Конвенциональное общение это: Общение конвенциональное — это… Что такое Общение конвенциональное?

Общение конвенциональное

— понятие, отражающее перспективную форму коммуникативной реализации социальных стратегий, основанных на доверии, солидарности и свободе выбора во взаимодействии граждан в процессах выявления, защиты и отстаивания их интересов. Оно реализует ценностный потенциал гражданских отношений, структурными элементами к-рых являются: забота и ответственность в отношении к другим и себе, тождественность субъекта отношений и субъекта поведения, стратегии согласия и консолидации. Концептуалистика О. к. представлена в работах Ю. Хабермаса (коммуникативное действие), М. Витгенштейна (языковые игры), Дж. Тернера (микродинамика социального взаимодействия), Дж. Хоманса, Э. Гофмана, (между ожиданием Другого и подлинным Я), М. Мерло-Понти (перенос правил в контекст «неэгоизма»), М. Фуко (интерсубъективность и интертекстуальность как эпистемы), В. Петровского (симметрия взаимосвязей), П. Вацлавика (технологии обратной связи), Дж. Бьюдженталя (презентативная и пассеистическая установки) и др. Межчеловеческие отношения как предмет нравственной оценки и регуляции порождают конвенциональные нормы О. Нормативные образцы, стандарты О. выступают функциями и санкциями коммуникативных практик, ориентированных на устранение понятийной неясности и согласование интересов субъектов О. Структуру практик О. к. составляют модальности истины или ложности (объективность), правильности или неправильности (социальность), правдоподобия или неправдоподобия (субъективность). От характера модальности зависят возможность и вероятность консенсуса в коммуникативном диалоге как искомой ценности коммуникативного действия (Ю. Хабермас). Достижение понимания функционирует посредством координирования планов целенаправленного действия только в том случае, полагает Хабермас, если участники временно воздерживаются от непосредственной ориентации на личный успех в пользу установки собеседника, к-рый хочет достигнуть понимания с др. лицом относительно чего-либо в мире. Ограничение моральными принципами коммуникативного действия протекает как совмещение норм и ценностей этики и норм стратегических намерений через опосредование совмещения регулятивно-консенсуальными правилами высказывания. Целерациональность О. к. лежит в основе дискурсов: теоретического (когнитивно-инструментальный объект), практического (морально-прагматический объект), эстетического (ценностный объект), терапевтического (преобразовательный объект), саморефлексии (символический объект). Выработка общего понимания объекта О. к. представляет собой иллокутивное действие, полагающее, в кач. модуса высказывания, предупреждение, обещание, обязательство, приказ, просьбу и т. д. Манифестируя ряд условий их осуществления, иллокуция формирует систему сообщений на основе коммуникативных правил, принимаемых сторонами О., что обеспечивает мысленное перемещение говорящего на место собеседника с целью понимания его мотивов и перспектив. Конвенциональный процесс О. строится субъектами О. как нормативными существами, ожидающими друг от друга солидарной ответственности и равного взаимного уважения. Выработка нормативнофункц. понятий, обеспечивающих интерсубъективность диалога и субъективных намерений (технология конвенциализации О.), является формой договорного понимания согласованного действия. Лит.: Хабермас Ю. Модерн — незавершенный проект. М., 2005; Концепции модерна. Ретроспектива двух традиций. М., 2005. Т. К. Рулина

Психология общения. Энциклопедический словарь. — М.: Когито-Центр. Под общей редакцией А. А. Бодалева. 2011.

• Общение как средство дистанционной неинструментальной психодиагностики
• Общение медико-профилактического учреждения с клиентом

Конвенциональный уровень — Мегаобучалка

Термин «конвенция» больше относится к сфере политики, нежели к педагогике. Нам знакомы словосочетания «конвенция о ненападении», «конвенция о защите», поскольку слово «кон­венция» означает «соглашение», «договоренность между сторо­нами».

Оказывается, что партнеры по общению также могут достигать определенного соглашения, как бы заключать конвенцию о пра­вилах общения и придерживаться этих условных правил при вза­имодействии. Если это происходит, то говорят, что общение осу­ществляется на конвенциальном уровне.

Рассмотрим такую ситуацию. Молодая учительница ведет урок. В один из моментов своего общения она замечает, что сидящий на задней парте ученик не слушает ее объяснений, а читает книгу. Она понимает, что надо бы одернуть ученика, призвать его к по­рядку, как-то привлечь к изучению нового материала. Тем более его успеваемость оставляет желать лучшего.

Но учительница понимает и другое. Этот ученик отличается не только слабой успеваемостью, но также скандальным характером и невоспитанностью. Поэтому если попытаться сейчас призвать его к порядку, то он наверняка попытается привлечь внимание класса к своей персоне, затеет неуместную дискуссию о ненуж­ности преподаваемого этой учительницей предмета и о неинте­ресных методах ее преподавания, т.е. попытается сорвать урок. И учительница решает не отвлекаться от своего объяснения, «не замечать» этого ученика.

В свою очередь, ученик, отдавший предпочтение не новому учебному материалу, а интересной книге, понимает, что учи­тельница в курсе того, чем он занимается на уроке. Но он также понимает, что педагог дорожит временем урока и вряд ли захо­чет терять драгоценные минуты на выяснение отношений с ним. Тем более что при таком выяснении отношений ученик не позволит какой-то неопытной учительнице обидеть себя. Поэтому он тоже делает вид, что не замечает, что учительница увидела его книгу.

Учитель и ученик как бы договариваются не мешать друг дру­гу, т.е. заключают своеобразную «конвенцию о ненападении»: «Я не мешаю Вам, но и Вы не мешайте мне», — как бы говорят они друг другу. При этом вслух никаких слов не произносится. Общение на этом уровне накладывает определенные ограничения на партнеров.

Довольно часто общение на конвенциональном уровне осуще­ствляется с людьми, с которыми мы систематически встречаем­ся, но которых предпочитаем держать на определенном расстоя­нии. Так, довольно многие городские жители ограничивают кон­такты со своими соседями по дому или даже по этажу определенным набором фраз типа: «Доброе утро!» — «Здравствуйте!», «Хорошая погода сегодня!» — «Да, приятно выйти на улицу!», «Ну, бывайте здоровы!» — «До свидания!» Люди как бы отдают определенную дань вежливости своим соседям (все-таки они поговорили друг с другом). В то же время такое общение осуществляется в рамках «заключенной конвенции», по условиям которой можно привет­ствовать друг друга, можно говорить о погоде и других неопреде­ленных вещах, но нельзя вторгаться в ряд сфер: говорить о рабо­те, личной жизни, семейных отношениях. Конвенциональное об­щение — это когда я делаю вид, что «меня это не касается», что «это не мое дело».

Игровой уровень

Игровой уровень общения располагается выше конвенцио­нального уровня. Особенностью общения на уровнях выше кон­венционального является то, что на эти уровни мы выходим лишь с теми людьми, которых хотя бы немного знаем, с которыми хочется общаться, общение с которыми доставляет нам приятные чувства.

На игровом уровне человеку хочется быть интересным для сво­его партнера, хочется произвести на него впечатление, понра­виться ему. Чтобы интересно выглядеть, чтобы заинтересовать со­бой, заинтриговать партнера, необходимо чутко улавливать ма­лейшие нюансы общения с ним: что доставляет ему радость? Что ему приятно? Чего следует избегать, чтобы не вызвать его неудо­вольствия? Улавливание нюансов на этом уровне необходимо не для того, чтобы переиграть партнера (что характерно для манипулятивного уровня), а для того, чтобы не испортить взаимодей­ствие с ним своей невнимательностью, бестактностью, суетливо­стью или излишним напором.

В отличие от манипулятивного уровня, где манипулятор рав­нодушен или недружелюбен к своему собеседнику, общение на игровом уровне строится на неравнодушии к партнеру, на опре­деленной симпатии к нему, на желании продолжать с ним обще­ние. Общение здесь выходит на первое место, оно доставляет ра­дость обоим партнерам, игра принимается обеими сторонами.

В этой игре могут быть обмены не только «поглаживаниями», но и «уколами». Однако эти «уколы» носят мирный характер, лег­ко распознаются партнерами и прощаются друг другу.

Примерами общения на этом уровне могут служить общение влюбленных друг в друга девушки и юноши, общение учеников со своей учительницей, на уроках которой весело и интересно, общение сверстников, имеющих общее увлечение. Ни один из партнеров не стремится к пристройке «сверху» за счет унижения другого, хотя в общении на этом уровне возможны самые различ­ные пристройки. Партнеры как бы приглашают друг друга к игре, к игровому соперничеству. Так, влюбленные говорят друг другу не только ласковые слова, но и подшучивают друг над другом, со­здают определенные ситуации затруднения для партнера. В арсе­нале средств их общения бывают и взаимные легкие подталкива­ния, и убегание друг от друга, и игры в догонялки. Все виды взаимодействия доставляют им удовольствие, общение на этом уровне приятно обеим сторонам.

Общение на игровом уровне довольно часто встречается в школьной жизни. Обратимся к примеру.

— Сан Сенич, — сразу зашумел шестой «Б», — а куда сегодня по­плывем?

— Тихо! Сегодня будем открывать Америку.

— Ур-ра!

— Тихо, я сказал! Сдвигайте парты к стене, Атлантический океан — на пол… Кто будет держать небо? На этот вопрос шестой «Б» реагировал без восторга: скучное это было занятие — держать над океаном карту звездного неба…

— Нет добровольцев? Назначаю по списку: Васильев, Козаченко, Кравченко, Пименов…

— Я в прошлый раз держал! — возмутился Васильев.

— Извини, забыл. Вовик Смирнов, значит, твоя очередь страдать. Быстренько. «Атланты» нехотя побрели за картой.

— Девочки почему-то никогда не держат! — попенял один из них.

— Не почему-то, а потому, что они девочки, — объяснил Александр Арсеньевич. — А тяжелой работой должны заниматься мужчины.

Шестой «Б», толкаясь и споря, устраивался на полу, вокруг «океана».

— Выходим из Лиссабона, — сказал Александр Арсеньевич, огляды­вая свою юную команду. — Дежурный штурман, где астролябия? Компа­сы спрячьте, их еще не изобрели… Экипаж, по местам!

— Стойте! — с отчаянием закричал штурман. — Они опять небо не так держат!

— Всем четверым сейчас двойки поставлю! — грозно пообещал: Александр Арсеньевич. — Шутники!

«Атланты», ухмыляясь, развернули небо на сто восемьдесят градусов…

И сразу где-то совсем рядом тяжело и зовуще загремел прибой, загу­дел ветер. Капитан взбежал на мостик и отдал приказ поднять паруса. Команда бросилась на реи, парусина захлопала под ветром, засвистели снасти… Шестой «Б» ушел в океан. Туда, туда, вдаль, в синь, в ветер, где лежали среди зыбей еще не открытые материки…

(Соломко Н. Белая лошадь — горе не мое // Если бы я был учителем. — М., 1987.-С. 22.)

Деловой уровень

На деловом уровне для партнеров не столь важны внешние атрибуты: как выглядит партнер? Во что он одет? Какая у него прическа? На первый план здесь выступают его деловая или ум­ственная активность, компетентность в совместно решаемых воп­росах, способность делать дело.

При общении на деловом уровне «Я» человека как бы ото­двигается на задний план, а на первый план выходит дело, отно­шение к нему. Если один партнер демонстрирует способность ре­шать задачи, возникающие в процессе общего дела (например, в ходе строительства дома, на спортивной площадке, в процессе совместной художественной деятельности), то ему обеспечено уважение со стороны другого партнера. Успех общего дела, забота о том, чтобы оно было сделано хорошо, преодоление возникаю­щих в ходе совместной деятельности препятствий — все это спо­собствует гладкому протеканию общения на этом уровне. Даже если один из партнеров в сердцах обругает другого каким-нибудь обидным словом или крепким выражением, то это обычно не воспринимается как оскорбление или обида. Подобные уколы не принимаются всерьез, так как партнеры заняты не своими собственными персонами, а обеспокоены успешным завершением общего дела.

Общение на деловом уровне не так празднично, как на игровом, но зато значительно серьезнее и глубже. Из общения на де­ловом уровне люди выносят не только зримые плоды совместной деятельности в виде созданных материальных или духовных цен­ностей, но и стойкие чувства взаимного доверия, привязаннос­ти, теплоты. А бывает, напротив — неприязни и антипатии друг к другу. Ведь дело проверяет человека на прочность, его надо уметь делать. Сделал хорошо — получи мое уважение за это, не сделал — не могу тебя уважать как компетентного специалиста.

Рассмотрим еще один пример.

— Разрешите?

В директорский кабинет входит учитель физики Сумароков — поджа­рый, высокий человек с палкой.

— У меня пустяковый вопрос. — Он прохромал только полрасстоя­ния от двери до стола, остановился почему-то на середине и загово­рил, избегая называть Назарова по имени-отчеству (может, не запом­нил еще?). — Нельзя ли так устроить, чтобы приказы по школе оглаша­лись не на уроке?

— Простите, не понял.

— Входит ваш секретарь, формально извиняется и отнимает ни мно­го, ни мало, а пять минут… Удобно ли это учителю — такая мысль не волнует ее.

Дверь распахнулась.

— Как вы можете, Олег Григорьевич? — вперед выступила пухлень­кая блондинка Алина. — Это я что, развлекаюсь? От нечего делать, да?

— Не знаю, милая, но так нельзя. Перед ребятами рождалась плане­тарная модель атома Резерфорда и вдруг — пожалуйста! — является со­всем другая модель…

— А уж это нехорошо, ей-богу! — Алина просто вне себя от сумаро-ковского тона.

— Почему же? Модель сама по себе недурна, но не взамен резерфор-довской, киса! Как по-вашему? — спросил физик Назарова.

— Минутку, Алина, это что — приказ о дежурстве в раздевалке?

— Ну да. И в буфете.

— Вот там и повесить. А если зачитывать — только на линейке с этого дня. Урок — неприкосновенное дело. Поняли?

— Я понятливая. — Алина поиграла многозначительной оскорблен­ной улыбкой.

— Это все, Олег Григорьич?

— Да, благодарю. — Он удалился, сухой и прямой, как раз в тот момент, когда звонок прекратил перемену.

(Полонский Г. Ключ без права передачи. — М., 1980. — С. 164.)

Духовный уровень

Духовный уровень общения не случайно занимает самое высо­кое место среди других уровней. При общении на этом уровне партнеры не просто проявляют интерес друг к другу или при­нимают участие в совместной деятельности, доставляющей им удовлетворение. Для общения на этом уровне характерна опреде­ленная устремленность партнеров друг к другу, желание видеть партнера, говорить с ним, задавать ему вопросы, делиться сокро­венными мыслями, делать что-то важное для него. Партнер стано­вится настолько значимым и желанным для другого, что общение с ним воспринимается как высшее благо, как праздник души. Такое общение не утомляет, а, напротив, подпитывает партнеров жизненной энергией, доставляет им радость от контактов друг с другом.

Любящие друг друга мужчина и женщина, испытывающие по­добное состояние, способны не просто рука об руку пройти по жизни, но совместно испытать и пережить ее радости и огорче­ния, взлеты и падения, успехи и неудачи.

Подросток, почувствовавший в учителе человека, к которому можно подойти для решения своих жизненно важных вопросов, от которого всегда можно получить помощь и поддержку как в простых, так и в сложных жизненных ситуациях, также будет стремиться к духовному уровню общения с этим педагогом.

В общении на этом уровне каждый из партнеров хочет добра другому, каждый готов уступить, чем-то пожертвовать, взять на себя сложную часть совместного труда, т.е. каждый готов к при­стройке «снизу», лишь бы партнеру было хорошо. Такая позиция располагает к открытому общению, создает особую доверитель­ную атмосферу контакта, содержит благоприятные условия для установления подлинно нравственных отношений между партне­рами. Оба партнера стремятся не жалеть друг для друга душевных сил, все делают от души, от чистого сердца. Каждый испытывает радость от успехов партнера, искренне огорчается при его неуда­чах и затруднениях.

Если в их диалоге что-то не получается, что-то не ладится, то каждый начинает испытывать чувство тревоги, пытается взять вину на себя: «Может, я что-то сделал не так? Может, я его не так понял? Может, я чем-то его обидел? Может, это я неправ?»

Поскольку общение на этом уровне доставляет приятные ощу­щения для обоих партнеров, то они не стремятся его сворачи­вать, им многое хочется сказать друг другу, побыть вместе, пого­ворить, поделиться сокровенными мыслями.

В повести А. Лиханова «Благие намерения» описывается такой пример общения на духовном уровне.

Мысли пришли простые. У малышей никого нет, вот что. Им нужен кто-то. Очень близкий нужен. Им нужен дом. Родные люди.

Им нужно то, что им дать невозможно…

Невозможно!

Это слово вызывало озноб, беспомощность, бессилие.

Из озноба швырнуло в жар. А я-то на что? Я же человек. И я с ними.

Меня душила любовь, нежность к этим детям, мне хотелось обнять их, Не каждого, не поодиночке, а всех вместе, враз, обнять и прижать к себе.

Но я не умела этого. Как никто не умел.

Слезы застлали глаза.

Маша читала сказку про мертвую царевну, как раз то место, где ца­ревич с ветром говорит, и я судорожно зашептала вместе с ней сызмала любимое, пушкинское:

«Ветер, ветер! Ты могуч,

Ты гоняешь стаи туч,

Ты волнуешь сине море,

Всюду веешь на просторе,

Не боишься никого,

Кроме бога одного.

Аль откажешь мне в ответе?

Не видал ли где на свете

Ты царевны молодой?

Я жених ее». — «Постой, —

Отвечает ветер буйный, —

Там за речкой тихоструйной

Есть высокая гора,

В ней глубокая нора;

В той норе, во тьме печальной,

Гроб качается хрустальный

На цепях между столбов.

Не видать ничьих следов

Вкруг того пустого места;

В том гробу твоя невеста».

Дети слушали внимательно, Маша читала как-то очень хорошо, мяг­ко, по-домашнему, а если спотыкалась, то и это у нее получалось хорошо. Она не отрывалась от книги, не видела, слава богу, моих слез, и я вы­терла их тыльной стороной ладони, лишь на минутку прикрыв глаза, как меня кто-то обнял за шею.

Я испугано повернулась. В меня смотрели два жалостливых черных зрачка.

— Тебе жалко царевну? — прошептал ломкий голосок. Я кивнула, чтобы оправдать свои слезы. — Ничего, — утешила девочка, — она еще оживет.

Я знала только, что девочку зовут Аня Невзорова. И я не выдержала. Я придвинула девочку к себе и уткнулась в ее несвежий фартук. Руками я ощущала худенькую спину девочки, ее острые лопатки.

Я еще собиралась их пожалеть, а они меня уже пожалели.

За что?

А разве жалеют за что-то?

(Лиханов А. А. Благие намерения // Карусель: Повести. — М., 1984. — С. 144-145.)

Уровни общения. Конвенциональный уровень

ТОП 10:

⇐ ПредыдущаяСтр 11 из 38Следующая ⇒ Содержание фаз контакта определяется уровнем, на котором протекает общение. Начнем с уровня, представляющего собой полноценное человеческое общение: только что мы назвали его «конвенциональным», и вскоре читатель поймет, почему. Фаза взаимонаправленности для партнера, выходящего на этот уровень общения, имеет следующее содержание. Человек испытывает потребность в контакте, у него возникает так назы­ваемая установка на внешнюю коммуникацию («поговорить бы с кем-нибудь»), усиленная тем, что имеется реальный парт­нер. Человек при этом интуитивно готовится к пристройке «ря­дом»: в качестве условия контакта им заранее принимается, что он будет то говорящим, то слушающим. Ведь побуждая кого-то к контакту, следует обеспечить этому другому равноправные возможности пристройки «рядом». Таким образом, забота о партнере, готовность стать на его место встроены еще в фазу, предшествующую отражению конкретного собеседника! А вот и иной вариант вступления в контакт на этом уровне: человек не испытывает потребности контакта, он занят своими мыслями, в это время к нему обращаются. И он тут же побужда­ет себя переключить внимание на того, кто к нему обратился; ведь в противном случае этот другой почувствует себя пристраивающимся «снизу», как бы выклянчивающим ответ… А при­страиваться партнерам, по существующим правилам, вежливо только «рядом». Логика обоюдной изготовки к контакту тут про­ста: «Если я не забочусь о партнере, с какой стати ему заботить­ся обо мне?» В обоих вариантах мы встречаем, таким образом, достаточ­но высокую культуру контакта, притом в фазе, когда контакт, собственно, еще и не начался… Подобная предупредительность к партнеру еще до его отражения в сознании свидетельствует о воспитанности человека и о его коммуникативной грамотности. Перейдем к фазе взаимоотражения партнеров. На конвенци­ональном уровне общения «отразить партнера» означает, во-первых, уловить его актуальную роль. Во-вторых, что еще сложнее, уловить собственную актуальную роль его глазами. Наш Б в предыдущем примере это-то и предпринял: за формаль­ной ролью Случайного встречного, которую старательно испол­нял А, он сумел разглядеть едва выступающие части «ролевого веера» партнера и отметил, что сосед его — человек достаточно добродушный и общительный. Далее Б прикинул, каким он сам (в своей актуальной роли) выглядит в глазах партнера, и, осно­вываясь на выражении лица А, счел, что тот готов видеть в нем нечто большее, чем Случайного встречного. Так у Б созрело ре­шение задать вопрос соседу. Отметим, что этот тонкий и наполо­вину интуитивный познавательный процесс занял у Б какие-то доли секунды. А партнера своего он все-таки «вычислил» верно! Третья фаза — фаза взаимоинформирования — на конвен­циональном уровне общения совсем не обязательно протекает гладко. В предыдущей фазе партнеры установили, каковы их ро­левые ожидания друг к другу, однако теперь каждый из них вправе не подтвердить эти ожидания. Если так, то данная фаза общения имеет вид «конфронтации». Например, наш А понача­лу решил отвергнуть контакт, предлагаемый ему соседом. Это решение основывалось на том, что А уловил актуальную роль Б не совсем четко, а главное — собственную актуальную роль гла­зами Б отразил неверно: ему подумалось, что его невольный смех воспринят соседом как бесцеремонное приглашение к кон­такту. Поэтому в порядке конфронтации А ушел от ответа на вопрос Б. Но, делая это, он, обратим внимание, продолжает заботиться о достоинстве партнера. Ведь ни в его словах, ни в ин­тонации не прозвучало некое «отвяжись»,.. Прозвучало лишь следующее: «Хотя я дал вам повод подумать, что ищу собесед­ника, это, поверьте, было не так; будем считать случившееся не­доразумением». Партнер Б принимает эту информацию к сведе­нию и сконфуженно умолкает. Он несколько задет, но он впра­ве упрекнуть скорее себя, чем соседа. Для него исключена, скажем, следующая реплика: «Да ладно, чего там хитрить, я ведь вижу: вы хотите прочесть мне выдержку из газеты». В та­кой реплике было бы что-то от самозванной пристройки «сверху» (при том, что партнер вовсе не изъявил готовности пристраиваться «снизу»). Этическая безупречность контакта сохраняется, невзирая на конфронтацию. Если в третьей фазе партнеры избирают путь «конгруэнции» (взаимосогласия), т. е. подтверждают взаимные ролевые ожи­дания, то это на конвенциональном уровне общения обязатель­но ведет к нарастающему раскрыванию своего «ролевого веера» каждым из партнеров. Однако оба не забывают считаться друг с другом и с ситуацией в целом. Один сделал первый шажок в са­мораскрытии; второй, отвечая, раскрывает свой «веер» лишь чуть-чуть больше, чем партнер. Иначе ведь получается вызов партнеру: я, дескать, душа нараспашку, а ты?.. Нет, так не го­дится. Постепенно, делая, как в шахматах, ход за ходом, партне­ры раскрывают свои «веера» до определенной ширины, умест­ной в данной ситуации. Но не более того!.. Например, ситуация случайного знакомства А и Б в парке позволяет им разговорить­ся на любые темы и обменяться телефонами для дальнейших встреч. Но она еще не позволяет одному из них попросить у дру­гого помочь ему в его семейных трудностях или денег взаймы… Четвертая фаза контакта — взаимоотключение — на конвен­циональном уровне общения опять-таки протекает в духе рав­ноправия партнеров и их обостренного внимания друг к другу. В случае конгруэнции (взаимосогласия) оба заботятся о том, чтобы не навязывать свою персону другому после того, как тема беседы окажется исчерпанной. Поэтому незадолго до ее исчер­пания каждый уже заготавливает реплику под занавес, что-ни­будь вроде: «Ну счастливо! Интересно было побеседовать». Уйти без такой фразы и соответствующего теплого взгляда значит нанести партнеру незаслуженный укол. В случае же конф­ронтации партнеры, свертывая контакт, оставляют друг другу право на собственное мнение. Прощальная реплика после дис­куссии, не приведшей к единству взглядов, будет примерно так и звучать: «Знаете, я все же остаюсь при своем мнении… Всего доброго, интересно было побеседовать». Нередко не сошедшие­ся во взглядах партнеры, свертывая контакт, дают понять друг другу, что спор следовало бы как-нибудь продолжить. И расхо­дятся скорее оппонентами, чем врагами. Контакт на конвенциональном уровне, как видно из сказан­ного, требует достаточной культуры общения. Умение «дер­жать» диалог на этом уровне, а тем более «приводить» его к та­кому уровню можно уподобить сложному искусству, для овла­дения которым иному человеку приходится годами работать над собой. Конвенциональный уровень общения можно считать опти­мальным для разрешения личных и межличностных проблем в человеческих контактах. В реальном же общении людей обна­руживаются уровни, как лежащие ниже конвенционального, так и находящиеся выше него. Самый низкий уровень общения мы будем называть «примитивным». Между примитивным и конвенциональным уровнями есть еще два: «манипулятивный» и «стандартизированный». Самым высоким уровнем общения издревле считается «ду­ховный». Между духовным и конвенциональным уровнями рас­полагаются еще два: «игровой» и «деловой». Все названные уровни общения будут рассмотрены в последующих парагра­фах. Но для постижения особенностей каждого из них точкой отсчета будет оставаться только что очерченный оптимальный уровень общения: конвенциональный.   Примитивный уровень Общая характеристика того, кто опускается до примитивно­го уровня в контакте, такова: для него собеседник не партнер, а ПРЕДМЕТ, нужный либо мешающий. Если нужный, надоим овладеть; если мешающий, надо его оттолкнуть. Отсюда все осо­бенности фаз общения на примитивном уровне диалога. Фаза направленности на партнера. Вариант первый: субъект испытывает потребность в контакте, тем более что пе­ред ним реальный слушатель. Однако нашему субъекту при из­готовке к контакту и в голову не приходит, что собеседника нельзя считать «предметом для слушания», что тот и сам дол­жен в любую секунду иметь возможность высказаться. В этой возможности собеседнику заранее отказывается, так что если он начнет что-то говорить в ответ, это будет «неправильно», и следует призвать его к порядку… Итак, в самой изготовке к кон­такту на примитивном уровне содержится пристройка «сверху». Вариант второй: к нашему субъекту обращаются, между тем он не расположен к контакту. А не расположен — значит, и не обязан отвечать! «Говорящий предмет» отвлекает от чего-то сво­его, раздражает: хорошо бы убрать его если не словом, то жес­том, означающим «закрой рот». И снова — откровенная при­стройка к собеседнику «сверху». Фаза отражения партнера. Актуальная роль партнера на­шим субъектом не улавливается; взамен этого в ход идут шаб­лоны восприятия, с помощью которых можно описать данный «предмет», например: большой он или маленький (атлетическо­го сложения или щуплый). Это существенно: если большой, с ним надо поосторожне’е… И тогда мимика и жесты нашего субъекта сразу переключаются на пристройку «снизу». Если щуплый, можно не церемониться, уверенно занимается позиция «сверху». Существенны наружность, одежда. «Очкарик», «в шля­пе», «расфуфыренный» или «не из наших по внешности» — это, конечно, сразу дает дополнительные основания для пристройки «сверху». То же с возрастом, полом. «Бабуся», «дед-сморчок», «пацан», «соплячка», «фифочка», «лупоглазая зануда с книж­кой» и т. п. — все это не те фигуры, перед коими следует пасо­вать. Что касается улавливания собственной актуальной роли глазами партнера, то до таких тонкостей дело не доходит; наш субъект, пристраивается ли он «снизу» или «сверху», наивно убежден: его видят таким, каким он сам себя видит или за кого себя выдает… Фаза взаимоинформирования. Наш субъект без малейших ограничений изнутри выражает свою симпатию «предмету», который нравится, или антипатию тому, кто не нравится. Выражение симпатии в случае пристройки «снизу» льстивое, в слу­чае пристройки «сверху» беспардонное. Почему бы, например, нравящуюся девушку тут же и не обнять?.. Почему бы щуплого гражданина, мешающего подойти к прилавку, попросту не’от­толкнуть, да так, чтобы отлетел подальше? Очередь? Ну, а что она мне сделает, эта очередь? Шуметь можете сколько угодно: что вам еще остается… В случае конгруэнции (установки на согласие, соответствие) наш;субъект распахивает свой небогатый ролевой веер во всю ширь и искренне, шумно обижается, если партнер не делает того же самого. В случае конфронтации со слабейшим партне­ром он не останавливается перед рукоприкладством, с сильней­шим — без смущения переходит от пробного натиска и угроз к постыдному отступлению и заискиванию. То, что он при этом, смешон, жалок, до его сознания, скорее всего, не доходит. Фаза отключения от партнера для него не проблема. Если в предыдущей фазе имела место конфронтация, то со слабым партнером он заканчивает контакт ругательствами и насмешка­ми, а с сильным — извинениями либо угрозами (угрозы произ­носятся тогда, когда партнер уже отошел на безопасное рассто­яние). Если же имела место конгруэнция, то наш субъект, полу­чивший желаемое от партнера, не скрывает свой скуки. Вы видите его пустые глаза или неприкрытый зевок — ему ведь больше от вас ничего не надо. Он вообще способен в самый раз­гар беседы повернуться к вам спиной и, не прощаясь, отправить­ся восвояси; у него есть дела поважней, а вы «не та птица», что­бы исполнять перед вами ритуалы… Вот пример того, как может выглядеть коммуникация с при­митивным партнером в нашей типовой ситуации: А сидит на ска­мье, читая газету. Другой человек, Б, проходящий мимо, испы­тывает желание сесть и с маху садится рядом с А, не заботясь о том, потеснил ли он его. Однако потеснил, и А, багровеяют воз­мущения, упирается всем телом в занимаемое место. Это знак: «Неплохо бы кое-кому отодвинуться». Наш Б, бегло изучив А и придя к выводу, что тот «очкарик», «расфуфыренный» да еще «не наш’по внешности», нарочито разваливается на :скамье. Физическое преимущество за ним. Пристройка «сверху» реали­зована. Поскольку А видит, с кем имеет дело, он принимает решение чуть отсесть (благо есть куда). Б удовлетворен и бесцеремонно разглядывает соседа. Ему ясно, что тот спасовал, а значит, и дальше будет пасовать. Поэтому через минуту он лениво спра­шивает: «Ну? Что пишут?» Если тот не отвечает, Б интересует­ся, не оглох ли он. Наш А принужден либо искать другую ска­мью, либо дать отпор наглецу. Как именно он это сделает — воп рос отдельный. Уверенный в себе человек, не доводя дело до драки, находит два-три негромких слова, производящих на Б должное впечатление. Впрочем, в любом случае А следует быть готовым к тому, что Б захочет испытать его на сопротивляе­мость. И если перспектива драки в общественном месте (даже с верными шансами на победу) все-таки не улыбается нашему А, ему лучше хладнокровно уйти, не опускаясь до примитивизма своего случайного партнера. Для ухода иногда требуется боль­шая сила духа, чем для того чтобы остаться и «победить». Мало чести в такой победе. Еще большей силы духа — и вдобавок незаурядного мастер­ства в общении — требует другой подход к примитивному парт­неру. В его основе — своего рода жалость к Б, который, очевид­но, не нашел в жизни иных форм самоутверждения, кроме вы­зывающей наглости. Владея этим подходом, А может поступить, например, так. Отодвинуться от непрошеного соседа, миролю­биво взглянуть на него и весело спросить: «Жарко?» или «Уста­ли?» «М-гм», — неопределенно и мрачно промычит тот в ответ. «Скамья у нас неплохая, жаль, тени маловато, — как бы пригла­шает его к беседе А. И тут же спохватывается: — Впрочем, из­вините, не буду вам мешать». С этими словами он целиком ухо­дит в чтение газеты. Главное сделано: взят спокойный и чело­вечный тон, атмосфера назревающего скандала улетучилась. Далее Б может в своей манере спросить: «Ну? Что там пи—шут?» Но А уже держит инициативу в своих руках и попросту не отвечает. «Оглох, что ли?..» Но А продолжает молчать. Лишь после третьего обращения он опускает свою газету: «Вы что-то сказали?» — «Я говорю, уши что ли заложило?» — «Это вы мне?.. Извините, но давайте-ка отдыхать порознь: я не мешаю вам, а вы мне, договорились?» И снова — в газету… Партнер поставлен на место. Если же он продолжает лютовать, А вынужден отложить газету и со вздохом сказать: «Я смотрю, вы не от­дыхаете, а нервничаете. Что это с вами?» Б обескуражен: ему не дают повода похамить! А делать это без повода как-никак глу­по. Теперь он может дать выход злобе, процедив, например, ру­гательство, но А в ответ: «Да будет вам, наслаждались бы луч­ше свежим воздухом!» И снова за чтение… Другой пример столкновения с примитивным партнером. А сидит за столиком в кафе вместе со спутницей. У них свой разговор, представляющий интерес для обоих. К столику подса­живается некий Б, полный жажды общения. Беседующая пара для него «предмет», который можно использовать, — тем более, что в облике А нет черт, производящих устрашающее впечатле­ние. «Вот я слышу, вы о театре, — вступает Б. — А я вам так скажу: чепуха все это…» И продолжает свое, не смущаясь иро­ническим выражением на лицах слушателей. Здесь А обязан со­хранить присутствие духа, чтобы приветливо прервать его че­рез минуту: «Спасибо. Мы примем к сведению ваше мнение». После этого он как ни в чем не бывало поворачивается к спутни­це и заговаривает с ней на какую угодно нейтральную тему. Оби­женный тем, что его не выслушали, Б может взорваться. Если это взрыв ругательств и угроз, для А лучше всего такой тон: «Что с вами? Ради бога, успокойтесь!» Если же Б простодушно выражает свое огорчение и назойливо требует внимания, А го­ворит: «Ну, пожалуйста, пожалуйста! Мы вас слушаем». Если гневные демарши Б привлекают (шумом) внимание окружаю­щих и к столику движется метрдотель, то лучший ход для А — взять Б под защиту: «Господин немного погорячился, ничего страшного». После этого Б скорее всего начнет искать стул за другим столиком. Поставить на место примитивного партнера — искусство, -которым подчас не владеют довольно умные люди, в то время как куда менее умные, но зато хладнокровные с этим без труда справляются. Правда, иногда это бывает неприятно видеть: оса­живая примитивного нахала, другой нахал, отнюдь не примитив­ный, с наслаждением топчет его человеческое достоинство, де­лает его посмешищем на глазах у всех. Давно известно: тот, кто ценит человеческое достоинство вообще, не станет попирать его даже в субъекте, чье поведение отвратительно. Примитивный партнер общения в известном смысле ущербен, реагировать на него столь же примитивно значит расписаться в собственной ущербности. Проучить и унизить — все-таки разные вещи. Следует добавить к этому, что фигура примитивного партне­ра, встающая с этих страниц, скорее абстракция, чем реаль­ность. Даже тот, кто ведет себя примитивнейшим образом (на­пример, в пьяном виде или в ожесточении) все-таки способен в других ситуациях к общению на более высоких уровнях. А тот, кто умеет общаться, способен к этим возможностям в другом человеке, так сказать, воззвать — во имя человеческого досто­инства: своего, его, нашего.   Манипулятивный уровень Этот уровень общения занимает промежуточное положение между примитивным и конвенциональным. Субъект, избираю­щий партнерство на этом уровне, по своему подходу к другому человеку близок к примитивному участнику диалога, но по ис­полнительским возможностям приближается к конвенциональ­ному уровню общения. В целом характеристика этого субъекта («манипулятора») такова: для него партнер — соперник в игре, которую непременно надо выиграть. Выигрыш означа­ет выгоду, если не материальную или житейскую, то, по край­ней мере, психологическую. Психологическая же «выгода», с точки зрения манипулятора, заключается в том, чтобы надежно пристроиться к партнеру «сверху» и иметь возможность безна­казанно наносить ему «уколы». Общение, изначально ориенти­рованное на такого рода выигрыш, будем называть «манипуля­цией». Начнем с анализа простейших манипуляций. Ученица, сидя­щая на одной из первых парт, встречает учительницу востор­женным взглядом и не сводит глаз с ее нового платья. Из уст девочки прямо-таки рвется восклицание: «Какое чудесное пла­тье! Как вы в нем хороши!» Девочка ловит ответный взгляд учи­тельницы и не успокаивается, пока не прочтет в нем признатель­ности. Эта назойливость и выдает манипуляцию ученицы. По всей видимости, она не подготовилась к уроку и, пытаясь вы­звать к себе расположение учительницы, надеется, что ее не вызовут к доске или, вызвав, не станут спрашивать слишком стро­го. Манипуляция рассчитана на житейский выигрыш. Возмож­ны и какие-то другие мотивы манипуляции. Например: учитель­ница — классный руководитель; предстоит классное собрание, на котором, как ожидает девочка, ее будут жестоко критиковать одноклассники; желательно заранее заручиться поддержкой учительницы. Студент во время экзамена начинает отвечать по билету и вдруг, словно прервав себя, обращается к педагогу: «Иван Ива­нович, знаете, это место всегда было для меня волнующей за­гадкой. Почему получается так, что…» — и тут он ставит перед преподавателем вопрос, на который должен бы ответить сам… Расчет прост: ученик знает, что этот преподаватель увлечен сво­им предметом и готов растаять, если кто-то из учащихся увидит здесь «волнующие загадки». Как это ни курьезно, иной педагог принимается с жаром растолковывать экзаменующемуся, «это­му пытливому юноше», то, что следовало бы выслушать от него самого. А «пытливый юноша», зная материал весьма поверхност­но, путем манипуляции зарабатывает себе четверку, если не пятерку. Иной ученик, подросток, видя, что учительница не справля­ется со своими нервами, намеренно доводит ее на уроке до вспышки, выходящей за рамки педагогической этики. Теперь в качестве «пострадавшего» от ее вспышки он хватает свой порт­фель и «гордо» покидает класс. Он правильно рассчитал, что учительница не решится дать этому делу огласку и дальней­ший ход, поскольку сама выглядела в эпизоде не лучшим обра­зом. В дальнейшем, если учительнице недостает принципиаль­ности, он еще не раз попытается извлечь из случившегося выго­ду для себя, изображая «несправедливо обиженного». А вот простая манипуляция, приносящая манипулятору не столько житейский, сколько психологический выигрыш (в его понимании). Преподавательница средних лет, ласково обраща­ясь к молодой учительнице, побуждает ту искренне поделиться своими трудностями и сомнениями. Она благосклонно слушает ее исповедь и вдруг обрывает: «Какие вы глупости несете — уши вянут!» На самом деле ради этой фразы и затеян был весь разго­вор. Обычно его затевают в присутствии третьих лиц, чтобы «утвердиться» над наивной собеседницей на глазах у «.публики». Собеседница, как правило, обескуражена: ведь она приняла по­зицию «снизу» в расчете на поглаживания, а оказалось, ее по­ставили в эту позицию, чтобы уколоть. Теперь, пытаясь нанес­ти ответный укол, она будет выглядеть смешной и беспомощ­ной, что и требовалось манипулятору! В фазе направленности на партнера манипулятор заранее изготавливается к подчинению себе собеседника, к пристраива­нию к нему «сверху». В фазе отражения партнера манипулятор неплохо улавливает его актуальную роль и собственную ак­туальную роль его глазами, но делается все это как «расставление ловушки». Схватываются те особенности собеседника, которые можно использовать как его слабые места. Например, собеседник самолюбив и печется о сохранении собственного до­стоинства. Следовательно, он не позволит, чтобы к нему при­страивались «сверху». Что ж, тогда надо усыпить его бдитель­ность, пристроившись «снизу». Это и осуществляется манипу­лятором в следующей фазе — взаимоинформирования. Если преследуется житейская (либо материальная) выгода, манипу­лятор льстит партнеру до самого конца диалога, всячески избе­гая конфронтации. Получив отказ, он свертывает контакт, про­должая демонстрировать покорность обстоятельствам и свое «понимание» собеседника. Он надеется, что в следующий раз собеседник, тронутый его льстивым обхождением, все же усту­пит. И как часто он не ошибается! Если преследуется «чисто психологическая» выгода (выиг­рыш в понимании манипулятора), в ход идет опять-таки лесть, усыпляющая бдительность партнера. Но как только партнер расслабился и приоткрыл свой «ролевой веер», ему наносится давно заготовленный укол, притом в наиболее чувствительное из открывшихся мест. Когда партнер тщательно закрыт и выступает под маской стандартизованной вежливости и ни к чему не обязывающей любезности, манипулятор делает ряд «выпадов», чтобы обна­жить истинное лицо собеседника. Он пускает «пробные шары»: то это льстивая фраза, то рискованная шутка, граничащая с на­смешкой, то жалобный тон в расчете на человеческое участие партнера и т. д. Чутко улавливаются реакции собеседника; тактика, не принесшая успеха, мгновенно отбрасывается во имя другой, сулящей «успех». Человек умный, хладнокровный и имеющий большой опыт сопротивления манипуляторам, дер­жится не подавая виду; он в глубине души забавляется, наблю­дая, как манипулятор пробует играть им, как кошка с мышкой… Принц Гамлет спрашивает у приставленных к нему лазутчиков короля: «Вы умеете играть на флейте?» Получив, как и ожида­лось, отрицательный ответ, он насмешливо осведомляет их, что как инструмент он куда сложнее флейты. «Противоманипулятивная защита», «антиманипулятивный блок» требует от личности большой зрелости и выдержки; встречаются неглупые и честные люди, позорно пасующие пе­ред манипулятором. Им кажется, что единственный ответ на его ИГру — это «контригра», т. е. умение самому превратиться в ма­нипулятора. Но им недостает хитрости и коварства, чтобы пе­реиграть столь трудного партнера. В действительности главное, что здесь необходимо, — это умение «не подыгрывать», «выхо­дить из игры». …Идет совещание серьезных и деловых людей. В президиу­ме — немолодая женщина, лицо, облеченное определенной вла­стью и пользующееся заслуженным авторитетом, но, увы, с за­машками манипулятора. В первом ряду напротив нее оказы­вается один из молодых специалистов; у него были с ней столкновения по работе, и ей хочется его проучить. Невзначай она роняет свою шариковую ручку к его ногам. Как воспитан­ный человек он, естественно, поднимает и возвращает ей руч­ку. Через некоторое время она роняет ее второй раз, он снова поднимает… На четвертый раз (случай взят из жизни) молодой человек, нагибаясь за ручкой, слышит смешки аудитории… Но ему со второго раза стало ясно, что на это и рассчитывала жен­щина. Она, по-видимому, надеялась и на большее — на то, что поставленный в неловкое положение, он побагровеет и сделает глупость: например, откажется поднять ручку, демонстративно покинет первый ряд либо что-нибудь скажет срывающимся от обиды голосом… Молодой человек избрал самый верный способ «противоманипулятивной защиты»: пять раз подряд поднял и вернул даме ручку с невозмутимо-вежливым видом, ни одним мускулом лица не показав своего душевного состояния. На пятый раз, кстати, смешков поубавилось: у многих происходящее вызывало чувство неловкости. Женщина явно переборщила с пятым разом и тем самым, выражаясь гоголевским языком, «сама себя высекла». Ей, впрочем, хватило ума отказаться от шестой попытки… Приведем примеры более сложных манипуляций. Некто взял у знакомого денег взаймы и хочет максимально оттянуть срок возврата долга. Обычно в таких случаях стараются не попадать­ся кредитору на глаза и велят домашним, узнав его голос в труб­ке, отвечать: «Нет дома». Но наш персонаж — манипулятор и действует иным образом. Он придумывает, например, какую ус­лугу срочно оказать своему кредитору. Тот, как ему известно, давно мечтал о таком-то двухтомнике. Манипулятор без всяко­го ущерба для себя (а иногда и с выгодой) добывает знакомому этот двухтомник. Знакомый, купив желаемое, искренне благо­дарен манипулятору; на этом фоне вопрос: «Когда вернешь долг?» — кажется уже бестактным, мелочным. Другой вариант: манипулятор просит о некой услуге именно своего кредитора, причем выбирается услуга, которая для того не слишком обременительна. Например, у кредитора есть доб­рый знакомый — врач, и манипулятор просит, чтобы этот врач принял его тетку. Вскоре выясняется, что тетке «стало хуже» после начатого лечения и часть вины за это поневоле ложится на кредитора. «Тоже мне! — говорит манипулятор. — Нашел лекаря!» Теперь кредитору неловко напомнить о долге из-за чув­ства вины. Манипуляции весьма разнообразны по технике и целям; ма­нипуляторы не обязательно действуют по осознанному плану, — у некоторых это происходит «как-то само собой», подсознатель­но, так что они искренне обижаются, если их уличают в нечест­ной игре. Иногда лишь в процессе длительного психологическо­го тренинга человеку удается открыть глаза на то, что в его ма­нере общения — масса не замечаемых им, ставших привычными . манипулятивных «ходов». Однозначно отрицательное отноше­ние к манипулятивной тактике общения было бы, очевидно, не­верным. Потребность «выигрыша» во что бы то ни стало, безус­ловно, отражает эгоцентризм субъекта, однако эгоцентричны ведь не только корыстные, жестокие и холодные люди, но и люди глубоко не удовлетворенные жизнью, несчастливые. И воспи­танному человеку приходится подчас закрывать глаза на нечес­тным путем вырываемые манипулятором «поглаживания», на его потуги самоутвердиться в жизни хотя бы за счет удовлетворения: ну вот, опять удалось пристроиться «сверху»… В иных случаях манипулятор жалок, и многие подыгрывают ему из жа­лости. Манипулятивная тактика подчас улавливается и в действи­ях партнера, который лишен эгоцентрических побуждений и поступает подобным образом, помышляя о благе собеседника. Так подчас работает психотерапевт со своим пациентом или вос­питатель со своим воспитуемым. Сказать о них, что они «мани­пулируют» людьми, будет верно лишь в том случае, если ими движут своекорыстные интересы. А поскольку это не так, их искусный контакт с пациентом или учеником относится не к манипулятивному, а к игровому уровню общения, о котором речь впереди.   Стандартизованный уровень Этот уровень опять-таки занимает промежуточное положение между примитивным и конвенциональным: резко отличаясь от примитивного и манипулятивного, он «недотягивает» до кон­венционального по той причине, что подлинного ролевого взаи­модействия при нем не происходит. Как видно из самого назва­ния этого уровня, общение здесь основывается на неких стан­дартах, а не на взаимном схватывании партнерами актуальных ролей друг друга и постепенном развертывании каждым из них своего «ролевого веера». Другим названием этой формы обще­ния может быть «контакт масок». Фаза направленности на партнера здесь неудовлетвори­тельна в связи с тем, что подлинного желания контакта или под­линной готовности к общению не отмечается. Нерасположен­ность к контакту может иметь множество причин. Вот некоторые из них: чувство обиды и недоверия (хочется отгородиться от партнера), страх общения (потому что по прошлому опыту оно чаще приносило разочарования и обиды, чем радость), лень — в отношении общения (потому что человек «экономит» душевные силы, которые надо потратить на другого, вступая с ним в контакт), безразличие к другим (человек слишком занят собой, либо высокомерно убежден, что он «выше» окружающих), нако­нец, просто усталость (не хватает сил на контакты). В любом случае эта нерасположенность к общению вступа­ет в противоречие с существующими нормами человеческого общежития, обязывающими к контактам. Общаться принято, но неохота. Как бы найти способ общаться не общаясь?.. Такой способ есть: надо «надеть маску». Последние слова можно было бы написать и без кавычек: человек располагает «нервно-мус­кульным гримом», он может придать лицу, тону, позе, жестику­ляции определенные характеристики, которые, по существу, ни­чем не отличаются от надевания настоящей маски или маска­радного костюма. Итак, в этой фазе человек не готовится к партнерству, а надевает маску, с помощью которой надеется обойтись минимумом усилий (да и минимумом контакта). Это может быть, условно говоря, «маска нуля», основной смысл которой выражается словами: «Я вас не трогаю — вы меня не трогайте». Таковы маска безучастности, маска вежли­вости, маска любезности. Встретить эти маски можно ежеднев­но: например, в городском транспорте. Существуют определен­ные стандарты выражения лица при поездке в переполненном автобусе. Тот, кто не удерживает эту маску на лице (раздражен­ный, пьяный, не в меру развеселившийся человек), непременно поймает на себе косые взгляды окружающих. Есть «маска тигра»: чтобы боялись. Такова маска агрессив­ности, которую можно увидеть на лице подростков, объединив­шихся в уличную компанию. Или маска высокомерия, маска не­приступности, — их иногда носят люди, от которых зависят дру­гие, и любопытно: чем ниже истинный социальный ранг такого субъекта, тем неприступнее он выглядит (швейцар ресторана, официантка, водитель такси, приемщик ателье и т. д.). Есть «маска зайца»: чтобы не навлечь на себя гнев или на­смешку сильных. Маску робости надевает подчиненный перед дверью кабинета вспыльчивого начальника. Маска угодливости появляется на лице просителя, стучащегося в эту дверь. Есть даже «маска клоуна»: ею заранее прикрывают лицо, чтобы не быть принятым всерьез. Таковы маска бесшабашности, маска чудаковатости, маска простодушия: их иногда встречаем на лице того, кто вне очереди протягивает свой чек продавцу за прилавком. Существует и особая маска уязвимости; она гласит: «не тро­гайте меня, без вас тошно» или «мне плохо, а тут еще вы приста­ли со своими разговорами». Это выражение лица бывает, напри­мер, у тяжело заикающихся перед тем, как им предстоит всту­пить в контакт, и их можно понять: ведь процесс говорения видится им как мука и позор. Стало быть, маска «готова» уже в первой фазе контакта. Во второй — в фазе отражения партнера — субъект, в первую очередь, озабочен тем, «чего ему (партнеру) от меня надо». Это сводит восприятие актуальной роли другого человека к оценке лишь того, насколько он «опасен», т. е. насколько активен в сво­ем стремлении «снять с меня мою маску». Одновременно субъекта беспокоит, соответствует ли он принятым стандартам внешнего вида, тона, манер, иначе говоря — «не видно ли парт­неру чего-то еще, кроме моей маски (что крайне нежелатель­но)»; к этому и сводится восприятие себя глазами другого. Не­чего и говорить, что при такой настроенности субъект ни парт­нера, ни себя его глазами по-настоящему не видит — да и видеть не хочет! Ведь у него скорее побуждение создать видимость кон­такта, чем вступить в контакт. В третьей фазе — взаимоинформирования — маска как бы заостряется, делается подчеркнутой; тем самым субъект «ин­формирует» партнера о своем стремлении как можно скорее свернуть контакт, жестами «говоря» ему: «Я вас не трогаю — вы меня не трогайте», или «Проваливайте, пока вам не доста­лось», или «Я на минутку, сейчас исчезну, извините», или «Что возьмешь с такого, как я», или, наконец, «Мне плохо, а тут еще вы со своими разговорами». Беседа может иметь благоприятный смысл для субъекта, но конгруэнции все же не происходит: «ро­левой веер» субъекта скрыт за маской. И собеседника охваты­вает неприятное чувство: он ничего худого не сказал, напротив, а с ним как-то… не по-человечески. Другими словами, даже кон­груэнция здесь напоминает конфронтацию. В случае же дей­ствительной конфронтации только побелевшие губы или по­красневшие уши человека в маске выдают бурю его чувств, маска каменеет; в лучшем случае одну маску сменяет другая (на­пример, «маску клоуна» — «маска тигра»), а подлинного обще­ния все равно нет. Нет его и в четвертой фазе: отключение от партнера ка­кое-то деревянное, безэмоциональное, если даже вежливое, то излишне церемонное, так что у собеседника остается о нашем субъекте неприятное впечатление — тяжелый, неискренний, скрытный человек, а за скрытностью, возможно, прячутся на­мерения… А как еще отнестись к человеку, если он держится столь странным образом, а не живо и естественно? Такое суждение о «человеке в маске» зачастую легковесно и ошибочно. Есть немало людей, надевающих на себя маски из мучительной застенчивости и неуверенности в себе. Иногда требуется немалый жизненный опыт, чтобы сразу отличить мас­ку безразличия на лице самоуверенного хама и на лице стесни­тельного чудака, — насколько сходной бывает «поверхность». Встречаясь с партнером в маске, мы непроизвольно надеваем ее и сами, а это, как уже говорилось, мешает правильному воспри­ятию другого человека. Контакт масок — самый яркий пример так называемого «формального общения». Чтобы сделать его хотя бы чуть-чуть менее формальным, искушенные в контактах люди набираются терпения и прибегают к исполнению актер­ской роли.   Игровой уровень Теперь мы перешли к уровням общения, которые располага­ются «над» конвенциональным, т. е., обладая полнотой и чело­вечностью последнего, превосходят его тонкостью содержания и богатством оттенков. Этими качествами отличается среди прочих игровое общение. 

7 уровней общения по А. Б. Добровичу

Мы постоянно общаемся с другими людьми, и от этого общения многое зависит. Поэтому совершенно необходимо развивать навыки эффективной коммуникации и разбираться в психологии общения.

В этой статье мы предлагаем вам познакомиться с классификацией уровней общения, составленной Анатолием Борисовичем Добровичем – кандидатом медицинских наук, автором популярных книг по психологии и психотерапии. Мы уверены, что эта информация окажется полезной для вас.

Первый уровень: примитивный

На самом низком уровне собеседник ещё воспринимается, как объект, и его оценивают по шкале «нужен – мешает». Если собеседник-объект мешает, возникает желание как можно быстрее уйти от него, ничего при этом не объясняя. Внутренний мир личности на примитивном уровне общения не рассматривается. Речь, как правило, быстрая и немногословная.

Этот уровень «примитивный» ещё и в плохом смысле. Открыто высказывается отношение к собеседнику, даже если это может его задеть, собеседники часто перебивают друг друга, не соблюдают нормы общения.

Допустим, что к человеку, идущему на работу, привязался какой-то пропойца. Вряд ли они будут здороваться и прощаться, а также пытаться рассмотреть внутренний мир друг друга. По всем признакам это пример примитивного уровня общения.

Второй уровень: манипулятивный

Как видно из названия, на втором уровне общения собеседник воспринимается как объект возможных манипуляций. Манипулятор пытается управлять свой жертвой, причём иногда бессознательно.

Примером второго уровня общения может быть взаимодействие с продавцом-консультантом. Вы уже соблюдаете нормы общения, но всё равно относитесь друг к другу безразлично и не пытаетесь узнать друг друга как личностей. При этом продавец-консультант пытается оказать на вас психологическое влияние, чтобы вы совершили покупку.

Третий уровень: стандартизированный

Формальное и поверхностное общение. На этом уровне люди участвуют в общении с позиции какой-либо роли, а не с позиции своей личности. То есть общаются начальник и подчинённый, а не Антон и Андрей.

Этот уровень называют ещё и уровнем «масок». Этими «масками» могут быть не только профессиональные, но и любые другие роли, которыми человек прикрывает свою личность.

Конечно же, когда человек надевает «маску» в общении, он становится неискренним и закрытым. Он не показывает своих настоящих чувств, не высказывает свои мысли. После общения на стандартизированном уровне трудно сказать, какой ваш собеседник на самом деле.

Четвёртый уровень: конвенциональный

Культурное, вежливое и этичное общение. Оба собеседника имеют желание и готовность общаться. Как правило, общение на четвёртом уровне проходит на равных (или близко к этому). Нет явного манипулятора и явной жертвы.

Собеседники уважительно относятся друг к другу, пытаются понять чужую точку зрения и, если мнения расходятся, стремятся договориться. Открытое и искреннее общение.

Конвенциональный уровень общения мы можем наблюдать на деловой встрече партнёров по бизнесу и иногда в семейных кругах или среди друзей.

Пятый уровень: игровой

Испытывается искренний интерес и симпатия к собеседнику. Характерной чертой пятого уровня общения является насыщенность чувствами и эмоциями. Как правило, на игровом уровне общаются те люди, которые уже не первый день знакомы друг с другом.

Для пятого уровня общения свойственны доброжелательность, тактичность, чувственность и чувствительность, забота и уступчивость. Чаще всего собеседники стараются показать себя с лучшей стороны и вызвать взаимное расположение друг к другу. Именно поэтому данный уровень получил название игрового.

Примером пятого уровня может служить общение между женщиной и мужчиной на этапе влюблённости.

Шестой уровень: деловой

Здесь присутствует любовь к общему делу. Объединённые общей целью люди открыты друг другу, общаются на равных и всегда готовы помочь.

Деловой уровень общения отличается открытостью его участников, взаимным доверием, верностью, искренностью, взаимоуважением и, что называется, «чувством локтя». «Маски» на этом уровне на имеют никакого значения.

На шестом уровне общаются старые друзья и супруги, у которых уже прошёл бурный страстный период.

Седьмой уровень: духовный

Высший уровень общения – духовный. Он отличается свободой самовыражения, максимальной искренностью и откровенностью, полным принятием партнёра и высоким уровнем взаимопонимания.

Мы иногда выражаемся «поговорить по душам», и это как раз о седьмом уровне. На нём общаются настоящие друзья и близкие родственники.

О переходе между уровнями

Уровень общения может изменяться. Причём как снизу вверх, так и сверху вниз. Также вы можете в различных ситуациях общаться с одним и тем же человеком на разных уровнях: например, если вы работаете со своим другом в одном месте, и он ваш начальник, тогда на работе вы можете общаться на конвенциальном или стандартизированном уровне, а в свободное время – на игровом или духовном.

Чтобы статья оказалось действительно полезной для вас, предлагаем вам в ближайшие несколько дней анализировать все свои контакты и определять уровень, на котором происходило общение. Устраивает ли он вас? Вы хотите повысить или понизить его? Исходя из описания уровней, как вы можете это сделать? Эти навыки однозначно помогут сделать ваше общение лучше.

Желаем успехов!

Конвенциональный уровень — Студопедия

Термин «конвенция» больше относится к сфере политики, нежели к педагогике. Нам знакомы словосочетания «конвенция о ненападении», «конвенция о защите», поскольку слово «кон­венция» означает «соглашение», «договоренность между сторо­нами».

Оказывается, что партнеры по общению также могут достигать определенного соглашения, как бы заключать конвенцию о пра­вилах общения и придерживаться этих условных правил при вза­имодействии. Если это происходит, то говорят, что общение осу­ществляется на конвенциальном уровне.

Рассмотрим такую ситуацию. Молодая учительница ведет урок. В один из моментов своего общения она замечает, что сидящий на задней парте ученик не слушает ее объяснений, а читает книгу. Она понимает, что надо бы одернуть ученика, призвать его к по­рядку, как-то привлечь к изучению нового материала. Тем более его успеваемость оставляет желать лучшего.

Но учительница понимает и другое. Этот ученик отличается не только слабой успеваемостью, но также скандальным характером и невоспитанностью. Поэтому если попытаться сейчас призвать его к порядку, то он наверняка попытается привлечь внимание класса к своей персоне, затеет неуместную дискуссию о ненуж­ности преподаваемого этой учительницей предмета и о неинте­ресных методах ее преподавания, т.е. попытается сорвать урок. И учительница решает не отвлекаться от своего объяснения, «не замечать» этого ученика.

В свою очередь, ученик, отдавший предпочтение не новому учебному материалу, а интересной книге, понимает, что учи­тельница в курсе того, чем он занимается на уроке. Но он также понимает, что педагог дорожит временем урока и вряд ли захо­чет терять драгоценные минуты на выяснение отношений с ним. Тем более что при таком выяснении отношений ученик не позволит какой-то неопытной учительнице обидеть себя. Поэтому он тоже делает вид, что не замечает, что учительница увидела его книгу.

Учитель и ученик как бы договариваются не мешать друг дру­гу, т.е. заключают своеобразную «конвенцию о ненападении»: «Я не мешаю Вам, но и Вы не мешайте мне», — как бы говорят они друг другу. При этом вслух никаких слов не произносится. Общение на этом уровне накладывает определенные ограничения на партнеров.

Довольно часто общение на конвенциональном уровне осуще­ствляется с людьми, с которыми мы систематически встречаем­ся, но которых предпочитаем держать на определенном расстоя­нии. Так, довольно многие городские жители ограничивают кон­такты со своими соседями по дому или даже по этажу определенным набором фраз типа: «Доброе утро!» — «Здравствуйте!», «Хорошая погода сегодня!» — «Да, приятно выйти на улицу!», «Ну, бывайте здоровы!» — «До свидания!» Люди как бы отдают определенную дань вежливости своим соседям (все-таки они поговорили друг с другом). В то же время такое общение осуществляется в рамках «заключенной конвенции», по условиям которой можно привет­ствовать друг друга, можно говорить о погоде и других неопреде­ленных вещах, но нельзя вторгаться в ряд сфер: говорить о рабо­те, личной жизни, семейных отношениях. Конвенциональное об­щение — это когда я делаю вид, что «меня это не касается», что «это не мое дело».

Сообщение по теме «Уровни общения»

Уровни общения по Добрович.

Общение — социальное взаимодействие между людьми посредством знаковых систем в целях трансляции (передачи) общественного опыта, культурного наследия и организации совместной деятельности.

Общение и отношения — это надводная и подводная части айсберга межличностных взаимодействий. Видимая часть — процесс общения как серия каких-то речевых или неречевых действий, а внутренняя, невидимая — потребности, мотивы, интересы, чувства — все то, что заставляет людей общаться и ради чего они это делают.

Одна из самых интересных, полных и популярных на сегодняшний день классификаций уровней общения была предложена писателем и психиатром А.Б. Добровичем. Он выделил семь уровней общения. За основание классификации автор принял этическую сторону общения и «этическую безупречность» собеседников.

1. Примитивный уровень

Низший уровень, когда собеседник воспринимается не как партнёр, а как предмет, нужный или мешающий. Если «нужный», есть желание в общении с ним занимать позицию «сверху», если «мешающими» – желание прекратить общение без объяснения причин.

На примитивном уровне восприятие шаблонно, игнорируется внутренний мир личности, оценивается только внешность. Словарный запас людей общающихся на этом уровне скудный, а темп речи быстрый.

Это самый неэтичный уровень:

• отношение к собеседнику выражается открыто и прямо, без учета его чувств и норм общественного поведения;

• собеседники не говорят вежливых слов, могут не здороваться и не прощаться, как это принято в обществе,

• говорят без умолку, не желая выслушать другого;

• в речи используются нецензурные выражения и брань.

На этом уровне в основном общаются хулиганы, хамы, люди в состоянии алкогольного опьянения и прочее.

2.  Манипулятивный уровень

На этом уровне партнер воспринимается как игрушка или кукла, управление которой нужно взять на себя, чтобы получить личную выгоду. Манипулятор «играет» с жертвой, всегда стремится занять позицию в «сверху». Он заранее к этому готовится: ищет и находит слабые места «куклы», разрабатывает тактику и «расставляет ловушки».

Любая манипулятивная техника неэтична, так как направлена на другого человека против его воли. Ложь, угрозы, обвинения, шантаж, притворная любовь, наигранная слабость и так далее – все это насильственные методы, имеющие целью заставить человека делать то, что нужно манипулятору. Однако манипуляция иногда не осознается как таковая, и «кукловод» не всегда понимает, что вредит своей «кукле».

На этот уровень в общении люди нередко опускаются. А для представителей некоторых профессий (например, в сфере торговли) способность манипулировать людьми – необходимое умение.

3. Стандартизированный уровень или «контакт масок»

Такое общение поверхностное, стандартное и формальное. На этом уровне люди общаются, по сути, не общаясь, так как скрываются за «маской» – определенной ролью. Происходит контакт масок, а не личностей.

На этом уровне нет готовности к общению, но есть желание скрыть от окружающих свои истинные мысли, чувства, планы. Одевая «маску», субъект переживает чтобы через нее не было видно его истинного «Я» и оценивает собеседника по критерию того насколько он настроен сорвать с него «маску».

Человек, пытающийся скрыть свое «Я» ведет себя формально-вежливо, притворно-агрессивно, чудаковато, наигранно-скромно или иным, заранее предусмотренным образом. После общения на уровне «контакт масок» остается ощущение, а иногда и четкое понимание того, что собеседник не был открытым и искренним.

 У каждого человека есть несколько масок, ведь не всегда уместно или возможно выражать свое «Я». Общество просо обязывает в разных ситуациях надевать разные маски, поэтому в «контакте масок» нет ничего плохого, главное не забыть, какое из «лиц» истинное.

4. Конвенциональный уровень

На этом уровне люди взаимодействуют этично и культурно. У собеседников есть желание и потребность общаться. Здесь позиция общения не «сверху» или «снизу», а «рядом», поэтому такое общение уже можно назвать полноценным цивилизованным человеческим общением.

Собеседники:

• принимают и уважают друг друга,

• стараются понять точку зрения друг друга,

• ставят общую цель – договориться,

• общаются открыто, искренне, говорят прямо, но с уважением, даже если они являются оппонентами.

Если отношения не конфронтационные (противостояние), а конгруэнтные (взаимосогласованные), субъекты общения – полноправные партнеры. Каждый преследует свою цель, но готов уступать и жертвовать чем-то ради достижения согласия.

На этом уровне часто общаются деловые люди. С близкими и родными также хорошо уметь общаться на конвенциональном уровне. Всегда важно уметь выслушать партнера, понять его и постараться найти компромисс. Этот уровень намного лучше примитивного, манипулятивного или стандартизированного.

5.  Игровой уровень

Это высокий уровень общения, когда партнеры «отражаются» друг в друге. Этот уровень, в отличие от предыдущих, насыщен положительными эмоциями и чувствами, а главное – искренним интересом к личности другого человека и симпатией к нему.

На игровом уровне общаются люди знакомые не первый день, успевшие достаточно узнать друг друга, чтобы хотеть продолжать отношения.

Здесь присутствуют:

гуманность, галантность, тактичность, доброжелательность, заинтересованность, уступчивость, заботу, чувствительность и чувственность.

Люди играют, но не для того, что добиться корыстной цели или выглядеть кем-то, кем они не являются, а для того, чтобы произвести наилучшее впечатление на партнера. Субъект общения раскрывает положительную строну своей личности, и ждет взаимности.

На этом уровне общаются мужчина и женщина на первом этапе взаимоотношений, и в принципе все люди влюбленные, симпатизирующие или просто испытывающие теплые эмоции по отношению к кому-либо. Также на этом уровне общаются оптимисты и юмористы.

6. Деловой уровень

На этом уровне также есть место для любви, но важнее, что присутствует особая ее форма – любовь к общему делу. Люди осуществляют совместную деятельность и имеют одну, общую и желанную цель. Они общаются на равных, открыты, всегда готовы прийти на помощь.

Отношения поддерживаются взаимной привязанностью и доверием, поддержкой, искренностью, верностью, уважением, преданностью, общей целью. На этом уровне не важна внешность, маски, роли и прочее, важнее чуткость и умение гармонично воздействовать.

Отношения, находящиеся на этом уровне могут продолжаться очень долго, быть глубокими, крепкими и серьезными. Со стороны они могут смотреться как слишком ровные и простые, но сами по себе они – ценность.

На этом уровне общаются деловые партнеры, долгое время работающие в тандеме, старые друзья, супруги, сумевшие выстроить гармоничные отношения после того, как период бурной влюбленности прошел.

7. Духовный уровень

Духовный уровень – высший уровень общения и душевного родства. Духовность понимается автором классификации как «глубина диалогического проникновения людей друг в друга».

Здесь царит свобода самовыражения, абсолютное принятие личности собеседника и наибольшее раскрытие души. Люди, духовно близкие друг другу, говорят медленно, негромко, вдумчиво и способны беседовать очень долго. На этом уровне один человек может закончить фразу, сказанную вторым, «читать» его мысли, не теряя своей идентичности «сливается» с партнером.

Это уровень настоящей дружбы, истинной любви, прекрасных родственных отношений, а так же отношений «мудрец – ученик». Например, когда пожилой учитель «вкладывает душу» в своего юного ученика, передавая ему свои знания о жизни и мире, а ученик готов слушать часами, общение происходит на высшем, духовном уровне.

Уровни общения — Студопедия

Введение

Умеете ли вы общаться? Уверена, что все скажут: «Да, конечно». Но в какой форме проходит это общение? Чаще всего это просто разговор, обмен информацией. В тоже время, всем известно, что понятие «общение» намного обширнее, чем наше обычное: «Привет!» — «Пока».

Если заглянуть в прошлое, то нам, считающим себя людьми современными, станет просто стыдно. Ведь люди, уже начиная с XVI-XVII веков, общались на таком высоком уровне, что нам и не снилось. Сейчас мы оправдываемся перед самими собой, мол «бешеный век, нам и присесть-то некогда, не то что поговорить». И, утешая себя этой мыслью, продолжаем общаться на том же низком уровне.

Предполагая, что «умею общаться» – означает: «умею правильно общаться», а только так и надо понимать поставленный вопрос, то ответ на него можно посчитать, как недостаточно скромный. Хотя речь и играет огромную роль в общении людей, но ведь все прекрасно знают, что люди, например, любящие, не нуждаются в словах, чтобы выражать свои чувства, мысли. Им вполне достаточно видеть друг друга. Этот факт имеет свое подтверждение в романе Л.Н. Толстого «Анна Каренина», в сцене объяснения Кити и Левина, когда они, не произнося ни слова, пишут мелком на зеленом сукне столика для карточных игр лишь начальные буквы слов, составляющих весьма сложные по синтаксису и содержанию предложения.

Общение между людьми – важнейший признак именно человеческого существования. Без него невозможны деятельность, формирование и усвоение духовных ценностей, формирование и развитие личности. Общение сопровождает все эти процессы, способствует их осуществлению.

Общение многогранно, прежде всего, потому, что оно реализуется на разных уровнях: общаться могут страны и народы, партии коллективы и отдельные личности, соответственно этому и взаимодействие между сторонами в этом процессе будет различно по своей социальной значимости. Кроме того, общение может проявляться по-разному: быть непосредственным или опосредованным, различаться по видам и, наконец, в процессе него люди могут обмениваться мыслями, чувствами, опытом, трудовыми навыками и т.п.

Уровни общения

Во всем многообразии диалогов, их вариаций А. Б. Добрович выделяет шесть уровней общения.

«Примитивный» уровень — самый низкий уровень общения. В случае примитивного уровня партнер рассматривается не как собеседник, а как предмет, который может быть нужным и им нужно овладеть, либо мешающим и тогда его надо оттолкнуть.

Собеседник настраивает контакт, не особо беспокоясь, насколько адекватно и правильно вы его воспримете. Пьяный без стеснения исповедуется незнакомому ему человеку в автобусе. Собеседник предпочитает больше говорить, чем слушать, он не заботится о рождении нужных чувств у окружающих. Подобное также можно наблюдать, когда приходится иметь дело с бюрократической системой или с невежливым продавцом.

Заметим, что словарный запас у таких людей обычно довольно скуден; темп речи непомерно быстр, потому как единственная цель – подавить вас, сбить с толку; а отношение к общению с вами, как к разговору со стулом, на котором вы сейчас сидите, т.е. никакое. Наше обращение к такому собеседнику должно быть направлено на то, чтобы умерить его пыл, при этом не повышайте тон, говорите размеренно. Если вы проявите учтивость, но при этом будете тверды и где-то даже жесткими в своем обращении, сложно будет ответить на это агрессией.

Обычно главная ошибка людей состоит в том, что они используют не тот уровень общения, который требуется в конкретной ситуации. Например, часто чересчур воспитанные люди пытаются говорить с хулиганами дружелюбно и доверительно, что конечно, делать нельзя.Надо быть жестким и даже невежливым, когда это необходимо. Юмор будет уместен только в случае, если не будут затронуты личные качества хулиганов.

«Манипулятивный» уровень — для человека, использующего данный уровень общения («манипулятора») партнер является соперником в игре, которую непременно надо выиграть. Причем выигрыш всегда означает выгоду: если не материальную или житейскую, то хотя бы психологическую. Манипулятором всегда движут своекорыстные интересы.

Собеседник на этом уровне общения воспринимается как инструмент для достижения каких-либо целей, подобный уровень общения – неотъемлемая часть многих профессий (дипломат, менеджер по продажам). Зачастую манипуляция необходима для некоторых бытовых процессов (жена косвенно дает мужу понять, что ей нечего надеть, вынуждая его, таким образом, по своей воле приобретать новую вещь). Часто манипуляция характеризуется имитацией – заинтересованности, учтивости. Угроза и лесть тоже являются крайними формами манипулятивного уровня общения.

Манипулятивный уровень может надевать личину любого другого из уровней. Распознать манипуляцию можно по общей неестественности ситуации, например, человек, всем внешним видом определяемый как носитель примитивного типа общения, говорит на духовно-доверительном уровне.

«Деловой» уровень — имеются в виду не просто «деловые контакты» как род человеческих занятий. Партнер в данном случае вызывает особый интерес как участник коллективной деятельности, как человек, который может помочь, или как тот, кому необходима помощь в интересах общего дела. Данный уровень создает особый род близости в процессе совместной работы или сотворчества.

Собеседник внимателен к вашим личным взглядам, вкусам, он обращает внимание на ваш характер, возраст. Объединяющая вас цель обуславливает ваши взаимоотношения – поэтому это не является манипуляцией (впрочем, грамотный игрок сможет легко совместить сразу несколько уровней общения, исходя из его задач). Деловой уровень общения в повседневной жизни применим к людям, с которыми необходимо соблюдать определенную дистанцию.

В семейной жизни этот уровень позволит избежать примитивных контактов. Например, спор из-за мытья посуды в семье будет улажен быстрее, если решать эту проблему на деловом уровне общения.

— Я устала ежедневно мыть посуду по пять раз в день!

— А я разве не устаю, когда каждый день хожу на работу?

Это – неправильная формула поведения, проблема не решается, контакт происходит на примитивном уровне, уровне чисто личных эмоций. Правильной формулой будет следующее поведение.

— Я устала ежедневно мыть посуду по пять раз в день!

— Я тебя понимаю, но я еще и ежедневно хожу на работу. Давай договоримся так, я буду мыть посуду на выходных, когда я свободен. Или, если хочешь, мы можем распланировать график, и чередоваться по четным и нечетным числам.

«Игровой» уровень — данный уровень, обладая полнотой и человечностью конвенционального, превосходит его тонкостью содержания и богатством оттенков. Отличается состоянием праздничной приподнятости. Партнера на игровом уровне отличает живой, проникнутый симпатией, интерес к личным особенностям собеседника. Владение игровым уровнем контакта требует немалого артистизма.

Уровень общения, основывающийся на импровизационных формах, которые могут быть несерьезными, шутливыми, даже гротескными. Так, несколько приятелей, оживленно разговаривая и обмениваясь шутками, не замечают, как выстраивается достаточно длинная логическая цепочка. Кокетство женщин – также один из ярчайших примеров общения на уровне взаимной игры.

Этот уровень общения напрямую связан с чувством юмора, он очень важен для любых неформальных отношений. Например, семейные отношения вряд ли будут достаточно гармоничными и постоянно обновляющимися без взаимной игры и юмора.

Бывает, что люди с определенным типом характера и темперамента применяют игровой уровень в разговорах, требующих совсем другого уровня общения. Вовсе не значит, что эти люди не способны к серьезным действиям, просто это следствие определенного склада психики. Такие люди принадлежат к психотипу гипертимов (жизнерадостные, энергичные люди).

«Духовный» уровень. Партнер воспринимается, как носитель духовного начала, что побуждает видеть в нем больше, чем единичного человека, но носителя высочайших ценностей человечества. Партнеры нацелены на совместный поиск истины, проникнуты не просто интересом и симпатией, они чрезвычайно чувствительны к душевному состоянию друг друга, к малейшему «повороту» мысли друг друга.

Незрелая «духовность» общения — обнаружение собственных ценностей в другом.

Зрелая «духовность» общения — внимание к ценностям, духовным исканиям другого, вне зависимости от их сходства с моими собственными.

Название показывает, что данный уровень общения характеризуется наибольшей степенью раскрытия своей личности и погружения в личность собеседника. Этот уровень требует порою немалых внутренних усилий, на которые далеко не все способны. Духовный уровень общения используется некоторыми особенно близкими родственниками, друзьями. Исповедь священнику, искренний рассказ о себе непременно потребует особенно глубокого духовного уровня общения.

Особой чертой духовного уровня общения является неспешный темп речи, причиной которого является особое доверительное отношение к собеседнику, к общению с ним.

Ситуация: Она показывает Ему тетрадку своих школьных стихов, а Он, вместо того чтобы проявить заинтересованность, отпускает реплику: «Я-то думал, что ты о чем-то серьезном». Эта модель поведения неверна. Она предлагает Ему общение на духовном уровне, он же воспринимает это на уровне примитивно-деловом. «Хм, а у тебя получались неплохие сонеты» – должен сказать он, даже если это будет не совсем правдой.

«Стандартизированный» уровень — общение на этом уровне основывается на неких стандартах, а не на взаимном «схватывании» партнерами актуальных ролей друг друга. Это «контакт масок». Подлинного ролевого взаимодействия при этом уровне общения не происходит. Не расположенность к контакту может иметь несколько причин: чувство обиды и недоверия; страх общения; лень в отношении общения; безразличие к другим; усталость.

Каждый может насчитать у себя много масок. Собеседник поневоле надевает маску приветливости, серьезности, вежливости, так как иногда просто психологически невозможно вкладывать в общение все свои умственные ресурсы, обаяние. Также следует учесть контакты не только вербальные – ничуть не реже мы сталкиваемся с кем-то просто взглядом, молча жмем кому-то руку, на это тоже уходит энергия, и мы защищаемся при помощи масок.

Заметьте, что когда вы говорите не совсем искренний комплимент, вы одеваете маску, чтобы не получить травму от собственной неискренности. Такое понятие как ложь непосредственно связано с системой масок. В уровень масок входит также и понятия «Формального уровня», «Уровня поддержания контакта», «Уровня стандартной беседы» (по Бюдженталю). Формальный уровень характеризуется поддержанием о себе определенного впечатления и сохранением определенной дистанции.

Уровень поддержания контакта – общение людей в более непринужденной манере, общение на уровне фактов и мнений.

Уровень стандартной беседы представляет собой повседневный диалог между близкими и знакомыми людьми.

«Конвенциональный» уровень («конвенция» или согласие) — партнеры при этом взаимно направлены, общение выстраивается в духе равноправия партнеров и их обостренного внимания к друг другу. Общение на данном уровне требует от партнеров высокой культуры общения. Конвенциональный уровень общения считается оптимальным для разрешения личных и межличностных проблем.

Характеризуется тем, что человек или испытывает потребность в контакте и в ней возникает установка на внешнюю коммуникацию, которая усугубляется тем, что есть реальный партнер, или такой потребности человек не чувствует, но поскольку к ней обратились, она побуждает себя переключиться на того, кто к ней обратился. По условие контакта индивидом заранее принимается тот факт, что он будет то слушателем, то говорящим, ведь стимулируя кого-то к разговору, следует обеспечить ему равноправные возможности в общении. При этом важно уловить актуальную роль партнера, а также собственную актуальную роль его глазами.

Другими словами, нужно установить, какие ролевые ожидания партнеров друг к другу. Однако каждый из партнеров имеет право подтвердить или не подтвердить эти ожидания. Итак, взаимное информирование может приобретать вид конфронтации или конгруэнции (взаимного согласия). Если участники выбирают конфронтацию, то общение постепенно угасает, оставляя за партнерами право на собственное мнение. Если же они выбирают путь конгруэнции, т.е. подтверждают взаимные ролевые ожидания, то это обязательно приводит к растущему раскрытия своего «ролевого веера» (набор психологических ролей, которые выполняет человек при взаимодействии с другим человеком) каждым из партнеров.

Однако, завершая разговор, каждый из партнеров заботится о том, чтобы не навязывать свою персону другому. Конечно, контакт на конвенциональному уровне требует от партнеров высокой культуры общения и его можно считать оптимальным для решения личных и межличностных проблем.

«Интимный» уровень — предполагает интимность — доверительность, открытость каждого партнера друг для друга.

Условия сохранения интимности:

1. Чувствовать и дать почувствовать, что партнер — самый главный, самый привлекательный и самый желанный человек. Отсутствие сравнений.

2. Иметь желание дарить партнеру радость. Думать не только о себе.

3. Осознать и дать понять партнеру, что не надо стыдиться друг друга ни в чем, что в любых своих проявлениях оба остаются дорогими и желанными. Позволять другому быть самим собой.

4. Знать, что отношения друг с другом составляют тайну, которой никогда не коснется другой человек.

Оно возможно только когда партнеры внутри возникшей ситуации чувствуют себя на равных, одинаково заинтересованы в установлении и поддержании доверительного и глубокого контакта. Чаще всего такое общение возникает между близкими людьми и в значительной степени является результатом предшествующих взаимоотношений.