Агрессивность в психологии это: Агрессивность это
Этологический подход к пониманию сущности и причин агрессии человека — Проблемы cоциальной психологии личности
Рубрика издания: Социально-психологические феномены личности
Тип материала: научная статья
Для цитаты: Шипова Л.В. Этологический подход к пониманию сущности и причин агрессии человека // Проблемы cоциальной психологии личности.
Полный текст
В истории зарубежной психологии имеются различные подходы к пониманию и
объяснению сущности и причин агрессивного поведения человека. Несмотря на
различия, отмечается стремление выработать единую теоретико-методологическую
основу для изучения человеческой агрессии, интегрировать различные концепции
для разработки новых, перспективных технологий исследования этого явления.
Описание и объяснение природы человеческой агрессии в зарубежной психологической науке раскрывается в нескольких теориях, наиболее распространенными из которых являются инстинктивные концепции, берущие свое начало еще от З. Фрейда и К. Лоренца, теория фрустрации (Дж. Доллард, Н. Миллер и др.), теории социального научения (А. Бандура), теория социального влияния (Дж. Тедещи и др.), теория переноса возбуждения, когнитивные модели агрессивного поведения и др.
В представленной работе мы рассмотрим этологический подход к пониманию
агрессии и агрессивности человека, начало которому было положено в трудах К.
Лоренца. Отмечая, что термин «агрессия» чрезвычайно часто употребляется в самом
широком контексте, К.
Этологический подход исходит из биологизаторской трактовки агрессии как
особого врожденного инстинкта и, по сути, представляет собой модернизированную
форму социального дарвинизма. Именно поэтому его и следует рассматривать как
исторически первую в идейном плане попытку объяснения природы агрессии – через
прямую аппеляцию к биологической природе человека. В основе этого подхода лежит
известный постулат учения Ч. Дарвина, гласящий: изменить человека относительно
его биологической наследственности и врожденных наклонностей можно лишь в той
мере, насколько это реально в результате естественного отбора и специальных
упражнений [6.
Основными представителями этологического подхода явились К. Лоренц, Т. Томпсон, Р. Ардри, Дж.П. Скотт. Они развивали идею присущей человеку врожденной инстинктивной агрессивности и доказывали, что эволюция так и не выработала в людях способности и потребности в обуздании своих инстинктов. Р. Ардри прямо писал, что человек «генетически запрограммирован на совершение насильственных действий», и что он «бессилен против инстинктов собственной природы», которые «неотвратимо ведут его к социальным конфликтам» (Bandura A., 1973).
Следуя сформулированному Торпом (Torp, 1966) ошибочному положению о том, что
« вряд ли в поведении животных можно найти хотя бы один аспект, который не имел
бы отношения к проблеме поведения людей», этологи рассматривают агрессивное
поведение людей как спонтанную врожденную реакцию. Эта точка зрения нашла
отражение в трудах К. Лоренца. К. Лоренц (Lorenz K., 1966) писал, что
внутривидовая агрессия у людей представляет собой совершенно такое же
самопроизвольное инстинктивное стремление, как и у других высших позвоночных
животных.
По его мнению, в организме человека, как и животного, накапливается
своего рода энергия агрессивного влечения, причем накопление происходит до тех
пор, пока в результате соответствующего пускового раздражителя она не
разрядится. В качестве примера К. Лоренц указывает на подростка, который при
первом знакомстве со сверстником сейчас же начинает с ним драться, поступая так
же, как в аналогичном случае поступают обезьяны, крысы и ящерицы. К. Лоренц
пишет, что агрессия является «подлинным инстинктом – первичным, направленным на
сохранение вида» [7. С. 39].
В рамках этологического подхода агрессия рассматривается как целесообразный
инстинкт, выработанный и закрепленный в процессе эволюции. К. Лоренц утверждал,
что существует связь между «естественной историей агрессии», описывающей
влечение к борьбе у животного, влечение, направленное против своих сородичей, и
«агрессиями в истории человечества». Более того, он ясно высказался в пользу
биогенетической природы агрессивности человека, заявляя, что «пагубный по своим
размерам агрессивный инстинкт, который как дурное наследие и по сей день сидит
у нас, у людей в крови» был пронесен через многие тысячелетия как результат
генетической селекции (K.
Агрессия, по К. Лоренцу, является инстинктом не смерти (как, например, у З. Фрейда), а сохранения жизни и вида, и поэтому, таким же инстинктом, как и все остальные. Дискутируя по поводу учения З. Фрейда об инстинктах, К. Лоренц пишет: «Агрессия, проявления которой часто отождествляются с проявлениями «инстинкта смерти», — это такой же инстинкт, как и все остальные, и в естественных условиях так же, как и они, служит сохранению вида и своей жизни [4. С. 5].
В этологии выделяется несколько функций внутривидовой агрессии (Tinbergen N,
1993, Lorenz К., 1994). К ним относятся: функция территориальности, функция
полового отбора, родительская функция, функция иерархии, функция партнерства и
др. Лоренц подчеркивает роль агрессии во взаимодействии инстинктов внутри
организма. «Агрессия играет роль в концентре инстинктов; она бывает мотором –
«мотивацией» — и в таком поведении, которое внешне не имеет ничего общего с
агрессией, даже кажется ее противоположностью» [7. С.
Человек унаследовал от «братьев своих меньших» инстинктивные механизмы включения, реализации и завершения агрессивного поведения( обеспечивающееся определенными мозговыми структурами), а также субъективно положительный эмоциональный компонент его (воодушевление, подобное инстинктивному триумфальному крику седых гусей), способный стать автономным мотивом агрессии [11].
К. Лоренц считает, что между различными человеческими популяциями все же
имеются различия в их изначальной (врожденной) степени агрессивности, что
сложилось в результате естественного отбора. В качестве примера чрезвычайно
агрессивного народа он приводит племя индейцев Юта. По мнению Лоренца, человек
агрессивен, т.к. произошел от приматов. Поскольку последние являются
травоядными животными, то у них совершенно отсутствует присущий хищникам
«инстинкт убийцы». У хищников для сохранения вида должен был в результате
эволюции возникнуть механизм, тормозящий внутривидовую агрессию, т.к. «инстинкт
убийцы», направленный на себе подобных привел бы к полному вымиранию вида.
Инстинктивная природа человеческой агрессии отстаивалась также в
психоаналитической модели З. Фрейда. З. Фрейд выделил два фундаментальных
инстинкта – инстинкт жизни (созидательное начало в человеке, Эрос) и инстинкт
смерти (Танатос – начало разрушительное, с которым и связывается
агрессивность). Влечение к смерти, по З. Фрейду, побуждает к саморазрушению, и
агрессия является механизмом, благодаря которому это влечение переключается:
разрушение направляется на другие объекты, в первую очередь, на других людей.
Мак Даугол (1926) в качестве причин агрессии признавал «инстинкт драчливости»,
заложенный в человеке от природы. Мюррей (1938) в число первичных потребностей
человека ввел и потребность в агрессии, побуждающую искать случаи атаковать с
целью принести вред. А. Маслоу в своей монографии «Мотивация и личность» провел
анализ проблемы, является ли деструктивность инстинктоидной.
К. Лоренц считает, что сравнение человека с животным «не покажется столь обидным, если рассмотреть разительное неумение человека управлять своим поведением по отношению к представителям своего же биологического вида», и что в этом отношении человек «не совершил ни малейшего прогресса в деле овладения самим собой». К. Лоренц полон пессимизма в отношении силы здравого смысла и чувства ответственности современного человека: «Имея в руках атомные бомбы, а в центральной нервной системе – эндогенные агрессивные инстинкты вспыльчивой обезьяны, современное человечество основательно утратило свое равновесие [10. С. 109].
К. Лоренц, как и З. Фрейд, считает, что человеку не дано справиться со своей
агрессивностью, он может только направить ее в нужное русло [4].
К. Лоренц
пишет, что «в душе инстинкт агрессии – наследство человекообразных предков, с
которым его рассудок не может совладать», главная опасность инстинкта состоит в
его спонтанности [7. С. 39]. Вместе с тем Лоренц все же допускает возможность
регуляции человеческого поведения и отводит определенную роль воспитанию,
возлагает надежды на усиление моральной ответственности за свое будущее.
Настораживает тот факт, что опирающиеся на работы Лоренца другие исследователи
не только поддерживают инстинктивную природу агрессии, но и утверждают, что
люди при всем желании не в состоянии осуществлять контроль над проявлениями
своей агрессивности [9. С. 10].
Подход К. Лоренца к пониманию и объяснению феномена агрессии критиковался
как самими этологами (R.F. Hindd, 1994), так и психологами (A. Montaque, 1968,
1976) не только за рискованный перенос на человека результатов, полученных в
исследовании животных, или за утверждение о снижении уровня агрессии человека
путем различных состязаний, но и за недостаточное фактическое обоснование.
С позиции социально-исторического детерминизма этологов критиковал В. Холличер. На богатом историко-антропологическом материале он убедительно показал, что отождествление процессов функционирования животного мира и человеческого общества ведет к затушевыванию не только социальных факторов, но и практически всех иных образований, которые свойственны человеку как общественному существу [10]. Есть и другие веские аргументы: так, например, до сих пор не обнаружены прогнозировавшиеся этологами «гены агрессивности», нет никакого реального подтверждения и представлениям К. Лоренца об особой «агрессивной энергии» животных и человека. Некоторые критики постоянно упрекают этологов в том, что в своих теоретических построениях они откровенно забывают об очевидной изменчивости человеческого поведения и, в частности, о вариативности человеческих проявлений агрессии [6. С. 9].
Отечественные психологи также выступали с критикой этой теории. Н.Д. Левитов
отмечал необходимость подчеркивания различий между агрессивным поведением
животных и человека: первое понятие всецело остается в рамках сугубо
биологических закономерностей, в то время как агрессивное поведение группы
людей или конкретного человека определяется социальными,
общественно-историческими условиями.
Ф.В. Бассин справедливо писал, что само
употребление одного и того же термина в применении к агрессии животного и
агрессии человека – неоправданно и вносит путаницу. Это два различных феномена.
«Что общего, — указывал он, — между склонностью зверя нападать на собратьев,
опирающейся на инстинкты, индивидуальной и агрессией как общественным явлением
у человека?» [1. С. 55]. Такие экстраполяции неверны уже хотя бы потому, что
проблемы агрессии и насилия в человеческом обществе не могут быть решены
исключительно с помощью врожденных биологических факторов [8. С. 85].
Другой известный натуралист А. Сторр обогатил наблюдения и выводы К. Лоренца
другими аспектами. В своей книге «Человеческая агрессивность» (1968) он
придерживается мнения Лоренца и подчеркивает, что «…у человека, как и у других
животных, агрессивное стремление является устойчивой наследственностью, от
которой невозможно избавиться и которая является абсолютно необходимой для
выживания (Storr A., 1996). Он раскрывает положительную функцию агрессивности,
которая стремится к сохранению вида и отдельного индивида.
А. Сторр делает
вывод о том, что «физиологический механизм агрессивности, агрессивное
переживание и поведение, являясь на самом деле «инстинктивными» в том смысле,
что это природная автоматическая возможность, которая легко разгорается» (Storr
A., 1966).
Следует отметить, что объяснение агрессивности в рамках теории Лоренца-Сторра является достаточно упрощенным, так как при сравнении поведения человека и животного не учитывается очень серьезный аспект, а именно то, что социальное влияние и обучение играют несомненно большую роль в развитии человека, чем животных.
В соответствии с современным пониманием, с точки зрения этологии, агрессия,
будучи инстинктивно предопределенным и социально обусловленным поведением,
напрямую связана с удовлетворением важных жизненных потребностей. Блокирование
одной из них вызывает усиление агрессивных тенденций. На уровне индивида
патологический или непатологический характер агрессии определяется как
соответствующим качеством фрустрируемых потребностей, так и количественными
характеристиками агрессивного поведения, а, кроме того, — его социальной
направленностью [11].
Как отмечают Ю.С. Шевченко, М.А. Дерягина, Н.С. Валентович (2001), этологический подход к изучению человеческой агрессии представляется перспективным как в более широких рамках общей антропологии, так и с точки зрения конкретной психотерапевтической парадигмы. Этолого-физиологический анализ позволяет проследить всю последовательность проявлений агрессивного поведения, начиная с морфологических мозговых структур и заканчивая видоспецифическими моторными паттернами (Хайнд, 1975; Eibl-Eibesfeldt, 1985; Корнетов, 1990; Самохвалов, 1993; Stoff, 1996; Дерягина, 1997). Специфический набор моторных актов (мимики, позы, жеста, вокализации) составляют картину той или иной формы поведения, представляющую невербальный канал коммуникации, интегрированный на корково-подкорковом уровне. Эти двигательные параметры и составляют типологию агрессивного поведения.
Знание этологических проявлений агрессивного поведения, выражающегося в
мимических, позных и жестовых (а также вокальных) двигательных актов позволяет
выявить, а следовательно, предупредить развитие агрессивных тенденций, в том
числе в различных этнических группах.
О.В. Хренниковым (1997) был составлен
глоссарий маркеров агрессивного поведения человека, представленного в виде
элементов агрессивно-предупредительного, агрессивно-конфликтного и
агрессивно-контактного поведения; определен половой диморфизм в типологии,
структуре агрессивного поведения, а также в интенсивности проявлений элементов
агрессии в общем контексте поведения; выделена типологическая специфика
агрессивного поведения различных этнических групп, проявляющаяся в приоритете
определенного канала коммуникации (мимика, поза, жест). Выявлены этнические
различия в структуре развертывания агрессивной акции от демонстрации
элементарных одиночных элементов агрессивного поведения до сложных моторных
комплексов. Этологический метод позволяет прогнозировать развитие агрессивной
активности (в том числе и скрываемой) по латентным признакам с учетом
этнической (лингвистической) принадлежности человека [11].
Таким образом, упрощенная трактовка сущности и природы человеческой агрессии
в работах К.
Лоренца стала основой современного этологического подхода к ее
изучению, который позволяет расширить возможности своевременного выявления,
прогнозирования, контроля и коррекции агрессивного поведения.
Литература
- Бассин Ф.В. Тяжкое время легких аналогий // Диалоги: Полемические статьи о последствиях развития современной науки. М., 1979. С. 22-30.
- Карпинская Р.С., Никольский С.А. Социобиология: Критический анализ. М., 1988.
- Левитов Н.Д. Психическое состояние агрессии // Вопросы психологии. 1972. № 6. С. 168-173.
- Лоренц К. Агрессия: так называемое «зло». М., 1994.
- Минюшев Ф.И. Социальная антропология: курс лекций. М., 1997.
- Ольшанская Е.В. Подростковая агрессия как фактор социальной адаптации: Дис. … канд. психол. наук. М., 2000.
- Психология человеческой агрессивности: Хрестоматия / Сост. К.В. Сельчонок. Минск, 1999.
- Румянцева Т.
Г. Понятие агрессивности в современной зарубежной психологии // Вопросы психологии. 1991. №1. С. 81-87. - Семенюк Л.М. Психологические особенности агрессивного поведения подростков и условия его коррекции. М., 1998.
- Холличер В. Человек и агрессия. М., 1975.
- Шевченко Ю.С., Дерягина М.А., Валентович Н.С. Этологический подход к пониманию агрессии и ее профилактике // Подростки и молодежь в меняющемся мире: Материалы междунар. конф. Москва, 30-31 октября 2001 г. // www.youth-non-smoking.ru/Conf/Materials/Material_0048.htm.
Г. Понятие агрессивности в современной зарубежной психологии // Вопросы психологии. 1991. №1. С. 81-87.Шипова Лариса Валентиновна, кандидат психологических наук, доцент, зав.кафедрой специальной психологии Педагогического института СГУ им.Н.Г. Чернышевского (Саратов), Саратов, Россия, e-mail: [email protected]
Метрики
Просмотров
Всего: 22550
В прошлом месяце: 64
В текущем месяце: 30
Агрессия у детей | услуги психолога, психотерапевта детского Центра детской психологии Август
Агрессия — это поведение, направленное на распределение и перераспределение ресурсов.
В качестве ресурсов может выступать еда, поло-репродуктивные ценности (партнёр, потомство), социальный статус (власть, доход, престиж), территория, психологический комфорт. Агрессивность — это проявление агрессии или готовность её проявить, стимулятором её является страх дефицита ресурса.
Агрессию разделяют на конструктивную и деструктивную.
| Конструктивная агрессия | Деструктивная агрессия |
| -врожденное поведение, необходимо для нормального эмоционального развития, адаптации. К такому виду агрессии относятся: | – появляется в результате не просто дискомфорта, а чрезмерно сильных негативных переживаний. Это проявляется в злобном, враждебном поведении, способном причинить окружающим боль. Этому поведению может сопутствовать: |
|
|
| ПРИМЕР: Ребенок настойчиво пытается ползти. Он старательно продвигается вперед, заставляя двигаться свои руки и ноги, чтобы доползти до яркой игрушки. или 5-летний ребенок учится кататься на велосипеде, падает и снова садится на велосипед. Или Подросток, пытающийся решить задачу по алгебре. | ПРИМЕР: Маленькому мальчику понравился чужой самокат, и он хочет кататься на нем. Но хозяин самоката попросил вернуть его, у мальчика возникло чувство недовольства, а когда хозяин самоката забрал его, мальчик испытал сильное неприятное переживание, враждебность. |
Конструктивная агрессия мотивирует развитие познания и самостоятельности. Поведение, присущее этому типу агрессии, служит для защиты потребностей, собственности, прав. Оно направлено на удовлетворение личных желаний, достижение цели. Проявление этого типа агрессии естественно для здоровой адаптации к среде. | Деструктивная агрессивность в форме враждебности и ненависти наносит вред и формирует нежелательные черты характера, можем иметь социальные последствия – хулиганство, драчливость, трусость. |
В наших силах помочь ребенку – поддержать конструктивную агрессию (настойчивость, усилия в достижении цели), помочь направить эту энергию на получение положительного результата. С другой стороны, мы можем помочь ребёнку научиться справляться с враждебными чувствами и преодолевать агрессивные импульсы.
Как уменьшить деструктивную агрессию и сделать более редкими ее проявления?
1. Уменьшить чрезмерно сильные негативные переживания, которые вызывают враждебные чувства. Быть более чуткими к нуждам своего ребенка, реагировать на потребности своих детей.
ПРИМЕР:
3-х месячный ребенок хочет кушать. Он сначала кряхтит, внешним видом показывает свой дискомфорт. Чуткая мать замечая эти проявления недовольства, начинает готовить кормление: наполнять бутылочку смесью. Ребенок капризничает сильнее. Но получает желаемую еду и успокаивается. Если бы время подготовки затянулось дольше, у ребенка бы возникли чрезмерно негативные переживания, которые формируют деструктивную агрессию.
2. Обеспечить безопасную реализацию ребёнка в активности и самостоятельности: создать безопасное пространство дома, где ребенок сможет изучать окружающий мир, проявлять свою активность и самостоятельность. В более старшем возрасте — поощрение активности в спорте, учебе, творчестве.
ПРИМЕР:
Полуторагодовалый ребенок стремится к познанию окружающего, трогает предметы, до которых можно дотянуться. Мама постоянно одергивает его: «не трогай посуду», «не открывай шкаф», или сажает его надолго в манеж, где ребенок начинает злиться, так как не получил желаемое.
Если обеспечить ребенку безопасное изучение окружающего (убрать предметы, которые может испортить ребенок, и предметы, которые могут навредить самому ребенку), то частота проявлений гнева снизится.
3. Конструктивно определить границ дозволенного. Запрет – это ограничение стремления ребенка к самостоятельности. Установление предела разрешенного, начиная с младенческого возраста, вызывает в ребенке чувство враждебности. Это чувство с одной стороны – конфликтно, ограничивает самостоятельность, с другой стороны это возможность научиться конструктивно обращаться с собственной враждебностью. Устанавливая запреты и ограничения, важно придерживаться правил:
- Ограничения и запреты должны быть установлены в соответствии с возрастом ребенка и ситуацией.
- Ограничения нужны для того, чтобы оградить ребенка от опасности, а не для того, чтобы обидеть или без нужды понизить активность ребенка. Поэтому ограничения должны быть ясными и понятными, и их нужно донести до ребенка в прямой доступной, но уважительной форме, а не в виде просьбы. Твердое запрещение гораздо быстрее будет усвоено ребенком, чем упреки, злоба или отказ в его просьбе.
- Причины запретов, а также последствия нарушений (выбегание на проезжаю часть, игра с розеткой), нужно объяснить ребенку в доступной форме. Тем самым мы снижаем болезненные реакции на запреты и враждебность по отношению к родителя
Твердое запрещение гораздо быстрее будет усвоено ребенком, чем упреки, злоба или отказ в его просьбе.4. Научить ребенка выражать и выплескивать негативные эмоции в приемлемых формах. Очень неприятно, когда ребенок недоволен и более того, враждебен по отношению к родителям, но это хорошая возможность помочь ребенку в выражении подобных чувств:
- Помочь ребенку высказать свои чувства. Но высказывания не должны быть обидными и запрещенными в вашей семье. Физическое же выражение враждебных чувств допустимо только как ответная реакция на нападение.
- Позаботиться о безопасности выражения враждебных чувств. Слова гнева могут причинять боль, но не должны оскорблять и наносить обиду.
Враждебное чувство против близких любимых людей у детей может вызывать внутренний конфликт, и ребенок может проявлять агрессию по отношению к себе (аутоагрессию): обзывать, бить себя.
Ребенку нельзя позволять бить взрослого, так как в дальнейшем это может заставить ребёнка бояться наказания и чувствовать свою вину. Ему можно запретить это делать, сказав: «Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты бил меня или себя. Но ты можешь сказать мне, почему ты рассердился». Если ребёнок упорствует — это повод задуматься об интенсивности переживаемых ребёнком эмоций. Если в этом трудно разобраться самим, можно обратиться к специалистам.
5. Помочь ребенку при переживании болезненных чувств тревоги. Тревогу ребенок способен чувствовать уже на первом году жизни, и она способна вызывать эмоциональную боль, а соответственно и враждебность.
ПРИМЕР:
Ребенок 3-х лет был вынужден расстаться с матерью на несколько дней, в ее отсутствии он испытал сильную тревогу. При встрече он грубо разговаривал, был сердит на нее, проявлял враждебность.
Тревога — это чувство беспомощности ребенка перед каким-то явлением, которое он воспринимает как опасное:
- разлука с родителями,
- страх потери родительской любви,
- незнакомые люди,
- страх телесных повреждений.
Переживание тревоги — чувство очень болезненное, поэтому оно вызывает враждебность. Тревога способна вызвать у ребенка даже депрессию.
Основной способ помочь ребенку — дать ему почувствовать, что он не одинок в своём переживании, чтобы почувствовал, что родители прилагают усилия, чтобы помочь ему справиться с этим чувством, устранить предполагаемую угрозу и причину страха.
ПРИМЕР:
Ребенку 4-х лет приснился страшный сон. Родители успокаивают его: «это всего лишь сон!», находятся вместе с ним, подбадривают.
6. Создать гармоничные отношения между родителями и детьми. В руках родителей имеется возможность снизить или усилить враждебность собственного ребенка.
- Необходимо создавать положительную эмоциональную среду, отвечать взаимностью на проявление привязанности ребенка
- Обеспечить доверительную атмосферу благодаря своей любви и поддержке.
Важно помнить, что жизнь устроена так, что ребенку даже в идеально созданных домашних условиях трудно избежать болезненных разочарований.
Неудовольствие в небольшом количестве создает условия для здорового развития и приобретения навыков, побуждает ребенка к адаптации, в отличие от чрезмерного неудовольствия, которое препятствует его нормальному развитию.
Значительно проще предотвратить проявления деструктивного поведения, чем потом бороться с враждебностью ребенка, когда она стала стабильной чертой психики, свойством характера.
Влияние личности и культуры на агрессию – Принципы социальной психологии – 1-е международное издание
9. Агрессия
Цели обучения
- Обобщить переменные индивидуальных различий, связанные с агрессией.
- Объясните, чем мужчины и женщины в среднем отличаются в плане агрессии.
- Приведите примеры некоторых культурных различий в агрессии.
Давайте рассмотрим в этом разделе переменные личности, которые, как известно, связаны с агрессией, и то, как эти переменные могут взаимодействовать с влиянием социальной ситуации.
Индивидуальные различия в агрессивности
Агрессия возникает, когда мы чувствуем, что другие угрожают нам, и, таким образом, личностные переменные, связанные с воспринимаемой угрозой, также предсказывают агрессию. Агрессия особенно вероятна среди людей, которые чувствуют, что их отвергают другие, о которых они заботятся (Downey, Irwin, Ramsay, & Ayduk, 2004). Кроме того, люди, испытывающие много негативных эмоций, и особенно те, кто склонен воспринимать других как угрозу, скорее всего, будут агрессивными (Crick & Dodge, 19).94). Когда эти люди видят поведение, которое может быть или не быть враждебным по намерениям, они склонны воспринимать его как агрессивное, и такое восприятие может усилить их агрессию.
Люди также различаются по своему общему отношению к уместности применения насилия. Некоторые люди просто более склонны верить в ценность использования агрессии как средства решения проблем, чем другие. Для многих людей насилие является вполне приемлемым методом разрешения межличностных конфликтов, и эти люди более агрессивны (Андерсон, 19 лет).
97; Дилл, Андерсон и Деузер, 1997). Социальная ситуация, окружающая людей, также помогает определить их представления об агрессии. Члены молодежных банд считают насилие приемлемым и нормальным явлением (Baumeister, Smart, & Boden, 1996), и членство в банде укрепляет эти убеждения. Для этих людей важными целями являются уважение и страх, и участие в насилии является общепринятым средством достижения этой цели (Horowitz & Schwartz, 1974).
Возможно, вы считаете, что люди с низкой самооценкой будут более агрессивны, чем люди с высокой самооценкой. На самом деле, верно обратное. Исследования показали, что люди с завышенной или нестабильной самооценкой более склонны к гневу и крайне агрессивны, когда их высокая самооценка находится под угрозой (Kernis, Brockner, & Frankel, 19).89; Баумайстер и др., 1996). Например, хулиганы в классе — это те, кто всегда хочет быть в центре внимания, много думает о себе и не терпит критики (Салмивалли и Ниеминен, 2002). Похоже, что эти люди очень заинтересованы в защите своих завышенных представлений о себе и реагируют гневом и агрессией, когда им угрожают.
Дети, которые считали себя и которых сверстники считали имеющими эгоистичные мотивы, были более агрессивными и менее альтруистичными, чем дети, которые были оценены как более заботящиеся о других.
В основе этих наблюдаемых индивидуальных различий в агрессии лежат фундаментальные мотивы заботы о себе и заботы о других. Salmivalli, Ojanen, Haanpaa и Peets (2005) попросили детей пятого и шестого классов заполнить ряд показателей, описывающих их самих и предпочитаемые ими отношения с другими. Кроме того, каждому ребенку дали список других учеников в его классе и попросили отметить имена детей, которые были наиболее агрессивными и наиболее полезными. Как вы можете видеть на рисунке 9.9, «Самовосприятие, агрессия и альтруизм», основные личностные ориентации детей повлияли на то, как их воспринимали одноклассники, и таким образом, который хорошо согласуется с нашими знаниями о роли заботы о себе и других. беспокойство. Дети с очень высоким самовосприятием (с точки зрения самооценки) высоко оценивали цели заботы о себе (агентные цели; соглашаясь с тем, что важно, например, чтобы «другие уважали меня и восхищались мной»), и с большей вероятностью оценивается как агрессивно действующий.
С другой стороны, дети с более высоким восприятием сверстников (другие считали их достойными уважения) оценивали заботу о других как более важную (общие цели, согласие с такими утверждениями, как «Я чувствую близость к другим») и с большей вероятностью восприниматься как альтруист. Кроме того, дети, которые больше ценили заботу о других, с меньшей вероятностью отдалились от сверстников (например, были робкими, застенчивыми или тихими).
Гендерные различия в агрессии
Учитывая то, что мы знаем о стремлении к самоутверждению и стремлении к статусу, вы не удивитесь, узнав, что существует универсальная тенденция мужчин быть более жестокими, чем женщины (Archer & Coyne, 2005; Crick & Nelson, 2002). По сравнению с женщинами и девочками, которые чаще используют нефизическую агрессию и агрессию в отношениях, такую как крик, оскорбления, распространение слухов и отстранение других от деятельности, мужчины и мальчики предпочитают более физическую и насильственную агрессию — такие действия, как удары, толчки, спотыкания и пинки.
(Остерман и др., 1998).
Сильные гендерные различия в агрессии были обнаружены практически во всех изученных культурах. Во всем мире около 99% изнасилований совершаются мужчинами, равно как и около 90% грабежей, нападений и убийств (Graham & Wells, 2001). Среди детей мальчики проявляют более высокий уровень физической агрессии, чем девочки (Loeber & Hay, 1997), и даже младенцы отличаются друг от друга, так что младенцы-мальчики, как правило, проявляют больше гнева и менее эмоциональную регуляцию по сравнению с младенцами-девочками. Эти результаты, вероятно, вас не удивят, потому что агрессия, как мы видели, в значительной степени обусловлена желанием получить статус в глазах других, и (в среднем) мужчины больше озабочены этим, чем женщины.
Хотя эти гендерные различия существуют, они не означают, что мужчины и женщины совершенно разные или что женщины никогда не проявляют агрессии. На оскорбления и провокации и мужчины, и женщины реагируют агрессией. На самом деле различия между мужчинами и женщинами уменьшаются после того, как они были разочарованы, оскорблены или им угрожали (Bettencourt & Miller, 1996).
И мужчины, и женщины, кажется, используют одинаковое количество вербальной агрессии (Graham & Wells, 2001).
Гендерные различия в насильственной агрессии, вероятно, частично вызваны гормонами. Тестостерон, уровень которого выше у мальчиков и мужчин, играет важную роль в агрессии, и это частично объясняет эти различия. А наблюдаемые гендерные различия в агрессии почти наверняка частично обусловлены эволюционными факторами. В ходе человеческой эволюции женщины в основном оставались рядом с домом, заботясь о детях и готовя еду, в то время как мужчины занимались более агрессивным поведением, таким как защита, охота и боевые действия. Таким образом, мужчины, вероятно, научились агрессии отчасти потому, что успешное выполнение своих обязанностей требовало от них агрессии. Кроме того, у мужчин существует эволюционная тенденция к большей конкуренции друг с другом, чтобы получить статус. Некоторые исследования показывают, что мужчины с высоким социальным статусом более привлекательны для женщин, а наличие статуса позволяет им привлекать самых желанных, привлекательных и здоровых партнеров (Buss & Shackelford, 19).
97).
Но гендерные различия не полностью определяются биологией и эволюцией; многие из этих различий являются результатом социального обучения. Представьте на мгновение, что 10-летняя Джин приходит домой из школы и рассказывает отцу, что сильно подралась в школе. Как вы думаете, что он ей ответит? А теперь представьте, что ее брат-близнец Джейк приходит домой и сообщает то же самое. Я думаю, вы можете себе представить, что реакция отца в этом случае была бы другой. Мальчиков чаще поощряют за агрессивность, чем девочек. Агрессивные мальчики часто являются самыми популярными детьми в начальных школах (Rodkin, Farmer, Pearl, & Van Acker, 2000), потому что они могут использовать свою агрессивность для получения и поддержания социального статуса. С другой стороны, девочки, которые успешно используют нефизическую агрессию или агрессию в отношениях, также могут получить социальные выгоды.
Eagly и ее коллеги предположили, что гендерные различия в агрессии проистекают, прежде всего, из социальных норм и ожиданий относительно соответствующих ролей мужчин и женщин (Eagly, 1987; Eagly & Wood, 1991).
Игли отмечает, что во многих странах женщины должны иметь более развитые атрибуты, ориентированные на других, такие как дружелюбие и эмоциональная выразительность, и что, когда женщины действительно агрессивны, они используют агрессию как средство выражения гнева и снижения стресса. Мужчины, с другой стороны, социализированы, чтобы ценить более ориентированные на себя качества, такие как независимость и напористость, и они более склонны использовать агрессию для достижения социальных или материальных вознаграждений (Campbell, Muncer, & Gorman, 19).93). Один метаанализ показал, что участники чаще указывали, что мужчины, а не женщины, будут и должны вести себя наиболее агрессивно (Eagly & Steffen, 1986).
Культурные и социальные различия в агрессии
Соединенные Штаты продолжают оставаться чрезвычайно жестокой страной, гораздо более жестокой, чем другие страны, во многом похожие на них, такие как Канада, Австралия, Новая Зеландия и страны Западной Европы. С другой стороны, в других странах Восточной Европы, Африки, Азии и Южной Америки насилие больше, чем в Соединенных Штатах.
Эти различия показывают, что культуры резко различаются по тому, как и насколько их члены агрессивны друг против друга.
Когда дети попадают в культуру насилия, такую как в Соединенных Штатах, они могут социализироваться, чтобы быть еще более жестокими. В ходе исследования учащихся средней школы недалеко от Детройта, штат Мичиган, Соувейдан и Хьюсманн (1999) обнаружили, что дети, родившиеся в Соединенных Штатах, более восприимчивы к агрессии, чем дети, эмигрировавшие с Ближнего Востока, особенно если они делали это после 11 лет. А в выборке латиноамериканских школьников в Чикаго дети, которые дольше находились в Соединенных Штатах, больше одобряли агрессию (Guerra, Huesmann, & Zelli, 19).93).
Таким образом, как и практически в каждом случае, полное понимание детерминант агрессии требует применения подхода «человек-ситуация». Хотя биология, социальное обучение, социальная ситуация и культура чрезвычайно важны, мы должны помнить, что ни один из этих факторов сам по себе не предсказывает агрессию, но они работают вместе, чтобы сделать это.
Например, мы видели, что тестостерон предсказывает агрессивное поведение. Но эта связь сильнее у людей с низким социально-экономическим статусом, чем у людей с более высоким социально-экономическим статусом (Dabbs & Morris, 19).90). А дети, имеющие генетическую предрасположенность к агрессии, с большей вероятностью станут агрессивными, если в детстве над ними надругались (Caspi et al., 2002). Кажется, что биологические факторы могут предрасполагать нас к агрессии, но социальные факторы действуют как триггеры — классический пример интеракционизма в действии.
Социальная психология в интересах общества
Предотвращение насилия
Социально-психологические исследования агрессии представляют собой классический пример головоломки, с которой сталкиваются социальные психологи. яснее с каждым днем — что именно с этим делать — еще более сложный вопрос. Человеческая агрессия осталась с нами с незапамятных времен, и трудно представить, что она скоро исчезнет.
Остановить цикл насилия, характерный для многих семей, районов, городов и стран, будет нелегко. С другой стороны, если мы серьезно относимся к этому, то у нас есть хорошая идея, с чего начать, чтобы попытаться что-то изменить, потому что принципы, которые мы обсуждали в этой главе, образуют основу как для понимания причин насилия, так и для потенциально снижая его. Одно можно сказать наверняка: снижение распространенности насилия должно включать изменения в познании и эмоциях, а также в поведении. Кроме того, эта работа должна начинаться с детей очень раннего возраста, прежде чем агрессивное поведение, мысли и чувства станут настолько развитыми, что их будет трудно изменить (Zigler, Taussig, & Black, 19).92).
С ростом жизненного опыта наши представления о мире становятся более четкими и стабильными, и эти устоявшиеся структуры знаний становится все труднее изменить. Неудивительно, что попытки лечить или реабилитировать склонных к насилию взрослых (включая такие вещи, как «учебные лагеря», индивидуальную и групповую терапию и программы «напугать прямо») не увенчались успехом.
Одна из проблем заключается в том, что эти подходы не учитывают широкий спектр факторов, способствующих развитию и поддержанию агрессивного поведения. Наиболее успешными вмешательствами, по-видимому, являются те, которые учитывают как личностные, так и ситуационные факторы, и делают это в относительно молодом возрасте.
Чтобы предотвратить начало цикла насилия, мы должны уменьшить подверженность насилию, особенно среди детей. Нет никаких сомнений в том, что просмотр насилия порождает еще больше насилия. Чем больше насилия мы видим или в котором участвуем, и чем больше насилия мы испытываем, тем больше мы совершаем. Отношения не идеальные, и не для всех они соблюдаются, но они ясны. Точно так же, как курение сигарет вызывает рак, погружение в агрессию вызывает насилие. И точно так же, как многие страны разработали рекламные кампании, налоги и законы, направленные на сокращение употребления сигарет, особенно среди несовершеннолетних, мы должны работать над тем, чтобы уменьшить подверженность, особенно детей, материалам насилия.
Правительства могут и были вовлечены в эти усилия (Huesmann & Skoric, 2003), но основным источником будут родители, которые должны моделировать неагрессивное поведение для своих детей и препятствовать агрессивному поведению.
Люди должны работать над тем, чтобы развеять распространенное представление о том, что агрессивные действия приносят катарсис. Когда мы пытаемся уменьшить агрессию, стуча по подушке или по клавиатуре компьютера, мы обречены на неудачу. Возбуждение и негативные эмоции, возникающие в результате проявления агрессии, не уменьшают, а скорее увеличивают вероятность проявления большей агрессии. Лучше просто позволить разочарованию со временем рассеяться, например, отвлекая себя смехом или другими действиями, чем пытаться бороться с агрессией еще большей агрессией.
Нам нужно помочь людям контролировать свои эмоции. Большая часть насилия — это эмоциональная агрессия — результат негативного аффекта и сильного возбуждения. Нам нужно лучше учить детей думать о том, что они чувствуют, учитывать источники своих негативных эмоций и учиться реагировать на них, не связанное с агрессией.
Когда мы более тщательно обдумываем нашу ситуацию, а не просто реагируем эмоционально, мы можем более тщательно выбирать наиболее эффективные ответы, когда мы расстроены или злы (Берковиц, 19).93).
Мы также должны работать на уровне общества и правительства, создавая и применяя законы, наказывающие тех, кто проявляет агрессию, усиливая контроль за наличием и доступностью огнестрельного оружия и материалов насилия в целом, а также создавая программы помощи многим жертвам сексуальное и физическое насилие. В школах очень важно, чтобы администраторы, учителя и персонал знали о возможности насилия и были доступны в качестве ресурсов для учащихся. Школьные системы должны иметь четкие правила, которые запрещают и предусматривают санкции для любого учащегося, который дразнит, угрожает, исключает или иным образом жестоко обращается с другим человеком. Шагом вперед в этом отношении является законодательство, направленное на прекращение киберзапугивания, недавно принятое в таких странах, как Канада, Новая Зеландия и США.
Сокращение большого неравенства в доходах между самыми бедными и самыми богатыми членами общества также будет иметь важное значение. В результате восходящего сравнения бедность порождает разочарование, которое порождает насилие.
Дети (и взрослые) должны быть лучше информированы о причинах насилия, потому что понимание причин может помочь нам научиться быть менее агрессивными. Кроме того, поскольку злоупотребление алкоголем и другими наркотиками так часто приводит к насилию, лучшее просвещение о воздействии таких веществ, а также поддержка лиц, нуждающихся в помощи в борьбе с ними, являются важными инвестициями не только для этих людей, но и для окружающие их люди.
Мы также должны работать над улучшением положения детей. Дети, выросшие в жестоких семьях, узнают, что агрессия — это норма; неудивительно, что они тогда часто реагируют на социальные проблемы агрессией. Мы должны помочь этим семьям научиться использовать вознаграждение, а не наказание, и особенно избегать насильственных наказаний, которые побуждают детей моделировать агрессивное поведение.
Если мы сможем уменьшить масштабы насилия в семьях, то дети, которые растут в этих семьях, скорее всего, сами будут менее жестокими.
И мы должны помочь людям найти альтернативу насилию, побуждая их думать о других более позитивно, а не как об угрозе их собственному статусу и самооценке. Если мы сможем усилить заботу о других, например, помогая детям научиться лучше общаться друг с другом, и в то же время повышать положительное отношение людей к себе, мы создадим более позитивные социальные ситуации, которые уменьшат насилие и агрессию.
Ключевые выводы
- Существуют индивидуальные различия в агрессии, например, с точки зрения того, как люди реагируют на отрицательные эмоции.
- Мужчины более агрессивны физически, но между мужчинами и женщинами мало различий в нефизической агрессии.
- В разных культурах существуют разные нормы агрессии, а также разные нормы агрессивного поведения.
Ссылки
Anderson, CA (1997). Влияние фильмов о насилии и черт враждебности на враждебные чувства и агрессивные мысли.
Агрессивное поведение, 23 (3), 161–178.
Арчер, Дж., и Койн, С.М. (2005). Комплексный обзор косвенной, реляционной и социальной агрессии. Обзор личности и социальной психологии, 9 (3), 212–230.
Баумайстер, Р. Ф., Смарт, Л., и Боден, Дж. М. (1996). Отношение угрожаемого эгоизма к насилию и агрессии: Темная сторона высокой самооценки. Психологический обзор, 103 (1), 5–33.
Берковиц, Л. (1993). Агрессия: ее причины, последствия и контроль . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: McGraw-Hill.
Бетанкур Б. и Миллер Н. (1996). Гендерные различия в агрессии как функция провокации: метаанализ. Психологический бюллетень, 119 , 422–447.
Басс, Д.М., и Шакелфорд, Т.К. (1997). Агрессия человека в эволюционно-психологической перспективе. Clinical Psychology Review, 17 (6), 605–619.
Кэмпбелл, А., Мансер, С., и Горман, Б. (1993). Половые и социальные представления об агрессии: Коммунально-агентный анализ. Агрессивное поведение, 19 (2), 125–135.
Каспи, А., Макклей, Дж., Моффит, Т., Милль, Дж., Мартин, Дж., Крейг, И.В.,… Поултон, Р. (2002). Роль генотипа в цикле насилия у детей, подвергшихся жестокому обращению. Наука, 297 (5582), 851–854.
Крик, Н. Р., и Додж, К. А. (1994). Обзор и переформулировка механизмов обработки социальной информации в социальной адаптации детей. Психологический бюллетень, 115 (1), 74–101.
Крик, Н. Р., и Нельсон, Д. А. (2002). Реляционная и физическая виктимизация в дружеских отношениях: никто не говорил мне, что будут такие друзья. Журнал аномальной детской психологии, 30 (6), 599–607.
Даббс, Дж. М., и Моррис, Р. (1990). Тестостерон, социальный класс и антиобщественное поведение в выборке из 4462 мужчин. Психологическая наука, 1 (3), 209–211.
Дилл, К.Е., Андерсон, К.А., и Деузер, В.Е. (1997). Влияние агрессивной личности на социальные ожидания и социальные представления. Журнал исследований личности, 31 (2), 272–292.
Дауни Г., Ирвин Л., Рамзи М. и Айдук О. (ред.). (2004). Неприятие чувствительности и агрессия девочек . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Kluwer Academic/Plenum Publishers.
Игли, А. Х. (1987). Половые различия в социальном поведении: интерпретация социальных ролей . Хиллсдейл, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум.
Игли, А. Х., и Штеффен, В. Дж. (1986). Пол и агрессивное поведение: метааналитический обзор литературы по социальной психологии. Психологический бюллетень, 100 , 309–330.
Игли, А. Х., и Вуд, В. (1991). Объяснение половых различий в социальном поведении: метааналитическая точка зрения. Бюллетень личности и социальной психологии, 17 , 306–315.
Грэм, К., и Уэллс, С. (2001). Два мира агрессии для мужчин и женщин. Сексуальные роли, 45 (9–10), 595–622.
Герра, Н.Г., Хьюсманн, Л.Р., и Зелли, А. (1993). Атрибуции социальных неудач и подростковой агрессии. Агрессивное поведение, 19 (6), 421–434.
Генри, П.
Дж. (2009). Компенсация низкого статуса: теория понимания роли статуса в культуре чести. Журнал личности и социальной психологии, 97 (3), 451–466.
Горовиц Р. и Шварц Г. (1974). Честь, нормативная двусмысленность и групповое насилие. American Sociological Review, 39 (2), 238–251.
Huesmann, LR, & Skoric, MM (Eds.). (2003). Регулирование насилия в СМИ: зачем, как и кем? Махва, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум.
Кернис, М. Х., Брокнер, Дж., и Франкель, Б. С. (1989). Самооценка и реакция на неудачу: опосредующая роль чрезмерного обобщения. Журнал личности и социальной психологии, 57 (4), 707–714.
Лебер, Р., и Хэй, Д. (1997). Ключевые вопросы развития агрессии и насилия с детства до раннего взросления. Ежегодный обзор психологии , 371–410.
Нисбетт, Р. Э., и Коэн, Д. (1996). Культура чести: Психология насилия на Юге . Боулдер, Колорадо: Westview Press.
Остерман К., Бьоркквист К., Лагерспец К. М.
Дж., Каукиайнен А., Ландау С. Ф., Фрачек А. и Капрара Г. В. (1998). Кросс-культурные свидетельства женской косвенной агрессии. Агрессивное поведение, 24 (1), 1–8.
Родкин, П. К., Фармер, Т. В., Перл, Р., и Ван Акер, Р. (2000). Неоднородность популярных мальчиков: антисоциальные и просоциальные конфигурации. Психология развития, 36 (1), 14–24.
Салмивалли, К., и Ниеминен, Э. (2002). Проактивная и реактивная агрессия у школьных хулиганов, жертв и хулиганов-жертв. Агрессивное поведение, 28 (1), 30–44.
Салмивалли, К., Оджанен, Т., Хаанпаа, Дж., и Питс, К. (2005). «Я в порядке, а ты нет» и другие схемы взаимоотношений со сверстниками: объяснение индивидуальных различий в социальных целях детей. Психология развития, 41 (2), 363–375.
Сувейдане, В., и Хьюсманн, Л.Р. (1999). Влияние американской городской культуры на развитие нормативных представлений об агрессии у ближневосточных иммигрантов. Американский журнал общественной психологии, 27 (2), 239–254.
Зиглер, Э., Тауссиг, К., и Блэк, К. (1992). Вмешательство в раннем детстве: многообещающая профилактика правонарушений среди несовершеннолетних. Американский психолог, 47 (8), 997–1006.
Агрессия в спорте — BelievePerform
Агрессия в спорте — BelievePerform — Ведущий британский сайт спортивной психологии В спорте агрессия — это характеристика, которая может иметь много отрицательных, а также положительных эффектов на производительность. Агрессия определяется как «любая форма поведения, направленная на причинение вреда другому живому существу, которое мотивировано избегать такого обращения» (Baron & Richardson, 19).94). Большинство людей рассматривают агрессию как негативную психологическую характеристику, однако некоторые спортивные психологи согласны с тем, что агрессия может улучшить результаты (Widmeyer & Birch, 1984). Это называется напористым поведением (Bredemeier, 1994), когда игрок играет в соответствии с правилами спорта с очень высокой интенсивностью, но не имеет намерения причинить вред противнику.
В спорте агрессия подразделяется на две категории: враждебная агрессия и инструментальная агрессия (Сильва, 1983). Враждебная агрессия – это когда основной целью является причинение вреда или травмы противнику. Инструментальная агрессия – это когда основной целью является достижение цели с помощью агрессии. Например, игрок в регби использует агрессию, чтобы схватить соперника и выиграть мяч. Игрок использует свою агрессию не для того, чтобы навредить сопернику, а для того, чтобы вернуть мяч. Кулон и Пфистер (1998) провел исследование агрессии в спорте высокого уровня. Они обнаружили, что опытные спортсмены использовали больше инструментальной агрессии, в которой они использовали свою выгоду, и что враждебная агрессия использовалась реже. Опытные спортсмены использовали самоконтроль, чтобы помочь им с их агрессией.
Возникает вопрос: откуда берется эта агрессия? Теория фрустрационной агрессии (Доллард, Дуб, Миллер, Маурер и Сирс, 1939) утверждает, что агрессия возникает из-за фрустрации, возникающей из-за блокировки цели.
Однако эта теория утверждает, что каждый раз, когда игрок расстраивается, это всегда вызывает агрессию. Эта теория не принимает во внимание какие-либо другие внутренние или внешние факторы.
С другой стороны, модель общей агрессии (Anderson & Bushman, 2002) утверждает, что ситуационные и личностные факторы играют роль в побуждении человека к агрессивному поведению. Таким образом, личность игрока будет играть большую роль в определении того, агрессивен он или нет в определенных ситуациях. Эта модель также принимает во внимание социально усвоенные сигналы, и поэтому, если игрока научили не быть агрессивным в определенной ситуации, он не будет использовать агрессию.
Видно, что агрессия исходит из разных источников, и важно понять, откуда берутся эти источники. Спортивные стрессоры позволяют нам понять, что вызывает у спортсмена разочарование, которое может привести к агрессии и снижению производительности.
В своей карьере игроку предстоит столкнуться с рядом напряженных ситуаций, в которых ему придется иметь дело со многими факторами стресса.
Они могут варьироваться от личных стрессоров, таких как беспокойство и беспокойство, до ситуационных стрессоров, таких как проблемы, связанные с командой. Многие исследования стресса в спорте были сосредоточены на фигуристах и гольфистах, поэтому выявление факторов стресса в командной среде очень важно (Gould, Jackson & Finch, 19).93). Стресс может отрицательно сказаться на производительности и, как было показано, даже увеличивает вероятность травм (Blackwell & McCullagh, 1990). Ноблет и Гиффорд (2002) изучали австралийских футболистов, изучая различные факторы стресса, с которыми они сталкиваются. Они обнаружили, что необходимость постоянно выступать, плохая форма и завышенные ожидания были ключевыми факторами стресса, влияющими на игроков. Помимо этого, игрокам также было трудно совмещать свои спортивные и другие обязательства. Это исследование может оказаться очень важным для психологов и того, как они помогают этим игрокам справляться с этими стрессорами. В спорте высших достижений основным изучаемым видом стресса является организационный стресс.
Широм (1982) определил организационный стресс как «социально-психологический стресс, связанный с работой». Вудман и Харди (2001) исследовали организационный стресс у элитных спортсменов и обнаружили четыре основных стресса: личный, командный, лидерский и экологический. В командных вопросах важным фактором, вызвавшим стресс, была напряженность среди спортсменов. Флетчер и Хантон (2003) провели аналогичное исследование организационного стресса и обнаружили, что напряжение тренера-спортсмена является важным фактором. Поэтому строгий инструктаж и негативная обратная связь могут во многом повлиять на производительность.
Научиться справляться со стрессом очень важно, поскольку игроки должны найти способы преодолеть эти проблемы. В спортивной психологии мало исследований было посвящено копинг-процессам элитных игроков. Спортивные психологи только недавно заинтересовались им, и для улучшения нашего понимания его необходимо рассмотреть более подробно (Hardy, Jones & Gould, 1996). Наблюдение за процессами выживания молодых элитных игроков позволит нам понять, как игроки справляются со стрессовыми ситуациями.