Договорились я и мама дождаться выходного дня: Про гиппопотама — Маршак. Полный текст стихотворения — Про гиппопотама
Один мой день, в котором очень много животных 🙂 : odin_moy_den — LiveJournal
Всем привет! Меня зовут Таня, я живу в Академгородке г. Новосибирска, и сегодня предлагаю вам прожить со мной вместе один летний выходной. Под катом будет много животных и природы, совсем чуть-чуть людей, и всё это — в 58 фото.Я просыпаюсь от звонка телефона: мне сообщают, что в 10 утра можно присоединиться к другим волонтёрам и доехать на благотворительную акцию в их машине. Встреча будет на площади Маркса, а я в Академгородке… Но могу и не присоединяться, и весь путь проделать сама, с тремя пересадками и потом ещё пешком.
Бодрым голосом заверяю, что уже лечу. Будильник я проспала. Интересно, сколько там времени?
Это типичнейший мой выходной. Не мыслю отдыха без звериков, многих и разных. И без экшена, хотя бы маленького.
Ну, экшн обеспечен, потому что еды в холодильнике нет.
Орудую расческой и содержимым косметички, параллельно выхожу в сеть и смотрю новости.
Муж сейчас в командировке, выложил новые фото:
Через 5 минут я уже собрана и готова бежать. Проснуться, правда, так и не получилось пока. Тэкс, надо быстренько вытащить на улицу собаку.
Хорошая погода, это радует.
Забрасываю домой собаку, насыпаю ей корма, хватаю рюкзачок, смотрю на часы и бегу обратно на улицу.
Как здорово, что я вчера поленилась загнать велик домой! Вахтёрша с этим не согласна. Пока я расстёгиваю замок, она сообщает, что не желает в течение ночи беспокоиться об оставленных под её окном чужих велосипедах и что закрыла сидение пакетиком от росы. Искренне благодарю и ставлю мысленно галочку: надо будет подарить ей конфеты или хорошую шоколадку.
Потом был быстрый перегон по Верхней Зоне Академгородка до мамы. Не то чтобы мама ожидала ранним утром выходного дня взъерошенную дочь с велосипедом наперевес, которую нужно накормить завтраком, но она к этому относится философски. Выставляет на стол гречку с молоком и яблоки, я заправляюсь и бегу дальше.
Фух, я в маршрутке) Есть время что-то сфотографировать.
Это Цветной проезд, конечная. Здесь отстаиваются маршрутки, ожидая своей очереди.
— Доброе утро! Я немного опаздываю, сейчас ещё только въезжаю на Бугринский мост. Наверное, едьте на акцию без меня, а я своим ходом доберусь.
— Мы тоже опаздываем, и как раз минут на 20.
— Ой, как удачно!
Бугринский — третий мост через реку Обь, разделяющую Новосибирск на «левый берег» и «правый».
Следующее фото делаю уже из машины волонтёров. В окне — город как город, зато под ногами у меня…
… лисёныш! Домашний, ручной.
Мы в Заельцовском парке, сегодня здесь пройдёт благотворительная фотовстреча, деньги с которой пойдут в пользу кошачьего приюта и Центра реабилитации хищных птиц.
Мероприятие начнётся через час, в 12, а пока что волонтёры расставляют палатку, оборудуют полянку, обустраиваются…
В руках, попавших в кадр слева, билетики на фотографирование.
На доске и одеяле — «ловцы снов» и красивые перья (средства, вырученные за них, тоже пойдут на благотворительность).
Замечательный фотограф, который ухитрялся снимать сразу несколько животных, причём качественно.
Конечно, на акции был не один фотограф, а несколько. Потому что животных-моделей много: птицы, породистые собаки, хорьки и т.д..
А это я))) Пытаюсь выбрать, с кем из звериком буду дежурить. Очень люблю лис, но останавливаюсь таки на старом знакомом: сове-неясыти Максвелле.
Тут было ещё много фоток людей, но их не выкладываю, потому что не уверена, что они бы этого хотели. С животными в этом смысле проще, их можно не спрашивать))
Тем временем, фотовстреча началась!
Приехали ещё несколько волонтёров с птицами. В редкие минуты затишья, когда никто не хочет вотпрямщас сделать фото с совой, беру фотоаппарат и что-то щёлкаю.
Ушастая сова.
Чеглок.
Пожалуй, нужно пояснить: на таких мероприятиях бывают только те подопечные Центра реабилитации хищных птиц, которые уже не могут выжить в природе и остаются жить у волонтёров.
Это либо птицы-инвалиды, либо те, кто ещё птенцом был украден из природы браконьерами, продан, и несколько лет жил с людьми, а потом уже попал к волонтёрам (во-первых, эти птицы уже не адаптируются на воле, а во-вторых, они часто требуют длительного лечения из-за неправильного содержания).
Лисёнок.
С начала мероприятия кто-то там в коробке тихо ждал своей минуты. И вот она настала: уже вылеченную птицу волонтёры отпускают обратно в природу. По-моему, это была пустельга)
Середина дня. Акция продолжается, но часть волонтёров с птицами уже ушли. Вроде как, у оставшихся перегруза животными не наблюдается, поэтому тоже собираюсь домой. Тем более что в Академгородке ещё ждёт встреча.
Спасибо уже другим отзывчивым волонтёрам, которые на своей машине подбрасывают меня до Речного вокзала.
Время
А это — Речной вокзал, один из крупнейших транспортных узлов Новосибирска. Отсюда в разные концы города отправляются автобусы, маршрутки и троллейбусы, здесь же — электричка и метро.
Маленький кусочек Речного:
Сверху на предыдущей фотографии был мост через Обь — мост для метро.
Правее стоянки автобусов и маршруток можно увидеть спуск к набережной, к парку.
Дальше был час пути в душной маршрутке, и вот наконец я дома! Любимый Академгородок, город среди леса. Исторически сложилось, что «градообразующие предприятия» здесь — научно-исследовательские институты и университет. Выхожу на остановке «Дом Ученых».
Прохожу перелеском,
заглядываю в продуктовый магазин,
,
беру с дерева несколько ягод ирги,
и вот я дома!
Пожилая флегматичная собака, разморившись от жары, спала на диване, — так крепко, что не успела вовремя с него спрыгнуть. Испугалась, что её застали на месте правонарушения, торопится удрать на своё место. Я смеюсь, потом ворчу для порядка (хотя получается неубедительно). Придётся отправить постельное бельё в стирку (сама виновата, что в спешке утром забыла застелить покрывалом).
Кстати, о моём обеде. Идеальный летний перекус: фрукты и еле тёплый черный чай с молоком.
Принимаю прохладный душ (на улице плюс 30) и полчасика дремлю. Полшестого звонит будильник: время идти!
На самом-то деле, ничего архиважного. Просто надо передать человеку флешку с информацией. Договорились встретиться у ТЦ, это самый центр Верхней Зоны.
Эту улицу вы уже видели:
А это Торговый Центр, символически разделённый на две половины: продовольственную и …не продовольственную. Здесь множество магазинчиков с брендовой одеждой и обувью, товарами для детей, хоз.товарами, канцтоварами и прочим. Есть несколько кафе,
в том числе и летних. Здесь у нас и назначена встреча.
Теперь есть время забежать к маме.
Гм. Дома стоит 4 велосипеда, и часть из них уже приспособлена под хозяйственно-бытовые нужды 🙂
Бросаю рюкзак и фотоаппарат, беру железного коня, и следующие 2 часа мы с братом проводим на улицах Городка.
Про это фоток не будет: на большой скорости внимание должно быть только на дороге.
Когда мы вернулись к маме, перекусили, и брат умчался дальше, вспомнила про фотоаппарат. Вот вам Гаврюша, он же Гаврик. В юности был редким хулиганом, но с тех пор остепенился, немножко приручился и стал похож на заурядного попугая.
Гаврюша сидел в клетке (его выбор: клетка всегда открыта), так что сам напросился на стрижку когтей.
9 вечера, пора домой.
По дороге встречаю сначала подругу, потом приятеля, потом ещё одну знакомую. Это вполне нормально, есть даже такая поговорка: Городок — большая деревня, здесь все друг друга знают. Если и не лично, то через одно рукопожатие — точно.
Дома! Кстати, о доме: нужно сделать уборку.
Первым идёт пылесос, чтобы не шуметь слишком поздно. А потом всё остальное…
Час уборки, полчаса на разбор сегодняшних фотографий. Пора гулять собаку.
Кэри уже спит (или ещё спит?). Но предложению прогуляться очень радуется.
Это наш дрессировочный сыр. Я не готова морально бродить с собакой по ночным улицам, лучше потренируем мозги командами.
На всей улице Академической горит только один фонарь. Дальше мы не пойдём, позанимаемся здесь.
Прогнали комплекс «сидеть-лежать-стоять», потренировали выдержку и подзыв, походили на рядовости.
В конце немножко поотрабатывали «Апорт».
Возвращаюсь домой, ужинаю и ложусь спать.
Спасибо, что провели этот день со мной! 🙂
Главная страница
История
Мероприятия
Поэтическая радуга
Наши издания
Наши проекты
Литературная страница
Контакты ВНИМАНИЯ АВТОРОВ! Темы: Заявки принимаются | Проза Здравствуйте! На этой странице мы будем знакомить наших гостей с некоторыми рассказами наших авторов из сборника «Сильные крылья», который вышел в конце августа 2015 в рамках проекта «Нас объединяет книга». АЛЛА АРТАМОНОВА БЕЖЕНЦЫ Наше долгожданное новоселье было на удивление веселым. Ведь мы только что въехали в просторную отремонтированную квартиру. Встречали нашу машину с вещами папины друзья-ленинградцы по академии: шутки, объятия, радость встречи. Жены папиных друзей «колдовали» на кухне. Главной задачей этого дня было приготовить съестное быстро, но вкусно, поэтому, как шутила мама, на сегодня «кундюбы» отменяются. Сегодня не до них. В большой комнате по центру уже по-хозяйски красовался раздвижной дубовый стол на красивых точеных ножках, за которым надлежало отметить наше вселение. Со всех квартир принесли стулья и табуретки. Поднимали тосты. Звенели рюмки. Радовались тому, что мы все будем жить по-соседски. Хвалили «поваров», которым удалось удивить быстрым приготовлением и оригинальностью блюд. Застолье закончилось быстро. Понимали, что маме еще надо многое сделать, прежде чем лечь отдыхать. Все порядком устали и назавтра договорились встретиться не очень рано. С прекрасным настроением и шутками прощались довольно громко… Под утро бомбили Киев, потом и другие города Украины… Мужчин срочно вызвали на завод.  Мама металась по квартире, плача складывала, что может пригодиться в бомбоубежище, как на грех, не могла найти ни денег, ни документов, всё где-то упаковано. Кто же мог предполагать, что так начнется утро летнего выходного дня. Стекла звенели, и всё, что стояло на полу, на столе, подпрыгивало от разрывов снарядов. Голос по радио объявил: «Внимание! Воздушная тревога! Воздушная тревога!».Надрываясь, звонил телефон, удивительно, как это еще работала связь. Папа, очевидно, хотел сказать, как нам теперь быть, мама ему что-то кричала, но они не слышали друг друга. Голос диктора по радио сообщал, что бомбоубежища нужно заполнять обязательно согласно номерам домов, чтобы потом не было путаницы, вещи и продукты брать желательно в целых эмалированных ведрах, чтобы при случае они послужили несгораемой тарой и могли пригодиться для воды и даже для приготовления пищи в полевых условиях. Квартира наша была угловой, и когда рухнул угол нашей большой комнаты, стало очевидно: задерживаться в ней уже небезопасно.  Кругом стекла, какие-то палки, обломки свежевыкрашенных рам, разбросанные вещи…Мы, благо, что это был первый этаж, хоть и высокий, с трудом, перешагивая через какие-то обломки, выскочили из квартиры, даже не предполагая, что больше мы сюда уже никогда не вернемся… До бомбоубежища бежали с трудом и с частыми остановками. Мама то брала меня на руки, то подхватывала падающее с плеч пальто. Ведра буквально оттягивали ее руки. Наконец, добежали до бомбоубежища. Но нас туда не пустили, так как оно было не для нашего дома. Как мама ни уговаривала дежурного, все было бесполезно. Когда мы отбежали уже на большое расстояние, за спиной раздался страшный взрыв. Мы и бежавшие невдалеке люди попадали на землю. Как потом выяснилось, в то бомбоубежище, в которое нас не пустили, попала бомба… А падали мы, оказывается, от взрывной волны… Какая же это страшная сила! На земле почему-то было уже много лежащих людей, не понятно, живых или нет. Меня слегка ранило в правую руку. Но обнаружили медики это уже в бомбоубежище… Так и остался на всю жизнь «бантик» от того ранения.  Наконец, мы добрались до своего бомбоубежища. Кто же знал, что в нем были не закреплены лестницы. Только сестричка и мама вступили на лестницу, как она потеряла равновесие. Сестра сильно разбила колени и подбородок, а маму, со мной на руках, успели поддержать. Словом, началось для нас все с оказания медицинской помощи мне и сестре. Я сильно напугала маму, потеряв сознание. Потом, когда всё потихоньку нормализовалось, и люди оправились от первого страха, детвора начала просить что-нибудь покушать. Тут и выяснилось, что наша бедненькая мама, с большим трудом нёсшая два ведра, ошиблась: одно ведро оказалось с мусором, а второе – с детскими вещами. Так что проблемы у нас начались сразу: ни денег, ни документов, ни продуктов. Все маму успокаивали, поддерживали и убеждали, что всё это ненадолго, и что вот-вот этот ужас окончится. Когда вышли после бомбежки, все от неожиданности ахнули: города не было, его буквально сравняли с землей. Все развалины полыхали огнем, догорало то, что еще как-то уцелело от снарядов.  Языки пламени плясали на обломках домов и строений. Все было в сплошном дыму. Женщины плакали, некоторые рыдали во весь голос. Потом подъехали машины, и началась отправка людей. Куда, на сколько нас увозят, никто не говорил, на вопросы о тех, кто оставался в городе, на заводе, отвечали одной фразой: «Ну, о чём вы говорите, кто и что сейчас знает?!».Во время пути нашего поезда по Украине налеты были довольно частыми. Когда объявляли налет, поезд останавливался, все бежали прятаться в посадки, в кукурузу. Старые люди, крестясь, оставались на местах, им бежать было тяжело, говорили: «Да, может, Бог милует». После налетов всех пересчитывали и отмечали в списках, грузили раненых. Прикрывая чем можно, оставляли убитых. Если узнавали, что поезд задержится надолго, успевали даже быстро похоронить погибших, благо, воронок, ям и земли было предостаточно.  .. Мест в вагонах становилось все больше. Переезжая Днепр, видели: он был совершенно красным от пожаров.Миновав Украину, стояли подолгу: то ждали встречных поездов, то набирали воду, часто проходила сортировка раненых и здоровых, чтобы было удобнее их оставлять для лечения в городах. В дороге мама заболела малярией. Температура была под 40. Врачи настаивали снять ее с поезда. Но Фёдор Именович Кузьменко, начальник поезда, не позволил этого сделать. Взял всю ответственность на себя, в том числе и о нашем пропитании, на правах папиного давнего знакомого. Удивительно то, что люди, попав в такую сложную ситуацию, были очень доброжелательны, выручали друг друга кто чем мог. Нас угощали и подкармливали. Так что, до организации кухни мы продержались, но были постоянной заботой Федора Именовича. Длился наш рейс очень долго. Пути были заняты вагонами с красноармейцами, едущими на фронт, цистернами, огромными платформами с углем и чем-то еще, прикрытым брезентовыми чехлами. Наш состав, конечно, всем уступал дорогу.  Вначале всем предлагали давно оставленные землянки. Состояние их было очень плохое: обсыпающиеся стены, земляные полы, сваливающиеся балки и окна, в которые была видна только земля.  Мы их пересмотрели множество. В землянке, куда нас особенно агитировали заселиться, (похоже, разводящий нас сам валился с ног) стояла ржавая железная кровать, сбитый из досок стол, а на нем — крысы. Мама даже вскрикнула, испугавшись, и выбежала оттуда. С другой землянкой была почти та же история. После нескольких просмотров нас, утомленных и голодных, повели в дом, где жила семья фронтовика, с условием, что они согласятся нас принять. Катя, так звали хозяйку, вначале долго упиралась, но потом, очевидно, пожалев нас, дала согласие, и вопрос нашего заселения закончился вполне успешно. Потом тетя Катя с мамой очень подружились, вместе ждали вестей с фронта, известий «От Советского информбюро», благо, в доме в углу висела большая черная бумажная «тарелка»-радио. Забегая вперед, скажу, что дружба с их семьей у нас сохранилась надолго, даже когда мы потом уже жили в городе. Эта семья нас очень поддержала, и вместе с ними мы пережили обрушившуюся на нас беду. Мама тёте Кате очень понравилась, и она искренне верила и ничуть не сомневалась, что нам бы только беду пережить и папу дождаться, ничего другого нам здесь не нужно. Мама часто болела, но, тем не менее, как могла, зарабатывала на хлеб, во всём помогала – неудобно же было сидеть нахлебниками…А тем временем дело шло к зиме. О папе никаких известий мы не получали. Всех знакомых и незнакомых опрашивали, есть ли какие известия об эвакуации военных предприятий с Украины, хоть таким образом пытались получить информацию о своих родных. Почтальонов и ждали, и боялись, как огня. Больше всего на свете боялись получения похоронок, но они шли и шли, как нам сообщала тётя Катя, почти в каждый дом. В такой дом, шли потом все солдатки, чтобы помочь пережить беду, поддержать вдову, чем-то по-доброму помочь. Россиян всегда объединяло общее горе и милосердие… |
Что я хотел бы знать о своей матери
Leer en español
Ler em português
Там, где ваша работа встречается с вашей жизнью.
Смотрите больше от Ascend здесь.
Моя мама сделала невозможное. Она сбежала из Вьетнама, будучи беременной мной, и в хаосе рассталась с моим отцом. Она была настолько волевой, что, не говоря ни слова по-английски, благополучно перевезла всех своих детей в Америку, пять лет спустя разыскала моего отца и была мастером детектора лжи, который держал своих 14 детей в узде.
Она мечтала о лучшей жизни для меня. Вместо того, чтобы следовать ее плану, я восстал против единственного человека, на которого хотел произвести впечатление.
Всю мою взрослую жизнь мы не могли сходиться во взглядах. Мой вьетнамский был недостаточно хорош, чтобы успевать за ее лекциями, но ее неодобрение было очевидным. Она видела во мне проблемного ребенка: мятежного только потому, что он мятежный, безответственного и рискового, не обращающего внимания на имя семьи. В моем доме не было места для самопознания или совершения ошибок, но я был творческим. Я нашел способы сделать и то, и другое.
Моя мама думала, что у меня много ошибок: я недостаточно долго жил дома.
Я уехал в 17 лет. После колледжа я не нашел работу. Я несколько месяцев сидел на диване, не зная, что делать со степенью нейробиолога. Я не учился в медицинском институте. Я потратил годы на то, чтобы разориться, чтобы получить докторскую степень. Я не вышла замуж за вьетнамского буддиста. Я вышла замуж за межрасового и межрелигиозного. Я не чтил традиционные гендерные роли. Прежде чем создать семью, я сосредоточился на построении карьеры. Я не зациклился на одной работе. Я рисковал и не всегда имел план.
Ожидалось, что я буду следовать плану успеха, неразрывно связанному с вьетнамской культурой 1950-х годов, но я этого не сделал. Я проложил свой собственный путь. Я не чувствовала себя любимой, понятой или поддерживаемой на протяжении всей этой главы моей жизни.
Какими бы благими ни были намерения, люди, которые любят нас больше всего, часто проецируют на нас свои мечты, страхи и убеждения.
Спустя годы, после периода, когда она называла больницы и реабилитационные центры своим вторым домом, тело моей мамы начало отключаться из-за почечной недостаточности.
Во время нашего последнего глубокого разговора она застала меня врасплох. Она сказала мне, что я выбрал жизнь, гораздо более достойную жизни, чем она мечтала для меня, когда бежала из Вьетнама, молясь о безопасности своей семьи. Это был первый раз, когда она выразила гордость за меня. Мне было 32 года. Вскоре после этого момента моя мама умерла.
С тех пор я провел много времени, оглядываясь назад и проясняя наши отношения. Как мать, я теперь понимаю, почему моя мама была в ярости, когда я не могла дать ей адрес, чтобы посетить, или номер телефона, чтобы позвонить во время моих дней сидения на диване. Я понимаю, что она также боролась, даже в еще большем масштабе, за то, чтобы не потерять свое вьетнамское наследие, и то, что мой независимый характер ощущался как часть этой потери. Есть так много вещей о моей маме, о которых я хотел бы знать раньше.
Мой опыт, я тоже знаю, не редкость. То, что часто кажется безответной любовью между родителями-иммигрантами и их детьми в первом поколении, является обычным явлением, но еще чаще это не обсуждается открыто.
Если что-то из этого кажется вам знакомым — если вы чувствуете, что ваши родители принуждают вас вести образ жизни, который не соответствует тому, кто вы есть — вот три вещи, которые я хотел бы знать, когда был на вашем месте.
Для тех, кто заинтересован в спасении отношений, учтите этот совет. Я знаю, что для меня это добавило бы больше драгоценного времени с моей мамой, помогло бы мне сохранить мою энергию и позволило бы мне испытать больше радости, прокладывая свой личный и профессиональный путь.
1) Хотел бы я знать, что моя мама сильная, но такая же уязвимая. Я вырос, думая, что мне было трудно, когда я был бикультурным ребенком, пытаясь приспособиться к своим американским сверстникам. На самом деле моим родителям пришлось намного тяжелее. Они не только учились жить в стране, где не говорят на родном языке, но и воспитывали 14 детей в совершенно новой культуре. Они изо всех сил старались чтить свое наследие и традиции — одна из немногих вещей, которые приносили им радость и утешение.
Хотел бы я знать, что под жестким фасадом моей мамы скрывается уязвимая женщина, которая хочет быть частью жизни своего самостоятельного ребенка, родившегося в Америке. Хотел бы я задать больше вопросов. Хотел бы я признать, что у нее не было языка, чтобы объяснить себя так, как я был готов изучить или принять. Я бы проявил к маме больше любезности, и хотя я, возможно, не согласился с ней, я бы оценил ее намерения.
Что я знаю сейчасКакими бы благими ни были намерения, люди, которые любят нас больше всего, часто проецируют на нас свои мечты, страхи и убеждения. По моему опыту, это особенно характерно для детей иммигрантов в первом поколении, многие из которых сталкиваются со значительным давлением, чтобы вести лучшую жизнь в обмен на жертвы, на которые пошли их родители.
Правда в том, что ваши родители, вероятно, вас не понимают. Вы, наверное, тоже их не понимаете. Их ожидания могут показаться иррациональными, неподдерживающими или узколобыми, но под всем этим часто скрывается любовь, просто выраженная не так, как вам хочется.
Если не справиться, ваши разногласия могут привести к обиде или, как в моем случае, к отчуждению. У этого есть эмоциональные последствия, и перенос этого веса только утомит вас, когда вы попытаетесь проложить путь вперед. Чтобы исправить естественно напряженные отношения, потребуется время. Прежде чем вы сможете копнуть глубже и заняться трудными вещами, вам нужно создать основу для сопереживания, сострадания и хорошего общения.
Что вы можете сделать по-другомуСосредоточьтесь на том, чтобы понять своих родителей как людей, прежде чем обсуждать тему, вызывающую напряжение. Как только вы создадите основу для сопереживания и сострадания, все станет возможным, включая мир, понимание и примирение.
Не позволяйте стереотипам управлять вашим повествованием, как это делали мы с мамой. У ваших родителей, как и у вас, есть точки зрения, которые определяются их поколением, культурой, возрастом, жизненным этапом и личностями. Так же, как и вы, они руководствуются своим опытом.
Как иммигранты, они многое пережили и могут поделиться мудростью. Вам обоим нужно избавиться от заблуждений, чтобы вести уважительные беседы и расти.
Чтобы никто не чувствовал себя невидимым или изолированным, показывайте доверие и признательность своими словами и действиями, когда это кажется уместным. Начните с малого.
- Свяжитесь с родителями, когда сможете. Найдите время для важных семейных моментов, даже если это всего лишь 10-минутный видеозвонок.
- Простые жесты, такие как улыбки и объятия, могут проникать глубоко. Я взял за правило обнимать маму перед тем, как выйти из дома. Я мог злиться или грустить перед объятиями, но после того, как отпускал ее, мне всегда становилось хуже.
- Выразите благодарность своим родителям — простой способ дать им почувствовать себя любимыми, который принесет пользу и вам. Вспомните случаи, когда вы были наиболее удовлетворены их поддержкой. Будьте конкретны (« Спасибо, что приготовили для меня сегодня ужин.
Я знаю, что вы устали. Это очень много значит для меня») вместо того, чтобы давать общие заявления (« Я благодарен за вас .»).
Я знаю, что вы устали. Это очень много значит для меня») вместо того, чтобы давать общие заявления (« Я благодарен за вас .»).Если у вас нет таких отношений, при которых вы можете словесно выражать свои чувства, попробуйте вести дневник, чтобы вспоминать моменты, когда ваши родители поддерживали вас на протяжении многих лет. Когда это кажется уместным, выражайте свою любовь любым способом, который кажется подлинным вашим отношениям (простая открытка, чтобы сказать: «Я люблю тебя», неожиданный визит или участие в приготовлении ужина).
2) Хотел бы я знать, как уважительно вести трудные разговоры. Когда дело доходило до сложных разговоров, в молодости меня охватывал страх. Страх не сказать что-то идеально, страх неловкого молчания, страх не суметь убедить маму передумать и, самое главное, страх не почувствовать себя понятой или любимой. Когда я приезжал домой, мама часто задавала каверзные вопросы о моей жизни и моих планах.
Я боялся, что мои ответы снова подведут ее.
Чтобы не волноваться, я воздвигала стены перед визитами. Я прокручивал в уме наши старые аргументы, репетировал новые и выдвигал аргументы в пользу своего образа жизни. В моем воображении я был уязвимой жертвой, а моя мама была иррациональным злодеем.
Как только начался настоящий разговор, я уже был взбешен, и это не пошло нам на пользу. Я говорил слишком быстро, говорил вещи, за которыми она не могла уследить, закрывался и уходил, желая исправить ситуацию. Я до сих пор могу представить ее реакцию на мою быструю болтовню. В то время казалось, что она отмахивается от меня, когда я изливаю свое сердце и душу. Сегодня я понимаю ее реакцию как искреннее проявление замешательства. Она никогда полностью не понимала и не была готова к моим убеждениям.
Хотел бы я знать, что я был моим самым большим препятствием.
Что я знаю сейчас Тяжелые разговоры сложны, потому что вы не можете предсказать, что скажет другой человек или как он отреагирует на то, что вы скажете.
Однако есть одна вещь, которую вы можете контролировать: себя. У вас есть свобода действий, чтобы решить, что вы хотите получить от сложного разговора с родителями, и сформулировать аргумент таким образом, чтобы настроить вас на его получение. У вас также есть право решать, что вы не хотите обсуждать, что является границей, а что запрещено.
В конечном счете, ваша цель должна состоять в том, чтобы уйти, зная, что вы проявили уважение и честность. Вы можете контролировать только то, что вы говорите и как вы это говорите, а не то, что ваши родители говорят или делают дальше.
В моем случае я хотел понимания. С моей стороны было бы мудро объяснить маме свой образ жизни в контексте наших общих ценностей, показать, что я стремлюсь к своим целям с тем же упорством, установкой на рост и стойкостью, которой она научила меня в детстве. Но я двигался слишком быстро. Я был слишком напуган, слишком зол и слишком оборонялся, чтобы начать этот разговор.
Что вы можете делать по-другому Помните, что ваша энергия ограничена, и вы имеете право выбирать, когда, как и хотите ли вы обсуждать свою жизнь с родителями.
Установление границ на раннем этапе — решение, открыты ли вы для получения совета, какие части вашей жизни вы разделите, а какие нет — поможет.
Если вы решите все обсудить, я рекомендую предупредить ваших родителей, а не удивлять их паническим телефонным звонком или посещением. Чтобы избежать паники, четко сформулируйте, что вы хотите обсудить, и повторите, что вы цените их точку зрения. Вы можете найти эту общую структуру полезной:
- Укажите время и место: «У вас есть время пообедать со мной дома в эту субботу?»
- Четко объясните, что вы хотите обсудить: «Я получил предложение о работе, которое меня очень волнует, потому что оно позволит мне развить лидерские качества и хорошо оплачивается, но мне придется переехать в Чикаго».
- Покажите, что вы их цените: «Я знаю, что между Чикаго и домом много беспосадочных рейсов, но я все равно немного обеспокоен. Обсуждение этого предложения с тобой действительно помогло бы мне успокоить нервы.
Перед встречей сделайте несколько заметок о своей конечной цели.
Однако будьте осторожны, чтобы не перефразировать старые истории, которые больше не служат вам. Вступайте в разговор, чтобы поделиться чем-то о своей жизни, а не искать одобрения своего выбора. Ваши родители с меньшей вероятностью будут задавать вам вопросы или осуждать вас, но если они это сделают, постарайтесь не защищаться.
Реальность такова, что ваши границы не всегда будут соблюдаться. Иногда вы получаете непрошенный совет, и в такие моменты вы можете сохранить свою энергию, практикуя глубокое слушание. Пусть ваши родители опустошат свои сердца и умы, зная, что им нелегко смотреть, как вы делаете шаг в незнакомое место. Сделайте глубокий вдох, чтобы получить ясность, прежде чем ответить. Если вы сможете связать ценности, определяющие ваш выбор, всего лишь с парой ценностей, которым вас научили родители (стойкость, честность и т. д.), вы, возможно, найдете способ привести их в соответствие. Это тем более верно, если вы уже построили фундамент сострадания.
В конечном счете, ваша цель должна состоять в том, чтобы уйти, зная, что вы проявили уважение и честность.
Вы можете контролировать только то, что вы говорите и как вы это говорите, а не то, что ваши родители говорят или делают дальше.
Ascend
Карьерный и жизненный совет для молодых специалистов.
3) Хотел бы я знать, что не обязательно все или ничего.Тема ценностей подводит меня к последнему пункту: моя семья поддерживала традиционные вьетнамские ценности — и большую часть своей жизни я думал, что должен делать то же самое. Мужчины были важнее женщин, моя мама была привратником нашего счастья, а старшие члены семьи имели власть над младшими. Будучи женщиной, самой молодой и единственной родившейся в Америке, я проложила путь к тому, чтобы почувствовать себя привязанным аутсайдером.
Я был так занят, пытаясь вырваться на свободу, что не мог понять, что маминый учебник не так уж отличается от моего. Она, как и я, ценила семью. Для нее это означало жить дома до замужества, чтобы общаться со своими близкими и готовиться к воспитанию детей.
Для меня это означало появляться и полностью присутствовать в важные моменты. Моя мама, как и я, тоже ценила добродетель. Она научила меня, что неудача — это возможность для роста, но ей в равной степени было больно смотреть, как я спотыкаюсь, падаю и сражаюсь в собственных битвах.
Возможно, нашей самой большой общей ценностью была независимость. Мы оба создали свои собственные возможности. Она нашла творческие способы заработать деньги, поставить еду на стол и одежду на наши спины. Я много работал, чтобы раскрыть свою личность независимо от моей семьи. Такова была роскошь того, что она проложила мне путь к плану, выходящему за рамки выживания.
Только потеряв ее, я понял, что за всеми горячими дискуссиями скрывается глубокое восхищение.
Когда я был моложе, я думал, что наши ценности должны проявляться одинаково, а если это не так, мне нужно смириться с дискомфортом, взять себя в руки и доказать, что мой путь был правильным. Это было утомительно. Оглядываясь назад на вехи моей жизни — окончание колледжа, поступление в аспирантуру и помолвка — к тому времени, когда я их достиг, я был эмоционально, физически и когнитивно сожжен.
Я не мог полностью извлечь радость из тех случаев.
Хотел бы я знать, что мне не нужно чтить все, что касается моей мамы и ее наследия, что я могу анализировать ее убеждения и обычаи, уважать все, а практиковать только те, которые соответствуют моему будущему «я». Я хотел бы иметь уверенность, чтобы объяснить это ей и себе в начале моей жизни, вместо того, чтобы отгонять ее или затаивать обиду.
Что я знаю сейчасОткрытие своего истинного «я», независимого от личности ваших родителей, не всегда требует бунта до крайностей. В моем случае я восстал против семьи, когда был моложе, чтобы заявить о своей независимости, но семья всегда была сущностью моего существования. Никогда не казалось правильным быть отчужденным. Я совершил ошибку, думая, что должен либо отказаться от своих целей, либо поддаться ее.
Помните об этом в своей жизни. От чего вы отказываетесь, от чего не хотите отказываться? Эти действия вызваны вашими глубинными убеждениями, злобой или страхом? Выжигаете ли вы себя, и если да, то что вам нужно? Иногда ответ может быть космос.
В других случаях это может быть трудный разговор.
Отфильтруйте семейные ценности и найдите те, которые вы разделяете с родителями. Уважайте их, зная, что, хотя вы можете контролировать то, как проявляются ваши ценности, вы также неотъемлемо связаны со своей семьей через свою культуру и воспитание. Не позволяйте своему эго управлять вами. Пусть ваши действия направляются вещами, которые вас вдохновляют. Когда вы будете делать это без стыда, вы достигнете более продолжительного счастья.
Если вы, например, похожи на меня, возможно, вы всю свою жизнь пытались принадлежать своим родителям и чувствовать, что их ценят. Вместо того, чтобы отгораживаться от них, когда вы не согласны с ними, или склоняться к ним так сильно, что вы разочаровываетесь — и то, и другое может привести к эмоциональному выгоранию, — подумайте об этой безумной идее: компромиссе.
Один из способов сделать это — сделать себя незаменимым.
Инвестируйте время в свои отношения с родителями, но делайте это с намерением помочь им отпустить прошлое и приспособиться к будущему. Дайте им возможность быть такими же независимыми, как и вы. Например, запланируйте скромную встречу у себя дома, где ваши родители смогут увидеть, где вы живете, и познакомиться с вашими друзьями. Если это слишком сложно для них, спросите своих родителей, можете ли вы принять гостей у них дома. Они могут чувствовать себя более комфортно, знакомясь с новыми людьми в знакомой обстановке. Скажите, что вы хотите познакомить их с другими важными людьми в вашей жизни. Такого рода усилия всегда заставляли мою маму чувствовать себя ценной, особенно когда она могла готовить для нас и рассказывать нам о вьетнамской культуре через свой язык любви, еду.
Наконец, обратите внимание на энергию, которую вы тратите на это путешествие. Вы можете сделать перерыв, если он вам нужен. Разрыв просто означает, что вы достаточно заботитесь об отношениях, чтобы прояснить их.
Если вы будете ждать, пока не сгорите, как это сделал я, вы в конечном итоге достигнете критической точки, когда вам понадобится гораздо более длительный перерыв . Жизнь коротка и драгоценна. Немного сбавьте обороты и дайте себе то, что вам нужно, когда вам это нужно.
Спор об образе жизни, с которым не согласны ваши родители, может показаться небезопасным и даже разрушительным. Хотя эти конфликты могут проявляться по-разному в зависимости от ваших отношений с семьей, в основном они часто являются источником серьезного беспокойства. Итак, я оставлю вас с этим: если вы живете своей истиной, держитесь крепко.
Возможно, мы с мамой поссорились, но за всем этим скрывалась неоспоримая любовь и твердая приверженность нашим общим ценностям. Мы оба были достаточно уязвимы, чтобы жаждать принадлежать и чувствовать себя принятыми другим человеком. По иронии судьбы, мы также были волевыми женщинами, которым нельзя было указывать, как жить.
Мы были подлинными, даже когда нас неправильно понимали другие и друг друга. Мне потребовалось, чтобы я потерял ее, чтобы понять, что за всеми горячими дискуссиями скрывается глубокое восхищение.
Ваши отношения с родителями заслуживают терпения, времени и энергии, чтобы их развивать, но вашей главной целью должно быть благополучие, внутренний покой и позитивное отношение к себе. Начните с распространения этой благодати на себя, и, в конце концов, вы сможете распространить ее и на свою семью. Хотел бы я знать это раньше, чем позже.
Тридцатидневное ожидание
Сидя на диване и закутавшись в плед, смотрю повторы старого бессмысленного ситкома, а на моем телефоне тикает полночь.
Я вздыхаю с облегчением, и в тот же момент меня пронзает приступ горя. Я целую четырехнедельную малышку, лежащую у меня на коленях, и поднимаюсь наверх, чтобы уложить ее в постель. Мое зрение затуманено слезами. Я так люблю этого милого ребенка, так , и до этого тихого полуночного момента я не знал, будет ли она моей дочерью.
Я встретил ее в возрасте нескольких минут и провел с ней месяц бессонных ночей. Ее слюна украшает плечо моего топа, а ее очаровательное личико украшает экран блокировки моего телефона.
Это усыновление или, по крайней мере, история нашей семьи. В кругах усыновителей популярна цитата: «Если вы знаете все об одном усыновлении, то вы понимаете одно усыновление». Каждая история уникальна и неповторима, каждая история уходит корнями в глубокую утрату, а также в глубокую любовь. Моя семья была сформирована необычным путем усыновления четырех младенцев прямо из больницы и поддержания открытого усыновления с их биологическими семьями. Мы не собирались специально идти по этому пути и были лицензированными приемными родителями в определенные моменты нашего пути. Мы были открыты для детей старшего возраста, групп братьев и сестер, многих сценариев. Но это путь, по которому эти маленькие души нашли свой путь к нам. Это их история, или, по крайней мере, ее части, которыми я хочу поделиться от их имени.
В каждом штате действуют разные законы об усыновлении, и на федеральном уровне очень мало регулируется усыновлением. Наш старший и младший ребенок в возрасте 6 лет и одного месяца являются биологическими братьями и сестрами. Как и наши средние дети, четырехлетние близнецы. Наши близнецы родились и усыновлены в Огайо, и когда согласие на усыновление было подписано их матерью в возрасте пяти дней, оно было практически безотзывным. Потребовалось шесть месяцев, чтобы завершить их усыновление, но к неделе мы расслабились и стали родителями с Эзрой и Наоми.
Эли и Наара, наша старшая и младшая, родились в Пенсильвании, где мы также живем. В Пенсильвании очень разные законы об усыновлении, чем в Огайо и во многих других штатах. Когда согласие на усыновление подписывается родителями через 72 или более часов после рождения, существует 30-дневный период отзыва. В течение этого месяца, если по какой-либо причине родители передумают отдавать своего ребенка на усыновление, они могут отозвать свое согласие и забрать ребенка домой.
Я считаю, что этот закон хороший и правильный. Я считаю, что в каждом штате должен быть этот льготный период, когда мать выздоравливает после рождения и принимает серьезные душераздирающие решения в отношении своего ребенка. Я благодарен за то, что могу сказать нашим детям, что решение найти для них семью далось нелегко.
Также тяжело быть родителем в течение тридцати дней.
Большинство моих ближайших друзей — приемные и приемные семьи. У меня есть друзья, которые ждали год , чтобы узнать, остался ли с ними ребенок, и много друзей, которые попрощались с приемным ребенком, воссоединившимся со своими родителями. Любовь к детям, чье будущее зависит от решения судей, адвокатов, адвокатов, родителей и психиатров, — это невиданный прыжок в будущее. Мои прекрасные друзья хорошо любят в этом хаосе. Они с изяществом говорят о родителях своих приемных детей и преодолевают взлеты и падения с уравновешенностью, которой нет у меня. Мне иногда кажется глупым ныть и жаловаться на наше короткое тридцатидневное ожидание.
Но в то же время это иное ожидание, чем ожидание в приемной семье.
В приемных семьях долгое ожидание и неопределенное будущее в основном находятся в руках судей и социальных работников. Внешние силы решают, что, по их мнению, лучше для ребенка. Такое субъективное представление, что такое «лучшее», но это их работа. Слушания и обзоры, интерактивные наблюдения с психиатрами и планы обслуживания с набором целей для биологических родителей — все это в порядке вещей в приемных семьях. Я серьезно восхищаюсь моими любимыми друзьями, которые прошли через это десятки раз.
Наши тридцать дней, это другое. Это личное решение, которое принимает мать (а во многих случаях и отец. Если идентифицировано при усыновлении, те же сроки применяются к отцам). Это период их размышлений, обработки, скорби и прихода к выводу о будущем своего ребенка. Никакого участия, по закону, ни от кого другого нет. Тарифного плана нет. Нет целей для достижения. Ни один врач не оценивает их связь с ребенком.
Никакой молоток не спускается и не принимает решение за них. Выбор остается исключительно за матерью, и перед ней стоит душераздирающее решение. Они должны каждый из этих 30 дней. Все 720 часов. Все 43 200 минут. Я бы встал и дал показания, я бы протестовал, я бы выступил против властей, если бы наше государство попыталось изменить этот период времени.
Когда прошла полночь на 30-й день нашего старшего возраста, я почувствовал огромное облегчение в сочетании с неожиданным сокрушительным горем. Потому что этот ребенок теперь был на пути к тому, чтобы стать моим законным сыном, потеряв другую мать.
И все же за все эти тридцать дней, за все 720 часов, за каждую из этих 43 200 минут я не выдохнул. С нашим первым ребенком я весь день была дома с одним младенцем. Я молился, я был одержим, я плакал. Я радостно улыбалась, держа в руках этого милого мальчика, и каждый раз, когда звонил мой телефон, паниковала, что это будет звонок, который положит конец этой радости.
Моя семья «нянчилась» со мной много дней — походы в магазин или на ужин, чтобы заполнить день и отвлечься. Это действительно не сработало.
Когда прошла полночь на 30-й день нашего старшего возраста, я почувствовал огромное облегчение в сочетании с неожиданным сокрушительным горем. Потому что этот ребенок теперь был на пути к тому, чтобы стать моим законным сыном, потеряв другую мать. Я не знал ее хорошо в тот момент, но мое сердце болело за нее. Она единственный человек в мире, который любит моего сына так, как я, с материнской любовью. Прошло почти десять месяцев, когда судья наконец подписала официальное постановление об усыновлении, но именно в ту ночь тяжесть ее решения легла прямо на мою грудь.
За почти семь лет, прошедших с тех пор, как он присоединился к нашей семье, мы построили прекрасное открытое усыновление с его первой семьей. То же самое относится и к семье наших близнецов. Мы считаем биологических родителей и братьев и сестер наших детей важной частью нашей семьи и дорожим отношениями, которые мы с ними построили.
Итак, почти семь лет спустя, когда нас попросили усыновить биологическую младшую сестру нашего старшего сына, динамика была совершенно иной. Неконтролируемые обстоятельства и общая раздробленность этого мира снова привели нас всех к одному и тому же основанию для принятия решений, но теперь мы не были чужими. Я не буду говорить о ее чувствах, потому что это не моя история , чтобы рассказать, но я наблюдал, как любимый член семьи, друг, сестра снова и снова переживает эту душевную боль.
Я бы отдал их маме еще раз, тысячу раз.
Наш сладкий четвертый ребенок вернулся к нам из больницы в конце этого лета, и жизнь с четырьмя детьми в возрасте до 7 лет пошла вперед в интенсивном темпе. У меня было не так уж много времени, чтобы сидеть дома и считать эти минуты, но это никогда не выходило из моей головы. Как и в случае с нашим старшим, я не сдерживал ни капли любви или привязанности.