Как учились в старину: Как учились на Руси – статья – Корпорация Российский учебник (издательство Дрофа – Вентана)
Как учились на Руси – статья – Корпорация Российский учебник (издательство Дрофа – Вентана)
Ученье — свет
«В сельской школе». Владимир Маковский. Источник: Культура.рф
Существует древний документ «Стоглав», явно указывающий на ошибочность мнения о «неучной» Руси:
«…училища бывали в Российском царствии, на Москве, в Великом Новограде и по иным градам… Грамоте, писати и пети, и чести учили. Потому тогда и грамоте гораздых было много, и писцы, и чтецы славны были во всей земле».
Именно «Стоглав» разъясняет, что лицо духовного звания могло содержать училище, предварительно снискав разрешение на это у церкви. Среди требований к будущему главе училища числились экзаменация на предмет знаний соискателя, а также «свидетельские показания от надёжных источников» о поведении учителя.
Окончательным же подтверждением существования училищ в Древней Руси стал достоверный исторический источник — «Азбуковник».
«Азбуковник»
Любопытная и, порой, неожиданная информация из этого документа стала доступна благодаря труду известного в XIX веке журналиста и писателя Даниила Лукича Мордовцева, получившего от епископа Саратовского Афанасия Дроздова интересные рукописи. Это были тетради XVII века, содержащие информацию об организации училищ на Руси. Рукописи состояли из нескольких учебников, часть из которых имела авторство какого-то первопроходца, часть была переписана с похожих работ, названных так же «Азбуковники». Начало рукописи датировано летом «миробытиа 7191 (1683 г.)».
«Азбуковник» представлял собой отнюдь не привычные нам «Азбуку» или «Букварь». Рукопись скорее была сборником указаний для преподавателя, а также подробные наказы для учеников. На протяжении повествования всех «Азбуковников» фразы и в стихах, и в прозе совпадают почти дословно, следовательно можно говорить о том, что в этих строках отразились общие положения для всех училищ XVII века допетровской Руси.
Именно из этого документа мы узнаём важную деталь — образование на Руси в описанное время не имело связи с сословием. Обучаться могли все, за исключением, пожалуй, слишком бедных семей, которые не могли хоть чем-то оплатить учителю его труд, и родителей, не пожелавших отдавать ребёнка в школу.
Школа на Руси
«Земская школа в Московской Руси». Борис Кустодиев. Источник: Livejournal
Руководство для учащихся содержало настолько подробную информацию, что благодаря ей стало возможно представить традиционный день ученика. Как и в современной школе, начиналась учёба с самого утра. Ученики входили в здание училища, кланялись образам, учителю и товарищам. Урок начинался с повторения предыдущей темы. После ответа всех учеников школьники совершали общую молитву. Затем ученики брали у старосты книги и садились за общий стол. У каждого из «дружины» было своё место, определённое учителем.
Старосту назначал учитель.
Это была особая «должность» помощника в школе, которому было даже разрешено замещать преподавателя. Выбирался староста из старших учеников, отличающихся прилежанием в учёбе и положительными душевными качествами. Старост, предположительно, было трое — главный и двое его помощников. Кроме сбора и выдачи книг в заботы старост входило множество обязанностей: спрашивать уроки у младших учеников, наблюдать за поведением школьников (с правом наказывать шалунов), позволять отлучаться «на двор» по нужде (к слову, количество таких «отпусков» было строго регламентировано — не больше четырёх раз в день) и испить воды, следить за освещением, отоплением и уборкой в школе.
Уборкой учебного помещения занимались сами ученики. Староста назначал «дежурного», в обязанности которого входило «пристроять школу»: подметать, мыть полы, лавки и стол, менять воду в сосудах под подставкой для лучины:
«Сим бо познается ваша личная лепота аще у вас будет школьная чистота».
«Книг аще кто не бережет, таковый души своей не бережет»
К книгам в училищах относились особенно трепетно, ведь именно они представляли главную ценность. Школьникам возбранялось слишком сильно раскрывать книгу или листать её без надобности, тем более запрещалось делать в ней заметки. Книги не дозволялось оставлять на лавке. В конце урока требовалось вернуть все учебники старосте, который относил их храниться в особое место.
Своя атмосфера
Любопытным представляется особое правило для учеников, которое в современном мире можно было бы охарактеризовать, как: «Первое правило училища — никому не рассказывай об училище». Действительно, существовал запрет на рассказы о том, что творится в стенах школы:
В дом отходя, школьных бытностей
не кажи,
Сему и всякого товарища своего накажи…
Словес смехотворных и подражание
в школу не вноси,
Дел же бывавших в ней отнюдь не износи.
Это создавало особую семейно-заговорщицкую атмосферу школы, в которую не было входа ни родственникам, ни сторонним людям. Дополняло дружелюбные отношения и стратегия «без доносов». Более того, если преподаватель искал провинившегося ученика, нередко вся «дружина» сплачивалась и скрывала шалуна.
«Розга ум вострит, возбуждает память»
Наказывали хулиганов розгами. Провинившийся должен был лечь на лавку, где и проводилось «задавание лозанов по филейным частям». Под описания наказаний для ленивых и дерзких учеников в «Азбуковнике» отводится целый отдел. Помимо розг были и другие наказания, например провинившихся учеников отправляли в чулан и оставляли после уроков.
Естественно, в основе учения лежало мастерство преподавания учителя, а не умение пороть учеников. Ведь если пойдёт толк о жестокости учителя, никто не захочет отдавать ему в учение своих детей, поэтому всё было в меру и по справедливости.
Как говорилось в Уложении Стоглавого Собора, учить следует, руководствуясь «не яростью, не жестокостью, не гневом, но радостным страхом и любовным обычаем, и сладким поучением, и ласковым утешением».
Окончание дня
Заканчивался учебный день вечерней службой. Во избежание праздного шатания школьники должны были посещать церковь не только в воскресные и праздничные дни, но и каждый день после учёбы. Вести себя там полагалось прилично, так как «все знают, что вы учитесь в школе».
Школьная программа
Кроме школьного распорядка дня и правил в оной «Азбуковник» рассказывает о существовании «семи свободных художеств», изучение которых наступало после получения первоначального образования. В них входили: грамматика, диалектика, риторика, музыка, арифметика и геометрия («всякое землемерие», в том числе география и космогония) и астрономия («звёздознание»).
Также школьники обучались основам стихосложения, практикуясь в сочинении двустиший, сентенций и приветствиях в стихах и в прозе.
Получить больше информации об учебе допетровского времени помешало печальное обстоятельство. Как пишет Даниила Лукич Мордовцев:
«На днях перевели Преосвященного Афанасия в Астраханскую Епархию, лишив меня возможности окончательно разобрать интересную рукопись, и потому, не имея под рукой „Азбуковников“, и принужден я окончить свою статью тем, на чем остановился. Саратов 1856 год».
Труд его остался неоконченным. Однако уже год спустя, после публикации монографии Мордовцева в журнал, его работу издал Московский университет. Значение проделанной им работы огромно. Монография не только восполнила многие «пробелы» в истории, но и открыла интереснейшие факты из школьной жизни семнадцатого века.
Чему и как учились у нас в древней Руси? — епископ Можайский Василий (Преображенский)
Читано в Общем Собрании Братства во имя Пресвятой Богородицы 2 февраля 1887года Членом Братства, законоучителем 1-ого Кадетского корпуса, Священником Василием Хрисанф.
Как скоро сознается потребность в образовании, на первый план выступает вопрос о том, чему и как учить. Занимаемся усиленно ныне мы этим вопросом. В виду этого далеко не бесполезно поднять завесу прошлого и пристальнее посмотреть на школьный вопрос родной старины. Не всё ведь новое только и хорошо, и не всё старое безусловно плохо. У предков наших, быть может, найдётся, чему поучиться.
Великое, незабвенное дело наших первоучителей Святых – Мефодия и Кирилла – не могло пройти без следа и для русских славян. В то время наши предки ходили до Царьграда по торговым делам. Знакомы им были и южно-славянские страны. Еще до равноапостольного князя Владимира явились у нас на Руси христиане. И они уже несли с верою святой книжное ученье. При великом русском князе Игоре в 945 г. заключен был договор с греками. Русские обязались удостоверять личность прибывающих в столицу Византии письменными документами. Возможное дело предположить, что эти паспорты писались по-славянски.
Равноапостольная Ольга, супруга Игоря, приняла святое крещение в Царьграде. Лично посетила она славный город царя Константина. И велик, и благоустроен он был, но не в этом была слава его в те времена. Тут школы и науки процветали. Сюда приходили учиться с востока и запада. Вот чем был славен Царьград. Сюда и обращены были взоры русских славян. Владимир святой принял христианскую веру от греков. Сам он крестился в Херсонесе, в греческой колонии. Тут он вступил в брак с греческой царевной Анною. Породнились между собой два народа: греки и русские славяне. Договорились они о мире. Греки дали обещание помогать Владимиру в его новых трудах просвещения Руси. Владимир понял, что только искреннее желание греков принести пользу русским людям поможет делу. Нужны были в полном смысле пастыри, а не наемники. Добровольно идут из Греции христианские учители. Несут они с собою все необходимое для распространения веры Христовой. Книги церковные, иконы святые и мощи – вот дар греков русскому народу.
Знают эти учители славянский язык. В ряду их можно было видеть и настоящих славян из Болгарии. Потеряла тогда свою свободу эта страна, сделалась греческой провинцией. Не легкое житье стало болгар. Многие из них пожелали бы переселиться к братьям славянам на Русь.
Вот совершилось святое крещение киевлян. Нужно было подумать о других городах и весях родной страны. Спрос на учителей увеличился. Но не это одно занимало великого князя Владимира. У греков науки процветали, школы заведены были; а у нас ничего нет. Насадить образование на русской почве – вот широкая задача деятельности святого князя. Что же требуется для этого? Прежде всего нужны школы, где бы могли учиться дети русских людей. Счастье наше, что учителей много прибыло к нам и продолжало прибывать из родственных южных стран. Им поручается дело устройства школ. Таким образом, устроителями школ являются у нас у нас на первых порах греки с нашими братьями славянами. Как же они ведут порученное им дело?
Греция тогда была для всего Востока образованнейшею страною.
Болгары не ушли далее подражания школам греческим. Да и на Западе у чужеземцев не заметно было ничего нового. Ясное дело, что греческая школа, как лучшая, будет пересаживаться и к нам на Русь святую. Наши русские школы будут по мере сил подражать порядкам греческим. В самой Византии школы были наследием старины родной. Императоры покровительствовали им. Во дворце со времени Михаила III учреждено было высшее учебное заведение. Тут на средства государей обучались юноши высшим наукам. Преподавали в придворной школе ученейшие мужи. Идеалом преподавания поставлено было общее образование. Цель обучения сводилась к тому, чтобы приготовить образованного человека-христианина. Природные наклонности каждого укажут ему путь деятельности по выходе из школы. Но последняя не брала на себя обязанности облегчать жизненную деятельность его путем сообщения специальных знаний. Кратко и ясно школа гласила: сделайся образованным христианином, а когда выйдешь из школы, избирай служение обществу по своему желанию.
Неудивительно после этого, что из школы могли выходить и образованные епископы, и государственные чиновники, и военачальники. Оттого в Византии совсем нередкостию было возведение людей прямо из светского звания на высшие иерархические степени. И эти лица оказывались вполне подготовлены к новому служению.
Поставив задачею своею сообщать ученикам общее высшее христианское образование, школа для достижения цели приспособила соответственные средства. Самым высшим предметом школьного преподавания было учение веры православной. Это венец и завершение всего курса. Кто не изучил основательно богословских наук, тот считался полуобразованным. Но, конечно, основательное знакомство с учением веры требовало и обстоятельного знакомства с посторонними, внешними, или, как мы называем их, светскими науками. Весь курс их, сводившийся к семи свободным искусствам, получает права гражданства в школе; но ему отводят низшее место по сравнению с богословием. Все светские науки мыслятся как подготовляющие только к разумению высшей мудрости.
В качестве подготовительных они преподаются в начале учебного курса. Переходной ступенью к богословию является диалектика, или в широком смысле философия. Заканчивается курс школьного образования изучением богословия.
Наряду с придворной школой по местам были и другие подобные же. Замечательно, что в Греции издавна образование считалось делом частного почина. Открывали школы любители на свой страх. За известную плату они преподавали науки людям, искавшим образования. Выходило подобие наших частных пансионов. Даже придворная школа императорская носила такой же точно характер. Императоры по любви к наукам содержали у себя во дворце школу. Бесплатное обучение юношей было с их стороны жертвой ради науки.
Среднего образования, т.е. среднеобразовательных учебных заведений правительственных не было, но частные школы этого рода, несомненно, существовали. Они брали на себя задачу подготовления учеников к высшему курсу школ. В них преподавались светские науки и по преимуществу грамматика по широкой программе, т.
е со словесностью и литературой, и риторика. Окончить образование в такой только школе – это значило остаться полуобразованным, чего грек никогда не любил.
Было в Греции много низших школ. Все они носили характер церковно-приходских. Обыкновенно в селах заведовали ими духовные лица. В монастырях, не исключая и женских, школы первее всего удовлетворяли насущной потребности самих иноков; но сюда ходили учиться и дети мирян.
Вот из каких учебных заведений вышли первые учителя наших предков. В Греции, при дворе императоров, было учебное заведение. Греки внушают и Владимиру Святому мысль основать при дворе своем школу. В Греции на зов императора являлось желающих учиться более, чем требовалось. У нас добровольно не шли ученики. Вот и пришлось сделать набор . «Послав Владимир нача поимати у нарочитое чади дети и даяти нача на учение книжное; матере же чад сих плакахуся по них, еще бы не бяху ся утвердили верою, но акы по мертвеци плакахуся». Плач матерей не остановил Владимира. Комплект учеников был набран.
Приставлены были к ним и учители. Первый наш митрополит пишет и наказ им. Дает он руководящие правила образования. Весьма интересен этот наказ. «Преосвященный митрополит Михаил призываше к себе всех тех учителей грамотных и наказываше их нрав и благочинне учити юныя дети, якоже словесем книжнаго разума, такожде и благонравию, и в правде, и любви, и зачалу премудрости, страху Божию, чистоте и смиренномудрию; учити же их не яростию, ни жестокостию, ни гневом, но радостовидным страхом и любовным обычаем, и сладким проучением, и ласковым рассуждением, противу коегождо силы, и со ослаблением, да не унывают, наипаче всегда прилагати им учение от закона Господня на пользу души же и телу; от безумных же и неподобных словес всячески ошаятися». По мысли первосвятителя Русской церкви учители должны учить детей книжному учению и вместе с тем научать их благонравию, правде, любви, страху Божию и чистоте. Школа, значит, должна стать не учебным только, но и воспитательным заведением. Для нее задачею поставлено, чтобы она приготовляла христиан православных по вере и житию.
Христианское учение соединяется здесь с христианским воспитанием. Желанный результат от школы – образованный и благонравный человек-христианин.
Не ясно ли, как близко подходит наша первая русская школа к школам греческим? Это и понятно. Организуют школу пришлые с юга учителя по своим образцам. Но при тождестве образцов надобно ожидать и сходства в средствах к достижению целей. Краеугольным камнем школьного преподавания полагается учение веры. Вспомогательным средством к усвоению главного предмета считается курс светских наук. Само собой разумеется, что невозможно было ожидать на первых порах достаточной степени совершенства в подражании греческим школам. Важно то, что сошлись в определении средств. Основанная школа должна расти и развиваться. Будет расширяться тогда и объем преподаваемых наук.
Мудрый Ярослав был продолжателем дела отца своего на поприще образовательной деятельности. Вот что пишет о нем летописец: «И бе Ярослав любя церковные уставы, попы любяше повелику, излихаже черноризьце, и книгам прилежа и почитая е (их) часто в нощи и в дне; и собра письце многи и прекладаше (переводил) грек на словенское письмо и списаша книгы многы, и сниска (разыскал), имиже поучающеся вернии людье, наслаждаются ученья божественнаго… Ярослав же се, якоже рекохом, любим бе книгам, многы написав, положи в церкви св.
Софьи, юже созда сам». Благоустроенная школа не может обойтись без библиотеки. Книги нужны и учащим, и учащимся. Киевская школа ко времени Ярослава окрепла, разрослась. Явился спрос на книги разного содержания. И вот Ярослав удовлетворяет этой потребности. Он открывает в Киеве публичную библиотеку. Из нее могут пользоваться книгами и ученики школы, и давно вышедшие из нее. Школа развила потребность в чтении. В ту пору составить свою библиотеку частному человеку было не по силам, так как книги были дороги. Только княжеская казна могла дать нужные средства. Но не в средствах одних было дело. Тогда и со средствами трудно было достать нужные книги. Ярослав кроме средств жертвует и своими трудами, и временем. Подобно болгарскому царю Симеону, он собирает около себя ученых людей, знающих греческий и славянский языки. С ними Ярослав разыскивает книги, переводит с греческого и помещает их в палате при соборном храме святой Софии Сюда открыт доступ всем. Уже после Ярослава «пользуются вернии людье, наслаждающеся ученья божественнаго», замечает летописец.
Этим он дает знать, какие книги по преимуществу наполняли полки библиотеки. Учение божественное содержали книги эти. Тут со священными книгами Ветхого и Нового Завета были святоотеческие творения, жития святых, полные и краткие и сборники статей по разным отраслям знания в кратком виде. Это и понятно. Весь склад школьного образования был таков. Школа положила свою печать на воспитанников. Она определила направление и дух их дальнейшего самообразования. Библиотека назначалась для читающей публики; но ведь все грамотные и книжные люди того времени проходили одинаковую школу, а потому и духовные запросы были однообразны. Вот что сделал для Киева Мудрый Ярослав. Столицу свою он поставил на степень центра умственной жизни Руси.
Но что сказать о других русских городах? В Софийской первой летописи под 1030 годом читаем следующее: «Иде великий князь Ярослав на Чюдь, и победи я, и постави град Юрьев; и прииде к Новугороду, собра от старост и поповых детей 300 учити книгам. Тогоже лета преставитися архиепискуп Новугородский Аким; бяше ученик его Ефрем, иже вы учаше».
Кратко, ясно и определенно свидетельство летописца. Смысл его простой: в 1030 году прибыл из Юрьева великий князь Ярослав в Новгород и сделал распоряжение об открытии школы на 300 детей почетных граждан города. Что же значит это? Неужели до сих пор в Новгороде не было школы? Едва ли это вероятно. В Переяславской, весьма древней летописи, под 988 годом читаем следующее: Владимир, одновременно с основанием киевской школы, «по всем градом своего царства и по всем страном повеле дети отъимати у нарочитых людии и учити грамоте». Значит, набор учеников для школ был произведен кроме Киева и в других городах. И в последних появились учители и стали обучать детей грамоте. Кто же эти учители? Можно думать – духовные лица. В 992 году второй русский митрополит «устави митрополью», т.е. назначил в большие города епископов. Со штатом, хотя небольшим, отправляются епископы на свои кафедры. Что предстояло им тут? Первое и важнейшее дело, дело учения, просвещения паствы светом веры. А какое могущественное для этого средство в книжном учении! Удивительно ли, что им пользуются на первых же порах деятельности наши первые епископы? О ростовском святителе Леонтии, поставленном в 992 году, известно, что он, прибыв в Ростов, «виде люди состарившиеся в неверии, остави старые люди, младенцы же ко церкви призываше и сладостно кутиею кормяше их и благочестию учаше и крестяше их».
Святитель сам учит детей при храме. Но вот город делается христианским. Является возможность поручить дело обучения священникам с причетниками. В Новгороде, быть может, еще при Владимире святом появились такие школы с преподавателями из духовных лиц. Немногому учили в них. Это были низшие учебные заведения, удовлетворявшие самым скромным запросам образования. Теперь по желанию великого князя Ярослава в Новгороде открывается учебное заведение наподобие киевского. Сам князь озабочен набором учеников. Являются и учители, из которых один нам известен и по имени, это – Ефрем, поставленный после Иоакима во епископы Новгороду. Таким образом, является на Руси вторая школа, организованная по желанию и указанию великого князя.
Рядом с этими правительственными школами существовали в разных местах частные учебные заведения. С распространением грамотности увеличилась нужда в учителях. Преподавание наук стало приносить доходы. Вот и взялись за это дело опытные люди. В отдаленные даже города проникали они.
За известную договорную плату учили они грамоте детей. Нам известно, что в княжение Ярослава появляются такие странствующие учители в Курске. Тут учится у них преподобный Феодосий Печерский.
И иноческие обители наши также дали приют школам. Конечно, тут на первом плане стояло желание удовлетворить своим нуждам. Инок должен был научиться чтению. «Велика бывает польза от учения книжнаго; книгами бо наставляемы и учимы есмы пути покаянию; мудрость бо обретаем и воздержание от словес книжных; се бо суть рекы, напояющи вселенную, се суть исходиша мудрости; книгам есть неисчетная глубина; сими бо в печали утешаемы есмы, си суть узда воздержанию… Аще бо поищеши в книгах мудрости прилежно, то обрящешь великую пользу души своей; иже бе книги часто чтет, то беседует с Богом и святыми мужи». Вот отзыв инока о пользе чтения книг. Как же после этого монаху оставаться безграмотным? Но монастыри посещают и миряне. Ищут они тут духовную радость, утешение души. Инок должен быть учительным. Ему приходится быть духовником, руководителям в делах веры и благочестия.
А как учить другого, если сам слаб в нужных познаниях? Сознали наши иноки эту нужду в учении – сами учиться стали, а потом и учить других. Появились школы, а в них и библиотеки. В Печерском монастыре трудился над устройством ее Феодосий Печерский. Сюда несут в дар книги и поступающие в обитель иноки из князей и бояр.
Не только в мужских монастырях, но и в женских заводились школы. В 1086 году великий киевский князь Всеволод Ярославич заложил в Киеве церковь св. Андрея и основал при ней женский монастырь, в котором постриглась и первая дочь его Анна. Образованная инокиня-княжна основала при монастыре школу для обучения девиц. Сама она стала трудиться на преподавательском поприще. Чему же учит она? Чтению, пению, письму и разным рукоделиям. Известна нам и другая княжна инокиня, преподобная Ефросиния Полоцкая, которая трудилась над обучением девиц.
Вот что дает нам XI век нашей истории. Покрылась родная Русь целой сетью школ. Были среди них образцовые, где довольно высоко стоял курс наук.
Большая же часть их, как и нужно было ожидать, удовлетворяли насущной потребности а грамотности. Но к какому бы разряду не относилась школа, везде она носила один отпечаток – церковности. Задача ее везде была одинаковая: с книжным научением воспитать в душе учащихся страх Божий. Наши предки не могли и представлять себе науку, не содействующую нравственному воспитанию. Конечно, для этой цели важнее всего было то, что мы называем теперь Законом Божиим в наших школах. Богословские науки в древних училищах поставлены были на первом плане. Широкого разветвления этой области знания не было у нас, как равно неизвестно оно было и греческим школам. Нормальным курсом считалось руководство преподобного Иоанна Дамаскина, известное под именем «Точного изложения веры православной». И это руководство взяли наши предки в славянском переводе Иоанна, экзарха Болгарского, сокращенное в сравнении с греческим подлинником. Дальнейшие богословские познания приобретались чтением святоотеческих творений. Поставив в школе главным и основным предметом богословие, наши предки по примеру греков отвели место и светским наукам.
И у нас этот курс наук занял служебное положение по отношению к богословию. Ближе всего стояла к последнему диалектика. Было известно у нас и руководство по этому предмету Иоанна Дамаскина в переводе на славянский язык. Несомненно, преподавалась и риторика, или наука красноречия, преимущественно церковного. Конечно, с грамматики начинали обучение и расширяли ее до знакомства с произведениями греческих авторов в отрывках. Сообщались ученикам сведения и из той области знаний, которые входили в круг квадривиума, т.е. математики с ее разветвлениями. Нам известно любопытное «учение, им же ведати человеку числа всех лет» Кирика Новгородского. Это одно из тех упражнений в арифметике, которые практиковались в школах. Относительно музыки, нужно заметить, что как в Греции, так и у нас содержание ее было чисто церковное.
Что касается школ при церквах приходских, при кафедрах епископов и в обителях чернеческих, то там курс учения зависел вполне от воли настоятеля или учителя. Вместо богословия ставился краткий катехизис в роде «изложения вкратце о вере» Анастасия Синаита – антиохийского патриарха, а то довольствовались и букварем, в котором за складами следуют молитвы, а затем переходили к чтению часослова и псалтыри. По мере навыка в чтении приступали к обучению письму. Умение писать четко и красиво высоко тогда ценилось. Переписка книг стоила дорого, Это, конечно, потому, что материал был дорог, да и писали тогда полууставом, медленно. Многие избирали себе эту деятельность на всю жизнь и тем добывали средства к существованию. Но благочестивые люди смотрели на переписку книг как на подвиг богоугодный. Неудивительно, что и в школах старательно обучали этому искусству. Существовали особые прописи, с которых ученики копировали. Преподавание арифметики едва ли заходило далее элементарных сведений по части счета. Что касается пения, то оно было любимым предметом обучения. Со времени великого князя Ярослава заведено было у нас «изрядное осмогласие, ангелоподобное и трисоставное сладкогласование и самое красное демественное пение». Распространилось это пение по всем концам родной Руси и всюду оглашало храмы Божии. Первоначальные опыты производились в школе под руководством учителей – служителей Божьего алтаря.
Вот чему и как учились наши предки. Всюду от школы ожидаются плоды. Нужно ли говорить, что дали школы нашим предкам? Из них выходили люди образованные. Таковых мы видим и среди князей, и среди епископов и иноков. Вот, например, известные питомцы наших древних школ: св. страстотерпцы Борис и Глеб, столь любившие «книжное почитанье», мудрый Ярослав, знаток греческого языка, переводчик книг на славянский язык, автор «Русской Правды», отец Илларион, священник села Берестова, а потом русский митрополит, просвещенный и научно образованный составитель известного слова «О законе и благодати». Дети Ярослава все были образованы. Об одном из них, например, свидетельствует Владимир Мономах в своем поучении детям, он говорит об отце: «отец мой, дома седя, изумеяше пять язык». Изучить пять языков, сидя дома, это уже показывает человека, не мало просвещенного. Образованные люди заботились и об образовании детей. И среди внуков и правнуков Ярослава встречаются имена образованных князей: Ярослава Осмомысла, Романа Мстиславича Смоленского, Константина Всеволодовича Владимирского и др.
А на епископских кафедрах – кто не слышал о Кирилле Туровском, Симоне Владимирском, Серапионе и др.? В честных обителях известны: монах Иаков, преподобный Феодосий, Нестор-летописец, Григорий-творец канонов и др. Но что особенно важно – это характер образования. Мудрецом в древности называли того, у кого жизнь не расходилась со знанием. Так и наши предки образование ценили и по жизни. Образованный должен показывать благочестие, и чем выше его образование, тем глубже благочестие. Недобродетельный и порочный не мог считаться образованным. Это-то и есть дорогая черта образования наших предков. Умели они устроить школу такую, которая вместе «со словесами книжнаго разума учила благонравию и правде, и любве, и зачалу премудрости – страху Божию, и чистоте, и смиренномудрию». И в том, и в другом отношении получались желанные плоды. В лице поименованных пред нами являются люди образованные и вместе благочестивейшие христиане и святые мужи. Школа развила их ум и воспитала нравственно. Честь и слава нашим предкам! Но судьбы Божии неисповедимы.
Разразилась над святой Русью грозная туча татарского разгрома. С огнем и мечем прошли по ней дикие полчища. Многое, многое дорогое для сердца разрушили, уничтожили они. А наши школы, и без того поредевшие вследствие княжеских усобиц, совсем пришли в упадок и, к великому сожалению, весьма надолго.
Чем школа отличалась в 1800-х годах
После Дня труда большинство детей в Соединенных Штатах вернутся к книгам, и они, вероятно, не в восторге от этого. Но взгляд на то, какими были американские школы в 1800-х годах, может убедить их в том, насколько жестче они могли быть — и насколько хороши они в этом.
1. В некоторых районах школа когда-то преподавалась в одной комнате.
В 19-м и начале 20-го веков однокомнатные школьные здания были нормой в сельской местности. Один учитель вместе преподавал с первого по восьмой классы. Самые младшие ученики, которых называли абеседарианцами, потому что они должны были выучить азбуку, сидели впереди, а самые старшие сидели сзади.
Комната отапливалась одной дровяной печкой.
2. Не было транспорта, чтобы добраться до школы.
Большинство школьных зданий были построены для учащихся, живущих в пределах четырех-пяти миль, что считалось достаточно близким, чтобы они могли ходить пешком.
3. Мальчиков и девочек иногда разлучали.
В некоторые школы мальчики и девочки входили через отдельные двери; их также держали отдельно для уроков.
4. Учебный год был намного короче.
Когда Департамент образования впервые начал собирать данные по этому вопросу в 1869 г.-70 учебный год [PDF], учащиеся посещали школу около 132 дней (стандартный год в эти дни составляет 180) в зависимости от того, когда они были необходимы, чтобы помочь своим семьям собирать урожай. Посещаемость составила всего 59 процентов. Школьные дни обычно начинались в 9 утра и заканчивались в 14 или 16 часов, в зависимости от района; был один час на перемену и обед, который назывался «полдень».
5. Не было модных школьных принадлежностей. грифельная доска и немного мела [PDF]
6. Учащиеся могут помогать учителю преподавать.
В мониторской или ланкастерской системе более старшие и сильные ученики получали уроки непосредственно от учителя, а затем обучали младших, более слабых учеников.
7. Уроки в 19-м и начале 20-го веков сильно отличались.
Учителя преподавали такие предметы, как чтение, письмо, арифметика, история, грамматика, риторика и география (некоторые учебники XIX века можно посмотреть здесь). Учащиеся запоминали свои уроки, и учитель выводил их перед классом всем классом, чтобы они повторяли то, что они выучили, чтобы учитель мог на месте исправить их в таких вещах, как произношение, в то время как другие ученики продолжали работать. позади них.
8. Учителя иногда жили в семьях своих учеников.
По словам Майкла Дэя из Американской ассоциации сельских школ, эта практика называлась «интернатный тур», и часто учитель переезжал из одного дома учеников в другой каждую неделю. Один учитель из Висконсина писал о пансионе с семьями в 1851 году,
: «Мне было очень неприятно, особенно зимой и весной, одну неделю я жил там, где у меня была удобная комната; на следующей неделе моя комната будет так открыта, что снег будет задувать, и иногда я найду его на своей кровати, а также в ней. В некоторых местах, где я остановился, у меня были фланелевые простыни для сна; а остальные хлопок. Но самым неприятным было идти по снегу и воде. Я сильно страдал от простуды и кашля».
9. Дисциплина была очень строгой.
Конечно, выход из строя в 1800-х и начале 1900-х годов мог привести к задержанию, отстранению или исключению, но это могло и привести к порке.
Согласно документу [PDF], в котором излагаются правила для учащихся и учителей, созданные Советом по образованию во Франклине, штат Огайо, от 1883 г.,
, «Ученики могут быть задержаны на любом перерыве или не позднее, чем через пятнадцать минут после закрытия дневной сессии. , когда учитель считает такое задержание необходимым для проведения уроков или для поддержания дисциплины. … Всякий раз, когда учителям необходимо прибегнуть к телесным наказаниям, они не должны применяться к голове или рукам ученика».
Однако не во всех местах было такое правило; в других областях учителя могут использовать линейку или указатель, чтобы хлестать суставы пальцев или ладони ученика [PDF]. Другие наказания включали в себя удержание тяжелой книги более часа и написание «Я не буду…» выполнять определенное действие на доске 100 раз.
10. В 1800-х школа не предоставляла обедов.
Вместо этого дети приносили обеды в школу в металлических ведрах.
Каждый ученик пил воду из ведра, которое старшие мальчики наполняли одной и той же жестяной кружкой. Это начало меняться в начале 1900с.
11. Для многих школьников обучение закончилось на восьмом классе.
Чтобы получить высшее образование, студенты должны сдать выпускной экзамен. В этом PDF-файле вы можете увидеть образец типичного экзамена для восьмого класса в Небраске примерно в 1895 году. Он включает в себя такие вопросы, как «Назовите части речи и определите те, которые не имеют модификаций», «Коробка-фургон имеет 2 фута в глубину, 10 футов в длину и 3 фута в ширину. Сколько бушелей пшеницы он вместит?» и «Что такое элементарные звуки? Насколько классифицировано?
Чему современный мир может научиться у старых обществ?
Старые добрые времена: чему современный мир может научиться у старых обществ?
Старые добрые времена. Несмотря на все неоспоримые преимущества, которые принесли последние столетия, у вас может возникнуть щемящее чувство, что мы что-то потеряли в процессе.
Джаред Даймонд (автор отмеченной Пулитцеровской премией книги «Ружья, микробы и сталь: судьбы человеческих обществ») написал новую книгу, чтобы убедить вас, что вы не сошли с ума.
«Мир до вчерашнего дня» отвечает на вопрос «Чему мы можем научиться у традиционных обществ?» глядя на диету, семью, воспитание детей, религию, насилие и многое другое.
Понятно, почему охотники-собиратели присоединяются к современному обществу, а не наоборот, но какие преимущества традиционного мира они оставляют?
Всегда в окружении близких. Низкий дефицит времени. Низкий уровень стресса. Низкая конкуренция.
Через Мир до вчерашнего дня:
Наиболее частые и важные наблюдения связаны с пожизненными социальными связями. Одиночество не является проблемой в традиционных обществах. Люди проводят свою жизнь в месте своего рождения или рядом с ним, и остаются в окружении родственников и друзей детства. В небольших традиционных обществах (племена и группы, насчитывающие всего несколько сотен человек или меньше) никто не является чужаком.
В то время как девочки или мальчики (в большинстве традиционных обществ девочки) покидают свою натальную группу после замужества, перемещение обычно происходит на достаточно небольшое расстояние, чтобы можно было регулярно навещать своих кровных родственников.
Напротив, риск одиночества является хронической проблемой в густонаселенных индустриальных обществах. Выражение «чувствовать себя одиноким в переполненном помещении» — не просто литературная фраза: это обычная реальность для многих американцев и европейцев, живущих в больших городах и работающих среди людей, которых они едва знают. Люди в западных обществах часто перемещаются на большие расстояния, их дети и друзья также самостоятельно перемещаются на большие расстояния, и поэтому человек, скорее всего, окажется вдали от своих ближайших родственников и друзей детства. Большинство людей, с которыми вы сталкиваетесь, незнакомы и останутся незнакомцами. Дети обычно покидают родительский дом и создают собственное домашнее хозяйство, вступая в брак или становясь экономически независимыми.
Как резюмировал один американский друг, проводящий много времени в Африке, : «Жизнь в Африке бедна в материальном отношении и богата в социальном/эмоциональном плане, в то время как жизнь в США богата в материальном отношении и бедна в социальном/эмоциональном плане». Другими частыми наблюдениями являются большая нехватка времени, ограничения по расписанию, уровни стресса и конкурентоспособность в западных обществах, чем в традиционных обществах. Я еще раз подчеркиваю, что есть аспекты, в которых черты традиционного мира сохраняются во многих частях современных индустриальных обществ, таких как сельские районы, где все знают друг друга и где большинство людей проводят свою жизнь недалеко от места своего рождения.
Даймонд убедительно доносит свою точку зрения, цитируя впечатления тех, кто вырос в традиционных обществах, а затем переехал в Соединенные Штаты.
Через The World Before Yesterday:
- «В США людей нужно развлекать, а они не знают, как себя развлекать».
- «В Африке вы делитесь вещами. Например, когда я учился в школе, я приобрел красную камеру резиновой шины. Каучук был ценен для изготовления рогаток. Долгое время я делился кусочками своей ценной красной камеры с другими детьми, чтобы они делали рогатки. Но в США, если вы приобретаете что-то ценное, вы оставляете это себе и не делитесь этим. Кроме того, никто в США не знает, что делать с камерой.
- “ Разочарованием здесь, в США, является постоянное давление, чтобы работать. Если вы сидите и пьете кофе после обеда, вы должны чувствовать себя виноватым, потому что это упущенная возможность зарабатывать деньги. Но если вы один из тех людей, которые зарабатывают деньги вместо того, чтобы наслаждаться чашечкой кофе, вы не откладываете эти лишние деньги, которые вы заработали, вы просто живете более дорогой жизнью, поэтому вам приходится работать все больше и больше. США утратили способность (по большей части) находить баланс между работой и игрой или отдыхом. В Новой Гвинее магазины закрываются в середине дня и вновь открываются ближе к вечеру. Это крайне не по-американски».
В Новой Гвинее магазины закрываются в середине дня и вновь открываются ближе к вечеру. Это крайне не по-американски».Что нам нужно сделать? Даймонд упоминает много вещей, среди них:
- Наблюдаем за тем, что мы едим. Наш рацион резко изменился за последние несколько столетий. Наша физиология не имеет.
- Знать, чего бояться . Новости пугают нас терроризмом и авиакатастрофами, в то время как на самом деле нас убивают автокатастрофы, неверные решения и поскользнуться в душе.
- Значение смысла. Мы отказываемся от религии, потому что это неправда, но мы теряем все могущественные вещи, которые пришли с ней, такие как социальные связи, альтруизм, этика и цель.
Хотя технологии помогли нам решить многие из самых серьезных проблем, с которыми сталкивались наши предки, они также создали новые. Мы должны признать это и компенсировать.
Через Мир до вчерашнего дня:
Общества, к которым принадлежит большинство читателей этой книги, представляют собой узкую часть человеческого культурного разнообразия.