Кибераддикция: Игры как болезнь: кибераддикция. Интервью с психиатром.
Игры как болезнь: кибераддикция. Интервью с психиатром.
13 ноября 2013/Игры
Интересное
Интересное
Всё об играх и железеИгровая платформа _Мы часто слышим о том, что играть вредно. Но мало кто воспринимает эти слова всерьёз. В интернете появляется всё больше роликов, где геймеры бьются в истерике, в медицине появился термин кибераддикция, но о вреде игр по-прежнему рассуждают либо журналисты, либо сердобольные бабушки — эксперты, которым мы не склонны верить. Что же на самом деле происходит с нашей психикой, когда мы играем? Почему возникает зависимость от компьютерных игр? В какой момент увлечение превращается в болезнь? И что нужно делать, чтобы хобби не превратилось во вредную привычку? Чтобы получить ответы на эти вопросы, я обратился к Тимуру Еналиеву, психиатру-психотерапевту отделения амбулаторной психолого-психиатрической помощи при кризисных состояниях.— Тимур, что означает термин кибераддикция?
— Термин кибераддикция, в общем-то, содержит расшифровку в самом названии.
Аддикция – это вредная привычка, «кибер» — это виртуальное пространство. Кибераддикция – это вредоносная зависимость от виртуального пространства. К слову, термин относится не только к играм, но и ко всему интернету вообще.
— А из-за чего возникает эта зависимость?
— У кибераддикции, как и у алкогольной и наркотической зависимостей, одни и те же причины. Если говорить кратко, то эта некая неполноценность. Неполнота собственной жизни. Не хватает ярких впечатлений, не хватает простора для реализации. Многие люди, которые играют в компьютерные игры или часами сидят в интернете, это, в принципе, творческие люди. И в повседневной, реальной жизни, они не могут найти реализации своих талантов, своих качеств, умений и так далее. Интернет, он, в общем-то, всё упрощает. Есть и другая когорта людей, которая наоборот, не имеет никакого потенциала, видимого для них и для окружающих. Они воспринимают интернет как удобный мир, в котором удобно жить, в котором удобно управлять.
Этот мир подчиняется нехитрым законам. И если мы говорим о компьютерных играх, то там всё как на ладони. Поэтому этих людей засасывает именно легкость и простота того, что им не доступно в реальности. Как минимум, принятия решений. Там они принимают решения, они за эти решения расплачиваются, причем не только каким-то психологическим дискомфортом, это может быть настоящая витальная тоска, особенно это касается детей и подростков. То есть вот эту симулятивную реальность, которая, казалось бы, является сферой развлечения, они наделяют реальными аспектами жизни: драмами, радостями, разочарованиями. Многие совершенно полярные состояния, от печали до радости, полученные в видеоиграх, переживаются в абсолютно реальном оффлайн режиме. Но это как раз и фатально, так как в этом симулятивном переживании дети, подростки, за неимением других альтернатив полностью растворяются. Хотя это всего лишь небольшой сегмент жизни, который раньше вообще отсутствовал. Т.е. в генетическом аппарате нет даже какой-либо информации про такую симулятивную жизнь.
Биологически человек находится в стазисе, а его воображение находится на пике активности.
— Если сравнить видеоигры с наркотиками, то у наркотиков есть некое химическое свойство, определенные элементы в составе вещества, которые вызывают в первую очередь физическую, а не ментальную зависимость. А можно ли что-то подобное сказать про игры? Все ли игры приводят к кибераддикции? Может ли простая игра, типа шариков на телефоне, вызвать зависимость сама по себе, или же для появления аддикции нужна некая симуляция реальной жизни?
— Дело в том, что простой тетрис когда-то тоже был своеобразной манией. В какой-то период в эти серые приставки играли все вокруг. Это втягивало людей. Предрасположенность к зависимости есть в каждом человеке изначально, как некая почва. И если ты её будешь стимулировать, то, скорее всего, втянешься в то или иное болото. Если же ты будешь понимать свою слабость, то будешь от неё абстрагироваться. Ощущение зависимости, некоей несвободы, может работать как и на плюс, т.
е. предостерегать от поглощения, так и на минус, выключая тормоза. И хорошо, если это тетрис, или какая-нибудь примитивная восьмибитная игра. Но если это масштабная 3D реальность со всеми вытекающими последствиями, которая, с одной стороны, очень хорошо иллюстрирует реальный мир, т.е. насилие там очень хорошо визуально эстетизируется, а с другой стороны, это всё равно рафинированная реальность. Даже в кинематографе раны и кровь эстетизируются, это выглядит красиво. Но в реальности и огнестрельное ранение, которое я наблюдал на кафедре судмедэкспертизы, и ножевые ранения, да и вообще, сам акт насилия, не носят в себе ничего эстетичного. Это уже продукт массовой культуры, это заигрывание с тем, что опасно и с тем, что неизвестно, а смерть это единственное, что нам абсолютно неизвестно, это определенный элемент массовой культуры, пляска у костра вокруг неизвестности и опасности. Видеоигры являются частью массовой культуры, которая стандартизирована и пытается покрыть наибольшую аудиторию, это значит, что игры теперь повсюду, поэтому для многих они замещают реальность, где нужно принимать решения, где нужно брать на себя ответственность, где нужно страдать, без этого никуда.
Создается комфортный оазис киберпространства, где всё дается достаточно легко. Но переживания в определенный момент становятся реальными, поэтому в США, где это началось раньше и где это внедряется более экспансивно, чаще всего и происходят школьные перестрелки, жестокие убийства и так далее. И как провоцирующий фактор выступают не видеоклипы, не книги, не фильмы, а именно компьютерные игры. Это же марафоны, которые длятся зачастую сутками, люди входят в транс, людям снятся сны на тему их дневных киберприключений. В этом и заключается аддиктивный компонент компьютерных игр, особенно жестоких, брутальных, насилие эстетизируется, и ты хозяин, ты решаешь, убить или покалечить. Но, тем не менее, совершенно конкретные зоны мозга очень серьёзно стимулируются — это зона лимбической системы, отвечающая за наш эмоциональный статус, это инстинктивные зоны, которые находятся глубоко в недрах мозга. Они стимулируются именно насилием, стратегией войны. Неслучайно добрые и позитивные игры пользуются гораздо меньшей популярностью.
“Запрещать виртуальный мир просто бессмысленно”
—
В этом и состоит несвобода человека, он всегда хочет открыть шторку, посмотреть, что находится за гранью возможного, за гранью привычного и за гранью доступного. Наркотики и кибернаркотики дают эту иллюзию. Кто-то в это погружается полностью, кто-то погружается и выныривает, но это похоже на океан. Не умеешь плавать – утонешь. Но вопрос самоконтроля не касается молодежи. Ребёнок всегда хочет засунуть два пальца в розетку, чтобы проверить, больно это или нет, несмотря на то, что родители категорически это запрещают. Тем не менее, этот запрет, это категоричное условие, является одновременно провоцирующим фактором. Пока не наступишь на грабли, не поймешь, что это такое. И в этом, для меня лично, есть ощущение глобальной трагедии. С одной стороны, запрещать виртуальный мир просто бессмысленно, а с другой стороны, перевес в нём на стороне абсолютно бездуховного, потребительского. Как можно больше продавать, как можно больше зарабатывать на детях и их жажде познания.
То, что скучно, то, что требует какой-то рефлексии, самоанализа уже не конвейер, это продавать очень тяжело.
— Но сегодня видеоигры позиционируют себя не просто как развлечения, а как серьёзные произведения искусства, которые затрагивают моральные вопросы, учат ответственности и так далее. Над играми трудятся сценаристы, художники и даже знаменитые актеры. Может ли искусство вызывать зависимость, и можно ли в таком ключе воспринимать видеоигры?
— У человека есть базовые потребности. И, как мы уже говорили, одной из ключевых потребностей является жажда познания. Всё то, что запрещено, страшно и неизвестно, как правило, является фактором стремления туда, поэтому мы постоянно открываем для себя новые области, расширяем свой диапазон. Да, это логично, что из примитивных игр через какое-то время компьютерная реальность превратилась в саму жизнь: там можно работать, там можно принимать решения не только в игровой форме, но и в профессиональной, даже в творческой самоидентификации можно достичь очень хороших результатов.
Но нам нужно учитывать и другие базовые потребности человека, организма, биологического существа, которые должны также удовлетворяться. Люди, которые заигрываются в виртуальных мирах, ведут адинамический образ жизни. Они малоподвижны. Если речь идет о марафонах, то они не питаются, или питаются какой-то скверной. Я видел это много раз. Ко мне как к психиатру-психотерапевту обращаются родители, жалуются, что, к примеру, сын перестал есть, и даже если он принимает пищу, то одним глазом всё равно смотрит на экран и стремится вернуться в игру. Также есть жажда и живого общения, это, в принципе, и сексуальный инстинкт, любое общение, особенно с противоположным полом, носит этот компонент, так или иначе. Он как-то сублимируется, или иногда получает прямое выражение. Всё это можно, конечно, удовлетворять симулятивно, искусственно, и уже есть в этом отношении «прогресс», но это трагедия для биоорганизма, это драма для человека, для психики, для моторики, неврологии, визуального восприятия. В чем-то, конечно, есть положительная стимуляция, но с точки зрения медицины, с точки зрения духовности, что бы мы ни понимали под этим словом, даже если психологию, на чаше весов «за» и «против», «против» перевешивает, потому что организм не живет.
Он едва справляется со своими вегетативными функциями, всё полностью поглощено, растворено в симулятивной, суррогатной реальности. Чем краше она, чем реалистичнее, тем больше она подкупает, особенно человека, у которого нет альтернатив. И она почему уводит от жизни, потому что жизнь за окном тоже распланирована, всё детерминировано. Всё предсказуемо. Вот тебе дом, вот тебе маршрут до школы, до института, до работы, ведь многие геймеры уже давно не дети и не подростки, вот тебе семья, вот тебе магазин и так далее.
“Я не говорю, что компьютерные игры – это абсолютное зло”
—
Мое субъективное мнение, что сценаристы игр, актеры, аниматоры и т.д. в данном случае являются высококлассными ремесленниками, это ремесло, это приносит деньги. В этом творчества не больше, чем в изготовлении какого-нибудь прекрасного, быть может, но тем не менее тривиального произведения искусства. Это всего лишь фон, декорация. Творчество предполагает стихийность, свободу, в том числе и переписать заново или, например, сжечь том, вернуться к началу и так далее.
В компьютерных играх это просто невозможно сделать. То есть можно что-то менять, можно что-то переписывать, но основное ядро, матрица, достаточно предсказуемо. А предсказуемость заключается именно в том, что ты являешься супергероем с супервозможностями, у тебя определенный иллюзорный мир, мир грез и фантазий. Это может быть очень красиво, это может быть очень дорого, но тем не менее это симуляция, и, безусловно, это хорошо, но в меру. Я не говорю, что компьютерные игры – это абсолютное зло, которое нужно запретить. Да, можно поиграть даже где-то в компании в приставку, но нельзя делать это частью своей жизни. Это же своеобразный ретрит для человека. Т.е. он замыкается и больше ничего не видит, не слышит, не замечает других людей, своих близких, собственных детей. И в этом я вижу большую драму.
— Но у человека есть определенная потребность расслабиться, выключиться. Кто-то, например, выпивает, кто-то, скажем так, бьёт жену, а кто-то просто играет в компьютерные игры. Можно ли утверждать, что играть в игры лучше, чем выпивать?
— С одной стороны, это действительно лучше, чем выпивать или кого-то бить.
Но, опять же, мы знаем эту печальную ситуацию с американскими подростками, которые играя в игры, не имея никаких других увлечений, в итоге идут и стреляют. В плане воздействия на зоны агрессии, если речь идет о каких-то жутких кровавых играх, где можно всё, деструктивный элемент эквивалентен насилию бытовому, эквивалентен насилию в пьяном виде. Будущее покажет, что окажется более сложной проблемой для её решения, курации, лечения. Потому что чем более реалистичным этот компьютерный мир становится, тем труднее человеку предложить альтернативы. Я не могу предложить своим пациентам, например, томик Достоевского, потому что он им будет казаться совершенно серым и тусклым. Их воображение стало зависеть исключительно от картинок и образов, которые им диктует массовая культура, в том числе через видеоигры.
— А много ли сегодня пациентов, которые приходят к вам с проблемой кибераддикции?
— Нет, их не очень много, но дело в том, что людей, которые реально осознают свою проблему – единицы.
Чаще это осознают близкие люди. Они видят, насколько человек поглощен компьютерными играми и насколько он участвует во взаимодействии с живыми людьми. Они видят его играющую спину ежедневно, чувствуют его азарт, а при живом контакте они ощущают эмоциональную холодность, апатию. Многие не хотят учиться, не хотят работать. И за счет некоей малохольности, неосознанности, родители, которые в свое время сами же и купили эти игры, долгое время склонны не замечать проблемы, а если и замечают, то очень нехотя. И еще реже идут ко врачу. Особенно к психиатру. Скорее, обращаются к психологам, что, наверное, более правильно, так как сначала это психологическая проблема.
— Что вы посоветуете людям, которые понимают свою зависимость от игр? И есть ли какая-либо, условно, разрешенная доза, то есть сколько времени можно безопасно проводить за играми?
— Я скажу проще, каждый пусть сам для себя определяет эту дозу. Если вы не замечаете, как час игры превратился в сутки, то лучше не играть вообще.
Или хотя бы воздержаться на какой-то период, задуматься. Если же человек знает, что он поиграл, но через какое-то время он утомился от этого, ему просто надоело, значит всё нормально. Когда есть внутренний сигнал, надоело играть, пойду поиграю в футбол, пойду пообщаюсь с друзьями, тогда всё нормально. Если этого сигнала нет, если человек в прямом смысле слова забивает на себя, на свою жизнь, на своих близких, это сигнал к тому, что нужно обратиться к психологу. Не надо сломя голову бежать к психиатру, не надо себя воспринимать как душевнобольного, это психологическая проблема. Можно даже и не ходить к психологу, нужно просто найти какие-то другие увлечения. Это может быть спорт, это может быть музыка, кино, которое тоже является своеобразной иллюзией, но все-таки там человек работает не только глазами, это требует присутствия, действий, куда-то ходить, с кем-то общаться. Если мы говорим про музыкантов, то это целый мир, отдельный, это очень интересный образ жизни, позволяющий путешествовать, общаться с новыми людьми, и таким образом совершенно естественным путем открываются новые горизонты, чего не сделаешь в собственной квартире или в своём телефоне.
Это можно сделать, только непосредственно участвуя в каких-то делах, каких-то процессах, жизненных играх. И организм попросту не болеет.
— То есть, чтобы избавиться от игровой зависимости нужно найти себе интересное хобби?
— Совершенно верно. Мы говорили о музыке, даже если вы не чувствуете в себе расположенность к музыке, это может быть что угодно другое. Сколько разного диапазона в спорте. Это тоже приносит колоссальное удовольствие, и это физиологично. В научных диссертациях многократно доказано, насколько это нужно и важно делать. Это может быть и какая-то профессиональная реализация. Т.е. есть даже такой путь медитации. Например, сикхи (народ, проживающий в Индии) превращают социальную реализацию в медитативную практику. Они должны преуспевать, но не с желанием карьерного выгорания, это просто медитация для них. Необязательно куда-то летать, бегать, прыгать, кусать локти. Достаточно воскресить какие-то детские интересы, можно последовать чьему-то примеру, можно придумать что-то своё.
Не важен результат, важен процесс. А в видеоиграх, в общем-то, результат всегда известен заранее. Ты либо пройдешь игру, либо будешь бесконечно топтаться на одном уровне.
Интересное
Интересное
Всё об играх и железеИгровая платформа _Кибераддикция | Здоровье.orgЗдоровье.org
В настоящее время интенсивно обсуждается и исследуется феномен зависимости от Интернета ─ кибераддикции.
Интернет зависимость проявляется в том, что люди настолько сосредоточены на своей виртуальной жизни, что фактически отказываются от своей реальной.
Интернет-аддикты проводят до 18 часов в день в киберпространстве.
Другое определение Интернет зависимости ─ это «навязчивое желание войти в Интернет, находясь off-line, и неспособность выйти из Интернет, будучи on-line».
Исследователи отмечают, что большая часть Интернет зависимых «сидит» в сети ради общения, что в итоге приводит к замене имеющихся в реальной жизни семьи и друзей виртуальными:
1) 91 % ─ это заядлые участники форумов, чатов, групповых игр, телеконференций, а также других ресурсов, нацеленных на общение.
Люди открыто высказываются на любые интересующие их темы и свободно выражают свои чувства и эмоции в сети, ведь Интернет ─ это гарантия безопасности и анонимности. Часто такие люди имеют проблемы в общении с людьми в реальности. Много среди Интернет-аддиктов любителей киберсекса, завсегдатаев порнографических сайтов и форумов для «взрослых».
2) 9% зависимых удерживает в сети неограниченный доступ к информации, медики изобрели описательный термин такой зависимости ─ «информационный вампиризм». На Западе ученые уже бьют тревогу, считая Интернет опасным для психики и социального развития человека, ведь Интернет-аддикция проявляет себя точно также как пристрастие к алкоголю, наркотикам и азартным играм, только на ее приобретение уходит гораздо меньше времени ─ от полугода до года , по мнению американских психологов.
По результатам опросов, проведенных российскими исследователями, зависимость от компьютера чаще встречается у тех, кто работает с этой техникой более пяти лет.
Интернет-аддикции сопутствует подавленное настроение и депрессия, которые возникают в случае долгой отлучки от компьютера и сети.
В запущенных случаях кибераддикт перестает обращать внимание не только на окружающих, но и на себя, на свой внешний вид, перестает выполнять элементарные гигиенические процедуры: умываться, бриться и т. д.
Наиболее глубинное воздействие испытали человеческие взаимоотношения. Теперь каждый второй европеец назначает свидание через электронную почту, а половина пользователей в Европе говорят, что посылают и получают по электронной почте исключительно приглашения на вечеринки или какие-либо общественные события.
По мнению исследователей, разрушительной Интернет-зависимость оказалась и для семейных отношений, так как у зависимого человека начинают появляться новые on-line знакомые. В США остро стоит проблема «компьютерных вдов» .
Компьютерные вдовы ─ это жены людей, увлеченных компьютером. Бывает, что семья распадается на две части ─ муж с компьютером «проживают» в одной комнате, жена с ребенком ─ в другой.
Не меньшей проблемой являются и «гениальные компьютерные детишки», появившиеся как результат интернет образования.
Такие дети абсолютно неспособны общаться со сверстниками. Они замкнуты в себе, неадекватны, агрессивны. Родители не нарадуются на своих отпрысков, всячески поощряя детей, поглощенных изучением компьютера. А в результате из детей, посвящающих все свободное время агрессивным стрелялкам типа Quake и Doom, незаметно вырастают настоящие монстры.
В школах уже идет тотальная информатизация, но в семьях еще не сформировалась культура дозированного общения с компьютером. Ребенку нужно прививать навыки живого общения, а не радоваться тому, что теперь он не тревожит вас, проводя все время с новой игрушкой.
Есть мнение, что в скором времени Интернет-аддикция будет признана заболеванием №1.
На Западе уже появляются профессиональные клиники, где лечат разнообразные «киберрасстройства». Но «больные» предпочитают обращаться за помощью в специализированные Интернет клиники, функционирующие по типу «Анонимных Алкоголиков», на прием к психотерапевту такие «больные» не приходят.
Интернет-аддикция опасна тем, что она со временем имеет свойство перерождаться в другие виды зависимости. Сегодня человек ─ Интернет зависимый, завтра ─ любовный аддикт, послезавтра ─ патологический игрок, а какое-то время спустя уходит в наркотики или алкоголизм.
В настоящее время Интернет зависимость еще не считается официальным диагнозом и часто является показателем других серьезных проблем в жизни личности ─ депрессии, одиночества, трудностей в общении.
Многие даже отрицают сам факт существования кибераддикции, считая, что всемирная паутина изменила социальные привычки пользователей, которые быстро поняли, насколько Интернет удобнее библиотеки, заменили традиционную переписку, отправку поздравлений и общение по телефону на различные варианты общения в Сети и с энтузиазмом предаются онлайн-шопингу.
Исследование показало, что офлайновое разглядывание витрин заменил онлайновый шопинг. Треть европейцев предпочитают делать покупки на рабочем месте.
Другая треть использует офисные ПК, чтобы найти туристическую путевку. Еще 28% избавились от магазинных стрессов, т.к. занимаются шопингом в пижамах, с домашних компьютеров.
В Финляндии, например, зафиксированы случаи, когда призывники получали отсрочку от несения службы для лечения от интернет зависимости.
Конечно же, не стоит думать, что Интернет ─ это абсолютное зло и чума XXI века, которая заразит нас всех. Интернет предоставляет прекрасные возможности воплощать свои фантазии и самые заветные мечты, представлять себя кем угодно и жить другой жизнью, которой так не хватает в реальности, но не надо забывать о настоящей жизни и живых людях, которые нас окружают. Интернет не решит наших проблем, и новые виртуальные друзья никогда не заменят проверенных реальных. Жизнь одна и не нужно создавать себе мир иллюзий, чтобы чувствовать себя счастливым. Свое счастье нужно строить здесь и сейчас, и пусть Интернет будет в этом добрым помощником.А в реальной помощи психотерапевта и тем более психиатра нуждаются только те пользователи, у кого в результате их полного погружения в Интернет оказывается разрушенным здоровье и бытовая жизнь.
Правда, в этом случае за проявлением зависимости от Интернета, как правило, скрываются другие зависимости, либо психические отклонения, которые, возможно, и требуется лечить.
Так что же, можно заболеть Интернетом? Ведь Интернет ─ это не вирус, попавший в кровь. От соединения с сервером и путешествия по информационному простору вовсе не вытекает возникновения «патологической» зависимости.
Вопрос о том, что работа в Интернете может стать источником болезни, и является наркоманией в буквальном смысле слова. Другие говорят, что «не очень ясно, правомерно ли вообще говорить об Интернет зависимости». Web-серфинг, очевидно, является не столь разрушительным занятием, как употребление наркотиков. Непонятно также, где пролегает граница между невинным увлечением и болезненным пристрастием: куда, например, отнести любовь к музыке? Третьи утверждают, что сеть предоставляет возможность приятно провести время и не вызывает физиологической зависимости. Это «экологически чистый» помощник от стрессов.
Вредные привычки
Интернет-зависимость — Better Health Channel
Действия для этой страницы
Резюме
Прочитать полный информационный бюллетень Интернет до такой степени, что отношения, работа и здоровье могут страдать. Интернет-зависимость — это навязчивая потребность проводить много времени в Интернете до такой степени, что другие сферы жизни (например, отношения, работа или здоровье) могут пострадать. Человек становится зависимым от использования Интернета и должен проводить все больше и больше времени в сети, чтобы достичь того же «кайфа».
Существует ряд видов поведения, которые можно назвать интернет-зависимостью. Другие термины для этой зависимости включают расстройство интернет-зависимости (IAD) и сетевую зависимость.
В целом, опросы показывают, что мужчины, привыкшие проводить время в сети, как правило, предпочитают просматривать порнографические веб-сайты, в то время как женщин привлекают чаты для установления платонических и киберсексуальных отношений.
Интернет-зависимость вызывает споры
Мнения врачей расходятся во мнениях относительно того, существует ли интернет-зависимость как самостоятельное психическое расстройство или же она является выражением ранее существовавших психических расстройств или поведенческих проблем. Например, человек, который навязчиво просматривает Интернет в поисках мест для азартных игр, может иметь проблемы с азартными играми, а не интернет-зависимость.
Необходимы дополнительные исследования этого аспекта интернет-зависимости по принципу «курица или яйцо», прежде чем будут известны какие-либо окончательные ответы.
Недавнее исследование в США показало, что четыре процента студентов колледжей (университетов) в возрасте от 18 до 20 лет демонстрируют проблемное поведение в Интернете.
Студенты колледжей и университетов могут быть особенно уязвимы к зависимости, однако в исследованиях интернет-зависимости у студентов обычно используются только онлайн-опросы, выбранные самостоятельно, без контрольных групп для сравнения. Иногда опросные исследования не дают надежных результатов, поскольку они могут изучать только один класс, поэтому данные нельзя обобщить на более широкую группу или совокупность, а построение и использование опросов могут давать результаты, которые трудно интерпретировать.
По данным Американской психиатрической ассоциации, интернет-зависимость может включать в себя три или более из следующих признаков:
- Пользователю необходимо проводить все больше времени в сети, чтобы испытывать прежнее чувство удовлетворения.
- Если он не может выйти в интернет, у пользователя возникают неприятные симптомы отмены, такие как тревога, капризность и навязчивые фантазии об Интернете.
Использование Интернета облегчает эти симптомы. - Пользователь обращается к Интернету, чтобы справиться с негативными чувствами, такими как чувство вины, тревога или депрессия.
- Пользователь тратит значительное количество времени на другие виды деятельности, связанные с Интернетом (например, на поиск интернет-магазинов, интернет-книг).
- Пользователь пренебрегает другими сферами жизни (такими как отношения, работа, учеба и досуг) в пользу проведения времени в Интернете.
- Пользователь готов потерять отношения, работу или другие важные вещи в пользу Интернета.
Использование Интернета облегчает эти симптомы.Различные виды зависимости
Категории интернет-зависимости включают:
- Секс – человек использует Интернет для просмотра, загрузки или обмена порнографией или для случайного киберсекса с другими пользователями. Это приводит к пренебрежению их реальной сексуальной жизнью со своим партнером или супругом.
- Отношения – человек использует чаты для установления онлайн-отношений («онлайн-свидания») за счет проведения времени с реальной семьей и друзьями. Это может включать в себя онлайн-связь («киберпрелюбодеяние»).
- Игры — это может включать в себя проведение чрезмерного количества времени за играми, азартными играми, покупками или торговлей. Это может привести к серьезным финансовым проблемам.
- Информация — пользователь одержим поиском и сбором информации.
Это может включать в себя онлайн-связь («киберпрелюбодеяние»).Зависимость от социальных сетей – включает желание постоянно следить за сайтами социальных сетей, таких как Facebook и Twitter. Это включает в себя постоянное обновление сообщений профиля и проверку сообщений, чтобы информировать друзей о том, что вы делаете в настоящий момент.
Ряд теорий
Истинная причина неизвестна. Текущий диапазон теорий компульсивного использования Интернета включает:
- Проблемы с личностью — у пользователя могут быть проблемы с личностью, из-за которых он может стать зависимым от целого ряда вещей, таких как сигареты, алкоголь, азартные игры, другие наркотики или Интернет, при определенных обстоятельствах.
- Застенчивость. Людей, которые стесняются в реальных жизненных ситуациях, может привлекать анонимность Интернета, и они верят, что могут быть «настоящими собой» в сети.
- Биохимические реакции — мозг человека реагирует на онлайн-вознаграждения химическими веществами «хорошего самочувствия», и этот биохимический «кайф» вызывает зависимость.
- Эскапизм – Интернет настолько увлекателен, что пользователь может забыть о своих проблемах или сбежать от негативных эмоций в сети. Поскольку это заставляет их чувствовать себя лучше, это побуждает их все больше и больше обращаться к Интернету за облегчением.
- Мгновенное удовлетворение – поисковые системы помогают пользователям быстро найти то, что им нужно – например, информацию, возможности для азартных игр или порнографию. Это мгновенное удовлетворение побуждает их оставаться в сети.
Советы по самопомощи
Если вы считаете, что у вас может быть интернет-зависимость, и хотите изменить свое поведение, вы можете попробовать следующие стратегии:
- Обратите внимание на свои симптомы – например, следите за своим поведением, мыслями и чувствами.
- Подумайте, почему вы так много пользуетесь Интернетом. Что заставляет вас выходить в интернет? Есть ли реальная проблема, с которой вы не сталкиваетесь?
- Придумайте (подумайте) другие способы решения вашей проблемы, не связанные с Интернетом. Выберите те, которые будут работать, и применяйте их на практике.
- Используйте методы релаксации, такие как глубокое дыхание или медитация, чтобы справиться с симптомами тревоги.
- Заново откройте для себя заброшенные сферы своей жизни – например, пообщайтесь с друзьями, займитесь любовью с партнером, отведите детей на пляж, прогуляйтесь и будьте активными.
- При необходимости обратитесь за профессиональной помощью.
Профессиональное лечение
Совсем отказываться от интернета не обязательно. Профессиональное лечение направлено на то, чтобы позволить человеку использовать Интернет позитивно, а не навязчиво.
Интернет-зависимость хорошо поддается когнитивно-поведенческой терапии (КПТ).
Этот тип терапии фокусируется на изменении моделей мышления и убеждений, которые связаны с тревогой и вызывают ее. В основе когнитивно-поведенческой терапии лежит то, что убеждения вызывают мысли, которые затем вызывают чувства и производят поведение. Проконсультируйтесь с врачом для получения дополнительной информации и направления. Существуют также группы поддержки интернет-зависимых, которые могут помочь в лечении вашей зависимости.
Где получить помощь
- Ваш врач общей практики
- Психолог
- Австралийское психологическое обществоВнешняя ссылка Тел. (03) 8662 3300 или 1800 333 497
- Реальна ли интернет-зависимость? Монитор по психологии, Американская психологическая ассоциация.
- Зависимость от Интернета: причины, симптомы и последствия, Департамент психологии, Технологический институт Вирджинии.
- Кристакис Д.А., Морено М.М., Джеленчик Л., Мьяинг М.Т. и Чжоу С., 2011, «Проблемы использования Интернета у студентов колледжей США: экспериментальное исследованиеВнешняя ссылка», BMC Medicine vol. 9, нет. 77. Национальная медицинская библиотека США.
- Scherer K, 1997. «Студенческая жизнь в сети: здоровое и нездоровое использование Интернета», Journal of College Student Development, vol. 38, стр. 655-665.
- Андерсон К.Дж., 2001 г., «Использование Интернета студентами колледжей: предварительное исследование», Journal of American College Health, vol. 50, стр. 21-26. Национальная медицинская библиотека США.
- Лавин М.Дж., Юэн К.Н., Вайнман М. и Козак К., 2004 г., «Интернет-зависимость среди университетского населения: роль застенчивости», Киберпсихология и поведение, том. 7, стр. 379-383. Национальная медицинская библиотека США.
9, нет. 77. Национальная медицинская библиотека США.Эта страница была подготовлена в консультации с и одобрена к:
Эта страница была подготовлена в консультации с и одобрена к:
Оставить отзыв об этой странице
Была ли эта страница полезной?
Дополнительная информация
Заявление об отказе от ответственности
Содержание этого веб-сайта предоставляется только в информационных целях.
Информация о терапии, услуге, продукте или лечении никоим образом не одобряет и не поддерживает такую терапию, услугу, продукт или лечение и не предназначена для замены рекомендаций вашего врача или другого зарегистрированного медицинского работника. Информация и материалы, содержащиеся на этом веб-сайте, не предназначены для использования в качестве исчерпывающего руководства по всем аспектам терапии, продукта или лечения, описанным на веб-сайте. Всем пользователям настоятельно рекомендуется всегда обращаться за советом к зарегистрированному специалисту в области здравоохранения для диагностики и ответов на свои медицинские вопросы, а также для выяснения того, подходит ли конкретная терапия, услуга, продукт или лечение, описанные на веб-сайте, в их обстоятельствах. Штат Виктория и Министерство здравоохранения не несут никакой ответственности за использование любым пользователем материалов, содержащихся на этом веб-сайте.
Отзыв от: 31 августа 2011 г.
Подпитывает ли пандемия киберзависимость среди молодежи?
Неучтенная Европа
Комментарии
Авторское право euronews
Автор Моника Пинна
Пандемия COVID-19 вызвала проблемы во всех сферах жизни на всех континентах.
Мы решили поговорить с двумя людьми младше 20 лет, чтобы узнать, как они справляются с экранным временем в эти непростые времена.
Дистанционное обучение во время пандемии
Бенедетта Мелегари — ученица средней школы из Генуи, Италия. Она является одной из 1,6 миллиарда студентов во всем мире, обучение которых было нарушено из-за COVID-19. В прошлом году она провела большую часть своих занятий удаленно, и она продолжает это делать.
Дистанционное обучение поддерживает определенный уровень преемственности образования во время пандемии, но оно также подвергается резкой критике. Многие говорят, что это держит студентов приклеенными к экранам. Однако не все с этим согласны. Роберто Ребора — преподаватель английского языка в Международной школе Грации Деледда (Liceo Linguistico Internazionale G. Deledda). Он считает, что «студенты, как правило, отказываются от экрана, поскольку он начинает ассоциироваться с многочасовым дистанционным обучением». Хотя он действительно говорит, что «это не означает, что они избегают использования своих телефонов, потому что это стало относительно новым способом знакомства». другие люди, пожалуй, единственный способ».
Бенедетта признается, что время, которое она проводит со своим смартфоном, резко возросло после пандемии. Она часами сидит в социальных сетях, даже не подозревая об этом. Она описывает эффекты как то, что она «менее стремится что-то делать». Она говорит нам, что это повлияло на ее сон, не давая ей заснуть и заставляя ее чувствовать себя взволнованной.
Ее мать Серена говорит, что из-за увеличения экранного времени дети меньше общаются со своими семьями. Она также обеспокоена тем, что столько времени на экранах приведет к зависимости.
Но Серена не единственная, кто беспокоится, и не первая. В 2017 году местное управление здравоохранения в Генуе собрало группу экспертов для изучения нового явления киберзависимости среди молодежи. Мы посетили их последнюю виртуальную встречу.
Маргарита Дольчино — главный психолог подросткового проекта MySpace и один из экспертов этой группы. Она говорит, что они получили «удвоенное количество запросов о поддержке и вмешательстве после блокировки».
За последние три месяца они взяли на себя 10 детей, идентифицированных как интернет-зависимые.
Кристиана Буссо, психолог в SERT, отделе зависимости местного управления здравоохранения Генуи, говорит нам, что их новые пациенты — это преимущественно молодые мужчины в возрасте от 13 до 20 лет. У них уже были нездоровые отношения с техническими устройствами еще до пандемии. Дистанционное обучение не вызвало у них привыкания.
Она рассказала нам больше о зависимости от технологий:
«Мы не предлагаем измерять зависимость от технологий с точки зрения времени, проведенного перед устройствами. Родители часто считают это главной проблемой. Мы могли бы лучше понять зависимость, связанную с тем, как ребенок использует экран. Вопрос, который мы должны задать, заключается в том, как ребенок использует Сеть и почему так долго?».
Выявление зависимости от экрана
Мы отправились в Париж, чтобы спросить одного из самых выдающихся исследователей киберзависимости, Микаэля Стора.
Он психолог, автор и основатель Обсерватории цифровых миров в гуманитарных науках. По его словам, процесс зависимости начинается медленно, «понемногу человек не будет ничего делать, кроме как играть. Отношения с видеоигрой будут аналогичны другим видам зависимости. Игра станет более важной, чем другие виды социальной деятельности. «Виртуальные облигации заменят облигации в реальной жизни. Если за полгода человек не сможет преодолеть такой способ функционирования, диагноз — киберзависимость».
«Я не имею отношения к технологиям. Я и есть технология».
Фиди Лефевр Студент Школы Героев
Стора говорит, что 98% молодых людей, страдающих от киберзависимости, имеют высокий IQ, но они также часто имеют социальные и школьные фобии, а иногда и аутистические проблемы. Он описывает видеоигры как форму бегства от действительности для этих молодых людей, поскольку часто «когда эти молодые люди сталкиваются с неудачами, они ломаются.
Видеоигры становятся своего рода интерактивным антидепрессантом».
Но видеоигры не готовят детей к реальному миру. Как говорит Стора, «видеоигры позволяют им стать виртуальными героями, продолжать сражаться с отличными результатами. Они добиваются успеха, но это короткие и легкие победы», и это «противоположно реальной жизни, где для достижения успеха требуется время».
Школа Героев
Однако Стора убежден, что для этих детей игровые пристрастия могут стать преимуществом, поэтому он создал «Школу Героев» (École des Héros), где избранное количество хардкорных геймеров тренируется, чтобы стать дизайнеры видеоигр
Один из учеников его школы — Фиди. Фиди шестнадцать лет, и год назад он бросил школу. Его социальные навыки нарушены синдромом Аспергера. Его аутистическое расстройство годами бросало вызов ему и его родителям.
Максимум 16 часов в день он проводит перед экраном, но сам не считает это зависимостью. Он доволен тем, как обстоят дела.