Познавательные способности человека чувства разум интуиция: чувства, рассудок, разум и интуиция. Фантазия, творчество. Рациональное и иррациональное в познании.

чувства, рассудок, разум и интуиция. Фантазия, творчество. Рациональное и иррациональное в познании.

Рациональное и иррациональное.

Рациональное познание протекает в двух основных формах: рассудка и разума. Рассудочное познание оперирует понятиями, но не вникает в их природу и содержание. Рассудок действует в пределах заданной схемы, шаблона. Рассудочная деятельность не имеет собственной цели, а исполняет заранее заданную цель. Разумное познание предполагает оперирование понятиями и исследование их собственной природы. В отличие от рассудка разумная деятельность целенаправлена. Рассудок и разум являются двумя необходимыми моментами рационального познания. Мышление должно быть и рассудочным, и разумным, так как переход от одной системы знания к другой осуществляется посредством разума, который генерирует новые идеи, выходящие за границы существующего знания. Но деятельность разума относительна, так как, ломая старую систему знания, разум сам создает основы для возникновения новой системы и её логики, развитие которой в дальнейшем определяется рассудком.

Проблема рационального в познании и проблема выяснения значения и роли разума по отношению к бытию, цели, общественному и историческому развитию трансформировалась в определение смыслов рациональности. Рациональность здесь выступает как определеннная культурная ценность, реализуемая в определённых нормах человеческого поведения Наибольшее распространение получило представление о рациональности, которое сводит ее к научности (идеал рациональности — научная деятельность). Именно процесс научного познания как основанного на единстве чувственного и рационального, опирающегося на доказательность и подтверждаемость результатов познания, стремящегося к установлению абсолютной истины, оказывается соответствующим стандартам рациональности. Иррационализмом в широком смысле принято называть те ф. учения, которые ограничивают или отрицают решающую роль разума в познании, выдвигая на первый план иные виды человеческих способностей — инстинкт, интуицию, непосредственное созерцание, озарение, воображение, чувства и т. д.

Иррациональное — это философское понятие, выражающее неподвластное разуму, неподдающееся рациональному осмыслению, несоизмеримое с возможностями разума. В рамках классического рационализма зарождается представление об особой способности интеллектуальной деятельности, получившей название интеллектуальной интуиции. Благодаря интеллектуальной интуиции, мышление, минуя опыт, непосредственно постигает сущность вещей. Проблема соотношения знания и веры, рационального и иррационального, в более узком значении — науки и религии имеет давнюю историю. В размышлениях философов разных направлений и ученых конца ХХ века все чаще можно встретить рассуждения о том, что научной мысли нужна вера, как правой руке левая рука, и неумение работать обеими руками не следует считать особым преимуществом. Обосновывается это тем, что в научном и в религиозном познании задействованы в принципе разные структуры человеческого существа. В науке человек действует как «чистый ум»; совесть, вера, любовь, порядочность — все это «подмога» в работе ума ученого.

Но в религиозно-духовной жизни ум — это рабочая сила у сердца. О. Конт утверждал, что знание и вера не мешают друг другу, и ни одна из них не может заменить или уничтожить другую, так как в «глубине» знание и вера образуют единство. В настоящее время усиливается интерес к проблеме иррационального, то есть того, что лежит за пределами досягаемости разума и недоступно постижению с помощью известных рациональных (научных) средств, и укрепляется убеждение в том, что наличие иррациональных пластов в человеческом духе порождает ту глубину, из которой появляются все новые смыслы, идеи, творения. Взаимный переход рационального и иррационального — одно из фундаментальных оснований процесса познания. Рациональное (мышление) взаимосвязано не только с чувственным, но и с другими — внерациональными — формами познания.

Познавательная деятельность человека возможна в силу того, что он обладает специализированными механизмами отражения реальности, которые принято называть познавательными способностями человека. Они возникли как в результате биологической (конкретно-чувственная способность), так и в результате социальной (абстрактно-мысленная способность, интуиция) эволюции человека. Кратко охарактеризуем их:

1. Конкретно-чувственное познание. Основано на чувственно-сенситивном отражении, присущем и животному миру, но специфически развившемуся в процессе человеческой практики. Диапазон органов чувств человека специально приспособлен для ориентации и деятельности в макромире, поэтому микро- и мегамир остаются недоступными прямому чувственному познанию. Человек обладает тремя

формами чувственного отражения: ощущениями, восприятиями и представлениями. Ощущения – форма отражения, соответствующая отдельным свойствам предметов. Ощущения могут быть составными частями восприятия, а также самостоятельными. Восприятия – форма отражения, соответствующая системе свойств предмета. Ощущение и восприятие возникают при непосредственном взаимодействии с предметом.

Анализ ощущений позволяет выделить две группы воспринимаемых качеств предметов, которые Локк называл первичными и вторичными. Собственно предметные качества являются эффектом внутренних взаимодействий. Диспозиционные – эффект внешних взаимодействий данной вещи с другими вещами (цвет, вкус). И те, и другие качества объективны.

Ощущения несут информацию о свойствах предметов, как собственных, так и диспозиционных. Они информируют о субстрате предметов, их качествах и в определенной степени – об их структуре. Наиболее полно структура предмета отражается в комплексе ощущений, т.е. в восприятии. Ощущения и восприятия можно передавать через понятие «образ». Ощущение будет выступать как неизобразительный образ, а восприятие – как изобразительный, т.е. способный изобразить предмет в целом. При этом нужно учитывать, что «образу» свойственно не совпадение с объектом, но лишь его соответствие объекту. Образ это не зеркальная копия, но и не знак. Это то, что согласуется с вещью и соответствует ей. Однако ощущения и восприятия всегда привязаны к конкретной ситуации, конкретному предмету. Это ограничивает человеческий опыт личным и ситуативным. Задачу расширения рамок чувственного опыта выполняет такая форма чувственного отражения как представление, позволяющая комбинировать образы и их элементы вне непосредственного действия с представляемыми предметами.

Представление – это чувственно-наглядный образ предметов и явлений действительности, сохраняемый и воспроизводимый в сознании без непосредственного воздействия самих предметов на органы чувств.

Чувственное познание и его формы являются отправным рубежом в движении к сущности объекта, в овладении объектом на практике, а также способом регулирования предметной деятельности человека.

2. Рациональное познание (абстрактное мышление) возникает в процессе трудовой и коммуникативной деятельности человека, в одном комплексе с языком и мышлением. Существует три формы абстрактно-мысленного отражения: понятие, суждение и умозаключение

. Понятие – результат обобщения предметов некоторого класса и мысленного выделения самого этого класса по определенной совокупности общих для предметов этого класса признаков. Суждение – это форма мысли, в которой посредством связи понятий утверждается или отрицается что-либо о чем-либо. (Отражение связей между предметами и явлениями действительности или между их свойствами и признаками). Умозаключение – рассуждение, в ходе которого логически выводится новое суждение.

Отличительные особенности абстрактного мышления по сравнению с чувственным отражением:

1) Способность к отражению общего в предметах. При сенситивном отражении в отдельных предметах не дифференцируются общие и единичные признаки; они не разделены, слиты в единый гомогенный образ.

2) Способность к отражению существенного в предметах. В результате сенситивного отражения существенное не отграничивается от несущественного.

3) Способность к конструированию на основе познания сущности предметов понятий-идей, подлежащих опредмечиванию.

4) Опосредованное познание действительности – как через посредство сенситивного отражения, так и с помощью рассуждений, умозаключений и применения приборов.

Но в тоже время рациональное и чувственное познание нельзя мыслить как элиминированные этапы одного процесса. В реальности они пронизывают друг друга. С одной стороны, реализация чувственно-сенситивной способности человека совершается посредством абстрактного мышления. С другой – реализация абстрактно-мысленной способности человека совершается посредством обращения к результатам чувственного отражения предметов, используемым также (в форме образов-моделей, образов-символов) в качестве средств достижения и выражения результатов рационального познания.

Рациональное познание использует две основные процедуры оперирования со своим содержанием, выраженным в форме понятий, суждений и умозаключений – объяснение и понимание. Процедуру объяснения составляет переход от более общих знаний к более конкретным и эмпирическим. Основными видами объяснения являются структурное, функциональное и причинное. Понимание как процедура имеет дело со смыслами и значениями и предполагает ряд подпроцедур: 1)интерпретация – первоначальное приписывание информации смысла и значения; 2)реинтерпретация – уточнение и изменение смысла и значения; 3)конвергенция – объединение прежде разрозненных смыслов и значений; 4)дивергенция – разъединение прежде единого смысла на отдельные подсмыслы; 5)конверсия – качественное видоизменения смысла и значения, их радикальное преобразование. Понимание т.о. представляет собой реализацию многих процедур и операций, обеспечивающих многократное преобразование информации при переходе от незнания к знанию.

3. Интуиция. Термин интуиция многозначен и трудно отделим от явлений сферы бессознательного и подсознательного или инстинктов. Интуицию нельзя сводить и к ее чувственно-сенситивной разновидности, проявившейся, например, в аксиоматическом методе евклидовой геометрии. Пример чувственно-сенситивной интуиции – суждение «параллельные прямые не пересекаются». В гносеологии принято говорить об интеллектуальной интуиции, позволяющей проникать в сущность вещей. Сама идея интуиции имеет религиозно-мистическое происхождение. Первоначально она понималась как форма непосредственного богопознания. В деистическом и пантеистическом рационализме Нового времени интуиция считалась высшей формой познания, оперирующей непосредственно с сущностями вещей и предельными категориями. В постклассической философии на базе нового, иррационального истолкования интуиции сложилась особая гносеологическая позиция – интуитивизм, чаще всего религиозно окрашенная. Современная гносеология также не может пренебрегать анализом интеллектуальной интуиции, т.к. факт существования этой специфической познавательной способности человека подтвержден опытом не только художественного и философского, но естественнонаучного творчества (Эйнштейн, Тесла, Кекуле, Боткин, Диксон).

Можно выделить следующие основные особенности акта интеллектуальной интуиции: непосредственность постижения истины на сущностном уровне объектов, неожиданность решения задачи, неосознанность путей и средств ее решения. Общее определение интуиции звучит с.о.: интуиция – это способность постижения истины путем ее прямого усмотрения без обоснования с помощью доказательства. Интуитивная способность образовалась вследствие необходимости принимать решения при неполной информации о событиях, и способность интуитивно познавать можно расценивать как вероятностный ответ на вероятностные условия среды. Вероятностный характер интуиции означает для человека как возможность получения истинного знания, так и опасность иметь ошибочное, неистинное знание.

Интуиция формируется под воздействием целого ряда факторов; основательной профессиональной подготовки человека и глубокого знания проблемы; складывания поисковой ситуации, состояния проблемности; действия у субъекта поисковой доминанты на основе непрерывных попыток решить проблему; наличия «подсказки».

Интеллектуальная интуиция неоднородна и может быть классифицирована с.о.:

1) Стандартизованная или интуиция-редукция. При ней непосредственное постижение сущности к.-л. явления происходит хотя и в рамках вероятностного механизма, но на основе определенной матрицы. Пример – быстрая постановка верного диагноза по внешней симптоматике без привлечения иных методов.

2) Эвристическая или творческая. В результате эвристической интуиции формируются принципиально новые чувственные и понятийные гносеологическое образы, т.е. принципиально новое знание. Выделяют два ее подвида: а) эйдетическая интуиция возникает как скачкообразный переход от понятий к чувственным образам, которые несут новое содержание по сравнению с этими понятиями; б) концептуальная – скачкообразный переход от чувственных образов к понятиям, непосредственно эти образы не обобщающим (Эйнштейн: «комбинаторная игра» образными элементами мышления).

Исходя из этого, можно дать определение творческой интуиции. Творческая интуиция – это специфический познавательный процесс, заключающийся во взаимодействии чувственных образов и абстрактных понятий и ведущий к созданию принципиально новых образов и понятий, содержание которых не выводится путем простого синтеза предшествующих восприятий или путем только логического оперирования имеющимися понятиями.

Познавательные способности: чувства, разум, интуиция

Главная | Обратная связь ⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 10Следующая ⇒   (?)Постижение истины без обоснования с помощью доказательств есть… (-)вера (-)эмоция (-)наблюдение (+)интуиция   (?)оперирование конкретно- чувственным и понятийными образами есть… (-)эмоциональное переживание (-)ощущение (-)интуиция (+)мышление   (?)Опосредованно-чувственный образ предмета, создаваемый на основе восприятия, называется… (-)интуицией (+)представлением (-)понятием (-)умозаключением   (?)Отображение отдельного свойства материального объекта, непосредственно взаимодействующего с органами чувств, называется… (+)ощущением (-)эмоциями (-)представлением (-)восприятием   (?)Логический прием перенесения некоторых признаков, присущих одному предмету, на другой, подобный первому предмету есть: (-)Обобщение (-)абстрагирование (+)аналогия (-)моделирование   (?)Мысленное объединение частей в единое целое есть. .. (-)анализ (-)характеристика (+)синтез (-)сравнение   (?)Способ логического рассуждения от единичных утверждений к положениям, носящим более общий характер, называется…. (+)Индукцией (-)Дедукцией (-)Аналогией (-)моделированием   (?)Способность оперировать понятиями, суждениями, умозаключениями есть… (-)предсознание (+)абстрактное мышление (-)чувственно-эффективный уровень сознания (-)ценностно-волевой уровень сознания   (?)формой рационального познания является … (-)ощущения (+)понятие (-)восприятие (-)представления   (?)Чувственной формой познания является… (-)гипотеза (-)суждение (-)понятие (+)восприятие   Проблема истины   (?)Вопрос об отношении знания к объективной реальности есть вопрос о(об)… (-)истине (+)уровнях познания (-)средствах познания (-)форме познания   (?)Истина, согласно Аристотелю, является… (-)соглашением, добытым в спорте (-)божественным откровением (-)общим положением (+)соответствием мысли действительности   (?)Конвенционализм понимает истину как. .. (+)соглашение ученых по выбору наиболее целесообразной и удобной в использовании научной теории (-)соответствие знания объективной реальности (-)непротиворечие, самосогласование знание (-)знание, полезное для человека   (?)У сторонников________ истиной считается все, что полезно (+)прагматизма (-)марксизма (-)неотомизма (-)экзистенциализма   (?)прагматизм считает истиной… (-)очевидные и достоверные факты (-)соответствие знаний об объекте самому объекту (-)общезначимость коллективных представлений (+)знание, ведущее к успешному действию   (?)Согласно классической позиции истина есть (-)теоретическая конструкция, позволяющая добиться успеха в данной ситуации (-)то, что признается таковым большинством (+)соответствие знаний объективной реальности (-)правда   (?)Окончательное знание определенных аспектов действительности — это (-)логика (-)гипотеза (-)относительная истина (+)абсолютная истина   (?)Главным критерием истины для диалектического материализма является. .. (-)чувственные переживания (-)логические построения (+)практика (-)самоочевидность и достоверность   (?)Преувеличение значения абсолютной истины есть (-)гностицизм (-)агностицизм (+)догматизм (-)скептицизм   (?)Современная диалектико-материалистическая трактовка истины предполагает, что (-) абсолютной истины не существует, (+)истина есть процесс (-) Истина всегда субъективна, (+) истина неразрывно связана с предметно-чувственной деятельностью, практикой (-) в познании следует стремиться к вечной и абсолютной истине.   (?)Преднамеренное искажение субъектом действительности трактуется как… (+)ложь. (-)объяснение. (-)заблуждение. (-)фантазия.   (?)Знание не подтвержденное на данный момент практикой, либо недостаточно обоснованное логически, называется… (-)заблуждением (-)достоверным (-)ошибочным (+)гипотетическ   (?)К формам практики как критерия истины не относится… (+)идеология (-)общественное производство (-)социально-политическая деятельность (-)научно-эксперементальная деятельность   (?)Противоположность истины является …. (-)ложь (-)сомнение (-)вера (+)заблуждение   (?)Относительная и абсолютная истины – это … (-)лишь разные уровни, или формы, истины (-)тождественные понятия (-)формы субъективной истины (+)исключающие друг друга моменты процесса познания   (?)Каждая относительная истина… (+)содержит в себе долю абсолютной (-)является препятствием на пути у абсолютной истине (-)тождественна абсолютной истине (-)не имеет никакого отношения к абсолютной   (?)И относительная, и абсолютная истина… (+)дают полное, исчерпывающее представление о предмете (-)имеют объективный характер (-)со временем могут быть пересмотрены (-)имеют субъективный характер   (?)Зависимость знаний от условий, места и времени выражается в понятии… (-)абсолютность» (-)заблуждение» (+)конкретность»(-)абстрактность»   (?)Утверждая, что истина есть раскрытие сущностных сил самой материи, ее самодвижение философ встает на позиции… (-)объективного идеализма (+)материализма (-)субъективного идеализма (-)прагматизма   (?)С точкой зрения диалектического материализма в определении истины не согласуются следующие суждения (+)истина -это знание подтвержденное мифами (-)истина — это такое знание, руководствуясь которым мы создаем произведения искусства (+)истина есть то, что просто и экономно описывает поток переживаний человека (-)истина — это такое знание, руководствуясь котором мы достигаем цели.   (?)С диалектической точки зрения (+)истина есть единство объективного и субъективного (-)существуют всеобщие абсолютные истины (-)истина всегда относительная (+)истина есть единство относительного и абсолютного (-)истина абсолютна, а заблуждения относительны   К объективным причинам появления заблуждений в науке следует отнести (-)невозможность достигнуть истины (-)ошибки отдельных ученых (+)многоаспектность объекта познания (+)процесс поиска истины, сопряженный с выдвижением предположений и гипотез (-)несовершенство методов познания ⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒ ©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.

Познавательные способности человека — Мегаобучалка

Условием познавательной деятельности является наличие у человека познавательных способностей. Прежде всего, следует отметить внутреннее единство всего человеческого познания. Психофизические механизмы чувственного отображения и абстрактного мышления принципиально одинаковы у всех людей, хотя и существуют определённые половозрастные, индивидуальные и социокультурные различия в развитии познавательных способностей. Однако все попытки выделить до- или внелогические формы мысли у традиционных народов, отдельных слоёв современного общества или у представителей различных рас не увенчались успехом. Это указывает на несостоятельность теоретических построений типа мальтузианства или расизма, утверждающих неполноценность интеллектуальных возможностей отдельных народов, рас или социальных слоёв.

Фундаментальные закономерности воспроизведения действительности сознанием сформировались в антропогенезе, по всей видимости, одновременно с полным прямохождением, дифференциацией руки и пальцев.

Единый познавательный механизм позволяет выделить общие ступени познания, свойственные людям независимо от их расовой, национальной или социальной принадлежности. Таких ступеней две: чувственная и рациональная. Некоторые авторы (например, Алексеев П.В., Панин А.В. Философия: Учебник для вузов. М., 1996) говорят, что чувственное и рациональное нельзя считать ступенями познания, потому что у человека чувственное пронизывается рациональным. Это совершенно справедливо для познавательной деятельности взрослого человека, у которого сформировались и те, и другие способности. Однако если рассматривать процесс генезиса познавательных способностей, то мы увидим, что они развиваются постепенно от чувственных к рациональным, от более простых к более сложным, т.е. в развитии своих познавательных возможностей человек как бы совершает процесс восхождения по ступенькам чувственного и рационального познания. Поэтому мы вполне можем считать чувственное и рациональное и ступенями познания и способностями, детерминирующими путь освоения человеком окружающего его мира и самого себя.

Чувственное познание осуществляется в трёх формах. Формами чувственного познания являются ощущения, восприятия и представления.

Ощущения возникли в процессе эволюции на базе раздражимости, которая имеется уже у простейших живых существ. Способность ощущения сформировалась в полной мере вместе с центральной нервной системой.

Различные виды энергии из внешней среды воздействуют на рецепторы (окончания чувствительных нервных волокон) и преобразуются в нервные импульсы, биоэлектрические сигналы, поступающие в мозг. В мозгу осуществляется анализ поступивших сигналов, который обеспечивает возникновение определённых ощущений (зрительных, слуховых, осязательных и др.) Нервные структуры – от рецепторов до связанных с ними зон коры головного мозга – участвуют в формировании однотипных ощущений, образуют соответствующую чувствительную систему.

Со времён Аристотеля считалось, что у человека пять органов чувств: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус. На самом деле их, видимо, значительно больше, потому что человек способен ощущать тепло и холод, давление, земное притяжение, ускорение, вибрацию, положение своего тела (или отдельных его частей) в пространстве. И всё же человек ощущает далеко не все факторы окружающей среды. У нас нет анализаторных систем, которые бы позволяли чувствовать электрическое поле, рентгеновские лучи, радиоволны и многое другое. Даже те виды энергии, которые в принципе воспринимаются человеком, вызывают ощущения, только если их интенсивность превышает какой-то порог-предел. Наши органы зрения реагируют на электромагнитные излучения в определённых пределах. Короткие и длинные электромагнитные волны (ультрафиолетовый и инфракрасный свет) не воспринимаются человеческим глазом. Орган слуха реагирует на колебания среды частотой от шестнадцати до двадцати тысяч герц. Ультра- и инфразвуки, частота которых не укладывается в рамки этого диапазона, человек не слышит. Свет, звук, запах вызывают у человека ощущения только при условии, что их интенсивность равна пороговой или превышает её. Если же внешние раздражения оказываются чрезмерно интенсивными, они могут повредить органы чувств человека (глаза, уши, кожу), а иногда и другие органы и ткани. Яркая вспышка света может привести к снижению зрения или полной слепоте. Взрывная волна вызывает нарушение слуха.

В процессе эволюции живые организмы развивались в разных направлениях, поэтому многие способны ощущать то, что не дано человеку. Орёл имеет более зоркое зрение, а собака различает недоступные человеку звуки и запахи. Кроме того, у некоторых живых существ сформировались органы чувств, которые отсутствуют у человека. Киты, дельфины, летучие мыши, бабочки способны ощущать ультразвуки; нильская щука и электрический сом улавливают даже самые слабые колебания электрического поля, многие рыбы тонко чувствуют изменение давления водной среды, австралийские термиты прекрасно ориентируются в магнитном поле Земли.

У каждого человека анализаторные системы имеют свои собственные индивидуальные особенности. Поэтому люди по-разному ощущают качество предметов и явлений. Некоторые умеют необычайно тонко дифференцировать запахи, другие обладают абсолютным слухом. Эти способности обычно бывают врождёнными, хотя в определённых пределах они могут совершенствоваться в процессе жизнедеятельности.

Если человек по какой-то причине оказывается лишён одного из органов чувств, то это вынуждает его к постоянной тренировке сохранившихся анализаторных систем. В результате у человека вырабатывается способность ощущать те раздражители, которые не воспринимаются здоровыми людьми. Например, незрячие (особенно с детства) обладают удивительной чувствительностью к звукам, запахам, тактильным воздействиям. Глухие со временем научаются извлекать максимум информации из того, что видят. Часто они способны понимать речь собеседника по движениям его губ.

Вторая форма чувственного познания – восприятие. Оно базируется на ощущениях и ранее приобретённом опыте. Восприятие можно рассматривать как синтез ощущений и сравнение возникающего образа с имеющимся жизненным опытом, зафиксированным в памяти.

Восприятие связано с узнаванием, поэтому воспринимать знакомые предметы значительно легче, чем новые. Для целостного восприятия знакомого предмета не обязательны ощущения всех его качеств (объёма, цвета, фактуры, массы). Достаточно плоскостного его изображения на рисунке или фотографии. По чёрно-белой фотографии розы вы легко сможете представить этот цветок вплоть до цвета и запаха.

Если объект ранее не был знаком, а полученная о нём информация неполная, то возможны ошибки в восприятии его целостного образа.

Любое восприятие субъективно. Мы обычно замечаем то, что склонны заметить, и не воспринимаем того, что в данный момент выходит за пределы наших интересов. Именно поэтому часто бывают противоречивы показания свидетелей какого-либо происшествия, впечатления о прочитанной книге и других событиях.

Чем больше знает человек, чем богаче его жизненный опыт, тем легче будет ему воспринимать информацию. Бывают такие ситуации, когда человек не замечает чего-либо, потому что это не встречалось ему ранее. Невосприятие нового тормозит развитие познания.

История знает массу примеров того, как новое отрицалось в силу своей неизвестности, непонятности, т.к. невозможно было соотнести это новое с уже привычными представлениями о мире. Так, например, Наполеон Бонапарт, известный своей прозорливостью и нестандартностью мышления, отклонил предложение молодого американского изобретателя Фултона о создании парового флота, хотя новый флот позволил бы ему достичь берегов Англии и, возможно, одержать победу над ней. Если бы Наполеон принял это предложение, то Всемирная история, вероятно, выглядела бы иначе.

Чем более образован и эрудирован человек, тем богаче будут его восприятия. Он сможет извлечь больше информации из научной монографии, художественного произведения, театрального спектакля. Профессиональный историк получит гораздо больше информации из книги академика Е.В. Тарле «Наполеон» или из «Повести временных лет», чем неподготовленный читатель (ученик средней школы, например). Студент лечебного факультета медицинского института лучше разберётся в справочнике по терапии, а студент-юрист – в современном законодательстве.

Характер восприятия во многом зависит и от эмоционального состояния человека. Если студент эмоционально не настроен на подготовку к экзамену, он может напрасно целый день просидеть над учебниками, ничего не запомнив при этом.

Третьей формой чувственного познания является представление. Представление формируется на основе ощущений и восприятия, представляя собой мыслительные образы, не связанные непосредственно с объектом.

В отличие от восприятия представления носят более целостный характер. В формировании представлений большую роль играет воображение. При неполноте информации оно может способствовать искажению образа, возникающего у человека.

Вторая ступень познания – рациональное познание – связана со способностью обобщения и формулирования понятий. То есть понятия являются начальной формой абстрактно-логического или рационального познания так же, как ощущения выступают начальной формой чувственно-образного отражения действительности.

Понятия у человека формируются спонтанно. На определённом этапе своего интеллектуального развития человек начинает проявлять тенденцию к абстрагированию и использованию понятий. Однако эти способности (абстрактно-логического или понятийного мышления) можно формировать и развивать целенаправленно, воспитывая их с детства.

Все понятия, которыми пользуется человек, можно подразделить на бытовые и научные. К бытовым понятиям относятся, например, мебель, одежда, чашка, ложка. К научным – масса, электрон, энергия, молекула.

Понятия могут быть разной степени общности. Например, понятия «стол», «стул», «диван» и понятие «мебель» характеризуются различной степенью общности: первые три понятия менее общие, а четвёртое – более общее. Наиболее общие научные понятия называются категориями. Категориями являются такие понятия, как «материя», «движение», «сознание», «качество», «причина». Наиболее общие понятия, или категории, разрабатываются в рамках философского знания, а используются во всех науках и в обыденной речи.

Любое понятие представляет собой абстракцию, поэтому для того, чтобы их использовать, необходимо обладать способностями абстрагирования и обобщения. В понятии происходит абстрагирование от конкретных свойств конкретных предметов и процессов и обобщение тех качеств и свойств, которые делают эти предметы похожими. Например, в понятии «дерево» человек отвлекается (абстрагируется) от особенностей реально существующих деревьев, с одной стороны, и с другой стороны, обобщает те свойства, которые делают все деревья похожими друг на друга и одновременно отличают их от травы, цветов, домов и других предметов.

Используя понятия, человек формулирует суждения, умозаключения, делает выводы, строит гипотезы и теории, которые являются более сложными формами рационального познания мира.

Суждение – это такая форма мысли, в которой что-либо утверждается или отрицается. Например: «Сегодня идёт дождь» или «На экваторе не бывает зимы». В суждении, как правило, два или несколько понятий связаны единым смыслом.

Умозаключение представляет собой определённое рассуждение, в ходе которого на основании одного или нескольких суждений формируется новое суждение, логически вытекающее из предыдущих:

1.Началась сессия.

2.Студентам надо готовиться к экзаменам.

Второе утверждение является следствием первого.

Или:

1.Ректор подписал приказ об отчислении всех студентов, имеющих задолженности.

2.У Алексея Перова есть задолженность по истории.

3.Значит, он подлежит отчислению (здесь третье суждение логически вытекает из первых двух).

Гипотезы и теории выступают важнейшими элементами научного познания мира. В них отражается тот уровень рационального проникновения в сущность изучаемого объекта, который характерен для определённого этапа исторического развития общества.

Помимо способностей чувственно-образного и рационального познания человек обладает ещё одной уникальной познавательной способностью – интуицией. Интуицию нельзя отнести ни к чувственному, ни к абстрактно-логическому познанию. Это совершенно особая способность, позволяющая получать знание непосредственно. Определить интуицию и изучать её рациональными средствами достаточно сложно, потому что она по своей природе иррациональна. Чаще всего интуицию определяют как способность непосредственного усмотрения истины, или непосредственное знание. Непосредственность называется одним из главных признаков интуиции, тогда как чувственно-образное и рациональное познание являются опосредованными. «Посредниками» между объектом и познающим субъектом в первом случае выступают органы чувств (выше была показана зависимость чувственной ступени познания от строения и функционирования рецепторов), а во втором – абстрактно-логические способности человека. Именно органы чувств и разум приносят и обрабатывают информацию, обладателем которой становится человек. В случае интуитивного получения знания этот процесс осуществляется непосредственно. Как это возможно? Ведь органы чувств и разум работают почти постоянно. Для того чтобы они «не мешали» интуиции, их необходимо «отключить». Такого отключения на Востоке добиваются путём медитации. Этим же способом высвобождения «непосредственного знания» пользовались и древние греки (вспомним: Пифагор со своими учениками большую часть времени проводил, занимаясь медитацией). Видимо, благодаря своей непосредственности интуиция обладает большой степенью целостности. Объект познания схватывается в интуиции целиком, тогда как разум сначала разделяет объект на части, познаёт каждую в отдельности, затем пытается произвести процедуру синтеза, но это не всегда удаётся. Таким образом, главными особенностями интуитивного познания являются целостность и непосредственность.

Наличие этой способности у человека признают многие выдающиеся ученые нашего времени. Луи де Бройль, например, отмечал, что теории развиваются и часто даже меняются коренным образом, а это было бы невозможно, если бы основы науки были чисто рациональными. Он убедился, по его словам, в неизбежном влиянии на научное исследование индивидуальных особенностей мышления ученого, имеющих не только рациональный характер.

Интуиция как специфический познавательный процесс, непосредственно продуцирующий новое знание, выступает столь же всеобщей, свойственной всем людям (правда в разной степени) способностью, как и чувственное восприятие и абстрактное мышление.

Распространенность, всеобщность интуиции подтверждают многочисленные наблюдения за людьми в обычных, повседневных условиях; нередки случаи, когда в нестандартной ситуации, требующей быстрого решения в условиях ограниченной информации, человек производит выбор своих действий, предчувствуя, что нужно поступить именно так, а не иначе.

История человеческой культуры знает немало случаев, когда ученые, конструкторы, художники или музыканты достигали принципиально нового в своей области как бы путем «озарения», «по наитию».

Любопытен случай, произошедший с изобретателем Николаем Тесла. Однажды во время прогулки его озарила идея создания электромотора на переменном токе. Он пытался объяснить другу свое видение. Образы, представшие перед умственным взором Теслы, были отчетливыми и осязаемыми, как металл или камень. Принцип вращающегося магнитного поля стал для него совершенно ясным.

С действием интуиции связаны и крупнейшие достижения теоретической науки.

Эйнштейн А. говорил, что мысль об относительности одновременности появилась у него в результате внезапной интуитивной догадки. Однажды утром, проснувшись, он вдруг понял, что события, происходящие одновременно для одного наблюдателя, могут быть неодновременными для другого.

С интуицией связывают идею силлогизмов Аристотеля, идею соединения философии и математики Р. Декарта, некоторые аспекты кантовской философии.

Рассел Б. отмечал, что иногда его попытки протолкнуть силой воли ход творческой работы оказывались бесплодными, и он убеждался в необходимости терпеливо ожидать подсознательного вызревания идей, что было результатом напряженных размышлений. Когда я работаю над книгой, — писал он,– я вижу ее во сне почти каждую ночь. Не знаю, возникают ли при этом новые идеи, или оживляются старые, зачастую я вижу целые страницы и могу во сне прочесть их.

Феномен интуиции чрезвычайно широк и не всегда заслуживает такого названия. В мышлении нередки, например, умозаключения, посылки которых не формулируются в явном виде; результат таких умозаключений бывает неожиданным, но вовсе не интуитивным, как полагают некоторые ученые. Не нужно принимать за интуицию то, что относится к области инстинктов, характеризуется автоматизмом реакций в сходной обстановке и имеет физиологические механизмы в подсознательной или бессознательной сфере человека.

Интуитивное «видение» совершается не только случайно и вдруг, но и без явной осознанности путей и средств, приводящих к данному результату.

Иногда неосознанным остается и результат, а самой интуиции при таком исходе ее действия уготована лишь участь возможности, не ставшей действительностью. Индивид может вообще не сохранить никаких воспоминаний о пережитом интуитивном прозрении. Одно замечательное наблюдение было сделано американским математиком Леонардом Юджином Диксоном. Его мать и её сестра, которые в школе были соперницами по геометрии, провели долгий и бесплодный вечер над решением какой-то задачи. Ночью матери приснилась эта задача: она стала решать ее вслух громким и ясным голосом; её сестра, услышав это, встала и записала. На следующее утро в ее руках было уникальное решение, неизвестное матери Диксона. Этот пример, помимо всего прочего, иллюстрирует и неосознаваемый характер явления, называемого «математические сны».

Таким образом, интуитивной способности человека свойственны:

— неожиданность решения задачи;

— неосознанность путей и средств ее решения;

— непосредственность постижения истины на сущностном уровне объектов.

 

Виды интуиции

У разных людей, в различных условиях интуиция может иметь разную степень удаленности от сознания, быть специфичной по содержанию, по характеру результата, по глубине проникновения в сущность, по значимости для субъекта и т. п.

Интуиция подразделяется на несколько видов, прежде всего, в зависимости от специфики деятельности субъекта. Особенности форм материальной практической деятельности и духовного производства определяют и особенности интуиции агронома, врача, биолога-экспериментатора. Выделяют такие виды интуиции, как техническая, научная, обыденная, врачебная, художественная и т. п.

По характеру новизны интуиция бывает стандартизированнойи эвристической. Стандартизированную интуицию называют интуицией – редукцией. Пример: врачебная интуиция С.П. Боткина. Известно, что пока пациент проходил от двери до стула, С.П.Боткин мысленно ставил предварительный диагноз. Большая часть его интуитивных диагнозов оказывалась верной. Можно сказать, что в данном случае, как и вообще при постановке любого диагноза, имеет место подведение частного под общее. В этом отношении интуиция действительно проступает как редукция, и никакой новизны в ней как будто и нет. Но иной аспект рассмотрения, а именно постановка конкретного диагноза по неоднозначному комплексу симптомов обнаруживает новизну решаемой проблемы. Поскольку при такой интуиции все же применяется определенная «матрица»-схема, постольку сама она может быть квалифицирована как стандартизированная.

Эвристическая (творческая) интуиция существенно отличается от стандартизированной: она связана с формированием принципиально нового знания, новых гносеологических образов, чувственных или понятийных. Тот же С. П. Боткин, выступая как ученый-клиницист и разрабатывая теорию медицины, не раз опирался на такую интуицию в своей научной деятельности. Она помогла ему, например, в выдвижении гипотезы об инфекционной природе катаральной желтухи (болезни Боткина).

Эвристическая интуиция имеет свои подвиды. Для нас важно её подразделение по гносеологическому основанию, т. е. по характеру результата. Интерес представляет точка зрения, согласно которой сущность творческой интуиции заключается в своеобразном взаимодействии наглядных образов и абстрактных понятий, а сама эвристическая интуиция выступает в двух формах: эйдетической и концептуальной.

Примеры эйдетической интуиции – наглядное представление о структуре молекулы бензола, возникшее у Кекуле, или наглядное представление о строении атома, созданное Резерфордом. Эти представления не сводятся к простому воспроизведению данных непосредственного чувственного опыта и формируются с помощью понятий.

Примеры концептуальной интуиции – возникновение понятия «нейтрино» у Паули или понятия «кватернион» у Гамильтона. Эти понятия возникали не путем последовательного логического рассуждения, а скачкообразно; большое значение при их формировании имело комбинирование соответствующих чувственных образов («комбинаторная игра» образными элементами мышления, по выражению Эйнштейна).

С позиций такого понимания творческой интуиции и разновидностей дается и ее определение. Творческая интуиция определяется как специфический познавательный процесс, заключающийся во взаимодействии чувственных образов и абстрактных понятий и ведущий к созданию принципиально новых образов и понятий, содержание которых не выводится путем простого синтеза предшествующих восприятий или путем только логического оперирования имеющимися понятиями.

Интуиция не сводима ни к чувственно-сенситивному, ни к абстрактно-логическому познанию; в ней имеются и те, и другие формы познания, но имеется и нечто, выходящее за эти рамки и не позволяющее редуцировать ее ни к той, ни к другой форме; она дает новое знание, не достижимое никакими другими средствами.

К общим условиям формирования и проявления интуиции можно отнести следующие:

1) основательная профессиональная подготовка человека, глубокое знание проблемы;

2) поисковая ситуация, состояние проблемности;

3) действие у субъекта поисковой доминанты; на основе непрерывных попыток решить проблему, напряженные усилия по решению проблемы или задачи;

4) наличие подсказки.

Последний момент в некоторых случаях не обнаруживается, но значительная их часть связана с действием «подсказки», которая служит пусковым механизмом для интуиции.

В качестве такой реализаторной причины для И. Ньютона было, как известно, упавшее ему на голову яблоко, которое вызвало идею всемирного тяготения; для инженера-мостовика С.Броуна – висящая между ветвями паутина, натолкнувшая его на идею висячего моста.

Важность для интуиции подсказок, за которыми стоят аналогии, общие схемы, общие принципы решения задач или проблем, ведет к определенным практическим рекомендациям:

— Субъекту, находящемуся в творческом поиске, необходимо стремиться не только к максимуму информации по своей специальности и по смежным дисциплинам, но и к расширению диапазона своих интересов, включая музыку, живопись, научно-фантастическую, художественную и детективную литературу, научно-популярные статьи, журналы, газеты.

— Поскольку интуитивная работа мышления происходит в подсознательной сфере и продолжается даже при отключении субъекта от проблемы, постольку можно сделать вывод, что такое временное отключение может оказаться полезным. Таким образом, после серьезной работы над проблемой нужно откладывать ее решение на некоторое время и заниматься другими проблемами.

— Субъект должен внимательно относиться к содержанию своих сновидений, хотя не следует переоценивать их значение в проявлении интуиции.

Любопытно, что некоторые инженеры и учёные придают такое значение подсознательному творчеству во время сна, что, засыпая, кладут около себя бумагу и карандаш, чтобы в случае творческих снов возможно было их записать.

Нередки, как известно, идеи, проявляющиеся во время прогулок, при чтении газеты и т. п. Это кажется парадоксальным: при интеллектуальной интуиции человек творит наиболее активно и результативно, когда отдыхает.

Конкретное изучение механизма взаимодействия сознания с бессознательным и подсознательным может дать в руки ученых реальные средства управления процессом интуиции и существенно воздействовать на их творческую способность.

Некоторые исследователи считают, что интуитивная способность сформировалась, по-видимому, в результате длительного развития живых организмов вследствие необходимости принимать решения при неполной информации о событиях, и способность интуитивно познавать можно расценивать как вероятностный ответ на вероятностные условия среды. С этой точки зрения, поскольку ученому для совершения открытия даны не все посылки и средства, постольку он осуществляет именно вероятностныйвыбор.

Вероятностный характер интуиции означает для человека как возможность получения истинного знания, так и опасность иметь ошибочное, неистинное знание. Английский физик М. Фарадей, известный своими работами в области электричества, магнетизма, электрохимии, писал, что никто не подозревает, сколько догадок и теорий, возникающих в голове исследователя, уничтожается его собственной критикой и едва ли одна десятая часть всех его предположений и надежд осуществляется. Возникшая в голове ученого или конструктора догадка должна быть проверена. Проверка же гипотезы, как мы знаем, осуществляется в практике научного исследования. Интуиции бывает достаточно для усмотрения истины, но ее недостаточно, чтобы убедить в этой истине других и самого себя. Для этого необходимо доказательство.

Доказательство включает в себя обращение к чувственным восприятиям некоторых физических предметов и явлений, а также логические рассуждения, аргументы. В дедуктивных науках доказательства представляют собой цепочки умозаключений, ведущих от истинных посылок к доказываемым тезисам.

Таково отношение к интуиции в европейской рациональной культуре. Однако Восток даёт нам совершенно иной пример отношения к интуиции. Прежде всего, для восточной культуры интуитивное знание является столь же привычным, как для европейца знание рациональное. Поэтому в традиционной восточной культуре интуиция не воспринимается как нечто случайное и вероятностное. Интуитивное знание там считается выше по уровню, чем знание рациональное.

Кроме того, на Востоке научились высвобождать интуицию из оков разума путём изменения состояния сознания в процессе медитации. Поэтому знания, получаемые интуитивным путём, не являются неожиданными. Таким же образом достигается и непосредственность знания: в процессе медитации человек выходит за пределы своей субъективности и происходит слияние субъекта познания с познаваемым объектом. По-видимому, этот процесс следует понимать как подключение к информационному полю Вселенной и прямое считывание информации из реальности более высокого порядка.

Спрашивается, как же выглядит процесс движения знания: прерывно или непрерывно? Если брать развитие науки в целом, то очевидно, что в этом общем потоке прерывности, обозначаемые на индивидном уровне интуитивными скачками, не дают о себе знать; здесь свои скачки, называемые революциями в науке. Но для отдельных ученых процесс развития познания в их области научного исследования предстает по-другому: знание развивается скачкообразно, с перерывами, с «логическими вакуумами», но, с другой стороны, оно развивается без скачков, поскольку следующая за каждым «озарением» логическая мысль методично и направленно заполняет «логический вакуум». С точки зрения индивида, развитие знания есть единство прерывности и непрерывности, единство непрерывности и скачка.

Итак, мы видим, что роль интуиции в познании чрезвычайно велика.

Без нее многие научные открытия отодвинулись бы на много лет вперед, а может быть, мы до сих пор не знали бы ни теорию относительности, ни закон всемирного тяготения.

Каждый из нас наверняка сталкивался с этим пока еще не совсем разгаданным процессом. Не раз интуиция выручала нас из сложных проблемных ситуаций или помогала предвидеть итог того или иного нашего поступка.

Но не следует ни переоценивать интуицию, ни игнорировать её роль в познании.

Формирование полноценных способностей к познанию у детей младшего и школьного возраста к настоящему моменту достаточно хорошо изучено. Изучение же интеллектуального уровня взрослых людей сталкивается с серьёзными трудностями. Здесь, конечно, нельзя отрицать наличие определённых возрастных особенностей, но выделить такие возрастные группы достаточно сложно. Исследователи сегодня установили, что определённые возрастные группы обладают общими чертами и сравнительно устойчивыми признаками своей интеллектуальной активности. На эти характеристики влияет не только биологический возраст, но и другие факторы: семья, место жительства, образование, этнические признаки и многое другое. Поэтому люди одних и тех же лет могут относиться к разным интеллектуальным группам в зависимости от своей социокультурной среды.

При измерении сформировавшегося интеллекта при помощи так называемой «батареи тестов Д. Векслера» (тесты на информированность, логику, память, оперирование символами, осмысление общения и др.) лучшие результаты давала возрастная группа от 15 до 25 лет, а по другим данными – от 25 до 29 лет. Добиться высокой точности в измерении интеллекта достаточно сложно. Известный исследователь в этой области Ганс Айзенк считает, что показатели интеллекта улучшаются примерно до 20-летнего возраста [9]. Так или иначе, обобщая данные различных измерений, мы можем сказать, что рост интеллектуальных способностей происходит примерно до 25 лет. Затем наступает незначительный интеллектуальный спад, который становится более заметным после 40-45 лет и достигает своего максимума после 60-65 лет (рис.6).

 

 

Рис. 6. Взаимосвязь интеллекта и возраста

 

Однако подобное тестирование не даёт объективной картины, т.к. нельзя изучать молодой, зрелый и старый ум одними и теми же тестами.

У молодого человека ум служит, прежде всего, усвоению наибольшего количества информации, овладению новыми для него способами деятельности. Ум более зрелого человека направлен не столько на приращение знания, сколько на решение сложных задач на основе уже имеющихся знаний, опыта и собственного стиля мышления и действия. Эти качества разума часто называют мудростью. Мудрость бывает свойственна именно зрелому интеллекту, когда знания переплетаются с жизненным опытом, отсутствующим у молодых.

Конечно, с годами отдельные функции интеллекта неизбежно ослабевают и даже теряются. У людей пожилого и особенно старческого возраста постепенно уменьшается объективность оценок, растёт косность суждений, они часто сбиваются на крайние, чёрно-белые тона по спорным вопросам жизненной практики.

Исследования показывают, что естественный спад интеллектуальной активности сдерживается личной одарённостью, образованностью, общественным положением. Люди более высокого образовательного уровня и занимающие руководящие должности уходят на пенсию, как правило, позже своих сверстников. Кроме того, они имеют больше возможностей сохранять интеллектуальную активность и после выхода на пенсию, работая в роли советников или консультантов.

Среди учёных и других специалистов умственного, творческого труда вполне закономерно насчитывается много интеллектуальных долгожителей.

У пожилых учёных и инженеров почти не меняется с возрастом запас слов и общая эрудиция, у руководителей среднего звена остаются на высоком уровне невербальные функции общения, у бухгалтеров – скорость арифметических действий.

Кроме возрастных особенностей интеллекта можно говорить также о половых и этнических.

Вопрос о том, кто умнее – мужчины или женщины, стар, как мир. Выполненные за последние два десятилетия экспериментально-тестовые исследования подтвердили принципиальное равноправие интеллектов у людей разных полов. При осуществлении заданий на разные мыслительные функции (способность генерирования идей, оригинальность, самобытность) особых различий между мужским и женским интеллектами не обнаружено. К подобным выводам независимо друг от друга пришли многие известные психологи. Однако обнаружено некоторое превосходство женщин в ресурсах словесной памяти и лексическом запасе живой речи. Мужчины же превосходят женщин в зрительно-пространственной ориентации.

Таким образом, интеллектуальные различия между полами хотя и имеются, но они несравнимо малы по отношению к индивидуальным различиям в пределах каждого пола.

Принципиальное равенство интеллектов вовсе не означает их одинаковости, полного тождества познавательных процессов у мужчин и женщин.

Тесты на определение коэффициента интеллектуальности устойчиво выявляют некоторые различия между мальчиками и девочками, юношами и девушками, мужчинами и женщинами. Женщины в среднем превосходят мужчин по вербальным способностям, но уступают им в способностях математических и умении ориентироваться в пространстве. Девочки учатся говорить, читать и писать обычно раньше мальчиков.

Отмеченные различия не следует абсолютизировать. Многие мужчины владеют речью лучше женщин, а некоторые женщины демонстрируют лучшие математические способности, чем абсолютное большинство мужчин.

Интересен тот факт, что мужчины по большинству методик получают максимально высокие и максимально низкие оценки. У женщин разброс индивидуальных оценок умственной одарённости значительно уже. Иначе говоря, среди мужчин гораздо больше гениев в науке, искусстве и других областях, но и слабоумных мужчин тоже значительно больше, чем женщин [9].

Ещё один интересный вопрос, который возникает перед исследователем интеллекта – этнические особенности. Как правило, этнические особенности интеллектуальной деятельности и интеллектуального развития формируются на фоне психологического склада нации.

Ганс Айзенк, основываясь на исследованиях, проводимых в США, отмечает, что евреи, японцы и китайцы превосходят представителей всех других наций по всем показателям тестов на IQ (коэффициент интеллекта).

Об этом же свидетельствует и вручение Нобелевской премии. Издание «Американские деятели науки», которое приводит список выдающихся учёных Америки, показывает, что в этой области евреи превосходят по числу своих представителей неевреев примерно на 300%. Китайцы столь же успешно показывают себя в физике и биологии [9].

Одна из немногих известных на сегодня попыток типологизации национальных умов принадлежит французскому теоретику науки начала XX в. Пьеру Дюгему. Дюгем разграничивал умы широкие, но недостаточно глубокие и умы тонкие, проницательные, хотя сравнительно узкие по сфере своего применения.

Рассудок и разум, воображение и интуиция — FINDOUT.SU

Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно — исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку «Продолжить», я принимаю политику конфиденциальности

Структура познавательного процесса определяет систему уровней и элементов сознания, посредством которых осуществляется познавательная деятельность субъекта. Конкретизируя работу мышления как такового, эти структурные элементы представлены во всех формах познания (обыденно-практическом, мифологическом, религиозном, художественном, философском, научном).
В структуре познавательного процесса принято выделять два основных уровня: чувственный и рациональный.
Чувственное познание характеризуется: а) непосредственным характером отражения, возникающего в результате воздействия внешних предметов на наши органы чувств; б) индивидуальной множественностью и конкретностью, обусловленной зависимостью как от внешних обстоятельств, так и от состояния организма; в) фиксацией внешних, поверхностных (феноменальных) характеристик объекта в форме чувственных образов.
В качестве основных элементов чувственного познания выступают ощущение, восприятие и представление.
• Ощущение — отражение отдельных свойств внешних предметов или внутренних состояний посредством органов чувств (ощущения цвета, звука, запаха, вкуса, голода, боли и т. п.). Ощущения являются исходным строительным материалом для познания действительности, представляя собой одновременно сложнейший психический процесс, в котором интегрируются как объектные (предметные), так и субъектные (информационно-аналитическая работа нервной системы и мозга) характеристики.
• Восприятие — целостное отражение предметов или явлений, возникающее при их непосредственном контакте с нашими органами чувств. Восприятия собирают отдельные ощущения в интегральный образ, где фактически предмет явлен нам всегда не просто как цвет или запах, но как конкретное целостное образование. Восприятие основано на способности человека одновременно к обобщению (синтезу) отдельных свойств и выделению полученного образа из окружающей среды.
• Представление — воспроизводство в сознании человека чувственных образов предметов без непосредственного контакта с ними. Представление может строиться на основе памяти или воображения. Оно обусловлено предшествующим перцептивным опытом, но, в свою очередь, является предпосылкой всякого конкретного восприятия, основанного на механизме «узнавания» воспринимаемого объекта. Вместе с тем в отличие от восприятия, существующего только в настоящем, представление связывает все три временные проекции, причем творческая проективность представления (как воображения) позволяет сознанию отвлекаться от непосредственности чувств и переходить на уровень рационально- понятийного мышления.
Рациональное познание отличается: а) постижением сущностных (ноуменальных) свойств и законов действительности, отраженных в сознании в форме абстрактно-идеальных концептов; б) универсально-всеобщей природой идеального, заданного на уровне не индивидуального, а общественного сознания; в) опосре- дованностью языком и культурной традицией.

Элементами рационального познания являются понятие, суждение и умозаключение.
• Понятие — форма мышления, в которой фиксируются общие существенные свойства определенного класса явлений. Понятия закрепляются и выражаются в языке в виде слова или словосочетания. В них отражены характеристики объектов, которые не даны в непосредственном чувственном опыте, но позволяют группировать мир явлений в относительно самостоятельные виды и подвиды. В качестве логических процедур образования понятий выступают сравнение, абстрагирование, обобщение, идеализация, определение. Будучи связаны в систему, понятия определяют категориальный строй нашего мышления, сквозь призму которого мы познаем действительность.

• Суждение — форма мышления, в которой о предмете что-то утверждается или отрицается. Языковыми формами выражения суждения являются предложения и высказывания. Суждения строятся как соединение двух или нескольких понятий с целью получения нового знания. Устанавливая отношение между понятиями, они констатируют определенное положение дел, выражая одновременно и определенную оценку (да или нет, истинно или ложно и т. п.). Со способностью к суждению классическая философия связывала рассудок («суд над опытом») как способность к логическому анализу чувственных данных.

• Умозаключение — форма мышления, в которой на основе нескольких взаимосвязанных суждений получается новый вывод. Выделяют индуктивные (от частного к общему) и дедуктивные (от общего к частному) умозаключения. Умозаключения позволяют нам получать знания без непосредственного обращения к опыту. В классической философии способность к умозаключению являлась уже привилегией разума как рассуждения о сверхопытных (метафизических) связях и основаниях действительности.

Помимо выделенных уровней, важную роль в процессе познания играет интуиция. Интуиция — это механизм получения непосредственного знания об объекте, достигаемого путем его моментального схватывания без логических цепочек и доказательств. Видимая «алогичность» интуиции достаточно условна, поскольку ситуации инсайта всегда предшествует необходимый «инкубационный» период, когда мышление работает над какой-то проблемой. Интуиция позволяет соединить элементы старого знания в новое качество, одновременно придавая новые характеристики уже познанному. В структуре познавательного процесса она выполняет синтетические функции, соединяя непосредственность и индивидуальность чувственного опыта с универсальностью рациональных истин.

В историко-философской традиции проблема исходных оснований познавательного процесса, как правило, решалась через абсолютизацию одной из его сторон. Рационализм, апеллируя к всеобщности рационального познания, усматривал именно в разуме его источник и критерий достоверности, укореняя сам разум либо в идеальных структурах космоса, либо в трансцендентально-всеобщих формах сознания. Эмпиризм и сенсуализм отталкивались от производности разума от чувственного опыта. Человек рождается как tabula rasa (чистая доска), на которой природа оставляет свои письмена. Общее знание здесь — это результат индуктивного обобщения данных чувств. Интуитивизм и мистицизм акцентировали интуицию, преодолевающую ограниченность чувств и разума, непосредственно соединяющую человека с истиной и дарующую не просто знание последней, но ее понимание и переживание.

Современная философия и психология отталкиваются от идеи системной взаимосвязанности всех уровней и элементов познания. Рационально-понятийные схемы всегда конкретизированы в материально-чувственных образах и образованиях; чувственное познание никогда не является нейтральным по отношению к действительности, но всегда избирательно и «нагружено» понятийным и языковым контекстом, интуиция в равной мере реализует себя и в чувствах, и в интеллекте, одновременно оказываясь производной от них. Вместе с тем очевидно, что для различных форм познания характерен приоритет определенных познавательных механизмов, например, разума для философии, чувств для искусства, интуиции для религии и т. п.

Иррациональное — это философское понятие, выражающее неподвластное разуму, неподдающееся рациональному осмыслению, несоизмеримое с возможностями разума. В рамках классического рационализма зарождается представление об особой способности интеллектуальной деятельности, получившей название интеллектуальной интуиции. Благодаря интеллектуальной интуиции, мышление, минуя опыт, непосредственно постигает сущность вещей. Проблема соотношения знания и веры, рационального и иррационального, в более узком значении — науки и религии имеет давнюю историю. В размышлениях философов разных направлений и ученых конца ХХ века все чаще можно встретить рассуждения о том, что научной мысли нужна вера, как правой руке левая рука, и неумение работать обеими руками не следует считать особым преимуществом. Обосновывается это тем, что в научном и в религиозном познании задействованы в принципе разные структуры человеческого существа. В науке человек действует как «чистый ум»; совесть, вера, любовь, порядочность — все это «подмога» в работе ума ученого. Но в религиозно-духовной жизни ум — это рабочая сила у сердца. О. Конт утверждал, что знание и вера не мешают друг другу, и ни одна из них не может заменить или уничтожить другую, так как в «глубине» знание и вера образуют единство. В настоящее время усиливается интерес к проблеме иррационального, то есть того, что лежит за пределами досягаемости разума и недоступно постижению с помощью известных рациональных (научных) средств, и укрепляется убеждение в том, что наличие иррациональных пластов в человеческом духе порождает ту глубину, из которой появляются все новые смыслы, идеи, творения. Взаимный переход рационального и иррационального — одно из фундаментальных оснований процесса познания. Рациональное (мышление) взаимосвязано не только с чувственным, но и с другими — внерациональными — формами познания.

Глава VI. «Познание» — Департамент философии

Содержание главы шестой раздела второго:

 

• Познание как предмет философского анализа

• Структура знания.

Чувственное и рациональное познание

• Теория истины

 

1. Познание как предмет философского анализа

Ориентация в мире всегда предполагает адекватное воспроизведение, отражение действительности. Это воспроизведение и составляет суть познавательного отношения к миру. Познавательное отношение человека к действительности представляет собой необходимую сторону всей системы его отношений к миру, а возможность адекватного воспроизведения реальности — мировоззренческую проблему.

Знание, являющееся результатом познавательной деятельности человека, может быть понято как основа идеального плана деятельности. Именно реализация идеальных планов деятельности и позволяет провести мост между сознанием и действительностью, знанием и бытием.

Функционирование знания в качестве основы идеального плана деятельности обеспечивает возможность обратных связей от действительности к нашим знаниям о ней. В ходе осуществления таких связей уточняются, пересматриваются, совершенствуются человеческие знания о мире. Знание, таким образом, является не продуктом пассивного созерцания действительности. Оно возникает, функционирует и совершенствуется в процессе активной деятельности человека.

Будучи поначалу вплетено в ткань реальной человеческой жизни, познание на определенном этапе развития общества обособляется в специализированное духовное производство. Особой формой духовного производства (наряду с искусством и др.) является научно-теоретическая деятельность, построение особой научной картины мира, отличающейся от картины мира, данной в обыденном сознании. Познавательная деятельность человека, вплетенная в ткань его реальной жизни, всегда неразрывно связана с работой его сознания, с эмоциями, волей, памятью, она предполагает также убежденность, веру, ошибки, иллюзии, заблуждения. Однако суть познавательного отношения человека к миру, несмотря на все эти сопровождающие познание факторы, состоит в достижении адекватного воспроизведения действительности, без которого невозможны реальная ориентация человека в мире и успешное преобразование этого мира.

Способно ли человечество, человек как субъект познания выработать знания, являющиеся таким адекватным воспроизведением действительности, каковы основания и критерии познавательной деятельности, в процессе которой возникает и совершенствуется такое знание, — это и составляет мировоззренческую природу философского анализа познания. В настоящее время познание изучается не только философией. Сейчас происходит интенсивное развитие различных специальных наук, исследующих познание: когнитивной психологии (психологии, изучающей познавательные процессы), логики и методологии научного познания, истории науки, науковедения, социологии знания и т.д. Все эти науки вносят ценный вклад в изучение познания, рассматривая его отдельные аспекты. Без опоры на их достижения невозможно и квалифицированное, успешное философское исследование познания. Однако сущность познавательного отношения к миру является предметом именно философского осмысления, ибо оно связано с анализом и решением коренных мировоззренческих проблем отношения человека к действительности. Познание является необходимой стороной этого отношения и само может быть понято только в контексте последнего.

2. Структура знания. Чувственное и рациональное познание

Содержание:

• Знание как система

• Знание, отражение, информация

• Чувственное познание и его элементы

• Специфика и роль чувственного познания общественного человека

• Единство чувственного и рационального в познании

• Понятие как основная форма рационального познания

• Творчество и интуиция

• Объяснение и понимание

 

Знание как система. Важнейшим для теории познания вопросом является вопрос, что такое знание, каково его строение, как оно возникает. Недаром Гёте писал:

Что значит знать? Вот, друг мой, в чем вопрос.

На этот счет у нас не все в порядке.

Немногих, проникавших в суть вещей

И раскрывавших всем души скрижали,

Сжигали на кострах и распинали,

Как вам известно, с самых давних дней.

«Фауст» (Ч. I. Ночь)

Стремясь понять специфику и структуру знаний, мы сразу же обнаруживаем, что существуют различные типы знаний. Мы знаем, например, что такое автомобиль, что такое алгоритм, знаем, как поджарить бифштекс, зачем стоматологу бормашина. В первых двух случаях это знание об объектах: материальном — автомобиле и идеальном — математической функции. В третьем случае речь идет о действии приготовления пищи. В четвертом — о полезном свойстве вещи. Особый тип знаний составляют проблемы или задачи, то есть знания о неизвестном. Они обычно выражаются в форме вопросов и предписаний.

Знания необходимы человеку для ориентации в окружающем мире, для объяснения и предвидения событий, для планирования и реализации деятельности и выработки других новых знаний. Знания — важнейшее средство преобразования действительности. Они представляют собой динамическую, быстро развивающуюся систему, рост которой в современных условиях по темпам опережает рост любой другой системы. Использование знаний в практической преобразовательной деятельности людей предполагает наличие особой группы правил, показывающих, каким образом, в каких ситуациях, с помощью каких средств и для достижения каких целей могут применяться те или иные знания. Так, знания о математических функциях, например о логарифмической, или знания о свойствах цемента и расположении небесных светил оказываются полезными и могут быть использованы человеком только при условии, если мы знаем правила вычисления логарифмической функции, знаем правила изготовления цементирующих растворов, умеем прокладывать маршрут корабля по расположению небесных светил. Правила, показывающие, как на основе данных знаний осуществить ту или иную деятельность, называются правилами деятельности. Знания, таким образом, включены в систему деятельности и сами выступают в качестве особых форм, на основе которых формулируются процедуры деятельности.

Знание, отражение, информация. Как же и на какой основе возникает и развивается знание?

За последние десятилетия в связи со стремительной компьютеризацией всех сфер производственной и духовно-культурной деятельности резко возрос интерес к природе и сущности информации, так как компьютеры используются для передачи, хранения, кодирования, декодирования и преобразования информации. На их основе создаются особые базы данных и знаний, используемые для решения многих задач, которые раньше были доступны лишь человеку. В связи с этим понятия «знание» и «информация» часто отождествляются. В то же время знание рассматривают как высшую форму отражения действительности. Учитывая, что специфика отражения уже рассматривалась, мы обратим здесь внимание лишь на вопрос о том, в каком отношении к этому понятию находятся понятия «информация» и «знание».

Говоря, что субъект А отражает объект Б, мы имеем в виду, что определенные изменения в А соответствуют определенным изменениям в Б и вызываются ими. Говоря об информации, мы имеем в виду прежде всего особый способ взаимодействия, через который осуществляется передача изменения от Б к А в процессе отражения, способ, реализующийся через поток сигналов, идущих от объекта к субъекту и особым образом в нем преобразуемых. Уровень сложности и формы информации зависит, следовательно, от качественных характеристик объекта и субъекта, от типа передающих сигналов, которые на самом высоком уровне реализуются в форме языковых знаковых систем. Наконец, говоря о знании, мы имеем в виду именно высший уровень информации, функционирующей в человеческом обществе.

При этом в качестве знания выступает не вся информация, идущая от Б и воспринимаемая А, но лишь та ее часть, которая преобразована и переработана А (в данном случае — человеком) особым образом. В процессе переработки информация должна приобрести знаковую форму или выразиться в ней с помощью других знаний, хранящихся в памяти, она должна получить смысл и значение. Следовательно, знание — это всегда информация, но не всякая информация — знание. В превращении информации в знание участвует целый ряд закономерностей, регулирующих деятельность мозга и различных психических процессов, а также разнообразных правил, включающих знание в систему общественных связей, в культурный контекст определенной эпохи. Благодаря этому знание становится достоянием общества, а не только отдельных индивидов. Как же осуществляется процесс познания? Из каких звеньев или этапов он состоит? Какова их структура?

Большинство философских систем, сложившихся в Новое время, выделяли два основных этапа: чувственное и рациональное познание. Их роль и значение в процессе познания определялись в зависимости от позиции того или иного философа. Рационалисты, например Декарт, Спиноза, Лейбниц, Кант и Гегель, были склонны приписывать решающее значение рациональному познанию, не отрицая значения чувственного познания в качестве механизма связи разума с материальным миром. Сторонники эмпиризма, напротив, признавали чувственное восприятие главным и даже единственным источником наших знаний. В интеллекте нет ничего такого, утверждал Гоббс, чего бы не было в чувственном восприятии. И эту мысль в еще более резкой форме повторял Локк. Но если все знания, размышляли рационалисты, формируются лишь на основе чувственного восприятия с помощью особых правил или принципов, то откуда берутся сами эти правила или принципы, ведь их нельзя воспринять с помощью органов чувств. Спор этот и в наши дни не утратил своей остроты. Он приобрел особое значение в связи с развитием исследований по созданию «искусственного интеллекта».

В философии Нового времени под рациональностью, как правило, понималась особая, универсальная, всеобщая и необходимая логическая система, совокупность особых правил, определяющая способность человеческого ума постигать мир и создавать истинные знания. Декарту, Спинозе и Лейбницу она представлялась особой врожденной способностью. Но откуда же в таком случае берутся ложные, неистинные знания? Откуда берутся нерациональные, то есть не обоснованные общепринятой логикой, суждения и взгляды? Каким образом могут возникать противоречащие логике суждения, то есть суждения иррациональные, ведущие к разрушению всего того, что принято считать рациональным, разумным? Рационалисты XVII и XVIII веков отвечали на эти вопросы так: в человеческой душе помимо разумного начала существует еще начало эмоциональное и волевое. Эмоции, которые называли также аффектами, или «страстями души»: гнев, радость, тоска, веселье, любовь, ненависть, симпатии и антипатии и т.д., могут заставлять человека сознательно или бессознательно отказаться от разумных доказательств, от требований логики рассуждений и привести к искажению истины в угоду чувству, подчинить разум «страстям души». Воля в зависимости от поставленных целей может содействовать разуму и рациональным действиям, но может вступить с ним и в конфликт, и это создает возможность нерациональных действий и поступков. Верны ли эти рассуждения? Для того чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим, как в действительности происходит процесс познания.

Чувственное познание и его элементы. Прежде всего необходимо рассмотреть познавательную деятельность на той ее ступени, когда она непосредственно включена — в качестве важнейшего аспекта — в процесс практического использования и преобразования материальных предметов или социальных институтов, то есть конкретных явлений окружающего мира. Начать с этой формы познавательной деятельности необходимо потому, что она действительно является начальным этапом познания. Она, во-первых, является начальным этапом в историческом смысле: разделение физического и умственного труда и выделение последнего в особый тип деятельности — сравнительно поздний этап истории, которому предшествует длительный период развития познавательного опыта людей в процессе совокупной, еще не расчлененной практической деятельности. Во-вторых, такая деятельность является начальной в том смысле, что на ее основе, именно благодаря ей, осуществляется контакт человека с миром материальных объектов. Она — предпосылка, без которой другие формы познавательной деятельности не могут существовать.

Как же человек познает вещи и процессы природы, а также все явления, созданные человеческим трудом, разумом и общественной деятельностью человека?

Для этого необходима форма деятельности, которая называется чувственной деятельностью или чувственным познанием. Она связана с функционированием органов чувств, нервной системы, мозга, благодаря чему возникают ощущение и восприятие. Ощущение может рассматриваться как простейший и исходный элемент чувственного познания и человеческого сознания вообще.

Биологические и психофизиологические дисциплины, изучая ощущение в качестве своеобразной реакции человеческого организма, устанавливают различные зависимости: например, зависимость реакции, то есть ощущения, от интенсивности раздражения того или иного органа чувств. В частности, установлено, что с точки зрения «информационной способности» на первом месте у человека стоят зрение и осязание, а затем слух, вкус, обоняние. Современные биологические науки исследуют сложнейшую структуру нервных процессов человека, деятельность его мозга, показывая, какие именно процессы мозговой деятельности выполняют функции «приема» и «переработки» ощущений. Так, в затылочных отделах коры головного мозга — «центр» зрительных ощущений, в теменных отделах — осязания, в височных — центр слуховых ощущений, задняя часть коры головного мозга в основном «перерабатывает» информацию, тогда как передняя подает сигнал, «инструкцию» деятельности, лобные доли мозга обеспечивают сравнение эффекта действия с исходным его замыслом. Естественно-научный подход к изучению ощущений характеризуется также тем, что человеческая чувствительность, то есть способность человека реагировать на воздействие внешнего мира, рассматривается в тесной связи с эволюцией природы. При этом устанавливается, что способность отражения в разной степени присуща всем живым существам, а в зачаточной форме (в форме способности вступать во взаимодействие и реагировать на воздействие, «отражать» его) свойственна вообще всей природе. Поскольку такая способность рассматривается как универсальное, предельно широко понимаемое свойство всего природного мира, возможно также исследование человеческого ощущения с точки зрения восприятия и отражения внешнего сигнала, его передачи и переработки поступающей в организм информации. Такой подход характерен для теории информации, в частности для кибернетики.

Ощущение выступает субъективным, идеальным образом предмета, поскольку отражает, преломляет воздействие предмета через «призму» человеческого сознания. Так, болевые ощущения обязательно порождаются каким-либо существующим вне сознания человека предметом или каким-либо объективным раздражителем. Мы ощущаем боль от ожога прежде всего потому, что на кожу подействовал огонь, раскаленный предмет. Но в самом огне, в самом горячем предмете, разумеется, нет боли; боль есть особый ответ нашего организма. Боль — ощущение человеческого существа, которое имеет своим следствием определенное состояние его психики, эмоций, определенную ответную реакцию, определенное действие.

Весьма важно то, что уже в ощущении начинает отражаться объективная связь ощущающего субъекта (его органов, процессов, совершающихся в его организме, в его мозгу, в его психике) с теми вполне определенными явлениями и процессами окружающего мира, с которыми практически взаимодействует данный субъект. Ощущение, таким образом, стоит у истоков отражения и фиксирования объективной системы отношений, в которые реально вступает и реально включен человек. Так, мы знаем, что предмет определенным образом расположен в пространстве относительно воспринимающего субъекта, и ощущение строго зависит от этого «взаимного» пространственного расположения, пространственного отношения предмета и субъекта: качество, форма, интенсивность зрительного и слухового ощущения, обоняния зависят от близости или дальности предмета, от того, каким образом, какой стороной он «обращен» к воспринимающему человеку и т.п. Ощущения одновременно зависят и от состояния органов чувств и всего организма (так, у дальтоников иные зрительные ощущения, чем у обычных людей, у больного человека — иные обонятельные и вкусовые ощущения, чем у здорового, и т. п.). Но, несмотря на эту весьма сложную двойную зависимость ощущения и от объекта, и от субъекта, в процессе функционирования сознания у человека выработалась способность оценивать и повседневно использовать объективную информацию, поставляемую ощущениями и другими компонентами чувственного опыта; по интенсивности ощущения мы более или менее определенно судим о том, насколько нагретым или охлажденным является предмет, как далеко он расположен от нас, насколько интенсивен реальный источник звука и т.п.

Можно сделать вывод, что ощущения дают нам первую, самую элементарную форму образного отражения предмета. Что означает тот факт, что ощущения дают образ? Образ является идеальной формой отображения предмета или явления в их непосредственно наблюдаемой целостной форме. Специфическое свойство человеческого чувственного познания связано с тем, что отдельные, конкретные ощущения, являясь составными элементами чувственного отражения, реально, на деле, не существуют обособленно друг от друга: они не существуют вне целостного образного отражения того или иного предмета или явления. Например, когда мы смотрим на дом, мы видим его как целое, хотя отдельное и конкретное зрительное ощущение показывает нам часть дома, часть его крыши и т.п. При этом зрительные ощущения неотделимы от слуховых и т.д. (разумеется, при условии нормального функционирования органов чувств). Книга лежит на столе, я ее реально вижу как целое, хотя конкретное, отдельное ощущение непосредственно «показывает» мне лишь часть обложки, если книга закрыта, две страницы, если она открыта.

Чувственная деятельность человека уже на ранних этапах развития человеческого общества привела к возникновению формы целостного восприятия предмета, к закреплению и сохранению особой «способности» образа — «представлять», «давать» объективный предмет как нечто целое. Хотя мы при помощи различных органов чувств ощущаем пространственную форму, цвет, звук, запах, в то же время действует чувственная способность синтезировать ощущения, превращать их в восприятие, обладающее особым свойством: благодаря восприятию предмет «дается» сознанию именно в своей целостно-предметной форме, то есть в виде объективной, независимой от сознания целостности.

Восприятие — целостный образ материального предмета, данного посредством наблюдения. Достаточно простого размышления, чтобы увидеть, что восприятие отнюдь не является механическим «суммированием» ощущений. Восприятие зарождается и существует как форма такого активного синтеза разнообразных проявлений предмета, которая неразрывно связана с другими актами познавательной и практической деятельности, предшествующими данному конкретному наблюдению. Именно поэтому процесс восприятия — процесс активный и по-своему творческий. Например, хотя мы можем непосредственно ощущать (видеть) только часть дома, но наше восприятие дома синтезирует в целостный образ и те части, которые в данный момент непосредственно не ощущаются. Восприятие не дает нам лишь одну плоскость, хотя непосредственно мы можем видеть только ее — перед нами дом в его объемности и целостности. Благодаря многократной работе механизмов восприятия мы в нашем сознании, в нашей памяти можем удерживать целостный образ предмета и тогда, когда предмет непосредственно не дан нам. В этом случае функционирует еще более сложная форма чувственного познания, которая называется представлением.

В обычном употреблении слово «чувство» имеет еще одно значение: им обозначают такие весьма важные и типичные для человека эмоции (переживания, страсти), как гнев, страх, любовь, ненависть, симпатия, антипатия, удовольствие, неудовольствие. Эмоции — комплексная и довольно сложная форма человеческой чувственности. Они весьма разнообразны и по существу, и особенно по форме выражения. Поэтому мы вправе говорить, что каждый человек отличается большой индивидуальностью эмоций. Это происходит потому, что эмоции вполне определенно зависят от чувственной организации отдельного человека, а также от особенностей его психики, от индивидуальных черт характера и темперамента. И все-таки в мире человеческих эмоций можно выделить закономерности, обозначить типы личностей, обладающих сравнительно сходным строем эмоций. Рассмотрением этих вопросов занимаются психологические дисциплины. Для теории познания важно подчеркнуть, что эмоции, подобно всем другим элементам чувственности, с одной стороны, заключают в себе аспекты объективного отражения реальных связей, в которые включен человек; с другой — они фиксируют объективное отношение человека к миру.

Таким образом, гносеология прежде всего подчеркивает объективную обусловленность эмоций, страстей человека, причем в данном случае особую роль играют вполне конкретные обстоятельства: реальные, исторические, социально-групповые факторы, а также многие обстоятельства, относящиеся к конкретному контексту человеческого общения. Далее, гносеология исследует особенность субъективного момента, заключенного в эмоциях. Эмоции могут существовать в виде непосредственных, очень быстрых и полубессознательных реакций индивида; они могут выступать и в виде очень сложных чувственных образований, весьма развитых, воспитанных всем богатством человеческой культуры, то есть в виде подлинно человеческих чувств. Эмоции являются активным, четким выражением отношения человека к тому или иному явлению. Такое отношение всегда в явной или скрытой форме содержит в себе момент оценки и связано с применением понятий, подобных понятиям «хорошее», «доброе», «злое», «справедливое» или «несправедливое», «красивое» и т.д. Такие понятия в современной литературе часто именуются ценностями, ценностными понятиями. Вполне понятно, что представления о добре и справедливости не являются чисто индивидуальными, но связаны с исторической эпохой, с принадлежностью человека к той или иной группе. Значит, рассматривая особенности субъективного аспекта эмоций, мы обнаруживаем их зависимость от человеческого общества, от истории и культуры. А это, в свою очередь, снова свидетельствует о наличии в эмоциях объективного содержания и объективной информации. Итак, главные элементы чувственной деятельности и чувственного познания — ощущения, восприятия, представления, эмоции. Мы рассмотрели последовательно каждый из элементов, но это не означает, что в реальном процессе познания они существуют обособленно или «следуют» друг за другом: «сначала» ощущения, «за ними» — восприятия и т. д. На деле чувственное познание есть сложное синтетическое единство перечисленных выше элементов и форм, которые в то же время неразрывно связаны с формами мыслительной деятельности.

Специфика и роль чувственного познания общественного человека. Процессы чувственного восприятия, которые могут показаться весьма простыми, на самом деле очень сложны. Верно, что при рассматривании определенного предмета, например этой комнаты, этого стола, этого дома и т.п., в дело включаются органы зрения. Но только ли они? Мы смотрим на этот предмет, и наше видение (как и слышание, осязание, обоняние) тесно, неразрывно связано с нашим отношением к данному предмету. Мы воспринимаем его как красивый или безобразный, симметричный или асимметричный, приятный или неприятный, полезный или вредный.

Мы слушаем музыку. Конечно, это факт, свидетельствующий о функционировании органов слуха, ибо без «работы» органов слуха воспринимать музыку невозможно. Безусловно, известные природные предрасположения (наличие или отсутствие природного слуха, то есть особое устройство органов чувств) важны для музыкального восприятия, а в особенности для музыкального творчества. Но, сказав о функционировании уха и слухового аппарата, мы ничего не сказали о действительно человеческом содержании процесса чувственного восприятия музыки.

Во-первых, сам объект восприятия, музыка, — результат человеческой деятельности, который различается от эпохи к эпохе, от народа к народу и т.п. Во-вторых, и способность человека к восприятию музыки — результат его включения в сферу культуры, приобщения к миру культуры, общения с другими людьми. Таким образом, восприятие музыки отдельным индивидом — это подлинно человеческий процесс, возникший в ходе совместной деятельности людей и зависящий от многих предпосылок культурно-исторического опыта. Это итог и этап многовекового развития человеческой культуры.

Когда мы видим человека, воспринимаем его действия и поступки или наблюдаем общественные события, механизм восприятия еще более усложняется. «Красота», «справедливость», «прогрессивность» и многие, многие другие понятия, связанные с ними отношения и установки незримо включаются в процесс наблюдения, восприятия таких объектов, в процесс их непосредственно-чувственного освоения.

Функционирование органов чувств — необходимая объективная предпосылка познания, которая важна в том отношении, что без нее познание невозможно. Пока мозг и органы чувств функционируют исправно, мы можем не замечать их роли. Но их роль становится очевидной при повреждениях органов чувств (особенно при врожденных). Именно эти примеры свидетельствуют о внутренней мощи человеческого познания в целом и его способности восполнять физическое несовершенство человеческого организма. Ведь люди, даже от природы лишенные способности видеть или слышать, могут быть вполне полноценными человеческими существами, развивая в себе способности познания и рационального мышления (в том числе в ряде случаев — способности образного выражения и воспроизведения мыслей). А вот индивиды, которые были от природы одарены вполне исправно функционирующими органами чувств, но в силу уникального стечения обстоятельств с самого рождения были изолированы от человеческого сообщества (такие редкие случаи в науке описаны и изучены), практически теряют способность к познанию.

В человеческом чувственном восприятии есть еще один важный элемент, который присущ только человеку и не встречается у животных. Человек способен охватить взглядом, наглядно представить себе не только то, что видел собственными глазами: едва ли не большая часть его чувственного опыта включает образы, которые почерпнуты из описаний, сделанных другими людьми.

В наш век быстрого развития образования и средств массовой информации эта характерная только для человека способность пользоваться чувственным опытом других людей, усваивать и передавать общечеловеческий опыт и тем самым раздвигать границы «видимого» и «слышимого» мира стала почти неограниченной. В данном факте отчетливо видно значение реального взаимодействия многих и многих людей для формирования чувственного опыта каждого человека. Здесь также становится очевидным универсальное значение языка с его возможностью передавать конкретные образы при помощи слов.

Значение языка в познании вообще, в чувственном познании в частности огромно. Достаточно сказать, что человек, чьи органы чувств приходят в контакт с каким-либо материальным объектом, уже владеет языком, а значит, и навыками в употреблении понятий, которые вместе с формами языка представляют собой результат аккумуляции, накопления и обобщения предшествующего исторического опыта.

Язык во многом организует и формирует чувственное познание: через язык осуществляется (причем нередко бессознательно, как бы автоматически) подключение отдельных фактов чувственно-эмпирического опыта каждого конкретного человека к знаниям о существенных связях и отношениях того реального мира, в котором живет и действует человек. Каждый человек — уже благодаря тому, что он владеет языком, — практически повседневно опирается на многовековой опыт «обработки» тех чувственных данных, которые он получает при непосредственном столкновении с предметами, явлениями, фактами жизни. Речь идет об обработке при помощи понятий, конкретное содержание которых, выраженное в языковой форме, он усваивает, включаясь в общественную жизнь, в систему существующей в его обществе культуры, в систему имеющихся в обществе знаний.

Единство чувственного и рационального в познании. Чувственное восприятие человеком конкретных, отдельных явлений, событий, фактов зависит от содержания понятий, а также от того, в какой мере, насколько полно содержание понятий освоено данным человеком. Следовательно, речь идет о зависимости чувственного опыта и восприятия от языка, от понятийного аппарата, используемого человеком в его практической и познавательной деятельности. Однако эта зависимость отнюдь не является односторонней.

Само понятие есть результат исторического опыта человечества в целом или исторического опыта тех или иных общностей людей, социальных групп. Усвоение конкретными людьми или определенными поколениями людей уже существующих понятий, роль этих понятий в их сознании и деятельности — все это фактически зависит от непосредственного контакта людей с объективной реальностью. В ходе таких контактов понятия, идеи получают многократную и многостороннюю проверку, обогащаются содержанием, а в случае необходимости наполняются новым смыслом.

Более того, реально значимыми понятия являются тогда, и только тогда, когда они соединяются с осознанием возможностей их практического использования — для реализации потребностей, для изменения, преобразования предметов, отношений природы и общества в ходе человеческой активной деятельности. При этом понятия, приобретенные людьми в процессе обучения, постоянно сопоставляются с реальной практикой, проверяются, уточняются в процессе непосредственного действия с конкретными объектами, особенно в те моменты, когда возникают новые актуальные проблемы (что, собственно, имеет место в любой области человеческой деятельности). Тогда понятия и знания проверяются, обогащаются, корректируются, а иной раз и существенно изменяются в своем содержании, хотя слова языка, их выражающие, могут остаться неизменными.

«Чувственность» и «рациональное мышление» нельзя рассматривать как некоторые якобы абсолютно самостоятельные, изолированные «способности» познающего человека. В реальном познании они находятся в единстве и взаимодействии. Более того, в их сложном взаимодействии обнаруживается два типа деятельности: во-первых, практическая деятельность в самом широком смысле слова, а во-вторых, деятельность, специально направленная на создание знаний, на продуцирование понятий, то есть теоретическая деятельность как особый вид умственного труда. При этом практическая деятельность, в ходе которой непрерывно возникает непосредственный контакт органов чувств с предметами и явлениями природы и общества, тесно связана с мышлением, с понятиями, а теоретическая деятельность проникнута чувственно-образными элементами и тысячью нитей связана со всеми формами практической деятельности. Значит, проблема «чувственности» и «мышления» реально существует как вопрос о специфике и противоречивом взаимодействии двух названных выше типов и уровней деятельности.

Понятие как основная форма рационального познания. При рассмотрении чувственного познания, то есть познания, включенного в материально-предметную деятельность, была показана его зависимость от языка, от понятийного мышления. Что же такое понятия, как они формируются? В самом общем виде ответ таков.

В ходе физического воздействия на конкретные предметы и явления, в ходе их использования и преобразования, в процессе создания и изменения общественных отношений человечество приобретает многообразные знания об отношениях. Выявляются отношения между различными типами и видами материальных объектов и процессов, между различными свойствами объектов и т.д. Отношения вещей, явлений, процессов многообразны и соответственно многоразличны знания об отношениях. Это могут быть, например, знания об отношениях между свойствами железа, из которого делается топор, и дерева, которое топор может разрубить. Но это могут быть и более сложные знания отношений между массой и ускорением тела, отношений между элементарными частицами внутри атома и т.п.

Поскольку знание направлено на выявление отношений между свойствами предметов, между самими предметами и процессами, в которые они включены, данные отношения становятся объектами познания. Но что это означает для понимания процесса познания, и в частности для понимания механизмов возникновения понятий и их роли в познании?

Уже в обыденной практической жизни мы постоянно имеем дело с отдельными конкретными предметами, которые существуют реально и могут быть непосредственно восприняты при помощи зрения, слуха, осязания. Но при этом мы обязательно выявляем отношения между предметами, а также фиксируем наше отношение к ним, что, например, видно в следующих простейших фразах: «Это дом», «этот дом красив», «роза красная» и т.д. Слова «дом», «красивый», «красная» могут быть отнесены не только к данному конкретному отдельному объекту, который мы непосредственно имеем в виду. Слово «дом» может быть отнесено ко всем весьма непохожим друг на друга зданиям, служащим человеку в качестве жилья. Слова «красивый», «красный» также могут быть отнесены к самым различным предметам, различным классам объектов: ведь красивы не только дома, красны не только розы.

Данные слова уже выражают и отражают отношения между конкретными предметами и явлениями, причем отражают их в обобщенной форме. Когда мы их употребляем, мы имеем в виду некоторые определенные общие свойства, характерные признаки различных предметов и явлении, во многих других измерениях весьма отличных друг от друга. Именно объективная общность свойств становится главным объектом познания. При этом процесс познания развертывается следующим образом: прежде всего мы опираемся на изучение реальных, конкретных предметов как материальных объектов, их действительных, объективно существующих качеств и признаков. Но одновременно происходит активный познавательный процесс: человек целенаправленно сопоставляет разные предметы, которые отнюдь не всегда непосредственно воздействуют друг на друга. Выполняя определенное действие с данными объектами и преследуя ту или иную практическую цель, человек сравнивает их, уподобляет друг другу в каком-либо определенном отношении, оставляя в стороне те отношения и связи, которые его в данный момент и в данном аспекте не интересуют. Человек как бы «рассекает» мыслью реальную целостность конкретного предмета, который всегда включен в самые различные отношения с другими предметами и признаками и потому потенциально представляет собой совокупность самых разнообразных свойств и признаков.

Человек при помощи своей мысли выделяет, как бы обособляет от целостных конкретных предметов такие отношения, которые объективно, сами по себе, и в качестве каких-то особых предметов не существуют. Но они оказываются важными для жизни и деятельности человека и человечества, а поэтому становятся специальными объектами его познавательной деятельности. Эти объекты, выделенные и познанные человеком, выражаются и фиксируются в словах-понятиях, подобных словам «дом», «человек», «красное», «красота» и т.д.

Например, красная роза и красная ткань — предметы во многих отношениях различные. Но когда человека интересует их цвет, он отвлекается от других свойств данных предметов. Он сравнивает эти предметы с точки зрения их цвета (при этом он нередко отвлекается и от оттенков цвета, которые тоже могут быть весьма различными). Объективные связи, отношения данных предметов, воплощенные в общность их цвета, фиксируются и отражаются в слове-понятии «красное».

Процессы, в ходе которых постепенно и последовательно образуются понятия, отражающие общие свойства предметов и явлений окружающего мира, измеряются многими столетиями и уходят в глубь веков. Прежде чем знание о тех или иных отношениях приобретает обобщенную форму и благодаря этому приобретает понятийное выражение, должны миллиарды раз осуществляться процессы сопоставления, сравнения, различения, мысленного «рассечения» и физического видоизменения объектов. Должны остаться в стороне все моменты, несущественные, второстепенные для данного отношения, для данной связи. В процессе человеческой деятельности знания должны быть освобождены и от чисто личных, индивидуальных моментов (чувства, переживания конкретных субъектов, их сугубо индивидуальные цели). Знание должно приобрести обобщенную форму и в том смысле, что в нем должны найти выражение общие объективные отношения, и в том смысле, что оно так или иначе должно приобрести объективное значение для множества людей. В этом случае результатами практической деятельности становятся не только конкретные предметы и явления, вновь созданные или преобразованные, но также и понятия, возникшие в ходе этого процесса и от него на данной стадии неотделимые. Затем созданные в ходе практической деятельности понятия становятся важным компонентом и формой этой деятельности. В последующих процессах использования они проверяются, уточняются и видоизменяются благодаря постоянному сопоставлению с конкретными объектами и отношениями, принадлежащими к данному типу.

Когда мы говорим о конкретном человеке или группах, общностях людей, мы привычно и естественно употребляем слово «человек». В большинстве случаев (более осознанно или менее осознанно) мы связываем это слово с каким-либо знанием общих свойств всех человеческих существ, их отличия от других объектов природы, от животных и т. д. Когда слово выступает в единстве с таким (более полным или менее полным, более расчлененным или менее расчлененным) знанием, оно как раз и фигурирует как понятие. Понятия — такие воплощенные в словах продукты социально-исторического процесса познания, которые выделяют и фиксируют общие существенные свойства, отношения предметов и явлений, а благодаря этому одновременно суммируют важнейшие знания о способах действия с данными группами предметов и явлений. Без понятий человеческое познание было бы невозможно. Если бы в ходе длительного исторического процесса человеческого познания не выработались и не закрепились такие обобщенные формы мысли, то каждый человек — в каждом поколении — вынужден был бы вновь и вновь описывать, сопоставлять и выражать отдельным словом каждую конкретную вещь, факт, явление. Пользуясь словами-понятиями, мы в сокращенной форме аккумулируем и используем итоги многовекового практического опыта человечества.

До сих пор мы говорили преимущественно о таких понятиях, которые фиксируют общие свойства материальных объектов. «Красное» — это понятие, отражающее общее свойство некоторых чувственно-наблюдаемых вещей и их отличие от других, иначе окрашенных материальных предметов. Когда же мы, далее, фиксируем не только различие красных, зеленых, желтых и т.п. предметов, но и их тождество, сходство, то на первый план выступает их объективное свойство быть так или иначе окрашенными, то есть свойство цвета. Формируется (наряду с понятиями «красного», «зеленого») также понятие «цвета», имеющее еще более общий характер, отражающее еще более общую связь. Для его образования, очевидно, надо уже так или иначе понимать связь и различие между конкретными красными предметами и красным вообще, то есть различие и связь между отдельным и общим. Понятие «цвета» учитывает не только общие свойства всех окрашенных вещей, но устанавливает отношения между ними и между словами-понятиями, фиксирующими отношения разных цветов: «красного», «зеленого», «желтого» и т.п. Такого рода слова-понятия фиксируют общие отношения вещей и явлений, но сами они уже являются не конкретными материальными, а идеальными, обобщенными объектами познания; при этом «уровень» или степень отвлечения от конкретности материальных предметов и их чувственно наблюдаемых свойств могут быть различными.

И все же применительно к тем понятиям, которые возникают и используются именно в непосредственном процессе материально-практической деятельности, необходимо вновь подчеркнуть их связь с чувственным познанием, наблюдением, чувственно-образным отражением действительности. Образные формы отражения свойств предметного мира сами уже заключают в себе первые этапы и формы обобщения. Например, если мы имеем в сознании образ собаки, то этот последний уже является довольно сложным результатом чувственного опыта — в нем так или иначе синтезированы черты разных собак, которых мы могли наблюдать. Образную форму всегда имеют и наши более общие, отвлеченные и целостные представления (о родине, о том или ином городе, стране и т.д.). При помощи понятий процесс обобщения не только продолжается: связь понятия со всей совокупностью вполне определенных предметов данного класса становится более опосредованной. Понятия «собака», «дерево», «стул», в отличие от соответствующих образов, могут быть лишены черт конкретности. И все же понятием (а не простым словом, простой совокупностью звуков) оно является только благодаря тому, что с его помощью мы вновь и вновь осваиваем, используем, обозначаем (а значит, указываем для других людей) соответствующие объекты и их отношения. В понятии (то есть в слове, которое тесно связано с совокупностью знаний) уже обобщаются и фиксируются такие знания, которые позволяют нам практически действовать с предметами соответствующего класса. Понятия как бы дают правила, некоторую сокращенную схему чувственно-практического действия. В этом — специфическая особенность понятий, которые формируются в ходе чувственно-предметной деятельности.

Обратим особое внимание на те действия, которые имеют место в процессе образования понятий такого рода. Строго взаимосвязанные действия отвлечения, сравнения и сопоставления, выделения того общего свойства, которое присуще необозримому множеству предметов и целым классам предметов, в философии именуются абстрагированием, а результаты познания, получаемые в итоге, называются абстракциями. При абстрагировании человек исходит из объективных, действительных свойств объектов и явлений и из их реальных отношений друг к другу; фиксируется их действительное, независимо от сознания существующее единство. Но при этом деятельность отвлечения и объединения, синтезирования свидетельствует о мощи и активности человеческого познания, о возникновении особого типа деятельности, особого типа познания, направленного на фиксирование отношений. Необходимо еще и еще раз подчеркнуть, что установление отношений, их познание, усовершенствование таких знаний и их использование в практике — дело весьма привычное и повседневное. Это процесс, который ежедневно и ежечасно осуществляют люди в своей жизни и который приводит к очень важным не только материальным, но и идеальным результатам. Мы воздействуем при помощи одних предметов на другие, потому что уже знаем или можем предположить, а затем точно узнать, в каком отношении они находятся друг с другом.

Древний человек был окружен в принципе теми же материалами природы, что и современный человек. Ему, например, попадались куски железа. Но человек не сразу понял, что из того материала, который содержится в этих кусках, можно сделать топор. Лишь после многих разрозненных, часто случайных действий люди обнаружили, что этот материал — железо — в силу особых свойств пригоден для обработки других предметов. Таким образом, изготовление орудий означает установление и осознание прочных отношений между используемыми для орудия материалами и некоторыми другими объектами материального мира. Человек использует данные материалы для постройки дома потому, что он уже знает отношение между необходимыми для постройки материалами и результатом — построенным домом.

Обнаружить, раскрыть эти отношения человеку помогает практический процесс активного использования одних предметов для воздействия на другие. Одновременно это процесс повторения, воспроизведения определенных действий, выявления некоторых прочных, устойчивых, повторяющихся отношений. Такие отношения определяются как существенные или закономерные объективные отношения и связи.

В процессе исторического развития деятельность по образованию и использованию понятий, первоначально включенная в непосредственную практическую деятельность и существовавшая только в этом виде, приобретает более сложные формы, а затем выделяется — очень медленно и постепенно — в самостоятельную деятельность.

Возьмем, к примеру, процесс познания количественных отношений. Сегодня он достиг очень важных научных и практических результатов: математизация знания есть одна из главных объективных тенденций развития наук в эпоху научно-технической революции. Вместе с тем многие понятия и представления о количественных отношениях приобрели такую абстрактность и отвлеченность, что иногда истолковываются как совершенно «свободные» и «произвольные» творения человеческого ума. Но нельзя забывать, что познание количественных отношений с давних пор было вплетено в практическую предметную деятельность человека и до сих пор продолжает развиваться также и в этой форме.

В ходе этого процесса люди с давних пор сначала научились сопоставлять, измерять определенные материальные объекты, потом уловили общность между своими действиями, направленными на измерение и пересчет различных объектов, и, подвергнув анализу эти действия, установили количественные отношения между самими материальными объектами. В их сознании сформировались знания о количественных отношениях, которые приобрели обобщенную форму, знаковое выражение и стали важнейшим фактором дальнейшей практической деятельности. Лишь впоследствии выделились особые группы людей, которые стали носителями знания о количественных отношениях и накопили специальные навыки работы с числами. Эти люди сначала занимались измерением земельных участков, подсчетом предметов и вещей, предназначенных для распределения между членами общины или для торговли и обмена; от этой деятельности лишь на сравнительно позднем этапе развития обособился тип деятельности, непосредственным и основным объектом которой стали сами числовые и геометрические отношения, рассматриваемые и изучаемые уже отдельно от исчисляемых и измеряемых предметов. Так возникла математика, древнейшая из наук. И сегодня деятельность по образованию и использованию понятий о количественных отношениях продолжает существовать в двух формах.

Во-первых, познавая объективные количественные характеристики материальных тел, предметов, процессов развития природы и общества, человек и сегодня привычно употребляет такие слова, как «меньше», «больше», «равны» и т. д. Человек повседневно пользуется числами. Именно в результате миллионы раз повторявшегося взаимодействия с различными материальными объектами человек выделил, познал количественные их характеристики и соотношения, обозначил их особыми языковыми знаками (знаки чисел 1, 3, 5…, операций «больше», «меньше», «равны» и т.д.). И сегодня он употребляет, использует на практике и уточняет «количественные» понятия.

Что же касается математики, то она уже имеет дело с различными результатами человеческого познавательного процесса, то есть со знаниями. Поскольку она использует знания, представления о количественных отношениях в процессе последующего, более глубокого осознания этих отношений, поскольку она выясняет, как соотносятся друг с другом сами числа, — происходит превращение «количественных понятий», то есть обобщенных знаний об отношениях объектов, в особые объекты познания. Создав математику, человек может работать непосредственно с числами как с объектами, на которые направлено его познание; он может — в результате работы с числами — получать новые формулы, выявлять определенные математические закономерности, то есть приобретать новые знания.

В пределах же гносеологии необходимо, во-первых, подчеркнуть значение и специфику процесса образования и функционирования понятий и, во-вторых, учитывать, что в ходе развития истории постепенно складывается особая деятельность, цель которой — формирование, изменение знаний, то есть формирование и изменение понятий, идей, теоретических концепций. Следовательно, в процессе общественного разделения труда возникает особый тип деятельности, который в конечном счете связан с задачей практического использования, изменения мира природы и общества, но который своей главной и непосредственной целью имеет производство теоретического знания (а также хранение, накопление, передачу, распространение знаний, обучение знанию). Это и есть специальная деятельность по созданию общих понятий, идей, принципов, которая в масштабах общества так или иначе организована в особый процесс.

Творчество и интуиция. В процессе познания наряду с рациональными операциями и процедурами участвуют и нерациональные. Это не означает, что они не совместимы с рациональностью, то есть иррациональны. Нерациональные процедуры и операции производятся различными участками мозга на основе особых биосоциальных закономерностей, которые действуют независимо от воли и сознания человека. В чем же специфика нерациональных механизмов познания? Зачем они нужны, какую роль играют в процессе познания? Для ответа на эти вопросы нам нужно выяснить, что такое интуиция и творчество.

В реальной жизни люди сталкиваются с быстро меняющимися ситуациями. Поэтому наряду с решениями, основанными на общепринятых нормах поведения, им приходится принимать нестандартные решения. Такой процесс обычно и называется творчеством.

Платон считал творчество божественной способностью, родственной особому виду безумия. Христианская традиция считала творчество высшим проявлением божественного в человеке. И. Кант усматривал в творчестве отличительную черту гения и противопоставлял творческую деятельность рациональной. С точки зрения Канта, рациональная деятельность, например научная, — удел в лучшем случае таланта, но подлинное творчество, доступное великим пророкам, философам или художникам, — всегда удел гения. Огромное значение придавали творчеству как особой личностной характеристике философы-экзистенциалисты. Представители глубинной психологии 3. Фрейд, К. Г. Юнг, немецкий психиатр Э. Кречмер, автор книги «Гениальные люди», относя творчество целиком к сфере бессознательного, гипертрофировали его неповторимость и невоспроизводимость и, по существу, признавали его несовместимость с рациональным познанием.

Механизмы творчества до сих пор изучены еще недостаточно. Тем не менее можно с определенностью сказать, что творчество представляет собой продукт биосоциальной эволюции человека. Уже в поведении высших животных наблюдаются, хотя и в элементарной форме, акты творчества. Крысы после многочисленных попыток находили выход из крайне запутанного лабиринта. Шимпанзе, обучавшиеся языку глухонемых, усваивали не только несколько сот слов и грамматические формы, но и конструировали иногда отдельные, совершенно новые предложения, встречаясь с нестандартной ситуацией, информацию о которой они хотели передать человеку. Очевидно, что возможность к творчеству заложена не просто в биофизической и нейрофизиологической структурах мозга, но в его «функциональной архитектонике». Она представляет собой особую систему организованных и взаимосвязанных операций, осуществляемых различными участками мозга. С их помощью вырабатываются чувственные образы и абстракции, переработка знаковой информации, хранение информации в системе памяти, установление связей между отдельными элементами и блоком памяти, вызов хранимой информации из памяти, группировка и перегруппировка (комбинирование) различных образов и абстрактных знаний и т.д. Поскольку по своей биологической и нейрофизиологической структуре мозг человека качественно сложнее мозга всех высших животных, то и его «функциональная архитектоника» качественно сложнее. Это обеспечивает необычайную, практически не поддающуюся оценке возможность переработки новой информации. Особую роль здесь играет память, то есть хранение ранее полученной информации. Она включает оперативную память, постоянно употребляемую в познавательной и предметно-практической деятельности, краткосрочную память, которая на небольшие интервалы времени может быть задействована для решения часто повторяющихся однотипных задач; долгосрочную память, хранящую информацию, которая может понадобиться в больших интервалах времени для решения относительно редко возникающих проблем.

В каком же соотношении находятся рациональный и творческий процессы в познавательной и практической деятельности? Деятельность людей целесообразна. Для достижения определенной цели приходится решать ряд задач и подзадач. Одни из них могут быть решены с помощью типовых рациональных приемов. Для решения других требуется создание или изобретение нестандартных, новых правил и приемов. Это происходит, когда мы сталкиваемся с принципиально новыми ситуациями, не имеющими точных аналогов в прошлом. Вот здесь-то и необходимо творчество. Оно представляет собой механизм приспособления человека в бесконечно разнообразном и изменчивом мире, механизм, обеспечивающий его выживание и развитие. При этом речь идет не только о внешнем, объективном, но и о внутреннем, субъективном мире человека, бесконечном разнообразии его переживаний, психических состояний, настроений, эмоций, фантазий, волевых актов и т.д. Эта сторона дела не может быть охвачена рациональностью, включающей в свой состав гигантское, но все же конечное число правил, норм, стандартов и эталонов. Поэтому творчество не противоположно рациональности, а является ее естественным и необходимым дополнением. Одно без другого просто не могло бы существовать. Творчество поэтому не иррационально, то есть не враждебно рациональности, не антирационально, как думали многие мыслители прошлого, оно не от бога, как думал Платон, и не от дьявола, как полагали многие средневековые теологи и философы. Напротив, творчество, протекая подсознательно или бессознательно, не подчиняясь определенным правилам и стандартам, в конечном счете на уровне результатов может быть консолидировано с рациональной деятельностью, включено в нее, может стать ее составной частью или в ряде случаев привести к созданию новых видов рациональной деятельности. Это касается и индивидуального, и коллективного творчества. Так, художественное творчество Микеланджело, Шостаковича, научное творчество Галилея, Коперника, Лобачевского стало составной частью культуры и науки, хотя в своей непосредственной изначальной форме оно не соответствовало устоявшимся шаблонам, стандартам и эталонам.

Любой человек в той или иной мере обладает творческими способностями, то есть способностями к выработке новых приемов деятельности, к овладению новыми знаниями, формулировке проблем, познанию неизвестного. Каждый ребенок, познавая новый для него окружающий мир, овладевая языком, нормами и культурой, по существу, занимается творчеством. Но с точки зрения взрослых, он овладевает уже известным, обучается уже открытому, проверенному. Поэтому новое для индивида не всегда является новым для общества. Подлинное же творчество в культуре, политике, науке и производстве определяется принципиальной новизной полученных результатов в масштабах их исторической значимости.

Что же образует механизм творчества, его пружину, его отличительные особенности? Важнейшим из таких механизмов является интуиция. Древние мыслители, например Демокрит и особенно Платон, рассматривали ее как внутреннее зрение, особую высшую способность ума. В отличие от обычного чувственного зрения, дающего информацию о преходящих явлениях, не представляющих большой ценности, умозрение, согласно Платону, позволяет подняться до постижения неизменных и вечных идей, существующих вне и независимо от человека. Декарт считал, что интуиция позволяет отчетливо и ясно усматривать идеи, заключенные в нашей душе. Но как именно «устроена» интуиция, никто из них не пояснял. Несмотря на то что последующие поколения европейских философов по-разному толковали интуицию (Фейербах, например, считал, что она коренится не в усмотрении высших идей, а в самой чувственности человека), мы до сих пор очень мало продвинулись в понимании ее природы и механизмов. Именно поэтому интуиция и связанное с ней творчество не могут быть в сколько-нибудь полной и удовлетворительной форме описаны системой правил. Однако современная психология творчества и нейрофизиология позволяют с уверенностью утверждать, что интуиция включает в себя ряд определенных этапов. К ним относятся: 1) накопление и бессознательное распределение образов и абстракций в системе памяти; 2) неосознанное комбинирование и переработка накопленных абстракций, образов и правил в целях решения определенной задачи; 3) четкое осознание задачи; 4) неожиданное для данного человека нахождение решения (доказательство теоремы, создание художественного образа, нахождение конструкторского или военного решения и т. д.), удовлетворяющего сформулированной задаче. Нередко такое решение приходит в самое неожиданное время, когда сознательная деятельность мозга ориентирована на решение других задач, или даже во сне. Известно, что знаменитый математик Пуанкаре нашел важное математическое доказательство во время прогулки по берегу озера, а Пушкин придумал нужную ему поэтическую строку во сне. Однако ничего таинственного в творческой деятельности нет, и она подлежит научному изучению. Эта деятельность осуществляется мозгом, но она неидентична набору выполняемых им операций. Ученые обнаружили так называемую право-левую асимметрию мозга. Экспериментально было доказано, что у высших млекопитающих правое и левое полушария мозга выполняют разные функции. Правое в основном перерабатывает и хранит информацию, ведущую к созданию чувственных образов, левое же осуществляет абстрагирование, вырабатывает понятия, суждения, придает информации смысл и значение, вырабатывает и хранит рациональные, в том числе логические, правила. Целостный процесс познания осуществляется в результате взаимодействия операций и знаний, выполняемых этими полушариями. Если в результате болезни, травмы или хирургического вмешательства связь между ними нарушается, то процесс познания становится неполным, неэффективным или вообще невозможным. Однако право-левая асимметрия возникает не на нейрофизиологической, а на социально-психологической основе в процессе воспитания и обучения. Она связана также с характером предметно-практической деятельности. У детей она четко фиксируется лишь в возрасте четырех-пяти лет, а у левшей функции полушарий распределены противоположным образом: левое полушарие выполняет функции чувственного, а правое — абстрактного рационального познания.

В процессе творчества и интуиции совершаются сложные функциональные переходы, в которых на каком-то этапе разрозненная деятельность по оперированию абстрактными и чувственными знаниями, соответственно осуществляемая левым и правым полушариями, внезапно объединяется, приводя к получению искомого результата, к озарению, к некоему творческому воспламенению, которое воспринимается как открытие, как высвечивание того, что ранее находилось во мраке бессознательной деятельности. Именно это имел в виду Борис Пастернак, когда писал в стихотворении «После грозы»:

Не потрясенья и перевороты

Для новой жизни очищают путь,

А откровенья, бури и щедроты

Души воспламененной чьей-нибудь.

Объяснение и понимание. Теперь мы можем обратиться к важнейшим познавательным процедурам объяснения и понимания.

Обычно они рассматриваются как совпадающие или пересекающиеся процессы. Однако анализ человеческого познания, интенсивно проводившийся во второй половине XIX и на всем протяжении XX века, выявил между ними существенные различия. Неокантианцы В. Виндельбанд, Г. Риккерт и другие утверждали, что познание природы в корне отличается от познания общества и человека. Явления природы, считали они, подчиняются объективным законам, явления же социальной жизни и культуры зависят от совершенно индивидуальных особенностей людей и неповторимых исторических ситуаций. Поэтому познание природы является генерализирующим, или обобщающим, а познание социальных явлений индивидуализирующим. Соответственно для естествознания основная задача — подведение единичных фактов под общие законы, а для социального познания главным является постижение внутренних установок, мотивов деятельности и скрытых смыслов, определяющих поступки людей. На основании этого В. Дильтей утверждал, что основным методом познания в естественных науках является объяснение, а в науках о культуре и человеке — понимание. Верно ли это? В действительности в таком подходе есть как правильные, так и ошибочные моменты. Верно, что современное естествознание стремится установить прежде всего законы явлений и подвести под них единичные эмпирические знания. Неверно же, что науки об обществе не отражают объективных законов и не пользуются ими для объяснения социально-исторических явлений и деятельности индивидов. Верно, что понимание взглядов, мнений, убеждений, верований и целей других людей — чрезвычайно сложная задача, тем более что многие люди неправильно или не до конца понимают самих себя, а иногда намеренно стремятся ввести в заблуждение. Неверно, что понимание неприменимо к явлениям природы. Каждый, кто изучал естественные или технические науки, не раз убеждался, как трудно и как важно понять то или иное явление, закон или результат эксперимента. Поэтому объяснение и понимание — два взаимодополняющих познавательных процесса, используемых и в естественно-научном, и в социальном, и в техническом познании.

Теория познания различает структурные объяснения, отвечающие на вопрос, как устроен объект, например каков состав и взаимосвязь элементарных частиц в атоме; функциональные объяснения, отвечающие на вопрос, как действует и функционирует объект, например животное, индивидуальный человек или определенный производственный коллектив; причинные объяснения, отвечающие на вопрос, почему возникло данное явление, почему именно данный набор факторов привел к такому-то или другому следствию, и т.д. При этом в процессе объяснения мы используем уже имеющиеся знания для объяснения других. Переход от более общих знаний к более конкретным и эмпирическим и составляет процедуру объяснения. Причем одно и то же явление может объясняться иногда по-разному, в зависимости от того, какие законы, концепции и теоретические взгляды положены в основу объяснения. Так, вращение планет вокруг Солнца можно объяснить — исходя из классической небесной механики — действием сил притяжения. Исходя же из общей теории относительности — искривлением околосолнечного пространства в поле его тяготения. Какое из этих объяснений более правильное, решает физика. Философская же задача состоит в исследовании структуры объяснения и условий, при которых оно дает правильные знания объясняемых явлений. Это подводит нас вплотную к вопросу об истинности знаний. Знания, которые служат основанием для объяснения, называются «объясняющими». Знания, которые ими обосновываются, называются «объясняемыми». В качестве объясняющего могут выступать не только законы, но и отдельные факты. Например, факт катастрофы атомного реактора может дать объяснение факту повышения радиоактивности атмосферы над близлежащей территорией. В качестве объясняемого могут выступать не только факты, но и законы меньшей общности. Так, известный из курса элементарной физики закон Ома может быть объяснен либо на основе так называемой модели электронного газа Лоренца — Друде, либо на основе еще более фундаментальных законов квантовой физики.

Что же дает нам процесс объяснения? Он, во-первых, устанавливает более глубокие и прочные связи между различными системами знаний, что позволяет включать в них новые знания о законах и отдельных явлениях природы. Во-вторых, он позволяет осуществлять предвидение и предсказание будущих ситуаций и процессов, поскольку логическая структура объяснения и предвидения в общем сходна. Отличие же заключается в том, что объяснение относится к фактам, событиям, процессам или закономерностям, существующим или имевшим место в прошлом, тогда как предсказание относится к тому, что должно произойти в будущем. Предсказание и предвидение — необходимая основа для осуществления планирования и проектирования социальной и производственно-практической деятельности. Чем правильнее, глубже и обоснованнее наше предвидение возможных событий, тем эффективнее могут оказаться наши действия.

Чем же отличается понимание от объяснения? Нередко говорят, что для понимания какого-то явления это явление следует объяснить. Но точно так же говорят, что то или иное объяснение бывает понятным или непонятным, что объяснить можно лишь то, что понятно, и т.д. Чтобы избежать этой путаницы, следует уяснить, что на всех этапах нашей познавательной деятельности нам постоянно приходится сталкиваться с чем-то неизвестным, знание о чем у нас отсутствует. В этих случаях мы и говорим, что данное явление непонятно, что мы о нем ничего или почти ничего не знаем. Мы можем, например, не понимать те или иные древние тексты, потому что нам неизвестен данный язык или непонятны отдельные выражения, так как неясно, какой смысл вкладывал в них автор. Наконец, мы можем не понимать тех или иных особенностей рассуждения или аргументации, потому что нам недостаточно известна культура, особенности эпохи, исторические детали времени, когда создавался интересующий нас текст. Автор и читатель могут быть разделены многими столетиями, принадлежать к разным языковым и культурным группам. Все это создает трудности для понимания. Именно из необходимости решать такие проблемы и возникла особая наука о понимании — герменевтика. Ее виднейшие представители — Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, X. Г. Гадамер, Э. Бетти, П. Рикёр и другие — сформулировали и основную трудность процесса понимания. Чтобы понять письменный или устный текст, надо понимать смысл и значение каждого слова, каждого понятия, каждого предложения или текстового отрывка, которые им придавали авторы. Но, с другой стороны, чтобы понять эти детали и части, необходимо понимать смысл и значение содержащего их контекста, так как смысл и значение частей зависят от смысла и значения целого. Эта сложная зависимость получила название «герменевтический круг». С такой ситуацией мы встречаемся не только при изучении текста, но и в устном общении.

Понимание — это не единичный акт, а длительный и сложный процесс. Мы постоянно переходим от одного уровня понимания к другому. При этом осуществляются такие процедуры, как интерпретация — первоначальное приписывание информации смысла и значения; реинтерпретация — уточнение и изменение смысла и значения; конвергенция — объединение, слияние прежде разрозненных смыслов и значений; дивергенция — разъединение прежде единого смысла на отдельные подсмыслы; конверсия — качественное видоизменение смысла и значения, их радикальное преобразование и т.д. Понимание, следовательно, представляет собой реализацию многих процедур и операций, обеспечивающих многократное преобразование информации при переходе от незнания к знанию. Создание абстракций высших уровней и объединение их в различные концептуальные схемы представляет собой своего рода витки спирали, движение по которой сопровождается возвратом к старому, выработкой новых признаков, их количественным накоплением, качественными преобразованиями, постоянным разрешением возникающих смысловых противоречий.

Процесс понимания состоит не только в усвоении знаний, уже выработанных другими людьми или эпохами, но и в конструировании на основе ряда сложных преобразований принципиально новых знаний, не существовавших ранее. В таких случаях понимание носит творческий характер и представляет собой переход от интуитивного мышления к рациональному познанию. Именно так, например, происходила выработка понятий кварка, суперсимметрии в современной физике.

3. Теория истины

Содержание:

• Что есть истина ?

• Истина как процесс

• Истина, оценки, ценности: факторы, стимулирующие и искажающие истину

 

Что есть истина? Для того чтобы знания, полученные в процессе познания, были полезны, помогали ориентироваться в окружающей действительности и преобразовывать ее в соответствии с намеченными целями, они должны находиться с ней в определенном соответствии. Проблема соответствия знаний объективной реальности известна в философии как проблема истины. Вопрос о том, что такое истина, по существу, вопрос о том, в каком отношении находится знание к внешнему миру, как устанавливается и проверяется соответствие знаний и объективной реальности.

Чтобы установить соответствие длины двух стержней, достаточно приложить их друг к другу. Чтобы установить соответствие фотографии и оригинала, необходимо, чтобы они вызывали у нас сходные зрительные ощущения. Но как установить соответствие знаний, выражаемых в символической знаковой форме, физическим процессам, историческим событиям, процессам, происходящим в сознании других людей, в мире их внутренних переживаний?

В структуре знания мы можем выделить два слоя. Один из них зависит от специфики биологической и социальной организации человека, особенностей его нервной системы, органов восприятия, мозга, способа переработки информации, своеобразия данной культуры, исторической эпохи и языка. Другой зависит от объективной реальности, от специфики явлений и процессов, отражаемых познанием. Эти два слоя находятся в определенном отношении друг к другу. Главным в совокупности вопросов, возникающих в этом свете, является вопрос: можем ли мы выделить в наших знаниях содержание, не зависящее ни от индивидуального человека, ни от человечества, и если можем, то как в таком случае определить меру соответствия этого содержания объективной реальности? Этот вопрос является основным в проблеме истинности знания.

Каким же способом можно отделить в наших знаниях то, что не зависит от человека и человечества, от того, что зависит? В истории философии отмечалось наличие двух таких способов. К первому относятся логический анализ знаний и ведущих к нему размышлений. Платон, например, считал, что истинным может быть лишь знание о вечных и неизменных идеях. Но при таком подходе мы отказываем в истинности всем знаниям о материальных изменчивых процессах, знаниям о природе и обществе, ибо эти знания, которые Платон называл мнениями, не могут быть получены, а тем более проверены путем чистого умозрения и одних лишь логических рассуждений. Ко второму способу относятся чувственное созерцание, наблюдение. Однако чувственное восприятие не может дать нам абстрактных знаний, например математических истин, а тем более не может служить средством их проверки, критерием их соответствия действительности. Как, спрашивается, на основе зрительного восприятия установить истинность многомерной (например, пятимерной) геометрии, если реальные физические объекты, доступные зрению и осязанию, трехмерны? К тому же чувственные образы сугубо субъективны. Они зависят от воспринимающего индивида, состояния его нервной системы, условий наблюдения, степени подготовки, социально-культурных факторов и т.д. Именно это дало основание Ф. Бэкону сказать: «Истина — дочь времени», но если так, то это означает, что она лишена объективного содержания, не зависящего от человека и человечества. Поэтому Т. Гоббс, пытавшийся в какой-то степени синтезировать бэконовский эмпиризм и рационализм Р. Декарта, предложил другую формулу: истина — дочь разума, подчеркивая этим независимость истины от временных, привходящих обстоятельств. Отсутствие единства в понимании истины и ее критериев как раз и заставило Канта сказать, что выявление объективного критерия истинности знания составляет центральную задачу философии.

Для того чтобы можно было выявить этот критерий, немаловажную роль играет то обстоятельство, что информация, поступающая в мозг человека, отражает не просто природные и социальные объекты и процессы сами по себе. Она фиксирует их в процессе взаимодействия и изменения этих объектов самим человеком, осуществляющим предметно-орудийную или более широкую социальную деятельность. В свою очередь, знания, выработанные человеком, применяются для ориентации в объективном мире, для преобразования природных и социальных ситуаций в той или иной форме деятельности.

Не противостоя сознанию, практика является его основой и вместе с тем включает в себя сознательную деятельность. Немаловажно и то, что практику надо брать во всем ее объеме, во всей сложности, подвижности, противоречивости, в тенденциях ее развития.

Это непростая задача, поэтому столь важно избежать здесь вульгаризаторства и упрощенчества. Основное, что можно вывести из такого понимания критерия истины, — это взгляд на ее изменчивость, ибо: 1) объективный мир, отражаемый в знании, постоянно изменяется и развивается; 2) практика, на основе которой осуществляется познание, и все задействованные в ней познавательные средства изменяются и развиваются; 3) знания, вырастающие на основе практики и проверяемые ею, постоянно изменяются и развиваются, и, следовательно, в процессе постоянного изменения и развития находится и истина.

Истина как процесс. Истинное знание, как и сам объективный мир, развивается. В средние века люди считали, что Солнце и планеты вращаются вокруг Земли. Было ли это ложью или истиной? То, что человек наблюдал движение светил с единственного «наблюдательного пункта» — Земли, приводило к неправильному выводу о том, что Солнце и планеты вращаются вокруг нее. Здесь видна зависимость наших знаний от субъекта познания, но было в данном утверждении и содержание, не зависящее ни от человека, ни от человечества, а именно знание о том, что светила Солнечной системы движутся. В этом заключалась крупица объективной истины. В учении Коперника утверждалось, что центром нашей планетарной системы является Солнце, а планеты и Земля вращаются вокруг него по концентрическим окружностям. Здесь уже доля объективного содержания была гораздо выше, чем в прежних представлениях, но далеко не все полностью соответствовало объективной реальности, так как для этого не хватало астрономических наблюдений. Кеплер, опираясь на наблюдения своего учителя Тихо Браге, показал, что планеты вращаются вокруг Солнца не по окружностям, а по эллипсам. Это было еще более истинным, еще более верным знанием. Современная астрономия вычислила траектории и законы вращения планет еще точнее. Из данных примеров явствует, что истина исторически развивается. С каждым новым открытием ее полнота возрастает.

Форму выражения истины, зависящую от конкретных исторических условий, характеризующую степень ее точности, строгости и полноты, которая достигнута на данном уровне познания, называют относительной истиной. Таким образом, все развитие человеческого познания, в том числе и науки, есть постоянная смена одних относительных истин другими, более полно и точно выражающими истину. Процесс познания представляется все более полным и точным.

Совершенно полное, точное, всестороннее, исчерпывающее знание о каком-либо явлении называют абсолютной истиной. Часто спрашивают, можно ли достичь и сформулировать абсолютную истину? Агностики на этот вопрос отвечают отрицательно. В доказательство они ссылаются на то, что в процессе познания мы имеем дело лишь с относительными истинами. Каждая из них, рассуждают они, оказывается со временем не вполне точной и полной, как в примере с Солнечной системой. Следовательно, полное, исчерпывающее знание недостижимо. И чем сложнее то или иное явление, тем труднее достичь абсолютной истины, то есть полного, исчерпывающего знания о нем. И тем не менее абсолютная истина существует; и ее надо понимать как тот предел, ту цель, к которой стремится человеческое познание. Каждая относительная истина — это ступенька, шаг, приближающий нас к этой цели.

Таким образом, относительная и абсолютная истины — это лишь разные уровни, или формы, истины. Наше знание всегда относительно, так как зависит от уровня развития общества, техники, состояния науки и т.д. Чем выше уровень нашего познания, тем полнее мы приближаемся к абсолютной истине. Но процесс этот может длиться бесконечно, ибо на каждом этапе исторического развития мы открываем новые стороны и свойства в окружающем нас мире и создаем о нем все более полные и точные знания. Этот постоянный процесс перехода от одних относительных форм объективной истины к другим — важнейшее проявление развития процесса познания. Таким образом, каждая относительная истина содержит в себе долю абсолютной. И наоборот: абсолютная истина — это предел бесконечной последовательности истин относительных.

Истина, оценки, ценности; факторы, стимулирующие и искажающие истину. Наше знание имплицитно, то есть в неявном виде, всегда содержит в себе сложную систему правил, в том числе и правила прагматические. Это значит, что из определенного вида знании можно извлечь определенные указания, рекомендации или нормы деятельности. Так, из утверждения «дом стоит на горе» можно вычитать правило: «тот, кто желает попасть в данный дом, должен подняться на данную гору». Если первое утверждение истинно, то правило, точнее его практическое осуществление, позволяет одновременно решить две задачи: подтвердить истинность правила и достичь цели.

«Истина» и «ложь» — это особые оценки, с помощью которых мы отделяем знания, соответствующие объективной реальности, от несоответствующих ей. Но существуют и другие социально значимые оценки знания. В повседневной, производственной, социальной, политической и т.п. деятельности знания могут оцениваться как «полезные» и как «бесполезные». Причем полезность и истинность знаний совпадают далеко не всегда. Когда один рыбак говорит другому, что надо выходить на рыбалку сразу после восхода солнца, то это практически полезное знание. Однако утверждение, что вращается Солнце, а не Земля, с точки зрения современной астрономии ложно. Тем не менее в прагматическом смысле для решения данной задачи это несущественно. Бывает и так, что истинное знание в конкретной ситуации оказывается совершенно бесполезным. Так, правильный диагноз при отсутствии соответствующих лекарственных средств может оказаться бесполезным для данного больного. Какая-либо истинная теорема, доказанная в высших разделах абстрактной математики, может не найти себе применения в научной или производственной практике и с этой точки зрения будет также оцениваться как бесполезная. В некоторых ситуациях оценка знаний как полезных и бесполезных может оказаться решающей. Это касается прежде всего ряда технических и инженерно-производственных проблем. В одних случаях мы можем предпочесть знание, ведущее к более дешевой конструкции (если мы ограничены в средствах), в других — знания, обеспечивающие хотя и более дорогое, но более быстрое решение, если главное — выигрыш во времени.

Связь между истинностью и полезностью знаний непростая и неоднозначная. В этом пункте теория познания должна учитывать реальный социальный и культурный контекст, в котором вырабатываются и используются знания. Бывают ситуации, когда знания намеренно или ненамеренно, бессознательно, искажаются, так как такое искажение оказывается полезным тем или иным социальным группам и лицам для достижения групповых целей, поддержания власти, достижения победы над противником или оправдания собственной деятельности. В первую очередь это касается знаний, относящихся к социально-исторической действительности и непосредственно затрагивающих вопросы мировоззрения, идеологии, политики и т.д.

Особую роль играет отношение к такого рода знаниям в тот период, когда разрабатывается концепция развития различных сфер общества, от которой зависят сами судьбы развития страны, народа. В этом случае историческая истина и социальная польза должны пониматься, как то, что выгодно подавляющему большинству членов общества, а не отдельным группам, стоящим у власти. Поэтому исследование взаимоотношений таких оценок познания, как полезность и истинность, бесполезность и ложность, «выгодность» или «невыгодность», составляет важную задачу теории познания, особенно при исследовании практической реализации наиболее актуальных видов и форм знания.

Познание в философии реферат по философии | Сочинения Философия

Скачай Познание в философии реферат по философии и еще Сочинения в формате PDF Философия только на Docsity! Познание в философии Оглавление Введение 3 1. Сущность и структура познавательного процесса 5 2. Чувственное, рациональное, иррациональное в познании. 8 3. Понятие истины. Критерии истины 12 Заключение 16 Список использованной литературы 17 1. Сущность и структура познавательного процесса Основным содержанием сознания человека является знание. Знание F 02 D результат познавательной деятельности. Проблема познания признана одной из главных философских проблем. Познание есть деятельность, направленная на получение нового знания. Человечество всегда стремилось к приобретению новых знаний. Теория познания исследует природу человеческого познания, формы и закономерности перехода от поверхностного представления о вещах (мнения) к постижению их сущности (истинного знания), а в связи с этим рассматривает вопрос о путях достижения истины, о ее критериях. Но человек не мог бы познать истинное как истинное, если бы не делал ошибок, поэтому теория познания исследует также и то, как человек впадает в заблуждения и каким образом преодолевает их. Наконец, самым животрепещущим вопросом для всей гносеологии был и остается вопрос о том, какой практический, жизненный смысл имеет достоверное знание о мире, о самом человеке и человеческом обществе. Все эти многочисленные вопросы, а так же и те, которые рождаются в области других наук и в общественной практике, способствуют оформлению обширной проблематики теории познания. Человеческий разум, в процессе познания каждый раз пытается ответить на вопрос: познаваем ли мир? В попытке ответить на него можно обозначить три основные линии: оптимизм, скептицизм и агностицизм. Оптимисты утверждают принципиальную познаваемость мира, агностики, напротив, ее отрицают. Скептики же не отрицают принципиальной познаваемости мира, но выражают сомнение в достоверности знания. Основная проблема, которая подводит к агностицизму, заключается в следующем: предмет в процессе его познания неизбежно преломляется сквозь призму наших органов чувств и мышления. Мы получаем о нем сведения лишь в том виде, какой он приобрел в результате такого преломления. А раз так, то насколько возможно человеческому разуму постичь сущность мироздания? Получается, что мы ограничены в наших способах познания, и не в состоянии сказать ничего достоверного о мире, как он существует сам по себе. Одним из истоков агностицизма является гносеологический релятивизм — абсолютизация изменчивости, текучести явлений, событий бытия и познания. Сторонники релятивизма исходят из принципа, что все в мире скоротечно, и то, что вчера считалось истиной, сегодня признается заблуждением. Еще большей зыбкости подвержены оценочные суждения. Скептическая мысль восходит отчасти к рассуждениям античных философов: “Кто ясно хочет познавать, тот должен прежде основательно сомневаться ”. Агностицизм есть гипертрофированная форма скептицизма. Скептицизм, признавая принципиальную возможность познания, выражает сомнение в достоверности знаний. Человек, движимый стремлением к знанию, говорит: “Я не знаю, что это такое, но надеюсь узнать ”. Агностик же утверждает: “Я не знаю, что это такое, и никогда не узнаю ”. Однако в раз | умной мере скептицизм полезен и даже необходим. Как познавательный прием скептицизм выступает в форме сомнения, а это – путь к истине. Невежество утверждает и отрицает; знание F 02 D сомневается. Говоря о познании, следует обратить внимание на чрезвычайное разнообразие видов или характеров знания. Житейское познание и бытовое знание основывается, прежде всего, на наблюдении и смекалке, оно носит эмпирический характер и лучше согласовывается с жизненным опытом, чем с абстрактными научными построениями. Значимость житейского знания в качестве предшественника иных форм знания не следует преуменьшать: здравый смысл оказывается нередко тоньше и проницательнее, чем ум иного ученого. Научные знания предполагают объяснение фактов, осмысление их во всей системе понятий данной науки. Научное познание отвечает на вопросы не только как, но и почему оно протекает именно таким образом. Научное знание не терпит бездоказательности: то или иное утверждение становится научным лишь тогда, когда оно обосновано. Сущность научного знания заключается в понимании действительности, в достоверном обобщении фактов, в том, что за случайным оно находит необходимое, закономерное, за единичным — общее. К научному познанию также тесно примыкает практическое знание. Различие между ними состоит в основном в целевой установке. Цель научного познания F 02 D открытие закономерности. Цель практики F 0 2 D создание новой вещи (прибора, устройства, компьютерной программы, промышленной технологии и т.д.) на основе уже полностью известных знаний. Преобразуя мир, практика преобразует человека. Художественное познание обладает определенной спецификой, суть которой F 02 D в целостном отображении мира и особенно человека в мире. Художественное произведение строится на образе, а не на понятии. Восприятие художественного образа влечет за собой огромное расширение человеческого опыта, охватывающего собой и сферу настоящего, и сферу прошлого, а иногда F 02 D и будущего. Познание предполагает раздвоенность мира на объект и субъект. Субъект представляет собой сложную иерархию, фундаментом которой является все социальное целое. В конечном счете, высший производитель знания и мудрости — все человечество. В обществе исторически выделяются группы индивидов, специальным назначением и занятием которых является производство знаний, имеющих особую жизненную ценность. Таковы, в частности, научные знания, субъектом которых выступает сообщество ученых. В этом сообществе выделяются отдельные индивиды, способности, талант и гений которых обусловливают их особо высокие познавательные достижения. Имена этих людей история сохраняет как обозначение выдающихся вех в эволюции научных идей. Фрагмент бытия, оказавшийся в фокусе познания, составляет объект познания, становится в определенном смысле “собственностью ” субъекта, вступив с ним в субъектно-объектное отношение. В современной гносеологии принято различать объект и предмет познания. Под объектом Понятие — это мысль, в которой отражаются общие, существенные свойства, связи предметов и явлений. Понятие не есть что-либо непосредственно готовое; оно есть не что иное, как самый акт понимания, чистая деятельность мышления. Понятия не только отражают общее, но и расчленяют вещи, группируют, классифицируют их в соответствии с их различиями. Кроме того, когда мы говорим, что имеем понятие о чем-либо, то под этим подразумеваем, что мы понимаем сущность этого объекта. Понятая возникают и существуют в голове человека лишь в определенной связи, в виде суждений. Мыслить F 02 D значит судить о чем-либо, выявлять определенные связи и отношения между различными сторонами предмета или между предметами. Суждение F 02 D это такая форма мысли, в которой посредством связи понятий утверждается (или отрицается) что-либо о чем-либо. Например, предложение «Клен F 02 D растение» есть суждение, в котором о клене высказывается мысль, что он есть растение. Суждения имеются там, где мы находим утверждение или отрицание, ложность или истинность, а также нечто предположительное. Понятия «живут» лишь в контексте суждений. Изолированное понятие — это искусственный препарат, как, например, клеточка организма, изъятая из своего целого. Мыслить F 02 D значит судить о чем-либо. При этом понятие, которое мы не можем развернуть в суждение, не имеет для нас смысла. Можно сказать, что суждение (или суждения) F 02 D это развернутое понятие, а само понятие F 02 D это свернутое суждение (или суждения). Словесной формой выражения суждения является предложение как непосредственная, материализованная действительность мысли. Суждения, каковы бы они ни были, всегда представляют собой соединение субъекта с предикатом, т.е. того, о чем что-либо высказывается, и того, что именно высказывается. К тому или иному суждению человек может прийти путем непосредственного наблюдения какого — либо факта или опосредованным путем — с помощью умозаключения. Именно выведение новых суждений является характерным для умозаключения как логической операции. Суждения, из которых выводится заключение, суть посылки. Умозаключение представляет собой операцию мышления, в ходе которой из сопоставления ряда посылок выводится новое суждение. Умозаключение F 02 D более высокий уровень мышления, чем суждение, и оно исторически возникло гораздо позже. Умозаключение как сопоставление суждений принесло человечеству принципиально новую познавательную возможность: оно получило возможность двигаться в относительно самостоятельном поле «чистой мысли». Иррациональное познание можно не выделять как отдельный от рационального, автономный вид познания. Как заметил М. Хайдеггер, «иррационализм есть только не осмыслившая себя рациональность». По крайней мере, допускается возможность частичной рационализации иррационального в будущем. Согласно общепринятой трактовке, иррационализм – направление в философии, которое отрицает или ограничивает, с одной стороны, возможности разума в познании мира, а с другой, — отвергает или снижает степень разумности порядков мира. Ограничивая познавательные способности разума, иррациональное познание на его место выдвигает другие формы освоения мира (или способности к познанию): веру, интуицию, инстинкт, чувства, переживания и т. п. И, действительно, опыт познавательной деятельности свидетельствует о том, что обычная логика во многих случаях оказывается недостаточной для решения научных проблем. Важное место в этом процессе занимает интуиция, сообщающая познанию новый импульс и направление движения. Интуиция – безусловная способность человека к непосредственному, прямому пониманию смысла и познанию, минуя обоснование и доказательства. Интуитивной способности человека свойственны: 1) неожиданность, внезапность решения задачи; 2) неосознанность путей и средств ее решения; 3) непосредственность постижения истины на сущностном уровне объектов. Иначе можно сказать, что интуиция есть внезапное озарение. В конце XIX в. как реакция на позитивизм возникло философское течение интуитивизма (Лосский Н.О., Франк С.Л., Бергсон, Гартман и др.). По Лосскому, между человеком и миром всегда есть координация, это и есть интуиция. Бергсон возражал против отказа воспринимать явления как целое; разбиение его на части убивает «душу» целого. В наши дни интуицию чаще всего понимают как нерасчлененный акт познания и не видят ничего недостойного в том, чтобы этот акт подвергнуть тщательному анализу; анализ выделяет структуру целого. Интуиция поддается тренировке. Она весьма к месту там, где требуется принять быстрое решение. 3. Понятие истины. Критерии истины Проблема соответствия знаний объективной реальности известна в философии как проблема истины. Вопрос о том, что такое истина есть, по существу, вопрос о том, в каком отношении находится знание к внешнему миру, как устанавливается и проверяется соответствие знаний и объективной реальности. Истина есть характеристика меры адекватности знания, постижения сути объекта субъектом. Опыт показывает, что человечество редко достигает истины иначе, как через крайности и заблуждения. Заблуждение F 02 D это содержание сознания, не соответствующее реальности, но принимаемое за истинное. История познавательной деятельности человечества показывает, что заблуждения неотступно сопровождают историю познания. Человеческий разум, устремленный к истине, неизбежно впадает в разного рода заблуждения. Заблуждения имеют гносеологические, психологические и социальные основания. Но их следует отличать ото лжи. Ложь — это искажение действительности, имеющее целью ввести кого-либо в обман. Ложью может быть как измышление о том, чего не было, так и сознательное сокрытие того, что было. Источником лжи может также быть и логически неправильное Заключение И. Кант писал: «Без сомнения, всякое наше познание начинается с опыта… «. Имеется в виду, что познание начинается с чувств. С этим трудно не согласиться; в наши дни абсолютное большинство философов придерживается именно такой точки зрения. Человек обладает органами чувств, зрением, осязанием, слухом, вкусом, обонянием. Они обеспечивают первоначальный, чувственный этап познания. Три формы рационального познания — понятие, суждение, умозаключение — составляют содержание рассудка, которым человек руководствуется при мышлении. Философская традиция после Канта состоит в различении рассудка и разума. Разум — высшая ступень логического мышления. Рассудок менее гибок, менее теоретичен, чем разум. Чувственное и рациональное взаимосвязаны друг с другом, с этим согласны многие философы. Без рационального чувственное предстанет многообразием, в котором нет единства. Рациональное без чувственного становится чем-то блеклым, лишенным жизни. Познание имеет чувственно- рациональный характер. Допустим, нас интересует психический образ «этого яблока», желтого, круглого, сладкого. Налицо три понятия: понятие цвета, понятие геометрической формы и понятие вкуса. Понятие цвета охватывает различные цвета, из которых в данном случае имеется лишь желтый. Соответственно понятие вкуса представлено в данном случае чувством «сладкий». Психический образ яблока выступает как пересечение многочисленных понятий и их чувственных показателей. Истинность познания доказывается экспериментальной, практической проверкой. Но при этом необходимо помнить, что возможности самой практики ограничены, а истина исторична, поэтому любая истина всегда относительна, и нуждается в постоянном дополнении. Список использованной литературы 1. Кохановский В.П., Золотухина Е.В., Лешкевич Т.Г., Фатхи Т.Б. Философия для аспирантов: Учебное пособие. Изд.2-е — Ростов н/Д: «Феникс», 2003. — 448 с. 2. Голубинцев, В.О. Данцев А.А., Любченко В.С. Философия для технических вузов. / Ростов-на-Дону.: Феникс, 2004. 3. История философии в кратком изложении. Пер. с чеш. И.И. Богута. -М.: Мысль, 1995 — 590 с. 4. Спиркин А.С. Философия. М., 2001 5. Введение в философию. 2 части. М. 1983. 6. Философский словарь / под ред. Фролова И. Т.М. 1991. 7. Философия. Учебник / под ред. Кохановского, Ростов-на-Дону. 1991.

Пристальный взгляд на функции Юнга

Доктор А.Дж. Дрент

I. Мышление (T)
II. Интуиция (Н)
III. Датчики (S)
IV. Чувство (F)

В своем шедевре 1913 года « Психологические типы » Карл Юнг предложил четыре основные функции: мышление (T), чувство (F), восприятие/ощущение (S) и интуиция (N). Он выбрал эти термины, по крайней мере частично, потому что они уже были общеупотребительными в языке, что позволяло их воспринимать и понимать в широком смысле. Юнг также считал, что обычное использование этих терминов может свидетельствовать об их концептуальной полезности. Конечно, Юнг продолжил дальнейшее перечисление природы и роли этих функций, включая их интровертные (Ti, Fi, Si, Ni) и экстравертные (Te, Fe, Se, Ne) потомки.

Мышление (T)

Из четырех основных функций Юнга мышление кажется наиболее явно отличным от остальных, по крайней мере, на первый взгляд. В некотором смысле чувства, ощущения и интуиция менее различимы, поскольку все они в той или иной степени считаются «ощущаемыми» (например, интуиция как «внутреннее чувство»). Мысли, напротив, считаются более отстраненными и, как правило, менее интуитивными; их скорее наблюдают, чем испытывают. Но поскольку у всех нас есть мысли на регулярной основе, что отличает мыслительный (Т) тип?

Согласно Юнгу, мышление «приводит содержание представления в понятийную связь друг с другом»; он использует понятий в качестве основной валюты. Далее Юнг связывает функцию мышления с активным (также известным как «направленное») в противоположность пассивному (также известному как «ненаправленное») мышлением. Активное мышление воспринимается как своевольное, преднамеренное и преднамеренное, в то время как пассивное мышление кажется случайным или непроизвольным.

Юнг также считал, что мышление, основанное на эмоциях, вообще нельзя толковать как мышление, поскольку оно «не следует своему собственному логическому принципу, но подчинено принципу чувства». Возможно, вы видели, как это проявляется у знакомых вам мыслителей, которые, охваченные эмоциями, отказываются от своего обычного спокойного и размеренного поведения в пользу стремительных рационализаций или действий (например, «дорожная ярость»).

Это подводит нас к другой особенности, обычно приписываемой мышлению — его медленному темпу . Например, если мышление включает в себя прохождение через все этапы решения математической задачи, мы можем понять, почему Юнг считал это медленным и преднамеренным процессом.

Проблемы юнговской концепции мышления (T)

Как только мы думаем, что уловили сущность мыслительной функции, Дэвид Кирси в своей классической работе Пожалуйста, поймите меня II , вмешивается в следующее:

Юнгианцы думают, что ISTP такие же, как INTP с небольшими отличиями, но… INTP – логики, филологи и архитекторы… ISTP совершенно не заинтересованы в этих занятиях.

Точно так же Ленор Томсон в своей книге « Тип личности » заметила, что ISTP и ESTP действуют иначе, чем другие типы мышления: с наименьшей вероятностью признают его рациональным . Большинство из них — ESTP и ISTP, которые связывают свой правополушарный характер с физической ловкостью и способностью импровизировать.

Другими словами, и Кейрси, и Томсон видят, что мышление принимает совершенно иную форму в более кинестетически ориентированных СТП. А именно, для таких СТП мышление действует более неявно , то есть на фоне их осознания, поскольку они взаимодействуют с миром конкретными способами.

В качестве примера Томсон предполагает, что интровертное мышление (Ti) играет важную роль в процессе забивания гвоздя — деятельности, требующей быстрого включения массива контекстуальной информации (например, размер и расположение гвоздя, вес гвоздя). молоток, толщина доски и т. д.), чтобы сделать это эффективно. Этот стиль мышления, в отличие от описанного Юнгом, не преднамеренный или концептуальный, а быстрый и инстинктивный .

Как INTP, я должен признаться, что когда я впервые столкнулся с работой Томсона, я почувствовал некоторое сопротивление этому изображению Ти. В конце концов, довольно редко можно услышать, как кто-то связывает кинестетический интеллект с мышлением. Но чем больше я читал и думал об этом, тем больше ее идеи казались мне логичными. Томсон помог мне понять, что Ti больше относится к правополушарному мышлению, чем к левополушарным операциям экстравертного мышления (Te). Хотя юнговское определение мышления в целом подходит для типов NT и TJ, оно недостаточно широко, чтобы объяснить его работу в конкретных действиях.

Концепция Томсона также помогает нам понять, как мышление может действовать неявно у животных. Даже если у животных нет сознательных мыслей, они могут использовать имплицитную логику, чтобы эффективно ориентироваться в окружающей среде.

Если вам интересно, Кейрси решил классифицировать 16 типов в соответствии с четырьмя группами «темперамента»: SP («Ремесленники»), SJ («Стражи»), NT («Рационалы») и NF («Идеалисты»). »). Соединяя T с N таким образом, он эффективно избегал трудностей, связанных с необходимостью примирения того, что может быть резкой разницей в стиле мышления типов ST и NT. И хотя это, безусловно, жизнеспособный способ классификации типов, он упускает ряд интересных нюансов и сложностей, которые удалось сохранить и объяснить Томсону.

Интуиция (N)

Согласно Юнгу, мышление находит свою противоположность в чувстве (F). Однако, принимая во внимание спаривание Н и Т у Кейрси, а также склонность Юнга частично смешивать их, кажется разумным сначала взглянуть на интуицию (N), пока наше обсуждение Т еще свежо в нашей памяти.

Юнг определил интуицию как функцию, которая «опосредует восприятие бессознательным образом… и имеет характер данных ». В отличие от своего взгляда на мышление, которое он считал сознательным и преднамеренным, Юнг представлял интуицию более пассивной, с небольшой потребностью в сознательных усилиях. Интуиция не формулируется преднамеренно, а подобна дарам бессознательного (например, моменты «ага»).

Интуитивы также являются «людьми идей» — открытыми для изучения широты идей, ценностей и возможностей. Их обычно противопоставляют сенсорным (S) типам, которые предпочитают взаимодействовать с реальностью более предсказуемыми (SJ) или конкретными (SP) способами. Как я уже говорил ранее, самые четкие различия между NS и INJ очевидны в типах INJ и ESP, причем первый из них является наиболее абстрактным, а последний — наиболее конкретным из типов.

Как и мысли, мы обычно думаем об идеях как об осознанных явлениях. Однако бывают случаи, когда интуитивные идеи влияют на нас менее осознанно. Если мы готовы связать «интуитивные чувства» с интуицией, это может служить примером того, как интуиция говорит с нами некогнитивным образом. Тем не менее, интуиция чаще всего принимает форму идей или образов, а не интуитивных чувств, по крайней мере, для N типов. Другими словами, их интуиция воспринимается как познавательных феноменов.

Во многих случаях интуиция открывает ответ, озарение или возможность совершенно неожиданно. Специально для пользователей интровертной интуиции (Ni) интуиция может породить чувство уверенности или знания , но без привилегии понять, как именно они пришли к этому знанию; они просто знают. Вот почему Юнг считал интуицию нерациональной функцией. В отличие от совещательного стиля рационального мышления, интуиция дает ответ не посредством пошаговой логики, а посредством открытых идей или озарений.

Восприятие/ощущение (S)

Подобно интуиции, Юнг рассматривал ощущение/ощущение (S) как воспринимающую (в отличие от суждения) функцию. И ощущения, и интуиции имеют смысл скорее даваться, чем заслужить; мы просто принимаем их в сознание.

Большинство людей знакомы с пятью основными чувствами — зрением, слухом, обонянием, осязанием и вкусом. Сенсорика, или, точнее, Экстравертная Сенсорика (Se), информирует нас о соответствующих физических деталях в нашем непосредственном окружении.

Отметив сложность одновременного внимания к ощущениям и интуиции, Юнг концептуализировал S и N как дихотомические противоположности. Я думаю, будет справедливо сказать, что интуиция имеет более когнитивный оттенок, чем то, что мы воспринимаем с помощью пяти органов чувств. Как я упоминал ранее, интуиция, особенно для N-типа, обычно состоит из идей и/или образов. А чтобы задействовать нашу интуицию, мы должны отвлечь внимание (обычно невольно) от чувственного мира к тому, что происходит в уме. И именно поэтому говорят, что интуитивы более абстрактнее , чем типы датчиков.

Тем не менее, различие между конкретным и абстрактным менее полезно, когда речь идет об интровертном ощущении (Si). Si ссылается на прошлые эмпирические данные, чтобы сообщить о настоящем, что по существу является абстрактным типом операции. По той же причине Si кажется значительно более когнитивным в своей работе (т. е. левополушарным), в то время как Se более эмпирическим (т. е. правополушарным).

Это одна из причин, по которой я не торопился использовать термин «когнитивные функции», поскольку некоторые функции (и типы) кажутся скорее эмпирическими, чем когнитивными. Например, было бы заблуждением считать тип ESP таким же когнитивным, как, скажем, INTJ. Хотя ни опыт, ни познание по своей сути не лучше другого, в сознании они проявляются довольно по-разному.

Чувство (F)

А как насчет функции чувства? Это больше познавательно или основано на опыте? Я подозреваю, что подавляющее большинство людей сочли бы это более эмпирическим. Вот что должен был сказать Юнг:

Чувство — это процесс, придающий… определенную ценность в смысле принятия или отторжения («нравится» или «не нравится»). Процесс может также выступать изолированно, так сказать, в форме настроения. Но даже настроение… [или чувство] равнодушия выражает какую-то оценку. Следовательно, чувство есть своего рода суждение … Оценка чувством распространяется на каждые содержания сознания.

Вместе со многими своими предшественниками Юнг понимал чувство как функцию, которая взвешивает и передает ценность вещей. Как указано в приведенном выше отрывке, он считал, что ничто не ускользает от этого процесса оценки, даже те вещи, к которым мы чувствуем безразличие. Ценности функции чувств, которые по сути являются суждениями , играют заметную роль в формировании наших убеждений, поведения и установок.

Если мы допустим, что чувства влияют на каждый аспект человеческой жизни, независимо от нашего типа, то как мы можем отличить щупальцев от других типов?

Все типы личности имеют множество значений, многие из которых могут быть связаны с одной из его функций. Таким образом, каждую функцию можно рассматривать как своего рода вышестоящий или «мета» набор значений. К сожалению, это вносит логическую трудность. Как указано в моей книге «Мой истинный тип», кажется проблематичным определить чувство как функцию оценки, если все функции обладают собственным набором значений.

Таким образом, лучший подход мог бы заключаться в определении того, какие значения уникальны для функции чувства? На мой взгляд, чувствующих отличает от думающих степень, в которой они чувствуют ценность и важность человеческой жизни , может быть, даже жизни вообще. Чувствующие обладают большей природной способностью к эмпатии, которая обычно проявляется как моральная забота, а также готовность помогать и заботиться о других (включая растения и животных). Хотя чувство часто описывается как функция суждения (J), чувствующим никогда не нужно решать, следует ли отдавать приоритет благополучию человека, поскольку это уже предопределено их функцией чувства.

Как и другие типы, щупальцы могут отвлекать взгляд от значений F при изучении или развитии других функций. Они могут, например, проявлять интерес к карьере, такой как информатика, которая обычно населена мыслителями. В самом деле, некоторые щупальцы могут быть настолько очарованы такими занятиями, что ошибочно принимают их за Т-типы. И хотя они редко бывают исключительными логиками (хотя люди с более высоким IQ могут оказаться компетентными в этом отношении), их интрига со своей низшей Т-функцией, по-видимому, достаточно сильна, чтобы скрыть их истинную природу как чувствующих. Конечно, то же самое происходит и с другими типами личности. По этой причине оценка наших результатов в различных типах тестов интеллекта (например, эмоционального, пространственного, кинестетического и т. д.) может помочь нам лучше распознать наши истинные сильные стороны и тип личности.

Думаю, также легко спутать интересующую область с функцией, используемой для взаимодействия с ней. Допустим, например, что INFP любит изучать и писать о науке. Узнав о ее научном интересе, многие люди могут предположить, что она относится к Т-типу. И хотя это может быть правдой, что ее низший T подпитывает ее интерес к науке, она, тем не менее, может полагаться на свои функции Fi и Ne, чтобы направлять и информировать свои исследования и письмо.

Юнг также подчеркнул разницу между конкретное чувство и абстрактное чувство . Здесь он, по сути, имеет в виду чувственные суждения, которые возникают в конкретной ситуации (например, «Он ведет себя противно»), в отличие от тех, которые установлены как всеобъемлющие / абстрактные ценности или убеждения. Юнг указывает, что абстрактное чувство (которое, на мой взгляд, равносильно объединению N и F) может привести к универсальным/объективным убеждениям, которые могут напоминать убеждения абстрактного мышления (т.е. НТ). Другими словами, мировоззрение может быть столь же легко и прочно построено на суждениях чувств, как и на суждениях мышления. Хотя Т-философы могут быть склонны критиковать определенные мировоззрения, основанные на чувствах, как нелогичные, они могут не в полной мере осознавать, что определенные истины не выводятся логически, а просто являются логическими выводами.0012 самоочевидно , если вы чувственный тип.

В свете того факта, что и интуиция, и чувства могут иметь ощущение данности или самоочевидности, их иногда бывает трудно различить. Я подозреваю, что Юнг утверждал бы, что в типах NF функция F играет более активную, преднамеренную и преднамеренную роль (то есть роль J), точно так же, как функция T играет для типов NT. Для многих людей это может показаться немного странным, поскольку мы обычно думаем о чувствах как о быстро реагирующих на мир, а не о преднамеренных, преднамеренных проводниках. Но если мы вспомним, что эмоции, несмотря на то, что они являются основной заботой и содержанием функции чувства, не являются ее синонимом, тогда концепция Юнга кажется более правдоподобной и, возможно, даже полезной.

Заключительные замечания

В начале этого поста мы рассмотрели функцию мышления, которая включала набег на точку зрения Томсона о неявных способах, которыми может действовать Ti. Оттуда мы перешли к интуиции, чтобы отличить ее от мышления. Мы узнали, что интуиция более пассивна, чем мышление, и что интуиция всплывает, как дары подсознания. Ощущение было нашей следующей задачей. Мы определили, что Se характерно более эмпирический и конкретный, в то время как Si более познавательный и абстрактный. Наконец, мы боролись с функцией чувств, которую в некотором смысле труднее всего осмыслить. Там мы исследовали его роль в выдаче оценочных суждений, но пришли к выводу, что на самом деле именно выраженность эмпатии и заботы о человеческом благополучии отличает щупальцев от других типов.

Также полезно отступить от подобного детального анализа и представить себе типы в соответствии с нашим обычным пониманием терминов «мыслящий», «интуитивный», «чувствующий» и «чувствующий». Это может дать удивительно хорошее примерное представление о том, на что на самом деле похожи эти типы. Хотя некоторые люди могут возражать против такого переключения между обычным и техническим языком, я думаю, что это может быть полезно. Обычное понимание может уберечь новичков от чувства полной растерянности, в то время как технические объяснения дают серьезным студентам возможность глубже погрузиться в нюансы шрифта.

Чтобы узнать больше о функциях и типах, обязательно изучите наши книги:

Мой истинный тип: определение вашего типа личности, предпочтения и функции

16 типов личности: профили, теория и развитие типов

Посты:

Интровертное мышление (Ti)

Интровертная интуиция (Ni)

Дополнительные посты функций

180 Акции

Интуиция | Психология сегодня

Внутренние чувства

Отзыв от Psychology Today Staff

Интуиция — это форма знания, которая появляется в сознании без явного обдумывания. Это не волшебство, а скорее способность, при которой подсознание генерирует догадки, быстро просеивая прошлый опыт и накопленные знания.

Интуиция, которую часто называют «интуитивным чувством», имеет тенденцию возникать целостно и быстро, без осознания лежащей в основе умственной обработки информации. Ученые неоднократно демонстрировали, как информация может бессознательно записываться в мозг и положительно влиять на принятие решений и другое поведение.

Содержимое

• Откуда берется интуиция
• Когда доверять своему чутью

Откуда берется интуиция

Психологи считают, что интуиция опирается на способность сопоставлять образы, поскольку разум прочесывает опыт, хранящийся в долговременной памяти, в поисках похожих ситуаций и выносит на их основе сиюминутные суждения. Автоматическую обработку информации, лежащую в основе интуиции, можно увидеть в повседневном явлении, известном как «дорожный гипноз», которое возникает, когда водитель проезжает много миль, не задумываясь о том, как ведет машину.0003

Интуиция — это то же самое, что интуиция?

Интуицию часто называют «внутренними чувствами», так как они, кажется, возникают полностью сформированными из какой-то глубокой части нас. На самом деле они являются продуктом обработки мозгом, которая автоматически сравнивает быстро воспринимаемые элементы текущего опыта с прошлым опытом и знаниями, и они доводятся до сознания со значительной эмоциональной уверенностью.

Как интуиция связана с первым впечатлением?

Интуиция, как и первое впечатление, служит потребности мозга предсказывать и готовиться к тому, что произойдет дальше. Первые впечатления — это быстрые целостные оценки людей, основанные на тонких перцептивных сигналах и суждениях о намерении помочь или навредить. Оба основаны на автоматических процессах и, будучи системами быстрой оценки, оба подвержены ошибкам, особенно из-за наших предубеждений.

Является ли интуиция шестым чувством?

Поскольку человеческое выживание зависит от избегания опасности, наш психический аппарат устроен таким образом, чтобы быть особенно чувствительным к признакам опасности и регистрировать их, прежде чем мы сможем распознать их и действовать в соответствии с ними. Это знание является продуктом встроенной негативной предвзятости мозга и может ощущаться интуитивно. Однако она не всегда точна, так как система раннего предупреждения ошибается в сторону ложных срабатываний.

Когда доверять своему чутью

Наши внутренние ощущения часто верны, но мы склонны придавать им уверенность, которую они не всегда заслуживают. Они имеют тенденцию быть более точными в одних областях опыта, чем в других, например, в формировании первых впечатлений. Интуиция также часто бывает полезна при обнаружении обмана и других форм опасности, а также при определении сексуальной ориентации.

Должен ли я доверять своей интуиции?

Интуиция имеет значение при принятии сложных решений. Исследования топ-менеджеров показывают, что даже после того, как они проанализируют горы данных, информация не говорит им, что делать; вот где интуиция является проводником. Люди обычно ссылаются на кажущиеся рациональными критерии своих действий и не раскрывают субъективных предпочтений чувств, возникающих спонтанно.

Всегда ли моя интуиция права?

Специалисты считают, что интуиция, какой бы верной она ни казалась, в одних сферах деятельности более надежна, чем в других. Например, это может помочь вам генерировать новые идеи или новые обороты речи, но не рассчитывайте на это для понимания словарного запаса, где рефлективное мышление лучше подходит для задачи, или при оценке кандидатов на работу. Во многих ситуациях на самом деле используется комбинация преднамеренного размышления и автоматической интуиции.

Являются ли некоторые люди более интуитивными, чем другие?

Интуиция — это стиль мышления, и люди различаются по степени, в которой они полагаются, с одной стороны, на преднамеренное размышление, а с другой — на автоматическое знание. Кроме того, люди различаются по определенному аспекту интуитивных способностей, а именно по неявному обучению или способности воспринимать сложную информацию, не осознавая, что они ее усвоили. Кроме того, у некоторых людей в базе данных памяти хранится больше опыта и знаний, с которыми можно сопоставить текущие представления.

Является ли обучение интуитивно понятным?

Обучение зависит от ввода и извлечения информации из памяти, и, хотя механизмы памяти работают вне сознательного понимания, чаще всего требуются преднамеренные усилия для получения информации, которая должна быть сохранена в памяти. На самом деле интуиция не является хорошим показателем того, насколько хорошо вы что-то изучаете. Интуиция подсказывает, что длительные периоды обучения или практики лучше всего подходят для обучения, тогда как данные свидетельствуют о том, что обучение более короткими отрезками более эффективно.

Могу ли я улучшить свою интуицию?

Интуицию можно отточить. В какой-то степени интуиция проистекает из опыта, который опирается на неявное знание. Укрепление интуиции требует использования обратной связи, сравнения реальных результатов ситуаций с принятыми вами интуитивными решениями. Тем не менее высокая интуиция в одной области опыта не гарантирует надежности во всех областях.

Основные материалы для чтения

Последние сообщения

Интуиция, инсайт и правое полушарие: возникновение высших социокогнитивных функций

1. Линделл А.К. В здравом уме: участие правого полушария в обработке и воспроизведении речи. Neuropsychol Rev. 2006; 16: 131–148. [PubMed] [Google Scholar]

2. Beeman M, Chiarello C, редакторы. Понимание языка правым полушарием: перспективы когнитивной нейронауки. Махва, Нью-Джерси: Эрлбаум; 1998. [Google Академия]

3. Лурия А.Р. Высшие корковые функции человека. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: основные книги; 1966. [Google Scholar]

4. Леннеберг Э. Биологические основы языка. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Wiley; 1967. [Google Scholar]

5. Floel A, Jansen A, Deppe M, et al. Атипичное доминирование полушария для внимания: функциональная топография МРТ. J Cereb Blood F Met. 2005; 25:1197–1208. [PubMed] [Google Scholar]

6. Чи М.В., Бакнер Р.Л., Савой Р.Л. Язык правого полушария у неврологически нормального правого человека: исследование фМРТ. Нейроотчет. 1998;9:3499–3502. [PubMed] [Google Scholar]

7. Чи М.В.Л., Каплан Д. Кодирование лица и психометрическое тестирование здоровых правых с правополушарной речью. Неврология. 2002; 59: 1928–1934. [PubMed] [Google Scholar]

8. Floel A, Knecht S, Lohmann H, et al. У здоровых людей язык и пространственное внимание могут латерализироваться в одно и то же полушарие. Неврология. 2001; 57: 1018–1024. [PubMed] [Google Scholar]

9. Mandonnet E, Nouet A, Gatignol P, Capelle L, Duffau H. Играет ли роль левый нижний продольный пучок в языке? Исследование стимуляции мозга. Мозг. 2007; 130: 623–629.. [PubMed] [Google Scholar]

10. Fiore SM, Schooler JW. Вклад правого полушария в творческое решение проблем: сходящиеся доказательства дивергентного мышления. В: Beeman M, Chiarello C, редакторы. Понимание языка правым полушарием: перспективы когнитивной нейронауки. Махва, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум; 1998. С. 349–371. [Google Scholar]

11. Петерсон М.А., Родс Г., редакторы. Восприятие лиц, объектов и сцен: аналитические и целостные процессы. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 2003. [Google Академия]

12. Basso A, Lecours AR, Moraschini S, Vanier M. Анатомо-клинические корреляции афазий, определенные с помощью компьютерной томографии: исключения. Брейн Ланг. 1985; 26: 201–229. [PubMed] [Google Scholar]

13. Фишер Р.С., Александр М.П., ​​Габриэль С., Гулд Э., Милион Дж. Обратная латерализация когнитивных функций у правшей: исключения из классической афазиологии. Мозг. 1991; 114: 245–261. [PubMed] [Google Scholar]

14. Инь Р.К. Тематическое исследование: дизайн и методы. Второе издание. Лондон, Великобритания: Sage Publications; 1994. [Google Scholar]

15. Стеммер Б. Нейропрагматика: расстройства и нейронные системы. В: Stemmer B, Whitaker HA, редакторы. Справочник по неврологии языка. Сан-Диего, Калифорния: Academic Press; 2008. С. 175–187. [Google Scholar]

16. Шаллис Т. От нейропсихологии к психической структуре. Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета; 1988. [Google Scholar]

17. Хейлман К. Творчество и мозг. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Psychology Press; 2005. [Google Scholar]

18. Краун ДП. Теория личности. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 2007. [Google Scholar]

19. Юнг К.Г. Связь между эго и бессознательным. В: Юнг К.Г., редактор. Собрание сочинений. Том. 7. Принстон, Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета; 1966. [Google Scholar]

20. Пирсолл Дж. Краткий Оксфордский словарь английского языка. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 2002. [Google Scholar]

21. Bugental JF, Wegrocki JJ, Murphy G, et al. Симпозиум о вкладе Карла Бюлера в психологию. J Gen Psychol. 1966;75:181–219. [PubMed] [Google Scholar]

22. Wagner U, Gais S, Haider H, et al. Сон вдохновляет на озарение. Природа. 2004; 22: 352–355. [PubMed] [Google Scholar]

23. Боуден Э.М., Юнг-Биман М., Флек Дж., Куниос Дж. Новые подходы к демистификации понимания. Тенденции Cogn Sci. 2005; 9: 321–328. [PubMed] [Google Scholar]

24. Knoblich G, Ohlsson S, Raney GE. Исследование движения глаз для решения проблем инсайта. Познание памяти. 2001; 29:1000–1009. [PubMed] [Google Scholar]

25. Хогарт Р.М. Воспитание интуиции. Чикаго, Иллинойс: University of Chicago Press; 2001. [Google Академия]

26. Волц К.Г., фон Крамон Д.Ю. Что нейронаука может сказать об интуитивных процессах в контексте перцептивных открытий. J Cogn Neurosci. 2006;18:2077–2087. [PubMed] [Google Scholar]

27. Бечара А., Дамасио А.Р. Гипотеза соматических маркеров: нейронная теория экономических решений. Игра «Экономическое поведение». 2005; 52: 336–372. [Google Scholar]

28. Myers IB, McCauley MH. Руководство: Руководство по разработке и использованию индикатора типа Майерс-Бриггс. Пало-Альто, Калифорния: Consulting Psychologists Press; 1986. [Google Scholar]

29. Ходжкинсон Г.П., Ланган-Фокс Дж., Сэдлер-Смит Э. Интуиция: фундаментальная связующая конструкция в науках о поведении. Брит Джей Психол. 2008; 99:1–27. [PubMed] [Google Scholar]

30. Либерман, доктор медицины. Интуиция: подход социальной когнитивной нейробиологии. Психологический бык. 2000; 126:109–137. [PubMed] [Google Scholar]

31. Ходжкинсон Г.П., Кларк И. Изучение когнитивного значения организационной стратегии: структура двойного процесса и программа исследований. Гум Релат. 2007; 60: 243–255. [Академия Google]

32. Брунер Дж. Процесс образования. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета; 1960. [Google Scholar]

33. Chase WG, Simon HA. Восприятие в шахматах. Когн Психол. 1973; 4: 55–81. [Google Scholar]

34. Эрикссон К.А., Чарнесс Н. Экспертная деятельность: ее структура и приобретение. Я психол. 1994; 49: 725–747. [Google Scholar]

35. Cutica I, Bucciarelli M, Bara BG. Нейропрагматика: Экстралингвистические прагматические способности лучше сохраняются у пациентов с поражением левого полушария, чем у пациентов с поражением правого полушария. Брейн Ланг. 2006;98:12–25. [PubMed] [Google Scholar]

36. Чиксентмихайи М., Сойер К. Творческое понимание: социальное измерение одинокого момента. В: Штернберг Р. Дж., Дэвидсон Дж. Э., редакторы. Природа прозрения. Кембридж, Массачусетс: MIT Press; 1995. С. 329–363. [Google Scholar]

37. Кун Т.С. Структура научных революций. Чикаго, Иллинойс: University of Chicago Press; 1962. [Google Scholar]

38. Getzels JW, Csikszentmihalyi M. Творческое видение. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Wiley; 1976. [Google Scholar]

39. Goel V, Grafman J. Роль правой префронтальной коры в плохо структурированном планировании. Познание нейропсихологии. 2000;17:415–436. [PubMed] [Google Scholar]

40. Уоллас Г. Искусство мысли. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Харкорт Брейс Йованич; 1926. [Google Scholar]

41. Меткалф Дж., Вибе Д. Интуиция в решении проблем с пониманием и без понимания. Познание памяти. 1987; 15: 238–246. [PubMed] [Google Scholar]

42. Stuss DT, Benson DF. Лобные доли и язык. В: Голдберг Э., редактор. Современная нейропсихология и наследие Лурии. Хиллсдейл, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум; 1990. С. 29–49. [Google Scholar]

43. Дорфман Дж., Шамес В.А., Килстром Дж.Ф. Интуиция, инкубация и понимание: неявное познание в решении проблем. В: Андервуд Г., редактор. Неявное познание. Оксфорд, Великобритания: Издательство Оксфордского университета; 1996. С. 257–296. [Google Scholar]

44. Merikle PM, Reingold EM. Измерение бессознательных процессов восприятия. В: Борнстейн Р.Ф., Питтман Т.С., редакторы. Восприятие без осознания. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Guilford Press; 1992. С. 55–80. [Академия Google]

45. Бауэрс К.С., Фарволден П., Мермигис Л. Интуитивные предпосылки понимания. В: Смит С.М., Уорд ТМ, Финске Р.А., редакторы. Творческий познавательный подход. Кембридж, Массачусетс: MIT Press; 1995. С. 27–52. [Google Scholar]

46. Медник С.А., Медник МТ. Руководство экзаменатора: тест удаленных партнеров. Бостон: Хоутон Миффлин; 1967. [Google Scholar]

47. Тополински С., Страк Ф. Архитектура интуиции: беглость и аффект определяют интуитивные суждения о семантической и визуальной согласованности и суждения о грамматичности в искусственном обучении грамматике. J Exp Psychol Gen. 2009;138:39–63. [PubMed] [Google Scholar]

48. Тополински С., Страк Ф. Сканирование «бахромы» сознания: что ощущается и что не ощущается в интуитивных представлениях о семантической связности. Сознательное Познание. 2009; 18: 608–618. [PubMed] [Google Scholar]

49. Андерсон Дж. Р. Распространяющаяся активационная теория памяти. J Глагол Выучить Глагол Быть. 1983; 22: 261–295. [Google Scholar]

50. Биман М., Фридман Р.Б., Графман Дж., Перес Э., Даймонд С., Линдси М.Б. Суммарный прайминг и грубое семантическое кодирование в правом полушарии. J Cogn Neurosci. 1994;6:26–45. [PubMed] [Google Scholar]

51. Бидерман И. Распознавание по компонентам: теория понимания человеческого образа. Psychol Rev. 1987; 94: 115–147. [PubMed] [Google Scholar]

52. Tarr MJ. Визуальное распознавание объектов: достаточно ли одного механизма? В: Петерсон М.А., Родс Г., редакторы. Восприятие лиц, объектов и сцен: аналитические и целостные процессы. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 2003. стр. 177–211. [Google Scholar]

53. Фарах М.Дж. Нейронная основа ментальных образов. В: Газзанига М.С., редактор. Новые когнитивные нейронауки. Второе издание. Кембридж, Массачусетс: MIT Press; 2000. С. 9.65–974. [Google Scholar]

54. Фулгоши А., Гилфорд Дж. П. Кратковременная инкубация в дивергентном производстве. Ам Джей Психол. 1968; 81: 241–246. [PubMed] [Google Scholar]

55. Патрик А.С. Роль способностей в творческом «инкубации» Перс Индивид Дифференц. 1986; 7: 169–174. [Google Scholar]

56. Райан Дж.Дж., Лопес С.Дж. Шкала интеллекта взрослых Векслера – III. В: Дорфман В.И., Херсен М., редакторы. Понимание психологической оценки. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Клювер; 2001. С. 19–42. [Академия Google]

57. Бэррон Ф., Харрингтон Д.М. Креативность, интеллект и личность. Энн Рев Психол. 1981; 32: 439–476. [Google Scholar]

58. Дамасио А.Р. Ошибка Декарта: эмоции, разум и человеческий мозг. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Патнэм; 1994. [Google Scholar]

59. Валентайн С. Относительная надежность мужчин и женщин в интуитивных суждениях о характере. Брит Джей Психол. 1929; 19: 213–238. [Google Scholar]

60. Бород Дж. Эмоции и мозг – Анатомия и теория. Знакомство со специальным разделом. Нейропсихология. 1993;7:445–463. [Google Scholar]

61. Heilman K, Valenstein E, редакторы. Клиническая нейропсихология. Четвертое издание. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 2003. [Google Scholar]

62. Chaminade T, Decety J. Лидер или последователь? Участие нижней теменной дольки в деятельности. Нейроотчет. 2002; 13:1975–1978. [PubMed] [Google Scholar]

63. Coslett HB, Saffran EM, Schwoebel J. Знание человеческого тела: отдельная семантическая область. Неврология. 2002; 59: 357–363. [PubMed] [Академия Google]

64. Farrer C, Franck N, Georgieff N, Frith CD, Decety J, Jeannerod M. Модуляция опыта действия: исследование позитронно-эмиссионной томографии. Нейроизображение. 2003; 18: 324–333. [PubMed] [Google Scholar]

65. Leube DT, Knoblich G, Erb M, Grodd W, Bartels M, Kircher TT. Нейронные корреляты восприятия собственных движений. Нейроизображение. 2003;20:2084–2090. [PubMed] [Google Scholar]

66. Шимада С., Хирака К., Ода И. Теменная роль в смысле самопринадлежности с временным несоответствием между зрительной и проприоцептивной обратной связью. Нейроизображение. 2005; 24:1225–1232. [PubMed] [Академия Google]

67. Decety J, Lamm C. Роль правого височно-теменного соединения в социальном взаимодействии: как низкоуровневые вычислительные процессы способствуют метапознанию. Нейробиолог. 2007; 13: 580–593. [PubMed] [Google Scholar]

68. Огава К., Инуи Т. Латерализация задней теменной коры для внутреннего мониторинга собственных движений в сравнении с движениями, генерируемыми извне. J Cogn Neurosci. 2007; 19: 1827–1835. [PubMed] [Google Scholar]

69. МакКри С.М. Исследование схемы тела с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии с использованием полных рисунков человеческих фигур в онлайн-задаче вербального наименования и локализации слов отдельных частей тела. Поведение мозга Res. 2007; 180: 235–240. [PubMed] [Академия Google]

70. Корради-Делл’аква С., Уэно К., Огава А., Ченг К., Румиати Р.И., Ирики А. Эффекты изменения точки зрения на себя: исследование фМРТ. Нейроизображение. 2008;40:1902–1911. [PubMed] [Google Scholar]

71. Farrer C, Frey SH, Van Horn JD, et al. Угловая извилина вычисляет репрезентации осведомленности о действиях. Кора головного мозга. 2008; 18: 254–261. [PubMed] [Google Scholar]

72. Амбади Н., Розенталь Р. Тонкие срезы экспрессивного поведения как предикторы межличностных последствий: метаанализ. Психологический бык. 1992;111:256–274. [Google Scholar]

73. ДеПауло Б.М. Невербальное поведение и самопрезентация. Психологический бык. 1992; 111: 203–243. [PubMed] [Google Scholar]

74. Barr CL, Kleck RE. Само-другое восприятие интенсивности выражений эмоций на лице: знаем ли мы, что мы показываем? J Pers Soc Psychol. 1995; 68: 608–618. [PubMed] [Google Scholar]

75. Schlenker BR, Weigold MF. Межличностные процессы, связанные с регулированием и управлением впечатлениями. Энн Рев Психол. 1992; 43: 133–168. [Академия Google]

76. Ребер А.С. Неявное изучение искусственных грамматик. J Глагол Выучить Глагол Быть. 1967; 6: 855–863. [Google Scholar]

77. Ноултон Б.Дж., Рамус С.Дж., Сквайр Л.Р. Неповрежденное искусственное изучение грамматики при амнезии: диссоциация обучения классификации и явной памяти для конкретных случаев. Психологические науки. 1992; 3: 172–179. [Google Scholar]

78. Динес З., Альтманн Г. Передача неявных знаний между областями: насколько неявные и насколько абстрактные? В: Берри Д., редактор. Насколько неявным является неявное обучение? Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 1997. стр. 107–123. [Google Scholar]

79. Манза Л., Ребер А.С. Представление искусственных грамматик: передача через формы и модальности стимулов. В: Берри Д., редактор. Насколько неявным является неявное обучение? Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 1997. С. 73–106. [Google Scholar]

80. Martin WR, Stoessl AJ, Adam MJ, et al. Позитронно-эмиссионная томография при болезни Паркинсона: метаболизм глюкозы и ДОФА. Ад Нейрол. 1987; 45: 95–98. [PubMed] [Google Scholar]

81. Александр GE, DeLong MR, Strick PL. Параллельная организация функционально обособленных цепей, связывающих базальные ганглии и кору. Annu Rev Neurosci. 1986;9:357–381. [PubMed] [Google Scholar]

82. Willingham DB, Koroshetz WJ, Treadwell JR, Bennett JP. Сравнение использования предварительной информации пациентами с болезнью Хантингтона и Паркинсона. Нейропсихология. 1995; 9: 39–46. [Google Scholar]

83. Berent S, Giordini B, Lehtinen S, et al. Исследования болезни Гентингтона с помощью позитронно-эмиссионной томографии: церебральные метаболические корреляты когнитивной функции. Энн Нейрол. 1988; 23: 541–546. [PubMed] [Google Scholar]

84. Knowlton BJ, Squire LR, Paulsen JS, Swerdlow NR, Swenson M, Butters N. Диссоциации в недекларативной памяти при HD. Нейропсихология. 1996;10:538–548. [Google Scholar]

85. McClelland JL, McNaughton B, O’Reilly RC. Почему существуют взаимодополняющие системы обучения в гиппокампе и неокортексе: взгляды на успехи и неудачи коннекционистских моделей обучения и памяти. Psychol Rev. 1995; 102: 419–457. [PubMed] [Google Scholar]

86. Ashby FG, Alfonso-Reese A, Turken AU, Waldron EM. Нейропсихологическая теория множественных систем в категориальном обучении. Psychol Rev. 1998; 105: 442–481. [PubMed] [Академия Google]

87. Хаггард П., редактор. Сенсомоторные основы высшего познания: внимание и производительность XXII. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 2007. [Google Scholar]

88. Барг Дж.А. Условный автоматизм: Разновидности автоматического влияния на социальное восприятие и познание. В: Улеман Дж. С., Барг Дж. А., редакторы. Непреднамеренная мысль. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Гилфорд; 1989. С. 3–51. [Google Scholar]

89. Бартлетт Дж. К., Сирси Дж. Х., Абди Х. Каковы способы распознавания лиц? В: Петерсон М.А., Родс Г., редакторы. Восприятие лиц, объектов и сцен: аналитические и целостные процессы. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 2003. С. 21–52. [Академия Google]

90. Джексон Г.М., Джексон С.Р., Харрисон Дж., Хендерсон Л., Кеннард С. Последовательное обучение времени реакции и болезнь Паркинсона: свидетельство дефицита процедурного обучения. Нейропсихология. 1995: 577–593. [PubMed] [Google Scholar]

91. Кнопман Д., Ниссен М.Дж. Процедурное обучение нарушено в HD: Данные из последовательной задачи времени реакции (SRT) Neuropsychologia. 1991; 29: 245–254. [PubMed] [Google Scholar]

92. Кнопман Д., Ниссен М.Дж. Неявное обучение у пациентов с вероятной болезнью Альцгеймера. Неврология. 1987;37:784–788. [PubMed] [Google Scholar]

93. Dominey PF, Ventre-Dominey J, Broussolee E, Jeannerod M. Аналогический перенос эффективен в задаче на последовательное время реакции при болезни Паркинсона: свидетельство диссоциируемой формы последовательного обучения. Нейропсихология. 1996; 35:1–9. [PubMed] [Google Scholar]

94. Полдрак Р.А., Прабхакаран В., Сегер К.А., Габриэли Д.Д. Активация полосатого тела во время приобретения когнитивного навыка. Нейропсихология. 1999; 13: 564–574. [PubMed] [Академия Google]

95. Либерман М.Д., Чанг Г.Ю., Чиао Дж., Букхаймер С.Ю., Ноултон Б.Дж. Связанное с событием исследование искусственного изучения грамматики с помощью фМРТ в сбалансированном дизайне силы фрагментов. J Cogn Neurosci. 2004; 16: 427–438. [PubMed] [Google Scholar]

96. Кориат А., Леви-Садо Р. Комбинированный вклад эвристики знакомого знакомства и доступности в чувство знания. J Exp Psychol Learn. 2001; 27:34–53. [PubMed] [Google Scholar]

97. Кориат А. Мониторинг собственных знаний во время учебы: подход с использованием сигналов к суждениям об обучении. J Exp Psychol Gen. 1997;126:349–370. [Google Scholar]

98. Бенджамин А.С., Бьорк Р.А. Беглость поиска как метакогнитивный индекс. В: Редер Л.М., редактор. Имплицитная память и метапознание. Хиллдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум; 1996. С. 309–338. [Google Scholar]

99. Нельсон Т.О., Наренс Л. Метапамять: теоретическая основа и новые открытия. В: Bower G, редактор. Психология обучения и мотивации: достижения в исследованиях и теории. Сан-Диего, Калифорния: Academic Press; 1990. С. 125–173. [Google Scholar]

100. Бетш Т., Плесснер Х., Швирен С., Гутуг Р. Мне это нравится, но не знаю почему: подход к формированию имплицитного отношения, основанный на учете ценности. Pers Soc Psychol B. 2001; 27: 242–253. [Академия Google]

101. Кослетт Х.Б. Приобретенная дислексия. В: Heilman K, Valenstein E, редакторы. Клиническая нейропсихология. Четвертое издание. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 2003. С. 108–125. [Google Scholar]

102. Снодграсс Дж. Г., Вандерварт М. Стандартизированный набор из 260 изображений: нормы согласования имен, узнаваемости и визуальной сложности. J Exp Psychol-Hum L. 1980; 6: 174–215. [PubMed] [Google Scholar]

103. Векслер Д. Шкала памяти Векслера. Третье издание. Сан-Антонио, Техас: Психологическая корпорация; 1997. [Google Scholar]

104. Тополински С., Страк Ф. Где есть воля – , там нет интуиции. Непреднамеренная основа семантической согласованности суждений. Джей Мем Ланг. 2008; 58: 1032–1048. [Google Scholar]

105. Тополински С., Страк Ф. Анализ интуиции: беглость обработки и аффект в суждениях о семантической согласованности. Познание Эмоции. 2009; 23:1465–1503. [Google Scholar]

106. Тополински С., Ликовски К.У., Вейерс П., Страк Ф. Лицо беглости речи: семантическая согласованность автоматически вызывает определенный паттерн реакций лицевых мышц. Познание Эмоции. 2008; 23: 260–271. [Академия Google]

107. Скулер Дж. В., Мелчер Дж. Невыразимость прозрения. В: Смит С.М., Уорд Т.Б., Финк Р.А., редакторы. Творческий познавательный подход. Кембридж, Массачусетс: MIT Press; 1995. С. 97–133. [Google Scholar]

108. Лазарь Р.С. Эмоции и адаптация. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 1991. [Google Scholar]

109. Моррис Р.Г., Робинсон Р.Г., Рафаэль Б., Хопвуд М.Дж. Локализация поражения и постинсультная депрессия. J Neuropsych Clin N. 1996; 8: 399–403. [PubMed] [Академия Google]

110. Бонелли Р.М., Каммингс Дж.Л. Фронтально-подкорковая деменция. Невролог. 2008; 14:100–107. [PubMed] [Google Scholar]

111. Buchsbaum MS, Wu J, DeLisi LE, et al. Скорость метаболизма лобной коры и базальных ганглиев, оцененная с помощью позитронно-эмиссионной томографии с [18F] 2-дезоксиглюкозой при аффективных заболеваниях. J Аффектные расстройства. 1986; 10: 137–152. [PubMed] [Google Scholar]

112. Cannon DM, Ichise M, Rollis D, et al. Повышенное связывание переносчика серотонина при большом депрессивном расстройстве, оцененное с помощью позитронно-эмиссионной томографии и [11C] DASB; сравнение с биполярным расстройством. Биол психиат. 2007; 62: 870–877. [PubMed] [Академия Google]

113. Армони Дж. Л., Леду Дж. Э. Как кодируется опасность: к системному, клеточному и компьютерному пониманию когнитивно-эмоциональных взаимодействий при страхе. В: Газзанига М.С., редактор. Новые когнитивные нейронауки. Второе издание. Кембридж, Массачусетс: MIT Press; 2000. С. 1067–1079. [Google Scholar]

114. Холл Дж.А. Невербальные половые различия: точность общения и экспрессивный стиль. Балтимор, Мэриленд: Издательство Университета Джона Хопкинса; 1984. [Google Scholar]

115. Jennings PJ, Janowsky JS, Orwoll E. Эстроген и последовательное движение. Поведение Нейроски. 1998;112:154–159. [PubMed] [Google Scholar]

116. Серджент Дж. Скрытное вторжение в двухпалатное сознание: интегративная и координирующая роль подкорковых структур. Мозг. 1990; 113: 537–568. [PubMed] [Google Scholar]

117. Clarke JM, Zaidel E. Анатомо-поведенческие отношения: морфометрия мозолистого тела и специализация полушарий. Поведение мозга Res. 1994; 64: 185–202. [PubMed] [Google Scholar]

118. Marzi CA, Perani D, Tassinari G, et al. Пути межполушарной передачи у нормальных людей и у субъекта с расщепленным мозгом: исследование позитронно-эмиссионной томографии. Опыт Мозг Res. 1999;126:451–458. [PubMed] [Google Scholar]

119. Фестингер Л. Теория когнитивного диссонанса. Эванстон, Иллинойс: Роу Петерсон; 1957. [Google Scholar]

120. Бем Д.Дж. Экспериментальный анализ самоубеждения. J Exp Soc Psychol. 1965; 1: 199–218. [Google Scholar]

121. Либерман М.Д., Ошер К.Н., Гилберт Д.Т., Шактер Д.Л. Проявляют ли амнезиаки уменьшение когнитивного диссонанса? Роль эксплицитной памяти и внимания в изменении отношения. Психологические науки. 2001; 12: 135–140. [PubMed] [Академия Google]

122. Ochsner KN, Beer JS, Robertson ER, et al. Нейронные корреляты прямого и отраженного самопознания. Нейроизображение. 2005; 28: 797–814. [PubMed] [Google Scholar]

123. Catani M, ffytche DH. Подъемы и спады синдромов отключения. Мозг. 2005; 128:2224–2239. [PubMed] [Google Scholar]

124. Бар М., Кассам К.С., Гуман А.С. и соавт. Нисходящее облегчение визуального распознавания. Proc Natl Acad Sci U S A. 2006; 103:449–454. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

125. Ochsner KN, Ray RD, Cooper JC, et al. К лучшему или к худшему: нейронные системы, поддерживающие когнитивное подавление и усиление негативных эмоций. Нейроизображение. 2004; 23: 483–499. [PubMed] [Google Scholar]

126. Hariri AR, Bookheimer SY, Mazziotta JC. Модуляция эмоциональных реакций: влияние неокортикальной сети на лимбическую систему. Нейроотчет. 2000; 11:43–48. [PubMed] [Google Scholar]

127. Eslinger PJ, Damasio AR. Тяжелое нарушение высших когнитивных функций после двусторонней абляции лобной доли: EVR пациента. Неврология. 1985;35:1731–1741. [PubMed] [Google Scholar]

128. Хэйр Т.А., О’Доэрти Дж., Камерер С.Ф., Шульц В., Рангель А. Разделение роли орбитофронтальной коры и полосатого тела в вычислении целевых значений и ошибок прогнозирования. Дж. Нейроски. 2008;28:2630– 5623. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

129. Kringelbach ML, Rolls ET. Функциональная нейроанатомия орбитофронтальной коры человека: данные нейровизуализации и нейропсихологии. Прог Нейробиол. 2004; 72: 341–372. [PubMed] [Академия Google]

130. Олсон И.Р., Плотцкер А., Эззиат Ю. Загадочный временной полюс: обзор результатов социальной и эмоциональной обработки. Мозг. 2007; 130:1718–1731. [PubMed] [Google Scholar]

131. Crick FC, Koch C. Какова функция клауструма? Филос Т. Рой Сок Б. 2005; 360: 1271–1279. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

132. Баттелли Л., Паскуаль-Леоне А., Кавано П. Путь «когда» правой теменной доли. Тенденции Cogn Sci. 2007; 11: 204–210. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

133. Ilg R, Vogeley K, Goschke T, et al. Нейронные процессы, лежащие в основе интуитивных суждений о согласованности, выявленные фМРТ в задаче семантического суждения. Нейроизображение. 2007; 38: 228–238. [PubMed] [Google Scholar]

134. Боуден Э.М., Юнг-Биман М. Методы исследования нейронных компонентов понимания. Методы. 2007; 42:87–99. [PubMed] [Google Scholar]

135. Jung-Beeman M, Bowden EM, Haberman J, et al. Нейронная активность, когда люди решают вербальные задачи с пониманием. PLoS биол. 2004;2:E97. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

136. Bowden EM, Beeman MJ. Получение правильной идеи: семантическая активация в правом полушарии может помочь решить проблемы с пониманием. Психологические науки. 1998; 6: 435–440. [Google Scholar]

137. Сандкулер С., Бхаттачарья Дж. Деконструкция понимания: ЭЭГ коррелирует с проницательным решением проблем. ПЛОС Один. 2008;3:e1459. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

138. Эш И.К., Уайли Дж. Природа реструктуризации в понимании: подход с учетом индивидуальных различий. Psychon B Rev. 2006; 13:66–73. [PubMed] [Академия Google]

139. Берманн М., Генг Дж. Дж., Шомштейн С. Теменная кора и внимание. Курр Опин Нейробиол. 2004; 14: 212–217. [PubMed] [Google Scholar]

140. Миллер Л.А., Типпетт Л.Дж. Влияние очаговых поражений головного мозга на решение зрительных проблем. Нейропсихология. 1996; 34: 387–398. [PubMed] [Google Scholar]

141. Гоэл В., Вартанян О. Диссоциация ролей правой вентральной и дорсальной латеральной префронтальной коры в генерации и поддержании гипотезы в задачах смещения установок. Кора головного мозга. 2005; 15:1170–1177. [PubMed] [Академия Google]

142. Боуден Э.М., Юнг-Биман М. Ага! Инсайтный опыт коррелирует с активацией решения в правом полушарии. Psychon B Rev. 2003; 10: 730–737. [PubMed] [Google Scholar]

143. Mazoyer BM, Tzourio N, Frak V, et al. Корковое представительство речи. J Cogn Neurosci. 1993; 5: 467–479. [PubMed] [Google Scholar]

144. Stowe LA, Paans AMJ, Wijers AA, et al. Понимание предложений и повторение слов: исследование позитронно-эмиссионной томографии. Психофизиология. 1999;36:786–801. [PubMed] [Google Scholar]

145. Seger CA, Desmond JE, Glover GH, et al. FMRI свидетельствует об участии правого полушария в обработке необычных семантических отношений. Нейропсихология. 2000; 14: 361–369. [PubMed] [Google Scholar]

146. Robertson DA, Gernsbacher MA, Guidotti SJ, et al. Функциональная нейроанатомия когнитивного процесса отображения во время понимания дискурса. Психологические науки. 2000; 11: 255–260. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

147. Компакт-диск Frith. Роль дорсолатеральной префронтальной коры в выборе действия, выявленная функциональной визуализацией. В: Monsell S, Driver J, редакторы. Управление познавательными процессами: внимание и производительность XVIII. Кембридж, Массачусетс: MIT Press; 2000. стр. 549.–565. [Google Scholar]

148. Кноблих Г., Олссон С., Хайдер Х., Рениус Д. Ослабление ограничений и разложение на фрагменты при решении проблем понимания. J Exp Psychol Learn. 1999; 25:1534–1555. [Google Scholar]

149. Ревербери С., Торальдо А. , Д’Агостини С., Скрап М. Лучше без (латеральной) лобной коры? Проблема инсайта решается лобными пациентами. Мозг. 2005; 128: 2882–2890. [PubMed] [Google Scholar]

150. Feinberg TE, Keenan JP. Где в мозгу находится я? Сознательное Познание. 2005; 14: 661–679.. [PubMed] [Google Scholar]

151. Lieberman MD, Gaunt R, Gilbert DT, Trope Y. Отражение и рефлексия: подход социальной когнитивной нейробиологии к атрибутивному выводу. Adv Exp Soc Psychol. 2002; 34: 199–249. [Google Scholar]

152. Wagner AD, Schacter DL, Rotte M, et al. Создание воспоминаний: запоминание и забывание словесных переживаний в соответствии с активностью мозга. Наука. 1998; 281:1188–1191. [PubMed] [Google Scholar]

153. Либерман, доктор медицины, Пфайфер Дж. Самовосприятие и социальное восприятие: три вида вопросов в социальной когнитивной нейронауке. В: Истон А., Эмери Н., редакторы. Когнитивная нейронаука эмоционального и социального поведения. Филадельфия, Пенсильвания: Psychology Press; 2005. С. 19.5–236. [Google Scholar]

154. Lieberman MD, Jarcho JM, Satpute AB. Самопознание, основанное на фактах и ​​интуиции: исследование фМРТ. J Pers Soc Psychol. 2004; 87: 421–435. [PubMed] [Google Scholar]

155. Кляйн С.Б., Лофтус Дж. Ментальное представление черт и автобиографическое знание о себе. В: Srull TK, Wyer RS ​​Jr, редакторы. Ментальная репрезентация черты и автобиографическое знание о себе. Хиллсдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум; 1993. С. 1–49. [Академия Google]

156. Кляйн С.Б., Розендаль К., Космидес Л. Социально-когнитивный нейробиологический анализ личности. Соц познание. 2002; 20:105–135. [Google Scholar]

157. Либерман, доктор медицины. Рефлексивные и рефлексивные процессы суждения: подход социальной когнитивной нейронауки. В: Forgas JP, Williams KR, von Hippel W, редакторы. Социальные суждения: неявные и явные процессы. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета; 2003. С. 44–67. [Google Scholar]

158. Knowlton BJ, Squire LR. Искусственная грамматика зависит от неявного получения как абстрактной, так и специфичной для экземпляра информации. J Exp Psychol Learn. 1996;22:169–181. [PubMed] [Google Scholar]

159. Milne E, Grafman J. Поражения вентромедиальной префронтальной коры у людей устраняют неявные гендерные стереотипы. Дж. Нейроски. 2001; 21:RC151–156. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

160. Garrard P, Hodges JR. Семантическая деменция: клинические, радиологические и патологические перспективы. Дж Нейрол. 2000; 247:409–422. [PubMed] [Google Scholar]

161. Канеман Д. Взгляд на суждения и выбор: отображение ограниченной рациональности. Я психол. 2003;58:697–720. [PubMed] [Google Scholar]

162. Pretz JE. Интуиция против анализа: стратегия и опыт решения сложных повседневных проблем. Мем Когнит. 2008; 36: 554–556. [PubMed] [Google Scholar]

163. Masicampo EJ, Baumeister RF. К физиологии двойного процесса рассуждения и суждения. Психологические науки. 2008; 19: 255–260. [PubMed] [Google Scholar]

164. Ван Хессельт В.Б., Херсен М. Справочник по социальному развитию: перспектива продолжительности жизни. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Plenum Press; 1992. [Google Scholar]

165. Grafman J. Экспериментальная оценка функции лобной доли у взрослых. В: Миллер Б.Л., Каммингс Дж.Л., редакторы. Лобные доли человека: функции и расстройство. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Guilford Press; 1999. С. 321–344. [Google Scholar]

166. Sirigu I, Zalla T, Pillon B, Grafman J, Agid Y, Dubois B. Кодирование последовательности и границ сценариев после префронтальных поражений. кора. 1996; 32: 297–310. [PubMed] [Google Scholar]

167. Chevingnard M, Pillon B, Pradat-Diehl P, et al. Экологический подход к планированию дисфункции: исполнение сценария. кора. 2000;36:649–669. [PubMed] [Google Scholar]

168. Кнутсон К.М., Вуд Дж.Н., Графман Дж. Активация мозга при обработке временных последовательностей: исследование фМРТ. Нейроизображение. 2004; 23:1299–1307. [PubMed] [Google Scholar]

169. Вуд Дж. Н., Тирни М., Бидвелл Л. А., Графман Дж. Нейронные корреляты знаний о сценарных событиях: нейропсихологическое исследование после префронтальной травмы. кора. 2005; 41: 796–804. [PubMed] [Google Scholar]

170. Аллен П., Верни С., Обен Г., Бонно Д., Дюбас Ф., Ле Галл Д. Обработка «сценариев» и функция лобной доли при болезни Гентингтона. Ревю Нейрол-Франс. 2004; 60: 434–440. [PubMed] [Академия Google]

171. Годбаут Л., Дойон Дж. Дефектное представление знаний при болезни Паркинсона: данные по задаче создания сценария. Познание мозга. 2000;44:490–510. [PubMed] [Google Scholar]

172. Дюффо Х. Новый взгляд на анатомо-функциональную связь языка: новые идеи, полученные с помощью электростимуляции и трактографии. Нейропсихология. 2008; 46: 927–934. [PubMed] [Google Scholar]

173. Schwartz MF, Buxbaum LJ, Montgomery MW, et al. Производство натуралистических действий после инсульта правого полушария. Нейропсихология. 1999;37:51–66. [PubMed] [Google Scholar]

174. Мариен П., Пагера Б., Де Дейн П.П., Виньоло Л.А. Повторное посещение перекрестной афазии у взрослых. кора. 40:41–74. [PubMed] [Google Scholar]

175. Янсен А., Флоэль А., Менке Р., Кановски М., Кнехт С. Доминирование в языковой и пространственной обработке: ограниченная способность одного полушария. Нейроотчет. 2005;16:1017–1021. [PubMed] [Google Scholar]

176. Braun CM, Montour-Proulx I, Daigneault S, et al. Распространенность и интеллектуальный исход одностороннего очагового повреждения коры головного мозга в зависимости от возраста, пола и этиологии. Поведение Нейрол. 2001; 13:105–116. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

177. Knecht S, Drager B, Deppe M, et al. Руки и доминирование полушарного языка у здоровых людей. Мозг. 2000;123:2512–2518. [PubMed] [Google Scholar]

178. Springer JA, Binder JR, Hammeke TA, et al. Доминирование языка у неврологически нормальных субъектов и пациентов с эпилепсией: функциональное МРТ-исследование. Мозг. 1999;122:2033–2046. [PubMed] [Google Scholar]

179. Зангвилл О.Л. Два случая перекрестной афазии в правых мышцах. Нейропсихология. 1979; 17: 167–172. [PubMed] [Академия Google]

180. Meador KJ, Loring DW, Lee K, et al. Церебральная латерализация: связь языка и идеомоторной практики. Неврология. 1999;53:2028–2031. [PubMed] [Google Scholar]

181. Мясник Л.М., Кеннеди Дж.К.Дж., Пломин Р. Общие гены и когнитивная неврология. Курр Опин Нейробиол. 2006; 16: 145–151. [PubMed] [Google Scholar]

182. Joanette Y. Афазия у левшей и перекрестная афазия. В: Boller F, Grafman J, редакторы. Справочник по нейропсихологии. Амстердам, Нидерланды: Elsevier; 1989. стр. 173–183. [Google Scholar]

183. Александр М.П., ​​Аннетт М. Перекрестная афазия и связанные с ней аномалии мозговой организации: отчеты о клинических случаях и генетическая гипотеза. Брейн Ланг. 1996; 55: 213–239. [PubMed] [Google Scholar]

184. Hecaen H, Sauguet J. Церебральное доминирование у левшей. кора. 1971; 7: 19–48. [PubMed] [Google Scholar]

185. Маккарти Р.А., Уоррингтон ЕК. Когнитивная нейропсихология. Сан-Диего, Калифорния: Academic Press; 1990. С. 5–8. [Академия Google]

186. Кастро-Кальдас А., Конфрария А., Поппе П. Невербальные нарушения при перекрестной афазии. Афазиология. 1987; 1: 403–413. [Google Scholar]

187. Аннет М. Леворукость как функция пола, наследование по материнской и отцовской линии и предвзятость в отчетах. Поведение Жене. 1999; 29: 103–114. [PubMed] [Google Scholar]

188. Иври Р.Б., Робертсон Л.С. Две стороны восприятия. Кембридж, Массачусетс: MIT Press; 1998. [Google Scholar]

189. Скулер Дж. В., Фоллшор М., Фиоре С. М. Взгляд в перспективу. В: Штернберг Р. Дж., Дэвидсон Дж. Э., редакторы. Природа прозрения. Кембридж, Массачусетс: MIT Press; 1995. стр. 559–587. [Google Scholar]

190. Скулер Дж. В., Олссон С., Брукс К. Мысли за пределами слов: когда язык затмевает понимание. J Exp Psychol Gen. 1993; 122: 166–183. [Google Scholar]

191. Древе Э.А. Влияние типа и области поражения головного мозга на выполнение Висконсинского теста сортировки карточек. кора. 1974; 10: 159–170. [PubMed] [Google Scholar]

192. Раух Р. Когнитивные стратегии у пациентов с односторонним удалением височной доли. Нейропсихология. 1977; 15: 385–396. [PubMed] [Академия Google]

193. Сэндсон Дж., Альберт М.Л. Персеверация в поведенческой неврологии. Неврология. 1987; 37: 1736–1741. [PubMed] [Google Scholar]

194. Hermann BP, Wyler AR, Richey ET. Эффективность Wisconsin Card Sorting Test у пациентов со сложными парциальными припадками височного происхождения. Дж. Клин Нейропсихология. 1988; 10: 467–476. [PubMed] [Google Scholar]

195. Олссон С. Объяснение обработки информации инсайтом и связанными с ним явлениями. В: Кин М., Гилхули К., редакторы. Успехи психологии мышления. Лондон, Великобритания: Harvester-Wheatsheaf; 1992. С. 1–44. [Google Scholar]

196. Бауэрс К.С., Регер Г. , Бальтхазард С., Паркер К. Интуиция в контексте открытия. Когн Психол. 1990; 22:72–110. [Google Scholar]

197. Доббинс И.Г., Давачи Л. Функциональная нейровизуализация эпизодической памяти. В: Cabeza R, Kingstone A, редакторы. Справочник по функциональной нейровизуализации познания. Второе издание. Кембридж, Массачусетс: MIT Press; 2006. С. 229–268. [Google Scholar]

198. Дрюс Э. Качественно разные организационные структуры лексического знания в левом и правом полушариях. Нейропсихология. 1987;25:419–427. [PubMed] [Google Scholar]

199. Chiarello C, Burgess C, Richards L, Pollock A. Семантическое и ассоциативное праймирование в полушариях головного мозга: некоторые слова подходят, некоторые нет… иногда, в некоторых местах. Брейн Ланг. 1990; 38: 75–104. [PubMed] [Google Scholar]

200. Hutlser JJ. Специализированная структура речевой коры человека: асимметрия размеров пирамидных клеток в слуховых и связанных с языком областях височных долей. Брейн Ланг. 2003; 86: 226–242. [PubMed] [Академия Google]

201. Hutsler J, Galuske RAW. Полушарные асимметрии в корковых сетях головного мозга. Тренды Нейроси. 2003; 26: 429–435. [PubMed] [Google Scholar]

202. Берманн М. Нейропсихологические подходы к организации восприятия: данные по зрительной агнозии. В: Петерсон М.А., Родс Г., редакторы. Восприятие лиц, объектов и сцен: аналитические и целостные процессы. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 2003. стр. 295–334. [Google Scholar]

203. Witkin HA, Oltham PK, Raskin E, Karp SA. Руководство по тесту встроенных фигур. Пало-Альто, Калифорния: Consulting Psychologists Press; 1971. [Google Scholar]

204. Paivio A, Yuille JC, Madigan SA. Значения конкретности, образности и осмысленности для 925 существительных. J Exp Psychol. 1968; 76: 1–25. [PubMed] [Google Scholar]

205. Джейкобсон Р. Исследования детского языка и афазии. Гаага, Бельгия: Мутон; 1971. [Google Scholar]

206. Das JP, Kirby JR, Jarman RF. Одновременный и последовательный синтез: альтернативная модель когнитивных способностей. Психологический бык. 1975; 82: 87–103. [Академия Google]

207. Навон Д. Лес перед деревьями: приоритет глобальных признаков в зрительном восприятии. Когн Психол. 1977; 9: 353–383. [Google Scholar]

208. Кослин С.М., Чабрис В.Ф., Марсолек С.Дж., Кениг О. Категориальные и координатные пространственные отношения. Вычислительный анализ и компьютерное моделирование. J Exp Psychol Human. 1992; 18: 562–577. [PubMed] [Google Scholar]

209. Трейсман А. Связывание признаков, внимание и восприятие объектов. Филос Т Рой Сок Б. 1998; 353:1295–1306. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

210. МакКри С.М. Обзор и эмпирическое исследование составных шкал системы когнитивной оценки Даса-Наглиери. Psychol Res Behav Manag. 2009; 2:59–79. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

211. Baynes K, Gazzaniga MS. Сознание, самоанализ и расщепленный мозг: проблема двух умов/одного тела. В: Газзанига М.С., редактор. Новые когнитивные нейронауки. Второе издание. Кембридж, Массачусетс: MIT Press; 2000. стр. 1355–1363. [Google Scholar]

212. Субраманиам К., Куниос Дж., Пэрриш Т.Б., Юнг-Биман М. Мозговой механизм, способствующий пониманию посредством положительного аффекта. J Cogn Neurosci. 2009 г.;21:415–432. [PubMed] [Google Scholar]

213. Гаспер К., Клор Г.Л. Внимание к общей картине: настроение и глобальная и локальная обработка визуальной информации. Психологические науки. 2002; 13:34–40. [PubMed] [Google Scholar]

214. Rowe G, Hirsch JB, Anderson AK. Положительный аффект увеличивает широту выбора внимания. Proc Natl Acad Sci U S A. 2007; 101:383–388. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

215. Кай К., Лавидор М., Брисберт М., Паулиньян И., Назир Т.А. Церебральная латерализация языковых процессов лобной доли и латерализация задних систем обработки зрительных текстов. J Cogn Neurosci. 2008; 20: 672–681. [PubMed] [Академия Google]

216. Carter CS, McDonald AM, Botvinick M, et al. Разбор исполнительных процессов: стратегические и оценочные функции передней поясной коры. Proc Natl Acad Sci U S A. 2000; 97:1944–1948. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

217. Chambers CD, Payne JM, Stokes MG, Mattingley JB. Быстрые и медленные теменные пути опосредуют пространственное внимание. Нат Нейроски. 2004; 7: 217–218. [PubMed] [Google Scholar]

218. Kounios J, Frymiare JL, Bowden EM, et al. Подготовленный ум: Нейронная активность до презентации проблемы предсказывает последующее решение благодаря внезапному озарению. Психологические науки. 2006; 17: 882–89.0. [PubMed] [Google Scholar]

219. Kounios J, Fleck JI, Green DL, et al. Истоки инсайта в активности мозга в состоянии покоя. Нейропсихология. 2008; 46: 281–291. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

220. Christoff K, Ream JM, Gabrieli JDE. Нейронная основа спонтанных мыслительных процессов. кора. 2004;40:623–630. [PubMed] [Google Scholar]

221. Гевинс А., Смит М.Э. Нейрофизиологические показатели рабочей памяти и индивидуальные различия в когнитивных способностях и когнитивном стиле. Кора головного мозга. 2000;10:829–839. [PubMed] [Google Scholar]

222. Карсон С.Х., Петерсон Дж.Б., Хиггинс Д.М. Снижение латентного торможения связано с увеличением творческих достижений у высокофункциональных людей. J Pers Soc Psychol. 2003; 85: 499–506. [PubMed] [Google Scholar]

223. St George M, Kutas M, Martinez A, et al. Семантическая интеграция в чтении: Вовлечение правого полушария во время обработки дискурса. Мозг. 1999; 122:1317–1325. [PubMed] [Google Scholar]

224. Kircher TTJ, Brammer M, Andreu NT, Williams SCR, McGuire PK. Участие правой височной коры во время языкового контекста. Нейропсихология. 2001;39: 798–809. [PubMed] [Google Scholar]

225. Кэрролл Дж. Б. Когнитивные способности человека: обзор факторно-аналитических исследований. Кембридж, Массачусетс: издательство Кембриджского университета; 1993. [Google Scholar]

226. Knecht S, Deppe M, Ebner A, et al. Определение доминирования языка полушария: прямое сравнение функциональной транскраниальной допплерографии с тестом WADA. Нейроизображение. 1997; 5 (4 части 2): S586. [Google Scholar]

227. Knecht S, Drager B, Floel A, et al. Поведенческая значимость атипичной языковой латерализации у здоровых людей. Мозг. 2001; 124:1657–1665. [PubMed] [Академия Google]

228. Knecht S, Jansen A, Frank A, et al. Насколько нетипичным является нетипичное языковое доминирование? Нейроизображение. 2003; 18: 917–927. [PubMed] [Google Scholar]

229. Познер М.И., Уокер Дж.А., Фридрих Ф.Дж., Рафал Р.Д. Влияние теменной травмы на скрытую ориентацию внимания. Дж. Нейроски. 1984; 4: 1863–1877. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

230. Raven JC. Стандартные наборы прогрессивных матриц A, B, C, D и E. Лондон, Великобритания: HK Lewis; 1958. [Google Scholar]

231. Накагава А. Баланс внимания и интеллект. Интеллект. 1996;22:277–290. [Google Scholar]

232. Kraft RH. Влияние пола, латеральности и семейной рукости на интеллектуальные способности. Нейропсихология. 1983; 21: 79–89. [PubMed] [Google Scholar]

233. Halpern DF, Haviland MG, Killian CD. Руки и половые различия в интеллекте: данные вступительного экзамена в медицинский колледж. Познание мозга. 1998; 38: 87–101. [PubMed] [Google Scholar]

234. Lee KH, Choi YY, Gray JR, et al. Нейронные корреляты превосходного интеллекта: более сильное вовлечение задней теменной коры. Нейроизображение. 2006;29: 578–586. [PubMed] [Google Scholar]

235. Warrington EK, James M, Maciejewski C. WAIS как латеральный и локализующий диагностический инструмент: исследование 656 пациентов с односторонними поражениями головного мозга. Нейропсихология. 1986; 24: 223–239. [PubMed] [Google Scholar]

236. Deppe M, Knecht S, Papke K, et al. Оценка латерализации языка полушария: сравнение фМРТ и фТКД. J Cereb Blood F Met. 2000; 20: 263–268. [PubMed] [Google Scholar]

237. Teuber HL. Почему два мозга? В: Шмитт Ф.О., Уорден Ф.Г., редакторы. Нейронауки — Третья учебная программа. Кембридж, Массачусетс: MIT Press; 1974. стр. 71–74. [Google Scholar]

238. Lezak MD. Нейропсихологическая оценка. Третье издание. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 1995. [Google Scholar]

239. Marshall RS, Lazar RM, Van Heertum RL, Esser PD, Perera GM, Mohr JP. Изменения регионарного мозгового кровотока, связанные с различением линий пополам и зрительным вниманием с использованием HMPAO-SPECT. Нейроизображение. 1997; 6: 139–144. [PubMed] [Google Scholar]

240. Dronkers NF, Knight RT. Правостороннее пренебрежение у левши: свидетельство перевернутой полушарной специализации способности внимания. Нейропсихология. 1989;27:729–7355. [PubMed] [Google Scholar]

241. Sturm W, Willmes K, Horn W. Leistungsprufsystem fur 18–50 Jahrige (LPS) Gottinggen: Hogrefe, Verlag fur Psychologie; 1993. [Google Scholar]

242. Кауфман А.С. Оценка интеллекта подростков и взрослых. Бостон, Массачусетс: Аллин и Бэкон; 1990. [Google Scholar]

243. Woods RP, Dodrill CB, Ojemann GA. Повреждение головного мозга, нарушение рук и латерализация речи в серии исследований амобарбитала. Энн Нейрол. 1988; 23: 510–518. [PubMed] [Академия Google]

244. Хискок М. Латерализация мозга на протяжении всей жизни. В: Stemmer B, Whitaker HA, редакторы. Справочник по нейролингвистике. Сан-Диего, Калифорния: Academic Press; 1998. С. 357–368. [Google Scholar]

245. Огдон Д.П. Справочник по психологическим признакам, симптомам и синдромам. Лос-Анджелес, Калифорния: Western Psychological Services; 2001. [Google Scholar]

246. Огдон Д.П. Психодиагностика и оценка личности. Лос-Анджелес, Калифорния: Western Psychological Services; 2004. [Google Академия]

247. Хаммер Э.Ф., редактор. Достижения в проективной интерпретации рисунков. Спрингфилд, Иллинойс: Charles C. Thomas Publishers, Ltd; 1997. [Google Scholar]

248. Ansburg PI. Индивидуальные различия в решении проблем через понимание. Курс психол. 2000; 19: 143–146. [Google Scholar]

249. Чу Ю. Решение проблем человеческого понимания: производительность, обработка и феноменология. Неопубликованная докторская диссертация. Гавайи, Гавайи: Гавайский университет в Маноа Пресс; 2008. [Google Академия]

250. Флек Д.И. Роль рабочей памяти в решении аналитических и инсайтных проблем. Филадельфия, Пенсильвания: издательство Temple University Press; 2005. [Google Scholar]

251. Клейн Г. Интуиция в действии. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Бантам Делл; 2003. [Google Scholar]

252. Hall KH. Обзор интуитивного принятия решений и неопределенности: последствия для медицинского образования. мед. образования. 2002; 36: 216–224. [PubMed] [Google Scholar]

253. Rehm JT, Gadenne V. Интуитивные прогнозы и профессиональные прогнозы: когнитивные процессы и социальные последствия. Оксфорд, Великобритания: Пергамон; 1990. [Google Scholar]

254. Беннер П., Таннер К. Клиническое суждение: как опытные медсестры используют интуицию. Ам Дж Нурс. 1987; 87: 23–31. [PubMed] [Google Scholar]

255. Сэдлер Э., Шефи Э. Интуитивный руководитель: понимание и применение «интуитивного чутья» при принятии решений. Acad Manag Exec. 2004; 18:76–91. [Google Scholar]

256. Jansen A, Liuzzi G, Deppe M, et al. Структурные корреляты доминирования функционального языка: исследование морфометрии на основе вокселей. J Нейровизуализация. 2009 В прессе. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

257. Saxe R, Wexler A. Осмысление другого разума: роль правого височно-теменного соединения. Нейропсихология. 2005;43:1391–1399. [PubMed] [Google Scholar]

258. Сакс Р. Области мозга для теории разума. Лекция, прочитанная в Летнем институте социального познания . Университет Квебека; Монреаль, Монреаль, Канада: июль 2008 г. [Google Scholar]

259. Samson D, Apperley IA, Kathirgamanathan U, Humphreys GW. Взглянув на это с моей точки зрения: случай селективного дефицита подавления самооценки. Мозг. 2005; 128:1102–1111. [PubMed] [Академия Google]

260. Uddin LQ, Kaplan JT, Molnar-Szakacs I, et al. Распознавание собственного лица активирует лобно-теменную «зеркальную» сеть в правом полушарии: исследование фМРТ, связанное с событием. Нейроизображение. 2005; 15: 926–935. [PubMed] [Google Scholar]

261. Bottini G, Corcoran R, Sterzi R, et al. Роль правого полушария в интерпретации образных аспектов языка: исследование активации позитронно-эмиссионной томографии. Мозг. 1994; 117:1241–1253. [PubMed] [Google Scholar]

262. Colom R, Jung RE, Haier RJ. Общий интеллект и объем памяти: свидетельство общей нейроанатомической структуры. Познание нейропсихологии. 2007; 24:867–878. [PubMed] [Академия Google]

263. Дэвидсон П.Р., Вулперт Д.М. Широкий доступ к прогностическим моделям в двигательной системе: краткий обзор. Дж. Нейронная инженерия. 2005;2:S313–S319. [PubMed] [Google Scholar]

264. Ashby FG, Ell SW. Нейробиология обучения человеческой категории. Тенденции Cogn Sci. 2001; 5: 204–210. [PubMed] [Google Scholar]

265. McGeough PD, Brang D, Ramachandran VS. Апраксия, метафора и зеркальные нейроны. Мед Гипотезы. 2007; 69: 1165–1168. [PubMed] [Google Scholar]

266. Рамачандран В.С., Хаббард Э.М. Синестезия: Окно в восприятие, мысль и язык. J Стад Сознания. 2001; 8: 3–34. [Академия Google]

267. МакКри С.М. Биполярное расстройство и нейрофизиологические механизмы. Нейропсихиатр Dis Treat. 2008;4:1129–1153. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

268. Allman JM, Watson KK, Tetreault NA, Hakeem AY. Интуиция и аутизм: возможная роль нейронов фон Экономо. Тенденции Cogn Sci. 2005; 9: 367–373. [PubMed] [Google Scholar]

269. Карлсон С.М., Мозес Л.Дж. Индивидуальные различия в тормозном контроле и детской теории психики. Детский Дев. 2001; 72: 1032–1053. [PubMed] [Академия Google]

270. Доусон Г., Фишер К.В., редакторы. Поведение человека и развивающийся мозг. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Гилфорд Пресс; 1994. [Google Scholar]

271. Михов К.М., Дензлер М. Специализация полушария: новый взгляд на творчество. Метааналитический обзор латерализации творчества. In Press [PubMed] [Google Scholar]

272. Колб Б., Уишоу IQ. Основы нейропсихологии человека. Четвертое издание. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: WH Фриман и компания; 1996. [Google Scholar]

273. Глюк М.А., Шохами Д., Майерс С. Как люди решают задачу «прогнозирования погоды»?: Индивидуальная изменчивость в стратегиях обучения вероятностным категориям. Изучайте Память. 2002;9: 408–418. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

274. Westbury CF, McCrea SM, Binder JR. Есть ли привилегированный доступ к семантике глаголов, связанных с зеркальными нейронами: исследование функциональной магнитно-резонансной томографии. Познание мозга. 2006;60:322. [Google Scholar]

275. Wildman FW, Wildman RWII, Smith RD. Экспансивность-сужение H-T-P как индикаторы экстраверсии-интроверсии. J Clin Psychol. 1963; 23: 493–494. [PubMed] [Google Scholar]

Силы и опасности интуиции

Апрельским утром 2001 года Кристофер Боно, опрятный, воспитанный 16-летний подросток, подъехал к Джеки Ларсену в Гранд Марэ, штат Миннесота. Его машина сломалась, и ему нужно было подвезти его, чтобы встретиться с друзьями в Громе. Залив. Когда Ларсен разговаривал с ним, она почувствовала, что что-то не так. «Я мать, и я должна говорить с тобой как мать», — сказала она. — По твоим манерам я могу сказать, что у тебя хорошая мать. Боно ответил: «Я не знаю, где моя мать». После ухода Боно она позвонила в полицию и предложила отследить его номерные знаки.

1 июля 2002 г. система предотвращения столкновений российских самолетов «Башкирские авиалинии» дала пилоту указание подняться, когда грузовой самолет DHL приблизился в контролируемом Швейцарией воздушном пространстве над южной Германией. Почти одновременно швейцарский авиадиспетчер, чья компьютерная система управления воздушным движением вышла из строя, предложил мгновенное человеческое решение: снижаться. Российский пилот отключил программное обеспечение, и самолет начал наклоняться вниз.

Интуиция Ларсена была пророческой. Полиция отследила машину до матери Боно, затем отправилась в ее квартиру, где в ванне нашли ее избитое тело. Боно было предъявлено обвинение в убийстве первой степени. Инстинкт пилота тоже оказался судьбоносным, но трагическим. Два самолета столкнулись, погиб 71 человек.

Такие истории заставляют нас задуматься: когда интуиция может оказаться особенно полезной? Когда опасно? И что лежит в основе этих различий?

«Глубоко внутри каждого из нас скрыто инстинктивное, прочувствованное сердцем осознание, которое дает — если мы ему это позволим — самый надежный проводник», — сказал британский принц Чарльз. Но умные люди, которые полагаются на интуицию, тоже сбиваются с пути. «Я играю чутье. Я полагаюсь на свои инстинкты», — объяснил президент Джордж Буш Бобу Вудворду из Washington Post 9.0172 относительно его решения начать войну в Ираке. Как призывают популярные книги по «интуитивному исцелению», «интуитивному обучению», «интуитивному управлению» и «интуитивной торговле», следует ли нам больше прислушиваться к нашему «интуитивному голосу» и тренировать наши «интуитивные мускулы»? Или вместо этого следует вспомнить мудрость царя Соломона: «Кто надеется на свое сердце, тот глуп»?

Эти вопросы и глубокие, и практические. Они проникают в самое сердце нашего понимания человеческого разума. И ответы могут послужить ценным руководством в нашей повседневной жизни, когда мы должны решить, следовать ли инстинкту или использовать основанную на фактах рациональность, например, при собеседовании с кандидатами на работу, инвестировании денег и оценке честности.

Как подтвердили исследования, проведенные за последнее десятилетие, наш мозг оперирует обширным бессознательным, о чем даже Фрейд не подозревал. Большая часть нашей обработки информации происходит вне поля зрения нашего сознания — за кулисами, вне поля зрения. Степень, в которой «автоматические бессознательные процессы пронизывают все аспекты психической и социальной жизни», людям трудно принять, отмечает психолог Йельского университета Джон Барг. Наше сознание естественным образом предполагает, что его собственные намерения и выбор управляют нашей жизнью. Но сознание переоценивает свой контроль. На самом деле мы летим по жизни в основном на автопилоте. Как Галилей «убрал землю с ее привилегированного положения в центре вселенной», так и Барг считает, что исследования автоматического мышления «удалили сознание с его привилегированного места». Изучая силы, формирующие нашу интуицию, ученые выяснили, как этот скрытый разум питает не только наше понимание и творчество, но и наши скрытые предубеждения и иррациональные страхи.

Что такое интуиция?
Рассмотрим двухколейный ум, обнаруженный современной когнитивной наукой. В своей нобелевской лекции 2002 года психолог Даниэль Канеман отметил, что Трек («Система») 1 — наш закулисный, интуитивный ум — является быстрым, автоматическим, легким, ассоциативным, имплицитным (недоступным для самоанализа) и часто эмоционально заряжены. Трек 2 — наш знакомый, сознательный (явный) ум — преднамеренный, последовательный и рациональный, и для его использования требуются усилия.

Считается, что два феномена формируют обработку, выполняемую Треком 1. Канеман и его покойный сотрудник Амос Тверски, два Магеллана разума, предположили одно влияние. Они предположили, что люди развили умственные сокращения, называемые эвристиками, которые позволяют делать эффективные и мгновенные суждения. Эвристика «быстро и экономно» похожа на сигналы восприятия, которые обычно работают хорошо, но иногда могут вызывать иллюзии или неправильные восприятия. Мы интуитивно предполагаем, что нечетко выглядящие объекты находятся дальше, чем четкие, и обычно так оно и есть. Но в туманное утро эта машина впереди может быть ближе, чем кажется.

Второе влияние на нашу интуицию оказывают усвоенные ассоциации, которые автоматически проявляются как чувства, направляющие наши суждения. Наша жизненная история предоставляет нам большой запас опыта, который формирует наши действия. Таким образом, если незнакомец выглядит как человек, который ранее причинял нам вред или угрожал нам, мы можем, не вспоминая сознательно о предыдущем опыте, реагировать осторожно. В ходе эксперимента 1985 года, проведенного психологом Павлом Левицки из Университета Талсы, одна группа студентов первоначально была разделена примерно на 5050 человек, чтобы выбрать, какая из двух изображенных женщин выглядела более дружелюбно. Другие студенты, ранее общавшиеся с теплым, общительным экспериментатором, похожим на одну из женщин, предпочитали этого человека в соотношении шесть к одному [9].0171 см. иллюстрацию выше ]. В дальнейшем экспериментатор вел себя и дружелюбно по отношению к половине испытуемых. Когда позже этим испытуемым приходилось передавать свои данные одной из двух женщин, они почти всегда избегали той, которая напоминала недружественного экспериментатора.

Сила интуиции
Наш явный и неявный разум взаимодействуют. Говоря, например, мы сообщаем предполагаемый смысл с помощью мгновенно организованных цепочек слов, которые каким-то образом без усилий вылетают из нашего рта. Мы просто знаем, не зная, откуда мы это знаем, артикулировать слово «подушка», а не «плохой», или говорить «большой, красный амбар», а не «красный, большой амбар». Исследования автоматической обработки, «подсознательного прайминга», «имплицитной памяти» и мгновенных эмоций раскрывают наши интуитивные способности.

Слепое зрение . Ярким примером нашего двухколейного мышления являются исследования Д. Ф., женщины, которая перенесла повреждение мозга, вызванное угарным газом, из-за которого она не могла распознавать объекты. Психологи Мелвин Гудейл из Университета Западного Онтарио и Дэвид Милнер из Даремского университета в Англии обнаружили, что функционально Д.Ф. лишь частично слеп. Если ее попросить вставить открытку в вертикальную или горизонтальную щель для почты, она интуитивно сделает это безошибочно. Несмотря на то, что она не может сообщить ширину блока перед ней, она схватит его с расстояния между пальцами правой руки. Благодаря своему «невидимому зрению» она действует так, как будто у нее внутри «зомби», сообщают Гудейл и Милнер.

Обычно мы думаем о своем зрении как об одной системе, которая управляет нашими действиями, управляемыми визуально. На самом деле зрение — это две системы, каждая со своими центрами в мозгу. «След визуального восприятия» позволяет нам, как выразились Гудейл и Милнер, «создавать ментальную мебель, которая позволяет нам думать о мире», то есть распознавать вещи и планировать действия. «Визуальный трек действий» направляет наши действия от момента к моменту. В особых случаях они могут конфликтовать. Например, мы сознательно воспринимаем выступающее лицо в «иллюзии впалого лица» (в которой вогнутое лицо кажется выпуклым). В то же время наша рука, направляемая подсознанием, без колебаний потянется внутрь маски, когда нас попросят смахнуть с лица жучкоподобную мишень [9].0171 см. иллюстрацию ниже ].

Чтение «тонкими ломтиками». В своих широко разрекламированных исследованиях начала 1990-х годов социальный психолог Налини Амбади из Гарвардского университета и психолог Роберт Розенталь из Калифорнийского университета в Риверсайде показали, что мы часто формируем положительное или отрицательное впечатление о людях в мгновение ока. » или «тонкий срез» времени. После того, как испытуемые просмотрели три двухсекундных видеоклипа преподавания профессоров, их оценки учителей предсказали фактические оценки студентов профессоров в конце семестра. Исследователи обнаружили, что для того, чтобы почувствовать чью-то энергию и теплоту, часто бывает достаточно всего шести секунд.

Даже микросрезы могут быть показательными, как обнаружил Барг в серии исследований, проведенных с конца 1980-х годов по настоящее время. Когда он показывал изображение лица или предмета всего на две десятых секунды, люди оценивали его моментально. «Мы обнаружили, что все оценивается как хорошее или плохое в течение четверти секунды», — сказал Барг в 1998 году. Благодаря путям, идущим от глаз к быстро реагирующим центрам эмоционального контроля мозга — минуя мыслящую часть мозга, коры — мы часто чувствуем, прежде чем анализировать.

Предполагается, что такие мгновенные чувства обладают биологической мудростью. Когда наши предки сталкивались с незнакомцами, те, кто быстро и точно различал гнев, печаль, страх и радость, имели больше шансов выжить и оставить потомство. И, кажется, есть доля правды в предположении, что женщины могут в среднем немного превосходить мужчин в быстром чтении эмоций других, сообщает Джудит Холл из Северо-восточного университета, основываясь на анализе 125 исследований. Показали немое двухсекундное видео расстроенной женщины, например, женщины точнее, чем мужчины, интуитивно догадываются, что она обсуждает свой развод, а не критикует кого-то. У женщин также есть преимущество в обнаружении лжи и в распознавании того, действительно ли мужчина и женщина являются романтиками или представляют собой притворную фальшивую пару.

Интуитивный опыт . Если опыт подпитывает нашу интуицию, то по мере того, как мы учимся связывать сигналы с определенными чувствами, многие суждения должны становиться автоматическими. Вождение автомобиля изначально требует концентрации, но с практикой становится второй натурой; руки и ноги, кажется, делают это интуитивно, в то время как сознательный ум находится где-то еще.

Изучение приобретенного профессионального опыта выявляет подобный же приобретенный автоматизм. Вместо того, чтобы идти по дереву решений, опытные автомеханики и врачи часто после беглого осмотра и прослушивания обнаруживают проблему. Просто взглянув на шахматную доску, мастера (в памяти которых может храниться 50 000 паттернов) могут играть в быстрые «блиц-шахматы» с небольшим снижением производительности. Опытные японские специалисты по определению пола цыплят используют сложное распознавание образов для разделения до 1000 только что вылупившихся цыплят-курочек и похожих на них петушков-самцов в час с почти идеальной точностью. Но все эти эксперты затрудняются объяснить, как они это делают. Интуиция, как сказал Герберт Саймон, еще один лауреат Нобелевской премии по психологии, «является не чем иным, как узнаванием».

Эксперименты показывают, что все мы способны к такому «бессознательному обучению». В исследовании Левицки люди научились предугадывать квадрант экрана компьютера, в котором персонаж появится следующим, еще до того, как смогли сформулировать основное правило. В ходе недавних экспериментов в Эрфуртском университете в Германии Тилманн Бетш из Гейдельбергского университета и его коллеги заваливали людей информацией о движении различных акций с течением времени. Хотя участники впоследствии не смогли вспомнить распределение доходности, их интуитивное ощущение каждой акции «выявило замечательную степень чувствительности» к ее результатам. В экспериментах, проведенных в 19В 80-х и 1990-х годах психолог Тимоти Д. Уилсон из Университета Вирджинии обнаружил, что интуиция также предсказала, лучше, чем рационально объяснимые предпочтения, будущее романтических отношений людей и их удовлетворенность художественными плакатами. Иногда у сердца есть свои причины.

Психолог из Университета Амстердама Ап Дейкстерхуис и его коллеги подтвердили удивительную силу бессознательного мышления в недавних экспериментах, которые показали людям сложную информацию о потенциальных квартирах, соседях по комнате или художественных плакатах. Исследователи предложили некоторым участникам высказать свои предпочтения после прочтения, скажем, дюжины сведений о каждой из четырех квартир. Вторая группа, которой дали несколько минут на осознанный анализ информации, как правило, принимала чуть более разумные решения. Но мудрее всех, исследование за исследованием, была третья группа, чье внимание на время отвлекалось, что позволяло разуму испытуемых бессознательно обрабатывать сложную информацию и достигать более организованных и четких суждений с более удовлетворительными результатами. Столкнувшись со сложными решениями, включающими множество факторов, лучшим советом действительно может быть не торопиться — «отсыпаться» — и ждать интуитивного результата нашей бессознательной обработки.

Интуиция Опасности
Таким образом, просто живя, мы приобретаем интуитивный опыт, позволяющий быстро и без усилий принимать решения и действовать. Тем не менее психологическая наука изобилует примерами умных людей, совершающих предсказуемые и иногда дорогостоящие интуитивные ошибки. Они возникают, когда наш опыт знакомит нас с нетипичным образцом или когда быстрая и грязная эвристика вводит нас в заблуждение. Наблюдая, как баскетбольная команда побеждает слабых соперников, мы можем, думая, что команда непобедима, быть ошеломленными, когда ее побеждает сильный соперник. Или сделайте свое собственное быстрое суждение с помощью этого быстрого теста: в английских словах буква k чаще появляется как первая или третья буква? Для большинства людей слова, начинающиеся с k , быстрее запоминаются. Таким образом, используя «эвристику доступности», они предполагают, что k чаще встречается в первой позиции. На самом деле k появляется в два-три раза чаще на третьей позиции.

Интуитивное предубеждение . После пьяной антисемитской тирады актера Мела Гибсона во время остановки дорожного движения, после гнусного расистского ответа комика Майкла Ричардса черному хулигану и после того, как полицейские Нью-Йорка в двух случаях убили безоружных чернокожих жителей градом пуль, каждый преступник заверил нас, что он не был расистом. На сознательном уровне эксплицитной установки они вполне могут быть правы. Но их (и наши) бессознательные, имплицитные установки, которые обычно проявляют настороженность по отношению к незнакомым нам людям или тем, кто напоминает людей, с которыми у нас в прошлом были негативные ассоциации, могут не совпадать. И поэтому люди могут проявлять примитивную, автоматическую неприязнь или страх к людям, которым они выражают искреннее уважение и признательность. И в то время как наши явные установки могут предсказать наши обдуманные, преднамеренные действия, наши неявные установки, которые медленнее меняются, могут проявляться в наших спонтанных чувствах и вспышках.

В ходе различных экспериментов на короткое время появлялись слова или лица, которые «активировали» (автоматически активировали) стереотипы для определенной расы, пола или возраста. Project Implicit, совместный проект исследователей из Гарварда, Университета Вирджинии и Университета Вашингтона, исследует результаты. Без ведома участников их активированные стереотипы часто влияют на их поведение. Когда у людей вместо белого лица появляется черное, они могут более враждебно реагировать на надоедливую просьбу экспериментатора. И они чаще думают об оружии: они быстрее узнают оружие или принимают инструменты, такие как гаечный ключ, за оружие. Даже самым, казалось бы, терпимым, эгалитарным белым людям потребуется больше времени, чтобы идентифицировать приятные слова (такие как «мир» и «рай») как «хорошие», когда они ассоциируются с черными, а не белыми лицами. Более того, чем сильнее люди проявляют такое скрытое предубеждение, тем легче они воспринимают гнев на черных лицах.

Если мы осознаем разрыв между тем, что мы должны чувствовать, и тем, что мы интуитивно чувствуем, застенчивые люди могут попытаться подавить свои автоматические реакции. Преодолеть то, что исследователь предрассудков Патрисия Г. Девайн из Университета Висконсин-Мэдисон называет «привычкой к предрассудкам», непросто. Если мы обнаруживаем, что реагируем с предубеждениями или чувствами коленного рефлекса, мы не должны отчаиваться, советует она; в этом нет ничего необычного. Важно то, что мы делаем с этим осознанием. Позволяем ли мы этим чувствам влиять на наше поведение? Или мы компенсируем это, отслеживая и корректируя свое поведение?

Интуитивные страхи . Это не подлежит сомнению: мы часто боимся не того. Неизгладимо вспоминая события 11 сентября, многие люди испытывали повышенное беспокойство по поводу полета. Но наши опасения не соответствовали действительности. Национальный совет безопасности сообщает, что с 2001 по 2003 год американцы, миля за милей, в 37 раз чаще умирали в пассажирском транспортном средстве, чем на коммерческом рейсе. Для большинства авиапассажиров самым опасным этапом путешествия является дорога в аэропорт и обратно.

В эссе, опубликованном в конце 2001 года, я подсчитал, что если бы американцы летали на 20 процентов реже и вместо этого проезжали бы половину непролетенных миль, то в следующем году в дорожно-транспортных происшествиях погибло бы еще около 800 человек. В последующей статье психолог Герд Гигеренцер из Института развития человека им. Макса Планка в Берлине подтвердил, что за последние три месяца 2001 года действительно погибло 353 американца на дорогах. Из могил террористы 11 сентября все еще убивали нас.

И продолжали внушать страх. «Мы наносим удары по террористам за границей, поэтому нам не приходится сталкиваться с ними здесь, дома», — сказал Буш во время визита в Голландию, штат Мичиган, мой живописный город на Среднем Западе. «Сегодняшние террористы могут нанести удар в любом месте, в любое время и практически из любого оружия», — повторила служба национальной безопасности.

Мы слышим. В опросе Gallup 2006 года 45 процентов американцев заявили, что они «очень» или «в некоторой степени» обеспокоены тем, что они или члены их семей могут стать жертвами террористов. Тем не менее вероятность того, что вы или я станем жертвой следующего террористического акта, бесконечно мала. Даже в 2001-м году более 2,900 человек погибли во время атак на Всемирный торговый центр и Пентагон, у среднего американца в 10 раз больше шансов погибнуть в автокатастрофе и в 100 раз больше шансов умереть медленной смертью, связанной с курением.

Почему мы так часто боимся не того? Почему так много курильщиков (чьи привычки сокращают их жизнь в среднем примерно на пять лет) беспокоятся перед полетом (что в среднем укорачивает жизнь людей на один день)? Почему мы боимся насильственных преступлений больше, чем ожирения и закупорки артерий? Почему большинство женщин боятся рака молочной железы больше, чем болезней сердца, которые более смертельны [ см. иллюстрацию на противоположной странице ]? Почему мы боимся трагических, но изолированных террористических актов больше, чем будущего вездесущего оружия массового уничтожения: глобального изменения климата? Короче говоря, почему мы беспокоимся о отдаленных возможностях, игнорируя более высокие вероятности?

Психологическая наука определила четыре фактора, которые подпитывают нашу интуицию риска:

• Мы боимся того, к чему нас приучила история наших предков. С нашим старым мозгом, живущим в новом мире, мы склонны бояться заточения и высоты, змей и пауков, а также людей вне нашего племени.

• Мы боимся того, что не можем контролировать. За рулем нашей машины, но не в самолетном кресле 17В, мы чувствуем контроль.

• Мы боимся непосредственного. Смертность от курения, а также угрозы повышения уровня моря и экстремальных погодных условий останутся в далеком будущем. Сейчас взлет самолета.

• Мы боимся угроз, легко доступных в памяти. Если ракета класса «земля-воздух» сбивает один американский авиалайнер, результат — благодаря эвристике доступности — будет травмирующим для авиационной отрасли. Учитывая сложность понимания бесконечно малых шансов того, что это (среди 11 миллионов рейсов авиакомпаний в год) самолет, на котором мы летим, вероятности нас не переубедят. Интуитивные страхи захватят рациональный разум.

По этим причинам мы слишком мало боимся тех вещей, которые недраматически уносят жизни (ежегодно тихое курение убивает 400 000 американцев), и слишком много тех вещей, которые убивают зрелищными группами. Сопоставляя наши интуитивные страхи с фактами, помня о том, как люди умирают, мы можем подготовиться к самым большим опасностям завтрашнего дня и лишить террористов их самого большого оружия: преувеличенного страха.

В ходе экспериментов, представленных на собрании Американской ассоциации содействия развитию науки в 2007 году, когнитивный психолог Пол Слович из Орегонского университета наблюдал параллельную тенденцию испытывать пропорционально малое беспокойство по поводу многих жертв геноцида и большее моральное беспокойство по поводу драматически изображенных отдельных жертв. . В сотрудничестве с психологами-бихевиористами Деборой Смолл из Пенсильванского университета и Джорджем Лёвенштейном из Университета Карнеги-Меллона Слович также обнаружил, что люди охотнее жертвовали деньги на одного голодающего африканского ребенка, чем на многих таких детей. Кроме того, пожертвования резко сократились, когда изображение ребенка сопровождалось статистической сводкой миллионов нуждающихся детей, таких как она, в других африканских странах. «Похоже, что эти цифры мешали людям испытывать сострадание к юной жертве», — отметил Словик. Хотя может быть правдой то, что «признак цивилизованного человека — это способность читать столбец чисел и плакать» (как якобы сказал Бертран Рассел), логический ум Трека 2 перекрывается умом Трека 1, основанным на чувствах. Мать Тереза ​​говорила за большинство людей: «Если я смотрю на массу, я никогда не буду действовать. Если я смотрю на одного, я буду».

Итак, интуиция — быстрые, автоматические, необоснованные мысли и чувства — накапливает наш опыт и направляет нашу жизнь. Интуиция сильна, часто мудра, но иногда опасна, особенно когда мы слишком чувствуем и недодумываем. Сегодняшняя когнитивная наука повышает нашу оценку интуиции, но также напоминает нам о необходимости сверять ее с реальностью. Умное, критическое мышление часто начинается, когда мы прислушиваемся к творческому шепоту нашего огромного невидимого разума, и развивается, когда мы оцениваем доказательства, проверяем выводы и планируем будущее.

Эта статья первоначально была опубликована под названием «Сила и опасности интуиции» в журнале SA Mind 18, 3, 24-31 (июнь 2007 г.)

doi:10.1038/scientificamericanmind0607-24

Потеря внутреннего чутья. Интуиция в депрессии

Введение

Во многих ситуациях люди судят и принимают решения без долгих размышлений над стоящей перед ними проблемой. Несмотря на отсутствие длительных размышлений, результаты решений и суждений часто бывают разумными и удовлетворительными (Gigerenzer, 2007). Другими словами, иногда мы знаем, что правильно, даже если не можем объяснить, почему. Во многих ситуациях это происходит потому, что мы используем нашу интуицию. Несмотря на то, что интуиция является когнитивной способностью, которая влияет на многие решения и последующие действия в повседневной жизни (Kahneman, 2011), до сих пор ей уделялось мало внимания в рамках клинических исследований когнитивных процессов и принятия решений при депрессии. Это кажется прискорбным, потому что люди с депрессией часто сообщают о том, что им трудно принимать решения (American Psychiatric Association [APA], 2013). Сходя с предыдущими версиями, пятое издание Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам (DSM-5) включает нерешительность в качестве диагностического критерия большого депрессивного расстройства (Американская психиатрическая ассоциация [APA], 2013). Вопрос, который может следовать из этого часто описываемого явления, заключается в том, нарушается ли интуитивный процесс принятия решений во время депрессии. Однако исследования этой гипотезы немногочисленны.

Цели текущей статьи

Данная статья преследует три цели. Наша первая цель — разработать гипотезу о том, что интуиция нарушается при депрессии и что рассмотрение интуиции в рамках исследования депрессии может иметь важные теоретические и практические последствия. Вторая цель статьи — указать на методологические проблемы и открытые вопросы. На фоне новых открытий о взаимодействии депрессии и интуиции мы предложим направления для будущих исследований и конкретные идеи относительно того, как исследования интуиции могут расширить наши знания о трудностях принятия решений при депрессии. Третья цель данной статьи состоит в том, чтобы принять практическую и терапевтическую точку зрения, обратившись к вопросу о том, как улучшить процесс принятия решений пациентами с депрессией. Учитывая, что общие знания о взаимодействии между депрессией и интуицией все еще ограничены, мы будем поднимать новые вопросы, а не давать заключительные ответы на эту тему, и тем самым стремиться подготовить почву для будущих исследований.

Принятие решений во время депрессии

Принимая решение, пациенты, страдающие острым эпизодом большой депрессии, часто не могут решить, что им делать. Депрессивный ум сужается до туннельного видения, в котором пациенты склонны кружить вокруг одних и тех же (негативных) кусочков информации. Такой стиль обработки называется руминацией (Nolen-Hoeksema et al., 2008; Любомирский и др., 2015). Руминация означает многократное переосмысление причин и последствий своей ситуации или настроения (Nolen-Hoeksema et al., 2008). Было показано, что навязчивая сосредоточенность на себе предсказывает и продлевает депрессию и мешает решению проблем (см. обзор Любомирский и др., 2015). Таким образом, размышления могут мешать интуитивным процессам, поскольку они способствуют узкому и аналитическому стилю обработки информации (Watkins and Teasdale, 2004).

Исследования показали, что депрессивные люди принимают неверные решения (Leykin and DeRubeis, 2010) или вообще не принимают решений (Okwumabua et al. , 2003) — явление, от которого они серьезно страдают по данным Американской психиатрической ассоциации [APA] (2013). Более того, было показано, что депрессивная симптоматика достоверно связана со сниженным поиском информации (Лейкин и др., 2011). Люди с более высоким уровнем депрессии также сообщают, что двусмысленность и неуверенность остаются неразрешенными после того, как они принимают решение (Leykin et al., 2011). Кроме того, более высокие уровни депрессии связаны с пониженным восприятием существующих ресурсов (например, помощи других людей, собственных талантов) и снижением удовлетворенности решениями (Лейкин и др., 2011). Люди с депрессией имеют высокий риск неуверенности в своих решениях (Stacey et al., 2008). Более того, люди с депрессией сообщают о большем сожалении об упреждении (Schwartz et al., 2002; Monroe et al., 2005). В то время как упреждающее сожаление может служить предупреждающим механизмом, защищающим человека от неправильных решений (McCormack et al., 2015), кажется, что люди в депрессии испытывают такой высокий уровень упреждающего сожаления, что это приводит к пассивности и бездействию. В соответствии с этим пациенты с депрессией сообщают о меньшей уверенности и самоуважении в отношении своей способности принимать решения (Leykin and DeRubeis, 2010) и склонны принимать решения, которые ранее имели негативные последствия (Leykin et al., 2011). Таким образом, пациенты с депрессией, по-видимому, с трудом извлекают уроки из предыдущего опыта принятия решений и склонны неоднократно использовать неадекватные стратегии.

Вышеизложенное показывает, что принятие решений во время депрессии кажется затрудненным. Вопрос о том, какой компонент принятия решений нарушается при депрессии, остается открытым. Следует отметить, что существует ряд факторов, которые могут быть связаны с трудностями принятия решений, такими как нарушение способности рассуждать при депрессии (Radenhausen and Anker, 1988; Sedek and von Hecker, 2004; Perham and Rosser, 2012; Jung et al. ., 2014), недостаточное восприятие информации (Hindmarch et al., 2013) или ограниченные возможности рабочей памяти (Channon and Baker, 19). 94) и учащение руминативных процессов (Nolen-Hoeksema et al., 2008). Однако в дальнейшем мы стремимся затронуть тему потенциально нарушенных интуитивных процессов, поскольку интуиция является важным и — среди здоровых образцов — часто используемым инструментом принятия решений (Gigerenzer, 2007; Kahneman, 2011) с высоко адаптивными свойствами, особенно в личные, сложные ситуации принятия решений (Kuhl, 2001; Topolinski and Strack, 2009a).

Что такое интуиция?

Поскольку исследователи изучают процессы принятия решений и суждений, тема интуиции вызывает интерес. Древние философы использовали термин nous (греч. noein) для обозначения способности людей понимать, что реально или истинно. Nous (или noesis ) часто переводится как «здравый смысл» или «интуиция», и это противопоставляется рациональному, сознательному мышлению. В этом древнем определении интуиция понимается как средство, с помощью которого можно осознать то, что уже известно. Таким образом, это может позволить людям получить доступ к ранее существовавшим знаниям. В дальнейшем интуиция получила значительное внимание в рамках психоанализа. Юнг (1921) концептуализировал интуицию как средство, с помощью которого человек может видеть более широкую картину . Согласно Юнгу (1921), интуиция стремится к новым возможностям в том, что объективно дано. Интуиция — это средство, которое действует автоматически, как только никакая другая психологическая функция не способна найти выход из сложной ситуации (Юнг, 1921). В этом смысле для Юнга интуиция связана с открытием — грань, которая до сих пор применима к современным концепциям интуиции (Bowers et al., 1990).

Современная социальная и когнитивная психология операционализирует интуицию как особый продукт, в котором кусочки головоломки быстро складываются. Интуиция возникает в результате информационных процессов, которые действуют быстро, ассоциативно и бессознательно (Kahneman, 2011). Предшествующий опыт и его мысленные представления создают основу для интуитивных суждений и решений. Таким образом, похоже, что интуитивные суждения, работающие как механизм завершения паттернов, связаны с предшествующим опытом обучения и возникают в результате бессознательных целостных процессов распространения (Садлер-Смит, 2008). Они часто воспринимаются так, как если бы они возникли из ниоткуда и позволяют людям обнаруживать связи и закономерности (Kahneman and Klein, 2009).). Интуиция обычно описывается явлением, когда знает что-то, но не знает, как (Эпштейн, 2010).

Чтобы напрямую выявить и измерить интуицию в лаборатории, исследователи разработали такие парадигмы, как задача семантической согласованности, хорошо зарекомендовавшая себя экспериментальная парадигма, разработанная Bowers et al. (1990). В задаче семантической когерентности интуиция операционализируется как внезапное восприятие или реализация когерентности на основе бессознательной активации, распространяющейся в ассоциативных сетях (Bolte et al., 2003; Bolte and Goschke, 2005). Во время выполнения задания участники видят триады слов. Каждая триада слов состоит из трех слов, представленных в виде стопки на экране компьютера. Участников просят интуитивно оценить, имеет ли представленная триада слов общий знаменатель (например, СОЛЬ ГЛУБОКАЯ ПЕНА; все слова связаны с концепцией решения МОРЕ; связная триада) или состоит ли триада из случайно выбранных слов (КНИГА МЯЧА МЕЧТЫ; нет). общий знаменатель; несвязная триада). Интуитивное исполнение отражается степенью, в которой участники могут различать связные и бессвязные триады слов, не имея возможности явно назвать слово-решение (что указывает на понимание, а не на интуицию; Bolte and Goschke, 2005; Topolinski and Strack, 2009).а, б, в; Тополински и Ребер, 2010). Было показано, что здоровые участники, как правило, способны обнаруживать семантическую согласованность выше случайного уровня (Bolte and Goschke, 2005). Они знают, когда триада связна, но не могут явно назвать лежащее в ее основе слово-решение. Это проявляется даже в планах экспериментов, в которых у участников есть менее 3 с для принятия решения, временное окно, в течение которого работа явных процессов очень маловероятна (Bolte and Goschke, 2005). Таким образом, задача семантической связности операционализирует и измеряет интуицию, оценивая активацию информации (слово решения), которая недоступна сознанию (Bolte et al., 2003; Bolte and Goschke, 2005).

Согласно непрерывной модели (Бауэрс и др. , 1990), интуиция возникает в результате постепенного двухэтапного процесса. На первом этапе информация распространяется и накапливается. Это приводит к активации связанной сети. Из-за ее активации мнемоническая сеть обрабатывается более плавно (Topolinski and Strack, 2009a, c), что, в свою очередь, сопровождается тонкими положительными аффективными изменениями (Topolinski and Strack, 2009a, c для эмпирических демонстраций беглости обработки). Именно на этом первом этапе руководящая стадия , когда человек может испытывать чувство когерентности – интуицию (Бауэрс и др., 1990). Если бессознательное активационное распространение когерентной информации превышает определенный порог, первоначальное интуитивное чувство когерентности может перерасти в явное представление решения. Эта вторая стадия, на которой человек может явно рассуждать о решении или действии, предпринятом в рамках направляющей стадии, называется интегративной стадией (см. Zander et al., 2015, где показаны различные модели активации мозга для каждой стадии процесса генерации интуиции). ).

Теоретическая концепция непрерывного двухстадийного прогресса от интуиции к явному прозрению позволяет нам предположить, на какой стадии могут возникнуть нарушения у людей с небольшими интуитивными способностями. Например, неспособность принимать решения на основе интуитивной обработки может быть связана с нарушениями на очень ранних стадиях процесса генерации интуиции, такими как снижение активации распространения в семантических сетях. Однако также возможно, что интуитивные нарушения могут возникать из-за того, что люди не могут использовать тонкие положительные аффективные сигналы, обычно вызываемые когерентным восприятием (Topolinski and Strack, 2009).а, б). На более позднем этапе может случиться так, что человек обладает интуицией, но не использует ее из-за низкой уверенности в своих способностях принимать решения. В целом становится ясно, что концептуализация генерации интуиции как двухэтапного процесса может иметь важные последствия для дальнейшего теоретизирования.

Преимущества интуиции

Долгое время интуиция была черным ящиком современной экспериментальной психологии (Catty and Halberstadt, 2008), и первоначальные исследовательские программы в этой области были сосредоточены на случаях, когда непреднамеренные, эвристические стратегии решения проблем приводили к к ошибочным и неоптимальным результатам (Тверски и Канеман, 1974). Однако в последние десятилетия особое внимание уделялось исследованиям потенциальных преимуществ интуитивного принятия решений. Исследования в рамках натуралистической парадигмы принятия решений (Klein, 1998, 2008), например, продемонстрировали, что испытуемые из различных профессиональных кругов, таких как пожарные, врачи, шахматисты, медсестры и судьи, используют свою интуицию в сложных ситуациях и при высоких нагрузках. стресс и нехватка времени. Особенно в ситуациях, когда рационально-аналитическая обработка невозможна (например, в условиях стресса или неопределенности), а также в случае большого опыта решения проблемы интуиция может привести к впечатляющим адаптивным результатам. Когда необходимо закодировать большие объемы информации, интуитивные решения приносят лучшие результаты и приводят к большему количеству диагностических суждений, чем обширные рассуждения. Яркую демонстрацию этого продемонстрировали Betsch et al. (2001). В своем исследовании участникам было предоставлено большое количество информации о численном увеличении и уменьшении пяти гипотетических долей. Семьдесят пять единиц информации были кратко представлены на экране компьютера. Несмотря на то, что участники не могли точно сказать, какова, например, средняя денежная доходность, они интуитивно чувствовали, какие варианты были лучшими, а какие худшими.

Последующие исследования подтвердили идею о том, что полагаться на интуитивные догадки особенно полезно, когда проблема имеет сложный характер (Dijksterhuis, 2004; Dijksterhuis and van Olden, 2006; см. также Wilson and Schooler, 1991; Topolinski and Strack, 2008). и что преднамеренные процессы, такие как поиск решений или запоминание, могут даже ухудшить эффективность принятия решений (Topolinski and Strack, 2008). Также в контексте социального познания значительное внимание уделяется интуиции (Lieberman, 2000). Исследования, которые операционализировали интуицию с помощью задачи семантической согласованности, показали, что интуитивная обработка, по-видимому, особенно актуальна для реализации мотивов принадлежности (Maldei et al. , в обзоре) и что интуитивное выполнение положительно связано со смыслом в жизни (Hicks et al., 2010).

Кроме того, было показано, что люди больше удовлетворены решениями, основанными на их интуиции. В своем основополагающем исследовании Wilson et al. (1993) позволили участникам выбрать плакат, который они могли бы взять домой. Испытуемые могли выбирать либо интуитивно, либо после обдумывания причин, по которым им нравилась или не нравилась каждая альтернатива. Результаты показали, что испытуемые в состоянии рационального мышления были менее удовлетворены своим выбором, когда их спросили примерно через 3 недели после экспериментального сеанса, по сравнению с испытуемыми, которые интуитивно выбирали плакат. Снижение уровня удовлетворенности в аналитической группе могло произойти из-за того, что аналитическая обработка обычно абстрагируется от эмоционального и личного значения принимаемого решения (Kuhl et al., 2015). Другими словами, аналитические процессы уменьшают сложность проблемы, разбивая неоднозначную информацию на один аспект, важный в конкретной ситуации (Dijksterhuis, 2004; Kuhl et al. , 2015). Это полезно для логического решения проблем, но является недостатком, когда проблема включает в себя различные аспекты, которые необходимо учитывать (например, решение сложной личной проблемы, межличностные отношения, лечение болезни; см. Kuhl et al., 2015). Для последнего типа задач интуитивное принятие решений представляется предпочтительным.

Также в контексте психологии личности интуиция, основанная на целостных и ассоциативных последовательностях обработки, считается высоко адаптивной. В частности, Теория взаимодействия личностных систем (PSI; Kuhl, 2000, 2001) различает интуицию низкого уровня и интуицию высокого уровня . Интуиция низкого уровня помогает людям выполнять конкретные действия и обычно возникает при высоком уровне положительного аффекта (Kuhl, 2001). Они руководствуются системой под названием интуитивное управление поведением. 90–172 Одним из самых ранних в онтогенезе наблюдений за такими процессами является автоматическая имитация и заражение эмоциональными выражениями у новорожденных детей (Meltzoff and Moore, 1994). Таким образом, в то время как интуиция низкого уровня помогает реализовать намерения и запустить автоматизированные поведенческие программы, интуиция высокого уровня проистекает из того, что теория PSI называет расширенной памятью , системой, которая хранит весь опыт человека и интегрирует новую информацию (Куль , 2001; Kuhl et al., 2015; см. Lieberman et al., 2004 о нейропсихологических доказательствах интуитивного самопознания). Расширенная память работает на основе бессознательно действующих процессов активационного распространения, которые позволяют человеку без усилий одновременно включать в процесс принятия решений огромное количество информации, касающейся переживаний, потребностей и целей (Kuhl et al., 2015). Таким образом, интуиции высокого уровня концептуализируются как чувства или догадки, в которые могут быть интегрированы различные аспекты личности. Интуиция помогает людям примирить многие — возможно, даже противоречащие друг другу — аспекты принимаемого решения и, таким образом, приводит к адаптивным и полезным результатам, даже если человек явно этого не делал. 0171 подумал обо всех соответствующих аспектах.

В целом вышеизложенное показывает, что способность использовать интуитивные процессы высокого уровня может привести к адаптивным результатам в сложных ситуациях и интегрированным образом соединяет нас с самими собой. В дальнейшем мы развиваем наше основное предположение о нарушении интуиции при депрессии, ссылаясь на влиятельные теоретические отчеты и эмпирические доказательства фундаментальной психологии.

Теоретические и эмпирические показания для нарушения интуиции при депрессии

Несмотря на то, что обычно интуиция ведет нас в повседневной жизни, существуют психологические состояния, в которых люди менее интуитивны и, следовательно, менее способны принимать адаптивные решения без долгих размышлений. С одной стороны, исследования были сосредоточены на внешних факторах, от которых могут зависеть интуитивные процессы, таких как нехватка времени или сложность проблемы (Klein, 1998, 2008). С другой стороны, существуют внутрииндивидуальные условия, при которых более или менее вероятно, что люди будут использовать свою интуицию. Таким образом, вопрос заключается в том, в каких психологических состояниях люди легко принимают решения интуитивно, а когда они заблокированы и не могут принимать решения из желудка. Поскольку большая депрессия — это аффективное расстройство, которое больше всего характеризуется устойчивым негативным настроением, мы обратимся к эмпирическим данным фундаментальных исследований взаимодействия между настроением и когнитивными способностями, чтобы закрепить наши предположения в дальнейшем.

Интуиция и настроение

Что касается вопроса о том, как интуитивные способности людей связаны с их текущим настроением, соображения, исходящие из теории аффекта как информации (Schwarz, 2002) и теории расширения и построения (Fredrickson, 2001), дают важные выводы. Согласно этим отчетам, ассоциативные, гибкие информационные процессы, необходимые для развития интуиции, с большей вероятностью работают в позитивном настроении. Действительно, было показано, что позитивное настроение заставляет людей находить необычные (но разумные) ассоциации и способствует более гибкой категоризации материала (Isen, 2001). Влияние позитивного настроения на решение проблем, гибкость и инновации можно наблюдать в самых разных условиях и среди различных групп населения (Isen, 2001). Что наиболее важно для текущего направления, было достоверно установлено, что позитивное настроение способствует активации отдаленных семантических ассоциаций (Isen et al., 19).85, 1987; Эстрада и др., 1994; Fredrickson and Branigan, 2005) и что на интуитивные суждения участников о согласованности влияет положительное настроение (Bolte et al., 2003; Balas et al., 2012). Кроме того, позитивное настроение повышает вероятность использования чувств и интуитивных догадок в процессе принятия решений (см. теорию аффекта как информации; Schwarz and Clore, 2007). В соответствии с этим, есть несколько исследований, показывающих, что люди с большей вероятностью полагаются на свою интуицию, когда они в хорошем настроении (Bless et al., 19).90; Эльсбах и Барр, 1999 г.; Рудер и благослови, 2003; King et al., 2007), а сами интуиции сопровождаются тонкими позитивными аффективными сигналами (Topolinski and Strack, 2009a). Таким образом, позитивное настроение расширяет наш репертуар мыслей и действий, расширяет ассоциативное поле и заставляет нас воспринимать больше новой информации (Csikszentmihalyi, 1990). В результате люди подходят к своему окружению и исследуют его в состоянии позитивного настроения и, следовательно, участвуют в деятельности (Diener and Diener, 1996; Fredrickson, 2001).

Негативные состояния настроения, напротив, сигнализируют о проблемах в окружающей среде. Это, в свою очередь, сужает репертуар мысли-действия (Fredrickson, 2001). Следовательно, выбираются более аналитические и систематические подходы к принятию решений, а гибкая обработка, необходимая для развития интуиции, подавляется. В соответствии с этим теория аффекта как информации (Schwarz, 2002) утверждает, что негативные состояния настроения, такие как печаль, способствуют когнитивному аналитическому мышлению, которое заставляет людей обращать внимание на несколько деталей, а не на общую картину. Таким образом, в то время как позитивная аффективность указывает на процессы, идущие сверху вниз, негативная аффективность побуждает к восходящей, управляемой данными и конкретной обработке (Clore et al. , 2001; Clore and Storbeck, 2006). Совпадая с этим, влиятельное исследование показало, что в счастливом настроении участники сопоставляют геометрические фигуры на основе общего сходства, тогда как в грустном настроении испытуемые склонны сопоставлять фигуры на основе локального сходства (Gasper and Clore, 2002). Следовательно, предполагается, что интуитивные процессы нарушаются во время состояний отрицательного настроения, потому что отрицательное настроение способствует аналитическому мышлению. Бауманн и Куль (2002) исследовали взаимодействие между интуицией, аффектом и способностью регулировать аффект и обнаружили, что интуиция семантической связности была нарушена негативным аффектом у участников, которые сообщили о трудностях подавления негативных состояний настроения. Напротив, интуитивная деятельность не нарушалась негативным настроением у участников, которым в целом удавалось подавлять негативные аффективные состояния (Baumann and Kuhl, 2002).

С клинической точки зрения эти результаты заслуживают внимания, поскольку одной из основных особенностей психологических расстройств и особенно большой депрессии является устойчивый опыт негативной аффективности, а также неспособность подавлять дисфорические состояния настроения. Таким образом, устойчивые состояния отрицательной аффективности, а также неспособность испытывать положительные аффективные состояния могут быть аспектами депрессии, которые препятствуют открытым и гибким способам обработки информации, необходимой для интуиции. Подводя итог, можно сказать, что предположение о нарушении интуитивных процессов во время депрессии подтверждается с нескольких различных теоретических точек зрения.

Депрессия и интуиция: предварительные результаты

Далее мы представим три недавних исследования, которые эмпирически проверили гипотезу о нарушении интуиции при депрессии. Мы опишем дизайн исследования, а также результаты этих трех исследований. Кроме того, мы критически обсудим модель результатов, а затем примем решение о том, какие будущие исследования следует провести, чтобы еще больше прояснить взаимосвязь между депрессией и интуитивным принятием решений. В первом исследовании, в котором изучалась интуиция при депрессии (Remmers et al., 2015a), сравнивалась интуиция у стационарных пациентов с депрессией (9). 0171 n = 29) к здоровому контрольному образцу ( n = 27). Обе выборки были сопоставимы по гендерному распределению, при этом депрессивная выборка была немного моложе контрольной группы. Для оценки интуиции использовалась хорошо зарекомендовавшая себя мера интуиции, описанная выше, а именно задача семантической связности. Результаты показали, что стационарные пациенты с депрессией были менее способны обнаруживать семантическую связность, чем здоровые участники контрольной группы. Кроме того, у пациентов с депрессией, которые соответствовали критерию A8 DSM-5 (Американская психиатрическая ассоциация [APA], 2013), отражающему трудности пациентов с мышлением, концентрацией внимания и принятием решений, интуитивная точность была значительно ниже, чем у пациентов без этих симптомов. Таким образом, это первое исследование интуитивных действий во время депрессии подтвердило гипотезу о нарушении интуиции у пациентов с депрессией.

Два последующих исследования были направлены на то, чтобы воспроизвести вывод о том, что интуиция семантической когерентности нарушается при депрессии, и обобщить этот вывод на другой показатель интуиции. В своем первом исследовании Remmers et al. (2016a) использовали выборку пациентов с депрессией ( N = 39) из дневного стационара. Чтобы воспроизвести обнаружение нарушения семантической согласованности, тяжесть депрессивных симптомов пациентов, измеренная с помощью опросника депрессии Бека (BDI-II, Beck et al., 1996), была коррелирована с их выполнением задания на семантическую связность. Чтобы обобщить нарушение интуитивной обработки информации на другой показатель интуиции, пациенты дополнительно выполнили 9 тестов.0171 задача визуальной когерентности (Bowers et al., 1990; Bolte and Goschke, 2008; Topolinski and Strack, 2009c), которая похожа на задачу семантической когерентности, поскольку она использует интуицию как быстрое, неаналитическое обнаружение когерентности. Однако задания различаются по типу стимула, так как в задании на зрительную связность участники видят размытые картинки (вместо триад слов, представленных в задании на семантическую связность). Половина пула стимулов когерентна, поскольку содержит искаженные осмысленные, но очень редко явно идентифицируемые картинки. Для другой половины стимулов информация о пикселях когерентных изображений поворачивается до такой степени, что не сохраняется никакого значимого гештальта. Таким образом, когерентные и некогерентные изображения содержат одинаковую информацию о пикселях, но различаются по своему расположению. Во время выполнения задания испытуемых просят оценить, является ли представленное изображение связным (изображает реальный объект) или бессвязным (не изображает никакого объекта). Как и в задаче на семантическую связность, было показано, что участники могут различать связные и бессвязные изображения, не имея возможности явно назвать изображенные изображения (Бауэрс и др., 19).90). В своем исследовании Remmers et al. (2016a), найденный в соответствии с исследованием Remmers et al. (2015a), что более высокие уровни депрессии были связаны с меньшей интуитивной точностью в задаче на семантическую связность. Однако результаты, касающиеся задачи визуальной когерентности, противоречили первоначальной гипотезе. Пациенты с более высоким уровнем депрессии демонстрировали повышенную способность обнаруживать зрительную когерентность. Примечательно, что корреляция между двумя показателями интуиции в выборке была почти нулевой.

Чтобы изучить неожиданный вывод о том, что обнаружение визуальной когерентности усиливается у пациентов с более высоким уровнем депрессии, авторы провели второе исследование, в котором они сравнили выполнение задачи на визуальную когерентность у стационарных пациентов с депрессией ( n = 27). к подобранному здоровому контрольному образцу ( n = 30). Подобно дизайну исследования Remmers et al. (2015a), диагностический статус субъектов определялся с помощью интервью SCID. Результаты показали, что пациенты с депрессией не только показали такие же хорошие результаты, как и здоровые, но и превзошли здоровую контрольную выборку в различении связных и бессвязных размытых изображений. При условии, что обе меры оценивают один и тот же конструкт, а именно интуицию (см. обсуждение этого ниже), можно сделать предварительный вывод, что для депрессивных индивидуумов процессы, лежащие в основе обнаружения визуальной и семантической когерентности, отличаются друг от друга и что только семантическая интуиция, основанная на языке, кажется очевидной. быть нарушенным в депрессии. Обнаружение визуальной когерентности, напротив, кажется полезным при подавленном настроении. Однако, учитывая предварительный характер этих результатов, будущие исследования должны воспроизвести эти результаты, прежде чем делать твердые выводы.

Как объяснить вредные и полезные аспекты интуиции во время депрессии?

Новая диссоциация между семантическими и визуальными интуитивными представлениями во время депрессии поднимает вопросы, касающиеся дифференциальных последствий депрессии при принятии решений и конструктной валидности интуитивных измерений. Несмотря на то, что ранее постулировалось, что успешное выполнение семантической, а также визуальной когерентности является результатом эквивалентных процессов, это предположение требует дальнейшего изучения. Например, почти нулевая корреляция между индексом семантической интуиции и индексом визуальной интуиции у Remmers et al. (2016a) вызывает сомнения относительно того, измеряют ли обе задачи один и тот же конструкт. Более того, пагубное влияние негативного настроения на когерентную интуицию до сих пор было показано только для семантической когерентной интуиции (Baumann and Kuhl, 2002).

Специфические характеристики стимула и процессы, необходимые для успешного выполнения, могут объяснить диссоциацию между эффективностью пациентов с депрессией в задачах семантической и визуальной когерентности. Основное различие между двумя задачами, использованными в Remmers et al. (2016a) заключается в том, что один основан на визуальной обработке, тогда как другой требует языковой семантической обработки. Предполагалось, что, несмотря на эту разницу в типе стимула, эти две задачи измеряют один и тот же конструкт, а именно интуитивное обнаружение когерентности (например, Topolinski and Strack, 2009). а). Однако текущая картина результатов, касающихся этой способности во время депрессии, предполагает, что различия между задачами перевешивают общие черты — по крайней мере, в отношении людей с депрессией.

Во-первых, вывод о том, что интуиция, основанная на речи, нарушена, тогда как визуальная интуиция не нарушена, может быть связана с эмпирическими данными, показывающими, что предвзятые ответы в задачах на имплицитную память постоянно обнаруживаются только при депрессии для задач, требующих обработки означает стимула (Watkins, 2002). Задачи имплицитной памяти, которые требуют внимания к 90 171 перцептивным 90 172 особенностям, напротив, не вызывают смещения во время депрессии. Сопоставляя эти выводы с результатами Remmers et al. (2016a), может быть, таким образом, нарушена интуиция семантической когерентности, поскольку она требует обработки семантического значения, в то время как размытые изображения в задаче визуальной когерентности этого не делают и поэтому остаются неповрежденными.

В связи с этим исследования с использованием магнитоэнцефалографии (МЭГ) для изучения нейронных механизмов, лежащих в основе интуитивного когерентного восприятия, заслуживают упоминания при разработке идеи о том, что интуицию семантической и визуальной когерентности можно различать в отношении лежащих в основе механизмов и процессов, необходимых для успешной работы. Хорр и др. (2015) обнаружили, что орбитофронтальная кора (ОФК) служит важным интегратором неполного ввода стимула для семантической, а также визуальной интуиции. Тем не менее, кажется, есть поразительная разница с точки зрения временной динамики. В то время как при обнаружении визуальной когерентности OFC является одной из самых ранних областей, которые показали дифференциальную активацию (Horr et al., 2014), активация OFC была сравнительно отсрочена в семантической интуиции. В соответствии с изложенным авторы указывают на концептуальную разницу между двумя задачами. Интуитивные представления о визуальной когерентности специфичны для одной сенсорной области и основаны на характеристиках стимула низкого уровня, которые могут быть напрямую интегрированы OFC в грубое целостное представление информации о пикселях. Напротив, для интуитивных представлений о семантической когерентности семантическая обработка более высокого уровня должна происходить до или параллельно процессу активации распространения, который сигнализирует о когерентности или некогерентности, потому что каждое слово словесной триады само по себе является осмысленным понятием, которое, соответственно, нуждается в кодировании (Horr). и др., 2015).

Кроме того, диссоциация между семантическими и визуальными интуициями при депрессии может быть связана с тем явлением, что пациенты с депрессией склонны попадать в круги размышлений (см. Watkins and Teasdale, 2004). Руминация работает в основном на основе языка, и можно предположить, что во время депрессии режим обработки на основе языка испытывает большие нагрузки, что может проявляться в плохой работе в задачах, требующих этой способности.

Еще одна важная особенность задачи, которую следует обсудить, заключается в том, что обнаружение гештальта в задаче визуальной когерентности требует изоляции объекта внутри стимула. Таким образом, успешное выполнение задачи визуальной когерентности требует, чтобы испытуемые обращали внимание на то, что уже есть (объект на размытом изображении). С точки зрения теории PSI этот процесс можно отнести к тому, что Кул (2000) называет система распознавания объектов . Важно отметить, что эта система специализируется на изоляции элементов от контекста. Он выигрывает от негативного настроения и способствует детальной аналитической обработке, с одной стороны, но ухудшает целостную обработку и проверку самосовместимости, с другой стороны (Kazén et al., 2014). В соответствии с этим было показано, что испытуемые с трудностями в регуляции эмоций лучше обнаруживают орфографические ошибки в словах (внимание, ориентированное на детали, выделение элементов из контекста), когда они находятся в негативном настроении, по сравнению с испытуемыми, не испытывающими затруднений. в регуляции эмоций (Kazén et al., 2014). В задании на семантическую связность испытуемые также сосредотачиваются на том, что есть: на трех словах, написанных на экране. Однако, в отличие от объекта на размытом изображении в задаче на зрительную связность, который присутствует во время выполнения задачи, слово-решение (общий знаменатель) отсутствует (на экране) в задаче на семантическую связность. Таким образом, успешное выполнение задачи на семантическую связность требует отвлечения внимания, чтобы интегрировать и, наконец, использовать активированные ассоциации в следующем суждении. В отличие от обнаружения объекта на размытом изображении, этой последовательности обработки можно назначить extension memory (Kuhl, 2000), система, которая способствует интеграции отдельных элементов (DEEP SALT FOAM) в единое целое (SEA) посредством интуитивных целостных последовательностей обработки высокого уровня и связана с интегрированным «я». Таким образом, в соответствии с теоретическими предположениями, изложенными выше, эта расширенная система памяти, включая параллельно-целостные, гибкие последовательности обработки, на которые она опирается, по-видимому, нарушается во время депрессии.

Наконец, что важно, результаты усиленных суждений визуальной когерентности во время депрессии могут быть дополнительно включены в исследования, показывающие, что негативное настроение — в целом — способствует ориентированной на детали и ранней визуальной обработке (Bocanegra and Zeelenberg, 2009).). Например, Фелпс и др. (2006) обнаружили, что контрастная чувствительность участников повышается после просмотра испуганных лиц. Кроме того, было показано, что негативные аффективные состояния способствуют развитию пространственной возможностей рабочей памяти, в то время как они ухудшают вербальную способность рабочей памяти (Gray, 2001; Storbeck, 2012).

В заключение, детальный анализ характеристик стимулов, а также когнитивных и эмоциональных процессов, необходимых для успешного выполнения задачи, может помочь понять, в какой степени различные задачи в конечном итоге измеряют одинаковые или разные результаты и как различные характеристики задач взаимодействуют с психологическими процессами. . Из имеющихся данных можно сделать вывод, что у людей с депрессией нарушена интуиция, которая опирается на гибкие ассоциативные процессы 9.0171 семантическое распространение, но эта депрессия может не иметь или даже благотворно влиять на зрительные процессы и зрительное гештальт-восприятие. Если бы эти результаты были объединены в будущих исследованиях, можно было бы сделать важные практические выводы. Например, при терапевтических вмешательствах можно считать, что у депрессивных индивидуумов возникают трудности с повторением целостных семантических ассоциаций при решении проблем. Поддерживающие терапевтические сеансы с помощью визуального материала могут, таким образом, помочь пациентам в достижении цели 9.0171 видеть общую картину и комплексно интегрировать информацию.

Однако на данный момент мы считаем, что выводы следует делать с осторожностью, поскольку эмпирическая база недостаточно надежна. Несмотря на то, что текущие данные свидетельствуют о том, что в некоторых случаях интуиция усиливается при депрессии, тогда как в других она нарушается, мы считаем, что окончательный вывод был бы преждевременным. Например, из текущих исследований мы не можем сделать вывод о том, повлияли ли нарушения в других способностях, таких как аналитические процессы, на работу интуитивных процессов в текущих исследованиях. Предстоящим исследованиям будет полезно изучить взаимодействие между интуитивными процессами и рационально-аналитическими процессами, которые также могут быть нарушены и искажены при депрессии (Beevers, 2005). Кроме того, будущие исследования должны прежде всего прояснить конструктную достоверность интуитивных задач. Кроме того, следует изучить, в какой степени операционализация интуиции, использованная в предыдущих исследованиях, связана со стилями принятия решений людьми, страдающими депрессией, в повседневной жизни. На основе этих соображений мы изложим предложения будущих исследований, направленных на дальнейшее выяснение взаимодействия между интуицией и депрессией.

Направления будущих исследований

Какие механизмы лежат в основе интуитивного принятия решений при депрессии?

Исследование интуиции и депрессии все еще находится на ранней стадии. Исходя из текущих результатов, кажется важным, чтобы будущие исследования прежде всего выясняли, эффективно ли различные интуитивные задачи измеряют одни и те же психологические явления. Кроме того, с точки зрения непрерывной концептуализации интуиции (Bowers et al., 1990), будущие исследования должны изучить, на какой стадии процесса генерации интуиции возникают нарушения. Во-первых, следует выяснить, нарушен ли лежащий в основе процесс активации семантического распространения при депрессии или же он не поврежден, что становится очевидным при успешном выполнении задач семантического прайминга (см. Topolinski and Strack, 2009).а, в). На следующем этапе следует выяснить, не связано ли ухудшение интуитивных функций с низкой уверенностью пациентов в своих интуитивных догадках (см., например, Rolison et al., в прессе об исследовании влияния тревожности и сниженной уверенности в принятии решений). изготовление). Если бы было показано, что основные процессы распространения активации при депрессии не нарушены, а дефицит интуитивных функций в основном связан с низким уровнем уверенности, это имело бы важные последствия для терапевтических вмешательств, которые, следовательно, могли бы быть направлены на повышение доверия пациентов к своим интуитивным способностям. Более того, следует выяснить, оказывает ли распространение активации негативное влияние на депрессию. Это можно проверить, используя аффективно нагруженные триады слов. Одним из предположений может быть то, что триады отрицательных слов обрабатываются более свободно при депрессии, что приводит к большей интуитивной точности для отрицательных стимулов по сравнению с положительными стимулами (см. Topolinski and Strack, 2009).a для пула стимулов).

Следует дополнительно изучить, связаны ли дефициты интуиции при депрессии со сниженной способностью депрессивных лиц испытывать положительные эмоции (Heller et al., 2009; Joormann and Vanderlind, 2014). Это было бы важно изучить, поскольку было показано, что интуитивные предчувствия сопровождаются тонкими положительными аффективными изменениями (Topolinski and Strack, 2009a,b), а само интуитивное принятие решений стимулируется эмоциональной информацией (Bolte et al., 2003; Lufityanto et al. ., 2016). В том же духе недавнее исследование показало, что люди с трудностями в регуляции аффекта особенно выигрывают от позитивного настроения при принятии интуитивных решений (Maldei and Baumann, 2015). Однако у людей с депрессией могут быть проблемы с использованием или даже с восприятием этих положительных аффективных сигналов, необходимых для принятия интуитивных решений. Другими словами, тогда как у здоровых людей интуитивные решения всего чувствуют себя хорошо , у пациентов с депрессией может отсутствовать способность испытывать такие положительные чувства когерентности. Это, в свою очередь, может привести к менее благоприятным решениям или вообще к отсутствию решения. Изучение этих идей могло бы дать важную информацию о том, почему депрессивные люди изо всех сил пытаются прийти к решениям, которые кажутся им правильными.

Кроме того, будущие исследования преуспели бы в оценке способности пациентов с депрессией принимать аналитические решения, требующих усилий. Было бы интересно изучить, как нарушения в одной способности влияют на другую. Например, следует выяснить, связаны ли интуитивные процессы с ограничениями в рассуждениях или возможностях рабочей памяти. Кроме того, следует изучить, в какой степени генерация нерелевантных мыслей или процессов размышлений ухудшают интуитивное принятие решений, поскольку было показано, что для преднамеренных рассуждений нерелевантные мысли, вызванные негативным настроением, ухудшают производительность (Perham and Rosser, 2012). В дополнение к этим идеям было бы интересно исследовать в будущих исследованиях, какое нейрофизиологическое влияние антидепрессанты оказывают на бессознательные процессы обнаружения когерентности. В целом существует ряд исследовательских вопросов, вытекающих из текущих эмпирических данных об интуиции при депрессии, которые специфичны для экспериментальных задач, использовавшихся в предыдущих исследованиях (Remmers et al., 2015a; Remmers et al., 2016a).

Помимо этих конкретных вопросов, которые касаются хорошо зарекомендовавших себя показателей интуиции, таких как задачи визуальной и семантической когерентности, предстоящие исследования должны продолжить изучение интуитивных способностей при депрессии с использованием показателей, которые касаются других аспектов интуиции (Sinclair, 2011). Например, исследование интуитивных представлений, основанных на более самостоятельных стимулах, может быть особенно важным для повышения экологической достоверности эмпирических результатов (Lieberman et al. , 2004). Это направление исследований должно учитывать, что на интуицию сильно влияет опыт, поскольку это «не больше и не меньше, чем узнавание» (Kahneman and Klein, 2009)., п. 520). Таким образом, несмотря на то, что интуиции сравнимы между индивидуумами с точки зрения процессов, на которых они основаны (т. е. ассоциативных, бессознательных, быстрых), люди могут различаться в отношении содержания этих процессов и продуктов, которые из них вытекают. Таким образом, становится очевидным, что некоторые интуиции, такие как интуиции семантической когерентности, оцененные с помощью задачи семантической когерентности, сопоставимы между отдельными людьми (большинство участников согласятся, что все SEA SALT FOAM семантически связаны с SEA), тогда как другие в значительной степени идиосинкразичны, поскольку люди могут различаться в их ассоциативная сеть и содержимое памяти, которые активируются в определенных ситуациях (Lieberman, 2000; Lieberman et al., 2004). В соответствии с этим данные нейрофизиологических исследований выявили различные паттерны активации мозга для представлений о себе, основанных на интуиции (Lieberman et al. , 2004). Предубеждения в этой области могли бы дать важную информацию, особенно потому, что представления о себе, основанные на интуиции, скорее всего, меняются медленно и являются относительно нечувствительными к явной обратной связи от других (Lieberman et al., 2004). Более того, важно использовать более релевантные для себя стимулы для интуитивного принятия решений, потому что мы не знаем, в какой степени интуиция, оцениваемая с помощью экспериментальных парадигм, таких как задача семантической согласованности, связана с интуитивным принятием решений в повседневной жизни.

В связи с этим было бы интересно провести различие между интуитивной обработкой низкого и высокого уровня, предложенной теорией PSI (Kuhl, 2000). Будущие исследования помогут выяснить, как депрессия влияет на последовательности интуитивной обработки низкого уровня, связанные с автоматизированными поведенческими программами и помогающие претворять планы в жизнь. Более того, и это важно, было бы интересно изучить, как активация или торможение систем саморегуляции, таких как система расширенной памяти и система интуитивного контроля поведения, взаимодействуют друг с другом у пациентов с депрессией и в какой степени они играют роль в прогнозировании депрессивного состояния. возникновение депрессивных эпизодов.

Исследование принятия решений в реальной жизни

Исследования, отслеживающие идиосинкразические профили принятия решений депрессивными или уязвимыми субъектами, помогут понять , как субъекты решают, сталкиваясь с важными или незначительными повседневными жизненными решениями, такими как принять ли предложение о работе или пойти ли на встречу с друзьями. Они следуют своей интуиции? Или они аналитически размышляют над этими вопросами? Испытывают ли люди с депрессией трудности с принятием решений в сложных ситуациях, в которых может помочь интуиция? Или нерешительность возникает и при довольно простых решениях, в которые не нужно включать большие объемы информации? Чтобы ответить на эти вопросы, можно использовать методы выборки опыта, поскольку они могут более непосредственно оценивать способы принятия решений, побуждая испытуемых представлять отчеты много раз в день (Larson and Csikszentmihalyi, 19).83; Хектнер и др., 2006). Таким образом, будущие исследования могли бы также выяснить, в каких областях принятия решений (работа, отношения, свободное время, здоровье) пациенты сообщают о больших или меньших затруднениях. Короче говоря, получение более точной картины того, как индивидуумов, страдающих депрессией, принимают решения в повседневной жизни, поможет нам лучше понять трудности принятия решений и может расширить наше понимание интуиции при депрессии.

Другим методом, который можно использовать для этой цели, являются ретроспективные отчеты, оцениваемые с помощью интервью или опросных анкет (Klein, 1998; Дейн и Пратт, 2009 г.). Эти методы позволяют участникам описать, как они подошли к проблеме принятия решения, а исследователям оценить такие факторы, как сложность проблемы и состояние настроения до и после принятого решения. Ретроспективные отчеты могут дополнительно сообщить нам, когда люди с депрессией склонны принимать функциональные или дисфункциональные решения, и было ли решение основано на интуитивных или рациональных процессах или на том и другом. Однако следует отметить, что, несмотря на преимущество высокой экологической достоверности, ретроспективные отчеты имеют ограниченную точность. Исследователям было бы трудно контролировать, действительно ли решения принимались интуитивно (см. Dane and Pratt, 2009).для обсуждения этого вопроса).

И последнее, но не менее важное: исследования должны изучить этиологическую роль интуитивных способностей высокого уровня. Например, с клинической точки зрения было бы интересно выяснить, сохраняются ли нарушения интуитивных способностей при определенных трудностях и трудностях принятия решений в целом после ремиссии. Кроме того, возникает вопрос, менее ли интуитивны уязвимые люди еще до того, как разразится депрессия. Таким образом, продольные проекты могут быть рекомендованы для будущих исследований.

Есть ли неадекватная интуиция при депрессии?

Выше мы рассмотрели исследовательские и экспериментальные парадигмы, в которых интуиция понимается как адаптивная способность, позволяющая быстро обнаруживать когерентность, а также быстро и без усилий принимать решения (Gigerenzer, 2007; Klein, 2008). Для четкого разграничения и операционализации этой конструкции в будущих исследованиях и теоретизировании в области клинической психологии важно изучить интуицию и ее связь с другими когнитивными явлениями, связанными с депрессией. Эмоциональное рассуждение, например, описывает явление, заключающееся в том, чтобы на основе эмоциональной реакции сделать вывод о том, что что-то доказано или истинно (Beck et al., 19).79). Он направляет решения и суждения и напоминает интуицию на феноменологическом уровне, но также и в отношении процессов, на которых он основан. Общее у интуиции и эмоционального мышления то, что они находятся под влиянием аффекта, возникают автоматически и переживаются как самоочевидные.

Риск спутать интуицию с другими когнитивными явлениями будет проиллюстрирован на следующем примере. Представьте, что женщина идет по улице и видит двух друзей, сидящих в кофейне. Не задумываясь о ситуации, женщина сразу же догадывается пройти мимо кафе, пытаясь остаться незамеченной. С одной стороны, можно утверждать, что это не пример интуиции, потому что основные процессы не работали целостно. Пользуясь своей интуицией, женщина увидела бы большая картинка . Она интегрировала бы в свое решение неявные цели и желания (например, потребность в общении с другими людьми). Более того, во внимание были бы приняты более позитивные ассоциации, связанные с этими двумя друзьями (Kuhl et al., 2015). Это, в свою очередь, могло привести к интуитивному решению присоединиться к друзьям. Таким образом, реакцию женщины можно интерпретировать как результат эмоционального процесса рассуждения. Текущее состояние настроения могло повлиять на способ обработки информации (Кляйн, 19 лет).98; Хогарт, 2001; Kahneman and Klein, 2009) и послужили доказательством правильности решения («мне не нравится присоединяться к ним, поэтому я не присоединюсь к ним»; Schwarz, 2002). Таким образом, с этой точки зрения решение скорее отражает автоматическое решение, которое следует из эмоциональных рассуждений и активации подсознательных негативных схем. С этой точки зрения доступ к адаптивным интуициям в этом примере был нарушен. Однако аргумент, что это действительно был пример интуиции, показывающий, что интуитивные решения и суждения могут быть предвзятыми и ошибочными, также возможен. Таким образом, будущие исследования помогут отделить интуицию от других процессов, управляемых эмоциями и опытом, влияющих на решения и суждения.

Помимо этих проблем разграничения, важным шагом для будущих исследований представляется изучение того, в какой степени на интуицию пациентов с депрессией могут влиять негативные искажения и отпечатки имплицитной структуры памяти. В соответствии с этим современные двухпроцессные модели депрессии (Beevers, 2005) предполагают, что когнитивная уязвимость к депрессии проистекает из предвзятой ассоциативной, имплицитной обработки (Beevers, 2005; но также см. Teachman et al., 2012). Важно отметить, что утверждается, что всякий раз, когда предвзятая самореферентная ассоциативная обработка остается нескорректированной (например, когда когнитивные ресурсы недоступны для включения рефлексивной корректирующей обработки), возникает когнитивная уязвимость к депрессии (Beevers, 2005). Таким образом, возникает вопрос, могут ли интуиции стать дисфункциональными или нереалистичными, если они являются результатом предвзятой лежащей в основе имплицитной памяти. Поскольку искажения имплицитной памяти в основном проявляются в семантической области (Watkins, 2002), и особенно интуиция, основанная на семантических сетях, по-видимому, нарушается при депрессии (Remmers et al., 2015a, 2016a), исследования, связывающие эти два направления исследований (например, как искажения имплицитной памяти влияют на интуицию?) кажутся очень многообещающими.

Значение для клинического лечения

Из вышеизложенного ясно, что интуиция влияет на решения людей и последующие действия. С одной стороны, проблема депрессии может заключаться в том, что пациенты не используют функциональную интуицию, возникающую в результате целостной обработки информации (см. Kuhl, 2000, 2001). Следствием этого может быть то, что им трудно прийти к решениям, которые объединяют большое количество информации и примиряют различные аспекты личности. Неспособность использовать эти виды интуиции может в дальнейшем привести к действиям и поведению, несовместимым с потребностями, желаниями и целями. Более того, решения, которые являются результатом довольно неинтегративного процесса, могут восприниматься как неудовлетворительные и отчуждающие (см. Baumann and Kuhl, 2003). С другой стороны, негативные схемы себя и дисфункциональные базовые убеждения могут не только стабилизировать депрессивную симптоматику, но и способствовать развитию депрессивных расстройств.0171 дисфункциональная интуиция (Beevers, 2005). Несмотря на то, что это последнее предположение все еще нуждается в проверке, мы предварительно заключаем, что получение доступа к интуиции может быть важным практическим следствием текущего теоретизирования. С практической точки зрения, установление осознания интуитивных догадок кажется важным, поскольку это позволит людям различать те интуитивные представления, которые функциональны и на которые можно воздействовать, и те интуиции, которые следует отклонить или скорректировать, поскольку они могут привести к дисфункциональным и депрессогенным состояниям. действий (Шапиро и Спенс, 1997; Биверс, 2005). Эта идея согласуется с утверждением Канемана и Кляйна (2009), что «когда есть признаки того, что интуитивное суждение может быть ошибочным, Система 2 [рационально-аналитические процессы] может навязать другую стратегию, заменив интуицию тщательным рассуждением» (стр. 519). Другими словами, с практической точки зрения может быть целесообразно осознать и изучить интуитивные представления, прежде чем действовать в соответствии с ними или отвергать их.

С клинической и практической точек зрения вопрос как такое осознание интуиции может быть усилено непосредственно следующим образом. Интересно, что мудрость, заключенная в повседневном выражении «следуй своей интуиции», соответствует широко распространенной терапевтической концепции, утверждающей, что «слушание» внутренних голосов и тела может быть полезным, когда мы пытаемся понять. что нам нужно или когда мы пытаемся изменить то, что заставляет нас страдать. В этом направлении исследования в рамках исследования воплощения (Niedenthal, 2007) показали, что связь между телом и когнитивно-аффективными реакциями является двунаправленной. Кроме того, было показано, что степень, в которой люди способны правильно воспринимать сигналы тела (интероцепция), влияет на интуитивное принятие решений (Damasio, 19).94; Данн и др., 2010). Таким образом, можно сделать вывод, что важно знать, какому сигналу (телесному, интуитивному) можно доверять, а какой следует игнорировать.

Одним из подходов, который подчеркивает этот аспект внимательного прослушивания телесных переживаний, является метод Фокусировки , предложенный Гендлином (1981). Основная предпосылка заключается в том, что Фокусировка помогает пациентам войти в контакт с чувствами-чувствами . Осязаемое чувство влечет за собой довербальное знание о «чем-то», например, о том, что человеку нужно или чего он хочет, и к этому можно получить доступ через тело. Прочувствованное чувство не является эмоцией или состоянием настроения и влечет за собой имплицитную сложность. Вступая в контакт с чувствами, пациенты могут лучше осознавать, что вызывает трудная ситуация или ожидающее решения, и затем они могут осторожно исследовать этот телесный опыт и его значение. На следующем этапе им предлагается найти слово, фразу или картинку для телесного переживания и проверить, соответствует ли это слово или фраза еще не сформулированному знанию. Если словесное представление совпадает с чувством, телесный опыт обычно меняется, что можно назвать войлочная смена . Это изменение чувственного восприятия может быть результатом предшествующего процесса интуиции и тщательного исследования. Таким образом, ощущаемое чувство можно понимать как «целостное, неявное, телесное ощущение сложной ситуации» (Gendlin, 1996, стр. 20), которое выходит за рамки интеллектуальных размышлений о проблеме.

Другой подход, с помощью которого можно получить доступ к интуиции через тело, — это внимательность. В упражнениях на внимательность люди учатся слушать ощущения здесь и сейчас, не защищаясь и не реагируя. Основываясь на определении осознанности как формы внимания, фокусирующейся на настоящих чувствах, мыслях и телесных ощущениях (Кабат-Зинн, 1990), мы проверили предположение о том, что внимательность также расширяет доступ к интуитивным реакциям в одном из наших собственных исследований (Remmers et al. , 2015b). После индукции грустного настроения здоровым участникам ( N = 94) случайным образом поручили выполнять упражнения на внимательность, отвлечение внимания или размышления. Чтобы оценить влияние соответствующего упражнения на интуицию, участники затем выполнили задание на семантическую согласованность. Несмотря на то, что внимательность успешно подавляла негативное настроение, она не оказывала никакого влияния на выполнение задачи (подробное обсуждение см. в Remmers et al., 2015b). Кроме того, было обнаружено, что самооценка уровня внимательности, оцененная с помощью Кентуккийской инвентаризации навыков внимательности (Baer et al., 2004), отрицательно связана с интуитивными действиями. Таким образом, гипотеза не была подтверждена, и результаты даже указывали на противоположное направление.

Ряд методологических аспектов может объяснить эту модель результатов. Например, задание на интуицию требует, чтобы участники принимали решения и судили мгновенно. Это, в свою очередь, может противоречить аспекту внимательности, который требует от людей нереактивной, непредвзятой, наблюдательной позиции. Действительно, результаты Remmers et al. (2015b) показали, что общая отрицательная корреляция между внимательностью и интуитивной точностью была обусловлена ​​сильной отрицательной корреляцией между действует без суждения субшкалы и интуитивно понятной производительности. Кроме того, выборка состояла из испытуемых, которые были наивны в практике осознанности, и было показано, что степень опыта осознанности может объяснить различные эффекты внимательности на когнитивные задачи (Jha et al., 2007). Например, новички в практике внимательности тренируются, чтобы сузить фокус своего внимания (внимание к дыханию), в то время как опытные медитаторы расширяют поле своего внимания (Jha et al., 2007). Таким образом, низкий опыт осознанности выборки мог повлиять на характер результатов исследования Remmers et al. (2015б).

Другим подходом, который может способствовать доступу к интуитивным процессам, является психодинамическая психотерапия (Shedler, 2010). Этот подход восходит к психоанализу, главной целью которого, согласно Фрейду (1916/1917), было получение доступа к имплицитным или бессознательным представлениям и переживаниям. В соответствии с этим ключевым направлением психодинамического лечения является расширение доступа пациентов к изначально бессознательным знаниям о себе (Hayes et al., 1996). Следовательно, можно сделать вывод, что благодаря психодинамическому лечению легче получить доступ к интуиции. Однако, конечно же, необходимо установить точное соотношение между бессознательными процессами, как они определены в психоанализе, и интуицией, которую исследуют с помощью описанных выше экспериментальных парадигм.

В более общем плане все упомянутые выше методы лечения, по-видимому, культивируют форму сосредоточения на себе, которая сохраняет преимущества самопознания (Watkins and Teasdale, 2004, стр. 6; см. также Kuhl, 2000). Таким образом, можно предположить, что направлять внимание на себя полезно, когда это делается более адаптивным образом, чем во время размышлений (Watkins and Teasdale, 2004). В таких случаях это может позволить людям не думать о внутренних переживаниях, а осознавать (я в) настоящий момент интуитивно, на основе опыта (см. Уоткинс и Тисдейл, 2004, стр. 2). Подходы, которые способствуют такого рода эмпирической самофокусировке (например, различные гуманистически-эмпирические подходы; см. Elliott et al., 2013), могут создать основные требования для доступа к интуиции. Кроме того, можно предположить, что люди, имеющие доступ к интуиции, могут осознавать тонкие конфликты между ранее бессознательными интуитивными реакциями и сознательными разработками. Таким образом, разрешение таких конфликтов или несоответствий между интуитивными и рациональными реакциями может быть еще одним адаптивным следствием получения доступа к интуиции. Действительно, в ряде исследований было показано, что в отношении осознанности одним из способов, с помощью которых осознанность проявляет свое благотворное влияние, является усиление согласованности между неявными и явными реакциями (Brown and Ryan, 2003; Koole et al., 2009).; Крешентини и Капурсо, 2015 г.; Реммерс и др., 2016b).

В заключение хотелось бы отметить, что интуиция влияет на то, что мы решаем и делаем, и на то, как мы впоследствии себя чувствуем. Таким образом, решение вопроса о том, как интуитивное принятие решений действует во время психопатологических состояний, таких как депрессия, является важным направлением для науки и практики. В долгосрочной перспективе это направление работы может помочь депрессивным людям принимать адаптивные решения и находить выход из нерешительности.

Вклад авторов

CR задумал и написал текущую рукопись. JM внес свой вклад в дизайн статьи и критически пересмотрел рукопись на предмет интеллектуального содержания. Оба автора дают свое окончательное одобрение версии, которая будет опубликована. Все авторы несут полную ответственность за содержание статьи.

Финансирование

Работа выполнена при поддержке фонда Университета Виттен-Хердеке, кафедра клинической психологии.

Заявление о конфликте интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могли бы быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Ссылки

Американская психиатрическая ассоциация [APA] (2013). Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам , 5-е изд. Арлингтон, Вирджиния: Американское психиатрическое издательство.

Google Scholar

Бэр, Р. А., Смит, Г. Т., и Аллен, К. Б. (2004). Оценка внимательности по самоотчету. Оценка 11, 191–206. doi: 10.1177/10731

268029

CrossRef Full Text | Google Scholar

Балас Р., Свеклей Дж., Почватко Г. и Годлевска М. (2012). О влиянии аффективных состояний на интуитивные связные суждения. Познан. Эмот. 26, 312–320. doi: 10.1080/02699931.2011.568050

CrossRef Full Text | Google Scholar

Бауманн Н. и Куль Дж. (2002). Интуиция, аффект и личность: бессознательные суждения о согласованности и саморегуляция негативного аффекта. J. Перс. соц. Психол. 83, 1213–1223. doi: 10.1037/0022-3514.83.5.1213

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бауманн Н. и Куль Дж. (2003). Самопроникновение: путаница назначенных задач с самовыбранными в памяти. чел. соц. Психол. Бык. 29, 487–497. doi: 10.1177/0146167202250916

CrossRef Full Text | Google Scholar

Бек А.Т., Раш А.Дж., Шоу Б.Ф. и Эмери Г. (1979). Когнитивная терапия депрессии. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Гилфорд.

Google Scholar

Биверс, К.Г. (2005). Когнитивная уязвимость к депрессии: модель двойного процесса. клин. Психол. Ред. 25, 975–1002. doi: 10.1016/j.cpr.2005.03.003

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Бетч Т., Плеснер Х., Швирен К. и Гутиг Р. (2001). Мне это нравится, но я не знаю почему: ценностный подход к формированию имплицитной установки. чел. соц. Психол. Бык. 27, 242–253. дои: 10.1177/0146167201272009

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Блесс Х., Бонер Г., Шварц Н. и Страк Ф. (1990). Настроение и убеждение: анализ когнитивных реакций. чел. соц. Психол. Бык. 16, 331–345. doi: 10.1177/01461672

013

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Боканегра, Б. Р., и Зеленберг, Р. (2009). Эмоции улучшают и ухудшают раннее зрение. Психология. науч. 20, 707–713. doi: 10.1111/j.1467-9280.2009.02354.x

Полный текст CrossRef | Академия Google

Болте, А., и Гошке, Т. (2005). О скорости интуиции: Интуитивные суждения о семантической согласованности при разных сроках ответа. Мем. Познан. 33, 1248–1255. doi: 10.3758/BF03193226

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Болте, А., и Гошке, Т. (2008). Интуиция в контексте восприятия объекта: интуитивные гештальт-суждения опираются на бессознательную активацию семантических представлений. Познание 108, 608–616. doi: 10.1016/j.cognition.2008.05.001

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Болте А., Гошке Т. и Куль Дж. (2003). Эмоции и интуиция: влияние положительного и отрицательного настроения на неявные суждения о семантической согласованности. Психология. науч. 14, 416–421. doi: 10.1111/1467-9280.01456

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Бауэрс, К.С., Регер, Г., Балтхазард, К., и Паркер, К. (1990). Интуиция в контексте открытия. Познан. Психол. 22, 72–110. дои: 10.1016/0010-0285(90)

-N

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Браун, К. В., и Райан, Р. М. (2003). Преимущества присутствия: осознанность и ее роль в психологическом благополучии. Дж. Перс. соц. Психол. 84, 822–848. doi: 10.1037/0022-3514.84.4.822

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Кэтти С. и Хальберштадт Дж. (2008). «Использование и нарушение знакомства в интуитивных суждениях», в Новый взгляд на интуицию в суждениях и принятии решений , редакторы H. Plessner, C. Betsch и T. Betsch (Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum Associates Inc.).

Google Scholar

Чэннон С. и Бейкер Дж. (1994). Стратегии рассуждений при депрессии: влияние подавленного настроения на задачу силлогизма. чел. Индивид. Отличаться. 17, 707–711. doi: 10.1016/0191-8869(94)

-1

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Клор, Г. Л., и Сторбек, Дж. (2006). «Аффект как информация о симпатии, эффективности и важности», в Аффект в социальном мышлении и поведении , изд. Дж. Форгас (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Psychology Press), 123–142.

Google Scholar

Clore, G.L., Wyer, R.S., Dienes, B., Gasper, K., Gohm, C., and Isbell, L. (2001). «Аффективные чувства как обратная связь: некоторые когнитивные последствия», в Theories of Mood and Cognition: A User’s Handbook , eds L.L. Martin and GL Clore (Mahwah, NJ: Erlbaum), 27–62.

Google Scholar

Crescentini, C., and Capurso, V. (2015). Медитация осознанности и явные и неявные индикаторы изменений личности и самооценки. Фронт. Психол. 6:44. doi: 10.3389/fpsyg.2015.00044

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Чиксентмихайи, М. (1990). Поток: психология оптимального опыта. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Harper & Row.

Google Scholar

Дамасио, А. Р. (1994). Ошибка Декарта. Эмоции, разум и человеческий мозг. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Avon Books.

Google Scholar

Динер Э. и Динер К. (1996). Большинство людей счастливы. Псих. науч. 7, 181–185. doi: 10.1111/j.1467-9280.1996.tb00354.x

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Dijksterhuis, A. (2004). Думайте иначе: достоинства бессознательного мышления в развитии предпочтений и принятии решений. Дж. Перс. соц. Психол. 87, 586–598. doi: 10.1037/0022-3514.87.5.586

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Дейкстерхуис, А., и ван Олден, З. (2006). О преимуществах бессознательного мышления: бессознательное мышление увеличивает удовлетворение после выбора. Дж. Эксп. соц. Психол. 42, 627–631. doi: 10.1016/j.jesp.2005.10.008

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Данн Б.Д., Гальтон Х., Морган Р., Эванс Д. , Оливер К., Мейер М. и др. (2010). Прислушиваться к своему сердцу: как интероцепция формирует эмоциональный опыт и интуитивное принятие решений. Психология. науч. 21, 1835–1844 гг. doi: 10.1177/0956797610389191

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Эллиот Р., Гринберг Л. С., Уотсон Дж., Тимулак Л. и Фрейре Э. (2013). «Исследования гуманистически-эмпирической психотерапии», в Справочник Бергина и Гарфилда по психотерапии и изменению поведения , изд. MJ Lambert (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Wiley), 495–538.

Google Scholar

Эльсбах, К. Д., и Барр, П. С. (1999). Влияние настроения на использование людьми структурированных протоколов принятия решений. Орган. науч. 10, 181–198. doi: 10.1287/orsc.10.2.181

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эпштейн, С. (2010). Демистификация интуиции: что это такое, что она делает и как она это делает. Псих. Инк. 21, 295–312. doi: 10.1080/1047840X.2010.523875

CrossRef Full Text | Google Scholar

Эстрада, К. , Изен, А.М., и Янг, М.Дж. (1994). Положительный аффект влияет на творческое решение проблем и сообщает врачам об источнике удовлетворенности практикой. Мот. Эмот. 18, 285–299. doi: 10.1007/BF02856470

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Фредриксон, Б.Л. (2001). Роль положительных эмоций в позитивной психологии: теория положительных эмоций «расширяй и строй». утра. Психол. 56, 218–226. doi: 10.1037/0003-066X.56.3.218

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Фредриксон Б.Л. и Браниган К. (2005). Положительные эмоции расширяют сферу внимания и репертуар мысли-действия. Познан. Эмот. 19, 313–332. doi: 10.1080/02699930441000238

CrossRef Full Text | Google Scholar

Фрейд С. (1916/1917). Vorlesungen zur Einführung in die Psychoanalyse. GW XI, Франкфурт: Фишер.

Google Scholar

Гаспер К. и Клор Г.Л. (2002). Внимание к общей картине: настроение и глобальная и локальная обработка визуальной информации. Психология. науч. 13, 34–40. doi: 10.1111/1467-9280.00406

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Гендлин, Э. Т. (1981). Фокусировка: Technik der Selfsthilfe bei der Lösung persönlicher Probleme. Зальцбург: Отто Мюллер.

Гендлин, Э. Т. (1996). Фокусно-ориентированная психотерапия. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Гилфорд.

Google Scholar

Гигеренцер, Г. (2007). Внутренние чувства: разум бессознательного. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Пингвин.

Google Scholar

Грей, Дж. Р. (2001). Эмоциональная модуляция когнитивного контроля: состояния приближения-ухода дважды диссоциируют пространственное выполнение от вербального задания с двумя спинами. Дж. Экспл. Психол. Генерал 130, 436–452. doi: 10.1037/0096-3445.130.3.436

Полный текст CrossRef | Академия Google

Hayes, A.M., Castonguay, L.G., and Goldfried, M.R. (1996). Эффективность воздействия на факторы уязвимости депрессии в когнитивной терапии. Дж. Консалт. клин. Психол. 64, 623–627. doi: 10.1037/0022-006X.64.3.623

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Хектнер Дж. М., Шмидт Дж. А. и Чиксентмихайи М. (ред.). (2006). Метод выборки опыта: измерение качества повседневной жизни. Таузенд-Оукс, Калифорния: Sage Publications, Inc.

Google Scholar

Хеллер А. С., Джонстон Т., Шакман А. Дж., Лайт С. Н., Петерсон М. Дж., Колден Г. Г. и др. (2009). Сниженная способность поддерживать положительные эмоции при большой депрессии отражает снижение активности лобно-полосатой части мозга. Проц. Нац. акад. науч. США 106, 22445–22450. doi: 10.1073/pnas.01106

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Хикс, Дж. А., Цицерон, округ Колумбия, Трент, Дж., Бертон, К. М., и Кинг, Л. А. (2010). Положительный аффект, интуиция и чувство смысла. J. Перс. соц. Психол. 98, 967–979. doi: 10.1037/a0019377

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Хиндмарч Т., Хотопф М. и Оуэн Г. (2013). Депрессия и способность принимать решения для лечения и исследований: систематический обзор. БМС Мед. Этика 14:54. doi: 10.1186/1472-6939-14-54

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Хогарт, Р. М. (2001). Воспитание интуиции. Чикаго, Иллинойс: Издательство Чикагского университета.

Google Scholar

Хорр, Н.К., Браун, К., и Волц, К.Г. (2014). Чувствовать, прежде чем понять, почему: роль орбитофронтальной коры в интуитивных суждениях — исследование МЭГ. Дж. Когн. Оказывать воздействие. Поведение Неврологи. 14, 1271–1285. doi: 10.3758/s13415-014-0286-7

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Хорр, Н.К., Браун, К., Зандер, Т., и Волц, К.Г. (2015). Время имеет значение! Нейронная подпись интуитивных суждений различается в зависимости от способа представления информации. В сознании. Познан. 38, 71–87. doi: 10.1016/j.concog.2015.10.008

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Isen, AM (2001). Влияние положительного аффекта на принятие решений в сложных ситуациях: теоретические вопросы с практическими последствиями. Дж. Консум. Психол. 11, 75–85. doi: 10.1207/S15327663JCP1102_01

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Изен А. М., Добман К. А. и Новицкий Г. П. (1987). Положительный аффект способствует творческому решению проблем. J. Перс. соц. Психол. 52, 1122–1131. doi: 10.1037/0022-3514.52.6.1122

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Айзен А. М., Джонсон М. М. С., Мерц Э. и Робинсон Г. Ф. (1985). Влияние положительного аффекта на необычность словесных ассоциаций. Дж. Перс. соц. Психол. 48, 1413–1426. doi: 10.1037/0022-3514.48.6.1413

CrossRef Full Text | Google Scholar

Джа, А. П., Кромпингер, Дж., и Байме, М. Дж. (2007). Тренировка осознанности модифицирует подсистемы внимания. Познан. Оказывать воздействие. Поведение Neurosci 7, 109–119. doi: 10.3758/CABN.7.2.109

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Йорманн, Дж. , и Вандерлинд, В. М. (2014). Регуляция эмоций при депрессии: роль предвзятого познания и сниженного когнитивного контроля. клин. Психол. науч. 2, 402–421. doi: 10.1177/2167702614536163

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Юнг, К.Г. (1921). Психологический тип. Цюрих: Rascher Verlag.

Google Scholar

Юнг Н., Вранке К., Гамбургер К. и Кнауфф М. (2014). Как эмоции влияют на логическое мышление: данные экспериментов с участниками, манипулирующими настроением, паучьими фобиями и людьми с боязнью экзаменов. Перед. Психол. 5:570. doi: 10.3389/fpsyg.2014.00570

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Кабат-Зинн, Дж. (1990). Жизнь полной катастрофы: использование мудрости вашего тела и разума для преодоления стресса, боли и болезней. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Делакорте.

Google Scholar

Канеман, Д. (2011). Думать быстро и медленно. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Фаррар, Штраус, Жиру.

Google Scholar

Канеман Д. и Кляйн Г. (2009). Условия интуитивной экспертизы: отказ от несогласия. утра. Психол. 64, 515–526. doi: 10.1037/a0016755

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Казен М., Куль Дж. и Квирин М. (2014). Личность взаимодействует с неявным аффектом, чтобы предсказать эффективность аналитической и целостной обработки. J. Перс. 83, 251–261. doi: 10.1111/jopy.12100

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Кинг, Л. А., Бертон, К. М., Хикс, Дж. А., и Дриготас, С. М. (2007). Призраки, НЛО и магия: положительный аффект и система переживаний. Дж. Перс. соц. Психол. 92, 905–919.

Google Scholar

Кляйн Г. (1998). Источники власти: как люди принимают решения. Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Google Scholar

Кляйн, Г. (2008). Натуралистическое принятие решений. Гул. Факторы 50, 456–460. doi: 10.1518/001872008X288385

CrossRef Full Text | Google Scholar

Куле С.Л., Говорун О., Ченг С. и Галлуччи М. (2009). Соберитесь: медитация усиливает соответствие между неявной и явной самооценкой. Дж. Экспл. соц. Психол. 45, 1220–1226. doi: 10.1016/j.jesp.2009.05.018

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Куль, Дж. (2000). «Функционально-дизайнерский подход к мотивации и саморегуляции: динамика взаимодействия личностных систем», в Справочник по саморегулированию , под редакцией М. Букартса, П. Р. Пинтриха и М. Зейднера (Сан-Диего, Калифорния: Academic Press), 111–169.

Google Scholar

Куль, Дж. (2001). Motivation und Persönlichkeit: Interaktionen psychischer Systeme [Мотивация и личность: взаимодействие психических систем]. Геттинген: Хогрефе.

Куль, Дж., Куирин, М., и Куле, С.Л. (2015). Быть кем-то: нейропсихологическая модель интегративной самости. Соц. Перс. Психол. Компас 9, 115–132. doi: 10.1111/spc3.12162

CrossRef Full Text

Larson, R., and Csikszentmihalyi, M. (1983). «Метод выборки опыта», в New Directions for Methodology of Social and Behavioral Science , Vol 15, ed. HT Reis (Сан-Франциско, Калифорния: Jossey-Bass), 41–56.

Google Scholar

Лейкин Ю. и Де Рубейс Р. Дж. (2010). Стили принятия решений и депрессивная симптоматика: разработка опросника по стилям принятия решений. Суд. Реш. Мак. 5, 506–515.

Google Scholar

Лейкин Ю., Робертс К.С. и Де Рубейс Р.Дж. (2011). Принятие решений и депрессивная симптоматика. Познан. тер. Рез. 35, 333–341. doi: 10.1007/s10608-010-9308-0

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Либерман, доктор медицины (2000). Интуиция: подход социальной когнитивной нейробиологии. Психология. Бык. 126, 109–137. doi: 10.1037/0033-2909.126.1.109

CrossRef Full Text | Академия Google

Либерман, доктор медицинских наук, Ярчо, Дж. М., и Сатпуте, А. Б. (2004). Самопознание, основанное на фактах и ​​интуиции: исследование фМРТ. Дж. Перс. соц. Психол. 87, 421–435. doi: 10.1037/0022-3514.87.4.421

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Луфитьянто Г. , Донкин К. и Пирсон Дж. (2016). Измерение интуиции: бессознательная эмоциональная информация повышает точность и уверенность в принятии решений. Психология. науч. 27, 622–634. дои: 10.1177/0956797616629403

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Любомирский С., Лайоус К., Чанселлор Дж. и Нельсон С. К. (2015). Размышляя о размышлениях: научный вклад и интеллектуальное наследие Сьюзен Нолен-Хоксема. Энн. Преподобный Клин. Психол. 11, 1–22. doi: 10.1146/annurev-clinpsy-032814-112733

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Малдей Т. и Бауманн Н. (2015). «Глобальная обработка в контексте интуиции», в . Плакат, представленный на 27-м ежегодном съезде Ассоциации психологических наук (APS) 9.0172, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.

Google Scholar

Маккормак Т., О’Коннор Э., Бек С. и Фини А. (2015). Развитие сожаления и облегчения по поводу результатов рискованных решений. Дж. Экспл. Детская психология. 135, 86–92.

Google Scholar

Мельцофф А. Н. и Мур М. К. (1994). Подражание, память и репрезентация лиц. Поведение младенцев. Дев. 17, 83–99. doi: 10.1016/0163-6383(94)-8

CrossRef Full Text | Академия Google

Монро, М. Р., Сковронски, Дж. Дж., Макдональд, В., и Вуд, С. Э. (2005). Люди с легкой депрессией испытывают больше сожалений после принятия решения, чем люди без депрессии. J. Soc. клин. Психол. 24, 665–690. doi: 10.1521/jscp.2005.24.5.665

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Niedenthal, PM (2007). Воплощение эмоций. Наука 316, 1002–1005. doi: 10.1126/science.1136930

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Нолен-Хоксема С., Виско Б. Э. и Любомирский С. (2008). Переосмысление размышлений. Перс. Психол. науч. 3, 400–424. doi: 10.1111/j.1745-6924.2008.00088.x

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Оквумабуа, Дж. О., Вонг, С. П., и Дурьеа, Э. Дж. (2003). Депрессивные симптомы и принятие решений среди афроамериканской молодежи. Дж. Адолеск. Рез. 18, 436–453. doi: 10.1177/0743558403255062

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Перхам, Н., и Россер, Дж. (2012). «Не думать» помогает рассуждать. Курс. Психол. 31, 160–167. дои: 10.1007/s12144-012-9140-7

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Фелпс Э., Линг С. и Карраско М. (2006). Эмоции облегчают восприятие и усиливают перцептивные преимущества внимания. Психология. науч. 17, 292–299. doi: 10.1111/j.1467-9280.2006.01701.x

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Раденхаузен, Р. А., и Анкер, А. М. (1988). Влияние индукции депрессивного настроения на способность рассуждать. Восприятие. Мот. Навыки 66, 855–860. дои: 10.2466/pms.1988.66.3.855

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Реммерс К., Тополински С., Бакстон А., Дитрих Д. Э. и Михалак Дж. (2016a). Благотворное и вредное влияние большой депрессии на интуитивное принятие решений. Познан. Эмот. doi: 10.1080/02699931.2016.1154817 [Epub перед печатью].

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Реммерс, К., Тополински, С., и Куле, С. Л. (2016b). Почему осознанность может иметь больше преимуществ, чем вы думаете: осознанность улучшает как явное, так и скрытое настроение. Внимательность 7, 829–837. doi: 10.1007/s12671-016-0520-1

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Реммерс К., Тополински С., Дитрих Д. Э. и Михалак Дж. (2015a). Нарушение интуиции у пациентов с большим депрессивным расстройством. Бр. Дж. Клин. Психол. 54, 200–213. doi: 10.1111/bjc.12069

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Реммерс К., Тополински С. и Михалак Дж. (2015b). Внимательная(л) интуиция: влияет ли осознанность на доступ к интуитивным процессам? Дж. Поз. Психол. 10, 282–292. doi: 10.1080/17439760.2014.950179

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ролисон Дж. Дж., Морсаньи К. и О’Коннор П. (в печати). Могу ли я рассчитывать на улучшение? Связь между математической тревожностью и плохим пониманием снижения медицинского риска. Мед. Реш. Изготовление.

Google Scholar

Рудер М. и Блесс Х. (2003). Настроение и опора на легкость поиска эвристики. Дж. Перс. соц. Психол. 85, 20–32. doi: 10.1037/0022-3514.85.1.20

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Сэдлер-Смит, Э. (2008). Интуиция изнутри. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Routledge/Taylor & Francis Group.

Google Scholar

Шварц Б., Уорд А., Монтероссо Дж., Любомирский С., Уайт К. и Леман Д. Р. (2002). Максимизация против удовлетворения: счастье — это вопрос выбора. Дж. Перс. соц. Психол. 83, 1178–1197. doi: 10.1037//0022-3514.83.5.1178

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Шварц, Н. (2002). «Чувства как информация: настроение влияет на суждение и стиль обработки», в Эвристика и предубеждения: психология интуитивного суждения , редакторы Т. Гилович, Д. Гриффин и Д. Канеман (Кембридж, Массачусетс: издательство Кембриджского университета), 534 –547.

Шварц, Н., и Клор, Г.Л. (2007). «Чувства и феноменальные переживания», в социальной психологии. A Handbook of Basic Principles , 2nd Edn, eds ET Higgins and A. Kruglanski (New York, NY: Guilford Press), 385407.

Google Scholar

Седек Г. и фон Хекер У. (2004). Влияние субклинической депрессии и старения на генеративные рассуждения о линейных порядках: одинаковые или разные ограничения обработки? Дж. Экспл. Психол. Gen. 133, 237. doi: 10.1037/0096-3445.133.2.237

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шапиро С. и Спенс М. Т. (1997). Управленческая интуиция: концептуальные и оперативные рамки. Автобус. Гориз. 40, 63–68. дои: 10.1016/S0007-6813(97)

-6

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шедлер, Дж. (2010). Эффективность психодинамической психотерапии. утра. Психол. 65, 98–109. doi: 10. 1037/a0018378

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Синклер М. (ред.). (2011). Справочник по исследованию интуиции. Челтнем: Издательство Эдварда Элгара.

Google Scholar

Стейси Д., Менар П., Габор И., Якобсен М., Шариф Ф., Ричи Л. и др. (2008). Потребности пациентов с депрессией в принятии решений: описательное исследование. J. Psychiatr. Мент. Медсестры здоровья. 15, 287–295. doi: 10.1111/j.1365-2850.2007.01224.x

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Сторбек, Дж. (2012). Затраты на производительность, когда эмоции настраивают несоответствующие когнитивные способности: последствия для умственных ресурсов и поведения. Дж. Экспл. Психол. Генерал 141, 411–416. doi: 10.1037/a0026322

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Тичман, Б. А., Йорманн, Дж., Штейнман, С., и Готлиб, И. Х. (2012). Автоматизм при тревожных расстройствах и большом депрессивном расстройстве. клин. Психол. Ред. 32, 575–603. doi: 10.1016/j.cpr.2012.06.004

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Тополински С. и Ребер Р. (2010). Получение понимания опыта «ага». Курс. Реж. Психол. науч. 19, 402–405. doi: 10.1177/0963721410388803

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Тополински С. и Страк Ф. (2008). Где есть воля — нет интуиции: непреднамеренная основа семантической согласованности суждений. Дж. Мем. Ланг. 58, 1032–1048.

Google Scholar

Тополински С. и Страк Ф. (2009a). Сканирование «края» сознания: что ощущается и что не ощущается в интуитивных представлениях о семантической связности. В сознании. Познан. 18, 608–618. doi: 10.1016/j.concog.2008.06.002

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Тополински С. и Страк Ф. (2009b). Анализ интуиции: беглость обработки и аффект в суждениях о семантической связности. Познан. Эмот. 23, 1465–1503. doi: 10.1080/02699930802420745

CrossRef Full Text | Google Scholar

Тополински С. и Страк Ф. (2009c). Архитектура интуиции: беглость и аффект определяют интуитивные суждения о семантической и визуальной связности, а также о грамматичности при искусственном изучении грамматики. Дж. Экспл. Психол. Быт. 138, 39–63. doi: 10.1037/a0014678

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Тверски А. и Канеман Д. (1974). Суждение в условиях неопределенности: эвристика и предубеждения. Наука 185, 1124–1131. doi: 10.1126/science.185.4157.1124

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Уоткинс, Э., и Тисдейл, Дж. Д. (2004). Адаптивная и дезадаптивная самофокусировка при депрессии. Дж. Аффект. Беспорядок. 82, 1–8. doi: 10.1016/j.jad.2003.10.006

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Watkins, PC (2002). Смещение имплицитной памяти при депрессии. Познан. Эмот. 16, 381–402. дои: 10.1080/02699930143000536

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Wilson, T.D., Lisle, D.J., Schooler, J. W., Hodges, S.D., Klaaren, K.J., and LaFleur, S.J. (1993). Самоанализ причин может снизить удовлетворенность после выбора. чел. соц. Психол. Бык. 19, 331–339. doi: 10.1177/0146167293193010

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Уилсон, Т. Д., и Скулер, Дж. В. (1991). Слишком много думать: самоанализ может снизить качество предпочтений и решений. J. Перс. соц. Психол. 60, 181–192. doi: 10.1037/0022-3514.60.2.181

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Зандер, Т., Хорр, Н.К., Болте, А., и Волц, К. (2015). Интуитивное принятие решений как постепенный процесс: исследование решений на основе семантической интуиции и прайминга с помощью фМРТ. Поведение мозга. 6, 1–22. doi: 10.1002/brb3.420

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Рационально ли доверять своей интуиции? Нейробиолог объясняет

Представьте себе директора крупной компании, объявляющего о важном решении и обосновывающего его интуицией. Это было бы воспринято с недоверием – ведь важные решения нужно обдумывать тщательно, обдуманно и рационально?

Действительно, полагаться на свою интуицию, как правило, нехорошо, особенно в западной части мира, где аналитическое мышление неуклонно продвигалось в течение последних десятилетий. Постепенно многие пришли к выводу, что люди перешли от примитивного, магического и религиозного мышления к аналитическому и научному мышлению. В результате они рассматривают эмоции и интуицию как ошибочные и даже причудливые инструменты.

Однако такое отношение основано на мифе о когнитивном прогрессе. Эмоции на самом деле не являются глупыми реакциями, которые всегда нужно игнорировать или даже корректировать с помощью рациональных способностей. Это оценки того, что вы только что испытали или о чем подумали, — в этом смысле они также являются формой обработки информации.

Интуиция или интуиция также являются результатом большой обработки, происходящей в мозгу. Исследования показывают, что мозг — это большая прогностическая машина, постоянно сравнивает входящую сенсорную информацию и текущий опыт с сохраненными знаниями и воспоминаниями о предыдущем опыте, а предсказывает то, что будет дальше. Это описано в том, что ученые называют «структурой прогнозирующей обработки».

Это гарантирует, что мозг всегда будет максимально подготовлен к тому, чтобы справиться с текущей ситуацией как можно оптимальнее. Когда происходит несоответствие (что-то, что не было предсказано), ваш мозг обновляет свои когнитивные модели.

Это сопоставление между предыдущими моделями (основанными на прошлом опыте) и текущим опытом происходит автоматически и подсознательно. Интуиция возникает, когда ваш мозг находит существенное совпадение или несоответствие (между когнитивной моделью и текущим опытом), но оно еще не достигло вашего сознательного понимания.

Например, вы можете ехать по проселочной дороге в темноте, слушая музыку, и вдруг у вас появляется интуиция, чтобы проехать больше по одной стороне полосы движения. Продолжая движение, вы замечаете, что только что пропустили огромную выбоину, которая могла значительно повредить вашу машину. Вы рады, что полагались на свою интуицию, даже если не знаете, откуда она взялась. На самом деле машина вдалеке перед вами сделала такой же небольшой вираж (поскольку они местные жители и знают дорогу), и вы уловили это, не осознавая этого.

Когда у вас большой опыт в определенной области, мозг получает больше информации, чтобы сопоставить ее с текущим опытом. Это делает вашу интуицию более надежной. Это означает, что, как и в случае с творчеством, ваша интуиция может улучшиться с опытом.

Предвзятое понимание

В психологической литературе интуиция часто объясняется как один из двух основных способов мышления, наряду с аналитическим рассуждением. Интуитивное мышление описывается как автоматическое, быстрое и подсознательное. Аналитическое мышление, с другой стороны, медленное, логичное, сознательное и преднамеренное.

Многие считают, что разделение между аналитическим и интуитивным мышлением означает, что два типа обработки (или «стили мышления») являются противоположностями и работают по принципу качелей. Однако недавний метаанализ — исследование, в котором измеряется влияние группы исследований — показал, что аналитическое и интуитивное мышление обычно не коррелируют и могут возникать одновременно.

Таким образом, несмотря на то, что один стиль мышления, вероятно, чувствует себя доминирующим над другим в любой ситуации — в частности, в аналитическом мышлении — подсознательная природа интуитивного мышления затрудняет точное определение того, когда оно возникает, поскольку так много всего происходит под капотом. нашего сознания.

Действительно, два стиля мышления дополняют друг друга и могут работать согласованно — мы регулярно используем их вместе. Даже новаторские научные исследования могут начинаться с интуитивных знаний, которые позволяют ученым формулировать инновационные идеи и гипотезы, которые впоследствии могут быть проверены путем тщательного тестирования и анализа.

Эйнштейн ценил интуицию. википедия

Более того, хотя интуиция считается небрежной и неточной, аналитическое мышление также может быть вредным. Исследования показали, что чрезмерное обдумывание может серьезно помешать нашему процессу принятия решений.

В других случаях аналитическое мышление может просто состоять из апостериорных обоснований или рационализации решений, основанных на интуитивном мышлении. Это происходит, например, когда нам приходится объяснять наши решения в моральных дилеммах. Этот эффект позволил некоторым людям называть аналитическое мышление «пресс-секретарем» или «внутренним адвокатом» интуиции. Часто мы не знаем, почему принимаем решения, но все же хотим иметь причины для наших решений.

Инстинкты доверия

Так должны ли мы просто полагаться на нашу интуицию, учитывая, что она помогает нам принимать решения? Все сложно. Поскольку интуиция опирается на эволюционно более старую, автоматическую и быструю обработку, она также становится жертвой заблуждений, таких как когнитивные предубеждения. Это систематические ошибки мышления, которые могут возникать автоматически. Несмотря на это, знакомство с распространенными когнитивными искажениями может помочь вам обнаружить их в будущем: есть хорошие советы о том, как это сделать здесь и здесь.

Точно так же, поскольку быстрая обработка является древней, иногда она может быть немного устаревшей. Возьмем, к примеру, тарелку с пончиками. Хотя вам может хотеться съесть их все, маловероятно, что вам нужно такое большое количество сахаров и жиров. Однако во времена охотников-собирателей запасаться энергией было бы мудрым инстинктом.

Таким образом, для каждой ситуации, которая требует решения, основанного на вашей оценке, подумайте, правильно ли ваша интуиция оценила ситуацию. Это эволюционная старая или новая ситуация? Связано ли это с когнитивными искажениями? Есть ли у вас опыт или знания в подобных ситуациях? Если это эволюционно старо, связано с когнитивным уклоном и у вас нет в этом опыта, то полагайтесь на аналитическое мышление. Если нет, не стесняйтесь доверять своему интуитивному мышлению.

Пришло время прекратить охоту на интуицию и увидеть, что она из себя представляет: быстрый, автоматический, подсознательный стиль обработки, который может предоставить нам очень полезную информацию, которую не может дать преднамеренный анализ.