Ретроспекция в литературе это: ретроспекция | это… Что такое ретроспекция?

Опубликовано автором

Соотношение проспекции, ретроспекции и интроспекции

Опубликовано

В данной статье рассматривается соотношение интроспекции с категориями проспекции и ретроспекции. В статье суммируются основные лингвистические характеристики проспекции и ретроспекции и указываются прямые и косвенные маркеры ретроспекции и проспекции в англоязычном художественном тексте. Все три явления относятся к внутренней реальности персонажа. Основными критериями, позволяющими их разграничить, являются а) учет событийного плана; и б) учет пространственного параметра (Работа проводится в рамках реализации ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009 — 2013 годы).
Ключевые слова:
Интроспекция, проспекция, ретроспекция, внутренний мир персонажа художественного произведения, грамматическая категория.
Целью данной статьи является рассмотреть, как соотносится интроспекция персонажа с категориям проспекции и ретроспекции. Под интроспекцией мы понимаем внутреннее эмоциональное, интеллектуальное и физическое состояние персонажа, оцениваемое им самим.

Мы считаем, что интроспекция персонажа может коррелировать с такими текстовыми категориями как проспекция и ретроспекция.
Проспекция и ретроспекция относятся к грамматической категории пространственно-временного континуума, которая представляет собой «определённую последовательность фактов, событий, развёртывающихся во времени и пространстве» [7; 8]. При обращении в прошлое или будущее меняется время повествования и одновременно с ним место действия, то есть осуществляется переход в другое пространство. Интроспекция — это также, прежде всего, пространственное явление. Персонаж на время выходит из того пространства, где он действовал совместно с другими персонажами, и углубляется в свой внутренний мир, своё индивидуальное пространство. Отличительной чертой интроспекции является то, что пространством, в котором происходит действие, является сознание персонажа. В этом пространстве может быть своё движение во времени [17. С. 10].
Кратко суммируем основные лингвистические характеристики проспекции и ретроспекции.
Ретроспекция (лат. retro — обратно, назад, spectare — смотреть; ретроспективный, лат. retrospicere — обращение к прошлому), по И. Р. Гальперину, — грамматическая категория текста, объединяющая формы языкового выражения, относящие читателя к предшествующей содержательно-фактуальной информации [8. С. 106]. Ретроспекция может проявляться как при последовательном изложении информации, так и при перестановке временных планов повествования.
Ретроспекция как литературный приём играет большую роль в художественном произведении. Она является связующим звеном между прошлым и настоящим. Благодаря ретроспекции читатель может восстановить в памяти полученные ранее сведения, переосмыслить их и, в конечном итоге, проникнуть в авторский замысел. Отсюда следует, что категория ретроспекции влечёт за собой переакцентуацию смыслового содержания отдельных частей текста. То, что сначала казалось неважным, второстепенным благодаря повторному упоминанию приобретает определенную значимость.
И. Р. Гальперин отмечает, что ретроспекция как категория текста предполагает целенаправленное действие со стороны автора, который, обращаясь мысленно к прошлому и описывая прошедшие события, стремится направить внимание читателя на факты, которые могут быть основополагающими для раскрытия основной идеи всего произведения.
Ретроспекция является своеобразным повтором, который замедляет движение повествования, является паузой, перерывом континуума повествования для того, чтобы ещё раз уделить внимания каким-то важным моментам. Таким образом создаётся целостность повествования и прослеживается взаимосвязь отдельных частей текста. Ретроспекция по своим характерным признакам может рассматриваться как процесс парадигматического плана. Соотношение того, о чём было сказано раньше, с тем, о чём речь идёт сейчас, создаёт в нашем сознании связи системного, а не линейно-функционального, поступательного плана [8. С. 109].
И. Р. Гальперин выделяет субъективно-читательскую и объективно-авторскую ретроспекцию. Если вторая из них целенаправленно возвращает читателя к определённым отрезкам текста, то первая является непосредственным результатом умственной деятельности читателя и выступает важным компонентом порождения сопереживания. Как объективно-авторская, так и субъективно-читательская ретроспекция является в какой-то степени, по мнению И. Р. Гальперина, результатом «активности бессознательного», которое схватывается с творческим импульсом и подвергается сознательной обработке [8. С. 111].
В своей статье «Грамматические категории текста (опыт обобщения)» И.Р. Гальперин выделяет два типа объективно-авторской ретроспекции:
1. Композиционно-текстовую, вводящую новую, не упоминавшуюся в тексте информацию, относящуюся к прошлому.
2. Ретроспекцию, возвращающую читателя к ранее сообщённой содержательно-фактуальной информации [7].
Л. Н. Фёдорова называет ретроспекцию, возвращающую к ранее предъявленной содержательно-фактуальной информации, отсылочной [16. С. 24].
Наличие в тексте композиционно-текстовой ретроспекции ведёт к образованию отрезка текста, который Л. Н. Фёдорова называет ретроспективной частью повествования. Действие отсылочной ретроспекции проявляется в том, что в тексте возникают ретроспективные ссылки или ретроспективные экскурсы.
Выделенные два типа ретроспекции отличаются по темпоральной соотнесённости с сюжетным временем. Композиционно-текстовая ретроспекция выводит читателя за рамки сюжетного времени, в то время как отсылочная функционирует в рамках синхронного развития сюжета.
Кроме того, указанные виды ретроспекции, взаимодействуя в структуре текста, расширяют содержательно-фактуальную информацию и выделяют наиболее информативные отрезки текста.
По мнению Л. Н. Фёдоровой, основной функцией ретроспекции является информативная, которая непосредственно связана с содержательной стороной художественного произведения [16. С. 111]. Текст, организованный как линейная последовательность элементов, не воспринимается линейно. В процессе чтения, понимая текст, читатель адекватно воспринимает содержательно-фактуальную информацию и получает приблизительное представление о его идейной стороне. Субъективно читатель может ретроспективно выделить наиболее существенные для него в данный момент элементы текста. Это объясняется не авторской инициативой, а особенностью нашего мышления, связанного с ассоциативной памятью.
Процесс полного декодирования информации, заложенной в тексте, предполагает возвращение к уже выполнившим свою информативную функцию отрезкам текста.
Л. Н. Фёдорова отмечает, что в зависимости от формы презентации и вида ретроспекции меняется характер соотношения между содержательно-фактуальной и содержательно-концептуальной информацией [16. С. 112]. Композиционно-текстовая ретроспекция является прежде всего средством передачи содержательно-фактуальной информации, которая может переосмысливаться в процессе становления текста. Постепенное расширение фактуальной информации влияет на содержательно-концептуальную. Отсылочная ретроспекция непосредственно связана с процессом переакцентуации и не всегда сопровождается расширением содержательно-фактуальной информации.
Следующей функцией, которую выполняет ретроспекция, является обеспечение целостности и завершенности художественного текста [16. С. 115]. Текст представляет собой сложное единство многообразных и разнородных элементов, взаимосвязанных и взаимодействующих друг с другом.
Целостность текста не конструируется из заранее готовых элементов, она создается по мере развёртывания текста во времени и пространстве. В тексте каждый элемент значим для создания художественного целого.
Таким образом, ретроспекция, способствуя объединению текста в единое смысловое и структурное целое, в то же время является источником последующего развития сюжета. Поэтому Л. Н. Фёдорова считает возможным выделить следующие функции данной категории:
1. функцию продвижения сюжетного развития;
2. функцию замедления сюжетного развития [16. С. 116].
Ретроспективная часть в начале произведения выполняет функцию продвижения сюжета. В этом случае ретроспективный отрезок текста содержит информацию, которая или предопределяет сюжетное развитие, либо намекает на тот или иной поворот в ходе повествования. Введённый в начале текста ретроспективный отрезок повествования способствует построению художественного пространства, характеризует персонажей произведения. Замедляющая функция ретроспекции не влияет, по мнению Л.
Н. Федоровой, на развитие сюжета. Как мы видим, в трактовке Л. Н. Федоровой ретроспекция связана, прежде всего, с временем действия, а не с пространством.
Н. В. Брускова, которая рассмотрела ретроспекцию на примере немецкой художественной литературы, дает следующее определение этой категории: ретроспекция — это «такое изложение событий, когда последующий отрезок текста отсылает читателя к событиям, имевшим место раньше событий, описанных в предыдущем тексте» [5. С. 23]. Как и Л. Н. Федорова, автор считает категориальным признаком ретроспекции темпоральные скачки, нарушающие линейную последовательность событий. В своей классификации Н. В. Брускова исходит из грамматических критериев и выделяет по параметру структурно-синтаксической организации текста фразовую, межфразовую и текстовую ретроспекцию; по языковым способам выражения эксплицитную и имплицитную ретроспекцию; а также различает следующие семантические виды — дистантную, контактную, длительную и краткую ретроспекцию.
Авторы обращаются к категории ретроспекции при рассмотрении других текстовых категорий, а именно при изучении взаимодействия текстовых категорий в поэтическом тексте [9], в связи с проявлением категории в сопутствующем тексте [1], в связи с пресуппозицией [14], атакже в связи с категорией завершенности [12].
Категория ретроспекции подвергалась исследованию не только на примере художественного текста. Проблема ретроспекции затрагивалась также в связи с выявлением текстовых категорий в мемуарной литературе [11], в газетном тексте [6], в тексте газетного и журнального интервью [2], а также в научном тексте [3].
Обратимся теперь к рассмотрению категории проспекции.
Проспекция (лат. pro — перед, spectare — смотреть) — грамматическая категория текста, объединяющая различные языковые формы отнесения содержательно-фактуальной информации к тому, о чём речь будет идти в последующих частях текста [8. С 112].
Так же, как и ретроспекция, проспекция даёт читателю возможность более полно представить связь и значение наиболее важных эпизодов. Благодаря упоминанию о дальнейшем развертывании действий, читатель фокусирует своё внимание не на результате, а на тех причинах, которые привели к такому результату. Он глубже проникает в замысел автора, уделяет больше внимания внутреннему миру персонажей и их взаимоотношениям.
Н. В. Брускова, которая изучала проспекцию на примере немецкой художественной литературы, предлагает считать категориальным признаком проспекции темпоральные скачки, нарушающие линейную последовательность событий и отмечает, что «проспекция является сугубо текстовой категорией, так как признаки ее могут быть реализованы не только и не столько с помощью самостоятельных грамматических средств, а и главным образом с помощью последующего текста, который уточняет значение проспективности текста и помогает определить его функции в структуре всего текста» [5. С. 113]. Н. В. Брускова выделяет следующие семантические виды проспекции: уточнённую, кратную, отраженную и неопределенную. По средствам выражения автор различает эксплицитную и имплицитную проспекцию, причем что элементы текстовой категории проспекции обнаруживаются уже на уровне предложения (автор рассматривает проспекцию в простом, сложно сочиненном и сложноподчиненном предложениях) [5].
Имеющиеся исследования показывают, что проспекция реализуется не только в художественном, но и в научном тексте [3], причем она может быть определенным образом связана с сопутствующей тексту информацией, представленной сносками [1].
Практически все исследования обращают внимание на то, что проспекция является частью временного дисконтинуума и классифицируют реализации проспекции по этому принципу. Так, рассматривая характеристики жанра биографии в английском языке, Н. А. Левковская выделяет полную и частичную проспекцию с точки зрения временного среза и «одноступенчатую» и «многоступенчатую» проспекцию по характеру показа временных связей [10].
Е. В. Морозова, рассматривая пространственно-временной континуум на материале английской художественной литературы, при анализе видов нарушения временного континуума говорит о проспективном и проспективно-ретроспективном дисконтинууме [13].
Различие между ретроспекцией и проспекцией заключается в том, что ретроспекция всегда занимает какое-то место в поступательном движении текста, тогда как проспекция редко вызвана самим ходом сюжетного развёртывания. Однако читатель может предугадать, что последует дальше, в связи с отдельными актуализованными частями текста. Таким образом, подобно ретроспекции, проспекцию тоже можно разделить на объективно-авторскую и субъективно-читательскую.
Ретроспективные и проспективные контексты вводятся при помощи прямых и косвенных маркеров.
В качестве прямых маркеров ретроспекции в англоязычном художественном тексте могут быть выделены следующие.
— Грамматический маркер — использование Past Perfect:
(1) She was jolted out of her reverie and floundering for an answer. She and Jack had discussed ways they might handle just such a question from Danny, ways that had varied from evasion to the plain truth with no varnish on it. But Danny had never asked [25. C. 13].
— Прямые слова-указания на время: yesterday, last night etc.
— How long, since, when, last в сочетании с Past Perfect:
(2) She could not remember when she had last been so angry, so furious that her stomach had tied itself in a gripping, groaning knot [24. C. 39].
— Использование слова past как в качестве предлога, так и прилагательного и существительного в сочетании с лексическими единицами, именующими время:
(3) Now she turned restlessly on the bed, already dozing. Her mind, freed of any linear order by encroaching sleep, floated past the first year at Stovington, past the steady worsening times that that had reached low ebb when her husband had broken Danny’s arm, to that morning in the breakfast nook [25. C. 49].
(4) But all his tears were shed in the past few semiwakeful days when, as any animal that plays dead, he tried to learn the nature of his immediate threat [20. C. 13].
Такие маркеры как memory, dream, thought (n), sth. kept recurring to sb, глаголы умственной деятельности типа remember, realize следует считать косвенными, так как они только намекают на прошедшие события. Читателю доступно, в основном, их влияние на настоящий момент времени. Мы можем наблюдать смену настроения героя, потерю душевного равновесия и т. п. под действием этих напоминаний. Например:
(5) …but still, when he thought of telling them, that old memory rose up like a stone filling his mouth and blocking words [25. C. 196].
В данном примере описывается чувство ужаса героя в настоящий момент времени. Тем не менее, that old memory напоминает о каком-то неприятном событии в прошлом, которое является причиной душевного дискомфорта в настоящем. Другими словами, в данном контексте соединяются два временных плана.
Следует обратить внимание на то, что подобные слова-указатели на события, имевшие место в прошлом, могут использоваться в сочетании с настоящим временем:
(6) The days leading up to the funeral itself are dreamlike in my memory — the clearest memory I have is of eating Jo’s chocolate mouse and crying… [21. C. 7]
Отдельные события, имевшие место в прошлом и к которым герой снова и снова возвращается в настоящем, могут также считаться косвенными маркерами ретроспекции:
(7) I never forgot that unexpected boom, though, or the deathly silence which followed it [21. C. 57].
Говоря о проспекции, следует отметить, что прямыми маркерами проспекции являются все формы будущего времени (would, should+inf), а также условное наклонение.
(8) Now, which of five thousand answers should she give to that one? [25. C. 14]
Косвенных маркеров проспекции гораздо меньше, чем в случае ретроспекции. Такими косвенными маркерами в основном являются предположения, высказываемые персонажами:
(9) She had gotten Tad his supper in a fog of fear, trying to see what might logically happen next, but she was unable [24. C. 87].
(10) But could there be revenge, ever? Could there be? [23. C. 13]
В обоих случаях мы не видим прямых указаний на будущее время, однако не вызывает сомнения то, что мысли героев обращены в будущее.
Как показал анализ современной художественной прозы, случаи ретроспекции встречаются гораздо чаще, чем проспекции, и маркеры прошедшего времени гораздо разнообразнее. По мнению И. Р. Гальперина, это можно объяснить тем, что прошедшее время нам значительно ближе и понятнее, чем будущее. Наше сознание воспринимает прошедшие события, явления как уже известные и не представляющие собой загадку [8. С. 92].
Свойства грамматической категории проспекции исследованы в лингвистике пока менее полно, по-видимому, потому что в текстах художественной литературы она встречается реже, чем ретроспекция. Очевидно, это связано с особенностью человеческого сознания, привыкшего более часто обращаться к опыту прошлых лет, чем заглядывать в будущее, загадывать что-либо.
Ретроспекция, по мнению Е. В. Морозовой, обладает более точным и конкретным характером проникновения во временные пласты повествования по сравнению с проспекцией [13]. При ретроспективном показе событий автор чаще всего относит читателя к определённому отрезку времени из жизни героя, продолжительность которого или же его отдалённость от событий, лежащих в основе сюжетной линии, получает эксплицитное
выражение через временные указатели. При проспекции временное перенесение часто носит нечёткий, размытый характер. Иначе говоря, читатель переносится в будущее героя вообще, не ограничивая его конкретными временными рамками.
Подчеркнем еще раз, что проспекция и ретроспекция анализируются, прежде всего, как элементы художественного времени, а не художественного пространства.
Совершенно очевидно, что проспекция и ретроспекция определенным образом коррелируют с интроспекцией. Основной точкой соприкосновения является то, что все три явления относятся к внутренней реальности персонажа. Воспоминания и обращение к будущим событиям реализуются только в сознании персонажа (здесь мы не рассматриваем случаи проспекции и ретроспекции автора художественного произведения).
Возникает вопрос: можно ли считать все случаи проспекции и ретроспекции одновременно и случаями интроспекции на том основании, что все они воссоздают внутренний мир персонажа, описывают движение его мысли, мысленные скачки от одного времени к другому Для того, чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим контекст (1) и контекст (2) из приведенных выше примеров. В контексте (1) повествуется о том, что Вэнди вспоминает о прошлых событиях, о том, как они с Джеком обсуждали, каким образом следует отвечать Дэнни, если он начнет задавать «неудобные» вопросы. Несмотря на то, что действие происходит во внутренней реальности персонажа, все воспоминания относятся к событийному плану, а не к плану переживаний, ощущений и внутренних оценок персонажа. Персонаж просто перемещается по оси времени, переходя мыслями в прошлое. При этом пространство, в котором происходит действие, меняется, но это не внутреннее пространство персонажа, а вполне реальное, физическое, пространство, в котором в прошлом происходили некоторые события. Совершенно другая картина наблюдается в контексте (2). Здесь Донна оценивает свое эмоциональное стояние и понимает, что никогда раньше она не испытывала такой ярости. Она как бы выходит из реального физического мира и переходит в мир своих чувств и ощущений, в свое внутреннее ментальное и эмоциональное пространство. В обоих случаях мы имеем дело с ретроспекцией, но только во втором случае — одновременно с интроспекцией.
Таким образом, интроспекция пересекается с ретроспекцией, но при этом она уже ретроспекции.
Важно отметить, что интроспекция, сопряженная с ретроспекцией, связана не только с воссозданием эмоционального состояния персонажа, но и с интеллектуальной оценкой его прошлых действий.
(11) As she moved down the LNC tunnel toward her father’s lab, Vittoria realized she was about to unveil her father’s greatest achievement without him there. She had pictured this moment much differently [20. C. 83].
Несколько сложнее установить соотношение интроспекции и проспекции. Причиной этого является то, что будущее в большей степени субъективно, чем прошлое.
Н. А. Слюсарева отмечает субъективность событий и явлений в будущем, которая заключается в том, что говорящий сам во многих случаях определяет будущий факт как реальность, не зависящую от внешних условий, или как нечто желаемое, предполагаемое, зависимое от обстоятельств [15. С. 70].
По мнению Дж. Лича любое предсказание имеет модальный оттенок, поскольку говорящий не может быть уверен в будущем в такой степени, в какой он уверен в прошедшем или настоящем [18].
Понятие будущего времени рассматривается как более абстрактное по сравнению с понятием настоящего и прошедшего времени, что означает, что оно теснее связано с модальными значениями желательности, необходимости, реальности предстоящего или предполагаемого действия. Более того,
самому понятию будущего как категории вероятностной свойственна модальность потенциальности, гипотетичности действия. На эту особенность будущего времени указывают многие исследователи. «Спецификой модального значения Future является то, что оно всегда делает сообщаемое в какой-то мере предположительным, проблематичным: сообщаемое мыслится как вполне осуществимое, но всё же его еще нет в действительности, оно только ожидается или предполагается» [4].
Иными словами, даже планируя будущие конкретные действия, человек находится в сфере субъективной оценки возможности и желательности, что позволяет нам отнести большее число случаев персонажной проспекции одновременно и к интроспекции.
К собственно проспекции, не осложненной интроспекцией, можно отнести случаи «чистого» планирования будущих действий персонажем без оценки их возможности и/или желательности, например:
(12) Three minutes from now, she thought, I’ll be putting my key in my house door [18. C. 201].
Таким образом, можно сделать общий вывод о том, что проспекция и ретроспекция пересекаются с интроспекцией, но не совпадают полностью. Основными критериями, позволяющими разграничить интроспекцию и ретроспекцию или интроспекцию и проспекцию являются а) учет событийного плана; и б) учет пространственного параметра, то есть рассмотрение того пространства, в котором происходит действие. Если имеет место фиксация реального физического пространства, в котором происходят некоторые события, то такие контексты могут быть отнесены к проспекции или ретроспекции. Если же оценивается возможность или желательность будущих событий, будущее или прошлое эмоциональное состояние персонажа или же оценка прошлых событий, то это не только проспекция или ретроспекция, но одновременно и интроспекция.
ПРИМЕЧАНИЯ.
1. Алганаева Н. А. Сопутствующий текст и способы его связи с основным текстом (на материале сносок к научным и художественным произведениям) // Категории текста. — М., 1984.
2. Ананьева Н. А. Информативность диалогического единства в тексте интервью // Информативность текста. — М., 1986.
3. Антипова Д. Д. Категории ретроспекции и проспекции в научном тексте (на материале английской лингвистической литературы): Дис. … канд. филол. наук. — М., 1988.
4. Бархударов Л. С, Штелинг Д. А. Грамматика английского языка. — М.: Высшая школа, 1973.
5. Брускова Н. В. Категории ретроспекции и проспекции в художественном тексте (наматериале немецкого языка): Дис. … канд. филол. наук. — М., 1983.
6. Ваняшкин С. Г. Речевая образность в английском газетном тексте (структурно-семантическая и функциональная характеристика): Дис…..канд. филол. наук. — М., 1985.
7. Гальперин И. Р. Грамматические категории текста // Известия АН СССР, серия литературы и языка. — 1977. — Т. 36. — № 6.
8. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. — М.: Наука, 1981.
9. Змиевская Н.А. Сопряженность текстовых категорий как принцип их функционирования // Категории текста (Москва). — 1984. — Вып. 228.
10. Левковская Н. А. Интегрирующие свойства проспекции в тексте автбиографии // Сб. науч. тр. (Москва). — 1983. — Вып. 215.
11. Левковская Н. А. Организующая роль ретроспекции в системе категорий текста мемуарной литературы // Прагматика языка. — М., 1985.
12. Мейерович А. В. категория завершенности текста в функционально-стилистическом аспекте (на материале английской художественной и научной литературы XX в.): Дис. … канд. филол. наук. — М., 1987.
13. Морозова Е. В. Грамматическая категория пространственно-временного континуума в художественном тексте: Дис. … канд. филол. наук. — М., 1984.
14. Семенова Н. Г. Пресуппозиция как способ связи между высказываниями (на материале английской художественной литературы): Дис…. канд. филол. наук. — М., 1985.
15. Слюсарева Н. А. Проблемы функциональной морфологии современного английского языка. — М.: Наука, 1986.
16. Федорова Л. Н. Категория ретроспекции в художественном тексте (на материале английского языка): Дис. … канд. филол. наук. — М., 1982.
17. Федотова О. С. Интроспекция персонажа англоязычной художественной прозы
— новая категория текста: монография / О. С. Федотова; Ряз.гос.ун-т им. С. А. Есенина.
— Рязань, 2009.
18. Leech J. Meaning and the English Verb. — London: Longman, 1971.
19. Bradbury, Ray. Dandelion Wine. — M.: Айрис Пресс, 2005.
20. Brown, Dan. Angels and Demons. — Corgi Edition, 2001.
21. Harrison, Jim. Legends of the Fall. — New Delta Edition, New York, 1994.
22. King, Stephen. Bag of Bones. Scribner, New York, 1998.
23. King, Stephen. Dolan’s Cadillac // Nightmares and Dreamscapes. A Signet Book, New York, 1994.
24. King, Stephen. Cujo. A Signet Book, New York, 1982.
25. King, Stephen. The Shining. A Signet Book, New York, 1978.
Федотова О.С. Российский научный журнал №3 (..2010)

Запись опубликована автором admin в рубрике Пресса о РГУ имени С. А. Есенина. Добавьте в закладки постоянную ссылку.

Лекция 9Ретроспекция и проспекция в т ексте

РЕТРОСПЕКЦИЯ И ПРОСПЕКЦИЯ В ТЕКСТЕ

Прошлое страстно глядится в грядуща (А. БЛОК).

Переходя к рассмотрению категории ретроспектации и проспекции, мы снова оказываемся в сфере временных и пространственных понятий и их реализации в языке. Ретроспекция и проспекция связаны с категорией континуума. Они — «передышка» в беге линейного разверты­вания текста (вспомните воспоминания в рассказе Улицкой). Через эти категории осуществляется тот процесс, без кото­рого невозможно осмысление происходящего. Именно они, и особенно ретроспекция, лежат в основе создания эмпирического тезауруса читателя, благодаря которому он в состоянии понять «связь времен», проникнуть в замысел писателя.

Что занимает большее месте, более частотно представлено в тексте – проспекция или ретроспекция? Вспомним, что ретроспекция – это указание на прошлое, а проспекция – указание на будущее. В этой связи небезынтересно соображение У. Вейнрейха:

«По-видимо­му, универсальной закономерностью является следующий факт: по отно­шению к прошлому в языках проводится больше (или столько же, но не меньше) временных различий, чем по отношению к будущему. Количест­во степеней «прошлости» и ее типы широко варьируются по языкам и представляют собой интересный материал исследований» [У. Вейнрейх, 179].

В большинстве текстов ретроспекция проявляется имплицитно. Она основана на способности нашей памяти удерживать ранее сообщенное и сцеплять его с сообщаемым в данном отрезке текста. Именно эта имплицитность ретроспекции предоставляет большой простор вообра­жению читателя о «степенях прошлости».

Но и в проспекции тоже присутствует имплицитность. Она, переплетаясь с отдель­ными эксплицитно выраженными сигналами, направляет внимание читате­ля, мобилизует его творческий потенциал предугадывать то, что будет изложено в дальнейшем развертывании текста.

Тураева

Анафорическое I катафорическое построение текста.

Анафора предполагает ссылку (намек) назад, на нечто ранее упомянутое, из­вестное, как это, например, имеет место в следующем примере: «Они опять разошлись». Классическим примером является предложение «Король Франции — лысый». Оба предложения предполагают как условие удачной коммуникации пресуппозицию некоторого знания. В первом случае это знание о существовании какой-то пары, которая уже не первый раз решила расстаться. Во втором — существование короля.

Сложная анафорика, появление нового имени с определенным артиклем, личного местоимения включает читателя в сетку контек­стов скрытого, или пресуппозиционного, характера.

Катафорическое построение текста — это обращение вперед: «И он поведал мне следующую историю».

Опять Гальперин

Уместно здесь упомянуть замечание Г. Вейнриха о функции артикля в тексте. Вейнрих усматривает в определенном и неопределенном артиклях сигналы соответственно постинформации и прединформации (H.Weinrich, 1971; 1979): определенный – сигнал прединформации; неопределенный – сигнал постинформации.

Ретроспекция и проспекция как категории текста выполняют анало­гичные функции собственными текстовыми средствами. Какие же текстообразующие функции заложены в категориях ретроспекции и проспекции? Рассмотрим их по отдельности.

Ретроспекция — грамматическая категория текста, объединяющая фор­мы языкового выражения, относящие читателя к предшествующей содержательно-фактуальной информации. Ретроспекция проявляется двояко:

а) когда предшествующая информация уже была изложена в тексте;

б) когда предшествующая информация, необходимая для связи событий сообщается, прерывая поступательное движение текста, т.е. происходит перестановка временных планов повествования.

Ретроспекция порождается содержательно-фактуальной информацией. Автор словесного произведения, возвращая читателя к уже ранее сообщен­ным фактам, очевидно, придает какое-то значение этим фактам. Автор привлекает к ним внимание читателя, заставляя его удерживать в памяти отдельные моменты сообщения. Таким образом, ретроспекция выступает и в роли когезии. Ретроспеция может быть представлена в тексте в трех видах в зависимости от того, какая прагматическая установка лежит в ее основании:

а) восстановить в памяти читателя ранее данные сведения или сообщить ему новые, относящиеся к прошлому и необходимые для понимания путей дальнейшего развертывания повествования;

б) дать возможность переосмыслить эти сведения в новых условиях, в другом контексте, с учетом того, что было сказано до ретроспективной части;

в) актуализовать отдельные части текста, опосредованно относящиеся к содержательно-концептуальной информации.

Следовательно, категория ретроспекции неизбежно влечет за собой ка­кую-то переакцентуацию отдельных частей текста. Благодаря реализации категории ретроспекции, в нашей памяти воскресают определенные события и факты. Такое воспоминание заставляет нас переоценить то, что казалось иррелевантным или второстепенным

Ретроспекция особенно эффективно воспринимается при повторном и многократном прочтении текста.

Практически каждый текст в какой-то степени основан на ретроспек­ции. Последовательное накопление информации невозможно без удержа­ния в памяти информации, полученной ранее. Однако ретроспеция как категория текста предполагает целенаправленное действие со стороны автора. В его власти заставить читателя вызвать из памяти факты, которые должны быть актуализованы.

Ретроспекция может быть субъективно-читательской и объективно-авторской, т. е. Субъективно-авторская ретроспекция – это ретроспекция, которая является результатом индивидуального творческого восприятия континуума повествования;

Поясним нашу мысль.

Читатель волен мысленно возвращаться к уже прочитанным частям, в связи с тем, что эти части, «застрявшие» в памяти, оказываются сцепленными с фактами, событиями, описаниями, появляющимися в поступательном дви­жении восприятия текста. Эта субъективная ретроспекция в какой-то мере порождена грамматической категорией интеграции, связывающей воедино отдельные «блоки» повествования.

Возвращение (мысленное) к ранее прочитанному обычно является следствием самой композиции текста, которая неизбежно привязывает внимание читателя к тем или иным знако­мым (большей частью актуализованным) элементам текста.

Объективно авторская – ретроспекция, которая является результатом авторских ссылок на предшествующие части текста. Она реализуется, когда в тексте появляются такие слова и выражения, как

ему вспомнилось, ра­нее уже упоминалось о том, что…,

читатель помнит, что…,…

и опять перед ним проносятся картины прошлого и т.п.

Ретроспеция реализуется разными способами, среди которых особое место занимает повтор. Сама ретроспекция тоже своеобразный повтор -повтор мысли, который, естественно, замедляет движение повествования. Таким образом, ретроспецию можно рассматривать как паузу, как пере­рыв континуума повествования для того, чтобы актуализовать ранее из­ложенное и, нередко, чтобы придать содержательно-фактуальной инфор­мации какую-то часть содержательно-концептуальной.

Значение анализируемой категории заключается еще и в том, что она интегрирует временные срезы произведения. Иными словами, ретроспек­ция заставляет рассматривать текст с точки зрения прошлого, настоящего и в определенных условиях — будущего. Это хорошо сформулировал М.А. Сапаров: «Каждый временной срез произведения как процесса само­воспроизводящегося и синтезируемого в актуальном тождестве объекта и субъеката неминуемо объединяет:

1) уже осуществившееся, «выкристаллизовавшееся» и «затвердевшее» прошлое;

  1. непосредственно переживаемое настоящее;

  2. еще не осуществившееся, но уже антиципируемое будущее»1 [М.А. Сатаров, 98].

Как и большинство грамматических категорий текста, ретроспекция оказывается тесно увязанной с другими категориями — когезией, инфор­мативностью, членимостью, автосемантией и другими. Реализация данной категории в значительной степени обусловлена подготовленностью чита­теля к восприятию содержательно-концептуальной информации. Как было указано, СКИ не всегда легко декодируется.. Требуется определенная начитанность, понимание законов художественной изобразительности, стилистических приемов и структурных форм композиции, не говоря уже об общей культуре, чтобы адекватно воспринять содержательно-кон­цептуальную информацию. Однако некоторые исследователи не считают принципиально важным различие между подготовленным и неподготов­ленным читателем [Н. Verdaasdonk, C.C. Van Rees].

Ретроспекция не всегда сразу осознается как один из приемов актуа­лизации отрезка высказывания, который опосредованно способствует декодиро­ванию СКИ. Решающий фактор для получения полной эстетически значи­мой информации — повторение. Только при повторении можно адекватно воспринять художественное произведение.

Впечатления, которые лишь «мелькают» при первом чтении, постепен­но, средствами ретроспекции, обретают некую реальную форму, значи­тельность, весомость. К тому же ретроспекция, способствуя более глубо­кому пониманию взаимозависимости отдельных частей текста, тем самым обеспечивает процесс интеграции.

Рассказ Чехова «Красавицы» начинается описанием:

(1) «Помню, будучи еще гимназистом V или VI класса, я ехал с дедушкой из села Большой Крепкой Донской области в Ростов-на-Дону. День был августовский, знойный, томительно-скучный. От жары и сухого, горячего ветра, гнавшего нам на­встречу облака пыли, слипались глаза, сохло во рту…» (А.П.Чехов «Красавицы»).

Через несколько страниц в рассказе появляется следующее описание чувств и состояния рассказчика:

«Но потом я мало-помалу забыл о себе и весь отдался ощущению красоты. Я уж не помнил о степной скуке, о пыли…»

Ретроспекция здесь реализуется словами «я уж не помнил». Внимание читателя переносится с событий, происходящих в момент описания, на предшествующие данному событию факты и эпизоды.

Следует здесь отметить и стилистический прием, которым Чехов соз­дает эстетико-чувственное представление о красоте. Этот прием — проти­вопоставление безрадостного пейзажа, томительно-скучной и пыльной доро­ги внезапно блеснувшей и поразившей юношу красоте девушки. Попутно замечу, что слово пыль повторяется до приведенного второго отрывка много раз: облака пыли — в 5-й строке, сквозь пыль деревни — в 10-й строке, не было ни ветра, ни пыли — в 24-й строке, запыленные и изморен­ные зноем — в 26-й строке, опять жара, пыль, тряские дороги — в 34-й строке, и дальше опять — впечатление дня с их скукой и пылью, еще зна­чительно дальше, что я весь в пыли, загорел. .. и, наконец, я уж не помнил о степной скуке, о пыли… . Ссылки на предшествующее способствуют бо­лее глубокому пониманию текста.

В художественном произведении не­редко внимание читателя сосредоточено на отдельных деталях, иногда, казалось бы, малозначимых. Но силой художественного изображения эти детали становятся существенными характеристиками. В таких случаях деталь повторяется несколько раз, в разных ситуациях и через неравные промежутки текста. Так, короткая губка княгини Болконской или образ веретена на вечере у Анны Павловны, или многократное упоминание о красоте Элен в «Войне и мире» Толстого — все это формы реализации категории ретрос­пекции, поскольку внимание читателя все время возвращается к ранее сообщенному.

Как уже отмечалось, грамматические категории текста обычно на­столько переплетены, что подчас трудно отделить одну категорию от дру­гой. Более того, в одном «блоке» текста можно усмотреть разные кате­гории. Важно определить ведущую категорию, не теряя из виду другие, подчиненные ей.

Ретроспекция тесно связана с континуумом. Прерывность повество­вания, как было показано, обычно проявляется в виде размышлений автора, смены планов повествования, проспекции и ретроспекции.

К средствам проявления категории ретроспекции относится и икатегория дейксиса. Как известно, дейксис в широком значении этого термина — это указание на что-либо. Фактами дейктического характера являются:

— указательные местоимения, некоторые наречия, указывающие направления действия и даже некоторые глаголы, имеющие в своей смыс­ловой структуре сему направления движения. Такими же фактами дейксиса по аналогии, можно признать приведенные выше фразы типа: как было сказано выше, ранее мы уже говорили о том, что…, необходимо напомнить, это заставляет нас вернуться назад, ему вспомнилось, как несколько лет тому назад. ..

Дейктические элементы текста облегчают понимание зависимостей дискретных частей целого и эксплицитно раскрывают эту зависимость, как ее видит автор.

В газетных текстах ретроспекция получает особые формы реализации. Животрепещущие вопросы повседневной жизни народа, получившие в газете то или иное освещение, вызывают отклики читателей и в свою очередь требуют дальнейшего обсуждения. В таких случаях редакция кратко излагает суть вопроса со всякого рода комментариями, восстанав­ливающими в памяти читателя споры и расхождения во взглядах. В изло­жении сути вопроса нередко появляются ссылки на ранее упомянутое и цитаты из высказываний участников дискуссии. Иллюстрацией может служить «Дискуссионный клуб ЛГ», в котором систематически появ­ляются статьи и заметки дискуссионного характера. Категория ретроспек­ции в этих, статьях проявляется с особой остротой и наглядностью. Вообще, всякая дискуссия по самой своей природе не может обойтись без этой категории.

Если брать художественный текст, то в нем часто используется прием аллюзии. Является ли аллюзия средством проявления ретроспекции? Аллюзия как стилистический прием является средством расширенного переноса свойств и качеств мифологи­ческих, библейских, литературных, исторических и др. персонажей и событий на те, о которых идет речь в данном высказывании. Поэтому она не может рассматриваться как ретроспекция, в том понимании этого тер­мина, какое дается в нашей работе.

Другое дело цитация1. Аллюзия не восстанавливает хорошо известный образ, а извлекает из него дополнительную информацию. Цитата, наоборот, не претендуя на сообщение новой информации, отсылает читателя к уже известному с целью развить мысль, подкрепить свою мысль, выразить несогласие и т.д.

Ретроспекция, как уже было вскользь указано ранее, предполагает некоторую переакцентуацию единиц текста. Всякая соотнесенность одной единицы с другой неизбежно влечет за собой сопоставление этих единиц с точки зрения их семантической или художественно-эстетической весо­мости. Читатель хранит в памяти информацию о фактах, характеристиках персонажей, событиях, времени и месте их протекания и, что очень важно, вырабатывает, сознательно или подсознательно, свое отношение ко всему содержанию текста. Но это отношение еще не сложилось окончательно. Оно подвергается изменениям в связи с его субъективно-оценочной и эсте­тической меркой. Изменения субъективно-оценочного плана также возможны только в процессе ретроспективного анализа событий и фактов.

Приведу еще примеры объективно-авторской ретроспекции. В повести М.Ю. Лермонтова «Княгиня Лиговская» читаем:

(2) «Конечно, ни одна отцветшая красавица не поверяла мне дум и чувств, волновав­ших ее грудь после длинного бала или вечеринки…

…Чтобы легче угадать, о чем Лиэавета Николаевна изволила думать, я принужден, к своему великому сожалению, рассказать вам некоторые частности ее жизни,. , тем более что для объяснения следующих происшествий это необходимо. Она родилась в Петербурге и никогда не выезжала из Петербурга — правда, один раз на два месяца в Ревель на воды… и поэтому направление ее петербургского воспитания не получило никакого изменения; у нас в России несколько вывелись из моды французские мадамы, а в Петербурге их вовсе не держат…»

Здесь Лермонтов прямо указывает на роль ретроспекции: она необходима «для объяснения следующих происшествий». Такие сведения, как: направление воспитания Лизаветы Николаевны не получило никакого изменения, французских мадам в Петербурге вовсе не держат — одновре­менно прерывают континуум повествования, возвращают читателя к фак­там и событиям, предшествовавшим повествованию, и предвосхищают события и факты, которые излагаются позднее, т.е. получают и некоторый импульс проспекции.

Ретроспекция — неотъемлемое свойство восприятия целого. «Подав­ляющее большинство людей, — пишет В. Асмус, — воспринимают целое в произведениях, длящихся во времени, лишь «ретроспективно», лишь после того, как они прослушали последовательное исполнение всех его частей. Даже у Моцарта «единовременному» восприятию произведе­ния, конечно, предшествовало прослушивание произведения во времени (или просмотр по партитуре)» [В. Асмус, 44].

Трудно определить формы возникающей в процессе чтения текста субъективно-читательской ретроспекции. Если объективно-авторская ретроспекция возращает читателя к определенным отрезкам текста, то субъективно-читательская полностью зависит от того, что именно вызвало переключение внимания на ранее сообщенное:

— оригинальная мысль

— не­обычная форма изложения, повлекшая за собой некоторое усилие читате­ля для адекватного восприятия сообщения,

— стилистический прием,

— близость описываемого факта личному жизненному опыту читателя,

— внезапно возникшая ассоциация и пр.

Субъективно-читательская ретроспеция является важным компонентом порождения сопереживания. Читатель всегда подвергает получаемую информацию критической оценке, сознательно-аналитической или бессоз­нательно-эстетической (нравится/не нравится), Такая оценка по существу ведет к реализации ретроспекции: необходимость вспомнить те отрезки текста, те характеристики, те события, которые породили ту или иную оценку. Как объективно-авторская, так и субъективно-читательская рет­роспекция в какой-то степени, как мне кажется, — результат «активности бессознательного«, которое схватывается творческим импульском и под­вергается сознательной обработке.

Таким образом, в этой категории текста особенно тесно переплетаются лингвистические и психолингвистические его параметры.

С точки зрения ретроспекции как вида текста заслуживает внимания послесловие (заключение, эпилог). Векторная направленность его очевидна. Внимание читателя фокусируется на основных эпизодах, событиях, фак­тах, изложенных в основном тексте, т.е. на той содержательно-фактуаль-ной информации, из которой кристаллизуется содержательно-концеп­туальная.

Вариативность послесловия весьма широка. В некоторых после­словиях суммируются основные положения и выво­ды, изложенные в тексте. Они характерны для научных монографий, статей, диссертаций и обычно называются заключениями. Особенность за­ключения состоит в максимальном сжатии информации текста и в сведе­нии ее к основным положениям тезисного плана. В некоторых научных журналах после каждой статьи даются так называемые summary (резюме). По существу это извлечения из статьи, которые можно условно определить как рематические. Будучи оторваны от своего окружения, они приобре­тают некоторую независимость.

Перейду к рассмотрению категории проспекции. Эта грамматическая категория текста, объединяющая различные языковые формы отнесения содержательно-фактуальной информации к тому, о чем речь будет идти в последующих частях текста. Сигналами проспекции являются такие выражения, как

забегая вперед,

как будет указано ниже,

он и не подозре­вал, что через несколько дней он окажется,

как он будет разочарован, когда узнает, что…,

дальнейшее изложение покажет, что… и подобное. Вот простейший пример проспекции в тексте художественного произ­ведения:

(3) «Он громко провозглашает: «Ваше здоровье!» Остатки волос на его висках и над ушами завиты. Семь кружек пива способствуют отличному настроению. Только господу ведомо — врачи узнают это позднее, — что ему суждено умереть»1.

Подобно ретроспекции проспекция — один из приемов повествования, который дает читателю возможность яснее представить себе связь и об­условленность событий и эпизодов. Зная, что произойдет в дальнейшем,он глубже проникает в содержательно-концептуальную информацию, поскольку настоящее предстает перед ним в несколько ином плане.

Проспекция — категория, свойственная не только литературно-художест­венным текстам. Она часто наблюдается и в текстах научных. Так, в грамматике Лайонза неоднократно упоминаются явления, подробный анализ которых дается значительно позднее. Автор употребляет ряд выражений, реализующих проспекпию

(4) ‘The more particular implications of structuralism may be left for the folio wing pages; we shall look further into some of the theoretical differences… later in this chapter» (Более подробное описание особенностей структурализма дано на последующих страницах; несколько далее в этой главе мы рассмотрим некоторые теоре­тические различия) [Lyons Y., 50,117].

Различие между ретроспекцией и проспекцией заключается в том, что

— ретроспекция всегда занимает какое-то место в поступательном движении текста, тогда как

— проспекция редко вызвана самим ходом сюжетного развертывания. Однако читатель может предугадать, что последует дальше, в связи с отдельными актуализованными частями текста. Таким обра­зом, подобно ретроспекции, проспекцию тоже можно разделить на объек­тивно-авторскую и субъективно-читательскую.

Уместно упомянуть о так называемом эффекте обманутого ожидания. Рассказы О. Генри, как известно, в большинстве случаев построены так, что проспекция, возникшая у читателя в процессе чтения, оказывается ошибочной. Рассказ О. Генри «Роднит весь мир», в котором вор прони­кает в квартиру с целью ограбления, никак не предполагает концовки — вор и хозяин отправляются в кабачок распить кружку пива за счет вора.

Эффект обманутого ожидания это не что иное, как нарушение субъектив­но-читательской проспекции, созданной в процессе линейного развертывания повествования. В таких случаях проспекция вызывает ретроспекцию -стремление обратиться назад к заголовку и к содержательно-фактуальной информации с целью найти причинно-следственные связи в изложении фабулы, ведущие к логическому завершению сообщения. Особую форму проспекции представляют собой предисловие, введение, пролог, «от авто­ра.

О ретроспективе | Трехквартально

Майкл Копперман

Четверг, 12 июня 2014 г.

Ремесленное эссе

У всех прозаиков есть свои склонности, инструмент, к которому они возвращаются и на который полагаются. Для некоторых это умение вести диалог, юмор в пересказах, острота в изображении пейзажа, ловкость в сюжете, чувство драматического момента, острота метафоры или сравнения, дар юмора или лукавство. глаз для сатиры. Такие склонности естественны и в лучшем случае являются сильными сторонами: мы можем сиять, когда близость встречается с приложением. В худшем случае склонности становятся склонностями, тиками — слишком много одного и того же. Но как мы можем узнать разницу?

У меня есть особенно опасная склонность: я люблю ретроспективу, эту мощнейшую форму рефлексии, когда выходишь из непосредственного прошлого, чтобы рассмотреть его с точки зрения настоящего. Великий дар американского романтизма девятнадцатого века, ретроспективный способ позволяет рассказчикам говорить о событиях, свидетелями которых они были или в которых принимали участие, в точке от до настоящего повествования, позволяя им рассматривать то, что произошло, с большей перспективой. Ретроспекция проясняет то, что было, с точки зрения того, что произошло позже, что, в свою очередь, предполагает, что будет. Это Измаил Мелвилла, рассказывающий нам о Pequod — великая охота на белого кита, и это многослойное повествование Конрада в Heart of Darkness , где нам рассказывается история, которая сама была пересказана другим. Это Ник в «, Гэтсби, » Фицджеральда и его последняя великая метафора: «Итак, мы бьемся дальше, лодки против течения, непрестанно несущиеся назад в прошлое», и это лучшее из Пруста, все, очищенное от непреходящей значимости, ибо он увещевал: «Мы можем найти все в нашей памяти». Сегодня это то, что позволяет Исигуро в Никогда не отпускай меня и Остаток дня , чтобы его рассказчики оглядывались назад с такой идеальной ностальгией и остротой, даже если они сами не могут полностью понять или быть в состоянии вынести то, что произошло и что это значит. В начальном отрывке Never Let Me Go рассказчица описывает, как один из мужчин, находящихся на ее попечении, которого она знала с детства и, возможно, когда-то могла бы любить, находится на грани смерти. Он просит ее снова и снова пересказывать свои детские истории, как будто делая их своими: «Он хотел не только услышать о Хейлшеме, но и помнит Хейлшема так, словно это было его собственное детство.   Рассказчик обязывает не только Томми любовью своей юности, но и читателем: функциональный модус романа непрестанно ретроспективен, то есть оглядывается назад, чтобы вспомнить и понять, учитывая то, что следует. Мы знаем, что читаем о невинности юности, о том времени, когда взрослый мир с его тяготами и обязательствами не приблизится, и нас поначалу побуждают соответствующие размышления и наблюдения, ностальгия и намеки на будущие последствия. Роман основан на ретроспективном прошедшем времени и его взвешивании, казалось бы, незначительных драм и событий со значением и растущей зловещей по мере того, как мы начинаем осознавать ужас антиутопического мира, в котором обитают персонажи.

К сожалению, большинство из нас не может быть Исигуро. Опасности ретроспективы требуют, чтобы человек не заглядывал дальше полного тома Пруста: злоупотребляйте им, и в результате может получиться сиропообразная уклончивость, тяжелая, приторно-приторная и отвлекающая. Я вырезаю три четверти ретроспективных строк, которые пишу, потому что чувствую их напряжение — они не вызваны повествованием и поэтому свободны от переплетения, возможно, хороши сами по себе, но не являются частью целого. Когда Кейт Исигуро описывает высокие, яркие дни Хейлшема и рассказывает нам о голосах студентов, эхом разносящихся по коридорам, о беззаботных играх и мелких авантюрах, рассказчик делает это с определенной целью: это время совершенно потеряно и на самом деле было искусственное, его счастье основано на лжи и недомолвках. Ретроспективный рассказчик должен оглядываться назад с разумом и находить нечто большее, чем механическую ностальгию по тривиальности. Обычно ретроспективные строки любимы; часто кажется, что они касаются деталей пейзажа или человека, не укорененных в какой-либо большей потребности в размышлениях, чем это имело место задолго до этого. Если каждый момент отягощен значением, требующим проработки, мы не можем видеть прошлое за прошлое. Когда я пишу набросок рассказа или эссе, в котором используется ретроспектива, я смотрю на каждый случай и спрашиваю себя, что он там делает. Является ли это навязчивым, ненужным временным скачком, который отрывает нас от сцены? Сосредоточено ли оно на рассматриваемом вопросе или уводит нас от того, что на самом деле поставлено на карту? Честно ли это, углубление понимания в перспективе лет, или оно ложно, вынужденно или очевидно? Нужно ли это самому повествованию?

В мемуарах особенно важна ретроспектива. Наши воспоминания порочны и изменчивы, переписываются каждый раз, когда мы рассказываем или пересказываем, и формируются в той же степени, что и то, что происходит потом, и то, что произошло на самом деле: мы создаем историю, с которой можем жить и которую можем принять, которая говорит нам, кто мы сейчас. Когда мы пишем о том, что произошло, предполагается, что мы связаны «фактами» или тем, что действительно произошло, но наши воспоминания не являются записями, которые можно просмотреть и проверить. Процесс написания мемуаров — это постоянная ретроспектива: даже в прямолинейном учете, когда мы никогда не покидаем сцену или момент, то, что написано по памяти, неизбежно изменяется жизнью, которую мы прожили с тех пор. Ретроспекция — это тот момент, когда непостоянство памяти одновременно признается и преодолевается, когда годам, отягощающим прошлое, придается явное значение, подтверждается их откровение или его отсутствие: Это то, что произошло, и то, кем я был, каким я был, и то, что это означает сейчас, предполагает, кем я являюсь сейчас и буду, каким мир является и каким станет. Такие линии резонируют под поверхностями, потому что они не связаны временем или неопределенностью памяти, но воплощают истину, находящуюся внутри этих ограничений.

 

  • Множественные личности внутри: создание повествовательных персонажей в литературных мемуарах
  • Обнаженный голос
  • Проза на публике
  • Черноглазая телка, Шелли Тейлор
  • Преступления, Лейси М. Джонсон

ретроспективных пророчеств: правовые повествовательные конструкции | Новые направления в юриспруденции и литературе

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicНовые направления в юриспруденции и литературеТеория литературы и культурологияКнигиЖурналы Мобильный телефон Введите поисковый запрос

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicНовые направления в юриспруденции и литературеТеория литературы и культурологияКнигиЖурналы Введите поисковый запрос

Расширенный поиск

  • Иконка Цитировать Цитировать

  • Разрешения

  • Делиться
    • Твиттер
    • Больше

Укажите

Брукс, Питер, «Ретроспективные пророчества: юридические повествовательные конструкции», Элизабет С. Анкер и Бернадетт Мейлер (редакторы), New Directions in Law and Literature (

New York

, 2017; онлайн-издание, Oxford Academic, 22 июня 2017 г.), https://doi.org/10.1093/acprof:oso/9780190456368.003.0006, по состоянию на 12 марта 2023 г. .

Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicНовые направления в юриспруденции и литературеТеория литературы и культурологияКнигиЖурналы Мобильный телефон Введите поисковый запрос

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicНовые направления в юриспруденции и литературеТеория литературы и культурологияКнигиЖурналы Введите поисковый запрос

Advanced Search

Abstract

В этой главе утверждается, что истории — это не события в мире, а то, как мы рассказываем о событиях, — важное различие, которое иногда не признается в юридических заключениях. Этот вопрос исследуется через модель детективного рассказа Шерлока Холмса, а затем через размышления историка Карло Гинзбурга о «парадигме охотника» и работе «ретроспективного пророчества». Затем глава более подробно обращается к анализу нарратива, в частности к определяемому в конце характеру нарративного значения, и к одному делу Верховного суда, в котором нарратив обсуждается в аналитическом ключе: мнение судьи Саутера в Old Chief против США . Другие примеры взяты из судебных решений по делу об изнасиловании ( Раск против Мэриленда ) и петиций об освобождении после вынесения обвинительного приговора ( Миккенс против Тейлора ). Если нарратив, рассказывающий факты, играет такую ​​важную роль в праве, не должен ли закон вооружиться дополнительными инструментами для анализа нарратива?

Ключевые слова: юридический нарратив, повествование, ретроспективное пророчество, парадигма егеря, право и литература, целостность нарратива, нарративное построение реальности0003

Предмет

Теория литературы и культурология

В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.

Войти

Получить помощь с доступом

Получить помощь с доступом

Доступ для учреждений

Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP

Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.

Войдите через свое учреждение

Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.

  1. Нажмите Войти через свое учреждение.
  2. Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
  3. При посещении сайта учреждения используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
  4. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.

Войти с помощью читательского билета

Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.

Члены общества

Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:

Войти через сайт сообщества

Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

  1. Щелкните Войти через сайт сообщества.
  2. При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
  3. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.

Вход через личный кабинет

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. См. ниже.

Личный кабинет

Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр учетных записей, вошедших в систему

Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:

  • Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
  • Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.

Выполнен вход, но нет доступа к содержимому

Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.

Ведение счетов организаций

Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т.