Установка в психологии это: Психологическая установка — это… Что такое Психологическая установка?
методологические проблемы неклассической психологии. Раздел I. Психология установки. Деятельность и установка[2] (А. Г. Асмолов, 2002)
Является ли установка стабилизатором деятельности? (вместо предисловия)
Есть теории, внутренняя логика развития которых приводит как к постановке ранее неизвестных проблем, так и к рождению нового взгляда на традиционные вопросы той или иной области научного знания. К числу таких теорий относится общепсихологическая теория деятельности. Контуры этой теории были намечены в исследованиях Л.С.Выготского, А.Н.Леонтьева и А.Р.Лурии в те дни, когда молодая советская психология, пройдя между Сциллой психологии сознания и Харибдой бихевиоризма, встала на путь самостоятельного развития. С тех пор прошло немало лет. Чем дальше развивалась теория деятельности, тем большее число различных психологических проблем — таких, как проблемы строения деятельности, взаимоотношения между психическим отражением и деятельностью, возникновения и развития психики, структуры сознания, становления личности и т.
Без них деятельность не могла бы существовать как самостоятельная система, способная сохранять устойчивое направленное движение. Она была бы подобна флюгеру и каждое мгновение изменяла бы свою направленность под влиянием любых воздействий, обрушивающихся на субъекта. Обычно стабилизаторы деятельности не проявляют никаких признаков существования до тех пор, пока движение не встречает на своем пути те или иные препятствия. Но стоит какому-либо препятствию появиться на пути деятельности, и тенденция к сохранению движения в определенном направлении тотчас даст о себе знать. Различные по природе проявления этой тенденции встречаются буквально на каждом шагу. Приведем некоторые из них. Бегун, столкнувшийся в ходе состязаний с неожиданным препятствием, при попытке остановиться падает или резко наклоняется вперед. Человек, читающий набранный латинским шрифтом текст, прочитывает слово «чепуха» как «реникса». Легендарный царь Крез, одерживающий одну победу за другой, воспринимает двусмысленное высказывание дельфийского оракула «если будет перейдена река Галис, то рухнет могучее царство» соответственно своим ожиданиям и нападает на персов.
Подобного рода последствия существования тенденции к сохранению направленности движения в поведении человека с большой выразительностью были переданы выдающимся советским физиологом А.А.Ухтомским: «Бесценные вещи и бесценные области реального бытия проходят мимо наших ушей и наших глаз, если не подготовлены уши, чтобы слушать, и не подготовлены глаза, чтобы видеть, то есть если наша деятельность и поведение направлены в другие стороны» (1973, с.254).Итак, приведенные факты свидетельствуют о существовании тенденции к сохранению движения в определенном направлении на самых разных уровнях движения, в том числе и на уровне предметной деятельности. Однако между абстрактным положением, констатирующим наличие подобной тенденции в процессе деятельности, и конкретно-психологическим исследованием механизмов, обеспечивающих стабильность деятельности, лежит целая пропасть. Для того, чтобы через эту пропасть перебросить мост, следует рассмотреть, как представления о тенденции к сохранению направленности деятельности преломились в психологии, в каких фактах и понятиях проявления этой тенденции предстали перед исследователями.
В психологии наиболее адекватное и устоявшееся описание тенденции к движению в определенном направлении или готовности действовать определенным образом выражено в термине «установка» и его многочисленных аналогах. Является ли установка стабилизатором деятельности? Поможет ли рассмотрение установочных явлений в деятельности субъекта глубже понять природу самих этих явлений? Приведет ли исследование этих двух вопросов к взаимному обогащению таких центральных психологических категорий, как «деятельность» и «установка»? Анализ поставленных вопросов и составляет основное содержание этой небольшой монографии. Этот анализ предполагает обращение к тем разнородным феноменам и концепциям установки, которые существуют в экспериментальной психологии, и прежде всего к разрабатываемой в течение многих лет в советской психологии теории установки Д.Н.Узнадзе.
При решении вопросов о месте и функции установки в деятельности субъекта открываются два возможных пути исследования.
д. Этот и без того внушительный ряд терминов, связываемых с проявлениями установки, продолжает расти, но обилие терминов не должно заслонить два противоположных полюса понимания природы установки, сложившихся в современной психологии. На одном полюсе — сведение установки к феноменам иллюзий, обусловленных фиксированной установкой. На другом полюсе — рассмотрение установки в качестве одного из центральных психологических понятий. Среди сторонников второго, расширенного понимания установки мы видим, например, некоторых социальных психологов, которые одно время определяли предмет своей науки как изучение социальных установок (см. об этом: 
, 1935). Эти термины высвечивают разные стороны психической реальности, обозначаемой понятием «установка». Но в каком соотношении находятся фиксируемые этими терминами разные аспекты установочных явлений? Какая из двух полярных интерпретаций явления установки отвечает действительности? Эти вопросы представляют самостоятельную задачу исследования, решать которую можно только в том случае, если уже выработан свой взгляд на природу установочных явлений. Эта задача должна решаться не до решения проблемы о месте установки в структуре деятельности, а после такого решения. Тем не менее, именно с ней в первую очередь встречается исследователь, избравший исторический путь анализа. В связи с этим мы вынуждены отказаться от чисто исторического хода анализа проблемы о месте и функциях установочных явлений в деятельности субъекта.Второй путь решения проблемы о месте и функции установки в деятельности субъекта — это путь анализа современного состояния представлений о явлении установки.
В первой главе с позиций общепсихологической теории деятельности ведется анализ проблемы соотношения деятельности и установки в советской психологии. Главное внимание уделяется вопросу о взаимоотношениях между деятельностью и первичной унитарной установкой, и исследуются различные варианты решения этого вопроса. Показываются те противоречия, которые возникают при рассмотрении проблемы установки «в себе», т. е. вне деятельности. Существование этих противоречий доказывает необходимость отказа на современном этапе развития психологии от изолированного вне-деятельностного изучения явлений установки. Эти противоречия и разработанные в школе Д.
Н.Узнадзе представления об установке позволяют наметить то русло, по которому в теорию деятельности может быть введено опускавшееся пока звено — явления установки.
Во второй главе предлагается решение вопроса о месте и функции установки в деятельности субъекта. Будучи рассмотренными в контексте теории деятельности, известные факты проявления установки предстают в новом свете. Они приводят к разработке гипотезы об иерархической уровневой природе установки как механизма, стабилизирующего процессы деятельности. Согласно этой гипотезе, содержание и функции установок зависят от того, на каком уровне деятельности функционируют эти установки. В соответствии с основными структурными единицами, которые образуют психологическое строение деятельности, выделяются установки различных уровней и раскрываются их специфические особенности, а также анализируются отношения между этими установками и их вклад в регуляцию деятельности.
И, наконец, в третьей, заключительной главе предпринимается попытка, опираясь на представления об иерархической уровневой природе установки, дать систематизацию некоторых разрозненных фактов проявления установки, накопленных в ряде направлений зарубежной экспериментальной психологии.
Автор приносит глубокую благодарность своему учителю Алексею Николаевичу Леонтьеву, в постоянном общении с которым проводилось это исследование. Он искренне благодарен Александру Романовичу Лурия, в лаборатории которого была впервые изложена и нашла поддержку идея об уровневой природе установки, а также Ф.В.Бассину, А.В.Запорожцу, Ш.А.Надирашвили, А.Е.Шерозия и М.Б.Михалевской, каждый из которых оказал значительную помощь в ходе работы.
Глава I. Проблема соотношения деятельности и установки в отечественной психологии
Проблема соотношения деятельности и установки не раз вставала в отечественной психологии. И в этом нет ничего удивительного, так как в настоящее время теория деятельности и теория установки представляют собой наиболее четко выделившиеся и обладающие своим лицом направления, которые трудно спутать с любыми другими течениями отечественной психологии. Каждая из этих концепций, бесспорно, может являться предметом самостоятельного анализа, но нас в свете стоящей перед нами задачи исследования места установочных явлений в деятельности прежде всего интересует то, как в этих концепциях решается вопрос о взаимоотношениях между деятельностью и установкой.
В решении этого вопроса существуют две прямо противоположные позиции. Представители школы Д.Н.Узнадзе в течение многих лет последовательно отстаивают идею о существовании первичной установки, предваряющей и определяющей развертывание любых форм психической активности (Прангишвили, 1967, 1972; Чхартишвили, 1971; Надирашвили, 1974; Шерозия, 1969, 1973 и др.). Исследователи, стоящие на позициях теории деятельности, не менее последовательно отстаивают альтернативную позицию, которая может быть лаконично передана формулой: «Вначале было дело» (Леонтьев, 1955, 1975; Запорожец, 1960; Лурия, 1945; Эльконин, 1957 и др.). В этой главе мы попытаемся с позиций теории деятельности во-первых, проанализировать разные варианты решения проблемы взаимоотношений между деятельностью и установкой и выявить причины, приводящие к противопоставлению деятельности и установки, во-вторых, на примере вопроса о связи поведения и установки показать последствия противопоставления деятельности и установки, с которыми сталкиваются представители школы Д.
Н.Узнадзе, и, наконец, в-третьих, самое главное, — наметить путь решения задачи о месте установки в структуре деятельности.
Естественно, что подобный анализ требует рассмотрения некоторых основных положений теории установки выдающегося советского психолога Д.Н.Узнадзе, и в первую очередь понятия, выражающего стержневую идею этой теории — понятия первичной унитарной установки.
Постановка задачи преодоления «постулата непосредственности»
Без понимания той задачи, которая стояла перед Д.Н.Узнадзе, вряд ли удастся должным образом осознать стержневую идею теории установки. Если задача, ради разрешения которой родилась теория классика отечественной психологии Д.Н.Узнадзе, окажется близкой к той задаче, которую ставили перед собой создатели теории деятельности, то появится право сравнивать различные попытки ее решения и обнажится причина, приведшая к сорокалетнему противостоянию теорий установки и деятельности.
Далее, если эта причина окажется устранимой, то откроется путь для сопоставления этих теорий, поиска точек соприкосновения и различий. Для того чтобы адекватно понять интересующее нас событие — появление задачи, ради разрешения которой была создана теория установки, — нужно восстановить исторический фон, выступивший в качестве условия этой задачи.
На заре экспериментальной психологии факт существования установки (готовности к действию) проявлялся в самых разных областях психической реальности, оставаясь неуловимым для исследователей. В психофизике и в исследованиях времени реакции он доставлял экспериментаторам массу хлопот, так как, будучи неким неконтролируемым фактором, искажал результаты измерений и порождал ошибки типа ошибок «ожидания» (изменения ответа испытуемого, вызванного предвосхищением изменения ощущения) и «привыкания» (тенденции испытуемого реагировать на появление нового стимула тем же способом, которым он реагировал на предшествующее предъявление стимула), «личной» ошибки наблюдателя (ошибки запаздывания или упреждения при локализации движущегося объекта).
В другой линии исследования — при изучении иллюзии веса и объемно-весовой иллюзии — понятия установки или ожидания привлекались для описания тех состояний испытуемого, которые как бы опережали проявление этих иллюзий.
В начале XX в. проблема установки стала разрабатываться в Вюрцбургской школе. Не останавливаясь здесь на подробном анализе представлений об установке в школе «безобразного мышления», обратим внимание лишь на ряд основных особенностей, которые характеризуют вюрцбургское понимание установки. Во-первых, в Вюрцбурге понятие установки прочно срослось с понятием активности. Активность же рассматривалась вюрцбуржцами в отвлечении от своего реального носителя, от субъекта. Отсюда и понимание различных психических процессов как суверенных образований. У Кюльпе мышление мыслило, у Титченера ощущение ощущало, а установка упрямо проявлялась и в восприятии и в мышлении, словно напоминая о необходимости целостного подхода к изучению психических явлений. Во-вторых, установка (детерминирующая тенденция) впервые получила свое функциональное определение как фактор, направляющий и организующий протекание психических процессов, т.
е. была предпринята попытка указать те реальные функции, которые установка выполняет в психических процессах. Однако этими крайне важными для понимания проблемы установки моментами и ограничилась в основном разработка этой проблемы в Вюрцбургской школе. Понятие установки резко выпадало из строя понятий атомарной интроспективной психологии, внутренняя логика которой толкала психологов на поиски некоторой субстанции «установки» в психической реальности. Следуя традиционной психологии, вюрцбуржцы должны были бы найти и описать некий новый «атом», подобно тому, как они, ориентируясь на данные интроспективных отчетов, описывали ощущения, образы, чувства и т. д. Но испытуемые «отказывались» отнести установку к какому-либо из известных состояний сознания. Поэтому, например, К.Марбе, столкнувшись с проявлениями установки при исследовании суждения, вынужден был добросовестно перечислить все психические процессы, заверяя, что установка есть «нечто», что не может быть отнесено ни к одному из этих процессов.
Собственно говоря, К.Марбе тем самым негативно определил установку и зафиксировал это определение в концептуальном аппарате, введя термин «установка сознания».
Таковы в самой краткой обрисовке некоторые исторические события, обусловившие возникновение «задачи» Д.Н.Узнадзе. Мы говорим некоторые события, потому что с не меньшим успехом в качестве условий «задачи» могла выступить предыстория проблемы высших чувствований или высших психических функций, так как и в этих проблемах, как и в проблеме установки, со всей очевидностью проявлялась необходимость коренной перестройки самого фундамента здания психологической науки. Во всех этих областях с особой остротой проявлялись симптомы кризиса, разразившегося в 1920 годах в психологии. Уроки истории науки свидетельствуют о том, что в условиях кризиса необходимы выход из круга идей в какой-то определенной замкнутой области и обращение к более общим идеям, к тем постулатам, на которых строится мышление исследователей.
В качестве индикатора кризиса может выступить наличие феноменов, не укладывающихся в сложившуюся концептуальную сетку. Поскольку реальность неоднократно наблюдаемых феноменов установки не вызывала сомнения, то это могло сыграть роль толчка, побудившего исследователей приступить к поиску постулата, на котором было воздвигнуто здание атомарной интроспективной психологии. Что же представляет собой идея, обусловившая тот факт, что представитель традиционной психологии «…застывает в беспомощном состоянии перед единичными результатами эмпирических исследований до тех пор, пока не раскроются принципы, которые он сможет сделать основой для дедуктивных построений» (Эйнштейн, 1965, с.6).
Базовой идеей, молчаливо или явно признаваемой представителями традиционной психологии, была идея о том, что «объективная действительность непосредственно и сразу влияет на сознательную психику и в этой непосредственной связи определяет ее деятельность» (Узнадзе, 1966, с.158).
Д.Н.Узнадзе назвал эту идею «постулатом непосредственности».
Если мы вспомним слова Н.Н.Ланге, сравнивающего психолога конца XIX века с Приамом, сидящим на развалинах Трои, то уместно будет напомнить и о подарке коварных греков, который троянцы на собственных руках внесли в город. Таким троянским конем — «подарком» от мышления физиков и физиологов XIX столетия мышлению психологов — и был постулат непосредственности, приведший к развалинам «психологической Трои». Принимая осознанно или неосознанно этот постулат как исходную предпосылку экспериментального исследования, психолог оставался один на один с непреодолимыми трудностями, которые были обусловлены признанием постулата непосредственности и проявлялись в ошибках «ожидания» и «привыкания», иллюзиях установки, в таинственной неуловимости установки посредством интроспекции и, наконец, в беспомощности попыток поместить установку в арсенал устоявшихся категорий традиционной психологии.
Не менее рельефно признание постулата непосредственности сказывалось и в области высших чувствований, поскольку за тезисом представителей «понимающей» психологии о принципиальной невозможности причинного объяснения высших форм чувствования стояло все то же молчаливое признание механической причинности.
«Описательная психология целиком и полностью принимает основную идею объяснительной психологии, заключающуюся в том, что причинное объяснение не может быть ничем иным, кроме механического сведения сложных и высших процессов к атомистически разрозненным элементам душевной жизни», — писал Л.С.Выготский (1970, с.125).
Признание схемы механистического детерминизма — постулата непосредственности — определило то, что представители традиционной психологии, ориентированные в своих исследованиях на переживания отдельного индивида, резко обособили сферу психической реальности от действительности и оказались в замкнутом круге сознания. Только пересмотр самого фундамента психологии мог устранить препятствия, которые встали на ее пути, а такой пересмотр возможен лишь при выходе за сферу эмпирических фактов и специальных частных проблем типа проблемы установки или высших чувствований и обращения к методологическому анализу оснований психологической науки.
Этот шаг был сделан Д.
Н.Узнадзе, который, проделав методологический анализ фундамента атомарной интроспективной психологии, выделил постулат непосредственности, являющийся исходной предпосылкой всей традиционной психологии. Искусственность конструкций, вынуждающих мысль исследователя двигаться в замкнутом круге сознания, неадекватность рассмотрения психики, обусловленная принятием постулата непосредственности, привели Д.Н.Узнадзе к постановке задачи о необходимости преодоления этого постулата, к идее о невозможности анализа сознания изнутри и, следовательно, к поиску такого посредующего двучленную схему анализа звена, которое само бы не принадлежало к категории явлений сознания. В процессе решения этой задачи была создана теория установки.
Быть может, некоторые другие идеи Д.Н.Узнадзе подвергнутся пересмотру, ибо это нормальная судьба всех живых теорий, но анализ постулата непосредственности и его роковых для психологии последствий, венчающая этот анализ идея опосредования двучленной схемы анализа через «подпсихическое» останутся непреходящей ценностью психологической науки, ее фундаментальной идеей.
В поисках «опосредующего» звена
Постановка задачи о необходимости преодоления «постулата непосредственности» определила весь дальнейший ход развития мысли Д.Н.Узнадзе. Примерно с 1910 г. он начинает поиски «опосредующего» звена, захватывающая картина которых открывается перед нами благодаря работам А.Е.Шерозия (Шерозия, 1969, 1973). В ходе этих поисков постепенно формируется понятие, которое в начале 1920 годов укрепляется в отечественной психологии под термином «установка».
Поиски «опосредующего» звена — среднего члена между физическим и психическим миром — вплоть до середины 1920 годов шли чисто в философском плане. Усилия Д.Н.Узнадзе были направлены на построение представлений о субстанции, порождающей психические явления и расположенной вне замкнутого круга сознания. Для дальнейшего понимания всего хода идей Д.Н.Узнадзе крайне важно осознать то, что логическое конструирование понятия, предназначенного для преодоления постулата непосредственности, постоянно опережало попытки подыскать «нечто», соответствующее этому понятию в реальном мире.
Сначала были сформулированы признаки, которыми с точки зрения Д.Н.Узнадзе должна была обладать искомая субстанция. Попытаемся, ориентируясь на исследование А.Е.Шерозия, перечислить эти признаки.
1. Эта субстанция должна быть «посредником» и «принципом связи» как между физическим и психическим, так и между двумя психическими рядами. Только при этом условии она может быть предложена для преодоления постулата непосредственности.
2. Она должна быть не исключительно психическим, но и не исключительно физическим или физиологическим явлением. Подобный признак вводится потому, что введение чисто физического или психического звена не снимает постулата непосредственности.
3. В этой субстанции как в единстве должны быть представлены оба вида детерминации: физическая и психическая. Она должна быть чувствительной как к влияниям со стороны субъекта, так и со стороны объекта.
4. Она должна быть таким «переводчиком» событий, происходящих во внешнем мире, в психические явления, который сохранял бы адекватность физических воздействий.
5. Ее отличительным признаком должна быть целостность, неразложимость на отдельные элементы.
6. Через нее должно осуществляться воздействие на субъективные психические явления. Психические же явления, в свою очередь, могут только через нее оказывать влияние на физический мир.
7. Эта субстанция — необходимое условие поддержания жизни субъекта.
8. Она должна предшествовать психическим сознательным процессам и существовать до появления сознательной психики, так как сама сознательная психика необходимо развивается из этой субстанции.
Таков перечень признаков, которыми должна обладать «опосредующая» субстанция. Введение такой субстанции даст, по мнению Д.Н.Узнадзе, возможность преодолеть постулат непосредственности в любой его форме, будь то принцип «замкнутой каузальности природы» В.Вундта, гласящий, как известно, что психические следствия имеют в своей основе только психические причины, или принцип «психофизического взаимодействия» Г.
Фехнера.
В развитии идеи Д.Н.Узнадзе об опосредующем звене можно вычленить два периода: период разработки представлений о «нейтральном состоянии сознания» и период разработки представлений об общей унитарной первичной установке.
Первым концептом, призванным выполнить функции «среднего» звена, было «нейтральное состояние сознания». Д.Н.Узнадзе постоянно пытался найти в действительности феномен, отвечающий сформулированным выше признакам «опосредующей» субстанции — прообраз первичной общей установки. В этом феномене субъективное и объективное, сливаясь, должны как бы гасить друг друга.
В поисках этого феномена Д.Н.Узнадзе останавливается на таком состоянии сознания, в котором как бы исчезает индивидуальность субъекта и которое было бы лучше всего охарактеризовать как «надындивидуальное видение мира»[3]. Д.Н.Узнадзе, обращаясь к самонаблюдению, дает описание этого феномена: «Вспомните такой момент, когда перед сном ваши чувства и думы, меняясь, теряют определенность и индивидуальность, но при этом с какой-то механической силой сохраняют все же свое различие» (Узнадзе, 1910 — цит.
по Шерозия, 1969, с.241). Легко увидеть, что за подобными поисками отчетливо проступает количественная концепция сознания Ледда, и описываемое Д.Н.Узнадзе нейтральное состояние сознания — это не что иное, как «минимум» сознания, не имеющий принципиальных качественных отличий от других состояний сознания. Следовательно, понятие нейтрального состояния сознания не может быть использовано в качестве «среднего термина» для преодоления постулата непосредственности.
Более чем через десять лет, в 1923 г., Д.Н.Узнадзе были сделаны первые наброски теории установки в исследовании под названием «Impersonalia». В этом исследовании Д.Н.Узнадзе решительно отмежевывается от существующего в то время и лишенного положительных характеристик понятия «бессознательное» и выдвигает идею о субстанции, расположенной вне круга сознания — о «подпсихическом».
Под подпсихическим он понимает некоторое пограничное состояние, которое «…является все еще неведомой сферой, для которого совершенно чужды полюсы субъективного и объективного…».
И далее: «Мы вынуждены признать, что влияние объективного на живое существо в этой подпсихической сфере вызывает соответствующее себе “изменение”, являющееся адекватным выражением объективного, поскольку, оно лишено субъективной природы. Но так как оно лишено и объективной природы, то в нашем сознании переводится на “язык” психики в виде психических процессов и, следовательно, становится основой этих синтезов» (Узнадзе, 1923 — цит. по Шерозия, 1969, с.161). Функция этой неведомой сферы проявляется и в том, что «…интенция к объекту, заложенная в переживании всякого восприятия, возможно опирается только на эту неведомую подпсихическую сферу» ([курсив мой. — А.А.]; Узнадзе, 1923 — цит. по Шерозия, 1969, с.355). Неведомая подпсихическая сфера — область абстракции, лишенная конкретного психологического наполнения. Это остро чувствует сам Д.Н.Узнадзе и в дальнейшем непрерывно пытается найти конкретную почву для этой неведомой субстанции. Он предпринимает шаги в этом направлении, вводя понятия «ситуации» и «биосферы».
При разработке гипотезы «ситуации», поясняющей содержание подпсихического, неведомая сфера начинает приобретать конкретные психологические черты. Прежде всего, чтобы не возникло недоразумений, Д.Н.Узнадзе проводит резкое разграничение между «ситуацией» и внешней действительностью. В понимании Д.Н.Узнадзе ситуация — это не чисто внешний раздражитель или комплекс раздражителей, т. е. не объективное обстоятельство. С его точки зрения объективное обстоятельство лишь тогда может стать причиной поведения живого существа, когда оно отвечает сиюминутному состоянию, «расположению» этого существа. Тем самым Д.Н.Узнадзе вводит внутреннюю детерминацию в форме сиюминутного состояния, «расположения» или потребности субъекта, обогащая двучленную схему анализа, за которой скрывается «постулат непосредственности». Он замечает, что в зависимости от потребности меняется и ситуация — единство этой потребности и соответствующего ей внешнего раздражителя (Узнадзе, 1925). Но как потребность и соответствующий ей раздражитель, субъективное и объективное, могут выступить в единстве? Каким образом происходит превращение внешнего агента в ситуацию? Относится ли ситуация к числу психических моментов? Откуда берется интенция к объекту, опирающаяся на неведомую подпсихическую сферу? Все эти вопросы повисают в воздухе.
И тут Д.Н.Узнадзе прибегает к понятию «биосфера», которое он отождествляет с «принципом жизни» или «жизнедеятельностью» (Шерозия, 1969). Понятие «биосфера» фиксирует несколько моментов. Первый заключается в том, что подпсихическое — это ни в коей мере не психическая, но и не чисто физическая реальность. Второй момент подчеркивает то, что подпсихическое представляет собой необходимую ступень развития, предшествующую сознательной психике. И третий момент олицетворяет интерес создателя теории установки к вопросу о связи между «жизнедеятельностью», «принципом жизни» и «ситуацией». Д.Н.Узнадзе отмечает: «Если в основе целесообразности лежит только расположение объединенного в одно целое объективного и субъективного, то выходит, что оно и есть принцип жизни. Поэтому, думаем, мы в полном праве признать, что в его лице мы имеем дело с до сих пор неведомой сферой действительности, которую можно назвать биосферой. Все то, что подразумевается под названием “ситуации”или объединенного в одно целое расположения, надо думать, есть вызванное в биосфере положение.
Неудивительно поэтому, что задача разрешается прежде, чем живое существо осуществит ее в виде разных действий. Неудивительно и то, что наглядное поведение живого существа должно происходить под руководством биосферы…» (Узнадзе, 1925 — цит. по Шерозия, 1969, с.261). Приведенный выше отрывок из работы Д.Н.Узнадзе не оставляет сомнений в том, что «состояние ситуации», в котором вставшая перед субъектом задача дана как одно целое расположение, признается фактором, лежащим в основе целесообразности и соответственно направленности поведения. Несомненно и другое: задача, представленная в ситуации и содержащая в перспективе поступки живого существа, отождествляется с жизнедеятельностью. Но ситуация, которая на следующем этапе развития теории Д.Н.Узнадзе превратится в «установку», получив еще более конкретное выражение, есть фактор и условие жизнедеятельности, но никак не сама жизнедеятельность!
В дальнейшем Д.Н.Узнадзе никогда больше не возвращался к феномену «биосферы», к «биосферному» варианту преодоления постулата непосредственности.
Однако именно на этом этапе развития представлений об установке впервые пересеклись категории деятельности и установки, и категория установки, если так можно выразиться, «поглотила» категорию деятельности. К последствиям этого события нам еще неоднократно предстоит вернуться.
Анализ понятия «ситуация» в теории Д.Н.Узнадзе показывает, что этим понятием обозначена вставшая перед субъектом, но не данная ему в сознании задача. Эта задача уже решена в том смысле, что она в потенции содержит свое решение и тем самым является основой свободного выбора дальнейших поступков и реакций живого существа, основой целенаправленного избирательного поведения. «Все, к чему сознание стремится, все, что оно в конце концов нам дает, по существу уже представлено в подпсихическом. Разница только в том, что там оно представлено in nuce…» (Узнадзе, 1925 — цит. по Шерозия, 1969, с.261). В 1920 годы мысль о том, что то, к чему сознание стремится, т. е. цель действия, представлена до наступления этого действия в подпсихическом, причина позднее следствия, могла показаться кощунственной и противоречащей материалистическому пониманию психики.
Однако в наше время после появления работ Н.Винера, Н.А.Бернштейна и П.К.Анохина представления о цели как ключевом моменте регулирования, определяющем относительную устойчивость и направленность поведения в непрерывно меняющемся потоке воздействий различных раздражителей на организм, прочно заняли свое место в науке о поведении. В связи с этим есть все основания назвать Д.Н.Узнадзе одним из предвестников этих представлений в психологии.
В поисках «опосредующего звена» формируются представления об установке. Весь ход этих поисков, а также «задача» Узнадзе позволяют сделать следующие заключения: постановка задачи о преодолении постулата непосредственности и рассмотрение различных способов ее решения в исследованиях Д.Н.Узнадзе, предшествовавших экспериментальному анализу установки, позволяют резко противопоставить в методологическом плане концепцию Д.Н.Узнадзе всем вариантам понимания установки, существующим в психологии. В этом плане попытки вычертить прямую линию развития проблемы установки, скажем, от психофизической теории установки К.
Марбе, детерминирующей тенденции Н.Аха, когнитивного ожидания Э.Толмена или установки Д.Хебба до теории установки Д.Н.Узнадзе (Колбановский, 1955; Бжалава, 1966) являются неоправданными в принципе. Ограниченность подобных попыток состоит прежде всего в том, что содержание опосредующей субстанции, фиксируемой Д.Н.Узнадзе в 1920 годы термином «установка», не имеет ничего общего с содержанием, стоящим за этим термином, например, у К.Марбе, относящего установку к субъективным явлениям. В отличие же от Э.Толмена и Д.Хебба, направляющих свои усилия на анализ «центрального процесса» (установки, когнитивного ожидания и т. д.) — промежуточной переменной и пытающихся, по выражению У.Рейтмана, «выманить зверя из укрытия» (Рейтман, 1968), Д.Н.Узнадзе уже самой постановкой «задачи» и формулировкой признаков «опосредующей» субстанции показывает, что попытки искать этого «зверя» внутри замкнутого круга сознания или в физиологических механизмах мозга обречены на неудачу, так как постулат непосредственности не может быть преодолен изнутри.
Д.Н.Узнадзе и ведущие представители теории деятельности (см., например, Выготский, 1960; Леонтьев А.Н., 1975) решали общую задачу — задачу преодоления постулата непосредственности и вытекающей из него двучленной схемы анализа психических процессов: воздействие объекта — изменение текущих состояний субъекта. В одном случае в качестве среднего звена — субстанции, порождающей психические явления, — предлагается «подпсихическое» — первичная установка, в другом — предметная деятельность. Общность задачи, а также признаков опосредующей субстанции дают право на сопоставление этих вариантов ее решения.
В том случае, если понятие первичной установки наделяется признаками опосредующей субстанции, оно альтернативно категории деятельности, т. е. Д.Н.Узнадзе и А.Н.Леонтьев предлагают прямо противоположные варианты решения задачи о преодолении постулата непосредственности.
В ходе поисков «опосредующей» субстанций возникает разрыв между абстрактным содержанием, вкладываемым Д.
Н.Узнадзе в понятие «установка», и конкретно-психологическим наполнением этого понятия. Вследствие этого в понятие «первичная установка» вкладываются два относительно самостоятельных значения: некоторое абстрактное содержание, которым должно обладать это понятие, чтобы выполнить функцию «опосредующего» звена, и конкретно-психологическое содержание первичной установки как фактора целенаправленной деятельности. Разрыв между абстрактным и конкретно-психологическим содержанием понятия «первичная установка» по мере экспериментальной разработки самой теории установки все углубляется и приводит к ряду парадоксов, которые, как будет показано далее, могут быть преодолены лишь ценой отказа от понимания первичной установки как опосредующего звена.
Некоторые парадоксы проблемы первичной установки
Вопрос о «первичности» установки, установочного отражения до сих пор остается дискуссионным, так как он является камнем преткновения на пути разрешения проблемы отношений между установкой и деятельностью.
Дискуссия о «первичности» установки — это, по существу, дискуссия о категории, лежащей в основе психических явлений. С нашей точки зрения обсуждение альтернативы «первичная установка» или «деятельность», прозвучавшей во всех выступлениях на совещании по проблеме установки в 1955 г. и в несколько более смягченных формах продолжающей звучать и по сей день, выиграет, если будет переведено на почву исторического анализа содержания понятия «первичная установка».
В 1941 г. в исследовании «Основные положения теории установки» Д.Н.Узнадзе дает определение первичной установки. Он пишет, что установка — это «…своего рода целостное отражение, на почве которого может возникнуть или созерцательное, или действенное отражение. Оно заключается в своеобразном налаживании, настройке субъекта, его готовности… к тому, чтобы в нем проявились именно те психические или моторные акты, которые обеспечат адекватное ситуации созерцательное или действенное отражение. Оно является, так сказать, “установочным отражением”.
Содержание психики субъекта и вообще всего его поведения следует признать реализацией этой установки и, следовательно, вторичным явлением» (цит. по Бжалава, 1966). Это определение, будучи взято само по себе, оставляет возможность для свободы интерпретации. Какой смысл, например, вкладывает Д.Н.Узнадзе в термин «психическое», которое всегда вторично по отношению к установке? Что он имеет в виду, говоря о первичности установки? Чтобы ответить на эти вопросы и устранить излишние степени свободы в интерпретации этого определения, достаточно восстановить исторический контекст. Д.Н.Узнадзе, анализируя представления традиционной психологии, неоднократно подчеркивал, что ее представители отождествляли сознание и психику. В сознании современного психолога мысль о том, что психика не сводится к сознанию, укрепилась столь прочно, что он автоматически подставляет иной смысл в термин «психическое» в определении Д.Н.Узнадзе, забывая порой, что в начале века такое понимание вовсе не относилось к классу банальных.
Тогда «…для большинства философски образованных людей идея психического, которое одновременно не было бы сознательным, до такой степени непонятна, что представляется им абсурдной и несовместимой с простой логикой» (Фрейд, 1925, с.5). Правда, Д.Н.Узнадзе упоминает о существовании направления, которое обращается к проблеме бессознательного — о психоанализе З.Фрейда. Но, по справедливому мнению Узнадзе, концепция Фрейда ни в коей мере не меняет действительного положения вещей в картине представлений традиционной психологии, поскольку «бессознательное» у Фрейда — это негативно определенное сознательное. И только. Рационализовав таким способом «бессознательное» в психоаналитической теории, Узнадзе устраняет любые возражения против своего тезиса, согласно которому в традиционной психологии «…все психическое сознательно, и то, что сознательно, является по необходимости и психическим» (Узнадзе, 1966). Все это наталкивает на мысль, что, по-видимому, говоря о первичности установки по отношению к психике, Д.Н.Узнадзе подразумевал психику в смысле традиционной психологии, т. е. психику как явление сознания. Более того, в своих ранних работах он неоднократно акцентировал внимание на том, что признак сознания является основным признаком психического: «…какое мы имеем право называть психическим нечто такое, что совершенно лишено основного качества психического — сознания» (1925; цит. по Бочоришвили, 1966, с.153). «Первичность» установки и мыслилась Д.Н.Узнадзе как прямая противоположность первичной данности явлений сознания, которые считались основными и единственными объектами изучения в традиционной психологии. В этом и вся методологическая нагрузка «первичности» установки в исследованиях Д.Н.Узнадзе, стоящего не перед альтернативой «установка или деятельность», а перед другим исторически совершенно оправданным вопросом: либо первичность, непосредственная данность субъективных переживаний и, как следствие признания этой «первичности» единственным объектом исследования, бесконечные странствия внутри круга сознания; либо попытка прорвать обычные границы психики и «…констатировать наличие чего-нибудь принципиально отличного [курсив мой. — А.А.]от всего того, что традиционно было установлено в ней» (Узнадзе, 1961, с.170). Таким образом, «первичность» в смысле Д.Н.Узнадзе и следует понимать как оппозиционное понятие по отношению к «первичности» в смысле непосредственной данности явлений сознания. При таком содержании «первичности» становится понятной та страстность, с которой Д.Н.Узнадзе настаивал на положении о «первичности» и бессознательности установки. Ведь если бы установка была вторична по отношению к психическому, то ее введение ничего бы не дало для решения задачи преодоления постулата непосредственности. До этого момента анализировался лишь один из аспектов понятия «первичная установка», а именно то содержание, которому должно удовлетворять это понятие, чтобы выступить в функции «среднего термина». Из сказанного выше вытекает, что под «первичностью» в теории установки Д.Н.Узнадзе прежде всего имеется в виду «первичность» по отношению к сознательной психике.
Если же мы тем не менее вслед за некоторыми авторами предположим (см., например, Бжалава, 1971), что установка первична по отношению к любым формам поведения вообще, появляется до поведения и, следовательно, любые уровни деятельности являются производными от установки, ее peaлизацией, то при переходе к конкретно-психологическому содержанию понятия установки как тенденции, готовности к определенному действию столкнемся с серьезными трудностями.
Во-первых, признание примата установки над деятельностью не только в функциональном, но и в генетическом аспекте приводит к нивелированию всякого отличия установки от «либидо» З.Фрейда, «стремления к власти» А.Адлера или тенденции, влечения иррационалистической философии, согласно которой человеческая деятельность и есть лишь реализация некоей человеческой «самости». «Мы знаем об этой “самости” лишь… по тем следам, которые она оставляет в реальных эмпирических поступках человека. Теоретически ее можно представить как тенденцию к чему-то, возможность чего-то. Практически же она существует только в своих символических облачениях — в действиях и поступках человека» (Кузьмина, 1969, с.288). Признание установки первичной в этом смысле означало бы сведение ее исключительно к внутренней детерминации и противоречило бы аксиоматическим положениям Д.Н.Узнадзе о необходимости для возникновения установки ситуации удовлетворения потребности и об установке как единстве двух видов детерминации. И не случайно Д.Н.Узнадзе, словно предвидя попытки неоправданного сближения его теории установки с некоторыми идеалистическими концепциями (Колбановский, 1955; Рудик, 1955), парирует их: «…Установка является соответствующей объективному положению вещей модификацией живого существа, отражением в нем как в целом объективного положения вещей. Для понятия же установки именно это и имеет существенное значение, и без этого указанное понятие не имело бы никакой ценности для психологии» (1940; цит. по Шерозия, 1969, с.191). Эта мысль Д.Н.Узнадзе заставляет усомниться в приписываемом установке примате над деятельностью и превращении ее в некоторую внутреннюю силу, напор, импульс, порождающий деятельность.
Во-вторых, при таком понимании «первичности» установки исследователь, решая вопрос об отношениях между восприятием и установкой, неминуемо попадает в заколдованный круг.
Парадокс состоит в следующем: необходимыми условиями возникновения установки являются потребность и ситуация удовлетворения потребности. Ситуация удовлетворения потребности только в том случае выступает как условие возникновения установки, если она воспринята субъектом, но любой акт восприятия, согласно теории Д.Н.Узнадзе, предполагает существование установки. Иными словами, для того чтобы возникла установка, должна быть отражена ситуация удовлетворения потребности, но ситуация не может быть отражена без установки.
Рассмотрим несколько попыток преодоления этого парадокса. Первая попытка — это попросту откровенный отказ от решения вопроса об отношениях между восприятием и установкой, выступивший, по мнению Ф.В.Бассина, в исследовании Д.Миллера, Ю.Галантера и К.Прибрама, в форме вопроса об отношении между Планами и поведением (Бассин, 1966). Упомянутые авторы отделываются от решения этого вопроса изящным замечанием: «Наше отношение к вопросу, откуда берутся Планы, напоминает отношение бостонских дам к своим шляпам: “Моя дорогая, мы не получаем наши шляпы, у нас они есть”» (Миллер, Галантер, Прибрам, 1966, с.194). Подобная нейтральность к проблеме взаимоотношения между планом и поведением не проходит даром. Она не замедляет проявиться в том, что для объяснения иерархии компонентов деятельности авторы ссылаются на иерархию T — O—T — E[4]. «Операциональные компоненты схемы T — O—T — E сами могут быть элементами этой схемы. Иначе говоря, схема T — O—T — E включает как стратегические, так и тактические элементы поведения. Таким образом, операциональная фаза системы T — O—T — E более высокого порядка может сама состоять из цепи других подобных же систем, а каждая из последних, в свою очередь, может содержать ряды таких же подчиненных единиц и т. д.» (Там же, с.48). Такого рода объяснение иерархической структуры поведения через иерархическую систему T — O—T — E представляет, по справедливому замечанию Ф.В.Бассина, логическое соскальзывание, очень напоминающее ошибку типа petitio principii: «Если фактом, который подлежит объяснению, является иерархическая структура поведения, а каждый из компонентов этой структуры организован по схеме ТОТЕ, то разве не очевидно, что существование иерархии ТОТЕ заранее предрешается объясняемым фактом и что оно поэтому является лишь оборотной стороной этого факта, его отражением, следствием, но никак не может служить его объяснением!» (1966, с.10). Но дело не исчерпывается только одной этой логической ошибкой. Попытка объяснить иерархию деятельности через иерархию лежащих в ее основе регуляционных механизмов вступает в противоречие с ходом развития регуляционных механизмов и поведения в филогенезе, поскольку поведение постоянно опережает в филогенезе формирование этих механизмов. Так, например, Н.А.Бернштейн, анализируя филогенез движений, обрисовывает те отношения, которые складываются в ходе филогенеза между центральными замыкательными системами и эффекторикой. Тщательно прослеживая эволюцию движения, он показывает, что исторически центральные замыкательные системы служили «подсобными для подсобных» и руководящая роль досталась им сравнительно недавно. В эволюции организм, вынужденный постоянно решать все новые классы задач, возникающие в изменяющейся среде, развивает свою эффекторику, и когда старый уровень управления оказывается не в силах справиться с эволюционирующим эффекторным аппаратом, происходит качественный скачок, рождается новый уровень управления движениями (Бернштейн, 1947). Следовательно, в филогенезе мы видим нечто противоположное тому, что предлагают Д.Миллер, Ю.Галантер и К.Прибрам: не иерархия регулирующих механизмов задает иерархию деятельности, а, наоборот, в филогенезе деятельность «строит для себя» иерархический аппарат управления. Тут мы должны оговориться во избежание возможных недоразумений. При исследовании вопроса об отношениях между деятельностью и установкой всегда необходимо четко различать два аспекта рассмотрения: генетический и функциональный. Сказанное выше целиком и полностью относится к генетическому аспекту рассмотрения, но отсюда ни в коем случае не вытекает, что и в функциональном аспекте наблюдается аналогичная картина взаимоотношений между установкой и деятельностью. Напротив, в функциональном аспекте установка, сформировавшаяся в предшествующей деятельности, может вести деятельность и определять ее устойчивость.
Вторая попытка преодоления парадокса принадлежит Ш.Н.Чхартишвили. Для выхода из создавшегося в теории установки затруднительного положения он обращается к теории отражения. Если рассмотреть живое существо только как вещь, как физический предмет, то оно, как и любой физический предмет, отражает воздействия из внешней среды. В виде физического отражения, присущего всем уровням организации материи, в установку и входит объективный фактор — ситуация удовлетворения потребности, — оставляя след в организме наряду с другими физическими воздействиями. При появлении в организме потребности он становится чувствительным именно по отношению к тем физическим воздействиям, которые связаны с этой потребностью. «Когда в динамическое состояние живого существа, созданное определенной потребностью, попадает физическое отражение того предмета или той ситуации, которые могут удовлетворить эту потребность, то тогда оно, так сказать, “оживает”, теряет характер простого физического отражения и вместе с потребностью переходит в состояние установки, восходит, возвышается до установочного состояния» (Чхартишвили, 1971, с.147). Ш.Н.Чхартишвили приходит к выводу, что материальным базисом установочного отражения везде и всюду является физическое отражение и, следовательно, нет надобности для допущения какого бы то ни было восприятия, предшествовавшего возникновению установки. Положение о том, что в основе установочного отражения лежит физическое отражение, представляется правильным, но… и оно не дает выхода из парадоксальной ситуации, поскольку физическое отражение в снятом виде содержится во всех уровнях отражения. Бесспорно, что оно является, в том числе, и базисом установочного отражения. Однако из этого бесспорного положения никак не следует, что указанная выше особенность установочного отражения по отношению к физическому есть особенность, специфичная именно для установочного отражения.
И, наконец, третья попытка выхода из заколдованного круга взаимоотношений между восприятием и установкой. Ее автор — Д.Н.Узнадзе. Для того чтобы выйти из парадоксальной ситуации, Д.Н.Узнадзе вводит третий фактор возникновения первичной установки, помимо двух основных: потребности и ситуации удовлетворения потребности. «Мы должны признать, — пишет Д.Н.Узнадзе, — что в случаях актуальности какой-нибудь потребности и наличия объекта как условия ее удовлетворения субъект в первую очередь, должен заметить, должен “воспринять” этот объект, чтобы затем, получив установку, быть в состоянии обратиться к соответствующим актам деятельности, рассчитанной на удовлетворение потребности. Словом, получается, что “восприятие” объектов, касающихся поведения, возникает раньше, чем установка на это поведение» (Узнадзе, 1961, с.172). Таким образом, третьим фактором возникновения первичной установки является «особое восприятие», которое Д.Н.Узнадзе, чтобы отличить его от восприятия, направляемого установкой, называет замечанием. По мнению Д.Н.Узнадзе, существуют три ступени развития восприятия: ступень замечания, ступень восприятия и ступень объективации, присущая исключительно человеку. Ступень замечания — самая примитивная ступень восприятия, представляющая по своему содержанию раздражение не субъекта как целого, а лишь его чувственных органов. Но вопрос в данном случае не столько в том, что конкретно Д.Н.Узнадзе понимал под «замечанием». Суть дела прежде всего заключается в том, что возникновению первичной установки всегда должна предшествовать какая-то, пусть самая примитивная, но работа — говоря словами А.Н.Леонтьева, работа всегда должна быть (1965, с.29).
Таким образом, Д.Н.Узнадзе находит выход из создавшегося парадоксального положения в отношениях между установкой и восприятием. Он допускает существование некоторой предварительной активности, некоторой работы, предшествующей возникновению первичной установки. Подобное допущение, введенное Д.Н.Узнадзе, имеет принципиальное значение, поскольку доказывает, что сам создатель теории установки не исключал возможности существования активности, предшествовавшей возникновению первичной установки.
Итак, мы можем сделать следующие выводы.
— При исследовании первичной установки следует различать два плана анализа этого понятия: методологический и онтологический. При рассмотрении первичной установки в методологическом плане в поле зрения попадают те свойства первичной установки, которыми она наделяется, чтобы выступить в качестве опосредующего звена, необходимого для разрешения задачи преодоления постулата непосредственности. Говоря об онтологическом плане рассмотрения, мы имеем в виду те реальные признаки, которыми обладает явление, названное первичной установкой.
— В методологическом плане «первичность» установки в момент возникновения этого понятия означала прежде всего «первичность» по отношению к психике, отождествляемой в традиционной психологии с сознанием. Лишь в более поздний период в понимание «первичности» установки был вложен иной смысл: «первичность» по отношению к деятельности. Такой перенос не является случайным, а закономерно вытекает из абстрактного понимания первичной установки как опосредующей субстанции.
— Подчеркивание Д.Н.Узнадзе принципиальной бессознательности установки было обусловлено задачей преодоления постулата непосредственности. Принципиальная бессознательность как характеристика установки в системе Д.Н.Узнадзе — это не что иное, как иносказание требования выйти за пределы замкнутого круга сознания.
— В онтологическом плане попытки считать установку первичной по отношению к деятельности приводят к парадоксам, подобным разобранному выше парадоксу, возникающему между установкой и восприятием: установка возникает до любой деятельности, в том числе и до восприятия, но для возникновения установки необходимо восприятие ситуации удовлетворения потребности. В поисках выхода из заколдованного круга «установка — восприятие» Д.Н.Узнадзе оказывается вынужденным допустить наличие некоторой активности, «предварительного замечания», и тем самым деятельности, предшествующей возникновению установки. Но это допущение, углубляющее представления о реальных условиях возникновения готовности к определенным образом направленной деятельности, рассогласуется с пониманием установки как опосредующей субстанции.
— Допущение активности, «предварительного замечания», в качестве третьего фактора возникновения установки приводит к введению деятельности в схему возникновения установки, но деятельности только как одного из условий, рядоположенного с двумя другими условиями — потребностью и ситуацией удовлетворения потребности.
Онтологический статус первичной установки
Вопрос о том, какое реальное психологическое явление стоит за понятием «первичная установка», нуждается в специальном анализе, так как конкретно-психологическое содержание первичной установки завуалировано абстрактным содержанием этого понятия. Некоторые авторы, имея в виду абстрактное содержание понятия «первичная установка», склонны полагать, что оно вообще не поддается непосредственному экспериментальному исследованию. Так, например, А.Е.Шерозия, совершенно справедливо отмечая, что через понятие первичной установки проходит линия водораздела между исследованиями установки в школе Д.Н.Узнадзе и в зарубежной психологии, отстаивает точку зрения о принципиальной невозможности прямого экспериментального изучения первичной установки. По мнению А.Е.Шерозии (1969, 1973), о свойствах первичной установки, являющейся объяснительным принципом психологической науки, возможно судить лишь опосредованно, через данные, полученные при изучении вторичной фиксированной установки. Так что же такое первичная установка — универсальный абстрактный принцип, неведомая подпсихическая сфера или же конкретно-психологическое явление, играющее вполне определенную роль в деятельности субъекта? Уход от ответа на этот вопрос не только возведет альтернативу «деятельность или установка» в ранг вечных проблем, но и даст широкие возможности для превращения первичной установки то в динамический стереотип, то в информационную модель, то в акцептор действия. Отмечая факт существования подобных превращений, противоречащих представлениям о первичной установке как об опосредующей субстанции, мы вовсе не считаем их случайностью или недоразумением. Напротив, мы полагаем, что у таких авторов, как А.С.Прангишвили и И.Т.Бжалава, принимающих указанные понятия в качестве синонимов установки, были на то реальные основания. Но это никак не снимает поставленных выше вопросов, а лишь заостряет их, побуждая отыскивать эти основания. И одним из неизбежных шагов на пути этих поисков является исследование конкретно-психологического содержания, вкладываемого в понятие «первичная установка».
В исследованиях Д.Н.Узнадзе встречается описание явления, стоящего за первичной установкой. Обращаясь к хорошо знакомой каждому из нас ситуации, он приводит следующий пример. «Скажем, я чувствую сильную жажду, и в этом состоянии я прохожу мимо места продажи прохладительных напитков, мимо которого, впрочем, мне приходилось проходить ежедневно по нескольку раз. На этот раз я чувствую, что вид напитков привлекает, как бы тянет меня к себе. Подчиняясь этому влечению, я останавливаюсь и заказываю себе воду, которая кажется сейчас мне наиболее привлекательной. Лишь только я удовлетворяю жажду, вода сейчас же теряет для меня привлекательную силу, и если я в таком состоянии прохожу около того места, оно остается вне моего интереса, или же бывает, что я его не замечаю вовсе» (Узнадзе, 1961, с.169).
Явление притяжения со стороны предметов, «побуждающего характера» предметов неоднократно описывалось в художественной литературе. Оно вовсе не обязательно сопровождается осознанием, как в приведенном выше примере. Иногда и потребность и сам ее предмет не выступают в сознании человека, но тем не менее властно определяют его поступки, «притягивают» человека к себе. Так, герой романа «Преступление и наказание» Раскольников, намеревающийся пойти в полицейскую контору, вдруг находит себя у того места, где им было совершено убийство старухи-ростовщицы. «В контору надо было идти все прямо и при втором повороте взять влево: она была уже в двух шагах. Но, дойдя до первого поворота, он остановился, подумал, поворотил в переулок и пошел обходом через две улицы, — может быть, без всякой цели, а может быть, чтобы хоть минуту еще потянуть и выиграть время. Он шел и смотрел в землю. Вдруг, как будто кто шепнул ему что-то на ухо. Он поднял голову и увидал, что стоит у того дома, у самых ворот. С того вечера он здесь не был и мимо не проходил. Неотразимое и необъяснимое желание повлекло его» (Достоевский Ф.М. Преступление и наказание). Мы видим, как какая-то непонятная сила влечет Раскольникова к месту преступления, и она, эта сила, словно действует помимо него. Два описанных случая глубоко отличны, но в них есть одна общая особенность, которая и становится центром интереса Д.Н.Узнадзе. При наличии некоторой потребности вещь, могущая удовлетворить субъекта, влечет его к себе и побуждает совершить акт, «требуемый» этой вещью и приводящий к удовлетворению потребности. Пусть в одном случае эта вещь — самый банальный стакан воды, а в другом — место преступления; пусть в одном случае состояние, вызванное потребностью и ее предметом, осознается, а в другом скрыто от человека, — все эти различия не должны укрыть общей особенности этих ситуаций. В обоих случаях специфическое состояние, возникшее у субъекта при наличии потребности и ее предмета, выражается в направленности, готовности к совершению определенного акта, отвечающего потребности, т. е. в установке.
На явление, описываемое понятием «установка», психологи не раз обращали внимание. В частности К.Левин исследовал «побуждающий характер» предметов (Aufforderungscharakter). Однако, как отмечает Д.Н.Узнадзе, это явление не было понято и использовано в науке в должной мере, несмотря на то, что оно имеет первостепенное значение для понимания поведения. В исследовании этого явления Д.Н.Узнадзе видит основную проблему психологии: «…Анализ психической деятельности должен начинаться в первую очередь с изучения модификации активного субъекта как целого, с изучения его установки» (1961, с.171).
Последуем за Д.Н.Узнадзе и попытаемся разобраться, как возникает установка, какую роль она играет в психической деятельности. При этом постоянно будем иметь в виду не абстрактное содержание первичной установки как неведомой подпсихической сферы, посредующей психические и физические явления, а тот конкретный феномен готовности, вызываемой потребностью, нашедшей свой предмет, который только что был описан. Вопрос о возникновении первичной установки, в свою очередь, разбивается на два более частных вопроса: о связи потребности и установки и о связи установки с ситуацией удовлетворения потребности.
Рассмотрим вопрос о связи потребности и установки. Потребность определяется Д.Н.Узнадзе (1966) как психофизическое состояние организма, выражающее нужду в чем-то, лежащем вне его. Если бы у организма не возникало потребностей, то он бы оставался недвижим. Потребность дает импульсы к активности, вносит в установку тенденцию перехода к активности, тем самым обусловливая одну из основных особенностей первичной установки — ее динамичность.
При самой разнообразной трактовке потребностей в психологии динамическая, побуждающая функция потребностей является общепризнанной. Д.Н.Узнадзе, описывая вклад потребности в возникновение установки, отмечает: «Среда сама по себе не дает субъекту никакого стимула действия, если он совершенно лишен потребности, удовлетворение которой стало бы возможно в условиях этой среды. Среда превращается в ситуацию того или иного нашего действия лишь сообразно тому, какой мы обладаем потребностью, устанавливая с ней взаимоотношения» (1940, с.74 — цит. по Шерозия, 1973). Взаимоотношения со средой, в ходе которых происходит превращение этой среды в ситуацию удовлетворения потребности, осуществляются в процессе активности, побуждаемой потребностью. Эта активность понимается Д.Н.Узнадзе не только как прием, гарантирующий организму средства удовлетворения потребности, но и как источник, благодаря которому появляется возможность непосредственного удовлетворения потребности. До тех пор, пока в среде не найдены средства удовлетворения потребности, потребность «неиндивидуализирована», не наполнена, у субъекта нет установки. А это значит, что первично субъект никогда не подступает к действительности с уже готовой, сложившейся установкой! «Установка возникает у него в самом процессе воздействия этой действительности и дает возможность переживать и осуществлять поведение соответственно ей» (Узнадзе, 1940, с.74 — цит. по Шерозия, 1973). Допустим, что субъект впервые в своей жизни испытывает какую-либо потребность, и у него нет возможности опереться на прошлый опыт. Первое, что он должен предпринять, — это начать поиск тех средств, которые бы позволили ему удовлетворить потребность. Пока не найдены эти средства, пока среда не превратилась в ситуацию удовлетворения потребности, нет никаких оснований говорить о наличии у субъекта установки. Мы особо акцентируем внимание на этих положениях, чтобы оттенить кардинальный и, к сожалению, часто забываемый факт: до того, как в процессе активности не будут найдены средства удовлетворения потребности, до поведения установки не возникает! Мысль Д.Н.Узнадзе об активности — источнике средств удовлетворения потребности, — будучи доведена до своего логического завершения, принимает следующую форму: активность — источник возникновения установки. Активность и есть та субстанция, в которой происходит «встреча» субъективного иобъективного видов детерминации, потребности и ситуации ее удовлетворения и, следовательно, рождается установка.
«Установку создает не только потребность и не только объективная ситуация. Для того чтобы возникла установка, необходима встреча потребности с объективной ситуацией, содержащей условия ее удовлетворения» [курсив мой. — А.А.] (Узнадзе, 1940 — цит. по Шерозия, 1973). В современных исследованиях, в частности в искусных экспериментах этологов, тщательно изучен процесс изменения активности, происходящей после «встречи» потребности с ее предметом (Лоренц, 1970; Тинберген, 1969). До «встречи» с потребностью активность носит разлитой ненаправленный характер; после «встречи» она приобретает устойчивую направленность, которая порой, особенно у животных, стоящих на низких уровнях биологической эволюции, оборачивается инертностью.
Подобная устойчивая направленность поведения является, по мнению Н.Ю.Войтониса, первым шагом к освобождению организмов от обязательного подчинения факторам среды данного момента и составляет необходимую психологическую предпосылку биологической эволюции (Войтонис, 1949).
В теории деятельности акт встречи потребности с ее предметом рассматривается как один из самых важных моментов в становлении поведения. «В психологии потребностей нужно с самого начала исходить из следующего капитального различия: различия потребности как внутреннего условия, как одной из обязательных предпосылок деятельности, и потребности как того, что направляет и регулирует конкретную деятельность субъекта в предметной среде… Лишь в результате “встречи” потребности с отвечающим ей предметом она впервые становится способной направлять и регулировать деятельность.
Встреча потребности с предметом есть акт чрезвычайный, акт опредмечивания потребности — “наполнения” ее содержанием, которое черпается из окружающего мира. Это и переводит потребность на собственно психологический уровень» (Леонтьев А.Н., 1975, с.88).
Мы считаем, что различение потребности как одной из обязательных предпосылок деятельности и потребности как того, что направляет и регулирует деятельность, нашло свое отражение в теории Д.Н.Узнадзе. Однако представление о первичной установке как об опосредующей субстанции помешало создателю теории установки с достаточной определенностью эксплицировать реально заложенное в его концепции различение потребности до «встречи» с предметом и потребности после «встречи» с предметом. Ведь в действительности Д.Н.Узнадзе показывает, что о психологическом содержании потребности может идти речь лишь тогда случае, когда она «встречается» в ходе активности со «своим» предметом и вводит особое психологическое понятие, указывающее на состояние субъекта как целого после «встречи» потребности с ее предметом, выражающее готовность к деятельности, направленной на этот предмет. Он обозначает это состояние термином «установка».
До этого момента анализировались отношения между потребностью и установкой. Далее нам следует рассмотреть вопрос о вкладе в установку ее объективного фактора — ситуации удовлетворения потребности. Однако этот вопрос теснейшим образом связан с проблемой взаимоотношения поведения и установки в концепции Д.Н.Узнадзе, и поэтому он будет рассмотрен в контексте этой проблемы.
Анализ онтологического статуса понятия первичной установки привел нас к следующим выводам.
— За понятием «первичная установка» в концепции Д.Н.Узнадзе стоит конкретно-психологическое явление, известное в психологии под именем феномена «побуждающего характера» предметов.
— В процессе возникновения первичной установки можно выделить три момента: потребность (предпосылка возникновения деятельности), активность и ситуация удовлетворения потребности. Первый и третий моменты образуют некоторое единство лишь в процессе активности, которая и является основным источником возникновения установки. Отсюда следует, что первичная установка представляет собой не что иное, как момент деятельности субъекта.
Конец ознакомительного фрагмента.
Психологическая установка
Психологическая установка
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава 1. Роль установок в запоминании в концепции Сергея Леонидовича Рубинштейна
1.1 Задачи психологического исследования в понимании Сергея Леонидовича Рубинштейна
1.2 Роль установок в запоминании
Глава 2. Установка в концепции Дмитрия Николаевича Узнадзе
2.1 Постановка проблемы установки в психологической концепции Дмитрия Николаевича Узнадзе
2.2 Психологическая установка, как один составляющих аспектов (системообразующий фактор) бессознательного в понимании общей концепции Дмитрия Николаевича Узнадзе в работах его учеников
2.3 Связь потребности и установки
2.4 Установка и поведение
Глава 3. ИЕРАРХИЧЕСКАЯ УРОВНЕВАЯ ПРИРОДА УСТАНОВКИ
3.1 Уровень смысловой установки
3.2 Уровень целевой установки
3.3 Уровень
Глава 4. УСТАНОВКА В МЫШЛЕНИИ
4.1 Слово как объективный фактор установки
4.2 Теория черт Гордона Олпорта
4.3 Факторная теория Кэттела
4.4 Когнитивная психология Р.Л. Солсо. Установка и решение задач
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Введение
Все многообразие явлений нашей психической жизни в основном распадается на три отличающиеся друг от друга группы: познание, чувство и воля, представляющие три основные, наиболее традиционные единицы обычной классификации явлений душевной жизни. Конечно, в истории нашей науки известна не одна попытка группировать душевные явления и на иных основах, но традиционная классификация до настоящего времени доминирует. Вместе с тем в нашей повседневной жизни определённый отпечаток на поведенческие реакции оказывают заложенные в психике человека предрасположенности действовать тем или иным образом, что даёт основание полагать на формирование в психике человека тех или иных установок, хотим мы этого или не хотим. И поэтому изучение процесса формирования установок всегда будет оставаться актуальной темой вне зависимости от её изученности психологической наукой.
В названной связи, хочу отметить, что с выбором темы я долго не мучился, тем более, что проблема установки интересовала меня уже давно, и тем более уже имелось направление, по которому необходимо работать в целом – «Установки на миграцию и оседлость у представителей Белорусского этноса». Я всегда по жизни интересовался так называемыми «ошибочными действиями», которые совершаются неосознанно. Правда, тогда я еще не знал, что они — одно из проявлений установки, одно из многих ее проявлений, в то время я ещё не обучался по специальности «Психология».
Теперь представляется вполне очевидным, что установка — это складывающееся на основе опыта устойчивое предрасположение индивида к определенной форме реагирования, побуждающее его ориентировать свою деятельность в определенном направлении и действовать последовательно по отношению ко всем объектам и ситуациям, с которыми оно связано. А установка в мышлении – это то, что на данном этапе интересует меня больше всего. Однако уже на первых этапах работы оказалось, что именно тема взаимосвязи установки и мышления в современной экспериментальной психологии — отнюдь не самая разработанная. Вернее не так, те исследователи, которые за неё брались, провели внушительные исследования и дали детальный анализ, но этих смельчаков было не так много.
Понятие установки первоначально было введено в экспериментальной психологии немецкими психологами для обозначения, обусловленного прошлым опытом фактора готовности действовать тем или иным образом, определяющего скорость реагирования на воспринимаемую ситуацию и некоторые иллюзии восприятия (Г. Мюллер, Т. Шуман, 1889). Понятие установки было введено также для описания, возникающего при постановке задачи неосознаваемого состояния готовности, обусловливающего направленность различных психических процессов (Н. Ах, 1905).
Позднее понятие социальной установки — аттитюда — вводится в социальную психологию и социологию для обозначения субъективных ориентаций индивидов как членов группы (или общества) на те, или иные ценности, предписывающих индивидам определенные социально принятые способы поведения (У. Томас, Ф. Знанецкий, 1918–1920). В качестве объяснительного принципа изучения психических явлений установка наиболее глубоко раскрыта советским психологом Дмитрием Николаевичем Узнадзе и его школой.
В настоящем введении хочу дать определение установки, которое сложилось в понимании Владимира Александровича Барабанщикова, который был в Смоленском гуманитарном Университете с лекциями, и дал понятие установки следующим образом: — « Установка- состояние готовности человека воспринимать, мыслить и действовать определённым образом, установка не осознаётся и является основным понятием, с помощью которого можно исследовать бессознательное».
Целью настоящей работы является анализ такой психологической категории, как установка, и проявление установки в мышлении человека.
Целью настоящего психологического исследования является раскрытие специфических психологических закономерностей формирования и закрепления установок, роль установок в запоминании и мышлении.
Для этого необходимо не оперирование одними лишь статистическими средними, а анализ конкретных индивидуальных случаев, потому что действительность конкретна, и лишь ее конкретным анализом можно раскрыть все реальные зависимости, как об этом говорил Сергей Леонидович Рубинштейн. Поэтому, принцип индивидуализации исследования должен быть существеннейшим принципом этой работы.
Хочу отметить, что тема установок в современной психологии является актуальной. В настоящее время человечество интересуется тем, что оно из себя представляет (в смысле психологии, конечно) и именно тема установки в мышлении стоит на пересечении сознания (как мышления) и бессознательного (как одного из проявлений установочных феноменов).
Объектом настоящего исследования будет выступать Человек.
Предметом исследования будет исследование психики человека, механизмов и закономерностей формирования установок, исследование сущности формирования установок, факты наличия установок в психике человека, и закрепление установок на подсознательном уровне.
Метод исследования — Эмпирический, с оценкой и описанием работ различных психологических школ.
В начале работы была поставлена цель, которая конкретизировалась в отдельных задачах. В соответствии же с задачами работа разбита на четыре главы. В первой главе анализируются общие положения концепции установки Сергея Леонидовича Рубинштейна, во второй главе положения концепции Дмитрия Николаевича Узнадзе, в третьей главе — проявления установки в мышлении на основе работ того же Узнадзе, а в четвёртой главе – установка в работах некоторых зарубежных авторов.
Глава 1. Роль установок в запоминании в концепции Сергея Леонидовича Рубинштейна
1.1 Задачи психологического исследования в понимании Сергея Леонидовича Рубинштейна
Рубинштейн, выявив ключевую проблему, без решения которой кризис не мог быть преодолен, – проблему сознания и деятельности, сумел вскрыть внутреннюю связь этих категорий благодаря раскрытию их единства через категорию субъекта.
Таким образом, связь сознания и деятельности не просто постулируется, а раскрывается. Небезынтересно отметить, что реализация Рубинштейном деятельностного подхода к сознанию, который фактически совпадал в этом значении с принципом субъекта деятельности, не означала сведения специфики сознания и психики в целом к деятельности. Напротив, принцип единства сознания и деятельности базировался на их понимании как различных модальностей, а деятельностный подход служил цели объективного выявления специфики активности сознания.
Сегодня, спустя 90 лет, исследования Рубинштейна не утратили своей значимости, поскольку это направление продолжили А.В. Брушлинский, Б.М. Теплов, А.Н. Леонтьев и другие психологи, основавшие свои психологические исследования на базовой платформе Рубинштейна.
Сергей Леонидович Рубинштейн, проводя беспристрастный анализ таких вопросов, как формирование психологических установок, справедливо отметил: психологический установка узнадзе
«Задача теоретического психологического исследования заключается не в жизнеописании отдельного индивида в его единичности. Задача любого психологического исследования заключается в том, чтобы от единичного перейти к всеобщему, от случайного перейти к необходимому, от явлений перейти к существенному в них».
Для теоретического психологического исследования изучение индивидуальных случаев является, по мнению Сергея Леонидовича Рубинштейна не особой областью или объектом, а средством познания. Через изучение индивидуальных случаев в их вариативности психологическое исследование должно идти к истинной своей цели – к установлению все более общих и существенных закономерностей. Установка на индивидуализацию исследования и на раскрытие реальных закономерностей должна быть поставлена в нашей психологии во главу угла – в принципиальной противоположности всем концепциям, для которых суть заключается в том, чтобы устанавливать стандарты, оперируя статистическими средними.
1.2 Роль установок в запоминании
Сергей Леонидович Рубинштейн отмечал, что в ассоциативных, смысловых и структурных связях проявляется по преимуществу роль материала. Но запоминание и воспроизведение зависят не только от объективных связей материала, но и от отношения к нему личности. Это отношение обусловлено направленностью личности — ее установками, интересами и той эмоциональной окраской, в которой выражается значимость материала для личности. Память человека носит избирательный характер. Нет человека, у которого была бы такая плохая память, так неисправно функционировали бы ассоциативные и прочие связи, чтобы он все забывал, как нет человека, у которого они функционировали бы так, чтобы он все помнил. Всякий человек что — то запоминает и что — то забывает. Избирательный характер памяти выражается в том, что мы запоминаем по преимуществу то, что для нас значимо, интересно[3].
По мнению Рубинштейна, запоминание у человека существенно зависит от сознательной установки на запоминание. Роль ее особенно велика в высших проявлениях памяти. Запоминание и особенно заучивание является в значительной мере волевым актом, сознательным выполнением определенного задания. Установка запомнить является существенным условием запоминания, без нее простое повторение предъявленного ряда не дает эффекта.
Одним из примеров Рубинштейн приводит классический ассоциативный эксперимент Г. Эббингауза и его продолжателей, который фактически всегда опирался не только на ассоциативные связи, но и на установки, хотя сами авторы не отдавали себе отчета в этом. Экспериментатор создавал эту установку, давая испытуемому инструкцию запомнить.
В этой связи Рубинштейн упоминает, что роль установки стихийно, помимо желания исследователей, хорошо вскрывает один эксперимент. В частности: Сербский психолог П. Радоссавлевич, изучавший память с помощью методики Эббингауза, проводил опыт с человеком, плохо понимавшим язык, на котором говорил экспериментатор. Испытуемому было предложено запомнить ряд из 8 слогов, читая их вслух. Ход событий Радоссавлевич описывает следующим образом: «Он читал ряд 20, 30, 40, 46 раз, не заявляя, однако, что выучил слоги, как это должно было быть согласно моей (не понятой им) инструкции. Я уже почти усомнился в возможности благоприятного результата и после 46 повторений, прекратив предъявление слогов, спросил, может ли испытуемый повторить этот ряд слогов наизусть. «Как? Так я должен заучивать эти слоги?» — был ответ испытуемого. Тогда экспериментатор еще шесть раз прочел ряд слогов вслух и легко достиг цели».
Вместе с тем Рубинштейн, отмечая значимость инструкции в формировании установки, приводит эксперимент психолога Курта Левина. Для того чтобы экспериментально установить, насколько существенна именно инструкция, Курт Левин проделал следующий эксперимент. Он заставлял испытуемых повторять несколько пар слогов, в результате чего между слогами устанавливались ассоциативные связи. После этого испытуемому предъявлялись отдельные слоги, в числе которых имелись как принадлежащие к заученным парам, так и новые, и давалась инструкция либо просто прочесть, либо сказать первое, что придет в голову. Испытуемые обычно не воспроизводили второго из парных слогов. Требовалась специальная инструкция, а именно нужно было создать специальную установку, чтобы это воспроизведение состоялось. Таким образом, ассоциации сами по себе, без инструкции не вызывали воспроизведения.
Кроме того, Рубинштейн, раскрывая сущность установки на запоминание, приводит лабораторные опыты психолога Б.В. Зейгарник. Рубинштейн отмечает, что роль установки на запоминание проявилась и в лабораторных опытах Б. В. Зейгарник, установившей, что прерванные действия (незавершенные задачи) запоминаются лучше законченных и уже завершенных. Установка может влиять не только на сам факт запоминания, но и на его длительность. Различные установки как бы включают запоминаемый материал в различные контексты, закрепляют его в разных системах, из которых одни охватывают более или менее кратковременные этапы, а другие — целые эпохи в жизни человека.
Рубинштейн рассматривает установки и с позиции психолога А. Ааля. В опытах А. Ааля учащимся предлагалось заучить два одинаковых по трудности отрывка, причем было указано, какой текст они должны будут воспроизвести на следующий день и какой — через неделю. Под различными предлогами проверка воспроизведения обоих отрывков была отложена на две недели. При проверке оказалось, что второй отрывок, в отношении которого эксперимент создал установку на длительное запоминание, был воспроизведен лучше. Можно, таким образом, запомнить что — нибудь на срок, к специальному случаю, например к зачету, с тем, чтобы затем от этого материала разгрузиться, и можно, осознав значение определенного материала для дальнейшей профессиональной деятельности, закрепить его длительно. В некоторых случаях направленность личности обусловлена несознательными установками, действующими непроизвольно, непреднамеренно.
Не забывает Рубинштейн рассмотреть установки с позиции Зигмунда Фрейда. В своих исследованиях о забывании — об описках, обмолвках и других аналогичных исследованиях – 3игмунд Фрейд вывел, конечно, в специальном аспекте, соответствующем его концепции, роль таких неосознанных установок. Не подлежит сомнению, что в запоминании более или менее значительную роль играют эмоциональные моменты. Эмоционально окрашенный материал запоминается — при прочих равных условиях — лучше, чем эмоционально безразличный [2]. Рубинштейн отмечает и тот немаловажный факт, что в психологической литературе неоднократно обсуждался вопрос о том, что лучше запоминается — приятное или неприятное.
По мнению Зигмунда Фрейда, запоминается по преимуществу приятное, в противопоставление этому П.П. Блонский отмечает, что в большей мере запоминается неприятное, если оно более актуально для человека.
Разноречивость полученных различными исследователями данных свидетельствует о том, что в такой постановке вопрос не допускает однозначного решения. При прочих равных условиях эмоционально насыщенное будет сильнее запечатлеваться, чем эмоционально нейтральное; но в одних случаях лучше будет запоминаться приятное, в других — неприятное, в зависимости от того, что именно в данном конкретном случае более актуально, более значимо в силу своего отношения к личности человека. Приятное или радостное событие, явившееся завершением того, что утеряло всякую актуальность для человека и похоронено им в прошлом, будет легко забыто. Приятное же воспоминание, связанное с актуальными интересами, отрывающее новые перспективы и являющееся не столько концом, сколько началом чего — то, что еще живо, имеет все шансы хорошо запечатлеться в памяти.
Как отмечал П.П. Блонский, равным образом хорошо запомнится и неприятное, если оно находится в определенных отношениях — пусть конфликтных и тягостных — с актуальными интересами (в силу этой связи с ними). И наоборот: как бы ни было что — либо неприятно в свое время, оно скорее забудется, если уже мертво то, что оно когда — то ранило. Запоминание эмоционально яркого впечатления будет зависеть от его значимости для данной личности, от того, какое место оно займет в истории ее развития. При этом следует учитывать и индивидуальные характерологические особенности: при прочих равных условиях одни люди будут более склонны к запечатлению приятного, другие — неприятного (в зависимости от бодрого, оптимистического, жизнерадостного или от пессимистического склада их личности). Одним — самолюбивым людям — особенно может запомниться то, что в положительном или отрицательном отношении затрагивает их личность; другим — то, что так же положительно или отрицательно затрагивает какую — либо иную характерную для них черту. Системный анализ установок позволяет придти к выводу, что в основе установок лежат как когнитивные, так и эмоциональные связи. Следовательно, очень важную роль в закреплении установок играет сама личность и её сложившаяся идеологическая структура, сложившаяся система ценностей человека, самооценка происходящих событий организмом человека, что можно назвать центральной установкой личности – установкой к собственному «Я». Названные факторы будут играть решающую роль в психических реакциях в виде тех или иных эмоциональных проявлений в прямой зависимости от значимости для человека и его психики происходящих событий. Если в памяти какого — нибудь человека, сильно запечатлеваются снабженные каким — либо (положительным или отрицательным) знаком факты, задевающие определенную сторону характера, то есть все основания рассчитывать, что и факты, снабженные противоположным знаком, но затрагивающие ту же характерологическую черту, также будут запечатлеваться в памяти этого человека достаточно прочно. Отношение к направленности личности играет большую роль, чем положительная или отрицательная (приятная или неприятная) окраска впечатления. Помимо эмоционального характера впечатления, существенную роль может играть иногда и общее эмоциональное состояние личности в тот момент, когда впечатление, само по себе нейтральное, было воспринято. В жизни каждого человека бывают моменты, какой — то особой интенсивности и напряженности переживания, когда все силы собраны, все чувства напряжены, все как бы освещено особенно ярким светом; каждое впечатление, даже само по себе незначительное, которое создается у человека в такой момент, действует особенно сильно. Таким образом, в процессе запечатления, воспроизведения и иных подобных случаях более или менее существенную роль могут играть различные стороны и свойства психики — и эмоциональные, и интеллектуальные, и различного типа связи — смысловые и ассоциативные, а также и структурные, то есть членение материала. Во всех случаях существенную роль при запоминании играют установки — направленность личности. Эти установки могут быть неосознанными или сознательными, основывающимися на осознании задач, встающих перед человеком; в первом случае имеется непроизвольное запечатление, во втором — активное запоминание, которое при систематической организации превращается в заучивание и припоминание [1][1].
Глава 2. Установка в концепции Дмитрия Николаевича Узнадзе, и его учеников
Эта научная школа провела исследования феномена психологической установки. Дмитрий Николаевич и его последователи пришли к выводу, что от содержания установки человека зависит не только характер его мышления, но и восприятие им объектов нашего мира.
Результаты большой экспериментальной работы показали, что восприятие реальности человеком зависит от его прошлого опыта. Если, к примеру, испытуемому несколько раз давали в руки два шара разного объема, то после нескольких опытов у него возникала соответствующая психологическая настроенность, определяющая его реакцию на размер шаров в его руках. Если после этих установочных опытов ему давали два шара одинакового объема, то на фоне выработанной ранее установки шары казались ему разными по объему. При этом меньшим казался шар в той руке, в которой в предварительных опытах находился шар большего объема (Узнадзе). Аналогичные опыты проводились и с другими раздражителями – силой давления, звуковыми сигналами, освещенностью, количеством объектов, весом предметов. И всегда наблюдался один и тот же результат: воспринимаемая человеком реальность зависела от предварительной «настройки» испытуемых.
Дмитрий Николаевич Узнадзе назвал содержание этой «настройки» психологической установкой человека, которая «не относится к обычным категориям явлений душевной жизни, – к категориям познания, чувства и воли. Не имея частного или локального характера, она должна быть, трактуема как категория целостно-личностного порядка», как «модус его состояния как целого» (Узнадзе). Таким образом, Узнадзе «рассматривал установку не как одно из психических образований, позволяющее прояснить некоторые психические явления, а как основу психической активности человека». (Надирашвили) При этом Узнадзе и его коллеги пришли к выводу, что факту любой активности личности «непосредственно предшествует установка действующей личности, … и вся деятельность ее в дальнейшем протекает под знаком направляющего влияния этой установки», так что активность личности есть, по сути «реализация ее установки» (Узнадзе). Важно отметить, что согласно представлениям Узнадзе, установка человека «предшествует сознательным психическим процессам», она «представляет собой факт из области той сферы человеческой активности, которую до настоящего времени называют сферой бессознательной психики». Таким образом «без участия установки вообще никаких психических процессов как сознательных явлений не существует…
Для того чтобы сознание начало работать в каком-нибудь определенном направлении, предварительно необходимо, чтобы была налицо активность установки, которая, собственно, в каждом отдельном случае и определяет это направление». (Узнадзе)
Раскрывая учение Дмитрия Николаевича Узнадзе об установке, его последователи писали, что «установка — это нечто подобное «внутреннему двигателю» человеческой психики, черпающему свой основной запас энергии из внешнего мира» (Шерозия). Последнее связано с тем, что именно окружающий человека мир оказывает свое влияние на формирование его установки. Этот «внутренний двигатель» человека, как утверждают психологи, «направляет человеческое поведение» а также «влияет на восприятие индивидуума» (Натадзе). На основании установки «осуществляется как адекватное, так и иллюзорное отражение реальных явлений», поскольку «содержание сознания не имеет независимого от установки существования». (Баиндурашвили).
В психологических экспериментах, проведенных Шарпантье, «было установлено, что у человека можно создать установки, под влиянием которых он будет иллюзорно воспринимать свет, температуру, объем и другие предметные свойства» (Надирашвили).
Насколько существенно может быть подобное иллюзорное восприятие реальности, свидетельствует следующий случай, обсуждавшийся в научной литературе. Охотник в сумерках караулил на опушке леса кабана. И его напряженное ожидание, его психическая установка, привела к тому, что когда из леса вышла маленькая девочка, он «увидел» не ее, а кабана, что привело к трагическим последствиям (Натадзе). «Увиденный» охотником кабан явился продуктом его психологической установки, созданной в данном случае не серией предварительных установочных опытов, но специфической работой сознания охотника.
2.1 Постановка проблемы установки в психологической концепции Дмитрия Николаевича Узнадзе
Нас интересует, что же представляет собой конкретно эта досознательная ступень психического развития. Этот вопрос — существенный и важный для психологической науки — может быть разрешен лишь на базе конкретного психологического исследования. Однако до настоящего времени на это не обращали должного внимания, и среди достижений нашей науки мы не находим ничего, что можно было бы использовать непосредственно для его разрешения. Вопрос, по существу, ставится впервые, и в дальнейшем мы попытаемся на него ответить. Мы увидим, что предшествующей сознанию ступенью развития психики является установка, к изучению которой мы и переходим непосредственно[31].
1. Иллюзия объема.
Возьмем два разных по весу, но совершенно одинаковых в других отношениях предмета — скажем, два шара, которые отчетливо отличались бы друг от друга по весу, но по объему и другим свойствам были бы совершенно одинаковы.
Если предложить эти шары испытуемому с заданием сравнить их между собой по объему, то, как правило, последует ответ: более тяжелый шар — меньше по объему, чем более легкий. Причем иллюзия эта, обычно выступает тем чаще, чем значительнее разница по весу между шарами.
Нужно полагать, что иллюзия здесь обусловлена тем, что с увеличением веса предмета обычно увеличивается и его объем, и вариация его по весу, естественно, внушает субъекту и соответствующую вариацию его в объеме.
Но экспериментально было бы продуктивнее разницу объектов по весу заменить разницей их по объему, т. е. предлагать повторно испытуемому два предмета, отличающихся друг от друга по объему, причем один (например, меньший) — в правую, а другой (больший) — в левую руку. Через определенное число повторных воздействий (обычно через 10-15 воздействий) субъект получает в руки пару равных по объему шаров с заданием сравнить их между собой.
И вот оказывается, что испытуемый не замечает равенства этих объектов: наоборот, ему кажется, что один из них явно больше другого, причем в преобладающем большинстве случаев в направлении контраста, т. е. большим кажется ему шар в той руке, в которую в предварительных опытах он получал меньший по объему шар. При этом нужно заметить, что явление это выступает в данном случае значительно сильнее и чаще, чем при предложении неодинаковых по весу объектов.
Бывает и так, что объект кажется большим в другой руке, т. е. в той, в которую испытуемый получал больший по объему шар. В этих случаях мы говорим об ассимилятивном феномене. Так возникает иллюзия объема.
Но объем воспринимается не только гаптически, он оценивается и с помощью зрения. Испытуемым на этот раз дали тахистоскопическую пару кругов, из которых один был явно больше другого, и испытуемые, сравнив их между собою, должны были указать, какой из них больше. После достаточного числа (10-15) таких однородных экспозиций мы переходили к критическим опытам — экспонировали тахистоскопически два равновеликих круга, и испытуемый, сравнив их между собою, должен был указать, какой из них больше.
Результаты этих опытов оказались следующие: испытуемые воспринимали их иллюзорно; причем иллюзии возникали почти всегда, по контрасту. Значительно реже выступали случаи прямого, ассимилятивного характера. Мы не приводим здесь данных этих опытов. Отметим только, что число иллюзий доходит почти до 100% всех случаев[32].
2. Иллюзия силы давления.
Но, наряду с иллюзией объема обнаружили и целый ряд других аналогичных с ней феноменов и прежде всего иллюзию давления (1929 год).
Испытуемый получает при посредстве барестезиометра одно за другим два раздражения — сначала сильное, потом сравнительно слабое. Это повторяется 10-15 раз. Опыты рассчитаны на то, чтобы упрочить в испытуемом впечатление данной последовательности раздражений. Затем следует так называемый критический опыт, который заключается в том, что испытуемый получает для сравнения вместо разных раздражений, два одинаково интенсивных раздражения давления.
Результаты этих опытов показывают, что испытуемому эти впечатления, как правило, кажутся не одинаковыми, а разными, а именно: давление в первый раз ему кажется более слабым, чем во второй раз.
Нужно заметить, что в этих опытах, как и в предыдущих, мы имеем дело с иллюзиями как противоположного, так и симметричного характера. Чаще всего встречаются иллюзии, которые сводятся к тому, что испытуемый оценивает предметы критического опыта. Испытуемый оценивает равные экспериментальные раздражители как неодинаковые, а именно: раздражение с той стороны, с которой в предварительных опытах он получал более сильное впечатление давления, он расценивает как более слабое (иллюзия контраста).
Но бывает в определенных условиях и так, что вместо контраста появляется феномен ассимиляции, т. е. давление кажется более сильным как раз в том направлении, в котором и в предварительных опытах действовало более интенсивное раздражение.
Более 60% случаев оценки действующих в критических опытах равных раздражений давления нашими испытуемыми воспринимается иллюзорно. Следовательно, не подлежит сомнению, что явления, аналогичные с иллюзиями объема, имели место и в сфере восприятия давления, существенно отличающегося по структуре рецептора от восприятия объема.
3. Иллюзия слуха.
Дальнейшие опыты касаются слуховых впечатлений. Они протекают в следующем порядке: испытуемый получает в предварительных опытах при помощи так называемого «падающего аппарата»(Fallaparat) слуховые впечатления попарно: причем первый член пары значительно сильнее, чем второй член той же пары. После 10-15 повторений этих опытов следуют критические опыты, в которых испытуемые получают пары равных слуховых раздражений с заданием сравнить их между собой. В данном случае число иллюзий доходит до 76%.
Следует заметить, что здесь число ассимилятивных иллюзий выше, чем это бывает обыкновенно; зато, значительно, ниже число случаев контраста, которое в других случаях нередко поднимается до 100%.
Нужно полагать, что испытуемые получают раздражения одно за другим, но не одновременно. Число ассимиляций значительно растет за счет числа феноменов контраста.
Цифры, полученные в этих опытах, не оставляют сомнения, что случаи феноменов, аналогичных с феноменом иллюзий объема, имеют место и в области слуховых восприятий.
4. Иллюзия освещения.
Явления начальной переоценки степени освещения или затемнения при светлостной адаптации могут относиться к той же категории явлений, что и описанные выше иллюзии восприятия.
В дальнейшем это предположение было проверено в лаборатории следующими опытами: испытуемый получает два круга для сравнения их между собой по степени их освещенности, причем один из них значительно светлее, чем другой. В предварительных опытах (10- 15 экспозиций) круги эти экспонируются испытуемым в определенном порядке: сначала темный круг, а затем — светлый. В критических же опытах показываются два одинаково светлых круга, которые испытуемый сравнивает между собой по их освещенности.
Результаты опытов не оставляют сомнения, что в критических опытах, под влиянием предварительных, круги не кажутся нам одинаково освещенными: более чем в 73% всех случаев они представляются испытуемым значительно разными[33].
5. Иллюзия количества.
Следует отметить, что при соответствующих условиях аналогичные явления имеют место и при сравнении между собой количественных отношений. Испытуемый получает в предварительных опытах два круга, из которых в одном мы имеем значительно большее число точек, чем в другом. Число экспозиций колеблется и здесь в пределах 10-15. В критических опытах испытуемый получает опять два круга, но на этот раз число точек в них одинаковое. Испытуемый, однако, этого не замечает, и в большинстве случаев ему кажется, что точек в одном из этих кругов заметно больше, чем в другом, а именно больше в том круге, в котором в предварительных опытах он видел меньшее число этих точек.
Таким образом, феномен той же иллюзии имеет место и в этих условиях.
6. Иллюзия веса.
Заключается в следующем:
Если давать испытуемому задачу, повторно, несколько раз подряд, поднять пару предметов заметно неодинакового веса, причем более тяжелый правой, а менее тяжелый левой рукой, то в результате выполнения этой задачи у него вырабатывается состояние, при котором и предметы одинакового веса начинают ему казаться неодинаково тяжелыми предметами относительно друг друга. Причем груз в той руке, в которую предварительно он получал более легкий предмет, ему начинает казаться чаще более тяжелым, чем в другой руке. Мы видим, что по существу то же явление, которое было указано нами в ряде предшествующих опытов, имеет место и в области восприятия веса.
7. Теория «обманутого ожидания»
В психологической литературе мы встречаем теорию, которая, казалось бы, вполне отвечает поставленному здесь нами вопросу. Это — теория «обманутого ожидания».
Теория «обманутого ожидания» пытается объяснить иллюзию веса следующим образом: в результате повторного поднимания тяжестей (или же для объяснения наших феноменов мы могли бы сейчас добавить — повторного воздействия зрительного, слухового или какого-либо другого впечатления) у испытуемого вырабатывается ожидание, что в определенную руку ему будет дан всегда более тяжелый предмет, чем в другую, и когда в критическом опыте он не получает в эту руку более тяжелого предмета, чем в другую, его ожидание оказывается обманутым, и он, недооценивая вес полученного им предмета, считает его более легким.
Так возникает, согласно этой теории, впечатление контраста веса, а в соответствующих условиях и другие обнаруженные нами аналоги этого феномена. Опыты показывают, что интересующая здесь нас иллюзия не ограничивается сферой одной какой-нибудь чувственной модальности, а имеет значительное и более широкое распространение.
Тем не менее, принять эту теорию не представляется возможным. Прежде всего, она мало удовлетворительна, поскольку не дает никакого ответа на существенный в нашей проблеме вопрос — вопрос о том, почему, собственно, в одних случаях возникает впечатление контраста, а в других — ассимиляции. Нет никаких оснований считать, что субъект действительно «ожидает», что он и в дальнейшем будет получать то же соотношение раздражителей, какое он получал в предварительных опытах. На самом деле такого «ожидания» у него не может быть, хотя бы после того, как выясняется после одной-двух экспозиций, что он получает совсем не те раздражения, которые он, быть может, действительно «ожидал» получить. Ведь в наших опытах иллюзии возникают не только после одной-двух экспозиций, но и далее.
Но и независимо от этого соображения теория «обманутого ожидания» все, же должна быть проверена, если возможно, экспериментально; лишь в этом случае можно будет судить окончательно о приемлемости этой теории.
Поставили специальные опыты, которые должны были разрешить интересующий здесь нас вопрос о теоретическом значении переживания «обманутого ожидания». В данном случае использовалось состояние гипнотического сна. Дело в том, что факт рапорта, возможность которого представляется в состоянии гипнотического сна, и создает нам эти условия.
Гипнотизировали испытуемых и в этом состоянии провели на них предварительные опыты. Давали им в руки обычные шары — один большой, другой — малый и заставляли их сравнивать эти шары по объему между собой. По окончании опытов все же специально внушали испытуемым, что они должны основательно забыть все, что с ними делали в состоянии сна. Затем отводили испытуемого в другую комнату, там будили его и через некоторое время, в бодрствующем состоянии, проводили с ним наши критические опыты, т. е. давали в руки равные по объему шары с тем, чтобы испытуемый сравнил их между собой. Испытуемые почти во всех случаях находили, что шары эти неравны, что шар слева (т.е. в той руке, в которую в предварительных опытах во время гипнотического сна они получали больший по объему шар) заметно меньше, чем шар справа. Таким образом, не подлежит сомнению, что иллюзия может появиться и под влиянием предварительных опытов, проведенных в состоянии гипнотического сна, т. е. в состоянии, в котором и речи не может быть ни о каком «ожидании». Ведь совершенно бесспорно, что испытуемые не имели ровно никакого представления о том, что с ними происходило во время гипнотического сна, когда над ними проводились критические опыты, и «ожидать» они, конечно, ничего не могли. Бесспорно, теория «обманутого ожидания» оказывается несостоятельной для объяснения явлений наших феноменов.
8. Установка как основа этих иллюзий.
Что же, если не «ожидание», в таком случае определяет поведение человека в рассмотренных выше экспериментах. Мы видим, что везде, во всех этих опытах, решающую роль играет не то, что специфично для условий каждого из них, а в другом опыте — относительно веса, давления, степени освещения или количества.
Решающую роль в этих задачах играет именно то, что является общим для них всех моментом, что объединяет, а не разъединяет их. Конечно, на базе столь разнородных по содержанию задач могло возникнуть одно и то же решение только в том случае, если бы все они в основном касались одного и того же вопроса, чего-то общего, представленного в своеобразной форме в каждом отдельном случае.
И действительно, во всех этих задачах вопрос сводится к определению количественных отношений: в одном случае спрашивается относительно взаимного отношения объемов двух шаров, в другом — относительно силы давления, веса, количества. Словом, во всех случаях ставится на разрешение вопрос как будто об одной и той же стороне разных явлений — об их количественных отношениях.
Но эти задачи в каждом отдельном случае представляют собой вполне конкретные данности, и задача испытуемого заключается в определении именно этих данностей. Для того чтобы разрешить, скажем, вопрос о величине кругов, сначала предлагаем испытуемому несколько раз по два неравных, а затем, в критическом опыте, по два равных круга.
В других задачах он получает в предварительных опытах совсем другие вещи: два неодинаково сильных впечатления давления, два неодинаковых количественных впечатления, а в критическом опыте — два одинаковых раздражения.
Несмотря на всю разницу материала, вопрос остается во всех случаях по существу один и тот же: речь идет всюду о характере отношения, которое мыслится внутри каждой задачи. Но отношение здесь не переживается в каком-нибудь обобщенном образе.
Несмотря на то, что оно имеет общий характер, оно дается всегда в каком-нибудь конкретном выражении. Но как, же это происходит. Решающее значение в этом процессе, нужно полагать, имеют предварительные экспозиции. В процессе повторного предложения их у испытуемого вырабатывается какое-то внутреннее состояние, которое подготовляет его к восприятию дальнейших экспозиций. Что это внутреннее состояние действительно существует и что оно действительно подготовлено повторным предложением предварительных экспозиций, в этом не может быть сомнения: стоит произвести критическую экспозицию сразу, без предварительных опытов, т.е. предложить испытуемому вместо неравных объектов сразу же равные объекты, чтобы увидеть, что он их воспринимает адекватно.
Следовательно, несомненно, что в опытах эти равные объекты он воспринимает по типу предварительных экспозиций, а именно как неравные. Как же объяснить это. Мы видели выше, что об «ожидании» здесь говорить нет оснований: нет никакого смысла считать, что у испытуемого вырабатывается «ожидание» получить те же раздражители, какие он получал в предварительных экспозициях. Но мы видели, что и попытка объяснить все это вообще как-нибудь иначе, ссылаясь еще на какие-нибудь известные психологические факты, тоже не оказывается продуктивной.
Поэтому нам остается обратиться к специальным опытам, которые дали бы ответ на интересующий здесь нас вопрос. Это наши гипнотические опыты, о которых мы только что говорили.
Результаты эти в основном точно те же, что и в обычных наших опытах. А именно: несмотря на то, что испытуемый, вследствие постгипнотической амнезии, ничего не знает о предварительных опытах, не знает, что в одну руку он получал больший по объему шар, а в другую меньший, одинаковые шары критических опытов он все же воспринимает как неодинаковые: иллюзия объема и в этих условиях остается в силе.
О чем же говорят нам эти результаты. Они указывают на то, что, бесспорно, не имеет никакого значения, знает испытуемый что-нибудь о предварительных опытах или он ничего о них не знает: и в том, и в другом случае в нем создается какое-то состояние, которое в полной мере обусловливает результаты критических опытов, а именно, равные шары кажутся ему неравными. Это значит, что в результате предварительных опытов у испытуемого появляется состояние, которое, несмотря на то, что его ни в какой степени нельзя назвать сознательным, все же оказывается фактором, вполне действенным и, следовательно, вполне реальным фактором, направляющим и определяющим содержание нашего сознания. Испытуемый ровно ничего не знает о том, что в предварительных опытах он получал в руки шары неодинакового объема, он вообще ничего не знает об этих опытах, и, тем не менее, показания критических опытов самым недвусмысленным образом говорят, что их результаты зависят в полной мере от этих предварительных опытов.
Можно ли сомневаться после этого, что в психике испытуемых существует и действует фактор, о наличии которого в сознании и речи не может быть, — состояние, которое можно, поэтому квалифицировать как внесознательный психический процесс, оказывающий в данных условиях решающее влияние на содержание и течение сознательной психики. Но значит ли это, что мы допускаем существование области «бессознательного» и, таким образом, расширяя пределы психического, находим место и для отмеченных в наших опытах психических актов. Конечно, нет.
Ниже, когда мы будем говорить специально о проблеме бессознательного, мы покажем, что в принципе в широко известных учениях о бессознательном обычно не находят разницы между сознательными и бессознательными психическими процессами.
И в том, и в другом случае речь идет о фактах, которые, по-видимому, лишь тем отличаются друг от друга, что в одном случае они сопровождаются сознанием, а в другом — лишены такого сопровождения; по существу же содержания эти психические процессы остаются одинаковыми: достаточно появиться сознанию, и бессознательное психическое содержание станет обычным сознательным психическим фактом. Здесь вопрос касается двух различных областей психической жизни, из которых каждая представляет собой особую, самостоятельную ступень развития психики и является носительницей специфических особенностей.
В нашем случае речь идет о ранней, досознательной ступени психического развития, которая находит свое выражение в констатированных выше экспериментальных фактах и, таким образом, становится доступной научному анализу.
Итак, находим, что в результате предварительных опытов в испытуемом создается некоторое специфическое состояние, которое не поддается характеристике как какое-нибудь из явлений сознания. Особенностью этого состояния является то обстоятельство, что оно предваряет появление определенных факторов осознания или предшествует им. Можно сказать, что это сознания, не будучи сознательным, все же представляет своеобразную тенденцию к определенным содержаниям сознания.
Правильнее всего было бы назвать это состояние установкой субъекта, и это потому, что, во-первых, это не частичное содержание сознания, не изолированное психическое содержание, которое противопоставляется другим содержаниям сознания и вступает с ними во взаимоотношения, а некоторое целостное состояние субъекта; во-вторых, это не просто какое-нибудь из содержаний его психической жизни, а момент ее динамической определенности.
И, наконец, это не какое-нибудь определенное, частичное содержание сознания субъекта, а целостная направленность его в определенную сторону на определенную активность. Словом, это, скорее, установка субъекта как целого, чем какое-нибудь из его отдельных переживаний, — его основная, его изначальная реакция на воздействие ситуации, в которой ему приходится ставить и разрешать задачи.
Но если это так, тогда все описанные выше случаи иллюзии представляются нам как проявление деятельности установки. Это значит, что в результате воздействия объективных раздражителей, в нашем случае, например, шаров неодинакового объема, в испытуемом в первую очередь возникает не какое-нибудь содержание сознания, которое можно было бы формулировать определенным образом, а скорее, некоторое специфическое состояние, которое лучше всего можно было бы характеризовать как установку субъекта в определенном направлении.
Эта установка, будучи целостным состоянием, ложится в основу совершенно определенных психических явлений, возникающих в сознании.
Установка не следует в какой-нибудь мере за этими психическими явлениями, а, наоборот, можно сказать, предваряет их, определяя состав и течение этих явлений. Для того, чтобы изучить эту установку, было бы целесообразно наблюдать ее достаточно продолжительное время. А для этого было бы важно закрепить, зафиксировать ее в необходимой степени. Этой цели служит повторное предложение испытуемому наших экспериментальных раздражителей.
Эти повторные опыты обычно называют фиксирующими или просто установочными, а саму установку, возникающую в результате этих опытов, фиксированной установкой.
Дали испытуемому предварительную или, как мы будем называть в дальнейшем, установочную серию — два шара неодинакового объема. Новый момент был введен лишь в критические опыты. Обычно в качестве критических тел испытуемые получали в руки шары, по объему равные меньшему из установочных. Но в этой серии пользовались в качестве критических шарами, которые по объему были больше, чем больший из установочных. Это было сделано в одной серии опытов. В другой серии критические шары заменялись, другими фигурами — кубами, а в оптической серии опытов — рядом различных фигур.
Результаты этих опытов подтвердили высказанное выше предположение: испытуемым эти критические тела казались неравными — иллюзия и в этих случаях была налицо.
Раз в критических опытах в данном случае принимала участие совершенно новая величина (а именно шары, которые отличались по объему от установочных, были больше, чем какой-нибудь из них), а также ряд пар других фигур, отличающихся от установочных, и, тем не менее, они воспринимались сквозь призму выработанной на другом материале установки, то не подлежит сомнению, что материал установочных опытов не играет роли — и установка вырабатывается лишь на основе соотношения, которое остается постоянным, как бы ни менялся материал, и какой бы чувственной модальности он ни касался.
Еще более яркие результаты получим мы в том же смысле, если провести установочные опыты при помощи нескольких фигур, значительно отличающихся друг от друга по величине. Например, предложим испытуемому тахистоскопически, последовательно друг за другом, ряд фигур: сначала треугольники — большой и малый, затем квадраты, шестиугольники и ряд других фигур попарно в том же соотношении. Установочные опыты построены таким образом, что испытуемый получает повторно лишь определенное соотношение фигур: например, справа — большую фигуру, а слева — малую; сами же фигуры никогда не повторяются, они меняются при каждой отдельной экспозиции. Надо полагать, что при такой постановке опытов, когда постоянным остается лишь соотношение (большой-малый), а все остальное меняется, у испытуемых вырабатывается установка именно на это соотношение, а не на что-нибудь другое. В критических же опытах они получают пару равных между собой фигур (например, пару равных кругов, эллипсов, квадратов и т. п.), которые они должны сравнить между собой. Каковы же результаты этих опытов.
Остановимся лишь на тех из них, которые представляют интерес с точки зрения поставленного здесь вопроса. Несмотря на непрерывную сменяемость установочных фигур, при сохранении нетронутыми их соотношений, факт обычной иллюзии установки остается, вне всякого сомнения. Испытуемые в ряде случаев не замечают равенства критических фигур, причем господствующей формой иллюзии и в этом случае является феномен контраста.
В условиях абстракции от конкретного материала, т.е. в предлагаемых вниманию читателя опытах, действие установки оказывается менее эффективным, чем в условиях ближайшего сходства или полного совпадения установочных и критических фигур. Это вовсе не означает, что в случаях совпадения фигур установочных и критических опытов мы не имеем дела с задачей оценки соотношения этих фигур. Задача по существу и в этих случаях остается та же. Но меньшая эффективность этих опытов в случаях полной абстракции от качественных особенностей релитов становится понятной сама собою.
Вскрытые нами феномены самым недвусмысленным образом указывают на наличие в нашей психике не только сознательных, но и досознательных процессов, которые, как выясняется, можно характеризовать как область наших установок.
Но если допустить, что, помимо обычных явлений сознания, имеется и нечто другое, что, не являясь содержанием сознания, все, же определяет его в значительной степени, то тогда возможно судить о явлениях или фактах, подобных Einsicht, с новой точки зрения, а именно: открывается возможность обосновать наличие этого «другого» и, что особенно важно, вскрыть в нем определенное реальное содержание.
Если признать, что живое существо обладает способностью реагировать в соответствующих условиях активацией установки, если считать, что именно в ней — в этой установке — находим новую сферу своеобразного отражения действительности то, тогда станет понятным, что именно в этом направлении следует искать ключ к пониманию действительного отношения живого существа к условиям среды, в которой ему приходится строить свою жизнь[35].
2.2 Психологическая установка, как один составляющих аспектов (системообразующий фактор) бессознательного в понимании общей концепции Дмитрия Николаевича Узнадзе в работах его учеников
Как справедливо отметил Д.Н. Узнадзе — установка есть неосознанное состояние, предваряющее и определяющее развертывание любых форм психической деятельности. Установка выступает как состояние мобилизованности, готовности к действию, состояние, обусловленное наличием у субъекта потребности и соответствующей ситуации ее удовлетворения.
С позиции Т.Т. Иосебадзе, Т.Ш. Иосебадзе установка рассматривается как системообразующий фактор. «Особенность человека, как сложной живой системы, вынуждает его быть в постоянной специфической двусторонней связи с внешней средой. При этом функционирование этой системы зависит как от внешней среды, так и от внутренних детерминант, отличных особенностей и изменений в них. Благодаря таким признакам как «двухсторонняя детерминация», «принцип связи», «динамичность» и в то же время, «определенная устойчивость», «целостность» и иным аналогичным признакам, установка в данном понимании больше соответствует роли системообразующего фактора. Вместе с тем, такие понятия, как «цель», «задача», «мотив» и тому подобные понятия, претендующие на эту роль, не могут исполнять роль системообразующего фактора. Понятие «установка» следует рассматривать не как вообще отношение, позицию к какому-либо предмету, явлению, человеку, а как диспозицию – готовность к определенному поведению в конкретной ситуации. Это понятие выражает конкретную связь между внутренним миром и внешним. Поэтому мы можем иметь один, например, отрицательный аттитюд (установку) к какому-нибудь человеку, но множество (возможно даже исключающих друг друга) установок по отношению к этому индивиду для различных конкретных ситуаций (вспомним известный парадокс Ла Пьера, когда хозяин одной гостиницы, имея отрицательный аттитюд к китайцам, принимал их в своей гостинице). Таким образом, наличия какого-либо аттитюда недостаточно для того, чтобы имело место соответствующее ему поведение в данной конкретной ситуации, тогда как в подобном случае соответствующая установка непременно гарантирует свою реализацию (если только ситуация в ее психологическом смысле не изменена)»[6].
Поэтапный анализ работ учеников Дмитрия Николаевича Узнадзе показывает, что со временем в работах учеников Дмитрия Николаевича Узнадзе отчасти трансформировалось и понятие бессознательного. Из буквального смысла статей Ф.В.Бассина, А.С.Прангишвили, А.Е. Шерозия следует: «бессознательное – это понятие, во всяком случае, гораздо более широкое, чем «психологическая установка». Неоспоримо, однако, что в ряду форм конкретного выражения неосознаваемой психической деятельности психологическим установкам отводится очень важное место» [7].
Эта указанная выше мысль более конкретно выражена в работе А.Е. Шерозия; А.Е. Шерозия следующим образом выражает свою позицию: «Интерпретируя теорию неосознаваемой психической установки, мы опираемся на трехчленную схему анализа человеческой психики «установка – сознание – бессознательное психическое», исключая двучленную схему «установка – сознание».[[8]
Таким образом, А.Е. Шерозия не отождествляет установку и бессознательное психическое, считая их отдельными, но взаимосвязанными реалиями. При этом установка, по А.Е. Шерозия, выполняет функцию связи между следующими составляющими:
1) психическим и транспсихическим,
2) отдельными сознательными психическими актами,
3) сознательными и бессознательными психическими процессами.
Вместе с тем, при таком толковании, да и при других интерпретациях, объявление установки в качестве психической реальности, как нам кажется, является, по меньшей мере, непоследовательным шагом. А.Е. Шерозия утверждает, что связь между сознательными психическими процессами и бессознательными психическими процессами опосредуется установкой, которая им объявляется психической реальностью.
Беспристрастный анализ психологической литературы, в которой отражены работы учеников Дмитрия Николаевича Узнадзе позволяет придти к выводу о том, что крупная дискуссия развернулась вокруг вопроса, мыслить ли установку как психическое явление (состояние).
В частности, работах А.Е. Шерозия, А.С. Прангишвили, В.Г. Норакидзе, Ш.А. Надирашвили, В.П. Зинченко, А.Г. Асмолова, несмотря на разное понимание природы установки и ее отношения к сознанию, личности или деятельности, по интересующему нас вопросу выдвигается в сущности одна и та же мысль: установка – явление психологического порядка.
Вот какое итоговое определение дается в статье А.С. Прангишвили: «Установка (направленность субъекта, не принимающая форм, характерных для содержания сознания) относится к сфере психического, ибо она как «промежуточная переменная», с одной стороны, является отражением объективной ситуации поведения, а с другой стороны, определяет направленность процессов сознания и деятельности»[9].
Верно ли в методологическом плане положение: «Установка относится к сфере психического». Подобные вопросы тем более правомерны, что сам Дмитрий Николаевич Узнадзе в разное время своей научной деятельности по-разному истолковывал вопрос об онтологическом статусе установки в связи с вопросом ее «вещественной» природы. Такие же вопросы возникнут и при чтении статьи Ш.А. Надирашвили. Интересным новшеством в теории установки является концепция “социальной установки” Ш.А. Надирашвили, которую мы рассмотрим отдельно. Ш.А. Надирашвили пишет: «В общепсихологической теории Дмитрия Николаевича Узнадзе установка считается бессознательным психическим явлением и делается попытка ее обоснования»[10].
Совершенно другое понимание выдвигает Ш.Н. Чхартишвили в статье, посвященной вопросу об онтологической природе бессознательного[12].
Автор защищает позицию, согласно которой сущность установки не сводится ни к психическому проявлению и ни к физиологической реальности. При характеристике понятия установки с позиции Дмитрия Николаевича Узнадзе он «имеет в виду первичную установку, реально не расчлененную целостность, из которой наука путем абстракции выделяет физиологические процессы и психические процессы». В подтверждение указанного положения Ш.Н. Чхартишвили приводит несколько цитат из разных работ сделанных Д.Н. Узнадзе. «Человек, как целое, является не суммой психики и тела, психического и физиологического или их соединением, так сказать, психофизическим существом, а независимой своеобразной реальностью, которая имеет свою специфическую особенность и свою специфическую закономерность. И вот, когда действительность воздействует на субъект, он, будучи некой целостностью, отвечает ей как эта специфическая, эта своеобразная реальность, которая предшествует частному психическому и физическому и к ним не сводится». «В процессе взаимоотношения с действительностью, определенные изменения возникают, в первую очередь, в субъекте. как в целом, а не в его психике или в акте поведения вообще». «Это целостное изменение, его природа и течение настолько специфичны, что для его изучения непригодны обычные понятия и закономерности ни психического, ни физиологического». Эти выдержки совершенно ясно иллюстрируют основную мысль Дмитрия Николаевича Узнадзе. Дмитрий Николаевич Узнадзе, несомненно, подчёркивает в своих многочисленных работах о принципиальной несводимости сущности установки ни к физиологической, ни к психической сфере[11].
Как утверждает Н.И. Сарджвеладзе, «парадигму мышления Дмитрия Николаевича Узнадзе следует определить как парадигму диалектического единства внутреннего и внешнего, субъективного и объективного, психического и физиологического.
По мнению Сарджвеладзе Н.И., отнесение установки к сфере психического явления влечет за собой методологические трудности. Следовательно, получается, что постулат непосредственности традиционной психологии далеко не преодолевается. Ведь не может же опосредовать связь физического с психологическим то, что само по себе «относится к сфере психического». А иначе как мыслить опосредующую функцию установки между отдельными психическими процессами и состояниями, если она сама является психическим состоянием»[13].
В свою очередь М.А. Сакварелидзе определяет установку как «досознательное». «Установка – это предварительное досознательное отражение объекта в состоянии субъекта как единого целого, осуществленное на основе взаимоотношения живого существа – носителя всех своих психических и биологических возможностей, всего уже закрепленного у него опыта, и тех объективных условий, в которых он нуждается для реализации имеющихся у него в данный момент потребности. Установка является целостным субъектным состоянием, в котором весь субъект в целом, все его психические и физические силы и возможности настроены и мобилизованы соответственно тем конкретным объективным условиям, которые и определяют возникновение и становление этого состояния. Адекватность психической активности в отношении объекта, ее направленный и целесообразный характер обеспечиваются именно тем, что она строится на базе, отражающей этот объект установки. В каждом конкретном случае адекватного своего проявления активность человека является активностью субъекта, настроенного сообразно отраженным в его установке объективным закономерностям. Положение о принципиальной неосознаваемости установки с необходимостью следует из специфики самого этого понятия, никак не сводимого к одной лишь возможности существования ее у субъекта в неосознанной форме. Установка является не субъективным состоянием наподобие, скажем, эмоционального состояния, а состоянием субъекта или, как указывает Д.Н. Узнадзе, «не субъективным», а «субъектным» состоянием, и именно как таковая не может осознаваться.
И если считать правильными положения Дмитрия Николаевича Узнадзе о том, что «в активные отношения с действительностью вступает сам субъект, но не отдельные акты его психической деятельности», то должно быть принято нижеследующее положение. В частности: должно быть принято положение о том, что результат этих взаимоотношений, эффект воздействия действительности на субъекта, имеющего такое содержание и объем всего своего опыта, характеризующегося такими своими особенностями и, что главное, соответствующими ему потребностями, может наличествовать лишь в виде целостного состояния субъекта, которое само по себе не может стать содержанием сознания. Оно определяет последнее, но само, как таковое, ни в какой стадии не может быть им»[15].
Сакварелидзе М.А. отмечает:
— «У сознания должен быть закон, который заставляет его идти по определенному пути. И самый активный процесс сознания требует досознательного отражения. Именно направленный характер самого процесса сознания с необходимостью вынуждает допустить предварительную досознательную данность того, чем по существу и направляется сам этот процесс. Есть формы психической активности, которые могут протекать и носить направленный характер без участия сознания, и есть формы психической активности, которые требуют активного участия сознания. Однако нет таких форм психической активности, которые могут осуществляться помимо участия бессознательного, а именно: помимо предварительного, досознательного отражения объекта». [16] Но если в установке как в целостно-субъектном состоянии отражен и определяющий это состояние объект, то это значит, что она, как это подчеркивал Дмитрий Николаевич Узнадзе, является не только формальным, но и содержательным понятием. Это и дает ей возможность определять не только соответствующую объективным условиям направленность поведения, но и соответствующие им содержания сознания. Дмитрий Николаевич Узнадзе приходит к следующему выводу:- «В каждый данный момент в психику действующего объекта проникает из окружающей среды и переживается им с достаточной яркостью лишь то, что имеет место в русле его актуальной установки».[17]
Иначе говоря, содержанием сознания может стать лишь отраженный уже в установке объект. Именно в этом смысле она и определяет конкретную активность сознания. И если мы и говорим относительно осознания в случаях установки, то имеем в виду не осознание самой установки как целостного субъектного состояния, созвучного данным конкретным условиям, как психологического механизма активности психики, а переживание в сознании отраженного в установке объекта.
Стать непосредственной данностью сознания может не сама установка как таковая, а отраженные в ней объективные отношения.
Проблемы бессознательного и установок неоднократно освящались на международном симпозиуме. Симпозиум был проведен в Тбилиси, при этом Сакварелидзе М.А. высказался следующим образом:
— «В каждодневной жизни, а также в относительно простых новых ситуациях актуальная установка субъекта оказывается в силах направить психическую активность субъекта в должную в этих объективных условиях сторону. Установка позволяет обеспечить возникновение соответствующих этим условиям содержаний.
Именно отраженный в установке объект и становится предметом мышления субъекта, содержанием его активного сознания.
Однако под воздействием этого уже отраженного в сознании объекта, под воздействием определенного установкой содержания сознания, оттачивается, дифференцируется или же перестраивается и модифицируется и сама установка. И каждый новый шаг мышления, определенный отраженным в установке объектом, способствует поступательному процессу отражения объекта.
Следовательно, факторами установки, обеспечивающей адекватное течение этого поступательного процесса отражения, в случаях мышления остаются опять-таки определенные объективные условия и определенная потребность субъекта.
Однако объективным фактором установки в этом случае служит уже отраженное в сознании содержание установки, субъективным же фактором становится вполне осознанная познавательная потребность субъекта. Но ни сама отраженная в сознании ситуация и ни сама познавательная потребность не могут и не переживаются субъектом в качестве факторов установки, факторов возникновения механизма, который должен привести его к успешному разрешению задачи»[18].
Дмитрий Николаевич Узнадзе отмечает: — «Вся сознательная активность субъекта направлена не на выработку в себе соответствующей установки, а на разрешение возникшей перед ним задачи. Точно так же и в случаях волевого поведения – волевое усилие субъекта сознательно направлено не на актуализацию в себе той или иной установки, а на выполнение поставленной перед собой цели». Конечно, согласно Узнадзе, в этих случаях установка актуализируется вследствие активности самого субъекта[19].
Применительно к субъекту Дмитрий Николаевич Узнадзе указывает: — «Путем активных познавательных процессов он анализирует ситуацию, в которой должны найти свою реализацию сложившиеся в течение всей его жизни высшие осознанные им познавательные или моральные потребности, которым он должен подчинить имеющиеся у него в данных конкретных условиях актуальные потребности. Следовательно, необходимые для возникновения установки условия в случаях волевого поведения создаются в результате активности самого субъекта».
Однако Узнадзе тут же, на той же странице, подчеркивает, что указанная активность вовсе не заключается в том, что субъект сам непосредственно вызывает в себе установку – «этого он и не может и не старается делать»[21].
Таким образом, и в случаях мышления, и в случаях волевого поведения, т.е. на высшем уровне психической активности субъекта, факторами установки, обеспечивающей адекватное течение указанных процессов, становятся вполне осознанные психические содержания. Однако из признака осознанности психических содержаний вовсе не следует осознанность возникшей на их основе установки. В дальнейшем развитии теории установки Узнадзе с точки зрения этнопсихологии важно подчеркнуть акцент на том моменте, что носитель установки является целостным субъектом деятельности, рассмотрение установки как системообразующего фактора, внимание к тому моменту, что мы можем иметь ряд взаимоисключающих аттитюдов, но при этом действовать под влиянием приобретенной нами установки.
Плодотворным на наш взгляд является и мнение о том, что бессознательное не сводится только к установке (как полагал сам Узнадзе) и что связь между сознательным и бессознательным опосредуется установкой (хотя эти идеи нуждаются в дальнейшей разработке, устраняющей их определенную внутреннюю противоречивость).
Интересна и трактовка установки как досознательного явления, которое предопределяет наше сознание, направляет его, что сам активный процесс сознания требует досознательного (бессознательного) отражения объекта, или точнее, адаптированной реальности, а также, что стать непосредственной данностью сознания может не сама установка как таковая, а отраженные в ней объективные отношения. Не менее важно акцентирование того факта, что установка является не только формальным, но и содержательным понятием, которое определяет не только направленность работы нашего сознания, но и его содержание. В этнопсихологии это можно соотнести с тем комплексом, который получается в результате трансферта этнических констант на реальный объект.
Анализируя теорию установки, предложенную Д.Н. Узнадзе, А.Г. Асмолов выделяет в первичной установке два плана анализа — онтологический и методологический [4].
Методологическая сторона анализа включает рассмотрение тех свойств, которыми наделяется установка, чтобы выступить в качестве опосредующего звена, необходимого для разрешения задачи преодоления постулата непосредственности.
Онтологический аспект содержит те реальные признаки, которыми и обладает явление, названное первичной установкой. Методологический план анализа представляет интерес для истории психологии, а я в данной части своей работы попробую проанализировать онтологический статус первичной установки.
Явление, описываемое понятием «установка», привлекало внимание исследователей не один раз. Например, Курт Левин исследовал «побуждающий характер» предметов, Бжалава говорил об «акцепторе действия» и «образе потребного будущего», социальные психологи Г. Оллпот, Остром, Рокич одно время определяли предмет своей науки как изучение социальных установок, и это было бы только начало перечисления. Однако, по замечанию Узнадзе, это явление не было понято и использовано в науке в должной мере, несмотря на то, что оно имеет первостепенное значение для понимания поведения.
Вопрос о том, какое реальное психологическое явление стоит за понятием «первичная установка», нуждается в специальном анализе, так как конкретно-психологическое содержание первичной установки скрыто абстрактным содержанием этого понятия.
Что же такое первичная установка: универсальный абстрактный принцип, неведомая подпсихическая сфера или же конкретно-психологическое явление, играющее вполне определенную роль в деятельности субъекта?
Последуем за Дмитрием Николаевичем Узнадзе и попытаемся разобраться, как возникает установка, какую роль она играет в психической деятельности. При этом постоянно будем иметь в виду не абстрактное содержание установки, как неведомой подпсихической сферы, посредующей психические и физические явления, а тот конкретный феномен готовности, вызываемой потребностью, нашедшей свой предмет.
3. Связь потребности и установки
Потребность определяется Дмитрием Николаевичем Узнадзе как психофизическое состояние организма, выражающее нужду в чем-либо, лежащем вне организма. Если бы у организма не возникало потребностей, то он бы оставался недвижим. Потребность дает импульсы к активности, вносит в установку тенденцию перехода к активности, обусловливая этим одну из основных особенностей первичной установки — динамичность.
Узнадзе, описывая вклад потребности в возникновение установки, отмечает: — «Среда сама по себе не дает субъекту никакого стимула действия, если он совершенно лишен потребности, удовлетворение которой стало бы возможно в условиях этой среды. Среда превращается в ситуацию того или иного нашего действия лишь сообразно тому, какой мы обладаем потребностью, устанавливая с ней взаимоотношения». До тех пор, пока в среде не найдены средства удовлетворения потребности, потребность «неиндивидуализированна», не наполнена, и у субъекта нет установки. А это значит, что первично субъект никогда не подступает к действительности с уже готовой, сложившейся установкой. «Установка возникает у него в самом процессе воздействия этой действительности и дает возможность переживать и осуществлять поведение соответственно ей».
Установку создает не только потребность и не только объективная ситуация, но соединение их, то есть встреча актуальной потребности и объективной ситуации. В теории деятельности сам акт, при котором происходит встреча потребности с её предметом, рассматривается как один из самых важных моментов в становлении поведения. Встреча потребности с предметом есть акт чрезвычайный, акт при котором происходит опредмечивание потребности – «наполнения» её содержанием, которое черпается из окружающего мира. Это и переводит потребность на психологический уровень.
4. Установка и поведение
Зачастую нас интересует вполне закономерный вопрос о том, до какой степени и при каких условиях установки души побуждают наши действия, определяют ли установки поведение[34].
Представляется вполне очевидным, что вначале социальные психологи были поражены кажущимся недостатком связи между установками и поступками[36].
Проблема того, определяют ли установки поведение, вызывает к жизни основополагающий вопрос о природе человека: Какая существует связь между тем, что у нас на душе, и тем, что мы творим в действительности? Философы, теологи и просветители в течение длительного времени рассуждали о связи между мыслью и действием, характером и поведением, личным миром и общественными делами.
В основе большинства учений, советов и методик по детскому воспитанию лежит предпосылка, гласящая, что личные убеждения и чувства определяют наше общественное поведение. Поэтому, если мы хотим переделать образ действия людей, нам следует изменить их душу и образ мышления[37]
В самом начале пути социальные психологи решили, что по установкам людей можно предсказать их поступки. Но в 1964 году Леон Фестингер, которого некоторые считают самой значительной фигурой в области социальной психологии, пришел к выводу, что данные исследований не подтверждают гипотезу об изменении поведения в связи с появлением новых установок.
Фестингер предположил, что связь установка—поведение действует совершенно противоположным образом. Наше поведение исполняет роль лошади, а установка — телеги.
Как выразился Роберт Эйбелсон, мы «очень хорошо научились и очень хорошо находим причину того, что делаем, но не очень хорошо делаем то, чему находим причины».
Новый удар предполагаемой власти установок был нанесен в 1969 году, когда социальный психолог Алан опубликовал результаты нескольких десятков научных исследований, охвативших широкий спектр установок и поведения самых разных людей, и сделал потрясающий вывод: едва ли по установкам, о которых говорят люди, можно предсказать вариации их поведения.
Студенческие установки на обман почти не имеют связи с тем, как студенты на самом деле обманывают. Установки к церкви выливаются едва ли в большее, чем скромное присутствие на воскресной церковной службе. Приписываемые себе расовые установки едва ли дают ключ к объяснению поведения в реальной ситуации.
Особенно это проявилось вначале 1930-х гг., когда многие американцы относились к азиатам с явным предубеждением.
Чтобы определить, до какого масштаба разрослось это предвзятое отношение, Ричард Ла Пьер обратился с письменным запросом в 251 ресторан и отель: «Не согласитесь ли вы принять в качестве гостей китайцев?» Ответило 128 заведений. 92% из них отвергли предложение и только один ответ был положительным. Но к тому времени Ла Пьер и «очаровательная» пара китайских молодоженов уже в течение шести месяцев колесили по всей стране, где повсюду получали радушный прием, за исключением одного-единственного случая.
Столкнувшись лицом к лицу с конкретными людьми, которые совершенно не соответствовали сложившемуся в обществе стереотипу, владельцы гостиниц отбрасывали в сторону свое предвзятое отношение и проявляли любезность.
Если люди поступают не так, как они говорят, не удивительно, что попытки изменить поведение путем перемены установок часто терпят крах.
Предупреждения об опасности курения меньше всего влияют на реальных курильщиков. Постепенное осознание обществом того факта, что демонстрация насилия по телевидению ведет к притуплению чувств и пробуждению жестокости, побудило многих выступить в открытую оппозицию с требованием сократить показы подобных программ.
И, тем не менее, они продолжают смотреть на телевизионные убийства так же часто, как раньше. Призывы быть внимательными на дорогах в меньшей степени повлияли на сокращение числа несчастных случаев, нежели ограничение скорости, разделение транспортных потоков и наказание за вождение машины в нетрезвом виде.
Когда Уикер и другие описывали слабость установок, некоторые личностные психологи заявляли, что черты личности также не способны прогнозировать поведение людей.
Если нам надо знать, будет ли от человека толк, мы едва ли сможем установить это с помощью тестов на самооценку, тревожность и тенденцию к самозащите. Если ситуация не терпит отлагательства, лучше всего выяснить, как люди реагируют.
Подобным же образом многие психотерапевты стали утверждать, что если говорить о психоанализе как о терапии, то он редко «излечивает» проблемы. Вместо анализа недостатков личност
Как преодолеть негативные установки? | Психология
В современной психологии, да и в духовных учениях древности, есть много методов проработки этих самых установок. Во всех них первым этапом является осознание наличия подсознательных программ — это самая важная и сложная стадия. Ведь большинство негативных установок исчезают сразу же после того, как их в достаточной мере осознают.
Сложность же состоит в следующем:
1. Сложно взять на себя ответственность. Человеку намного проще обвинять в своих неудачах все, что угодно только не себя. Например, злую судьбу, тяжелое детство, несправедливый и несовершенный мир, плохих сотрудников, начальство, правительство… да что угодно. Происходит это по той простой причине, что человек чувствует вину за свои ошибки. Желая избавиться от этого неприятного чувства, он все больше убеждает себя в несовершенстве окружения. Тем самым вытесняет свое чувство вины и проецирует свои же недостатки на окружение, как бы снимая с себя ответственность.
2. Любовь к своей боли. В мире есть много людей, буквально влюбленных в те негативные состояния сознания, которые они раз за разом заставляют себя проживать. Таким образом, они получают мазохистское удовольствие, жалея себя и чувствуя свою «правоту», «чистоту» и «правильность» по отношению к своим обидчикам или несправедливым обстоятельствам. Это забавная игра, в которую, в той или иной мере все мы играем, особенно те, кто пытается быть «правильным», «духовным», «хорошим» и т. д.
3. Привычка и неосознанность. Больше всего это относится к людям старшего возраста и к тем, кто не занимается какими-либо психологическими или духовными методами самосовершенствования.
Основные методы выявления и проработки негативных установок:
1. Постоянное самонаблюдение. О важности этой практики нечего и говорить, все это уже сказано практически во всех духовных учениях. Так что ограничимся лишь кратким описанием самого метода и некоторыми хитрыми уловками.
Итак, где бы вы ни были, постоянно старайтесь наблюдать за своим дыханием. Через некоторое время успешного наблюдения переходите к наблюдению за ощущениями в теле, мыслями, чувствами и окружением. Просто будьте здесь и сейчас и отслеживайте все свои реакции на происходящее как бы со стороны. Для этого можно повторять про себя следующие вопросы: «что сейчас происходит?», «если не сейчас, то когда?», «чего сейчас не хватает?» Наблюдайте за мускулатурой лица, живота и кистей рук, вообще всегда старайтесь держать эти части тела максимально расслабленными. Если вы часто отвлекаетесь и забываете о практике — ни в коем случае не корите себя и не раздражайтесь. Просто мягко снова возвращайте сознание в нужное русло, и ваша осознанность будет расти ото дня ко дню. Попутно много нового узнаете о себе и своей жизни, если будете при этом достаточно честны с собой.
2. Перепросмотр прошлого. Рассмотрим один из многочисленных способов этой практики: сядьте перед восковой свечой или костром, расслабьтесь и вспоминайте. Можете дать себе мысленную команду: «пусть мне вспомнится самое травмирующее событие из моей жизни». После чего расслабьтесь и молчите, позвольте воспоминанию самому возникнуть, мысленно обведите его красной линией и поместите в огонь. Пусть сгорит без дыма и пепла. Повторите так несколько раз, пока не почувствуете, что негативный заряд сгорел, и переходите к следующему воспоминанию.
3. Принятие. Этим методом можно прекрасно проработать все свои проекции и стать более целостной личностью. Ответьте себе на вопрос: чем или кем я точно не являюсь? Первое, что придет на ум, возьмите и мысленно представьте, что это и есть вы, почувствуйте себя этим, будьте этим. Почему это вам не нравится? Что вы при этом чувствуете? Примите это, как часть себя.
Конечно, здесь перечислены только некоторые из методов, но это одни из самых простых, доступных и действенных среди всех остальных. Напоследок стоит отметить, что какие бы установки вы в себе ни находили, все их лучше всего записывать в специальный блокнот или файл. Попробуйте — и эффект вас поразит. Успехов и счастья вам!
Основные психологические установки. Что такое психологическая установка? Иррациональные установки
Предлагаю Вам пройти простые уроки самопознания в 4 сферах своей жизни и определить , которые мешают Вам жить. Самопознание начните с рассмотрения примеров других людей.
Психологические уроки самопознания
Уроки самопознания — это психологический практикум, направленный на познание своих заблуждений, внутренних конфликтов и своей личности.
Любой психологический практикум невозможен без самопознания и самоанализа. Пропустите этот важный этап и психотерапия превратится в болтовню двух давних подружек о том и о сём. .
Урок самопознания в этой статье мы начнем с осознания своих ограничивающих и ошибочных в 4-х сферах жизни.
4 жизненные сферы для самоанализа установок
Ошибочные психологические установки об
Ошибочные психологические установки о
Ошибочные психологические установки о
Примеры ошибочных психологических установок
Давайте посмотрим ошибочные установки в 4 сферах жизни Клиентов автора этого блога.
Читая эти высказывания, задумайтесь, какие из них относятся и к Вам, самоанализ начинается прямо с новой строки!
Ошибочные установки Клиентов психолога счастья о работе
— Большая часть моих проблем в жизни происходит из-за моей ответственной работы.
— Только работая дольше и усерднее, я смогу соответствовать требованиям своей должности.
— Я потеряю работу, если мой мобильный телефон не будет всегда включен.
— Моя работа управляет мной, а не наоборот. Я — не начальник!
— То, что я вкладываю львиную долю своей энергии в работу, а не в семью будет стоить того в будущем. Я делаю это для своей семьи.
— Моя работа — это я. Без моей работы и денег я никто.
— Если я получу прибавку к зарплате, я стану счастливее и буду считать себя лучше.
Ошибочные установки Клиентов психолога счастья об отношениях
— Моя семья понимает, что я так много работаю ради них.
— Моя жена нормально относится к тому, что я прихожу с работы обессиленным, ведь я стараюсь ради нее.
— Как только я стану партнером, мои шансы обрести семью и любовь повысятся.
— Я при
магистерских программ в области психологии — онлайн-школы и школы на базе кампусов
Обзор
Чтобы поступить в аспирантуру и получить степень магистра, нужны годы обучения, большая настойчивость и много денег. Учащиеся, поступающие в аспирантуру, делают это для приобретения передовых навыков и знаний. Полученные навыки и знания позволяют студентам занять хорошую работу, на которой они могут работать долгие годы. Одна из самых популярных программ магистратуры — психология. Имея различные варианты получения степени и десятки областей концентрации внимания, магистерские программы являются отличным вариантом для студентов, которые хотят работать в области, которая может принести им значительное удовлетворение от работы.
Какая степень магистра психологии?
Магистерские программы основаны на знаниях и навыках, приобретенных в рамках программ бакалавриата, и во многих случаях служат в качестве конечной степени в этой области, что означает, что после получения степени магистра больше не предлагается или не требуется. В таких случаях студенты полностью готовы приступить к работе. В других случаях степень магистра является еще одной ступенькой к получению более высокой степени, такой как докторская степень. или Psy.D. В любом случае, степень магистра психологии готовит студентов к разным карьерным и образовательным возможностям.
Существует большой разброс в отношении количества необходимых кредитов и продолжительности времени, необходимого для получения степени магистра психологии. Некоторые программы требуют всего 30 кредитных часов за семестр, в то время как другие включают зачетные часы более 50 семестров. Третьи требуют 60 кредитных часов. Очевидно, что более короткие программы обучения могут быть завершены гораздо быстрее, обычно за один-два года, в зависимости от того, сколько кредитов требуется в каждом семестре.Более длительные программы могут длиться от двух до пяти лет, в зависимости от количества требуемых кредитов и количества часов практики и / или стажировки.
Более короткие программы, как правило, ориентированы на подготовку студентов к дальнейшему обучению и стажировке, например, по программе докторантуры. Эти программы с 30 кредитными часами обычно не включают клиническую подготовку, поэтому студенты не будут готовы к работе в клинических условиях после окончания учебы. Однако более длительные программы, такие как программы с диапазоном кредитных часов 50-60, обычно включают интегрированный практикум или стажировку, либо и то, и другое.Также может быть предложена специализация, например, школьная психология или клиническая психология. Эти более длительные программы подготавливают студентов к началу работы (под присмотром) после окончания учебы.
В чем разница между M.A. и M.S. в психологии?
Проще говоря, разница между M.A. и M.S. в психологии находится в центре внимания программы. В программах магистратуры, как правило, больше внимания уделяется гуманитарным наукам, а это означает, что учащиеся этих программ берут на себя больше классных заданий по применению психологической теории.В результате степень магистра является популярным вариантом для студентов, которые хотят стать практикующими психологами, например школьного психолога, производственного психолога или консультанта.
И наоборот, в программе магистра наук курсы, как правило, имеют более научную направленность, при этом большая часть исследований уделяет особое внимание методам исследования, работе мозга, познанию и психологическим процессам. Студенты, которые планируют карьеру в академических кругах в качестве профессора или занимаются исследованиями, часто выбирают M.Степень С. из-за этого упора на научные основы психологии. M.S. Степень также является популярным вариантом для студентов, которые хотят продолжить свое образование в докторантуре. или Psy.D. программа. Опять же, это связано с тем, что большое внимание уделяется исследованиям на уровне выпускников, что подготавливает студентов к постоянному упору на исследования на уровне докторантуры.
Что вы изучаете в магистратуре по психологии?
Курсовая работа в магистратуре будет зависеть от направленности программы.Например, программа, которая готовит студентов к тому, чтобы стать школьными психологами, будет включать больше курсовых работ в детской, подростковой и образовательной сферах. И наоборот, программа, ориентированная на брак и работу в семье, будет включать больше курсов по этим предметам. Однако есть основные классы, которые обычно являются общими для большинства программ магистратуры:
- Оценка и диагностика — Этот курс обучает студентов оценивать и диагностировать психологические расстройства. Конкретные исследования могут включать тестирование интеллекта, личностное тестирование или тестирование на наличие поведенческих проблем, таких как СДВГ.Некоторые курсы в этой сфере ориентированы конкретно на детей и подростков, в то время как другие делают упор на оценку и диагностику взрослых.
- Психопатология развития — В этом классе аспиранты исследуют психологические проблемы, которые обычно возникают в детском или подростковом возрасте, такие как аутизм, оппозиционно-вызывающее расстройство или нарушение развития. Учащиеся изучают общие симптомы детских психологических расстройств и изучают наиболее эффективные методы лечения этих расстройств.
- Нейропсихология — Изучение мозга, его систем и его влияния на поведение людей является обычным курсом для большинства программ аспирантуры в этой области, но особенно это касается магистерской программы M.S. программы. Изучая анатомию и физиологию человеческого поведения, учащиеся лучше понимают, как физиологические процессы могут влиять на психологические результаты.
- Социальная психология — Многие программы для выпускников предлагают курсы по социальному аспекту человеческого поведения.Эти курсы исследуют динамику между индивидуумом и группой, уделяя особое внимание тому, как группы могут оказывать давление на людей, чтобы они думали или вели себя определенным образом. Эти курсы часто также включают изучение организационного поведения, такого как динамика отношений между работодателями и работниками в бизнесе или отрасли.
- Клинические навыки — Психологические программы, которые готовят студентов к работе с клиницистами, будут включать компонент клинических навыков. На этих курсах студенты узнают, как применить свои знания психологии, чтобы помочь клиентам эффективно справиться с психологической проблемой.Студенты учатся взаимодействовать с клиентами с помощью активного слушания и специальных терапевтических методов. Студенты также узнают, как работать с клиентами один на один, в малых и больших группах.
Что такое онлайн-магистерская программа по психологии?
Существует множество онлайн-программ для получения степени магистра психологии. Оба М.С. и магистратура доступны, хотя очень мало онлайн-программ для выпускников по психологии, которые имеют клиническую направленность.Это связано с тем, что онлайн-студентам сложно получить практический опыт работы с клиентами в терапевтических условиях, который легче получить студентам на территории кампуса. Вместо этого онлайн-программы, как правило, сосредоточены на применении психологических знаний и навыков в других условиях, таких как производственно-организационная психология, психология здоровья, судебная психология, спортивная психология и многие другие.
Поскольку большинство онлайн-программ не ориентированы на клиническую практику, они обычно короче с точки зрения требуемых кредитов.В онлайн-среде широко распространена программа на 30 кредитных часов, которую можно выполнить за один-два года, если студент каждый семестр проходит полную загрузку курсов. Естественно, онлайн-обучение более гибкое, чем программы на территории кампуса, поэтому студентам легче завершить учебу в более короткие сроки, если они того пожелают.
Как и программы магистратуры по психологии на территории университетского городка, онлайн-программы состоят из общего ядра классов, которые дают студентам более продвинутые знания и навыки, чем они получили на уровне бакалавриата.Общие классы могут включать психологию развития, психопатологию, педагогическую психологию, методы исследования и статистику.
Курсы, предлагаемые на этом уровне, могут быть более независимыми, чем курсы на уровне бакалавриата. Онлайн-классы бакалавриата часто требуют от студентов участия в какой-либо онлайн-среде, например в еженедельной групповой чат-комнате. Однако, поскольку аспиранты старше и обладают большим набором навыков и более глубокими знаниями психологии, онлайн-программы для выпускников могут дать им больше свободы для завершения учебы в своем собственном темпе.
Каковы требования для получения степени магистра психологии?
Отдельные школы устанавливают требования к поступающим для получения ученых степеней. Несмотря на некоторые различия в том, каковы эти требования, есть несколько основных, общих требований, которым должны соответствовать студенты:
- Степень бакалавра в аккредитованном учебном заведении. Иногда требуется степень бакалавра психологии, но чаще всего достаточно любой степени бакалавра.
- Минимально приемлемый балл на экзамене Graduate Record Exam.
- Минимальный приемлемый средний балл бакалавриата.
Многие выпускные программы по психологии имеют дополнительные требования, такие как личное заявление или эссе, которое дает преподавателям представление о том, кто вы как личность, что, если у вас есть какое-либо обучение или опыт работы, связанные с психологией, и каковы могут быть ваши конкретные интересы в области психологии.
Другие колледжи и университеты требуют, чтобы студенты участвовали в процессе собеседования, в ходе которого преподаватели факультета психологии оценивают кандидатов в условиях собеседования.Тем не менее, другие программы аспирантуры могут потребовать от соискателей значительного опыта в исследованиях.
Что нужно, чтобы получить степень магистра психологии?
Получение степени магистра требует значительного количества времени, усилий и преданности учебе. Сначала необходимо получить степень бакалавра, что обычно занимает четыре года. В зависимости от продолжительности программы магистратуры, помимо степени бакалавра, может потребоваться еще 1–5 лет обучения.Для того, чтобы учиться в колледже в течение такого длительного времени, студенты должны посвятить невероятное количество времени и энергии завершению своей курсовой работы до удовлетворительного уровня.
Иногда для получения степени магистра необходимо пройти практику или пройти стажировку. Этот учебный опыт является частью программы для выпускников, и студенты получают кредит за их выполнение. Тем не менее, это требует значительных временных затрат, которые выходят за рамки обычного объема работы для получения степени магистра.Например, стажировка может включать более 600 часов, посвященных работе в определенных условиях, таких как школьная психология или брачно-семейная терапия.
Аспирантура по психологии также часто включает развитие сильного чувства самосознания. Это особенно важно для студентов, которые хотят стать клиницистами. В результате он обычно включает в себя множество мероприятий, в которых учащиеся занимаются самоанализацией, размышляют о своих сильных и слабых сторонах и развивают лучшее понимание того, как они видят мир и как люди в нем живут.
Кроме того, студенты начнут развивать личную теорию психологии, которая будет информировать их о том, как они подходят к помощи другим. Например, студенты могут изучать множество психологических теорий и терапевтических техник, и по мере того, как они это делают, они будут определять, какие теории и методы лучше всего соответствуют их мировоззрению и личности.
Как найти подходящую программу аспирантуры по психологии?
Выбор подходящей программы для выпускников по психологии будет зависеть от ряда факторов:
- Стоимость посещения — Средняя степень аспиранта государственного университета стоит около 30 000 долларов.В частном университете стоимость повышается до 40 000 долларов. В результате стоимость посещения часто является основным фактором, который студенты используют для определения того, какая программа аспирантуры им подходит.
- Местоположение — Некоторым аспирантам необходимо учиться недалеко от дома. Это может быть из-за потребностей семьи, требований на работе или просто из-за желания не брать и не переезжать. В этих ситуациях расположение аспирантуры может быть наиболее важным фактором при определении того, какая школа лучше всего подходит.
- Карьерные устремления — Не все программы аспирантуры по психологии готовят студентов к одинаковым видам работы. Некоторые программы для выпускников имеют клиническую направленность для студентов, которые хотят стать практиком, например, клиническим психологом. Другие программы сосредоточены на применении психологии в других областях, например, в спорте, правоохранительных органах, образовании, бизнесе и промышленности. Таким образом, выбор подходящей программы будет во многом зависеть от того, чем вы хотите заниматься в карьере.
Американская психологическая ассоциация предлагает несколько других рекомендаций, которые следует учитывать при определении того, какая программа для выпускников подходит вам. APA предлагает изучить следующие вопросы:
- Каковы цели программы?
- Аккредитована ли программа?
- Какие варианты степени предлагаются?
- Каков академический профиль студентов, уже принятых на программу? Сходны ли их характеристики с точки зрения образования, подготовки и опыта работы с вашими?
- Каков процент выпускников программы и каково среднее время, необходимое студентам для завершения программы?
- Если программа аспирантуры ориентирована на исследования и преподавателей, какова репутация программы по поиску стажировок или стажировок в аспирантуре для своих студентов?
Что можно сделать со степенью магистра психологии?
Степень магистра психологии, безусловно, открывает гораздо больше возможностей для карьерного роста, чем просто степень бакалавра.Имея десятки и десятки направлений, от исследований до образования и клинической практики, выпускники имеют возможность работать в самых разных условиях. Некоторые общие профессии включают:
Лицензированный профессиональный консультант — Лицензированный профессиональный консультант (LPC) предлагает терапевтические услуги клиентам всех возрастов. Консультанты часто полагаются на разговоры, чтобы помочь своим клиентам, хотя они могут использовать другие вмешательства, если ситуация того требует. LPC могут работать в условиях местного сообщества, например, в психиатрической клинике, школе, реабилитационном учреждении или стационаре, и это лишь некоторые из них.
Брачно-семейный терапевт — Как следует из названия должности, семейные терапевты и терапевты сосредоточены на вопросах, связанных с отношениями между парами и семейными проблемами. Вместо того, чтобы работать с клиентами один на один, что типично для LPC, семейные психотерапевты, как правило, больше сосредоточены на парах и семейных сессиях. Разговорная терапия является распространенным подходом в этой области, как и методы, ориентированные на решение, которые являются краткими и направлены на то, чтобы разобраться с проблемами, вызывающими проблемы в парах и семейных отношениях.Большинство терапевтов по этой специальности работают в частной практике или в условиях общины.
Школьный психолог — Диплом специалиста по школьной психологии является хорошей подготовкой к карьере школьного психолога. Эта карьера предполагает работу с детьми в начальной, средней и старшей школе. Школьные психологи могут привлекать детей к индивидуальному или групповому консультированию, но большая часть их времени тратится на решение общешкольных проблем, таких как издевательства.Школьные психологи также тесно сотрудничают с учителями и администраторами, чтобы разработать программы, которые помогают учащимся учиться и помогают учителям учить.
Промышленно-организационная психология — Специалисты в этой области применяют свои знания о психологических процессах и принципах в рабочих условиях. Их основная задача вращается вокруг решения рабочих и организационных проблем, которые наносят ущерб производительности бизнеса или организации. Промышленно-организационные приложения психологии будут включать работу в области человеческого фактора, принятия решений, межгрупповых отношений, анализа работы и задач и оценки.
Судебная психология — Специалисты с высшим образованием, работающие в области судебной экспертизы, применяют свои знания о человеческом поведении в условиях судебной системы и уголовного правосудия. Люди, работающие в этой области, выполняют различные должностные обязанности, от составления профилей преступников до предоставления свидетельских показаний в суде и оказания помощи правоохранительным органам в расследовании определенных преступлений, таких как насилие в семье или жестокое обращение с детьми.
Сколько вы можете заработать со степенью магистра психологии?
Как отмечалось выше, существует множество областей, как внутри, так и за пределами области психического здоровья, в которых можно работать.Это означает, что существует довольно большой разброс с точки зрения потенциального дохода, который можно получить с этой конкретной степенью.
По данным PayScale, терапевты, консультанты и психологи, работающие в клинических условиях, могут зарабатывать в среднем от 30 000 до 80 000 долларов в год. Тип работы и профессиональный опыт во многом определяют размер получаемой зарплаты. Например, клиницисты, работающие в некоммерческом общественном центре психического здоровья, будут получать заработную плату в нижней части шкалы, в то время как врачи, работающие в частной практике, будут получать зарплату в верхней части шкалы.Фактически, врачи, занимающиеся частной практикой, могут зарабатывать более 100 000 долларов в год.
Работники, которые применяют свою аспирантуру по психологии в сфере бизнеса, также могут получать высокие доходы. Согласно PayScale, исполнительные директора, которые контролируют деятельность предприятий или некоммерческих агентств, могут зарабатывать более 125 000 долларов в год. Однако это самая верхняя часть шкалы оплаты труда. Работники в этой области могут зарабатывать всего 32000 долларов в год. Другие приложения психологии в бизнесе, такие как производственно-организационная психология, также имеют высокий потенциал заработка.По оценкам PayScale, средняя годовая зарплата лицензированных психологов-консультантов составляет чуть более 73 000 долларов в год, а потенциальный доход составляет более 110,00 долларов в год.
Дополнительная литература
Большинство исследований в области психологии предвзято относятся к студентам колледжей
Психология, как и большинство профессий, хранит много маленьких секретов. Они хорошо известны и обычно принимаются в самой профессии, но известны немногим «посторонним» или даже журналистам, чья работа состоит в том, чтобы не только сообщать о результатах исследований, но и помещать их в какой-то контекст.
Один из этих секретов заключается в том, что большинство психологических исследований, проводимых в США, неизменно проводится в первую очередь на студентах колледжей, в частности, на студентах, изучающих курс психологии. Так было на протяжении почти 50 лет.
Но являются ли студенты бакалавриата, обучающиеся в университете США, представителем населения Америки? В мире? Можем ли мы честно обобщить такие нерепрезентативные выборки и сделать широкие заявления обо всем человеческом поведении (черта преувеличения, довольно обычная для исследователей в подобных исследованиях).
Эти вопросы были подняты группой канадских исследователей, написавших в прошлом месяце в журнале Behavioral and Brain Sciences , как отметил Ананд Гиридхарадас в вчерашней статье в The New York Times :
Психологи утверждают, что говорят о людях. природа, утверждается в исследовании, но в основном они рассказывают нам о группе СТРАННЫХ выбывших, как их называет исследование — западных образованных людей из промышленно развитых, богатых демократий.
Согласно исследованию, 68 процентов субъектов исследования в выборке из сотен исследований в ведущих психологических журналах были из Соединенных Штатов, а 96 процентов — из западных промышленно развитых стран.Из американских испытуемых 67 процентов были студентами, изучающими психологию, что делает случайно выбранного американского студента в 4000 раз более вероятным, что он будет предметом, чем случайный иностранец.
Западные психологи обычно делают обобщения о «человеческих» чертах на основе данных об этой небольшой группе населения, а психологи в других местах цитируют эти статьи в качестве доказательства.
Исследование показало, что американские студенты могут быть особенно неподходящими — как класс — для изучения человеческого поведения, потому что они очень часто бросают вызов в своем поведении.И потому, что они американцы (да, это правда, поведение американцев не соответствует поведению всех людей на Земле!), И потому, что они учатся в американских колледжах.
Я не знаю, как вы, но я знаю, что мое взаимодействие с другими людьми, миром вокруг меня и даже со случайными стимулами сейчас, когда мне за 40, сильно отличается от того, когда я был молодым взрослым (или подростком, поскольку большинству первокурсников всего 18 или 19 лет). Мы меняемся, учимся, растем. Обобщение человеческого поведения людей такого молодого и относительно неопытного возраста в лучшем случае кажется недальновидным.
Ученые в большинстве областей обычно ищут так называемую рандомизированную выборку, то есть выборку, которая отражает население в целом. Мы считаем, что крупные корпорации несут ответственность за соблюдение этого золотого стандарта — рандомизированной выборки — и FDA требует этого во всех испытаниях лекарств. Мы были бы ошеломлены, если бы FDA одобрило лекарство, например, на основе предвзятой выборки, состоящей из людей, не репрезентативных для тех, кому в конечном итоге может быть прописано это лекарство.
Но очевидно, что психологии на протяжении десятилетий сходит с рук нечто гораздо меньшее, чем этот золотой стандарт.Это почему?
- Удобство / лень — Студенты колледжей удобны для такого рода исследователей психологии, которые обычно работают в университетах. Чтобы выйти в сообщество и собрать рандомизированную выборку, требуется гораздо больше усилий — работа, которая требует гораздо больше времени и усилий.
- Стоимость — Рандомизированные выборки стоят больше, чем удобные (например, студенты колледжа). Это потому, что вам нужно рекламировать предметы исследования в местном сообществе, а реклама стоит денег.
- T radition — «Так делалось всегда, и это было приемлемо для профессии и журналов». Это обычное логическое заблуждение (апелляция к традиции) и слабый аргумент для продолжения ошибочного процесса.
- «Достаточно хорошие» данные — Исследователи считают, что данные, которые они собирают у студентов, являются «достаточно хорошими» данными, чтобы привести к обобщениям о человеческом поведении в более глобальном масштабе. Было бы хорошо, если бы существовали конкретные исследования, подтверждающие это убеждение.В противном случае также вероятно обратное — эти данные фатально ошибочны и предвзяты и распространяются только на других американских студентов.
Я уверен, что есть и другие причины, по которым исследователи в области психологии постоянно рационализируют свою зависимость от студентов американских колледжей как субъектов в своих исследованиях.
К сожалению, с таким положением дел мало что можно сделать. Журналы будут продолжать принимать такие исследования (действительно, есть целые журналы, посвященные таким исследованиям).Авторы таких исследований по-прежнему не будут учитывать это ограничение, когда пишут о своих выводах (немногие авторы упоминают об этом, за исключением вскользь). Мы просто привыкли к более низкому качеству исследований, чем мы обычно требуем от профессии.
Возможно, это связано с тем, что результаты такого исследования редко приводят к чему-то действительно полезному — к тому, что я называю «действенным» поведением. Эти исследования, кажется, предлагают фрагменты понимания разрозненных частей американского поведения. Затем кто-то издает книгу о них, собирая их всех вместе и предлагая общую тему, которой можно следовать.(Если углубиться в исследования, на которых основаны такие книги, их почти всегда не хватает.)
Не поймите меня неправильно — читать такие книги и исследования может быть очень интересно и часто интересно. Но вклад в наше настоящее понимание человеческого поведения все чаще ставится под сомнение.
Прочитать всю статью New York Times : Странный образ мышления преобладал во всем мире
Ссылка
Henrich, J.Гейне, С.Дж., и Норензаян, А. (2010). Самые странные люди в мире? (бесплатный доступ). Поведенческие науки и науки о мозге, 33 (2-3), 61-83. DOI: 10.1017 / S0140525X0999152X
ISFP — Психологический наркоман
«Для красивых глаз ищите в других хорошее; для красивых губ говорите только слова доброты; а для уравновешенности ходите с осознанием того, что вы никогда не одиноки ».
Одри Хепберн — ISFP
известны своим сильным сочувствием, состраданием и мягкостью при общении с людьми.У них есть сильные внутренние ценности, которыми они не всегда охотно делятся с другими, но эти ценности закладывают основу для всех их убеждений и действий. Их ценности и это чувство сострадания к человечеству проистекают из их мастерской функции интровертного чувства (Fi). У ISFP также есть вспомогательное экстравертное восприятие (Se), которое дает им острый взгляд на красоту и детали внешнего мира. ISFP часто привлекают карьеру в искусстве, перформансе, ремесле, танцах, моде или во всем, что позволяет им быть визуально выразительными или создавать красоту каким-либо осязаемым образом.ISFP обладают легким характером, оптимистичны и любят открывать для себя новые впечатления и атмосферу. Как и все искатели приключений, ISFP живут настоящим моментом и с удовольствием используют возможности по мере их появления.
Вы найдете известных ISFP во многих творческих профессиях; к известным ISFP относятся Жаклин Кеннеди Онассис, Боб Дилан, Дэвид Боуи, София Коппола и Райан Гослинг.
Карл Юнг однажды сказал: «Нет таких вещей, как чистый интроверт или экстраверт. Такой человек будет в сумасшедшем доме.Как основоположник психологического типа, то, что он сказал об этом, очень показателен. И это тоже правда. У всех есть интровертная сторона, и у всех есть экстравертная сторона … На прошлой неделе, когда я работал, я слушал плейлист Oldies, который всегда поднимает у меня хорошее настроение. На сцену вышла песня You Don’t Own Me, и, когда я наслаждался ею, я внезапно понял, что эта песня будет идеальным гимном для людей типа EFP или IFP!… Хочу глубоко погрузиться в источник некоторых из ваших худшие слабости? Сегодня мы собираемся изучить функцию «Демон» каждого типа личности в системе Майерс-Бриггс®.Демон — последняя функция в стеке ваших когнитивных функций и второстепенный участник многих ваших самых больших ошибок. Однако, с другой стороны, демон … Сегодня мы продолжаем нашу серию глубоких погружений в каждый из 16 типов личности Майерс-Бриггс®. Если вы новичок в печатании, это может быть для вас немного напряженным. Если вы ищете что-то, что могло бы объяснить основы типологии Майерс-Бриггс, вы можете познакомиться с нашей статьей «Краткое руководство по…» Вы действительно хотите глубоко изучить свой тип личности и то, как он работает? Если вы устали от устаревших данных низкого качества, то вы попали в нужное место.Мы подробно изучаем каждый из 16 типов личности Майерс-Бриггс®, разбирая их когнитивные функции и рассматривая 8 уникальных способов, которыми они переживают … Есть ли в вашей жизни определенная часть, которую невозможно освоить? Вы чувствуете, что одни и те же события снова и снова сбивают вас с толку? Ваш тип личности Майерс-Бриггс может иметь к этому какое-то отношение! Каждый из нас запрограммирован на то, чтобы хорошо работать в определенных областях, но за счет других … Вы когда-нибудь думали, что кто-то ведет себя очень грубо, но затем понимаете, что никто другой, кажется, не слишком обеспокоен? Если это так, возможно, вы обнаружили что-то, что ваш тип личности считает грубым, но что другие люди склонны не замечать или, по крайней мере, судить менее строго.Конечно, есть некоторые модели поведения, которые… На прошлой неделе мы изучили, как каждый тип личности испытывает свою доминирующую функцию. Сегодня мы собираемся изучить вспомогательную функцию. Вспомогательная функция поддерживает вашу доминирующую функцию. Вы можете думать о доминирующем как о «главнокомандующем» вашей личности, а о вспомогательных — как о «заместителе командира». Ваш помощник … Вы когда-нибудь задумывались, почему вы видите мир так сильно отличающимся от других типов личности? Во многом это связано с вашими когнитивными функциями.Каждый из нас живет, дышит и воспринимает детали жизни совершенно по-разному. Одна когнитивная функция имеет наивысший приоритет в вашем… ENFP. Вы легко обнаруживаете закономерности и связи, которые другие люди не замечают. Когда вы смотрите вокруг, возникает ощущение, что все взаимосвязано и является частью более широкой картины. Что общего у дерева с машиной на обочине дороги? Чем вилка похожа на пианино?… Вы знаете, что вещь, в которой вы действительно хороши, но вы также уверены, что это довольно странно? Например, как мой брат может запоминать случайные факты и извлекать их в нужный момент, чтобы изобразить себя эксцентричным гением? Или как один из моих друзей из церкви может заставить вас почувствовать себя вы… Вы когда-нибудь чувствовали, что люди вокруг вас продолжают говорить с вами свысока, вместо того, чтобы уважать вашу точку зрения? Иногда люди намеренно снисходительны.В других случаях люди снисходительны, даже не подозревая, что делают это. Это особенно верно, когда речь идет о контрастных типах личности. Понимание того, как мы можем непреднамеренно снисходительно относиться к … Мне нравится использовать Майерс-Бриггс®, чтобы говорить о вымышленных персонажах, но я никогда раньше не использовал его для набора мифологических фигур, и я был взволнован, когда Сьюзен предложила мне эту тему. Греческая мифология — это мое сравнительно недавнее увлечение, которое отчасти вызвано историей Олимпа, отчасти моей одержимостью мюзиклом в Хейдстауне, а отчасти… Вы когда-нибудь хотели потратить все это время, когда едете на работу на работу, делая что-то полезное? Или, по крайней мере, немного интереснее? Это одна из причин, по которой я начал слушать подкасты.Вождение автомобиля часто отнимает огромную часть нашей жизни, и, поскольку жизненно важно не отрывать глаз от дороги… Многие из нас мечтают стать супергероями. Такие вопросы, как: «Если бы вы могли выбрать любую сверхдержаву, какой бы она была?» или «Каким супергероем вы были бы в реальной жизни?» может развлекать нас часами. Хотя мы, возможно, не скоро получим суперсилы, у всех нас есть общие черты со сверхспособностями персонажей. Есть персонажи … Хотели бы вы узнать больше о своем типе личности визуально? Я стараюсь лучше всего учиться через чтение, но некоторые люди лучше всего учатся через аудио или визуальные средства.Вот почему сегодня я хочу пролить свет на некоторых экспертов по типологии YouTube, которые делают Майерс-Бриггс® увлекательным, забавным или даже смешным. Давайте начнем… ENFP для родителей, обучающихся на дому. Этим родителем движет вдохновение и энтузиазм. Она считает, что детьми движет сердце, и без прикосновения к сердцу любой урок был бы бессмысленным. Прирожденный нарушитель правил, ученик ENFP на дому меньше заботится об идеальном почерке и больше о творчестве и воображении. Она будет искать уникальные области … Когда дело доходит до типологии, всегда приятно сосредоточиться на своих сильных сторонах, а не на слабостях.В конце концов, гораздо более впечатляюще поделиться статьей о себе, в которой указаны наши уникальные способности, чем той, в которой показаны наши досадные неудачи и недостатки. Этой статьей, скорее всего, поделятся гораздо меньше, чем… Задумывались ли вы, какие вымышленные персонажи имеют ваш тип личности Майерс-Бриггс®? Сегодня мы собираемся изучить типы более трехсот вымышленных персонажей! Это может дать вам представление о том, как ваш тип личности может проявляться в разных ситуациях или на разных уровнях зрелости.Давайте начнем! Не уверен, какой у вас … Может ли ваш тип Myers-Briggs® дать какое-либо представление о типе одежды, которую вы любите носить? Какой тип чаще всего будет носить костюм? Какой тип чаще всего носит спортивную одежду? Хотя каждый человек уникален и всегда будут исключения, определенные тенденции, как правило, проявляются чаще в некоторых… Вы когда-нибудь задумывались, как проявляется каждый из типов личности Майерс-Бриггс®, когда они выходят из себя? За последние десять лет я разговаривал с сотнями разных людей о проблеме гнева.Хотя я считаю, что это больше связано с типом эннеаграммы, чем с типом личности Майерс-Бриггс®, есть несколько отличных паттернов, которые кажутся… ISFP не получают достаточного внимания в сообществе Майерс-Бриггс®. Хотя большое внимание уделяется редким интуитивным типам, казалось, что ISFP загадочным образом проскользнули сквозь трещины. Тем не менее, эти типы, кажется, преодолевают разрыв между идеалистами и реалистами, мечтателями и деятелями, дружелюбными, но спокойными. Чтобы получить более глубокий взгляд… Я был поклонником музыкального театра даже дольше, чем любил типы личности.Однако по какой-то причине я не думала о том, чтобы объединить эти два интереса, пока Сьюзен не попросила меня написать «Вот бродвейская песня, которой ты будешь, на основе твоего типа личности Майерс-Бриггс®». Сегодняшний последующий пост посвящен конкретным персонажам с Бродвея… За последние несколько месяцев я увлекся миром аниме. За это можно поблагодарить мою 14-летнюю дочь. Сначала я думал, что меня это не заинтересует. В конце концов, я не большой поклонник мультфильмов. Но когда я сидел рядом с дочерью в течение нескольких часов «Моя геройская академия», а затем «Демон… Лето может быть волшебным временем, наполненным походами в бассейн, фруктовым мороженым и фейерверками 4 июля.В то же время это может быть сезон подавленности, перерывов и непрекращающихся повторений «Мне скучно. А что я могу сделать?» Сегодня мы собираемся рассмотреть некоторые методы выживания для каждого из 16 типов личности Майерс-Бриггс®… Вам будет сложно найти человека, которому не нравится хотя бы один тип музыки. Музыка говорит с нами так же, как и некоторые другие вещи, и для некоторых из нас это особенно верно в отношении песен из бродвейских пьес. Сколько себя помню, я был поклонником музыкального театра; вероятно из … Не уверен, каков ваш тип личности? Возьмите нашу новую анкету о личности здесь.Или вы можете взять официальный MBTI® здесь. ENFP — Nit-Pickers У вас только что появилась потрясающая идея, и вам не терпится поделиться ею со всем миром. Тогда есть тот человек, которому просто нужно разобрать это и вытащить … Отец ENFP Отец ENFP хочет знать вас на искреннем уровне. Напишите рукописное письмо, сделайте произведение искусства (им будет все равно, «идеально ли оно»), сделайте микс из песен, которые напоминают вам о нем. Случайные подарки тоже волнуют этого папу! Появись посреди… В нашей стране сейчас изобилие боли, гнева, разочарования, болезней и отчаяния.Коррупция, расизм и растущая болезнь вызывают хаотический стресс у людей во всем мире. Сегодня я хочу взглянуть на некоторые способы, которыми каждый из типов личности Майерс-Бриггс® обращается к другим и одалживает их… Давайте займемся настоящим ботаником. Ботаник на уровне когнитивных функций. Впервые описывая типаж, Карл Юнг ввел термины «объективный» и «субъективный», чтобы различать экстраверсию и интроверсию. «Интровертные и экстравертные типы. Когда мы рассматриваем течение человеческой жизни, мы видим, что судьба одного человека в большей степени определяется интересующими его объектами… Когда Сьюзан обратилась ко мне и попросила меня написать гостевой пост о типах Майерс-Бриггс® Звездных войн персонажей, я сразу же вытащил свой плейлист с саундтреками и начал писать.В конце концов, я был фанатом «Звездных войн» столько, сколько себя помню, и у меня есть целый блог, посвященный тому, как печатать «Звезда… ENFP». Немедленно подчиняйтесь, когда ваш партнер авторитарно советует вам выполнить неприятную работу. Выключаю свет, ложусь в постель и мгновенно засыпаю, не отвлекаясь на мысли. Соблюдайте правила, не задумываясь, зачем они вообще здесь. ENTP Не высказывать свое мнение, когда вы категорически не согласны с… Вы когда-нибудь смотрели «Игру престолов» и задавались вопросом, каким героем (или злодеем) Вестероса вы станете? Сегодня мы собираемся исследовать типы личности Майерс-Бриггс® некоторых наиболее известных персонажей этой серии.Надеюсь, вам это понравится! Вот персонаж из «Игры престолов», которым вы бы хотели стать, основываясь на вашем Майерс-Бриггс®… ENFP — Найдите в нем возможности Каждому нужно пристегнуться ремнями безопасности, потому что… Ваш разум оживает во время неопределенности. Некоторые из ваших решений будут нестандартными («Эй! Может быть, эта расческа решит все наши проблемы!»). Другие решения будут удивительно гениальными. Вы справляетесь с неопределенностью лучше, чем многие другие типы, потому что … «Little Fires Everywhere» — это шоу Hulu, которое захватывает мир штурмом.Эта эпическая драма включает в себя душераздирающие столкновения личностей, раскрывающие резкие различия в том, как люди обрабатывают информацию. Шоу также проливает свет на расизм, привилегии, боль и радость материнства и многое другое. В этой статье мы рассмотрим Myers-Briggs®… Вы когда-нибудь задумывались, какие значки на большом экране соответствуют вашему типу личности? Вы когда-нибудь чувствовали особенное родство с конкретным актером или актрисой? Сегодня мы собираемся изучить 16 кинозвезд и их предполагаемые типы личности Майерс-Бриггс®.Если вы сидите взаперти дома и ищете чем заняться, вы можете проверить их… Пока все мы застряли дома, как вы можете оживить свои вечера? Вместо того, чтобы прокручивать Netflix без указания направления, ознакомьтесь с этими рекомендациями, основанными на вашем типе личности Майерс-Бриггс®! Не знаете, какой у вас тип личности? Возьмите нашу новую анкету о личности здесь. Или вы можете взять… Дело в том, что сидеть взаперти дома — никому это не нравится. Даже интровертам это не нравится так сильно, как они думали.Каждый человек будет очень по-разному реагировать на текущий кризис в зависимости от своего типа личности Майерс-Бриггс®, и когда вы перестанете волноваться о … Как узнать, нравится ли вы кому-то, на основе их типа личности Майерс-Бриггс® Когда-нибудь задумывались, что каждый тип личности делает, когда им кто-то нравится? Сегодня давайте рассмотрим тактику и стратегии, которые использует каждый тип личности, когда ему кто-то нравится! Имейте в виду, каждый человек совершенно уникален, и это только… Сейчас мир находится в стадии паники и беспокойства.Всем очень тяжело, пытаясь сохранять спокойствие. Если вы застряли в своем доме со значимым другом или членом семьи, которого вы очень любите, но начинаете терять хладнокровие, что сбивает вас с толку, вот… Мне нравится шоу «Конь Боджек», странное необычное шоу. Настенный анимационный комедийный сериал о ненавидящей себя, алкогольной антропоморфной лошади, которая также является бывшей звездой Голливуда. Не каждый день вы обнаруживаете, что так внутренне общаетесь с кем-то, кто совсем не похож на вас — в основном потому, что он, ну, лошадь.Многие скептики сомневаются в том, что это шоу… Когда дело доходит до вашего типа личности Майерс-Бриггс®, мы склонны объяснять термины в очень клиническом, холодном смысле. Сегодня я хотел использовать больше образов для описания когнитивных функций. Я хотел описать их в лучшем виде, чтобы (надеюсь) создать в сознании людей картину того, что они… За последние несколько недель удаленная работа стала «новой нормой» для людей во всем мире. Многим профессионалам и студентам приходится кардинально изменить свой распорядок дня и скорректировать свои ожидания, когда дело касается работы.Переход от брюк и конференц-залов к пижамам и журнальным столикам Zoom-встречи поначалу могут показаться… Жизнь сейчас чрезвычайно стрессовая для людей во всем мире. Я продолжаю надеяться, что проснусь и пойму, что часть хаоса, вспыхнувшего сейчас, была просто дурным сном. Но посреди всей этой разрухи и неуверенности мы можем стремиться успокоить наш разум и дух… ENFP Вы пытаетесь игнорировать тот факт, что у вас есть тело, и считаете себя ходячим и говорящим воображением.Вы занимаетесь своим днем, иногда ломая голову над тем, почему вы не в лучшем настроении или идеи кажутся более недоступными, чем обычно. В конце концов, вы теряете сознание на диване, наблюдая за случайным… The ENFP. У вас есть чувство новизны и страсти. Когда кто-то потрясает ваш мир новыми идеями и новыми впечатлениями, вы обнаруживаете, что они необъяснимо привлекают вас. Вы боитесь, что за волнением и новизной того, кем они являются, им не хватает истинного характера. Вы беспокоитесь о том, что слишком быстро связываетесь с кем-то только для того, чтобы обнаружить … У каждого из нас есть слепые пятна и области в нашей жизни, о которых мы склонны забывать заботиться.Будь то забота о себе, отдых, просьба о помощи или вера в свои возможности! Эта статья прольет некоторый свет на то, что нужно помнить каждому типу людей, чтобы добиться большего успеха в той жизни, которая у них есть … Очевидно, что не все подходят для всех. Каждый тип личности естественным образом связан с кем-то еще больше, чем с другими. Однако что, если кто-то просто еще не дал вам возможности показать свой настоящий потрясающий потенциал? Могут быть шаблоны того, что делает вас потенциально пугающим для других, основанное на вашем… В мире отношений личные конфликты могут создавать ошеломляющие конфликты.Когда мы не можем мысленно встать на место партнера, мы можем непреднамеренно сказать или сделать что-то, что спровоцирует его или заставит неожиданно наброситься на нас. Слишком легко обидеть или неправильно понять друг друга. Итак, что мы можем … Не знаете, каков ваш тип личности? Возьмите нашу новую анкету о личности здесь. Или вы можете взять официальный MBTI® здесь. The ENFP Вы самый большой болельщик вашего друга. Когда они хотят сделать что-то смелое и сложное, будь то приглашение любимого человека или открытие нового бизнеса, вы заставляете их чувствовать себя уверенными и вдохновленными …Некоторые из самых серьезных ссор в нашей жизни сводятся к разнице в принятии решений! В браке, воспитании детей и карьере люди склонны ломать голову над своим выбором. «Поторопись!» говорит один партнер другому: «Дайте мне больше времени! Ты слишком властный! » возражает другой. Если бы мы поняли влияние, которое наши типы личности оказывают на… Не уверены, какой у вас тип личности? Возьмите нашу новую анкету о личности здесь. Или вы можете взять официальный MBTI® здесь. ENFP ENFP верят в изучение всех возможных вариантов, прежде чем заселиться.Когда дело доходит до людей и отношений, они окружают себя людьми, которых считают ценными и подлинными. Когда дело доходит до… .