Счастье с точки зрения философии: Счастье | Понятия и категории
Счастье как философская категория и как цель общественного развития
Счастье как философская категория и как цель общественного развития
2009-07-02 Анна Деревянко Версия для печати
«Счастье — это быть полезным людям. Когда ко мне обращаются за помощью, я чувствую себя нужным, полезным людям и счастлив этим. Несчастье — это оказаться за бортом общественной жизни. Чувствовать себя оторванным от жизни и никому не нужным»
Слова Юры Лернера, приведенные Э.В. Ильенковым в статье
«Психика человека под лупой времени»
Большинство людей хотя бы раз в своей жизни задумывались о счастье. Все мы хотим достичь этого заветного состояния — счастья. А все остальное, если разобраться, является просто условием, предпосылкой заветной мечты. Но обычно считается, что счастье — это больше предмет лирической поэзии или романической литературы. Для философии эта категория считается слишком несерьезной.
На самом деле, если обратиться к истории философии, то можно увидеть, что проблему счастья начали рассматривать еще стоики.
С приходом Средневековья и началом господства христианства в обществе, сменилось и понимание счастья. Согласно христианскому учению, человек имел возможность достичь счастья только в загробной жизни, а в жизни земной должно быть только смирение и покаяние. Было в христианстве и понятие Абсолютного блага, которое заключалось в возможности достижения всеобщего счастья для людей, но в обществе это понятие все равно воспринималось только как индивидуальное достижение каждым человеком счастья в загробном мире.
Где-то в этот период счастье и выпадает из разряда философских категорий из-за слишком пристального к нему внимания религии и придания ему надуманного ореола мистицизма.
С развитием общества развивалась и религия, стараясь соответствовать запросам этого самого общества (отражая господствующие общественные отношения).
Возникает протестантизм, который оказывается весьма подходящей идеологией для растущего капитализма. Как это ни парадоксально, но именно «протестантская этика» с ее культом труда и скромности в быту довольно скоро трансформируется в самое примитивное понимание счастья, какое только породило человечество. Речь идет о так называемой «американской мечте» — которая отождествляет счастье с накоплением материальных благ. Чем больше имеешь денег (капитала), тем больше имеешь счастья.
Но тогдашняя философия знает и другие теории «трудового счастья». Мы хотели бы обратить внимание на весьма революционную на то время версию «счастья в труде», которую предложил украинский философ Григорий Сковорода. Он неразрывно связывает понятие счастья и труда (деятельности). Он видит счастье в «сродном» труде — труде по задаткам и возможностям человека. Также Сковорода считает, что весь труд является общественным, так как в ходе труда люди взаимодействуют, вступают в определенные отношения друг с другом.
Этим Сковорода как бы предвосхитил идею молодого Маркса об отчуждении труда, с точки зрения которой современное состояние общества представляется в виде тотального несчастья. Несчастье заключается в том, что капиталистический строй делает из человека машину, автомат для изготовления продукции и, в конечном счете, производства капитала. Рабочий отчуждается от себя, от общества, от своего труда, капиталист же просто деградирует как человек, поскольку, оставаясь человеком, он не может функционировать в качестве капиталиста. В результате, как и рабочий, так и капиталист не могут достичь счастья.
Из этого следует, что счастье нужно искать не в приобретении материальных благ и не в индивидуальных особенностях человека. Действительной основой человеческого счастья может послужить только правильная организация общественного труда.
И лучшим доказательством того, что всеобщее счастье это не миф, а нормальное будущее человечества может служить эксперимент со слепоглухими детьми в Загорской школе-интернате, самое деятельное участие в котором принимал Э.В. Ильенков. Казалось, что эти дети не имели шансов не только на счастье, но и на жизнь вообще. Но через правильное включение их в общественную предметно-практическую деятельность они получили возможность испытать полноценное человеческое счастье — счастье приобщения к человеческой культуре и полноправного участия в ее создании.
Каждый человек стремиться к счастью, и этим стремлением его наделяет общество, и это же общество, в конечном счете, должно создать реальные условия для его достижения. И одним из этих условий является возможность каждому человеку иметь доступ к духовным приобретениям всего человечества, возможность их свободно усваивать.
Ведь только всесторонне, гармонично развитые люди смогут достичь, осознать и ощутить подлинное, всеобщее человеческое счастье.
Счастья может достичь каждый человек, ведь предпосылкой счастья уже является то, что человек находится в обществе. Но реалии современного общества таковы, что на практике это далеко не всегда возможно. Поэтому одной из задач будущего общества есть создание таких условий, в которых каждый человек сможет достичь счастья. И когда будут реально существовать эти условия, станет возможным достижение всеобщего счастья.
теория
Международный день счастья — РИА Новости, 20.03.2021
https://ria.ru/20210320/prazdnik-1601778569.html
Международный день счастья
Международный день счастья — РИА Новости, 20.03.2021
Международный день счастья
Международный день счастья (International Day of Happiness) – это праздник, который ежегодно отмечается во всем мире 20 марта. Его целью является поддержка идеи РИА Новости, 20.
03.2021
2021-03-20T10:01
2021-03-20T10:01
2021-03-20T10:01
в мире
/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content
/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content
https://cdnn21.img.ria.ru/images/155228/66/1552286668_0:0:3000:1688_1920x0_80_0_0_e478133ff136273e5d134de0435f8c29.jpg
Международный день счастья (International Day of Happiness) – это праздник, который ежегодно отмечается во всем мире 20 марта. Его целью является поддержка идеи о том, что стремление к счастью является общим чувством для всех людей нашей планеты. Праздник был провозглашен Генеральной Ассамблеей 28 июня 2012 года в резолюции 66/281, которая была принята по инициативе Бутана, признающего верховенство показателя национального счастья над национальным доходом с начала 1970-х годов. Впервые праздник был отмечен в 2013 году.Дата была выбрана неслучайно. 20 марта наступает весеннее равноденствие, когда день становится равен ночи по продолжительности. Таким образом учредители хотели подчеркнуть, что все люди планеты имеют равные права на счастье.
С точки зрения философии, счастье – понятие, конкретизирующее высшее благо как завершенное, самоценное, самодостаточное состояние жизни; общепризнанная конечная субъективная цель деятельности человека. С точки зрения биохимии, счастье – это процессы, связанные с гормонами серотонином (гарантирует прилив бодрости и хорошего настроения), дофамином (создает продолжительный позитивный настрой) и эндорфинами (обеспечивают краткосрочный прилив эйфории). С точки зрения когнитивной науки, счастье измерить очень сложно, потому что для каждого человека оно выражается по-своему: для кого-то счастье – это богатство, для кого-то – любовь, а кто-то скажет, что счастье заключается в наличии цели в жизни.Исследования счастья начались с 1970-х годов и получили наиболее широкое распространение уже в XXI веке. Если определять это понятие в современных терминах и достаточно упрощенным образом, то счастье – это совпадение желаемого и действительного, или, если говорить об обобщенной оценке того, насколько счастливой была жизнь человека, это средняя степень дистанции между тем, что человек желает, и что у него реально в жизни происходит.
По данным исследований о хорошем настроении и физической активности, повысить уровень счастья могут занятия спортом: у физически активных людей риск развития депрессии и тревожности намного ниже, чем у малоподвижных людей. Кроме того, улучшить психическое здоровье человека также способны определенные продукты, среди которых бобы, рыба, орехи, брокколи, шпинат и яйца. В состав бобов, орехов и яиц входят аминокислоты, в том числе триптофан, который поддерживает в равновесии баланс серотонина в организме. Жирные сорта рыбы содержат большое количество омега-3 кислот, которые способствуют облегчению симптомов депрессии, стимулируя выработку гормонов счастья – серотонина и дофамина. Шпинат и брокколи богаты фолиевой кислотой, недостаток которой может вызвать нарушения сна и депрессию. Ежегодно с 2012 года подразделение ООН по поиску решений стабильного развития выпускает доклад World Happiness Report, в котором оцениваются 156 стран. При составлении рейтинга учитывается шесть факторов: ВВП на душу населения, ожидаемая продолжительность жизни, социальная поддержка в сложных ситуациях, доверие к правительству, оценка людьми свободы принятия решений, а также щедрость (оценивается с точки зрения размера пожертвований на благотворительность).
В 2020 году рейтинг самых счастливых стран мира третий раз подряд возглавила Финляндия. В первую десятку вошли также Дания, Швейцария, Исландия, Норвегия, Нидерланды, Швеция, Новая Зеландия, Австрия и Люксембург. США расположились на 18-м месте, Германия – на 17-м, Великобритания и Франция заняли 13-ю и 23-ю строчки соответственно. Россия заняла 73-е место.При этом самыми несчастливыми странами, по мнению ООН, стали Афганистан (последняя строчка рейтинга), Южный Судан, Зимбабве, Руанда, Центральноафриканская Республика, Танзания, Ботсвана, Йемен, Малави и Индия. По данным опроса ВЦИОМ, в 2020 году уровень счастья россиян, по субъективным ощущениям, составил 81%. Счастливыми их делает семья (34%), собственное здоровье и здоровье близких (24%), а также хорошая работа (20%) и дети (18%). Поводами для несчастья являются материальные трудности и отсутствие стабильности (по 7%), а также плохое состояние здоровья (6%). В 2015 году ООН в рамках «Повестки дня в области устойчивого развития на период до 2030 года» приняла 17 целей в области устойчивого развития.
Они направлены на искоренение нищеты, сокращение неравенства и защиту планеты – три ключевых условия, необходимых для достижения благополучия и счастья. По данным ООН, меры по ликвидации бедности должны приниматься параллельно усилиям по наращиванию экономического роста и решению целого ряда вопросов в области образования, здравоохранения, социальной защиты и трудоустройства, а также борьбы с изменением климата и защиты окружающей среды. В Международный день счастья во всем мире проводятся лекции, семинары, конференции и тренинги, участники которых рассказывают о значении счастья для человека и делятся идеями по улучшению быта и совершенствованию общества. В библиотеках устраиваются презентации книг, посвященных теме счастья и т.д. Праздник также активно отмечается в сети: интернет-пользователи отправляют друг другу виртуальные открытки и стихи-поздравления.Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.
xn--p1ai/awards/
2021
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
Новости
ru-RU
https://ria.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
https://cdnn21.img.ria.ru/images/155228/66/1552286668_51:0:2782:2048_1920x0_80_0_0_e64460fa6ca074321eb25869e5b3d15d.jpgРИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
в мире
Осмелься быть счастливым! | Философия для жизни
Нашей сегодняшней встрече мы не дали названия, которое по форме являлось бы утверждением.
Мы не можем сказать: «Счастье», не можем сказать: «Счастье существует». Мы могли бы выбрать в качестве названия то, что с философской точки зрения считаем более правильным, — вопрос «Возможно ли счастье?». Я не смогу дать на него однозначный ответ, не смогу поделиться ни формулой счастья, ни какой-то другой хитростью, потому что у меня их нет. Я предпочитаю, чтобы мы все остались с этим вопросом, чтобы каждый размышлял над ним, каждый искал свой вариант ответа на него. Потому что я уверена: если мы будем постоянно спрашивать самих себя, возможно ли счастье, мы найдем те слагаемые счастья, которых до сих пор не замечали, или начнем завоевывать их прямо сейчас.
Очень трудно дать определение счастью, поэтому нам ничего не остается, как спросить самих себя: что такое счастье? Представление о счастье сильно меняется на протяжении эпох и зависит от самых разных факторов: направлений моды, воззрений, типов личности. Есть люди, которые видят счастье только в материальном, в обладании, в богатстве — в том, что можно накопить, в тех вещах, которыми можно распоряжаться.
Есть люди, которые видят счастье только в духовном. И есть люди, которые отметают целый спектр возможностей, связывая счастье с областью психологического, видя его в способности мыслить, в морали, в нормах общественного поведения, в наших привычках. Таким образом, набор мнений о том, что такое счастье, огромен и зависит, как мы уже говорили, от многого: от эпохи, от личностей и от точек зрения.
Так как мы находимся в философской школе, мне приходит на ум великий философ Сократ, который нас очень вдохновляет. Любопытно, что Сократ, который всю жизнь посвятил обучению, столько лет воспитывал учеников, когда его приговорили к смерти, посадили в тюрьму, сковали ноги цепями, а за несколько минут до того, как дать ему яд, с его щиколоток сняли кандалы, — Сократ нежно растер свои ноги и сказал: «Какое счастье чувствовать, что можно шевелить ногами, если несколько минут назад они были скованы». Это счастье физическое, материальное, счастье, заключенное в теле. Но через несколько минут, уже держа чашу с ядом в руке, Сократ напомнил одному из своих самых близких учеников, чтобы тот не забыл совершить жертвоприношение Асклепию.
То есть в критический момент в своем сердце и мыслях он возносит счастье на гораздо более высокий уровень, связывает его с Асклепием, богом здоровья. Быть здоровым — значит не только иметь хорошо функционирующее физическое тело: Асклепий — бог великого Равновесия, Здоровья во всех аспектах, на всех планах человеческого существования.
Итак, мы видим, что счастье зависит от того, какой момент мы проживаем, и от человека, который может направить свое сознание на одно или другое. Почти каждый согласится с тем, что счастье связано с душевным состоянием, я даже готова сказать — с состоянием души. Заранее прошу прощения, что использую слово «душа» не с точки зрения религии, а с точки зрения психологии, понимая под душой то, что нас оживляет, нашу психику, наши чувства (а они столь разнообразны), нашу способность думать, анализировать, познавать. Это и есть наша душа, наши состояния души, и большинство философов нас убеждают, что счастье заключается в том внутреннем душевном удовлетворении, которое мы обретаем, когда получаем желаемые блага.
Стало быть, счастье — это удовольствие, которое переполняет нашу душу, как только мы достигаем тех благ, которых страстно желаем. С подобной мыслью мы можем чувствовать себя легко и спокойно. Но продолжим задавать вопросы: что это за блага, достижение которых приносит нам душевное удовлетворение? И снова никто из нас не ответит одинаково. Мы все сходимся в одном: нам необходимо чувствовать себя хорошо, прежде всего внутренне. Но очень сложно объяснить, что именно позволяет нам внутренне чувствовать себя хорошо и что это за блага, которые непременно приведут нас к счастью.
Экскурс в философию в поиске ответов, которые нам предлагали на протяжении веков разные философы, может занять очень много времени. Так как это моя работа и я постоянно занимаюсь этим, постоянно читаю, объясняю и показываю это тысячу и один раз, я могу уверить вас, что нет большой разницы между знаниями мудрецов античности и теми гипотезами, которые выдвигают современные философы.
Возможно, нам бросается в глаза простота, с которой говорили о счастье философы древности, и сложность, с которой объясняют его современные философы, но говорят они об одном и том же. Все нас уверяют, что желать счастья — естественно для людей, мы все хотим стать счастливыми. И нет ни одного философа, ни одной философской школы, которая отрицала бы потрясающую возможность завоевать счастье. Конечно, и те и другие предлагают свои пути к счастью. Я бы не сказала, что они разные, они, скорее, дополняют друг друга. Я выберу двух или трех наиболее древних и известных философов, чтобы мы увидели, что они не говорят об одном и том же — и в то же время что они говорят об одном и том же.
Пожалуй, философия Запада находится под сильным влиянием идей Аристотеля, поэтому мы не можем умолчать о том, что писал Аристотель о счастье. Он считал счастье высшим благом человеческого существования и при этом допускал, что не все люди находят счастье в одном и том же. И после рассуждений о различных типах счастья, которое мы можем обрести с помощью тех или иных вещей, Аристотель приходит к выводу, что должно существовать некое счастье, свойственное лишь человеку.
Счастье, которое не спутаешь с удовлетворением, испытываемым камнем, когда мы не беспокоим его, не передвигаем с места на место. Счастье, которое не спутаешь с тем, что чувствует дерево, которое не пытаются вырвать с корнем. Счастье, которое не спутаешь и с тем, что чувствует животное, когда оно наелось и ему тепло, когда ему удалось укрыться от бури и когда его ласкает хозяин. Счастье человека, в чем оно? Аристотель говорит, что оно состоит, ни больше ни меньше, в том, чтобы направлять нашу жизнь, направлять работу нашей души в соответствии с разумом и добродетелями. И вот от этого мы уже испытываем первый шок. «В соответствии с разумом» означает, что если мы хотим быть счастливыми, то не должны думать, что счастье приходит внезапно, что это как бы атмосферное явление. «В соответствии с добродетелями» означает, что если мы не прилагаем усилий и не развиваем те способности, те достоинства, которые нас характеризуют, отличают как человека и заставляют нас решительно заслуживать право называться человеком, то мы не добьемся счастья.
Аристотель не описывает добродетели так тривиально, как их сегодня воспринимаем мы. Он видит в них благой образ жизни, искусство быть в ладу с самим собой и со всеми остальными. И он спрашивает себя: можно ли добиться счастья, можно ли достичь счастья? И сам отвечает на этот вопрос: да, счастья можно достичь путем длительного обучения, потому что нужно научиться приобретать добродетели, то есть нужно работать с добродетелями и с недостатками, пока в конце концов не будет достигнуто равновесие, стабильность. Вот что говорит Аристотель.
Давайте пойдем дальше и посмотрим, что говорит нам о счастье Платон. Если нам немного сложно принять идею о том, что счастье зависит от добродетелей, то слова Платона еще более строги, но на них откликается душа. Платон говорит, что человек не может достичь абсолютного счастья. И не потому, что абсолютного счастья не существует. Дело в том, что человек находится в постоянном поиске стабильности, потому что в нем, по-видимому, действуют противоположные факторы, которые с трудом уживаются друг с другом.
В человеке есть земное и небесное начала. В нас есть нечто духовное и нечто материальное, нечто близкое к богам и нечто близкое к земле. И эти два начала постоянно борются, каждое из них пытается заполучить наибольшую часть наших сил. Пока идет эта борьба и пока не достигнуто равновесие, невозможно говорить о счастье. По Платону, мы обретаем счастье, когда принимаем реальность, когда принимаем, что в нас есть и то и другое начала (об этом он говорит весьма ясно), и когда мы принимаем очень глубокую идею, которую он высказал в своих диалогах, напомнив ученикам: «Вы боги, но вы забыли об этом». Это сущность людей, и поэтому нам так трудно достичь абсолютного счастья. Быть богами означает иметь частичку неба в себе, а забыть об этом — означает быть прикованными к земле. Память — это не процесс механического запоминания, память основана на том, что мы запоминаем и можем возобновить. Таким образом, Платон ставит нас перед альтернативой: если мы хотим быть счастливыми, нам необходимо сделать усилие, привести память в движение благодаря тому, что он назвал реминисценцией (припоминанием, неясным воспоминанием), и сделать так, чтобы наша душа, наша психика снова уловила, что такое Благо, Красота, Истина и Справедливость. Душа может ощутить эти истины как отблески, уловить, прожить, почувствовать их только в особые минуты, ибо спустя мгновение они ускользают, оставляя нам удовольствие воспоминания, удовольствие припоминания, оставляя то чувство удовлетворенности, которое и есть счастье.
Пифагор жил гораздо раньше Платона и был намного категоричнее его. Пифагор говорит, что счастливый человек — это мудрец, он не оставляет нам большого выбора. Следовательно, счастье — ни больше ни меньше как мудрость. Но дело в том, что сам Пифагор не считал себя мудрецом. Когда он сравнивал себя с другими людьми своей эпохи, он говорил, что он только лишь ищет мудрость. Именно Пифагор ввел в обращение термин «философ», «философия». Философ — это тот, кто ищет, тот, кто любит мудрость. Он не обладает мудростью, но любит ее. Он знает, что ему многого не хватает, но он любит то, чего ему не хватает, и постоянно пытается достичь этого. Таким образом, Пифагор не говорит нам: «Я философ, я не мудрец, и поэтому я несчастлив». Он говорит: «Я счастливый человек, потому что знаю, что/ я ищу».
Конфуций, живший в Китае, за много тысяч километров от Греции, был таким же категоричным, как и Пифагор. Счастливый человек — это человек справедливый. Чтобы быть справедливым, необходима мудрость, необходимо равновесие, необходимо умение приходить во всем к центру, умение познавать суть всего. Когда мы доходим до сути, до глубины всего сущего, мы можем быть справедливыми, справедливыми по отношению к самим себе, к нашей собственной жизни. И в этот миг нас охватывает счастье.
Нам нет нужды упоминать о других философах, не потому что их не было, а потому что они, в той или иной степени, говорят нам об одном и том же. Все они связывают счастье с внутренними факторами, с душой, с великой гармонией, со стабильностью, с мудростью, с познанием глубоких вещей. И все это заставляет нас задать себе вопрос: если великие философы говорят нам о счастье как о ценности внутренней, глубокой, гармоничной, то почему в обыденном понимании счастье пользуется столь дурной славой, почему мы понимаем его столь поверхностно, столь плохо? И это настолько очевидно, что я вчера говорила в шутку, что это будет самая короткая лекция в моей жизни — название: «Возможно ли счастье?», ответ: «Нет».
Дурная слава счастья невероятна. О счастье говорят как о чем-то кратком, нестабильном, неполном. Возможно, мы сами дали повод к появлению его дурной славы. Ведь все мы признаем, что счастье коротко, потому что каждый из нас когда-то испытал счастье, но сколько оно длилось — мгновения? Разумеется, у всех в жизни были минуты стабильного счастья, однако потом какая-нибудь жизненная буря показывала нам, что на самом деле счастье нестабильно. И стоило только поверить, что нам есть на что опереться, как вдруг ураганный ветер сбивал нас с ног. Также все мы задумывались о том, что счастье неполно, потому что, когда у нас есть одна вещь, мы понимаем, что хотим две, когда у нас есть две, мы хотим пять, а когда есть пять — нам надо десять. И вместо того чтобы наслаждаться тем, что у нас есть, мы постоянно страдаем, думая о том многом, что хотим получить. Поэтому счастье на самом деле кратко, непостоянно и неполно. Но не связываем ли мы счастье с предметами внешними по отношению к нам, не связываем ли мы его с тем, что всегда вне нас, что не зависит от нас и что по этой причине мы не можем контролировать?
Стоики справедливо говорили: если мы хотим достичь счастья, мы должны попытаться всеми средствами достичь тех благ, которые зависят только от нас самих. Тех благ, которые мы ощущаем как свои собственные и которые никто не может у нас отобрать. Когда мы ищем счастье, мы всегда протягиваем руки от себя, не правда ли? Платон объяснял, что сама форма нашего тела отражает наши недостатки, и показывал, как забавно, что наши руки всегда направлены наружу, словно пытаются ухватить то, чего у нас нет. Они хотят внести нечто внутрь нас самих, но сначала ищут это «нечто» вовне. Зачастую наши руки превращаются в когтистые лапы, потому что мы хотим захватить вовне что-то, не зная, сможем ли его сохранить. С этой точки зрения получается, что счастье на самом деле кратко и непостоянно, и мы должны признать правоту за теми, кто считает, что счастья нет и не может быть.
В целом, мы, люди, очень капризны. Мы чего-то требуем от жизни, думаем, что счастье — это подарок, который мы заслужили только потому, что родились. И никогда не допускаем мысли о том, что счастье — это личное завоевание. Я настаиваю именно на личном завоевании — завоевание бывает и коллективное, и есть много способов добиться счастья всем вместе, если мы едины, однако это очень сложно. Я настаиваю: если бы мы пытались достичь счастья вместе, то через некоторое время начали бы в своем счастье зависеть от других людей, от того, что делают другие или как они себя ведут. Поэтому я считаю счастье в первую очередь личным завоеванием, и даже более того, без тени опасения называю его философским завоеванием: это завоевание, которое зависит от нашей любви к мудрости. Это не означает, что мы должны быть мудрецами или великими философами, что мы должны писать книги или статьи, проводить лекции или занятия, — ничего подобного. Это означает, что нужно любить истину и искать ее, осмелиться искать ее, нужно любить знания и искать их, осмеливаться искать их — вот с чего надо начать, чтобы завоевать счастье.
Чтобы поиск мудрости был успешным, недостаточно только искать ее, нужно и находить что-то, иначе мы будем вечными искателями. Это очень романтично, но совсем непрактично. Для того чтобы найти немного мудрости, чтобы знание пришло к нам, проникло в нас, пустило в нас корни, нужно бороться с главным врагом счастья — болью и ее спутниками. Боль никогда не приходит одна, ее всегда сопровождают тревога, беспокойство, тоска, страхи, сильные страдания; именно боль — та главная преграда, с которой сталкиваются все люди, когда размышляют о своем завоевании счастья. Проблема боли также занимала всех философов, и так или иначе все они пытались отвечать на вопросы, связанные с ней. Я бы не хотела сегодня говорить о боли, это не тема нашей встречи (достаточно того, что я уже сказала), сегодня я хочу говорить о счастье. Так что если мы будем страдать от боли (не от самой боли, а оттого что она нас парализовала), то лучший способ избавиться или отстраниться от нее — увидеть, до какой степени она сковывает нас, отнимает все наши возможности, забирает все наши способности, обессиливает нас. Бороться нужно не с болью, потому что боль — это закон жизни и в любом случае по той или иной причине мы все рано или поздно почувствуем боль. Бороться нужно с параличом, который она порождает, и лучшее средство от паралича — движение. Надо разорвать цепи боли, надо найти маленькие, простые доводы, которые помогут нам избавиться от этих цепей. Я думаю, все согласны с тем, что боль появляется там, где мы сталкиваемся с трудностями, которые жизнь готовит каждому. У кого время от времени в жизни не появляются трудности? Нет необходимости поднимать руки, но если среди присутствующих есть кто-то, кто никогда не испытывает трудностей, то я попрошу его продолжить встречу вместо меня. У всех нас есть трудности, и все мы привыкли делать эти трудности причиной собственного страдания, а потом и несчастья.
Теперь давайте рассмотрим обратную ситуацию. У всех нас есть трудности, хорошо… а может быть, эти трудности — способ испытать нас? Может, эти трудности помогают нам освободить наши скрытые внутренние силы, которые иначе мы никогда не пробудим? Разве мы не можем немного поиграть и представить, что мы проходим по жизненным дорогам, полным ловушек и испытаний, чтобы увидеть, способны ли мы избежать их и достаточно ли мы умны, чтобы найти решение, выход? Трудность — это камень на пути, и если мы видим лишь камень, то он раздавит нас, но если камень — это испытание, если мы играем в эту игру, то мы скажем себе: «Некто наблюдает, способен ли я пройти дальше. Да, конечно, я способен пройти вперед». Эту игру нам следовало бы перенести в нашу жизнь, чтобы трудности не парализовали нас, а наоборот, помогали нам проявлять больше собственной энергии, становиться чувствительнее (потому что это в нас уже есть), рассудительнее (ведь это тоже возможно), развивать творческие способности, воображение и интуицию. В этом случае трудности превращаются в наших друзей, и мы начинаем смотреть на них как на стимул: каждая трудность бросает нам вызов, каждая трудность вызывает нас на дуэль, и сами мы — маленькие герои, которые приняли вызов и победим их одну за другой. Трудность — это не несчастье, это возможность достичь счастья.
Мы привыкли говорить об ударах, которые получаем от жизни, и правда, мы все получаем удары судьбы, и иногда они настолько сильные, что мы физически страдаем. А разве эти удары — не способ пробудить нас, заставить как-то реагировать, перестать быть неподвижными, словно мы растения или минералы, которым часто уподобляемся? Что мы делаем, когда хотим разбудить человека, если уже поздно, а у него, как бы ни звенел будильник, даже ресницы не дрогнут? Мы энергично трясем его, потому что знаем, что иначе он не пошевелится. А если мы дремлем по жизни? А что если мы позволяем проходить мимо нас тому многому, чему мы должны научиться у жизни, считая все это просто бесполезными ударами, страданиями, несчастьем и болью, которые нам ни к чему? Что если эта встряска необходима, чтобы мы открыли глаза и осознали, что пора шевелиться, что мы должны выйти из своего окаменения, из своего растительного состояния, что мы должны перестать пускать корни на одном месте, иначе никогда больше не сдвинемся с него или, в крайнем случае, наше движение превратится в простую реакцию животных? Сколько раз мы не стыдились (думая, что имеем на это полное право) раздражаться, сердиться, протестовать, бороться и спорить со всеми людьми и считали, что это и есть движение, — но то же самое делают и животные. Так разве удары судьбы — не шанс для нас, разве не говорят они, что мы являемся чем-то большим, чем кажется?
Думаю, что мы должны учиться не только преодолевать трудности и принимать удары судьбы, но и искать счастье в себе самих. Ведь и самые великие мудрецы говорили, что счастье находится внутри, а не вовне. И если бы мы поискали в себе, то открыли бы, что имеем гораздо больше, чем хотим иметь. Но так как мы всегда смотрим вовне: что у нас есть, а чего нет, что мы можем иметь, а чего нет, — мы не даем себе ни возможности, ни времени открыть то, что есть в нас самих.
Если бы мы начали путешествие в глубь себя, то, возможно, принялись бы обвинять других людей и обстоятельства во всем плохом, что с нами происходит. Это наиболее простой способ оправдать собственное несчастье. И если мы захотим назвать кого-то плохим или если есть люди, которых мы считаем плохими, интересно было бы последовать примеру стоиков, которые рассуждали так: они плохие, ладно, но их зло — это их зло, меня оно не касается, меня касается возможность научиться — если я вижу, что кто-то поступает плохо, я понимаю, что не хочу поступать так же. По крайне мере, стоики смотрели на это так и открыли, что так гораздо легче сосуществовать с другими людьми. Очень удобно говорить: «Есть плохие люди, и поэтому я несчастен». Есть плохие люди — и я успокаиваюсь, сажусь и засыпаю. В таком случае не только плохие люди, но и все, что происходит плохого, будет на нас влиять.
Поговорим об обстоятельствах, которые мы тоже обычно во всем обвиняем. Обстоятельства сами по себе, как говорили стоики, ни хороши, ни плохи, все зависит от того, что мы думаем об этих обстоятельствах. Чтобы понять, о чем идет речь, давайте возьмем пример из нашей повседневной жизни,. Предположим, великий мудрец говорит нам: «Если у тебя есть хорошие книги, ты можешь быть счастливым, потому что книги станут твоими спутниками и подарят тебе прекрасные минуты». Но у нас уже есть свое мнение о чтении: читать скучно. Это мнение категоричное, окончательное, и совет мудреца нам не поможет, потому что мы настолько срослись со своим мнением, что не сможем выйти за его пределы и никогда не получим удовольствия от чтения, находись в наших руках даже самые богатые книжные сокровища. Итак, обстоятельства бывают очень разные, обстоятельства такие, какие есть, и мы можем по-разному к ним относиться: если мы бодрствуем, если мы активны и сильны, мы сможем изменить их и прожить много благоприятных моментов; если мы пассивны, неподвижны, подавлены и побеждены несчастьями, обстоятельства всегда будут сильнее нас. Поэтому важно двигаться в глубь себя и перестать зависеть от плохих людей и плохих обстоятельств, важно открыть, что у нас есть такие внутренние возможности, которые помогут нам не зависеть от людей и обстоятельств.
Я бы даже предложила нечто большее — вызывать внутренние изменения, внутреннюю трансформацию, не только искать внутри, но и трансформировать, особенно то огромное множество привычек, которым мы потакаем, почти не осознавая этого, в течение жизни. Эти привычки делают нас несчастными, но мы никогда не догадаемся, что несчастны именно из-за них. Мы можем начать с более простых привычек, которые можно победить, потому что с ними легче работать и они проявляются в нашей повседневной жизни. Как насчет привычки к беспорядку? До какой степени беспорядок делает нас несчастными!.. Может ли быть счастливым человек, который весь день что-то ищет, не зная, где это что-то находится? Станешь счастливым, когда найдешь, но, в лучшем случае, будет уже поздно. Однако мы никогда не предполагали, что порядок может способствовать нашему счастью. К тем привычкам, которые делают нас несчастными, я бы также добавила лень, потому что лентяй сам не пошевелится, он хочет жить на всем готовом, то есть требует счастья на блюдечке: «Принесите мне его и обслужите меня, потому что я это заслужил». Лень — это привычка, которую необходимо немедленно оставить, заменить ее чуть большей активностью, сделать так, чтобы мы сами были строителями собственной жизни. Есть и другие привычки — психологические, но от этого они не перестают быть привычками. У нас есть злосчастная психологическая привычка жалеть себя: «Бедный я, бедный, я так страдаю!» Как мы собираемся искать счастье, если все время страдаем из-за того, что с нами происходит так много плохого и жизнь нас так часто наказывает? На санскрите мы бы сказали, что карма очень сурова с нами, с остальными нет, но с нами… И пока мы жалеем себя, все усилия, которые могли бы потратить на завоевание счастья, мы направляем в другую сторону. Почему бы не поговорить о другой психологической привычке — самооправдании: «Нет, меня не в чем обвинять, у меня есть причины делать то, что я делаю, я делаю это, потому что это хорошо». Но иногда полезно спросить себя: если то, что ты делаешь, хорошо, и у тебя есть серьезные причины поступать таким образом, почему же ты несчастен? Ведь твои «наисерьезнейшие» причины должны принести тебе счастье. И так же мы создаем ментальные привычки — привычки нашего ума: идеи фикс, понятия, даже не понятия, а предрассудки, поспешные суждения с первого взгляда, навешивание ярлыков на ситуацию, на человека. «Это мне нравится, это не нравится — и кончено, других возможностей нет». Эти привычки никогда не помогут нам стать счастливыми, потому что мы пытаемся идти по жизни с теми немногими идеями, если не сказать предрассудками, которыми обладаем. Так мы никогда не сможем быть счастливыми, потому что нам не хватает чего-то очень важного — мудрости. Мудрость нужно искать, надо «ловить» ее, но, если мы сами пойманы в сети предрассудков, мы никогда не позволим прийти ничему новому. Также необходимо оставить привычки, которые нас парализуют.
И я продолжу предлагать, а дальше каждый сам увидит, сможет ли он использовать что-нибудь из названного, чтобы завоевать собственное счастье. Я предлагаю обратить самое пристальное внимание на негативные состояния ума. Я не буду упоминать о них, так как не хочу говорить о чем-либо негативном: было бы абсурдно давать место в нашем разговоре подобным состояниям ума, ведь они и так существуют и очень сильны. А когда преобладают негативные состояния ума, мы, не замечая этого, погружаемся в тучу — если бы мы обладали парапсихологическим видением, к которому так стремимся, то увидели бы людей, окутанных чем-то черным и распространяющих вокруг свою грозу. Лучше мы поищем способы оставить эти состояния ума, способы очень простые. Однажды я размышляла над древнеегипетскими текстами, над тем, что в них сказано о счастливом человеке, человеке мудром. Это не определения в строгом смысле слова, но характеристики, типичные свойства счастливого и мудрого человека, и они такие простые, что я даже не знаю, как о них рассказать.
Счастливый человек — тот, кто умеет любить. Но это мы уже знаем, мы уже слышали эти разговоры о любви. Да, но мы слышали о любви очень специфической: полюби меня, и ты увидишь, люблю ли я тебя. Но счастливый человек способен любить, потому что имеет такие внутренние богатства, столько энергии, столько сочувствия и любви ко всему живому (а это тоже наши внутренние богатства), что отдает, не спрашивая, что получит взамен. Он отдает и получает удовлетворение от самой отдачи, от любви.
Древние египтяне говорили также, что счастливый человек всегда пребывает в хорошем настроении, хорошем расположении духа, которое иногда исчезает, но только на мгновенье. Большую часть времени счастливый человек в хорошем настроении, он чувствует себя в ладу с самим собой.
Счастливый человек — щедрый человек, он находит гораздо больше счастья в том, чтобы отдавать, а не в том, чтобы получать, хотя обычно нам, наоборот, кажется: чем больше нам дадут, тем лучше мы будем себя ощущать. Однако тот, кто дает, чувствует себя богатым и поэтому дает, а тот, кто чувствует себя богатым, всегда чувствует себя и счастливым.
Древние египтяне говорили, что счастливый человек почтителен, уважителен, он умеет общаться со всеми с достоинством. Счастливый человек умеет сосуществовать с другими, жить вместе с другими, и поэтому он счастлив и всегда чувствует себя хорошо.
И продолжая учиться у великих философов, к радости, хорошему настроению, щедрости, уважению, вежливости, умению жить вместе мы должны добавить неутолимую жажду учиться. В жизни невозможно удовлетвориться тем, что у нас уже есть. Мы не можем — по крайне мере, мне это кажется очень трудным — сказать: «Я уже прочел три книги и не собираюсь больше читать, потому что я купил еще одну, но не продвинулся дальше пятой страницы». Тогда купи другую, потому что есть книги намного лучше, и посмотри, сможешь ли ты дойти до десятой или до сотой страницы. Мы не можем сказать в определенный момент жизни: «Я уже всему научился. Чему еще я могу научиться в моем возрасте?» Эти фразы, к сожалению, звучат очень часто, и так мы убиваем возможность постоянно учиться. Короче говоря, пока мы живы, мы можем учиться — неважен возраст, неважно состояние здоровья, учиться можно всегда. Именно эта жажда постичь суть вещей, эта способность соприкоснуться со всем, узнать внутреннюю природу всех существ, всего в мире — эта жажда вырывает нас из нашего несчастья, потому что мы вдруг замечаем, что живем в мире бесконечно богатом, наполненном тем, чего мы не знали лишь потому, что жили с закрытыми глазами.
В этом поиске счастья я могу посоветовать вам нечто очень важное: искать смысл жизни. Недостаточно просто жить. Жить… а что еще мы собираемся делать, если уже родились? Хотя многие из нас говорят, что они не выбирали, родиться им или нет, я не стала бы так думать. Конечно, мы выбирали, хотя и не помним этого. Но недостаточно только жить, занимать место в этом мире, нужно найти смысл жизни; каждый из нас должен наметить цель, задачу. Иметь цель, знать, куда мы идем, что хотим сделать в жизни, — из всего этого рождается счастье, потому что мы встаем по утрам и в первую очередь думаем о своей цели, и у нас нет времени на обычные невзгоды, наша цель говорит нам: «Сегодня ты должен сделать это, это и это», — потому что мы должны еще немного к ней приблизиться. Очень важно знать, что именно мы хотим сделать, чего именно хотим достичь и как собираемся это сделать. Потому что недостаточно иметь цель — нам нужна определенная способность ума, способность к воображению, чтобы представить, как мы сможем достичь того, чего хотим.
И почему мы не верим в простое счастье? Я не знаю, почему о счастье всегда говорят громкими словами: «счастье на всю жизнь». Вы не замечали, что романы всегда заканчиваются на фразе: «Они жили долго и счастливо»? Мы закрываем книгу, и нам очень любопытно узнать, что произошло с героями через месяц, через год. Нам мало этой фразы, мы хотим знать, как сложилась их жизнь. Почему нас привлекают такие громадные вещи — нетленное счастье, совершенное, уникальное? А если мы поищем простое счастье, счастье повседневное? В нашей обыденной, повседневной жизни есть столько всего, столько маленьких вещей, которые помогают нам быть счастливыми! Благодаря им мы могли бы стать миллионерами счастья всего за несколько дней, но каждый раз переходим в новый день, не обращая на них никакого внимания. Я предлагаю возвращать счастье с помощью повседневных, простых, незамысловатых вещей, которые всегда рядом с нами. Иногда мы машинально, например, ставим в вазу несколько цветов, и они, бедненькие, стоят там, такие простые, что их едва можно назвать украшением… Но если мы остановимся на минутку и будем просто рассматривать их оттенки, их форму, расположение их лепестков, то через несколько минут улыбнемся. Зачем же отказывать себе в этом мгновении счастья, если оно каждый день в наших руках? Почему мы не наслаждаемся лучами солнца, когда идем на работу и обратно? Почему мы ходим по улице, словно несем на плечах 200-килограммовый мешок, почему не напеваем по дороге, почему не вспоминаем любимую мелодию? Почему мы не радуемся встрече с человеком, которого давно не видели или, наоборот, видим каждый день? Почему не приветствуем его, как будто мы встретились в первый раз? Это выше наших возможностей, потому что рутина убила нашу способность к повседневному счастью.
Почему бы нам, вместо того чтобы страдать, что у нас чего-то нет и, возможно, не будет в обозримом будущем, — не обратить внимание на то, что у нас уже есть, но чего мы до сих пор не брали в расчет? У каждого из нас так много того, что принадлежит только ему и чего никто не может отнять, — если мы будем все время помнить об этом, мы будем счастливы. Однако мы считаем, что все эти богатства уже наши, и запихиваем их в самый дальний угол шкафа, где они пылятся, как старый хлам. А если мы обратим внимание на то, что имеем? Если мы будем каждый день рассматривать все то, что подарила нам жизнь, или то, чего мы сами добились?
Я считаю, что пришел момент отнестись к завоеванию счастья по-философски и с оптимизмом. Настаиваю: по-философски и с оптимизмом. Я не имею в виду оптимиста-мечтателя, который представляет все в необыкновенном, чудесном и удивительном свете, — такой подход лишает нас объективности. Чтобы стать счастливым, необходимо видеть мир таким, какой он есть, не лучше и не хуже. Подлинный оптимизм позволяет нам видеть во всем лучшее: даже если мы видим вещи такими, какие они есть, мы можем видеть то лучшее, что в них есть. Пока мы будем пессимистами, мы всегда будем замечать только худшее и никогда не увидим ничего хорошего. Мы забыли притчу о безобразной, блохастой, больной, но все же верной собаке. Философский и оптимистичный взгляд, умение всегда замечать что-то хорошее, то лучшее, что есть во всем, очень поможет нам, позволит нам почувствовать себя частью природы. Очень легко говорить: «Пусть с законами природы, с законами вселенной разбираются космонавты, для этого они выходят в космос и, обнаружив закон, приносят нам его в капсуле». Но хорошо бы нам самим стать космонавтами и свободно двигаться по космосу, по этому бесконечному миру, понимать его законы, осознавать его точность, ту математическую точность, с которой все происходит. Как хорошо заставляет нас почувствовать это и придает нам новых сил ощущение, что мы — часть вселенной, где всё следует одним законам, управляемым математически. Это и есть оптимистический подход — жить во вселенной, где все эволюционирует, идет к чему-то лучшему, к чему-то высшему. Мы могли бы сказать: «Однако я не вижу, что мир сегодня стал лучше, чем вчера, — совсем наоборот». Есть поговорка: раньше все было лучше. Я в это не верю. Возможно, сейчас все и не очень хорошо, но если мы по-настоящему углубимся в законы природы, то увидим, что эволюция не движется все время по прямой. На самом деле ничто не движется все время по восходящей линии, все развивается, движется медленно, будто по спирали. И чтобы двигаться по этой спирали, нужны большие усилия, нам нужно уметь подниматься, нужно решаться на эти усилия, потому что никто не станет подниматься за нас. Я знаю, что выбирать очень трудно, но только тот может быть счастливым, кто осмеливается выбирать, кто решается сделать то, что он выбрал. Только тот может быть счастливым, кто действует, кто знаком с усилием, ведь то, что стоит нам больших усилий, обязательно делает нас очень счастливыми.
Это и есть оптимистический подход. Мы зажигаем и поддерживаем в себе то, что мы называем энтузиазмом. Это огонь, который никто не сможет погасить, потому что он принадлежит нам. Это внутренний огонь, который погаснет, только если мы сами этого захотим. Во всяком случае, мы можем зажигать его каждый раз, когда захотим. Это и есть энтузиазм — каждый раз, когда мы открываем глаза, смотреть на все вокруг глазами, озаренными внутренним огнем. Каждый раз, когда мы всматриваемся в жизнь, всматриваться в нее глазами, озаренными этим внутренним огнем. Каждый раз, когда мы обращаемся к людям, обращаться к ним и смотреть на них с этим внутренним огнем. Энтузиазм — это просто мечта или реальная возможность чувствовать тепло внутреннего счастья, жар внутреннего огня?
В конце концов, счастье — состояние сознания, каждый найдет его в собственном сознании. Есть много синонимов, которые помогут нам понять, что это такое. Это спокойствие и ясность, которые наступают после сражения, когда мы уже разрешили внутренние конфликты, когда обрели стабильность, в этот момент не то чтобы нет боли, не то чтобы нет испытаний, но есть ясность и спокойствие. На мгновение мы чувствуем себя победителями, и победа приносит нам мир. Мы чувствуем себя в ладу с самими собой, мы чувствуем себя в ладу с другими, и пусть завтра будет другая битва, а послезавтра непременно еще одна, — тот, кто однажды победил, уверен в себе, у него есть могущественное оружие, чтобы продолжать сражаться, и он будет день за днем завоевывать новую и новую каплю спокойствия, день за днем будет заново узнавать это особое состояние сознания, которое мы называем счастьем.
Как я сказала вначале, нелегко дать определение счастью, хотя мы можем много говорить о нем… Но в любом случае, я снова хочу пригласить вас искать, находить, размышлять и помнить прежде всего о том, что жизнь дала нам намного больше, чем отобрала. И как правило, нам лишь кажется, что она нас чего-то лишила, — обычно мы сами теряем это или позволяем себе потерять, потому что мы опытные растратчики шансов.
Чтобы закончить эту встречу, я выбрала слова поэта и философа Амадо Нерво. Я очень люблю его, потому что своими стихами он всегда дотрагивается до самой глубины души человека, он говорит очень красиво и способен взволновать наше сознание, побудить нас к действию. Амадо Нерво говорит: «Счастье всегда приходит на свидание к тем, у кого сильная воля, кто никогда не уступает печали и страху». Как насчет свидания со счастьем? Каждый из нас может устроить его. Номер телефона? Ноль грусти, ноль страха, сильная воля — и счастье обязательно придет. Этого я вам и желаю, и не только желаю — я уверена, что вы добьетесь счастья.
Делия Стейнберг Гусман
ЭССЕ «Что такое счастье?»
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования
«»
факультет ПЕДАГОГИКИ и ПСИХОЛОГИИ
Кафедра педагогики и специального образования
ЭССЕ, по дисциплине «Философия», на тему:
«Что такое счастье?»
Работу выполнила:
Работу проверила:
2018
Сложно объяснить, что же кроется под словом «счастье». Это нечто зыбкое, эфемерное, нестабильное и не вечное. Все люди стремятся быть счастливыми, но описать словами всю глубину этого ощущения просто невозможно. Понимание счастья для каждого человека является сугубо индивидуальным.
Счастье — это те мгновения жизни, когда все твои мечты, стремления и ожидания вдруг сбываются. Счастье может настигнуть нас, когда угодно и где угодно. Оно может проявиться в материальных ценностях, в уюте родного дома, во взаимности любимого человека. Отдельному человеку — свое личное проявление счастья, в зависимости от его жизненной ситуации. Для голодного счастьем станет кусок хлеба, для замерзшего — тепло очага, для уставшего — мягкая постель.
Аристотель считал, что секрет счастья кроется в самореализации человека. Только тот, кто познал себя, свое предназначение и раскрыл свой потенциал может быть по-настоящему счастлив. И действительно, занятие любимым делом делает нас счастливыми.
Не только философы, психологи, но и писатели пытались донести, показать, рассказать, открыть глаза, на «что такое счастье?».
Обратимся к тексту Н. Аксеновой. Её героиня вспоминает своё детство и отца, которого она, когда была маленькой девочкой, стеснялась, а все потому, что он был маленький, толстенький, лысый. Но когда она однажды заболела и ночью они поехали в больницу, в страшную метель, видя, как отец переживает за нее, поняла, что лучше и добрее его нет никого на свете. Героиня текста теперь знала, что счастье – это когда о тебе думают и заботятся родные люди, когда они готовы пожертвовать собой ради тебя.
Приведу еще один пример. Героиня повести «Капитанская дочка», А.С. Пушкина, Маша Миронова. В Белогорской крепости она встречается с Петром Гринёвым, который был отправлен туда на военную службу. Этот честный и порядочный человек нравится ей. Постепенно Маша понимает, что любит его и счастлива от этого. Героиня все готова сделать ради того, чтобы быть с Петром рядом, она и его убеждает в этом. Например, говорит Гринёву, что без благословления их его родителями не будет им счастья. Понимание друг друга, желание быть рядом – это и есть счастье.
Счастье – это состояние души человека, это высшее удовлетворение жизнью. Каждый человек вкладывает в это свое понимание.
Один человек имеет много денег и говорит, что он абсолютно счастлив. Но мне кажется, что он не совсем честен. Он не может быть счастлив лишь оттого, что у него много денег. «Богатые тоже плачут»… Я уверена, что это выражение возникло не из ниоткуда. Оно имеет под собой почву. Да, богатый человек может многое себе позволить. Безусловно, блага улучшают и облегчают человеческую жизнь. Но для того, чтобы человек был по-настоящему счастлив, необходимо, чтобы богатство сопровождалось не менее важными «деталями», такими как здоровье, любовь близких, взаимопонимание в семье, удача в делах и прочее.
Кому-то достаточно купить баночку икры и почувствовать себя счастливым. А кто-то отправится на выходные на рыбалку и будет счастлив. Маленький ребенок увидит маму, прижмется к ней и уже будет счастлив! Это такое маленькое, сиюминутное счастье. То самое счастье, которое помогает справиться человеку с проблемами, на время забыть про боль и даже про горе.
Счастье часто проявляется в мелочах. Например, кто-то живет в южном городе и чувствует себя по-детски счастливым, когда выпадает большое количество снега, и он искрится, играет на солнце и поскрипывает при ходьбе. Для тех, кто не видел моря, впервые побывать там — это счастье, а для кого-то счастьем становится покорение горной вершины.
Однако все люди могут сойтись во мнении, что счастье — это когда ты и все дорогие и близкие тебе люди здоровы. Можно охарактеризовать счастье как гармонию между внутренним мироощущением человека и окружающей действительностью.
Близкие люди, стабильность и мирное небо над головой — в этом заключается счастье. Я считаю, что у всех людей, независимо от возраста и места проживания, есть много поводов для того, чтобы быть счастливыми, потому что сама возможность жить, дышать, чувствовать — это уже счастье.
7. Глава четвертая ИСТОРИЯ ПОНЯТИЯ СЧАСТЬЯ
Счастье слепо, но не незряче.
Ф. Бэкон
Полная «история счастья», если бы такая была написана, должна была бы охватить разные проблемы: историю взглядов на счастье, поскольку они менялись в разные эпохи; историю ощущения счастья, ибо и оно подвергалось изменениям: в разные исторические периоды и в разных слоях общества люди чувствовали себя счастливыми то меньше, то больше; историю стремления к счастью: ибо от того, как высокого ценилось счастье, насколько глубокой была вера в него, зависело стремление к его достижению. Обо всем этом будет идти речь в следующих главах книги. В данной главе прослеживается история слова «счастье» и история понятия счастья, которые в течение веков также подвергались глубоким изменениям.
1. В поисках истоков понятия счастья в Древней Греции мы наталкиваемся там уже в дофилософский период на близкие понятия. Первое из них – понятие благоприятной, удачной судьбы, везения – естественное понятие, свойственное простому, первоначальному способу мышления. У греков оно употреблялось чаще всего под названием «добрая судьба» (εύτυχια от ευ̃̉ – добро и τύχη – судьба), а в религ¬озных сочинениях, мифах – под названием «эвдемония» (εύδαιμονία). Этот термин, происходящий от εύ – добро и δαιμον – божество, дословно означал судьбу человека, находящегося под защитой добрых богов, то есть удачную судьбу.
Другим ранним понятием, близким к счастью, было удовольствие, понятие почти столь же естественное для дофилософского периода, как и удача. Оно означало положительные внутренние переживания, так же как понятия удачи &ndash положительные внешние условия жизни. Основной термин для этого понятия – η̉δονή (наслаждение).
Однако к понятию счастья приближалось не столько общее понятие удовольствия, сколько отдельные, более конкретные его варианты, и прежде всего: χαρά, или длительное состояние удовольствия, ευ̉φροσύνη, или веселое, безмятежное настроение, являвшееся для греков важным фактором положительного восприятия жизни, и, наконец, όλβος, то есть преуспевание человека и связанное с ним ощущение полноты и радости жизн (Геродот различает όλβιος (благоденствующего) и εύτυχής (пре¬успевающего), то есть счастливого от того, у которого были только внешние хорошие шансы в жизни. (См: Вergk Т. Anthologia lyrica, 1855, р. 15, fragm. 13; Вurckhardt J, Griechische Кulturgeschichte, Bd, 2, 1892–1902, S, 366 f.). Наиболее близким к счастью было понятие блаженства (μακαριότης), то есть удовольствия в его наивысшей степени, которое не может быть уделом людей на Земле, а доступно только богам и душам в Элизиуме. Это было не философское понятие, а эсхатологическое.
2. В понятии удачи рано произошла перемена, приблизившая его к понятию счастья. Это случилось тогда, когда понятие жизни, которой благоприятствует судьба, перешло в понятие удачной, счастливой жизни. Такая эволюция понятия была естественной, ибо какая же жизнь должна быть удачной, если не та, которой благоприятствует судьба. Доказательством возникновения понятия счастья из понятия удачной судьбы является сохранение его названия: в дальнейшем говорили о «счастливой судьбе» даже тогда, когда человек обязан был своей счастливой жизнью не судьбе, а вопреки ей себе самому.
То же самое произошло позже и в других языках. От счастливого события», «счастливой» или «благоприятной судьбы» берет свое начало много новых слов и выражений, обозначающих счастье: французское bonheur (от bon и heur; образовано от латинского augurium, означающего судьбу), немецкое Glück (от gelingen – удаться), а также польское, русское, чешское и вообще славянское «счастье» (от корня часть, то есть удел, судьба, и приставки су).
Этим расширенным понятием удачи, охватывающим всякую удачную жизнь, греки оперировали часто, но первоначально в неопределенном смысле. Точнее определили его философы в V в.
3. Демокрит был, очевидно, первым философом, которы понятие удачной жизни – счастливой, как сказали бы мы сегодня,– поместил в центр своих рассуждений(См.:Diels H. Die Fragmente der Vorsokratikеr, 1922, Аufl. 4; Zielenczyk А. Еtука Demokryta z Аbdery,– «Рrzegląd Filozoficzny»,1907»). И одновременно первым, кто утверждал, что счастливая жизнь зависит не только от удачной судьбы или вообще от внешних условий, но, и даже в большей степени, от внутреннего состояния человека. Счастливая жизнь – это та, которая ощущается положительно, которой человек доволен. Главное в ней не то, что человек имеет, а то, что он чувствует при этом. Поскольку судьба – это не главное, то не имеет смысла называть счастье «счастливой судьбой». А также и «эвдемонией», ибо оно не дело рук богов. Демокрит называл его просто «хорошим настроением», «хорошим состоянием души» (ευ̉εστώ, ευ̉θυμια ). Такое состояние возникает сравнительно независимо от условий жизни: когда переживания человека находятся в согласии между собой, когда в его душе царит «гармония» (α̉ρμονία) и соответствующая «пропорция» (ευ̉ρυθμια), ничем не потревоженный покой; это состояние лучше всего описать путем сравнения с морской гладью: γαλήνη, νηνεμία (штиль, безветрие).
Демокритовское понятие счастья отличалось как от удовольствия, так и от везения.
А. Удачная судьба, обладание внешними благами, объективно хорошие условия жизни действительно способствуют счастью, однако недостаточны для него. Счастье – нечто иное, чем внешнее везение; внутренние условия значат для него больше. «Не совершенство тела и не богатство дают счастье, а ровный характер и богатство воображения». И легко обманется тот, кто ожидает от внешних условий слишком многого.
Б. Получение удовольствий также еще не составляет счастья. Нельзя быть счастливым, не получая удовольствий, но не всякие приятные переживания приближают к счастью, а некоторые в конечном счете отдаляют от него, принося страдания. И всякое удовольствие, получаемое с избытком, становится страданием. Демокритовское понимание счастья, по сути дела, уже идентично современному.
4. Однако это понятие, столь близкое и естественное для нас, в Древней Греции не удержалось. Греки создали его, но быстро от него отказались. Произошло это под влиянием Сократа и Платона, древнегреческих мыслителей V в. оказавших наиболее сильное влияние на сознание своих соотечественников и направивших его в иную сторону. И они задумывались над тем, какая жизнь является наилучшей, но понимали ее иначе, считая, что не удовлетворение делает жизнь наилучшей, а те блага, которые в ней содержатся. Само удовлетворение не есть счастье, оно лишь следствие обладания благами. Мера счастья была у Сократа, Платона и их последователей объективной, а не субъективной как у Демокрита. В этом смысле Платон называл счастливыми тех, кто «обладает добрым и прекрасным». Это объективное понятие счастья принял Аристотел (Аристотель. Этика к Никомаху, кн. I; е г о ж е: Эвдемова этика (на рус. яз. не переведена.– Прим. ред.). См. об этом: Таtаrkiewicz W. Les trois morales d’Aristote. – Сomptes rendus de l’ Асаdèmie des Sciences Morales et Politques, 1931)и своим авторитетом надолго укрепил его. Он считал, что счастье есть обладание тем, что всего ценнее. Если самое ценное – знание, то счастлив тот, у кого оно есть, если же самым ценным является деятельность, то счастлив человек деятельный. Счастье отличается от удовольствия и везения, Последние – неоформившееся целое, писал Аристотель, сопоставляя их со счастьем. Иное дело, что счастливая жизнь обычно бывает приятной и удачной. Кто обладает самым ценным, тот тоже доволен; но удовлетворение – только естественное следствие счастья, а не его сущность. Согласно аристотелевскому понятию счастья, не потому человек счастлив, что доволен, но доволен потому, что счастлив. Аристотелевское понятие счастья, означающее наличие у человека наибольших из доступных ему благ, надолго стало главным понятием этики под старым названием эвдемонии, которое удержалось за этим термином, вытеснив синонимы, употребляемые Демокритом.
Споры о счастье, которые вели греки во времена Аристотеля, имели своим предметом счастье уже в этом новом понимании; прежде всего спор шел о том, какие блага необходимы для счастья. Сам Аристотель считал, что для него необходимы различные блага; даже наивысшие, моральные и духовные, сами по себе для него недостаточны. Чтобы быть счастливым, человек не может быть ни слишком уродливым, ни низкого происхождения, ни слабым и больным, ни нищим, ни одиноким, лишенным семьи и друзей; только сочетание различных благ составляет основу счасть человека.
Но послеаристотелевская эпоха не разделяет этого взгляда. Начались поиски единственного наивысшего блага, столь важного, что его одного достаточно для счастья. Наивысшим благом, достаточным для счастья, стоики считали добродетель, то есть то, что для Аристотеля было едва ли не одним из его факторов. Они имели то же самое понятие счастья как обладания наивысшим благом, но усматривали наивысшее благо в другом, и поэтому у них был иной взгляд на счастье.
С этим связан другой спор эпохи эллинизма: как можно достичь счастья? Аристотель был убежден, что коль скоро для счастья необходимо обладание различными благами, то следует развивать все человеческие способности. Эллинисты и здесь были более радикальны и односторонни; только стоики выступали за развитие лишь наилучших способностей. Аристотель советовал во всем придерживаться меры, они же не знали меры в наилучшем. Однако по многим другим проблемам Аристотель и философы-эллинисты были единого мнения. Прежде всего они единодушно признавали, что в самом человеке, а не во внешних условиях находится то, что составляет счастье, и что от него самого зависит, чтобы он был счастливым. Четко эту мысль выразил Боэций, сказавший: «Quid extra petitis intra vos positam felicitatem?» – «К чему вне себя искать счастья, которое находится в вас самих?»
Все античные философские школы были едины также в том, что только нравственное и разумное поведение ведет к счастью. С этой точки зрения гедонисты были одного мнения с моралистами. «Не существует приятной жизни,– писал гедонист Эпикур,– которая не была бы разумной, нравственно возвышенной и справедливой, так же как не может быть разумной, нравственной, возвышенной и справедливой жизни, которая не была бы приятной». Такого же взгляда придерживались стоики, платоники, перипатетики.
5. Аристотель, определивший понятие эвдемонии, пользовался также понятием блаженства. Желая выразить полное счастье, он дополнял эвдемонию блаженством; тех, кто достигал его, он называл «счастливыми и блаженными» (ευ̉δαίμοηες καί μακάριοι). Аристотель считал, что когда человека преследует злая судьба и отбирает у него внешние блага (если, например, он будет больным и одиноким), то, даже обладая другими наивысшими благами, он не познает блаженства; он познает только «первое», но не «второе».
Формула «счастливый и блаженный» не была для него плеоназмом.
Итак, греки пользовались всеми четырьмя понятиями, которые в настоящее время выступают под названием счастье»: благоприятная судьба (ευ̉τυχία – понятие еще дофилософское), блаженство (μακαριότης – в мифологии, а потом и в философии), удовлетворение жизнь. (ευ̉εστω – у Демокрита), обладание наиценнейшими благами (ευ̉δαιμονία – у Аристотеля и его последователей). Но роль этих понятий не была одинаковой; понятие, которое мы сегодня считаем самым важным, употреблялось Демокритом, а в греческой философии в течение веков преобладало понятие эвдемонии.
Понимая счастье как благоприятную судьбу, древние греки считали ее даром богов(См.: Zieliński T. Rozwój moralności w świecie starożytnym. Polskiej Akademii Umiejętności, 1928). Затем Демокрит, Аристотель и их последователи пришли к убеждению, что счастье, в сущности, дело рук человека. Но такое понимание счастья уже означало, что блага (а наиценнейшие блага – духовные и моральные) находятся в самом человеке и от него главным образом и зависят. Эллинизм тоже остался при убеждении, что человек сам творит свое счастье независимо от судьбы и богов.
Однако в конце эпохи античности убежденность в независимости человеческого счастья от богов вновь утрачивается и происходит возврат – в измененном виде – к теоцентрической концепции. Это произошло в связи с общим в то время возвратом мышления на религиозную основу. Плотин и многие менее известные мыслители видели счастье в обладании благами, но для неземного счастья должны были быть и неземные блага; тех благ, которые Аристотель или стоики считали источником счастья, было уже недостаточно. Счастье даруют боги, и достижимо оно только благодаря посвящению всех помыслов и жизни богу. Греческая идея счастья, которая первоначально имела религиозный характер и ориентировалась на элизийские радости и судьбу, дарованную богами, в классическом своем варианте отбросила трансцендентные идеалы, чтобы потом, однако, вновь возвратиться к ним.
6. Христианство, возникшее в период усиления религиозности, с самого начала понимало счастье трансцендентно.
В Евангелии говорится в основном о счастье в небесном царстве, завещанном Христом. Оно имеет сходство с понятием блаженства у греков. Счастливые и в греческих текстах Евангелия именовались всегда μακάριοι (блаженными). А позднее в латинских текстах главным понятием выступает felicitas, которое означает то же самое, что и блаженство.
Христианство применило понятие неземного счастья и к земной жизни. Оно провозгласило, что состояние блаженства можно достичь уже на земле, когда в душах людских произойдет перемена и возникнет царство божье на земле. Но и теперь люди могут быть счастливыми, если живут по-божьи.
Евангелистское понятие счастья было не единственным христианским понятием: схоластическая философия тоже его имела. Они отличались между собой, и это различие проявлялось также и в терминологии: латинские тексты у христианских философов говорили о felicitas, а у схоластов – о beatitudo. Термин «beatitudo» происходил от греческого и не означал ничего другого, кроме как «эвдемония», а именно обладание наивысшими благами. Как и древнегреческие философы, схоласты утверждали, что удовлетворение не составляет счастья, а, наоборот, вытекает из счастья (summa delectatio seu ineffabile gaudium ex essentia beatitudinis necessario sequitur («Высшее наслаждение, или ни с чем не сравнимая радость, неизбежно проистекает из самой сути счастья»)), является не основой, а следствием счастья.
Схоласты только религиозное добро считали источником счастья; все другие блага слишком непостоянны, изменчивы и малы. Они утверждали, как и древние, что к счастью ведет жизнь разумная и добродетельная; но, считая разум и добродетель необходимыми для счастья, не считали их достаточными. Нужна, кроме этого, помощь бога, его любовь – любовь же достигается не разумом, а верой. И счастье связано не столько с добродетелью, с разумом и даже с лишениями и страданиями, устремлением к богу (это знали еще в античности), сколько с любовью и верой, что было специфическим мотивом, введенным в понятие счастья христианской философией.
Понятие счастья как обладания благами просуществовало все средние века. Более того, и новое время не сразу порвало с ним. Видные философы XVII в.– Декарт Спиноза, Лейбниц – понимали счастье как совершенство, как обладание наивысшими благами. Таким образом, с IV в. н.э. по XVII в. в философии было живо понятие, сегодня уже далекое нам.
7. Однако новое время произвело радикальный переворот в понятии счастья: оно превратилось в понятие субъективное. Счастье определяли уже не как обладание благами, а как чувство удовлетворения. Жизнь является счастливой, когда мы довольны ею. Счастливым принято называть человека, удовлетворенного своей жизнью, независимо от того, располагает ли он благами и какими; важно только, чтобы он чувствовал себя удовлетворенным, то есть счастливым. Счастье и обладание благами, счастье и совершенство, которые в течение стольких веков отождествлялись, оказались разделенными. Новое время не только перешло к субъективному понятию, но так усвоило его и так к нему привыкло, что казалось уже странным, что до этого в течение двадцати веков понятие счастья могло быть совершенно иным.
Субъективное понимание счастья было вначале чисто гедонистическим: о счастье свидетельствует удовольствие. Понятие счастья, которое упрочилось в XVIII в., не выходило за рамки удовольствия. Оно существенно отдалилось от античной эвдемонии и было уже ближе к блаженству, но понятому более узко. Дж. Болдуин не без основания писал своем «Философском словаре», что язык нового времени не различает понятий эвдемонизма и гедонизма. В эпоху Просвещения, когда перестали различать счастье удовольствие, соотношение этих понятий еще больше упростилось, особенно в распространившемся тогда эмпиризме. В Англии Дж. Локк определял счастье как удовольствие, точнее, как наивысшее удовольствие, доступное человеку. А на исходе века Иеремия Бентам все еще понимал счастье как удовольствие. Во Франции, другом центре философской мысли, наиболее влиятельные и типичные мыслители того времени сводили счастье к удовольствию или удовольствие к счастью. «…Мимолетное или малодлительное счастье называется удовольствием»,– писал Гольбах в «Системе природы» (Гольбах П. А. Система природы, М., 1940, с. 82). Это понятие настолько распространилось, что перестало быть достоянием лишь эмпириков и гедонистов. Даже Кант, имевший совершенно иные убеждения,в сущности, не отделял счастья от удовольствия и, не придавая большой ценности удовольствиям, не ценил и счастья.
Несмотря на такое существенное изменение понятия счастья, некоторые традиционные положения теории счастья сохранили свою значимость. Ламетри, сторонник крайне гедонистических взглядов, писал: «Какая это великая роскошь – творить добро, чувствовать радость от хороших поступков: кто добродетелен, благороден, человечен, чуток, милосерден, великодушен, тот испытывает такое удовлетворение, что, я считаю, тот, кто не имел счастья родиться добродетельным, достаточно наказан уже одним этим».
8. Понимание счастья как приятной жизни уже близко к пониманию его как ощущения положительного баланса жизни, имеющего своим следствием общую удовлетворенность жизнью. Однако это понимание, которое сегодня занимает главное место, утвердилось только в XIX в. В свое время его разделял Демокрит.
Переход к новому понятию трудно связать с определенным названием или сроком; скорее всего, оно распространялось постепенно, пока не возобладало над предшествующими. Мысль о балансе жизни, положительном или отрицательном, столь естественна, что она должна была появиться в сознании людей, но еще не проникла в литературу, еще не получила названия счастья и несчастья. Долгое время в философии господствовали более простые понятия, такие, как эвдемония и удовольствие. В XIX в. и это сложное и не вполне ясное понятие, которое, однако, завоевывало все более широкое распространение, также стало предметом размышлений.
С новым понятием возникли новые проблемы и по-новому решались старые. Если в вопросе о том, как достичь счастья, европейская мысль обнаруживала до сих пор редкое единство мнений, то теперь и здесь проявились разногласия: ибо, не имея точно определенного понятия (а новое как раз и было таковым), каждый мог выступить с собственным мнением, рядом с традиционными возникали новые, рядом с общепризнанными индивидуальные, звучащие парадоксально и цинично для тех, кто по-старому считал разумную и добродетельную жизнь самой верной дорогой к счастью.
Отграничение счастья в этом новом понимании от благосклонности судьбы и от эвдемонии было достаточно простым делом, однако трудно и важно было отграничить его о удовольствия.
В начале XX в, эти попытки шли в основном в четырех направлениях.
Первое усматривало основу для разделения счастья и удовольствия в целостности счастья; в противоположность отдельным удовольствиям, частичному удовлетворению оно есть удовлетворенность жизнью в целом. Так, например, определял счастье английский этик Рэшдолл (См.: Rashdall H. The Theory of Good and Evil, 1907).
Второе разделяло их по принципу длительности: в противоположность эфемерным удовольствиям счастье есть длительное удовлетворение. Такая differentia specifica счастья, проводимая уже Аристотелем, а затем и Лейбницем, вновь появляется в XX в.
Третье направление выделяло счастье на основе самого качества удовлетворения, которое в нем содержится. Не только целостность и длительность отличают счастье от других переживаний человека, но даже сам вид удовлетворения в нем иной, более глубокий и полный. Радость качественно отличается от удовольствия, а счастье – от радости: так понимали этот вопрос М. Шеле (Scheler M. Der Formalismus in der Ethik und die materielle Wertethik. Bd. 1-2, Halle, 1913-1916.) и Мак-Дугалл.
Четвертое направление пыталось отграничить счастье от удовольствия на том основании, что счастье – не только чувства, но и объект положительной оценки, одобрения. Счастливым является человек, который не только радуется жизни, но радуется не без оснований.
Видимо, ни одно из четырех указанных направлений не достаточно само по себе, их нужно объединить, чтобы дефинировать счастье. Мы так и поступим в данной книге.
Итак, история понятия счастья, насчитывающая почти два тысячелетия, не была простой. На первых порах счастьем называли удачу, везение. Затем в течение долгого времени, включая значительную часть эпохи античности и средние века, оно означало лишь хорошее состояние человека, или обладание наивысшими достоинствами и благами. В новое время понятие счастья свелось к понятию удовольствия. Сегодня же, не отказываясь от старых его значений, мы, однако, чаще всего пользуемся иным понятием счастья.
История понятия счастья колебалась между двумя крайностями: между пониманием счастья как совершенного состояния и пониманием его как удовольствия. А в современно своем виде это понятие содержит как элементы совершенства, так и удовольствия. Тенденция сводить понятие счастья либо к совершенству, либо к удовольствию, сохранившаяся с давних времен, понятна; ведь легче и удобнее оперировать двумя простыми понятиями, чем сложным понятием счастья. Однако оно необходимо, ибо каждый человек чувствует себя довольным или недовольным своей жизнью и выражает это чувство. А быть довольным жизнью – это нечто иное, чем достичь в ней совершенства или познать в ней много удовольствий.
Абрамзон Т.Е. (Магнитогорск) – Философия счастья в творчестве Н.М. Карамзина: в поисках истинного блаженства
скачать PDF
Аннотация
Статья посвящена исследованию философии счастья в поэзии, публицистике и «Письмах русского путешественника» Н.М. Карамзина, а именно рассмотрению основных этапов формирования карамзинской концепции счастья и ее особенностям, связанным с жанровой спецификой произведений. В основных своих чертах концепция счастья складывается в московский период жизни и творчества Карамзина в 1780-х годах под влиянием масонской философии и преромантической поэзии: земное счастье признается тенью истинного небесного блаженства. После разрыва с масонами и заграничной поездки Карамзин в «Письмах русского путешественника» (1791–1792) предлагает читателю разнообразие точек зрения на счастье, которое не сводится к строгой системе: автор создает принципиально открытое для читательского восприятия повествование, в котором глубокие философские взгляды уравновешены иронией автора или бытовыми, наивными историями о счастье. В философско-публицистическом эссе «О счастливейшем времени жизни» (1803) Карамзин открыто полемизирует с античными и современными философами по поводу счастья, доказывая его невозможность на земле и уличая философов в обмане. Философия счастья Карамзина основана на синтезе античных и европейских просветительских концепций счастья, основным стержнем которой является этическое начало, однако истинное счастье, блаженство вновь отпущено на небеса.
Ключевые слова
Просвещение, Карамзин, «Письма русского путешественника», масонство, философия счастья, земное счастье
Абрамзон Татьяна Евгеньевна – доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой языкознания и литературоведения Магнитогорского государственного университета им. Г.И. Носова.
Алпатова, Т.А. 2012: Проза Н.М. Карамзина: поэтика повествования. М.
Барсков, Я.Л. 1915: Переписка московских масонов XVIII века. 1780–1790. Петроград.
Барсков, Я.Л. 1915: Переписка московских масонов XVIII века. 1780–1790. Петроград.
Ефремова, Е.В. 1999: Стихотворное наследие Николая Михайловича Карамзина. Проблемы поэтики и верификации: дисс. на соис. уч. ст. канд. филол. н. М.
Заборов, П.Р. 1964: «Ночные размышления» Юнга в ранних русских переводах. Русская литература XVIII века. Эпоха классицизма 6, 269–279.
Карамзин, Н.М. 1984: Письма русского путешественника. Л.
Кочеткова, Н.Д. 1994: Литература русского сентиментализма. СПб.
Левин, Ю.Д. 1990: Английская поэзия и литература русского сентиментализма. Восприятие английской литературы в России. Л.
Лотман, Ю.М. 1969: Руссо и русская культура XVIII-начала XIX века В кн.: Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М., 562–563, 582–583.
Маслова, А.Г. 2012: Поэтическое творчество Н.М. Карамзина в контексте масонской поэзии XVIII века. Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова 4 (18), 128–131.
Неизданныя сочинения и переписка Николая Михайловича Карамзина. 1862. СПб.
Руссо, Ж.-Ж. 1961: Избранные сочинения: в 3 т. Т 1. М.
Сапченко, Л.А. 2004: «Времена года» Дж. Томсона и «О счастливейшем времени жизни» Н. Карамзина. В сб.: Т.Н. Пахсарян (ред.), XVIII век: искусство жить и жизнь искусства. М., 303–315.
Сахаров, В.И. 2000: Н.М. Карамзин и вольные каменщики. В кн.: В.И. Сахаров (ред.), Масонство и русская литература XVIII вв. М., 144–156.
Сиповский, В.В. 1899: H. M. Карамзин, автор «Писем русского путешественника». СПб.
Смирнов, А. 2004: Концепт счастья в публицистике Н. Карамзина В сб.: Т.Н. Пахсарян (ред.), XVIII век: искусство жить и жизнь искусства. М., 370–379.
Тихонравов, Н.С. 1862: Четыре года из жизни Карамзина. Русский вестник 4 (38), 471.
Шайтанов, И.О. 1989: Мыслящая муза. М.
Kavanagh, T. 1996: Esthetics of the Moment: Literature and Art in the French Enlightenment. Philadelphia.
Kavanagh, T., Norton, B.M. 1996: Fiction and the Philosophy of Happiness: Ethical Inquiries in the Age of Enlightenment (Transits: Literature, Thought & Culture, 1650-1850). Lewisburg.
Mauzi, R. 1960: L’idee du bonheur au XVIIIe siècle. Paris.
Potkay, A. 2010: Narrative Possibilities of Happiness, Unhappiness, and Joy. Social Research 77, 2, 523–544.
Potkay, A. 2000: The Passion for Happiness: Samuel Jonson and David Hume. Ithaca.
Философия счастливого человека в современном мире
Оставлю здесь немного мыслей на отвлеченную тему.
Философия счастливого человека.
Друзья, всем привет!
Вопрос о том, что такое счастье будоражит умы людей уже довольно длительный срок. Его задавали себе и в древнем мире, и в средние века, и в пору расцвета капитализма. Интересовал он философов Древней Греции и Рима, мыслителей и просветителей Востока, индийских гуру и тибетских лам, ответ на него хотели узнать и в средневековой Франции, и в военизированной Германии. Задавали его себе и советские, а потом и российские люди. Да и простых людей всегда интересовало, а что же такое счастье? И есть ли оно вообще? Ведь нет на Земле тех, кто не хочет быть несчастным.
Не будем углубляться в дебри философии, теологии и этики. В каждой из этих наук есть свое определение этого понятия. От возвышенных и немного непонятных философских до вызывающих несогласие (не всегда) теологических. Давайте поговорим сегодня о самом простом, обычном, приземленном, житейском счастье. Какой же он — счастливый человек? В чем его философия? Чем она отличается от философии того, кто считает себя обделенным этим благом?
Для большинства людей на Земле счастье — это:
- Домашний очаг
- Наличие семьи
- Здоровые домочадцы
- Финансовое благополучие
- Любовь и любовные отношения
- Реализация своих амбиций
- Успех и слава
С чем-то мы полностью согласны, а с чем-то можно и поспорить.
1. Возьмем те критерии, которые присущи каждому человеку, независимо от финансовой состоятельности, степени самореализации, самокритики и прославления. К таким можно отнести здоровье, любовь, семейное благополучие, лад и мир в семье, спокойный дом, не знающий потрясений и взрывов, долгожданных детей, рожденных у любящих родителей. Правильно заметил русский классик, что все счастливые семьи похожи. Действительно, счастье домашнего очага практически одинаковое на разных концах земного шара. Любви, здоровья и ласки, понимания и гармонии, взаимного уважения и любви хочется и на севере, и на юге. Хотя, найдутся противники и знатоки философии, которые произнесут фразы о том, что для одних счастье — это тишина и умиротворение, а для других — шум и всплеск адреналина. Они тоже будут правы — наверное, в этом и есть философия счастливого человека — у каждого из нас счастье свое, личное. Для одних это — тишина в доме, когда выкупанные и накормленные здоровые дети спят в своих кроватках, рядом — любящий муж и впереди — ночь любви. Для кого-то — обострение всех чувств до крайней точки, накал эмоций, «выливание» их на своего партнера и затем — бурное примирение в постели. Но, согласитесь, что семейное счастье — самое светлое, красивое и теплое ощущение, способное осветить собой всех окружающих. Конечно, если оно не показное…
2. А теперь давайте поспорим о тех компонентах, которые для одних являются непременным компонентом счастья, а для других — лишним элементом.
Для одних счастье связано с реализацией амбициозных планов, нацеленных на карьеру, богатство и славу. Для других — это всемирная известность вкупе со своими составляющими. Для третьих — счастье, это когда много денег. Банально, но для многих счастье и деньги — синонимы. Не будем спорить с этим, пусть у каждого будет свое счастье.
Наверное, именно эту точку зрения и можно считать философией счастливого человека — не навязывать своего мнения и не осуждать других. Ведь у каждого из нас своя цель и свои стремления, свои идеалы и свое понятия счастья. Для одних счастье — это избавление от боли и последующее умиротворение, для других — полная кубышка злата и серебра. «В каждой избушке — свои игрушки» говорит народная мудрость. С этим не поспоришь, можно только добавить — у каждого счастливого человека — своя философия…
Хороших вам выходный, друзья! Удачи!
Аристотель и его определение счастья
Согласно Аристотелю, счастье состоит в достижении в течение всей жизни всех благ — здоровья, богатства, знаний, друзей и т. Д. — которые ведут к совершенствованию человеческой природы и обогащению человеческой жизни. Это требует от нас делать выбор, некоторые из которых могут быть очень трудными. Часто меньшее благо сулит немедленное удовольствие и более соблазнительно, в то время как большее благо причиняет боль и требует каких-то жертв.Например, может быть легче и приятнее провести ночь перед телевизором, но вы знаете, что вам будет лучше, если вы потратите это на исследования для своей курсовой работы. Развитие хорошего характера требует сильного волевого усилия, чтобы поступать правильно, даже в сложных ситуациях.
Другой пример — употребление наркотиков, которое сегодня становится все более серьезной проблемой в нашем обществе. За довольно небольшую цену можно сразу отвлечься от неприятностей и испытать глубокую эйфорию, приняв таблетку оксиконтин или нюхая кокаин.Тем не менее, это кратковременное удовольствие неизбежно приведет к более длительной боли. Через несколько часов вы можете почувствовать себя несчастным, и вам потребуется снова принять лекарство, что приведет к бесконечной спирали потребности и облегчения. Зависимость неизбежно истощает ваши средства и становится бременем для ваших друзей и семьи. Все эти добродетели — щедрость, воздержание, дружба, храбрость и т. Д. — которые составляют хорошую жизнь, по-видимому, явно отсутствуют в жизни, связанной с употреблением наркотиков.
Аристотель резко критиковал бы культуру «мгновенного удовлетворения», которая, кажется, преобладает в нашем обществе сегодня.Чтобы достичь полной добродетели, нам нужно делать правильный выбор, и это включает в себя взгляд в будущее, на конечный результат, которого мы хотим для нашей жизни в целом. Мы не сможем достичь счастья, просто наслаждаясь моментом. К сожалению, это то, что большинство людей не могут преодолеть сами по себе. Как он сетует, «масса человечества, очевидно, весьма раболепна в своих вкусах, предпочитая жизнь, подходящую для животных». Позже в «Этике» Аристотель обращает внимание на концепцию akrasia , или слабости воли.Во многих случаях непреодолимая перспектива какого-то большого удовольствия затемняет восприятие того, что действительно хорошо. К счастью, эта естественная предрасположенность излечима с помощью обучения, которое для Аристотеля означало образование и постоянное стремление к совершенствованию добродетели. По его словам, неуклюжий лучник действительно может поправиться с практикой, если он продолжает целиться в цель.
Отметим также, что недостаточно думать, что поступает правильно, или даже намеревается, что поступает правильно: мы должны фактически сделать этого.Таким образом, одно дело думать о написании великого американского романа, другое — писать его на самом деле. Когда мы навязываем форму и порядок всем этим письмам, чтобы на самом деле создать убедительную историю или эссе, мы проявляем наш рациональный потенциал, и результатом этого является чувство глубокого удовлетворения. Или возьмем другой пример: когда мы реализуем свое гражданство путем голосования, мы проявляем свой рациональный потенциал еще одним способом, беря на себя ответственность за свое сообщество. Существует множество способов, которыми мы можем проявлять нашу скрытую добродетель таким образом, и кажется, что наиболее полным достижением человеческого счастья будет тот, который объединил бы все эти способы во всеобъемлющий рациональный жизненный план.
Согласно Аристотелю, есть еще одно занятие, которым мало кто занимается, чтобы жить по-настоящему счастливой жизнью: интеллектуальное созерцание. Поскольку наша природа должна быть рациональной, окончательное совершенство нашей природы — это рациональное отражение. Это означает наличие интеллектуального любопытства, которое увековечивает это естественное чудо познания, которое начинается в детстве, но, похоже, вскоре после этого исчезает. По мнению Аристотеля, образование должно быть направлено на воспитание характера, и это включает в себя практический и теоретический компоненты.Практическая составляющая — это приобретение морального облика, о чем говорилось выше. Теоретическая составляющая — это создание философа. Здесь нет ощутимой награды, но критический анализ вещей поднимает наш разум над царством природы и приближает его к обители богов.
Как философы по-разному определяют счастье
Dreams — Таинственный, сбивающий с толку, открывающий глаза, а иногда и кошмарный ад. Мечты — это все это и многое другое.
Вот 20 удивительных фактов о снах, о которых вы, возможно, никогда не слышали:
Факт №1: вы не можете читать во сне или определить время
Если вы не уверены, спите вы или нет, попробуйте прочитать что-то.Подавляющее большинство людей не умеют читать во сне.
То же самое и с часами: каждый раз, когда вы смотрите на часы, они показывают другое время, и кажется, что стрелки на часах не двигаются, как сообщают осознанные сновидцы.
Факт № 2: Осознанные сновидения
Существует целая субкультура людей, практикующих то, что называется осознанными или осознанными сновидениями. Используя различные методы, эти люди якобы научились контролировать свои сны и делать удивительные вещи, такие как летать, проходить сквозь стены, путешествовать в разные измерения или даже назад во времени.
Хотите научиться управлять своими мечтами? Вы можете попробовать эти советы:
Осознанные сновидения: вот как вы можете контролировать свои мечты
Факт № 3: Изобретения, вдохновленные снами
Сны стали причиной многих величайших изобретений человечества. Вот несколько примеров:
- Идея для Google — страница Ларри
- Генератор переменного тока -Tesla
- Форма двойной спирали ДНК — Джеймс Уотсон
- Швейная машина -Elias Howe
- Таблица Менделеева — Дмитрий Менделеев
… и многое, многое другое.
Факт №4: Предчувствие снов
Есть несколько поразительных случаев, когда людям действительно снились вещи, которые происходили с ними позже, точно так же, как они мечтали.
Можно сказать, что они заглянули в будущее, или это могло быть просто совпадением. Факт остается фактом: это действительно очень интересные и причудливые явления. Вот некоторые из самых известных снов-предчувствий:
- Авраам Линкольн видел во сне его убийство
- Многим жертвам 11 сентября снились сны, предупреждающие их о катастрофе
- Мечта Марка Твена о кончине брата
- 19 подтвержденных предсказательных снов о катастрофе Титаника
Факт № 5: Сонный паралич
Ад реален, и это называется сонным параличом.Это настоящие кошмары. В детстве я страдал от сонного паралича и могу подтвердить, насколько это ужасно.
Две характеристики сонного паралича — это неспособность двигаться (отсюда и паралич) и ощущение крайне злого присутствия в комнате с вами. Это не похоже на сон, а на 100% реальность. Исследования показывают, что во время приступа у людей, страдающих сонным параличом, наблюдается чрезмерная активность миндалины. Миндалевидное тело отвечает за инстинкт «бей или беги» и эмоции страха, ужаса и беспокойства.Достаточно сказано!
Факт № 6: Расстройство быстрого сна
В состоянии быстрого сна (быстрое движение глаз) ваше тело обычно парализовано. Однако в редких случаях люди воплощают в жизнь свои мечты. В результате были сломаны руки, ноги, сломана мебель и, по крайней мере, в одном зарегистрированном случае сгорел дом.
Факт № 7: Сексуальные сны
Научно названное «ночное опухание полового члена» — явление очень хорошо задокументированное. Говоря неспециалистами, это просто означает, что вы чувствуете одышку во время сна.Собственно, исследования показывают, что у мужчин за один сон бывает до 20 эрекций.
Факт № 8: Невероятные лунатики
Лунатизм — очень редкое и потенциально опасное нарушение сна. Это крайняя форма расстройства быстрого сна, и эти люди не просто разыгрывают свои мечты, но отправляются в настоящие приключения по ночам.
Ли Хэдвин по профессии медсестра, но в своих мечтах он художник. Буквально. Он «рисует» великолепные портреты, о которых потом не вспоминает.Странные «приключения» лунатизма включают:
- Женщина, занимающаяся сексом с незнакомцами во время лунатизма
- Мужчина, проехавший 22 мили и убивший своего двоюродного брата во время лунатизма
- Лунатик, который вышел из окна с третьего этажа и едва выжил
Факт № 9: Сонный наркотик
На самом деле есть люди, которым так нравятся сны и сны, что они никогда не хотят просыпаться. Они хотят продолжать мечтать даже днем, поэтому они принимают запрещенный и чрезвычайно мощный галлюциногенный препарат под названием диметилтриптамин.На самом деле это всего лишь изолированная и синтетическая форма химического вещества, которое наш мозг вырабатывает естественным образом во время сна.
Факт № 10 Ловец снов
Ловец снов — один из самых известных символов американских индейцев. Это свободная паутина, сплетенная вокруг обруча и украшенная священными предметами, предназначенными для защиты от кошмаров.
Факт № 11: Повышенная мозговая активность
Вы могли бы связать сон с тишиной и покоем, но на самом деле наш мозг более активен во время сна, чем днем.
Факт № 12: Творчество и мечты
Как мы упоминали ранее, сны ответственны за изобретения, великие произведения искусства и, как правило, просто невероятно интересны. Они также «заряжают» нашу креативность.
Ученые также говорят, что ведение дневника сновидений помогает развитию творческих способностей.
В редких случаях REM-расстройства люди вообще не видят сны. Эти люди страдают от значительного снижения творческих способностей и плохо справляются с задачами, требующими творческого решения проблем.
Факт № 13: Домашние животные тоже мечтают
Наши животные-компаньоны тоже мечтают. Посмотрите, как спят собака или кошка, и вы увидите, что они двигают лапами и издают звуки, как будто они за чем-то гонятся. Давай, приятель!
Факт № 14: Вы всегда мечтаете — просто не помните
Многие люди утверждают, что им вообще не снятся сны, но это неправда: все мы мечтаем, но до 60% людей не помнят их мечты на всех.
Факт №15: Слепые тоже мечтают
Слепые люди, которые не родились слепыми, видят образы во сне, а люди, рожденные слепыми, вообще ничего не видят.Они по-прежнему мечтают, и их сны столь же интенсивны и интересны, но они затрагивают и другие чувства, помимо зрения.
Факт №16: Во сне вы видите только лица, которые вам уже знакомы.
Доказано, что во сне мы можем видеть только лица, которые мы видели в реальной жизни раньше. Так что будьте осторожны: эта пугающая старушка рядом с вами в автобусе может оказаться в вашем следующем кошмаре.
Факт № 17: Сны имеют тенденцию быть отрицательными
Удивительно, но сны чаще бывают отрицательными, чем положительными.Три наиболее часто описываемых эмоции, испытываемых во сне, — это гнев, печаль и страх.
Факт № 18: Несколько снов за ночь
Вы можете видеть до семи разных снов за ночь в зависимости от того, сколько у вас циклов REM. Мы видим сны только во время быстрого сна, и в среднем человек видит сны от одного до двух часов каждую ночь.
Факт №19: Гендерные различия
Интересно, что 70% всех персонажей в мужском сне — это другие мужчины, но в женском сне женщины и мужчины в равном количестве.Также мужские сны содержат намного больше агрессии. И женщины, и мужчины одинаково часто мечтают о сексуальных темах.
Факт №20: Не все мечтают в цвете
До 12% людей мечтают только в черно-белом цвете.
Рекомендуемое фото: Unsplash через unsplash.com
Культурная история философии Блог
Этот пост Томаса Диксона является первым из серии, посвященной ключевым словам философии, исследующей изменение исторического использования, значения и влияния философских терминов, которые приобрели более широкий культурный резонанс.
Пару лет назад, путешествуя по центральной линии до Майл-Энд в лондонском метро, я начал замечать серию плакатов и изображений, подобных приведенному ниже, — используя знакомые изображения карты лондонского метро, чтобы предположить, что устанавливаются соединения. между людьми — красная линия теперь соединяла не Ливерпуль-стрит с Банком, а «я» с «другим».
Авторское право «Fellow Feeling» © Майкл Лэнди, 2011 г.
Это показалось мне интересным выражением философии альтруизма — идеи о том, что сущность морального добра — это преданность не себе (эгоизм), а другим (альтруизм).Термин «альтруизм» происходит от латинского слова alter , означающего «другой». Заинтригованный работами на тюбике, я поискал в Интернете, чтобы узнать о них побольше. Оказалось, что они были частью проекта под названием «Acts of Kindness» художника Майкла Лэнди, который сказал о проекте: «Я хочу узнать, что делает нас людьми и что нас связывает, помимо материальных вещей. Для меня ответ — сострадание и доброта ».
В настоящее время существует движение за доброту, и его последователи по всему миру прославляют ценность того, что иногда называют «случайными проявлениями доброты» по отношению к другим — часто незнакомым людям.Такие действия также рекомендуют сторонники «позитивной психологии», такие как британская организация Action for Happiness. Движение за доброту и счастье — явление относительно недавнее, и они склонны рекомендовать альтруизм — делать добро другим — на том явно парадоксальном основании, что это полезно для нашего собственного психического здоровья. Однако идеал альтруизма, к которому апеллируют эти движения, имеет более долгую и весьма удивительную историю.
«Альтруизм» вошел в английский язык в 1852 году. До этого были всевозможные моральные добродетели, философские измы, благотворительные намерения и, возможно, даже случайные добрые дела, но никакого «альтруизма».Этот термин был придуман на французском языке всего за год до этого — altruisme — философом-новатором и социологом Огюстом Контом (1798–1857) в его Системе позитивной политики (1851–1854). Altruisme — это имя, которое Конт дал другим, касающимся социальных инстинктов, и он физически определил их местонахождение ближе к передней части человеческого мозга. « Альтруизм » был ключевым словом не только в спекулятивной ранней науке о мозге Конта, но и в основанной им атеистической религии с самим собой в качестве ее Первосвященника — Религии человечества — которая была задумана как замена католицизму, со своим собственным календарь светских святых и праздников, а также гуманистические гимны.Основная цель Религии Человечества, наряду с предполагаемой реорганизацией общества Контом (все будет управляться в основном банкирами и учеными), заключалась в том, чтобы увидеть во всем цивилизованном мире подчинение эгоизма его новому идеалу «альтруизма».
Галерея некоторых светских святых, в том числе деятелей искусства, науки и политики, а также деятелей, представляющих веру Конта в моральное превосходство женщин, в Часовне человечества Конта в Париже. Изображение предоставлено: J.P. Dalbéra WikiCommons / FlickR.
Спустя десятилетия после чеканки «альтруизм» стал действительно популярным. Он стал модным термином, первым из ученых-атеистов, сочувствующих «религии человечества» Конта. Позже британские филантропы и социалисты разного толка сочли этот термин удобным для выражения своей преданности всем классам общества и даже всему человечеству [1]. Первоначально этому слову сопротивлялись священнослужители, считая его ненужным научным неологизмом — уместно спросить, действительно ли это слово « слаще или лучше, чем милосердие », — но в конечном итоге оно было присвоено и христианами, в первую очередь шотландским евангелистом Генри Драммондом в 1890-х годах. , как не что иное, как синоним христианской любви.[2] Сегодня «альтруизм» — это современное философское ключевое слово, имеющее довольно широкую привлекательность, и оно по-прежнему сохраняет оттенок своего научного и гуманистического происхождения: он используется и как технический термин в эволюционной биологии, и как одобрительный термин в этих системах. светской мысли, для которой преданность ближнему или человечеству в целом является основой этики.
Довольно удивительно, что «альтруизм» Конта оказался таким успешным неологизмом в англоязычном мире.Религия человечества, хотя и имела некоторых последователей в Британии, широко подвергалась насмешкам со стороны ведущих британских интеллектуалов, таких как эволюционист Томас Генри Хаксли (1825–1895). Конт был уважаемым историком и философом наук, но по мере того, как его карьера шла, он стал одержим не только своей новой религией, но и священной памятью замужней женщины — мадам Клотильды де Во, которой он стал духовно и нежно преданная перед смертью. В британской прессе Конта высмеивали как эксцентричного, эгоистичного, утомительного и лишенного юмора.
Несколько британских посетителей квартиры Огюста Конта в Париже, в том числе философы Александр Бейн и Герберт Спенсер, произвели на этого человека очень неблагоприятное впечатление. Действительно, британская репутация Конта в последние годы его жизни в некотором роде предвещает весьма негативное восприятие «континентальной» философии в Британии в течение двадцатого века как нечто одновременно чуждое и опасное [3]. В своей классической работе On Liberty (1859) Джон Стюарт Милль описал социальную и религиозную систему, предусмотренную Контом, как «деспотизм общества над индивидуумом, превосходящий все, что предполагалось в политическом идеале самого жесткого приверженца дисциплины среди древних. философов ».[4]
Две фигуры, которые, вероятно, оказали наибольшее влияние на распространение использования « альтруизма » как термина как науки, так и этики в Британии за полтора века после смерти Конта, оба были популярными писателями, преданными теории эволюции и враждебно настроенными по отношению к ним. религия: философ Герберт Спенсер (1825–1903) и ученый атеист Ричард Докинз (родился в 1941).
Герберт Спенсер, изображенный как «Философия» в журнале Vanity Fair в 1879 году.
Герберт Спенсер был самым известным философом своего времени.Когда он был изображен в карикатуре на Vanity Fair в 1879 году, иллюстрация была озаглавлена просто «Философия». Спенсер был воплощением английского философа середины викторианской эпохи. Он чрезвычайно критически относился почти ко всем аспектам мысли Конта, но позаимствовал у него термины «социология» и «альтруизм», которые он защищал как полезные монеты [5]. В своей книге The Data of Ethics (1879) Спенсер дал собственное новое определение термину «альтруизм», используя его не для обозначения какого-либо морального намерения или гуманистического идеала, как это сделал Конт, а для обозначения. относятся к поведению животных.
Спенсер дал новое определение альтруизму, чтобы означать «любое действие, которое при нормальном ходе вещей приносит пользу другим, а не приносит пользу себе». существа, и особенно в эволюции родительских инстинктов, которые в конечном итоге переросли в социальную симпатию. Согласно широкому определению Спенсера, «акты автоматического альтруизма» должны были быть включены вместе с актами, имеющими некоторую сознательную мотивацию. Расщепление простейшего одноклеточного организма, такого как инфузория или простейшее в процессе воспроизводства, также должно было квалифицироваться как акт «физического альтруизма».[6]
Обложка «Эгоистичного гена», (c) Oxford University Press, 1976.
Почти ровно сто лет спустя Ричард Докинз прославился своей книгой Эгоистичный ген , опубликованной в 1976 году. В то время как Спенсер учил, что альтруизм присущ всем животным на протяжении всего эволюционного процесса, Докинз писал, что те, кто надеется построить более кооперативное общество могло ожидать «небольшой помощи от биологической природы». Вместо этого Докинз призывал своих читателей: «Давайте попробуем научить щедрости и альтруизму, потому что мы рождаемся эгоистами.«Мы одни на земле, — писал Докинз, — можем восстать против тирании эгоистичных репликаторов» [7]. Однако история на этом не заканчивается, поскольку Докинз сомневался в альтруизме и в своем атеистическом манифесте The God Delusion (2007) утверждал, что альтруизм по отношению к неродственникам был « осечкой » закодированного инстинкта, который развился через «родственный отбор» в пользу организмов, которые сотрудничают с близкими родственниками. Раньше мы жили в группах, в основном состоящих из близких родственников, утверждают они, и поэтому наша доброта и альтруизм почти всегда благоприятствовали нашим генетическим родственникам.В настоящее время мы продолжаем испытывать жалость и щедрость по отношению к окружающим, даже если они, как правило, не являются нашими близкими родственниками. Это осечка — ошибка Дарвина, но Докинз добавляет, что это «благословенная» и «драгоценная» ошибка. [8] Похоже, Докинз думает, что мы рождены альтруистами.
Докинз, возможно, изменил свои представления о естественности альтруизма, но в обоих случаях его труды иллюстрируют общую философскую проблему, а именно трудность перехода с помощью рациональных аргументов от наблюдения о природе к этическому императиву — совершить путешествие от «есть». «должно».С этой проблемой сталкивается каждый, кто пытается построить «эволюционную этику». В случае цитаты из The Selfish Gene , мы можем спросить, почему бы не культивировать индивидуализм, а не альтруизм? И читатели The God Delusion могли бы разумно задаться вопросом, почему Докинз считает альтруистические побуждения «благословенным» и «драгоценным» упущением, а не неудобным и нежелательным сбоем. В обоих случаях этическое предпочтение Докинза альтруизму, по-видимому, было безосновательно импортировано в якобы научную дискуссию.
Итак, созерцаем ли мы произведения искусства в трубке или читаем научно-популярные книги, мы можем в любой момент обнаружить, что философские идеи и предположения просачиваются сквозь нас. Небольшое знание философской истории нашего повседневного языка может помочь нам сохранять бдительность.
Список литературы
[1] Томас Диксон, Изобретение альтруизма: создание морального смысла в викторианской Британии (Oxford: Oxford University Press для Британской академии, 2008).
[2] Фредерик В. Фаррар, Свидетельство Христа в истории (Лондон: Macmillan, 1871), стр. 144–146; см. также Dixon, The Invention of Altruism , главы 3 и 7.
[3] Томас Л. Акехерст, Культурная политика аналитической философии: британство и призрак Европы (Лондон: Continuum, 2010), особенно глава 1.
[4] Джон Стюарт Милл, On Liberty (1859), в Собрание сочинений Джона Старта Милля , 33 тома, изд.Джон М. Робсон и др. . (Торонто: University of Toronto Press, 1963–1991), v ol. 18, стр. 227.
[5] Диксон, Изобретение альтруизма , стр. 202–206.
[6] Герберт Спенсер, Этические данные (Лондон: Уильямс и Норгейт, 1879 г.), стр. 201–202; см. также Диксон, Изобретение альтруизма , глава 5.
[7] Ричард Докинз, Эгоистичный ген , новое издание (Oxford: Oxford University Press, 1989), стр.3, 200–201; Оригинальная публикация 1976 г.
[8] Ричард Докинз, Иллюзия Бога (Лондон: Bantam Press, 2006), стр. 253.
Дополнительная литература
Хелена Кронин, Муравей и павлин: альтруизм и половой отбор от Дарвина до наших дней (Кембридж: издательство Кембриджского университета, 1991).
Томас Диксон, Изобретение альтруизма: создание морального смысла в викторианской Британии (Oxford: Oxford University Press для Британской академии, 2008).
Ферн Элсдон-Бейкер, Эгоистичный гений: как Ричард Докинз переписал «Наследие Дарвина» (Лондон: Icon, 2009).
Жюль Эванс, «Установите элементы управления для сердца счастья», Philosophy for Life Blog , 19 октября 2012 г.
Мартин А. Новак и Сара Коукли (ред.), Эволюция, игры и Бог: принцип сотрудничества (Кембридж, Массачусетс: издательство Гарвардского университета, 2013 г.),
Самир Окаша, «Биологический альтруизм», Стэнфордская философская энциклопедия (издание осень 2013 г.), изд.Эдуард Н. Залта.
Адам Филлипс и Барбара Тейлор, О доброте (Лондон: Хэмиш Гамильтон, 2009).
Истинная природа счастья с точки зрения философии
Сколько раз за время своего существования вы использовали слова «счастливый» или «счастье»? Например, сколько раз вы спрашивали кого-то , были ли они счастливы, и сколько раз вас спрашивали, были ли счастливы вы, ? Я уверен, что их бесчисленное множество, то есть «счастье», по-видимому, имеет существенное значение в нашей жизни, и это то, чем мы хотим обладать другие, а также хотим сами.Но и здесь возникает трудный вопрос: что это такое, что такое «счастье»? Задумывались ли вы когда-нибудь серьезно над природой того, что так волнует вас и других? Опять же, я уверен, что у вас есть представление о том, какие «вещи», по вашему мнению, сделают вас счастливыми (например, деньги, успех или любовь), но вещей , которые, по вашему мнению, сделают вас счастливыми, не являются счастье само по себе. Однако беспокоиться не о чем, потому что хорошо для вас, философы (и другие) веками интересовались этим вопросом.Таким образом, в остальной части этого эссе моя цель состоит в том, чтобы дать небольшое введение в то, что философы сказали о природе « счастья », и это будет сделано путем рассмотрения следующих трех пунктов: (1) обеспечение семантического разъяснения того, что означает «счастье» в повседневном дискурсе, (2) краткое описание четырех метафизических объяснений «счастья» и (3) наблюдение за тем, как понятие «жизнь» влияет на наше понимание «счастья».
(1) Семантическое пояснение : Важно проводить различие между использованием слова «счастье».Например, использование слова «счастье» можно разделить на два различных значения: (а) означает быть счастливым и (б) иметь счастливую жизнь . Грубо говоря, первое является локальным во времени и распространяется на эмоции и настроения, а второе — глобально во времени, подчеркивая, таким образом, всю жизнь человека. Другими словами, понятие «быть счастливым» можно отнести к психологическому пониманию счастья , а понятие «счастливой жизни» можно отнести к пониманию счастья благополучия .Более того, между ними существуют важные асимметричные отношения. То есть, счастье (то есть психологическое счастье) не зависит от счастливой жизни (то есть благополучия, счастья), но похоже, что счастливая жизнь зависит, по крайней мере, от того, чтобы быть счастливым в течение некоторого промежутка времени в этой жизни. Таким образом, кажется, что более всеобъемлющим термином является понимание счастья благополучием, и поэтому он будет в центре внимания остальной части этого исследования.
(2) Четыре Метафизические объяснения «счастья» : В рамках понимания счастья благополучием существует четыре популярных метафизических теории, которые стремятся объяснить природу счастья.Первый — это « гедонизм », в котором говорится, что счастливая жизнь — это жизнь, основанная на удовольствиях. То есть, гедонизм считает, что сумма более приятных сознательных переживаний, чем нет, приравнивается к счастливой жизни (например, управляется потреблением). Далее следует « удовлетворение желаний, », в котором говорится, что счастливая жизнь — это жизнь, основанная на достижении того, к чему вы стремились. То есть теория удовлетворения желаний основана на рациональном размышлении и на приоритетах на протяжении всей жизни (например, ориентирована на достижение цели).В-третьих, это « перфекционизм » или « теория объективных списков », в которых утверждается, что счастливая жизнь — это жизнь, основанная на совершенствовании человеческой натуры. То есть теория объективного списка утверждает, что кто-то должен делать x, y и z (например, вещи, которые улучшили бы человеческую природу), чтобы стать счастливым, независимо от его чувств или способностей в отношении x, y и z (например, это условие — ведомый). Наконец, есть теория « eudaimonia » или « теории исполнения природы », в которой говорится, что счастливая жизнь основана на том, чтобы жить в потоке с природой человека.То есть теория самореализации гласит, что для того, чтобы быть счастливым, вы должны делать то, что любите (например, руководствуетесь страстью).
Чтобы указать на двусмысленность сверху, до сих пор ведутся споры о том, что составляет «удовольствие», «приоритеты», «человеческую природу» и «поток». То есть я оставляю это на усмотрение читателя.
(3) «Жизнь» : Я думаю, что важно увидеть, как наше понимание «жизни» вписывается в наше общее понимание того, что такое счастливая жизнь. Например, кажется, что то, как мы проводим аналогию с «жизнью», имеет значение для того, как мы живем ею; это влияет на наше стремление к счастью.Но какие аналогии мы используем, чтобы понять «жизнь»? Я вижу здесь две аналогии. Во-первых, типичная аналогия, используемая для понимания «жизни», состоит в том, чтобы думать о ней как о каком-то путешествии , где точка путешествия (то есть жизнь) — достичь некоторого пункта назначения (например, успеха, выхода на пенсию, смерти). , или, возможно, какой-то загробный мир). То есть, с этой точки зрения, есть что-то, чего мы всегда пытаемся достичь, и мы будем работать всю свою жизнь, чтобы достичь этого (например, аналогия фокусируется на частях — конечном состоянии).Таким образом, здесь людям присуща временная ориентация на «будущее», потому что они живут ради того, что еще не наступило. Однако вторая аналогия гласит, что мы не должны думать о «жизни» как о путешествии, а вместо этого думать о «жизни» как о какой-то музыкальной композиции , смысл которой не в достижении какой-то цели, а в том, чтобы наслаждаться. момент. То есть, с этой точки зрения, смысл жизни не основан на работе, чтобы чего-то достичь, а скорее основан на игре или песне и танцах под музыку, которую играет (например.g., аналогия сосредотачивается на целом — на всем процессе). Таким образом, здесь люди обладают внутренней временной ориентацией на «сейчас», потому что они живут не для того, что еще предстоит, а вместо этого живут для того, что происходит в настоящее время.
Итак, в заключение, я оставляю вам, читатель, подробности того, что вы прочитали. То есть что для вас «счастье»? Это удовольствия , достижение ваших целей , независимых объективных товаров , занятия тем, что вам нравится страстным , или что-то, что не обсуждается? Более того, как вы думаете, мы должны понимать жизнь? Лучше ли понимать жизнь как путешествие , как музыкальную композицию или как нечто, что не обсуждается? Кроме того, влияет ли понимание жизни как путешествия на то, как вы стремитесь к счастью? Что, если бы вы подумали о жизни как о музыкальном произведении? Это меняет вашу исходную позицию?
Независимо от того, к каким выводам вы пришли после прочтения этой статьи и критического осмысления ее содержания, я предлагаю вам разработать аргумент в пользу своей позиции и проверить его на других.Я говорю это, потому что «счастье» — это то, чего (скорее всего) каждый желает и гонится за ним всю свою жизнь. Поэтому лучше всего знать, что такое «счастье», а также знать, чем оно не является, чтобы не блуждать с завязанными глазами в темноте, по бесконечной вселенной, ради чего-то, что никто не может легко идентифицировать даже при свете.
Счастье: три традиционные теории
Мартин Э. П. Селигман и Эд Ройзман
Июль 2003 г.
На наш взгляд, существует три типа традиционных теорий счастья.Какой из них, по вашему мнению, влияет на то, как вы ведете свою жизнь, воспитываете ребенка или даже голосуете.
Теория гедонизма
Во-первых, это гедонизм. Во всех вариантах он утверждает, что счастье — это вопрос чистого субъективного чувства. Счастливая жизнь усиливает чувство удовольствия и сводит к минимуму боль. Счастливый человек много улыбается, кипучий, глазастые и пушистые; ее удовольствия интенсивны и многочисленны, ее боли редки и редки. Эта теория имеет свои современные концептуальные корни в утилитаризме Бентама (Bentham, 1978), ее заражение в голливудских развлечениях, ее грубейшее проявление в американском потреблении и одно из самых сложных воплощений во взглядах нашего коллеги-позитивного психолога Дэнни Канемана, который недавно получил Нобелевскую премию по экономике.Его теория должна решать важный вопрос: чья это жизнь в любом случае, переживающий или ретроспективный судья удовольствий?
Рассмотрим следующий сценарий: исследователи наугад подают звуковой сигнал людям в течение дня, спрашивают, сколько удовольствия или боли испытывает человек прямо сейчас (метод выборки опыта, ESM), и экстраполируют приблизительное количество ощущений счастья за неделю. Потом они также спрашивают тех же людей: «Насколько счастливой была ваша неделя?» Ретроспективное суммарное суждение о счастье часто сильно отличается от экстраполированного общего количества пережитого счастья.Помните свой последний отпуск? «Да это было здорово!» Вы можете сказать, даже если во время этого прозвучит звуковой сигнал, комары, движение транспорта, солнечный ожог и еда с завышенной ценой могут опровергнуть ваше суммарное суждение. В руках психолога-экспериментатора гедонизм становится методологическим обязательством: ваше «объективное счастье» для данного периода времени вычисляется путем сложения ваших онлайн-гедонистических оценок всех отдельных моментов, составляющих этот период. Эта вычисленная совокупность «опытной полезности» становится критерием истинности того, насколько по-настоящему счастливым должен быть ваш отпуск (ваше детство, ваша жизнь).С этой точки зрения переживающий всегда прав. Если опытный и ретроспективный судья не согласны, тем хуже для судьи.
Одна из основных проблем, стоящих перед гедонистом, заключается в том, что, желая кому-то счастливой жизни (или счастливого детства, или даже счастливой недели), мы не просто желаем, чтобы он накопил кругленькую сумму удовольствий, независимо от того, как эта сумма распределяется. через продолжительность жизни или ее значение для всего (Веллеман, 1991). Мы можем представить себе две жизни, которые содержат одинаковое количество мгновенного удовольствия, но одна жизнь рассказывает историю постепенного упадка (экстатическое детство, беззаботная юность, дисфоническая зрелость, жалкая старость), а другая — это история постепенного улучшения ( вышеуказанный образец в обратном порядке).Разница между этими жизнями заключается в их глобальных траекториях, и их нельзя различить с точки зрения отдельных моментов. Их может понять только ретроспективный судья, исследующий образ жизни в целом.
Имея это в виду, главный вызов гедонизму Authentic Happiness — это последние слова Витгенштейна: «Скажите им, что это было замечательно!» произносится даже после жизни, полной отрицательных эмоций и даже откровенных страданий. Гедонизм не может справиться с подобным ретроспективным резюме, не пометив его как грубое неверное суждение («он, должно быть, был в бреду!»)
Теория желаний
Теория желаний может лучше, чем гедонизм.Теории желаний утверждают, что счастье — это вопрос получения того, чего вы хотите (Griffin, 1986), при этом содержание желания остается на усмотрение человека, который желает. Теория желаний включает в себя гедонизм, когда мы хотим много удовольствия и мало боли. Как и гедонизм, теория желаний может объяснить, почему рожок мороженого предпочтительнее ткнуть в глаз. Однако гедонизм и теория желаний часто расходятся. Гедонизм считает, что преобладание удовольствия над болью — это рецепт счастья, даже если это не то, чего человек желает больше всего.Теория желаний утверждает, что исполнение желания способствует счастью, независимо от количества удовольствия (или неудовольствия). Одно из очевидных преимуществ теории желания состоит в том, что она может объяснить Витгенштейна. Он хотел правды, просветления, борьбы и чистоты, и он не желал большого удовольствия. Согласно теории Желания, его жизнь была «прекрасной», потому что он достиг большего истины и просветления, чем большинство смертных, хотя в качестве «негативного аффекта» он испытывал меньше удовольствия и больше боли, чем большинство людей.
Машина опытаНозика (1974) (ваша жизнь проходит в резервуаре с вашим мозгом, настроенным на получение любых желаемых вами впечатлений) отвергнута, потому что мы хотим заработать их удовольствия и достижения. Мы хотим, чтобы они возникли в результате правильных действий и хорошего характера, а не как иллюзия химии мозга. Таким образом, критерий Желания для счастья переходит от количества ощущаемого удовольствия гедонизма к несколько менее субъективному состоянию того, насколько хорошо удовлетворяются желания.
Наше принципиальное возражение против теории Желаний состоит в том, что можно желать только собирать чайные чашки из фарфора или испытывать оргазм, или только слушать кантри и западную музыку, или считать опавшие листья в течение всего дня.Самая большая в мире коллекция чайных чашек, какой бы «удовлетворительной» она ни была, похоже, не означает счастливой жизни. Один из способов отклонить это возражение состоит в том, чтобы ограничить сферу применения теории желаний исполнением только тех желаний, которые у человека были бы, если бы он нацелился на объективный список того, что действительно стоит в жизни.
Теория объективного списка
Теория объективного списка (Nussbaum, 1992; Sen, 1985) помещает счастье вне чувств и в список «действительно ценных» вещей в реальном мире.Он считает, что счастье состоит из человеческой жизни, которая достигает определенных целей из списка стоящих занятий: такой список может включать карьерные достижения, дружбу, свободу от болезней и боли, материальные блага, гражданский дух, красоту, образование, любовь, знания и т. Д. и чистая совесть. Взгляните на тысячи брошенных детей, живущих на улицах столицы Анголы Луанды. Как сообщает New York Times, «одетые в лохмотья, они проводят ночи на песчаной полосе вдоль залива, а дни ищут пищу в кучах мусора.«Кажется возможным, что их существование, поглощенное удовлетворением сиюминутных потребностей, авантюрным бродяжничеством в бандах, случайным сексом, с небольшими размышлениями о завтрашнем дне, на самом деле могло бы быть субъективно« счастливым »с точки зрения теории гедонизма или желаний. Но мы не склонны классифицировать такое существование, как «счастливое», и теория Объективного списка объясняет нам, почему. Эти дети лишены многих или большинства вещей, которые вошли бы в чей-либо список того, что стоит в жизни.
Хотя мы считаем переход Objective List к объективно ценным положительным сдвигом, наше главное возражение против этой теории состоит в том, что большая часть того, насколько счастливой мы считаем жизнь, должна учитывать чувства и желания (какими бы близорукими) они ни были.
Подлинное счастье
Какое место занимает наша теория подлинного счастья (Селигман, 2003) по отношению к этим трем теоретическим традициям? Наша теория утверждает, что существует три различных вида счастья: приятная жизнь (удовольствия), хорошая жизнь (участие) и осмысленная жизнь. Первые два субъективны, но третий, по крайней мере, частично объективен и основан на принадлежности и служении тому, что больше и более ценно, чем просто удовольствия и желания самого себя.Таким образом, «Подлинное счастье» синтезирует все три традиции: «Приятная жизнь» — это счастье в смысле гедонизма. Хорошая жизнь — это счастье в смысле Желания, а Осмысленная жизнь — это счастье в смысле Объективного списка. В довершение всего, Authentic Happiness также допускает «полную жизнь», жизнь, которая удовлетворяет всем трем критериям счастья.
Для дальнейшего чтения
Бентам Дж. (1978). Принципы морали и законодательства. Буйвол: Прометей.
Гриффин Дж. (1986). Благополучие: его значение, измерение и моральное значение. Оксфорд, Англия: Clarendon Press.
Канеман Д. (1999). Объективное счастье. В Д. Канеман, Э. Динер и Н. Шварц (ред.), Благополучие: основы гедонической психологии (стр. 3-25). Нью-Йорк: Рассел Сейдж.
Каган С. (1998). Нормативная этика. Боулдер, Колорадо: Westview Press.
Майерфельд Дж. (1999). Страдание и моральная ответственность. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.
Нозик Р. (1974). Анархия, государство и утопия. Нью-Йорк: Основные книги.
Нуссбаум, М. (1992). Функционирование человека и социальная справедливость: в защиту аристотелевского эссенциализма. Политическая теория, 20, 202-246.
Ройзман, Э.Б., Кэссиди, К.В., Барон, Дж. (2003). «Я знаю, вы знаете»: эпистемический эгоцентризм у детей и взрослых. Обзор общей психологии, 7, 38-65.
Селигман, М. Э. П. (2002). Подлинное счастье. Нью-Йорк: Свободная пресса.
Сен, А.(1985). Товары и возможности. Амстердам: Северная Голландия.
Веллеман, Дж. Д. (1991). Благополучие и время. Pacific Philosophical Quarterly, 72, 48-77.
© Copyright 2003 Мартин Э. П. Селигман. Все права защищены.
Счастье между философией и психологией
Счастье зависит от нас самих.
~ Аристотель
Каждое утро, просыпаясь, я снова испытываю высшее удовольствие — быть Сальвадором Дали .
~ Угадай, кто
Und sogar im Himalaya, der Erleuchtung schon so nah, bin ich irgendwie so’n bißchen traurig. Ich weiß nicht, warum ich nicht so richtig happy bin.
~ Удо Линденберг, Panik Präsident
Как вы знаете, изучение счастья — это de rigueur в психологии. De rigueur означает «в», но я не хотел писать «в». Это было бы gauche . Поищи это. Меня радует использование галлицизмов в английском языке.И это нормально, потому что это тебе не вредит. Возможно, это раздражает, но не вредит.
Научное исследование счастья раньше было прерогативой философов, и тень Аристотеля все еще существует. Когда большая часть того, что он говорил о науке, давно отправилась в пресловутую помойку, его взгляды на счастье все еще имеют некоторую нормативную силу сегодня. И в этом состоит большая часть философии (счастья и других вопросов). Он имеет тенденцию делать нормативные заявления, потому что у него нет инструментов, чтобы делать эмпирические утверждения.Нормативные требования касаются идеалов, требований, обязанностей и лучшего. Когда в игру вступают эмпирические данные (опыт), то в основном для того, чтобы показать, насколько мы не соответствуем нормам. Идеалы по определению не могут быть превышены; их могут встретить лишь изредка немногие счастливчики. Нормы зависят от культурного климата места и дня. Аристотель, например, ответил и развил взгляды Платона и досократиков, взгляды которых, в свою очередь, были встроены в общий контекст греческих чувств и их традиций (e.г., Гомер и Гесиод). Одна из причин, по которой Аристотель больше не доминирует в такой степени, как раньше, заключается в том, что у нас было две тысячи лет, чтобы претерпеть культурные изменения и обдумать альтернативы. Современные философы тоже думают о счастье, и некоторые из них решительно настроены против Аристотеля (см. Сообщения о Расселе и Ницше).
Усилия психологов широко (и ошибочно) отождествляются с их борьбой за измерение счастья. Банальная критика состоит в том, что счастье — это нечто неснижаемо субъективное и, следовательно, неизмеримое.Что на самом деле означает это утверждение? Самая простая интерпретация состоит в том, что счастье — это внутренний опыт, и поэтому его невозможно измерить. Это не годится. Люди оценивают всевозможные ощущения (яркость, объем, вес, боль), и эти оценки говорят нам о многом. В случае яркости, объема и веса эти рейтинги можно соотнести с объективными показателями, чтобы мы могли видеть, насколько они точны. Боль не имеет внешних корреляторов. Должны ли мы поэтому игнорировать сообщения людей о том, насколько сильна боль, которую они испытывают? Если бы мы отвергли самоотчеты о счастье, нам также пришлось бы отвергать сообщения о боли.Между прочим, признавая сообщения о боли, мы уже движемся к измерению счастья. Говоря об очевидном, Шопенгауэр отметил, что счастье — это отчасти отсутствие боли (второе — отсутствие скуки).
Другое клише наивного скептицизма состоит в том, что «все разные». Ну да, в этом-то и дело. Счастье — это переменная, поэтому мы найдем различия между вами и мной, если приглядимся.
Третья версия аргумента «это настолько субъективно, поэтому забудь» заключается в том, что мы не можем знать, о чем люди имеют в виду, когда заявляют, что (не) счастливы.Здесь утверждается не то, что счастье не имеет значения, а то, что оно имеет слишком много значений. Это действительно проблема, но ее можно решить. С помощью тщательных определений и соответствующих измерений мы можем различать положительные эмоции, хорошее настроение, положительные оценки собственной жизни и т. Д. Исследователи, стремящиеся уточнить, действительно ли узкие концепции могут выступать за отказ от широкой и общей концепции счастья в пользу нескольких конкретных концепций. На их пути стоит убеждение большинства обычных людей, что сказать, что они счастливы, что-то значит, (Примечание: люди, придерживающиеся повседневного понимания счастья, не должны быть теми же, кто требует его исчезновения из науки).Ответ носит прагматический характер: если какое-либо понятие (например, счастье) пользуется таким подавляющим признанием среди людей, то философы и психологи должны найти для него место в своей научной работе.
Среди психологов, кажется, преобладают головные боли измерения, но мы не должны упускать из виду тот факт, что все измерения предполагают теоретические обязательства. Измерение счастья как активации в медиальной префронтальной коре означает, что существует теоретический аргумент (хотя и неявный), что такая активация свидетельствует о переживании, которое мы называем счастьем.И чтобы подтвердить это утверждение, вы должны вернуться к самоотчетам.
Когда многие потенциальные меры конкурируют за наше внимание, нам необходимо сделать основной выбор: либо мы предполагаем, что счастье — это многогранная вещь, так что каждая из этих мер рассказывает нам часть истории, либо мы предполагаем, что некоторые меры лучше или правдивее других. Если мы сделаем последнее, мы обнаружим наши теоретические предубеждения. Это может быть мучительно (т. Е. Болезненно, т. Е. Чревато несчастьем). В качестве примера я представляю Даниэля Канемана и его знаменитую лекцию о счастье на TED.Он ловко проводит различие между переживающим «я», которое вычисляет поток оценочных суждений в сети, и запоминающим «я», которое использует некоторые из этих суждений для сохранения длительного представления эпизода, будь то отпуск в Канкуне или колоноскопия. Канеман утверждает, что мы (и он) были сильно сбиты с толку этими двумя точками зрения. Просматривая видео, спросите себя, принимает ли Канеман к концу своих 20 минут одну из этих концепций. Смотреть его выступление на TED — это интересный опыт.Это сделает тебя счастливым?
Удо
Для Удо Линденберг , Panik Präsident (см. Эпиграф и ссылку), счастье географически. Его местонахождение — Гамбург.
Аристотель и счастье: теория счастья
Автор: Тони Хой
Обновлено 20 февраля 2020 г.
Медицинское заключение: Аарон Хорн
Люди имеют был обсуждение, обсуждение, а также попытка к определять базовый жизнь вопросы, такой в качестве счастье, для веков.Древний философы нравиться Аристотель, Сократ, а также Платон потраченный много из их жизни пытающийся к понимать а также объяснять в базовый понимание из определенный жизнь вопросы. Их дебаты имеют жил на через в годы в качестве новый теории имеют был исследовал а также Продолжить к быть оценен а также в сравнении в в контекст из в Текущий общество.
Источник: pexels.com
В качестве мы рассмотреть возможность Аристотель на счастье, Это звонки наш внимание к а специфический вопрос. Просто какие жестяная банка мы учиться о счастье в в 21-е век из ан древний Греческий философ кто жил длинный назад? К отвечать это вопрос, мы необходимость к соединять кто Аристотель было, какие он было к сказать о счастье, а также подать заявление его учения к в эмоция из счастье в в современный Мир.
Какие Является В Актуальность Из Аристотеля Просмотры На Счастье Для Сегодня?
Аристотель было а Греческий философ кто жил из 384-322 ДО Н.Э. Он сломанный вниз а также оценен сложный вопросы такой в качестве логика биология, этика, а также эстетика, к имя а горстка из темы. Аристотель обученный под Платон а также его сочинения а также учения мы так высоко почитаемый что он было известный в качестве «The Первый Учитель» в арабский философия а также «The Философ» в в Запад.
Он было в сын из родители кто приветствовал из традиционный медицинский семьи.Его родители умер когда он было молодой а также Аристотель зарегистрирован в Платона Академия в в возраст из 17, куда Платон принято к сведению что он было а одаренный ученик. В 20 годы что он потраченный под Платона обучение искрился много дебаты а также критика из Платона теории. Некоторые полагать Платон научился в качестве много из его ученик в качестве в ученик научился из его учитель. Аристотель сделал существенный а также прочный взносы к наука а также имеет продолжение к быть ан влиятельный сила в современный Университет учения.
Аристотель На Счастье: Принципы А также Теории
Один из Аристотеля самый известный работает является «Никомаховский Этика.» Его Просмотры на счастье мы по сути сотканный с участием его политический Просмотры. Аристотель верил что государственные деятели мы обеспокоенный о в счастье из в люди жизнь в их сообщество. Аристотель а также счастье бороться что хороший, моральный государственные деятели всегда взял в счастье а также благосостояние из их составляющие в рассмотрение когда изготовление новый законы.
В его сочинения, Аристотель разговаривали о как счастье имеет к быть ан конец в сам скорее чем а средства к что-то еще. До один жестяная банка понимать счастье в общество, Oни имеют к быть способный к понимать индивидуальный счастье.
Если ты спросил кто-то какие бы действительно делать их счастливый, Oни мог бы реагировать, «Если я победил в лотерея «. Мы жестяная банка брать что в а буквальный смысл а также представлять себе их имея бесконечный богатство. Какие бы что иметь в виду для их жизнь? В самый случаи, Это бы иметь в виду а комфортный дом, а марка новый автомобиль, в возможность к путешествовать, отлично ювелирные украшения, а также а более роскошный образ жизни в Общее. Ваш друг бы также прирост в комфорт в знание что там бы быть нет более заботы над платит для базовый жизнь затраты.
Общий, в то время как существование богатый бы давать кто-то в средства к наслаждаться жизнь с участием меньше волноваться, богатство является в средства к ан конец. Это нет ан конец в сам. Богатства а также богатство в одиночестве не делать люди счастливый. В корень из счастье бежит далеко Глубже чем что.
Аристотель сильно связанный счастье с участием сопровождающий добродетели. Он исследовал добродетели в связь к как Oни соответствовать вместе с участием в концепция из в душа. В суть из его учения на счастье было к помощь люди учиться к Сортировать из какие Oни подумал бы делать их счастливый из в природа из счастье или какие действительно сделал их счастливый.
Источник: pexels.com
Этот процесс влечет за собой связывание Просмотры из в хороший с участием как хороший относится к в конец из действие. Он аргументированный что в конец было более ценный чем в процесс из открытие Это. Счастье является желая хороший для это собственный сакэ а также желая хороший выше все еще.
В связывание добродетель с участием знания, Аристотель описанный в душа в качестве имея три базовый части-питательные, перцептивный, а также рациональный.
В питательный душа существуют в все вещи из растения к люди.Этот часть из наш душа является тоже базовый к ассоциировать любой Сортировать из добродетель с участием Это. В перцептивный часть из наш душа существуют в животные а также люди а также коррелирует с участием в добродетели из персонаж. В рациональный часть из наш душа существуют в люди а также коррелирует к наш теоретический добродетель, который мы жестяная банка подразделять даже дальше.
Аристотель верил что наш продуктивный расчетный стороны из наш рациональный души находятся связанные с к в искусство а также в практичный, расчетный боковая сторона из наш рациональный души иметь отношение к к рассудительность.В теоретический стороны из наш рациональный души иметь отношение к к знания а также наука. Как ни странно, Аристотеля объяснение из части из в душа является довольно похожий к современный ученых понимание из в головной мозг.
Если счастье является сложно к определять четко, добродетель является даже более сложно к определять. Аристотель понравилось к определять Это в качестве наш персонаж а также как мы считать. Он приравненный в добродетели из персонаж в качестве что-нибудь что было сопровождаемый к удовольствие или боль. Он верил что мы приобретать хороший персонаж к существование около Это а также мы жестяная банка использовать причина когда играет роль на Это или нет.
В его учения, Аристотель также разговаривали о в важность из добродетель в оставаясь где-то в в середина между недостаток а также избыток а также освоение интеллект а также эмоции.
Аристотель дал равный время к в добродетель из подумал в качестве к в добродетель из хороший персонаж. Он решил что в добродетель из подумал было а часть из в рациональный душа. Аристотель ценится практичный мудрость а также учил что Это вовлеченный имея к имеют в способность к причина. Он верил что выше мышление требует центрирование на какие не изменение а также факторинг как добродетели находятся вовлеченный с участием практичный а также Сменный обеспокоенность в качестве Oни иметь отношение к к какие люди хотеть а также как Oни действовать.
Источник: pexels.com
В сущность, Аристотель верил что знания является связанные с к глубокий созерцание а также что оба находятся требуется к достигать в Лучший жизнь. К обнимая эти концепции мы жестяная банка считать абстрактно а также прирост а Глубже понимание из причина а также эффект.
Как Жестяная банка Мы Иметь отношение к Аристотеля Учения К В Проблема Из Счастье В В Современный Мир?Иметь ты Когда-либо подумал о какие ты ценить в жизнь более чем что-нибудь? Это в основа для как Аристотель подошел его мысли а также учения на в тема из счастье.
Аристотель верил что мы мог Только достигнуть счастье к добродетель. Он было Чисто к очертить счастье из чувственный удовольствия или пороки. Если мы подать заявление Аристотеля учения к в современный день Мир, он бы предложить что мы б быть счастливее если мы потраченный меньше время на секс Деньги, развлечение, каникулы а также наш клетка телефоны а также посвятить а больше количество из наш время к увеличение наш знания, имея в храбрость к стоять вверх для какие мы полагать, а также показывая благодать а также терпение к другие.
В смотрящий в человек природа, Аристотель принято к сведению что самый люди имеют а богатство из хороший персонаж черты такой в качестве щедрость, доброта, сочувствие, а также Дружба.Наш персонаж черты прийти в играть когда мы делать моральный суждения а также решения. Аристотеля теория предлагает что мы найти счастье в жертвовать из мы сами для в благотворительная деятельность из другие.
До кто угодно жестяная банка преследовать в конец Цель из существование счастливый, Аристотель учил что люди необходимость к быть «достаточно оборудованный с участием внешний товары.» Это нет к сказать что он верил Только богатый люди жестяная банка достигнуть счастье в в самый верный смысл. Он было обеспокоенный что люди кто жил без в базовый существенный потребности такой в качестве еда, приют, а также в самый базовый материал удобства бы нет быть способный к быть задача достаточно к достигать а штат из индивидуальный счастье.Он верил что мы нужный к имеют наш базовый потребности встретились до мы жестяная банка умственно а также эмоционально быть в а место куда мы жестяная банка ценить несущественный удовольствия такой в качестве здоровый отношения практичный знания, а также щедрость.
В раз, мы все вопрос наш собственный суждение а также решения. Аристотель поощряется его подписчики к полагаться на их добродетель из персонаж в качестве хорошо в качестве в добродетель из интеллект а также практичный мудрость в в преследование из счастье. Он верил что люди должен стремиться из хороший а также благородный люди кто демонстрировать качественный персонаж черты в все Oни делать.Эти находятся в люди мы должен Смотреть к для руководство когда мы лицо моральный дилеммы. Это справедливый к сказать что в тем же является правда Cегодня.
Вместе с участием интеллект а также практичный мудрость, Аристотель на счастье считается созерцание к быть в самый высокий добродетель что мы жестяная банка стремиться к. Он сильно ценится философский мышление а также чувствовала что его собственный путешествие к счастье было вел к в гений внутри его разум а также его способность к считать вещи через. Аристотель бы рассказать сегодня молодой люди что есть более ценить в мышление а также обучение чем в текстовые сообщения а также Социальное СМИ.
Источник: pexels.com
Древний учения находятся более чем просто интересно риторика. Они жестяная банка давать нас много еда для подумал. Много из в Информация что Аристотель учил еще применяется. Мы просто имеют к подать заявление Это в а другой способ, в а другой эпоха а также в а другой общество.
В ваш квест для счастье, ты не имеют к делать а длинный, наводящий на размышления учиться на Аристотель или любой из в Другие большой древний философы. Счастье является возможный а также помощь является доступный.Контакт BetterHelp а также просить для а советник что специализируется в помогая люди улучшать в степень из счастье в их жизни. Ты не имеют к понимать как счастье работает. Это более важный к имеют Это в ваш жизнь.
.