Сообщение на тему субкультура молодежи: 404 Cтраница не найдена

Опубликовано 05.05.197126.07.2021 автором alexxlab

Содержание

Сочинение на тему: “Субкультуры и современная молодежь” 👍

Демократизация нашего общества раскрыла множество возможностей в выражении своих взглядов и устремлений. Поэтому сегодня буквально на каждом шагу мы можем встретить представителей различных субкультур, причем люди неформального внешнего вида сегодня встречаются не только на улицах мегаполисов, но и в небольших городках и даже селах. Что касается меня, то я не являюсь ярой поклонницей какого-либо молодежного движения и считаю, что для выражения собственного мировоззрения достаточно лишь желания и вовсе не обязательно кардинально менять

свой внешний вид.

С другой стороны, я считаю, что любая молодежная субкультура имеет право на существование, и каждый из нас может стать полноправным представителем любого молодежного движения.

Насколько мне известно, субкультурой называется какое-либо течение, чьи характерные признаки отличаются от традиционных представлений в общепринятой культуре. Чаще всего представителей субкультуры немного по отношению к представителям традиционных направлений в искусстве, литературе и других видах культурной деятельности современного человека. В настоящее время существуют субкультуры, которые формируются

на демографическом, национальном, географическом, профессиональном и других, наиболее распространенных в нашем обществе интересах.

В настоящее время особую нишу занимают различные субкультуры современной молодежи. Сегодня существует множество причин, способствующих появлению молодежи, выделяющейся из общей массы по своему внешнему виду, а иногда и по поведению. Принято считать, что основная причина – это желание человека выделиться и показать свою индивидуальность. Я думаю, что это не совсем так.

Если и существует небольшая группа людей, которые просто хотят отличаться от серой толпы, то все их последователи всего лишь копируют их. А то, что тони примыкают к какому-либо движению или представителям субкультуры – это всего лишь боязнь быть непризнанными среди своих сверстников. Лично я считаю, что к такому подражанию склонны люди, не отличающие смелостью и не способные выделиться индивидуально.

Еще одна причина возникновения молодежных субкультур – это, конечно же, уход от скучной повседневной реальности в более интересную и насыщенную событиями жизнь. Однако и здесь я не могу понять тех, кто становится участниками неформальных движений. Я считаю, что украсить свою жизнь и насытить ее интересными событиями каждый из нас может тысячами других способов, и для этого не обязательно одеваться в вызывающую одежду, делать шокирующие прически и вести себя иначе, чем все остальные.

Некоторые современные исследователи социальных явлений считают, что в нашей стране во все времена существовало некое ядро, из которого и возникала то одна, то другая субкультура. Другие считают, что появление неформальных молодежных движений вызвано экономической и социальной неустойчивостью нашего общества на протяжении последнего десятилетия. Кроме того, довольно часто среди причин распространения субкультур называют потерю моральных и культурных ценностей, которые необходимы для нормального существования современного общества и нормальных взаимоотношений между его представителями.

Я считаю, что все эти причины верны только наполовину. А главным толчком к появлению огромного количества молодежных неформальных движений стало безвластие начала 90-х годов и свободный доступ на Запад, который был закрыт для наших соотечественников более полувека. К счастью, множество субкультур так же быстро исчезли, как и появились. А те, что выжили – металлисты, готы, эмо, рейверы, футбольные фанаты, байкеры и некоторые другие, доказали свое право на существование.

Я уверена, что все они утратили прозападные признаки и сегодня являются доказательством демократизации нашего общества и его лояльности к неформальным движениям.

Имидж представителя любой субкультуры – это не только его одежда, но и демонстрация своим внешним видом ценностей и убеждений, которые пропагандирует движение. И сегодня каждая из ныне существующих молодежных субкультур имеет все шансы на то, чтобы со временем перерасти в полноценную культуру. Примером тому могут служить некоторые передовые идеи, нашедшие понимание и поддержку в нашем обществе, а также большой интерес к акциям и другим мероприятиям, которые регулярно проводят представители различных молодежных субкультур.

Бунт и красота. Как хиппи и панки изменили моду

https://ria.ru/20191201/1561758984. html

Бунт и красота. Как хиппи и панки изменили моду

Бунт и красота. Как хиппи и панки изменили моду — РИА Новости, 01.12.2019

Бунт и красота. Как хиппи и панки изменили моду

Молодежь XX века заставила моду улиц и социальных низов стать массовой. Как битники, хиппи и панки изменили мир и почему считается, что в этом веке нет и не… РИА Новости, 01.12.2019

2019-12-01T08:00

the beatles

великобритания

франция

сша

культура

стиль жизни

вивьен вествуд

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdn24.img.ria.ru/images/153087/18/1530871898_0:0:2678:1506_1920x0_80_0_0_ca4dfab722693236c9488dffeb3e6344.jpg

МОСКВА, 1 дек — РИА Новости, Мэган Виртанен. Молодежь XX века заставила моду улиц и социальных низов стать массовой. Как битники, хиппи и панки изменили мир и почему считается, что в этом веке нет и не будет молодежных контркультур, — в материале РИА Новости. Бунтуй, пока молодойИногда приходится слышать: не те времена пошли, нет больше молодежных субкультур. Сразу хочется возразить: субкультур-то сколько угодно, выбирай на вкус и отоваривайся в соответствующем магазине. А вот если воспользоваться термином «контркультура», введенным Теодором Роззаком в 1960 году, то тут уж точно — чего нет, того нет. Прошлый век сотрясался от бунтов молодежи с идеями, в XXI веке все коммерциализировано, брендировано и аккуратно разложено по полочкам. В конечном итоге бунт продается ничем не хуже, чем любые другие товары, — и может быть предельно модным.Одежда играет роль знака, отделяющего «своих» от «чужих». Для стороннего наблюдателя в XX веке стиль хиппи или панков выглядел диким хаосом и пугал. Но изнутри все представлялось намного более упорядоченным, а мельчайшие детали могли играть роль знаков различия — для посвященных.Чем чуднее, тем лучше Понятие молодежных субкультур на Западе появилось в 1920-е годы. Тогда юное поколение шокировало старших ультракороткими по тем временам юбками, щедрым использованием губной помады и танцами, представлявшимися верхом непристойности. Девушек именовали словом «флэппер», этимология которого до сих пор не ясна, а молодых людей — «шейх», по названию фильма с Рудольфом Валентино в главной роли. Впрочем, речь шла именно о субкультуре: никакого серьезного политического подтекста не было (в отличие от контркультуры) — лишь потребление всего самого нового и модного. Примерно такой же была суть движения зазу в оккупированной Франции (яркие губы, полосатые чулки, белые волосы как протест против режима Виши) или стиляг в СССР. Первой настоящей контркультурой можно назвать битников, прославленных Керуаком, но движение было слишком интеллектуальным, чтобы завоевать широкую популярность. Именно о них голливудская художница по костюмам Эдит Хэд в 1950-е годы сказала, что в Америке только они сделали по-настоящему новое модное заявление. Заключалось оно по большей части в ношении простых черных брюк (или же джинсов) и водолазки в качестве повседневной одежды. Ничего особенного с современной точки зрения, но на тот момент подобный «кэжуал» представлялся вызывающим. Чаще же стиль молодежных контркультур (показной, гротескный, китчевый, карнавальный, нарушающий вкусовые табу, демонстрирующий как наличие общепринятых дресс-кодов, так и возможность их нарушения) появился в 1960-е у хиппи.Нарушая нормы общественных приличий и гендерные стереотипы, хиппи обоих полов носили яркое и цветастое, нашивали на одежду колокольчики, надевали драные джинсы и активно критиковали стандарты среднего класса.Не бороться, а присвоитьПока в СССР привычно боролись с «заразой» методом «запретить и не пущать», Запад нашел намного более удачный подход — им стала мода. Элементы хипповских нарядов, отраженные на страницах глянцевых журналов, быстро приобрели популярность. Возникло понятие «хиппи выходного дня» — для тех, кто хотел поиграть в бунтаря, не слишком жертвуя комфортом.Следующая значимая контркультура — панки, и вот тут пришлось повозиться. Рабочие кварталы Лондона в 1970-е — не самое приятное место для жизни. Безработица и неуверенность в будущем были постоянными спутниками молодежи из низов, и лозунг «Нет будущего» отражал суровую реальность. Для человека с низким социальным статусом сам факт того, что его заметили, — уже достижение, «лучше быть плохим, чем незаметным». Рваная и грязная одежда, булавки и унитазные цепочки вместо украшений, футболки с ругательствами — казалось, это невозможно сделать коммерческим продуктом. Но Вивьен Вествуд и эту вершину покорила к середине 1980-х, а в 1990-х появилась даже специальная линия панк-косметики Manic Panic.К началу XXI века способы превращения молодежных субкультур и зарождающихся контркультур в моду были отточены. Стоит только сформироваться новому движению, хоть как-то выбивающемуся из мейнстрима, как тут же открываются фирмы, продающие все нужные товары для желающих. Принадлежность больше не требует политической позиции или усилий, а потому оборачивается очередным модным трендом. Быть может, дело просто в том, что теперешняя молодежь стала счастливее и ей больше незачем бунтовать?

https://ria.ru/20191123/1560987439.html

великобритания

франция

сша

РИА Новости

internet-group@rian. ru

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

2019

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

https://cdn25.img.ria.ru/images/153087/18/1530871898_138:0:2805:2000_1920x0_80_0_0_ad9e3cf5ae65ca2656f9fc509f4ac20b.jpg

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og. xn--p1ai/awards/

the beatles, великобритания, франция, сша, стиль жизни, вивьен вествуд

МОСКВА, 1 дек — РИА Новости, Мэган Виртанен. Молодежь XX века заставила моду улиц и социальных низов стать массовой. Как битники, хиппи и панки изменили мир и почему считается, что в этом веке нет и не будет молодежных контркультур, — в материале РИА Новости.

Бунтуй, пока молодой

Иногда приходится слышать: не те времена пошли, нет больше молодежных субкультур. Сразу хочется возразить: субкультур-то сколько угодно, выбирай на вкус и отоваривайся в соответствующем магазине. А вот если воспользоваться термином «контркультура», введенным Теодором Роззаком в 1960 году, то тут уж точно — чего нет, того нет.

Прошлый век сотрясался от бунтов молодежи с идеями, в XXI веке все коммерциализировано, брендировано и аккуратно разложено по полочкам. В конечном итоге бунт продается ничем не хуже, чем любые другие товары, — и может быть предельно модным.

1 из 2

Представительница молодежной субкультуры

Девушки готовятся к участию в аниме-конференции в Монако

2 из 2

Девушки готовятся к участию в аниме-конференции в Монако

1 из 2

Представительница молодежной субкультуры

2 из 2

Девушки готовятся к участию в аниме-конференции в Монако

Одежда играет роль знака, отделяющего «своих» от «чужих». Для стороннего наблюдателя в XX веке стиль хиппи или панков выглядел диким хаосом и пугал. Но изнутри все представлялось намного более упорядоченным, а мельчайшие детали могли играть роль знаков различия — для посвященных.

Чем чуднее, тем лучше

Понятие молодежных субкультур на Западе появилось в 1920-е годы. Тогда юное поколение шокировало старших ультракороткими по тем временам юбками, щедрым использованием губной помады и танцами, представлявшимися верхом непристойности. Девушек именовали словом «флэппер», этимология которого до сих пор не ясна, а молодых людей — «шейх», по названию фильма с Рудольфом Валентино в главной роли.

Впрочем, речь шла именно о субкультуре: никакого серьезного политического подтекста не было (в отличие от контркультуры) — лишь потребление всего самого нового и модного. Примерно такой же была суть движения зазу в оккупированной Франции (яркие губы, полосатые чулки, белые волосы как протест против режима Виши) или стиляг в СССР.

1 из 3

Московские стиляги танцуют твист

Максим Матвеев в фильме «Стиляги»

2 из 3

Максим Матвеев в фильме «Стиляги»

3 из 3

Актеры Антон Шагин, Оксана Акиньшина и Максим Матвеев (слева направо) на вечеринке, посвященной презентации фильма «Стиляги» режиссера Валерия Тодоровского

1 из 3

Московские стиляги танцуют твист

2 из 3

Максим Матвеев в фильме «Стиляги»

3 из 3

Первой настоящей контркультурой можно назвать битников, прославленных Керуаком, но движение было слишком интеллектуальным, чтобы завоевать широкую популярность. Именно о них голливудская художница по костюмам Эдит Хэд в 1950-е годы сказала, что в Америке только они сделали по-настоящему новое модное заявление.

Заключалось оно по большей части в ношении простых черных брюк (или же джинсов) и водолазки в качестве повседневной одежды. Ничего особенного с современной точки зрения, но на тот момент подобный «кэжуал» представлялся вызывающим.

Чаще же стиль молодежных контркультур (показной, гротескный, китчевый, карнавальный, нарушающий вкусовые табу, демонстрирующий как наличие общепринятых дресс-кодов, так и возможность их нарушения) появился в 1960-е у хиппи.

«Покинь общество, покажи мир фантазии каждому, делай, что тебе хочется, откажись от всех правил» — таковы были установки.

Нарушая нормы общественных приличий и гендерные стереотипы, хиппи обоих полов носили яркое и цветастое, нашивали на одежду колокольчики, надевали драные джинсы и активно критиковали стандарты среднего класса.

1 из 4

Хиппи на улице Нью-Йорка. 1970

2 из 4

Хиппи начала 70-х

3 из 4

В Латинском квартале

4 из 4

Хиппи запускают воздушный шар с изображением глобуса во время «Лета любви» в Сан-Франциско. Июнь 1967 года

1 из 4

Хиппи на улице Нью-Йорка. 1970

2 из 4

Хиппи начала 70-х

3 из 4

В Латинском квартале

4 из 4

Хиппи запускают воздушный шар с изображением глобуса во время «Лета любви» в Сан-Франциско. Июнь 1967 года

Не бороться, а присвоить

Пока в СССР привычно боролись с «заразой» методом «запретить и не пущать», Запад нашел намного более удачный подход — им стала мода. Элементы хипповских нарядов, отраженные на страницах глянцевых журналов, быстро приобрели популярность. Возникло понятие «хиппи выходного дня» — для тех, кто хотел поиграть в бунтаря, не слишком жертвуя комфортом.

Следующая значимая контркультура — панки, и вот тут пришлось повозиться. Рабочие кварталы Лондона в 1970-е — не самое приятное место для жизни. Безработица и неуверенность в будущем были постоянными спутниками молодежи из низов, и лозунг «Нет будущего» отражал суровую реальность.

Для человека с низким социальным статусом сам факт того, что его заметили, — уже достижение, «лучше быть плохим, чем незаметным». Рваная и грязная одежда, булавки и унитазные цепочки вместо украшений, футболки с ругательствами — казалось, это невозможно сделать коммерческим продуктом. Но Вивьен Вествуд и эту вершину покорила к середине 1980-х, а в 1990-х появилась даже специальная линия панк-косметики Manic Panic.

1 из 3

Московские панки

2 из 3

Представитель молодежной субкультуры конца 80-х годов на улице Москвы

3 из 3

В дни фестиваля «Дни легкой музыки в Тарту». «Металлисты» — зрители «Концерта мира» на Ратушной площади в Тарту. Эстонская ССР

1 из 3

Московские панки

2 из 3

Представитель молодежной субкультуры конца 80-х годов на улице Москвы

3 из 3

К началу XXI века способы превращения молодежных субкультур и зарождающихся контркультур в моду были отточены. Стоит только сформироваться новому движению, хоть как-то выбивающемуся из мейнстрима, как тут же открываются фирмы, продающие все нужные товары для желающих.

Принадлежность больше не требует политической позиции или усилий, а потому оборачивается очередным модным трендом. Быть может, дело просто в том, что теперешняя молодежь стала счастливее и ей больше незачем бунтовать?

23 ноября 2019, 08:00КультураНа широких женских плечах. Как экономика влияет на моду

КУЛЬТУРА И СУБКУЛЬТУРА КАК СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН (НА ПРИМЕРЕ ГРУППИРОВКИ MARA SALVATRUCHA)

Потапова Е.А.

КУЛЬТУРА И СУБКУЛЬТУРА КАК СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН (НА ПРИМЕРЕ ГРУППИРОВКИ MARASALVATRUCHA)

г. Тамбов
[email protected]

Для того чтобы подойти к пониманию того, что представляет собою субкультура, какие области человеческой жизни она затрагивает, необходимо понять, что такое культура. Так как субкультура вообще и молодежная субкультура в частности суть культурные явления, то, поняв какую роль, играет культура в человеческой жизни, мы сможем понять, какую роль играет и субкультура как вариация базовой культуры общества.

Слово «культура» происходит от латинского «культивировать» или «возделывать», и именно в таком понимании («искусство земледелия») оно употреблялось до начала восемнадцатого века. Позже его стали относить и к людям, отличавшимися изящными манерами, начитанностью, музыкальностью и т. п. В обыденной лексике, на уровне массового сознания, слово культура до сих пор ассоциируется с хорошим воспитанием, посещением театров и музеев, художественной эрудицией.

Современное научное определение культуры значительно шире. Под культурой понимаются убеждения, ценности и выразительные средства, которые являются общими для определенной группы людей и служат для упорядочения опыта и регулирования поведения членов этой группы. Воспроизводство и передача культуры последующим поколениям лежат в основе процесса социализации – усвоения ценностей, верований норм и правил и идеалов предшествующих поколений.

Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что:

Культура — социально наследуемое явление.
Культура — определенный образ жизни, базирующийся на определенных идеалах и ценностях.
Культура связана с психологическими процессами.
Культура подразумевает определенную структуру, социальную организацию.
Культура — явление как идеального, так и материального порядка.
Культура связана с процессами символизации.

Феномен молодежной субкультуры возник лишь во второй половине этого века. Следовательно, его возникновение каким-то образом связано с теми социокультурными процессами, которые имели место в тот период и, видимо, имеют сейчас.Эти процессы связаны с глобальными переменами в общественной жизни и общественном сознании обусловленными переходом от эпохи модерна к эпохе постмодерна.

В широком смысле под субкультурой понимается частичная культурная подсистема «официальной» культуры, определяющая стиль жизни, ценностную иерархию и менталитет ее носителей. То есть субкультура — это «подкультура» или культура в культуре.

Субкультура — это, прежде всего, система норм и ценностей, отличающих группу от большинства обществ. Она формируется под влиянием таких факторов, как возраст, этническое происхождение, религия, социальная группа или место жительство. Ценности субкультуры не означают отказа от национальной культуры, принятой большинством, они обнаруживают лишь некоторые отклонения от нее. Однако, большинство, как правило, относится к субкультуре с недоверием или неодобрением.

При изучении молодежных субкультур представляется целесообразным подробнее остановиться на символике молодежной субкультуры.

Одна из функций символики в сообществе — это регуляция поведения, состоящая из двух аспектов:

— Создание символа — идеального «Я»;

— Соответствие избранному символу.

Каковы причины именно таких характерных черт и особенностей молодежной субкультуры? В чем кроются причины неформального поведения молодежи? Д. В. Ольшанский выделяет следующие особенности характеризующие суб- и контркультурное поведение молодежи:

Стремление быть самим собой. Для юношеского возраста характерен поиск собственных возможностей, своего места в мире. Это закономерно приводит к ревизии общезначимых норм и ценностей.
Заражение и подражание. Это вытекает из того, что в юношеском и особенно подростковом возрасте особенное значение приобретает референтная группа с ее характерным стилем общения, поведения и образа жизни.
Стадный инстинкт. Он присущ не только субкультурной молодежи, но и вообще человеку в целом. Особенность данной среды заключается в том, что в период незрелости и несформированности целевых и ценностных установок групповые ценности и цели приобретают доминирующее значение.

Наличие конкурентов, недоброжелателей и врагов. Необходимое условие для сплоченности группы, не имеющей определенной цели. Нонконформистские тенденции в поведении, натыкаясь на препятствия со стороны окружающих, приобретают еще большую силу, по принципу: «запретный сладок плод». Свобода, приобретенная путем борьбы, ценнее доступной. К тому же наличие врага – необходимое условие для вычленения «нас» и «их», бунтовать необходимо против кого-то.
Завышенные притязания. Для данного возраста характерны как обостренное чувство справедливости, так и желание выделиться, которые вкупе с недооценкой реальных жизненных трудностей дают эффект завышенных притязаний.

В современном многообразии субкультур криминальная субкультура представляет собой сложное общественное явление, которое является предметом изучения нескольких научных дисциплин: криминологии, социологии, культурологии и психологии.

Ценности и нормы криминальной субкультуры привлекательны и сравнительно быстро и легко усваиваются, благодаря наличию в них определенной доли романтических моментов, таинственности, необычности. Немаловажную роль играет и то, что криминальной субкультуре свойственен игровой и эмоциональный характер.

Понятие «криминальная субкультура» по своей сути является комплексным, в общем включающим в себя два аспекта — «криминальный», то есть связанный с преступностью, и «культурный», который связан с абстрактной категорией «культура». Поэтому сначала необходимо дать определение понятиям «преступность» и «культура».

Группировка MaraSalvatrucha является классическим примером представителей криминальной субкультуры.

Mara Salvatrucha (Ма?ра Сальватру?ча

, что на сленге значит «бригада сальвадорских бродячих муравьёв», или MS-13) — хорошо организованная международная преступная группировка; одна из самых жестоких, многочисленных и быстрорастущих уличных банд Центральной и Северной Америки, которая активно действует на территории нескольких стран (прежде всего, в США, Мексике, Сальвадоре, Гондурасе и Гватемале). По разным оценкам, численность преступного синдиката колеблется от 50 до 300 тыс.

человек, включая ассоциированных членов (в том числе в США — от 10 до 40 тыс.). Согласно оценкам правоохранителей, в том числе ФБР, численность Mara Salvatrucha составляет около 50- 80 тыс. человек, из которых около 10- 15 тыс. находятся в США. Этнический состав банды является смешанным, в Соединённых Штатах в ней состоят сальвадорцы, гондурасцы, гватемальцы, никарагуанцы, мексиканцы и другие латиноамериканцы (как недавние иммигранты, так и американцы первого поколения). Mara Salvatrucha действует в границах определённой городской территории, периодически предпринимая попытки расширить подконтрольные владения (кроме того, она достаточно активна и влиятельна в тюрьмах Центральной Америки).

МS-13 возникла в Лос-Анджелесе в среде иммигрантов из Сальвадора, которые массово хлынули в США в начале 1980-х годов, спасаясь от гражданской войны в своей родной стране (к началу 1990-х годов только в Лос-Анджелесе проживало около 300 тыс. сальвадорцев). Подвергаясь насилию со стороны других уличных банд (прежде всего латинос из 18th Street gang и афроамериканцев), сальвадорцы в ответ создали свою группировку.

С начала 1990-х годов американская полиция и иммиграционные власти стали активно практиковать массовую высылку членов Mara Salvatrucha на родину, таким образом, положив начало популяризации банды в Сальвадоре. Американская гангстерская субкультура (стиль и цвета одежды, манера поведения, жесты и сленг, музыкальная культура, включая гангста-рэп) нашла в истерзаном войной Сальвадоре благоприятную почву, но, столкнувшись с местными традициями, стала более жестокой и кровавой. Mara Salvatrucha начала подминать под свой контроль целые городские районы и тюрьмы; постепенно к ней стали примыкать бывшие боевики, прошедшие гражданскую войну, и банда распространила своё влияние по всей Центральной Америке (а тюрьмы превратились в настоящие «университеты» для начинающих бандитов).

К концу 2012 года под давлением полиции и других правоохранительных органов власть Mara Salvatrucha над иммигрантскими районами Лос-Анджелеса несколько ослабла, но банда усилила своё влияние на Восточном побережье, особенно вокруг Вашингтона, где присутствует большая сальвадорская община (к 2012 году в районе столичного округа Колумбия действовало около ста «клик» общей численностью более 3 тыс.

человек). В США члены Mara Salvatrucha и далее часто применяют насилие по отношению к предпринимателям, обывателям и незаконным иммигрантам, но показательных зверств и расправ становится меньше (в некоторых «кликах», опасаясь идентификации, даже перестали носить цвета банды, а вербовка новичков переместилась в социальные сети). Кроме того, несмотря на предпринимаемые меры, MS-13 продолжает удерживать лидерство в криминальном мире Центральной Америки.

Отличительной чертой членов Mara Salvatrucha являются татуировки по всему телу, в том числе на лице и внутренней части губ. Они не только показывают принадлежность человека к банде, но и своими деталями рассказывают о его криминальной биографии, влиянии и статусе в сообществе. Цифра «13» в названии и соответственно татуировках банды обозначает букву «М» (13-я буква латинского алфавита) и призвана показать преданность Mara Salvatrucha самой мощной калифорнийской тюремной группировке — Мексиканской мафии.

Таким образом, в социально-психологическом аспекте криминальная субкультура базируется на дефектах правосознания, среди которых можно отметить правовую неосведомленность, дезинформированность, социально-правовой нигилизм и цинизм. При этом дефекты правосознания усугубляются дефектами нравственного сознания, пренебрегающего общечеловеческими принципами морали.

Молодежные субкультуры реферат по социологии

Реферат на тему: «Молодежная субкультура» Выполнил: Туманин А. Е. Школа №*** Класс: 9* «Казань 2003» § 1. Молодежь. Для того чтобы рассмотреть теория молодежной субкультуры, нужно представить, что же такое молодёжь, в чем ее отличия от других общественных групп. Поэтому глава посвящена анализу индивидуальных особенностей, свойственных молодому поколению, и закономерностям усвоения ценностей, норм, установок, разным организованным и неорганизованным группам, оказывающим воздействие на личность. На протяжении длительного времени в отечественном обществознании, молодёжь не рассматривалась как самостоятельная, обособленная группа. Выделение такой группы не укладывалось в существовавшие представления о классовой структуре общества, и противоречила официальной идеологической доктрине социально-политического единства. Первое определение понятия “молодёжь” было дано в 1968 г. В.Т. Лисовским: “Молодёжь-поколение людей, проходящих стадию социализации, усваивающих, а в более зрелом возрасте уже усвоивших, образовательные, профессиональные, культурные и другие социальные функции; в зависимости от конкретных исторических условий возрастные критерии молодёжи могут колебаться от 16 до 30 лет”. Не много позже более полное определение было дано И.С. Коном: “Молодёжь это социально-демографическая группа, выделяемая на основе совокупности возрастных характеристик, особенностей социального положения и обусловленная теме или другим социально- психологическими свойствами. Молодость как определённая фаза, этап жизненного цикла биологически универсальна, но её конкретные возрастные рамки, связанный с ней социальный статус и социально-психологические особенности имеют социально- историческую природу и зависят от общественного строя, культуры и свойственных данному обществу закономерностей социализации”. Молодость это путь в будущее, его выбирает сам человек. Выбор будущего, его планирование, это характерная черта молодого возраста. Он не был бы таким притягательным, если бы человек заранее знал, что с ним будет завтра, через месяц, через год. социализации, усвоения ценностей, верований, норм, правил и идеалов предшествующих поколений. Система норм и ценностей, отличающих группу от остальных обществ, называется субкультурой. Она формируется под влиянием таких факторов, как возраст, этническое происхождение, религия, социальная группа или местожительство. Ценности субкультуры не подразумевают отказа от национальной культуры, принятой большинством, они лишь указывают на некоторые отклонения от нее. Однако большинство людей, как правило, относятся к субкультуре с неодобрением или недоверием. Иногда группа активно вырабатывает нормы или ценности, которые явно противоречат господствующей культуре, ее содержанию и формам. На основе таких норм и ценностей формируется контркультура. Известный пример контркультуры, хиппи 60-х годов. Элементы субкультуры, и контркультуры прослеживаются в культуре современной российской молодёжи. Под молодежной субкультурой понимается культура определенного молодого поколения, обладающего общностью стиля жизни, поведения, групповых норм, ценностей и стереотипов. Определяющей характеристикой молодежной субкультуры является феномен «размытости», неопределенности, отчуждения от основных нормативных ценностей, то есть непосредственно от ценностей большинства. Так, у большего числа молодых людей отсутствуют четко выраженные личностные взгляды на жизнь, довольно сильны поведенческие стереотипы, что приводит к не желанию жить по законам общества. Позиция отчуждения просматривается в отношении к обществу, в общении, в контркультурной направленности молодежного досуга. Социальное отчуждение проявляется чаще всего в апатии, безразличии к политической жизни общества, образно говоря, в позиции «стороннего наблюдателя». Проявление каких-либо определенных политических взглядов минимально. Присуще так же мнение, что незаинтересованность молодежи политикой, это следствие чрезмерно идейного воспитания прошлых лет. Вместе с тем эмоциональность, легковерие и психологическую неустойчивость молодых людей умело используют политические элиты в борьбе за власть. Так же тревожно и то, что политизация отдельных групп молодежи приобретает окраску политической и национальной приверженности к крайним взглядам. Противопоставление образа «мы» и «они» традиционно, достаточно хотя бы вспомнить роман И. С. Тургенева «Отцы и дети». Сегодня у молодого поколения нередко проявляться полное отрицание всех «папиных» ценностей, включая историю собственного государства. Такая позиция особенно уязвима, если считать, что молодые люди безразличны к вопросам политике, они удалены от участия в решении социальных проблем. Более ярко это противопоставление прослеживается на уровне культурных стереотипов молодежи. Есть «наша» мода, «наша» музыка, «наше» общение, а есть «папино». Здесь проявляется третий аспект отчуждения молодежной субкультуры, это культурное отчуждение. Именно на этом уровне субкультура молодого поколения приобретает заметные контркультурные элементы: досуг воспринимается молодежью как основная сфера жизнедеятельности, и от удовлетворенности им зависит общая удовлетворенность жизнью молодого человека. Образование для школьников и студентов как бы отходят на другой план, главное это реализация экономических и досуговых потребностей. Ценности национальной культуры, как классической, так и народной, вытесняются одноликими образцами массовой культуры, ориентированными на внедрение ценностей «американского образа жизни» в его примитивном и облегченном варианте. Любимыми героями, и в определенной степени образцами для подражания становятся героини так называемых «мыльных опер» (для девушек) и герои видеотриллеров (для юношей). Индивидуальное поведения молодых людей проявляются в таких чертах социального поведения, как материализм, жестокость, стремление к материальному благополучию в ущерб профессиональной самореализации. Эти тенденция присутствует в культурной самореализации учащейся молодежи, что обусловлено потоком преобладающей культурной информации (ценности массовой культуры), способствующей поверхностному закреплению ее в сознании. Выбор тех или иных культурных ценностей чаще всего связан с групповыми предпочтениями (не согласные с ними легко попадают в разряд «отверженных»), а также с ценностями преобладающими в неформальной группе общения. Народная культура (традиции, обычаи, фольклор и т. п.) большинством молодых людей воспринимается как пережиток прошлого. Любовь к народной культуре состоит, прежде всего в формировании положительных чувств в отношении к истории, традициям своего народа, то есть того, что принято называть “любовью к Отечеству”. Возникновение такой, а не иной молодежной субкультуры обусловлено целым рядом причин, среди которых наиболее значимыми представляются следующие: 1. Молодежь живет в таком же социальном и культурном пространстве, что и все остальные, поэтому кризис общества и его основных институтов не мог не отразиться на содержании и направленности молодежной субкультуры. Каково общество — такова и молодежь, следовательно, и молодёжная субкультура. 2. Кризис института семьи и семейного воспитания, подавление индивидуальности и инициативности молодого человека как со стороны родителей, так и педагогов, всех представителей «взрослого» мира. Это приводит к социальной и культурной недоразвитости, и к социальной неадаптированности. Агрессивный стиль воспитания порождает агрессивную молодежь. 3. Коммерциализация средств массовой информации, в какой-то мере и всей художественной культуры, формирует определенный «образ» субкультуры не в меньшей степени, чем семья и система образования. Ведь именно просмотр телепередач наряду с общением наиболее распространенный вид досуга. Во многих своих чертах молодежная субкультура просто повторяет телевизионную субкультуру. В развитии познания молодёжи окружающей действительности наступает такой момент, когда объектом познания становится человек, его внутренний мир. Именно в подростковом возрасте возникает направленность на познание и оценку морально-психологических качеств окружающих. Наряду с ростом такого интереса к другим людям у подростков начинают формироваться и развиваться самосознание, потребность в осознании и оценке своих личностных качеств. Формирование самосознания – один из важнейших моментов в развитии личности подростка. Факт формирования и роста самосознания накладывает отпечаток на всю психическую жизнь подростка, на характер его учебной и трудовой деятельности, на формирование его отношения к действительности. Потребность самосознания возникает из потребностей жизни и деятельности. Под влиянием растущих требований со стороны окружающих у подростка возникает потребность оценить свои возможности, осознать, какие же особенности его личности помогают им, или наоборот мешают быть на высоте предъявляемых ему требований. Большую роль в развитии самосознания молодого человека играют суждения других. Усложнение требований, которые предъявляются подростку в процессе его деятельности, развитие его самосознания, общий рост сознательного отношения к действительности приводит к качественно новому этапу в его развитии. У подростка появляется и приобретает довольно заметное значение стремление к самовоспитанию – стремление сознательно воздействовать на себя, формировать такие качества личности, которые он рассматривает как положительные, и преодолевать у себя отрицательные черты, бороться со своими недостатками. В подростковом возрасте начинают складываться и закрепляются черты характера. Одной из наиболее характерных особенностей подростка, связанные с ростом его самосознания, является стремление показать свою «взрослость». Молодой человек отстаивает свои взгляды и суждения, добиваясь того, чтобы взрослые считались с его мнением. Он считает себя достаточно взрослым, хочет иметь одинаковые с ними права. Переоценивая возможность своих возрастных способностей, подростки приходят к убеждению, что они ничем не отличаются от взрослых людей. Отсюда их стремление к самостоятельности и известной «независимости», отсюда – болезненное самолюбие и обидчивость, острая реакция на попытки взрослых, недооценивающих их права и интересы. Следует отметить характерную для подросткового возраста повышенную возбудимость, некоторую неудовлетворенность характера, сравнительно частые, быстрые и резкие смены настроения. Значительное развитие в подростковом возрасте приобретают волевые черты характера. Под влиянием повышенных требований, предъявляемых подростку, у него развивается способность длительно преследовать сознательно поставленные цели, уметь преодолевать препятствия и трудности на этом пути. Анализируя всё выше сказанное можно обобщить и выявить следующие возрастные особенности характерные для подросткового периода: Потребность в энергетической разрядке; потребность в самовоспитании; активный поиск идеала; отсутствие эмоциональной адаптации; подверженность эмоциональному заражению; критичность; бескомпромиссность; потребность в автономии; отвращение к опеке; значимость независимости как таковой; резкие колебания характера и уровня самооценки; интерес к качествам личности; потребность быть; потребность что-то значить; потребность в популярности; гипертрофия потребности в информации. У подростков появляется желание изучать свое «Я», понять, на что они способны. В этот период они стремятся себя утвердить, особенно в глазах сверстников, уйти от всего детского. Все меньше ориентируются на семью и обращаются к ней. Но зато возрастает роль и значение групп, появляются новые образы для подражания. Подростки, потерявшие ориентир, не имеющие поддержки среди взрослых, стараются найти идеал или образец для подражания. Зачастую таким образцом становится или некий собирательный образ, или старший товарищ, или взрослый, которого устраивает роль «учителя». Этим иногда пользуются представители разных сект, асоциальных группировок. Список литературы: 1. Козлов, А.А. Молодежный экстремизм / – СПб: СПбГУ, 1996г. 2. Лисовский, В.Т. Социология молодежи / – СПБ: СПбГУ, 1996г. 3. Краковский А.П. О подростках / — М.: 1970г. 4. Крутецкий В.А., Лукин Н.С. “Психология подростка”- М., 1965г. 5. Левичева В.Ф. “Молодежный Вавилон”- М., 1989г. 6. Лотман Ю.М. “Несколько мыслей о типологии культуры” В кн.: “Язык культуры и проблемы переводимости” — М.,1987. 7. Сорокин П. “Человек. Цивилизация. Общество» — М.,1992г. 8. Семенов В.Е. “Искусство как межличностная коммуникация”- СПб, 1995г.

От хиппи до хипстеров: эволюция субкультур | Учеба и работа в Германии | DW

Битники и хиппи в 1960-х, панки и металлисты в 1970-х, готы в конце 1980-х, эмо и киберготы в нулевых… Кто бросает вызов обществу сегодня? Почему люди с ирокезами и в кожаных штанах пропали с улиц? Немецкие эксперты не согласны с утверждением, что субкультуры полностью исчезли как явление. Еще несколко лет назад музыка была центром притяжения для молодежных групп, сегодня они объединяются вокруг новых видов спорта, компьютерных игр и даже марок одежды. На самом деле, субкультур сейчас такое множество, что их невозможно сосчитать.

Специалисты в Германии выделяют от 400 до 600 неформальных молодежных движений. «Если раньше приходилось делать выбор между The Rolling Stones и The Beatles, панк-роком и диско, нью-вейвом и металлом, то сегодня только одна готическая музыка делится на целых 18 направлений», — отмечает в своей книге «Молодежные тренды в Германии» теолог и культуролог Тобиас Фаикс (Tobias Faix).

Веганы — тоже субкультура

«Готы, панки, хиппи — все эти субкультуры существуют до сих пор, они никуда не исчезли, просто не так сильно выделяются. Раньше были доминирующие субкультуры, например, техно в 90-х годах и хип-хоп в нулевых. А сейчас из-за разнообразия шоковый эффект не такой сильный, сегодня существуют сотни субкультур. Многие движения развиваются параллельно и быстро меняются», — поясняет DW Клаус Фарин (Klaus Farin), основатель немецкого архива молодежных культур (Archiv der Jugendkulturen).

Косплей во Франкфурте-на-Майне

Фарин уверен, что появление новых субкультур совпадает с потребностями общества. «Общество не настолько открыто для молодежных интересов, как например, было с 60-е по 80-е годы, когда совсем маленькие движения оказывали большое влияние на людей, — поясняет он. — Молодежь всегда привносит какие-то инновационные идеи. А сейчас потребность в этом не так уж и велика — никого не интересуют молодые люди, которые ведут блоги, косплеют или хорошо катаются на скейтборде».

При этом эксперт утверждает, что хипстеров нельзя относить к субкультурам, так как это скорее модное явление и выдумка СМИ. Важнейший признак молодежного движения — наличие сцены, которая как раз отсутствует у хипстеров. Чего нельзя сказать о веганах, которые устраивают свои фестивали и пропагандируют особый стиль жизни.

Сытые и довольные

Между тем культуролог Тобиас Фаикс считает, что сейчас выражена субкультура так называемых «консервативных критиканов» (англ. fuddy-duddy). Ранее их называли яппи.»Такие люди хорошо образованы и руководствуются девизом «Тщеславие — это замечательно, ценности тоже, если они помогают карьере», — поясняет эксперт в своей книге.

К «критиканам» Фаикс относит молодых работников от 25 до 35 лет, которые падки на тренды и модные явления. «В их квартирах обязательно должна быть дизайнерская кухня, чтобы готовить еду из модных продуктов. Брендовая идентичность вселяет чувство причастности — от «правильного» кошелька и питьевого йогурта до «правильной» породы собаки или экзотичной рептилии в домашнем террариуме», — описывает эту субкультуру Тобиас Фаикс. «Критиканы» одеваются в магазинах типа Peek& Cloppenburg и посещают фитнес-клубы.

Фаикс уверен, что сейчас регулярно появляются и исчезают новые молодежные течения, навязанные маркетологами. К более устойчивым субкультурам современности эксперт относит, например, YouTube-видеоблогеров, сетевых геймеров, авторов «Википедии», тематических блогеров, граффитистов и поклонников научно-фантастического сериала «Звездный путь» треккеров.

Смотрите также:

Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина
Веселый клоун
Работы уличного художника под псевдонимом Клоун Мими можно увидеть в центральном районе Митте. Мими родился во Франции, но часто посещает Берлин, чтобы разрисовать стены новыми граффити.
Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина
Рисунки в кино
Граффити неизвестного художника на стенах небольшого независимого кинотеатра «Интим-кино» («Intimes Kino») в районе Фридрихсхайн.
Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина
Чертова гора
На холме Тойфельсберг (Teufelsberg) расположены руины заброшенной шпионской базы американских военных. После окончания холодной войны помещение на «Чертовой горе» опустело, и художники разрисовали все стены граффити. Объект находится в берлинском районе Груневальд.
Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина
Twitter в голове
Этот портрет юноши с логотипами Twitter над головой — работа, пожалуй, самого известного уличного художника Берлина, скрывающегося под псевдонимом Алиас (Alias).
Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина
Солнечные мотивы
Молодые девушки на ярком фоне — любимый мотив граффитиста Эль Бохо (El Bocho). Художник рисует на улицах немецкой столицы с 1997 года и до сих пор вынужден скрывать свое лицо. Снимок сделан возле берлинского клуба «Yaam» в районе Фридрихсхайн.
Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина
Граффити на обед
Стены арт-ресторана «Eckstück» в Кройцберге снаружи и внутри украшены рисунками уличных художников. Работы над новым интерьером велись около двух месяцев. Заведение просуществовало лишь два года и закрылось в 2012 году.
Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина
Въезд запрещен
Рисунок неизвестного художника на знаке «кирпич» в берлинском районе Нойкельн на Хобрехтштрассе (Hobrechtstraße).
Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина
Проделки Люси
На фото — еще одна картина Эль Бохо (El Bocho) под названием «Сэндвичная маленькой Люси». Внутри булки неожиданная начинка – кошка. Люси и ее питомец, над которым девочка любит поиздеваться, часто встречаются в иллюстрациях этого художника.
Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина
Женственность в городе
Берлинского художника под псевдонимом XOOOOX называют немецким Бэнкси. Его работы продают на аукционах, выставляют в галереях и используют в качестве принтов на одежде известных марок. Основная тема рисунков XOOOOX — изящные девушки в городском пространстве.
Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина
Поднебесное граффити
На фото — граффити внутри башни «Пивная кисть» (Bierpinsel) в районе Штеглиц. В 2010 году уличным художникам из разных стран предложили поучаствовать в оформлении высотного сооружения напротив станции метро Шлоссштрассе (Schloßstraße). На новый дизайн 47-метровой башни потребовалось две тысячи баллончиков с краской и шесть недель непрерывной работы.
Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина
Скованный цепью
На этом снимке изображено самое известное граффити Берлина итальянского художника Blu под названием «Мужчина в наручниках» (Handschellenmann), созданное в 2008 году. В 2014 году онлайн-петиция за сохранение этого рисунка набрала более семи тысяч подписей. В декабре огромную картину на стене закрасили черной краской.
Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина
Рисунки в березах
Чаще всего граффити неизвестных художников можно встретить на улицах районов Фридрихсхайн и Кройцберг. Снимок сделан вблизи станции метро Осткройц на Вюлиштрассе (Wühlischstrasse).
Автор: Ксения Сафронова

Вирус экстремизма и молодёжных субкультур в наших школах

Опубликовано 19 Января 2018
2008 просмотров

За последнюю неделю страна потрясена тремя ужасающими проявлениями детского криминала в далёких друг от друга субъектах России. Пермь, Челябинск и вот… Улан-Удэ.

Пресса и общественность задается вопросами, как это связано и кто за этим стоит. Хочу сразу же отметить, что выдвигать версии и ставить заключения – задача следователей и компетентных органов. И нужно здесь быть очень аккуратными и не мешать правоохранительным органам разобраться.

Но всё-таки некоторая связь очевидна.

8 декабря Совет по правам человека совместно со Следственным комитетом, Бурятским государственным университетом проводил научно-практическую конференцию в Улан-Удэ по теме криминальной молодёжной субкультуры (сознательно не называю никакие аббревиатуры), идеология и последователи которой активизировались в социальных сетях уже давно. Нам хорошо известно, что социальные сети выступают коммуникационной площадкой для объединения и популяризации (выращивании тренда) экстремальных поступков у молодых людей. Механизмы одни и теже. Вопрос в том, кто заказчик. Если со сбором «на общак», избиениями по принципу «не той масти» и так далее ясно, что преступное сообщество выступает проводником подобных идей и форм поведения, то в случае с кровавыми точечными акциями в школах манипулятор не так очевиден…

Версий много. В пример приводят и американские массовые убийства в школах (заранее подготовленное нападение двух учеников старших классов Эрика Харриса и Дилана Клиболда на остальных учеников и персонал в своей школе с применением стрелкового оружия и самодельных взрывных устройств, произошедшее 20 апреля 1999 года в школе «Колумбайн» невключённой общины Колумбайн округа Джефферсон, штат Колорадо. Нападавшие ранили 37 человек, из них 13 — смертельно. После этого нападавшие застрелились сами) и преступление Брейвика, считая что наши подростки просто подражают. Кто-то видит связь с криминальным миром и некоторыми организаторами.

Очевидно это: это подростки. И заниматься вопросами профилактики подростковой преступности просто необходимо.

Также важно понимать и то, что мы, взрослые, не всегда понимаем, что происходит в закрытых чатах, группах в социальных сетях. Кто закладывает в головы ребят такие идеи? Почему эта эпидемия насилия напоминает флешмоб? Уже известно, что перед этими актами одноклассники обсуждали и предупреждали друг друга, что такого-то числа будет «мясо», и никто не среагировал.

Нужно признать, что на сегодняшний день необходимо очень серьезно, иначе, обратить внимание на работу с детьми и подростками.

Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека выражает крайнюю озабоченность участившимся инцидентами с участием несовершеннолетних лиц, возьмет ситуацию под свой контроль и в ближайшее время на спецзаседании Совета представит некоторые предложения по решению данной проблемы.

Данные случаи, де-факто, уже не являются единичными и приобретают характер эпидемии.

Социальные комментарии Cackle

Молодёжные субкультуры в современном обществе | История и обществознание

Молодёжные субкультуры в современном обществе

Автор: Тихонова Марина Владимировна

Организация: МБОУ СОШ № 7

Населенный пункт: Тамбовская область, г. Мичуринск

Цель:

• познакомить учащихся с особенностями молодежной субкультуры, течениями, традициями;
• научить учащихся выделять главное, обобщать полученную информацию.

Ход занятия.

Ведущий: Здравствуйте! Сегодня мы собрались, чтобы поговорить о субкультуре как о системе убеждений, ценностей и норм. В частности мы будем говорить о молодёжных субкультурах

Люди объединяются в группы по интересам – и дети, и подростки, и молодёжь и взрослые, и даже убелённые сединами старики.

В зависимости от того, какие интересы положены в основу организации, возникают и различные типы объединений.

Молодёжная субкультура, что это такое? (Ответы обучающихся).

СУБКУЛЬТУРА – это часть общей культуры, система ценностей, обычаев, традиций, присущие большой социальной группе.

Субкультура молодёжи получила заметное развитие в XX веке в силу ряда причин: продления сроков обучения, вынужденная незанятость трудом, акселерация.

Субкультура молодёжи играет противоречивую роль и оказывает неоднозначное влияние на подростков. Одним из проявлений молодёжной субкультуры являются неформальные объединения молодёжи.

Деятельность неформальных организаций не регулируется законом и государством. Внешне каждая неформальная организация выделяется одеждой, музыкальными, художественными, литературными, художественными, литературными, спортивными пристрастиями, сленгом.

По характеру социальной направленности молодёжные субкультуры можно разделить на социальные и асоциальные направления.

К социальному направлению, т.е. социально положительному можно отнести такие молодёжные субкультуры: эмо, гринпис, анимэшники, граффити, рок-музыка, байкеры. Асоциальное направление, т.е отрицание общих культурных ценностей, разрушение, цинизм, злобу выражают такие направления, как: скинхеды, готы, хиппи, панки, наркокультура.

1-й обуч-ся:

А с субкультурами у нас

Как дело обстоит?

Волнуюсь я, конечно,

Тот ли имею вид?

Есть ли особенное что-то,

Что нас от всех «тех» отличает?

Тот ли, что надо ирокез?

Мой мозг и голову венчает?

Я так ли крут, как хочется,

И так ли «рвань» волочится?

Может не так я семечки плюю?

И не под ту я музыку пою?

Как хочется, поверьте, братцы

Хоть чем-то, чем-то выделяться?

2-й обуч-ся:

Умом не пробовал ты выделиться, друг?

Заметили бы все вокруг!

1-й обуч-ся:

Об этом как-то не задумывался я.

А может жизнь не так идёт моя?

2-й обуч-ся:

Не так, не так. Подумай как-нибудь.

Уверен, выберешь

Другой ты путь.

Ведущий: С субкультурами у нас дело обстоит следующим образом. Во второй половине 70-х годов влияние молодёжных субкультур стало проявляться и в России. В основном это были хиппи. Мода шла из столиц. У последней волны хиппи появились фенечки, рюкзачки и пирсинг.

В 1980-х годах в Казани, затем и в других городах Татарстана появились молодёжные группировки, которые дали начало криминальной молодёжной субкультуре. С 1990-х годов Казань становится, так же как и Москав, Санкт-Петербург, Екатеринбург становится центром распространения молодёжных субкультур.

-Какие субкультуры существуют в России в XXI веке?

Для того, чтобы выяснить, что знают студенты нашего колледжа о молодёжных неформальных организация, их предпочтения, было проведено анкетирование.

(РЕЗУЛЬТАТЫ АНКЕТИРОВАНИЯ)

Одно из названных студентами неформальных объединений ЭМО.

1- обуч-ся: информация о движении эмо.

Эмо (англ. Emo, сокращение от “эмоциональный”) – термин, обозначающий особый вид музыки, основанный на сокрушительных сильных эмоциях в голосе вокалиста и мелодичной, но иногда хаотичной или полностью отсутствующей музыкальной составляющей. Визг, плач, стоны, шепот – отличительные особенности этого стиля. Тексты песен носят личный характер – о переживаниях автора, а в некоторых случаях о политике. Молодежь в стиле эмо предпочитает особый стиль, который выделяет их среди других субкультур. Они носят черный цвет в сочетании с розовым, или другим ярким цветом. Классическая одежда эмо, это одежда в черно-розовой гамме, где узоры так же двухцветные. Различные повязки на руках и запястьях, пояса с железными бляшками, перчатки без пальцев, рюкзак с различными значками эмо.
Среди эмо можно увидеть парня в узких джинсах, но так же можно встретить молодежь эмо, которые предпочитают носить много железных заклепок на джинсах. Браслеты на руках с черепами, ногти черного или серебристого цвета.

2. обуч-ся: информация о ГРАФФИТИ.
Искусство граффити в современном его виде появилось в Нью-Йорке в начале 70-х годов 20 века. Начиналось все с автографов. Подростки соревновались в количестве своих подписей и в их размере на стенах и вагонах метро. К концу 70-х сформировались основные виды шрифтов. В начале 80-х граффити проникает в Европу, а затем — в остальные страны. В СССР граффити появилось в середине 80-х, но бурно развиваться стало лишь в России в конце 90-х годов. Сегодня граффити является неотъемлемой частью российских городов. В Москве насчитывается до нескольких сот команд, рисующих как на законных основаниях (оформление клубов и магазинов), так и нелегально.

Из-за нехватки средств приходиться добивать стену в несколько подходов. К работе прикладывают руку ещё несколько людей, желающих «побрызгать краской».

Созданы команды, проводятся конкурсы и фестивали, массовые сражения граффитчиков. Выполняются коммерческие заявки. Картины граффити- это по сути своей та же картина Репина, Шишкина или Дали, только сотворённая не на холсте, а на стене в это время.

Начинается восприятие граффити как настоящего искусства настоящего времени. Теперь люди перестали смотреть на граффити широко раскрытими глазами, и говорить: «Что это?.. Граффити?..». Подобную реакцию может теперь вызвать только непревзойдённая по своим масштабам или качеству работа.

3 обуч-ся: (читает стихи в стиле РЕП и рассказывает о реперах):

Мы о граффити прилежно

Разговор наш вели.

Разрисованные стены-

Украшение земли.

О! Что с Вами?

Я не знаю

Захотелось с вами в стиле «реп» поговорить.

Видно, слушать нам о «репе»

Нам сейчас предстоит.

Реперы:

Реперы – слушают музыку в стиле «реп». Сколько стилей в репе, столько и категорий реперов. Носят широкую одежду, на несколько размеров больше. Спортивны. Любимый вид спорта – баскетбол. Из украшений носят значки и серьги. Волосы коротко стрижены. Многие реперы не пьют спиртных напитков, даже пива. Реперы – не только те, кто слушает музыку в стиле «реп», но и люди, пишущие реп, проникнутые его идеей. В основной массе реперы не агрессивны. Случаи агрессивного поведения реперов очень редки.

Ведущий: Есть люди, у которых вместо сердца пламенный мотор и вместо крови – бензин. Это – БАЙКЕРЫ.

4 обуч-ся: информация о байкерах.

Начало байкерского движения можно отнести к первым послевоенным годам. Тогда американские летчики, вернувшиеся со Второй мировой войны, сменили металлических птиц на железных коней. Так они вернули себе ощущение полета. В нашу страну байкеры пришли в начале 80-х вместе с рокерским движением, неформальной молодежью, поклонниками тяжелого рока и хэви — метала.

По вечерам и поздней ночью во дворах собирались фанаты «железных игрушек», которые гоняли по улицам на своих «Явах» и «Уралах». Появившееся наказание за групповую езду нисколько не угомонило любителей скорости, а лишь прибавило к их характеристикам отчаянность и неуловимость. Чтобы избежать проблем с милицией приходилось каждый вечер собственноручно затаскивать своего «железного коня» в квартиру.

Движение байкеров в то время было настолько стихийным и неорганизованным, что уже в начале 90-х ему и вовсе грозила исчезновения. Причина проста: парни выросли, обзавелись семьёй и пересели на автомобили.

Только когда у людей появилась возможность приобретать хорошую технику и экипировку, вновь заговорили о возобновлении байкерского движения. В 1998 году был официально зарегистрирован мотоклуб «Железные братья» — со своей символикой, уставом и возможностью выхода на международный уровень. В июле 2010 года московский клуб байкеров «Ночные волки» в честь 65-летия Победы в Великой Отечественной войне совершили пробег из России в Украину. В Севастополе их посетил В.В. Путин.

Бензин вместо крови. Основой всего в байкерстве является культ мужественности. Приходится слышать, что байкеры – просто сумасшедшие люди, которым надоело жить. Более того, для большинства сторонних наблюдателей эти «всадники ночи» кажутся бездельниками, у которых действительно только ветер в голове. На самом деле тунеядцам среди байкеров делать нечего. Убеждаешься в этом, узнав хотя бы, сколько стоит хороший мотоцикл и сколько средств уходит на его содержание и бензин, во что обойдется вся экипировка стильного байкера. К выбору одежды байкеры подходят очень и очень щепетильно, амуниция шьется на заказ. Так что большинство лихих «всадников» — люди, крепко стоящие на ногах в социальном плане. Среди байкеров много бывших офицеров, юристов, экономистов, художников, дизайнеров. Философия байкерства – это гимн мужественности и братству. Стержень этого братства, конечно же — мотоцикл. «Железный конь» становится смыслом жизни. Бесконечная возня с ним нисколько не напрягает, она в радость. Но есть и друга сторона этого движения – это нарушение общественного порядка, рёв моторов превышает норму уровня шума в ночное время.

Ведущий:

— Есть ли какая-то польза от времяпровождения в неформальных молодёжных организациях?

Послушайте интервью с членом одного из неформальных молодёжных объединений.

Сценка:

— Меня зовут Алексей, сам я оттуда.

— Откуда «оттуда»?-

-Я имел в виду — из центра, два года я просидел на Пушкинской…

— Алексей, а ты был в какой команде?

— Вначале был пацифистом, хиппи. Но потом хиппи мне разонравились: они все грязные и волосатые. Я вошел в команду, которая ни к чему себя не причисляла, а просто проводила на Пушкинской площади массу времени.-

Что-то типа попперов?

— Да…Что-то вроде. Это люди, которые вообще ничем не интересуются, кроме музыки, одежды, пива.

— Алексей, скажи пожалуйста, есть ли польза для развития человека в том, что ранний период юности он проводит в команде?

— Для меня, например, Пушкинская имела огромное значение. Я никогда не буду жалеть, что я там был. Я стал неплохо разбираться в людях, потому что человек, который проводит время в центре города, насмотрится такого, что на несколько томов хватит. Кроме всего прочего, увидишь и подлецов, и хороших ребят. И девчонок тоже разных. Ты приобретаешь там конкретный опыт общения. Иначе сидел бы я на квартире и многого не узнал бы

— Значит, есть какая-то польза от того, что ребята объединяют в команды? Появляются знания, навыки, которые могут пригодиться в жизни?

— Да. Если у человека есть какая-то положительная основа, которую заложили в школе или дома, то сбить это положительное никакая тусовка не сможет.

— Алексей, а ты как думаешь, что будет в молодежной среде.

— Команд будет еще больше.
Ведущий: Всё ли так хорошо может проходить в молодёжных группировках? Для сравнения я вам хочу прочитать письмо юноши к своей учительнице; он тоже состоял в группировке, но письмо пишет из тюрьмы. Вот оно.

« Дорогая Ольга Владиславовна! Как вы поживаете? Надеюсь, у вас все в порядке. Я же просто «валяю дурака», Отбываю срок за ограбление магазина. Я сделал это вместе с ребятами из группировки, в которую меня втянула безысходность и одиночество. Я еще помню, как сбежал с вашего урока в тот день, но я не знал, что мне делать. Знаю, Вы видели, как я перебегал улицу в тот день. Но хватит об этом. Скажите, как идут ваши дела, как новый класс? Ольга Владиславовна, окажите мне услугу – передайте одноклассникам, чтобы они мне писали. Вы, наверное , думаете, что здесь дни проходят быстро, на самом деле это не так. Мой срок заканчивается в августе, и то, если я буду хорошо себя вести, — тогда через три месяца я вернусь домой. Пожалуйста, скажите всему классу, что это не место, где проводят лучшие годы жизни, и надо думать, прежде чем что-то сделать. Мне пора идти. Надеюсь, что скоро вас увижу. Пожалуйста, напишите мне».
Вот две судьбы. Два мнения о группировках.

Есть молодежные группировки говорить о которых больно и стыдно. Носят свастику, ненавидят людей других национальностей и используют вполне фашистские методы. Их называют еще бритоголовые. В прежнем русском понятии – уличная шпана, мальчишеская шайка. Скинхедов объединяет отсутствие внутренней культуры, образования, желание проявить свои способности в совершении насильственных действий по отношению к более слабым. Основой идеологии является воинствующий национализм и расизм. Вот как о них писал Е. Евтушенко в стихотворении «В день рождения Гитлера».

5 обуч-ся: (читает стихотворение).

Под всевидящим небом России

Эта жалкая кучка парней и девчонок не просто жалка,

И сережка со свастикой крохотной — знаком нациста, расиста.

Из проколотой мочки торчит у волчонка, а может быть, просто щенка.

Он, Васек – полупанк, с разноцветноволосой и с веками синими Нюркой,

У которой в прическе с такой же кустарненькой свастикой брошь,

Чуть враскачку стоит и скрипит своей черной, из кожзаменителя курткой.

Соблюдает порядок. На пушку его возьмешь.

Он стоит посреди отягченной могилами братскими Родины.

Инвалиду он цедит: «Папаша, хиляй, отдыхай…»

Как случиться могло, чтобы эти, как мы говорим, единицы

Уродились в стране 20-ти миллионов и больше – теней?

Что позволило им, а верней, помогло появиться,

Что позволило им ухватиться за свастику в ней?

Тротуарные голуби что-то воркуют

И во взгляде седого комбата отеческий гнев,

И глядит на потомков, играющих в свастику, Карбышев,

От позора и ужаса заново обледенев…

Ведущий: В 20-е годы 20 века появилась движение гопников.

6 обучающийся: информация о гопниках

Гопники – они близки к хулиганам. Гопников отличает применение воровского жаргона, очень низкий уровень интеллектуального, культурного и духовного развития, склонность к насилию, пренебрежительное отношение к правопорядку в целом, а также к милиции и законопослушным гражданам в частности. Широким слоям населения гопники встречаются чаще всего при так называемых гоп-стопах – уличных грабежах, сопровождаемых характерным «гопническим» разговором с жертвой, а иногда и насилием. Молодое поколение гопников всегда отличало обилие сплёвываемой шелухи от семечек, плевки, разбросанные где попало окурки. Раньше шиком считался небольшой переносной магнитофон, который в настоящее время заменён на мобильный телефон. Агрессивна манера поведения, развязность в походке и общении сразу выдают гопника. Чаще всего они слоняются в подворотнях, ходят на дискотеки, чтобы подраться. Блатная музыка, попса и шансон, алкоголь, курение и наркотики – обязательный набор гопника.

Привычный внешний вид гопника – это: кепка-таблетка, бейсболка, туфли с длинным или с тупым носом или кроссовки, короткая стрижка «спортивная», иногда с челкой.

Есть много версий, в каком году и где появились гопники:

1. в 20-е годы в Петрограде в гостинице «Октябрьская» расположилось Городское общежитие пролетариата (ГОП), куда со всех вокзалов свозили беспризорников. Их прозвали «гопниками» — по аббревиатуре приюта;

2. по другой версии, до революции 1917 гопниками сначала называли не уличных хулиганов, а нищих бродяг;

3. по одной из версий, «гопник» происходит от аббревиатуры «ГОП» — Городское Общество

ГОТЫ (показ видеоролика).

Ведущий:

Мы познакомились с некоторыми молодёжными субкультурами.
Но что несут обществу эти неформалы?
Вспомним слова Ф.М.Достоевского, который пророчески предсказывал, что дети в скором будущем «составят заговор», чтобы создать «империю зла». Для этого они станут «поджигателями, губителями поездов, убийцами своих отцов, развратниками и атеистами».
«Неправда, это неправда»,- хочется крикнуть, чтобы всему этому возразить. Но, действительно, можем ли мы до конца сказать, что все не так? Что все чисто и хорошо в нашей стране в наше время?
Ф.М.Достоевский в романе «Подросток» высказал такую мысль: «Нужна всего лишь одна тысяча подвижников, честных и преданных Родине, чтобы изменить страну к лучшему». Идя от обратного, можно сказать и другое: «Всего лишь несколько тысяч агрессивно настроенных людей способны разрушить этот мир».
Сегодня эти несколько тысяч уже формируются. Сейчас по стране гуляют представители антиобщественных группировок, цель которых – преступления.
У нынешних преступников есть своя беспощадная социально-оправдательная идеология: « Должна быть восстановлена справедливость. Мы хотим иметь много денег, мы хотим быть сильными, а сильными можно быть, когда нас много. У власти должны быть сильные. Сила может все».
Маленькая группа преступников стремится вовлечь в свою организацию как можно больше людей. Тогда ведь они сильнее.
— Давайте подумаем, почему же молодые люди попадают в такие группировки?
Каковы причины?
Ведущий:
У каждого человека есть свои мечты, заветные желания. Общение с людьми и реализации своих желаний развивает у человека чувство собственного достоинства и самоуважения. Практически каждому человеку хочется нравиться другим, быть кому-то нужным, общаться с интересными людьми.
Но ведь все это нужно находить в спортивном, школьном, творческом коллективе.
Нужно задуматься сейчас, какие же последствия несут действия антиобщественной группировки.
Последствия действий неформалов.

Для ее членов

Для окружающих людей

Нарушение закона;

заключение под стражу;

отбывание срока наказания в тюрьме учеба в спецшколах ;

физические увечья, тяжелые последствия употребления алкоголя и наркотиков

Страх,

насилие,

нанесение морального и материального ущерба,

избиение;

убийства;

угон автотранспорт.

Думаю, каждый из Вас возьмет все лучшее из нашей встречи. Верю, что каждый проявит свою индивидуальность, творческие способности, волю и готовность находить правильные решения в любых жизненных ситуациях.

Информационные ресурсы:

Левикова С.И. Молодёжная субкультура., М., ФАИР-ПРЕСС, 2004
Понкин И.С. «Готовы мы сразиться с готами?» («Учительская газета» № 52 (10237) от 23.12.2008.
www.subcult.ru
www.qoths.ru

www. ssubcultura. narod.ru

Приложения:

file1.ppt.zip.. 10,5 МБ
file0.doc.. 72,5 КБ

Опубликовано: 07.12.2019

Молодежная культура: подростковые увлечения в эпоху цифровых технологий | Интернет

Молодежь 2011 года — это сборище хипстеров, похожих на Адама Муравья, в таких обтягивающих брюках, с причудливыми стрижками и полосами Day-Glo на лицах. Они угрюмы, угрюмы и неправильно поняты. Пока так Джеймс Дин.

Но действительно ли происходит что-то другое? Эти дети черпают свою культуру, сплетни и взгляды от Google и Facebook. Они постоянно на связи, постоянно продвигают себя и постоянно на связи.Они думают, что снимать, как их товарищи бьют незнакомцев, а затем размещать видео на YouTube, — это весело. И, если верить реакционным заголовкам, это поколение молодежи, обладающей цифровыми технологиями и компьютерной грамотностью, представляет собой угрозу для общества, взламывая мэйнфреймы самых священных институтов мира.

Хорошо, сделайте шаг назад и попытайтесь вспомнить свои собственные преступления поколений. Молодежная культура, в которой на первый взгляд преобладают музыкальные вкусы, сленг, мода и нежелательные прически, — не что иное, как артефакт взросления.Социологи документировали эти небольшие восстания с 19 века, когда, как описывает автор Джон Сэвидж в книге Подросток: Создание молодежи 1875-1945 , возникло понятие «молодежь как отдельный, бурный, бунтарский этап жизни».

Психологически «молодежная культура» является результатом процесса, который проходят дети, преодолевая мучительный период подросткового возраста, поскольку они ищут сообщество, отличное от того, что было раньше. Это период, богатый на самовыражение, катализируемый преодолением социальных границ.И, по данным ООН, это культура, которая в настоящее время добавляется и вычитается из 1,1 миллиарда людей во всем мире в возрасте от 15 до 24 лет.

Теперь их уникальность заключается в том, что у них есть (в основном ) открытая коммуникационная платформа на кончиках пальцев, которая позволяет им общаться в глобальном масштабе с людьми, переживающими те же биологические, психологические и социальные изменения. Таким образом, вместо того, чтобы создавать групповую идентичность на детской площадке или в торговом центре, они могут делать это в социальных сетях, в сетевых компьютерных играх и с помощью SMS.И, как известно любому, кто наблюдал за детьми в действии, те, у кого есть средства, постоянно на связи.

«Интернет стал местом, где молодые люди чаще всего находят возможность исследовать и выражать свою идентичность и свои социальные отношения, а также ориентироваться в ценностях, которые предлагаются вокруг них», — говорит Соня Ливингстон, профессор социальной психологии. и руководитель отдела СМИ и коммуникаций Лондонской фондовой биржи.

Профессор Ливингстон изучает СМИ и их влияние на молодежь на протяжении двух десятилетий.Самая большая трансформация, которую она видит в сети по сравнению с телевидением, радио и печатью, заключается в том, что технологии ставят детей в центр внимания как создателей культуры, а не потребителей культуры. Это не только расстраивает традиционные нисходящие маркетинговые модели, но также означает, что сейчас практически невозможно определить единую молодежную культуру. «Исторически был спусковой механизм — смена музыки или стиля, — который вызвал появление множества различных молодежных адаптаций», — говорит Дана Бойд, соавтор книги исследовательского проекта « Hanging Out, Messing Around и Geeking Out», финансируемой МакАртуром. .Но теперь, когда существует так много точек соприкосновения с технологиями и групп, движимых интересами, нет ни одного социального изменения, которое их катализирует. Бойд, который почти десять лет изучал деятельность детей в таких сетях, как Facebook и MySpace, считает, что теперь легче определять «молодежь», глядя на то, как мы используем технологии. Если это для сплетен и общения, вы, вероятно, подросток. Если это для свиданий, вам, вероятно, будет за 20. И, как отмечает Бойд, на других этапах жизни он используется по-другому.

«То, что молодые люди делают на Facebook, когда они сплетничают и общаются, — это интенсивный мониторинг того, что делают все и что говорят все», — говорит Ливингстон.«Это постоянно держит их в курсе того, что думают и делают другие молодые люди. Это вершина рефлексии». Постоянная осведомленность о групповом общении со сверстниками — это культурный сдвиг от выбора к отказу. Сейчас молодые люди живут в гораздо более тревожном и самооценочном образе жизни, чем в прошлом детстве. «Было бы интересно поговорить с молодежью о тишине», — говорит Ливингстон. «О занятиях личными увлечениями».

Что больше всего удивляет в результатах исследования в этой области, так это то, что, несмотря на широко разрекламированную глобальную сеть, существует очень мало свидетельств общей глобальной молодежной культуры.Бойд утверждает, что то, как дети используют СМИ, на самом деле укрепляет местные связи. «Большинство молодых людей взаимодействуют с людьми, которых они знают, в повседневной жизни», — говорит она.

Это имеет значение для развития детей. «Когда вы заходите на Facebook с подростками, они живут в мире, где думают, что все думают так же, как они», — говорит она. Ливингстон соглашается. «Мы все больше окружаем себя такими же людьми, как мы, которые разделяют одни и те же убеждения и ценности, мысли и тревоги», — говорит она.«Гораздо меньше времени тратится на путаницу с людьми, которые действительно немного отличаются от других». Таким образом, вместо глобально гомогенизированной молодежной культуры существует множество маленьких сплоченных, однородных фрагментов.

По сути, процессы, которые входят в развитие и выражение молодежной культуры, одинаковы, но инструменты, которые используют дети — будь то социальные сети, блоги, игры или YouTube — создают более интенсивные циклы обратной связи, чем это было раньше. . Последствия этого неизвестны.«Происходит что-то преобразующее», — говорит Ливингстон о новых медиа. «Я не думаю, что это еще произошло».

Мы живем в период, когда наши общества осваивают новые технологии. Во многих отношениях мы сами переживаем технологическую юность. Часть процесса — это наблюдение за тем, как люди, которые никогда не испытывали ничего другого, раздвигают границы. Дети и их молодежная культура, ограниченные нашими фундаментальными социальными и психологическими процессами, — наши канарейки в цифровой угольной шахте.

Интернет и молодежная культура | Молодежная культура | Issues

Поскольку Интернет и другие средства массовой информации были приняты и интегрированы в повседневную жизнь все большего числа молодых подростков в западных странах, ученые и комментаторы обсуждают влияние этих новых средств массовой информации на деятельность, социальные отношения и мировоззрение. молодое поколение. Споры о том, формируют ли технологии ценности, отношения и модели социального поведения, не новы.В недавнем прошлом быстрое распространение телевидения стимулировало аналогичные дискуссии о его культурных и социальных последствиях. В этом эссе я кратко опишу источники дискуссии и ее конкретные аргументы относительно роли Интернета в жизни молодежи. Затем я опишу некоторые важные тенденции в молодежной деятельности, взглядах и поведении.

В литературе по Интернету и молодежной культуре представлены различные взгляды на роль технологий в обществе. Две основные точки зрения — это технологический детерминизм и социальное конструирование технологий.

Технологический детерминизм

Технологический детерминизм представляет Интернет как инновационную силу, оказывающую глубокое влияние на детей и молодежь; технологии генерируют новые модели выражения, общения и мотивации. С этой точки зрения для описания этого поколения молодежи использовались различные термины, в том числе «сетевое поколение», «поколение тысячелетия» и «цифровые аборигены». ¹ 1xМарк Пренски, «Цифровые аборигены, цифровые иммигранты, часть 1», On the Horizon 9.5 (октябрь 2001 г.): 1–6; Дон Тапскотт, Цифровой рост: рост сетевого поколения (Нью-Йорк: McGraw Hill, 1998). Эти ярлыки пытаются идентифицировать большую группу молодых подростков, которые выросли во время распространения Интернета и с раннего детства были погружены в среду, богатую средствами массовой информации, используя компьютеры, играя в онлайн-игры, постоянно общаясь и связываясь со своими друзьями с помощью электронных средств связи. устройств. Эти молодые люди создают и используют цифровые пространства для социального взаимодействия, выражения идентичности, производства и потребления медиа.

Поддерживая эту точку зрения, исследователи медиа-потребления описали жизнь подростков как характеризуемую приватизацией СМИ в мультимедийной среде. ² 2xСония Ливингстон, Лин д’Хэненс и Уве Хасебринк, «Детство в Европе: контексты для сравнения», Дети и их меняющаяся медиа-среда: европейское сравнительное исследование , изд. Соня Ливингстон и Мойра Бовилл (Лондон: Lawrence Erlbaum Associates, 2001) 3–31. В западных обществах культурное потребление молодых людей включает в себя большое количество медиа-артефактов, таких как телевизоры, видеомагнитофоны, стационарные и сотовые телефоны, видеоигры, проигрыватели компакт-дисков, MP3-плееры и компьютеры.Со временем домохозяйства, как правило, приобретают более одного средства массовой информации. Подростки присваивают средства массовой информации, и все больше и больше средств массовой информации перемещаются из общественных мест дома в частные, из гостиной в спальни, накапливаясь в комнате подростка. Молодежь описывается как созданная в спальне культура, которая способствует ее потреблению СМИ без родительского надзора или ограничений.

Действуя в среде, богатой средствами массовой информации, и в культуре спальни, Интернет-поколение или цифровые аборигены выражают иные ценности, взгляды и поведение, чем предыдущие поколения.Эти цифровые аборигены описываются как оптимистичные, ориентированные на работу в команде люди, обладающие талантами в области технологий. Погружение в эту богатую технологиями культуру во многом влияет на навыки и интересы подростков. Согласно этой точке зрения, они думают и обрабатывают информацию иначе, чем их предшественники, активно экспериментируют, зависят от информационных технологий для поиска информации и общения с другими, а также стремятся приобрести навыки, необходимые для разработки творческих мультимедийных презентаций и превращения в мультимедиа. производители, а не только потребители.³ 3x См. Tapscott; Пренски Проще говоря, аргумент заключается в том, что Интернет создал новое поколение молодых людей, которые обладают сложными знаниями и навыками работы с информационными технологиями, выражают ценности, которые поддерживают обучение на основе опыта и создание культуры в цифровом пространстве, а также обладают особым обучением. и социальные предпочтения.

Понятие сетевого поколения согласуется с детерминистическим взглядом на влияние технологий на общество. Технологический детерминизм рассматривает технологию как независимую силу, которая движет социальными изменениями.⁴ 4x Брюс Бимбер, «Три грани технологического детерминизма», «Управляет ли история историей?»: Дилемма технологического детерминизма, под ред. Меррит Роу Смит и Лео Маркс (Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 1994) 79–100. Технология сама по себе оказывает причинное влияние на социальные практики, а технологические изменения вызывают изменения в социальной организации и культуре независимо от социальной желательности этих изменений.

Чтобы прочитать полную статью онлайн, войдите в свою учетную запись или подпишитесь на нашу цифровую версию (25 долларов в год).Предпочитаете печать? Заказ старые выпуски или подпишитесь на наше печатное издание (30 долларов в год).

Перепечатано с The Hedgehog Review 11.1 (Весна 2009 г.). Это эссе не может быть перепродано, перепечатано, или перераспределяются за компенсацию любого рода без предварительного письменного разрешения. Пожалуйста свяжитесь The Hedgehog Review для получения дополнительной информации.

Общества | Бесплатный полнотекстовый | Класс, стиль и территория в микрокультурах драри в Брюсселе

1. Введение

Социологи придумали целый набор «-культур» для обозначения молодежи. «Молодежная культура» была впервые использована в качестве концепции Талкоттом Парсонсом [1] для описания набора якобы уникальных, отличительных моделей среди молодых людей, которые подчеркивали такие ценности, как гедонизм, потребление и безответственность. Молодежь рассматривается Парсонсом как унитарная подростковая субкультура, превосходящая все другие культурные привязанности к дому, соседству или классу, выражающая антагонистическое отношение к социальному порядку [2] (стр.190). Основываясь на более ранних работах Дэвида Маца, Альберта Коэна и Чикагской школы, Бирмингемский центр современных культурных исследований (CCCS) разработал структуралистскую основу для понимания молодежной культуры. Их работа была основана, по большей части, на этнографических исследованиях, в которых основное внимание уделялось ритуалам, которые молодежь создает в контексте потребления популярной культуры и перформативных практик [3]. Основное предположение состоит в том, что «молодежные субкультуры принадлежат к рабочему классу, исходя из опыта подчинения.Субкультурная деятельность интерпретируется как форма символической политики по отношению к определенному классу и культурному опыту »[4] (стр. 6). Фил Коэн [5] видел молодежный культурный стиль как реакцию молодых людей на обстоятельства своего времени. Создание стиля было эффективным оружием в непрекращающейся классовой борьбе. Отсюда и слово «субкультура», которое является ответной инициативой снизу вверх, направленной против «гегемонистской» культуры и ее ценностей. Важно отметить, что в своих исследованиях молодежных банд Коэн обнаружил, что в субкультурах, в которых проявление девиантности связано со статусом внутри этих групп, были в основном молодые люди из низшего сословия.В соответствии с теорией социальной идентичности [6,7], классификация внешним миром группы как девиантной усилит идентичность этой группы. Статья Коэна послужила прямым толчком для основополагающей книги Холла и Джефферсона «Сопротивление через ритуалы» [8], посвященной озабоченность структурными и культурными корнями британских молодежных субкультур после Второй мировой войны. Культуры рассматривались как выражение социального класса и социальной организации, основанной на марксистской теории. Центральным в их видении субкультур была концепция «сопротивления», на которую повлияла теория гегемонии Антонио Грамши.В своей теории Грамши предполагает, что доминирующие социальные группы, культурный капитал которых является самым большим, создают и определяют гегемонистскую культуру, чтобы укрепить свое социальное положение за счет других. Работа CCCS подчеркнула принцип, согласно которому в обществе идет непрерывная борьба за распределение «культурной власти». Правящие классы могут не только управлять поведением подчиненных классов и доминировать над ними, но и получать их согласие на то, чтобы ими управляли и доминировали [9] (с.540). Поэтому исследования, вдохновленные Бирмингемской школой, имеют тенденцию сосредотачиваться на группах молодежи, таких как панки, модники или хиппи. В эту основу, синтезированную Даскалаки и Молд [10], можно вынести три основных критических замечания: слишком романтичный, слишком общий и слишком зависимый на упрощенном внутреннем / внешнем двоичном файле. Во-первых, нам нужно быть осторожными, чтобы не излишне романтизировать намерение «субкультурных» групп противостоять доминирующим социальным нормам. Как отмечает Дженкс [11], CCCS нормализовала реакцию и протест молодежи в послевоенной Британии, сделав их полностью понятными в ограниченных субкультурах.«Помимо этого аналитического захвата, они продолжили приписывать такую юношескую агитацию« взрослым »политическим целям» (стр. 130). Торнтон [12] аналогичным образом отмечает, что концепция молодежных субкультур CCCS чрезмерно оптимистична, в то время как Майра и Соэп [3] отмечают, что молодежь регулярно служит олицетворением самых глубоких тревог и надежд данного общества. Чтобы противостоять этому, Мальбон [13] утверждает, что нам необходимо переосмыслить «сопротивление», поскольку оно не обязательно бросает вызов доминирующей культуре, скорее оно находится в повседневных незаметных тонкостях, в «рутинных нарушениях» [14] (стр.29). У молодых людей может быть не столько намерение бросить вызов мейнстриму, сколько занять нишу для себя [15]. Во-вторых, фрагментация и неоднородность взросления, даже в пределах одного географического контекста, заставили использовать общие термины, такие как молодежь. культура и субкультура несостоятельны: «не существует единой определяющей молодежной культуры, но существует множество больших и малых групп, которые посещают друг друга в течение определенного периода времени, в течение которого они имеют ряд общих характеристик» [16] (стр.88). Эти термины унифицируют практику молодежи и не учитывают местные различия, а также различную степень приверженности [17]. «Молодые люди больше не зависят от субкультурных аффирмаций в построении своей идентичности (если они вообще когда-либо зависели), но выстраивают такой же адаптируемый и гибкий образ жизни, как и окружающий их мир» [2] (стр. 213). Как предполагает [18], сейчас имеется огромное количество доказательств, требующих как переосмысления, так и переопределения молодежной культуры.Вместо того чтобы рассматривать молодых людей как отдельную группу, все разделяющие одни и те же ценности, необходимо признать их разнообразие и различия. В-третьих, термин разделяет популяции на «внутренние» и «внешние» подкатегории, не уделяя особого внимания тому, что происходит на интерфейсах. В рамках CCCS Уиллис [19] (стр. Xlv – xlvi) пишет, что «[t] здесь не проводился тщательный анализ статуса культуры, которой субкультура должна быть« подчиненной ». Это понятие подразумевает относительное позиционирование, которое, кажется, дает совершенно вводящее в заблуждение ощущение абсолютности и доминирования основной культуры.[20] (стр. 69) аналогичным образом отмечает, что этот термин постепенно проник в повседневную речь и имел больший успех в социальном, чем в интеллектуальном плане: «[t] вот (…) двусмысленность, встроенная в само слово — делает ли «суб» этот тип культуры просто сегментом более крупной культуры, или это что-то подчиненное доминирующей культуре, или это что-то подпольное и мятежное, или это некачественно, качественно неполноценная? » Интересно, что в его критике постсубкультурной теории [4] (с.11), похоже, предполагает, что невидимость является ключевым компонентом субкультуры, что может служить основанием для понимания «субкультуры» как чего-то, что относится к явлению, которое находится ниже ватерлинии и не замечено правоохранительными органами, СМИ или политиками. 1990-е годы исследования молодых людей привели к появлению таких терминов, как «клубная культура» [12,21], «ночная молодежная культура» [22], «неотрибы» [23], «образ жизни» [24], «сцены» [ 25,26] или, в более общем смысле, «пост-субкультуры». Постмодернистские субкультурные теории отдают предпочтение индивидуальной деятельности и смыслообразованию, а не групповой идентичности, трансгрессии, а не «сопротивлению», текучести и неоднородности, а не социальной структуре, а также потреблению и гедонизму, а не классовой борьбе.Комментаторы, такие как Майлз [24] (стр. 159–160), утверждают, что «молодые люди больше не зависят от субкультурных утверждений при построении своей идентичности (если они действительно когда-либо делали), но строят образ жизни, который является столь же адаптируемым и максимально адаптированным. гибкие, как окружающий их мир ». Беннетт [27] (стр. 599) критикует классических теоретиков субкультуры за то, что они утверждают, что исследуют проблемы социального класса, которые «на самом деле являются примерами позднего современного образа жизни, в которых понятия идентичности« конструируются », а не« задаются ».Торнтон [12] рассматривает субкультуры как аполитичные группы, утверждая, что средства массовой информации и культурные индустрии занимают центральное место в формировании субкультур. Рыжий [21] объявляет об окончании субкультур и утверждает, что они поверхностны и гедонистичны. Эти современные исследования молодежной культуры утверждают, что по-прежнему обращают внимание на классический субкультурный анализ (например, класс и сопротивление), одновременно учитывая растущую скорость культурных инноваций и разнообразия среди молодых людей, но есть некоторые споры о правдивости этих утверждений ( см. [4]).Скорее независимо от ориентированных на сопротивление и вдохновленных марксистами субкультурных дебатов в социологии, был разработан альтернативный метод анализа молодежной культуры с особым акцентом на небольших взаимодействующих единицах. В определенной степени дебаты между теоретиками субкультуры и постсубкультуры застряли в противоположностях; они либо продвигают социальную структуру, либо индивидуальную активность, однородность или неоднородность, постоянство или текучесть. Однако «малые группы в значительной степени игнорировались как самостоятельная тема (…) на перекрестке, где свобода действий встречается со структурой» [28].В этой «третьей школе» исследования молодежной культуры предполагается, что небольшие группы имеют собственную культуру, «идиокультуру» или «самокультуру» [29]. Вульф [30] называет «микрокультуры» потоками смысла, управляемыми небольшими группами людей, которые встречаются на повседневной основе [31]. Ханнерц [21] (стр. 19; курсив мой) отмечает, что «концепция культуры без чувствительности к масштабу имеет последствия для изучения меньших кусочков человеческой жизни, а также для понимания более широких целостностей». Хотя мы склонны отдавать приоритет более обобщенным версиям значений и более высоким шкалам, на самом низком уровне мы можем найти общие значения, напрямую связанные с конкретным, также разделяемым опытом людей, окружением и событиями, которые он называет «микрокультурами». .Точно так же Мэтьюз и др. [32] определяют «микрокультуру» следующим образом: «микрокультуры создаются комбинацией личностей, мест, которые они создают, и событий, которые они разделяют. Вместе они обеспечивают общий и объединяющий опыт »(стр. 196; курсив мой). Их анализ подчеркивает важность мест для создания микрокультуры: «в этом смысле места наполняются культурными ценностями и значениями, обеспечивая не только чувство идентичности, но и порождая чувство различия и своей особенности» [32 ].Вместе эти места образуют микрогеографию, пространственно-временную карту опыта. Бломмарт и Варис [33] говорят в этом отношении о «сообществе света»: сообществе, которое в определенных условиях распознается как конкретное сообщество, но без определенных условий и связывающих норм, группа разбивается на множество разные личности. Что отличает эти прочтения от классического социологического анализа, так это акцент на малых группах и чувствительность к масштабу и месту, а также то, как они совместно конструируют (индивидуальную и социальную) идентичность молодых людей.Они подчеркивают текучесть и случайность смыслообразования, а не думают о молодых людях как о «пассивных реципиентах взрослых ценностей», единственная деятельность которых ограничивается «ритуалами сопротивления» [32] (стр. 196). Эта «третья» школа анализа молодежной культуры, решив сосредоточиться на культурах малых групп, успешно избегает необходимости выбирать между классической оппозицией структура / агент, но все же они имеют общие характеристики как с субкультурной, так и с пост-субкультурной теорией. На первый взгляд, концепция «микрокультуры» из-за присущей ей чувствительности к неоднородности и изменчивости гораздо больше похожа на пост-субкультурный анализ молодежной культуры.Действительно, такие авторы, как Matthews et al. [32], детей и подростков следует рассматривать как часть множества (микро) культур. Тем не менее, чувствительность к месту и масштабу автоматически возвращает дискуссии о классовой борьбе и сопротивлении в картину. Как убедительно показал Лефевр [34] (стр. 68), социальное и пространственное тесно взаимосвязаны: «Сегодня, более чем когда-либо, классовая борьба вписана в пространство». С одной стороны, «[общественное] пространство распределяется по классам, а социальное планирование воспроизводит классовую структуру» [35] (с.106). С другой стороны, тело действует как место сопротивления, которое может изменить способ воспроизведения силы и ее повторного вписывания в пространство. Как сообщают Шилдрик, Блэкман и Макдональд [36] в предисловии к своему специальному выпуску «Молодые люди, класс и место», «когда международные компании отбирают ресурсы и культуру людей на местном уровне (цитируя Дэвида Харви), Когда молодые люди исключаются из определенных космополитических мест (цитируя Мануэля Кастельса), становится ясно, что в условиях глобализации место становится, вопреки интуиции, более важным, «поскольку они испытывают повышенный приоритет специфики местности.(…) Таким образом, молодые люди сталкиваются с растущей напряженностью и наблюдением дома, на улице или в парке, поскольку они стремятся захватить то, что уже есть у взрослых, их собственное место »(стр. 459). В ходе совместной полевой работы с молодыми людьми, проведенной в Брюсселе, я утверждаю, что это пространственное прочтение молодежных культур через концепцию «микрокультуры» Мэтьюза и др. [32] позволяет более тонко понять их практики и выйти за рамки бинарных представлений классики и поста. -субкультурная теория.Чтобы подчеркнуть это, в статье подробно рассматриваются микрокультуры драри в Брюсселе, их общий опыт, значения и, что наиболее важно, «места, которые они создают для себя». После описания их общей идентичности, выраженной в стилях одежды или музыкальных предпочтениях (в соответствии со многими субкультурными исследованиями), я уделяю особое внимание тому, как территориальность играет важную роль в чувствах принадлежности и собственности этих молодых людей и в создании их социальная идентичность. Территориальность, как показали более ранние исследования [37,38], обычно подразумевает ограниченную пространственную мобильность и коррелирует с низким социальным и культурным капиталом.Территориальность почти всегда имеет место в неблагополучных районах города, потому что материальная среда, которая магическим образом присваивается и контролируется этими социальными группами, обычно принадлежит частным землевладельцам, живущим в другом месте, или государству [39] (стр. 65). Анализ покажет, что драри имеют общие характеристики с классическими социологическими и криминологическими концепциями, такими как субкультуры (групповая идентичность и сопротивление), пост-субкультуры (индивидуальная идентичность и образ жизни) и даже городские молодежные банды (территория и преступность / девиантность), хотя их микрокультура делает это. не полностью совпадают ни с одним из них.

2. Проведение совместных этнографических исследований с молодежью в Брюсселе

Полевые исследования, на которых основывается этот документ, проводились в пяти районах Брюсселя в период с 2013 по 2016 годы. Они включали бесчисленные часы наблюдений в различных общественных местах, а также нечетко структурированные интервью и фокус-группы с участием 48 молодых людей в возрасте от 11 до 25 лет. Время было проведено с молодыми людьми в контексте деятельности молодежных клубов, молодежных лагерей и прогулок по их домам.Некоторые из этих полевых исследований были также задокументированы бельгийским режиссером Брехтом Ванхонакером, что в конечном итоге привело к созданию документального фильма La Ville Mon Espace.1 В 2017 году в столичном регионе Брюсселя проживало 1191 604 человека, при этом, по оценкам, пропало еще 100 000 человек: просители убежища, студенты и сотрудники европейских институтов [40]. Брюссельский столичный регион характеризуется огромным разрывом между богатыми и бедными. В дополнение к этому социальному разделению, регион также разделен по топографическим линиям, при этом более богатые районы буквально возвышаются над более бедными районами [41].Этот демографический разрыв принимает форму серповидной области, покрывающей северо-западную часть города, которую обычно называют «полумесяцем бедности». Полевые исследования для этого исследования проводились в пяти районах — Яхт-Журдан, Чикаго, Курегем, Синт-Гвидо и Петербос, — из которых только первый расположен за пределами «полумесяца бедности». Эти районы были выбраны из-за демографических различий, хотя их выбор также зависел от иногда случайных контактов с местными практикующими специалистами.Таким образом, эти области не обязательно были выбраны с точки зрения строго сравнительного исследования, а скорее для того, чтобы дать представление о повседневной жизни молодых горожан.

Конечно, некоторые из моих ранних интуиций действительно повлияли на выбор районов в том смысле, что эти районы отмечены четкими различиями в отношении этнической принадлежности и класса. При исследовании жизненного мира молодых людей и особого влияния общественного пространства на этих горожан местный контекст, очевидно, будет играть роль.Поскольку она буквально формирует и ограничивает мир, населенный молодыми людьми, искусственная среда напрямую влияет на их поведение и социальное взаимодействие, а также на их аффективные состояния и, в конечном итоге, на их благополучие. Кроме того, различные демографические группы определенного района, похоже, способствуют созданию атмосферы, поскольку последние сильно зависят от конкретных пространственно-временных характеристик. Наконец, выбор разнообразных пространственных контекстов, которые не обязательно совпадают с ограниченными районами, может побуждать исследователей к проведению некоторых сравнительных исследований, хотя они также могут рассматривать противоположное, учитывая, что поиск общих черт имеет смысл только при наличии достаточная степень неоднородности.Поэтому я считаю, что разумно исследовать переживания, эмоции, действия, привычки и движения молодых людей, «преодолевая» различные демографические различия.

Яхт-Журдан — это район с доходом ниже среднего класса. Он довольно разнообразен с точки зрения этнической принадлежности, но в нем меньше жителей Северной Африки по сравнению с такими регионами, как Курегем или Чикаго. Район Чикаго состоит из двух очень плотных кварталов по обе стороны канала. Этот район является типичным районом полумесяца бедности, характеризующимся относительно низким уровнем образования, высоким уровнем безработицы (40%) 2 и экономическим застоем.Марокканское население составляет самое большое меньшинство в этом районе. Что касается жилья, то здесь ситуация ужасная, поскольку здесь жилые дома меньше, чем где-либо еще во всем регионе.

Курегем похож на район Чикаго, где уровень безработицы составляет 40%, а уровень безработицы среди молодежи — 55%. Средний размер семьи в Курегеме — самый большой в регионе, а его общее население — одно из самых молодых, вместе с районом Чикаго. Что касается населения, Курегем — это территория с большой марокканской общиной, но здесь также проживает значительное количество африканцев к югу от Сахары.Из-за стесненных жилищных условий, ограниченного общественного пространства и высокой плотности положение молодежи в Курегеме является драматическим. Район Синт-Гвидо, официально именуемый Anderlecht-Centrum-Wayez, находится в центре практически любого демографического графика. Хотя жилищная ситуация и общие перспективы Синт-Гвидо определенно лучше, средний доход остается относительно низким, лишь немного выше, чем у очень бедных районов Курегем и Чикаго. Петербос — это жилой район для представителей нижнего среднего класса.Его центр состоит из серии многоэтажных домов социального жилья, на которых я проводил полевые исследования в рамках этого проекта. Как и в районе Чикаго, его жители сообщали о сильном чувстве общности.

Во время работы на местах я поговорил с 48 молодыми людьми в рамках индивидуальных интервью или в фокус-группах. Что касается места их проживания в Брюссельском столичном регионе, я опросил f участников в Петербосе (Андерлехт), 5 в районе Чикаго (Синт-Янс-Моленбек и центр Брюсселя), 15 в Яхт-Журдане (Эттербек) и 23 окрестности Синт-Гвидо.Что касается участников, опрошенных в Синт-Гвидо, следует отметить, что 10 из них жили по соседству, 8 — из разных районов Брюсселя, а еще 6 — за пределами Брюссельского региона. Что касается этнического происхождения, большинство участников были мигрантами во втором или третьем поколении; только 10 участников родились за пределами Бельгии. Более половины отобранных групп (всего 26) состояли из молодых людей из Северной Африки или Ближнего Востока, большинство из которых имели корни в Марокко или Тунисе.Другая часть выборочных групп состояла из меньшей группы из 11 европейцев, включая 9 «оригинальных» бельгийцев; 1 итальянский; 1 испанский; группа из 10 африканцев к югу от Сахары из Конго, Камеруна, Ганы, Анголы, Кении и Руанды; и 1 мальчик с корнями из Азии (Пакистан). Что касается пола, 15 из 48 молодых людей были женщинами, большинство из которых я встретил в тематическом исследовании Синт-Гвидо, и 33 были мужчинами. Что касается возраста, то в выборку вошли 12 подростков младшего возраста (10–14 лет), 27 старших подростков (15–18 лет) и 9 молодых людей (19–25 лет).Что касается класса, подавляющее большинство (более 75%) молодых участников росли в семьях из низшего сословия.

Полевые работы в определенной местности обычно начинались с исследовательских прогулок и наблюдений, отмечая популярные тусовки и другие молодежные места (например, молодежные, спортивные клубы и школы) на бумажной карте, которую я нес с собой. На этой карте я бы прокомментировал использование места для парков и площадей, которые я наблюдал, иногда делая скрытые снимки. Я также потратил некоторое время на отображение инфраструктуры управления в целом и камер видеонаблюдения в частности.После этих карт я начал устанавливать контакты с молодыми людьми через социальных работников в нескольких местных молодежных клубах, постепенно выстраивая доверительные отношения, работая добровольным молодежным работником, поваром, водителем или помощником по логистике. Только тогда я смог начать обсуждение этой темы, которая обычно представлялась как исследовательский проект, посвященный жизни молодых горожан и использованию ими общественного пространства. Примерно в половине случаев мне сначала удалось организовать одну или две фокус-группы, в контексте которых молодых людей попросили нарисовать ментальные карты (вдохновленные [42]).Затем эти карты были размещены посередине стола, давая полезные подсказки, которые можно было подобрать во время обсуждения. Подход, основанный на широком участии, позволил проводить очень динамичные и творческие дискуссии, предлагая группе «подумать» [43] с такими объектами, как карты и изображения. На более позднем этапе многие участники также были опрошены индивидуально, следуя слабо структурированному списку тем ( разделенных на семь разделов: личная информация, описание некоторых мест для зависания, социальная среда, окрестности, чувства, жизненный мир, мечты и предложения) — все интервью и фокус-группы были записаны дословно, с открытым кодом и организованы по темам и концепции.В некоторых случаях у нас была возможность совершить прогулку по окрестностям, во время которой молодые люди показывали нам окрестности, обсуждая любимые, избегаемые или опасные места и памятные события (см. Также Breitbart [44]). Чтобы завершить процесс, я провел много часов, снова прогуливаясь по этим районам, нанося на карту свои траектории с помощью мобильного GPS-трекера, делая снимки и делая заметки, уделяя особое внимание своим собственным ощущениям и эмоциям, реагируя на окружающую среду и изменяя атмосферу. через.

3. Микрокультуры Драри

Некоторые мальчики и молодые люди называют времяпрепровождение деятельностью, которая придает им индивидуальность. Как с улыбкой говорит Осман (11, м): «мы называем себя драри района». Драри — это уличная идентичность брюссельских мальчиков и молодых людей. Сам термин по-арабски означает «дети» или «парни» [45] 3. В Брюсселе этот термин используется преимущественно среди молодежи, имея в виду уличную культуру, которая включает в себя дресс-код, стрижки, сленг, жесты и поведение, а также набор общих переживаний и значений.Эти драри выражают свою принадлежность к этой микрокультуре, нося американские кроссовки и бейсболки, религиозную одежду, особые стрижки и атрибуты, относящиеся к французскому рэпу и хип-хопу. Далила (16 ж) не понимает, почему все эти мальчики одеваются одинаково: «Да, я тоже это вижу. Но мне это не нравится. Мне бы не понравилось, когда я увижу кого-то в такой же одежде, как я. Я бы хотел немедленно поменять свою ». Она явно хочет подчеркнуть свое отличие, нося уникальную одежду, и не видит, как эти мальчики предпочитают единый дресс-код.Мэтьюз и др. [32] называют этот уникальный тип дресс-кода «эмблемой групповости», наблюдая за группой подростков-мужчин, играющих в футбол, все в широких джинсах и бейсболках, одетых спереди назад. Интересно, что «групповость» — это не индивидуальное выражение эстетического вкуса, скорее, эмблемы показывают сходство и принадлежность. Неслучайно именно эти мальчики выражают такую потребность, так как они больше всего страдают от стигматизации и других. Дресс-код, кажется, предполагает, что эти мальчики с гордостью носят свою идентичность изгоев.Что их отличает, так это их основная деятельность: времяпрепровождение в общественных местах. Это центральное мероприятие важно и порождает набор «ходов», привычек и особый вид уличного театра. Во время наблюдения возле метро Saint-Guidon я пишу следующее:

«В некоторых местах подростки с североафриканскими корнями подшучивают, выставляют напоказ, занимаются кикбоксингом в воздухе. Их мачо-поведение действительно типично не только для мальчиков-подростков, но и в еще большей степени для тусовочных мальчиков. Это звучит как обобщение, но степень, в которой они копируют друг друга, действительно впечатляет »(30 сентября 2015 г.).

Микрокультура кристаллизируется в совместной деятельности по общению: «мы разговариваем с нашими товарищами, потому что делаем то же самое, нам нравится одно и то же» (Сухаил, 17, м.). Когда его спрашивают о популярных молодежных культурах, таких как граффити или катание на коньках, молодежный работник Абдель отвечает: «Нет, это не культура Петербоса». Вместо этого для этого района характерно то, что мальчики проводят время в разных местах поместья в разное время дня. как рутина. Ритм их распорядка дня состоит из удара по мячу («здесь мы играем в футбол»), отдыха возле поля, тусовок в местном продуктовом магазине «[дом номер] 9», выпивки, возможно, встречи с друзьями в метро.

В микрокультурах драри аспекты этнической принадлежности, религии и культуры объединены в удивительный меланж, потому что не обязательно быть арабом, марокканцем или мусульманином для того, чтобы кто-то называл себя драри (хотя девушки очень редко называет себя так). Однако, сопровождая этих молодых людей в серии семинаров и мероприятий молодежных клубов, становится ясно, что фиксированные категории распадаются, когда обращаются к другим ролям и идентичностям. Например, если обсуждается такая тема, как этническая идентичность, многие участники называют себя «марокканцами», указывая на то, что они считают свои связи со страной своих родителей не менее важными, чем их бельгийская идентичность.Здесь уместно наблюдение, что эта преданность относится к другому масштабу: в то время как микрокультура драри создается в публичном пространстве (в основном в пределах родного квартала), эта этническая идентичность относится к стране за границей. Как я показал в другом месте, этническая принадлежность временно приостанавливается как значимый маркер различия, пока они тусуются между собой [47]; Микрокультурные группы драри могут быть моноэтническими, но этническая принадлежность не является структурной переменной их группового членства. Что делает драри микрокультурой, так это тот факт, что их общая культура зависит от общей территории или микрогеографии.Хотя термин драри используется во всем Брюссельском регионе, группы драри считают себя отличными от тех, кто живет в других районах или районах. Как Сухаил (17, м) говорит о молодых людях из другого квартала: «Молем [сокращение от Моленбека], они странные». Повторяя практику брюссельских молодежных банд, которые маркируют свою территорию с помощью тегов, драри идентифицируют себя с помощью почтовых индексов и броских сокращений окрестностей (например, IXL для Икселя, Molem для Моленбека и PTBS для Peterbos), а также используют воображение и вымысел для создания коллективных тождества [48].Подобно участникам исследования Matthews et al. [32], молодые люди осведомлены о том, какие банды живут в каком районе, хотя они не обязательно воспринимаются как правонарушители, скорее они представляют собой группы друзей, «которые [разделяют ] общие взгляды и интересы »[32] (стр. 196). Согласно Бьянке (18, f),« существует множество типов молодых людей. Есть те молодые люди, которые тусуются на площади Мунт и ходят в библиотеку или театр, а есть те, которые тусуются на станции метро Saint-Guidon.Она относится к двум довольно фиксированным и однородным категориям брюссельской молодежи: к тем, кто тусуется в общественных местах по месту жительства, и к тем, кто этого не делает. Понятно, что времяпрепровождение в библиотеке или на площади имеет разные моральные коннотации. Райане (17, м) отмечает следующее:

Я: «Ты сказал мне, что тусишься в центре города. Расскажи мне что-нибудь об этом ».

Райане: «Я особо не тусуюсь. Обычно я хожу поиграть в футбол или просто поговорить с друзьями в хорошую погоду.Иногда также с моим племянником.

На первый взгляд кажется, что Райане проводит различие между зависанием, с одной стороны, и выходом на улицу, чтобы что-то сделать, например, футбол, с другой. На самом деле он отличает себя от тех мальчиков, которые все время тусуются и «никуда не годятся». Большинство опрошенных мальчиков и девочек хорошо понимают разницу между «безобидной» игрой и доминирующим воображением тусовки.

Билал (25, м): Когда говорят о «тусоваться», имеют в виду, что это плохо.Но развлечься с друзьями, поиграть в футбол, посидеть где-нибудь и выпить чего-нибудь на улице, а не в баре, как большинство, — что в этом плохого? Они идут посидеть в парке с напитком, возможно, за 1 евро. У каждого свои средства. Не думаю, что пойти посидеть в парке с компанией из десяти человек — это плохо. В барах намного больше людей.

Билал означает, что отсутствие денег на покупку напитков в баре является одной из причин не ходить туда, но он также ссылается на модели исключения, культурные и социальные пороги, которые устанавливают границы между демографическими группами в Брюсселе.Не ожидается, что такой драри, как Билал, войдет в один из модных баров на улице Дансарт, всего в нескольких сотнях метров от его дома.

Для молодых людей с миграционным прошлым или живущих в неблагополучных районах на западе Брюсселя повторяющиеся переживания с изоляцией и предрассудками за пределами их родных районов совпадают с усилением привязанности к той области, где они находятся «между собой». Это явление повышенной привязанности к месту, которое сопровождается ограниченной мобильностью в городских районах, можно назвать территориальностью [38,49].

4. Территориальность

Согласно Karsten et al. [16] мальчики и молодые люди с миграционным прошлым, особенно из стран Ближнего Востока и Магриба, проводят много времени на улице в своих районах проживания. Молодые люди из более обеспеченных семей меньше находятся в общественных местах и больше участвуют в организованном досуге или дома. Этот вывод связан с нехваткой ресурсов, а также социального и культурного капитала среди молодежи из низшего класса. Ограниченная пространственная мобильность редко определяется буквально.Например, Алаэ (18, м), Маруан (15, м), Иллиас (15, м) и Сухаил (17, м) в Петербосе чувствуют, что у них есть все, что они хотят, в жилом массиве. Единственные занятия, которые выводят их за пределы этого района, — это ресторан, где подают кебаб, парикмахерская, школы и торговый центр Westland, граничащий с Петербургом. Иногда они идут на станцию метро Sint-Guido «pour voir ses potes» (чтобы увидеть своих товарищей), но только тогда, когда поблизости нет никого, с кем можно было бы встретиться. Они почти не выезжают в другие районы города, кроме как во время проведения любительских футбольных соревнований, но тогда их всегда сопровождают взрослые.На вопрос, что они будут делать, если футбольное поле в поместье будет закрыто, один из них отвечает, что ему будет грустно и он будет есть чипсы дома. Ему и в голову не приходит, что за пределами дома их ждут другие возможности для досуга. Мальчики также называют заборы, граничащие с поместьем, инфраструктурой, защищающей их от внешней опасности, а не ограничивающей их свободу более свободного передвижения. Район воспринимается как безопасная гавань. В разговоре между Хичамом (Синт-Гиллис) и Хебом Халедом (Андерлехт) (обоим 18, м) последний говорит, что остается по соседству, потому что «все там».Напротив, торговый центр в центре города и популярная торговая улица Рю Нев являются частью территории, по которой предпочитают гулять, а не тусоваться. Райане (17, м): «Иногда я хожу на улицу Ньивстраат, но только для того, чтобы пройти по ней, а не остаться там». Хичам и Хеб Халед связывают этот выбор с опытом работы с сотрудниками службы безопасности. Торговый центр, как часто его исследуют в молодежной географии, не очень часто встречается среди участников этого исследования. Вместо того чтобы утверждать, что брюссельская молодежь вообще посещает торговые центры или торговые улицы — простая прогулка по торговому центру City 2 будет противоречить этому утверждению — наблюдения показывают, что «тусоваться» как занятие гораздо чаще происходит в родном районе, в места, где они чувствуют себя как дома, где они чувствуют свою принадлежность и в определенной степени «владеют» этим местом 4.Ограниченная пространственная мобильность связана с факторами притяжения и притяжения. Одним из факторов является общая ограниченность знаний о других регионах города или местах за пределами города. В своих записях во время молодежного лагеря я пишу:

«Они сделали мне комплименты по поводу моего французского, что было приятно с их стороны. В то же время один мальчик спросил меня: «Вы из Квебека?» Он слышал, что у меня другой акцент, и решил, что я, должно быть, из Канады. Они, видимо, понятия не имеют о том, что происходит в северной части страны. Одна девушка, Кристия, слышала о Генте, и это показалось ей чудом.”(29 октября 2013 г.)

Можно предположить, что пространственная мобильность, особенно среди бедных жителей города, также связана с предложением (дешевого) общественного транспорта. В Брюсселе это не так. Расположение линий общественного транспорта, остановок и станций в бедном серповидном районе на западе города отличное. На самом деле районы на востоке и на втором кольце вокруг центра города значительно менее связаны с общественным транспортом. Стоимость проезда в общественном транспорте тоже не играет существенной роли.Во время исследования молодые люди из этих районов редко платили за проезд в метро, трамвае или автобусе. Со стороны предложения, похоже, нет веских причин, по которым (молодые) люди из бедного полумесяца были бы менее мобильными.

Слон в комнате классный. Из работы Cailliez et al. [52] мы знаем, что молодые люди из более богатых районов намного мобильнее, чем молодые люди из более бедных районов. Мобильность, по-видимому, связана с классом и семейным доходом. Как показывает исследование Гофа и Франча [53], проведенное в Бразилии, молодые люди из районов с низким доходом, как правило, тусуются на улицах своего дома, тогда как торговые центры в основном используются молодежью из среднего класса, которая считает эти места более безопасными.Интересно, что это исследование также показало, что молодые люди из районов с низким доходом испытывают большую пространственную свободу, потому что их родители меньше ограничивают их. На первый взгляд, так может быть и Брюссель. Большинство мальчиков (старше 14 лет) из районов с низким доходом говорят, что им разрешено идти куда угодно, ездить на метро, как им заблагорассудится. Однако незнание этими же мальчиками и молодыми людьми других частей города противоречит этому выводу. «Я живу в Эттербеке, и я не собираюсь просто так хвастаться en haut de Bruxelles.Как, например, Моленбек, я туда не хожу. Я там никого не знаю »(Юнес, 11, м). Молодые люди из бедного серповидного района на западе Брюсселя редко или никогда не посещают более богатые районы городского района, потому что они не чувствуют себя там комфортно. Еще один фактор, способствующий ограниченной пространственной мобильности, выявлен в исследовании Уотта и Стенсона [54] о маршрутах досуга молодежи в Бакингемшире (Великобритания). В этом исследовании страх и беспокойство по поводу этнического разнообразия играют важную роль как среди молодежи среднего класса, так и среди молодежи низшего класса.В моем собственном исследовании я обнаружил, что между молодежью из более богатых и более белых, а также из более бедных и гораздо более разнообразных районов мало контактов. Частично это можно проследить до дискурсов, которые воспроизводятся взаимно. Представители семей с более высоким доходом активно формулируют или создают образы кварталов Андерлехта, Схарбека, Моленбека или Ворста, в то время как эти районы являются terra incognita для большинства, если не для всех из них. Многие из молодежи из жилого района Яхт-Журдан, принадлежащего к низшему среднему классу, активно воспроизводят или, по крайней мере, некритически повторяют элементы дискурсов «грязного», «хаотического» и «опасного» «гетто».На другом конце спектра находится молодой человек из района Петербоса с низкими доходами, который чувствует себя неуверенно, с низкой самооценкой и низким культурным капиталом, которого достаточно, чтобы не рисковать в остальной части города.

Жители Генцестенвега [в Моленбеке] имеют своим конечным горизонтом Биржу. Это ограничение воображения и восприятия пространства; не овладение пространственным и социальным. «Я не на месте». Территориальная логика сильна.
(Андреа Реа, цит. По [52]: стр.34; мой перевод).

Даже другие части серповидной местности являются неизвестной территорией. Районы с более высокими доходами, хотя и чуждые этой молодежи, считаются враждебными и / или скучными, а их жители «продают фламанды» (грязный фламандский, прозвище, используемое для людей среднего класса в Брюсселе, независимо от того, говорят они на самом деле по-голландски или нет) . Иногда упоминаются богатые пригородные районы на периферии и облагороженные районы центра Брюсселя, но только категорически.

В мешке [55] (стр.55) первоначальная концептуализация человеческой территориализации — определяемая как «попытка воздействовать, влиять или контролировать действия и взаимодействия (людей, вещей и отношений) путем утверждения и попытки принудительного контроля над географической областью» — усиленная привязанность к месту трансформировался в физические или символические действия, чтобы контролировать территорию и защищать ее от злоумышленников. Это, на первый взгляд, описание практики городских банд, и его нельзя распространять на «обычную» городскую молодежь.Действительно, в исследовании Линча [56] (стр. 139) молодые люди говорят, что улицы принадлежат всем, и что они никогда не были в ситуации, когда они были бы вынуждены бороться за свое место. Большинство молодых людей, участвовавших в моем исследовании, считают «публичность» публичного пространства изначальной, особенно потому, что они часто становятся мишенью для взрослых из-за их использования и поведения в публичном пространстве. Это также, конечно, означает, что вторая часть наблюдения Линча не может быть подтверждена данными в Брюсселе. Напротив, требование места у определенных групп случается довольно регулярно.Мерьем (13, е) вспоминает, как пожилая женщина попросила ее замолчать: «Мне это не нравится. Общественное пространство для всех, а не только для нее. Если она хочет тишины, она должна пойти к себе домой. И что она меня не беспокоит «. Лука (13, м) и Стефано (14, м), после того, как менеджер магазина уговорил их пойти куда-нибудь погулять: «Там нет надписи с надписью« частный ». Это лестница, что мы можем сделать не так? И он даже не дал нам закончить разговор, просто сказал, чтобы мы уходили.«То, что места должны быть заявлены и присвоены почти по определению, подразумевает, что эти места должны быть защищены, физически или символически. Поскольку, как указывалось выше, «микрокультуры» — это группы, имеющие схожие стили, опыт и события, а также повышенную привязанность к местам, которые они считают своими, территориальность, споры и конфликты — все это часть опыта молодого горожанина в публичном пространстве. Действительно, анализ Пикеринга и др. [38] показывает, что не только банды, но и другие группы молодых людей участвуют в создании территорий.Согласно этим авторам, территориальность состоит из близкого родства с местом, ограниченной пространственной мобильности, (насильственных) конфронтаций с посторонними, символических актов создания места (например, маркировка и граффити, см. [57]) и производства «богатых, сильно мифологизированные истории »(с. 945). Использование пространства и утверждение его как территории может быть почти невидимым, аффективным процессом, вписывающим собственность и «толщину» [54,58,59] в городскую ткань: «тусоваться в торговых пассажах, собираться на углах улиц, используя общественные площади в качестве углов, играя в футбол и т. д., они физически отмечают определенные области как «свою» территорию »[60] (стр.107–108). В понимании Пикеринга и др. [38] территориальность не является в первую очередь результатом исключения из общества и материализации сопротивления в том смысле, в каком это интерпретировала бы Бирмингемская школа. Скорее, усиление привязанности к месту ведет к застройке территории, что, в свою очередь, ведет к ограниченной пространственной мобильности, налагая санкции на доступ к досугу, образованию, занятости и социальным возможностям. Среди брюссельских драри территориальность как борьба за собственное место является в основном символические.Тем не менее, можно выделить некоторые примеры физического конфликта из-за контроля над местом: периодические драки с полицейскими, пожарными или другим муниципальным персоналом, например, в Моленбеке и Петербосе, являются хорошим примером этого. Территориальность этих районов выражается в гордости, принадлежности и внутреннем качестве социального контроля. Параллельно с этим возникает недоверие или ненависть к посторонним, особенно если они являются представителями государства; мелкие преступления обычно решаются внутри общины.Из исследования, проведенного в Великобритании после беспорядков 2011 года, мы знаем, что «возвращение полиции» было особенно сильной мотивацией среди бунтовщиков и мародеров [61]. Пикеринг и др. [38] толкование территориальности отражает процессы членства молодых людей, которые в социальном и пространственном отношении разграничивают инсайдеров, которые заслуживают доверия, и посторонних, которые либо излишни, либо опасны. В то время как «субкультуры» не обязательно пространственно связаны, драри имеют сильные территориальные связи (и границы).В микрокультуре драри пространственная динамика символического застройки территории может трансформироваться в физические акты насилия, например, когда на окраине поместья Петербос замечают фургон национального телевидения. СМИ приходили, чтобы снимать их как обезьян в зоопарке: для разжигания насилия требовалось немного больше.

Однако большинство примеров территориальности гораздо более безобидны. Как объясняет Алае (18, м) в «Петербосе»: «По соседству иногда возникает конфликт с турком [владельцем продуктового магазина], потому что мы стоим перед его магазином, может быть, потому, что другие клиенты боятся войти.Но на самом деле все знают всех. По соседству мы все друг друга знаем. И клиенты ничего не говорят, когда мы там ». Этот аккаунт интересен по двум причинам. Во-первых, он говорит о том, что Петербург, отчасти из-за своего внешнего вида (около 20 полуразрушенных многоквартирных домов, в поместье, граничащем с несколькими дорогами и некоторым забором), а отчасти из-за своего демографического созвездия, является сообществом, ориентированным внутрь. Это легко превращается в узкую атмосферу, характеризующуюся взаимным знакомством, даже если это только внешне.Этот аспект, вероятно, имеет решающее значение для строительства территории. Во-вторых, Алаэ, похоже, не «понимает», что то, как эти молодые люди болтаются перед местным продуктовым магазином полукругом, украдкой оглядываясь вокруг, как будто они заняты преступной деятельностью, выглядит внушительно. прохожим. Более того, они занимают одну из «верхних» точек местности, немного приподнятую, с которой открывается вид на поместье на 360 °. Как житель этого района (и как исследователь, который сам проводит там довольно долгое время), можно почувствовать, что это пространство востребовано и принадлежит этим драри, даже когда их нет рядом.Конечно, другие жители также активно претендуют на территорию или охраняют ее, иногда от драри, когда они громко поздно вечером: «иногда они бросают в нас пластиковые бутылки или яйца из одного из зданий»

Другой пример — как территориальность городского пространства сильно гендерно обусловлена. Повышенная привязанность к месту в районах проживания низшего класса у мальчиков и девочек не одинакова. Нухайла (19, f), например, описывает, как она чувствует себя комфортно и непринужденно, гуляя по району Чикаго, потому что она знает всех мальчиков, которые болтаются по углам.Эта атмосфера близости и сходства — именно то, почему Чайма (21, f) имеет отношения любви / ненависти с соседями, потому что она чувствует, что присутствие мальчиков на углах угрожает. Ясно, что она не считает себя своей соседкой с ее тонкими формами территориальности и социального контроля. «Я привык выходить на улицу, обходить стороной и находить дорогу в городе. У меня нет привычки оставаться на одном месте; Мне нравится покидать окрестности ». Многие девушки также осведомлены о гендерных различиях с точки зрения мобильности:

Я: Как вы думаете, девочки так же свободны, как и мальчики?

Чайма: No.Я думаю, вы правы. Это как-то связано с доверием родителей к ним и с тем, что девочка будет более склонна оставаться дома и помогать по хозяйству. Пока мальчик свободнее, он живет своей жизнью…

Я: Есть ли в районе особые места, где вы не чувствуете себя в безопасности?

Чайма: углы улиц, кафе, места, где можно встретить соседских мальчишек.

Я: Нухайла сказала мне, что она чувствует себя в безопасности по соседству, потому что она знает этих парней, которых она встречает на перекрестках.У тебя все по-другому?

Чайма: Зависит. Если это семья или один из ваших племянников. У меня нет семьи, поэтому меня это раздражает. У меня нет старших братьев, поэтому им было бы легче меня беспокоить. (…) Когда девушки хотят выйти на улицу, они не могут оставаться по соседству. Они не любят торчать у порога. Помню, когда я был маленьким, я постоянно играл перед своим домом. Пока мне не исполнилось 15 или около того. Теперь мне действительно нужно покинуть район. Это хорошо, потому что я учусь таким образом, но иногда я боюсь, что если я приведу с собой подругу [женщину], они снова будут нас преследовать.Это меня раздражает.

Тип мужского исполнения на углах улиц, площадях или у входов станций метро, описанный Чаймой, был задокументирован ранее [62,63,64]. «Мужественность», впервые концептуализированная Коннеллом [65], относится к «репертуару преувеличенных практик и моделей поведения, принятых маргинализованными молодыми людьми в ответ на их бессилие, гнев и разочарование по поводу их исключения из дивидендов гегемонистской мужественности» [62] ( стр.583). Интересно, что автор упоминает мобильность как один из примеров дивидендов, из которых эти люди исключены.Однако я считаю, что часть этого исключения интернализируется как территориальность и усиленная привязанность к месту. Майорс и Биллсон [66] (стр. 5) говорят в этом отношении аналогичным образом о «прохладной позе», описываемой как «особый механизм выживания, который служит для противодействия (…) опасностям, с которыми чернокожие мужчины сталкиваются ежедневно. . В качестве выступления крутая поза предназначена для того, чтобы сделать черного мужчину видимым и усилить его (…) [Это] усилитель эго ». Хотя в этом исследовании говорится о положении чернокожих мужчин в США, положение драри в Брюсселе в определенной степени сравнимо с социально-экономической и дискурсивной точек зрения.Здесь молодые люди с миграционным прошлым борются с экономической дискриминацией и предрассудками, а также с реальными угрозами и опасностями. Хотя мы можем рассматривать действия этих мужчин в публичном пространстве как стратегии по угнетению женщин и контролю над женщинами-членами их сообществ, они также являются жертвами чувства бессилия и незащищенности из-за обстоятельств структурной социальной и экономической уязвимости, дискриминации и повседневный расизм. Исследования показали, что чувство принадлежности, уличная грамотность и пространственное знание имеют положительные эффекты с точки зрения взросления в городской среде, построения идентичности и самооценки, а также служат защитной сеткой [43,67,68].«Теплота» домашнего окружения, очевидно, также является причиной того, почему молодые люди ограничивают свой пространственный диапазон, сравнивая его с «холодностью» окружающего мира. Не случайно, что территориальное поведение, описанное в вышеприведенных параграфах, чаще всего встречается в районах, где в общественных местах преобладает одна демографическая группа, что выражается в ощущении «все такие же, как я». Как говорит Билал (25, м): «легче жить вместе с людьми одной национальности или религии.Это уютное чувство принадлежности к дому усиливается страхом и враждебностью, исходящими извне, пересказываемыми в межпоколенческих мифологиях микрокультуры драри, почти повседневной реальностью полицейского насилия и преследований [69], дискриминации на рынке жилья, ужасное положение брюссельской системы образования и расизм среди работодателей. Несмотря на то, что неблагополучные кварталы Брюсселя, в отличие от Парижа, расположены в центре города, молодые люди из этих районов «говорят об опыте изоляции в своем районе: они не решаются переходить из одного квартала в другой, из одного микрорайона в другой, из района и т. д.»[69] (стр. 2). Это чувство усиливается тонкими намёками на непринадлежность к этому внешнему миру через наблюдение и внешнюю мощь [70] торговых зон, сияющих внушительных офисных башен, охранников, чистоты и порядка. Эти области не всегда являются явно враждебными, но часто создается атмосфера, которая передает одно сообщение: «не слоняться».

«На станции метро« холодно ». Способность к толщине в таком месте кажется намного меньше. Есть небольшие группы, но вы видите, что их присутствие функционально: они ждут, чтобы сесть на поезд метро.Более того: фотоаппаратов должно быть много, есть въездные ворота. Это место перехода «. (30 сентября 2015 г.)

Непринадлежность даже подкрепляется предметами, которых нет, например, убранными скамейками с поля недалеко от усадьбы «Петербос».

5. Обсуждение и выводы

Можем ли мы отнести культуру драри к субкультуре или пост-субкультуре? Есть аргументы в пользу того и другого. Молодые люди, которые тусуются, не обязательно занимают позицию против истеблишмента, напротив.Например, подавляющее большинство опрошенных молодых людей придерживаются социально согласованных мнений о контроле, правилах и инфраструктуре, такой как камеры наблюдения. Осман (12, м) соглашается с тем, что «есть камеры, когда кто-то ворует или что-то в этом роде», хотя он также отмечает, что «детей не следует слишком сильно контролировать», в то время как Файза и Элизабет (обоим 18, f) говорят, что они уже под постоянным наблюдением и контролем, «поэтому камеры не имеют значения». Камеры и другие виды наблюдения — это просто расширение контроля, которому они уже подвергаются в других условиях социализации, например, в школе, на организованном досуге или дома.Раяне (17, м) фотоаппараты кажутся чем-то нормальным, но ему бы не понравилась камера на его собственной улице. «Я не вижу цели камеры; это должно оставаться в некотором роде приватным, не так ли? » Интересно, что он предполагает, что он сильно переживает по поводу района, в котором он живет, что он действительно чувствует себя там, и что камеры это изменит. Такую же оговорку сформулировал Алае (18, м) в Петербурге.

Драри также следует отличать от классических субкультур, потому что последние часто изображаются как динамика межпоколенческого конфликта [39], чего нельзя сказать о первых.Молодые драри, опрошенные в неблагополучных районах, таких как Моленбек или Питербос, высоко отзываются о своих старших братьях, дядях или матерях, а также заявляют, что в их родном районе «все знают всех». Например, четверо подростков из Петербоса говорят о том, как они тусуются перед местным продуктовым магазином: «Ему не нравится, что мы там, но нам некуда пойти. Когда идет дождь, мы идем в прачечную по соседству ». На вопрос о конфликтах со взрослыми в соседнем торговом центре Westland они говорят, что «конфликты случаются очень редко, иногда с полицией на парковке.«Более того, большинство примеров конфликтов, о которых говорят участники, происходят между сверстниками, часто в контексте школы. Конфликты со взрослыми встречаются гораздо реже. Даже если молодые люди в своих рассказах говорят о конфликтах между поколениями, их признание в любви и близости по отношению к их собственному соседству свидетельствует о его относительной миролюбивости. С другой стороны, в микрокультурах драри можно найти неравенство и сопротивление, а также другие классовые конфликты. Сама по себе деятельность, тусовки, — это то, чем они занимаются по необходимости: многие драри живут в переполненных квартирах и не имеют финансовых средств или социального и культурного капитала для организованного досуга.Эту деятельность также можно интерпретировать как подсознательное сопротивление господствующей в обществе норме, которая определяет «праздные руки» как «мастерскую дьявола». Как пишет Корриган [71], бездействие — самая большая и сложная молодежная «субкультура». Скуку и бездействие следует рассматривать как сопротивление доминирующему ожиданию того, что придется действовать занятым и «делать что-то полезное со своим временем». Точно так же времяпровождение и бездействие можно рассматривать как нарушение неформальных правил взаимодействия с незнакомцами в публичном пространстве [72].В этом смысле наблюдения, описанные в этой статье, показывают, что микрокультуры драри действительно бросают вызов предписаниям доминирующих групп относительно «правильного» поведения в публичном пространстве. Даже при отсутствии «сопротивления» в буквальном смысле или в отличие от классических субкультурных исследований откровенных политических форм искусства, таких как хип-хоп или граффити, они участвуют в повседневной политике публичного пространства [73]. Эти повседневные проступки — своего рода незаметные тонкости, о которых Мальбон [13] говорит в своем описании клубных пост-субкультур, но они также перекликаются с пониманием Лефевра [34], что тело может функционировать как место сопротивления дискурсу власти в космосе. .

Являются ли драри проявлениями пост-субкультуры, образа жизни или нео-племени? Хотя некоторые комментаторы утверждают, что индивидуальная идентичность в постмодернистские времена заменила классовую принадлежность, это определенно неверно в случае микрокультуры драри в Брюсселе. Идентичность, идиосинкразическая или нет, конструируется из набора социальных отношений и окружающих их значений, включая отношения с доминирующими группами и дискурсами. Не случайно, что большинство, если не все драри, — это молодые люди из низшего сословия, жители малообеспеченных кварталов и представители низших социальных групп.Их отношение к доминирующим группам усиливает внутреннее качество их сообществ и микрокультуры, поскольку они чувствуют, что не принадлежат к большей части городского региона. В средствах массовой информации их постоянно изображают негативно, а их конкретные районы практически не представляют. Таким образом, их практика территориального строительства является результатом двух взаимосвязанных явлений: гордости и принадлежности к своему соседству, с одной стороны, и стигматизации и враждебности, переживаемых повсюду.

Более того, приверженность идиосинкразических стилей брюссельских драри с точки зрения дресс-кода, музыкальных предпочтений или уличного сленга показывает, что даже в молодежных культурах 21 века может существовать форма «субкультурного регулирования», как утверждает Блэкман. [4] называет это. Сдвиг границ или гибридность не являются противодействием существованию этого типа экстерналий, типичных для групповых процессов. Более того, хотя некоторые авторы сообщают о мобильности и гибридности современной постсубкультурной молодежи [25,27], они могут упускать из виду, что мобильность и гибридность — это качества, которые требуют социального и культурного капитала, который есть не у каждого молодого человека, не говоря уже о том, что они могут « исчерпать субкультурный стиль и перейти к другому »[4] (с.25–26). Можно ли отнести микрокультуру драри к субкультуре или пост-субкультуре? Есть аргументы в пользу того и другого, но ответ — «нет». Драри не являются «субкультурой» в классическом смысле, потому что членство гораздо более подвижно и разнообразно, а также потому, что эти микрокультуры не всегда можно понимать с точки зрения сопротивления или «подчинения» доминирующей культуре. Драри также нельзя уловить с использованием пост-субкультурной системы координат, поскольку «пост-субкультуры» по своей сути связаны с идентификацией с музыкой (нео-племена, сцены; e.g., исследование Хука [74] хип-хопа, танца, бхангра, рэпа, гранжа и брит-попа) или моды (образа жизни), они в высшей степени индивидуализированы и тесно связаны с потреблением. Действительно, нужно сделать некоторые наблюдения относительно их музыкальных предпочтений или выбора одежды (которую мы определенно могли бы назвать метисами, меланжем или ассамбляжем), но эти элементы не являются определяющими характеристиками в построении их социальной идентичности. Вместе с Kintrea et al. [37] и Matthews et al. [32], я хотел бы вместо этого поспорить за то, чтобы сосредоточить внимание на «местах, которые они делают своими собственными».В случае драри это приводит к пониманию того, что они занимают довольно небольшие социальные, символические и ментальные пространства, ограничивая диапазон своих перемещений в основном домом. Эта территориальность — явление, которое обычно не наблюдается среди молодежи среднего класса; территориальность и пространственная мобильность сильно коррелируют с классом. В результате ограниченной пространственной мобильности этих молодых людей затрудняется переход к взрослой жизни, например, из-за ограничения доступа к образованию. Выросший в определенных неблагополучных районах также часто отрицательно влияет на социальную мобильность.И наоборот, нахождение в более неблагоприятном положении структурно повышает вероятность того, что люди будут участвовать в локализованных суб- или микрокультурах (см. [9]). 5 В определенной степени пространственные практики Драри напоминают феномен городских молодежных банд и их сферы влияния соседство [77,78,79]. Однако групповая территориальность, понимаемая как «монополистический контроль над географическим пространством, осуществляемый для экономической выгоды» [80] (стр. 970), обычно предполагающий довольно явное насилие, не применяется к явлениям, наблюдаемым в Брюсселе.6 В то время как городские банды и микрокультуры драри разделяют жизненный опыт ограниченной пространственной автономии с катастрофическими последствиями, акцент на территориальном строительстве также позволяет исследовать молодежные микрокультуры, банды или девиантности в публичном пространстве, чтобы выйти за рамки традиционного криминологического взгляда за счет включения теорий пространства , класс и идентичность. В заключение, концепция микрокультуры, с ее выбором для изучения малых групп в качестве локуса анализа и ее чувствительностью к масштабу и месту, признает текучесть и неоднородность индивидуальной идентичности среди драри, а также групповых процессов.Мезосоциологический анализ микрокультуры также существенно отличается от (пост) субкультурного подхода, потому что, даже если субкультурная эмпирическая работа иногда фокусируется на столь же небольших группах молодежи, она обычно имеет целью сделать утверждения о социальной структуре в целом. В то же время этот подход не сводит к минимуму степень, в которой жизнь драри является результатом структурного неравенства, присущего архитектурной среде и проявляющегося в их социально-пространственной мобильности. Более того, это также позволяет понять их групповую солидарность и принадлежность за пределами девиантности или преступности [81].

Символических границ, субкультурный капитал и злоупотребление лекарствами, отпускаемыми по рецепту, в молодежных культурах

Молодые люди злоупотребляют лекарствами, отпускаемыми по рецепту, по многим из тех же причин, по которым они употребляют другие психоактивные препараты. Они могут дать энергию, вызвать эйфорию, уменьшить социальную тревогу или обеспечить «телесное возбуждение» среди других качеств. Таким образом, они вписываются в более широкую фармакопею ночной жизни. Они также дают полезное представление о том, как культурный контекст этих сцен формирует модели употребления наркотиков.

Инди-рок-сцена

Наше исследование выявило два противоположных фактора, которые способствовали злоупотреблению рецептурными препаратами на инди-рок-сцене: эстетика излишеств и строгие нормы поведения. Как мы покажем, эстетика излишеств имела тенденцию быть более сильной в андеграундных субсценах, в то время как строгие нормы поведения были сильнее в коммерческих.

Эстетика излишеств проявляется, когда участники верят, что для того, чтобы в полной мере насладиться событием, они должны жить настоящим моментом, избегать размышлений о последствиях и заставлять себя «веселиться» изо всех сил, насколько это возможно физически.В этой сцене эстетика эксцесса включает в себя поведение, связанное с поп-культурной мифологией «рок-звезды» и связанные с ней практики физического растормаживания и употребления наркотиков. Эстетика излишеств предполагает отказ от господствующих идей о том, как следует управлять телом в социальных ситуациях:

Группа из пяти молодых женщин сидела кругом. … Затем этот высокий долговязый персонаж с длинными вьющимися черными волосами подбегал, высоко взмахивая ногами, хватал одну из них с земли и танцевал с ней по кругу, двигаясь все быстрее и быстрее, пока центробежная сила не отбрасывала их.Затем они оба спотыкались, спотыкались и падали на пол, где они катались, взлетая в воздух ногами. ({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «JT042410», «term_id»: «374243295», «term_text»: «JT042410»}} JT042410)

Эстетика Избыток прочно связан с употреблением алкоголя и наркотиков, особенно когда они потребляются в обществе и в праздничной манере, напоминающей изображения «рок-звезд» в массовой культуре.

Вокруг меня по-настоящему забивали камнями.Затем появилась бутылка водки Sobieski, и группа разнесла ее по кругу. Мускулистый парень, которого я видел наверху, похвалил Собески, сказав: «Другая водка не заставит вас проснуться в траве в парке Маккаррен, как Собески!» Все засмеялись. Джош допил водку двумя глотками. ({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «JT020311», «term_id»: «379122641», «term_text»: «JT020311»}} JT020311)

Эстетика Избыток становится формой культивирования престижа, особенно в подпольных кругах, и поощряет злоупотребление лекарствами, отпускаемыми по рецепту, двумя способами.Во-первых, это приводит к более сильному опьянению, что приводит к неправильному использованию отпускаемых по рецепту лекарств для лечения похмелья и других побочных эффектов употребления психоактивных веществ. Во-вторых, отпускаемые по рецепту лекарства включаются непосредственно в праздничное употребление эстетических излишеств:

Молодая женщина, лет 19, громко разговаривала со всеми своими друзьями. … «Я больше не могу дать вам Аддерол!» — крикнула она достаточно громко, чтобы услышал весь балкон. «Я уже отдал весь свой аддерол Дэну! Он внутри танцует! Если вам нужен Аддерол, поговорите с Дэном.”({» Type «:» entrez-нуклеотид «,» attrs «: {» text «:» JT091510 «,» term_id «:» 378672155 «,» term_text «:» JT091510 «}} JT091510)

Хотя меньше более распространенное, чем другие наркотики, включение отпускаемых по рецепту лекарств в модели потребления, ориентированные на излишки, дало этому молодому человеку возможность активно участвовать в жизни общества.

Вторым благоприятным фактором были строгие нормы поведения, которые управляли поведением в коммерческих сценах, где — в отличие от андеграунда — участники с большей вероятностью одевались стильно, ограничивались употреблением интоксикантов и оставались относительно неподвижными во время шоу.Это было возвращением к правилам тела, которые отвергает эстетика излишеств. Как правило, в коммерческих заведениях действовали строгие нормы поведения, а в подземных — эстетика излишеств.

Строгие нормы поведения стали очень заметными, когда некоторые попытались проявить эстетику излишеств — часто в местах, где сходились андерграундная и коммерческая сцены. Это не было редкостью, потому что более широкие представления об аутентичности инди-сцены активно продвигали излишества, через идеи, связывающие наркотики с улучшенным восприятием музыки или с полным участием в сцене.Противоречие между этими убеждениями и строгими нормами поведения привело к инцидентам, подобным следующим, когда молодая женщина принимала наркотики на коммерческом инди-мероприятии. Промоутер рассказал, почему это было проблемой:

«Я люблю грибы так же, как и другие люди», — сказала она. «Но сделайте грибы дома с друзьями или кем-то еще. Делать их в клубе — это безумие ». Она оглянулась на споткнувшуюся женщину и фыркнула. Она и все ее друзья, казалось, не могли говорить или думать ни о чем другом, кроме проступков споткнувшейся девушки.Все смотрели, указывали пальцами и говорили о том, как она поднималась на сцену. Тем временем Коул продолжал петь, проецируя видео поверх себя и на стену. Он никоим образом не признал сбившуюся с толку девушку. ({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «JT110710», «term_id»: «374759974», «term_text»: «JT110710»}} JT110710)

Несколько минут Позже промоутер обратился к музыканту и попытался извиниться:

«Мне очень жаль эту девушку, которая ползла по сцене!» — сказала она ему, — «Мы не смогли ее вытащить.- А, — сказал Коул. «Вот что сделало это потрясающим. Нет, серьезно, от этого стало намного лучше ». ({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «JT110710», «term_id»: «374759974», «term_text»: «JT110710»}} JT110710)

Этот обмен разъясняет противоречия, которые преследуют коммерческую сцену инди-рока. Собираются ли участники из-за традиций излишеств инди-рока или для более деловой практики — слушать музыку и встречаться с друзьями? Большинство тяготело к той или иной субсцене, в зависимости от того, как они ответят на этот вопрос.Тем не менее, оставалась двусмысленность, в которой некоторые хотели испытать небольшой избыток и сохранить контроль над одновременно с . Это состояние, почти повсеместное в коммерциализированной подсцене, создает идеальные условия для злоупотребления рецептурными лекарствами, что может вызвать эйфорию, но позволяет пользователю контролировать свое тело при осторожном использовании.

Эти стимулирующие факторы появились вместе с мощным набором сдерживающих факторов: (а) несовместимость между рецептурными лекарствами и местными представлениями о подлинности; (б) предпочтение вещей, воспринимаемых как естественные; и (c) непригодность рецептурных лекарств в ритуалах обмена наркотиками.

Во-первых, существует несовместимость между лекарствами, отпускаемыми по рецепту, и уникальными представлениями рок-сцены об аутентичности, что позволило отличить «настоящих» участников сцены от незваных гостей. Например, это то, что делали участники, когда критиковали группы за то, что они стали известными «только потому, что они дружили с» важными промоутерами шоу ({«type»: «entrez-nucleotide», «attrs»: {«text»: «JT021111» , «term_id»: «379123441», «term_text»: «JT021111»}} JT021111), или потому что «как только они начинают показывать несколько хороших шоу, они для всех действуют как придурки» ({«type»: «entrez-nucleotide «,» attrs «: {» текст «:» JT021111 «,» term_id «:» 379123441 «,» term_text «:» JT021111 «}} JT021111).Другой фанат выразил эти ценности еще более сильными словами:

«Что мне нравится, так это видеть группу, которая действительно увлекается этим, понимаете?» он сказал. «Не какие-то придурки, которые заявляют о какой-то идее. ({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «JT060510», «term_id»: «378641155», «term_text»: «JT060510»}} JT060510)

Как эти утверждения Подразумевается, что аутентичность на инди-рок-сцене — это сложная система ценностей, в которой субкультурный капитал может быть заработан за счет демонстрации таких качеств, как креативность, искренность и готовность проявлять излишество с другими на сцене.Такие качества, как амбиции и расчетливый подход к социальной иерархии, были связаны с уменьшением субкультурного капитала.

Подлинность повлияла на характер употребления наркотиков несколькими способами. Во-первых, участники стремились увеличить свой субкультурный капитал за счет общественного потребления наркотиков, связанных с такими ценностями, как творчество, искренность и излишество. На практике, помимо сильного употребления алкоголя, это обычно означало марихуану, кокаин и психоделики, которые были традиционными для этой сцены.Во-вторых, представление об аутентичности инди-рока заставляло людей искать наркотики, достойные рок-звезды: особенно в андеграунде, наркотики должны были быть социальными и сильными, даже опасными. Поэтому лекарства, отпускаемые по рецепту, были отвергнуты некоторыми в подполье:

«Ну, вы не найдете этого у людей, которые увлекаются экстремальной музыкой», — сказал Диллон. «… Они гордятся своим похмельем. Это похоже на мачо. Они хотят, чтобы их похмелье было как можно более сильным, поэтому они не будут глотать таблетки, чтобы упасть на .И даже больше, чем это на самом деле. … У них крайние переживания, поэтому они действительно не собираются принимать эти наркотики, потому что они делают переживания менее экстремальными. Они делают это более контролируемым. Мы любим опасные наркотики, а это безопасные наркотики ». «Вы имеете в виду, в безопасности от закона?» Я сказал. «Нет, безопасно для твоего тела. Знаешь, они не собираются тебя убивать? Люди берут их, чтобы они не стали слишком высокими или слишком низкими. Они используют их для сохранения контроля. Вы не найдете этого ни на одной экстремальной музыкальной сцене.Вам стоит обратить внимание на хипстерскую сцену, тех, кто любит шугейз и все эти британские штучки ». ({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «JT020911», «term_id»: «379123241», «term_text»: «JT020911»}} JT020911)

Обратите внимание, что спикер приписывает злоупотребление рецептурными препаратами тем, кого он считает менее аутентичным — слово «хипстер» для многих в этой сцене по существу означает «неаутентичный человек». И хотя не все участники согласились бы с его комментариями о том, что им нравятся «опасные наркотики», люди часто скептически относились к нашим вопросам о злоупотреблении лекарствами, отпускаемыми по рецепту, в этой сцене.Участники гордились тем, что полагаются на традиционные наркотики сцены, и полагали, что и другие тоже.

Вторым сдерживающим фактором было предпочтение естественных вещей. Это была широкая эстетическая восприимчивость, при которой вещи, которые воспринимались «натуральными», были предпочтительнее «синтетических»: органические продукты вместо упакованных, гитаристы перед ди-джеями, повседневные наряды перед тщательно ухоженными, а наркотики, которые «вышли из земли», а не сделанные в лаборатории, особенно корпоративной.

Одним из ярких проявлений этого предпочтения был внешний вид самих пространств для выступлений, особенно в метро. В то время как залы в других сценах культивировали очень стилизованный вид, залы в этой сцене имели небрежный, невмешательский декор. Инкрустация из наклеек и граффити, видимые кухни и спальные зоны, а также системы освещения и декора, специально созданные своими руками, — все это выражало этот аспект инди-эстетики:

Эта сцена одержима вещами, которые выглядят неряшливо, ручной работы и душевно.Им нравится, как наклейки, метки и комментарии в маркере накапливаются здесь на стенах и дверях. Это дает ощущение человечности и хаоса, которое вы НИКОГДА не увидите в ванной танцевального клуба. ({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «JT041710», «term_id»: «374242595», «term_text»: «JT041710»}} JT041710)

Это было одновременно способ отметить образ жизни участников и отвергнуть корпоративную эстетику популярных заведений. Истоки рецептурных лекарств в корпоративных фармацевтических лабораториях прямо противоречили этому аспекту системы ценностей и субкультурного капитала инди-рок-сцены.

Третий ингибитор — непригодность рецептурных лекарств к ритуалам обмена, традиционным для сцены. В процессе, связанном с эстетикой излишеств, наркотики здесь свободно распространяются даже с незнакомцами. Например:

Гитарист подошел и спросил, есть ли у кого-нибудь свет. В своих огромных руках он держал длинный, напряженного вида сустав. Я дал ему зажигалку, и он зажег косяк. … Все закурили, потом мне предложили. Я отказался, чувствуя себя придурком.({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «JT042410», «term_id»: «374243295», «term_text»: «JT042410»}} JT042410)

Этот ритуал совместное использование наркотиков, особенно марихуаны, создает пространство повышенной близости, в котором часто зарождаются дружеские отношения. Однако ритуалы обмена часто ограничиваются употреблением алкоголя и запрещенных наркотиков, традиционных для сцены — например, уколы алкоголя, прохождение сустава или совместное употребление кокаина. В то время как употребление этих препаратов носило праздничный и социальный характер, лекарства по рецепту использовались отдельно или передавались между близкими, часто в инструментальных целях.Сами участники заметили эту разницу, часто рассматривая одиночное употребление рецептурных лекарств как изолирующее:

«С кастрюлей и коксом, вы это увидите, потому что люди передадут это вам», — сказал он. «Они не делают этого с таблетками. Никто не скажет: «Эй, хочешь ксанакс?» Они копят эту хрень. Это похоже на «Не трогай мои таблетки!» »({» Type «:» entrez-nucleotide «,» attrs «: {» text «:» JT020911 «,» term_id «:» 379123241 «,» term_text «:» JT020911 «}} JT020911)

Отсутствие рецептурных лекарств в ритуалах обмена означало, что путь распространения лекарств через социальные сети был ограничен.Поскольку совместное использование было важным источником наркотиков для некоторых участников, отсутствие рецептурных лекарств в этих ритуалах значительно препятствовало их употреблению.

Три ингибитора, наблюдаемые на инди-рок-сцене, были особенно сильны в андерграунде. В этих социальных пространствах все трое имели тенденцию усиливать друг друга в рамках рутинной практики членов, тем самым препятствуя злоупотреблению лекарствами, отпускаемыми по рецепту. В коммерческих субсценах эти ингибиторы были слабее, потому что менее вовлеченные участники получали меньше от воспринимаемой аутентичности и естественности как источника субкультурного капитала.

Хип-хоп сцена

Мы не наблюдали случаев злоупотребления рецептурными препаратами на хип-хоп сцене и определили только один фактор, который мог бы сделать это, — обращение с наркотиками как с валютой во время обмена на хип-хоп мероприятиях. В то время как совместное использование наркотиков было обычным способом углубления социальных отношений в других сценах, наркотики редко распространялись в хип-хоп сцене. Вместо этого мужчины разработали бартерные соглашения для обмена интоксикантов. Например, кто-то может быть включен в серию тупого курения в обмен на внесение марихуаны:

Я заметил, что там была азиатская девушка в цилиндре и рубашке на пуговицах с расстегнутой верхней половиной.Она разбила травку в руках, а другой парень встал позади нее и разломил косяк. Затем этот невысокий парень подошел к ним, прошептал что-то на ухо белым парням и кивнул. Затем невысокий парень протянул девушке еще горшок и начал ломать еще один кусок. … Вскоре девушка закончила разбивать травку, и, когда парни взяли немного, чтобы заполнить свои притупления, невысокий парень начал спорить о том, что количество делится на две части. Другой парень, похоже, не был в настроении спорить, поэтому он положил еще немного денег в тупой невысокий парень.Двое парней свернули косяки и тут же зажгли их. Два парня в основном сами курили косяки, изредка передавая их девушке. (MP042010)

Другие типичные обмены включали покупку напитков или предложение порции кокаина в обмен на несколько ударов тупым предметом. В этой сцене субкультурный капитал был связан с жесткостью и расчетливой торговлей, а не со щедростью.

Такое отношение способствует злоупотреблению рецептурными лекарствами, потому что, монетизируя рецептурные лекарства, оно сводит на нет факторы, которые в противном случае препятствовали бы их употреблению в этой ситуации.Например, отпускаемые по рецепту лекарства обычно не рекомендуются, потому что они не помогают участникам проявить мужественность; следовательно, кто-то, кто принимал лекарства по рецепту, может рисковать потерять статус. Однако превращение этого обмена в «чисто деловую» сделку лишает взаимодействия этих факторов, создавая впечатление, будто каждый человек просто пытается заключить лучшую сделку, на которую он способен. Например:

По словам Даррелла, некоторые привозили рецептурные препараты, которые они использовали для обмена на более труднодоступные вещества, такие как экстази и кокс.Таким образом, рецептурные препараты были формой валюты, которую можно было использовать для приобретения других наркотиков в «мире, в котором мы живем, мире ночной жизни», — сказал Даррелл. ({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «JT021611», «term_id»: «379123941», «term_text»: «JT021611»}} JT021611)

Вне этого благоприятный фактор, многое в хип-хоп сцене препятствовало злоупотреблению лекарствами, отпускаемыми по рецепту. Мы рассматриваем три основных сдерживающих фактора: (а) гипермаскулинность и сопутствующее ей отсутствие общительности; (б) несовместимость между злоупотреблением рецептурными лекарствами и представлениями о подлинности; и (c) неприемлемость рецептурных лекарств для демонстративного потребления.

В коммерческой среде мужчины часто демонстрировали сверхмужское поведение. Они стремились получить статус, проявив жесткость, стойкость и потенциально опасный характер. Чувствительные ко всему, что может угрожать этому проявлению мужественности, особенно к неуважению, мужчины проявляли глубокую необщительность и редко разговаривали с другими людьми, кроме своих основных друзей:

Этот МС пытался завязать с толпой, пробуя скандировать призыв и ответ, но толпа почти не отвечала.Его не освистали, но, насколько я понимаю, он мог это сделать, так как толпа практически не реагировала. Я помню, как был потрясен, глядя на толпу; они, казалось, совершенно не интересовались этим МС, а также друг другом. Все просто стояли там, молча слушали и были совершенно неподвижны. ({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «MP033110», «term_id»: «1572778760», «term_text»: «MP033110»}} MP033110)

Главное исключение к этому недостаток общительности проявлялся в случае воспринимаемого неуважения со стороны других, которое было встречено открытой враждебностью:

Стало очевидно, насколько пьяны были некоторые из участников, поскольку было почти невозможно двигаться, не столкнувшись с другими, которые едва могли стоять прямо.Это столкновение с людьми было встречено с большой враждебностью, будь то злобный взгляд или быстрое «Эй, какого хрена?» ({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «MP033110», «term_id»: «1572778760», «term_text»: «MP033110»}} MP033110)

Этот гендерный шаблон поведения препятствует злоупотреблению рецептурными препаратами, потому что это не является явно мужским поведением. В некоторых кругах, учитывая связь этих наркотиков с болезнью и тревогой, злоупотребление такими веществами может быть истолковано как феминизирующее.Проявление мужественности и связанное с ней отсутствие социальности также препятствуют сетевым связям, основным средствам распространения рецептурных лекарств.

Вторым сдерживающим фактором была глубокая несовместимость между рецептурными лекарствами и местными представлениями о подлинности. В музыкальном плане участники обычно сигнализировали о своем желании отличить подлинное от подделки, упоминая «настоящий хип-хоп». Следующий отрывок проливает свет на то, что подразумевает эта фраза, по крайней мере, применительно к музыкантам:

Его друг вмешался и полностью не согласился с необходимостью «перезаписать» вокал вживую.Я спросил его, почему он так себя чувствует. Он сказал, что это похоже на рэп с включенными тренировочными колесами, и был шокирован тем, что рэперу разрешили делать это на этом шоу. Я спросил его, почему он так себя чувствует, и он, по сути, сказал мне, что все это шоу было о «настоящем» хип-хопе, и что исполнители классического хип-хопа должны полагаться только на свои собственные навыки владения микрофоном и навыки своего ди-джея на вертушках. ({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «JT072410», «term_id»: «378653055», «term_text»: «JT072410»}} JT072410)

Обратите внимание на личное качества, которыми должны были обладать МС: находчивость, уверенность в своих силах, порядочность.Признаки употребления отпускаемых по рецепту лекарств — зависимость, болезнь и т. Д. — с большей вероятностью повредили этим ценностям, чем усилили их. Это было еще более верно для более широкого набора атрибутов, связанных с аутентичностью среди участников хип-хоп сцены, которые включали рост в суровых условиях, обладание уважением и властью, а также физическую силу и выносливость. Часто демонстрация аутентичности включала в себя весьма диалектический цикл общения, в котором исполнитель подтверждал атрибут, а аудитория одобряла его:

Здесь стало пахнуть травкой, так как многие ребята на сцене курили тупики.MC продолжал выкрикивать «D block» (печально известная часть Yonkers), и каждый раз, когда он это делал, толпа взрывалась аплодисментами. Было очевидно, что многие люди приехали из Йонкерса, чтобы выразить уважение одному из своих MC. (MP060810)

Мужчины в этой сцене попытались воплотить этот код подлинности, заняв жесткую, стойкую позицию и игриво соревнуясь со своими друзьями:

Я спросил его, почему он думает, что на концертах трудно разговаривать с людьми, и почему он думал, что его друзья устраивают драки на концертах.Рон сказал мне, что люди выставляют напоказ этого крутого парня на концертах, поскольку они отражают образ гангстера, крутого парня, изображаемый в хип-хоп СМИ, таких как рэп-ролики MTV и BET. Затем я обратился к нему с вопросом и спросил, почему он думает, что я отвечу иначе, когда он подойдет ко мне. Затем он сказал мне, что все это по сути азартная игра. (MP051210)

Немногие вещества помогли членам увеличить их субкультурный капитал: алкоголь, который часто употребляли в качестве укола, марихуану курили в качестве тупика и, очень редко, кокаин.Эти вещества повысили престиж благодаря своей аутентичности по нескольким причинам. Во-первых, у каждого из них была родословная в рамках хип-хоп культуры. Кроме того, они были дорогими и проверяли физическую выносливость пользователя. Лекарства, отпускаемые по рецепту, лишены этих аспектов и считаются безопасными, законными и не особенно дорогими. Поэтому участники, вероятно, сочли их недостоверными и потенциально опасными для их репутации.

Третий сдерживающий фактор был связан с неприемлемостью рецептурных лекарств для повседневного потребления.Практически все виды практики потребления, возможные в клубной среде, были включены в демонстративное потребление в этой сцене. VIP-членство и раздача бутылок стали для этого перспективой. Между тем, одежда и мода должны были быть совершенно новыми и дорогими:

Большинство людей были одеты так, чтобы произвести впечатление, поскольку они носили яркие цепочки с дорогими пуговицами или дизайнерские футболки, в то время как другие носили брюки от тренировочного костюма с соответствующими толстовками на молнии, безупречно белые верхние части города Nike и тряпки под бейсболками. слегка изогнуто с наклейками на полях, свидетельствующими о подлинности бейсболки.({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «MP033110», «term_id»: «1572778760», «term_text»: «MP033110»}} MP033110)

Такая же динамика распространяется на потребление веществ. Ни в одной другой сцене употребление психоактивных веществ не было настолько публичным, настолько насыщенным сообщениями, предназначенными для зрителей. Это не была сцена, когда участники ходили в ванную или прогуливались по кварталу, когда хотели выкурить тупок. Вместо этого они часто выбирали хорошо заметное место, и исполнители поощряли это:

Перед тем, как закончить свой сет, рэпер спел песню о курении марихуаны и потребовал, чтобы люди в толпе «зажгли их, если они у тебя есть».Многие участники толпы последовали их примеру, и от зала стало пахнуть травкой. MC даже снял затяжку с косяка, который эти два парня курили прямо перед сценой. ({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «MP072410», «term_id»: «1572759578», «term_text»: «MP072410»}} MP072410)

Это просто чтобы понять, почему акцент на демонстративном потреблении в этой сцене препятствует злоупотреблению лекарствами, отпускаемыми по рецепту. Эта сцена нашла способы сделать все свои традиционные препараты как можно более заметными — например, акцент на тупых предметах и уколах — но маленькие таблетки не подходят для этого типа использования.Сама невидимость, которую участники других сцен ценят о рецептурных лекарствах, делает их непривлекательными для хип-хоп сцены.

EDM Scene

EDM сцена ориентирована на танцы под электронную музыку, которую играют ди-джеи. Он разделен на ряд подсцен с определенными музыкальными стилями, которые рассматривают себя как отдельные сцены. Сцены, организованные вокруг относительно новых стилей EDM-музыки (таких как дабстеп и психотранс), как правило, привлекали более молодую аудиторию, чем устоявшиеся стили (например, хаус и техно).Мы определили два основных фактора, которые привели к злоупотреблению лекарствами, отпускаемыми по рецепту, в этой ситуации: использование отпускаемых по рецепту лекарств для регулирования эффектов клубных наркотиков и предпочтение искусственных препаратов.

Некоторые потребители клубных наркотиков принимали лекарства по рецепту, чтобы уменьшить их действие. Они злоупотребляли обезболивающими и седативными средствами, отпускаемыми по рецепту, чтобы уснуть после приема доз кокаина или экстази, которые в противном случае не давали бы им уснуть, или для лечения неприятных последствий употребления наркотиков, которые возникли на следующий день:

Я спросил, для чего нужен Xanax.Ксавьер сказал мне, что на следующий день у него важная встреча и что ему нужно выспаться, прежде чем идти на нее. Он примет немного ксанакса до того, как вернется домой, чтобы смягчить последствия принятого им экстази и дать ему поспать. Он жил в Северном Нью-Джерси и попал туда транзитом Нью-Джерси, так что, если повезет, он может вернуться домой в 6:00 утра или около того…. Я спросил его, что он принял первым: экстази или ксанакс. Он сказал «экстази» и что он услышал о ксанаксе после того, как какое-то время употреблял экстази на вечеринках.({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «JT041610», «term_id»: «374242495», «term_text»: «JT041610»}} JT041610)

Использование Седативные препараты, отпускаемые по рецепту, позволяли ему продолжать употреблять клубные наркотики, сводя к минимуму жертву своими обязанностями. Обратите внимание, что эта практика является частью культуры сцены; Ксавье узнал об использовании Ксанакса от других участников.

Другие регулировали мягкость марихуаны, смешивая ее со стимуляторами, отпускаемыми по рецепту, такими как Adderall.Это явление было особенно выражено, потому что EDM-мероприятия обычно продолжались до 4, 6 или даже 10 утра, а участники, которые продолжали танцевать и были активными до конца, зарабатывали субкультурный капитал.

Через некоторое время музыка начала меняться, и стало ясно, что вечеринка окончена. Было 4:30 утра. Дэйв был сбит с толку. Он сказал, что планировал провести здесь всю ночь, танцуя под дабстеп. Он сказал, что поэтому взял Adderall. … Я спросил, часто ли он принимает Аддералла, когда выходит на вечеринку.Он сказал, что иногда использовал его, если хотел провести всю ночь, и обычно смешивал его с травкой. ({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «JT061810», «term_id»: «378642455», «term_text»: «JT061810»}} JT061810)

Второй активатор мы наблюдали предпочтение искусственного. Это было аналогично предпочтению естественных вещей в инди-сцене, но в обратном порядке: участники предпочитали ди-джеев гитаристам, высококачественные звуковые системы — домашним, а стильную одежду — лоскутным видам.Эта среда выражала предпочтение машинному совершенству. В то же время предпочтение искусственных вещей создавало ощущение, что лучшие вещи в жизни являются новыми и высокоэффективными. Лекарства, отпускаемые по рецепту, как высокоэффективные, корпоративные и синтетические психоактивные соединения, хорошо вписывались в общую эстетику этой сцены и оставались широко распространенными, особенно в отношении сцен, основанных в основном на других формах музыки.

Эти стимулирующие факторы были смягчены двумя тормозящими факторами: несовместимостью между рецептурными лекарствами и субкультурной системой аутентичности и предпочтением психоделических препаратов, рассматриваемых как подходящие для опыта EDM.Эти сдерживающие факторы, как правило, были самыми сильными среди тех, кто находился в центре сцены. Случайные участники были менее сдержаны ими.

Подобно другим сценам, основанным на музыке, сцена EDM содержала местные представления о подлинности, которые сформировали ключевой источник субкультурного капитала; идея иметь глубокие корни и историю внутри сцены была основным компонентом. Некоторые пытались продемонстрировать это, обсуждая свои знания истории сцены. Другие продемонстрировали свою связь с корнями сцены, обсуждая известных ди-джеев, которых они знали.Практика фотографирования с известными ди-джеями была способом подготовиться к этому в будущем.

Такой упор на традиции может препятствовать злоупотреблению рецептурными лекарствами просто потому, что они не рассматриваются как часть корней EDM. Этот фактор был особенно силен в более старых категориях, таких как драм-н-бэйс, где отпускаемые по рецепту лекарства были редкостью, и участники бодрствовали, полагаясь на кофеин и энергетические напитки, а не на рецептурные стимуляторы. Этот фактор был слабее в более новых субсценах, таких как дабстеп, корни которого еще только зарождались.

Второй сдерживающий фактор связан с несовместимостью между злоупотреблением рецептурными лекарствами и стремлением к измененному опыту, еще одним источником капитала в большинстве подсценок EDM. Святым Граалем участия, особенно среди молодых участников, является достижение глубоко измененных состояний за счет комбинации клубных наркотиков и продолжительных танцев. Искатели измененного состояния, которые сошли с танцпола, чтобы поговорить с нами, страстно описали этот опыт.

Я спросил их, что они думают о дабстепе.«Это здорово, — сказал Адам, который обычно говорил короткими предложениями. Рианнон была более яркой. «Это потрясающе», — сказала она. «Я чувствую, как басы пробегают по всему моему телу. Музыка просто увлекает меня. Как будто я танцую и даже не контролирую происходящее ». ({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «JT061210», «term_id»: «378641855», «term_text»: «JT061210»}} JT061210)

Погоня за такой опыт препятствует злоупотреблению рецептурными препаратами, во-первых, потому что рецептурные препараты не способствовали непосредственно этому опыту (хотя они внесли косвенный вклад, помогая участникам бодрствовать), а во-вторых, потому что некоторые считали, что рецептурные лекарства относятся к категории «плохих лекарств», которые рассматриваются как духовные и духовные. физически опасно:

Знаете, есть хорошие и плохие наркотики.Я имею в виду, что наркотики, которые я принимаю, в основном хорошие. Все наркотики в каком-то смысле плохие, но вы понимаете, о чем я. Некоторые лекарства плохие: героин, кокс, оксиконтин, отпускаемые по рецепту. Я никогда не трогаю это дерьмо. Это дерьмо просто убивает твою душу. ({«type»: «entrez-нуклеотид», «attrs»: {«text»: «JT071010», «term_id»: «378651655», «term_text»: «JT071010»}} JT071010)

«Хороший наркотики », о которых говорил этот человек, включали экстази, ЛСД, кетамин и грибы, все из которых были связаны с переживаниями транса или с тем, что участники сцены иногда называли« расширением сознания ».

Важно отметить, что тормозящие факторы EDM-сцены полностью зависят от ее собственных внутренних норм и систем субкультурного капитала. Следовательно, эти ингибиторы в первую очередь влияют на поведение тех, кто находится в центре сцены, которые полностью социализированы в этих идеях. Сцена не вызывает такого же уровня торможения для более случайных участников.

Коллекции Блумсбери — Евангелическая молодежная культура

Эта книга предлагает социологический анализ современной евангельской христианской молодежи. культуры, опираясь на наблюдения и интервью с десятками музыкантов, любителей спорта и молодежных пасторов.Привлекательный с многочисленными теориями молодежных субкультур из социологии и культурных исследований, в этой книге также используются современные культурная антропология, дискуссии в рамках социальной теории об общественной роли религии в «постсекулярных» обществах, и вводит понятие «серьезный досуг» в изучение религии, молодежи и массовой культуры. Фокусировка об источнике инноваций в евангелической молодежной культуре, США, где проживает «Движение Иисуса» пятидесятнических хиппи, а затем и субкультуры пятидесятнических панков, «наполненной духом хардкора», эта книга также является основано на интервью и наблюдениях в более секуляризованных обществах Великобритании и Австралии, где христианские панк-группы можно встретить песнопениями в поддержку писателя-атеиста Ричарда Докинза.Данные также взяты из обширных этнографических полевые исследования в Южной Африке, одном из самых разнообразных и неравноправных обществ в мире, где евангелический серфинг и скейтбординг министерства предоставляют редкие возможности организованного досуга для бедной молодежи, и где евангелические рэперы борются с представлениями в церквях ходят слухи, что их мода преступна, а их музыка демонична.

Основное внимание в этой книге уделяется евангельским отношениям с панком, намеренно спорная форма популярной музыки и молодежной культуры, возникшая в середине 1970-х годов в Лондоне и Нью-Йорке, отмеченная любителем грубость и этика «сделай сам» в противовес хорошо продуманной стадионной рок-музыке и радиолюбивой поп-музыке время.В 80-х годах прошлого века в пригородах и небольших городах США он превратился в «хардкорный» панк, поменявшись местами. мелодия для скорости и интенсивности, панк стал удивительно удобным средством для евангелической молодежи, чтобы исповедовать и выступать их вера. Примерно в то же время в Нью-Йорке появился хип-хоп, эволюционировавший из «музыки для вечеринок по соседству с чернокожими». с ведущим, рифмующимся над переработанными записями соула, хауса или дискотеки, в «всепроникающую силу» 2 (Banfield 2010: 173–178), глобальную молодежную культуру с гедонистическим подходом. «Swag» и социальное сознание, включающее критику и фантазии о неравенстве и несправедливости, пережитых городской молодежью.Ключевой пример экстремального спорта в этой книге, серфинг, отмечен аналогичной двусмысленностью между гедонистическими фантазия о бесконечной летней пляжной вечеринке и скрытой, но сильной духовности, которую можно переориентировать и подчинить в рамках евангельских верований. Скейтбординг, тесно связанный с серфингом, является еще одной формой экстремального спорта, анализируемой в эта книга, и представляет евангелистам простой способ общения с молодежью, но также представляет собой субкультуру, способную развлекать сам по себе и символизирует ценности, которые часто не устраивают евангелистов.

Таким образом, каждая из этих четырех субкультур представляет собой аналогичные проблемы. Евангелизм приспосабливаемый и достаточно амбициозный, чтобы найти дом в светских панк-сценах, клубных вечеринках в стиле хип-хоп, карнавалах серфинга и скейтбординге. парки. Тем не менее, желание евангелизировать и особенно пятидесятническая тревога по поводу духовной реальности повседневной жизни. жизнь, создает гибридные молодежные субкультуры, отмеченные неопределенностью. В следующем разделе этого введения будут описаны и определить ключевые концепции в этой книге, начиная с евангелизма и неточного периода жизни, называемого «юность», прежде чем объяснять методологический подход, принятый в этой книге.

Контекстуализация Евангелическая молодежная культура

Поскольку составные элементы евангелической молодежной культуры потенциально неоднозначны, и точные границы вокруг культурных форм, о которых идет речь в этой книге, неточны, стоит предложить основные рамки для тем, охватываемых этой книгой. В поисках ключевых отличий в жизни евангелической молодежи Брамадат (2000: 10) утверждает, что «упор на« личные отношения » с Иисусом Христом »является окончательным, и любой, кто провел время с евангелистами и слушал их эмик (инсайдер) язык, наверное, соглашусь.Для этических (посторонних) определений историк Дэвид Беббингтон (1989: 1–17) обрисовывает четыре столпы евангелизма — активизм, библицизм, конверсионизм и крестицентризм — были популярной отправной точкой. Эти определения обычно также подтверждают, что каждый из этих столпов может пониматься и применяться по-разному различными людьми. церкви, культуры и отдельные лица. Однако определение евангелизма не может означать просто перечисление отличительных доктрин, поскольку эти четыре столпа информируют о повседневных ориентациях и взаимодействиях евангелистов в мире, устанавливая нормативные формы убеждений и поведения, а также закладывает основу для иногда сложных межличностных отношений и культурных контактов.3 В контексте евангелических молодежных субкультур изучая в этой книге, мы увидим, что основополагающие столпы евангелизма влияют на взаимодействие между евангелистами. и неевангельских сверстников, конкретные формы евангелизации, а также конкретные места споров или переживаний. культурных противоречий, которые формируют евангелизм в целом, и в его специфической альтернативной музыке и экстремальных видах спорта. формы.

«Активизм» в широком смысле относится к евангелическому взаимодействию с миром, обычно через евангелизацию (прозелитизм), но также и через агитацию.Приверженность евангельских музыкантов выражать свое вера в музыку, направленную на светскую аудиторию, «свидетельствует» об иной общественной морали на музыкальной сцене, и поддерживать сплоченные и гостеприимные музыкальные сцены, можно рассматривать как формы евангелической активности. Евангелический «библицизм» подчеркивает авторитет библейского текста выше, скажем, традиции, причины или личного откровения, а также термин «верящий Библии Христианин »- обычное евангельское выражение приверженности библейскому тексту.По-разному интерпретируется в разных евангелических церквях (чья власть над текстом далека от абсолютной) библицизм проводится через частые Изучение Библии, в том числе в некоторых неожиданных местах, таких как панк-рок Warped Tour (Heisel 2005), и включение библейских ссылок в тексты песен. «Конверсионизм» означает важность евангелистов. возложить на опыт «рождения свыше» личное принятие спасения через смерть и воскресение. Иисуса Христа.Для евангелистов важно пересказывать, как человек был «спасен», так же как и донести идею спасение для других, иногда через страстные крики со сцены. Евангельские понимания обращения связаны до последнего столпа, «крестоцентризма», богословского акцента на распятии Иисуса, которое понимается как искупление грехов человечества. Драматический сериал «Пятница», посвященный американскому школьному футболу Night Lights (2006–11) представляет христианскую группу под названием «Crucifictorious», своего рода послешкольное проект, который процветал в маленьком городке Америки в конце 2000-х годов, и иллюстрация того, как крестоцентризм и другие евангелические столпы могут быть введены в действие в современной молодежной культуре.

В своем несколько ином изложении четырех столпов Беббингтона Хэнкинс (2008: 2–3) отмечает, что евангелисты придерживаются двух основных верований (библицизма и крестоцентризма), которые приводят к двум ключевым событиям (активизм и конверсионизм), но помимо этих столпов разнообразие опыта даже среди «Американские евангелисты» — это «головокружение». Определение и разграничение современного евангелизма еще более усложняется. тем фактом, что многие евангелисты избегают этого или любого другого ярлыка в пользу идентификации просто как «христианин.” В некоторых случаях евангелисты не обладают осмысленным правом собственности на религиозную принадлежность, 4 что понятно, если человек посещает церковь в арендованном кинотеатре или отремонтированной Pizza Hut. В некоторых в других случаях существует сознательное неприятие различий в христианском богословии и традициях, так что один из них либо рожденный свыше христианин-евангелист или вовсе не христианин. Даже представление о христианстве как о «религии» неверно. необычно рассматривается как этическое искажение того, что на самом деле является «отношениями».”

То, что верно для евангелизма в целом, верно и для пятидесятничества в частности, с дополнительным акцентом на присутствие сверхъестественного, к лучшему или худшему, в повседневной жизни. По мере продолжения евангелизма чтобы глобализировать, он все чаще делает это в пятидесятнических формах, что будет рассмотрено в главах 5 и 6 при анализе аспектов современного Африканское пятидесятничество. Буйный стиль поклонения, характерный для пятидесятнических церквей, был неотъемлемой частью их роста. современная музыка поклонения в стиле поп-рок, пионером которой выступила евангелическая фракция контркультуры хиппи, именуемая Иисусом. Движение, обсуждаемое в следующей главе, является характерной чертой пятидесятнических служб по всему миру (Миллер и Ямамори 2007: 138–41).Еще более яркие формы поклонения можно найти в выступлениях пятидесятнического панка. и хардкор-панк / метал-кросс-группы, анализируемые, в частности, в главах 2 и 3. Эти хардкорные выступления описаны Куинтоном, Австралийский музыкант, играющий в жанре металкор, как мероприятия, на которых «дети ходят друг другу по головам и бросают кулаки. по комнате, а группа кричит на всех и разбрасывается гитарами ». Физическая сущность таких события имеют сходство с поклонением в пятидесятничестве и его более глубоким чувством «крутизны», которое возникает из воплощенная вера в физическое присутствие и силу сверхъестественного, что требует религиозной страсти и моральной серьезности взаимодействовать с силами, в которые «современность научила нас не верить» (Александр 2009: 110–11).

По мере глобализации евангелизм взаимодействует, трансформируется и трансформируется: различные существующие системы верований и культурные обычаи, с которыми он соприкасается. В роли Казановы (2001: 437) утверждает, с особым акцентом на пятидесятничество, евангелизм полностью открыт для глобализации и локализации, но где бы и когда бы это ни происходило, он ведет «духовную войну со своими собственными корнями». Это правда не только для всеобъемлющих мировоззрений, таких как африканские традиционные религии, с которыми мы встретимся в главах 5 и 6, но в основном для формы номинально светской молодежной культуры, с которыми мы встретимся в этой книге; панк, в частности, но также хип-хоп, скейтбординг, и серфинг, каждый из которых имеет похвальные элементы, с которыми евангелистам легко взаимодействовать и усваивать, а также субкультурным характеристики, которые сложнее усвоить консервативному христианству.Эти четыре формы можно отнести к «глобальным молодежная культура желания, самовыражения и репрезентации ». Comaroff и Comaroff (2000: 305–7). Эти формы идентичности и принадлежности, такие как глобализированные и мобилизованные религиозные субъективности, которые сбивают с толку существующие идеи класса и этнической принадлежности как основы идентичности и мобильности молодежи, как они анализируются в следующей главе.

Так же, как идея этих синкретизированных религиозных молодежных субкультур, таких как христианская хип-хоп, отличается от некоторых основных категорий, распространенных в социальных науках, существующих исследований евангелической молодежи субкультуры отличаются от нынешнего исследования тем, что уделяют внимание политическим вопросам.Лур (2009) важное исследование развития современного Евангелические молодежные субкультуры позиционируют их в рамках более широких маневров американских христианских правых, Хендершота. (2004) общий анализ христианской поп-культуры имеет аналогичную направленность, как и исследование Шайрса. (2006) анализ Движения Иисуса, отходящий от политической позиции, которую позже заняли многие из его участников. Как мы увидим в следующей главе, достаточно часто уделять внимание молодежи и массовой культуре как политическим явлениям; это обеспечивает интеллектуальный вес и моральная серьезность к тому, что в противном случае могло бы считаться тривиальным, и это одна из причин, почему, возможно, В академических кругах приветствуются сильно политические жанры популярной музыки, такие как панк и хип-хоп.Евангелические молодежные субкультуры не являются, однако, в первую очередь традиционно политическими явлениями. Даже евангелический панк сосредоточен на личных переживаниях. с более широкими поворотами в светском метажанре (Азеррад 2007), и политические убеждения отдельных музыкантов, которые редко бывают явными, выражают идеи евангелических «левых», «Право» и «Центр» (Гуши, 2008).

Несмотря на разнообразие выражений, евангелизм относительно легко определить по сравнению с с другим ключевым термином, о котором идет речь в этой книге, «молодежь.”Различные культуры и институты по-разному определяют молодежь, и эта книга не предлагает конкретного определения, а просто анализирует то, что общепризнано участниками ее исследования. как формы молодежной культуры в действии. Поскольку индивидуальные жизненные пути радикально различаются даже внутри относительно однородных когорт, не говоря уже о перекрестных воздействиях, часто встречается идея о том, что молодежь может быть только эмическим ярлыком, по сути перевод поговорки «вам ровно столько, сколько вам кажется» на социальный научный жаргон.

Трудно прийти к единому мнению о критериях этического определения молодости, и критерии часто выбирается для иллюстрации некоторых социально-экономических проблем. Например, если конец молодости определяется как установление независимое домашнее хозяйство, тогда большинство южноафриканцев остаются молодыми до тридцати лет (Mo Ibrahim Foundation 2012: 11), но многие становятся взрослыми в подростковом возрасте из-за потери родителей или опекунов (Meintjes, Hall, and Sambu 2015: 102). Капризы молодежи в Южной Африке, где наблюдается такое неравенство, указывают на капризы этой концепции во всем мире.Наверное, нет другой страны, где «глобальная модель детства» основанный на универсализации опыта молодежи среднего класса на Глобальном Севере, является настолько очевидным «идеалом, для которого ожидается, что люди будут стремиться »(Ansell 2005: 23). Как мы увидим в главе 4, Евангелическая молодежные министерства играют роль в обеспечении организованного досуга бедной южноафриканской молодежи, что позволяет им участвовать в таких занятиях, как скейтбординг, которые их более обеспеченные сверстники считают само собой разумеющимся.

В рамках евангелической культуры эта книга имеет отношение к «молодежи». совпадать с клиническим термином «подростковый возраст», неточно совпадать с подростковым и вторичным возрастом. образование. Молодежь в таком определении обычно обслуживается в молодежной группе, часто под присмотром молодежного пастора, и некоторые из них получить образование в служении «молодых взрослых», которое может функционировать как агентство знакомств, а может и не функционировать. Хотя евангелический молодежные группы не являются предметом этой книги, некоторые исследования действительно проводились в молодежных группах, и они пересекаются в котором происходит взаимодействие евангелической молодежной культуры с альтернативной музыкой и экстремальными видами спорта.Более того, религиозные молодежные группы в целом являются значимыми социальными институтами; Национальное исследование молодежи и Религия, исповедуемая в Соединенных Штатах в 2002 и 2003 годах, по оценкам в то время, 38 процентов американских подростков были связаны с одним (Смит и Дентон 2005: 50).

Молодежные группы проходят этап развития, на котором более продуманная духовная часто развивается субъективность, важные личные отношения и «личный стиль» (Fowler and Dell 2006: 39–40).Для многих молодых людей, занимающихся альтернативой музыки и экстремальных видов спорта, эти религиозные и культурные процессы сливаются, и их духовные убеждения становятся связанными с их личные отношения и их (суб) культурная эстетика и идентичность. Хороший пример — Джоно, выросший в британских Мидлендс. и участвовал в христианском хардкоре в качестве музыканта, промоутера и редактора журнала (фэнзина), который был неотъемлемая часть панка с конца 1970-х. Обсуждая важность панка в школьные годы, он сказал:

В то время люди всегда ассоциировали меня с моим отцом.Быть сыном викария Я думал, ну, не восставать против церкви или чего-то еще, потому что это все еще было важной частью моего воспитания, но я должен что-то сказать. Я должен найти некую идентичность в этом мире, в этом высоком школу, в которой мы ходим.

Анализ истории изучения религии и подросткового возраста, Ream (2001: 576) отмечает, что, хотя религия считалась центральной для молодого человека, В прошлом это уже не так, и религия перестала быть общей темой исследований в молодежных исследованиях.Хотя нравственное развитие по-прежнему важно, это уже не обязательно религиозный вопрос. Типичная молодежь учебники по развитию, такие как «Подростковый возраст и развивающаяся взрослость» Джеффри Арнетта (2013), который также является автором одной из самых ранних научных книг о молодежной субкультуре хэви-метала (Arnett 1995). более широкое поле культуры и веры. К теме подходят плюралистически, признавая, что мораль может быть сформирована. в светских учреждениях, таких как Скаутинское движение, а также в различных религиозных учреждениях.Другой способ понять происходит осознание того, что религия рассматривается как форма «субкультуры», идея, которая будут подробно рассмотрены в следующей главе.

Ориентируясь на опыт евангелической молодежи и формы молодежной культуры, четыре основных явления, которыми занимается эта книга, — панк, хип-хоп, серфинг и скейтбординг — нравятся взрослым. а также молодежь. Музыкальные субкультуры, такие как панк, имеют более старых приверженцев (Bennett 2013) и первое поколение панков. скоро достигнет пенсионного возраста.Как мы увидим в главе 4, серфинг остается страстью для многих взрослых, которые изо всех сил пытаются интегрировать его в меняющиеся ритмы своей жизни, и предположение Скейтборд — это деятельность подростков, но фигуристы старшего возраста не согласны с этим. Некоторые интервью проводились с людьми в их тридцатилетних и сороковых годов, но сосредоточились на их юношеском опыте и текущих отношениях с молодыми людьми в случаи, в которых они определили разделение поколений.

Подобно тому, как субкультуры, о которых идет речь в этой книге, превышают категорию «молодежь», они также превосходят ярлыки «альтернатива» и «крайность».»Как мы увидим в главе 4, разные термины используются для обозначения «экстремальных» видов спорта, и наиболее настойчивые в сохранении «альтернативного» статуса. скейтбординга и серфинга отвергают этот дружественный к телевидению термин. Хотя «альтернативная музыка» превратилась в маркетинговый лейбл в 1990-е годы, объединяя гранж и инди-рок, он используется в этой книге в общем смысле, с признанием того, что «Альтернатива» всегда относительна. В недавнем сборнике (Dhoest et al., 2015) рассматривается вопрос о субкультурах, таких как хип прыжок в качестве альтернативы «мейнстриму», отношения, которые имеют смысл только при разделении субкультурных исследований от нормативных политических схем, полагаясь на субъективный опыт самих субкультуралистов.Рэп — это «мейнстрим», но христианский рэп остается «проблемой» в светских сценах и церквях (Gault 2015: 89), как Глава 6 покажет.

Итак, эта книга фокусируется на молодежных (суб) культурах весьма специфическим образом; концерн не с каждым евангелистским молодым человеком, который занимается серфингом или рэпом, но с 8 выступлениями и продвижение евангелической веры в определенных субкультурных рамках. История современного американского молодежного служения Берглера (2012) делает это различие. ясно, объясняя развитие молодежного служения через конкуренцию со светской популярной культурой.В случае крайней спортом, различие очевидно, так как озабоченность вызывает серфинг и скейтбординг, молодежное служение и евангелистски информированные проекты развития молодежи. В случае с музыкой различия менее очевидны. В этой книге рассматриваются аспекты мета-жанр, известный как современная христианская музыка (CCM), который обсуждается далее в главе 2, который представляет собой в первую очередь евангелическую музыку. пример священного и светского соревнования. Как утверждают Говард и Стрек (1999: 11), иногда этический ярлык CCM больше отражает «рыночные характеристики», чем музыкальный контент, и хотя первый регулирует второй, этикетка «Христианская группа» иногда вызывает возражения артистов и опасения, что это оттолкнет нехристианскую аудиторию.Но поскольку музыкант утверждает, что его работа выражает его христианские убеждения и использует инфраструктуру CCM — лейблы, места проведения мероприятий, фестивали, публикации, магазины — термин разумный (Cusic 2010: XV).

Такой особый подход сильно отличается от других подходов к религии и популярная или молодежная культура, особенно те, которые возникают из конкретной дисциплины религиоведения, в которой основное внимание уделяется обычно при поиске религиозных выражений или аналогов в светской культуре (McCloud 2003; Моберг 2012).Это особенно актуально для исследований религии и хип-хопа (Miller and Pinn 2013), но, как утверждает Прайс (2006: 52), многие рэперы на светской музыкальной сцене являются преданными христианами или мусульманами, изо всех сил пытаясь уравновешивают эти убеждения со своими другими «личными занятиями». Имея в виду «светскую музыкальную сцену» здесь я имею в виду культурные пространства, которые не регулируются в соответствии с религиозными убеждениями и ценностями. Религии нет поэтому обязательно отсутствует в светских сценах, так же как религия присутствует в светском обществе; это просто не доминирующий.Хотя на многих факультетах религиоведения стало профессиональной необходимостью теоретизировать светские / религиозные Различия между христианскими и светскими художниками обычно довольно четкие. Желание публики искать художников с соответствующими мировоззрениями анализируется в главе 2, и это особенно верно в отношении евангелистов, некоторые из них очень тщательно исследуют убеждения и поведение музыкантов.

Существование светских музыкальных сцен основывается на идее секуляризации.Социологические дебаты вокруг этой концепции являются неотъемлемой частью понимания евангелической молодежной культуры в контексте этой книги. занимается и более широкой идеей самой евангелической субкультуры. Самая основная модель секуляризации представляет это результат рационализации жизни в современном 9West, прекращение религиозного контроля над большинством социальных сфер, включая досуг и искусство, которые становятся саморегулирующимися согласно внутренним ценностям. Эта теория, формализованная Уилсоном (1966) и обновленная Брюсом (2011), утверждает обратную связь между религией и современностью; возникающий черты большинства современных западных обществ — наука и технологии, всеобщее образование, формальный эгалитаризм, разнообразие, и индивидуализм — уменьшают силу религии в индивидуальном и коллективном опыте.Мы можем добавить к этому влияние популярной культуры как конкурирующего источника смысла и морали, поскольку, как мы увидим в главах 5 и 6, Сила массовой культуры в социализации молодежи — это особая проблема евангелистов.

Четыре объекта изучения в этой книге по-разному воспринимают секуляризацию; Объединенный Штаты более религиозны, чем Великобритания или Австралия, хотя есть однородные смены поколений (Crockett and Voas 2006; Pew Research Center 2010), а евангелические церкви привлекают молодежь в большей степени, чем в сравнении либеральные «основные» церкви (Мейсон, Синглтон и Уэббер, 2007; Smith and Snell 2009), возможно, по причинам, обсуждаемым в следующей главе.Южная Африка выделяется как гораздо более религиозная, но поскольку большинство из описанных выше черт западной современности активно сопротивлялись власть имущим на протяжении большей части истории, в этом нет ничего удивительного. Тем не менее исследование моральной экологии Южной Африки, проведенное Шварцем (2009). городская молодежь предполагает, что разделение религии — это то, что испытывает большинство молодых людей, мне в интервью с пасторами молодежи. Действительно, несмотря на настойчивые споры о парадигме секуляризации в социологии, религии, противопоставляя микротенденции и переосмысления религии долгосрочным традиционным упадкам, евангелисты сами редко сомневаются в реальности секуляризации.Они могут верить в то, что их собственная церковь будет процветать, или в то, что приближается пробуждение. угол, но пессимизм в отношении современной восприимчивости к евангелической вести заставляет анализировать евангелические инициативы в этой книге тем более актуально.

Учеба Евангелические молодежные культуры

Эта книга основана на данных двух связанных исследовательских проектов. Во-первых, из интервью и наблюдения, проведенные в 2010 году в Австралии, Великобритании и США, с людьми, участвовавшими в различных возможности с различными поджанрами христианского панка.Во-вторых, из интервью и наблюдений, проведенных в 2014 и 2015 гг. в Южной Африке с людьми, занимающимися христианским панком, хэви-металом и хип-хопом, а также скейтбордингом и серфингом молодежные министерства 10 и проекты развития молодежи, прежде всего в Кейптауне и его внутренних районах, известных как Cape Winelands. Как и в аналогичных исследованиях со скрытыми или не поддающимися количественной оценке Группы населения, репрезентативная или случайная выборка невозможна с этими евангельскими молодежными культурами. Как Джоно, хардкор музыкант, промоутер и редактор журнала из британского Мидлендса сказал: «Вы никогда не сможете сказать:« Это мой христианин. панк-конгрегация; у нас здесь собрание из пятисот человек, и все они внесены в списки избирателей.’” Более того, участники таких исследований, как мое, выбирают себя самостоятельно, выбирая участие в исследовании только в том случае, если они положительно идентифицируют себя. вместе с ним, за исключением рассмотренных в главе 5, которые предположительно отказался от всех связей со светской музыкой или спортом. В исследовании используются обязательно маловероятные выборки — комбинация целенаправленных, снежного кома и возможностей — но, за исключением серфинга, я считаю, что образец в целом охватывает демографическая реальность тех, кто активно участвует в различных субкультурах, с очевидным дисбалансом в выборке, особенно в отношении пола, что отражает дисбаланс в самих субкультурах.

Это отсутствие гендерного баланса, однако, заслуживает внимания, поскольку книга в рамках возможно «бесповоротно» ориентированного на мужчин подхода к молодежным субкультурам, критикуемого МакРобби (1991: 16). Как будет показано в главе 4, несмотря на существование известных женщин-христианок-серфингистов — особенно Бетани Гамильтон, история которой стала фильмом Soul Surfer (2011) — в центре внимания христианских серфинговых проектов в Южной Африке находится (темнокожая) молодежь, как в случае с проектами скейтбординга.Это представляет собой проблему борьбы с мужской преступностью, продолжая распространенные цели спортивного развития молодежи, обсуждаемые в этой главе. Что касается южноафриканского хип-хопа, Чарри (2012: 305–307) отмечает, что женщины-рэперы составляют меньшинство повсюду. Африканский хип-хоп, которому нужно «бороться против сильных сторон», чтобы привлечь аудиторию. Особые опасения — оба прагматичный и пятидесятнический — то, что евангелические церкви рассматривают в отношении хип-хопа, обсуждаемое в главе 6, дополнительно кодирует этот жанр как мужской — пространство, где женщины сильно сексуализированы и объективированы, но роль христианских мужчин состоит в лирической борьбе с такой отсталостью.

Хотя христианский панк сохраняет общую «внешность эгалитаризма». (Leblanc 1999: 115), он маргинализирует женское творчество так же, как это делает светский панк. Как в светском панке, молодые женщины составляют значительное меньшинство среди зрителей христианских представлений, от четверти до одной трети по моим наблюдениям, но только крошечная часть музыкантов. Женщины редко переходят от потребителей к продюсерам панка, Кристиан или светский, что поразительно, учитывая, что свободное движение от фаната к музыканту лежит в основе панк-самодеятельности. этика.Участники моего исследования критиковали то, что Натан из лондонского журнала «11». эмо группа, именуемая «неписаным законом», согласно которому женщины являются фанатами, а не музыкантами. Митч, панк- и ска-музыкант из Мельбурна, Австралия, аналогичным образом критиковал гендерную принадлежность церковных групп прославления за то, что женщины редко берут на вооружение инструменты. (или вокальные стили), встречающиеся в рок-группах. Однако ключевым критическим отличием христианского панка является отсутствие Riot. Движение Grrrl, которое ускорило участие женщин в светском панке, отчасти за счет мобилизации против американских христианских правых. (Готтлиб и Уолд, 1994).

Еще одной примечательной особенностью семпла является то, что музыкальный семпл в первую очередь состоит из музыкантов, которые являются наиболее известными представителями населения (Moberg 2009: 11–12). Однако, как уже отмечалось, в природе панка — и хип-хопа — поощряйте людей брать на себя различные роли, чтобы получить полное представление о музыкальной культуре, описанной в этой книге. В отличие от некоторых из более ранних журнальных статей автора, элементы которых включены в эту книгу, требования издательства академических книг требовали, чтобы каждый, с кем проводились собеседования в этих проектах, был идентифицирован по псевдониму, хотя участники исследования редко просили об этом.Хотя использование псевдонимов является стандартной практикой в социальных сетях. науки, музыкальные исследования — обычное исключение, поскольку творческие художники принимают на себя публичные роли, и существует понятная желание быть связанным со своей работой (там же: 13–14). Участники исследования обычно способны понять свои Собственные интересы и в таких областях, как эта, могут воспринимать интервью как создание новой аудитории (Bielo 2009: 23), поэтому я разочарован ограничениями, наложенными на эту книгу.Музыканты, занимающиеся богослужением в церкви, редко принимают публичных персонажей, конечно, таким же образом, и, как обсуждалось в главе 5, некоторые радикально различать их роль в музыке поклонения и их участие в других музыкальных практиках. Это даже больше кейс для спортивных миссионеров и фасилитаторов спортивного развития молодежи, все из которых были идентифицированы по псевдонимам также.

Одна необычная особенность этой книги заключается в том, что в отличие от типичных исследователей молодежных субкультур (Hodkinson 2005), я никогда не был участником субкультур Я учусь.Как и у некоторых участников исследования, мой интерес к панку развился с его второй волной популярности в начале 1990-х годов. и хип-хоп вскоре после этого, но я не могу припомнить, чтобы я получал какие-либо духовные откровения из этих источников в подростковом возрасте. Я так же вспоминают, как когда-то получали скейтборд и бодиборд в подарок, но не могут сообщить о каких-либо значительных достижениях или травмах. Хотя я оставался поклонником панка и хип-хопа, я не «фанат-исследователь» (Bennett 2003: 186).

Мой интерес к отношениям между религией и молодежными субкультурами вырос. через главы, написанные с Роландом Боером в 2005 году (Бур и Абрахам 122006, 2009), изучение современных религиозных образов в подрывном искусстве и массовой культуре.Этот путь сформировал мой подход к современному Христианская музыка, такая, что меня поразила ее почти исключительно консервативная евангелическая природа (Powell 2002: 17). Я воспитывался в либеральных общинах Объединенной церкви в Австралии, где я впервые узнал Южную Африку через наклейки против апартеида, предлагаемые в качестве награды детям воскресной школы — позже посещающим «широкую» методистскую и англиканские церкви, каждая из которых отличается от евангелизма, проанализированного в этой книге, так что большая часть моих данных была знакома только через предварительное академическое обучение.

В отличие от обычного опыта исследователей в этой области (например, Bielo 2009: 29–45), мои убеждения редко подвергались сомнению участниками. Учитывая ограниченное время, которое я провел со многими, и «дружба» евангелизация »(Bramadat 2000: 25), используемых в этих субкультурах, это неудивительно, но даже те, кого я хорошо знал, не проявляли желания спорить, как это было с Магольдой и Гроссом (2009). выводы, обсуждаемые в следующей главе. Я сдержанно отношусь к любому режиму рефлексии, выходящему за рамки этого осознания истории, которые мы привносим в наши исследования, и пределы наших дисциплин.Исследования не должны сводиться к тому моменту, когда исследователь говорит своему информатору: «Хватит о тебе, давай поговорим обо мне» (Hage 2009: 61–2). Здесь кроется такая работа, как Malott and Peña’s (2004: 1–12) исследование панк-политики, которое вводит его авторов через длинную главу самокритики, признавая все мыслимые источники контрреволюционной мысли в генеалогическом древе.

Опасности слишком политизированного или персонализированного исследования субкультур станут Это станет очевидным в следующей главе, в которой анализируются соответствующие теории субкультур, пост-субкультур и контркультур.Глава 2 посвящена конкретному вопросу субкультурных исследований — аутентичности в контексте христианской культуры. панк, анализируя конкурирующие режимы аутентичности, которых требуют светские панк-сцены, евангелические церкви и христианские музыкальные сцены. Глава 3 продолжает анализ христианского панка, анализируя согласованное включение евангелистов в светские панк-сцены, предлагая это как частный пример «постсекулярного» состояния, перенесенного в альтернативную молодежную культуру.Отмечая Родство панка, скейтбординга и серфинга рассматривается в главе 4. Участие евангелистов в этих молодежных культурах, основанных на экстремальных видах спорта, а также использование экстремальных видов спорта евангелистами. в проектах развития молодежи в Южной Африке. Глава 5 переосмысливает альтернативная музыка и молодежные субкультуры, основанные на экстремальных видах спорта, как формы «серьезного досуга» с упором на духовные тревоги, которые испытывают некоторые евангелисты из-за того, что они воспринимают как идолопоклонническую приверженность этим 13 формам.В главе 6 анализируется евангелическая оппозиция молодежным субкультурам, особое внимание уделяется хип-хопу, отмечая как номинально светскую критику роли популярной, так и молодежной культуры в моральном формирование молодежи, а также сверхъестественное беспокойство о силе музыки в жизни молодых людей. Вывод рассматривает основные выводы книги и отмечает три постоянных вызова в евангельских отношениях с четырьмя молодыми людьми. субкультур, изучаемых в этой книге.

вопросов молодежной культуры: подкаст CPYU

Загрузите подкаст в формате.mp3, нажав здесь.
RSS FEED — нажмите здесь.
Доступ из iTunes.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ РЕСУРСЫ

Ресурсы, ссылки или другие полезные инструменты, упомянутые в подкасте:
Карен Своллоу Прайор (веб-сайт)
Карен Своллоу Прайор (биография в Southeastern Baptist Theological Seminary)
Следуйте за ней в Twitter @ KSPrior
Книги Карен Своллоу Прайор
Карен Ласточка приора на YouTube

Книги, упомянутые или полезные для разговора:

Хотя для вашего удобства ниже приведены различные ссылки, CPYU настоятельно рекомендует приобретать указанные ниже книги в книжном магазине Hearts & Minds.

О хорошем чтении: поиск хорошей жизни через великие книги Карен Своллоу Прайор

Другие книги Карен Суоллоу Прайор, в том числе:
Джейн Эйр: Руководство по чтению и размышлению
Чувство и чувствительность: руководство по чтению и размышлению
Франкенштейн: руководство по чтению и размышлению
Вовлечение в культуру: ускоренный курс по современным проблемам
и многое другое…

The Foot Book доктора Сьюза
Charlotte’s Web E.Б. Уайт
Там, где растет красный папоротник Уилсон Ролз
То, что было тогда, то сейчас , S.E. Хинтон
Мадам Бовари от Гюстава Флобера
Гарри Поттер серия от J.K. Роулинг
Великий Гэтсби Ф. Скотт Фицджеральд
Никомахова этика Аристотель
Как читать литературу как профессор: Живое и увлекательное руководство по чтению между строк Томаса К. Фостера
Как читать Отметить книгу , Мортимер Адлер
Дорога , Кормак Маккарти
Приключения Гекльберри Финна Марк Твен
В погоне за любовью: секс, любовь и отношения в запутанной культуре Шон Макдауэлл
Переосмысление сексуальности Дизайн и почему это важно Др.Джули Слэттери
Возвращение к культуре чистоты: новое открытие верной христианской сексуальности Рэйчел Джой Уэлчер
Мальчики в лодке: девять американцев и их эпические поиски золота на Олимпийских играх 1936 года в Берлине Дэниел Джеймс Браун
Простое христианство Автор: К.С. Льюис,
, . Буквы из ленточной ленты: взгляд на наш мир из темных глубин ада. . Автор: К.С. Льюис.
. . Циничные теории: как стипендия активистов сделала все, что касается расы, пола и идентичности. — и почему это вредит всем. Автор: Хелен Плакроуз и Джеймс Линдси
Кроткий и скромный: сердце Христа для грешников и страдающих Дэйн К.Ортлунд

Дискуссионная группа чтения CPYU на Facebook

Вопросы, комментарии, отзывы, предложения для будущих серий? Свяжитесь с нами по электронной почте!

Мюллер призывает молодежных служителей «знать», а не «становиться» культурой

НОВЫЙ ОРЛЕАН (BP). Понимание молодежной культуры — ключевой шаг в том, чтобы помочь подросткам стать зрелыми и мыслящими христианами, — сказал Уолт Мюллер, основатель и президент Центра взаимопонимания между молодежью и родителями (CPYU) из Элизабеттауна, штат Пенсильвания.

«Нам не нужно думать ради молодежи, мы должны думать вместе с ними, чтобы, когда они стали взрослыми, они могли думать как зрелые христиане», — сказал он, — «[подростки] готовы сделать веру своей собственной».

Мюллер, изучающий молодежную культуру более 25 лет, является автором отмеченной наградами книги «Понимание современной молодежной культуры». Посвятив большую часть своей жизни помощи подросткам-христианам интегрировать господство Христа во все сферы их жизни, он был одним из основных докладчиков на сессиях Института молодежного служения в январе.6-10 и 13-17 в Новоорлеанской баптистской теологической семинарии.

Институт молодежного служения, основанный Р. Алленом Джексоном, адъюнкт-профессором молодежного образования в NOBTS четыре года назад, предоставляет возможности обучения для студентов семинарий, молодежных служителей и других лиц, интересующихся проблемами молодежи. Слушатели могут выбрать участие в семинарах для получения академического кредита или сертификата. YMI также проводит собрания по выходным в разное время в течение года.

«Джон Стотт сказал, что есть два обращения — это обращение« из мира во Христа », а затем« обратно в мир со Христом », — сказал Мюллер.«Некоторые отошли от культуры и создали отдельную христианскую субкультуру; Я не думаю, что это правильно с библейской точки зрения ».

Мюллер призывает родителей и молодежных служителей взаимодействовать с подростками и помогать им принимать решения в свете библейского откровения. По его словам, прежде чем такой диалог может начаться, взрослые должны исследовать и развивать понимание молодежной культуры. По его словам, знакомство с культурой может быть довольно шокирующим для среднего родителя-христианина или молодежного служителя, но это необходимый шаг в обращении к подросткам.

Мюллер указал на проповедь апостола Павла на Марсовом холме как на библейский прецедент взаимодействия с культурой. Записанный в Деяниях 17: 16-34, Павел показал, что он понимает культуру, создавая Евангелие так, чтобы оно обращалось непосредственно к его слушателям, но он не изменил послание.

Точно так же культурная осведомленность поможет взрослым понять проблемы, с которыми сталкиваются подростки, и решить проблемы, которые их волнуют. Мюллер сказал, что цель должна заключаться в том, чтобы вовлечь молодых людей в более глубокое хождение со Христом, чтобы помочь им быть «в мире, но не от мира».Этот процесс включает в себя обучение их находить ответы в Слове Божьем и думать «по-христиански».

Молодежным служителям и родителям следует начинать с изучения средств массовой информации, сказал Мюллер, отметив, что это нужно делать осторожно, с молитвой и только под руководством Святого Духа.

«Не переходите черту и не идите в место, которое заставит вас грешить», — предупредил Мюллер. По его словам, цель — «познать» культуру, а не «стать» культурой.

Сегодняшние подростки особенно подвержены влиянию журналов, музыки, фильмов и Интернета.Каждый из них посылает сообщение молодежи, сказал Мюллер, и обнаружение этих культурных сообщений поможет взрослым наладить эффективный диалог с подростками.

«Не заставляйте себя вести себя, выглядеть и говорить, как дети. Вы не можете изменить себя, но можете быть уязвимым и заботливым человеком », — сказал Мюллер. «Дети ищут отношений и искренности».

Журналы — особый источник беспокойства для Мюллера. Он проводит время, читая и «разбирая» журналы, предназначенные для подростков.Он рассматривает обложки, читает рассказы и изучает рекламу. То, что он находит, его «огорчает».

Сообщения о внешности, сексе и мистической духовности — это темы, которые он находит в журналах, предназначенных как для взрослых, так и для подростков. Исследования показывают, что рассказы, реклама и фотографии, не предназначенные для взрослых, читаются и просматриваются все более молодой аудиторией.

Например, «Семнадцать», когда-то читавшиеся старшими девочками-подростками, теперь читают 12–14-летние. Девочки постарше переходят на журналы для взрослых, такие как Cosmopolitan.Мальчики-подростки запечатлены почти обнаженными и грубыми передовыми статьями Maxim и FHM. Девочек даже заманивают в «Максим», который хвастается, что 25 процентов его читательской аудитории составляют женщины.

Результаты вызывают тревогу, сказал Мюллер. Эти журналы заставляют подростков бороться с проблемами образа тела, формируя их отношение к себе и другим подросткам. Мюллер сказал, что девочки испытывают трудности, потому что они не похожи на «Джей-Ло» (Дженнифер Лопес). Мальчики начинают определять ценность девочек исключительно по внешнему виду, отбрасывая тех, кто не подходит.Мальчики втайне борются с собственными проблемами с телом, стремясь к тому мускулистому телосложению, которое они видят в журналах, сказал Мюллер, отметив, что статистика показывает, что эти проблемы с изображением тела начинаются в раннем возрасте.

Мюллер сказал, что 81 процент 10-летних боятся стать толстыми, а 42 процента первоклассников, второклассников и третьеклассников хотят похудеть. Больше всего Мюллера беспокоят 5-10 миллионов девочек-подростков и почти 1 миллион мальчиков, которые борются с расстройствами пищевого поведения и «пограничными» состояниями.По его словам, проблему можно увидеть в росте рынка пищевых добавок среди подростков: от 4 до 6 процентов старшеклассников использовали стероиды, а многие экспериментировали со спортивными и травяными добавками.

Подростковые журналы также создают «нисходящую спираль» в молодежи, они подпитывают материализм и продвигают «возрастное стремление» — желание выглядеть старше, сказал Мюллер. По его словам, эти реалии требуют вдумчивой реакции со стороны христианского сообщества.

Подростки уязвимы для негативов в культуре, потому что они переживают очень много изменений, сказал Мюллер.Их тела меняются, и они начинают думать самостоятельно, но многие решения по-прежнему основываются на эмоциях или принимаются путем слушания группы сверстников.

Несмотря на все негативные моменты, надежда для сегодняшних подростков не потеряна, — сказал Мюллер. Бог хочет использовать подростков как «соль и свет» в мире, чтобы вызвать изменения. Мюллер призвал служителей YMI внести свой вклад в этот процесс, стремясь понять свою молодость и помогая им с библейской точки зрения «продумать» трудные вопросы.

Среди всех факторов, оказывающих влияние на молодежь, Мюллер считает, что музыка оказывает на них наибольшее влияние. Таким образом, он разработал инструмент, который помогает подросткам оценивать то, что они слушают. «Как использовать свою голову, чтобы защитить свое сердце: трехмерное руководство по ответственному выбору музыки» доступно на сайте CPYU (www.cpyu.org). Цель 12-страничного буклета — помочь студентам «интегрировать библейские привычки в повседневный выбор музыки». На веб-сайте Мюллера есть множество статей и ресурсов для содействия культурным исследованиям.CPYU также издает ежеквартальный информационный бюллетень youthculture @ today, который включает статьи о музыке, средствах массовой информации, Интернете и текущих проблемах молодежной культуры.
–30-
Доступ к Институту молодежного служения при семинарии Нового Орлеана можно найти на сайте www.youthministryinstitute.org. (BP) фотография размещена в библиотеке фотографий BP на http://www.bpnews.net. Название фото: МОЛОДЕЖНЫЙ ЭКСПЕРТ.

Сочинение на тему: “Субкультуры и современная молодежь” 👍

Бунт и красота. Как хиппи и панки изменили моду

Бунтуй, пока молодой

Чем чуднее, тем лучше

Не бороться, а присвоить

КУЛЬТУРА И СУБКУЛЬТУРА КАК СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН (НА ПРИМЕРЕ ГРУППИРОВКИ MARA SALVATRUCHA)

Молодежные субкультуры реферат по социологии

От хиппи до хипстеров: эволюция субкультур | Учеба и работа в Германии | DW

Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина

Веселый клоун

Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина

Рисунки в кино

Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина

Чертова гора

Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина

Twitter в голове

Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина

Солнечные мотивы

Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина

Граффити на обед

Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина

Въезд запрещен

Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина

Проделки Люси

Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина

Женственность в городе

Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина

Поднебесное граффити

Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина

Скованный цепью

Фотогалерея: Граффити на улицах Берлина

Рисунки в березах

Вирус экстремизма и молодёжных субкультур в наших школах

Вирус экстремизма и молодёжных субкультур в наших школах

Молодёжные субкультуры в современном обществе | История и обществознание

Молодёжные субкультуры в современном обществе

Молодежная культура: подростковые увлечения в эпоху цифровых технологий | Интернет

Интернет и молодежная культура | Молодежная культура | Issues

Технологический детерминизм

Общества | Бесплатный полнотекстовый | Класс, стиль и территория в микрокультурах драри в Брюсселе

1. Введение

2. Проведение совместных этнографических исследований с молодежью в Брюсселе

3. Микрокультуры Драри

4. Территориальность

5. Обсуждение и выводы

Символических границ, субкультурный капитал и злоупотребление лекарствами, отпускаемыми по рецепту, в молодежных культурах

Инди-рок-сцена

Хип-хоп сцена

EDM Scene

Коллекции Блумсбери — Евангелическая молодежная культура

Контекстуализация Евангелическая молодежная культура

Учеба Евангелические молодежные культуры

вопросов молодежной культуры: подкаст CPYU

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ РЕСУРСЫ

Мюллер призывает молодежных служителей «знать», а не «становиться» культурой

Добавить комментарий Отменить ответ

Рубрики