Концепция бихевиоризма: Концепция бихевиоризма — Pro-Psixology.ru

Опубликовано автором

Содержание

4. Бихевиористская концепция.

Проводя условно знак равенства между понятиями «поведенческая» и «бихевириальная поведенческая» психология и психотерапия, мы исходим, во-первых, из дословного перевода (английское слово behavior переводится на русский язык как поведение), а во-вторых, цель нашей работы — ознакомление с общими основами главных направлений и возможностями применения (пусть весьма ограниченного, но несомненно важного) этих знаний и некоторых технических приемов в психолого-педагогической практике, а не теоретические попытки обосновать собственные направления.

Целью бихевиористской, или, как иногда пишут, бихевириальной психотерапии является именно изменение поведения от той модели, которая не помогала справиться с неврозом или другой психологической проблемой (а возможно, и порождала их), к модели поведения или отдельным поведенческим умениям и навыкам, способным вывести человека из фрустрационного тупика.

Клиент с помощью психотерапевта находит эти модели поведения и отрабатывает их настолько, чтобы они могли успешно выполнить адаптационную (приспособительную) роль в тех ситуациях, которые ранее порождали вышеупомянутые неврозы и психологические проблемы.

Многие из этих знаний и навыков могут быть успешно применены не только по отношению к другим, но и к себе самому, так как практически каждый человек страдает если не выраженными неврозами, то по крайней мере какими-то психологическими проблемами, с которыми может справиться и самостоятельно, но более успешно это происходит при наличии специальных знаний и уже достаточно проверенных в психотерапевтической практике приемов.

Хотя основателем бихевиоризма как психологического направления по праву считается Джон Уотсон, многие, и в первую очередь американские бихевиористы, считают, что не меньшее влияние на развитие бихевиоризма оказали условно-рефлекторная теория и «поведенческие» эксперименты над животными И.П.Павлова.

Влияние Павлова на развитие бихевиоризма не отрицают и сами американские родоначальники бихевиоризма и зародившейся на его основе бихевириальной (поведенческой) терапии Б.Ф.Скиннера.

Идеи и экспериментальные работы Б.Ф.Скиннера внесли много нового не только в классический бихевиоризм как в психологическое направление, но и в психотерапию, распространяющуюся на лиц, страдающих неврозами, и просто на людей, желающих изменить, устранить или, напротив, приобрести определенные навыки, умения и поведенческие реакции в быту и для конкретных видов профессиональной деятельности.

Б.Ф.Скиннера по праву считают родоначальником бихевиористски ориентированного обучения (в процессе которого удельный вес теоретических знаний и формирования практических навыков резко изменился в сторону практики). В отличие от психоанализа, занимающегося психическими состояниями, бихевиоризм и особенно радикальный бихевиоризм Б.Ф.Скиннера акцентирует свое внимание на поведенческих реакциях и их экспериментальном изменении до нахождения и закрепления нужных моделей (в основном приспособительных навыков и умений).

Нередко можно встретить утверждения, что Скиннер, как и бихевиористы, считает сферы сознания и бессознательного не заслуживающими внимания. Это ошибочное, поверхностное суждение, вызванное нескрываемым критическим отношением бихевиористов к научной достоверности психоаналитических толкований, а также тем, что бихевиористы часто переносили на объяснение механизмов поведения человека закономерности, выявленные на опытах с животными.

Напротив, Скиннер, как и другие классики бихевиоризма, считает, что эти проблемы сознания и бессознательного настолько серьезны и так трудно поддаются научному анализу, что правильнее иметь дело с их внешними проявлениями в виде поведенческих реакций, изучать эти реакции и в тех случаях, когда они оказываются неэффективными для решения проблем клиента или даже их усугубляющими.

Итак, признав научно недостоверными существовавшие методы анализа и объяснения психических состояний человека, бихевиористы сделали своим «знаменем» формулу «S — R», где S обозначает стимул (определенный положительный или отрицательный раздражитель), а R обозначает поведенческую реакцию человека или животного на данный раздражитель.

При этом важность сознания, бессознательного и субъективные понятия не отрицаются (как ошибочно считают даже многие психологи), они просто не рассматриваются как не имеющие (в отличие от поведения) объективного измерения. Поведение же считается объективно наблюдаемым феноменом и, каким бы сложным или странным оно ни казалось, может иметь объективные критерии и методы наблюдения, исследования и коррекции.

Скиннер не игнорирует такое понятие, как личность, но определяет его с точки зрения бихевиоризма, то есть как «сумму паттернов» (определенных типов, «целостных совокупностей поведенческих реакций») поведения, а не как «изолированную самость».

В соответствии с вышеприведенной формулой бихевиоризма (S — R) различные ситуации вызывают различные паттерны реакций. При этом различия в поведенческих реакциях на одни и те стимулы определяются индивидуальными генетическими различиями в предыдущем опыте и в генетической истории. То есть, еще раз предостерегая от вульгарного упрощения бихевиоризма, подчеркиваем, что даже самый радикальный его представитель Б.Ф. Скиннер не упрощал толкования поведенческих реакций и считал их зависящими от многих скрытых факторов, в том числе от генетических особенностей, но не считал их проблемой, посильной для объективного научного исследования (по крайней мере на современном уровне состояния науки). Однако он и его последователи предпринимали попытки определенного толкования генетической истории по паттернам поведенческих реакций.

О глубине подходов Скиннера говорит то, что, относясь с глубоким уважением к идеям И.П.Павлова и особенно к организации его экспериментов, он утверждал, что нельзя упрощенно объяснять поведение не только человека, но и животных лишь с позиции условно-рефлекторной теории.

Если И.П.Павлов открыл механизм образования условных реакций при сочетании безусловного рефлекса с некоторым условным сигналом, то Скиннер существенно расширил эту схему, предложив модель так называемого оперантного обусловливания. Можно сказать, что принцип оперантного обусловливания (кстати, по аналогии с принципом психического детерминизма, только по отношению не к психическим состояниям, а к поведению) подразумевает, что никакое поведение, в том числе то, которое на первый взгляд не вписывается в схему ожидаемого ответа на стимул, не является случайным или необъяснимым. Просто эти причины могут не лежать на поверхности, однако их надо искать как в предыдущем опыте клиента, так и в его генетической истории, комбинация которых оперантно (действенно) обусловила данное поведение.

Остальное близко к схеме выработки условного рефлекса в экспериментах И.П.Павлова. То есть правильные или желательные (по условиям эксперимента) поведенческие реакции поощряются (получают определенный вид положительного подкрепления), а неправильные или ошибочные порицаются (испытуемый получает определенный вид «наказания»).

Как было установлено Павловым и подтверждено многочисленными экспериментами бихевиористов, положительные санкции закрепляли требуемую модель поведения, а отрицательные снижали вероятность поведенческих реакций (ответов), за которые следовало «наказание» (отрицательный подкрепляющий стимул).

Однако повторяем, что Скиннер считал необходимым при анализе такого поведения рассматривать не просто схему S — R (стимул — реакция), а предусматривать то, что данная реакция еще и оперантно обусловлена предыдущим опытом и генетической историей испытуемого.

Первичными положительными и отрицательными «подкрепителями» правильных или ошибочных ответов считаются физические вознаграждения от которых животное, ребенок, а иногда и взрослый человек получает физическое удовольствие и физическое наказание (неприятные физические ощущения различного рода интенсивности).

Некоторые исследователи к отрицательным «подкреплениям» относят фрустрацию от неполучения ожидаемого положительного подкрепления. Эту схему, кстати, использовал выдающийся дрессировщик Филатов, постоянно научно экспериментировавший под консультативным руководством И.П. Павлова. При дрессировке медведей он правильное выполнение задания подкреплял положительным стимулом (давал кусочек сахара), а при невыполнении или неправильном выполнении задания не прибегал к прямому наказанию, а лишь не давал ожидаемый кусочек сахара. То есть использовал косвенное наказание в виде фрустрации от недополучения положительного подкрепления. Кстати, такую схему используют многие воспитатели и родители, иногда приходя к ней самостоятельно, когда отсутствие поощрения ребенка является для него косвенным наказанием.

Не будем здесь вдаваться в нюансы этой системы, которая, как и любые хорошие идеи, может быть доведена до абсурда, когда родители приучают ребенка хорошо себя вести или хорошо учиться, подменяя более кропотливый процесс формирования личностных установок и духовных потребностей материальными поощрениями или угрозой не купить обещанное.

Здесь мы логично переходим ко вторичным «подкрепителям». Они действуют по той же схеме, что и первичные «подкрепители», но уже на другом уровне и обычно представляют собой так называемые нейтральные стимулы. Здесь уже фигурирует не физическое, а материальное удовлетворение потребностей и даже обещание такого удовлетворения. Важной частью теории и практики бихевириальной терапии по Скиннеру являются так называемые объяснительные фикции, то есть функции определенного вида неосознанного или сознательно неосознаваемого самообмана.

Среди основных объяснительных фикций Скиннер называет такие, как: автономный человек, свобода, достоинство, творчество. Он считает их иллюзорными, но необходимыми для самоутверждения человека.

Действительно, человек — существо социальное, вынужденное считаться с требованиями общества или быть им отвергнутым, но и тогда он вынужден считаться с какими-то людьми и обстоятельствами. То есть его автономия, как и свобода, — понятия весьма относительные, но важные для его самосознания.

Достоинство (оценка себя и других) определяется не самостоятельно самим человеком, даже если ему так кажется, а под осознаваемым или неосознанным влиянием критериев и ценностей того социума, к которому он принадлежит или хотел бы принадлежать.

Творчество, каким бы спонтанным оно ни казалось самому творцу, тоже оперантно обусловлено его внешними условиями и внутренними потребностями, которые (как мы уже говорили) в свою очередь зависят от его предыдущего опыта и генетической истории. (Мы не говорим здесь о творчестве, которое осознанно выполняется как определенный заказ, а лишь о тех случаях, когда оно воспринимается как свободное, ни от чего и ни от кого не зависящее.) Скиннер утверждает, что все это лишь объяснительные функции, отрицающие спонтанность и источники, не вытекающие из сферы жизненного опыта.

Повторяем, что генетическую историю он тоже выводит из жизненного опыта предыдущих поколений данной популяции и конкретного индивидуума.

Надо сказать, что бихевиоризм вырос из философии прагматизма, и Скиннер, последовательный и, более того, радикальный бихевиорист, прямо указывает, что его (с позиции прагматика) больше интересует не психическое состояние человека, а его поведение (так как именно оно может быть эффективно или неэффективно для индивидуума и общества), а в самой сфере поведения ему более интересно управление этим поведением, нежели его предсказание. Возражая тем, кто считал, что его подходы к управлению поведением человека при их полной реализации дадут рычаги управления людьми в руки тиранов, которые «механизируют» общество, он писал: «…мы не можем принимать мудрые решения, если мы продолжаем притворяться, что человеческое поведение неуправляемо, или если мы отказываемся заниматься управлением, когда могут быть достигнуты ценные результаты. Такие меры только ослабляют нас, оставляя силу науки в руках других. Первый шаг к защите от тирании — это максимально возможное обнаружение техники управления…»

Ставя основной задачей поведенческой терапии формирование наиболее эффективных (для решения конкретной личной или профессиональной проблемы) поведенческих навыков и умений путем их рефлекторного положительного подкрепления, Скиннер исходил из убеждения, что наказание любого вида неэффективно тем, что оно информирует наказуемого о том, чего не надо делать, но не сообщает, что и как делать. Таким образом, наказание не позволяет индивидууму выработать правильных адаптационных навыков и умений, необходимых для преодоления фрустрирующей (его или других) ситуации. Поэтому для обучения эффективны только положительные стимулы, подкрепляющие правильные поведенческие реакции, а отрицательные (наказания), не показывая новых моделей поведения, вынуждают индивидуума рано или поздно (в прямой или завуалированной форме) возвращаться к прежним (неэффективным или даже вредным) моделям поведения.

В качестве примера неэффективности наказания для выработки правильного поведения Скиннер приводит тюремное заключение, которое показывает крайне низкий процент исправлений даже в наиболее цивилизованных странах. Награждение, использование различного вида поощрений представляет собой, по мнению бихевиористов, значительно более эффективный путь научения правильным или необходимым моделям поведения. При этом происходит необходимая управляемая селекция (отбор) и закрепление наиболее эффективных паттернов поведенческих реакций.

Можно сказать, что бихевириальный психотерапевт работает не с болезнью (психологической проблемой, неврозом), а с ее симптомами (внешними проявлениями в неправильном или недостаточно эффективном поведении).

Одна из наиболее первостепенных задач при проведении поведенческой терапии — осознание так называемой неугрожающей обстановки, максимальное приближение ощущения защищенности и комфорта клиента.

Не секрет, что большинство людей, обращающихся к психотерапевту, чувствуют себя неуверенно, незащищенно и оттого не могут полностью раскрыться для доверительного контакта и партнерства. А без этого терапевтическая работа не становится сотрудничеством и, значит, не соответствует основному принципу бихевиористской терапии. Это должна быть не просто атмосфера доверия к психотерапевту, а атмосфера полной раскрепощенности, возможности без стеснения спонтанно выразить беспокоящие клиента эмоции в плаче, смехе, совершенно откровенных признаниях даже в том, что кажется неприличным, например в различных сексуальных фантазиях. Клиент должен быть уверен, что психотерапевт не только (пусть даже про себя) не осудит его и не сочтет неполноценным, а напротив, оценит его доверие, правильно поймет сам и растолкует клиенту причины беспокоящих его проблем и с искренним желанием начнет сотрудничество по решению этих проблем.

Однако, создавая такую атмосферу полной раскрепощенности и спонтанности, психотерапевт должен выражать ее понимание, но не поощрение, постепенно начиная переводить клиента с этих, хотя и естественных, но неэффективных, способов поведения к формированию правильных поведенческих умений и навыков, направленных на конструктивное решение проблемы, и поощряя (положительно закрепляя) каждый успех клиента в этом направлении.

Часто на первом этапе бихевириальные психотерапевты предлагают клиенту освоить технику психорегуляции с помощью метода прогрессивной мышечной релаксации по Э.Джекобсону. Этот метод, состоящий из последовательного напряжения и расслабления различных мышечных групп и концентрации внимания на разнице в этих ощущениях, осваивается довольно быстро (быстрее, чем аутотренинг по И.Шульцу) и сразу дает почувствовать клиенту, что он способен к эффективному обучению приемам и навыкам, которые предлагает ему психотерапевт. Это вселяет в него уверенность, что и более серьезные задачи — по плечу. Помните (и напоминайте клиенту) высказывание древних: «Даже маленькая победа над собой делает человека намного сильнее». К тому же техника прогрессивной релаксации пригодится при освоении других, более сложных, поведенческих навыков.

Когда психоэмоциональное состояние клиента при решении болезненной для него проблемы будет нарастать и грозить выйти из-под контроля, он (клиент) сначала по команде терапевта, а затем уже самостоятельно определяя нужный момент, резко переключает свое внимание на технику прогрессивной релаксации и (при хорошем ее освоении) в считанные минуты переключается, отходит от болевой точки, к преодолению которой он оказался пока не готов. Затем работа снова продолжается.

Кроме того, выработка навыков психомышечной релаксации помогает лучше справиться с различными недостатками излишнего или неадекватного психоэмоционального напряжения для преодоления застенчивости, обретения уверенности в быту, на работе, при публичных выступлениях и т.п.

Бихевиоризм — как педагогическая концепция | Статья на тему:

Доклад на педагогический совет подготовленный Шоноевым Т. И.

«Бихевиоризм – как педагогическая концепция»

Бихевиоризм – это направление в психологии получившее развитие в 30-е годы 20 столетия. Главным объектом изучения бихевиоризма стало поведение человека. Это направление сразу же стало оппонирующей концепцией парадигмальной на тот период интроспективному методу изучения психических поведенческих реакций, и даже признавалось адептами интроспекции инфернальным явлением с его экстраполяциями в область зоологического, животного начала. Все психические явления сводятся к реакциям организма, преимущественно двигательным: мышление отождествляется с речедвигательными актами, эмоции — с изменениями внутри организма  (адреналин). За единицу поведения принимается связь стимула и реакции. Законы поведения, согласно Б., фиксируют отношения между тем, что происходит на «входе» (стимул) и «выходе» (двигательный ответ) системы организма. Процессы внутри этой системы (как психические, так и физиологические) Б., следуя позитивистской методологии, считает не поддающимися научному анализу, поскольку они недоступны прямому наблюдению. Основной метод Б. — наблюдение и экспериментальное изучение реакций организма в ответ на воздействия окружающей среды с целью выявления доступных математическому описанию корреляций между этими переменными. Подавляющую часть экспериментов сторонники Б. провели на животных (преимущественно на белых крысах), перенеся затем установленные на этом уровне закономерности на человека. Активность организма и роль его психической организации в преобразовании среды, как и социальная природа человека, игнорируются. Идеи Б. оказали влияние на лингвистику, антропологию, социологию, семиотику и стали одним из истоков кибернетики. Бихевиористы внесли существенный вклад в разработку эмпирических и математических методов изучения поведения, в постановку ряда психологических проблем, в особенности касающихся научения — приобретения организмом новых форм поведения. Основное значение Б. для развития категориального аппарата психологии (см. категоризация) заключается в разработке категории действия. Б. расширил область психологии, включив в нее также внешние, телесные реакции. Вместе с тем вследствие методологических изъянов исходной концепции Б. уже в 20-х гг. ХХ в. начался ее распад на ряд направлений, сочетающих основную доктрину с элементами других теорий (в частности, гештальтпсихологии, а затем психоанализа). Возник необихевиоризм. В настоящее время лишь немногие из американских психологов (наиболее последовательно и непримиримо — Б. Скиннер и его школа) продолжают защищать постулаты ортодоксального Б.

Один из прикладных аспектов поведенческой психологии все мы постоянно испытываем на себе, подвергаясь неустанному и, надо признать, весьма эффективному воздействию рекламы. Как известно, основоположник бихевиоризма Уотсон, лишившийся вследствие скандального развода всех академических должностей, нашел себя в рекламном бизнесе и немало в нем преуспел. Сегодня герои рекламных роликов, склоняющие нас к покупке того или иного товара, — это фактически солдаты армии Уотсона, стимулирующие согласно его заветам наши покупательские реакции. Можно сколько угодно ругать тупую назойливую рекламу, но ее создатели не вкладывали бы в нее бешеные деньги, будь она бесполезна.

   Но самое широкое применение идеи бихевиоризма нашли в педагогической практике. Во всем мире в практику воспитания и образования вошла рабочая схема формирования человека, основанная на «впечатывании» (термин Торндайка) связей между стимулами и реакциями, что реально означает выработку «правильных» реакций и устранение «неправильных». При этом процесс социализации и собственно научения трактуется как опробование различных подходов, пока не будет найден правильный вариант реакции, а затем ее тренировка до тех пор, пока она окончательно не закрепится. Особое значение в этой связи приобрела идея позитивного и негативного подкрепления той или иной реакции в качестве необходимого фактора формирования поведения. В конце концов, что есть школьная отметка, как не форма подкрепления? Правда, педагоги гуманистической ориентации гневно клеймят школьную отметку и призывают от нее отказаться в пользу исключительного поощрения реальных достижений. Но насколько это противоречит идеям бихевиоризма? Создается впечатление, что с работами бихевиористов мало кто из их критиков по-настоящему знаком. А вот, например, строки из Скиннера: «Наиболее эффективным способом контроля над поведением является награда. Наказание информирует о том, чего не надо делать, но не сообщает о том, что нужно делать. Наказание является основным препятствием научению. Наказуемые формы поведения не исчезают; они почти всегда возвращаются замаскированными или сопровождаемыми другими формами поведения. Эти новые формы помогают избежать дальнейшего наказания или являются ответом на наказание. Тюрьма — прекрасная модель, демонстрирующая неэффективность наказания. Если заключенный ничему не научился, то нет никакой гарантии, что в той же среде с теми же соблазнами он будет вести себя по-другому.

   Кроме того, наказание поощряет наказывающего. Учитель, пугая ученика плохой отметкой, добивается того, что он становится внимательнее. А для учителя это положительное подкрепление. И он все чаще прибегает к наказанию, пока не возникнет бунт.

   В конечном итоге наказание не удовлетворяет наказывающего и не приносит пользы наказываемому».

   Если опустить формулировку «контроль за поведением», то даже не верится, что эти слова принадлежат «без пяти минут фашисту», которого вот уже полвека отчаянно поносят полчища гуманистически настроенных психологов, педагогов и публицистов. По сути дела, весь пафос их критики сводится к тому, что с помощью бихевиоральных методов можно вершить всяческие издевательства над людьми (примеров предостаточно). Вообще-то и скальпелем можно зарезать. Что ж — откажемся от хирургии?

   Всей историей своего развития бихевиоризм продемонстрировал — значение этого научного направления и его историческая судьба сродни тем, что характерны для любой психологической школы. В свое время его рождение отвечало насущным требованиям науки и практики, всей общественной жизни, явилось позитивным шагом в развитии науки, поскольку позволило отвергнуть отжившие и малопродуктивные представления прошлого.

Однако притязания бихевиористов оказались слишком преувеличенными (разве не то же самое можно сказать про любую школу?). Попытки свести все многообразие психических явлений к поведенческим реакциям в ряде случаев, действительно, производят впечатление примитивизации. Да и аналогии с поведением животных, в известных пределах — бесспорные, за этими пределами начинают звучать абсурдом.

   Бихевиоризм берется объяснить наше поведение и способствовать его формированию в наилучшем направлении. Кое в чем это удается блестяще, кое в чем — более или менее правдоподобно и успешно, однако исчерпывающего объяснения и безупречного практического инструментария он дать не в состоянии. Только вряд ли это может служить поводом для упреков — ведь никто из психологов, к какой бы школе он ни принадлежал, такого успеха пока не добился.

Способы психологического объяснения поведения людей

Отправить статью или инфоповод

14 ноября 2012