Логический позитивизм это: Логический позитивизм — это… Что такое Логический позитивизм?

Логический позитивизм — это… Что такое Логический позитивизм?

Позитивизм
Основные понятия
Верификация, Опыт, Факт Индукция, Конвенционализм Теорема о неполноте Тезис Дюэма — Куайна Метаязык
Тексты
Основные начала Логико-философский трактат
Течения
Эмпириокритицизм, Махизм Венский кружок, Неопозитивизм Львовско-варшавская школа
Люди
Конт, Тэн, Милль, Спенсер Мах, Авенариус Пуанкаре, Дюэм, Рассел Шлик, Карнап, Гедель, Нейрат Витгенштейн

Логи́ческий позитиви́зм (англ. Logical positivism) — (логический эмпиризм или неопозитивизм) является школой философии, которая включает в себя эмпиризм, идею о том, что для познания мира необходимы наблюдаемые доказательства, опирающийся на рационализм, основанный на математических и логико-лингвистических конструкциях в эпистемологии.

Логический позитивизм утверждает, что мир познаваем, надо только избавиться от ненаблюдаемого^[1].

Венский кружок. Корни и основные понятия неопозитивизма

Идейным ядром логического позитивизма (неопозитивизма) стала группа философов и учёных, сформированная и организованная профессором Морицом Шликом при кафедре индуктивных наук Венского университета в 1922 или 1924 году, которая получила название «Венский кружок».

Логический позитивизм ещё часто называют логическим эмпиризмом. Он имеет своим предшественником Дэвида Юма, который отвергал претензии на знание таких метафизических вопросов, как существование Бога и бессмертие души, так как идеи, на которых эти претензии основываются, не могут быть прослежены к простым чувственным впечатлениям, являющимися их источником. Таким же образом члены Венского кружка отвергали как бессмысленные любые утверждения, которые не проверяемы эмпирически. Посредством этого критерия верифицируемости они считали, что метафизические утверждения бессмысленны.

В манифесте Венского кружка было записано: «Если кто-либо утверждает: „Существует Бог“, „Первоначальной причиной мира есть бессознательное“, „Существует энтелехия, которая является основой жизни существ“, то мы не должны говорить: „То, что вы говорите, ошибочно“, а должны скорее спросить: „Что вы имеете в виду под этими предложениями?“ По-видимому существует четкое разделение между двумя типами утверждений. Один из типов включает утверждения в том виде, как они высказаны в эмпирической науке, их значение может быть определено логическим анализом, или, более точно, сведением к простым предложениям об эмпирически данном. Другие утверждения, включая вышеупомянутые утверждения, оказываются полностью бессмысленными, если мы берем в том смысле, в котором использует их метафизик».

[2]

Можно выделить два исторических корня логического позитивизма. Так в своей программной статье «Поворот в философии» немецко-австрийский философ Мориц Шлик представил генетическую линию развития от Лейбница до Б. Рассела и Г.Фреге. Сама идея «Венского кружка» была инициирована «Principia Mathematica» Рассела и Уайтхеда. Основанием и развитием логики формальных отношений была заложена основа для будущей грандиозной эпистемологической реформы. Став вторым после аристотелевской классической логики силлогизмов инструментом познания, математическая логика послужила материалом строительства здания новой единой науки (своего рода Нового Органона Наук). Успехи, достигнутые в логике, убеждали в силе рациональных процедур мышления, заставляли верить в скорое и неизбежное слияние наук (при доминировании физики, биологии и математики). Отсюда пошло и название — «позитивизм». Задача, поставленная перед «венцами» — разработка системы критериев оценки качества теоретического вывода. Поэтому самое распространенное понимание позитивизма этого времени — это тезис единства метода.

Другое родовое понятие позитивизма — это система языка. Шлик считал, что Л. Витгенштейн был «первым, кто приблизился» к идеям позитивной науки в 1922 году в «Логико-философском трактате » (смотри далее).

Новая методология проводила активный отбор пригодного научного знания и начала с атак на метафизику. «Философия — это не наука» — утверждал М. Шлик. Требование заменить содержательность как сверхзадачу формальностью стало важным этапом освобождения научного метода от химер и мистификаций обыденного сознания, что напомнило борьбу Бэкона с идолами. В целом 30−40-е годы XX века европейская наука встретила в жарких спорах при общей победе рационализма. Наука, воодушевленная успехами естествознания и объяснявшая этот прорыв совершенством метода, предприняла попытку восстановить единое знание о мире и природе. «Набрав сил, огонь познания охватывает и остальное. Эти моменты свершения и горения — самое существенное. Весь свет познания идет от них. Поисками источника этого света философ на самом деле и занят, когда он ищет последний фундамент познания»

[3].

Развитие логического позитивизма

Начальное влияние на развитие раннего логического позитивизма оказали философы науки Эрнст Мах и Людвиг Витгенштейн.

Э. Мах оказал очевидное влияние на развитие логического позитивизма, рассуждая о метафизике, единстве науки и интерпретации теоретических терминов в науке. Также Мах выдвинул доктрины редукционизма и феноменализма.

Л. Витгенштейн ввёл несколько доктрин логического позитивизма в своей работе «Логико-философский трактат» (Tractatus logico-philosoficus). В этом трактате он подчеркнул основные положения логического позитивизма:

1. язык есть граница мышления (то есть они совпадают).
2. есть только один мир, мир фактов и событий. Они описываются различными естественными науками.
3. предложение — картина мира, так как имеет с миром одну и ту же логическую форму. «Если бы мир был нелогичным, его нельзя было бы представить в форме предложения»
4. сложные предложения состоят из элементарных, которые непосредственно соотносятся с фактами
5. высшее невыразимо (то есть этику, эстетику, религию нельзя познавать фактами)

Основными читателями этого трактата были основатели «Венского кружка» (20-е годы XX века).

Логический позитивизм Р. Карнапа

«Истинность философских утверждений невозможно доказать» — Р. Карнап

Одно из самых сильных влияний на развитие логического позитивизма оказал немецкий философ Рудольф Карнап, один из наиболее значимых представителей «Венского кружка». Очень известны такие его работы как «Логические основания вероятности» (Logical Foundations of Probability, 1950) и «Континуум индуктивных методов» (The Continuum of Inductive Methods, 1951). Анализ Карнапом философских проблем, включая обсуждение принципа проверки, содержится в его сочинениях, посвященных теории познания и философии науки. Карнап доказывает, что в различных областях естественных и социальных наук используется один общий метод проверки гипотез и теорий, а понятия, используемые в этих областях, могут быть сведены, с помощью особых «предложений сведения» (операциональных определений и постулатов значения), к одному общему базису — понятиям, которые мы употребляем для описания знакомого всем физического мира, нас окружающего (т.

 н. физикализм). Важным результатом Карнапа в анализе соотношения теории и опыта является строго формализованная количественная теория логической вероятности, то есть степени индуктивного, или вероятностного, подтверждения теории

[4].

Научные предложения бывают либо аналитическими, либо синтетическими. Аналитические предложения логически необходимы и самодостаточны (пример: тела протяженны). Истинность синтетических предложений устанавливается эмпирическим путём (пример: на столе лежит книга).

Для доказания научности теорий используется верификация. Верификация — процедура проверки истинных знаний. Она предполагает, что сложные предложения нужно разделить на протокольные. Истинность протокольных предложений абсолютно несомненна, так как соответствует наблюдаемой действительности. Форма протокольного предложения выглядит так: «NN наблюдал такой-то и такой-то объект в такое-то время и в таком-то месте». Сведение сложных предложений к протокольным называется редукцией. Таким образом, вся деятельность учёного сводится к проверке протокольных предложений и их обобщению. Основываясь на редукции, «Венский кружок» во главе с Р. Карнапом замахивается на создание единой научной теории — «Фундамент единой науки», то есть протокольные предложения которые держат науку наверху обобщения. В 40е — 50е годы эта теория будет пересмотрена на основе физики.

Подробнее об ученом, а также перечень трудов по логическому позитивизму см. Карнап, Рудольф

Основные тезисы

Логический позитивизм, отвергающий метафизику и стремящийся познать мир только с помощью эмпирических доказательств и с использованием естественных наук, включает в себя два важных тезиса:

1. решение философской проблемы требует логического анализа языка, на котором формулируется проблема, и поэтому логика играет центральную роль в философии;
2. любая значимая теория, не являющаяся чисто логической или математической, должна быть доступна эмпирической проверке.

Широко известна работа Карнапа, посвящённая концепциям логического позитивизма, «Преодоление метафизики посредством логического анализа языка» (Die Überwindung der Methaphysik durch logische Analyse der Sprache, 1932)^[4].

Критика и влияние

Ранние критики логического позитивизма говорят, что его основополагающие принципы не могут быть сами сформулированы таким образом, чтобы в них отслеживалась явная последовательность. Ещё одна проблема заключается в том, что в то время как позитивные экзистенциальные утверждения («есть по крайней мере один человек») и негативные универсальные утверждения («не все вороны черные») позволяют определить четкие методы верификации (найти человека или нечерного ворона), отрицательные экзистенциальные утверждения и позитивные универсальные утверждения не поддаются проверке.

Универсальное утверждение, по всей видимости, никогда не может быть проверено: Вы не можете утверждать, что все вороны черные, пока не поймаете всех воронов, в том числе из прошлого и из будущего.

Это приведёт к большому объёму работ по индукции в сочетании с верификацией и фальсификацией.

Ответ логических позитивистов первым критикам заключался в том, что логический позитивизм является философией науки, а не аксиомой системы, которая может доказать свою собственную последовательность. Во-вторых, теория языка и математической логики созданы для того, чтобы делать утверждения вроде «все вороны черные», то есть объяснять факты как они есть на самом деле.

Концом логического позитивизма можно считать публикацию в 1950-х годах серии статей одного из бывших членов Венского кружка К.Гемпеля, в которых были отмечены принципиальные трудности и даже неясности, связанные с самим ключевым понятием осмысленности. Серьёзная критика неопозитивистских принципов была проведена американским логиком У. В. О. Куайном.

Критика Карла Поппера

Карл Поппер был известным критиком логического позитивизма, который опубликовал книгу «Logik der Forschung» в 1934 году (Логика научного открытия, опубликована в 1959 году). В этой книге он утверждал, что позитивистский критерий верификации является слишком строгим критерием для науки, и он должен быть заменен критерием фальсифицируемости. Поппер считал, что фальсифицируемость является лучшим критерием для науки, поскольку в данном случае не приходится прибегать к философским проблемам, связанным с проверкой индукцией, и это оправдывает научность теорий, которые не вписываются в рамки верификации.

Согласно Попперу, рост знаний достигается в процессе рациональной дискуссии, которая неизменно выступает критикой существующего знания. Поппер считает, что ученые делают открытия, восходя не от фактов к теории, а от гипотез к единичным высказываниям

Влияние логического позитивизма

Логический позитивизм распространен почти по всему Западу. Он был очень популярен на территории всей Европы. Благодаря А. Д. Айеру он стал популярен в Великобритании. Позже он распространился и среди американских университетов благодаря членам «Венского кружка» после того, как они бежали из Европы и поселились в Соединенных Штатах во время и после Второй мировой войны.

Логический позитивизм сыграл важную роль для развития ранней аналитической философии. В первой половине двадцатого века эти термины были практически взаимозаменяемыми.

Логический позитивизм оказался чрезвычайно влиятельным для философии языка и стал доминирующей философией науки в период между Первой мировой и холодной войной^[5].

Примечания

Литература

• Швырёв, В. С. Неопозитивизм и проблема эмпирического познания — М.: Наука, 1966.
• Крафт В. Венский кружок. Возникновение неопозитивизма — М.: Идея-Пресс, 2003.

Ссылки

Логический позитивизм — это… Что такое Логический позитивизм?

Позитивизм
Основные понятия
Верификация, Опыт, Факт Индукция, Конвенционализм Теорема о неполноте Тезис Дюэма — Куайна Метаязык
Тексты
Основные начала Логико-философский трактат
Течения
Эмпириокритицизм, Махизм Венский кружок, Неопозитивизм Львовско-варшавская школа
Люди
Конт, Тэн, Милль, Спенсер Мах, Авенариус Пуанкаре, Дюэм, Рассел Шлик, Карнап, Гедель, Нейрат Витгенштейн

Логи́ческий позитиви́зм (англ.  Logical positivism) — (логический эмпиризм или неопозитивизм) является школой философии, которая включает в себя эмпиризм, идею о том, что для познания мира необходимы наблюдаемые доказательства, опирающийся на рационализм, основанный на математических и логико-лингвистических конструкциях в эпистемологии. Логический позитивизм утверждает, что мир познаваем, надо только избавиться от ненаблюдаемого^[1].

Венский кружок. Корни и основные понятия неопозитивизма

Идейным ядром логического позитивизма (неопозитивизма) стала группа философов и учёных, сформированная и организованная профессором Морицом Шликом при кафедре индуктивных наук Венского университета в 1922 или 1924 году, которая получила название «Венский кружок».

Логический позитивизм ещё часто называют логическим эмпиризмом. Он имеет своим предшественником Дэвида Юма, который отвергал претензии на знание таких метафизических вопросов, как существование Бога и бессмертие души, так как идеи, на которых эти претензии основываются, не могут быть прослежены к простым чувственным впечатлениям, являющимися их источником. Таким же образом члены Венского кружка отвергали как бессмысленные любые утверждения, которые не проверяемы эмпирически. Посредством этого критерия верифицируемости они считали, что метафизические утверждения бессмысленны.

В манифесте Венского кружка было записано: «Если кто-либо утверждает: „Существует Бог“, „Первоначальной причиной мира есть бессознательное“, „Существует энтелехия, которая является основой жизни существ“, то мы не должны говорить: „То, что вы говорите, ошибочно“, а должны скорее спросить: „Что вы имеете в виду под этими предложениями?“ По-видимому существует четкое разделение между двумя типами утверждений. Один из типов включает утверждения в том виде, как они высказаны в эмпирической науке, их значение может быть определено логическим анализом, или, более точно, сведением к простым предложениям об эмпирически данном. Другие утверждения, включая вышеупомянутые утверждения, оказываются полностью бессмысленными, если мы берем в том смысле, в котором использует их метафизик». ^[2]

Можно выделить два исторических корня логического позитивизма. Так в своей программной статье «Поворот в философии» немецко-австрийский философ Мориц Шлик представил генетическую линию развития от Лейбница до Б.Рассела и Г.Фреге. Сама идея «Венского кружка» была инициирована «Principia Mathematica» Рассела и Уайтхеда. Основанием и развитием логики формальных отношений была заложена основа для будущей грандиозной эпистемологической реформы. Став вторым после аристотелевской классической логики силлогизмов инструментом познания, математическая логика послужила материалом строительства здания новой единой науки (своего рода Нового Органона Наук). Успехи, достигнутые в логике, убеждали в силе рациональных процедур мышления, заставляли верить в скорое и неизбежное слияние наук (при доминировании физики, биологии и математики). Отсюда пошло и название — «позитивизм». Задача, поставленная перед «венцами» — разработка системы критериев оценки качества теоретического вывода. Поэтому самое распространенное понимание позитивизма этого времени — это тезис единства метода.

Другое родовое понятие позитивизма — это система языка. Шлик считал, что Л. Витгенштейн был «первым, кто приблизился» к идеям позитивной науки в 1922 году в «Логико-философском трактате » (смотри далее).

Новая методология проводила активный отбор пригодного научного знания и начала с атак на метафизику. «Философия — это не наука» — утверждал М. Шлик. Требование заменить содержательность как сверхзадачу формальностью стало важным этапом освобождения научного метода от химер и мистификаций обыденного сознания, что напомнило борьбу Бэкона с идолами. В целом 30−40-е годы XX века европейская наука встретила в жарких спорах при общей победе рационализма. Наука, воодушевленная успехами естествознания и объяснявшая этот прорыв совершенством метода, предприняла попытку восстановить единое знание о мире и природе. «Набрав сил, огонь познания охватывает и остальное. Эти моменты свершения и горения — самое существенное. Весь свет познания идет от них. Поисками источника этого света философ на самом деле и занят, когда он ищет последний фундамент познания»^[3].

Развитие логического позитивизма

Начальное влияние на развитие раннего логического позитивизма оказали философы науки Эрнст Мах и Людвиг Витгенштейн.

Э. Мах оказал очевидное влияние на развитие логического позитивизма, рассуждая о метафизике, единстве науки и интерпретации теоретических терминов в науке. Также Мах выдвинул доктрины редукционизма и феноменализма.

Л. Витгенштейн ввёл несколько доктрин логического позитивизма в своей работе «Логико-философский трактат» (Tractatus logico-philosoficus). В этом трактате он подчеркнул основные положения логического позитивизма:

1. язык есть граница мышления (то есть они совпадают).
2. есть только один мир, мир фактов и событий. Они описываются различными естественными науками.
3. предложение — картина мира, так как имеет с миром одну и ту же логическую форму. «Если бы мир был нелогичным, его нельзя было бы представить в форме предложения»
4. сложные предложения состоят из элементарных, которые непосредственно соотносятся с фактами
5. высшее невыразимо (то есть этику, эстетику, религию нельзя познавать фактами)

Основными читателями этого трактата были основатели «Венского кружка» (20-е годы XX века).

Логический позитивизм Р. Карнапа

«Истинность философских утверждений невозможно доказать» — Р. Карнап

Одно из самых сильных влияний на развитие логического позитивизма оказал немецкий философ Рудольф Карнап, один из наиболее значимых представителей «Венского кружка». Очень известны такие его работы как «Логические основания вероятности» (Logical Foundations of Probability, 1950) и «Континуум индуктивных методов» (The Continuum of Inductive Methods, 1951). Анализ Карнапом философских проблем, включая обсуждение принципа проверки, содержится в его сочинениях, посвященных теории познания и философии науки. Карнап доказывает, что в различных областях естественных и социальных наук используется один общий метод проверки гипотез и теорий, а понятия, используемые в этих областях, могут быть сведены, с помощью особых «предложений сведения» (операциональных определений и постулатов значения), к одному общему базису — понятиям, которые мы употребляем для описания знакомого всем физического мира, нас окружающего (т. н. физикализм). Важным результатом Карнапа в анализе соотношения теории и опыта является строго формализованная количественная теория логической вероятности, то есть степени индуктивного, или вероятностного, подтверждения теории^[4].

Научные предложения бывают либо аналитическими, либо синтетическими. Аналитические предложения логически необходимы и самодостаточны (пример: тела протяженны). Истинность синтетических предложений устанавливается эмпирическим путём (пример: на столе лежит книга).

Для доказания научности теорий используется верификация. Верификация — процедура проверки истинных знаний. Она предполагает, что сложные предложения нужно разделить на протокольные. Истинность протокольных предложений абсолютно несомненна, так как соответствует наблюдаемой действительности. Форма протокольного предложения выглядит так: «NN наблюдал такой-то и такой-то объект в такое-то время и в таком-то месте». Сведение сложных предложений к протокольным называется редукцией. Таким образом, вся деятельность учёного сводится к проверке протокольных предложений и их обобщению. Основываясь на редукции, «Венский кружок» во главе с Р. Карнапом замахивается на создание единой научной теории — «Фундамент единой науки», то есть протокольные предложения которые держат науку наверху обобщения. В 40е — 50е годы эта теория будет пересмотрена на основе физики.

Подробнее об ученом, а также перечень трудов по логическому позитивизму см. Карнап, Рудольф

Основные тезисы

Логический позитивизм, отвергающий метафизику и стремящийся познать мир только с помощью эмпирических доказательств и с использованием естественных наук, включает в себя два важных тезиса:

1. решение философской проблемы требует логического анализа языка, на котором формулируется проблема, и поэтому логика играет центральную роль в философии;
2. любая значимая теория, не являющаяся чисто логической или математической, должна быть доступна эмпирической проверке.

Широко известна работа Карнапа, посвящённая концепциям логического позитивизма, «Преодоление метафизики посредством логического анализа языка» (Die Überwindung der Methaphysik durch logische Analyse der Sprache, 1932)^[4].

Критика и влияние

Ранние критики логического позитивизма говорят, что его основополагающие принципы не могут быть сами сформулированы таким образом, чтобы в них отслеживалась явная последовательность. Ещё одна проблема заключается в том, что в то время как позитивные экзистенциальные утверждения («есть по крайней мере один человек») и негативные универсальные утверждения («не все вороны черные») позволяют определить четкие методы верификации (найти человека или нечерного ворона), отрицательные экзистенциальные утверждения и позитивные универсальные утверждения не поддаются проверке.

Универсальное утверждение, по всей видимости, никогда не может быть проверено: Вы не можете утверждать, что все вороны черные, пока не поймаете всех воронов, в том числе из прошлого и из будущего. Это приведёт к большому объёму работ по индукции в сочетании с верификацией и фальсификацией.

Ответ логических позитивистов первым критикам заключался в том, что логический позитивизм является философией науки, а не аксиомой системы, которая может доказать свою собственную последовательность. Во-вторых, теория языка и математической логики созданы для того, чтобы делать утверждения вроде «все вороны черные», то есть объяснять факты как они есть на самом деле.

Концом логического позитивизма можно считать публикацию в 1950-х годах серии статей одного из бывших членов Венского кружка К.Гемпеля, в которых были отмечены принципиальные трудности и даже неясности, связанные с самим ключевым понятием осмысленности. Серьёзная критика неопозитивистских принципов была проведена американским логиком У. В. О. Куайном.

Критика Карла Поппера

Карл Поппер был известным критиком логического позитивизма, который опубликовал книгу «Logik der Forschung» в 1934 году (Логика научного открытия, опубликована в 1959 году). В этой книге он утверждал, что позитивистский критерий верификации является слишком строгим критерием для науки, и он должен быть заменен критерием фальсифицируемости. Поппер считал, что фальсифицируемость является лучшим критерием для науки, поскольку в данном случае не приходится прибегать к философским проблемам, связанным с проверкой индукцией, и это оправдывает научность теорий, которые не вписываются в рамки верификации.

Согласно Попперу, рост знаний достигается в процессе рациональной дискуссии, которая неизменно выступает критикой существующего знания. Поппер считает, что ученые делают открытия, восходя не от фактов к теории, а от гипотез к единичным высказываниям

Влияние логического позитивизма

Логический позитивизм распространен почти по всему Западу. Он был очень популярен на территории всей Европы. Благодаря А. Д. Айеру он стал популярен в Великобритании. Позже он распространился и среди американских университетов благодаря членам «Венского кружка» после того, как они бежали из Европы и поселились в Соединенных Штатах во время и после Второй мировой войны.

Логический позитивизм сыграл важную роль для развития ранней аналитической философии. В первой половине двадцатого века эти термины были практически взаимозаменяемыми.

Логический позитивизм оказался чрезвычайно влиятельным для философии языка и стал доминирующей философией науки в период между Первой мировой и холодной войной^[5].

Примечания

Литература

• Швырёв, В. С. Неопозитивизм и проблема эмпирического познания — М.: Наука, 1966.
• Крафт В. Венский кружок. Возникновение неопозитивизма — М.: Идея-Пресс, 2003.

Ссылки

Логический позитивизм — это… Что такое Логический позитивизм?

Позитивизм
Основные понятия
Верификация, Опыт, Факт Индукция, Конвенционализм Теорема о неполноте Тезис Дюэма — Куайна Метаязык
Тексты
Основные начала Логико-философский трактат
Течения
Эмпириокритицизм, Махизм Венский кружок, Неопозитивизм Львовско-варшавская школа
Люди
Конт, Тэн, Милль, Спенсер Мах, Авенариус Пуанкаре, Дюэм, Рассел Шлик, Карнап, Гедель, Нейрат Витгенштейн

Логи́ческий позитиви́зм (англ. Logical positivism) — (логический эмпиризм или неопозитивизм) является школой философии, которая включает в себя эмпиризм, идею о том, что для познания мира необходимы наблюдаемые доказательства, опирающийся на рационализм, основанный на математических и логико-лингвистических конструкциях в эпистемологии. Логический позитивизм утверждает, что мир познаваем, надо только избавиться от ненаблюдаемого^[1].

Венский кружок. Корни и основные понятия неопозитивизма

Идейным ядром логического позитивизма (неопозитивизма) стала группа философов и учёных, сформированная и организованная профессором Морицом Шликом при кафедре индуктивных наук Венского университета в 1922 или 1924 году, которая получила название «Венский кружок».

Логический позитивизм ещё часто называют логическим эмпиризмом. Он имеет своим предшественником Дэвида Юма, который отвергал претензии на знание таких метафизических вопросов, как существование Бога и бессмертие души, так как идеи, на которых эти претензии основываются, не могут быть прослежены к простым чувственным впечатлениям, являющимися их источником. Таким же образом члены Венского кружка отвергали как бессмысленные любые утверждения, которые не проверяемы эмпирически. Посредством этого критерия верифицируемости они считали, что метафизические утверждения бессмысленны.

В манифесте Венского кружка было записано: «Если кто-либо утверждает: „Существует Бог“, „Первоначальной причиной мира есть бессознательное“, „Существует энтелехия, которая является основой жизни существ“, то мы не должны говорить: „То, что вы говорите, ошибочно“, а должны скорее спросить: „Что вы имеете в виду под этими предложениями?“ По-видимому существует четкое разделение между двумя типами утверждений. Один из типов включает утверждения в том виде, как они высказаны в эмпирической науке, их значение может быть определено логическим анализом, или, более точно, сведением к простым предложениям об эмпирически данном. Другие утверждения, включая вышеупомянутые утверждения, оказываются полностью бессмысленными, если мы берем в том смысле, в котором использует их метафизик».^[2]

Можно выделить два исторических корня логического позитивизма. Так в своей программной статье «Поворот в философии» немецко-австрийский философ Мориц Шлик представил генетическую линию развития от Лейбница до Б.Рассела и Г.Фреге. Сама идея «Венского кружка» была инициирована «Principia Mathematica» Рассела и Уайтхеда. Основанием и развитием логики формальных отношений была заложена основа для будущей грандиозной эпистемологической реформы. Став вторым после аристотелевской классической логики силлогизмов инструментом познания, математическая логика послужила материалом строительства здания новой единой науки (своего рода Нового Органона Наук). Успехи, достигнутые в логике, убеждали в силе рациональных процедур мышления, заставляли верить в скорое и неизбежное слияние наук (при доминировании физики, биологии и математики). Отсюда пошло и название — «позитивизм». Задача, поставленная перед «венцами» — разработка системы критериев оценки качества теоретического вывода. Поэтому самое распространенное понимание позитивизма этого времени — это тезис единства метода.

Другое родовое понятие позитивизма — это система языка. Шлик считал, что Л. Витгенштейн был «первым, кто приблизился» к идеям позитивной науки в 1922 году в «Логико-философском трактате » (смотри далее).

Новая методология проводила активный отбор пригодного научного знания и начала с атак на метафизику. «Философия — это не наука» — утверждал М. Шлик. Требование заменить содержательность как сверхзадачу формальностью стало важным этапом освобождения научного метода от химер и мистификаций обыденного сознания, что напомнило борьбу Бэкона с идолами. В целом 30−40-е годы XX века европейская наука встретила в жарких спорах при общей победе рационализма. Наука, воодушевленная успехами естествознания и объяснявшая этот прорыв совершенством метода, предприняла попытку восстановить единое знание о мире и природе. «Набрав сил, огонь познания охватывает и остальное. Эти моменты свершения и горения — самое существенное. Весь свет познания идет от них. Поисками источника этого света философ на самом деле и занят, когда он ищет последний фундамент познания»^[3].

Развитие логического позитивизма

Начальное влияние на развитие раннего логического позитивизма оказали философы науки Эрнст Мах и Людвиг Витгенштейн.

Э. Мах оказал очевидное влияние на развитие логического позитивизма, рассуждая о метафизике, единстве науки и интерпретации теоретических терминов в науке. Также Мах выдвинул доктрины редукционизма и феноменализма.

Л. Витгенштейн ввёл несколько доктрин логического позитивизма в своей работе «Логико-философский трактат» (Tractatus logico-philosoficus). В этом трактате он подчеркнул основные положения логического позитивизма:

1. язык есть граница мышления (то есть они совпадают).
2. есть только один мир, мир фактов и событий. Они описываются различными естественными науками.
3. предложение — картина мира, так как имеет с миром одну и ту же логическую форму. «Если бы мир был нелогичным, его нельзя было бы представить в форме предложения»
4. сложные предложения состоят из элементарных, которые непосредственно соотносятся с фактами
5. высшее невыразимо (то есть этику, эстетику, религию нельзя познавать фактами)

Основными читателями этого трактата были основатели «Венского кружка» (20-е годы XX века).

Логический позитивизм Р. Карнапа

«Истинность философских утверждений невозможно доказать» — Р. Карнап

Одно из самых сильных влияний на развитие логического позитивизма оказал немецкий философ Рудольф Карнап, один из наиболее значимых представителей «Венского кружка». Очень известны такие его работы как «Логические основания вероятности» (Logical Foundations of Probability, 1950) и «Континуум индуктивных методов» (The Continuum of Inductive Methods, 1951). Анализ Карнапом философских проблем, включая обсуждение принципа проверки, содержится в его сочинениях, посвященных теории познания и философии науки. Карнап доказывает, что в различных областях естественных и социальных наук используется один общий метод проверки гипотез и теорий, а понятия, используемые в этих областях, могут быть сведены, с помощью особых «предложений сведения» (операциональных определений и постулатов значения), к одному общему базису — понятиям, которые мы употребляем для описания знакомого всем физического мира, нас окружающего (т. н. физикализм). Важным результатом Карнапа в анализе соотношения теории и опыта является строго формализованная количественная теория логической вероятности, то есть степени индуктивного, или вероятностного, подтверждения теории^[4].

Научные предложения бывают либо аналитическими, либо синтетическими. Аналитические предложения логически необходимы и самодостаточны (пример: тела протяженны). Истинность синтетических предложений устанавливается эмпирическим путём (пример: на столе лежит книга).

Для доказания научности теорий используется верификация. Верификация — процедура проверки истинных знаний. Она предполагает, что сложные предложения нужно разделить на протокольные. Истинность протокольных предложений абсолютно несомненна, так как соответствует наблюдаемой действительности. Форма протокольного предложения выглядит так: «NN наблюдал такой-то и такой-то объект в такое-то время и в таком-то месте». Сведение сложных предложений к протокольным называется редукцией. Таким образом, вся деятельность учёного сводится к проверке протокольных предложений и их обобщению. Основываясь на редукции, «Венский кружок» во главе с Р. Карнапом замахивается на создание единой научной теории — «Фундамент единой науки», то есть протокольные предложения которые держат науку наверху обобщения. В 40е — 50е годы эта теория будет пересмотрена на основе физики.

Подробнее об ученом, а также перечень трудов по логическому позитивизму см. Карнап, Рудольф

Основные тезисы

Логический позитивизм, отвергающий метафизику и стремящийся познать мир только с помощью эмпирических доказательств и с использованием естественных наук, включает в себя два важных тезиса:

1. решение философской проблемы требует логического анализа языка, на котором формулируется проблема, и поэтому логика играет центральную роль в философии;
2. любая значимая теория, не являющаяся чисто логической или математической, должна быть доступна эмпирической проверке.

Широко известна работа Карнапа, посвящённая концепциям логического позитивизма, «Преодоление метафизики посредством логического анализа языка» (Die Überwindung der Methaphysik durch logische Analyse der Sprache, 1932)^[4].

Критика и влияние

Ранние критики логического позитивизма говорят, что его основополагающие принципы не могут быть сами сформулированы таким образом, чтобы в них отслеживалась явная последовательность. Ещё одна проблема заключается в том, что в то время как позитивные экзистенциальные утверждения («есть по крайней мере один человек») и негативные универсальные утверждения («не все вороны черные») позволяют определить четкие методы верификации (найти человека или нечерного ворона), отрицательные экзистенциальные утверждения и позитивные универсальные утверждения не поддаются проверке.

Универсальное утверждение, по всей видимости, никогда не может быть проверено: Вы не можете утверждать, что все вороны черные, пока не поймаете всех воронов, в том числе из прошлого и из будущего. Это приведёт к большому объёму работ по индукции в сочетании с верификацией и фальсификацией.

Ответ логических позитивистов первым критикам заключался в том, что логический позитивизм является философией науки, а не аксиомой системы, которая может доказать свою собственную последовательность. Во-вторых, теория языка и математической логики созданы для того, чтобы делать утверждения вроде «все вороны черные», то есть объяснять факты как они есть на самом деле.

Концом логического позитивизма можно считать публикацию в 1950-х годах серии статей одного из бывших членов Венского кружка К.Гемпеля, в которых были отмечены принципиальные трудности и даже неясности, связанные с самим ключевым понятием осмысленности. Серьёзная критика неопозитивистских принципов была проведена американским логиком У. В. О. Куайном.

Критика Карла Поппера

Карл Поппер был известным критиком логического позитивизма, который опубликовал книгу «Logik der Forschung» в 1934 году (Логика научного открытия, опубликована в 1959 году). В этой книге он утверждал, что позитивистский критерий верификации является слишком строгим критерием для науки, и он должен быть заменен критерием фальсифицируемости. Поппер считал, что фальсифицируемость является лучшим критерием для науки, поскольку в данном случае не приходится прибегать к философским проблемам, связанным с проверкой индукцией, и это оправдывает научность теорий, которые не вписываются в рамки верификации.

Согласно Попперу, рост знаний достигается в процессе рациональной дискуссии, которая неизменно выступает критикой существующего знания. Поппер считает, что ученые делают открытия, восходя не от фактов к теории, а от гипотез к единичным высказываниям

Влияние логического позитивизма

Логический позитивизм распространен почти по всему Западу. Он был очень популярен на территории всей Европы. Благодаря А. Д. Айеру он стал популярен в Великобритании. Позже он распространился и среди американских университетов благодаря членам «Венского кружка» после того, как они бежали из Европы и поселились в Соединенных Штатах во время и после Второй мировой войны.

Логический позитивизм сыграл важную роль для развития ранней аналитической философии. В первой половине двадцатого века эти термины были практически взаимозаменяемыми.

Логический позитивизм оказался чрезвычайно влиятельным для философии языка и стал доминирующей философией науки в период между Первой мировой и холодной войной^[5].

Примечания

Литература

• Швырёв, В. С. Неопозитивизм и проблема эмпирического познания — М.: Наука, 1966.
• Крафт В. Венский кружок. Возникновение неопозитивизма — М.: Идея-Пресс, 2003.

Ссылки

Логический позитивизм | Понятия и категории

ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ (логический эмпиризм, неопозитивизм) — одно из основных направлений философии 20 века. Сформировался в Австрии и Германии в 1920-е гг. в дискуссиях и работах членов Венского кружка (М. Шлик, ТР. Карнап, О. Нейрат, Ф. Вайсман, К. Гедель, Г. Ган и др.) и берлинского Общества эмпирической философии (Г. Рейхенбах, К. Гемпель и др.). Влияние л.п. быстро росло, к началу 1930-х годы установились тесные идейные и научно-организационные связи неопозитивистов с представителями Львовско-Варшавской школы, целым рядом британских, скандинавских и американских философов (А. Айер, П.У. Бриджмен, Ч.У. Моррис, Э. Нагель, У.В.О. Куайн и др.) С приходом к власти национал-социализма большинство видных представителей л.п. эмигрировало в США. Здесь их идеи нашли восприимчивую аудиторию, что способствовало росту в этой стране логико-методологических исследований и формированию философии науки как академической дисциплины.

Логический позитивизм продолжал в новых формах традиции эмпиризма и критики метафизики, характерные для классического позитивизма. Но в отличие от последнего неопозитивисты видели задачу философии не в описании методов науки и обобщении специально-научного знания в единую научную картину мира, а в деятельности по анализу языковых форм знания. От психологической формы позитивизма Э. Маха логический позитивизм отличает широкое использование новых логических средств анализа, которые появились в результате революции в логике и математике на рубеже 19-20 веков. На этой основе неопозитивисты претендовали на революционный поворот в философии, призванный очистить ее от бесконечных дискуссий традиционной метафизики, и на решение актуальных философско-методологических проблем, выдвинутых развитием современной науки. Это вопросы о роли знаково-символических средств научного мышления, о границе между научным и псевдонаучным знанием, об отношении теоретического аппарата и эмпирического базиса науки, о структуре теории, о природе и функциях математизации и формализации знания и др. Противопоставляя науку метафизике, представители логического позитивизма считали, что единственно обоснованным и достоверным знанием является специально-научное знание. Традиционные философские вопросы объявлялись логическим позитивизмом бессмысленной метафизикой на том основании, что они формулируются с помощью терминов (например, «абсолют», «субстанция», «ничто», «дух народа» и т.п.), которые являются псевдопонятиями, поскольку не поддаются верификации. Метафизика в этом плане предстает не просто как ложное учение, а как нечто лишенное смысла с точки зрения логических норм языка. Подлинно научная философия в своей критической функции должна быть направлена на устранение метафизики и псевдонауки, а в позитивной функции на анализ и экспликацию концептуальных средств науки. Эмпиризм в логическом позитивизме представал как четкое разграничение аналитических и синтетических высказываний, как отстаивание принципа верифицируемости и сводимости всякого действительного осмысленного знания к «непосредственно данному». Конечной целью этой программы выступала реорганизация научного знания в систему «унифицированной науки», в которой стирались бы различия в концептуальных и методологических средствах между отдельными науками о мире — физикой, биологией, психологией, социологией.

Исходная концепция логического позитивизма была слишком жесткой и радикальной и вступала в противоречия с реальной природой научного знания. Со второй половины 1930-х годов, после распада Венского кружка и эмиграции его основных фигур, эволюция логического позитивизма представляет собой последовательность отступлений от исходных позиций, компромиссов и модификаций. В результате внутренних дискуссий и критики извне неопозитивисты ослабили и модифицировали принцип верификации, тезисы о без условной достоверности базисных предложений наблюдения и сводимости теоретического языка науки к языку наблюдения. Основополагающая установка неопозитивистов о том, что предложения логики и математики суть аналитические истины, была подвергнута обоснованной критике У.В.О. Куайном. Наряду с этим такие историки науки, как А. Койре, Л. Флек и др., показали неадекватность неопозитивистской модели знания, анализируя оригинальные работы выдающихся ученых, из которых следовало, что роль метафизических идей в создании научных теорий была весьма велика. Неспособность л. п. реализовать исходную программу привела к тому, что в 1950-е годы он теряет статус ведущего направления логики и философии науки, а затем и перестает существовать как самостоятельное течение философии. Его поздние представители отошли от первоначальных принципов и стали отождествлять себя с общим движением  аналитической философии. В 1960- 1970-е годы под влиянием идей К. Поппера и Т. Куна сложился постпозитивизм, резко критиковавший неопозитивистскую теорию науки и реабилитировавший «метафизику».

Современная западная философия. Энциклопедический словарь / Под. ред. О. Хеффе, В.С. Малахова, В.П. Филатова, при участии Т.А. Дмитриева. М., 2009, с. 24-25.

Литература:

Карнап Р. Значение и необходимость. М., 1959; Франк Ф. Философия науки. М., 1960; Гемпелъ К. Логика объяснения. М., 1998; Аналитическая философия. Избранные тексты. М., 1993; Крафт В. Венский кружок. М., 2003; Журнал «Erkenntnis» («Познание»). Избранное. М., 2006; Швырев В. С. Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования науки. М., 1966; Никифоров А. Л. От формальной логики к истории науки. М., 1983; Ayer A. (Ed.) Logical Positivism. L., 1959; Haller R. Neopositivism. Darmstadt, 1993.

Логический позитивизм. История философии

Логический позитивизм

В период между первой и второй мировыми войнами были выдвинуты новые философские идеи. Многие из них были стимулированы развитием неклассической физики и стали предметом серьезного эпистемологического анализа со стороны логического позитивизма. Новая жизненная ситуация, возникшая в сложном, основанном на науке обществе, осмысливалась не только развивающимися социальными науками (см. Гл. 27), но и философскими «школами» типа экзистенциализма и «критической теории» (Адорно, Маркузе).

Вначале остановимся на логическом позитивизме. Это направление может рассматриваться как развитие наследия британского эмпирицизма и философии Просвещения. В то же время оно является своего рода философским ответом на проблемы современной науки. Наконец, оно представляет собой реакцию на возникновение в 1920-1930-х гг. тоталитарных и отчасти иррациональных идеологий (в частности, нацизма).

Сейчас мало кто придерживается позиций ортодоксального логического позитивизма. Но он сыграл важную роль, подчеркивая непреходящую важность здравых и аргументативных аспектов философской деятельности, а также критикуя концептуальную туманность и развращающую риторику.

В период после второй мировой войны развитие логического позитивизма привело к возникновению различных типов философии науки, акцентирующих внимание либо на логике и формальных языках науки, либо на более содержательном концептуальном анализе науки.

Для классического британского эмпирицизма, от Локка до Юма, основной исходной точкой были в основном чувственные ощущения. В этом смысле он опирался на психологию. В XX столетии, главным образом в период между мировыми войнами, возникает так называемый логический эмпирицизм, или логический позитивизм. Он был довольно тесно связан с лингвистикой и преимущественно занимался методологическими вопросами, то есть вопросами о том, как может быть обосновано знание или как при сопоставлении с опытом усилить или ослабить наши утверждения о реальности. Мы можем рассматривать логический позитивизм как результат синтеза классического эмпирицизма и современной формальной логики. Он обращался частично к логической структуре языка (синтаксису) и частично к методологической верификации знания. Само название «логический позитивизм» указывает на поворот от психологии к языку и методологии [Когда говорится о позитивизме в этом значении, то под «позитивным» не понимается что-то «хорошее», «положительное», «нравящееся нам», как это свойственно обыденному словоупотреблению. Термин «позитивное» («позитивизм») используется в философии во многих смыслах.].

1) В философии Конта понятие «позитивизм» указывает на конечную фазу исторического развития, то есть научную и в этом смысле положительную фазу.

2) В логическом эмпирицизме оно связано с точкой зрения, согласно которой знание основано на простых утверждениях наблюдения, и правильным методом науки является гипотетико-дедуктивный метод.

3) Для Гегеля (Сартра и других) «позитивное» противоположно «негативному» в смысле «отрицания» и изменения. Позитивное дано актуально, тогда как негативное представляет преодоление данного.

Ключевой фигурой в создании современной математической логики был немецкий математик и философ Готлоб Фреге (Gottlob Frege, 1848–1925). К его известным работам по философии языка принадлежит труд О смысле и значении (Ober Sinn und Bedeutung, 1892). Одним из наиболее влиятельных логиков в современной философии является американец Уиллард ван Орман Куайн (Willard van Orman Quine, 1908) [См. работы Куайна Two Dogmas of Empiricism, Philosophical Review. 1951, 60 и Word and Object. — Cambridge, 1960 (Перевод М.Кронгауза I и V глав см. У.В. О.Куайн. Слово и объект. — В кн. Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XVIII. — М., 1986. — С. 24–98. По современной логике см., например, B.Mates. Elementary Logic. — Oxford, 1962 (second edition 1972) и W.O.Quine. Methods of Logic. — New York, 1950 (fourth edition, 1972).].

Первоначально термин «логический позитивизм» использовался для обозначения группы ориентирующихся на науку философов, которые жили в Вене в 1920-1930-е гг. (Венский кружок). Она включала таких философов, как Мориц Шлик (Moritz Schlick, 1882–1936, Отто Нейрат (Otto Neurath, 1882–1945) и Рудольф Карнап (Rudolf Carnap, 1891–1970). В эту группу входили и другие немецкоязычные философы (в частности, Карл Гемпель, Carl Hempel, 1905–1998, и Ганс Рейхенбах, Hans Reichenbach, 1891–1953).

Логических позитивистов объединяло их дистанцирование от спекулятивной философии. Время метафизики давно прошло! То, на что мы должны опираться, это логика (включая математику) и эмпирические науки с физикой в качестве образца. Поэтому логические позитивисты единственной философией признавали лишь аналитическую философию науки в том виде, в каком они ее разрабатывали.

Похожее критическое отношение к традиционной философии характеризовало и британскую философию того времени. Отчасти она являлась концептуальной критикой, основанной на обыденном языке (Джордж Эдуард Мур, George Edward Moore, 1873–1958). Отчасти же использовала логические формальные методы, как это делали Бертран Рассел (Bertrand Russel, 1872–1970) и Алфред Уайт-хед (Alfred..North Whitehead, 1861–1947), завершившие в 1910 г. известный труд по математической логике Principia Mathematica.

В течение некоторого времени Рассел был одним из видных британских защитников логического позитивизма. (Другим был Алфред Джулиус Айер, Alfred Jules Ayer, 1910–1989) [A.Ayer. Language, Truth and Logic. — London, 1936. Перевод А.Яковлевым шестой главы этой книги см. Аналитическая философия. Избранные тексты. — М., 1993. — С. 50–65.]. Рассел отстаивал тезис о взаимно-однозначном соответствии языка и действительности. Язык состоит частично из атомарных словесных (вербальных) выражений, которые соотносятся с атомарными фактами, и частично из логических взаимосвязей между этими словесными выражениями. Причем логические связи описываются формальной логикой. Рассмотрим, например, слова «кот» и «циновка». Эти слова используются как атомарные словесные выражения, которые относятся к атомарным фактам, то есть к определенному коту и к определенной циновке. Предложение «этот кот лежит на этой циновке» взаимно-однозначно соотносится с определенным сложным состоянием вещей, заключающемся в том, что кот лежит на циновке, так как входящие в это предложение простые (атомарные) лингвистические выражения описывают простые состояния вещей. В то же самое время синтаксическая форма рассматриваемого предложения правильно выражает отношение между котом и циновкой.

Итак, имеется тезис о том, что действительность состоит из простых, отдельных фактов и что таким же образом эпистемически осмысленный язык состоит из простых, отдельных выражений, которые соотносятся с этими фактами. При этом правильные логические связи между этими лингвистическими выражениями соответствуют отношениям, существующим между фактами, на которые указывают эти выражения.

Интересными словесными выражениями являются предложения, которые утверждают нечто о том, что имеет место. Такие предложения или утверждения могут находиться во взаимно-однозначном соответствии с действительностью и тем самым быть эпистемически осмысленными. Другие виды словесных выражений (восклицания, команды, вопросы, оценочные суждения, метафорические высказывания и т. п.) не обладают подобным свойством и не представляют познавательного интереса.

Этот атомистический тезис утверждает, что действительность (и язык) состоит из простых, отдельных фактов (и выражений) и что действительность и язык внешне соотносятся друг с другом. Опирающийся на него способ мышления противостоит диалектическому, согласно которому различные понятия и состояния дел отрицают друг друга и указывают на другие понятия и состояния дел. Диалектика обладает тенденцией к поиску целостностей, основанных на внутренних связях понятий, тогда как атомизм понимает мир и язык в качестве отдельных выражений и фактов, находящихся во внешних отношениях друг с другом. Говоря о «внутренней связи», мы подразумеваем, что отдельное понятие не может быть определено вне его отношений с другими понятиями. Другими словами, полное определение понятия зависит от других понятий. (Ср. с точкой зрения, согласно которой понятие действия должно быть определено с помощью таких понятий, как намерение, действующее лицо и объект, на который направлено действие).

Говоря о «внешнем отношении», мы подразумеваем, что понятие есть то, что оно есть, независимо от связей с другими понятиями. (Например, кот есть кот независимо от того, в какой связи он находится с циновкой).

Итак, мы имеем два условия, которые должны выполняться для того, чтобы утверждение было способным выражать знание.

1. Утверждение должно быть хорошо сформулированным, то есть грамматически правильным.

2. Утверждение должно быть верифицируемым, то есть мы должны, в принципе, быть способными подтвердить его с помощью наблюдений и гипотетико-дедуктивного метода.

Утверждения, которые не удовлетворяют этим условиям, не выражают знание. Они эпистемически бессмысленны. Их примерами будут такие этические, религиозные и метафизические утверждения, как «не убий», «Бог есть благо» и «субстанция едина». Согласно критериям эпистемической осмысленности, эти утверждения не выражают знание. Конечно, при этом не отрицается, что они могут быть эмоционально осмысленными. Например, утверждения о ценностях часто много значат как для индивида, так и для общества. Но, согласно этим двум критериям, они не являются утверждениями, которые представляют знание.

Имея в виду позицию Рассела (на некотором этапе его философского творчества), можно так кратко выразить точку зрения логического позитивизма. Существуют только два вида эпистемически осмысленных утверждений, а именно аналитические утверждения и хорошо сформулированные апостериорные синтетические утверждения.

Иначе говоря, единственными эпистемически осмысленными являются утверждения, которые мы находим в формальных науках (логика, математика) и науках, опирающихся на опыт и ги-потетико-дедуктивный метод.

Такой — в упрощенной форме — являлась в межвоенный период основная позиция логического позитивизма, представленного Венским кружком [Краткое изложение основных идей логического позитивизма см. в кн.: АЛуег. Language, Truth and Logic. — London, 1936.].

Различие между эпистемически осмысленными и эпистемически бессмысленными утверждениями — между подлинным знанием и псевдознанием здесь определяется как различие между утверждениями, которые являются проверяемыми (верифицируемыми), и утверждениями, которые нельзя проверить. Это различие отождествляется с различием между наукой и псевдонаукой.

Подобно другим формам эмпирицизма, логический позитивизм выступает против гносеологического рационализма [Имеется в виду позиция рационализма в теории познания, исходящая из приоритета разума относительно опыта, а не сама концепция рациональности как логической размерности знания, опыта и деятельности. Иначе говоря, понятия «рационализм» и «рациональность» различаются. — С.К.], то есть против утверждений, претендующих на истинность, но в то же время не удовлетворяющих требованиям проверки с помощью наблюдения и гипотетико-дедуктивного метода. Так, теология и классическая метафизика (например, онтология) отвергаются в силу их эпистемической бессмысленности.

Как мы уже отмечали, такое опровержение является проблематичным, поскольку возникает вопрос, не попадает ли сам эмпирицистский тезис в ту категорию, которую он объявляет эпистемически бессмысленной. Можно ли эмпирически проверить сам этот тезис? Мы упоминали об этом возражении, основанном на самоприменимости, в связи с Декартом и Локком.

Согласно эмпирицистскому тезису, ценностные суждения — этические и эстетические утверждения — следовало бы объявить эпистемически бессмысленными. Но в этом случае их отклонение имеет иной характер, чем для теологических и метафизических утверждений. Можно сказать, что этические и эстетические утверждения эпистемически бессмысленны, но в противоположность теологическим и метафизическим они и не претендуют на познавательную значимость. Они выражают установки и оценки, которые не могут быть обоснованы в терминах «истина» и «ложь», но все же играют важную роль в нашей жизни. Можно напомнить читателю о точке зрения Юма на связь познания («разума») и эмоций («чувств»), высказанной им при обсуждении этики [См. R.Camap. Values and Practical Decisions. In The Philosophy of Rudolf Carnap. Ed.by P.Schlipp.The Library of Living Philosophers, vol.XLLaSalle/London, 1963.].

Венский кружок ни в коей мере не был индифферентным в отношении политических вопросов. В период между мировыми войнами его члены занимали четкую антифашистскую позицию. Одним из следствий эмпирицистского тезиса было опровержение фашизма в качестве научно бессмысленного. Таким образом, логические позитивисты могли позволить себе занять определенные политические и этические позиции. Но при этом важно отметить, что они не считали, что могли бы обосновать посредством рациональных аргументов свой выбор занятой ими нормативной позиции. В конечном счете, когда дело касается этических и политических вопросов, каждый должен полагаться на дорациональные (рrе-rational) решения. Каждый делает выбор, который в принципе не может быть рационально легитимизирован.

Независимо от того, предоставлял ли позитивизм, основываясь на эмпирицистском определении неосмысленного (научно непроверяемого), защиту от фашистского вздора, он все же не мог бы опровергнуть базисные фашистские нормы. Иначе говоря, позитивисты могли бы отклонить то, что являлось эмпирически непроверенным и непроверяемым в фашистских положениях (например, расовую теорию и идею о тысячелетнем Третьем рейхе). Однако позитивисты явно отрицали возможность проведения аргументированной дискуссии о базисных нормах и принципах. По их мнению, дискуссия в этой области не могла бы привести к убедительным выводам.

Это мнение возвращает нас к дебатам рационализма и эмпирицизма, к вопросу о том, можем ли мы с помощью разума обосновать наши первые принципы, будь они нормативными или познавательными. Неэмпирицистские школы, например феноменология, утверждают, что мы не можем полностью лишить разум способности разъяснять и обосновывать первые принципы, хотя такая деятельность и является проблематичной. Ведь если мы полностью отвергаем эту способность, трудно избежать ситуации, в которой, образно говоря, мы выбиваем опору из-под своих ног. Эмпирицистский тезис о эпистемической осмысленности только научных утверждений и вытекающее из него разделение познания и эмоций (понимаемых в качестве нерациональных) должны быть легитимированы с помощью рационального обсуждения. В противном случае, мы легко приходим к выводу о произвольности нашего решения в пользу этого тезиса [См., например, K-O.Apel. «Scientism or Transcendental Hermeneutics?» — In Towards a Transformation of Philosophy. — London, 1980. — P. 93 ff.].

gaz.wiki — gaz.wiki

Navigation

• Main page

Languages

• Deutsch
• Français
• Nederlands
• Русский
• Italiano
• Español
• Polski
• Português
• Norsk
• Suomen kieli
• Magyar
• Čeština
• Türkçe
• Dansk
• Română
• Svenska

Венский кружок, или Что не так с логическим позитивизмом?

Четверг. Старая венская кофейня. Небольшая группа людей оживленно дискутирует: они стремятся переосмыслить эмпиризм и доказать, что научное знание является единственным видом фактического знания, а метафизика не просто ложна, но когнитивно пуста и бессмысленна. «Кто же эти эрудиты и зачем им все это нужно?» – спросите вы. А мы ответим: описанная группа людей, в конечном итоге, стала известна как Венский кружок и оказалась ядром целого философского движения под названием «логический позитивизм».

Предлагаем вам совершить занимательное путешествие в прошлое и узнать, на чем основывалась идеология этого движения и почему многие критики считали его непрактичным и мертвым.

Цель создания и звездный состав Венского кружка

В 1924 году философ Мориц Шлик, математик Ханс Хан и социальный реформатор Отто Нейрат основали в Вене дискуссионный клуб, который впоследствии стал известен как Венский кружок. Его главной целью было развитие и распространение научного мировоззрения. Члены клуба пытались объединить вопросы естествознания и философии, чтобы создать новую научную теорию.

Венский кружок состоял в основном из физиков, математиков и философов, встречи которых были посвящены исследованию проблем логики, естествознания, языка и математики. Регулярно группа интеллектуалов обсуждала следующие вопросы:

• Как избежать традиционной двусмысленности и неясности философии?
• Как добиться максимально возможного сближения философии и науки?
• На чем основаны научные знания?
• Как можно объяснить эффективность математики?
• Какова роль логических утверждений?
• Полезны ли метафизические постулаты?

В состав Венского кружка входили настоящие корифеи:

• Математик Ханс Хан. Он получил множество наград за свои достижения, в том числе премию Рихарда Либена по математике в 1921 году. Состоял в Австрийской академии наук и был избран почетным членом Калькуттского математического общества. Интересный факт, что в последние годы жизни Хан потратил заметную часть своего свободного времени на парапсихологические исследования, что вызывало негодование друзей и почитателей его интеллекта [Menger K., 2006].
• Экономист и социолог Отто Нейрат. В соавторстве с художниками-графиками Нейрат разработал основанный на изображениях визуальный язык isotype, чтобы транслировать информацию о социальных и экономических явлениях в простой форме, доступной даже малограмотному населению. Нейрат стремился к тому, чтобы любой человек, независимо от его образования, мог понять сложность мира и его нюансы при помощи графической системы isotype. Этот визуальный язык был прорывом в области дизайна и позже получил название Международной системы образования типографских изображений.
• Философ-эмпирик Мориц Шлик. Шлик имел докторскую степень по физике и был первым, кто исследовал теорию относительности Альберта Эйнштейна с точки зрения философии. Его эссе было по достоинству оценено Эйнштейном, который назвал публикацию философа-эмпирика одной из лучших работ, когда-либо написанных по теории относительности [Schwarzschild B., 2005]. Шлик был твердо убежден, что прямое наблюдение – это единственный способ проверить фактическое знание.
• Математик Карл Менгер. Стоит отметить, что интересы Менгера не ограничивались лишь «царицей наук». Он увлекался экономикой, философией, а в студенческие годы даже брался за написание драмы об апокрифическом папе Иоанне, очень любил музыку и имел страсть к коллекционированию. Будучи преподавателем, он часто приглашал студентов к себе домой и устраивал для них экскурсию по коллекции декоративной плитки, которой были выложены стены его гостиной [Kass S., 1996].
• Логик Курт Гёдель. Известен своим доказательством «теоремы Гёделя о неполноте», которая гласит, что в любой системе аксиом есть утверждения, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть с помощью аксиом этой системы. Для подтверждения или опровержения необходимы дополнительные аксиомы. В 1951 году Гёдель получил премию Эйнштейна, в 1974 году – Национальную научную медаль США, являлся членом Лондонского королевского общества. В конце жизни Гёдель страдал от параноидальных мыслей о том, что его хотят отравить, и, отказавшись что-либо есть, по существу, умер от голода [Kreisel G., 1980].
• Философ Рудольф Карнап. Карнап считал, что большинство философских проблем возникает из-за неправильного использования языка, поэтому особенно интересовался построением логических систем, способных этого избежать. Его самая важная работа – книга «Логическое построение мира», написанная в 1928 году.
• Физик Филипп Франк. Франк работал над широким кругом математических тем, включая вариационное исчисление, ряды Фурье, волновую механику Шредингера и теорию относительности; имел множество публикаций по физике и философии. Он стремился достичь уравновешенного взгляда на человека и природу; физика давала ему не только надежные ответы на конкретные технические вопросы, но также проливала свет на важные проблемы, касающиеся природы, объема и достоверности человеческого знания [Holton G., Cohen R. S., 2008].

Около 20 интеллектуалов были постоянными членами Венского кружка, примерно 50 ученых находилось на периферии. В число авторитетов, оказавших влияние на дискуссионный клуб, входили физики Альберт Эйнштейн и Людвиг Больцман, ученые-философы Эрнст Мах и Анри Пуанкаре, а также математик Бертран Рассел. «Логико-философский трактат» одаренного философа Людвига Витгенштейна оказал серьезное влияние на дискуссии кружка, но сам Витгенштейн никогда не был активным участником этого философского объединения.

Венский кружок позиционировал себя в качестве междисциплинарной платформы, где могли принимать участие не только известные ученые, но также докторанты и студенты.

Логический позитивизм: утверждения, которые нельзя проверить эмпирически, бессмысленны

Изначально Венский кружок задумывался его организаторами, как дискуссионная группа, но в итоге превратился в организованное движение. Его участников объединяло неприятие абстракций метафизики, критика большинства традиционных философских тезисов и вера в то, что будущее философии заключается в служении науке. Венский кружок быстро стал оплотом логического позитивизма. Основные принципы этого философского движения состояли в следующем:

1. Отрицание метафизики и теологии. Логические позитивисты продвигали отказ от метафизических гипотез, как от чего-то, что находится за границами разумного. По их мнению, проблемы, которые пыталась решить метафизика, столь же бесполезны, сколь и неразрешимы, поскольку они не могут быть объектом эмпирической проверки, а любая попытка выйти за пределы научного познания мира обречена закончиться абсурдом.
2. Физикализм и единство наук. Концепция физикализма гласила: все в мире является физическим, т.е. состоит из материи, и любые процессы можно объяснить при помощи физики, являющейся руководящей моделью знания, на которую должны ориентироваться прочие дисциплины.
3. Тотальный эмпиризм. Представители Венского кружка были убеждены, что опыт – единственный судья научных теорий.

Иными словами, логические позитивисты считали, что истинны только утверждения, основанные на эмпирических данных, логике и математике. Такой подход был назван принципом проверяемости (верификации). Вот как его сформулировал британский философ Альфред Айер в книге «Язык, истина и логика», содержащей ключевые доктрины позитивистского движения:

«Мы говорим, что фраза является фактически значимой для любого человека тогда и только тогда, когда он знает, как проверить суждение, которое стремится выразить эта фраза, т.е. если он знает, какие наблюдения приведут его при определенных условиях к принятию фразы как истинной или отклонению ее как ложной». Далее Айер поясняет свое размышление:

«Простой и знакомый пример такого утверждения – «На дальней стороне Луны есть горы». Еще не изобретена ракета, которая позволила бы мне отправиться и посмотреть на дальнюю сторону Луны, поэтому я не могу решить этот вопрос путем реальных наблюдений. Но я знаю, какие наблюдения помогли бы мне это сделать. И поэтому я говорю, что это утверждение является значимым, поскольку его можно проверить в принципе, хоть и не на практике.

С другой стороны, такое метафизическое псевдоутверждение, как «Абсолют входит в эволюцию и прогресс, но сам не способен к ним» даже в принципе не поддается проверке. Ибо невозможно представить себе наблюдение, которое позволило бы определить, вступил ли Абсолют в эволюцию и прогресс или нет» [Ayer A. J., 1936].

Номинальный лидер Венского кружка Мориц Шлик выразил принцип проверяемости следующим образом: утверждение будет иметь смысл только в том случае, если возможно сформулировать условия для определения его истинности или ложности. Если какой-либо тезис не поддается проверке, его следует считать бессмысленным [Schlick M., 1932].

Поэтому принцип проверяемости отвергал метафизические утверждения традиционной философии, этики и религии как бессмысленные, ведь их истинность или ложность невозможно установить опытным путем. По мнению логических позитивистов, такие утверждения могут иметь значение в контексте влияния на чувства, убеждения или поведение людей, но не могут служить для передачи знаний.

Позитивисты также считали, что следует проводить различие между аналитическими и синтетическими утверждениями [Rudolf C., 1947]. Аналитические утверждения истинны на основании значений содержащихся в них слов и не требуют пояснений. Примеры: лед – это замороженная вода, все холостяки неженаты, стоматолог – врач. А вот истинность синтетических утверждений не может быть установлена исключительно на основе логики, она требует подтверждения или опровержения посредством наблюдения, опыта. Примеры таких утверждений: сейчас идет дождь, кресло красное, все стоматологи богаты.

С самого начала деятельности Венского кружка его концепции подвергались острой критике. Среди множества философов, выступавших против логического позитивизма, наиболее известными были Карл Раймунд Поппер, Уиллард Ван Орман Куайн и Томас Кун. Давайте рассмотрим, в чем состояли их критические замечания.

Критика логического позитивизма

Главным возражением против логического позитивизма Венского кружка было обвинение его популяризаторов в непоследовательности: фундаментальный принцип проверяемости, по сути, являлся утверждением, которое не поддается эмпирической проверке, а значит, нет никаких оснований полагать, что данная гипотеза верна. Если сам принцип нельзя проверить опытным путем, то это не что иное, как «самоубийство» логического позитивизма.

Ответ позитивистов на эту критику состоял в заверении, что принцип проверяемости является скорее метатеорией, чем теорией, и его не нужно проверять, поскольку он находится на более высоком уровне. Конечно, такое пояснение мало кого устраивало и больше походило на оправдание предвзятости.

Один из самых влиятельных философов науки 20 столетия Карл Поппер был не согласен с позитивистской точкой зрения, согласно которой науку можно свести к формальной, логической системе или методу. Он считал, что научная теория – это акт творчества, больше основанный на интуиции ученого, чем на ранее существовавших эмпирических данных, и добавлял: «История науки спекулятивна. Это чудесная история. Она заставляет тебя гордиться тем, что ты человек» [Horgan J., 2018].

По мнению Поппера, основная проблема принципа проверяемости, который пропагандировали позитивисты, заключалась в его неприменимости к универсальным утверждениям типа законов природы, поскольку их невозможно проверить путем наблюдения. Мы не видим, как гравитация проникает в комнату и опрокидывает объект, который медленно наклоняется. Мы лишь видим, что этот объект падает, как только достигает определенного критического состояния. Таким образом, если бы логические позитивисты были правы, это бы означало, что многие научные утверждения являются когнитивно бессмысленными.

Вместо принципа верификации Поппер предлагал использовать концепцию фальсификации, которая гласила, что обязательный критерий, по которому теория может считаться научной, – это ее опровержимость. Для Поппера опровержение было важнее доказательства (в отличие от логических позитивистов), он считал, что наука должна заниматься тем, чтобы опровергать теории посредством процесса фальсификации, поскольку чем сложнее это сделать, тем более «подходящей» может считаться теория.

Великий философ заявлял, что нет ничего, в чем можно быть уверенным на 100%, всегда есть шанс ошибиться. В своей книге «Предположения и опровержения» он писал: «В нашем бесконечном невежестве мы все равны» [Popper K. R., 1962]. Ученым остается лишь фальсифицировать текущие знания, чтобы разработать более точные и последовательные теории.

Другим хулителем фундаментальной концепции позитивизма был американский историк и философ науки Томас Кун. Он считал, что наука не может развиваться с помощью одного непроверенного принципа проверяемости, а единственный верный ее путь – это сдвиг парадигмы.

Всегда есть явления, которые не могут быть объяснены с точки зрения устоявшейся научной парадигмы или даже противоречат ей. Они часто игнорируются, но, накопившись, могут вызвать революцию, когда ученые отказываются от старой парадигмы в пользу новой.

Кун считал революцию деструктивным и творческим актом одновременно. При этом он утверждал, что нельзя просто отвергнуть прошлую парадигму как ложную: тот факт, что современная наука породила компьютеры и ядерную энергетику, не означает, будто она более верна в абсолютном смысле, чем физика Аристотеля. Кун вообще отрицал, что наука постоянно приближается к истине. Парадигмы не статичны или абсолютны, а динамичны и гибки, они продолжают меняться по мере изменения нашей культуры. Реальность, в конечном счете, непознаваема [Horgan J., 2012].

Еще один критический аргумент против логического позитивизма был выдвинут членом Национальной академии наук США Уиллардом Куайном в его эссе «Две догмы эмпиризма». Куайн утверждал, что не существует научного способа доказать различие между аналитическими и синтетическими утверждениями. Человек обладает сетью убеждений и все они вступают в контакт с миром посредством опыта, т.е. аналитические убеждения тоже подвержены фальсификации.

Например, чтобы подтвердить гипотезу «Трава зеленая», необходимо проанализировать все связанные с ней идеи. Если окажется, что трава не зеленая, нужно будет проверить одну из связанных гипотез, например, нет ли нарушений в работе глаз или действительно ли перед человеком трава. Т.е. даже аналитические убеждения могут быть пересмотрены, утверждал Куайн, а если они неверны по определению и подтверждаются опытом, то различия между аналитическим и синтетическим не существует. Для логических позитивистов такой вывод звучал фатально.

Друзья, если вы дочитали статью до этого места, значит, велика ваша тяга к знаниям и развитию! Это похвально. Мы хотим кратко рассказать вам о нашей онлайн-программе «Лучшие техники самообразования», которая сделает процесс обучения еще легче и интереснее. Пройдя ее, вы освоите не только техники активизации мышления и памяти, но и вспомогательные приемы (например, интерливинг), которые помогут усваивать новые знания комплексно и более эффективно. Если же вам мешает лень и прокрастинация, то наша программа тем более для вас, ведь после ее прохождения мотивировать и дисциплинировать себя станет намного проще.

Распад Венского кружка

В 1938 году немецкие войска во главе с Адольфом Гитлером вошли в Австрию и создали там нацистское правительство. Венский кружок с его призывами к преодолению метафизики посредством логического анализа и стремлением к демократизации науки быстро стал врагом новой власти.

Распад дискуссионного клуба начался еще до захвата власти нацистами, но сложные политические условия вынудили многих его членов, включая Отто Нейрата, Рудольфа Карнапа и Карла Менгера, бежать за границу. С 1931 года до начала Второй мировой войны 13 из 20 основных участников Венского кружка (преимущественно еврейского происхождения) эмигрировали по политическим, экономическим и культурным причинам, особенно из-за растущего расизма.

Один из лидеров позитивистов Мориц Шлик был застрелен его бывшим студентом Иоганном Нельбеком, который симпатизировал фашизму и несколько месяцев до убийства фанатично преследовал Шлика. По некоторым данным, Нельбек совершил убийство на почве ревности, хотя на суде он утверждал, что застрелил бывшего учителя, поскольку тот пропагандировал вероломную еврейскую философию.

Дискуссионный кружок так и не смог восстановить свои позиции в Вене после войны, однако он продолжал оказывать серьезное влияние на интеллектуальную и научную историю 20 века.

Идеология логического позитивизма строилась на нескольких довольно простых тезисах: различии аналитического и синтетического, принципе проверяемости, отрицании метафизики и сводимости всей науки к физике.

Ключевым недостатком позитивизма было его притязание на определенность. Как писал специалист в области социальных исследований Майкл Кротти: «Формулировать научное знание – это одно, утверждать, что научное знание совершенно объективно и что только научное знание достоверно и точно – это другое».

Когда наука пытается вырваться из господствующих доктрин (в случае с позитивистами – религиозных), но при этом отрицает такую область, как метафизика, она сталкивается с опасностью стать новой догмой. Логический позитивизм явно демонстрировал свою ограниченность, поэтому со временем был признан мертвой философией.

Друзья, изучайте философию, науку, а также альтернативные взгляды на мир. Познавайте новое, ведь это так интересно! И напоследок предлагаем пройти небольшой тест по теме статьи:

Логический позитивизм (Интернет-энциклопедия философии)

Логический позитивизм

(также известен как логический эмпиризм, логический неопозитивизм, неопозитивизм). Школа философии, возникшая в Австрии и Германии в 1920-е гг., в первую очередь занимается логическим анализом научного знания. Среди его членов были Мориц Шлик, основатель Венского кружка Рудольф. Карнап, ведущая фигура логического позитивизма, Ганс Райхенбах, основатель Берлинского кружка, Герберт Фейгл, Филипп Франк, Курт Греллинг, Ганс Хан, Карл Густав Хемпель, Виктор Крафт, Отто Нейрат, Фридрих Вайсманн.

Логические позитивисты отрицали разумность метафизики и традиционной философия; они утверждали, что многие философские проблемы действительно бессмысленны. В 1930-е гг. Эмигрировали крупнейшие представители логического позитивизма. в США, где они повлияли на американскую философию. До 1950-х гг. позитивизм был ведущей философией науки; сегодня его влияние сохраняется особенно в том, что касается философии, в том, что большое внимание уделяется анализу научной мысли и определенно полученным результатам технических исследований по формальной логике и теории вероятностей.

ОСНОВНЫЕ ФИЛОСОФСКИЕ НАПРАВЛЕНИЯ ЛОГИЧЕСКОГО ПОЗИТИВИЗМА.

Согласно логическому позитивизму, существует только два источника знания: логические рассуждения и эмпирический опыт. Первый аналитический a priori , а последний — синтетический a posteriori ; следовательно синтетический а априори не существует.

Фундаментальный тезис современного эмпиризма [т.е. логический позитивизм] состоит в отрицании возможности синтетического априорного знания.
(Х. Хан, О. Нейрат, Р. Карнап, Wissenschaftliche Weltauffassung. Der Wiener Kreis , 1929).

Логическое знание включает математику, которая сводится к формальной логике. Эмпирические знания включают физику, биологию, психологию и т. Д. Опыт единственный судья научных теорий; однако логические позитивисты осознавали, что научное знание не возникает исключительно из опыт: научные теории — это подлинные гипотезы, выходящие за рамки пределы конечного человеческого опыта.

Невозможно построить логически прочное здание. о проверках [проверка — это наблюдательное заявление о немедленных восприятие], поскольку они уже исчезли, когда начинается строительство. Если они были, относительно времени, в начале знания, затем они были бы бесполезны с логической точки зрения. Напротив, большая разница когда они в конце процесса: с их помощью проводится тест … С логической точки зрения от них ничего не зависит: они не являются предпосылками. но твердый конец.
(M. Schlick, ‘& Uumlber das Fundament der Erkenntnis’, in Эркеннтнис , 4, 1934 г.).

Утверждение имеет смысл тогда и только тогда, когда оно может быть доказано истинным или ложным, по крайней мере в принципе, посредством опыта — это утверждение называется принципом проверяемости [он же «критерий проверяемости» of meanng «] . Смысл утверждения — это его метод проверки; то есть мы знаем значение утверждения, если мы знать условия, при которых утверждение истинно или ложно.

Когда мы уверены, что смысл вопроса ясен? Очевидно тогда и только тогда, когда мы можем точно описать условия, в которых можно ответить да или, соответственно, условия, в которых нужно ответить отрицательно. Таким образом, смысл вопроса определяется только через спецификацию этих условий …
Определение обстоятельств, при которых утверждение является верным Совершенно эквивалентно определению его значения.
… утверждение имеет значение тогда и только тогда, когда оно истинно имеет поддающееся проверке различие.
(М. Шлик, «Позитивизм и реализм» в Erkenntnis , 3, 1932 г.).

Метафизические утверждения не поддаются эмпирической проверке и поэтому запрещены: они бессмысленны. Единственная роль философии — разъяснение смысла высказываний и их логической взаимосвязи. Не существует отдельного «философского знания» помимо аналитического. знания, предоставляемые формальными дисциплинами логики и математики и эмпирические знания, предоставляемые науками.

Философия — это деятельность, посредством которой смысл утверждения уточняются и определяются.
(М. Шлик, Die Wende der Philosophie в Erkenntnis , 1, 1930).

Научная теория — это аксиоматическая система, которая получает эмпирическую интерпретацию. посредством соответствующих утверждений, называемых правилами переписки, которые устанавливают корреляция между реальными объектами (или реальными процессами) и абстрактным концепции теории. Язык теории включает два вида термины: наблюдательный и теоретический.Утверждения теории делятся в двух группах: аналитическую и синтетическую. Термины наблюдения обозначают объекты или свойства, которые можно непосредственно наблюдать или измерить, в то время как теоретические термины обозначают объекты или свойства, которые мы не можем наблюдать или измерять, но мы можно только сделать вывод из прямых наблюдений. Аналитические утверждения априори и их истина основана на правилах языка; Напротив, синтетические утверждения зависят от опыта, и их истинность может быть признана только с помощью опыта.Это представление о структуре научные теории, пожалуй, самый прочный философский принцип логического позитивизма.
Его основные моменты:

различие между наблюдательными и теоретическими терминами

различие между синтетическими и аналитическими утверждениями

различие между теоретическими аксиомами и правилами соответствия

дедуктивный характер научных теорий

Эти четыре точки связаны между собой. Правила переписки дают теоретические термины имеют эмпирическое значение и являются аналитическими, в то время как теоретические аксиомы выражают наблюдательную часть теории и являются синтетическими. Теория должна быть дедуктивной системой; в противном случае формальное различие между различного рода предложения и термины невозможно.

Различие между наблюдательными и теоретическими терминами зависит от по критерию проверяемости значения . Заявление имеет смысл только если это поддается проверке; но в научных теориях есть много утверждений которые не поддаются проверке — например, утверждения, касающиеся квантовых частицы или релятивистские гравитационные поля.Эти заявления тоже «теоретический» для прямого теста; строго говоря, они бессмысленны.

Чтобы избежать таких последствий, можно было либо отрицать, что это были утверждения, или можно попытаться «свести» «теоретические термины» к «наблюдениям». термины ». Теоретические термины, относящиеся к абстрактному языку научная теория явно определима на ограниченном языке, чей термины описывают только то, что непосредственно наблюдаемо. Итак, различие между наблюдательными и теоретическими терминами.Но вскоре Карнап понял что теоретические термины не поддаются определению с помощью наблюдений. В первую время, он предложил частичную сводимость теоретических к наблюдательным термины («Проверяемость и значение», в Философия науки , 3, 1936 г. и 4, 1937 г.). Позже предполагалось, что все теоретические термины устранимы. из научной теории. Эта гипотеза подтверждается двумя результатами. формальной логики: теорема Крейга и утверждения Рамсея.

Теорема Крейга — бесспорный результат формальной логики.Согласно к этой теореме можно перевести научную теорию в чисто язык наблюдений без потери дедуктивной силы. Рэмси предложения, названные в честь английского философа Фрэнка Пламптона Рэмси (1903-1930), использовались Карнапом для разделения аксиом теории на два множества, скажем A и R. Набор R содержит только утверждения, содержащие чисто наблюдательные термины и выражают эмпирическую часть теории, «наблюдательную данные.»Набор A состоит из аналитических утверждений и определяет значение теоретических терминов. Учитывая типичную научную теорию T, содержащую как с точки зрения наблюдений, так и с теоретической точки зрения, таким образом, можно рационально реконструировать эту теорию как теорию Т *, не содержащую теоретических терминов, такие, что T и T * эквивалентны относительно всех наблюдательных утверждений это можно вывести из avxiom T *.

[Хотя анализ взаимосвязи между двумя видами терминов стал объектом многих логических и философских исследований, различие сам подвергся критике.Согласно Попперу, все научные концепции теоретически, поскольку каждое утверждение не только влечет за собой гипотезы, но и гипотетический, что не обязательно и всегда поддается опровержению. Куайн (‘Две догмы эмпиризма »в The Philosophical Review , 60, 1951) критиковал как наблюдательно-теоретическое, так и аналитико-синтетическое различие. Hempel («Дилемма теоретика» в г. Миннесота изучает философию наук , II, 1958) отметил, что теория Т * без теоретической термины, несмотря на эквивалентность (относительно языка наблюдения) к исходной теории T, бесполезен как T.Фактически, из индуктивного с точки зрения Т и Т * очень разные. Обычно исходная теория T предполагает определенные отношения между своими понятиями, тогда как в T * эти понятия запрещены. Открытие законов в T * практически невозможно, в то время как это естественное следствие в T. Более того, в то время как количество аксиом T обычно конечна, теорема Крейга не гарантирует нам существования теории Т * с конечным числом аксиом. Так что T * почти бесполезен.Таким образом, в науке необходимы теоретические термины.]

В Философские основы физики , 1966, Карнап предложил несколько иной подход к наблюдательно-теоретическому различию. Отправной точкой является разница между эмпирическим и теоретическим законы. Можно напрямую подтвердить (или опровергнуть) эмпирические данные. закон, в то время как теоретический закон можно проверить только с помощью эмпирических законов это среди его последствий. Более того, эмпирический закон объясняет факты, в то время как теоретический закон объясняет эмпирические законы. Таким образом, есть три уровни:

а) Эмпирические факты: они выражены по прямым «отчетам о наблюдениях»
б) Эмпирические законы: простые обобщения, которые мы можем непосредственно подтвердить наблюдением. Они объясняют факты и используются для предсказывать эмпирические факты, выводя утверждения наблюдений из законов и формулировки начальных условий ..
c) Теоретические законы: общие принципы, которые мы можем использовать объяснять эмпирические законы: все законы, выводя эмпирические законы из таких теоретические положения.

Эмпирические законы включают только термины наблюдения, в то время как теоретические термины происходят в теоретических законах.

Различие между аналитическим и синтетическим заявления — еще одно следствие принципа проверяемости, и это связано как с теоретико-наблюдательными, так и с аксиомами-правилами соответствие различие. Согласно принципу проверяемости, предполагаемый синтетический априори утверждение не имеет смысла; таким образом, есть только два вида утверждений: синтетические апостериорные и аналитический априори.Какова роль аналитических предложений в научном теория? Допускаются только две возможности: аналитическое утверждение — это логико-математическая теорема (поэтому она не имеет эмпирического значения) или это соглашение, определяющее значение теоретических терминов.

В логическом позитивизме есть явное допущение. анализ науки: теория — дедуктивная система. Это означает что прагматические аспекты не рассматриваются. Более того, неопозитивизм был не интересовался реальным процессом открытия, но был обеспокоен с рациональной реконструкцией научного знания, то есть он имел дело с логическими (формальными) отношениями между операторами в данной теории.

Согласно логическому позитивизму, нет любой метод открытия гипотезы до ее проверки путем вывода эмпирических последствия, и поэтому ученый может предложить любую гипотезу, которую он предпочитает; только логические отношения между гипотезой и данной эмпирической доказательства актуальны. Но с этой концепцией были некоторые проблемы науки. Прежде всего, связь между эмпирическим опытом и теоретические принципы не являются дедуктивными: наблюдательные утверждения не подразумевают теоретических аксиом.Карнап утверждает, что это отношение объяснимо. с помощью индуктивной логики.

Последующая история логического позитивизма:

Распространение логического позитивизма в США пришло на начало 1930-х гг. В 1929 и 1932 годах Шлик был приглашенным профессором в Стэнфорде, в то время как Фейгл эмигрировал в США в 1930 году, где он стал лектором (1931) и профессор (1933) в Университете Айовы, а затем в университете Миннесоты (1940).В 1932 году Американская философская ассоциация организовала дискуссия о философии логического позитивизма. В те же годы несколько статей о логическом позитивизме было опубликовано в американском философском журналы. В 1936 году Шлик был убит нацистским студентом в университете. Вены. Между 1936 и 1940 годами несколько немецких и австрийских философов эмигрировал в США: Карнап переехал в 1936 году в Чикагский университет в Райхенбахе. в 1938 году поступил в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, Фрэнк в 1938 году (стал профессором Гарвардского университета. в 1939 г.), Хемпель в 1939 г. (Городской колледж Нью-Йорка и в 1940 г. Куинс-колледж).Логические позитивисты нашли в США благоприятную почву. Они установили прочные отношения с американским прагматизмом; особенно Чарльз Моррис участвовал в нескольких проектах неопозитивистов. Одним из них был International. Энциклопедия объединенной науки , в первую очередь продвигаемая Neurath. Несмотря на то что первоначальный проект так и не был реализован полностью, многие работы действительно были опубликованы.

Английский философ Альфред Жюль Айер (1910–1989) сыграл важную роль. роль в распространении логического позитивизма.Его работа Язык, истина и логика , 1936 г. добился немедленного успеха. В этой книге Айер полностью согласился как принцип проверяемости, так и различие между аналитическим и синтетические высказывания; поэтому он утверждал, что метафизические предложения бессмысленно. Прямое влияние оказали Вайсман и Нейрат, которые эмигрировал в Англию в 1937 и 1940 годах соответственно.

Логический эмпиризм (Стэнфордская энциклопедия философии)

Термин «логический эмпиризм» не очень точен. границ и тем более того, что отличает его от «логического позитивизм’.Поэтому составить карту сложно. «Логический эмпиризм» здесь включает три группы: (1) Венский кружок, в широком смысле включающий тем, кто был частью различных частных дискуссионных групп, особенно что вокруг Морица Шлика, а также членов более широкой публики Общество Эрнста Маха (Verein Ernst Mach), (2) меньшее, но, возможно, более влиятельное Берлинское общество эмпирической философии (позднее называвшееся Берлинское общество научной философии) и (3) те под влиянием или которые взаимодействовали с членами первых двух групп и разделял с ними интеллектуальное родство.Помимо Вена и Берлин были важными центрами движения в Англия, Франция, Скандинавия, несколько университетов США и даже Китай. Эта характеристика включает мыслителей, которые не соглашались с доктринами поддерживаются членами исходных групп и даже теми, кто определил себя в оппозиции к движению. Это приводит к расплывчатому границы, но достаточно определить движение, в котором ряд способных философов сознательно участвовали и отличать логический эмпиризм от других движений.

Однако он не отличает логический эмпиризм от логического. позитивизм, и сомнительно, что такая принципиальная граница может быть проводится по доктринальным или социологическим линиям (Uebel 2013). Обычно, когда проводятся различия, «логический эмпиризм» более широкий термин. Члены Берлинской группы никогда не использовали термин «Позитивизм» в отношении самих себя, но использовали его в отношении некоторые неназванные венцы, подчеркивая свои отличия от последний. В любом случае эти отличия, пусть и реальные, были меньше, чем различия внутри Венского круга, с одной стороны, или с другой — в рамках Берлинской группы.«Позитивист» — это термин, обычно применяемый противниками различных доктрины. Его использовали некоторые венские логические эмпирики о себе, но обычно с осторожностью и подчеркивая различия между их собственными взглядами и взглядами 19, ^-е, века, позитивисты. Тот философ, который без колебаний назвал бы себя (бывшим) логичным позитивистом был А.Дж. Айер.

Другой способ обозначить границы логического эмпиризма — перечислить конкретных философов, которые были центральной или периферийной частью Это.Сюда входили многие из самых важных философов середина ХХ века. Ханс Хан, Мориц Шлик, Рудольф Карнап и Отто Нейрат были лидерами Венской Circle и Курт Гёдель регулярно посещали его встречи. В список его участников, посетителей и собеседников ошеломляет, в том числе А.Дж. Айер, Герберт Фейгл, Филипп Франк, Ганс Хан, Карл Хемпель, Карл Менгер, Рихард фон Мизес, Эрнест Нагель, Карл Поппер, В.В. Куайн, Фрэнк Рамзи, Ганс Райхенбах, Альфред Тарский, Фридрих Вайсманн, Людвиг Витгенштейн и многие другие.Не все они признали бы себя частью логического эмпирического движения, Конечно, но можно утверждать, что все этому способствовали. В Берлинское общество эмпирической (или научной) философии, как указывалось, было меньше, но, возможно, более влиятельный. Под руководством Ганса Райхенбаха оно включая Курта Греллинга, Вальтера Дубислава, Курта Левина, Рихард фон Мизес, Пауль Оппенгейм и другие. Хемпель получил докторскую степень в Берлине, работая с Райхенбахом, пока последний не был вынужден уехать в 1933 году. Хемпель также побывал в Вене и Праге.Конечно, среди первых сотрудников берлинской Обществом был Альберт Эйнштейн, который тоже был в Берлине до 1933.

В Варшаве была также важная группа логиков, из которых Альфред Тарский — самый известный. Тарский много общался с логическими эмпириками в Вене, Берлине и США, но это разумнее отнести польских логиков к группе союзников. вместо того, чтобы включать их в движение логических эмпириков.

Из-за катастрофических потрясений Европы 1930-х гг. основной фокус логического эмпиризма переместился из Центральной Европы в Америка к концу того десятилетия. Erkenntnis , основной журнал движения, который редактировали Райхенбах и Карнап, прекратил публикацию к 1940 году. В 1930 году Фейгл переехал в США, и Карнап переехал в Чикаго в 1936 году. Хемпель приехал в Чикаго. и Менгера в Нотр-Дам в 1937 году. массовый исход в Америку из Центральной Европы. Райхенбах прибыл в США в 1938 году после пяти лет в Турции. В том же 1938 году эмигрировали Густав Бергманн и Филипп Франк. Эдгар Зилсель приехал в 1939 году. Альфред Тарский был с визитом в U.С. когда в Польшу вторглись в 1939 году, и он остался. И к 1940 году Ричард фон Мизес тоже был в Америке.

В США к этим ссыльным присоединились американцы Нельсон. Гудман, Чарльз Моррис, W.V. Куайн, Эрнест Нагель, а после войны Студенты Райхенбаха из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Хилари Патнэм и Уэсли Лосось. Адольфа Грюнбаума также можно четко рассматривать в линия Рейхенбаха. А Уилфрид Селларс в раннем лет, близкий соратник Фейгла. Американское воплощение движение логических эмпириков в целом имело хорошие отношения с американские прагматики не только потому, что многие из логичных эмпирики имели сильный прагматический компонент в своей философии, но также потому, что прагматики и логические эмпирики разделяли общие забота об эмпирической методологии на службе социальных реформа.Институционально движение было представлено в большинстве основные американские университеты, а также такие журналы, как Philosophy of Science (с Карнапом и Фейглом в редколлегии и Райхенбах и Шлик в Консультативном совете) и Philosophical Исследования (основанные и долгие годы редактировавшиеся Фейглом и Селларсом) предоставили широкое распространение своим публикациям. В дополнение Межнаучная дискуссионная группа была основана Филиппом Франком в Гарвард. Это превратилось в Институт единства науки, некоторые называют его Венским кружком в изгнании.Тем временем в Чикаго Энциклопедия объединенной науки была создана с Нейрат, Карнап и Моррис в качестве редакторов.

Но даже с конца 30-х годов движение почти не ограничивалось Америка. Айер остался в Англии. Витгенштейн вернулся в Кембриджа в 1929 году, но с регулярными визитами в Вену, в том числе на котором он обсуждал вопросы, связанные с сильной версией верификационизм с Шликом и Вайсманном. Поппер сбежал в Нью Зеландия в 1937 году, а в 1946 году перешел в Лондонскую школу Экономика.Нейрат бежал из Вены в Гаагу, а затем снова в 1940 году в Англию, где он оставался до своей смерти в 1945 году. Фридрих Вайсманн уехал в Англию в 1937 году. В 1939 году Роуз Рэнд, менее известный член Венского кружка бежал в Англию, а затем в 1954 г. эмигрировал еще раз в США. единомышленники в Скандинавии (например, Йорген Йоргенсен, Эйно Кайла и Арне Несс) и так далеко, как Аргентина (Х.А.Линдеманн) и Китай (Ча Хунг).

Невозможно сказать, когда логический эмпиризм перестал быть достаточно сплоченным, чтобы его можно было идентифицировать как продолжающийся движение.Конечно, к 1960 году многие философы, в том числе многие которые ранее явно были частью движения, определяли себя в противовес тому, что они считали логичным эмпиризм. А некоторые участники просто передумали или преследовали разные проекты. Логический эмпиризм, вероятно, никогда не командовал согласие большинства философов Европы или Америки, и к 1970 году движение явно прекратилось, хотя с длительное влияние, независимо от того, признается оно или нет. В 80-е годы был возрождение исторического интереса к логическому эмпиризму.Что исторический интерес продолжает устранять многие карикатуры и неправильные представления о логических эмпириках. Среди основных Результатом этой работы является признание огромного разнообразия и тонкость взглядов, представленных в движении, и тот факт, что многие из аргументов, позже выдвинутых критиками логического эмпиризма была впервые предложена самими логическими эмпириками.

Учитывая упор на науку и ее технический аппарат, социальные обновление, ясность и рациональность убеждений, функциональность и выше все осязаемое чувство заниматься философией по-новому, что важно, логический эмпиризм разумно связывать с другими формами Европейский модернизм 1920-1930-х гг., Например, Neue Sachlichkeit in искусство и Баухаус в архитектуре и дизайне, а с середины века модернизма, а также с политическим либерализмом, от Нового курса до Великое общество в Соединенных Штатах.Там были узнаваемые модернистские разработки в различных областях, в том числе философия на протяжении веков.

При таком большом и сложном движении, как логический эмпиризм, очень многие факторы повлияли на возникновение вопросов, которые он хотел бы решить, заставив их кажутся срочными и заставляют думать, что интеллектуальные ресурсы необходимо было бы ответить на эти вопросы были либо под рукой, либо могли быть развитый.

Одним из долгосрочных процессов, имевших серьезные последствия, был устойчивый отход различных наук от философии к формированию автономных дисциплины.К началу ХХ века математики физика, химия, биология и общественные науки были изучены профессионально и независимо от философии. И психология просто отделялся от философии. Да, были эрудиты, которые могли и занимались наукой и философия профессионально. Тем не менее, они были все более редкими. ученые-единомышленники время от времени философски-кажущиеся заявления. Но они сделали это извне поле. Эта модель неуклонных уходов подняла давление вопрос: что еще осталось? Когда-то математика и все эмпирические науки остались, что осталось философии?

Природа философии всегда была болезненным философским вопросом, но теперь это было особенно настойчиво.Конечно, не было домена эмпирические факты, которые философия могла бы назвать своими собственными. Все это реально имущество было разделено. Один ответ доступен на время, когда процветал логический эмпиризм, было то, что подлинно философский остаток после ухода наук как-то глубже эмпирических наук и разбирается в вопросах, возможно культурные, которые более глубоки и важны, чем все, что эмпирическая наука даже может обратиться. Это либо потому, что на у этой философии концепции есть способ доступа или «Свидетельство» того, что эмпирические науки не могут и не могут имеют, или потому что сама идея верности доказательств и скрупулезности аргумент как-то невнимателен.

Эмпирики-логики сочли этот ответ непривлекательным. Действительно, это концепция философии — это именно то, что Карнап подразумевает под ‘метафизика’. (Как следствие, то, что Карнап имел в виду под это слово отличается от того, что в конце двадцатого и начале двадцать первого Философы столетия обычно имеют в виду, описывая свои собственные работы как аналитической метафизики.) Логические эмпирики стремились постичь своего предприятия как научного и заниматься только философией постольку, поскольку это было еще и научным.Эта наука не должна быть эмпирически и не обязательно включать все традиционное философия, которая не была включена в независимые науки. Решение быть научным вряд ли может стать концом история. Это требует более качественных и подробных ответов на вопросы о том, что такое научные методы, как математические (и другие явно неэмпирические науки) соответствуют эмпирические, а точнее, в чем заключалась роль философии.

А вторая серия разработок, которая вызвала вопросы для логического эмпиризмом должны были заняться разработки в самих науках, особенно рост неевклидовой геометрии в математике и создание теории относительности в физике.Это поставило серьезный вызов тому, что в противном случае было бы привлекательным научным философия, а именно некая версия кантианства. Кант имел признал, что лучшее из современной науки часто было математическим в характер и потрудился объединить как геометрию, так и арифметику в нашу эмпирическую картину мира. Он считал, что мы не мог представить мир иначе как в виде евклидовой структуры и, следовательно, Евклидова геометрия была априори постоянной чертой любого будущего физика. Демонстрация того, что неевклидово чистое геометрические структуры были такими же последовательными, как и евклидовы, и что пространства действительно можно представить как неевклидовы многообразия. половина проблемы.Другая половина пришла, когда Эйнштейн утверждал убедительно, что физическое пространство лучше всего описать как неевклидово многообразие непостоянной кривизны. Очевидно евклидова геометрия не может быть гарантирована будущая физика. Современные математические логика также представляла проблему для других кантовских утверждений, но не в такой же мучительный способ.

Многие логические эмпирики начинали как неокантианцы: Рейхенбах, Карнап, Шлик и даже Хемпель (пока он не учился у Райхенбаха, который к тому времени пересмотрел свою точку зрения).Трудности с геометрия и теория относительности, конечно, не опровергают все формы неокантианство, но, тем не менее, трудности вполне реальны. В необходимо понять, как математику можно интегрировать в то, что иначе это эмпирическое предприятие, то есть физика, химия, биология, и т. д. Решение этой проблемы должно было стать важной частью логической эмпирическая программа.

Основы логического эмпиризма, описанные до сих пор, были ограничены в академический мир, но события за пределами этой области сформировали движение тоже.Первая мировая война стала катастрофой для Центральная Европа, за которой последовали экономические потрясения в 20-х гг. и политические потрясения 30-х гг. Трудно преувеличить Эти изменения. Монархии, которые стояли веками исчезли в одночасье, и их империи распались. Этот уровень политических потрясений не наблюдалось со времен Французской революции, и этот более ранний переворот был сравнительно ограниченным. Культурный изменения были столь же глубокими, и они нашли отражение в радикальных увлечения такими видами искусства, как живопись, музыка и архитектура, а также еще более важно в новых образах жизни.

Логические эмпирики были не просто сторонними наблюдателями. Они или по крайней мере, основные лидеры движения были политически и культурно вовлечен. Что еще более важно, это участие было сопровождались убеждением, что их культура неспособна к необходимых реформ и обновления, потому что люди были фактически порабощены ненаучный, метафизический образ мышления. Такие способы образ мышления может быть проиллюстрирован теологией, расовой ненавистью день, в концепциях собственности и в традиционных представлениях о «Правильные» роли мужчин и женщин в обществе.Итак, чтобы сформулировать «научную концепцию мира» и защитить ее против метафизики было не просто выразить академическую позицию в узкий смысл. Это тоже был политический акт; это должно было ударить удар для освобождения ума. Сформулировать научные методы и научная концепция философии были существенными первый шаг в реформировании общества и освобождении человечество (Carnap 1958/2017, Creath 2009, Uebel 2012.

Если все это звучит как что-то из 18 ^-го века Просвещение, аналогия не ускользнула от логических эмпириков. самих себя.Андре Карус утверждал, что это именно то, что имел в виду Карнап под «объяснением» (Carus 2007). Нейрат часто проводил параллели между логическими антиметафизическая программа эмпириков и более ранние Просветительские амбиции. Конечно, Кант восстал против метафизика своего времени, а антиметафизическая традиция осталась сильна в научном сообществе в 19 ^-м век.

До сих пор речь не шла о том, чтобы спросить, придерживались ли логические эмпирики прямо в любом из этого.Этот вопрос возникнет позже. Пока что проблема заключалась только в том, чтобы увидеть мотивы, которые логически эмпирики имели — и с их точки зрения — для обращаться к определенным вопросам и думать, что ответы на них вопросы были срочно нужны. Однако ничто из этого не говорит о том, почему логические эмпирики думали, что у них есть или могут быть средства для ответа эти вопросы. К этому мы теперь переходим.

Со времен Ньютона наиболее парадигматическими примерами эмпирической науки были те утверждения, обычно количественные, которые были правильно выведены от или надлежащим образом подтверждено опытом.Говоря очень неофициально, это те, в которые у нас есть веские основания полагать или по крайней мере, лучшая причина верить, чем доступные альтернативы. Проблема, конечно же, в том, чтобы указать форму правильные выводы, форма соответствующего подтверждающего отношения, и / или структура уважительных причин. Задача непростая, но логика в достаточно широком смысле кажется правильным инструментом. Еще говоря неформально, логика, кажется, дает нам структуру (хорошего) рассуждения. Конечно, есть и другие концепции логики, но это стандартный и довольно хорошо описывает, что движение нужный.

Если логика была тем инструментом, который был нужен, она была недавно готова для услуга. Прогресс современной математической логики из Больцано через Рассела и дальше было поистине впечатляющим. Возможно, это теперь мог выразить все части классической математики. Кроме исчисление предикатов первого порядка потребуется либо теория множеств, либо логика более высокого порядка, но это тоже были недавние разработки. Логика, как и эмпирические науки, была прогрессивной и могла быть к нему совместно обратились более одного исследователя.В Наши знания внешнего мира (1914) Рассел даже позиционировал логику как локус научного метода в философия. Неудивительно, что те, кто смотрели что-то научное в том, что осталось от философии, обратилось к логика. Бесконтентная логическая теория Витгенштейна в Tractatus (1921/1922) дразняще наводил на мысль о том, как математику можно интегрировать в общую эмпирическую теорию Мир. Витгенштейн также выразил радикальный верификационизм в начале 1930-х годов в его беседах с Шликом, Вайсманном и другими члены Венского кружка.Многие логические эмпирики в Очередь мог видеть в какой-то версии этого верификации идеальный инструмент чтобы осуществить свою антиметафизическую программу. Там Естественно, многое еще предстоит сделать, но даже с Результаты Гёделя можно было ожидать еще более впечатляющих можно было добиться успехов в логике. Действительно, многое было сделано даже если безупречный отчет о научных рассуждениях неуловимый. Совершенство недостижимо во всех науках, но это нет повода для отчаяния.

Движение логических эмпириков — это сумма переплетенных траектории его членов, поэтому одним из способов описания этого движения является проследить эти различные траектории.Сделать это подробно для всех тем, кто был вовлечен, потребовалось бы больше времени, чем продлилось движение. Это было бы неуместно для одной записи в энциклопедии, особенно тот, в котором появятся записи для многих участников независимо. Эскизы-эскизы работ некоторых Репрезентативные цифры ниже показывают широту охвата и международный характер движения. Хотя список длинный, он охватывает только небольшая часть вовлеченных и не учитывает многие важные мыслители.

А.Дж. Айер (1910–1989)

Английский философ в традициях британского эмпиризма Айер посетил Венский кружок в 1932–33. Его книга Язык, Правда и логика (1936) был бестселлером после Второй мировой войны и представляет логический позитивизм для многих носителей английского языка

Рудольф Карнап (1891–1970)

Немецкий по происхождению, преподавал в Вене, Праге, Чикаго и Лос-Анджелесе. Анхелес. Он был одним из лидеров Венского кружка и логиков. эмпиризм, особенно тех внутри движения, чьи формулировки были более либеральными, т.е.г., по критерию проверка. Защищал логико-методологический плюрализм. и работал над развитием эпистемологического подхода к вероятности.

Вальтер Дубислав (1895–1937)

Дубислав, немецкий логик и философ науки, был одним из основатели вместе с Райхенбахом и Греллингом Берлинского общества Эмпирическая (позже научная) философия.

Герберт Фейгл (1902–1988)

Фейгл родился на территории современной Чехии и учился в Вене в Шлик и Хан.Он эмигрировал в США раньше других. логические эмпирики поступили бы так. Он преподавал в университетах Айова и Миннесота и основали Philosophical Studies , с Уилфридом Селларсом и Миннесотским центром философии Наука. Он наиболее известен своей работой над разумом и телом. проблема.

Филипп Франк (1884–1966)

Венский физик и философ науки преподавал в Вене, Прага и Гарвард. Он был частью дискуссионной группы с Ханом, Нейрат и другие, предшествовавшие Венскому кружку.В Гарварде он основал Межнаучную дискуссионную группу, которая превратилась в Институт единства наук. Он также был одним из основатели Бостонского коллоквиума по философии науки.

Курт Гёдель (1906–1978)

Гёдель родился на территории современной Словакии и получил докторскую степень. Хан в Вене, также учится у Карнапа и Шлика. Он также регулярно посещал собрания Венского кружка и преподавал в Вене. В большую часть своей карьеры он провел в Институте перспективных исследований при Принстон.Он наиболее известен своей впечатляющей незавершенностью. теоремы и его платоническая ориентация на математику. Хотя участник движения логических эмпириков во время Венской лет, Гёдель считал, что подход Карнапа к математике может быть опровергнутым. Предполагаемое доказательство (Gödel 1995) не было опубликовано в Время жизни Гёделя остается спорным.

Курт Греллинг (1886–1942)

Греллинг родился в Берлине, получил докторскую степень в Геттингене. при Гильберте. Вместе с Леонардом Нельсоном он разработал знаменитую семантическую парадокс, который носит их имена.Он был одним из основателей Берлинское общество эмпирической (позже научной) философии. Греллинг умер во время Холокоста из-за бюрократических и политических соображений. причины, по которым до него дошли и новости об академическом назначении в США поздно.

Адольф Грюнбаум (1923–)

Грюнбаум подростком переехал из Германии, учился под руководством Хемпеля в Йельском университете и провел большую часть своей карьеры в Университет Питтсбурга, где он основал Центр философии Наука. Основными темами его работ были философия пространство и время, рациональность и психоанализ.

Ганс Хан (1879–1934)

Хан, выдающийся математик, защитил докторскую родился в Вене в 1902 году и начал преподавать в 1905 году. часть группы с Фрэнком, Нейратом и другими, которые обсуждали логические и методологические вопросы до Первой мировой войны. Черновиц (сейчас в Украине) и Бонн ему предоставили кафедру в математики в Вене в 1921 году. Он сыграл важную роль в обеспечении Шлика в 1922 году, поэтому Франк называл его «настоящим основатель Венского кружка »(Stadler 1997/2001, 642).Его самым известным учеником был Гёдель.

Олаф Хелмер (1910–2011)

Хельмер получил докторскую степень в своем родном Берлине при Райхенбахе и вторая докторская степень под руководством Сьюзен Стеббинг в Лондоне. Он сотрудничал с другими логически мыслящими философами. Действительно, команда Хемпель, Хельмер и Оппенгейм стали известны как «H ₂ O». Большую часть своей карьеры он провел в Rand Corporation.

Карл Г. Хемпель (1905–1997)

Хемпель родился к северу от Берлина и учился в Геттингене и Берлин.Большая часть его докторской работы была завершена при Райхенбахе. когда последний был вынужден покинуть Германию. Хемпель преподавал в количество американских университетов, наиболее известными из которых являются Принстон и Университет Питтсбурга. Он был врачом, отцом многих выдающиеся философы науки, и его работа была сосредоточена на подтверждение, объяснение и формирование концепции.

Ричард Джеффри (1926–2002)

Этот американский логик и философ науки получил степень магистра Карнап (с которым он позже сотрудничал) и доктор философии с Хемпелем (с которого он долгие годы был коллегой и близким другом по Принстон).Он разработал условное обозначение Джеффри (см. Ниже) и защищал вероятности.

Курт Левин (1890–1947)

Левин родился на территории современной Польши и получил докторскую степень в Берлине. 1916. Он читал там лекции по философии и психологии до тех пор, пока 1933 г., когда он эмигрировал в США через Англию. После этого он преподавал в ряде американских университетов, включая Корнелл, штат Айова, Массачусетский технологический институт и герцог. Присваивается основоположникам современной социальной психологии, он заложил основы того, что сейчас называется тренировкой чувствительности, поскольку способ борьбы с религиозными и расовыми предрассудками.

Рихард фон Мизес (1883–1953)

Рихард фон Мизес родился на территории современной Украины. экономический и политический теоретик Людвиг фон Мизес. Ричард был эрудит, который занимался такими разнообразными областями, как математика, аэродинамика, философия и поэзия Рильке. Он закончил его докторская степень в Вене. Он одновременно работал в Берлине, где он был одним из разработчиков частотной теории вероятности вместе с Райхенбахом, и в Вене, где он участвовал в различных дискуссионных группах, составлявших Венский Круг.В конце концов пришлось бежать сначала в Турцию, и в конечном итоге в Массачусетском технологическом институте и Гарварде.

Чарльз В. Моррис (1901–1979)

Моррис был американским прагматиком и философом языка. Чикагский университет, когда туда приехал Карнап. Эти двое вместе с Нейратом до самой смерти последнего были главными редакторами Энциклопедия объединенной науки . После ухода Карнапа Чикаго, Моррис перешел в Университет Флориды.

Отто Нейрат (1882–1945)

Австрийский философ науки и социолог степень доктора политических наук в Берлине.Член Первой Венский кружок и лидер «левого» крыла Вены. Круг, он также был политически активен. Он был значительным директор музея, и в рамках этого разработала картину ИЗОТИП язык. Его главными философскими темами были физикализм, антиметафизика и единство науки. Он был Главный редактор Энциклопедии объединенной науки до его смерть. В конце концов он сбежал в Нидерланды, а оттуда в Англия.

Пол Оппенгейм (1885–1977)

Успешный промышленник и наследник значительного состояния, Оппенгейм получил образование в своей родной Германии по химии и химии. философия.Он был близким другом Эйнштейна и помогал инициировать Берлинское общество эмпирической философии. Оппенгейм сотрудничал со многими выдающимися логиками и философами науки как в Европе, так и в США. Он также помог многим сбежать от нацистов. угнетению, и продолжал помогать разными способами даже после того, как поселился в Принстоне в 1939 году.

Карл Поппер (1902–1994)

Поппер родился в Вене и получил там докторскую степень. участвовал в дискуссиях с членами Венского кружка.Его основной философский труд, Логика научных открытий (1935/1959), появилась в серии под редакцией Шлика и П. Франка. Однако он не посещал регулярно собрания Венского кружка и вообще считал себя аутсайдером. Позже он утверждал, что «убили» логический позитивизм. Из Австрии Поппер сбежал в Новую Зеландию и, в конце концов, поступил в Лондонскую школу Экономика, где он был посвящен в рыцари за свои политические труды.

Хилари Патнэм (1926–2016)

Американский философ науки, математики, разума и языка получил докторскую степень под руководством Райхенбаха в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе и впоследствии преподавал в Принстоне, Массачусетском технологическом институте и Гарварде.Первоначально он был метафизическим реалист, но затем решительно выступил против этого. Он продолжил прагматической традиции и был политически активным, особенно в 1960-е и 70-е годы.

W.V.O. Куайн (1908–2000)

Куайн родился в США, получил докторскую степень и провел всю свою карьеру. в Гарварде. В 1932–33 посетил Венский кружок, а затем Карнап и Варшава. По его словам, следующие шесть лет он был ученик Карнапа, и даже после того, как они начали расходиться во мнениях, Карнап установил повестку дня.В конце концов они столкнулись из-за аналитичности, модальность и интенсиональные контексты в целом. Много общего точки зрения с Нейратом очевидны, особенно в вопросах холизма, недетерминированность и натурализм в эпистемологии.

Ганс Райхенбах (1891–1953)

Райхенбах родился в Гамбурге и, погрузившись в математики, физики и философии, защитил докторскую диссертацию в Эрлангене, Германия. Он был основателем и руководителем Берлинского общества. для эмпирической (позже научной) философии.В 1933 г. он был вынужден покинуть Берлин. Он уехал в Турцию, а затем в 1938 г. UCLA. Среди его многочисленных учеников были Хемпель, Патнэм и У. Сэлмон, и поэтому почти вся философия науки в США может проследить ее академическая родословная к Райхенбаху. Хотя интересуется социальными и Образовательная реформа, он работал преимущественно в области философии физики. Он разработал и защитил частотную теорию вероятностей и подчеркнули как научный реализм, так и важность причинности и причинные законы.

Уэсли Сэлмон (1925–2001)

Салмон родился в Детройте и после первоначального интереса к богословия, защитил докторскую диссертацию при Райхенбахе в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе.Он преподавал в ряд университетов, включая Браун, Индиана, Аризона и Питтсбург. Его интересы были сосредоточены на причинности и объяснении, и его модель статистической релевантности объяснения можно рассматривать как обращаясь и в значительной мере решая проблему единого случай в частотных теориях вероятности.

Мориц Шлик (1882–1936)

Шлик родился в Берлине и в итоге получил там докторскую степень. математическая физика под руководством Макса Планка. Он преподавал в ряде Немецкие университеты до него, по наущению Ганса Хана, позвонили на кафедру философии индуктивных наук в Вена, кресло, которое ранее занимали Больцман и Мах.Шлик был одним из первых философов, написавших о Теория относительности Эйнштейна. Он был близок к Витгенштейну и один из проводников для строгих верификационизм. Его работы варьируются от пространства и времени до общих эпистемология и этика. В 1936 году он был убит на ступеньках. университета невменяемым студентом.

Уилфрид Селларс (1912–1989)

Уилфрид Селларс был сыном известного философа Роя Вуда. Селларс. Уилфрид до этого учился в Буффало, Оксфорде и Гарварде. преподает в Айове, Миннесоте, Йеле и Питтсбурге.Он был близок соратник и соавтор с Фейглом в Миннесоте. (Он однажды сказал что он и Фейгл в течение многих лет были отдельными частями единого сущности.) Он защищал научный реализм, прагматизм и натурализм, и его философия языка во многом опиралась на Логический синтаксис Карнапа (1934/1937)

Альфред Тарский (1901–1983)

Тарский родился и получил образование в Варшаве. Лесневский. Он был с визитом в США, когда Польша была вторгся и, таким образом, избежал участи многих своих коллег.Он преподавал в Калифорнийском университете в Беркли более 30 годы. Пока неясно, следует ли его считать логический эмпирик, он посетил Венский кружок и принимал его членов в Варшаве и его «Концепция истины в формализованном Языки »(1936/1956) оказал большое влияние на Карнапа и развитие семантики среди логических эмпириков в целом.

Фридрих Вайсманн (1896–1959)

Вайсманн родился в Вене и получил там докторскую степень. направление Шлика в 1936 году.С 1926 по 1933 год он провел беседы с Витгенштейном, обычно в компании Шлика, но также иногда Карнап или Фейгл. Вайсманн вел подробные протоколы эти разговоры. В какой-то момент он и Витгенштейн задумал совместную книгу, но Витгенштейн позже изменил свое разум. Помимо печатного текста Tractatus , эти разговоры были основным проводником идей Витгенштейна в Венский круг. В 1937 году Вайсманн смог эмигрировать в Англия. Через пару лет в Кембридже, где он был избегаемый Витгенштейном, он переехал в Оксфорд, где преподавал до своей смерть.

Людвиг Витгенштейн (1889–1951)

Витгенштейн родился в очень богатой венской семье. в Кембридже с 1911 года, где он подружился с Расселом, Кейнс и Мур. Его Логико-философский трактат (1921/1922), который, среди прочего, пытается показать, что у логики нет содержание, оказал огромное влияние на многих логических эмпириков. Витгенштейн продолжал проводить большую часть своего времени в Австрии, работая по-разному как учитель начальной школы, садовник и как архитектор дома для своей сестры в Вене.Пока он там провел влиятельные дискуссии с Шликом, Вайсманном и другими. С 1930 года он занимал преподавательские должности в Кембридже и постоянно дистанцировался от логических эмпириков. Его более поздняя работа сосредоточился на обычном языке и вдохновил многих других философов как хорошо.

В эссе такого объема невозможно проследить все проблемы, которые логические эмпирики рассматривали или даже рассматривали из них с полнотой. Что можно, так это выделить некоторые важные проблемы, избавьтесь от некоторых неправильных представлений о них и нарисуйте немного, как эти проблемы развивались с течением времени.Первое есть связанный набор проблем: эмпиризм, верификация и антиметафизика. Второй — логические эмпирики. трактовка логики и математики как аналитических. В-третьих, это связанные с вопросами единства науки и редукции. А также наконец, возникает вопрос о вероятности. Учитывая то, что уже было сказано, читатель должен знать, что ни одна из доктрин обсуждаемое ниже, разделялось всеми членами логического эмпирика движение.

4.1 Эмпиризм, верификационизм и антиметафизика

С древних времен идея о том, что естествознание во многом опирается на опыт не вызывает сомнений.Единственные реальные вопросы о Источниками научных знаний являются: Есть ли части наука, которая не опирается на опыт или опирается также на что-то другое чем опыт? Если да, то какой отчет мы можем дать этим части? И в той мере, в какой наука опирается на опыт, как можем ли мы знать, что это так? Есть еще вопрос о науке связанных с ними, хотя и не только об источниках науки, и то есть: почему, делая заявления о мире, мы должны быть научными а не сказать мистический? Сложность в том, что любой научный ответ на этот последний вопрос можно было бы разумно подумать, чтобы просить очень вопрос, на который он претендует.

Задолго до двадцатого века преобладало мнение, что Евклидова геометрия, стандартная математика и логика не основывались на опыт любым очевидным способом. Они в основном предполагались в наша эмпирическая работа, и было трудно понять, что, если что-нибудь может опровергнуть их. Геометрия была особым случаем, и с ней можно было справиться различными способами, которые мы не будем здесь обсуждать. Что оставляет логика и математика.

Если бы Фреге и Рассел были правы, тогда о математике можно было бы думать как выражающие не более чем логические истины и обрабатываемые в чем бы то ни было к логике следовало относиться.Для Фреге и математика, и логика были аналитическими, но это, даже если это правда, не дает необходимых ответы. Бесконтентная логическая теория Витгенштейна предположил, что все настоящие претензии, те, которые имели подлинные контент, может быть надлежащим образом подкреплен опытом, а логические и, следовательно, математические утверждения не содержали поддержки. Казалось, что это открыло путь к основательному эмпиризму в которые логически и математически согласуются с обычными утверждениями гармония физики и биологии.Следующий подраздел об аналитичности обсуждает вопрос о том, нужны ли различия можно провести.

Развивая свою теорию типов, Рассел фактически сказал, что некоторые выражения, которые кажутся предложениями, на самом деле ничего не говорят. Это потому, что, несмотря на внешность, они грамматически плохо сформирован. Витгенштейн счел это наводящим на размышления. в Tractatus он предположил, что многое другое тоже чепуха включая традиционную метафизику и предполагаемые утверждения о «выше».Когда в конце 1929 года Витгенштейн предложил (Waismann 1967/1979) в разговорах с Шликом и Вайсманна, строгий верификационизм как основа для определения законные части дискурса, это казалось логичным эмпириков быть очень привлекательным инструментом для того, чтобы отбросить ненаучные части философии.

Однако это не означает, что все логические эмпирики или даже все члены Венского кружка приняли строгого верификатора точка зрения, что для того, чтобы утверждение было значимым, оно должно подразумеваться конечным количество предложений наблюдения.Хотя эти наблюдения предложения не обязательно должны быть правдой, эта точка зрения имела недостаток, так называемый законы природы не имели бы смысла по этому критерию. Шлик был готов стиснуть зубы и считать, что законы не являются заявлениями отнюдь, кроме принципов вывода. Другие не были готовы к зашел так далеко и искал более либеральные формулировки. Это более либерально или «Левое» крыло Венского кружка включало Карнапа, Филиппа Франк, Хан и Нейрат. Карнап, похоже, не был строгий верификатор даже в Aufbau (1928/1967).

За прошедшие годы появилось очень много разных формулировок верификатора. принципы следуют. Большинство из них довольно быстро кончилось плохо, и это иногда воспринимается как убедительный аргумент, что любая форма верификационизм в корне ошибочен. Возможно, но мы должны быть осторожный. Несомненно, есть много разных функций, объединенных в любое из предложений, и даже последовательность отказов может не отображаться где винить. Центральная идея верификации связывает какую-то значимость с (в принципе) подтверждение, по крайней мере, для синтетических предложений.Настоящий формулировки воплощали не только такую ​​связь, но и различные частные счета подтверждения. Теперь подтверждение — это сложный дело, и маловероятно, что у нас будет окончательный удовлетворительный аккаунт в ближайшее время. Однако это не должно убедить нас в том, что нет никаких удовлетворительных подтверждений, чем наши текущее отсутствие окончательной физики должно убедить нас в том, что нет физические факты по делу. Так что даже череда неудач в формулирование верификационных принципов может означать не более чем то, что встроенные учетные записи подтверждения слишком просты, но связь между осмысленность и подтверждение, тем не менее, звучат.

Даже если отбросить это предостережение, могут быть части постоянно применяемая стратегия, приводящая к постоянным неудачам. Этих деталей и отказов можно было бы избежать. Чтобы увидеть, как это может так что мы сравним, пожалуй, самую известную формулировку принцип верификации, в Ayer 1936, с более поздним, в Карнап, 1956. А.Дж. Айер с недавнего времени посещал Венский кружок. С 1932 по 1933 год, возвращаясь домой на летний семестр. Пока в Вена он посещал собрания Круга и пересекался в течение пяти недель. с Куайном.Ни Карнапа, ни Нейрата тогда не было, так что левое крыло Круга не было полностью представлено. Когда Айер Вернувшись в Англию, он опубликовал «Язык, истина и логика» в 1936. Даже сразу это широко обсуждалось, а после войны продажи были впечатляющими. Для многих в Англии эта книга была воплощением логического позитивизма и остается таковым.

Эйер осторожно ограничил свой критерий значимости синтетическими предложениями и требовать только принципиального подтверждения.И формулировка кажется очень естественно: подтверждение — это функция, которая применяется к предложениям (или группы из них), а не к подсмысловым частям, а для эмпирика содержание синтетического предложения было бы эмпирическим содержание. Так что, казалось бы, эмпирическое содержание предложение, A , должно либо прямо подразумевать некоторый наблюдательный предложение или добавить к наблюдательному содержанию какое-либо другое предложение, В . То есть соединение A и B должно подразумевать некоторое наблюдение, не подразумеваемое B в одиночестве.Этот состав может быть натуральным, но он также фатален. ошибочный. Он объявлял бы любое предложение значимым: For любое предложение A и любое наблюдение предложение O , A будет иметь смысл, потому что оно может соединяться с A ⊃ O . Последний не будет в обычно подразумевают O , но соединение будет.

Другие, более сложные формулировки следовали в том же направлении, и другие, более сложные контрпримеры, появились так же быстро.Хемпель дважды в течение года анализировал ситуацию (Hempel 1950 и 1951). Сначала он пришел к выводу, что это был живой и многообещающий линии исследований и позже пришел к выводу, что она не перспективна в все. Оглядываясь назад, может оказаться, что проблемы возникают из-за того, что мы руководствовались тем фактом, что подтверждение — это функция, которая применяется к целые предложения, чтобы думать, что уровень, на котором следует применять критерием был уровень целых предложений. Теперь предложение с бессмысленные части вполне могут пройти некоторый тест, особенно если тест предполагает его объединение с другими предложениями, которые могут иметь бессмысленные части.Так что один из способов избежать этой трудности — попробовать найти формулировку, которая применяет тест на уровне базового выражения, которые можно рассматривать как «не имеющие части », так сказать.

Это стратегия, которую Карнап использовал в своей «Методологической Характер теоретических понятий »(1956). Условия наблюдения предполагается, что они имеют эмпирическое содержание. Предполагается, что логические термины нет ни одного. Предполагается, что все определенные термины будут заменены их определения. Если для какого-то основного, нелогичного термина есть предложение который содержит этот термин как единственный нелогический элемент, и если это предложение подразумевает некоторое предложение наблюдения, тогда это предложение имеет эмпирическое содержание, как и его единственный нелогический термин.Если у нас есть установлено, что каждый член из некоторого набора, K , эмпирически важно, мы могли бы проверить еще несколько терминов, выяснив, действительно ли они дополнительные термины могут добавлять к тому, что можно сказать с помощью терминов из К . Фактическое определение Карнапа довольно сложно, но похоже, что он избегает трудностей своих предшественников. Это также позволяет объяснить, почему эти предшественники столкнулись с проблемами, а именно, что они применяется на уровне целых предложений (естественно), а не к элементарным срокам.

Вскоре после того, как определение Карнапа было опубликовано, Дэвид Каплан придумали то, что казалось контрпримерами. Они стали справедливо хорошо известны, но они не публиковались до 1975 года. Вскоре впоследствии было показано (Creath 1976), что либо Карнап определение не открыто для контрпримеров в том виде, в каком оно представлено, или оно может быть исправлены очень естественным образом, чтобы избежать их. Это делает не показывать, что нет контрпримеров или что нет других особенности определения, против которых можно было бы возразить.Но это так показывают, что ситуация не так ужасна, как предполагал Хемпель в 1951 году.

При рассмотрении верификационизм, настойчивая критика того, что это самоподрезание. Аргумент в пользу этого утверждения звучит так: это: Принцип утверждает, что каждое осмысленное предложение либо аналитический, либо поддающийся проверке. Ну, сам принцип конечно, не аналитический; мы понимаем значение слов в нем отлично, потому что мы понимаем наш родной язык. И мы до сих пор не думаю, что это правда, поэтому это не может быть правдой в силу имея в виду.И это тоже не поддается проверке (что бы мы ни выбрали «Проверяемый», чтобы означать).

Это звучит более убедительно, чем есть на самом деле. Айер понимал принцип быть определением, определяющим технический термин, ‘имея в виду’. Если да, то предложение, выражающее принцип действительно был бы аналитическим. Так что самоподрезание зарядка строго не проходит. Но так истолковано и ни с чем другим сказал об этом, принцип не будет иметь такой же удар, как до. Почему метафизику нужно заботиться о том, в высказываниях отсутствует какая-то техническая особенность?

Карнап открыто занимается «самоподрезанием» обвинение против проверяемости в Философия и логический синтаксис (1935), и он не заинтересован во введении нового технического термин «значение», так или в отказе от этого нового технического свойства непроверяемые предложения.Карнап старается различать язык, для которого принцип проверяемости дан из метаязык, на котором мы говорим об этом языке. Этот метаязык был бы языком, на котором принцип был бы выражено. Может показаться, что это предлагает другую стратегию против «Самоподрезание», потому что принцип применяется к на другом языке, чем тот, на котором он выражен. Это не Стратегия Карнапа. Карнап полностью понимает, что если общая стратегия верификации, также будет принцип верификации, выраженный в мета-метаязыке, управляющем метаязык.

Настоящая защита этого принципа Карнапом была достигнута путем изменения характер обсуждения. К 1935 году Карнап представил важный новый элемент в его философии, названный Принципом Толерантность. Терпимость — радикальная идея. Нет однозначно правильного логика (1934/1937, xiv – xv). Эмпиризм — это условность (Карнап, 1936/1937 33). Возможно, более точно каждая из различных версий эмпиризм (в том числе какой-то верификационизм) лучше всего понимается как предложение по структурированию языка науки.До толерантность, и эмпиризм, и верификация провозглашаются как бы они просто верны. Соответственно, то, что Карнап называл тогда к метафизике относятся как к грубой факт, неразборчиво. Но то, что заявлено таким догматическим образом, может быть отвергается одинаково догматично. Как только толерантность установлена, альтернатива философские позиции, в том числе метафизические, трактуются как альтернативные предложения по структурированию языка науки.

Ни один из них не является однозначно правильным, и нет теоретических аргумент или свидетельство могут показать, что это так.Теоретические аргументы или доказательства показывают, что это ложь. Никаких предложений ни языки не могут быть истинными или ложными. Вместо, предложения требуют практических решений и практических аргументов, скорее чем по теоретическим причинам или свидетельствам. Карнап считает, что действительно есть очень веские практические причины для принятия предложения верификации, для выбора научного языка, в котором все материальные (синтетические) претензии, по крайней мере в принципе, могут быть предъявлены перед судом общественного опыта.Причина в том, что если мы не требуют этого, результат будет утомительным противоречия », на разрешение которых нет надежды. Это он думает, это печальная история попыток выйти за пределы науки, и это просто слишком больно.

Если предложения, составляющие некоторую версию верификации, являются принятым, то в составленном таким образом языке он будет аналитически правда, что не существует синтетических предложений, которые невозможно проверить и значимый. Понятие значения здесь не ново. техническое изобретение.Скорее, «значение» используется в что-то вроде обычного смысла. Нет грамматически правильно сформированного предложение этого нового языка нарушает проверяемость принцип. Да и сам принцип полностью безопасен.

Таким образом, принцип проверяемости не описывает естественный язык, он не предназначен. Он предназначен для реформирования язык, чтобы сделать его более полезным инструментом для наука. Карнап не питает иллюзий, что естественные языки свободный от метафизики.Он также не питает иллюзий, что защитники метафизики, на которую он нацелен, с готовностью выступят против проблема представления точных правил грамматики и вывода.

Есть еще одно изменение, которое терпимость привносит в собственный словарный запас. Перед толерантностью верификационизм изложен в таким образом, чтобы нарушения считались только неразборчивыми тарабарщина. Имея терпимость, Карнап готов вообразить неэмпирические языки, хотя, конечно, он думает, что они очень неразумно.Так что вместо того, чтобы сказать это предложения на неэмпирических языках бессмысленны, он говорит, что они эмпирически бессмысленны. И это совсем другое вкус. Его защита эмпиризма не ослабевает, но он поставлен на несколько иную основу.

4,2 Аналитичность

Логика, математика и математическая геометрия традиционно казались подтверждающими «разными». На самом деле это трудно указать какие-либо условия, при которых какая-либо их часть быть не подтвержденным.Лейбниц называл их истинами разума. Юм сказал, что они представляют отношения идей. Кант проводил что правда в этих областях была априорной. Математика и геометрия не была аналитикой для Канта, но логика была. У Канта было два критерии аналитичности, очевидно, считая их эквивалентными. Первый в субъектно-предикатное предложение, аналитическое предложение — это предложение, в котором понятие сказуемого содержится в понятии подлежащего. Во-вторых, аналитическое предложение — это предложение, отрицание которого внутренне противоречивый.Похоже, сюда входят не только предложения чья поверхностная логическая форма была бы требуемого вида, но также и те что может быть получено из таких логических истин, делая замены, которые были концептуально эквивалентны. Более современный грубый аналог это означает, что аналитические предложения — это те, которые истинны в сила логики и определения.

Фреге определенно разработал логику, выходящую за рамки того, что было доступно Кант, но он не думал о себе как об изменении аналитического статуса из этого.Логика — это, в конце концов, единственный способ дать смысл понятия (логического) противоречия. Конечно Фреге также пытался свести математику к логике (включая как первую, так и логика второго порядка), и поскольку это сокращение было успешным, оно означало бы, что математика тоже была аналитической. Фреге мало говорил о геометрии, но для него это было априори синтетическим.

Карнап не только учился у Фреге, но, как и многие другие логические эмпирики, которых он начинал как неокантианец.Так особенно с учетом относительно более успешных попытка свести математику к логике, возможно, было естественно, что Карнап считал математику и логику аналитическими. С геометрией можно обращаться несколькими способами, которые мы не будем обсудить здесь. Но с самого начала было широко распространено логические эмпирики соглашались, что не существует синтетического априори, и эта логика, и математика, и, возможно, многое другое, что казалось непроницаемым для эмпирического опровержения, следует рассматривать как аналитический.Смысл рисования аналитико-синтетического Таким образом, различие заключается не в разделении совокупности научных истин или отделить философию от науки, но показать, как интегрировать их в естественнонаучное целое. Попутно различие разъясняет, какие выводы следует считать законными, а какие — нет. Если бы вы, как Карнап и Нейрат, были впечатлены Аргументы Дюэма о том, что обычно утверждения должны быть объединены чтобы проверить их, аналитическое и синтетическое различие позволяет вам уточнить, какие комбинации пунктов формулы можно проверить.

Если аналитическое, предложение истинно в силу соглашений язык. Однако, сказав это, мы должны остановиться, чтобы противостоять двум распространенные заблуждения. Во-первых, Куайн утверждает (1963, 385f), что понятие аналитичности было разработано и призвано объяснить оба Кант и Карнап, насколько возможна определенность. По факту уверенность имеет мало или не имеет ничего общего с аналитичностью для ведущих логические эмпирики. Утверждая, что такие утверждения основаны на конвенции они явно обращали внимание на возможность пересмотра условностей и предложений, которые своим значением обязаны тем условности.Во-вторых, в наши дни любой разговор об условности, скорее всего, подсказывают ответ: «Но этого не может быть! Нет предложения может стать правдой с помощью наших соглашений или решений ». Пока не это предложение об условностях, это второе предложение ответ верный. Но это тоже совершенно неважно. Аналитичность применима к предложениям , а не к предложения. Наши условности и решения могут влиять и влияют какие выражения означают и, следовательно, что означают предложения. Как только смысл указано, вполне может быть, что любое предложение, имеющее это значение, будет быть правдой, даже если, например, точечные массы Вселенной были устроены совсем иначе, чем они есть на самом деле.Эти аналитические предложения. Не делается никаких заявлений о том, что смысл вызывает что-нибудь или это соглашение делает что-нибудь истинным. В «Изготовление» имиджа здесь неуместно. Это просто в этих случаях истинность предложения вполне может быть функционально зависит только от смысла. Если это так, то в этом особом смысле значение истины зависит от значения, а это зависит от условностей. Другие предложения, значения которых указаны, вполне могут быть верными или ложно в зависимости от того, как обстоят дела во внешнем мире, так сказать согласованный.В этой другой категории предложений значение истинности функционально не зависит только от смысла. Они синтетические предложения. Теперь это чрезвычайно усложняет неформально. Но, по крайней мере, характер недоразумений по поводу определенность и условность должны быть ясны.

В логическом синтаксисе языка (1934/1937) Карнап определил «аналитический» по-новому, чтобы обойти Результаты неполноты Гёделя. Используемый метод заключался в различать отношение деривации (отношение, которое между некоторыми помещениями и тем, что от них можно получить в конечном числе шагов) и отношение следствия.Последний является по сути семантическое отношение, которое имеет место между некоторыми предпосылками и некоторыми другое требование, такое, что по всем оценкам, по которым помещения все верно, так это другое утверждение. Это определение несет в себе более сильное сходство с описанием Тарского в (Тарский 1936b / 1956). Во всяком случае, Карнап может показать, что для любого предложение чистой математики либо оно, либо его отрицание является следствием нулевого набора помещений. Это оставляет Гёделя результаты полностью сохранены, поскольку они касались того, что можно доказать, т. е. полученный из нулевого набора предпосылок или из любого непротиворечивого аксиоматизация математических истин.

Как отмечалось выше, еще одним нововведением в логическом синтаксисе является Принцип толерантности. Хотя он отражает давнюю позиция Карнапа, сам принцип нов. Позже Карнап сказал, что принцип толерантности «Возможно, лучше назвать принципом условности» (Carnap 1942, 247), то есть условность лингвистической формы. Допуск стабилизирует принцип проверки, а также Эмпиризм Карнапа, и это подтверждает идею о том, что аналитико-синтетическое различие всегда связано с конкретным язык (Creath 2009).

В конце 1950-х Карнап начал исследовать (1963a и 1966), как понятие аналитичности могут быть разработаны для новых теоретических терминов, где теории, в которые заложены эти термины, представлены посредством системы постулатов. Непонятно, что на счету он Развитый был призван заменить его более раннюю версию. В любом слючае Предложение Карнапа следующее (где для удобства термины используется автономно): Пусть T будет совокупностью теоретических постулаты, а C — совокупность смешанных предложений ( предложения теории, содержащие как антецедент, так и роман термины).Также позвольте R ( TC ) будет предложением Рамси для TC , что есть, результат замены каждого из ненаблюдаемых условий в TC с переменными предиката и закрытием этого открытого предложения с соответствующими кванторами существования. R ( TC ) ⊃ TC может, по словам Карнапа, рассматриваться как аналитический предложение для теории, то есть предложение, которое дает Теоретические термины ТК их значение. За последнее десятилетие эта идея Карнапа вызвала широкую дискуссию, которая еще не решено.Какие бы беспокойства ни были по этому поводу часть точки зрения Карнапа, они отличаются от более известных проблем поднят Куайном.

Куайн начал сомневаться в аналитичности примерно в 1940 году, хотя он похоже, не было решительно настроено против этого до более позднего времени. В любом случае его сомнения не были опубликованы до 1951 года в его знаменитом статья «Две догмы эмпиризма». Куайн читатели понимали его аргументы по-разному. В наиболее общая форма его жалобы — это «аналитическая», поэтому далеко не хватает соответствующей связи с критериями наблюдения, которые Собственное мнение Карнапа о теоретических терминах в эмпирической науке будет требовать.В частности, если была попытка по такому общему критерию это привело либо к «радикальному провал, как правило, признавал все предложения или ни одного из них аналитическими, или был круговоротом »(Quine 1963, 404) такого рода, который определяет «Аналитический» в терминах, которые сами по себе не имеют соответствующих эмпирические критерии и поэтому могут быть объяснены только путем обращения к сама аналитичность.

Эта жалоба, как хорошо понимал Куайн, далека от доказательства что апелляция Карнапа к аналитике была обречена.Во-первых, это опирается на требование, чтобы теоретические термины удовлетворяли некоторым эмпирическим критерий значимости. Многие люди в то время, в том числе некоторые который вслед за Куайном отвергал аналитичность, также отвергал любые общие эмпирическая значимость требует теоретических терминов. Во-вторых, можно было принять требование теоретических терминов по физике или химии и отрицают, как это делал Карнап, что требование относилось к его собственной работе. Это потому, что Карнап считал себя работающим в области внутри метаматематика, а не эмпирическая лингвистика.В третьих, Куайн не претендовал на то, чтобы рассмотреть все возможности экспликация аналитичности. И так можно будет встретить Требования Куайна в той мере, в какой они законны. В-четвертых, Куайн появляется в книге Roots of Reference (1974). предоставить объяснение «аналитика», которое соответствует его потребность в эмпирических / поведенческих критериях, не вызывая ни резкий провал или кругозор, о котором говорилось выше.

У Куайна есть еще один несколько независимый подход. кампания против аналитичности.В последнем разделе «Два Догмы »(1951) Куайн дает чрезвычайно привлекательный очерк для альтернативная эпистемология, которая явно не обращается к аналитичность. Насколько этот эскиз можно заполнить успешно это было бы аргументом необязательности против аналитичность. Однако вопрос о том, можно ли его заполнить таким образом, остается чтобы увидеть.

Другие провокационные тезисы Куайна, особенно его претензии о неопределенности перевода, относящиеся к его оценка аналитичности, завела бы нас слишком далеко, чтобы рассматривать их разветвления здесь.Как и большинство тем по философии, в литературе нет единого мнения относительно того, аналитичность является или может быть достаточно ясной для использования в научных философия. Нет и такого согласия, что Куайн гносеологический очерк может быть удовлетворительно заполнен. Оба у подходов есть свои защитники и недоброжелатели. Но между они кажутся наиболее многообещающими путями для интеграции логико-математическая часть науки с более прямолинейной эмпирические части.Поскольку можно утверждать, что Карнап и Куайн в рамках традиции логического эмпиризма этот прогресс к такому объединение можно считать частью наследия движения.

4.3 Единство науки и редукции

Приверженность некоторых логических эмпириков единству наука в последние годы обсуждалась часто, но реже понял. В разговоре можно услышать, что это было что-то вроде арьергардные действия, призванные сохранить как можно больше феноменалистическая версия онтологической редукции.Читается в напечатайте, что это может быть опровергнуто очевидным фактом, что различные у наук есть совершенно разные теоретические словари (Suppes 1978). Обе реакции неуместны.

Это было левое крыло Венского кружка, и прежде всего Отто Нейрат, это отстаивало единство науки. Они также продвигали физикализм, антифундационализм и в целом натуралистический смотровая площадка. Основным направлением их деятельности с конца 30-х годов было Энциклопедия объединенной науки под редакцией Нейрата в Европа и Карнап и Чарльз Моррис в Чикаго.Великое множество философы самых разных убеждений участвовали в этом проект. Проект, возможно, был объединенной наукой, но они сделали не иметь полностью единого представления о том, что это был за проект. Здесь мы обсудим версии Нейрата и Карнапа, чтобы увидеть, что их центральными проблемами были.

Похоже, Нейрат имел две основные мотивации, чтобы продвигаться вперед. знамя единства науки. Во-первых, он был обеспокоен тем, что не должно быть априорного методологического разрыва между естественным и социальные науки.Со стороны социальных наук он был обеспокоены тем, что эти науки не потворствуют каким-то частным, таинственным способам проницательности (сочувствия), результаты которой невозможно сравнить с другими обычное общественное наблюдение. Такая методология была бы гаванью для метафизики. С естественнонаучной стороны он был обеспокоен указать на то, что по дюгемианским и другим причинам ситуация гораздо более беспорядочный, чем иногда предполагается, и поэтому оскорбительные сравнения естествоиспытателями за счет социальных наук были необоснованно.

Во-вторых, поскольку Нейрат был вовлечен в социальную и политическую жизнь, он озабочены тем, чтобы различные науки были связаны таким образом, чтобы они можно использовать вместе для решения сложных человеческих и социальных проблемы. Для этого было произведено значительное дублирование словарного запаса. необходимо, и он назвал это «универсальным жаргоном».

В последние годы иногда утверждают, что Нейрат имел в виду под единством науки то, что некоторые современные философы защищали как разобщенность науки.Нельзя исключить это утверждение из априори. Но часто существенные различия между текущими аргументы в пользу разобщенности затрудняют оценку этого утверждения. это справедливо сказать, однако, что Нейрат с подозрением относился к великим гипотезам, знакомый с 19, ^-го, -го века, чтобы вывести всю химию, биологии, психологии и социальных наук (в указанном порядке) из нескольких основные принципы физики. Неясно, связано ли это с от общей оппозиции к построению системы, так как он стремился развивать логические связи между различными науками.Возможно, это лучше выразить как противопоставление спекулятивное построение системы и к идее, что существует только один способ систематизировать нашу науку, чем систематичность как таковую.

Позиция Карнапа относительно единства отличается от позиции Нейрата, но они пересекаются. Карнап отличал единство языка науки из единства законов науки. Он хотел защищать первое и говорить, что потребуется для последний. Что касается единства языка науки, Карнап в Aufbau попытался запустить программу для определения всех научных концепций на основе очень небольшого количества основных концепции, возможно, только одна основная концепция.Это дает определенная концептуальная экономика, но в настоящее время ее обычно придерживается Карнап. ученые (см. особенно Friedman 1987 и Richardson 1998), которые онтологическая редукция и сведение к феноменалистической основе было далеким от его мотива. Карнап недвусмысленно признал, что еще один система определений, имеющая физикалистскую основу, также могла бы быть возможный. Вместо онтологической экономии и феноменальной основы, Проект Карнапа, кажется, был более кантианским из указание на то, как возможна семантическая интерсубъективность: как это может быть что, хотя у меня есть только собственный опыт, а у вас только Ваш, тем не менее, мы можем разделить общую совокупность концепций? В ответ дается в терминах общей структуры вывода и идентификация любой данной концепции с уникальным местом в общей общая структура.Это очень целостная концепция концепции, и это зависит от мышления тела научных обязательства в целом, как единое целое.

Aufbau был в значительной степени разработан до того, как Карнап присоединился к Венский круг. Оказавшись там и под некоторым влиянием Нейрата, Карнап более настойчиво выступал за физикализм и за единство наука. Часто они казались двумя сторонами одной медали. С 1933 г. далее последовала серия монографий с «Единым Наука »в названии.До своей смерти в 1945 году Нойрат находился в в каждом случае главный редактор и Карнап либо помощник редактора, либо один из младших редакторов. Международная энциклопедия Unified Science , начатая в 1938 году, несомненно, самая известная из эти. Собственное эссе Карнапа на эту тему «Логические основы единство науки »(1938) был напечатан как часть самого первый номер в энциклопедии.

Даты здесь актуальны, потому что ко времени написания этого эссе Карнап уже решили (Carnap 1936–37), что теоретические термины в целом не могло быть дано явных определений в наблюдении язык, хотя отчеты о наблюдениях уже были физикалистская лексика.Частично определенные теоретические термины могут не исключено. Похоже, это не испугало Карнапа. вообще, и ему, кажется, никогда не приходило в голову, что противоречие между этим результатом и единством науки. Этот потому что к этому моменту устранение понятий не было целью упражнения; их логическая и доказательная интеграция была.

В статье 1936–37 годов «Проверяемость и значение» Карнап назвал сами частичные определения «редукцией предложения »и система определений теоретических терминов, как частичное, так и полное, как сокращение теоретических терминов до наблюдательная база.Ясно, что он имеет в виду под словом «Сокращение» — нечто иное, чем то, что мы имеем в виду в настоящее время, не то чтобы есть что-то однозначное о текущем использовании слово. Путем «сокращения» словарного запаса A к словарю B Carnap означает спецификацию логические отношения, которые позволили бы нам сказать, какие предложения или комбинации предложений в A будут считаться доказательством предложения в B .

Это также ключ к пониманию того, что Карнап понимает под единством язык науки.Язык науки единый, нет независимо от того, насколько разнообразны и экзотичны его различные технические словари, быть, когда каждый из его членов сводится к (может быть протестирован) общим словарь общественного наблюдения. Призыв к единству язык науки, таким образом, составляет не более чем требование, чтобы различные утверждения отдельных наук должны быть публично проверены на общем языке наблюдений. Разногласия, конечно, будут возникают вопросы о том, какой должна быть терминология наблюдений и какие приемлемые формы связи.Требование Карнапа единства на языке науки отрывки из этих противоречий, чтобы сконцентрируйтесь на цели публичной проверки. Это не похоже быть необоснованным требованием.

Обсуждавшееся до сих пор единство научного языка является весьма существенным. отличная проблема от единства законов науки. И Карнапа отношение к ним совершенно иное. Последний вопрос касается степень, в которой законы одной специальной науки могут быть выведены от другого. Карнап пытается сформулировать, что будет участвует в таком объединении, но он нигде не говорит, что такое объединение либо возможно, либо обязательно.Поиск любых выводов конечно, приветствуются связи между сводами законов. Но вопрос о том, насколько велико единство, если оно есть, среди различных науки — это эмпирический вопрос, которым философы плохо владеют отвечать. Философы не должны делать заявлений, особенно в прогресс в использовании предполагаемых законов, либо что научные законы едины или нет. Некоторое скромное почтение к эмпирические факты, которых философы обычно не имеют, опять же не кажется необоснованным.

Принятие единства в качестве рабочей гипотезы, как это сделали некоторые философы, составляет к ищет выводных и номологических связей между различные своды законов, но не к утверждению, что такая связь будет нашел. Даже если мы примем идею, что такие связи будут добро пожаловать, если найдете, вопрос о том, стоит ли тратить значительные усилия по их поиску остаются без ответа. Это было бы сложный и деликатный практический вопрос, как распределить исследовательские усилия, которые для целей этого эссе мы должны установить в стороне.

4,4 Вероятность

Есть два широких подхода к вероятности, представленные в логической эмпиризм. Один из них, так называемый частотный подход, имеет обширную историю 19 ^{-х годов} веков и был дальнейшее развитие примерно с 1920 года Ричардом фон Мизесом и Гансом Райхенбах. Другой — эпистемический подход к вероятность. Это восходит, по крайней мере, к Лапласу в конце 18 ^-е век. В 20 ^{-х годах} века Рудольф Карнап, исследовавший то, что он называл логической вероятностью, и Фрэнк Рэмси и Ричард Джеффри, чьи рассказы можно отличить от Карнапа и часто называемые субъективной вероятностью, все отстаивал эпистемологический подход.Пока Рэмси посетил Венский кружок не очень повлиял на него со стороны своих членов на эти имеет значение. Напротив, Джеффри учился и позже сотрудничал с Карнап, но также внес значительный вклад в свою работу.

Естественно начать думать о вероятностях с простого математический счет, который берет за отправную точку различные игры случайности, связанной с картами, кубиками или монетами. У игроков уже давно отметил, что некоторые исходы более вероятны, чем другие. В в этом контексте удобно брать вероятность своего рода исход должен быть отношением таких исходов ко всем возможным результаты.Обычно из соображений симметрии физической установки возможные исходы считаются одинаково вероятными. Где это предположение оказывается верным или почти верным, эмпирические результаты из, скажем, большого количества бросков пары игральных костей, как правило, близки к что подсказывает простой математический счет. Наоборот, если результаты отклоняются от ожидаемых коэффициентов, игроки начинают подозреваете, что игральные кости, монеты и карты (или манипуляции с ними) не все, чем они кажутся. Подозрение в том, что результаты не одинаково вероятны, и что простой математический расчет делает не применять.

Эти факты предполагают как два ограничения простой учетной записи, так и начало пути вокруг них. Первое ограничение заключается в том, что учетная запись применяется только в том случае, если результаты можно разделить на альтернативы, которые одинаково вероятны. Это не тот случай, когда игральные кости загружаются или в таких реальных случаях, как радиоактивный распад или прогноз погоды. Второе ограничение заключается в том, что учетная запись в описание возможных результатов как равновероятных, неявно апеллирующих к самому понятию вероятности, для которого искал.Осознание того, что иногда мы можем обнаружить ложное предположение о равной вероятности и сделать гораздо более разумная оценка вероятности путем проведения большого количества испытаний очень наводит на размышления. И начиная с его диссертации Райхенбах разработал множество воображаемых физических моделей, которые могут направлять их полезные размышления о вероятности. Результат — это то, что есть часто называют частотной теорией вероятности (или иногда статистическая частотная теория или теория предельной частоты).

Даже идеально честная монета при нечетном количестве подбрасываний никогда не будет в результате получается одинаковое количество орлов и решек. Когда монета справедливая и количество подбрасываний четное, результат идеальный баланс между орлом и решкой также не гарантируется. Так, даже если предположить, что вероятность появления монеты головы не меняются в ходе испытаний, мы должны быть осторожный. Большее количество сальто может сделать нас более уверенными что соотношение, которое мы видели, близко к «фактическому» значению, но не существует конечного числа флипов, после которых мы можем сказать, что наблюдаемое соотношение совершенно верно.Мы никогда не сделаем бесконечного количество флипов, а в реальных случаях большое конечное количество подбрасывание может настолько разрушить монету, что приведет к искажению монеты и дискредитации результат. Несмотря на эти ограничения на фактическую серию испытаний можно представить себе бесконечную серию испытаний и определить понятие вероятности по отношению к нему. Это вызывает собственное сложность, а именно, что отношения не определены для бесконечных коллекции. Однако они были бы определены для любого конечного начальный отрезок такой бесконечной серии, давая, таким образом, последовательность соотношения.Если эта последовательность соотношений устанавливается на пределе, вероятность того, что монета показывает голову, учитывая, что она была подброшена можно определить как предел отношения голов к общему количеству флипов как количество переворотов стремится к бесконечности.

В то время как вероятность, определенная таким образом, имеет несколько контрфактическую характер, что не является очевидным дефектом. Более того, это понятие вероятности отлично подходит для смещенных монет и загруженных игральных костей, а также к радиоактивному распаду. По крайней мере, на поверхности похоже, избегают использования понятия вероятности в его собственном определении, и в этом отношении это кажется важным улучшением по сравнению с простая математическая модель, с которой мы начали.Определение определяет вероятность объективно «вне природы», чтобы говорить, и это хорошо согласуется с научными реализм.

Проблема, которая по-прежнему вызывала беспокойство, связана с тем, что часто хочет назначить вероятности для определенных событий, событий, которые в природа вещей не может быть повторена во всей их частности. Таким образом, неясно, как частотная теория вероятностей должна быть применяется к таким индивидуальным случаям. Это часто называют проблема единичного случая.Немного сложно оценить насколько это серьезно, ведь на практике у нас часто нет сложность в присвоении вероятностей единичным случаям. Предположим, нас интересует вероятность дождя завтра. Завтра никогда не повторится, и мы хотим оценить вероятность сейчас. Что мы делаем, так это просматриваем записи найти дни, соответствующие сегодняшнему дню, и определить, в какой доле за этими случаями в те дни следовали дождливые дни, и мы используем это как наши оценивать. Однако даже если нам нравится эта практика, другое дело сказать, почему это должно дать нам разумную оценка величины лимита, участвующего в логически невозможном бесконечная последовательность.Эта проблема единственного случая была много обсуждались, и Уэсли Сэлмон добился прогресса в решении этой проблемы. Действительно, статистическое объяснение Сэлмона можно увидеть как существенное смягчение проблемы отдельного случая (W. Лосось 1970).

Есть остаточные трудности с оценкой вероятности на основе конечных доказательств. Проблема в что даже когда мы уверены, что последовательность соотношений имеет предел, у нас нет априорных оснований утверждать, насколько близок коэффициент текущей ликвидности до этого предела.Мы можем смело оценить предел с помощью так называемое «прямое правило». Это занимает больше всего недавнее соотношение в качестве желаемой оценки. Это хороший практичный решение, в котором количество испытаний уже велико, но это не действительно сказать, почему оценка должна быть хорошей, насколько хорошей она должна быть быть, или сколько испытаний будет достаточно высоким. В дополнение прямое правило может дать противоречивые результаты, когда количество судебных разбирательств мало.

Хотя есть эти нерешенные проблемы, частотные теории определить понятие вероятности, необходимое для квантовых теорий и для множества других приложений в естественных и социальных науки.Это не было единственной концепцией вероятности быть разработан логической эмпирической традицией. Первичный другой такой концепцией была эпистемическая концепция вероятности. Мы будем начать с Карнапа, а затем перейти к тем, кто выработал субъективистский учетная запись.

Карнап обращается к другой проблеме, чем обращался фон Мизес и Райхенбах. Вместо того, чтобы сосредотачиваться на физических явлениях и соотношения внутри них, Карнап сосредотачивается на аргументах и ​​считает отправной точкой широко распространенное убеждение, что некоторые аргументы сильнее, в разной степени, чем другие, даже для того же заключение.Точно так же некоторые свидетельства могут дать нам больше основание полагать данный вывод, чем другой свидетельство. Карнап ставит своей задачей разработку количественное понятие вероятности, которое прояснит и объяснит эти широко распространенные убеждения. Такая количественная концепция могла бы быть чрезвычайно полезным инструментом, и он был бы полезным преемником к нашим обычным, несколько разрозненным представлениям о подтверждении и индукция.

Карнап подходит к проблеме, сначала рассматривая чрезвычайно ограниченные искусственные языки и пытаются найти функцию подтверждения, которая будет работать для этого.Если ему это удастся, он постарается развить аккаунт, который будет работать для более широкого и богатого круга языков. В этом его подход похож на подход физика. разработка физической теории для в высшей степени искусственной ситуации бильярдный стол или воздушная дорожка, а затем расширяем теорию, чтобы иметь дело с более широкий спектр корпусов. Однако в случае Карнапа это несколько неясно, какой успех был бы в искусственном языке очень очень непохожий на наш собственный. В любом случае Карнап не пытается описать наши языковые привычки, но чтобы прояснить или даже заменить их что-то более полезное.

Уже в Логический синтаксис (Carnap 1934/1937, 244 / 316–17) Карнап предположил, что замечания Витгенштейна в Tractatus о диапазонах ( Tractatus , 4.463) мог бы быть отправной точкой для размышлений о вероятности. К 1945 г. Карнап также различал два описанных здесь подхода, настаивая на том, что что они не были конкурентами, но пытались объяснить два разные концепции вероятности. Необязательно выбирать кого-то в качестве только концепция; обе концепции были полезны.Райхенбах, автор напротив, никогда не признавал, что необходимы обе концепции, и настаивал на том, что что его понятие частоты может служить всем эпистемологическим целям, для которых любое понятие вероятности необходимо.

Общая стратегия Карнапа заключалась в том, чтобы сначала определить широкий класс функций подтверждения, как субъективисты Рамзи и де Финетти также нужно сделать, а затем найти естественный способ ограничения этого класса по-прежнему дальше. Функции подтверждения должны соответствовать некоторым основным математические условия. Аксиомы, устанавливающие эти условия частично определяют функцию, и эту функцию можно интерпретировать в количество способов.Сам Карнап перечисляет три в Карнапе 1950. В (1955) Джон Кемени (один из авторов Карнапа) соавторы, а позже соавтор языка программирования BASIC и еще позже президент Дартмутского колледжа) приводил аргумент, что убедил Карнапа, что плодотворнее думать об этой функции как о указывающие на справедливые коэффициенты ставок, а не на доказательную поддержку. Это еще больше приблизило концепцию Карнапа к работе таких субъективисты как Рэмси и де Финетти. Действительно, обсуждение коэффициенты справедливых ставок и связанные с этим вопросы аргументов голландской книги был инициирован де Финетти.

В Логические основания вероятности (1950) Карнап обсудил теорему Байеса и пообещал расширить обсуждение в второй том. Интерес Карнапа к байсианству рос, но этот второй том так и не материализовался, вполне возможно, из-за быстрого разработка месторождения еще продолжалась во время Смерть Карнапа. По мере того, как его работа продолжалась, Карнап имел тенденцию объяснять вероятности, ссылаясь на события и предположения, а чем открыто говорить о предложениях. Аналогичное изменение появляется в остальная часть работы Карнапа тоже.Это не понятно, однако, означает ли это серьезное изменение взглядов или изменение то, что он считает наиболее удачным способом выражения. Как лет вперед Карнап, как правило, видел оставшиеся различия между он сам и его коллеги-субъективисты, как главные различия в акцент. В любом случае субъективистская традиция сейчас доминирует. в философских дискуссиях о вероятности (Zabell 2007, 293). Ричард Джеффри, чья собственная работа возникла из логического эмпиризма, несла по этой традиции в течение 35 лет после смерти Карнапа.Сам Джеффри внес большой вклад, включая принцип обновление своих убеждений, когда доказательства, которые он узнает, не определенный. Мир знает этот принцип как «Джеффри условность »; он назвал это просто «вероятность кинематика ».

Взгляд Поппера на вероятность, его теория склонностей отличается от любой из двух подходов, рассмотренных выше. В отличие от эпистемического подход Карнапа и других, Поппер не пытался прояснить индуктивные отношения, потому что он не верил, что существуют индуктивные выводы.Теории могут быть подтверждены их прохождением. суровые испытания, но они не подтверждаются или не проводятся индуктивно более вероятно. Для обсуждения того, есть ли какие-нибудь значимые сходства между идеей подтверждения Поппера и идеями индуктивное подтверждение того, что он отвергает, см. (Salmon 1967, 1968).

Под склонностями понимаются тенденции физического события или состояния. для создания другого события или состояния. Потому что склонности должны быть особенности внешних событий, а не, если использовать фразу Юма, отношения идей, теории склонностей и статистической частотной теории иногда группируются как случайные.Поппер специально примененные склонности к единичным неповторяющимся событиям (1957), и это предполагает, что концепция склонности не включать любые существенные ссылки на длинные последовательности событий. Поппер также рассматривал склонности как дающие результаты с определенным пределом частота (1959). Это предполагает более тесную связь с статистический частотный подход. Более поздние философы разработали как разновидности теорий предрасположенности, одноразовых теорий и долгосрочных теории. (Gillies 2000) И, как и другие подходы к вероятности и индукции все эти взгляды остаются спорными.Пока мы не будем обсудить относительные достоинства различных подходов, которые тем, кто интересуется взглядами Поппера в этой области, следует обратить внимание на многие статьи о вероятности, индукции, подтверждении и подтверждение и ответы Поппера в году. Карл Поппер (Шилпп 1974).

В 1967 году Джон Пассмор сообщил, что: «Логический позитивизм, значит, мертва, или мертва, как философское движение когда-либо становится. » (1967, 57) Ранее в той же статье он приравнял логический позитивизм к логическому эмпиризму, так что предположительно тоже был мертв.В то время мало кто не согласился бы с Пассмор, хотя Карнап все еще был жив и активен. Но в говоря об этом движении, Пассмор имел в виду не движение, а к конкретным доктринам, и его толкование их под влиянием Айера. Несмотря на это, Пассмор признал, что движение оставил наследие и тот «дух, который вдохновлял Венский круг ». Это все еще так.

Часть наследия движения лежит в современной философии. науки. В США почти все философы науки могут прослеживают свои академические корни до Райхенбаха.Большинство были либо его ученики или ученики его учеников и так далее. Его научный реализм вдохновил поколение философов, даже тех, кто явно вне движения. Даже реакция на различные формы реализма, появившиеся в последние десятилетия, уходят корнями в логическое эмпирическое движение. Более того, философы науки ожидается, что они будут разбираться в науке, о которой они философствовать и с осторожностью рассказывать практикующим ученым о том, что концепции, которые они могут использовать, а могут и не использовать.В этих и других отношениях современные философы продвигают своего рода натурализм, и тем самым они следуют как предписанию, так и примеру логического эмпирики.

Есть и другие вопросы, в которых наследие логического эмпиризма все еще виден. Два разных подхода к вероятности все еще остаются под обсуждением. Один из них исследует объективные шансы внешние события; это расследование следует традициям частотная теория Райхенбаха и фон Мизеса. Секунда подход имеет эпистемологическую концепцию вероятности на примере Карнап.S.L. Забелл резюмирует текущую ситуацию как следует:

Но хотя технический вклад Карнапа и его школы по-прежнему представляют значительный интерес, самый продолжительный влияние было более тонким, но и более важным: он в значительной степени сформировал то, как современная философия рассматривает природу и роль вероятности, в в частности, его широкое признание байесовской парадигмы (как, например, например, в Earman, 1992; Хаусон и Урбах, 1993; и Джеффри, 2004). (Забелл 2007, 294)

Также существует постоянная озабоченность по поводу того, насколько разные науки подходят друг другу. вместе.Некоторые исследовали теоретическую унификацию, а другие — более плюралистической модели, как это сделали логические эмпирики. Некоторое время существовала мода на разобщенность науки. Некоторые даже сказал, что их концепция разобщенности науки — это как раз то, что Нейрат имел в виду единство науки. Части обсуждения были задуманы как вызов логическому эмпиризму, но часто используемые аргументы были впервые предложены логическими эмпириками самих себя.

За 30 лет, прошедших после доклада Пассмора, метафизика стала все более виден в философии.Это было разноплановое развитие, но в самооценки многих из наиболее выдающихся ее практикующих никаких попыток сторониться науки или логики или думать, что метафизика доступ к фактам, которые были глубже или превосходили те, которые наука могла достичь. Так расцвела метафизика. обязательно из тех, с которыми боролись Карнап и другие. Совсем недавно есть некоторые в мета-онтологии, которые хотят пересмотреть и заново соединить с онтологической осторожностью Карнапа.

Даже в пору своего расцвета многие философы, придерживавшиеся доктринальных или теоретических взглядов. социологические основания можно сгруппировать с логическими эмпириками, не видят себя такими.Сегодня не стоит ожидать философов отождествлять себя с движением тоже. Каждое поколение находит свое место подчеркивая его отличия от того, что было раньше. Но Дух движения до сих пор имеет своих приверженцев. Есть много тех, кто ценят ясность и хотят понять методологию науки, его структура и перспективы. Есть много желающих найти естественный дом в рамках широкой концепции науки для концептуального инноваций, для логики и математики, а также для собственного изучения методология.И что немаловажно, есть те, кто видит в науке перспектива интеллектуальных и социальных реформ и кто видит в своих собственных изучение науки некоторая надежда освободить всех нас от просто привычных способы мышления, «которыми мы сейчас одержимы» (Кун 1962, 1). Это мотивы, определяющие движение, называемое логический эмпиризм. Как мог бы сказать Твен, сообщения о его смерти сильно преувеличены.

Логический позитивизм — обзор

От логического позитивизма к научному реализму

Обсуждаемые до сих пор концепции связаны с эволюцией научной мысли от логического позитивизма к постпозитивизму и научному реализму.В течение многих лет в дискуссиях о научном методе доминировал «позитивизм», строгий эмпиризм, признающий правомерными только утверждения о знании, основанные на опыте. В течение 1920-х годов позитивизм возник как полноценная философия науки в форме логического позитивизма. Разработанный Венским кружком, группой ученых и философов, логический позитивизм принял в качестве своей центральной доктрины верификационную теорию смысла Витгенштейна, согласно которой утверждения имеют смысл только в том случае, если они могут быть проверены эмпирически, а индуктивный вывод никогда не может быть оправдан чисто логическими выводами. основания.Более умеренная версия позитивизма известна как логический эмпиризм, который стал «общепринятым взглядом» в философии науки. На смену концепции верификации пришла идея постепенно увеличивающегося подтверждения. Проверка считается полным и окончательным установлением истины. Универсальные утверждения никогда не могут быть проверены, но могут быть подтверждены накоплением успешных эмпирических тестов. Логики-эмпирики считают, что все знания начинаются с наблюдений, которые приводят к обобщениям.Считается, что наука и знания происходят индуктивно от данных к теории. Считается, что конечное число наблюдений приводит к логическому выводу о том, что универсальное утверждение «вероятно, верно», предварительное и требует постоянного доказательства. Наблюдения всегда подвержены ошибкам измерения, а теория зависит от наблюдений.

В отличие от позитивистов Карл Поппер (1902–1994) признал тот факт, что наблюдение всегда предполагает наличие ожиданий; следовательно, научный процесс должен начинаться, когда наблюдения вступают в противоречие с существующими теориями, которые подвергаются строгим эмпирическим опровержениям.Вопреки правилу опровержения Поппера, модель Томаса Куна (1922–1996) подчеркивает концептуальные рамки, которыми руководствуется исследовательская деятельность. Парадигма Куна включает ряд теорий, которые частично зависят от общих метафизических убеждений научного сообщества. Благодаря пропаганде релятивизма «Структура научных революций » Куна стала одной из наиболее тщательно проанализированных работ в философии наук. Ларри Лаудан (1952–), с другой стороны, считает, что наука действует в рамках концептуальных рамок, которые он называет исследовательской традицией, которая состоит из ряда конкретных теорий, наряду с набором метафизических и концептуальных предположений, разделяемых теми учеными, которые придерживаться традиции.Следовательно, «истинность» или «ложность» теории не имеет значения в качестве критерия оценки.

Критический релятивизм — это многогранная философия науки, утверждающая, что на производство знаний в социальных науках влияет более широкая культурная среда, и не существует «научного метода», но требования дисциплинарного знания рассматриваются как зависящие от конкретных убеждений его практикующих. . Он отвергает основную предпосылку позитивистских подходов о том, что существует единственная познаваемая реальность, и принимает разные способы исследования природных явлений, каждый из которых имеет свои преимущества и недостатки.

Классический реализм считает, что мир существует независимо от того, как он воспринимается, и что роль науки заключается в использовании своего метода для улучшения наших процессов измерения восприятия, отделения иллюзии от реальности и, таким образом, создания наиболее точного описания и понимания мира. . Утверждение, что научное суждение кажется истинным, не означает, что оно достоверно, а скорее то, что мир таков, как утверждает суждение.

Логический позитивизм — по отраслям / доктринам

Введение | История логического позитивизма | Критика логического позитивизма

Логический позитивизм (позже также известный как Логический эмпиризм ) — теория в области эпистемологии и логики, которая развивалась на основе позитивизма и раннего движения аналитической философии и которая проводила кампанию за систематическое сокращение всех человеческих знаний до логических и логических. научных фондов .Таким образом, утверждение имеет смысл только в том случае, если оно либо чисто формальное, (по сути, математика и логика), либо способно эмпирической проверки .

Это фактически привело к почти полному отклонению логическими позитивистами метафизики (и в значительной степени этики) на том основании, что не поддается проверке . Однако его влияние на эпистемологию и философию науки ХХ века было глубоким.

Самые ранние логические позитивисты утверждали, что все знания основаны на логических выводах из простых «протокольных предложений» , основанных на наблюдаемых фактах .Они поддерживали формы материализма, натурализма и эмпиризма, и, в частности, они решительно поддерживали критерий верифицируемости значения (верификационизм), доктрину о том, что предложение является только когнитивно значимым , если оно может быть окончательно и окончательно определено как либо верно, либо неверно .

Логический позитивизм также был привержен идее «Объединенная наука» или развитию общего языка , на котором все научные предложения могут быть выражены, обычно с помощью различных «редукций» или ». экспликации » терминов одной науки в термины другой (предположительно более фундаментальных ).

основных постулатов доктрины включают:

• Противопоставление всей Метафизике, особенно онтологии (исследование реальности и природы бытия ), не обязательно ошибочно, но как , не имеющее значения .
• Отказ от синтетических априорных предложений (например, «Все холостяки счастливы»), которые по своей природе не поддаются проверке (в отличие от аналитических утверждений , которые истинны просто в силу своего значения e.грамм. «Все холостяки не женаты»).
• Критерий , означающий , основанный на ранних работах Людвига Витгенштейна (по сути, значение слова — это его использование в языке, и что мыслей и язык, используемый для выражения этих мыслей, являются изображениями или представлений того, как обстоят дела в мире).
• Идея о том, что все знания должны быть кодифицируемы на едином стандартном языке науки , и связанный с ним текущий проект «рациональной реконструкции» , в котором понятий на обычном языке должны были постепенно заменяться более точные эквиваленты на этом стандартном языке.

Самыми важными ранними фигурами в логическом позитивизме были богемно-австрийский философ-позитивист Эрнст Мах (1838-1916) и австриец Людвиг Витгенштейн (особенно его «Трактат» 1921 года, текст огромной важности для логических позитивистов).

Логический позитивизм в Германии вырос в ответ на метафизику Георга Гегеля, которая была доминирующей философской точкой зрения в Германии в то время, особенно на отказ от его концепции метафизических сущностей, не имевших какой-либо эмпирической основы .

Он вырос из обсуждений так называемого «Венского круга» из Морица Шлика (1882–1936) в начале 20 века. Брошюра 1929 года, совместно написанная Отто Нейратом (1882-1945), Хансом Ханом (1979-1934) и Рудольфом Карнапом (1891-1970), объединила некоторых из основных сторонников движения и суммировала доктрины Венского кружка того времени. Современная Berlin Circle из Hans Reichenbach (1891 — 1953) также более широко пропагандировала новые доктрины в 1920-х и начале 1930-х годов.

А. Дж. Айер считается ответственным за распространение логического позитивизма в Британии , и его книга 1936 года «Язык, истина и логика» оказала большое влияние. Развитие логики и основ математики , особенно «Principia Mathematica» британских философов Бертрана Рассела и Альфреда Норта Уайтхеда, особенно впечатлило более математически мыслящих логических позитивистов.

Движение распространило в конце 1930-х годов, в основном из-за политических потрясений и безвременной смерти Хана и Шлика. Логический позитивизм был важен для развития ранней аналитической философии, с которой он эффективно слился.

Было много внутренних аргументов внутри движения логического позитивизма, которое на самом деле было всего лишь разрозненным коллективом философов, придерживающихся широкого диапазона убеждений по многим вопросам, хотя с некоторыми общими принципами .

Критики утверждали, что настаивание логического позитивизма на строгом принятии критерия проверяемости значения (требование, чтобы неаналитическое, значимое предложение было либо проверяемым , либо поддельным ) является проблематичным, поскольку сам критерий — непроверяемый , особенно для отрицательных экзистенциальных заявлений и положительных универсальных заявлений.

Карл Поппер (1902–1994) не согласился с логической позитивистской позицией, согласно которой метафизические утверждения должны быть бессмысленными , и далее утверждал, что метафизическое утверждение может изменить его не поддаваемый статус с течением времени — что может быть «не поддающимся опровержению». в одном веке может стать «фальсифицируемым» (и, следовательно, «научным») в другом.

AJ Ayer ответил на обвинение в непроверяемости , заявив, что, хотя почти любое утверждение (кроме тавтологии или логической истины) не поддается проверке в сильном смысле , существует слабое чувство проверяемости, в котором Предложение проверяемо, если опыт может сделать его вероятным . Эта защита, однако, была спорной среди логических позитивистов, некоторые из которых придерживались строгой проверки и настаивали на том, что общие утверждения на самом деле абсурд .

Хилари Патнэм (1926 -) утверждала, что различать между «наблюдательным» и «теоретическим» бессмысленно. В. В. О. Куайн подверг критике различие между аналитическими и синтетическими утверждениями и сокращение значимых утверждений до непосредственного опыта . Томас Кун (1922-1996) утверждал, что просто невозможно обеспечить условий истинности для науки, независимо от ее исторической парадигмы.

Логический позитивизм | Психология Вики

Оценка | Биопсихология | Сравнительный | Познавательная | Развивающий | Язык | Индивидуальные различия | Личность | Философия | Социальные |
Методы | Статистика | Клиническая | Образовательная | Промышленное | Профессиональные товары | Мировая психология |

Индекс философии: Эстетика · Эпистемология · Этика · Логика · Метафизика · Сознание · Философия языка · Философия разума · Философия науки · Социальная и политическая философия · Философия · Философы · Список списков

---

Эту статью нужно переписать, чтобы повысить ее актуальность для психологов..
Пожалуйста, помогите улучшить эту страницу самостоятельно, если можете ..

Логический позитивизм (также известный как логический эмпиризм , научная философия и неопозитивизм ) — это философия, сочетающая эмпиризм — идею о том, что данные наблюдений необходимы для знания — с версией рационализма, включающей математические и логико-лингвистические конструкции и выводы эпистемологии. Его можно рассматривать как разновидность аналитической философии. ^[1]

Логический позитивизм, в формальном смысле, начался с дискуссий группы, известной как Первый Венский кружок, которая собиралась в начале 20-го века в Вене в Центральном кафе. После Первой мировой войны Ганс Хан, член этой ранней группы, помог доставить Морица Шлика в Вену. Венский кружок Шлика, наряду с Берлинским кружком Ганса Райхенбаха, более широко пропагандировал новые доктрины в течение 1920-х и начала 1930-х годов. Именно пропаганда Отто Нейрата сделала движение самосознательным и более широко известным.Брошюра 1929 года, написанная Нейратом, Ханом и Рудольфом Карнапом, суммировала доктрины Венского кружка того времени. Доктрины включали оппозицию всей метафизике, особенно онтологии и синтетическим априорным предложениям; отрицание метафизики не как неправильной, а как бессмысленной; критерий значения, основанный на ранних работах Людвига Витгенштейна; идея о том, что все знания должны быть кодифицируемы с помощью единого стандартного научного языка; и, прежде всего, проект рациональной реконструкции, в котором понятия обыденного языка должны были постепенно заменяться более точными эквивалентами в этом литературном языке.

Это было важным философским достижением для психологов, поскольку оно способствовало развитию бихевиоризма ^[2] , хотя силу этих отношений можно переоценить. ^[3]

Сводка []

В конце 1920-х, 30-х и 1940-х годах формализм Бертрана Рассела и Людвига Витгенштейна был разработан группой философов в Вене и Берлине, которые сформировали Венский кружок и Берлинский кружок в доктрину, известную как логический позитивизм (или логический эмпиризм). ).Логический позитивизм использовал формальную логику, чтобы подкрепить эмпирический взгляд на наше знание мира. ^[4] Такие философы, как Рудольф Карнап и Ганс Райхенбах, наряду с другими членами Венского кружка, утверждали, что истины логики и математики являются тавтологиями, а истины науки — проверяемыми эмпирическими утверждениями. Эти двое составляли всю вселенную значимых суждений; все остальное было чепухой. Требования этики и эстетики были субъективными предпочтениями.Теология и другая метафизика были псевдо-утверждениями, ни истинными, ни ложными, просто бессмысленной чепухой.

Настаивание Карла Поппера на роли фальсификации в философии науки было реакцией на логических позитивистов. ^[5] С возвышением Адольфа Гитлера и национал-социализма в Германии и Австрии некоторые члены Венского и Берлинского кружков бежали из Германии, в основном в Великобританию и США, что помогло укрепить доминирование логического позитивизма и аналитической философии в англоязычный мир. ^[6]

Логические позитивисты обычно считали философию очень ограниченной функцией. Для них философия занимается организацией мыслей, а не собственными отдельными темами. Позитивисты приняли принцип верификации, согласно которому каждое значимое утверждение является либо аналитическим, либо может быть проверено опытом. Это заставило логических позитивистов отвергнуть многие традиционные проблемы философии, особенно проблемы метафизики или онтологии, как бессмысленные.

Истоки []

Основное влияние на ранних логических позитивистов оказали Эрнст Мах и Людвиг Витгенштейн.

Влияние Маха наиболее очевидно в настойчивой озабоченности логических позитивистов метафизикой, единством науки и интерпретацией теоретических терминов науки, а также доктрин редукционизма и феноменализма, от которых позже отказались многие позитивисты.

«Трактат» Витгенштейна имел большое значение для позитивистов.Использование инструментов современной логики для лингвистической реформы, концепция философии как «критики языка» и возможность проведения теоретически принципиального различия между понятным и бессмысленным дискурсом — все это привлекало логических позитивистов. Многие позитивисты приняли заочную теорию истины, аналогичную теории «Трактата», хотя некоторые, например Отто Нейрат, предпочли некую форму когерентизма. Влияние Витгенштейна также проявляется в некоторых формулировках принципа проверки.Сравните, например, предложение Proposition 4.024 из Tractatus , где Витгенштейн утверждает, что мы понимаем предложение, когда мы знаем, что происходит, если оно истинно, с утверждением Шлика: «Указать обстоятельства, при которых предложение истинно, — значит то же, что и указание его значения «. ^[7] Трактаристская доктрина о том, что истины логики суть тавтологии, была широко распространена среди логических позитивистов. Витгенштейн также оказал влияние на интерпретацию вероятности логическими позитивистами.Следует отметить, что не все логические позитивисты отнеслись к Tractatus положительно; согласно Нейрату, он был полон метафизики. ^[8]

Современные разработки логики и основ математики, особенно монументальные «Принципы математики» Рассела и Уайтхеда, произвели впечатление на более математически мыслящих логических позитивистов, таких как Ганс Хан и Рудольф Карнап. «Языковое планирование» и синтаксические техники, полученные в результате этих разработок, использовались для защиты логицизма в философии математики и различных редукционистских тезисов.Теория типов Рассела использовалась с взрывным эффектом в ранней антиметафизической полемике Карнапа. ^[9]

Иммануил Кант был чем-то вроде боксерской груши во многих ранних дебатах логических позитивистов, но его влияние заметно. Его учение о синтетических априорных истинах было взглядом на опровержение, и его представление о вещи само по себе привлекало изрядное внимание. Более того, кантианские взгляды на природу физических объектов пронизывают дебаты о «протокольном предложении» ^[10] , и все позитивисты в некоторой степени разделяют кантианские взгляды на отношения между философией и наукой. ^[11]

Основные принципы []

Хотя логические позитивисты придерживались самых разных убеждений по многим вопросам, все они интересовались наукой и скептически относились к теологии и метафизике. Вначале большинство логических позитивистов полагали, что все знания основаны на логических выводах из простых «протокольных предложений», основанных на наблюдаемых фактах. Многие логические позитивисты поддерживали формы материализма, философского натурализма и эмпиризма.

Возможно, точка зрения, которой наиболее известны логические позитивисты, — это критерий проверяемости значения, или верификационизм.В одной из своих более ранних и более сильных формулировок это учение о том, что предложение является «когнитивно значимым» только в том случае, если существует конечная процедура для окончательного определения, истинно оно или ложно. ^[12] Предполагаемое следствие этого взгляда для большинства логических позитивистов состоит в том, что метафизические, теологические и этические утверждения не соответствуют этому критерию и, следовательно, не имеют когнитивного смысла. ^[13] Они отделили когнитивную от других разновидностей значимости (например,грамм. эмоциональные, выразительные, образные), и большинство авторов признают, что некогнитивные утверждения истории философии обладают какой-то другой значимостью. Положительная характеристика когнитивной значимости варьируется от автора к автору. Он был описан как свойство иметь значение истинности, соответствующее возможному положению вещей, давать название утверждению или быть понятным или понятным в том смысле, в котором научные утверждения понятны или понятны. ^[14]

Еще одна характерная черта логического позитивизма — приверженность «единой науке»; то есть развитие общего языка или, по выражению Нейрата, «универсального сленга», на котором могут быть выражены все научные положения. ^[15] Адекватность предложений или фрагментов предложений для такого языка часто утверждалась на основе различных «редукций» или «экспликаций» терминов одной специальной науки терминами другой, предположительно более фундаментальной.Иногда эти редукции принимали форму теоретико-множественных манипуляций с горсткой логически примитивных понятий; ^[16] иногда эти редукции принимали форму предположительно аналитических или априорных дедуктивных отношений. ^[17] . Ряд публикаций за тридцать лет предприняли попытку разъяснить эту концепцию.

Einheitswissenschaft []

Венский кружок опубликовал сборник под названием Einheitswissenschaft ( Unified Science ) под редакцией Рудольфа Карнапа, Филиппа Франка, Ганса Хана, Отто Нейрата, Йоргена Йоргенсена (после смерти Гана) и Чарльза Морриса, цель которого состояла в том, чтобы представить единое видение науки.Сборник был закрыт после публикации нескольких монографий из-за проблем, возникших во время Второй мировой войны. Список философов и ученых, которые внесли свой вклад в эти работы, впечатляет. Полный список участников приведен здесь для исторической записи.

Einheitswissenschaft ( Unified Science ), под редакцией Карнапа, Фрэнка, Хана, Нейрата, Йоргенсена (после смерти Гана) и Морриса (с 1938 г.):

• Ханс Хан, Logik, Mathematik und Naturerkennen , 1933
• Отто Нейрат, Einheitswissenschaft und Psychologie , 1933
• Рудольф Карнап, Die Aufgabe der Wissenschaftlogik , 1934
• Филипп Франк, Das Ende der Mechanistischen Physik , 1935
• Otto Neurath, Was bedeutet rationale Wirtschaftsbetrachtung , 1935
• Отто Нейрат, Э.Brunswik, C. Hull, G. Mannoury, J. Woodger, Zur Enzyklopädie der Einheitswissenschaft . Vorträge, 1938
• Ричард фон Мизес, Ernst Mach und die empiristische Wissenschaftauffassung , 1939

Эти работы переведены в Unified Science: The Vienna Circle Monograph Series , первоначально под редакцией Отто Нейрата :, Kluwer, 1987.

Международная энциклопедия объединенной науки []

В 1938 году под эгидой логических позитивистов началось издание Международной энциклопедии объединенной науки .Это был амбициозный проект, который так и не был завершен. Был опубликован только первый раздел, Основы единства наук ; он состоял из двух томов, в общей сложности двадцать монографий, опубликованных с 1938 по 1969 год:

• Отто Нейрат, Нильс Бор, Джон Дьюи, Бертран Рассел, Рудольф Карнап, Чарльз Моррис, Энциклопедия и объединенная наука , 1938, том 1, номер 1
• Чарльз Моррис, Основы теории знаков , 1938, т.1, п.2
• Виктор Ленцен, Методики эмпирических наук , 1938, т.1 п. 5
• Рудольф Карнап, Основы логики и математики , 1939, т. 1, № 3
• Леонард Блумфилд, Лингвистические аспекты науки , 1939, том 1, № 4
• Эрнест Нагель, Основы теории вероятностей , 1939, т. 1, № 6
• Джон Дьюи, Теория оценки , 1939, т. 2, № 4
• Джорджио Де Сантильяна и Эгдард Зилсель, Развитие рационализма и эмпиризма , 1941, vol.2 n.8
• Отто Нейрат, Основы социальных наук , 1944, том 2, № 1
• Джозеф Анри Вуджер, Методика построения теории , 1949, т.2 №5
• Филипп Франк, Основы физики , 1946, т.1 №7
• Эрвин Фринлей-Фрейндлих, Cosmology , 1951, т. 1, № 8
• Jorgen Jorgensen, Развитие логического эмпиризма , 1951, vol.2 n.9
• Эгон Брунсвик, Концептуальные основы психологии , 1952, т.1 п.10
• Карл Хемпель, Основы формирования понятий в эмпирической науке , 1952, т. 2, № 7
• Феликс Майнкс, Основы биологии , 1955, т. 1, № 9
• Авраам Эдель, Наука и структура этики , 1961, том 2, № 3
• Томас Кун, Структура научных революций , 1962, т.2, №2
• Герард Тинтнер, Методология математической экономики и эконометрики , 1968, т.2 п. 6
• Герберт Фейгл и Чарльз Моррис, Библиография и указатель , 1969, том 2, № 10

Пожалуй, самая известная работа, опубликованная в Международной энциклопедии объединенной науки , — это Томас Кун Структура научных революций . Однако каждая запись в энциклопедии имеет существенное научное и философское значение.

Монографии по научному мировоззрению []

Третий сборник издавался Венским кружком с 1928 по 1937 год.Этот сборник назывался Schriften zur wissenschaftlichen Weltauffassung ( монографий по научному мировоззрению ) и редактировался Шлик и Франк. Ученые и философы, такие как Карл Поппер, внесли свой вклад. Авторы и монографии:

• Ричард фон Мизес, Wahrscheinlichkeit, Statistik und Wahrheit , 1928 ( Probability, Statistics, and Truth , New York: MacMillan Company, 1939)
• Рудольф Карнап, Абрисс дер Логистик , 1929
• Мориц Шлик, Fragen der Ethik , 1930 ( Problems of Ethics , New York: Prentice-Hall, 1939)
• Отто Нейрат, Empirische Soziologie , 1931
• Филипп Франк, Das Kausalgesetz und seine Grenzen , 1932 ( Закон причинности и его пределы , Дордрехт; Бостон: Kluwer, 1997)
• Отто Кант, Zur Biologie der Ethik , 1932
• Рудольф Карнап, Logische Syntax der Sprache , 1934 ( Логический синтаксис языка , Нью-Йорк: гуманитарные науки, 1937)
• Карл Поппер, Logik der Forschung , 1934 ( The Logic of Scientific Discovery , New York: Basic Books, 1959)
• Josef Schächeter, Prolegomen zu einer kritischen Grammatik , 1935 ( Prolegomen to a Critical Grammatik , Dordrecht; Boston: D.Reidel Pub. Co., 1973)
• Victor Kraft, Die Grundlagen einer wissenschaftliche Wertlehre , 1937 ( Основы научного анализа стоимости , Дордрехт; Бостон: D. Reidel Pub. Co., 1981)

Философы, связанные с логическим позитивизмом []

Существует обширный список философов, которые в той или иной степени связаны с логическим позитивизмом.

Венский круг []

• Физик и философ Мориц Шлик , один из первых философов, интересовавшихся теорией относительности.Он преподавал в Венском университете, где занимал кафедру теории индуктивной науки. В Вене он организовал дискуссионную группу, известную как Венский кружок. Шлика можно считать отцом логического позитивизма как за его организаторские способности, так и за его философские идеи. Он сформулировал принцип проверяемости.
• Рудольф Карнап , один из крупнейших философов двадцатого века, ведущий представитель логического позитивизма и соавтор манифеста Венского кружка.Он внес вклад в философию науки, философию языка, теорию вероятностей, а также классическую, индуктивную и модальную логику. Поскольку обыденный язык неоднозначен, Карнап утверждал, что необходимо изучать философские вопросы на искусственных языках, руководствуясь правилами логики и математики. На таких языках он имел дело с такими проблемами, как значение утверждения, различие между аналитическим и синтетическим, a priori и a posteriori , необходимость и случайность, различные интерпретации вероятности и природа объяснения.Карнап преподавал в Пражском университете, Венском университете, Чикагском университете, Гарвардском университете и Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе.
• Философ науки Герберт Фейгл , который вдохновил Карла Поппера написать книгу Logik der Forschung . Его статья 1931 года с А. Э. Блумбергом «Логический позитивизм: новое движение в европейской философии» в журнале The Journal of Philosophy была одним из первых отчетов о логическом позитивизме, опубликованных в Соединенных Штатах, и способствовала распространению логического позитивизма.Он преподавал в Университете Айовы и в Университете Миннесоты, где в 1953 году он основал Миннесотский центр философии науки, старейший центр философии науки в мире.
• Физик Филипп Франк , ученик Дэвида Гильберта и Людвига Больцмана, который был редактором серии Монографий по научной концепции мира и Unified Science ; он внес свой вклад в Международную энциклопедию объединенной науки с работой 1946 года «Основы физики».. Он преподавал в Гарвардском университете и писал о теории относительности.
• Логик и математик Курт Гёдель посещал еженедельные собрания Венского кружка в период с 1926 по 1928 год, но, хотя его иногда ошибочно принимают за позитивиста, его величайшие достижения «все еще часто считаются одними из величайших историй успеха позитивизма» ^{[18 ]} , он действительно был приверженцем платонизма, и многие из его основных идей были диаметрально противоположны идеям остальных членов Круга. ^[18] Гёдель доказал полноту логики первого порядка и неполноту формальной арифметики. Гёдель также работал над теорией множеств и неклассической логикой, такой как интуиционистская логика и модальная логика. Он доказал, что гипотеза континуума не противоречит аксиомам классической теории множеств. Он интересовался математическими аспектами теории относительности и доказал существование решений релятивистских уравнений Эйнштейна, в которых возможно путешествие во времени в прошлое.
• Математик Ганс Хан , соавтор манифеста Венского кружка, преподававший в Инсбруке, Бонне и Вене; среди его учеников были Карл Поппер и Курт Гёдель.
• Философ и социолог Отто Нейрат , сыгравший важную роль в развитии логического позитивизма. Он был соавтором манифеста Венского кружка (предполагается, что он действительно был основным автором), планировал и руководил Международной энциклопедией единой науки , был редактором журнала Erkentnnis и серии Unified Science и основал и руководил Международным фондом визуального образования.
• Философ Фридрих Вайсманн , который был одним из немногих членов Венского кружка, допущенных к встречам с Витгенштейном. Он преподавал философию математики и философию науки в Кембриджском и Оксфордском университетах.

Германия и Берлинский круг []

В Германии члены Берлинского кружка внесли существенный вклад в развитие логического эмпиризма:

• Физик и философ Ганс Райхенбах , основатель Берлинского кружка.Он учился у Альберта Эйнштейна, Арнольда Зоммерфельда, Эрнста Кассирера, Дэвида Гильберта, Макса Планка и Макса Борна. Он один из отцов частотной интерпретации вероятности. Он преподавал физику в Высшей технической школе в Штутгарте, философию физики в Берлинском университете; он был заведующим кафедрой философии в Стамбульском университете; он преподавал философию в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Он писал о философском смысле теории относительности, которую изучал под руководством Альберта Эйнштейна, и квантовой механики.
• Логик и философ Курт Греллинг , жертва нацизма; предполагается, что он умер вместе со своей женой в концлагере Освенцим в 1942 году, хотя также сообщалось, что Греллинг был убит в 1941 году на границе между Францией и Испанией, когда он пытался бежать в Испании. Греллинг был учителем в средней школе и интересовался логическими задачами. Семантический парадокс назван в его честь, парадокс Греллинга, сформулированный в 1908 году Греллингом и Леонардом Нельсоном.Греллинг сотрудничал с Куртом Гёделем и в 1936 году опубликовал статью, в которой защищал теорему Гёделя о неполноте от ошибочной интерпретации, согласно которой теорема Гёделя действительно является парадоксом, подобным парадоксу Рассела.
• Философ Карл Густав Хемпель , ведущий представитель логического позитивизма. Он изучал философию у Ганса Райхенбаха, физику у Макса Планка, логику у фон Неймана и математику у Давида Гильберта. Он преподавал в Нью-Йорке, в Городском колледже и Куинс-колледже.Позже Хемпель преподавал в Йельском университете, Принстонском университете и, спустя много лет, продолжил преподавать в Калифорнийском университете в Беркли и Ирвине, Еврейском университете Иерусалима и Университете Питтсбурга. Он внес вклад в Международную энциклопедию объединенной науки . Он известен своими исследованиями логики подтверждения и объяснения.

Скандинавия []

• Еще в 1930 году скандинавские философы интересовались логическим позитивизмом.Финский Эйно Кайла впервые использовал выражение «логический неопозитивизм» для обозначения новых философских движений (Э. Кайла, «Der logistische Neupositivismus» в Annales Universitatis Aboensis , 1930). Эйно Кайла опубликовал в 1939 году работу, основанную на принципах логического позитивизма ( Человеческое знание , на финском языке). Он преподавал философию в Хельсинкском университете. Среди его учеников был Георг Хенрик фон Райт , опубликовавший исследование о логическом позитивизме ( The Logical Empiricism , 1943, на финском языке).Райт внес вклад в развитие модальной и деонтической логики. Финн Яакко Хинтикка , у которого Райт был учителем, продолжал исследования Карнапа по индуктивной логике. Статья Хинтикки «Двумерный континуум индуктивных методов» в Аспекты индуктивной логики (ред. Дж. Хинтикка и П. Суппес, 1966) расширила методы, которые Карнап использовал в Континуум индуктивных методов , 1952 г. Шведский Философ Оке Петцель (автор книги Der logistische Neupositivismus , 1931) находился под главным влиянием Венского кружка и в 1930 или 1931 году поехал в Вену, где принимал участие в собраниях Венского кружка.Позже он основал новый журнал Theoria , издаваемый в Гетеборге; в этом журнале Хемпель опубликовал свое первое описание парадоксов подтверждения ( Le problème de la vérité , 1937).
• Датский философ Йорген Йоргенсен очень активно сотрудничал с неопозитивистами. После смерти Ханса Хана в 1934 году Йоргенсен стал редактором серии Unified Science Венского кружка; позже он сотрудничал с Международной энциклопедией объединенной науки , в которую он внес свой вклад в эссе 1951 года Развитие логического эмпиризма .
• В Норвегии молодой Арне Нэсс испытал сильное влияние логического позитивизма, особенно в его докторской степени Erkenntnis und wissenschaftliches Verhalten (1936). Это привело к сильной позитивистской склонности к частям норвежской философии.

Соединенное Королевство []

• Английский философ Альфред Жюль Айер сыграл важную роль в распространении логического позитивизма. Его работа 1936 года « Язык, истина и логика » сразу же добилась успеха.В этой книге он полностью принял как принцип проверяемости, так и различие между аналитическими и синтетическими утверждениями; поэтому он утверждал, что метафизические предложения бессмысленны.

Польша []

• Логический позитивизм имел обширные контакты с группой польских логиков, которые разработали несколько ветвей современной логики. На польскую философию большое влияние оказал Казимеж Твардовски , который учился в Венском университете и преподавал во Львове; он является основателем польской аналитической философии.Он обучал нескольких польских философов и логиков. Среди них были:
  • Ян Лукасевич , который разработал как алгебру логики, так и многозначное исчисление высказываний, которые повлияли на индуктивную логику Карнапа и интерпретацию Райхенбаха квантовой механики, в которой Райхенбах использовал трехзначное исчисление высказываний. Он сотрудничал с Erkenntnis , журналом логического позитивизма, редактируемым Карнапом и Райхенбахом.
  • Станислав Лесьневский , интересовавшийся логическими антиномиями.
  • Казимеж Айдукевич , преподававший философию языка, эпистемологию и логику и внесший свой вклад в Erkenntnis .
  • Тадеуш Котарбинский , который утверждал, что многие предполагаемые философские проблемы на самом деле являются научными проблемами, то есть они являются предметом эмпирической науки, а не философии, которая занимается только логическими и этическими проблемами.
• Польский логик Альфред Тарский , разработавший теорию семантики формального языка, принимал участие в конгрессах по научной философии, организованных Венским и Берлинским кружками; он сильно повлиял на философию языка Карнапа.Карнапа интересовал логический синтаксис, но после публикации работ Тарского он обратился к семантике.

Италия []

Отношения между итальянской философией и логическим позитивизмом сложились на ранних этапах логического позитивизма.

• Итальянский математик и философ науки Федериго Энрикес принял участие в конгрессах по научной философии и сотрудничал с Международной энциклопедией , а Нейрат и Карнап написали статьи в журнал Scientia под редакцией Энрикеса.
• В 1934 году Людовико Геймонат опубликовал работу о логическом позитивизме: La Nuova Filosofia della Natura in Germania . Геймонат имел возможность учиться у Шлика, Райхенбаха, Карнапа и Вайсмана. Позже он занимал первую в Италии кафедру философии науки.
• Интерес итальянской философии к логическому позитивизму был направлен прежде всего на исторические исследования. Франческо Бароне отличился своей работой Il Neopositivismo Logico , 1953, подробным и современным историческим и философским анализом логического позитивизма.

Критика и влияние []

Ранние критики логического позитивизма говорили, что его основные положения не могут быть сформулированы четко последовательным образом. Критерий проверяемости значения не казался проверяемым; но это не было и просто логической тавтологией, поскольку она имела значение для практики науки и эмпирической истинности других утверждений. Это создало серьезные проблемы для логической непротиворечивости теории. Другая проблема заключалась в том, что, хотя положительные экзистенциальные утверждения («есть хотя бы один человек») и отрицательные универсалии («не все вороны черные») допускают четкие методы проверки (найти человека или не черного ворона), отрицательные экзистенциальные претензии и положительные универсальные претензии не допускают проверки.

Универсальные утверждения, по-видимому, никогда не могут быть проверены: как вы можете сказать, что все вороны черные, , если вы когда-либо не преследовали всех воронов, включая тех, что были в прошлом и будущем? Это привело к большой работе над индукцией, вероятностью и «подтверждением», которая сочетала проверку и фальсификацию.

Карл Поппер, известный критик логического позитивизма, опубликовал в 1934 году книгу « Logik der Forschung » (переведенную им самим как « Логика научных открытий» , опубликованная в 1959 году).В нем он представил влиятельную альтернативу критерию проверяемости значения, определяя научные утверждения с точки зрения фальсифицируемости. Однако во-первых, Поппера интересовало не различение значимых утверждений от бессмысленных, а различение «научных» утверждений от «метафизических». Он не считал, что метафизические утверждения бессмысленны; он также не считал, что утверждение, которое в одном столетии было «метафизическим», хотя и не поддавалось опровержению (как древнегреческая философия об атомах), не могло в другом столетии стать «опровергнутым» и, следовательно, «научным».В отношении психоанализа он думал нечто подобное: в его время он не предлагал никаких методов фальсификации и, следовательно, не поддавался фальсификации и был ненаучным. Тем не менее, он не исключил, что это значение имеет смысл , и не сказал, что психоаналитики обязательно были «неправы» (это только нельзя было доказать в любом случае: это означало бы, что оно было опровергнуто), и не исключил, что однажды психоанализ может развиться во что-то фальсифицируемое и, следовательно, «научное». В целом его больше интересовала научная практика, чем логические вопросы, которые беспокоили позитивистов.Во-вторых, хотя философия науки Поппера пользовалась большой популярностью в течение нескольких лет, если его критерий истолковать как ответ на вопрос, который задавали позитивисты, оказывается, что он терпит неудачу совершенно параллельно. Отрицательные экзистенциальные утверждения («единорогов не бывает») и положительные универсалии («все вороны черные») могут быть фальсифицированы, но положительные экзистенциальные и отрицательные универсальные утверждения — нет, хотя Поппер сам считал, что их можно считать поддающимися проверке ^[19] .

Ответ логических позитивистов на первую критику состоит в том, что логический позитивизм — это философия науки, а не аксиоматическая система, которая может доказать свою собственную непротиворечивость (см. Теорему Гёделя о неполноте).Во-вторых, теория языка и математическая логика были созданы, чтобы ответить, что на самом деле означает делать такие утверждения, как «все вороны черные».

Ответ на вторую критику дал А. Дж. Айер в книге Language, Truth and Logic , в которой он проводит различие между «сильной» и «слабой» проверкой. «Утверждение считается проверяемым в строгом смысле этого слова, если и только если его истинность может быть окончательно установлена ​​на опыте». (Ayer 1946: 50) Именно это чувство проверяемости вызывает проблему проверки с помощью отрицательных экзистенциальных заявлений и положительных универсальных заявлений.Однако слабый смысл проверки утверждает, что предложение «проверяемо … если опыт может сделать его вероятным» (там же). Установив это различие, Айер продолжает утверждать, что «никакое предложение, кроме тавтологии, не может быть чем-то большим, чем вероятная гипотеза» (Ayer 1946: 51), и поэтому может быть предметом лишь слабой проверки. Эта защита вызвала споры среди логических позитивистов, некоторые из которых придерживались строгой проверки и утверждали, что общие положения действительно являются бессмыслицей.

Последующая философия науки имеет тенденцию использовать определенные аспекты обоих этих подходов. В. В. О. Куайн критиковал различие между аналитическими и синтетическими утверждениями и сведение значимых утверждений к непосредственному опыту. Работа Томаса Куна убедила многих, что невозможно обеспечить условия истины для науки, независимо от ее исторической парадигмы. Но даже эта критика была известна логическим позитивистам: Отто Нейрат сравнил науку с лодкой, которую мы должны перестроить в открытом море.

Логический позитивизм имел важное значение для развития ранней аналитической философии. Члены Венского кружка распространили его по всему европейскому континенту, а затем и в американских университетах. А.Дж. Айер считается ответственным за распространение логического позитивизма в Британии. Впоследствии этот термин стал почти взаимозаменяемым с «аналитической философией» в первой половине двадцатого века. Логический позитивизм оказал огромное влияние на философию языка и представлял доминирующую философию науки в период между Первой мировой войной и холодной войной.Многие последующие комментаторы «логического позитивизма» приписывали его сторонникам большее единство цели и веры, чем они на самом деле разделяли, не обращая внимания на сложные разногласия между самими логическими позитивистами.

[]

1. ↑ См., Например, : «Венский круг» в Стэнфордской энциклопедии философии.
2. ↑ Коцк, S (1964). Психология и возникающие концепции знания как единства. В T. Wann (ed) Behaviorism and Phenomenolgy (pp1-45) Chicago: University of Chicago Press
3. ↑ Смит, Л.Д. (1986). Бихевиоризм и логический позитивизм.: Переоценка союза. Стэнфорд: Издательство Стэнфордского университета
4. ↑ Карнап Р. (1928). ‘ Логическая структура мира’ ,?.
5. ↑ Поппер, Карл Р. (2002). « Логика научных открытий» , Рутледж.
6. ↑ Среди них выделялись Людвиг Витгенштейн и Рудольф Карнап. Карл Поппер также может быть включен, поскольку, несмотря на его отказ от термина, его метод имеет много общего с аналитической традицией.
7. ↑ «Positivismus und Realismus», Erkenntnis 3: 1-31, англ. Пер. в Саркаре, Сахотре (ред.) Логический эмпиризм на пике: Шлик, Карнап и Нейрат. Нью-Йорк: Garland Pub., 1996, стр. 38
8. ↑ Для очень информативного и в некотором роде симпатичного резюме того влияния, которое Tractatus оказал на ведущих логических позитивистов, см. Entwicklung der Thesen des «Wiener Kreises»
9. ↑ Carnap, op. соч.
10. ↑ См. Эссе Карнапа и Нейрата в книге Айера «Логический позитивизм ».
11. ↑ Фридман, Майкл, Пересмотр логического позитивизма. Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета, 1999.
12. ↑ Классический обзор других версий верификации см. В Hempel, Carl. «Проблемы и изменения в эмпирическом критерии значения». Revue Internationale de Philosophie 41 (1950), стр. 41-63.
13. ↑ Классическое выражение этой точки зрения см. В Carnap, Rudolf. «Устранение метафизики посредством логического анализа языка». Erkenntnis 2 (1932).Rpt. в логическом позитивизме. Эд. Альфред Жюль Айер. Нью-Йорк: Free Press, 1959. 60-81. Мориц Шлик, ключевая фигура в движении логического позитивизма, не считал этические (или эстетические) предложения когнитивно бессмысленными. См. Schlick, Moritz. «Будущее философии». Лингвистический поворот. Эд. Ричард Рорти. Чикаго: University of Chicago Press, 1992. 43-53.
14. ↑ Примеры этих различных взглядов можно найти в трудах Шеффлера «Анатомия исследования », «Язык, истина и логика Айера», «Позитивизм и реализм» Шлика (rpt.в Sarkar (1996) и Ayer (1959)), а также в книге Карнапа «Философия и логический синтаксис ».
15. ↑ Для более подробного рассмотрения того, что составляет тезис о единстве науки, см. Frost-Arnold, Gregory, «Крупномасштабная структура логического эмпиризма: единство науки и отказ от метафизики» на [1]
16. ↑ Как у Карнапа (1928) Логическая структура мира .
17. ↑ Как в книге Карнапа Тестируемость и значение
18. ↑ ^{18.0 18,1} Гольдштейн, Ребекка (февраль 2005 г.). Неполнота: доказательство и парадокс Курта Гёделя , 74-75, W. W. Norton.
19. ↑ Поппер, К., Логика научных открытий , глава 13

Дополнительная литература []

• Ахинштейн, Питер и Баркер, Стивен Ф. Наследие логического позитивизма: исследования в области философии науки . Балтимор: Johns Hopkins Press, 1969.
• Айер, Альфред Жюль. Логический позитивизм . Гленко, штат Иллинойс: Free Press, 1959.
• Бароне, Франческо. Il neopositivismo logico . Рома Бари: Laterza, 1986.
• Бергманн, Густав. Метафизика логического позитивизма . Нью-Йорк: Longmans Green, 1954.
.
• Чирера, Рамон. Карнап и Венский круг: эмпиризм и логический синтаксис . Атланта, Джорджия: Родопи, 1994.
• Эдмондс, Дэвид и Эйдинов, Джон; Покер Витгенштейна , ISBN 0-06-621244-8
• Фридман, Майкл. Пересмотр логического позитивизма . Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета, 1999,
• Гадоль, Юджин Т. Рациональность и наука: мемориальный том Морица Шлика в честь столетия со дня его рождения . Вена: Springer, 1982.
.
• Геймонат, Людовико. La nuova filosofia della natura в Германии . Турин, 1934.
• Гьер, Рональд Н. и Ричардсон, Алан В. Истоки логического эмпиризма . Миннеаполис: Университет Миннесоты, 1997.
• Ханфлинг, Освальд. Логический позитивизм . Оксфорд: Б. Блэквелл, 1981.
• Джангам Р. Т. Логический позитивизм и политика . Дели: Sterling Publishers, 1970.
.
• Джаник, Аллан и Тулмин, Стивен. Вена Витгенштейна . Лондон: Вайденфельд и Николсон, 1973.
.
• Крафт, Виктор. Венский кружок: Происхождение неопозитивизма, глава в истории новейшей философии . Нью-Йорк: Greenwood Press, 1953.
• МакГиннесс, Брайан. Витгенштейн и Венский кружок: беседы, записанные Фридрихом Вайсманном . Пер. Иоахима Шульте и Брайана МакГиннесса. Нью-Йорк: Barnes & Noble Books, 1979.
.
• Мизес фон, Рихард. Позитивизм: исследование человеческого понимания . Кембридж: Издательство Гарвардского университета, 1951.
• Паррини, Паоло. «Эмпиризмо логика и конвенция»: история философии науки . Милан: Ф. Анджели, 1983.
• Паррини, Паоло; Лосось, Уэсли К .; Салмон, Меррили Х. (ред.) Логический эмпиризм — исторические и современные перспективы , Питтсбург: University of Pittsburgh Press, 2003.
• Райш, Джордж. Как холодная война изменила философию науки: к ледяным склонам логики . Нью-Йорк: Cambridge University Press, 2005.
.
• Решер, Николай. Наследие логического позитивизма . Лэнхэм, доктор медицины: Университетское издательство Америки, 1985.
• Salmon, Wesley and Wolters, Gereon (ed.), Logic, Language, and Structure of Scientific Theories: Proceedings of the Carnap-Reichenbach Centennial, University of Konstanz, 21-24 May 1991 , Pittsburgh: University of Pittsburgh Press , 1994.
• Саркар, Сахотра. Возникновение логического эмпиризма: от 1900 года до Венского круга . Нью-Йорк: Garland Publishing, 1996.
.
• Саркар, Сахотра. Логический эмпиризм на пике: Шлик, Карнап и Нейрат 900 14.Нью-Йорк: Garland Pub., 1996.
.
• Саркар, Сахотра. Логический эмпиризм и специальные науки: Райхенбах, Фейгл и Нагель . Нью-Йорк: Garland Pub., 1996.
.
• Саркар, Сахотра. Упадок и устаревание логического эмпиризма: Карнап против Куайна и критики . Нью-Йорк: Garland Pub., 1996.
.
• Саркар, Сахотра. Наследие Венского кружка: современные переоценки . Нью-Йорк: Garland Pub., 1996.
.
• Spohn, Вольфганг (изд.), Erkenntnis Orientated: A Centtennial Volume for Rudolf Carnap and Hans Reichenbach , Boston: Kluwer Academic Publishers, 1991.

См. Также []

Люди []

Учреждения []

Другие философские направления []

Внешние ссылки []

О логическом позитивизме []

• Фейгл, Герберт. «Позитивизм в двадцатом веке (логический эмпиризм)», Словарь истории идей , 1974, Gale Group (электронное издание)
• Кемерлинг, Гарт.«Логический позитивизм», Философия Страницы
• Мурзи, Мауро. «Логический позитивизм», Новая энциклопедия неверия , Том Флинн (ред.). Книги Прометея, готовится к печати (версия PDF)
• Мурзи, Мауро. «Философия логического позитивизма»
• Пассмор, Джон. «Логический позитивизм», , Философская энциклопедия, , Пол Эдвардс (ред.). Нью-Йорк: Macmillan, 1967, первое издание
• Шализи, Косма Рохилла. «Логический позитивизм»
• Логический позитивизм

О философских предметах, относящихся к логическому позитивизму []

• Гайек, Алан.«Интерпретации вероятности», Стэнфордская энциклопедия философии (издание летом 2003 г.), Эдвард Н. Залта (ред.)
• Рей, Жорж. «Аналитическое / синтетическое различие», Стэнфордская энциклопедия философии (издание осень 2003 г.) , Эдвард Н. Залта (ред.)
• Рикман, Томас А., «Ранние философские интерпретации общей теории относительности», Стэнфордская энциклопедия философии (зимнее издание 2001 г.), Эдвард Н. Залта (ред.)
• Woleński, янв.«Львовско-Варшавская школа», Стэнфордская энциклопедия философии (издание летом 2003 г.), Эдвард Н. Залта (ред.)
• Вудворд, Джеймс. «Научное объяснение», Стэнфордская энциклопедия философии (издание летом 2003 г.), Эдвард Н. Залта (ред.)

Общее: Философия: Восточная — Западная | История философии: Древнее — Средневековье — Современное | Портал

Списки: Основные темы | Список тем | Философы | Философия | Словарь философских «измов» | Философские движения | Публикации | Каталог товаров …больше списков

Филиалы: Эстетика | Этика | Эпистемология | Логика | Метафизика | Философия : образование, история, язык, право, математика, разум, философия, политика, психология, религия, наука, социальная философия, социальные науки.

Школы: Агностицизм | Аналитическая философия | Атеизм | Критическая теория | Детерминизм | Диалектика | Эмпиризм | Экзистенциализм | Гуманизм | Идеализм | Логический позитивизм | Материализм | Нигилизм | Постмодернизм | Рационализм | Релятивизм | Скептицизм | Теизм

Ссылки: Учебник по философии | Интернет-энциклопедия.философии | Философский словарь | Стэнфордская энциклопедия. философии | Руководство по философии Интернета

Две догмы Куайна как критика логического эмпиризма

Awodey, Steve [2008], Поиски Карнапа аналитичности: исследования семантики, в: The Cambridge Companion to Carnap , под редакцией М. Фридмана и Р. Креста, Кембридж: Cambridge University Press, 226–247.

Берд, Александр [2000], Кун, Томас С. , Чешам: Публикация проницательности.

Бердж, Тайлер [1992], Философия языка и разума: 1950–1990, The Philosophical Review , 101 (1), 3–51.

—— [2003], Логика и аналитичность, Grazer Philosophische Studien , 66 (1), 199–249.

Carnap, Rudolf [1934], Logische Syntax der Sprache , Wien: Verlag von Julius Springer, цитата из английского перевода А. Смитона: Logical Syntax of Language , Лондон: Kegan Paul, Trench, Trubner, 1937.

—— [1952], Куайн об аналитичности, в: Дорогой Карнап, Дорогой Ван. Куайн — Карнап, переписка и родственные работы , под редакцией Р. Креста, Беркли: University of California Press, 427–432 (ранее не публиковалось), 1990.

—— [1963], Интеллектуальная автобиография, в: Философия Рудольфа Карнапа , под редакцией П. А. Шильппа, La Salle: Open Court, Библиотека живых философов , vol. 11, 1–84.

Креат, Ричард [1987], Первое восприятие доктрины аналитичности Карнапа, Nos , 21, 477–499.

—— [1991], Каждой догме свой день, Erkenntnis , 35 (1–3), 347–389, http://dx.doi.org/ 10.1007 / BF00388294.

—— [2004], Куайн о разборчивости и значимости аналитичности, в: The Cambridge Companion to Quine , под редакцией Р. Ф. Гибсона, Cambridge University Press, 47–64.

Дубислав, Вальтер [1926], Über die sogenannten analytischen und Synthetischen Urteile , Berlin-Schöneberg: Hermann Weiss Verlag.

Duhem, Pierre [1906], телосложение La Théorie.Сын объект и структура , Париж: Chevalier & Rivière.

Эрман, Джон [1993], Карнап, Кун и философия научной методологии, в: World Changes: Thomas Kuhn and the Nature of Science , под редакцией П. Хорвича, Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 9–36.

Фридман, Майкл [2003], Кун и логический эмпиризм, в: Thomas Kuhn , под редакцией Т. Никлза, Кембридж: Cambridge University Press, 19–44.

Frost-Arnold, Greg [2011], эволюция Куайна от «ученика Карнапа» до автора «Двух догм», HOPOS Журнал Международного общества истории философии науки , 1 (2), 291– 316.

—— [2013], Карнап, Тарский и Куайн в Гарварде: беседы по логике, математике и естествознанию, , Питтсбург: Университет Питтсбурга.

Грайс, Герберт Пол и Стросон, Питер Фредерик [1956], В защиту догмы, Философское обозрение , 65 (2), 141–158.

Галлер, Рудольф [1992], Альфред Тарский: Drei Briefe an Otto Neurath, Grazer Philosophische Studien , 43, 1–32.

Хемпель, Карл Густав [1937], Le problème de la vérité, Theoria , 3 (2–3), 206–244, http: // dx.doi.org/ 10.1111 / j.1755-2567.1937.tb00768.x, Цитируется в английском переводе автора: The Problem of Truth, in CG Hempel, Selected Philosophical Essays , R. Jeffrey (ed.), Cambridge: Издательство Кембриджского университета, 2000, 35–74.

Хилтон, Питер [2002], Аналитичность и холизм в мысли Куайна, Гарвардский обзор философии , 10, 11–26.

—— [2007], Куайн, , Нью-Йорк: Рутледж; Тейлор и Фрэнсис.

Irzik, Gürol & Grünberg, Teo [1995], Карнап и Кун: заклятые враги или близкие союзники ?, Британский журнал философии науки , 46 (3), 285–307, http: // dx.doi.org/ 10.1093 / bjps / 46.3.285.

Isaacson, Daniel [2004], Quine и логический позитивизм, in: The Cambridge Companion to Quine , под редакцией Р. Ф. Гибсона, Cambridge University Press, 214–269.

Koterski, Artur [1998], Popper i Koło Wiedeńskie. Historyczna analiza sporu, Przeglad Filozoficzny , N.S. 1, 47–72.

—— [2010], Cel i geneza naukowej koncepcji świata, in: Naukowa koncepcja świata. Koło Wiedeńskie , под редакцией А.Котерски, Гданьск: Słowo / obraz terytoria, 13–63.

Кун, Томас С. [1962], Структура научных революций, , Чикаго: University of Chicago Press.

—— [2000], Дорога со времен постройки. Философские эссе, 1970–1993, с автобиографическим интервью , Чикаго: University of Chicago Press, под редакцией Дж. Конанта, Дж. Хогеланда.

Лукасевич, Ян [1929], Elementy logiki matematycznej , Warszawa: Nakładem Komisji Wydawniczej Koła Matematyczno-Fizycznego Słuchaczów Uniwersytetu Warszawskiego.

—— [1936a], Co dała filozofii współczesna logika matematyczna?, Przeglad Filozoficzny , 39, 325–329.

—— [1936b], Logistyka a filozofja, Przeglad Filozoficzny , 39, 115–131.

Мак-Лейн, Сондерс [1938], Карнап о логическом синтаксисе, Бюллетень Американского математического общества , 44 (3), 171–176.

Манкосу, Паоло [2005], Гарвард 1940–1941: Тарский, Карнап и Куайн о финитистском языке математики для науки, История и философия логики , 26 (4), 327–357, http: // dx.doi.org/ 10.1080 / 01445340500141586.

—— [2010], Приключение разума. Взаимодействие философии математики и математической логики, 1900–1940, , Oxford: Oxford University Press.

Мартин, Ричард М. [1952], Об «аналитике», Philosophical Studies , 3 (3), 42–47, http://dx.doi.org/ 10.1007 / BF02333167.

Neurath, Otto [1935], Международный конгресс Erster Internationaler Kongress für Einheit der Wissenschaft в Париже 1935 (Международный конгресс научной философии), Erkenntnis , 5, 377–406.

Popper, Karl [1935], Logik der Forschung: Zur Erkenntnistheorie der modernen Naturwissenschaft , Вена: Verlag von Julius Springer.

—— [1974], Интеллектуальная автобиография, в: Философия Карла Поппера , под редакцией П. А. Шильппа, La Salle: Open Court, 3–181.

—— [1995], Памяти Ганса Хана. Воспоминания благодарного студента, в: Gesammelte Abhandlungen , под редакцией К. Зигмунда и Л. Шметтерера, Вена: Springer-Verlag, vol.1, 11–19.

Познанский, Эдвард [1960], Spór o analityczność, Studia Filozoficzne , 4, 119–148, цитируется по: Т. Павловски (ред.), Logiczna teoria nauki , Warszawa: PWN, 363–397.

Poznański, Edward & Wundheiler, Aleksander [1934], Pojecie prawdy na terenie fizyki, in: Fragmenty filozoficzne, I, Ksiega pamiatkowa ku uczczeniu pietnastolecia pracy nauczyczyciejsión,.Geblewicz et al ., Warszawa: Nakładem uczniów, цитируется в английском переводе Артура Котерски, The Concept of Truth in Physics , готовится к печати.

Патнэм, Хилари [1962], Аналитическое и синтетическое, в: Миннесотские исследования в философии науки , под редакцией Х. Фейгла и Г. Максвелла, Миннеаполис: Университет Миннесоты Press, Научное объяснение, пространство и время, 358–397.

Куайн, Уиллард Ван Орман [1936], Истина по условию, в: Philosophical Essays for A.Н. Уайтхед , под редакцией О. Х. Ли, Нью-Йорк: Longmans, 90–124.

—— [1951], Две догмы эмпиризма, Философский обзор , 60 (1), 20–43, перепечатано в С логической точки зрения , Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета, 1953; пересмотренное издание, 1980, 20–46.

—— [1960], Word and Object , Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

—— [1961], С логической точки зрения , Нью-Йорк: Harper Torchbooks, 2-е изд.

—— [1973], Ссылки , La Salle: Open Court.

—— [1985], Время моей жизни. Автобиография , Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

—— [1986–1998], Автобиография В. В. Куайна, в: Философия В. В. Куайна, , под редакцией П. А. Шилппа, Чикаго: Открытый суд, 2-е изд., 1–46.

—— [1986–1998a], Ответ Герберту Г. Бонерту, в: Философия У. В. Куайна, , под редакцией Л. Э. Хана и П. А. Шилппа, Чикаго: Открытый суд, 2-е изд., 93 –95.

—— [1986-1998b], Ответ Жюлю Вюйлемену, в: Философия В.В. Куайн , отредактированный Л. Э. Ханом и П. А. Шилппом, Чикаго: Открытый суд, 2-е изд., 619–622.

—— [1991], Две догмы в ретроспективе, Canadian Journal of Philosophy , 21, 265–274.

—— [1994], Комментарии к книге Нила Теннанта «Карнап и Куайн», в: Куайн в диалоге , под редакцией Д. Фоллесдала и Д. Куайна, Кембридж, Массачусетс: Harvard University Press, 216–222, 2008.

—— [1998], Автобиография (продолжение), в: Философия В. В. Куайна, , под редакцией Л.Э. Хан и П. А. Шилпп, Чикаго: Открытый суд, 2-е изд., 729–741.

Куайн, Уиллард Ван Орман, Бергстрём, Ларс и Фёллесдал, Дагфинн [1994], Интервью с Уиллардом Ван Орманом Куайном, в: Куайн в диалоге , под редакцией Д. Фёллесдала и Д. Куайна, Кембридж, Массачусетс: Гарвардский университет Пресс, 216–222, 2008.

Райш, Джордж А. [1991], Убил ли Кун логический эмпиризм ?, Философия науки , 58 (2), 264–277.

Tarski, Alfred [1933], Pojecie prawdy w jezykach nauk dedukcyjnych , Warszawa: Prace Towarzystwa Naukowego Warszawskiego, Wydział III Nauk Matematyczno-Fizycznych, [Formal.

—— [1936], O pojeciu wynikania logicznego, Przeglad Filozoficzny , 39 (1), 58–68, [О понятии логического следствия].

—— [1944], Семантическая концепция истины и основы семантики, Философия и феноменологические исследования , 4, 341–376.

Убель, Томас [1991], Программа Нейрата по натуралистической эпистемологии, Исследования по истории и философии науки — Часть A , 22 (4), 623–646, http://dx.doi.org/ 10.1016 / 0039-3681 (91)
-Р.

—— [2007], Эмпиризм на перепутье: дебаты Венского кружка по протоколу и приговору , Чикаго: Открытый суд.

—— [2011], Карнап и Кун: о связи между логикой науки и историей науки, Journal for General Philosophy of Science , 42 (1), 129–140, http: //dx.doi .org / 10.1007 / s10838-011-9154-0.

Уебель, Томас и Котерски, Артур [готовится к печати], Вклад Львовско-Варшавской школы в энциклопедизм.

Уайт, Мортон Г. [1950], Аналитическое и синтетическое: несостоятельный дуализм, в: Джон Дьюи: Философ науки и свободы , под редакцией С. Хука, Нью-Йорк: The Dial Press, 316–330.

WKS [s.d.], Wiener Kreis Stichting, Rijksarchief в Северной Голландии, Харлем, цитируется с разрешения Wiener Kreis Stichting. Все права защищены.

Перейти к основному содержанию Поиск

Поиск

• Где угодно

Быстрый поиск в любом месте

Поиск Поиск

Расширенный поиск

• Войти | регистр

Пропустить основную навигацию Закрыть меню ящика Открыть меню ящика Домой

• Подписка / продление
  • Учреждения
  • Индивидуальные подписки
  • Индивидуальные продления
• Библиотекари
  • 45 Тарифы и полные платежи Пакет для Чикаго
  • Полный цикл и охват содержимого
  • Файлы KBART и RSS-каналы
  • Разрешения и перепечатки
  • Инициатива развивающихся стран Чикаго
  • Даты отправки и претензии
  • Часто задаваемые вопросы библиотекарей
• Агенты
  • Тарифы, заказы, заказы и платежи
  • Полный пакет Chicago
  • Полный охват и содержание
  • Даты отправки и претензии
  • Часто задаваемые вопросы агента
• Партнеры по издательству
  • О нас
  • Публикуйте у нас
  • Недавно приобретенные журналы
  • Издательское дело tners
• Новости прессы
  • Подпишитесь на уведомления eTOC
  • Пресс-релизы
  • СМИ

• Книги издательства Чикагского университета
• Распределительный центр в Чикаго
• Чикагский университет

• Положения и условия
• Заявление об издательской этике
• Уведомление о конфиденциальности
• Доступность Chicago Journals
• Доступность университета

• Следуйте за нами на facebook
• Следуйте за нами в Twitter

• Свяжитесь с нами
• Медиа и рекламные запросы
• Открытый доступ в Чикаго

• Следуйте за нами на facebook
• Следуйте за нами в Twitter

.