На что направлен научный поиск представителей бихевиоризма: Основные направления в психологии

5 Основные зарубежные психологические школы

Основоположником бихевиоризма является американский ученый Джон Бродес Уотсон (1878-1958), который открыто провозгласил необходимость замены традиционного предмета психологии (душевных явлении) на новый (поведение), объявив психические явления принципиально непознаваемыми естественнонаучными методами.      Уотсон считал, что конечная цель науки о поведении состоит в том, чтобы понять и объяснить его, а не душевные феномены, без которых наука о поведении вообще может обойтись. Для достижения этой цели вполне достаточно выполнить три условия: точно описать само поведение, выяснить те физические стимулы, от которых оно зависит, и установить связи, существующие между стимулами и поведением. Научный поиск бихевиористов в основном и был направлен на выяснение соответствующих связей, чтобы на их основе объяснять поведение как реакции на стимулы.      С точки зрения бихевиориста (того времени), поведение животного и человека принципиально одинаково.

Поэтому вполне допустимо, изучая поведение животных, непосредственно переносить на человека результаты соответствующих исследований и, наоборот, «по-человечески» трактовать виды и формы поведения животных. Утверждалось, что человек отличается от животного только большей сложностью своих поведенческих реакций и большим разнообразием стимулов, на которые он способен реагировать.      Уотсон, однако, не мог полностью отрицать ни наличия, ни значения психических явлений в жизни человека. Их он считал «функциями», которые выполняют некоторую активную роль в приспособлении организма к условиям жизни, но вместе с тем признавал, что точно определить этой роли не может. Уотсон отрицал принципиальную возможность научного исследования сознания человека. Поскольку при объективном изучении поведения человека методами, заимствованными из естественных наук, бихевиорист «не наблюдает ничего такого, что он мог бы назвать сознанием, чувствованием, ощущением, воображением, волей, постольку он больше не считает, что эти термины указывают на подлинные феномены психологии» .  (См. дополнительный иллюстративный материал.)      Стремление к объективизации науки о поведении, безусловно, было положительным моментом по сравнению с наукой о душе, оторванной от реальных жизненных проблем. Однако полностью отказаться от изучения психических феноменов было нельзя, учитывая их фактическое значение в жизни и поведении человека. Поэтому довольно скоро ортодоксальные взгляды основоположника бихевиористского учения были смягчены его последователями, которые одновременно пытались приблизить науку о поведении к действительности, примирить ее со сложившимся философским пониманием человека, в жизни которого психические явления играют заметную положительную роль. Это было сделано необихевиористами в 30-е годы XX столетия, и наибольшую известность из них получили Эдуард Чейс Толмен (1886-1959) и Кларк Леонард Халл (1884-1952).      Восприняв основные бихевиористические идеи, включающие естественнонаучную поведенческую ориентацию исследований и стремление сделать психологию объективной, практически полезной наукой, Толмен отказался от понимания поведения только как системы реакций на стимулы и ввел представление об  имманентной активности (не реактивности) организма, о целенаправленности, разумности и целесообразности поведения. Цель явилась организующим и направляющим началом поведения для Толмена, ее стали понимать как конечный результат, который должен быть достигнут в итоге практического выполнения организмом серии взаимосвязанных поведенческих актов.      Толмен пришел к выводу, что связи между стимулами и поведенческими реакциями являются не прямыми, а опосредованными. Их изменяют, модифицируют так называемые «промежуточные переменные», среди которых много собственно психологических явлений. Важнейшие из них у человека следующие: цель, ожидание, гипотеза, когнитивная карта мира, знак и его значение. «Поведение, — писал Толмен, — …является целевым и когнитивным. Цели и познавательные моменты составляют его непосредственную основу и ткань».      Идеи, высказанные Толменом, получили дальнейшее развитие в работах К.Халла.      Как бихевиоризм, так и необихевиоризм не исследовал того, что происходит в сознании человека, поэтому данный подход в целом иногда называют подходом к человеку с позиции «черного ящика». Психологи, придерживающиеся данной философии и методологии, считают, что наука, объясняя человеческое поведение, должна иметь дело только с тем, что наблюдаемо, измеряемо, входит в организм в виде стимулов и выходит из него в форме реакций на эти стимулы. На этом строится халловская теория научения, основанная на системе физиологических постулатов и ряде законов, связывающих между собой стимулы и реакции.      Второе направление, которое заявило о себе в период кризиса психологии, —  гештальтпсихология. Если бихевиоризм, как один из путей выхода из состояния кризиса психологии, возник и получил развитие в США, то данное направление зародилось в Германии и получило признание в Европе. Гештальтпсихология тоже ориентировалась на естественные науки как на образец научного знания, но больше использовала достижения физики и математики, а не физиологии организма.      Представителей этого направления, среди которых можно назвать Макса Вертгеймера (1880-1943), Вольфганга Келера (1887-1967), Курта Левина (1890-1947) и других, больше всего не устраивал упрощенный атомистический подход к изучению и анализу психических явлений, характерный для ассоциативной интроспективной психологии. Такая психология разлагала все сложные явления на элементарные, стремясь из их сочетания по ассоциативному принципу вывести законы формирования целостных структур психического. Психические явления, по сути дела, сводились к разнообразным сочетаниям простейших элементов по ограниченному числу законов.      Гештальтпсихологи заявили о себе утверждением о существовании собственных законов формирования сложных, целостных систем психических явлений, не сводимых к элементарным законам сочетания элементов. (См. дополнительный иллюстративный материал.) Вертгеймер, характеризуя специфику этого подхода в психологии, писал: «Основную проблему гештальттеории можно было бы сформулировать так: существуют связи, при которых то, что происходит в целом, не выводится из элементов, существующих якобы в виде отдельных кусков, связываемых потом вместе, а, напротив, то, что проявляется в отдельной части этого целого, определяется внутренним структурным законом этого целого» . В исследованиях гештальтпсихологов изучение сложных явлений по элементам и их связям было заменено выяснением структуры этих связей и законов ее формирования.

По этой причине данное направление в истории психологии иногда называют структурной психологией (один из переводов слова «гештальт» на русский язык как раз и означает «структура»). Многие представители гештальтпсихологии, кроме психологического, имели базовое образование в области одной из точных наук, и это оказало влияние на их психологические взгляды. В.Келер, например, изучал физику и пользовался соответствующими знаниями при объяснении процессов восприятия и мышления.      Идеи гештальтпсихологии сыграли положительную роль в разработке ряда важных проблем психологии. Они затронули восприятие, мышление, память, личность и межличностные отношения. Они также способствовали применению в области психологии полезных для нее теорий и понятий, заимствованных из естественнонаучных исследований. Они преобразовали старую интроспективную психологию, сделав ее более соответствующей достижениям естественных наук. Вместе с тем основные проблемы, породившие общий кризис психологической науки, гештальтпсихология так же, как и бихевиоризм, не решила, а только несколько снизила их остроту, привлекая внимание исследователей к новым интересным проблемам.  (См. дополнительный иллюстративный материал.)      Третьим направлением, возникшим в период кризиса, стал психоанализ. Его основы были разработаны австрийским психиатром и психологом Зигмундом Фрейдом (1856-1939). Представители психоанализа в отличие от бихевиористов и гештальтпсихологов не ориентировались на точные и естественные науки как на образец для построения научного психологического знания. Они стремились найти выход из кризиса в самой психологии, образовав более тесный ее союз с другими науками, также имеющими дело с психическими явлениями, например с медициной.       Фрейдизм — и в этом его заслуга — стремился наполнить психологические знания о человеке новой жизненной правдой, создать теорию и на ее основе получить информацию, полезную для решения практических, прежде всего, психотерапевтических задач. Не случайно, что свои научные изыскания З.Фрейд начал как раз с анализа и обобщения психотерапевтической практики и только затем превратил накопленный опыт в психологическую теорию.      Психология в психоанализе вновь обрела живого человека, с древних времен присущую ей глубину проникновения в сущность его души и поведения. Однако увлеченный своими умозрительными теоретическими построениями (большинство из них, как оказалось впоследствии, не имели под собой статистически достоверной фактологической основы), З.Фрейд все дальше уходил от эмпирической реальности в область психологической фантазии, и это привело к отказу от многих его идей не только со стороны ряда здравомыслящих ученых, но и собственных учеников Фрейда.      Для психоанализа ключевыми понятиями стали «сознание» и «бессознательное». Последнему была отведена особо важная роль в объяснении человеческого поведения. 

(См. дополнительный иллюстративный материал.) Фрейд писал, что имеются веские доказательства того, что тонкая и трудная интеллектуальная работа, которая требует глубокого и напряженного мышления, может протекать вне сферы сознания, что существуют люди, «у которых самокритика и совесть. .. оказываются бессознательными и, оставаясь таковыми, обусловливают важнейшие поступки» . Бессознательным, по Фрейду, может быть и чувство вины.      Кроме трех перечисленных попыток научным путем разрешить проблемы, породившие кризис, предпринимались и попытки иного рода. Одна из них состояла, например, в отказе от каких бы то ни было объяснений психологических феноменов и призыве к их описанию и пониманию на уровне интуиции. Это была так называемая  понимающая психология, которую представлял, в частности, Вильгельм Дильтей (1833-1911). Он считал, что атомистическая, элементаристская, основанная на объяснительных методах, заимствованных из естественных наук, психология не может дать целостного понимания человека как реальной, живой личности. Ее место должна занять понимающая психология.      Основная задача понимающей психологии — раскрыть смысловое содержание душевной жизни человека, систему его ценностей. «Нельзя не пожелать появления психологии, — писал Дильтей, — способной уловить в сети своих описаний то, чего в произведениях поэтов и писателей заключается больше, нежели в нынешних учениях о душе» . Предметом такой психологии должно стать развитие душевной жизни во всей ее полноте. Описательная психология в то же самое время должна быть аналитической, и в анализ следует включить живой, художественный процесс понимания. Понимающая психология стремилась получить и собрать сведения об элементах сознания, которые необходимы и достаточны для того, чтобы представить все течение индивидуальной душевной жизни. (См. дополнительный иллюстративный материал.) Хорошими психологами, по мнению Дильтея, являются писатели, историки, актеры, педагоги, врачи.      Начиная с 30-40-х годов XX в., в размежевании и дифференциации психологических знаний, инициированных периодом открытого кризиса психологической науки, стали происходить важные перемены. Если первые самостоятельные направления психологических исследований, возникшие в течение двух десятилетий XX в., — бихевиоризм, гештальтпсихология, фрейдизм и понимающая психология — представляли собой разные линии развития мысли, почти не имеющие пересечений и в своих постулатах трудно совместимые друг с другом, то с 30-х годов вместе с продолжением процесса дифференциации психологических знаний начинается и постепенно набирает силу процесс их интеграции, т. е. объединения и использования в создаваемых теориях, в экспериментах и на практике различных подходов, отражающих позиции бихевиоризма, гештальттеории, психоанализа и других направлений исследования. Рассмотрим некоторые из концепций подобного рода, характерные для психологии середины XX в.      Когнитивная психология. Это направление возникло в связи с развитием кибернетики, информатики, математического программирования ЭВМ и в определенной степени явилось отрицательной реакцией на недостатки всех психологических концепций, игнорирующих сознание и принижающих роль мышления в детерминации поведения человека. Здесь главное внимание было обращено на то, как человек воспринимает, перерабатывает и хранит разнообразную информацию о мире и о себе, каким образом он ее использует при принятии решений и в повседневном поведении. Значительным стимулом к развитию этой отрасли психологии явилась разработка программных языков высокого уровня для ЭВМ и технологии программирования. (См. дополнительный иллюстративный материал.)      Известно, что одни и те же исходные данные, введенные в вычислительную машину, порождают различные результаты в процессе их обработки в зависимости от того, по какой программе работает машина. Так и на уровне человека: для того чтобы объяснить и предсказать его поведение в ответ на определенную совокупность внешних и внутренних стимулов, необходимо знать, как он их воспринимает и перерабатывает в своей голове, каким образом он принимает решения.      Когнитивные процессы для психолога являются аналогом программы вычислительной машины. На их изучение и ориентирована эта отрасль знаний, интересующаяся главным образом тем, как человек реагирует на окружающий мир в познавательном плане. Когнитивную психологию интересует, как устроено сознание человека, его система знаний. В исследованиях, ведущихся в этом направлении, «познание человеком окружающего мира… рассматривается как активный процесс, необходимым компонентом которого являются психологические средства, формирующиеся в процессах обучения. .. включая обучение самой жизнью».      Вместе с идеями кибернетики и информатики в психологические теории когнитивного направления вошло много специальных терминов, заимствованных из этих наук: сигнал, программа, информация, кодирование, вход и выход системы и т.п. Основное специальное понятие когнитивной психологии — «схема». Она представляет собой имеющиеся в голове человека план сбора и программу переработки информации об объектах и событиях, воспринимаемых органами чувств. У организма имеется множество связанных друг с другом в динамическую систему схем. Они по своей структуре и способу функционирования мало зависят от источников и характера информации. Восприятие, память, мышление и другие познавательные процессы определяются схемами примерно так же, как устройство организма генотипом. Когнитивные схемы складываются в индивидуальном опыте человека, но отчасти являются врожденными. Они позволяют определенным образом воспринимать, перерабатывать и хранить информацию о прошлом, настоящем и вероятном будущем.      Неофрейдизм. Это направление выросло из классического психоанализа Фрейда и представлено такими именами, как Альфред Адлер (1870-1937), Карл Густав Юнг (1875-1961), Карен Хорни (1885-1952), Гарри Стэк Салливен (1892-1949), Эрик Фромм (1900-1980) и др. Характерные для него проблемы и основная система понятий, которыми для их решения пользуются сторонники этого направления, имеют много общего с теорией Фрейда, хотя ряд концепций, представленных в этом направлении, весьма радикально от нее отличается. Но тем не менее фрейдизм и неофрейдизм объединяет вера в существование и особую роль бессознательного в психике и поведении человека, убежденность в наличии у человека многих устойчивых отрицательных явлений, называемых «комплексами».      Основные положения психоаналитической концепции А. Адлера сводятся к следующему. В ней отрицается непосредственная зависимость психического развития человека от органических факторов. Утверждается, что с первых лет жизни у ребенка возникает выраженное, глубоко переживаемое им самим чувство собственной неполноценности, которое он стремится преодолеть. Кроме комплекса неполноценности ребенку с первых лет жизни приписывается стремление к творческому самосовершенствованию. Человек рассматривается как существо, изначально стремящееся к определенной жизненной цели, действующее в основном разумно, целесообразно и обдуманно. Цель жизни устанавливается самим человеком. От ее характера зависит многое в поведении человека: под влиянием заданной цели у него формируются образы, память, складываются специфическое восприятие действительности, те или иные черты характера, склонности и способности, моральный облик, эмоции и чувства.      Другую психоаналитическую концепцию, разработанную К.Юнгом, иногда называют «аналитической психологией». В соответствии с ней психика представляет собой сложное целое, относительно независимые части которого своеобразно отделены друг от друга. Центр человеческой индивидуальности составляет так называемый «комплекс Я». С ним связаны два типа бессознательного: личное и коллективное. Первое представлено тем, что приобретено человеком в ходе индивидуального жизненного опыта; второе передается ему по наследству и отражает общественный опыт, накопленный человечеством.  (См. дополнительный иллюстративный материал.) Личное бессознательное содержит комплексы, составляющие неотъемлемую часть психической жизни индивида. Коллективное бессознательное включает мифы, первобытные формы мышления, впечатления и образы, отложившиеся в мозгу человека с древних времен и передающиеся из поколения в поколение. Они могут проявляться, например, в сновидениях, содержание которых как бы возвращает человека в далекое прошлое.      Личное бессознательное представляется человеку частью его собственной жизни; содержание коллективного бессознательного — чем-то чуждым ей, странным, необычным, вызывающим сильные отрицательные переживания, неврозы. Типичным способом существования и представления коллективного бессознательного является религиозное учение, связанные с ним истории, мифы, образы, суждения. Другим выражением того же в культуре человечества выступают сказки.      Важной заслугой Юнга перед психологической наукой явилось введение в научный оборот представлений о двух типах личности: интровертированной и экстравертированной. Первой свойственна обращенность в себя в поисках причин, объясняющих совершаемые поступки; второй присуща тенденция живо откликаться на внешние воздействия и находить в них истоки поведения.      Э.Фромм явился автором концепции «гуманистического психоанализа». В отличие от своего учителя З. Фрейда, утвердившего биологическую обусловленность психики и поведения человека, Э.Фромм доказывал, что они обусловлены социально. Характер человека создается обществом, обстоятельствами его жизни, и там, где подавляется свобода личности, возникают патологические характеры. Наиболее типичные из них: конформизм, мазохизм, садизм, склонность к разрушению и отшельничество.      Генетическая психология. Основателем этого направления является Жан Пиаже (1896-1980), выдающийся психолог нашего времени швейцарского происхождения. Данное направление непосредственно связано с изучением психического развития ребенка, его интеллекта. Широкое применение в концепции Пиаже нашли понятия логики и математики, а само интеллектуальное развитие представлено в виде учения о развитии логического мышления у детей с рождения до раннего юношеского возраста.      Дальнейшее развитие психологических знаний в современном зарубежном мире характеризуется несколькими тенденциями. Одна из них заключается в постепенном стирании границ между разными школами и направлениями. Это, в частности, отражается в том, что в мире все больше появляется психологических теорий, авторы которых сознательно стремятся интегрировать знания, накопленные в разных психологических концепциях: бихевиоризме, гештальтпсихологии, психоанализе, понимающей психологии, когнитивной психологии и генетической психологии.      Вторая — состоит в том, что психология постепенно выходит за рамки академической науки и становится практически весьма полезной областью знаний. Кроме традиционных для нее сфер приложения (медицина, педагогика), она широко используется в промышленности, экономике, политике, юридической практике — словом, всюду, где возникают проблемы, связанные с человеком. Сейчас, пожалуй, легче перечислить те отрасли практики, где она необходима и фактически используется.      Третья тенденция состоит в расширении и обогащении как понятийного, так и методического аппарата психологических исследований за счет тех наук, с которыми психология входит в контакт при решении разнообразных научных и прикладных проблем. Особенно много полезного ей сулит усиливающийся альянс с кибернетикой и вычислительной техникой. (См. дополнительный иллюстративный материал.)

Научные школы в отечественной и зарубежной психологии — Студопедия

Поделись  

Основоположником бихевиоризма является американский ученый Джон Бродес Уотсон (1878-1958), который открыто провозгласил необходимость замены традиционного предмета психологии (душевных явлении) на новый (поведение), объявив психические явления принципиально непознаваемыми естественнонаучными методами.

Уотсон считал, что конечная цель науки о поведении состоит в том, чтобы понять и объяснить его, а не душевные феномены, без которых наука о поведении вообще может обойтись. Для достижения этой цели вполне достаточно выполнить три условия: точно описать само поведение, выяснить те физические стимулы, от которых оно зависит, и установить связи, существующие между стимулами и поведением. Научный поиск бихевиористов в основном и был направлен на выяснение соответствующих связей, чтобы на их основе объяснять поведение как реакции на стимулы.

С точки зрения бихевиориста (того времени), поведение животного и человека принципиально одинаково. Поэтому вполне допустимо, изучая поведение животных, непосредственно переносить на человека результаты соответствующих исследований и, наоборот, «по-человечески» трактовать виды и формы поведения животных. Утверждалось, что человек отличается от животного только большей сложностью своих поведенческих реакций и большим разнообразием стимулов, на которые он способен реагировать.

Уотсон, однако, не мог полностью отрицать ни наличия, ни значения психических явлений в жизни человека. Их он считал «функциями», которые выполняют некоторую активную роль в приспособлении организма к условиям жизни, но вместе с тем признавал, что точно определить этой роли не может. Уотсон отрицал принципиальную возможность научного исследования сознания человека. Поскольку при объективном изучении поведения человека методами, заимствованными из естественных наук, бихевиорист «не наблюдает ничего такого, что он мог бы назвать сознанием, чувствованием, ощущением, воображением, волей, постольку он больше не считает, что эти термины указывают на подлинные феномены психологии».

Стремление к объективизации науки о поведении, безусловно, было положительным моментом по сравнению с наукой о душе, оторванной от реальных жизненных проблем. Однако полностью отказаться от изучения психических феноменов было нельзя, учитывая их фактическое значение в жизни и поведении человека. Поэтому довольно скоро ортодоксальные взгляды основоположника бихевиористского учения были смягчены его последователями, которые одновременно пытались приблизить науку о поведении к действительности, примирить ее со сложившимся философским пониманием человека, в жизни которого психические явления играют заметную положительную роль. Это было сделано необихевиористами в 30-е годы XX столетия, и наибольшую известность из них получили Эдуард Чейс Толмен (1886-1959) и Кларк Леонард Халл (1884-1952).

Восприняв основные бихевиористические идеи, включающие естественнонаучную поведенческую ориентацию исследований и стремление сделать психологию объективной, практически полезной наукой, Толмен отказался от понимания поведения только как системы реакций на стимулы и ввел представление об имманентной активности (не реактивности) организма, о целенаправленности, разумности и целесообразности поведения. Цель явилась организующим и направляющим началом поведения для Толмена, ее стали понимать как конечный результат, который должен быть достигнут в итоге практического выполнения организмом серии взаимосвязанных поведенческих актов.

Толмен пришел к выводу, что связи между стимулами и поведенческими реакциями являются не прямыми, а опосредованными. Их изменяют, модифицируют так называемые «промежуточные переменные», среди которых много собственно психологических явлений. Важнейшие из них у человека следующие: цель, ожидание, гипотеза, когнитивная карта мира, знак и его значение. «Поведение, — писал Толмен, — является целевым и когнитивным. Цели и познавательные моменты составляют его непосредственную основу и ткань».

Идеи, высказанные Толменом, получили дальнейшее развитие в работах К.Халла.

Как бихевиоризм, так и необихевиоризм не исследовал того, что происходит в сознании человека, поэтому данный подход в целом иногда называют подходом к человеку с позиции «черного ящика». Психологи, придерживающиеся данной философии и методологии, считают, что наука, объясняя человеческое поведение, должна иметь дело только с тем, что наблюдаемо, измеряемо, входит в организм в виде стимулов и выходит из него в форме реакций на эти стимулы. На этом строится халловская теория научения, основанная на системе физиологических постулатов и ряде законов, связывающих между собой стимулы и реакции.

Второе направление, которое заявило о себе в период кризиса психологии, — гештальтпсихология. Если бихевиоризм, как один из путей выхода из состояния кризиса психологии, возник и получил развитие в США, то данное направление зародилось в Германии и получило признание в Европе. Гештальтпсихология тоже ориентировалась на естественные науки как на образец научного знания, но больше использовала достижения физики и математики, а не физиологии организма.

Представителей этого направления, среди которых можно назвать Макса Вертгеймера (1880-1943), Вольфганга Келера (1887-1967), Курта Левина (1890-1947) и других, больше всего не устраивал упрощенный атомистический подход к изучению и анализу психических явлений, характерный для ассоциативной интроспективной психологии. Такая психология разлагала все сложные явления на элементарные, стремясь из их сочетания по ассоциативному принципу вывести законы формирования целостных структур психического. Психические явления, по сути дела, сводились к разнообразным сочетаниям простейших элементов по ограниченному числу законов.

Гештальтпсихологи заявили о себе утверждением о существовании собственных законов формирования сложных, целостных систем психических явлений, не сводимых к элементарным законам сочетания элементов. Вертгеймер, характеризуя специфику этого подхода в психологии, писал: «Основную проблему гештальттеории можно было бы сформулировать так: существуют связи, при которых то, что происходит в целом, не выводится из элементов, существующих якобы в виде отдельных кусков, связываемых потом вместе, а, напротив, то, что проявляется в отдельной части этого целого, определяется внутренним структурным законом этого целого» . В исследованиях гештальтпсихологов изучение сложных явлений по элементам и их связям было заменено выяснением структуры этих связей и законов ее формирования. По этой причине данное направление в истории психологии иногда называют структурной психологией (один из переводов слова «гештальт» на русский язык как раз и означает «структура»). Многие представители гештальтпсихологии, кроме психологического, имели базовое образование в области одной из точных наук, и это оказало влияние на их психологические взгляды. В.Келер, например, изучал физику и пользовался соответствующими знаниями при объяснении процессов восприятия и мышления.

Идеи гештальтпсихологии сыграли положительную роль в разработке ряда важных проблем психологии. Они затронули восприятие, мышление, память, личность и межличностные отношения. Они также способствовали применению в области психологии полезных для нее теорий и понятий, заимствованных из естественнонаучных исследований. Они преобразовали старую интроспективную психологию, сделав ее более соответствующей достижениям естественных наук. Вместе с тем основные проблемы, породившие общий кризис психологической науки, гештальтпсихология так же, как и бихевиоризм, не решила, а только несколько снизила их остроту, привлекая внимание исследователей к новым интересным проблемам.

Третьим направлением, возникшим в период кризиса, стал психоанализ. Его основы были разработаны австрийским психиатром и психологом Зигмундом Фрейдом (1856-1939). Представители психоанализа в отличие от бихевиористов и гештальтпсихологов не ориентировались на точные и естественные науки как на образец для построения научного психологического знания. Они стремились найти выход из кризиса в самой психологии, образовав более тесный ее союз с другими науками, также имеющими дело с психическими явлениями, например с медициной.

Фрейдизм — и в этом его заслуга — стремился наполнить психологические знания о человеке новой жизненной правдой, создать теорию и на ее основе получить информацию, полезную для решения практических, прежде всего, психотерапевтических задач. Не случайно, что свои научные изыскания З.Фрейд начал как раз с анализа и обобщения психотерапевтической практики и только затем превратил накопленный опыт в психологическую теорию.

Психология в психоанализе вновь обрела живого человека, с древних времен присущую ей глубину проникновения в сущность его души и поведения. Однако увлеченный своими умозрительными теоретическими построениями (большинство из них, как оказалось впоследствии, не имели под собой статистически достоверной фактологической основы), З.Фрейд все дальше уходил от эмпирической реальности в область психологической фантазии, и это привело к отказу от многих его идей не только со стороны ряда здравомыслящих ученых, но и собственных учеников Фрейда.
Для психоанализа ключевыми понятиями стали «сознание» и «бессознательное». Последнему была отведена особо важная роль в объяснении человеческого поведения. Фрейд писал, что имеются веские доказательства того, что тонкая и трудная интеллектуальная работа, которая требует глубокого и напряженного мышления, может протекать вне сферы сознания, что существуют люди, «у которых самокритика и совесть… оказываются бессознательными и, оставаясь таковыми, обусловливают важнейшие поступки». Бессознательным, по Фрейду, может быть и чувство вины.

Кроме трех перечисленных попыток научным путем разрешить проблемы, породившие кризис, предпринимались и попытки иного рода. Одна из них состояла, например, в отказе от каких бы то ни было объяснений психологических феноменов и призыве к их описанию и пониманию на уровне интуиции. Это была так называемая понимающая психология, которую представлял, в частности, Вильгельм Дильтей (1833-1911). Он считал, что атомистическая, элементаристская, основанная на объяснительных методах, заимствованных из естественных наук, психология не может дать целостного понимания человека как реальной, живой личности. Ее место должна занять понимающая психология.

Основная задача понимающей психологии — раскрыть смысловое содержание душевной жизни человека, систему его ценностей. «Нельзя не пожелать появления психологии, — писал Дильтей, — способной уловить в сети своих описаний то, чего в произведениях поэтов и писателей заключается больше, нежели в нынешних учениях о душе». Предметом такой психологии должно стать развитие душевной жизни во всей ее полноте. Описательная психология в то же самое время должна быть аналитической, и в анализ следует включить живой, художественный процесс понимания. Понимающая психология стремилась получить и собрать сведения об элементах сознания, которые необходимы и достаточны для того, чтобы представить все течение индивидуальной душевной жизни. Хорошими психологами, по мнению Дильтея, являются писатели, историки, актеры, педагоги, врачи.

Начиная с 30-40-х годов XX в., в размежевании и дифференциации психологических знаний, инициированных периодом открытого кризиса психологической науки, стали происходить важные перемены. Если первые самостоятельные направления психологических исследований, возникшие в течение двух десятилетий XX в., — бихевиоризм, гештальтпсихология, фрейдизм и понимающая психология — представляли собой разные линии развития мысли, почти не имеющие пересечений и в своих постулатах трудно совместимые друг с другом, то с 30-х годов вместе с продолжением процесса дифференциации психологических знаний начинается и постепенно набирает силу процесс их интеграции, т.е. объединения и использования в создаваемых теориях, в экспериментах и на практике различных подходов, отражающих позиции бихевиоризма, гештальттеории, психоанализа и других направлений исследования. Рассмотрим некоторые из концепций подобного рода, характерные для психологии середины XX в.

Когнитивная психология. Это направление возникло в связи с развитием кибернетики, информатики, математического программирования ЭВМ и в определенной степени явилось отрицательной реакцией на недостатки всех психологических концепций, игнорирующих сознание и принижающих роль мышления в детерминации поведения человека. Здесь главное внимание было обращено на то, как человек воспринимает, перерабатывает и хранит разнообразную информацию о мире и о себе, каким образом он ее использует при принятии решений и в повседневном поведении. Значительным стимулом к развитию этой отрасли психологии явилась разработка программных языков высокого уровня для ЭВМ и технологии программирования. Известно, что одни и те же исходные данные, введенные в вычислительную машину, порождают различные результаты в процессе их обработки в зависимости от того, по какой программе работает машина. Так и на уровне человека: для того чтобы объяснить и предсказать его поведение в ответ на определенную совокупность внешних и внутренних стимулов, необходимо знать, как он их воспринимает и перерабатывает в своей голове, каким образом он принимает решения.

Когнитивные процессы для психолога являются аналогом программы вычислительной машины. На их изучение и ориентирована эта отрасль знаний, интересующаяся главным образом тем, как человек реагирует на окружающий мир в познавательном плане. Когнитивную психологию интересует, как устроено сознание человека, его система знаний. В исследованиях, ведущихся в этом направлении, «познание человеком окружающего мира… рассматривается как активный процесс, необходимым компонентом которого являются психологические средства, формирующиеся в процессах обучения… включая обучение самой жизнью».

Вместе с идеями кибернетики и информатики в психологические теории когнитивного направления вошло много специальных терминов, заимствованных из этих наук: сигнал, программа, информация, кодирование, вход и выход системы и т.п. Основное специальное понятие когнитивной психологии — «схема». Она представляет собой имеющиеся в голове человека план сбора и программу переработки информации об объектах и событиях, воспринимаемых органами чувств. У организма имеется множество связанных друг с другом в динамическую систему схем. Они по своей структуре и способу функционирования мало зависят от источников и характера информации. Восприятие, память, мышление и другие познавательные процессы определяются схемами примерно так же, как устройство организма генотипом. Когнитивные схемы складываются в индивидуальном опыте человека, но отчасти являются врожденными. Они позволяют определенным образом воспринимать, перерабатывать и хранить информацию о прошлом, настоящем и вероятном будущем.

Неофрейдизм. Это направление выросло из классического психоанализа Фрейда и представлено такими именами, как Альфред Адлер (1870-1937), Карл Густав Юнг (1875-1961), Карен Хорни (1885-1952), Гарри Стэк Салливен (1892-1949), Эрик Фромм (1900-1980) и др. Характерные для него проблемы и основная система понятий, которыми для их решения пользуются сторонники этого направления, имеют много общего с теорией Фрейда, хотя ряд концепций, представленных в этом направлении, весьма радикально от нее отличается. Но тем не менее фрейдизм и неофрейдизм объединяет вера в существование и особую роль бессознательного в психике и поведении человека, убежденность в наличии у человека многих устойчивых отрицательных явлений, называемых «комплексами».

Основные положения психоаналитической концепции А. Адлера сводятся к следующему. В ней отрицается непосредственная зависимость психического развития человека от органических факторов. Утверждается, что с первых лет жизни у ребенка возникает выраженное, глубоко переживаемое им самим чувство собственной неполноценности, которое он стремится преодолеть. Кроме комплекса неполноценности ребенку с первых лет жизни приписывается стремление к творческому самосовершенствованию. Человек рассматривается как существо, изначально стремящееся к определенной жизненной цели, действующее в основном разумно, целесообразно и обдуманно. Цель жизни устанавливается самим человеком. От ее характера зависит многое в поведении человека: под влиянием заданной цели у него формируются образы, память, складываются специфическое восприятие действительности, те или иные черты характера, склонности и способности, моральный облик, эмоции и чувства.

Другую психоаналитическую концепцию, разработанную К.Юнгом, иногда называют «аналитической психологией». В соответствии с ней психика представляет собой сложное целое, относительно независимые части которого своеобразно отделены друг от друга. Центр человеческой индивидуальности составляет так называемый «комплекс Я». С ним связаны два типа бессознательного: личное и коллективное. Первое представлено тем, что приобретено человеком в ходе индивидуального жизненного опыта; второе передается ему по наследству и отражает общественный опыт, накопленный человечеством. Личное бессознательное содержит комплексы, составляющие неотъемлемую часть психической жизни индивида. Коллективное бессознательное включает мифы, первобытные формы мышления, впечатления и образы, отложившиеся в мозгу человека с древних времен и передающиеся из поколения в поколение. Они могут проявляться, например, в сновидениях, содержание которых как бы возвращает человека в далекое прошлое.

Личное бессознательное представляется человеку частью его собственной жизни; содержание коллективного бессознательного — чем-то чуждым ей, странным, необычным, вызывающим сильные отрицательные переживания, неврозы. Типичным способом существования и представления коллективного бессознательного является религиозное учение, связанные с ним истории, мифы, образы, суждения. Другим выражением того же в культуре человечества выступают сказки.

Важной заслугой Юнга перед психологической наукой явилось введение в научный оборот представлений о двух типах личности: интровертированной и экстравертированной. Первой свойственна обращенность в себя в поисках причин, объясняющих совершаемые поступки; второй присуща тенденция живо откликаться на внешние воздействия и находить в них истоки поведения.

Э.Фромм явился автором концепции «гуманистического психоанализа». В отличие от своего учителя З. Фрейда, утвердившего биологическую обусловленность психики и поведения человека, Э.Фромм доказывал, что они обусловлены социально. Характер человека создается обществом, обстоятельствами его жизни, и там, где подавляется свобода личности, возникают патологические характеры. Наиболее типичные из них: конформизм, мазохизм, садизм, склонность к разрушению и отшельничество.

Генетическая психология. Основателем этого направления является Жан Пиаже (1896-1980), выдающийся психолог нашего времени швейцарского происхождения. Данное направление непосредственно связано с изучением психического развития ребенка, его интеллекта. Широкое применение в концепции Пиаже нашли понятия логики и математики, а само интеллектуальное развитие представлено в виде учения о развитии логического мышления у детей с рождения до раннего юношеского возраста.

Дальнейшее развитие психологических знаний в современном зарубежном мире характеризуется несколькими тенденциями. Одна из них заключается в постепенном стирании границ между разными школами и направлениями. Это, в частности, отражается в том, что в мире все больше появляется психологических теорий, авторы которых сознательно стремятся интегрировать знания, накопленные в разных психологических концепциях: бихевиоризме, гештальтпсихологии, психоанализе, понимающей психологии, когнитивной психологии и генетической психологии.

Вторая — состоит в том, что психология постепенно выходит за рамки академической науки и становится практически весьма полезной областью знаний. Кроме традиционных для нее сфер приложения (медицина, педагогика), она широко используется в промышленности, экономике, политике, юридической практике — словом, всюду, где возникают проблемы, связанные с человеком. Сейчас, пожалуй, легче перечислить те отрасли практики, где она необходима и фактически используется.

Третья тенденция состоит в расширении и обогащении как понятийного, так и методического аппарата психологических исследований за счет тех наук, с которыми психология входит в контакт при решении разнообразных научных и прикладных проблем. Особенно много полезного ей сулит усиливающийся альянс с кибернетикой и вычислительной техникой.

Отечественная психологическая мысль также имеет давние традиции. Своими корнями они уходят в XIX в. (если иметь в виду только развитие психологии учеными, специализирующимися в этой области знаний). Исторически появление интереса к психологии в нашей стране было связано с теми же процессами, которые предшествовали ее выделению в качестве самостоятельной науки за рубежом (до революции история нашей страны повторяла основные шаги европейской цивилизации).

Благодаря наличию многих талантливых ученых, которые после революции пришли в науку, психологию не постигла судьба генетики и кибернетики (хотя во многом история развития этих наук в нашей стране похожа). Это Сергей Леонидович Рубинштейн (1889-1960), Лев Семенович Выготский (1896-1934), Александр Романович Лурия (1902-1977) и ряд других. Именно их работам мы в первую очередь обязаны тем, что в настоящее время психологам в нашей стране не приходится начинать с нуля. Им удалось не только сохранить и развить науку, но и вырастить новые поколения ученых, которые впоследствии продолжили соответствующие исследования. Это — Алексей Николаевич Леонтьев, Борис Герасимович Ананьев (1907-1972), Александр Владимирович Запорожец (1905-1981), Даниил Борисович Эльконин (1904-1984), Петр Яковлевич Гальперин (1902-1988) и др. Основные труды отечественных психологов данного поколения приходятся на 30-60-е годы. Для этого периода характерно возникновение и развитие нескольких школ и направлений:

· одно из них возникло в Грузии, его возглавил Дмитрий Николаевич Узнадзе (1886-1950). Школа Д.Н.Узнадзе взяла на вооружение понятие установки и широко использовала его для анализа многих психологических явлений;

· другое, пожалуй самое сильное, направление оказалось связанным с именем Л.С. Выготского. Его в основном придерживались ученые, работающие в Москве, в частности, в МГУ, ряде научных институтов. В центре внимания этой группы ученых находились в основном вопросы общей и педагогической психологии;

· третью школу создал С.Л. Рубинштейн, руководивший в свое время научными исследованиями на кафедре психологии МГУ и в Институте общей и педагогической психологии. Впоследствии он был подвергнут критике, которая велась с применением далеко не научных методов воздействия, и отстранен от должности. С.Л. Рубинштейну принадлежит заслуга написания первого и единственного в нашей стране по фундаментальности содержания и широте охвата психологической проблематики труда под названием «Основы общей психологии» (впервые появился в начале 40-х годов и был переиздан в 1989 г. ). В эту работу вошли (насколько позволяла жесткая цензура того времени) передовые достижения отечественной и мировой психологической науки. Основные достижения отечественной психологической науки касались в основном следующих ее разделов:

· общей психологии;

· возрастной и педагогической психологии;

· психофизиологии.

Б.Г. Ананьев внес большой вклад в изучение вопросов восприятия, психологии педагогической оценки, общих интегральных вопросов человекознания, в котором психология играет роль ведущей науки. Заслугой Б.Г. Ананьева явилось создание факультета психологии при Ленинградском (ныне С.-Петербургском) университете, подготовка плеяды известных в нашей стране ученых, объединенных под названием «ленинградской школы».

Аналогичную организаторскую роль при создании отделения и факультета психологии в Московском государственном университете сыграли С.Л. Рубинштейн и A.H. Леонтьев. А.Н. Леонтьев также внес существенный вклад в разработку проблем восприятия, памяти, сознания, личности и развития психики. Им была разработана теория, получившая название психологической теории деятельности, в русле которой оригинальную трактовку приобрели познавательные процессы.

А.В. Запорожец совместно с Д.Б. Элькониным заложил основы детской психологии. В сферу основных научных интересов А.В. Запорожца, организатора и многолетнего руководителя Института дошкольного воспитания Академии педагогических наук СССР, входили вопросы возрастного развития, воспитания детей. Д.Б. Эльконин известен как автор весьма популярного учебника по детской психологии, теории детской игры, концепции периодизации возрастного развития и новой концепции обучения детей младшего школьного возраста.

Значительный вклад в развитие педагогической психологии внесли труды П.Я. Гальперина. Из его немногочисленных, но основательных работ наибольшую известность получила теория планомерного (поэтапного) формирования умственных действий, которая открыла практически эффективный путь обучения умственным и другим операциям взрослых и детей.

Благодаря А.Р. Лурии было сказано новое слово в нейропсихологии — области знаний, которая занимается изучением анатомо-физиологических основ высших психических функций, т.е. того, как восприятие, внимание, память, воображение и мышление представлены в головном мозге человека. Особое значение имели научные труды А.Р. Лурии, посвященные исследованию нейрофизиологических основ памяти и мышления человека. Они заложили научно-психологическую базу для современной медицинской психологии, широко применяются в настоящее время в диагностических и терапевтических целях в медицинской практике.

Широкую мировую известность получили работы психофизиолога Е.Н. Соколова. Совместно с сотрудниками он создал теорию цветового зрения, теорию, объясняющую восприятие человеком формы предметов, нейрофизиологическую теорию памяти, изучал многие механизмы, объясняющие на нейронном уровне процессы восприятия и памяти. Е.Н. Соколов детально исследовал ориентировочный рефлекс, вошедший в объяснительную структуру нейрофизиологических основ внимания.

С 80-х годов начался процесс перестройки отечественной психологической науки, ее интеграции в мировое психологическое знание. С одной стороны, этот процесс характеризуется теми же тенденциями, которые были отмечены при анализе современной зарубежной психологии, а с другой — имеет свои особенности, связанные с социально-политической ситуацией в нашей стране. Все это обнадеживает и позволяет надеяться на то, что в скором времени отечественная психология вновь займет достойное место в мире



Экспериментальное исследование памяти в младшем школьном возрасте. Развитие памяти учащегося в процессе учебной деятельности Нужна помощь по изучению какой-либы темы

Основоположником бихевиоризма является американский ученый Джон Бродес Уотсон (1878-1958), который открыто провозгласил необходимость замены традиционного предмета психологии (душевных явлении) на новый (поведение), объявив психические явления принципиально непознаваемыми естественнонаучными методами.
Уотсон считал, что конечная цель науки о поведении состоит в том, чтобы понять и объяснить его, а не душевные феномены, без которых наука о поведении вообще может обойтись. Для достижения этой цели вполне достаточно выполнить три условия: точно описать само поведение, выяснить те физические стимулы, от которых оно зависит, и установить связи, существующие между стимулами и поведением. Научный поиск бихевиористов в основном и был направлен на выяснение соответствующих связей, чтобы на их основе объяснять поведение как реакции на стимулы.
С точки зрения бихевиориста (того времени), поведение животного и человека принципиально одинаково. Поэтому вполне допустимо, изучая поведение животных, непосредственно переносить на человека результаты соответствующих исследований и, наоборот, «по-человечески» трактовать виды и формы поведения животных. Утверждалось, что человек отличается от животного только большей сложностью своих поведенческих реакций и большим разнообразием стимулов, на которые он способен реагировать.
Уотсон, однако, не мог полностью отрицать ни наличия, ни значения психических явлений в жизни человека. Их он считал «функциями», которые выполняют некоторую активную роль в приспособлении организма к условиям жизни, но вместе с тем признавал, что точно определить этой роли не может. Уотсон отрицал принципиальную возможность научного исследования сознания человека. Поскольку при объективном изучении поведения человека методами, заимствованными из естественных наук, бихевиорист «не наблюдает ничего такого, что он мог бы назвать сознанием, чувствованием, ощущением, воображением, волей, постольку он больше не считает, что эти термины указывают на подлинные феномены психологии» .
Стремление к объективизации науки о поведении, безусловно, было положительным моментом по сравнению с наукой о душе, оторванной от реальных жизненных проблем. Однако полностью отказаться от изучения психических феноменов было нельзя, учитывая их фактическое значение в жизни и поведении человека. Поэтому довольно скоро ортодоксальные взгляды основоположника бихевиористского учения были смягчены его последователями, которые одновременно пытались приблизить науку о поведении к действительности, примирить ее со сложившимся философским пониманием человека, в жизни которого психические явления играют заметную положительную роль. Это было сделано необихевиористами в 30-е годы XX столетия, и наибольшую известность из них получили Эдуард Чейс Толмен (1886-1959) и Кларк Леонард Халл (1884-1952).
Восприняв основные бихевиористические идеи, включающие естественнонаучную поведенческую ориентацию исследований и стремление сделать психологию объективной, практически полезной наукой, Толмен отказался от понимания поведения только как системы реакций на стимулы и ввел представление об имманентной активности (не реактивности) организма, о целенаправленности, разумности и целесообразности поведения. Цель явилась организующим и направляющим началом поведения для Толмена, ее стали понимать как конечный результат, который должен быть достигнут в итоге практического выполнения организмом серии взаимосвязанных поведенческих актов.
Толмен пришел к выводу, что связи между стимулами и поведенческими реакциями являются не прямыми, а опосредованными. Их изменяют, модифицируют так называемые «промежуточные переменные», среди которых много собственно психологических явлений. Важнейшие из них у человека следующие: цель, ожидание, гипотеза, когнитивная карта мира, знак и его значение. «Поведение, — писал Толмен, — …является целевым и когнитивным. Цели и познавательные моменты составляют его непосредственную основу и ткань».
Идеи, высказанные Толменом, получили дальнейшее развитие в работах К.Халла.
Как бихевиоризм, так и необихевиоризм не исследовал того, что происходит в сознании человека, поэтому данный подход в целом иногда называют подходом к человеку с позиции «черного ящика». Психологи, придерживающиеся данной философии и методологии, считают, что наука, объясняя человеческое поведение, должна иметь дело только с тем, что наблюдаемо, измеряемо, входит в организм в виде стимулов и выходит из него в форме реакций на эти стимулы. На этом строится халловская теория научения, основанная на системе физиологических постулатов и ряде законов, связывающих между собой стимулы и реакции.
Второе направление, которое заявило о себе в период кризиса психологии, — гештальтпсихология . Если бихевиоризм, как один из путей выхода из состояния кризиса психологии, возник и получил развитие в США, то данное направление зародилось в Германии и получило признание в Европе. Гештальтпсихология тоже ориентировалась на естественные науки как на образец научного знания, но больше использовала достижения физики и математики, а не физиологии организма.
Представителей этого направления, среди которых можно назвать Макса Вертгеймера (1880-1943), Вольфганга Келера (1887-1967), Курта Левина (1890-1947) и других, больше всего не устраивал упрощенный атомистический подход к изучению и анализу психических явлений, характерный для ассоциативной интроспективной психологии. Такая психология разлагала все сложные явления на элементарные, стремясь из их сочетания по ассоциативному принципу вывести законы формирования целостных структур психического. Психические явления, по сути дела, сводились к разнообразным сочетаниям простейших элементов по ограниченному числу законов.
Гештальтпсихологи заявили о себе утверждением о существовании собственных законов формирования сложных, целостных систем психических явлений, не сводимых к элементарным законам сочетания элементов. Вертгеймер, характеризуя специфику этого подхода в психологии, писал: «Основную проблему гештальттеории можно было бы сформулировать так: существуют связи, при которых то, что происходит в целом, не выводится из элементов, существующих якобы в виде отдельных кусков, связываемых потом вместе, а, напротив, то, что проявляется в отдельной части этого целого, определяется внутренним структурным законом этого целого» . В исследованиях гештальтпсихологов изучение сложных явлений по элементам и их связям было заменено выяснением структуры этих связей и законов ее формирования. По этой причине данное направление в истории психологии иногда называют структурной психологией (один из переводов слова «гештальт» на русский язык как раз и означает «структура»). Многие представители гештальтпсихологии, кроме психологического, имели базовое образование в области одной из точных наук, и это оказало влияние на их психологические взгляды. В.Келер, например, изучал физику и пользовался соответствующими знаниями при объяснении процессов восприятия и мышления.
Идеи гештальтпсихологии сыграли положительную роль в разработке ряда важных проблем психологии. Они затронули восприятие, мышление, память, личность и межличностные отношения. Они также способствовали применению в области психологии полезных для нее теорий и понятий, заимствованных из естественнонаучных исследований. Они преобразовали старую интроспективную психологию, сделав ее более соответствующей достижениям естественных наук. Вместе с тем основные проблемы, породившие общий кризис психологической науки, гештальтпсихология так же, как и бихевиоризм, не решила, а только несколько снизила их остроту, привлекая внимание исследователей к новым интересным проблемам.
Третьим направлением, возникшим в период кризиса, стал психоанализ . Его основы были разработаны австрийским психиатром и психологом Зигмундом Фрейдом (1856-1939). Представители психоанализа в отличие от бихевиористов и гештальтпсихологов не ориентировались на точные и естественные науки как на образец для построения научного психологического знания. Они стремились найти выход из кризиса в самой психологии, образовав более тесный ее союз с другими науками, также имеющими дело с психическими явлениями, например с медициной.
Фрейдизм — и в этом его заслуга — стремился наполнить психологические знания о человеке новой жизненной правдой, создать теорию и на ее основе получить информацию, полезную для решения практических, прежде всего, психотерапевтических задач. Не случайно, что свои научные изыскания З.Фрейд начал как раз с анализа и обобщения психотерапевтической практики и только затем превратил накопленный опыт в психологическую теорию.
Психология в психоанализе вновь обрела живого человека, с древних времен присущую ей глубину проникновения в сущность его души и поведения. Однако увлеченный своими умозрительными теоретическими построениями (большинство из них, как оказалось впоследствии, не имели под собой статистически достоверной фактологической основы), З.Фрейд все дальше уходил от эмпирической реальности в область психологической фантазии, и это привело к отказу от многих его идей не только со стороны ряда здравомыслящих ученых, но и собственных учеников Фрейда.
Для психоанализа ключевыми понятиями стали «сознание» и «бессознательное». Последнему была отведена особо важная роль в объяснении человеческого поведения. Фрейд писал, что имеются веские доказательства того, что тонкая и трудная интеллектуальная работа, которая требует глубокого и напряженного мышления, может протекать вне сферы сознания, что существуют люди, «у которых самокритика и совесть… оказываются бессознательными и, оставаясь таковыми, обусловливают важнейшие поступки» . Бессознательным, по Фрейду, может быть и чувство вины.
Кроме трех перечисленных попыток научным путем разрешить проблемы, породившие кризис, предпринимались и попытки иного рода. Одна из них состояла, например, в отказе от каких бы то ни было объяснений психологических феноменов и призыве к их описанию и пониманию на уровне интуиции. Это была так называемая понимающая психология , которую представлял, в частности, Вильгельм Дильтей (1833-1911). Он считал, что атомистическая, элементаристская, основанная на объяснительных методах, заимствованных из естественных наук, психология не может дать целостного понимания человека как реальной, живой личности. Ее место должна занять понимающая психология.
Основная задача понимающей психологии — раскрыть смысловое содержание душевной жизни человека, систему его ценностей. «Нельзя не пожелать появления психологии, — писал Дильтей, — способной уловить в сети своих описаний то, чего в произведениях поэтов и писателей заключается больше, нежели в нынешних учениях о душе» . Предметом такой психологии должно стать развитие душевной жизни во всей ее полноте. Описательная психология в то же самое время должна быть аналитической, и в анализ следует включить живой, художественный процесс понимания. Понимающая психология стремилась получить и собрать сведения об элементах сознания, которые необходимы и достаточны для того, чтобы представить все течение индивидуальной душевной жизни. Хорошими психологами, по мнению Дильтея, являются писатели, историки, актеры, педагоги, врачи.
Начиная с 30-40-х годов XX в., в размежевании и дифференциации психологических знаний, инициированных периодом открытого кризиса психологической науки, стали происходить важные перемены. Если первые самостоятельные направления психологических исследований, возникшие в течение двух десятилетий XX в., — бихевиоризм, гештальтпсихология, фрейдизм и понимающая психология — представляли собой разные линии развития мысли, почти не имеющие пересечений и в своих постулатах трудно совместимые друг с другом, то с 30-х годов вместе с продолжением процесса дифференциации психологических знаний начинается и постепенно набирает силу процесс их интеграции, т.е. объединения и использования в создаваемых теориях, в экспериментах и на практике различных подходов, отражающих позиции бихевиоризма, гештальттеории, психоанализа и других направлений исследования. Рассмотрим некоторые из концепций подобного рода, характерные для психологии середины XX в.
Когнитивная психология . Это направление возникло в связи с развитием кибернетики, информатики, математического программирования ЭВМ и в определенной степени явилось отрицательной реакцией на недостатки всех психологических концепций, игнорирующих сознание и принижающих роль мышления в детерминации поведения человека. Здесь главное внимание было обращено на то, как человек воспринимает, перерабатывает и хранит разнообразную информацию о мире и о себе, каким образом он ее использует при принятии решений и в повседневном поведении. Значительным стимулом к развитию этой отрасли психологии явилась разработка программных языков высокого уровня для ЭВМ и технологии программирования. Известно, что одни и те же исходные данные, введенные в вычислительную машину, порождают различные результаты в процессе их обработки в зависимости от того, по какой программе работает машина. Так и на уровне человека: для того чтобы объяснить и предсказать его поведение в ответ на определенную совокупность внешних и внутренних стимулов, необходимо знать, как он их воспринимает и перерабатывает в своей голове, каким образом он принимает решения.
Когнитивные процессы для психолога являются аналогом программы вычислительной машины. На их изучение и ориентирована эта отрасль знаний, интересующаяся главным образом тем, как человек реагирует на окружающий мир в познавательном плане. Когнитивную психологию интересует, как устроено сознание человека, его система знаний. В исследованиях, ведущихся в этом направлении, «познание человеком окружающего мира… рассматривается как активный процесс, необходимым компонентом которого являются психологические средства, формирующиеся в процессах обучения… включая обучение самой жизнью».
Вместе с идеями кибернетики и информатики в психологические теории когнитивного направления вошло много специальных терминов, заимствованных из этих наук: сигнал, программа, информация, кодирование, вход и выход системы и т.п. Основное специальное понятие когнитивной психологии — «схема». Она представляет собой имеющиеся в голове человека план сбора и программу переработки информации об объектах и событиях, воспринимаемых органами чувств. У организма имеется множество связанных друг с другом в динамическую систему схем. Они по своей структуре и способу функционирования мало зависят от источников и характера информации. Восприятие, память, мышление и другие познавательные процессы определяются схемами примерно так же, как устройство организма генотипом. Когнитивные схемы складываются в индивидуальном опыте человека, но отчасти являются врожденными. Они позволяют определенным образом воспринимать, перерабатывать и хранить информацию о прошлом, настоящем и вероятном будущем.
Неофрейдизм . Это направление выросло из классического психоанализа Фрейда и представлено такими именами, как Альфред Адлер (1870-1937), Карл Густав Юнг (1875-1961), Карен Хорни (1885-1952), Гарри Стэк Салливен (1892-1949), Эрик Фромм (1900-1980) и др. Характерные для него проблемы и основная система понятий, которыми для их решения пользуются сторонники этого направления, имеют много общего с теорией Фрейда, хотя ряд концепций, представленных в этом направлении, весьма радикально от нее отличается. Но тем не менее фрейдизм и неофрейдизм объединяет вера в существование и особую роль бессознательного в психике и поведении человека, убежденность в наличии у человека многих устойчивых отрицательных явлений, называемых «комплексами».
Основные положения психоаналитической концепции А. Адлера сводятся к следующему. В ней отрицается непосредственная зависимость психического развития человека от органических факторов. Утверждается, что с первых лет жизни у ребенка возникает выраженное, глубоко переживаемое им самим чувство собственной неполноценности, которое он стремится преодолеть. Кроме комплекса неполноценности ребенку с первых лет жизни приписывается стремление к творческому самосовершенствованию. Человек рассматривается как существо, изначально стремящееся к определенной жизненной цели, действующее в основном разумно, целесообразно и обдуманно. Цель жизни устанавливается самим человеком. От ее характера зависит многое в поведении человека: под влиянием заданной цели у него формируются образы, память, складываются специфическое восприятие действительности, те или иные черты характера, склонности и способности, моральный облик, эмоции и чувства.
Другую психоаналитическую концепцию, разработанную К.Юнгом, иногда называют «аналитической психологией». В соответствии с ней психика представляет собой сложное целое, относительно независимые части которого своеобразно отделены друг от друга. Центр человеческой индивидуальности составляет так называемый «комплекс Я». С ним связаны два типа бессознательного: личное и коллективное . Первое представлено тем, что приобретено человеком в ходе индивидуального жизненного опыта; второе передается ему по наследству и отражает общественный опыт, накопленный человечеством. Личное бессознательное содержит комплексы, составляющие неотъемлемую часть психической жизни индивида. Коллективное бессознательное включает мифы, первобытные формы мышления, впечатления и образы, отложившиеся в мозгу человека с древних времен и передающиеся из поколения в поколение. Они могут проявляться, например, в сновидениях, содержание которых как бы возвращает человека в далекое прошлое.
Личное бессознательное представляется человеку частью его собственной жизни; содержание коллективного бессознательного — чем-то чуждым ей, странным, необычным, вызывающим сильные отрицательные переживания, неврозы. Типичным способом существования и представления коллективного бессознательного является религиозное учение, связанные с ним истории, мифы, образы, суждения. Другим выражением того же в культуре человечества выступают сказки.
Важной заслугой Юнга перед психологической наукой явилось введение в научный оборот представлений о двух типах личности: интровертированной и экстравертированной. Первой свойственна обращенность в себя в поисках причин, объясняющих совершаемые поступки; второй присуща тенденция живо откликаться на внешние воздействия и находить в них истоки поведения.
Э.Фромм явился автором концепции «гуманистического психоанализа». В отличие от своего учителя З. Фрейда, утвердившего биологическую обусловленность психики и поведения человека, Э.Фромм доказывал, что они обусловлены социально. Характер человека создается обществом, обстоятельствами его жизни, и там, где подавляется свобода личности, возникают патологические характеры. Наиболее типичные из них: конформизм, мазохизм, садизм, склонность к разрушению и отшельничество.
Генетическая психология . Основателем этого направления является Жан Пиаже (1896-1980), выдающийся психолог нашего времени швейцарского происхождения. Данное направление непосредственно связано с изучением психического развития ребенка, его интеллекта. Широкое применение в концепции Пиаже нашли понятия логики и математики, а само интеллектуальное развитие представлено в виде учения о развитии логического мышления у детей с рождения до раннего юношеского возраста.
Дальнейшее развитие психологических знаний в современном зарубежном мире характеризуется несколькими тенденциями. Одна из них заключается в постепенном стирании границ между разными школами и направлениями. Это, в частности, отражается в том, что в мире все больше появляется психологических теорий, авторы которых сознательно стремятся интегрировать знания, накопленные в разных психологических концепциях: бихевиоризме, гештальтпсихологии, психоанализе, понимающей психологии, когнитивной психологии и генетической психологии.
Вторая — состоит в том, что психология постепенно выходит за рамки академической науки и становится практически весьма полезной областью знаний. Кроме традиционных для нее сфер приложения (медицина, педагогика), она широко используется в промышленности, экономике, политике, юридической практике — словом, всюду, где возникают проблемы, связанные с человеком. Сейчас, пожалуй, легче перечислить те отрасли практики, где она необходима и фактически используется.
Третья тенденция состоит в расширении и обогащении как понятийного, так и методического аппарата психологических исследований за счет тех наук, с которыми психология входит в контакт при решении разнообразных научных и прикладных проблем. Особенно много полезного ей сулит усиливающийся альянс с кибернетикой и вычислительной техникой.

Отечественная психологическая мысль также имеет давние традиции. Своими корнями они уходят в XIX в. (если иметь в виду только развитие психологии учеными, специализирующимися в этой области знаний). Исторически появление интереса к психологии в нашей стране было связано с теми же процессами, которые предшествовали ее выделению в качестве самостоятельной науки за рубежом (до революции история нашей страны повторяла основные шаги европейской цивилизации).
Благодаря наличию многих талантливых ученых, которые после революции пришли в науку, психологию не постигла судьба генетики и кибернетики (хотя во многом история развития этих наук в нашей стране похожа). Это Сергей Леонидович Рубинштейн (1889-1960), Лев Семенович Выготский (1896-1934), Александр Романович Лурия (1902-1977) и ряд других. Именно их работам мы в первую очередь обязаны тем, что в настоящее время психологам в нашей стране не приходится начинать с нуля. Им удалось не только сохранить и развить науку, но и вырастить новые поколения ученых, которые впоследствии продолжили соответствующие исследования. Это — Алексей Николаевич Леонтьев, Борис Герасимович Ананьев (1907-1972), Александр Владимирович Запорожец (1905-1981), Даниил Борисович Эльконин (1904-1984), Петр Яковлевич Гальперин (1902-1988) и др. Основные труды отечественных психологов данного поколения приходятся на 30-60-е годы. Для этого периода характерно возникновение и развитие нескольких школ и направлений:

• одно из них возникло в Грузии, его возглавил Дмитрий Николаевич Узнадзе (1886-1950). Школа Д.Н.Узнадзе взяла на вооружение понятие установки и широко использовала его для анализа многих психологических явлений;
• другое, пожалуй самое сильное, направление оказалось связанным с именем Л. С. Выготского. Его в основном придерживались ученые, работающие в Москве, в частности, в МГУ, ряде научных институтов. В центре внимания этой группы ученых находились в основном вопросы общей и педагогической психологии;
• третью школу создал С.Л. Рубинштейн, руководивший в свое время научными исследованиями на кафедре психологии МГУ и в Институте общей и педагогической психологии. Впоследствии он был подвергнут критике, которая велась с применением далеко не научных методов воздействия, и отстранен от должности. С.Л. Рубинштейну принадлежит заслуга написания первого и единственного в нашей стране по фундаментальности содержания и широте охвата психологической проблематики труда под названием «Основы общей психологии» (впервые появился в начале 40-х годов и был переиздан в 1989 г.). В эту работу вошли (насколько позволяла жесткая цензура того времени) передовые достижения отечественной и мировой психологической науки. Основные достижения отечественной психологической науки касались в основном следующих ее разделов:

• общей психологии;
• возрастной и педагогической психологии;
• психофизиологии.

Б.Г. Ананьев внес большой вклад в изучение вопросов восприятия, психологии педагогической оценки, общих интегральных вопросов человекознания, в котором психология играет роль ведущей науки. Заслугой Б.Г. Ананьева явилось создание факультета психологии при Ленинградском (ныне С.-Петербургском) университете, подготовка плеяды известных в нашей стране ученых, объединенных под названием «ленинградской школы».
Аналогичную организаторскую роль при создании отделения и факультета психологии в Московском государственном университете сыграли С.Л. Рубинштейн и A.H. Леонтьев. А.Н. Леонтьев также внес существенный вклад в разработку проблем восприятия, памяти, сознания, личности и развития психики. Им была разработана теория, получившая название психологической теории деятельности, в русле которой оригинальную трактовку приобрели познавательные процессы.
А.В. Запорожец совместно с Д.Б. Элькониным заложил основы детской психологии. В сферу основных научных интересов А.В. Запорожца, организатора и многолетнего руководителя Института дошкольного воспитания Академии педагогических наук СССР, входили вопросы возрастного развития, воспитания детей. Д.Б. Эльконин известен как автор весьма популярного учебника по детской психологии, теории детской игры, концепции периодизации возрастного развития и новой концепции обучения детей младшего школьного возраста.
Значительный вклад в развитие педагогической психологии внесли труды П.Я. Гальперина. Из его немногочисленных, но основательных работ наибольшую известность получила теория планомерного (поэтапного) формирования умственных действий, которая открыла практически эффективный путь обучения умственным и другим операциям взрослых и детей.
Благодаря А.Р. Лурии было сказано новое слово в нейропсихологии — области знаний, которая занимается изучением анатомо-физиологических основ высших психических функций, т.е. того, как восприятие, внимание, память, воображение и мышление представлены в головном мозге человека. Особое значение имели научные труды А.Р. Лурии, посвященные исследованию нейрофизиологических основ памяти и мышления человека. Они заложили научно-психологическую базу для современной медицинской психологии, широко применяются в настоящее время в диагностических и терапевтических целях в медицинской практике.
Широкую мировую известность получили работы психофизиолога Е.Н. Соколова. Совместно с сотрудниками он создал теорию цветового зрения, теорию, объясняющую восприятие человеком формы предметов, нейрофизиологическую теорию памяти, изучал многие механизмы, объясняющие на нейронном уровне процессы восприятия и памяти. Е.Н. Соколов детально исследовал ориентировочный рефлекс, вошедший в объяснительную структуру нейрофизиологических основ внимания.
С 80-х годов начался процесс перестройки отечественной психологической науки, ее интеграции в мировое психологическое знание. С одной стороны, этот процесс характеризуется теми же тенденциями, которые были отмечены при анализе современной зарубежной психологии, а с другой — имеет свои особенности, связанные с социально-политической ситуацией в нашей стране. Все это обнадеживает и позволяет надеяться на то, что в скором времени отечественная психология вновь займет достойное место в мире

Изучением памяти занимались многие отечественные и зарубежные психологи: Л. С. Выготский, Ф.И. Зинченко, А.Н. Леонтьев, П.П. Блонский, А.А. Смирнов, П. Жане, Г. Эббингауз, Г.Мюллер и другие. При изучении памяти эти ученые разработали ряд законов и теорий памяти.

Одной из первых психологических теорий памяти, не потерявшей своего научного значения до настоящего времени, была ассоциативная теория. Она возникла в XVII в., активно разрабатывалась в XVIII и XIX вв., преимущественное распространение и признание получила в Англии и в Германии.

В основе данной теории лежит понятие ассоциации связи между отдельными психическими феноменами, разработанное Г. Эббингаузом, Г. Мюллером, А. Пильцекером и др. Память в русле этой теории понимается как сложная система кратковременных и долговременных, более или менее устойчивых ассоциаций по смежности, подобию, контрасту, временной и пространственной близости. Благодаря этой теории были открыты и описаны многие механизмы и законы памяти, например закон забывания Г. Эббингауза, представленный в виде кривой на Рисунке 1.

Рисунок 1. Кривая забывания по Г. Эббингаузу.

В соответствии с этим законом, введенным на основе опытов с запоминанием трехбуквенных бессмысленных слогов, забывание после первого безошибочного повторения серии таких слогов идет вначале довольно быстро. Уже в течение первого часа забывается до 60% всей полученной информации, а через 6 дней остается менее 20% от общего числа первоначально выученных слогов.

Отдельные элементы информации согласно ассоциативной теории запоминаются, хранятся и воспроизводятся не изолированно, а в определенных логических, структурно-функциональных и смысловых ассоциациях с другими.

Со временем ассоциативная теория столкнулась с рядом трудноразрешимых проблем, основной из которых явилось объяснение избирательности человеческой памяти. Ассоциации образуются на случайной основе, а память из всей поступающей и хранящейся в мозгу человека выбирает всегда определенную информацию. Понадобилось ввести в теоретическое объяснение мнемических процессов еще один фактор, объясняющий целенаправленный характер соответствующих процессов.

Тем не менее, ассоциативная теория памяти дала много полезного для познания ее законов. В русле этой теории было установлено, как изменяется количество запоминающихся элементов при разном числе повторений предъявляемого ряда и в зависимости от распределения элементов во времени; как сохраняются в памяти элементы запоминаемого ряда в зависимости от времени, прошедшего между заучиванием и воспроизведением.

В конце XIX в, на смену ассоциативной теории памяти пришла гештальттеория. Для нее исходным понятием и одновременно главным принципом, на базе которого необходимо объяснять феномены памяти, выступила не ассоциация первичных элементов, а их изначальная, целостная а организация — гештальт. Именно законы формирования гештальта, по убеждению сторонников этой теории, определяют память.

В русле данной теории особенно подчеркивалось значение структурирования материала, его доведение до целостности, организации в систему при запоминании и воспроизведении, а также роль намерений и потребностей человека в процессах памяти (последнее предназначалось для того, чтобы объяснить избирательность мнемических процессов). Главная мысль, проходившая красной нитью через исследования сторонников обсуждаемой концепции памяти, состояла в том, что и при запоминании, и при воспроизведении материал обычно выступает в виде целостной структуры, а не случайного набора элементов, сложившегося на ассоциативной основе.

Динамика запоминания и воспроизведения в гештальттеории виделась следующим образом. Некоторое, актуальное в данный момент времени потребностное состояние создает у человека определенную установку на запоминание или воспроизведение. Соответствующая установка оживляет в сознании индивида некоторые целостные структуры, на базе которых в свою очередь запоминается или воспроизводится материал. Эта установка контролирует ход запоминания и воспроизведения, определяет отбор нужных сведений.

Найдя психологическое объяснение некоторым фактам избирательности памяти, эта теория, однако, столкнулась с не менее сложной проблемой формирования и развития памяти человека в фило- и онтогенезе. Дело в том, что и мотивационные состояния, которые детерминируют мнемические процессы у человека, и сами гештальты мыслились как наперед заданные, неразвивающиеся образования. Вопрос о зависимости развития памяти от практической деятельности человека здесь непосредственно не ставился и не решался.

Не было найдено удовлетворительного ответа на вопрос о генезисе памяти и у представителей двух других направлений психологических исследований мнемических процессов бихевиоризма и психоанализа.

Взгляды сторонников бихевиоризма на проблему памяти оказались весьма близкими к тем, которые разделялись ассоцианистами. Единственное существенное различие между ними заключалось в том, что бихевиористы подчеркивали роль подкреплений в запоминании материала и много внимания уделяли изучению того, как работает память в процессах научения.

Заслугой Фрейда и его последователей в исследовании памяти явилось выяснение роли положительных и отрицательных эмоций, мотивов и потребностей в запоминании и забывании материала. Благодаря психоанализу были обнаружены и описаны многие интересные психологические механизмы подсознательного забывания, связанные с функционированием мотивации.

Примерно в это же время, т.е. в начале 20 века, возникает смысловая теория памяти.

Утверждается, что работа соответствующих процессов находится в непосредственной зависимости от наличия или отсутствия смысловых связей, объединяющих запоминаемый материал в более или менее обширные смысловые структуры (А. Бине, К. Бюлер), На первый план при запоминании и воспроизведении выдвигается смысловое содержание материала. Утверждается, что смысловое запоминание подчиняется иным законам, чем механическое: подлежащий заучиванию или воспроизведению материал в данном случае включается в контекст определенных смысловых связей.

С началом развития кибернетики, появлением вычислительной техники и развитием программирования начались поиски оптимальных путей принятия, переработки и хранения информации машиной. Соответственно приступили к кибернетическому и алгоритмическому моделированию процессов памяти. За несколько последних десятилетий подобных исследований был накоплен богатый материал, который оказался весьма полезным для понимания законов памяти.

Представители этих наук стали проявлять повышенный интерес к собственно психологическим исследованиям памяти, потому что это открывало возможности для совершенствования языков программирования, его технологии и памяти машин. Этот взаимный интерес привел к тому, что в психологии стали разрабатывать новую теорию памяти, которую можно назвать информационно-кибернетической. В настоящее время она делает только первые, но весьма многообещающие шаги на пути к более глубокому пониманию человеческой памяти с использованием достижений кибернетики и информатики.

Ведь человеческий мозг — это тоже своего рода сложнейшая электронно-вычислительная и аналоговая машина.

В отечественной психологии преимущественное развитие получило направление в изучении памяти, связанное с общепсихологической теорией деятельности. В контексте этой теории память выступает как особый вид психологической деятельности, включающей систему теоретических и практических действий, подчиненных решению мнемической задачи — запоминания, сохранения и воспроизведения разнообразной информации. Здесь внимательно исследуется состав мнемических действий и операций, зависимость продуктивности памяти от того, какое место в структуре занимают цель и средства запоминания (или воспроизведения), сравнительная продуктивность произвольного и непроизвольного запоминания в зависимости от организации мнемической деятельности (А.Н.Леонтьев, П.И.Зинченко, А.А.Смирнов и др.).

Начало изучению памяти как деятельности было положено работами французских ученых, в частности П. Жане. Он одним из первых стал трактовать память как систему действий, ориентированных на запоминание, переработку и хранение материала.

У нас в стране эта концепция получила свое дальнейшее развитие в культурно-исторической теории происхождения высших психических функций. Были выделены этапы фило — и онтогенетического развития памяти, особенно произвольной и непроизвольной, непосредственной и опосредствованной.
Согласно деятельностной теории памяти, образование связей- ассоциаций между различными представлениями, а также запоминание, хранение и воспроизведение, материала объясняются тем, что делает человек с этим материалом в процессе его мнемической обработки.

Ряд интересных фактов, раскрывающих особенности механизмов запоминания, условия, при которых оно происходит лучше или хуже, обнаружил в своих исследованиях А.А.Смирнов. Он установил, что действия запоминаются лучше, чем мысли, а среди действий, в свою очередь, прочнее запоминаются те, которые связаны с преодолением препятствий, в том числе и сами эти препятствия.

Рассмотрим основные факты, добытые в русле различных теорий памяти.

Немецкий ученый Г.Эббингауз был одним из тех, кто еще в прошлом веке, руководствуясь ассоциативной теорией памяти, получил ряд интересных фактов. Он, в частности, вывел следующие закономерности запоминания, установленные в исследованиях, где для запоминания использовались бессмысленные слоги и иной слабо организованный в смысловом плане материал.

Сравнительно простые события в жизни, которые производят особенно сильное впечатление на человека, могут запоминаться сразу прочно и надолго, и по истечении многих лет с момента первой и единственной встречи с ними могут выступать в сознании с отчетливостью и ясностью

Более сложные и менее интересные события человек может переживать десятки раз, но они в памяти надолго не запечатлеваются.

При пристальном внимании к событию достаточно бывает его однократного переживания, чтобы в дальнейшем точно и в нужном, порядке воспроизвести по памяти его основные моменты.

Человек может объективно правильно воспроизводить события, но не осознавать этого и, наоборот, ошибаться, но быть уверенным, что воспроизводит их правильно. Между точностью воспроизведения событий и уверенностью в этой точности не всегда существует однозначная связь.

Если увеличить число членов запоминаемого ряда до количества, превышающего максимальный объем кратковременной памяти, то число правильно воспроизведенных членов этого ряда после однократного его предъявления уменьшается по сравнению с тем случаем, когда количество единиц в запоминаемом ряду в точности равно объему кратковременной памяти. Одновременно при увеличении такого ряда возрастает и количество необходимых для его запоминания повторений

Предварительное повторение материала, который подлежит заучиванию (повторение без заучивания), экономит время на его усвоение в том случае, если число таких предварительных повторений не превышает их количества, необходимого для полного заучивания материала наизусть.

При запоминании длинного ряда лучше всего по памяти воспроизводятся его начало и конец («эффект края»).

Для ассоциативной связи впечатлений и их последующего воспроизводства особо важным представляется то, являются ли они разрозненными или составляют логически связанное целое.

Повторение подряд заучиваемого материала менее продуктивно для его запоминания, чем распределение таких повторений в течение определенного периода времени, например в течение нескольких часов или дней.

Новое повторение способствует лучшему запоминанию того, что было выучено раньше.

С усилением внимания к запоминаемому, материалу число повторений, необходимых для его выучивания наизусть, может быть уменьшено, причем отсутствие достаточного внимания не может быть возмещено увеличением числа повторений.

То, чем человек особенно интересуется, запоминается без всякого труда. Особенно отчетливо эта закономерность проявляется в зрелые годы.

Редкие, странные, необычные впечатления запоминаются лучше, чем привычные, часто встречающиеся.

Любое новое впечатление, полученное человеком, не остается в его памяти изолированным. Будучи запомнившимся в одном виде, оно со временем может несколько измениться, вступив в ассоциативную связь с другими впечатлениями, оказав на них влияние и, в свою очередь, изменившись под их воздействием.

Т. Рибо, анализируя важные для понимания психологии памяти случаи амнезии — временных потерь памяти, отмечает еще две закономерности:

память человека связана с его личностью, причем таким образом, что патологические изменения в личности почти всегда сопровождаются нарушениями памяти;

память у человека теряется и восстанавливается по одному и тому же закону: при потерях памяти в первую очередь страдают наиболее сложные и недавно полученные впечатления; при восстановлении памяти дело обстоит наоборот, т.е. сначала восстанавливаются наиболее простые и старые воспоминания, а затем наиболее сложные и недавние.

Обобщение этих и многих других фактов и позволило вывести ряд законов памяти. Установлено, что в запоминании, сохранении и воспроизведении материала участвуют различные операции по переработке, перекодированию его, в том числе такие мыслительные операции, как анализ, систематизация, обобщение, синтез и др. Они обеспечивают смысловую организацию материала, определяющую его запоминание и воспроизведение.

При воспроизведении какого-либо текста с целью его запоминания в памяти запечатлеваются не столько сами слова и предложения, составляющие данный текст, сколько содержащиеся в нем мысли. Они же первыми приходят в голову тогда, когда возникает задача вспомнить данный текст.

Установка на запоминание способствует ему, т.е. запоминание лучше происходит в том случае, если человек ставит перед собой соответствующую мнемическую задачу. Если данная установка рассчитана на запоминание и хранение информации в течение определенного срока, что бывает при использовании оперативной памяти, то именно к этому сроку срабатывают механизмы памяти.

То, что в структуре деятельности занимает место ее цели, помнится лучше, чем-то, что составляет средства осуществления данной деятельности. Следовательно, для того чтобы повысить продуктивность запоминания материала, нужно каким-то образом связать его с основной целью деятельности.

Большую роль в запоминании и воспроизведении играют повторения. Их продуктивность в значительной степени зависит от того, в какой мере данный процесс интеллектуально насыщен, т.е. является не механическим повторением, а новым способом структурирования и логической обработки материала. В этой связи особое внимание должно обращаться на понимание материала и осознание смысла того, что с ним в процессе запоминания делается.

Для хорошего заучивания материала нецелесообразно сразу его учить наизусть. Лучше, если повторения материала распределены во времени таким образом, чтобы на начало и конец заучивания приходилось сравнительно большее число повторений, чем на середину. По данным, полученным А. Пьероном, распределение повторений в течении суток дает экономию времени более чем в два раза, по сравнению с тем случаем, когда материал сразу заучивается наизусть.

Любая из частей, на которые при заучивании делится весь материал в целом, должна сама по себе представлять более или менее законченное целое. Тогда весь материал лучше организуется в памяти, легче запоминается и воспроизводится.

Один из интересных эффектов памяти, которому до сих пор не найдено удовлетворительного объяснения, называется реминисценцией. Это — улучшение со временем воспроизведения заученного материала дополнительных его повторений. Чаще это явление наблюдается при распределении повторений материала в процессе его заучивания, а не при запоминании сразу наизусть. Отсроченное на несколько дней воспроизведение нередко дает лучшие результаты, чем воспроизведение материала сразу после его выучивания. Реминисценция, вероятно, объясняется тем, что со временем логические и смысловые связи, образующиеся внутри заучиваемого материала, упрочиваются, становятся более ясными, отчетливыми. Чаще всего реминисценция происходит на 2 -3-й день после выучивания материала. Отметим, что реминисценция как явление возникает в результате наложения друг на друга по сути дела двух различных законов, один из которых характеризует забывание осмысленного, а другой — бессмысленного материала.



Изучение памяти было одним из первых разделов психологической науки, где был применен экспериментальный метод: были сделаны попытки измерить доступный человеку объем памяти, быстроту, с которой он может запомнить материал, и время, в течение которого он может удерживать этот материал.

Еще в 80-х годах прошлого столетия немецкий психолог Г.Эббингауз предложил прием изучения «чистой» памяти, позволяющий отделить память от деятельности мышления — это заучивание бессмысленных слогов. Предлагая испытуемому запомнить 10-12 слогов и отмечая число удержанных членов ряда, Эббингауз принял это число за объем «чистой» памяти. Первым и главным результатом этого исследования было установление среднего объема памяти, которое характеризовало человека. Оказалось, что в среднем человек легко запоминает после первого чтения 5-7 отдельных элементов. Это число значительно колеблется — люди с плохой памятью удерживают только 4-5 изолированных элементов, люди с хорошей памятью могут после первого чтения удержать 7-8 изолированных и бессмысленных элементов.

Немецкий психиатр Э.Крепелин применил приемы Эббингауза к анализу того, как протекает запоминание у больных с психическими изменениями. Немецкий психолог Г.Э.Мюллер изучал процессы закрепления и воспроизведения следов памяти у человека.

На первых порах исследовались в основном процессы памяти у человека. С развитием объективного исследования поведения животных область изучения памяти была расширена. В начале XX в. появились исследования американского психолога Торндайка, который впервые изучил формирование навыков у животного. Для этой цели он исследовал, как животное обучалось находить путь в лабиринте и как оно постепенно закрепляло полученные навыки.

В первом десятилетии XX в. И.П.Павловым был предложен метод изучения условных рефлексов. Этот новый метод позволил установить условия, при которых возникают и удерживаются новые временные связи. Учение о высшей нервной деятельности стало в дальнейшем основным источником наших знаний о физиологических механизмах памяти, а выработка и сохранение навыков у животных составили основное содержание американской науки о поведении. Все эти исследования ограничивались изучением наиболее элементарных процессов памяти.

Высшие произвольные и сознательные формы памяти в начале XX в. были предметом рассуждений философов. Психологи лишь указывали на то, что законы запоминания мыслей существенно отличаются от элементарных законов запоминания. Вопрос о происхождении и, тем более о развитии высших форм памяти у человека в психологии не ставился.

Первое систематическое изучение высших форм памяти у детей осуществил в конце 20-х гг. выдающийся отечественный психолог Л.С.Выготский. Им показано, что высшие формы памяти являются сложной формой психической деятельности, социальной по своему происхождению. Л.С.Выготский проследил основные этапы развития наиболее сложного опосредованного запоминания.

Исследования сложных форм памяти, связанных с процессами мышления, были проведены отечественными исследователями А.А.Смирновым и П.И.Зинченко. Они изучали процессы непроизвольного (непреднамеренного) запоминания и процессы сознательного, осмысленного заучивания. А.А.Смирнов и П.И.Зинченко выделили основные приемы запоминания сложного материала и установили зависимость запоминания от поставленной задачи.

Долгое время физиологические механизмы, лежащие в основе процессов памяти, оставались неизученными. И лишь за последние 30 лет положение дел существенно изменилось. Появились исследования, которые показывали, что запечатление, сохранение и воспроизведение следов связаны с биохимическими изменениями структуры РНК, и что следы памяти можно переносить гуморальным, биохимическим путем. Начались исследования нервных процессов «реверберации возбуждения», которые стали рассматриваться как физиологический субстрат памяти. Наконец, появились исследования, пытающиеся выделить области мозга, необходимые для сохранения следов, а также исследования неврологических механизмов запоминания и забывания.

Все это сделало раздел психофизиологии памяти одним из наиболее исследованных в психологической науке. В настоящее время существуют разные подходы к изучению процессов памяти — на психологическом, физиологическом, нейронном, а также на биохимическом уровне. Есть и другие теории, существующие пока на уровне гипотез. Однако ясно, что память — это сложный психический процесс, включающий работу множества механизмов.

Изучение памяти до последней четверти XIX в. в трудах философов древности Платона, Аристотеля, Плотина, Августина, и далее в работах Р. Декарта, Б. Спинозы, И. Канта определяется скорее как описание её особенностей чем собственно научный анализ.

Начало научного изучения памяти датируется 1885 годом — выходом в свет известной работы «О памяти» Г. Эббингауза, который поставил задачу экспериментального исследования памяти, разработал методы измерения мнемических процессов и установил ряд важных закономерностей процессов запоминания, сохранения, воспроизведения и забывания. Г. Эббингауз твердо стоял на позициях ассоциационизма. Процессы памяти он понимал как образование ассоциаций: «если какие-то душевные образования когда-нибудь заполняли сознание одновременно или в близкой последовательности, то в последствии повторение одного одних членов этого прежнего переживания вызывает представления и остальных членов».

Ученым ставилась задача как можно полнее абстрагироваться от взаимоотношений субъекта с объективным миром, от конкретной деятельности человека и изучить влияние фактора смежности в как можно более «чистом» виде. Поэтому в своих экспериментах Г. Эббингауз исследовал преднамеренное механическое заучивание в основном бессмысленного материала, что значительно «обедняет предмет психологии памяти», по мнению П.И. Зинченко .

Представители ассоциативной теории (Г. Эббингауз, Г.Э Мюллер, А Пильцекер и др.) внесли важный вклад в экспериментальное исследование памяти, изучив устойчивость, прочность и силу ассоциаций; выявив закономерности влияния на запоминание числа повторений, количества и качества заучиваемого материала, способов его предъявления и пр. Однако, исследователи не могли объяснить избирательный и целенаправленный характер памяти человека.

Понятие ассоциации прочно вошло в психологию памяти, получив в дальнейшем существенное переосмысление и научное обоснование. Появление новых концепций памяти в русле известных направлений психологической науки в содержательном плане характеризуется тем, «что критиковали они в ассоциативной психологии» .

Представители гештальтпсихологии (В. Кёллер, К. Коффка, М. Вертгеймег, К. Левин, Б.В. Зейгарник и др.) выступили против принципа смежности элементов во времени и пространстве как условии возникновения и закрепления ассоциаций, выдвинув новый принцип целостности. Целостное образование — гештальт первично по отношению к входящим в него элементам. Гештальтпсихологи особо подчеркивали значение структурирования материала, доведение его до целостности, организации в систему при запоминании и воспроизведении («Структурная теория памяти»), а также роль намерений и потребностей человека в процессах памяти. Найдя психологическое объяснение некоторым фактам избирательности памяти (активность, интерес, внимание, осознание задачи, эмоции) гештальтпсихологи не смогли объяснить вопросы формирования и развития памяти человека в фило- и онтогенезе.

Не дали удовлетворительный ответ на вопрос о происхождении памяти и представители двух других направлений психологии: бихевиоризм и психоанализ. Сторонники бихевиоризма (Э. Торндайк, Д. Уотсон, Э. Толмен, К. Ховланд, Э Гилфорд, Дж. Диз, Дж. Миллер, О. Селфридж) по-своему сузили круг явлений памяти, ограничившись процессами приобретения и сохранения навыков. Исследователи подчеркивали роль подкрепления в запоминании материала, исходя из утверждения, что для успешного запоминания необходимо подкрепить процесс запоминания каким-либо стимулом. Однако бихевиористы сохранили дух ассоциационизма, представляя навык как результат простого связывания движений.

Проблема памяти в психоанализе выступает в исключительно односторонней форме — это раскрытие её эмоциональной стороны и, максимально углубляя этот аспект, обнаружение причин, обуславливающих появление невротических симптомов. Благодаря З. Фрейду была показана зависимость продуктивности запоминания от различного рода потребностей и мотивов, роль эмоций в запоминании и забывании событий обыденной жизни. Так, согласно З. Фрейду, забывание впечатлений есть самопроизвольный процесс, который протекает на протяжении известного времени. При забывании происходит выбор наличных впечатлений, равно как и отдельных элементов каждого данного впечатления или переживания.

При этом во всех случаях в основе забывания лежит «Мотив неохоты», т.е. отрицание неприятных впечатлений.

Принципиально новый подход к изучению памяти связан с именами отечественных психологов (Л.С. Выготского, П.И. Зинченко, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурии, А.А. Смирнова и др.), которые стали трактовать память как деятельность. В связи с этим Л.C. Выготский писал: «Память означает использование и участие предыдущего опыта в настоящем поведении; с этой точки зрения память и в момент закрепления реакции, и в момент ее воспроизведения представляет собой деятельность в полном смысле этого слова» .

Деятельность, направленную на запоминание и воспроизведение удержанного материала стали называть мнемической деятельностью.

Таким образом, благодаря взглядам отечественных психологов, по мнению П.И. Зинченко (1961), стало возможным исследование не только результатов запоминания, как это было у Г. Эббингауза, но и самой деятельности запоминания, ее внутреннего строения. Память стали изучать в тесной связи с целями, мотивами, способами выполнения деятельности.

Деятельностный подход к исследованию памяти позволил сформулировать три важных положения:

отказ от представления о памяти как элементарном пассивном следе, утверждение активного начала в процессах памяти;

признание союза памяти и мышления. Это в свою очередь означало, что памятью можно управлять, развивать, обучаясь приемам смыслового запоминания;

рассмотрение возможности развития памяти как проблемы качественной перестройки мнемической деятельности.

Особый интерес представляет социологическое направление в изучении психологии памяти. В работах П. Жане, Ф. Бартлетта, Л.С Выготского, А.Н. Леонтьева представлена идея социальной природы памяти человека и возможности социального управления её процессами.

Одним из первых память человека как продукт социального, исторического развития рассматривал П. Жане (1928). Он связывал возникновение и развитие памяти с потребностями общения людей, с необходимостью сохранения, передачи рассказа, чужих поручений и т.п. Таким образом, память не сводилась к механическому ассоциированию впечатлений и движений, пассивному их воспроизведению; она представляла собой особое социальное действие, социальную реакцию на отсутствие, преодоление отсутствия.

В концепции Ф. Бартлетта нашла отражение идея зависимости памяти от интересов личности, определяемых обществом. Материал, накопленный человеком в результате жизненного опыта, организуется и перестраивается в определенные группы под влиянием специальных интересов, и человек припоминает его, когда он нужен, «рабочими группами» соответствующими направлению интересов. Воспроизведение по Ф. Бартлетту, всегда есть не репродукция, а личностная реконструкция элементов прошлого опыта.

В отечественной психологии идея социального подхода к пониманию природы памяти шла в связи с изучением генезиса психики ребенка. Так, Л.С. Выготский и А.Р. Лурия, применив принцип сравнительно-генетическою исследования, проследили филогенез памяти на основе сопоставления с данными онтогенеза. Согласно мнению ученых «решительный шаг в переходе от естественного развития памяти к культурному заключается в перевале, который отделяет мнему от мнемотехники, пользование памятью — от господствования над ней, биологическую форму ее развития — от исторической, внутреннюю — от внешней» .

Исследование А.Н. Леонтьева (1931) было первой экспериментальной работой, посвященной проблеме опосредствования высших психических функций, и в первую очередь памяти. Используя метод двойной стимуляции, А.Н. Леонтьев разработал положение о «вращивании» внешних средств и приемов запоминания, суть которого заключается в том, что запоминание из непосредственного, а затем внешне опосредованного процесса становится внутренне опосредованным произвольным актом, обеспечивающим высокую продуктивность памяти. Данное положение подтверждалось эмпирической закономерностью, известной как «параллелограмм развития».

Таким образом, в отечественной психологии был предложен структурно-генетический подход (А.Р. Лурия, 1960; А.Н. Леонтьев, 1972; Б.Г. Ананьев, 1977; Б.Ф. Ломов, 1984 и др.), согласно которому предполагается существование иерархических систем, лежащих в основе организации психических функций — от низших, происхождение которых имеет, в большей степени, наследственный характер, до высших, с наибольшим влиянием социальных факторов.

В когнитивной психологии была принята компьютерная метафора. Она рассматривает человека как познающую систему и интерпретирует протекающие в этой системе процессы как поэтапную переработку информации по аналогии с переработкой информации в ЭВМ.

Область психологии памяти стала центральной для когнитивной психологии. В течение 1950-70-х гг. исследования проходили в рамках информационного и структурно-функционального подходов, где память рассматривается как информационная система, непрерывно занятая приемом, видоизменением, хранением и извлечением информации. Память сравнивалась с мастерской (Р. Клацки, 1978), хранилищем (Р. Аткинсон, 1980) и др., но главной аналогией при этом всегда оставались блоки оперативной и внешней памяти вычислительного устройства. Возникло множество моделей памяти. Трехкомпонентная модель памяти Р. Аткинсона и Р. Шиффрина (1968) является наиболее известной в психологии. В ней представлены три хранилища информации — перцептивное, кратковременное и долговременное хранилища с их специфической организацией, постоянно циркулирующими потоками между ними и системой управления (Аткинсон, 1980).

Можно отметить, что, несмотря на успешное развитие моделей памяти, использующих компьютерные метафоры, стало ясно, что аналогия между переработкой информации у человека и компьютера не является удовлетворительной. Связано это, в первую очередь, с фактом непостоянного влияния на результативность мнемической системы таких переменных, как мотивация, интерес, внимание, осмысленность материала и др.

Тем не менее, когнитивный подход обусловил многочисленные исследования. Основные направления исследований памяти в когнитивной психологии представлены в работе Р. Солсо (1996).

Еще одним перспективным направлением когнитивной психологии в исследовании памяти стала теория «уровней обработки», или структурно-уровневый подход. Так, Б.М. Величковский отмечал: «общей чертой современных подходов к описанию памяти является переход от линейных цепочек управления к иерархическим уровневым структурам» .

Впервые этот новый концептуальный подход к исследованию памяти предложили в 1972 г, Ф. Крейк и Р. Локхарт. Новизна теории заключалась в том, что главным предметом анализа становятся не внешние детерминанты памяти (время предъявления материала, характер материала, число повторений и т.д.), а активные процессы переработки информации, сами ментальные операции. Каждый стимул может обрабатываться на разных уровнях, начиная от перцептивного, как более простого уровня и заканчивая более сложным — абстрактным. Ученые показали, что некоторые виды памяти можно поставить в соответствие уровням обработки. На каждом из уровней может использоваться визуальный, слуховой или иной код, однако характер переработки информации определяется не только кодом поступающей информации, но и сочетанием кода с уровнем.

Модели памяти на базе информационного подхода и модели уровневой обработки различаются своим отношением к роли структуры и процесса и к природе повторения. В информационном подходе подчеркивается роль структуры и механического повторения, тогда как в теории уровневой обработки акцентируется внимание на процессах и осмысленном повторении.

Начиная с 70-х гг. и психологии начинает реализовываться системный подход. Б.Ф. Ломов отмечал: «Природа психического может быть понята только на основе системного анализа, т.е. рассмотрения психического в том множестве внешних и внутренних отношений, в которых оно выступает как целостная система. Это требует изучения внутренних механизмов, законов и закономерностей психики как целостной системы».

Реализация принципа системности при изучении проблем памяти явилась естественным развитием многих современных подходов: информационного, структурно-функционального, деятельностного.

Рассматривая память с позиций системного подхода, С.П. Бочарова определяет ее как базовую функциональную систему, которая выполняет не только когнитивную функцию, связанную с отражением и преобразованием новой информации, но и продуктивную, имеющую отношение к организации всей деятельности человека (Бочарова, 1981; 1984; 1990). На необходимость учета продуктивных моментов указывают и другие ученые. Так, В.Я. Ляудис отмечает, что память обеспечивает «продуктивную реконструкцию формируемого и актуализируемого опыта в соответствии с ценностями и смыслами личности».

Сторонники системного подхода (СП. Бочарова, Я.А. Болылунов, JLM. Веккер, В.Я. Ляудис, Р.М, Грановская и др.) рассматривают память как явление, пронизывающее всю человеческую психику. В частности, С.П. Бочарова предложила схему, в которой отражена взаимосвязь памяти с перцептивными, интеллектуальными и моторными компонентами психики, объединенными в «общий контур сложной иерархически организованной структуры деятельности человека».

Обобщив существовавшие на конец XX века представления о памяти, Л.В. Черемошкина отмечает, что «память представляет собой многоуровневую, иерархическую, динамическую, открытую к образованию новых связей систему организации информации в целях осуществления предстоящей деятельности».

Принципиально важно отметить, что память выступает как сложная система, В которой соединены два начала — биологическое (природная память — «мнема») и социальное (связанное со средой, с возможностями управления своей памятью, с овладением способами ее организации, и развития). Следовательно, предполагается исследование разноуровневости свойств памяти — от биохимических до психологических (Петров, 1977; Середа, 1985; Чуприкова, 1989; Бочарова. 1990 и др.).

Ю.М. Забродин, В.П. Зинчеико, Б.ф. Ломов (1980) подчеркивают, что раскрытие нейрофизиологических и психофизиологических основ мнемических процессов является одним из важнейших условий дальнейшего развития теории памяти. Природные основы мнемических способностей изучались с позиций дифференциально-психофизиологической школы. Было показано, что свойства нервной системы являются важнейшими физиологическими детерминантами, во многом определяющими индивидуальное своеобразие процессов запоминания.

Таким образом, обозревая состояние современных зарубежных и отечественных работ, можно отметить, что память, в первую очередь, выступает как деятельность и как система. Это означает, что психологию мнемических процессов необходимо рассматривать через призму целенаправленной познавательной активности человека, которая является динамичной и изменчивой. Условия эффективности запоминания и воспроизведения не являются стабильными и однозначными детерминантами мнемического результата.

Айдар Биржан-Бек

Скачать:

Предварительный просмотр:

Акмолинская область

Жаркаинский район

Карасуская ОШ

Айдар Бижан –Бек

6 класс

Секреты памяти

Направление: Наука о Человеке и Природе

Руководитель : Шадрина Оксана Александровна, учитель начальных классов

Карасуская ОШ, 2013

Введение

1. Что такое память
2. Виды и формы памяти
3. Механизмы памяти

Глава II. Особенности памяти

2.1 Память школьников

2.3 Практическая часть

Заключение

Список литературы

Аннотация

Цель: изучение памяти детей начальной школы и учащихся 6 класса.

Гипотеза: памяти, то мы сможем определить закономерности ее улучшения

Задачи:

2.Определить виды памяти у учащихся;

3.Совместно с педагогом-психологом провести диагностику по изучению памяти у учащихся начальной школы;

4.Проанализировать, оценить и сравнить память учащихся разных возрастов;

5.Изучить способы развития памяти;

7.Сделать презентацию и выступить среди учащихся школы;

8.Выпустить и распространить буклеты по данной теме.

Объект исследования: возможность и свойства памяти.

Методы исследования: Анализ литературы по исследуемой проблеме, беседа, диагностика, анализ результатов.

Результаты работы и выводы:

Мы узнали о существовании разных типов памяти у учащихся нашей школы. На основе проведенных исследований пришли к выводу, что наша гипотеза нашла свое подтверждение. Обработка данных показывает, что у одних преимущественно преобладает слуховая память, у других зрительная, у кого-то хорошо развита логическая, у других механическая. Но есть и такие, у которых хорошо развиты сочетания всех видов памяти. В результате проведенных мной опытов я получил статистические данные о развитости слуховой и зрительной памяти у первоклассников, узнал, какой материал запоминается ими лучше и что для них более интересно в их возрасте. Для того, чтобы улучшить память, необходимо выполнять и помнить следующее, что в подростковом возрасте проходят важные процессы, связанные с перестройкой памяти. Активно начинает развиваться логическая память и скоро достигает такого уровня, что человек переходит к преимущественному использованию этого вида памяти, а так же к произвольной и опосредованной памяти. Жалобы на память в этом возрасте встречаются чаще, чем у младших школьников. Наряду с этим появляется интерес, как улучшить запоминание. Надо помнить, что наша память во многом зависит от нас. Память можно улучшить с помощью специальных упражнений, улучшить память можно благодаря постоянному заучиванию стихотворений. Активное развитие памяти происходит в результате чтения, письменной речи, выступления, чтения монолога вслух и тогда не будет необходимости носить с собой записные книжки. Научись говорить себе «да» и это будет решением проблемы.

Область практического использования результатов:

Результаты нашей работы могут использовать учащиеся школы. Это презентация, рекомендации, упражнения на развитие памяти, тесты, которые, стимулируют творческую мыслительную деятельность, интерес к обогащению словарного запаса, умение использовать в своей работе компьютерные программы, улучшают память.

Введение

Человек, по своей сути очень любознателен. С древних времен его интересовали такие вопросы, как: «Что?», «Откуда?», «Почему?» и другие. Память стала одним из предметов его изучения. Память — самая долговечная из наших способностей. Уже в глубокой древности люди придавали большое значение памяти. Память не является какой-то самостоятельной функцией, а чистейшим образом связана с личностью, ее внутренним миром, интересами, стремлениями.
Поэтому развитие и совершенствование памяти происходит параллельно с
развитием человека, а те или иные этапы памяти – это следствие изменения
взаимоотношения человека с внешним миром и людьми. Память, как и все психические процессы, имеет особенности возрастные и индивидуальные.
Мы запоминаем не только информацию, полученную по каналам восприятия (через зрение, слух, вкус, обоняние, осязание), но и собственные мысли, чувства, образы, действия. Человек не просто впитывает поток информации извне, а активно ищет её, словно опрашивая окружающий мир, по ходу он и зменяет, преобразует в своей душе все добытые сведения, и лишь затем отправляет их на хранение. Вся наша жизнь не что иное, как путь из пережитого прошлого в
неизвестное будущее, освящаемый лишь в то ускользающее мгновение, тот
миг реально испытываемых ощущений, который мы называем «настоящим». У каждого из нас уникальная память, позволяющая нам осознавать
собственную индивидуальность и личности других людей. Человек без
памяти не имеет прошлого, или лишается его части. Лишившись памяти,
человек утрачивает собственное «Я», утрачивает индивидуальность. Вот
почему так интересны и пугающе случаи потери памяти. Поэтому так
важно тренировать и улучшать свою память. Особенно это важно в
подростковом возрасте, во время учебы. Ведь именно память является
одним из условий накопления знаний. Многие люди часто жалуются на плохую или ухудшающуюся память. А есть ли способы проверить, улучшить или тренировать свою память, или же она, так или иначе, ухудшится? А какие факторы влияют на нашу память?

Наша работа по окружающему миру посвящена вопросу изучения памяти человека, который является очень актуальным в наше информационное время, когда необходимо многое помнить и мгновенно воспроизводить. Нас заинтересовали вопросы: «Как происходит процесс запоминания, где хранится информация в голове, у всех ли одинаковая память и можно ли её улучшить?».

Таким образом, целью нашей работы является изучение памяти детей начальной школы и учащихся 6 класса. Для достижения цели нами поставлены следующие основные задачи :

1. Изучить особенности и виды памяти;
2. Определить виды памяти у учащихся;
3. Совместно с педагогом-психологом провести диагностику по изучению памяти у учащихся начальной школы;
4. Проанализировать, оценить и сравнить память учащихся разных возрастов;
5. Изучить способы развития памяти;
6. Разработать рекомендации с упражнениями для учащихся разных классов;
7. Сделать презентацию и выступить среди учащихся школы;
8. Выпустить и распространить буклеты по данной теме.

Объект исследования – возможность и свойства памяти.

Гипотеза: Если мы определим возможности и свойства памяти, то мы сможем определить закономерности ее улучшения.

В первой главе исследовательской работы рассматривается память, особенности и её виды.

Во второй главе результаты диагностики и практические рекомендации.

Глава I. Память – основа жизнедеятельности человека.

1.1 Что такое память

Память — это мыслительный процесс, включающий в себя запись, хранение и извлечение информации. Запись информации осуществляется посредством запоминания, а ее извлечение- посредством вспоминания. Качество запоминания обусловлено вниманием человека к объекту записи. Противоположным акту запоминания является забывание. Оно служит важным условием запоминания, поскольку оно разгружает центральную нервную систему, освобождая место для новых связей. Память определяется работой всего головного мозга, но в первую очередь- это биологический феномен, обусловленный деятельностью органов чувств. В зависимости от этого различают несколько разновидностей памяти: визуальная (зрительная), вербальная (связанная с функцией слуха), обонятельная, осязательная и др. Человеческая память представляет собой бесконечно сложный механизм- это функция мозга, нейронная активность которого позволяет фильтровать, сохранять и уничтожать воспоминания. Память есть одна из форм отражения реального мира. При этом в отличие от восприятия, память есть отражение того, что действовало на нас раньше, то уже ранее было для нас предметом нашего восприятия, мысли, чувства, с чем мы уже имели дело в своей действительности, в наших действиях и поступках. Память служит основой накопления и использования опыта, сохранения знаний, что обуславливает возможность более широкого и глубокого познания действительности, возможность предвидения и творчества. Отражение мира не есть зеркальный, пассивный процесс. Оно неразрывно связано с особенностями личности человека, осуществляется в активной деятельности людей, зависит от направленности и характера деятельности. Память- это форма отражения действительности, заключающаяся в закреплении, сохранении и последующем воспроизведении человеком своего опыта. Благодаря памяти человек усваивает общественный опыт и накапливает свой, индивидуальный, а также приобретает и использует знания, ум, навыки и впечатления об окружающем мире. Среди многих способностей, которыми одарен каждый нормальный человек, одной из важнейших функций является возможность закреплять, сохранять и воспроизводить свой опыт. Эта способность составляет функцию памяти.

Память- важнейшая, познавательная функция. Она создает
возможность для обучения и развития. Память лежит в основе формирования
речи, мышления, эмоциональных реакций, двигательных навыков, творческих процессов. Память бывает двух видов – кратковременная и долговременная. Кратковременная память- время хранения информации от секунд до десятков минут. В кратковременной памяти информация может сохраняться в течение нескольких минут. Если испытуемому в течение 50 с предъявить 16 букв и тут же попросить их перечислить, то он назовет 10-12, то есть около 70% увиденного. Но через 150с он вспомнит 25-30% информации, а через 250с она вся теряется из кратковременной памяти. Долговременная память имеет неограниченный объем и быстрый доступ к данным. Она характеризуется временем хранения информации, которое сравнимо с продолжительностью жизни организма, устойчиво к воздействиям, нарушающим кратковременную память.

1.2 Виды и формы памяти

Память не представляет собой чего-либо однородного: она заключает в себе
ряд сложных процессов. Это запоминание, сохранение, воспроизведение и
забывание. Процессы памяти неразрывно связаны со всеми другими процессами отражения реального мира, в том числе и с процессами мышления. Человеческая память – это сознательная, осмысленная память. Запоминание – это закрепление тех образов и впечатлений, которые возникают под воздействием предметов и явлений действительности в процессе ощущения и восприятия, процесс закрепления в мозгу следов возбуждения. Запоминание – необходимое условие получения индивидом новых знаний, оно бывает непроизвольным и произвольным. Непроизвольное запоминание – это продукт и условие осуществления познавательных и практических действий. Человек при этом
не ставит цели запомнить, не затрачивает волевых усилий.
Произвольное запоминание — это продукт специальных действий. Человек ставит перед собой цель – запомнить, т. е. затрачивает волевые усилия. До школы ребёнок в основном занят игрой, интересующей его. В это время ребёнок запоминает легко и быстро то, что ему интересно. Замечено, что стихи, рассказы, картинки, события, которые произвели на него большее впечатление, вызвали сильные чувства, дети запоминают, а то, что их оставило равнодушными, они легко забывают. Без особых усилий запоминается тот материал, с которым ребёнок действует. Наряду с яркостью содержания имеет значение настроенность человека. Продуктивность запоминания повышается, если в процессе восприятия включается мыслительная активность. У детей, поступающих в школу, произвольное запоминание развито слабо. Учебная деятельность требует от ученика волевых усилий, чтобы запомнить, удержать в памяти учебный материал, независимо от того, интересует он его или нет. Продуктивность зависит от условий, которые создаются учителем и способов, которыми ребёнок пользуется для запоминания. Чем меньше дети, тем большую роль играет чувственное восприятие. Поэтому для запоминания используется наглядный материал (где это возможно). При этом макеты, пособия, картины следует использовать не только при запоминании, но и при воспроизведении. Как и все процессы, процессы памяти изменяются в связи с общим развитием ребёнка. К числу таких изменений относятся, прежде всего, увеличение скорости заучивания и рост объёма памяти. При необходимости запомнить один и тот же материал маленький ребёнок тратит больше времени и повторений, чем дети старшего возраста, а последние больше чем взрослые.

1.3 Механизмы памяти

Приступая к учению в школе, дети уже умеют запоминать произвольно. Так первоклассник часто не помнит то, что было задано на дом, хотя легко и быстро запоминают то, что интересно, что вызывает сильные чувства. Они оказывают очень большое влияние на быстроту и прочность запоминания. Поэтому дети легко запоминают песни, сказки и сильные переживания. Непроизвольное запоминание играет большую роль в учебной деятельности младшего школьника. Как показывают исследования, к третьему-четвёртому классам непроизвольное запоминание становится более продуктивным. Продуктивность произвольного запоминания проявляется в том, что с возрастом увеличивается объём запоминания; ребёнок рассказывает больше
подробностей и относительно глубоко передаёт содержание. Непроизвольное
запоминание становится более осмысленным. В зависимости от понимания детьми запоминаемого материала выделяют: осмысленное (логическое)
механическое запоминание. Механическое заучивание детей, как и у взрослых, менее эффективно, чем осмысленное; запомнить бессмысленный материал в детском возрасте труднее. Это объясняется тем, что заучивание без осмысления требует больших волевых усилий, а для детей это трудно. Продуктивность запоминания зависит от побуждений, мотивов для запечатления материала ребёнок должен узнать,
для чего он запоминает материал, и хотеть этого добиться.
Объём запоминаемого материала увеличивается, если, он включен в
игровую или трудовую деятельность и с ним выполнялись какие-либо
действия. Психологи говорят: «Память ребёнка – это интерес». Для детей
младшего школьного возраста очень важна интенсивность эмоционального
фон обучения. Часто непонятное делается особенно значимым для ребёнка. Оно привлекает к себе повышенное внимание, будит любознательность, заставляет
доискиваться смысла, узнавать, что значит услышанное, а для этого
запоминать его — запоминать даже невольно, незаметно, несмотря на полную
непонятность того, что запоминается. Материал заинтриговывает детей своей звуковой стороной: своеобразием сочетания звуков, чётко выраженным ритмом, который сам по себе облегчает заучивание.
Механическое запоминание, к которому прибегает школьник, объясняется
тем, что он не владеет рациональными приемами запоминания.

Глава II. Особенности памяти

Чем моложе ребенок, тем большую роль во всей его познавательной деятельности играют практические действия. Поэтому двигательная память обнаруживается очень рано. Особенно богата детская память образами отдельных конкретных предметов, когда-то воспринятых ребенком. Но поднимаясь на уровень обобщений, ребенок оперирует отдельными образами, в которых слиты как существенные и общие черты, присущие целой группе предметов, так и те частные детали, которые ребенок подметил. Конечно, представления детей имеют ряд характерных особенностей, обусловленных в первую очередь неумением ребенка воспринимать предметы, поэтому детские представления, особенно в малознакомых вещах, оказываются смутными, нечеткими и хрупкими. Желая как можно быстрее воспитать в ребенке эти возможности, мы чаще всего читаем ему нравоучения, внушая тем самым чувство неполноценности, даем ему инструкции, убивая тем самым его самостоятельность, а также щедро ограждаем его массой запретов, заставляя соблюдать их под массой угроз и страха наказания. Не способствует это повышению произвольности, сознательности, самоконтроля. Сама природа определила свойство детства – отсутствие возможностей легко управлять собой, растянув на длительное время – тринадцать- шестнадцать лет- созревание механизма произвольной саморегуляции. И если бы большинство взрослых это понимали, то могли бы сделать счастливее жизнь свою и детей. «Убери за собой игрушки», — говорит мама ребенку и уходит на кухню. Она думает, что малыш способен эту задачу, во-первых, сделать для себя интересной и желанной, во-вторых, решить самостоятельно, преодолев помехи и соблазны, возникающие на его пути: наткнулся на интересную коробку, услышал чириканье птички за окном, потерял из виду кубик. Необходимое для такой задачи совершенство произвольной психической саморегуляции ребенку еще просто не доступно, а требование его мамы несоизмеримо с его возможностями. Такая же картина наблюдается и в школе в процессе обучения. В первые годы школы ребенок должен воспринять и понять большой объем информации. Из-за маленького опыта в большинстве случаев ребенку трудно представить, связать между собой процессы и явления мира, осознать, а потом еще и сохранить в памяти и суметь воспроизвести оторванный, не связанный с другими предметами пласт знаний. Это колоссально трудная задача для ребенка начальных классов. В большинстве случаев ребенок механически выучивает правила, тексты, решает по шаблону задачи и примеры, пересказывает без тени мысли прочитанные сказки и рассказы. Но ведь у ребенка в этом возрасте преобладает наглядно-образное мышление. Надо полагать, что целесообразно было бы использовать этот естественный дар природы. Да, можно сказать, что в практике учителей начальных классов широко используется наглядно-образный и действенный материал. Но если хорошо подумать, это шаблон для мышления. Хорошо и надолго запоминается: то, что придумал и представил себе сам; то, что является организацией собственного ума и воображения; то, что ярко и необычно! «Произвольность психической регуляции тем выше, чем больше нашей жизнью способны руководить словесные инструкции или мысли, рисующие конкретные образы желаемых результатов, и именно эти образы, способные вызвать у человека реальные ощущения, включают непроизвольные механизмы его психофизической регуляции.

2.1 Память школьника

Первоначально младший школьник лучше запоминает наглядный материал: предметы, которые ребёнка окружают и с которыми он действует, изображение предметов, людей. продолжительность запоминания такого материала значительно выше, чем запоминание словесного материала. Если говорить о закономерности словесного материала, то на всём протяжении младшего возраста дети лучше запоминают слова, обозначающие название предметов, чем слова, обозначающие абстрактные понятия. Ученики сохраняют в памяти такой конкретный материал, который закрепляется в памяти с опорой на наглядные образцы и являются значимым в понимании того, что запоминается. Хуже запоминают тот материал, который не имеет опоры на наглядный образ (названия по географии, не связанные с географической картой, описания) и не является значимым при усвоении того, что запоминается. Конкретно-образный характер памяти младших школьников проявляется и в том, что дети справляются даже с таким трудными приёмами запоминания, как соотнесение, деление на части текста, если при этом опора на наглядность, на иллюстрации. Младшим школьникам вполне достаточно умственное действие обобщения, то есть выделение некоторых общих признаков различных предметов. Легко овладевают дети этого возраста и классификацией. Непроизвольное запоминание продолжает играть существенную роль в накоплении опыта у младших школьников, особенно в условиях их активной деятельности.В этом возрасте преимущественное значение имеет наглядно-образная память . Эта особенность младших школьников обуславливается своеобразием других психических процессов, и прежде мышления. Дети этого возраста начинают приобретать умения мыслить логически, устанавливать причинно-следственные связи и отношения между предметами и явлениями, но могут делать это лишь по отношению к конкретным, образно представляемым связям. Наглядно-образный характер памяти и ориентация на точное усвоение того, что предполагается учителем, приводит к такой особенности памяти, как буквальность. Буквальность памяти младших школьников проявляется в воспроизведении текстов. Она обогащает активный словарный запас ребёнка: развивает оформленную речь, помогает овладеть научными понятиями. К третьему классу у ребёнка появляются «свои слова» при воспроизведения материала. Буквальность воспроизведения материала является показателем произвольности памяти. Но к концу начальной школы начинает препятствовать творческому развитию памяти и затрудняет умственное развитие ребёнка. Поэтому, начиная с первого класса, следует учить ребёнка логически запоминать материал, учить выделять главное. Память является важнейшей, познавательной функцией, лежащей в основе развития и обучения. Память как познавательный процесс обеспечивает целостность и развитие личности. Из всех видов памяти – моторной, эмоциональной, образной и словесно-логической, в основе феноменальной памяти лежит исключительно сильная образность.

2.2 Приемы улучшения и развития памяти

Существуют весьма эффективные приемы улучшения и развития памяти. Во всех случаях ключом к хорошей работе памяти является организованность и системность в тренировке памяти. Многие люди обнаруживают стремительное увеличение возможностей своей памяти, когда они используют технику концентрации внимания на том, что хотят сохранить в памяти. Находясь в ситуации, когда особенно важно что-то запомнить, сосредоточивать внимание можно с помощью так называемого «переключателя памяти». В качестве такового используют любой жест или движение, например соединение, вместе большого и указательного пальцев или поднятие вверх большого пальца. Какой бы определенный знак вы ни выбрали, он создан для напоминания о том, что сейчас нужно быть особенно внимательным и бдительным. Благодаря этому вы сможете запомнить все, что необходимо. Чтобы зафиксировать в своем сознании «переключающий знак», расслабьтесь, закройте глаза, сделайте выбранный жест и повторяйте: «Сейчас я буду, бдителен и внимателен, буду все осознавать. Буду фиксировать в памяти эту информацию, чтобы вспомнить ее, когда это понадобится» . Проделайте данное упражнение несколько раз в день и позже, в тот же день, практикуйтесь в использовании этого «Переключающего знака» в реальных ситуациях. Найдите, по крайней мере, три реальных ситуации, когда вы особенно заинтересованы запомнить что-либо, и используйте свой «переключающий знак» для повышения бдительности. Делая этот жест, повторяйте слова, помещенные выше в кавычки, для усиления концентрации внимания. Повторяйте описанные процедуры для закрепления в памяти в течение 2-3 недель. Позже, когда эта связь закрепится, потребность в повторении всего комплекса упражнений отпадет сама по себе. Как только вы будете оказываться в ответственной ситуации, используйте только ваш «переключающий знак», и вы автоматически станете более внимательным и бдительным. Ключевой момент при восстановлении в памяти какой-либо ситуации — как можно ярче представить себя в ситуации, которую вы хотите вспомнить. Обращайте внимание на обстановку, здания, людей вокруг вас в этой ситуации. Представьте, что вы режиссер фильма и что сейчас перед вами должен разыграться именно этот момент сценария. Чтобы вспомнить забытое имя, представьте себе и подробнее восстановите первую встречу с этим человеком. Вспомните, кто еще при этом находился, обстановку. Мысленно поздоровайтесь с этим человеком, как при первой встрече, и внимательно слушайте, как он говорит вам свое имя. Чтобы вспомнить забытый номер телефона, представьте, что человек, которому вы собираетесь звонить, сидит у телефона и ждет вашего звонка. Теперь подойдите к своему телефону и откройте записную книжку, в которой записано имя этого человека. При этом должен появиться номер телефона. Если он не до конца просматривается, начинайте набирать его начальные цифры, и номер прояснится до конца.

Чтобы обнаружить, куда вы положили предмет, вспомните, когда вы его последний раз держали в руках, что с ним делали. Мысленно представьте, как вы пользуетесь этим предметом. Когда вы закончили им пользоваться, наблюдайте, куда вы его убрали. Чтобы вы и ваши действия оставались в памяти окружающих людей, старайтесь делать вещи, которые не приходят в голову другим. Запомните, что эмоции, юмор, остроты, метафоры — все неожиданное оставляет более яркий след у людей. Прибегая к помощи этих средств, вы будете производить в памяти других незабываемое впечатление. Глядите в глаза новому знакомому, и еще раз называйте свое имя, прощаясь с ним или вручая ему свою визитную карточку. Эффективно используя свою записную книжку, вы всегда будете иметь под рукой необходимую информацию, не перегружая понапрасну свою память.

2.3 Практическая часть

Исследования показали, что у учащихся лучше развита логическая память. Я думаю это связано с тем, что в старшем школьном возрасте перед нами стоит задача не столько запомнить, сколько понять содержимое.

Заключение

Подводя итог своей работы, я могу сказать, что цели и задачи, поставленные мной в начале работы, я считаю достигнутыми. Приведенные выше факты и исследования, констатируют тот факт, что память у людей различна. Обработка данных показывает, что у одних преимущественно преобладает слуховая память, у других зрительная, у кого-то хорошо развита логическая, у других механическая. Но есть и такие, у которых хорошо развиты сочетания всех видов памяти. В результате проведенных мной опытов я получил статистические данные о развитости слуховой и зрительной памяти у первоклассников, узнал, кокой материал запоминается ими лучше и что для них более интересно в их возрасте. Из Опыта 3. следует, что среднестатистический первоклассник запоминает лучше тот материал, который интересен для него или имеет какое-либо значение для него. В результате проведенных нами исследований мы получили статистические данные о развитости слуховой и зрительной памяти у первоклассников, узнали, какой материал запоминается ими лучше и что интересно для них в этом возрасте. Для того, чтобы улучшить память необходимо выполнять и помнить следующее, что в подростковом возрасте проходят важные процессы, связанные с перестройкой памяти. Активно начинает развиваться логическая память и скоро достигает такого уровня, что человек переходит к преимущественному использованию этого вида памяти, а так же к произвольной и опосредованной памяти. Жалобы на память в этом возрасте встречаются чаще, чем у младших школьников. Наряду с этим появляется интерес, как улучшить запоминание. Надо помнить, что наша память во многом зависит от нас. Память можно улучшить с помощью специальных упражнений, улучшить память можно благодаря постоянному заучиванию стихотворений. Активное развитие памяти происходит в результате чтения, письменной речи, выступления, чтения монолога вслух и тогда не будет необходимости носить с собой записные книжки. Научись говорить себе «да» и это будет решением проблемы. И хочу дать вам рекомендации по правилам обращения с памятью.

Литература:

1.Большая советская энциклопедия (Отоми-пластырь) 3 изд. М.: Аст- премьера,1999

2.Детская энциклопедия Человек т.7, 3 изд. Для среднего и старшего

Возраста. М.: Педагогика,2009

3.Иванова В. Секреты памяти М.: Аст-премьера, 2007

4. Перекрестки ее величества «Памяти». М.: Просвещение, 2010

5. Роуз С. Устройство памяти. От молекул к созданию.- М.: Мир, 2005.

6. Хьюбел Д. Глаз, мозг, зрение, память М.: Мир, 2000.

психология Абрахама Маслоу. Ф. Гобл – Гуманитарный портал

1. Историческая перспектива Вплоть до XIX столетия изучение человеческого поведения было почти исключительно делом богословов и философов. Под воодушевляющим влиянием открытий Галилея, Ньютона и учёных, которые последовали за ними, интерес к человеку и его поведению начал становиться заботой не богословия, а науки. Вильгельма Вундта (1832–1920) обычно считают основателем научной психологии. Он издал общее руководство по новой науке и в 1879 году основал в Лейпциге первую психологическую лабораторию, действовавшую именно под таким названием. Он же в 1881 году основал первый журнал по экспериментальной психологии. Вскоре появились другие школы психологической мысли — Уильям Джеймс развивал функционализм в Америке, гештальт-психология возникла в Германии, психоанализ Зигмунда Фрейда появился в Вене, Джон Уотсон стал основоположником бихевиоризма в Америке. К 1954 году, когда Маслоу опубликовал свою книгу «Мотивация и личность», в американских университетах господствовали две основные теории. Хотя существовало множество «осколочных» теорий, большинство психиатров, психологов и исследователей поведения, прослеживая истоки своего мышления, могли прийти либо к Зигмунду Фрейду, либо к Джону Уотсону. Фрейдизм Зигмунд Фрейд (1856–1939) выдвинул одну из наиболее всеохватывающих и влиятельных в современной истории теорий человеческого поведения. «Всякий, кто стал взрослым до 1950 года — говорит Хобарт Мауэр, бывший президент Американской психоаналитической ассоциации, — знает, с какой проникающей силой фрейдистская теория и практика господствовали не только в специальной области психотерапии, но также и в образовании, юриспруденции, религии, в заботе о детях, а также в искусстве, литературе и социальной философии». Ричард Ла Пьер, социолог из Стэнфорда, писал в 1989 году: «Фрейдистская этика в большей степени, чем какая-либо иная, поддерживается интеллектуальными лидерами Соединённых Штатов». Фрейд стал объектом противоречивых оценок с момента публикации в 1900 г своей первой крупной работы «Толкование сновидений». Он был новатором, посвятившим себя решению проблемы психических болезней. Его подход в определённой степени явился реакцией на переоценку волевого и рационального начала в человеке. Плодовитый автор, он изменял свои теории по мере выявления новых данных, но некоторые центральные идеи оставались относительно неизменными. Он отвергал не только методы, но и выводы теологии. Для Фрейда так называемый религиозный опыт был детской иллюзией. Испытав большое влияние со стороны Дарвина, он исходил из предпосылки, что человек явился продуктом эволюции, развёртывавшейся случайным образом. Живая материя возникла из неорганической и развивалась далее под действием космических сил. Человек — это животное и только животное. По словам Фрейда: «Человек, развиваясь по направлению к культуре, занял доминирующее положение по отношению к другим созданиям, составляющим животное царство. Неудовлетворённый, однако, этим превосходством, он начал возводить барьер между своей и их природой. Отрицая у них наличие разума, он приписал себе бессмертную душу и предъявил претензии на божественное происхождение, что позволило ему отвергнуть связи, объединяющие его с животным царством… Мы все знаем, что немногим более полувека назад исследования Чарльза Дарвина, его сотрудников и предшественников положили конец этой самонадеянности человека. Человек не представляет собой существо, отличное от животных или высшее по отношению к ним: он происходит от животных и находится с некоторыми из них в более близком родстве, с другими — в более отдалённом». На протяжении всей своей научной деятельности Фрейд надеялся свести человеческое поведение к химическим и физическим показателям. При этом его интересовали психические расстройства, а страдающие ими пациенты как бы составляли его лабораторию. Он привлёк внимание к бессознательной сфере психики и её влиянию на человеческое поведение: психику он сравнивал с айсбергом, верхушка которого — сфера сознания — это лишь небольшая часть по сравнению с подводной, то есть неосознаваемой. Животным происхождением определяются исходные, родовые, инстинктивные влечения человека. Эти неосознаваемые животные инстинкты, которые он назвал «Ид», — мощные, антиобщественные и иррациональные. Фрейд писал: «Эти инстинкты наполняют Ид энергией, но оно не обладает организацией и единой волей, только импульсом к удовлетворению инстинктивных потребностей в соответствии с принципом удовольствия. Законы логики (прежде всего, закон противоречия) не действуют для процессов в Ид. Противоречивые импульсы соседствуют друг с другом. Естественно, Ид не знает ценностей, добра и зла, морали». Фрейд полагал, что человек находится в постоянном конфликте с самим собой и обществом. Добродетелен тот, кто подавляет свои импульсы, в то время как грешник наслаждается ими. Фрейд описывал психоанализ как «динамическую концепцию, которая сводит душевную жизнь к взаимодействию побуждающих и сдерживающих друг друга сил». Природные инстинкты человека подавляются искусственно налагаемыми на него обычаями и моралью общества. Этот поверхностный слой ответственности, названный Фрейдом «Супер-эго», налагается на ребёнка его родителями. Ид и Супер-эго постоянно борются друг с другом, и результирующее поведение исходит из «Эго» — той части психики, которая комбинирует силы Ид и Супер-эго, чтобы определить действие. В «Новых лекциях по введению в психоанализ» Фрейд говорит об исходной враждебности людей по отношению друг к другу: «Культуре приходится прибегать ко всем возможным подкреплениям, чтобы воздвигнуть барьеры на пути агрессивных инстинктов людей. Отсюда, помимо прочего, идеальное требование любить ближнего как самого себя, реально оправдываемое именно тем фактом, что ничто в большей степени не расходится с человеческой природой». Или другое его высказывание: «Ненависть находится на дне всех отношений привязанности и любви между людьми: ненависть по отношению к объектам древнее, чем любовь». Фрейд считал, что главное направление жизни человека в основном определяется в раннем возрасте (примерно в 5 лет), хотя может иногда изменяться или быть изменено посредством психоанализа — введённого Фрейдом метода терапии. Хорошее, нравственное, альтруистическое поведение неестественно, но может иметь место, когда индивид научился подавлять своё Ид или изменять его направленность. Фрейд назвал это «сублимацией». Душевное заболевание есть результатом чересчур нереалистичного Супер-эго или морального кодекса и неспособности пациента справиться с возникающим конфликтом. Традиционными процедурами психоанализа служат свободные ассоциации и анализ сновидений. Пациент удобно располагается на кушетке, и его поощряют рассказывать обо всём, что приходит на ум, а также о содержании своих сновидений. Фрейд обнаружил, что при подходящих условиях пациент вскоре обращается к воспоминаниям раннего детства, и это, вместе с толкованием сновидений, позволяет терапевту понять личность пациента и то, как она развивалась. Посредством уменьшения чувства вины и развития способности к переориентированию или сублимированию своих подавленных желаний пациент оказывается в силах преодолеть свои душевные расстройства. Ныне, хотя отсутствует альтернативная теория, которая была бы широко поддержана психиатрами, мало кто строго следует доктрине Фрейда. Бихевиоризм То, что может быть названо второй силой в науке о поведении, связано наиболее тесно с теорией, известной как бихевиоризм. Эта общая теория была сформулирована Джоном Уотсоном (1878–1958) в самом начале столетия. Уотсон был профессором психологии в университете Джона Хопкинса. Он пытался сделать изучение человека, насколько это возможно, объективным и научным. Подобно З. Фрейду, он стремился выразить человеческое поведение в химических и физических терминах. Ныне термин «бихевиоризм» используется обычно для описания целого ряда взаимосвязанных теорий в области психологии и социологии, разработка которых связана не только с именем Джона Уотсона, но также Эдварда Торндайка, Кларка Халла, Джона Долларда, Нила Миллера, Б. Ф. Скиннера и многих других. Предшественниками этого направления мысли были Исаак Ньютон, развивший научный метод в области физики, и Чарльз Дарвин, предложивший теорию происхождения человека от низших животных в процессе развёртывающейся случайным образом эволюции. З. Фрейд развивал свою теорию, основываясь главным образом на том, что он слушал своих пациентов и субъективным образом интерпретировал их неврозы. В отличие от этого бихевиористы сосредоточились на строго объективном «научном» подходе. Помимо этого, З. Фрейд отводил основную роль глубоким внутренним влечениям и побуждениям — бихевиористы же подчёркивали значение воздействий внешних, исходящих от среды. Ничто субъективное не включалось в их рассуждения. Как говорил Уотсон: «Бихевиорист исключил из своего научного словаря все субъективные термины, такие, как ощущение, восприятие, образ, желание, цель и даже мышление и эмоции, раз они определяются субъективным образом». Бихевиористы придают очень большое значение такому ассоциативному или стимульно-реактивному научению как главному объяснению человеческого поведения. Различие между теорией Фрейда, подчёркивающей важность внутренних влечений, и опорой бихевиористов на внешние влияния видно достаточно ясно. «Личность — это сумма деятельностей, открывающаяся в результате наблюдения за поведением, достаточно длительного, чтобы получить надёжную информацию, — говорит Уотсон. — Другими словами, личность — не что иное, как конечный продукт нашей системы навыков». Исходное допущение состоит здесь в том, что для нравственности нет научной основы. Таким образом, это позиция нравственного и культурного релятивизма. Человек — гибкий, податливый и пассивный продукт своей среды, определяющей его поведение. Ранние годы очень важны — в этом согласны практически все психологические школы. Отсюда рекомендации родителям, касающиеся поощряющего, нетребовательного, предпочитающего разрешения запретам отношения к детям в раннем возрасте. В частности, это касается еды, поддержания чистоты, раннего полового воспитания и попыток контролировать гнев и агрессию. Всякая фрустрация в этом возрасте создаёт тенденцию, которая впоследствии может привести к неврозу. Подходы этого рода подытожили два автора, Гарднер Линдзи и Калвин Холл, которые проанализировали и сравнили различные теории личности. Они описывают работу двух современных бихевиористов: «Доллард и Миллер полагают, что неосознаваемый конфликт, которому субъект научается обычно на протяжении младенчества и детства, служит основой для более серьёзных эмоцицальных проблем в последующей жизни. Они соглашаются с теоретиком психоанализа в том, что опыт первых шести лет жизни критическим образом определяет взрослое поведение. Важно понять, что ребёнок не просто научается невротическому конфликту, но что это происходит главным образом в результате условий, созданных родителями». В начале 1930-х годов Институт человеческих отношений при Йельском университете попытался скоординировать работу в области психологии, психиатрии, социологии и антропологии. Под руководством Кларка Халла, энтузиаста бихевиоризма, был создан центр, где работала выдающаяся группа исследователей поведения. Институт оказал мощное и продолжительное влияние на целое поколение молодых учёных. Главная идея бихевиоризма хорошо передаётся словами Уотсона: «Дайте мне младенца и мир для его воспитания, и я заставлю его ползать и ходить. Я заставлю его использовать свои руки для сооружения построек из камня или дерева. Я могу сделать его вором, бандитом, наркоманом, возможности формирования в любом направлении почти безграничны». Так же, как Дарвин и Фрейд, бихевиористы рассматривают человека просто как ещё один вид животного, без каких-либо существенных отличий от других животных и с теми же деструктивными, антиобщественными тенденциями. В своей книге «Бихевиоризм» Уотсон указывал: «Мы считали тогда (в 1912 году) и считаем сегодня, что человек — это животное, отличающееся от других видов только типами поведения». И далее: «Почти невозможно поверить в то, в какой степени наша дикая природа проникла в нас». Б. Ф. Скиннер, психолог из Гарварда, нынешний защитник и ведущий продолжатель бихевиористической традиции, говорит: «Единственные различия, которые я ожидаю обнаружить между поведением крыс и человека (кроме громадных различий в сложности) лежат в области вербального поведения». Основываясь на вере в существенное сходство человека и животных, а также из соображений удобства и стремления к объективности, психологи-бихевиористы значительную часть своей работы посвятили экспериментам на животных. С их точки зрения, этика, мораль и ценности — не более чем результат ассоциативного научения. Единственная истинная мера правильности или неправильности — это выживание культуры. Как говорит Скиннер: «Научный анализ может заставить нас отвергнуть непосредственные соблазны свободы, справедливости, знания или счастья, исходя из соображений долговременного выживания. Предположение, что человек не свободен, существенно для применения научного метода к изучению человеческого поведения». В то время как Зигмунд Фрейд и многие другие психиатры и психологи изучали проблемы психического здоровья, основываясь преимущественно на клинических наблюдениях, бихевиористы. поставили во главу угла тщательно контролируемые лабораторные эксперименты. С начала столетия и по настоящее время громадный массив экспериментальной работы, выполненной в Соединённых Штатах Америки психологами, социологами и смежными специалистами, был сосредоточен на получении проверяемого научного знания. Калвин Холл и Гарднер Линдеи указывали в 1957 году: «Применение стимульно-реактивных понятий к поведению вне лаборатории имело место главным образом в течение последних двадцати пяти или тридцати лет. За этот период было накоплено очень много релевантных эмпирических данных. К тому же, целый ряд способных молодых психологов был подготовлен за последние годы, особенно в Йеле и в университете Айовы: эти психологи обладают умениями и теоретическими убеждениями, необходимыми, чтобы существенно увеличить наличный запас эмпирического знания. В недавнем прошлом мы были свидетелями не только эмпирического бума в этой области, но также появления большого числа людей, активно занятых расширением и модификацией обсуждавшихся нами концепций». Продолжающееся большое влияние этой общей точки зрения подтверждается более поздним (1966 год) высказыванием Флойда Мэтсона: «Поддающаяся проверке истина состоит в том, что основные принципы бихевиоризма не только живы в лабораториях экспериментаторов, но по-прежнему выступают как надёжная и твёрдая позиция в их концептуальных схемах. Более того, едва ли будет преувеличением сказать, что наиболее боевитыми руководителями общего движения в поведенческих науках оказались именно психологи-бихевиористы». Ещё позже, в 1968 году, группа учёных первой величины, представляющих поведенческие науки в Англии, на европейском континенте, в Индии, Африке и Австралии, пришла к выводу, что тенденция развития в этих странах идёт от фрейдизма к бихевиоризму (см. Материалы ежегодной конференции Американской ассоциации гуманистической психологии 27–29 августа 1968 года в Сан-Франциско). 2. Кто такой Абрахам Маслоу? Абрахам Маслоу был единственным еврейским мальчиком в районе Бруклина, где евреи не жили. Он потом говорил, что это в какой-то мере походило на положение первого негра в школе, где все белые. Зная, что сегодня Маслоу — один из самых известных людей в своей области, лишь изредка становящийся объектом нападок со стороны не согласных с ним психологов, трудно поверить, когда он говорит: «Я был одиноким и несчастным. Я вырос в библиотеках, среди книг, почти без друзей». Когда Маслоу подрос, он сумел оценить труды таких мыслителей, как Альфред Норт Уайтхед, Анри Бергсон, Томас Джефферсон, Авраам Линкольн, Платон и Спиноза. Знакомство с книгой Уильяма Самнера «Народные обычаи» он охарактеризовал так: «Это стало Эверестом в моей жизни». Юные годы Маслоу не прошли, однако, лишь в уединенных занятиях: он познакомился и с практической жизнью (что, несомненно, впоследствии помогло ему выступать с практическими рекомендациями). Он начал трудиться для заработка очень рано — продавцом газет. Летом он работал для семейной фирмы, основанной его братьями. Ныне это большая и процветающая корпорация по производству тары. Женился он рано — ему было 20, а невесте 19. Он вспоминает: «Жизнь по-настоящему не началась для меня, пока я не женился и не отправился в Висконсин». (Там он изучал в университете психологию.) Маслоу продолжает: «Я открыл для себя Уотсона и был предан бихевиоризму. Он стал для меня источником воодушевления». Он изучал обезьян под руководством Гарри Харлоу и написал докторскую диссертацию по сексуальному поведению и характеристикам доминирования у обезьян. Однако, по мере того как он всё больше знакомился с фрейдизмом и гештальт-психологией, его энтузиазм в отношении бихевиоризма начал убывать. И, когда в семье Маслоу появился ребёнок, Абрахам сделал важное открытие. «Наш первый ребёнок изменил меня как психолога, — пишет он. — Бихевиоризм, которым я так увлекался, предстал теперь передо мною таким глупым, что я не мог этого переварить. Это было невозможно». В интервью для журнала «Psychology today» («Психология сегодня») он говорил: «Я смотрел на это крошечное, таинственное создание и чувствовал себя поглупевшим. Я был ошеломлен тайной. Я сказал себе, что тот, кто имеет ребёнка, не может быть бихевиористом». В 1930-е годы семья Маслоу вернулась в Нью-Йорк, где Абрахам стал профессором психологии в Бруклинском колледже. Нью-Йорк в то время был особым местом — Маслоу назвал его центром психологической вселенной. Именно здесь он получил самые глубокие впечатления в своей жизни и самый поучительный опыт. «Мне не пришлось встретиться с Фрейдом или Юнгом, — пишет он, — но я встречался с Адлером в его доме, где он по пятницам проводил вечерние семинары, и я много беседовал с ним… Я общался с такими людьми, как Эрих Фромм, Карен Хорни, Рут Бенедикт, Макс Вертхаймер и подобные им… Я думаю, можно сказать, что у меня были самые лучшие учителя, и формальные и неформальные, каких только можно себе представить. Этим я обязан той исторической случайности, что в Нью-Йорке собрались сливки европейского интеллекта, эмигрировавшие, когда Гитлер пришёл к власти. Нью-Йорк тех дней был просто фантастическим городом. Ничего подобного не было со времён древних Афин. И я думаю, что всех этих мыслителей я знал, лучше или хуже. В своих предисловиях я упоминаю тех, кого я знал ближе и кому я особенно благодарен. Я не могу сказать, что один из них был важнее, чем другой. Я учился у всех, у кого было чему учиться… И у каждого из них я чему-то научился… Я не могу сказать, что я стал последователем Гольдштейна, или Фромма, или Адлера. Я никогда не соглашался присоединиться к какой-либо узкой, сектантской организации. Я учился у всех и оставлял открытыми все двери». Среди тех, кто оказал на него наибольшее влияние, Маслоу упоминал Маргарет Мид, Гарднера Мэрфи, Ролло Мэя, Карла Роджерса, Курта Гольдштейна, Гордона Олпорта — все они были новаторами в науке. Седьмое декабря 1941 года (Пёрл-Харбор) изменило направление жизни Маслоу, как и миллионов других людей. Будучи уже непризывного возраста, Маслоу в эти первые дни войны принял решение посвятить оставшуюся часть своей жизни поиску такой достаточно полной теории человеческого поведения, которая могла бы быть полезна для утверждения мира на Земле, основываясь при этом на фактических данных, которые могли бы быть приняты всем человечеством. Он поставил своей задачей синтезировать многие изученные им взгляды. «Я хотел, — писал он, — доказать, что люди способны на нечто более великое, чем войны, предубеждения и ненависть. Я хотел делать так, чтобы наука могла рассмотреть те проблемы, которыми занимаются не учёные: проблемы религии, поэзии, ценностей, философии, искусства». Глубокое влияние на Маслоу оказал и опыт работы с индейским племенем блэкфут в канадской провинции Альберта. Получив грант от Исследовательского совета по социальным наукам, Маслоу провёл лето с этими людьми. Занимаясь и ранее этнологическими изысканиями, он обратил внимание на тот факт, что враждебность и деструктивная направленность среди примитивных культур варьируют в пределах от 0 до 100 процентов. И работа с племенем блэкфут (хотя и недостаточная по объёму) убедила Маслоу в том, что человеческая агрессия в большей мере продукт культуры, чем наследственности. Племя насчитывало 800 человек, но Маслоу сумел обнаружить свидетельство только 5 кулачных драк на протяжении последних 15 лет. Он констатирует: «Враждебность внутри этого общества, которую я стремился обнаружить с помощью всех антропологических и психиатрических средств, находившихся в моём распоряжении, определённо была минимальна по сравнению с нашим большим обществом». Маслоу пишет, что, находясь среди индейцев, он ни разу не почувствовал не только жестокости, но даже замаскированной агрессии по отношению к себе. Он убедился, что детей редко подвергают физическому наказанию и что индейцы неодобрительно относятся к белым людям из-за их жестокости по отношению друг к другу и к своим детям. За публикацией в 1954 году наиболее важной книги Маслоу «Мотивация и личность» последовал целый поток докладов, статей, выступлений и книг, развивающих, дорабатывающих и улучшающих первоначальное представление его концепции. В предисловии к переработанному изданию книги «На подступах к психологии Бытия» говорится: «Многое произошло в мире психологии с тех пор, как эта книга была впервые издана (в 1962 году)». Гуманистическая психология — именно так её чаще всего называют — прочно утвердилась ныне как жизнеспособная альтернатива объективистской психологии и ортодоксальному фрейдизму. Литература в этой области обширна и быстро растёт. Более того, её начинают использовать, особенно в образовании, в промышленности, в религии, в организации и управлении, в психотерапии и в самосовершенствовании. Её используют различные «эвпсихические» организации, журналы и частные лица. «Эвпсихическое» (греческий корень «эв» означает «благо») — это слово, введённое Маслоу для описания гуманистически ориентированных институтов. По определению Маслоу, оно относится к «… культуре, которую бы создала тысяча самоактуализирующихся людей на изолированном острове, где им бы не мешали… Слово «эвпсихия» можно трактовать и иначе — как движение к психологическому здоровью…» Отличия от других теорий Работа Маслоу не заключает в себе тотального отрицания Фрейда или же Уотсона и других бихевиористов, но скорее представляет собой попытку учесть всё, что в обеих психологиях есть полезного, значимого и нужного человечеству, а затем двигаться дальше. «Я обнаружил, что очень трудно, — говорит он, — дать понять другим, что я одновременно и уважаю эти две современные психологии, и недоволен ими. Столь многие люди настаивают на том, что можно быть за Фрейда либо против Фрейда, за научную психологию либо за «антинаучную» и тому подобное. По моему мнению, все подобные позиции, выражающие ту или иную лояльность, глупы. Наше дело — включить эти различные истины в целостную истину, и только по отношению к ней мы должны быть лояльны». Маслоу обнаружил, что добивающиеся успеха психологи и психиатры часто вынуждены отступать от популярных в данное время теорий, чтобы добиться результата в своей работе с невротиками и психотиками. Существующие теории не решают человеческих проблем и, по-видимому, не объясняют надлежащим образом имеющиеся факты. Маслоу весьма критически отнёсся к сосредоточенности Фрейда на изучении невротиков и психотиков и к допущению, что высшие формы поведения приобретаются, а не присущи человеку как биологическому виду. По убеждению Маслоу, нельзя понять психических заболеваний, не поняв психического здоровья. Не только Фрейд, но и Гамильтон, Гоббс и Шопенгауэр свои выводы о человеческой природе делали, наблюдая худшие, а отнюдь не лучшие проявления человека. Положительные стороны человеческого поведения, такие, как счастье, радость, удовлетворённость, душевный покой, веселье, игра, благополучие, приподнятое настроение и экстаз, игнорировались учёными, так же как и положительные качества — доброта, великодушие, дружба и другое. Учёные обращали внимание на недостатки, слабости человека и почти или совсем не рассматривали его сильные стороны, его потенциальные возможности. Маслоу говорит: «Если исследователь занят больным, невротиком, психопатом, преступником, слабоумным, то его надежды в отношении человеческого рода волей-неволей становятся всё более умеренными, все более «реалистичными», он все меньшего ожидает от людей… Становится все яснее, что изучение уродливого, недоразвитого, незрелого и нездорового может создать только уродливую психологию и уродливую философию. Изучение самоактуализирующихся людей должно стать основой для более универсальной психологической науки». Именно этот подход делает теорию Маслоу уникальной. Он изучал наилучшие образцы человеческой природы, какие он мог найти, и это привело его к следующему заключению: «Теперь происходит изменение образа человека… Образ, сформированный гуманистической психологией, ясно показывает, что на протяжении всей письменной истории мы переоценили человеческую природу… Это революция с точки зрения её последствий. Она может изменить и изменит мир и все в нём. Я горжусь тем, что нахожусь в этом поворотном пункте истории, помогаю ему осуществляться, знаю других, кто также создаёт Третью силу — Роджерса, Гольдштейна, Олпорта». Бихевиористы, со своей стороны, стремятся изучать средние показатели, уделяя большое внимание статистическим методам. Они изучают то, что есть, а не то, что может или должно быть. Исследования А. Кински по сексуальному поведению в XX столетии — хороший пример использования статистики для изучения человеческого поведения. Как указывает Маслоу: «Считалось нормальным, что 75 процентов всех детей умирает в возрасте до пяти лет… Мы приучались к ситуации… в которой нормальность с дескриптивной точки зрения, с точки зрения свободной от ценностей науки, эта нормальность среднего — лучшее, чего мы можем ожидать, и что, следовательно, нам надо удовлетвориться ей. Изучение средних показателей ведёт к понятию о «хорошо приспособленном» субъекте, а не о высокоразвитой личности». Бихевиористы во многом основываются на исследовании животных. Маслоу же обнаруживает существенное различие между поведением животных и человека. Кроме того, он ставит под вопрос допущение, согласно которому животные инстинкты обязательно плохи. Его позиция состоит в том, что, даже если мы принимаем, что человек произошёл от животного и имеет с животными общие инстинкты, из этого не обязательно следует, что эти инстинкты плохи. Может ли половое влечение, необходимое для сохранения вида, рассматриваться только как нечто плохое? Можем ли мы игнорировать тот факт, что в царстве животных столько же доброго поведения, сколько и злого? Деструктивная агрессия, вероятно, менее обычна среди животных, чем у человека. Есть много примеров сотрудничества в царстве животных: внутри вида сотрудничество — скорее правило, чем исключение. Далее, если мы принимаем, что человек — просто более высокая эволюционная форма животного, то должны принять, что его ближайшим родственником есть обезьяна. Маслоу на основе проведённой им большой работы с обезьянами пришёл к выводу, что они часто в большей мере проявляют любовь и сотрудничество, чем скупость, эгоизм и агрессивность — качества, которые приписывал животным Фрейд. Маслоу говорит: «С трактовкой животных инстинктов как чего-то плохого согласуется ожидание, что они будут проявляться ярче всего у больных, невротиков, преступников, слабоумных, отчаявшихся. Это естественно следует из доктрины, согласно которой сознание, рациональность и мораль — не более чем приобретённый поверхностный слой, полностью отличный по своему характеру от того, что лежит под ним… Дарвин настолько проникся этим взглядом, что видел в животном мире только соперничество, полностью игнорируя сотрудничество, которое столь же обычно». И фрейдисты и бихевиористы, подчёркивая неразрывную связь человека с животным миром, проявляют тенденцию к игнорированию или отрицанию тех характеристик, которые делают человеческий вид уникальным среди других животных. Если различные виды животных обладают специфическими именно для этих видов инстинктами, почему не предположить, спрашивает Маслоу, что человек также имеет уникальные характеристики? Он продолжает «Использование животных в исследованиях обеспечивает прежде всего пренебрежение как раз уникально человеческими свойствами, такими, например, как самопожертвование, стыд, любовь, юмор, искусство, чувство красоты, совесть, чувство вины, патриотизм, идеалы, произведения поэзии, философии, музыки, науки. Психология животных необходима для познания тех характеристик человека, которые он разделяет со всеми приматами. Она бесполезна для изучения тех характеристик, которые отличают его от других животных или в которых он намного выше их, как, например, в латентном научении». Бихевиористы не просто основывались в большой мере на исследовании животных, но предпочитали использовать голубей и крыс. Маслоу возражает против этого, указывая, что крысы имеют мало инстинктов, помимо физиологических. Этот подход привёл также к положению о мощности, неконтролируемости, неизменяемости инстинктов. Основываясь на многолетних исследованиях, Маслоу отвергает такой взгляд как чересчур узкий. «Это, — пишет он, — может быть так для лосося или лягушки… Но это не так для человека»… Маслоу говорит, что в экспериментах по мотивации лучше было бы использовать обезьян, а не белых крыс, просто потому, что человек более похож на обезьяну, чем на белую крысу. «Различные направления бихевиоризма, — считает Маслоу, — неизбежно приходят к пассивному образу беспомощного человека, который мало что может сказать о собственной судьбе. «Почти все американские исследователи поведения, примерно с 1920 года, а многие и значительно раньше, построили свои исследования по «научной» модели. Их основное допущение состояло в том, что научный подход, столь успешно проявивший себя в решении физических и технических проблем, может быть столь же успешен в решении человеческих проблем. Учёный, исследующий поведение, поверил, что он должен изучать человека как объект — объект, который следует наблюдать, но не задавать ему вопросы. Субъективную информацию, мнения человека о себе, своих чувствах, желаниях, стремлениях следует игнорировать. Фрейд был настолько занят неосознаваемыми детерминантами человеческого поведения, что уделял мало внимания или вообще пренебрегал попытками его пациентов объяснить основания, побуждавшие их вести себя определённым образом. Не соглашаясь с этим подходом, Маслоу убеждён в том, что мы можем узнать гораздо больше о человеческой природе, принимая во внимание субъективное, так же как и объективное. Более того, в его опыте субъективный подход часто оказывался более продуктивным, если же он игнорировался, значительная часть человеческого поведения выглядела бессмысленной. Это не значит, что Маслоу отверг науку — он просто предпочёл более широкий подход. По его мнению, психологи слишком прислушались к точке зрения физиков, химиков и математиков, полагающих, что то, что не может быть сведено к точной физической или математической формуле, не есть знанием. Хотя Маслоу и другие психологи Третьей силы не соглашаются с теориями бихевиористов и фрейдистов, они считают, что используемые представителями этих направлений методики, или, как говорят, техники, могут быть полезны. Условный рефлекс представляет собой форму научения. Свободные ассоциации, с которыми работают фрейдисты, представляют собой форму общения. Как говорит Маслоу: «Я считаю механистическую науку (принявшую в психологии форму бихевиоризма) не то чтобы неправильной, но слишком узкой и ограниченной, чтобы служить общей и полной теоретической основой». Что же касается Фрейда, то его образ человека неверен: «Оставляя в стороне его вдохновение, его способные осуществиться надежды, его божественные качества… Фрейд снабдил нас больной половиной психологии, и мы должны теперь дополнить её здоровой половиной». Фрейд и другие инстинктивисты проявляют тенденцию к игнорированию существования ассоциативного научения и стимульно-реактивного поведения, в то время как бихевиористы склонны догматически пренебрегать любыми инстинктами, хорошими или плохими. Если человеческое поведение, как утверждают бихевиористы, состоит почти исключительно из реакций защиты от возбуждающих напряжений, где конечным продуктом оказывается состояние пассивного ожидания новых напряжений, то каким образом люди становятся мудрее и лучше? Каким образом кто-либо может обладать интересом к жизни, если она сводится к попыткам снять напряжение? Бихевиористы, вероятно, в связи с тем, что их исследования основываются на изучении животных, склонны игнорировать возможность положительной эмоции, связанной с надеждой, радостью и оптимизмом. Как говорит Маслоу «Имеется значительное число теоретических, клинических и экспериментальных данных, указывающих на то, что следовало бы вернуться к оценке теории инстинктов и, возможно, даже возродить её в той или иной форме. Эти данные оправдывают определённый скептицизм по отношению к нынешнему увлечению психологов, социологов и антропологов пластичностью, гибкостью и адаптивностью человека, его способностью к научению. Человеческое существо представляется гораздо более самостоятельным и самоуправляемым, чем это допускает современная психологическая теория». В книге «Психология науки» (1966) Маслоу развивает свою критику представления о физике как образце для науки о поведении. «Эта книга, — говорит он, — отвергает традиционное, но не подвергавшееся проверке убеждение в том, что ортодоксальная наука — единственный путь к знанию или хотя бы единственный надёжный путь. Я считаю этот обычный взгляд наивным с философской, исторической, психологической и социологической точек зрения». Подход Третьей силы Изучение душевных заболеваний необходимо, но не достаточно. Изучение животных необходимо, но не достаточно. Изучение средних индивидов само по себе не решит проблему. Для понимания душевных заболеваний требуется глубокое понимание душевного здоровья. Маслоу предложил ввести в психологию и психиатрию этот новый важный массив информации. Он пришёл к идее, что можно узнать много о человеке и его потенциальных возможностях, изучая особенно здоровых, наиболее зрелых людей — ту часть человеческого рода, которую Маслоу назвал «растущей верхушкой». Детали этого подхода описываются в следующей главе. Маслоу почувствовал, что полная теория поведения должна включать его внутренние детерминанты так же, как и внешние, исходящие от среды. Фрейд сосредоточился на первых, а бихевиористы — на вторых. Обе точки зрения требуется скомбинировать. Объективного изучения человеческого поведения недостаточно — для полного его понимания необходимо рассмотреть и субъективные факторы. Чтобы понимать поведение людей, мы должны учитывать их чувства, желания, надежды, стремления. Характеристики самих учёных, изучающих поведение, — очень важные детерминанты их способности понимать его. Маслоу перечисляет следующие критерии. Учёный должен быть уверенным в себе и душевно здоровым, чтобы правильно воспринимать изучаемую им реальность. Он должен подходить к проблемам с открытыми глазами, быть «проблемоцентричным», а не эгоцентричным. Исследователю поведения нужны обширные общие знания: чрезмерная специализация не продуктивна. Как отмечает Маслоу, крупнейшие, достигшие наибольших успехов учёные обычно обладали широкими интересами: выдающимися примерами могут служить Аристотель, Леонардо да Винчи, Томас Джефферсон, Альберт Эйнштейн. Исследователь человеческого поведения, чтобы добиться успеха, должен быть склонен к философии, творчеству, разнообразию, проявлению интуиции, целостному видению действительности: он должен видеть различные дисциплины как взаимно друг друга дополняющие, а не как отдельные, не связанные между собой. Если сделать акцент на средствах и методах, а не на результатах, то проявляется тенденция к разрыву между учёными в области социальных наук и другими искателями истины. Между тем, наука призвана вести поиск истины, понимания и прозрений: и на этот поиск способны не только те, кто обладает удостоверенной степенями специальной профессиональной подготовкой. Учёные в области социальных наук слишком стремились походить на физиков, и это привело к ограничению поля поиска новых и лучших методов изучения людей. Ортодоксальная наука уделяет слишком много внимания инструментам, приёмам, процедурам, аппаратам и методам, недооценивая значение проблем, вопросов, функций и целей. Чересчур большую роль приобретает позиция специалистов по методикам, «аппаратных людей», а о вопросах, ответах и решении проблем забывают Сосредоточенные на средствах учёные склонны приспосабливать свои проблемы к своим методикам, вместо того чтобы поступать наоборот. Сформировалась иерархия наук, в которой физика считается более «научной», чем биология, биология — более «научной», чем психология, и психология — более «научной», чем социология. Это разделяет науки и возводит между ними преграды. Ряд учёных согласился с призывом Маслоу к более широкому, более полному, объединяющему многие дисциплины подходу к человеческим проблемам. Пьет Хейн, видный датский философ, говорит «Все проблемы, которые мы пытаемся решать, теряют смысл, если мы сужаем их, ампутируя то, что не входит в нашу случайную область специализации. Вы можете отрезать от проблемы столько, что её остаток не будет иметь никакого смысла. Чтобы проблема имела смысл, вы должны привлечь к её решению всё поле человеческого знания и человеческой деятельности». Другим примером может служить Жак Лёб, который на вопрос, кто он — невролог, химик, физик, психолог или философ, — ответил просто: «Я решаю проблемы». Иллюстрируя точку зрения, что не только профессиональные учёные способны решать человеческие проблемы, Маслоу приводит пример «Синанона» — организации, основанной непрофессионалами и достигшей большего успеха в излечении наркоманов, чем профессионалы. Маслоу описывает это так «В истории с «Синаноном» мы сталкиваемся с нелепостью бюрократической науки, где некоторые части истины могут быть определены как «ненаучные», где истина считается таковой, только если она установлена надлежащим образом уполномоченными «собирателями истины» и в соответствии с освящёнными традицией методами или церемониями… Разве только дипломат, доктор философии, доктор медицины, вообще профессионал способен быть мудрым, обладать знаниями, совершать открытия, излечивать? Действительно ли столь мудро и полезно требовать в качестве условия для многих работ диплом колледжа, вместо того чтобы искать людей, обладающих действительным образованием, знаниями, умениями, способностями, подходящих для данной работы?» Исследователи поведения не могут быть свободны от ценностей. Акцент на «научных методиках» побуждает психологов к тому, чтобы обеспечивать собственную безопасность и «правильность» вместо того, чтобы проявлять смелость, и убеждает учёных в том, что они более объективны, чем это имеет место на самом деле. Их выводы становятся этически нейтральными. Такие учёные избегают важных вопросов этики, морали, правильного и неправильного, здорового и нездорового поведения — вопросов, на которые наше общество хотело бы знать ответы. Становясь чрезмерно прагматичной, психология избегает таких важных областей, как удовольствие, радость, игра, красота, искусство, любовь, счастье. Маслоу считает, что нравственные и духовные проблемы существуют в царстве природы и потому их изучение должно быть частью науки, а не какой-то противоположной областью. Он говорит, что наука как социальный институт и как человеческая деятельность обладает целями, этикой, моралью — или, проще говоря, ценностями. Поиск точных «научных» ответов в изучении человеческого поведения может быть нездоровым явлением: есть слишком много областей, где научные исследования слабы или отсутствуют. В отсутствие точного знания мы должны использовать любое доступное нам знание. «Есть разные уровни знания, — говорит Маслоу. — Любое прибавление знания или повышение его надёжности лучше, чем ничего. Некоторые настаивают на том, что «научное» знание есть и должно быть ясным, чётким, недвусмысленно определённым, безошибочным, проверяемым, могущим быть установленным повторно, коммуницируемым, логическим, рациональным, вербализуемым, осознанным. Если это не так, то это не «научное» знание, это что-то другое. Но что мы скажем тогда о первых стадиях знания, предшествующих этим окончательным формам, о том начале, которое каждый из нас может легко обнаружить в своём опыте? Полезно и правильно относить к знанию все «протознание», если только вероятность его правильности больше случайной. Если это условие выполняется, то знание может быть более или менее надёжным, но всё же это знание». Маслоу также критичен по отношению к тому, что он называет атомистическим подходом. Этот подход, обычный в физических науках, предполагает разложение изучаемых объектов на компоненты и изучение последних по отдельности. Человека, полагает Маслоу, надо изучать как целостную сущность, как систему. Здесь каждая часть связана с другой и, если не изучать их как единое целое, ответы будут неполными. Большинство исследователей поведения пыталось выделить независимые влечения, побуждения и инстинкты и изучать их по отдельности. Маслоу обнаружил, что такой подход в общем менее продуктивен, чем подход целостный, исходящий из того, что целое больше суммы своих частей. 3. Изучение самоактуализации Изучение выдающихся образцов душевного здоровья было предпринято Маслоу не как научное исследование, а как попытка удовлетворить своё личное любопытство. Он поначалу не ожидал от этого изучения столь вдохновляющих результатов. Результаты оказались важными, хотя исследования и не соответствовали требованиям научной методологии. Как говорит Маслоу «Проблема душевного здоровья и нездоровья настолько значима, что нельзя пренебрегать никакой частицей информации. Если бы мы стали дожидаться данных, которые принято считать надёжными, мы бы не дождались их никогда». Итак, толчком к изучению самоактуализирующихся людей послужила любознательность Маслоу. Он попытался понять двух профессоров, которых он очень уважал и которыми восхищался. Они стали его учителями уже после того, как он получил степень доктора философии и вернулся в Нью-Йорк. Любознательность заставила его проанализировать, благодаря чему эти два профессора оказались столь выдающимися. Он делал о них заметки, и внезапно ему пришло в голову, что их личности можно сопоставить, что есть определённые характеристики, общие для этих двух людей. Вдохновлённый этим открытием, молодой Маслоу попытался выяснить, нельзя ли обнаружить этот тип личности ещё где-либо. Так началось его развёрнутое исследование вполне зрелых людей. Объекты для изучения он выбирал из своих личных знакомых и друзей, известных деятелей, живых и покойных, из студентов колледжа. При первой попытке поиска среди молодёжи из двух тысяч студентов колледжа был найден только один достаточно зрелый индивид. Позже он признал полностью психологически здоровыми 1 процент учащихся Брендейсского колледжа. Определение самоактуализирующейся личности оставалось неясным: описывая её, Маслоу подчёркивал «Полное использование таланта, способностей, потенциальных возможностей и тому подобное. Такие люди как бы полностью осуществляют себя и действуют наилучшим возможным для них образом». Отрицательным критерием было отсутствие тенденции к психологическим проблемам, неврозам или психозам. Самоактуализирующаяся личность — наилучший представитель человеческого рода, представитель того, что Маслоу позже назвал «растущей верхушкой». Этот подход явился отрицанием обычного статистического подхода, когда при изучении поведения основываются на средних показателях, Маслоу приводил такую аналогию: если вы хотите знать, как быстро человек может пробежать милю или как улучшить его способность к бегу, вы не станете изучать среднего бегуна, вас будет интересовать выдающийся бегун, принадлежащий к «растущей верхушке». Только такие индивиды дадут вам представление о возможностях человека в беге. Вместе с тем Маслоу не исключал из рассмотрения индивидов на основе их отдельных ошибок или дурных привычек. Другими словами, в качестве основы для отбора он не использовал совершенство, поскольку никто из изученных им субъектов не был совершенен. Одна из проблем, с которой он столкнулся, состояла в том, что во всех случаях было почти невозможно получить полную информацию, которая обычно требуется в клинической работе. Привлекаемые к исследованию лица проявляли смущение и скованность, высмеивали предпринятую Маслоу попытку или прекращали своё участие в исследовании. Уже начальный опыт убедил Маслоу в том, что лиц старшего возраста приходится изучать косвенным образом, иногда почти тайно. Только молодых людей можно изучать непосредственно. В том, что касалось изучения живых людей, чьи имена нельзя было упоминать, оказалось невозможным выполнить два требования обычной научной работы: повторяемость результатов исследования и публичная доступность данных, на основе которых сделаны выводы. Эта трудность была частично преодолена путём использования сведений о деятелях прошлого и путём дополнительного изучения молодых людей и детей, данные о которых можно было обнародовать. Маслоу выделил в своём исследовании три категории: «явно самоактуализирующиеся», «частично самоактуализирующиеся» и «потенциальные объекты исследований». В первую категорию вошли Авраам Линкольн, Томас Джефферсон, Альберт Эйнштейн, Элеонора Рузвельт, Джейн Адамс, Уильям Джеймс, Спиноза, Альберт Швейцер и Олдос Хаксли. Категория «частично самоактуализирующиеся» включила пять современников, которые оказались неудачниками, хотя обладали рядом признаков, попавших в сферу внимания Маслоу. В группу «потенциальных объектов исследований» вошли двадцать молодых людей, развивавшихся, по-видимому, в направлении самоактуализации, а также такие деятели, как Дж. В. Карвер, Юджин В. Дебс, Томас Эйкинс, Фриц Крейслер, Гёте, Пабло Казальс, Мартин Бубер, Данило Дольчи, Артур Морган, Джон Кито, Дэвид Гилберт, Артур Уэйли, Эдлай Стивенсон, Шолом Алейхем, Роберт Браунинг, Ральф Уолдо Эмерсон, Фредерик Дуглас, Иозеф Шумпетер, Роберт Бенчли, Ида Тарбелл, Харриет Табмэн, Джордж Вашингтон, Йозеф Гайдн, Камиль Писсаро, Джордж Уильям Рассел, Пьер Ренуар, Генри Уодсворд Лонгфелло, Пётр Кропоткин, Томас Мор, Эдвард Беллами, Бенджамин Франклин, Джон Муир, Уолт Уитмен. Изучение этих индивидов, их привычек, их характеристик, их личностей, их способностей привело Маслоу к его определению душевного здоровья и к теории человеческой мотивации. Этот метод открывает для науки о поведении целую новую область. «Теперь становится возможным, — говорит Маслоу, — благодаря изучению осуществляющих себя индивидов, посмотреть открытыми глазами на многие исходные прозрения, старые для философов, но новые для нас». Характеристики самоактуализации Маслоу вначале назвал выдающихся людей, которых он изучал, «самоактуализирующимися». При этом шла речь о самоактуализации как (цитируем Маслоу) «… конечном положении дел, цели, а не динамическом процессе, бытии, а не становлении». «Самоактуализирующимся» людям обычно 60 или более лет, но есть люди, движущиеся в этом направлении, в направлении зрелости. Процесс актуализации предполагает развитие или открытие своего истинного Я и развитие наличного или латентного потенциала. В позднейших публикациях Маслоу предложил в качестве более подходящего термина «полностью человечный». Не все высокопродуктивные, достигающие успеха, талантливые люди удовлетворяют описанию психологического здоровья, зрелости или самоактуализации. Некоторые знаменитые деятели не были психически здоровыми, как, например, Байрон, Ван Гог или Вагнер. Изучение выдающихся людей позволило выделить ряд составляющих психологического здоровья. Ниже описываются некоторые из общих характеристик наилучших представителей человеческого рода. Вероятно, наиболее универсальной чертой этих людей служит их способность видеть жизнь ясно, такой, какова она есть, а не такой, какой её хотелось бы видеть. В своих наблюдениях такие люди менее подвержены эмоциям и более объективны, чем другие. Большинство людей слышит то, что они хотят слышать от других людей, даже если это не соответствует истине, но самоактуализирующиеся люди не позволяют надеждам и желаниям искажать свои наблюдения. Они намного превосходят других в способности правильно судить о людях, видеть обман и манипуляцию. Вообще говоря, их выбор брачных партнёров намного лучше среднего, хотя и не совершенен. Благодаря этим достоинствам восприятия самоактуализирующиеся люди более решительны и имеют более ясное представление о том, что правильно и что ошибочно. Они точнее предсказывают будущие события. Эта их способность видеть более эффективно, выносить более правильные суждения распространяется на многие области жизни, охватывая понимание не только людей, но также искусства, музыки, политики и философии. Самоактуализирующиеся люди проникают в скрытую и запутанную действительность быстрее и описывают её точнее, чем средние индивиды. Вместе с тем они обладают своего рода скромностью, способностью внимательно слушать других, признавать, что они не знают всего и что другие люди могут кое-чему научить их. Частично этот более высокий уровень восприятия проистекает из лучшего понимания себя и в то же время проявляется в таком понимании. Здесь можно говорить также о простоте — такой, какая свойственна детям, — и отсутствии высокомерия. Ведь дети часто обладают способностью слушать без предубеждения. Маслоу пишет «Подобно тому, как ребёнок смотрит на мир широко раскрытыми, некритичными, невинными глазами, просто замечая или наблюдая, как обстоит дело, не требуя, чтобы оно обстояло так или иначе, — подобным же образом самоактуализирующаяся личность смотрит на человеческую природу в самой себе и в других». Восприятие у самоактуализирующейся личности в меньшей степени искажено желаниями, беспокойством, страхами, надеждами, ложным оптимизмом или пессимизмом. Маслоу назвал этот не выносящий суждения тип восприятия «бытийным познанием». Это пассивный, рецептивный тип наблюдения. Маслоу называет его также «знанием без делания». Одного бытийного познания недостаточно. Как указывает Маслоу, оно может вести к слишком большой терпимости, неразборчивости, потере вкуса. Вполне зрелые индивиды, о которых идёт речь, воспринимают действительность двумя путями: созерцательно (это и есть бытийное познание) и действенно. Когда осуществляется переход ко второму виду восприятия, оказываются возможны решение, суждение, критика, планирование и действие. Маслоу обнаружил, что все без исключения самоактуализирующиеся люди преданы какой-то работе, задаче, обязанности или занятию, которые они считают нужными. Поскольку они заинтересованы в этой работе, они работают усердно, но обычное различие между работой и игрой размывается. Ведь для них работа служит источником возбуждения и удовольствия. По-видимому, такая преданность важной работе — основное условие личностного роста, самоактуализации и счастья. Недостаточно, однако, иметь важное дело — самоактуализирующийся человек должен делать его хорошо. Если это врач, он должен быть хорошим врачом, а не плохим. Это предполагает тяжёлый труд, дисциплину, тренировку и часто отказ от развлечений. Маслоу обнаружил также, что творчество представляет собой универсальную характеристику изученных им самоактуализирующихся людей. Способность к творчеству почти тождественна душевному здоровью, самоактуализации и «полной человечности». С этой творческой способностью связаны такие характеристики, как гибкость, непосредственность, смелость, готовность допускать ошибки, открытость и скромность. Как уже упоминалось, во многих отношениях творческая способность этих людей подобна творческой способности детей — проявляющейся, пока они не научились бояться насмешек, пока они ещё способны видеть вещи свежим взглядом, без предубеждения. Это свойство, полагает Маслоу, слишком часто теряется с возрастом. Самоактуализирующиеся люди либо не теряют этого наивного подхода, либо, если уж потеряли, то восстанавливают его. «Почти каждый ребёнок, — говорит Маслоу, — может сочинить песенку, или стишок, или танец, или рисунок, или игру экспромтом, без планирования или предварительного намерения». Непосредственность, спонтанность почти тождественна творческой способности. Самоактуализирующиеся люди менее, чем другие, подвержены торможению и потому более экспрессивны, естественны и просты в общении. Они обычно не чувствуют необходимости скрывать свои чувства и мысли или играть искусственные роли. Творчество требует мужества, способности «высунуться», пренебречь критикой и насмешками, а также способности сопротивляться влиянию своей культуры. «От каждого великого борца, — говорит Маслоу, — требовалось мужество, когда он был одинок в момент создания чего-то нового, противоречащего старому. Это род отваги, способности одному выйти вперёд, бросить вызов. Момент боязни здесь очень понятен, но он должен быть преодолён, чтобы создание нового стало возможно». Таким образом, хотя самоактуализирующиеся индивиды скромны в том смысле, что открыты новым идеям, готовы признать свои заблуждения и ошибки, они одновременно самонадеянны в том смысле, что готовы во всеуслышание отстаивать новую идею. Частично это проистекает из способности сосредоточиваться на выполняемой работе и забывать о себе. Они обладают уверенностью в себе и самоуважением: это и позволяет им заниматься работой, а не защитой своего Я. Благодаря смелости, отсутствию страхов люди, о которых идёт речь, не боятся совершать «глупые» ошибки. По-настоящему творческая личность может мыслить «сумасшедшим образом», хорошо зная, что многие из её «великих идей» окажутся неудачными. Творческая личность обладает гибкостью — она способна изменяться, когда изменяется ситуация, разрушать свои ранее сформированные навыки, встречать лицом к лицу неясные и меняющиеся условия, не испытывая излишнего стресса. В отличие от ригидных, негибких людей творческая личность не воспринимает неожиданность как угрозу. Маслоу полагает, что большинство людей обладает большими творческими возможностями, чем им удаётся осуществить. Он не отрицает, что гениальность может иметь генетическую основу. Этот вопрос очень слабо исследован, но есть указания на то, что большой талант может быть и унаследован, и приобретён. В любом случае тот, кто достигает крупных результатов, — большой труженик. Самоактуализирующемуся человеку свойственна низкая степень внутреннего конфликта. Он не воюет сам с собой: его личность обладает цельностью. Благодаря этому у него остаётся больше энергии для производительных целей. «У среднего человека в нашей культуре, — говорит Маслоу, — верность долгу, доброта и красота только умеренно коррелируют друг с другом, а у невротика ещё в меньшей степени. Только у развитого и зрелого человека, у самоактуализирующейся, полностью функционирующей личности они так высоко коррелируют, что применительно ко всем практическим целям как бы сливаются в единое целое». Этот результат, как указывает Маслоу, прямо противоречит исходной аксиоме, разделяемой почти всей современной научной мыслью, — аксиоме, согласно которой научное познание тем более объективно, чем более оно отделено от нравственности или ценностей. Современные интеллектуалы полагают, что факты и ценности находятся в противоречии друг с другом, взаимно исключают друг друга. Маслоу считает, что изучение выдающихся индивидов опровергает этот краеугольный камень современной «научной» веры. Имеется научная основа для определения правильного и неправильного поведения, ибо то, чего хочет психологически здоровый человек, совпадает с тем, что обычно считают правильным и разумным. Поэтому такие люди тратят мало времени или энергии на защиту от самих себя. Они не боятся своих желаний: импульсы, побуждающие их к действию, согласуются с разумом. Как отмечает Маслоу, «их желания находятся в согласии с их суждениями». Питирим Сорокин, исследователь из Гарварда, пришёл к выводу, что истинное одновременно хорошо и красиво. Маслоу говорит, что его исследования подтверждают правоту Сорокина, «при условии, что мы говорим только о психологически здоровых людях». Здоровый индивид испытывает меньше затруднений в выяснении того, что правильно или неправильно, хорошо или плохо, так же как и в использовании своего восприятия правильного поведения. В противовес мнениям многих учёных и богословов, Маслоу обнаружил, что психологически здоровый человек одновременно эгоистичен и альтруистичен: по сути, эти две направленности сливаются у йогов в некое единство. Здоровая личность находит счастье в помощи другим. Таким образом, для неё бескорыстие оборачивается как бы выгодой. Такие люди, говорит Маслоу, «получают удовольствие от удовольствия других людей, что и позволяет называть их альтруистами». Здоровая личность обладает здоровым эгоизмом, который полезен и ей и обществу. С таким эгоистично-альтруистичным отношением связано ранее упомянутое отношение здорового индивида к работе и игре. Он наслаждается игрой; он наслаждается работой; его работа становится игрой: труд и развлечение сливаются воедино. Исследование показывает, что здоровая личность проявляет большую цельность, сталкиваясь с серьёзным творческим вызовом, крупной целью, либо с серьёзной угрозой или чрезвычайными обстоятельствами. Самоактуализирующийся человек не только обладает более гармоничной личностью, но и видит мир более целостным образом. По мере того, как возрастает его целостность как индивида, он и в мире видит больше единства и возможностей для единства. Именно этот тип восприятия позволяет крупному изобретателю создать нечто принципиально новое из элементов, рассматривавшихся как не связанные друг с другом. Для таких зрелых индивидов борьба между добром и злом не составляет проблемы. Они уверенно выбирают и предпочитают лучшие ценности, и им легко поступать так. Гораздо больше трудностей в различении хорошего и плохого у среднего индивида, не находящегося в согласии с самим собой. Маслоу обращает внимание на множество доступных ныне научных данных, свидетельствующих о психологической желательности для детей быть принятыми, защищаемыми, любимыми и уважаемыми — именно этого дети инстинктивно желают. Такое слияние желаний часто описывается теперь как процесс синергии. Зрелый индивид обладает здоровым уважением к себе — уважением, основанным на знании о своей компетентности и адекватности. Он часто пользуется заслуженным уважением со стороны других, хотя и не зависит от него. Такой человек не нуждается в незаслуженной славе или популярности и не ценит её. Он чувствует свою силу в том смысле, что властвует над собой. Он не боится и не стыдится себя, и его не обескураживают допускаемые им ошибки. Это не значит, что он совершенен: и он допускает ошибки, но преодолевает их. Психологически здоровый индивид в высокой степени независим, что не мешает ему наслаждаться людьми. Он обладает здоровым желанием уединения, существенно отличающимся от свойственного плохо приспособленному человеку стремления уединиться, обусловленного невротичностью, скрытностью и страхами. Самоактуализирующиеся люди иногда кажутся другим отдаляющимися, поскольку, хотя они и радуются компании, но не нуждаются в других людях. Они полностью опираются на свои собственные возможности. Иногда их способности настолько выше, чем у окружающих, что они действительно чувствуют торможение со стороны последних. Они одновременно и наиболее индивидуалистичные члены общества, и в наибольшей степени готовы к социальному взаимодействию, дружбе и любви. Ими в значительно большей степени руководят внутренние установки, их собственная природа и естественные потребности, чем общество или среда. Как пишет Маслоу «Поскольку они меньше зависят от других людей, они менее амбивалентны по отношению к ним, менее беспокойны и менее враждебны, меньше нуждаются в их похвале и привязанности. Они меньше заботятся о почестях, престиже и наградах». Самоактуализирующиеся люди обладают тем, что Маслоу называет «психологической свободой». Они способны принимать собственные решения даже вопреки общественному мнению. Они сопротивляются своей культуре, когда обнаруживается расхождение между ней и их собственной точкой зрения. При этом они обычно не проявляют оригинальности в вещах, которые не считают важными: в речи, одежде, еде и тому подобном: однако они могут быть весьма независимыми и действовать наперекор принятым нормам, когда чувствуют, что затронуты их основные принципы. Только один из изученных Маслоу субъектов был религиозен в ортодоксальном смысле. Однако все они, за исключением одного — признанного атеиста, верили в осмысленную Вселенную и в жизнь, которую можно назвать духовной. Почти у всех были ясные представления о правильном и неправильном, основанные на их собственном опыте, а не на слепом принятии религиозного откровения. Несмотря на это, характеристики самоактуализирующихся людей во многих отношениях близки к ценностям и идеалам, которым учат великие религии. Имеются в виду, в частности (цитируем Маслоу) «Преодоление себя, слияние истины, добра и красоты, благодеяния другим людям, мудрость, честность, естественность, выход за рамки эгоистичных и личных мотивов, отказ от более «низких» желаний в пользу более «высоких»… уменьшение враждебности, жестокости и деструктивности и повышение дружелюбия, доброты и тому подобное». Для таких индивидов самодисциплина относительно легка, потому что то, чего они желают, согласуется с тем, что они считают правильным. Их ценности основаны на том, что реально для них, а не на том, что им говорят другие. «Они живут, — пишет Маслоу, — в системе стабильных ценностей, а не в мире роботов, где вообще нет ценностей… Они ответственны, поскольку знают, что ответственность вознаграждается». Средний индивид мотивируется тем, что ему недостаёт: он ищет путей удовлетворения своих базовых потребностей в безопасности, зависимости, любви, уважении и самооценке. Психологически здоровый человек, по словам Маслоу, «мотивируется главным образом потребностью в развитии и актуализации в самой полной степени своих возможностей и способностей». Иными словами, здоровый индивид мотивируется преимущественно желанием самоактуализации. Маслоу полагает, что термин «мотивация» не вполне подходит для большинства зрелых индивидов. Они обладают непосредственностью, делают то, что естественно для них, попросту выражают себя. Научные психологи, говорит Маслоу, почти полностью игнорировали радость и удовольствие, так же как случайное поведение, не направленное на достижение определённой цели. Это связано с широко принятой научной догмой, будто все поведение мотивировано. Маслоу ставит под сомнение эту аксиому, утверждая, что экспрессивное поведение «или не мотивировано, или, по крайней мере, менее мотивировано, чем поведение, направленное на преодоление трудностей». Позже Маслоу назвал побуждения к действию, выходящие за пределы базовых потребностей, метамотивацией. Самоактуализирующиеся люди того типа, который изучал Маслоу, составляют ничтожную часть населения, долю процента. Они очень отличаются от обычных, средних людей, и их мало кто по-настоящему понимает. Вместе с тем, эти люди более высокого уровня глубоко чувствуют родство со всем человечеством. Они способны на дружбу с людьми подходящего склада, безотносительно к их расе, цвету кожи, социальному классу, образованию и политическим взглядам. Принятие ими других людей легко преодолевает политические, экономические и национальные границы. Они склонны к тесным дружеским связям, более глубоким, чем у обычных взрослых людей. Те, с кем они устанавливают такие связи, обычно также более здоровые и зрелые индивиды, чем «средние люди». Их межличностные связи глубоки, но обычно устанавливаются только с немногими лицами, круг близких друзей обычно узок. Будучи выше других по характеру, возможностям и таланту, они склонны к тесным связям с людьми, обладающими сходными возможностями. Вместе с тем, нередко они привлекают к себе поклонников, друзей и учеников, и, когда это случается, отношение между самоактуализирующимся человеком и его поклонниками оказывается в значительной мере односторонним. Здоровые индивиды, о которых идёт речь, могут быть очень терпимы к недостаткам других: в то же время они весьма нетерпимы к нечестности, лжи, обману, жестокости и лицемерию. При столкновении с настоящими преступлениями справедливое негодование является почти универсальной характеристикой самоактуализирующихся людей. Эти люди, говорит Маслоу, вступают в противоречие с двумя расхожими афоризмами: «противоположности притягиваются» и «подобное выбирает подобное». Здоровые индивиды склонны искать людей со сходными чертами характера, такими, как честность, искренность, доброта и смелость, пренебрегая в то же время поверхностными характеристиками, такими, как социальный класс, образование, вероисповедание, национальное происхождение и внешность. В этом отношении здоровые индивиды не боятся различий. «Вследствие сказанного, — пишет Маслоу, — самоактуализирующиеся люди легко влюбляются в «простых», из иного социального круга партнёров… Чем более зрелыми они становятся, тем меньше их привлекают такие характеристики, как телесная красота, физическая сила, умение танцевать… и тем значимее для них совместимость, доброта, деликатность, благожелательность». Нельзя сказать, что у психологически здоровых индивидов нет проблем. Однако обычно у них трудностей и проблем меньше, чем у других, и больше удовольствий и счастья. Они не всегда спокойны: случаются и вспышки гнева. Им может быть очень скучна пустая болтовня, как на типичных вечеринках с коктейлем. Они также страдают иногда от чувства вины, беспокойства, грусти и сомнений в себе. Они обладают чувством юмора, но необычного типа: они не склонны к шуткам, высмеивающим или унижающим других людей, а предпочитают философский или космический юмор. Прекрасным образцом здесь может служить юмор Авраама Линкольна. Межличностные отношения, в которые вступают полностью зрелые люди, хороши и для них и для их партнёров. Идет ли речь о дружеских отношениях, или брачных, или об отношениях родителей и детей, они никогда не носят характера эксплуатации. Здоровый индивид, именно благодаря большому уважению к себе, способен в большей мере уважать других. Эта точка зрения соответствует утверждению Эриха Фромма о том, что настоящая любовь к себе или самоуважение гармонирует с любовью к другим, а не противоречит ей. Средний индивид, не обладая достаточным самоуважением, не формирует глубоких уважительных отношений с другими. «Любовь, обнаруживаемая у здоровых людей, — говорит Маслоу, — может быть описана как непосредственное восхищение и понимающее благоговение и наслаждение, подобные тем, которые мы испытываем под воздействием прекрасной живописи». Эти люди в меньшей степени нуждаются в любви других и способны долго оставаться одинокими, но в то же время они способны давать любовь — они в большей степени любящие люди. Вообще говоря, психологически здоровые индивиды в большей мере, чем другие, подходят для прочного, счастливого брака. При этом происходит не отказ от себя: Скорее, можно говорить о здоровом эгоизме, когда каждый партнёр наслаждается другим и его успехами. Хотя супругам доставляет большое удовольствие общество друг друга, они способны философски переносить долгую разлуку и даже смерть партнёра. Каждый из супругов в здоровом браке повышает уверенность в себе и самоуважение другого, и они хороши друг для друга. Собранные Маслоу данные противоречат теории вековой давности об исходной враждебности между полами — её не существует в здоровом браке. Однако, если кто-то из партнёров плох, то сближение не укрепит, а ослабит брак. Хороший же брак становится со временем прочнее. В здоровом браке партнёры не только с течением времени всё больше наслаждаются друг другом, но и их половая жизнь также улучшается с возрастом — по меньшей мере до какого-то момента. Они в большей мере наслаждаются сексом, как и всякой жизненной активностью, и вместе с тем могут обойтись без него, когда это необходимо. Их редко привлекает секс сам по себе, потому что для них он предполагает любовные отношения. Они редко ищут любовных приключений вне брака, но их привлекает противоположный пол, и они охотно наслаждаются дружбой с его представителями, не испытывая какого-либо страха. Маслоу отметил, что А. Кинси, в его известном обзоре сексуального поведения, спутал среднее с нормальным. Изучение самоактуализирующихся людей и их половых отношений показывает, что обычное, «среднее» вовсе не является нормальным или здоровым. Человек высокого уровня иногда находит желательным быть конструктивно критичным. Обычно люди критикуют других, гневаясь на них, но Маслоу обнаружил, что при определённых обстоятельствах любящий человек чувствует, что следует привлечь внимание друга или супруга (супруги) к какой-то существенной ошибке, которую они не осознают. Маслоу цитирует учение христианской секты «Брудерхоф», считающей одной из сторон христианской любви необходимость быть честным по отношению к ближнему, даже если в данный момент это может быть неприятно ему. Приверженцы этой секты считают противоречащим любви позволять кому-то совершать вновь и вновь ту же ошибку лишь потому, что другие люди не отваживаются указать ему на неё. Основываясь на своём изучении людей высокого уровня, Маслоу задаёт вопрос: почему не может быть технологии радости или счастья? Его исследование показало, что Сократ и Платон были правы, утверждая, что добродетель вознаграждается. Он обнаружил, что самоактуализирующиеся люди в большей мере наслаждаются жизнью. Не то чтобы они не испытывали боли, печали и затруднений, просто они больше берут от жизни. Они выше ценят её; у них больше интересов; они видят в мире больше красоты. У них меньше страха и беспокойства и больше уверенности. Они гораздо меньше подвержены чувствам скуки, отчаяния, стыда и отсутствия цели. По словам Маслоу, «они непосредственно склонны поступать правильно, поскольку именно этого они хотят, именно в этом нуждаются, это одобряют, этим наслаждаются и склонны продолжать наслаждаться. Именно это единство, которое может быть представлено как сеть положительных интеркорреляций, коренным образом отличается от разъединённости и конфликтов, свойственных психологически больному человеку». Или, как говорит Маслоу в другом месте «Самоактуализирующиеся люди наслаждаются жизнью вообще и практически всеми её сторонами, в то время как большинство других людей — только в редкие моменты триумфа, достижения или пикового переживания». Психологически здоровые люди никогда не устают от жизни. Они могут вновь и вновь восхищаться закатом или восходом солнца, или картиной природы, или своим браком. Здоровый индивид испытывает значительно меньше страхов, чем средний взрослый, которого меньше волнует истина, логика, справедливость и красота. Здоровые индивиды реже ощущают угрозу со стороны внешней ситуации, так как они уверены в своей способности справиться с ней. Почти никогда им не представляется угрожающим неизвестное и таинственное. Напротив, неизвестное обычно привлекает их. Это находится в резком контрасте со страхом, который испытывает невротик перед незнакомым и таинственным. Маслоу цитирует Альберта Эйнштейна как типичного выразителя этого бесстрашия: «Самое прекрасное, что мы можем испытывать, — это тайна. Это источник всего искусства и всей науки». Самоактуализирующийся человек не только меньше боится своего окружения, он также меньше боится самого себя. Он философски принимает себя и свою натуру и меньше, чем невротик, думает о ней. У изученных им выдающихся людей Маслоу обнаружил и другие общие характеристики. Они обладают способностью быть объективными и сосредоточенными на проблеме, что предполагает определённое личностное отдаление от неё. В социальных взаимоотношениях такое отдаление иногда создаёт трудности, ибо может трактоваться как холодность, равнодушие, снобизм, даже враждебность. Самоактуализирующиеся люди обладают необычной способностью к сосредоточению на чём-либо, а это иногда приводит к рассеянности. Поскольку у них меньше своих собственных проблем, они склонны работать над решением проблем общества: у каждого из них есть в жизни своя миссия. Они более озабочены целями, чем средствами. Обычно они дружелюбны, проявляют интерес к детям и хорошо общаются с ними. Однако они не всегда оказываются хорошими родителями: они настолько много знают, что это иногда обескураживает их собственных детей. В общем, они стремятся быть добрыми или, по меньшей мере, терпеливыми с другими людьми. «По отношению к людям вообще, — пишет Маслоу, — они испытывают глубокое чувство тождества, симпатии и привязанности, несмотря на случающиеся гнев, нетерпение или отвращение… У них есть настоящее желание помочь человеческому роду». Они в достаточной степени обладают философским подходом, чтобы проявлять терпение и искать или принимать медленные спокойные изменения, предпочитая их внезапным. В то время как средний взрослый в нашем обществе склонен быть либо практиком, либо теоретиком, самоактуализирующийся человек в большей мере способен совмещать теорию и практику, ему нравятся счастливые концы: он желает видеть добродетель вознаграждённой, а жестокость, угнетение и зло наказанными. Он наслаждается, делая добрые дела и наказывая зло, получает удовольствие, признавая, хваля и вознаграждая таланты других. Он обладает достаточным самоуважением, он не стремится нравиться всем и, если необходимо, он готов наживать себе врагов. Он умеет наслаждаться миром, спокойствием и отдыхом. Ему нравится эффективность и претит неэффективность. Ему удаётся любить мир таким, каков он есть, хотя он видит его пороки и работает над их исправлением. Отличное восприятие действительности позволяет ему увидеть в каждой ситуации добро и зло, и он наслаждается решением проблем и внесением порядка в хаос. Он редко проявляет скупость, мелочность или безразличие к другим: он ценит хорошие качества других и способен пренебрегать их недостатками. Он любит свою работу и стремится быть в ней ещё эффективнее, точнее, проще и быстрее. Изучение самоактуализирующихся людей опровергает представление Фрейда о том, что человеческое бессознательное (Ид) всегда плохое, злое, безумное или опасное. Подсознание самоактуализирующихся людей есть творческим, любящим, позитивным и здоровым. 4. Теория базовых потребностей Разработанная Абрахамом Маслоу теория человеческой мотивации может быть приложена почти к любой стороне жизни индивида и общества. По мнению Маслоу, хорошая теория мотивации обязательно должна включать нижеследующие положения. Индивид представляет собой цельное, организованное целое. Мотивирован весь человек, а не его часть. Когда человек голоден, он весь голоден: он хочет есть, а не только его желудок. Большинство желаний и побуждений индивида взаимосвязаны. Это может быть не так для некоторых из более фундаментальных потребностей, таких, как голод, но это определённо так для более сложных потребностей, таких, как любовь. Большинство предшествующих исследований исходило из того, что потребности можно выделять и изучать по отдельности, в терминах средств и целей. Более полное понимание мотивации требует внимания скорее к фундаментальным целям, чем к средствам их достижения. Когда исследование осуществляется на широкой межкультурной основе, выясняется, что цели гораздо более универсальны, чем различные способы, избираемые для их достижения. В то время, как такие способы весьма различны у разных рас и культур, конечные цели представляются тождественными. Мотивация людей исходит из ряда базовых потребностей, свойственных человеку как биологическому виду, практически неизменных и генетических, или инстинктивных, по происхождению. Это своеобразное фундаментальное положение характеризует теоретическую позицию Маслоу. Потребности, согласно Маслоу, носят не чисто физиологический, но также и психологический характер. Они образуют подлинную внутреннюю природу каждого представителя вида «человек», но они слабы, легко искажаются и подавляются неправильным научением, привычками или традициями. Это, указывает Маслоу, «внутренние составляющие человеческой природы, которые культура только подавляет, но не может убить». Такая точка зрения, несомненно, бросает вызов древнему и устойчивому убеждению, разделяемому многими, о том, что инстинкты сильны, неизменяемы и плохи. Маслоу предполагает противоположное: Потребности легко игнорируются или подавляются, но они «не плохи, а нейтральны или хороши». Согласно Маслоу, некоторая характеристика может считаться базовой потребностью, если она удовлетворяет следующим условиям: Её отсутствие ведёт к заболеванию. Её наличие предотвращает заболевание. Её восстановление излечивает заболевание. В определённых, весьма сложных, ситуациях свободного выбора субъект предпочитает удовлетворение именно данной потребности. У здорового человека она может быть пассивна, функционировать на низком уровне или функционально отсутствовать. Физиологические потребности Самые базовые, самые мощные, самые обязательные из всех человеческих потребностей те, которые связаны с физическим выживанием: потребности в пище, воде, укрытии, половом удовлетворении, сне и кислороде. Субъект, которому недостаёт пищи, самооценки и любви, прежде всего потребует пищи и, пока эта потребность не удовлетворена, будет игнорировать или отодвигать на задний план все другие потребности. Маслоу пишет «Для человека, который сильно и опасно голоден, не существует других интересов, кроме еды. Она ему снится, он её вспоминает, о ней думает, ей посвящены его чувства: только её он воспринимает и только её хочет… О таком человеке действительно можно сказать, но он жив хлебом единым». Маслоу говорит, что было бы возможно, хотя, вряд ли особенно полезно, составить длинный список физиологических потребностей: длина его зависит от того, насколько конкретным его хотели бы сделать. Можно было бы, например, показать, что в число влияющих на поведение физиологических потребностей можно включить различные сенсорные удовольствия, связанные со вкусом, запахами, поглаживанием и тому подобное. Далее, хотя физиологические потребности выделить и определить легче, чем потребности более высокого уровня, но и их нельзя рассматривать как отдельные, изолированные явления. Например, человек, думающий, что он голоден, в действительности может испытывать недостаток любви, или безопасности, или неудовлетворённости какой-либо иной потребности. Напротив, некоторые люди удовлетворяют (или пытаются удовлетворить) потребность в еде посредством иной деятельности, например, курения или питья воды. Таким образом, все человеческие потребности взаимосвязаны. Значение физиологических потребностей признавалось и подчёркивалось обеими главными психологическими школами-предшественницами гуманистической психологии. Бихевиористы утверждали, что все генетически обусловленные влечения человека шляются физиологическими. Маслоу замечает, что эта позиция могла иметь своим источником тот факт, что многие исследования бихевиористов были проведены на крысах, у которых, по всей видимости, мало мотивов иных, чем физиологические. Маслоу соглашается с бихевиористами в том, что физиологические потребности оказывают мощное влияние на человеческое поведение. Но это происходит только до тех пор, пока они не удовлетворены. Однако для многих людей в цивилизованном обществе эти низшие потребности хорошо удовлетворяются. «Но что происходит с человеческими желаниями, когда вдоволь хлеба и живот полон? — спрашивает Маслоу и отвечает: Сразу всплывают другие (более высокого уровня) потребности, и уже они, а не физиологические нужды управляют организмом. А когда и они в свою очередь удовлетворены, на первый план опять выходят новые (ещё более высокого уровня) потребности и так далее. Именно это мы имеем в виду, утверждая, что базовые человеческие потребности организованы в иерархию относительного преобладания». Маслоу полагает, что на протяжении своей жизни человек практически всегда желает чего-либо, он «желающее животное» и «редко достигает состояния полного удовлетворения, разве что на короткое время. Как только одно желание удовлетворено, на его месте появляется другое». Потребности в безопасности Как только физиологические потребности в достаточной мере удовлетворены, на первый план выдвигаются те, которые Маслоу описывает как потребности в безопасности. Поскольку у здорового нормального взрослого они обычно удовлетворены, их легче понять, наблюдая детей или взрослых-невротиков. Детские психологи и учителя обнаружили, что дети нуждаются в предсказуемом мире: ребёнок предпочитает постоянство, правильность, определённую рутину. Когда эти элементы отсутствуют, он начинает испытывать беспокойство и неуверенность. Поэтому свобода в определённых рамках предпочтительнее полной вседозволенности: согласно Маслоу, именно такая свобода необходима для развития у детей хорошей приспособленности к окружающему миру. Неуверенные или невротичные взрослые ведут себя во многом подобно неуверенным детям. «Такой человек, — говорит Маслоу, — ведёт себя так, как будто ему почти всегда угрожает большая катастрофа. На обычные ситуации он реагирует так, как если бы происходили чрезвычайные события… Взрослый невротик как будто всё время боится, что его отшлепают». Неуверенный субъект нуждается в порядке и стабильности и всячески стремится избежать странного и неожиданного. Психологически здоровый субъект также ищет порядка и стабильности, но это для него, в отличие от невротика, не вопрос жизни и смерти. Зрелый индивид вместе с тем проявляет интерес к новому и таинственному. Потребности в зависимости и любви Когда физиологические потребности и потребности в безопасности удовлетворены, основное место занимают потребности в любви, привязанности и зависимости. Как отмечает Маслоу, теперь субъект «будет нуждаться в эмоциональных отношениях с людьми, в занятии достойного места в своей группе, и он будет интенсивно добиваться достижения этой цели. Он будет желать этого больше всего на свете и может даже забыть, что, когда был голоден, смеялся над любовью как чем-то нереальным, необязательным или неважным». Любовь, как понимает её Маслоу, не должна смешиваться с половым влечением, которое может рассматриваться как чисто физиологическая потребность. Он говорит «Обычно сексуальное поведение детерминируется многими факторами — не только половой потребностью, но и другими, прежде всего потребностями в любви и привязанности». Ему нравится характеристика любви, данная Карлом Роджерсом, связывавшим её с потребностью «быть глубоко понимаемым и глубоко принимаемым». Маслоу считает серьёзной ошибкой фрейдистскую тенденцию выводить любовь из полового влечения. «Конечно, — пишет он, — Фрейд не одинок в этой ошибке… Её разделяет множество менее вдумчивых граждан. Но его можно считать наиболее влиятельным выразителем этого взгляда в Западной цивилизации… Из различных теоретических положений, выдвинутых Фрейдом, наиболее широкую поддержку получило то, согласно которому нежность — это сексуальность с заторможенной целью». Маслоу обнаружил, что психология удивительно мало способна сказать о любви. «Можно было бы ожидать, — отмечает он, — что авторы серьёзных трудов по проблемам семьи, брака и секса рассмотрят любовь как один из существенных и даже основных предметов изучения. Но я должен доложить, что ни в одном из посвящённых этим проблемам томов, имеющихся в библиотеке, где я работаю, этот предмет серьёзно не затрагивается. Чаще всего термин «любовь» пока отсутствует в предметном указателе». А между тем, констатирует Маслоу, отсутствие любви подавляет личностный рост и развитие потенциальных возможностей индивида. Клиницисты неоднократно обнаруживали, что младенцы требуют любви. Многие исследователи в области психопатологии рассматривают неудовлетворённую жажду любви как главную причину плохой приспособленности. «Любовный голод, — утверждает Маслоу, — это дефицитарное расстройство, подобное соляному голоду или авитаминозу… Никто не ставит под сомнение, что мы нуждаемся в йоде или в витамине С. Данные, говорящие о том, что мы нуждаемся в любви, на мой взгляд, точно того же типа». Любовь, согласно Маслоу, предполагает отношения между двумя людьми, включающие взаимное доверие. Собственно говоря, здесь налицо отсутствие страха, падение защит. Любовь часто ослабляется, когда один из партнёров боится, что его слабости и недостатки будут обнаружены. Карл Меннингер так описывает эту проблему «Любви не так мешает чувство, что нас недооценили, как страх, более или менее ощущаемый каждым, что другие увидят нас сквозь маску, которая сдерживает наши чувства и которая накладывается на нас условностями и культурой. Именно это побуждает нас остерегаться близости, поддерживать дружеские отношения на поверхностном уровне, отказываться оценивать других из боязни, что они слишком точно оценят нас». Маслоу говорит «Любовь требует, чтобы её и давали, и получали… Мы должны понимать любовь; мы должны быть способны учить ей, создавать её, предсказывать её, или же мир будет поглощён враждебностью и подозрительностью». Потребности в оценке Маслоу выделил две категории имеющихся у человека потребностей в оценке: потребность в самоуважении и в оценке со стороны других. Первая категория охватывает такие потребности, как желание уверенности в себе, компетентности, мастерства, адекватности, достижений, независимости и свободы. Уважение со стороны других включает такие понятия, как престиж, признание, принятие, проявление внимания, статус, репутация и собственно оценка. Оценочные потребности в основном игнорировались Зигмундом Фрейдом, но на них обратил внимание Альфред Адлер. Субъект с верной самооценкой более уверен в себе и благодаря этому более производителен. При заниженной самооценке индивид испытывает чувства приниженности и беспомощности, что может обескураживать его и даже вести к невротическому поведению. Как пишет Маслоу «Наиболее устойчивая и, следовательно, наиболее здоровая самооценка основывается на заслуженном уважении со стороны других, а не на обусловленной внешними обстоятельствами известности и лести». Маслоу считает теоретически возможным, что стремление к свободе может относиться к числу базовых психологических поребностей, но указывает на недостатк надлежащих научных данных в подкрепление этого взгляда. «Исходя из широко известных клинических данных, — говорит он, — мы можем допустить, что человек, познавший подлинную свободу (не ту, за которую пришлось заплатить отказом от безопасности и уверенности в себе, а ту, которая построена на основе достаточной безопасности и уверенности), не позволит охотно или легко её отобрать. Но мы не знаем, так ли это для человека, рождённого в рабстве». Потребности в самоактуализации «Человек должен быть тем, кем он может быть», — говорит Маслоу. Выделение психологической потребности в личностном росте, развитии, в использовании своих потенциальных возможностей — в том, что Маслоу называет самоактуализацией, — представляет собой важную составляющую его теории человеческой мотивации. Эту потребность Маслоу описывает также как «… желание всё больше и больше становиться тем, что ты есть, становиться всем, чем ты способен стать». Маслоу обнаружил, что потребность в самоактуализации обычно проявляется, когда потребности в любви и в оценке в значительной мере удовлетворены. Желание знать и понимать Маслоу полагает, что одной из характеристик душевного здоровья служит любознательность. По-видимому, отсутствуют достаточные научные и клинические данные, которые бы ясно удостоверяли, что её можно отнести к числу базовых потребностей: данный предмет не рассматривается в трудах таких теоретиков, как Фрейд, Адлер и Юнг. Вместе с тем, Маслоу указывает следующие основания для отнесения любознательности к числу видовых характеристик человека: Любознательность часто проявляется в поведении животных. История даёт много примеров людей, искавших новое знание даже перед лицом серьёзной опасности: можно назвать хотя бы Галилея и Колумба. Изучение психологически зрелых индивидов показывает, что их привлекает таинственное, неизвестное и необъяснённое. В клиническом опыте Маслоу встречались случаи, когда взрослые, ранее здоровые, начинали страдать от тоски, потери интереса к жизни, депрессии и разочарованности в себе. Такие симптомы могут возникать у интеллектуальных людей, когда им приходится, говоря словами Маслоу, «вести глупую жизнь и заниматься глупой работой». Маслоу пишет: «Я видел многих женщин — интеллигентных, процветающих, но ничем серьёзным не занятых: у них постепенно развивались эти симптомы интеллектуальной безжизненности. У тех из них, кто последовал совету включиться в какое-либо значимое для них дело, улучшение наступало достаточно часто, чтобы я убедился в реальности познавательных потребностей». Детям, по-видимому, свойственна естественная любознательность. Удовлетворение любознательности субъективно приятно. В отчётах обследованных лиц указывается, что научение и открытие нового приносит удовлетворение и счастье. Многие исследователи поведения усматривают в поиске порядка, системы и стабильности форму невроза навязчивых состояний. Маслоу соглашается с этими фактами, но отмечает, что те же характеристики поведения, хотя и без одержимости, обнаруживаются и у здоровых, зрелых индивидов. По словам Маслоу, «этот процесс описывался некоторыми как поиск смысла. Мы постулируем здесь желание понимать, систематизировать, организовывать, анализировать, искать связи и смыслы, строить систему ценностей». Эстетические потребности Наука о поведении, как правило, игнорировала возможность того, что у людей есть инстинктивная (или близкая к ней) потребность в красоте. Маслоу обнаружил, что, по крайней мере у некоторых индивидов, эта потребность очень глубока, а столкновение с уродливым поистине делает их больными. Этот тезис получил подтверждение в некоторых из его ранних исследований, касавшихся влияния на студентов красивого или уродливого окружения. Эксперименты продемонстрировали, что эффекты встречи с уродливым могут быть отупляющими, сводящими на нет активность. Маслоу пришёл к выводу, что — в строгом биологическом смысле, подобно тому как говорят о необходимости кальция в диете, — человек нуждается в красоте: она помогает ему быть здоровее. Маслоу указывает, что эстетические потребности связаны с образом своего Я. Те, кому красота не помогает стать здоровее, отличаются низким уровнем самооценки, отражающимся в этом образе. Так человек в испачканной одежде чувствует себя неловко в шикарном ресторане: он ощущает, что как бы «не заслужил такой чести». Маслоу пересказывает горькую историю, рассказанную ему одним из друзей-психиатров. Речь идёт о мужчине, самооценка которого упала настолько низко, что он не чувствовал себя достойным жизни. Когда он в конце концов совершил самоубийство, то сделал это, застрелившись на куче мусора: таково было его мнение о себе. Вот что произошло с человеком, не верившим, что он заслуживает красоты. Наблюдения Маслоу свидетельствуют, что потребность в красоте почти обязательна у здоровых детей. Свидетельства о наличии эстетических потребностей обнаруживаются в любом возрасте и в любой культуре, начиная с пещерных людей. Предпосылки удовлетворения базовых потребностей С индивидуальной мотивацией тесно связаны социальные условия. Среди предпосылок удовлетворения базовых потребностей Маслоу указывает свободу слова, свободу исполнять свои желания, если этим не наносится ущерб другим, свободу исследования, свободу защищать себя, справедливость, честность и порядок. Если эти предпосылки находятся под угрозой, то у индивида проявляется реакция, подобная той, что вызывается угрозой самим базовым потребностям. По словам Маслоу, «эти условия сами по себе не служат целями, но они почти таковы, поскольку очень тесно связаны с базовыми потребностями, в самом деле есть целями. Эти условия становятся объектами защиты потому, что без них удовлетворение базовых потребностей невозможно или, по меньшей мере, находится под серьёзной угрозой». Впоследствии Маслоу признал наличие определённого недостатка в его теории мотивации. По-видимому, она не может объяснить, почему, если человек как биологический вид ориентирован на рост, столь многие люди оказываются неспособны раскрыть свои потенциальные возможности. Недавно Маслоу удалось уточнить свою позицию, и он добавил «вызов» (стимуляцию) в качестве дополнительной предпосылки, исходящей из внешнего окружения. Ныне он считает, что одновременно и парадоксальным образом существует врождённая человеческая тенденция к инерции, так же как и тенденция к росту и активности. Тенденция к инерции, по Маслоу, частично трактуется как физиологическая — как потребность в отдыхе, в восстановлении. Но это также и психологическая реакция, тенденция к сохранению энергии. Научное подтверждение этому понятию может быть найдено в обстоятельном исследовании покойного Джорджа Кингсли Ципфа, изложенном в его книге «Человеческое поведение и принцип наименьшего усилия» (Zipf, 1965). Дальнейшие характеристики базовых потребностей Базовые потребности обычно обнаруживаются и испытываются в указанном выше порядке. Однако есть много исключений. Некоторые индивиды, например, могут предпочитать самооценку любви со стороны других. Или, скажем, у человека, длительное время бывшего безработным, могут притупиться желания, связанные с высшими потребностями, раз ему в течение многих лет приходилось искать пропитание. У психопатической личности потребности в любви и привязанности так сильно фрустрированы, что желание любить и получать любовь потеряно. Есть, конечно, много исторических примеров того, как люди, ставшие мучениками идеи, полностью пренебрегают своими базовыми потребностями. Люди, которым повезло родиться в обстоятельствах, позволивших удовлетворить их базовые потребности, приобретают такой сильный и цельный характер, что могут противостоять фрустрации этих потребностей на протяжении значительных отрезков времени. Удовлетворение базовых потребностей в раннем возрасте, особенно в первые два года жизни, очень важно. Как говорит Маслоу: «Люди, ставшие уверенными и сильными в свои ранние годы, склонны оставаться таковыми впоследствии перед лицом различных угроз». Маслоу предостерегает также против слишком строгого взгляда на иерархию потребностей. Не следует полагать, что потребность в безопасности не возникает, пока не удовлетворена полностью потребность в пище, или что потребность в любви не возникает, пока не удовлетворена полностью потребность в безопасности. У большинства людей в нашем обществе частично удовлетворено большинство их базовых потребностей, но остаются и какие-то неудовлетворённые базовые потребности. Именно они имеют наибольшее влияние на поведение. Когда потребность удовлетворена, она мало влияет на мотивацию. «Удовлетворённое желание, — говорит Маслоу, — больше уже не желание». Люди могут знать или не знать о своих базовых потребностях. «У среднего человека, — пишет Маслоу, — они намного чаще не осознаются, чем осознаются… хотя подходящие методики и искушённые люди могут помочь осознать их». Поведение, как отмечалось выше, выступает результатом действия многих сил. Оно может быть результатом не только нескольких базовых потребностей, сочетающихся каким-то образом, но также личных привычек, прошлого опыта, индивидуальных талантов и способностей, а также внешнего окружения. Как указывает Маслоу «Если в ответ на стимульное слово «стол» я немедленно представляю себе образ стола или говорю «стул», эта реакция не имеет отношения к моим базовым потребностям». Вероятно, только человек, знакомый с предшествующими психологическими теориями, в полной мере способен понять, насколько радикальными были эти идеи для большинства исследователей поведения. Маслоу описывает это как «… крушение устоявшихся, признанных и, казалось, незыблемых законов психологии». Согласно Маслоу, истина, добро и красота у среднего человека нашей культуры лишь слабо коррелируют друг с другом, а у невротика ещё слабее. Только у развитого и зрелого человека, у самоактуализирующейся, полностью функционирующей личности они коррелируют столь сильно, что по отношению ко всем практическим целям как бы сливаются. Я бы теперь добавил, что это справедливо и для других людей применительно к их пиковым переживаниям. «Этот результат, если он правилен, находится, — отмечает Маслоу, — в прямом противоречии с одной из исходных аксиом, руководящих всем научным мышлением. Согласно ей, чем более объективным становится восприятие, тем удалённее оно от ценностей. факт и ценность почти всегда рассматривались интеллектуалами как антиномичные и взаимно исключающие». Потребности в росте На предшествующих страницах мы перечислили базовые психологические потребности, выделенные Маслоу в его классическом труде «Мотивация и личность» (1954). В результате дальнейших исследований он расширил и уточнил теорию базовых потребностей в книге «На подступах к психологии Бытия» (1962). То, что добавил Маслоу, — это новый список потребностей более высокой категории, которые он описал как потребности роста (связанные с бытийными ценностями), в отличие от базовых или дефицитарных потребностей. Он говорит, что выражающаяся в потребностях роста высшая природа человека нуждается в низшей как в основе, без которой высшая природа «рушится». «Основной акцент в гуманистической психологии, — отмечает Маслоу, — ставится на допущениях, касающихся высших потребностей. Они рассматриваются как имеющие биологическую основу, как часть человеческой сущности…» Человек первоначально мотивирован последовательностью базовых потребностей: когда они удовлетворены, он вернётся к уровню высших потребностей, которые начинают побуждать его. Как отмечалось выше, Маслоу использовал по отношению к этому термин «метамотивация». Эти высшие потребности и люди, действующие на этом высоком уровне, обладают особенностью, которую Маслоу нашёл плохо поддающейся описанию. Он обнаружил, что такие люди, вместо того, чтобы бороться или приспосабливаться к жизни, проявляют себя как непосредственные, экспрессивные, естественные и свободные. Внешние ценности не могут быть полностью отделены друг от друга. Все они взаимосвязаны, и, определяя одну из них, необходимо обращаться к другим. Вот список основных бытийных ценностей по Маслоу: цельность; совершенство; завершённость; справедливость; жизненность; богатство проявлений; простота; красота; добро; индивидуальное своеобразие; непринуждённость; склонность к игре; истинность, честность; самодостаточность. Подкрепляющие свидетельства В книге «Мотивация и личность», вышедшей в 1954 году, перечислялись по меньшей мере 12 групп свидетельств в пользу теории базовых потребностей. В последующем Маслоу продолжал добавлять новые свидетельства. Первым и главным основанием для выдвижения новой достаточно полной теории мотивации была неспособность более ранних теорий решить человеческие проблемы или объяснить все известные факты. Как отмечал Маслоу «Психиатры, психоаналитики, социальные работники, клинические психологи и все другие клиницисты почти не использовали бихевиористскую теорию. Они упрямо пользовались принципом отдельных случаев, чтобы строить практически полезную структуру на неудовлетворительной теоретической основе. Они стремились быть практиками, а не теоретиками». Так, например, бихевиористы считали, что потребность в любви приобретённа, а не врождённа, иными словами, что ей научаются. Как пишет Маслоу «… В опыте почти нет подтверждений этому… Мне не известен ни один эксперимент, который показал бы истинность такого предположения для потребностей в любви, безопасности, зависимости, уважении, понимании и тому подобное». В ряде клинических экспериментов У. Голдфарб и других показали, что у детей, воспитывающихся вне семьи, обнаруживаются психопатологические симптомы, когда их не любят, даже если все физиологические потребности достаточно хорошо удовлетворяются. «Впечатляет тот факт, — пишет Маслоу, — что почти каждая школа психиатрии, психоанализа, клинической психологии, социальной работы или детской терапии вынуждена была постулировать какую-либо доктрину касающуюся инстинкта или инстинктоподобных потребностей, как бы эти школы ни расходились по любым другим вопросам». Известный антрополог Эшли Монтегю указывает «Ныне имеется достаточно свидетельств, убеждающих в том, что младенец не только хочет быть любимым, но также хочет любить, все его влечения направлены на то, чтобы получать и давать любовь, а если он не получает любви, то не может и дать её — ни ребёнком, ни взрослым». Д. М. Леви показал в своих исследованиях, что без любви и нежности ребёнок не может развиться в зрелого взрослого человека. Леви изучал семьи здоровых людей и невротиков и обнаружил, что здоровые взрослые могли в раннем возрасте удовлетворять свои базовые потребности. Антропология, где ранее господствовала бихевиористская теория, дала в последние годы важные свидетельства в пользу утверждения Маслоу о том, что «конечные желания всех людей не различаются так сильно, как их осознанные повседневные желания». Это справедливо безотносительно к расе или культуре. «В антропологии, — говорит он, — первые признаки неудовлетворённости культурным релятивизмом появились у полевых исследователей, почувствовавших, что он предполагает более глубокие и непримиримые различия между людьми, чем те, которые существуют в действительности». «Золотую россыпь» данных в пользу своей теории базовых потребностей Маслоу обнаружил в клинической практике — своей собственной и сотен других психотерапевтов. Его опыт убедительно свидетельствовал о том, что индивиды, удовлетворяющие свои базовые потребности, здоровее и счастливее других, а их деятельность эффективнее: те же, чьи базовые потребности фрустрированы, обнаруживают психопатологические симптомы. Фрустрация несущественных желаний — тех, которые явно не принадлежат к базовым потребностям, — не приводит к болезненным симптомам, хотя, согласно бихевиористской теории, к ним должны приводить помехи удовлетворения любых потребностей. Психотерапевты, стремящиеся раскрыть подлинное Я индивида (например, Карл Роджерс, Эрих Фромм, Карен Хорни), обнаруживают, что их методы усиливают любовь, смелость и творчество и уменьшают страх и враждебность. Следовательно, упомянутые положительные качества должны быть внутренне присущи индивиду: иначе откуда бы они взялись? Как говорит Карл Роджерс: «Чем глубже я проникаю в себя как индивид, тем больше общего обнаруживаю с другими индивидами». А К. Хорни рассуждает так: если снижение тревожности делает пациента более благожелательным и менее враждебным, не означает ли это, что благожелательность относится к базовым свойствам человеческой природы, а враждебность — не относится? Все это можно подытожить, констатировав, что фрустрация базовых потребностей вызывает психопатологические симптомы, а их удовлетворение приводит к становлению психологически и биологически здоровых личностей. Изучение самоактуализирующихся людей вновь и вновь подтверждает, что такие люди, к какой бы культуре они ни принадлежали, ценят одно и то же. Когда Маслоу, в его студенческие годы, воспитывали как бихевиориста, его учили, что у людей есть познавательные способности, но не упоминали о познавательных потребностях. Однако исследование, проведённое одним из обучавших его профессоров — Э. Л. Торндайком, привело Маслоу к мысли, что люди обладают не только способностью знать, но и потребностью в знании. Торндайк, совместно с несколькими коллегами, изучал группу детей с очень высоким коэффициентом интеллекта — свыше 180. Исследователи обнаружили, что все дети в этой группе обладали ненасытной любознательностью, не нуждавшейся в подкреплении, но проявлявшей себя как мощное влечение, подобное голоду. Г. Харлоу и его ученики провели серию экспериментов с обезьянами. Было обнаружено, что те затрачивают большие усилия на решение головоломок, даже если не ожидается какого-либо вознаграждения. Единственное возможное объяснение состояло, по-видимому, в том, что обезьяны обладают врождённой любознательностью и получают удовлетворение от решения головоломок. Как отмечает Маслоу, присущую представителям человеческого рода тенденцию к тому, что мы называем теперь психологическим ростом и самоактуализацией, наблюдали и описали «… мыслители столь различные, как Аристотель и Бергсон, и многие другие философы. Среди психиатров, психоаналитиков и психологов эту тенденцию признают необходимой К. Гольдштейн, О. Ранк, К.-Г. Юнг, К. Хорни, Э. Фромм, Р. Мэй и К. Роджерс». Маслоу было известно, что, в частности, восточная философия подтверждает его точку зрения и что Аристотель много написал о «хорошей жизни». «Мы можем соглашаться с Аристотелем, — говорит Маслоу, — когда он называет хорошей жизнь, находящуюся в согласии с подлинной природой человека. Но мы должны добавить, что он просто не знал достаточно об этой природе. Тот, кто ограничивается поверхностным наблюдением за людьми (а только оно было доступно Аристотелю), приходит к статическому представлению о человеческой природе». В качестве примера Маслоу указывал на то, что Аристотель полностью принимал факт рабства и совершал фатальную ошибку, полагая, что раз человек — раб, то его сущностная природа — рабская, а значит, для него хорошо быть рабом. Иерархия потребностей по А. Маслоу Потребности Самоактуализация Потребности роста (бытийные ценности) (метапотребности) Потребности роста равнозначны (иерархически не упорядочены) Истина, красота, жизненность, индивидуальность, совершенство, необходимость, завершённость, справедливость, порядок, простота, полнота, игра, непринуждённость, самодостаточность, осмысленность. Базовые потребности (дефицитарные потребности) Самоуважение уважение других. Любовь и принадлежность. Безопасность и уверенность Физиологические потребности Воздух, вода, пища, жилище, сон, секс. Внешняя среда (Предпосылки удовлетворения потребностей) Свобода, справедливость, порядок, вызов (стимуляция). 5. Потенциальные возможнсти человека В самом начале XX столетия Уильям Джеймс, один из наиболее выдающихся психологов и философов Соединённых Штатов, пришёл к выводу, что средний индивид использует только малую часть потенциально присущих ему возможностей. Джеймс считал это одним из своих наиболее важных открытий. Впоследствии психиатры и исследователи поведения пренебрегли этим выводом — вероятно, по причине ориентации на изучение психических болезней, «средних» людей и животных. Каковы бы ни были причины этого, за последние 50 или 60 лет очень мало было сделано для изучения человеческого потенциала и путей его развития. Герберт Отто, социальный психолог, выступивший пионером в этой области исследований, указывал в 1967 году «Тема человеческих возможностей в течение последних 50 лет почти полностью игнорировалась как сфера приложения исследовательской активности в области социальных и поведенческих наук». Убеждение в том, что человек как биологический вид обладает большим потенциалом неосуществлённых возможностей, служит важной стороной выдвинутой Маслоу теории человеческой мотивации. Маслоу полагает, что все или, по меньшей мере, почти все младенцы рождаются с потенциальной возможностью психологического роста и соответствующей потребностью. Изучая лучшую часть человечества, его «верхушку», составляющую менее одного процента, мы получаем представление о действительных возможностях человека. По мнению Маслоу, большинство людей, если не все, имеют потребность в самоактуализации, и стремление к самоактуализации. Однако, несмотря на то, что, по-видимому, у всех есть такой потенциал, лишь малый процент осуществляет его. Частично это объясняется слепотой людей в отношении своего потенциала: они не знают ни своих возможностей, ни того, как самоактуализация вознаграждает человека. Один из приводимых Маслоу примеров касается обладателя олимпийской золотой медали. Чемпион демонстрирует потенциальные возможности в своём виде спорта и задаёт его как стандарт для всех других атлетов. Когда Маслоу был юношей и занимался лёгкой атлетикой, считалось невозможным для человека пробежать милю быстрее, чем за 4 минуты. Но то, что считалось невозможным, оказалось возможным, потому что люди доказали, что это возможно. И с каждым новым рекордом человеческий потенциал в соответствующей области увеличивается. Концепция человека, отстаиваемая Маслоу, не исключает вероятности врождённых генетических различий; в то же время она признает наличие потенций, свойственных людям как представителям определённого биологического вида. Эти весьма значительные потенции существуют в каждом человеке, но их трудно измерить. «Мы не можем измерить, — говорит Маслоу, — какого роста достигнет ребёнок, но лишь его нынешний рост. Мы не можем также определить, каким мог бы стать интеллект данного человека в лучших условиях, но только то, каков он в существующих условиях». Поэтому, всё, что нам остаётся, — это присматриваться к выдающимся людям, которые, подобно олимпийским чемпионам, расширяют наши горизонты. Маслоу полагает, что в каждом индивиде заложены способности к творчеству, непринуждённому поведению, заботе о других, любознательности, постоянному психологическому росту, к тому, чтобы любить и быть любимыми, а также все другие характеристики, обнаруживаемые у самоактуализирующихся людей. Несовершенное поведение, напротив выступает как реакция на неполное удовлетворение базовых потребностей. Если условия улучшаются, он начинает развивать свой подлинный потенциал и двигаться к большему здоровью и более нормальному для человека поведению. Фрейд, говорит Маслоу, научил нас тому, что прошлый опыт продолжает существовать в каждом индивиде. «Теория роста и теория самоактуализации должны научить нас тому, что и будущее уже теперь существует в индивиде в форме идеалов, надежд, обязанностей, задач, планов, целей, неосуществлённых возможностей, призвания, судьбы и так далее». Изучая самоактуализирующихся индивидов, Маслоу обнаружил, что они в той или иной форме сообщают о том, что он назвал пиковыми переживаниями, — о моментах, когда они чувствовали, что достигли вершины, моментах благоговения, интенсивного счастья, восторга, блаженства или экстаза. Постепенно стало ясно, что пиковые переживания случаются не только у психологически здоровых людей: их испытывает, по-видимому, большинство индивидов. Маслоу обнаружил, что наилучший способ побудить людей сообщить о пиковых переживаниях — это попросить их рассказать о «… наиболее радостном, наиболее счастливом моменте всей вашей жизни». Пиковое переживание — это момент в жизни индивида, когда он функционирует наиболее полно, чувствует себя сильным, уверенным в себе, полностью контролирующим ситуацию. Здесь можно привести сравнение с внезапно чётко заработавшим двигателем, который раньше только шипел и пробуксовывал. Изобретатели, выдающиеся атлеты, лидеры, администраторы демонстрируют этот тип поведения, когда действуют «на пике» своих возможностей. Человек в такой момент решительнее, сильнее, определённее, более способен противостоять тем, кто оказывается на его пути. Со стороны этот человек представляется более надёжным и заслуживающим доверия. Моменты пиковых переживаний иногда удаётся обнаружить в процессе психотерапии. Карл Роджерс назвал их «полноценным функционированием». В этот период целостности и единства индивид становится более непосредственным, всё более и более экспрессивным, чувствующим себя свободным от прошлого и будущего. В эти моменты счастья отсутствуют сомнения, страхи, торможения, соблазны, равно как и чувство неловкости или застенчивости. Пиковые переживания могут порождаться многими стимулами: слушанием великой музыки, крупными спортивными достижениями, хорошим сексуальным опытом, даже танцами. «Похоже, — пишет Маслоу, — что любая встреча с подлинным совершенством, любое движение к подлинной справедливости, к подлинным ценностям вообще обладает тенденцией производить пиковые переживания». Вот некоторые примеры, приведённые Маслоу: «Молодая мать суетится в кухне и кормит завтраком мужа и маленьких детей. В лучах проникающего в комнату солнца дети, чисто и красиво одетые, болтают за едой. Муж непринуждённо общается с детьми. Когда жена смотрит на мужа и детей, она внезапно так очаровывается их красотой, её так переполняет любовь к ним и ощущение счастья, что она испытывает пиковое переживание. Молодой человек, обучаясь в медицинской школе, был одновременно ударником в джазе. Через много лет он вспоминал три «пиковых момента», когда он чувствовал, что его исполнение совершенно, и когда он ощущал себя великим ударником. Хозяйка дома, после приёма гостей, где всё прошло великолепно, прощается с последним гостем, садится в кресло и, оглядывая оставшийся после вечеринки беспорядок, приходит в состояние счастья и радости». Человек, имеющий пиковые переживания, не только ощущает себя лучше, сильнее, целостнее, но и мир представляется ему лучше, более цельным и честным. Для среднего человека пиковое переживание — это как бы мимолётная самоактуализация. Из множества описаний, полученных примерно от сотни разных лиц, Маслоу составил список некоторых слов, общих, по-видимому, для пиковых переживаний, независимо от их источника. Этот список, как можно убедиться, совпадает со списком бытийных ценностей самоактуализирующейся личности. Он, как отмечает Маслоу, включает «истину, красоту, цельность, преодоление дихотомий, жизненность, уникальность, совершенство, необходимость, завершённость, справедливость, порядок, простоту, богатство жизненных проявлений, непринуждённость, склонность к игре и самодостаточность». Пиковые переживания могут давать благотворный терапевтический эффект — устранение невротических симптомов. Маслоу получил несколько сообщений, в том числе от психологов, о пиковых переживаниях, которые были столь глубоки, что полностью сняли определённые симптомы. При подходящих условиях такие переживания могут необратимо изменить людей. Работая с алкоголиками, А. Хоффер пытался в терапевтических целях индуцировать пиковые переживания. Чтобы вызвать их у алкоголиков, использовались разные средства: музыка, визуальные стимулы, внушение, мескалин и LSD. Было установлено, что алкоголики, способные справиться со своими проблемами, сообщили о наличии у них пиковых переживаний; в то же время те, у кого такие переживания отсутствовали, оказались, как правило, не способны к перестройке. Большинство людей, как обнаружил Маслоу, неохотно обсуждают свои моменты особой радости и экстаза. Это не тот тип опыта, о котором говорят публично. Многие смущаются или стыдятся «ненаучности» своего опыта. Вместе с тем многие, во время и после этих моментов радости, испытывали счастье и благодарность, любовь к другим людям и к миру и даже желание сделать в ответ что-то хорошее для мира. Маслоу установил, что пиковые переживания обладают большинством характеристик, традиционно приписываемых религиозному опыту представителями едва ли не любой веры. «Разве не показательно, — спрашивает Маслоу, — что мистические переживания описывались почти теми же словами людьми любой религии, любой эры и любой культуры?» Уильям Джеймс детально охарактеризовал такие переживания. Маслоу сообщает, что описания пиковых переживаний религиозными лицами и теми, кто не считает себя религиозным, кажутся почти тождественными. Маслоу считает возможным отделение пиковых переживаний (которые вполне можно считать естественными явлениями) от каких-либо ссылок на сверхъестественное. Фрейд, который был атеистом, также описал такие переживания, назвав их «океаническим чувством». Маслоу делает вывод, что во время пиковых переживаний люди достигают лучшего восприятия действительности. В эти моменты к ним приходят озарения, подобные тем, которые посещали философов и богословов. 6. Психологический рост С идеями Абрахама Маслоу о потенциальных возможностях человека тесно связана концепция роста. Его исследования привели к выводу о том, что рост как движение к самоактуализации — естественный и необходимый процесс. Под ростом он понимает непрерывное развитие талантов, возможностей, творчества, ума и характера. Рост — это прогрессирующее удовлетворение все более высоких уровней психологических потребностей. По словам Маслоу, «человек проявляет, в силу самой своей природы, тягу ко всё более полному бытию, все более совершенной актуализации своей человечности точно в том же натуралистическом научном смысле, в каком можно сказать о желуде, что он «проявляет тягу» стать дубом». Основанием для этого вывода было открытие того, что психологический рост ведёт к психологическому здоровью, в то время как люди, которым рост не удаётся, страдают от симптомов душевной и физической патологии. Ортодоксальная бихевиористская теория исходит из следующего: любой человеческий индивид стремится к равновесию, к снижению напряжения, большая часть поведения может быть описана в терминах снижения напряжения. Фрейд также верил в снижение напряжения и в принцип наслаждения и страдания, указывая, что человек постоянно ищет наслаждения и избегает страдания. Маслоу, однако, обращает внимание, что всё больше психологов и исследователей поведения оказываются вынуждены признать наличие у человека тенденции к психологическому росту и самоактуализации, поскольку теории снижения напряжения должным образом не объясняют человеческого поведения. Или, как говорит Маслоу, «если мотивация состоит по существу из защитного устранения раздражающих напряжений и если единственным результатом снижения напряжения оказывается состояние пассивного ожидания новых неприятных раздражении, которые в свою очередь потребуется снять, то как же происходит изменение, или развитие, или движение? Почему люди становятся лучше, мудрее? Что делает жизнь интересной?» Сходным образом рассуждали в своё время такие великие и разные мыслители, как Платон, Аристотель, Бергсон и другие крупные философы, так же как многие психиатры и психологи. Маслоу говорит: «Все имеющиеся у нас данные (главным образом, клинические, но уже и некоторые виды исследовательских данных) позволяют предположить практически в каждом человеке и определённо почти в каждом новорождённом активное стремление к здоровью, импульс к росту, или к воплощению в действительность возможностей человека». У человека есть способность к психологическому росту, однако, как показали исследования Маслоу, только малый процент людей даже в нашем относительно свободном американском обществе приближаются к осуществлению всей полноты своих потенциальных возможностей. Маслоу указывает ряд причин того, почему столь многим не удаётся психологический рост. Человеческие инстинкты, побуждающие к росту, скорее слабы, чем сильны. Поэтому тенденции к росту легко могут быть подавлены дурными привычками, бедной в культурном плане средой или недостаточным (а, возможно, и вредным) образованием. В западной культуре сформировалась сильная боязнь инстинктов как чего-то плохого и свойственного животным. Фрейд так же, как и многие христианские теоретики, подчёркивал отрицательные стороны человеческих инстинктов. В результате мы имеем культуру, акцентирующую контроль и отрицательную мотивацию, а не положительную. Существует сильное отрицательное влияние потребностей низкого уровня в безопасности. Процесс психологического роста требует постоянной готовности рисковать, совершать ошибки, отказываться от своих привычек. «Каждый может выбрать, — говорит Маслоу, — движение назад к безопасности или вперёд к росту. Рост приходится выбирать вновь и вновь, так же как вновь и вновь преодолевать страх». В другом месте он указывает: «Всё, что увеличивает страх или тревожность, смещает динамическое равновесие между регрессом и ростом в сторону регресса». Дети в надежной, тёплой, дружеской атмосфере более склонны к росту и к научению процессу роста. Дети в ненадёжной обстановке ищут безопасности. Даже здоровый ребёнок в незнакомой обстановке становится более осторожным, менее любознательным и тому подобное. Маслоу обратил внимание на то, что он назвал «комплексом Ионы», — склонность взрослых людей сомневаться в своих способностях и даже бояться их, бояться повышения своих потенциальных возможностей. Индивид, находящийся в процессе роста, постоянно бросает себе вызов. Это требует мужества. Когда человек попадает в новую и лучшую ситуацию, он не может не чувствовать неловкости, и некоторые люди никогда не научаются преодолевать её. Наслаждение от роста и развития предполагает усилия, самодисциплину и известную долю страдания. Личность, ведущая себя по Фрейду, то есть ищущая наслаждения и избегающая страдания, не слишком склонна к росту. То, что наблюдал Фрейд» справедливо для многих людей, в особенности для изучавшихся им нездоровых индивидов. Развитие в направлении самоактуализации часто тормозится культурной средой. Примером могут служить обыденные представления о том, что относится и что не относится к числу мужских качеств. Такие человеческие проявления, как симпатия, доброта, мягкость, нежность, часто развенчиваются под влиянием культурной тенденции считать их неподходящими для мужчин. Выше уже говорилось о том, что самоактуализирующиеся люди (в сравнении со средними показателями) более гибки, более открыты по отношению к новым идеям и новому опыту. Отсюда следует, что навыки могут служить препятствием росту. Многие люди проявляют сильную тенденцию продолжать действовать так, как они действовали ранее. Это не всегда плохо: многие типы навыков освобождают разум для иных занятий. В то же время другие навыки, сформировавшиеся иногда в раннем возрасте и впоследствии не подвергшиеся переоценке, ограничивают развитие индивида. «Сколь бы полезны ни были навыки в отношении неизменных сторон мира, — пишет Маслоу, — они превращаются в помеху и препятствие, когда организм встречается с его изменяющимися сторонами, с уникальными, новыми проблемами, с которыми ранее не приходилось сталкиваться. В аномальных случаях предпочтение, оказываемое тому, что знакомо, выступает как жизненная необходимость. Здоровый интерес к новому и неизвестному отсутствует или минимален у среднего невротика». Рассматривая помехи психологическому росту, мы коснулись и методов содействия ему. Для здорового ребёнка в здоровом окружении рост, по-видимому, поощряется предоставляемой ребёнку свободой исследования, свободой научения путём проб и ошибок. То же относится и ко взрослому. Чрезмерная опека и забота легко могут тормозить рост. Люди нуждаются в том, чтобы научиться самостоятельно осуществлять выбор: если его постоянно осуществляют другие, рост определённо будет заторможен. Маслоу полагает, что рост требует определённой доли страданий и печали и что не всегда следует защищать детей и взрослых от болезненного, но необходимого опыта. Недавно Маслоу указал ещё некоторые возможные объяснения того, почему человеку часто не удаётся раскрыть свои потенциальные возможности. Основываясь на работе Дж. Ципфа и собственных наблюдениях, Маслоу признает теперь тенденцию индивида к определённой инерции — то, что Дж. Ципф назвал «принципом наименьшего усилия». Познание и понимание себя выступают как наиболее важные пути к самоактуализации — процессу, которому родители, учителя, культурная среда могут либо содействовать, либо препятствовать. Очень полезны здесь могут быть профессиональные психотерапевты, понимающие процесс роста. Если человек понимает себя, то он поймёт свои базовые потребности, свою подлинную мотивацию и научится вести себя так, чтобы эти потребности удовлетворялись. Понимание себя позволит ему также лучше понимать других людей и эффективнее строить отношения с ними. Если все люди обладают одними и теми же базовыми потребностями, то понимание себя ведёт к пониманию всего человеческого рода. Развитие мужества, цельности и самодвижения важно для непрерывного роста. На опыте работы с аспирантами в Брендейсе Маслоу убедился в том, что свобода (когда все разрешено) не у всех способствует росту. Он назвал это «принципом деления континентов»: континент либо формируется, либо разламывается. У здорового индивида стресс и вызов способствуют росту, но иначе обстоит дело у неуверенного и слабого. По-видимому, вызов приносит пользу, если не выходит за свойственные данной личности пределы. «Это означает, — говорит Маслоу, — необходимость дополнительных исследований, чтобы расширить наши знания по сравнению о тем, что известно сегодня о полезных эффектах дисциплины и вредных эффектах снисходительности, о полезных эффектах фрустрации, трудностей, испытаний и тому подобное». Самоактуализирующиеся люди не могут обойтись без дисциплины и определённой доли контроля, но гораздо лучше, если он осуществляется самой личностью, а не извне. По мере развития индивида нужда в контроле уменьшается и действия становятся более естественными и спонтанными. В большинстве религий и нравственных учений, считает Маслоу, слишком большой упор делается на контроль и силу воли и слишком малый — на понимание себя и спонтанность. Аристотель, например, предложил иерархию человеческих способностей, на вершине которой находится разум. По мнению Маслоу, большего признания и уважения заслуживает субъективное чувство у здоровой личности. Представляется очевидным, что люди, которых любили, особенно в детстве, более способны к здоровому психологическому росту, чем те, кто был лишён любви. Едва ли не все научные школы склонны теперь к согласию в этом пункте. Удовлетворение низших потребностей в пище, одежде и укрытии само по себе не гарантирует психологического роста. «Для меня остаётся большой тайной, — пишет Маслоу, — почему изобилие освобождает некоторых людей для роста, в то время как другие остаются зафиксированными на сугубо «материалистическом» уровне… Возможно, было бы полезно указать в определении самоактуализирующейся личности не только то, что 1) она в достаточной мере свободна от болезней; 2) её базовые потребности в достаточной степени удовлетворены; 3) она уверенно использует свои способности, — но также и то, что 4) она мотивируется ценностями, к которым стремится как к ясным или которые только нащупывает, но которым, так или иначе, верна». Фрейд, вообще говоря, презирал ценности. Для него «правильным» было незаторможенное поведение — выражение животной тяги к выживанию. Для бихевиористов и подавляющего большинства исследователей поведения ценности оказываются полностью исключёнными из сферы научного изучения человеческой природы. Для большинства учёных наука и нравственный релятивизм синонимичны. В здоровых условиях психологический рост вознаграждается, и это служит основанием для роста здорового индивида. Здоровое развитие само себя подкрепляет: чем больше индивид растёт, тем больше он хочет расти. Маслоу осуждает современную тенденцию выдвигать в качестве образца «хорошо приспособленного человека». Он пишет «Каждый век, кроме нашего, имел свой идеал. Все они были выдвинуты нашей культурой: святой, герой, джентльмен, рыцарь, мистик. А то, что предложили мы, — хорошо приспособленный человек без проблем — это очень бледная и сомнительная замена. Может быть, нам вскоре удастся использовать как образец и модель растущего и самодостаточного человека, чьи возможности нацелены на полное развитие, чья внутренняя природа выражает себя свободно, а не извращается, подавляется или отрицается». 7. Воспитание с позиций третьей силы Учитывая интерес Маслоу ко всем сторонам человеческого поведения и его собственный опыт как отца, вполне естественно, что он может много сказать о развитии ребёнка. Вследствие важных отличий предлагаемого им объяснения человеческой природы от двух других основных психологических теорий, работа Маслоу побуждает к новому пониманию этого развития. Все три теории признают существенное значение первых лет жизни в становлении характера. В дополнение к этому, всё больше психологов и психиатров, независимо от их теоретических позиций, признают важность любви и уважения во взаимоотношениях родителей и детей. Маслоу говорит, что, если родители относятся к ребёнку с любовью и уважением, они могут допустить массу ошибок и тем не менее добиться успеха. Рекомендуемый Маслоу тип воспитания ребёнка лучше всего охарактеризовать как «свободу с ограничениями». Маслоу признает опасности, которыми чреваты вседозволенность и всепрощение, и в то же время указывает на вред, наносимый диктующим, авторитарным родителем, который подавляет, чрезмерно контролирует или чрезмерно опекает ребёнка, так что тот становится неспособен развивать свою личность. Чтобы добиться успеха, надо знать, когда говорить «да», а когда — «нет». Как указывает Маслоу, есть всё больше свидетельств тому, что даже младенцы, если они здоровы, обладают определённой «внутренней мудростью», благодаря которой правильно выбирают подходящую еду, знают, сколько им надо спать, когда их пора отнимать от груди или начать обучать правилам отправления естественных надобностей. Мы научаемся, говорит он, «предоставлять младенцу выбор: мы даем ему решать. Мы предлагаем ему и жидкую, и твёрдую пищу. Если для него привлекательна твёрдая, то он сам отказывается от груди. Таким же образом мы научились позволять ребёнку указывать нам, когда он нуждается в любви, или в защите, или в уважении, или в контроле, — в любом случае создавая позволяющую, принимающую, удовлетворяющую атмосферу». Это не означает, объясняет Маслоу, что надо всё разрешать при всех условиях и всем детям. Описанный подход годится для здоровых детей и может не сработать в отношении тех, у кого уже возникли проблемы с их характером, фрейдистская теория исходит из того, что любой ребёнок сопротивляется изменению и росту и потому нуждается в непрерывном «выталкивании» из комфортного состояния в новое, пугающее его. Маслоу решительно отвергает это представление. Точнее, оно справедливо в отношении некоторых неуверенных, испытывающих страхи детей, но не в отношении здоровых. «Наблюдения над детьми, — говорит Маслоу, — все яснее свидетельствуют о том, что здоровые дети радуются росту и продвижению вперёд, овладению новыми умениями, способностями и возможностями». Идея предоставления растущему ребёнку большей свободы должна быть уравновешена требованием научить его дисциплине и уважению к другим — системе ценностей вообще. В статье, опубликованной в 1960 году в «Харперс мэгэзин» («Harper’s Magazine»), Маслоу сравнивает развитие и поведение детей в Соединённых Штатах Америки и в Мексике. В Мексике, отмечает он, подростки менее склонны к правонарушениям, разрушительному поведению, вандализму, а нападения подростковых банд на взрослых практически неизвестны. Обычные объяснения американских социологов (бихевиористов) вряд ли подходят: мексиканские дети многого лишены, иногда даже голодают. Маслоу обращает внимание на то, что в мексиканской культуре больше согласия в отношении ценностей, того, что хорошо, а что плохо. Меньше путаницы в головах у взрослых — меньше её и у детей. Отец — лидер в доме, он без колебаний устанавливает правила поведения, его поддерживает жена, и ребёнок должен им следовать. В отличие от этого, отмечает Маслоу, американский родитель проявляет неуверенность, испытывает чувство вины, страдает от внутренних конфликтов. Прежние традиции ушли, а новые ещё недоступны ему. Для мексиканской культуры характерно, что взрослый мужчина имеет определённые представления о правильном и неправильном поведении и осуществляет эти представления в своей семье. Что же касается американских отцов, то они в последние годы во многих случаях уклоняются от того, чтобы структурировать мир для ребёнка. Это способствует тому, что ребёнок становится неуверенным, тревожным, а то и проявляет враждебность. Он начинает испытывать обиду и презрение в отношении родителей, в особенности отца, не способного удовлетворить его потребность в порядке и ценностях. В таких обстоятельствах дети обращаются к другим источникам: Это могут быть другие дети, обычно старшие. Ребёнок нуждается в свободе, чтобы расти, учиться, открывать себя, развивать свои умения. Но он нуждается также в надёжности установленных правил и пределов, в возможности учиться, контролировать себя, преодолевать фрустрацию, овладевать самодисциплиной. Как пишет Маслоу: «Только ответственному, обладающему самодисциплиной человеку мы можем сказать: делай то, что хочешь, и это, вероятно, будет правильно». Ребёнок нуждается в том, чтобы научиться правильному способу удовлетворения своих базовых потребностей: он должен понять, что и другим людям надо позволить удовлетворять их потребности. В основе правильного воспитательного процесса должна лежать забота о росте и развитии ребёнка, а не о том, чтобы ограничить и подчинить его ради удобства взрослых. Мы, говорит Маслоу, должны больше узнать о том, как научить детей силе духа, самоуважению, справедливому негодованию, способности сопротивляться угнетению и эксплуатации, пропаганде и лжи. Воспитание и образование, формальное и неформальное, играют важную роль в развитии характера. Нам надо знать больше о том, как лучше делать это: и в классе — с помощью книг, лекций, проповедей и посредством любви, уважения и правильного обращения. Особенно важны первые два года жизни. Ребёнок, ощущающий себя сильным и уверенным в эти ранние годы, проявляет тенденцию к тому, чтобы сохранить эту силу и уверенность перед лицом последующих испытаний. Обычный испытывающий лишения ребёнок, пишет Маслоу, «продолжает добиваться восхищения собой, безопасности, самостоятельности, любви и тому подобное, тем детским способом, какой он может изобрести. Обычная реакция на это умудрённого жизнью взрослого состоит в том, чтобы сказать «О, он опять показывает себя» или «Он только пытается привлечь к себе внимание» и на этом основании изгнать его из общества взрослых. Таким образом, поставленный диагноз обычно влечёт за собой решение не давать ребёнку то, к чему он стремится, не замечать, не восхищаться, не аплодировать. Если бы, однако, в стремлении ребёнка к тому, чтобы его принимали, любили, чтобы им восхищались, мы начали видеть столь же законные требования, как в жалобах на голод, жажду, холод или боль, мы бы автоматически стали теми, кто удовлетворяет имеющиеся у детей потребности, а не фрустрирует их. Такой режим сделал бы более радостной жизнь и детей и родителей». Рекомендуемый подход, однако, коренным образом отличается от того, что Маслоу называет «нынешней волной сосредоточения на ребёнке», когда тому предоставляют всё, чего бы и когда бы он ни захотел, и боятся расстроить его, сказав «нет», даже если именно таков правильный ответ. В США, отмечает Маслоу «отец боится не только жены, но и детей (и потому часто боится наказывать их, отказывать им, расстраивать их)». Родители должны избегать чрезмерной опеки над детьми и не потакать им в такой мере, чтобы каждая потребность ребёнка удовлетворялась без каких-либо усилий с его стороны. У такого ребёнка не развиваются сила духа и уверенность в себе. В результате может сформироваться человек, склонный использовать других людей, а не уважать их. Такое попустительство свидетельствует о недостаточном уважении к ребёнку и заключённому в нём потенциалу развития. В этих условиях у ребёнка может развиться установка на собственную неполноценность. Чрезмерно опекаемый, неуверенный ребёнок чересчур держится за мать, олицетворяющую для него безопасность и защиту: это мешает ему исследовать, рисковать, научаться, развиваться. Хороший родитель обладает некоторыми характеристиками хорошего лидера, в том числе достаточной силой личности, чтобы, как пишет Маслоу, «получать удовольствие от роста и самоактуализации других людей. Если бы понадобилось очень коротко сформулировать требования к хорошему отцу, я бы указал примерно то же, что присутствует в определении хорошего руководителя». Отец должен быть честным и открытым с женой и всей семьёй; однако бывают случаи, когда ему следует держать при себе свои трудности, сомнения, страхи и тревоги, не открывая семье проявления своей слабости. Самоактуализирующемуся человеку не всегда легко быть хорошим родителем: сама его компетентность может обескураживать детей. Маслоу считает неверными утверджения, что дети хорошо ведут себя лишь ради того, чтобы заслужить любовь своих родителей. Столь же верно, что дети могут вести себя хорошо, потому что любят своих родителей. В то же время, если речь не идёт о попустительстве, то любви к ребёнку вряд ли может быть слишком много. Маслоу отвергает тенденцию фрейдистской психологии изображать маленького ребёнка эгоистичным, деструктивным, агрессивным и несклонным к сотрудничеству. Нормальные дети, считает Маслоу, могут быть враждебны, деструктивны и эгоистичны, но они могут быть также великодушны, альтруистичны и готовы к сотрудничеству. Какие качества перевесят, зависит от климата, в котором растут дети. Если они испытывают неуверенность, если им что-то угрожает, если их базовые потребности не удовлетворяются, будут преобладать отрицательные составляющие. Если же их любят и уважают, то деструктивное и агрессивное поведение будет свойственно им в гораздо меньшей степени. Вместе с тем при определённых условиях в отказе подчиниться выражается скорее здоровая тенденция. Противоправное поведение, пишет Маслоу, «может представлять собой психиатрически и биологически оправданное восстание против эксплуатации и несправедливости». Здоровый ребёнок обладает большой любознательностью: её недостаток служит признаком патологии. «По-видимому, — отмечает Маслоу, — существует общее согласие (среди подготовленных наблюдателей, так же как и среди родителей) по поводу того, что ребёнок обнаруживает исследовательское поведение в очень раннем возрасте и что это поведение лучше всего объяснить неким врождённым влечением…» Психологическая теория, обозначаемая как Третья сила, призывает к новому типу воспитания и образования. Предполагается, что будет уделяться больше внимания развитию потенциальных возможностей индивида, в особенности его потенциала человечности, пониманию себя и других и отношению к ним, удовлетворению базовых человеческих потребностей и росту в направлении самоактуализации. Такое образование должно, согласно Маслоу, помочь индивиду «стать настолько хорошим, насколько он только способен». Наши нынешние учреждения и методы весьма далеки от той картины, которую рисует Маслоу. В процессе образования следует одновременно заботиться о развитии самодисциплины, непосредственности и творчества. Учащиеся должны научиться тому, что такие высокие слова, как патриотизм, демократия, социальный прогресс, предполагают ежедневную, ежечасную работу как средство достижения желанной цели. Есть необходимость, говорит Маслоу, «научить индивида воспринимать реальность свежо и непосредственно». Между тем, даже аспиранты не обладают достаточными возможностями для непосредственного наблюдения: их подготовка все более сводится к изучению «того, что делают другие, вместо самого делания». Однако, подчёркивает Маслоу, «ничто не может заменить опыт». Слишком часто образовательный процесс подавляет интуицию и творчество, вместо того чтобы развивать их — впрочем, некоторые учащиеся улучшают эти качества благодаря приобретаемому образованию. Некоторые доктора философии, говорит Маслоу, — не более чем «патентованные дураки». Процесс образования должен в меньшей степени сосредоточиваться на средствах и в большей — на результатах: развитии понимания, способности к рассуждению, хорошего вкуса, знания того, как жить. Университеты уделяют больше внимания курсам, где объясняется, как учить, чем реальному опыту обучения: слишком много занимаются теорией, слишком мало — практикой. «Является ли классная комната, — спрашивает Маслоу, — единственным или лучшим местом, где можно получить образование? Все ли знание выразимо в словах? Может ли всё оно быть вложено в книги? В курсы и лекции? Всегда ли можно измерить его с помощью тестов? Уступает ли любая мать любому детскому психологу? Находится ли в ведении священников весь религиозный опыт?» Обучение, осуществляемое в классе, должно быть связано с жизнью. Учащийся должен научиться росту, научиться различать хорошее и плохое, желательное и нежелательное, то, что следует и что не следует выбирать. Приобретение мудрости, зрелости, вкуса и характера требует опыта проб и ошибок, успехов и неудач, разочарований, боли, вступления в брак, рождения детей и тому подобное. Все это важные части опыта, обеспечивающего научение. Теория, отделённая от опыта и практики, может быть очень опасна. С другой стороны, практик, не понимающий теории, также неполноценён. К тому же, этих двух составных частей знания оказывается недостаточно без третьей — знания и понимания себя, способности к тонкому субъективному восприятию. Все эти аспекты знания необходимы для здорового роста. «Сократ учил, — пишет Маслоу, — что злое поведение проистекает в конечном счёте из невежества. Я предполагаю, что хорошее поведение требует, в качестве предпосылки, хорошего знания и выступает, вероятно, его необходимым следствием». Пользу психоанализа Маслоу ощутил на самом себе. До женитьбы он страдал от подавленных чувств — психоанализ помог ему справиться с этими трудностями, достичь понимания окружающей жизни и самого себя, стать менее ребячливым и более зрелым. Вместе с тем, он убедился в том, что психоанализ сам по себе не творит чудес: самоанализ иногда достигает большего. Психология постоянно сталкивается с проблемой сопротивления правде. Нередко человек отчаянно стремится избежать правды, которая кажется несущей угрозу для его Я. Мужество и цельность — это важные характеристики индивида, стремящегося к психологическому росту. «Людьми с пустым опытом» называет Маслоу людей, не способных воспринимать свои собственные внутренние сигналы. Человек с богатым опытом обладает большими знаниями о себе. Именно эту характеристику следует формировать и развивать. Ибо, как говорит Маслоу, «если по отношению к чему-либо мы слепы и глухи внутри себя, то по отношению к этому мы слепы и глухи и во внешнем мире, идёт ли речь об игривости, поэтическом чувстве, эстетической восприимчивости, первичном творчестве или чем-либо ещё в таком роде». Если весь образовательный процесс протекает правильно, учащийся открывает для себя всё больше правды о себе, о других людях, о физическом мире и по мере этого видит всё больше единства в мире и сам становится более цельным.

Когнитивная психология: представители и основные идеи

Психология – это одна из самых молодых наук, которой не всегда уделяют должное внимание. Однако не заметить ее бурное развитие за последние годы просто невозможно. Но до сих пор ученые не считают ее единой наукой, ведь на сегодняшний момент она имеет множество направлений, которые выдвигают собственные теории организации и восприятия психической реальности человеком. Это мешает представителям разных направлений делиться знаниями и обогащать ими друг друга.

Когнитивная психология (представители этого течения активно работают над его развитием, разрабатывая методологию) является тем направлением, которое более остальных интересует научный мир. И это вовсе не удивительно, ведь оно раскрывает человека как существо мыслящее и постоянно анализирующее свою деятельность. На этом основывается вся когнитивно-поведенческая психология, зародившаяся в середине прошлого века и до сих пор находящаяся в стадии активного развития. Из статьи читатели получат возможность поближе познакомиться с этим относительно новым течением в науке. А также узнать об основных представителях когнитивной психологии, ее положениях и задачах.

Общая характеристика нового направления

Когнитивная психология (представители этого направления сделали очень многое для его популяризации и постановки основных задач) на сегодняшний момент занимает довольно большой раздел в психологии как в науке. Само название этого течения образовалось от латинского слова, обозначающего «знание». Ведь именно на него чаще всего ссылаются представители когнитивной психологии.

Выводы, которые были сделаны данным научным течением, в дальнейшем стали широко использоваться в других дисциплинах. В первую очередь, конечно, психологических. К ним регулярно обращаются социальная психология, психология образования и психолингвистика.

Главное отличие данного направления от других – это рассмотрение психики человека как определенный набор схем, образующихся в процессе познания мира. Последователи и представители когнитивной психологии, в отличие от своих предшественников, уделяют большое внимание познавательным процессам. Ведь именно они дают необходимый опыт и возможность проанализировать ситуацию, чтобы принять правильное решение. В дальнейшем этот же алгоритм действий будет применяться в подобных ситуациях. Однако при изменившихся условиях поменяется и он. То есть поведение человека определяется не столько заложенными в него склонностями и воздействиями внешней среды, сколько мыслительными процессами и способностями.

Когнитивная психология и ее представители (У. Найссер, к примеру) считают, что все знания, полученные человеком при жизни, преобразовываются в некие схемы. Они хранятся в определенных ячейках памяти и извлекаются оттуда при необходимости. Можно сказать, что вся деятельность индивида происходит именно в этих рамках. Но нельзя считать, что они статичны. Познавательная деятельность происходит постоянно, а значит, регулярно появляются новые схемы и обновляются старые. Представители когнитивной психологии не рассматривают внимание как нечто обособленное. Его изучают в совокупности всех познавательных процессов, таких как мышление, память, восприятие и так далее.

Плюсы и минусы профессии

Преимущества профессии:

• перспективная и востребованная отрасль психологии;
• эффективность и низкая травматичность применяемых психотерапевтических приемов;
• высокая заработная плата;
• перспектива самостоятельной занятости.

Недостатки:

• насыщенная исследовательская деятельность, которая может привести к выгоранию;
• необходимость наработки практических навыков для оказания эффективной помощи;
• слишком тонкий и кропотливый процесс разработки новых моделей поведения, мышления и восприятия;
• сложности в общении, непонимание со стороны пациентов.

У когнитивного психолога сложная работа. Ему необходимо построить беседу таким образом, чтобы пациент сам осознал свои ошибки, нашел несколько путей решения сложившейся ситуации. Психолог выступает помощником, куратором беседы, подводит итог и дает конкретные рекомендации, что и как нужно сделать.

История возникновения научного направления

Можно сказать, что своим возникновением когнитивная психология обязана американским ученым. Именно они в сороковые годы прошлого века проявили серьезный интерес к человеческому сознанию.

Со временем этот интерес породил большое количество исследовательских работ, экспериментов и новых терминов. Постепенно в психологию прочно входит понятие познания. Оно начинает выступать как определяющая не только человеческого сознания, но и практически всех его поступков. Конечно, это еще не была когнитивная психология. Найссер положил начало серьезным исследованиям в данном направлении, которые в дальнейшем начали перекликаться с работами других ученых. Они также ставили на первое место знания человека о самом себе и окружающем мире, позволяющие создавать новые поведенческие схемы и приобретать определенные навыки.

Интересно, что изначально данное направление сложно было считать однородным. Эта тенденция сохранилась до сих пор, ведь когнитивная психология не является единой школой. Скорее, ее можно описать как широкий диапазон задач, объединенных общей терминологией и методологией изучения. С их помощью описываются и объясняются определенные феномены психологии.

Как проходят консультации

Среди психологов можно найти представителей разных школ, каждый из них будет иметь свои особенности. В когнитивном направлении принято отталкиваться от мыслей и действий клиента.

Задача специалиста – выработать максимальную степень осознанности

Основное положение терапии – помочь клиенту сделать поведение результативным. Поэтому когнитивная психология востребована среди менеджеров, продавцов и т.п. На сеансе специалист будет детально объяснять, откуда взялась та или иная проблема, пути ее решения.

Важно! Клиент сам определяет содержание встреч.

Между сеансами обязательно дается домашнее задание: это упражнения, надобность вести дневник наблюдений и другие. Психолог не будет ругать за невыполнение, но без него замедлится терапия.

Специалист понятными словами объясняет техники релаксации, расслабления и отвлечения. С их помощью клиент снижает уровень стресса и нервного напряжения. Психологические приемы позволяют беречь силы организма.

Когнитивная терапия эффективно учит справляться с фобиями, кардинально меняет поведение личности. Ее иногда совмещают с арт-терапией или транзактным анализом – это позволяет затрагивать разные механизмы психики.

Когнитивная психология дает человеку возможность правильно проводить презентацию себя. Специалист показывает, как справляться с негативными ситуациями, что делать при панической атаке или тревожности. Дополнительно разрабатываются упражнения для того, чтобы улучшить работу памяти и мышления.

Когнитивная психология: основные представители

Многие считают это направление психологии уникальным, ведь оно практически не имеет основателя, вдохновившего других. Можно сказать, что разные ученые создавали приблизительно в одно и то же время научные труды, объединенные единой идеей. В дальнейшем они стали базовыми для нового направления.

Поэтому среди представителей когнитивизма нужно выделять несколько имен, внесших серьезный вклад в развитие этого течения. К примеру, Джордж Миллер и Джером Брунер организовали пятьдесят семь лет назад специализированный научный центр, который занялся изучением проблем и постановкой задач нового направления. К ним относятся память, мышление, язык и другие познавательные процессы.

Спустя семь лет после начала исследований У. Найссер опубликовал книгу, в которой подробно рассказал о новом направлении в психологии и дал его теоретическое обоснование.

Большой вклад в середине прошлого века внес в когнитивную психологию и Саймон. Ее представители, хочется отметить, зачастую начинали заниматься своими исследованиями совершенно случайно. В когнитивизм их приводил интерес к тем или иным сторонам человеческого сознания. Именно так произошло и с Гербертом Саймоном. Он работал над созданием теории управленческих решений. Его очень интересовали процессы принятия решения и организационное поведение. Несмотря на то, что его научный труд был направлен на поддержание научной теории управления, его очень активно используют и представители когнитивной психологии.

Где пройти обучение

Чтобы стать когнитивным психологом, нужно получить профильное образование. Для этого необходимо поступить в вуз на факультет «общая психология» или «клиническая психология». Спустя 4 года обучения специалист получает диплом бакалавра. Лучше всего продолжить учиться и стать магистром психологии. Магистратура дает большие возможности для карьерного роста.

Психологическое образование доступно в таких вузах, как:

• Ленинградский государственный университет имени А. С. Пушкина;
• Санкт-Петербургский государственный институт психологии и социальной работы;
• Российский государственный гуманитарный университет;
• Курский государственный медицинский университет;
• Кубанский государственный университет;
• Сибирский федеральный университет;
• Южно-Российский гуманитарный институт.

К сожалению, в вузах именно на когнитивного психолога не учат. Когнитивно-поведенческую терапию можно освоить на курсах профессиональной переподготовки. Их продолжительность в «Академии профессиональных стандартов» составляет 3 месяца. За это время специалист получает базовые знания в области когнитивной и когнитивно-поведенческой психотерапии, обретает практические навыки. На базе этого же учебного заведения он может пройти курсы повышения квалификации, на которых обучают новейшим психотерапевтическим методикам.

Возможность окончить курсы профессиональной переподготовки по когнитивной психологии есть у всех психологов, а также врачей с высшим медицинским образованием.

Основные идеи

Чтобы более точно представлять себе, что входит в сферу интересов данного течения в психологии, необходимо обозначить его основные идеи:

• Познавательные процессы. К ним традиционно относят мышление, память, речь, воображение и так далее. Помимо этого когнитивная психология рассматривает и эмоциональную сферу развития личности, ведь без нее невозможно создание поведенческих схем. В этом процессе принимает участие и интеллект, причем когнитивизм с большим интересом относится к изучению искусственного интеллекта.
• Изучение познавательных процессов с точки зрения вычислительного устройства. Психологи проводят параллель между человеческими познавательными процессами и современными компьютерами. Дело в том, что электронное устройство собирает, обрабатывает, анализирует и хранит информацию практически так же, как психика людей.
• Третья идея заключается в теории поэтапной обработки информации. Каждый человек работает с полученными данными в несколько этапов, большая часть этого процесса происходит бессознательно.
• Выяснение емкости человеческой психики. Ученые считают, что она имеет определенный предел. Вот только от чего он зависит и насколько разнится у людей, на данный момент непонятно. Поэтому психологи пытаются отыскать механизмы, которые в дальнейшем позволят наиболее эффективно обрабатывать и хранить поступающую информацию.
• Пятая идея заключается в кодировке всех обработанных данных. Когнитивная психология транслирует теорию о том, что любая информация получает особый код в человеческой психике и отправляется на хранение в определенную ячейку.
• Одной из идей нового направления в психологи является необходимость проводить изыскания только с помощью хронометрических средств. В когнитивизме считается важным то время, которое человек тратит на поиски решения какой-либо поставленной задачи.

Перечисленные выше идеи лишь на первый взгляд кажутся очень простыми, в реальности они являются базой, на которой выстраивается сложная цепочка научных изысканий и исследований.

Экологический подход

Позже У. Найссер перешел на позиции экологического подхода — к изучению и формированию умений человека в реальных условиях жизнедеятельности (на производстве, в процессе решения реальных проблем и т.д.). Отход В. Найссера от номотетической методологии был обусловлен пониманием того факта, что при изучении искусственных перцептивных моделей невозможно учесть все информационные стимулы, которые человек получает в естественных, информационно насыщенных условиях. Остро встала проблема низкой «экологической валидности» полученных в лабораторных экспериментах данных, выражающаяся в их малой пригодности для описания поведения вне рамок искусственно созданной экспериментальной ситуации. Эти идеи В. Найссера нашли отражение в его новой книге «Познание и реальность» (1976).

Важным направлением исследований в когнитивной психологии является изучение роли бессознательного в обработке когнитивной информации. Эксперименты Дональда Бродбента и Анны Трисман с одновременной подачей различных сигналов в левое и правое ухо через наушники показали, что на начальных этапах восприятия нового материала задействована бессознательная часть обработки информации. Анализ информации на бессознательном уровне происходит непрерывно, и из бесчисленного количества информации, поступающей в единицу времени, когнитивная система на всех уровнях отбирает и доводит до сознания только те сигналы, которые наиболее важны в данный момент.

Помимо изучения когнитивной деятельности, когнитивная психология также создала теории социально-психологического характера. Эта тенденция наиболее четко представлена в теории когнитивного диссонанса Леона Фестингера. Развивая идеи Курта Левина, Л. Фестингер пришел к выводу, что люди ищут внутренний баланс между получаемой информацией и имеющимися мотивами поведения. Диссонанс между информацией и поведением переживается как неприятное состояние неравновесия, которое должно быть исправлено путем изменения поведения или установок.

В контексте когнитивных теорий личности стоит выделить сформулированную в 1950-х годах теорию личностных конструктов Джорджа Келли, согласно которой целостное поведение человека определяется индивидуальной системой полярных конструктов, на основе которых строятся гипотезы о будущих событиях. Человек выбирает тот полюс, который имеет большую предсказательную ценность, и действует в соответствии с этой гипотезой. Если гипотеза не подтверждается, система конструктов перестраивается, чтобы повысить адекватность последующих предсказаний. Таким образом, Дж. Келли утверждает ведущую роль интеллектуальных процессов в жизни человека. Поэтому, несмотря на то, что теория Дж. Келли предвосхитила появление когнитивной психологии, теория личностных конструктов была связана с когнитивными теориями личности.

В психотерапевтической практике когнитивный подход представлен в рационально-эмоциональной психотерапии, разработанной Альбертом Эллисом (RET, 1962) и когнитивной терапии Аарона Бека (1970-е годы). Когнитивные подходы к психотерапии — это те, которые подчеркивают логический, интеллектуальный подход к решению психологических проблем. РЭТ Эллиса была основана на предположении, что негативные эмоции и дисфункциональные поведенческие реакции являются следствием не самого опыта, а его интерпретации. Эллис предложил модель «А-В-С», где А — активирующее событие, В — суждение, а С — дисфункциональная эмоция, т.е. последствие. Анализ трудных жизненных ситуаций по этой схеме позволяет разъяснить личности клиента тот факт, что последствия зависят не от ситуации (А), а от рациональности/иррациональности суждения о ней (Б), и на этой основе скорректировать суждение. Терапия Бека сочетает в себе психоанализ (автоматические мысли, усвоенные в детстве) и бихевиоризм (невроз и терапия рассматриваются с точки зрения обучения).

Когнитивизм: положения

Основные положения когнитивной психологии довольно просты и понятны даже человеку, далекому от науки. Примечательно, что главная цель данного направления заключается в нахождении объяснений человеческого поведения с точки зрения познавательных процессов. Ученые делают акцент не на заложенных чертах характера, а на опыте и знаниях, приобретенных в результате сознательной деятельности.

Основные положения когнитивной психологии можно представить в виде следующего списка:

• изучение чувственного процесса познания мира;
• исследование процесса присваивания людьми определенных качеств и характеристик другим индивидам;
• изучение процессов памяти и создания определенной картины мира;
• понимание бессознательного восприятия событий и так далее.

Мы решили не перечислять все положения данного научного течения, а выделили только основные. Но даже после их изучения становится понятно, что когнитивизм с разных сторон изучает процессы познания.

Профессиональные требования к когнитивному психологу

Специалист должен иметь высшее психологическое образование и дополнительную специализацию в области когнитивной психологии. Ему потребуются следующие знания:

• основы современной психологии;
• организация терапевтической работы, способы построения взаимоотношений с пациентом;
• технология проведения психологической диагностики – исследование восприятия, внимания и других когнитивных процессов, определение личностных особенностей, составление психологического портрета и т. д.

В своей работе когнитивный психолог использует разные психологические приемы: беседу, тестирование, наблюдение, изучение биографии, эксперименты. Он должен подбирать методики коррекции с учетом возраста, социального статуса и индивидуальных особенностей психики человека. Такая профессия подойдет человеку с развитыми аналитическими способностями и высоким эмоциональным интеллектом.

Методология

Практически любое исследование в рамках когнитивной психологии должно в первую очередь включать в себя лабораторный эксперимент. При этом выделяется ряд установок, чаще всего они состоят из трех компонентов:

• все данные выделяются из ментальных образований;
• поведение является следствием познания и опыта;
• необходимость рассматривать поведение как нечто целостное и не расчленять его на составляющие элементы.

Особенности когнитивной психологии

Интересно, что ученые сумели выделить особую схему, которая и управляет поведением личности в определенных ситуациях. Когнитивисты считают, что первичным в познании человеком окружающего мира является впечатление. Именно чувственное восприятие запускает процессы, которые в дальнейшем преобразуют знания и впечатления в некую цепочку. Она регулирует поведение человека, в том числе и социальное.

Причем данные процессы находятся в постоянном движении. Дело в том, что человек стремится к внутренней гармонии. Но в связи с получением нового опыта и знаний личность начинает испытывать определенную дисгармонию. Поэтому стремится упорядочить систему и получить еще больше знаний.

Важные личные качества

Когнитивный психолог выполняет роль сыщика. Он пытается найти реакции и поведенческие стереотипы, создающие конкретную проблему, проследить причинно-следственную связь. Ему важно понять, на какие процессы нужно влиять, чтобы получить результат.

В связи с этим когнитивный психолог должен быть человеком многогранным, эмоциональным. Не следует всегда проявлять только уважение, доброжелательность и ласку, иногда можно быть жестче, но в пределах моральных и этических норм. Это необходимо, чтобы вывести пациента на эмоции.

Личные качества, которыми должен обладать когнитивный психолог:

• общительность;
• любознательность;
• интеллектуальность;
• открытость;
• стрессоустойчивость;
• эмпатия;
• гибкость;
• проницательность;
• рассудительность;
• терпимость;
• деликатность;
• тактичность;
• сдержанность;
• требовательность;
• организованность;
• справедливость;
• уравновешенность.

Когнитивному психологу потребуется развитая интуиция, самосознание, самоконтроль, наличие глубоких знаний и коммуникативной компетентности. Он должен быть сильной и активной личностью с оптимистическим настроем, обладать поддерживающим стилем общения, уметь выслушать другого человека, держать свою линию поведения, но при этом не навязывать свое мнение, скрывать невольные оценки.

Психологу нужна хорошая память, чтобы запоминать имена людей, которые обращаются за помощью, помнить об их проблемах.

Когнитивный диссонанс: определение

Стремление индивидуума к внутренней гармонии и переживаемый в этот момент дискомфорт в психологии называется «когнитивный диссонанс». Его испытывает в разные периоды жизни каждый человек.

Возникает он в результате противоречий между знаниями о ситуации и реальностью либо знаниями и поступками личности. При этом когнитивная картина мира нарушается, и возникает тот самый дискомфорт, толкающий человека на ряд поступков, чтобы вновь войти в состояние гармонии с собой.

Причины возникновения диссонанса

Как вы уже поняли, избежать этого состояния невозможно. К тому же причин его появления крайне много:

• логическая непоследовательность;
• несоответствия в поведении с образцами, принятыми за эталон;
• противоречие ситуации прошлому опыту;
• возникновение нарушений в привычной схеме когнитивного поведения.

Любой пункт списка может серьезно повлиять на поведение человека, который начинает активно искать пути выхода из неприятного для него состояния. При этом он рассматривает несколько возможных алгоритмов решения задачи.

Когнитивный подход: краткая характеристика

Ученых-когнитивистов очень интересует сознательное поведение человека. Именно оно становится основным предметом исследования научного направления. Но делается это с определенной точки зрения, чтобы как можно лучше раскрыть основные задачи, поставленные психологией.

Когнитивный подход позволяет понять, как именно человек воспринимает, расшифровывает и кодирует информацию, извлекаемую из окружающего мира. Так с помощью данного подхода раскрывается процесс сравнения и анализа полученных данных. В дальнейшем они помогают принимать решения и создавать поведенческие схемы.

Психология личностных конструкторов

Нельзя рассматривать когнитивизм без теории личностных конструкторов. Она является базовой при изучении поведения людей в разных ситуациях. Если описывать ее кратко, то можно сказать, что люди, воспитанные и живущие в разных условиях, не могут воспринимать и оценивать действительность одинаково. Поэтому при попадании в равные условия они зачастую абсолютно по-разному воспринимают ситуацию и принимают неодинаковые решения.

Это доказывает, что личность выступает в роли исследователя, который опирается только на свои знания, и это позволяет ей отыскать верное решение. К тому же индивид может просчитывать последующие события, вытекающие из принятого решения. Таким образом, образуются определенные схемы, называемые личностными конструкторами. Если они оправдывают себя, то в дальнейшем продолжают использоваться в идентичных ситуациях.

Теория Альберта Бандуры

Еще до появления когнитивной психологии ученый Альберт Бандура разработал теорию, которая сейчас легла в основу научного направления. Теория основывается на том, что основные познания об окружающем мире возникают в процессе наблюдения.

Бандура утверждал в своих трудах, что в первую очередь социальная среда дает личности стимул для роста. Из нее черпаются знания и выстраиваются первые цепочки, которые в дальнейшем будут выступать в роли регулятора поведения.

При этом благодаря наблюдениям человек может предугадать, каким образом его действия скажутся на других людях. Это позволяет самому регулировать себя и менять модель поведения в зависимости от той или иной ситуации.

В данной теории знания и способность к саморегуляции являются превалирующими по отношению к интуиции и заложенными от природы инстинктами. Все перечисленное как нельзя лучше перекликается с основными положениями когнитивизма. Потому самого Альберта Бандуру часто причисляют к основателям нового направления в психологии.

Когнитивная психология – это очень интересное научное течение, которое позволяет лучше понять человека и мотивы, побуждающие его поступать в соответствии с теми или иными правилами.

Когнитивно-поведенческая психотерапия

когнитивный подход в психологии

Сегодня с помощью когнитивно-поведенческой психотерапии терапевты работают с психическими расстройствами людей: устраняют их, сглаживают или сокращают вероятность проявления в будущем рецидивов. Она помогает устранять психосоциальные последствия, корректировать поведение, повышать эффективность лечения медицинскими препаратами. Опорой этого направления послужили идеи Джорджа Келли.

Теория личностных конструктов Келли гласит, что каждый психический процесс протекает через разные пути предсказания событий в окружающей реальности. Сознанием и поведением человека не владеют ни инстинкты, ни стимулы, ни даже потребность в самоактуализации. Он выступает в роли ученого, изучающего и познающего мир вокруг и себя самого.

Согласно Келли, человек, исследуя поведение окружающих, пытаясь вникнуть в его суть и дать ему прогнозы, выстраивает собственную систему личностных конструктов. Понятие «конструкт» является основным в теории ученого. Конструкт состоит из особенностей восприятия, памяти, мышления и речи и является классификатором того, как человек воспринимает самого себя и мир вокруг.

Это главное средство для классификации явлений действительности, представляющее собой биполярную шкалу, к примеру, «глупый-умный», «красивый-уродливый», «храбрый-трусливый» и т.п. Процесс выбора человеком конструктов характеризует его как объект познания, что и является предметом интереса всей терапии. Конструкты складываются в систему, и если она оказывается неэффективной, здоровый человек или изменяет ее, или заменяет новой. В случае же психических отклонений прибегают к помощи терапии.

В общих чертах терапию можно обозначить, как сравнительный анализ особенностей восприятия и интерпретации людьми внешней информации. Этот анализ состоит из трех этапов:

1. На первом этапе пациент работает с разными инструментами, помогающими определять ошибочные суждения, а затем находить их причины.
2. На втором этапе пациент при помощи терапевта осваивает приемы корректных соотношений явлений окружающего мира. Задача специалиста показать человеку пользу и вред, преимущества и недостатки существующего конструкта.
3. На третьем этапе пациент должен осознать новый конструкт и начать выстраивать свое поведение на его основе.

Важно отметить, что специалист лишь запускает процесс лечения, а после просто его корректирует. И немало здесь (что свойственно и прочим сферам психиатрии и психологии) зависит от самого человека, находящегося на лечении.

Теория Келли описывает понятийную схему, позволяющую человеку осмысливать реальность и создавать конкретные поведенческие шаблоны. Она, кстати, была поддержана известным канадским и американским психологом Альбертом Бандурой. Он разработал систему «научения через наблюдение», используемую для изменения поведения.

Сам же личностный конструкт применяется мировыми специалистами, изучающими причины заниженной самооценки, страхи и фобии, депрессивные состояния. Психотерапевты-когнитивисты считают, что причина любого психического расстройства кроется в дисфункциональных (неправильных) конструктах. Поэтому теория Келли так важна для терапии.

Что такое социальная психология? Определение, ключевые термины и примеры

Психология как область научных исследований остается относительно новой; первый формальный курс психологии в Соединенных Штатах был инициирован в Гарвардском университете Уильямом Джеймсом в 1875 году. слюноотделительная собака, иерархия потребностей Маслоу, юнговские архетипы бессознательного.

Эти и другие исследователи хотели выяснить, как человеческое восприятие — самих себя, других и мира в целом — влияет на поведение.

По мере того как область психологии развивалась, исследователи начали сосредотачиваться на специализированных аспектах разума и поведения. Это породило подкатегории психологии, включая социальную психологию.

Сегодня исследователи и ученые изучают почти каждый аспект человеческого существования через призму психологии. Американская психологическая ассоциация (АПА) перечисляет 15 областей психологии, включая клиническую психологию, мозговую и когнитивную психологию, психологию развития, количественную психологию и другие.

Социальная психология — одна из самых широких и сложных подкатегорий, поскольку она связана с самовосприятием и поведенческим взаимодействием между людьми, составляющими общество. Далее следует обзор социальной психологии как науки, включая определение, ее происхождение и темы, связанные с этой областью.  

Социальная психология Определение

Социальная психология изучает влияние присутствия и поведения других на индивидуальное или групповое поведение.

Главный вопрос, над которым размышляют социальные психологи, заключается в следующем: как и почему на восприятие и действия людей влияют факторы окружающей среды, такие как социальное взаимодействие?

В поисках ответа на этот основной вопрос исследователи проводят эмпирические исследования, чтобы ответить на конкретные вопросы, такие как:

• Как люди меняют свои мысли и решения на основе социальных взаимодействий?
• Является ли поведение человека точным показателем личности?
• Насколько целенаправленно социальное поведение?
• Как социальное восприятие влияет на поведение?
• Как формируются потенциально деструктивные социальные установки, такие как предрассудки?

Например, вы когда-нибудь замечали, что ведете себя и думаете иначе среди знакомых, чем среди незнакомцев? Вы когда-нибудь задумывались, почему это так? Социальные психологи проводят свою карьеру, пытаясь найти ответы на подобные вопросы и то, что они могут означать.

Социальная психология стала формальной дисциплиной с начала 20-го века. Раннее исследование 189 г.8 «социальной фасилитации» исследователя психологии из Университета Индианы Нормана Триплетта, пытавшегося объяснить, почему велогонщики, казалось, превзошли свои сольные выступления, когда соревновались напрямую с другими.

Более поздние эксперименты пытались объяснить, как и почему одни художники и исполнители блистали перед публикой, а другие колебались. Во время Второй мировой войны исследователи изучали влияние пропаганды на поведение всего населения.

Взгляд Шекспира на социальную психологию

Социальные психологи исследуют силу мысли и восприятия для формирования действий и закрепления эмоциональных связей. Это не новая концепция; Уильям Шекспир представил один из самых ранних известных примеров понимания, достойного социального психолога, в своей самой сложной в психологическом отношении пьесе «Гамлет».

Осажденный принц Дании объясняет, почему он считает родную страну тюрьмой, а не раем: «Почему же… нет ничего ни хорошего, ни плохого, но мышление делает таковым. Для меня это тюрьма».

Социальная психология, представляемая как игра ума («мысль делает это так») или как исследование повседневных мыслей и действий, занимается объяснением некоторых из глубочайших тайн человеческих отношений и поведения.

Это исследование того, кто мы есть, кем мы думаем мы, и как это восприятие формирует наш опыт как личности и общества.

Социальная психология и социология

Области социальной психологии и социологии иногда путают. Это понятно, потому что обе области исследования широко связаны с тем, как человеческое поведение формируется и формируется обществом.

Основное различие между ними заключается в следующем: социальные психологи изучают отдельных людей в группе; социологи изучают группы людей.

Еще в 1924 году, когда обе области исследования только начинали достигать академической зрелости, исследователь из Университета Миссури Чарльз А. Эллвуд стремился упростить различие между ними. Социология, писал Эллвуд, — это «наука о происхождении, развитии, структуре и функционировании групп».

Социальная психология, согласно Эллвуду, — это «изучение [индивидуальных психологических] истоков, участвующих в развитии, структуре и функционировании социальных групп».

Различные взгляды на сходные проблемы

Естественно, работа, проделанная обоими типами социологов, иногда пересекается. Социолог сосредотачивается на том, как взаимодействие между различными группами людей — людьми с общими религиозными убеждениями или этнической принадлежностью — влияет на ход цивилизации.

Эту информацию можно считать отправной точкой для исследования социального психолога, который может использовать ее для формулирования гипотезы о том, как групповая динамика влияет на человека в течение жизни.

Например, социолог может сосредоточиться на потенциальных далеко идущих последствиях нового закона для общества, тогда как социальный психолог может сосредоточиться на том, как новый закон может повлиять на конкретного человека в краткосрочной и долгосрочной перспективе.

Еще один способ понять различия между социальной психологией и социологией — рассмотреть восприятие групповой динамики.

Например, социолог может провести исследование того, как группа людей действует как единое целое, в то время как социальный психолог может захотеть исследовать, как и почему группы людей влияют на отдельных людей — и почему индивидуальное поведение может влиять на группы людей.  

Краткий обзор тем социальной психологии

Ранние социальные психологи занимались внутренними и внешними воздействиями на индивидуальное поведение. Публикация британского психолога Уильяма Макдугалла 1908 года «Введение в социальную психологию» была посвящена человеческим инстинктам как движущей силе социального взаимодействия.

Другие темы, собранные под эгидой социальной психологии, представлены в работах братьев Флойда Генри Олпорта и Гордона Уилларда Олпорта 1920-х годов. Олпортам приписывают применение строгой научной теории и методов экспериментирования в исследованиях социальной психологии.

Этот динамичный дуэт также провел важные исследования развития взглядов, религиозных верований и многих других тем.

Современные темы социальной психологии

Со временем исследования социальной психологии затронули почти все аспекты человеческой личности в попытке понять психологическое влияние восприятия и человеческого взаимодействия. Сегодняшние социальные психологи освещают следующие темы:

• Лидерство — Какие черты личности определяют лидера? Какова роль лидера в группе? Как лидеры оказывают влияние на группы и отдельных лиц?
• Агрессия — Как определяется агрессивное поведение? Что вызывает привычное агрессивное поведение? Какую роль играет агрессия в самосохранении?
• Социальное восприятие — Как человек развивает самовосприятие? Как самовосприятие формируется под воздействием факторов окружающей среды? В чем разница между экзистенциальным Я и категориальным Я?
• Групповое поведение — Какие общие характеристики групп? Сколько человек составляют группу? Что определяет структуру группы? Почему люди тяготеют к той или иной группе?
• Невербальное поведение — Какие неязыковые действия передают мысль или значение? Как формируются и интерпретируются невербальные сигналы? Какие эмоции передаются выражением лица, жестами рук и другим невербальным поведением?
• Соответствие — Что побуждает людей изменять свое восприятие, чтобы соответствовать группе или другому человеку? Как человек решает принять влияние другого человека или группы? В чем разница между внешним соответствием и внутренним соответствием?
• Предубеждение — Что заставляет кого-то питать предубеждение против члена другой социальной группы? В чем разница между предубеждением и дискриминацией? Как стереотипы используются для построения восприятия?

  Что такое социальное познание ?

Социальное познание является подтемой социальной психологии. Его внимание сосредоточено на изучении того, как и почему мы воспринимаем себя и других такими, какие мы есть.

Это важно, потому что без понимания нашего самовосприятия невозможно полностью понять, как наши действия интерпретируются другими. Точно так же, чтобы понять, почему другие действуют по отношению к нам именно так, мы должны полагаться на наше восприятие их мыслей и мотивов.

Социальные психологи проводят исследования того, как и почему определенный жизненный опыт влияет на наше восприятие себя и других. В дополнение к другим факторам исследователи стремятся понять, как обрабатывается память и как она влияет на социальное познание.

Раннее развитие когнитивного восприятия

Исследования социального познания часто включают анализ факторов окружающей среды в раннем развитии когнитивного восприятия.

Например, восприятие маленьких детей основано на эгоцентрическом взгляде — их взгляды на себя и мир формируются на основе ограниченного опыта. Они еще не понимают, как интерпретировать свои собственные эмоции и действия, не говоря уже о других.

В зрелом возрасте способность воспринимать эмоции и понимать поведение развивается с опытом. На основе этого опыта формируются представления и принимаются решения.

Взрослый человек может обратиться к своему опыту, чтобы ответить на такие вопросы, как:

• Почему я так думаю об определенном предмете или человеке?
• Как мои действия влияют на других?
• Как я должен реагировать на действия других?

То, как люди учатся отвечать на эти и другие вопросы о своем самовосприятии, относится к изучению социального познания. Ученые исследуют психические процессы, влияющие на взаимодействие восприятия, памяти и мышления при формировании личности и социальном взаимодействии.

Эта информация, в свою очередь, помогает исследователям понять динамику между групповым поведением и развитием социальной идентичности человека.  

Определение группового поведения

Почему люди объединяются в группы? Как группа влияет на поведение человека и наоборот?

Исследование группового поведения пытается ответить на эти и другие вопросы, связанные с социальным познанием. Он начинается с основного вопроса: что такое группа?

Определения группы не существует, но социальные психологи в целом согласны с тем, что группу можно определить как связную сущность, состоящую из людей, разделяющих определенные убеждения или характеристики.

Примеры групп включают религиозные объединения, научные общества и членов политической партии. Это определение включает большие группы, такие как население района или города, и более мелкие группы, такие как нуклеарная семья.

Наблюдаемые действия группы составляют определение группового поведения. Социальные психологи, изучающие групповое поведение, хотят знать основные мотивы этих действий, как они возникли, как индивидуум функционирует в группе и роль лидерства в групповой динамике.

Например, как и почему некоторые группы действуют, руководствуясь коллективным чувством доброты и принятия, в то время как другие движимы предрассудками и насилием? Как врожденный конфликт между самовосприятием и внешним восприятием влияет на влияние индивида в группе?

Мало того, как и почему индивидуальные интересы, мнения и способности иногда сублимируются до коллективной цели группы?

Групповое поведение можно изучать через призму индивидуального статуса в группе. Модели индивидуальных отношений в группе могут предсказать сплоченность группы и помочь объяснить, как и почему одна группа более продуктивна, чем другая.

Понимание группового поведения помогает объяснить, почему люди могут принимать определенные решения под влиянием группы, которые они не приняли бы в одиночку. Этот вид изменения личности — сдвиг, основанный на членстве в группе — рассматривается в рамках теории социальной идентичности.

  Что такое теория социальной идентичности ?

Польский психолог Анри Тайфель вместе со своим британским коллегой Джоном Тернером изучал влияние членства в группе на самовосприятие.

Они сформулировали теорию социальной идентичности, которая пытается объяснить взаимосвязь между принадлежностью к группе и усилением индивидуальных качеств, таких как гордость и чувство собственного достоинства.

Согласно Тайфелу и Тернеру, люди тяготеют к группам, состоящим из людей, которыми они восхищаются или с которыми они согласны по важным вопросам. Члены группы воспринимают себя, по крайней мере частично, через призму своего членства; они видят свое отражение в других членах.

Люди, принадлежащие к группам, связаны и управляются сходством. Самоидентификация членов группы основана на общих взглядах, убеждениях и моральных стандартах группы.

Это объясняет, почему люди в группе могут действовать иначе, чем если бы они не принадлежали к группе. Они ведут себя так, как, по их мнению, должен вести себя член группы, а не руководствуясь личной мотивацией.

Другим аспектом теории социальной идентичности является тенденция к трайбализму или принятию «своих групп» при отказе от «чужих групп». Групповая социализация личности происходит поэтапно, согласно Тайфелу и Тернеру:

• Категоризация — Разделение лиц на основе таких характеристик, как этническая принадлежность, род занятий или система убеждений
• Социальная идентификация — Принятие характеристик определенной группы
• Социальное сравнение — Поиск благоприятных контрастов с другими группами

После того, как люди полностью установили свое самовосприятие, основанное на принадлежности к «своей группе», их мышление и поведение начинают отражать ожидания группы.

Таким образом, индивидуальная социальная идентичность сублимируется в группу. Личная идентичность заменяется чувством принадлежности, безопасности и благополучия.  

Продолжение карьеры в области социальной психологии в Университете Мэривилля Онлайн-бакалавр искусств в области психологии

Карьера в социальной психологии подпитывает страсть к пониманию того, что мотивирует человеческое поведение, и требует обширной подготовки в области эмпирических методов исследования.

Социальные психологи являются признанными экспертами в области человеческих отношений, развития самовосприятия, групповой динамики, лидерства и многих других областей психологии. Их исследования жизненно важны для многих дисциплин, включая бизнес, здравоохранение, экономику, политологию и образование.

Погрузитесь в изучение человеческого поведения и психологические исследования, получив онлайн степень бакалавра искусств в области психологии Университета Мэривилля.

Рекомендуемые чтения

Понимание поведения в обществе: разница между социологией и социальной психологией

Понимание человеческой природы: поведенческая наука против психологических степеней

Карьера для психологии. , Социальная психология изучает человеческие взаимодействия

«Отношения социологии и социальной психологии», Чарльз А. Элвуд

Simply Psychology, «Теория социальной идентичности»

Simply Psychology, «Социальная фасилитация»

Verywell Mind, «5 важных концепций социальной психологии»

Verywell Mind, «Обзор социальной психологии»

Verywell Mind, «Социальное познание в психологии: как мы думаем о других»

Поведение, мотивированное ненавистью: воздействия, факторы риска и вмешательства

КЛЮЧЕВЫЕ ТОЧКИ: За последние несколько лет дискриминация, ненависть и идеология превосходства белой расы переместились с периферии общества в основные социальные сети и политический и социальный дискурс. Поведение, мотивированное ненавистью, которое широко распространено и, вероятно, занижено, представляет собой континуум поведения от тонкой дискриминации до насильственных преступлений. Целевые группы неоднородны. Задокументированные факторы, связанные с совершением поведения, мотивированного ненавистью, в значительной степени являются демографическими или другими характеристиками индивидуального уровня. Правовые и правоохранительные решения включают в себя законы о преступлениях на почве ненависти, охрану общественного порядка и федеральное отслеживание. Психологические и другие вмешательства, ориентированные на здоровье, включают образовательные и обучающие программы, кампании по повышению осведомленности общественности, разработку измерений, определение точки зрения, контрфактическое мышление, подходы к межгрупповым контактам и социально-эмоциональное обучение. За некоторыми исключениями, такими как межгрупповые контакты, усилия по снижению поведения, мотивированного ненавистью, на сегодняшний день в значительной степени не доказаны. Двигаясь вперед, усилия общественного здравоохранения по борьбе с поведением, мотивированным ненавистью, должны предусматривать вмешательство на структурном, межличностном и индивидуальном уровнях. Партнерства между академическими кругами и целевые группы по всему штату представляют собой надежную отправную точку для разработки стратегического комплексного планирования. Более широкое использование дизайна экспериментальных исследований и применение существующих подходов общественного здравоохранения (например, вмешательство свидетелей) представляют собой многообещающие следующие шаги в предотвращении поведения, мотивированного ненавистью.

Дискриминация — это социальная детерминанта неравенства в состоянии здоровья, часто переживаемая членами уязвимых сообществ как серия уникальных стрессоров. Дискриминация, ненависть и идеология превосходства белой расы все больше смещаются с периферии общества в мейнстримные социальные сети, политический и социальный дискурс. Этот сдвиг в социальных нормах является фактором, способствующим росту групп ненависти и заметным событиям, основанным на ненависти, таким как события в Шарлоттсвилле, штат Вирджиния, в 2017 году. Еще одно свидетельство изменения социальных норм можно увидеть в росте другого поведения, мотивированного ненавистью. , описанный в этом кратком изложении.

Мотивированное ненавистью поведение можно рассматривать как вербальное или невербальное выражение дискриминации. Например язык ненависти включает в себя устное или письменное выражение предрассудков, направленных на причинение вреда другой группе. Преступления на почве ненависти обычно определяются как вредные действия по отношению к человеку или группе, основанные на фактическом или предполагаемом членстве в группе. Считается, что акты ненависти совершаются с усилием или преднамеренно.

Поведение, мотивированное ненавистью, представляет угрозу благополучию населения, особенно для уязвимых слоев населения. Целевые сообщества неоднородны — в своей каталогизации статистики преступлений на почве ненависти Федеральное бюро расследований признает множество групп, преследуемых по признаку расы, этнического происхождения, сексуальной ориентации, пола, религии и инвалидности.

Негативные последствия для здоровья жертв многочисленны, и большая часть литературы посвящена виктимизации людей на основе расы, сексуальной ориентации и статуса гендерного меньшинства. Переживание ненависти связано с плохим эмоциональным самочувствием, таким как чувство гнева, стыда и страха. Кроме того, жертвы, как правило, испытывают плохое психическое здоровье, включая депрессию, тревогу, посттравматический стресс и суицидальное поведение. С медицинской точки зрения последствия включают плохое общее физическое здоровье, физические травмы, стресс и трудности с доступом к медицинской помощи. Виктимизация также связана с вредным для здоровья поведением, таким как употребление алкоголя или наркотиков, и нездоровыми стратегиями выживания, такими как подавление эмоций. Опыт поведения, мотивированного ненавистью, может привести к обвинению и снижению сочувствия к другим жертвам.

Целые сообщества могут чувствовать последствия виктимизации. Члены целевого сообщества могут испытывать симптомы косвенной травмы в результате наблюдения за тем, как другие становятся жертвами. Кроме того, обзор структурной дискриминации показывает, что для целевой уязвимой группы давнее системное неравенство можно увидеть в экономическом, жилищном и образовательном неравенстве.

Растущая распространенность поведения, мотивированного ненавистью

Поведение, мотивированное ненавистью, может расти. В 2018 году Федеральное бюро расследований зафиксировало более 7 000 случаев преступлений на почве ненависти, о которых сообщили правоохранительные органы, что примерно на 30 процентов больше, чем в 2014 году. Сюда входят преступления на почве ненависти, направленные против отдельных лиц, групп или собственности. Аналогичным образом, количество преступлений на почве ненависти в отношении конкретных стигматизированных групп по-прежнему повышено с 9 года./11. Все признаки указывают на сохранение этой тенденции до 2020 года, поскольку во время пандемии коронавирусной болезни 2019 года (COVID-19) количество нападений на выходцев из Азии возросло. Еще одной тревожной недавней тенденцией является распространение ненависти в Интернете: недавний опрос подростков в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет в шести странах показал, что большинство из них подверглись ненависти в Интернете за предыдущие три месяца. Также распространены микроагрессии и другие тонкие проявления ненависти. Действительно, исследование 2017 года показывает, что в течение двенадцати месяцев каждый четвертый чернокожий и латиноамериканский ученик становился жертвой расовой микроагрессии, в зависимости от контекстуальных факторов. Все эти данные, вероятно, занижают распространенность, учитывая занижение данных как жертвами, так и правоохранительными органами.

Социально-экологическая модель для понимания поведения, мотивированного ненавистью

 Социально-экологическая модель насилия, предоставляет простой способ систематизировать то, что мы знаем о поведении, мотивированном ненавистью. Социально-экологическая модель классифицирует последствия и причины любого кризиса в области общественного здравоохранения, а также пути его решения на трех уровнях: структурном (например, социальные нормы, законы), межличностном (например, группы сверстников, поддержка семьи) и индивидуальном (например, , демография, отношение). Уровни взаимодействуют друг с другом и могут влиять друг на друга. Соответственно, усилия по предотвращению должны касаться более чем одного уровня модели.

Дополнительный пример 1 представляет социально-экологическую сводку о последствиях и причинах мотивированного ненавистью поведения, факторах риска совершения преступления и потенциальных решениях. Мы фокусируемся на совершении, а не на виктимизации, потому что до сих пор большинство превентивных стратегий касались виктимизации. Хотя исследования и профилактика виктимизации, безусловно, важны, отсутствие стратегий по сокращению правонарушений образует заметный пробел в литературе. Более того, будущие исследования и профилактические меры должны быть в равной степени сосредоточены на усилении защитных факторов, и эта идея будет раскрыта далее в этом кратком изложении.

Причины и факторы риска

Ненавистнические действия, особенно преступления на почве ненависти, коренятся в предубеждениях или даже простых предпочтениях, которыми обладают все люди. Для некоторых людей эти предубеждения могут проявляться как предвзятые или стигматизирующие убеждения. Предвзятые процессы происходят, когда люди используют когнитивные ярлыки через стереотипы, которые представляют собой преувеличенные убеждения о группе или оценки объекта, человека или группы. Предвзятые убеждения также возникают из-за негативных эмоциональных реакций на членов целевой группы. Предрассудки в конечном итоге проявляются как дискриминационное поведение по отношению к другому человеку на основе принадлежности к группе.

К сожалению, большая часть литературы о факторах риска поведения, мотивированного ненавистью, имеет два ограничения: она разделена по дисциплинам и носит в основном теоретический или описательный характер, и поэтому не имеет тщательного тестирования и эмпирической поддержки. Поскольку наша цель в этом обзоре — быть как можно более информативным, мы включаем как эмпирически, так и теоретически полученные факторы риска, опираясь на литературу по психологии, общественному здравоохранению, социологии, криминологии и политологии. Таким образом, дополнительный пример 1 представляет собой репрезентативный, а не исчерпывающий характер. Необходимы дальнейшие исследования для подтверждения факторов риска, кратко изложенных в выставке.

Исследования показывают, что виновные в преступлениях на почве ненависти, как правило, моложе, имеют мужской пол и принадлежат к белой расе. Было показано, что такие черты личности, как высокая эмоциональная нестабильность, являются фоновыми факторами риска дискриминации. Потенциальные факторы поведения, мотивированного ненавистью, включают в себя ряд отношений (например, высокую ориентацию на социальное доминирование) и предубеждения, умственные упрощения (например, дихотомическое мышление) и раскрепощающее поведение (например, употребление алкоголя). Те же самые предрассудки и взгляды (например, ориентация на социальное доминирование), которые вызывают ненависть, также эмпирически связаны с поддержкой крайне правых политических деятелей и движений, таких как президент Дональд Трамп, Brexit и Партия независимости Великобритании. Исследование межличностных факторов риска подчеркивает влияние как негативного влияния семьи, так и группы сверстников на скрытую дискриминацию и ультраправое экстремистское поведение соответственно. Различные восприятия членов чужой группы (например, как угроза) также могут спровоцировать ненавистнические действия. Недостаток разнообразия также может быть связан с сексистским поведением.

Структурно отдельные события, такие как террористические атаки, связаны с всплесками преступлений на почве ненависти. Рост иммиграции и расширение гражданских прав групп меньшинств также предлагают контекстуальные объяснения поведения, мотивированного ненавистью. С точки зрения влияния на общую картину, социальные нормы, выраженные через законы и политический дискурс , как правило, являются маркерами, связанными с континуумом дискриминации от тонких до насильственных форм. Например, применение законов о преступлениях на почве ненависти часто рассматривается как символический жест в поддержку меньшинств или уязвимых слоев населения. Напротив, проявления крайне правого национализма или идеологии превосходства белой расы могут быть связаны с усилением убеждений и поведения, мотивированных ненавистью. Наконец, крупномасштабная межгрупповая динамика, такая как сегрегация и предполагаемая или реальная конкуренция за ресурсы, может иметь важное значение для понимания мотивированного ненавистью поведения.

Возможные меры вмешательства

Как и в случае с факторами риска, существует несколько тщательных научных оценок эффективности стратегий по снижению мотивированного ненавистью поведения. Дополнительный пример 1 представляет репрезентативный набор возможных вмешательств на социально-экологическом уровне.

Поведенческие вмешательства, мотивированные ненавистью, как правило, подпадают под одну из следующих областей: правовые и правоохранительные стратегии, образовательные подходы, программы общественного здравоохранения и психологические стратегии.

Правовые и правоохранительные стратегии

Подписанный в качестве федерального закона в 2009 году, Закон Мэтью Шепарда и Джеймса Берда-младшего о предотвращении преступлений на почве ненависти увеличил средства для судебного преследования преступлений на почве ненависти и улучшения услуг для жертв, а также добавил пол и сексуальную ориентацию к федерально охраняемым набор групп. Также существует множество государственных законов о преступлениях на почве ненависти , каждый из которых отличается подходом к судебному преследованию, защищаемыми группами и другими деталями. Как правило, законы о преступлениях на почве ненависти наказывают правонарушителей либо в виде дополнительного уголовного обвинения, либо в виде отягчающего обстоятельства при вынесении приговора. Однако, как известно, преступления на почве ненависти трудно преследовать в судебном порядке, учитывая, что умысел, мотивированный ненавистью, трудно доказать. Несмотря на эти ограничения, некоторые эксперты выступают за превентивную ценность законов о преступлениях на почве ненависти, поскольку они могут сдерживать совершение преступлений и символизировать ценность защиты уязвимых групп. Примечательно, что Закон о предотвращении преступлений на почве ненависти использовался нечасто с момента его принятия, и ограниченное изучение воздействия законов на почве ненависти на сегодняшний день показывает, что эти законы лишь незначительно эффективны в отношении сдерживания или сокращения случаев преступлений на почве ненависти.

Альтернативным подходом является охрана общественного порядка. Группа австралийских ученых рекомендовала такие полицейские стратегии для борьбы с преступлениями на почве ненависти, включая проведение опросов о потребностях сообщества, проведение совместных тренингов для лидеров сообщества и сотрудников правоохранительных органов, а также тренинги по повышению осведомленности о скрытой предвзятости. Такие стратегии направлены на снижение как межгрупповой напряженности, так и насилия на почве предубеждений.

Наконец, федеральная отчетность о преступлениях на почве ненависти в Соединенных Штатах направлена ​​на понимание масштабов проблемы и определение регионов США, требующих повышенного внимания правоохранительных органов. К сожалению, литература показала, что во многих штатах участие правоохранительных органов в федеральной программе отчетности крайне низкое.

Образовательные подходы

 Недавний обзор школьных вмешательств продемонстрировал, что такие программы, как меры по борьбе с издевательствами и методы социального и эмоционального обучения, могут уменьшить как скрытые, так и явные предубеждения у молодежи. Первый подход часто включает поддержку сверстников, консультирование и другие интерактивные методы, а второй направлен на развитие у молодежи таких навыков, как регулирование эмоций, постановка целей и социальная осведомленность. Эти социальные и эмоциональные стратегии частично основаны на фундаментальной науке, демонстрирующей, что процессы или навыки саморегуляции могут быть полезны для уменьшения предубеждений. Есть некоторые данные, подтверждающие их эффективность.

Другие образовательные стратегии направлены на обучение взрослых материалам, связанным с преступлениями на почве ненависти. Например, Филлис Герстенфельд разработала официальный семестровый курс по преступлениям на почве ненависти , предназначенный для студентов бакалавриата. Кроме того, в настоящее время экспертные организации обучают сотрудников правоохранительных органов и адвокатов фактическому содержанию, в том числе законам о преступлениях на почве ненависти, географии и типам инцидентов, а также отчетности. Строгая оценка образовательных программ для взрослых специалистов в настоящее время отсутствует.

Программы общественного здравоохранения

Правозащитные организации часто используют подход общественного здравоохранения, основанный на социальном равенстве, для предотвращения преступлений на почве ненависти. Такие организации часто занимаются исследованиями, законодательными действиями, образованием и повышением осведомленности, а также предоставлением услуг (например, юридических услуг). Двумя яркими примерами в США являются Южный юридический центр по борьбе с бедностью и Кампания за права человека. Беспристрастная оценка влияния таких организаций, по общему признанию, затруднена из-за нечетких показателей успеха и субъективных целей, присущих природе адвокации.

Кампании по информированию общественности и санитарное наблюдение – это более традиционные подходы, которые широко применялись для решения других проблем общественного здравоохранения. Известные кампании по повышению осведомленности общественности, направленные на борьбу с предрассудками и виктимизацией уязвимых групп, включают «Все становится лучше» и «Встань, говори». Такие образцы предназначены для борьбы с формами поведения, мотивированного ненавистью, такими как запугивание, порча имущества или словесные оскорбления. Обзор общедоступных кампаний в Интернете, на телевидении и радио, направленных на борьбу с расизмом, показал, что такие кампании нацелены на людей всех возрастов с использованием различных методов, начиная от общих эмоциональных и других призывов и заканчивая практическими шагами, которые можно предпринять для уменьшения дискриминации. Однако официальной оценки эффективности этих стратегий не проводилось.

Наблюдение на уровне населения и измерение поведения, мотивированного ненавистью, появились в основном в ответ на занижение сведений правоохранительными органами. Хорошо зарекомендовавший себя пример можно увидеть в вопросах, включенных в Национальное исследование виктимизации от преступлений, которое использовалось в нескольких вторичных анализах отчетов о виктимизации и моделей подгрупп. Точно так же в литературе существуют широко используемые меры самоотчета для общего опыта виктимизации от преступлений на почве ненависти и группового опыта микроагрессии или дискриминации. Хотя само по себе это и не является стратегией профилактики, измерение общественного здравоохранения и наблюдение за поведением, мотивированным ненавистью, являются важными областями роста для поддержки профилактики.

Психологические вмешательства

Несколько межличностных и индивидуальных психологических вмешательств направлены на уменьшение предубеждений, дискриминации или ненависти с помощью различных процессов. Вмешательства, основанные на межгрупповых контактах, включают прямой контакт с членами стигматизированной группы, иногда в виде человека, который не обязательно соответствует устоявшимся стереотипным характеристикам. Эмпирические данные подчеркивают положительное влияние контактных вмешательств на сокращение неуголовных форм ненависти в таких контекстах, как школа и на рабочем месте.

Когнитивные задачи, такие как определение точки зрения, упражнения на самоанализ и контрфактическое мышление, также могут быть полезны. Принятие точки зрения — это подход, требующий принятия точки зрения члена целевой группы, чтобы развить чувство сопереживания или понимания. Таким образом, это потенциально полезно для повышения осведомленности о микронападениях и агрессии. Разнообразные упражнения на саморефлексию способствуют самосознанию и рассмотрению степени своего скрытого или явного предубеждения (см., например, Project Implicit). Вмешательства, основанные на контрфактическом мышлении, предоставляют человеку возможность рассмотреть альтернативные действия или поведение в его прошлом или настоящем, чтобы способствовать сдвигам в убеждениях или поведении.

Данные о воздействии психологических вмешательств неоднозначны и на сегодняшний день недостаточно проверены. Хотя доказательства межгрупповых контактов убедительны, в одном обзоре сделан вывод о том, что интервенции с учетом точки зрения, вероятно, неэффективны для борьбы с предрассудками и что тщательная оценка этих интервенций отсутствует в литературе. Тем не менее, ранние данные подтверждают обещание контрфактических вмешательств.

Направления будущего

Поведение, мотивированное ненавистью, является серьезной проблемой общественного здравоохранения. Последствия актов ненависти достаточно хорошо задокументированы и включают притупление эмоционального благополучия, плохое психическое и физическое здоровье, раннюю смертность, потерю социальной поддержки и неадекватное медицинское обслуживание. Эти последствия выходят за рамки отдельной жертвы в таких формах, как заместительная травма, препятствия для обращения за медицинской помощью и структурное неравенство. Хотя данные о воздействии на общественное здравоохранение убедительны, поддержка исследований, касающихся факторов риска и вмешательств, связанных с поведением, мотивированным ненавистью, гораздо слабее. Наилучшие данные о факторах риска указывают на индивидуальные демографические, поведенческие и другие характеристики. Хотя роль межгруппового восприятия и влияния семьи или сверстников нельзя игнорировать, новые данные также указывают на исторические и текущие изменения в демографии, социальных нормах и законах как на факторы, способствующие созданию атмосферы, созревшей для дискриминации. Вообще говоря, юридические решения, решения в области уголовного правосудия и общественного здравоохранения до сих пор не получили достаточно строгой оценки, в то время как есть скромные доказательства для нескольких психологических вмешательств, а одно исследование законов о преступлениях на почве ненависти показывает некоторые перспективы.

Наше использование социально-экологической модели для организации воздействия на здоровье, факторов риска и потенциальных решений поведения, мотивированного ненавистью, является преднамеренным. На сегодняшний день поведение, мотивированное ненавистью, в основном рассматривается как юридический вопрос или концепция социальных наук. Данные, которые мы здесь представляем, указывают на необходимость разработки профилактических программ, направленных на снижение факторов риска на социально-экологических уровнях, стремление усилить защитные факторы на уровне сообщества и на индивидуальном уровне и обеспечить необходимую инфраструктуру для обеспечения систематического равенства для уязвимых групп. Для этого потребуется понимание причин и вмешательств для конкретных групп населения. Недавнее концептуальное изложение социально-экологической дискриминации по признаку пола и здоровья представляет собой образец дорожной карты. Эта модель показывает структурные (например, разрозненные политики здравоохранения), межличностные (например, преступления на почве ненависти против трансгендеров) и индивидуальные (например, сокрытие личности) источники дискриминации, а также примеры многоуровневых стратегий вмешательства, таких как трансгендерные и семейные или партнерские группы поддержки, обучение поставщиков медицинских услуг и уточнение политики доступа к медицинскому обслуживанию.

Опираясь на социально-экологический аспект, изложенный в дополнительном приложении 1, мы рекомендуем подход к общественному здравоохранению, который начинается с масштабных исследований для улучшения эмпирической базы для понимания путей риска и защитных факторов к совершению поведения, мотивированного ненавистью. Могут последовать стратегии профилактики, пересекающие структурный, межличностный и индивидуальный уровни. Например:

• Политика и финансирование для поддержки усиленного наблюдения за общественным здравоохранением и междисциплинарного обучения специалистов в области права, здравоохранения, политики и образования. В идеале такое обучение должно проходить в межпрофессиональных группах, чтобы способствовать лучшему общению и процессам между профессионалами, занимающимися ненавистническим поведением. Обучение должно также охватывать весь континуум поведения.
• Междисциплинарные партнерства академического сообщества или целевые группы штата, включающие группы экспертов в области уголовного правосудия, политики, общественного здравоохранения, некоммерческих организаций и других организаций. Одной из основных функций этих групп будет разработка регионального, общегосударственного или национального стратегического плана по предотвращению поведения, мотивированного ненавистью.
• Тщательная оценка существующих программ профилактики и вмешательства. Области, вызывающие особую потребность, — это политическая оценка государственных и национальных законов о преступлениях на почве ненависти, психометрические исследования для улучшения оценки результатов и единообразного измерения поведения, мотивированного ненавистью, а также сравнительные квазиэкспериментальные и экспериментальные исследования совместных или отдельных индивидуальных, межличностных и структурных подходов. .
• Крупномасштабная разработка и тестирование вмешательств, доказавших свою эффективность в других областях общественного здравоохранения. Логической отправной точкой может быть планирование вмешательства свидетелей в случае поведения, мотивированного ненавистью. Кроме того, исследования должны быть направлены на выявление и усиление факторов защиты, чтобы обеспечить альтернативное поведение для потенциальных участников поведения, мотивированного ненавистью.

Переосмысление ненависти как проблемы общественного здравоохранения влечет за собой изменение того, как мы думаем, изучаем и пытаемся предотвратить такое поведение. Существующая эмпирическая поддержка поведенческих вмешательств, мотивированных ненавистью, в лучшем случае скромна. Очевидно, что для продвижения вперед необходимы междисциплинарные, многоуровневые исследования и разработка профилактических программ.

 

Глава 1 Наука и научные исследования

Что такое исследования? В зависимости от того, кого вы спросите, вы, вероятно, получите очень разные ответы на этот, казалось бы, безобидный вопрос. Некоторые люди скажут, что они регулярно изучают различные веб-сайты в Интернете, чтобы найти лучшее место для покупки товаров или услуг, которые им нужны. Телевизионные новостные каналы якобы проводят исследования в форме опросов зрителей на темы, представляющие общественный интерес, такие как предстоящие выборы или проекты, финансируемые государством. Студенты бакалавриата исследуют Интернет, чтобы найти информацию, необходимую им для выполнения заданных проектов или курсовых работ. Аспиранты, работающие над исследовательскими проектами для профессора, могут рассматривать исследование как сбор или анализ данных, связанных с их проектом. Предприятия и консультанты ищут различные потенциальные решения для устранения организационных проблем, таких как узкое место в цепочке поставок, или для выявления моделей покупок клиентов. Однако ничто из вышеперечисленного не может считаться «научным исследованием», если: (1) оно не вносит вклад в науку и (2) не следует научному методу. В этой главе будет рассмотрено значение этих терминов.

Наука

Что такое наука? Для некоторых наука относится к сложным курсам средней школы или колледжа, таким как физика, химия и биология, предназначенным только для самых способных учеников. Для других наука — это ремесло ученых в белых халатах, использующих специализированное оборудование в своих лабораториях. Этимологически слово «наука» происходит от латинского слова scientia, означающего знание. Наука относится к систематизированной и организованной совокупности знаний в любой области исследования, полученной с использованием «научного метода» (научный метод описан ниже). Науку можно разделить на две большие категории: естественные науки и социальные науки. Естествознание — это наука о естественных объектах или явлениях, таких как свет, предметы, материя, земля, небесные тела или человеческое тело. Естественные науки можно разделить на физические науки, науки о Земле, науки о жизни и другие. Физические науки состоят из таких дисциплин, как физика (наука о физических объектах), химия (наука о материи) и астрономия (наука о небесных объектах). Науки о Земле состоят из таких дисциплин, как геология (наука о земле). Науки о жизни включают такие дисциплины, как биология (наука о человеческих телах) и ботаника (наука о растениях). Напротив, социальная наука — это наука о людях или совокупностях людей, таких как группы, фирмы, общества или экономики, а также об их индивидуальном или коллективном поведении. Социальные науки можно разделить на такие дисциплины, как психология (наука о человеческом поведении), социология (наука о социальных группах) и экономика (наука о фирмах, рынках и экономике).

Естественные науки отличаются от социальных в нескольких отношениях. Естественные науки очень точны, точны, детерминистичны и не зависят от человека, проводящего научные наблюдения. Например, такой научный эксперимент в физике, как измерение скорости звука в определенной среде или показателя преломления воды, всегда должен давать одни и те же результаты, независимо от времени и места проведения эксперимента или лица, проводящего эксперимент. эксперимент. Если два студента, проводящие один и тот же физический эксперимент, получают два разных значения этих физических свойств, то обычно это означает, что один или оба этих студента ошибаются. Однако этого нельзя сказать о социальных науках, которые, как правило, менее точны, детерминистичны или недвусмысленны. Например, если вы измеряете счастье человека с помощью гипотетического инструмента, вы можете обнаружить, что один и тот же человек более счастлив или менее счастлив (или опечален) в разные дни, а иногда и в разное время в один и тот же день. Счастье человека может варьироваться в зависимости от новостей, которые человек получил в этот день, или от событий, которые произошли ранее в этот день. Кроме того, нет ни одного инструмента или показателя, который мог бы точно измерить счастье человека. Следовательно, один инструмент может откалибровать человека как «более счастливого», в то время как второй прибор может обнаружить, что тот же человек «менее счастлив» в тот же момент времени. Другими словами, в социальных науках существует высокая степень ошибки измерения, а также значительная неопределенность и мало согласия в отношении политических решений в области социальных наук. Например, среди естествоиспытателей вы не найдете много разногласий по поводу скорости света или скорости вращения Земли вокруг Солнца, но вы найдете многочисленные разногласия среди социологов по поводу того, как решить социальную проблему, такую ​​как сокращение глобального терроризма или спасение экономика от рецессии. Любой студент, изучающий социальные науки, должен знать и уметь справляться с более высокими уровнями двусмысленности, неопределенности и ошибок, которые сопровождают такие науки, что просто отражает высокую изменчивость социальных объектов.

Науки также можно классифицировать по их назначению. Фундаментальные науки, также называемые чистыми науками, — это те, которые объясняют самые основные объекты и силы, отношения между ними и законы, управляющие ими. Примеры включают физику, математику и биологию. Прикладные науки, также называемые практическими науками, — это науки, которые применяют научные знания из фундаментальных наук в физической среде. Например, инженерия — это прикладная наука, которая применяет законы физики и химии для практических целей, таких как строительство более прочных мостов или экономичных двигателей внутреннего сгорания, а медицина — это прикладная наука, которая применяет законы биологии для лечения болезней человека. Для человеческого развития необходимы как фундаментальные, так и прикладные науки. Однако прикладные науки не могут стоять сами по себе, а вместо этого полагаются на фундаментальные науки для своего прогресса. Конечно, промышленность и частные предприятия в большей степени ориентируются на прикладные науки, учитывая их практическую ценность, а университеты изучают как фундаментальные, так и прикладные науки.

Научное знание

Целью науки является создание научных знаний. Научное знание относится к обобщенному своду законов и теорий для объяснения интересующего явления или поведения, которые получены с использованием научного метода. Законы — это наблюдаемые модели явлений или поведения, тогда как теории — это систематические объяснения лежащего в их основе явления или поведения. Например, в физике ньютоновские законы движения описывают, что происходит, когда объект находится в состоянии покоя или движения (первый закон Ньютона), какая сила необходима для перемещения неподвижного объекта или остановки движущегося объекта (второй закон Ньютона). , и что происходит при столкновении двух объектов (третий закон Ньютона). В совокупности три закона составляют основу классической механики — теории движущихся объектов. Точно так же теория оптики объясняет свойства света и то, как он ведет себя в различных средах, электромагнитная теория объясняет свойства электричества и способы его генерации, квантовая механика объясняет свойства субатомных частиц, а термодинамика объясняет свойства энергии и энергии. механическая работа. Вводный учебник по физике для колледжа, скорее всего, будет содержать отдельные главы, посвященные каждой из этих теорий. Подобные теории существуют и в социальных науках. Например, теория когнитивного диссонанса в психологии объясняет, как люди реагируют, когда их наблюдения за событием отличаются от того, что они ожидали от этого события, общая теория сдерживания объясняет, почему некоторые люди совершают неправомерные или преступные действия, такие как нелегальное скачивание музыки или использование программного обеспечения. пиратство, а теория запланированного поведения объясняет, как люди делают сознательный обоснованный выбор в своей повседневной жизни.

Целью научных исследований является открытие законов и постулирование теорий, которые могут объяснить природные или социальные явления, или, другими словами, построить научное знание. Важно понимать, что эти знания могут быть несовершенными или даже весьма далекими от истины. Иногда может быть не одна универсальная истина, а скорее равновесие «множества истин». Мы должны понимать, что теории, на которых основывается научное знание, являются лишь объяснениями того или иного явления, как это предлагает ученый. Таким образом, могут быть хорошие или плохие объяснения, в зависимости от того, насколько эти объяснения хорошо согласуются с реальностью, и, следовательно, могут быть хорошие или плохие теории. Прогресс науки отмечен нашим прогрессом с течением времени от более бедных теорий к лучшим теориям, посредством более качественных наблюдений с использованием более точных инструментов и более информированных логических рассуждений.

Мы приходим к научным законам или теориям посредством логики и доказательств. Логика (теория) и доказательства (наблюдения) — это два и только два столпа, на которых основывается научное знание. В науке теории и наблюдения взаимосвязаны и не могут существовать друг без друга. Теории придают смысл и значимость тому, что мы наблюдаем, а наблюдения помогают подтвердить или уточнить существующую теорию или построить новую теорию. Любые другие средства приобретения знаний, такие как вера или авторитет, не могут считаться наукой.

Научные исследования

Учитывая, что теории и наблюдения являются двумя столпами науки, научные исследования проводятся на двух уровнях: теоретическом и эмпирическом. Теоретический уровень связан с развитием абстрактных понятий о природном или социальном явлении и взаимосвязями между этими понятиями (т. е. построением «теорий»), в то время как эмпирический уровень связан с проверкой теоретических понятий и взаимосвязей, чтобы увидеть, насколько хорошо они отражают наши наблюдения. реальности, с целью в конечном итоге построить лучшие теории. Со временем теория становится все более и более утонченной (т. е. все лучше соответствует наблюдаемой реальности), а наука обретает зрелость. Научные исследования включают в себя постоянное движение вперед и назад между теорией и наблюдениями. И теория, и наблюдения являются важными компонентами научных исследований. Например, полагаться исключительно на наблюдения для выводов и игнорировать теорию не считается достоверным научным исследованием.

В зависимости от подготовки и интересов исследователя научное исследование может принимать одну из двух возможных форм: индуктивный или дедуктивный. В индуктивном исследовании цель исследователя состоит в том, чтобы вывести теоретические концепции и закономерности из наблюдаемых данных. В дедуктивном исследовании цель исследователя состоит в том, чтобы проверить концепции и закономерности, известные из теории, с использованием новых эмпирических данных. Следовательно, индуктивное исследование также называют исследованием построения теории, а дедуктивное исследование — исследованием проверки теории. Обратите внимание, что цель проверки теории состоит не только в проверке теории, но, возможно, в ее уточнении, улучшении и расширении. На рис. 1.1 показана взаимодополняющая природа индуктивных и дедуктивных исследований. Обратите внимание, что индуктивное и дедуктивное исследование представляют собой две половины исследовательского цикла, в котором постоянно происходит переключение между теорией и наблюдениями. Вы не можете проводить индуктивные или дедуктивные исследования, если вы не знакомы ни с теорией, ни с компонентами данных исследования. Естественно, полноценный исследователь — это тот, кто может пройти весь исследовательский цикл и провести как индуктивное, так и дедуктивное исследование.

Важно понимать, что построение теории (индуктивное исследование) и проверка теории (дедуктивное исследование) имеют решающее значение для развития науки. Элегантные теории не имеют ценности, если они не соответствуют действительности. Точно так же горы данных также бесполезны, пока они не могут способствовать построению осмысленных теорий. Вместо того, чтобы рассматривать эти два процесса в циклической взаимосвязи, как показано на рис. 1.1, возможно, их лучше рассматривать как спираль, где каждая итерация между теорией и данными способствует лучшему объяснению интересующего явления и совершенствованию теорий. Хотя как индуктивные, так и дедуктивные исследования важны для развития науки, оказывается, что индуктивные (теоретические) исследования более ценны, когда имеется мало предшествующих теорий или объяснений, тогда как дедуктивные (теоретические проверки) исследования более продуктивны, когда есть существует множество конкурирующих теорий одного и того же явления, и исследователи заинтересованы в том, чтобы узнать, какая теория работает лучше всего и при каких обстоятельствах.

Рисунок 1.1. Цикл исследований

Построение и проверка теорий особенно сложны в социальных науках, учитывая неточный характер теоретических концепций, неадекватные инструменты для их измерения и наличие множества неучтенных факторов, которые также могут влиять на интересующее явление. Также очень трудно опровергнуть теории, которые не работают. Например, теория Карла Маркса о коммунизме как об эффективном средстве экономического производства просуществовала десятилетия, прежде чем была окончательно дискредитирована как уступающая капитализму в содействии экономическому росту и общественному благосостоянию. Бывшие коммунистические экономики, такие как Советский Союз и Китай, в конечном итоге перешли к более капиталистическим экономикам, для которых характерны максимизирующие прибыль частные предприятия. Однако недавний крах ипотечной и финансовой индустрии в Соединенных Штатах демонстрирует, что капитализм также имеет свои недостатки и не так эффективен в содействии экономическому росту и социальному благосостоянию, как предполагалось ранее. В отличие от теорий естественных наук, теории социальных наук редко бывают совершенными, что дает исследователям многочисленные возможности для улучшения этих теорий или создания собственных альтернативных теорий.

Таким образом, проведение научных исследований требует двух наборов навыков – теоретических и методологических – необходимых для работы на теоретическом и эмпирическом уровнях соответственно. Методологические навыки («ноу-хау») относительно стандартны, неизменны для разных дисциплин и легко приобретаются в докторантуре. Однако теоретическими навыками («знать что») овладеть значительно труднее, они требуют многих лет наблюдений и размышлений и являются неявными навыками, которым нельзя «обучить», а скорее приобрести на опыте. Все величайшие ученые в истории человечества, такие как Галилей, Ньютон, Эйнштейн, Нильс Бор, Адам Смит, Чарльз Дарвин и Герберт Саймон, были мастерами-теоретиками, и их помнят за те теории, которые они постулировали и которые изменили ход человечества. наука. Для обычного исследователя нужны методологические навыки, а для выдающегося исследователя нужны теоретические навыки!

Научный метод

В предыдущих разделах мы описали науку как знание, полученное с помощью научного метода. Так что же такое «научный метод»? Научный метод относится к стандартизированному набору методов построения научных знаний, например, как делать достоверные наблюдения, как интерпретировать результаты и как обобщать эти результаты. Научный метод позволяет исследователям независимо и беспристрастно тестировать ранее существовавшие теории и предыдущие выводы и подвергать их открытому обсуждению, модификациям или усовершенствованиям. Научный метод должен удовлетворять четырем характеристикам:

• Воспроизводимость: Другие должны иметь возможность независимо воспроизвести или повторить научное исследование и получить аналогичные, если не идентичные, результаты.

• Точность: Теоретические понятия, которые часто трудно измерить, должны быть определены с такой точностью, чтобы другие могли использовать эти определения для измерения этих понятий и проверки этой теории.

• Опровержимость: теория должна быть сформулирована таким образом, чтобы ее можно было опровергнуть. Теории, которые нельзя проверить или опровергнуть, не являются научными теориями, и любое такое знание не является научным знанием. Теория, сформулированная в неточных терминах или концепции которой не поддаются точному измерению, не может быть проверена и, следовательно, не является научной. Идеи Зигмунда Фрейда о психоанализе попадают в эту категорию и поэтому не считаются

«теория», даже несмотря на то, что психоанализ может иметь практическую пользу при лечении определенных типов заболеваний.

• Бережливость: Когда есть несколько объяснений явления, ученые всегда должны принимать самое простое или логически наиболее экономичное объяснение. Эта концепция называется бережливостью или «бритвой Оккама». Экономия не позволяет ученым следовать чрезмерно сложным или диковинным теориям с бесконечным количеством понятий и отношений, которые могут объяснить понемногу все, но ничего в частности.

Любая область исследования, которая не позволяет научному методу проверять свои основные законы или теории, не может называться «наукой». Например, теология (изучение религии) не является наукой, потому что теологические идеи (такие как присутствие Бога) не могут быть проверены независимыми наблюдателями с использованием воспроизводимого, точного, фальсифицируемого и экономного метода. Точно так же искусство, музыка, литература, гуманитарные науки и право также не считаются наукой, даже если они сами по себе являются творческими и достойными начинаниями.

Научный метод применительно к социальным наукам включает в себя множество исследовательских подходов, инструментов и методов, таких как качественные и количественные данные, статистический анализ, эксперименты, полевые исследования, тематические исследования и так далее. Большая часть этой книги посвящена изучению этих различных методов. Однако признайте, что научный метод работает в первую очередь на эмпирическом уровне исследования, т. е. как делать наблюдения, анализировать и интерпретировать эти наблюдения. Очень мало в этом методе имеет непосредственное отношение к теоретическому уровню, который на самом деле представляет собой наиболее сложную часть научного исследования.

Типы научных исследований

В зависимости от цели исследования научно-исследовательские проекты можно разделить на три типа: исследовательские, описательные и объяснительные. Исследовательское исследование часто проводится в новых областях исследования, где цели исследования заключаются в следующем: (1) оценить величину или степень конкретного явления, проблемы или поведения, (2) генерировать некоторые первоначальные идеи (или « догадки») об этом явлении или (3) проверить возможность проведения более обширного исследования этого явления. Например, если граждане страны в целом недовольны политикой правительства в период экономического спада, предварительное исследование может быть направлено на измерение степени неудовлетворенности граждан, понимание того, как такое недовольство проявляется, например, частота общественных протестов, и предполагаемые причины такого недовольства, такие как неэффективная государственная политика в отношении инфляции, процентных ставок, безработицы или более высоких налогов. Такое исследование может включать изучение опубликованных данных, таких как оценки экономических показателей, таких как валовой внутренний продукт (ВВП), безработица и индекс потребительских цен, заархивированных из сторонних источников, полученных в ходе интервью с экспертами, видными экономистами, или ключевых государственных чиновников, и/или полученные на основе изучения исторических примеров решения подобных проблем. Это исследование может не привести к очень точному пониманию целевой проблемы, но может оказаться полезным для определения характера и масштабов проблемы и послужить полезным предшественником более глубокого исследования.

Описательное исследование направлено на тщательные наблюдения и подробное документирование интересующего явления. Эти наблюдения должны быть основаны на научном методе (т. е. должны быть воспроизводимыми, точными и т. д.) и, следовательно, более надежными, чем случайные наблюдения неподготовленных людей. Примерами описательных исследований являются составление таблиц демографической статистики Бюро переписи населения США или статистики занятости Бюро труда, которые используют одни и те же или аналогичные инструменты для оценки занятости по секторам или прироста населения по этническому признаку в ходе многочисленных обследований занятости или переписей. Если в измерительные инструменты вносятся какие-либо изменения, оценки предоставляются с измененными инструментами и без них, чтобы читатели могли провести справедливое сравнение до и после тенденций в отношении населения или тенденций занятости. Другие описательные исследования могут включать в себя хронику этнографических отчетов о бандитских группировках среди подростков в городском населении, сохранение или эволюцию религиозных, культурных или этнических обычаев в отдельных сообществах, а также роль таких технологий, как Twitter и обмен мгновенными сообщениями, в распространении демократии. движений в странах Ближнего Востока.

Объяснительные исследования ищут объяснения наблюдаемым явлениям, проблемам или поведению. В то время как описательное исследование исследует, что, где и когда явление, объяснительное исследование ищет ответы на типы вопросов, почему и как. Он пытается «соединить точки» в исследованиях, определяя причинные факторы и результаты целевого явления. Примеры включают понимание причин подростковой преступности или группового насилия с целью определения стратегий преодоления таких социальных недугов. Большинство академических или докторских исследований относится к категории объяснений, хотя на начальных этапах академического исследования может также потребоваться некоторый объем поисковых и/или описательных исследований. Поиск объяснений наблюдаемых событий требует сильных теоретических навыков и навыков интерпретации, а также интуиции, понимания и личного опыта. Те, кто может делать это хорошо, также являются самыми ценными учеными в своих дисциплинах.

История научной мысли

Прежде чем закрыть эту главу, может быть интересно вернуться в историю и посмотреть, как развивалась наука с течением времени, и определить ключевые научные умы в этой эволюции. Хотя случаи научного прогресса были задокументированы на протяжении многих веков, термины «наука», «ученые» и «научный метод» появились только в XIX веке. До этого наука рассматривалась как часть философии и сосуществовала с другими ветвями философии, такими как логика, метафизика, этика и эстетика, хотя границы между некоторыми из этих ветвей были размыты.

На заре человеческих исследований знание обычно выражалось в богословских предписаниях, основанных на вере. Этому оспаривали греческие философы, такие как Платон, Аристотель и Сократ, жившие в 3 веке до нашей эры, которые предположили, что фундаментальную природу бытия и мира можно более точно понять с помощью процесса систематического логического рассуждения, называемого рационализмом. В частности, классическая работа Аристотеля «Метафизика» (буквально означающая «за пределами физического [существования]») отделяет теологию (учение о богах) от онтологии (учение о бытии и существовании) и универсальной науки (учение о первых принципах, на которых основывается логика). основанный на). Рационализм (не путать с «рациональностью») рассматривает разум как источник знания или обоснования и предполагает, что критерий истины не чувственный, а скорее интеллектуальный и дедуктивный, часто выводимый из набора первых принципов или аксиом (таких как «Закон непротиворечия» Аристотеля).

Следующий крупный сдвиг в научной мысли произошел в 16 веке, когда британский философ Фрэнсис Бэкон (1561-1626) предположил, что знание может быть получено только из наблюдений в реальном мире. Основываясь на этой предпосылке, Бэкон подчеркивал приобретение знаний как эмпирическую деятельность (а не как деятельность по рассуждениям) и развил эмпиризм как влиятельную ветвь философии. Работы Бэкона привели к популяризации индуктивных методов научного исследования, развитию «научного метода» (первоначально называвшегося «методом Бэкона»), состоящего из систематических наблюдений, измерений и экспериментов, и, возможно, даже посеяли семена атеизма. или отказ от богословских предписаний как «ненаблюдаемых».

Эмпиризм продолжал конфликтовать с рационализмом на протяжении всего Средневековья, поскольку философы искали наиболее эффективный способ получения достоверных знаний. Французский философ Рене Декарт был на стороне рационалистов, а британские философы Джон Локк и Дэвид Юм — на стороне эмпириков. Другие ученые, такие как Галилео Галилей и сэр Исаак Ньютон, пытались объединить две идеи в натурфилософию (философию природы), чтобы сосредоточиться конкретно на понимании природы и физической вселенной, которая считается предшественником естественных наук. . Галилей (1564-1642), возможно, был первым, кто заявил, что законы природы являются математическими, и внес свой вклад в область астрономии благодаря новаторскому сочетанию экспериментов и математики.

В 18 веке немецкий философ Иммануил Кант стремился разрешить спор между эмпиризмом и рационализмом в своей книге «Критика чистого разума», утверждая, что опыт чисто субъективен, и обрабатывая их с помощью чистого разума, не углубляясь предварительно в субъективную природу разума. опыт приведет к теоретическим иллюзиям. Идеи Канта привели к развитию немецкого идеализма, который вдохновил более позднее развитие интерпретационных методов, таких как феноменология, герменевтика и критическая социальная теория.

Примерно в то же время французский философ Огюст Конт (1798–1857), основатель дисциплины социологии, попытался смешать рационализм и эмпиризм в новой доктрине, названной позитивизмом. Он предположил, что теория и наблюдения имеют круговую зависимость друг от друга. Хотя теории могут быть созданы с помощью рассуждений, они аутентичны только в том случае, если их можно проверить с помощью наблюдений. Акцент на проверке положил начало отделению современной науки от философии и метафизики и дальнейшему развитию «научного метода» как основного средства подтверждения научных утверждений. Идеи Конта были развиты Эмилем Дюркгеймом в его развитии социологического позитивизма (позитивизм как основа социальных исследований) и Людвигом Витгенштейном в логическом позитивизме.

В начале 20-го века убедительные аргументы в пользу позитивизма были отвергнуты интерпретативными социологами (антипозитивистами), принадлежащими к немецкой школе идеализма. Позитивизм обычно приравнивался к количественным методам исследования, таким как эксперименты и опросы, и без каких-либо явных философских обязательств, в то время как антипозитивизм использовал качественные методы, такие как неструктурированные интервью и включенное наблюдение. Даже сторонники позитивизма, такие как американский социолог Пол Лазарсфилд, который был пионером крупномасштабных исследований и статистических методов для анализа данных опросов, признавали потенциальные проблемы предвзятости наблюдателя и структурные ограничения в позитивистском исследовании. В ответ антипозитивисты подчеркнули, что социальные действия должны изучаться с помощью интерпретационных средств, основанных на понимании значения и цели, которые люди придают своим личным действиям, что вдохновило Георга Зиммеля на работу по символическому интеракционизму, работу Макса Вебера по идеальным типам и работу Эдмунда Гуссерля. по феноменологии.

В середине-конце 20 века как позитивистские, так и антипозитивистские направления мысли подвергались критике и модификации. Британский философ сэр Карл Поппер предположил, что человеческое знание основано не на неопровержимых, прочных основаниях, а скорее на наборе предварительных догадок, которые никогда нельзя окончательно доказать, а можно только опровергнуть. Эмпирические данные являются основой для опровержения этих догадок или «теорий». Эта метатеоретическая позиция, называемая постпозитивизмом (или постэмпиризмом), исправляет позитивизм, предполагая, что невозможно проверить истину, хотя можно отвергнуть ложные убеждения, хотя она сохраняет позитивистское представление об объективной истине и ее упор на научный метод.

Точно так же антипозитивистов также критикуют за то, что они пытаются только понять общество, но не критикуют и не изменяют общество к лучшему. Корни этой мысли лежат в Das Capital, написанном немецкими философами Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом, которые критиковали капиталистические общества как социально несправедливые и неэффективные и рекомендовали разрешать это неравенство посредством классовых конфликтов и пролетарских революций. Марксизм вдохновил социальные революции в таких странах, как Германия, Италия, Россия и Китай, но в целом не смог добиться социального равенства, к которому стремился. Критические исследования (также называемые критической теорией), предложенные Максом Хоркхаймером и Юргеном Хабермасом в 20-м веке, сохраняют сходные идеи критики и разрешения социального неравенства и добавляют, что люди могут и должны сознательно действовать, чтобы изменить свои социальные и экономические обстоятельства, хотя их возможность сделать это ограничена различными формами социального, культурного и политического господства. Критическое исследование пытается раскрыть и подвергнуть критике ограничительные и отчуждающие условия статус-кво, анализируя оппозиции, конфликты и противоречия в современном обществе, и стремится устранить причины отчуждения и господства (т. е. освободить угнетенный класс). Подробнее об этих различных исследовательских философиях и подходах будет рассказано в следующих главах этой книги.

Наука об изменении поведения

Если в прошлом месяце вы дали новогоднее обещание, выполнили ли вы его? Если нет, то вы не одиноки в отказе от своих планов похудеть, пойти в спортзал или бросить курить. К февралю, по оценкам, 80 процентов решений уже провалились.

«Изменить поведение сложно, — говорит Дональд Эдмондсон, доктор медицинских наук, директор Центра поведенческого сердечно-сосудистого здоровья Медицинского центра Колумбийского университета в Ирвинге. «Тем не менее, поддержание здорового образа жизни — одна из самых важных вещей, которые люди могут сделать, чтобы прожить долгую здоровую жизнь. Согласно недавнему исследованию, на поведение человека приходится почти 40 процентов риска, связанного с преждевременной, предотвратимой смертью, такой как болезни сердца, рак и инсульт, в Соединенных Штатах».

Несмотря на важность поведения для здоровья, вмешательства, призванные помочь людям изменить свое поведение, часто оказываются неэффективными в долгосрочной перспективе.

«Было проделано много работы, чтобы помочь людям изменить свое поведение, но у нас действительно не так много успешных вмешательств, чтобы помочь людям поддерживать эти изменения с течением времени», — говорит Дженнифер Самнер, доктор философии, доцент поведенческой медицины.

Программа NIH «Наука об изменении поведения» (SOBC) стремится изменить это, поощряя исследователей использовать новые способы исследования изменения поведения.

Мы поговорили с Эдмондсоном, Самнером и Кариной Дэвидсон, доктором философии, исполнительным директором Центра поведенческого сердечно-сосудистого здоровья, которые возглавляют Ресурсный и координационный центр SOBC, который предоставляет ресурсы для исследователей поведения. (Более подробную информацию о программе SOBC и исследованиях, которые она поддерживает, можно найти в специальном выпуске Behavior Research and Therapy , опубликованном в этом месяце.)

В: Почему так трудно придерживаться нового поведения? Потому что это звучит так просто: ежедневно принимайте таблетку от кровяного давления, ходите в спортзал.

DE: Конечно, может показаться, что просто «принять лекарство» или «подготовиться к тренировке», но на самом деле это поведение, требующее усилий, которое может быть легко сорвано, особенно в загруженное или стрессовое время. Дело не в том, что люди недисциплинированы или им не хватает силы воли, если они не могут начать или не отставать от изменения своего поведения определенным образом. Чтобы ежедневно принимать таблетки от кровяного давления, вы должны помнить о том, что нужно принимать их в одно и то же время каждый день, и об этом легко забыть, когда вы жонглируете огромным списком дел на работе, в личных и семейных обязанностях. Точно так же поддерживать новую программу вечерних упражнений уже не так просто, когда вам приходится задерживаться в офисе допоздна или помогать своим детям с домашним заданием.

Несмотря на то, что мы знаем, что людям невероятно сложно как начать, так и поддерживать изменение поведения, мы не до конца понимаем основополагающие базовые процессы, объясняющие, почему изменение поведения является успешным или неуспешным для отдельных людей. Это то, что мы пытаемся раскрыть с помощью SOBC.

В: Похоже, что первый шаг к поиску лучших методов, помогающих людям вести более здоровый образ жизни, — помочь исследователям определить новые способы изучения поведения. Как вы помогаете им в этом?

ДС: Почти 10 лет назад Национальный институт здравоохранения запустил программу SOBC, потому что они поняли, что наука до этого момента не всегда помогала людям изменить свое поведение. Казалось очевидным, что для решения этой проблемы необходимы новые способы эффективной разработки и реализации поведенческих вмешательств.

SOBC продвигала новый подход к исследованию изменения поведения, направленный на выявление основных механизмов, вызывающих изменение поведения. Цель состоит в том, чтобы сдвинуть область к подходу экспериментальной медицины, который действительно фокусируется на выявлении этих лежащих в основе процессов. С помощью этого метода исследователи явно определяют, измеряют и воздействуют на предложенный механизм изменения поведения, а затем проверяют, приводит ли изменение механизма к изменению поведения.

Колумбия является организационным центром поддержки этой национальной исследовательской сети. В настоящее время у нас есть восемь групп ученых SOBC, которые используют подход экспериментальной медицины в своих исследованиях изменения поведения. Мы поддерживаем работу, которую они выполняют, а также сообщаем о более широкой миссии SOBC.

В: Почему важно определить, как работает то или иное вмешательство, например, счетчик калорий для людей, пытающихся похудеть? Если вы посмотрите на лечение рака, никто не знал, как работала первая химиотерапия, они просто знали, что убивают раковые клетки.

КД: Если бы мы знали, что у нас есть средства, которые работают для всех, у нас не было бы такой мотивации пытаться выяснить, почему они работают.

Прямо сейчас у нас нет множества поведенческих вмешательств, которые постоянно помогают людям изменить свое поведение. Если использовать аналогию с раком, исследователи вскоре узнали, что один тип химиотерапии не работает для всех, и поэтому исследователи рака стремятся понять, почему лечение работает. Понимая, как лечение влияет на молекулярные мишени внутри клетки, можно персонализировать лечение для каждого онкологического пациента.

В исследованиях изменения поведения у нас все еще есть черный ящик между вмешательством и влиянием на поведение. У нас есть парадоксальная проблема: если вмешательство сработало, возможно, это произошло потому, что предполагаемый механизм был правильным и работал так, как предполагалось. Также возможно, что вмешательство сработало, но никоим образом не задействовало гипотетический механизм и не повлияло на него. Итак, наша цель в SOBC — открыть черный ящик. Чтобы посмотреть, что происходит «на молекулярном уровне», так сказать.

Наличие систематического, строгого и общего метода, ориентированного на механизмы изменения поведения, который широко применяется в этой области, станет огромным сдвигом в науке об изменении поведения. В настоящее время измерение механизмов изменений не является стандартной частью клинических испытаний, и SOBC работает над этим.

В: Можете ли вы привести пример того, как метод SOBC используется в исследованиях?

KD: Одна исследовательская группа SOBC, возглавляемая Леонардом Эпштейном и Уорреном Бикелем, занимается профилактикой диабета 2 типа у людей с преддиабетом. Предотвращение конверсии в диабет 2 типа требует ряда изменений в поведении: быть более активным, питаться более здоровой пищей и принимать лекарства.

Эпштейн и Бикель проверяют, является ли дисконтирование с опозданием — тенденция ценить меньшее вознаграждение сейчас, а не большее вознаграждение в будущем — механизмом, влияющим на такое поведение в отношении здоровья у людей с предиабетом.

Используя подход SOBC, они устанавливают, что этот гипотетический механизм может быть измерен надежными и достоверными способами. И они демонстрируют, что на дисконтирование задержек можно повлиять с помощью вмешательства под названием «Эпизодическое мышление о будущем», которое включает в себя определенные размышления о будущих событиях.

В конечном счете, они изучат, приведет ли изменение дисконтирования отсрочки с помощью этого вмешательства к изменениям в поведении в отношении здоровья, например, к приверженности к лечению. Если это так, то они определили механизм, лежащий в основе успешного изменения поведения в этой популяции пациентов.

В: Вы представляете себе время в будущем, когда человек, которому трудно бросить курить, пойдет к своему врачу за советом, и она даст ему определенные тесты, которые определят, какие механизмы мешают этому изменению поведения, и порекомендует лечения на основе этих результатов?

ДС: Работа SOBC пытается продвинуть нас в этом направлении, и я думаю, что мы будем считать это огромным успехом, если дойдем до того, что у нас будут такие специализированные вмешательства.

Применяя строгий метод, ориентированный на механизмы, к науке об изменении поведения, наша конечная цель состоит в том, чтобы предоставить информацию для разработки более эффективных вмешательств, предназначенных для непосредственного задействования ключевых механизмов изменения поведения. У нас есть способы добраться до этой точки, но SOBC стремится сыграть важную роль в объединении и мобилизации исследователей в этой области, чтобы привести нас к этому.

В: Учитывая, что у нас пока нет множества механизированных поведенческих методов лечения, что вы предлагаете людям, которые хотят добиться долгосрочных изменений?

DE: Практика, которая отключает вас от «автопилота» и помогает принимать обоснованные решения, соответствующие вашим целям, может помочь изменить поведение. Напоминание себе о положительных будущих преимуществах, которые вы получите в результате изменения своего поведения (например, возможность легко ходить в возрасте 85 лет или присутствие при рождении внука), может помочь вам сделать выбор, который принесет пользу. выключен в долгосрочной перспективе.

Обращая внимание на периоды стресса и определяя триггеры реакции на стресс, вы также можете предвидеть и ориентироваться в потенциально сложных ситуациях, которые могут нарушить здоровое поведение. Наличие людей в вашей жизни, которые поддерживают ваши усилия по изменению и устраняют возникающие проблемы, также может быть большим подспорьем. Несмотря на то, что успешно изменить поведение сложно, это не невозможно, особенно когда вы можете использовать поддержку, которая помогает вам не сбиться с пути.

Можно ли научно изучить поведение человека?

Перейти к содержимому

×

Национальный университет и Северо-Центральный университет получили разрешение аккредитации на слияние Узнать больше

1 февраля 2019 г.

Для нашей серии блогов Спросите эксперта мы спросили доцента Национального университета Пола Дженкинса, Можно ли человеческое поведение изучать с научной точки зрения ?

Доктор Дженкинс является соавтором Research for the Psychotherapist и семи опубликованных статей. Он более 30 лет работал в области клинической психологии по специальности судебная психология и психические заболевания. Дженкинс является региональным руководителем программы магистра искусств в области консультирования Национального университета Ранчо Кордова, проводя как онлайн, так и очные занятия.

Изучение человеческого поведения опирается на научный метод так же, как и в других областях исследований. Исследователи человеческого поведения выдвигают теории, а затем разрабатывают эксперименты для эмпирической проверки этих теорий.

«Научный метод является абсолютной основой того, как люди в академическом мире изучают человеческое поведение», — говорит Дженкинс, добавляя, что научные подходы могут принимать различные формы и могут исследовать многие аспекты человеческого поведения. «Мы изучаем человеческое поведение в различных областях социальных наук. Что мы обычно делаем, так это выбираем методы, практики, типы статистического анализа, различия в том, как мы сообщаем о наших результатах, и мы корректируем все это в зависимости от нашей специальности и того, какое человеческое поведение мы изучаем».

Краткая история поведенческой психологии человека

Дженкинс говорит, что наука о человеческом поведении возникла как реакция на работы Зигмунда Фрейда. В конце 19-го и начале 20-го века Фрейд работал с человеческим поведением по-своему, сосредотачиваясь на бессознательной мотивации. Точка зрения Фрейда заключалась в том, что наше возможное поведение было лишь знаком бессознательных мотивов, движущих им. В ответ на это академическая психология в начале 20 века разработала то, что мы называем бихевиоризмом.

«Эти люди сказали: «Вся эта психоаналитическая, теоретическая чепуха — просто куча чепухи», — говорит Дженкинс. «Они считали, что мы должны смотреть, если мы серьезные ученые, на то, что мы можем измерить и на самом деле доказать, что это правда. Итак, что мы можем академически, научно доказать? Мы можем наблюдать за поведением и можем контролировать некоторые основные факторы, определяющие это поведение. Например, использование награды или наказания. Они упростили все это, чтобы сделать его объективным, эмпирическим, научным. И это распространилось на лечение, потому что люди научились не только понимать поведение, но и на самом деле формировать поведение, на самом деле изменять поведение».

Далее Дженкинс говорит, что некоторые попытки применить результаты исследований вызвали негативную реакцию академических кругов. «Одним из первых успешных практических применений психологии в начале 20-го века было то, что крупный бизнес сказал: «Эй, есть новая научная область о том, как контролировать поведение людей». и сообщения, которые были бы наиболее эффективными для того, чтобы заставить людей покупать продукты». Для многих исследователей это было этически проблематичным.

«В этой области стало своего рода внутренним явлением задаваться вопросом, должны ли мы действительно выйти из академических кругов и использовать эту информацию в реальном мире», — говорит он. «Я думаю, что сегодня битва затихла, потому что 99 процентов прикладного использования информации предназначено для добрых дел, а не для зарабатывания денег».

Являются ли исследования поведения человека и бихевиоризм синонимами?

«На одном уровне — да», — говорит Дженкинс. «Если вы сосредоточены именно на самом поведении, отдельно от лежащих в его основе когнитивных или эмоциональных факторов, тогда бихевиоризм является корнем этого. С другой стороны, если вы рассматриваете термин «человеческое поведение» в более широком смысле, вам действительно нужно принимать во внимание другие факторы: глубинные мотивы, когнитивные факторы, эмоциональные факторы. Так что, как правило, если вы разговариваете с психологом и говорите: «Эй, я смотрю на человеческое поведение», большинство из них, вероятно, автоматически думают о ряде различных факторов, которые приводят к тому или иному конкретному поведению. Теперь, если вы разговариваете с кем-то, кто занимается собственно бихевиоризмом, он может сказать: «А, вы говорите о наградах и наказаниях». Так что думайте о бихевиоризме как о узком направлении в области психологии».

Измерение нематериальных активов

Человеческое поведение можно изучать с научной точки зрения, но методы для этого различаются в зависимости от того, исследуете ли вы поведение или причины, стоящие за ним. Но даже если ответ на наш первоначальный вопрос: «Можно ли человеческое поведение изучать с научной точки зрения» положительный, это не означает, что его можно легко изучить.

«Поведение — это часть психологии, которую легче всего применить и изучить с научной точки зрения, но лежащие в ее основе познание и эмоции очень сложны», — объясняет Дженкинс. «Я не думаю, что невозможно найти творческие, творческие способы измерения этих понятий, это просто сложно, и это большой вызов для людей, заинтересованных в исследованиях человеческого поведения».

Многие открытия в бихевиоризме были сделаны при изучении других животных, таких как крысы, и было бы несправедливо задаться вопросом, как наблюдение за нечеловеческим поведением может пролить свет на человеческое поведение. По словам Дженкинса, можно фактически предположить, что самые основные реакции млекопитающих являются общими для всех видов. Но обнаружение невидимых мотивов, стоящих за наблюдаемым поведением, заставляет исследователей разрабатывать очень сложные тесты, часто анкеты, которые проводятся большому количеству людей в течение длительных периодов времени.

Многие из нас знакомы с личностными тестами, которые распределяют нас по категориям. Мыслители и чувствующие, экспрессивные и техничные, поддерживающие и контролирующие. Мы можем взять их онлайн или попросить взять их на работу. Эти тесты могут иметь некоторую ценность, помогая нам задуматься о наших собственных стилях мышления, но Дженкинс избегает какого-либо общего одобрения этих инструментов. «Многие специалисты в области психологии не в восторге от таких тестов, потому что мы сомневаемся в количестве исследований, которые были проведены при их разработке. Действительно хорошие тесты по психологии проходят через годы разработки, исследований и тонкой настройки».

Еще более сложной задачей для разработчика тестов, добавляет Дженкинс, является помнить, что прохождение теста само по себе является поведением. Это означает, что тесты должны учитывать отношение испытуемых во время прохождения теста. «Когда мы говорим о тестах, мы говорим о чем-то, о чем сообщают сами. Где кто-то садится и отвечает на вопросы. Это не прямая мера основной динамики, это чей-то самоотчет об основной динамике». Это означает, что некоторые люди могут отвечать на вопросы, основываясь на том, как они хотят, чтобы их воспринимали, а не на том, каковы они на самом деле. По словам Дженкинса, чтобы объяснить неточные самоотчеты, исследователи будут посыпать тесты вопросами, на которые, если ответить определенным образом, возникнут сомнения в надежности других ответов.

Одно из самых сложных препятствий для исследователей, наблюдающих за человеческим поведением, состоит в том, как поступить с реальностью, когда испытуемые-люди всегда осознают, что их изучают, и могут изменять свое поведение — намеренно или бессознательно — в ответ.

Что такое интеллект и как мы можем разумно его использовать?

Дженкинс приводит интеллект как пример особенно досадного явления, которое нужно попытаться измерить количественно. «Во-первых, я должен предположить, что существует нечто, называемое интеллектом. Затем, если у меня есть какое-то представление о том, что я думаю о нем — каков его состав — я должен сделать следующий шаг и подумать: «Как мне его измерить?» Это то, что мы называем операционализацией: взять понятие и преобразовать его. во что-то, что можно измерить. Поэтому мы разрабатываем эти бумажные и карандашные тесты, которые люди проходят, и мы надеемся, что они затрагивают эту основную концепцию. Но о каждом из этих факторов ведутся огромные споры и споры: о том, что представляет собой интеллект, и о достоверности бумажно-карандашных тестов».

Тестирование IQ также связано с другим явлением, наблюдаемым в психологии, которое называется прайминг. Когда людям даются определенные предложения перед тестированием, результаты их тестов, скорее всего, будут отражать эти предложения. Дженкинс указывает на исследования, показывающие, что если испытуемым заранее сказать, что они вряд ли наберут высокие баллы, они на самом деле получат более низкие баллы, чем люди, которым этого не сказали. Кажется, это гораздо меньше говорит нам о трудно определяемом понятии интеллекта — Дженкинс называет его «грубой лошадиной силой мозга» — и гораздо больше о связи между интеллектом и отношением. Если показатели интеллекта различаются в зависимости от установки, заложенной в головах испытуемых, то интеллект может быть не неким неизменным качеством, а атрибутом, который следует развивать.

Дженкинс поднимает еще один интересный момент, а именно то, что показатели IQ неуклонно росли в течение последних нескольких поколений, и никто не знает, почему. «Об этом было много дискуссий, и появилось несколько идей. Во-первых, мы в некотором смысле становимся умнее, потому что все больше людей получают хорошее образование. Но это противоречит одному из предположений тестирования интеллекта, которое заключается в том, что это мера некоторого врожденного качества мозга, которое нельзя улучшить с помощью образования».

Каким бы ни было объяснение наших коллективных успехов в повышении IQ, преподаватели могут поощрять отношение и поведение, которые приводят к положительным результатам в школьной успеваемости. «Мы обнаружили, что наиболее эффективно давать ученикам отзывы не о том, насколько они умны, а о том, насколько усердно они работают. Если кто-то хорошо справляется с заданием, мы советуем учителям не говорить: «О, посмотрите, какой вы умный», а скорее: «Посмотрите, как усердно вы работали над этим». Вы хотите поощрять усилия».

Обратная сторона жестких данных

Поскольку эксперименты с человеческим поведением так сложно планировать, Дженкинс предупреждает, что стремление к измеримости может привести к тому, что исследовательские усилия могут пойти по менее строгому пути. Исследование может показать конкретные результаты, но это не обязательно означает, что результаты значимы. Дженкинс приводит пример исследования, проведенного на крысах, которых голодали в течение нескольких дней, а затем предлагали пищу на другой стороне электрифицированного пола. Исследование могло бы элегантно произвести наборы данных, сравнивающие уровни напряжения, которые крысы были готовы терпеть, в зависимости от количества дней голодания. Но, как отмечает Дженкинс, «кого это волнует? Очевидно, что если вы голодаете, у вас будет больше мотивации добыть еду. Это настолько элементарно, почему вы утруждаете себя изучением этого? Что ж, мы утруждаем себя его изучением, потому что можем его измерить. Это становится искажением в области исследований».

Будущие рубежи

Это не значит, что начинающие исследователи должны планировать свою карьеру в борьбе с грызунами. Как и в других областях научных исследований, технологии предоставляют сложные методы, позволяющие заглянуть внутрь человеческого поведения.

Дженкинс указывает на фМРТ (функциональную магнитно-резонансную томографию) как на потенциально преобразующий инструмент для локализации: определения части мозга, которая работает, когда она инициирует действия. Ограничение, конечно, состоит в том, что люди должны быть заключены в гигантские и непомерно дорогие механизмы. Это ограничивает как виды задач, которые могут выполнять испытуемые, так и количество лабораторий, которые могут позволить себе наблюдать за тем, как они это делают.

Но Дженкинс надеется, что технический прогресс сделает фМРТ более доступным и портативным. «Вот так все и происходит, и нам придется дойти до того, что вы просто будете носить маленький шлем или что-то в этом роде». Но даже это было бы неоптимальным инструментом исследования, размышляет он, потому что «человек все еще осознает, что его измеряют, и это меняет то, что он делает». Дженкинс предвидит будущее исследований человеческого поведения, в котором человека можно будет оснастить небольшим устройством, которое можно будет носить долгое время и забыть о нем. Это позволит собирать данные, охватывающие широкий спектр повседневной человеческой деятельности, и не будет зависеть от осведомленности испытуемого о тесте.

Бесконечные вопросы

Дженкинс уверяет, что всегда найдется место для людей, которые хотят изучать человеческое поведение с научной точки зрения. По сути: чем больше мы знаем, тем больше мы знаем, что мы не знаем. «Что происходит, так это то, что каждый раз, когда вы проводите исследование и что-то изучаете, возникает все больше вопросов, на которые нужно ответить», — смеется Дженкинс.

Он также отмечает, что с момента своего появления в 19 веке области психологии и изучения поведения расширились в геометрической прогрессии, создавая специальности, удовлетворяющие практически любым интересам. «На рубеже 20-го века было от полудюжины до дюжины профессиональных журналов, — говорит он. «Сегодня существуют сотни и сотни профессиональных журналов по каждой специальности, которую вы только можете себе представить. Психология распространила свои щупальца практически во все области человеческого функционирования».

Но Дженкинс уверяет потенциальных ученых, что им не нужно беспокоиться о том, что бурный рост подполей чрезмерно разделил академические круги. Скорее, он говорит, что сегодня наблюдается беспрецедентное количество междисциплинарного и многонационального сотрудничества в области психологии и всех социальных наук.

Степень практического применения человеческого поведения

Разгадка тайн разума — не единственный интересный вариант для тех, кто получил диплом по человеческому поведению или психологии.

Существует бесчисленное множество областей, в которых можно эффективно использовать степень человеческого поведения. Одна из возможностей заключается в прикладном поведенческом анализе (ABA), который основан на науке бихевиоризма. Этот раздел науки о поведении человека имеет процесс сертификации для терапевтов, которые хотят использовать его в своей практике. Он известен главным образом тем, что его широко используют для помощи людям с аутизмом, но он используется и во многих других целях, включая помощь людям в лечении травм головного мозга и деменции.

Основные принципы бихевиоризма также хорошо интегрированы в сферу образования. «Учителей, безусловно, учат вводным принципам бихевиоризма, в основном через призму управления классом», — говорит Дженкинс. «В школах, особенно в школах с детьми с проблемами поведения, у вас обычно есть такая система управления поведением. У них может быть что-то вроде классного магазина, где, если ученик демонстрирует положительное поведение, он получает баллы, которые можно обменять на настоящие вещи, такие как карандаши или маленькие игрушки».

Науки о поведении человека также используются в исправительной системе, чтобы помочь уменьшить рецидивизм и оценить, когда заключенные готовы к условно-досрочному освобождению.

Знания о человеческом поведении также можно использовать для того, чтобы убедить людей действовать таким образом, чтобы улучшить благосостояние, будь то их собственное, их сообщества или планеты. Примеры могут включать в себя поощрение людей пристегиваться ремнями безопасности, питаться здоровой пищей и бросить курить, заниматься волонтерством или делать пожертвования на благотворительность, перерабатывать и водить экономичные автомобили. Политические кампании и лоббисты могут использовать человеческое поведение аналогичным образом.

Рабочее место — еще один этап, на котором знания о человеческом поведении играют главную роль. Менеджеры и руководители могут способствовать сплочению команды и повышать производительность и мотивацию персонала, умело применяя принципы исследования человеческого поведения. (Магистр искусств в области психологии поведения человека Национального университета уделяет особое внимание этой цели.)

Те, кто больше заинтересован в открытии, чем в применении принципов человеческого поведения, могут продолжить карьеру в области исследований и пополнить постоянно растущую базу знаний в этой области.

Что можно сделать со степенью по человеческому поведению

На вопрос, кто изучает человеческое поведение, Дженкинс решительно отвечает: «Мы все это изучаем!» Действительно, частью человеческого бытия является отражение нашего поведения и взаимодействие с другими способами, которые, как мы надеемся, принесут желаемые результаты. Но если вас привлекают виды карьеры, которые выигрывают от всестороннего понимания исследований человеческого поведения, таких как организационный менеджмент и администрирование, то получение степени по человеческому поведению может помочь вам выделиться среди конкурентов.

Магистр гуманитарных наук в области психологии поведения Национального университета предназначен для подготовки студентов к лидерству в организациях, вооружая их знанием тем человеческого поведения, включая теорию общения и этику. Программа также способствует личному и профессиональному росту студентов и закладывает основу для тех, кто хочет продолжить докторскую и исследовательскую работу.

Дженкинс рекомендует Национальную программу за упор на исследовательскую практику. «Профессор, который руководит программой, доктор Чарльз Татум, является мастером-исследователем, и он проделывает фантастическую работу, обучая студентов основам того, как мы изучаем этот материал». Сообщение в блоге доктора Татума под названием «Предсказуемо ли поведение человека?» является отличным источником, чтобы начать изучать поведение человека.

Курсы магистра гуманитарных наук в области психологии поведения человека в Национальном университете доступны очно, а также онлайн, чтобы удовлетворить потребности студентов с работой, семьей или другими обязанностями. Занятия проводятся по одному в течение четырех недель каждое, что позволяет полностью погрузиться в каждую тему и быстро закончить обучение. Программа может быть завершена в течение полутора лет.

Поиск по сайту

Модальное окно с поиском по сайту и полезными ссылками

Сроки и условия

Установив отметку в этом поле в качестве моей электронной подписи и отправив эту форму, нажав кнопку «Запросить информацию» выше, я даю свое явно выраженное письменное согласие представителям Национального университета и филиалов Национальной университетской системы (Городской университет Сиэтла, Северо-центральный университет и Виртуальная средняя школа Национального университета), чтобы связаться со мной по поводу образовательных возможностей, а также для отправки телефонных звонков и/или SMS/текстовых сообщений – с использованием автоматизированных технологий, включая систему автоматического набора номера и предварительно записанные и искусственные голосовые сообщения – на телефонные номера ( включая мобильный) и адрес(а) электронной почты, которые я предоставил. Я подтверждаю, что информация, представленная в этой форме, является точной и полной. Я также понимаю, что некоторые программы на получение степени могут быть доступны не во всех штатах. Могут применяться тарифы на передачу сообщений и данных.

Я понимаю, что согласие не является условием для покупки каких-либо товаров, услуг или собственности, и что я могу отозвать свое согласие в любое время, отправив электронное письмо на адрес o[email protected].
Я понимаю, что если я отправлю свои личные данные из-за пределов Соединенных Штатов, я даю согласие на передачу моих личных данных и их хранение в Соединенных Штатах, и я понимаю, что мои личные данные будут подлежать обработка в соответствии с законодательством США, если иное не указано в нашей политике конфиденциальности. Пожалуйста, ознакомьтесь с нашей политикой конфиденциальности для получения более подробной информации или свяжитесь с нами по адресу [email protected].

коллективное поведение | Определение, типы, теории, примеры, характеристики и факты

Землетрясение на Гаити в 2010 г. : поиск и спасение

Смотреть все СМИ

Ключевые люди:

Леон Фестингер Нил Смелсер

Похожие темы:

соответствие коллективное насилие распространение инноваций мем бесплатная езда

Просмотреть весь связанный контент →

коллективное поведение , виды деятельности, которыми занимаются значительные, но слабо организованные группы людей. Эпизоды коллективного поведения, как правило, довольно спонтанны и являются результатом опыта, разделяемого членами группы, который порождает чувство общего интереса и идентичности. Неформальность групповой структуры является основным источником частой непредсказуемости коллективного поведения.

В коллективное поведение включены действия людей в толпе, паники, причуды, мода, безумие, публика, культы и последователи, а также более организованные явления, такие как реформы и революционные социальные движения. Поскольку основное внимание уделяется группам, изучение коллективного поведения отличается от изучения индивидуального поведения, хотя часто проводятся исследования мотивации и отношения людей в этих группах. Коллективное поведение напоминает поведение организованной группы тем, что оно состоит из людей, действующих вместе; но оно более спонтанно — и, следовательно, более изменчиво и менее предсказуемо — чем поведение в группах, которые имеют устоявшиеся правила и традиции, определяющие их цели, членство, лидерство и методы работы.

Американский социолог Роберт Э. Парк, который ввел термин «коллективное поведение», определил его как «поведение индивидов под влиянием импульса, который является общим и коллективным, импульс, другими словами, является результатом социального взаимодействие.» Он подчеркивал, что участники толпы, причуд или других форм коллективного поведения разделяют отношение или ведут себя одинаково не из-за установленного правила или силы власти, и не потому, что как личности они имеют одинаковые отношения, а из-за отличительных черт. групповой процесс.

Отсутствие формальных правил, позволяющих проводить различие между членами и аутсайдерами, определять лидеров, устанавливать цели коллектива, устанавливать приемлемые пределы поведения для членов и определять, как должны приниматься коллективные решения, объясняет изменчивость коллективного поведения. Лидер толпы может стать объектом ненависти толпы за считанные минуты; лидер моды может внезапно стать устаревшим.

Соглашаясь с тем, что коллективное поведение обычно не соответствует повседневным правилам, некоторые исследователи подчеркивают появление в коллективе правил и паттернов, связанных с окружающей социальной структурой. Американский психолог Ральф Х. Тернер и американский социолог Льюис М. Киллиан определяют коллективное поведение на основе «спонтанного развития норм и организации, которые противоречат или переосмысливают нормы и организацию общества». Несколько похоже на определение американского социолога Нила Дж. Смелзера: «мобилизация на основе веры, которая переопределяет социальное действие». Отличительная вера, которая является обобщенной концепцией событий и отношения членов к ним, обеспечивает основу для развития отличительной и стабильной организации внутри коллектива. Но определение Смелзера обращает внимание, в отличие от других определений, на уникальный способ восприятия реальности участниками; без такого взгляда группа людей не была бы вовлечена в коллективное поведение.

Американский социолог Герберт Блумер определил стремление к социальным изменениям в коллективном поведении, что выражается в его определении: «коллективное предприятие по установлению нового порядка жизни». Это определение, однако, исключает многие временные побеги от обычной жизни через кутежи и оргии, карательные акции типа линчевания и паники, не направленные ни на какое переустройство социальной жизни или общества. Однако большинство исследователей коллективного поведения не стали бы так сильно ограничивать поле.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подписаться сейчас

Элементарные формы коллективного поведения

Независимо от того, где и как развивается коллективное поведение, оно требует некоторой подготовки. В организованных группах существуют ритуалы, такие как личное знакомство, юмор тамады и групповое пение, облегчающие переход от индивидуального действия к групповому взаимодействию. Люди могут действовать вместе эффективно, если они были подготовлены к модели поведения, такой как пожарная тревога, но результатом является организованное, а не коллективное поведение. Не имея организации, люди должны сначала стать чувствительными и начать общаться друг с другом. Эти процессы сенсибилизации и коммуникации были названы элементарным коллективным поведением. Три важные элементарные формы — это суета, слухи и социальные волнения.

Фрезерование

Перед большинством случаев коллективного поведения существует период, в течение которого люди двигаются несколько взволнованно, но бесцельно. Ранние исследователи поведения толпы, пораженные сходством с помолом скота перед паническим бегством, дали название этой форме человеческой деятельности. Его характерное физическое беспокойство можно увидеть в аудитории, ожидающей начала программы с опозданием, или среди граждан, которые только что получили известие о покушении. В первом случае люди шаркают ногами, встают со своих мест и ходят, а иногда спонтанно присоединяются к ритмическому поведению, такому как топание ногой. В последнем случае люди прекращают рутинную деятельность и разговаривают с соседями, друзьями и незнакомцами. В большинстве ситуаций перемалывание также означает поиск подсказок к чувствам других, таким как потливость, нервозность и изменение тона голоса.

Толкание человека имеет как минимум четыре важных эффекта. Во-первых, это настраивает людей друг на друга. В этом смысле фрезерование фокусирует внимание людей на коллективе и на предмете или проблеме. Во-вторых, перемалывание, как правило, создает общее настроение среди взаимодействующих людей. Там, где одни могут отреагировать печалью, другие — гневом, а третьи — пристрастным восторгом или безразличием, скольжение помогает распространить единое настроение внутри группы. В-третьих, фрезерование вырабатывает общий образ или интерпретацию ситуации. Толпа решает, безобиден ли западный турист, фотографирующий базарную площадь в туземном квартале азиатского города, или он оскорбляет местное достоинство; арестовывает ли полиция в американском городе просто пьяного водителя или притесняет угнетенное меньшинство. Наконец, измельчение запускает процесс переопределения правил, управляющих поведением. Молчание публики обычно является сигналом того, что привычные правила вежливости по отношению к исполнителям и ораторам больше не применимы и что можно ожидать иных форм поведения.

Ситуации, порождающие слухи

Слухи появляются при определенных обстоятельствах. Американские психологи Гордон У. Олпорт и Лео Постман предложили обобщение, что интенсивность слухов высока, когда велик интерес к событию и его двусмысленность. Американский социолог Тамоцу Шибутани согласился с этим, утверждая, что слухи множатся, когда спрос на новости превышает их предложение по институциональным каналам.

По крайней мере, два условия должны быть добавлены к интересу и двусмысленности в качестве предпосылок для слухов. Во-первых, слухи множатся, когда группа людей разделяет необходимость действовать, но не хочет этого делать, пока ситуация не будет лучше определена. Во-вторых, слухи распространяются только тогда, когда ситуация требует, чтобы в каком-то существенном отношении члены группы действовали сообща, а не индивидуально.

Есть три основных типа ситуаций, в которых обычно выполняются эти четыре условия и распространяются слухи. Во-первых, в социальном порядке, в котором информация находится или считается строго контролируемой властями, слухи интенсивны. Когда контроль над новостями становится постоянным (а не временным) условием, слухи становятся регулярным и важным аспектом повседневной жизни. Создаваемые этими условиями так называемые виноградные лозы регулярно используются тоталитарными режимами, военными организациями и подчиненными им этническими группами, расами и социальными классами.

Во-вторых, слухи распространяются, когда события угрожают пониманию, на котором основана нормальная жизнь. Крупная катастрофа или скандал представляет собой такую ​​проблему. Любое изменение привычных приспособлений между потенциально конфликтующими или конкурирующими группами в обществе также ставит под вопрос рутинные модели поведения. Предположение о том, что руководство может более строго следить за соблюдением фабричных правил, например, или предположение о том, что преподавательский состав колледжа может ужесточить или ослабить требования к получению степени, сразу же вызывает осаду слухов.

В-третьих, слухи возникают, когда сильное общее побуждение к действию каким-то образом блокируется, даже просто из-за отсутствия повода для действия. Во время состояния скуки слухи извлекают выгоду из незначительных событий, превращая их в поводы для захватывающих коллективных действий.

Передача слухов

Слухи распространяются быстрее всего по ранее существовавшим социальным сетям: среди друзей, коллег и сверстников, а не среди лиц с неравным положением. Посланник, первым рассказавший слух, зарабатывает тем самым престиж. Кроме того, любой конкретный слух имеет тенденцию распространяться наиболее быстро, когда он впервые попадает в группу, и быстрее достигает людей, имеющих обязанности и интересы, связанные с событием.

Часто ошибочно полагают, что люди распространяют слухи только тогда, когда верят им, и что их опровержение остановит их распространение. Другие данные свидетельствуют о том, что люди распространяют слухи независимо от того, верят они им или нет, и что вероятность того, что они поверят, возрастает по мере их повторного прослушивания. Этот последний паттерн понятен, если рассматривать слух как процесс поиска, а не убеждения, в котором каждая идея, какой бы неверной она ни была, дает способ понять странное или неприятное событие. Но поскольку группа считает необходимым прийти к общему пониманию, давление в сторону принятия предпочтительной версии растет по мере расширения процесса слухов. В конце концов, происходит сортировка счетов и настаивание на том, чтобы все согласились на согласованный счет, который затем служит основой для коллективных действий.

Стадии распространения слухов

Есть свидетельства того, что слухи следуют типичному пути. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что процесс распространения слухов исключает самые невероятные и ненадежные сообщения и достигает высокой степени достоверности, когда (1) существует значительная рециркуляция слухов и (2) имеется достаточно хорошо организованная лоза слухов. Когда слух распространяется повторно, возможность сравнить версии с разными группами людей действует как тормоз преувеличения и стирает идиосинкразические аспекты истории. При наличии устоявшейся виноградной лозы источник слухов часто можно проверить, а с лицами, которые, как известно, обладают инсайдерской информацией, регулярно консультируются для проверки.

Как на ранней, так и на поздней стадии содержание слуха меняется при последовательном пересказе в сторону понятного и знакомого и в сторону поддержки действий, которые группа начинает предпринимать. Первое называется ассимиляцией Олпортом и Постманом и иллюстрируется тенденцией согласовывать подробности слухов с предрассудками. Последняя тенденция указывает на то, что группа склонна поддерживать те убеждения, которые оправдывают некий образ действий, к которому она уже предрасположена.

Социальные волнения

Общее состояние общества, в котором помол является частым и широко распространенным явлением и в котором постоянно ходят слухи, является горнилом, в котором развиваются более высокоорганизованные формы коллективного поведения. Это состояние, известное как социальные волнения, может привести к вспышкам насилия. Американским городским восстаниям чернокожих 1960-х годов предшествовали и сопровождались социальными волнениями в виде роста напряженности в чернокожих общинах по всей стране; Русской революции предшествовали несколько лет постоянных беспорядков и беспорядков, сопровождавшихся случайными убийствами, забастовками и беспорядками.

Социальные волнения имеют несколько отличительных черт. Во-первых, это общее нарушение коллективного образа жизни. Людям трудно сосредоточиться на своей работе или даже придерживаться правил в играх. Приветствуется любой повод отказаться от рутины. Во-вторых, люди гиперреактивны. Величина реакции непропорциональна обычному значению любого стимулирующего события. Небольшая полицейская провокация вызывает большой протест по поводу жестокости полиции; тривиальный успех — повод для масштабного празднования. Сплетни и слухи изобилуют, потому что инциденты, которые обычно проходят незаметно, становятся поводом для обоих. В-третьих, социальные волнения характеризуются заразностью.