Направления бихевиоризма: Бихевиоризм, направления бихевиоризма.
Направление бихевиоризма в менеджменте и его представители
Теория X
Теория Y
В середине прошлого десятилетия интенсивно развивались такие науки, как и социальная психология социология. Инструментарий и практические данных направлений стали применять в менеджменте.
Биохевиоризм является наукой о поведении человека.
Бихевиористское направление в менеджменте представляет собой школу поведенческих наук, идеи которой основываются на использовании социологических и психологических инструментов для увеличения эффективности организационных процессов.
В основе рассматриваемой концепции лежит утверждение о том, что сотрудник должен постоянно развиваться. Его эффективность по большей части определяется поведенческими характеристиками, психическим и эмоциональным состоянием, а также от коммуникаций и сложной системы групповых взаимоотношений внутри организации.
Сейчас идеи рассматриваемой науки стали неотъемлемой частью многих сфер управления и послужили основой для концептуальных теорий лидерства и мотивации, коммуникации и власти организационных структур компании.
Среди ключевых представителей школы биохевиоризма:
- К. Арджирис;
- Д. Мак-Грегор;
- Р. Лайкерт;
- Ф. Герцберг.
В основе каждой концепции школы рассматриваемой науки лежат две ключевые теории, которые были разработаны в начале пятидесятых годов прошлого столетия экспертом в области социальной психологии из США Дугласом Мак-Грегором, Он их назвал теориями X и Y. Психолог считал, что управление должно основываться на той или иной теории. При этом Х-теория в полной мере соответствует классическим школам управления, в то время как теория Y куда более прогрессивна и отражает нынешние научные течения в управлении производством.
Теория X
Многие сотрудники стараются всячески избегать труда из-за сложившейся неприязни к нему. Они не имеют амбиций, не желают брать на себя ответственность за выполняемую работу и для них лучше всего быть подчиненными. Основной мотивацией для работы и сохранения своего стабильного рабочего места является безопасность.
Согласно такой теории для обеспечения контроля над выполнением работы требуется жесткое управление. Ключевая задача менеджмента в таком случае — это принуждение к труду путем угроз сотрудникам теми или иными санкциями с целью обеспечения высокого качества выполняемой работы, что нужно для достижения целей организации. Таких менеджеров называют автократичными руководителями.
Теория Y
Каждому человеку свойственна естественная предрасположенность к физическому или умственному труду. Сотрудники могут быть самостоятельно мотивированы к работе, и им не требуется надзор за её выполнением. Среднестатистическому сотруднику при такой теории в порядке вещей брать на себя ответственность и стремиться к выполнению поставленных задач на высочайшем уровне. Такому сотруднику свойственна креативность и изобретательность, он самостоятельно стремится повысить свой уровень квалификации, постоянно нацелен на дальнейшее развитие и прием дополнительных обязательств на себя.
Согласно данной теории менеджмент должен быть сконцентрирован на обеспечении той корпоративной культуры, которая предоставляет сотрудникам возможность реализоваться.
Ключевая задача менеджмента — это обеспечение дружелюбной и открытой атмосферы внутри компании, которая будет привлекать сотрудников организационными проблемами. Задачи должны быть поставлены таким образом, чтобы сотрудникам было интересно их решать. Менеджеров, которые действуют согласно положениям Y-теории, именуют демократичными руководителями.
Физика
166
Реклама и PR
31
Педагогика
80
Психология
72
Социология
7
Астрономия
9
Биология
30
Культурология
86
Экология
8
Право и юриспруденция
36
Политология
13
Экономика
49
Финансы
9
История
16
Философия
8
Информатика
20
Право
35
Информационные технологии6
Экономическая теория
7
Менеджент
719
Математика
338
Химия
20
Микро- и макроэкономика
1
Медицина
5
Государственное и муниципальное управление
2
География
542
Информационная безопасность
2
Аудит
11
Безопасность жизнедеятельности
3
Архитектура и строительство
1
Банковское дело
1
Рынок ценных бумаг
6
Менеджмент организации
2
Маркетинг
238
Кредит
3
Инвестиции
2
Журналистика
1
Конфликтология
15
Этика
9
Сопротивление организационным изменениям Необходимость организационных изменений Влияние национально-исторических факторов Международный Эриксоновский университет коучинга Клановая организационная культура
Узнать цену работы
Узнай цену
своей работы
Имя
Выбрать тип работыЧасть дипломаДипломнаяКурсоваяКонтрольнаяРешение задачРефератНаучно — исследовательскаяОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерскаяНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация в ВАКПубликация в ScopusДиплом MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое Принимаю Политику конфиденциальностиПодпишись на рассылку, чтобы не пропустить информацию об акциях
Бихевиоризм подробно — Психологос
Бихевиоризм — один из немногих англицизмов, использование которого оправдано самой природой нашего языка.
С помощью «изм…а» можно вывести название системы почти из любого слова, но попробуйте проделать это с «поведением» (behavior по-английски буквально и означает — поведение). Данная школа — крупнейшая в мировой психологии XX века — всегда была представлена у нас (как в научных работах, так и в учебных курсах) очень скупо и преимущественно критически. В результате в сознании российских психологов бихевиоризм представлен в основном в виде набора упреков в его адрес.
Попробуем сформулировать самые важные из этих упреков.
Критика бихевиоризма
Итак, бихевиоризм оказывается сильно уязвим для критики в связи с тем, что он:
— заставил психологию отказаться от того, что есть в ней самого волнующего и привлекательного — внутреннего мира, то есть сознания, чувственных состояний, душевных переживаний;
— трактует поведение как совокупность ответных реакций на определенные раздражители, тем самым низводя человека др уровня автомата, робота, марионетки;
— опираясь на тот аргумент, что все поведение выстраивается в ходе прижизненной истории, пренебрегает врожденными способностями и склонностями;
— не уделяет внимания изучению мотивов, намерений и целевых установок человека;
— не в силах объяснить яркие творческие достижения в науке и искусстве;
— опирается на опыт изучения животных, а не человека, поэтому представляемая им картина человеческого поведения ограничивается теми чертами, которые человек разделяет с животными;
— неэтичен, так как использует в экспериментах жестокие методы, включая болевое воздействие;
— недостаточное внимание уделяет индивидуально-психологическим особенностям, пытаясь свести их к индивидуальному репертуару поведения;
— игнорирует категории морали и нравственности;
— антигуманен и антидемократичен, поскольку ставит своей целью манипуляцию поведением, так что его результаты хороши для концлагеря, а не для цивилизованного общества.
Как это ни покажется невероятно, но все эти утверждения почти дословно почерпнуты из работы самого знаменитого бихевиориста Б. Ф. Скиннера. Одну из своих самых известных книг он начинает перечнем упреков в адрес своей позиции, с тем чтобы затем их отвергнуть. Так уж повелось, что бихевиористам постоянно приходится оправдываться. Получается это иногда убедительно, иногда — не очень. Дабы разобраться в справедливости выдвинутых претензий и соответствующих контраргументов, попробуем проследить историю их возникновения. Как получилось, что бихевиористы дали столько поводов для критики, и можно ли что-то сказать в их защиту?
Появление психологии как науки
Психология оформилась в самостоятельную науку в последней четверти XIX в. Ее предметом было провозглашено сознание, а основным методом — интроспекция, т. е. изощренное профессиональное самонаблюдение. В качестве центральной задачи ставилось изучение содержания сознания, выявление его элементов (которых, по некоторым гипотетическим оценкам, должно насчитываться десятки тысяч) и связей между ними, образующихся по законам ассоциации.
Сегодня этот этап развития психологии справедливо расценивается как перевернутая страница в истории науки. Однако понадобилось несколько десятилетий, чтобы со всей очевидностью высветилась ограниченность интроспективного подхода и его невысокая практическая ценность. В наши дни мы понимаем психологию совсем иначе, чем это было принято сто лет назад. И во многом — благодаря теоретикам и практикам бихевиоризма, отважившимся выступить против господствовавшего в начале прошлого века академического взгляда на предмет и задачи психологии. Если бы психология по сей день оставалась такой, какой ее мыслили основоположники, мы вряд ли заинтересовасись бы ею.
Для своего времени (начало XX в.) бихевиоризм явился новым позитивным вкладом в науку, обеспечившим ее прогресс. Так же, впрочем, как и фрейдизм, позволивший по-новому оценить многие явления душевной жизни. Однако уже по прошествии полувека эти две основные силы в психологии (об интроспекционизме никто уже всерьез не вспоминал) продемонстрировали присущие им слабости и издержки и фактически побудили новое поколение психологов объединиться в «третью силу» под знаменами гуманистической психологии.
Кстати, именно от гуманистов в адрес бихевиоризма раздавалась самая серьезная критика. А вот сегодня, по прошествии еще полувека, уже вполне очевидно, что и «третья сила» оказалась не безупречна и далеко не все ее амбиции основательны. Вероятно, впереди новый виток, на котором в единый вектор сложится накопленный предшественниками позитив и будут отброшены нереалистичные притязания. И похоже, в багаж психолога XXI века войдут и кое-какие достижения поведенческой школы. Ибо на одних комплексах в XXI веке далеко не уедешь, будь то комплекс Эдипа по Фрейду или комплекс Ионы по Маслоу.
История бихевиоризма
Эру науки о поведении принято отсчитывать с 1913 г., когда Джон Уотсон на ежегодном собрании Американской психологической ассоциации выступил с программным докладом «Психология с точки зрения бихевиориста», который в том же году был опубликован. Однако идеи бихевиоризма к тому времени уже витали в воздухе, и главная заслуга Уотсона состоит, пожалуй, в том, что он, как нынче принято выражаться, их озвучил.
В этом смысле Уотсон, безусловно, выступил революционером. Но это был не отчаянный порыв одинокого бомбиста, а закономерное разрешение назревшей революционной ситуации.
Представление об адаптивной (по отношению к внешним стимулам) природе психики и рефлекторном характере поведения восходит еще к картезианскому учению о рефлексе, сформулированному в XVII в. (сам Декарт, кстати, термина «рефлекс» еще не употреблял, да и механизм проведения нервных импульсов на том уровне развития науки был еще неведом, однако схема циркуляции «животных духов» довольно точно предвосхитила схему рефлекторной дуги). Сама идея тождества механизмов поведения всех живых организмов — как животных, так и человека — принадлежит именно Декарту. Правда, Декарт специфику человеческого поведения все же видел в его одухотворенности, отчего бихевиористы категорически отказались.
Философскую основу бихевиоризма составил сплав позитивизма и прагматизма. Основатель позитивизма французский философ Огюст Конт считал, что единственно истинным знанием является знание об объективно наблюдаемых явлениях.
Соответственно, подлинно научному исследованию доступны только наблюдаемые факты, что совершенно исключает из исследовательского инструментария всякие субъективные методы, в первую очередь — интроспекцию. К началу XX в. именно позитивизм определял ту научную атмосферу, «дух времени», в которых вызревала революция в психологии. Философия прагматизма, ведущими представителями которой выступали У. Джемс и Дж. Дьюи, выдвигала в качестве критерия истинности любого учения, любой концепции их практическую пользу (тут легко проследить аналогию с марксистской формулой «практика — критерий истины», хотя у нас ее долгие годы не принято было замечать).
Дьюи и Джемс повлияли на становление бихевиоризма не только своими философскими, но и психологическими идеями. В историю психологии Джон Дьюи (известный у нас преимущественно как философ и теоретик школьного дела) вошел как автор программной статьи «Понятие о рефлекторном акте в психологии» (1896), в которой призвал перейти к новому пониманию предмета психологии, признать таковым целостный организм в его адаптивной по отношению к среде активности.
В ту пору Дьюи работал в Чикагском университете, где под его влиянием сформировалась группа психологов, объявивших себя в противовес школе Вундта и Титченера функционалистами. Их кредо высказал Джеймс Энджелл в президентском адресе к Американской психологической ассоциации — «Область функциональной психологии» (1906).
В нем функциональная психология определялась как учение о психических операциях в противовес структуралистскому учению о психических элементах. Операции выполняют роль посредников между потребностями организма и средой. Главное назначение сознания — «аккомодация к новому». Организм действует как психофизическое целое, и поэтому психология не может ограничиться областью сознания. Ей следует устремиться в различных направлениях ко всему многообразию связей индивида с реальным миром.
Исследования Д. Уотсона
Эти представления, несомненно, оказали влияние на Уотсона, который некоторое время работал в Чикагском университете в качестве ассистента Энджелла.
Джемса, который, как известно, ни к какой научной школе не примыкал и собственной не создал, часто относят к предшественникам бихевиоризма на основании его теории эмоций.
Представление Джемса об эмоциях, удивившее современников своей парадоксальностью, было первоначально изложено в 1884 г. в журнальной статье «Что такое эмоция?». Вопреки казавшемуся неоспоримым представлению о том, что эмоция служит источником физиологических изменений в различных системах организма, Джемс предложил рассматривать ее не как первопричину, а как результат этих изменений: внешний раздражитель вызывает в организме (мышцах и внутренних органах) пертурбации, которые переживаются субъектом в форме эмоциональных состояний. Пафос выступления Джемса состоял в том, чтобы превратить эмоциональные состояния в объект, доступный естественнонаучному постижению. Эту задачу он пытался решить сведением субъективно переживаемого к телесному. Гипотеза Джемса носила умозрительный характер и впоследствии не выдержала опытной проверки, но в свое время сыграла роль катализатора новых воззрений на психические процессы. Первое десятилетие XX в. характеризовалось, в марксистских терминах, нарастанием революционной ситуации.
В 1910 г. Энджелл писал, что термин «сознание» в конце концов исчезнет из психологии, как это произошло с термином «душа». Три года спустя, незадолго до появления манифеста Уотсона, Энджелл предположил, что будет гораздо полезнее просто забыть о сознании и вместо этого объективно описывать поведение людей и животных. В 1911 г. Уолтер Пилсбери в своей книге определил психологию как науку о поведении. Он настаивал, что к человеку надо относиться столь же объективно, как и к любому объ¬екту физического мира. В том же году Вильям Монтегю представил в нью-йоркское отделение АПА работу под названием «Не потеряла ли психология сознание?». Он писал о «движении, стремящемся избавиться от концепции разума или сознания и заменить их понятием поведения как достаточного объекта для психологических исследований». В те же годы появляются книги Макса Майера «Фундаментальные законы человеческого поведения», Уильяма Мак-Дугалла «Психология: изучение поведения». Уотсону оставалось выйти на трибуну и провозгласить, что революция, о которой так долго говорили психологи, — свершилась!
Конечно, нельзя недооценивать и собственные заслуги Уотсона, обобщившего свой 12-летний опыт изучения поведения животных, а также богатый опыт, накопленный к тому времени в лабораториях Америки и… России! В США первая подопытная крыса была запущена в первый экспериментальный лабиринт еще в 1900 г.
, а в России изучение собачьих рефлексов началось еще раньше. Нет ничего удивительного в том, что в американских учебниках психологии, Россию высокомерно игнорирующих, пара русских имен все же обязательно упоминается — Павлов и Бехтерев. Понятно, что упоминаются они — причем с большим почтением — в главах, посвященных бихевиоризму.
Отказавшись от традиционных для академической психологии понятий, прежде всего — сознания, недоступного объективному изучению, психологи-бихевиористы сосредоточили внимание на том, что «весомо, грубо, зримо», — феноменах поведения, и именно в терминах поведения стали трактовать все явления душевной жизни. Поведение трактовалось ими как совокупность реакций на стимулы внешней среды. Такая трактовка сама по себе открывала перед исследователями широкие перспективы. Ведь согласно их представлениям, знание природы стимула позволяет предвидеть соответствующую реакцию, и наоборот, по характеру реакции можно судить о вызвавшем ее стимуле. Поэтому, используя необходимые стимулы при умелом манипулировании подкреплением (поощряя одни реакции и подавляя другие), можно добиться желаемого поведения.
Понятно, что на первый план в исследованиях выдвигалось научение — приобретение и закрепление нового опыта.
Практическое применение бихевиоризма
Практическое применение бихевиоральных схем продемонстрировало исключительно высокую эффективность — прежде всего в области исправления «нежелательного» поведения. Психотерапевты поведенческого направления предпочли отбросить рассуждения о внутренних терзаниях и стали рассматривать психологический дискомфорт как следствие неправильного поведения. В самом деле, если человек не умеет вести себя адекватно складывающимся жизненным ситуациям, не умеет налаживать и поддерживать отношения с близкими, с коллегами, с противоположным полом, не может отстоять свои интересы, решать возникающие проблемы, то отсюда один шаг до всяческих депрессий, комплексов и неврозов, которые по сути дела выступают лишь следствиями, симптомами. Лечить надо не симптом, а болезнь, то есть решать проблему, лежащую в основе психологического дискомфорта, — поведенческую проблему.
Иными словами, человека надо научить правильно себя вести. Если вдуматься — не на том ли основана идеология всей тренинговой работы? Хотя, конечно, редкий современный тренер согласится признать себя бихевиористом, напротив — еще наговорит кучу красивых слов об экзистенциально-гуманистических идеалах своей деятельности. Но попробовал бы он осуществлять эту деятельность без опоры на поведение!
Один из прикладных аспектов поведенческой психологии все мы постоянно испытываем на себе, подвергаясь неустанному и, надо признать, весьма эффективному воздействию рекламы. Как известно, основоположник бихевиоризма Уотсон, лишившийся вследствие скандального развода всех академических должностей, нашел себя в рекламном бизнесе и немало в нем преуспел. Сегодня герои рекламных роликов, склоняющие нас к покупке того или иного товара, — это фактически солдаты армии Уотсона, стимулирующие согласно его заветам наши покупательские реакции. Можно сколько угодно ругать тупую назойливую рекламу, но ее создатели не вкладывали бы в нее бешеные деньги, будь она бесполезна.
Бихевиоризм в педагогике
Но самое широкое применение идеи бихевиоризма нашли в педагогической практике. Во всем мире в практику воспитания и образования вошла рабочая схема формирования человека, основанная на «впечатывании» (термин Торндайка) связей между стимулами и реакциями, что реально означает выработку «правильных» реакций и устранение «неправильных». При этом процесс социализации и собственно научения трактуется как опробывание различных подходов, пока не будет найден правильный вариант реакции, а затем ее тренировка до тех пор, пока она окончательно не закрепится. Особое значение в этой связи приобрела идея позитивного и негативного подкрепления той или иной реакции в качестве необходимого фактора формирования поведения. В конце концов, что есть школьная отметка, как не форма подкрепления? Правда, педагоги гуманистической ориентации гневно клеймят школьную отметку и призывают от нее отказаться в пользу исключительного поощрения реальных достижений. Но насколько это противоречит идеям бихевиоризма? Создается впечатление, что с работами бихевиористов мало кто из их критиков по-настоящему знаком.
А вот, например, строки из Скиннера: «Наиболее эффективным способом контроля за поведением является награда. Наказание информирует о том, чего не надо делать, но не сообщает о том, что нужно делать. Наказание является основным препятствием научению. Наказуемые формы поведения не исчезают; они почти всегда возвращаются замаскированными или сопровождаемыми другими формами поведения. Эти новые формы помогают избежать дальнейшего наказания или являются ответом на наказание. Тюрьма — прекрасная модель, демонстрирующая неэффективность наказания. Если заключенный ничему не научился, то нет никакой гарантии, что в той же среде с теми же соблазнами он будет вести себя по-другому.
Кроме того, наказание поощряет наказывающего. Учитель, пугая ученика плохой отметкой, добивается того, что он становится внимательнее. А для учителя это положительное подкрепление. И он все чаще прибегает к наказанию, пока не возникнет бунт. В конечном итоге наказание не удовлетворяет наказывающего и не приносит пользы наказываемому».
Если опустить формулировку «контроль за поведением», то даже не верится, что эти слова принадлежат «без пяти минут фашисту», которого вот уже полвека отчаянно поносят полчища гуманистически настроенных психологов, педагогов и публицистов. По сути дела, весь пафос их критики сводится к тому, что с помощью бихевиоральных методов можно вершить всяческие издевательства над людьми (примеров предостаточно). Вообще-то и скальпелем можно зарезать. Что ж — откажемся от хирургии?
Итоги
Всей историей своего развития бихевиоризм продемонстрировал — значение этого научного направления и его историческая судьба сродни тем, что характерны для любой психологической школы. В свое время его рождение отвечало насущным требованиям науки и практики, всей общественной жизни, явилось позитивным шагом в развитии науки, поскольку позволило отвергнуть отжившие и малопродуктивные представления прошлого. Однако притязания бихевиористов оказались слишком преувеличенными (разве не то же самое можно сказать про любую школу?).
Попытки свести все многообразие психических явлений к поведенческим реакциям в ряде случаев действительно производят впечатление примитивизации. Да и аналогии с поведением животных, в известных пределах — бесспорные, за этими пределами начинают звучать абсурдом.
Бихевиоризм берется объяснить наше поведение и способствовать его формированию в наилучшем направлении. Кое в чем это удается блестяще, кое в чем — более или менее правдоподобно и успешно, однако исчерпывающего объяснения и безупречного практического инструментария он дать не в состоянии. Только вряд ли это может-служить поводом для упреков — ведь никто из психологов, к какой бы школе они ни принадлежали, такого успеха пока не добился.
1.6 Принципы бихевиоризма в обучении
Все применения принципов бихевиоризма в приведенных ниже инструкциях направлены на установление терминального поведения или целевого поведения.
Антецеденты: стимулы и события, с которыми индивидуально сталкиваетсяповедение: ответы, которые индивидуальные впоследствии делают: Стимулы и события, которые сразу же следуют за ними. |
html)
org/Computer_Assisted_Instruction_(CAI)в разных направлениях движутся бихевиоризм и социальная когнитивная теория. Бихевиоризм фокусируется на том, как окружающая среда и окружение человека вызывают изменения в его поведении. Социальная когнитивная теория отличается от этого тем, что представляет собой точку зрения, которая пытается помочь нам понять, что человек узнает, и как он контролирует то, что он делает в процессе.
Бихевиористы склонны рассматривать новорожденного как «чистый лист». Со временем их опыт начинает формировать личность, которой они становятся. Это достигается за счет обусловливания, бихевиористского термина обучения. По мере того, как человек учится методом проб и ошибок, он выясняет, что лучше всего работает для него, и отбрасывает то, что не работает (в идеале). Это контрастирует с социальным когнитивным взглядом на обучение молодых людей, согласно которому молодые люди приобретают множество новых навыков, наблюдая за действиями других. Те люди, у которых учатся, называются моделями.
Бихевиоризм, как следует из его названия, в значительной степени фокусируется на поведении человека в отношении обучения. Бихевиорист будет искать изменения в поведении человека после нового опыта. Мы можем чему-то научить группу студентов, но без измеримых изменений в поведении или деятельности, как мы можем быть уверены, что это было действительно изучено? Теоретик социального познания не согласился бы; они рассматривали бы обучение как умственное изменение, которое может, но не обязательно должно отражаться в поведении человека.
Они утверждают, что мы учимся многим вещам, которые не приводят к измеримым изменениям в поведении.
Для бихевиориста очень важно формирование ассоциаций между стимулами и реакциями. Многие принципы бихевиоризма сосредоточены на «отношениях между наблюдаемыми событиями» (Ормрод, 2014, стр. 266). Например, люди с большей вероятностью научатся поведению, если они верят, что оно вызовет определенную реакцию. Социальные когнитивные теоретики более конкретно рассматривают психические процессы, лежащие в основе происходящего обучения. Они признают важность умственных инструментов, таких как кодирование (изменение формата новой информации по мере ее сохранения в памяти) для обучения новым навыкам.
Обучение, скорее всего, происходит, когда «стимулы и реакция происходят близко друг к другу во времени» (Ормрод, 2014, стр. 266). Бихевиористы смотрят на количество времени между стимулом и реакцией, когда они происходят в основном в одно и то же время, говорят, что они имеют смежность (появление двух или более событий одновременно).
Например, услышать свисток в начале забега, отправив группу спортсменов в спринт. После тренировки переход на бег после свистка можно было бы назвать непрерывным событием. В отличие от бихевиоризма, социальная когнитивная теория рассматривает то, как люди и их окружение склонны влиять друг на друга. Хотя бихевиористы согласятся с тем, что человека формирует среда, с этой точки зрения можно сказать и обратное. Студент в колледже посещает там занятия, но он также выбирает, какие занятия ему посещать, по какой специальности и как проводить время в кампусе.
В классе я рассматриваю бихевиоризм как более классический подход к управлению поведением. Я полагаю, что обычный пример для сайта будет следствием действий студента. Это может быть как положительным, так и отрицательным опытом для студента. Допустим, мальчик во втором классе вырывает карандаш у одноклассника, с которым он сидит рядом. Учитель быстро набрасывается на ученика и ругает его за его поведение. Непосредственность последствий и смущение, которое видно по его краснеющему лицу (должно наблюдаться в бихевиоризме!) приучат этого ребенка к тому, чтобы в будущем он знал лучше, чем выхватывать предметы у других.
Чем раньше реакция на его действия, тем лучше, обучение будет более эффективным, если события будут смежными. На другом конце спектра девочка поднимает руку и правильно отвечает на вопрос в своем классе. Учитель тепло улыбается и хвалит ее за внимание. Другие ученики в классе видят и признают это достижение. Эта положительная обратная связь побуждает девочку продолжать усердно стараться и хорошо учиться в школе в поисках аналогичной реакции. Пример молодого человека, получающего подкрепление от своего учителя, является хорошим примером оперантного обусловливания, при котором «реакция усиливается в результате последующего подкрепления» (Ормрод, 2014, стр. 270). Чтобы улучшить управление поведением в классе, бихевиорист сказал бы, чтобы увеличить объем обратной связи, которая дается. Когда учащийся ведет себя определенным образом, обратная связь поможет ему научиться и понять соответствующие способы поведения. Обратная связь также включает в себя наказания, такие как выговор и тайм-ауты (Ormrod, 2014).
Теоретики социального познания во многом отличаются от бихевиористов в своем взгляде на управление поведением в классе, хотя есть и некоторые сходства. Последствия будут влиять на поведение в этой теории, но только в том случае, если ученик, которому делают выговор, установит связь между тем, что он сделал, и последствиями, с которыми он теперь сталкивается. Мы могли бы использовать пример детей, играющих в спортивной команде. Молодая девушка играет в футбол против другой команды из ее района. Когда игра окончена и игроки уходят с поля, тренер говорит им всем: «Молодцы!» Прежде чем они все вернутся к своим родителям. Часть, которая сделала бы это более эффективным для теоретика социальной познавательной деятельности (и, по моему мнению, тоже), была бы, если бы тренер похвалил работу ног девушки с мячом и количество передач другим товарищам по команде, которые она сделала. В противном случае девушка, возможно, не установила в своем уме связь между действиями, достойными похвалы.
Студенты будут обращать внимание не только на модели стимулов и реакций, с которыми они сталкиваются, но и на те, с которыми сталкиваются их одноклассники. Учащийся, скорее всего, увидит, как наказывается другой ученик, и сделает мысленный вывод, что такое действие вызовет аналогичную реакцию. Эти процессы требуют, чтобы студенты думали о том, что происходит вокруг них, процесс, который ненаблюдаем, но очень важен, на мой взгляд.
Я считаю эти подходы полезными. Я полагаю, что склоняюсь в сторону социальной когнитивной теории, потому что мне не нравится идея не сосредотачиваться на умственных процессах студентов. Это кажется мне крайне важным. Социальная когнитивная теория также включает в себя многие идеи бихевиоризма, которые я считаю важными, такие как подкрепление и наказание. Я вижу достоинства, представленные в бихевиоризме, и в нашем тексте говорится, что многие современные бихевиористы также включают когнитивные процессы в свои теории. Как специалист по психологии, фокус на разуме и невидимом, хотя и кажущемся непостижимым, кажется мне тем, где можно добиться наибольшего добра.