Притча о свободе человека: Свобода выбора — Притчи — Статьи

Опубликовано автором

Мудрые и короткие притчи — Страница 27 из 28

  • Владимир Демянович
  • Притчи остальные

Мудрая притча, которая показывает почему некоторые люди не замечают важные вещи: Американский индеец и его друг были в центре Нью-Йорка, прогуливаясь около Таймс-сквер в Манхэттене. Приближался час обеда, и улицы…

Продолжить чтение

  • Владимир Демянович
  • Притчи остальные

Короткая, добрая притча: Однажды, садясь в поезд, Ганди обронил с ноги туфлю, которая упала на железнодорожное полотно. Поднять ее он не смог, потому что поезд уже тронулся. К изумлению своих…

Продолжить чтение

  • Владимир Демянович
  • Притчи о любви

У края поля стояли Любовь и Разлука и любовались молодой парой.
Разлука говорит Любви:
— Спорим, я их разлучу?!
Любовь говорит:
— Погоди, дай я сделаю к ним всего один подход, а затем ты можешь подходить к ним столько, сколько захочешь – и тогда мы увидим, сможешь ли ты их разлучить.
Разлука согласилась. Любовь подошла к молодой паре, прикоснулась к ним, заглянула в их глаза и увидела, как между ними пробежала искра… Любовь отошла и говорит:
— Теперь твой черед.
Разлука ответила:
— Нет, сейчас я ничего не могу сделать – сейчас их сердца наполнены любовью. Я приду к ним позже.
Прошло время. Разлука заглянула в дом и увидела молодую мать с младенцем, отца. Разлука надеялась, что любовь уже прошла и потому с надеждой переступила порог их дома. Но, заглянув в их глаза, она увидела Благодарность. Разлука повернулась и сказала:
— Я приду к ним позже.
Прошло время, Разлука вновь явилась к ним – в доме шумели дети, с работы пришел уставший муж, мать успокаивала детей. Разлука надеялась, что уж теперь-то она точно сможет их разлучить – ведь за это время и Любовь и Благодарность уже давно должны были выветриться из их сердец. Но, заглянув в их глаза, она увидела Уважение и Понимание.
— Я загляну позже, – сказала Разлука.
Прошло время. Снова пришла в их дом Разлука. Смотрит она – дети уже взрослые, седой отец объясняет что-то своим детям, жена что-то готовит на кухне. Взглянула она в их глаза и разочарованно вздохнула: она увидела в них Доверие.
— Я приду позже, – сказала Разлука и вышла.
Прошло еще время. Заглядывает снова Разлука в дом, смотрит, а там бегают внуки, у камина сидит, пригорюнившись, старенькая женщина. Разлука смотрит и думает про себя:
— Ну вот, похоже, мое время пришло.
Хотела, она было заглянуть старушке в глаза, но та встала и вышла из дома. Разлука пошла за ней. Вскоре пришла старушка на кладбище и села у могилы. Это была могила её мужа.
— Похоже, я опоздала, – подумала Разлука, – время сделало за меня мою работу.
И Разлука заглянула в заплаканные глаза старушки. А в них она увидела Память – Память о Любви, Благодарности, Уважении, Понимании и Доверии…. (далее…)

Продолжить чтение

  • Владимир Демянович
  • Притчи о мотивации

У человека было два ведра, и в одном из них была трещина. В течение двух лет, он нес воду домой, но одно ведро было всегда полным, а другое наполовину пустым,…

Продолжить чтение

  • Владимир Демянович
  • Притчи о мотивации

Мотивирующая короткая притча от Бориса Крумера: Однажды Учитель спросил учеников: — На бревне сидели три лягушки. Одна из них решила прыгнуть в воду. Сколько лягушек осталось на бревне? — Три… —…

Продолжить чтение

  • Владимир Демянович
  • Притчи о работе

Притча о работе, «Путь торговли», Ямагучи Тадао: Однажды ученик спросил Учителя: «Учитель, на следующей неделе я буду проводить собеседования с огромным числом людей, которые хотят устроиться в мою фирму на должность…

Продолжить чтение

  • Владимир Демянович
  • Притчи о работе

Мудрая и короткая притча от Пауло Коэльо про четыре подарка. Три феи были приглашены на крещение принца. Первая дала принцу дар найти свою любовь. Вторая дала ему столько денег, чтобы…

Продолжить чтение

  • Владимир Демянович
  • Притчи остальные

Короткая дзенская притча о свободе и богатстве: Беседуя с отшельником, купец утверждал, что, благодаря богатству, он избавлен от необходимости потакать чьим-то желаниям или вкусам. — Вот как! — воскликнул тот.…

Продолжить чтение

  • Владимир Демянович
  • Притчи о работе

Мудрая притча о работе. «Путь торговли», Ямагучи Тадао. Однажды ученик, проучившийся меньше остальных учеников, спросил Учителя: – Учитель, у меня вот какое затруднение. Я заметил: часто, когда я продаю что-то,…

Продолжить чтение

  • Владимир Демянович
  • Притчи остальные

Умная восточная притча: Жил-был один восточный повелитель, мудрость которого подобно солнцу освещала страну животворными лучами. Никто не мог превзойти его в уме и сравняться с ним в богатстве. Однажды визирь…

Продолжить чтение

Притча о свободе и страдании человека (Ким)

Биография

Биография писателя

Произведения

3 произведения

Сочинения

2 сочинения

Сочинение

Все, что было в душе, все как будто опять потерялось, и лежал я в траве, и печалью и скукой томим. И прекрасное тело цветка надо мной поднималось, и кузнечик, как маленький сторож, стоял перед ним.

Николай Заболоцкий

Идея блага человечества и его спасения всегда лежит в основе любой антиутопии. Но в ходе осуществления этой цели происходит трансформация: цель далека, а «дорога в ад вымощена…» Всякая антиутопия всегда идеологична и социальна.

В «традиционных» антиутопиях всегда изображалось усовершенствованное общество будущего, в котором царит геометрический порядок, целесообразность, но отнята свобода. В современной антиутопии действительность представляется хаотичной, все связи — социальные, экономические, нравственные — разрушенными. Никакого оптимистического выхода из такой ситуации писатели не дают. Если в прежних антиутопиях формой освобождения личности мог быть индивидуальный бунт, то теперь хаос настолько подавляет, что бунт просто бессмыслен там, где бунтуют все и по разным соображениям.

Можно сказать, что антиутопия — форма «предупреждающей» прозы, главный мотив которой — социальный. Здесь могут выражаться и философские, и бытийные проблемы человеческой жизни. Метафора часто дает сильный посыл для выражения философской мысли.

Роман Анатолия Кима «Отец-Лес» поднимает этические и философские проблемы бытия людей XX века. Не случайно автор определяет жанр произведения как «роман-притчу». В притче отсутствует описательность, персонажи не имеют не только внешних черт, но и характера. Выводы притчи всегда однозначны.

Роман «Отец-Лес» — своего рода история жизни в XX веке трех поколений старинного рода Тураевых — деда, сына и внука. В этом роде соединилась дворянская и крестьянская кровь, что позволяет ему представлять русский народ. Род Тураевых вобрал в себя страдания и муки народа, выпавшие за весь век на его долю: голод конца 20-х, «лишенство», ужасы фронта и концлагерей, как советского, так и немецкого.

Мысль о страдании и свободе человека — главная философская мысль романа. Каждое из трех поколений Тураевых по-своему понимает свободу, по-своему относится к страданию. Николай Николаевич — старший из рода, офицер-ветеринар, человек честный, добрый. В молодости он решил освободиться от общества, ибо оно, «с его жесткими обязательствами, предрассудками и разными правилами, как благородными, так и подлыми», мешало постичь натуральную свободу, как ему казалось, полную и неограниченную.

С юности Николай Николаевич не любил высоких слов, затемняющих истинный смысл. Он плохо вписывался в среду студенческой молодежи конца XIX века с ее мечтаниями об общественной пользе, о благе народа.

Революция для него — не лучший способ преобразований, он предпочитает эволюционный ход истории. «…Общество есть собрание таких, как мы, отдельных индивидов, и если каждый из нас принесет своим трудом пользу себе, то тем самым он принесет пользу и обществу. Это естественный ход, господа, соответствующий природной закономерности».

Николай Николаевич представлял, что свобода может реализоваться только в уединении, в изоляции от общественной суеты. В густом лесу он выстраивает себе дом. «Колин Дом» называет его жена Анисья — крепкая крестьянская баба, ставшая хозяйкой в этом доме. Николай Николаевич пытается на собственном опыте разобраться, что же такое свобода. В уединенности, отрезанности от остального мира он увидел раскрепощение, но не свободу.

Образ ожога души проходит через весь роман. Он возникает в сознании и ощущениях Глеба Тураева. Но это генетически переданное чувство, рожденное физическими муками, испытанными отцом, душевной тоской деда. Ожог — это скорбь «по навеки утраченному прошлому», ужас от реалий этого прошлого.

С одной стороны, герои романа испытывают одиночество. С другой — их сознание перетекает. Так, мысль, рождающаяся в сознании деда, передается внуку. Глеб воплощается в отца, а отец продолжает мыслить в сыне, то есть они составляют нечто единое, общее. «Николай Тураев в одну минуту утратился как самостоятельная духовная единица, словно бы мгновенно погиб, потому что его сын Степан видел рядом с собою на обочине грязной дороги растоптанного человека со страшным, искаженным лицом, а сын Степана, Глеб, из-за этого же потерял всякое желание жить…»

Все судьбы в романе связаны и переплетены друг с другом и в пространстве, и во времени. Разные времена смыкаются, образуя не вектор, линейно ведущий из прошлого в будущее, а некую пульсирующую точку, в которой сливается прошлое деда, настоящее отца, прошлое внука. В пространстве Леса и Дома одновременно разворачиваются судьбы разных персонажей, существовавших в разное время, прежде умерших и воплотившихся в другие жизни или в деревья. Автор объединяет духовные миры всех своих персонажей, разделенных десятилетиями, веками и сотнями километров, составляет самые невероятные комбинации судеб.

Анатолий Ким показывает, что судьбы отдельных людей связываются в непрерывную цепь страданий всего Человечества. Николай Николаевич отрицает прогресс, так как видит в нем только поиски путей взаимоистребления. «Мир человеческий погряз, обслуживая свое звериное начало. Величие наших грандиозных злодеянии никак не сравнимо с жестокостью самых свирепых хищников. А вся сила и гений разума превращаются в силу нашего самоуничтожения и в гении неодолимого зла, мучительства и тоски. Называется все это прогрессом».

Язычество в романе теснейшим образом переплетается с буддизмом. На основе представлений о переселении душ буддизм утверждает, что живые существа способны перевоплощаться. Анатолий Ким, соединяя язычество и буддизм, перевоплощает людей в деревья. Символом Дома Тураевых служит раздвоенная вилорогая сосна, о происхождении которой в текст романа вплетена микроновелла. Дерево печали — липа воплощает в себе душу той девушки-фельдшерицы, которая самовольно ушла из жизни, и «непостижимая печаль, страшность была в том». В молодом дубке возродилась душа Гришки, забитого за воровство деревенскими мужиками: «…душа Гришкина все человеческое прошлое забыла, и в шелесте дубовой листвы не было никаких отзвуков былых страстей и следов неисповедимых мучений».

Отзвуки буддистской философии с ее уравниванием всех людей в страдании образуют центр концепции свободы молодого Николая Тураева. Если язычество и буддизм проявляются в знаках-символах романа, которые и образуют его атмосферу, то христианство выступает в виде сентенций или авторских трактовок евангельских сюжетов. Так, Ким описывает встречу воскресшего Христа с путешествующими в Эммаус и эпизод преломления хлеба. Писатель предлагает понимать Вознесение как расхождение человеческого и божественного.

В системе изобразительных средств романа особое место занимает образ Железного Змея. Он появляется в период войн, питается железом, изготовленным людьми для убийства друг друга. Идущий от народной сказки образ Змея тем не менее кажется неорганичным и искусственным в поэтическом мире романа. Его символика слишком откровенна и однозначна, что разрушает недоговоренность и таинственность повествования.

«Отец-Лес» А. Кима не предлагает своей законченной философской концепции свободы. Это не философское произведение, а литературное. Но роман ставит вопросы и пытается предложить свои варианты ответов.

Баптистское исповедание свободы человека

Роберт Гонсалес мл.

Учение о человеческой воле — одно из самых важных и наиболее обсуждаемых учений в истории церкви. Августин спорил с Пелагиусом по поводу этой доктрины. Лютер спорил с Эразмом. Кальвинисты спорили с арминианами. По словам Грега Николса, «Свобода воли — это стержень всей антропологии. Ошибка в этом пункте фатальна». [1] И учение о свободе воли не только влияет на учение о человеке, но также может серьезно повлиять на другие учения Писания. Богослов третьего века Ориген иллюстрирует это положение. Учение Оригена о свободе воли привело его к заключению, что грешники в аду все еще могут быть обращены, а святые на небесах могут еще пасть от благодати в ад![2] Как показывает этот пример, учение о свободе воли имеет первостепенное значение для остальных наших теология и практика.

Ниже я хотел бы обобщить библейское учение о свободе человека, используя в качестве руководства Баптистское вероисповедание.

Дар человеческой свободы (LBC 9.1)

1 Бог наделил волю человека той естественной свободой и силой действовать по выбору, что она не является ни принуждением, ни какой-либо [‘абсолютной’ WCF] необходимостью природа решила делать добро или зло.

Согласно Исповеди, Бог наделил человека определенной способностью, называемой «естественной свободой». В «Баптистском исповедании» к «Вестминстерскому исповеданию» добавлена ​​поясняющая фраза «и сила действовать по выбору». Эта «способность действовать по выбору» является «свободной» по крайней мере в двух смыслах: во-первых, человеческая свобода не «принуждается… делать добро или зло». Ни окружающая среда, ни обстоятельства, ни давление сверстников, ни преследования, ни сатана, ни даже Бог не могут заставить или принудить грешника делать добро или зло (Ис. 10:7 и далее; Мф. 17:12; Иак. 1:14). [3] Во-вторых, человеческая свобода не фиксирована — «и [она] не обусловлена ​​какой-либо природной необходимостью делать добро или зло». Нравственность человека не определяется его человечностью. То есть человеческая природа человека как таковая сама по себе не определяет его моральный характер или выбор.

Конечно, это не обязательно означает, что люди могут выбирать действия, выходящие за пределы их человеческих способностей или моральных качеств. Например, человеческая свобода не дает человеку возможности перепрыгнуть десятиэтажный дом или летать, как птица. Точно так же человек как простое творение не может по своей воле проявлять всеведение или всемогущество, принадлежащее Богу-Творцу. Люди могут свободно делать то, на что способны люди . Следовательно, «свободная воля» — это не сила всеобщего выбора.

Кроме того, Библия указывает, что нравственные качества человека определяют его выбор и поступки (Иер. 13:23; Мф. 7:17; 12:33–35). Следовательно, «свободная воля» — это не сила противоположного или произвольного выбора. Скорее, свобода воли лучше всего определяется как свобода и способность выбирать по своему желанию в рамках параметров своей человеческой природы и этического характера .

В свете этих наблюдений я хочу сделать два кратких вывода: во-первых, мы должны утвердить доктрину свободы человека, чтобы не подорвать доктрину ответственности человека. Деревянная кукла не может отвечать за свои действия. Не виновна в грехе и женщина, которую изнасиловали против ее воли. Это потому, что человеческая свобода частично является основой человеческой ответственности. Люди не могут нести ответственность, если они, как люди, не являются в состоянии ответить (см. квалификацию в параграфе три). Во-вторых, человеческая природа сама по себе не определяет моральный характер или выбор. Другими словами, добро и зло не предопределены генетически. Таким образом, мы должны отказаться от популярного представления о том, что «человеку свойственно ошибаться». Наоборот, «быть свободным — это по-человечески».

Состояния свободы человека (ББК 9.2-5)

Исповедь обобщает четыре различных состояния свободы человека, которые описаны в Писании:

Человеческая свобода в Адаме

2 Человек в состоянии невинности имел свободу и силу хотеть и делать то, что было хорошо и угодно Богу, но все же был неустойчив, так что мог отпасть от этого.

Как я уже говорил выше, сущность свободы человека не состоит в возможности противоположного выбора. Скорее, оно состоит в свободе и способности выбирать по своему желанию в рамках параметров своей человеческой природы и этического характера. Однако Адам и Ева представляют собой исключение из этого правила. Они были созданы с правым сердцем (Еккл. 7:29).). У них не было встроенной склонности ко греху. Тем не менее, они решили делать зло (Быт. 3:6). Как согласовать этот факт с утверждением Иисуса о том, что «всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые» (Мф. 7:17)?

Выбор наших прародителей согрешить против Бога остается в некотором смысле загадкой. [4] Таким образом, мы не должны отрицать это. Кроме того, мы должны помнить, что психологический и духовный облик Адама и Евы был уникален. Они были созданы «прямыми». Мы родились «грешниками». Поэтому мы должны остерегаться использования Адама и Евы в качестве модели для определения свободной воли грешников или святых. Это была ошибка Пелагия, и церковь справедливо осудила ее[5].

Человеческая свобода в падшем человеке

3 Человек, впав в состояние греха, совершенно утратил всякую способность воли к какому-либо духовному благу, сопутствующему спасению; так и плотский человек, полностью отвергнутый этим добром и мертвый во грехе, не может собственными силами обратить себя или приготовиться к нему.

Этот абзац представляет «другую сторону медали», то, что было названо доктриной полной неспособности или, возможно, лучше назвать духовная неспособность .[6] В одном смысле Библия говорит о падших людях как обладающих «естественной свободой» или «свободной волей» (Ис. 10:7 и след.; Мф. 17:10). Однако в другом смысле Библия учит, что падший человек потерял свою свободу. Так же как птица со сломанным крылом может летать как птица, но не может летать как раненая птица. Так и грешник имеет способность делать добро как человек , но уже не способен делать добро как развращенный человек.

Я делаю следующее резюме библейских свидетельств из толкования Сэмом Уолдроном баптистского вероисповедания с некоторыми изменениями языка:[7]

  1. Библия изображает грешников рабами (Иоанна 8:31-34; Рим. 6:16, 20), слепыми (2 Кор. 3:14) и мертвыми (Еф. 2:1), что является изображением неспособность.
  2. Библия ясно учит, что грешники утратили нравственную способность угождать Богу (Иер. 10:23; Мф. 7:17–18; 12:33–37; Лк. 6:43–45; Ин. 3:3). , 5; 6:44; Рим. 7:18; 8:7-8; 1 Кор. 2:14).
  3. Библия учит, что грешники не желают приходить ко Христу без притягательного влияния Бога (Иоанна 5:40; 6:37, 39)., 40, 44, 45, 65; Деяния 7:51; ПЗУ. 3:10-12).
  4. Библия описывает волю Бога, а не волю человека как источник или конечный определяющий фактор в применении спасения (Иоанна 1:12-13; Рим. 9:16-18; Иакова 1:18).
  5. Библия изображает человеческие реакции «веры» и «покаяния» как дары от Бога (Деян. 5:31; 11:18; Еф. 2:8-9; Флп. 1:29; 2 Тим. 2:25). -26).

Это учение о полной или духовной неспособности. Согласно Библии, воля человека находится в рабстве у греха, хотя он остается свободным и ответственным деятелем. Правда, эти две истины кажутся парадоксальными. Тем не менее Писание иногда рассматривает невозрожденного человека с двух точек зрения.[8]

Несмотря на библейские свидетельства, некоторые возражения были выдвинуты против учения о духовной неспособности. Во-первых, некоторые утверждают, что доктрина духовной неспособности подрывает человеческую ответственность, поскольку ответственность предполагает способность реагировать. Однако духовная неспособность не лишает грешника способности реагировать по-человечески. Онтологически и конституционно он способен. Скорее, полная неспособность грешника лишь лишает его способности творить духовное добро. Морально и духовно он неспособен. Таким образом, ответственность сохраняется.

Во-вторых, некоторые утверждают, что учение о духовной неспособности порождает пассивность и уныние среди грешников. Если я не могу прийти ко Христу с верой, то зачем мне вообще пытаться верить? Однако, как отмечает Сэм Уолдрон,

Отчаяние человеческих ресурсов на самом деле является необходимой подготовкой к Евангелию. Настоящим препятствием является противоположное учение о человеческой самодостаточности… Доктрина неспособности рассчитана на то, чтобы вызвать настойчивость, а не безразличие у любого грешника, которому не все равно.[9]]

В-третьих, некоторые утверждают, что учение о духовной неспособности несовместимо со свободным предложением Евангелия. Как мы можем искренне пригласить тех, кто не может прийти? В ответ следует отметить, что Сам Иисус иногда проповедовал духовную несостоятельность заблудшим грешникам, которых Он призывал уверовать в Него (Ин. 6:44, 65). Поэтому оно не может быть «несовместимо» с приглашением грешников ко Христу. Более того, Библия учит, что «вера от слышания, а слышание от Слова Божия» (Рим. 10:17). Таким образом, бесплатное предложение Евангелия является инструментом, который Бог использует, чтобы пробудить грешника и склонить его сердце к доверию Христу.

Человеческая свобода в верующем

4 Когда Бог обращает грешника и переводит его в состояние благодати, Он освобождает его от естественного рабства грехом и только по Своей благодати позволяет ему свободно желать и делать то, что духовно хорош; но так же, как и то, что из-за его остающихся пороков он не делает совершенно и не только желает добра, но также желает и зла.

Когда Бог спасает человека, Он дает ему новое сердце (Иер. 31:33; 32:40; Иез. 36:26; Титу 3:5). Это новое сердце позволяет грешнику желать и делать то, что угодно Богу (Флп. 2:13; Евр. 13:21; 1 Ин. 3:22). Тем не менее, Бог не удаляет всю испорченность из его сердца. Следовательно, спасенный грешник все еще может выбрать зло, даже если теперь у него есть способность творить добро (Рим. 7:14-25; Гал. 5:17).

Этот абзац напоминает нам о том, что грех больше не царит в нашем сердце. Как рожденные свыше верующие, мы теперь имеем возможность угодить Богу своим отношением и действиями. Таким образом, нет места чрезмерной «теологии червя». С другой стороны, этот абзац также напоминает нам, что грех все еще остается в нашем сердце. Посему будем ходить смиренно и, по благодати Божией, постараемся умерщвлять остальные дела плотские.

Человеческая свобода в прославленном святом

5 Эта воля человека делается совершенно и неизменно свободной к добру только в состоянии славы.

Согласно Писанию, прославленный святой достигнет состояния совершенства, в котором он уже не способен грешить (Еф. 4:13-14; Евр. 12:23; Откр. 21:4, 27; 22: 3), и таким образом он навсегда останется с Господом (1 Фес. 4:17). Эта чудесная реальность, которую утверждают все евангелисты, опровергает представление о том, что человеческая свобода должна состоять в способности противоположного выбора. Прославленные святые никогда, никогда не смогут снова выбрать зло. И все же они испытают истинную свободу, подобную свободе Самого Бога, — свободу делать только и всегда то, что прославляет Бога.

Доктор Роберт Р. Гонсалес-младший, доктор философии, служил пастором четырех реформатских баптистских общин, а с 2005 года был академическим деканом и профессором RBS. Он является автором книги «Где изобилует грех: «Распространение греха и проклятия в книге Бытия с особым акцентом на патриархальные повествования» (Wipf & Stock, 2010) и внес свой вклад в «Reformed Baptist Theological Review», «The Founders Journal» и «Westminster Theological Journal». Доктор Гонсалес является членом Евангелического богословского общества. Он и его жена Бекки проживают в Сакраменто, штат Калифорния. (с сайта rbseminary.org)

Дополнительные ресурсы

[1] Неопубликованные лекции по «Учению о человеке», Лекция 14, с. 2.

[2] Ориген выражает это мнение, когда пишет: «Кажется возможным, что разумные натуры, у которых никогда не отнимается способность к свободе воли, могут снова подвергаться каким-то движениям». Цитируется Дэвидом Беркотом, изд., Словарь раннехристианских верований (Хендриксон, 1998), 289. Под «движением» Ориген имеет в виду переход от состояния спасения к погибели или наоборот. См. Дж. Н. Д. Келли, 9.0015 Раннехристианские доктрины (Harper & Row, 1978), 180 и далее; Рейнхольд Зееберг, Учебник истории доктрин , пер. Чарльз Э. Хэй (Baker Book House, 1956), 152–60.

[3] Конечно, я утверждаю, что Божий суверенный план охватывает все исторические события и случайности, включая человеческий выбор. Тем не менее я не верю, что Писание изображает Бога как принуждающего людей действовать помимо их собственного самоопределения. Подробное обсуждение отношения Бога к человеческому выбору, в частности к человеческому выбору, который является злым, см. в John Frame, 9.0015 Учение о Боге (Филлипсбург: Пресвитерианский и реформатский, 2002), 174-82.

[4] Джон Мюррей называет эту загадку «Психогенетической проблемой». «Падение человека», в сборнике сочинений Джона Мюррея , (Знамя Истины, 1977), 2:75–76.

[5] О споре о пелагианах см. Philip Schaff, History of the Christian Church , 8 vols. (переиздание, Eerdmans, 1987), 3:783-850.

[6] Я вслед за Энтони Хоэкемой предпочитаю фразу «духовная неспособность» фразе «полная неспособность», поскольку последнее может быть неправильно истолковано. Создано по образу Божьему (Гранд-Рапидс: Эрдманс, 1986), 152–54.

[7] Современное изложение баптистского исповедания веры 1689 г. , 2-е изд. (Evangelical Press, 1995), 142. Я добавил слово «моральный» перед словом «способность» ко второму утверждению, потому что я подтверждаю человеческую способность угождать Богу. То есть, если смотреть чисто (и абстрактно) с точки зрения его человечности, человек был создан с данной Богом способностью угождать Богу. См. Джонатан Эдвардс, Тщательное и строгое исследование современных преобладающих представлений о свободе воли  в Произведения Джонатана Эдвардса , 2 тома. (1834 г.; переиздание, Эдинбург: Знамя Истины, 1987 г. ), 2:3-12; Эндрю Фуллер, «Ответ Филантропу» и «Сборники» в Произведения Эндрю Фуллера , 3 тома. (1820; перепечатка, Harrisonburg, VA: Sprinkle Publications, 1988), 2:472-83; 3:768-69; Арчибальд Александер, «Неспособность грешников», в Theological Essays (Нью-Йорк и Лондон: Wiley and Putnam, 1846). Я также добавил слово «конечный» перед словом «определяющий фактор», потому что считаю правильным рассматривать волю грешника как определяющий фактор, хотя и вторичный по отношению к воле Бога.

[8] Следующие примеры должны быть достаточными: с одной стороны, Библия по-прежнему рассматривает невозрожденного человека как образ Бога и, следовательно, как имеющий внутреннюю ценность (Быт. 5:1-3; 9:6; 1 Кор. 11). :7; Иакова 3:9). С другой стороны, Библия рассматривает невозрожденного человека как искаженный образ Бога, совершенно испорченный и испорченный (Быт. 6:5; Иер. 17:9; Рим. 1:21-32; 7:24). С одной стороны, говорится, что невозрожденный человек «познал Бога» (Рим. 1:18–21, 25, 28–32; 2:14–15). С другой стороны, невозрожденный человек не знает Бога и Его воли (Иоанна 8:19).; 17:3; 2 Фес. 1:8). С одной стороны, невозрожденный человек все еще может распознавать Божий голос в творении, провидении, совести и Писании (Быт. 3:8; Мф. 11:21 и далее; Лук. 16:27 и далее; Рим. 1:18–21, 32). ; 2:14-15). С другой стороны, невозрожденный человек не способен правильно распознавать голос Божий и реагировать на него (Рим. 1:21-23, 28; 1 ​​Кор. 2:14). С одной стороны, невозрожденный человек обладает свободой воли в силу своей человечности (Иис. Н. 24:14-15; Лк. 13:24; Отк. 22:17). С другой стороны, воля невозрожденного человека находится в рабстве греха и больше не свободна в нравственном смысле (Ин. 8:31-34; Рим. 8:5-8; Еф. 2:1). С одной стороны, невозрожденный человек все еще может совершать «добрые дела» (3 Царств 21:27–29).; 4 Царств 10:30-31; ПЗУ. 2:14). С другой стороны, невозрожденный человек не может совершать дела, которые действительно угодны Богу (Ис. 64:6; Рим. 3:10 и далее; Прит. 21:4).

[9] Modern Exposition , 145. Уолдрон использует иллюстрацию человека в горящем доме, который понимает, что у него нет ключа, чтобы выбраться. В таком случае безнадежного отчаяния мужчина, скорее всего, начнет звать на помощь.

Что притча о потерянном сыне говорит нам о свободе человека

Нам нравится наша свобода. Мы хотим иметь как можно больше, и мы хотим этого сейчас. Нам не терпится отбросить все ограничения нашей свободной воли. На следующей неделе мы будем размышлять над евангельской притчей о потерянном сыне. Мы можем узнать себя в нем. Он любил своего отца и наслаждался хорошей компанией. Но больше всего он любил свою свободу.

В доме своего отца он имел отцовскую любовь и разделял его труды. Он послушался и смирил себя. В какой-то момент ограничения его свободы казались невыносимыми, и он хотел попробовать другую жизнь. Он хотел этого больше всего на свете, и потому относился к отцу с ледяной жестокостью. Он потребовал свою долю имения, что было равносильно отречению от него и вычеркиванию его из своей жизни. Он уехал в далекую страну, где наконец мог делать все, что ему заблагорассудится.

Но, отвергнув отцовскую любовь, Потерянный Сын обрел рабство, а не свободу; ибо свобода без любви быстро превращает нас в рабов. Он не видел ничего, кроме удовольствия, никого не любил, кроме себя, и жил разгульной жизнью. Он быстро промотал имение отца. Со свободой, но без любви, он стал рабом. Он кормил свиней, но сам не ел. Его презирали и высмеивали. Его друзья покинули его. Теперь он был совершенно один.

Но глубоко в его сердце любовь к отцу была еще жива. Он встал и пошел к нему. (Луки 15:20). Как мы можем представить, что он чувствовал? Возможно, мы могли бы начать понимать его состояние, если бы вспомнили некоторые подобные события, которые могли произойти в нашей жизни, например, возвращение к кому-то, кого мы предали, отвергли или высмеяли. Но Потерянный Сын отправился к отцу в твердой уверенности, что если он и не назовет его своим сыном, то получит его обратно хотя бы как своего раба.

Преподобный Серафим Саровский так прокомментировал эту притчу: «Единственная разница между праведником и грешником — решительность». Праведники наберутся мужества, чтобы изменить свой путь. Наоборот, грешники будут продолжать жить со свиньями, оправдывая себя: «Такова жизнь. Я не оставил отца без причины. Он заставлял меня работать и жить по его правилам. как свобода. Не получилось, а что делать?»

Воскресенье заблудшего сына продолжает нашу подготовку к Великому посту. Его история побуждает нас заглянуть глубоко в свое сердце и задать себе вопрос: «Являются ли моя жизнь, талант и умения даром Бога или моим достижением? Что для меня важнее — мои сиюминутные желания, иллюзия моей свободы или вечная любовь?» и вера? Опомнился ли я, или все еще хочу жить без Отца, надеясь вернуться к Нему, когда мне будет удобно?»

Опомнившиеся и возвратившиеся к Отцу в равной степени должны обратить внимание на евангельские стихи о праздновании возвращения пропавших и обретенных.