Развитие психологии в россии: Особенности развития психологии в России, современные тенденции в науке

Вклад врачей в развитие психологии в России Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

Вклад врачей в развитие психологии в России

А.Н. АЛЕХИН, профессор Е.Е. МАЛКОВА, доцент Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена

В статье показана роль естественно-научного направления в психиатрии в становлении медицинской психологии в России. Выделены ключевые фигуры в истории развития образования в области психологии. Отмечено влияние государственной поддержки и идеологической направленности на развитие психологической науки.

Ключевые слова: медицинская психология, история естественно-научного направления, психологическое образование.

Как заметил видный историк и теоретик психологии А.В. Петровский, «история русской психологии сложилась таким образом, что первые экспериментальные исследования осуществили не специалисты-психологи (они упорно держались за умозрительную философскую психологию), а врачи» [1, с.

20]. Впрочем, это правомерно для всей мировой психологии вообще. Ведь именно «Рефлексы головного мозга» И.М. Сеченова, изданные в 1863 г., и «Основания физиологической психологии» врача-физиолога В. Вундта (1874 г.) заложили основу научной психологии, а первая в мире официальная психологическая лаборатория, основанная им в 1879 г. в Лейпциге, стала «кузницей кадров» научной психологии.

В лаборатории В. Вундта проходили стажировку и русские врачи-психиатры, организовавшие первые психологические лаборатории и заложившие основы психологии в России. Первая такая экспериментальная лаборатория была создана в Казани в 1885 г. В.М. Бехтеревым при психиатрической клинике, а уже к середине 90-х гг. XIX столетия подобные лаборатории были организованы психиатрами почти во всех крупных городах России [2]. Одновременно с этим В.М. Бехтерев проводит работу об учреждении особой кафедры психологии в Военно-медицинской академии, в 1896 г. основывает журнал «Обозрение психиатрии, неврологии, экспериментальной психологии и гипнотизма», а в 1901 г.

организует Русское общество нормальной и патологической психологии.

Стало привычным определять современное состояние психологии в её научном, профессиональном и образовательном аспектах как кризис. При этом нынешнее время, подобно минувшим эпохам революционных перемен, казалось бы, могло ознаменоваться появлением новых эффективных психологических концепций и основанных на них технологий работы с людьми. Тем более что нынешние организационные и технические возможности несопоставимы с теми, что были в распоряжении основателей научной психологии — И.М. Сеченова, И.П. Павлова, В.М. Бехтерева, А.Ф. Лазурского, Л.С. Выготского, М.Я. Басова и других. Между тем всплеска научной активности в данной области сегодня не наблюдается…

Экскурс в историю становления психологии и психологического образования в России представляется полезным с точки зрения оценки современного состояния психологии, аналогично тому, как анамнестическое исследование представляет собой необходимый этап диагностики состояния больного.

Так случилось, что научная психология исторически формировалась на разных мировоззренческих основаниях:как философское размышление о душе человека и как попытка естественно-научного опредмечивания практики работы с людьми, в частности врачебной. По-разному складывались и судьбы этих двух направлений, они то пересекались, то радикально расходились.

Рассматривая психологию как науку о психической жизни вообще, В.М. Бехтерев считал, что она должна включать в свой состав такие области, как общая психология, индивидуальная, общественная, военная психология, зоопсихология и патопсихология [3]. С именем В.М. Бехтерева связано и становление отечественной социальной психологии и психологии труда; под его непосредственным руководством развивается генетическая психология, центром которой позже становится Педагогический институт в Ленинграде [4].

Исторические факты свидетельствуют о том, что выделение психологии как независимой самостоятельной науки в конце XIX в. определялось, главным образом, потребностями практики (прежде всего -медицины и педагогики), выдвигавшей серьезные запросы к объяснению внутренних механизмов поведения человека.

В 1907 г. В.М. Бехтерев основал первый в мире Психоневрологический институт для «изучения мозга и его отправлений ». В состав профессоров и преподавателей института входили такие ученые, как Н.Е. Введенский, В.Л. Комаров, П.Ф. Лесгафт, П.А. Останков, Н.Н. Петров, Л.М. Пуссеп, Е.В. Тарле, А.А. Ухтомский и многие другие. В отличие от подобного рода зарубежных учреждений, Психоневрологический институт создавался не только как научно-исследовательское, но и как высшее учебное заведение — согласно принципу организации науки и высшего образования, заложенному еще Петром I в 1724 г. при учреждении Санкт-Петербургской Академии наук и Университета при ней. Целью института как высшего учебного заведения являлась подготовка юристов, педагогов и врачей, широко образованных в области естественных и общественных наук. Для этого был создан ряд смежных учреждений. Так, в 1907 г. организован Педологический институт, в 1908 г. — Криминологический, в 1909 г. — лаборатория экспериментальной психологии, в 1910 г. — нервно-хирургическая клиника, в 1911 г. — физио-

терапевтическая клиника, Противоалкогольный институт и др. Всего было учреждено 15 научно-учебных вспомогательных учреждений.

Психологии у В. Вундта обучались также и доктор В.М. Нарбут, опубликовавший после возвращения из-за границы книгу «Психологическая лаборатория клиники в Гиссене », и доктор Г.Е. Шумков, один из основателей военной психологии, впервые попытавшийся применить психологию в деле воспитания и подготовки войск. Учеником В. Вундта был и Д.Н. Узнадзе, который уже в 1918 г. создал в Тбилисском университете отделение психологии, кафедру психологии и лабораторию экспериментальной психологии.

В Москве первая психологическая лаборатория была организована в 1887 г.

выдающимся русским психиатром С.С. Корсаковым в клинике при медицинском факультете Московского университета. Этой лабораторией заведовал доктор А.А. То-карский, приват-доцент медицинского факультета, читавший новые для того времени курсы: «Физиологическая психология с упражнениями по психометрии» и «Терапевтическое применение гипнотизма». Под его редакцией выходили «Записки психологической лаборатории». Сам С.С. Корсаков считал, что только знание основ психологической науки дает возможность правильного понимания распада психической деятельности душевнобольного человека, и всегда начинал чтение курса психиатрии с изложения основ психологии. Подобных традиций придерживались и последователи С.С. Корсакова — В.П. Сербский, В.А. Гиляровский и др.

Весомый вклад в развитие психологического образования внёс русский невропатолог, психиатр и психолог, профессор кафедры нервных болезней медицинского факультета Московского университета Г.И. Россо-лимо, который на собственные средства организовал в 1911 г.

первый в стране Институт детской психологии и неврологии и передал его в дар университету. Широкую

известность в России и за рубежом получила его работа «Психологические профили. Метод количественного исследования психологических процессов в нормальном и патологическом состояниях» (1910).

Выдающийся русский психолог Л.С. Выготский начинал свою деятельность в патопсихологической лаборатории на базе клиники им. С.С. Корсакова, в которой работали Г.В. Биренбаум, Б.В. Зейгарник и другие ученые, ставшие классиками отечественной и мировой психологии. Теоретические идеи Л.С. Выготского, получившие дальнейшее развитие в работах его учеников и сотрудников А.Р. Лурии, А.Н. Леонтьева, ПЯ. Гальперина, Л.И. Божович, А.В. Запорожца, во многом определили пути становления психологической науки в СССР.

Практически одновременно с В.М. Бехтеревым в Киеве врач-психиатр И. А. Си-корский организовывает психологическую лабораторию [5], исследования которой были отражены в монографиях: «Значение мимики в диагностике помешательства» (1877), «Опыт объективного исследования состояний чувства (с кратким указанием на объективные признаки мысли и воли)» (1903), «Педагогическая психология» (1907), «Душа ребенка (с кратким описанием души животных и души взрослого человека, с 17-ю рисунками)» (1909), «Психологические основы воспитания и обучения» (1909), «Начатки психологии (с 20 фигурами в тексте)» (1909), «Даровитость и талантливость в свете объективного исследования (по данным психофизических коррелятивов)» (1912), «Психологическая борьба с самоубийством в юные годы» (1913), «Книга жизни. Психологическая хрестоматия для школы и для жизни» (1931). Труды И.А. Сикорского и поныне представляют большую ценность для научной психологии [6].

В Петербурге начинал свою деятельность и однокашник В.М. Бехтерева по Военно-медицинской академии, близкий его товарищ В. Ф. Чиж — первый из русских врачей-психиатров, применивший эксперимент в

своихклинико-психологических исследованиях и один из основоположников психологической теории личности и индивидуальности [7]. Он также стажировался в Психологическом институте В. Вундта в 1884 г. и по возвращении в Петербург в 1885 г. опубликовал монографию «Научная психология в Германии », в которой изложил историю немецкой психологии за столетие, вскрыл её естественно-научные корни, описал методики психометрии и психофизики. В.Ф. Чиж был активным участником первых международных конгрессов по психологии, составлял обзоры сочинений по психологии в психиатрических журналах и стал редактором первого русского издания «Физиологической психологии », основанного известным немецким психиатром и психологом Т. Цигеном. Вступив в должность главного врача больницы святого Пантелеймона в Петербурге, В.Ф. Чиж выписал из Лейпцига аппаратуру для психофизических и психометрических исследований.

Результаты своих двадцатилетних теоретических разработок и лабораторных исследований В.Ф. Чиж обобщил в монографии «Методология диагноза», в трудах «Апперцептивные процессы у душевнобольных», «Нравственность душевнобольных», «Педология как искусство и как наука».

Значительный вклад в становление отечественной психологии внес и другой соратник В.М. Бехтерева — А.Ф. Лазурский. В

1897 г. он опубликовал первую теоретическую статью, в которой сформулированы задачи индивидуальной психологии и методы их изучения. Начав заниматься в созданной В.М. Бехтеревым лаборатории еще студентом, он после окончания академии с

1898 г. стал заведовать ею [8]. После основания в 1904 г. В.М. Бехтеревым журнала «Вестник психологии» А.Ф. Лазурский становится редактором раздела экспериментальной психологии. Впоследствии он фактически возглавил это периодическое издание. Позже он был избран ученым секретарем Русского общества нормальной и патологической психологии, а также

почетным членом Московского общества экспериментальной психологии [9]. Будучи одним из основателей Психоневрологического института, А.Ф. Лазурский в 1909 г. организовал и возглавил психологическую лабораторию, которая со временем превратилась в центр по изучению психической активности в эксперименте. А.Ф. Лазурский был одним из организаторов всероссийских съездов по психологии и педагогике. К 1910 г. он создал новое направление в изучении личности («метод естественного эксперимента»), выделил индивидуальную психологию как особую область исследований, создал основы научной характерологии и разработал классификацию личностей.

Весомый вклад в становление отечественной психологии внесли и ученики А.Ф. Лазурского, выполнившие в психологической лаборатории клиники душевных и нервных болезней академии свои диссертации: М. И. Аствацатуров («Клинические и экспериментально-психологические исследования речевой функции»), А.В. Ильин («О процессах сосредоточения [внимания] у слабоумных душевнобольных») и др. Его ученик М.Я. Басов справедливо считается одной из ключевых фигур в создании психологии отношений и педагогической психологии [10].

Нельзя не отметить еще одну фигуру, способствовавшую становлению психологического образования в нашей стране, — это заведующий кафедрой психиатрии Военно-медицинской академии профессор А.С. Чи-стович. Его практическая врачебная деятельность всегда была неразрывно связана с научной и педагогической работой. Он много занимался в Павловской психиатрической клинике и был активным участником клинических Павловских сред. С 1938 г. А.С. Чистович руководил крупнейшими кафедрами и научно-исследовательскими коллективами, а с 1960 г. читал курс по психопатологии детского возраста на дефектологическом факультете Ленинградского педагогического института им. А.И. Герцена.

Очевидные успехи молодой тогда ещё науки в практике строительства нового общества послужили основанием для государственной опеки создаваемых институтов. Показательным является тот факт, что уже в 1918 г. принимаются решения о создании Института по изучению мозга и психической деятельности в Петрограде и кафедры психологии и лаборатории экспериментальной психологии при Тбилисском университете. В 1919 г. открываются экспериментально-психологическая и рефлексологическая лаборатории на базе созданного В.М. Бехтеревым Патолого-рефлексо-логического института. В 1920 г. начинается обучение на Московских высших научно-педагогических курсах, готовящих специалистов в области педагогики и психологии. В1921 г. организован Московский научно-педагогический институт детской дефективности, имевший факультет психической дефективности; открыт педагогический факультет во втором Московском государственном университете, включавший отделение педологии; при Академии социального воспитания учреждается психолого-педагогическая лаборатория и одновременно здесь же разрабатываются проекты создания психологической лаборатории на правах НИИ. В том же 1921 г. принимается специальное постановление Совнаркома о помощи лаборатории, возглавляемой И.П. Павловым, и т.д.

Однако именно с конца 20-х гг. разворачивается работа официальных идеологов по фильтрации психологического знания. Эта деятельность велась в форме научных дискуссий, но с ярко выраженной идеологической направленностью. Концепции В.М. Бехтерева, М.Я. Басова, В.Н. Мясище-ва стали предметом критики. В результате исключенными из научного оборота оказались в первую очередь мировоззренческие основы концепций, а сохраненными — вырванные из методологического контекста частные фрагменты, отдельные наблюдения и мысли.

31 августа 1922 г. в печати появляется

сообщение о высылке из страны наиболее активных «контрреволюционных элементов» из среды профессоров, врачей, агрономов, литераторов. В их числе были и известные ученые идеалистического направления, занимавшиеся психологической проблематикой (С. Л. Франк, Л.П. Карсавин, И.А. Ильин, Н.А. Бердяев, Л.М. Лопатин, П. Сорокин, Б.П. Вышеславцев и др.). Выдворение из страны известных ученых, составлявших цвет русской интеллигенции, нанесло мощный удар по науке, приведя к разрыву преемственности в развитии культурных процессов.

Начиная с 1923 г. не только в журнале «Под знаменем марксизма», но и в других марксистских журналах («Спутниккоммуниста», «Большевик», «Октябрь мысли», «Вестник коммунистической академии») печатаются статьи, посвященные марксистскому обоснованию основных проблем психологии. Последовавшие репрессии коснулись многих психологов и выразились не только в отлучении их от научной деятельности, но и в административных санкциях, включая аресты и ссылки (А. Нечаев, С.Г. Геллерштейн, Д.Н. Рейтынбарг и др.).

После периода относительного забвения в 60-х гг. ХХ в. началось оформление психологии в качестве самостоятельной профессиональной деятельности и специальности высшего профессионального образования. На I (1959 г.) и II (1963 г.) съездах Общества психологов и IV (1963 г.) съезде Общества невропатологов и психиатров был представлен ряд докладов, свидетельствовавших о важности психологических исследований для диагностики и лечения психических, неврологических и соматическихзаболеваний (Б.В. Зейгарник, М.С. Лебединский, А.Р. Лурия, В.Н. Мяси-щев, К.К. Платонов и др.). В 1962 г. по инициативе В.Н. Мясищева организована Проблемная комиссия «Медицинская психология » при АМН СССР, которой он руководил до 1973 г. В 1976 г. создается аналогичная проблемная комиссия при Минздраве СССР. Обе комиссии действуют по настоя-

щее время на базе психологической лаборатории НИПНИ им. В.М. Бехтерева, координируя НИР и организационные мероприятия в стране.

Кроме того, в 1966 г. в двух ведущих университетах (МГУ и ЛГУ) создаются факультеты психологии, на базе которых начинает осуществляться подготовка профессиональных психологов, и с 1968 г. психология включена в перечень научных специальностей. В Военно-медицинской академии преподавание медицинской психологии началось на кафедре психиатрии во второй половине 1960-х гг. Первым руководителем этого курса был А.Л. Зюбан, а в 1974 г. О.Н. Кузнецовым была создана лаборатория медицинской психологии. Именно О.Н. Кузнецов с В.И. Лебедевым стояли у истоков советской космонавтики и осуществляли в 1960-е гг. медико-психологическое обеспечение первых полётов человека в космос. В военно-медицинской академии были разработаны основы медико-психологического обеспечения войск, деятельности военнослужащих в экстремальных ситуациях, вопросы психогигиены, психопрофилактики, психологических аспектов обитаемости военных объектов, военной эргономики.

Конечно, приводимая здесь траектория развития психологического образования в России намечена лишь пунктиром. Но и такое конспективное освещение позволяет усмотреть очевидную закономерность. Наука и профессия развиваются и поддерживаются обществом тогда, когда они ставят перед собой и решают актуальные для общества задачи практики, в случае психологии — это задачи научного обеспечения гармоничного развития личности, профилактики различного рода психических нарушений и заболеваний, реабилитации больных. Всякий раз, когда наука теряет из виду эти задачи в угоду политической конъюнктуре, она теряет себя. Вероятно, этим объясняется некритичный импорт зарубежных психологических мифов, заполнивших освободившееся после советской психологи-

ческой науки пространство психологических теорий и практик. К сожалению, и нынешняя психология в России не освободилась от ангажированности идеологией: ещё недавно она провозглашала своей целью рост и развитие личности, сейчас на слуху уже другие задачи.

Литература

1. Петровский А.В. История советской пси-

хологии. М.: Просвещение, 1967. 367 с.

2. Ломов Б.Ф. Начало развития эксперимен-

тальной психологии в России // Психологический журнал. 1986. Т. 7. № 3. С. 18-25.

3. Нуреев И.Т. Вклад Владимира Михайловича

Бехтерева в развитие отечественной психологической науки // Бехтеревские чтения на Вятской земле: Материалы всероссийской конференции с международным участием. М.- Киров, 2005. Ч. 2. С. 103-111.

4. Багаев В.И, ЗлоказоваМ.В, Новоселов А.Ю,

Плехова О.С. Владимир Михайлович Бехтерев — выдающийся ученый ХХ века // Бехтеревские чтения в Елабуге: Материалы международной научной конференции. Елабуга: Изд-во ЕГПУ, 2008. С. 36-44.

5. Рохлин Л.Л. Жизнь и творчество выдаю-

щегося русского психиатра В.Х. Кандинского. М.: Медицина, 1975. 296 с.

6. Шерешевский А. М. Иван Алексеевич Си-

корский (К 150-летию со дня рождения) // Обозрение психиатрии и медицинской психологии / Санкт-Петербургский НИ психоневрологический институт им. В.М. Бехтерева. 1992. № 2. С.78-80.

7. Журавель В.А. Владимир Федорович Чиж

как психолог (1855-1922): малоизвестные страницы жизни и научного творчества (к 150-летию со дня рождения. Ч. 1) // Обозрение психиатрии и медицинской психологии / Санкт-Петербургский НИ психоневрологический институт им. В.М. Бехтерева . 2005. № 1 . С. 27-29.

8. Лазурский А.Ф. Современное состояние

индивидуальной психологии // Обозрение психиатрии, неврологии и экспериментальной психологии / Санкт-Петербургский НИ психоневрологический институт им. В. М. Бехтерева. 1897. № 5. С. 351-357.

9. Журавель В.А. Роль А.Ф. Лазурского в со-

здании отечественной психологии // Журнал невропатологии и психиатрии им. С. Корсакова. 1977. Т. 77. Вып. 6. С. 920-923.

10. Акименко М.А, Шерешевский А.М. История института имени В.М. Бехтерева на документальных материалах. СПб.: Изд. Ин-та им. В.М. Бехтерева, 2000. Ч. 2. 296 с.

ALYOHIN A., MALKOVA E. THE CONTRIBUTION OF PHISICIANS IN DEVELOPMENT OF PSYCHOLOGICAL KNOWLEDGE AND FORMATION OF MEDICAL PSYCHOLOGY IN RUSSIA

This article shows the role of the famous physicians in the development of medical psychology in Russia. The selected key figures in the history of the development of psychology education are presented.

Keywords: medical psychology, history of natural-scientific direction, psychological education.

g

ПИ РАО | Истоки детской практической психологии

В нашей стране, как известно, первые попытки практического использования психологии в обучении и воспитании детей возникли еще на рубеже Х1Х – ХХ веков и связаны с так называемой педологией, в основу которой был положен междисциплинарный подход к изучению целостного ребенка. Наиболее значительные работы проводились в Психологическом институте. Работы Л.С Выготского и его сотрудников, ряд исследований М.Я. Басова, П.П. Блонского, А.Б. Залкинда, Н.А. Рыбникова, А.А. Смирнова заложили фундамент современного научного знания о психическом развитии ребенка.

Однако огульная и резкая критика педологии в печально известном Постановлении ЦК ВКП (б) 1936 года «О педологических извращениях в системе наркомпросов» повлекла за собой отрицание всего положительного, что было сделано отечественными учеными, так или иначе связанными с педологией. А сделано было много.

Так, например, для развития практической психологии как основы психологической службы системы образования большое значение имеют фундаментальные положения культурно-исторической теории Л.С. Выготского:

• именно он ввел важное для понимания личности ребенка положение о «социальной ситуации развития»;
• доказал, что эмоции не менее важный агент, чем мысль;
• обосновал положение о том, что овладение ребенком культурно заданными действиями и отношениями возможно только в общении и сотрудничестве со взрослым в их совместном детско-взрослом взаимодействии;
• обосновал ведущую роль обучения в развитии ребенка и ввел понятие «зона ближайшего развития»;
• предложил возрастную периодизацию, где раскрыл ценность каждого возраста, показал сложность и великую значимость для развития личности переходных, кризисных периодов, раскрыл психологическую сущность возрастных кризисов;
• подчеркивая взаимообусловленность всех этапов онтогенеза, выдвинул идею о сензитивных периодах развития личности;
• раскрыл психологическую сущность вопросов воспитания, к решению которых «нас приводит история культурного развития ребенка».

Его идеи удивительно современны, они являют собой оригинальные теоретические представления о психическом развитии ребенка и психолого-педагогических условиях этого развития. По существу, Л.С. Выготский в значительной степени предопределил развитие детской практической психологии. Его соратники, ученики и последователи развили, углубили и конкретизировали теоретические представления и догадки великого ученого. Действенность его идей доказана в непосредственной практической работе с детьми разного возраста.

Тенденциозное толкование постановления о педологии, недостаточно дифференцированный подход ко всем исследованиям, называвшимся педологическими, причинили значительный ущерб детской психологии, на многие годы затормозили развитие таких ее разделов, как психодиагностика, практическая психология в образовании и др.

Затормозили развитие науки, но не остановили

В конце 40-х годов прошлого века возобновился активный поиск форм практического участия психологов в образовательных учреждениях, а в 60-е – весьма активизировался. Сотрудники Психологического института вели экспериментальные исследования в домах ребенка, детских садах, школах, интернатах и пр. Академические исследования были направлены не только на решение научных проблем, но и ориентированы на использование их результатов в практике.

Н.С. Лейтес вспоминает: «По моим наблюдениям, интенсивная и увлеченная работа Института конца 40-х – начала 60-х годов несла на себе отпечаток призванности, которой в какой-то мере были захвачены научные сотрудники всех уровней, — создавать передовую психологическую науку, широко внедрять ее в практику».

Развитие психологии в России

История становления отечественной психологии не случайно выделена в отдельную главу, хотя работы некоторых ученых упоминались и ранее. Необходимо подчеркнуть, что такое разделение никак не указывает на то, что российская психология развивалась в отрыве от мировой. Напротив, связь между ними была очень тесной, отечественные ученые постоянно ездили на стажировку в лучшие европейские лаборатории. Выходившие за рубежом книги переводились практически мгновенно и печатались (по крайней мере, наиболее значительные из них) в течение нескольких месяцев после появления на родине. Обзоры научных открытий и дискуссий публиковались и в журналах, например в «Вестнике Европы».

Причиной же для отдельного рассмотрения российской психологии было стремление показать целостную картину становления этой науки в нашей стране, ее специфику по сравнению с зарубежной и дать анализ тех факторов, которые определили и ее своеобразие, и динамику ее развития. В соответствии с этим выделены и временные периоды, характеризующие критические точки в развитии российской науки.

Это 40-60-е годы XIX в., т.е. период становления российской психологии, осознания ею своего предмета, выбора пути и научной программы. В силу логики развития (расцвет позитивизма и естественных наук) и благодаря сложившейся в России социальной, ситуации (проведение комплексных реформ) в этот период из двух предложенных программ (К.Д.Кавелина и И.М.Сеченова) была выбрана программа построения психологии как естественнонаучной дисциплины, предложенная Сеченовым.

Идеологический кризис в российском обществе в конце XIX в. ознаменовал новый важный период в развитии отечественной психологии, связанный с переосмыслением ее методологии. Это привело к возникновению принципиально нового подхода, ориентированного на духовную философию, идеи В.Соловьева и его последователей. Одновременно (хотя и не так интенсивно) развивалась и объективная (естественно-научная) психология, возникали экспериментальные лаборатории, аналогичные лаборатории Вундта в Лейпциге.

Следующим важным моментом стало зарождение советской, марксистской психологии, появившейся в 20-30-х годах. В многочисленных научных дискуссиях, школах, возникавших в то время, нашло отражение стремление построить новую психологию, направленную на решение важнейших социальных задач советского общества. Несмотря на то что в то время доминировала, что естественно, объективная и социогенетическая методология, до начала 30-х годов в России сохранялись и те научные школы, которые были связаны с гуманитарной, философской линией развития (например, школа Г. Шпета).

Однако уже к середине 30-х годов ситуация в науке и обществе резко изменилась, усилились авторитарные тенденции, что привело к разгрому и запрещению не только философской психологии, но и педологии и психотехники. Фактически запрещенными оказались все психологические исследования, даже те, которые были идеологически близки советской власти. Это нанесло серьезный удар по научным психологическим школам, которые очень плодотворно развивались в тот период. Лишь после войны, в середине 40-х годов, психология постепенно начала восстанавливаться, возобновлять свои исследования. Однако отрыв от традиций, заложенных в начале XX в., потеря связи с зарубежной наукой, внутренняя цензура, отсутствие институтов по подготовке психологов и, следовательно, малочисленность специалистов долгие годы сказывались на творчестве отечественных ученых.

Вторая половина XX в. ознаменовалась возрождением школ, запрещенных в 30-е годы (школы Бехтерева), активным поиском новых путей развития, новыми исследованиями и открытиями в разных областях психологии, прежде всего в когнитивной и возрастной. Возобновляются и связи с зарубежной психологией. Многие отечественные исследования, мало известные за рубежом (нейропсихологические работы А. Р.Лурии, понятие о зоне ближайшего развития Л. С. Выготского), получают широкое распространение в мировой психологии, дополняются новыми материалами.

Российские же психологи в попытке наверстать упущенные за несколько десятилетий возможности начинают широко внедрять Достижения зарубежных коллег. Наряду с положительными эти тенденции имели и отрицательные последствия, связанные с утерей своих традиций, отходом (хотя и не окончательным) от своей методологии, что в соединении (не всегда продуманном) с принципами Разных школ привело к эклектике и невозможности достоверно интерпретировать полученные результаты. Однако к концу XX в. ориентация на интеграцию, свойственная, как уже говорилось, зарубежной психологии, стала явно проявляться и в российской  Науке. Поэтому в последние годы вновь начинает появляться интерес к методологическим вопросам, стремление не механически соединить, но интегрировать достижения, имеющие единую логику научного поиска.

Внимание!

Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

Анализ факторов, определивших динамику становления и развития российской психологии, показывает, что ведущими являются логика научного познания и социальная ситуация, т. е. те факторы о которых говорилось в главе. Раскрывая их содержание, необходимо подчеркнуть, что и широкое распространение позитивизма и поиски объективного метода исследования психики были свойственны не только российской, но и зарубежной психологии в тот период, т. е. логика развития науки была единой для мировой психологии. Некоторые различия были связаны с большей популярностью естествознания и медицины в России, что обеспечило расцвет этих наук в нашей стране и способствовало многочисленным открытиям, сделанным отечественными учеными.

Гораздо сильнее различались те социальные условия, в которых формировались научные школы в разных странах. В предыдущих главах уже говорилось о роли социальной ситуации в становлении немецкой, французской, американской психологии. Значительное влияние оказала она и на российскую науку. При этом особенно важными стали такие параметры социальной ситуации, как ментальность, идеология интеллигенции, особенности реформ, проходивших в российском обществе.

Влияние социокультурной ситуации в России в середине XIX в. на процесс формирования отечественной психологии, ее методологии и ведущей проблематики проявилось и в том, что главными уже в то время стали не вопросы познания, как в европейской науке, а вопросы нравственного, духовного развития человека, его ментальности. Оказавшись на перепутье реформ, Россия должна была решить, как ей двигаться дальше, какой путь соответствует русскому характеру. Ситуацию усугубляло и то, что реформы проходили не гладко, они тормозились в разных слоях общества по разным причинам, поэтому для того, чтобы продолжать движение вперед, необходимо было понять причины пробуксовки реформ. Таким образом, кардинальные социальные изменения, происходившие в этот период, модернизация всего уклада русской жизни стали стимулом к стремлению осознать свои национальные особенности, понять истоки традиций, былин и мифов, происхождение своих положительных и отрицательных качеств.

До середины XIX в. проблема осознания своих национальных особенностей не стояла перед русским обществом, в котором существовало скорее не национальное самосознание, а национальное] самоощущение. Единство народа было больше внешним, неосознанным, оно связывалось с единством языка, территории и религии, при этом не вставал вопрос о том, как это единство отражает на характере, психологических особенностях народа. Научный интерес к проблеме национального самосознания начал пробуждаться в «уваровскую эпоху», когда народность была провозглашена официальным правительственным курсом. Однако именно в 60-х годах начало осознаваться и осмысливаться смутное переживание своей самобытности, причем в связи с тем, что процесс реформирования затрагивал практически все общественные группы; стремление к самопознанию, описанию своих национальных психологических качеств проявлялось во всех слоях общества. Это был тот редкий случай, когда национальная идея становится идеей всего общества, хотя и не всеми в достаточной мере осознается.

Важным фактором, оказавшим влияние на российскую психологию, была и идеология отечественной интеллигенции, о чем упоминалось выше, так как становление психологических школ происходило внутри этой группы, в которой находились и основные оппонентные круги новых психологических теорий.

Российская интеллигенция, которая не имеет аналогов в Европе ни по своему мироощущению, ни по своей роли в развитии общества, при своем возникновении была тесно связана с духовенством, которое по своей роли в развитии просвещения фактически и стало первой интеллигенцией. В эпоху Петра I интеллигенция была правительственная, так как обучение происходило по воле правительства и на благо государства. И только в середине XIX в. появилась собственно интеллигенция, научная и по преимуществу университетская, которая не только не состояла на государственной службе, но и сознательно противопоставляла себя государству.

Несмотря на помощь, которую большая часть интеллигенции оказывала реформам, по своему настроению и по осознанию своей роли в этом процессе она оставалась оппозиционной, что фатально сказалось не только на жизни общества, но и на развитии науки, так как она замыкалась в своем достаточно узком кругу, не делая свои знания достоянием всего общества. Эта замкнутость способствовала превращению некоторых идей в догмы, породила неоднозначное отношение к народу, переживание своей оторванности от него и желание его обучать и просвещать, так как сама интеллигенция не ощущала себя выразителем, носителем творческого духа народа. При этом проблема взаимоотношений власти, интеллигенции и народа стала одной из центральных для отечественной науки,  в отличие от европейской, где она практически не рассматривается.

Так как просвещение происходило в России главным образом При помощи толстых журналов, становится ясной их исключительная роль в развитии науки и культуры. В этих журналах печаталось все — от беллетристики и литературной критики до исторических и философских трактатов, лекций по естествознанию, психологии и экономике, обзоров финансового и политического состояния Европы и России. Это же объясняет и тот факт, что русские Писатели, журналисты и критики часто были и первыми философами, правоведами и психологами в России.

Толстые журналы были не только источниками информации, но и прямыми руководителями жизни. При этом центром либеральной интеллигенции стал журнал «Вестник Европы», с которым сотрудничали ведущие ученые и писатели того времени — Тургенев, Толстой, Гончаров, Сеченов, Кавелин, Соловьев, Костомаров и др. Под руководством известного ученого и публициста Стасюлевича этот журнал превратился в литературно-политический сборник и стал одним из центров культурной жизни Петербурга; он противопоставлял свою позицию газете «Московские ведомости» под редакцией Каткова, который придерживался охранительно-реакционного направления.

Повлияли на процесс становления психологии и особенности русской ментальности. Влияние менталитета на науку происходит несколькими путями. Прежде всего это определенный стиль мышления, язык, свойственный данной нации. Выбор темы и подход к ее исследованию во многом определяются тем, что стремление к рациональному поиску истины или к построению идеального общества задает разные точки отсчета для науки, определяет взгляды на человека, его предназначение, на ценности, которые он должен исповедовать. Поэтому возникновение и развитие материализма и идеализма, рационализма или агностицизма, мистики связаны не только с социальной обстановкой, историческим периодом, уровнем знаний, которые диктуют моду на ту или иную теорию, но и с глубинными характеристиками данного народа.

Таким образом, можно выделить несколько основных особенностей российской психологии, которые характеризуют ее состояние на всем пути развития. Идеологические установки интеллигенции, развитие народничества привели к исследованию взаимоотношений и ценностных установок разных социальных групп, прежде всего власти, интеллигенции и народа. Стремление к просвещению народных масс, а также тот факт, что развитие психологии в России направлялось не университетскими кафедрами, как на Западе, а общественной ситуацией, способствовали ориентации на практику, стремлению не столько решать теоретические проблемы, сколько разрабатывать их практическое применение в реальной жизни. Отсутствие развитого гражданского общества, замкнутость небольшого слоя образованных людей, занимавшихся научными исследованиями в России, стали основой социальной ангажированности, идеологизации науки. Универсализм и антропологизм (цент-рация на человеке) отечественной науки также во многом являются следствием ее социально-исторического развития; это подтверждается и тем фактом, что некоторые из перечисленных особенностей свойственны и европейской науке. Влияние ментальности сказывается в том, что в научной проблематике центральными вопросами являются этические (главным образом проблемы свободы воли), а не познавательные, как в западной психологии.

Человек в П является одновременно и познающим и познаваемым, обладающим внутренней активностью. В П сливаются субъект и объект познания. Мысль совершает поворот на себя, научное сознание человека становится научным самосознанием.

Следствия: 1) психологический факт зависит от его интерпретации исследователем

2) психологический факт может зависеть от его понимания испытуемым

3) метод — косвенное познание, через другие, связанные с психикой явления, через которые отражается психика (общение, поведение).

Объект, это то, что противостоит субъекту, на что направлена познавательно-предметная и оценочная деятельность человека.
Понятия субъект и объект относительны: то, что в одном отношении выступает как объект, в другом отношении может быть субъектом и наоборот. Один человек, являясь субъектом познания, в то же время может служить объектом познания для другого человека. Каждый человек способен делать объектом познания самого себя: свои ощущения, чувства, мысли. поведение.
Порой грани между субъектом и объектом трудноуловимы или отсутствуют вовсе. Человек — изучает мир, являясь его частью. Учитель учит ученика, но в процессе обучения они оба являются субъектами. В квантовой механике доказана особая роль прибора и наблюдателя в познании микрообъектов, то есть объект зависит от условий познания, а условия познания являются частью объекта.
Связь субъекта и объекта в гносеологии выражается еще и в том, что объектом является не просто любой фрагмент реальности, а только тот, на который направлено внимание субъекта, который вовлекается в практическую или теоретическую мыслительную деятельность субъекта. Поэтому в каком-то смысле «субъект порождает объект» или превращает предмет в объект своей деятельности.
(Пока элементарные частицы не были известны человеку — они не могли быть объектом. До XV не выделялись в качестве объекта человеческие переживания, эоции — поэтому не было психологии и жанра романа в литературе.)

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту

Узнать стоимость

ЛЕКЦИЯ № 9. Психология в России. История психологии: конспект лекций

ЛЕКЦИЯ № 9. Психология в России

1. М. В. Ломоносов: материалистическое направление в психологии

По своему вкладу в развитие мировой психологической мысли русская психология занимает одно из ведущих мест. Однако русская психология оказалась обойденной в зарубежной историографии. Зарубежные историографы (Боринг, Флюгель, Мэрфи и др.), а в равной мере представители официальной философии и психологии дореволюционной России (Радлов, Одоевский, Введенский, Шпет и др.) всячески стремились принизить роль философско-психологических взглядов передовых русских мыслителей. Однако это не служит основанием к тому, чтобы считать русскую психологию лишенной самобытности и рассматривать ее в качестве копии и дубликата европейской психологии.

Передовая роль России в истории мировой психологии определялась материалистическим направлением в развитии русской психологии, внутри которого закладывались основы естественнонаучного понимания природы психических явлений, строились предпосылки для перехода психологии к точным и объективным методам исследований.

В России научная экспериментальная психология формировалась на базе философского материализмаXIX в., крупнейшими представителями которого были А. И. Герцен, В. Г. Белинский. Н. А. Добролюбов, Н. Г. Чернышевский. Начало материалистической традиции, которую продолжили русские революционеры-демократы XIX в., было положено в XVIII в. главным образом М. В. Ломоносовыми А. Н. Радищевым. М. В. Ломоносов (1711–1765) стал родоначальником материалистического направления в психологии. Исходным положением в философии Ломоносова является признание существования мира независимо от человека. Природа развивается по своим законам и в участии духовной силы не нуждается.

Человек, подобно всему живому, представляет собой часть природы и отличается рядом жизненных свойств, ведущими из которых являются разум и слово. Этими ведущими свойствами человек отличается и от животных. Поскольку человек рассматривается частью природы, то психические особенности, которые для него характерны, представляют собой свойства, имеющие материальное начало. Психические процессы, есть не что иное, как продолжение в теле человека того механического движения, которое подействовало на организм. Исходя из этого для познания психических свойств, пригодны те же методы, какими изучаются все другие явления природы.

Будучи естествоиспытателем, Ломоносов, высоко оценивал роль опытов в научном познании.

В построении психологической картины человека Ломоносов отталкивался от Локка.

Психическое начинается с ощущений, причиной которых являются воздействия внешних предметов.

Ломоносов считал, что все виды ощущений (зрение, вкус, обоняние, слух, боль и т. д.) определяются объективными свойствами физического источника.

Вместо локковских первичных и вторичных качеств Ломоносов выделял общие и частные качества, одинаково объективные, но отличающиеся между собой. Ломоносов категорически отрицал теорию врожденных идей.

Основой «изобретения идей» являются ощущения и восприятия, а механизмом образования идей – ассоциации.

Особое значение имеют исследования Ломоносова в области психофизиологии, где он установил зависимость ощущений от внешнего раздражения, взаимосвязь органов чувств и мозга, определил ряд конкретных зависимостей восприятия от различных условий, выдвинул волновую теорию цветового зрения и т. д.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Всероссийская научно-практическая конференция «Актуальные проблемы и перспективы развития современной психологии»

15 ноября 2018 года в рамках деятельности Мордовского научного центра РАО в Мордовском государственном педагогическом институте имени М.Е. Евсевьева состоится Всероссийская научно-практическая конференция «Актуальные проблемы и перспективы развития современной психологии» с элементами научной школы для молодых ученых.

Цель конференции: анализ современного состояния и тенденций развития современной психологии, обсуждение путей интеграции психологической науки и практики; повышение общественного статуса практической психологии; актуализация исследовательской потребности молодых учёных; знакомство исследователей с лучшими научными и методическими достижениями в отечественной психологии; установление контактов между учеными и практиками различных регионов России; публикация результатов актуальных научных исследований.

Научная программа конференции предполагает работу в рамках наиболее важных направлений развития психологии в условиях Российского общества:

1. Фундаментальная психология.
2. Прикладные психологические исследования.
3. Психологическое здоровье и психологическое благополучие личности в условиях трансформации общества.
4. Организация и технологии психологической помощи.
5. Проблемы кадрового обеспечения психологической помощи.

Все материалы (статьи) принявшие участие в конференции будут проиндексированы в системе Российского индекса научного цитирования (РИНЦ).

Заявку на публикацию необходимо зарегистрировать по ссылке до 1 ноября 2018 года. Текст статьи должен быть выслан на электронный адрес оргкомитета [email protected] не позднее 1 ноября 2018 года.

Информационное письмо

Обьявление о защите диссертации

Дата публикации объявления: 21 февр. 2017

Фамилия, имя, отчество соискателя	Ахмедханов Мурадхан Алдерханович
Название темы диссертации	Развитие психологических характеристик специалистов на этапе становления профессионализма в учебном центре войск национальной гвардии Российской Федерации»
Ученая степень	кандидат психологических наук
Шифр научной специальности	19.00.13 Психология развития, акмеология
Отрасль науки	психологические
Шифр диссертационного совета	Д 800.009.04
Место защиты	196605, Санкт-Петербург, г. Пушкин, Петербургское шоссе, д. 10; конференц-зал
Предполагаемая дата и время защиты	30 мая 2017 14:0000
Решение о приеме или об отказе в приеме диссертации	Решение о принятии к предварительному рассмотрению диссертации (Протокол № 1 от 27.12.2016 г.) Решение о принятии к защите диссертации (Протокол № 1 от 17.02.2017 г.) Решение о переносе даты защиты ди
Автореферат	Просмотр (21 февр. 2017)
Диссертация	Просмотр (11 нояб. 2016)
Заключение дис. совета	Просмотр (30 мая 2017)
Решение диссовета	Просмотр (01 июня 2017)

Научный руководитель

Фамилия, Имя, Отчество	Губин Владимир Алексеевич
Организация, должность	Государственное автономное образовательное учреждение высшего образования Ленинградской области «Ленинградский государственный университет имени А.С. Пушкина», профессор кафедры общей и прикладной психологии
Ученая степень	доктор психологических наук
Ученое звание	профессор
Отзыв	Просмотр (17 февр. 2017)

Ведущая организация

Полное наименование	Федеральное Государственное казенное военное образовательное учреждение высшего образования «Военный учебно-научный центр Военно-Морского Флота «Военно-морская академия имени Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова»
Место нахождения	Санкт-Петербург
Почтовый адрес	197045, Санкт-Петербург, Ушаковская набережная, 17/1
Телефон	+7 (812) 431-92-44
E-mail	[email protected]
Официальный сайт	vma.mil.ru
Отзыв	Просмотр (07 апр. 2017)
Публикации	Просмотр (21 февр. 2017)

Оппоненты

ФИО оппонента	Турчин Анатолий Степанович
Организация, должность	Федеральное государственное казенное военное образовательное учреждение высшего образования «Санкт-Петербургский военный институт войск национальной гвардии Российской Федерации», профессор кафедры общей и прикладной психологии
Ученая степень	доктор психологических наук
Ученое звание	доцент
Отзыв	Просмотр (06 апр. 2017)
Публикации	Просмотр (21 февр. 2017)

ФИО оппонента	Королева Наталья Николаевна
Организация, должность	Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена», заведующая кафедрой психологии профессиональной деятельности
Ученая степень	доктор психологических наук
Ученое звание	профессор
Отзыв	Просмотр (10 апр. 2017)
Публикации	Просмотр (21 февр. 2017)

Отзывы на автореферат и диссертацию

Показаны записи 1-5 из 5.

Фамилия,имя, отчество	Место работы	Должность	Отзыв
Зобков Александр Валерьевич	ФКОУ ВО «Владимирский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний»	Профессор кафедры психологии и педагогики профессиональной деятельности в уголовно исполнительной системе	Просмотр (05 апр. 2017)
Зобнина Татьяна Венеровна	Шуйский филиал ФГБОУ ВО «Ивановский государственный университет»	Профессор кафедры психологии и социальной педагогики	Просмотр (06 апр. 2017)
Шингаев Сергей Михайлович	ГБУ ДПО «Санкт- Петербургская академия постдипломного педагогического образования»	Заведующий кафедрой психологии	Просмотр (06 апр. 2017)
Григорьева Марина Владимировна	ФГКВОУ ВО «Саратовский военный Краснознаменный институт войск национальной гвардии Российской Федерации»	Профессор кафедры военной педагогики и психологии	Просмотр (25 апр. 2017)
Стрельцов Роман Вячеславович	ФГКВОУ ВО «Пермский военный институт войск национальной гвардии Российской Федерации»	Старший преподаватель	Просмотр (11 мая 2017)

«Общая психология, психология личности, история психологии»)

Количество мест

Срок обучения

Стоимость обучения в 2021 году(за 1 год) для граждан РФ и стран СНГ

Стоимость обучения в 2021 году(за 1 год) для иностранных граждан

Количество мест

Срок обучения

Стоимость обучения в 2021 году(за 1 год) для граждан РФ и стран СНГ

Стоимость обучения в 2021 году(за 1 год) для иностранных граждан

Описание:

Направление подготовки «Психологические науки»

Направленность: «Общая психология, психология личности, история психологии»

Программа направлена на подготовку научных и научно-педагогических кадров высшей квалификации — кандидатов наук по направлению 37.06.01 «Психологические науки» (уровень подготовки кадров высшей квалификации) по профилю «Общая психология, психология личности, история психологии», способных к инновационной деятельности в сфере науки, образования, культуры и управления.

Что будет знать выпускник:

Выпускники аспирантуры будут владеть навыками исследовательской, аналитической, педагогической и проектной деятельности. Выпускник, освоивший данное направление будет готов решать следующие профессиональные задачи:

в области преподавательской деятельности в области общей психологии, психологии личности, история психологии:

• разработка учебных курсов по областям профессиональной деятельности, в том числе на основе результатов проведенных теоретических и эмпирических исследований, включая подготовку методических материалов, учебных пособий и учебников;
• преподавание психологических дисциплин и учебно-методическая работа по областям профессиональной деятельности психолога по профилю общей психологии, психологии личности, история психологии;
• ведение научно-исследовательской работы в образовательной организации, в том числе руководство научно-исследовательской работой студентов;

в области научно-исследовательской деятельности в области общей психологии, психологии личности, история психологии:

• фундаментальные исследования в области психологической теории;
• разработка теоретических и методологических принципов, методов и способов управления социальными и психологическими системами;
• анализ современных тенденций и прогнозов развития психологии, определение научно обоснованных организационно-психологических форм деятельности.

Что будет написано в дипломе:

Настоящий диплом свидетельствует о том, что
Иванов Иван Иванович
освоил(а) программу аспирантуры по направлению подготовки

Психологические науки

Где сможет работать:

Госслужба и бизнес-структуры, научно-исследовательские и практико-ориентированные лаборатории,  институты, коммерческие организации, психологические центры, силовые структуры, образовательные организации, медицинские и реабилитационные центры, частная практика. Могут работать в любой организации, где требуются высококвалифицированные специалисты в области научно-исследовательской, педагогической, экспертной, психодиагностической и консультативной деятельности в области психологии.

Где будет учиться:

Факультет подготовки научных и научно-педагогических кадров

г.Москва, ул.Вильгельма Пика, д.4, к.2
Тел/факс    +7 (495)  255 67 67 доб. 1397, 1389
e-mail: [email protected]

Положение

Русское Психологическое Общество

История Русского психологического общества восходит к 1885 году, когда в Московском Императорском университете (ныне МГУ им. М.В. Ломоносова) было основано Психологическое общество с целью развития психологии «во всех ее отраслях, приложениях и истории, а также для распространения знаний. психологические знания в России ».

Основатели сосредоточили озабоченность Общества на (как указано в его Уставе):

• Системы психологии во всех формах ее изучения
• Применение психологических знаний к другим наукам, таким как логика, мораль, философия, право, эстетика, педагогика и другие
• История психологии и ее роль в старые и новые времена.

С первых дней работы Общество стало собирать и публиковать труды своих членов, а также переводить работы известных зарубежных психологов. Среди первых почетных членов Русского психологического общества были Вильгельм Вундт, Теодюль Рибо, Герман Людвиг Фердинанд фон Гельмгольц, Уильям Джеймс, Эдвард Брэдфорд Титченер и другие.

Число членов неуклонно увеличивалось до революции 1917 года. Хотя новое время, национальные реформы и гражданская война в России приостановили официальную деятельность Русского психологического общества, до последнего момента своего существования Общество продолжало обслуживать членов, общественность. и дисциплина.

Традиции высокой личной и научной культуры были возвращены в Общество новым поколением преданных своему делу ученых после того, как оно было восстановлено как Союз психологов СССР в 1957 году. С течением века возможности для психологов, работающих в большем количестве сфер жизни, увеличивались. , в том числе космонавтика, образование, развитие и труд. Общество несколько раз реструктурировалось, формируя различные подразделения, советы, комитеты и подсистемы, чтобы учесть многочисленные интересы членов.

Отмечая достижения в области психологии, мы также смотрим в будущее развития дисциплины и общества. Поддержка и продвижение психологии продолжается во многих членских сетях. Сегодня в состав Русского психологического общества входит более 5 000 членов в 62 региональных отделениях. Академическая база психологии расцвела с ростом популярности этого предмета. Профессиональная практика психологии продолжает совершенствоваться за счет тщательного изучения обучения и квалификации наших членов, вкладывающих свое время в работу наших советов и комитетов, а также за счет более глубокого понимания и принятия психологии общественностью.

Хронология

1885:

Основано Московское психологическое общество. Профессор М. Троицкий избран первым Председателем Общества.

1887:

Н.Я. Грот сменил М. Троицкого на пост председателя Общества. Он выступил с инициативой, предложив расширить цель Общества, включив в него просветительскую работу и распространение психологических знаний.

1889:

Основан журнал «Проблемы философии и психологии».Н.Я. Грот становится его первым главным редактором.

1895:

Психологическое общество отмечает свою первую годовщину. Н.Я. Грот представляет свою лекцию «Основы этики в жизни и деятельности», А.Н. Веселовский — «Мыслитель Вольтер» и В.П. Преображенский представляет свою работу «О психологической перспективе».

1899:

Председателем Общества избран Л.М.Лопатин. Он продолжает отстаивать связь между психологией и философией.

1909:

L.М. Лопатин переизбран Председателем Общества. К этому времени членство увеличилось до 164 полноправных членов, 21 члена-корреспондента (включая Николая Бердаева), 6 членов-корреспондентов и 14 почетных членов, включая Т.А. Рибо, Уильям Джеймс, Вильгельм Вундт и Герман фон Гельмгольц.

1910:

Психологическое общество отмечает свое 25-летие. Это время характеризуется повышенным интересом к методологии психологии, развитием экспериментальных и количественных методов.Н.Я. Грот заканчивает «Основы экспериментальной психологии» и публикует «Метод самонаблюдения» Л.М.Лопатина. Проблемы детерминизма и духовной природы человеческой психики занимают умы психологов России. По словам Л.М. Лопатина, «понимание морального смысла наших теоретических знаний и их связи с нашими этическими взглядами делает нас более ответственными и внимательными к проблемам научного познания».

1957:

Психологическое общество восстановлено как Союз психологов СССР с А.А. Смирнов в качестве первого президента. СРЕДНИЙ. Запорожец назначен первым председателем Московского отделения Союза — Московского психологического общества. После почти 40-летнего перерыва в его истории восстанавливаются традиции Русского психологического общества.

1963:

Союз психологов СССР избирает второго президента А.Н. Леонтьев — человек, положивший начало новой эре в отечественной психологической науке. Благодаря его усилиям в Москве проходит VI Всемирный психологический конгресс, который способствует распространению и признанию русской психологической школы во всем мире.

1966:

А.Н. Леонтьев основал факультет психологии МГУ им. М.В. Ломоносова. Среди его первых почетных гостей — Жан Пиаже и Поль Фрайс.

1968:

Б.Ф. Ломов избран третьим Президентом Союза психологов СССР. Он продолжает расширять сферу психологической науки, применяя ее, в частности, к недавно созданной области космонавтики.

1994:

Союз психологов СССР преобразован в Российское психологическое общество с Э.А. Климов — его первый президент. I конференция Русского психологического общества проходит в Москве.

1998:

В Ростове-на-Дону проходит II конференция Российского психологического общества «Психология и культура», посвященная соотношению научных, фундаментальных основ психологической науки и практической деятельности психологов.
E.A. Климов переизбран президентом Общества.

2001:

A.I. Донцов избран президентом Общества.

2003:

В Санкт-Петербурге проходит III конференция Российского психологического общества «Психология и культура», посвященная проблеме постоянного повышения квалификации психологов, необходимости экспертной системы и процедур сертификации и повышения квалификации психологов.

2007:

В Ростове-на-Дону проходит IV конференция Российского психологического общества «Психология для будущего России». Научная программа включает психологию индивидуальности, нейробиологию, одаренность, модернизацию педагогической психологии, психологию труда и организационную психологию.Проведена первая секция Молодежной школы.
Ага. Зинченко избран Президентом Общества.

2012:

В Москве проходит V конференция Российского психологического общества.
Ага. Зинченко избран Президентом Общества.

Что мы делаем

• Поддержка карьерного роста российских психологов
• Содействие психологической науке
• Заниматься активной издательской деятельностью
• Поддержка исследований в области психологии
• Обеспечение высоких стандартов образования, обучения и практики
• Повышение осведомленности и влияние психологии

Наши цели

• Быть российским профессиональным органом по дисциплине
• Продвигать и применять психологию на благо общества, сделать ее доступной для всех
• Быть авторитетным и публичным голосом психологии
• Продвигать, защищать и развивать психологическую науку

Международное сотрудничество

• Член Европейской федерации ассоциаций психологов (EFPA)
• Член Международного союза психологических наук (IUPsyS)

Российская психология и нейропсихотерапия: Сравнительный анализ

Мария И.Костяная

«Все новое — это хорошо забытое старое»

Транслитерация «Все новое — хорошо забытое старое»

Перевод «Нет ничего нового под солнцем»

Русская пословица

---

Для распечатки или сохранения копии для справки — загрузите PDF-файл по ссылке выше.

Костяная И. М. (2015). Российская психология и нейропсихотерапия: сравнительный анализ. Международный журнал нейропсихотерапии, 3 (1), 70–88. DOI: 10.12744 / ijnpt.2015.0070-0088

---

Введение

С конца 20-го ^{-х годов} века до настоящего времени исследователи в широкой области психологической науки отмечали необходимость возникновения усовершенствованных интеллектуальных структур (Homskaya, 2010; Kandel, 1998, Rossouw, 2011; Rossouw, 2014). . Западные взгляды, представленные на следующих страницах, относятся к «… рассвету возрождения психического здоровья.»(Россоу, 2011, стр. 3), который был провозглашен«… новой интеллектуальной структурой в психиатрии »(Кандел, 1998, стр. 457) и соответствующими технологическими достижениями в нейробиологии. В результате быстро набирает обороты развивающаяся область ухода за мозгом — нейробиологически обоснованная терапия или нейропсихотерапия (Grawe, 2007, Rossouw, 2014).

В начале 20- ^{-х годов} века группа ученых в области психологии в России сформировала новую школу, которая в жесткие времена советского режима не получила достаточного признания в мировом масштабе (Kostyanaya & Rossouw, 2013).Исследователи стремились разработать «объективный» подход к пониманию связи между разумом и мозгом с помощью последних исследований, посвященных проблеме личности, ее нейронных коррелятов и влиянию общества на психическое функционирование человека (Хомская, 2010; Лурия, 1979). В связи с открытием железного занавеса и современной глобализацией все больше литературы о советских психологических разработках переводится и становится доступной для более широкой аудитории (см., Например, многочисленные работы Ахутиной (2003), Ахутина и Пылаева, 2012; Леонтьев (2005a, 2005b, 2012, 2013), опубликовано на английском языке).Это новое положение дел позволяет провести сравнительный анализ советских парадигм и современных западных парадигм, что и является общей целью данной статьи.

В первой части статьи представлена ​​нейропсихотерапевтическая основа, начиная с краткого изложения ее корней и наиболее актуальных концепций нейропсихотерапии как области исследований. Вторая часть доклада посвящена развитию советской психологической школы и ее основным постулатам. Третья часть отчета включает сравнительный анализ двух парадигм, а также размышления о будущих аналитических исследованиях в этой области.Заключительная часть статьи завершается кратким заключением.

Введение
Положение дел — возрождение психического здоровья

Можно выделить несколько интересных исторических следов, отслеживая способ, которым исследователи пытались концептуализировать взаимодействие разума и мозга в функционировании человека, и что можно сделать, чтобы улучшить его при возникновении дисфункции. Еще в 1895 году Зигмунд Фрейд, «отец современной психологии» (Rossouw, 2011, p.2), было предложено объяснить функционирование разума с точки зрения нейронных коррелятов мозга. В своем «Проекте научной психологии» (1895) Фрейд намеревался «представить» психологию «естественной наукой», вводя принцип нейронной инерции и функцию идентифицированных типов «рассматриваемых материальных частиц» или другими словами нейроны (стр. 355-356). Несмотря на эти фундаментальные открытия, а также понимание возможностей «разговорной терапии», т.е.е., внешние и внутренние переживания человека для изменения мозга, Фрейд уступил место другому направлению в своих исследованиях (например, бессознательное состояние, толкование снов), предоставив будущим исследователям навести мосты между нейробиологией и психотерапией (Rossouw, 2011).

Впоследствии дискуссии и научная гегемония в объяснении функционирования человека осуществлялись авторами, которые часто поддерживали довольно крайние взгляды. Например, Брейер, ровесник Фрейда, считал, что «… о мозге будет мало сказано… Физические процессы будут обсуждаться на языке психологии… Альтернативы нет» (Freud, 1895, p.356). В отличие от этого, годы спустя Ханс Айзенк (1952) твердо заявил, что психотерапия — это «простой ход времени», в то время как Тимоти Лири сравнил терапевтические вмешательства с теми, которые проводятся в списках ожидания (Linford & Arden, 2009, стр. 16). После этого, с 1970-х годов и появления прозака и DSM-III, наступила «золотая эра психопармакологии» (Rossouw, 2011, стр. 3) — pax medica или «медицинская психология и психиатрия» (Linford & Arden, 2009, с. 16), оставив психотерапию на заднем плане.

В ответ на требования «эмпирически подтвержденного лечения», а также на превосходство диагностических методов, относящихся к тому времени, Аарон Бек (1976) осмелился «установить неоспоримые доказательства» (Linford & Arden, 2009, стр. 17) психотерапевтического лечения. эффективность с помощью когнитивно-поведенческой терапии (КПТ). Однако в 1980-х годах и позже сосредоточение Бека на конкретных методах КПТ подвергалось критике со стороны исследователей, которым удалось показать, что пациент и общие терапевтические факторы являются наиболее важными элементами в результатах терапевтического лечения (Cozolino, 2002; Lambert & Ogles , 2004; Smith et al., 1980). Вместо этого была предложена «точка зрения, основанная на мозге» , позволяющая новый и более широкий междисциплинарный или биопсихосоциальный взгляд на психотерапевтические вмешательства (Linford & Arden, 2009, стр. 19).

Большинство современных исследователей в областях, поддерживающих биопсихосоциально-духовный взгляд на функционирование человека, утверждают, что крупные достижения в нейробиологических исследованиях за последнее десятилетие привели к «сдвигу парадигмы» или, другими словами, «возрождению психического здоровья» (Linford & Arden, 2009; Rossouw, 2010b, 2011; Sulmacy, 2002).В частности, Россоу (2010b, стр. 5) утверждает, что, основываясь на нейробиологии, «разговорная терапия» сталкивается с «новыми проблемами» и «захватывающими новыми возможностями», в то время как смена парадигмы произошла по пути от «вспомогательной модели к ней». модель восстановления »и от« модели восстановления к модели повышения качества жизни ».

Ключевые идеи, способствующие возвышению современного возрождения психического здоровья, были провозглашены в знаменательной статье Эрика Кандела (1998), лауреата Нобелевской премии по медицине.Он заявил, что развитие «наук о мозге» вызвало «замечательную научную революцию» и что специалисты в области психического здоровья должны обладать «способностью включать психическую и эмоциональную жизнь в рамки, включающие как биологические, так и социальные детерминанты» (стр. 467). . Эрик Кандел также описал взаимодействие между процессами мозга и окружающей средой через изменение экспрессии генов и, после усиления синаптических связей, как основу человеческих убеждений, взглядов, воспоминаний, личности и предрасположенностей (Walter et al., 2009). Кроме того, он выдвинул важную идею взаимодействия между «нейронными механизмами» пациентов (стр. 466) и «нейронными механизмами» их психотерапевтов, предвещая функцию зеркальных нейронов — одно из важнейших нейробиологических открытий, которое пока не сделано. должны быть тщательно изучены в психотерапевтических исследованиях и практике (Rossouw, 2010a).

Среди других наиболее явных нейробиологических открытий, способствующих повышению качества жизни клиентов с помощью психотерапевтических вмешательств, современные исследователи выделяют открытие нейротрансмиттеров и их действия, нейропластичность, нейрогенез и регуляцию психических функций снизу вверх и сверху вниз ( Россоу, 2010а, 2012).В результате возникают новые способы объединения нейробиологии и психотерапии, одним из которых является нейропсихотерапия — новая парадигма лечения в Австралии, основным сторонником и теоретиком которой является доктор Питер Россоу из Университета Квинсленда (Rossouw, 2010a, 2010b, 2011, 2012, 2014).

Определение

В современной литературе нейропсихотерапия называется «все более популярной областью исследований» (Walter et al., 2009, S174), а также «естественным результатом нейробиологических исследований» (Rossouw, 2011, стр.3). Также важно отметить, что термин «нейропсихотерапия» использовался в разных странах и в довольно разных формах (Grawe, 2007; Judd, 1999; Kaplan-Solms & Solms, 2000; Laaksonen & Ranta, 2013; Walter et al. ., 2009). Вообще говоря, одна группа исследователей связывает нейропсихотерапию с «использованием нейропсихологических знаний в психотерапии лиц с расстройствами мозга» (Judd, 1999, стр. 3) или, другими словами, с воздействием «неврологической дисфункции или синдромов». у пациентов (Лааксонен и Ранта, 2013, стр.1). Другая группа исследователей рассматривает нейропсихотерапию как «специальную область психотерапии», где неврологические и нейробиологические знания служат для того, чтобы направлять клиентов «в процессе реструктуризации их мозга в сторону более высоких уровней функционирования и благополучия» (Rossouw, 2011, стр. 3). ; Walter et al., 2009).

В данной статье основное внимание уделяется последней концептуализации нейропсихотерапевтической структуры, которая была основана на когнитивно-эмпирической теории личности (CEST) Сеймура Эпштейна (2003) и развита Клаусом Гроу (2007).Обрисованы самые последние концепции нейропсихотерапии как области исследований (Walter et al., 2009) со следующими соображениями на будущее.

Когнитивно-эмпирическая самооценка личности

В своей основной работе «Нейропсихотерапия: как нейронауки влияют на эффективную психотерапию» Клаус Граве, выдающийся швейцарский исследователь и практик, упоминает CEST как теорию, которая «особенно заинтриговала» его и послужила основой для его теоретико-согласованности c . модель психического функционирования (Grawe, 2007, стр.167-171).

Одним из основных интересов Сеймура Эпштейна (1917-2011), который был заслуженным профессором психологии Массачусетского университета, была разработка единой теории личности, которая нашла свое отражение в его когнитивно-эмпирической самооценке личности ( 2003 г.). Предполагается, что эта теория совместима с психодинамическими теориями и теориями обучения, а также с современными взглядами на обработку информации. «Интегрирующая сила» (стр. 159–162) CEST проистекает из трех основных допущений: 1) люди склонны обрабатывать информацию с помощью двух независимых и интерактивных концептуальных систем; предсознательная эмпирическая система и сознательная рациональная система ; 2) Эмпирическая система эмоционально управляема, организована и адаптивна; 3) Согласно CEST, предложены четыре базовых потребности ( желание максимизировать удовольствие и минимизировать боль, потребность в родстве, потребность поддерживать стабильность и согласованность концептуальной системы человека, потребность в повышении самооценки) одинаково фундаментальны, и их взаимодействие может вызывать парадоксальные реакции.В то время как потребности «служат сдерживанием и противовесом друг другу» (стр. 162), неадекватные последствия возникают, когда потребности удовлетворяются «конфликтным образом» (например, за счет других).

В CEST также предлагается, чтобы люди автоматически конструировали имплицитную теорию реальности, которая включает в себя Я-теорию, — теорию мира , и , связывающие утверждения. Кроме того, изложенные основные потребности соответствуют четырем основным убеждениям : о доброте и злобе мира; о предсказуемости, управляемости и справедливости мира в сравнении с его непредсказуемостью, неконтролируемостью и несправедливостью; степень, в которой человек любит или отвергает и заслуживает доверия против ненадежного, и примерно человек достойный против недостойного себя (стр.164) .

Эпштейн и его соратники доказали, что успешно проверяли предположения CEST преимущественно посредством адаптации процедур, используемых Тверски и Канеманом (см., Например, Epstein et al., 1992). В результате Эпштейн (2003, стр. 176) предполагает, что, согласно CEST, эффективность психотерапии зависит от изменений в эмпирической системе и может быть достигнута тремя способами: с помощью «рациональной системы для исправления и тренировки эмпирической системы. система»; обеспечение «эмоционально значимого корректирующего опыта» и «общение с системой переживаний в ее собственной среде — фантазии, образах, метафорах, конкретных представлениях и нарративах».

Теоретико-согласованная модель психического функционирования

Обрисованные в общих чертах постулаты теории личности Эпштейна плюс его идеи об эмпирической системе, участвующей в человеческих тенденциях «достигать приятных результатов и избегать неприятных» (Эпштейн, 2003, стр. 160), получили дальнейшее развитие в теоретико-согласованной модели Гроуа. умственное функционирование (Grawe, 2007). Вообще говоря, подход Грэу представляет собой преобразование результатов нейробиологических исследований в психотерапевтическую область (Draguns, 2007) с целостным взглядом на функционирование клиентов.Эта модель используется автором как пояснительная основа для общего понимания психического функционирования человека, развития психических расстройств, а также как необходимые нейропсихотерапевтические вмешательства, которые необходимо применять при работе с клиентами. Рецензенты работы Гроу рассматривают его подход как «индивидуализированное сочетание когнитивно-поведенческих, процессно-экспериментальных и межличностных методов» (Draguns, 2007).

Регуляция последовательности как основной принцип психического функционирования

После пересмотра концептуализации Эпштейна, Grawe (2007, стр.165-168) предлагает принцип последовательности как «центральный принцип психического функционирования», который также служит «условием для эффективного удовлетворения основных потребностей». Термин «согласованность » упоминается как «совместимость одновременно происходящих нервных / психических процессов» (стр. 168) или «внутренние отношения между интрапсихическими процессами и состояниями». Стремление к последовательности рассматривается Грейв как «высшая движущая сила в нервном / психическом функционировании» и, следовательно, как «высший или всеобъемлющий регулирующий принцип» (стр.173). В общих чертах, Грейв утверждает, что регулирование последовательности дает нам понимание психического функционирования человека и должно рассматриваться в контексте целенаправленной деятельности, направленной на удовлетворение основных потребностей. Следовательно, регулирование согласованности и удовлетворение потребностей «внутренне взаимосвязаны» (стр. 169) «соединяющей конструкцией» соответствия или «совместимостью текущих мотивационных целей и фактического восприятия» человека.

Основные элементы теоретико-согласованной модели психического функционирования: основные потребности человека, мотивационные схемы, несоответствие, несоответствие

Несмотря на то, что Грейв делает упор на нейробиологические основы психического функционирования человека, он предлагает следующий вопрос как фундаментальный для эффективной нейропсихотерапии: «Что движет этим человеком?» (п.164). Сосредоточение внимания на мотивационных аспектах жизни клиентов позволяет нейропсихотерапевтам проводить персонализированные терапевтические вмешательства, сопоставимые с современными наиболее широко одобренными холистическими подходами к человеческим страданиям (Kleiman & Seeman, 2000).

Модель теории согласованности предполагает, что умственная деятельность иерархически организована и управляется целями и мотивационными схемами, которые формируются в ходе умственного развития. Таким образом, Грейв определяет мотивационную схему как «средства, которые человек развивает в течение своей жизни, чтобы удовлетворить свои потребности и защитить их от нарушения» (стр.170). В случае взросления в среде, ориентированной на удовлетворение потребностей, индивид вырабатывает мотивационные схемы подхода и поведенческие репертуары, предназначенные для реализации целей в различных условиях. Напротив, если базовые потребности постоянно нарушаются, формируются мотивационные схемы избегания, в первую очередь в целях защиты.

Непрерывный поток восприятий создается во время взаимодействия человека с окружающей средой, что соответствует ситуационному опыту и поведению и находится на самом низком уровне модели (Grawe, 2007) (см. Рисунок 1 ниже).

Эти представления формируют сигналы обратной связи о том, как достигаются мотивационные цели. Их называют сигналами неконгруэнтности , вместо , которые Грэйв использует в теории управления Пауэра (1973). Если уклонение преобладает над заходом на посадку, появляются сигналы несоответствия в отношении невыполненных сигналов захода на посадку, что создает несоответствие захода на посадку. В случае неспособности избежать пугающих переживаний возникает несоответствие избегания . Кроме того, тенденции приближения и избегания могут активироваться одновременно и взаимно подавлять друг друга, что вызывает мотивационный конфликт, или мотивационное несоответствие. Мотивационные конфликты могут впоследствии привести к несоответствию или «несоответствию между реальным опытом и активизированными мотивационными целями» (Grawe, 2007, стр. 172). Таким образом, несоответствие и несоответствие рассматриваются Гроу как наиболее важные версии несогласованности в психическом функционировании человека. Постоянно повторяющееся невыполнение целей сближения и избегания может привести к повышенному уровню несоответствия или, другими словами, к очень сложному стрессовому состоянию , сопровождающемуся хронически повышенным уровнем отрицательных эмоций.

По словам Гроу, основные потребности обеспечивают нейропсихотерапевтов критериями для измерения устойчивости у людей. В модели основные психологические потребности рассматриваются как присутствующие у всех людей, и их нарушение или длительное невыполнение рассматривается как наиболее важная причина нарушений психического здоровья и благополучия клиентов (Grawe, 2007). Среди основных потребностей Граве выделяет: потребность в привязанности, потребность в ориентации и контроле, потребность в повышении самооценки и защите самоуважения, а также потребность в максимальном удовольствии и избегании стресса.

Комплексная теоретическая модель нейропсихотерапии

Более совершенная модель, которая включает современное мышление в нейропсихотерапии как уникальную метатеоретическую основу для понимания состояния человека, была недавно предложена доктором Питером Россоу (Rossouw, 2014). Он заявляет, что нейропсихотерапия представляет собой целостную модель, которая объединяет нейромолекулярные данные и данные об окружающей среде с основной целью облегчить изменения в клиентах и ​​изменить их паттерны патологии в сторону здоровых изменений, которые повышают качество жизни.Автор подчеркивает серую зону между «природой» (генетика) и «воспитанием» (внешнее воздействие), прежде всего на основе нейронной пластичности и эпигенетики — понятий, которые рассматривают мозг как сложную сеть и что нейронная активация чувствительна к факторам окружающей среды. .

Основываясь на идеях Гроу, изложенных выше, Россоу ввел несколько новых функций в свою интегрированную модель нейропсихотерапии (см. Рис. 2).

Во-первых, Россоу описывает основные человеческие потребности, которые необходимо учитывать при работе с клиентами.Потребность в безопасности рассматривается как основная потребность, которая играет главную роль в упрощении мотивационных схем. Эта идея проистекает из ключевого нейронного принципа — принцип выживания (мозг изменяется для повышения выживаемости), где безопасность «является ключом» (Rossouw, 2014, стр. 55) к облегчению нейрональной пролиферации и мотивационным схемам подхода. , в то время как нарушение безопасности ведет к нервной защите и избеганию. Таким образом, обеспечение безопасности в процессе нейропсихотерапии помогает клиентам испытать контролируемое несоответствие, а также освоить мотивационные схемы подхода.

Основная потребность в безопасности активируется через потребность в контроле, потребность в избегании дистресса и боли и максимальном удовольствии, а также потребность в привязанности. В отличие от концептуализаций Грэйва, в интегрированной модели концепция самости (и самооценки) представляет собой конструкцию более высокого порядка, которая является результатом нейронных паттернов, связанных с первичными потребностями, и может быть идентифицирована только в отношении развития базовых потребностей и их воздействия на них. обогащенная или скомпрометированная среда.Таким образом, в интегрированной нейропсихотерапевтической структуре «я» представляет собой конструкцию более высокого порядка, которая приводит к кульминации основных потребностей.

Вкратце, интегрированная теория нейропсихотерапии включает генетические влияния, которым человек подвергается в окружающей среде, — воздействия, которые приводят к различным генетическим проявлениям. Либо безопасная (обогащенная) среда, либо сложная (скомпрометированная) среда приводит к активации несоответствия как основы изменения, жизни, выживания и процветания.Опыт контролируемого несоответствия приводит к удовлетворению всех трех основных потребностей с помощью шаблонов подхода. Это, в свою очередь, подавляет стрессовую реакцию и ее активацию, а также способствует нейральной пролиферации, префронтальной корковой активности и сдвигам кортикального кровотока к лобным областям. В случаях нарушения безопасности активируется система реакции на стресс, что в конечном итоге приводит к увеличению выработки гормонов стресса и нарушению активации лобных долей. В таких случаях нейронная активация выживания инициирует появление паттернов избегания.Это краткосрочное повышение выживаемости может поставить под угрозу процветание в долгосрочной перспективе, что приведет к возникновению психопатологии. Россоу (2014) постулирует, что нейронная активация, основанная на страхе, когда она становится стандартной моделью активации, приводит к психопатологии, развивающейся снизу вверх.

Россоу (2014) описывает конкретные принципы восходящей нейропсихотерапии, основанные на изложенных теоретических основах, которые также подтверждаются рядом тематических исследований, представленных в книге.Основная траектория нейропсихотерапевтической работы подразумевает приоритет облегчения условий безопасности (на физическом и эмоциональном уровнях) для клиентов посредством подавления их стрессовых реакций с помощью принципов Роджерса (Rodgers, 1961) и, таким образом, удовлетворения основных человеческих потребностей. Здесь прочный терапевтический альянс обеспечивает «интегративные отношения» между нейропсихотерапевтом и клиентами, «в которых уважаются различия и культивируются сострадательные связи» (Rossouw, 2014, p.62).

Только после соответствующей стимуляции лечения и создания безопасной среды для клиентов нейропсихотерапевт может приступить к обнаружению переживаний нарушения потребностей и содействия новым повествованиям. Россоу подчеркивает, что одной из ключевых особенностей нейропсихотерапии является необходимость облегчить корковый потенциал, а не предполагать его. Это облегчение достигается постоянной терапевтической поддержкой и продолжающейся активацией новых здоровых нейронных сетей, поддерживаемых усовершенствованными зеркальными нейронными сетями, использующими нейронные принципы Дональда Хебба и Майкла Мерзенича (Kandel, 2005).

Современное состояние нейропсихотерапии как направления исследований

Современные авторы определяют нейропсихотерапию как область прикладных исследований, которая пытается: идентифицировать нейронные медиаторы и функциональные мишени психотерапевтических эффектов, определять новые терапевтические пути с использованием нейротехнологии и разрабатывать психотерапевтические вмешательства на основе нейробиологических знаний (курсив автора) (Walter et al., 2009). Основная траектория поля видится в его потенциале предоставить исследователям «надежные суррогатные маркеры» (Walter et al., 2009, с. S180) или клинические индикаторы причинных факторов развития психических расстройств, полезные для диагностики, прогноза и прогнозирования психотерапевтических изменений. Этот курс становится возможным благодаря интеграции нейробиологии в психотерапевтическое образование, исследования и практику.

Что касается идентификации нейронных медиаторов и функциональных мишеней психотерапевтических эффектов, наиболее четко обозначенные примеры относятся к исследованиям нервного субстрата, лежащего в основе дисфункциональной эмоциональной регуляции (Beauregard et al., 2001; Дэвидсон и др., 2000; Grawe, 2007; Ochsner et al., 2004; Россоу, 2012; Walter et al., 2009). Несмотря на то, что тревога и депрессия функционально различаются (Grawe, 2007), цели возможной психотерапевтической работы с этими психическими состояниями так или иначе затрагивают схожие структуры мозга. Вообще говоря, эти структуры могут включать миндалевидное тело, вентромедиальную и дорсолатеральную префронтальную кору (ПФК), связанные с механизмами избегания и отрицательными эмоциями; и передняя поясная кора головного мозга (АКК), отвечающая за преобразование эмоций в определенные чувства, а также за внимание и действия.Что наиболее важно, исследователи утверждают, что эта область нейропсихотерапии подчеркивает важность нейровизуализации для отслеживания механизмов, которые не будут очевидны при использовании поведенческих методов, например, устойчивый регуляторный эффект на активацию миндалины (Walter et al., 2009). Здесь развитие методологии нейровизуализации связывает мозговые процессы с медиаторами психотерапевтических эффектов. Кроме того, признано, что понимание взаимосвязей разума и мозга может быть полезным для самих клиентов, создавая у них мотивацию к изменениям, а также для более глубокого понимания их условий (Walter et al., 2009).

Вторая область современной нейропсихотерапии связана с определением новых терапевтических путей с использованием нейротехологии, которые исследователи считают наиболее выдающимися по крайней мере в двух областях. Первый относится к нейробиологическому применению психотропных препаратов, а также естественных нейромедиаторов, которые могут влиять на психотерапевтические вмешательства (Grawe, 2007). Например, несколько исследователей сосредоточились на функции окситоцина в психотерапии, поскольку он служит нейропептидом, который оказывает успокаивающее действие на систему тревоги разлуки (Rossouw, 2011).Было показано, что окситоцин повышает доверие и умственную способность людей (Domes et al., 2007), играя важную роль в привязанности, которая так важна для «пути развития здорового человека» (Rossouw, 2011, стр. 5). Другой пример связан с использованием лекарств, которые могут влиять на рецепторы, важные для процессов обучения и угасания, что в сочетании с когнитивно-поведенческой терапией оказывается эффективным, особенно при социальном тревожном расстройстве (Hofmann et al., 2006).

Еще одна область для определения возможных терапевтических путей становится возможной с помощью процедур функциональной нейровизуализации и использования нейро-обратной связи как процесса, посредством которого клиенты могут научиться саморегулировать свою мозговую деятельность (Linden, 2006; Masterpasqua & Healey, 2003) . Так, например, транскраниальная магнитная стимуляция (ТМС), функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ) и нейро-обратная связь оказываются полезными для широкого круга проблем: симптомы обсессивно-компульсивного расстройства (ОКР), лекарственно-устойчивые галлюцинации, нарушение восприятия. боли, синдрома дефицита внимания / гиперактивности (СДВГ), а также шизофрении и депрессии (DeCharms, 2008; Masterpasqua & Healey, 2003; Schonfeldt-Lecuona et al., 2003).

Третья область современного нейропсихотерапевтического применения видна в разработке психотерапевтических техник на основе нейробиологических знаний. Здесь автор указывает на такие инновационные терапевтические процессы, как десенсибилизация и переработка движений глаз (EMDR) и повторная консолидация следов памяти, особенно для клиентов, страдающих посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР) (Jeffries & Davis, 2012; Nader & Hardt, 2009; Шапиро, 1996).В этом ключе свидетельства в пользу двусторонней стимуляции движения глаз как важного компонента EMDR предполагают, что она сначала увеличивает доступ к эпизодическим воспоминаниям, а затем действует на компоненты рабочей памяти (Jeffries & Davis, 2012). Этот прогресс помогает психотерапевтам найти лучший способ пробудить и повторно интегрировать травматические воспоминания, что позволяет пациенту сосредоточиться на травматических воспоминаниях менее неприятным и, следовательно, обеспечивает более легкий доступ к этим воспоминаниям.

В описанной современной нейропсихотерапии серьезные психические расстройства часто рассматриваются как «сетевые расстройства» (Walter et al., 2009, с. S176), что предполагает патологическую функциональную связь или «нейрофункциональный режим» (то есть «дисфункцию отдельной нейронной сети») в качестве основного процесса для любого данного психического состояния. Например, считается, что кортико-лимбическая дисрегуляция объясняет депрессивные симптомы, а не то, что ранее поддерживало взаимодействие повышенной эмоциональной реактивности снизу вверх и снижения регуляции эмоций сверху вниз PFC (Brooks et al., 2009). Кроме того, изменения в активации префронтальной коры посредством психотерапии и фармакологического лечения в настоящее время связаны с дифференциацией тонической активации или активации в состоянии покоя и реакций, связанных с событием, а не просто с уменьшением регуляции снизу вверх и увеличением регуляции сверху вниз (Walter et al., 2009).

Российская психология

Введение
Российская тройка

Современная российская психология уходит своими корнями в 1920-е годы, когда замечательная группа советских исследователей, «русская тройка» (Rossouw & Kostyanaya, 2014) во главе с Львом Выготским, начала тщательное исследование широких психологических феноменов. Общая линия их исследовательского поиска проявлялась в амбициозном желании молодого Александра Лурия принять участие в «создании объективного подхода к поведению, сконцентрированного на реальных событиях» (Luria, 1979, p.25).

Как из-за особого состояния глобальной психологии как научной дисциплины того времени, так и из-за социально-исторического контекста «родины» Выготский и его коллеги, казалось, имели четкое представление о том, что следует изучать. По словам Лурия и Алексея Леонтьева, в то время они стремились установить материалистическое исследование психической деятельности человека (Хомская, 2001). Для лучшего понимания важно упомянуть, что эти исследователи пытались определить себя где-то между «идеалистическим» и «натуралистическим» подходами к человеческим процессам, уделяя особое внимание основным постулатам философии марксизма.В совместных работах тройки можно выделить несколько основных исследовательских тем, а конкретные интересы каждого из исследователей представлены в следующих параграфах.

Советских психологов в первую очередь интересовала проблема сознания или, в других мирах, понимание того, что составляет психологию людей и чем они отличаются от других видов (Хомская, 2010). Таким образом, российская тройка уделяла основное внимание культурно-историческому развитию высших психических функций через опосредованные процессы речи и мнемотехники как конкретные результаты культурного развития общества.Для объяснения процессов опосредования Выготский выдвинул понятие «знак», подчеркнув, что психические процессы человека опосредуются инструментами, имеющими «значения», и не только когнитивные, но и психологические (Выготский, 1999). Вторая важная идея советской психологической концепции состоит в том, что активность человека по изменению своего окружения играет решающую роль в процессе опосредования высших психических функций и овладения конкретным человеческим поведением (Хомская, 2010).В результате сознание упоминается как специфическая человеческая форма рефлексии, которая создается внешними условиями и сложными социальными формами практической деятельности.

Далее исследовательская группа посвятила свое исследование основным принципам развития человеческого разума или изучению системной и динамической структуры разума / сознания (Хомская, 2010). Основной принцип исследования предполагал, что структура определенных психических процессов человека формируется в результате внешней деятельности человека и может быть интернализована в дальнейшем в течение жизни человека.Другой важный принцип состоит в том, что сознание характеризуется системной структурой, и все высшие психические функции связаны друг с другом. Следовательно, чтобы понять сингулярную функцию, необходимо проанализировать систему в целом (Лурия, 1973; Выготский, 1978). Важно отметить, что «прогрессивное» значение постулатов Выготского, признанное его учениками, проявляется в «динамическом» видении психических процессов человека: сами функции возникают в процессе психического развития ребенка и изменяют свою взаимосвязанность за счет перехода к более сложным формам. умственной деятельности (Хомская, 2010).

Изучение концепта «значение» было одной из последних совместных исследовательских попыток «тройки» (Хомская, 2010). Советские исследователи особенно интересовались его происхождением и развитием в культурном, социальном и психологическом контексте (Gredler & Shields, 2008). Исследователи констатировали, что «смысл» находит свое отражение в слове и опосредует процесс непосредственного чувственного отражения мира (Хомская, 2010). Слово здесь рассматривается как неотделимое от значения и наоборот.Чтобы исследовать психологическое значение, необходимо исследовать слово в его функции процесса обобщения, что нашло отражение в исследованиях тройки по формированию понятий (понятий) у детей (Хомская, 2010).

Продвигая и поддерживая изложенные общие постулаты советской психологической системы, каждый из исследователей сосредоточился на конкретном аспекте этой концепции и в соответствии со своими индивидуальными интересами: Лурия (1973) в целом занимался церебральной организацией психических функций, Выготский (1978) в первую очередь сосредоточился на социокультурных аспектах человеческого функционирования , а Леонтьев (1979а) далее представил свою собственную теорию деятельности .

Александр Романович Лурия

Александр Лурия был основателем российской нейропсихологии, который основывал свои исследования на вышеупомянутой общей психологической структуре русской тройки и придумал уникальные соображения в области взаимодействия мозга и разума (Kostyanaya & Rossouw, 2013; Rossouw & Kostyanaya , 2014). В России нейропсихология рассматривается как область, возникшая между психологией, медициной и физиологией, где центральной темой было изучение церебральной организации (локализации) психических функций (Хомская, 2010).

Хомская (2010) отмечает, что три следующих вопроса представляли особый интерес для Лурии и определили его исследование взаимодействия человеческого разума и мозга: 1) Что составляет психическую функцию как психологический феномен? 2) Что составляет мозг как субстрат для психических функций или каковы основные принципы его организации? 3) Как психические функции могут быть связаны со структурами мозга? В результате объединения запросов Лурии с вопросами Выготского и Леонтьева, высшая психическая функция человека в советской психологии была признана сложной формой (конфигурацией) умственной деятельности, включающей; движущие мотивы, цели (программа), исполнительные элементы (действия и операции) и механизмы контроля (Хомская, 2010).Кроме того, исследователи подчеркнули, что высшие психические функции занимают высшее положение, поскольку они возникают в течение жизни, опосредуются психологическими инструментами и контролируются добровольно.

Стоит отметить, что именно Лурия в начале 1920-х годов начал свои тщательные исследования в области философии, психологии и медицины в Казанском университете, что впоследствии позволило ему привлечь Выготского и Леонтьева в Москву и создать русскую тройку (Костяная). И Россоу, 2013).Те годы были временем тоталитарного режима в Советской России, а также политических репрессий, несвободы, изоляции от мирового научного сообщества, пропаганды и политизации социальных наук (Гиндис, 1991; Соколова, 2005). Исторические потрясения того времени во многом нарушили исследования, не позволяя исследователям изучать различные области своих интересов из-за тщательной проверки и политической цензуры. Поэтому сам Лурия, а также его коллеги и ученики отмечают, что его научный прогресс был «несколько непоследовательным» (Kostyanaya & Rossouw, 2013, p.48), однако на протяжении всей его карьеры можно выделить несколько основных тем.

Интересно, что в некоторых исторических отчетах о советской психологии ставится под вопрос, следует ли изначально относить появившиеся научные достижения к марксистско-ленинской методологии, или, скорее, они возникли, несмотря на это идеологическое давление (Гиндис, 1991; Ломов, 1984). Таким образом, начало 1920-х годов в Советском Союзе ознаменовалось исследованиями «тройки» в области «педологии» или «интегративной науки о ребенке как целостном образовании» (цитируется по Gindis, 1991, p.169). Исследователи руководствовались идеями пластичности человеческой натуры, силой социальной обусловленности и возможностями научных методов. Эти идеи, а также акцент тройки на качественных методах и индивидуальных различиях в детях, были подвергнуты критике со стороны властей и признаны вредными для «социального государства» (Gindis, 1991, p. 170). Однако, как утверждает Гиндис, «наука имеет свою логику развития, и интеллектуальная деятельность не может сводиться просто к реакции на политическую среду» (стр.170). В этом ключе исходные постулаты о человеческих способностях и пластичности человеческой натуры были в дальнейшем включены Луриа в его исследования по анализу и восстановлению психических функций человека (Luria, 1963, 1966, 1973, 1976, 1979).

Еще до встречи с Выготским на Втором психоневрологическом конгрессе в Ленинграде Лурия уже начал свою известную совместную работу с Леонтьевым над комбинированным двигательным методом, которая привела к разработке первого детектора лжи в советской системе уголовного правосудия (Kostyanaya & Rossouw). , 2013).За этим первым исследованием сложного человеческого поведения посредством анализа влияния аффективных реакций на двигательные реакции последовало исследование Лурии по планированию и регулирующей роли речи, а также по афазии и аномальному онтогенетическому развитию у детей (Glozman, 2007). За годы совместной работы «тройки» Лурия как сумел внести вклад в развитие культурно-исторического подхода к психологии , так и преследовать собственные интересы (Kostyanaya & Rossouw, 2013).Он участвовал в многочисленных исследованиях роли наследственности и внешних факторов в психических процессах (Luria, 1979), о локализации и восстановлении церебральных нарушений и связанных с ними функций, что в конечном итоге было описано в одной из его основных работ, The Working Brain: Введение в нейропсихологию (Лурия, 1973).

Среди наиболее значительных концепций Лурии, которые он представил в послевоенный период, есть концепция трех основных функциональных единиц мозга, ответственных за психические процессы и сознательную деятельность человека (1973): единица для регулирования тона и бодрствования; , — блок получения, обработки и хранения информации, и — блок программирования, регулирования и проверки умственной деятельности. Он утверждал, что эти единицы обладают иерархической структурой, включающей три корковые зоны: первичная (проекционная) область; , — вторичная (проекционно-ассоциативная) зона, и — третичная зона (зоны перекрытия). В своем нейробиологическом анализе Лурия подчеркнул, что психические процессы человека представляют собой сложные функциональные системы, в которых задействованы группы областей мозга, работающих во взаимодействии (Kostyanaya & Rossouw, 2013).

В последние годы карьеры и жизни Лурия сосредоточился на новом подходе к структуре процессов памяти, новых областях нейропсихологии (т.д., нейролингвистика) и изучение взаимосвязи между полушариями мозга (Кузовлева, Дас, 1999). Его теоретические идеи нашли свое практическое применение в уникальном клиническом подходе Лурии к разработке, применению и интерпретации нейроспсихологической оценки (Ardila, 1992; Lewis et al., 1993).

Лев Семенович Выготский

Лев Выготский — один из самых известных российских психологов, чьи работы были переведены на многие языки, применялись в различных культурных контекстах и ​​значительно повлияли на психологию развития во всем мире (Gallagher, 1999; Gredler & Shields, 2008; Homskaya, 2010; Карпов, Хейвуд, 1998; Костяная, Россоу, 2013; Луи, 2009).Ему удалось оставить после себя около двухсот семидесяти научных работ, когда в 1934 году в возрасте 37 лет он умер от туберкулеза, который в то время в России нелегко лечить (Gallagher, 1999). Среди наиболее очевидных факторов, которые повлияли на траекторию творчества Выготского и, в частности, на его развитие культурно-исторической теории , Gredler & Shields (2008) обнаружили, что социально-исторический контекст Советской Социалистической Республики повлиял на его таланты и методы научного анализа.

Увлечения Выготского в раннем детстве историей, искусством, литературой и театром были одними из предшественников его будущих научных достижений, первым из которых был его тезис о трагедии Шекспира о Гамлете, признанный многими ведущими учеными в этой области, за которым последовали его исследования. в психологии искусства (Баянова, 2013). После блестящей презентации в 1924 г. «Методы рефлексологического и психологического исследования» на Втором Всесоюзном психоневрологическом съезде в Ленинграде Выготский присоединился к Лурии и Леонтьеву в Московском институте экспериментальной психологии.Это время признано его коллегами «поворотным моментом» в своей карьере (Luria, 1979), поскольку это было началом многих плодотворных исследовательских путей для российской психологической науки.

В последующие годы непрерывной борьбы с туберкулезом Выготскому удалось защитить диссертацию на тему «Психология искусства», написать выдающийся методологический очерк «Историческое значение кризиса в психологии», а также свои основные работы в области психологии. образование, аномальная психология и культурно-исторический подход к психологии: «Педагогическая психология», «Мысль и речь», «История развития высших психологических функций», «Проблемы умственной отсталости» (теория Выготского, 2010).В 1926 г., окончив медицинское образование, Выготский создал лабораторию по изучению психологии аномальных детей, которая впоследствии стала Экспериментальным институтом дефектологии (Выготская, 1999). В то время различные специалисты из смежных областей, а также родители и родственники страдающих детей посещали презентации дела Выготского и его консультации.

Выготский хорошо известен своим крупным изложением культурно-исторической теории психического развития, которое было разбросано по его многочисленным работам и реализовано в различных областях, в первую очередь в исследованиях нормального и аномального развития ребенка (Gallagher, 1999). ; Гредлер и Шилдс, 2008).Руководствуясь марксистской теорией, а также объективным подходом к психологии, Выготский видел в исследовании сознания главный предмет психологической науки (Хомская, 2010). Его здравые теоретические соображения, тем не менее, позволили Выготскому серьезно развить его теорию, которая применялась как в образовательной, так и в клинической областях практики (Gredler & Shields, 2008; Homskaya, 2010).

Анализируя человеческое развитие, а также развитие любого отдельного человека, Выготский пришел к основному выводу, что онтогенез человека определяется как естественными (органическое созревание) , так и планами культурного развития (Хомская, 2010).По Выготскому, именно в процессе , исторического развития из социального человека меняют способы овладения своим поведением и вырабатывают у человека уникальные, высшие и культурные формы (Хомская, 2010). В случае применения теории к развитию ребенка Выготси постулировал, что социальное взаимодействие играет основную роль в постоянных изменениях в мыслях и моделях поведения детей, которые могут быть довольно сложными в различных культурах (Gallagher, 1999).Выготский предполагает, что процессы развития опираются на культурные инструменты, которые могут передаваться от человека к человеку тремя основными способами: через имитационное обучение , обучение с инструкциями, и совместное обучение (Gallagher, 1999) . Психологические инструменты Выготский определил как «интеллектуальные механизмы или операции, которые мы используем для изучения нашего окружения и взаимодействия с другими» (Луи, 2009, стр. 20). Среди наиболее глубоких культурных инструментов, которые он предложил, были символы, письменный и устный язык, карты и научный метод (Gredler & Shields, 2004).

Галлахер (1999) выделяет несколько основных принципов теории когнитивного развития Выготского, которые также относятся к более широким рамкам, которые он применил к психологии психических функций человека. Во-первых, личная речь используется детьми для планирования и управления своим собственным поведением. Чаще всего дети используют частную речь, когда выполняемые ими задачи становятся для них слишком трудными для выполнения без соответствующей помощи. В результате второй принцип относится к концепции Выготского , зоны ближайшего развития (ZPD) или разницы между фактическим уровнем развития, определяемым индивидуальным решением проблемы, и уровнем потенциального развития, определяемым при решении проблемы под руководством взрослых. или в сотрудничестве с более осведомленными коллегами (Луи, 2009).

Таким образом, успех обучения и когнитивного развития зависит от способности выполнять задачи в рамках индивидуального ZPD. Кроме того, процесс обучения, ведущий к развитию, должен обладать двумя основными характеристиками: субъективность и каркас (Gallagher, 1999; Louis, 2009). Субъективность возникает, когда в процессе обучения два человека начинают задание с разным пониманием и в конечном итоге приходят к общему пониманию. Строительные леса относится к изменению помощи более образованного человека с интенсивной на сокращенную, в то время как навыки учащегося улучшаются. Кроме того, Выготский утверждал, что каждая психическая функция в культурном развитии ребенка проявляется дважды: во-первых, во время общения с другими ( интерпсихологически, ), а затем внутри ребенка ( интрапсихологически), где усвоение языка играет наиболее важную роль. влиятельная роль (теория Выготского, 2010).Вообще говоря, тема большинства работ Выготского отсылает исследователей к акценту на социальное обучение, культурный опыт и внутренние силы человека в процессах развития.

Леонтьев Алексей Николаевич

Алексей Леонтьев — выдающийся российский исследователь, который в 1930-х годах сформировал Харьковскую психологическую школу, ориентированную на деятельностный подход к психологии, которая до сих пор остается основной психологической доктриной в России (Соколова, 2005).Некоторые исследователи пытались проанализировать, что повлияло на поляризацию взглядов Выготского и Леонтьева, а также произошло ли это на самом деле при создании Харьковской психологической школы (Козулин, 1996; Леонтьев, 2005; Соколова, 2005). Главный концептуальный спор между двумя российскими исследователями описан в работе Леонтьева «Изучение окружающей среды в почвенных трудах Л.С. Выготского », вышедшего только в 1998 г. (Соколова, 2005). В этой работе Леонтьев впервые подчеркивает, что источник психологического развития лежит в деятельности субъекта в среде , но не только в среде.

Важно отметить, что Леонтьев также разделял наиболее фундаментальные постулаты культурно-исторической теории, инициированной Выготским (Соколова, 2005). В частности, он поддержал диалектическое устранение Выготским дихотомии между окружающей средой и наследственностью в западной экспериментальной психологии. Леонтьев подчеркивал необходимость исследования «единства субъекта и его окружения» (цитируется по Соколова, 2005, стр. 4), однако он также заявил, что концепция Выготского об опыте не может объяснить важность отношений «Эта личность входит в окружающую ее действительность».Вместо этого он предлагает категорию «значение», которая в рамках контекста деятельности трансформирует любой социально-исторический факт субъекта в психологический (Соколова, 2005).

Анализируя и сравнивая наиболее известные советские психологические разработки, некоторые авторы склонны размышлять о социально-политическом влиянии тех времен, когда возникли теории Выготского и Леонтьева (Козулин, 1996). Таким образом, признавая взаимную социокультурную основу исследований Выготского и Леонтьева, Козулин (1996, с.328) утверждает, что Леонтьев был более ограничен «внутренней цензурой» и «откровенным оппортунизмом» марксизма, маскируя свои «истинные мысли и намерения». Козулин (1996, с. 329) пишет, что основной акцент в работах Леонтьева был сделан на разработке последовательной и надежной психологической модели, в которой «труд как парадигматическая человеческая деятельность становится источником психологического развития личности». Автор приходит к выводу, что последнее внимание Леонтьева к значению и мотивам человеческой деятельности было «плохо сформулировано», что позже действительно было признано последователями Леонтьева и теперь тщательно исследовано российскими и зарубежными психологами по всему миру (Baumeister & Vohs, 2002; King & Hicks, 2012; Леонтьев, 2005b; 2012; 2013; Reker & Wong, 2012; Schnell, 2009).

В результате Леонтьев предложил психологическое исследование психических процессов человека с точки зрения трех различных уровней анализа (Rossouw & Kostyanaya, 2014). Самый высокий и самый общий уровень относится к мотивам, которые движут человеческой деятельностью. Промежуточный уровень характеризуется действиями и связанными с ними целями, а самый низкий уровень — это анализ операций, которые могут служить средством для достижения целей более высокого порядка. Кроме того, Леонтьева особенно интересовали действия, которые в конечном итоге могут привести к интернализации внешних действий человека в форме внутренних психических процессов (Козулин, 1996).

Вместе с другими членами советской психологической школы Леонтьев участвовал в разнообразных экспериментальных исследованиях (Соколова, 2008), которые, в свою очередь, побудили его уникальные концептуализации фундаментальных психологических идей через призму его теории деятельности. Так, со ссылкой на анализ процессов опосредствования Выготским, Леонтьев изучает формирование памяти и внимания как высших психических функций человека (Леонтьев, 1979b). Применяя свой метод двойной стимуляции, Леонтьев доказал гипотезу Выготского о развитии высших психических функций посредством процесса интернализации знаков / стимулов (Соколова, 2008).В результате своих исследований Леонтьев описал развитие процессов памяти и внимания от доассоциативных до ассоциативных и опосредованных. Леонтьев утверждал, что речь играет одну из основных ролей в посредничестве высших психических функций, в то время как рекомендации для будущих исследований были сделаны в пользу анализа человеческих потребностей и аффектов.

Стоит отметить, что среди его наиболее выдающихся концепций была идея «субъектно-объектного континуума» или, другими словами, понимание человека в мире (Леонтьев, 2000), а также связанная с этим концептуализация личности. «Как тип стыка, связывающего развитие общества и личности (« субъективное развитие ») (Леонтьев, 2005а, с.46). Леонтьев твердо убежден, что новое психологическое измерение должно заключаться в изучении места и положения людей в системе социальных связей и коммуникаций или изучении того, что «врожденно» в людях, вместе с тем, что они «приобретают» (Леонтьев, 1983).

Практическое применение теории деятельности Леонтьева было в первую очередь установлено в области взаимодействия человека с компьютером, в частности, в дизайне взаимодействия , продвигаемом сторонниками компьютерных сообществ совместной работы в разных странах (Каптелинин И Нарди, 2006).

Сравнение и противопоставление двух парадигм

В предыдущих двух частях статьи обсуждались разработки советской психологической школы и основы нейропсихотерапевтической системы. Заключительная часть статьи представляет собой критическое размышление о том, что общего между двумя парадигмами и что позволяет их теоретическое сравнение, чем они отличаются и каковы будущие перспективы с точки зрения их взаимного влияния. Стоит отметить, что сравнение этих конкретных областей знаний не встречается ни в одной соответствующей литературе и, таким образом, составляет новизну и значимость этого анализа.

Основные сходства и различия между парадигмами

Если принять во внимание уровни методологии научного знания, предложенные современным российским психологом личности Асмоловым (1990), становится очевидным несколько основных моментов сходства между двумя парадигмами.

На высшем уровне методологии или, другими словами, при сравнении философии или мировоззрения исследователей обеих парадигм становится ясно, что главной целью исследователей прошлого и настоящего было понимание «человеческого состояние »(Россоу, 2014) путем создания надежных объяснительных моделей.Для Лурии и его коллег (Luria, 1979) советский режим был временем для реализации «основных амбиций» стать психологом и принять участие в «создании объективного подхода к поведению, сконцентрированного на реальных событиях» (цитируется. в Костяная и Россоу, 2013). Кроме того, именно проблема сознания и последующее взаимодействие между разумом и мозгом были наиболее важными для советских психологов (Хомская, 2010). Точно так же главная цель одного из основателей нейропсихотерапии — Клауса Гроу — заключалась в формулировании «великой теории психопатологии и психотерапии» (Grawe, 2007, стр.xxi), который серьезно относится к «опыту пациентов на всех уровнях». Здесь Grawe (2007) также подчеркивает, что его основной интерес представляют нейробиологические объяснения «интегративной» или «общей» психотерапевтической структуры, основанной на его теоретико-согласованной модели психического функционирования.

Однако принципиальное различие между двумя парадигмами проявляется в методологии самого высокого уровня. В соответствии с западной экспериментальной психологией 19 ^-х и 20 ^-х веков, советские исследователи были в основном озабочены объяснением общих психологических принципов психического функционирования (Fancher, 2006; James, 1981; Luria, 1932; Titchener, 1902; Vygotsky , 1978, 1987).Более того, как упоминалось в предыдущих разделах, основное внимание в их работе уделялось влиянию общества и культуры в целом на развитие высших психических функций, которые, как утверждается, отличают людей от других видов (Выготский, 1978). Это было преимущественно во время Второй мировой войны и после нее с лечением и реабилитацией ветеранов, когда советская психологическая школа перешла от чистой теории к ее практическим приложениям (Хомская, 2010; Лурия, 1979).Кроме того, в последние годы советской эпохи российские психологи начали все больше и больше интересоваться проблемой личности , , следовательно, имея в виду роль контекста и интернализации значения в человеческом функционировании; и начал видеть будущее психологии в тщательном анализе идиосинкразических психологических феноменов, а не общих явлений (Хомская, 2010; Леонтьев, 2000).

Напротив, сторонники нейропсихотерапевтической основы подчеркивают, что нейропсихотерапия относится к «нейробиологическому взгляду на проблемы психотерапии» (Grawe, 2007, p.14), а также «практические последствия, вытекающие из этой точки зрения». Согласно Россоу (2014, стр. 3), нейропсихотерапия направлена ​​на «понимание патогенеза благополучия, а также патогенеза психопатологии», чтобы позволить практикующим врачам лучше понять, как они могут реструктурировать мозг в сторону «более высоких уровней функционирования и благополучия». бытие »(Россоу, 2011). Поэтому, несмотря на то, что она была инициирована очень похожей целью создания общей объяснительной модели функционирования человека, советскую психологическую школу можно охарактеризовать как преимущественно теоретическую и отвечающую требованиям классической научной психологии, в то время как нейропсихотерапия — это специфически прикладная область знаний ( Россоу, 2014; Уолтер и др., 2009).

Когда, ссылаясь на следующие два уровня методологии (Асмолов, 1990), общие и конкретные принципы / методы научного исследования, можно также найти различные соответствующие концепции, введенные в обе рассматриваемые парадигмы. Интересно, что уникальные идеи каждого из членов российской тройки (Kostyanaya & Rossouw, 2014) могут быть прямо или косвенно прослежены в теоретико-согласованной модели психического функционирования и ее терапевтических последствиях, предложенных Grawe (2007).Например, аргумент Леонтьева (2000) о главной роли деятельности и связывает мотивы, цели, и действия , а также общую активную позицию человека в меняющейся среде, которая способствует пониманию человеческого деменциональное функционирование, замечательно согласуется с понятием подхода и мотивационной схемой избегания в модели Граве (2007). Таким образом, параллельно с акцентом Леонтьева (1979) на человеческую мотивацию как движущую силу деятельности, Grawe (2007, с.348) утверждает, что «соответствие и согласованность относятся к мотивированным аспектам психического функционирования» и что для того, чтобы терапия была эффективной, нейропсихотерапевт должен подвергнуть сомнению «факторы, которые влияют на человека, как положительно, так и отрицательно» (2007 , с. 164).

Фундаментальное допущение нейропсихотерапевтической основы состоит в том, что терапевтический результат зависит от «степени, в которой терапия позволяет достичь постоянных улучшений психического функционирования пациента» (Grawe, 2007, стр.353). Также признано, что улучшение согласованности может быть достигнуто: с помощью лечения, ориентированного на расстройство, опыта терапевтического процесса и лечения отдельных источников несоответствия (Grawe, 2007, стр. 353)) . Возникновение психопатологии, а также часто проявляющийся «тревожный мозг» у клиентов, как считается, возникает в результате компрометации или нарушения основных потребностей и следования «защитным действиям» мотивационных схем избегания (Rossouw, 2014, p.16). Клиенты в этих психопатологических состояниях нуждаются в «эксперте со стороны», в то время как «получение помощи извне» также относится к «влиянию на свои нейронные структуры через кого-то с другими нейронными структурами» (Grawe, 2007, стр. 355). Здесь автор косвенно упоминает не только значение зеркальных нейронов как возможных посредников нейропсихотерапевтических вмешательств (Rossouw, 2010), но также ссылается на « сложные ситуации неконгруэнтности» как средство для овладения клиентами поведением и опытом (Grawe, 2007, стр.222). Другими словами, «двигатель развития металла» и последующего улучшения благосостояния клиентов можно увидеть в контролируемом несоответствии, которого можно достичь, когда люди сталкиваются с ситуациями, которые потенциально могут быть достигнуты; когда человек развивает «потенциал, превышающий достигнутый в настоящее время уровень» (Grawe, 2007, стр. 222).

Те фундаментальные нейропсихотерапевтические состояния, которые направлены на улучшение благополучия клиентов, можно сравнить с условиями для развития высших психических функций и когнитивного развития человека в целом, постулированными более полувека назад Выготским (Louis, 2009). ).Согласно Выготскому, эффективное обучение и когнитивное развитие могут происходить только тогда, когда ученик сталкивается с задачей, которая находится в пределах его или ее зоны ближайшего развития ( см. часть российской психологии). Эффективность когнитивного развития человека также зависит от возможности строительных лесов, , когда помощь более знающего человека уменьшается в соответствии с постоянным овладением навыками учащегося. В этом смысле нейропсихотерапия может быть метафорически связана с формированием новых высших психических функций клиента, которые определяются его потребностями и базовыми возможностями.Обе парадигмы уделяют особое внимание сильным сторонам клиентов, которых строятся нейропсихотерапия и когнитивное развитие (в случае Выготского) (Grawe, 2007; Хомская, 2010).

Уникальные идеи Лурии в отношении взаимодействия разума и мозга имеют наибольшее сходство с нейропсихотерапевтическими взглядами на важность нейробиологии для психотерапевтической практики. Таким образом, Костяная и Россоу (2013) утверждают, что описание Лурией восходящего развития мозга (Лурия, 1973) очень похоже на нейронные исследования, проведенные Полом Маклином (1990), и его концептуализацию триединого мозга . Понимание фундаментальных нейробиологических процессов важно для практиков при реализации теории на практике, что было подтверждено ведущими исследователями в этой области (см., Например, Grawe, 2007; Kandel, 1998; Rossouw, 2014). Россоу (2014, стр. 8) подчеркивает, что формирующаяся парадигма психиатрической помощи фокусируется на объединении подходов «снизу вверх» и «сверху вниз», где «ключевой особенностью нейропсихотерапии является необходимость способствовать увеличению емкости коры головного мозга, а не предполагать ее способность». .Точно так же Лурия разработал серию тестов и заданий для восстановления и коррекции нарушенных психических функций у своих пациентов, в первую очередь на основе его концептуализации трех основных функциональных единиц мозга (Luria, 1973; Purisch & Sbordone , 1986). Подобно большинству сторонников нейропсихотерапии (Rossouw, 2014), Лурия верил в гибкость субстрата и способность компенсирующих механизмов иметь место, когда соответствующая нейропсихологическая помощь доступна для тех, кто страдает психологической недееспособностью (Luria, 1973).

Основное различие на уровне конкретных принципов и методов между советскими психологическими разработками и разработками нейропсихотерапии связано с сегодняшней доступностью таких технологических инструментов, как нейровизуализация (Walter et al., 2009). Предвещая «начало новой интеллектуальной структуры» (Kandel, 1998, p. 457), психиатры предполагали получение знаний разными способами, но те из «тройки» были «полностью сопоставимы с таковыми у хорошо подготовленного невролога» ( п.466). Исследования показывают, что нейробиологические знания действительно включены в текущую лечебную практику [см., Например, десенсибилизацию движением глаз и переработку в терапии посттравматического стрессового расстройства (Raboni et al., 2006)].

Россоу (2014, стр. 7) утверждает, что нейропсихотерапия фокусируется на «нейронной основе для понимания состояния человека» и что смежные области нейробиологии вносят вклад в психотерапевтическую теорию и практику множеством способов. Например, новейшие знания об экспрессии генов, фундаментальных нейронных принципах (см., Например, исследование Дональда Хебба и Майкла Мерзенича), а также разработки в области эпигенетики, подчеркивающие роль среды для функционирования мозга, позволяют изменять клиентов в « нейроструктурный, нейрохимический и нейросетевой уровни »(Rossouw 2004, p.7). Советская школа психологии в первую очередь занималась другим уровнем анализа функционирования человека, касающимся общих психологических принципов и акцентом на роли социального взаимодействия (Хомская, 2010). Таким образом, если смотреть на две парадигмы с точки зрения биопсихосоциально-духовного подхода к человеческому функционированию (Greenberg, 2007), каждая из парадигм имеет свой главный объект исследования, поскольку стремится быть всеобъемлющей.

Две проанализированные парадигмы существенно различаются на последнем уровне методологии, т.е.э., уровень методов и приемов дознания (Асмолов, 1990). Нейропсихотерапевтическая структура позволяет терапевту использовать техники любой терапевтической позиции, если она учитывает потребности клиентов и описанные выше терапевтические стратегии (Grawe, 2007). Грэй также предложил и успешно протестировал конкретный вопросник, Inventory of Approach and Avoidance Motivation, , который может помочь нейропсихотерапевту определить мотивационные цели клиентов, «особенно актуальные в контексте психотерапии» (Grawe, 2007, стр.259). Что касается советской школы, наиболее ярко выраженный ряд специфических психологических техник был предложен Луриа (Purisch & Sbordone, 1986). Отличительной особенностью нейропсихологического теста Лурия-Небраски является то, что он полезен для решения широкого круга вопросов, направленных на различные психологические состояния, и доказал свою эффективность в разных культурах (Purisch & Sbordone, 1986). Однако и здесь основное внимание уделяется наиболее фундаментальным психологическим процессам и их искажениям, относящимся к области нейропсихологии.

Рассмотрение будущего

Приведенный выше сравнительный анализ нейропсихотерапевтической основы и советских разработок в области психологии позволяет нам отметить, как две парадигмы могут взаимно способствовать траекториям будущего развития и совершенствования друг друга. На этом этапе анализа становятся очевидными два основных направления для дальнейшего рассмотрения, каждое из которых также было признано некоторыми исследователями в смежных областях в их отдельных работах (Gindis, 1991; Rossouw, 2014).

Таким образом, Россоу (2014) утверждает, что современная нейропсихотерапия фокусируется как на нейробиологии, так и на межличностных взаимодействиях, которые являются важными маркерами патологии и благополучия и создают нейробиологию «взаимосвязанности нас». Здесь акцент делается на роли общества в формировании человеческого функционирования, что также было упомянуто Grawe (2007), когда подчеркивалась необходимость анализа потребностей клиентов в их контексте и конкретной среде. Эта траектория для будущих нейробиологических исследований могла бы основываться на более тщательном анализе фундаментальных советских психологических принципов формирования психических функций человека.Концепция посредничества (Karpov & Haywood, 1998) и принципы создания личного значения , означающего (Леонтьев, 2012; 2013), в зависимости от культурных и индивидуальных контекстов, могли бы лучше информировать профессионалов о внутреннем мире своих клиентов. Кроме того, определенные концепции (которые еще предстоит тщательно проанализировать) могут пролить больше света на психологические процессы психических состояний. Например, концепция смещения мотивов на цели, введенная Леонтьевым (2006), может быть использована в качестве объяснительной концепции для понимания механизмов аддиктивного поведения.Следовательно, советская психология могла бы служить дополнительным теоретическим источником нейропсихотерапевтической основы, если будет предпринят дальнейший более тщательный анализ известных и малоизвестных концепций.

Напротив, исходя из предположения Леонтьева о необходимости анализа личности и ее особенностей (Хомская, 2010), далее было отмечено, что советским, а затем и российским психологическим школам необходимо переключить внимание с чисто теоретических на более практические проблемы, чтобы сделать психологию более применимой к потребностям общества (Gindis, 1991).В 1989 году было отмечено, что в СССР насчитывалось около 5000 психологов, 12 университетов и два педагогических института, где психологи могли получить признанные ученые степени (Гиндис, 1991). К 2005 году по всей стране уже было 400 университетов, из которых ежегодно выпускалось 5000 психологов (Соколова, 2005). Это было время «перестройки» (или перестройка , структурная перестройка ), когда начали появляться первые частные психологические практики с меньшей стигматизацией клиентов, обращавшихся за психологической поддержкой и помощью (Соколова, 2005).Однако, как было отмечено ранее Гиндисом (1991) и может быть подтверждено опытом автора этой статьи, большинство выпускников психологических факультетов в России по-прежнему обучаются преимущественно как академические исследователи, а не как практики. Кроме того, в соответствии с предыдущими утверждениями об отсутствии зарубежной психологической литературы и соответствующей научной коммуникации в России (Tulviste, 1988), можно констатировать, что российские психологические школы по-прежнему сталкиваются с множеством препятствий для того, чтобы должным образом выступать в глобальном масштабе. шкала.Таким образом, приведенный выше сравнительный анализ двух парадигм предполагает, что, имея очень схожие теоретические допущения с советской школой, нейропсихотерапевтическая структура может быть дополнительно модифицирована и включена в российскую психологическую практику, где надежные психотерапевтические подходы чрезвычайно востребованы (Gindis, 1991). ). Кроме того, современные концептуализации психотерапевтических процессов (объясненные со ссылкой на зеркальные нейронные сети и эпигенетику) могут служить надежной теоретической основой, развитие которой всегда отвечало интересам российской психологической школы.

Заключение

Согласно известной русской пословице «Все новое — хорошо забытое старое» или в переводе на английский язык «Нет ничего нового под солнцем». Таким образом, в нынешнее время «рассвета возрождения психического здоровья» (Rossouw, 2011, стр. 3) цель данной статьи — построить мост между раскрытыми советскими разработками в области психологии и нынешними нейропсихотерапевтическими соображениями.

Обе парадигмы обсуждались с особым акцентом на их происхождение и соответствующие научные и социальные требования.Первая часть статьи была посвящена теоретико-согласованной модели психического функционирования, предложенной Клаусом Гроу (2007), и самым последним концептуальным представлениям о нейропсихотерапии как области исследований (Walter et al., 2009). Во второй части были описаны основные психологические разработки российской тройки (Rossouw & Kostyanaya, 2014), и, в частности, основные вклады Александра Лурия, Льва Выготского и Алексея Леонтьева в область психологии в Советском Союзе, а затем и в России.

В третьей части статьи были проанализированы основные сходства и различия между двумя подходами в соответствии с четырьмя уровнями научной методологии, предложенной Асмоловым (1990). Также обсуждались будущие соображения относительно того, как эти два подхода могут способствовать дальнейшему развитию друг друга.

Список литературы

Ахутина Т.В. (2003). Л.С. Выготского и А. Лурия: Основы нейропсихологии. Журнал российской и восточноевропейской психологии, 41, 159-190.

Ахутина Т.В., Пылаева Н.М. (2012). Преодоление трудностей в обучении. Выготскиан-лурианский нейропсихологический подход. Издательство Кембриджского университета.

Ардила А. (1992). Подход Лурии к нейропсихологической оценке. Международный журнал неврологии, 66, 35-43.

Асмолов, А.Г. (1990). Психология личности. [Психология личности]. Москва: МГУ. Получено с http://pedlib.ru/Books/2/0390/2_0390-5.shtml

Баянова, Л. Ф. (2013). Гамлет Выготского: диалектический метод и психология личности. Психология в России: современное состояние, 6 (1), 35-42.

Баумейстер, Р. Ф., и Вохс, К. Д. (2002). Стремление к осмысленности жизни. В С. Р. Снайдере и С. Дж. Лопесе (ред.), Справочник по позитивной психологии (стр. 608–618). Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

Борегар М., Левеск Дж. И Бургуэн П. (2001). Нейронные корреляты сознательной саморегуляции эмоций. Журнал неврологии, 21 , RC165.

Бек А. Т. (1976). Когнитивная терапия и эмоциональные расстройства. Нью-Йорк: Пресса международных университетов.

Brooks J.O. 3д, Хоблин, Дж., Вудард, С., Розен, А., и Кеттер, Т. (2009). Кортиколимбическая метаболическая дисрегуляция у здоровых пожилых людей с биполярным расстройством. Журнал психиатрических исследований, 43 (5), 497-502.

Козолино, Л. (2002). Неврология психотерапии. Нью-Йорк: Нортон.

Дэвидсон Р.Дж., Патнэм К.М. и Ларсон К.Л. (2000). Дисфункция нейронной схемы регуляции эмоций: возможная прелюдия к насилию. Science, 289, 591–594.

ДеЧармс, Р. К. (2008). Приложения фМРТ в реальном времени. Nature Reviews Neuroscience, 9, 720-729.

Domes, G., Heinrichs, M., Michel, A., Berger, C., & Herpertz, D. C. (2007). Окситоцин улучшает «чтение мыслей» у людей. Биологическая психиатрия, 61, 731-733.

Драгуны, Дж. Г. (2007). Обзор нейропсихотерапии: как нейробиология способствует эффективной психотерапии и нейропсихотерапии (нейропсихотерапии). Психотерапия (Chic)., 44 (1), 118-120.

Эпштейн, С. (2003). Когнитивно-эмпирическая теория себя: интегративная психодинамическая теория личности. В Т. Миллон и М. Дж. Лернер (ред.), Всеобъемлющее руководство по психологии, Vol. 5: Личность и социальная психология (стр. 159-185). John Wiley & Sons, Inc.

Эпштейн, С., Липсон, А., Гольштейн, К., и Ха, Э. (1992). Иррациональные реакции на отрицательные результаты: доказательства для двух концептуальных систем. Журнал личности и социальной психологии, 62, 328–339.

Айзенк, Х. Дж. (1952). Эффекты психотерапии: оценка. Journal of Consulting Psychology, 16, 319–324.

Фанчер Р. (2006). Вильгельм Макс Вундт. Европа 1789-1914: Энциклопедия эпохи промышленности и империи. Получено с http: // www.gale.cengage.com/InContext/bio.htm

Фрейд, С. (1895). Проект научной психологии. В Бонапарт, М., Фрейд, А., Крис, Э. (ред.) Истоки психоанализа. Лондон.

Галлахер, К. (1999). Лев Семенович Выготский. Получено с http://www.muskingum.edu/~psych/psycweb/history/vygotsky.htm

.

Gindis, B. (1991). Вспоминая будущее: современная школьная психология в Советском Союзе. Международная школа психологии, 12, 165-180.

Глозман Дж. М. (2007). А.Р. Лурия и история отечественной нейропсихологии. Журнал истории неврологии: основные и клинические перспективы, 16, 168-180.

Граве, К. (2007). Нейропсихотерапия. Как нейробиология способствует эффективной психотерапии. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Taylor & Francis Group.

Гредлер М. Э. и Шилдс К. С. (2004). Никто не читает слов Выготского? Комментарий к Глассману. Исследователь в области образования, 33 (2), 21-25.

Гредлер, М. Э. и Шилдс, К. С. (2008). Наследие Выготского: фундамент для исследований и практики. Guilford Press.

Гринберг, Т. (2007). Психологические последствия острых и хронических заболеваний (1-176). Франциско, Калифорния: Спрингер.

Хофманн, С.Г., Мёре, А.Э., Смитс, Дж. А., Саймон, Н. М., Поллак, М. Х., Эйзенменгер, К., Шик, М., & Отто, М. В. (2006). Расширение экспозиционной терапии D-циклосерином при социальном тревожном расстройстве. Архив общей психиатрии, 63, 298-304.

Хомская Е. Д. (2001). Александр Романович Лурия: научная биография. Нью-Йорк: Kluwer Academic / Plenum Publishers.

Хомская Е. Д. (2010). Хрестоматия по нейропсихологии . Санкт-Петербург, Россия.

Джеймс У. (1981). Принципы психологии. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета. Джеффрис, Ф. В., и Дэвис, П.(2013). Какова роль движений глаз в десенсибилизации и повторной обработке движений глаз (EMDR) при посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР)? Обзор. Поведенческая и когнитивная психотерапия, 43, 290-300.

Джадд Т. (1999). Нейропсихотерапия и интеграция сообщества. Заболевания мозга, эмоции и поведение. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Kluwer Academic / Plenum Publishers.

Кандел Э. (1998). Новая интеллектуальная основа психиатрии. Американский журнал психиатрии, 155 (4), 457-469.

Кандел, Э. (2005). Психиатрия, психоанализ и новая биология разума. Вашингтон: American Psychiatric Publishing.

Каплан-Солмс, К., и Солмс, М. (2000). Клинические исследования в нейропсихоанализе. Лондон: книги Карнака.

Каптелинин В., Нарди Б.А. (2006). Действуя с технологией. Теория деятельности и дизайн взаимодействия. Получено с http://books.google.com.au/books?hl=ru&lr=&id=qYj6AQAAQBAJ&oi=fnd&pg=PP8&dq=Leontiev+parallelogram+of+memory+development+article&ots=cJJ0QNEJfaM&Pl=ru#######################

Карпов, Ю.В. и Хейвуд, Х.С. (1998). Два способа развить концепцию медиации Выготского. Последствия для обучения. Американский психолог, 53 (1) 27-36.

Кинг, Л. А., и Хикс, Дж. А. (2012). Положительный эффект и смысл жизни. В П. Т. П. Вонг (Ред). Человеческие поиски смысла ( 2-е изд.), (Стр. 125–140). Нью-Йорк, Нью-Йорк: Рутледж.

Клейнман, А., и Симан, Д. (2000). Личный опыт болезни. В G.L. Albrecht & R. Fitzpatrick & S.К. Скримшоу (ред.), Справочник социальных исследований в области здравоохранения и медицины (230-243). Лондон: SAGE Publications Ltd.

Костяная, М. И., и Россоу, П. Дж. (2013). Александр Лурия — жизнь, исследования и вклад в нейробиологию. Международный журнал нейропсихотерапии, 1 (2), 47-55.

Козулин А. (1996). Комментарий. Human Development, 39, 328-329.

Кузовлева Э. и Дас Дж. П. (1999). Некоторые факты из биографии А.Р. Лурия. Neuropsychology Review, 9 (1), 53-65.

Лааксонен, Р. и Ранта, М. (2013). Введение в нейропсихотерапию. Рекомендации по реабилитации неврологических и психиатрических больных на протяжении всей жизни. Нью-Йорк и Лондон: Психология Пресс. Группа Тейлор и Фрэнсис.

Ламберт, М. Дж., И Оглс, Б. (2004). Эффективность и действенность психотерапии. В справочнике М. Дж. Ламберта (ред.), Бергин и Гарфилд по психотерапии и изменению поведения (5-е изд., стр. 139-193). Хобокен, Нью-Джерси: Уайли.

Леонтьев А. Н. (1979а). Проблема деятельности в психологии (с. 37-71). В J.V. Wertsch (Ed.). Понятие деятельности в советской психологии. Армонк, Нью-Йорк: Шарп.

Леонтьев А.А. (1979b). Развитие высших форм запоминания // Хрестоматия по общей психологии: Психология памяти. [Развитие высших форм памяти // Хрестоматия по общей психологии]. Москва.

Леонтьев А. Н. (1983). Избранные психологические произведения. [Избранные психологические труды] т. 2. Москва.

Леонтьев А. Н. (2000). Лекции по общей психологии. Москва. [Лекции по общей психологии]. Москва.

Леонтьев Д.А. (2005а). Жизненный и творческий путь А. Н. Леонтьева. Журнал российской и восточноевропейской психологии, 43 (3), 8-69.

Леонтьев, Д. А. (2005b). Три аспекта смысла. Журнал российской и восточноевропейской психологии, 43, 45–72.

Леонтьев А.А. (2006). «Единицы» и уровни активности. Журнал российской и восточноевропейской психологии, 44 (3), 30-46.

Леонтьев Д.А. (2012). Личностный смысл как основа мотивационных процессов. В Д. Леонтьев (ред.), Мотивация, сознание и саморегуляция (стр. 65–78). Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Nova Science.

Леонтьев Д.А. (2013). Личное значение: вызов психологии. The Journal of Positive Psychology: Посвящается дальнейшим исследованиям и продвижению передовой практики, 8 (6), 459-470.

Льюис, Р. Д., Хатченс, Т. А., и Гарланд, Б. Л. (1993). Перекрестная проверка дискриминирующей эффективности нейропсихологической батареи Лурия-Небраска для обучающихся подростков с ограниченными возможностями. Архив клинической нейропсихологии, 8, 437-447.

Линден Д. (2006). Как психотерапия меняет мозг — вклад функциональной нейровизуализации. Molecular Psychiatry, 11, 528-538.

Линфорд, Л. и Арден, Дж. Б. 2009. Терапия на основе мозга и «Pax Medica». Психотерапия в Австралии, 15, 16-23.

Ломов Б.Ф. (1984). Методологические и теоретические проблемы в психологии . Москва: Наука.

Луи, Г. У. (2009). Использование теории выбора Глассера для понимания Выготского. Международный журнал терапии реальности, 28 (2), 20-13.

Лурия, А. (1932). Природа человеческих конфликтов — или эмоций, конфликтов и воли: объективное исследование дезорганизации и контроля человеческого поведения. Нью-Йорк: Liveright Publishers.

Лурия, А. Р. (1963). Восстановление функций после черепно-мозговой травмы. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Макмиллан.

Лурия, А. Р. (1966). Высшие корковые функции человека. Нью-Йорк: Нью-Йорк: Базовые книги.

Лурия А. Р. (1973). Рабочий мозг: введение в нейропсихологию. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Основные книги.

Лурия А. Р. (1976). Познавательное развитие: его культурные и социальные основы. Великобритания: Издательство Кембриджского университета.

Лурия А. Р. (1979). Создание ума: личный отчет о советской психологии. М. Коул и С. Коул. (Ред.). Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.

Маклин, П. Д. (1990). Триединый мозг в эволюции: роль в палеоцеребральных функциях. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Пленум.

Masterpasqua, F., & Healey, K. N. (2003). Нейробиоуправление в психологической практике. Профессиональная психология: исследования и практика, 34 (6), 652-656.

Надер, К., & Хардт, О. (2009). Единый стандарт для памяти: случай для повторного уплотнения. Nature Reviews Neuroscience, 10, 224-234.

Окснер, К. Н., Рэй, Р. Д., Купер, Дж. К., Робертсон, Е. Р., Чопра, С., Габриэли, Дж. Д., и Гросс, Дж. Дж. (2004). Хорошо это или плохо: нейронные системы, поддерживающие когнитивную регуляцию отрицательных эмоций. Neuroimage, 23, 483-499.

Пауэрс, У. Т. (1973). Поведение и контроль восприятия. Нью-Йорк: Алдин.

Purisch, A.D., & Sbordone, R.J. (1986). Нейропсихологическая батарея Лурии-Небраски. Достижения клинической нейропсихологии, 3, 291-316.

Raboni, M. R., Tufik, S., & Suchecki, D. (2006). Лечение посттравматического стрессового расстройства путем обработки десенсибилизации движением глаз (EMDR) улучшает качество сна, качество жизни и восприятие стресса. Анналы Нью-Йоркской академии наук, 1071, 508-513.

Рекер, Г. Т., и Вонг, П.Т. П. (2012). Личный смысл жизни и психосоциальная адаптация в более поздние годы. В P. T. P. Wong (Ed), . Человеческие поиски смысла (2-е изд.), (Стр. 433–456). Рутледж.

Роджерс, К. (1961). Как стать человеком: взгляд терапевта на психотерапию. Лондон: Констебль.

Россоу, П. Дж. (2010a). Нейробиология и лечение расстройств настроения и тревожности. Как разговорные методы лечения меняют мозг. 11-я Международная конференция по психическому здоровью, Голд-Кост, Австралия.Получено с http://www.mediros.com.au/wp-content/uploads/2012/11/Neurobiology-and-the-Treatment-of-Mood-and-Anxiety-Disorders.pdf

.

Россоу, П. Дж. (2010b). Нейробиологические основы эпохи Возрождения психического здоровья. Доклад на 20-й ежегодной конференции Конференции служб психического здоровья, Сидней, 14-17 сентября 2010 г. Получено с http://mediros.com.au/wp-content/uploads/2012/11/The-Neurobiological-Underpinnings-of -the-Mental-Health-Renaissance.pdf

Россоу, П.J. (2011). Нейропсихотерапия — истоки и направления. Нейропсихотерапия , 6, 2-5.

Россоу, П. Дж. (2012). Эффективные вмешательства, ориентированные на клиента: дискурс сверху вниз и снизу вверх. Новости нейропсихотерапии , 11, 2-5.

Россоу, П. Дж. (2014). Нейропсихотерапия: теоретические основы и клиническое применение. Брисбен: Медирос.

Россоу, П. Дж., И Костяная, М. (2014). Российская тройка: Александр Лурия, Алексей Леонтьев и Лев Выготский.О нейропсихотерапии — формирующейся парадигме лечения. Документ, представленный на 28-м Конгрессе прикладной психологии, Париж, Франция. Аннотация получена с https://b-com.mci-group.com/Abstract/Statistics/FlatAbstractList.aspx? EventCode = ICAP2014

Шапиро, Ф. (1996). Десенсибилизация и повторная обработка движением глаз (EMDR): оценка контролируемых исследований посттравматического стрессового расстройства. Журнал поведенческой терапии и экспериментальной психиатрии, 27 (3), 209 — 218.

Шнелл, Т. (2009).Анкета «Источники смысла и смысла жизни» (некоторые): Отношение к демографии и благополучию. Журнал позитивной психологии, 4, 483–499.

Шонфельдт-Лекуона, К., Коннеманн, Б. Дж., Спитцер, М., и Хервиг, Ю. (2003). Транскраниальная магнитная стимуляция в обращении нарушения двигательной конверсии. Психотерапия и психосоматика, 72, 286-288.

Смит М. Л., Гласс Г. В. и Миллер Т. И. (1980). Преимущества психотерапии. Балтимор: Издательство Университета Джона Хопкинса.

Соколова, Е. Е. (2005). Вступление. Формирование психологии деятельности. Журнал российской и восточноевропейской психологии, 43 (4), 3-7.

Соколова Е. Е. (2008). Основные положения неклассической психологии Л. С. Выготского . Биопсихосоциально-сипитуальная модель для ухода за пациентами в конце жизни. Геронтолог, 42 (3), 24-33.

Sulmacy, D. (2002). Биопсихосоциально-сипитуальная модель для ухода за пациентами в конце жизни. Геронтолог, 42 (3), 24-33.

Титченер, Э. Б. (1902). Экспериментальная психология: Учебное пособие по лабораторной практике. (Том 1) Нью-Йорк, Нью-Йорк: MacMillan & Co., Ltd.

Tulviste, P. (1988). Неудовлетворительное состояние в психологии и его причины. Вопросы Психологии, 2, 5-18.

Выготская, Г. (1999). Об исследованиях и жизни Выготского. В С. Чайклин, М. Хедегаард и У. Дж. Йенсен (ред.), Теория деятельности и социальная практика. (стр. 31-38). Оквилл, Коннектикут: Издательство Орхусского университета.

Выготский Л. (1978). Разум и общество: развитие высших психических процессов. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.

Выготский, Л. (1987). Мышление и речь. В R.W. Rieber & A.S. Картон (Ред.), Собрание сочинений Л.С. Выготский, Т. 1: Проблемы общей психологии (стр. 39–285). Нью-Йорк: Пленум Пресс.

Выготский, Л. С. (1999). Мышление и язык . Москва: Лабиринт.

Теория Выготского (2010). База статей. Получено с http://www.articlesbase.com/online-education-articles/vygotskys-theory-38.html

.

Уолтер, Х., Бергер, М., и Шнелл, К. (2009). Нейропсихотерапия: концептуальные, эмпирические и нейроэтические вопросы. Европейский архив психиатрии и клинической неврологии, 259 (2), S173-S182.

Психология | Факультеты и кафедры | StudyRussian.com

Психология

Психологический факультет

Декан: Профессор Климов Евгений Александрович
Офис иностранных студентов: телефон: + 7-095-203-3163, факс: + 7-095-203-3593
E-Mail: [email protected] .ru

Общая информация

С 1755 г. Психология входит в число курсов, преподаваемых на философском факультете. Кафедра психологии была основана в Московском университете в 1942 году.Первым заведующим кафедрой был профессор С.Л. Рубинштане. Известность кафедры сформировала научно-образовательная деятельность всемирно признанных российских психологов: А.Р. Лурия, П.Я. Гальперина, Б.В. Зейгарник, Е.Н. Соколова и других. Психологический факультет выделен в отдельное подразделение в 1966 году. Первым деканом факультета был профессор А.Н. Леонтьев.

В настоящее время на факультете работают более 200 профессоров, преподавателей и научных сотрудников, в том числе 10 членов Российской академии образования.Занятия проходят более 1000 студентов и 100 аспирантов.

Кафедры

• Общая психология
• Психология образования
• Психология труда и инженерная психология
• Социальная психология
• Клиническая психология
• Психология развития
• Психофизиология
• Педагогика, психология и методика обучения в высшей школе

Лаборатории

• Нейропсихология
• Психология труда
• Психология профессий и конфликтов
• Восприятие

Бакалавриат и магистратура

5 лет полный рабочий день

Направление: Психология

Программы

• Общая психология
• Психофизиология
• Клиническая психология
• Социальная психология
• Промышленная психология
• Психология развития и образования

Общие курсы

• История России
• Философия
• Экономическая теория
• Социология
• История нерусской философии
• Иностранные языки
• Логика
• Этика
• Педагогический
• Политология
• Основы российского права
• История и теория религии
• Анатомия и морфология центральной нервной системы
• Физиология центральной нервной системы
• Физиология систем восприятия
• Физиология высшей нервной деятельности
• Антропология
• Математика
• Высшая математика
• Математические методы в психологии
• Компьютеры в психологии
• Экология
• Общая психология
• Экспериментальная психология
• Лабораторные исследования по психологии
• Методологические проблемы экспериментальной психологии
• История психологии
• Социальная психология
• Клиническая психология
• Психофизиология
• Психология развития
• Психология образования
• Методика преподавания психологии
• Психология труда
• Сравнительная психология и поведение животных
• Психодиагностика
• Методологические проблемы психологии
• Введение в профессию

Общие факультативные курсы

• Введение в физико-химическую биологию
• Здоровье человека
• Математическая психология
• Программирование
• Психологические принципы коррекции личности
• Концепции современной науки
• Эволюционная синергетическая парадигма науки как объединяющий фактор в современной культуре
• Развитие советской бюрократической системы и советской культуры
• Политические партии в дореволюционной России
• Анархия в России (начало ХХ века)
• Россия на распутье (исторические циклы модернизации и современность)
• Метафизика любви по-русски
• Религиозная философия XIX — XX веков
• Национальные движения и национальная политика
• Современный политический процесс в России

Курсы по специальности

Общая психология

• Когнитивное принятие решений и психология рискованного поведения
• Психотехнические концепции личности
• Психология характера
• Творчество в одаренных людях
• Введение в психогенетику
• Психология внимания
• Диагностика когнитивных и профессиональных способностей
• Личность и культура
• Визуальные коммуникации на телевидении и в рекламе
• Теория и практика психологии «Тифен»
• Современные исследования в области психологии внимания
• Психологические теории интеллекта
• Исследования интуитивной категоризации
• Психология мотивации и целеобразования
• Психология и гипнология
• Современные проблемы общей психологии
• Теория разума как процесса
• Личность, отраженная в движениях
• Концепция Льва Выготского и современная психология
• Психодиагностика
• Историческая психология личности
• Историография русской психологии

Клиническая психология

• Основы неврологии
• Основы психиатрии
• Нейропсихология
• Патопсихология
• Основы психосоматики
• Основы психотерапии и психокоррекции
• Психологические воздействия на человека в клинической психологии
• Психология ненормального ребенка
• Реабилитация и обучение пациентов с повреждениями головного мозга
• Нейропсихология детства
• Проективные методы исследования личности
• Клиническая электроэнцефалография
• Психологические исследования
• Соматическая психология
• Введение в клиническую практику
• Психоанализ
• Психология делинквентного поведения
• Патология памяти
• Патология эмоций
• Клинические аспекты расстройств личности
• Эмоциональные и личностные расстройства в детстве и подростковом возрасте
• Психология травм

Социальная психология

• Нероссийская социальная психология в ХХ веке
• Психология эмоциональных отношений
• Социальная психология личности
• Психология малых групп
• Экономическая психология
• Этническая психология
• Процесс расследования в социальной сфере
• Психология
• Психология управления
• Психология конфликтов
• Психология СМИ
• Качественный анализ в социальной психологии
• Психология социальных исследований
• Психология науки
• Основы социально-психологического тренинга
• Психологическая антропология
• Судебная психология
• Психологические консультации для организаций
• Психологические консультации для физических лиц
• Психология маркетинга
• Психология рекламы
• Психология общения в учебном процессе
• Психология воздействия на людей

Промышленная психология

• Основы современной индустрии
• Психология стресса
• Физиология и гигиена труда
• Психология управления
• Функциональные состояния человека при трудовой деятельности
• Психологические основы профессиональной подготовки
• Методы установления контактов с другими людьми
• Основы профессиональной ориентации
• Профессиональная психология
• Эргономичное проектирование рабочих мест
• Эргономика и дизайн
• Поведение человека в условиях кризиса
• Психология межличностного общения
• Экономическая экспертиза научных проектов
• Основы маркетинга.Маркетинг в науке
• Современный процесс миграции
• Принятие решений в профессиональной деятельности
• Психологические основы бизнеса
• История психологии труда
• Практикум промышленных психологов
• Процессы восприятия в операторах
• Тесты на пригодность

Психофизиология

• Основы электроэнцефалографии
• Компьютеры в психофизиологии
• Физиология целенаправленного поведения приматов
• Психофизиология функциональных состояний
• Психофизиология движений человека
• Психофизиология эмоций
• Механизмы стресса
• Биоритмы
• Социальная психофизиология
• Экологическая психофизиология
• Психофизиология памяти и обучения
• Молекулярные механизмы памяти
• Психофизиология цветового зрения

Психология развития и образования

• Теории обучения
• Формирование умственной деятельности
• Психологические проблемы в воспитании одаренных детей
• Введение в психологию
• Консультации людей разного возраста по нероссийской педагогической психологии
• Психодиагностика интеллекта
• Факторы риска психического развития детей
• Методика психологического обследования детей
• Психологическая профилактика и обучение подростков и подростков
• Психология подросткового возраста
• Диагностика личности в школьной психологической службе
• Психологический анализ обучения и преподавания
• Психологические аспекты мировоззрения и убеждений человека
• Психологическая готовность детей к обучению в школе
• Психология развития личности в подростковом возрасте
• Психическое развитие детей с глубокими сенсорными дефектами
• Медиация как проблема генетической психологии
• Теоретические и методологические проблемы современной психологии развития
• Технические инструменты и оборудование в учебном процессе
• Современные теории психики
• Развитие детей
• Теория и практика психологического
• Исправление личности

Магистр

2 года полный рабочий день

Программы

• Общая психология
• Психофизиология
• Клиническая психология
• Социальная психология
• Промышленная психология
• Психология развития и образования

Кандидат наук

3 года полный рабочий день, 4 года неполный рабочий день

Специальностей

• Общая психология и история психологии
• Психофизиология
• Психология труда
• Клиническая психология
• Социальная психология
• Психология образования и развития
• Теория и история педагогики

Около

---

Психологический институт, основанный в 1912 году и открытый в 1914 году профессором МГУ Георгием Челпановым, стал первым научно-педагогическим психологическим институтом в России (а к тому времени третьим в мире).Средства на создание института пожертвовал известный российский меценат Сергей Щукин. По желанию благотворителя Психологический институт был назван в честь его покойной жены — Лидии Щукиной.

По тем временам институт был оборудован первоклассным оборудованием для проведения психологических экспериментов. В просторном 3-х этажном корпусе располагались комфортабельные экспериментальные комнаты, мастерские, несколько аудиторий, актовый зал и библиотека.

За свою долгую историю учреждение сменило несколько названий: Московский государственный институт экспериментальной психологии Российской ассоциации научно-исследовательских институтов социальных наук (1924-1930), Национальный институт психологии, педагогики и психотехники Российской ассоциации марксистской педагогики (1930-1934), Психологический Научно-исследовательский институт Академии педагогических наук РСФСР (1945-1970), Научно-исследовательский институт общей и педагогической психологии Академии педагогических наук СССР (1970-1992).В системе Российской академии образования в 1992 году институту было возвращено его первоначальное название — «Психологический институт им. Л.Г. Щукиной».

С институтом теперь связывают имена выдающихся представителей российской культуры и науки — психологов, историков, филологов. Среди них были Н. Бердяев, С. Булгаков, В. Зенковский, К. Замок, Л. Лопатин, А. Лосев, Б. Пастернак, П. Попов, Л. Шестов, Г. Шпет.

Самое главное, что в институте работало большинство основоположников отечественной психологии: Г.Челпанов, П. Блонский, Л. Выготский, А. Лурия, С. Кравков, К. Корнилов, С. Рубинштейн, Н. Жинкин, Н. Рыбников, А. Леонтьев, А. Смирнов, Н. Бернштейн, Б. Теплов, В. Небылицын, Ф. Горбов, М. Лисина, Л. Божович, Э. Бойко, Н. Меньчинская, П. Шеварев, П. Якобсон, А. Запорожец, Д. Ошанин, Д. Эльконин, В. Давыдов и др.

В настоящее время Психологический институт РАЭ является крупнейшим исследовательским институтом в России, и его академические подразделения проводят масштабные психологические исследования — от изучения фундаментальных проблем психологической теории и истории, законов, регулирующих развитие и регуляцию психики, до разработки Практико-ориентированные проблемы развития человека в отдельных видах его деятельности (общение, ролевые игры, учебно-профессиональная деятельность и др.)). Приоритетные направления института определяются социальной потребностью в психологической поддержке образования, развитии и обучении детей и взрослых в сложных условиях меняющегося общества, в создании и поддержке эффективных образовательных систем, ориентированных на учащихся, для отдельных контингентов учащихся. Эти направления также определяются потребностями развития и управления социальной сферой.

Важно отметить роль Психологического института в создании крупнейших психологических школ России.Прежде всего, это две выдающиеся философские школы: первая — Г. Челпанова, вторая — Выготского — Лурия — Леонтьева.

Философскую школу первого института основал его основатель Г. Челпанов, который в то время вместе с философским пониманием психологии внес экспериментальный подход к изучению разума и сознания в русскую классическую психологию. Первые ученики Челпанова были хорошо известны будущим сотрудникам института А.Смирнов, Б.Теплов, П. Шеварев, С. Кравков, А. Леонтьев, Н. Жинкин, Н. Рыбников, П. Якобсон и другие. В дальнейшем ученики Челпанова разошлись, и их достижения украсили отечественную и мировую науку.

Методологические основы другой школы мысли, возникшей в стенах Психологического института РАЭ и получившей широкое признание как «культурно-исторический подход к психологии», были разработаны Л. Выготским при участии А.Леонтьев и А. Лурия, каждый из которых впоследствии стал лидером своей точки зрения.

Эти две школы мысли, одна из которых сосредоточила свое внимание на экспериментальной парадигме исследования сознания и других психических явлений, а другая — на культурно-исторической (социально-экологической, в том числе деятельностной) зависимости психического развития человека. Фактически, это положило начало дальнейшим исследованиям, возникающим и развивающимся в Психологическом институте РАЭ.

Развивая идеи этих двух фундаментальных психологических школ мысли, был сформирован ряд основных исследовательских направлений:

1. Теория онтогенеза познавательной деятельности (А. Запорожец).
2. Теория общения как коммуникативной деятельности (М. Лисина).
3. Понятие дифференциальной психофизиологии («общие и особые свойства» нервной системы). Основываясь на концепциях Павлова, он был создан Б. Тепловым и В. Небылицыным и направлен на изучение индивидуальных типологических различий психических функций и способностей.
4. Понятие о произвольной и непроизвольной памяти (А. Смирнов)
5. Концепция развития психических функций в процессе обучения (Н.А. Менчинская).
6. Теория развивающего обучения. Его разработали такие авторитетные исследователи, как Д. Эльконин и В. Давыдов. В основе этой теории лежат следующие концепции — периодизация умственного развития, ведущая деятельность, игра, учебная деятельность, содержательные обобщения.
7. Теория деятельностного опосредования развития личности и межличностных отношений (А.Петровский).
8. Концепция одаренности (Н. Лейтес, А. Матюшкин).
9. Концепция социально-нормативной периодизации формирования идентичности (Д. Фельдштейн).
10. Теория психологии социально-развития (В. Рубцов).
11. Основы детской прикладной психологии (И. Дубровина)

На сегодняшний день институт развивает следующие исследовательские приоритеты:

• проблемы истории и теории психологии;
• методологические проблемы и основные закономерности психического развития человека в современных условиях;
• психологические основы развивающего обучения;
• психологические основы духовно-нравственного воспитания;
• психология возрастного развития детей в семье, школе и вне школы;
• психологическая диагностика;
• психологическая подготовка учителей и менеджеров образования;
• психологические основы профессионального развития;
• психологические услуги в образовании;
• психология одаренности;
• психология индивидуальных различий, поведенческая генетика;
• психотерапия и психологическая реабилитация;
• этика и психология семейной жизни.

Успехи в истории психологии

Теперь доступен выпуск журнала Medical History за январь 2018 г., который включает несколько статей, которые могут быть интересны читателям AHP. Полная информация ниже.

«Исцеление больного мира: психиатрическая медицина и атомный век» Рана Цвигенберга. Аннотация:

Начало ядерной войны в Хиросиме и Нагасаки имело далеко идущие последствия для мира медицины. Изучение атомной бомбы и ее последствий привело к открытию новых областей и направлений исследований, особенно в области генетики и радиационных исследований.Гораздо менее понятным и малоизученным было влияние ядерных исследований на психиатрическую медицину. Психологические исследования, однако, были основным направлением послевоенных военных и гражданских исследований бомбы. В статье утверждается, что это исследование и предполагаемое революционное влияние атомной энергии и войны на общество сыграли важную роль в глобальном развитии послевоенной психиатрии. В этой статье, посвященной психиатрам из Северной Америки, Японии и Организации Объединенных Наций, исследуется реакция их профессии на ядерный век с раннего послевоенного периода до середины 1960-х годов.Я утверждаю, что отношение психиатрической медицины к атомным проблемам значительно изменилось между послевоенным периодом и 1960-ми годами. В то время как первые послевоенные психиатры стремились помочь обществу справиться с новой ядерной реальностью и приспособиться к ней, более поздние психиатры заняли более радикальную позицию, которая стремилась противостоять усилиям истеблишмента по нормализации бомбы и ядерной энергии. Этот сдвиг имел важные последствия для исследований психологической травмы жертв ядерной войны, что в конечном итоге вместе с другими исследованиями воздействия войны и систематического насилия привело к нашему нынешнему пониманию посттравматического стрессового расстройства (ПТСР).

«Мальчишеские манеры и женское кокетство: пациенты с диагнозом трансвеститизм в Хельсинкской психиатрической клинике в Финляндии, 1954–68», Катарина Пархи. Аннотация:

В этой статье исследуются истории болезни пациентов с диагнозом трансвеститизм [трансвестизм] в психиатрической клинике Центральной больницы Хельсинкского университета в 1954–68. Эти люди не только хотели переодеваться в одежду другого пола, но и испытывали сильное чувство принадлежности к полу, отличному от пола, которому они были назначены.Научная концепция транссексуальности начала формироваться, и это знание поэтапно достигло Финляндии. Досье пациентов с трансвестизмом показывает, что они были хорошо осведомлены о своем состоянии и были очень способны описать его, даже если у них не было медицинского названия для этого. Психиатры были готовы вести диалог с пациентами и не относились к ним как к пассивным объектам исследования. Хотя некоторые пациенты чувствовали, что им помогли, многие покинули учреждение в таком же разочаровании, гневе или отчаянии, как и раньше.Они обращались за медицинской помощью в надежде, что их тела будут изменены в соответствии с их личностью, но психиатры клиники настаивали на том, чтобы рассматривать проблему с психиатрической точки зрения и в большинстве случаев не рекомендовали хирургическое или гормональное лечение. Это отношение постепенно изменилось в течение 1970-х и 1980-х годов.

«Лечебная педагогика: концепция и практика терапии в российской дефектологии», c. 1880–1936 »Энди Байфорда. Аннотация:

Терапия — это не просто область или форма медицинской практики, но также метафора и исполнение медицины, ее функций и статуса, ее особого способа воздействия на мир.В данной статье рассматривается лечение или терапия (на русском языке «лечение») как концепция и практика того, что стало известно в России как дефектология (дефектология) — дисциплина и занятие, связанное с изучением и уходом за детьми с патологиями развития, инвалидностью и т. Д. особые потребности. Дефектология сформировала нечистую, неоднозначную в профессиональном отношении терапевтическую область, которая возникла между разными типами знаний в нише детей, считавшихся «трудными для лечения», «трудными для обучения» и «трудными для дисциплины».В статье прослеживается множественная генеалогия дефектологической терапии в медицинской, педагогической и юридической областях в период позднего царства и раннего советского периода. В нем утверждается, что своеобразие дефектологической терапии проистекает из противоречий между ее биомедицинской, социопедагогической и морально-юридической структурой, что приводит к неоднозначным гибридным формам, в которых лечение стратегически переплетается с образованием или воспитанием, с одной стороны, и моральной коррекцией, с одной стороны. другой.

Российская детская наука, 1881-1936: детская наука в России и Советском Союзе

1880-е — 1910-е годы

Россия была одной из первых стран, начавших развивать «детскую науку», и, возможно, страной, которая дальше всех формально институционализировала ее в ранний советский период. К 1900 году российская «детская наука» росла самостоятельно, создавая быстрорастущую сеть психологических лабораторий, учебных курсов для тех, кто профессионально работает с детьми, институтов, занимающихся исследованиями в области развития и образования детей, медико-педагогических санаториев для детей с проблемами развития и поведения. , а также масштабные конференции для профессионалов, работающих в этой области (особенно учителей, психологов и врачей).

В то же время «детская наука» была изменчивой ареной внутри- дисциплинарных споров между конкурирующими научными группами (особенно в психологии), а также меж- профессиональной политики, которая включала в себя стратегическое сотрудничество и острые юрисдикционные конфликты между различными профессий, а именно учителей, психологов, врачей и юристов, — вокруг «детей» как общей территории исследования и экспертизы.

Начало 1920-х годов

После падения царизма в 1917 году государственные интересы и идеологические соображения стали решающими факторами, от которых зависела судьба «детской науки» в России.В 20-е годы «детская наука» была решительно поддержана ведущими большевиками. В это время «детской науке» была предоставлена ​​значительная интеллектуальная свобода и широкие возможности для институционального развития. В этот период советская «детская наука» произвела на свет таких крупных теоретиков психологии развития и образования, как Лев Выготский, чье влияние в этих областях ощущается во всем мире по сей день.

Конец 1920-х годов

В то время как на Западе движение «детской науки» имело тенденцию к дроблению на отдельные дисциплинарные и профессиональные направления, в СССР, особенно в конце 1920-х годов, государство продвигало «детскую науку» в интегрированную междисциплинарную «сверхнауку», которая объединила все формы исследования детского развития и социализации.«Детская наука» должна была стать одним из краеугольных камней большевистской программы рационально спланированной и научно обоснованной радикальной социальной реформы, особенно их усилий по созданию массового образования и других форм социалистического государственного благосостояния.

Начало 1930-х годов

Однако в конце 1920-х — начале 1930-х годов (период, известный как «Великий прорыв», когда Сталин взял на себя управление страной) раннесоветская сеть «детской науки» стала объектом гораздо более строгого политического контроля со стороны коммунистов. Вечеринка.Поначалу казалось, что это внимание пошло на пользу советской «детской науке»: партийная элита спонсировала первый (и единственный) всесоюзный съезд педологии и выпустила специальный журнал, посвященный ему. И все же в начале 1930-х нарастающая идеологическая критика движения «детская наука» в конечном итоге привела к печально известному партийному декрету 1936 года о так называемых «педологических искажениях» в Комиссариате просвещения. В результате примечательного поворота судьбы «педология» была объявлена ​​«реакционной псевдонаукой» и вычеркнута из институциональной карты советских исследований и образования.Все ученые, участвовавшие в этом исследовании, должны были публично осудить свои «ошибки». Слово «педология» стало одиозным.

Загробная жизнь

Только во время перестройки конца 1980-х годов и после краха коммунизма интерес к «очищенной науке» о «педологии» по-настоящему возродился, с призывами «реабилитировать» ее как еще одной из жертв Сталина. Речь идет также о значении наследия «детской науки» начала 20, ^-го, -го века для современных дисциплин, связанных с изучением детского развития, психологии и образования в контексте обширных реформ в сфере охраны детства и образования, которые в настоящее время обсуждаются в Российской Федерации.

День психолога в России / 22 ноября 2021 г.

Термин «психология» возник в XVI веке и вошел в обиход примерно два века спустя, но только в конце XIX века психология начала развиваться как самостоятельная психология. дисциплина отдельно от философии. Его развитие в то время было тесно связано с психиатрией и физиологией.

В России курсы экспериментальной психологии впервые были введены в медицинских вузах.В 1885 году русский философ и психолог Матвей Троицкий создал Московское психологическое общество при Императорском Московском университете (ныне МГУ), а в 1912 году Георгий Челпанов основал Психологический институт в том же университете.

В советское время на развитие психологии в России сильно повлияла марксистско-ленинская идеология. Московское психологическое общество было закрыто в 1922 году, но многие его члены продолжали работать в Психологическом институте.В течение следующих тридцати лет Советское правительство активно боролось с «западным влиянием» на российскую психологическую науку, препятствовавшим ее развитию.

Ситуация начала меняться в 1950-х годах благодаря Анатолию Смирнову, чья кампания привела к восстановлению Московского психологического общества (как Общества психологов СССР) и запуску первого в России психологического академического журнала «Вопросы психологии». к психологии). Хотя идеология по-прежнему играла важную роль в развитии психологии в России, это был огромный шаг вперед.

После распада Советского Союза Общество психологов СССР было реорганизовано в Российское психологическое общество. Его основные цели — продвижение, защита и развитие психологической науки в России, обеспечение российских психологов поддержкой и лучшими карьерными возможностями, а также обеспечение высоких стандартов образования, обучения и практики. Сегодня Общество насчитывает более 5000 членов в 62 региональных отделениях; он является членом Европейской федерации ассоциаций психологов и Международного союза психологических наук.

День российского психолога впервые был отмечен в МГУ 22 ноября 2000 года.