Современная арт терапия: пройденный путь и векторы дальнейшего развития

Современная арт-терапия в практике детских психологов

Психология

Татьяна Моисеева:

С вами программа «Здоровое детство». Её ведущие — я, Татьяна Моисеева и Мария Рулик. Сегодня в нашей студии гость Пшибиева Диана Мартиновна, медицинский психолог и психолог-консультант. Тема сегодняшней нашей передачи: «Современная арт-терапия в практике детских психологов».

Для начала давайте разберемся, что такое арт-терапия вообще?

Диана Пшибиева:

Простыми словами арт-терапия — это лечение посредством искусства в любом его проявлении.

Мария Рулик:

Всегда лечение?

Диана Пшибиева:

Да, это своеобразная терапии.

Мария Рулик:

Готовясь к передаче, я почитала статьи тех, кто практикует этот метод, и родители что-то спрашивают.

Очень частый вопрос: арт-терапия — это раскрашивание черно-белых картинок с целью успокоения нервов. Ты заходишь в любой книжный магазин, лежат они стопками, и детские ― с мотивами известных фильмов, мультиков, и взрослые — птички, животные, котики. Тоже очень любимая тема, котики, видимо, сами по себе нервы успокаивают. Это и есть арт-терапия? Потому что для большинства пользователей она выглядит так, или это что-то другое, что-то более обширное?

Диана Пшибиева:

С точки зрения бытовой психологии, безусловно – котики, мимими, и родители свободны, и дети радуются, раскрашивают; это больше бытовой взгляд. Конечно, с научной точки зрения это не та самая, настоящая арт-терапия.

Мария Рулик:

Что тогда входит в понятие арт-терапии? Насколько я понимаю, это не вообще искусство, не обязательно только раскрашивание, а любые другие виды искусства, в том числе и театральное, и лепка, и работа с песком, особенно, если речь идет о совсем маленьких малышах, пальчиковые краски – тоже искусство, отчасти.

То есть не только рисовать и раскрашивать что-то. Что в это понимание входит?

Диана Пшибиева:

Конечно, подспудно арт-терапия — это всё, что связано с искусством. Рассматривание картин – это пассивное восприятие, так называемое, когда мы воспринимаем уже готовое произведение искусства, музыку, картины. С точки зрения активного вмешательства — это и песочная терапия, и всевозможные сказкотерапия, рисунки, естественно, лепка. Лепка ― вообще один из самых глубоких методов, то есть углубленная терапия. Но отличительной особенностью арт-терапии в психологии является то, что это не просто взаимодействие человека и объекта искусства, а то, что оно происходит с мониторингом специалиста.

Татьяна Моисеева:

Специалиста именно психолога? Какая цель арт-терапии: она используется как монотерапия, как комплексная терапия?

Диана Пшибиева:

Она, безусловно, должна происходить под присмотром специалиста психолога, и дальше уже может быть как дополнительная опция, как совершенно самостоятельное направление.

Татьяна Моисеева:

А цель — успокоение, или что?

Мария Рулик:

Какие цели преследует? Это всегда лечение или иногда диагностика чего-то? Для чего используется арт-терапия?

Диана Пшибиева:

Как правило, арт-терапия помогает раскрыть эмоционально-личностную сферу человека, мотивационную, когда трудно, особенно в работе с подростками. Очень показательный пример: человеку 13-14 лет, ему трудно сесть и поговорить с глазу на глаз даже с психологом о волнующих его проблемах. Иногда просишь что-то нарисовать, и он рисует, напрямую изображает свою проблему. Как правило, для него это является новостью.

Татьяна Моисеева:

Приведите нам пример, просто чтобы мы более понимали, наглядный пример. Какая проблема и что подросток может нарисовать?

Мария Рулик:

То есть как диагностика, в данном случае арт-терапия используется как диагностика проблемы, какие проблемы испытывает ребёнок, подросток. Что они рисуют? Действительно интересно.

Диана Пшибиева:

Например, есть трудности в семейных взаимоотношениях, и, как правило, подросток хочет сепарации, он хочет сепарироваться. Он может говорить, что у него все в порядке, прекрасные отношения с мамой, мама при этом может предъявить запрос психологу, что ребёнок не слушается, нет никакого эмоционального контакта. Ребенок уже подросток, всё отрицает, и рисует, допустим, дерево и дом вдалеке. В доме живут люди, а я, мы уже знаем, что дерево – это ассоциация с самим собой.

Татьяна Моисеева:

Почему мы так знаем? Мне кажется, я в детстве всегда рисовала рисунки, на которых где-то домик, где-то деревья. По-моему, стандартные рисунки, которые рисуют дети.

Диана Пшибиева:

Мы знаем теоретически, что это так. Мы даем ему тему: нарисуй дерево. Мы не просим нарисовать дом, а ребенок рисует дом отдельно, как символ очага, и дерево, что оно растет отдельно. Дальше уже тонкости плана интерпретации. Всю интерпретацию нужно обсуждать с самим человеком. Чудеса в арт-терапии начинаются в процессе обсуждения, когда специалист задаёт вопросы, и человек сам для себя раскрывает неведомые ему ответы.

Татьяна Моисеева:

Это подростки, а если чуть моложе? К примеру, 7-8 лет, школьники. Что рисуют школьники?

Диана Пшибиева:

Рисунок с младшими школьниками тоже очень хороший метод. С ними очень хорошо работает в игровой форме песочная терапия, как метод арт-терапии. Они проигрывают эмоции. Они в режиме сказки всё показывают, все сюжеты. Процесс тоже очень самодостаточный, самостоятельный. Тут как раз очень важно, чтобы специалист всё направлял, чтобы он не дал, например, страху стать еще сильнее, агрессии стать еще агрессивнее, более в процессе игры. Чуткий специалист должен в этот момент вмешаться и сказать: «А сейчас, наверное, произойдет что-то…», направлять. Тут есть директивный момент, когда мы говорим: «А сейчас это случится. ..», а есть момент недирективный, когда ребенок сам, мы лишь чуть-чуть вносим позитив, а он сам уже меняет сценарий на более позитивный.

Татьяна Моисеева:

Сейчас немного отступлю. Интересно ― сказки, игра с песком, с рисунками… А если дети в домашних условиях играют в ролевые игры? Они же играют со своими куклами, с Барби или с другими, там можно увидеть, что что-то не так, например, какой-то звоночек, зацепиться за что-то? Можно ли родителю дома понять, глядя на игру ребенка, что ему надо к психологу?

Мария Рулик:

Если папа бьёт маму-Барби, то, наверное, им пора к психологу.

Татьяна Моисеева:

Есть ли некие знаки для родителей, чтобы понять, что нам пора к психологу?

Диана Пшибиева:

Конечно, игра — первый маркер того, как благополучно или не благополучно чувствует себя ребенок. Если ребенок бежит по улице и бьет куклу обо все качели и углы, не хочет играть с другими детьми ― это игра, которая должна насторожить.

Я условно говорю, я, конечно, утрирую. Про Барби и Кена тоже очень индивидуально, нужно смотреть, насколько систематически повторяется сюжет. Не будем сейчас все страхи озвучивать.

Мария Рулик:

Тут главное, чтобы папа не подсмотрел, как играют дети, иначе потом могут возникнуть вопросы к маме.

Диана Пшибиева:

Проекция родителей, да. Может, потом к семейному психологу придётся пойти уже родителям.

Мария Рулик:

Спасать семейные отношения. Папа пришёл посмотреть, как дети играют, а ты ему сначала раз — раскрасочку: ты сначала успокойся, а потом расскажу, тебе что у нас произошло.

Татьяна Моисеева:

Вообще, психология – потрясающая тема.

Мария Рулик:

На самом деле, как оценивать результаты того или иного действия ребёнка — очень серьёзный вопрос. Вы несколько раз повторили, что интерпретацию того, что происходит, того же рисунка, того, что ребёнок говорит и делает, обязательно должен делать грамотный специалист.

Я, например, имела крайне негативный опыт общения с психологом в детском саду, потому что слышала: «Ваш ребёнок рисует только черным карандашом, мы все умрём, у него нет цветов», и так далее. Повсеместно мы слышим некие стандартные, назовём их клише, которыми оперируют не очень грамотные специалисты.

Татьяна Моисеева:

У кого-то просто нет цветных карандашей.

Мария Рулик:

Во-первых, так. Во-вторых, между прочим, мальчишки вообще склонны к тому, чтобы рисовать чем-то одним, моно. Неважно, он может взять один цвет из того, что есть, или ручку. Мальчишки склонны рисовать моно-картинки, именно чем-то одним, им важнее линии, важнее сюжет, чтобы было прямо, чётко. Я по своему сыну поняла, что создать сюжет для него важнее, чем сделать красоту; для девочки сделать красоту важнее, чем сюжетная линия. Поэтому у него в процессе рисунка война уже пошла, уже и мертвые появились, взрывы…

Татьяна Моисеева:

…а красного цвета всё нет.

Мария Рулик:

Нет, потому что он рисует сюжет, он не рисует картинку, которую ты потом поставишь за стеклом. Это разные вещи. Я уже не говорю о требовании психологов в детском саду отобрать у ребенка любимую игрушку, потому что иначе у него руки заняты. У двухлетнего ребенка отобрать!

Татьяна Моисеева:

Но воспитатели же, наоборот, особенно в начале, просят брать с собой игрушки, чтобы детям было проще, спокойнее.

Мария Рулик:

Поэтому расскажите, пожалуйста, что должны знать родители, прежде чем обратиться за помощью, арт-терапией, о том, к кому они идут. Всё-таки, специалисты разные. Что за образование должно быть у человека, на что стоит обратить внимание? Чтобы не было такого, что человек обратился за помощью, а в результате получил не совсем грамотную адаптацию того, что он желал и какой запрос у него был. Как родителям не растеряться, куда идти?

Диана Пшибиева:

Спасибо, очень хороший вопрос. Конечно, должен быть человек с высшим психологическим образованием, и лучше, чтобы клинический психолог.

Мария Рулик:

То есть не человек, который прошел курсы, три раза заплатил, повысил свою подготовленность?

Татьяна Моисеева:

Ординатура, я правильно понимаю?

Диана Пшибиева:

Клинический психолог — не всегда врач, это 5-6 лет высшего классического образования. Может быть гуманитарный институт, может быть медицинский. Далее мы сами доучиваемся по разным направлениям. Действительно, это не человек, который закончил, например, экономический ВУЗ и выучился арт-терапии.

Мария Рулик:

Кстати, готовясь к передаче, я видела очень много курсов.

Татьяна Моисеева:

То есть мы, в принципе, можем тоже закончить курсы, и пожалуйста?

Мария Рулик:

Это обычно используется в развивающих центрах, где деток готовят и к тому, и к тому, там и танцы у нас, и это, и то. Там появляется педагог, который пошел, поучился. Возможно, он прекрасный человек, может быть, он даже отличный педагог, но он не имеет опыта, чтобы понять, что действительно происходит с ребенком. Опыт и знания надо наработать, потому что одно дело –обучать, другое дело — увидеть в ребенке серьезную проблему и помочь её скорректировать.

Диана Пшибиева:

Конечно, должны быть навыки, во-первых, общения, то есть изначально должна быть практика.

Мария Рулик:

Не с каждым ребёнком ты сможешь еще и контакт найти.

Диана Пшибиева:

…закономерности развития ребёнка. Может быть много энтузиазма в глазах, любви к детям, опыт работы воспитателем, и удостоверение по арт-терапии — всё очень здорово. Но важно, чтобы ещё был документ о высшем психологическом образовании.

Татьяна Моисеева:

Давайте, вернемся к теме. Мне интересно, что диагностирует арт-терапия? Про поведенческие отклонения мы более-менее поняли, о чем речь. Удается ли нам выяснить непосредственно с помощью арт-терапии наличие заболевания, возможно, психиатрического или психологического, где диагноз ставится? Где звучит диагноз.

Диана Пшибиева:

Напрямую арт-терапия не является диагностическим методом, это метод наполовину проективный, наполовину терапевтический. Если и диагностика, то лишь небольшая часть, в среднем, 5-я, 10-я часть. Сначала мы используем надежные опросники, валидные, а в конце, уже как дополнительный метод, используем приёмы арт-терапии.

Татьяна Моисеева:

Тогда что лечим, какие диагнозы?

Диана Пшибиева:

Потом уже на терапии ни в чём себе не отказываем. Точнее, я чересчур оптимистично сказала «ни в чем себе не отказываем». С острыми состояниями, с психозами некоторые методы арт-терапии лучше не применять, иначе можно запустить эмоциональные реакции, которые мы потом закроем только с помощью…

Татьяна Моисеева:

Например?

Диана Пшибиева:

Например, что не желательно. Это буквально в методике, очень тонкий момент. Может быть, допустим, рисование на стекле, оно очень эмоционально отзывается. То есть всё, любой метод, который очень глубоко затрагивает страхи, если он касается не проработанных, глубоких, даже больше психоаналитических проблем, то их лучше отложить.

Мария Рулик:

Тут не совсем понятно, что лечит, что не лечит. Давайте, так: с какими заболеваниями или сложностями, особенностями детей стоит попробовать арт-терапию? Гипервозбудимость или, допустим, аутичный спектр, или какие-то именно особенности?

Диана Пшибиева:

Аутоподобные черты – точно да. Наверное, все видели девочку, которой около 5 лет, фантастические картины рисует и создает.

Мария Рулик:

Да–да–да, она очень удивительно чувствует краски. Аутизм, девочка не особо и говорит, она не контактная.

Татьяна Моисеева:

Зато она гениальный художник.

Мария Рулик:

У этого гениального художника гениальные родители, которые увидели, разглядели и помогли. У нее мама сама художник, поэтому она, видимо, что-то почувствовала в своем ребенке. Как быть другим, им стоит несколько вариантов попробовать или обратиться к специалисту, и он подберет? Арт-терапия – было бы здорово, наверное, рисовать? Или лучше поговорить сначала со специалистом, который по конкретному ребенку может почувствовать, или перепробовать варианты, понять, что именно дает лучшую отдачу для конкретного ребенка?

Диана Пшибиева:

Это базовый принцип, как в любой сфере, связанной с медициной. Это тоже здоровье, только душевное, психологическое, и туда лезть, что-то менять, особенно, у человека с внутренними особенностями, не следует. Это тонкая структура, которую сначала нужно, во-первых, обсудить с родителями, собрать анамнез, как ребенок себя ведет, как он себя чувствует, узнать ребёнка, наладить с ним контакт; только потом приступать посредством инструментов, к которым он, в первую очередь, предъявляет интерес, – особенно, в случае аутизма, наблюдать за ним. Вообще, в арт-терапии ведущий — это клиент, в данном случае – пациент, маленький или большой.

Татьяна Моисеева:

Как он приходит к вам? У вас стоят краски, пластилин, глина, возможно, или песок, и он к чему-то сам подходит и берёт?

Диана Пшибиева:

Как правило, да, то есть всегда есть выбор: что чем делать. Как минимум, несколько альтернатив.

Мария Рулик:

Есть ли конкретные рекомендации? Допустим, гипервозбудимые детки, для них конкретно лучше это. Или всегда речь идёт не о заболевании или какая особенность, а о ребенке?

Диана Пшибиева:

Всегда, всегда отталкиваемся только от ребенка.

Татьяна Моисеева:

Например, если ребенок не усидчивый, дать ему самую мелкую раскраску, пусть вырабатывает усидчивость. Нет, не прокатит?

Диана Пшибиева:

Если, конечно, времени мало…

Мария Рулик:

…а цель только одна — заставить ребёнка стать чуть усидчивее, то так работает?

Диана Пшибиева:

Ну да.

Мария Рулик:

Каких результатов стоит ожидать? Когда мы идем к врачу, то мы идем с запросом: у меня было так, хочу, чтоб стало так, если возможно. Когда речь идет об особенных детях, там более размытые результаты, то есть хотелось бы, но все равно есть запрос. К вам приходят дети, допустим, с аутичным спектром, родители, естественно, чаще всего хотят наладить некий контакт или речь ту же самую, получить хоть какую-то отдачу. Либо, как мы сказали, не очень усидчивый ребёнок, то чтобы он хотя бы 45 минут урока высидел и не свёл никого с ума, ни одноклассников, ни учительницу. То есть родители приходят с каким-то запросом. Каких результатов ждать и как долго, у всех ли получается добиться?

Диана Пшибиева:

Конечно, сразу объяснить родителям, что нужно 9-12 сессий минимум. Редко, когда проблема решается сразу после первого занятия.

Татьяна Моисеева:

Это курс? Есть ли курс? «Вам надо 10 занятий».

Диана Пшибиева:

Не люблю слово «курс», честно, оно здесь не подходит. С другой стороны, если ты видишь, что после второго занятия человек уже меняет качество жизни, все замечают, что ему становится лучше, то бежать за ним со словом «курс» и «у нас еще по расписанию 22 занятия»… Мне кажется, эти рамки как-то стандартизуют процесс.

Татьяна Моисеева:

В среднем, сколько нужно ребенку занятий?

Диана Пшибиева:

9-12 сессий, это, опять же, мое мнение, я ни в коем случае не говорю, что все специалисты так делают.

Мария Рулик:

Понятно, что для каждого ребенка разговор отдельный, кому-то 2, кому-то 3, кому-то 10 сеансов. Достигаются ли цели родителей в результате? Какова эффективность методики?

Татьяна Моисеева:

Насколько она работает? Давно ли она используется в психологии? Когда ее стали активно использовать, когда поняли, что она помогает, дает хорошие результаты? Если даёт.

Диана Пшибиева:

Я в этом плане далеко не отличница, год вам точно не скажу, записей с собой нет. В нашей стране совсем недавно произошло, чуть ли не в 1990-е годы. Почти 20 лет. В мировой практике это 1960-70-е, чуть пораньше.

Мария Рулик:

Результативность? Насколько можете оценить сами? Одно дело, что оценит специалист, а другое дело — насколько довольны результатом родители?

Диана Пшибиева:

Действительно, наверное, тут важно поговорить о критериях. Любой специалист счастлив, когда счастлив его клиент.

Мария Рулик:

Но клиенты ― ваши маленькие пациенты, пусть даже подростки, а клиенты-родители?

Диана Пшибиева:

Счастлив ли клиент, мы узнаём от родителей. Образ жизни сейчас быстрый, и родителям замечать результаты приходится только по крупным маркерам, когда не происходит что-то совсем критическое, то есть большие симптомы. Конечно, бывает трудно донести до родителей идею маленькой радости каждого дня. Симптом может полностью сразу не исчезнуть, даже после 9-12 занятий, но где-то, в чем-то стало по-другому.

Татьяна Моисеева:

А вы видите, что стало по-другому?

Диана Пшибиева:

На занятиях это видно. Чуть-чуть посмотрите дома под другим углом – что, как, может быть, цели немного изменить, задачи в процессе.

Татьяна Моисеева:

Тогда вопрос про следующий момент. Может быть, что на занятии у психолога ребенок ведет себя лучше, стал усидчивее, тянется к чему-то, ему нравится и вы это видите. Он стал спокойнее в чём-то. Но, учитывая, что родители бесконечно заняты, они его всё время дергают, бегом-бегом, и ребенок дома продолжает себя вести абсолютно так же, как было и до занятий с психологом. То есть у вас он релаксируется, а дома у него опять стресс, и всё по новой.

Диана Пшибиева:

Значит, происходит не конгруэнтность. Нужно смотреть, для чего психолог делает – больше для себя или для того, чтобы претворить в жизнь то, что происходит в кабинете? Если только как некий спектакль, происходящий только в кабинете, то нужно что-то менять.

Татьяна Моисеева:

А у родителей что менять?

Диана Пшибиева:

Не хотелось бы умалять роль родителей и их участия, потому что родители, как правило, замечают, если происходит кардинальное изменение. Они отмечают, что ребёнок стал чаще здороваться, или стал чаще общаться, или лучше стал общаться, или другие нюансы. Если ребёнок с особенностями, то он по-другому положил, что-то поменял в своей жизни, что было для него не характерно.

Татьяна Моисеева:

Вы совместно с родителями не работаете? Ребенок, родители вместе пришли к вам на занятия, и вы с ними. И что именно: они вместе лепят, рисуют?

Мария Рулик:

В каких случаях нужна именно совместная деятельность?

Диана Пшибиева:

Здесь с детьми попроще. Родители, как правило, дистанцируются, если тема связана именно с ребенком, по крайней мере в моем опыте. Они любят оставить. Это не значит, что им не интересно, наверное, им хочется отдохнуть.

Татьяна Моисеева:

То есть как лучше с родителями: привлекать, надо им объяснить, как взаимодействовать? Совет дать, маме объяснить, что делать дома, как домашняя работа? Как учитель проводит урок и дает домашнее задание, так и вы: я сейчас на занятии сделала, внесла свою лепту, а теперь вы дома должны методику в выходной день, например, отработать, мама или папа должны позаниматься. Нет такого?

Диана Пшибиева:

Есть, конечно. Один из аспектов работы профессионального психолога — домашние задания.

Мария Рулик:

Как выглядит домашнее задание психолога?

Диана Пшибиева:

Примерно, как вы сказали.

Татьяна Моисеева:

Слепим жирафа! Кто пятнышки лепит, а кто тело?

Диана Пшибиева:

Кстати, в плане арт-терапии очень здорово пробовать то же самое дома рисовать, те же мандалы.

Мария Рулик:

Вместе или ребёнку? «Тебе оставил психолог, 2 листочка разукрась. Быстро сделал, потом нам в садик, туда, сюда». Не так же, а совместно?

Татьяна Моисеева:

Вместе: ты свои 2 листочка, а ребёнок свои 2 листочка, как только вы закончили – тогда садик.

Диана Пшибиева:

Да, в случае арт-терапии конечно. Если родитель приходит с целью, если он заряжен энтузиазмом всё прорабатывать с ребенком, внести в свою жизнь толику новых эмоций…

Мария Рулик:

Я спрашиваю про совместную, потому что мне интересно узнать из вашей практики. Допустим, приводит родитель ребенка с запросом, что у нас есть проблема; мы не говорим о детях с особенностями, мы говорим о здоровом, нормальном ребенке, у которого есть некая проблема, неважно с чем. К вам приходит мама и рассказывает, что жизнь с ребенком невыносима, потому что то, то, то и целый спектр сложностей, и мы очень хотим всё откорректировать, мы все очень готовые. Вы общаетесь с ребенком, для сбора анамнеза вы общаетесь с мамой и понимаете, что, в принципе, с ребенком-то все очень даже неплохо, а маме бы успокоиться и проработать свои проблемы, свой излишний перфекционизм или, может быть, излишнюю тревожность, и так далее. Как часто встречаетесь с тем, что к вам приводят ребенка, а на самом деле вашим пациентом является человек, который привел?

Диана Пшибиева:

Я бы не сужала это до случаев нормы, потому что это видно. Сейчас я работаю, в основном, со случаями физических травм, то есть интеллект нормальный, возможности тоже нормальные. То, что вы сейчас сказали, слово в слово, видно и на случаях, с которыми я работаю. Действительно, есть такой момент.

Мария Рулик:

И что вы делаете? Вы рекомендуете родителям тоже?

Татьяна Моисеева:

Вы можете маме сказать: «Ваш ребенок не нуждается в моих занятиях, он адекватный. Я не вижу в нем никакой проблемы и причины для посещения моих занятий, а вам я бы советовала остаться».

Диана Пшибиева:

Очень по-разному бывает. Иногда говоришь и не можешь настойчиво навязать, естественно. Это настолько стихийные процессы. Если идет отклик от человека, когда он, слово за слово, и может сказать, что да, я хочу над этим поработать, у меня есть этот вопрос, да. С другой стороны, человек может уходить внутрь себя, и ты ему хоть обзадавайся вопросов…

Мария Рулик:

Навязать свою помощь не получится.

Татьяна Моисеева:

Чаще агрессивно, наверное, настроены? «Я-то нормальная, взрослая».

Мария Рулик:

А как, все равно продолжать настаивать? А в ответ: моего ребёнка лечите!

Диана Пшибиева:

Дело в том, что семья – очень закрытая система, циркулирует сама по себе.

Татьяна Моисеева:

Папы к вам часто приходят?

Диана Пшибиева:

Есть и папы, папы очень…

Татьяна Моисеева:

А какие они?

Диана Пшибиева:

Наверное, это загадка, как код Да Винчи. Я готова разгадывать её бесконечно.

Татьяна Моисеева:

То есть папы поинтереснее в качестве клиента?

Диана Пшибиева:

Нет, просто они реже бывают. Более интересное взаимодействие. Если с ребенком пришел папа, это уже некий, очень высокий уровень чувственности. Тонко чувствующий. Надо очень аккуратно со всеми моментами, которые намекают на некие трудности, «диагнозы» в кавычках, особенности поведения. Слово «особенности» тоже сейчас стало стигмой, поэтому приходится уточнять.

Татьяна Моисеева:

Почему именно они приходят? Потому что нет мамы или папа больше заинтересован в ребёнке?

Мария Рулик:

Гиперответственный папа. Бывает на самом деле, сейчас меняется ситуация.

Татьяна Моисеева:

Не так часто, согласись, это редкость. Да, селфи в Фейсбуке, Инстаграме с ребёнком, ответственный папа, меняется ситуация.

Мария Рулик:

Нет–нет, меняется, меняется, потому что все чаще слышишь, что папы хотят брать на себя ответственность, хотят заниматься детьми, не только селфи с ними делать, но и памперсы поменять, и в садик отвести, сходить в публичные места.

Татьяна Моисеева:

Я ещё понимаю, когда подростки, отношения папа — дочь, переходный возраст.

Мария Рулик:

А мне интересно, папы приходят чаще с мальчиками или с девочками?

Диана Пшибиева:

По-разному.

Мария Рулик:

Мне кажется, для девочки это нормально, потому что тревожность больше, «у меня жена истеричка, и эта нормальная», а если у мальчика есть тревожность, у пацана, то для папы это сигнал.

У нас осталось буквально 2 минутки, поэтому для наших слушателей как совет. Может быть, не обязательно с любой проблемой сразу бежать к хорошему специалисту, ― если у вас есть проблемы, то, конечно, идите, ищите. На что обратить внимание, или совет, что можно сделать дома, чтобы расслабиться с помощью арт-терапии, или узнать что-то новое о своём ребёнке?

Диана Пшибиева:

Сейчас в этом плане очень открытое пространство для творчества. Конечно, любое совместное взаимодействие, любое времяпрепровождение, когда свободные выходные, свободная минутка, не пассивная. Представьте, что вы могли бы смотреть на картину вместе, разгадывать ее, а не телевизор, например.

Мария Рулик:

То есть вместе проводить время, новое вносить.

Диана Пшибиева:

Активное, да. Сколько сейчас глиняных мастерских, и маленькие, и большие, и нарисовать можно что угодно — это само по себе уже терапия. Пусть она будет не под присмотром психолога, но человек в это время активно преобразует окружающую действительность и физически получает удовольствие, нейроны, мозг отдыхает. В том и парадокс: мозг и отдыхает, и работает.

Мария Рулик:

Дорогие родители, ведите детей отдыхать мозг, лепите, рисуйте и, главное, покажите своим детям, есть разные способы.

Татьяна Моисеева:

Еще хотела сказать, что мы изначально не сказали, где вы работаете. Может быть, кто-нибудь из слушателей захочет обратиться к вам лично, где вас можно найти?

Диана Пшибиева:

Я сейчас работаю в реабилитационном центре «Три сестры», также в реабилитационном центре «Восстановление». Меня, мои контакты всегда можно найти в интернете и записаться ко мне на частный приём, точно так же на консультирование по арт-терапии.

Мария Рулик:

Спасибо вам огромное!

Татьяна Моисеева:

Спасибо! Очень было интересно.

Диана Пшибиева:

Спасибо!

(PDF) Будущее арт-терапии как психологического жанра искусства

Арт-терапия выдвигала две дороги вкачестве основных концептуальных

путей: 1) искусство как терапия; 2) арт-психотерапия. Эти две концепции,

помнению американского арт-терапевта Кэти Мальчиоди, повсеместно

используются влитературе поарт-терапии истали изношенными ман-

трами, описывающими профессию иопределяющими то, как арт-тера-

певты определяют себя (Malchiodi 2013). «Искусство как терапия» вопло-

щает идею отом, что искусство– это терапевтический процесс иопыт,

который связан собучением искусству детей сограниченными воз-

можностями, также связан схудожественными студиями для людей

спсихическими заболеваниями. «Арт-психотерапия» является частью

психотерапии.

Вэтой статье янастаиваю натом, что помимо арт-психотерапии

иискусства как терапии, существует третий, неменее важный путь,

связанный сарт-терапией как психологическим жанром искусства.

Когда арт-терапия появляется вмире искусства, она появляется через

фигуру художника, поодной изследующих четырех линий: 1) художник

как «психологический заложник»; 2) художник как «психологический

бунтарь»; 3) художник как «психологический консультант»; 4) худож-

ник как «психологический исследователь». Эти четыре тенденции совпа-

дают счетырьмя историческими периодами развития арт-терапии как

профессии с1940-х годов донаших дней.

Общепринятая периодизация истории арт-терапии состоит изтрех

основных этапов: классический период (с1940-х по1970-е годы), сред-

ние годы (с1970-х досередины 1980-х годов) исовременная арт-терапия

(ссередины 1980-х ипонастоящее время). Эта периодизация, сделанная

американским арт-терапевтом Рэнди Виком, основана наэволюции тео-

ретической литературы вобласти арт-терапии (Vick 2003). Британский

арт-терапевт Крис Вуд делит развитие арт-терапии натри исторических

периода: сконца 1930-х доконца 1950-х годов; сначала 1960-х доконца

1970-х годов исначала 1980-х досередины 1990-х годов (Wood 1997).

Основное различие между этими двумя подходами кистории арт-тера-

пии заключается втом, что периодизация Вуда содержит более ранний

идиффузный первый период, закоторым следуют два более четко опре-

деленных– второй итретий периоды. Мы считаем, что существует чет-

кий четвёртый период после 2000года, связанный совзаимодействием

арт-терапии снейронаукой ипозитивной психологией.

Согласно Вуду, каждый период связан сопределенной тенденцией:

втечение первого периода, когда начали появляться первые идеи

обиспользовании искусства вкачестве терапии вусловиях больницы,

внимание было сосредоточено главным образом навыразительной силе

искусства; второй период проходит под флагами антипсихиатрического

движения, идей гуманистической психологии идифференциации арт-

терапии как самостоятельной профессии; третий период связан сростом

профессионализации варт-терапии иеевсе более тесной привязанностью

19

ФИЛОСОФИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ТЕРАПИИ ИСКУССТВОМ

Арт-терапия как совокупность здоровьесберегающих технологий в системе образования

Арт-терапия как совокупность здоровьесберегающих технологий в системе образования

Арттерапия – это метод коррекции и развития посредством художественного творчества. Применительно к специальному образованию арттерапию, можно рассматривать, как синтез нескольких областей научного знания (искусства, медицины и психологии), а в лечебной и психокоррекционной практике как совокупность методик, построенных на применении разных видов искусства в своеобразной символической форме и позволяющих с помощью стимулирования художественно-творческих (креативных) проявлений ребенка с проблемами осуществить коррекцию нарушений психосоматических, психоэмоциональных процессов и отклонений в личностном развитии.

Задачи, которые решает арттерапия:

гармоническое развитие ребенка с проблемами, расширение возможностей его социальной адаптации посредством искусства.

Современная арт-терапия включает в себя следующие направления:

• изотерапия — лечебное воздействие средствами изобразительного искусства: рисованием, лепкой, декоративно-прикладным искусством и т. д.;

• имаготерапия — воздействие через образ, театрализацию, куклотерапию, драматизацию;

• музыкотерапия — воздействие через восприятие музыки;

• сказкотерапия — воздействие посредством сказки, притчи, легенды;

• кинезитерапия — воздействие через танцевально-двигательную;

• коррекционную ритмику (воздействие движениями), хореотерапию;

• игровая терапия и т. д.

• пескотерапия – (sand-play) – воздействие через песок (игры с песком) как способ развития ребенка

Внутренний мир ребенка с проблемами в развитии сложен. Как помочь таким детям увидеть, услышать, почувствовать все многообразие окружающей среды? Как помочь им познать свое Я, раскрыть его и войти в мир взрослых, полноценно существовать и взаимодействовать в нем? 
Что бы решить данную проблему, педагогами и психологами системы образования стали использоваться креативные методы в коррекционной работе, а в частности, технологии арт-терапии.
Арттерапия представляет собой совокупность психокоррекционных методик, имеющих различия и особенности, определяющиеся жанровой принадлежностью к определенному виду искусства.
Арт-терапия в учреждениях образования — это метод коррекции и развития посредством художественного творчества. Ее привлекательность можно объяснить тем, что, в отличие от основных коррекционно-развивающих направлений, в которых используются в основном вербальные каналы коммуникации, Арт-терапия использует «язык» визуальной и пластической экспрессии. Это особенно актуально при работе с детьми и делает ее незаменимым инструментом для исследования, развития и гармонизации в тех случаях, когда ребенок не может выразить словами свое эмоциональное состояние.
Применительно к специальному образованию арттерапию, можно рассматривать, как синтез нескольких областей научного знания (искусства, медицины и психологии), а в лечебной и психокоррекционной практике как совокупность методик, построенных на применении разных видов искусства в своеобразной символической форме и позволяющих с помощью стимулирования художественно-творческих (креативных) проявлений ребенка с проблемами осуществить коррекцию нарушений психосоматических, психоэмоциональных процессов и отклонений в личностном развитии.
Во многих случаях «арт-терапевтическими» называют оздоровительные занятия с использованием физических упражнений, танцев, чтением сказок и т. д., поскольку считают, что такое определение охватывает все многообразие форм творческой деятельности и может использоваться для описания воздействия тех или иных видов искусства на человека. Действительно, за рубежом, особенно в странах континентальной Европы, термин «арт-терапия» при его использовании во множественном числе (arts therapies) нередко несет именно такой смысл, однако для обозначения частных форм терапии творчеством, как правило, применяются понятия арт-терапия (психотерапия посредством визуального, пластического искусства), драматерапия (психотерапия посредством театрального искусства и ролевой игры), музыкальная терапия (психотерапия посредством музыки), танцедвигательная терапия и т. д. 
Методологическую основу арт-терапевтического направления в психологии заложили такие известные психологи и психотерапевты, как О. Постальчук, М. Мауро, К. Тисдейла, К. Кейз, Т. Боронска, М. Либманн, К. Дрюкер, С. Льюис, Д. Байере, П. Луззатто, Д. Калманович, Б. Ллойд, Д. Мерфи, Э. Крамер, К. Кейз и Т. Дэлли, Д. Вудз, Д. Энли.
Основываясь на гуманистическом подходе, Арт-терапия преследует единую цель — гармоническое развитие ребенка с проблемами, расширение возможностей его социальной адаптации посредством искусства.
Особую ценность арт-терапевтическая работа может иметь для детей и взрослых, испытывающих определенные затруднения в вербализации своих переживаний, например из-за речевых нарушений, аутизма или малоконтактности, а также сложности этих переживаний и их «невыразимости» (у лиц с посттравматическим стрессовым расстройством). Это не значит, что арт-терапия не может быть успешной в работе с лицами, имеющими хорошо развитую способность к вербальному общению. Для них изобразительная деятельность может являться альтернативным «языком», более точным и выразительным, чем слова.
Дети в большинстве случаев затрудняются в вербализации своих проблем и переживаний. Невербальная экспрессия для них более естественна. Особенно это значимо для детей с речевыми нарушениями, т. к. их поведение более спонтанно и они менее способны к рефлексии своих действий и поступков. Их переживания «выходят» через художественное изображение более непосредственно. Такой «продукт» прост для восприятия и анализа.

Практически каждый человек (независимо от своего возраста, культурного опыта и социального положения) может участвовать в арттерапевтической работе, которая не требует от него больших способностей к изобразительной деятельности или художественных навыков. Каждый человек, будучи ребенком, рисовал, лепил, пел, играл. Поэтому метод Арт-терапии практически не имеет возрастных ограничений в использовании. Нет оснований говорить и о наличии каких-либо противопоказаний к участию тех или иных людей в арттерапевтическом процессе.

Арт-терапия является средством преимущественно невербального общения. Это делает ее особенно ценной для тех, кто недостаточно хорошо владеет речью, затрудняется в словесном описании своих переживаний, либо, напротив, чрезмерно связан с речевым общением. Символическая речь является одной из основ изобразительного искусства, позволяет человеку зачастую более точно выразить свои переживания, по-новому взглянуть на ситуацию и житейские проблемы и найти, благодаря этому, путь к их решению.

Изобразительная деятельность является мощным средством сближения людей, своеобразным мостом между психологом и клиентом. Это особенно ценно в ситуациях взаимного отчуждения, при затруднениях в налаживании контактов, в общении по поводу слишком сложного и деликатного предмета.

Изобразительная деятельность во многих случаях позволяет обходить «цензуру сознания», поэтому представляет уникальную возможность для исследования бессознательных процессов, выражения и актуализации латентных идей и состояний, тех социальных ролей и форм поведения, которые находятся в «вытесненном» виде, либо слабо проявлены в повседневной жизни.

Арт-терапия является средством свободного самовыражения и самопознания. Она имеет «инсайт-ориентированный» характер, предполагает атмосферу доверия, высокой терпимости и внимания к внутреннему миру человека.

Продукты изобразительного творчества являются объективным свидетельством настроений и мыслей человека, что позволяет использовать их для ретроспективной, динамической оценки состояния, проведения соответствующих исследований и сопоставлений.

Арттерапевтическая работа в большинстве случаев вызывает у людей положительные эмоции, помогает преодолеть апатию и безынициативность, сформировать более активную жизненную позицию.

Арт-терапия основана на мобилизации творческого потенциала человека, внутренних механизмов саморегуляции и исцеления. Она отвечает фундаментальной потребности в самоактуализации: раскрытие широкого спектра возможностей человека и утверждение им своего индивидуального и неповторимого способа бытия в мире.

Анализируя данные преимущества, можно сделать вывод о «мягкости» арттерапевтических методов. Важно отметить, что арт-терапия и является универсальным методом психотерапевтического и психокоррекционного воздействия на личность ребенка.

Музыкотерапия

Музыкотерапия — это вид арт-терапии, где музыка используется в лечебных или коррекционных целях. В настоящее время музыкотерапия является целым психокоррекционным направлением (в медицине и психологии), имеющим в своей основе два аспекта воздействия: психосоматическое (в процессе которого осуществляется лечебное воздействие на функции организма) и психотерапевтическое (в процессе которого с помощью музыки осуществляется коррекция отклонений в личностном развитии, психоэмоциональном состоянии). Именно катарсистическое (очищающее) воздействие музыки позволяет использовать ее в таком качестве в коррекционной работе с детьми, имеющими проблемы в развитии.
Во многих исследованиях по музыкотерапии (В. М. Бехтерев, С. С. Корсаков, И. М. Догель, С. И. Консторум, Г. П. Шипулин, Б. В. Асафьев, Л. А. Мадель, Л. С. Брусиловский, И. Р. Тарханов, Г. Н. Кехаушвили, А. Н. Борисов, Л. А. Батурина, И. В. Темкин, В. И. Петрушин, В. С. Шушарджан) в качестве проявлений лечебного и коррекционного воздействия этого вида арттерапии выделяются следующие:

• — регулирование психовегетативных процессов, физиологических функций организма;

• — катарсис, регуляция психоэмоционального состояния;

• — повышение социальной активности, приобретение новых средств эмоциональной экспрессии;

• — облегчение усвоения новых положительных установок и форм поведения, коррекция коммуникативной функции;

• — активизация творческих проявлений.

Если говорить о музыкотерапии с точки зрения ее влияния на физическую, эмоциональную и интеллектуальную сферы организма, то, поскольку музыка является языком невербальной коммуникации, наибольший эффект достигается во влиянии на чувства и настроения человека, ослабляя негативные переживания в процессе их катарсической разрядки под воздействием музыки. 
Достоинствами музыкотерапии являются:
1. Абсолютная безвредность;
2. Легкость и простота применения;
3. Возможность контроля.
Специалисты различают пассивную и активную формы музыкотерапии. В первом случае предлагают прослушивать различные музыкальные произведения, соответствующие состоянию их психологического здоровья и ходу лечения. Те, кто хоть раз общался с ребенком с ограниченными возможностями, знают, как трудно найти тропинку к его сердцу. Поэтому естественность и доступность, которая есть в музыке, — одна из причин бурного развития музыкальной терапии в последние десятилетия. Полезность музыкотерапии в работе с детьми с ограниченными возможностями в том, что она:

• — помогает укрепить доверие, взаимопонимание между участниками процесса;

• — помогает ускорить прогресс терапии, так как внутренние переживания легче выражаются с помощью музыки, чем при разговоре;

• — музыка усиливает внимание к чувствам, служит материалом, усиливающим осознание;

• — косвенно повышается музыкальная компетенция, возникает чувство внутреннего контроля и порядка.

Чем раньше начинается лечение, тем больше шансов на успех. Поэтому уже с двух лет детей с ограниченными возможностями можно лечить и развивать с помощью музыкотерапии. У детей второго года жизни круг представлений о внешнем мире очень узкий, слабо развита речь, а также слуховые и зрительные восприятия, слабая нервная система, плохая координация движений, неустойчивое внимание. Как правило, у этих детей отсутствуют навыки и умения в звукоподражании, в слоговом подпевании и интонировании простейших мелодий. Дети не умеют согласовывать движения с музыкой, подчинять свои действия различным внешним сигналам — зрительным, слуховым. Но у них есть одно свойство — подражательность, — которое проявляется как в музыкально-ритмических движениях, так и в подпевании и пении.

Таким образом, музыкотерапия представляет собой совокупность приемов и методов, направленных на расширение и обогащение спектра переживаний и формирование такого мировоззрения, которое помогает человеку быть здоровым и счастливым. Богатые чувства и высокие мысли являются главным составляющим этого вида психотерапии. Формирование богатой эмоциональной сферы ребенка достигается за счет вовлечения его в широкий круг музыкальных художественных переживаний, формирование высокого строя мыслей.

Танцевально- двигательная терапия

Традиционно считается, что душевная жизнь человека самым непосредственным образом связана с телом, с движениями. Терапией, которая объединяет в себе работу с телом, движениями и эмоциями, является танце-двигательная терапия. На ее развитие оказали влияние психоаналитическая теория (В.Райх, 1942; Г.Салливан, 1953), аналитическая психология К. Юнга (1961). Одним из главных достоинств танце-двигательной терапии является ее преемственность традициям древнейших культур, с точки зрения понимания строения и роли движения в жизни человека и целостного подхода к телесному и психическому здоровью.
Большое влияние на развитие танце-двигательной терапии оказала аналитическая психология К. Юнга. «Тело без души нам ни о чем не говорит, так же как — позволим себе встать на точку зрения души — душа ничего не может значить без тела…» К.Юнг считал, что артистические переживания, которые он называл «активным воображением», выраженные, например, в танце, могут извлечь неосознанные влечения и потребности из бессознательного и сделать их доступными для катарсического освобождения и анализа. «Душа и тело — не отдельные сущности, а одна и та же жизнь». 
На развитие танце-двигательной терапии повлияла психоаналитическая теория, в частности, взгляды Вильгельма Райха на характер человека как защитный панцирь, сдерживающий инстинктивные проявления человека. Райх полагал, что каждое проявление характера имеет соответствующую ему физическую позу, и, что характер индивидуума выражается в его теле в виде мышечной ригидности и зажимов. По Райху, человек, освободившись с помощью специальных физических упражнений от мышечного панциря, познает свое тело, осознает свои внутренние побуждения диссонанс между вербальным и невербальным сообщением человека и принимает их. Это ведет к развитию в человеке способности к саморегуляции и гармоничной жизни в соответствии с его глубинными стремлениями и чувствами, иначе говоря, к физическому и психологическому росту.
Уайтхаус и Труди Шуп, выделили три компонента терапевтического процесса: 
1. Осознание (частей тела, дыхания, чувств, образов, невербальных двойных сообщений, когда наблюдается). 
2. Увеличение выразительности движений (развитие гибкости, спонтанности, разнообразия элементов движения, включая факторы времени, пространства и силы движения, определение границ своего движения и их расширение). 
3. Аутентичное движение (спонтанная, танце-двигательная импровизация, идущая от внутреннего ощущения, включающая в себя опыт переживаний и чувств и ведущая к интеграции личности). Аутентичное движение активизирует те части психики, которые К. Юнг описывал как части бессознательного, благодаря чему открываются невыраженные эмоции, которые были заблокированы в теле.
Работа танцевально-двигательных терапевтов успешно используется в программах учебных заведений различных уровней. Она хорошо подходит для работы с эмоциональными расстройствами детей, подростков и взрослых в больницах, клиниках и спец. школах. Среди клиентов также могут быть умственно-отсталые, геронтологические больные, лица с задержками психоэмоционального развития. Танцевальная терапия также может помочь людям с физическими недостатками улучшить свою самооценку, научиться балансу и координации.

Игровая терапия

Игровая терапия — метод коррекции эмоциональных и поведенческих расстройств у детей, в основу которого положен свойственный ребенку способ взаимодействия с окружающим миром. 
Игра — это произвольная, внутренне мотивированная деятельность, предусматривающая гибкость в решении вопроса о том, как использовать тот или иной предмет. Игра является для ребенка тем же, чем речь является для взрослого. Это средство для выражения чувств, исследования отношений и самореализации. Игра представляет собой попытку ребенка организовать свой опыт, свой личный мир. В процессе игры ребенок переживает чувства контроля над ситуацией, даже если реальные обстоятельства этому противоречат.
Характерные особенности игры: 
1. Играющий выполняет реальную деятельность, осуществление чего требует действий, связанных с решением вполне конкретных, часто нестандартных задач. 
2. Ряд моментов этой деятельности носит условный характер, что позволяет отвлечься от реальной ситуации с ее ответственностью и многочисленными привходящими обстоятельствами. 
3. Отличительными признаками развертывания игры являются быстро меняющиеся ситуации, в которых оказывается объект после действий с ним, и столь же быстрое приспособление действий к новой ситуации. 
Психокоррекционный эффект игровых занятий достигается благодаря установлению положительного эмоционального контакта с педагогом.
Основная цель игровой терапии — помочь ребенку выразить свои переживания наиболее приемлемым для него образом — через игру, а также проявить творческую активность в разрешении сложных жизненных ситуаций, «отыгрываемых» или моделируемых в игровом процессе.
Основные задачи игровой терапии таковы:

• — облегчение психологического страдания ребенка;

• — укрепление собственного Я ребенка, развитие чувства самоценности;

• — развитие способности эмоциональной саморегуляции;

• — восстановление доверия к взрослым и сверстникам, оптимизация отношений в системах «ребенок — взрослые», «ребенок — другие дети»;

• — коррекция и предупреждение деформаций в формировании Я-концепции;

• — коррекция и профилактика поведенческих отклонений.

Все вышеупомянутые арт-терапевтические методики в психокоррекции способствуют гармонизации личности детей с проблемами через развитие способностей самовыражения и самопознания, обеспечивают коррекцию психоэмоционального состояния ребенка, психофизиологических процессов посредством соприкосновения с искусством.

Список литературы.

• Артпедагогика и арттерапия в специальном образовании: Учебник для вузов / Е.А. Медведева, И.Ю. Левченко, Л.Н. Комиссарова, Т.А. Добровольская. — М.: Академия, 2001. – 248

• Киселева М. В. Арт-терапия в практической психогии и социальной работе. СПб. – Речь, 2007 — 336с..

• Арт-терапия — новые горизонты / Под ред. А.И. Копытина. — М.: Когито-Центр, 2006. — 336

• Введение в музыкотерапию / Г. – Г. Декер-Фойгт, СПб.: Питер 2003. – 208с.

• Практикум по арт-терапии / Под ред. А. И. Копытина. — СПб.: Питер, 2001. — 448 с.

• Козлов В. В., Гиршон А. Е., Веремеенко Н. И. Интеrpативная танцевально-двиrательная терапия. Издание 2..е, расширенное и дополненное. СПб.: Речь, 2006. — 286 с.

Определение арт-терапии в 21 веке

© 2012 Изображение Кэти Малчиоди | Арт-терапия и здравоохранение

«Искусство как терапия» воплощает идею о том, что создание искусства само по себе является терапевтическим, а творческий процесс — это опыт, способствующий росту. Однако искусство как терапия довольно близко соответствует многим другим нетерапевтическим подходам, главным образом в сфере обучения искусству. Например, художественное образование детей с ограниченными возможностями, общественные художественные программы для групп, приютов или кварталов с экономическими или социальными проблемами, а также художественные студии для людей с психическими заболеваниями, похоже, имеют схожие цели и задачи, и их довольно сложно отличить от искусства как терапии. во многих случаях.Эти программы и их практикующие сами по себе являются эффективными агентами перемен и часто дают те же результаты, что и программы, определяемые как искусство как терапия.

«Арт-психотерапия» охватывает идею о том, что искусство является средством символической коммуникации и выражает личность, эмоции и другие аспекты человеческого опыта. По сути, в этом подходе художественные выражения используются для улучшения вербального обмена между терапевтом и клиентом. Как выясняется, предоставление арт-психотерапии также часто включает дополнительные полномочия, такие как консультирование по психическому здоровью, социальная работа, психолог или лицензия на супружескую и семейную терапию; это потому, что в большинстве штатов использование термина «психотерапия» регулируется лицензированием.

Для меня эта дихотомия всегда отвлекала от раскрытия реального потенциала арт-терапии как оздоровительной практики. И, честно говоря, этот континуум практики не смог убедительно создать профессию под названием «арт-терапевт», потому что это противоречит единому видению области. Так что, если бы мы представили себе единое определение арт-терапии в 21 веке? Вот мое определение, основанное на том, что мы знаем сегодня о поле:

Арт-терапия — это применение визуальных искусств и творческого процесса в рамках терапевтических отношений для поддержки, поддержания и улучшения психосоциального, физического, когнитивного и духовного здоровья людей всех возрастов.Он основан на текущих и новых исследованиях, согласно которым создание искусства является оздоровительной практикой, которая положительно влияет на качество жизни. Арт-терапевты — квалифицированные специалисты, которые целенаправленно используют определенные подходы, основанные на искусстве, с детьми, взрослыми, группами и семьями для поддержки, поддержания и улучшения общего состояния здоровья, физического, эмоционального и когнитивного функционирования, навыков межличностного общения, личного развития и качества жизни.

Первое предложение — определение; второе предложение квалифицирует область на основе того, что показывают текущие исследования; и третье предложение на самом деле является сферой практики для арт-терапевтов как профессионалов, что отличает их от других связанных профессионалов, которые могут использовать подходы, основанные на искусстве в своей работе.Это определение основано на конкретных аспектах, которые отделяют арт-терапию от самопомощи создания искусства и художественной деятельности, используемой в качестве развлечения, включая следующее:

1) Арт-терапия — это межличностный опыт, в котором терапевт способствует, направляет, наблюдает и реагирует на художественный процесс человека и художественные выражения, основываясь на передовой практике и текущих и новых исследованиях.

2) Арт-терапия отличается от опыта самопомощи тем, что помогает специалист и отдельный человек [семья или группа], которые обращаются за помощью к терапевту для внесения изменений.Отношения между терапевтом, индивидуумом и художественным процессом и художественными продуктами важны для арт-терапии и включают в себя целенаправленный диалог и конкретные терапевтические вмешательства в ответ как на процесс, так и на продукт.

3) Текущие и новые исследования в области медицины разума и тела, смежного здоровья и комплексного здравоохранения демонстрируют, что арт-терапия является эффективным, укрепляющим здоровье вмешательством и формой лечения (Malchiodi, 2012).

В прошлом арт-терапию определяли как «профессию психического здоровья *», но это не имеет особого смысла, когда исследования имеют тенденцию в пользу арт-терапии в смежных областях медицины здоровья и интегративной (разум-тело) медицины.Эта область также широко охватила открытия об искусстве и мозге, информацию, которая поддерживает применение конкретных основанных на искусстве подходов к уменьшению стресса, интеграции воспоминаний о травмах, лечению болезни Альцгеймера и деменции, снижению восприятия боли и усталости и улучшение качества жизни, особенно для людей, страдающих инвалидностью или заболеванием. Напротив, пока не так много достоверных данных, чтобы доказать, что арт-терапия помогает людям с психическими заболеваниями или решает межличностные проблемы.

Арт-терапия наглядно демонстрирует, что она успешно справляется со многими соматическими состояниями, включая реакции на травмы, посттравматический стресс и депрессию, а также со многими неврологическими и когнитивными расстройствами. Что еще более важно, арт-терапия зарекомендовала себя как эффективное средство улучшения общего качества жизни и восприятия благополучия. Возможно, это будут определяющие факторы, которые захватят воображение новых поколений арт-терапевтов и, наконец, дадут единое видение и определение области, которая подтвердит ее важную роль в здоровье и благополучии всех людей.

Будь здоров,

Кэти Малчиоди, доктор философии, LPCC, LPAT, ATR-BC

© 2013 Кэти Малчиоди

www.cathymalchiodi.com

Список литературы

Мальчиоди, К. (Ред.). (2012). Арт-терапия и здравоохранение . Нью-Йорк: Публикации Гилфорда.

Мальчиоди, К. (2006). Справочник по арт-терапии . Нью-Йорк: Макгроу-Хилл.

* Примерно в 2005 году или около того я написал следующее определение арт-терапии в ответ на запрос государства о заявлении об объеме практики: «Арт-терапия — это профессия в области психического здоровья, которая использует творческий процесс создания искусства для улучшения и улучшения физическое, психическое и эмоциональное благополучие людей всех возрастов (точная дата первой публикации и источник публикации неизвестны).”

Нью-Йоркский университет Стейнхардт запускает исследовательскую инициативу в сотрудничестве с Всемирной организацией здравоохранения и Музеем современного искусства

Признавая жизненно важную роль искусства в улучшении физического, психического и социального здоровья, Нью-Йоркский университет запускает общеуниверситетскую инициативу Arts & Health @ NYU, объединяющую преподавателей и студентов со всех университетских городков Нью-Йорка, которые участвуют в исследованиях и практике. и политика, объединяющая искусство и благополучие.

Виртуальный запуск мероприятия 20 сентября представит передовые примеры этого междисциплинарного исследования в рамках общегородской программы Healing Arts New York, серии мероприятий с участием художников, исследователей и политиков, работающих на стыке искусства, здравоохранения и ухода.Мероприятие NYU организовано CultuRunners в партнерстве с Всемирной организацией здравоохранения и Музеем современного искусства.

Инициатива «Искусство и здоровье» позволит Нью-Йоркскому университету расширить свое и без того активное исследовательское присутствие в этой области и текущую работу университета с Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ). В сентябре 2020 года ВОЗ поручила Международному исследовательскому альянсу, возглавляемому Консорциумом творческих искусств им. Стейнхардта Нью-Йоркского университета, провести обзор исследований и подготовить серию отчетов, оценивающих влияние искусства и терапии искусством в глобальном масштабе, включая изобразительное искусство, драму. , музыка, танец, поэзия и фильм.

Международный исследовательский альянс, в который входят Мельбурнский университет, Университет Дрекселя, Университет Эдж-Хилл, Университет Лесли, Гейдельбергский университет и Хайфский университет, на данный момент подготовил систематический обзор того, как творческие мероприятия могут уменьшить симптомы депрессии у людей. пожилые люди и обзор терапевтических факторов в терапии изящными искусствами.

Эта комиссия расширяет проведенный ВОЗ за 2019 год обзор преимуществ искусства для здоровья, исследуя влияние творческих видов терапии и искусства с заявленным терапевтическим намерением в глобальном масштабе, и признает важность взаимодействия с научно-исследовательскими учреждениями, имеющими опыт в польза для здоровья от искусства для формирования глобальной политики в области здравоохранения и культуры.

NYU Steinhardt’s Creative Arts Therapies Consortium также представит результаты исследований комиссии ВОЗ во время серии мероприятий, проводимых в рамках Healing Arts New York, организованных Метрополитен-музеем и Программой искусств и здоровья Всемирной организации здравоохранения и спродюсированных совместно. от CultuRunners, NYU Steinhardt, Johns Hopkins International Arts + Mind Lab, Aspen Institute и NeuroArts Blueprint, с 19 сентября по 14 ноября. Эти мероприятия будут включать презентации исследователей Нью-Йоркского университета о том, как арт-терапия может влиять на зрительно-пространственные области мозга. и психологическое благополучие людей с болезнью Паркинсона, а также то, как интеграция дизайна виртуальной реальности в физиотерапию может поддерживать постуральный контроль.

«Наука, появляющаяся в этой области, сигнализирует о сдвиге парадигмы в сторону оценки и расширения искусства как глобального ресурса помощи в каждом сообществе», — сказала Ниша Саджнани, основатель Arts & Health @ NYU, председатель Консорциума Creative Arts Therapies Consortium, ассоциированный профессор, директор программы драматической терапии в Школе культуры, образования и человеческого развития им. Стейнхардта Нью-Йоркского университета и преподаватель Нью-Йоркского университета в Абу-Даби.

Виртуальное мероприятие по запуску

Нью-Йоркского университета — часть программы Healing Arts New York — будет включать в себя введение Кристофера Бейли в программу ВОЗ «Искусство и здоровье», а также презентации преподавателей Нью-Йоркского университета и связанных с ними коллег, участвующих в изучении и практике вклада искусства. нашему физическому, когнитивному, эмоциональному, социальному, организационному, экологическому и общественному здоровью.

За запуском Arts & Health @ NYU последует закрытое первое заседание чартерных центров сотрудничества программ ВОЗ в области искусства и здоровья, которое состоится в MoMA, и серия бесед о продвижении исследований в области искусства и здравоохранения в сотрудничестве с ВОЗ и крупными издателями. Первая в этой серии будет 21 сентября с 9 до 11 часов, ее представят NYU Arts & Health, Лаборатория исцеляющих искусств ВОЗ и Frontiers. Он будет посвящен исследованию, опубликованному в специальном выпуске журнала Frontiers in Psychology о физиологических и психологических преимуществах искусства, под совместной редакцией глобальной команды, включающей членов Консорциума Creative Arts Therapies Consortium.

О Школе культуры, образования и человеческого развития им. Стейнхардта (@nyusteinhardt)
Школа культуры, образования и человеческого развития им. Стейнхардта Нью-Йоркского университета, расположенная в самом центре Гринвич-Виллидж, готовит студентов к карьере в сфере искусства, образования и науки. здоровье, СМИ и психология. С момента своего основания в 1890 году миссия школы Штейнхардта заключалась в расширении человеческого потенциала посредством государственной службы, глобального сотрудничества, исследований, стипендий и практики.Чтобы узнать больше о NYU Steinhardt, посетите steinhardt.nyu.edu.

Психотерапия в искусстве

Э. Марксен / Искусство в психотерапии 36 (2009) 131–139 137

состояла в основном из лечения, сфокусированного на теле клиента. Художник-терапевт

коснулся клиентов с помощью «относительных объектов

». Некоторые из этих предметов были пластичными, другие — твердыми. Среди

это были легкие и тяжелые подушки, предметы, сделанные из колготок,

предметов из семян, предметы из камня и воздуха, завернутые в сетку,

маленьких камней, пластиковые пакеты, наполненные водой, воздухом или песком. , оболочки, трубки

(Clark, 1998; Wanderley, 2002).Они были «удивительной для

малой простоты» (Wanderley, 2002, стр. 35). «Реляционный объект»

не представляет аналогий с человеческим телом, но создает

отношений с телом через его текстуру, вес, размер, температуру, звук и движение. Никакой специфики не имеет.

Сам

. Как видно из самого названия, важна связь, установленная

с фантазией субъекта. «Один и тот же объект

может выражать разные значения для разных субъектов в разные моменты

» (Кларк, 1998, стр.319). Идея Кларка заключалась в том, чтобы изгнать через

тело фантазматика, которое она там обнаружила. Таким образом, и

нужно было облегчить, обработать и преобразовать в пространстве тела,

с помощью этих предметов или посредством прямого прикосновения

рук художника-терапевта. Реляционные объекты стимулировали, а

мобилизовали аффективную память из-за их текстуры и способа

, которым Кларк манипулировал и обращался с ними. Физические ощущения

этих объектов были отправной точкой для дальнейшей разработки

фантазматических (Рольник, 2006).Эта работа не могла быть выполнена на вербальном уровне

, поскольку «при манипулировании« объектами отношений »субъект

живет довербальным образом (…) и на этом этапе работы

, тишина полностью соблюдается ». Словесное уточнение может произойти после

, если человек желает или нуждается в этом (Кларк, 1998, стр. 320,

322). По словам Кларка, «процесс становится терапевтическим благодаря регулярности

сессий, которая позволяет прогрессивно развивать

фантазматического, спровоцированного потенциальными возможностями относительных

объектов» (Кларк, 1998, стр.320). Люди восстановили свое здоровье, когда

они соединились со своим cuerpo vibrátil8, своей творческой силой и

энергией. Кларку было легче достичь этой цели с пограничными

пациентами или теми, у кого был какой-то психотический эпизод, чем с

невротических пациента, которые обычно держатся за свои защитные механизмы,

, так что они не могли открыться этим телесным экспериментам. —

энциклопедии (Рольник, 2006). Подобным образом Делез считал создателей

«великими людьми с хрупким здоровьем» в отличие от невротиков

, которые, по словам философа, обладали «большим доминирующим здоровьем»

(Deleuze & Parnet, 1977, п.12; Рольник, 2006, с. 7).

Обстановка терапии Кларка напоминает психоанализ.

Вместо кушетки она заставляла клиентов лежать на матрасе (Рольник,

2006). Ее собственный психоаналитический опыт в качестве пациента и ее чтение

повлияли на ее собственную клиническую практику. Она также упомянула

о «достаточно хорошей матери» Винникотта и о важности терапевтического холдинга

(Рольник, 2006, стр. 9, 13). Как объяснил Бион свою концепцию реверанса

, мать / отец должны быть в состоянии ответить на потребности ребенка

, уловить их и вернуть их ему / ей

с новым смыслом, который причиняет страдания детям. ребенок более младше

стабильный.Терапевты должны выполнять ту же функцию со своими

пациентами. Если этот процесс не может произойти, ребенок — а также пациент

, проходящий терапию, — страдает от «безымянного ужаса» (Tous, 2006,

, стр. 287). Для Кларка этот терапевтический ответ должен происходить посредством

контакта с телом, а не посредством классической аналитической интерпретации

. Она называет этот процесс «массовым материнством»

(Кларк, 1998, стр. 322).

Лигия Кларк также хранила свои клинические отчеты о каждом пациенте, и

ей регулярно платили все ее клиенты (Рольник, 2006; резюме

8 Бразильский искусствовед и психоаналитик Суэли Рольник, которую можно считать

экспертом Искусство Лигии Кларк создало и развило термин cuerpo vibrátil,

«вибрационное тело» в различных произведениях, таких как ее диссертация «Картография сентиментального».

Transformac¸ ões contemporâneas do desejo, 2006a, и «Гибрид Лигии Кларк»,

1998.

некоторых отчетов: Clark, 1998, стр. 323–26; Wanderley, 2002, стр. 23,

24, 117, 118).

В ее случае произведение искусства состоит из клинической практики, которую она разработала, и которая была основана на ее психоаналитических знаниях

и опыте. Как и Кшиштоф Водичко, она также ссылается на Винни-

котт и его «потенциальное пространство» и «переходные объекты».Более того,

политическое значение ее работы было чрезвычайно важным, поскольку

она сама была свидетелем в течение своей собственной жизни, а также посредством

страданий ее пациентов ужасные последствия диктатуры и

цензуры. Их террор воздействовал на творческий потенциал населения

, ограничивая их выражение и способность к символизации,

, что наносило вред его психическому здоровью. С точки зрения Винникотта, в корабле диктатора

нет потенциального пространства для культурного и творческого опыта

на макроуровне (1971).Кларк работал художником-терапевтом на пороге

–

между диктатурой и неолиберализмом в Бразилии.

военных диктатур в разных странах Латинской Америки нанесли

ущерба потенциалу населения и творческому пространству. Впоследствии

неолиберальная динамика пыталась реанимировать художественную деятельность и

самовыражения, но использовала их как идеологический и коммерческий инструмент (

) (Рольник, 2006).

Работы Лигии Кларк можно рассматривать одновременно как

художественных, политических и клинических.Она никогда не хотела ни отказываться от искусства,

, ни поменять его на клиническую практику, «а скорее поселиться в десятке их границ. Ставя себя на эту границу, ее работа

фактически «лечит» как искусство, так и клиническую практику

»(Рольник, 1998, стр. 347, 348). Точно так же, как у нее было

, никогда не скрывающих своего предпочтения к пограничным пациентам, она также «создала этот гибрид на границе между двумя областями» искусства и

клинической работы, чтобы отменить формы », в пользу нового состава флюксуса

, который вибрирующее тело испытывает на протяжении

времени.«Гибрид искусства и клинической практики Кларка доказывает трансверсальность между

и

двумя полями (Рольник, 1998, стр. 345, 346, 347).

Для этого пути художественно-клинического воплощения ее понятие формы, конечно, имеет решающее значение.

. Она отвергла восприятие искусства, которое ограничивалось бы формой объекта

. Она хотела воплотить произведения искусства в теле приемника

, чтобы этот человек из пассивного зрителя превратился в

активного участника. Таким образом, арт-объект как таковой не имеет смысла, если участник не действует с ним или на нем, что означает, что он / она создает его вместе с художником.Участник находится в искусстве, а не

снаружи (Рольник, 2006, 1998). Кларк искал интенсивные отношения

между искусством и человеком. Для достижения этой цели

она отказалась от произведения искусства как от определенного объекта и обратилась непосредственно к телу зрителя. Искусство должно в конце концов привести нас к себе (Wanderley, 2002). Бразильский психиатр и художник

Лула Вандерли следует идеям Кларка, когда он предлагает

, что искусство в современном мире выходит за установленные рамки

и должно рассматриваться как творческий акт сам по себе и способ прикосновения —

непосредственно к самому себе. социальные, психологические и телесные силы (Brett,

2002).

Кабинет художника-терапевта также является частью произведения искусства

. Если такие произведения искусства будут переданы в музей и официальное учреждение искусства

, как это было в случае с работами Лигии Кларк

, по крайней мере, с тех пор, как они были показаны на Documenta X в Kas-

sel, Германия, 1997 г. и в Фонде Тапиеса в Барселоне,

19989 — тогда музеи могут стать консультационными (Рольник,

2006). В этом смысле Лигия Кларк уже предвидела последнее развитие —

в современном искусстве, как это было сделано в MACBA:

, чтобы ввести искусство в терапевтическую, образовательную, социальную и политическую сферы.

9Эту индивидуальную выставку организовал Мануэль Борха, который в то время был директором

Фонда Тапиеса, а через год стал директором MACBA.

В декабре 2007 года он был назначен директором музея королевы Софии в

Мадриде.

Бакалавр искусств (BA) в студии искусств / Концентрация в арт-терапии

Обретение здоровья через изобразительное искусство.

Программа арт-терапии для студентов Мэрианского университета — одна из первых, предлагаемых на Среднем Западе.Наша программа основывается на этой исторической силе, предлагая вам богатую учебную программу по студийным искусствам, сочетающуюся с курсами психологии, стажировками в общинах и возможностями обслуживания. Программа Мариан специально разработана, чтобы подготовить вас к поступлению в аспирантуру по арт-терапии.

Почему стоит выбрать арт-терапию в Marian?

Ваш художественный опыт начинается с прочного фундамента студийного искусства, работающего как в двух-, так и в трехмерных средах. Вас будут наставлять профессиональные художники-преподаватели и историки искусства, поскольку вы будете развивать свою миссию и видение как художника и терапевта.Продвинутые исследования завершаются выставкой для пожилых людей, профессиональными коммуникационными материалами и обширным визуальным портфолио.

В сочетании со студийным искусством у вас будет возможность выбрать второстепенную или дополнительную специализацию по психологии. При поступлении вы пройдете собеседование и зарегистрируетесь как в Департаменте искусства и дизайна, так и в Департаменте психологической науки и консультирования. Учебная программа Мариан основана на рекомендациях Американской ассоциации арт-терапии.

Что вы будете изучать?

Требования для бакалавра искусств: Студия искусств / Концентрация в арт-терапии

Базовая программа студийных курсов (12 кредитов)

• ART 110: Рисование и дизайн I (3 кредита)
• ART 206: Теория цвета и применение (3 кредита)
• ИСКУССТВО 210: Рисование и дизайн II (3 кредита)
• ИСКУССТВО 255: Фотография I (3 кредита)

Студенты, изучающие изобразительное искусство и искусство, могут перейти на курс арт-терапии после завершения АРТ 110, 210, 201, 206 и уровень PSY 101 с оценкой «C» или выше в каждом из этих классов.

Курсы истории искусства (12 кредитов)

• ARH 235: Обзор западного искусства I: от доисторического периода до эпохи Возрождения (3 кредита)
• ARH 236: Обзор западного искусства II: от барокко до современности (3 кредита)
• ARH 344: Современный мир —ИЛИ— ARH 346: Современная сцена (3 кредита)
• Один курс ARH уровня 300 (3 кредита)

Курсы концентрации (18 кредитов)

• ART 203: Керамика I (3 кредита)
• ART 201: Трехмерный дизайн (3 кредита)
• ART 221: Картина I (3 кредита)
• ART / PSY 371: Введение в арт-терапию (3 кредита)
• ART 461: Art Therapy Стажировка (3 кредита)
• ART 490: Старший семинар (1 кредит)
• ART 491: Портфолио старшего персонала и профессиональная практика (2 кредита)

Для продолжения программы требуются следующие обзоры портфолио:

• Обзор портфолио Foundation: первый семестр второго курса
• Обзор младшего портфолио: второй младший семестр
• Старший обзор портфолио: старший выставочный семестр в старшем классе

Пример четырехлетнего плана арт-терапии (pdf)

Арт-терапия требует несовершеннолетнего по психологии (12 кредитов):

• PSY 101: Общая психология (3 кредита)
• PSY 220: Человеческий рост и развитие (3 кредита)
• PSY 230: Аномальная психология I (3 кредита)
• PSY 335: Теории Личности (3 кредита)

Этот учебный план основан на рекомендациях Американской ассоциации арт-терапии.

Современные разработки арт-терапии «История музыки и арт-терапии

Арт-терапия сегодня

Развитие арт-терапии было долгим и иногда медленным. В 1973 году Мэри Ли Ходнетт написала статью о потенциале арт-терапии как профессии. Согласно Ходнетту (1973) арт-терапии в то время все еще не хватало многих характеристик настоящей профессии, и ключом к достижению профессионализма были исследования. С тех пор искусство и психология смешались, чтобы создать успешную профессию.

[youtube] http://www.youtube.com/watch?v=L5jspsOwK2w [/ youtube]

Сегодня арт-терапия — это популярная и развивающаяся область лечения. Многие люди считают, что арт-терапия настолько успешна, потому что позволяет человеку выразить свои чувства без слов (Hustson, 2007). Использование искусства в качестве терапии пользуется большим уважением у профессионалов в самых разных терапевтических сферах. Арт-терапия очень популярна при лечении детей, подвергшихся насилию, и при лечении ветеранов.Кроме того, теперь существуют программы арт-терапии, которые помогают скорбящим людям, которые недавно пережили потерю любимого человека или другую трагедию. Одна из таких программ — проект «Рита» (Hutson, 2007).

Проект Рита

Проект «Рита» был начат в 2001 году Кимберли Энн Строуз после того, как она покончила жизнь самоубийством и потеряла сестру. По словам Страуса, она считала искусство чрезвычайно полезным инструментом для скорби, потому что оно помогает тем, кому трудно выразить свои чувства словами (Hustson, 2007).Проект также помог подросткам из группы риска, нуждающимся в дополнительной поддержке (Серина, 2012).

Технологические достижения в арт-терапии

Арт-терапия — популярное и эффективное лечение многих заболеваний. Также было проведено много исследований, направленных на повышение эффективности арт-терапии за счет усовершенствования техники. Существует вероятность того, что по мере того, как технологии становятся все более и более важными для общества, арт-терапевтам необходимо будет интегрировать технологии со своими терапевтическими подходами (Orr, 2006).Тем не менее, существует много споров о том, какое влияние развитие технологий может оказать на процесс лечения. Один арт-терапевт, Брайан Остин, обсуждает дебаты о том, использовать или не использовать технологии в арт-терапии. По словам Остина (2009), арт-терапевты уже испытывают эмоциональные и психологические проблемы, которые являются результатом применения технологий у молодых клиентов. Остин утверждает, что при правильном использовании технологические достижения могут положительно повлиять на арт-терапию. Например, в будущем арт-терапия может быть более успешной, если люди смогут интегрировать изображения с экрана компьютера со своим сознанием (Austin, 2009).Такое развитие событий может произойти через много лет. Между тем споры о важности технологий в арт-терапии продолжаются.

Артикул:

Остин, Б. (2009). Возобновление дебатов: цифровые технологии в арт-терапии и творческом процессе. Арт-терапия: журнал Американской ассоциации арт-терапии, 26 (2) , 83-85.

Хатсон, М. (1 мая 2007 г.). Арт-терапия: исцеляющие искусства. Психология сегодня. Получено из http: // www.Psyologytoday.com/articles/200705/art-therapy-the-healing-arts.

Орр, П. (2006). Технологический тренинг для будущих арт-терапевтов: есть ли необходимость? Арт-терапия: журнал Американской ассоциации арт-терапии, 23 (4), 191–196.

Автор: Shayna Moreland

Арт-терапия | Райли Детское Здоровье

Иногда слов недостаточно, и искусство может стать средством выражения чувств.Программа арт-терапии в Riley at IU Health помогает людям, как пациентам, так и опекунам, справляться с самыми трудными обстоятельствами и эмоциями. В связи с нынешним персоналом Riley Art Therapy может предлагать услуги только пациентам и лицам, осуществляющим уход, в настоящее время стационарным в детской больнице Riley при IU Health.

Изучая свои природные способности к творчеству, люди могут улучшить свое психическое, физическое и эмоциональное благополучие. Арт-терапевты используют творческий процесс, чтобы:

• Процесс физического и эмоционального исцеления
• Выражение чувств по поводу болезни, лечения или травматических переживаний
• Обеспечение чувства контроля и мастерства
• Обеспечение консультирования в связи с горем и утратой
• Уменьшение тревоги и депрессии при повышении устойчивости
• Воспитание самоуправления осведомленность и повышение самооценки
• Повышение позитивных навыков совладания и решения проблем
• Повышение общего качества жизни

Программа арт-терапии в Riley at IU Health предлагает услуги двух специалистов в области психического здоровья уровня магистра.Эти терапевты используют искусство в терапевтических отношениях. Арт-терапевты имеют образование как в области искусства, так и в области психологии и специально обучены использовать искусство в качестве формы терапии для лечения тревоги, депрессии, а также психосоциальных и эмоциональных проблем, связанных с болезнью, травмой и потерей.

Программа арт-терапии на 100% финансируется за счет щедрых взносов сообщества Riley Children’s Foundation . Это позволяет пациентам и опекунам бесплатно пользоваться арт-терапией.

Запрос на арт-терапию

Если вы чувствуете, что вы или ваш ребенок могли бы воспользоваться услугами арт-терапии во время госпитализации, попросите группу по уходу за вашим ребенком сделать заказ на арт-терапию. Наша команда обычно проводит большинство консультаций в течение 2 рабочих дней, поэтому мы просим, ​​чтобы ваш ребенок оставался дольше 3 дней. Если у вас есть дополнительные вопросы, вы можете написать нам по адресу [email protected].

Колледж Моллой: Малый курс арт-терапии

Знания и навыки, предлагаемые в этом 18-кредитном второстепенном курсе Art Therapy, соответствуют потребностям студентов, которые изучают другие специальности, такие как изобразительное искусство, образование изобразительных искусств, раннее детство и специальное образование, психология, социология, патология речи, музыкальная терапия, социальные Работа и уход.Предлагаемые курсы (см. Список и описание каталога) предоставляют возможность сочетать теоретические навыки по специальности со студийными навыками в двух- и трехмерных традиционных и нетрадиционных медиа.

Студентам рекомендуется пройти дополнительные курсы (помимо перечисленных ниже) по психологии и социологии. См. Советы в этих отделах.

6 курсов — 18 кредитов

Обязательные курсы	Кредиты
Искусство 2480 История искусства и врачевания **	3
Art 2500 Введение в арт-терапию	3
Art 1010 Двумерный дизайн	3
Art 1020 Рисунок и один из следующих :	3
Искусство 2080 Скульптура	3
Art 1200 Керамика	3
и один из следующих :
Искусство 1300 Основы живописи	3
Искусство 1330 Абстрактная живопись и строительство	3
** или один из следующих :
Искусство 1360 История западного искусства II: от Возрождения до модернизма	3
Art 2220 Медицинские гуманитарные науки через	3
Искусство 2280 Искусство современное	3
Искусство 2330 Современное искусство	3
Искусство 2340 Экспрессионизм, сюрреализм и реализм в искусстве кино	3
Всего:	18

.