Стэнфордский тюремный эксперимент выводы: Стэнфордский тюремный эксперимент — Психологос

Стэнфордский тюремный эксперимент — Психологос

Фильм «Эксперимент»

Стэнфордский тюремный эксперимент — известный психологический эксперимент, который был проведён в 1971 году американским психологом Филиппом Зимбардо. Эксперимент представляет собой психологическое исследование реакции человека на ограничение свободы, на условия тюремной жизни, и на влияние навязанной социальной роли на поведение.

Если вы даёте человеку власть над кем-то беззащитным, кем-то униженным, именно тогда абсолютная власть развращает абсолютно.

Профессор Дэвид Уилсон, криминолог

Добровольцы играли роли охранников и заключенных и жили в условной тюрьме, устроенной в корпусе кафедры психологии. Заключенные и охранники быстро приспособились к своим ролям, и, вопреки ожиданиям, стали возникать по-настоящему опасные ситуации. В каждом третьем охраннике обнаружились садистские наклонности, а заключенные были сильно морально травмированы, и двое раньше времени были исключены из эксперимента. Несмотря на очевидную потерю контроля над экспериментом, только один из 50 наблюдателей, Кристина Маслач, выступила против его продолжения. Зимбардо закончил эксперимент раньше времени.

С точки зрения этики эксперимент часто сравнивают с экспериментом Милгрэма, проведенным в 1963 году в Йельском университете Стенли Милгрэмом, в прошлом соучеником Зимбардо.

Цели и средства

Исследование было оплачено военно-морским флотом США для того, чтобы объяснить конфликты в его исправительных учреждениях и в морской пехоте.

Участников набрали по объявлению в газете, и им предлагались 15 долларов в день (с учетом [инфляции сумма эквивалентна 76 долларам в 2006 году) за две недели участия в «симуляции тюрьмы». Из 70 человек, отозвавшихся на объявление, Зимбардо и его команда выбрали 24, которых они сочли наиболее здоровыми и психологически устойчивыми. Эти участники были преимущественно белыми мужчинами, принадлежащими к среднему классу. Все они были студентами колледжей.

Группу, состоящую из двадцати четырех молодых мужчин, поделили случайным образом на «заключенных» и «охранников». Что интересно, заключенным потом казалось, что в охранники берут за высокий рост, но на самом деле их честно набрали по жребию, подбрасывая монету, и между двумя группами не было никакой объективной разницы в физических данных.

Собственно условная тюрьма была устроена на базе кафедры психологии Стенфорда. Лаборант-старшекурсник был назначен «надзирателем», а сам Зимбардо — управляющим.

Зимбардо создал для участников ряд специфических условий, которые должны были способствовать дезориентации, потере чувства реальности и своей самоидентификации.

Охранникам выдали деревянные дубинки и униформы цвета хаки военного образца, которые они сами выбрали в магазине. Также им дали зеркальные солнечные очки, за которыми не было видно глаз. В отличие от заключенных, они должны были работать по сменам и возвращаться домой в выходные, хотя впоследствии многие участвовали в неоплаченных сверхурочных дежурствах.

Заключенные должны были одеваться только в нарочно плохо подобранные миткалевые халаты без нижнего белья и резиновые шлепанцы. Зимбардо утверждал, что такая одежда заставит их принять «непривычную осанку тела» и они будут испытывать дискомфорт, что будет способствовать их дезориентации. Их называли только по номерам вместо имен. Эти номера были пришиты на их униформы, и от заключенных требовали надевать туго сидящие колготки на голову, чтобы изобразить бритые головы новобранцев, проходящих начальную военную подготовку. Вдобавок они носили маленькую цепочку на своих лодыжках как постоянное напоминание о своём заключении и угнетенности.

За день до эксперимента охранники посетили короткое установочное заседание, но им не дали никаких указаний, кроме недопустимости какого-либо физического насилия. Им сказали, что обязанность — совершать обход тюрьмы, который они могут совершать так, как захотят.

Зимбардо на заседании сделал следующее заявление для охранников:

Создайте в заключенных чувство тоски, чувство страха, ощущение произвола, что их жизнь полностью контролируется нами, системой, вами, мной, и у них нет никакого личного пространства… Мы будем разными способами отнимать их индивидуальность. Все это в совокупности создаст в них чувство бессилия. Значит в этой ситуации у нас будет вся власть, а у них — никакой.

Участникам, которые были выбраны для того, чтобы изображать заключенных, было сказано ждать дома, пока их не «призовут» для эксперимента. Безо всякого предупреждения их «обвинили» в вооруженном ограблении, и они были арестованы полицейским департаментом Пало Альто, который участвовал в этой стадии эксперимента.

Заключенные прошли полную процедуру полицейского осмотра, включая снятие отпечатков пальцев, фотографирование и зачитывание прав. Их привезли в условную тюрьму, где произвели их осмотр, приказав раздеться догола, «очистили от вшей» и присвоили номера.

Результаты

Эксперимент быстро вышел из-под контроля. Заключенные испытывали садистское и оскорбительное обращение со стороны охранников, и к концу у многих из них наблюдалось сильное эмоциональное расстройство.

После сравнительно спокойного первого дня на второй день вспыхнул бунт. Охранники добровольно вышли на сверхурочную работу и без руководства со стороны исследователей подавляли мятеж, при этом нападали на заключенных с огнетушителями. После этого инцидента охранники пытались разделять заключенных и стравливать их друг с другом, выбрав «хороший» и «плохой» корпусы, и заставляли заключенных думать, что в их рядах есть «информаторы». Эти меры возымели значительный эффект, и в дальнейшем возмущений крупного масштаба не происходило. Согласно консультантам Зимбардо — бывшим заключенным, эта тактика была подобна используемой в настоящих американских тюрьмах.

Подсчеты заключенных, которые изначально были задуманы для того, чтобы помочь им привыкнуть к идентификационным номерам, превратились в часовые испытания, в ходе которых охранники изводили заключенных и подвергали физическим наказаниям, в частности заставляли подолгу совершать физические упражнения.

Тюрьма быстро стала грязной и мрачной. Право помыться стало привилегией, в которой могли отказать и часто отказывали.

Некоторых заключенных заставляли чистить туалеты голыми руками. Из «плохой» камеры убрали матрацы, и заключенным пришлось спать на непокрытом бетонном полу. В наказание часто отказывали в еде. Сам Зимбардо говорит о своей растущей погруженности в эксперимент, которым он руководил и в котором активно участвовал. На четвертый день, услышав о заговоре с целью побега, он и охранники попытались целиком перенести эксперимент в настоящий неиспользуемый тюремный корпус в местной полиции, как в более «надежный». Полицейский департамент ему отказал, ссылаясь на соображения безопасности, и, как говорит Зимбардо, он был зол и раздосадован из-за отсутствия сотрудничества между его и полицейской системой исполнения наказаний.

В ходе эксперимента несколько охранников все больше и больше превращались в садистов — особенно ночью, когда им казалось, что камеры выключены. Экспериментаторы утверждали, что примерно каждый третий охранник показывает настоящие садистские наклонности. Многие охранники расстроились, когда эксперимент был прерван раньше времени.

Впоследствии заключенным предложили «под честное слово» выйти из тюрьмы, если они откажутся от оплаты, большинство согласились на это. Зимбардо использует этот факт, чтобы показать, насколько сильно участники вжились в роль. Но заключенным потом отказали, и никто не покинул эксперимент.

У одного из участников развилась психосоматическая сыпь по всему телу, когда он узнал, что его прошение о выходе под честное слово было отвергнуто (Зимбардо его отверг, потому что думал, что тот пытается сжульничать и симулирует болезнь). Спутанное мышление и слезы стали обычным делом для заключенных. Двое из них испытали такой сильный шок, что их вывели из эксперимента и заменили.

Один из заключенных, пришедших на замену, № 416, пришел в ужас от обращения охранников и объявил голодовку. Его на три часа заперли в тесном чулане для одиночного заключения. В это время охранники заставляли его держать в руках сосиски, которые он отказывался есть. Другие заключенные видели в нем хулигана.

Чтобы сыграть на этих чувствах, охранники предложили другим заключенным выбор: или они откажутся от одеял, или № 416 проведет в одиночном заключении всю ночь. Заключенные предпочли спать под одеялами. Позже Зимбардо вмешался и выпустил № 416.

Зимбардо решил прекратить эксперимент раньше времени, когда Кристина Маслач, студентка, не знакомая прежде с экспериментом, выразила протест против устрашающих условий тюрьмы после того, как она пришла туда провести беседы. Зимбардо упоминает, что из всех пятидесяти свидетелей эксперимента только она поставила вопрос о его соответствии морали. Хотя эксперимент был рассчитан на две недели, через шесть дней он был прекращен.

Выводы

Результаты эксперимента использовались для того, чтобы продемонстрировать восприимчивость и покорность людей, когда присутствует оправдывающая идеология, поддержанная обществом и государством. Также их использовали в качестве иллюстрации к теории когнитивного диссонанса и влияния власти авторитетов.

Стэнфордский тюремный эксперимент — правда или ложь? — Ольга Ахметова

Психолог онлайн

Стэнфордский тюремный эксперимент Филиппа Зимбардо по праву считается одним из самых известных поведенческих экспериментов наряду с экспериментом Милгрэма, участникам которого разрешалось бить током людей, когда те ошибались.

В 1971 году в подвале Стэнфордского университета американский психолог Ф. Зимбардо устроил эксперимент с целью исследовать, как влияет ограничение свободы и тюремное окружение на психику человека, а также, как влияет навязанная человеку социальная роль на его поведение. Обычных американских студентов поместили в условия, имитирующие тюрьму, где одна группа должна была играть роль заключенных, а другие — роль надзирателей. В результате буквально за несколько дней половина интеллигентных молодых людей, которые оказалась в роли надзирателей, превратилась в жестоких фашистов, а другая половина, игравшая заключенных — в угнетенных безвольных жертв.

В каждом третьем охраннике обнаружились садистские наклонности, а заключенные были сильно морально травмированы и двое раньше времени были исключены из эксперимента. Эксперимент был закончен раньше времени. По крайней мере, так об этом рассказывал сам Зимбардо и множество созданных на основе эксперимента документальных и художественных книг и фильмов.

Лично мне понравилась экранизация 2010 года «Эксперимент» с Эдрианом Броуди. Обязательно посмотрите.

Однако в 2018 году французский документалист, социолог, экономист и журналист Тибо Ле Тексье (Thibault Le Texier) и американский ученый и писатель Бен Блум (Ben Blum) предоставили миру громкие доказательства того, что результаты известнейшего эксперимента в психологии сфальсифицированы.

Далее приводятся факты недостоверностей, ошибок и фальсификаций, выявленных при анализе документов, найденных в архивах Стэнфордского университета (в том числе, аудио и видео записи эксперимента).

Нерепрезентативность выборки. Данные, приведенные в литературе по количеству участников эксперимента различаются: от 24 до 14 участников. Но в любом случае, в использованной в эксперименте выборке есть большой недостаток: все участники были белыми студентами колледжей из среднего класса в возрасте от 20 до 25 лет. Интересно, что на объявление, вывешенное Зимбардо и его коллегами, откликнулось около 70 человек, — гипотетически, можно было как расширить выборку, так и сделать ее более разнообразной. Разнообразие выборки (использование, например, представителей различных рас и социальных слоев) добавляет эксперименту внешней валидности, которая определяет, могут ли результаты эксперимента переноситься на другую популяцию и в другие условия. И выборка, которая была у Зимбардо, позволяла сделать единственный вывод о том, что белые обеспеченные студенты в новых условиях ведут себя странно, — не соответствует научности.

Половина участников выступала в качестве охранников, половина — в качестве заключенных, причем в каждой группе девять человек играли активную роль, а трое были «запасными». Численность выборки участников была слишком мала для большинства надежных методов проверки статистических гипотез (например, T-критерия Стьюдента) и достижения статистической значимости при отклонении от нулевой гипотезы (в данном случае — отсутствие каких-либо изменений в поведении участников эксперимента).

Некорректное объявление. Иное несовершенство выборки в эксперименте Зимбардо еще в 2007 году отметили Томас Карнаган (Thomas Carnahan) и Сэм Макферланд (Sam MacFarland) из Университета Западного Кентукки. По их мнению, текст объявления о наборе участников был составлен некорректно: в нем прямым текстом говорилось о том, что эксперимент будет посвящен тюремной жизни. Карнаган и Макферланд изучили две группы участников, которые откликнулись на похожие объявления, и выяснили, что те, кого привлекло исследование «тюремной жизни», были более агрессивными, отличались авторитарными взглядами, а также меньшими показателями эмпатии и альтруизма, чем те, кого привлекло нейтральное объявление о «психологическом эксперименте».

Текст того самого объявления о наборе участников в Стэнфордском тюремном эксперименте: «Требуются студенты мужского пола для участия в психологическом исследовании о тюремной жизни. Оплата — 15 долларов в день. Продолжительность — две недели, начиная с 14 августа. Для дополнительной информации и записи подходите в кабинет 248, Джордан Холл, Стэнфордский университет » (Рис. 1)

Ограниченное тестирование. Зимбардо и его коллеги проверили несколько поведенческих характеристик своих участников: в том числе, способность к альтруизму, экстраверсию и активность. Однако, эти параметры позволили ученым сделать вывод только о том, что две группы (охранники и заключенные) не отличаются между собой, а не о том, что все участники изначально не были настроены агрессивно. Странно, что параметр агрессивности вообще не был измерен экспериментатором. Таким образом, нельзя сделать однозначный вывод о том, что на поведение участников повлияли именно измененные условия, а не особенности их характера.

Низкая информированность участников. По словам Зимбардо, анкета, которую заполняли участники, содержала четкую фразу, которая позволяла персоналу их выпустить: «Я покидаю эксперимент». Однако анкеты, которые подписывали участники эксперимента и которые были доступны на собственном сайте Зимбардо, не содержат ни единого упоминания о фразе «Я покидаю эксперимент».

Сфальсифицированные выводы. Итак, по словам Зимбардо, в результате эксперимента надзиратели превратились в садистов. На самом деле, задокументировано, что садистские наклонности проявил лишь один из них, и еще двое относились к заключенным довольно жестко, но большинство надзирателей либо вели себя нейтрально, либо вообще помогали заключенным. Большинство «тюремных правил» (в частности, наказание за неповиновение) придумал и сообщил «охранникам» Дэвид Джаффе (David Jaffe) — один из студентов Зимбардо, который также выполнял роль одного из охранников. Итак, садистские наклонности «охранников» объясняются не внезапным появлением у них власти над другими людьми, а тем, что они действовали по указанию экспериментаторов.

Охранники не угнетали заключенных по собственной инициативе. На самом деле, они делали это потому что получали настойчивые указания прессовать, угнетать, а также инструкции о том, как лучше это делать от самого Зимбардо и его помощников (причем большинство наблюдателей эти инструкции саботировали). Были зафиксированы случаи, когда сам Зимбардо заставлял охранников обходиться грубо с заключенными. Один из охранников рассказал, что притворялся садистом, и действовал так, что позже его действия были названы естественным проявлением жестокости. «Но мне казалось, что это то, чего от меня ждали исследователи», — после рассказывал он.

Все участники не были интеллигентными студентами. На самом деле, среди них были и случайные люди с криминальным прошлым. Самому Зимбардо ни разу не приходилось побывать в настоящей тюрьме, стандарты создаваемого им в подвале университета реализма основывались только на исследованиях Джаффе, который интересовался этой темой, а также воспоминаниях бывшего заключенного Карла Прескотта. Прескотт был условно досрочно освобожден из тюрьмы Сан-Квентин. Джаффе познакомил Прескотта с Зимбардо и приобщил его к эксперименту в качестве консультанта. Зимбардо предоставил Джаффе особую свободу действий во время проведения Стэнфордского тюремного эксперимента. Когда эксперимент начался, Джаффе прямо корректировал охранников, которые, по его мнению, не проявляли достаточно жестокости. Таким образом он целенаправленно поощрял патологическое поведение, которое, по словам Зимбардо, появилось у испытуемых спонтанно.

Хотя большинство охранников достаточно невнятно сыграли свою роль, а некоторые даже делали небольшие уступки заключенным, один из них все-таки откликнулся на призыв. Это — Дэйв Ешельман, которому заключенные придумали кличку «Джон Уэйн» за его южный акцент и изобретательную жестокость. Однако Ешельман, который изучал в школе и колледже актерское искусство, признался, что его акцент был фейком. В одном из интервью он рассказал, что свою основную задачу видел в том, чтобы эксперимент прошел успешно. Ешельман впоследствии также признался, что сожалеет о своем отношении к заключенным. При этом он утверждал, что сам Зимбардо одобрял такое поведение — когда эксперимент закончился, тот лично поблагодарил Ешельмана.

Заключенные не испытывали депрессию и бессилие уже на второй день эксперимента. На самом деле, когда нескольким заключенным отказали выйти (потому что те были не информированы о том, как завершить эксперимент), они постоянно активно бунтовали.

Согласно официальной версии, эксперимент остановили из-за того, что поведение охранников вышло из-под контроля, и девушка Зимбардо, которая случайно это увидела, потребовала немедленно остановить издевательства над людьми. Таким образом, эксперимент был рассчитан на 2 недели, а завершили его уже на шестой день.

«Я догнал ее, и мы начали ссориться. Она говорила, что я ужасно поступаю с этими ребятами: «Как ты можешь видеть все это и не чувствовать того, как они страдают?» Но в те дни я уже не мог посмотреть на ситуацию ее глазами. Именно в этот момент я и понял, что исследование трансформировало меня из ученого на начальника тюрьмы. Тогда я сказал: «Ты права, нужно остановить эксперимент», — рассказывал журналистам Зимбардо.

На самом деле девушка Зимбардо была одной из экспериментаторов — его ассистенткой, но эксперимент вышел из-под контроля совсем в другом русле: надзиратели чем дальше, тем больше не слушались инструкций и их отношения с заключенными становились все лучше, что грозило срывом главной цели Зимбардо.

Искаженное наследие

После громкого оглашения результатов тюремного эксперимента, психологи всего мира бросились использовать данные, согласно которым каждый третий охранник оказался склонным к садизму, а заключенные были чрезвычайно морально травмированы. Стэнфордский тюремный эксперимент до сих пор часто приводят в качестве доказательства того, как на наше поведение влияют социальные роли и ситуации, в которые мы попали.

Еще более глубокий и тревожный вывод заключался в том, что где-то в глубинах нашего существа живет потенциальный садист, который только и ждет, чтобы его освободила ситуация. К эксперименту Зимбардо обращались, чтобы объяснить массовое убийство в Сонгми во время Вьетнамской войны, геноцид армян или ужасы Холокоста. Этот результат, в частности, использовали для оправдания поведения охранников в настоящей тюрьме, в том числе — для объяснения деятельности нацистов в концлагерях. Эксперимент, по словам Зимбардо, свидетельствует о том, что человеческое поведение оказывается весьма пластичным под влиянием внешних факторов — и даже подвластно им.

Однако, как и в большинстве исследований с копированием реальной обстановки, в Стэнфордском тюремном эксперименте изначально сохранялась очень низкая экологическая валидность. Иными словами: полученные результаты нельзя переносить на настоящих заключенных, сидящих в настоящих тюрьмах под наблюдением настоящих охранников. Или можно — но с большой осторожностью, которую Зимбардо соблюсти не удалось.

Добавим, что в подобном эксперименте, проведенном британскими психологами Стивеном Райхер (Stephen Reicher) и Александром Хазламом (Alexander Haslam), участникам-охранникам не предъявляли никаких требований по наказанию и жестокому обращению в отношении «заключенных»: в результате ученым не удалось обнаружить в поведении «охранников» жестокости или садистских наклонностей.

К Стэнфордскому тюремному эксперименту было бы гораздо меньше вопросов, если бы Зимбардо отметил, что это частный случай или пилотное исследование. Вместо этого он использовал полученные результаты как догму, объясняющие все несовершенства человеческого поведения, которые раскрываются под воздействием меняющихся условий окружающей среды.

Переносить результаты подобных экспериментов на условия реальной жизни не только неправильно, но и опасно. Полученные выводы затем могут быть использованы для оправдания поведения, мотивированного совсем другими причинами.

Сам Зимбардо отказался комментировать расследование Ле Тексьера и Блума, заявив: «Люди могут говорить все, что им заблагорассудится. Но это самое знаменитое психологическое исследование на сегодняшний день».

Остается надеяться, что из учебников по психологии и образовательных программ описание Стэнфордского эксперимента вскоре изымут или же оставят лишь в качестве демонстрации примера некорректно проведенного исследования и низкой добросовестности ученого.

---

Автор Ольга Ахметова, психолог

Запись на онлайн-консультацию: +380967992359

Instagram: @akhmetova_ua

---

Использованные источники

1. Бен Блум. Історія однієї брехні. — URL: https://zbruc.eu/node/81022
2. Ben Blum. The Lifespan of a Lie. The most famous psychology study of all time was a sham. Why can’t we escape the Stanford Prison Experiment? — Jun 7, 2018 — URL: — https://medium.com/s/trustissues/the-lifespan-of-a-lie-d869212b1f62
3. Thibault Le Texier. Histoire d’un mensonge Broché – 2018, 295 p.

Стэнфордский тюремный эксперимент — Деловидение

Одним из самых скандальных исследований в истории
является Стэнфордский тюремный эксперимент.
Он упоминается почти в каждом предисловии к учебнику психологии.
Обычно авторы акцентируют внимание на его неэтичности.
А вот выводы из него реже подвергают критике.
14 августа 1971 года.
Пало-Альто, Калифорния.
Двенадцать юношей были арестованы прямо в своих домах.
Их привели в имитацию тюрьмы
в подвале Стэнфордского университета.
Все началось как исследование психологии тюремной жизни.
Им руководил доктор Филипа Зимбардо, профессор психологии.
24 волонтера.
12 охранников и 12 заключенных
согласились провести две недели, изображая жизнь в исправительном заведении.
Невероятно!
Они забрали одежду…
Руки прочь от дверей.
Арестантов оформили и раздели догола.
Они больше не личности.
Они вынуждены носить халаты, чулки на голове и оковы.
Вместо имен только тюремные номера.
Возникла конфронтация.
Охранники показывали, кто главный.
Вниз.
Охранники быстро привыкли к своим ролям.
Скрывая глаза за темными очками,
некоторые из них начали ограничивать заключенных в еде и пользовании туалетом.
Росла напряженность,
и методы становились все более жесткими.
В ж… эксперимент!
В ж… доктора Зимбардо!
В ж… все!
Через шесть дней, вместо запланированных двух недель,
ситуация усугубилась настолько, что эксперимент остановили.
Я тут з…ся.
Я хочу выйти!
Черт…
История попадает в мировые СМИ.
Слава Зимбардо растет.
Его выводы преподают студентам во всем мире.
Их используют как защиту в уголовных делах
и даже представили Конгрессу как объяснение насилия в тюрьме Абу-Грейб.
Исследование поднимает вопрос, который остается важным и сейчас:
что является причиной зла – окружение или сам человек?
СТЭНФОРДСКИЙ ТЮРЕМНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ ПРЕРВАН ИЗ-ЗА ЧРЕЗМЕРНОЙ РЕАЛИСТИЧНОСТИ
Шокирующий вывод Зимбардо:
когда люди чувствуют анонимность и власть над обезличенными людьми,
они легко могут стать злыми.
Это случается намного чаще, чем мы думаем.
В ходе эксперимента люди обращались друг с другом крайне жестоко.
Но что, если на самом деле такое поведение вызвано
не тем, о чем нам говорили?
АНАЛИЗ СТЭНФОРДСКОГО ТЮРЕМНОГО ЭКСПЕРИМЕНТА
Стэнфордский тюремный эксперимент всегда вызывал противоречивые мнения.
Но волна недавних открытий
снова вытащила его на свет 47 лет спустя.
Сегодня я пообщаюсь с журналистом Беном Блумом.
В недавних работах он вынес критику эксперимента
на обсуждение широкой аудитории.
Почему вы вообще заинтересовались Стэнфордским тюремным экспериментом?
Мой интерес был довольно личным.
БЕН БЛУМ ЖУРНАЛИСТ, АВТОР КНИГИ «ИГРЫ РЕЙНДЖЕРОВ»
Как и остальные, я впитал основной урок эксперимента вместе с культурой.
Затем моего кузена арестовали за ограбление.
ТРОЕ РЕЙНДЖЕРОВ АРЕСТОВАНЫ ЗА ОГРАБЛЕНИЕ БАНКА
Группа ребят с автоматами Калашникова, в основном военные.
Алекс был водителем.
Ему было 19, он служил в полку рейнджеров.
Ограбление организовал и проводил его руководитель.
Алекс думал, что это тренировка.
Ему настолько промыли мозги на интенсивной подготовке,
что когда руководитель предложил ограбить банк,
он решил, что это очередной тактический мысленный эксперимент.
Доктор Филип Зимбардо участвовал в его защите в суде.
Зимбардо передал суду прошение
о смягчении срока ввиду того,
что Алекс, мой кузен, настолько изменился под воздействием
социального окружения в своем батальоне,
что участвовал в ограблении банка не по своей воле.
И как это отразилось на приговоре?
Алекс получил чрезвычайно мягкое наказание – 16 месяцев.
И Зимбардо стал героем семьи.
Но спустя время Алекс мне признался,
что он знал, что это ограбление.
Мне не хватило смелости рассказать кому-то ещё.
Ого.
Алекс, я и вся наша семья поняли,
что довод Зимбардо – это возможность избежать личной ответственности,
возложив всю вину на ситуацию.
И вы стали глубоко изучать Стэнфордский тюремный эксперимент.
Вы обратились и к самому к доктору Зимбардо,
и к некоторым участникам.
Что вы узнали?
Я узнал, к своему крайнему удивлению,
что истории многих участников
целиком противоречили официальному заключению.
А именно, что обычные, нормальные люди собрались вместе,
где сама ситуация превратила их в зверей.
Именно.
Зимбардо утверждал, что когда охранники оказались в данной ситуации,
то скрытый источник садизма,
который, очевидно, есть во всех нас, прорвался совершенно естественным образом.
На второй день все происходящее в тюрьме
резко изменилось.
Охранники вжились в свои роли.
Охранникам провели инструктаж.
Им предельно ясно сказали притеснять заключенных.
Ну же!
В психологии это называется требуемыми признаками.
ТРЕБУЕМЫЕ ПРИЗНАКИ
Испытуемых часто мотивируют давать исследователям то, что они хотят.
Требуемые признаки проявляются, когда участники неестественно ведут себя,
потому что догадываются, какая теория проверяется,
и чувствуют, что требуется определенный тип поведения.
Есть запись, на которой явно поправляют охранника,
который вел себя недостаточно грубо.
Джафф: Охранники должны знать, что каждый охранник…
НАСТОЯЩАЯ ЗАПИСЬ СТЭНФОРДСКОГО ТЮРЕМНОГО ЭКСПЕРИМЕНТА
«ОХРАННИК» ДАВИД ДЖАФФ ОБРАЩАЕТСЯ К ОХРАННИКУ
Джафф: Нужно быть «суровым охранником».
Джафф: И пока что…
Студент: Я не слишком суров.
Джафф: Да, тебе нужно постараться.
Джафф: Удастся ли нам
Джафф: сделать здесь подобие тюрьмы,
Джафф: а наша цель в этом и состоит,
Джафф: в большей мере зависит от поведения охранников.
Следовательно, по результатам этого эксперимента можно сделать вывод,
что люди станут жестокими, если им сказать,
что это во благо, скажем, науки.
– Да. – Кто бы подумал?
Я считаю, что этот эксперимент стал отличным стимулом
проводить более скрупулезные исследования,
поскольку оно показало нечто поразительное для любого человека –
как за такое короткое время может возникнуть столь необычное поведение.
Несмотря ни на что, эксперимент может принести пользу.
Только его нужно переосмыслить.
Полученные данные могут привести не к новым выводам,
не к тем, о которых твердили столько десятилетий.
Именно.
Недостатки эксперимента, о которых говорят Бен и другие критики,
подрывают доверие к большинству публикаций на эту тему.
Поэтому я хочу послушать того, кто там был.
Ну же!
В карцер!
416-й, тебе придется там посидеть.
Так что привыкай.
Дейв Эшелман, самый скандально известный охранник,
согласился поведать свою версию.
ДЕЙВ ЭШЕЛМАН ОХРАННИК В СТЭНФОРДСКОМ ЭКСПЕРИМЕНТЕ
Рад встретиться с вами.
Вы живая фигура истории психологии.
Меня никогда не узнают на улице.
Хотя я до сих пор получаю гневные письма.
– Вы серьезно? – Да, вполне.
И что вы отвечаете, когда вам такое пишут?
Я отвечаю, что, возможно, многое происходило не так,
как это представили официально.
Дейв, прежде чем начинать,
давайте посмотрим пленку, чтобы потом обсудить увиденное.
Это я, кстати.
Какой взгляд.
А как вы попали в Стэнфордский тюремный эксперимент?
Мой отец был профессором в Стэнфорде.
А я тогда был дома, искал работу на лето.
И вот я просматриваю объявления.
15 долларов в день. Хорошие деньги для 1971 года.
Идея эксперимента была представлена охранникам таким образом,
что мы понятия не имели, что являемся частью эксперимента.
Нас убедили, что наша работа – получить результаты от заключенных.
Что это их изучают исследователи.
Два.
Три.
Четыре.
Пять.
Исследователи были за стеной.
И мы знали, что они снимают.
И мы часто слышали,
как они все обсуждали с той стороны стены.
Вроде: «Господи, ты видел? Сними это крупным планом».
Если вы хотите показать, что в тюрьме плохо,
так я вам помогу.
А что вы ощущали при этом? Вам не было противно?
Не думаю, что для вас это будет открытием,
но 18-летние парни – не самые нежные существа.
Конечно.
Я планировал стать самым страшным охранником.
Это довольно серьезно.
Мне неприятно, в настоящем времени мне неприятно.
Почему тебе неприятно?
Это мой любимый фрагмент из всех съемок эксперимента.
Вы объясняетесь с заключенным после эксперимента.
Помню, он сказал: «Ненавижу тебя».
– Да. – «Ненавижу тебя».
Тебе это неприятно?
Просто подумай… Как можно быть таким?
Я начал понимать,
что сам я такого не переживал.
Я не знал, когда становится совсем плохо.
Это была деградация…
это было частью моего мини-эксперимента…
Смогу ли я…
Твоего эксперимента?
– Да. – Расскажешь?
Я проводил свой эксперимент.
Каждый день я задумывался, чем можно усугубить то,
чего добились вчера?
Как усилить это?
Почему вы хотели усугубить эффект?
По двум причинам.
Во-первых, потому что я верил,
что помогаю исследователям
лучше понять человеческое поведение.
С другой стороны, мне это было интересно.
Я не могу сказать, что не наслаждался тем, что делал.
Возможно, я немного наслаждался такой огромной властью
над этими несчастными беззащитными заключенными.
Возможно, меня заносило.
Не во всем, что вы делали, вы следовали сценарию режиссера.
Да.
Вы еще и чувствовали, что Зимбардо ждет чего-то от вас.
– Да. – И вы это для него сделали.
Думаю, да. Может, я решил,
что выполню работу лучше других.
И дам ему то, что он хочет.
Но оправдывает ли это мои действия?
Конечно, вначале я играл роль.
Вопрос в том, был ли момент, когда я перестал играть эту роль
и начал ею жить, так сказать?
Обычно говорят, что Дейв Эшелман вел себя именно так,
потому что когда людям дают власть,
они быстро начинают ею злоупотреблять.
Возможно, это правда. Но насколько склонным к агрессии был Дейв?
Ведь он все-таки подписался на тюремный эксперимент.
К тому же ему казалось, что жестокость поощрялась
и помогала исследованию, и это могло повлиять на его поведение.
Я хочу проверить, смогут ли анонимность, власть и обезличивание
вызвать жестокость в отсутствие внешнего влияния?
Для этого я хочу провести свою демонстрацию.
Я встречаюсь с доктором Джаредом Бартелсом из колледжа Уильяма Джевелла.
Он психолог и много пишет о Стэнфордском тюремном эксперименте
и о том, как его преподают студентам.
Я бы хотел повторить Стэнфордский тюремный эксперимент.
ПРЕПОДАВАТЕЛЬ, ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ КОЛЛЕДЖ УИЛЛЬЯМА ДЖЕВЕЛЛА
Можно сделать его более этичным, но все равно прийти к тем же выводам.
Это моя гипотеза.
Уверен, что стоит это сделать.
Это важно. Это интересно.
Наверное, лучший подход –
по возможности минимизировать влияние требуемых признаков,
устранив динамику отношений заключенный/охранник.
Зачем называть группы «охранники» и «заключенные»?
От этих ролей много ожидают.
«Я охранник? Мне нужно вести себя как охранник».
Вы правы. Легенда – это очень важно.
Нужно постараться скрыть истинную цель эксперимента.
Еще один важный момент –
роль личности и личные качества.
В оригинальном объявлении об эксперименте
искали участников для изучения тюремной жизни.
Это интересно определенным людям,
которые более предрасположены к агрессии.
Они решают участвовать, потому что видят слово «тюрьма».
Именно так.
Если собрать вместе властолюбивых людей,
неудивительно, что они создадут авторитарный режим и среду.
Чтобы мы ни стали делать,
нужно оценить личности людей.
Да.
Как дать людям шанс быть настолько злыми, насколько возможно?
Думаю, необходимы те элементы,
которые считались существенными в Стэнфордском исследовании.
Что это за элементы?
Нужно обеспечить обезличивание.
Анонимность.
И разную власть.
Мы можем добиться изменений поведения всего за несколько часов?
В Стэнфордском исследовании
в первый день не произошло ничего особого.
Да.
Охранники начали проявлять свою власть только на второй день.
Это произошло потому, что заключенные проверяли и подрывали власть охранников.
Да, это ведет к страху.
И появляется: «Так, стоп. Их надо поставить на место».
Именно.
Так что, думаю, необходима провокация.
Да.
Что-то досадное.
Что увеличит раздражительность участников.
Да. Ладно, Джаред,
вы готовы уделить время, чтобы найти новый подход
к изучению этого вопроса?
– Конечно. – Отлично.
ДЕМОНСТРАЦИЯ ОТВЛЕКАЮЩИЙ РАЗДРАЖИТЕЛЬ В ТЕМНОТЕ
Мы с Джаредом и командой Mind Field приступили к планированию эксперимента.
Будут ли люди злоупотреблять властью
в отсутствие ожиданий или давления?
Для этой демонстрации мы хотели исключить все внешние переменные
и выделить три основных элемента Стэнфордского тюремного эксперимента.
Первый элемент – анонимность.
АНОНИМНОСТЬ
Испытуемые должны быть уверены,
что никто их не узнает, что бы они ни делали.
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ЦЕНТР ЛОС-АНДЖЕЛЕС, КАЛИФОРНИЯ
Утром сюда придут люди.
Потом они направятся сюда.
Это важно, ведь мы не хотим, чтобы они встретились с участниками команды.
В исходном эксперименте анонимность
охранникам обеспечивали униформа и очки от солнца.
Но мы пошли дальше.
Наше исследование будет проходить в абсолютно темной комнате.
Их приведут в эту комнату.
Хочу увидеть, насколько темно здесь будет завтра.
Да, конечно.
– Готовы? – Готов.
– Да. – Подходит?
Неуютно.
Несмотря на темноту, мы сможем все видеть
благодаря инфракрасным камерам.
Второй элемент – обезличивание.
ОБЕЗЛИЧИВАНИЕ
Вы будете участником номер один.
Как только они придут,
участников будут называть только по номеру.
Заходите.
Чтобы исключить требуемые признаки,
мы не скажем испытуемым, что мы исследуем.
Идите на мой голос, если можете.
Им будет известно, что мы изучаем, как они складывают пазл в темноте.
Есть еще одна команда в другом месте.
– Они тоже решают пазл. – Ясно.
Поскольку слова «охранник» и «заключенный» предполагают определенное поведение,
мы от них избавились
и просто сообщили участникам,
что где-то ещё есть невидимая команда противников.
Чтобы измерить жестокость,
которую предсказывает идея Стэнфордского эксперимента,
мы дадим участникам шанс испытать третий элемент – власть.
ВЛАСТЬ
Теперь я покажу вам систему, которая будет отправлять им громкий звук.
– Хорошо. – Если хотите…
Мы добавили кнопку, позволяющую отвлечь внимание противника.
Когда они ее нажимают, в комнате у другой команды
раздается очень громкий резкий звук.
У каждого будет регулятор громкости – от 1 до 12.
Им скажут, что сила звука меньше семи безопасна для слуха другой команды.
И у каждого свой регулятор.
Ясно.
Они не видят, что вы делаете.
Вы не видите, что они делают.
Выбранный ими уровень громкости
и частота нажимания на кнопку
покажут нам, насколько агрессивными станут участники в этой ситуации.
Звук ужасный?
Я сейчас продемонстрирую.
Дерек, можешь проиграть уровень три?
– Это был третий. – Ого.
В общем…
– Довольно громко. – Да.
Идеально.
Участникам скажут,
что, когда они будут нажимать на кнопку,
уровень звука у соперников
будет равен самому высокому
уровню из заданных в команде.
Так увеличится чувство размытой ответственности.
Вопрос в том, захочет ли кто-то
воспользоваться возможностью проявить садизм?
Конечно, мы не хотим, чтобы кто-либо пострадал.
А что с другой командой?
Ее не существует.
Вместо них мы с Джаредом будем иногда пугать нашу команду звуком
на безопасном уровне – не больше трех.
Чтобы проверить влияние ситуации,
мы выбрали участников, не склонных к садизму.
Мы проверили участников тестом на «Большую пятерку»
и личностным опросником.
Взяли тех, у кого больше баллов в «моральных» категориях,
таких как честность и добросовестность.
Такое впечатление, что они видят друг друга.
Там кромешная тьма.
Перед вами на столе элементы пазла.
Как только я выйду, вы можете начинать.
И начинаем.
Думаю, все элементы на внешнем…
По краю?
Да. И ещё какая-то рамка, где их надо будет уложить.
Да, придется…
Даже не знаю, с чего начать.
Точно как пальцем в небо.
Уверен, что сейчас они не думают о панели.
Они пытаются сосредоточиться на задании.
Длинный кусок, похожий на цифру пять. Кто-нибудь нашел что-нибудь подобное?
Тут и отвлекающие звуки не понадобятся.
Это просто абсурд. Я его слышал.
Жутко раздражает.
Да.
Врагу не пожелаешь.
Именно, точно.
Мы выбрали людей с таким типом личности.
Кто-нибудь знает эффективный способ работать вместе?
Никто ещё ничего не сложил?
Нет.
Если я сложу, вы узнаете.
Думаю, включить им звук на первом уровне.
Она хочет…
У всех должен быть первый, иначе будет самый высокий.
Хорошо.
Зажигаем.
У меня первый уровень.
Хорошо, я нажимаю.
Кто-нибудь нажал?
– Да. – Хорошо.
– Нужно ответить. – Да, ответим.
Хорошо, было неплохо.
Играйте хорошо.
Я искал 12.
Мне хочется их описать, но они такие…
Я просто скажу, что готов…
Поднять белый флаг вместе с остальными!
Они не отвечают на наш последний сигнал.
Повторим?
Эти две вроде подходят.
Господи.
Несмотря на провокации,
непохоже, что команда становится злой.
Наверное, думают:
«Смирись. Не обращай внимания и продолжай работу».
Им не хочется отвечать.
А ещё можно…
Буквально потереть кусок…
На протяжении двухчасового исследования мы атаковали их звуком 23 раза.
А эти все давят на кнопку.
Там, похоже, придурки какие-то.
Но они нажали на кнопку всего шесть раз, и не выше пятого уровня звука.
Непохоже, что они пользуются властью.
Положите элементы.
Что случится, если мы введем требуемые признаки,
которые будут поощрять агрессию?
Вашей команде достались экспериментальные условия.
Вторая команда будет работать над пазлом,
а ваша – нет.
Ваше единственное задание – отвлекать.
Кроме того, кнопки второй команды были отключены,
и они об этом не знают.
Если они будут нажимать на кнопки, вы ничего не услышите.
Мы даем им социальные роли
и небольшую разницу во власти.
Немножко имитируем переменные Стэнфордского эксперимента.
Получив задание жать на кнопку,
участники могут ощутить большую свободу.
Так же, как когда охранников просили быть жестче,
побуждая тем самым использовать силу.
Вы часто участвуете в фокус-группах?
Никогда.
Я первый раз.
А я частенько.
Хотя участникам велели отвлекать другую команду,
они решили просто поболтать.
Они знают, что могут отвлекать, но не нажимают на кнопку.
Нет.
Можно было бы и надавить на кнопку.
Да.
Ладно.
Нажму несколько троек.
Несколько троек.
Через десять минут
группа нажала на кнопку всего три раза.
Позвоню им.
Как думаете, почему им не интересно помучить другую команду?
Потому что для людей, которых мы выбрали,
это характерно.
Им не интересно мстить.
Пришло время рассказать участникам, что мы изучали.
Я включу свет.
Вот и я. Я Майкл, а это Джаред.
Мы расскажем вам, что сегодня происходило.
Никакой другой команды нет. Только вы вчетвером.
Второй команды не было.
Все интереснее, да?
Это исследование касается Стэнфордского тюремного эксперимента.
Мило!
Стандартный вывод эксперимента –
люди просто становятся злыми.
И мы хотели узнать: если взять самых милых людей,
дать им полную анонимность
и возможность быть жестокими, но не поощрять их к этому,
то станут ли они такими?
И вы не стали.
У вас были подозрения о том,
что мы изучали, что здесь происходит?
Да, мы говорили об этом.
Мы предполагали, что, может, никого и нет.
Что вы изучаете, как мы реагируем на звук.
И возможность выбора.
Именно. Думаю, это хорошо.
Вы не догадались,
что нас интересовало, какой уровень вы выставите.
А именно это мы и изучали.
Пришло время для второй группы участников.
Как и первую группу,
мы выбирали их по высоким моральным характеристикам.
Звуки до седьмого уровня безопасны.
Это так странно!
Да.
Как только я уйду, вы можете начинать.
Боже.
Помните, можно отвлекать конкурентов.
Будто все это мало отвлекает!
Я нажала на кнопку, чтобы их отвлечь.
Она сразу выкрутила на семерку.
Да.
Второй номер нажимает тройку.
Это было так страшно!
Ладно, вот второй номер.
Второй номер еще на третьем уровне.
Эта команда больше склонна к мести.
Продолжим их злить.
Будут ли они реагировать острее?
Дерек, жми опять. Номер три.
Ладно, давай…
Я сейчас нажму.
Вторая нажала на тройку.
Но она не трогает регулятор.
Нет.
Так странно. Никакой разницы,
Ужасно раздражает.
что с открытыми глазами, что с закрытыми.
Так, я не буду снимать палец с кнопки.
– Черт! – Простите!
Ты сделай, а мы попробуем вот так.
Что-то подходит?
Очевидно, что второй номер
была единственной, кто нажимал на кнопку.
Но она делала это только в ответ на наши звонки.
Мы решили посмотреть, что будет, если мы перестанем звонить.
Этот пазл нереально сложить.
Прошло, наверное, четыре или пять минут.
Мы им не звонили, и они ни разу не позвонили.
Никогда больше не будут собирать пазлы.
Такое чувство, что, если мы не будем звонить,
они не будут трогать кнопку.
По крайней мере, не сейчас.
В конечном итоге мы позвонили им 44 раза.
А они нам – 38 раз.
Второй номер позвонила 37 раз,
но всегда в ответ и всегда не выше пятого уровня.
Отлично. Положите элементы.
Ситуационных факторов было недостаточно,
чтобы сделать их садистами.
Пришло время второго этапа.
То есть можно просто нажимать на кнопку?
Да.
Она…
Кажется, седьмой уровень.
– Ого. – Да, она…
Она сошла с ума. Седьмой уровень.
Мне кажется, никакой второй команды нет.
Это мой окончательный ответ.
Номер три считает, что второй команды нет.
Это объясняет, почему она жмет кнопку.
Она не испытывает чувства вины.
Они все зачастили нажимать кнопку.
В этот раз им сказали, что это их единственное задание.
У вас получилось. Вы счастливы? Вы меня сломали.
Вот это отчаяние.
Как это все меняет.
Как в Стэнфордском эксперименте.
Если сказать людям,
что есть задание, – они выполняют.
Даже если нужно переступить через себя.
Нас интересовало только одно:
выберут ли они опасную громкость.
Да.
Всем привет. Я сейчас включу свет.
Хорошо.
– И медленно… – Больно.
…можете смотреть.
Привет.
Я Майкл, а это Джаред.
Я дам время, чтобы глаза привыкли.
Сегодня вы приняли участие в исследовании,
в котором мы хотели проверить, что случится,
если посадить людей в комнату, дать ощущение анонимности:
«Если выберу самый высокий уровень, никто не узнает, что это я».
У вас была возможность быть жестокими.
Я чуть с ума не сошла.
Когда кто-то нажимал…
Да, но это просто ответная месть.
Как выяснилось,
все выбирают уровень ниже семи.
Да.
На последнем этапе мы пытались ввести требуемые признаки.
И, кажется, номер один в какой-то момент сказал:
«Вы меня сломали. Я это сделал».
Мне очень понравилась эта фраза. Она означала:
«Я не хотел, но сделал, потому что от меня этого ожидали».
Спасибо.
После того как участники ушли, мы с Джаредом сели обсудить результаты.
И правда захватывающе.
Мы собрали людей,
которые сильно отличались от тех, кого выбрал Зимбардо.
В этой ситуации мы от них ничего не требовали.
И они вели себя как обычно.
Думаю, мы получили интригующую поддержку идеи,
что ситуация – не главное.
Мы видели, как влияли их личности.
В основном, казалось, они знают, где проходит черта, которую…
Да.
…нельзя переступать. И никто не переступил.
Пришло время поговорить
с доктором Зимбардо.
Мы работали с ним над серией прошлого сезона «Как создать героя».
Хорошо. Лиза, Бэр, вы готовы?
Годами доктор Зимбардо отвечал на критику своего исследования,
доказывая, что она необоснованна.
Я спросил, не лучше ли его эксперимент
как исследование силы авторитета.
Но он не откликнулся на эту идею.
Я рассказал о нашем эксперименте, чтобы узнать его мнение.
Я хотел знать, какими должны быть условия,
чтобы заставить любого сделать что-то плохое.
Мы пытались сделать это.
И не смогли никого побудить проявить жестокость.
Мы предоставили им анонимность, обезличили других,
дали им власть причинять боль, но они ею не воспользовались.
ЗАСЛУЖЕННЫЙ ПРОФЕССОР ПСИХОЛОГИИ СТЭНФОРДСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
Может, дело в том,
что в этом случае, вы отобрали крайне сознательных людей,
очень внимательных.
Выбрав очень сострадательных людей,
с высоким самосознанием, вы преодолели силу ситуации.
В нашем Стэнфордском тюремном эксперименте, я предполагаю,
было относительно нормальное распределение.
Мы оценили их по шкале до шести.
И мы выбрали людей, которые получили преимущественно средние баллы.
В этой ситуации некоторые люди ведут себя жестоко, проявляют злобу.
Так вели себя не все, но большинство охранников.
Так что, повторюсь, я думаю, что ваше исследование – демонстрация.
Один из вариантов, когда личность доминирует над ситуацией,
когда личности…
Это позитивный результат.
Личности особенные.
Где проходит граница между личным, предрасположенностью, личностью
и ситуацией, окружением?
Это важный и вечный вопрос.
Сколько нужно одного и другого?
Именно.
Зимбардо настаивает, что требуемые признаки сыграли слабую роль.
Критики, такие как Бен Блум, утверждают, что большую.
И что произошло то, о чем просили.
Если это правда, то Стэнфордский эксперимент,
как и эксперимент Милгрэма, все равно очень важен.
Люди быстро становятся жестокими,
если авторитетная фигура говорит, что это нужно ради великого блага.
В нашем тесте мы убедились в отсутствии такого влияния.
И ни один участник не вел себя жестоко.
Личности были выше ситуации.
Важно узнать, почему так происходит,
если мы хотим улучшить ситуации, в которых кто-то применяет силу.
Так что хорошо, что это обсуждение продолжается.
Помните, сомнение в методах и толкованиях –
это не нападение на личность.
Это способ глубже увериться в том, что нам уже известно.
Так работает наука.
Оставайтесь любознательными, спрашивайте. И как всегда, спасибо вам, что были с нами.
Привет, Mind Field. Это Майкл Стивенс.
В мире психологии есть ещё много интересного,
что может утолить вашу жажду познания.
Так что выберите следующий эпизод из списка ниже.

Normal people can become monsters given the right situation. That’s the standard narrative of the Stanford Prison Experiment, one of the most famous psychological experiments of all time. But what if the cause of its participants’ cruel behavior wasn’t what we’ve always been told?

The Stanford Prison Experiment

8.

Заключение — Стэнфордский тюремный эксперимент

Элемент Кафки

В этот момент исследования я пригласил католического священника, который был тюремным капелланом, оценить, насколько реалистичной была наша тюремная ситуация, и результат был действительно кафкианский. . Священник опрашивал каждого заключенного по отдельности, и я с изумлением наблюдал, как половина заключенных представилась по номеру, а не по имени. После небольшого разговора он задал ключевой вопрос: «Сын, что ты делаешь, чтобы выбраться отсюда?» Когда заключенные ответили недоумением, он объяснил, что единственный способ выбраться из тюрьмы — это помощь адвоката. Затем он вызвался связаться с их родителями, чтобы получить юридическую помощь, если они этого хотят, и некоторые из заключенных приняли его предложение.

Визит священника еще больше размыл грань между ролевой игрой и реальностью. В повседневной жизни этот человек был настоящим священником, но он так хорошо научился играть стереотипную, запрограммированную роль — говорить определенным образом, складывать руки в установленном порядке, — что больше походил на киноверсию священника, чем на настоящим священником, тем самым усиливая неуверенность, которую мы все чувствовали по поводу того, где заканчиваются наши роли и начинается наша личная идентичность.

#819

Единственным заключенным, который не хотел говорить со священником, был заключенный #819., который чувствовал себя плохо, отказывался от еды и хотел обратиться к врачу, а не к священнику. В конце концов его уговорили выйти из своей камеры и поговорить со священником и надзирателем, чтобы мы увидели, какой врач ему нужен. Во время разговора с нами он не выдержал и начал истерически плакать, как и два других мальчика, которых мы освободили ранее. Я снял с него цепь с ноги, шапку с головы и велел ему идти и отдыхать в комнате, примыкающей к тюремному двору. Я сказал, что принесу ему немного еды, а затем отведу его к врачу.

Пока я это делал, один из охранников построил других заключенных и заставил их громко скандировать: «Заключенный №819 — плохой заключенный. Из-за того, что сделал Заключенный №819, в моей камере беспорядок, господин надзиратель. .» Они кричали это заявление в унисон десятки раз.

Как только я понял, что #819 слышит пение, я помчался обратно в комнату, где его оставил, и обнаружил, что мальчик безудержно рыдает, а на заднем плане его товарищи по заключению кричали, что он плохой заключенный. Пение больше не было неорганизованным и веселым, как в первый день. Теперь это было отмечено полным соответствием и уступчивостью, как будто один голос говорил: «#819

Я предложил уйти, но он отказался. Сквозь слезы он сказал, что не может уйти, потому что другие заклеймили его плохим заключенным. Несмотря на то, что ему было плохо, он хотел вернуться и доказать, что он был неплохим заключенным

В этот момент я сказал: «Слушай, ты не #819. Вы [его имя], а меня зовут доктор Зимбардо. Я психолог, а не начальник тюрьмы, и это не настоящая тюрьма. Это всего лишь эксперимент, и это студенты, а не заключенные, как и вы. Пошли.»

Внезапно он перестал плакать, посмотрел на меня, как маленький ребенок, проснувшийся от кошмара, и ответил: «Хорошо, пошли».

СОВЕТ ПО УСЛОВНОМУ УДОСТОВЕРЕНИЮ

На следующий день все заключенные, считавшие, что у них есть основания для условно-досрочного освобождения, были скованы цепями и по отдельности предстали перед Комиссией по условно-досрочному освобождению. Совет состоял в основном из незнакомых заключенным людей (отдельных секретарей и аспирантов) и возглавлялся нашим главным тюремным консультантом.

Во время этих слушаний по условно-досрочному освобождению произошло несколько примечательных событий. Во-первых, когда мы спросили заключенных, потеряют ли они заработанные к тому времени деньги, если мы их освободим условно-досрочно, большинство ответило утвердительно. Затем, когда мы закончили слушания, сказав заключенным вернуться в свои камеры, пока мы обдумываем их просьбы, все заключенные подчинились, хотя они могли бы получить тот же результат, просто прекратив эксперимент. Почему они послушались? Потому что они чувствовали себя бессильными сопротивляться. Их чувство реальности изменилось, и они больше не воспринимали свое заточение как эксперимент. В созданной нами психологической тюрьме только персонал исправительного учреждения имел право освобождать заключенных.

Во время слушаний по условно-досрочному освобождению мы также стали свидетелями неожиданной трансформации нашего тюремного консультанта, когда он стал главой Комиссии по условно-досрочному освобождению. Он буквально стал самым ненавистным авторитарным чиновником, которого только можно вообразить, настолько, что, когда все закончилось, его тошнило от того, кем он стал — своим собственным мучителем, который ранее отклонял его ежегодные просьбы об условно-досрочном освобождении в течение 16 лет, когда он был заключенным.

ВИДЫ ОХРАННИКОВ

К пятому дню между заключенными и охранниками возникли новые отношения. Охранники теперь легче влились в свою работу — работу, которая временами была скучной, а временами интересной.

Было три типа охранников. Во-первых, это были жесткие, но справедливые охранники, соблюдающие тюремные правила. Во-вторых, были «хорошие парни», которые мало помогали заключенным и никогда их не наказывали. И, наконец, около трети охранников были враждебны, своевольны и изобретательны в своих формах унижения заключенных. Эти охранники, казалось, полностью наслаждались силой, которой они обладали, однако ни один из наших предварительных личностных тестов не смог предсказать такое поведение. Единственной связью между личностью и тюремным поведением был вывод о том, что заключенные с высокой степенью авторитаризма терпели нашу авторитарную тюремную среду дольше, чем другие заключенные.

ОБСУЖДЕНИЕ
В 2003 году американские солдаты жестоко обращались с иракскими заключенными, содержащимися в тюрьме Абу-Грейб, в 20 милях к западу от Багдада. Заключенных раздевали, заставляли надевать на голову мешки и подвергали сексуальным унижениям, пока охранники смеялись и фотографировали. Чем это насилие похоже или отличается от того, что имело место в Стэнфордском тюремном эксперименте?

ДЖОН УЭЙН

Заключенные даже прозвали самого мужественного и жестокого охранника в нашем исследовании «Джон Уэйн». Позже мы узнали, что самого печально известного охранника нацистской тюрьмы недалеко от Бухенвальда звали Том Микс — Джон Уэйн из более раннего поколения — из-за его мачо-ковбойского мачо «Дикого Запада» в жестоком обращении с заключенными лагеря.

Где наш «Джон Уэйн» научился быть таким охранником? Как он и другие могли так легко вжиться в эту роль? Как могли умные, психически здоровые, «обычные» люди так быстро стать виновниками зла? Это были вопросы, которые мы были вынуждены задать.

СТИЛИ СПРАВЛЕНИЯ ЗАКЛЮЧЕННЫХ

Заключенные справлялись со своим чувством разочарования и бессилия разными способами. Сначала некоторые заключенные бунтовали или дрались с охранниками. Четверо заключенных отреагировали эмоциональным срывом, чтобы избежать ситуации. У одного заключенного появилась психосоматическая сыпь по всему телу, когда он узнал, что его ходатайство об условно-досрочном освобождении было отклонено. Другие пытались справиться, будучи хорошими заключенными, делая все, что от них требовали охранники. Одного из них даже прозвали Сержантом, потому что он так по-военному выполнял все команды.

К концу исследования заключенные были расформированы как в группе, так и по отдельности. Больше не было группового единства; просто кучка изолированных индивидуумов, цепляющихся за что-то вроде военнопленных или госпитализированных душевнобольных. Охранники установили полный контроль над тюрьмой и требовали слепого повиновения от каждого заключенного.

ОДИН ПОСЛЕДНИЙ АКТ ВОЯНИЯ

Мы видели последний акт мятежа. Заключенный № 416 был недавно принят в качестве одного из наших запасных заключенных. В отличие от других заключенных, подвергавшихся постепенному нарастанию притеснений, этот заключенный, когда прибыл, испытал полный ужас. Заключенные-«старожилы» говорили ему, что уйти невозможно, что это настоящая тюрьма.

Заключенный № 416 выжил, объявив голодовку, чтобы добиться своего освобождения. После нескольких безуспешных попыток заставить #416 поесть, охранники бросили его в одиночную камеру на три часа, хотя их собственные правила гласили, что один час был пределом. Тем не менее, № 416 отказался.

В этот момент #416 должен был стать героем для других заключенных. Но вместо этого другие видели в нем нарушителя спокойствия. Затем начальник охраны воспользовался этим чувством, предоставив заключенным выбор. Они могли бы выпустить № 416 из одиночной камеры, если бы захотели отказаться от своего одеяла, или они могли бы оставить № 416 в одиночной камере на всю ночь.

Как вы думаете, что они выбрали? Большинство предпочло оставить свое одеяло и позволить своему сокамернику страдать в одиночестве всю ночь. (Позже мы вмешались и вернули #416 в его камеру.)

КОНЕЦ ЭКСПЕРИМЕНТА

На пятую ночь какие-то приезжие родители попросили меня связаться с адвокатом, чтобы вызволить их сына из тюрьмы. Они сказали, что католический священник позвонил им и сказал, что они должны нанять адвоката или государственного защитника, если они хотят выручить своего сына! Я позвонил адвокату, как я и просил, и он пришел на следующий день, чтобы допросить заключенных, задав стандартный набор юридических вопросов, хотя и сам знал, что это всего лишь эксперимент.

В этот момент стало ясно, что мы должны закончить исследование. Мы создали чрезвычайно мощную ситуацию — ситуацию, в которой заключенные уединялись и вели себя патологическим образом, а некоторые охранники вели себя садистски. Даже «хорошие» охранники не могли вмешаться, и ни один из охранников не ушел, пока исследование продолжалось. Действительно, следует отметить, что ни один охранник никогда не опаздывал на свою смену, не вызывал больных, не уходил раньше времени и не требовал доплаты за сверхурочную работу.

Я досрочно завершил исследование по двум причинам. Во-первых, из видеозаписей мы узнали, что охранники усугубляли свои издевательства над заключенными посреди ночи, когда, как они думали, исследователи не наблюдают, а эксперимент был «отключен». Их скука довела их до еще более порнографических и унизительных издевательств над заключенными.

Во-вторых, Кристина Маслач, недавняя кандидат наук в Стэнфорде. привезенная для бесед с надзирателями и заключенными, резко возражала, когда видела, как наших заключенных вели в туалет, с мешками на головах, со связанными ногами, руки друг другу на плечах. Наполненная возмущением, она сказала: «Это ужасно, что вы делаете с этими мальчиками!» Из 50 или более посторонних, видевших нашу тюрьму, она была единственной, кто когда-либо сомневался в ее нравственности. Однако, как только она противостояла силе ситуации, стало ясно, что исследование следует прекратить.

Итак, всего через шесть дней наша запланированная двухнедельная симуляция тюрьмы была отменена.

В последний день мы провели серию встреч, сначала со всеми охранниками, затем со всеми заключенными (включая тех, кто был освобожден ранее), и, наконец, с охранниками, заключенными и персоналом вместе. Мы сделали это для того, чтобы выставить напоказ чувства каждого, рассказать о том, что мы наблюдали друг в друге и в себе, и поделиться своими переживаниями, которые для каждого из нас были весьма глубокими.

Мы также попытались сделать это временем для морального перевоспитания, обсудив конфликты, вызванные этой симуляцией и нашим поведением. Например, мы рассмотрели моральные альтернативы, которые были нам доступны, чтобы лучше подготовиться к нравственному поведению в будущих реальных жизненных ситуациях, избегая или противодействуя ситуациям, которые могут превратить обычных людей в добровольных преступников или жертв зла.

ОБСУЖДЕНИЕ
На встречах все заключенные были счастливы, что эксперимент закончился, но большинство охранников были расстроены тем, что исследование было прекращено преждевременно. Как вы думаете, почему охранники так отреагировали?

Через два месяца после исследования вот реакция заключенного №416, нашего будущего героя, которого поместили в одиночную камеру на несколько часов:

«»Я начал чувствовать, что теряю свою идентичность, что человек, которого я назвал Клэем, человек, который поместил меня в это место, человек, который вызвался пойти в эту тюрьму — потому что это была тюрьма для меня; это все еще тюрьма для меня. Я не считаю это экспериментом или симуляцией, потому что это была тюрьма, которой управляли психологи, а не государство. Я начал чувствовать, что эта личность, человек, который решил сесть в тюрьму, был далек от меня — был далек до тех пор, пока, наконец, я не стал им, я стал 416. Я действительно был моим номером».0005

Сравните его реакцию с реакцией следующего заключенного, который написал мне из тюрьмы штата Огайо после бесчеловечного периода одиночного заключения:

«Недавно я был освобожден из одиночной камеры после того, как провел там тридцать семь месяцев. На меня была наложена система тишины, и если я даже шепчу человеку в соседней камере, охранники избивали меня, обрызгивали химическим жезлом, черных надрали, растоптали и бросили в стриптиз голой спать на бетонном полу без постельного белья, покрывала, умывальника и даже унитаза… Я знаю, что воры должны быть наказаны, и я не оправдываю даже воровства хотя я и сам вор.Но теперь я не думаю, что буду вором, когда меня освободят.Нет, я тоже не реабилитирован.Просто я уже не думаю о том, чтобы разбогатеть или воровать.Я теперь только думаю убийства — убийства тех, кто бил меня и обращался со мной, как с собакой. Я надеюсь и молюсь ради своей собственной души и будущей свободной жизни, чтобы я был в состоянии преодолеть горечь и ненависть, которые ежедневно разъедают меня. души. Но я знаю, что преодолеть это будет нелегко».

Прекращено 20 августа 1971 г.

Наше исследование было прекращено 20 августа 1971 г. На следующий день в Сан-Квентине якобы была предпринята попытка побега. Заключенных Центра максимальной адаптации освободил из камер брат Соледад Джордж Джексон, который контрабандой пронес в тюрьму пистолет. Несколько охранников и несколько заключенных-осведомителей были замучены и убиты во время покушения, но побег был предотвращен после того, как лидер якобы был застрелен при попытке взобраться на стены тюрьмы высотой 30 футов.

Менее чем через месяц в тюрьмах появилось больше новостей, когда в тюрьме Аттика в Нью-Йорке вспыхнул бунт. После нескольких недель переговоров с заключенными, которые держали в заложниках охранников, требуя основных прав человека, губернатор Нью-Йорка Нельсон Рокфеллер приказал Национальной гвардии вернуть тюрьму всеми силами. В результате этого опрометчивого решения было убито и ранено очень много охранников и заключенных.

Одно из основных требований заключенных Аттики заключалось в том, чтобы с ними обращались как с людьми. Понаблюдав за нашей смоделированной тюрьмой всего за шесть дней, мы смогли понять, как тюрьмы дегуманизируют людей, превращая их в объекты и вселяя в них чувство безысходности. А что касается охранников, то мы поняли, как легко обычные люди могут превратиться из доброго доктора Джекила в злого мистера Хайда.

Теперь вопрос в том, как изменить наши институты, чтобы они продвигали человеческие ценности, а не уничтожали их. К сожалению, за десятилетия, прошедшие после проведения этого эксперимента, условия содержания в тюрьмах и исправительная политика в Соединенных Штатах стали еще более карательными и разрушительными. Ухудшение условий стало результатом политизации исправительных учреждений, когда политики соперничают за тех, кто сильнее всего относится к преступности, а также расовой дискриминации при арестах и ​​вынесении приговоров, когда афроамериканцы и латиноамериканцы преобладают. Средства массовой информации также внесли свой вклад в проблему, порождая повышенный страх перед насильственными преступлениями, хотя статистика показывает, что количество насильственных преступлений уменьшилось.

В тюрьмах сейчас больше американцев, чем когда-либо прежде. Согласно опросу Министерства юстиции, число заключенных в тюрьму американцев более чем удвоилось за последнее десятилетие, и к 2005 году в тюрьмах или тюрьмах находилось более 2 миллионов человек. Чтобы узнать больше о тюрьмах, Стэнфордском тюремном эксперименте и параллелях с недавними жестокого обращения с иракскими заключенными, пожалуйста, ознакомьтесь с приведенной ниже библиографией или посетите страницу ссылок по теме.

БИБЛИОГРАФИЯ

Зимбардо, П. Г. (2007). Эффект Люцифера: понимание того, как хорошие люди становятся злыми. Нью-Йорк: Рэндом Хаус. [См. также LuciferEffect.com]

Шварц, Дж. (6 мая 2004 г.). Смоделированная тюрьма 71 года показала тонкую грань между «нормальным» и «чудовищем». Нью-Йорк Таймс, с. А20.

Зимбардо, П.Г. (2004). Ситуационистский взгляд на психологию зла: понимание того, как хорошие люди превращаются в преступников (стр. 21–50). В AG Miller (Ed.), Социальная психология добра и зла. Нью-Йорк: Гилфорд Пресс.

Зимбардо П.Г., Маслач К. и Хейни К. (2000). Размышления о Стэнфордском тюремном эксперименте: генезис, трансформации, последствия. В Т. Бласс (ред.), Подчинение авторитету: современные взгляды на парадигму Милгрэма (стр. 19).3-237). Махва, Нью-Джерси: Эрлбаум.

Хейни, К., и Зимбардо, П.Г. (1998). Прошлое и будущее тюремной политики США: двадцать пять лет после Стэнфордского тюремного эксперимента. Американский психолог, 53 года, 709–727.

Зимбардо П.Г., Хейни К., Бэнкс В.К. и Джаффе Д. (1973, 8 апреля). Разум — грозный тюремщик: пиранделевская тюрьма. Журнал New York Times, раздел 6, 36, сл.

Хейни, К., Бэнкс, В.К., и Зимбардо, П.Г. (1973). Межличностная динамика в смоделированной тюрьме. Международный журнал криминологии и пенологии, 1 69-97.

Зимбардо, П.Г. (1971). Власть и патология лишения свободы. Запись Конгресса. (Заводской № 15, 25 октября 1971 г.). Слушания в Подкомитете № 3 Комитета по судебным органам, Палата представителей, 92-й Конгресс, Первая сессия по исправительным учреждениям, Часть II, Тюрьмы, тюремная реформа и права заключенных: Калифорния. Вашингтон, округ Колумбия: Типография правительства США.

Сводка эксперимента в Стэнфордской тюрьме

Айеш Перера, опубликовано 13 мая 2022 г. | Факт проверен Солом Маклеодом, доктором философии

---

Резюме

• Стэнфордский тюремный эксперимент был проведен исследовательской группой под руководством профессора психологии Филипа Зимбардо из Стэнфордского университета летом 1971 года.
• В исследовании оценивалось влияние ситуационных сил на поведение и реакции участников в смоделированных тюремных условиях в течение двух недель.
• субъектов были случайным образом разделены на 2 группы. В то время как половина была назначена играть роль охранников, остальные были назначены заключенными.
• Тюремные охранники носили униформу, включая палки и солнцезащитные очки с зеркальными стеклами. Работали по сменам и в конце смены уходили домой. Им сказали, что они имеют полную власть над заключенными, но им не разрешается применять физическое насилие.
• Эксперимент завершился всего через 6 дней. В течение двух дней заключенные восстали против жестокого обращения со стороны охранников. Охранники стали настолько жестокими по отношению к заключенным, что у двух заключенных случился нервный срыв в той или иной форме, у одного появилась нервная сыпь по всему телу, а еще один объявил голодовку.
• Пока охранники отдавали приказы, заключенные стали подавленными и апатичными. Они не сопротивлялись охранникам и просто делали то, что им было сказано, хотя это и причиняло им страдания.
• Это исследование показывает силу влияния ситуации на поведение людей. И охранники, и заключенные соответствовали своим ролям в тюрьме.
• Индивидуальное объяснение поведения участников могло заключаться в том, что охранники вели себя так, как они вели себя, потому что они были по природе жестокими и садистскими людьми, а заключенные по своей природе были послушными и слабыми.
• Однако тот факт, что все они были первоначально проверены и признаны схожими с точки зрения психического и физического здоровья и стабильности, опровергает это объяснение, как и тот факт, что они были случайным образом распределены на роли заключенного и охранника.
• Следовательно, более убедительным объяснением является то, что они вели себя так из-за ситуации, в которой находились.
• Это поддержало бы первоначальную гипотезу Зимбардо о том, что социальная среда, созданная в тюрьмах, оказывает негативное и деструктивное воздействие на ее обитателей.
• Этот эксперимент стал известным и спорным исследованием, которое обсуждалось в статьях, учебниках, фильмах и на уроках психологии.

Кто были участники?

После того, как университет дал разрешение на проведение эксперимента, в The Stanford Daily и Palo Alto Times появились объявления с призывом к абитуриентам.

Из 75 мужчин, подавших заявки, 24 были отобраны после отбора (Haney, Banks & Zimbardo, 19 лет).73).

Из отбора исключены лица с психическими расстройствами, криминальным прошлым или проблемами со здоровьем.

Субъекты дали согласие на участие в исследовании на срок до 14 дней за 15 долларов (что эквивалентно более 100 долларам сегодня) в день.

Эти мужчины были случайным образом разделены на 2 группы. В то время как половина была назначена играть роль охранников, остальные были назначены заключенными.

Обстановка

Для декорации была выбрана 35-футовая секция подвала здания психологии Стэнфордского университета.

На входе и в стене камеры были изготовлены стены, препятствующие наблюдению. Были созданы небольшие тюремные камеры размером шесть на девять футов, каждая из которых могла вместить 3 заключенных.

В камерах не было света, и на каждого заключенного выдавали матрац, подушку и простыню. Кроме того, имелась большая комната для надзирателя и охранников (напротив камер), коридор, соединяющий двор, и карцер.

В то время как охранникам был предоставлен доступ к зонам отдыха и отдыха, заключенные должны были оставаться в камерах и во дворе на протяжении всего исследования.

Процедуры

Охранников попросили работать группами по 3 человека по 8 часов (Haney, Banks & Zimbardo, 1973). После каждой смены охранники могли вернуться домой.

Кроме того, им было приказано не лишать заключенных питья и еды и не причинять им физического вреда.

Однако их просили унизить заключенных до покорности и беспомощности, например, обращаясь к заключенным не по имени, а по идентификационному номеру, чтобы принизить их индивидуальность.

Охранники, которым в первую очередь поручено поддерживать закон и порядок, были вооружены деревянными дубинками.

Кроме того, они были одеты в рубашки и штаны цвета хаки, напоминающие одежду настоящих тюремных охранников, и им были выданы зеркальные солнцезащитные очки для обеспечения анонимности и предотвращения зрительного контакта.

Зимбардо, руководивший всем экспериментом, будет руководить охраной.

Между тем с заключенными обращались как с обычными преступниками (Haney, Banks & Zimbardo, 19 лет).73).

Они были арестованы без предупреждения в своих домах и доставлены в полицейский участок, где их впоследствии сфотографировали и сняли отпечатки пальцев.

После этого заключенным завязали глаза и отвели в подвал (тюрьма) здания психологии Стэнфорда.

По прибытии сюда они были раздеты и обеззаражены, им выдали обмундирование и постельные принадлежности. У каждого была запертая цепь, опоясывающая лодыжку, и тугая шапка на голове.

Более того, все их имущество было изъято и заперто. У заключенных также были написаны идентификационные номера на одежде.

Им разрешалось называть себя и своих сокамерников только по идентификационному номеру.

Процедура была разработана для обеспечения анонимности и процесса деиндивидуализации заключенных.

Результаты

Вскоре и заключенные, и охранники занялись обстановкой. Через несколько часов охранники начали утверждать свою власть, беспокоя сокамерников.

В 2:30 свисток разбудил заключенных для первого из многочисленных «счетов», которые должны были послужить для ознакомления заключенных с их идентификационными номерами.

Заключенные, со своей стороны, вскоре начали вести себя как настоящие заключенные, серьезно относиться к тюремным правилам, рассказывать друг другу небылицы и активно обсуждать тюремные вопросы.

Им также давали скучную работу по дому и мелкие поручения, и их донимали оскорблениями. Физические наказания, которым они подвергались, включали отжимания.

Эти наказания оказали бесчеловечное воздействие на заключенных. Относительное спокойствие первого дня сменилось неожиданным восстанием на следующий день.

Заключенные сорвали номера и заблокировали себя, придвинув кровати к дверям камеры.

Охранникам пришлось вызвать подкрепление и, в конце концов, выстрелить из огнетушителя охлаждающим углекислым газом, чтобы подавить восстание. Главари мятежа были отправлены в одиночные камеры, и после этого эпизода преследование заключенных со стороны охранников неуклонно усиливалось.

В течение оставшейся части эксперимента более послушным заключенным предоставлялись особые привилегии (например, поедание особой еды на глазах у непокорных товарищей), поскольку охранники становились все более агрессивными по отношению к непослушным заключенным.

Кроме того, у заключенных №8612 и №819 были эмоциональные срывы. Кроме того, охранники разрешили час свиданий для семьи и друзей, и был приглашен католический священник (бывший тюремный капеллан), чтобы оценить, насколько реалистичной была тюремная обстановка.

Священник опросил каждого заключенного и сообщил сокамерникам, что только помощь адвоката может обеспечить их освобождение.

Заключение

Хотя эксперимент должен был длиться 14 дней, он закончился всего через 6 дней.

Кристина Маслач, аспирантка Стэнфорда, которую привели для бесед с заключенными и охранниками, решительно возражала против того, что она считала издевательствами над заключенными со стороны охранников.

Из почти 50 посторонних, видевших тюремную обстановку, она была единственной, кто, казалось, был встревожен.

Зимбардо поддалась возмущенному протесту и прекратила эксперимент.

Зимбардо и его команда пришли к выводу, что их эксперимент показал, как люди с небольшим сопротивлением будут соответствовать социальным ролям, которые другие ожидают от них. Это было бы особенно верно, если бы такие роли были строго стереотипными, как в случае с охранниками. Более того, деиндивидуализация и подкрепление, по-видимому, давали наиболее убедительное объяснение поведения испытуемых в эксперименте.

Деиндивидуализация: погружение испытуемых в групповые нормы, по-видимому, уменьшило их чувство индивидуальной идентичности и ответственности.

Например, садизм охранников, казалось, проистекал из их групповых норм, которые были еще более усилены их униформой.

На самом деле, большинство охранников после эксперимента с удивлением осознали, что с заключенными обращались с такой жестокостью. Заключенные, со своей стороны, были поражены тем, что вели себя так покорно, несмотря на то, что в реальной жизни были напористыми людьми.

Подкрепление: Возможно, заключенные, в основном через отрицательное, а иногда и положительное подкрепление, узнали, что их подчинение охранникам может предотвратить неприятные переживания.

Например, наказания за неподчинение отбили у них охоту бунтовать, тогда как особые привилегии, предоставленные им за послушание, могли поощрить дальнейшее подчинение.

Воздействие

После этого исследования Zimbardo предложил изменения в тюрьмах и обучении охранников, но его предложения не были приняты и, по сути, тюрьмы в США были радикально реформированы за последние 25 лет, чтобы сделать их менее гуманными!

Однако свидетельские показания об исследовании побудили Конгресс изменить один закон, чтобы несовершеннолетние обвиняемые в федеральных преступлениях не могут быть помещены до следствия вместе со взрослыми заключенными из-за вероятности насилие над ними.

Исследование также дает ценную информацию о силе ситуаций и ролей на поведение.

Критика

Этические опасения

Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что экспериментаторы сыграли свою роль в поощрении жестокого обращения охранников с заключенными.

Исследование часто приводится в качестве примера неэтичного эксперимента. Проект Зимбардо также породил правила, предотвращающие жестокое обращение с людьми в будущих экспериментах.

Любое воспроизведение Стэнфордского тюремного эксперимента сегодня запрещено этическим кодексом Американской психологической ассоциации. Экологическая достоверность (Бартельс, 2015 г.):

Экологическая валидность

Мовахеди и Бануазизи отмечают, что «феноменологическая значимость потери свободы в имитации тюрьмы и в настоящей тюрьме сильно различается» (Banuazizi & Movahedi, 19).75).

Бывший заключенный Карло Прескотт, который помог Зимбардо создать симуляцию тюремной среды, спустя годы признал, что результаты и симуляция были надуманы, поскольку садистское поведение охранников было воспроизведением собственного субъективного опыта Прескотта (Prescott, 2005).

Зимбардо также признал в 2012 году, что симуляция была «минимально адекватным представлением» того, что он якобы знал о тюремной жизни (Drury, Hutchens, Shuttlesworth & White, 2012).

Обобщаемость

Отсутствие у эксперимента обобщаемости едва ускользает от тщательного изучения. Зимбардо стремился смоделировать американскую тюрьму, которая мало похожа на тюремную среду в Азии, Африке или Европе.

Учитывая более индивидуалистические наклонности американской культуры, поведение заключенных в эксперименте существенно отличалось от поведения, которое можно было бы ожидать в азиатском обществе, более склонном к коллективистским нормам.

Кроме того, среди заключенных были в основном мужчины среднего достатка и представители европеоидной расы. Выборка состояла из 24 добровольцев, преимущественно белых студентов мужского пола из среднего класса.

Это явно необъективная выборка, так как все участники одного пола, возраста, этнической группы и имеют одинаковое образование и социальное происхождение. Следовательно, было бы трудно обобщить результаты этого исследования на другие, различные группы общества.

Таким образом, выводы исследования могут быть неприменимы к заключенным-афроамериканцам, выросшим в бедности, или к преступникам из высших слоев общества с необычно высоким уровнем образования.

Айеш Перера недавно окончила Гарвардский университет, где изучала политику, этику и религию. В настоящее время он проводит исследования в области неврологии и пиковой производительности в качестве стажера в Кембриджском центре поведенческих исследований, а также работает над собственной книгой по конституционному праву и юридическому толкованию.

Контент тщательно проверяется командой квалифицированных и опытных специалистов по проверке фактов. Специалисты по проверке фактов проверяют статьи на предмет фактической точности, актуальности и своевременности. Мы полагаемся на самые актуальные и авторитетные источники, которые цитируются в тексте и перечислены внизу каждой статьи. Контент проверяется на факт после редактирования и перед публикацией.

Эта статья была проверена Солом Маклеодом, квалифицированным преподавателем психологии с более чем 17-летним опытом работы в сфере дополнительного и высшего образования. Его работы были опубликованы в журналах по психологии, включая Clinical Psychology , Social and Personal Relationships и Social Psychology .

Перера, А. (2022, 13 мая). Стэнфордский тюремный эксперимент. Просто Социология. https://simplysociology.com/stanford-prison-experiment.html

• Дополнительная информация

Ле Тексье, Т. (2019). Разоблачение Стэнфордского тюремного эксперимента. Американский психолог, 74(7), 823. Григгс, Р. А. (2014). Освещение Стэнфордского тюремного эксперимента во вводных учебниках по психологии. Преподавание психологии, 41 (3), 195-203. Бартельс, Дж. М. (2015). Стэнфордский тюремный эксперимент во вводных учебниках по психологии: контент-анализ. Обучение и преподавание психологии, 14 (1), 36-50. Официальный сайт Стэнфордского тюремного эксперимента

Ссылки на стиль APA

Бануазизи, А. и Мовахеди, С. (1975) Межличностная динамика в смоделированной тюрьме. Американский психолог , 30, 152–160.

Бартельс, Дж. М. (2015). Стэнфордский тюремный эксперимент во вводных учебниках по психологии: контент-анализ. Обучение и преподавание психологии, 14 (1), 36-50.

Друри, С., Хатченс, С.А., Шаттлсворт, Д.Е., Уайт, К.Л. (2012) Филип Г. Зимбардо о своей карьере и 40-летии Стэнфордского тюремного эксперимента. История психологии 15 ,161–170.

Хейни, К., Бэнкс, В.К., и Зимбардо, П.Г. (1973). Исследование заключенных и охранников в смоделированной тюрьме. Обзор военно-морских исследований , 30, 4–17.

Выводы тюремного эксперимента «несостоятельны»

Один из самых известных психологических экспериментов всех времен — Стэнфордский тюремный эксперимент — был глубоко ошибочным, и его результаты следует отвергнуть.

К такому выводу пришли исследователи во главе с Алексом Хасламом из Университета Квинсленда в статье, ожидающей рецензирования на сайте препринтов 9.0376 PsyArXiv .

Стэнфордский тюремный эксперимент (SPE) долгое время был стандартным включением в учебники по психологии, был предметом фильмов и документальных фильмов и, что, возможно, наиболее важно, регулярно цитируется как основа для понимания жестокости и конфликтов.

Все это примечательно хотя бы по той причине, что эксперимент так и не был официально описан и опубликован в рецензируемом журнале. Однако теперь Хаслам и его коллеги успешно опровергли его правдивость благодаря анализу недавно опубликованных магнитофонных записей разговоров между экспериментаторами и участниками.

Исследование SPE проводилось в августе 1971 года, когда группа под руководством Филипа Зимбардо, психолога из Стэнфордского университета в США, набрала 24 молодых человека для участия в исследовании тюремной жизни. Добровольцам случайным образом были назначены роли либо охранников, либо заключенных, а затем, как гласит история, их оставили на две недели в специально построенной тюрьме в подвале здания на территории кампуса.

Любой, кто знаком с psych 101, знает, что произошло дальше: охранники становились все более жестокими и агрессивными по отношению к заключенным, которые сами становились все более расстроенными, и всего через шесть дней весь этот бардак пришлось закрыть.

Вывод, который Зимбардо сделал из этого опыта, был сенсационным – и в последующие годы неоднократно сенсационным. Процитируем заключение Хаслама: «Попав в токсичные ситуации, хорошие люди неизбежно станут плохими».

Приняв вид неопровержимой истины, заключение SPE с тех пор неоднократно использовалось для объяснения жестокости, главным образом потому, что оно уменьшает вину преступников и их лидеров. Если среда достаточно токсична, утверждает аргумент, тогда угнетение и насилие возникнут «естественно».

В одном важном смысле, продолжает аргумент, буйный охранник, участник резни или член отряда смерти не несет полной ответственности за свои действия, а вместо этого подчиняется требованиям роли и ситуации.

Но новые доказательства, особенно в сочетании с существующими рассказами от первого лица о событиях, произошедших в подвале Стэнфорда, показывают, что SPE не поддерживает и не может поддерживать такую ​​идею. {%рекомендуется 973%}

«Мы считаем, что новые доказательства… совершенно ясно показывают, что наше понимание жестокости в целом и конкретное повествование о SPE должны быть переписаны», — заключают Хаслам и его коллеги.

«Совокупность свидетельств указывает на то, что некоторые Стражи, далекие от естественного выполнения отведенных им ролей, активно сопротивлялись и, следовательно, подверглись интенсивным усилиям со стороны Экспериментаторов, чтобы убедить их соответствовать групповым нормам с целью создания общей и достойной восхищения группы. Цель.»

Другими словами, записанные на пленку разговоры опровергают утверждение о том, что добровольцы, назначенные на роль охранников, каким-то образом неизбежно превратились в зверей.

Вместо этого Зимбардо и его команда призвали их вести себя плохо. Хаслам и его коллеги называют этот процесс «лидерством идентичности». Они предполагают, что охранники-добровольцы были введены в заблуждение относительно своей цели и на самом деле думали, что помогают экспериментаторам исследовать поведение заключенных.

Несмотря на это, не всегда все шло по плану. Ссылаясь на более раннее исследование, Хаслам и его коллеги сообщают, что «очевидно, что многие участники не соответствовали роли. Многие охранники отказывались проявлять жестокость, а многие заключенные продолжали сопротивляться до конца исследования».

Среди других источников они цитируют Карла Прескотта, реального условно-досрочно освобожденного, которого Зимбардо завербовал в качестве советника. В 2005 году Прескотт разговаривал с газетой The Stanford Daily , осуждая сообщения о SPE как ложь.

Зимбардо и его коллеги, по его словам, велели охранникам налагать особые наказания и снабдили их приспособлениями («мешками, цепями, ведрами»). Прескотт также отметил, что экспериментаторы определились с ключевыми выводами исследования еще до его начала, и поэтому охранники-добровольцы считали жестокость не случайностью, а основным правилом.

Основным уликом, обнаруженным командой Хаслама, является магнитофонная запись, сделанная во время проведения эксперимента между исследователем Дэвидом Джаффе, играющим роль тюремного надзирателя, и охранником-добровольцем Джоном Марком.

«Доказательства здесь вовсе не косвенные и не непрозрачные», — пишут исследователи. «Запись, как мы думаем, во многом говорит сама за себя».

Подтверждая это заявление, документ содержит полную расшифровку разговора. Хаслам также опубликовал запись в Твиттере, попросив людей отреагировать на нее, решив, является ли она свидетельством того, что охранник естественным образом соответствует своей роли, экспериментатор занимается личным лидерством или ни то, ни другое.

Из записи ясно видно, что Марку очень не нравится то, что от него ожидают. «Я не слишком крут», — говорит он и намекает, что скорее позволит непокорным заключенным «остыть», чем действовать против них.

Джефф возражает, приказывая ему быть «жестким» и намекая, что, не делая этого, он подводит экспериментаторов.

«Сегодня утром мы заметили, что вы на самом деле не протянули руку помощи, — говорит надзиратель, — но мы действительно хотим, чтобы вы были активны и вовлечены, потому что Стража должна знать, что каждый Стража будет тем, кого мы называем крутой гвардеец».

И многое другое в том же духе.

«Встреча надзирателя и охранника дает ясное свидетельство не только того, что некоторые охранники не смогли «естественно» соответствовать отведенным им ролям, но и того, что некоторые активно сопротивлялись давлению, чтобы действовать жестко по отношению к заключенным», — пишут Хаслам и его коллеги.

пользователей Твиттера согласились: 87 % из 228 человек, ответивших на твит исследователей, считают, что запись показала, что в игре было лидерство идентичности, а не естественное поведение.

Хаслам и его коллеги говорят, что новые данные показывают, что «оценка роли жестокости в SPE несостоятельна».

Представление о том, что люди, оказавшиеся в ядовитых ситуациях, естественным образом становятся жестокими — и тот факт, что эти аргументы предоставили как преступникам, так и их командирам, — должны быть отвергнуты.