Вербальные действия: Вербальные и невербальные средства общения

Вербальные действия, находящиеся под множественным контролем: анализ и их использование в рамках системы PECS. ~ Аутизм | АВА

По словам Скиннера (1957), больше пользы приносит понимание функционального контроля над вербальным поведением, а не акцент на его форме. Скиннер определил ряд основных вербальных действий, таких как манд, такт, интравербальные действия и аутоклит. Каждое из них было описано с точки зрения их последствий и относительно узко определенных условий стимулов. Кроме того, Скиннер обсудил и смешанные вербальные действия, и вербальные действия, находящиеся под множественным контролем, с точки зрения предшествующих и последующих факторов.

Разработка некоторых программ коммуникативного тренинга для детей с различными серьезными нарушениями, включая аутизм, было связано именно с общим анализом Скиннера (см., например, Guess, Sailor, & Baer, 1976; Kent, 1974; Kozloff, 1974; Lovaas, 2003; Maurice, Green, & Luce, 1996; Romanczyk, Matey, & Lockshin, 1994; Sundberg & Partington, 1998).

Появляется все большее количество обучающих программ, которые направлены на обучение детей вербальным действиям с использованием иных механизмов, отличных от речи (см. Reichle, York, & Sigafoos, 1991; Schlosser, 2003). Более подробный анализ контроля стимулов, связанного с конкретными обучающими процедурами, может помочь пролить свет на проблемы, связанные с формированием навыков спонтанной коммуникации (см. Carr, 1982; Moerk, 2000; Schreibman, 1988).

Коммуникационная система обмена изображениями (PECS) была разработана как альтернативная и дополнительная система коммуникации для детей с аутизмом младшего возраста (Bondy & Frost, 1994b). Влияние на модель системы PECS и на последовательность шагов при первоначальном ее обучении оказало произведенное Скиннером (1957) описание вербальных действий, а также взгляд на аутизм с точки зрения поведенческого анализа. В рамках системы PECS был разработан ряд методов, непосредственно имеющих отношение к тому, каким образом понимание вербальных действий, находящихся под множественным контролем, может помочь в быстром овладении комплексным вербальным поведением детьми, у которых наблюдается значительный дефицит вербального репертуара.

Целью данного обзора является расширение Скиннеровского анализа смешанных вербальных действий (то есть таких, которые предполагают множественный контроль), в частности постольку, поскольку это влияет на разработку программ обучения коммуникации. Кроме того, в данном исследовании рассматривается последовательность обучения в рамках протокола PECS в качестве примера того, как данный тип анализа может привести к разработке более эффективных обучающих программ для детей с аутизмом и связанным с аутизмом неполноценным развитием вербального репертуара. Кроме того, в следующей публикации мы опишем потенциальные ограничения, связанные с использованием системы PECS.

ДЕТИ С АУТИЗМОМ И ПРОГРАММЫ ОБУЧЕНИЯ КОММУНИКАЦИИ

Детей с аутизмом (особенно в возрасте младше 5 лет) часто описывают как детей, демонстрирующих скудные социальные контакты с взрослыми и имеющих слабый репертуар расширения взаимодействий, инициированных другими людьми (Bondy & Frost, 1994a). Например, у детей с аутизмом часто наблюдается ограниченный зрительный контакт или даже избегание установления зрительного контакта, а также предпочтение к использованию неодушевленных объектов для межличностного обмена (Schreibman, 1988). Эти дети зачастую кажутся относительно нечувствительными к социальному поощрению. Например, Бонди и Фрост сообщали о том, что у 80% аутичных детей дошкольного возраста, поступающих в одну из государственных социальных программ на протяжении 3-ех лет, не наблюдались функциональные навыки коммуникации. То есть, подавляющее большинство детей, принявших участие в данной программе, не использовали вокальное поведение, жесты или средства альтернативной коммуникации для того, чтобы контролировать получение значимых поощрений (включая просьбы о получении желаемых предметов, помощи или перемены), хотя часть участников демонстрировала некоторое вокальное поведение.

Попытки обучить этих детей функциональным коммуникативным навыкам должны быть направлены не только на текущие репертуары и неполноценность их развития, но и на типы последствий, которые могут быть эффективными в условиях академической окружающей среды. В сущности, таких детей, как правило, не мотивирует одобрение или похвала со стороны учителя (посредством проявления удовольствия от какого-либо поступка, совершенного ребенком). То есть, первоначальные усилия, направленные на формирование таких вербальных действий, как такт, интравербальные действия или эхо, вынужденно должны включать академические поощрения, которые не являются социальными по своей природе. Использование таких поощрений иногда становится достаточно искусственным, как в случае использования конфет или других съедобных или материальных усилителей.

Последовательность обучения в рамках ряда поведенческо-ориентированных программ обучения речи часто начинается с невербальных реакций, таких как зрительный контакт или тренинг гибкости («послушания») (например, Guess и соавт., 1976; Kent, 1974; Kozloff, 1974; Lovaas, 2003). Некоторые из этих этапов были определены как «доречевые навыки внимания» (Romanczyk и соавт., 1994). Последующие этапы, как правило, включают формирование эхо-репертуаров, зачастую в отношении отдельных звуков, а не целых слов (этим этапам могут предшествовать попытки повысить оперантный уровень вокальных звуков). В обучающих протоколах зачастую не делается различия между наименованием (то есть, такт-реакциями) и просьбами (то есть, манд-реакциями). На самом деле, часто предполагается, что навык наименования должен формироваться прежде, чем навык обращения с просьбой. В целом, такой последовательный подход к речевым тренингам оправдал себя, в частности благодаря его очевидному сходству с последовательностью формирования речи у типично развивающихся детей (а именно, появление гуления до вокальной имитации или односложных высказываний, и т.п.).

Существует ряд причин, по которым такой поведенческий подход псевдо-нормативного развития является неуместным в случае детей с аутизмом. Несмотря на то, что Скиннер (1957) пишет о том, что манд формируется прежде, чем эхо, интравербальные навыки или такт, он не утверждает, что владение манд-навыками НЕОБХОДИМО для освоения других вербальных действий. Более того, появляется все больше экспериментальных доказательств в пользу предположения Скиннера о том, что эти вербальные действия осваиваются независимо друг от друга (см. Oah & Dickenson, 1989; Twyman, 1996).

Кроме того, в случае типично развивающихся детей, для которых социальное поощрение, как правило, обладает такими же мотивационными характеристиками, как и различные материальные награды (при условии отсутствия состояния значительной депривации), не существует теоретической причины полагать, что один тип вербального действия должен формироваться раньше другого. Хотя ранние попытки систематически описать первоначальное обучение нормотипичных детей речи  не были основаны на поведенческом анализе или функционально описаны (например, Brown, 1973; Nelson, 1973), обзор этих данных позволяет предположить, что дети с такой же вероятностью овладевают словом «собака» в качестве комментария (неимитативного и усиливаемого социальными реакциями), как и каким-либо другим словом, которое усиливается получением предмета или действия.

Кроме того, очевидно, что типично развивающиеся дети приобретают эхо-репертуар за счет игрового (то есть, социального) взаимодействия с людьми, а не потому, что кто-то предоставлял им кусочек конфеты за имитацию слова «конфета». Как отмечалось ранее, одним из наиболее значимых отличий между аутичными детьми дошкольного возраста и типично развивающимися детьми дошкольного возраста является вид поощрения, к которому они восприимчивы.

ТРЕНИНГ PECS И ВЕРБАЛЬНЫЕ ДЕЙСТВИЯ

Несмотря на то, что дети с аутизмом могут не иметь высокой мотивации к получению различных видов социального поощрения, они часто интересуются различными предметами и событиями в их окружающей среде (Bondy & Frost, 1995). Дети с аутизмом могут иметь любимую пищу или игрушки, и иногда их предпочтения даже можно назвать ритуальными или обсессивными. Обычно относительно просто идентифицировать ряд материальных объектов, к получению которых у ребенка с аутизмом дошкольного возраста присутствует мотивация.

Учитывая силу конкретных материальных поощрений и относительную малочисленность социальных поощрений в случае типичного аутичного ребенка дошкольного возраста, который только начинает обучение по школьной программе, манд является первым навыком, обучаемым по системе PECS. Для того чтобы обучить его зрительному контакту или эхо-реакциям (или даже следованию произвольному типу репертуара на сопоставление с образцом объектов, картинок или других символов), требуется использование осязаемых поощрений для репертуаров, которые должны быть связаны с теми видами академического усиления, о котором говорил Скиннер (1957). Таким образом, при обучении PECS первая реакция включает усилитель, который в настоящее время эффективен, и не требует наличия предварительного вербального поведения другого человека.

Таким образом, манд представляет собой первую реакцию, которой обучают в рамках тренинга PECS.

Тренинг PECS начинается с оценки усилителей (Frost & Bondy, 2002). Как только специалист определил потенциальные поощрения (то есть, те предметы, к которым ребенок упорно тянется), тренер, находящийся позади ребенка, оказывает ему физическую помощь для того, чтобы он передал другому человеку (который контролирует доступ к предмету) картинку с изображением этого предмета. Когда учитель получает картинку, он говорит: «Печенье!» (или что-либо подобное) и немедленно предоставляет ребенку поощрение.

Поскольку этому обмену не предшествует вокальная подсказка, реакция не находится под дополнительным контролем стимула, связанным с интравербальными действиями. Хотя специалист, получающий карточку, может использовать в качестве жеста раскрытую ладонь на ранних этапах обучения (после того, как ребенок инициирует действие в отношении поощрения или картинки), данное действие повышает эффект слушателя на все формы вербального поведения (см.

Skinner, 1957, стр. 173 и 176), а не только на определенную реакцию манд. Тренер задерживает предоставление подсказки в виде раскрытой ладони до тех пор, пока ребенок не потянется к поощрению или к картинке, что позволяет избежать ситуации, в которой раскрытая ладонь будет функционировать в качестве контролирующего стимула для обмена карточки. Эхо-репертуар также не формируется, поскольку к произведению обмена дается физическая подсказка, и моделирование не используется. Тем не менее, на протяжении этого начального этапа обучения объект, который ребенок стремится получить, является частью стимулирующей окружающей среды, и поэтому функция реакции может быть описана как сочетание манд-такт.  Для того чтобы спродуцировать чистый манд, объекты, о которых просит ребенок, необходимо удалить из стимулирующей окружающей среды.
Следует отметить, что первоначальное протягивание ребенком руки к поощрению не рассматривается в качестве коммуникативного действия; то есть, это не является вербальным поведением. Протягивание руки контролируется поощрением, а не социальным контекстом. Ребенок с равной вероятностью возьмет конфету и со стола, и из рук. Целью Этапа 1 является превращение невербального протягивания руки в вербальное поведение, обращенное к слушателю.

Физические подсказки к тому, чтобы взять в руки, протянуть и обменять картинку, постепенно устраняются с использованием формата обучения от конца к началу. Так, последней обучаемой реакцией (то есть, физической подсказкой, которая устраняется в последнюю очередь) является взятие в руку карточки. После нескольких блоков по самостоятельному обмену карточек на предметы со слушателем, который находится на расстоянии вытянутой руки, слушатель начинает отдаляться от ребенка, чтобы обучить ребенка искать слушателя вне зависимости от того, в какой окружающей среде он находится. Кроме того, на очень раннем этапе тренинга другие тренеры также принимают на себя роль слушателя, таким образом, обмен не зависит от присутствия одного конкретного человека.

И последним аспектом раннего этапа обучения является обучение ребенка направляться к карточке, а затем находить слушателя. Такая обусловленная последовательность увеличивает поведение поиска карточек, даже если карточка находится вдалеке от желаемого объекта и от слушателя. При успешном завершении данного аспекта обучения ребенок обучается находить отдельную карточку, брать ее в руки, приносить ее тому, кто контролирует доступ к желаемому объекту, и подавать карточку этому человеку. Ребенок инициирует взаимодействие, что зачастую является первым формальным социальным взаимодействием, инициируемым аутичным ребенком дошкольного возраста.

О’Нилл (1990) предположил, что «учащиеся могут нуждаться в обучении обращению с просьбой о внимании слушателя прежде, чем обращению с просьбой об определенных предметах или других последствиях» (стр.120). PECS не требует подобного предварительного обучения, поскольку передача карточки тренеру функционирует таким же образом, как манд в отношении внимания, описанный О’Ниллом.

Однако, на начальных этапах во время произведения обмена между ребенком и взрослым, большинство детей смотрят не в глаза, а на руки инструктора, когда подходят к нему с карточкой. Для того чтобы установить потребность в зрительном контакте в качестве важнейшей характеристики слушателя, тренеру рекомендуется сидеть, склонив голову, когда ребенок приближается к нему с карточкой. Второй тренер физически направляет ребенка, чтобы он прикоснулся к плечам первого тренера или аккуратно поднял лицо тренера вверх прежде, чем протягивать ему карточку. Данный шаг можно добавлять исключительно после формирования реакции обмена.

Данная обучающая последовательность, в сущности, учит ребенка тому, что зрительный контакт со слушателем имеет большое значение для начала произведения обмена. Таким образом, в отличие от традиционного подхода к обучению ребенка, при котором важно, чтобы ребенок посмотрел в глаза инструктору, в рамках системы PECS ребенка обучают тому, что важно добиться того, чтобы инструктор посмотрел на ребенка.

В ходе ранних обучающих блоков тренер размещает лишь одиночные карточки в каждой ситуации, в которой определенное поощрение, вероятнее всего, будет эффективным. На следующем этапе вводится различение между картинками. Для формирования навыка различения могут быть использованы разнообразные методы, и одной из таких стратегий является использование пары картинок, в которой на одной из картинок присутствует изображение стимула, имеющее непосредственное отношение к текущим контекстуальным сигналам и поощрению, а на второй картинке изображен стимул, который не подходит к текущему контексту.

Например, предположим, что мальчик научился просить ложку, когда он видит тарелку с хлопьями на кухонном столе. Кроме того, ребенок научился обращаться с просьбой о включении телевизора, когда он находится в зале. В ситуации, когда сила манд-реакции о включении телевизора очень высока, если он выбирает картинку с изображением ложки, представленную вместе с картинкой с изображением телевизора, ему дают ложку (вместо того, чтобы говорить, что он отреагировал неправильно или допустил ошибку). Если ребенок не слишком заботится о последствии (то есть, он выглядит таким же удовлетворенным после получения ложки, как если бы включился телевизор), тогда, вероятнее всего, он не концентрирует внимание на визуальном стимуле или не умеет соответствующим образом различать картинки. Однако ребенок, который на получение ложки реагирует с удивлением или раздражением, впоследствии часто правильно различает эти картинки. В случае таких детей специализированные процедуры коррекции ошибок будут способствовать облегчению различения соответствующих и не соответствующих текущему контексту картинок (см. Frost & Bondy, 2002).

После того, как ребенок обучился правильно реагировать при предоставлении ему пары (или даже набора) карточек, важно обучить его реакции такт. Однако если ребенок может использовать только одиночно представленную карточку, для его коммуникативного партнера может оказаться трудной задачей определить функцию обмена такой карточки. Является ли это реакцией манд или такт? В контрольной точке развития речи, когда типично развивающиеся дети продуцируют односложные высказывания, они могут в равной степени продуцировать как манд, так и такт-реакции. Иногда мы можем отличить, какое именно вербальное действие было продуцировано, уловив разницу в интонации, с которой произносятся эти слова. Интонация функционирует в качестве аутоклита (Skinner, 1957, стр. 315 и 355), поэтому на данном этапе тренинга  PECS важно сформировать аутоклит, эквивалентный интонации, чтобы дети имели возможность прояснить функцию производимого ими обмена картинками.

Один из видов аутоклита, разработанный в рамках системы PECS, выступает в качестве «аутоклитической рамки» (Skinner, 1957, стр. 336). Рамка добавляется к одиночной картинке, обученной предварительно, без изменения природы общей функции. Ребенка обучают составлению предложения «Я хочу печенья» с двумя отдельными картинками. Рамка «Я хочу…» является отдельной картинкой. Использованию рамки обучают в формате «от конца к началу» при помощи съемной карточки, называемой «лентой предложения» (детали этой процедуры описаны Frost & Bondy, 2002).

Следующий этап обучения направлен на приведение просьбы ребенка под влияние слов, произносимых другим человеком; то есть, вводится сочетание интравербального действия и манд. Этот шаг осуществляется при помощи вопроса «Что ты хочешь?» с одновременным указанием на карточку «Я хочу…», за чем следует реализация стратегии прогрессирующей задержки подсказки для того, чтобы постепенно устранить подсказку жестом. Форма реакции с использованием ленты предложения для создания фразы «Я хочу печенье» уже присутствует в репертуаре у ребенка; однако, использование тренером вопроса частично приводит реакцию под контроль вербального стимула, предоставляемого тренером. На данном этапе обучения ребенок может обращаться с просьбой или отвечать на вопрос при помощи сочетания манд и интравербального действия. Такое соединение функции приводит к следующему этапу.

На следующем этапе обучения тренер вводит новые аутоклитические рамки в коммуникативную доску. Данные рамки включают в себя «Я вижу», «У меня есть», «Я слышу» и т.д. Если в поле зрения находится желаемый ребенком объект, тренер спрашивает: «Что ты видишь?», одновременно прикасаясь к карточке «Я вижу». Такая подсказка жестом, сформированная на предыдущем этапе обучения, скорее всего, окажется достаточно эффективной, чтобы ребенок взял в руки карточку и разместил ее на коммуникативной ленте. Затем, скорее всего, ребенок поместит на ленту соответствующую картинку и передаст ее учителю. При получении ленты тренер прочитывает ее: «Я хочу мяч», но не отдает мяч ребенку. Реакция, которая формируется, является сочетанием интравербального действия и манд и контролируется как предшествующим вербальным стимулом, так и конкретным аспектом окружающей среды, приводящим к обучающим последствиям, а не самой реакцией. Если учитель предоставит мяч, ребенок просто обучится еще одной форме манд-реакции. Для того чтобы сформировать чистый такт, вербальные аспекты комплекса стимулов, предшествующие сочетанию интравербального действия и такт, должны быть устранены.

Некоторые стратегии предполагают введение специфической манд-реакции «Что ты видишь?» или общей манд-реакции, например, «Смотри!» или «Ухты!» во время указания на объект, в отношении которого необходимо продуцировать реакцию такт. В ходе последующих блоков специфические или общие манд-реакции будут постепенно устранены, а объекты останутся. С течением времени такие вокальные подсказки необходимо удалить и заменить на невокальные подсказки, например, на удивленно приподнятые брови или ожидающий взгляд у тренера. Если такт-реакции продуцируются исключительно в сочетании с манд-реакциями (даже если и общими), как вокальными, так и невокальными, необходимо осознавать, что чистый такт не был сформирован.

РЕЗЮМЕ

Разработка эффективных программ обучения коммуникации частично была связана с функциональным анализом вербального поведения Скиннера (1957). Стратегии, которые учитывают вопросы, связанные с контролем стимула и источниками подкрепления, привели к созданию эффективных обучающих протоколов. Предполагается, что сложности в формировании некоторых типов вербального поведения, особенно среди индивидуумов, демонстрирующих слабую реакцию на социальные поощрения, могут быть уменьшены за счет более подробного анализа вербальных действий, которые могут иметь множественные источники контроля стимулов.

Предложенный анализ был применен к системе PECS. Подобный анализ также может оказаться применимым и к другим программам обучения коммуникации, независимо от их теоретической основы или целевого типа воздействия. То есть, поведенческий анализ может описать то, каким образом контроль стимулов и контроль последующих факторов располагаются во времени в рамках рекомендуемых этапов обучения. Вне  зависимости от поставленной цели обучения, можно проанализировать обучающий протокол, чтобы установить то, какой стимул (из окружающей среды, вербального или социального источника) и какие типы последствий в действительности определяют конкретное поведение.

Описание трехкомпонентной последовательности определяет действие, а не намерения или философию инструктора. Акцент на наблюдении действительного взаимодействия между тренером и учеником в равной степени относится и к тренерам, которые желают обучить ребенка специфическим вербальным действиям. Авторы данного обзора предполагают, что некоторые учебные программы не приводят к достижению чистых манд-реакций, поскольку они заканчивают обучение, как только ребенок научается просить о ряде предметов, находящихся в его поле зрения на столе. Другие программы прекращают реализацию протокола, как только ребенок оказывается в состоянии ответить на вопрос «Что ты хочешь?».

Вполне может быть, что специалисты с невербальным опытом работы разработали эффективные стратегии обучения коммуникации. Использование ими незнакомых в нашей отрасли терминов не должно удерживать нас от анализа тех вербальных действий, которым обучают в рамках описанных протоколов. Такой анализ может расширить наши собственные обучающие стратегии и привести к созданию общей терминологической базы. Вместо предложения использовать специфические стратегии для обучения конкретным навыкам, наиболее важным вкладом, осуществленным Скиннером в его книге «Вербальное поведение» (1957), является возможность использовать его в качестве аналитического инструмента.

Источник: http://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC2755401/pdf/behavan00004-0117.pdf

Вербальные и невербальные коммуникации — Стр 2

Особенно ценны невербальные сигналы потому, что они спонтанны, бессознательны и, в отличие от слов, всегда искренни.

Огромное значение невербальных сигналов в деловом общении подтверждается экспериментальными исследованиями, которые гласят, что слова (которым мы придаем такое большое значение) раскрывают лишь 7% смысла, звуки, 38% значения несут звуки и интонации и 55 % — позы и жесты.

Невербальное общение включает в себя пять подсистем:

1. Пространственная подсистема (межличностное пространство).

2. Взгляд.

3. Оптико-кинетическая подсистема, которая включает в себя:

— внешний вид собеседника,

— мимика (выражение лица),

— пантомимика (позы и жесты).

4. Паралингвистическая или околоречевая подсистема, включающая:

— вокальные качества голоса,

— его диапазон,

— тональность,

— тембр.

5. Экстралингвистическая или внеречевая подсистема, к которой относятся:

— темп речи,

— паузы,

— смех и т.д.

Мы будем изучать три подсистемы, имеющие наибольшее значение, несущие максимум информации о собеседнике – взгляд, пространственную и оптико-кинетическую подсистемы.

К средствам кинесики (внешние проявления человеческих чувств и эмоций) относят выражение лица, мимику, жестикуляцию, позы, визуальную коммуникацию (движение глаз, взгляды). Эти невербальные компоненты несут также большую информационную нагрузку. Наиболее показательными являются случаи, когда к помощи кинесики прибегают люди, говорящие на разных языках. Жестикуляция при этом становится единственно возможным средством общения и выполняет сугубо коммуникативную функцию.

Проксемика объединяет следующие характеристики: расстояния между коммуникантами при различных видах общения, их векторные направления. Нередко в область проксемики включают тактильную коммуникацию (прикосновения, похлопывание адресата по плечу и т. д.), которая рассматривается в рамках аспекта межсубъектного дистантного поведения.

Проксемические средства также выполняют разнообразные функции в общении. Так, например, тактильная коммуникация становится чуть ли не единственным инструментом общения для слепоглухонемых (чисто коммуникативная функция). Средства проксемики также выполняют регулирующую функцию при общении. Так, расстояния между коммуникантами во время речевого общения определяются характером их отношений (официальные / неофициальные, интимные / публичные). Кроме того, кинесические и проксемические средства могут выполнять роль метакоммуникативных маркеров отдельных фаз речевого общения (Почепцов, Г. Г. Фатическая метакоммуникация // Семантика и прагматика синтаксических единств. Калинин, 1981. 52стр). Например, снятие головного убора, рукопожатие, приветственный или прощальный поцелуй и т. п.

Т. А. ван Дейк (Ван Дейк, Т. А. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989. 34ст) в качестве одного из уровней анализа высказывания выделяет Паралингвистическую деятельность и относит к ней дейктические и прочие жесты, выражение лица, движение тела и физические контакты между участниками.

В принципе, к невербальной сфере относятся силенциальные и акциональные компоненты общения. Акциональные компоненты представляют собой действия коммуникантов, сопровождающие речь. Например, в ответ на просьбу говорящего что-либо сделать (скажем, включить свет, передать газету и т. д.) адресат может выполнить требуемое действие. Таким образом, невербальные действия могут чередоваться с вербальными в процессе коммуникации. Тем не менее природа таких невербальных действий сугубо поведенческая (практическая).

Невербальными по своей сути являются компоненты и других семиотических систем (например, изображения, явления культуры, формулы этикета и т. д.), а также предметный, или ситуативный, мир . Под ним понимаются объекты, окружающие участников коммуникации, а также ситуации, в которых они заняты.

Обмен невербальной информацией.

Хотя вербальные символы (слова) — основное наше средство для кодирования идей, предназначенных к передаче, мы используем и невербальные символы для трансляции сообщений. В невербальной коммуникации используются любые символы, кроме слов. Зачастую невербальная передача происходит одновременно с вербальной и может усиливать или изменять смысл слов. Обмен взглядами, выражение лица, например, улыбки и выражения неодобрения, поднятые в недоумении брови, живой или остановившийся взгляд, взгляд с выражением одобрения или неодобрения — все это примеры невербальной коммуникации. Использование пальца как указующего перста, прикрывание рта рукой, прикосновение, вялая поза также относятся к невербальным способам передачи значения (смысла).

По мнению антрополога Эдуарда Т. Холла, лидер ООП Ясир Арафат носит темные очки, чтобы люди не могли наблюдать за его реакциями по расширению его зрачков. Ученые недавно установили, что зрачки расширяются, когда вас что-то заинтересовывает. По Холлу, о реакции зрачков в арабском мире знают уже сотни лет.

Еще одна разновидность невербальной коммуникации формируется тем, как мы произносим слова. Имеются в виду интонация, модуляция голоса, плавность речи и т.п. Как известно из опыта, то, как мы произносим слова, может существенно изменять их смысл. Вопрос: “У вас есть какие-нибудь идеи?” — на бумаге означает очевидный запрос о предложениях. Произнесенный резким авторитарным тоном с раздражением во взгляде этот же вопрос может быть истолкован следующим образом: “Если вы знаете, что для вас хорошо, а что плохо, не предлагайте никаких идей, которые противоречат моим”.

Согласно исследованиям, значительная часть речевой информации при обмене воспринимается через язык поз и жестов и звучание голоса. 55% сообщений воспринимается через выражение лица, позы и жесты, а 38% — через интонации и модуляции голоса. Отсюда следует, что всего 7% остается словам, воспринимаемым получателем, когда мы говорим. Это имеет принципиальное значение. Другими словами, во многих случаях то, как мы говорим, важнее слов, которые мы произносим. Подобным образом если кто-то говорит: “Хорошо… я дам поручение” — то пауза после слова “хорошо” может служить признаком того, что руководитель не хочет этого делать, сейчас слишком занят, не хочет давать поручения или не знает, что именно следует предпринять.

Вообразите сцену, которая иллюстрирует, как невербальные символы могут создавать шум в процессе обмена информацией. Вы входите в кабинет вашего руководителя, чтобы получить определенную информацию о проекте, над которым вы работаете. Вы вошли, а он несколько секунд продолжает рассматривать бумаги у себя на столе. Затем смотрит на часы и говорит отчужденным невыразительным голосом: “Чем могу быть вам полезен?”

Хотя его слова сами по себе не имеют негативного смысла, язык поз и жестов ясно указывает, что вы — нежелательное отвлечение от его работы. С каким чувством вы будете задавать вопросы? Какие мысли придут вам в голову скорее всего, когда в следующий раз у вас возникнет вопрос к руководителю? Можно думать, они никоим образом не будут позитивными. Представьте теперь, как при вашем появлении в кабинете, руководитель, напротив, сразу поднимает на вас взор, приветливо улыбается и бодрым тоном обращается к вам: “Как продвигается проект? Чем могу быть вам полезен?”

Руководитель, который использовал негативные символы языка поз и жестов, может быть, на самом деле хочет помочь подчиненным так же, как тот, чьи невербальные символы излучают тепло. Слова-то в обоих случаях произносятся одни и те же. Однако в данном случае, как часто бывает в разговорах людей, невербальные символы полностью подавляют вербальные. Важный вывод из этого примера таков: нужно добиваться, чтобы используемые вами для передачи невербальные символы соответствовали идее, которую вы намереваетесь сообщить. В противном случае невербальные символы создают такой шум, что реципиенты почти наверняка неправильно воспримут сообщение.

Как и семантические барьеры, культурные различия при обмене невербальной информацией могут создавать значительные преграды для понимания. Так, приняв от японца визитную карточку, следует сразу же прочитать ее и усвоить. Если вы положите ее в карман, вы тем самым сообщите японцу, что его считают несущественным человеком. Еще один пример культурных различий в невербальной коммуникации — склонность американцев с недоумением реагировать на “каменное выражение” лица у собеседников, в то время как улыбка не часто гостит на лицах русских и немцев.

Итак, через невербальные проявления собеседник демонстрирует свое истинное отношение к происходящему. И наша задача, в данном случае, эти проявления увидеть и интерпретировать, т.е. понять, что за ними кроется. Кроме этого, осознавая и управляя своим собственным невербальным поведением, Вы получаете в пользование очень действенный инструмент присоединения к собеседнику и воздействия на него.

Общее представление об языке телодвижений

К концу XX столетия появился новый тип ученого-социолога -специалиста в области невербалики. Как орнитолог наслаждается наблюдением за поведением птиц, так и невербалика наслаждается наблюдением за невербальными знаками и сигналами при общении людей. Он наблюдает за ними на официальных приемах, на пляже, по телевидению, на работе — повсюду, где люди взаимодействуют между собой. Он изучает поведение людей, стремясь больше узнать о поступках своих товарищей для того, чтобы тем самым больше узнать о себе и о том, как улучшить свои взаимоотношения с другими людьми. Кажется почти невероятным, что более чем за миллион лет эволюции человека невербальные аспекты коммуникации начали серьезно изучаться только с начала шестидесятых годов, а общественности стало известно об их существовании только после того, как Юлий Фаст опубликовал свою книгу в 1970 году. Эта книга обобщала исследования о невербальных аспектах коммуникации, проделанные учеными — бихевиористами до 1970 года, но даже сегодня большинство людей все еще не знают о существовании языка телодвижений, несмотря на его важность в их жизни.

Чарли Чаплин и другие актеры немого кино были родоначальниками невербальной коммуникации, для них это было единственным средством общения на экране. Каждый актер классифицировался как хороший или плохой судя по тому, как он мог использовать жесты и другие телодвижения для коммуникации. Когда стали популярными звуковые фильмы и уже меньше внимания уделялось невербальным аспектам актерского мастерства, многие актеры немого кино ушли со сцены, а на экране стали преобладать актеры с ярко выраженными вербальными способностями.

Альберт Мейерабиан установил, что передача информации происходит за счет вербальных средств (только слов) на, за счет звуковых средств (включая тон голоса, интонацию звука) на 38%, и за счет невербальных средств на 55%. Профессор Бердвислл проделал аналогичные исследования относительно доли невербальных средств в общении людей. Он установил, что в среднем человек говорит словами только в течение 10-11 минут в день, и что каждое предложение в среднем звучит не более 2,5 секунд. Как и Мейерабиан, он обнаружил, что словесное общение в беседе занимает менее 35%, а более 65% информации передается с помощью невербальных средств общения.

Большинство исследователей разделяют мнение, что словесный (вербальный) канал используется для передачи информации, в то время как невербальный канал применяется для «обсуждения» межличностных отношений, а в некоторых случаях используется вместо словесных сообщений. Например, женщина может послать мужчине убийственный взгляд, и она совершенно четко передаст ему свое отношение, даже не раскрыв при этом рта.

Восприимчивость, Интуиция и Предчувствия

Когда мы говорим, что человек чувствителен и обладает интуицией, мы имеем в виду, что он (или она) обладает способностью читать невербальные сигналы другого человека и сравнивать эти сигналы с вербальными сигналами. Другими словами, когда мы говорим, что у нас предчувствие, или что «шестое чувство» подсказывает нам, что кто-то сказал неправду, мы в действительности имеем в виду, что заметили разногласие между языком тела и сказанными этим человеком словами. Лекторы называют это чувством аудитории. Например, если слушающие сидят глубоко в креслах с опущенными подбородками и скрещенными на груди руками, у восприимчивого человека появится предчувствие, что его сообщение не имеет успеха. Он поймет, что нужно что-то изменить, чтобы заинтересовать аудиторию. А невосприимчивый человек, соответственно, не обратит на это внимания и усугубит свою ошибку.

Женщины обычно более чувствительны, чем мужчины и этим объясняется существование такого понятия, как женская интуиция. Женщины обладают врожденной способностью замечать и расшифровывать невербальные сигналы, фиксировать самые мельчайшие подробности. Поэтому мало кто из мужей может обмануть своих жен, и, соответственно, большинство женщин могут узнать тайну мужчины по его глазам, о чем он даже не подозревает.

Эта женская интуиция особенно хорошо развита у женщин, занимающихся воспитанием маленьких детей.

Врожденные, Генетические, Приобретенные и Культурно Обусловленные Сигналы.

Несмотря на то, что проделано много исследований, ведутся горячие дискуссии по поводу того, являются ли невербальные сигналы врожденными или приобретенными, передаются ли они генетически или приобретаются каким-то другим путем. Доказательства были получены через наблюдения за слепыми, глухими, и глухонемыми людьми, которые не могли бы обучиться невербалике благодаря слуховым или зрительным рецепторам. Проводились также наблюдения за жестикулярным поведением различных наций и изучалось поведение наших ближайших антропологических родственников — обезьян и макак.

Немецкий ученый Айбль — Айбесфельдт установил, что способность улыбаться глухих или слепых от рождения детей проявляется без всякого обучения или копирования, что подтверждает гипотезу о врожденных жестах. Экман, Фризен и Зорензан подтвердили некоторые высказанные Дарвином предположения о врожденных жестах, когда они изучали выражения лица у людей, представителей пяти глубоко отличных друг от друга культур. Они установили, что представители различных культур использовали одинаковые выражения лица при проявлении определенных эмоции, что позволило им заключить, что эти жесты должны быть врожденными.

Существуют также разногласия по поводу того, являются ли некоторые жесты приобретенными и культурно обусловленными или генетическими. Например, большинство мужчин надевают свое пальто, начиная с правого рукава, большинство же женщин начинают надевать пальто с левого рукава. Когда мужчина пропускает женщину на многолюдной улице, он, проходя, обычно разворачивает тело к женщине; женщина же обычно проходит, отвернувшись от него. Делает ли она это инстинктивно, защищая грудь? Является ли это врожденным жестом женщины, или она научилась этому неосознанно, наблюдая за другими женщинами?

Большинство жестов невербального поведения являются приобретенными, и значение многих движений и жестов культурно обусловлено. Рассмотрим эти аспекты «языка тела».

Психологи давно установили, что существующий “язык тела” выражает то, что мы не хотим или не можем сказать. Он гораздо более правдив и искренен, чем все те слова, которые мы говорим друг другу. Врачи-психологи долго изучали этот феномен и пришли к ряду интереснейших выводов. Оказывается, что человек подсознательно доверяет больше не словам, а тому, как они были сказаны. Было установлено, что степень доверия человека словам составляет всего лишь 20%, тогда как степень доверия к невербальному общению (позе, жестам, взаиморасположению собеседников) – 30%. Но больше всего, как ни странно, мы доверяем интонациям собеседника и другим паралингвистическим компонентам невербального общения (темп речи, пауза, смешки и т.д.).

Если вы проникните в загадки этого удивительного “языка тела”, то без труда сможете понимать все тайные мысли вашего собеседника, сможете понять скучно ли ему с вами, лжет он вам или говорит правду.

Качество присутствия и элементы невербального общения

Всем нам из собственного опыта известно, что в критические моменты жизни простое присутствие другого человеческого существа может быть чрезвычайно благотворным. Люди часто обращаются за психологической помощью именно в такие критические периоды, стремясь обрести в лице свидетеля их личной драмы того, кто обеспечит им поддержку и понимание.

Каждый из нас в той или иной степени чувствителен к проявлениям внимания или невнимания со стороны других людей. Восприимчивость к невербальным проявлениям отношения к нам другого человека отражает базисную человеческую потребность в межличностных отношениях. Чувствительность к невербальным проявлениям предъявляет консультантам требование уделять особое внимание способам “бытия с” клиентом, которые показывают их способность к установлению контакта. Ведь невербальное поведение и те сообщения, которые консультант передаёт посредством него, могут влиять на клиента как позитивным, так и негативным образом. Невербальные проявления могут способствовать доверию, открытости клиента и исследованию важнейших измерений его проблемы, но могут также приводить к недоверию и даже сопротивлению усилиям консультанта.

В данном реферате я хотела бы рассмотреть компоненты качества присутствия, которое можно определить как степень невербального выражения вовлечённости консультанта в контакт с клиентом в ситуации здесь и теперь.

Демонстрация качества присутствия консультантом служит основой установления контакта с клиентом в течение первой встречи и поддержания контакта на протяжении всего процесса психологического консультирования.

Качество присутствия включает в себя как физическое, так и психологическое присутствие в их единстве. Конгруэнтность здесь крайне желательна, однако не стоит забывать, что демонстрация присутствия — это процесс, который требует времени и специальных усилий. В этом процессе произвольное, пусть и неконгруэнтное выражение физического присутствия позволяет настроиться на одну волну с клиентом и приводит к увеличению степени психологического присутствия и аутентичности.

Теперь давайте перейдём к рассмотрению отдельных элементов невербального общения и тех сообщений, которые они могут передавать.

Позиция и дистанция

Расположение лицом к лицу — это наиболее часто практикуемая, хотя и не единственная возможность расположения консультанта и клиента друг к другу. Позиция лицом к лицу, которая задаётся расположением кресел консультанта и клиента в пространстве кабинета — это приглашение к диалогу. “Я расположен к вам, я с вами прямо сейчас” — вот то послание, которое консультант стремится передать клиенту. Такая позиция свидетельствует о готовности консультанта к контакту, сообщает о его вовлечённости в беседу и приглашает клиента к открытому самопредъявлению. Однако иногда готовность консультанта к прямой встрече воспринимается клиентом как угроза. Эта проблема может быть разрешена, если изменить положение кресел и увеличить дистанции между консультантом и клиентом. Располагая кресла под некоторым углом и изменяя дистанцию, можно регулировать степень открытости и участия в контакте. Изначальное расположение кресел под определённым углом и на определённой дистанции задаёт последующие возможности регуляции контактной границы обоими участниками, поэтому обычно кресла ставят на расстоянии 1. 5 — 2 метра под небольшим углом.

В разговоре труднее с теми, кто откидывается назад или разваливается в кресле. Наклон консультанта вперед передаёт сообщение “Я с тобой, мне интересен ты и то, что ты хочешь сказать”. А отклонение назад часто сообщает — “Я не совсем с тобой” или “Мне скучно”. Наклон вперёд может переживаться клиентом, погруженным в болезненные чувства, как поддержка со стороны консультанта, и, наоборот, отклонение назад — как отстранение и нежелание иметь дело с его чувствами. Слишком быстрый, внезапный наклон сокращает дистанцию между консультантом и клиентом, что может нарушить контакт и восприниматься как вызов. Так, например, консультант может сказать: “Итак, я выслушал ваши жалобы, а теперь я хотел бы узнать, в чём вы видите причины всех этих трудностей?”, при этом, как бы нависая над клиентом, резко наклониться вперед. Такое невербальное поведение может придать нежелательный смысл вполне уместному вопросу консультанта. И наоборот, если консультант резко отклонится назад после данной фразы, клиент может воспринять это как нежелание слушать его жалобы и пренебрежение к объяснениям их причин.

Хороший консультант с уважением относится к психологическим границам другого человеческого существа, он внимателен к расстоянию, комфортному для клиента, и использует реакции клиента в качестве обратной связи относительно оптимальной физической дистанции и психологической близости.

Открытая поза

Серьёзно упрощая положение дел, традиционно выделяют открытую и закрытую позы. Открытая поза свидетельствует об открытости консультанта и его восприимчивости к тому, что скажет клиент. Закрытая же поза, явными маркерами которой считаются скрещивания ног или рук, свидетельствует о меньшей вовлечённости в беседу.

Консультанту полезно периодически спрашивать себя: “В какой степени моя поза передает клиенту мою открытость и доступность?” Идеальным вариантом здесь можно считать ситуацию, когда принятие открытой позы является для консультанта естественным, аутентичным поведением. Типичным же является выбор между открытой, но при этом в той или иной степени неудобной, неестественной позой и комфортной, закрытой позой. В такой ситуации нужно как минимум отслеживать перипетии смен открытых и закрытых поз и использовать результаты наблюдения как информацию об особенностях вашего взаимодействия с клиентом. Это возможно, если периодически задаваться вопросом: “Что именно в поведении, реакциях клиента вызывает у меня желание сменить позу?” В ситуации же выбора, например, когда консультант непреклонно сохраняет открытую позу, но при этом всё его внимание сосредотачивается на злости на себя и клиента, пожалуй, лучше занять закрытую, но естественную позу и сконцентрироваться на природе взаимодействия и скрытых в вашей позе посланиях.

Открытая поза не предполагает, что заняв её, консультант отсидит в ней весь сеанс без изменений. Открытая поза только тогда произведёт должное впечатление, когда она будет не напряженной и естественной. Невербальная естественность включает в себя свободное и спокойное использование вашего тела в качестве средства коммуникации. Активная жестикуляция часто отражает положительные эмоции и воспринимается как проявления заинтересованности и дружелюбия, а плавная смена поз и естественное использование жестов свидетельствует о спокойствии консультанта и включенности в контакт и порой напоминает танец.

Выражение лица

Выражение лица является важнейшим источником информации о человеке, особенно о его чувствах. Именно мимические реакции собеседника свидетельствуют о его эмоциональном отклике, служат в качестве средства регуляции процесса коммуникации. Кроме того, лицевая экспрессия является для клиента непосредственной информацией не только об испытываемых консультантом чувствах, но и о его способности сохранять над ними контроль.

Коротко коснёмся некоторых проявлений лицевой экспрессии и тех сообщений, которые они могут с собою нести. Наиболее заметным проявлением мимики является улыбка, которая, не будучи чрезмерно используемой, является хорошим позитивным стимулом. “Улыбка, как правило, выражает дружелюбие, однако чрезмерная улыбчивость зачастую отражает потребность в одобрении… Натянутая улыбка в неприятной ситуации выдаёт чувства извинения и беспокойства… Улыбка, сопровождаемая приподнятыми бровями, выражает готовность подчиняться, а улыбка с опущенными бровями выражает превосходство” (Евсикова. Н.И. 1999)

Сдвинутые брови сами по себе обычно передают неодобрение, однако если консультант изредка сдвигает брови, он тем самым может сообщить клиенту, что не вполне следует за содержанием его речи. Сжатые челюсти могут свидетельствовать о твердости и уверенности, а также об агрессивном настрое. Страх, восторг, или удивление могут заставить слушателя открыть рот, как будто этим чувствам не хватает места внутри. А человек с напряженными ноздрями и опущенными уголками губ мог бы сказать: “Я дышу этим воздухом и нахожусь рядом с вами, но я не одобряю ни этот воздух, ни вас”. Это лишь немногие примеры тех сообщений, которые могут передаваться выражением лица в процессе взаимодействия консультанта и клиента. Отслеживание консультантом подобного рода мимических реакций, как собственных, так и клиента, рефлексия скрытых в них смыслов, могут существенно обогатить процесс терапевтической коммуникации.

Визуальный контакт

Глаза — это, как известно, зеркало души, поэтому визуальный контакт можно выделить в качестве отдельного специфического умения. Прямой визуальный контакт — это еще один способ сказать: “Я с тобой, я хочу услышать то, что ты хочешь сказать”. Как писал Станиславский. К.С. “взгляд — это прямое, непосредственное общение в чистом виде, из души — в душу” (цит. по Лабунской. В.А. 1999). Однако оптимальный вариант на мой взгляд, состоит в том, чтобы поддерживать визуальный контакт, но вместе с тем периодически позволять себе отвлекаться и смотреть на другие объекты, не задерживаясь надолго на них. То есть, визуальный контакт не нарушается, если время от времени вы отводите взгляд. Но если слишком часто отводить взгляд, клиент может воспринять это как нерасположение к нему, а также свидетельствовать о вашем дискомфорте, вызванном уровнем близости в ваших отношениях или личными проблемами, связанными с интимностью. Существует разница между открытым прямым взглядом и его крайностью — пристальным взглядом. Пристальный взгляд производит впечатление активного участия в контакте, на самом же деле зачастую он свидетельствует о “мёртвом контакте”. Пристальный взгляд, как будто человек хочет что-то разглядеть в глазах собеседника, может свидетельствовать также о специфической потребности в отзеркаливании, характерной для клиента с нарциссическим типом личности.

Визуальный контакт — это также средство взаимной регуляции процесса беседы. Всем нам из опыта повседневного общения известно, что визуальный контакт легко поддерживается при обсуждении приятной темы, однако собеседники обычно избегают его, когда речь заходит о запутанных или неприятных вопросах. Если говорящий то смотрит в глаза, то отводит взгляд в сторону, это обычно значит, что он ещё не закончил говорить. По завершении высказывания говорящий, как правило, прямо смотрит в глаза собеседнику, как бы предлагая тому вступить в разговор.

Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели

14-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (ОНЛАЙН)

05.02.2021 — 15:08

14-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук. А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв) состоится в четверг 18 февраля 2021 г. в 16:00 в формате вебинара (онлайн-конференции) в режиме модерируемой дискуссии.

13-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (ОНЛАЙН)

21.06.2020 — 17:30

13-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук. А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв) состоится в четверг 30 июня 2020 г. в 14:00 в формате вебинара (онлайн-конференции) в режиме модерируемой дискуссии.

12-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (ОНЛАЙН)

17.05.2020 — 12:47

12-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук.  А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв) состоится в четверг 21 мая 2020 г. в 16:00 в формате вебинара (онлайн-конференции) в режиме модерируемой дискуссии. Тема обсуждения: «Суждение и воздействие: «мысль изреченная есть ложь» в коммуникативной и языковой моделях».

11-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (ОНЛАЙН)

19.04.2020 — 19:40

11-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук. А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв) состоится в четверг 23 апреля 2020 г. в 16:00 в формате вебинара (онлайн-конференции) в режиме модерируемой дискуссии. Тема обсуждения: «Знак как намек или знак как модуль? Коммуникативные и иные интерпретации единиц семиозиса».

10-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация.

Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (ОНЛАЙН)

06.04.2020 — 18:31

10-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук. А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв) состоится в четверг 9 апреля 2020 г. в 16:00 в формате вебинара (онлайн-конференции) в режиме модерируемой дискуссии. Тема обсуждения: «Когнитивный процесс и семиотическое (в том числе словосодержащее) действие: экспериментальные свидетельства различия».

9-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (ОНЛАЙН)

21.03.2020 — 21:29

9-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук. А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв) состоится в четверг 26 марта 2020 г. в 16:00 в формате вебинара (онлайн-конференции) в режиме модерируемой дискуссии. Тема обсуждения: «Единицы языка и единицы коммуникации».

8-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели»

04.02.2020 — 19:43

13 февраля 2020 г. в 16:00 состоится 8-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук. А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв). Тема обсуждения: «Как возможно вербальное общение? Речь (письмо) в коммуникативной и языковой моделях» (продолжение).

7-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели»

01.12.2019 — 12:44

5 декабря 2019 г. в 15:00 состоится 7-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук. А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв). Тема обсуждения: «Как возможно вербальное общение? Речь (письмо) в коммуникативной и языковой моделях».

6-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели»

18.11.2019 — 17:52

28 ноября 2019 г. в 15:00 состоится 6-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук. А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв). Тема обсуждения: «Говорение (письмо) на “иностранном языке” в коммуникативной модели. Когнитивный и семиотический аспекты».

Видеозапись 4-го заседания семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели»

05.11.2019 — 18:30

31 октября 2019 г. состоялось 4-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук. А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв). Тема обсуждения: «Акциональность («воздейственность») семиотической процедуры, реализуемой с вовлечением вербальных данных или без. Промежуточные итоги».

5-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели»

02.11.2019 — 19:52

7 ноября 2019 г. в 15:00 состоится 5-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук. А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв). Тема обсуждения: «Данные афазиологии в построении психолингвистической модели вербального процесса».

4-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели»

29.10.2019 — 08:54

31 октября 2019 г. в 15:00 состоится 4-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук. А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв). Тема обсуждения: «Акциональность («воздейственность») семиотической процедуры, реализуемой с вовлечением вербальных данных или без. Промежуточные итоги».

Видеозапись 3-го заседания семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели»

29.10.2019 — 08:43

20 июня 2019 г. состоялось 3-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук. А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв). Тема обсуждения: «Семиотическое (коммуникативное) действие и факторы его биологического (психофизического) детерминирования».

Видеозапись 2-го заседания семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели»

16.06.2019 — 20:43

18 апреля 2019 г. состоялось 2-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук. А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв), совместно с семинаром «Лингвокультурологические исследования» (рук. М. Л. Ковшова).

3-е заседание семинара «Коммуникация. Вербальный процесс.

Кризис языковой модели»

14.06.2019 — 15:33

20 июня 2019 г. в 15:00 состоится 3-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук. А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв) с участием д. биол. н. И. В. Бондаря. Тема обсуждения: «Семиотическое (коммуникативное) действие и факторы его биологического (психофизического) детерминирования».

Видеозапись 1-го заседания семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели»

17.04.2019 — 16:10

4 апреля 2019 г. состоялось 1-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук. А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв). Участники обсудили вопрос о том, каково соотношение акта сознания («мысли») и семиотического действия (с вербальным компонентом).

2-е заседание семинара «Коммуникация. Вербальный процесс.

Кризис языковой модели»

15.04.2019 — 16:18

2-е заседание Интердисциплинарного семинара «Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели» (рук. А. В. Вдовиченко, Е. Ф. Тарасов, И. В. Журавлёв), совместно с семинаром «Лингвокультурологические исследования» (рук. М. Л. Ковшова), состоится в четверг, 18 апреля 2019 г., в 15:00. Тема обсуждения: «Вербальная структура vs коммуникативное действие».

Подписаться на Коммуникация. Вербальный процесс. Кризис языковой модели

Примеры агрессивного вербального и невербального общения на материале английской литературы

Вербальная и невербальная агрессия является одним из наиболее выразительных и интересных с точки зрения языка и речи проявлений эмоций человека. Представляя собой способ социального взаимодействия индивидов, исследуемый вид эмоционального реагирования, безусловно, предполагает конфликт его участников. Обращение к вопросу взаимодействия людей в обществе приводит к необходимости указания на такую важную его составляющую, как коммуникация, в которой наиболее ярко проявляются агрессивные реакции говорящих. Более того, негативные эмоции провоцируют определенное коммуникативное поведение индивида, реализуются через конкретные вербальные и невербальные агрессивные действия в процессе агрессивного общения. Следовательно, вербальная и невербальная агрессивная коммуникация характеризуется наличием определенных компонентов, составляющих структуру коммуникации в целом.

Для выделения основных компонентов агрессивной вербальной и невербальной коммуникации необходимо обратиться к основным компонентам коммуникации. Коммуникация представляется как сложно организованная структура, в которой необходимо выделение таких компонентов, как мотивы и стимулы общения, взаимоотношения и взаимодействие коммуникантов, социальные роли общающихся, сферы и ситуации общения как формы его функционирования, социальные нормы и конвенции, речевые стратегии, типы речевых действий, коммуникативные намерения общающихся и др. [10; 15-25] При этом мы полагаем, что агрессивная направленность вербальной и невербальной коммуникации определяет характер преимущественного большинства компонентов ее структуры.

Агрессивная коммуникативная ситуация порождает высказывание и является следствием событийно-денотативной ситуации. В качестве компонентов событийно-денотативной ситуации Н.И. Формановская выделяет говорящего и его адресата, мотивы и цели общения, интенции адресата, его оценки, эмоции, отношение к действительности, содержанию сообщения и адресату, выбор оптимальных средств сообщения, место и время общения и т. п. [10; 27-28] Очевидно, что агрессивной коммуникации, имеющей в своей структуре определенные компоненты, как правило, сопутствуют негативные эмоции говорящих, что приводит к возможности ее отнесения к модели дискомфортно-психологического общения. [8; 321-324]

Отметим, что в основе любого акта коммуникации лежат мотив (как побудительная причина) и цель (стремление к достижению результата сообщения), которые определяют намерение говорящего (интенцию). По замечанию И.Л. Зимней «речевая деятельность является ничем иным как выражением коммуникативного намерения, которое наряду с предметным содержанием обязательно присутствует в общении». [4; 68-70] В агрессивном акте коммуникации, мотивируемом эмоциями триады враждебности (гневом, отвращением и презрением), в качестве цели можно выделить стремление оскорбить, уничтожить адресата, подчинить его своей воли, подавить и т.п.

Однако цель и мотив не являются единственно важными составляющими агрессивного акта коммуникации, значительная роль также отводится психосоциальному контексту, который предполагает учет социальных ролей коммуникантов, эмоциональной составляющей говорящих и влияния окружающей среды. [8; 325-326]

В акте коммуникации преобладающее влияние на ход агрессивного вербального и невербального общения оказывают говорящий (адресант) и слушающий (адресат), которые определяют эмоциональный настрой коммуникации, преобладание соответствующей эмоции агрессивного характера. В ходе агрессивного коммуникативного акта говорящий является ведущим в принятии решений, обладает большим коммуникативным весом, определяет тему, стратегии и тактики агрессивного воздействия на адресата. [8; 327-328] Однако адресату также принадлежит значительная роль, которая заключается в поддержании или нейтрализации агрессивной составляющей общения. [10; 26-29] Как мы полагаем, роль адресанта и адресата в формировании эмоционального содержания коммуникативной ситуации связана с человеческим фактором, под которым в данном контексте понимается невозможность представления человека, не испытывающего эмоции. Следовательно, агрессивные эмоции коммуникантов представляются как факторы, управляющие адресантом и адресатом, которые в свою очередь, выражая агрессию или осознанно контролируя ее, формируют, поддерживают, или нейтрализуют агрессивность коммуникативной ситуации.

Помимо эмоциональной составляющей говорящих продуцирование агрессивного высказывания и декодирование его смыслов находится в непосредственной зависимости от социальных признаков носителей языка. Для коммуникантов характерно наличие как постоянных, так и переменных социальных признаков. [1; 10-15] К числу постоянных признаков А.Н. Баранов относит биологический пол, возраст, место рождения и воспитания, степень образованности, профессиональную принадлежность говорящих. Переменные социальные роли неоднократно меняются на протяжении жизни человека и складываются из позиции, которую человек занимает в обществе, функции этой позиции, а также нормативного образца поведения. Однако, принимая во внимание характерные различия постоянных и переменных социальных признаков, мы предполагаем, что все они в совокупности определяют агрессивные стратегии коммуникантов, что находит свое отражение в выборе языковых и речевых средств агрессивного воздействия. Например,

Liza (looking fiercely round at him). I wouldn’t marry you if you asked me; and youre nearer my age than what he is.

Higgins (gently). Than he is: not “than what he is. ”

Liza (losing her temper and rising). I’ll talk as I like. Youre not my teacher now. [12; 35-39]

Так данный текстовый фрагмент иллюстрирует агрессивное неформальное общение говорящих. Исходя из содержания реплик коммуникантов, очевидно, что агрессивность задается героиней, которая испытывает эмоцию злобы по отношению к герою. В данном примере злоба находит выражение в реплике “I’ll talk as I like. Youre not my teacher now”, в которой имплицируется нежелание героини подчиняться правилам, устанавливаемым героем. Отметим, что данная реплика звучит, как протест, о чем свидетельствует наличие сравнения “as I like”, где имеет место логическое акцентирование лексемы I. Иными словами, очевидно, что героиня противопоставляет себя, а в частности, способ своего коммуникативного поведения тому, который навязывается ей собеседником (I ≠ you).

Более того, имплицируемая грубость речи героини, а также ее лексико-грамматическая (стилистическая) оформленность продиктованы совокупностью ее постоянных и переменных социальных признаков. Так анализ речи говорящей позволяет выделить в числе постоянных признаков ее принадлежность женскому полу, а также недостаточно высокий уровень образованности (youre nearer my age than what he is). Исходя из имплицируемого в речи говорящей нежелания подчиняться, очевидно, что она находится в позиции «подчиненной» второму коммуниканту. Следовательно, переменным социальным признаком героини является положение подчинения.

Интересно также заметить, что речь говорящей представляется нам в достаточной степени грамотной за исключением фразы “ youre nearer my age than what he is”, которая является своего рода отголоском былой неграмотности героини. Поэтому, данный признак (степень грамотности) рассматривается нами как переменный, приобретенный коммуникантом в процессе обучения.

С другой стороны, обращение к структуре высказывания героя позволяет сделать вывод о наличии у него такого постоянного признака, как высокая степень образованности, и переменного признака – более высокого по отношению к героине положения. Данные выводы мы делаем исходя из содержательной стороны его высказывания, а именно исправления ошибки в речи говорящей – Than he is: not “than what he is”.

Таким образом, проанализированный текстовый фрагмент свидетельствует о том, что коммуникативные стратегии говорящих, выбор ими языковых и речевых средств, в определенной мере продиктованы совокупностью постоянных и переменных социальных признаков коммуникантов.

Исходя из занимаемых говорящими социальных и психологических ролей, среди агрессивных коммуникативных ситуаций мы считаем возможным выделение трех групп, в которых:

1) адресант осуществляет роль вышестоящего, адресат – подчиненного:

The Boss looked across the desk at me as I walked in, and said, “God damn it, so the bastard crawled out on me.”

I didn’t say anything. “I didn’t tell you to scare him to death, I just told you to scare him. ”

“He wasn’t scared,” I said. [9; 323-325]

2) адресант и адресат выполняют равнозначные роли:

“Alan, it was murder. I killed him. You don’t know what he had made me suffer…”

“Murder! Good God, Dorian, is that what you have come to?…” [13; 227-228]

3) адресант осуществляет роль подчиненного, адресат – вышестоящего:

“Suppose he won’t open up?”

“He will,” the Boss said. “But if he won’t you make him. What the hell do I pay you for?” [9; 55-56]

На наш взгляд, именно занимаемая агрессивно настроенным говорящим роль определяет характер используемых вербальных и невербальных средств достижения необходимого результата. Поэтому, вступая в процесс агрессивной коммуникации, говорящий стремится просчитать социальные, а также психологические признаки адресата и действовать в соответствии с планом по достижению необходимого коммуникативного результата – оскорбить, унизить, причинить адресату вред и т. п.

Итак, исходя из сказанного выше, агрессивный характер вербальной и невербальной коммуникации определяется мотивами и целями, которые ставят перед собой говорящие, а также их психологическими и социальными ролями, что находит отражение в действиях агрессивно настроенных коммуникантов. Учет каждого из обозначенных компонентов агрессивной вербальной и невербальной коммуникации, а также результата, достигаемого говорящими в процессе агрессивной коммуникации, имеет существенное значение при описании агрессивных коммуникативных ситуаций.

Отнесение агрессивной коммуникации к дискомфортно-психологическому общению позволяет установить ее непосредственную связь с конфликтом. В действительности, агрессия представляется как возможная составляющая конфликта и может проявляться как в виде спонтанной, так и плохо управляемой агрессии. Кроме того, агрессивные действия характеризуются определенной ритуальностью [7; 7-8], что позволяет сделать вывод о наличии закономерностей развития агрессивного конфликтного общения, в котором речевое взаимодействие коммуникантов осуществляется по определенным моделям. Обращение к структуре конфликта позволяет выделить в нем конфликтную ситуацию и повод. При этом расценивание ситуации как конфликтной должно сопровождаться осознанием этого факта ее участниками.

– “After all,” said Charles, “why shouldn’t Aunt Jenifer know Ronnie Garfield and ask him to tea?”

– “Why should she?” said Emily.

– “Why shouldn’t she?” [11; 281-283]

В указанном отрывке очевиден конфликт между говорящими, основанный на различии их точек зрения. На агрессивность коммуникативной ситуации указывает лексико-синтаксический повтор why shouldn’t, а также вопросно-вопросная структура построения диалога, что свидетельствует о стремлении каждого из коммуникантов спровоцировать негативные эмоции собеседника и таким образом поддержать конфликт.

Данный отрывок из художественной литературы иллюстрирует вербальные и невербальные агрессивные проявления коммуникантов. Очевидно, что агрессия в данном случае приводит к конфликту участников общения. При этом здесь наблюдается четкое выделение конфликтной ситуации и повода. Более того, являясь участниками конфликтной ситуации, говорящие явно осознают этот факт, о чем свидетельствуют их вербальные и невербальные стимулы и реакции. Отметим также отсутствие стремления говорящих нейтрализовать конфликт, напротив, адресат в данном случае поддерживает агрессивный ход коммуникации. Иными словами представленная коммуникативная ситуация характеризуется нетерпимостью партнера, за которой следует своего рода «наказание» путем ответных словесных реакций, стимулирующих конфликт.

В целом с нашей точки зрения все случаи проявления речевой агрессии приводят говорящих к конфронтации. По замечанию Л.П. Крысина современное речевое поведение характеризуется высоким уровнем агрессивности, которая проявляется в использовании жанра речевой инвективы (средства негативной оценки как поведения так и личности адресата). [5; 385-386] Следовательно, осознание коммуникации как агрессивной связано с наличием в высказываниях говорящих оценочного компонента. При этом речевая агрессия не ограничивается употреблением грубых слов и жаргона, негативная оценка также слита с интенсивностью ее выражения, грубостью слов (лексический компонент), громкостью и резкостью голоса, интонацией. [3; 197-198] Более того, навязывание адресантом своего коммуникативного поведения, неумение слушать также свидетельствует об агрессивности речи субъекта.

Таким образом, в рамках данной статьи уточнены основные компоненты агрессивной вербальной и невербальной коммуникации, к которым мы отнесли мотив, цель, а также психологические и социальные роли, действия коммуникантов. При этом, безусловно, средства и процесс диктуются в агрессивной коммуникативной ситуации мотивом и целью, которую ставят перед собой участники общения. Поскольку действующими лицами в ходе агрессивной коммуникативной ситуации являются адресант и адресат, эмоциональная направленность общения, выбор средств, необходимых для достижения определенного результата, а также реализация процесса агрессивного взаимодействия определяется преимущественно психологическими характеристиками коммуникантов, а также их социальными ролями. Иными словами, вербальная и невербальная агрессивная деятельность индивидов в процессе общения является следствием занимаемых ими коммуникативных ролей. Более того, общение агрессивно настроенных говорящих, безусловно, предполагает конфликт собеседников, что позволяет охарактеризовать такого рода коммуникацию как дискомфортно-психологическую.

Литература:

1. Баранов А.Н. Социальный статус человека в лингвистическом аспекте // «Я», «субъект», «индивид» в парадигмах современного языкознания. – М., 1992.

2. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. – М.: Наука, 1993. – 171 с.

3. Головинская М.Я. Семантика глаголов речи с точки зрения теории речевых актов // Русский язык в его функционировании: Коммуникативно-прагматический аспект. М.: Наука, 1993. С. 158-217.

4. Зимняя И.А. Психологические аспекты обучения говорению на иностранном языке. – М.: Изд-во «Просвещение», 1985. – 160 с.

5. Крысин Л.П. Эвфемизмы в современной русской речи // Русский язык конца 20 столетия (1985–1995). – М., 1996.

6. Купина Н.А. Просторечная семейная культура: лингвокультурологический очерк // Проблемы речевой коммуникации: Межвузовский сборник научных трудов. Под ред. Проф. М.А. Кормилицыной. – Саратов: Саратовский гос. ун-т, 2003. – Выпуск 3. – С. 12–14.

7. Лоренц К. Агрессия (так называемое Зло) // Вопросы философии. – 1992. – № 3. – С. 5–39.

8. Романов А.А. Общая модель диалогической интеракции и ее разновидности // Тверская филология: прошлое, настоящее, будущее: Сборник научных статей. – Тверь: Изд-во «Золотая буква», 2002. – С. 321–330.

9. Уоррен Р.П. Вся королевская рать. Роман (На английском языке). – М.: «Прогресс», 1979. – 448 с.

10. Формановская Н. И. Культура общения и речевой этикет: Научно-популярное издание. – М.: Изд-во ИКАР, 2002. – С. 15-233.

11. Christie A. The Sittaford Mystery. – Спб.: КАРО, 2007. – 368 с.

12. Shaw G. B. Pygmalion. — М.: Глосса, 2001. – 224 с.

13. Wilde O. The Picture of Dorian Gray. – М.: «Менеджер», 2002. – 304 с.

Основные термины (генерируются автоматически): адресат, невербальная коммуникация, агрессивная коммуникация, роль, агрессивная коммуникативная ситуация, коммуникативная ситуация, конфликтная ситуация, агрессивное воздействие, агрессивный характер, дискомфортно-психологическое общение.

О пандискурсивности вербальных фактов • А. В. ВДОВИЧЕНКО (A. V. VDOVICHENKO) • РОИИ

Рец. на книгу А.В. Корчинского «Форманты мысли: Литература и философский дискурс» (М.: Языки славянской культуры, 2015. 288 с.), в которой исследуются внедрения литературы в область философии, и наоборот.

Вдовиченко А. В. О пандискурсивности вербальных фактов // Диалог со временем. 2016. Вып. 57. С. 332-341. https://roii.ru/r/1/57.25

Книга А.В. Корчинского – прежде всего факт философии в классическом смысле этого понятия. Будучи, по своему бэкграунду, филологом-литературоведом, автор, тем не менее, покидает место своей формальной прописки при созерцании панорамы, которая открывается с высоты избранного уровня абстракции. Такие нарушения границ часто оказывают услугу обеим областям, поскольку каждая из условно обозначенных гуманитарных территорий некогда возникла в результате дробления целостного исследуемого объекта homo cogitans на удельные аспекты по родам разумной (духовной) деятельности, и потому, в конце концов, требует возвращения (возведения) к изначальному единству. Последнее неизбежно становится «философией», в которую ведут все дороги.

В монографии исследуются отношения литературы и философии в условиях существования постулированной автором нечеткой границы между ними, соответственно, исследуются внедрения литературы в область философии, и наоборот. Цель автора состоит в том, чтобы определить специфику философского высказывания (и это филологический подход). Неминуемый при такой задаче выход за пределы, очерченные любым вербальным материалом, ведет в область дискурса, обязывая к созданию своего рода гносеологии дискурса («форманты мысли»). Это знаменует собой рамочный для исследования философский подход.

Структуру книги составляют 15 глав, распределенных по трем разделам, которые собирают в тематические единства наблюдения автора над пограничными процессами: «Литература и философия на дискурсивной карте культуры», «Литература как философия и философия как литература», «Философия литературы и философия в литературе». В авторскую рефлексию вовлечен широкий круг знаковых персоналий, представляющих литературу и философию слитно и раздельно.

Во введении опредены методологические константы дальнейших рассуждений. Очерчены три исследовательские программы, реализуемые в подходах к языку: логико-аналитическая (Г. Фреге, Б. Рассел, Л.  Витгенштейн, Дж. Остин, Дж. Серль и др.), философско-поэтическая (М. Хайдеггер, Г.-Г. Гадамер, Ж. Деррида и др.) и религиозно-онтоло-гическая (В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, П.А. Флоренский, А.Ф. Лосев, С.Н. Булгаков и др.). Ни одна из них не кажется автору самодовлеющей ввиду прескриптивного характера и тяготения к иным наукам, локализованным за пределами философии. Автор обращается к современным исследованиям феномена философской речи, в которых намечается сближение и даже конвергенция художественного и философского дискур-сов. Здесь же дается камертон исследования – само понятие дискурса в версиях М. Фуко и Т. ван Дейка, и соответственно указывается на значимые для дискурса как «коммуникативного события» характеристики: единство языковой формы, значения и действия, а также институты и интеллектуальные сети, в рамках которых он «производится, распространяется и потребляется». На этом основании автор оставляет в стороне понятия философского языка и философского текста и обещает в дальнейшем оперировать понятием «философского дискурса», находя подтверждение такой позиции в фактах современной рефлексии над философскими языком и текстом. В частности, приводится суждение Н.С. Автономовой о мысли и письме как общих признаках для философии и литературы, а также суждение И.П. Смирнова о том, что философия и литература, избавленные от критерия истинности, каждая по-своему «творят свои референты». Кроме того, последнему принадлежит мысль о двунаправленной точке зрения читателя – способности приобщаться к миру героев, сопереживать, с одной стороны, и способности видеть, «как это сделано», с другой. Наконец, ценной автору представляется точка зрения А.П. Алексеева, предлагающего рассматривать философский текст как коммуникативную ситуацию, со ссылкой на функции языка Р.О. Якобсона. Проблему соотношения и дифференциации литературного и философского дискурсов в условиях нового времени (а прежде были свои специфические условия) автор связывает, во-первых, с тем, что в последние два столетия философия все больше распознавала в литературе союзника в сфере производства знания, а во-вторых, с тем, что модернистская и авангардная художественность сместила акцент с содержания произведения на сам коммуникативный контакт между автором и читателем, то есть вышла на (общий для них) уровень дискурса. В последующем анализе, в остальных четырнадцати главах, автор рассматривает специфику отношений между дискурсами литературы и философии с очерченного теоретического плацдарма.

Отметим вне привязки к главам и общей структуре книги основные идеи и наблюдения самого автора (с привлеченными точками зрения иных исследователей), не фокусируясь на тонких и изощренных деталях, что может (и даже обязан) позволить себе читатель книги.

Философское высказывание последовательно выделяется в особый класс ментативов. Для этого автор отслеживает отличия ментативов от дескриптивов, итеративов, декларативов. Это ментальное событие, мысль о мысли, оперирующая версиями, моделями, концептами, а не вещами. В качестве критерия указывается верификация, свойственная научной мысли, но не свойственная ментативу, который, как опыт мысли – не столько результат, сколько сам акт. Ментатив является основным типом высказываний, оформляющих спекулятивную мысль.

Различие коммуникативной и референтной составляющих дискурса определяется через «двоякособытийность дискурса», это понятие ввел В. И. Тюпа, который видит в нарративе «рассказываемое (или референтное событие) и «событие рассказывания». Автор монографии задается вопросом о возможности термина «референтное событие» применительно к ментативу и восполняет дискурсивные характеристики ментального события третьей, перформативной, составляющей: «изменение картины мира в сознании адресата», тем самым, представляя ментатив «троякособытийным». «Мысль как референт сливается с событием ее воспроизведения в дискурсе и в таком виде обеспечивает рецептивное событие, происходящее в сознании адресата».

Оправдание возможности считать литературу философским дискурсом (Ж.-П. Сартр, А. Камю, чинари), и наоборот, оправдание следов литературности в заведомо философских текстах (Гегель, М. Хайдеггер, А. Кожев, Я. Друскин и др.) предпринимается под знаком единящей их процессуальности мысли: «Референтом литературного дискурса нового типа становится не идея как интеллектуальный продукт, а мысль как процесс и/или событие». Здесь ментатив, до этого возведенный автором монографии на строевой уровень и превращенный в главный формант философской мысли, несколько отодвигается в тень и, по-видимому, осознается в пространстве более масштабном, чем пропозиция.

Язык, как становится ясно из исследования лингвистической философии чинарей (Л. Липавский, Я. Друскин), имеет для них вполне определенные очертания: «Они [чинари] настаивают на отождествлении медиальной оболочки знака (звука, начертания) с самой обозначаемой им вещью без посредства референции, денотации и сигнификации». Автор в целом солидаризируется с этой позицией: «Дело в том, что и материальная оболочка языковых знаков, и сам охватываемый ими мир слиты в нерасчлененной стихии медиума», считая при этом такой подход достойным поводом подчеркнуть креационную сущность языка (давая своего рода версию творения мира из ничего «Словом»): «Язык иероглифов – это не какой-то “другой”, более семантически совершенный или истинный язык, альтернативный обычному… Это – язык как таковой, медиум языка, который призван не для того, чтобы более адекватно репрезентировать мир и “сами вещи”, но для того, чтобы показать, что “сами вещи” и суть то, что их сформировало – язык, время, сознание».

Новый режим дискурсивности занимает место прежнего, репрезентативного, при котором проблема соотношения вымышленного мира литературы и реального мира решалась сопоставлением вымысла с событиями реального мира, с тестированием художественного высказывания на попадание или непопадание в реальную цель. Тогда, видимо, имел место традиционный взгляд на любой текст как нарратив реальности – событийной, мыслительной, душевной, эмоциональной и пр. После нигилистического кризиса репрезентативности, когда «литература и философия становятся утилитарным руководством к практическим действиям» и утрачивают свою «мирооткрывающую функцию» [Ю. Хабермас], возникает новая дискурсивная оболочка. Суть новации состоит, во-первых, в «примате коммуникативного взаимодействия между автором и читателем над содержанием художественного сообщения»; во-вторых, выход за пределы классической репрезентации позволяет порождать художественные высказывания релевантные не только для внутренней вселенной, представленной в тексте, но и для мира действительного; и, в-третьих, «акцент в искусстве смещается от чистой репрезентации изображаемого предмета к тому, что можно назвать показом». Соответственно, философы со своей тягой к событийности мысли обретают в этом возрастающий интерес: философии открывается возможность средствами литературы «дейктически “показывать” то, о чем на языке репрезентации “невозможно говорить”» [со ссылкой на Витгенштейна]».

Варианты интерпретации произведений Достоевского дают автору возможность предъявить два подхода к тексту: дискурсивный и нарративный. «В первом случае фактически игнорируется сам сюжет, интерес представляют, прежде всего, сентенции героев, рассказчиков и повествователя. Во втором случае, наоборот, акцент делается не на эксплицитно сформулированные в тексте рассуждения, а на сами рассказываемые события». Характерно сделанное прежде упоминание суждения (со ссылкой на Э. Бенфилда и др.) о том, что «повествовательные высказывания существуют как бы вне акта коммуникации»; что в художественном нарративе никто ни к кому не обращается. Неоспаривание автором книги этой точки зрения входит в конфликт с дискурсивным (и, соответственно, коммуникативным) пониманием любого вербального факта, или выдает авторское понимание дискурса с редуцированной коммуникативной и избыточной формальной (языковой) составляющими.

В качестве последнего и наиболее весомого признака, отличающего литературу от философии, автор предъявляет категорию истины, которую в философии, в отличие от литературы, «еще никому не удавалось полностью отменить», а «ее господство не поколебали даже релятивистские выступления постмодернистов в минувшем столетии». «Если дискурс литературы функционирует в перформативной рамке [со ссылкой на Ж. Женетта], обязывающий читателя воспринимать изображаемый ею мир как условный, то иллокутивная сила, свойственная речи философа, заставляет нас понимать ее так, как если бы все, что он говорит, при всей возможной фантастичности говоримого, было реальным – истинным».

«Доктор Живаго» Б. Пастернака позволяет автору наблюдать интердискурсивные взаимодействия в составе единого текста. В них принимают участие поэтический, философский, литературный, автобиографический (в т.ч. дневниковый), мемуарно-документальный и даже фельетонный дискурсы. Следы философского дискурса определяются по содержательному признаку – бытийственной мысли автора («высказывание о мире, осмысленное как мировоззренческая «программа», как ответственное суждение интеллектуала»; вероятно, речь идет о «ментативе», который, тем не менее, здесь отсутствует как термин).

Философские размышления И. Бродского о времени вовсе не имеют отчетливых вербальных форм (тех же ментативов). Вместо этого «уточнению представлений о специфике творческого опыта» служит «философская семантизация формы». В поисках философии времени у А. Введенского и И. Бродского автор монографии обретает ее в весьма далеких от собственно вербальных суждений данных: «Философский потенциал стихотворения связывается не только и не столько с его содержанием (например, непосредственным наличием в нем идей, сформулированных на языке философии), сколько с формой (просодией, композицией, графикой стиха и т.д.), которая становится, по мнению поэтов, способом концептуализации времени».

Такое многообразие способов выражения философского контента (здесь, пожалуй, будет уместным перейти к прямому заинтересованному диалогу с автором), по-видимому, свидетельствует о том, что принадлежность высказывания (в широком смысле) к философии, или «философскому дискурсу», определяется, в конце концов, содержательно, «смыслово». Это вольно и невольно продемонстрировал (подтвердил) тщательный и часто виртуозный анализ, предпринятый автором. Задержавшись на этой смыслоориентированной позиции, сделаем несколько теоретических шагов, спровоцированных рецензируемым трудом.

Смыслообразование, послужившее автору основанием разделения высказываний на философские и литературные (в т.ч. поэтические), свойственно любому естественному вербальному факту. Говорящему (пишущему), будь то философ, поэт или писатель (а также историк, социолог, и пр.), просто незачем утруждать себя произнесением (написанием) вербальных формул вне предполагаемого воздействия на иное представимое сознание. Здесь, ввиду бесспорной акциональности естественного слова, неизбежно возникает концепт мыслимого действия, постепенно введенный (и до сих пор продвигаемый) в поле рассуждений о вербальных фактах, начиная с гадательных прозрений Витгенштейна, революционных опытов сомнения Остина, более определенных констатаций Серля и пр. Идея действия, изначально сформулированная на вербальном материале, несет в себе подлинный драматизм для наук о вербальной деятельности (в т. ч. для литературоведения и философии, столь вовлеченных в размышления о вербальных текстах). Дело в том, что действие не существует вне деятеля, который оказывается единственным бесспорным источником порождения смысла в вербальных данных. Фактом своего существования он ставит точку в рассуждениях о смысле сказанного, обозначая собой предел смыслообразования. Интерпретация естественного вербального материала – в своей первозданной сути – представляет собой восхождение к когнитивному состоянию источника действия. Именно поэтому текст, который сам себя не создавал, не может содержать в себе больше смыслов, чем помышлял автор. Зачастую встречающаяся растерянность интерпретатора перед действием, от которого остался только вербальный след, не ведет к отрицанию автора в пользу мнимо-автономного текста, но обязывает признать недостаточную способность проникнуть в индивидуальные «чертоги смыслопорождения». При этом мысль и вербальное действие не совпадают, как процесс открывания двери ключом (действие) и внутреннее рассуждение о необходимости открыть дверь ключом (мысль) – не одно и то же. Смысл сказанного не имеет прямой («прямоточной») связи с мыслью – гораздо более объемным и комплексным процессом, чем следующее за ним коммуникативное воздействие (для этого достаточно представить случай лжи, где воздействие и мысль особо рельефно не совпадают). Мысль не акциональна, в отличие от вербального действия. В момент говорения (письма) размышление говорящего состоит в том, чтобы осуществить нужные говорящему (пишущему) изменения в сознании адресата. Иными словами, смыслообразование в естественном вербальном процессе (в т.ч. в философских и иных действиях) – исключительно коммуникативный феномен, который возникает только в процессе акционального («перформативного», «совершительного», действенного) выхода за пределы сознания в коммуникативное пространство.

На фоне этих естественных условий существования вербального факта следует констатировать три важных следствия для наук, интерпретирующих вербальные данные.

Во-первых, единицы вербального процесса сами по себе нетождественны, их невозможно изучать как элементы со своими валентностями. Они не существуют вне говорящего, который дает им возможность принимать участие в смыслообразовании на его, говорящего, условиях.

Во-вторых, антично-соссюровский язык (система смыслопорождающего говорения, часто возникающая в рассуждениях автора книги) теряет свою теоретическую эффективность как метафора. В новых условиях (когда личное действие становится главным объектом, и порождение смысла в вербальном факте локализуется в индивидуально приуроченной коммуникативной процедуре) это понятие становится непригодным для моделирования естественного вербального процесса, суть которого – исполнение личной коммуникативной задачи, коммуникативное смыслопорождение. В языке нет деятеля, нет адресата, нет тождественной закрепленной между означающим и означаемым связи (означаемого в принципе не может быть вне индивидуального сознания, поскольку означаемое представляет собой не денотат «вещь в себе», а некий образ, понятие, процесс, локализованные в сознании). Источником мысли, эмоции, чувства является только индивидуальное сознание. Объекты не формируются независимо от сознания, связи (причинно-следст-венные, пространственные, временные и пр.) не строятся сами собой. Причинность – довольно произвольное соположение двух выделенных (интересующих говорящего) объектов (явлений). Всего этого язык не может производить сам, он на это не способен. В нем с полной очевидностью отсутствует мысль и все прочее, имеющее отношение к смыслопорождению, поскольку в нем принципиально нет личности, которая является источником любого смыслообразования. Возможно, где-то в иных сферах диспозиция иная, но в естественном вербальном процессе безраздельно господствует номинализм (релятивизм, относительность, субъективность, отсутствие истинности и пр.) – то, что отвергнуто автором монографии в целях возвеличивания философии.

Наконец, в-третьих, следует констатировать, что говорящие (пишущие) порождают и понимают актуальные коммуникативные действия, а не вербальные формулы (элементы структуры языка). Источником нетождественности и изменчивости вербальных клише как раз и является то, что коммуникант, производящий коммуникативное смыслообразование, сосредоточен на действии, а не на соблюдении единообразных правил употребления слов. Правила и коммуникативное смыслообразование в некотором смысле антагонистичны: коммуниканту необходимо добиться изменений в сознании адресата, внести что-то новое в коммуникативное пространство, а язык, существующий по правилам, «всегда говорит нам одно и то же», как всерьез утверждал Витгенштейн. В действительности «одно и то же» в принципе не интересует коммуниканта, который берет на себя труд что-то сказать (написать): зачем говорить, если в результате удастся лишь произнести то, что уже сказано много раз кем-то и где-то, в том числе им самим? Чтобы продемонстрировать знание правил? Безусловно, нет. В реальности говорящий говорит не языком («одно и то же»), а добивается изменений в мыслимом коммуникативном пространстве. Он как бы строит шалаш из подручных средств, которые сами по себе его не интересуют. Осуществляемый им процесс семиозиса настолько многофакторный, что «правила употребления слов» просто растворяются в коммуникативном синтаксисе. Коммуникант пускает в ход все, что ему доступно: вербальные клише, визуальные образы, таблицы и схемы, модуляции голоса, невербальные знаки, неожиданные фреймы, вновь созданные объекты, измененные формы слов, новые фокусировки, шрифтовые выделения, «разноязычные» вербальные формулы, и проч. , лишь бы искомое воздействие было произведено. В этих условиях теоретический конструкт «язык» уже не может сохранять прежний статус автономного «средства общения», поскольку общение осуществляется не словами «языка», а комплексными коммуникативными действиями. Соответственно, любая исследовательская проце-дура, которая ранее пыталась опереться на правила работы словесного «механизма», вместе с языком мутирует в какое-то новое состояние.

В возникшей ситуации турбулентности (резко возросшей комплексности объекта, несамотождественности элементов, поглощения вербального материала коммуникацией) твердую почву для дисциплин, интерпретирующих вербальный текст, предоставляет дискурс – одна из главных методологических констант автора рецензируемой монографии. Здесь, ввиду сказанного о естественном вербальном факте, уместно предложить к рассуждению несколько скорректированную оптику дискурса, а попутно отчасти усомниться в эффективности той точки зрения на этот понятийный инструмент, которую исповедует сам автор (зачастую противореча собственным заявлениям, сделанным в начале книги).

Дискурс для автора часто становится статичным коррелятом языка. Именно поэтому, с его точки зрения, возможен поэтический, философский, литературный дискурсы, как при статическом понимании языка («системы-механизма») возможны заведомо неопределимые в своих очертаниях поэтический, философский, литературный языки. И в том, и в другом случае теория, соглашаясь на неэффективную дефиницию, сразу понуждается к тому, чтобы приступить к девальвации собственного потенциала, например, сразу вводить исключения из правил, очерченных неэффективным инструментарием (что, собственно, демонстрирует автор, наблюдая различные дискурсы в рамках целостных текстов и не обозначая сколько-нибудь четкой границы между дискурсами, кроме содержательной). Такой дискурс получает автономное существование, как язык, которому придается статус автономного объекта. Такой дискурс терпит синонимию «философский дискурс – философский язык», «философский дискурс – философия». И, наоборот, не терпит синонимии «дискурс – коммуникативное событие» (что изначально было обещано автором как принятая дефиниция). Такой дискурс операционально неэффективен, как неэффективен язык для объяснения процессов смыслообразования в естественном вербальном факте. Если вербальный факт представляет собой действие, процесс, то теоретическая рамка для него должна иметь свойства, пригодные для моделирования процесса.

Динамическое понимание дискурса, вытекающее из акциональности вербального факта, указывает на мыслимые условия совершения отдельно взятого коммуникативного действия. Ввиду постоянно меняющихся условий коммуникации (в т.ч. вследствие уже совершенных в последовательности действий, вовлечения новых, известных автору, фреймов, исключения потенциально релевантных фреймов, вовлечения новых мыслимых объектов, и пр.) дискурс представляет собой подвижную систему координат, в которой всякий раз заново интерпретируется новое действие (в т.ч. произведенное с участием вербального канала). С этой точки зрения дискурс не может быть единым для всей области философии, или литературы, или поэзии, поскольку «семиотические поступки», достойные и требующие интерпретации, слишком многочисленные, точечные, личностные и многофакторные. Обрамляющая их ситуация в своих мыслимых коммуникантом параметрах подвижна и изменчива. Дискурс, для операциональной эффективности, должен быть лишен качеств, в т.ч. литературности, философичности, дневниковости, мемуарности и пр. По-видимому, то, что имел в виду автор книги, говоря о «философском дискурсе» – одна из обобщенных характеристик коммуникативной ситуации, в которой оказывался каждый из авторов, говоря о важном, пытаясь взойти к общезначимому. Но есть ли для авторов что-то незначимое, если они это сказали во всеуслышание? В самом деле, не станем же мы утверждать, что странные идеи (скажем, о «языке») Хайдеггера или Флоренского только по причине «членства в философском клубе» важнее и нужнее небольшого – совсем не философского – стихотворения Бродского, которое нам действительно нравится, в отличие от мыслительного (читай, коммуникативного) чудачества «философов»? В условиях глобальной гуманитарной деревни и «коммуникативного чистогана» речь идет об одобрении или неодобрении (по разным основаниям) личного действия, а не всей области философии или поэзии, которые автор часто именует философским и поэтическим «дискурсами»; о назначаемой пригодности или непригодности данного коммуникативного события (часто – просто его вербального следа) к использованию в новых коммуникативных актах, в т. ч. в интерпретациях. В этой связи характерно уже упомянутое замечание автора: «…Иллокутивная сила, свойственная речи философа, заставляет нас понимать ее так, как если бы все, что он говорит, при всей возможной фантастичности говоримого, было реальным – истинным». Понятно, что никакая иллокутивная сила не может заставить нас это сделать, если мы сами этого не захотим. В словах философа вещает не истина, а – страшно сказать – сам философ. Создавая объекты, фиксируя внимание, формируя множества, актуализуя фреймы, строя причинно-следственные связи и пр., он производит такие же воздействия на читателя (слушателя), как и любой коммуникант. Его коммуникативные акты ничем не лучше и не хуже иных – они могут получать или не получать одобрение, быть странными или глубокомысленными, понятными или «темными» и пр. То, что, как замечает сам автор, «философия крайне редко эксплицирует свой “сочиняющий” [со ссылкой на П. Козловски] характер», не может ввести в заблуждение «профессионального читателя», утаив от него очевидное – личный коммуникативный процесс.

На этом фоне поиски границ и пограничных процессов между литературой и философским дискурсом выглядят глубокой условностью.

То же самое следует сказать и о поисках «формантов мысли». Эта метафора, вынесенная в название книги, навеяна автору (в чем он признается) структурно-грамматическим подходом к вербальным данным. Развивая ее, можно позволить себе параллель: как форманты языка (морфемы, слова, синтаксические конструкции и пр.) возникают вследствие аналитических (анатомических) процедур, совершаемых грамматистами над вербальным остовом (или дискретными останками) актуальных коммуникативных действий, так «форманты мысли» (ментатив, дискурс, интердискурсивное взаимодействие и пр.) силятся возникнуть из операций над остовом конкретной мысли после ее смерти в «метатеории». Как авторы актуальных высказываний не нуждаются в формантах языка, интересуясь успешностью конкретного коммуникативного действия, так и философы с литераторами не нуждаются в формантах мысли, интересуясь в своих высказываниях конкретным смыслообразованием, коммуникативным по природе. Как грамматика языка представляет собой мнемотехнику (заготовку пустых бессмысленных форм для конкретных смыслообразовательных процедур, в помощь иностранцам), так мнемотехнический характер имеет и «формантирование» мысли.

Вместе с тем понятно, что размышления, спровоцированные рецензируемым трудом, лишь подчеркивают его фундаментальность и масштабность. Книга относится к разряду вдохновляющих, что в поле специальной профессиональной литературы составляет ее неоспоримое достоинство. Каждый читатель-гуманитарий, в зависимости от своей специализации, найдет в ней свои вызовы и точки позитивного коммуникативного взаимодействия с автором. Помимо метатеоретических наблюдений, монография исполнена содержательными интерпретациями конкретных текстов (коммуникативных эпизодов), авторы которых при обсуждении написанного ими, возможно, даже предпочли бы режим de re, вместо не вполне законного (как в третьем лице о присутствующем) режима de dicto. Панорама имен и суждений, развернутая автором синхронно и диахронно, делает его труд заметным фактом интеллектуальной истории, или истории интеллектуальности.

---

БИБЛИОГРАФИЯ

Корчинский А.В. Форманты мысли: Литература и философский дискурс. М.: Языки славянской культуры, 2015. 288 с. (Коммуникативные стратегии культуры).

---

REFERENCES

Korchinskii A.V. Formanty mysli: Literatura i filosofskii diskurs. M.: Yazyki slavyanskoi kul’tury, 2015. 288 s. (Kommunikativnye strategii kul’tury).

Review: A.B. Korchinsky “Formants of thought: Literature and philosophical discourse” (Moscow, 2015, 288p.)

Анализ вербального поведения

Единицы анализа в вербальном поведении

• Вербальный оперант – класс сходных реакций, или типов поведения. Разновидность вербальных оперантов определяются функциональными связями между предшествующими факторами и последствиями вербального поведения.
• Набор вербальных оперантов, свойственный одному конкретному

человеку, называется вербальным репертуаром.

Основные (простые) вербальные операнты:

• Манд,
• Такт,
• Эхо-реакция,
• Интравербализация,
• Прочитывание,
• Транскрипция.

МАНД

Вербальный оперант, при котором говорящий просит (заявляет, требует, подразумевает и т.д.) о том, чего он хочет.

• Человек, сидя за столом, говорит «Бутерброд», чтобы ему передали бутерброд.
• Ребенок говорит «Бегать», чтобы мама разрешила ему побегать по коридору.
• Отец говорит «Быстро» сыну-подростку, который уже пятнадцать минут игнорирует просьбы матери пойти убраться в комнате.

Манд-реакции вызываются мотивационными операциями (желание что-то получить, различные физиологические ощущения и т.д.) и подкрепляются получением доступа к желаемому предмету или действию.

Репертуар манд является ключевым в формировании социального взаимодействия, составляет основу при поддержании разговора, делает возможным процесс обучения и т.д.. То есть является крайне важным практически для любого аспекта человеческого поведения.

Формирование навыка просьбы чаще всего является первым шагом при работе с нежелательным поведением обучающихся.

При обучении навыкам МАНД важно помнить:

• Поведение МАНД контролируется мотивационными операциями;
• Ребенок должен учиться просить о перерыве, а так же отказываться от чего-либо.

Ребенок должен учится просить не только те предметы, которые он видит;

Ребенок должен учиться просить о взаимодействии и внимании;

Ребенок должен учиться просить помощь;

ТАКТ

Вербальный оперант, при котором говорящий называет непосредственно воспринимаемые объекты или действия.

• Человек, сидя за столом, говорит «Бутерброд», открыв контейнер и найдя в нём бутерброд.
• Ребенок говорит «Бегает», когда видит, как сестра бегает по коридору.
• Отец говорит «Быстро…» глядя на то, как сын-подросток убегает в свою комнату, когда ему позвонил одноклассник.

Невербальные стимулы, вызывающие такт-реакцию могут быть:

• предметами или явлениями (имена существительные),
• процессами или действиями (глаголы),
• отношениями между предметами (предлоги),
• признаками предметов (имена прилагательные),
• признаками действий (наречиями).

Синяя машина быстро едет по дороге.

Такт-реакции контролируются стимулами в окружающей среде (внутри и снаружи организма) и подкрепляются социальным подкреплением.

Невербальные стимулы, контролирующие такт-реакции могут быть наблюдаемыми или ненаблюдаемыми, едва заметными или броскими, связанными с другими невербальными стимулами.

Учитывая разнообразие невербальных стимулов в окружающей среде, репертуар такт-реакций считается основой речи.

ЭХО-РЕАКЦИЯ

Вербальный оперант, возникающий, когда говорящий повторяет вербальное поведение другого говорящего.

• Человек, который учит русский язык, говорит «Бутерброд», когда его учитель говорит «Бутерброд».
• Ученик 6 класса повторяет за учительницей музыки фразу «Расцветали яблони и груши, поплыли туманы над рекой», когда учит текст песни «Катюша» перед концертом в честь Дня Победы.

Эхо-реакция вызывается вербальным поведением первого говорящего (устным или письменным), представляет из себя точное топографическое воспроизведение данной реакции и подкрепляется социальным подкреплением.

Способность повторять звуки, их сочетания и слова является основой для обучения ребенка другому вербальному поведению: наименованию, ответам на вопросы, просьбы и т.д.

Навыки вокальной имитации напрямую связаны с умением имитировать движения за другим человеком.

ИНТРАВЕРБАЛИЗАЦИЯ

Вербальный оперант, представляющий собой дифференцированную реакцию говорящего на вербальное поведение окружающих.

• Человек говорит «Бутерброд», отвечая на вопрос «Что ты ел сегодня на завтрак?».
• Ученик 6 класса говорит «Поплыли туманы над рекой», когда учительница произносит «Расцветали яблони и груши».
• Ребенок говорит «Лондон» после фразы учителя «Назовите столицу Великобритании».

Интравербальные реакции вызываются вербальным поведением первого говорящего и подкрепляются социальным подкреплением.

В совокупности операнты манд, такт и интравербализация способствуют развитию беседы:

• репертуар манд позволяет говорящему задавать вопросы;
• репертуар такт делает возможным вербальное поведение, связанное с актуальными предметами и событиями;
• интравербальный репертуар позволяет говорящему отвечать на вопросы и говорить об отдаленных предметах и событиях.

ПРОЧИТЫВАНИЕ

Вербальный оперант, представляющий собой чтение текста вне зависимости от того, понимает ли человек прочитанное или нет.

Понимание прочитанного текста включает в себя другие вербальные и невербальные операнты.

• Человек говорит «Бутерброд», читая слово «бутерброд» в меню.
• Человек говорит «Йестедейол май траблссимссоу фар эвей» читая тест песни группы «TheBeatles».

Поведение прочитывание вызывается визуальным образом написанного текста и подкрепляется социальным подкреплением.

ТРАНСКРИПЦИЯ

Вербальный оперант, представляющий собой запись и воспроизведение по буквам устной речи. К транскрипции относится воспроизведение образа букв и правильное с точки зрения орфографии написание.

• Человек пишет «Бутерброд», когда другой человек говорит «бутерброд».
• Человек печатает слово «Кошка», слыша в аудиозаписи слово «кошка».
• Человек воспроизводит буквы дактильной азбуки, когда другой человек говорит ему соответствующее слово.

Поведение транскрипции вызывается устной речью говорящего и подкрепляется социальным подкреплением.

РЕАКЦИЯ СЛУШАТЕЛЯ

Вербальное поведение одного человека может вызывать вербальное или невербальное поведение другого человека.

Частные случаи поведения слушателя:

• выполнение устных инструкций и просьб другого человека;
• выполнение написанных инструкций.

Реакция слушателя – это совокупность поведения, которую мы называем пониманием речи, рецептивной речью, пассивным словарным запасом и т.д.

Формирование понятий/ представлений о предмете.

Например, «кукла»:

РЕАКЦИЯ СЛУШАТЕЛЯ:

• Ребенок может найти куклу среди других предметов по инструкции взрослого.
• Ребенок может попросить куклу, если хочет поиграть.

МАНД:

ТАКТ:

• Ребенок говорит слово «кукла», когда видит куклу;
• Ребенокназывает различные признаки куклы, которую видит:
  • Кукла большая,
  • Кукла сидит на стуле,
  • У куклы есть волосы, руки, ноги, глаза, нос и рот;

ИНТРАВЕРБАЛИЗАЦИЯ:

• Ребенок может сказать слово «Кукла» отвечая на вопрос «С какой игрушкой ты можешь играть в «дочки-матери»?», когда куклы нет в поле зрения.
• Ребенок говорит слово «кукла», когда взрослый произносит слово «кукла».
• Ребенок может произнести слово «кукла», когда оно написано.
• Ребенок может написать слово «кукла» без орфографических ошибок, когда взрослый его произносит.
• Просьбы о желаемых предметах, когда они находятся в поле и вне поля зрения ребенка;
• Комментирование происходящих событий;
• Выбор и комментирование свойств предметов;
• Составление распространенной фразы для просьбы и комментирования.

ЭХО-РЕАКЦИЯ:

ПРОЧИТЫВАНИЕ:

ТРАНСКРИПЦИЯ:

Использование средств альтернативной коммуникации

PECS – система альтернативной коммуникации с помощью карточек

Преимущества использования

• Карточка с изображением предмета и подписью понятна любому собеседнику;
• Соответствие изображения предмету делает обучение использованию системы достаточно легкой;
• Коммуникативная реакция проста по форме: нужно взять карточку и передать её собеседнику;
• Карточки могут всегда находиться в поле зрения ребенка;
• Многие дети, которые начинают говорить, используют карточки как визуальную подсказку для вокальной речи;
• Обучение PECS способствует формированию коммуникативной инициативы.

Недостатки использования

• Карточки с изображениями всегда должны быть в доступе у ребенка; это требует дополнительных усилий от родителей и педагогов;
• Может быть трудно подобрать изображение и обучить ребенка абстрактному понятию.

Может быть трудно оперативно обучить ребенка новой просьбе, так как для этого нужно подготовить карточку;

Коммуникативные жесты

Использование адаптированных жестов для обучения ребенка репертуарам манд, такт и интравербальным реакциям.

Преимущества использования

• Коммуникация всегда доступна ребенку, так как не требует использования каких-либо дополнительных предметов или устройств;
• Каждое слово (понятие) имеет конкретную форму реакции, как при произнесении слова;
• Ребенок может использовать жесты, как дополнительную подсказку при переходе к устной речи;
• Использование жестов способствует возникновению вокализаций.

Недостатки использования

• Использование жестов требует специального обучения родителей и педагогов;
• Каждый жест требует отдельного обучения и формирования;
• Жесты мимолетны, они появляются и исчезают;
• Круг общения ребенка ограничен теми лицами, которые знают жесты;
• Иногда возникает необходимость придумывать собственные жесты;
• Овладение жестовой коммуникацией будет затруднено или недоступно для ребенка с недостаточно развитой мелкой моторикой и слабыми навыками двигательной имитации.

Доски выбора

Наборы изображений, как правило, сгруппированных по принадлежности к ситуации, которые располагают в соответствующих местах.

Например:

• Картинки с изображениями еды – на холодильнике;
• Картинки с игрушками и предметами личной гигиены – в ванной;
• Картинки с принадлежностями для творчества – около стола.

Преимущества использования

• При достаточной подготовке окружающей среды не требуется носить с собой карточки;
• Требуется серьезная подготовка окружающей среды;
• Коммуникация ограничена имеющимися в конкретном месте карточками;
• У ребенка нет возможности коммуникации в неподготовленной среде.

Недостатки использования

Коммуникаторы: электронные и цифровые

• Аутизм-коммуникатор;
• PECS-IV;
• GoTalk;
• Коммуникатор ДАР;
• Приложения – синтезаторы речи и т.д.

Преимущества использования

• Большое количество карточек, которыми пользуется ребенок, не влияет на размер девайса;
• Постепенно электронные устройства становятся всё доступнее для приобретения;
• Коммуникатор может выполнять дополнительные функции: использование девайса в качестве поощрения, обучающие игры и программы и т. д.;

Недостатки использования

• Возможность разрядки аккумулятора;
• Хрупкость девайсов при неаккуратном обращении;
• Некоторые дети воспринимают электронные устройства только как развлечение.

Список навыков вербального общения и примеры

Оглавление

Содержание

• Что такое навыки вербального общения?

• Вербальное общение на работе

• Примеры устного общения

• Советы по улучшению ваших навыков

По

Элисон Дойл

Полная биография

Элисон Дойл — один из ведущих специалистов по вопросам карьеры в стране. Консультирует студентов и корпорации по вопросам найма. Она дала сотни интервью на эту тему для таких изданий, как The New York Times, BBC News и LinkedIn. Элисон основала CareerToolBelt. com и является экспертом в этой области уже более 20 лет.

Узнайте о нашем редакционная политика

Обновлено 17 сентября 2020 г.

Изображение Эмили Робертс © The Balance 2019 

Почти каждая работа требует от работников использования навыков вербального общения. Вот почему вербальные навыки высоко оцениваются в контрольных списках оценки кандидатов, используемых многими интервьюерами.

Чем сильнее ваши коммуникативные навыки, тем выше ваши шансы получить работу независимо от должности, на которую вы претендуете. Вы будете лучше себя чувствовать как на собеседовании, так и на работе.

Что такое навыки вербального общения?

Навыки эффективного вербального общения включают в себя больше, чем просто разговор. Вербальное общение включает в себя как то, как вы доставляете сообщения, так и то, как вы их получаете. Коммуникация — это навык межличностного общения, который важен для каждого работодателя.

Работники, умеющие четко и эффективно доносить информацию, высоко ценятся работодателями.

Сотрудники, которые могут интерпретировать сообщения и правильно действовать в соответствии с полученной информацией, имеют больше шансов преуспеть в работе.

Навыки вербальной коммуникации на рабочем месте

То, что представляет собой эффективное вербальное общение на работе, зависит от отношений между партнерами по общению и рабочего контекста:

• Вербальное общение в рабочей обстановке происходит между многими разными людьми и группами, такими как коллеги, начальники и подчиненные, сотрудники, клиенты, клиенты, учителя и студенты, а также выступающие и их аудитория.
• Устное общение происходит во многих различных контекстах, включая учебные занятия, презентации, групповые встречи, служебные аттестации, обсуждения один на один, интервью, дисциплинарные занятия, коммерческие предложения и консультационные услуги.

Примеры навыков вербального общения

Вот несколько примеров эффективных навыков вербальной коммуникации на рабочем месте, используемых в различных контекстах на рабочем месте.

Устное общение для руководителей: Лучшие начальники не просто говорят своим подчиненным, что делать, и ожидают, что они будут слушать. Вместо этого они используют навыки активного слушания, чтобы понять потребности и точки зрения сотрудников, участвовать в устных переговорах для решения и разрядки проблем, а также извлекать выгоду из возможностей похвалить индивидуальные и командные достижения.

• Советы другим относительно надлежащего образа действий
• Настойчивость
• Передача обратной связи в конструктивной манере, подчеркивающая конкретные, изменяющиеся модели поведения
• Дисциплинирование сотрудников прямым и уважительным образом
• Уважение другим
• возражение
• Проявлять интерес к другим, спрашивать и признавать их чувства
• Говорить спокойно, даже когда вы в стрессе
• Увольняющий персонал
• Обучение других выполнению задачи или роли
• Использование утвердительных звуков и слов, таких как «ага», «понял», «я понимаю», «точно», «я вижу» и «да», чтобы продемонстрировать понимание
• Использование самораскрытия для поощрения обмена информацией

Устное общение для членов команды: Открытые и постоянные линии связи жизненно важны для успеха команды, особенно при выполнении проектов, для которых важны качество и сроки. Один из самых важных навыков построения команды, сильное словесное общение помогает гарантировать, что проблемы будут обнаружены и решены на этапах формирования, предотвращая дорогостоящую эскалацию.

• Кратко излагать сообщения
• Поощрять неохотных членов группы делиться мнениями
• Объяснять сложную ситуацию, не раздражаясь
• Объясняя, что вам нужна помощь
• Перефразировать, чтобы показать понимание
• Получение критики без защиты
• Воздержание от слишком частых разговоров или перебивания других
• Запрос обратной связи
• Заявление о своих потребностях, желаниях или чувствах без критики или обвинений

Устное общение с клиентами: Если большая часть вашей работы связана с общением с клиентами один на один, полезно иметь «дар болтливости», особенно если вы профессиональный продавец. Имейте в виду, однако, что ваши разговоры должны быть сосредоточены на выявлении и удовлетворении потребностей ваших клиентов; использование ваших словесных талантов для поощрения консультативных диалогов обеспечит позитивные отношения с клиентами.

• Предвосхищение опасений других
• Запрос разъяснений
• Задавать открытые вопросы для стимулирования диалога
• Успокоение взволнованного клиента путем распознавания его жалоб и реагирования на них
• Подчеркивание преимуществ продукта, услуги или предложения, чтобы убедить человека или группу
• Замечать невербальные сигналы и вербально реагировать, чтобы выявить замешательство, разрядить гнев и т. д.

Устные коммуникации для докладчиков: Ораторское искусство — это талант, который оттачивается как практикой, так и формальным обучением. Чтобы говорить четко и убедительно перед живой аудиторией, необходимо:

• Четкое произношение каждого слова, которое вы говорите
• Объяснение сути темы в начале презентации или взаимодействия
• Планирование коммуникаций до выступления
• Проекция вашего голоса, чтобы заполнить комнату
• Предоставление конкретных примеров для иллюстрации пунктов
• Повторение важных моментов в конце выступления
• Выбор языка, подходящего для аудитории
• Говорить в умеренном темпе, не слишком быстро и не слишком медленно
• Говорить уверенно, но скромно
• Обобщение ключевых моментов, высказанных другими выступающими
• Подкрепление заявлений фактами и доказательствами разным аудиториям
• Рассказывание историй для привлечения аудитории
• Использование юмора для вовлечения аудитории

Советы по улучшению устной коммуникации

Даже если вы застенчивый интроверт, предпочитающий работать независимо, есть способы улучшить свои навыки вербального общения, чтобы вам было легче наладить взаимопонимание с другими.

Практика делает совершенным, поэтому найдите время, чтобы активно практиковать эти коммуникативные навыки для достижения успеха на рабочем месте: активное слушание, ясность и краткость, уверенность, эмпатия, дружелюбие, непредубежденность, предоставление и получение обратной связи, уверенность, уважительность и невербальное ( язык тела, тон голоса, зрительный контакт) общение.

Самые важные навыки вербального общения (с примерами) – Zippia

• Что такое навыки вербального общения?
• Важные навыки вербального общения
• Навыки вербального общения на рабочем месте
• Способы улучшения навыков вербального общения
• Общий обзор навыков вербального общения
• Как выделить навыки вербального общения
• Подпишитесь на дополнительные советы0 и вакансии

Показать больше

Устное общение очень важно на рабочем месте, независимо от того, начинаете ли вы работать или руководите огромной командой.

Чем сильнее ваши навыки, тем лучше вы будете выполнять свою работу. Если у вас нет хороших навыков устного общения, не волнуйтесь, эти навыки можно улучшить в любое время.

Мы рассмотрим, что такое навыки вербального общения, какие из них важны на рабочем месте и как их улучшить.

Ключевые выводы:

• Навыки вербального общения относятся к межличностным навыкам, поэтому их нелегко указать в резюме, но их легко улучшить и продемонстрировать на рабочем месте.

• Лучший способ продемонстрировать вербальное общение на рабочем месте — быть активным слушателем, задавать вопросы, чтобы продемонстрировать понимание, и быть четким и кратким в своих инструкциях.

• Обладание сильными навыками вербального общения может помочь укрепить вашу уверенность и помочь сформировать или поддерживать ваши личные и профессиональные отношения.

Что такое навыки вербального общения?

Если вы думаете, что вербальное общение — это просто способность общаться с другими, то вы частично правы, но многое упускаете. Наличие эффективных коммуникативных навыков означает способность эффективно донести свою точку зрения.

В некоторых ситуациях важно уметь делать это в приятной форме. Чтобы быть хорошим коммуникатором, важно уметь слушать и обрабатывать информацию, которую вы слышите.

Навыки вербального общения являются примером мягкого навыка. Это означает, что это не то, что вы обычно изучаете в школе, поэтому это нелегко указать в резюме. Но это то, чему можно научиться и над чем работать.

Важные навыки вербального общения

Ваша способность общаться является неотъемлемой частью вас самих. Это то, что будет практически одинаковым, независимо от того, с кем вы разговариваете. Вы обнаружите, что навыки, которые вы используете для общения на работе, вероятно, такие же, как и дома, с семьей или с друзьями.

Вы можете быть более замкнутым на работе, чем дома или с друзьями, но ваши способности к общению все равно будут проявляться на работе дома и за его пределами.

Некоторые коммуникативные навыки, которые могут вам пригодиться на работе, в школе и в других сферах жизни, включают:

• Консультирование других

• Предоставление обратной связи в конструктивной, а не обидной или оскорбительной форме

• Способность делать комплименты и хвалить, когда это необходимо

• Выслушивание возражений и обработка более глубоких смыслов

• Признание чувств других и адекватная реакция

• Сохранение спокойствия в стрессовых ситуациях

• Объяснение шагов и процессов, понятных другим

• Обучение и эффективное обучение

• Умение уважительно разговаривать с людьми, которые работают выше и ниже вас

• Умение обобщать и уточнять информацию

• Говорить так, чтобы ее было легко слышать и понимать

Навыки вербального общения на рабочем месте

Может показаться очевидным, что для некоторых профессий требуются люди с отличными коммуникативными навыками. Учитель — яркий тому пример. Но в большинстве профессий требуется способность эффективно общаться, даже если это просто на собеседовании.

Люди с хорошими навыками устного общения легче произведут впечатление на интервьюеров, чем люди, не умеющие общаться. Уже один этот факт делает важным работать над улучшением того, как вы общаетесь. Но как вы могли бы использовать коммуникативные навыки на рабочем месте?

• Будьте ясны и лаконичны. Умение объяснять себя так, чтобы другие люди понимали, поможет вам легко понять вас и общаться с вами.

• Будьте активным слушателем. Когда люди могут сказать, что вы их слушаете, они считают, что вы лучше общаетесь, что, вероятно, так и есть.

• Проявите понимание. Размышляя о том, что кто-то говорит, используя вербальные и невербальные сигналы, люди могут сказать, понимаете ли вы, что они говорят. Они также с большей вероятностью ответят вам аналогичным образом. Так вам будет легче определить, насколько эффективно вы общаетесь.

• Задавайте вопросы. Если вы не понимаете или хотите разъяснений, лучший способ прояснить ситуацию — задать вопросы. Вы не только получаете необходимую информацию, но и человек, с которым вы разговариваете, чувствует, что вы вовлечены и хорошо с ним общаетесь.

• Повтор ключевых точек. Отличный способ показать, что вы с кем-то на одной волне, — это повторить ему то, что он сказал. Если бы вы не поняли, они бы быстро поняли, что нужно внести больше ясности.

• Попробуйте проявить эмпатию. Способность понимать чьи-то чувства или эмоциональное состояние может помочь вам расшифровать их значение. Иногда люди говорят что-то вроде «Я в порядке», но это явно не так. Если у вас хорошо с эмпатией, вы можете сказать, хотят ли они говорить больше или это то, что лучше не говорить.

• Мотивация и положительные эмоции. Хорошее устное общение часто означает, что вы умеете использовать свои навыки для мотивации людей, с которыми вы работаете, и для создания положительного настроения в вашем отделе.

Способы улучшения навыков вербального общения

Навыки общения, такие как вербальное общение, можно улучшить с практикой, но на это требуется время. Хорошая новость заключается в том, что ваши навыки общения в основном одинаковы на работе, дома и с друзьями, поэтому вы можете попросить доверенных лиц быть честными и помочь вам стать лучше в общении.

Не расстраивайтесь, если это не получается легко или если вам неловко. У всех разный уровень комфорта в общении, а навыки требуют усилий и времени. В конце концов, станет легче. Но есть некоторые вещи, которые вы можете делать регулярно, чтобы достичь этого быстрее.

• Работа над тем, чтобы быть активным слушателем

• Будьте непредвзяты, когда слушаете, не делайте поспешных выводов и не начинайте планировать свой ответ

• Постарайтесь усвоить всю информацию, не задерживаясь на одной или двух точках

• Ничего не предполагайте о говорящем по тому, как он выглядит или кто он

• Потренируйтесь объяснять, как что-то делать, четко и лаконично

• Попросите оставить отзыв о ваших презентациях и устных навыках

• Успокойтесь при зрительном контакте

• Укрепляйте то, что вы слушаете, своими вербальными и невербальными действиями

• Практика невербального общения и самовыражения без слов

• Научитесь использовать вопросы для получения дополнительной информации и уточнения утверждений

Упражнение для улучшения навыков вербального общения

На самом деле существует множество упражнений и даже игр, которые помогут улучшить навыки слушания и разговорной речи. Следующий пример представляет собой веселое упражнение, которое люди могут выполнять дома или с друзьями, но оно также может быть рабочим упражнением, помогающим команде работать вместе и лучше общаться.

Это коммуникативное упражнение включает в себя рисование фигур и команды из двух человек. Нарисуйте несколько простых фигур, например, квадрат или треугольник, на карточках 3×5. Первым человеком будет человек, играющий роль инструктора.

Они возьмут карту и посмотрят на нее, не показывая карту человеку, который будет рисовать. Теперь, не говоря о самой форме, инструктор рассказывает другому человеку, как ее нарисовать. Если игра слишком проста для вас, попробуйте работать с более сложными формами.

Общее представление о навыках вербального общения

Что очень интересно в навыках вербального общения, так это то, что они основаны на восприятии других.

Если вы считаете себя очень хорошим коммуникатором, но ваши сотрудники думают, что у вас это плохо получается, то действительно ли вы хороший коммуникатор? Может показаться, что это не так, и тот факт, что вы не понимаете, что не умеете общаться, может еще больше усугубить проблему.

Еще один момент, на который следует обратить внимание, размышляя о своих навыках вербального общения, заключается в том, что то, как вы говорите и объясняете себя, неотделимо от того, кто вы есть. На самом деле то, как вы общаетесь письменно и невербально, может сильно повлиять на ваши навыки вербального общения.

Если вы делаете все правильно, что касается слов, вылетающих из вашего рта, но ваши глаза все время перемещаются куда угодно, то ваши навыки вербального общения не будут высоко оценены окружающими, но это ваши невербальные навыки. что вызвало проблему.

Что это значит для вас? Это означает, что если вы работаете над своими навыками вербального общения, в долгосрочной перспективе вам будет полезно также работать над невербальным и письменным общением. Это также отличная идея, чтобы стать лучшим слушателем.

Как подчеркнуть навыки вербального общения

Если вы ищете работу, вам нужно продемонстрировать свои навыки вербального общения и сообщить интервьюеру или менеджеру по найму, что вы хороший коммуникатор. Как ты это делаешь?

Это не то, что люди обычно включают в свои резюме. Или они? На самом деле, написание отличного резюме и сопроводительного письма без ошибок — это первый шаг к тому, чтобы продемонстрировать свои навыки.

Вы также можете включить некоторые из этих навыков в материалы своего заявления, когда будете описывать свои навыки и обязанности. Вместо «руководил командой» вы можете объяснить свою работу как «эффективно направлять команду к определенной цели». Есть много способов, которыми вы можете ускользнуть от своей способности общаться, не выходя прямо и не говоря об этом.

Конечно, помимо заявления и собеседования, вы должны быть готовы ослепить себя, когда наконец встретитесь со своим возможным будущим работодателем лично.

Лучший способ сделать это — предварительно пройти пробное собеседование с другом или членом семьи. Вы также должны изучить, какие вопросы могут возникнуть у вас для этой конкретной работы. Подготовленность может сильно облегчить нервы, и тогда ваши настоящие способности как коммуникатора могут засиять.

Насколько полезен был этот пост?

Нажмите на звездочку, чтобы оценить!

Средний рейтинг / 5. Количество голосов:

Голосов пока нет! Будьте первым, кто оценит этот пост.

Никогда не упускайте подходящую для вас возможность.

Словесное действие | Расин | Оксфорд Академик

Фильтр поиска панели навигации Oxford Academic RacineЛитературные исследования (1500–1800 гг.) Термин поиска мобильного микросайта

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford Academic RacineЛитературные исследования (1500–1800 гг.) Термин поиска на микросайте

Расширенный поиск

• Иконка Цитировать Цитировать

• Разрешения

• Делиться
  • Твиттер
  • Подробнее

Ссылка

Maskell, David,

‘словесное действие’

,

Расин

(

Оксфорд,

1991;

онлайн Edn,

Academic

, 3 октября

), HTTTS. ://doi.org/10.1093/acprof:oso/9780198151616.003.0005,

, по состоянию на 27 сентября 2022 г.

Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford Academic RacineЛитературные исследования (1500–1800 гг.) Термин поиска мобильного микросайта

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford Academic RacineЛитературные исследования (1500–1800 гг.) Термин поиска на микросайте

Advanced Search

Abstract

В этой главе обсуждаются вербальные языки и концепция вербального действия в рамках традиционной риторики. Исследование этого аспекта театральности Расина начинается с трех разделов, которые носят в основном пояснительный характер. В первом разделе главы обсуждается понятие речи как действия. Второе обсуждение посвящено искусству убеждения и включает краткий обзор различных риторических навыков, необходимых для эффективной и убедительной речи. В последнем разделе обсуждается пятая часть риторики, actio искусство произносить речь с соответствующим тоном голоса и жестами. Глава также включает обсуждение современных стилей игры, включая актерское мастерство Расина.

Ключевые слова: вербальные языки, вербальное действие, риторика, убеждение, actio, актерские стили, речь, действие

Предмет

Литературоведение (Гражданская война и Реставрация) Литературоведение (спектакли и драматурги) Литературоведение (европейское) Литературоведение (с 1500 по 1800)

В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.

Войти

Получить помощь с доступом

Получить помощь с доступом

Доступ для учреждений

Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP

Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.

Войдите через свое учреждение

Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.

1. Щелкните Войти через свое учреждение.
2. Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
3. Находясь на сайте учреждения, используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
4. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.

Войти с помощью читательского билета

Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.

Члены общества

Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:

Вход через сайт сообщества

Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

1. Щелкните Войти через сайт сообщества.
2. При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
3. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.

Вход через личный кабинет

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. Смотри ниже.

Личный кабинет

Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр учетных записей, вошедших в систему

Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:

• Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
• Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.

Выполнен вход, но нет доступа к содержимому

Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.

Ведение счетов организаций

Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т. д.

Покупка

Наши книги можно приобрести по подписке или приобрести в библиотеках и учреждениях.

Информация о покупке

Эффективное вербальное и невербальное общение

Лидерство

Симона Коль — 28 апреля 2021 г.

3 минуты чтения

«Нельзя «не» общаться» — так сказал Пол Вацлавик. Поэтому в команде важно эффективно общаться — вербально и невербально. А чтобы еще лучше работать вместе в команде, мы провели внутренний тренинг на тему коммуникации (вербальная и невербальная коммуникация).
Там мы узнали больше о Вацлавике, например:

Пауль Вацлавик установил 5 основных правил (прагматических аксиом) , которые объясняют человеческое общение и показывают его парадоксы:

1. нельзя не общаться
2. каждое общение имеет содержание и смысл аспект отношений
3. коммуникация всегда является причиной и следствием
4. человеческое общение использует аналоговые и цифровые модальности
5. коммуникация симметрична или комплементарна

Мы обобщили то, что узнали об этом здесь:

Типы общения
Существуют разные типы общения, а именно невербальное и вербальное общение.

невербальное общение

Люди также общаются без слов. Это означает, что если вы молча смотрите на своего собеседника, не говоря ни слова, вы все еще общаетесь .
Большая часть общения происходит невербально, посредством жестов, мимики или положения тела. Поэтому полезно посмотреть, что означает эта форма общения и как поведение интерпретируется другим человеком.

Этот вид общения возможен посредством взглядов, мимики, жестов, нашей внешности, такой как одежда, прическа, макияж или поза. Чтобы они достигли другого человека, он должен получать и обрабатывать сигналы через свои органы чувств. Как и в случае вербального общения, есть также отправитель (который отправляет сообщение) и получатель , который расшифровывает сообщение. В процессе может возникнуть много недоразумений. Иногда, например, наша невербальная коммуникация не соответствует нашей вербальной коммуникации, что означает, что мы не когерентны (то есть то же самое в выражении лица и словесном выражении). Или наш «взгляд» неверно интерпретируется (декодируется) получателем (нашим двойником).

вербальная коммуникация

Вербальная коммуникация – это устный или письменный обмен между людьми, состоящий из речи и звуков. Между получателем и отправителем происходит обмен . Есть отправитель, который посылает информацию, например, устно или письменно в виде кода. Задача приемника — расшифровать этот код. Это может привести к недоразумениям.

В нашей команде мы спросили, какие виды связи мы используем чаще всего: на самом деле это было невербальные и вербальные общение в виде визуализаций и встреч.

Еще одна аксиома Вацлавика: цифровая связь аналоговая связь .
Человеческое общение включает как цифровые, так и аналоговые модальности.
Цифровой компонент означает то, что мы говорим . Это буквальное значение того, что мы говорим. Аналоговый компонент относится к , как мы говорим, . Проблемы возникают, когда то, что мы говорим, посылает сообщение, отличное от того, что мы показываем языком тела.

Мы склонны верить невербальному сообщению. Поэтому важно, чтобы мы были последовательны в том, что мы говорим и как мы это говорим.

Пример : наш руководитель говорит нам, что мы хорошо поработали, но говорит это гневным тоном. Вы можете быть сбиты с толку тем, что он/она на самом деле имеет в виду из-за невербального общения.
Вы можете задаться вопросом, саркастичен ли он/она, ревнует ли он/она, расстроен ли он/она, и в конечном итоге мы можем почувствовать, что на самом деле не очень хорошо поработали.

Совет : Чтобы обеспечить свободное общение, независимо от того, в каких отношениях вы находитесь, вам нужно помнить об этих различиях, когда вы разговариваете со своей командой или товарищами по команде. Осознание этих вещей — первый шаг к тому, чтобы наше общение было эффективным.

как мы можем общаться четче и лучше?

Что нужно учитывать, чтобы общаться так, чтобы это нашло отклик у другого человека? Мы спросили нашу команду: «Как мы можем лучше общаться?» Ответы были следующие:

• Будьте открыты для общения с другим человеком
• Задавайте вопросы, чтобы не было недопонимания, но с просьбой, а не с требованием
• Всегда говорите об этом, когда что-то непонятно
• Делитесь информацией
• Не стесняйся — спрашивай!

Мы также собрали еще советов о том, как общаться с вашей командой: 4 совета по улучшению общения в команде .

общение в agile проектах

Эффективным инструментом управления проектами является хорошая коммуникация. Вот почему мы обобщили здесь наши выводы по тому, что мы особенно ценим в команде :

• Хорошо документированные задачи
• Напишите каждую деталь в заявке, чтобы иметь возможность четко работать над ней с членами команды
• Упоминание и информирование о любом необходимом сотрудничестве с другими членами команды

---

---

Автор статьи:

Simone Kohl

Получайте наши истории от нас на ваш почтовый ящик ежемесячно

Ich erkläre mich mit der Erhebung und Speicherun meiner Daten einverstanden

Пожалуйста, оставьте это поле пустым.

12 навыков вербального общения, которым должны научиться менеджеры и лидеры

Вы никогда не сможете стать слишком хорошим в общении. Никогда. И это важный навык, которым вы должны управлять. ВСЕ ВЕЛИКИЕ ЛИДЕРЫ ОБЛАДАЮТ ЗВЕЗДНЫМИ КОММУНИКАТИВНЫМИ НАВЫКАМИ. Руководители обычно тратят более 90 процентов своего времени на общение.

Это умение отличает вас от других — вы становитесь черным лебедем в белой стае сотрудников. Кроме того, навыки вербального общения являются наиболее часто используемыми навыками менеджеров в работе.

Зачем инвестировать в улучшение вербальной коммуникации?

Эдмунд Лейтон (1853–1922) Ухаживание. Восходящее и нисходящее общение часто связано с разницей в статусе, символизируемой здесь как разница между рабочим (перевозчиком) и дамой.

Инвестиции в навыки общения на рабочем месте имеют смысл, потому что:

• Хорошее общение  уменьшает количество конфликтов  на рабочем месте. При надлежащем обучении ваших сотрудников вы можете помочь своей команде предотвратить конфликт.
• Эффективное общение  уменьшает недопонимание . Вы слышали это раньше: «Я хочу это как можно скорее!». Теперь, что значит как можно скорее? Бросить все и сделать это сейчас? Когда вы закончите с тем, что вы делаете?
• Хорошая устная коммуникация повышает вовлеченность сотрудников . Уже много лет хорошо известно, что у большинства корпораций низкий уровень вовлеченности. Многие рабочие жалуются: «Мой начальник никогда меня не слушает».
• Хорошая коммуникация создает лучшее отношения .

Уважаемый профессор Массачусетского технологического института сказал, что ваш успех будет определяться тремя вещами. Вот как стать лучше в каждом из них

CNBC: Билл Гейтс: «Много читайте и «найдите навык, который вам нравится», чтобы изменить мир

12 приобретаемых навыков общения

вербальные навыки на две группы вербальных навыков: межличностные и групповые.

Нажмите на это изображение, чтобы сделать себе подарок, который многократно окупится 9 раз0066

Есть двенадцать навыков вербального общения, которым вы можете ОБУЧИТЬСЯ на курсах и тренингах.

Навыки 6 межличностных общения

• Двухстороннее общение
• Невербальное общение
• Общение с отношениями

• Вопросы
• Прослушивание
• Интервью

Навыки группы 60066

• Cultural
9 Группа 60066

• Культурный
• Организационный

• Убеждение
• Обратная связь
• Публичное выступление

Существует тринадцатый способ, известный как разговор с самим собой — ежеминутный процесс, в котором Эго и Бессознательное пытаются общаться. Любой терапевт скажет вам, что этот ошибочный процесс нуждается в улучшении.

Развивайте свои навыки общения — С ПОМОЩЬЮ ОНЛАЙН-ОБУЧЕНИЯ ИЛИ ИНДИВИДУАЛЬНОГО ТРЕНИНГА

Руководство по содержанию

Темы страницы

Другие интересные статьи

Что такое вербальное общение?

Что такое вербальное общение? Казалось бы, простой вопрос, но это не так. Но, как и все многие навыки, один сложный. Большинство определяют это как « Вербальная передача значения между отправителем и получателем ». Между этими двумя многое может пойти не так из-за коммуникационных барьеров.

Лидерские коммуникативные навыки ценны для влияния и поэтому чаще всего проявляются в групповых условиях.

Белый Набор навыков межличностного общения происходит между двумя людьми. Однако это также включает в себя разговор с самим собой — ежеминутный процесс, в котором Эго и Бессознательное пытаются общаться. Любой терапевт скажет вам, что этот ужасно ошибочный процесс нуждается в улучшении.

Иногда я спрашиваю своих учеников, что Эго сообщает в уме. Некоторые понимают. Большинство растеряно и не знает, что сказать.

Шесть навыков межличностного общения, которые необходимо развивать

Ниже приведен список из шести навыков межличностного общения и шести навыков лидерского общения, которым действительно необходимо научиться.

Навыки вербального общения по-прежнему остаются одними из самых важных. он занимает одно из первых мест в списке того, чего хотят работодатели от новых сотрудников. Это также то, во что мало кто инвестирует. Таким образом, у человека есть востребованный набор навыков, который мало кто развивает.

Использование вопросов

Иногда важны не ответы; это задает правильные вопросы. Опытные коммуникаторы знают, как добиться успеха.

Переключение с

Односторонней связи на двустороннюю

Одно- и двухсторонняя связь обычно не понимается. Обычно это связано с межличностным общением. Когда вы понимаете, что одностороннее общение обычно приводит к непониманию, вы ощутите важность двух людей, стремящихся к двустороннему общению.

Невербальная коммуникация

Большая часть смысла передается невербально. Очень важно обращать внимание на эти невербальные сигналы. Ибо то, что не сказано, иногда важнее того, что сказано. Вы хотите «слушать» тишину.

Общение в отношениях

Развитие, поддержание и восстановление отношений звучит просто, но необходимые навыки общения тонки и неуловимы. Ведь если вы кому-то не нравитесь или кому-то не доверяете, общение будет натянутым, если оно вообще произойдет.

Прослушивание

Люди думают, что название игры монополизирует эфирное время. Правда, тот, кто мало говорит, считается последователем. А тот, кто много говорит, считается лидером. Тем не менее, даже лидеры должны слушать.

Хотя у нас два уха, мы обычно не пользуемся ни одним из них. В конце концов, сколько раз вы слышали самую распространенную жалобу: «Мой начальник меня не слушает».

Вы можете тренировать свой ум, чтобы лучше слушать. Узнайте основные каналы, на которые вы должны настроиться.

Интервьюирование

Интервьюирование состоит из вышеперечисленных навыков межличностного общения. Но это распространенный ритуал, используемый в бизнесе и правительстве, который нужно освоить. И вы можете преуспеть в этом, если поймете, как воспользоваться предвзятостью, обнаруженной в процессе. Лучше всего этому научиться.

Александр Македонский основал Александрию

Общение с группой явно не то же самое, что общение с другим человеком. Мы не только проводим огромное количество времени в групповых условиях, таких как встречи, конференции и занятия; но мы также хотим влиять на членов группы.

Культурная коммуникация

Когда вы думаете, что у вас не получается общаться в одной культуре, вы обнаруживаете, что то, что, как вы знаете, не работает в другой. Сообразительный коммуникатор понимает, как адаптировать свое поведение с учетом культурных факторов.

Групповые роли Коммуникация В групповых условиях важно знать, какие коммуникативные роли играют люди, чтобы облегчить групповой процесс. См. курс по адресу:
https://legaceeacademy.org/Online_Courses/Verbal-Communication-Skills

---

Организационная коммуникация

Многие ошибки в организационной среде являются результатом неправильной коммуникации. Работа любого хорошего лидера связана с созданием надежной системы связи.

Навык убеждения

Можете ли вы получить бай-ин? У вас есть навыки, чтобы заставить кого-то действовать в своих интересах и сказать «да»? Вы понимаете, что наиболее часто используемая работа на английском языке — нет? Добро пожаловать в мир продаж.

Устная обратная связь

Отрицательная обратная связь необходима для улучшения, даже если она никому не нравится. Но нам очень нравятся положительные отзывы. Но и то, и другое необходимо, поскольку мало кто меняется без обратной связи.

Убедительные презентации Существует множество способов удивить аудиторию. Изучите общие методы, которые вы должны использовать, чтобы научиться делать презентации такого типа. См. описание курса для самостоятельного обучения
https://legaceeacademy.org/event-685585

13-й навык общения — разговор с самим собой

Мысли обладают энергией. И мы все время думаем. Тем не менее, мы не следим за этим. Мы не обращаем на них внимания. Это фундаментальная ошибка.

Как говорили многие глубокие мудрецы буддизма и Махатма (Великая Душа) Ганди, один из величайших лидеров 20-го века.

«Ваши убеждения становятся вашими мыслями,
ваши мысли становятся вашими словами,
ваши слова становятся вашими действиями,
ваши действия становятся вашими привычками,
ваши привычки становятся вашими ценностями,
ваши ценности становятся вашей судьбой».

 Исследование коммуникативных навыков

Давно известно, что первоклассные коммуникативные навыки необходимы для получения работы и продвижения на более ответственные должности.

Ниже приведены два исследования, подтверждающие этот вывод.

---

Исследования, проведенные SHRM (Общество управления человеческими ресурсами) и Mercer, показывают, что вам следует инвестировать в социальные навыки. И первое место в списке мягких навыков — навыки устного и письменного общения.

• Monster.com Краткий обзор  
• Исследование SHRM  

---

Несмотря на увещевания Силиконовой долины о том, что каждый должен программировать, и постоянные, нескончаемые разглагольствования научных кругов о «критическом мышлении», американская общественность имеет более реалистичное представление о том, что нужно, чтобы добиться успеха.

• Навыки, которые, по мнению американцев, необходимы детям для достижения успеха

---

Действия говорят громче слов: невербальное общение в спорте

3 августа 2022 г.
, Лекси Готлиб и Люк Мартин, Королевский университет

Просмотреть все блоги и статьи

Общение чаще всего связано с целенаправленным вербальным взаимодействием. Однако большая часть того, как мы общаемся в жизни и спорте, невербальна (Mehrabian, 2017).

Например, простой зрительный контакт или язык тела так же важны, как и обмен словами. На самом деле эксперты утверждают, что 93% общения осуществляется невербально (Lapakko 2007). В этом посте мы объясним, почему невербальное общение важно в спорте. Мы также предоставляем научно обоснованные советы, которые помогут тренерам улучшить невербальное общение со спортсменами.

Невербальная коммуникация в спорте

Исследователи спорта продемонстрировали, что общение с помощью других средств, помимо устной речи, необходимо, особенно для тренеров. Чтобы продемонстрировать, Добреску (2014) обнаружил, что спортсмены чаще и быстрее реагировали на язык тела тренера, чем на другие виды общения. В этом исследовании спортсмены понимали язык тела тренеров в 4,5 раза быстрее, чем словесное общение.

В качестве другого примера, Лаусик и его команда (2009) изучали теннисисток первого дивизиона NCAA среди женщин, играющих в парный разряд, и обнаружили, что наиболее эффективными типами общения являются эмоциональные высказывания и действия, а также поведение. Эмоциональные утверждения — это те, которые выражают чувства человека, такие как его настроение и реакции. Эти утверждения становятся поведением, когда демонстрируются невербально, например, похлопыванием по спине. С другой стороны, операторы действия явно выражают желаемое действие, например, куда направить подачу.

Хотя невербальное общение необходимо, многим командам не хватает этого навыка, и они страдают от последствий на поле и за его пределами. Команде важно освоить широкий спектр коммуникативных навыков. Основываясь на исследованиях слабослышащих или глухих спортсменов, которые полагаются на невербальные методы общения, вот список советов для любого тренера по улучшению их невербального общения:

Совет № 1: Будьте прямолинейны в своем общении

Общаться легче, когда люди имеют сходство, например, общий язык. Глухим спортсменам может быть трудно общаться со своими тренерами, потому что часто тренеры не являются слабослышащими, что создает языковой барьер. Было обнаружено, что глухие спортсмены предпочитали тренироваться с другими глухими спортсменами, чтобы облегчить общение (Brancaleone, 2017).

Rochon и коллеги (2006) отметили, что одним из способов разрешения этой ситуации является использование прямого общения. В командах глухих это может быть изучение языка жестов для непосредственного общения со спортсменами. Для групп слушателей это может быть сделано посредством зрительного контакта, проведения более формального обсуждения один на один или просто очень четкого изложения своих ожиданий, чтобы уменьшить двусмысленность (Young, 2016).

Совет № 2. Найдите лучший способ общения для спортсмена

Использование языка и жестов, с которыми знакомы спортсмены, — это еще один способ улучшить невербальное общение со спортсменами. Это не только уменьшает количество запутанных сообщений, но и повышает у спортсмена чувство собственного достоинства и важности, что имеет решающее значение в командной обстановке (Rochon et al., 2006).

Например, слепоглухие люди описывали чувство изоляции от слышащих людей, которые не прикладывали усилий, чтобы научиться общаться с ними (Hersh, 2013). Аналогичный вывод был подчеркнут в исследовании Сурдлимпийских игр 2013 года, когда медицинский персонал общался со спортсменами в предпочтительном для них стиле общения (Brancaleone, 2017). Использование коммуникативного поведения, предпочитаемого глухими спортсменами, повысило как физическую оценку, так и общее отношение, что еще больше подтвердило важность изучения языка, ориентированного на спортсменов.

Совет № 3.

Язык тела важен

Для слышащих спортсменов также важен язык тела тренера. Например, Вайнберг и его коллеги (2022) обнаружили, что многие тренеры подчеркивали важность невербального общения как явного признака эмоций тренера, независимо от того, что они выражали вербально.

Весной 2022 года доктор Люк Мартин взял интервью у тренера мужской университетской футбольной команды Королевского университета Кристиана Хёфлера для прохождения курса бакалавриата по командной динамике. Во время дискуссии основное внимание уделялось невербальному общению, и Хефлер упомянул о важности языка тела, предполагая, что футбол должен быть посвящен «действию», а спортсмены демонстрируют вовлеченность посредством жестов тела.

Совет № 4. Расчет времени решает все 

Тренеры играют разные роли в разных видах спорта. Например, футбольные тренеры не могут общаться со своими игроками во время игры, а тренеры по баскетболу постоянно кричат ​​со стороны.

Ведутся интересные дебаты о том, какой стиль коучинга более эффективен. Моффет (2001) предположил, что в командах, не слышащих, в частности, спортсмены не обращали внимания на своих тренеров во время игры и были сосредоточены только на других игроках. Возможно, это потому, что они не могли сосредоточиться на самой игре, а также получать информацию от тренеров.

В интервью с тренером Хёфлер было отмечено, что на стадионе, полном болельщиков, почти невозможно услышать тренера со стороны, поэтому общение между спортсменами во время игры жизненно важно. Хефлер утверждал, что как тренер, если он правильно выполнил свою работу, спортсмены должны быть в состоянии решить большинство проблем, с которыми они сталкиваются на поле. Таким образом, чтобы наиболее эффективно донести мысль, тренерам всех команд может быть полезно отдавать приоритет общению до и после игры, а не во время.

Помните: действия говорят громче, чем слова

Возможно, лучший способ обобщить важность невербального общения — это использовать девиз, который исследователи определили в тематическом исследовании 2013 года, посвященном сборной Новой Зеландии по регби All Blacks:

« То, что вы делаете, кричит так громко, что мы не слышим, что вы говорите».

---

Об авторе(ах)

Лекси Готлиб изучает кинезиологию в Королевском университете. Она также является частью сертификата об инвалидности и физической активности, в рамках которого она работает волонтером с людьми как с нарушениями развития, так и с физическими недостатками. Лекси также является преданным членом королевского отделения MotionballU, которое занимается повышением осведомленности и сбором средств для Специальной Олимпиады.

Люк Мартин , доктор философии, доцент Школы кинезиологии и медицинских исследований Королевского университета. Его исследовательские интересы лежат в области позитивного развития молодежи и командной динамики в спорте. Лекси завершил этот блог в качестве задания в своем курсе KNPE 363 Team Dynamics.

Ссылки

Афанасиос, Л. (2005). Коммуникация в профессиональном спорте: пример Греции. Корпоративные коммуникации: международный журнал, 10 (3), 252-256. https://doi.org/10.1108/13563280510614500

Бранкалеоне, М. П., Шинглс, Р. Р., и ДеЛеллис, Н. (2017). Удовлетворенность дефлимпийцев услугами по спортивной подготовке на летних Сурдлимпийских играх 2013 года. Журнал спортивной подготовки, 52 (7), 708-718. https://doi.org/10.4085/1062-6050-52.3.03

Добреску, Т. (2014). Роль невербальной коммуникации в отношениях тренер-спортсмен. Procedia — Социальные и поведенческие науки, 149 , 286-291. https://doi.org/10.1016/j.sbspro.2014.08.231

Дурдубас Д., Мартин Л.Дж. и Зия Корук. (2021). Изучение невербального поведения в успешных и неудачных профессиональных волейбольных командах. Международный журнал спортивной и физической психологии, 19 (1), 120-133. https://doi.org/10.1080/1612197X.2019.1623284

Херш, М. (2013). Слепоглухие люди, общение, самостоятельность и изоляция. Журнал глухих исследований и образования глухих, 18 (4), 446-463. https://doi.org/10.1093/deafed/ent022

Ходж, К. , Генри, Г., и Смит, В. (2014). Практический пример превосходства в спорте высших достижений: климат мотивации в команде чемпионов мира. Спортивный психолог, 28 , 60-74. DOI: 10.1123/TSP.2013-0037

Лапакко, Д. (2007). Общение на 93% невербальное: городская легенда распространяется. Ассоциация коммуникаций и театра Миннесотского журнала, 31 , 7-19.

Лаусик Д., Тененбаум Г., Экклс Д. и Чон А. (2009 г.). Внутрикомандное общение и результативность в парном теннисе. Ежеквартальное исследование по упражнениям и спорту, 80 ( 2), 281-290. DOI: 10.5641/027013609X13087704028598

Мартенс, Р., (2012). Успешный коучинг [электронная версия]. Кинетика человека.

Меграбян А. (2017). Невербальное общение  [электронная книга]. Тейлор и Фрэнсис. https://www.google.ca/books/edition/Nonverbal_Communication/KlAPEAAAQBAJ?hl=en&gbpv=1

Моффет А. (2001). Общение со спортсменами, которые глухие. Неопубликованная докторская диссертация, Университет штата Мичиган, Ист-Лансинг, Мичиган

Рошон, В. , Файнштейн, С., и Соукуп, М. (2006). Эффективность американского языка жестов при обучении глухих спортсменов. (ERIC № ED493867). https://files.eric.ed.gov/fulltext/ED493867.pdf

  Салливан, П. Дж., и Джи, К. Дж. (2007). Взаимосвязь между удовлетворенностью спортсмена и внутрикомандным общением. Групповая динамика: теория, исследования и практика, 11 ( 2), 107–116. https://doi.org/10.1037/1089-2699.11.2.107

Салливан, П.К., и Шорт, С. (2011). Дальнейшая операционализация внутрикомандного общения в спорте: обновленная версия шкалы эффективного общения в командных видах спорта (SECTS-2). Журнал прикладной социальной психологии, 41 (2), 471-487. DOI:10.1111/j.1559-1816.2010.00722.x

Вайнберг Р., Фрейзингер В., Вили Р. и Блок К. (2022). Что значит быть «психологически устойчивым» тренером первого дивизиона NCAA? Journal of Applied Sport Psychology, 34 (2), 3420362. https://doi.org/10.1080/10413200.2020.1791277

Янг, Дж.