Вербальный метод это: Вербальный метод это

Физическая культура — Общепедагогические методы в физическом воспитании: вербальный метод, идеомоторный метод, аутогенная тренировка и др

« Предыдущий вопрос

Виды контроля за процессом спортивной тренировки юных спортсменов

Предварительный контроль — в начале учебного года (учебной четверти, семестра). Он предназнач

Загрузка

СкачатьПолучить на телефон

например +79131234567

txt fb2 ePub html

на телефон придет ссылка на файл выбранного формата

Что это

Шпаргалки на телефон — незаменимая вещь при сдаче экзаменов, подготовке к контрольным работам и т.

д. Благодаря нашему сервису вы получаете возможность скачать на телефон шпаргалки по Физической культуре. Все шпаргалки представлены в популярных форматах fb2, txt, ePub , html, а также существует версия java шпаргалки в виде удобного приложения для мобильного телефона, которые можно скачать за символическую плату. Достаточно скачать шпаргалки по Физической культуре — и никакой экзамен вам не страшен!

Сообщество

Не нашли что искали?

Если вам нужен индивидуальный подбор или работа на заказа — воспользуйтесь этой формой.

Следующий вопрос »

Формы организации физического воспитания во внешкольных учреждениях: ДЮСШ, СДЮШОР, спортивные секции коллективов физкультуры, дворцов и клубов, парков культуры и отдыха: трудовые, туристические, спортивные и военно-спортивные лагеря, спортивные секции по месту жительства

1. ДЮСШ – детско-юношеские спортивные школы;
— подготовка высококвалифицированных юных сп

Общепедагогические методы в физическом воспитании: вербальный метод, идеомоторный метод, аутогенная тренировка и др

Вербальный метод – словесный метод.

В физическом воспитании применяются следующие словесные методы.

Дидактический рассказ — изложение учебного материала в повествовательной форме. Наиболее широко применяется в процессе физического воспитания детей младшего и среднего школьного возраста. Описание — способ создания у занимающихся представления о действии (четкое, выразительное, образное раскрытие признаков и свойств предметов, их величины, расположения в пространстве, форм, сообщение о характере протекания явлений, событий). Применяется при создании первоначального представления или при изучении относительно простых действий, когда занимающиеся могут использовать свои знания и двигательный опыт. Объяснение — последовательное изложение сложных вопросов, широко используется спортивная терминология, характерная для данного раздела программы (легкоатлетическая, гимнастическая и т. д.). Применение терминов делает объяснение более кратким. Для детей младшего школьного возраста объяснение должно отличаться образностью, ярким сравнением и конкретностью. Беседа — вопросно-ответная форма взаимного обмена информацией между преподавателем и учащимися. Разбор — форма беседы, проводимая преподавателем с занимающимися после выполнения какого-либо двигательного задания, участия в соревнованиях, игровой деятельности и т.д., в которой осуществляются анализ и оценка достигнутого результата и намечаются пути дальнейшей работы по совершенствованию достигнутого. Лекция — системное, всестороннее, последовательное освещение определенной темы (проблемы). Инструктирование — точное, конкретное изложение преподавателем предлагаемого занимающимся задания. Комментарии и замечания (по ходу выполнения задания или сразу же за ним в краткой форме). Распоряжение — словесное указание преподавателя на занятии, которое не имеет определенной формы, применяется преимущественно в начальной школе. Команда имеет определенную форму, установленный порядок подачи и точное содержание. Указание — словесные воздействия с целью внесения соответствующих поправок при неправильном выполнении двигательных действий.

Идеомоторная тренировка – мысленное повторение двигательных действий. Принципы построения: — создавать предельно точный образ движения, — связь с мышечно-суставным

ВЕРБАЛЬНЫЙ ЭКСТРЕМИЗМ КАК ФОРМА РЕЧЕВОГО МАНИПУЛИРОВАНИЯ АДРЕСАТОМ

Byadmin

ВЕРБАЛЬНЫЙ ЭКСТРЕМИЗМ КАК ФОРМА РЕЧЕВОГО МАНИПУЛИРОВАНИЯ АДРЕСАТОМ

Сборник материалов конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия», 2016 г.

Громова Наталья Сергеевна,
доцент кафедры государственно-правовых и социальных дисциплин Уральский институт коммерции и права (г. Екатеринбург, Россия)

ВЕРБАЛЬНЫЙ ЭКСТРЕМИЗМ КАК ФОРМА РЕЧЕВОГО МАНИПУЛИРОВАНИЯ АДРЕСАТОМ

 

С переходом к информационному обществу информация из категории получаемых и передаваемых сведений постепенно трансформируется в средство манипуляции, управления, совершения преступлений и ведения войн.

Вербальные правонарушения значительно усложняются по своей структуре и содержанию. Если традиционно к ним относили в основном посягательство на права и свободы человека и гражданина (клевета, оскорбление, диффамация), то с появлением новых каналов коммуникации и расширением возможностей преступников на первый план все отчетливее выходит категория преступлений против общественной безопасности, мира и безопасности человечества (вербальный экстремизм). Необходимо согласиться с мнением Е. И. Галяшиной, что «в информационную эпоху словесные проявления экстремизма (распространение определенных идей) являются не менее, а часто более общественно опасными правонарушениями, чем «традиционные» (Галяшина, 2006).

В правовом поле термин «вербальный (словесный) экстремизм» отсутствует, однако в научной парадигме в последнее время используется достаточно часто. Его можно встретить в работах М. В. Аблина, О. В. Артемьевой, М. С. Власова, Е. И. Галяшиной, В. А. Грушихиной, Е. С. Кара-Мурзы, Д. В. Моровова, Н.

А. Сергиенко, А. А. Смирнова, Н. Ю. Тяпугиной, С. С. Фолимонова  и др.

Так, вербальный экстремизм как вид речевого правонарушения, предполагающий использование комплекса языковых средств субъектом в процессе устной или письменной речи для осуществления экстремистской деятельности, приобретает собственные правовые и лингвистические характеристики.

С точки зрения правовой составляющей, необходимо отметить, что к проявлениям вербального экстремизма на основании анализа содержания Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» относится публичное оправдание терроризма; возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни; пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии; подстрекательство к организации и подготовке экстремистской деятельности и ряд других противоправных деяний.

С позиции лингвистики, признаки вербального экстремизма можно выявить в текстах различных жанров, стилей; запрещенные идеи выражаются различными средствами литературного языка и социолектов. Однако каждый из экстремистских текстов создается с целью воздействия на адресата, манипулирования его поведением. В зависимости от целевой направленности такие тесты можно разделить на пропагандистские и агитационные (Громова, 2015). Первый вид включает распространение информации, которая должна в последствии сформировать у индивида собственную идеологию под влиянием соответствующих условий, т. е. она в основном носит идеологический характер и может не выражаться в осуществлении конкретных противоправных действий сразу после ее восприятия индивидом. Второй вид же вид, наоборот, содержит призыв к определенным действиям, неосуществление которых свидетельствует о том, что экстремисты не добились поставленной цели. Можно сказать, что пропагандистский характер информации предшествует агитационному, поскольку экстремистская деятельность редко ведется без определенных убеждений.

Современное информационное пространстве, на основании классификации профессора П. Н. Киричка, целесообразно рассматривать как дихотомию информационного режима и информационного рынка (Киричёк, 2007, 86–87). Информационный режим включает регулируемые цензурным контролем потоки социальной информации, где проводится анализ ее содержания и, следовательно, ограничение бытования спорных текстов. Информационный рынок представляет собой частично регулируемые потоки социальной информации, которые поддерживаются экономическим «цензурным» контролем, что обеспечивает наличие непросто сомнительных, но и откровенно экстремистских текстов. В рамках информационного рынка, где основным субъектом контроля выступает само общество или его группы, включая асоциально настроенные, становится необходимым более тщательно определять содержательно-целевые маркеры сообщений.

Речевое манипулирование конечно можно выявить в рамках функционирования и информационного режима, и информационного рынка. Единственным отличием стоит считать правомерность действий автора текста: в условиях информационного режима стоит говорить о законных манипуляциях (создание государственной идеологии, пропаганда социально одобряемых целей), в условиях информационного рынка – могут быть как одобряемые и поощряемые законом, так и противозаконные воздействия (включая, экстремизм).

Вербальный экстремизм может существовать только в поле информационного рынка, т. к. деятельность, неодобряемая государством и противоречащая закону, цензурируется и исключается информационным режимом.

В современной коммуникативной практике существования информационного рынка редко можно встретить эксплицитный характер экстремистской информации, чаще она представлена имплицитно в сообщениях, на первый взгляд не имеющих никаких призывов, а замаскированных под личное или социумное мнение, авторскую ремарку, научную или статистическую информацию. Так, следует заметить, что экстремистские тексты строятся именно по принципу речевого манипулирования. Авторы стремятся осуществить скрытое внедрение собственных идей, целей, мнений, убеждений и пр. в сознание адресата, добившись от того принятия субъективной информации без должного количества доказательств в качестве объективной. Как отмечают Н. Е. Петрова, Л. В. Рацибурская, в основе речевого манипулирования лежат такие тактики, которые вынуждают адресата некритично воспринимать речевое сообщение, провоцируя его на совершение выгодного для манипулятора действия или, наоборот, бездействия (Петрова, 2011).

Вербальный экстремизм в отличие от других видов экстремистской деятельности характеризуется псевдоневовлеченностью участников процесса ретрансляции общественно опасных идей. Е. В. Чернявская акцентирует внимание на том, что в процессе речевых манипуляций адресат часто не распознает коммуникативную установку на управление его поведением или изменение мнения и осуществляет или не осуществляет какие-либо действия в интересах адресанта незлонамеренно, т. е. не осознавая их последствий (Чернявская, 2012).

С учетом современных возможностей неконтактной коммуникации экстремист создает себе образ лица, являющегося частью определенной общественной группы, и вступает в коммуникацию на равных с остальными коммуникантами, даже если отличается от них по возрасту, полу, религиозной принадлежности или идеологическим взглядам. Проверить истинность личной информации, например, в Интернете, не представляется возможным, а создать нужный профиль достаточно просто. Так, информация от такого неверифицируемого лица попадает к участникам коммуникации, которые в свою очередь передают ее далее, не понимая не только истинного содержания ретранслируемого сообщения, но и цели правонарушителя, который чужими руками совершает преступление.

В последнее время участились случаи преследования лиц по закону за репосты экстремистской информации в Интернете, что свидетельствует о непонимании гражданами последствий собственных действий.

Экстремистский текст является реализацией персуазивной коммуникации, в котором речевая манипуляция становится базисом взаимодействия. Вербальный экстремизм как вид экстремистской деятельности нацелен на результативность воздействия на личность. В данном случае отсутствие воздействия можно условно приравнять к отсутствию самой деятельности, т. к. при отсутствии состава преступления, конкретных противоправных действий даже очень активного экстремистского идеолога невозможно призвать к ответственности.

В процессе распространения экстремистских идей используются различные приемы речевого манипулирования. При осуществлении пропаганды экстремистских идей и вербовке последователей чаще всего применяются особые методы нейролингвистического программирования и речевого зомбирования, однако, особенно при удаленной коммуникации достаточно и просто повышенного эмоционального воздействия.

Повышенный эмоциональный фон передаваемой информации способствует более активному восприятию адресатом данных. Отсутствие рациональных доводов заменяется эмоциональностью способов и средств трансляции информации, что приводит к более ускоренному процессу принятия сообщения, поскольку не нужно тратить время на осознание логических связей. Использование различных средств выразительности в сочетании с субкультурно маркированной и пейоративной лексикой создает яркий и запоминающийся образ «врага». При этом отсутствие конкретных доказуемых фактов затрудняет и возможность опровержения утверждений, воспринимаемых как аксиома. Средства интимизации и диалогизации повествования оказывают сильное воздействие на адресата, который вовлекается в разговор, становится частью мифической группы посвященных, допускается к чему-то, как он, считает запретному. Обращения, риторические призывы, императивные конструкции вместе с ориентацией на индивидуализацию сообщаемого провоцируют человека на ответную откровенность в выражение собственных мыслей и чувств, что в дальнейшем будет использовано экстремистами для манипулирования.

Наиболее действенным оказывается использование синонимических и антонимических рядов в сообщении, актуализирующих рознь между единомышленниками и представителями аутгруппы, что способствует первоначально нетолерантному отношению к антагонистам, а затем и к разжиганию вражду и ненависть в обществе по отношению к отдельным его представителям или группам. Одновременно с созданием негативного образа одной группы формируется позитивный образ другой, что усиливает в сознании реципиента восприятие базовых характеристик каждой из противопоставленных групп, поляризуя их. Так, можно отметить, что не только тексты с отрицательной маркированностью имеют экстремистский характер, но и излишне позитивные образы могут преследовать ту же цель. В частности, перманентное повторение информации о могуществе определенной группы или нации формирует параллельно с развитием патриотических чувств и ложное чувство превосходства одной группы над другими, что может получить выражение в националистических взглядах, шовинизме и пр. При этом в сознании представителей иных групп такой патриотический всплеск может рассматриваться как ущемление их прав и также стать причиной активизации экстремистских идей.

Помимо ярких эмоционально окрашенных противопоставлений имеет значение количественный фактор. Чем чаще встречается однотипная информация, тем больше в нее начинает верить адресат. При этом, если сообщение имеет информационный характер, то возможно использование бессубъектных конструкций, которые формируют как бы типический характер распространяемой информации. Часто пропагандисты создают не воздействующее сообщение, а просто много клонированной информации в различных источниках, что постепенно оказывает требующийся эффект узнавания и, как следствие, доверие и принятие факта достоверности. При этом за лексическими единицами в сознании индивида закрепляются негативные коннотации, которые становятся смыслами-спутниками основной лексемы. Например, за определенными национальными или религиозными группами закрепляются клишированные характеристики, стереотипы, которые всегда всплывают в памяти при номинировании этой группы лиц, что транслируется и на каждого представителя в отдельности, подменяя качества реальной личности и создавая искусственную напряженность в межсоциумных отношениях.

Информация, которая имеет манипулятивный характер, как правило, ориентирована на среднестатистического индивида, поэтому отличается упрощенностью как лексической, так и семантической. Экстремистские  тексты не содержат в своем составе сложных синтаксических конструкций или терминологических окказионализмов, которые могли бы затруднить восприятие. Можно заметить, что среди группы риска чаще оказываются лица малообразованные, маргинальные, что предопределяет и выбор средств информирования. Структура повествования чаще всего предполагает возможность тиражирования информации, что в свою очередь расширяет круг потенциальных адресатов, а значит создает образ неопределенного субъекта, который должен понять смысл послания. При этом существуют сообщения и четко адресованные к определенным социальным группам, где авторы максимально используют реалии потенциального индивида и актуализируют профессиональную или идеологическую информацию, затемняющую восприятие смысла для иных субъектов.

Необходимо оговориться и о том, что сложные (поликодовые) тексты имеют значительно больший уровень воздействия по сравнению с однокодовыми. Креолизованные тексты, включающие в свой состав знаки различных семиотических систем, оказывают воздействие на реципиентов с разными типами восприятия информации, темперамента, возрастных и гендерных особенностей. Сочетание словесной части с графической, добавление статических и динамических изображений, звуковой составляющей обеспечивают одновременное воздействие сразу на несколько каналов восприятия информации. Широко распространенный способ общения через обмен мотиваторами или демотиваторами в Сети стал одним из каналов распространения экстремисткой информации. Демотиватор, представляя собой сочетание изображения и подписи, в сжатой форме позволяет передать не только информацию, но и отношение к ней через юмористическое или философское восприятие реальности. Особенностью демотиваторов является наличие у коммуникантов определенного набора общих фоновых знаний, без которых адекватное восприятие сообщения невозможно. Так, можно отметить, что специфические демотиваторы, которые требуют субкультурных знаний для их интерпретации, ориентируются в основном на узкий круг адресатов, чаще уже знакомых с тематикой общения и осведомленных о его незаконном характере. Однако нечаянный интерес лица с отсутствием необходимого набора знаний тоже может быть частью манипулятивного плана, поскольку желание уяснить смысл увиденного станет основанием обращения к запрещенной литературе или специализированным сайтам. Особенностью демотиваторов является и то, что сообщение при расчленении вербальной и изобразительной части полностью может потерять смысл, создавая благоприятные условия для деятельности экстремистов, поскольку по сей день идут серьезные споры о возможности проведения лингвистической экспертизы в отношении негомогенных текстов.

Еще одной очень важной характеристикой экстремистских текстов, позволяющей манипулировать адресатами, является тот факт, что информация должна быть максимально актуальной, нельзя ссылаться на события или явления уже забытые общественностью. Экстремистские тексты содержательно следуют за новостными, они повторяют ключевую информацию, переосмысляя ее и расставляя необходимые для манипулятора акценты. Таким образом авторы добиваются узнаваемости сообщаемого и, что не менее важно, обеспечивают себе контингент интересующихся, т. к. это востребованный сектор информационного рынка.

Подводя итоги исследования, стоит отметить, что вербальный экстремизм – это особая форма речевого манипулирования адресатом, при которой воздействие осуществляется имплицитно, способствуя совершению индивидом действий, запрещенных законом, связанных с ущемлением прав и свобод человека и гражданина и угрожающих общественной и государственной безопасности. В процессе информационного воздействия пропагандисты и агитаторы используют различные приемы и тактики, ориентированные на субъективные и социальные особенности восприятия информации, при которых актуализируется рознь между представителями различных групп по признакам социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии, что способствует разжиганию вражды и нагнетанию социальной нестабильности. Воздействие на адресата при этом предполагает со стороны манипулятора наличие определенного набора знаний о личности потенциального последователя, что позволит использовать его слабые стороны в процессе воздействия. Поэтому можно утверждать, что экстремистские тексты во многом имеют личностно ориентированный характер, который тем не менее не делает их субъективными, сохраняя возможность для их самовоспроизведения и самотиражирования в процессе ретрансляции от индивида к индивиду.

Список литературы:

1. Галяшина Е. И. Лингвистика vs экстремизма: В помощь судьям, следователям, экспертам / Под ред. проф. М.В.Горбаневского. М.: Юридический Мир, 2006.
2. Громова Н. С. Свобода слова и вербальный экстремизм в России: лингво-правовой аспект: Монография. Екатеринбург: Уральский институт коммерции и права, 2015.
3. Киричёк П. Н. Современная информационная политика: императивно-модусная трансформация // Социологические исследования. 2007. № 10 (282).
4. Петрова Н. Е. Язык современных СМИ: средства речевой агрессии / Н. Е. Петрова, Л. В. Рацибурская. Москва: Флинта, Наука, 2011.
5. Чернявская В.Е. Дискурс власти и власть дискурса: проблемы речевого воздействия: учебное пособие / 2-е изд. , стер. М.: ФЛИНТА, Наука, 2012.

 

3.4: Функции вербальной коммуникации

Наше существование тесно связано с используемой нами коммуникацией, а вербальная коммуникация выполняет множество функций в нашей повседневной жизни. Мы используем словесное общение, чтобы определять реальность, организовывать, думать и формировать отношения.

• Вербальное общение помогает нам определить реальность. Мы используем вербальное общение, чтобы определить все, от идей, эмоций, переживаний, мыслей, объектов и людей (Blumer, 1969). Подумайте, как вы определяете себя. Вы можете определить себя как студента, работника, сына/дочери, родителя, адвоката и т. д. Вы также можете определить себя как морального, этичного, полуночника или прокрастинатора. Вербальное общение — это то, как мы обозначаем и определяем то, что переживаем в жизни. Эти определения носят не только описательный, но и оценочный характер. Представьте, что вы находитесь на пляже с несколькими друзьями. День начинается солнечно и красиво, но приливы и отливы быстро меняются, когда над головой появляются дождевые облака. Из-за неожиданного дождя вы определяете день как разочаровывающий и некрасивый. Внезапно ваш друг замечает: «О чем ты говоришь, чувак? Сегодня красиво!» Вместо того, чтобы сосредотачиваться на погоде, он мог иметь в виду тот факт, что у него был хороший день, когда он проводил время со своими приятелями на пляже, будь то дождь или солнце. Это утверждение отражает, что у нас есть выбор того, как мы используем словесное общение для определения нашей реальности. Мы делаем выбор в отношении того, на чем сосредоточиться и как определить то, что мы переживаем, и его влияние на то, как мы понимаем и живем в нашем мире.

• Вербальная коммуникация помогает нам систематизировать сложные идеи и переживания по значимым категориям. Подумайте, сколько вещей вы испытываете своими пятью основными чувствами каждый день. Невозможно понять все, с чем мы сталкиваемся. Мы используем вербальную коммуникацию, чтобы организовать кажущиеся случайными события в понятные категории, чтобы понять смысл нашего опыта. Например, мы все распределяем людей в нашей жизни по категориям. Мы обозначаем этих людей такими терминами, как друзья, знакомые, романтические партнеры, семья, сверстники, коллеги и незнакомцы. Мы выделяем определенные качества, черты или сценарии, чтобы организовать внешне случайные события в значимые категории, чтобы придать смысл нашему миру.

• Вербальное общение помогает нам думать. Без вербального общения мы не могли бы функционировать как мыслящие существа. Способность, которая чаще всего используется для того, чтобы отличать людей от других животных, — это наша способность рассуждать и общаться. С помощью языка мы можем размышлять о прошлом, рассматривать настоящее и размышлять о будущем. Мы развиваем наши воспоминания с помощью языка. Попробуйте вспомнить свои первые осознанные воспоминания. Скорее всего, ваши первые сознательные воспоминания сформировались примерно в то время, когда вы начали использовать вербальное общение. Пример, который мы использовали в начале главы, показывает, каким был бы мир для людей без языка. В 2011 году В журнале Scientific American , в статье «Как язык формирует мышление», Лера Бородицкая утверждает, что люди «полагаются на язык, даже когда делают простые вещи, такие как различение цветовых пятен, подсчет точек на экране или ориентирование в маленькой комнате: мои коллеги и я обнаружили, что ограничение способности людей свободно обращаться к своим языковым способностям — путем предоставления им конкурирующей сложной вербальной задачи, такой как, например, повторение новостного сообщения — ухудшает их способность выполнять эти задачи». Возможно, поэтому некоторым людям трудно работать в режиме многозадачности, особенно когда одна задача связана с речью, а другая — с мышлением.

• Вербальное общение помогает нам формировать наше отношение к окружающему миру. То, как вы используете язык, формирует ваше отношение к окружающему миру. Эдвард Сепир и Бенджамин Ли Уорф (1920–30-е годы) разработали гипотезу Сепира-Уорфа, чтобы объяснить, что язык определяет мышление. Люди, которые говорят на разных языках или используют язык по-разному, думают по-разному (Whorf, 1956; Sapir, 1958; Maxwell, 20o4; Perlovsky, 2009; Lucy, 2010; Simpson, 2011; Hussein, 2012). Аргумент предполагает, что если бы носитель английского языка имел точно такой же жизненный опыт, но вырос, говоря по-китайски, а не по-английски, его мировоззрение было бы другим из-за разных символов, используемых для осмысления мира. Когда вы маркируете, описываете или оцениваете события своей жизни, вы используете символы языка, на котором говорите. Использование вами этих символов для представления вашей реальности влияет на вашу точку зрения и отношение к миру. Таким образом, вполне логично, что чем сложнее ваш репертуар символов, тем более сложным может быть для вас ваше мировоззрение.

Вербальная коммуникация: голос важнее слов

Термин «коммуникация» действительно многогранен, но по своей сути он определяет не что иное, как обмен информацией через среду и в соответствии с конкретным языком, разделяемым вовлеченными сторонами. В случае людей естественное общение происходит посредством голоса, и более полувека это было определением «вербального общения».

Что такое элементы речевого общения

Наука всегда стремилась разделить различные элементы речевого общения, упростив и минимизировав его. Сейчас, благодаря работе Милены, тренера по вокалу, все меняется, и мы начинаем рассматривать вербальное общение как нечто единое. Раньше считалось, что вербальная коммуникация, или, скорее, та ее часть, которая связана с вокалом, имеет меньшее значение, чем более наследственный подуровень, связанный с выражением лица и тела: паравербальная коммуникация. Теперь, благодаря Inborn Voice, мы начинаем говорить о паралингвистике, возвращая скипетр власти человеческому голосу. По сути, сегодня наука признает, что наш метод, направленный на выделение инфразвуков и вибраций, связанных с выразительность самых глубоких и сокровенных эмоций является преобладающим уровнем коммуникации по сравнению со всеми остальными.

В чем разница между вербальным и невербальным общением?

Как мы только что видели, бесполезно различать различные компоненты человеческого общения, потому что они неотделимы друг от друга и большей частью бессознательны. Сегодня мы можем определить как словесное общение все, что является звуком, слышимым человеком, а не только используемые слова. Таким образом, мы можем определить невербальную коммуникацию как все остальное, то есть движения тела и выражение лица. Сегодня считается, что вербальное общение занимает более 3/4 человеческого общения (1/4 вербальное и 2/4 паралингвистическое), отводя 1/4 паравербальному.

Язык тела

Если мы просто остановимся на мгновение и подумаем обо всем, что мы делаем неосознанно, произнося одно предложение, мы были бы по-настоящему поражены. Наука вне всяких сомнений доказала, что наш мозг не способен активно контролировать наши действия. дыхание во время разговора , правильная осанка , язык тела , артикуляция и координация голосового аппарата и выражение лица. Не говоря уже о том, что вдобавок ко всему этому мы должны еще выстроить нить логического мышления.

Пытаясь действительно активно контролировать все это, мы обнаруживали, что заикаемся или забываем слова. Согласно последним исследованиям, менее 10% населения могут активно заниматься двумя делами одновременно. Хотя многие люди считают, что могут делать более двух дел одновременно, на самом деле все обстоит иначе. На самом деле можно делать больше двух дел одновременно, но не активно. То есть сердце бьется, дыхание происходит, равновесие сохраняется и все остальное только потому, что наш мозг не занимается этим напрямую.

Как только этот момент станет ясным, всем станет ясно, что, когда мы страдаем от проблем со связью, когда связь терпит неудачу, знаменитые «Я не могу понять» или «Мы сообщим вам», которые все слышали. много раз в их жизни мы должны искать причину не в том, что было сделано или сказано сознательно, а в том, что мы сообщили или не смогли сообщить совершенно бессознательно.

Роль голоса в вербальном общении

Понимание этого шага является ключом к пониманию ценности метода врожденного голоса. На самом деле мы отдаем приоритет голосу, человеческому самовыражению, а не тому, что его окружает. Мы не хотим ничего «добавлять» к тому, как вы общаетесь, мы не претендуем на то, чтобы научить вас чему-то новому. Мы фокусируемся на устранении всех тех блоков, которые мешают естественному потоку общения и которые каждый из нас развил в процессе взросления.

Чтобы привести пример, который легко понять, если бы вас попросили прорепетировать стихотворение по памяти перед аудиторией, например, «Я Никто! Кто ты?» Эмили Дикинсон, вы получите один и тот же результат до и после приема любого Публичное выступление или класс личностного роста, посвященный старым идеологиям или методам. На самом деле, если кто-то уже перегружен информацией, сомнениями и беспокойством, добавление других элементов, которые нужно держать под контролем, точно не улучшит ситуацию. Иногда может случиться так, что вы сами внушите себе и поверите, что вы действительно стали лучше, но просто прослушав запись, вы осознаете иллюзию.

Идеальное общение

Вербальное общение не ограничивается выступлениями перед аудиторией. Механизмы точно такие же, когда вы болтаете с друзьями, играете или поете. Безупречное исполнение также может быть полностью лишено какого-либо реального сообщения для общения. Скажу больше: его отсутствия никто не заметит. На самом деле наш мозг склонен автоматически «придавать» смысл всему, что он получает. Мы слушаем выступление и всем сердцем поддерживаем его, даже если оно совершенно лишено содержания, потому что от этого выступления зависит наша карьера, или мы волнуемся, когда слышим пьесу, независимо от того, как она была поставлена, потому что ее поставила наша дочь.