Что такое перверсия: ПЕРВЕРСИИ — это… Что такое ПЕРВЕРСИИ?

Опубликовано автором

Содержание

ПЕРВЕРСИИ — это… Что такое ПЕРВЕРСИИ?

  • перверсии — (от лат. перевернутый, извращенный) (перверсии, аберрации, парафилии), нарушения направленности полового влечения по объекту, полу или способу удовлетворения; то же, что извращения. Различают истинные П. (обусловленные органическими особенностями …   Сексологическая энциклопедия

  • перверсии — (от лат. perversus  перевёрнутый, извращённый), то же, что половые извращения. * * * ПЕРВЕРСИИ ПЕРВЕРСИИ (от лат. perversus перевернутый, извращенный), то же, что половые извращения (см. ПОЛОВЫЕ ИЗВРАЩЕНИЯ) …   Энциклопедический словарь

  • ПЕРВЕРСИИ — (от лат. perversus перевёрнутый, извращённый), то же, что половые извращения …   Естествознание. Энциклопедический словарь

  • перверсии — половые извращения (противоестественные формы полового влечения): садизм, мазохизм, гомосексуализм, педофилия (половое влечение к детям), фетишизм (форма полового влечения, направленного на определенную часть тела или предмет туалета сексуального …   Большой юридический словарь

  • Истинные и ложные перверсии — Гомосексуализм – половое влечение к лицам своего же пола, в США и многих других странах перверсией не считается, а рассматривается как вполне допустимая девиация. Среди мужчин встречается гораздо чаще, чем среди женщин, у которых он носит… …   Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

  • половые перверсии — Этимология. Происходит лат. perversus перевернутый, извращенный. Категория. Качественные нарушения направленности и способов удовлетворения полового влечения. Динамика. Истинные перверсии имеют навязчивый характер; прогрессируют; затрудняют… …   Большая психологическая энциклопедия

  • Половые Перверсии — (лат. perversio, perversus перевернутый, извращенный) качественные нарушения направленности и способов удовлетворения полового влечения . Те нарушения, которые связаны прежде всего с количественными …   Психологический словарь

  • СЕКСУАЛЬНЫЕ ПЕРВЕРСИИ — см. Половые извращения. Большой психологический словарь. М.: Прайм ЕВРОЗНАК. Под ред. Б.Г. Мещерякова, акад. В.П. Зинченко. 2003 …   Большая психологическая энциклопедия

  • Сексуальные перверсии —         см. Половые извращения. (Источник: Сексологический словарь) …   Сексологическая энциклопедия

  • синдром перверсии ревности — (синдром провоцируемой измены), форма психического мазохизма; болезненно сладострастное чувство, испытываемое при виде неверности сексуального партнёра. Страдающие С.П.Р. нередко сознательно провоцируют своих партнёров на установление половых… …   Сексологическая энциклопедия

    • ПЕРВЕРСИЯ — Что такое ПЕРВЕРСИЯ?

    Слово состоит из 9 букв: первая п, вторая е, третья р, четвёртая в, пятая е, шестая р, седьмая с, восьмая и, последняя я,

    Слово перверсия английскими буквами(транслитом) — perversiya

    Значения слова перверсия.

    Что такое перверсия?

    Перверсия

    ПЕРВЕРСИЯ – сексуальное поведение, характеризующееся отклонением в отношении сексуальной цели и объекта. В психоанализе под перверсией понимается не столько извращенная сексуальность, сколько особая форма проявления сексуальности…

    Словарь-справочник по психоанализу. — 2010

    Перверсия — 1. см. Парафилия; 2. в психоанализе – любая форма взрослого сексуального поведения, где гетеросексуальный половой контакт не является желаемой целью.

    Жмуров В.А. Большой толковый словарь терминов по психиатрии

    Перверсия (лат. perversus – неправильный, дурной испорченный, извращённый) – 1. см. Парафилия; 2. в психоанализе – любая форма взрослого сексуального поведения, где гетеросексуальный половой контакт не является желаемой целью.

    vocabulary. ru

    Перверсия (от лат. perversio — переворачиваю) — синоним полового извращения; переносно — нечто возмутительное, аномальное, нарушающее обычный порядок вещей, но не путем революционарного всплеска, а на основе личного участия, таким образом…

    Альтернативная культура. Энциклопедия. — 2005

    ПЕРВЕРСИЯ (извращение)

    ПЕРВЕРСИЯ (извращение) В переводе с латинского perversio – обращенный в неправильную сторону. Извращение – это любое отклонение от правильного курса, любое искажение соответствующего пути, ведущего к соответствующей цели.

    Оксфордский словарь по психологии. — 2002

    ПОЛИМОРФНАЯ ПЕРВЕРСИЯ

    ПОЛИМОРФНАЯ ПЕРВЕРСИЯ Термин, часто используемый для того, чтобы охарактеризовать сексуальную природу маленького ребенка, как она описана в классической теории психоанализа.

    Оксфордский словарь по психологии. — 2002

    Истинные и ложные перверсии

    Истинные и ложные перверсии Гомосексуализм – половое влечение к лицам своего же пола, в США и многих других странах перверсией не считается, а рассматривается как вполне допустимая девиация.

    Справочник психотерапевта. — 2005

    Русский язык

    Перве́рсия, -и.

    Словарь ударений. — 2000

    Примеры употребления слова перверсия

    Видно же сразу, что тут пародия на соцреалистическую монументалку, причудливая перверсия, временами откровенный стеб, но видно, судя по всему, не каждому.

    1. первенцев
    2. первенцем
    3. первенький
    4. перверсия
    5. первигилий
    6. первинка
    7. первичнобескрылый

    Краткое объяснение причин появления перверсий.

    : psyteaman — LiveJournal

    Отрывок из книги: Петер Куттер. «Современный психоанализ. Введение в психологию бессознательных процессов»

    Переходя к теме перверсий, мы снова касаемся базового влечения, именно, сексуальности. Речь о сексуальности вполне конкретн заходит в случаях таких общественных явлений, как проституция, порнография садомазохистские перверсии, транссексуализм, эксгибиционизм, фетишизм.

    Здоровая «зрелая» сексуальность исключает перверсии. Однако для этог требуется соответствующее воспитание и ряд способностей: умени контактировать с другими людьми, уверенность в себе, юмор и веселость бесстрашие во взаимоотношениях с другими и с самим собой дифференцированная чувственность и определенное знание людей. Тогд сексуальность может быть чем-то большим, чем просто «инстинктивный порыв» может служить оживлению и обогащению межчеловеческих связей и отношений. с этим трудно не согласиться. Правда, многих может испугать то, что вместе определением тех или иных сексуальных действий как перверсий, возникне некий ценз, который не все разделяют.
    Следует также учитывать, что на т. н. «перверсивные личности» достаточно легко — как и на больных наркоманией или на делинквентны личностей — проецируются собственные перверсивные составляющие.
    .
    В каждом из перверсивных проявлений, хотя и мимолетно, но оживляется иде собственного величия, которая, в согласии с психоаналитическим учением защите, помогает утратившему психическое равновесие человеку с помощь перверсивных действий легче переживать плохо выносимые чувства слабости ничтожности и зависимости. Особенно отчетливо проявляется это садо-мазохистских отношениях: перверсивная личность, как и в погранично случае, расщеплена на две части, одна из которых до предела хороша, мощна идеализирована, а другая — предельно плоха, беспомощна, проклинаема. Если данный момент на другое лицо проецируется последняя, то тогда «проектант» ощущает себя великолепным, мощным, идеализированным и садистически мучае другого, который одновременно воспринимается как плохой и беспомощный и те самым автоматически ставится в мазохистское положение.
    .
    Если вспомнить о психодинамике неврозов недостачи и связи, т перверсивные действия станут еще понятнее: перверсивный акт должен облегчит переживание невыносимого дефицита, отсутствия чего-либо, внутренней пустот и ощущения бессмысленности и отчаяния. Тем самым перверсивные отношени используются для защиты от невыносимых переживаний в духе ежличностных защитных механизмов. Разумеется, са процесс действует лишь тогда, когда другое лицо подыгрывает. соответствующей «сцене» противоположные полюса легко приходят к обоюдны действиям прежде всего тогда, когда, например, садистические устремлени одного идеально соответствуют мазохистским потребностям другого.
    .
    Подобное послание, хотя и воспринимаемое с известным трудом, следуе рассматривать как своего рода апелляцию к обществу, к каждому из нас Примеры многочисленных перверсий как бы иллюстрируют то, что родители общество причинили таким людям в их детстве Поэтому не стоит пропускать мимо ушей общее послани перверсивных личностей всем нам, которое гласит следующее: «Подобно происходит тогда, когда нас в детском возрасте преследуют, мучают     злоупотребляют нами и не любят нас!»
    .
    Читайте так же другие статьи по теме половые извращения и перверсии.

    О роли нарушения процессов триангуляции и сепарационной тревоги в психогенезе перверсий

    Аннотация

    В этой статье автор рассматривает основные теоретические концепции, посвященные анализу причин возникновения сексуальных девиаций (перверсий).  Параллельно с этим в статье анализируются некоторые сложные аспекты практической психоаналитической работы с этими состояниями. Специальное внимание уделено срыву процессов триангуляции как основной причины нарушений  сексуальной идентичности.

    Ключевые слова: психоанализ, перверсия, девиация, триангуляция, сепарационная тревога, сексуальная идентичность.

    В своей аналитической практике я несколько раз сталкивалась со случаями сексуальных перверсий. В основном это были случаи садо-мазохистической перверсии. Длительная работа сложилась только в 4 случаях, из которых 2 мужских и 2 женских. Психоаналитическая работа во всех случаях была очень сложной и требовала глубокого теоретического осмысления. Совершенно особенной, с моей точки зрения, была и динамика переносно-контрпереносных отношений, что заслуживает, на мой взгляд, пристального внимания специалистов.

    Рамки статьи позволяют сделать совсем краткий теоретический обзор по тематике сексуальных перверсий. В первую очередь, необходимо обозначить, что в современной психоаналитической литературе принято разделять непосредственно сексуальные перверсии и перверсные объектные отношения (Кернберг, 2001, Тач, 2013).

    Сексуальные перверсии понимаются как устойчивые образования, сформированные в подростковом возрасте, и необходимые для сексуальной жизни  взрослого человека (Коэн, 2004). Традиционно  перверсия понималась как использование нетрадиционных, ценностно сниженных объектов для сексуального акта (например, животных, предметов)  или  предпочтение извращенных способов полового акта, не ведущих к продолжению рода. В соответствии со словарем  Лапланш Ж., Понталис Ж.-Б.(Лапланш, Понталис, 2010),  сексуальная перверсия — это отклонение от нормального сексуального акта, представляющего собой коитус  с лицом противоположного пола, нацеленный на достижение оргазма посредством генитального проникновения.  Это видение в целом совпадает с концепцией З.Фрейда, который относил к сексуальным перверсиям педофилию, садо-мазохизм, вуайеризм, эксгибиционизм и ряд других девиаций, возникновение которых он связывал с фиксацией на инфантильной сексуальности и невозможности разрешить эдипов комплекс (Фрейд, 2006).

    В отличие от сексуальных перверсий, перверсные объектные отношения могут не включать элементы девиантной сексуальности, но предполагают циничное использование другого человека, разрушение его автономности, обесценивание основных человеческих идеалов, дегуманизацю другого.  Для обозначения сути перверсных  отношений вводится термин фетишистское объектное отношение, что подразумевает низведение другого человека до предмета, вещи (Тач, 2013).  С этой точки зрения, проституция, например, может и не содержать элементы извращенной сексуальности в смысле перверсии в теоретическом изложении З.Фрейда, но, безусловно, содержит элементы перверсного (или фетишистского) объектного отношения, так как подразумевает отношение к другому как товару, вещи. Перверсные объектные отношения могут существовать, таким образом, и вне сексуальной сферы, они характеризуются выраженным садизмом в отношении другого человека (или самого себя), цинизмом, неспособностью переживать вину, опредмечиванием другого и т.д.

     В этой статье я  буду в основном фокусироваться на рассмотрении сексуальных перверсий, а именно садо-мазохистической перверсии, хотя в психоаналитической концепции  Ж.Шассге-Смиржель, все сексуальные перверсии так или иначе концентрируются вокруг садо-мазохизма (Шассге-Смиржель, 1991). На мой взгляд, эта сексуальная перверсия (садо-мазохистическая) включает в себя в качестве неотъемлемого элемента также и перверсные объектные отношения фетишистского измерения.

    Отдельно следует подчеркнуть, что в современном подходе к  сексуальным перверсиям есть тенденция делить их на 2 уровня. Такое деление, например, содержится в работах О.Кернберга (Кернберг, 2001), а также у С.Коэна (Коэн, 2004).

     Первый уровень, более высокий, обнаруживают у пациентов, которые формируют перверсию с целью справиться с кастрационной тревогой. Защищаясь от эдипального страха кастрации, мужчина может создавать образ фаллической женщины, отрицая, таким образом, отсутствие пениса у женщины, и это облегчает сексуальное удовлетворение (Фрейд, 2006). Такие пациенты могут обладать определенным уровнем развития символизации и иметь относительную способность к разрешению конфликта в фантазии (Коэн, 2004, Кернберг,  2001, Тач, 2013). Группа этих пациентов близка к тем, которых описывал З.Фрейд  в своих первых трудах, посвященных исследованию перверсий (Фрейд, 2006).

     Второй, более низший уровень, обнаруживают у пациентов, которые формируют перверсию для защиты от сепарационной тревоги, а также тяжелой деструктивности.  Кроме того, у пациентов этой группы  также обычно выражены тревоги психотического регистра, связанные со страхом фрагментации и утраты идентичности. Группа этих пациентов характеризуется неспособностью к символизации и тенденцией к непосредственному отыгрыванию травматических переживаний с помощью сексуализированных постановок, которые, как правило, носят ригидный и вынужденный, компульсивный характер (Коэн, 2004).

    Таким образом, в целом сексуальные перверсии рассматривают как компромиссное образование для решения задач, связанных с решением эдиповой проблематики и доэдиповых проблем, связанных со страхом сепарации, защитой от деструктивности, а также других нарциссических конфликтов и тревог психотического регистра. Понимание перверсии как компромиссного образования совпадает также и со взглядами О.Фенихеля. (Фенихель, 2004).

     Размышляя о глубинной сути перверсий, следует в первую очередь подчеркнуть, что  пациенты с сексуальными перверсиями отличаются от других пограничных  и даже психотических пациентов по критерию преобладания у них среди защитных механизмов выраженной способности к сексуализации. Если такие защиты как отрицание, всемогущий контроль, проективная идентификация, идеализация и обесценивание являются общими для всех тяжелых психических патологий, то доминирование защит по типу сексуализации является прерогативой перверсий. Ж.Шассге-Смиржель считает, что, если пограничный пациент может только иногда сексуализировать деструктивность, то перверт это делает на постоянной основе (Шассге-Смиржель, 1991). Коэн С. (Коэн, 2004), в свою очередь, показывает, что при перверсии сексуализации подвергаются все невыносимые чувства, а именно: вина, страх потери объекта,  беспомощность, деструктивность и т.д.

    Использование сексуализации для решения конфликтов, связанных с эдиповой виной, З.Фрейд описывает в целом ряде работ. В работе “Достоевский и отцеубийство” З. Фрейд (Фрейд, 2006) показывает, что вина Достоевского перед своим отцом остается глубоко бессознательной, выражается в потребности в наказании, затем сексуализируется и превращается в мазохизм. В работе З.Фрейда “Ребенка бьют” (Фрейд, 2006)  показывается, как сексуальное генитальное взаимодействие регрессивно подменяется анальным, садо-мазохистическим взаимодействием, в котором потребность в наказании удовлетворяется регрессивным замещающим сексуализированным актом. Псевдосексуальный акт, связанный с битьем, обслуживает и потребность в наказании за инцестуозные желания и дает бессознательное эротическое удовлетворение.

     Масуд Хан (Khan,1989) в своих работах также подробно исследует процессы сексуализации, но не только в  связи с эдиповой проблематикой, а также в связи и с другими конфликтами. Масуд Хан показывает, в частности, что при перверсиях очень часто сексуализируется невыносимая ярость, а также конфликты, связанные с доминированием-подчинением. Автор выделяет целую главу, посвященную роли подавляющей власти, и связанными с этим, чувствами ярости и беспомощности в генезе перверсий  (Khan, 1989). Масуд Хан приводит пример, как пациентка очень сильно разозлилась в связи с пережитым вербальным унижением в компании знакомых, и вскоре после этого увидела сновидение, в котором  мужчина занимается грубым, насильственным сексом с женщиной. Ярость пациентки была сексуализирована и смещена на мужчину в сновидении. Сексуализировано также было и чувство тотальной беспомощности и унижения, испытанного накануне.  При этом, важно отметить, что чем глубже перверсный спектр функционирования, тем больше вероятность использования сексуализации не только в сновидениях и фантазиях, но и в реальной жизни. В аналитическом сеансе это может выглядеть так, что пациенты начинают рассказывать, например, о насильственном сексе, как только замечают какое-либо проявление власти со стороны аналитика (например, невозможность перенести сеанс и т. д.).

    Множество исследований в литературе  проведено в связи с анализом причин такого сильного развития процессов сексуализации и возникновения на их основе сексуальных девиаций. О.Кернберг, в связи с этим, выделяет 3 основных подхода к изучению причин возникновения перверсий помимо концепции З.Фрейда, а именно в рамках английской школы, французской школы и американской школы (Кернберг, 2001).

    В английском подходе, представленным М. Кляйн, Д. В. Винникоттом и др., причины возникновения перверсий связывают с преждевременной  генитализацией, как способом справиться с выраженной агрессивностью.  При этом, фокус исследования сосредоточен на патологических отношениях с матерью. Негативные аспекты матери часто проецируются на отца, в результате чего эдипов соперник приобретает монструозные черты и создается невыносимый уровень кастрационной тревоги. Ребенок вынужден развивать прегенитальную сексуальность, так как не может разрешить  эдипов конфликт и вынести соперничества с сексуальным отцом, который в психике может быть представлен как пожирающий, убивающий и т. д. Интересное аналитическое исследование проводится в этом смысле в работе М. Кляйн “Эдипов комплекс в свете ранних тревог” (Кляйн, 2007). В этой статье автор показывает, что ребенок пытается сохранить мать как идеализированный объект и с этой целью негативные аспекты матери проецируются на отца. Родительские объекты в психике, в соответствии с этим, приобретают искаженные черты, формируются защиты по типу тяжелого расщепления, что в дальнейшем сказывается на бессознательном сценарии первичной сцены, которая приобретает ужасающие, агрессивные характеристики.

    Указанный механизм расщепления на идеализированную мать и преследующего отца анализировался затем и французскими авторами (Мак-Дугал, 2010, Грин, 1975). В частности, А. Грин пишет о механизме “битриангуляции”, что подразумевает, что  материнский объект остается расщепленным и под видом разделения на мать и отца на самом деле скрывается более глубокое расщепление на объект идеализированный и объект преследующий. Отец тогда состоит как бы из негативной тени матери (Грин, 1975).

    Речь, по сути, идет о том, что отец недостаточно репрезентирован в психике как отдельный живой объект, личность. Пенис отца нагружен характеристиками плохой груди. Достаточно часто на образ отца проецируется и собственная враждебность ребенка к матери, если эта агрессия слишком выражена (Кляйн, 2007).

     Анализ указанного расщепления действительно находит подтверждение в клинической работе с перверсиями, однако, как справедливо замечает О. Кернберг  (Кернберг, 2001), в то же время не дает исчерпывающего объяснения, почему в одних случаях перверсия развивается, а в других нет. Автор, вероятно, имеет в виду, что выраженный детский садизм может иметь место и при других психических расстройствах, но именно при перверсиях сексуальность подвергается такому тяжелому искажению.

    Во французской школе большое значение придается исследованию фактора инцестуозности в генезе перверсий. На фиксацию на инцестуозных фантазмах при перверсии указывается, в частности, в работах Дж. Мак-Дугал (Мак-Дугал, 2010) и Ж. Шассге-Смиржель (Шассге-Смиржель, 2010).

    К этой точке зрения отчасти примыкают и взгляды С. Коэна (Коэн, 2004). С точки зрения С. Коэна, мать  может испытывать невыносимую агрессию к ребенку как к живому существу, часто бессознательную, и развивает  сексуализацию как защиту от агрессии. Она чрезмерно соблазняет, перестимулирует ребенка. Агрессия  между матерью и ребенком, таким образом, отрицается, не осознается, а эмоциональный контакт, к которому мать часто не способна, заменятся телесным. Телесное возбуждение становится важнейшим способом справиться с глубинным чувством мертвенности, вызванным  отсутствием удовлетворяющего эмоционального контакта. Так, один из пациентов вспоминает, что днем мать была абсолютно недоступной, эмоционально отсутствующей, и только вечером, когда она укладывала его с собой в постель, она как-то особенно была к нему расположена.

    В этой связи А.Грин (Грин, 1975) считает, что часто сутью перверсии является навязчивое повторение и отыгрывание сексуального перевозбуждения как травмы, которая не могла быть психически переработана. О связи раннего сексуального перевозбуждения и последующего развития перверсии также излагается в работах Ш.Ференци (Ференци, 2008).

    Размышляя о сути таких отношений с родителями, можно думать о том, что ребенок в семейной ситуации по сути зачастую находится в отношениях со взрослым, как с педофилом. Это может касаться одного из родителей, или может быть связано и с матерью и с отцом одновременно. Нередко в этом могут принимать участие и другие родственники. В дальнейшем это очень осложняет работу с такими пациентами, так как любое проявление эмпатии может пугать пациента, для него любовь связана с возможностью сексуального злоупотребления. Мать, как считал З.Фрейд, может иногда  играть с ребенком как  с эротической игрушкой (Фрейд, 2006), а впоследствии этот тип взаимоотношений проецируется на аналитика, как единственно возможный. Возникающие при этом сложности в переносных и контрпереносных  взаимоотношениях, глубоко исследуются в работе Ж.Биграса “Психоанализ как повторение инцеста” (Биграс, 2004).

     Причины  повышенного сексуального перевозбуждения (впоследствии трудно интегрируемого) также могут быть связаны, на мой взгляд, с повышенной самостимуляцией ребенка при глубокой нехватке материнского инвестирвания и пережитыми травмами в связи с ранней сепарацией.  Мастурбационная деятельность в этом случае способствует выработке определенного количества эндорфинов, чтобы ощущать себя относительно живым. Часто эти пациенты производят впечатление эмоционально мертвых, в сновидениях и ассоциациях могут присутствовать роботы, зомби, различные механизмы, призраки, вампиры и т.п.

    Рассматривая эти особенные семейные отношения, основанные на использовании детской сексуальности, одновременно с эмоциональной депривацией, необходимо остановиться на так называемой отцовской функции, вернее поговорить о тотальном срыве отцовской функции при перверсиях. Очень интересно, с моей точки зрения, пишет об этом Ж. Шассге-Смиржель (Шассге-Смиржель, 1991). Суть ее взгляда сводится к тому, что отец, обесцененный и дисквалифицированный матерью, не может выполнять свою роль запрещающей инстанции и способствовать разрешению эдипова комплекса. Более того, мать дает ребенку понять, что он является единственным ее утешением и партнером, что ему не нужно завидовать отцу и брать пример с отца. Таким образом, будущий перверт может возвеличивать собственное прегенитальное тело. Автор приводит пример пациента, который открыл секрет, затем тщательно скрываемый, что взрослая генитальная сексуальность может быть заменена анальной.

    С этой точки зрения перверсия может быть понята как маниакальный триумф над генитальным отцом. Один из примеров такого маниакального решения содержится в работе М. Кляйн (Кляйн, 2007). М. Кляйн показывает, как пациент, одержимый маниакальным всемогуществом, в своем сновидении делает отца свидетелем его сексуального акта с матерью, при этом сам сексуальный акт заменяется мочеиспусканием в сосуд, символизирующий  материнские гениталии.

     Р.Русиньон, размышляя о роли или, вернее, о “метафоре отца”, формулирует это таким образом. Отец вводит принцип различия в отличие от принципа тождественности, который обеспечивает мать. Постижение отца предполагает постижение сути сексуального, первичной сцены, в которой один объект того же пола, а другой противоположного.  Признавая отца, ребенок должен признать половые различия, выбрать пол, а также признать различие между взрослой и детской сексуальностью (Русиньон, 2007). Первертный пациент отрицает реальность, которая с точки зрения психосексуальности означает существование отца, он предпочитает жить в иллюзии тотального обладания матерью (Шассге-Смиржель, 1991, 2010). Мы можем в этом случае говорить о срыве отцовской метафоры, появлении дыры на месте вторичного объекта. Срыв отцовской метафоры, в частности, означает возможность бессознательного отрицания различия полов, а также исключенности ребенка из “первичной сцены”, подмены репрезентации  сексуального акта на садо-мазохистическое взаимодействие, связанное с битьем, испражнением и т.д.

    Р. Перельберг  в своей статье о “мертвом” и “убитом” отце (Перельберг, 2012) также пытается ввести различия на уровне понимания отцовской метафоры. При невротической структуре создается символ отца в виде отца как закона, а враждебные импульсы к нему доступны для горевания, при перверсии, пишет автор, отец убит. Р. Перельберг приводит пример пациента, который говорит об отчиме: “Проблема с моим отчимом вот в чем: он не может вынести мысль о том, что он не присутствовал при моем зачатии. Там были только я и моя мать, его там не было”. Он остановился, удивившись тому, что им было сказано. Карл выразил, таким образом, уверенность в том, что он присутствовал при собственном зачатии, из которого его (приемный) отец был исключен. Так он переживал себя живущим в мире, где только он и его мать существовали с самого начала, в мире, где он чувствовал, что является расширением ее желаний” (Перельберг, 2012, с.193). Приведенный пример очень  важен, с моей точки зрения, на мой взгляд он демонстрирует пример не убийства отца и занятии его места, как это происходит у Эдипа, а отрицании отцовской метафоры, отцовства как такового. Это важный маркер психотического  и перверсного функционирования.  Ликвидация третьего измерения позволяет отрицать вину, кастрационную тревогу и общество в целом как гаранта символического порядка. Инцестуозные фиксации сохраняются, но за это приходится платить дорогую цену, в смысле появления тяжелого расщепления, при котором одна часть находится в контакте с реальностью, а другая нет. На данное расщепление указывается, в частности, в работе З.Фрейда “Фетишизм” (Фрейд, 2006).

    И. Шторк  в своей работе (Шторк, 2005) указывает, что обесценивание и  отрицание  отца помимо проблем, связанных с перевозбуждением и страхом злоупотребления, неизбежно влечет за собой сепарационные проблемы, а также глубокие нарушения процесса символизации.

    И. Шторк указывает, что мать, устранившая отца физически или символически, становится, в результате этого устранения, единственным объектом привязанности, утратить который чрезвычайно страшно. Она  приобретает в психике в связи с этим статус богини, идола. Агрессия к такой матери не должна осознаваться и сепарироваться от нее становится невозможно. Ребенок не может опереться на отца как альтернативный объект и вынужден постоянно возвращаться к матери. Не случайно образ богини- матери появляется у З.Фрейда в работе о Леонардо (Фрейд, 2006), который ранние детские годы провел без отца по предположению  З.Фрейда. Как известно, в этой работе З.Фрейд анализирует появление в психике представления об обоеполом материнском имаго в виде образа грифа (или коршуна), что придает матери всемогущий, божественный  статус в психике ребенка.

    Кроме того, отсутствие авторитета отца в концепции И.Шторка приводит к возникновению не только ужасающего фантазма о фаллической матери, а также связанного с ним, фантазма о том, что мать “съела отца”. В этой связи, часто фетишизированные сексуальные сценарии помогают устранить страх перед поглощающей матерью, обесценить ее тотальное всемогущество.  Исследуя подобные фантазии и садо-мазохистические сценарии, неизменно удивляешься, насколько образ  сексуально униженной женщины противоположен сознательно представленному образу матери-богини.  Фетиш  часто появляется там, где возникает фантазия о присвоении наиболее опасных качеств объекта, а именно материнского фаллоса (или вагины, содержащей внутри опасный фаллос). В этой связи, если миф об Эдипе служит прообразом и иллюстрацией невротического конфликта, то для иллюстрации перверсного модуса отношений больше подходит миф о медузе Горгоне. Персей в этом мифе сталкивается с фаллической матерью, угрожающей поглощением, женские гениталии нагружены оральными характеристиками.

    После краткого обзора некоторых теоретических подходов к анализу причин возникновения сексуальных перверсий  мне хотелось бы сфокусироваться еще раз более пристально на проблемах, связанных с сепарацией и индивидуацией.

    В литературе   под сепарацией принято понимать процессы непосредственно связанные с отделением от объекта, а под индивидуацией — формирование репрезентаций себя отдельно от репрезентаций матери и отца (Малер, Пайн, Брегман, 2011).

    Отсутствие или слабая репрезентация отца не дает ребенку идентифицироваться с ним и тем самым в какой-то степени отличаться от матери. Он вынужден определять себя только через диадные отношения с матерью, не имея возможности использовать третье измерение.

    В этой связи становится важным понять, как сам  ребенок изначально репрезентирован в голове матери, а именно матери, обесценивающей или уничтожающей метафору отца. И здесь, безусловно, важно вспомнить работы Фрейда, в которых он пишет, что в психике некоторых женщин может существовать символическое уравнивание ребенка, пениса и кала (Фрейд, 2006). Можно в этой связи думать о том, что чем глубже регрессивная замена на бессознательном уровне генитального мира миром анальных репрезентаций, тем сильнее будет выражено указанное символическое уравнивание, искажающее способность видеть ребенка как ребенка, т.е. как отдельного человека и личность.

    Очень интересно, с моей точки зрения, об этом пишет  Р.Столлер (Столлер, 2016 ). Р. Столлер, развивая взгляды З.Фрейда о бессознательной фиксации определенного типа женщин на зависти к мужчинам (Фрейд, 2006), считает, что такие женщины, выйдя замуж и забеременев, могут терять интерес к партнеру, так как получили от него все “необходимое” – ребенка (особенно это касается мальчика). В бессознательной фантазии такой женщины это, однако, может выглядеть так, что она как бы сама из себя родила чудесное творение – свой собственный фаллос. Ж. Шассге Смиржель  (Шассге-Смиржель, 2005) указывает, однако, что это фаллос анального свойства, фаллос, которым можно полностью манипулировать, он больше несет измерение власти, чем сексуальности.

    Фантазм об отношениях ребенка с богиней матерью, по отношению к которой он играет роль частичного объекта (фаллоса), проигрывается с моей точки зрения во всех садо-мазохистических сценариях (“Я все, ты ничто—понимаешь” – эта фраза обычно служит прелюдией для начала фетишизированных садо-мазохистических постановок). Анализ показывает, что  мужчины, исполняющие садистическую роль, на самом деле  бессознательно идентифицированы со своими фаллическими матерями и устанавливают с другим отношения по нарциссическому типу, т.е. видят в партнере себя – ребенка, при этом такое видение является совершенно неосознаваемым. Как правило, такие пациенты отрицают, что подобное происходило когда-то с ними самими. Важно понимать, что идентификация с сексуальным отцом при этом отсутствует или слабо выражена.

    Размышляя о сути объектных отношений между матерью и ребенком, Масуд  Хан (Khan,1989) упоминает о диффузной идентичности первертных пациентов. Автор обосновывает, в частности, что таким пациентам в силу глубокой нехватки материнского инвестирования и обесценивании роли отца не удается преодолеть первичную идентификацию с матерью, что особенно патогенно для психосексуального развития мужчины. Масуд Хан также формулирует суть отношения  такой матери к ребенку: мать относится к ребенку как к вещи, созданной ей самой, и в этом смысле не видит ребенка как отличного от нее и живого. Анализируя истоки этого отношения, Масуд Хан обращается к теории Д.В.Винникотта о переходном объекте, он постулирует, что зачастую первертные пациенты строят свои отношения с другим не только как с частью себя (т.е.по нарциссическому типу), но и так, как если бы он был переходным объектом. Отдельность и автономия переходного объекта понимаются лишь частично. Обладание переходным объектом, в соответствии с теорией Винникотта, позволяет справляться с тревогой в связи с отсутствием матери, создает иллюзию контроля над ситуацией (Винникотт, 2015).

    Указанные исследования автора о регрессивных объектных отношениях очень интересны и действительно могут иметь место при перверсиях, однако, мне представляется, что, чем глубже уровень перверсного функционирования, тем больше мы подходим к отношению не с переходным объектом, а с объектом-фетишем.  Д.В. Винникотт (Винникотт, 2015), как известно, считал стадию, связанную с переходным объектом, как очень важную для запуска процессов символизации. Переходный объект – вещь, но вещь особенная. Это не совсем внешний объект, но  уже и не внутренний. Отдельность его частично понимается и осознается. Этот предмет  наделяется, как правило, хорошими качествами материнского объекта, которыми можно пользоваться при отсутствии матери. Д.В.Винникотт описывает функции такого предмета(объекта) – это объект-“утешитель”, объект- “друг”, объект-“защитник”, объект-“собеседник” и т.д.. Важно также не то, что он символизирует мать, по словам Д.В.Винникотта, а то что он может служить заменой матери, т.е. способствует сепарации.

    В главе о переходных объектах (Винникотт, 2015 ) автор делает важную ремарку. Переходный объект может иногда превращаться в фетиш, а именно, когда депрессивная  тревога заменяется маниакальным отрицанием (фетиш связан с манией материнского фаллоса).

    Некоторые авторы, в частности, А. Верморель и М. Верморель (Верморель, Верморель, 2007) и Э.Кестенберг (Кестенберг,005), развивая идеи Д.В.Винникотта, указывают, что замена переходного объекта фетишем означает срыв процесса символизации. Частично эти идеи развиваются и в работе Р.Тача (Тач, 2013).

    Кратко эти идеи можно сформулировать следующим образом:

    — Если переходный объект в основном служит для представления хороших аспектов объекта в его отсутствие, то фетиш и фетишизация помогают снизить тревогу от присутствия объекта, если он воспринимается как угрожающий.

    — Если переходный объект служит целям сепарации, то фетиш, напротив, закрепляет неотсепарированность, служит маниакальному отрицанию сепарации.

     — С фетишем формируются в основном садо-мазохистические отношения в отличие от переходного объекта.

    Фетишисткое объектное отношение, если оно проявляется в  работе с первертным пациентом, часто маркирует ощущение аналитиком себя как мертвым, отсутствующим. С этой точки зрения фетишисткое объектное отношение относится к разряду парадоксальных трансферов. Парадокс заключается в том, что пациент крайне нуждается в аналитике (в виду чрезвычайной дезинвестиции со стороны первичных объектов), но одновременно, он упраздняет его, не воспринимает его как другого и осуществляет, таким образом, контроль и триумф над ним. Любая попытка установить близость отвергается и обесценивается, пациент приходит на сеанс, но непонятно, что он получает, интерпретации проходят мимо, как если бы пациент разговаривал сам с собой. Требуется очень много работы со своим контрпереносом, а также, зачастую, особая техника для работы с подобными пациентами. Очень часто пациенты приносят сексуальный материал, но подают его таким образом, что терапевт (или аналитик) чувствует себя униженным, обесцененным или присутствующим при акте символической мастурбации. В то же время, если доминирует перенос на аналитика как на фаллическую мать, пациент испытывает ужас перед интервенциями аналитика, воспринимает коммуникацию как чрезвычайно враждебную, от которой надо всеми силами обороняться. Часто для того, чтобы справиться с этими чувствами, бессознательно используются механизмы сексуализации, о чем указывалось выше.

     В этой статье мне представляется важным показать, как нарушение процессов триангуляции приводят к глубоким нарушениям и на уровне диадных отношений, в смысле способности к дифференциации себя и другого, а также приводит к нарушению формирования сексуальной идентичности. Предрасположенность к развитию по перверсному пути закладывается задолго до рождения индивида. Если в бессознательном матери преобладает фетишистское объектное отношение, это приводит к уничтожению триангулярного пространства еще до рождения ребенка. Это означает, что в бессознательной жизни матери ребенок не только не является плодом любовных отношений с мужем, он также не является и плодом эдиповых фантазий матери, т.е. свидетельствует о нарушении ее отношений со своим собственным отцом и ликвидации третьего измерения, маркирующего реальность. Ребенок в этом смысле включается в процесс трансгенерационной передачи травмы и вынужден развиваться по перверсному сценарию.

    Клинический пример.

    Х. – второй ребенок в семье, есть еще сестра на 4 года старше. Мать Х. очень рано оставила его на попечение бабушки, своей матери. Глубоких эмоциональных контактов у ребенка не было ни с кем из членов семьи, и особенно не хватало эмоционального контакта с матерью. Отсутствие эмоционального взаимодействия сопровождалось сексуальным использованием и перестимуляцией ребенка.

    Семья строилась по принципу матриархата, мужские фигуры не являлись авторитетными. В результате в бессознательной жизни Х. сформировалась фантазия, что его отец лишь формально является его родителем, а они с матерью образуют инцестуозную пару. Можно было думать о символической дыре на месте вторичного объекта. Х. со временем осознал, что ему остро не хватало идентификации с отцом и, в принципе, с уважаемой мужской ролью. Женская фигура, напротив, была сознательно очень идеализирована, но на бессознательном уровне вызывала ужас и защитную агрессию, которая нашла выход в сексуализации.

    Все указанные факторы привели к формированию сексуальной мастурбационной фантазии по типу  “ребенка бьют” уже в возрасте 5-6 лет, а во взрослой сексуальной жизни предпочтение отдавалось садо-мазохистическим сценариям.

    Длительная психоаналитическая работа привела к глубоким личностным изменениям, что отразилось и на сексуальной жизни Х.

    Annotation

     In this article author considers the main theoretical concepts, devoted to the reasons of formation of sexual deviations (perversions). At the same time the author analyses some difficult aspects of practical psychoanalytical work with such disorders. Special attention is dedicated to the failure of the process of triangulation as the main reason of problems with sexual identity.    

    Key words: psychoanalysis, perversion, deviation, triangulation, separation anxiety, sexual identity.

    Перверсия. (Вольфганг Бернер) — Психоаналитики за работой

    *Перевод определения «перверсия» автора Вольфанга Бернера из словаря «Основные психоаналитические термины», 4 издание, под редакцией В. Мертенс.

    Перевод с немецкого Евграшина М.В.

    1. Определение

    Согласно Р. Столлеру (1991), перверсия — это эротическая форма ненависти, фантазия, которая постоянно должна разыгрываться, вместе с тем это может переживаться как так называемые «сны наяву» (например, в форме порнографии, активно иллюстрируемой или пассивно потребляемой). Только тогда, когда этой эротической фантазии необходимо полное сексуальное удовлетворение, она может называться перверсией. Она приходит из детского травматичного опыта в триумфе взрослого и требует увеличения возбуждения от риска (удовольствие от страха). Таким образом, определяемый феномен больше соответствует описанным в DSM-4 формам парафилий: садомазохизму, педофилии, эксгибиционизму и эксцентричным формам фетишизма, — и этот феномен имеет намного больше общего с пограничной структурой личности, чем с неврозом. Он должен отличаться от более мягких форм перверсии в смысле Фрейда, где ненависть и агрессия действительно имеют место или намного меньше осознаются, где существует позитивное либидинозное мироощущение, лучшая способность к отношениям, меньше жажда мести и, соответственно, невротическая структура личности на этом фоне.

    1. Классическое понимание

    Как и его современники, Фрейд также исходил из того, что сексуальное влечение служит биологической цели воспроизводства. Поэтому он определял перверсию в 1905 году как а) переход за анатомические границы тела, предназначенные для полового объединения либо б) задержку на промежуточных отношениях к сексуальному объекту, которые в норме быстро проходят на пути к окончательной сексуальной цели (соединение половых органов) (Фрейд 1905). Только исключительность таких интересов в другом месте на теле, а не на гениталиях и “задержка” на “промежуточных сексуальных целях” (имеется в виду прелюдия) означает перверсию. Прогрессивность определения, данного Фрейдом в те времена, лежала в том, что он находил «переход за анатомические границы тела”  или “задержку” более случайными, чем вполне общепринятыми (как то же самое имеет место у животных), и не оценивал морально.

    Также он разграничил “инверсии” (как такое отклонение в отношении сексуального объекта, как гомосексуальность) и перверсии. В поздних дополнениях к  “Трем очеркам по теории сексуальности» и к другим работам, особенно «Лекции по введению в психоанализ”(1916-1917), “Фетишизм”(1927) и “Расщепление Я в процессе защиты”,  это первичное биологическое определение дополняется рядом важных психодинамческих аспектов, которые потом поздние авторы в своих определениях сильно выдвигали на передний план и перерабатывали. Эти психодинамические факторы такие:

    — Перверсия  — это регрессия на инфантильную фазу сексуального развития (оральную, анальную, фаллическую в значении исключительности; вуайеризм-эксгибиционизм, садизм-мазохизм)

    — Эта регрессия сопровождается эдипальной кастрационной тревогой и вытеснением.  В самой разыгрывающейся сцене отрицание и расщепление в качестве формы защиты  играет решающую роль (псевдопсихотический путь защиты)

    — Идеализация (обычно неодушевленного) фетиша обеспечивает отрицание половых различий и наделяет женщину фаллосом

    1. Идейно-исторические предпосылки

    “Pervertere” — с латыни “Перевернутый”, что имеет отнюдь не только сексуальную коннотацию. “Pervertere more” означает в целом: направленный против морали. В качестве “Homo perversus” называют злостного завистливого человека. У Теофраста (ок. 319 в. до н.э.) первертность (Pervertierte) описывается как один из тридцати основных характеров без сексуальной коннотации, как имеющее  место идеализированное плохое (подлость), пристрастие к пороку.  Изначально уже в Библии сексуальная наука изображается как демонизирующая онанизм, ответственный за  перверсию, и относится также к причинам бредовых состояний. Тарновский описывает перверсию как приступообразные события, сопоставимые с дипсоманией (запойным алкоголизмом). Крафт-Эбинг (1886) различал перверсию, так называемую врожденную навязчивую фантазийную деятельность, от которой можно избавиться, и перверсность, как разрешенный себе переход за границы любопытства с возможностью некоторых шалостей. Это все предпосылки динамической разработки Фрейдовского понятия. Сам психоанализ — это часть либерализации движения в прошлом столетии, особенно после Второй мировой войны. Также общественное мнение по поводу того, как “перверсия” рассматривалась, сильно изменилось (например, гомосексуальность теперь вряд ли относится к перверсии). Сегодня, напротив, одной из самых сильных тенденций является патологизация всего антипартнерского у сексуального возбуждения.

    1. Основные расширения, дифференциации и модификации

    Современные аналитики прежде всего брали фетишизацию за основной элемент психоаналитического определения перверсии, и таким образом, биологическое определение совсем отступает на задний план. Фетишизация имеет также что-то враждебно отчужденное по отношению к объекту желания. Этот враждебный  характер виден уже у кляйнианского психоаналитика Sylvia Payne (1939) в виде оральной ненасытной жадности — фетиш соответствует пожирающим интроектам, которые позднее будут спроецированы. У Шассге-Смиржель (1983) перверсия — это протест против закона отца и сопротивление инцестуозным и половым границам. У Столлера, в конце концов, враждебность стоит полностью на переднем плане (Перверсия как эротическая форма ненависти, 1979). Это динамически рассматриваемое (травматически пережитое) поражение ребенка, которое  должно быть преобразовано в перверсивные возбуждающие объектные отношения в триумфе. Однако, чем больше объектной враждебности в разыскиваемом сексуальном возбуждении (например, в смысле садизма или жестокого обращения с детьми), тем меньше будет  способность принимать во внимание интересы объектов. Фантазируемая и разыгрываемая сцена тем причудливее, чем шанс на взаимность в отношениях меньше. У этих форм (парафилий) должны были прослеживаться «ранние нарушения» в смысле пограничных синдромов и преобладания агрессивной проблематики (см. Кернберг 1997: организованная перверсия с невротической организацией личности и стабильная перверсия в рамках пограничной организации).

    1. Значение понятий в различных психоаналитических школах

    Для психологии самости Кохута (1973) перверсия — это вторичный феномен нарциссического дефицита. Стабилизация чувства собственной идентичности должна происходить с помощью сексуального возбуждения. В том же направлении аргументирует С. Бач (1994), когда он различает “Язык любви” и “Язык перверсии”, и вместо агрессивных инстинктивных потребностей здесь гораздо больше дефектов психологического развития, например, способности к символизации (здесь  Бач ссылается на  Лакана), а также в чувстве собственной идентичности для фетишистского обращения. К аналогичным выводам приходят также авторы теории объектных отношений, особенно  Фейрберн. У М. Хана маниакальная защита репарации стоит на службе нарциссическому чувству. Объект любви в таком случае тоже имеет характер переходного объекта в смысле Винникотта, вместо того чтобы быть отдельной личностью. У некоторых пациентов в основе также лежала шизоидная структура (см. Хан, 1983). Ориентированные на эго-психологию американские авторы склоняются к тому, что перверсия определяется больше как используемая защита (отрицание, вторичная сексуализация, фетишизация), что является больше “перверсивным характером” (Арлоу, 1971) без прямой сексуальной манифестации или также “перверсивной трансляцией” речи (см. также Этчегоен, 1991). Это сдвигает использование терминов снова ближе к значению классических времен.

    1. Междисциплинарный подход и вывод

    Лоренц и Тинберген (1938) перевернули наши взгляды на функционирование моделей инстинктов. Это оказывало также влияние на размышления по поводу влечений и перверсии у людей,  и нашло свою отражение в современной  “теории привязанности”. Фиксация может рассматриваться не только как результат  эротического частичного влечения, но и сама фиксация могла бы стать перверсией. Такие новые науки как эволюционная биология, социобиология, поведенческая экология дают размышления по поводу сексуальных шаблонов поведения, которые служат деторождению, но они формулируют слишком простые термины. Многие модели поведения спаривания и заботы о потомстве, а также  соперничество за ресурсы и партнера дублируются и имеют множество вариаций с различными, часто предсказуемыми выгодами для выживания индивида и (даже больше) для его генетического кода. В этом смысле биология вычислила, что “альтруистическая” помощь в выживании племянниц и племянников может быть полезной, и поэтому генетически имеет место (Dawkins, 1976). C другой стороны, наблюдения за приматами показали, что у бонобо, например, взаимная сексуальная стимуляция используется как “миротворческий жест”, таким образом многие наши появляющиеся перверсивные паттерны в филогенетическом ряду предков служат биологической цели.

    Здесь приводится только намек на вклад социальных наук (см. например, Simon 1995) и философии (например, Foucault 1976) в концепт перверсии.

    Литература

    Arlow, J.A. (1971). Caracter perversion. In I. M. Marcus (Ed.), Currents in psychoanalysis (pp. 317-336). New York: International Universities Press.

    Bach, S. (1994). The language of perversion and the language of love. New Jersey: Jason Aronso.

    Berner, W. (1997). Die pädophilen Störungen als Perversion und Paraphilie. In P. Buchheim, M. Cierpka und T. Seifert (Hg.), Sexualität zwischen Phantasie und Realität. — Lindauer Texte (S. 120-131). Berlin: Springer.

    Chasseguet Smirgel, J. (1983). Perversion and the universal law. International Review of Psycho-Analysis, 10, 293-301.

    Dawkins, R. (1976). The selfish gene. Oxford: University Press.

    Etchegoyen, R. H. (1991). Transference perversion. In R. H. Etchegoyen (Ed.), Fundamentals of psychoanalytic technic. London: Karnac.

    Foucault, M. (1976). Histoire de la sexualité. Paris: Editions Gallimard.

    Giese, H. (1967). Die sexuelle Perversion. Frankfurt/M.: Akademische Verlagsgesellschaft.

    Kernberg O. F. (1997). Wut und Haß. Über die Bedeutung von Aggression bei Persönlichkeitsstörungen und sexuellen Perversionen. Stuttgart: Klett-Cotta. Khan M. M. R. (1983), Entfremdung bei Perversionen. Frankfurt/M.: Suhrkamp.

    Kohut, H. (1973). Narzissmus. Eine Theorie der psychoanalytischen Behandlung narzisstischer Persönlichkeitsstörungen. Frankfurt/M.: Suhrkamp.

    Krafft-Ebing, R. von (1886). Psychopathia sexualis. Stuttgart: Enke.

    Lorenz, K. und Tinbergen, N. (1938). Taxis und Instinkthandlungen in der Eirollbewegung der Graugans. Zeitschrift für Tierpsychologie 2 S. 1-29.

    Payne, S. M. (1939). Some observations on the ego development of the fetishist. International Journal of Psycho-Analysis, 20, 161-170.

    Simon W, (1995). Devianz als Geschichte: Die Zukunft der Perversionen.  Zeitschrift für Sexualforschung, 8, 101-121.

    Stoller, R. (1979), Perversion, die erotische Form von Haß. Reinbek: Rowohlt. Theophrast (1970). Charaktere. D. Klose und P Steinmetz (Hg.). Stuttgart: Reclam.

    между нормой и перверсией – тема научной статьи по философии, этике, религиоведению читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

    В рамках данного исследования под нормой будет пониматься не норма статистическая, не некая норма, выведенная из природного порядка вещей, подобно «законам природы», выявлением которых заняты естественные науки, а совокупность общественных представлений о должной модели поведения, речи, социальной практике как таковой, то есть некая устойчивая социальная модель, признаваемая правильной или типичной в рамках определенного культурно-исторического пространства.

    Поскольку общество заинтересовано в сохранении некоего status quo в не меньшей степени, чем в инновационном движении вперед (хотя приоритетность этих интересов, конечно же, динамично колеблется), одной из его первостепенных задач является забота о сведении к оптимальному минимуму всех практик, отклоняющихся от модели, которая принята в качестве правильной или хотя бы допустимой. Этот процесс и есть нормализация — институционализированная деятельность общества по приведению индивидуальных практик в соответствие с доминирующей (или стремящейся к доминированию) нормативной моделью.

    Субъектом эроса мы будем называть индивида, осознающего себя реальным или воображаемым участником практик эротического, сексуального характера, носителем глубокой эмоциональной заинтересованности в личностном начале другого человека, которую он для себя определяет как любовь. Хотя эрос, любовь и сексуальность часто сопутствуют друг другу, мы все же будем их различать как взаимодополняющие компоненты внутри целостного комплекса. Итак, любовь будет характеризоваться в первую очередь обращенностью к личности другого человека, к его лицу, «тайне его лица», по выражению Н. Бердяева, объект любви — всегда исключителен, в отличие от сексуального устремления, объект которого, как правило, типичен (поскольку нас обычно влечет к партнерам определенного типа или нескольких типов). Главное в сексуальности — удовольствие, причем, как это представлялось еще З. Фрейду, удовольствие, связанное с функционированием определенных органов, то есть удовольствие телесное (не важно, реально ли оно или только воображаемо), а также — желание этого удовольствия, которое, как показывает, к примеру, М. Фуко в своей «Истории сексуальности», стремится к удовольствию, разрешается в удовольствии и вновь разжигается воспоминанием о пережитом удовольствии. Это удовольствие — удовольствие самого субъекта, если же значимым становится и удовольствие сексуального объекта (причем самоценно значимым, а не как средство обмена или контроля — другими словами, не в качестве элемента экономических или политических отношений между партнерами), в последнем открывается его собственная субъектность, то есть мы можем утверждать, что в данном случае речь идет не только о сексуальности, но и о любви. Понятие эроса и эротического мы будем неразрывно связывать с платоновской идеей эроса как стремления к недостающему, высшему, прекрасному. Значительно поможет нам здесь понимание трансгрессии, каким мы находим его у Ж. Батая: как стремления к трансцендированию наличествующих пределов, и психологических, и социальных, и даже пределов собственной субъектности. Причем не ради какого-то конечного продукта, какой-либо выгоды, а ради эроса как такового. Недостижимая, но и неизбывная цель эроса, трансгрессии — обретение тотальности, а значит беспредельности бытия. А это означает, что как и личностная любовь эрос может существовать и раздельно с сексуальностью, и совместно с ней. То же верно и в отношении сочетания эроса и любви. Поскольку процедуры нормализации применимы ко всем трем компонентам, чтобы избежать излишнего в настоящем контексте усложнения мы будем включать в понятие субъекта эроса (эротического) субъектность по отношению и к эросу, и к любви, и к сексуальности, сохраняя при этом понимание различия их предметной специфики.

    Для большинства людей очевидно значение социальной нормы как таковой. Если социум начинается тогда, когда между его членами утверждаются определенные общественные отношения, значит он нуждается в средствах и институтах, привносящих в эти отношения некоторую устойчивость и относительную определенность,

    предсказуемость. Также для большинства образованных людей очевидно, что пограничные линии, разделяющие нормальное и ненормальное, перверсивное, не абсолютны, а исторически и культурно обусловлены.

    Говоря о генетической, родственной связи между нормой и перверсией, следует уточнить, в каких смыслах можно рассматривать ненормальное как источник нормы. Во-первых, норма возникает как средство и результат упорядочивания хаоса бесконечных возможностей, многие из которых впоследствии будут признаны перверсивными. Не только отвергаемые в будущем формы взаимодействия, но и сам этот хаос, само неразличение «правого» и «левого» есть в нашем понимании ненормальная ситуация, преодолению которой и служит утверждение нормы и выработка нормализующих механизмов. Получается, то, что побуждает общество к конструированию нормы, есть в нашем понимании перверсия, но, конечно, перверсией это становится уже post factum, ретроспективно, после того как выработана норма как модель. В этом ключе ненормальное можно условно обозначить как социальный (онтологический) источник нормального.

    Во-вторых, извращенное выступает также как гносеологический источник нормального. Это утверждение можно пояснить на следующем примере. Между извращениями и тем, что мы привыкли считать «нормальной сексуальностью», настаивает Фрейд в двадцатой лекции своего «Введения в психоанализ», есть нечто общее, а именно сексуальность как таковая, лежащая в основе и того и другого. Однако подобные утверждения должны не столько оправдать перверсии (существующие в обществе вне зависимости от отношения к ним со стороны общественного мнения и распространенные значительно шире, нежели это принято считать) в глазах современников, сколько реабилитировать извращение как предмет изучения, чтобы, отталкиваясь от него, лучше понять, что такое сексуальность вообще и что такое «нормальная» сексуальность [1, с. 194-195].

    Необходимо рассмотреть, как норма может выступать для нас в качестве источника ненормального, извращенного. И здесь мы также обнаруживаем два уровня: гносеологический (или гносеологически-аксиологический) и социально-онтологический.

    Хотя существовали и существуют кодексы и своды прегрешений, отклонений, заболеваний, сама логика понятия «ненормальное», «перверсивное» подразумевает отталкивание от нормального как основы. В большинстве случаев мы определяем ненормальность той или иной практики или самоидентифицирующей позиции субъекта эроса, не сверяя ее с перечнем форм извращенного, а находя отличие с существующей «нормой» и далее признавая это отличие как несущественное или существенное. В первом случае это приводит к уточнению содержания нормы, во втором норма оказывается прокрустовым ложем, определяя как извращение все, что не умещается в ее рамки, и выступает гносеологически-аксиологическим источником перверсивного.

    С другой стороны, норма проявляет себя и как социально-онтологический источник извращения. Нам близка и понятна идея о том, что запретный плод сладок. Своим репрессивным характером норма подталкивает субъекта эроса к ее нарушению, к выходу за поставленные ограничения, то есть к извращенному.

    Человеческое бытие — бытие трансцендирующее — читаем мы у М. Хайдеггера в «Что такое метафизика». Человеческое возникает там и сохраняется там, где возможна трансгрессия, утверждает Ж. Батай и предлагает пересмотреть причины востребованности самой нормы и производимой ею репрессии. Норма оказывается необходимой не только как структура, отвечающая за устойчивость общественных отношений, но и как искусственная предпосылка трансгрессии, тем самым открывая человеку подлинно человеческое существование. Человек как трансцендирующее бытие стремится к обретению тотальности. Обретение тотальности подразумевает преодоление ограничивающих рамок, приговаривающих человека к судьбе конечного бытия. По мнению Ж. Батая, запрет первичен по отношению к нарушению запрета, но вторичен по

    отношению к желанию нарушения запретов, производен от потребности любого человеческого бытия стремиться к тотальности [2]. Учитывая, что сущность трансгрессии не в обретении тотальности, которая, возможно, не достижима для человека, а в устремленности к этой цели, норма, конечно, создается не для того, чтобы быть преодоленной, отмененной, но для того, чтобы бросать своим запрещающим императивом человеку вызов, соблазнять его к движению вопреки, наперекор границе и пределу к чему-то безграничному и беспредельному, открывать человеку возможность частичного преодоления, каковым, к примеру, представляется Ж. Батаю брак по отношению к запрету на половую жизнь в некоторых исторических обществах, или временный прорыв в безусловное, как, например, разгулье карнавала посреди строгих предписаний средневековой культуры. И в конечном итоге оказывается, что одна из главных задач запрещающей нормы — расчерчивать поле для трансгрессивной самореализации субъекта.

    Человек, склонный доверять норме, часто озадаченно вопрошает об истоках ненормальности, девиант ставит вопрос о причинах маркировки ненормального как именно ненормального, однако к этой проблеме можно подойти и с другой стороны, еще раз уточнив, а отчего собственно норма стала нормой. Еще З. Фрейд обращал внимание на то, что традиционно сексуальная норма связывается с тем, что мы можем определить как конструкт «репродуктивной сексуальности». Поскольку мораль как область общественного сознания и как система нормативной регуляции общества в первую очередь социоцентрична, то есть имеет конечной целью благо социума, а уже потом индивидуальное, в обществах, заинтересованных в своем численном росте, нормальной признается та сексуальная практика, которая ведет к продолжению рода или является этапом на пути к этой цели. Извращением же становятся те формы сексуальности, которые не приводят и не могут привести к выполнению репродуктивной функции.

    Все перверсивные трансформации сексуальности Фрейд, как известно, делит на две категории. Во-первых, репродуктивная функция дает сбой в том случае, когда происходит подмена сексуального объекта. Другая категория перверсий связана с изменением уже не объекта, а цели сексуальности, в качестве которой в «нормальной» диспозиции рассматривается именно генитальная близость.

    Помимо рассмотрения генетического родства нормы и перверсии, стоит специально остановиться также на динамичности, подвижности границ между уже существующими конструктами нормального и ненормального. Во все времена представители разных форм консервативного дискурса — от обыденного до религиозно-экзальтированного -сопоставляя наличествующую ситуацию с некогда существовавшей (коей они были свидетелями сами или о которой узнали из авторитетных для себя источников), не могли не заметить некий разрыв между существовавшими и существующими практиками, который они, как правило, определяли как упадок нравов, деградацию, моральное вырождение. Вызвано это было смещением нормативных границ, в результате чего нормальным, приемлемым, допустимым оказывалось то, что ранее определялось как извращенное, отвратительное и недопустимое. Но наряду с этой метаморфозой можно заметить и противоположную ей по логике. Норма изначально привязана к определенному контексту, и с изменением контекста сама норма при вроде бы тщательном ей следовании может стать перверсией, извращением. Да и само чрезмерное усердие в служении норме может стать перверсивным.

    В определенном смысле множество аддиктивных паттернов, в зависимости от которых находится сегодняшний человек, это типичная, то есть с дискриптивной точки зрения нормальная ситуация для посттрадиционного общества. Э. Гидденс связывает это с тем, что в аксиологическом и экзистенциальном вакууме, появляющемся там, где ни традиция, ни авторитарный господин не прочерчивают индивиду схематику его самости, человек по-прежнему обнаруживает в себе потребность подчинить свое поведение каким-либо паттернам, от которых в итоге он становится зависим, которые превращаются в его аддикции [3]. Однако хотя практики аддиктивного отказа от самости в целом типичны для

    человека современного, по своей сути они рассматриваются как патологии самодисциплины, то есть как форма перверсии*. Поскольку ядром аддиктивного паттерна может служить модель поведения как осуждаемая сама по себе, примерами чего являются алкоголизм, пристрастие к наркотикам и пр., так и признаваемая нормальной и даже во всех иных контекстах одобряемая и предписываемая, например, самореализация через трудовую деятельность, которая оказывается центром трудоголической аддикции, норма порой рискует проявить себя в сердце перверсии. Сексоголик, к примеру, часто полностью довольствуется сексуальностью, «нормальной» по своим формам, однако фиксация, делающая сексуальный опыт исключительным опытом самореализации субъекта, обращает «нормальную сексуальность» в патологию.

    Подвижность, проницаемость границ между нормой и ненормальным в сфере эротического предопределили возможность одной из главных тенденций современности, которая заключается в постепенном размывании границ нормальности и включении того, что еще недавно определялось как «извращенное», в сферу нормального, точнее сказать, в расширении границ нормальности настолько, что она плавно поглощает все, чему ранее была противопоставлена.

    Даже формирование и развитие сексуальности на уровне отдельного индивида подтверждает, что ее извращенные формы сами по себе не есть нечто чуждое человеку или присущее лишь отдельным представителям рода людского. Как известно, еще З. Фрейд, обращаясь к исследованиям детской сексуальности, показал, что каждый индивид проходит свой путь к взрослой «здоровой» сексуальной организации начиная с исключительно перверсивных ее форм, которые он впоследствии преодолевает, табуирует, изживает [1, с. 201]. Не столько изменение объекта сексуального действия или его цели является характеристикой извращения, заключает З. Фрейд, ведь тогда бы и поцелуй был извращением, поскольку здесь мы имеем дело с изменением и того и другого, сколько исключительность, с которой субъект эроса предается данной практике в ущерб генитальному акту, служащему детородной задаче. А это значит, что исходя из подобной позиции нельзя классифицировать извращение просто по его формальным признакам, речь идет уже о мере, а мера — гораздо более тонкая материя. Психоаналитический дискурс не только привел к новому видению человеческой природы или, по крайней мере, к необходимости пересмотра и уточнения определенных значимых элементов в ее структуре, но и послужил теоретическим основанием, новой «истиностной игрой», выражаясь языком М. Фуко, обосновывающими и процессы, объединенные общим понятием «сексуальная революция», и логику расширения границ нормы эротических и сексуальных практик. Стало очевидно — и возникшие впоследствии теории, вроде гендерных исследований, еще более закрепили это понимание, — что социальные конструкты перверсивного эроса не статичны, они трансформируются вместе с изменением социо-культурной реальности, в свою очередь, трансформируя ее.

    Когда мы говорим о нормализации субъекта эроса, мы понимаем, что в первую очередь нормализации подвергаются практики сексуального — они более зримы, то есть примечательны и фиксируемы, и более «материальны», то есть в большей мере поддаются вмешательству и «правильному» оформлению, если сравнивать с любовными томлениями или трансгрессивными устремлениями эроса. Однако не следует забывать, что выбор объекта любви в значительной мере предзадан нашим ценностным горизонтом или нашим ordo amoris, порядком достойного любви, как его называл М. Шелер, поэтому также может быть предметом действия институтов и агентов нормализации. Ведь несмотря на то что любовь как чувство есть внутренняя, невидимая стороннему наблюдателю составляющая субъекта эроса, становясь мотивацией его действий, она может направлять субъект к «неправильным» сексуальным объектам, подталкивать к перверсивным по своей форме и содержанию сексуальным практикам. Эрос же, несмотря на свою трансгрессивную, а порой даже асоциальную или контркультурную направленность, будучи экзистенциальной жаждой субъекта, может выступать мощной мобилизирующей

    силой, если ему извне придать требуемое направление — и мечта аскета о слиянии с тотальностью Бога оборачивается топотом сапог в пыли крестового похода, за участие в котором ему после смерти обещано место в чертогах господних. Или же желание совершенства разрешается в погоне за несуществующим фаллосом [4], чтобы обладать им как высшей реальностью или чтобы идентифицировать себя с ним, чему всемерно содействует логика массового потребления, оснащенная современными методами работы с сознанием и с бессознательным своей аудитории. Следовательно, и эрос не должен выходить из-под контроля нормализации — и не только подавляться, но и переоформляться, а будучи переоформленным и разжигаться, благо, что тесная близость эротического и сексуального предоставляет для этого дополнительные и не слишком затратные методы.

    Историческая динамика оценки сексуальных перверсий в современном обществе выражается, во-первых, в движении к большему раскрепощению эроса, который шаг за шагом освобождается от нормативных положений и предписаний, возникших на западе еще в эпоху становления раннекапиталистического общества, а в нашей стране — в советскую эпоху, с их заостренным вниманием к умеренности, практически-утилитарной стороне всех осуществляемых практик на западе или идеалистически-идеологической наполненностью у нас, а также преимущественно репродуктивным пониманием сексуальности. Во-вторых, наблюдая современные культурные артефакты, мы замечаем нарастающую обращенность к крайностям и аномалиям в нашем окружении, которые до того как наскучить, могут послужить росту прибылей, повышению рейтинга, иначе говоря, нашим экономическим, а порой — как в случае с эпатирующими общественными заявлениями, выступлениями как pro, так и contra какого-либо социального явления -политическим интересам. Безусловно, данное внимание, пусть даже политически или экономически ангажированное, к маргинальным областям эротизма даже при сохранении клейма «извращение» делает «извращенное» равноправным участником современного общественного «диалога». В-третьих, происходит преодоление дихотомии «норма-перверсия» через «плюралистическую логику Другого». Плюралистическая парадигма предполагает возможность сосуществования в одном социальном пространстве разных и подчас противоречащих друг другу практик, каждая из которых обладает равной ценностью по сравнению с другими. Идея паралогии как действительной модели современного познания, описанная Ж. Делезом в его работе «Состояние постмодерна», подразумевает необходимое наличие логики Другого, что делает осуществляемые им практики в значительной степени автономными и придает им иммунитет против того, чтобы я, отталкиваясь от собственной логики, мог оценить их как ненормальные или перверсивные. И, наконец, о чем уже говорилось и что есть итог первого, второго и третьего, мы являемся свидетелями постепенного преодоления самого статуса «перверсии» с помощью прогрессирующего расширения нормы.

    Миф vs Факт | «Психоанализ противопоказан рабам. Они могут перестать быть рабами»

    Развеиваем мифы и подтверждаем факты о психоанализе вместе с психоаналитиком Дмитрием Ольшанским

    Твитнуть

    Поделиться

    Поделиться

    Миф 1. Психоанализ устарел. За XX-XXI века появились более эффективные и интересные методы самопознания и психологической помощи.

    Психоанализ никогда и не был «методом психологической помощи», и вообще с психологией не имеет ничего общего. Фрейд создавал его как мировоззрение, поэтому концентрировался не только на клинических случаях, большая часть его трудов посвящена метапсихологии и анализу гениев человечества и их произведений. В конечном счёте, прославился-то он именно благодаря этим работам и получил Премию Гёте.

    Что касается методов самопознания, то со времён Сократа ничего более современного не изобретено. Фрейд разработал лишь технику. Естественные науки самопознанием вообще мало интересовались, в фокусе их внимания находились материальные предметы: туловище, мозг, нейронные сети, рефлексы, — всё, что угодно, только не человек.

    Миф 2. Психоанализ — это следствие того, что человек отделился от природы. В традиционных культурах нет невротиков.

    Природа человека — это язык. Именно он формирует нашу реальность. Поэтому в каждую эпоху и в каждой культуре язык производит особый тип субъекта. Все психические структуры, с которыми мы имеем дело сегодня — это огромное достижение европейской культуры, результат труда тысяч людей. Мы даже с точностью до года можем установить, когда возникло то или иное расстройство: например, истерия появилась в 1950 году до нашей эры, меланхолия — в IV веке до нашей эры, депрессия — это наше новое изобретение, она возникла менее ста лет назад, в 1920-е годы. Поэтому она так популярна сегодня.

    В традиционных же культурах разрыв с природой ощущается намного острее. Откройте любые древние мифы любого народа, и вы увидите болезненное, травматичное, и часто даже смертельное противостояние человеческой цивилизации и природы. В современном мире мы слышим лишь отголоски этой архаической войны, когда, например, читаем новости о цунами или метеорите. Древний человека каждый день жил в этом страхе и противостоянии с агрессивной и жестокой природой.

    Миф 3. В России психоанализ не нужен. У нас есть «разговоры на кухне» с друзьями и родственниками.

    Такое представление бытовало лет 40-50 назад, когда ещё не было профессиональных психоаналитиков и подготовленных пациентов. Поэтому люди могли отождествлять психоанализ с «душевным разговором для снятия напряжения и избавления от проблем». Сегодня такое встретишь очень редко. Особенно, в больших городах, где почти каждый второй ходит к психоаналитику.

    Миф 4. Психоанализ или противоречит нейробиологии или не доказан нейробиологией.

    Как раз наоборот. Ещё в начале ХХ века Фрейд высказывал надежду, что когда-нибудь науки о мозге смогут доказать его предположения. Сегодня можно с уверенностью сказать, что мечты старика сбылись: почти все гипотезы психоанализа или доказаны, или частично доказаны нейробиологическими исследованиями. Поэтому сегодня ставить под вопрос наличие бессознательного всё равно что сомневаться в гелиоцентрической системе. Для любопытствующих стоит назвать лишь несколько научно-популярных наименований, которые могут пригодиться для дальнейшего чтения по теме. Это:

    — Karen Kaplan-Solms, Mark Solms: Clinical Studies in Neuro-psychoanalysis: Introduction to a Depth Neuropsychology (2000)

    — Efrat Ginot: «The Neuropsychology of the Unconscious: Integrating Brain and Min (2015)

    — Allan N. Schore: The Development of the Unconscious Mind (2019)

    Также сайт Нейропсихоаналитической ассоциации: npsa-association.org.

    Миф 5. Психоанализ — это роскошь для тех людей, у которых удовлетворены первичные потребности.

    К счастью, у людей вообще нет потребностей, ни первичных, ни вторичных. Этим мы отличаемся от животных. Кстати, поэтому пресловутая Пирамида Маслоу к людям не имеет ни малейшего отношения, а вот поведение животных описывает правдоподобно.

    Психоанализ занимается самыми базовыми для человека вещами — смыслами. Если нет смысла жить, зачем тогда нужна пища, безопасность, и крыша над головой? Или противоположный пример: герой, который жертвует своей жизнью ради абстрактных смыслов — свобода, справедливость, светлое будущее — как это объяснить сточки зрения «базовых потребностей выживания и продолжения рода»? Или учёный, который вместо того, чтобы размножаться и добывать пищу просиживает всю жизнь в архивах? Психоанализ даёт ответ: человек — это результат действия не потребностей, а смыслов.

    Миф 6. Заменить психоаналитика могут мобильные приложения. Очные встречи со специалистом не нужны.

    Как ни парадоксально, но да. Поскольку любая реальность сконструирована символически, а психический аппарат — это и есть машина, тогда почему бы на каком-то этапе эволюции этой машине не начать существовать отдельно от тела? Сегодня наша память фактически стала внешней, за любой информацией мы обращаемся к интернету, все важные для меня цифры помнит мой телефон, все самые важные слова — социальные сети. Внутренняя память человеку уже стала не нужна.

    Наука находится уже на финишной прямой создания искусственного интеллекта, который сможет мыслить и чувствовать намного тоньше, чем человек. Создавать неврозы и произведения искусства более утончённые, чем мы с вами. Вероятно, на нашем веку мы застанем компьютерную музыку, более талантливую, чем ту, что написал Моцарт, и искусственный интеллект, переживающий «эдипов комплекс».

    Миф 7. Психоанализ коварен и даже вреден. Достижения Фрейда и его коллег до сих пор используются в рекламе и индустрии развлечений для искусной манипуляции поведением потребителей.

    Да, психоанализ опасен, потому что он делает человека свободным. Психоанализ может стать причиной того, что вы возьмёте ответственность за свою жизнь на себя и перестанете винить во всём окружающих. А в нашей стране особенно. Где есть запрос на рабство, причём запрос снизу: многие люди хотят себе жестокого господина с садистскими наклонностями, которого они почему-то ассоциируют с законностью и стабильностью. Поэтому рабам психоанализ противопоказан. Они могут перестать быть рабами.

    Что касается использования психоанализа в манипулятивных целях — это самый большой миф, который сами рекламщики и придумали, дескать, они подходят к своей задаче научно. Весь опыт Фрейда показывает нам, что каждый человек настолько уникален, что даже двум пациентам он никогда не говорил одного и того же, поэтому каких-то всеобщих закономерностей в психике просто не существует. Например, как вы создадите видеоряд, который будет действовать на всех зрителей одинаково, если у каждого свои собственные ассоциативные цепочки и свои уникальные нейронные связи? Кто-то, может быть, и купит ваш стиральный порошок, после просмотра вашей рекламы, но кто-то другой разведётся с женой, кто-то начнёт играть на флейте, кто-то переедет в Норвегию — результат совершенно непредсказуем.

    Миф 8. Психоанализ «адаптирует» человека к так называемой «реальности», тем самым, по сути, выполняя очередной социальный заказ и лишая нас индивидуальности.

    Как раз наоборот: психоанализ адаптирует реальность под человека. Этим, кстати, и различаются психология и психоанализ. Последний исходит из того, что любая реальность — это реальность символическая, поэтому конструировать её можно таким же числом способов, сколько нейронов в нашем головном мозге. То есть у каждого человека своя собственная реальность, и это медицинский факт. Наша задача адаптировать эту реальность к субъекту бессознательного, так же как софт адаптируется к носителю.

    Миф 9. Психоанализ беспомощен перед всё усложняющимися неврозами человека ХХI века.


    Да где вы видели неврозы в XXI веке? Это почти такой же музейный экспонат как дирижабль. Современная эпоха — это век перверсий. И это, пожалуй, самая интересная тема для исследований и самый большой «челлендж» для профессионалов всех областей науки, потому что как работать с перверсиями единого мнения пока нет. Да и что такое перверсии до конца не понятно. Например, если большинство людей смотрит порно, это перверсия или нет, как считалось сто лет назад? А Фрейд вообще называл перверсией любую сексуальную практику, которая не ведёт к беременности: презерватив, например, или оральный секс. Так что наши депутаты, которые запрещают минет, могут считать себя радикальными фрейдистами. Словом, клиника перверсий — это самый интересный вызов для нас. Решим ли мы эту задачу методами психоанализа или какими-либо другими методами — пока что вопрос открытый.

    Миф 10. Психоанализ может оправдать любую спекуляцию, он может оправдать и объяснить любую глупость (в современном искусстве, например).

    Объяснить можно всё, что угодно. Но зачем? Вообще оправдывать что-либо — значит признавать вину. А я не думаю, что искусство в чём-то виновато и нуждается в оправдании или объяснении. Оно само кого хочешь истолкует. И вообще объяснять что-либо — задача неблагодарная и бессмысленная. Был один такой литературный персонаж, который мог объяснить все тексты, когда-либо написанные, и даже те тексты, которые ещё не были написаны. И чем всё закончилось? Он разбился вдребезги, и вся королевская свита не могла его собрать. Вот хороший урок для тех, кто занимается популяризациями и пишет предисловия.

    Все «Миф vs факт»

    Твитнуть

    Поделиться

    Поделиться

    Определение извращения по Merriam-Webster

    за · версию | \ pər-ˈvər-zhən , -shən \

    2 : извращенная форма особенно : ненормальная сексуальная практика или интерес, особенно когда

    Perversion Определение и значение | Словарь.com

    📙 Средняя школа Уровень

    Показывает уровень обучения в зависимости от сложности слова.

    [per-vur-zhuhn, -shuhn] ПОКАЗАТЬ IPA

    / pərˈvɜr ʒən, -ʃən / PHONETIC RESPELLING

    📙 Уровень средней школы

    Показывает уровень обучения в зависимости от сложности слова.

    существительное

    любое из различных средств получения сексуального удовлетворения, которые обычно считаются ненормальными.

    Патология. изменение того, что является неестественным или ненормальным: извращение функции или структуры.

    ВИКТОРИНА

    ПОДХОДИТ ЛИ ЭТА ВИКТОРИНА VOCAB ВОСЬМОГО УРОВНЯ ДЛЯ ВАС?

    Докажите, что с вашим словарным запасом все в порядке, пройдя этот тест по популярной лексике для восьмиклассников.

    Вопрос 1 из 10

    Что означает слово «конфисковать»?

    Происхождение извращений

    1350–1400; Среднеанглийский perversiōn- (основа perversiō). См. Perverse, -ion

    ДРУГИЕ СЛОВА ОТ perversion

    non · per · ver · sion, существительное

    Слова рядом с perversion

    pervasive, всепроникающее расстройство развития, всепроникающее, извращенное, извращенное, извращение, извращение, извращенное, извращенное, извращенное, извращенное vias naturales

    Словарь.com Несокращенный На основе Несокращенного словаря Random House, © Random House, Inc. 2021

    Слова, относящиеся к извращению

    Как использовать извращение в предложении

    .expandable-content {display: none;}. Css-12x6sdt.expandable.content- расширенный> .expandable-content {display: block;}]]>

    • Фильм попадает прямо в тот отрезок времени, когда Голливуд попал под пяту производственного кодекса, который начиная с 1934 года запрещал, среди прочих непристойностей, «Любой вывод о половом извращении.

    • Извращение — это болезненное изменение функции, которое может происходить в эмоциональной, интеллектуальной или волевой областях.

    • Извращение, злоупотребление и злоупотребление нашими человеческими силами должно дать нам достаточно оснований для стыда.

    • Извращение — многословие, повторение и чрезмерное усиление.

    СМОТРЕТЬ БОЛЬШЕ ПРИМЕРОВ СМОТРЕТЬ МЕНЬШЕ ПРИМЕРОВ

    

    популярных статейli {-webkit-flex-base: 49%; — ms-flex-предпочтительный размер: 49%; гибкая основа: 49%;} @media только экран и (max-width: 769px) {.css-2jtp0r> li {-webkit-flex-base: 49%; — ms-flex-предпочтительный-размер: 49%; flex-base: 49%;}} @ media only screen and (max-width: 480px) { .css-2jtp0r> li {-webkit-flex-базис: 100%; — ms-flex-предпочтительный-размер: 100%; flex-base: 100%;}}]]>

    Определения извращения в Британском словаре

    существительное

    любые ненормальные средства получения сексуального удовлетворения

    акт извращения или состояние извращения

    извращенная форма или использование

    словарь английского языка Коллинза — полное и несокращенное издание 2012 г., цифровое издание © William Collins Sons & Co.Ltd. 1979, 1986 © HarperCollins Издательство 1998, 2000, 2003, 2005, 2006, 2007, 2009, 2012

    Медицинские определения извращения

    н.

    Практика или действие, особенно сексуального характера, которые считаются ненормальными или девиантными.

    Медицинский словарь Американского наследия® Стедмана Авторские права © 2002, 2001, 1995 компании Houghton Mifflin. Опубликовано компанией Houghton Mifflin.

    Прочие — это Readingli {-webkit-flex-base: 100%; — ms-flex-предпочтительный размер: 100%; flex-base: 100%;} @ media only screen and (max-width: 769px) {.css-1uttx60> li {-webkit-flex-base: 100%; — ms-flex-предпочтительный-размер: 100%; flex-base: 100%;}} @ media only screen and (max-width: 480px) { .css-1uttx60> li {-webkit-flex-базис: 100%; — ms-flex-предпочтительный-размер: 100%; гибкий-базис: 100%;}}]]>

    Что означает Библия, когда упоминает к чему-то в качестве извращения?

    Ответ

    Словарь Вебстера определяет извращение как «отклонение от истинного намерения или цели; изменение на что-то худшее; поворот или применение не в ту сторону или использование.«Все можно извращать. Например, использование опиатов в немедицинских целях является извращением мака. В Библии слово, переведенное как «извращение», используется для определения отклонения от праведности в сексуальном поведении (Левит 18:23; Римлянам 1:27; Ефесянам 4:19; Колоссянам 3: 5), речи (Притчи 10:31) , или справедливость (Экклезиаст 5: 8). В каждом случае есть предупреждения не использовать во зло то, что Бог создал как добро.

    Сатана все крутит. Все хорошее, что создал Бог, сатана пытается извращать.Бог создал сексуальность и назвал ее хорошей (Бытие 1: 27-28, 31). Сексуальный союз имеет двойную цель — деторождение (Бытие 1:28; 9: 1) и объединение партнеров по браку «одной плотью» (Бытие 2:24; Марка 10: 8; 1 Коринфянам 6:16). С первых дней люди находили для секса извращенные способы использования, которые не достигают ни одной из целей, предусмотренных Богом. К тому времени, когда Бог дал Закон Моисею, извращения были настолько распространены, что увещевания против конкретных извращений пришлось подробно описать (Левит 18:23; 20: 12–13; Второзаконие 27:20).Согласно Священному Писанию, любая сексуальная активность вне брачного союза одной женщины и одного мужчины является извращением и осуждена Богом (1 Коринфянам 6:18; Евреям 13: 4; 1 Фессалоникийцам 4: 3). В Новом Завете перечислены некоторые конкретные сексуальные извращения, такие как гомосексуальность, прелюбодеяние и блуд, и говорится, что те, кто практикует такое отклоняющееся поведение, «не наследуют Царства Божьего» (1 Коринфянам 6: 9–10; Галатам 5: 19–21) .

    Книга Притч много говорит об извращенной речи.Наши уста созданы, чтобы восхвалять Бога, ободрять друг друга и говорить правду (Псалом 19:14; 120: 2; 141: 3; Притчи 12:22). Извращенная речь возникает, когда мы используем дар речи для злых целей, таких как проклятия, сплетни, сквернословие, грубые шутки и ложь (Притчи 10:18; 12:22; 16:27; Ефесянам 5: 4). В Ефесянам 4:29 говорится: «Не позволяйте никаким злым словам исходить из ваших уст, но только то, что полезно для созидания других в соответствии с их потребностями, чтобы это могло принести пользу тем, кто их слушает.В Послании к Колоссянам 4: 6 говорится: «Да будет слово ваша всегда благодатно, как если бы оно было приправлено солью, чтобы вы знали, как вам отвечать каждому человеку» (NASB). В Евангелии от Матфея 15:11 Иисус указывает, что извращение является делом сердца: «То, что входит в чьи-то уста, не оскверняет их, но то, что выходит из их уст, оскверняет их».

    Бог также ненавидит извращение правосудия, особенно когда оно преследует вдов и сирот (Исход 22:22; Второзаконие 27:19; Исаия 1:23).Бог совершенно справедлив и повелевает людям моделировать эту справедливость. В Притчах 11: 1 говорится: «Господь ненавидит нечестные весы, но точные весы пользуются у Него благосклонностью». Когда мы решаем преследовать собственные интересы в ущерб правам других, мы исказили справедливость. Некоторые примеры извращенного правосудия — это получение и принесение взяток (Притчи 17:23), притеснение бедных (Амос 5:12), убийство невинных (Исход 23: 7) и лжесвидетельство (Исход 23: 1; Притчи) 19: 5). Бог любит справедливость, и благочестивые люди тоже будут любить ее.Бог желает, чтобы Его дети активно защищали угнетенных (Исайя 1:17; Михей 6: 8).

    Сатана не может творить; эта сила принадлежит только Богу. Итак, он извращает то, что создал Бог. Если он сможет побудить самые заветные творения Бога следовать за ним в его извращенных идеях, ему удастся извращать образ Бога, который мы были призваны возвеличивать (1 Коринфянам 11: 7). Это сатана ввел идею о том, что извращение равняется свободе. Но он хорошо знает, что извращение — это скользкий путь, ведущий к рабству, а затем к смерти (Римлянам 2: 5–8; 2 Петра 2:19).Извращая сексуальность, речь или справедливость, мы портим образ Бога в своей жизни. Но, используя дары Бога так, как Он задумал, мы обретаем истинную свободу и можем наслаждаться здоровыми отношениями с Богом (Псалом 24: 3–4; Матфея 5: 8; Галатам 5: 1).

    определение извращения в The Free Dictionary

    Меня действительно раздражает уловка этой беспринципной женщины; Какое более сильное доказательство ее опасных способностей может быть дано, чем это искажение суждений Реджинальда, которое, когда он вошел в дом, было решительно против нее! Я надеюсь, поэтому, что ни один мужчина из-за грубейшего непонимания или извращения моего смысла не сможет представить меня в ложном свете. как попытка высмеять величайшие совершенства человеческой натуры; и которые, действительно, одни только очищают и облагораживают сердце человека и возвышают его над животным творением.Они как раз выходили из узкого двора недалеко от открытой площади в Клеркенуэлле, которую до сих пор называют, из-за странного извращения терминов, «Зеленым»: как Доджер внезапно остановился; и, приложив палец к губе, с величайшей осторожностью и осмотрительностью снова отвел своих товарищей. Ходили слухи, что ее искусно закрученная «передняя часть» стоила пять долларов и что ее отправляли в Портленд дважды в год, чтобы быть одетый и завитый; но в таких случаях чрезвычайно трудно обнаружить точные факты, и сознательный историк всегда предпочитает предостерегать слишком доверчивого читателя от восприятия в качестве евангельской истины того, что могло бы быть ее самым низменным извращением.Поскольку отказ в правосудии или извращение правосудия приговорами судов, а также любым другим способом, обоснованно классифицируется среди справедливых причин войны, из этого следует, что федеральная судебная власть должна знать все причины, по которым граждане Яркий свет — это ведущая ошибка в философии американского домашнего убранства — ошибка, которую легко распознать, исходя из только что указанного извращения вкуса. Мы безумно влюблены в газ и стекло. Хантингдон, — продолжил он. ‘но я не могу подавить свое негодование, когда вижу такую ​​одержимую слепоту и извращение вкуса; — но, возможно, вы не в курсе … — Он замолчал.Таким образом, они увидят, что во всех случаях, когда власть должна быть наделена, в первую очередь необходимо решить, нужна ли такая власть для общественного блага; следующим будет, в случае положительного решения, как можно более действенным образом защититься от извращения власти в ущерб обществу. Первая часть речи Хансдена меня совсем не тронула, а если и так, то это было только для того, чтобы удивляться тому извращению, в которое предрассудки исказили его суждение о моем характере; заключительная фраза, однако, не только тронула, но и потрясла меня; нанесенный ею удар был жестоким, потому что Истина владела оружием.Отец Гесиода (чье имя, извращенное из «Работ и дней», «разве вы не знаете, — сказала мисс Монфлэтерс, — что это очень непослушно и неженски, — то извращение свойств, мудро и милосердно переданное нам, с экспансивные силы, которые нужно пробудить из дремлющего состояния посредством культивирования? »Я увидел в этом, что меня тоже мучило извращение изобретательности, хотя награда была зарезервирована за мной. Значение

    — обязательно ли «извращение» имеет негативный оттенок?

    Ранняя история термина «сексуальное извращение» указывает на то, что он возник как научный способ описания сексуальных наклонностей, которые люди (включая ученых) того времени считали падшими где-то в области, которая варьировалась от совершенно безумной до психически нездоровой и предосудительной для невыразимо мерзко.

    В отсутствие каких-либо согласованных усилий научного сообщества или людей, которых в настоящее время или в прошлом считают «сексуальными извращенцами», чтобы вернуть этот термин в позитивном или нейтральном свете, он остается отягощенным старыми и крайне враждебными ассоциациями, которые он обладал или приобретался, когда он впервые вошел в употребление, и снова, когда он распространился среди более широкого, ненаучного блока пользователей.

    Первое совпадение словосочетания «сексуальное извращение» в книгах Google принадлежит Джорджу Берду, Сексуальная неврастения {нервное истощение} (1884):

    Общий термин, « сексуальных извращений, », из которых Др.Спицка говорит в статье о лорде Корнбери, может использоваться для описания ряда ненормальных психических состояний, связанных с генитальной системой; но я не вижу практической необходимости в описании любого из этих случаев использовать какой-либо другой термин, кроме этого, « сексуальное извращение ».

    …

    Под этим заголовком сексуальных извращений , однако, есть два необходимых подразделения: Первое: сумасшедшие, у которых есть безумное заблуждение — , то есть , заблуждение, которое не может быть исправлено прямым свидетельством чувств. , заблуждение, что они женщины, и которые, соответственно, принимают манеры, одежду и обычаи женщин настолько, насколько они могут это делать.Это просто мономания, позитивное безумие серьезного и неизлечимого характера; и существенно отличается от следующего класса дел:

    Во-вторых: те, как скифы, муджерады и случаи, описанные Ульрихом, чьи сексуальные инстинкты извращены, но которые прекрасно понимают это извращение; которые не находятся под влиянием каких-либо заблуждений и не безумны в полном смысле этого слова. Этот последний класс — тех, кто не сумасшедший, но все же имеет сексуальное извращение как болезнь, без каких-либо заблуждений и без достаточного нарушения силы воли, чтобы сделать возможным диагноз безумия — можно разделить на два класса: первый те, кто наследует эту тенденцию или овладевает ею, как только возникает сексуальная страсть, или раньше; во-вторых, те, кто приобретает это состояние как один из симптомов половой слабости.В обоих классах может быть очень много симптомов нервного нарушения.

    По сути, Борода делит вселенную людей, чье поведение квалифицируется как «сексуальное извращение», на три класса: безумные; здравомыслящие, но больные, которые приобрели болезнь по наследству или очень рано овладели указанными склонностями; и здравомыслящие, но больные, которые приобрели болезнь как симптом половой слабости. Я считаю справедливым утверждать, что все три диагноза имеют негативный оттенок.

    Более конкретные описания типов «сексуальных извращений» появляются в Medical and Surgical Reporter (7 сентября 1889 г.), в Pacific Record of Medicine and Surgery (15 мая 1890 г.), в The Alienist and Невролог (1891), и в нескольких, по крайней мере, немного разных отчетах, опубликованных в 1892 году.

    Две статьи из контингента 1892 года примечательны своим предварительным выражением отвращения к предмету, как я полагаю, как своего рода отказ от ответственности.Дж. Фрэнк Лидстон в редакционной статье, опубликованной в журнале Medical Mirror (1 марта 1892 г.), начинается с этой преамбулы:

    Тема сексуальных извращений — это тема, которой практикующие врачи старательно пренебрегают, главным образом потому, что они считают ее отвратительной темой, которую следует отнести к сфере моральных уродств, а не к научной медицине.

    Стремятся отрицать любые похотливые мотивы в своем освещении. Журнал Американской медицинской ассоциации (2 апреля 1892 г.):

    СЕКСУАЛЬНАЯ ВЕРСИЯ .

    Эта тема, естественно отвратительная, в очень большой степени игнорировалась профессионалами, но рост числа преступлений, напрямую связанных с ее влиянием, которые публичная пресса призвана фиксировать, привлекает к ней некоторое внимание. почти обязательно.

    Учитывая уничижительный оттенок первоначального обсуждения «сексуального извращения», потребуются значительные усилия по переосмыслению этого термина как нейтрального или положительного, чтобы преодолеть негативные чувства, окружающие его происхождение.Насколько мне известно, таких усилий по восстановлению никогда не предпринималось — и, следовательно, старые плохие коннотации этого термина остаются прочно связанными с ним по сей день.

    Perversion — No Subject — Encyclopedia of Psychoanalysis

    Зигмунд Фрейд

    Извращение было определено Фрейдом как любая форма сексуального поведения , которое отклоняется от нормы гетеросексуального полового акта. [1]

    Полиморфная извращенность

    Однако это определение проблематизируется собственными представлениями Фрейда о полиморфной извращенности всей человеческой сексуальности, которая характеризуется отсутствием какого-либо предопределенного естественного порядка.

    Жак Лакан

    Лакан преодолевает этот тупик в теории Фрейда, определяя перверсию не как форму поведения , а как клиническую структуру.

    «Что такое извращение? Это не просто отклонение от социальных критериев, аномалия, противоречащая хорошей морали, хотя этот регистр не отсутствует, и не является нетипичностью по естественным критериям, а именно, что он более или менее умаляет от репродуктивной окончательности полового союза.Это нечто иное по самой своей структуре ». [2]

    Порочные поступки, извращенная структура

    Различие между извращенными действиями и извращенной структурой подразумевает, что, хотя есть определенные половые акты, которые тесно связаны с извращенными структурами, также возможно, что такие действия могут быть совершены неперверсивными субъектами, и в равной степени возможно, что извращенные субъект может никогда не участвовать в таких действиях.

    Социальное отрицание / одобрение

    Это также подразумевает универсалистскую позицию; в то время как общественное неодобрение и нарушение «хорошей морали» могут быть тем, что определяет, является ли конкретное действие извращенным или нет, это не суть извращенной структуры.

    Порочная структура остается извращенной, даже если связанные с ней действия социально одобряются. Более того, в формулировке Лакана именно невротический субъект находится в конфликте с Именем-Отцом, другими словами, с Законом как таковым. С другой стороны, извращенный субъект «очень хорошо знает» букву Закона — иными словами, знает, чего хочет Другой. Извращенная структура следует Закону до буквы, следует « № » Отца — изречению не наслаждаться.По словам Жана Клавреля, «Что касается извращенца, то этот конфликт [между желанием и Законом] разрешается путем превращения желания в закон его действий» [1].

    гомосексуальность

    Следовательно, Лакан рассматривает гомосексуальность как извращение даже тогда, когда он практиковался в Древней Греции, где его широко терпели. [3]

    Это не потому, что гомосексуальность или любая другая форма сексуальности по своей природе извращена; Напротив, извращенная природа гомосексуализма целиком и полностью объясняется нарушением нормативных требований Эдипова комплекса. [4]

    Нормы не в природе

    Таким образом, Лакан критикует Фрейда за то, что тот иногда забывает, что важность гетеросексуальности в эдиповом мифе — это вопрос норм, а не природы. [5]

    Нейтралитет аналитика запрещает ему принимать сторону этих норм; вместо того, чтобы защищать такие нормы или нападать на них, аналитик просто пытается выявить их влияние в истории субъекта.

    Извращенная структура

    Есть два основных способа, которыми Лакан характеризует извращенную структуру.

    Отказ от ответственности

    Perversion отличается от других клинических структур операцией отрицания.

    Извращенец отрицает кастрацию; он понимает, что у матери отсутствует фаллос, и в то же время отказывается принять реальность этого травмирующего восприятия.

    Это наиболее очевидно в фетишизме («извращении извращений») [6] , где фетиш является символической заменой отсутствующего фаллоса матери. Можно также сформулировать объект фетиша как завесу, которую извращенный субъект воздвигает перед Вещью, чтобы избежать встречи с ней.

    Фаллос

    Однако это проблематичное отношение к фаллосу не является исключительным признаком фетишизма, но распространяется на все извращения. [7]

    «Вся проблема извращений состоит в том, чтобы представить, как ребенок в его отношении к матери … отождествляет себя с воображаемым объектом [ее] желания [то есть с фаллосом]». [8]

    Вот почему доэдипальный воображаемый треугольник играет такую ​​важную роль в извращенной структуре.

    В извращениях фаллос может функционировать только как завуалированный.

    Привод

    Извращение — это также особый способ позиционирования субъекта по отношению к влечению.

    В извращении субъект позиционирует себя как объект влечения, как средство jouissance Другого . [9]

    Это сделано для того, чтобы инвертировать структуру фантазии, поэтому формула извращения появляется как a <> $ в первой схеме в «Канте с Садом», [10] инверсия математика фантазии.

    Инструментализация

    Извращенец занимает положение объекта-инструмента «воли к наслаждению» ( volonté-de-jouissance ), которая является не его собственной волей, а волей большого Другого.

    Извращенец занимается своей деятельностью не для собственного удовольствия, а для удовольствия большого Другого.

    Он находит удовольствие именно в этой инструментализации, в работе для удовольствия Другого.

    «Здесь субъект делает себя инструментом jouissance Другого.» [11]


    Таким образом, в скопофилии (также называемой скоптофилией), которая включает эксгибиционизм и вуайеризм, извращенец позиционирует себя как объект скопического влечения.

    В садизме / мазохизме субъект позиционирует себя как объект призывного влечения. [12]

    Извращенец — это человек, в котором структура влечения проявляется наиболее четко, а также тот, кто доводит до предела попытку выйти за пределы принципа удовольствия, «тот, кто заходит так далеко, как он». может по пути jouissance.» [13]

    Природный инстинкт

    Замечание Фрейда о том, что «неврозы — это отрицательная сторона перверсий», иногда интерпретировалось как означающее, что перверсия — это просто прямое выражение естественного инстинкта, который подавляется при неврозе. [14]

    Однако Лакан полностью отвергает эту интерпретацию. [15]

    Во-первых, побуждение не следует рассматривать как естественный инстинкт, который может быть реализован прямым путем; у него нет нулевой степени удовлетворения.

    Во-вторых, как ясно из приведенных выше замечаний, отношение перверта к влечению столь же сложно и разработано, как и отношение невротика.

    С точки зрения генетического развития перверсия находится на том же уровне, что и невроз; оба достигли третьего «времени» Эдипова комплекса. [16]

    Невроз

    Perversion, таким образом, «представляет такое же богатство измерений, как [невроз], такое же изобилие, те же ритмы, те же стадии.» [17]

    Следовательно, необходимо интерпретировать замечание Фрейда по-другому: перверсия структурирована противоположно неврозу, но в равной степени структурирована. [18]

    В то время как невроз характеризуется вопросом, извращение характеризуется отсутствием вопроса; извращенец не сомневается, что его действия служат jouissance Другого.

    Психоаналитическое лечение

    Таким образом, для извращенца, подверженного анализу спроса, это крайне редко, и в тех редких случаях, когда он это делает, это происходит не потому, что он пытается изменить свой режим jouissance .

    Это, возможно, объясняет, почему многие психоаналитики утверждали, что психоаналитическое лечение не подходит для первертных субъектов — линию, которую придерживаются даже некоторые лаканистские аналитики, сравнивая уверенность перверта с уверенностью психотика и утверждая, что перверты не могут занять такую ​​позицию. от «того, кто не знает» до «предполагаемого знать».

    Однако большинство лакановских аналитиков не придерживаются этой точки зрения, поскольку она полностью расходится с собственной позицией Лакана.

    На семинаре 1956-7, например, Лакан указывает на сон о молодой гомосексуальной женщине, которую Фрейд рассматривал как явное проявление переноса в извращенном субъекте. [19]

    Кроме того, на семинаре 1960-1, основным примером переноса Лакана является показанный Алкивиадом, которого он явно считает извращенцем («Алкивиад определенно не невротик»). [20]

    Таким образом, Лакан утверждает, что извращенных субъектов можно лечить на том же уровне, что и невротиков, хотя, конечно, будут другие проблемы в направлении лечения.

    Одним из важных следствий этого является то, что психоаналитическое лечение перверсивного субъекта не ставит своей целью устранение его перверсивного поведения.

    См. Также
    Список литературы
    1. ↑ Фрейд, Зигмунд. Три очерка теории сексуальности . SE VII, 125. 1905d.
    2. ↑ Лакан, Жак. Семинар. Книга I. Статьи Фрейда по технике, 1953-54 . Пер. Джон Форрестер. Нью-Йорк: Норсион; Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1988.п. 221
    3. ↑ Лакан, Жак. Le Séminaire. Ливр VIII. Le transfert, 1960–61 . Эд. Жак-Ален Миллер. Paris: Seuil, 1991. стр. 43 год
    4. ↑ Лакан, Жак. Le Séminaire. Ливр IV. La Relations d’objet, 19566-57 . Эд. Жак-Ален Миллер. Paris: Seuil, 1991. стр. 201
    5. ↑ Лакан, Жак. Экрит . Paris: Seuil, 1966. стр. 223
    6. ↑ Лакан, Жак. Le Séminaire. Ливр IV. La Relations d’objet, 19566-57 . Эд. Жак-Ален Миллер.Paris: Seuil, 1991. стр. 194
    7. ↑ Лакан, Жак. Le Séminaire. Ливр IV. La Relations d’objet, 19566-57 . Эд. Жак-Ален Миллер. Paris: Seuil, 1991. стр. 192-3
    8. ↑ Лакан, Жак. Écrits: A Selection . Пер. Алан Шеридан. Лондон: Tavistock Publications, 1977, с. 197-8
    9. ↑ Лакан, Жак. Семинар. Книга XI. Четыре фундаментальных концепции психоанализа, 1964 . Пер. Алан Шеридан. Лондон: Hogarth Press и Институт психоанализа, 1977.п. 185
    10. ↑ Лакан, Жак. Экрит . Paris: Seuil, 1966. стр. 774
    11. ↑ Лакан, Жак. Écrits: A Selection . Пер. Алан Шеридан. Лондон: Tavistock Publications, 1977, с. 320
    12. ↑ Лакан, Жак. Семинар. Книга XI. Четыре фундаментальных концепции психоанализа, 1964 . Пер. Алан Шеридан. Лондон: Hogarth Press и Институт психоанализа, 1977, с. 182-5
    13. ↑ Лакан, Жак. Écrits: A Selection .Пер. Алан Шеридан. Лондон: Tavistock Publications, 1977, с. 323
    14. ↑ Фрейд, Зигмунд. 1905d: SE VII, 165
    15. ↑ Лакан, Жак. Le Séminaire. Ливр IV. La Relations d’objet, 19566-57 . Эд. Жак-Ален Миллер. Paris: Seuil, 1991. стр. 113, 250
    16. ↑ Лакан, Жак. Le Séminaire. Ливр IV. La Relations d’objet, 19566-57 . Эд. Жак-Ален Миллер. Paris: Seuil, 1991. стр. 251
    17. ↑ Лакан, Жак. Le Séminaire. Ливр IV. La Relations d’objet, 19566-57 .Эд. Жак-Ален Миллер. Paris: Seuil, 1991. стр. 113
    18. ↑ Лакан, Жак. Le Séminaire. Ливр IV. La Relations d’objet, 19566-57 . Эд. Жак-Ален Миллер. Paris: Seuil, 1991. стр. 251
    19. ↑ Лакан, Жак. Le Séminaire. Ливр IV. La Relations d’objet, 19566-57 . Эд. Жак-Ален Миллер. Paris: Seuil, 1991. стр. 106-7; Фрейд, Зигмунд. 1920a
    20. ↑ Лакан, Жак. Écrits: A Selection . Пер. Алан Шеридан. Лондон: Тавистокские публикации, 1977.п. 323

    Извращение | Психология вики | Фэндом

    Оценка | Биопсихология | Сравнительный | Познавательная | Развивающий | Язык | Индивидуальные различия | Личность | Философия | Социальные |
    Методы | Статистика | Клиническая | Образовательная | Промышленное | Профессиональные товары | Мировая психология |

    Клинический: Подходы · Групповая терапия · Техники · Типы проблем · Области специализации · Таксономии · Терапевтические вопросы · Способы доставки · Проект перевода модели · Личный опыт ·

    Perversion — это термин и концепция, описывающая те типы человеческого поведения, которые воспринимаются как серьезное отклонение от того, что считается ортодоксальным или нормальным.Хотя он может относиться к различным формам отклонений, он чаще всего используется для описания сексуального поведения, которое рассматривается как ненормальное или чрезмерное. Извращение отличается от девиантного поведения, поскольку последнее относится к признанному нарушению социальных правил или норм (хотя эти два термина могут относиться к одному и тому же). Это часто считается унизительным, и в психологической литературе теперь используется термин «парафилия» вместо [1] , хотя этот термин является спорным.

    Понятие извращения в некоторой степени субъективно [1] , и его применение варьируется в зависимости от культуры.Первоначально как психологический термин он особенно часто применялся к гомосексуальному поведению. [2] Однако гомосексуальность больше не рассматривается как расстройство в основной психиатрии (см. гомосексуальность и психология).

    См. Также []

    • Парафилия
    • Педофилия
    • Преступление против общественного порядка

    Ссылки []

    1. ↑ 1,0 1,1 Martins, Maria C .