Любомудрие в философии это: ЛЮБОМУДРИЕ — это… Что такое ЛЮБОМУДРИЕ?
Любомудрие
Заметки по истории русской философской мысли.
Уже несколько тысяч лет люди спорят: что же такое философия? Традиционно её называют наукой об общих законах бытия и мышления. Однако сегодня этот стереотип развенчан. Нынче философия понимается как особая форма сознания, особый вид духовной деятельности. Философия развивается и сосуществует с религией, наукой, искусством. Но не совпадает с ними и уж тем более не эквивалентна им. Точнее было бы сказать: это особое освоение духовного мира. С греческого слово «философия» переводится тёплым словом — любомудрие.
Три ангела задумчиво смотрят на нас с всемирно известной иконы Андрея Рублёва «Троица». Они как бы ведут неслышную беседу о смысле бытия. Каждая деталь композиции глубоко символична. Дерево не просто дуб мамврикийский у дома праотца Авраама: это древо жизни и познания. Дом Авраама над левым ангелом не расхожая архитектурная кулиса.
Ещё в недрах древнейшей славянской культуры по кирпичикам собирается самобытная мифология с элементами любомудрия. По счастливой случайности при пожаре в библиотеке А.И. Мусина-Пушкина в 1812 году вместе со «Словом о полку Игореве» не сгорел единственный список «Поучения» в составе Лаврентьевской летописи. Автором его был Владимир Мономах. Незадолго до своей кончины великий князь Киевской Руси (по материнской линии — внук византийского императора Константина Мономаха), правивший в 1113 — 1125 годах, словно завещая потомкам свою державу, пишет проникновенные строки, полные человеколюбия.
Более 150 лет назад выдающийся русский историк Н.М.Карамзин обнаружил один из самых интересных памятников отечественной литературы XII — начала ХIII века — «Слово», или «Моление», Даниила Заточника. До сих пор историки дискутируют, кем был автор с таким удивительным прозвищем: дворянином, дружинником, холопом либо вообще не имел устойчивого социального положения. Не вдаваясь в частности, скажем: это акафист, гимн в честь разума и мудрости. «Вострубим, братие, яко во златокованныя трубы, в разум ума своего, и начнём бити сребряныя арганы, и возвеем мудрости своя. Да разверзу во притчех гадание мое, просвещаю во языцех славу мою.
В 1235 году на курултае в Каракоруме (всемонгольском съезде степных феодалов) было принято решение о завоевании Европы. Главой огромного войска стал хан Бату, внук основателя империи Чингисхана. Уже через два года, разгромив Волжскую Булгарию, подчинив народности Поволжья, сокрушительный вал монгольского войска обрушился на северо-восточную Русь.
Спесивая Европа, тебе ещё предстоит содрогнуться и прослезиться при чтении горестных повестей о разорении русских городов! Вот как, по рассказу летописца, совещались козельская дружина малолетнего князя Василия и народ, готовя оборону города: «Наш князь младенец, но мы, как верные русичи, должны за него умереть, чтобы в мире оставить по себе добрую славу, а за гробом принять венец бессмертия».
Семь недель длилась осада. Когда стенобитные орудия татар пробили стены и захватчики ворвались в крепость, горожане приняли рукопашный бой. Четыре тысячи батыевых вояк нашли свою смерть на узких козельских улочках. Погибли и все русские дружинники. Взбешённый столь неожиданным отпором, Батый повелел умертвить всех козельчан, включая стариков, женщин и младенцев, и назвал Козельск злым городом (Могу-болгу-сун).
Философско-эстетическое начало главенствует в знаменитом «Слове о погибели Русской земли». «О светло светлая и украсно украшена земля Русьская! И многыми красотами удивлена еси: озёры многыми удивлена еси, реками и кладязьми местночестьными, горами, крутыми холмы, высокыми дубравоми, чистыми польми, дивными зверьми, различными птицами, бесщисленными городы великыми, сёлы дивными, винограды обителными, домы церковьными, и князьями грозными, бояры честными, вельможами многами. Всего еси исполнена земля Русьская, о прававерьная вера хрестияньская!»
Огнедышащий дракон татарского ига не смог даже за полтора столетия поработить русичей.
К концу XIV века Московское княжество сумело объединить свои силы с соседями и добиться крупного военного успеха в битве на Куликовом поле. По Руси прокатился мощный вал патриотизма, выдающейся победе было посвящено немало произведений литературы, искусства и народного творчества. «На Москве кони ржут, звенит слава по всей земли Русьской, трубы трубят на Коломне, бубни бьют в Серпугове, стоят стязи у Дону великого на брезе»- такую эпическую картину сбора народных сил даёт рязанец Софоний в «Задонщине».
Самым значительным произведением об этом важнейшем событии в отечественной истории является «Сказание о Мамаевом побоище». Оно было столь популярным, что сохранилось в восьми основных редакциях, причём среди рукописей немало так называемых лицевых, то есть проиллюстрированных миниатюрами, изображающими описываемые события. «Сказание» не сухая хроника, оно наполнено глубокими, нередко философскими размышлениями об историческом сражении не двух народов, но двух миров: алчущего добычи и отстаивающего право на независимость.
Победа видится автором не только воинской, она — торжество православной веры над магометанством и идолопоклонством.
А ещё говорят в народе, что если великое историческое событие повторяется, то уже как фарс. Ровно через сто лет после победной Куликовской битвы наследник Чингисхана, хан Ахмат, решил повторить нашествие Батыя. О том, чем закончилось это бесславное вторжение, сохранились повествования в нескольких летописях. Причём надо заметить, что до недавнего времени этому событию, одному из знаковых в русской истории, особого значения не придавалось. А ведь именно поздней осенью 1480 года была окончательно уничтожена ордынская зависимость Руси. Произошло это на Калужской земле, на берегах реки Угры, и получило в народе название «Великое стояние на Угре»; учёные окрестили летописные сведения общим определением «Угорщина».
В начале XIX века в Императорскую публичную библиотеку поступил восьмой том Лицевого летописного свода, где был помещён один из рассказов Никоновской летописи — «О царе Ахмате как приходил на Угру».
На нескольких миниатюрах «главным действующим лицом» является река Угра. Она разрывает плоскость изображения надвое, усиливая драматизм композиции. В народе Угру издавна называли Поясом Богородицы, считали её небесным оберегом. В подтверждение этого в летописи сообщают, что великий князь московский Иван Васильевич распорядился доставить в Москву образ Богоматери Владимирской. Её поместили в только что отстроенный Успенский собор Кремля. При огромном стечении народа перед чудотворным образом несколько дней творились молебны во избавление Руси от иноземного ига. И она, небесная Пособница, пришла на берега Угры. Лик Богородицы явился однажды на облачном октябрьском небе над рекой изумлённым взорам противников. И если русичи при виде своей Оградительницы радостно творили знамение, то татары в ужасе закрывали лица.
Русское любомудрие… Поразительно, но до конца XIX века не существовало даже специальных исследований по древнерусской философии. Может, её и вовсе-то нет, древнерусской философии? Между прочим, скептиков, разделяющих подобное мнение, хватает. Или же наше отечественное любомудрие не есть феномен на фоне мировой, так сказать, философской мысли?
Но факты – вещь упрямая. Не так давно, перелистывая в библиотеке местного краеведческого музея нотные дореволюционные партитуры, я обнаружил церковные распевы, автором которых был не кто иной, как государь Иоанн Васильевич Грозный. Произведения царя-композитора! Нужно ли говорить, как захотелось услышать эти творения? Однако всё оказалось не так просто: ноты были записаны не понятными нам символами, а так называемыми «крюками». Далеко не сразу нашёлся специалист, который смог прочесть музыку XVI века и озвучить её на фортепиано. Очень прочувствованная, одухотворённая мелодия.
Дальновидность Иоанна Васильевича в части государственного устройства ясно прослеживается в знаменитой переписке государя с князем Андреем Курбским. Бежавший в пределы Речи Посполитой князь в своих гневных посланиях обвиняет Грозного («русского Нерона») в ни чем не ограниченной абсолютистской монархии. Иоанн Васильевич достаточно аргументированно оппонирует своему опальному визави ссылками на историю и на необходимость усмирять внутренние раздоры местных феодалов, предательства и буйства изменников (вроде самого князя-оппонента) и расплодившихся еретиков.
И ведь государь оказался прав: самодержавная форма правления в России укрепилась и на том историческом отрезке была оптимальной. Ибо печальный опыт той страны, куда бежал Курбский, – Речи Посполитой – наглядный тому пример.
Там самовластный сейм полностью парализовал правление короля. Несколько веков Польша была раздираема внутригосударственными противоречиями, пока в XVIII веке не была поделена.
До сих пор неизвестна судьба пропавшей библиотеки Иоанна Васильевича.Будучи заядлым библиофилом, он долгие годы собирал древние русские, западноевропейские и восточные рукописи. По одной из версий считается, будто библиотека погибла в одном из пожаров XVI столетия или во времена Смуты. Тайна её исчезновения пока не раскрыта и ждёт своих исследователей.
Но вернёмся во времена Иоанна Грозного. Не будет ничего удивительного в том, что государство, ведомое таким мудрым правителем, стремилось к просвещению. Будущим исследователям русского любомудрия XVI век оставил немалое наследие. Оно богато яркими творцами и значительными произведениями.
Александр Ларин.
Христианство как философия или любомудрие по Христу по свидетельству греческих отцов Церкви и церковных писателей II-VIII вв.
(Некоторые наблюдения)
Известно, что религия Христова, зародившись в малом, но избранном Богом семитском народе, очень быстро вышла за пределы его. Усилиями многих первохристианских миссионеров, и в первую очередь св. Стефана Первомученика, «эллинистов» и особенно св. Апостола Павла, христианство в течение буквально одного-двух столетий распространилось по всему греко-римскому миру, выйдя даже и за пределы его. Оказавшись в этом мире, оно вынуждено было так или иначе говорить на языке этого мира — прежде всего на греческом. И не просто говорить, но и преображать этот язык. Естественно, что то же самое религии Христовой пришлось сделать и с имевшейся в наличии греческой культурой во всех многообразных ее аспектах. А важнейшей частью этой культуры, я бы сказал — средоточием ее, была античная философия, которая являлась не просто неким спекулятивным рассуждением, но и путем жизни. Она была изначально любомудрием, а оно, как то констатирует известный знаток этой философии П.
Адо (у него, правда, речь идет о мудрости, что, на наш взгляд, не совсем корректно), «рассматривается во всей античности как способ бытия, как состояние человека, существующего совершенно иначе, нежели остальные люди… Если философия есть активность, смысл которой — упражнение в мудрости (то есть в любомудрии. — А.С.), то упражнение это по необходимости заключается не только в том, чтобы говорить и рассуждать определенным образом, но и в том, чтобы определенным образом быть, действовать, смотреть на мир. Следовательно если философия не только дискурс, но и жизненный выбор, экзистенциальное предпочтение и деятельное упражнение, то именно потому, что она есть стремление к мудрости» [1]. Смысл и назначение философии во многом определил тот, кто отчеканил само это понятие. А как говорит Диоген Лаэртский, «философию философией [любомудрием], а себя философом [любомудром] впервые стал называть Пифагор… Мудрецом же, по его словам, может быть только Бог, а не человек. Ибо преждевременно было бы философию называть «мудростью», а упражняющегося в ней — «мудрецом», как если бы он изострил уже свой дух до предела; а философ [«любомудр»] — это просто тот, кто испытывает влечение к Мудрости» [2].
Хотелось бы обратить внимание на это определение языческого любомудра: через то, что в богословии называется «естественным Откровением», он ясно обозначил цель и назначение философии — она должна быть любовью к Богу и взысканием Истины и Премудрости Божией. Однако этот слабый просвет Откровения в ходе истории античной философии часто затемнялся, а порой и совсем пропадал. Если по своему исконному назначению она должна отвечать на вопрос: Qui est Veritas? («Кто есть Истина»?), то в ходе земной истории этот вопрос часто стал подменяться знаменитым вопросом Пилата: quod est veritas? («что есть истина»?). Другими словами, начался процесс «апостасии» философии от Бога, а значит, и от самой себя. Она стала искать некое «начало» бытия либо в какой-либо материальной стихии (огне, воде и т.д.), либо в лучшем случае в некоем безличностном Абсолюте (Уме, Едином и т.д.). Искажение «философского дискурса» шло рука об руку с искажением философского образа жизни: вместо шествия тесным и узким путем обожения философия пошла по широкому пути прелестного человекобожия, став зачастую суррогатом религии, или как бы религией сверхчеловека, а точнее — религией недочеловека, еще и не ставшего человеком, то есть не осознавшим в себе образ Божий.
Существовать совсем без связи с религией она не могла [3], а поэтому ей пришлось основываться на псевдорелигии, то есть на различных формах язычества.
С пришествием на землю Сына Божия, то есть Бога воплотившегося и ставшего истинным Человеком, начался обратный процесс возвращения философии к самой себе, — процесс трудный, неоднозначный и проходивший в постоянном борении с инерцией «ветхого философствования». Данный процесс нашел свое отражение в творениях многих святых отцов и древнецерковных писателей. Не ставя перед собой глобальной задачи осмыслить весь этот процесс, хотелось бы наметить некоторые аспекты и грани его на примере отдельных мест в святоотеческих творениях. Можно только констатировать, что своего рода «прологом» рассматриваемого процесса была попытка осмыслить подлинное значение и смысл философии в религии ветхозаветного Израиля как раз в тот момент, когда эта религия преображалась в Новый или Истинный Израиль. В творчестве Филона Александрийского, «Четвертой книге Маккавейской» и ряде других произведений так называемого «эллинистического иудаизма» (термин, кстати сказать, неточный) понятие «философия» стало мыслиться как Боговедение, теснейшим образом связанное с нравственными усилиями человека, направленными на достижение этого Боговедения [4].
Подобное видение философии несколько облегчило задачу древнехристианских писателей в деле преображения ее в истинное любомудрие. А подобная задача остро встала перед греческими апологетами II в., некоторые из которых до своего обращения были, так сказать, «профессиональными философами». И один из них, св. Иустин Философ и Мученик, так описывает свое обращение, вызванное встречей с неким старцем: «В сердце моем тотчас возгорелся огонь, и меня объяла любовь к пророкам и тем мужам, которые суть други Христовы; и, размышляя с самим собою о словах его (старца. — А.С.), я увидел, что эта философия (т.е. христианство. — А.С.) есть единая, твердая и полезная. Таким-то образом сделался я философом» [5]. Сам святой отец впоследствии на опыте узнал, что становление таким любомудром связано с большими искушениями для обратившегося, которому volens nolens приходится преодолевать мощное сопротивление не только собственных дурных привычек, пристрастий и греховных страстей, но и не менее мощное противодействие темных духовных сил.
По его словам, бесы противодействовали даже тем языческим мудрецам, в которых смутно брезжил свет Боговедения («семена [Бога]-Слова»). «Поэтому нимало не удивительно, если, по действию обличаемых демонов, подвергаются еще большей ненависти те, которые стараются жить согласно не с какой-либо частию посеянного в них Слова, но руководствуясь знанием и созерцанием всего Слова» [6]. Таким образом, св. Иустин первый наметил ту сущностную черту истинного любомудрия, которую позднее всесторонне показали отцы-подвижники, — неотделимость этого любомудрия от духовной брани. Знание «тактики и стратегии» подобной брани стало неотъемлемой частью науки христианского любомудрия.
После св. Иустина выражения «наша философия», «наша по Христу философия» и т.п. прочно вошли в святоотеческую лексику [7]. «Смысловое поле» этих выражений варьировалось, обрастало новыми нюансами значений, теряя некоторые старые или вновь обретая их. Любомудрие по Христу мыслилось либо как превосходящее прежнюю античную философию, но частично включающую ее, либо как исключающее полностью данную философию.
Если сам св. Иустин склонялся к первому, то его ученик Татиан считал «нашу варварскую философию» полностью несовместимой с ветхой языческой мудростью [8]. Эти две тенденции прослеживаются и в дальнейшей истории греческой патристики. Традицию св. Иустина продолжил Климент Александрийский, который рассматривал греческую философию как своего рода «дело Божественного Промысла» и своего рода «предуготовление» эллинов к принятию Истины Благовествования, хотя в то же время подчеркивал явную ущербность такого «предуготовления» по сравнению со светом Евангелия. Одновременно Климент начертал и идеальный образ православного гностика, то есть истинного любомудра, который совмещал в себе «практику» (чистоту нравственной жизни, заключающуюся в постоянном стяжании добродетелей) и «теорию» (Богомыслие), веру и ведение, смирение и любовь [9]. Близко к Клименту в данном плане находился и его ученик Ориген, который считал, что есть много мировоззренческих моментов, в которых эллинские философы, с одной стороны, согласуются с христианами, а с другой — расходятся с ними (plurima sunt in quibus nobiscum vel dessident vel concordant) [10].
Впрочем, следует отметить, что Ориген был порой более суров в отношении к античной философии, чем Климент. Подлинное решение философских проблем, согласно этому раннехристианскому дидаскалу, возможно лишь посредством Священного Писания (и вообще Откровения), которому человеческий разум должен добровольно и смиренно подчиниться [11].
В дальнейшем понятие «любомудрие» в древнецерковной письменности обогащается еще рядом новых нюансов. С возникновением и бурным расцветом монашества подвижническая жизнь рассматривается как высшее любомудрие. Св. Григорий Богослов, обращаясь к императору Юлиану Отступнику, пытавшемуся возродить «ветхую деньми» языческую философию, говорит: «Как же не дивиться нашим подвижникам, которых тысячи, десятки тысяч, которые посвящают себя на такое же и еще более чудное любомудрие, любомудрствуют целую жизнь и, можно сказать, в целой вселенной, как мужи, так равно и жены, спорящие с мужами в мужестве и тогда забывающие свою природу, когда нужно приближаться к Богу чистотою и терпением? И не только люди незнатного рода и всегдашнею скудостью приобученные к трудам, но даже некогда высокие и знатные своим богатством, родом и властию решаются на непривычные для них злострадания в подражание Христу.
Хотя бы они не обладали даром слов, потому что не в слове поставляют благочестие и не долго годен плод мудрости, которая только на языке, как признано и одним из ваших стихотворцев; однако же в них больше правды; они учат делами» [12]. Таким образом, основной критерий подлинного любомудрия полагается в деле, то есть в святости жизни; это любомудрие несовместимо с эзотеризмом и не есть дело малой кучки «сверхчеловеков»: мужской и женский пол, раб и свободный, богатый и бедный — все призваны к нему. Естественно, такое любомудрие отнюдь не удел только иноков, о чем один из столпов древнего иночества глаголит своими златыми устами: «Можно ведь, живя в городе, подражать любомудрию пустынножителей; и женатый и семейный может и молиться, и поститься, и приходить в умиление»; а поэтому, как говорит он, «будем стараться о целомудрии и прочих добродетелях и введем любомудрие пустынников в городах, чтобы нам явиться и пред Богом благоугодными, и пред людьми почтенными» [13]. Таким образом, любомудрие не просто сращивается с добродетелями, но особенно подчеркивается связь его и целомудрия, то есть цельность человеческой личности как образа Божия, которая достигается преодолением греховной двойственности и расщепления ее страстями.
Среди прочих добродетелей без которых немыслимо подлинное любомудрие, отцы Церкви часто подчеркивают значение смирения. По словам св. Григория Нисского, «в том и состоит величайшее достижение любомудрия, чтобы, будучи великим в делах, смиряться сердцем и осуждать жизнь [свою], страхом Божиим извергая гордыню» [14].
Подобное подчеркивание «практического»» аспекта любомудрия в святоотеческом богословии отнюдь не означало пренебрежения аспектом «теоретическим». Это мы наблюдаем у свв. каппадокийских отцов, для которых Бог есть (среди прочего) и Само-Премудрость (αυτοσοφία — Премудрость Сама по Себе), а поэтому истинная философия есть любовь к этой Само-Премудрости, то есть Богомыслие [15]. Иначе и быть не могло, ибо, по замечанию св. Григория Богослова, «должно или самому любомудрствовать, или уважать любомудрие, если не хотим совершенно лишиться всякого добра и подпасть осуждению в неразумии, тогда как мы одарены разумом и посредством слова течем к Слову» [16]. Другими словами, человеку как существу разумному и словесному (λογικός) по его Богосозданной природе присуще стремиться к высшему Слову-Разуму («Логосу»), то есть к умосозерцанию.
Поэтому христианское любомудрие мыслилось в нерасторжимом единстве делания и созерцания, «практики» и «теории». Это единство восходит к Самому Господу, и оно отразилось в Богодухновенных Писаниях любимого Ученика Его. Ибо, «усматривая во всем осуществление высшей идеальной действительности, Апостол Иоанн не допускает никакой противоположности между теоретическим и практическим, знанием и делом, верою и жизнию. Он всегда видит пред собою образ Божественного Учителя, у Которого слово и дело не составляют двух различных областей; отсюда и у Апостола Иоанна теория и практика не разделяются, но заключаются одна в другой и вместе составляют дивное целое, образ хождения, как ходил Христос. Всякое действие человека включает его всецелую личность. Этим и определяется и воззрение Апостола Иоанна на сущность познания вообще и религиозного в особенности: что не обнимает всей духовной жизни, не действует на нее определяющим образом, то и не познано, ибо познание есть такое именно постижение предмета, которое включает в себя не только проникновение познающего в самое существо познаваемого, но и наоборот — проникновение предмета познания во внутреннейшее существо познающего.
Одно интеллектуальное обладание истиною не имеет никакой силы и значения. Апостол Иоанн никогда не мыслит истин религии как мертвых, холодных форм, которые можно знать, не проводя их в жизнь. Религия есть жизнь в полном смысле слова, обнимающая деятельность, силы и дарования всего человека, — жизнь по тому образцу, который всецело осуществлен в Иисусе Христе» [17]. Эта стержневая интенция всего христианского вероучения прослеживается позднее у многих отцов Церкви и учеников свв. каппадокийских отцов, а также двух столпов древнеегипетского монашества — преп. Макария Египетского и преп. Макария Александрийского. Евагрий Понтийский выразил ее в такой краткой сентенции: «Христианство есть учение Спасителя нашего Иисуса Христа, состоящее из деятельного, естественного и богословского [любомудрия]» [18].
На протяжении первых веков после Рождества Христова постепенно возводилось монументальное здание христианской культуры, органичной и важнейшей частью которого было любомудрие по Христу.
Наследие прежней античной культуры не отбрасывалось, но из него брались наиболее ценные «камни» (и даже целые «блоки»), пригодные для нового зодчества. По словам одного русского патролога, «христианские ученые стали заимствовать из философии понятия и термины, усвоять методы и приемы мышления и рассуждения и этими средствами содействовать оправданию и разумному пониманию религиозных истин и тайн» [19]. Подобная открытость христианской культуры к античному наследию не означала ее неразборчивости: бралось только, что входило в новую структуру миросозерцания, противоположную по существу своему языческому мировоззрению, а все остальное без сожаления отбрасывалось [20]. В частности, заимствовались отдельные элементы из стоицизма, перипатетизма, платонизма и неоплатонизма, но это не означает, что возникал некий «христианский стоицизм», «христианский аристотелизм» или «христианский платонизм», ибо, если возникали даже слабые предпосылки таких явлений, они сейчас же отторгались Церковью как ересь, поскольку были по сути несовместимы с Православием (яркий пример тому — арианство, представляющее собой попытку создания некоего «христианского платонизма»).
Даже известный «Дионисиевский корпус», вызвавший и вызывающий столь много споров, являет, как это блестяще доказала серьезнейшая монография иеромонаха Александра (Голицина), сугубо православное миросозерцание своего автора, хотя он и не боится использовать отдельные неоплатонические модели мышления. «Афины и Иерусалим, Александрия, Каппадокия, египетская пустыня и традиции сирийской (Syrian-inspired) мистагогии и аскетической письменности — все это встречается в [Дионисиевском] корпусе таким образом, каким они не встречались никогда до этого» [21]. В синтезе, осуществленном Дионисием Ареопагитом, монашеское тайнозрительное богословие играло ведущую роль, а все остальные элементы наслаивались как бы вокруг этой центральной оси [22].
Позднее данный синтез расширил и углубил преп. Максим Исповедник. Мировоззрение его, по характеристике С.Л. Епифановича, «нельзя назвать ни чисто богословским, ни чисто философским. Оно представляет собой гармоническое объединение богословия и философии, веры и знания, причем в нем не столько вера рационализируется, сколько философия поглощается верой» [23].
Но мы бы несколько откорректировали данное суждение глубочайшего знатока творчества преп. Максима: как и подавляющее большинство святых отцов, преп. Максим не мыслил христианское вероучение в перспективе различающихся между собой и неадекватно противопоставляемых понятий «богословие» («теология») и «философия», ибо подобное неадекватное соотношение этих понятий вошло в обиход на Западе в «постсвятоотеческую эпоху» (а именно в схоластике, из которой оно заимствовалось мыслителями нового времени). По словам же преподобного отца, «христианин любомудрствует тремя способами: заповедями, догматами и верой. Заповеди отделяют ум от страстей, догматы вводят его в ведение сущих, а вера — в созерцание Святой Троицы» [24]. Другими словами, христианство, как высшее любомудрие, объемлет нравственную деятельность человека, познание тварных вещей и, наконец, вершину всех усилий человека — Боговедение. И христианское вероучение, являющееся единым любомудрием, не разделяющимся искусственно на богословие и философию, альфой и омегой своей имеет веру, которой объемлется, естественно, и знание; верой здесь сопрягается в единое целое ум и сердце, «внутренний» и «внешний» человек, верой в единое созвучие настраиваются дух, душа и тело.
Благодаря этому человек, будучи тварью и преходящим созданием, становится причастником Творца, обретая нетление, а вместе с ним такую способность умозрения, которая позволяет ему постичь многие тайны бытия. И тот, кто сподобился, посредством всяческого утруждения плоти, постов, молитв и прочих подвижнических трудов, уже в этой жизни достичь высоких ступеней духовного преуспеяния, оказывается «на вершине ведения» и «воспринимает [духовным] зрением только умопостигаемые идеи сущих, отделяя их в уме от внешне явленных форм этих сущих, и воспринимает образы божественных [вещей], насколько им допустимо быть видимыми, которые формируют его ум для более божественного» [25].
Таким образом, для подлинно христианского любомудра и тайнозрителя истинное ведение здесь только начинается, а нескончаемые горизонты этого ведения обнаружатся, для удостоившихся по благодати такого блаженства, в Царстве будущего века, когда мы будем видеть и знать не «отчасти» и «гадательно», но «лицем к лицу» и «познаем», как мы познаны (1Кор.
13:9-12). Динамичный характер такого эсхатологического знания хорошо отразил в своем учении св. Григорий Нисский, согласно которому праведная душа на том свете в своем стремлении к высшему «никогда не останавливается, заимствуя от одного начала другое, причем начало всегда большего не заканчивается самим собой, потому что желание восходящего не останавливается на том, знание чего уже достигнуто, но душа, по причине нового еще большего желания, восходит по порядку к новому и высшему, направляется всегда от высшего к высшему до бесконечности» [26]. Это нисколько не напоминает «дурную бесконечность», в которую проваливаешься, как в бездонную пропасть (подобная «дурная бесконечность» с ужасом падения в нее отражает скорее участь грешников, оказавшихся в аду и беспрестанно уносящихся в темную дыру неведения), но постепенное восхождение на вершину, поэтапное исхождение «от света к свету», где радость познания осиянием своим все более и более веселит душу. Такое эсхатологическое знание, как цель христианского любомудрия, не есть и растворение в некоем безликом Абсолюте: если умирающий Плотин сказал, что «сейчас попытается слить то, что было божественного в нем, с тем, что есть божественного во Вселенной» [27], то для христианского тайнозрителя с момента смерти начинается новый этап непрерывного диалога личности, которая сотворена по образу Божию, с Личностью Творца [28].
Того диалога, в котором осуществляется истинное предназначение человека. Ибо, по словам отца Киприана Керна, «человек ответственен пред Богом в исполнении и раскрытии того замысла, который Богом изволен от вечности. Человек, как… «бого-словесное» существо, призван жить и ответить на это слово о бытии. Свою задачу он призван исполнить творчески, то есть разумно и свободно. Призван творить в области нравственной, духовной, интеллектуальной, эстетической. Призван встать и идти по тому пути, который указан ему Богочеловеком, сказавшим о Себе Самом: «Аз есмь Путь, Истина и Жизнь». Куда ведет этот путь? Ответить можно одним словом: к обожению. Или скажем предсмертными словами самого св. Григория Паламы: «В горняя… в горняя… к СВЕТУ»» [29]. Достижение этого Света, или обожение, и является конечной точкой любомудрия по Христу…
Таковы некоторые аспекты понимания подлинной философии, согласно свидетельству греческих отцов Церкви. С эпохи так называемого «возрождения», а потом реформации и опять же так называемого «просвещения» (а точнее, помрачения) началась новая «апостасия» философии, кульминацией которой была всем нам хорошо известная марксистско-ленинская философия, претендующая на то, чтобы быть «царицей наук».
Маятник этой «апостасии» дошел до предела, и сейчас, по нашему мнению, наступил тот момент, когда философия либо должна полностью умереть, либо начать свое настоящее возрождение. А возродиться она может только как православная философия, входящая в качестве органичной служебной части в благолепие гармоничного любомудрия по Христу, Который, по словам преп. Максима, «есть Царь деятельного, естественного и богословского любомудрия» [30]. Поскольку же это любомудрие зиждется на вере и увенчивается ею, то и философия, будучи пропедевтикой к такому любомудрию, путеводной звездой, должна иметь также веру как свой исходный гносеологический принцип, исключающий всякую призрачную антиномию веры и знания или даже намек на подобную антиномию. По замечанию одного православного философа, «всякое действительное познание человека фактически и существует только в формации веры. Поэтому никакой вражды между верой и знанием в действительности нет и быть не может, и все ученые толки об этой вражде несомненно представляют из себя лишь очень странный продукт вопиющего недоразумения» [31].
В задачу философии как пропедевтики к любомудрию по Христу входит не только развеивание данного вопиющего недоразумения, но и четкое различие между единственной истинной верой (а двух и более истинных вер, по самому определению «истинная», быть не может) и многочисленными и многообразными подделками под нее, то есть «псевдоверами». И святоотеческий опыт здесь бесценен.
Примечания:
1. Адо П. Что такое античная философия? М., 1999, с.236-237.
2. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979, с.66.
3. Древнехристианский латинский писатель Лактанций заметил: «Поскольку философия не содержит религии, то есть высшего благочестия, она не является истинной мудростью» (точнее, не является стремлением к такой истинной Мудрости. — А.С.). См.: Тюленев В.М. Лактанций: христианский историк на перекрестке эпох. СПб., 2000, с.269.
4. См.: Malingrey A.-M. «Philosophia». Etude d’un groupe de mots dans la literature grecque des presocratiques au IV-e siecle apres J.
-C. Paris, 1961, p.69-98.
5. Св. Иустин Философ и Мученик. Творения. М., 1995, с.146.
6. Там же, с. 113.
7. См.: Lampe G.W.H. A Patristic Greek Lexicon. Oxford, 1978, p.1481-1483.
8. См.: Сидоров А.И. Курс патрологии. Возникновение церковной письменности. М., 1996, с.194.
9. См.: Сидоров А.И. Начало Александрийской школы: Пантен, Климент Александрийский // Ученые Записки Российского Православного Университета ап. Иоанна Богослова. Вып. 3. М., 1998, с.82-88.
10. Origene. Homelies sur la Genese. Ed. Par L.Doutreleau // ources chretiennes, N 7 bis. Paris, 1976, p.340.
11. См.: Grouzel H. Origene et la philosophie. Paris, 1959, p.183-189.
12. Святитель Григорий Богослов, Архиепископ Константинопольский. Собрание творений, т.1. Сергиев Посад, 1994, с.92-93.
13. Иже во святых отца нашего Иоанна, Архиепископа Константина града, Златоустаго. Избранные творения. Толкование на святаго Матфея Евангелиста, кн.
2. М., 1993, с.572.
14. Творения древних отцов-подвижников. М., 1997, с.158.
15. См.: Pelikan J. Christianity and Classical Culture. The Metamorphosis of Natural Theology in the Christian Encounter with Hellenism. N.Y., 1993, p.179-180.
16. Святитель Григорий Богослов, Архиепископ Константинопольский. Собрание творений, т.1, с.358.
17. Сагарда Н.И. Характерные особенности в раскрытии и изложении св. Апостолом Иоанном христианского учения // Христианское Чтение, 1904, т.CCXVII, ч.II, с.852.
18. Творения аввы Евагрия. Аскетические и богословские трактаты. М., 1994, с.96.
19. Священник Василий Соколов. Леонтий Византийский. Его жизнь и литературные труды. Сергиев Посад, 1916, с.241.
20. Св. Василий Великий уподобляет христиан в этом отношении пчелам: «Ибо и пчелы не на все цветы равно садятся и с тех, на какие садятся, не все стараются унести, но, взяв, что пригодно на их дело, прочее оставляют нетронутым. И мы, если целомудренны, собрав из сих произведений (языческих авторов.
— А.С.), что нам свойственно и сродно с истиною, остальное будем проходить мимо. И как, срывая цветы с розового куста, избегаем шипов, так и в сих сочинениях, воспользовавшись полезным, будем остерегаться вредного». Творения иже во святых Василия Великого, Архиепископа Кесарии Каппадокийския, ч.IV. М., 1993, с.349. Причем элементы античного наследия всегда играли в христианстве чисто служебную роль. Это хорошо выразил преп. Иоанн Дамаскин: «Так как Апостол сказал: все испытывайте, хорошего держитесь (1Фес.5:21), будем исследовать также и учения внешних мудрецов. Может быть, и у них мы найдем что-либо пригодное и приобретем что-либо душеполезное; ибо всякий художник нуждается в некоторых орудиях для изготовления производимого. Подобает же и царице пользоваться услугами служанок. Поэтому возьмем учения, служащие истине, но отвергнем нечестие, поработившее их во зло, и не воспользуемся дурно хорошим, и не будем употреблять словесное искусство для обольщения простецов, но, хотя истина и не нуждается в разнообразных приемах, мы тем не менее воспользуемся ими для опровержения нечестных противников и лжеименного знания».
Творения преподобного Иоанна Дамаскина. Источник знания. М., 2002, с.56.
21. Hieromonk Alexander (Golitzin). ET INTROIBO AD ALTARE DEI. The Mystagogy of Dionysius Areopagita, with Special Reference (далее пропуск в тексте. — А.Л.)
22. Сам Дионисий, вероятно, был монахом-епископом, запечатлевшим в письменах на исходе своего земного бытия плоды своих многолетних размышлений и своего богатого тайнозрительного опыта. См.: Ibid., p.416-417.
23. Епифанович С.Л. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. М., 1996, с.53.
24. Творения преподобного Максима Исповедника. Книга I. Богословские и аскетические трактаты. М., 1993, с.39.
25. Творения преподобного Максима Исповедника. Книга II. Вопросоответы к Фалассию, ч.1. М., 1994, с.98.
26. Митрополит Макарий (Оксиюк). Эсхатология св. Григория Нисского. М., 1999, с.349.
27. Порфирий. Жизнь Плотина // В кн.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов.
М., 1979, с.462.
28. Ср. на сей счет замечание одного молодого ученого: «В неоплатонизме мистический союз с Богом описывается как безличный, достижение трансцендентного начала — слияние двух в одно, растворение «я» в Едином. Христианский подвижник в своем восхождении никогда не достигает тождества с Богом. Абсолют открывается всегда святому как «другой». Это отношение между Личностью Бога (природа Которого недосягаема) и личностью человека». Ситников А.В. Философия Плотина и традиция христианской патристики. СПб., с.218.
29. Архимандрит Киприан(Керн). Антропология св. Григория Паламы. М., 1996, с.428.
30. Творения преподобного Максима Исповедника. Книга I, с.255.
31. Несмелов В.И. Наука о человеке, т.I. СПб., 2000, с.88.
Наука сомневаться
Газета «Тихоокеанская звезда», №113 – 26 июня 2014 г.
«Dubito ergo cogito, cogito ergo sum» — «Я сомневаюсь, значит, мыслю; я мыслю, следовательно, существую», — говорил философ, математик и физиолог Рене Декарт.
Большинству из нас известна только вторая часть этой фразы. Между тем, именно сомнение Декарт считал доказательством того, что человек — не только двуногое, но и мыслящее существо.
«Философу свойственно сомневаться, так как сомнения разрушают догмы и слепую веру, но развивают знание», — уверена и доктор философских наук, профессор кафедры уголовно-правовых дисциплин (УГПД) Дальневосточного государственного университета путей сообщения (ДВГУПС) Светлана Туркулец.
В этом году Светлана Евгеньевна признана лучшим преподавателем среди профессоров. Во втором этапе конкурса приняли участие 24 преподавателя всех институтов и филиалов.
Для чего нужна в наше время философия, как заставить законы служить на благо общества и почему сегодня не находят реализации социальные проекты переустройства общества на принципах справедливости, равенства и свободы — об этом мы беседуем с доктором философских наук Светланой Туркулец.
— Светлана Евгеньевна, почему вы решили стать философом?
— В школе я об этом не думала.
Мне были интересны самые разные предмет
— история, физика, литература, химия. Поэтому я сама не знала, что выбрать, куда поступать после окончания учебы. Обратилась за советом к своей знакомой, чьим мнением я дорожила. «Если нравятся все науки, тебе — прямая дорога в философию», — сказала она.
Я послушалась мудрого совета и поступила в Ростовский государственный университет. Первой наукой, которую нам, первокурсникам, пришлось постичь, стала наука размышлений и сомнений. Это оказалось очень сложно, иногда даже хотелось сменить факультет. Нас учили, что нельзя принимать на веру все, что вы читаете, видите, слышите. Для вчерашнего школьника это было трудно, ведь мы привыкли просто заучивать и воспроизводить то, что было написано в учебнике. А философ, прежде всего, должен иметь свое мнение. Для него точкой отсчета является не очевидная реальность, а скрытые причины и сущность происходящих событий.
— Говорят, что философия — не наука. Тогда что же это?
— Буквальный ответ на ваш вопрос: философия — это «любомудрие», то есть поиск истины, новых знаний.
Философия родилась раньше всех наук, она была их истоком. В древности философами считали людей, которые своими идеями учили тому, что является достойным и справедливым, и самим образом жизни показывали тому пример (например, Сократ, Диоген, Конфуций).
Со временем от философии начали отделяться естественные науки (натурфилософия), науки об обществе и человеке. Однако философия не потеряла от этого своего содержания, а стала заниматься изучением закономерностей развития природы, общества и мышления.
Философия стала частью университетских программ только в XVII-XVIII веках. Да и то речь идет об отдельных философских направлениях.
И потому многие до сих пор не считают философию наукой. Скорее, это образ жизни, склад ума, отношение к миру. Настоящий философ — это Джордано Бруно, который отдал жизнь за свои убеждения.
«Истина науки — это то, от чего можно без последствий для факта отречься; истина философии — то, от чего отступиться просто невозможно, ведь она — смысл твоей жизни, часть тебя», — говорил Альбер Камю.
— Чем же занимается философия?
— «Счастье заключается в непрерывном познании неизвестного и смысл жизни в том же» — говорится в знаменитой повести братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу», одной из моих любимых книг.
В сущности, философия занимается тем же.
Любая область нашей жизни может быть осмыслена с точки зрения философии, и это пойдет на пользу им обеим. Недаром, философы нередко стали появляться на экранах телевизоров, выступают в печати.
Политика, история, экология, физика, математика, литература — чем бы ни занимался человек — философия ему необходима, ведь она дает междисциплинарный язык и универсальное видение. При этом она не растворяется в «ландшафте», не переводима в форму строгой научной истины или в суждение художественного вкуса.
Если мы понимаем, как человечество развивалось, познавало мир, пыталось его преобразовать, мы будем знать, как двигаться дальше.
Мне кажется очень важным, что в России философию изучают в вузах, и этим мы отличаемся от более утилитарного западного образования. Там стараются получать знания более конкретные. Считается, что философия специалисту ни к чему. У нас философию изучают все студенты, сдают кандидатский минимум при обучении в аспирантуре. Мы смотрим на мир шире благодаря комплексным и универсальным знаниям.
— Область ваших научных интересов находится на стыке философии и права: это теория и философия права, а также социология. По второму высшему образованию вы — юрист. Как философия может помочь в правовых отношениях?
— Если взять за постулат, что задача философии — изменить жизнь общества к лучшему, то самое главное в правовом поле — не сводить право к закону, посмотреть на него как на комплексное явление.
Ведь право не существует само по себе как некая абстрактная сущность или идеальное начало. О праве можно говорить только тогда, когда речь идет о социальной деятельности людей. При этом эффективность права в том, чтобы создать для человека комфортное и безопасное существование в обществе.
Но что происходит в реальности? Есть основания говорить о низкой эффективности действующего в России законодательства.
Одна из причин — недостаточно высокий уровень качества законов. По мнению правоведов, это происходит потому, что проекты законов нередко готовятся и вносятся поспешно, без глубоких оснований, иногда просто из желания отдельных депутатов «прославиться» каким-нибудь скандальным законопроектом или в интересах узкого круга заинтересованных лиц.
Статистика показывает, что за 70 лет существования СССР было принято около 100 законов, а в период с 1990 по 2002 год принято более 1700 законов, из них более 300 законов уже давно утратили силу. Стремительный рост и изменение правового массива приводит к низкому уровню юридической грамотности населения и, как следствие, к неисполняемости законов.
Законы должны служить реализации интересов человека и общества. Но у нас в России в сознании людей закон чаще всего ассоциируется с наказанием.
Что необходимо менять? Во-первых, отношение к правоохранительным органам, судебной системе, которое в нашем обществе, мягко говоря, не очень доброжелательное.
Люди считают (и часто справедливо), что главными нарушителями закона являются как раз те, кто должны его сохранять.
Во-вторых, обществу не хватает юридической подготовки. У нас огромное количество юристов, но не всегда их помощь квалифицирована. Поэтому нужно повышать правовую культуру, уровень правосознания россиян. Нужна качественная и доступная служба юридической помощи, которая поможет разбираться в законах. Подобная юридическая клиника работает в ДВГУПС, куда может обратиться любой человек и получить грамотную консультацию.
Третье — необходимо понять истоки коррупции, которая разрушает смысл действующих законов. Ведь нередко законы у нас принимаются хорошие, а вот с выполнением — проблема. Преодолевать коррупцию следует не столько наказанием, сколько устранением ее причин.
Для формирования демократического правового государства необходимо обязательное условие — наличие такого общественного сознания, которое проникнуто уважением к праву. Надо усиливать воспитательную роль социальных институтов, устанавливать верховенство закона, равенства всех перед ним.
— Какие революционные открытия произошли в философии в последние годы?
— Знаете, мне кажется, что очень трудно судить о революционности идей в XX веке с близкого расстояния. Это мы сейчас говорим о гениальности Аристотеля, прозорливости Галилея, мудрости Декарта… Но ведь прошли века, прежде чем размышления этих людей были приняты и поняты.
И все-таки, по моему мнению, в XX веке единственной последовательной и глубоко обоснованной системой стал марксизм с использованием гегелевской диалектики. Его достижения используют многие философские школы, даже те, которые пытаются его критиковать. Я говорю о марксизме в хорошем смысле слова, а не о лозунгах, которые проповедовались в СССР под эгидой марксистско-ленинской философии.
По большому счету, это была не философия, а идеология. Хотя сам Маркс идеологию рассматривал как способ манипулирования сознанием.
Главная идея марксистской философии — создание общества, в котором нет эксплуатации, реализовано социальное равенство, человек действительно свободен.
А у нас была партийная номенклатура, которая владела всем. При этом мы жили под лозунгом «Все равны», а на самом деле были «равные» и «еще более равные».
Я думаю, что идея справедливого обустройства общества по-настоящему не была реализована нигде в мире. Она пока так и осталась проективной целью. И только от наших дел зависит, будет ли она претворена в жизнь.
Марина Литвинова.
3.2. «Древлее любомудрие». Философия истории
3.2. «Древлее любомудрие»
Одной из центральных проблем любой, в том числе русской философии истории является проблема ее истоков как в историко-онтологическом, так и в эпистемологическом плане. Следует отметить, что на ранних стадиях развития эти два плана совпадают. Историософия зарождается как форма самосознания народа, в достижении которого оно апеллирует как к истории, так и к формам мышления более универсальным, в частности к религиозному и рациональному сознанию, к философии как метафизике. Исходя из сказанного, можно выделить три основных источника «древлего любомудрия» по отношению к истории: 1)зарождение письменной истории как формы рефлексивного исторического самопознания; 2)христианство, православие в частности, в качестве метафизики истории; 3)просвещение на основе обращения к рациональности и философии, которые становятся способом интерпретации и критики исторического самопознания.
«Откуда есть пошла земля Русская?» — с этого вопроса начинается один из древнейших документов русской исторической и историософской мысли — летописный свод, вошедший в историографию как «Повесть временных лет». В ней были поставлены те экзистенциальные вопросы, ответы на которые надолго определили содержание и направленность русской философско-исторической мысли: кто мы, откуда мы, куда мы идем?
«Повесть временных лет» — условное название дошедшего до нас в списках свода летописей XII века. Она имеет компилятивный характер, т. е. написана несколькими авторами-летописцами, каждый из которых свободно пользовался чужими текстами, дополняя их своими сведениями, а порой давая и свое истолкование уже обозначенных событий. Не следует упускать из виду и то, что большинство источников древнерусской книжности погибло в огне усобиц и татаро-монгольского нашествия, оставшиеся же были упрятаны по дальним монастырям и фактически на несколько столетий изъяты из культурного обращения.
И лишь в XVIII веке — веке русского просвещения они были открыты заново и включены в культурный контекст. Однако это не значит, что слово, образ и предание не действовали на современников и не сохранились в исторической памяти народа.
«Повесть временных лет» является важнейшим документом развития исторического сознания древней Руси и источником его позднейших реконструкций. Начиная со специальных исследований Шлецера, авторство свободного текста «Повести» приписывается монаху Киевско-Печерского монастыря Нестору-летописцу (конец XI — начало XII в.). В историософской реконструкции летописи попытаемся ответить на следующие вопросы: 1) вопрос, с которого начинается сама «Повесть»: «Откуда есть пошла земля Русская?» и «Кто в Киеве начал первым княжить?», т. е. «варяжский вопрос», оказавшийся позднее в центре внимания историософской мысли;2) крещение Руси и отношение к этому событию современников,3) историософские представления самого летописца, как наиболее репрезентативные для культуры XII века, наложившие определенную печать на излагаемые события.
Монах и ученик ревностного поборника византийского христианства Феодосия Печерского, Нестор воспринял богословско-провиденциалистскую традицию и, насколько это позволял ему материал, старался добросовестно следовать ей в своем истолковании исторических событий, что не помешало ему решать историософские задачи в пользу самобытности славянского народа и его роли в мировой истории. Это в первую очередь относится к истолкованию происхождения славян, к определению их места в мировой истории
Нестор отступает от традиций византийских хронографов, начинающих историю с пространных богословских рассуждений о сотворении мира. Он лишь ограничивается краткой ссылкой на происхождение славян от третьего сына Ноя — Иафета, которому достались западные и северные земли Тем самым славяне, или «сла-вяне-русы», обозначались им как «исторический» народ и включались в семью европейских народов. В подтверждение исторической исконности и универсальности славянской культуры ее первоучителем Нестор объявляет самого первозванного апостола Андрея, который, дойдя до Киевских гор, водрузил там крест.
Основное же внимание он сосредоточивает на расселении славян, доказывая, как бы мы теперь сказали, автохтонность их места развития. Сфера обитания восточных славян достаточно обширна. Они расселились по Дунаю, Двине, Ильменю, Волхову, Висле, Днепру. Само Понтийское море, утверждает летописец, слывет русским, и Византия в значительной мере населена славянами-русами. При этом Нестор сравнительно легко справляется с общеэтническим обозначением славянства: «А славянский народ и русский един, от варягов ведь прозвались Русью, а прежде были славяне; хотя и полянами назывались, но речь была славянской».[157]
Трудной задачей для Нестора и его позднейших интерпретаторов оказалась «варяжская проблема». Расселившиеся в обширном ареале славянские племена были связаны не только своим этническим происхождением и языком, но и экономически, единым торговым путем «из варяги в греки». Жили они в мире между собой и, в мире с соседними финскими племенами — чудь, меря, весь, мордва, литва, но вынуждены были платить дань хазарам и варягам.
Попытки обрести самостоятельное существование закончились неурядицей, ибо «не было среди них правды, и встал род на род, и были у них усобицы, и стали воевать друг с другом». Так трагически закончился первый опыт «суверенизации» славянских племен. Путь к ней лежал только через государство, которое защищало бы их общие интересы во внешнем мире. Это интуитивно поняли вожди славянских племен и сказали. «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». Так родилась версия призвания варяжских князей. В данном случае нас интересует не исторический факт, а историософское осмысление его летописцем, как выразителем исторического самосознания народа.
Отметим в этой связи основные в контексте наших познавательных задач моменты. Летопись свидетельствует, что общинно-родовой строй, при котором жили отдельные славянские племена, уже в середине IX в. явно исчерпал себя, а начавшийся переход к государственности оказался весьма трудным Попытки установить государственный строй в Новгороде в форме городского веча, в Киеве в форме княжеской власти не удавались из-за родоплеменных усобиц и систематических вооруженных набегов воинственных соседей.
Тогда-то и было отправлено великое посольство к варягам с приглашением княжить в Новгороде и на всей Русской земле. Была ли это на самом деле узурпация власти варяжскими завоевателями вступившими впоследствии в договорные отношения с местной родовой верхушкой, или действительно имело место приглашение наемников для охраны города и обеспечения внутреннего порядка — «уряда», установить теперь трудно. Как свидетельствуют историки, и первый и второй варианты имели место в средневековой истории. Нестор же своей интерпретацией истории решал весьма важную для всего последующего развития Киевской Руси государственно-правовую задачу: утверждение легитимности власти рода Рюриковичей в силу добровольного призвания князей и «уряда», чтобы они судили по праву. Однако форма «уряда» на основе «лествичного» права, когда власть на великокняжеский престол принадлежала княжескому роду в целом и переходила от старшего брата к младшему, от дяди к племяннику, которые до поры до времени получали в удел города с тем, чтобы затем по старшинству или силой перебраться на Киевский великокняжеский стол, оказалась далеко не совершенной.
Пока княжеский род был малочисленным, Киевское государство развивалось как единое целое, достигнув своего расцвета при Ярославе Мудром (1015–1054). Но уже и его правление был обагряно кровью Бориса и Глеба — первых русских святых, «невинно убиенных» в борьбе за власть их собственным братом Святополком. Убийство Бориса и Глеба вызвало всеобщее осуждение и послужило основанием для постановки и обсуждения проблемы о достоинстве княжеской власти и ответственности князей перед Богом за исполнение возложенных на них обязанностей. Однако ни то ни другое не остановило усобиц. История Киевской Руси — это история кровавых распрей между братьями, жертвами которых становятся разграбленные и сожженные русские же города соперников. Суровым упреком тому является «Слово о полку Игореве».
Важным сюжетом «Повести» является текст испытания веры и крещения Руси. В драматургически сложно построенном тексте Нестор подводит читателей к выводу, что Владимир принял христианство не по чьему-то наущению, не под давлением силы, а потому, что Бог, возлюбивший Русскую землю, сам открылся ему Крупнейший специалист по истории русской православной церкви Е.
Голубинский так интерпретирует выбор князя Владимира в пользу христианства: «Человек с истинно государственными способностями, государь с отличающею великих людей способностью понимать требования времени, Владимир понял настоявшую России необходимость стать страною христианскою для того, чтобы сделаться страною вполне европейскою, и это политическое убеждение, соединяясь с прямым непосредственным желанием дать народу истинную веру, и произвело то, что он не только сам принял христианство, но решился сделать это верою своего государства.[158]
Так что испытание веры имело для Владимира и его соратников скорее поучительный характер. Не случайно в рассказ об испытании веры включена специальная речь Философа, который раскрыл своим слушателям содержание Книги Бытия, символа веры и таинства причастия, предостерег от соблазнов иноверия и ересей. И все же в пользу православия русичей, согласно летописной версии, склонили не богословские аргументы Философа, да и вряд ли богословские тонкости были доступны пониманию слушателей, а красота греческого вероисповедного обряда, открывшаяся посланцам князя Владимира, направленным им в разные концы света, чтобы испытать веру.
Однако сам князь Владимир, как прозорливый политический деятель, был убежден, что не только красота спасает мир, но и сила. В летописи подчеркивается такой знаменательный момент: уже приняв решение в пользу греческого вероисповедания, Владимир предварительно взял штурмом византийский город Корсунь (Херсонес) и тем самым принудил византийских императоров принять свои условия крещения. Эта акция молодого государства была весьма предусмотрительной по отношению к Византийской империи, почитавшей себя мировой блюстительницей всего христианского мира. Киевские князья по мере возможностей стремились отстоять силой и идейно обосновать независимость русского государства и самостоятельность русской православной церкви. Данная установка последовательно, хотя и не всегда успешно, проводилась русскими князьями вплоть до падения Константинополя (1453).
Склонность к историософскому мышлению летописца особенно ярко проявилась в обсуждении проблемы зла в истории в связи с убийством Бориса и Глеба.
И хотя в решении ее он не выходит в целом за пределы догматического провиденциализма, перед лицом зла, творимого людьми в истории, Нестор вынужден выступить с теодицеей, т. е. оправданием Бога.
Бог «всемогущий» и «всеблагой» побуждает людей к добрым Делам. Что касается зла, то оно проистекает по «наущению дьявола», ненавидящего добро. Разными хитростями бесы пытаются отвратить христиан от Бога. Но дьявол не всемогущ, а его бесы немощны и успех их козней возможен лишь «по попущению Божьему». За «попущением» зла, согласно летописцу, стоит греховность, своеволие людей, их непокорность Богу. Но бывает зло, совершаемое злым человеком по собственной воле. Такой человек, «усердствуя злому делу, хуже беса, ибо бесы Бога боятся, а злой человек ни Бога не боится, ни людей не стыдится».[159] К таковым злодеяниям Нестор относит, в частности, убийство Святополком Окаянным Бориса и Глеба.
Наряду с этим есть и другой тип тотального зла, вроде нашествия иноземцев или моровой язвы. Нестор полагает, что такие несчастья есть результат гнева Божьего, когда Бог сам, минуя дьявола, наказывает людей за их грехи.
Бог неумолим в гневе своем, он карает людей за «наглость» и «гордыню», обращает их праздники в плач, песни — в рыдания. При этом особую роль выполняют так называемые «бичи» Божьи, в виде нашествия «поганых», попуская которым Бог, предупреждает людей, дабы они воздерживались от злых дел. Но и в подобных случаях летописец оправдывает Бога, который наказывает нас с «безграничной любовью» и «неизреченным человеколюбием», ибо, будучи наказываемыми праведно и достойно, будем веру иметь. И, заключает он: «Да никто не дерзнет сказать, что ненавидимы мы Богом».[160] В этих наивных рассуждениях, может быть, впервые в русской литературе поставлена одна из фундаментальных историософских проблем — проблема зла в истории, над разрешением которой бились такие умы русской философской мысли, как Вл. Соловьев, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев.
Большой интерес с точки зрения формирования историософских суждений, или «древлего любомудрия», представляет сохранившийся текст «Слова о законе и благодати», написанный между 1037 и 1050 гг.
митрополитом киевским Иларионом. «Слово» изобилует библейской символикой и богословской риторикой. Но, обращаясь к пастве, Иларион уверен, что будет понят ею: «ведь не несведущим [мы] пишем, но с преизбытком насытившимся книжной сладости».[161]
Иларион сознательно нарушает один из догматов христианского вероучения о том, что благодать есть исполнение закона. В «Слове» закон и благодать в духе складывающейся православной традиции оказываются отделенными друг от друга. Под «царством закона» им подразумевалась ветхозаветная история иудейского народа, избранного Богом для соблюдения продиктованного им Закона. Однако иудейский народ не оправдал чаяний Бога, ограничившись лишь заботой о собственном спасении, усматривая в других народах рабов, недостойных промысла Божьего, поставил и себя в положение раба по отношению к Господу. Не случайно царство закона символизирует в «Слове» рабыня Агарь, которая могла породить только раба. Ей противопоставляется свободная Сарра, родившая в старости по Божьей благодати свободного сына Исаака, из рода которого явился Спаситель мира.
Это событие послужило прологом смены несовершенного «царства закона» «царством благодати», открытого Новым Заветом Христа. Закон был лишь предтечей истины и благодати, благодать же является «служителем будущего века, жизни нетленной». «Прежде [был дан] закон, а потом благодать, прежде — тень, а потом истина, — да разумеет читающий!»[162] — так настойчиво Иларион расшифровывает символический смысл противостояния Ветхого и Нового Заветов своим читателям. И далее подводит их к основному выводу, ради которого и было написано «Слово». Если в «царстве закона» блюсти закон было поручено одному «богоизбранному народу» — евреям, не оправдавшим, однако, заветов Бога, то в «царстве благодати», возвещенному Христом, все народы равны. Более того, благодать распространяется в первую очередь на «новые народы», не испорченные гордыней. «И подобало благодати и истине воссиять над новым народом. Ибо не вливают, по словам Господним, вина нового, учения благодатного «в мехи ветхие», обветшавшие…, а иначе прорываются мехи и вино вытекает.
Но новое учение — новые мехи, новые народы! И сберегется и то и другое».[163]
К числу новых народов принадлежит и русский народ. Этот новый в христианстве народ уже обрел славу «во всех концах земли». Вера благодатная, распространяясь по всей земле, дошла и до нашего народа русского, рассуждает Иларион, связывая это событие с крещением Руси князем Владимиром и воздавая ему хвалу.
Похвала князю («кагану») Владимиру в связи с крещением Руси — жанр достаточно традиционный в литературе Древней Руси — в данном случае приобретает глубокий историософский смысл. Автор решительно отказывается от утвердившегося предания о духовном просвещении восточных славян апостолом Андреем. Этому преданию, пришедшему, по-видимому, из Византии и закрепившемуся в «Повести временных лет», Иларион противопоставил иную, достаточно смелую для того времени версию, согласно которой первосвятителем Русской земли был не кто иной, как сам князь Владимир, не слышавший речей апостолов новой веры, но избравший ее, «руководствуясь только добрым смыслом и острым умом».
Этим он заслужил славу в веках. Один из видных исследователей древнерусской письменности И.Н. Жданов объясняет отход Илариона от сложившегося предания относительно апостола Андрея развитием национального самосознания и стремлением освободиться от церковной и политической зависимости от Византии. «Его произведение представляется нам попыткой создать идеал князя-просветителя и дать идеальную картину просвещения Руси».[164] Таким образом, в «Слове о законе и благодати» и других сочинениях святителя вполне сформировался идеал Святой Руси. Забегая несколько вперед, отметим, что и мессианская идея «нового», «свежего народа» будет подхвачена и развита в трудах уже таких маститых философов, как В.Ф. Одоевский и П.Я. Чаадаев. Но не следует забывать, что еще в XII в. киевский митрополит Иларион приходит к идее равенства всех «языков» т. е. всех народов не только перед Богом, но и в развитии мировой истории.
Лекция 3.
На пороге национальной философии: «Общество любомудрия»Глубокоуважаемые читатели этих лекций! Дамы и господа!
Сегодня мы начинаем рассматривать процесс становления русской национальной философии. Почему я говорю не просто о русской философии, а о русской национальной философии? Значит ли это, что меня интересуют только черты, отличающие русскую философию от философии других европейских народов? Такие черты, естественно, есть, и более того — являются существенными, глубоко важными. Но пока речь не о них. О национальном характере русской философии я говорю сейчас в другом смысле. Поясню, в каком именно.
В Древнем Риме слово natio означало, в первую очередь, рождение, происхождение, род [1: 594–505]. И хотя этим идея нации, конечно, не исчерпывается, но, тем не менее, называя те или иные культурно-исторические явления национальными, мы должны иметь представление о родословной этих явлений, их происхождении и связанной с этим происхождением преемственности, традиции.
Национальное по сути своей существует лишь там, где есть живая традиция.
Русская философия не является исключением: она стала национальной, русской не номинально, но реально — только тогда, когда в России сложилась традиция философского творчества как самостоятельного элемента русской культуры в целом. Самостоятельного элемента — то есть элемента sui generis, элемента своего особого рода, не являющегося лишь видоизменением других элементов, будь то религия, искусство или частные науки (взятые порознь или все вместе).
Ясно, однако, что философия в России не могла возникнуть сразу как вполне самостоятельный элемент духовной жизни; процесс его формирования был продолжительным, и сложным. Но рассматривать этот процесс в нашем курсе, фактически вводном, нет не только возможности, но и существенной необходимости. Дело в том, что в указанном процессе присутствует весьма краткий, исторически чуть ли не мгновенный период, который можно назвать точкой необратимости.
До этой «точки» философия была в России несущественной, хотя и любопытной деталью русской культуры. После этой «точки» — философия уже обладала своим корнем в русской почве; корнем, прорастанию которого не смогли помешать неблагоприятные внешние обстоятельства.
Эта «точка необратимости», вообще говоря, хорошо известна, о ней много писали и иногда пишут сегодня — но ее подлинное значение до сих пор, на мой взгляд, не продумано в должной мере и даже искажено ложными толкованиями. Речь идет о московском Обществе любомудрия, хотя вряд ли сильно ошибаются те, кто говорит вместо «общества» — кружок. Время существования этого кружка: 1823–1825 гг. Его наиболее видные (в философском плане) участники: князь Владимир Федорович Одоевский (1803 или 1804 — 1869), председатель Общества; Дмитрий Владимирович Веневитинов (1805–1827), секретарь Общества; и уже известный нам Иван Васильевич Киреевский (1806–1856).
Сразу отмечу два самых характерных убеждения названных сейчас «любомудров». Это, во-первых, убеждение в необходимости собственно русской философии, усвоившей достижения западной мысли, но способной сказать и свое слово.
Это стремление выразилось, пусть в какой-то степени и наивно, уже в «русификации» слова «философия», превратившегося в слово «любомудрие». Впрочем, такая русификация отнюдь не выдерживалась с педантичной строгостью.
Во-вторых, для любомудров философия была наиболее тесно связана с искусством, в особенности — с искусством поэзии. Впрочем, у В. Ф. Одоевского на первый план вышла музыка; но, так или иначе, именно эстетический подход к философии резко отличает любомудров от славянофилов, об «эстетике» которых трудно говорить иначе, чем с недоумением.
Не могу не привести в связи с этим справедливые слова Н.
Н. Страхова: «Никому, впрочем, не тайна холодность наших славянофилов к нашему Пушкину. Она заявляется издавна и постоянно. Это печальный факт, который еще и еще раз свидетельствует о безмерной путанице нашей жизни. Люди, даже всего глубже понимающие эту жизнь, все еще недостаточно согреты ее живым скрытым теплом, так что им бывают чужды самые горячо бьющиеся кровью ее явления. Дорожа пониманием основных черт ее духа, они равнодушно, без боли отбрасывают родное явление, мешающее этому пониманию, разрушающее, как резкое исключение, их свято уважаемую теорию» [2: 4].
Возвращаясь к любомудрам, следует отметить, что их достаточно часто причисляют к «русским шеллингианцам», чуть ли не к эпигонам Фридриха Вильгельма Шеллинга (1775–1854). Что тут сказать, если не ограничиться указанием на фактически очевидную злонамеренность этого причисления, на острое желание любой ценой подчеркнуть несамостоятельность русской философии? С одной стороны, вполне естественно, что любомудры, чуждые всякого изоляционизма, обращали особое внимание на самого знаменитого (наряду с Г.
В. Ф. Гегелем (1770–1831) мыслителя тех лет. С другой стороны, внимательный и сочувственный взгляд легко заметит нечто весьма важное. Например, вот что пишет о Шеллинге В. Ф. Одоевский: «В начале XIX века Шеллинг был тем же, чем Христофор Колумб в XV: он открыл человеку неизвестную часть его мира, о которой существовали только какие-то баснословные предания — его душу!» [3: 15–16].
Таково глубоко русское восприятие Шеллинга, восприятие, строго говоря, не слишком адекватное, но ясно говорящее о том, что именно ищет мыслящий русский человек в Шеллинге, да и в любом другом философе; ищет в первую очередь. Правда, «Русские ночи», которые я только что процитировал, увидели свет только в 1843 г. Но и много раньше, в 1830 г., Одоевский отмечал в записной книжке, что «наука поэта не книги, не люди, но самобытная душа его; книги и люди могут лишь ему представить предметы для сравнения с тем, что находится в нем самом». Поэтому для Одоевского «поэт и философ одно и то же».
Разница лишь в том, что «один стремится извергнуть свою душу, вывести сокровища из их таинственного святилища, философ же боится открыть их взорам простолюдинов и созерцает свои таинства лишь внутри святилища» [4: 177].
Тема души человеческой поднимается у Одоевского каждый раз, когда он затрагивает нечто для него исключительно важное. Так, в той же записной книжке мы встречаем фрагмент, озаглавленный «Вопрос о сущности музыки — вопрос философический», и читаем в нем: «ни живописью, ни поэзией вы не выразите музыки; она неопределенна, потому что есть выражение души в степени ее дальнейшей глубины» [4: 183].
Читатель будет, однако, прав, если упрекнет меня в том, что до сих пор я ссылался на суждения Одоевского, высказанные уже после того, как «Общество любомудрия» прекратило свою деятельность. Что ж, попытаюсь исправить этот промах, обратившись к альманаху «Мнемозина» (1824–1825 гг.), в котором Одоевский принимал активное участие и как издатель, и как автор. Здесь он, в частности, пишет: «Если бы кто захотел внимательнее посмотреть на отношения, связующие явления с их началами, то нашел бы, что единственная причина тому, что мы до сих пор и в искусстве, и в науках только подражатели, есть презрение к любомудрию» [4: 188]. Вот, пожалуй, первое в России выражение мысли о том, что без философии мы обречены на подражание Западу.
Об этом совсем нелишне помнить и сегодня: для подлинной оригинальности в той или иной области культуры недостаточно обладать соответствующим талантом; необходима и способность смотреть на вещи с философской точки зрения, необходимо мировоззрение. Между тем можно ли говорить о каком-либо современном русском мировоззрении?
Затрагивая проблему подражания, следует подчеркнуть: Одоевский ясно понимал потребность России в том, что я называю открытой самобытностью [5: 208]. Возвращаясь в последнем номере «Мнемозины» к вопросу о задачах журнала, он отмечал: «Главнейшая цель издания нашего была — распространение нескольких новых мыслей, блеснувших в Германии; обратить внимание русских читателей на предметы, в России мало известные, по крайней мере заставить говорить о них; положить пределы нашему пристрастию к французским теоретикам; наконец, показать, что еще не все предметы исчерпаны, что мы, отыскивая в чужих странах безделки для своих занятий, забываем о сокровищах, вблизи нас находящихся» [4: 188–189].
Обратим внимание: с точки зрения Одоевского, интерес к западной мысли должен сочетаться с разборчивостью; так, вместе с французской философией к нам проникал преимущественно атеизм и материализм, и потому пристрастию к ней надо положить пределы. Не следует увлекаться и философскими «безделками» Запада; как тут не вспомнить сегодняшний «постмодернизм», который переполнен именно «лингвистическими безделками» и внушает отнюдь не беспочвенное подозрение, что «постмодернисты» в своих «текстах» просто издеваются над читателем.
Но какие же сокровища, «вблизи нас находящиеся», имеет в виду Одоевский? В 1825 г. он еще не называет их прямо; возможно даже — еще не решается назвать. Но впоследствии, в «Русских ночах», он разворачивает панораму этих сокровищ в эпилоге романа, который заканчивается словами: «Девятнадцатый век принадлежит России!» [3: 183]. Значит, между 1825 и 1843 годами произошло в русской жизни нечто, что резко укрепило веру мыслящего русского человека в свое Отечество.
Но разговор об этом событии первостепенной важности — еще впереди.
Обратимся теперь к Дмитрию Веневитинову, секретарю «Общества любомудрия», а на деле, по многочисленным свидетельствам, его «центральной личности», «любимцу» и «сокровищу», о котором близкий к любомудрам историк, публицист и писатель Михаил Петрович Погодин (1800–1875) сказал кратко: «Это был юноша дивный» (см. [6: 67–68]).
Как поэтическая, так и философская одаренность Веневитинова очевидна уже из того немногого, что он успел создать, не дожив до 22 лет. Кем же он был в первую очередь — поэтом или философом? Мы уже знаем, что для любомудра это праздный вопрос, ибо «истинные поэты всех народов, всех веков были глубокими мыслителями, были философами и, так сказать, венцом просвещения» [7: 212]. Но коснемся сначала поэзии Веневитинова, точнее, только трех его стихотворений, написанных в 1826 г. В «Моей молитве» он пишет:
Души невидимый хранитель,
Услышь моление мое!
………………………………
Не отдавай души моей
На жертву суетным желаньям;
Но воспитай спокойно в ней
Огонь возвышенных страстей.
Воспитание души — вот истинная цель человеческой жизни, какой бы недолгой она ни была; а то, что его жизнь будет очень непродолжительной, Веневитинов догадывался, а вернее, узнал от собственной души, как пишет он в элегии «Поэт и друг»:
Душа сказала мне давно:
Ты в мире молнией промчишься!
Тебе все чувствовать дано,
Но жизнью ты не насладишься.
Однако это трагическое знание не повергает поэта в безысходное отчаяние, не перечеркивает, а напротив, укрепляет его веру в свое назначение. В стихотворении «Утешение», где связь поэзии и философии выступает с особенной силой, Веневитинов пишет:
Но если в душу вложена
Хоть искра страсти благородной, —
Поверь, не даром в ней она;
Не теплится она бесплодно…
Не с тем судьба ее зажгла,
Чтоб смерти хладная зола
Ее навеки потушила:
Нет! — что в душевной глубине,
Того не унесет могила:
Оно останется во мне.
И больше того: «слово сильное» поэта не будет только личным достоянием его бессмертной души:
Оно чужую грудь зажжет,
В нее как искра упадет
И в ней пробудится пожаром.
Мы видим, что в поэзии Веневитинова ясно просматриваются контуры философии души. Но говоря о философии как таковой, он подчеркивает значение категории несколько иного характера, категории собственно философской; подчеркивает значение самопознания. В небольшом диалоге, в котором Анаксагор беседует с Платоном, последний находит в человеке врожденный инстинкт самопознания. По крайней мере, трудно понять иначе слова Веневитинова, вложенные в уста Платона: «Взгляни на младенца — душа его в совершенном согласии с природою; но он не улыбается природе, ибо ему недостает еще одного чувства — совершенного самопознания» [7: 181].
Существенно философская задача самопознания выражена Веневитиновым совершенно определенно; в завершении диалога он говорит от лица Платона (хотя здесь, думаю, уместнее вспомнить Сократа с его непоколебимой верностью девизу «Познай самого себя»): «Верь мне, Анаксагор, верь: она снова будет, эта эпоха счастия, о которой мечтают смертные.
Нравственная свобода будет общим уделом; все познания человека сольются в одну идею о человеке; все отрасли наук сольются в одну науку самопознания» [7: 182].
С точки зрения дальнейшего движения русской мысли, одна из наиболее существенных статей Веневитинова — «О состоянии просвещения в России», как и «Анаксагор», напечатанная посмертно в 1831 г. И здесь мы встречаем идею самопознания, которой Веневитинов, в начале статьи, придает поистине космический размах: «Самопознание — вот идея, одна только могущая одушевить вселенную; вот цель и венец человека» [7: 209]. В этих словах, при желании, можно расслышать шеллингианский мотив. Но уже следующий шаг Веневитинова, если искать и за ним какие-то предпосылки в западной мысли, заставляет вспомнить, в первую очередь, совсем другое имя — Иоганна Готфрида Гердера (1744–1803), этого гениального провозвестника национального самосознания. Существовало ли это влияние на деле, не берусь судить уверенно, но именно дух автора «Идей к философии и истории человечества» звучит в словах Веневитинова о том, что мы должны «взирать на каждый народ, как на лицо отдельное, которое к самопознанию направляет все свои нравственные усилия, ознаменованные печатью особенного характера.
Развитие сих усилий составляет просвещение; цель просвещения или самопознания народа есть та степень, на которой он отдает себе отчет в своих делах и определяет сферу своего действия» [7: 209].
Идея «народной личности», наделенной, как и отдельный человек, способностью к самопознанию, со временем прочно войдет в лексикон определенной части русских философов и будет иметь там далеко идущие последствия. О характере этих последствий можно догадаться, впрочем, уже по дальнейшим рассуждениям Веневитинова о России. Ее достижения на «поприще просвещения» он оценивает крайне низко. А именно, мы узнаём следующее: «У всех народов самостоятельных просвещение развивалось из начала, так сказать, отечественного: их произведения, достигая даже некоторой степени совершенства и входя, следовательно, в состав всемирных приобретений ума, не теряли отличительного характера. Россия все получила извне: оттуда это чувство подражательности <…>; оттуда совершенное отсутствие всякой свободы и истинной деятельности» [7: 210].
Продолжая в том же духе, Веневитинов сообщает, что «Россия приняла наружную форму образованности и воздвигла мнимое здание литературы без всякого основания, без всякого напряжения внутренней силы». Завершают эту филиппику слова о том, что мы «не можем похвалиться ни одним памятником, который бы носил печать свободного энтузиазма и истинной страсти к науке. Вот положение наше в литературном мире — положение совершенно отрицательное» [7: 210–211].
Как понимать это приведение ad absurdum мысли, скажем так, не лишенной некоторых оснований? Да, к 1826 году Россия еще многого не достигла; ее отвлекали мелочи, вроде нашествия Наполеона. Но у русской литературы уже были Державин и Жуковский, уже определился гений Пушкина и внятно заявил о себе талант Баратынского — и все это (вместе со многим другим) означало «совершенно отрицательное» положение в «литературном мире»? Уже Карамзин постигал целостный смысл русской истории, а Ломоносов заложил основание отечественного естествознания — и это «без всякого напряжения внутренней силы»?
Не буду искать оправданий Веневитинову: его и так оправдывает его молодость и неопытность в деле самопознания.
Главная проблема — другая, притом фактически не зависящая от конкретного содержания рассуждений Веневитинова о России. Вопрос в том, отражают ли эти рассуждения самопознание русского народа (как особого лица, «народной личности») или только точку зрения Веневитинова, его самопознание в качестве одного из многих русских людей? Сам Веневитинов явно считал, что он говорит от лица народа — но на каком основании? Эта проблема возникает всегда, когда народу в целом приписываются своя особая личность и свое особое самопознание, и статья Веневитинова стала первой «ласточкой» этой проблемы — если не сказать, ее «альбатросом», предвестником будущих идеологических бурь, о которых нам еще предстоит говорить.
Вспомним мы статью Веневитинова и по более конкретному поводу: спустя 10 лет, в 1836 г., ее суть была практически дословно воспроизведена совсем другим автором, без всякой ссылки на Веневитинова, — и выдана за первое и великое «откровение» о России; выдана и продолжает выдаваться, будучи по существу плагиатом.
Впрочем, плагиатор (назовем его имя позже) использовал только ту часть статьи, которая изображала состояние отечественного просвещения (сегодня мы сказали бы — отечественной культуры) в черном цвете.
Между тем Веневитинов не ограничивается негативной оценкой и пытается наметить выход из создавшегося (по его мнению) положения. При этом он снова возвращается к убеждению в том, что истинные поэты всегда были и глубокими мыслителями. Нечто подобное должно осуществиться и в России. Но для этого необходимо «совершенно остановить нынешний ход ее словесности и заставить ее более думать, нежели производить» [7: 212]. «Мыслите!» — призывает Веневитинов культурную элиту России и этим призывом в какой-то мере искупает огульное отрицание каких-либо успехов России в просвещении. Нельзя не задуматься и об актуальности этого призыва в наши дни. Сегодня, в начале XXI века, мы видим, сколько в России мнимых «творцов», как сильны их претензии на «креативность», — и как мало людей, расположенных мыслить; мыслить по-настоящему глубоко, без поспешного желания осчастливить мир своими мыслями (вспомним слова Одоевского о том, что истинный философ не спешит «извергать свою душу»).
Но как способствовать развитию русской мысли, русского ума? Рецепт Веневитинова радикален: «Для сей цели надлежало бы некоторым образом устранить Россию от нынешнего движения других народов, закрыть от взоров ее все маловажные происшествия в литературном мире, бесполезно развлекающие ее внимание, и, опираясь на твердые начала новейшей философии, представить ей полную картину развития ума человеческого, картину, в которой бы она видела свое собственное предназначение» [7: 212].
Заметьте: это снова — не призыв к культурной изоляции; это призыв к закрытости для всего мелкого, отвлекающего от серьезного размышления, и призыв к открытости всему глубокому, способному служить «твердыми началами» умственной деятельности. Это снова, как и у Одоевского, призыв к культурной разборчивости.
Но Веневитинов идет дальше и предлагает не бояться отстать от «просвещения новейших народов», просвещения, к которому мы и так стоим «слишком близко».
Напротив, нам полезно перенестись «на некоторое время» в эпохи более древние, известные нам значительно хуже. «Находясь в мире совершенно для нас новом, которого все отношения для нас загадка, мы невольно принуждены будем действовать собственным умом для разрешения всех противоречий, которые нам в оном представятся. Таким образом, мы сами сделаемся преимущественным предметом наших разысканий» [7: 213].
Соблазнительно понять эти слова Веневитинова в «славянофильском» ключе, как призыв к изучению и осмыслению допетровской России. Но такое понимание вряд ли основательно; для Веневитинова «философия и применение оной ко всем эпохам наук и искусств — вот предметы, заслуживающие особенное наше внимание». По сути, он хочет понять Россию на фоне всей истории мировой культуры. Тем не менее вектор, направленный в прошлое, так или иначе, задан, и осталось только определить его направление строже и конкретнее — чтобы перейти от культурного универсализма к культурному национализму.
Таким образом, в одной небольшой статье Веневитинов наметил — пусть только в общих контурах — различные направления русской мысли в будущем. Но, на мой взгляд, не этот конгломерат разнородных идей и замыслов важен. По-настоящему важно никогда не покидавшее Веневитинова убеждение в том, что Россия найдет «залог своей самобытности <…> в одной философии, которая заставит ее развить свои силы и образовать систему мышления» [7: 213]. И если значение философии здесь преувеличено, то такое преувеличение естественно для человека, о котором его товарищ по «Обществу любомудрия» сказал: «Веневитинов создан был действовать сильно на просвещение своего отечества, быть украшением его поэзии и, может быть, создателем его философии» [8: 51].
Это слова Ивана Васильевича Киреевского, принадлежность которого к ядру «Общества любомудрия» я уже отмечал. Говорил я и о том, что Ивану Киреевскому мы посвятим отдельную лекцию; но в ней будут рассмотрены значительно более поздние этапы его творчества.
Поэтому уместно уже сейчас охарактеризовать образ мыслей Ивана Киреевского в начале его философского развития (я буду часто называть не только его фамилию, но и имя, так как у него был младший брат Петр Киреевский (1808–1856), известный, в первую очередь, своим собранием народных песен).
Взгляды Киреевского-любомудра полнее всего выразились через несколько лет после прекращения работы Общества, в «Обозрении русской словесности 1829 года». Это обозрение лишний раз демонстрирует, что любомудры шли к философии от искусства, и прежде всего — от искусства слова, от изящной словесности. Правда, в отличие от Одоевского и Веневитинова, художественные произведения самого Киреевского не обнаруживают крупного таланта; Иван Васильевич, можно сказать, был философ до мозга костей. Это видно уже из вышеназванного «Обозрения», где он не просто декларирует связь философии со словесностью (притом именно русской словесностью), но и строит достаточно конкретную схему развития этой связи.
Уже в начале «Обозрения» мы читаем: «Литературу нашу девятнадцатого столетия можно разделить на три эпохи <…>. Характер первой эпохи определяется влиянием Карамзина; средоточием второй была муза Жуковского; Пушкин может быть представителем третьей» [8: 41]. Что же дает это деление в философском плане?
Киреевский считает, что с Николаем Михайловичем Карамзиным (1766–1826) — как автором «Бедной Лизы» и других прозаических произведений — усилилось влияние французской словесности. «Но именно потому, что мы в литературе искали философии, искали полного выражения человека, образ мыслей Карамзина должен был и пленить нас сначала и впоследствии сделаться для нас неудовлетворительным» [8: 43]. Слова «искали полного выражения человека» — ключевые. По мнению Киреевского, «французско-карамзинское направление» не обнимает «лучшую сторону нашего бытия, сторону идеальную», слишком «утопает в жизни действительной». Достигнув апогея, это направление быстро пошло на убыль.
«Идеальность, чистота и глубокость чувств», «вся поэзия жизни, все сердце души» — пришли к нам с Василием Андреевичем Жуковским (1783–1852). Но поэзия Жуковского была «воспитана на песнях Германии», а вместе с ними пришло и влияние немецкого идеализма. Это влияние значительно благотворнее французского; но и оно было все-таки влиянием иноземным. Требовался поэт — «проводник народного самопознания».
Казалось бы, все ясно — таким поэтом в 1830 году (когда было напечатано «Обозрение»), особенно после выхода «Полтавы», уже имел полное право считаться Александр Сергеевич Пушкин (1799–1837). И его имя действительно появляется в «Обозрении» Киреевского. Но звучит оно как-то нерешительно, с многочисленными отклонениями в сторону второстепенных литературных фигур, с каким-то путанным, даже мелочно придирчивым анализом той же «Полтавы». Сказать ясно, что поэзии Пушкина может быть созвучна только русская философия, Иван Киреевский не осмеливается, хотя двумя годами раньше, в статье «Нечто о характере поэзии Пушкина», он без колебаний признавал Пушкина поэтом истинно народным, способным «жить его жизнию и выражать его невольно, выражая себя» [8: 39].
Теперь же он, потеряв уверенность в Пушкине, относит появление национальной русской философии в неопределенное будущее.
А именно, в конце «Обозрения» Иван Киреевский пишет: «Нам необходима философия: все развитие нашего ума требует ее. Ею одною живет и дышит наша поэзия; она одна может дать душу и целость нашим младенствующим наукам, и самая жизнь наша, может быть, займет от нее изящество стройности. Но откуда придет она? Где искать ее?
Конечно, первый шаг к ней должен быть присвоением умственных богатств той страны, которая в умозрении опередила все другие народы. Но чужие мысли полезны только для развития собственных. Философия немецкая вкорениться у нас не может. Наша философия должна развиться из нашей жизни, создаться из текущих вопросов, из господствующих интересов нашего народного и частного быта. Когда и как — скажет время; но стремление к философии немецкой, которое начинает у нас распространяться, есть уже важный шаг к этой цели» [8: 51–52].
В этих словах ясно выразилась двойственность любомудров: острое сознание насущности национальной философии и чрезмерная привязанность к ученической скамье в «немецкой школе».
Прежде чем подводить общие итоги этой лекции, необходимо ответить на вопрос, который наверняка возник у ряда читателей: почему я ничего не сказал о том значении, которое имела для любомудров религия? Ответ прост: ни Веневитинов, ни Иван Киреевский (в тех статьях, которые написаны по следам его пребывания в «Обществе любомудрия») не говорят о религии ничего. Как подчеркивает В. В. Зеньковский, у Веневитинова «было почти религиозное отношение к философии» [9: 146], но в устах главного апологета «русской религиозной философии» это звучит скорее, как не слишком удачная шутка. Что касается Ивана Киреевского, то его религиозное сознание, как принято считать, пробудилось только после женитьбы в 1834 г. на «глубоко религиозной» Наталии Петровне Арбеневой (1809–1900).
И хотя с Одоевским дело обстояло несколько иначе, очевидно, что идея самостоятельной русской философии зародилась в «Обществе любомудрия» без какой-то прочной связи с религией. Место религии здесь занимала изящная словесность, и эта связь с художественной литературой как раз и стала отличительной чертою русской философии.
Тем не менее нелишне кратко охарактеризовать тот «религиозный элемент», который вносил в среду любомудров князь В. Ф. Одоевский. К тому же эта характеристика и не может занять много времени, если не уходить слишком далеко от тех неполных трех лет (1823–1825), в течение которых просуществовало «Общество». В этом плане определенный интерес представляют его записные книжки начала 1830-х годов. Собственно говоря, Одоевский высказывает здесь достаточно определенно только одну идею, связанную с религией. Говоря об ее отношении к поэзии и философии, он отмечает, что «в древние времена она была их матерью, в средние они как бы заплатили ей долг свой, поддерживая ее, в новейшие постарались заменить ее, в будущем они снова сольются с нею» [4: 177].
Мы видим, что Одоевский признает происхождение философии (а также поэзии) из религии, но только в «древние времена». Обратный синтез поэзии, философии и религии он относит к будущему. Но в этом синтезе Одоевский подчеркивает не столько обретение поэзией и философией неотъемлемого религиозного характера, сколько «слияние» поэта и философа: «В будущей религиозной эпохе человечества оба сольются воедино, но мы того так же постигнуть не можем, как наши праотцы не могли постигнуть, что из религии разовьется поэзия и философия» [4: 178].
Добавлю, что взгляд Одоевского на сущность религии в те годы не отличался глубиной. В тех же записных книжках читаем: «характер религии есть любовь к человечеству; она имеет два вида: благотворение, или нравственность, и терпимость (люби ближнего, люби врагов твоих)» [4: 185].
Конечно, впоследствии, в «художественно-философском» романе «Русские ночи» и в других произведениях Одоевский высказывает куда более «насыщенные» религиозные взгляды, связанные с разнообразными мистическими учениями, к которым он проявлял интерес.
А ближе к концу жизни его начинают все сильнее увлекать естественные науки [9: 160]. Но принимать все это в расчет при характеристике Одоевского-любомудра было бы недопустимым анахронизмом, в точном смысле этого слова.
В заключение подведем основные итоги деятельности любомудров и отметим их вклад в становление русской национальной философии. На мой взгляд, можно утверждать следующее:
1. Именно в «Обществе любомудрия» зародилась идея философии как необходимого и самостоятельного элемента русской культуры («русского просвещения»). От этого элемента, по мнению любомудров, зависит самобытность русской культуры в целом.
2. С точки зрения любомудров суть философии вообще заключается в самопознании человека, а в задачу отечественной философии входит самопознание народа как «отдельного лица».
3. Самопознание человека состоит, в первую очередь, в познании души человека и способствует ее воспитанию.
4. Особый импульс к своему развитию философия получает от поэзии, а шире, от художественной словесности данного народа. Там, где нет поэзии, не может существовать и философия.
5. Позиция любомудров не укладывалась ни в рамки «западничества», ни в рамки «славянофильства», но состояла в избирательной открытости тем достижениям западной философии, которые могли способствовать развитию самостоятельной русской мысли. Такие достижения любомудры находили, прежде всего, в немецком идеализме.
6. Вместе с тем у любомудров проявилось и парадоксальное, на первый взгляд, сочетание культурного универсализма с культурным национализмом.
7. Во взглядах любомудров практически отсутствовала «религиозная установка», за исключением неопределенных мыслей о будущем «слиянии» поэзии, философии и религии.
Здесь необходимо отметить, что последняя особенность любомудров имела свои плюсы и минусы.
С одной стороны, любомудры избежали узкого конфессионализма и включения в философию инородных ее природе догматов, а также оккультной дребедени гностического и масонского толка. С другой стороны, то понимание связи самопознания с богопознанием, которое стало в будущем одним из важнейших достижений русской классической философии XIX века, у любомудров даже не намечено.
Тем не менее заслуги любомудров в становлении русской национальной философии исключительно велики и требуют признания тем более потому, что в ряде «историй русской философии» эти заслуги были приписаны человеку с совсем другими умственными и нравственными установками. О нем и пойдет речь в следующей лекции.
Всего вам доброго и до встречи в новом году!
Примечания
1. Дворецкий И. Х. Латинско-русский словарь. Изд. 3-е. — М.: «Русский язык», 1986. — 840 с. В пантеоне древнеримских богов была и Нация (Natio) — богиня рождения.
2. Страхов Н. Н. Заметки о Пушкине и других поэтах — М.: Книга по требованию, 2013. — 304 с.
3. Одоевский В. Ф. Русские ночи. — Л.: «Наука», 1975. — 320 с.
4. Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. Том второй. — М.: «Искусство», 1974. — 647 с.
5. Ильин Н. П. Трагедия русской философии. — М.: Айрис-Пресс, 2008. — 608 с.
6. Арсеньев Н. С. Из русской культурной и творческой традиции. — Лондон, 1992. — 302.
7. Веневитинов Д. В. Избранное. — М.: ГИХЛ, 1956. — 260 с.
8. Киреевский И. В. Избранные статьи. — М.: «Современник», 1984. — 383 с.
9. Зеньковский В. В. История русской философии. Т.1, часть1 — Л.: «ЭГО», 1991 — 221 с.
Контрольные вопросы:
1. Назовите годы существования и основных участников «Общества любомудрия».
2. Что является главной заслугой любомудров?
3. Какой европейский философ наиболее повлиял на любомудров и в чем видели они его основное «открытие»?
4. Как можно сформулировать общее отношение любомудров к европейской философии?
5. С какой областью духовной жизни, по мнению любомудров, была теснее всего связана философия?
6. Какое искусство выше всего ценил В. Ф. Одоевский? Почему?
7. В чем видели любомудры основную задачу философии?
8. В чем видели любомудры основной недостаток русской культуры («русского просвещения»)?
9. Как Вы понимаете выражения «культурный универсализм» и «культурный национализм»?
10. Что составляло главную тему поэзии Д. В. Веневитинова?
11. Почему И. В. Киреевский отдавал предпочтение немецкой философии перед французской?
12. Можете ли Вы прочесть наизусть какое-либо стихотворение Державина? Жуковского? Пушкина?
13. Каким понятием (не использованным в лекции) можно определить отношение Д. В. Веневитинова и И. В. Киреевского (в период, связанный с его участием в «Обществе любомудрия») к религии?
14. В чем особенность отношения к религии со стороны В. Ф. Одоевского?
15. Следует ли считать любомудров предшественниками «западников» или «славянофилов»? Аргументируйте свой ответ.
Философия для обществоведов,
Философский блок в школьном курсе обществознания представляет собой нечто странное и маловразумительное. Программа этого раздела выстраивается вокруг обрывочных сведений из теории познания и философии науки, которые желательно запомнить, не особо вдумываясь (просто потому, что содержательное осмысление этих тем требует специальной подготовки). Результат подобной пропедевтики себя совершенно не оправдывает, поскольку сводится к зазубренным формулам, усвоенным вне теоретического контекста, а потому — абсолютно бесполезным. «Практика — критерий истины», «целью познания является истина», «термин “философия” можно перевести как “любомудрие”». Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что свою лепту в философское образование школьников вносят хорошие учителя литературы, когда рассказывают о ницшеанских корнях бунта Раскольникова, о духовном поиске Толстого или советуют в качестве «внеклассного чтения» «Постороннего» Камю. Правда, суровые сциентисты тут же возразили бы, что вся эта литературная философия всё же мало чего общего имеет с философией «настоящей», научной — а потому также мало способствует введению в проблематику.
Вопрос о необходимой мере ознакомления школьников с проблемным полем философии вообще является довольно спорным. Однако очевиден факт: задания под рубрикой «философия» периодически всплывают в материалах престижных олимпиад по обществознанию — тех самых, что дают существенные льготы при поступлении в лучшие вузы. И отсюда возникает интерес к предмету у той целевой аудитории, что намеревается получить заветный диплом финалиста Всероссийской олимпиады школьников по обществознанию — самой статусной олимпиады, дающей максимальные привилегии. Мой опыт педагогического общения с участниками и победителями региональных этапов олимпиады позволяет судить о том, что секрет их успеха заключён в искренней интеллектуальной заинтересованности, в желании обрести системное понимание проблемного поля социальных наук, установить логическую связь между теми наборами знаний, которые предлагает каждая из обществоведческих дисциплин. Без этого самого целостного видения не пишутся хорошие эссе, не складываются качественные выступления на устном туре — без этого не бывает побед. И именно поэтому задача, которая должна быть поставлена в рамках курса философии для олимпиадников, на мой взгляд, проста: она заключается в формировании навыка «видеть за деревьями лес» — понимать единство проблемного поля, создающего предмет социальных наук, и уметь использовать это видение при анализе конкретных вопросов. В социологии благодаря легкой руке Т. Парсонса эта проблема получила название «гоббсовой», ведь именно автору «Левиафана» можно приписать основополагающий для социальных наук вопрос: как вообще возможно общество? Вопрос этот является предметом метадисциплинарной рефлексии, которую может позволить себе лишь философия.
Cтоит видеть тот восторг, который появляется в глазах заинтересованных школьников, когда разрозненные знания вдруг начинают выстраиваться в единую цепь, которая, как ни парадоксально, ведёт вовсе не к «окончательному» ответу, а ко всё новым вопросам. Самый лестный комплимент, который мне доводилось слышать от школьников в адрес одного блистательного лектора, звучал так: «А как это у него так всё воедино собирается?!» Подобный подход, помимо прочего, способствует легитимации нашего предмета. Ведь образ философии как «гуманитарного сопромата», поддерживаемый плохим преподаванием, способствует формированию ложных предубеждений. Главным из которых является то расхожее мнение, что философия — это бессвязный набор учений, выдуманных какими-то чудаками для решения тех проблем, которые не имеют никакого отношения к действительности и существуют лишь для «внутреннего пользования». Философские идеи представляются крайне мутными и оторванными от реальной жизни. А потому спасение здесь одно — зазубрить, чтобы «отвязаться».
Столкнувшись с подобной установкой, приходится её учитывать при построении курса и выборе тем. Однако, как мне кажется, трудности, которые здесь могут возникнуть, играют на руку самому преподавателю. Ведь стремление избежать их заставляет отказываться от преподавания «по лекалам», требует постоянного творческого соучастия (попробуй удержи внимание школьника, если тебе не удалось заинтересовать его!), вынуждает к поиску новых форм подачи материала и наглядных, интуитивно понятных примеров.
Мой курс обычно выстраивается вокруг проблем теории познания и социальной философии (просто потому, что эти философские дисциплины являются самыми востребованными в школе). И здесь хорошо работает несколько «интеллектуальных уловок», позволяющих завладеть вниманием школьников. Первый в рейтинге вот уже не первый сезон — солипсизм. «Нет, вы только представьте, что весь мир является нашей галлюцинацией! Ага! Не нравится? А попробуйте убедить меня в обратном!» Здесь, как правило, начинаются отчаянные попытки доказать, что «солипсизм не прав», долгие и непримиримые дискуссии, которые заканчиваются отчаянным воплем: «Ну зачем же он (солипсизм) вообще нужен?!» В разделе социальной философии наибольший эмоциональный отклик традиционно вызывают темы, посвящённые проблеме соотношения власти и насилия. И здесь есть постоянный фаворит — Карл Шмитт с его «Понятием политического». Шмитт — он как солипсизм: противный, бесперпективный, крайне нежелательный, а всё равно неизбежный. Школьники отчаянно с ним сражаются — причём зачастую на неплохом теоретическом уровне. Но всё равно аргументацию определяет гуманистический пафос — не нравится ребятам кровожадное понятие политического. Второе место по праву принадлежит Марксу. «Манифест коммунистической партии», как оказалось, гладко ложится на кадры из «Новых времён» Чаплина. Ёмкие метафоры, которыми преисполнен фильм, хорошо способствуют созданию ассоциативных связей. А потому, вопреки своеобразию Марксова языка, общий смысл понятия классовой борьбы схватывается здорово. Третье место по степени увлекательности стоит отдать, пожалуй, некоторым текстам Иммануила Валлерстайна. Его левая критика капитализма кажется чрезвычайно привлекательной, осмысляемые проблемы — злободневными, а потому интересными. С Валлерстайном работать легко — не нужно ничего изобретать; достаточно указать на спорные моменты — и вот она, благодатная почва для дискуссий.
Может показаться, что приведённые мной примеры работают исключительно благодаря своей одиозности, вызывая бурную эмоциональную реакцию у учеников. Однако именно эмоциональный отклик, как мне кажется, более всего стимулирует философскую рефлексию. Кроме того, критическая дистанция, которая сама собой возникает при анализе подобного материала, формирует привычку «конструктивного недоверия» к автору, желание спорить с ним, привлекая знания из смежных дисциплин, учиться обосновывать собственную позицию на специальном языке. Лучшим результатом подобной работы, помимо всего прочего, должен быть нарастающий интерес к предмету — причём не только у ученика, но и у учителя. Ведь занятия философией — дело чрезвычайно увлекательное!
Любомудрие Древних Русичей Эссе По Философии – Telegraph
>>> ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ <<<
Любомудрие Древних Русичей Эссе По Философии
Главная → Древние традиции Русов, Ариев, Славян → ЛЮБОМУДРИЕ – ДРЕВНЯЯ СЛАВЯНСКАЯ НАУКА О ЛЮБВИ МУДРОЙ, НАУКА О СОЗДАНИИ, СОХРАНЕНИИ СЕМЬИ И ВЗРАЩИВАНИИ ДЕТЕЙ.
ЛЮБОМУДРИЕ – ДРЕВНЯЯ СЛАВЯНСКАЯ НАУКА О ЛЮБВИ МУДРОЙ, НАУКА О СОЗДАНИИ, СОХРАНЕНИИ СЕМЬИ И ВЗРАЩИВАНИИ ДЕТЕЙ.
Опубликовано 01.05.2016 автором Любодар
SS_TaKTuKyJl говорит 03.02.2020 в 13:34 :
Присоединяйтесь к нам в социальных сетях
Любомудрие – это некий домострой, в котором свои уставы, принципы, своя философия. Целый мир. Дело в том, что раньше любомудрие начинали изучать, точнее проживать, с детства, с 3-летнего возраста. Именно когда начинается формирование ощущения, что необходим спутник жизни, необходима семья, необходима некая вселенная, в которой можно начать познавать и творить окружающий мир.
Любомудрие содержит определенные уставы. Посмотрите на слово «устав» по слогам: у-ста-вы. Принципы разделения слов – в предметном учебнике Самарского педагогического университета «Основы этимологии, как науки о происхождении языков». На «Вы» называли раньше врагов, поэтому уставы – это принципы, которые даже у ста врагов общие. Почему? Потому что единственный враг, который существует в нас – это собственное невежество. Как говорили старики: «Враг всегда сидит внутри тебя». Внутри тебя есть и Бог, и черт, который преступает черту невежества, нарушает границы этого мира.
Именно поэтому уставы – это законы, по которым развивается и человек, и его внутренние мрази, хари. Принципы общие и для тьмы, и для света. Это то, что двигало нашими предками и помогало управлять домом, государством. Об этом мы и будем говорить. Почему современные люди несчастливы, почему нарушают законы Вселенной и каждый раз вляпываются в те же проблемы? Почему утеряна традиция устроения семьи, бережного отношения к Земле, к людям, к живым существам? Почему мало у кого получается построить хозяйство и быть богатым? Богатым, в смысле владеть Богом внутри, а значит использовать на 100% таланты, способности, которые заложили предки. Почему у большинства людей не получается жить по мечте?
Для начала следует понять, с чего начинается семья. Сейчас, в основном, со штампа в паспорте. Что лишь узаконивает отношения людей для социума, власти.
Слово «узаконить»: уз (узы, скованность) – око (признак видения, вид) – кон (рок, судьба) – нить (нитка). Узаконить = «мы видим, как нить связала вас». То есть печать в паспорте существует для слепых властей, для того, чтобы они видели, что между вами что-то произошло. Для наших предков этого было не нужно, ибо если что-то связывало 2 людей – это не обряд, не супружеское ложе, не ребенок.
Для наших предков семья начиналась с Мечты и, если она общая для двоих людей, это становилось явным миру, ибо они начинали ее творить в жизнь. Но начинали творить не с зачатия дитя, а с построения общего мира. И когда он достигнет гармонии, то есть Сказки, будут призывать свое дитя. Действия по построению мечты, сказки жизни, начинались еще до вступления в семейный союз. Они начинались с внутреннего формирования в далеком детстве. Семья начинается с мечты, с желания, с хотения, с тоски по чему-то еще неведомому. После которого приходит ощущение, что для полного счастья, тоже пока не понимая, что такое счастье, не хватает кого-то рядом, чтобы он помог в трудную минуту, чтобы можно было доверить ему самое потаенное, чтобы с ним можно было разделить радость, горе, чтобы он всегда тебя понимал и т.д. Мечта формируется в образ идеального спутника жизни, а не партнера.
Кто такой партнер? Пар – душа, но тон (тн) – это голос, ер (ера) – бродяга ( на Руси бродяга – ера). Таким образом партнер – дух, частица духа, которая вечно бродит. Поэтому партнеров может быть много – в этом само слово. И искали не половинку, как принято говорить в эзотерических направлениях, ибо человек изначально целен. Если осознаете себя лишь наполовину, значит половина не осознана. Есть такой закон: нами управляет не то, что явно, а то, что спрятано. То есть, чем больше прячете сами от себя, чем больше в вас личин, харь, тем сильнее они управляют вашей жизнью, выскакивая на поверхность. Человек вляпывается в то, что он отрицает. Вы отрицаете в себе предателя – вас обязательно будут предавать. Вы отрицаете в себе нежность – вы обязательно будете попадать в ситуации, где вас будут испытывать на способность проявлять нежность.
Поэтому искали спутника жизни. Образ идеального спутника жизни, точнее образ его внутреннего мира, формируется в детстве – в возрасте 3 лет. В 3 года начинаете играть в дочки-матери, и мальчики и девочки, ибо это закономерно. В 3 года у человека осуществляется выбор (раньше в соответствии с этим проходили возрастное посвящение) – он определяет, какой силой ему в мире быть. Поэтому до 3 лет ребенок находился в равной степени и с мамой и с папой, он наблюдал оба мира, и к 3 годам у него складывалось понимание: есть в мире сила сильная – мужчина, а есть сила ладная – женщина. Мужчина творит окружающий мир через силу, а женщина – через лад. Поэтому ребенок, играя с 3 лет в дочки-матери, начинает примерять на себя не только свою роль, мальчик примеряет на себя роль мамы, девочка – роль папы. Только спустя какое время начинается четкое разделение – мальчик играет папу, сына, дедушку, девочка – маму, жену, бабушку, дочку.
Спустя какое-то время складывается отождествление. У ребенка складывается ощущение выбора: «в мире я буду творить через любовь – я буду женщиной» или «я буду творить через силу, через направление движения – буду мужчиной». Когда ребенок выбирает, с какой силой будет творить этот мир, начинает осознавать, что 1 сила сама по себе одинока. Единица не может творить мир – для того, чтобы единица превратилась в движение, ей нужна 2 черта – противоположность. Мужчина – это вертикаль, небо, а для сотворения нужна горизонталь – это женщина, материя, земля. Вертикаль с горизонталью образуют крест, а крест у всех народов символизирует движение, солнце, землю – все то, что важно и без чего мир не может существовать. Почему крест в круге является одновременно символом земли и неба – потому что они неразделимы, одно содержит в себе другое, одно не может существовать без другого.
У ребенка в 3 – 4 года появляется ощущение, что необходима другая сила рядом, что нужно найти эту силу, пригласить. И мальчики начинают учиться приглашать в игры девочек, девочки – мальчиков. Именно через совместную игру начинает формироваться образ идеального спутника жизни, образ его души. Начинает складываться ощущение, какими чертами характера, умениями, навыками должен обладать спутник. Бабушки и дедушки, наблюдая за игрой ребенка, задавали вопросы, направляя на осознание – почему такие черты характера, такие увлечения спутника жизни нравятся, а такие – нет.
Стремились сформировать и сделать образ конкретным и запомнить его.
Совет: попробуйте впасть в детство и написать образ именно души, внутреннего мира своего идеального спутника жизни. Уединитесь, зажгите свечу и задайте вопрос: какова душа моего спутника жизни, которого я хотел(а) бы видеть рядом, каков его внутренний мир.
ЛЮБЖА (СЛАВЯНСКИЙ МАССАЖ) – это один из способов обмена силами между мужчиной и женщиной – мужем и женой, который направлен или на зачатие гармоничного дитя, или на обмен силами и дарения друг другу радости. А также возможно между матерью и сыном или отцом и дочерью (когда необходимо слить излишнюю ярную силу в подростковом возрасте, чтоб излишняя сила «не туда не ударяла»). Это способ поладить тело человека, которому ты доверяешь. Чужому, малознакомому, даже другу любжа не делалась – слишком большую бурю чувств она вызывает, в том числе пробуждает «любые силы» («сексуальную энергию»).
Во времена наших предков любжа была делом семейным, она не только делала отношения между супругами более теплыми, но и помогала вылечить воспаления внутренних органов, в особенности тех, что отвечают за деторождение, наладить менструальный цикл женщины, увеличить и сохранить мужскую силу вне зависимости от возраста.
Начинали изучать данную премудрую науку в юношеском возрасте, как только начинали изучать все любомудрие – науку о создании и хранении семьи (с 14 по 21 год). В этом возрасте, до вступления в семейный союз, любжу для практики и лечения возникших проблем девушки доверяли делать близким подругам, а юноши – друзьям – кумовьям. Главное, чтобы вы доверяли человеку, которому вы будете ладить тело, не закрывались от него, не зажимались, иначе вместо радости и благодати в тело запишется скованность перед любой силой («сексуальной энергией»), которая отразится на будущих отношениях с супругом или супругой.
В семейной жизни очень важно делать любжу, когда в семье ожидается ребенок – это позволяет зачать, выносить и родить гармоничное, здоровое дитя, избежать возникновения каких-либо патологий даже при современной экологии.
Любжа – это способ налаживания внутреннего течения Живы (жизненной силы бога Рода, втекающей в нас в верхний родничок – крынницу – Колород, расположенной на макушке, и вытекающей с нижней крынницы – Зарода) (на Востоке крыницы называют чакрами, а Живу – энергией). То есть любжа – способ налаживания течения жизни внутри тела. Жива втекает в наше тело в Колород и, проходя по телу человека, омывает его своим потоком, вытекает через копчик и Зарод. Таким образом, очищается весь организм: от органических шлаков, негативной энергии других людей, от зажатостей и т.п. Жива по жилочкам течет, жизнь несет.
Очень важно чтобы Жива текла по телу свободно по своим каналам – жилам, тогда у человека не возникает заболеваний и психологических, сексуальных проблем. Если где-то на жилах из-за зажатостей, страхов и т.п. образуются узлы, (их можно найти на теле человека прощупав пройдя по жилам), то как следствие возникают заболевания. А Узлы возникают на месте западков. Западок – место в сознании человека, где посилилась боль, если человек не решил какую-либо ситуацию сам и его не поладили, погладили в этот момент, не пожалели – и он сжимается мысленно. В итоге боль остается внутри тела, и образовывается своеобразная «ямка», в которую если вы попадаете вторично, то испытываете не только ту боль, которая на данный момент, но еще и прошлую. Западок в сознании, в Соби (аура), зарастает тонкой пленкой, называют ее склянь (как называлось и место на мехе, которое очень хрупкое, остекленевшее и легко ломается). В теле человека точно так же. То есть, если вы испытываете второй раз подобную ситуацию, связанную с какой-либо проблемой, то вы испытываете не только ту боль, которая вот сейчас, но, проваливаясь в западок, ту боль, которая когда-то была очень давно. Самое страшное, что западки (если вы своевременно не разрешили ситуацию), нарастают один на другой и образуются длинные космы. Люди духовно видящие и дети их хорошо видят. Эти космы необходимо расплетать постепенно и бережно, так как одна проблема тянет другую.
Любжа помогает поладить тело, расплести космы западков и наладить истинное течение живы внутри тела. Кроме того, некоторые приемы любжи ставят на место таз, что тоже очень важно. Так на Руси называли Алатырь или Алтарь, и если у человека четкий перпендикуляр таза к позвоночнику (Осту), тогда физически можно выполнить любое упражнение, а также зачать здорового дитя, независимо от возраста. А если наоборот, тогда человек физически ограничен и представляет собой виноградную лозу, на которой созреют грозди заболеваний.
Женщина с помощью любжи дарит мужчине умение принимать в себя, быть мудрым, гибким по отношению к миру – чисто женские качества, которыми обладают все девы, не зависимо от возраста – то есть то, чего у мужчины нет, а значит, делает его более полным, цельным. То есть является для него в данный момент лучшим целителем, так как целитель – тот, кто дарует цельность, возвращая целостность телу, душе и духу. Именно из-за умения женщины накапливать, собирать и хранить силу, женские любые органы имеют вид чаши – цветка, готового принять в себя то, что ему дадут – дар Бога – семя жизни и силы. И обозначались они знаком Шура или щура.
А мужчина дарует женщине силу, стержень, направление жизни и развития. Поэтому любые органы мужчины и выглядят как стержень. Знак Уд – И лишь вместе они могут создать союз, который обозначался знаком Куп, Купа – Поэтому купель – супружеское ложе, где купа да люба твориться, мир варганиться да зачинается, где Боги зарождаются.
Когда супруги любяться – Колесо Сварожье вращается, и одна сила сменяет другую в вечном мире и ладе. Поэтому и называлось таинство, супругами творимое – Миролад – творить ладный мир, а еще словами: Купаться (творить Куп), Любиться. А в современном мире для характеристики Миролада используются слова: половые отношения, контакты, секс и т.п. А слово «Пол» происходит от – полы – это то, что находится внизу, то, на чем собирается грязь. Вот и думайте, супруги, что творите…
Начинается Любжа с того, что женщина и мужчина должны уметь правильно обнять близкого человека, так как каждое объятие – знак, сплетаемый из разных рун, а значит несущий разные значения. Для понимания видов рукопожатий, а все они существуют и сейчас, посмотрите на них внимательно – какие руны образуются в сплетении рук и тел. Обычное рукопожатие, которое используют большинство людей, образует две руны «люди» – ? – люди в «квадрате» это смерды – живущие только материальным и стремящиеся себе урвать, ухватить побольше.
Рукопожатие, когда люди берут друг друга за предплечья, образует две руны «аз» – ас – человек в Боге и руну «Он» – Бог, яйцо Рода – мы богоподобные, в Боге, равные.
Рукопожатие, когда люди берут друг друга за предплечья и при этом соприкасаются противоположными плечами, как бы сталкиваясь – это означает, что вы не только воспринимаете друг друга как равные, но и являетесь друг другу друзьями-соперниками – соратниками в общем деле – две руны «ять» – ярь телесную и явь земную отображающую.
Когда вы обнимаете человека и у обоих руки смыкаются за спиной на уровне груди друг друга – образуется две руны «тверд» – Т – мы опора друг для друга, готовы сопереживать и сорадываться. Если вы ложите руки так, чтоб образовывались две руны «мировое древо» – женщина левую руку на область сердца на спине мужчины, а правую на копчик, а мужчина – наоборот – то это обозначает что вы оба доверяете друг другу полностью и готовы на равных обмениваться силами и творить общий мир – так обнимались только с очень близким человеком.
Мы уже выявили основные проблемы современной семьи, посмотрели, какой была семья в далёком прошлом. Теперь нам нужно разобраться, как сегодня избежать ошибок и сохранить в семье мир и любовь, или как достигнуть славянского Любомудрия?
Одной конкретной схемы, которая бы действовала для любой семьи, нет и не может быть. Но есть ряд типологических моментов, которые ведут к любомудрию. Вот их мы и постараемся осветить.
Первое, что нужно понять, это то, что мы, зная проблемы современной семьи, не должны совершать ошибки, которые вытекают из самих этих проблем. Видя проблемы, нам нужно уметь не наступать на эти же грабли снова и снова.
Постараемся привести основные моменты Любомудрия, которые помогут сохранить лад в семье:
* Создавая семью, знайте, что это на всю жизнь, и не допускайте возможности мысли, что это временный выбор. Помните, что, клятву, даваемую при вступлении в семейный союз, вы даете перед всем своим родом и своими предками, и вы должны её исполнить ценой собственной жизни. Клятва перед вашим родом и предками – это нерушимая клятва. Нарушив эту клятву, вы нарушаете связь с родом и предками. О том, как давалась эта клятва, мы поговорим ниже.
* Выбирая себе вторую половину (свою пару), прислушивайтесь к сердцу, но знайте, что человек другой конфессии или иных мировоззренческих постулатов не будет для вас идеальным выбором. Семья, которая находится на разных эгрегориальных каналах, не сможет прийти к любомудрию, и конфликт будет заметен при воспитании детей. Подробнее о том, КАК ПРИТЯНУТЬ СВОЮ ВТОРУЮ ПОЛОВИНКУ (СВОЮ ПАРУ) читайте в этой статье: https://vk.com/wall-49560567_1711
* Лучшим вариантом для создания Семьи служит человек, который так или иначе может войти в семейное дело (артель). Человек, который хочет и желает продолжать традиции, заложенные в семье. Важно выбрать спутника жизни в соответствии с варной. О том, что такое ВАРНЫ (КАСТЫ). ПОЧЕМУ КАЖДОМУ ЧЕЛОВЕКУ НЕОБХОДИМО ЗНАТЬ СВОЮ ВАРНУ – читайте в статье: https://vk.com/wall-49560567_1221
Наши предки придавали большое значения тому, чтобы люди находили себе супруга в соответствии с варной. Мужчина, чтобы заботиться и защищать женщину, должен взять жену из равной варны или ниже, но если он возьмет жену из высшей варны, то не сможет ее контролировать и попадет под ее влияние. Это плохо для мужчины, потому что мужчина управляет семьей силой своей аскезы, но если жена более аскетична и нравственна, чем муж, то он будет выглядеть слабым, потеряет свое мужское достоинство рядом с женой высших качеств и уподобится ребенку.
* Старайтесь сразу жить отдельно от родителей, но в том же доме или районе. В древности каждой новой семье строили дом, но рядом с другими домами братьев и родственников. Это делалось для того, что бы семья была в одном месте. Так проще справляться с проблемами. Вспомните, что «Домострой» под семьёй понимает – «дом». У каждой семьи должен быть свой дом. Стремитесь к этому. Но помните, что ваши родители нуждаются в старости в уходе и поддержке, не уезжайте далеко от них, так как и ваши дети, впоследствии, могут от вас уехать далеко.
* В создавшейся семье главенствующую роль занимает мужчина. Вне зависимости от социального статуса и материальных доходов. Если будет иначе, генная память, не найдя поддержки, будет деградировать. Так, если в семье командует женщина, то мужчина теряет психологические качества, которые необходимы главе семейства. Даже если человек добровольно отдаёт бразды правления в семье, старайтесь сделать всё, для того что бы мужчина чувствовал себя мужчиной.
Изучите статьи:
– МУЖЧИНАМ! 10 ЗАПОВЕДЕЙ ИДЕАЛЬНОГО МУЖА. Некоторые нюансы по общению с женщинами, о сути женской природы: https://vk.com/wall-49560567_1691
– КАЧЕСТВА И КРИТЕРИИ ИСТИННОЙ (ИДЕАЛЬНОЙ) ЖЕНЫ: https://vk.com/wall-49560567_597
– ЖЕНЩИНА – ХРАНИТЕЛЬНИЦА РОДА: https://vk.com/wall-49560567_1647
* Только семья, придерживающаяся здорового образа жизни, сможет воспитать здоровое потомство. Это значит, что женщина и мужчина должны быть свободны от вредных привычек, таких как курение и употребление алкоголя. ПОЧЕМУ ЖЕНЩИНАМ НЕЛЬЗЯ ПИТЬ И КАПЛИ АЛКОГОЛЯ: https://vk.com/wall-49560567_1431
Мужчина, если он по какой-то причине не может избавиться от пагубной привычки курить, должен курить вне стен дома! И, если жена беременна, ни в коем случае не курить при ней! Желателен переход на вегетарианство и сыроедение. Если есть необходимость, изучите статью “КАК БРОСИТЬ КУРИТЬ (ПОДБОРКА МЕТОДОВ И МАТЕРИАЛОВ)”: https://vk.com/wall-49560567_1678
– ВЕГЕТАРИАНСТВО НА РУСИ И В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ: https://vk.com/wall-49560567_1631
– ЗАЧЕМ СТАНОВИТЬСЯ ВЕГЕТАРИАНЦЕМ? https://vk.com/wall-49560567_1720
– МНОГИЕ МЕДИЦИНСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ И ДОКТОРА СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ О ПОЛЬЗЕ ВЕГЕТАРИАНСТВА И ВЕГАНСТВА: https://vk.com/wall-49560567_1722
– Лекция доктора медицины с мировым именем Майкла Грегера, основанная на многолетних серьезных исследованиях, в которой рассказаны и показаны результаты крупнейших многолетних исследований в сфере питания, свидетельствующих о совершенно определённой связи между смертельными заболеваниями и употреблением “пищи” животного происхождения: http://vk.com/wall-49560567_309
– ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ ЛЮДИ УСТРОЕНЫ ДЛЯ ПОТРЕБЛЕНИЯ МЯСА? http://vk.com/wall-49560567_878
– КАК НАС В ДЕТСТВЕ ПРИУЧАЛИ ЕСТЬ МЯСО: https://vk.com/wall-49560567_811
Семье просто необходимо общее занятие спортом. Летом это может быть активный туризм, зимой – коллективные походы на лыжах. Старайтесь больше заниматься спортом на лоне природы. Очень полезны как для духовного, так и физического развития занятия йогой. Мальчикам необходимо знать самооборону. Весьма желательно определить его в группу по занятиям Казачьим Спасом или Триглавом русского стиля, девочке же нужно изучать декоративно прикладное искусство наших предков. Мальчику, помимо занятий боевыми искусствами, желательно изучить основы плотницкого дела или резьбы по дереву. Выбирайте направление занятий исходя из предпочтений ребёнка. Школы, к сожалению, уже не готовят детей к самостоятельной жизни. Предмет «труд» в школе настолько примитивно освещён, что девушки не умеют пришить, а юноши не умеют забить гвоздь. Не нужно думать, что этому их там научат.
– СЛАВЯНСКАЯ СИСТЕМА “БЕЛОЯР”- гармоничное развитие Духа, Ума и Тела! https://vk.com/wall-49560567_645
– БОЛЬШАЯ ПОДБОРКА МАТЕРИАЛОВ ПО ЙОГЕ: КОМПЛЕКСЫ ЙОГИ ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ, СПИСОК ЛУЧШИХ КНИГ ПО ЙОГЕ И МЕДИТАЦИИ, ПОЛЕЗНЫЕ СТАТЬИ И ССЫЛКИ: https://vk.com/wall-49560567_1695
– ЖЕНСКАЯ ГИМНАСТИКА “РОЖДЕНИЕ ЗВЕЗДЫ”: http://vk.com/wall-49560567_874
– ГИМНАСТИКА ДЛЯ ПОЗВОНОЧНИКА И СУСТАВОВ ОТ МИРЗАКАРИМА НОРБЕКОВА: https://vk.com/wall-49560567_1130
– СПАС ВЕЛИКИЙ – ТАЙНАЯ НАУКА КАЗАКОВ-ХАРАКТЕРНИКОВ: https://vk.com/wall-49560567_1167
Очень важна для любомудрия в семье утренняя зарядка. Делайте её всей семьёй, это сплотит семью, поднимет вам настроение на целый день и продлит вашу жизнь, да и сделает её активнее и интереснее.
* Для жизни в любомудрии семье просто необходим ребёнок, и, по возможности, не один. Ребёнок это продолжение вас, ваш залог бессмертия, именно он перенимает традиции и продолжает род. Любите своих чад, давайте им самое лучшее. Не стоит перекладывать воспитание детей на 3-х лиц. Весьма пагубное воздействие на психику и воспитание ребенка сегодня оказывают детские сады и школы. Если есть возможность не ходить в детский сад, то лучше пусть ребёнок будет на воспитании у бабушки с дедушкой. Раньше детей воспитывали именно бабушки и дедушки, они передавали своим потомкам знания родов и своих предков. К сожалению, сейчас большинство бабушек и дедушек могут передать внукам только свой набор стереотипов, вложенных в них благодаря СМИ. Хорошим вариантом будет кооперация, создание родителями со сходными интересами, желающими восстанавливать родные традиции и воспитать духовно и физически здоровых детей, своих домашних детских садов и школ, переводить детей на домашнее обучение.
– ТРАДИЦИОННАЯ РУССКАЯ (СЛАВЯНО-АРИЙСКАЯ) КУЛЬТУРА. СЕМЬЯ, РОЖДЕНИЕ ДЕТЕЙ: https://vk.com/wall-49560567_1744
– СЕМЕЙНЫЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ. Откуда берутся Будды: https://vk.com/wall-49560567_573
– ПРЕИМУЩЕСТВА ДОМАШНИХ РОДОВ! Об этом должны знать все славянские девушки и женщины! https://vk.com/wall-49560567_1316
– ЗДРАВЫЕ ВИДЕО НА ТЕМУ «ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ»: http://vk.com/wall-49560567_612
– РОДИТЕЛЬСКИЙ КОДЕКС СЧАСТЛИВОЙ СЕМЬИ: http://vk.com/wall-49560567_999
– КАК ВОСПИТАТЬ ИЗ МАЛЬЧИКА МУЖЧИНУ: https://vk.com/wall-49560567_1569
– ОСОБЕННОСТИ ВОСПИТАНИЯ ДЕВОЧЕК: https://vk.com/wall-49560567_1192
– Сказочный семинар «БУКВИЦА И МАТРЕШКА» – ДРЕВНЯЯ МУДРАЯ СИСТЕМА ОБРАЗОВАНИЯ НАШИХ ПРЕДКОВ: https://vk.com/wall-49560567_1170
– ШКОЛА МИХАИЛА ЩЕТИНИНА – ОБРАЗ ШКОЛЫ БУДУЩЕГО! ТАКИМИ ДОЛЖНЫ СТАТЬ ВСЕ НАШИ ШКОЛЫ! https://vk.com/wall-49560567_944
– СВОБОДНОЕ (ДОМАШНЕЕ) ОБРАЗОВАНИЕ ДЕТЕЙ. ВПЕЧАТЛЕНИЯ И ОПЫТ: https://vk.com/wall-49560567_1180
* Для любого лада в семье просто необходима спокойная атмосфера. Постоянная ругань и матерные слова просто разрушают личности и губят семьи. Избежать ссор и обид в семье нельзя, но старайтесь ругаться как бы по семейному, полушутя-полуиграя, помните, что ссоры ведут к выплеску негативной энергии на близких. А зачем им такой ненужный эмоциональный балласт? Любомудрие просто должно быть построено на взаимном уважении. Не употребляйте в ссорах бранные слова, они как плётка будут бить материально и наносить жестокие раны. Особенно нельзя материться при детях! У любой семьи есть спорные и порой конфликтные вопросы, их всегда нужно решать сообща, стараясь прислушиваться к мнению всех домочадцев. Любое самодурство приводит к конфликтам. Глава семьи – не значит тиран, это значит, что семейное выше личного! А миф о том что, если мужчина бьёт жену, значит, он её любит, верх идиотизма! Бить можно врага, а любимую можно только ласкать и говорить ей нежные слова. Тогда и девушка будет счастлива, и готовить она будет лучше, и ладиться по дому у неё всё будет. Недаром в древности на кухне вырезали благие слова на посуде, да и приготовление пищи в дурном настроении запрещалось. Вода впитывает плохие мысли, и становиться ядом для человеческого организма. Представьте, что тогда твориться в душах ссорящихся людей.
* Совместная трапеза. У трапезы очень древняя, обрядовая история. Раньше собирались за большим дубовым столом всей семьёй и, пока отец первый не начнёт есть, никто не принимает пищу. Собирались за стол строго к определенному времени. За столом разговоров не вели – «пока я ем, я глух и нем». И сейчас желательно принимать пищу сообща, а не возле мониторов-телевизоров. Прочитайте статью «ВОЛШЕБСТВО ПРИГОТОВЛЕНИЯ ПИЩИ»: https://vk.com/wall-49560567_1089 и «ЦЕЛЕБНЫЕ СВОЙСТВА ДЕРЕВЯННОЙ ПОСУДЫ»: https://vk.com/wall-49560567_1289
* Отношения вещь хрупкая, и со временем они имеют свойство портиться, люди устают друг от друга. Но это не совсем так. Если придерживаться основ любомудрия, то можно продлить взаимный интерес к друг другу, найти в любимом что-то новое, ранее не познанное. Например, у каждой семьи должны быть свои традиции, свои праздничные и поминальные дни. Праздничные дни, например, это день соединения сердец в Любомир (свадьба), семья может выехать на место былого празднества. Очень советуем не забывать поминальные дни, чтобы и детям привить эту традицию, которая, к сожалению, уже забыта. Изучите эту ПОДБОРКУ МАТЕРИАЛОВ НА ТЕМУ «ОТНОШЕНИЯ МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ. СЕМЕЙНЫЕ ОТНОШЕНИЯ»: https://vk.com/wall-49560567_1712
Так, рекомендуем составить генеалогическое древо семьи. Понятно, что на 2-3 колене дело вначале и остановится, но есть генеалогические общества. Посылайте туда запросы на поиск родственников. Память о родичах, о том, кем они были, есть наиважнейший элемент приемствености в семье. Составление такого древа, покажет обоим супругам, что их род велик и разнообразен и они не в праве его разрушать или прерывать. Если мы и забыли о предках, так нужно их отыскивать и ставить в пример. Это укрепит лад и понимание в семье, покажет направление семейной артели, а возможно откроет некоторые семейные тайны. Так вы подойдёте к истории вашей семьи. Если до вас это ни кому не было интересным, заведите летопись рода! Это приведёт к сплочению семьи и укреплению Любомудрия! Прочитайте статью «ФАМИЛЬНЫЙ РОД – ЭТО ЗАЩИТА!»: http://vk.com/wall-49560567_1008
Можно долго давать советы, но жизнь с любомудрием в душе – это жизнь с любовью и благодарностью, а не с недоверием и обидой. Ваше сердце становится доступным для людей, вы учитесь понимать и прощать.
Свадьба – очень важный поступок в нашей жизни. Единожды полюбив, нужно суметь сберечь любовь, как самое ценное созидательное чувство на земле! Всегда разрушить легче, чем что-либо создать. Нужно это помнить, что своё счастье мы куём сами и под присмотром богов находимся всю жизнь. Любовь без взаимного доверия невозможна. Поэтому всегда нужно уметь доверять любимому человеку и уметь прощать. Нельзя накапливать обиду, нужно уметь открываться.
Любомудрие – это любовь, где правда и доверие к друг другу стоят на первом месте. Такой семейный союз невозможно разрушить или пошатнуть. Любомудрию нужно учиться, так как мужчина не может прожить без женщины, так и наоборот. Огонь и вода всегда будут уравновешены. В семейном союзе человек более эффективно самосовершенствуется. Поэтому нужно постепенно понимать основы любомудрия, прислушиваясь к себе и своей второй половинке. Прочитайте статьи «МУДРОСТЬ ЛЮБВИ. МУЖСКАЯ И ЖЕНСКАЯ СИЛА»: https://vk.com/wall-49560567_1551 и «ЗАЧЕМ НУЖНЫ СЕМЕЙНЫЕ ОТНОШЕНИЯ»: http://vk.com/wall-49560567_1095
Но любомудрие невозможно без обережной символики от своих таинств и традиций. Мы поведаем несколько примеров, которыми поможем семьям не потерять помощь природы.
Очень важно правильно сыграть праздник любви – Любомир. Славяне обычно проводят праздники на лоне природы. Особенно праздник любомир. В день сочетания семейного союза гуляют все! Недаром, путников которые шествовали через деревню, где шла свадьба, усаживали за стол. Свадьба была под открытым небом. Самому старому в роду или самому уважаемому, волхву поручали проводить любомир. Отголоски этого обычая мы находим у казаков, где молодожёнов венчает атаман, заставляя пройти молодожёнов вокруг березки 3 раза, говоря богам и любимому клятву верности.
На любой свадьбе проводиться по сути один обряд это породнение семей, и объединение сердец. Поэтому сегодняшние «волхвы» (тамада), не справляется с задачей. Должен проводить это действие волхв, или старший в роду, так как тамада не знает все тонкости обрядов. А ведь это обряд делается один раз на всю жизнь. Разве можно его доверить неизвестно кому? Волхв на любомире связывает семьи, проводит обряды, которые должны призывать к долголетию семьи. Отсюда и обычай шить свадебные куклы, как единое целое и многое другое. Считалось, что хорошо проведенная свадьба, с размахом и гулянием, это залог благополучия молодых и достатка в их семье.
Свадьбы гуляли 2 дня. На второй день вывешивали свадебную простынь. Если она не кровавая, жених вправе вернуть девку родителям как порченый товар. А это стыд и срам для рода и гарантия того, что девушка будет одна до конца своих дней, а вся деревня будет мазать дёгтем ей ворота. В более позднюю эпоху, если простынь на 2 день свадьбы не в красных разводах, то тесть впрягался в свадебный кортеж и катал его целый день.
– КРАСИВЫЕ СЛАВЯНСКИЕ НАРОДНЫЕ СВАДЬБЫ! http://vk.com/wall-49560567_734
– СОВРЕМЕННАЯ СВАДЬБА ПО СУТИ – ОБРЯД ЧЕРНОЙ МАГИИ. ВРЕД НОШЕНИЯ ОБРУЧАЛЬНЫХ КОЛЕЦ И ДРУГИХ УКРАШЕНИЙ: https://vk.com/wall-49560567_1669
Целомудрие девушки это залог любомудрия, залог её верности и единственности для мужчины. Целомудрие гарантировало, что в семье родятся потомки только этого рода. Это было незыблемой чертой, которую девушки боялись преступить. Целомудрие – это основа любомудрия. То, что происходит сегодня, на психологическом уровне рушит семьи, так что задумайтесь над этим девушки, да и юноши тоже.
– “ТАЙНА ПРИРОДЫ ЖЕНЩИНЫ! ВОЗРОЖДЕНИЕ СЛАВЯНСКИХ НАРОДОВ!” – это фильм, аналогов которому никогда не было! Смотреть всем девушкам и парням, которые хотят создать Крепкую, Счастливую и Гармоничную Семью! https://vk.com/wall-49560567_1438
– Волновая генетика и телегония: о том, как первый мужчина влияет на дальнейшее потомство женщины! Этот пост для всех молодых девушек и парней, а также их родителей! http://vk.com/wall-49560567_343
Без любомудрия не было бы Руси. Любомудрие – это стержень семьи, и сегодняшние вольные отношения, без рамок о традиции убивают духовно, делая человека инвалидом. И если не знать альтернатив, не знать светлого лучика любомудрия, мы скатимся в эпоху семейной анархии, которая окончательно развалит институт семьи, и сделает нас глубоко несчастными.
Следуйте пути Любомудрия, и будьте Счастливы!
+++
Понравилась статья? Расскажите друзьям и подпишитесь на обновления портала «Любодар» (форма подписки в правом верхнем углу сайта).
Главное–найти Девушку, которая согласится на Арийские отношения…Хотя, если вправду полюбит, то согласится.
Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *
Любомудрие – древняя славянская наука о любви…
напишите эссе на 📍 одну из заданных тем: 1. любомудрие …
Любомудрие — древние славянские знания о создании…
Философия и русское любомудрие – тема научной статьи по…
Пути русского богословия, 2. Рождение «русского любомудрия «.
Эдвард Григ Утро Сочинение
Сочинение Описание Янтарной Комнате
Шаблонные Фразы Для Эссе По Английскому
Сочинение По Творчеству Анненского
Курсовые Работы Автоматизированная Система
Что такое философия? | Кафедра философии
Буквально термин «философия» означает «любовь к мудрости». В широком смысле философия — это деятельность, которой люди занимаются, стремясь понять фундаментальные истины о себе, мире, в котором они живут, и своих отношениях с миром и друг с другом. Как академическая дисциплина, философия во многом такая же. Те, кто изучает философию, постоянно задают вопросы, отвечают и аргументируют свои ответы на самые основные вопросы жизни.Чтобы сделать такое стремление более систематическим, академическая философия традиционно делится на основные области изучения.
Метафизика
По своей сути изучение метафизики — это изучение природы реальности, того, что существует в мире, на что он похож и как он устроен. В метафизике философы борются с такими вопросами, как:
- Есть ли Бог?
- Что есть правда?
- Что такое человек? Что делает человека неизменным во времени?
- Действительно ли мир состоит из материи?
- Есть ли у людей разум? Если да, то как разум соотносится с телом?
- Есть ли у людей свобода воли?
- Почему одно событие вызывает другое?
Эпистемология
Эпистемология — это изучение знания.В первую очередь это касается того, что мы можем знать о мире и как мы можем его узнать. Типичные вопросы, вызывающие озабоченность в эпистемологии:
- Что такое знания?
- Мы вообще что-нибудь знаем?
- Как мы узнаем то, что знаем?
- Можем ли мы иметь право заявлять, что знаем определенные вещи?
Этика
Изучение этики часто касается того, что мы должны делать и что лучше всего делать. В борьбе с этой проблемой возникают более серьезные вопросы о том, что хорошо и что правильно.Итак, специалист по этике пытается ответить на такие вопросы, как:
- Что хорошего? Что делает действия или людей хорошими?
- Что правильно? Что делает действия правильными?
- Мораль объективна или субъективна?
- Как мне относиться к другим?
Логика
Другой важный аспект изучения философии — это аргументы или доводы, приводимые для ответов людей на эти вопросы. С этой целью философы используют логику для изучения природы и структуры аргументов.Логики задают такие вопросы, как:
- Что составляет «хорошее» или «плохое» рассуждение?
- Как определить, хорошее или плохое рассуждение?
История философии
Изучение философии включает не только формирование собственных ответов на такие вопросы, но также стремление понять, как люди отвечали на такие вопросы в прошлом. Итак, значительная часть философии — это ее история, история ответов и споров именно на эти вопросы.При изучении истории философии исследуются идеи таких исторических личностей, как:
| Платон | Локк | Маркс |
| Аристотель | Хьюм | Мельница |
| Фома Аквинский | Кант | Витгенштейн |
| Декарт | Ницше | Сартр |
Изучение философии часто мотивирует не только сами ответы или аргументы, но и то, верны ли аргументы и верны ли ответы.Более того, многие вопросы и проблемы в различных областях философии пересекаются, а в некоторых случаях даже сходятся. Таким образом, философские вопросы возникают почти во всех дисциплинах. Вот почему философия также охватывает такие области, как:
| Философия права | Философия феминизма |
| Философия религии | Философия науки |
| Философия разума | Философия литературы |
| Политическая философия | Философия искусств |
| Философия истории | Философия языка |
Мнение: зачем науке философия
Несмотря на тесные исторические связи между наукой и философией, современные ученые часто воспринимают философию как нечто совершенно отличное от науки или даже антагонистическое ей.Мы утверждаем, что, наоборот, философия может иметь важное и продуктивное влияние на науку.
Мы проиллюстрируем нашу точку зрения тремя примерами, взятыми из различных областей современных наук о жизни. Каждый из них связан с передовыми научными исследованиями, и каждый был однозначно признан практикующими исследователями как полезный вклад в науку. Эти и другие примеры показывают, что вклад философии может принимать по крайней мере четыре формы: разъяснение научных концепций, критическая оценка научных предположений или методов, формулирование новых концепций и теорий и налаживание диалога между различными науками, а также между наукой и обществом.
Концептуальное разъяснение и стволовые клетки.
Во-первых, философия предлагает концептуальное разъяснение. Концептуальные разъяснения не только улучшают точность и полезность научных терминов, но также приводят к новым экспериментальным исследованиям, потому что выбор данной концептуальной основы сильно ограничивает то, как задуманы эксперименты.
Определение стволовых клеток является ярким примером. Философия имеет давнюю традицию исследования свойств, и инструменты, используемые в этой традиции, недавно были применены для описания «стволовости», свойства, которое определяет стволовые клетки.Один из нас показал, что в современных научных знаниях существуют четыре различных типа свойств под видом строгости (1). В зависимости от типа ткани стволовость может быть категориальным свойством (внутренним свойством стволовой клетки, независимо от ее окружения), диспозиционным свойством (внутренним свойством стволовой клетки, которое контролируется микросредой), реляционным свойством. (внешнее свойство, которое может быть придано не стволовым клеткам микросредой) или системное свойство (свойство, которое поддерживается и контролируется на уровне всей популяции клеток).
Исследователь стволовых клеток и рака Ганс Клеверс отмечает, что этот философский анализ подчеркивает важные семантические и концептуальные проблемы в онкологии и биологии стволовых клеток; он также предполагает, что этот анализ легко применим к экспериментам (2). Действительно, помимо концептуального разъяснения, эта философская работа имеет практическое применение, как показано на примере раковых стволовых клеток в онкологии.
Исследования, направленные на разработку лекарств, нацеленных либо на раковые стволовые клетки, либо на их микроокружение, на самом деле основаны на различных видах стволовости и, таким образом, вероятно, будут иметь разную степень успеха в зависимости от типа рака (1).Более того, они могут не охватывать все типы рака, потому что современные терапевтические стратегии не принимают во внимание системное определение стволовости. Таким образом, определение типа стволовости каждой ткани и рака полезно для управления разработкой и выбором противоопухолевых методов лечения. На практике эта структура привела к исследованию методов лечения рака, которые сочетают в себе нацеливание на внутренние свойства раковых стволовых клеток, их микроокружение и иммунные контрольные точки, чтобы охватить все возможные виды стволовых клеток (3).
Более того, эта философская концепция недавно была применена к другой области, изучению органоидов. В системном обзоре экспериментальных данных по органоидам из различных источников Picollet-D’hahan et al. (4) охарактеризовали способность образовывать органоиды как диспозиционное свойство. Затем они могут утверждать, что для повышения эффективности и воспроизводимости производства органоидов, что является основной проблемой в данной области, исследователям необходимо лучше понимать внутреннюю часть диспозиционного свойства, на которое влияет микросреда.Чтобы различать внутренние особенности клеток с таким расположением, эта группа в настоящее время разрабатывает высокопроизводительные функциональные геномные методы, позволяющие исследовать роль практически каждого человеческого гена в формировании органоидов.
Иммуногенность и микробиом.
В дополнение к своей роли в концептуальном прояснении, философия может внести свой вклад в критику научных предположений — и даже может быть активна в формулировании новых, проверяемых и предсказательных теорий, которые помогают установить новые пути для эмпирических исследований.
Например, философская критика структуры иммунного «я-несамо» (5) привела к двум важным научным вкладам. Во-первых, это была основа для формулировки новой теоретической основы, теории прерывности иммунитета, которая дополняет предыдущие модели «я-не-я» и опасность, предполагая, что иммунная система реагирует на внезапные модификации антигенных мотивов (6). Эта теория проливает свет на многие важные иммунологические явления, включая аутоиммунные заболевания, иммунные реакции на опухоли и иммунологическую толерантность к хронически экспрессируемым лигандам.Теория прерывности была применена к множеству вопросов, помогая исследовать влияние химиотерапевтических агентов на иммуномодуляцию при раке и разъясняя, как естественные клетки-киллеры постоянно изменяют свой фенотип и функционируют посредством взаимодействия со своими лигандами таким образом, чтобы обеспечить толерантность к телесным повреждениям. (самостоятельные) составляющие (7). Теория также помогает объяснить последствия повторных вакцинаций у лиц с ослабленным иммунитетом (8) и предлагает динамические математические модели иммунной активации.В совокупности эти различные эмпирические оценки иллюстрируют, как философски вдохновленные предложения могут привести к новым экспериментам, открывая новые возможности для исследований.
Во-вторых, философская критика, наряду с другими философскими подходами, внесла вклад в представление о том, что каждый организм, далекий от генетически однородного «я», представляет собой симбиотическое сообщество, укрывающее и допускающее множество чужеродных элементов (включая бактерии и вирусы), которые признаются, но не признаются. устраняется его иммунной системой (9).Исследования симбиотической интеграции и иммунной толерантности имеют далеко идущие последствия для нашей концепции того, что составляет индивидуальный организм, который все больше концептуализируется как сложная экосистема, ключевые функции которой, от развития до защиты, восстановления и познания, зависят от взаимодействия с микробами. (9).
Влияние на когнитивную науку.
Изучение познания и когнитивной нейробиологии предлагает поразительную иллюстрацию глубокого и длительного влияния философии на науку.Как и в случае с иммунологией, философы сформулировали влиятельные теории и эксперименты, помогли инициировать конкретные исследовательские программы и внесли свой вклад в смену парадигм. Но масштабы влияния затмевают дело иммунологии. Философия участвовала в переходе от бихевиоризма к когнитивизму и вычислительной технике в 1960-х годах. Возможно, наиболее заметной была теория модульности разума, предложенная философом Джерри Фодором (10). Его влияние на теории когнитивной архитектуры трудно переоценить.В честь смерти Фодора в 2017 году ведущий когнитивный психолог Джеймс Рассел в журнале Британского психологического общества выступил с докладом «когнитивная психология развития BF (до Фодора) и AF (после Фодора)» (https://thepsychologist.bps.org .uk / jerry-fodor-1935-2017).
Модульность относится к идее, что ментальные феномены возникают в результате действия множества отдельных процессов, а не одного недифференцированного. Вдохновленный данными экспериментальной психологии, лингвистики Хомского и новыми вычислительными теориями в философии разума, Фодор предположил, что человеческое познание структурировано в виде набора низкоуровневых, предметно-ориентированных, инкапсулированных в информацию специализированных модулей и более высокого уровня. Общая центральная система для абдуктивных рассуждений с информацией, идущей только вверх по вертикали, а не вниз или по горизонтали (т.е., между модулями). Он также сформулировал строгие критерии модульности. По сей день предложение Фодора устанавливает условия для многих эмпирических исследований и теорий во многих областях когнитивной науки и нейробиологии (11, 12), включая когнитивное развитие, эволюционную психологию, искусственный интеллект и когнитивную антропологию. Хотя его теория была пересмотрена и подвергнута сомнению, исследователи продолжают использовать, корректировать и обсуждать его подход и базовый концептуальный инструментарий.
Философия и наука используют инструменты логики, концептуального анализа и строгой аргументации.Тем не менее философы могут использовать эти инструменты с такой степенью тщательности, свободы и теоретической абстракции, которую практикующие исследователи часто не могут себе позволить в своей повседневной деятельности.
Задание на ложное убеждение представляет собой еще один ключевой пример влияния философии на когнитивные науки. Философ Дэниел Деннетт был первым, кто задумал основную логику этого эксперимента как пересмотр теста, используемого для оценки теории разума, способности приписывать психические состояния себе и другим (13).Задача проверяет способность приписывать другим убеждения, которые один считает ложными, при этом ключевая идея состоит в том, что рассуждение о чужих ложных убеждениях, в отличие от истинных убеждений, требует представления других людей как имеющих ментальные представления, которые расходятся с вашими собственными и от других. каков мир на самом деле. Его первое эмпирическое применение было сделано в 1983 г. (14) в статье, название которой «Убеждения относительно убеждений: репрезентация и сдерживающая функция ложных убеждений в понимании обмана маленькими детьми» само по себе является прямой данью вкладу Деннета.
Задача ложного убеждения представляет собой важный эксперимент в различных областях когнитивной науки и нейробиологии с широким применением и последствиями. Они включают в себя тестирование когнитивных стадий развития у детей, обсуждение архитектуры человеческого познания и его различных способностей, оценку теории умственных способностей у человекообразных обезьян, разработку теорий аутизма как умственной слепоты (согласно которым трудности при прохождении задания на ложное убеждение являются связанных с состоянием), и определение того, какие конкретные области мозга связаны со способностью рассуждать о содержимом разума другого человека (15).
Философия также помогла области когнитивной науки отсеять проблемные или устаревшие предположения, способствуя научным изменениям. Понятия разума, интеллекта, сознания и эмоций повсеместно используются в разных областях, часто с небольшим соглашением об их значении (16). Разработка искусственного интеллекта, построение психологических теорий переменных психического состояния и использование инструментов нейробиологии для исследования сознания и эмоций требуют концептуальных инструментов для самокритики и междисциплинарного диалога — именно тех инструментов, которые может предоставить философия.
Философия, иногда обозначаемая греческой буквой фи, может помочь продвинуться на всех уровнях научного предприятия, от теории до эксперимента. Недавние примеры включают вклад в биологию стволовых клеток, иммунологию, симбиоз и когнитивную науку. Изображение предоставлено Вибке Бреттинг (художник).
Философия и научные знания.
Приведенные выше примеры — далеко не единственные: в науках о жизни философские размышления сыграли важную роль в таких разнообразных вопросах, как эволюционный альтруизм (17), дебаты по единицам отбора (18), построение «дерева» жизни »(19), преобладание микробов в биосфере, определение гена и критический анализ концепции врожденности (20).Точно так же в физике фундаментальные вопросы, такие как определение времени, были обогащены трудами философов. Например, анализ временной необратимости Хью Прайсом (21) и замкнутые временные кривые Дэвидом Льюисом (22) помог рассеять концептуальную путаницу в физике (23).
Вдохновленные этими и многими другими примерами, мы видим, что философия и наука находятся в одном континууме. Философия и наука разделяют инструменты логики, концептуального анализа и строгой аргументации.Тем не менее философы могут использовать эти инструменты с такой степенью тщательности, свободы и теоретической абстракции, которую практикующие исследователи часто не могут себе позволить в своей повседневной деятельности. Философы, обладающие соответствующими научными знаниями, могут внести значительный вклад в развитие науки на всех уровнях научного предприятия от теории до эксперимента, как показывают приведенные выше примеры.
Но как на практике мы можем облегчить сотрудничество между исследователями и философами? На первый взгляд решение может показаться очевидным: каждое сообщество должно сделать шаг навстречу другому.Однако было бы ошибкой считать это легкой задачей. Препятствий много. В настоящее время значительное число философов презирают науку или не видят ее отношения к своей работе. Даже среди философов, предпочитающих диалог с исследователями, немногие хорошо знакомы с новейшими научными достижениями. И наоборот, немногие исследователи осознают пользу, которую могут принести философские идеи. В нынешнем научном контексте, где преобладают растущая специализация и растущие потребности в финансировании и результатах, только очень ограниченное число исследователей имеет время и возможность даже быть в курсе работ, произведенных философами в области науки, не говоря уже о том, чтобы читать их.
Чтобы преодолеть эти трудности, мы считаем, что ряд простых рекомендаций, которые можно было бы легко реализовать, могут помочь преодолеть разрыв между наукой и философией. Восстановление связи между философией и наукой весьма желательно и более осуществимо на практике, чем предполагалось десятилетиями отчуждения между ними.
i ) Освободите место для философии на научных конференциях. Это очень простой механизм, позволяющий исследователям оценить потенциальную полезность идей философов для их собственных исследований.В свою очередь, большее количество исследователей могло бы участвовать в философских конференциях, расширяя усилия таких организаций, как Международное общество истории, философии и социальных исследований биологии; Ассоциация философии науки; и Общество философии науки на практике.
ii ) Приглашайте философов в научные лаборатории и отделы. Это мощный способ (уже исследованный некоторыми авторами и другими) для философов изучать науку и предоставлять более подходящий и хорошо обоснованный анализ, а для исследователей — получать пользу от философского вклада и адаптироваться к философии в целом.Это может быть наиболее эффективным способом помочь философии оказать быстрое и конкретное влияние на науку.
iii ) Совместное руководство аспирантами. Совместное руководство аспирантами со стороны исследователя и философа — прекрасная возможность сделать возможным совместное использование этих двух областей. Он способствует созданию диссертаций, которые являются как экспериментально богатыми, так и концептуально строгими, и в процессе обучения новое поколение философов-ученых.
iv ) Создавайте учебные программы, сбалансированные по науке и философии, которые будут способствовать подлинному диалогу между ними. Некоторые такие учебные программы уже существуют в некоторых странах, но их расширение должно стать первоочередной задачей. Они могут предоставить студентам, изучающим естественные науки, точку зрения, которая позволит им лучше решать концептуальные задачи современной науки и предоставить философам прочную основу для научных знаний, которые будут оказывать максимальное влияние на науку. Учебные программы по естествознанию могут включать занятия по истории науки и философии науки.Учебные программы по философии могут включать в себя научный модуль.
v ) Читайте науку и философию. Научное чтение необходимо для практики философии науки, но чтение философии также может стать отличным источником вдохновения для исследователей, о чем свидетельствуют некоторые из приведенных выше примеров. Например, журнальные клубы, в которых обсуждаются как научные, так и философские вклады, представляют собой эффективный способ интеграции философии и науки.
vi ) Откройте новые разделы, посвященные философским и концептуальным вопросам в научных журналах.Эта стратегия была бы подходящим и убедительным способом предположить, что философская и концептуальная работа является продолжением экспериментальной работы, поскольку она вдохновлена ею и может вдохновлять ее в ответ. Это также сделало бы философские размышления о конкретной научной области более заметными для соответствующего научного сообщества, чем когда они публикуются в философских журналах, которые ученые редко читают.
Мы надеемся, что изложенные выше практические шаги будут способствовать возрождению интеграции науки и философии.Кроме того, мы утверждаем, что сохранение верности философии повысит жизнеспособность науки. Современная наука без философии наткнется на стену: поток данных в каждой области будет все более и более затруднять интерпретацию, пренебрежение широтой и историей приведет к дальнейшему расколу и разделению научных дисциплин, а акцент на методах и эмпирических результатах приведет к сужению их глубины. и более поверхностное обучение студентов. Как писал Карл Вёзе (24): «общество, которое позволяет биологии стать инженерной дисциплиной, позволяет науке играть роль изменения живого мира, не пытаясь понять его, представляет собой опасность для самого себя.«Нам нужно возродить науку на всех уровнях, которая вернет нам преимущества тесной связи с философией.
Что такое философия? | Философия в гуманитарных науках
Введение: что такое философия? Что такое рациональность?
Философия , происходящая от греческих слов «филон» (любовь) и «софия» (мудрость), буквально определяется как «любовь к мудрости». В более широком понимании это изучение самых основных и глубоких вопросов человеческого существования. (2) Философия на Западе зародилась в греческой колонии Милет. (3)
Кто мы? Как мы можем быть счастливы? Есть ли у вселенной цель? (3) Что такое знания? Что на самом деле реально? Имеет ли искусство ценность? Сознательны ли животные? (1) Древнегреческие философы подходили к большим вопросам жизни иногда действительно научным способом, иногда мистическим, но всегда рациональным и образным образом.Они осмелились подвергнуть сомнению традиционные условности и бросить вызов предрассудкам своего времени; иногда ставят на карту собственную жизнь.
Возникнув в Милете, но получив распространение в трудах последующих мыслителей и писателей, греческая философия должна была достичь своих высот в трудах Платона и его ученика Аристотеля . Но если традиция верна, мы можем поблагодарить математика и мистика Pythagoras (известного своей теоремой Пифагора) за то, что он первым назвал себя не мудрецом, а скорее любителем мудрости; то есть философ. (1/2/3)
Чем занимаются философы?
Многие области можно изучать и изучать, даже не работая с инструментами в этой области. Философия, однако, в большей степени связана с методологией получения ответов, чем с самими ответами. (4/1) Таким образом, студенты, изучающие философию, должны использовать методологию философии в отношении философии, которую они изучают, когда они изучают ее. Выполнение философии включает в себя постановку правильных вопросов, критическое рассмотрение работ предыдущих философов, истинное понимание работ и обоснование этих работ и, возможно, построение работ предыдущих философов путем расширения или тестирования этой методологии. (4)
Рациональность в философии
Может быть более одного правильного ответа? Как мы судим, откуда мы знаем или что оценивать?
Размышление о том, как мы принимаем решения, — еще один аспект философии, который следует учитывать; существуют способы, с помощью которых мы оцениваем доказательства, ставим под сомнение предположения и устанавливаем рамки для оценки знаний с помощью методов вопрошания и критического осмысления. Эти действия являются аспектами рациональности.
Фундаментализм
Фундаментализм считает, что существуют базовые убеждения, которые оправдываются без ссылки на другие убеждения, и что неосновные убеждения в конечном итоге должны быть оправданы базовыми убеждениями, которые в случае классического фундаментализма являются самоочевидными.Психические состояния и непосредственный опыт могут быть примерами основных убеждений. (5)
Закон непротиворечия
Закон о непротиворечивости гласит, что противоречащие друг другу утверждения не могут одновременно быть истинными в одном и том же смысле, например два предложения « A равно B » и « A не является B » являются взаимоисключающими. (6)
Конструктивизм
Конструктивизм происходит от ряда философий. Конструктивистская эпистемология — это раздел философии науки, утверждающий, что научное знание конструируется научным сообществом, которое стремится измерить и построить модели мира природы. Одна из версий социального конструктивизма утверждает, что категории знания и реальности активно создаются социальными отношениями и взаимодействиями. Эти взаимодействия также изменяют способ организации научной эпистемы. (7)
Отрасли философии
Теоретическая философия
- Метафизика
- Исследование существования (названо в честь работы Аристотеля по этому вопросу).Слово «метафизика» не было окончательным термином во времена Аристотеля, оно было дано книге его редактором, который поместил его после своей работы «Физика». По-гречески «мета» просто означает «после», и название изначально отражало это оно появилось после книги «Физика». (2) Метафизика обращается к вопросам, связанным с реальностью и явлением; он пытается ответить на такие вопросы, как: Что на самом деле реально? Что я? Кто я? Мы свободны или решительны? Есть ли у компьютеров сознание? (1)
- Эпистемология
- Исследование знаний (от греческого «эпистема», означающего «знание», и «логос», означающего «слово»).Эпистемология спрашивает, как мы узнаем то, что знаем, что такое «знание» и почему оно у нас есть. Платон в своем диалоге о Меноне и других источниках пытается ответить на эти вопросы, утверждая, что мы не «учимся», а, скорее, «помним» то, что было изучено в предыдущем существовании. Эпистемология занимается вопросами, связанными со знанием и простым мнением; он пытается ответить на следующие вопросы: Что такое знания? (2) Какие условия делают знание возможным? Откуда вы знаете, что знаете? Возможно ли вообще знание? (1)
Практическая философия
- Аксиология (теория ценностей)
- В целом, области этики, политической философии и эстетики подпадают под область аксиологии: изучение человеческих ценностей. (1)
- Этика
- «Изучение поведения / действия» (от греческого «таэтика», означающего «характер», которое было популяризировано Аристотелем в его никомаховой этике, которую он написал для своего сына, Нихомаха, как руководство к хорошей жизни). Этика касается нравственности, того, как следует жить и на каком основании принимать решения. (2) Что такое хорошая жизнь? Как лучше всего вести свою жизнь? (1)
- Политика
- Исследование управления (от греческого «Полис», что означает «город»).«Политикос» по-гречески означало «то, что связано с городом». Однако «Политикос» занимается не только управлением правительством, но и тем, как быть хорошим гражданином и соседом, и что человек должен вносить в свое сообщество. . Эта ветвь, как и все другие, была впервые окончательно исследована и популяризирована в трудах Аристотеля. (2) Как узнать, что правильно? Что такое справедливость? Возможна ли справедливость для всех? Может ли быть справедливость, которая несправедлива для некоторых? (1)
- Эстетика
- «Изучение искусства» (от греческого «aisthetikos», что означает «чувство / разум», или «aisthanomai», что означает «воспринимать или чувствовать»).Эстетика занимается изучением красоты, восприятием красоты, культурой и даже природой, задавая фундаментальный вопрос: «Что делает красивое или значимое« красивым »или« значимым? »» И Платон, и Аристотель дают ответы. на этот вопрос, пытаясь объективно стандартизировать то, что «красиво», в то время как знаменитый софист Протагор утверждал, что если кто-то считает что-то «красивым», то это прекрасно, и что все суждения полностью субъективны. (2) Есть ли ценность в прекрасном? Что есть красота? Что такое эстетическая ценность? Можно ли объективно измерить эстетическую ценность? (1)
Что вы изучаете в области философии?
Тем, кто плохо знаком с философией, может быть трудно создать четкое представление о том, чем занимаются философы.Обычно философия ассоциируется с созерцанием звезд и заданием вопросов, которые столь же расплывчаты, сколь и неуместны, и на которые нет ответов. Напротив, философия ясно и точно имеет дело с реальным миром, его сложной социальной и материальной природой и нашим местом в нем. Из-за этого философские области исследований разнообразны.
Философия — любовь к мудрости — это попытка понять мир во всех его аспектах. Есть четыре столпа философии: теоретическая философия (метафизика и эпистемология), практическая философия (этика, социальная и политическая философия, эстетика), логика и история философии.Теоретическая философия задает такие вопросы о знаниях, как «Есть ли что-нибудь абсолютно определенное?» и «На чем основывается наша уверенность в том, что прошлое является хорошим индикатором будущего?» и вопросы о мире, такие как «Каков мир независимо от человеческого восприятия?» и «Существует ли Бог?» Изучение практической философии ставит нас перед такими вопросами, как: как мы должны жить своей жизнью? Какие социальные и политические устройства справедливы или законны? Изучение логики учит нас тому, что отличает хорошее рассуждение от плохого и тем самым позволяет нам мыслить критически.Из истории философии мы узнаем, как величайшие мыслители в истории человечества отвечали на эти и подобные вопросы. Все эти области интересов основаны на фактах и соответствуют теориям, выдвинутым экспертами в бесчисленных дисциплинах, таких как физика и психология.
Изучать философию — значит видеть связь между идеями и аргументированно и логически объяснять эту связь. Специалист по этике, например, может использовать поведенческую психологию, чтобы доказать, что люди должны вести определенный образ жизни.Этот аргумент может иметь дальнейшие последствия в отношении того, как правительство должно принимать законы, чтобы гарантировать людям возможность вести такую жизнь, которую они хотят вести. Метафизик или философ науки могут помочь обеспечить концептуальную ясность и рассудок через последствия конкурирующих квантово-механических теорий. Все области исследования открыты для уточнения философа.
Вернуться на главную страницу философии
Что такое философия? — История, философия и обществознание Образование
Слово «философия» происходит от греческого philos (любящий) + sophos (мудрый), что буквально означает любовь к мудрости.Но это мало что нам говорит. (И что такое мудрость?) Лучший способ понять природу философии — это спросить, с чем она связана (предметом) и что философы (или кто-либо еще) делают, когда занимаются философией ( метод).
Тема сообщения
Предмет философии тесно связан с вопросами, которые преобладали в философских исследованиях.
Метафизика — это систематическая попытка ответить на вопрос: Что такое реальность? Древнегреческие философы очень интересовались этим вопросом и выдвинули ряд теорий, чтобы попытаться ответить на него.
Некоторые философы (материалисты) думали, что реальность материальна по своей природе. Другие (идеалисты) утверждали, что реальность по своей сути ментальна или духовна. Для тех, кто верит в здравый смысл, согласно которому и разум, и материя являются основными видами материи, составляющими реальность, какова связь между ними? Взаимодействуют ли они, и если да, то как? Или разум действительно такой же, как (материальный) мозг? Могут ли машины (компьютеры) быть сознательными? Есть ли жизнь после смерти?
Метафизика также порождает космический вопрос: как возникла Вселенная и почему есть что-то, а не ничто? И с вопросом о природе реальности тесно связан вопрос о существовании Бога.Есть ли в реальности такое существо, т.е. есть ли Бог? На что похож Бог? И каково отношение Бога к остальной реальности? И если есть Бог, то есть существо всесильное, всезнающее и всеблагое, — мы сталкиваемся с проблемой зла: как может быть, что зло существует? Эти вопросы касаются философии религии .
Эпистемология — это область философии, которая пытается ответить на такие вопросы, как: Что такое знание? У нас действительно есть? А как нам сказать?
Некоторые философы (скептики) настаивают на том, что у нас на самом деле вообще нет знания.Некоторые утверждали, что мы, очевидно, знаем, и источником этого знания является наш эмпирический опыт мира, то есть то, что открывается через чувственный опыт. Эти философы известны как эмпирики. Другие (рационалисты) думали, что чувственный опыт может дать нам просто мнение, а не знание. Знания — как в математике и логике — достижимы, но они приходят через разум, а не через чувственный опыт.
Этика — это раздел философии, связанный в первую очередь с ценностями и обязанностями, и задает такие вопросы, как: Какие действия нравственно правильны? Что хорошо? Какими людьми мы должны стремиться быть? Были моральные скептики, т.е. те, кто отрицают существование каких-либо объективных моральных истин или таких вещей, как этические знания. Или, возможно, существуют моральные истины, но они относятся к общественным практикам и убеждениям. Так что то, что правильно в одном обществе, может быть неправильным в другом. Таких взглядов придерживаются некоторые моральные релятивисты. Некоторые философы, допускающие существование морального знания, утверждают, что правильность и неправильность действий строго зависят от ценности последствий действия. Но многие философы думают, что последствия действия, хотя и важны, они вторичны по сравнению с другими факторами при определении правильного и неправильного, такими факторами, как то, управляется ли действие Богом или соответствует ли действие определенным основным моральным принципам.И, конечно же, возникает непонятный вопрос: почему мы должны быть нравственными?
Важной областью, тесно связанной с этикой, является политическая философия . Вот основные вопросы: какова природа государства и источник его власти? Каковы его пределы? Есть ли права человека? Должно ли быть мировое правительство?
Логика — это в основном попытка ответить на вопрос: Что такое правильное рассуждение? Логика — это не столько отдельная ветвь философии, сколько, как сказал Аристотель, предпосылка любой философии или даже любого исследования, которое включает рассуждение.Ищем ли мы истину в метафизике или в физике, в этике или в экономике, важность хороших рассуждений имеет первостепенное значение, а логика, которая пытается разъяснить принципы хорошего рассуждения, ценится повсюду.
Философский метод
Что делают философы, когда занимаются философией? Здесь можно сказать многое, но на ум приходят по крайней мере два вида деятельности, типичные для методов философов. Философы с давних времен занимались спекуляциями, а философы почти столько же времени занимались анализом.
Спекуляция — это просто использование воображения и логики, чтобы предложить новые возможности о вещах, особенно о вещах, еще не понятых наукой. Самые первые древнегреческие философы были спекулянтами о природе реальности. Они хотели осмыслить богатый, но запутанный мир чувственного опыта, и они думали, что должен существовать какой-то основополагающий принцип или принципы реальности, которые могли бы все это объяснить. Фалес (600 г. до н. Э.) Считал, что в основе лежит вода.У других были другие умозрительные представления о реальности, некоторые надуманные, но некоторые весьма примечательные своим ожиданием более поздних научных открытий. Анаксимандр (550 г. до н. Э.) Считал, что реальность, включая планеты и жизнь на Земле, произошла из изначальной бесконечной и вечной субстанции. Пожалуй, наиболее убедительной была теория Демокрита (450 г. до н. Э.), Который утверждал, что реальность состоит из крошечных невидимых неделимых частиц, называемых атомами. Эти примеры показывают связь между наукой и умозрительной философией: философия предлагает некоторые возможности, которые наука не может доказать или опровергнуть в то время.Но когда эти возможности получили научное подтверждение, то, что было философией, перестает быть и становится частью науки. Действительно, большая часть того, что сейчас является наукой, когда-то было частью умозрительной философии . До зарождения современной науки в 17 веке физика была официально известна как «натурфилософия». В последнее время то, что начиналось как философские рассуждения о природе и происхождении Вселенной, привело к появлению научной космологии и подтверждению теорий, подобных Большому взрыву.
Философские рассуждения оказались полезными и в ненаучных областях. Когда Томас Джефферсон и американские отцы-основатели взялись за «американский опыт», они в значительной степени заимствовали у политических философов прошлого века, особенно у Джона Локка ( Трактат о правительстве , 1690), который выдвинул революционные идеи о достоинствах представленного правительства. разделение властей и права человека, включая право на революцию.
Анализ обычно включает в себя проверку и определение понятий, чтобы получить более четкое понимание вещей, особенно вещей, которые философ считает загадочными.Философы постоянно задают такие вопросы, как «Что такое справедливость?». Что такое знания? Что такое сознание? Что есть на самом деле? И эти вопросы требуют анализа задействованных концепций, а именно. понятие справедливости и понятие знания.
В качестве примера философского анализа (хотя и несколько упрощенного) рассмотрим проблему дерева, которое падает в лесу, и никто (даже птица или бурундук) вокруг него не слышит. Необходимо ответить на вопрос: издает ли падающее дерево при падении на землю какой-нибудь звук? Возможно, вы слышали об этой проблеме.Иногда это используется (ошибочно) как пример философского вопроса, на который нет ответа, или (опять же ошибочно) бессмысленности философского исследования. Но у этого вопроса есть однозначный ответ, и этот пример прекрасно иллюстрирует (даже если чрезмерно упрощен) полезность философского анализа.
С первого дубля некоторые хотят ответить, что, очевидно, дерево издаст звук. В конце концов, звук — это что-то объективно реальное, для возникновения которого не требуется присутствие воспринимающего, даже если это правда, что мы никогда не слышали звука, которого не слышали.Даже звук, который мы не слышали, мог быть засвидетельствован (скажем) магнитофоном, установленным поблизости. Так что да, он издает звук, по крайней мере, так кажется. Но, напротив, кажется, что звук — это субъективное явление, нечто похожее на сладкий вкус или чувство боли — вещи, которые, кажется, требуют воспринимающего. И поэтому можно сомневаться, действительно ли дерево издает какой-нибудь звук. Здесь должно быть очевидно, что «звук» имеет несколько значений. То есть существует более чем одно понятие звука.В самом деле, рассмотрим два определения звука, одно из которых мы могли бы назвать концепцией физики, а другое — концепцией звука в психологии.
звук физ = колебания в среде (например, в воздухе)
звук psy = ощущение; слуховой опыт
Оба эти определения являются законными. Первый (физика) отражает интерес к звуку как к физическому явлению. Второй (психология) отражает интерес к звуку как к некоему опыту. Обратите внимание, что эти два вида звука, хотя и связаны, различны и могут возникать независимо друг от друга.Обычно звук как вибрация вызывает звук как ощущение. Но они могут происходить независимо друг от друга, т.е. одно без другого. Например, звук как вибрация не обязательно должен вызывать звук как переживание (воспринимающие могут отсутствовать или их уши / мозг могут быть повреждены). И звук как переживание может возникать, не будучи вызванным вибрациями в воздухе (воспринимающий может подвергаться каким-то внутренним галлюциногенным стимулам от химических веществ в мозгу). Как только мы увидим различие между этими двумя концепциями, мы увидим, что исходный вопрос неоднозначен; он имеет более одного значения.Вопрос (Будет ли дерево издавать какие-либо звуки?) На самом деле является одним из двух вопросов:
(1) Будет ли дерево издавать звук Phys ?
(2) Будет ли дерево издавать какие-либо звуки psy ?
Ответ на исходный вопрос зависит от звука, о котором спрашивает спрашивающий. Ответ на (1): Да, звук будет в физическом смысле (звук Phys , т.е. вибрации). Ответ на (2): Нет, звука в психологическом смысле не будет (звук psy i.е. слуховой опыт). Итак, вопрос, однажды проясненный, имеет однозначный ответ.
Этот пример (хотя и нетипично простой) иллюстрирует не только технику философского анализа, но также показывает его важность. Анализ напоминает нам, что слова имеют более одного значения, и вещи, называемые одним и тем же именем, на самом деле могут быть разными понятиями. Разъяснение понятий часто является предпосылкой к правильному пониманию проблемы, которое, в свою очередь, является предпосылкой для рассеивания путаницы и предоставления удовлетворительного ответа на некоторые основные вопросы философии.
Зачем изучать философию? | Кафедра философии
Что такое философия и почему я должен ее изучать?
«Философия» происходит от греческого слова, означающего «любовь к мудрости». Философия использует инструменты логики и разума для анализа того, как люди воспринимают мир. Он учит критическому мышлению, внимательному чтению, четкому письму и логическому анализу; он использует их, чтобы понять язык, который мы используем для описания мира, и свое место в нем. Различные области философии различаются вопросами, которые они задают.Точно ли наши чувства описывают реальность? Что делает неправильные действия неправильными? Как нам жить? Это философские вопросы, и философия учит, как мы можем начать на них отвечать.
Студенты, изучающие философию, получают от этого много пользы. Инструменты, которым преподает философия, очень полезны в дальнейшем обучении и при приеме на работу. Несмотря на кажущуюся абстрактность вопросов, которые задают философы, инструменты, которым учит философия, обычно пользуются большим спросом у работодателей.Студенты, изучающие философию, учатся четко писать и внимательно читать с критическим взглядом; их учат замечать плохие аргументы и как избежать их в своих письмах и работе. Поэтому неудивительно, что студенты, изучающие философию, исторически получали в среднем более высокие баллы по таким тестам, как LSAT и GRE, чем почти по любой другой дисциплине. Многие из наших студентов совмещают изучение философии с изучением других дисциплин.
Самая важная причина изучать философию состоит в том, что она представляет огромный и непреходящий интерес.Все мы должны сами ответить на вопросы, задаваемые философами. На этом факультете студенты могут научиться правильно задавать вопросы и как мы можем начать вырабатывать ответы. Философия важна, но она также доставляет огромное удовольствие, и на нашем факультете есть много отмеченных наградами преподавателей, которые делают процесс изучения философии увлекательным. Наш преподавательский состав привержен стилю обучения, основанному на участии, при котором студентам предоставляются инструменты и возможность развивать и выражать свои собственные философские взгляды.
Критическое мышление
«Именно в философии я научился строгому критическому мышлению — навыку, который бесценен при создании искусства».
— Дональд Дедал, бакалавр финансов 2005 года, художник-оформитель«Философия научила меня мыслить критически и была идеальной специальностью для юридического факультета, что дало мне отличное начало юридического факультета и мою карьеру».
— Род Нельсон, BA ‘75, юрист
Инструменты для оценки этических проблем
«Курсы по философии, которые я посещал для несовершеннолетних…. обеспечили ценную основу для моей карьеры в области глобального здравоохранения и дали мне прочную основу для разработки структурированных, логических аргументов в различных контекстах ».
— Обри Бэтчелор, несовершеннолетний ‘09, международный работник здравоохранения«Биоэтика — это повседневная часть медицины, и моя степень по философии помогла мне справиться с реальными проблемами и дилеммами пациентов».
— Тереза Ли, бакалавр медицины «08»«Способность применять этические принципы к вопросам, которые возникли в моей карьере при уходе за пациентами… был подарком и чем-то, что я очень ценю ».
— Натали Нуньес, бакалавр 1991, семейный врач аналитического мышления«… философия предоставила мне аналитические инструменты, необходимые для понимания множества нетрадиционных проблем, характерных для среды безопасности последнего десятилетия».
— Крис Грабб, BA ‘98, US Marine«Философия обеспечивает интеллектуальные ресурсы, способность критического и творческого мышления, которые необходимы для успеха в современной среде международной безопасности»
— Ричард Паз, бакалавр 1987, военный офицер США
Понимание точки зрения других
“…. философия основывает нас на интеллектуальной традиции, большей, чем наше личное мнение. … * делать + легче проявлять уважение и приспосабливаться к индивидуальным различиям в клиентах (и коллегах) … »
— Дайан Фруктер Стротер, бакалавр наук 00, клинический психолог«… всестороннее знакомство с многочисленными альтернативными мировыми / этическими взглядами помогло мне в повседневном взаимодействии со всеми разными типами людей этнической, культурной и политической ориентации.”
— Дэвид Престин, BA ‘07, инженер
Оценка информации
«Анализ информации и ее использование для формирования логических выводов — огромная часть философии и, таким образом, жизненно важны для моего успеха на этой должности».
— Кевин Дачманн, BA ‘07, аналитик по управлению запасами
Навыки письма
«Моя степень по философии невероятно важна для развития моих аналитических и письменных навыков.»
— Тереза Ли, BA ‘08, студент-медик
философов по философии | Кафедра философии
Чудо — это чувство философа, а философия начинается с чуда.
— Платон , Теэтет
* * *
Именно из-за своего удивления люди и сейчас начинают, и сначала начали философствовать.
— Аристотель , Метафизика
* * *
Невозможно представить себе мнение, каким бы абсурдным и невероятным оно ни было, которое не поддерживалось бы одним из философов.
— Рене Декарт , Рассуждение о методе
* * *
Что я понимаю под «философом»: ужасное взрывчатое вещество, при наличии которого все в опасности.
— Фридрих Ницше , Ecce Homo, Die Unzeitgemassen
* * *
[Ф] философия, которая так важна для каждого из нас, не является техническим вопросом; это наше более или менее тупое ощущение того, что честно и глубоко означает жизнь… это наш индивидуальный способ просто видеть и чувствовать тотальный толчок и давление космоса.
— Уильям Джеймс , Прагматизм
* * *
… суть философии в том, чтобы начать с чего-то настолько простого, чтобы не показалось стоящим упоминания, и закончить чем-то настолько парадоксальным, что никто не поверит.
— Бертран Рассел , Лекции по логическому атомизму
* * *
Философия — это борьба с очарованием нашего интеллекта средствами языка.
— Людвиг Витгенштейн , Философские исследования
* * *
Цель философии — понять, как вещи в самом широком смысле слова держатся вместе в самом широком смысле этого слова.