Механизмы познания человека человеком: 52 Механизмы познания человека человеком (идентификация, эмпатия, рефлексия, каузальная атрибуция).

52 Механизмы познания человека человеком (идентификация, эмпатия, рефлексия, каузальная атрибуция).

Важнейшие из механизмов познания человека человеком:

1) Идентификация — понимание другого путем отождествления себя с ним;

2) Рефлексия — понимание другого путем размышления за него; отражения им (в нём) себя;

3) Эмпатия — понимание другого человека путём сопереживания ему, «вчуствования» в него;

4) Стереотипизация — восприятие и оценка другого путём распространения на него характеристик определённой социальной группы.

5) Каузальная атрибуция – приписывание определённых причин поведению другого. = Интерпретация поведения человека путём выдвижения предположений о его мотивах, намерениях, эмоциях, причинах поведения, качествах личности и последующее их приписывание

ему.

53 Место межличностного восприятия в системе перцептивных процессов и особенности его содержания (г.М. Андреева).

Андреева:

Социальная перцепция = 1) восприятие человеком другого человека, 2) восприятие человеком группы, 3) восприятие человеком более широкой социальной общности.

Исследования восприятия человеком другого человека «поглотили» все исследования по социальной перцепции; она оказалась сведённой к межличностной перцепции.

Структура межличностного восприятия: 1) субъект межличностного восприятия, 2) объект межличностного восприятия, 3) сам процесс межличностного восприятия Смысл взаимодействия субъекта и объекта межличностного восприятия: воспринимающий строит определенную систему выводов и заключений относительно воспринимаемого на основе своеобразного «прочтения» его внешних данных.

Стороны процесса межличностного восприятия:

1) Идентификация – простейший способ понимания другого человека через уподобление себя ему, попытка поставить себя на его место. = Встать на позицию другого. 2) Эмпатия – способность человека эмоционально откликнуться на проблемы другого человека. = Линия поведения другого принимается в расчет, к ней проявляется сочувствие (сопереживание), но своя собственная стратегия поведения строится по-другому.

3) Рефлексия – осознание каждым из участников процесса межличностного восприятия того, как он воспринимается своим партнером по общению. = Знание того, как другой понимает меня; «удвоенный» процесс зеркальных отражений друг друга.

4) Каузальная атрибуция: восприятие человеком другого человека путём причинной интерпретации его поведения. = Попытки понять причину и следствие событий, свидетелем которых является воспринимающая сторона. Раньше речь шла о приписывании причин поведения; теперь исследуют приписывания чувств, качеств и пр. Не столько поиск истинных причин, сколько

приписывание их объекту восприятия.

54 Виды и формы межличностного взаимодействия: классификация, критерии построения, основные характеристики.

Межличностное взаимодействие – взаимное воздействие, влияние и отражение участниками этого процесса друг друга. = 1) Контакт двух и более человек, влекущий изменение их поведения, деятельности, установок. 2) Система взаимных действий, где поведение каждого из участников – одновременно и стимул, и реакция на поведение остальных.

Виды:

1) Сотрудничество (кооперация) – когда продвижение каждого из партнеров к своей цели способствует или не препятствует реализации целей остальных;

2) Соперничество (конкуренция) – когда достижение цели одним из взаимодействующих затрудняет или исключает осуществление целей других участников.

Формы межличностного взаимодействия

: привязанность, дружба, любовь, соревнование, уход, времяпровождение, операция, игра, социальное влияние, подчинение, конфликты, ритуальное взаимодействие и др.

Ритуальное взаимодействие – по определенным правилам, символически выражая отношения и статус человека в группе и обществе.

Операции: ремонт, уборка, работа в коллективе и пр.

Соревнование – имеется чётко определенная цель, которая должна быть достигнута.

Времяпрепровождение – обеспечивает приятные ощущения между взаимодействующими.

Игра – стереотипная серия взаимодействий, приводящих к предопределенному результату; серия манипуляций для изменения поведения другого в нужную сторону без учета его желаний. Игры – нечестные взаимодействия: включают ловушки, скрытые мотивы и наличие выигрыша.

Механизмы восприятия и взаимопонимание в процессе общения

Представление о другом человеке тесно связано с уровнем собственного самосознания. Анализ осознания себя через другого человека производится с помощью двух понятий: идентификация и рефлексия.

Идентификация — один из механизмов познания и понимания человека, заключающийся в неосознанном уподоблении себя значимому другому.

Здесь значимый другой — это человек, являющийся авторитетом для данного субъекта общения и деятельности. Обычно это происходит тогда, когда в реальных ситуациях взаимодействия индивид делает попытки поставить себя на место партнера по общению. При идентификации устанавливается определенная эмоциональная связь с объектом.

Следует различать понятия «идентификация» и «референтность». Если для первого понятия основой является процесс уподобления субъекта партнеру по общению, т. е. уподобление значимому другому, то для второго понятия («референтность») главным является зависимость субъекта от других людей, выступающая как избирательное отношение к ним. Объектом референтных отношений может выступать или группа, членом которой является субъект, или другая группа, с которой он себя соотносит, не будучи реальным ее участником. Функцию референтного объекта может выполнять и отдельный человек, в том числе не существующий реально (литературный герой, вымышленный идеал для подражания и т. п.). И в том и в другом случае субъект заимствует для себя цели, ценности, идеи, нормы и правила поведения объекта референтности (группы, отдельного человека.

Понятие «идентификация» по своему содержанию близко к понятию «эмпатия».

Эмпатия — постижение эмоциональных состояний человека в форме сопереживания. Механизм эмпатии схож с механизмом идентификации.

Эта схожесть состоит в умении поставить себя на место другого, взглянуть на вещи с его точки зрения. Однако это не обязательно означает отождествление с этим другим человеком (как это происходит при идентификации). Просто при эмпатии принимается во внимание линия поведения партнера, субъект относится к нему с сочувствием, но межличностные отношения с ним строятся, исходя из стратегии своей линии поведения.

Рефлексия — осознание индивидом того, как он воспринимается партнером по общению, т. е. как будет партнер по общению понимать меня.

При взаимодействии взаимно оцениваются и изменяются определенные характеристики друг друга.

Эффекты межличностного восприятия

Каузальная атрибуция

Люди, познавая друг друга, не ограничиваются получением сведений путем наблюдения. Они стремятся к выяснению причин поведения партнеров по общению и выяснению их личностных качеств. Но так как информация о человеке, полученная в результате наблюдения, чаще всего недостаточна для надежных выводов, наблюдатель начинает приписывать вероятностные причины поведения и характерологические черты личности партнера по общению. Эта причинная интерпретация поведения наблюдаемого индивида может существенно влиять и на самого наблюдателя.

Таким образом, каузальная атрибуция — это интерпретация субъектом межличностного восприятия причин и мотивов поведения других людей. Слово «каузальный» означает «причинный». Атрибуция — это приписывание социальным объектам характеристик, не представленных в поле восприятия.

Смотрите также Я сам обманываться рад…

На основе исследования проблем, связанных с каузальной атрибуцией, исследователи сделали вывод о том, что атрибутивные процессы составляют основное содержание межличностного восприятия. Показательно, что одни люди склонны в большей мере в процессе межличностного восприятия фиксировать физические черты (в этом случае сфера «приписывания» существенно сокращается), другие воспринимают преимущественно психологические черты характера окружающих. В последнем случае открывается широкий простор для приписывания.

Выявлена определенная зависимость «приписывания» от установки в процессе восприятия человека человеком. Особенно значительна эта роль приписывания при формировании первого впечатления о незнакомом человеке. Это было выявлено в экспериментах А.А. Бодалева. Так, двум группам студентов была показана фотография одного и того же человека. Но предварительно первой группе было сообщено, что человек на предъявленной фотографии является закоренелым преступником, а второй группе о том же человеке было сказано, что он крупный ученый. После этого каждой группе было предложено составить словесный портрет этого человека. В первом случае были получены соответствующие характеристики: глубоко посаженные глаза свидетельствовали о затаенной злобе, выдающийся подбородок — о решимости «идти до конца в преступлении» и т. д. Соответственно во второй группе те же глубоко посаженные глаза говорили о глубокой мысли, а выдающийся подбородок — о силе воли в преодолении трудностей на пути познания и т. д.

Подобные исследования должны дать ответ на вопрос о роли характеристик, которые дают партнерам по общению в процессе межличностного восприятия, и степени влияния установок на эти характеристики.

Эффект ореола (галоэффект)

Формирование оценочного впечатления о человеке в условиях дефицита времени на восприятие его поступков и личностных качеств. Эффект ореола проявляется либо в форме позитивной оценочной пристрастности (положительный ореол), либо в негативной оценочной пристрастности (отрицательный ореол).

Так, если первое впечатление о человеке в целом благополучное, то в дальнейшем все его поведение, черты и поступки начинают переоцениваться в положительную сторону. В них выделяются и преувеличиваются в основном лишь положительные моменты, а отрицательные недооцениваются или не замечаются. Если же общее первое впечатление о человеке в силу сложившихся обстоятельств оказалось отрицательным, то даже положительные его качества и поступки в последующем или не замечаются вовсе, или недооцениваются на фоне гипертрофированного внимания к недостаткам.

Эффекты новизны и первичности

С эффектом ореола тесно связаны эффекты новизны и первичности. Эти эффекты (новизны и первичности) проявляются через значимость определенного порядка предъявления информации о человеке для составления представления о нем.

Эффект новизны возникает тогда, когда по отношению к знакомому человеку наиболее значимой оказывается последняя, т. е. более новая информация о нем.

Смотрите также Стереотипы о различии поколений или как найти подход к любому сотруднику

Эффект первичности же возникает, когда по отношению к незнакомому человеку более значимой оказывается первая информация.

Все описанные выше эффекты можно рассматривать как частные случаи или варианты проявления особого процесса, сопровождающего восприятие человека человеком, называемого стереотипизацией.

Стереотипизация

Восприятие и оценка социальных объектов на основе определенных представлений (стереотипов). Стереотипизация проявляется в приписывании сходных характеристик всем членам какой-либо социальной группы без достаточного осознания возможных различий между ними.

Стереотип — упрощенное, зачастую искаженное, характерное для сферы обыденного сознания представление о социальной группе или отдельном человеке, принадлежащем к той или иной социальной общности.

Стереотип возникает на основе ограниченного прошлого опыта в результате стремления строить выводы на базе недостаточной информации. Чаще всего стереотипы возникают относительно групповой принадлежности человека.

Стереотипизация является одной из важнейших характеристик межгруппового и межличностного восприятия и сопровождается проявлениями социальных установок, эффектов ореола, первичности и новизны. В межличностной перцепции стереотипизация выполняет две основные функции:

1) поддержание идентификации;

2) оправдание возможных негативных установок по отношению к другим группам.

Особенное распространение получили так называемые этнические стереотипы, когда на основе ограниченной информации об отдельных представителях тех или иных этнических групп строятся предвзятые выводы относительно всей группы. Стереотипизация в процессе познания людьми друг друга может привести к двум различным следствиям. С одной стороны, к определенному упрощению процесса познания другого человека, и тогда это упрощение ведет к замене образа человека штампом, например «все бухгалтеры — педанты», «все учителя — надзиратели». С другой стороны, это ведет к предубеждениям, если суждение о социальном объекте строится на основе прошлого ограниченного опыта, который чаще всего может оказаться негативным.

Аттракция

При восприятии людьми друг друга формируются определенные отношения с включением эмоциональных регуляторов — от неприятия того или иного человека до симпатии, дружбы, любви.

Социальная аттракция — особый вид социальной установки на другого человека, в котором преобладают положительные эмоциональные компоненты.

Выделяют три основных уровня аттракции: симпатия, дружба, любовь. Аттракция проявляется в эмоциональной привлекательности, влечении одного человека к другому.

Взаимопонимание партнеров по общению предполагает знание каждым из них психологии другого человека: его ценностных ориентаций, мотивов и целей деятельности, уровня притязаний и установок, черт характера и т. п. Люди обладают различной степенью способности к общению, к развитию межличностной чувствительности. Эти способности могут быть развиты и совершенствоваться в процессе проведения социально-психологических тренингов по межличностной чувствительности. В настоящее время в практике зарубежной психологии организуются так называемые Т-группы (Т — начальная буква слова «тренинг»), в которых проводятся тренировки межличностной чувствительности. Организуются социально-психологические тренинги с применением сенситивной методики. Сенситивный метод относится к категории методов межличностной чувствительности. Основной целью сенситивного тренинга является развитие и совершенствование способности индивидов понимать друг друга.

Участники не должны быть ранее знакомы друг с другом. Не предусматривается никаких попыток при формировании группы структурировать ее по признаку образования, занимаемой должности, квалификации или профессии. В ходе такого тренинга участники включаются в совершенно для них новую сферу социального опыта, благодаря которой узнают, как они воспринимаются другими членами группы и получают возможность сравнивать эти перцепции с самовосприятием.

Психологические механизмы восприятия и понимания человека человеком

В процессе общения необходимо должно присутствовать взаимопонимание между участниками этого процесса. Само взаимопонимание может иметь две формы:

1) понимание мотивов, целей, установок партнеров по взаимодействию;

2) не только понимание, но и принятие, разделение этих целей, мотивов, установок.

Во втором случае понимание позволяет не просто согласовывать действия, но и устанавливать особого рода отношения (близости, привязанности), выражающиеся в чувствах дружбы, симпатии, любви.

В ходе познания другого человека одновременно осуществляется несколько процессов: эмоциональная оценка другого, попытка понять мотивы его поступков, основанная на этом стратегия изменения его поведения, построение стратегии собственного поведения и т.п. Однако в эти процессы включены как минимум два человека и каждый из них является активным субъектом. Следовательно, сопоставление себя с другим осуществляется как бы с двух сторон: каждый из партнеров уподобляет себя другому. Значит, при построении стратегии взаимодействия каждому приходится принимать в расчет не только потребности, мотивы, установки другого, но и то, как этот другой понимает потребности, мотивы, установки своего собеседника. Все это приводит к тому, что на уровне каждого отдельного акта общения как восприятия другого включается две стороны: идентификация и рефлексия.

Термин «идентификация» буквальноозначает уподобление другому. Это один из самых простых способов понимания другого человека — уподобление себя ему. В реальных ситуациях взаимодействия люди пользуются таким приемом, когда предположение о внутреннем состоянии партнера по общению строится на основе попытки поставить себя на его место. И в этом плане идентификация выступает в качестве одного из механизмов познания и понимания другого человека.

Близким по значению к идентификации выступает другой механизм познания другого — эмпатия. В отличие от идентификации при эмпатии происходит не рациональное осмысление проблем другого человека, а скорее стремление эмоционально откликнуться на его проблемы. Эмпатия — это эмоциональное понимание другого. Эмоциональная природа эмпатии проявляется в том, что ситуация другого человека, партнера по общению, не столько «продумывается», сколько «прочувствуется».

При характеристике общения как познания особое значение имеет и другой механизм — рефлексия. В социальной психологии под рефлексией понимается осознание индивидом того, как он воспринимается партнером по общению. Это уже не просто знание другого или  понимание другого, но и знание того,  как другой понимает первого, своеобразный удвоенный процесс зеркальных отражений друг друга.

Внимание!

Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту

Узнать стоимость

Психологические основы и механизмы взаимопонимания в профессиональном общении педагога-музыканта

Библиографическое описание:

Байбикова, Г. В. Психологические основы и механизмы взаимопонимания в профессиональном общении педагога-музыканта / Г. В. Байбикова. — Текст : непосредственный // Теория и практика образования в современном мире : материалы I Междунар. науч. конф. (г. Санкт-Петербург, февраль 2012 г.). — Т. 2. — Санкт-Петербург : Реноме, 2012. — С. 308-311. — URL: https://moluch.ru/conf/ped/archive/21/1325/ (дата обращения: 21.07.2021).

Проблема межличностного познания, включающего в себя восприятие человека человеком, понимание и взаимопонимание, является одной из притягательных в психологии. Ведь полноценное общение становится возможным, только если люди, вступающие во взаимодействие, могут оценить уровень взаимопонимания и дать себе отчет в том, что представляет собой партнер по общению [6, 255]. Однако эта реконструкция внутреннего мира Другого – задача весьма сложная. Нам непосредственно дан лишь внешний облик других людей, их поведение и поступки, используемые ими коммуникативные средства, и приходится проделать определенную работу для того, чтобы, опираясь на эти данные, понять, что представляют собой люди, с которыми мы вступили в общение, сделать заключение об их способностях, мыслях, намерениях и т.д.

Каким же образом каждый из общающихся, ориентируясь на внешние проявляемые поведенческие характеристики другого, формирует представления о нем, о его внутреннем мире? В актах взаимного познания ученые выделяют важнейшие механизмы межличностного восприятия, механизмы социальной перцепции, называемые в ряде исследований механизмами познания и взаимопонимания. Знание этих механизмов позволяет человеку четко представить, что делают люди для того, чтобы понять и правильно оценить помыслы и поступки других людей, и где кроются причины того, что называется «ошибиться в человеке». Для педагога знание и задействование психологических механизмов социальной перцепции является непременным условием эффективного взаимодействия с учащимися, помогает познать сложности межличностных отношений, достигнуть взаимопонимания в общении с воспитанниками.

В число основных механизмов познания входят идентификация, рефлексия, эмпатия, каузальная атрибуция, аттракция и децентрация. В рамках данной статьи обзорно рассмотрим их содержание в контексте специфики музыкально-педагогического общения.

Идентификацией называют неосознанный процесс отождествления себя с другим человеком. В ситуациях педагогического взаимодействия педагог строит предположения о внутреннем состоянии, намерениях, мыслях, мотивах и чувствах ученика на основе попытки поставить себя на его место.

Однако педагогу важно не только отстраненно, со стороны понять своего ученика, но и принять во внимание, как ученик, вступивший с ним в общение, будет воспринимать и понимать его самого. Таким образом, мы подошли к осмыслению следующего механизма межличностной перцепции – рефлексии.

Рефлексия — (от лат. reflexio — обращение назад) — механизм са­мопознания в процессе общения, в основе которого лежит способ­ность человека представлять и осознавать то, как он воспринимается партнером по общению. «Рефлексия, — по меткому выражению А. Г. Караяни, — сложный и многоплановый процесс удвоенного зеркального взаимоотражения, воспроизведения участниками общения особенностей друг друга» [7,21]. Другими словами, «рефлексией называется понимание самого себя и другого человека с помощью разума, логики, слова и осознание того, как я в действительности воспринимаюсь и оцениваюсь другими» [8,128].

Рефлексия способствует формированию критичности мышления, доказательности и обоснованности собственной позиции, желанию ставить вопросы и вести дискуссию. Педагог-музыкант, владеющий рефлексией, многократно проигрывает в уме собственную тактику поведения, легко изменяет свой образ действий в случае необходимости. Отсюда следует, что рефлексия помогает в решении проблемных коммуникативных ситуаций, проектировании бесконфликтного музыкально-педагогического взаимодействия, позволяет верно определять качества одаренности ученика, его реальные учебные возможности.

Таким образом, рефлексия в музыкально-педагогическом диалоге – это четкое и ясное представление о самом себе, о том, как выглядишь со стороны, как чувствуешь и действуешь, за что тебя любят и за что не принимают учащиеся. Рефлексия, наконец, это культура души, культура чувств, культура мыслей, культура в строительстве общения.

Эмпатию, как постижение эмоциональных состояний другого человека в форме сопереживания в музыкально-педагогическом процессе трудно переоценить. Ведь, понимание ученика, «способность вживаться в индивидуальную психику, в мир его воображения, его чувств, переживаний и мечтаний значительно облегчает преподавателю правильный выбор преподавательских средств для каждого отдельного учащегося. Это имеет основополагающее значение во время индивидуальных занятий» [5, 23]. Хорошо развитые эмпатийные способности и умения позволяют предугадывать эмоциональные реакции учащихся в общении и избегать конфликтных ситуаций.

По мнению американских психологов Р. и К. Вердербер, эмпатийность определяется по тому, насколько мы способны отстраниться от собственных чувств, мыслей, эмоций и установок, «включиться» в чувства, мысли и эмоции другого и реагировать в соответствии с этим [3, 90]. Как правило, низкий уровень эмпатийности наблюдается у педагогов ориентированных на себя и не способных увидеть мир с точки зрения другого. В условиях педагогического общения эмпатийность может проявляться в заботе, соучастии, поддержке, сострадании своим воспитанникам.

Можно сделать вывод, что эмпатийные умения позволяют устанавливать эмоциональный контакт и осуществлять психотерапевтическую поддержку, остро сочувствовать, сопереживать, вставать на позицию ученика, входить в его внутренний мир; эмпатийный педагог учитывает побуждения и состояние ученика в процессе общения, педагога же с низкой эмпатийностью считают бездушным, бесчувственным.

Проведенное в рамках специального исследования анкетирование педагогов и студентов музыкального колледжа Белгородского государственного института культуры и искусств позволило сопоставить взгляды по вопросам профессиональной коммуникации, понять особенности восприятия друг друга участниками образовательного процесса, выявить, в частности, уровень эмпатийно-рефлексивных умений педагогов и студентов.

Отвечая на вопрос анкеты, «С какими из проявлений педагогического общения Вы сталкиваетесь в учебном заведении на групповых и индивидуальных занятиях?», только 19,4% учащихся отметили, что стремление педагога понять внутренний мир ученика, способность к сопереживанию и поддержке встречается в учебном заведении «постоянно». Большинство же студентов (75,1%) признали, что указанные способности проявляются лишь «иногда» или «очень редко». В то же время 63,7% педагогов оценили свой уровень сформированности умений сопереживать, чувствовать ученика, осуществлять терапию словом как высокий, 30,6% как средний, 2,4%, как низкий. Такое расхождение, на наш взгляд, свидетельствует о завышенной самооценке со стороны педагогов уровня эмпатийности, а, следовательно, и о недостаточном владении способами педагогической рефлексии.

Показательными, в плане иллюстрации педагогической рефлексии, мы считаем ответы на вопрос: «Каковы на Ваш взгляд причины отсутствия более высоких результатов обучения в Вашем классе?». Практически все педагоги, объясняя отсутствие более высоких результатов обучения, выбрали варианты: «Слабый контингент учащихся» и «Нежелание учащихся учиться». И только два педагога из 74 связывают проблему с недостатками в собственной педагогической деятельности.

Музыкальная педагогика гласит, что основное качество преподавателя, индивидуально работающего с учеником в музыкально-исполнительском классе и имеющего самое тесное общение с обучаемыми, «заключается в умении расположить к себе ученика, и … без дара снискать любовь последнего все остальные его таланты окажутся бесполезными» [4, 48]. По выражению профессора С. Савшинского педагог должен «влюбить в себя ученика», приобрести его доверие, другими словами педагог должен нравиться ученику. Здесь уместно вспомнить крылатую фразу древнегреческого философа Ксенофонта: «Никто не может ничему научиться у человека, который не нравится».

Известный английский мыслитель Филипп Дормер Степхот в «Письмах к сыну» писал: «Каждому человеку совершенно необходимо уметь нравиться, но искусством этим овладеть нелегко». Далее Степхоп открывает секрет этого умения: «Относись к другим так, как тебе хотелось бы, чтобы они относились к тебе, — вот самый верный способ нравиться людям» [2,141].

В современной психологии понятие, обозначающее возникновение при восприятии человека человеком привлекательности одного из них для другого определяется как аттракция. Буквально «аттракция» — «привлечение». Аттракция – это и процесс формирования привлекательности какого-то человека для воспринимающего, и продукт этого процесса, т.е. некоторое качество отношения.

Аттракция как компонент межличностного восприятия органично входит и в структуру диалогового общения педагога-музыканта, составляя его эмоциональный фон или эмоциональный компонент. Неоднократно в педагогической литературе поднимался вопрос о том, что отношение к предмету опосредуется отношением к учителю. Поэтому, как важно, чтобы педагог-музыкант вызывал уважение, был привлекательным в общении и как профессионал, и как личность.

Одним из механизмов взаимопонимания является каузальная атрибуция (от лат. сausa – причина и attribuo – придаю, наделяю). Атрибуцией называется предписывание другому человеку мотивов поведения, личностных характеристик. В педагогической практике нередко бывают ситуации, когда учитель, не зная причин поведения ученика или зная их недостаточно, приписывает ему мотивы поведения либо на основе собственного жизненного опыта, либо на основе сходства поведения с представителями его окружения. В работе педагога атрибуция приводит к печальным последствиям. Например, ошибочно предписывая ученику какие-то отрицательные черты характера, учитель ведет себя так, что своим поведением провоцирует ученика на поступки, подтверждающие эти черты. Приписывая учащемуся неверные мотивы поведения, педагог, естественно, не может установить нормальный профессиональный и личностный контакт с ним.

Таким образом, чем грамотнее и опытнее педагог, тем менее он склонен к атрибуции, тем более дифференцированно и точно он оценивает своих учеников.

Противостоит атрибуции децентрация. Механизм децентрации выступает психологическим средством, позволяющим человеку принимать точку зрения другого, отойти от собственной эгоцентрической позиции. Достаточный уровень сформированности этого механизма дает возможность педагогу понять и признать, что учащиеся имеют свои интересы, желания, цели, точку зрения по тем или иным вопросам и что эти побуждения и точки зрения тоже могут быть верными.

Следует особо подчеркнуть, что механизм децентрации созвучен принципу индивидуального подхода в обучении, являющемуся в музыкальной педагогике центральным. Индивидуальный подход – это особая область педагогического искусства, необходимое условие достижения разностороннего развития каждого ученика. Успех работы педагога-музыканта зависит от того, насколько глубоко проник он в сокровенные человеческие и музыкальные особенности учащегося, разобрался в особенностях психических свойств (темперамент, характер, способности), специфике протекания психических процессов, возрастных особенностях.

Рассмотренные нами психологические механизмы музыкально-педагогического восприятия, являются основными средствами познания ученика, формирования его образа, определения характера общения с ним. Автор концепции восприятия и понимания людьми друг друга А.А. Бодалев в своих научных трудах отмечает, что механизмы межличностной перцепции, присутствуя в любом общении, «влияют на ход и результаты познания человеком других его участников и себя самого, а также на его поведение во время межличностного взаимодействия» [1, 53].

Литература:

1. Бодалев, А.А. Психология общения. Избранные психологические труды / А. А. Бодалев. – 3-е изд., перераб. и допол. – М.: Издательство Московского психолого-социального института; Воронеж: Издательство НПО «МОДЕК», 2002.

2. Величие здравого смысла. Человек эпохи Просвещения. М., 1992.

3. Вердербер, Р. Психология общения. / Р. Вердербер, К. Вердербер. – СПб.: прайм – ЕВРОЗНАК, 2003.

4. Гретри, А. Мемуары и очерки о музыке / А. Гретри. — М.: Музгиз, 1939.

5. Маркевич, Д. Психологические факторы в фортепианном обучении / Д. Маркевич // Ребенок за роялем: Педагоги-пианисты социалистических стран о фортепианной методике: сб.статей. — М.: Музыка, 1981. — С. 21-28.

6. Петровский, А.В. Психология: учебник для студ. высш. пед. учеб. заведений / А.В. Петровский, М.Г. Ярошевский. – М.: Издательский центр «Академия», 2001.

7. Психология и этика делового общения. Юнита 1. / Разработано А. Г. Караяни. — М.: Современный гуманитарный университет, 2002.

8. Станкин, М. И. Психология общения: курс лекций / М. И. Станкин. — М.: Московский психолого-социальный институт; Воронеж: Издательство НПО «МОДЕК», 2000.

Основные термины (генерируются автоматически): педагог, ученик, внутренний мир, друг друга, механизм, общение, рефлексия, индивидуальный подход, каузальная атрибуция, межличностная перцепция.

Психологические механизмы восприятия человека человеком

Человек – это единица общества, которой свойственны эмоции, появляющиеся при восприятии окружающего мира. Мы познаём мир, ощущаем его вкус, запах, видим его разнообразие, слышим его звучание, но это только эмпирическое восприятие, а также есть психологическое. Что же такое психологическое восприятие? Какие психологические механизмы имеются для восприятия человека человеком? Каким образом работают эти методы восприятия? Нам предстоит рассмотреть данные вопросы в этой работе, ведь данная тема, действительно, является актуальной, так как люди постоянно контактируют друг с другом и нужно понимать, что человек чувствует, что хочет донести и многое другое.

Для начала следует разобраться в самом понятии «восприятие», а конкретнее в его психологическом аспекте. Понятие в общем виде выглядит так: восприятие – это процесс отражения в сознании человека непосредственно воздействующих на его органы чувств предметов и явлений реального мира в их целостности, совокупности их различных свойств, частей и при их непосредственном воздействии на органы чувств. Под психическим процессом восприятием понимается субъективный опыт получения чувственной или эмпирической информации об окружающих людях, их действиях, их поведении, их речи, их жестикуляции и многое другое, а также психологические процессы, которые способствуют совершению действий.

Между людьми происходят различные контакты, зарождаются отношения. Процесс восприятия человека человеком называется межличностным восприятием, но также возможен термин «межличностная перцепция». Слово «перцепция» является синонимом слова «восприятие», поэтому они равнозначны. Структура межличностного восприятия имеет в себе всего 3 элемента: субъект – тот, кто познаёт, объект – тот, кого познают, и содержание – сам процесс межличностного восприятия.

Сначала рассмотрим ориентированные на содержание области изучения межличностной перцепции. В данном случае изучаются атрибуции или приписывания разнообразных качеств, причин поведения людей во время коммуникации, различных действий по отношению друг к другу, роли установок при создании первого впечатления, каузальной атрибуции и прочего. Каузальная атрибуция – это интерпретация слов или действий другого человека сквозь собственный опыт и восприятие.

Далее рассмотрим восприятие как механизмы познания, а также различные эффекты, возникающие при восприятии людьми друг друга. К данным механизмам мы можем отнести:

• Познание самого себя – рефлексия;

• Понимание людьми друг друга – идентификация;

• Постижение эмоционального состояния другого человека в форме сопереживания – эмпатия;

• Формирование позитивного эмоционального отношения к человеку – аттракция.

Разберём более подробно каждый механизм.

Под рефлексией понимается осмысление, анализ человеком собственного внутреннего мира: его знаний и его эмоций, его целей, его мотивов, его поступков и его установок. А также под рефлексией подразумевается понимание и оценка отношения окружающих. Рефлексия – это в первую очередь духовная деятельность, связанная с эмоциональной, а также с оценочной сферами. Рефлексия не относится к врожденным реакциям. Она требует от человека владения навыками самопознания и самооценки. Также рефлексия помимо прочего включает в себя способность к самокритике, ведь осмысление причин своего поведения и мыслей может привести к не очень-то и приятным выводам. Вообще данный процесс может быть весьма болезненным, но для здорового и нормального развития и становления личности рефлексия просто необходима. Рефлексия поможет понять самого себя, выявить свои сильные и слабые стороны и использовать в деятельности свои способности для максимальной пользы и выгоды.

К примеру, моя подруга довольно

Особенности социальной перцепции Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

УДК 378

Фомиченко А.С.

Оренбургский государственный университет E-mail: [email protected]

ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНОЙ ПЕРЦЕПЦИИ

В психолого-педагогическом аспекте межличностное восприятие рассматривалось многими российскими и зарубежными психологами и педагогами. Согласно полученным данным, сформировавшиеся у человека образы других людей, перерабатываясь и обобщаясь, превращаются в информацию, которая регулирует выработку у данного человека определенных форм поведения по отношению к этим людям. Иными словами в процессе межличностного восприятия и понимания человека человеком, формируется определенный набор установок, обобщений, а также эталонов, позволяющий в процессе взаимодействия с другими людьми относить их к определенной категории. Среди социально-перцептивных механизмов, то есть способов, с помощью которых люди понимают, интерпретируют и оценивают других людей, выделяют механизмы эмпатии (понимание другого человека путем эмоционального вчувствования в его переживания), проецирования (неосознанное наделение другого человека собственными мотивами, приписывание ему переживаний и качеств, которые присущи самому оценивающему и которые у оцениваемой личности могут отсутствовать), идентификации (понимание и интерпретация другого человека путем отождествления себя с ним), рефлексии (процесс понимания другого путем размышления за него), стереотипизации (восприятие и оценка другого путем распространения на него характеристик какой-либо социальной группы) и атрибуции. В атрибутивных теориях процесс межличностного познания сводится к стремлению людей построить определенную систему интерпретации поведения друг друга, в частности его причин. Результатом межличностного восприятия, согласно им, является субъективное суждение о причинности поведения другого человека или целая система таких суждений — «каузальных атрибуций».

Ключевые слова: социальная перцепция, межличностное восприятие, механизмы восприятия, каузальная атрибуция.

Значительное количество исследований посвящено изучению восприятия и понимания человека человеком. Еще, А.А. Бодалев (1982) писал, что восприятие — это непосредственное наглядно-образное отражение одним человеком другого. Понятие, складывающееся у индивида о конкретной личности, — это форма его мышления о ней, в которой обобщенно фиксируются признаки данного человека, характеризующие его как субъекта труда, познания и общения [3:193].

Социальная перцепция — восприятие, понимание и оценка людьми социальных объектов: других людей, самих себя, групп, социальных общностей и др. Термин «социальная перцепция» был введен Дж. Брунером в 1947 г. в ходе разработки нового взгляда на восприятие. Вначале под социальной перцепцией понималась социальная детерминация перцептивных процессов. Позже исследователи стали данным термином называть процесс восприятия социальных объектов, под которыми подразумевались другие люди, социальные группы, большие социальные общности [10].

Кроме того, существенное влияние на становление исследований социальной перцепции

также оказали работы Э. Блейера, У. Джемса, Г. Келли, Ч. Кули, Дж. Мида, Р. Нисберта, Л. Росс и др.

Так, исходным пунктом социально-психологического анализа Ч. Кули является идея о так называемом «зеркальном Я», где личность понимается как сумма психических реакций человека на мнения окружающих [6].

Дж. Мид, используя идею Ч. Кули, развивает ее дальше, говоря о том, что становление «Я» происходит в ситуациях взаимодействия, но не потому, что люди есть простые реакции на мнения других, а потому, что в этих ситуациях формируется личность человека, в них она осознает себя, не просто смотрясь в других, но действуя совместно с ними [1].

Интересный подход развивают Л. Росс и Р. Нисберт, утверждая, что в определенных условиях «власть ситуации» проявляется гораздо сильнее, чем личностные особенности людей. Вследствие этого имеет место фундаментальная ошибка атрибуции, заключающаяся в переоценке личностных черт и недооценке значения ситуации [9].

В отечественной психологии проблема социальной перцепции была разработана следую-

щими авторами: Г.М. Андреевой, В.С. Агеевым, А.А. Бодалевым, Я.Л. Коломинским, Н.Н. Обо-зовым, Л.А. Петровской и т. д. Результаты исследований позволили выявить различные психологические особенности восприятия и понимания людьми друг друга, в том числе возрастные и индивидуальные.

Важно отметить, что социальное восприятие включает в себя восприятие межличностное, самовосприятие и восприятие межгрупповое.

Межличностное восприятие — это восприятие, понимание и оценка человека человеком. Важная особенность межличностного восприятия заключается в восприятии не только качества человека, но и восприятие его во взаимоотношениях с другими людьми [10].

Структура межличностного восприятия обычно описывается как трехкомпонентная. Она включает в себя: субъект межличностного восприятия, объект межличностного восприятия и сам процесс межличностного восприятия. Для субъекта восприятия все характеристики разделяются на два класса: физические и социальные. В свою очередь социальные характеристики включают в себя внешние (формальные ролевые характеристики и межличностные ролевые характеристики) и внутренние (система диспозиций личности, структура мотивов и т. д.). Соответственно такие же характеристики фиксируются и у объекта межличностного восприятия [2], [3].

Среди социально — перцептивных механизмов, то есть способов, с помощью которых люди понимают, интерпретируют и оценивают других людей, выделяют:

1. Восприятие внешнего облика и поведенческих реакций объекта.

2. Восприятие внутреннего облика объекта, т. е. набора его социально-психологических характеристик, что осуществляется через механизмы эмпатии, рефлексии, атрибуции, идентификации и стереотипизации [1].

Остановимся на некоторых механизмах восприятия подробнее.

Стереотипизация представляет собой один из важнейших механизмов межличностного познания. Под влиянием окружающих и в силу взаимодействия с ними у каждого человека образуются конкретные эталоны, пользуясь которыми он дает оценку другим людям.

Так, А.А. Реан (1999) выделяет шесть групп социально-перцептивных стереотипов: антропологические, этнонациональные, социально-статусные, социально-ролевые, экспрессивно-эстетические, вербально-поведенческие. В результате стереотипизации формируется социальная установка — предрасположенность, готовность человека воспринимать что-то определенным образом и действовать тем или иным способом. Особенности формирования социальных установок связаны с тем, что они обладают некоторой устойчивостью и несут в себе функции алгоритмизации и познания [11].

Другим механизмом межличностного восприятия является проецирование. Механизм проецирования заключается в неосознанном наделении другого человека собственными мотивами, приписывании ему переживаний и качеств, которые присущи самому оценивающему и которые у оцениваемой личности могут отсутствовать. Человек склонен приписывать другому не только собственные свойства характера, но и некоторые поведенческие и мотива-ционные особенности. Так, было установлено, что человек, оценивая другого человека, может увидеть и на самом деле видит черты, которые могут быть отрицательными и характеризуют как личность его самого [3].

Все исследователи, наблюдавшие явление «проецирования» при формировании мнения о другом человеке, отмечают, что тенденция приписывать собственные качества или собственные состояния другим людям особенно выражена у лиц, отличающихся недостаточной самокритичностью и слабым проникновением в собственную личность. Важно отметить, что исследователи вопроса познания людьми друг друга выяснили также, что полнота и характер оценки другого человека зависят от таких качеств оценивающего, как степень уверенности в себе [13].

Идентификация в отличие от проецирования связана с сознательной постановкой себя на место другого [8]. Термин «идентификация», обозначающий отождествление себя с другим свидетельствует о том, что одним из самых простых способов понимания другого человека является уподобление себя ему. Зачастую в реальных ситуациях взаимодействия люди часто строят предположение о внутреннем состоянии партнера на основе попытки поставить себя на

Фомиченко А.С.

Особенности социальной перцепции

его место. В этом плане идентификация выступает в качестве одного из механизмов познания и понимания другого человека [1:82].

К числу значимых механизмов социального восприятия также принадлежит причинная интерпретация социальных объектов — каузальная атрибуция. Родоначальником исследований по каузальной атрибуции является Ф. Хайдер (Fritz Heider, 1958), который считал, что люди стремятся приписать поведение внутренним или внешним причинам [7:102].

Кроме того, можно отметить и ряд других авторов, которые проводили значительные исследования в этой области: Э. Джоунз и К. Дэ-вис (Edward Jones & Keith Davis, 1965), Г. Келли (Harold Kelley, 1973).

Так, Э. Джоунз и К. Дэвис заметили, что люди часто приходят к заключению, что намерения и диспозиции других людей соответствуют их действиям. Исследования Г. Келли базируются на положении о том, что каждый человек обладает системой схем причинности и при объяснении причин чужого поведения, так или иначе он опирается на одну из таких существующих схем. Иными словами в обыденных интерпретациях люди часто не принимают в расчет возможную причину поведения, если уже известны другие правдоподобные причины [7: 102-103]. При выяснении причин актуализации той или иной схемы в каждом конкретном случае, Г. Келли установил, что выбор каузальной схемы связан с целым рядом внешних и внутренних факторов. Процесс атрибуции зависит от степени значимости события, от того, выступает ли субъект познания участником события или его наблюдателем, от того, что попадает в поле зрения субъекта в качестве «фигуры», от мотивации субъекта, от его предшествующей оценки объектов познания и т. д. [14].

Известно, что по мере развития идей каузальной атрибуции изменялось первоначальное содержание теории. Если ранее речь шла о способах приписывания причин поведения, то теперь исследуют способы приписывания более широкого класса характеристик: интенций, чувств, качеств личности. Однако основной тезис остается неизменным: люди, познавая друг друга, стремятся к познанию причин поведения [1].

Особый интерес представляет та часть теорий атрибуции, которая анализирует вопрос о

приписывании ответственности за какие-либо события другому человеку.

Так, в ряде работ было показано, что характер атрибуций зависит и от того, выступает ли субъект восприятия сам участником какого-либо события или его наблюдателем. В этих двух различных случаях выбирается разный тип атрибуции. Г. Келли (1984) выделил три таких типа: личностную атрибуцию (когда причина приписывается лично совершающему поступок), объектную атрибуцию (когда причина приписывается тому объекту, на который направлено действие) и обстоятельственную атрибуцию (когда причина совершающегося приписывается обстоятельствам) [5:129]. Так, например, наблюдатель чаще использует личностную атрибуцию, а участник склонен в большей мере объяснить совершающееся обстоятельствами [2:35-42].

Итак, на основании многочисленных экспериментальных исследований атрибутивных процессов был сделан вывод о том, что они составляют основное содержание межличностного восприятия. Следует обратить внимание, что этот вывод не разделяется всеми исследователями, некоторые ученые считают, что нельзя полностью отождествлять атрибутивный процесс и процесс межличностного познания. Однако важность открытия явления атрибуции признается как западными так и российскими исследователями [1], [2].

Еще А.А. Бодалев (1982) подчеркивал, что, если человек систематически неправильно судит о внутреннем мире других людей и приписывает им мотивы поведения, которых у них в действительности нет, то это очень часто является следствием узости связей этого человека с людьми и укоренения в нем предрасположенности к восприятию всех людей с какой-то одной предвзятой точки зрения [3].

Таким образом, исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что восприятие конкретной личности является результатом огромной обобщающей работы познающего эту личность индивида. Формирование восприятия это не только результат анализа поведения и деятельности познаваемой личности, но и весь его прошлый опыт взаимодействия с людьми, накопленный и систематизированный познающим эту личность индивидом.

08.02.2017

Список литературы:

1. Андреева, Г.М. Социальная психология: учебник для высших учебных заведений / Г.М. Андреева. — М.: Аспект Пресс, 2003. — 364 с.

2. Андреева, Г.М. Принципы исследования межличностного восприятия в условиях совместной деятельности / Г.М. Андреева, А.И. Донцов, А.У Хараш // Межличностное восприятие в группе. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981. — С. 68-85.

3. Бодалев, А.А. Восприятие и понимание человека человеком / А.А. Бодалев. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. — 200 с.

4. Жарновецкая, Н.Ю. Возрастно-половые особенности восприятия агрессивности: дис. … канд. псих. наук: 19.00.13 / Н.Ю. Жар-новецкая — СПб, 2006. — 148 с.

5. Келли, Г. Процесс каузальной атрибуции / Г. Келли // Современная зарубежная социальная психология: тексты; под общ. ред. Г.М. Андреевой, Н.Н. Богомоловой, Л.А. Петровской. — М.: Изд. Московского университета, 1984. — С. 127-137.

6. Кули, Ч. Социальная самость / Ч. Кули. — Москва: Директ-Медиа, 2007. — 16 с.

7. Майерс, Д. Социальная психология: пер. с англ. / Д. Майерс. — СПб.: Питер, 2000. — 688 с.

8. Реан, А.А. Социальная педагогическая психология / А.А. Реан, Я.Л. Коломенский. — СПб.: Изд. «Питер», 1999. — 416 с.

9. Росс, Л. Человек и ситуация. Уроки социальной психологии / Л. Росс, Р. Нисберт. — М.: Аспект Пресс, 2000. — 429 с.

10. Словарь практического психолога / Сост. С.Ю. Головина. — Минск: Харвест, 1998. — 800 с.

11. Сластенин, В.А. Педагогика: Учебное пособие для студентов педагогических учебных заведений / В.А. Сластенин, И.Ф. Исаев, А.И. Мищенко, Е.Н. Шиянов. — 3-е изд. — М.: Школа-Пресс, 2000. — 512 с.

12. Товбаз, Е.Г. Восприятие человеческих отношений в подростковом и юношеском возрасте: дисс. … канд. психол. наук / Е.Г. Товбаз. — Комсомольск-на-Амуре, 1997. — 176 с.

13. Bossom, J. Security of Judges as a Factor in Impressions of Warmth in Others / J. Bossom, A.H. Maslow. — Journal of Abnormal and Social Psychology. — 1957. — №55. — Р. 147-148.

14. Kelly, H.H. The process of causial attribution / H.H. Kelly. // Amer. Psychol. — 1973. — №2 28. — P. 107-129.

15. Newkomb, Т. Social Psychology / Т. Newkomb, R. Turner, P. Converse. — N.Y., 1965.

Сведения об авторе:

Фомиченко Анна Сергеевна, старший преподаватель кафедры иностранных языков факультета филологии и журналистики Оренбургского государственного университета,

кандидат психологических наук 460018, г Оренбург, пр-т Победы, 13, тел.: (3532) 372433, е-шаП: [email protected]

(PDF) Проблема понимания человека человеком: Философско-антропологический аспект

сматриваемым предметом, так как средства и способы взаимодействия между

субъектами данного процесса формируются одновременно в фило-, онто-

и социогенезе. Таким образом в проблеме понимания человека человеком

в самом тесном переплетении находится целое множество аспектов: психоло

гический, гносеологический, этический, онтологический, историко-философ

ский и, как их средоточие, осмысление и приложение, конечно же, философ

ско-антропологический.

Поэтому в данной статье мы постараемся указать на общие принципы

построения понимания человека человеком с философско-антропологической

позиции.

Основная часть. Исторически так сложилось на постсоветском простран

стве, что интерес к феноменологии, закономерностям и механизмам познания

человеком окружающего мира и другого человека, в частности, исследовался

в основном в рамках общей психологии (Л. С. Выготский, С. Л. Рубинштейн

и др.). Но рассмотрение данной проблемы происходило чаще всего безотноси

тельно к специфике объекта познания [2, с. 49]. По сути человек в данной си

стеме приравнивался к объекту или вещи, хотя уже исходя из своего опреде

ления, не может считаться таковым, поскольку человек — это субъект и лич

ность. Без признания данного обстоятельства рассмотрение познания человека

человеком не может выглядеть полноценным. По мнению М. М. Бахтина, в

отличие от точных наук, которые по своему методу познания монологичны, в

науках о человеке метод может быть только диалогичным. Здесь мы имеем

дело с особым объектом познания, который обладает своей собственной ак

тивностью по отношению к познающему, поэтому «субъект как таковой не

может восприниматься и изучаться как вещь, ибо как субъект он не может,

оставаясь субъектом, стать безгласным, следовательно, познание его может

быть только диалогическим» [3, с. 389].

Такое довольно странное положение в исследовании человека подкрепля

лось эмпирическими исследованиями, которые опять-таки проводились исхо

дя из предпосылки неотличимости познаваемого человека от прочих вещей.

Так, например, исследования мышления проводились на материалах поиска

решений математических или лингвистических задач, исследования памяти —

исходя из запоминания последовательностей букв, цифр, слов и т. п. Затем вы

воды из анализа этих эмпирических данных переносились на область позна

ния человека человеком. Но адекватность переноса выводов исследований,

полученных при анализе систем «человек-вещь» на систему «человек-чело

век», где объект познания является, по сути, не просто объектом, а таким же

субъектом, как сам познающий, оставалась необоснованной.

Человек принципиально отличается от прочих объектов познаваемого

мира наличием особых психических процессов: мышления, восприятия, ощу

щения, памяти, воли, эмоции. Ему присущи сознание и самосознание, ценно

сти и интересы, убеждения. В этом находится его специфика относительно

прочих объектов познаваемого мира. На основе этого происходит усложнение

процесса познания человека человеком, так как в данном случае познаваемый

153

Человеческое познание — обзор

DAI как механизм когнитивной дисфункции после TBI

Растет понимание того, что человеческое познание зависит от согласованного функционирования анатомически различных областей мозга, связанных проводящими путями белого вещества (то есть сетями) (Ван Эссен и др., 2013). Сложное когнитивное поведение возникает в результате динамического взаимодействия нескольких областей мозга. Следовательно, повреждение аксонов и связанная с этим деградация связей белого вещества снижает эффективность передачи информации.В зависимости от степени и распределения повреждений могут быть затронуты несколько сенсорных, моторных и когнитивных функций. Сложные функции, включающие интеграцию информации из нескольких областей мозга, могут быть наиболее уязвимыми для неэффективности. Однако, поскольку эти сложные задачи также, как правило, лучше всего поддаются компенсаторным стратегиям (из-за адаптивной избыточности в когнитивной и нейроанатомической организации когнитивных функций более высокого порядка), оценка этих дефицитов является сложной задачей.Следовательно, для многих областей DAI влияет на эффективность выполнения задачи, а не на ее точность (Hillary, Medaglia, & Gates, 2011). Улучшенная оценка когнитивных изменений, связанных с DAI, может потребовать «разоблачения» дефицита путем модуляции сложности задачи или иного повышения требований к нейронным сетям.

Ускоренная обработка основана на эффективной передаче информации между функционально связанными областями мозга. Следовательно, скорость обработки зависит от целостности проводящих путей белого вещества мозга.DAI к уязвимым аксонам головного мозга с длинным курсом замедлит скорость реакции, особенно когда задача включает интеграцию нескольких областей коры и должна пересекать полушария головного мозга (Mathias et al., 2004). Замедленная скорость обработки данных является одной из наиболее распространенных когнитивных жалоб после ЧМТ, и ее дефицит был продемонстрирован в многочисленных исследованиях (Bate, Mathias, & Crawford, 2001a, 2001b; Mathias et al., 2004; Mathias & Wheaton, 2007; Ponsford). И Kinsella, 1992; Spikman et al., 1996; Тиммерман и Брауэр, 1999).

Скорость обработки обычно называют единой конструкцией, однако исследования показывают, что различные задачи, используемые для оценки скорости обработки, могут задействовать различные когнитивные процессы, которые могут иметь разную нейрофизиологическую этиологию (Chiaravalloti, Christodoulou, Demaree, & ДеЛука, 2003). Например, авторы различают простую и сложную скорость обработки (Chiaravalloti et al., 2003) и простую RT по сравнению с выбором (Michiels, de Gucht, Cluydts, & Fischler, 1999).Электрофизиологические исследования показывают, что снижение скорости обработки, связанное с ЧМТ, происходит как на ранних, так и на поздних стадиях выполнения задачи (Bashore & Ridderinkhof, 2002).

Поскольку большинство нейропсихологических тестов основывается на кратко представленных стимулах и / или ускоренной реакции, замедленная скорость обработки может снизить производительность тестов, предназначенных для выявления других когнитивных областей. Исследования показывают, что замедленная скорость обработки данных может лежать в основе очевидного дефицита памяти (Chiaravalloti et al., 2003; Demaree, DeLuca, Gaudino, & Diamond, 1999) и исполнительного функционирования (Demaree et al., 1999; Нельсон и др., 2009). Этот феномен наблюдался у пациентов с ЧМТ (Nelson et al., 2009), а также у других популяций пациентов (Chiaravalloti et al., 2003; Demaree et al., 1999). Следует отметить, что из-за своей важной роли во многих когнитивных областях замедленная скорость обработки не только влияет на выполнение нейропсихологических тестов, но также может привести к ошибкам в повседневной памяти и исполнительной деятельности. Следовательно, скорость обработки не только затрудняет оценку других когнитивных областей, но также служит важным компонентом многих когнитивных функций.

Доказательства в пользу DAI как анатомического субстрата, лежащего в основе замедленной скорости обработки данных, получены из одного исследования, показывающего, что количество поврежденных структур белого вещества положительно коррелировало с когнитивной RT, так что пациенты с TBI с более высокими нейровизуализационными доказательствами DAI были медленнее, чем пациенты. с относительно меньшим количеством доказательств повреждения белого вещества (Niogi, Mukherjee, & Ghajar, 2008). Интересно, что другое исследование этой группы предполагает, что взаимосвязь между замедленной скоростью обработки и целостностью белого вещества может быть локализована в путях, лежащих в основе выполнения конкретной когнитивной задачи.В частности, Niogi, Mukherjee, & Ghajar (2008) обнаружили, что снижение целостности белого вещества двустороннего крючковатого пучка — пути, соединяющего префронтальную кору с парагиппокампальной извилиной — было связано с дефицитом памяти, тогда как снижение целостности белого вещества левой передней части. corona radiata — с синапсами в передней поясной извилине — была связана с дефицитом контроля внимания. Это последнее исследование уникально тем, что пытается определить как патофизиологическую этиологию, так и анатомическое расположение когнитивной дисфункции, связанной с ЧМТ.Дальнейшие исследования в этом направлении будут иметь решающее значение для будущей диагностики и прогноза DAI.

Есть также свидетельства того, что DAI является механизмом, лежащим в основе исполнительной дисфункции, связанной с TBI. В одном исследовании изучались 20 пациентов с mTBI в течение 2 недель после травмы, и было обнаружено, что нарушение исполнительной функции было связано с нейровизуализационными доказательствами повреждения аксонов с вовлечением дорсолатеральной префронтальной коры (Lipton, Gulko, & Zimmerman, 2009).

Развивающееся течение DAI дает правдоподобные объяснения клинического прогрессирования симптомов ЧМТ, включая острую потенциально обратимую когнитивную дисфункцию, стойкие дефициты и прогрессирующие нейроповеденческие изменения, которые связаны с отдаленным анамнезом ЧМТ (Guskiewicz, Marshall, & Bailes, 2005; Guskiewicz, Marshall, & Bailes, 2007).Основываясь на текущем понимании течения этого заболевания (Povlishock & Katz, 2005), мы предлагаем модель когнитивных и поведенческих эффектов DAI (рис. 9.1). Мы предполагаем, что нейрохимические и нейрометаболические эффекты аксонального повреждения приводят к временному нарушению метаболических путей, которые лежат в основе острого нейрокогнитивного дефицита, который со временем улучшается. С другой стороны, первичное и вторичное отключение аксонов приводит к необратимому снижению эффективности пути, что может объяснить стойкую когнитивную дисфункцию.Наконец, появляются новые данные из невропатологических исследований и моделей на животных, предполагающие, что DAI инициирует нейродегенеративные процессы, аналогичные тем, которые наблюдаются при болезни Альцгеймера (БА) (Johnson, Stewart, & Smith, 2012; Johnson et al., 2013). Эти изменения могут способствовать прогрессирующим отсроченным нейроповеденческим исходам, включая депрессию и раннюю деменцию.

Человеческое познание — обзор

4.2 Системный подход

Когнитивизм рассматривает человеческое познание как деятельность, возникающую в результате взаимодействия системы компонентов.Хотя поиск компонентов считается ценным аспектом научной деятельности, когнитивизм подчеркивает важность структуры и функциональной архитектуры для нашего понимания разума.

С самого начала когнитивная психология широко использовала модели блок-схем как средство определения составляющих процессов, задействованных в конкретной ситуации. Модель Д. Бродбента была одной из первых, кто определил компоненты внимания и памяти, необходимые для объяснения человеческого поведения в ситуациях, в которых человек должен выбрать один из нескольких различных потоков информации, на примере коктейльной вечеринки, когда человек имеет следить за одним из множества окружающих разговоров.Сначала модели были привязаны к конкретным задачам или ситуациям, но вскоре интерес к построению общих моделей стал преобладающим. Модель человеческой памяти, предложенная Р. Аткинсоном и Р. Шиффрином в 1968 году, является хорошим примером этой тенденции. Эти авторы смогли разработать модель памяти, состоящую из трех различных компонентов, а именно сенсорных регистров, кратковременной памяти и долговременной памяти. Обширные предыдущие исследования были проведены по каждому из этих компонентов, но Аткинсон и Шиффрин сумели объединить их в общую структуру, которая имела влияние в течение многих лет.Исследование памяти также является хорошей иллюстрацией аналитической процедуры, которую когнитивные исследования использовали для определения компонентов когнитивной системы. Через пять лет после публикации модели Аткинсона и Шиффрина Э. Тулвинг выступил за разделение долговременной памяти на эпизодический и семантический компоненты. Позже, в 1980-х годах, было предложено, что и эпизодическая, и семантическая память были частью декларативного или явного компонента памяти, имеющего отношение к сознательному знанию, но исследования также были сосредоточены на неявном, в основном бессознательном компоненте памяти, имеющем отношение к знаниям, связанным с когнитивные, моторные и перцептивные навыки.Хотя нет общего согласия относительно психологической реальности всех этих компонентов, и некоторые авторы считают, что их возрастающее число является явным нарушением научного принципа экономности, большая группа психологов рассматривает эту тенденцию как результат многих лет аналитических исследований. исследования и как ценный способ установить контакт с исследованиями мозга.

С появлением когнитивной науки термин когнитивная архитектура стал использоваться как способ обозначить, что структура когнитивной системы имеет своего рода примитивный и постоянный характер.Поиски этого персонажа разделили область когнитивной науки на две противоречивые точки зрения. С одной стороны, классическая точка зрения рассматривала концепцию физического символа как строительного блока когнитивной архитектуры и определяла когнитивную систему как систему физических символов. С другой стороны, новая коннекционистская точка зрения считала концепцию нейронной сети основной единицей анализа для понимания когнитивной системы человека.

Физический символ — это физический объект, способный обозначать или ссылаться на другой объект, который является значением этого символа.На протяжении веков эта способность ссылаться на что-то еще считалась принадлежащей только царству идей, а идея считалась нематериальной. Как упоминалось ранее, компьютер стал моделью человеческого разума, когда ученые узнали, что компьютер — это машина, манипулирующая символами, а не машина, имеющая дело только с числами. Концепция физического символа, приписывающая физическим сущностям способность иметь значение, стала ключевой концепцией в преодолении разрыва между мозгом и разумом.В свою очередь, система физических символов была определена как система, состоящая из физических символов. Системы адаптивного управления мышлением (ACT) и Soar, разработанные Джоном Андерсоном и Алленом Ньюэллом, соответственно, являются двумя наиболее влиятельными современными символическими архитектурами.

Коннекционистская точка зрения представляет собой попытку связать когнитивную науку с теорией мозга. Хотя происхождение концепции нейронной сети восходит к Дональду Хеббу, и некоторые интересные работы по нейронным сетям уже были выполнены в первые годы когнитивизма, импульс, который выдвинул на первый план коннекционизм, пришелся на середину 1980-х годов.Сторонники коннекционизма пытались создать системы обработки информации, которые были вдохновлены нейронами и называли вычисления на такой системе вычислениями в стиле мозга, потому что они думали, что примитивные концепции когнитивной модели должны напоминать примитивные единицы мозга, нейроны.

Нейронная сеть состоит из набора элементарных нейроноподобных блоков обработки, связанных друг с другом определенным образом. Различная сила связей между единицами определяет модель взаимодействия, которая может меняться с опытом в соответствии с определенным правилом обучения.Правило активации определяет способ объединения различных входов в единицу для определения состояния активации блока, а функция вывода отвечает за отображение состояния активации блока в выход. Единственный другой компонент нейронной сети — это среда, в которой может работать система. Подобные системы успешно используются для объяснения выполнения когнитивных задач, а также для моделирования когнитивных процессов. Некоторое время между защитниками символической и коннекционистской архитектуры возникали серьезные споры.В настоящее время аргументы утихли, и многие ученые-когнитивисты бесплатно используют как символьную, так и нейросетевую архитектуру в зависимости от решаемой проблемы. Нейронные сети кажутся наиболее подходящими для моделирования знаний, зависящих от длительной повторяющейся практики, как это обычно бывает в неявных знаниях. С другой стороны, символические архитектуры кажутся предпочтительными для моделирования когнитивных процессов высокого уровня, таких как рассуждение или мышление.

эволюция человеческого познания

Philos Trans R Soc Lond B Biol Sci.2012 5 августа; 367 (1599): 2091–2096.

Колледж All Souls и факультет экспериментальной психологии Оксфордского университета, Oxford OX1 4AL, UK

Авторские права на этот журнал принадлежат © 2012 Королевское обществоЭта статья цитируется другими статьями в PMC.

Abstract

Люди — животные, которые специализируются на мышлении и знании, и наши выдающиеся когнитивные способности изменили каждый аспект нашей жизни. В отличие от наших кузенов-шимпанзе и предков каменного века, мы являемся сложными политическими, экономическими, научными и артистическими существами, живущими в самых разных средах обитания, многие из которых являются нашими собственными творениями.Исследования эволюции человеческого познания задают вопрос, какие типы мышления делают нас такими необычными животными и как они возникли в результате эволюционных процессов. Новое исследование в этой области глубже изучает эволюционную историю человеческого познания и использует более междисциплинарный подход, чем более ранняя «Эволюционная психология». Он основан на сравнении людей и ряда приматов и других видов и объединяет результаты антропологии, археологии, экономики, эволюционной биологии, нейробиологии, философии и психологии.Используя эти методы, недавнее исследование выявляет глубокие сходства, а также разительные различия между человеческим и нечеловеческим разумом и предполагает, что эволюция человеческого познания была гораздо более постепенной и поступательной, чем предполагалось ранее. Он отводит решающую роль культурной эволюции, техно-социальной коэволюции и коэволюции генов и культур. Они породили общие процессы развития с необычайной силой — силой, которая делает человеческое познание и человеческие жизни уникальными.

Ключевые слова: познание, эволюция познания, когнитивное развитие, социальное познание, культурная эволюция, эволюция человека

1. Введение

Шимпанзе ведут довольно интересную жизнь. Они строят гнезда, заключают союзы с другими членами своего отряда и используют простые инструменты — например, палки для ловли термитов и камни, чтобы открыть орехи. Однако, как нам напоминают комедийные образы шимпанзе в одежде и использующих компьютеры, жизнь наших ближайших эволюционных родственников сильно отличается от нашей. Homo sapiens переводится как «мудрый человек» — оптимистичное прозвище; переводится как «знающий человек», это просто описание нашего вида. Мы животные, которые специализируются на мышлении и знании — на познании, — и наши необычайные познавательные способности позволяют нам делать замечательные вещи. Мы изменили наши пищевые привычки с помощью сельского хозяйства и приготовления пищи, а также изменили нашу среду обитания с помощью зданий, мостов и дорог. По сравнению с нашими кузенами-шимпанзе, мы можем путешествовать на огромные расстояния, перемещая все наши тела в автомобилях, самолетах и ​​космических кораблях, а также перемещая наш разум в еще более отдаленные места с помощью радиотелескопов и электронных микроскопов.Мы — политические и экономические животные, заключаем соглашения, которые затрагивают миллионы людей, и мгновенно торгуем разреженными валютами с совершенно анонимными незнакомцами в разных часовых поясах. Мы знаем время, до некоторой степени его понимаем и можем точно его измерить. Мы общаемся с помощью символов — устных и письменных языков — и, используя эти языки, мы приобрели обширные знания о нашей собственной истории и разнообразии, а также обо всех аспектах природного и физического мира. Наша жизнь обогащается невероятным набором красивых, замысловатых и провокационных объектов — искусства, архитектуры, музыки и танца — и, помимо разработки оружия «шока и трепета», мы участвуем в спортивных, сложных ритуалах, которые направляют и перенаправить импульс к борьбе.

Как эволюция создала существ с разумом, способным на эти замечательные подвиги? Статьи в этом тематическом выпуске посвящены этому вопросу. Они представляют новое мышление о новом мышлении; передовая, основанная на фактах теория о новых формах познания, возникших в ходе эволюции человека. Новая теория и данные получены из ряда дисциплин, включая антропологию, археологию, экономику, эволюционную биологию, нейробиологию, философию и психологию.Новые формы познания включают причинное рассуждение, имитацию, язык, метапознание и теорию разума.

За последние 25 лет в исследованиях эволюции человеческого познания преобладала эволюционная психология, наиболее активно продвигаемая Космидесом и Туби [1–3]. Эта структура, которую я определю с помощью заглавных букв («эволюционная психология»), иногда называется «школой Санта-Барбары» или «эволюционной психологией высшей церкви». Это предполагает, что человеческий разум состоит из большого набора вычислительно различных «модулей».Каждый из этих модулей представляет собой образ мышления, сформированный естественным отбором для решения определенного типа проблем, с которыми сталкивались наши предки каменного века, — например, общения, преследования добычи, предотвращения болезней, выбора партнера и формирования коалиции. Центральная метафора эволюционной психологии — это швейцарский армейский нож. Он представляет развитый человеческий разум как набор когнитивных устройств, каждый из которых специализируется на изучении, запоминании и рассуждении об определенных типах информации. Эволюционная психология выполнила важную функцию.Он привлек внимание к необходимости интеграции когнитивной науки с эволюционной биологией, чтобы объяснить не только то, как развивались мозг и поведение, но и эволюцию «среднего человека» — когнитивные процессы, часто называемые вычислительным программным обеспечением, которые создается мозгом и управляет поведением. Однако «гипотеза массивной модульности» уже давно является объектом критики [4–8], и статьи в этом тематическом выпуске представляют собой появляющийся альтернативный взгляд на развитый человеческий разум.

Альтернативный взгляд, «новое мышление», которое пронизывает этот тематический вопрос, рассматривает человеческий разум как больше похожий на руку, чем на швейцарский армейский нож [9]. ¹ Рука — это многоцелевой инструмент, совершенно не похожий на швейцарский армейский нож. Он имеет глубокую эволюционную историю, уходящую корнями в самое раннее появление пентадактильной конечности, и включает в себя множество генетических адаптаций. Однако человеческая рука также способна выполнять широкий и неограниченный набор технических и социальных функций.Он может лишить плод защитных колючек, что делает его безопасным для употребления в пищу, но в тайских танцах он также может сигнализировать о мельчайших нюансах эмоций. Человеческая рука с одинаковой легкостью выполняет широкий спектр задач, которые естественный отбор «предвидел» и «не предвидел».

Эта статья вводит тематический вопрос, противопоставляя наше «новое мышление» эволюционной психологии в отношении трех тесно связанных вопросов об эволюции человеческого познания: когда произошли наиболее важные изменения? Как произошли изменения? Что привели к изменениям?

2.Когда? за пределами плейстоцена после прошлого

Первые люди, обезьяны из рода Homo , появились примерно в начале геологической эпохи плейстоцена (1,8 млн лет назад). Эволюционная психология сосредоточила внимание на этой эпохе как на горниле человеческого познания. Основная историческая цель эволюционной психологии состояла в том, чтобы объяснить способы, которыми мы думаем сейчас, как генетические адаптации к репродуктивным проблемам, с которыми столкнулись наши предки каменного века [10]. «Новое мышление» не отрицает, что это была важная эпоха в эволюции человеческого познания [11], но рассматривает плейстоценовый фокус как радикально недостаточный.Адекватное понимание происхождения и функций человеческого разума, как и человеческого скелета, требует гораздо более длительной исторической перспективы, и для достижения этого — чтобы сделать выводы о когнитивных способностях вымерших предков — необходимо сравнить современный человеческий разум с разумом других животных, живущих сегодня. Соответственно, несколько статей в этом тематическом выпуске глубоко исследуют эволюционную историю человеческого познания, исследуя его корни в общих предках современных эвтерианских млекопитающих (125 млн лет назад [12]), приматов (85 млн лет назад [13]) и человекообразных обезьян. (15 млн лет [14]).

Бартон [12] использует филогенетический сравнительный анализ для изучения эволюции структур мозга, неокортекса и мозжечка у млекопитающих. Филогенетический сравнительный анализ — это набор методов статистического моделирования, который объединяет информацию о родственных связях между видами с данными об их фенотипических признаках. Модели представляют собой выводы об эволюционном изменении черт на ветвях дерева, представляющих отношения между видами. Эти модели могут использоваться для проверки гипотез о том, какие черты связаны между собой, о видах давления отбора, которые сформировали эволюцию черт, и, когда черты связаны с мозгом, о когнитивных способностях, которые развивались.Анализ, представленный Бартоном в этом тематическом выпуске, показывает, что неокортекс и мозжечок развивались вместе особенно тесно не только у приматов, но и у млекопитающих в целом. Традиционно неокортекс связан с более высокими познаниями, такими как планирование и исполнительный контроль, в то время как мозжечок связан с сенсомоторной обработкой, которая участвует в визуально управляемом достижении и захвате. Совместная эволюция этих структур не только у приматов, но и в течение длительного периода эволюции — во всех линиях млекопитающих — подразумевает, что с точки зрения эволюции разделение между высшим и сенсомоторным интеллектом, между мышлением и действием является искусственным.Эволюция человеческого познания не просто включала в себя добавление процессов, которые контролируют и контролируют более примитивные способы мышления; он ускорил древнюю тенденцию ко все более мощным и скоординированным «воплощенным» образам мышления.

Статья Барретта и его коллег [13] также использует новые количественные методы, обращает внимание на преемственность между человеческим и нечеловеческим познанием и подчеркивает важность воплощенного познания; мышления, которое принципиально не отличается от действия.Опираясь на работы Мида и Выготского начала двадцатого века, Barrett et al. утверждают, что у человеческих и нечеловеческих приматов мысль является формой социального действия и взаимодействия. С появлением языка отдельные люди стали способны явно представлять свои роли в социальной группе, но эта новая способность была интегрирована с гораздо более старым способом координации социального поведения, при котором участники генерируют сигналы от других и реагируют на них, но не имеют «Аэрофотоснимок» групповой динамики или их положения в группе.Этот вид воплощения гипотезы иногда отвергается как непрактичный, как богатый набор идей, которые нельзя обналичить в реальной стратегии эмпирических исследований. Опровергая эту точку зрения, Барретт и его коллеги показывают, что социальные сети свободноживущих бабуинов можно смоделировать как многомерные объекты, и что этот подход предсказывает влияние естественных «нокаутов» — исчезновения членов группы — на их поведение. других членов группы.

В доплейстоценовой перспективе Whiten & Erdal [14] основное внимание уделяется сравнению людей с шимпанзе.Они идентифицируют пять основных компонентов «социо-когнитивной ниши человека», пять измерений, по которым люди преуспевают — сотрудничество, эгалитаризм, теория разума, языка и культуры — и в каждом случае они анализируют доказательства того, что поведенческая / когнитивная компетенция присутствовала в некоторая степень общего предка человека и шимпанзе. Например, шимпанзе сотрудничают, охотясь и устраивая набеги на другие войска; проявлять признаки эгалитаризма при разделении мяса и формировании коалиций, препятствующих доминированию самцов; кажутся способными приписывать восприятие и цели, если не убеждения и желания, другим; и, в дополнение к обширному репертуару коммуникативных жестов, шимпанзе используют вокализацию гибким, контекстно-зависимым способом для передачи информации о еде и социальных ролях.Whiten & Erdal отмечают, что существует «зияющая пропасть в культурных достижениях шимпанзе и людей», но даже в этой области они находят признаки преемственности. В ходе полевых исследований были получены сообщения о более чем 40 традициях шимпанзе, включающих переработку пищи, использование инструментов и различное социальное поведение, и многие процессы социального обучения, обнаруженные у людей, также присутствуют и у других животных, включая шимпанзе.

Эти три статьи — Barton, Barrett et al. и Whiten & Erdal — сосредоточены на глубокой, доплейстоценовой истории человеческого познания.Однако, подчеркивая важность этой глубокой исторической перспективы в новом осмыслении эволюции человеческого познания, все статьи в тематическом выпуске сравнивают когнитивные способности человека и нечеловеческого происхождения. Например, Бухсбаум и его коллеги [15] сравнивают понимание причинности у людей и животных; Sterelny [16] обсуждает исследования голосовой и жестовой коммуникации у обезьян, не являющихся людьми; и Льюис и Лаланд [17] сравнивают процессы социального обучения у людей и ряда других животных.Даже статья Шульца и др. [11], представляя новый анализ эволюции размера мозга у гомининов, фокусируется на изменениях в эпоху плейстоцена, но интерпретирует их в свете гипотез о давлении отбора, движущем эволюцию познания у нечеловеческих приматов и других млекопитающих. Они находят доказательства прерывистых изменений в эволюции размера мозга при примерно 100 Kya, 1 и 1,8 млн лет назад, а также постепенных изменений линий передачи Homo erectus и Homo sapiens , которые не отражаются отчетливыми вариациями в глобальных или континентальных климатических записях .Они утверждают, что их результаты не подтверждают гипотезы о том, что эволюция человеческого познания была обусловлена ​​засушливостью или изменчивостью окружающей среды. Следовательно, необходимо пересмотреть, действительно ли внешние факторы окружающей среды были ключевыми движущими силами когнитивной эволюции человека или внутренние факторы, такие как социальная организация, демография или язык, были более влиятельными.

3. Как?

(a) Постепенная коэволюция

Эволюционная психология иногда создает впечатление, что новые когнитивные процессы возникли внезапно и полностью сформировались в результате удачных генетических мутаций и жестокого, унимодального давления отбора.Это впечатление связано не только с относительно короткими временными рамками, принятыми в эволюционной психологии, но и с ее предположением о том, что разум состоит из модулей — взаимно изолированных когнитивных процессов, выполняющих одну работу особым образом, — и его тенденции сосредоточиваться исключительно на генах основанные на механизмах наследования. Если времени было мало, познание было модульным, а эволюция опосредовалась исключительно генетическими механизмами, казалось, что новые способы мышления должны были появиться внезапно. Однако статьи в этом тематическом выпуске предполагают, что времени было немало (см. § 2), что познание не является массово модульным (§ 4) и — в центре внимания настоящего раздела — что человеческое познание является продуктом постепенного, постепенного ». коэволюция ».

В тематическом выпуске обсуждаются два вида коэволюционных процессов. Первый вид, который я назову « техно-социальная коэволюция », возникает, когда давление отбора, благоприятствующее эволюции технических навыков (например, изготовление инструментов), и давление отбора, благоприятствующее развитию социальных навыков (например, сотрудничество), связаны между собой петли положительной обратной связи. Например, инновации в технологиях изготовления инструментов могут вызвать необходимость более интенсивного сотрудничества, а более интенсивное сотрудничество, в свою очередь, делает упор на дальнейшее развитие технологий изготовления инструментов.В принципе, петля положительной обратной связи такого рода может способствовать развитию двух наборов когнитивных процессов, один из которых опосредует технические навыки, а другой — социальные навыки [12,14], или один набор общих когнитивных процессов, лежащих в основе обоих типов навыков. [4,15,18,19].

Второй вид коэволюционного процесса, «коэволюция генов и культур», включает взаимодействие генетических и негенетических механизмов наследования, то есть механизмов, которые позволяют людям получать адаптивно релевантную информацию от других, а не через репликация последовательностей ДНК, но путем обучения.Толерантность к лактозе — наиболее часто упоминаемый пример коэволюции генной культуры или «двойного наследования» некогнитивного признака [20]. Способность переваривать лактозу, содержащуюся в молоке, не только в младенчестве, но и во взрослом возрасте, характерна для Европы и Западной Азии, но редко у жителей Дальнего Востока. Считается, что такое географическое распределение связано с коэволюционным процессом генной культуры, в ходе которого некоторые исторические народы начали молочное животноводство, сделав молоко доступным в качестве источника питательных веществ.Это означало, что небольшое количество людей в этих популяциях, у которых были гены, позволяющие им переваривать лактозу во взрослом возрасте и, таким образом, эксплуатировать этот ресурс, превосходило других в популяции, у которых отсутствовали эти гены. По мере увеличения доли взрослых с толерантностью к лактозе спрос на молочные продукты увеличивался, что способствовало дальнейшему развитию практики молочного животноводства и, в свою очередь, спроса на молочные продукты. Таким образом, существует коэволюционная положительная обратная связь между молочным животноводством (культурно наследуемым набором характеристик) и толерантностью к лактозе (генетически наследуемой характеристикой).

Стерельный [16] отводит фундаментальную роль техносоциальной коэволюции в возникновении человеческого языка. Он использует археологические данные, чтобы доказать, что к 2–2,5 млн лет назад техно-социальная коэволюция уже превратила гомининов в кооперативных собирателей. Повышенная изменчивость окружающей среды была выбрана для улучшения как технических навыков (например, для использования пищевых ресурсов в засушливый сезон), так и совместных социальных навыков (например, для защиты от хищников в более уязвимых средах). Поддерживая модель эволюции языка «сначала жесты», в которой речевой язык эволюционировал из сложной жестовой коммуникации, Стерельный утверждает, что улучшения технических (добыча пищи) и социальных навыков (жестовая коммуникация) были опосредованы общими когнитивными процессами — процессами, которые кодируют и контролировать сложные последовательности действий.Таким образом, стремление к повышению технической компетентности способствовало повышению социальных, а также технических навыков, и наоборот, создавая положительную обратную связь, кульминацией которой стало появление полностью синтаксической голосовой коммуникации. Филогенетический сравнительный анализ эволюции мозга млекопитающих Бартоном сходится к очень похожему выводу о совместной эволюции технических и социальных навыков [12].

В своей статье, также касающейся языка, Яблонька и др. . [19] обсуждают как техно-социальную, так и генно-культурную коэволюцию.В первом случае, подобно Стерельному, они утверждают, что давление отбора технических (создание инструментов) и социальных (родительское) навыков, вероятно, способствовало эволюции перекрывающегося набора когнитивных процессов. Однако вместо того, чтобы подчеркивать общее требование кодирования сложных последовательностей, они указывают на то, что обучение созданию сложных инструментов и выделению родительских элементов требует такого рода сдерживающего контроля, который обеспечивает терпение и социальную терпимость и изменяет человеческие эмоции. Переходя к совместной эволюции генов и культур, Jablonka et al. рассматривает несколько недавних теорий, предполагающих, что различные аспекты языка изначально были изобретены и унаследованы как культурные условности, а затем были «генетически ассимилированы». Их собственный взгляд отличается в двух отношениях: он подчеркивает способы, которыми человеческое познание адаптировалось к языку, а не просто язык к познанию, и с помощью принципа «ассимилируй и растягивай» подчеркивает, что генетическая ассимиляция оставляет место для дальнейшего обучения. Таким образом, когда ранее изученная лингвистическая черта X была генетически ассимилирована — когда она развивается с минимальным воздействием окружающей среды — это высвобождает ресурсы, позволяя усвоить новую лингвистическую черту Y.

(b) Культурная эволюция

В отличие от эволюционной психологии [21], новое понимание эволюции человеческого познания отводит важную роль культурной эволюции. Годфри-Смит [22] выделяет три типа культурной эволюции: дарвиновское подражание (микроуровень), кумулятивная культурная адаптация (мезо) и культурные филогенетические изменения (макро). В первом случае изменение происходит через дифференциальное копирование примеров культурных вариантов. Второй и третий допускают большее разнообразие процессов на микроуровне, но дают серьезные эмпирические обязательства по другим вопросам.Например, кумулятивная культурная адаптация требует постепенных изменений. Три типа моделей обладают разным объяснительным потенциалом. Например, дарвиновские имитационные модели могут объяснить распределение культурных вариантов в популяции во времени, тогда как модели совокупной культурной адаптации могут объяснить происхождение: как мог быть изобретен сложный культурный артефакт, такой как каноэ. Годфри-Смит показывает, что для разных типов культурной эволюции требуются разные когнитивные профили.Удивительно, но дарвиновское подражание требует, чтобы люди не были слишком «умными» — чтобы они не слишком разумно выбирали варианты, которые они копируют (см. Также [23]). Кумулятивные модели культурной адаптации требуют социальных когнитивных процессов, которые позволяют решениям группы быть лучше, чем совокупность решений членов группы. В статье Фрита предполагается, что эти процессы, скорее всего, являются метакогнитивными [24].

Льюис и Лаланд [17] используют моделирование для проверки широко распространенного предположения, что кумулятивная культурная эволюция — постепенное улучшение или развитие культурных черт — требует, чтобы культурные варианты передавались многим культурным поколениям с минимальными изменениями.С точки зрения Годфри-Смита [22], этот вид долголетия и верности сохраняет «отношения между родителями и потомками» между культурными образованиями. Моделирование Льюиса и Лаланда подтверждает важность культурной эволюции когнитивных процессов, поддерживающих верность передачи. Это также предполагает, что прогресс в кумулятивной культуре критически зависит от типа творческой мысли, которая позволяет сочетать культурные варианты по-новому. По сравнению с «новым изобретением» (создание нового варианта с нуля) и «модификацией» (переделка существующего варианта) новые комбинации вариантов оказали гораздо более существенное влияние на скорость кумулятивных культурных изменений, наблюдаемых в их моделях.

Эволюционные психологи и даже многие исследователи, подчеркивающие силу культурной эволюции, предполагают, что генетическая эволюция произвела и поддерживает основные когнитивные процессы, которые делают возможной культурную наследственность. Хейес [18] ставит под сомнение это предположение, используя данные из сравнительной психологии, психологии развития и когнитивной нейробиологии, чтобы утверждать, что развитие имитации и других процессов социального обучения удивительно похоже на развитие грамотности и что когнитивные процессы обеспечивают культурное наследование сами являются культурно унаследованными.

Даже если культурная эволюция является главной силой, формирующей человеческие жизни, безусловно, есть случаи, когда культурные изменения не преодолели ограничений человеческого познания, наложенных генетической эволюцией. Данбар [25] подробно рассматривает один из этих случаев. Он утверждает, что ограничения по времени и социальному познанию, характерные для других приматов, в настоящее время не позволяют нам использовать сайты социальных сетей (например, Facebook) для расширения круга людей, с которыми у нас есть полезные социальные отношения.

4.Какие? общие механизмы развития предметной области

Последний серьезный контраст между «новым мышлением» и «старым мышлением» об эволюции человеческого познания касается уникальных особенностей человеческого разума. Эволюционная психология предположила, что, в отличие от наших родственников-приматов, у нас есть ряд отличительных когнитивных устройств или модулей специального назначения, каждый из которых отвечает за размышления о том или ином виде технических или социальных проблем, с которыми столкнулись наши предки каменного века. Предполагалось, что при разработке этих модулей опыт сыграл ограниченную роль.Многие статьи в этом тематическом выпуске представляют собой совсем другую точку зрения. Они предполагают, что люди рождаются с чрезвычайно мощными механизмами когнитивного развития. Эти механизмы являются общими для предметной области — они используют общий набор вычислений для обработки информации из широкого круга технических и социальных сфер — и они используют опыт, особенно социокультурный опыт, для создания новых, более узкоспециализированных механизмов когнитивного развития виды, которые контролируют создание инструментов, ментализацию, планирование и имитацию действий других.Генетически унаследованные механизмы когнитивного развития используют вычислительные процессы, которые также присутствуют у других животных, но они обладают уникальной мощью по своему диапазону, способности и гибкости.

Этот аспект «нового мышления» наиболее полно сформулирован в статьях Heyes [18] и Buchsbaum et al. [15]. Хейес сосредотачивается на ассоциативном обучении, эволюционно древнем механизме общего развития предметной области, и на той роли, которую он играет в формировании способности имитировать.Buchsbaum et al. фокусируется на каузальном обучении, общем механизме развития предметной области, основанном на вероятностных моделях и байесовском выводе. Они выдвигают на первый план доказательства того, что эволюция продлила период юношеской зависимости у людей по сравнению с другими животными, и утверждают, что одна из основных функций нашего расширенного детства — позволить нам использовать причинное обучение для развития способностей к созданию инструментов, теория разума и будущего планирования о контрфактах. В поддержку этой гипотезы они представляют новые данные, которые связывают причинно-следственное обучение с воображаемой игрой.У детей от 3 до 4 лет контрфактические рассуждения переходят из «реального» в «воображаемый» контексты.

Ключевые элементы представления об общности предметной области также очевидны в статьях Barrett et al. [13], Jablonka et al. [19], Стерельный [16] и Фрит [24]. Барретт и его коллеги подчеркивают важность социального опыта в формировании когнитивных процессов. Jablonka et al. и Sterelny утверждают, что в результате техно-социальной коэволюции у людей есть механизмы когнитивного развития «два к одному»; процессы, которые способствуют обучению добыванию пищи и социальным навыкам.Даже Бартон [12], хотя и ясно отрицает, что не может быть «общего» (нетехнического, несоциального) давления отбора, предполагает, что сочетание технического и социального давления привело к сенсомоторным или «воплощенным» когнитивным процессам, которые решают технические и социальные проблемы с использованием перекрывающегося набора вычислений.

Фрит [24] рассматривает недавние исследования в психологии и когнитивной нейробиологии по «метапознанию», процессам, с помощью которых мы отслеживаем и контролируем свои собственные когнитивные процессы и процессы других людей.Он отличает неявное метапознание, которое позволяет людям и другим животным автоматически учитывать знания и намерения, от явного метапознания, которое включает в себя сознательное осознание и зависит от способности к сложному общению. Фрит утверждает, что способность к явному метапознанию уникальна для человека, и подразумевает, что эта способность является генетической адаптацией. Поскольку метапознание относительно предметно-предметно (это мышление о мышлении), это указывает на то, что он симпатизирует идее о том, что ментализация — это модуль.Однако в соответствии с точкой зрения, что люди обладают уникально мощными механизмами когнитивного развития, Фрит также предполагает, что, когда мы рождаемся, «содержание явного мета-познания — это чистый лист, на котором мы учимся записывать свой опыт. И то, что мы учимся там писать, во многом определяется социальным взаимодействием ».

Робалино и Робсон [26] также обсуждают эволюцию теории разума, объединяя исследования по этой теме из экономики и когнитивной нейробиологии.Они предоставляют подробный обзор того, как теоретики игр разработали работу Харшани и Ауманна для создания иерархических моделей теории разума с использованием байесовской теории принятия решений. Эти модели впечатляюще формальны и точны, но они не полностью предсказывают поведение подверженных ошибкам агентов в реальных социальных взаимодействиях. Робалино и Робсон выделяют ряд способов, с помощью которых междисциплинарные исследования могут создавать модели, которые являются как точными, так и эмпирически обоснованными; понимание ограниченной рациональности теории разума.

5. Заключительные замечания

Мы увидели, что по сравнению с эволюционной психологией новое мышление об эволюции человеческого познания: (i) предполагает более длительную историческую перспективу и, следовательно, более сравнительный подход, (ii) подчеркивает важность (iii) предполагает, что люди наделены уникально мощными механизмами когнитивного развития на уровне предметной области, а не когнитивными модулями.В заключительной статье тематического выпуска спрашивается, можно ли описать эти контрасты с помощью концепции врожденности. Возможно, новое мышление отрицает врожденность чисто человеческих когнитивных процессов и, следовательно, является менее «эволюционным», чем эволюционная психология. В заключительной статье этого тематического выпуска Ши [27] утверждает, что это неправильный или законный способ характеристики направления, в котором движется поле. Концепция врожденности не может уловить текущую тенденцию, потому что она подразумевает связи и различия, которые новое мышление отвергает.Например, концепция врожденности подразумевает, что развитие адаптаций не зависит от опыта и что существует дихотомия между людьми, обучающимися для себя и полагающимися на генетическую информацию. Ши предполагает, что основная направленность нового мышления может быть отражена в концепции «унаследованного представительства». Эта концепция охватывает три способа, которыми естественный отбор накапливает информацию, которая передается из поколения в поколение и используется для создания адаптивных фенотипов: генетическая, эпигенетическая и культурная наследственность.Новое мышление подчеркивает центральную роль обучения и разнообразных взаимодействий с физической и социальной средой для развития психологических способностей человека. Концепция унаследованного представительства проясняет, как это совместимо с глубоко эволюционной направленностью; Новое мышление указывает на естественный отбор как на важный источник адаптивно релевантной информации, заключенной в человеческих психологических особенностях, и отводит центральную роль культурной эволюции и коэволюции генов и культур в создании отчетливо человеческих когнитивных и социальных фенотипов, которые так разительно различаются от наших ближайших родственников приматов.

Благодарности

Статьи этого тематического выпуска были представлены на семинаре под названием «Новое мышление: достижения в изучении когнитивной эволюции человека», проходившем в Оксфордском университете 23–24 июня 2011 г. Редакторы тематического выпуска (CH и UF) благодарят соорганизаторов этой встречи, Сюзанн Шульц и Никола Байром, и тех, кто оказал дополнительную помощь в организации: Робин Данбар, Хумаира Эрфан-Ахмед, Дженнифер Лау, Эмма Нельсон, Кит Опи, Элли Пирс и Рафаэль Влодарски.Мы благодарны за финансовую поддержку All Souls College, Оксфорд; Британская академия; Гаранты мозга; и Колледж Магдалины, Оксфорд. Семинар завершился «тематическим термином» по эволюции человеческого познания, щедро поддержанным Колледжем Стражей и Стипендиатов Всех Душ.

Конечная нота

¹ Метафора руки возникла в результате обсуждения между участниками проекта «Эволюция человеческого познания», основанного в All Souls College, Оксфорд в мае / июне 2011 года (Роберт Бартон, Элисон Гопник, Рассел Грей, Сесилия Привет, Ева Яблонка, Артур Робсон, Ким Стерельны), но в конечном итоге это был продукт ловкого ума Евы Яблоньки.

Ссылки

1. Туби Дж., Космидес Л. 2005 г. Концептуальные основы эволюционной психологии. В Справочнике по эволюционной психологии (изд. Басс Д. М.), стр. 5–67. Хобокен, Нью-Джерси: Wiley [Google Scholar] 2. Космидес Л., Туби Дж. 1987 г. От эволюции к поведению: эволюционная психология как недостающее звено. В «Последние о лучшем»: очерки эволюции и оптимальности (под ред. Дюпре Ж.). стр. 276–306 Кембридж, Массачусетс: MIT Press [Google Scholar] 3. Конфер Дж. К., Истон Дж. А., Флейшман Д. С., Гетц К.Д., Льюис Д. М., Перилу К., Басс Д. М. 2010 г. Эволюционная психология: противоречия, вопросы, перспективы и ограничения. Являюсь. Psychol. 65, 110–126 10.1037 / a0018413 (doi: 10.1037 / a0018413) [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar] 4. Стерельный К. 2011 г. Развитый подмастерье. Кембридж, Массачусетс: MIT Press [Google Scholar] 6. Ричардсон Р. К. 2007 г. Эволюционная психология как дезадаптированная психология. Кембридж, Массачусетс: MIT Press [Google Scholar] 8. Грей Р. Д., Хини М., Фэрхолл С. 2003 г. Эволюционная психология и проблема адаптивного объяснения: от спаривания к ментальности.Хоув, Великобритания: Тейлор и Фрэнсис [Google Scholar] 9. Хейес К. М., Бартон Р. А., Грей Р. Д., Яблонька Э., Стерельный К. В процессе подготовки Hand of GODD: новая эволюционная психология. [Google Scholar] 10. Саймонс Д. 1992 г. Об использовании и неправильном использовании дарвинизма в изучении человеческого поведения. В книге «Адаптированный разум: эволюционная психология и формирование культуры» (ред. Барков Дж. Х., Космидес Л., Туби Дж.), Стр. 137–159. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета. [Google Scholar] 21. Спербер Д. 2000 г. Возражение против меметического подхода к культуре.В дарвинизированной культуре: статус меметики как науки (ред. Аунгер Р.), стр. 163–174. Оксфорд, Великобритания: Oxford University Press [Google Scholar]

Поймите механизм человеческого «поведения» и «познания» с помощью нейронной сети в мозгу. | Проекты | HRI-JP

Текущие проекты в HRI-JP

Понять механизм человеческого «поведения» и «познания» с помощью нейронной сети в мозгу.

HRI-JP Старший научный сотрудник Осаму Шуно

1.Цвета, которые мы видим, находятся в нашем мозгу.

В последние годы нейробиология предположила, что человеческое восприятие является активным, а не пассивным. Человеческий мозг — это не пассивная визуализация знаний, извлеченных из физического мира за пределами мозга, как в телевизоре. Мозг активно воссоздает то, что происходит во внешнем мире.

Например, помидор, освещенный белым светом, выглядит красным. Это потому, что помидоры отражают красный свет. Как видно из этого примера, объекты обладают уникальными физическими свойствами, которые отражают или излучают свет определенной длины волны.Может показаться, что люди связывают длины волн с цветом в процессе восприятия. Тем не менее, это не так. Даже если мы зажечь помидор синим светом, чтобы красный свет не отражался, люди воспринимают помидоры как красные, а не синие объекты.

Мозг смотрит на цвета всех объектов, которые он видит, и предсказывает настоящий цвет объектов. Это означает, что мозг воспринимает цвета по оценке, а не по физическим свойствам света, попадающего в глаз. Оценка не ограничивается цветом.Звуки и запах существуют только в восприятии, созданном мозгом.

2. Познание — это иллюзия, подкрепленная реальностью.

Профессор Крис Фрит (Университетский колледж Лондона) заметил это утверждение, как «познание — это иллюзия, подкрепленная реальностью». Воспринимая что-либо, мозг начинает с оценки окружающего мира на основе модели мира внутри мозга. Затем мозг улучшает модель, внося поправки в оценку, подстраиваясь под грубые и нечеткие сигналы, поступающие в глаза, уши и кожу.Такая система для построения модели внешнего мира использует любую доступную информацию для создания лучшей модели. Источник не имеет значения: это может быть зрение, прослушивание или ощущение, если оно полезно.

Движения и действия, которые совершают люди, становятся важными для подгонки реальных сигналов к модели, оцениваемой мозгом. Мы используем свое тело для работы с окружающим миром и проверяем наши оценки, наблюдая за происходящим. Например, движение головой очень помогает определить направление, откуда исходит звук.В другом примере, держа чашку в руках, мы лучше понимаем ее форму по сравнению с простым взглядом на нее.

Мы хотим подчеркнуть, что преимущества движения и действия не ограничиваются созданием лучшей модели мира. Построенная модель внешнего мира может использоваться для предсказания того, как мир меняется, когда мы совершаем в нем какие-то действия. Такая модель очень полезна для достижения поставленной цели, действуя в хаосе занятых и шумных чувств.

3. Создан ли мир автономной активностью нейронов?

Какие уловки использует мозг для реализации этого активного механизма? К сожалению, у нас нет ответа, но у нас есть некоторые подсказки. Человеческий мозг — это сеть с характерной структурой, образованной огромным количеством нейронов, которая называется нейронной сетью. Все психические явления, создаваемые мозгом, возникают в результате активности нейронов нейронной сети. Фактически, известно, что некоторые нейроны действуют, когда есть сенсорный стимул или когда предпринимается какое-то действие.

Мы фокусируемся на нервной деятельности, которую трудно напрямую связать с сенсорными стимулами или действиями. Такие действия изначально рассматривались как шум, однако в последние годы они стали рассматриваться как часть автономной совместной деятельности в нейронной сети. Мы считаем, что эта автономная деятельность является частью активного механизма мозга.

Мы рассматриваем базальные ганглии, орган головного мозга, как первый шаг к проверке этой гипотезы. Известно, что в базальных ганглиях можно наблюдать значительную автономную нервную активность.Считается, что функция базальных ганглиев заключается в связывании восприятия с действием посредством ассоциативного обучения.

Основываясь на этих наблюдениях, мы полагаем, что у базальных ганглиев есть механизм, позволяющий использовать свою автономную деятельность для активного поиска и изучения сигналов и триггеров действий, которые следует предпринимать в шумном и загруженном хаосе чувств.

Мы проверяем эту гипотезу как с функциональных, так и с физиологических аспектов, создавая модель нейронной сети в базальных ганглиях на компьютере, принимая во внимание биологические детали, электрические свойства нейронов и связи между нейронами.Мы исследуем способность этой модели к обучению, моделируя (экспериментируя на компьютере) динамическое поведение нейронов.

4. Люди живут в гармонии с меняющимся миром.

Общество, в котором мы живем, очень сложное. Неожиданные или непредсказуемые вещи происходят каждый день, а вещи, превышающие наши знания, случаются часто. Однако люди могут жить в гармонии с меняющимся миром. Этого свойства трудно достичь с помощью обычного инженерного подхода.Мы ищем способы преодолеть эту трудность, исследуя механизм человеческого мозга.

Осаму Шуно

Осаму Шоуно получил докторскую степень по биологии в Киотском университете в 1999 году. После работы в области экспериментальной нейробиологии в Институте науки о мозге RIKEN он присоединился к HRI-JP в 2005 году и занялся конструктивным моделированием нейронных сетей мозга на основе по экспериментальной и вычислительной нейробиологии.

Голосовой интерфейс устанавливает новые отношения между людьми и роботами.

Понять механизм человеческого «поведения» и «познания» с помощью нейронной сети в мозгу.

Создание механизма обработки информации для понимания окружающей среды и ситуаций на основе звуков.

Раскройте высокую адаптивность восприятия и узнавания.

(PDF) Когнитивные механизмы психики

Brain Sci. 2012, 2 829

26. Маршал Б. Теоретическая информатика и естественные науки.Phys. Life Rev.2005, 2 (3),

1–38.

27. Перловский Л.И. Физические концепции интеллекта. Proc. Русь. Акад. Sci. 1997, 354 (3), 320–323.

28. Перловский Л.И. Физическая теория обработки информации в сознании: концепции и эмоции.

SEED 2002, 2 (2), 36–54.

29. Перловский Л.И. Интеграция языка и познания. IEEE Connect. 2004, 2 (2), 8–12.

30. Перловский Л.И. К физике разума: концепции, эмоции, сознание и символы.

Phys. Life Rev. 2006, 3 (1), 22–55.

31. Перловский Л.И. Нечеткая динамическая логика. Новая математика. Nat. Comput. 2006, 2 (1), 43–55.

32. Перловский Л.И. Разум против логики: Аристотель и Заде. Soc. Математика. Неуверенно. Крит. Ред. 2007,

1 (1), 30–33.

33. Перловский Л.И. Нейронный механизм восприятия «от нечеткого к четкому». IEEE Trans. Neural Netw.

2009, 20 (8), 1363–1367.

34. Перловский Л.И. Нейронные механизмы разума, Аристотель, Заде и фМРТ.IEEE Trans.

Нейронная сеть. 2010, 21 (5), 718–733.

35. Аристотель. Полное собрание сочинений: пересмотренный оксфордский перевод; Barnes, J., Ed .; Princeton

University Press: Princeton, NJ, USA, 1995.

36. Дэвис М. Универсальный компьютер: дорога от Лейбница к Тьюрингу; W.W. Norton &

Компания: Нью-Йорк, Нью-Йорк, США, 2000.

37. Гильберт Д. Основы математики. В «От Фреге к Гёделю»; van Heijenoort, J., Ed .;

Издательство Гарвардского университета: Кембридж, Массачусетс, США, 1928/1967; п.475.

38. Гёдель К. Собрание сочинений, том I, «Публикации 1929–1936»; Feferman, S., Dawson, J.W.,

Jr., Kleene, S.C., Eds .; Oxford University Press: Нью-Йорк, Нью-Йорк, США, 2001.

39. Заде, Л.А. Нечеткие множества. Инф. Control 1965, 8, 338–352.

40. Пенроуз Р. Тени разума; Oxford University Press: Oxford, UK, 1994.

41. Гроссберг, С. Нейронные сети и естественный интеллект; MIT Press: Кембридж, Массачусетс, США, 1988.

42.Харлоу, Х. Мыши, обезьяны, люди и мотивы. Psychol. Rev.1953, 60, 23–32.

43. Фестингер, Л. Теория когнитивного диссонанса; Row, Peterson: Evanston, IL, USA, 1957.

44. Cacioppo, J.T .; Петти, Р. Потребность в познании. J. Pers. Soc. Psychol. 1982, 42, 116–131.

45. Grossberg, S .; Левин, Д.С.Нейронная динамика Павловского кондиционирования с модулированным вниманием:

Блокирование, межстимульный интервал и вторичное подкрепление. Психобиология 1987, 15 (3),

195–240.

46. Перловский Л.И .; Bonniot-Cabanac, M.-C .; Кабанак, М. Любопытство и удовольствие. WebmedCentral

Psychol. 2010, 1 (12), WMC001275.

47. Перловский Л.И .; Plum, C.P .; Franchi, P.R .; Тиховольский, E.J .; Choi, D.S .; Вейерс, Б. Эйнштейн

Нейронная сеть для оценки спектра. Neural Netw. 1997, 10 (9), 1541–1546.

48. Перловский Л.И. Логика против разума. Бревно. Универс. 2012, в печати.

49. Перловский Л.И. Сознание и свобода воли, научная возможность благодаря достижениям

когнитивной науки.WebmedCentral Psychol. 2011, 2 (2), WMC001539.

50. Перловский Л.И. Свобода воли и достижения в когнитивной науке. Откройте J. Philos. 2012, 2 (1), 32–37;

DOI: 10.4236 / ojpp.2012.21005.

Расшифровка нейронных механизмов, лежащих в основе познания человека в отношении здоровья и болезней, с использованием машинного обучения

Сводка Этот проект направлен на понимание нейронных механизмов, лежащих в основе когнитивных функций высшего порядка у людей.Этот студент будет обучен использованию современных методов нейровизуализации и машинного обучения для расшифровки сложной сети мозговых цепей, которые вызывают индивидуальные вариации когнитивных функций у здоровых взрослых, а также аномальные изменения мозга, связанные с когнитивным снижением нейродегенеративных процессов. такие заболевания, как болезнь Альцгеймера и легкие когнитивные нарушения.

Подробнее о проекте

Сложная когнитивная функция высшего порядка, возникающая в результате сильно расширенного переднего мозга, является одной из самых уникальных черт, которые отличают людей (т.е., homo sapiens ) от других видов, таких как нечеловеческие приматы. Однако эволюционный скачок в размере самой лобной части человеческого мозга не мог объяснить всех когнитивных достижений и весьма изменчивых когнитивных способностей людей. Действительно, эффективность когнитивных функций более высокого порядка существенно различается у разных людей и тесно связана с различными областями результатов индивидуальной жизни, такими как достижения в образовании, социальная мобильность, профессиональные достижения и производительность труда, а также качество жизни в период старения.Тем не менее, точные нейронные механизмы, вызывающие такие межиндивидуальные вариации, остаются неясными.

Мы ищем энтузиастов и мотивированных магистров / кандидатов с отличием для исследования взаимосвязи между сетевыми цепями мозга и когнитивными функциями более высокого порядка в здоровье и нейродегенеративных заболеваниях с использованием больших наборов данных нейровизуализации, включая проект Human Connectome (n = 1200) и биобанк Великобритании (n = 500 000).

Мы сосредоточимся на фенотипах мозга, полученных с помощью методов функциональной визуализации мозга, таких как функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ) в состоянии покоя и вызванная задачами, полученная при сверхвысокой напряженности поля (например.г., 3Т и 7Т). Другие методы визуализации, такие как структурная и диффузная МРТ, также могут быть проанализированы в зависимости от конкретных гипотез исследования. Новые методы машинного обучения будут разработаны и использованы для облегчения идентификации воспроизводимых и обобщаемых нейронных маркеров, лежащих в основе человеческого познания, а также изменений мозга, связанных с когнитивной дисфункцией.

Точное картирование нейронных маркеров, связанных с различными областями познания, станет важным шагом на пути к пониманию интеллектуальных способностей, уникальных для людей.Более того, это обеспечит фундаментальную предпосылку для разработки эффективных вмешательств для смягчения негативного эффекта снижения когнитивных функций в результате нейродегенеративных заболеваний при старении.

Успешный кандидат будет работать с обширными фенотипами мозга, полученными с помощью изображений (или необработанными данными изображений), медицинскими записями, поведенческими и когнитивными измерениями. Студент будет отвечать за проведение обзора литературы, разработку более конкретных предложений и гипотез, компьютерное программирование, а также статистический анализ.Студент, участвующий в этом проекте, изучит передовые методы нейровизуализации и машинного обучения. Для этого проекта хорошо подойдет студент, который интересуется или хорошо разбирается в нейробиологии, биологии и медицине, а также имеет некоторый опыт компьютерного программирования.

механизмов когнитивного контроля: к нейробиологически ограниченным рамкам для моделирования человеческого познания | Лаборатория когнитивного контроля и психопатологии

Механизмы когнитивного контроля: на пути к нейробиологически ограниченным рамкам для моделирования человеческого познания | Лаборатория когнитивного контроля и психопатологии | Вашингтонский университет в г.Луи перейти к содержанию Перейти к поиску Перейти к нижнему колонтитулу

Этот Центр интегративной поведенческой науки стремится разработать основу для понимания человеческого познания, основанную на принципах, определяющих характер когнитивных процессов человека, и ограниченную свойствами лежащих в основе нейронных механизмов. Центр будет использовать эту структуру для разработки четких, проверяемых моделей нормального и нарушенного познания, включая модели развития когнитивных функций и их дезинтеграции в результате повреждения или болезни мозга.Фундаментальный постулат состоит в том, что познание — это возникающее явление, возникающее в результате взаимодействия взаимодействующих элементов обработки, организованных в специализированные группы. Одна из целей центра будет заключаться в исследовании полезности явных моделей, которые сформулированы в терминах этого подхода, обращаясь ко многим аспектам познания, включая семантическое знание, языковую обработку, когнитивный контроль, восприятие, обучение и память. Вторая цель также будет исследовать принципы, воплощенные в моделях, включая принципы обучения, обработки и представления.Обучение будет в центре внимания, поскольку оно играет решающую роль в когнитивном развитии, приобретении навыков, формировании воспоминаний и восстановлении когнитивных функций. Третья цель Центра будет заключаться в устранении ограничений нейробиологии. Результаты нейробиологии будут определять принципы и формулировку предметно-ориентированных деталей конкретных моделей, а также обеспечат целевые экспериментальные наблюдения, на основании которых можно будет оценить адекватность моделей. Кроме того, Центр будет использовать нейрофизиологические методы на животных и функциональную визуализацию мозга у людей для проверки прогнозов и получения дополнительных данных, необходимых для ограничения и информирования при разработке моделей.Центр предоставит средства на обучение для междисциплинарных исследовательских стипендий, чтобы обучить молодых ученых конвергентному использованию поведенческих, вычислительных и нейробиологических методологий. Результатом усилий Центра станет более полное описание природы когнитивных процессов человека, более четкая формулировка основополагающих принципов и более полное понимание нормальных и неупорядоченных функций во многих областях познания.

.