Недоверие к миру: Психоаналитики называют это — базовая тревога (или базовое недоверие к миру).: conseiller — LiveJournal

Психоаналитики называют это — базовая тревога (или базовое недоверие к миру).: conseiller — LiveJournal

Взято отсюда.

Когда ребенок ощущает какую-то жизненно важную потребность (в еде, внимании, уходе, любви и т.п.), которую он не в силах удовлетворить самостоятельно, он зовет на помощь.

Младенец плачем привлекает внимание матери и, ожидая, что она придет и даст то, в чем он нуждается. Если мать не приходит (или делает не то), ребенок будет чувствовать, как потребность становится все острее и острее, и будет плакать и кричать сильнее: потребность сама никуда не исчезнет. Если проигнорировать его нужду в еде и уходе, ребенок просто не выживет. Результаты неудовлетворения потребности в любви не так очевидны, потому, что убивают не сразу.

Потребность в любви – самая сильная потребность человека. И если к ребенку так никто и не придет, он, конечно, перестанет кричать и плакать, но не от того, что потребность чудным образом исчезла, а от истощения. Ребенок в бессилии и отчаянии, он очень страдает, и к нему приходит понимание, что эта его нужда не может быть удовлетворена никогда никем и никак.

Он начинает искать источник страдания, и находит: это его собственные желания, и чем больше он хочет, тем больше он будет страдать.

Так начинается путь «избавления от желаний».

Он учится забывать о своих чувствах и нуждах. Чтобы отвлечься от боли и неудовлетворенности, ребенок будет старательно учиться: это дети с ранними достижениями, ранними интеллектуальными успехами (уже в 2-3-4 года они начинают читать и считать). Ему свойственны самообвинения. Убежденность «я не такой», «я недостаточно хорош» подпитывается невозможностью направить матери свой гнев за то, что та, например, оставила в яслях и ушла. По сути, он направляет гнев, адресованный матери, на себя. «Она ушла не потому, что она плохая (мама не может быть плохой), она ушла, потому что я плох и не заслуживаю любви». Он очень рано научается оправдывать («понимать») других: «она ушла, потому, что ей надо зарабатывать деньги, и я не имею права требовать от нее быть со мной».

И тогда во взрослом возрасте мы имеем:

1. «Я не знаю, чего я хочу». «Я хочу, чтобы вы мне сказали, что я хочу». Неумение тратить на себя деньги и другие ресурсы. Вера в собственную недостойность лучших условий, лучшей одежды, лучшей работы. Много альтруизма, желания заботиться о других. (Человек неосознанно делает другим то, в чем нуждается сам).

2. «Я не знаю, что я чувствую». Разучился очень давно… Они не чувствительны настолько, что постоянно перерабатываются, переутомляются до истощения.

3. «Я не имею право просить, требовать – даже хотеть чего-то от других людей, особенно от тех, кто для меня ценен». («Я даже знаю, почему они мне это не дадут: у них свои дела и интересы, им не до меня»). «Я никому не нужен», «Меня никто не любит». (В это просто невозможно поверить).

4. Сильнейший страх быть отвергнутым, отсюда – одновременно – демонстрация независимости (как компенсаторное поведение) и самозабвенное прилипание к человеку. Так проявляется страх повторения раннего детского отвержения, «не-принятия», «не-любви».

5. «Я ни на кого не злюсь, я добрый». «Если что-то идет не так, это я сам виноват». Страх предъявлять негативные чувства. Самообвинения и масса негативных убеждений о самом себе. И под всем этим — страх чувств, страх злости, и много отчаяния; сильнейшая борьба между импульсами любви и ненависти.

Это описание характера депрессивного человека. Его 2 основные проблемы (1. хроническое не удовлетворение потребностей и 2. невозможность направить свой гнев вовне, сдерживание его, а вместе с ним сдерживание и всех теплых чувств) с каждым годом делают его все более и более отчаивающимся: чтобы он ни предпринимал, лучше не становится, наоборот, только хуже. Причина – он делает много, но не то.

Если ничего не предпринять, то, с течением времени, либо он «сгорит на работе», нагружая себя все больше и больше – до полного истощения; либо его собственное Я будет опустошаться и обедняться, появится невыносимая ненависть к себе, отказ от заботы о себе, в перспективе — даже от самогигиены. Человек становится похож на дом, из которого судебные приставы вынесли мебель. На фоне безнадежности, отчаяния и истощения, нет сил, энергии даже на мышление. Полная утрата способности любить. Он хочет жить, но начинает умирать: нарушается сон, обмен веществ… Трудно понять — чего ему не хватает именно потому, что речь не идет о лишенности обладания кем-то или чем-то. Наоборот — у него обладание лишенности, и он не в состоянии понять чего лишен. Утраченным оказывается собственное Я. Ему невыносимо тягостно и пусто: а он даже не может оформить это в слова.

Это – невротическая депрессия (лечение антидепрессантами требуется в случае клинической депрессии, когда главный фактор — биологический, а не психологический).

Все это можно предупредить, не доводить до такого результата.

Если вы узнали в описании себя, и хотите что-то изменить, вам необходимо срочно научиться двум вещам:

1. Выучить нижеследующий текст наизусть и повторять его все время, пока не научитесь пользоваться результатами этих новых верований:

Я имею право на потребности. Я есть, и я — есть я.

Я имею право нуждаться и удовлетворять потребности…

Я имею право просить об удовлетворении, право добиваться того, в чем нуждаюсь…

Я имею право жаждать любви и любить других…

Я имею право на достойную организацию жизни…

Я имею право выражать недовольство…

Я имею право на сожаление и сочувствие…

… по праву рождения.

Я могу получить отказ. Я могу быть один.

Я позабочусь о себе в любом случае.

2. Научиться направлять агрессию на того, кому она адресована на самом деле…

…тогда появится возможность испытывать и выражать людям и теплые чувства. Осознать, что гнев не разрушителен, и может предъявляться.

Как заметить ранние признаки депрессивности у других.

Если вы думаете, что человек с депрессивным характером выглядит грустным, или ноет и жалуется все время, то это отнюдь не так. Часто (особенно в молодом возрасте) это очень милый, отзывчивый, общительный и обаятельный человек. Он редко обижается, он всем доволен. Он без труда найдет, как оправдать неблаговидные поступки других людей.

Истинный критерий прост: если он близок к вам, вы никогда не услышите от него прямых требований любви и внимания, требования остаться, если вы уходите, требования изменить ваши планы, если вы хотите что-то не то, чего он ожидал. От ваших искренних признаний в любви, он будет либо сбегать (обесценивать, не замечать, игнорировать, хитро отклонять), либо плакать, если сбежать не получится. Потому, что это очень больно – понимать, как сильно ему нужна любовь, которой так долго нет. Как давно мир «должен» ему любовь…

Почему мы не доверяем людям

22 684

Познать себяЧеловек среди людей

«Ты меня не обманешь? Как долго он сможет меня поддерживать?» Недоверие — неприятное предчувствие внешней угрозы, то есть того, что, как мы думаем, может навредить.

«Речь идет о поведении, которое часто непропорционально реальной ситуации и может нас заблокировать, парализовать, мешать жить полной жизнью, — объясняет Маура Амелиа Бонанно, эксперт по культурной антропологии. — Недоверчивый человек в итоге ставит под сомнение позитив, чтобы не общаться с миром. Кроме того, он полон предрассудков».

Где же рождается недоверие и почему?

Корни в детстве

Ответ дает американский психоаналитик Эрик Эриксон, который на рубеже 1950-х ввел понятия «базовое доверие» и «базовое недоверие», чтобы обозначить период развития человека с рождения и до двух лет. В это время ребенок пытается определить, при помощи чего он чувствует себя любимым и принятым.

«Вера и недоверие складываются уже в самом раннем детстве и больше зависят от качества отношений с матерью, чем от количества проявлений любви», — соглашается Франческо Бело, юнгианский психоаналитик.

Отсутствие уверенности в другом человеке часто означает нехватку уверенности в себе

Согласно Эриксону, привить детям доверие к матери поможет сочетание двух факторов: чувствительность к потребностям ребенка и уверенность в себе как в родителе.

«Моя мама все время звала на подмогу подруг, будь то помощь по дому или помощь со мной, — говорит 34-летняя Мария. — Эта неуверенность в себе в итоге передалась мне и трансформировалась в недоверчивость».

Главное, чувствовать, что тебя любят, так вера в себя растет и в будущем становится способностью преодолевать жизненные трудности и разочарования. И наоборот, если ребенок чувствовал мало любви, победит недоверие к миру, который кажется непредсказуемым.

Нехватка уверенности в себе

Коллега, который обманывает, друг, злоупотребляющий щедростью, любимый человек, который предал… У недоверчивых людей «идеалистичный взгляд на отношения», говорит Бело. Они слишком многого ждут от окружающих и малейшее несоответствие со своей реальностью воспринимают как предательство.

В некоторых случаях такое чувство превращается в паранойю («Все желают мне зла»), а иногда приводит к цинизму («Мой бывший бросил меня без каких-либо объяснений, следовательно, все мужчины — трусы и подлецы»).

«Начать отношения с кем-то — значит пойти на риск, — добавляет Бело. — И это возможно лишь для тех, кто достаточно уверен в себе, чтобы не чувствовать себя плохо в случае обмана». Отсутствие уверенности в другом человеке часто означает нехватку уверенности в себе.

Ограниченное видение реальности

«Страх и недоверие — главные протагонисты современного общества, и все мы, сидя дома, глядя на реальный мир через окно и не участвуя в жизни в полной мере, разделяем циничное отношение к ней и уверены в том, что кругом враги, — заявляет Бонанно. — Причина любого психологического дискомфорта — внутреннее душевное беспокойство».

Чтобы произошли хоть какие-то изменения, необходима слепая вера в то, что в любом случае все разрешится самым оптимальным образом и в итоге все будет хорошо.

Что значит найти доверие и уверенность в себе? «Это значит понять, какова наша истинная природа, и осознать, что уверенность зарождается только в нас самих», — заключает эксперт.

Что делать с недоверием

1. Вернуться к источнику. Отказ доверять другим часто связан с болезненным жизненным опытом. Когда вы определите, что именно это был за опыт, станете более толерантным и гибким.

2. Старайтесь не обобщать. Не все мужчины думают только о сексе, не всех женщин интересуют только деньги и не все начальники самодуры. Освободитесь от предрассудков и дайте другим людям шанс.

3. Цените позитивный опыт. Наверняка вы встречали и честных людей, а не только обманщиков и подлецов. Вспомните о позитивном опыте вашей жизни, вы ведь не обречены на роль жертвы.

4. Учитесь объяснять. Знает ли тот, кто нас предал, какое зло он причинил? Постарайтесь сделать так, чтобы ваши аргументы тоже поняли. В каждых отношениях доверие зарабатывается путем диалога.

5. Не впадайте в крайности. Не нужно всем постоянно показывать, насколько вы сами надежны и верны: малейшая фальшь — и вот вы уже мишень для кого-то, кто не так добр. С другой стороны, не считаться со своими чувствами, вести себя, будто ничего не произошло и внутри вас не рождается ненависть ко всему человечеству, тоже неправильно. Как быть? Разговаривайте!

Говорите о своих чувствах и спрашивайте о чужих, например: «Я не хочу тебя обидеть, скажи мне, как чувствуешь сам». И не забывайте, что со многими происходит то же, что и с вами, и неплохо бы им напомнить, что вы способны их понять, но не впадать в крайности.

Текст:Подготовила Ксения МедведеваИсточник фотографий:Getty Images

Новое на сайте

T-shaped специалист: кто это, почему он так востребован и как им стать

«Не могу найти цель, ради которой жить, из-за этого постоянно меняю работу»

Дело не в лени: 7 признаков того, что стоит обсудить отсутствие энергии со специалистом

Муж мобилизован, как это пережить? Советы психолога женщинам

Гендерные стереотипы: почему мы сомневаемся в компетентности женщин

«Мужчина остался за границей из-за мобилизации. Как перестать чувствовать себя брошенной?»

«Я не хочу дружить со свекровью»

«Пропадает интерес к любому занятию, если меня в нем никто не поддерживает»

Как научится доверять людям, что делать с потерей доверия и как его восстановить

15 мая 2022

15.05

6 минут

6 мин.

32200

48

2

Сложности с доверием приводит к множеству проблем — начиная от сниженной самооценки и заканчивая разного рода зависимостями. Это значит, что доверять людям — это необходимость, чтобы иметь здоровую психику, быть в ресурсе, понять свои границы, избежать нарушения личного пространства. 

В этой статье мы разберемся, как формируется доверие с точки зрения психологии, почему человек не доверяет, каковы причины недоверия и как научится доверять после предательства.

Содержание статьи

1. Что такое доверие и какое оно бывает
2. Как формируется доверие
3. Откуда берется недоверчивость к людям
4. Как восстановить доверие, которое было подорвано
5. Частые вопросы
6. Заключение эксперта

Что такое доверие и какое оно бывает

Доверием называется убежденность, что определенный человек в определенных обстоятельствах оправдает ваше ожидание.

К доверию можно отнести также умение брать на себя риски и адекватно оценивать последствия, если ожидания не оправдались. Важное составляющее этого ощущения — чувство психологической безопасности, комфортного контакта с окружающим миром.

В жизни нет единого критерия нормального доверия. Кто-то настолько верит окружающим, что может оставить в общественном месте и будет уверен, что его не украдут, а кто-то ежеминутно ждет «подвоха» от жизни и даже в простом дружеском вопросе ищет скрытый смысл. В каждой конкретной ситуации и у каждого человека будет свой критерий оценки.

Где важно доверять друг другу	Чем грозит недоверие
В отношениях	Потеря доверия между мужчиной и женщиной рождает ревность, манипуляции, проблемы в коммуникации и интимной жизни
В детско-родительских отношениях	Недоверие приводит к нарушению личного пространства, проблемам с сепарацией, инфантилизму, вранью и зависимостям
В рабочем коллективе и в отношении с начальством	Если вы ощущаете недоверие к коллегам, то выгорание и переутомление будут частыми вашими спутниками вследствие чрезмерной перегрузки от стремления все контролировать
Доверие к себе самому	Важный пункт, в котором недоверие грозит снижением самооценки, развитием комплексов, стеснением и сомнениями в себе, плохой адаптацией к социуму

В любой сфере важно учиться доверять. Взаимодействие между врачом и пациентом, между учеником и учителем, между парикмахером и клиентом — везде, где мы сталкиваемся с другими людьми, доверие упрощает социальный контакт.

Тот человек, который испытывает недоверие к людям, нервничает, переживает, подвержен стрессу, эмоциональному выгоранию и апатии. Он испытывает сложности практически во всех сферах жизни. Но больше всего страдает карьера и личная жизнь.

Доверяющий человек, напротив, открыт, дружелюбен, спокоен, расслаблен.

Как формируется доверие

Патологическое недоверие не возникает просто так из ниоткуда. Основания для сомнений, неуверенности и недоверия носят комплексный характер.

Вот примерный механизм формирования доверия:

1. Базовое доверие закладывается в нас в младенчестве. Первые несколько лет жизни ребенка — важный этап, на котором родители удовлетворяют все потребности ребенка, а значит, формируют чувство безопасности, упорядоченности и предсказуемости. Именно эти ощущения дают понимание ребенку, что миру можно доверять.
   

   Потребности ребенка составляют не только еда, питье, одежда, гигиена. Забота, ласка, принятие — важные элементы потребности, которые формируют доверие.

2. Вырастая, ребенок обращает внимание на то, как родители общаются, как они контактируют со знакомыми и незнакомыми людьми, как они заявляют о своих желаниях, выполняют или нет свои обещания. То есть ребенок уже в подростковом возрасте продолжает формировать свое доверие к миру через слова и поступки его родителей.

   Такие фразы как: «Никому нельзя доверять», «Кругом одни враги», «Мир злой» сформируют недоверие и подорвут уверенность в себе не только ребенка, но и взрослого.
   

   Если человек не научился доверять сам, то и ему никто не будет доверять. Но хорошая новость состоит в том, что навык доверия можно «прокачать».

   
   
3. Взрослому человеку важно заботиться о себе, повышать свою уверенность, чтобы это ощущение «передать» ребенку. Если родитель психологически нестабилен (кричит, нервничает, срывается, постоянно высказывает свое недовольство), то ребенку сложно доверять этому родителю, а значит, он не может довериться миру.

   Если будучи взрослым, вы столкнетесь с предательством или обманом от какого-либо человека, то вы не потеряете свое базовое доверие (накопленное с детства), вы сделаете выводы и станете меньше доверять этой конкретной личности, а не всему миру и всем людям.

Важно! Если после обмана, предательства или иной похожей ситуации, вы чувствуете недоверие ко всему миру, то, значит, проблемы были у вас уже давно. Запомните, что от действий одной личности доверие разрушиться не может.

Откуда берется недоверчивость к людям

Причин недоверия с точки зрения психологии много. Большинство ситуаций, которые порождают недоверие, случались с нами в детстве и подростковом возрасте. Если у мамы или папы проблемы с доверием, то и ребенок скопирует это поведение.

Среди таких моментов можно выделить:

• непредсказуемое родительское поведение (что называется «из крайности в крайность» — гнев сменяется милость, а дружелюбие — агрессией)
• пренебрежение, критика, отсутствие внимания, поддержки, интереса, равнодушие от родителей
• отсутствие привычного распорядка дня, ритуалов, традиций, личного пространства

Приведем еще несколько причин недоверчивости:

• стрессовые события в ближайшем окружении и в мире
• общественное влияние и пропаганда
• предательства от мужчины. Тотальное недоверие к мужчине, как правило, возникает из-за таких событий, как измена, обман, абьюзивные отношения.
• личные качества и склад характера. Неуверенные в себе люди, робкие и склонные к тревожности имеют больше проблем с доверием.

Как восстановить доверие, которое было подорвано

Если вы осознаете, что у вас есть проблемы с доверием, то это уже большой шаг на пути к «прокачке» этого ощущения. Научиться доверять для того, кто этого никогда раньше не делал, — как прыжок в пропасть, страшно сделать шаг, отпустить контроль, не думать о будущем негативно.

1. Попробуйте вспомнить ситуацию, после которой вы потеряли доверие к кому-то. Скорее всего, эта ситуация тянется из детства. Мысленно простите своего обидчика. Можете написать ему письмо и рассказать о своих чувствах. Отдавать письмо не надо — разорвите или сожгите его. Письмо поможет структурировать мысли и «прожить» ситуацию.
2. Вспомните ситуации, в которых окружающие вели себя по-честному, не обманывали вас и ваше ожидание оправдалось в полной мере. Как правило, хорошее быстро забывается, а вот негатив мы долго помним и носим переживания с собой. Хорошие случаи из прошлого помогут вам увидеть, что миру можно доверять.
3. Поговорите с психологом. Не бойтесь, что вас кто-то осудит. Вся информация о вас останется между вами и специалистом. Для вашего комфорта получить консультацию можно онлайн не выходя из дома.
4. Поговорите с вашим партнером или близкими, обсудите свои желания и потребности, договоритесь открыто говорить о том, что важно и что вы ждете от другого. Если вы будете знать об ожиданиях других, а они, соответственно, о ваших, то недопонимания удасться избежать.

Запишитесь на онлайн-консультацию, если вы чувствуете, что у вас есть проблемы с доверием. Наши психологи проведут индивидуальную консультацию, на которой помогут вам составить план по восстановлению доверия и сохранению эмоционального равновесия. Обратиться за помощью вы можете в любое удобное для вас время.

Частые вопросы

У меня есть основания не доверять партнеру. Чувствую измену. Что делать?

+

Открыто поговорите с вашим партнером. Расскажите о своих подозрениях и посмотрите на реакцию. Что он говорит вам в ответ, чувствует ли свою вину, уходит ли от разговора, идет на диалог. Запишитесь к психологу, иначе тревожность и сомнения приведут к эмоциональному дисбалансу.

Я слишком быстро открываюсь людям. Хочу научиться обратному. Как быть?

+

Ваша проблема в том, что у вас отсутствуют личные границы. Вы стремитесь быть принятым, понятым, и удовлетворить свою потребность в заботе, что очень быстро открываетесь, когда кто-то проявляет к вам интерес. Попробуйте обозначить границы и изменить тактику поведения. Точный план вам поможет составить психолог.

Откуда берется неуверенность?

+

Это следствие особенностей характера, атмосферы в семье и социального давления на человека. Обычно отсутствие веры в себя связано с комплексом факторов — личными чертами, строгими родителями, негативным опытом или неправильными установками.

Как понять, что нужно обращаться за помощью?

+

Если вы осознали свою проблему, пытаетесь ее решить собственными силами, меняете свое поведение, но тревога, стресс и нервное переживание остаются, то вам обязательно нужно записаться на консультацию к психологу.

Заключение эксперта

Недоверие ведет к проблемам со здоровьем. Психоэмоциональная стабильность — основа нашего взаимодействия в социуме. Если вы начали борьбу с недоверием, не торопитесь. Быть может, эффект вы заметите не сразу, а недоверие еще будет вас тревожить в определенные моменты, но в целом вы заметите, что жизнь начала обретать краски, люди стали к вам более открытыми, а вас уже не пугают негативные последствия от завышенных ожиданий.

Публикуем только проверенную информацию

Автор статьи

Монахова Альбина Петровна клинический психолог

Стаж 17 лет

Консультаций 1439

Статей 234

Специалист в области клинической психологии. Помощь в поиске инструментов для самореализации, проработка убеждений, страхов и тревог. Работа с самоотношением, внутренними границами, понимание взаимодействия с социумом через осознанные личностные изменения.

• 2007 — 2008 год МУЗ Детская поликлиника №4 — педагог психолог
• 2008 — 2009 ООО Здоровая страна — клинический психолог
• 2009 — 2021 год Республиканский наркологический диспансер — психолог
• 2012 — 2013 год Профессиональная медицина — психолог
• 2013 — 2015 год ООО Возрождение — психолог
• 2019 по настоящее время ООО Теледоктор24 — психолог

Источники

1. … Михаил Лабковский «Хочу и буду: Принять себя, полюбить жизнь и стать счастливым». Эксмо. 2017
2. . .. Андрей Курпатов «Главные вопросы жизни. Универсальные правила». Капитал 2020.
3. … Робин Норвуд «Женщины, которые любят слишком сильно»

Поделиться:

Категория: Психология

Про здоровье Беременность и роды Про детей ЗОЖ Психология Неврология Гастроэнтерология Уход за собой Лекарства и БАД

Предыдущая статья

Как научиться высказывать свое мнение

Следующая статья

Как избавиться от навязчивых мыслей

Другие статьи по теме

Есакова Екатерина Юрьевна

22. 08

Дивертикул пищевода

Гастроэнтерология

Монахова Альбина Петровна

22.06

Чем опасно равнодушие

Психология

Агишев Дамир Адгемович

08.08

Лакунарный ишемический инсульт

Неврология

Базовое доверие к миру, или почему работа может подождать

Главная

Родителям

Как воспитывать ребенка?

Базовое доверие к миру, или почему работа может подождать

• Теги:
• Родительский лекторий
• 0-1 год
• 1-3 года

«Когда ее сыну было 3 месяца, она уже снимала клип и записывала новый альбом», — с восторгом рассказывает ведущая об известной певице. И, наверняка, огромное число женщин разделяют ее восхищение. Выходить на работу, как только срослись швы после эпизиотомии, — не просто тренд, а практически обязательная программа для современных молодых матерей. Этим гордятся и хвастаются. И даже полная укоризны социальная реклама «Ваш ребенок похож на няню?» не меняет отношения в обществе к этой проблеме. Раньше меня тоже вдохновляли подобные истории, и после них материнство уже не казалось таким пугающим. Ведь все так просто: родила – и отдала няне, а сама отправилась за «печатный станок». Но моему малышу повезло, потому что на первом месяце беременности я брала интервью у прекрасного детского психолога. От нее я впервые услышала этот термин – «базовое доверие к миру». Углубившись в изучение этого вопроса, я поняла, насколько губительна тенденция «бросить» ребенка как можно раньше. 

Словосочетание «базовое доверие к миру» появилось благодаря знаменитому немецкому психологу Эрику Эриксону (Erik Homburger Erikson) и его теории возрастного развития личности. В ней он описал, в каком возрасте и в какой последовательности формируются те или иные качества, а главное, чему человек должен научиться на каждой ступени своего развития, чтобы стать полноценной и самостоятельной личностью. 

Психолог выделяет 8 этапов, однако в этой статье я бы хотела затронуть лишь первый — «Базовое чувство доверия – недоверия». По мнению Эриксона, именно в первый год жизни человека формируется доверие к миру, и степень этого доверия зависит от поведения того взрослого, с которым у малыша рождаются отношения привязанности (чаще всего речь идет, конечно, о матери). Ребенок появляется на свет абсолютно зависимым и беззащитным, бесконечно испытывая физический дискомфорт. Его окружает хаос из звуков, запахов, цветов, упорядочить который может только взрослый. Малыш не понимает, враждебен ли этот мир или ему можно доверять. И здесь первостепенной задачей мамы становится сделать этот хаос более приятным и не таким пугающим. 

Существует несколько основополагающих принципов: 

Малыш может общаться с мамой столько, сколько ему необходимо.

Он должен знать, что мама всегда рядом и придет на помощь в любую минуту. Педиатры старой закалки любят повторять, что детей нельзя «приучать к ручкам», нужно «давать прокричаться». Теория Эриксона полностью опровергает такой взгляд. Напротив, лишь пережив этап полной зависимости, ребенок в один прекрасный день сможет легко оторваться от мамы и отправиться в изучение мира. Ведь к тому моменту он уже научится доверять ему. -на короткие промежутки времени передавать его другим взрослым – папе, бабушкам, няне, чтобы ребенок привыкал к мысли, что другие люди тоже могут о нем заботиться, что они добрые и отзывчивые. 

Создать повторяемость действий: переодевать, кормить, купать малыша с похожими движениями, словами, жестами. Называть его одними и теми же прозвищами, а лучше – ласково по имени. Это внесет упорядоченность в его мир.  

По возможности кормить грудью. 

Не стоит забывать, что это не только получение пиши, но и главный способ ребенка общаться с мамой. В целом, новорожденный должен получать столько тепла и заботы, сколько он хочет. Для этого мама должна прислушиваться к нему и собственной интуиции, а не мучить малыша «воспитательными мерами». 

Дело в том, что если не делать всего вышеперечисленного, то в ребенке вырабатывается подозрительность и недоверие по отношению к миру и окружающим людям. А это негативно повлияет на его развитие на всех следующих этапах. Именно здесь в почву попадает зерно многочисленных комплексов, страхов и психологических проблем. Если же доверие к миру было удачно сформировано, в будущем такие дети проявляют находчивость, дружелюбие и лидерские качества. 

Как понять, сформировалось ли базовое доверие к миру у вашего малыша? 

Для этого чаще всего используется тест американского психолога Мэри Эйнсворт, который называется «Незнакомая ситуация». Суть эксперимента в том, что годовалого ребенка с мамой помещали в незнакомую комнату с множеством игрушек. Потом мама уходила на 3 минуты и оставляла его одного. В следующем опыте она оставляла его наедине с незнакомцем. Если малыш спокойно реагировал, начинал играть или общаться с другим человеком, его относили к категории «надежно привязанные». Степень привязанности к маме напрямую свидетельствует о сформировавшемся базовом доверии к миру. 

Часто можно услышать «детство вашего ребенка не повторяется». В вопросе базового доверия это становится краеугольным камнем, ведь оно действительно формируется в течение первого года жизни (хотя некоторые психологи говорят о 18 месяцах) – или никогда. Поэтому хорошо бы задуматься о том, сколько времени и внимания вы готовы уделить своему малышу, еще до его рождения.

текст: Юлия Варшавская

фото: Анна Степанова

Базовое доверие к миру // Блок статей про беременность и роды // Статьи // Все, что ищут мамы

→ Статьи → Блок статей про беременность и роды

Фото: Е. Васюкова

Автор: Асламова Мария Павловна

Понятие «базовое доверие» было введено американским психологом и историком Э. Эриксоном.

Согласно Э. Эриксону степень развития у ребенка чувства доверия к другим людям и миру зависит от качества получаемой им материнской заботы.

Цитирую: «…матери формируют чувство доверия у своих детей благодаря такому обращению, которое по своей сути состоит из чуткой заботы об индивидуальных потребностях ребенка и отчетливого ощущения того, что она сама – тот человек, которому можно доверять, в том понимании слова «доверие», которое существует в данной культуре применительно к данному стилю жизни. Благодаря этому у ребенка закладывается основа для чувства «все хорошо»; для появления чувства тождества; для становления тем, кем он станет, согласно надеждам других». (Erikson, 1963г.)

Эриксон также подчеркивает: младенцы должны доверять не только внешнему миру, но также и миру внутреннему, они должны научиться доверять себе и в особенности должны приобрести способность к тому, чтобы их органы эффективно справлялись с биологическими побуждениями.

Неудачное проживание кризиса способствует появлению у ребенка психосоциальной установки страха, подозрительности и опасений за свое благополучие.
Данная установка направлена как на мир в целом, так и на отдельных людей; она будет проявляться во всей своей полноте на более поздних стадиях личностного развития.

Базовое доверие формируется в первые несколько лет жизни ребенка (разные исследователи по-разному определяют продолжительность этого периода – от года до 3-х), если нет «обрыва «в контакте с матерью и малыш чувствует её любовь.
Считается даже, что примерно первые пять месяцев жизни ребенок не воспринимает себя как отдельное от мамы существо.

Ребенок доверяет окружающему миру в лице взрослых. С рождения ребенок знает, что мама всегда рядом и всегда сможет прийти к нему, стоит только позвать на помощь, он может ей доверять; он знает, что никогда не останется один.

Читайте так же: Психология беременности. Подготовка к родам.

Если так и происходит, то у ребенка со временем формируется и доверие к другим людям — сначала к близким родственникам, потом к знакомым, друзьям, а потом и к людям вообще.

Если не сформировалось это глубинное, бессознательное доверие к матери, то и формирование доверия к другим людям будет происходить очень нелегко, если вообще будет. И когда такой ребенок вырастет, то ему будет сложно доверять людям, открываться им.

Доверие — это всегда двухсторонний процесс, и если подросший ребенок никому не сможет довериться, то и ему с большой долей вероятности мало кто будет доверять. Легко предположить, что у такого ребенка, а потом и взрослого человека, наверняка будут большие проблемы с общением. Весьма вероятно, что ему будет сложно заводить друзей, общаться с противоположным полом.

Ему вообще трудно доверять людям, и если он и старается быть общительным и дружелюбным, то в глубине души, даже не осознавая этого, этот человек все равно считает, что «мир — это опасное место и доверять другим нельзя, потому что они все равно обманут».

«Дети, брошенные родителями, но за которыми осуществлялся нормальный уход с точки зрения жизнеобеспечения, не хотели жить. У них появлялись проявления различных заболеваний, причины которых врачи не могли объяснить с медицинской точки зрения (это явление имеет название «госпитализм»).

Еще один французский психолог, Рене Спитц, изучал детей в домах ребенка и в хороших ясельных учреждениях с большим количеством обслуживающего персонала. Дети из домов ребенка сильно отставали в психическом развитии. Несмотря на то, что уход, питание и гигиенические условия в этих учреждениях были хорошими, процент смертности был очень большим.

К 2 годам многие из них умерли от госпитализма. Психологам стоило большого труда понять, что это происходит потому, что дети не понимают, что с ними произошло и где их мама.
После проговаривания психологами ситуации даже детям нескольких месяцев жизни и восстановления причинно-следственных связей, дети передумывали умирать.»

Надежная привязанность ребенка к матери в первые годы жизни закладывает основы чувства безопасности и доверия к окружающему миру. Такие дети уже в раннем детстве проявляют общительность, сообразительность, изобретательность в играх.
В дошкольном и подростковом возрасте они демонстрируют черты лидерства, отличаются инициативностью, отзывчивостью, сочувствием, популярны среди сверстников.

Изучение доверия в отечественной психологии

В отечественной психологии доверие впервые стало предметом самостоятельного социально-психологического анализа в теории Т.П. Скрипкиной. По ее мнению, психологическая сущность доверия позволяет полнее осмыслить способы связи индивида с миром, закономерности освоения того культурного пространства, внутри которого он только и может обрести свою родовую человеческую сущность и в то же время оставаться самостоятельным истинным «субъектом жизни» (С.Л. Рубинштейн), а не субъектом «отчужденной активности» (Э. Фромм). Его сущность представлена в соотношении меры доверия к миру и к себе. Основными условиями возникновения доверия являются актуальная значимость объекта доверия и оценка его как безопасного. В работах Т.П. Скрипкиной феномен недоверия отдельно выделен не был.

Доверие – форма веры, представляющая в социально-психологическом плане самостоятельный вид установки-отношения к миру и к себе. Противоположным ему явлением является недоверие.

Недоверие включает следующие основные элементы:

• осознание рисков;
• чувство опасности, страха в сочетании
• с негативными эмоциональными оценками партнера и возможных результатов взаимодействия;
• настороженность и напряженность;
• готовность прекратить контакт, ответить на агрессию или проявить опережающую враждебность – нанести «превентивный удар».

А.Б. Купрейченко рассматривает явления доверия и недоверия. По ее мнению, доверие как психологическое отношение предполагает интерес и уважение к объекту или партнеру, представления о потребностях, которые могут быть удовлетворены в результате взаимодействия с ним, эмоции от предвкушения их удовлетворения в результате взаимодействия с ним, позитивные эмоциональные оценки партнера, расслабленность и безусловную готовность проявлять по отношению к нему добрую волю, а также совершать определенные действия, способствующие успешному взаимодействию.

Читайте так же: Молочная помощь — общественное объединение консультантов по грудному вскармливанию

Первым индикатором установки на доверие к миру служит готовность малыша спокойно переносить исчезновение матери из поля зрения.

Для появления установки на доверие необходимо «установить равновесие между потребностью ребенка получать и потребностью матери давать… Мать должна обращаться с ребенком на безошибочном языке внутренней связи…, таким образом, возникает первое “я”, называемое чувством базового доверия – это первая и основная ценность, которая, по-видимому, подразумевает, что внутри и извне должен находиться опыт, взаимосвязанный с добротой». Этот опыт позволяет ребенку сформировать уверенность в том, что он не один. Даже если матери нет рядом, он чувствует себя в безопасности, т. к. она «стала для него внутренней уверенностью и внешней предсказуемостью».

Ребенок должен чувствовать, за какое поведение его хвалят, а за какое наказывают, и верить в то, что в реакции родителей на его поведение есть определенный смысл. Тольков этом случае он сможет предсказать поведение родителей, что послужит основой уверенности в безопасности, стабильности и предсказуемости мира.

Среди причин, определяющих формирование базового доверия, Э. Эриксон также отмечает умение родителей «управлять запрещением и разрешением», и «репрезентировать ребенку глубину определенного внутреннего убеждения, что есть смысл в том, что они делают». Ребенок должен чувствовать, за какое поведение его хвалят, а за какое наказывают, и верить в то, что в реакции родителей на его поведение есть определенный смысл. Только в этом случае он сможет предсказать поведение родителей, что послужит основой уверенности в безопасности, стабильности и предсказуемости мира. В случае, если младенец не получает отклика в ответ на свои потребности, у него развивается базовое недоверие к миру, которое, по мнению Э. Эриксона, в детстве сопровождается тотальной злостью, фантазиями разрушения и вандализма, а во взрослой жизни проявляется в отчуждении, неумении ладить с собой и другими. Если ребенок в младенчестве видит мир противоречивым, причиняющим боль, он навсегда решает, что жизнь опасна, непредсказуема и не заслуживает доверия.

Если ребенок в младенчестве видит мир противоречивым, причиняющим боль, он навсегда решает, что жизнь опасна, непредсказуема и не заслуживает доверия.

Таким образом, недоверие человека к себе, основанное на противоречии сознания и бессознательного, мыслей и чувств закладывается в детском опыте, когда ребенок получает любовь родителей лишь при условии усвоения определенных форм поведения. Постепенно это приводит к игнорированию собственных переживаний, а также к различным рассогласованиям в личности ребенка. Таких рассогласований может быть целое множество. Типичным примером является рассогласование социальной роли подростка и его внешнего облика. Например, когда отличник, которого все привыкли видеть тихим и спокойным, вдруг неожиданно становится представителем какой-либо агрессивной субкультуры.

В подростковом возрасте могут актуализироваться все те трудности, которые были у ребенка на предыдущих этапах развития. Среди них вероятно и появление проблем, связанных с недоверием. А, как известно, доверие играет важнейшую роль в общении подростков: без первого второе теряет всякий смысл.

Для нормального развития личности подростка важна адекватная самооценка, которая формируется в процессе его контактов с другими людьми. Но это общение не всегда складывается должным образом, причем причина часто кроется в самом подростке. Он может слишком сильно переживать о своей внешности, характере или некомпетентности в чем-либо. При этом ему кажется, что партнер по общению обязательно думает об этих его «трудностях». Можно предположить, что такого рода «трудности» возникают у подростков в том случае, если они не доверяют тем, с кем общаются.Ведь доверие всегда предполагает ценностное отношение к личности другого человека.

Почему мы не доверяем людям и стоит ли начинать

17 мартаОтношения

И излишняя открытость, и чрезмерная насторожённость могут осложнить жизнь.

Поделиться

0

Есть ли норма для доверия и как её измерить

У всех нас разный уровень доверия к конкретным знакомым и к людям вообще. Кто-то оставляет телефон на столе кафе, когда идёт в уборную, потому что верит: ни один из посетителей девайс не возьмёт. А кто-то даже в общении с близкими держит дистанцию. Неизвестно, не воткнут ли они метафорический нож в спину, если расслабиться.

Вне зависимости от уровня доверия можно и оставленную сумку найти, и получить удар от близкого человека. При таком раскладе кажется, что людям доверять небезопасно. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Но это не совсем так.

Ирина Айгильдина

Когнитивно-поведенческий психолог.

Без доверия не получится построить дружеские и любовные отношения. Недоверчивому человеку приходится много сил тратить на контроль детей, партнёра, коллег, подчинённых и прочих людей вокруг: «Ни на кого нельзя положиться, никому нельзя доверять, все могут обмануть». А в итоге такое поведение оборачивается стрессами, эмоциональным выгоранием и апатией. Теряется радость жизни.

Доверяющий человек относится к миру более творчески, открыто проявляет себя, расслаблен, спокоен, более дружелюбен и окружён такими же дружелюбными людьми.

По словам Ирины Айгильдиной, понятия нормального уровня доверия не существует, потому что нет единицы его измерения. В каждой ситуации критерий «нормальности» находится внутри нас самих. Но и это ещё не всё.

Доверие — это убеждённость, что человек оправдает наши ожидания. Но он вовсе не обязан этого делать и может ответить на добро добром, ничем или даже неблагодарностью.

Андрей Смирнов

Магистр психологии, практический психолог.

Получается, что принцип золотой середины работает и в случае доверия. Нерационально никому не доверять, но и доверять кому ни попадя тоже опрометчиво. Каждый случай индивидуален, и в любых, даже очень хороших, отношениях есть доля риска. Но, как известно, кто не рискует, тот не вкушает известного приятного напитка.

Почему мы не доверяем людям

Психологи называют несколько факторов.

Из-за негативного опыта в детстве

По словам Айгильдиной, в раннем детстве закладывается так называемое базовое доверие. Ему ребёнок учится в первые два года жизни. Решающими становятся следующие факторы:

• было ли предсказуемым мамино поведение,
• оставалась ли она «на связи» и приходила по зову ребёнка,
• насколько была упорядочена и ожидаема окружающая обстановка,
• соблюдались ли режим и привычные ритуалы кормления, купания, переодевания.

Эти ежедневные мелочи формируют у младенца чувство доверия к окружающему миру и людям.

Ирина Айгильдина

В первые несколько месяцев жизни ребёнок не отделяет себя от мамы. Поэтому её роль в формировании доверия на этом этапе важна. Если мама не может быть всё время рядом, роль значимого взрослого для ребёнка начинают исполнять бабушка, папа или няня. В первые дни вынужденной разлуки, возможно, ребёнок будет испытывать дискомфорт и беспокойство. Но если мама всё равно возвращается, а человек рядом даёт чувство предсказуемости и упорядоченности, ощущение того, что миру можно доверять, постепенно вернётся к ребёнку.

В дальнейшем ребёнок будет обращать внимание на то, как с ним общаются, выполняют или не выполняют обещания, насколько ему комфортно заявлять о своих желаниях и контактировать со знакомыми и посторонними. Так формируется чувство психологической безопасности, важный элемент доверия к людям. Или же, наоборот, появляются настороженность и постоянное ощущение угрозы.

Из-за тревожных событий

Чувство доверия не статично и может меняться под влиянием жизненного опыта, общественной и экономической ситуации.

Из-за недоверия к себе

Иногда считают, что если человек не доверяет другим, то он в первую очередь не доверяет себе. А уверенность в собственных силах напрямую связана с самооценкой.

Мария Эриль

Психолог, психотерапевт, руководитель направления «Психология коммуникации» компании Business Speech.

Как правило, мы решаемся доверять другому человеку только в том случае, если готовы взять на себя ответственность за неудачное взаимодействие. Вы можете доверять другим людям только в том случае, если верите в себя и в то, что способны преодолеть и гармонизировать любой негативный вариант развития событий после взаимодействия с тем или иным человеком.

Доверять означает не только надеяться, что кто-то оправдает наши ожидания, но и брать на себя риски на случай, если человек этого не сделает.

Как научиться доверять людям

Эффективнее всего решать проблему с помощью специалиста — психолога или психотерапевта. Но работать над ней можно и самостоятельно.

Ирина Айгильдина

Если не заниматься формированием доверия к людям и миру вообще специально, то оно само «не вырастет». И тогда рано или поздно недоверчивость начнёт главенствовать в вашей жизни. Например, вам может начать казаться, что собеседник насмехается над вами или имеет скрытый умысел, хотя на самом деле никаких причин так думать нет.

Айгильдина советует проанализировать свои взгляды и установки в отношении людей, ситуаций и жизни вообще. Например, вы можете руководствоваться следующими фразами: «доверяй, но проверяй», «на одном доверии далеко не уедешь» или «все вокруг обманывают». Естественно, такие убеждения влияют на взаимодействие с окружающими. Это эффект самоисполняющегося пророчества. Если видеть во всём мире и в людях опасность и враждебность, то так и будет.

Также поможет анализ негативного опыта, способствовавшего росту вашего недоверия. Возможно, вы сталкивались с предательством или другими ситуациями, когда открытость сыграла в минус.

Скорее всего, вспомнить плохое не составит труда. Гораздо сложнее будет следующий этап: найти в жизни ситуации, когда люди вас не подвели, были честны и выполнили свои обязательства, не нарушили ваше доверие к ним. Такие истории мы обычно воспринимаем как само собой разумеющееся. А негативный опыт занозой застревает в памяти.

Хорошие воспоминания помогут вам «натренировать» взгляд, чтобы видеть положительную сторону жизни.

Что делать, если вы чрезмерно доверяете людям

У недоверия есть и противоположный полюс, когда люди слишком открываются миру. Человек раз за разом получает негативный опыт, но продолжает демонстрировать чрезмерную доверчивость.

Ирина Айгильдина

Это проистекает из желания понравиться всем. А ещё из неумения быть самостоятельным и стремления переложить заботы на плечи других людей: «Пусть кто-то другой позаботится обо мне и решит за меня все проблемы». Но человек при этом забывает, что сам уже давно взрослый и может о себе позаботиться.

Если вы замечаете за собой склонность приписывать всем людям добрые намерения, хотя у вас есть негативный опыт обмана и разочарования, попробуйте перед тем, как в очередной раз довериться собеседнику, задать себе вопрос: «А чего он хочет на самом деле?»

Доверяйте внутреннему голосу. Прислушивайтесь к своим ощущениям и мыслям, а не к словам знакомого. Что будет, если вы сейчас поступите, как нужно вам, а не вашему собеседнику? Ваше общение прекратится? Если да, то, скорее всего, этот человек беспокоится только о своей выгоде. И есть повод поразмыслить о доверии в этих отношениях.

Читайте также 🧐

• Почему мы ревнуем и как перестать это делать
• Как вырваться из рамок заурядного мышления
• Как психологический настрой влияет на старение

Падение уровня доверия разрушает Америку

Американская история периодически сопровождается моральными потрясениями. Покойный гарвардский политолог Сэмюэл П. Хантингтон заметил, что эти конвульсии, кажется, поражают Соединенные Штаты каждые 60 лет или около того: революционный период 1760-х и 1770-х годов; Джексонианское восстание 1820-х и 30-х годов; прогрессивная эра, начавшаяся в 1890-х годах; и движения социального протеста 1960-х и начала 70-х годов.

Эти моменты имеют некоторые общие черты. Люди испытывают отвращение к состоянию общества. Доверие к учреждениям резко падает. Моральное возмущение широко распространено. Презрение к установленной власти сильно.

На сцене появляется высокоморалистическое поколение. Он использует новые способы общения, чтобы захватить контроль над национальным разговором. Группы, ранее не имевшие власти, поднимаются и захватывают систему. Это моменты волнения и возбуждения, исступления и обвинения, мобилизации и страсти.

В 1981 году Хантингтон предсказал, что следующее моральное потрясение поразит Америку примерно во втором или третьем десятилетии 21-го века, то есть прямо сейчас. И, конечно же, он был прав. Наш момент моральной конвульсии начался где-то в середине 2010-х, с подъемом ряда аутсайдерских групп: белых националистов, которые помогли привести Дональда Трампа к власти; молодые социалисты, которые перевернули неолиберальный консенсус и подарили нам Берни Сандерса и Александрию Окасио-Кортес; студенты-активисты в кампусе; движение Black Lives Matter, получившее известность после убийств Эрика Гарнера, Майкла Брауна и Тамира Райса. Системы потеряли легитимность. Землетрясение началось.

События 2020 года — пандемия коронавируса; убийство Джорджа Флойда; ополченцы, толпы в социальных сетях и городские беспорядки были подобны ураганам, обрушившимся посреди этого землетрясения. Они не вызвали морального потрясения, но ускорили все тенденции. Они затопили овраги, открывшиеся в американском обществе, и обнажили каждый изъян.

Теперь, когда мы приближаемся к последнему месяцу выборов, этот период конвульсий приближается к своему апогею. Дональд Трамп уничтожает все нормы приличного поведения и разрушает все институты, к которым прикасается. Неспособный вести себя ответственно, неспособный защитить себя от COVID-19, неспособный даже сказать стране правду о своем состоянии здоровья, он подрывает доверие к правительству и вызывает подозрение, что каждое слово и действие, которые его окружают, являются ложью и мошенничеством. Наконец, он угрожает подорвать легитимность нашей демократии в ноябре и спровоцировать порочный национальный пожар, который оставит нас обугленной и разрушенной нацией. Трамп — последний инструмент этого кризиса, но условия, которые привели его к власти и сделали его таким опасным в данный момент, формировались десятилетиями, и эти условия не исчезнут, если он потерпит поражение.

В этом эссе рассказывается о конвульсиях, которые привели нас к этому судьбоносному моменту. Его центральным направлением является социальное доверие. Социальное доверие — это мера морального качества общества: заслуживают ли доверия люди и институты в нем, выполняют ли они свои обещания и работают ли они на общее благо. Когда люди в церкви теряют веру или доверие к Богу, церковь рушится. Когда люди в обществе теряют веру или доверие к своим институтам и друг к другу, нация рушится.

Это отчет о том, как за последние несколько десятилетий Америка стала более ненадежным обществом. Это отчет о том, как в условиях стресса 2020 года американские институты и американский общественный порядок рухнули и оказались еще более ненадежными. У нас был шанс в кризис сплотиться как нация и укрепить доверие. Мы не сделали. Это оставило нас сломленным, отчужденным обществом, пойманным в петлю рока недоверия.

Когда моральные конвульсии отступают, национальное сознание преображается. Возникают новые нормы и убеждения, новые ценности того, чем восхищаются и презирают. Власть внутри институтов пересматривается. Сдвиги в коллективном сознании — это не веселая забава; они приходят среди ярости и хаоса, когда общественный порядок становится текучим и никто не знает, чем все закончится. После этого люди сидят, моргая, избитые и потрясенные: какой нацией мы стали?

Мы уже можем мельком увидеть кусочки мира после нынешнего катаклизма. Наиболее важные изменения носят моральный и культурный характер. Бэби-бумеры выросли в 1950-х и 60-х годах, в эпоху семейной стабильности, повсеместного процветания и культурной сплоченности. Мышление, которое они приняли в конце 60-х и с тех пор воплощают в жизнь, было направлено на бунт против власти, освобождение от институтов и прославление свободы, индивидуализма и освобождения.

Нынешние поколения не имеют такого чувства безопасности. Они выросли в мире, в котором институты рухнули, финансовые системы рухнули, а семьи были хрупкими. Дети теперь могут рассчитывать на более низкое качество жизни, чем их родители, бушует пандемия, надвигается изменение климата, а социальные сети порочны. Их мировоззрение основано на угрозе, а не на безопасности. Таким образом, ценности поколения миллениалов и поколения Z, которые будут доминировать в ближайшие годы, противоположны ценностям бумеров: не освобождение, а безопасность; не свобода, а равенство; не индивидуализм, а безопасность коллектива; не меритократия по принципу «утони или плыви», а продвижение по службе на основе социальной справедливости. Как только поколение формирует свою общую точку зрения в юношеском возрасте, оно, как правило, имеет тенденцию уносить этот менталитет с собой в могилу 60 лет спустя. Зарождается новая культура. Наступила Эпоха Неуверенности.

Во время написания этого эссе меня преследовал один вопрос: переживаем ли мы разворот или упадок? Во время прошлых моральных конвульсий американцы приняли вызов. Они построили новые культуры и институты, инициировали новые реформы — и обновленная нация перешла к следующему этапу своего величия. Я провел свою карьеру, опровергая идею о том, что Америка находится в упадке, но события последних шести лет, и особенно 2020 года, ясно показали, что мы живем в сломленной нации. Рак недоверия распространился на каждый жизненно важный орган.

Обновление трудно себе представить. Разруха повсюду, а строительство трудно увидеть. Проблема выходит за рамки Дональда Трампа. В воздухе витает запах национального упадка. Политический, социальный и моральный порядок растворяется. Америка останется целой только в том случае, если мы сможем построить на ее месте новый порядок.

Эпоха разочарований

История начинается, по крайней мере для меня, в августе 1991 года в Москве, где я работал репортером The Wall Street Journal . В последней отчаянной попытке сохранить свой режим группа сторонников жесткой линии предприняла попытку государственного переворота против президента Советского Союза Михаила Горбачева. Когда советские войска и танки вошли в Москву, демократические активисты собрались у здания российского парламента, чтобы противостоять им. Борис Ельцин, президент России, сел на танк и подавил переворот.

На этой площади я встретил 94-летнюю женщину, которая раздавала бутерброды в поддержку протестующих демократов. Звали ее Валентина Косиева. Она стала для меня олицетворением 20-го века, всех страданий и жестокости, которые мы оставили позади, двигаясь — головокружительно в те дни — в век информации. Она родилась в 1898 году в Самаре. В 1905 году, по ее словам, казаки устроили в ее городе погромы и расстреляли ее дядю и двоюродного брата. Ее чуть не убили после революции 19 в России.17. Она невинно приютила некоторых солдат-антикоммунистов по «гуманитарным причинам». Когда на следующий день пришли красные, они решили ее казнить. Только мольбы матери спасли ей жизнь.

В 1937 году советская тайная полиция провела обыск в ее квартире по ложным подозрениям, арестовала ее мужа и сообщила семье, что у них есть 20 минут, чтобы освободить квартиру. Ее мужа сослали в Сибирь, где он умер то ли от болезни, то ли от расстрела — от чего она так и не узнала. Во время Второй мировой войны она стала беженцем, обменяв все свое имущество на еду. Ее сын был схвачен нацистами и забит до смерти в возрасте 17 лет. После того, как немцы отступили, Советы вырвали ее народ, калмыков, из их домов и отправили в ссылку. На протяжении десятилетий она вела скрытую жизнь, пытаясь скрыть тот факт, что она вдова предполагаемого Врага народа.

С этой женщиной случились все травмы советской истории. В суматохе того, что мы считали рождением новой, демократической России, она рассказала мне свою историю без горечи или злобы. «Если вы получите письмо, совершенно свободное от жалости к себе, — писал однажды Александр Солженицын, — оно может быть только от жертвы советского террора. «Они привыкли к худшему, что может сделать мир, и ничто не может их угнетать». Косиева дожила до гибели этого ненавистного режима и рождения нового мира.

Это были дни триумфальной глобализации. Коммунизм падал. Апартеиду пришел конец. Арабо-израильский спор утихал. Европа объединялась. Китай процветал. В Соединенных Штатах умеренный президент-республиканец Джордж Буш-старший уступил место первому президенту из числа бэби-бумеров, умеренному демократу Биллу Клинтону. Американская экономика росла хорошо. Разрыв в расовом богатстве сократился. Казалось, работают все великие системы общества: капитализм, демократия, плюрализм, многообразие, глобализация. Казалось, как писал Фрэнсис Фукуяма в своем знаменитом «Конце истории?» сочинение на The National Interest , «беззастенчивая победа экономического и политического либерализма».

Мы думаем о 1960-х годах как о классическом десятилетии бумеров, но фальшивое лето 1990-х было высшей точкой этого духа. Первой великой темой той эпохи была конвергенция. Стены рушились. Все собирались вместе. Второй темой было торжество классического либерализма. Либерализм был не просто философией — он был духом и духом времени, верой в то, что индивидуальная свобода расцветет в демократическом капиталистическом мире со слабой сетью. Предприимчивость и творческий потенциал будут раскрыты. Америка была великим воплощением и поборником этого освобождения. Третьей темой был индивидуализм. Общество процветало, когда люди освобождались от оков общества и государства, когда они имели свободу быть верными себе.

Для своей книги 2001 года « Моральная свобода » политолог Алан Вулф взял интервью у широкого круга американцев. Нравственная культура, которую он описал, больше не основывалась на магистральном протестантизме, как это было на протяжении поколений. Вместо этого американцы, от городских бобо до пригородных евангелистов, жили в состоянии, которое он назвал моральной свободой : вера в то, что жизнь лучше, когда каждый человек находит свою собственную мораль, что неизбежно в обществе, которое настаивает на личной свободе. .

Если оглянуться на это с точки зрения 2020 года, моральная свобода, как и другие господствующие ценности того времени, содержала в себе основное допущение: если каждый будет заниматься своим делом, то у всех все получится. Если каждый преследует свои собственные экономические интересы, то экономика будет процветать для всех. Если каждый выберет свой семейный стиль, тогда дети будут процветать. Если каждый человек выберет свой собственный моральный кодекс, то люди все равно будут чувствовать солидарность друг с другом и быть порядочными друг к другу. Это была идеология максимальной свободы и минимума жертв.

Сейчас все это выглядит наивно. Мы были наивны в отношении того, что глобализированная экономика сделает с рабочим классом, наивно полагали, что Интернет объединит нас, наивно полагали, что глобальное смешение людей приведет к гармонии, наивно полагали, что привилегированные не будут тянуть вверх по лестнице возможность позади них. Мы не предсказывали, что олигархи будут воровать целые нации или что демагоги от Турции до США разожгут этническую ненависть. Мы не видели, что гиперконкурентная глобальная меритократия фактически превратит все детство в элитный спорт для путешествий, где играют несколько привилегированных исполнителей, а все остальные остаются позади.

За 20 лет после того, как я посидел с Косиевой, все начало распутываться. Разразился мировой финансовый кризис, Ближний Восток разрывали на части фанатики. 15 мая 2011 года в Испании вспыхнули уличные беспорядки, возглавляемые самопровозглашенными Indignados — «возмущенными». «Они нас не представляют!» они назвали это оскорблением испанского истеблишмента. Это оказалось бы криком десятилетия.

Мы живем в эпоху разочарования. Миллениалы и представители поколения Z выросли в эпоху этого разочарования, не зная ничего другого. В США и других странах это привело к кризису веры в обществе, но особенно среди молодежи. Это породило кризис доверия.

Падение доверия

Социальное доверие — это уверенность в том, что другие люди большую часть времени будут делать то, что они должны делать. В ресторане я доверяю вам подавать неиспорченную рыбу, а вы доверяете мне не пропускать счет. Социальное доверие — это общая вера в людей вашего сообщества. Он состоит из более мелких конфессий. Он начинается с предположения, что мы взаимозависимы, что наши судьбы связаны. Это продолжается с предположением, что мы разделяем одни и те же моральные ценности. Мы разделяем понимание того, что правильно делать в различных ситуациях. Как утверждает Кевин Валье из Государственного университета Боулинг-Грин в своей готовящейся к печати книге, Доверие в поляризованную эпоху , социальное доверие также зависит от ощущения, что мы разделяем одни и те же нормы. Если две полосы движения сливаются в одну, водители на каждой полосе должны двигаться по очереди. Если вы встанете в очередь, я буду возмущенно сигналить. Я буду зол, и я захочу обеспечить соблюдение небольших правил справедливости, которые заставят наше общество функционировать гладко.

Общества с высоким доверием обладают тем, что Фукуяма называет спонтанной общительностью . Люди способны быстрее организовываться, инициировать действия и жертвовать собой ради общего блага. Если вы посмотрите на исследования социального доверия, вы обнаружите всевозможные благотворные петли обратной связи. Доверие дает хорошие результаты, которые затем вызывают большее доверие. В обществах с высоким доверием коррупция ниже, а предпринимательство является катализатором. Страны с более высоким уровнем доверия имеют меньшее экономическое неравенство, потому что люди чувствуют связь друг с другом и готовы поддерживать более щедрое государство всеобщего благосостояния. Люди в обществах с высоким уровнем доверия более активны в гражданской жизни. Страны с высоким уровнем социального доверия, такие как Нидерланды, Швеция, Китай и Австралия, имеют быстрорастущую или развитую экономику. Страны с низким уровнем социального доверия, такие как Бразилия, Марокко и Зимбабве, испытывают трудности в экономике. Как однажды выразилась специалист по этике Сиссела Бок: «Что бы ни имело значение для человека, доверие — это атмосфера, в которой оно процветает».

Линда Хуанг

В течение большей части 20-го века, через депрессию и войны, американцы выражали высокую веру в свои институты. В 1964 году, например, 77 процентов американцев заявили, что доверяют федеральному правительству в большинстве случаев или во всем. Затем последовали два последних моральных потрясения. В конце 1960-х и 1970-х, на фоне Вьетнама и Уотергейта, доверие к институтам рухнуло. К 1994 году только каждый пятый американец заявил, что верит в то, что правительство поступит правильно. Затем последовала война в Ираке, финансовый кризис и избрание Дональда Трампа. Уровень институционального доверия оставался патетически низким. Что изменилось, так это появление большой группы людей, активно и ядовито отчужденных, не только недоверчивых, но и недоверчивых.0031 взрывоопасно недоверчиво. Взрывное недоверие — это не просто отсутствие доверия или чувство отчужденности — это агрессивная враждебность и стремление к разрушению. Взрывное недоверие — это вера в то, что те, кто с вами не согласен, не просто не правы, а незаконны. В 1997 г. 64% американцев в значительной или значительной степени доверяли политической компетентности своих сограждан; сегодня так считает только треть американцев.

Падение доверия к учреждениям уже достаточно плохо; именно когда люди теряют веру друг в друга, общества действительно начинают разваливаться. В большинстве обществ межличностное доверие стабильно на протяжении десятилетий. Но для некоторых — например, для Дании, где около 75 % говорят, что люди вокруг них заслуживают доверия, и Нидерландов, где так считают две трети — цифры на самом деле выросли.

В Америке межличностное доверие находится в катастрофическом упадке. В 2014 году, согласно Общему социальному исследованию, проведенному NORC в Чикагском университете, только 30,3 процента американцев согласились с тем, что «большинству людей можно доверять», — это самый низкий показатель, зарегистрированный в ходе опроса с тех пор, как этот вопрос начали задавать в 1972 году. Сегодня , большинство американцев говорят, что не доверяют другим людям при первой встрече.

Основано ли недоверие на искаженном восприятии или это отражение реальности? Становятся ли люди все более недоверчивыми, потому что они смотрят много негативных СМИ и получают ложно мрачное представление о мире? Или они недоверчивы, потому что миру меньше доверяют, потому что люди лгут, обманывают и предают друг друга больше, чем раньше?

Имеются данные, свидетельствующие о росте в Америке супружеской неверности, академического мошенничества и жестокого обращения с животными, но трудно напрямую измерить общее моральное состояние общества — насколько люди честны и насколько верны. Данные свидетельствуют о том, что доверие — это отпечаток, оставленный опытом, а не искаженное восприятие. Доверие — это соотношение между количеством людей, которые предают вас, и количеством людей, которые остаются вам верны. Непонятно, стало ли в Америке больше предательства, чем было раньше, но верной поддержки вокруг людей точно меньше, чем было раньше. Об этом свидетельствуют сотни книг и исследований об уменьшении социального капитала и разрушении структуры семьи. В эпоху разочарования люди с меньшей вероятностью будут окружены верными сетями людей, которым они могут доверять.

Так, политолог из Гарварда Роберт Патнэм утверждает, что было бы большой ошибкой отделять отношение (доверие) от поведения (нравственно правильного действия). Люди становятся доверчивыми, когда окружающий их мир заслуживает доверия. Когда они окружены людьми, которые выполняют свои обязательства. Когда они воспринимают свою страну как справедливое место. По словам Вальера, уровень доверия является отражением морального состояния нации в любой момент времени. Добавлю, что высокое национальное доверие — это коллективное моральное достижение. Высокое национальное недоверие является признаком того, что люди заслужили право быть подозрительными. Доверие — это не добродетель, это мера добродетели других людей.

Неудивительно, что группы с самым низким социальным доверием в Америке являются одними из самых маргинализированных. Доверие, как и многое другое, неравномерно распределено в американском обществе, и неравенство усугубляется. Каждая из этих маргинализированных групп за последние несколько лет пережила дополнительный и катастрофический спад доверия.

Чернокожие американцы были одной из самых жестоко обращавшихся групп в американской истории; их недоверие заслуженное недоверие. Согласно Общему социальному исследованию, в 2018 году 37,3% белых американцев считали, что большинству людей можно доверять, но только 15,3% чернокожих американцев считали то же самое. Это не всеобщая мизантропия. Черные американцы очень доверяют другим чернокожим американцам; это более широкое общество, которому они не доверяют, по веским и очевидным причинам. А представления чернокожих о справедливости Америки еще больше ухудшились в эпоху разочарования. По данным Гэллапа, в 2002 году 43 процента чернокожих американцев были очень или в некоторой степени удовлетворены тем, как к чернокожим относятся в США. К 2018 году так считали только 18 процентов.

Вторая бесправная группа с низким уровнем доверия включает нижний средний класс и работающую бедноту. По словам Тима Диксона, экономиста и соавтора исследования 2018 года, посвященного изучению поляризации в Америке, эта группа составляет около 40 процентов населения страны. «Ими движет ненадежность своего места в обществе и в экономике», — говорит он. Они недоверчивы к технологиям и гораздо чаще покупаются на теории заговора. «Они часто убеждены рассказами о том, что кто-то пытается их обмануть, что мир против них», — говорит он. Недоверие побудило многих в этой группе голосовать за Дональда Трампа, ткнуть большим пальцем в глаза предавшей их элите.

Это подводит нас к третьей маргинализованной группе с очень высоким уровнем социального недоверия: молодым людям. Это люди, выросшие в эпоху разочарования. Это единственный мир, который они знают.

В 2012 году 40 процентов бэби-бумеров считали, что большинству людей можно доверять, как и 31 процент представителей поколения X. Напротив, только 19 процентов миллениалов заявили, что большинству людей можно доверять. Согласно опросу Pew, проведенному в 2018 году, 73% взрослых моложе 30 лет считают, что «большую часть времени люди просто заботятся о себе». Семьдесят один процент этих молодых людей говорят, что большинство людей «пытались бы воспользоваться из вас, если у них будет шанс.

Многие молодые люди смотрят на мир, который, по их мнению, испорчен и ненадежен в фундаментальных отношениях. Лишь 10% представителей поколения Z верят, что политики поступают правильно. Миллениалы в два раза чаще, чем их бабушки и дедушки, говорят, что семьи должны иметь возможность отказаться от вакцин. Лишь 35% молодых людей против 67% стариков считают, что американцы уважают права людей, не похожих на них. Менее трети миллениалов считают Америку величайшей страной в мире, по сравнению с 64 процентами представителей молчаливого поколения.

Людям необходимо базовое чувство безопасности, чтобы процветать; как говорит политолог Рональд Ф. Инглхарт, их «ценности и поведение определяются степенью безопасности выживания». В эпоху разочарования наше чувство безопасности исчезло. Частично это физическая незащищенность: стрельба в школах, террористические акты, жестокость полиции и чрезмерная забота родителей дома, из-за которой молодые люди не в состоянии справиться со стрессом в реальном мире. Но настоящая незащищенность носит финансовый, социальный и эмоциональный характер.

Во-первых, финансовая незащищенность: к тому времени, когда бэби-бумеры достигли среднего возраста 35 лет, их поколение владело 21 процентом национального богатства. По состоянию на прошлый год миллениалы, средний возраст которых через три года достигнет 35 лет, владели лишь 3,2% национального богатства.

Далее, эмоциональная незащищенность: сегодня американцы испытывают большую нестабильность, чем когда-либо в недавней памяти: меньше детей растет в семейных семьях с двумя родителями, больше в семьях с одним родителем, больше депрессий и выше уровень самоубийств.

Затем небезопасная идентификация. Сегодня люди живут в том, что покойный социолог Зигмунт Бауман назвал текучей современностью . Все черты, которые когда-то были приписаны вам вашим сообществом, теперь вы должны определить самостоятельно: свою личность, свою мораль, свой пол, свое призвание, свое предназначение и место своей принадлежности. Самотворчество становится основным актом, вызывающим тревогу в юношеской взрослой жизни.

Наконец, социальная незащищенность. В эпоху социальных сетей наши «социометры» — антенны, которые мы используем для измерения того, как другие люди видят нас, — постоянно находятся в состоянии повышенной готовности. Я нравлюсь? Я утверждаюсь? Почему я чувствую себя невидимкой? Мы видим себя такими, какими, как мы думаем, видят нас другие. Их язвительность превращается в мою неуверенность в себе, их критика — в мой стыд, их забвение — в мое унижение. Опасность всегда присутствует. «Для многих людей невозможно думать, не думая одновременно о том, что другие люди подумают о том, что вы думаете», — написал педагог Фредрик де Бур. «Это утомительно и глубоко неудовлетворительно. Пока ваше представление о себе связано с вашим восприятием представлений о вас других людей, вы никогда не сможете с уверенностью занимать личность; вы всегда зависите от смутного мнения другого человека о вас и обо всем, что вы делаете».

В этом мире нет ничего безопасного; все кажется хаосом.

Недоверие

Недоверие сеет недоверие. Она вызывает духовное состояние, которое Эмиль Дюркгейм назвал аномией , чувство оторванности от общества, ощущение, что вся игра незаконна, что ты невидим и не ценен, чувство, что единственный человек, которому ты можешь действительно доверять, это ты сам. .

Недоверчивые люди пытаются сделать себя неуязвимыми, надевают на себя броню в кислой попытке почувствовать себя в безопасности. Недоверие и духовная изоляция заставляют людей избегать близости и пытаться заменить ее стимуляцией. Недоверие, беспокойство и аномия лежат в основе 73-процентного роста депрессии среди американцев в возрасте от 18 до 25 лет с 2007 по 2018 год и шокирующего роста числа самоубийств. «Когда нам некому доверять, наш мозг может саморазрушиться», — пишет Ульрих Бозер в своей книге о науке доверия, Прыжок .

Люди, страдающие от недоверия, могут начать видеть угрозы, которых нет; они становятся избегающими риска. Американцы меньше рискуют и гораздо менее предприимчивы, чем раньше. В 2014 году количество новых предприятий достигло почти 40-летнего минимума. С начала 1970-х годов скорость, с которой люди ежегодно пересекают границы штатов, снизилась на 56 процентов. Люди теряют веру в экспертов. Они теряют веру в истину, в поток информации, который является основой современного общества. «Мир истины — это мир доверия, и наоборот», — пишет раввин Джонатан Сакс в своей книге 9.0031 Мораль .

В периоды недоверия возникают всплески популизма; популизм — это идеология тех, кто чувствует себя преданным. Растет презрение к «инсайдерам», равно как и подозрительность ко всем, кто обладает властью. Людей привлекают лидеры, которые используют язык угроз и угроз, которые рассказывают нарративы о власти группы против группы. Вы также получаете гораздо больше политического экстремизма. Люди ищут закрытые, жесткие идеологические системы, дающие им чувство безопасности. Как однажды заметила Ханна Арендт, фанатизм — это реакция на экзистенциальную тревогу. Когда люди чувствуют себя голыми и одинокими, они возвращаются в племя. Их радиус доверия сужается, и они доверяют только себе подобным. Дональд Трамп — великая эмблема века недоверия — человек, неспособный любить, неспособный доверять. Когда многие американцы видят недоверие Трампа, они видят человека, который смотрит на мир так же, как они.

К февралю 2020 года Америка погрязла в недоверии. Потом пришла чума.

Провал институтов

С самого начала пандемия ударила по сознанию американцев с кувалдой. Тревога и депрессия усилились. В апреле Gallup зафиксировал рекордное падение самочувствия, поскольку доля американцев, которые сказали, что они процветают, упала до того же низкого уровня, что и во время Великой рецессии. Такого рода падения, как правило, вызывают социальные потрясения. Аналогичное падение благосостояния тунисцев наблюдалось незадолго до уличных протестов, приведших к «арабской весне».

Эмоциональный кризис сильнее всего ударил по группам с низким уровнем доверия. Pew обнаружил, что «люди с низким уровнем доверия» были более нервными в первые месяцы пандемии, с большей вероятностью имели проблемы со сном, с большей вероятностью впадали в депрессию и реже говорили, что государственные органы хорошо реагируют на пандемию. Восемьдесят один процент американцев в возрасте до 30 лет сообщили, что чувствовали тревогу, депрессию, одиночество или безнадежность по крайней мере один день на предыдущей неделе, по сравнению с 48 процентами взрослых в возрасте 60 лет и старше.

Американцы надеялись, что их правящие институты обеспечат их безопасность. И почти каждое из их учреждений предало их. Президент преуменьшил значение кризиса, а его администрация ежедневно превращалась в зону бедствия. Центры по контролю и профилактике заболеваний произвели ошибочные тесты, не предоставили актуальные данные об инфекциях и смертях и не предоставили заслуживающий доверия голос для испуганной публики. Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов не разрешало частным лабораториям производить собственные тесты без длительного процесса утверждения.

Чувство предательства усиливалось, когда люди смотрели за границу. В странах, получивших высокие оценки межличностного доверия в рамках исследования World Values ​​Survey, таких как Китай, Австралия и большинство скандинавских государств, лидеры смогли быстро мобилизоваться, разработать план и рассчитывать на то, что граждане будут соблюдать новые правила. . В странах с низким уровнем доверия, таких как Мексика, Испания и Бразилия, было меньше планирования, меньше подчинения, меньше коллективных действий и больше смертей. Страны, оказавшиеся где-то посередине, включая США, Германию и Японию, имели неоднозначную репутацию в зависимости от качества их лидерства. Южная Корея, где более 65 процентов населения говорят, что доверяют правительству, когда речь идет о здравоохранении, смогла создать успешный режим тестирования и отслеживания. В Америке, где только 31 процент республиканцев и 44 процента демократов считают, что правительство должно иметь возможность использовать данные мобильных телефонов для отслеживания соблюдения руководящих принципов социальных контактов, разработанных экспертами, такая система так и не была реализована.

На протяжении десятилетий исследователи предупреждали об упадке институтов. Учреждения попадают в одну из тех петлей негативной обратной связи, которые так распространены в мире недоверия. Они становятся неэффективными и теряют легитимность. Люди, которые теряют веру в них, как правило, не финансируют их. Талантливые люди не идут к ним работать. Они становятся еще более неэффективными. В 1969 году Дэниел Патрик Мойнихан в служебной записке своему будущему боссу, избранному президенту Ричарду Никсону сделал следующий основной вывод: «В той или иной форме все основные внутренние проблемы, с которыми вы сталкиваетесь, проистекают из подрыва авторитета институты американского общества. Это таинственный процесс, о котором можно сказать только то, что однажды начавшись, он не останавливается».

Справа этот антиинституциональный уклон проявляется как ненависть к правительству; нежелание полагаться на опыт, авторитет и фундаментальную науку; и нежелание финансировать гражданскую инфраструктуру общества, такую ​​как приличная система общественного здравоохранения. В штате за штатом республиканские губернаторы сидели инертно, не желая организовывать или осуществлять власть, полагая, что люди должны быть свободны позаботиться о себе.

Слева недоверие к институциональной власти проявилось в виде серии сдержек власти, которые дали многим мелким субъектам право мешать общим планам, что привело к тому, что Фукуяма назвал ветократия . Власть для народа означала отсутствие власти что-либо делать, и результатом стал национальный НИМБИизм, который раз за разом блокирует социальные инновации.

В 2020 году американские институты стонали и шипели. Ученые писали план за планом и выкладывали их в Интернет. Мало кто из них куда-то ушел. Америка потеряла способность создавать новые гражданские структуры, чтобы реагировать на продолжающиеся кризисы, такие как изменение климата, опиоидная зависимость и пандемии, или реформировать существующие.

В эпоху высокого доверия, по словам Юваля Левина, научного сотрудника Американского института предпринимательства и автора книги «Время строить: от семьи и сообщества к Конгрессу и университетскому городку, как повторное участие наших институтов может возродить американскую мечту». , у людей больше инстинкта «первого лица во множественном числе», чтобы спросить: «Что можем мы сделать?» В эпоху низкого доверия, как сегодня, Левин сказал мне, «существует более сильный инстинкт, чтобы сказать: « Они подводят нас ». ».

Американцы не просто потеряли веру в институты; они стали ненавидеть их, даже думать, что они злые. Опрос, проведенный Фондом демократии и UCLA Nationscape, показал, что 55 процентов американцев считают, что коронавирус, вызывающий COVID-19, был создан в лаборатории, а 59 процентов считают, что правительство США скрывает истинное число смертей. Половина всех зрителей Fox News считают, что Билл Гейтс замышляет кампанию массовой вакцинации, чтобы отслеживать людей. Весной этого года почти треть американцев были убеждены в том, что вакцина, вероятно, существует или определенно является правдой, но правительство отказывается от нее. Когда Трампа госпитализировали с COVID-192 октября многие люди конспиративно пришли к выводу, что администрация лгала о его положительном диагнозе в политических целях. Когда правительственные чиновники проинформировали нацию о том, насколько он болен, многие люди предположили, что они сбивают с толку, что на самом деле так и было.

Крах учреждений и выход из них подорвали реакцию Америки на пандемию, но ущерб не ограничивается этим. Это потому, что такие институты, как закон, правительство, полиция и даже семья, не просто выполняют социальные функции, сказал Левин; они форма лица, которые работают и живут в них. Институты устанавливают правила, по которым нужно жить, стандарты качества, которым нужно соответствовать, социальные роли, которые необходимо выполнять.

К 2020 году люди перестали воспринимать институты как места, в которые они приходят для морального формирования, утверждал Левин. Вместо этого они рассматривают институты как сцену, на которой они могут выступать, демонстрировать свое великолепие. Люди баллотируются в Конгресс не для того, чтобы издавать законы, а для того, чтобы попасть на телевидение. Люди работают в компаниях, чтобы создать свой личный бренд. Результатом является мир, в котором институты не только не выполняют свою социальную функцию и не обеспечивают нашу безопасность, но и не могут сформировать заслуживающих доверия людей. Гниль в наших структурах распространяется на гниль в нас самих.

Крах общества

Коронавирус поставил Америку перед социальной дилеммой. Социальная дилемма, как отмечает ученый из Пенсильванского университета Кристина Биккьери, представляет собой «ситуацию, в которой каждый член группы получает более высокий результат, если он преследует свои личные интересы, но все в группе выиграют, если все члены группы будут способствовать общему интересу». интерес.» Социальное дистанцирование — это социальная дилемма. Многих людей с низким уровнем риска попросили терпеть большую боль (безработицу, банкротство) и небольшие неудобства (ношение масок) ради общего блага. Если бы они могли взять на себя и сохранить это моральное обязательство друг перед другом в краткосрочной перспективе, кривая была бы разрушена, и в долгосрочной перспективе мы все были бы в лучшем положении. Это высшая проверка надежности американцев.

В марте и апреле подавляющее большинство американцев заявили, что поддерживают социальное дистанцирование, и казалось, что общество сплачивается. Это не продолжалось. Американцы немного закрылись в начале марта, но не так сильно, как жители некоторых других стран. К середине апреля они сказали себе — и социологам, — что они все еще соблюдают социальную дистанцию, но это все чаще было самообманом. Притворяясь строгими, люди расслабились и начали выходить. Это было похоже на то, как кто-то постепенно отказывается от диеты. Не было большого момента капитуляции, просто дополнительная плитка шоколада здесь, рогалик там, шарик мороженого перед сном. К маю большинство людей стали менее строго соблюдать карантин. Многие штаты официально открылись в июне, когда уровень заражения все еще был намного выше, чем в странах, которые успешно сдержали болезнь. 20 июня 500 000 человек посетили вновь открывшиеся бары и ночные клубы только в округе Лос-Анджелес.

Вы можете обвинять Трампа или губернаторов или кого угодно, но на самом деле это был массовый моральный провал как республиканцев, так и демократов, и независимых. Это был провал социальной солидарности, неспособность заботиться друг о друге.

Алексис де Токвиль обсудил концепцию под названием социальное тело . Он заметил, что американцы явно индивидуалисты, но у них общие идеи и общие ценности, и они могут, когда это необходимо, предпринимать совместные действия. Они могли образовать общественный организм. Со временем эти общие ценности разрушились и были заменены системой ценностей, которая ставила личную свободу выше всех других ценностей. Когда перед американцами встала чрезвычайно трудная задача — изолироваться на несколько месяцев без каких-либо коллективных ресурсов, которые облегчили бы задачу, — привычка уважать групповые потребности; густая сеть общественных связей, помогающая держать друг друга подотчетными; история веры в то, что если вы поступите правильно, то и другие поступят так же; ранее существовавшие модели сотрудничества; чувство стыда, если вы отклоняетесь от группы — они не могли этого сделать. Америка потерпела неудачу.

К августу большинство американцев осознали неудачу. Семьдесят два процента датчан заявили, что почувствовали себя более сплоченными после вспышки COVID-19. Только 18 процентов американцев чувствовали то же самое.

Крах

Весной и летом 2020 года шесть лет моральных потрясений достигли кульминации. Это был не только политический и социальный кризис, но и эмоциональная травма. За неделю до убийства Джорджа Флойда Национальный центр статистики здравоохранения опубликовал данные, показывающие, что треть всех американцев проявляют признаки клинической тревоги или депрессии. К началу июня, после смерти Флойда, процент чернокожих американцев с клиническими признаками депрессии и тревожных расстройств подскочил с 36 до 41 процента. Уровень депрессии и тревоги был в три раза выше, чем годом ранее. В конце июня четверть молодых людей в возрасте от 18 до 24 лет заявили, что думали о самоубийстве в течение предыдущих 30 дней.

Линда Хуанг

Сразу после своей смерти Флойд стал символом Америки — символом общества, в котором никто, особенно чернокожие американцы, не был в безопасности. Протесты, прошедшие в каждом штате, были разнообразными. Молодые белые люди на этих маршах выступали не только как союзники чернокожих. Они шли за себя, как люди, выросшие в обществе, которому не могли полностью доверять. Два сектора американского общества с низким уровнем доверия сформировали альянс, требуя перемен.

К концу июня национальная гордость американцев была ниже, чем когда-либо с тех пор, как Гэллап начал проводить измерения в 2001 году. Уровень счастья американцев был на самом низком уровне почти за 50 лет. В другом опросе 71% американцев заявили, что недовольны состоянием страны, и только 17% заявили, что гордятся этим. Согласно опросу NBC News/ Wall Street Journal , 80 процентов американских избирателей считают, что «ситуация в стране вышла из-под контроля». Продажи оружия в июне были на 145 процентов выше, чем в предыдущем году. К концу июня стало ясно, что Америка переживает полномасштабный кризис легитимности, эпидемию отчуждения и потерю веры в существующий порядок.

Многолетнее недоверие превратилось в поток ярости. Были времена, когда вся социальная ткань, казалось, распадалась. Насилие потрясло такие места, как Портленд, Кеноша и другие. Количество убийств росло в городе за городом. Самые отчужденные, анархические деятели в обществе — антифа, Proud Boys, QAnon — казалось, управляли событиями. Роковая петля недоверия теперь была под рукой.

Эпоха нестабильности

Культуры — это коллективные ответы на общие проблемы. Но когда реальность меняется, культуре требуется несколько лет и моральная конвульсия, чтобы полностью стряхнуть старые нормы и ценности.

Возникающая культура, которая будет доминировать в американской жизни в ближайшие десятилетия, является ответом на господствующее чувство угрозы. Эта новая культура ценит безопасность выше свободы, равенство выше свободы, коллектив выше личности. Мы наблюдаем несколько ключевых сдвигов.

От риска к безопасности . Как утверждает Албена Азманова, политический теоретик из Кентского университета, мы вступили в эпоху нестабильности, когда у каждого политического или общественного движения есть полюс возможностей и полюс риска. В менталитете возможности риск принимается из-за возможностей роста. В мышлении о риске безопасность принимается, потому что люди нуждаются в защите от нисходящих опасностей. В этот период конвульсий почти каждая партия и движение переместились со своего полюса возможностей на полюс риска. Республиканцы перешли от рейгановской свободной торговли и открытых рынков к трамповским закрытым границам. Демократы ушли от неолиберализма Кеннеди и Клинтона к политике, основанной на безопасности, такой как универсальный базовый доход и защита, предлагаемая значительно расширенным государством всеобщего благосостояния. Кампусная культура прошла путь от мягкого морального релятивизма до строгого морализма. Евангелизм прошел путь от открытого евангелизма Билли Грэма до осадного менталитета Франклина Грэма.

От достижения к равенству . Культура, возникшая в результате потрясений 1960-х годов, уделяла большое внимание личному развитию и личностному росту. Бумеры возникли из конкурентной меритократии, а затем очистили ее, ставя карьерные достижения в центр жизни и продвигая тех, кто преуспел, во все более эксклюзивные анклавы образа жизни.

В новой культуре, в которую мы вступаем, эта меритократическая система все больше и больше похожа на безжалостную систему сортировки, которая исключает подавляющее большинство людей, делает их жизнь ненадежной и второсортной, в то же время подталкивая «победителей» к неумолимому бегу. образ жизни, который оставляет их истощенными и несчастными. В формирующейся системе ценностей «привилегия» становится постыдным грехом. Правила статуса переворачиваются. Люди, выигравшие игру, вызывают подозрение именно потому, что они выиграли. Слишком наглые признаки «успеха» тщательно изучаются и пристыжаются. Равенство становится великой социальной и политической целью. Любое неравенство — расовое, экономическое, меритократическое — начинает казаться ненавистным.

От себя к обществу . Если мы пережили эпоху изолированного «я», то люди в формирующейся культуре видят встроенное «я». Социалисты видят индивидуумов включенными в свою классовую группу. Правые популисты рассматривают людей как неотъемлемую часть национальной идентичности. Левые критические теоретики видят людей, встроенных в свою расовую, этническую, гендерную или сексуальную группу идентичности. Каждый человек говорит из общего группового сознания. («Говоря как прогрессивный гей из BIPOC…») В индивидуалистической культуре статус достается тем, кто выделяется; в коллективные моменты статус достается тем, кто вписывается. Культурная мантра меняется с «Не вешайте на меня ярлыки!» до «Мой лейбл — это то, кто я есть».

От глобального к локальному . Сообщество — это собрание людей, которые доверяют друг другу. Правительство следует за реками доверия. Когда существует массовое недоверие к центральным институтам, люди передают власть местным институтам, где доверие выше. Власть течет из Вашингтона в города и штаты.

От либерализма к активизму . Политическая активность бэби-бумеров началась с движения за свободу слова. Это было поколение, укоренившееся в просветительском либерализме, которое было долгим стремлением уменьшить роль страстей в политике и увеличить роль разума. Политика рассматривалась как соревнование между частичными истинами.

Либерализм не подходит для эпохи нестабильности. Это требует, чтобы мы жили с большой неопределенностью, что трудно, когда атмосфера уже кажется небезопасной. К тому же он тонкий. Он предлагает открытый процесс открытия, когда люди жаждут справедливости и моральной уверенности. Более того, тонкости либерализма начинают казаться прикрытием, которое угнетатели используют для маскировки и поддержания своих систем угнетения. Общественная жизнь — это не обмен идеями; это конфликт групп, вовлеченных в жестокую смертельную борьбу. Вежливость становится «кодом капитуляции перед теми, кто хочет нас уничтожить», как выразилась журналистка Далия Литвик.

Культурные сдвиги, свидетелями которых мы являемся, обеспечивают большую безопасность личности за счет клановости в обществе. Люди больше встроены в сообщества и группы, но в эпоху недоверия группы смотрят друг на друга настороженно, гневно, злобно. Сдвиг к более общей точке зрения потенциально замечателен, но он ведет к холодной гражданской войне, если не происходит возрождение доверия. Невозможно избежать основной проблемы. Если мы не найдем способ восстановить доверие, нация не будет функционировать.

Как восстановить доверие

Когда вы спрашиваете политологов или психологов, как культура может восстановить социальное доверие, они не очень помогут. Просто было не так много недавних случаев, которые они могли бы изучить и проанализировать. Историки могут предложить больше, потому что они могут привести примеры наций, которые перешли от повсеместного социального упадка к относительному социальному благополучию. Двумя наиболее подходящими для нашей ситуации являются Великобритания между 1830 и 1848 годами и Соединенные Штаты между 1895 и 1914 годами.0003

Люди тех эпох пережили опыт, аналогичный нашему сегодняшнему. Они видели массовые экономические преобразования, вызванные промышленной революцией. Они испытали большие волны миграции как внутри страны, так и из-за рубежа. Они жили в условиях ужасающей политической коррупции и государственной дисфункции. И они испытали все эмоции, связанные с нравственными конвульсиями, — негодование, стыд, вину и отвращение, которые мы испытываем сегодня. В оба периода на смену в высшей степени индивидуалистической и аморальной культуре пришла более общинная и моралистическая.

Но между теми эпохами и нашей была существенная разница, по крайней мере, до сих пор. В обоих случаях моральная конвульсия привела к лихорадочным действиям. Как выразился Ричард Хофштадтер в книге «Эпоха реформ» , чувство негодования вызвало пылкое и повсеместное желание взять на себя ответственность, организоваться, созидать. В те эпохи люди строили организации ошеломляющими темпами. В 1830-х годах секта Клэпема, движение религиозного возрождения, выступала за отмену рабства и продвигала то, что мы сейчас называем викторианскими ценностями. Чартисты, рабочее движение, собрали рабочий класс и побудили его к маршу и забастовке. Лига против хлебных законов работала над уменьшением власти помещиков и удешевлением продуктов питания для рабочих. Эти движения волновали как снизу вверх, так и сверху вниз.

Как отмечают Роберт Патнэм и Шейлин Ромни Гарретт в своей готовящейся к изданию книге The Upswing , возрождение гражданского общества в Америке, начавшееся в 1870-х годах, породило ошеломляющее множество новых организаций: United Way, NAACP, бойскаутов, The Forest. Служба, Федеральная резервная система, клубы 4-H, Sierra Club, движение поселений, движение за обязательное образование, Американская ассоциация юристов, Американский легион, Американский союз защиты гражданских свобод и так далее, и тому подобное. Это были миссионерские организации с четко определенными целями крестового похода. Они уделяют огромное внимание воспитанию моральных качеств и социального долга — честности, надежности, уязвимости и способности к сотрудничеству, а также разделяемым ценностям, ритуалам и нормам. Они имели тенденцию возлагать ответственность на людей, которым раньше не была дарована власть. «Мало что помогает человеку больше, чем возложить на него ответственность и дать ему понять, что вы ему доверяете», — писал Букер Т. Вашингтон в своей книге «19 лет».01 автобиография.

После гражданского возрождения обе страны стали свидетелями бурных политических реформ. В 1830-х годах Великобритания приняла Закон о реформе, расширивший избирательное право; Закон о фабриках, регулирующий рабочие места; и Закон о муниципальных корпорациях, реформировавший местное самоуправление. Прогрессивная эра в Америке ознаменовалась лавиной реформ: реформы государственной службы; регулирование продуктов питания и лекарств; закон Шермана, который боролся с трестами; тайное голосование; и так далее. Гражданская жизнь стала глубоко моралистической, а политическая жизнь стала глубоко прагматичной и антиидеологической. Ценились прагматизм и опыт в области социальных наук.

Сможет ли Америка 2020-х измениться так, как Америка 1890-х или Британия 1830-х? Можем ли мы создать гражданский ренессанс и законодательную революцию? Я не уверен. Если вы думаете, что мы возвращаемся к той Америке, которая была раньше — с единой сплоченной основной культурой; с гибким, пользующимся доверием центральным правительством; с несколькими голосами основных средств массовой информации, которые поддерживают связный национальный разговор; со взаимосвязанным, уважаемым классом лидеров; с набором господствующих моральных ценностей, основанных на основном протестантизме или какой-либо другой единой этике, — тогда вы нереалистичны. Я не вижу сценария, по которому мы вернемся к тому состоянию, в котором мы были в 19-м веке.65, со сплоченным национальным идеалом, четким национальным истеблишментом, центральными институтами, которым доверяют, и ландшафтом поп-культуры, в котором люди в подавляющем большинстве смотрят одни и те же шоу и говорят об одних и тех же вещах. Мы слишком избиты для этого. Эпоха недоверия разрушила сближающуюся Америку и сходящийся земной шар — эту великую мечту 1990-х годов — и оставила нас с реальностью, что наше единственное правдоподобное будущее — это децентрализованный плюрализм.

Модель для этого можно найти в Хьюстоне, штат Техас, одном из самых разных городов Америки. В районе метро говорят как минимум на 145 языках. У него нет настоящего центрального делового района, а, скорее, большое разнообразие разрозненных даунтаунов и разбросанных экономических и культурных центров. Когда вы едете по городу, вы чувствуете, что последовательно находитесь в Лагосе, Ханое, Мумбаи, Уайт-Плейнс, Беверли-Хиллз, Де-Мойне и Мехико. В каждой из этих культурных зон, в этих островках доверия ощущается оживленная деятельность и экспериментирование, а во всем городе царит атмосфера открытости, доброжелательности и американской склонности действовать и организовывать, о которой Хофштадтер писал в 9.0031 Эпоха реформ .

Не каждое место может или хотело бы быть Хьюстоном — его городской пейзаж уродлив, и я не поклонник его слишком либертарианской политики зонирования — но в этом бессвязном, разбросанном городе я вижу картину того, как гиперразнообразный , и более доверчиво, американское будущее может работать.

Ключ к тому, чтобы заставить децентрализованный плюрализм работать, по-прежнему сводится к одному вопросу: есть ли у нас энергия для создания новых организаций, решающих наши проблемы, как это сделали британцы в 1830-х годах и американцы в 1890 с? Личное доверие может существовать неформально между двумя друзьями, которые полагаются друг на друга, но социальное доверие строится в организациях, в которых люди связаны друг с другом для совместной работы, в которых они борются вместе достаточно долго, чтобы доверие постепенно развивалось, в которых они развивают общее. понимание того, что ожидается друг от друга, в котором они запутались в правилах и стандартах поведения, которые делают их заслуживающими доверия, когда в противном случае их обязательства могут пошатнуться. Социальное доверие строится в рамках рутинной работы организационной жизни: ходить на встречи, возить людей по местам, планировать мероприятия, сидеть с больными, радоваться с радостными, встречаться с несчастными. За последние 60 лет мы отказались от Ротари-клуба, Американского легиона и других общественных организаций и заменили их Twitter и Instagram. В конечном счете, наша способность восстановить доверие зависит от нашей способности присоединяться к организациям и придерживаться их.

Период между смертью Эрика Гарнера и Майкла Брауна летом 2014 года и выборами в ноябре 2020 года представляет собой последний из серии великих переходных моментов в американской истории. Станем ли мы сильнее после этого перехода, зависит от нашей способности снизу вверх и сверху вниз создавать организации, нацеленные на решение многих наших проблем. Если история служит ориентиром, то это будет работа не месяцев, а одного-двух десятилетий.

На протяжении веков Америка была величайшей историей успеха на земле, страной неуклонного прогресса, блестящих достижений и растущей международной мощи. Эта история грозит закончиться на наших глазах, раздавленных крахом наших институтов и крушением общественного доверия. Но доверие можно восстановить путем накопления мелких героических поступков — возмутительным жестом расширения уязвимости в подлом мире, предложением веры в других людей, когда эта вера не может быть возвращена. Иногда доверие расцветает, когда кто-то держит вас вопреки всякой логике, когда вы ожидали, что вас бросят. Она распространяется по всему обществу, умножая моменты красоты во время шторма.

Снижение доверия американцев к правительству и друг к другу: 8 ключевых выводов

Многие американцы отмечают снижение уровня доверия к стране, будь то их доверие к федеральному правительству и выборным должностным лицам или их доверие друг к другу, новый Pew Отчет Исследовательского центра находит. И большинство считает, что взаимодействие между проблемами доверия в обществе и межличностной сферой усложнило решение некоторых проблем страны. Это исследование является частью постоянного внимания Центра к вопросам, связанным с доверием, фактами и демократией. Вот некоторые ключевые выводы из этих выводов:

1Американцы считают, что доверие общества снижается как к федеральному правительству, так и к своим согражданам. Три четверти американцев говорят, что доверие их сограждан к федеральному правительству сокращается, а 64% считают, что это касается доверия людей друг к другу.

На отдельный вопрос о причинах снижения доверия за последние 20 лет люди в своих письменных ответах приводят множество причин. Те, кто считает, что за эти два десятилетия произошло снижение доверия к федеральному правительству, часто видят проблему, связанную с работой правительства: на это ссылаются 36% тех, кто видит снижение. Некоторые беспокоятся, что правительство делает слишком много, другие говорят слишком мало, а третьи говорят, что правительство делает неправильные вещи или вообще ничего не делает. Респонденты также выражают обеспокоенность по поводу того, как деньги испортили их и как корпорации контролируют политический процесс. Президент Дональд Трамп и его администрация упоминаются в 14% ответов, а меньшая доля возлагает вину на демократов. Кроме того, 10% тех, кто видит упадок, возлагают вину на средства массовой информации.

Те, кто считает, что межличностное доверие уменьшилось в прошлом поколении, предлагают длинный список социальных и политических проблем, включая ощущение, что американцы в целом стали более ленивыми, жадными и нечестными. Некоторые респонденты связывают то, что, по их мнению, является плохой работой правительства — особенно тупиком в Вашингтоне — и той болью, которую оно нанесло сердцам их сограждан. В целом 49% взрослых считают, что межличностное доверие снижается, потому что люди стали менее надежными, чем раньше.

2Почти две трети (64%) говорят, что из-за низкого доверия к федеральному правительству сложно решить многие проблемы страны. Около четырех из десяти (39%), которые дали последующие ответы о том, почему это произошло, ссылаются на внутренние проблемы, в первую очередь иммиграционные и пограничные вопросы, здравоохранение, расизм и расовые проблемы, а также проблемы с оружием и насилием с применением огнестрельного оружия. . Некоторые также ссылаются на экологические проблемы, налоговые и бюджетные вопросы или политические процессы, такие как право голоса и мошенничество.

Еще 70% американцев считают, что низкое доверие граждан друг к другу затрудняет решение проблем. (Им не задавали дополнительный вопрос, объясняющий их ответ.)

3Большинство считает, что падение доверия можно исправить. Более восьми из десяти американцев (84%) считают, что можно повысить уровень доверия людей к правительству. Их письменные ответы о том, как добиться прогресса в решении проблем доверия, призывают к проведению различных политических реформ, начиная с более широкого раскрытия информации о том, что делает правительство, а также ограничения сроков полномочий и роли денег в политике. Около 15% ответивших на этот вопрос указывают на необходимость лучшего политического руководства, включая большую честность и сотрудничество среди представителей политического класса.

Точно так же 86% считают, что можно повысить доверие людей друг к другу. Они говорят, что местные сообщества могут быть лабораториями для укрепления доверия, как способ противостоять межпартийной напряженности и преодолевать межплеменные разногласия. Некоторые также утверждают, что лучшие лидеры могут способствовать большему доверию между людьми. Другие предполагают, что другой подход к освещению новостей — тот, который делает упор на то, как люди сотрудничают для решения проблем, — имел бы тонизирующий эффект.

4Небелые, более бедные и менее образованные люди, а также молодые люди имеют более низкий уровень личного доверия, чем другие американцы. Эти различия проявляются, когда дело доходит до их чувства склонности к эксплуатации или справедливости других, а также их оценки общей полезности или эгоизма других. Это иллюстрирует спектр от наименее доверчивых до наиболее доверчивых.

Около пятой части взрослых (22%) — которых мы называем «высокодоверчивыми» — проявляют неизменно доверчивое отношение к этим вопросам. Более трети (35%) — «малодоверчивые» — выражают последовательно настороженные или недоверчивые взгляды. Около 41% — «средние доверчивые» — придерживаются неоднозначных взглядов на основные вопросы о личном доверии. (Объяснение нашей классификации этих различных групп см. в главе 2 отчета.)

По этой шкале доля белых, демонстрирующих высокий уровень доверия (27%), в два раза выше доли чернокожих (13%) и взрослых латиноамериканцев (12%). Чем старше человек, тем больше вероятность, что он склонится к более доверчивым ответам. Чем выше уровень образования американцев и чем больше их семейный доход, тем выше вероятность того, что они занимают высокие позиции в спектре личного доверия. Те, у кого меньше доходов и образования, заметно более склонны к низкому доверию. Поразительно, что почти половина молодых людей (46%) относятся к группе с низким уровнем доверия — это значительно более высокая доля, чем среди пожилых людей.

5Уровни личного доверия, как правило, связаны с более широкими взглядами людей на институты и общественную жизнь. Склонность отдельных взрослых американцев доверять или не доверять друг другу связана с их размышлениями по всевозможным вопросам. Например, люди с высоким уровнем доверия часто гораздо более позитивно относятся к гражданскому и политическому поведению своих соотечественников, чем люди со средним или низким уровнем доверия. Разрывы особенно поразительны, когда речь идет о том, насколько доверяющие люди с высоким и низким уровнем доверия выражают готовность американцев относиться к другим с уважением (разрыв в 54 процентных пункта между группами с высоким и низким уровнем доверия), уважать права людей, которые не похожи на им (48 баллов), делать все, что в их силах, чтобы помогать другим нуждающимся и соблюдать федеральные законы и законы штата (оба имеют разрыв в 45 баллов), принимать результаты выборов независимо от того, кто победит (43 балла) и честно сообщать о своем полном доходе при уплате налогов. (38 баллов).

6Большинство считает, что федеральное правительство и средства массовой информации скрывают важную и полезную информацию. Доверие людей к ключевым институтам связано с их мнением о прозрачности институтов. Около двух третей (69%) американцев говорят, что федеральное правительство намеренно скрывает от общественности важную информацию, которую оно могло бы безопасно опубликовать, а 61% говорят, что средства массовой информации намеренно игнорируют истории, важные для общественности. Те, кто придерживается таких скептических взглядов, с большей вероятностью, чем другие, больше озабочены состоянием доверия.

Около 44% американцев ответили «да» на оба вопроса — что федеральное правительство скрывает информацию, а средства массовой информации игнорируют новости. Больше республиканцев и сторонников республиканцев, чем демократов и сторонников демократов считают, что оба учреждения скрывают информацию (54% против 38%).

7Демократы и республиканцы по-разному думают о доверии, но обе группы хотят, чтобы его было больше. Хотя сторонники двух основных политических партий страны имеют одинаковый уровень личного доверия, демократы и те, кто склоняется к демократам, чаще, чем республиканцы и сторонники республиканцев, выражают беспокойство по поводу состояния доверия в Америке. Например, сторонники Демократической партии чаще говорят, что доверие к федеральному правительству снижается (82% против 66%) и что низкое доверие к федеральному правительству затрудняет решение многих проблем страны (70% против 57%). %). В то же время существует двухпартийное соглашение о важности повышения доверия как к федеральному правительству, так и к соотечественникам-американцам, а также о том, что для этого есть способы.

8 По шкале национальных проблем вопросы, связанные с доверием, не стоят на первом месте среди «очень больших» проблем, с которыми сталкиваются американцы. Но люди часто связывают недоверие с основными проблемами, которые их беспокоят. Около четырех из десяти взрослых (41%) считают, что уровень доверия общества к федеральному правительству является «очень большой проблемой», что ставит его более чем на полпути в списке других проблем, о которых спрашивали. Доверие к правительству примерно на одном уровне с проблемами, вызванными расизмом и нелегальной иммиграцией, и немного выше терроризма и сексизма. Около 25% говорят, что уровень доверия американцев друг к другу является очень большой проблемой, что довольно мало по сравнению с широким спектром других вопросов, которые большинство американцев считают серьезными проблемами.

Однако важно отметить, что некоторые американцы рассматривают недоверие как фактор, провоцирующий или усугубляющий другие проблемы, которые они считают важными. Например, в своих открытых письменных ответах на вопросы некоторые американцы говорят, что, по их мнению, существует прямая связь между растущим недоверием и другими тенденциями, которые они считают серьезными проблемами, такими как партийный паралич в правительстве, чрезмерное влияние лоббистов и финансовые интересы, путаница, возникающая из-за выдуманных новостей и информации, снижение этики в правительстве, неразрешимость дебатов об иммиграции и климате, рост затрат на здравоохранение и увеличивающийся разрыв между богатыми и бедными.

Ли Рэйни  — директор по исследованиям в области Интернета и технологий в Pew Research Center.

СООБЩЕНИЯ БИОГРАФИИ TWITTER ЭЛЕКТРОННАЯ ПОЧТА

Эндрю Перрин — бывший аналитик-исследователь, специализирующийся на Интернете и технологиях в Pew Research Center.

СООБЩЕНИЯ БИОГРАФИЧЕСКОЙ ЭЛЕКТРОННОЙ ПОЧТЫ

Доверие американцев к правительству, друг к другу, лидерам

ЛИ РЕЙНИ, СКОТТ КИТЕР И ЭНДРЮ ПЕРРИН подумайте о доверии в эти дни, они беспокоятся. Две трети взрослых считают, что другие американцы мало или совсем не доверяют федеральному правительству. Большинство считает, что доверие общества к правительству США и друг к другу снижается, и большинство считает, что недостаток доверия к правительству и другим гражданам затрудняет решение некоторых ключевых проблем страны.

В результате многие считают необходимым очистить атмосферу доверия: 68% говорят, что очень важно восстановить уровень доверия общества к федеральному правительству, а 58% говорят то же самое о повышении доверия к соотечественникам-американцам.

Более того, некоторые считают угасание доверия признаком культурной болезни и национального упадка. Некоторые также связывают это с тем, что они считают повышенным одиночеством и чрезмерным индивидуализмом. Около половины американцев (49%) связывают снижение межличностного доверия с убеждением, что люди уже не так надежны, как раньше. Многие приписывают снижение доверия политической культуре, которая, по их мнению, подорвана и порождает подозрения и даже цинизм в отношении способности других отличать факты от вымысла.

В комментарии, типичном для взглядов, высказанных многими людьми с разными политическими взглядами, возрастом и образованием, один из участников нового опроса Pew Research Center сказал: «Многие люди больше не думают, что федеральное правительство действительно может быть силой добра. или изменить свою жизнь. Такого рода апатия и отстраненность приведут к еще худшему и менее представительному правительству». Другой касался проблемы угасания межличностного доверия: «Для демократии, основанной на принципе E Pluribus Unum, тот факт, что мы разделены и не можем доверять достоверным фактам, означает, что мы потеряли доверие друг к другу».

Несмотря на то, что сегодня многие американцы выражают печальное мнение о состоянии доверия, они верят, что ситуацию можно изменить. Полностью 84% считают, что уровень доверия американцев к федеральному правительству может быть улучшен, а 86% считают, что улучшение возможно, когда речь идет об уверенности американцев друг в друге. Среди решений, которые они предлагают в своих открытых комментариях: приглушить политическую партийность и групповой трайбализм, переориентировать освещение новостей с пронизанных оскорблениями ток-шоу и сенсационных историй, перестать уделять так много внимания цифровым экранам и проводить больше времени с людьми. и практикуйте эмпатию. Некоторые считают, что их районы — ключевое место, где можно восстановить межличностное доверие, если люди будут работать вместе над локальными проектами, в свою очередь излучая доверие в другие секторы культуры.

Новый опрос 10 618 взрослых жителей США, проведенный с 27 ноября по декабрь. 10 сентября 2018 г. с использованием общенациональной репрезентативной панели американских тенденций Центра охватывает широкий круг вопросов, связанных с доверием, и добавляет контекст к дебатам о состоянии доверия и недоверия в стране. Погрешность выборки для полной выборки составляет плюс-минус 1,5 процентных пункта.

В дополнение к традиционным вопросам о том, доверяют ли американцы институтам и другим людям, исследование исследует связи между институциональным доверием и межличностным доверием, а также изучает степень, в которой, по мнению общественности, нация скована этими проблемами. Это исследование является частью обширной и постоянной работы Центра над вопросами, связанными с доверием, фактами и демократией, а также их взаимодействием.

Вот некоторые из основных выводов.

Уровни личного доверия связаны с расовой и этнической принадлежностью, возрастом, образованием и семейным доходом. Чтобы исследовать эти связи, мы задавали вопросы об общем доверии или недоверии людей к другим, их ощущении эксплуататорских тенденций или справедливости других, а также их оценке общей услужливости или эгоизма других. Затем мы построили шкалу личного доверия и распределили людей по спектру от наименее доверчивых до наиболее доверчивых. Около пятой части взрослых (22%) демонстрируют постоянно доверчивое отношение к этим вопросам, и примерно треть (35%) выражают постоянно настороженное или недоверчивое отношение. Около 41% придерживаются неоднозначных взглядов на основные вопросы о личном доверии. ¹

Существуют заметные демографические различия в уровнях личного доверия, которые даже в этих новых условиях следуют историческим тенденциям, зафиксированным Центром и другими исследователями. Доля белых, проявляющих высокий уровень доверия (27%), вдвое превышает долю негров (13%) и выходцев из Латинской Америки (12%). Чем старше человек, тем больше вероятность, что он склонится к более доверчивым ответам. Чем выше уровень образования американцев и чем больше их семейный доход, тем выше вероятность того, что они занимают высокие позиции в спектре личного доверия. Те, у кого меньше доходов и образования, заметно более склонны к низкому доверию.

Другими словами, личное доверие оказывается подобным многим другим личным качествам и благам, которые неравномерно распределены в обществе, следуя той же общей схеме, что, например, владение домом и богатство. Американцы, которые могут чувствовать себя ущемленными, менее склонны выражать общее доверие другим людям.

Поразительно, но почти половина молодых людей (46%) относятся к группе с низким уровнем доверия – это значительно более высокая доля, чем среди пожилых людей. Также нет заметных партийных различий в уровнях личного доверия: республиканцы и демократы распределяются по шкале одинаково.

Конечно, стоит отметить, что, хотя социальное доверие рассматривается как добродетель и связующее звено в обществе, слишком большое доверие может стать серьезной помехой. Неразборчивые доверенные лица могут стать жертвами самых разных способов, поэтому осторожность и сомнения имеют место в хорошо функционирующем сообществе.

Уровни личного доверия, как правило, связаны с более широкими взглядами людей на институты и гражданскую жизнь. Склонность взрослых американцев доверять или не доверять друг другу связана с их размышлениями по всевозможным вопросам. Например, те, кто менее доверчив в межличностной сфере, также склонны меньше доверять институтам, менее уверены в том, что их сограждане будут действовать так, чтобы это было хорошо для гражданской жизни, и менее уверены в том, что уровень доверия может повыситься в будущем.

Кроме того, взгляды американцев на межличностное доверие дают убедительные подсказки к тому, как, по их мнению, их сограждане будут реагировать на различные гражданские обстоятельства; их доверие к группам, начиная от военных и заканчивая учеными, профессорами колледжей и религиозными лидерами; и стратегии, которые они используют для взаимодействия с другими. Например, люди с низким уровнем доверия гораздо чаще, чем люди с высоким уровнем доверия, говорят, что скептицизм — лучший способ мышления в большинстве ситуаций (так считают 63% людей с низким уровнем доверия по сравнению с 33% людей с высоким уровнем доверия). Они также чаще, чем люди с высоким уровнем доверия, говорят, что лучше полагаться на собственные силы, чем работать вместе с другими (33% против 24%).

Когда американцы понимают, что доверие к федеральному правительству снижается, они правы. Длительные опросы показывают, что общественное доверие к правительству резко упало в 1960-х и 70-х годах, несколько восстановилось в 80-х и начале 2000-х годов и сегодня находится вблизи исторического минимума. Хотя широко распространено мнение, что доверие к другим людям также резко упало, не так ясно, произошло ли это на самом деле, отчасти потому, что в опросах вопросы о личном доверии задаются реже или постоянно.

В целом американцы считают нынешний низкий уровень доверия к правительству оправданным. Только каждый четвертый (24%) считает, что федеральное правительство заслуживает большего общественного доверия, чем оно получает, а 75% говорят, что оно , а не заслуживает большего общественного доверия, чем оно получает. Точно так же среди взрослых американцев, которые считают, что доверие друг к другу упало, многие считают, что для этого есть веская причина: более чем в два раза больше американцев говорят, что они потеряли доверие друг к другу, «потому что люди не так надежны, как раньше». (49% поддерживают это утверждение), чем придерживаются противоположной точки зрения, говоря, что американцы потеряли доверие друг к другу, «хотя люди так же надежны, как и всегда» (так считают 21%).

Ситуация с доверием не совсем безрадостна: большинство американцев уверены, что другие будут поддерживать основные гражданские добродетели, хотя и не во всех случаях. Явное большинство американцев уверены, что их сограждане будут действовать в ряде важных програжданских действий. Это включает в себя сообщение властям о серьезных местных проблемах, соблюдение федеральных законов и законов штата, оказание помощи тем, кто в ней нуждается, и честное сообщение о своих доходах при уплате налогов.

Однако этот уровень уверенности не распространяется на все виды гражданской деятельности. Кажется, что она рухнет, как только в дело вступит политика. Взрослые американцы выносят неоднозначный вердикт относительно того, могут ли они рассчитывать на то, что соотечественники примут результаты выборов, независимо от того, кто победит: 53% выражают «изрядную» или «большую» уверенность в том, что другие согласятся с результатами, а 47% говорят у них «не слишком много» или «совсем нет уверенности» в том, что другие согласятся с результатами выборов. Американцы также расходятся во мнениях относительно того, могут ли они полагаться на других при пересмотре своих взглядов после получения новой информации (49).% имеют хоть какое-то доверие, 50% мало или совсем не доверяют), быть в курсе важных вопросов и событий (49% против 51%) и уважать права людей, которые на них не похожи (48% против 52%).

Более того, в некоторых областях американцы а не ожидают, что другие будут действовать в интересах общества. Около 58% взрослых не уверены, что другие могут вести вежливые беседы с людьми, у которых другие взгляды, а 57% не уверены, что другие проголосуют на выборах информированно.

Одним из примечательных открытий в пользу доверия является то, что, по крайней мере в принципе, больше взрослых предпочитают сотрудничество, чем индивидуализм. На вопрос о том, как лучше ориентироваться в жизни, 71% ответили, что в большинстве ситуаций людям лучше работать вместе с другими, по сравнению с 29% опрошенных.%, которые говорят, что лучше быть самостоятельным.

Кроме того, склонность американцев выражать разный уровень доверия в зависимости от обстоятельств отражается в их взглядах на различные институты и виды лидеров. Военные пользуются «большим» или «достаточным» доверием среди 83% взрослого населения США, как и ученые (83%). Не отстают директора общеобразовательных школ К-12 (80%) и сотрудники полиции (78%). ² Доверие к журналистам составляет 55%. ³

Эти поддерживающие взгляды контрастируют с общим недоверием населения к выборным должностным лицам и корпоративным лидерам: 63% выражают небольшое доверие к выборным должностным лицам, а 56% придерживаются такого же скептического мнения о лидерах бизнеса.

Демократы и республиканцы по-разному думают о доверии, но обе группы хотят, чтобы оно росло. Хотя сторонники двух основных политических партий страны имеют одинаковый уровень личного доверия, демократы и те, кто склоняется к демократам, чаще, чем республиканцы и сторонники республиканцев, выражают беспокойство по поводу состояния доверия в Америке. Например, сторонники Демократической партии чаще говорят, что доверие к федеральному правительству снижается (82% против 66%) и что низкое доверие к федеральному правительству затрудняет решение многих проблем страны (70% против 57%). %).

В то же время существует двухпартийное соглашение о важности укрепления доверия как к федеральному правительству, так и к соотечественникам-американцам, а также о том, что для этого есть способы.

Существуют также некоторые партийные разногласия, когда дело доходит до уверенности в том, что американцы действуют в некоторых случаях, полезных для общества. Например, 76% республиканцев и 63% демократов (включая независимых, которые склоняются к каждой партии) уверены, что люди сделают все возможное, чтобы помочь нуждающимся. Точно так же 56% республиканцев и 42% демократов уверены, что американский народ уважает права людей, не похожих на них.

Партийные различия также проявляются в уровнях доверия к различным лидерам, включая военных, религиозных лидеров и лидеров бизнеса (группы, к которым республиканцы относятся более благосклонно, чем демократы), а также к ученым, директорам государственных школ, преподавателям колледжей. и журналисты (группы, которые в целом пользуются большим доверием у демократов, чем у республиканцев).

Существует разрыв между поколениями в уровнях доверия. Молодые люди гораздо более пессимистичны, чем пожилые люди, в некоторых вопросах доверия. Например, молодые люди наполовину так же полны надежд, как и их старшие, когда их спрашивают, насколько они уверены в том, что американский народ уважает права тех, кто не похож на них: около одной трети (35%) людей в возрасте от 18 до 29уверены, что американцы имеют такое уважение, по сравнению с двумя третями (67%) людей в возрасте 65 лет и старше.

Существует также пробел, когда дело доходит до уверенности в том, что американцы сделают все возможное, чтобы помочь другим нуждающимся. Более четырех из десяти молодых людей (44%) уверены, что американский народ примет результаты выборов независимо от того, кто победит, по сравнению с 66% пожилых людей, которые так считают.

В то же время пожилые американцы чаще считают, что американцы потеряли доверие друг к другу, потому что люди уже не так надежны, как раньше: такую ​​позицию занимают 54% людей в возрасте 65 лет и старше по сравнению с 44% тем от 18 до 29.

Большинство считает, что федеральное правительство и средства массовой информации скрывают важную и полезную информацию. И известные цифры говорят, что они изо всех сил пытаются понять, что правда, а что нет, когда они слушают выборных должностных лиц. Доверие людей к ключевым учреждениям связано с их взглядами на то, как эти учреждения обрабатывают важную информацию. Около двух третей (69%) американцев говорят, что федеральное правительство намеренно утаивает от общественности важную информацию, которую оно могло бы безопасно опубликовать, и около шести из десяти (61%) говорят, что средства массовой информации намеренно игнорируют истории, важные для общества. общественный. Те, кто придерживается такого мнения о том, что информация скрывается, с большей вероятностью, чем другие, больше обеспокоены состоянием доверия.

Значительные доли также утверждают, что сталкиваются с трудностями при отделении правды от ложной информации, когда они слушают выборных должностных лиц и используют социальные сети. Около 64% ​​говорят, что им трудно отличить правду от неправды, когда они слышат выборных должностных лиц; 48% говорят то же самое об информации, с которой они сталкиваются в социальных сетях.

Что касается общенациональных проблем, то вопросы, связанные с доверием, не стоят на первом месте в списке забот американцев. Но люди связывают недоверие с основными проблемами, которые они видят, такими как озабоченность по поводу этики в правительстве и роли лоббистов и особых интересов. В ходе многочисленных опросов Центр задавал вопросы о том, как американцы оценивают серьезность некоторых ключевых проблем. Этот опрос показал, что 41% взрослых считают уровень доверия общества к федеральному правительству «очень большой проблемой», что примерно соответствует их оценке масштабов проблем, вызванных расизмом и нелегальной иммиграцией, а не терроризмом. и сексизм. Около 25% говорят, что уровень доверия американцев друг к другу является очень большой проблемой, которая является низкой по сравнению с широким спектром других вопросов, которые американцы считают серьезными проблемами.

Однако важно отметить, что некоторые американцы рассматривают недоверие как фактор, провоцирующий или усугубляющий другие проблемы, которые они считают важными. Например, в своих открытых письменных ответах на вопросы многие американцы говорят, что, по их мнению, существует прямая связь между растущим недоверием и другими тенденциями, которые они считают серьезными проблемами, такими как партийный паралич в правительстве, чрезмерное влияние лоббистов и финансовые интересы. , путаница, возникающая из-за выдуманных новостей и информации, снижение этики в правительстве, неразрешимость дебатов об иммиграции и климате, рост расходов на здравоохранение и увеличивающийся разрыв между богатыми и бедными.

Многие ответы в открытых письменных ответах отражают суждения, подобные этому мнению 38-летнего мужчины: «Доверие — это клей, который связывает людей вместе. Без этого мы меньше сотрудничаем друг с другом, и это влияет на переменные нашего общего качества жизни (например, здоровье и удовлетворенность жизнью)».

Американцы предлагают широкий спектр идей о том, что случилось с доверием, последствия недоверия и как решить эти проблемы. В открытых вопросах опроса респондентам предлагалось написать своими словами, почему, по их мнению, доверие к правительству США и соотечественникам подорвано, какое влияние оказывает растущее недоверие на деятельность правительства и личные отношения, и есть ли способы довериться может быть восстановлен. Некоторые из основных выводов:

Почему доверие к федеральному правительству ухудшилось в прошлом поколении: Около 76% американцев считают, что доверие к федеральному правительству снизилось за последние 20 лет. На вопрос о том, что произошло, респонденты предлагают широкий спектр диагнозов, некоторые из которых чаще цитируются республиканцами, другие — демократами. В целом, 36% ссылаются на что-то, связанное с тем, как работает правительство США — делает ли оно слишком много или слишком мало, делает неправильные вещи или вообще ничего не делает, — включая то, как деньги развратили его, как корпорации контролируют его, и общие ссылки на « болото. » Президент Дональд Трамп и его администрация упоминаются в 14% ответов, а деятельность средств массовой информации упоминается в 10% ответов. Кроме того, 9% этих респондентов говорят, что недоверие к правительству возникает из-за больших социальных сил, которые захлестнули культуру, таких как растущее неравенство и распространение индивидуализма. Другие отмечают неразрешимость таких проблем, как изменение климата или нелегальная иммиграция, а также растущую поляризацию общества и его лидеров.

Республиканцы и те, кто склоняется к республиканцам, чаще, чем демократы и те, кто склоняется к ним, упоминают проблемы в работе правительства и коррупцию (31% против 24%). Но демократы чаще называют действия Трампа причиной проблем, связанных с доверием к федеральному правительству (24% против 3%).

«В наше время люди пресыщены. Выборным чиновникам нельзя доверять. Существует огромный разрыв между демократами и республиканцами. Социальные сети позволяют людям выносить сор из избы. Люди уже не такие дружелюбные и добрососедские, как были много лет назад. Общество резко изменилось!» Женщина, 46 лет

Почему доверие американцев друг к другу ухудшилось за последние 20 лет: Около 71% считают, что доверие между людьми снизилось. Тех, кто занимает эту позицию, спросили, почему, выявив длинный список социальных и политических проблем: 11% считают, что американцы в целом стали более ленивыми, жадными и нечестными. Около 16% респондентов связывают то, что, по их мнению, является плохой работой правительства — особенно тупиком в Вашингтоне — и тем, что оно нанесло ущерб сердцам их сограждан. Примерно каждый десятый из этих респондентов говорит, что винит средства массовой информации и их внимание к разногласиям и сенсационному освещению.

«Культурный отход от сплоченных сообществ. Смотреть на все через сверхпартийные политические линзы. Утрачено искусство компромисса. Эмпатия, а также попытки понять друг друга и помочь друг другу находятся на тревожно низком уровне. Люди быстро нападают и очерняют других, даже без явных доказательств, исключительно на основании обвинений или по партийной линии». Мужчина, 44 года

Что может повысить уровень доверия населения к федеральному правительству: Около 84% американцев считают возможным повысить уровень доверия людей к правительству. Их письменные ответы призывают к различным политическим реформам, начиная с более подробного раскрытия того, что делает правительство, а также ограничения сроков полномочий и роли денег в политике. Около 15% ответивших на этот вопрос указывают на необходимость лучшего политического руководства, включая большую честность и сотрудничество среди представителей политического класса. Небольшая часть полагает, что доверие повысится, когда Трамп уйдет со своего поста. Кроме того, некоторые предлагают конкретные дорожные карты для восстановления доверия, часто начиная с решений на уровне местных сообществ, которые поднимаются вверх до регионального и национального уровней.

«1. Если бы члены каждой партии меньше беспокоились о своей власти и следующих выборах и больше заботились бы о том, как они могут служить своему народу. Срок ограничивает возможность. 2. Правила о лоббистах/корпоративных деньгах, влияющих на политиков. 3. Важность законов об этике и их соблюдение для нарушителей. 4. Продвижение основанного на фактах законодательства. 5. Улучшение отношений между партиями и лидерами; это не война». Женщина, 63 года

Что может повысить уровень доверия американцев друг к другу: Полностью 86% верят, что можно повысить доверие между людьми по всей стране, и ряд их ответов посвящен тому, как местные сообщества могут стать лабораториями для укрепления доверия, чтобы противостоять межпартийной напряженности и преодолевать межплеменные разногласия. Каждый десятый утверждает, что лучшие лидеры могут вызвать большее доверие между людьми. Некоторые предполагают, что другой подход к новостям — тот, который делает упор на то, как люди сотрудничают для решения проблем, — имел бы тонизирующий эффект.

«Познакомьтесь с местным населением. Делайте небольшие шаги к улучшению повседневной жизни, даже если это просто сбор мусора. Если люди чувствуют себя связанными со своим окружением и друг с другом, и они могут работать вместе даже в мелочах, я думаю, что это создает основу для совместной работы над более важными вопросами». Женщина, 32 года

Почему низкое общественное доверие американцев друг к другу и к федеральному правительству является «очень большой» проблемой: Так думают около 25%, и большинство тех, кто объясняет свои взгляды, ссылаются на свое социальные проблемы, в том числе снижение доверия соседей друг к другу, политическая предвзятость и трайбализм в межличностных отношениях, рост эгоизма или снижение вежливости и морального поведения. Некоторые упоминают политических лидеров.

«На все влияет отсутствие доверия, и причиной снижения доверия является глава федерального правительства. Доверие невозможно восстановить без правды, которой не хватает». Женщина, 56 лет

Проблемы, которые не могут быть эффективно решены из-за того, что американцы не доверяют федеральному правительству: Почти две трети (64%) говорят, что низкое доверие к федеральному правительству затрудняет решение многих проблем страны . Примерно четыре из десяти тех, кто затем дает уточняющие ответы (39%) упоминают социальные проблемы, в первую очередь вопросы иммиграции и границы, здравоохранения и страхования, расизма и межрасовых отношений или оружия и насилия с применением оружия. Некоторые также ссылаются на экологические проблемы, налоговые и бюджетные вопросы или политические процессы, такие как право голоса и мошенничество.

«*Все* общее функционирование общества. Доверие к федеральному правительству низкое, на мой взгляд, из-за того, что им управляют неквалифицированные люди, которые часто нечестны. Когда вы не можете доверять избранным и назначаемым чиновникам, это мешает, по сути, всему, что находится в сфере компетенции правительства, работать должным образом». Мужчина, 30

Почему так много американцев не доверяют науке?

• AAMCНовости

Медицинская наука переживает кризис доверия, который угрожает ее способности защищать здоровье людей. Ученые должны понять силы, сеющие подозрения в отношении их работы.

Примечание редактора: это первая статья из серии статей о доверии к науке.

Медицинская наука творит чудеса и теряет доверие. Он выходит из самых мрачных дней пандемии как с спасительными открытиями, так и с кризисом доверия.

Хотя растерянность и враждебность являются определяющими чертами последних двух лет COVID-19, кризис доверия в нашем обществе начался не с COVID-19 и не закончится с ним. Дело не в болезни, не в Твиттере, не в одних только фактах.

«Это не просто COVID», — предупреждает Стивен Джоффе, доктор медицины, магистр здравоохранения, временно исполняющий обязанности заведующего кафедрой медицинской этики и политики в области здравоохранения Медицинской школы Перельмана Пенсильванского университета.

Скорее, пандемия создала благодатную среду для бесчисленных социальных и технологических сил, порождающих замешательство и недоверие. Эти силы разжигают эпидемии дезинформации против столпов общества: среди них наши системы правосудия, образования, науки и демократии.

«Доверие к научным учреждениям сильно пострадало, — говорит Тимоти Колфилд, магистр права, директор по исследованиям Института права в области здравоохранения Университета Альберты, Канада.

«Вся сила науки в том, что люди с разными идеологическими взглядами могут проводить эксперименты, преодолевать свои прежние убеждения и пытаться построить фундамент из фактов», — говорит Джанет Вудкок, доктор медицинских наук, главный заместитель комиссара Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов. (Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов). «Теперь у нас есть целые группы людей, которые в это не верят».

Двигаясь вперед, ученые, работающие над известными проектами в области здравоохранения, с большей вероятностью, чем когда-либо, столкнутся с инфодемией: переизбыток информации о проблеме, большая часть которой неверна, что затрудняет ее решение.

Научные лидеры в правительстве и научном сообществе говорят, что решение проблемы восстановления доверия требует более глубокого понимания нескольких условий:

Силы и факторы, лежащие в основе недоверия , которые включают в себя общественность, перегруженную слишком большим количеством информации, растущую поляризацию, кампании по дезинформации, проводимые отечественными или иностранными корпорациями и правительствами, медиа-среду, которая вознаграждает возмущение и диковинность, а также все более публичный характер научных исследований.

Люди, которые распространяют и поглощают дезинформацию , в том числе те, кто намеревается найти правду, но приходит в замешательство или возмущается дезинформацией, на которую они натыкаются; конспирологи, тяготеющие к историям, подтверждающим их подозрения; и организованные группы, которые торгуют дезинформацией с целью получения прибыли.

Мотивы дезинформации , которая представляет собой заведомо вводящую в заблуждение форму дезинформации. Эти мотивы включают политику (возбуждение оппозиции другой стороне), прибыль (зарабатывание денег на продвижении фиктивных научных продуктов), общественную защиту (увеличение поддержки дела, противоречащего научному консенсусу) и даже иностранные дела (посеяние недоверия к позиции противника). правительство). Например, отчеты Европарламента и Центра анализа европейской политики пришли к выводу, что Россия и Китай распространяют дезинформацию о COVID-19.происхождения и вакцин против COVID-19, чтобы убедить людей в демократических странах, что они «не могут доверять своим системам здравоохранения», и «обострить напряженность» в западных правительствах.

Стратеги дезинформации «превращают в оружие научную неопределенность и пытаются создать недоверие», — говорит Колфилд, профессор права, изучающий эти стратегии. «Они пытаются создать информационный хаос».

Вред для науки и общества

Когда дело доходит до измерения воздействия нападений на медицинскую науку, опросы общественного мнения, по иронии судьбы, дали результаты, которые подтверждают то, во что кто-то хочет верить. Некоторые опросы показывают, что «наука» и «медицина» в широком смысле в целом сохраняют высокое доверие к Соединенным Штатам, не уступая военным.

Люди начинают сомневаться, когда ученые делают выводы о проблемах, затрагивающих чувствительные струны, а именно о том, что нужно делать. Исследовательский центр Pew сообщил в феврале, что 29% взрослых американцев говорят, что они «большой уверенности в том, что ученые-медики действуют в интересах общества», по сравнению с 40% в ноябре 2020 года и ниже рейтингов до коронавируса. появился.

---

---


За последний год доверие общества к ученым и ученым-медикам снизилось

% взрослых жителей США, которые __ доверяют следующим группам действовать в интересах общества.

Фото: Pew Research Center, Вашингтон, округ Колумбия (февраль 2022 г.)

---


Одна тревожная последовательность, продемонстрированная в этом опросе Gallup, заключается в том, что республиканцы теряют доверие к медицинской науке в течение многих лет, в то время как доверие среди демократов остается устойчивым. Чем больше люди рассматривают науку как еще одну политизированную область — как многие люди видят киноиндустрию и основные новости — тем больше они будут отвергать научные открытия, противоречащие их мировоззрению.

«Теперь значительное меньшинство населения враждебно настроено по отношению к научной деятельности, — говорит Судип Парих, доктор философии, генеральный директор Американской ассоциации развития науки (AAAS). «Нам придется много работать, чтобы восстановить доверие».

Недоверие к органам здравоохранения может навредить людям. Главный хирург США и Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) заявили, что дезинформация о здоровье представляет угрозу для здоровья населения, поскольку она заставляет людей игнорировать научно обоснованные рекомендации о поведении, которое следует практиковать и которого следует избегать.

В Управлении по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов Вудкок видит риски даже для основных сообщений о безопасности пищевых продуктов и лекарств: «Если мы скажем: «Эта пищевая добавка безопасна», найдутся люди, которые просто скажут, что нам нельзя доверять. Будут люди, которые скажут: «Они лгут».

В глобальном масштабе ученые опасаются, что распространение дезинформации сделает невозможным успешное решение других проблем общественного здравоохранения: загрязнения, изменения климата и будущих эпидемий, среди прочих.

---

---


Уверенность в науке, 1975 и 2021 годы

Сейчас я зачитаю вам список институтов американского общества. Скажите, пожалуйста, насколько вы сами доверяете каждому из них — очень, довольно много, немного или очень мало? А как насчет науки?

1 кредит

---


Силы и факторы, вызывающие недоверие

Сочетание культурных условий, изощренных стратегий и механизмов электронной связи подпитывают друг друга, подрывая доверие к медицинской науке. Эти факторы и силы пересекаются.

Люди перегружены информацией, поступающей через их компьютеры, телефоны и телевизоры. Иногда они не могут разобраться со всей важной информацией о критических проблемах со здоровьем.

Даже Линдси Лейнингер чувствует это. Лейнингер — ученый в области общественного здравоохранения и соучредитель Dear Pandemic, онлайн-форума, созданного, чтобы помочь людям «ориентироваться в потоке информации о COVID-19».

Она также мать, пытающаяся защитить своих детей. «Вся эта усталость от принятия решений для родителей, — говорит она. «Должны ли мои дети носить маски в школе, даже если они не требуются? Должен ли я сделать им прививку?»

Людям «не хватает пропускной способности для анализа» бесчисленных медицинских исследований и новостных сообщений, которые поступают через все средства массовой информации, говорит Лейнингер, клинический профессор делового администрирования в Школе бизнеса Така при Дартмутском колледже в Нью-Гемпшире.

Задача усложняется тем, что некоторая дезинформация предназначена для того, чтобы запутать и разделить людей. «Один из способов сделать это — наводнить зону ложью и теориями заговора и вызвать массовую дезориентацию», — отмечает журналист Джонатан Раух, недавно опубликовавший книгу об информационной войне 9. 0031 Конституция знаний: защита истины .

Неуверенные в том, как определить, что правда, а что ложь, замечает Лейнингер, люди полагаются на посредников, которые направляют их: «Вы говорите: «Это не моя компетенция. Я собираюсь положиться на кого-то, чей опыт в этом есть. Кто те люди, которым я доверяю? Что они говорят?»

Лейнингер обращается к коллегам в науке. Те, кто не разбирается в науке, обращаются к доверенным телеведущим, блоггерам, друзьям и общественным деятелям, которые могут поделиться своими социальными и политическими ценностями и оценить информацию через эти призмы.

Страна становится все более социально разделенной и политически поляризованной . Опросы, подобные этому, подтверждают чувства американцев.

В результате люди все чаще получают большую часть своей информации о мире — политике, науке, международных делах и многом другом — от людей и учреждений, которые подтверждают их убеждения, и игнорируют источники, противоречащие этим убеждениям. Это вредит усилиям по охране здоровья.

«Дезинформация имеет тенденцию процветать в условиях значительного социального разделения, враждебности и недоверия», — говорится в бюллетене главного хирурга.

Разногласия и недоверие делают людей более открытыми и даже склонными принимать информацию, дискредитирующую убеждения людей на другой стороне.

«Им нравится чувствовать себя частью этого сообщества», — сказала Дайан Бенскотер, основательница группы, специализирующейся на психологических манипуляциях, на недавней конференции «Дезинформация и эрозия демократии». «Когда вы сообщаете им факты, которые говорят: «Это большая медицина, большая фармацевтика, большие корпорации кормят вас ложью», они хотят верить, что это ложь».

Изменение климата иллюстрирует борьбу за победу над скептиками в поляризованном обществе. Многие либеральные лидеры рьяно взялись за борьбу с изменением климата в качестве основного вопроса. Консервативные комментаторы ответили яростью и вызвали страх у своей аудитории. Столкновение достигло точки, когда наука не имеет такого значения, как политика, поскольку каждая сторона считает, что согласие с другой равносильно отказу от своего племени.

«Возможно, самая серьезная угроза науке — это политизация научных фактов», — заявила Вера Донненберг, доктор медицинских наук, доцент кардиоторакальной хирургии Школы медицины Университета Питтсбурга на ежегодной конференции AAMC «Учись, служи, руководи» в прошлом году. «Как только научная проблема становится политизированной, она обретает собственную жизнь».

Доверие к институтам подрывается . Все государственные и частные учреждения, разрабатывающие политику в области здравоохранения, страдают от сообщений в новостях об исследовательских скандалах (таких как мошенничество), противоречивых результатов научных исследований и пренебрежительных заявлений о том, что все должны «просто доверять науке». Как недавно написал Джонатан Хайдт, социальный психолог Школы бизнеса Стерна при Нью-Йоркском университете, «когда люди теряют доверие к институтам, они теряют доверие и к историям, рассказываемым этими институтами».

In Нерешительность в отношении вакцин: общественное доверие, экспертиза и война с наукой Майя Гольденберг, доктор философии, профессор философии Университета Гвельфа в Канаде, утверждает, что некоторые люди выступают против вакцин в целом не потому, что они не знают достаточно о науке, а потому, что они не доверяют учреждениям, которые рекомендуют вакцины. «Нерешительность в отношении вакцинации сигнализирует о кризисе доверия между общественностью и институтами, которые структурируют гражданскую жизнь», — написала она в Твиттере.

Что касается COVID-19, некоторые исследователи обнаружили, что в странах, где граждане в целом сообщали о высоком уровне доверия к своим государственным учреждениям, люди с большей вероятностью следовали мерам по смягчению последствий, таким как ношение масок и вакцинация. В то же время, однако, постоянно меняющиеся научные знания об этом заболевании вызывали путаницу, а иногда и противоречивые сообщения со стороны властей, что снижало доверие.

В добавление к эрозии расширяется доступ к научным исследованиям (подробнее см. ниже), что позволяет людям находить научные данные, подтверждающие то, во что они хотят верить. Когда каждый может стать экспертом сам по себе, легко отказаться от заявлений научных институтов, считая их ошибочными или преследуемыми скрытыми целями.

Фальшивые эксперты подрывают научный консенсус . Возможно, самая распространенная тактика дезинформационных кампаний заключается в том, чтобы заставить людей усомниться в том, что ученые достигли консенсуса по какому-либо вопросу, говорит Сандер ван дер Линден, доктор философии, профессор социальной психологии Кембриджского университета в Соединенном Королевстве. Все, что требуется, это предоставить несколько человек с сомнительным опытом, чтобы не согласиться со всеми этими заслуживающими доверия экспертами.

«Мы можем сказать, что тысячи ученых согласны, но они говорят, что все эти важные люди не согласны», — говорит ван дер Линден, изучающий кампании по дезинформации. «Как только мы вводим противоположную точку зрения, люди теряют всякое чувство веса доказательств», что поддерживает консенсус.

В течение многих лет табачные компании платили за исследования, которые посеяли сомнения в едином мнении независимых ученых о том, что сигареты вызывают рак. Ван дер Линден исследовал практику отрицателей изменения климата, чтобы вызвать сомнения относительно консенсуса по этому вопросу: они создают отчеты, в которых говорится, что некоторые ученые не согласны с этим. Часто отрицатели не имеют опыта в области климатологии, но непрофессионалы этого не знают.

Искусство науки восстает против науки . Для таких исследователей, как Парих из AAAS, «сила науки» заключается в том, чтобы постоянно подвергать сомнению то, что, по мнению ученых, они знают: «У нас есть гипотезы, мы их проверяем, и когда данные показывают, что эти гипотезы неверны, мы их меняем. ».

У общественности все эти корректировки и противоречия выводам вызывают подозрения в некомпетентности или еще хуже. «В нашем поляризованном мире изменение своего мнения о чем-либо на основе данных является свидетельством сокрытия, конфликта или коррупции», — говорит Парих.

Не так давно этот итеративный процесс практически не привлекал внимания общественности.

«Долгое время ученые разговаривали друг с другом и обсуждали эти вещи на конференциях и в научных журналах», — говорит Холли Фернандес Линч, доктор медицинских наук, магистр медицины, Джон Рассел Диксон, доктор медицины, доцент кафедры медицинской этики при президенте США. Департамент медицинской этики и политики в области здравоохранения Медицинской школы Перельмана при Пенсильванском университете в Филадельфии.

Теперь общественность становится свидетелем многих из этих дискуссий благодаря предварительному доступу к научным исследованиям до их полной проверки, быстрому распространению результатов исследований (включая противоречия с предыдущими результатами) через Интернет и социальные сети, а также онлайн-дискуссиям, анализирующим (или даже разрывая) исследования.

«Наука становится все более доступной, и с одной стороны это хорошо, — говорит Фернандес Линч. «Но это выставило на всеобщее обозрение этот процесс дебатов и итерационных подходов к выяснению того, что является правдой. Это изменило правила игры».

Группа получает прибыль от дезинформации . Конечно, некоторая дезинформация исходит от помешанных на заговорах твиттеров, у которых слишком много свободного времени. Но эти люди получают много материала от хорошо финансируемых групп, преследующих практические цели: заработать деньги, победить на выборах или продвигать дела.

«В этом сюжете есть актеры, у которых есть и другие мотивы, кроме гнева», — говорит Вудкок из FDA. «Есть люди, которые вмешиваются в этот диалог для достижения других целей».

Компании атаковали правительственные рекомендации о средствах защиты и лечении COVID-19, чтобы продавать альтернативные, непроверенные продукты. Например, некоторые поставщики медицинских услуг продолжали продавать противомалярийный препарат гидроксихлорохин в качестве средства защиты от COVID-19 даже после того, как исследование, в котором рекламировались его преимущества против болезни, было отозвано.

В других случаях компании используют стратегии дезинформации для защиты своей прибыли. Джоффе из Медицинской школы Перельмана указывает на нефтяные компании, которые проводили исследования, ставящие под сомнение влияние их продукции на изменение климата.

«Некоторые круги предприняли согласованные усилия, чтобы подорвать доверие к науке в личных целях», — говорит Иоффе.

Иногда эти цели включают продвижение социальных программ. В отчете Центра по борьбе с цифровой ненавистью, базирующегося в Соединенном Королевстве, говорится, что 12 противников прививок «несут ответственность за почти две трети антипрививочного контента, циркулирующего в социальных сетях».

На фоне негативной реакции на вакцинацию против COVID-19 организации, выступающие против вакцинации, добились увеличения взносов.

*

Все это означает, что врачи, медицинские работники и исследователи должны лучше понимать природу проблемы доверия, чтобы они могли разработать эффективные контрмеры. Эти меры варьируются от врачей, стратегически реагирующих на дезинформацию в социальных сетях, до учреждений, работающих с доверенными общественными лидерами для просвещения общественности, до государственных учреждений, препятствующих информационной войне.

Потому что, как Жаклин Мейсон, директор программ некоммерческого Фонда медиа-демократии, сказала на конференции «Дезинформация и эрозия демократии» о кампаниях по дезинформации: «Это не просто развлечение».

Доверие — наш мир в данных

Доверие — это фундаментальный элемент социального капитала, который вносит ключевой вклад в поддержание благосостояния, включая экономическое развитие. В этой статье мы обсуждаем имеющиеся данные о доверии, измеренном с помощью вопросов опроса об отношении; то есть оценки из опросов о доверительных отношениях.

Глобальные сравнения отношения к доверию во всем мире сегодня предполагают очень большую устойчивую во времени неоднородность между странами. С одной стороны, в таких странах, как Норвегия, Швеция и Финляндия, более 60% респондентов World Value Survey считают, что людям можно доверять. И, с другой стороны, в таких странах, как Колумбия, Бразилия, Эквадор и Перу, менее 10% считают, что это так.

Данные из европейских стран показывают, что в среднем доверие к полиции, как правило, выше, чем доверие к политической и правовой системам. А доверие к политической системе особенно низкое — фактически намного ниже, чем межличностное доверие для всех стран, кроме Швейцарии. С другой стороны, доверие к полиции заметно выше, и в большинстве европейских стран люди доверяют полиции больше, чем друг другу.

Долгосрочные данные из США, где Общее социальное исследование (GSS) собирает информацию об отношении к доверию с 1972 года, показывают, что сегодня люди доверяют друг другу меньше, чем 40 лет назад. Это снижение межличностного доверия в США сопровождалось долгосрочным снижением общественного доверия к правительству — согласно оценкам, собираемым Pew Research Center с 1958 года, сегодня доверие к правительству в США находится на исторически низком уровне.

Межличностные доверительные установки тесно связаны с религиозной принадлежностью и воспитанием. Некоторые исследования показали, что эта сильная положительная связь сохраняется после учета нескольких характеристик респондентов. ¹

Это, в свою очередь, побудило исследователей использовать религию в качестве заменителя доверия, чтобы оценить, в какой степени экономические результаты зависят от отношения к доверию. Оценки этих и других исследований с использованием инструментально-переменного подхода предполагают, что доверие оказывает причинно-следственное влияние на экономические результаты. ² Это говорит о том, что поразительная неоднородность доверия между странами, которую мы наблюдаем сегодня, может объяснить значительную часть исторических различий в уровнях доходов между странами.

Показатели доверия, полученные на основе вопросов опроса об отношении, остаются наиболее распространенным источником данных о доверии. Тем не менее академические исследования показали, что эти меры доверия, как правило, являются слабыми предикторами фактического доверительного поведения. Интересно, однако, что вопросы о доверчивых установках действительно позволяют предсказать благонадежность . Другими словами, люди, которые говорят, что доверяют другим людям, как правило, сами заслуживают доверия. ³

Как соотносятся страны по всему миру с точки зрения межличностного доверия?

Изменения с течением времени

World Value Survey позволяет проводить межстрановые сравнения доверительных отношений, о которых сообщают сами люди. На этой визуализации показаны оценки доли респондентов, согласных с утверждением «большинству людей можно доверять». ⁴ Страны можно добавить, щелкнув опцию в нижней части диаграммы.

Как видно, существуют очень большие различия в уровнях, а тренды, как правило, достаточно стабильны. Например, в Китае доля людей, сообщающих о том, что они доверяют другим, намного выше, чем в Бразилии, и это подтверждается несколькими опросами за последние пару десятилетий.

Различия между странами

Используя те же данные, что обсуждались выше, эта карта показывает глобальную картину различий между странами в уровнях доверия. Здесь оценки соответствуют последним доступным данным World Value Survey. Опять же, неоднородность выделяется. С одной стороны, в таких странах, как Норвегия, Швеция и Финляндия, более 60% респондентов считают, что людям можно доверять. И, с другой стороны, в таких странах, как Колумбия, Бразилия, Эквадор и Перу, менее 10% считают, что это так. Обратите внимание, что даже в некоторых относительно однородных регионах, таких как Западная Европа, есть заметные различия: существует двойная разница между Францией и соседней Германией.

Насколько велики межстрановые различия в оценках межличностного доверия в Европе?

Результаты исследования World Value Survey, о котором говорилось выше, показывают, что существуют очень большие, устойчивые во времени различия между странами в доле людей, сообщающих о доверии другим, даже в европейских странах. Но будут ли эти межстрановые различия такими же большими, если мы посмотрим на средние оценки доверия по шкале, которая допускает различия в интенсивности? Следующая визуализация показывает средний рейтинг доверия к другим в европейских странах с использованием данных Евростата. В этом случае респонденты отвечают на вопрос «Вы бы сказали, что большинству людей можно доверять?» по 11-балльной шкале от 0 до 10. Как видно, результаты согласуются – страны с высоким уровнем межличностного доверия в исследовании World Value Survey также имеют высокие рейтинги доверия в исследовании Eurostat. Тем не менее, неоднородность в более детальном масштабе, используемом Евростатом, несколько меньше.

Насколько люди в развитых странах доверяют государственным учреждениям?

ОЭСР, используя данные Евростата, дает оценки доверия к государственным институтам, которые сопоставимы с оценками «доверия к другим» (т.е. межличностного доверия). Следующая визуализация взята из отчета ОЭСР Как жизнь? (2015), показывает средние рейтинги доверия к (i) политической системе, (ii) полиции и (iii) правовой системе. Эти цифры можно непосредственно сравнить с показателями межличностного доверия, обсуждаемыми в визуализации выше. В обоих случаях цифры основаны на данных Евростата из того же опроса, поэтому респонденты здесь также оценивают доверие к учреждениям, используя 11-балльную шкалу от 0 до 10. Как видно, средний уровень доверия к полиции, как правило, выше, чем доверие к политической и правовой системам. И доверие к политической системе особенно низкое – фактически намного ниже, чем межличностное доверие для всех стран, кроме Швейцарии

Данные свидетельствуют о широкой корреляции между доверием к другим и доверием к различным общественным институтам. В частности, северная Европа (и Швейцария) сообщает о более высоком уровне доверия, в то время как южная и восточная Европа (и Франция) сообщают о более низком уровне по всем направлениям.

Среднее доверие к государственным институтам, страны Европы, 2013 г. – рис. 3.14 в отчете ОЭСР Как жизнь? (2015)

⁵

Люди в большинстве европейских стран доверяют полиции больше, чем друг другу

Выше мы упоминали, что в большинстве европейских стран полиции доверяют больше, чем другим государственным учреждениям. Но доверяют ли люди в этих странах полиции больше, чем друг другу? Этот вопрос актуален, поскольку доверие к полиции может стать в определенных ситуациях важным заменителем межличностного доверия. На этой визуализации представлены данные Евростата о доверии к полиции (ось Y) и о доверии другим людям (ось X). Размер каждой точки представляет собой национальный доход (ВВП на душу населения с поправкой на ППС). Мы видим, что существует четкая положительная корреляция; и в большинстве стран люди сообщают о таком же или более высоком доверии к полиции, как и к другим людям. Явными исключениями являются Греция, Чехия, Словакия, Польша и Словения — это страны, которые лежат значительно ниже гипотетической линии с наклоном один (то есть линии, ниже которой доверие к другим выше, чем доверие к полиции). Дания и Нидерланды, имеющие более высокий уровень доверия, чем упомянутые страны, также находятся несколько ниже этой гипотетической линии.

Доверие к правительствам стран ОЭСР в последние годы росло

Данные показывают, что в последнее время доверие к государственным учреждениям в странах ОЭСР растет. На этой визуализации показана средняя оценка доверия к правительствам по ОЭСР за период 2010–2020 гг. Доля населения, выражающего доверие национальному правительству, увеличилась с 35% в 2013 г. до 46% в 2020 г.

Насколько люди доверяют другим, своему правительству, журналистам и науке?

The Wellcome Global Monitor — крупнейшее в мире исследование того, как люди во всем мире думают и думают о науке и основных проблемах здравоохранения. Он опрашивает более 140 000 человек из более чем 140 стран.

Опросы по странам

В США доверие к федеральному правительству находится на исторически низком уровне

Исследовательский центр Pew Research Center недавно составил серию долгосрочных оценок доверия к правительству в США, начиная с 1958. Эта визуализация использует их данные для построения доли людей, которые говорят, что всегда или в большинстве случаев могут доверять правительству в Вашингтоне. ⁶ Как видно, есть четкие закономерности, связанные с политическими циклами, но в долгосрочной перспективе наблюдается негативная тенденция. Сегодня доверие к правительству в США находится на исторически низком уровне. У Исследовательского центра Пью есть специальный веб-сайт со множеством интересных визуализаций, в том числе с разбивкой тенденций по этнической принадлежности и политической принадлежности. Более подробная информация и анализ доступны в отчете «За пределами недоверия: как американцы рассматривают свое правительство».

В США сейчас люди доверяют друг другу меньше, чем 40 лет назад

В США Общее социальное исследование (GSS) собирает информацию об отношении к доверию с 1972 года. Насколько нам известно, это самый продолжительный доступный временной ряд оценок межличностного доверия в мире. Эта визуализация использует этот источник, чтобы показать эволюцию доверия в США. В частности, на этом графике показана доля респондентов, согласных с утверждением «большинству людей можно доверять» в опросах 19.72-2014. ⁷ Как мы видим, краткосрочные колебания есть, но сегодня люди в США доверяют друг другу меньше, чем 40 лет назад.

В Великобритании доверие к другим оставалось относительно стабильным в течение последних нескольких десятилетий, но другие показатели социального капитала не изменились

Доверие является ключевым элементом социального капитала, но не единственным. Данные из Великобритании показывают, что различные аспекты социального капитала изменяются во времени с разной скоростью. На этой диаграмме Центра социальных исследований Наффилд-колледжа в Оксфорде показано, что доверие к другим людям в Великобритании колеблется из года в год, но за последние пару десятилетий тренда не наблюдается. Это согласуется с цифрами из World Value Survey, где Великобритания показывает небольшие различия между 1998 и опросы 2009 года. Интересно, однако, что ассоциации с добровольческими организациями значительно сократились за тот же период — диаграмма показывает, что процент населения Великобритании, который активно участвует в одной или нескольких организациях, упал с 52% в 1993 г. до 43% в 2012 г.

Тенденции в четырех показатели социального капитала, Великобритания, 1991-2013 гг. – Рис. 2 в Центре социальных исследований (2015 г.)

⁸

В Великобритании доверие к экспертам в основном выросло

На диаграмме представлены данные о доверии к различным группам экспертов в Соединенном Королевстве. Данные основаны на опросах, проведенных еще в 1983.

Существуют большие различия между профессиями – доверие к журналистам низкое, а к профессорам, учителям, врачам – высокое.

Для всех групп – за исключением духовенства/священников – уровень доверия повысился с момента проведения первых опросов.

Данные Евростата и World Value Survey показывают, что Швеция является одной из стран с самым высоким уровнем доверия в мире. Эта визуализация от института SOM — независимой исследовательской организации при Гетеборгском университете в Швеции — показывает, что межличностное доверие в Швеции не только высоко, но и очень стабильно во времени.

На этой визуализации мы видим степень доверия к другим, варьирующуюся от 0 до 10. Мы видим, что оценки очень постоянны – доля лиц, оценивающих доверие как низкое (0-3), среднее (4-6) и высокий (7-10) существенно не изменился за последние два десятилетия.

Данные ЗВОЛ в Швеции также позволяют проводить межвременной анализ других показателей доверия. Эта визуализация показывает оценки общего доверия к политикам. Стабильность в данном случае выражается в том, что политические циклы не связаны с резкими колебаниями. Это, кажется, контрастирует с данными из США, где общественное доверие к правительству кажется сильно цикличным.

Доверие к людям, Швеция, 1996-2015 гг. – СДЛ (2015)

⁹

Общее доверие к политикам, Швеция, 1998-2015 гг. – СДЛ (2015)

¹⁰

Доверие и культура

8

7

7 коррелировать с религией?

Ряд академических исследований изучали связь между религиозными убеждениями и отношением к доверию, о котором сообщают сами люди. Этот рисунок из Guiso et al. (2006), ¹¹ обобщает результаты одного такого исследования с использованием данных Всемирного обзора ценностей. В частности, столбцы на этом рисунке представляют влияние религиозной принадлежности на доверие в процентах от среднего значения доверия по выборке по отношению к «отсутствию религиозной принадлежности». Сообщаемые эффекты соответствуют оценочным коэффициентам в регрессии, где зависимой переменной является доверие к другим (т. е. переменная равна 1, если участники сообщают, что большинству людей можно доверять), и имеются элементы управления для демографических характеристик (здоровье, пол, возраст, образование, социальный класс, доход). Поскольку данные доступны для одной и той же страны за несколько лет, авторы также контролируют неизменные во времени характеристики для конкретной страны (так называемые фиксированные эффекты страны).

Принимая эти результаты за чистую монету, сообщаемые эффекты предполагают, что религиозное воспитание повышает уровень доверия на 2,6 процента; и регулярное посещение богослужений (определение автора «религиозным» для целей рисунка) повышает уровень доверия еще на 20 процентов. Точно так же эти результаты показывают, что влияние религии различается в зависимости от конфессии: самооценка католической и протестантской религиозной принадлежности оказывает положительное влияние на доверие; в то время как мусульманская, индуистская и буддийская принадлежность — нет.

Как обычно, эти результаты следует интерпретировать с осторожностью, поскольку сообщаемые цифры не учитывают ненаблюдаемые изменяющиеся во времени факторы, которые могут одновременно влиять на отношение к религии и доверие; другими словами, вполне вероятно, что существуют неучтенные источники смещения, которые подрывают причинно-следственную интерпретацию коэффициентов. Действительно, другие исследования с использованием вопросов опроса отношения о доверии дали другие результаты. Например, Алесина и Ла Феррара (2000) ¹² используют данные Общего социального исследования в США и обнаруживают, что религиозная принадлежность статистически не связана с доверием после учета дополнительных характеристик, таких как наличие у респондентов травматического опыта в прошлом.

Влияние религиозной принадлежности на доверие по сравнению с отсутствием религиозной принадлежности – Guiso et al. (2006)

¹³

Доверие и экономические результаты

Какова связь между доверием и ВВП?

В часто цитируемой статье Arrow (1972) ¹⁴ говорится, что «практически каждая коммерческая сделка содержит в себе элемент доверия, безусловно, любая сделка, осуществляемая в течение определенного периода времени».

Степень, в которой доверие связано с экономическим развитием, была предметом многих научных работ в экономической литературе по вопросам роста (см. Guiso et al. 2006, ¹⁵ Algan and Cahuc 2010, ¹⁶ и ссылки в них). . Обычный способ получить первое приближение этой зависимости — оценить корреляцию между доверием и ВВП на душу населения. Эта визуализация свидетельствует об этой корреляции путем построения оценок доверия из World Value Survey в зависимости от ВВП на душу населения. Каждая точка на этой диаграмме рассеяния соответствует отдельной стране. Вы можете узнать больше о показателях национального дохода в нашей статье о данных о ВВП.

Как видно, существует очень сильная положительная связь. Большинство академических исследований показывают, что эта взаимосвязь сохраняется после учета дополнительных характеристик. Аналогичные результаты можно получить и при рассмотрении других показателей экономических результатов. Глядя на результаты у разных людей, Guiso et al. (2006), например, сообщают, что доверие имеет положительную и статистически значимую корреляцию с вероятностью стать предпринимателем, даже с учетом образования, возраста и индивидуального дохода. Их результаты также остаются в силе, если религиозная принадлежность предков респондентов используется в качестве косвенного показателя доверия — таким образом они утверждают, что, поскольку религия предков коррелирует с доверительными установками респондентов, этот подход с инструментальной переменной можно рассматривать как свидетельство того, что предполагаемые отношения в предложенном направлении (т. е. что доверие ведет к предпринимательству, а не наоборот).

Другие исследования с использованием инструментальных переменных также обнаружили столь же значительные эффекты. Algan and Cahuc (2010) ¹⁷ предсказывают, что, согласно их оценкам, африканские страны имели бы пятикратный рост ВВП на душу населения, если бы они имели тот же уровень унаследованных социальных установок, что и Швеция, после учета отстающего ВВП на душу населения. , современная политическая среда и неизменные во времени характеристики страны.

Algan and Cahuc (2010) показывают, что наследуемое доверие потомков иммигрантов из США в значительной степени зависит от страны происхождения и времени прибытия их предков. Это их инструментальная переменная: унаследованное доверие потомков иммигрантов из США используется как изменяющаяся во времени мера унаследованного доверия к стране происхождения. Этот подход позволяет авторам учитывать фиксированные эффекты страны и интерпретировать влияние доверия на рост как причинно-следственную связь . Вы можете прочитать краткое изложение их выводов и подходов в статье voxeu.org, написанной исследователями.

Nunn and Wantchekon (2011) ¹⁸ приводят доказательства, объясняющие недоверие в Африке: они показывают, что текущие различия в уровнях доверия в Африке можно проследить до трансатлантической работорговли и работорговли в Индийском океане. В частности, они показывают, что люди, чьи предки подверглись массовым набегам во время работорговли, сегодня менее доверчивы, и, используя различные эконометрические стратегии, они утверждают, что эта связь является причинно-следственной.

Доверие и ВВП на душу населения, 2014 г. (или последние доступные данные)

¹⁹

Какая связь между доверием и неравенством доходов?

Межстрановые данные, а также данные внутри страны показывают, что экономическое неравенство отрицательно связано с доверием. Эта визуализация свидетельствует об этой взаимосвязи: она показывает точечный график оценок доверия из World Value Survey по сравнению с неравенством доходов, измеренным с помощью индекса Джини. Каждая точка на этой диаграмме рассеяния соответствует отдельной стране, где цвета представляют разные регионы мира, а размеры точек представляют численность населения. Индекс Джини, равный 0, отражает абсолютное равенство, поэтому наблюдаемая отрицательная корреляция на этом графике означает, что более высокое неравенство связано с более низким доверием. Другими словами, мы видим, что страны с более высоким неравенством доходов также, как правило, сообщают о более низком уровне доверия. Вы можете больше узнать о неравенстве доходов и индексе Джини в нашей статье о неравенстве доходов.

Это негативное отношение можно объяснить с помощью различных механизмов: социальные связи могут подразумевать, что люди более склонны доверять тем, кто похож на них самих, или более высокое неравенство может привести к конфликтам из-за ресурсов. Эмпирическая работа Alesina and La Ferrara (2000) ²⁰ предоставляет доказательства в поддержку первого механизма. Jordahl, H. (2007) ²¹ приводит обсуждение этих и других возможных механизмов.

Есть ли связь между образованием и доверием?

Одной из причин, оправдывающих государственное вмешательство в рынок образования, является то, что образование создает положительные внешние эффекты. ²² По существу это означает, что инвестиции в образование приносят как частную, так и общественную отдачу. Частная отдача от образования включает в себя более высокую заработную плату и лучшие перспективы трудоустройства (как мы обсуждаем в нашей статье о Skill Premium). Социальная отдача включает просоциальное поведение (например, волонтерство, политическое участие) и межличностное доверие.

В этой диаграмме используются результаты ОЭСР из Опроса навыков взрослых, чтобы показать, как самооценка доверия к другим коррелирует с уровнем образования. Точнее, на этой диаграмме показана процентная разница в вероятности сообщить, что доверяют другим, в зависимости от уровня образования респондентов. Лица с полным средним или послесредним невысшим образованием берутся в качестве контрольной группы, поэтому разница в процентных пунктах выражается по отношению к этой группе. Как мы видим, во всех странах люди с высшим образованием были группой, которая чаще всего сообщала о доверии другим.

И почти во всех странах лица с высшим и невысшим образованием чаще доверяли другим, чем лица с начальным или неполным средним образованием. В отчете ОЭСР «Взгляд на образование» (2015 г.) представлены аналогичные описательные данные для других социальных результатов. Вывод состоит в том, что взрослые с более высокой квалификацией с большей вероятностью сообщают о желаемых социальных результатах, включая хорошее или отличное здоровье, участие в волонтерской деятельности, межличностное доверие и политическую эффективность. И эти результаты сохраняются после учета грамотности, пола, возраста и ежемесячного заработка.

Вероятность сообщения о том, что он доверяет другим, в зависимости от уровня образования, ОЭСР, 2012 г. – Рисунок A8.4 в документе «Взгляд на образование» (2015 г.)

²³

Доверие и гражданская активность идут рука об руку с мирным коллективным принятием решений

Социальная сплоченность часто определяется как способность страны поддерживать мирное коллективное принятие решений. Эта пара графиков из Доклада о мировом развитии (2013 г.), ²⁴ , показывает корреляцию между индексом мирного коллективного принятия решений и двумя ключевыми показателями социальной сплоченности на микроуровне: доверием и гражданской активностью. Индекс мирного коллективного принятия решений — это количественный показатель, который по каждой стране объединяет данные о политической стабильности, отсутствии насилия, голосе и подотчетности.

На рисунке показана сильная положительная взаимосвязь: страны, где люди чаще сообщают о доверии другим, также являются странами, где меньше насилия и больше политической стабильности и подотчетности.

Доля отчетов о доверии к людям и индекс гражданской активности по сравнению с индексом мирного коллективного принятия решений – Доклад о мировом развитии (2013 г.) вопросы к изменениям в методологиях обследования?

Вопросы опроса об отношении являются основным источником данных для оценки доверительных отношений между людьми. Имеющиеся данные для стран с несколькими такими оценками позволяют предположить, что результаты устойчивы к конкретным методологиям обследования. Этот точечный график подтверждает это, сравнивая межстрановые оценки из разных обследований. В частности, на этом рисунке показаны предполагаемые уровни межличностного доверия, измеренные Всемирным обзором ценностей, в сравнении с уровнями межличностного доверия, измеренными Европейским социальным исследованием и Опросом афробарометра. В результате корреляция является положительной и очень высокой.

Уровни межличностного доверия, измеренные с помощью World Values ​​Survey и European Values ​​Study, а также European Social Survey и Afrobarometer Survey – Inglehart & Welzel (2010)

²⁶

Предсказывают ли оценки доверия, полученные на основе вопросов опроса об отношении, доверчивое

поведение ?

В научной статье Glaeser et al. (2000) ²⁷ исследуют прогностическую силу двух типов опросных вопросов: вопросов о доверительных отношениях и вопросов о доверительном поведении в прошлом. Авторы исследуют прогностическую силу этих вопросов, сравнивая ответы в опросе с реальным доверительным поведением в стимулированной экспериментальной среде с денежным вознаграждением. Они показывают, что, хотя показатели прошлого доверительного поведения лучше, чем абстрактные вопросы об установках, в предсказании экспериментального выбора испытуемых, в общих чертах они оба являются слабыми предикторами доверия. Интересно, однако, что вопросы о доверительных установках, по-видимому, предсказывают надежность . Другими словами, люди, которые говорят, что доверяют другим людям, как правило, сами заслуживают доверия.

Источники данных

ОЭСР – Евростат

• Данные: Данные ОЭСР о доверии публикуются в Взгляд на общество – Социальные показатели ОЭСР . Этот источник опирается на оценки Евростата, в частности на статистику доходов и условий жизни ЕС (EU-SILC)
• Географический охват: Страны-члены ОЭСР
• Период времени: Последние годы
• Доступно по адресу: онлайн здесь.

The World Value Survey (WVS)

• Данные: Данные о доверии и многих других социальных и культурных характеристиках из межнациональных опросов и опросов временных рядов
• Географический охват:
  4 WVS охватывает почти общества (почти 90% населения земного шара). Но не во всех странах есть наблюдения в каждой волне опроса.
• Time span:   Several waves of surveys from 1981 onwards
• Available at:  http://www.worldvaluessurvey.org/WVSDocumentationWVL.jsp

US General Social Survey

• Data: Временные ряды данных о доверии и многих других социальных и культурных характеристиках
• Географический охват: США
• Период времени: Ежегодные опросы с 1972 года
• Доступно по адресу: https://gssdataexplorer.norc.org

Опрос показывает, что широко распространенное недоверие к США выходит за пределы Ближнего Востока | Внешняя политика США

Американское влияние на мировой арене подрывается широко распространенным недоверием к намерениям США не только на Ближнем Востоке и в Южной Азии, но и среди традиционных европейских союзников, согласно обзору мировых мнений.

Подозрение к Америке перевешивало веру в ее благие намерения с большим отрывом в арабском мире и Пакистане, и даже ее влиятельный европейский союзник Германия была настроена скорее скептически, чем доверчиво, показал опрос YouGov. Мнения британцев и французов были более позитивными, но все же глубоко разделились.

Негативное восприятие Америки арабами и пакистанцами как высокомерной и ненадежной, очевидно, представляет собой серьезную внешнеполитическую проблему для администрации Обамы. Тот факт, что 78% пакистанцев, опрошенных YouGov, заявили, что не верят в то, что Америка будет действовать ответственно, подчеркивает серьезную нехватку мягкой силы Вашингтона в регионе, поскольку он пытается выбраться из Афганистана.

Отношение к США в арабском мире было почти столь же негативным. Тех респондентов на Ближнем Востоке и в Северной Африке, которые сказали, что доверяют Америке, было более чем в два раза больше, чем тех, кто сказал, что не доверяет, и 39% заявили, что вообще не доверяют Америке.

Результаты показывают, что антипатия арабов, вызванная вторжением в Ирак и поддержкой США Израиля, не была смягчена выводом войск Обамы из Ирака, поддержкой США арабской весны и относительно скромной ролью США в ливийском и сирийском конфликтах.

Возможно, не меньше беспокойства Вашингтона вызывает вялая поддержка со стороны западноевропейских союзников. Больше немцев, опрошенных в опросе YouGov, выразили опасения, чем доверие к США. Удивительно, но ввиду прошлой настороженности мнение французов было несколько теплее: немногим более половины французских респондентов доверяли Америке против 40%, которые не доверяли.

Так называемые особые отношения между США и Великобританией показались отчетливо односторонними. Американская привязанность к своему близкому союзнику была широко распространена, но это чувство было вознаграждено лишь частично, что отражало глубокую двойственность британцев в отношении мощной роли Америки в мировых делах.

Две трети американцев, опрошенных YouGov, заявили, что доверяют Великобритании в ее действиях, при этом 15% не согласны. Главными чертами, которые американцы приписывали Великобритании, были уважение прав человека и «разумный голос в мире». Больше американцев, чем британцев, считали Великобританию «силой добра» на мировой арене.

Восприятие британцев, кажется, отражает негодование младшего партнера в отношениях. Гораздо больше британцев, чем американцев, считали Великобританию нацией в упадке, что, возможно, свидетельствует о постоянном дефиците национального доверия даже после Олимпийских игр.

На просьбу выбрать слово, которое они связывают с Америкой, поразительные 40% британских респондентов выбрали слово «запугивание». Это больше, чем в любой другой стране или регионе, охваченном опросом. Только 12% считают, что США определяется уважением к правам человека. Половина британских респондентов заявили, что доверяют Америке, а 41% заявили, что не доверяют.

Во всех опрошенных странах многие считают, что иностранное военное вмешательство в Сирии ухудшит ситуацию или не окажет никакого влияния. Противодействие такому шагу было наиболее ярко выражено в Пакистане, а также на Ближнем Востоке и в Северной Африке, где 40% респондентов заявили, что вмешательство ухудшит положение, по сравнению с 33%, которые сказали, что оно улучшит ситуацию. Шесть процентов сказали, что это не имеет значения.

Среди западных стран оппозиция вооруженной интервенции была наиболее укоренившейся в Великобритании, где баланс был 37% за и 21% против, при этом 12% заявили, что интервенция не будет иметь никакого эффекта. В США сторонников и противников было более или менее поровну (20% и 22%), но их было больше, чем 47%, которые сказали, что просто не знают.

Секс, работа и мораль

Отношение французов к женщинам, для которых карьера важнее создания семьи, немного мягче, чем на Ближнем Востоке, но немного жестче, чем в Пакистане, согласно опросу.

Британцы защищали его как «морально приемлемый выбор» с перевесом 72% против 6%, немцы и американцы также были категоричны, но Франция была разделена гораздо более равномерно: 30% сочли приемлемым отложить отцовство в этих обстоятельствах, поскольку против 27%, которые думали наоборот.

В Пакистане, напротив, поддержка была с более весомым перевесом 42%-27%. Только на Ближнем Востоке и в Северной Африке это предложение встретило большее сопротивление, чем во Франции, где респонденты отвергли его с перевесом от 49% до 22%.

В другом месте опроса по вопросам гендера и сексуальной морали мнения расходятся более предсказуемо: либерализм преобладает в нерелигиозной Европе, консерватизм оказывает большее влияние на мусульманский мир, а частично набожные США занимают промежуточное положение. В отношении контрацепции, порнографии и однополых браков наблюдается та же картина, как и в отношении абортов, где Франция, безусловно, была наиболее сторонником выбора.

В другом отношении Франция была исключением. Меньшая часть французов заявила, что для женатого мужчины (49%) или даже женщины (44%) всегда неправильно иметь дело, в то время как большинство других стран, опрошенных YouGov, заявили, что это всегда аморально.

Опросы YouGov Фотография: Графика

Демократия против экономики

Опрос показал, что демократия во всем мире находится на грани исчезновения. В Пакистане и, в меньшей степени, на Ближнем Востоке и в Северной Африке респонденты сказали YouGov, что считают сильную экономику более важной, чем система правления, основанная на демократии. В Пакистане приоритет роста над демократией был решительным, на 71% против 22%. В трансграничной ближневосточной выборке онлайн-населения, включая Египет, Тунис и Ливию, экономическая мощь превзошла демократическое управление на 44% против 41%.

Возможно, более удивительным является беззаботное отношение к демократии в некоторых штатах, которые пользовались ею дольше всех. И Франция, и США разделились пополам в отношении того, что должно стоять на первом месте: экономика или демократия, с разрывом в 41% против 41% в обеих странах. Энтузиазм Британии по поводу своей демократии был несколько более решительным: ее считали приоритетом 46% против 38%, которые поставили бы экономику на первое место.

Только Германия была решительна в выборе политической системы. От 52% до 35% немецких избирателей заявили YouGov, что демократия должна быть на первом месте.