Психосоциальный: психосоциальный | это… Что такое психосоциальный?

Психосоциальный подход в ресоциализации и социальной реабилитации осужденных, освобождающихся из исправительного учреждения Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

Психосоциальный подход в ресоциализации и социальной реабилитации осужденных, освобождающихся из исправительного учреждения

Г. В. Щербаков

Ключевые слова: социальная реабилитация, ресоциализация, социальная защита, осужденные, психосоциальная работа.

Аннотация: В статье рассматриваются вопросы ресоциализации и социальной реабилитации осужденных с позиции психосоциального подхода. Акцентируется внимание на необходимости использования психологических методов, консультирования и посредничества в социальной работе с осужденными, освобождающимися из мест лишения свободы.

Отбывание наказания в виде лишения свободы, как известно, связано с рядом негативных факторов, которые нередко затрудняют социальную адаптацию лиц, освобожденных из исправительных учреждений (ИУ). Усвоение элементов криминальной субкультуры, ослабление семейных и родственных связей, потеря навыков рационального использования материальных ресурсов, неумение принимать позитивные решения в различных жизненных ситуациях, настороженное отношение со стороны окружающих на свободе создают освободившимся осужденным значительные трудности, особенно в течение первых месяцев свободной жизни.

Необходимость решения вопросов социальной реабилитации освобождающихся послужило толчком к введению в оргштатное расписание ИУ специалистов по социальной работе с осуж-

денными, функционирование которых нормативно закреплено приказом Минюста России №262 от 30.12.2005 г. «Об утверждении положения о группе социальной защиты осужденных исправительного учреждения уголовно-исполнительной системы» и приказом №2 от 13.01.2006 г. «Об утверждении инструкции об оказании содействия в трудовом и бытовом устройстве, а также оказания помощи осужденным, освобождаемым от отбывания наказания в исправительных учреждениях уголовно-исполнительной системы».

Термин «ресоциализация» в широком его понимании обычно используют для обозначения процесса «вторичного» вхождения индивида в социальную среду в результате «дефектов» социализации или смены социокультурного окружения [1].

Применительно к осужденным ресо-циализация представляет собой «комплекс мероприятий, направленных на восстановление, приобретение социальных связей, утраченных как вследствие преступной деятельности, так и в период вынужденной изоляции от общества» [2].

Фундамент ресоциализации закладывается с самого первого дня пребывания осужденного в исправительном учреждении. Поэтому содержание в местах лишения свободы должно быть организовано таким образом, чтобы способствовать возвращению осужденных в общество в качестве зако-

нопослушных, общественно полезных граждан.

Особая сложность ресоциализации осужденных заключается в специфике самих пенитенциарных учреждений. По мнению С. А. Старостина, осуществление указанного процесса в местах лишения свободы «содержит в себе взаим-нопротивополжные тенденции: с одной стороны, мы изолируем человека от общества, разрывая положительные социальные связи, изменяя сферу общения, окружающую социальную среду, с другой — ставим цель его исправления и последующего включения в общественные отношения» [3].

К сожалению, процесс исполнения наказания до сих пор во многом строится на инструментальном подходе к работе с осужденными. Осужденный в лучшем случае рассматривается как объект воспитательного воздействия, а не как субъект, который должен быть включен в процесс решения проблем, определяющих его дальнейшую судьбу. Это подавляет их и без того скромные возможности по преодолению дезадап-тированности в будущей жизни на свободе, снижает эффективность социальной работы с осужденными.

Представляется, что преодолеть данную ситуацию в какой-то мере позволит психосоциальный подход.

По мнению С. А. Беличевой, психосоциальная работа представляет собой психологическую помощь клиенту с целью преодоления социальной дезадаптации и социально-психологического неблагополучия, которое может проявиться как в системе профессиональных, так и семейно-бытовых отношений [4].

При психосоциальном подходе оптимистически рассматриваются возмож-

ности человека, высоко оценивается потенциал личности и ее способности к росту и развитию при наличии соответствующих условий, ресурсов, помощи. При этом сама помощь понимается как эффективное участие социального работника в решении различных проблем, с которыми сталкивается клиент социальной службы. В рамках этого подхода реализуется социально-психологическая помощь, в частности, осуществление консультирования; помощь в конфликтных и психотравмирующих ситуациях; расширение у осужденных диапазона социально и личностно приемлемых средств для самостоятельного разрешения проблем и преодоления трудностей; стимулирование самоуважения клиентов и их уверенности в себе.

Введение в России социальной работы и подготовки социальных работников кардинально изменило концептуальные основы различных смежных дисциплин, изучающих человека и общество, потребовало нового содержательного наполнения социальных дисциплин, педагогики, экономики, права и, конечно же, психологии. Содержание этих дисциплин начало концентрироваться на болевых точках, на социальном и личностном неблагополучии, которое может быть вызвано самыми разнообразными факторами и причинами, далеко не всегда осознаваемыми человеком.

Потребность в социальной помощи осужденным, как правило, возникает в таких кризисных ситуациях, когда от социального работника требуется, прежде всего, разобраться в проблеме своего клиента, определить источник его неблагополучия, который может носить самый разнообразный характер, — болезни, адаптация к новым условиям жизни,

семейные и производственные конфликты и т.д.

К проблемам, требующим специальной профессиональной помощи относятся, безусловно, и психологические, которые, кстати, имеют ту особенность, что, по сути дела, сопровождают практически любое кризисное состояние, которое может быть вызвано не только причинами внутреннего психологического характера, но и внешними обстоятельствами, вызывающими личностные кризисы и социальную дезадаптацию, будь то безработица, заболевание, потеря близких, смена условий жизни и т. д.

Таким образом, в идеале мы говорим о пенитенциарной психосоциальной работе, направленной на психологическую поддержку осужденных в различных затруднительных случаях, вызывающих психологический дискомфорт и эмоциональную нестабильность. Другими словами, психосоциальная работа в ИУ — это направление пенитенциарной социальной работы, которое уделяет особое внимание психологическим аспектам трудной жизненной ситуации осужденных.

Психосоциальная работа включает в себя две различные формы:

1) Общественно направленное воздействие или профилактическая психосоциальная работа, заключается в просветительской деятельности, передаче знаний осужденным. Примером этой работы могут служить информация и занятия в школе по подготовке осужденных к освобождению.

2) Другая форма психосоциальной работы в ИУ применяется во время контактов с отдельными осужденными, т.е. речь идет об индивидуально направленном воздействии.

Личность осужденного затрагивается в большей степени, чем при оказании социальной помощи. Беседы являются по своему характеру поддерживающими и нацелены на проработку пограничных проблем. Речь может идти и о беседе с осужденным, находящимся в кризисном состоянии, а также о советах в различной форме. Беседы не нуждаются в особой систематизации, а исходят из актуальных потребностей клиента. Не происходит вникания в прошлое индивида. Целью не является достижение каких-либо существенных изменений личности, даже если эффект и мог бы стать терапевтическим. На данном уровне психосоциальной работы в ИУ могут проводить работу не только специалисты-психологи и социальные работники, но и начальники отрядов, сотрудники оперативных отделов, отделов безопасности, т.е. те категории персонала учреждения, которые имеют непосредственное общение с осужденными, а также заинтересованные в изучении их психосоциальной обстановки и мотивации.

Работа по оказанию психосоциальной помощи осужденным, освобождающимся из мест лишения свободы, является в высшей степени индивидуально направленной. Проблемы проявляются здесь социально и/или психологически. Клиент должен иметь иную, более сильную мотивацию, чтобы помощь стала актуальной. Социальный работник и осужденный приходят к согласию о начале совместного процесса решения проблемы. Воздействие при этом более систематизировано и структурировано, чем общественная психосоциальная работа. По продолжительности оно простирается от многократных до многолетних

контактов. Завязываются более личные отношения, которые используются для осуществления изменений. Такая психосоциальная деятельность также направлена на изменение личности осужденного, системы его отношений и/или социальной ситуации.

В исследованиях, посвященных психосоциальному подходу, обосновывается необходимость понимать личность клиента в его взаимоотношениях с миром, который его окружает. А целью психосоциального подхода выступает поддержание равновесия между внутренней психической жизнью человека и межсистемными отношениями, влияющими на его жизнедеятельность.

В отечественной методологии и практике социальной работы идея синтеза психологического и социального прослеживается на всех уровнях — в формулировках целей и задач социальной помощи населению, в квалификационных требованиях и должностных обязанностях социальных работников, в государственных образовательных стандартах подготовки специалистов по социальной работе. Соответственно, интегра-тивный подход фактически заложен и в нормативных документах о деятельности социальных служб и должностных обязанностях социальных работников. Так, в них фигурируют такие виды деятельности, как:

• оказание гражданам квалифицированной социально-психологической помощи, в частности осуществление консультирования;

• помощь клиентам в конфликтных и психотравмирующих ситуациях;

• расширение у клиентов диапазона социально и личностно приемлемых средств для самостоятельного решения

возникающих проблем и преодоления имеющихся трудностей;

• помощь клиентам в актуализации их творческих, интеллектуальных, личностных, духовных и физических ресурсов для выхода из кризисного состояния;

• стимулирование самоуважения клиентов и их уверенности в себе.

Одним из наиболее приемлемых видов психосоциальной работы с осужденными, освобождающимся из ИУ, является психологическое консультирование.

В практике ИУ выделяют три типичных повода для проведения социально-психологического консультирования:

— самостоятельное обращение осужденного за помощью;

— приглашение осужденного на консультирование специалистом-психологом или социальным работником;

— направление осужденного на консультирование администрацией.

Первая ситуация является наиболее благоприятной для эффективной работы с клиентом. Это связано с высокой мотивацией и наличием осознанной проблемы, с которой осужденный обращается к специалисту. Для увеличения доли самостоятельных обращений в исправительном учреждении должна быть налажена система информирования осужденных о возможности получения социально-психологической помощи.

Вторая ситуация обусловлена необходимостью профилактической работы с различными категориями осужденных, находящихся на учете психологической и социальной служб. Особенностью психосоциального консультирования в таких случаях является необходимость предварительного формирования у осужденных мотивации к работе, сня-

тие возможного напряжения и беспокойства.

Третья ситуация является наиболее сложной. В данной ситуации специалист выступает в роли посредника, возможно, в конфликтной ситуации. Администрация рассчитывает на помощь социального работника или психолога в нормализации состояния и поведения осужденного, предотвращении назревающих отклонений и срывов. Для успешного решения задач консультирования в этом случае необходима соответствующая предварительная подготовка, формирование мотивации, снятие негативных установок по отношению к работе со специалистом. При отсутствии мотивации осужденного к работе со специалистом проведение эффективного консультирования невозможно.

Результаты консультирования могут регистрироваться в специальных формах учетной документации. Консультант может вести рабочие записи во время беседы, если это не мешает основной работе и не вызывает возражений клиента.

В протоколе консультирования должны быть отражены:

• паспортные данные,

• информация о семье,

• состояние здоровья,

• кем направлен на консультирование,

• заявленная клиентом проблема,

• результаты социальной и/или психологической диагностики,

• предварительный и уточненный социально-психологический диагноз, формы и методы консультирования,

• проработанные проблемы,

• результаты консультирования,

• поведение осужденного в процес-

се беседы и его отношение к совместной работе,

• личные впечатления специалиста о клиенте,

• ошибки и промахи консультанта,

• направления дальнейшей работы с осужденным,

• другие необходимые сведения.

Предлагаемая методика консультирования может быть особенно востребована для практического использования в уголовно-исполнительной системе в процессе психосоциальной работы по подготовке осужденного к освобождению из ИУ.

Совершенно очевидно, что далеко не всегда социальный работник способен оказать необходимую помощь, и далеко не все проблемы входят в пределы его компетенции, и в таких случаях он выполняет как бы диспетчерские функции, адресуя к соответствующим специалистам.

Таким образом, в ходе взаимодействия ИУ с социальными учреждениями и общественными организациями по ре-социализации и социальной реабилитации осужденных особую актуальность приобретает социальное посредничество, т.е. содействие достижению согласия между социальными субъектами для решения социальных проблем одного из них и оказания ему помощи.

Специалист по социальной работе ИУ в качестве посредника в обязательном порядке выявляет соответствие требований освобождающегося осужденного профилю деятельности тех ведомств, которые могут оказать ему профессиональную, компетентную помощь. Быть осведомленным о характере услуг, которые оказываются населению различными организациями и учреждениями,

входит в число обязанностей специалиста по социальной работе. Это позволяет ему быстро реагировать на проблемы, оценивать их и давать осужденному четкие разъяснения о том, кто и как ему может помочь.

Посредническая деятельность осуществляется тогда, когда специалист по социальной работе не может предложить пути и средства решения проблемы осужденного самостоятельно в своем учреждении. Тогда он взаимодействует с соответствующими государственными ведомствами, которые могут способствовать решению проблемы осужденного.

Организационно в посреднической деятельности специалиста по социальной работе ИУ при подготовке осужденного к освобождению можно выделить четыре этапа:

1. Определение проблемы освобождающегося осужденного, оценка возможностей ее решения.

2. Оценка и выбор государственного ведомства, способного наилучшим образом решить проблему освобождающегося осужденного.

3. Помощь осужденному в установлении контакта и содействия с соответствующими государственными ведомствами в решении его проблемы.

4. Проверка результативности контакта, продвижения в решении проблемы.

В заключение необходимо отметить, что использование психологических методов в пенитенциарной социальной работе, консультирования и посредничества будет в значительной степени способствовать преодолению у освобождающихся осужденных социальной дезадаптациии к условиям свободной жизни.

Представленная в работе попытка обоснования психосоциального подхода в работе с осужденными может послужить толчком к дальнейшей разработке этого направления, как в теоретическом аспекте, так и в рамках прикладного исследования.

Автор будет благодарен всем, кто пришлет свои предложения и замечания по электронному адресу: gregoralW yandex.ru

Литература

1. Kennedy D., Kerber A. Resocialization: an American experiment // New York: Behavioral Publ. 1976. P. 5-50.

2. Громов В. В., Крылов А. С. Социальные связи в процессе ресоциализации осужденных // Применение наказаний, не связанных с лишением свободы. М., 1989. С. 37.

3. Старостин С. А. Ресоциализация как одно из направлений уголовной и уголовно-исполнительной политики // Уголовная и уголовно-исполнительная политика современной России: проблемы формирования и реализации: Тезисы межд. науч.-прак. конф. (Вологда, 14-15 декабря 2006г.): В 2 ч. Вологда, 2006. Ч. 1. С. 58-65.

4. Беличева С. А. Психологическое обеспечение социальной работы и превентивной практики в России. М., 2004. С. 130.

Международный психосоциальный центр | Internationales Familienzentrum e.V.

Международный психосоциальный Центр предлагает свои услуги всем взрослым мигрантам, которые живут во Франкфурте.

Психосоциальный центр является дополнением к стандартному обеспечению психически больных людей города Франкфурта.

Он состоит из пяти областей :

• Психосоциальное отделение контакта и консультации
• Дневной стационар
• Место встречи клиентов центра
• Проживание  в съёмной квартире при поддержке и заботе специалистов Центра
• Амбулаторная психиатрическая помощь лицам, ищущим убежище

Формирование этих областей даёт специалистам возможность обмениваться профессиональными навыками. Вся команда центра состоит из высокопрофессиональных специалистов в области психологии и взаимоотношений между людьми различных культур.

бщение с сотрудниками центра может происходить не только на немецком, но и на других иностранных языках ( на русском, арабском, армянском, боснийском, греческом, хорватском, фарси, литовском, сербском, испанском, турецком ).

Психосоциальное отделение контакта и консультации

Целевая группа:

• Мигранты с психическими расстройствами и с психосоциальными проблемами
• Мигранты с психосоматическими расстройствами или хроническими психическими заболеваниями

Цели:

• Признание психического заболевания и дискомфорта связанного с ним
• Психосоциальная стабилизация
• Обучение самостоятельному участию в различных сферах жизнедеятельности

Содержание работы:

• Этот отдел предлагает амбулаторную социальную работу и психологическую консультацию, мониторинг и наблюдение после психиатрического лечения в стационаре
• История болезни и психологическая диагностика
• Профилактика и практическая помощь в кризисных ситуациях
• Психологическая и социальная консультация, а также поддержка мигранта и его семьи
• Развитие стратегии справления с ситуацией и семейные консультации
• Сотрудничество с врачами и клиниками, а также с другими правовыми организациями
• Консультативно-наблюдательная поддержка в вопросах социального и миграционного законодательства
• Сопровождение к властям, врачям, больницам и т. д.

Направлениe работы:

• Интернациональная психосоциальная работа

Основа сотрудничества:

• Добровольное участие и контактность

Состав команды:

• Интернациональные, дипломириванные социальные работники и психолог

Дневной стационар

Целевая группа:

• Взрослые всех национальностей с хроническими психическими заболеваниями в городе Франкфуртe-на-Майне

Цели:

• Стабилизация психики
• Дневная структура
• Развитие работоспособности
• Избежание социальной изоляции

Содержание работы:

• Дневная структура
• Возможность занятия гимнастикой и плаванием
• Предложения по организации свободного времени
• Широкий спектр деятельности группы с индивидуальным сопровождением (трудотерапия, керамика, живопись и проектирование, театральная группа)
• Ведение группы на турецком и немецком языках
• Индивидуальные беседы

Направления работы:

• Практически ориентированные проекты «парти сервис»
• Проект по уборке помещений и территории
• Пошивочная мастерская и услуги по глажке одежды
• Содействие в стабилизации повседневной жизни и ведении домашнего хозяйства
• Курсы немецкого языка, компъютерные курсы

Основа сотрудничества:

• Добровольное участие и ответственность
• Ежедневное посещение
• Активное участие в программах

Состав команды:

• Спортивный терапевт, дипломированный социальный работник, специалист по трудотерапии, медсестра и экономка

Место встречи клентов центра

Целевая группа:

• Мигранты из Франкфурта с психосоциальными проблемами, а также члены их семей, друзья и знакомые

Цели:

• Общение
• Развитие уверенности в себе
• Пробуждение новых интересов

Содержание работы:

• Деятельность в группах
• Спорт
• Организация проведения свободного времени
• Открытая консультация
• Различные группы обсуждения

Направлениe работы:

• Интернациональное

Основа сотрудничества:

• Добровольная

Состав команды:

• Интернациональные и дипломированные социальный работник и психолог, а также другие специалисты

Проживание  в съёмной квартире при поддержке и заботе специалистов Центра

Целевая группа:

• Хронически психически больные взрослые мигранты живущие во Франкфурте

Цели:

• Возможность сделать клиентов способными к самостоятельной жизни
• Поддержка в собственном доме, а также в отношениях с партнером и с семьей

Содержание работы:

• Индивидуальные консультации
• Семейные консультации
• Предотвращение кризисов
• Помощь при кризисе

Направления работы:

• Стабилизация психики
• Борьба с болезнью и обеспечение психического здоровья
• Помощь в организации дня
• Помощь в управлении бюджетом
• Содействие социальным контактам
• Сопровождение при посещении государственных учереждений и органов власти
• Сотрудничество со всеми соответствующими учeреждениями и специалистами
• Развлечения

Основа сотрудничества:

• Устойчивость взаимоотношений
• Взаимопонимание, интенсивность и постоянство

Формы работы:

• Посещение и сопровождение
• Индивидуальные консультации

Состав команды:

• Интернациональные, дипломированные социальные работники и другие специалисты

Амбулаторная психиатрическая помощь лицам, ищущим убежища

Целевая группа:

• Психически больные и умственно отсталые
• Психически больные и умственно отсталые лица, не имеющие вида на жительство

Цели:

• Предотвращение кризисов
• Психосоциальная стабилизация
• Социальная интеграция
• Уверенность в своих силах
• Перевод в психосоциальное снабжение после разъяснения вида на жительство

Содержание работы:

• Индивидуальная консультация, консультация семьи и родственников
• Поддержка в кризисных ситуациях
• Развлечения

Направления работы:

• Посещаяющая социальная деятельность
• Поддержка в использовании социальных и медицинских услуг
• Поддержка в социальных и иммиграционных вопросах законодательства
• Помощь в контактах с властями
• Разъяснение симптомов болезни

Основа сотрудничества:

• Добровольное участие и обязательность
• Общение на немецком языке, по мере необходимости возможность перевода

Состав команды:

• Дипломированный социальный работник

Новая эра сохранения своего психического здоровья на работе

Пока кризис COVID-19 продолжается, прогноз для мировой экономики выглядит действительно мрачным. В своем докладе «Всемирная занятость и социальные перспективы: Тенденции 2022 года» Международная организация труда (МОТ) предупреждает о «неуверенном восстановлении», поскольку пандемия продолжает оказывать значительное влияние на рынки труда.

Ожидается, что уровень безработицы в мире будет оставаться выше уровня, существовавшего до начала эпидемии COVID-19, по крайней мере, до 2023 года, причем в докладе также говорится, что общее воздействие на занятость может быть значительно выше, поскольку многие люди покинули рабочие ряды во время пандемии по тем или иным причинам.  По прогнозам, в 2022 году глобальный коэффициент участия в рабочей силе останется на 1,2 процентных пункта ниже уровня 2019 года, что эквивалентно потере 52 миллионам рабочих мест с полной занятостью. Это понижение прогноза отражает влияние пандемии на мир труда и ту неопределенность, с которой в ближайшем будущем будут вынуждены столкнуться и работодатели, и их работники.

Действуя сообща

Одним из положительных моментов на фоне всех этих потрясений является то, что пандемия помогла повысить общую осведомленность о важности психического здоровья на рабочем месте. Для решения этой проблемы были разработаны новые рекомендации и стандарты, призванные помочь работодателям создать благоприятные условия для обеспечения физической и психической безопасности своих работников, независимо от того, выполняется ли работа на месте или дома в режиме онлайн. В соответствии с лозунгом МОТ «Давайте действовать сообща», ИСО совместно с экспертами по всему миру играет ведущую роль в признании, разработке и внедрении стандартов для повышения и поддержания безопасности на рабочем месте.

ISO 45003, глобально значимый стандарт, дающий практическое руководство по управлению психологическим здоровьем на рабочем месте, является последним дополнением к серии стандартов ИСO по гигиене и безопасности труда (OH&S). Его основная цель — дать определение психосоциальных опасностей и разработать такую систему управления, которая признает их в качестве основных проблем для здоровья, безопасности и благополучия на рабочем месте.

Организации должны сыграть важную роль в устранении психосоциальных рисков.

Психосоциальные опасности – это такие факторы в структуре или управлении рабочим процессом, которые повышают риск стресса, связанного с работой, и могут привести к психологическому или даже к физическому ущербу. К ним могут относиться неправильная организация труда, социальные факторы, такие как чрезмерная продолжительность рабочего дня, плохое руководство или запугивание работников, а также физические аспекты рабочей среды, оборудование и воздействие опасных рабочих задач на здоровье. Данные факторы могут присутствовать во всех организациях и во всех отраслях.

Влияние на здоровье

Психосоциальные опасности могут возникать в сочетании друг с другом или усугубляться другими опасностями. Психосоциальный риск связан с возможностью негативного влияния данных опасностей на здоровье, безопасность и благополучие человека, а также на эффективность и устойчивость всей организации, где он работает. ИСО уже давно признала важность управления психосоциальными рисками в соответствии с иными рисками в рамках системы менеджмента OH&S. Стандарт ISO 45003 представляет собой первый шаг к позитивным изменениям к благополучию сотрудников, вместе с интегрированным подходом, который легко вписывается в более широкие бизнес-процессы организации.

Психосоциальные риски влияют как на психологическое здоровье и безопасность, так и на здоровье, безопасность и благополучие на работе в более широком смысле. Психосоциальные риски также связаны с экономическими издержками для организаций и всего общества. Негативные последствия для работников могут включать плохое состояние здоровья и связанные с ним состояния (например, сердечно-сосудистые заболевания, нарушения опорно-двигательного аппарата, диабет, тревожность, депрессию, нарушения сна) и связанное с ними отрицательное поведение (например, злоупотребление психоактивными веществами, нездоровое питание), а также снижение удовлетворенности работой, приверженности компании и производительности. Адекватное управление психосоциальными рисками может положительно повлиять на общее самочувствие работника и его производительность на работе.

Для организации воздействие психосоциальных рисков включает в себя увеличение расходов в связи с отсутствием работников на своих местах, текучестью кадров, снижением качества продукции или услуг, набором и обучением персонала, расследованиями на рабочем месте и судебными разбирательствами, а также ущерб репутации организации. Хотя характер и серьезность последствий могут определяться многочисленными факторами, организации должны сыграть важную роль в устранении психосоциальных опасностей или минимизации рисков.

Партнерство во имя здоровья

Эффективное управление психосоциальными рисками с использованием стандартов может принести множество преимуществ, таких как повышение вовлеченности работников, повышение производительности труда, рост инноваций и устойчивости организации. В стандарте ISO 45003 перечислены психосоциальные угрозы, возникающие в результате организации труда, социальных факторов, окружающей среды, оборудования и опасных задач, также связанные с рядом мер контроля, которые могут быть использованы для устранения таких угроз или минимизации связанных с ними рисков. Хотя организации несут основную ответственность за управление этими вопросами, вовлечение работников на всех этапах процесса имеет решающее значение для успешного управления психосоциальными рисками. 

Доктор Карло Капонеккиа (Dr Carlo Caponecchia), доцент кафедры многообразия и инклюзивности факультета естественных наук Университета Нового Южного Уэльса, считает, что всемирные потрясения, вызванные пандемией COVID-19, означали, что важность поддержания хорошего психического здоровья на рабочем месте и при работе из дома стала для работодателей проблемой гораздо более серьезной, чем эргономика. «Раньше люди рассматривали проблемы психического здоровья как нечто, с чем человек должен бороться самостоятельно, но за последние два года был достигнут значительный прогресс в признании того, что рабочее место, отношение работодателей и инструменты для выявления и решения этих проблем также являются ключевыми факторами», — говорит он.

Резкое изменение социального взаимодействия в результате необходимости работать удаленно создало серьезные проблемы для сотрудников. Данные проблемы варьируются в зависимости от домашней обстановки, возраста, семейных обязательств, культурных ценностей, демографии и других внешних факторов. «ISO 45003 показывает различие между системой управления безопасностью, необходимой для физической среды, и системой управления, которая может быть адаптирована к конкретным рискам и рабочей среде для психического здоровья», — утверждает д-р Капонеккиа. «Пандемия лишь высветила проблему, о которой большинство из нас уже знало на протяжении многих лет, и выдвинула ее на передний план среди тех проблем безопасности, с которыми сталкивается большинство работников».

Вопрос доверия 

Старший психолог профессор Питер Келли (Prof. Peter Kelly) развивает эту тему, объясняя, что доверие и отношения между работодателями и работниками также оказались в центре внимания во время пандемии. «До пандемии эргономика, как нам казалось, была препятствием для того, чтобы больше людей работали из дома, но во время пандемии работникам доверились в плане того, что они могут всё также эффективно и качественно работать и удаленно», — объясняет он.

«Пандемия фактически лишила контроля многих работодателей и менеджеров, но работники показали, что они могут по-прежнему обеспечивать высококачественные результаты, оставаться на связи и поддерживать необходимый уровень доверия, чтобы продолжать эффективно работать».

Сегодня как никогда актуальна поддержка психического здоровья работников различных организаций.

Проблемы психического здоровья естественным образом возрастают в такие моменты истории, как рецессия, конфликты или пандемии, и впервые за столетие мы переживаем все три этих явления одновременно. «Положительный аспект происходящего, — говорит доктор Капонеккиа, — заключается в том, что теперь мы знаем гораздо больше о проблемах психического здоровья. Благодаря ISO 45003 мы обеспечили и инструменты, и основу для снижения негативных побочных эффектов столь беспрецедентного времени в нашей истории».

Доступно каждому

Кризис, связанный с пандемией вируса COVID-19 изменил то, как люди живут и работают. Радикальные изменения рабочих мест, рабочего времени, места работы и сокращение физических встреч имели долгосрочные последствия для психического благополучия и самооценки здоровья людей. 

Поэтому поддержка психического здоровья работников в самых различных организациях как никогда актуальна. «Стандарт ISO 45003 содержит рекомендации по более точному мониторингу психического здоровья работников, одновременно вовлекая их в планирование более безопасного рабочего места и помогая им чувствовать себя комфортно в процессе составления отчетов», — говорит профессор Питер Келли.

По мере того как компании начинают вкладывать больше средств в охрану психического здоровья, сотрудники также повышают свои ожидания в данной сфере. Чтобы помочь организациям сориентироваться в сложностях, связанных с законодательством, персоналом и отношениями с общественностью, как во время, так и после пандемии, ИСО предоставил бесплатный доступ к стандарту ISO 45003.

Будущее психического здоровья на рабочем месте требует изменения культуры, более сострадательного отношения, понимания и устойчивых методов работы. Мы уже начали идти по этому пути благодаря COVID-19, так что давайте воспользуемся моментом, чтобы открыть новую эру для сохранения психического здоровья на рабочем месте.

Скачать ISO 45003 можно перейдя по данной ссылке 

Психосоциальный стресс/депрессия — StrokePrevention.info

Евгения-Перистера Коуки (Evgenia-Peristera Kouki), психолог
Хариклия Проиос (Hariklia Proios), доктор философии, сертификат клинической компетентности в области патологии речи и языка (CCC-SLP), доцент кафедры нейрокогнитивных расстройств и реабилитации

Отделение образования и социальной политики

Университет Македонии

Инсульт тесно связан с депрессией, так как в ранее опубликованных результатах исследований сообщалось об их взаимозависимой связи; депрессия является фактором риска инсульта, а также вторичным состоянием в результате возникновения инсульта. Эпидемиологические исследования подтверждают, что депрессия увеличивает риск инсульта (Jonas & Mussolino, 2000) и риск смертности от инсульта у выживших после него (Pan, Sun, Okereke, Rexrode & Hu, 2011). Действительно, у лиц с депрессией риск инсульта выше. У людей, испытывающих сильный психосоциальный стресс, в целом выше вероятность возникновения инсульта в последующей жизни (Booth, Connelly, Lawrence, Chalmers, Joice, Becker, & Dougall, 2015). Это согласуется с результатами других исследований, в которых сообщалось о более высокой распространенности сердечно-сосудистых заболеваний среди лиц с симптомами тревожности и депрессии (Vogelzangs, Seldenrijk, Beekman, van Hout, de Jonge, & Penninx, 2010). Наконец, поддерживается представление о том, что риск инсульта остается повышенным даже после ремиссии депрессии, в отличие от риска других сердечно-сосудистых заболеваний, риск возникновения которых уменьшается после исчезновения симптомов депрессии (Egeberg, Khalid, Hilmar Gislason, Mallbris, Skov & Riis Hansen, 2016).

Депрессия часто встречается среди выживших после инсульта (40%) и связана с худшим функциональным исходом. Влияние депрессии на функциональные исходы у выживших после инсульта менее заметно у лиц, которых поддерживают члены семьи, а также у людей с инсультом в правом полушарии мозга (Ahn, Lee, Jeong, Kim & Park, 2015).

Депрессия реже встречается у лиц с внутричерепным кровоизлиянием (15%) и не связана с демографическими характеристиками (например, возрастом) или степенью тяжести кровоизлияния. Однако, депрессия была связана с худшим восстановлением в первые 3–12 месяцев после инсульта. У лиц с внутричерепным кровоизлиянием и депрессией также выше вероятность ухудшения состояния в последующем (Stern-Nezer, Eyngorn, Mlynash, Snider, Venkatsubramanian, Wijman, & Buckwalter, 2017).

Другое исследование показало, что демографические характеристики (возраст, женский пол, одинокое проживание), соматические заболевания и наличие в анамнезе депрессии, а также степень тяжести инсульта (для выживших после инсульта) были значительными факторами риска как для лиц, не болевших инсультом, так и для выживших после инсульта. В группе лиц с инсультом и депрессией также были повышенные показатели смертности как по естественным, так и неестественным причинам смерти (Jørgensen, Wium-Andersen, Wium-Andersen, Jørgensen, Prescott, E.

, Maartensson, … & Osler, 2016). В литературе, посвященной этиологии постинсультной депрессии, расстройство рассматривается как результат взаимодействия неврологических факторов, таких как участок повреждения мозга и уровни нейротрансмиттеров, с психологическими и социальными стрессогенными факторами, связанными с инсультом (Fang & Cheng, 2009). Помимо вышеупомянутых неврологических факторов, сопутствующие осложнения, такие как микрокровоизлияния в головной мозг, могут влиять на восприимчивость человека к депрессивной симптоматике (Tang, Chen, Lu, Chu, Mok, Ungvari, & Wong, 2011).

Литература:

1. Ahn, D. H., Lee, Y. J., Jeong, J. H., Kim, Y. R., & Park, J. B. (2015). The effect of post-stroke depression on rehabilitation outcome and the impact of caregiver type as a factor of post-stroke depression. Annals of rehabilitation medicine, 39 (1), 74-80.
2. Booth, J., Connelly, L., Lawrence, M., Chalmers, C., Joice, S., Becker, C., & Dougall, N. (2015). Evidence of perceived psychosocial stress as a risk factor for stroke in adults: a meta-analysis. BMC neurology, 15 (1), 233.
3. Egeberg, A., Khalid, U., Hilmar Gislason, G., Mallbris, L., Skov, L., & Riis Hansen, P. (2016). Impact of depression on risk of myocardial infarction, stroke and cardiovascular death in patients with psoriasis: a Danish Nationwide Study. Actadermato-venereologica, 96 (2), 218-222.
4. Fang, J., & Cheng, Q. (2009). Etiological mechanisms of post-stroke depression: a review. Neurological research, 31 (9), 904-909.
5. Jonas, B. S., & Mussolino, M. E. (2000). Symptoms of depression as a prospective risk factor for stroke. Psychosomatic medicine, 62 (4), 463-471.
6. Jørgensen, T. S., Wium-Andersen, I. K., Wium-Andersen, M. K., Jørgensen, M. B., Prescott, E., Maartensson, S., … & Osler, M. (2016). Incidence of depression after stroke, and associated risk factors and mortality outcomes, in a large cohort of Danish patients. JAMA psychiatry, 73 (10), 1032-1040.
7. Pan, A., Sun, Q., Okereke, O. I., Rexrode, K. M., & Hu, F. B. (2011). Depression and risk of stroke morbidity and mortality: a meta-analysis and systematic review. Jama, 306 (11), 1241-1249.
8. Stern-Nezer, S., Eyngorn, I., Mlynash, M., Snider, R. W., Venkatsubramanian, C., Wijman, C. A., & Buckwalter, M. S. (2017). Depression one year after hemorrhagic stroke is associated with late worsening of outcomes. NeuroRehabilitation, 41 (1), 179-187.
9. Tang, W. K., Chen, Y. K., Lu, J. Y., Chu, W. C., Mok, V. C. T., Ungvari, G. S., & Wong, K. S. (2011). Cerebral microbleeds and depression in lacunar stroke. Stroke, 42 (9), 2443-2446.
10. Vogelzangs, N., Seldenrijk, A., Beekman, A. T., van Hout, H. P., de Jonge, P., & Penninx, B. W. (2010). Cardiovascular disease in persons with depressive and anxiety disorders. Journal of affective disorders, 125 (1), 241-248.

Раскрытие понятий психосоциальная помощь и психосоциальная работа

Понятие и особенности психосоциальной помощи

Благодаря становлению и развитию в России социальных служб и социальной работы появился общественный запрос на психосоциальную помощь населению. Отсутствие исследований данного понятия способствует появлению сложностей во время его учебного толкования. Сложности в конкретном определении психосоциальной помощи возникают из-за феноменальной многогранности данного понятия.

Социальная дезадаптация клиента вызывает необходимость в психосоциальной помощи. В таких ситуациях человек испытывает психологический дискомфорт, вызванный внешними, внутренними причинами, либо их непростым сочетанием. Причина внешнего социально-психологического неблагополучия может скрываться в социальных, социально-экономических, медико-социальных аспектах. Это может быть потеря работы, близких людей, инвалидность или наличие сложной хронической болезни, смена привычных условий жизни, адаптация после тюремного заключения. Словом, это ситуации в жизни человека, которые требуют изменения прежних стереотипов поведения, мотиваций, образа и стиля жизни.

Внутренняя причина неблагополучия, как правило, основывается на деформации разных личностных структур осознаваемого и неосознаваемого уровня. Она может выражаться в неадекватности самооценки и уровня притязаний, в нарушении волевой, эмоционально-коммуникативной сферы, в нарушении процессов саморегуляции, негативных установках и т.д.

Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что психосоциальная помощь важна при решении очень большого круга проблем.

Понятие и особенности психосоциальной работы

Психосоциальная работа предстает в качестве новой отрасли практической психологии, появившейся в конце 90 гг XX века.

Определение 1

Под психосоциальной работой принято понимать выявление, изучение и нейтрализацию негативного воздействия психотравмирующих аспектов на социальную жизнь личности, его психическое и соматическое здоровье и межличностные отношения.

Ряд психотравмирующих факторов могут приводить к росту расстройств некоторых процессов, таких как познавательные, эмоциональные, двигательно-волевые. Психозы, неврозы также могут появиться как следствие факта психотравмирующего фактора. Все перечисленные процессы могут привести к попытке суицида и противоправным действиям.

Замечание 1

Изучая и анализируя психотравмирующие факторы, определяются адекватные психосоциальные методы и средства восстановления, психосоциальной поддержки разных групп и лиц, которые обращаются к сотрудникам по социальной работе за получением необходимой помощи.

Основной задачей психосоциальной работы является преодоление социальной дезадаптации личности, процесс оздоровления межличностных отношений в различных сферах жизни. Психика человека в такой ситуации является центром внимания. При этом она воспринимается обобщенно, в качестве системы управления индивидуальной жизнью и поведением. Центральным тезисом психосоциальной работы является здоровая психика, которая обеспечивает оптимальную жизнедеятельность личности и, напротив, деструктивное изменение в жизни ведет к изменениям психики деструктивного характера.

Сущность психосоциальной работы в качестве учебной дисциплины заключается в целостности представления содержания психосоциальной работы, в ее ключевых направлениях, инструментариях, методах и организации.

Классификация психосоциальной помощи

Существует несколько видов психосоциальной помощи:

• диагностика, которая выявляет психосоциальные проблемы клиента;
• консультации;
• тренинги. 

Существует ряд направлений психосоциальной работы:

• работа с семейными проблемами. Данное направление ориентировано на стабилизацию отношений в семье. Это нормализация отношений мужа и жены, родителей и детей, всех членов семьи с социумом;
• работа с возрастными проблемами. Особое место отводится работе с пожилыми людьми, которые испытывают различные неудобства из-за преклонного возраст;
• работа с трудными жизненными ситуациями. Это помощь семьям алкоголиков, людям с различными зависимостями, семьям, в которых есть дети-инвалиды.

Основная профессиональная функция социального работника – это поддержка психосоциального характера. Психосоциальная поддержка выступает в роли некого буфера, который смягчает последствия негативных жизненных ситуаций.

Зарубежом психосоциальная поддержка воспринимается как производная различных связей и обстоятельств, обеспечивающих личность:

• различными услугами и товарами в виде финансовой помощи или бытовой помощи на дому;
• предоставление информации (к примеру, где и кто может проконсультировать человека по необходимым ему вопросам;
• психосоциальное содействие, которое выражается в поддержке, близости и эмоциональном комфорте.

Исходя из этого, можно сделать вывод, что психосоциальная поддержка имеет несколько видов поддержки:

• материальная поддержка;
• информационная поддержка;
• эмоциональная поддержка.

Замечание 2

Помимо основных видов психосоциальной помощи существует еще и неформальная поддержка, которая оказывается родственниками, близкими людьми, друзьями. И формальная поддержка, которую оказывают врачи, психологи и социальные работники.

При исследовании природы психосоциальной поддержки выделяются два основных направления. Первое направление сосредоточено на эмоциональных качествах социальных связей. Ученые концентрируются на вопросах одиночества, степени доверия в отношениях и др. Второе направление изучает количество социальных контактов и сетей, которые способствуют интеграции человека в общество, поддержанию личных и рабочих контактов.

Психосоциальная поддержка необходима для смягчения стрессовых ситуаций, являющихся факторами риска возникновения заболеваний. К таким ситуациям относят стресс, который вызван работой или, напротив, безработицей. Психосоциальная поддержка служит защитой личности от разрушительного поведения и психологических последствий стресса, способствует возникновению чувства личного контроля и самоуважения.

Замечание 3

Психосоциальная поддержка способна предохранить здоровье личности. Вид поддержки выбирается на основе пола и возраста личности.

Беря во внимание весь уровень сложности и разнообразия проблем, для решения которых требуется психосоциальная помощь, в работе над ними принимают участие ряд специалистов. Это и социальные работники, и учителя, психологи с разной специализацией, психотерапевты и психиатры. В таких ситуациях элементы психосоциальной работы могут применяться частично, к примеру, в работе социального работника, врача или учителя, так и являться основным содержанием работы практического психолога или психосоциального сотрудника.

При первой ситуации элементы психосоциальной работы представляются как первичное консультирование во время первого ознакомления с проблемой клиента. Вместе с предоставлением первичной психосоциальной поддержки социальный работник выполняет и диспетчерскую функцию, то есть направляет клиента, если это необходимо, к другим специалистам. Функцию первичного психосоциального консультирования выполняется также работниками телефона доверия.

Во второй ситуации психосоциальная поддержка, которая осуществляется психологом социальных служб, вместе с психологической консультацией предоставляет и более глубокую психологическую и социально-психологическую диагностику. Эта диагностика необходима для выявления личностных особенностей клиента, которые затрудняют его социальную адаптацию и полноценное функционирование во время межличностных, профессиональных и семейных отношений.

Замечание 4

Социальная работа похожа на психологию в подходе решения проблем клиента вместе с ним. Внутриличностная проблема клиента вплетается в контекст социальной проблемы, что в свою очередь, требует совместной работы социального работника и психолога.

Психосоциальная поддержка может быть как индивидуального, так и группового характера. Индивидуальная психосоциальная поддержка включает в себя консультации, диагностику, посредническую деятельность во время решения конфликтов, профилактику. Групповая психосоциальная поддержка заключается в тренингах.

Методы психосоциальной работы

В большинстве своем социальная работа с населением заимствует и адаптирует методы психосоциальной работы из области практической психологии.

Замечание 5

Под технологией психосоциальной работы подразумевается синтез приемов, воздействий и методов, которые применяются для достижения запланированных целей во время оказания психосоциальной поддержки, решения всевозможных психосоциальных проблем, эффективного решения задач психосоциальной поддержки населению.

В качестве технологий психосоциальной работы могут выступать разные виды тренингов коммуникативных навыков, уверенного поведения, ряд деловых игр, игротерапевтические методы, осуществляющие коррекцию эмоционально-волевых и коммуникативных отношений, которые вызывают рефлексию и коллективная отработка разных социальных ролей и эмоциональных состояний. 

В социальной работе технологии применяются как знания (наука), знания и учения (обучение) и знания, умения и опыт (деятельность). Данное утверждение относится к психосоциальной работе, являющейся особым видом деятельности.

Современные технологии социальной работы, такие как ведение случая, уделяют большое внимание эффективному обеспечению услуг, а не психосоциальной помощи.

Психосоциальным воздействием прорабатывается как психологическая, так и социальная ситуация, которая включает ближайшее окружение личности. Иначе говоря, психосоциальный сотрудник ориентируется на психосоциальное окружение клиента. Его работа концентрируется на решении проблем социальной адаптации человека, на гармонизации межличностных отношений. Именно это является областью социальной работы.

Объектом психосоциальной работы может выступить подросток, имеющий девиантное поведение; пожилой человек; инвалид; человек без определенного места жительства; неполные и многодетные семьи; безработный человек; ранее осужденный человек; призывник; служащий или уволенный из армии человек; эмигрант; депортированный человек; жертва техногенной катастрофы и др.

Вывод

Исходя из вышеизложенного, в заключение статьи, мы можем вывести понятие психосоциальной работы. Так, под психосоциальной работой понимается часть комплексных программ, направленных на социальное оздоровление и воспитание населения. Каждая категория клиентов, беря во внимание цель психосоциальной работы, требует разработку индивидуальной психосоциальной программы и технологии.

Психосоциальные факторы риска у пациентов с наиболее распространенными сердечно-сосудистыми заболеваниями — артериальной гипертонией и ишемической болезнью сердца (по данным российского многоцентрового исследования КОМЕТА) | Погосова

1. Piepoli MF, Hoes AW, Agewall S, Albus C, Brotons C, Catapano AL et al. 2016 European Guidelines on cardiovascular disease prevention in clinical practice: The Sixth Joint Task Force of the European Society of Cardiology and Other Societies on Cardiovascular Disease Prevention in Clinical Practice (constituted by representatives of 10 societies and by invited experts)Developed with the special contribution of the European Association for Cardiovascular Prevention & Rehabilitation (EACPR). European Heart Journal. 2016;37(29):2315-81. DOI: 10.1093/eurheartj/ehw106

2. Бойцов С.А., Погосова Н.В., Бубнова М.Г., Драпкина О.М., Гаврилова Н.Е., Еганян Р.А. и др. Кардиоваскулярная профилактика 2017. Российские национальные рекомендации. Российский кардиологический журнал. 2018;23(6):7-122. DOI: 10.15829/1560-4071-2018-6-7-122

3. Pogosova N, Saner H, Pedersen SS, Cupples ME, McGee H, Hofer S et al. Psychosocial aspects in cardiac rehabilitation: From theory to practice. A position paper from the Cardiac Rehabilitation Section of the European Association of Cardiovascular Prevention and Rehabilitation of the European Society of Cardiology. European Journal of Preventive Cardiology. 2015;22(10):1290-306. DOI: 10.1177/2047487314543075

4. Chida Y, Steptoe A. Positive Psychological Well-Being and Mortality: A Quantitative Review of Prospective Observational Studies: Psychosomatic Medicine. 2008;70(7):741-56. DOI: 10.1097/PSY.0b013e31818105ba

5. Cohen R, Bavishi C, Rozanski A. Purpose in Life and Its Relationship to All-Cause Mortality and Cardiovascular Events: A Meta-Analysis. Psychosomatic Medicine. 2016;78(2):122-33. DOI: 10.1097/PSY.0000000000000274

6. Silverman AL, Herzog AA, Silverman DI. Hearts and Minds: Stress, Anxiety, and Depression. Unsung Risk Factors for Cardiovascular Disease. Cardiology in Review. 2018;1. [Epub ahead of print]. DOI: 10.1097/CRD.0000000000000228

7. Gan Y, Gong Y, Tong X, Sun H, Cong Y, Dong X et al. Depression and the risk of coronary heart disease: a meta-analysis of prospective cohort studies. BMC Psychiatry. 2014;14(1):371. DOI: 10.1186/s12888-014-0371-z

8. Tully PJ, Cosh SM, Baumeister H. The anxious heart in whose mind? A systematic review and meta-regression of factors associated with anxiety disorder diagnosis, treatment and morbidity risk in coronary heart disease. Journal of Psychosomatic Research. 2014;77(6):439-48. DOI: 10.1016/j.jpsychores.2014.10.001

9. Angermann CE, Gelbrich G, Stork S, Gunold H, Edelmann F, Wachter R et al. Effect of Escitalopram on All-Cause Mortality and Hospitalization in Patients With Heart Failure and Depression: The MOOD-HF Randomized Clinical Trial. JAMA. 2016;315(24):2683-93. DOI: 10.1001/jama.2016.7635

10. Pogosova N, Kotseva K, De Bacquer D, von Kanel R, De Smedt D, Bruthans J et al. Psychosocial risk factors in relation to other cardiovascular risk factors in coronary heart disease: Results from the EUROASPIRE IV survey. A registry from the European Society of Cardiology. European Journal of Preventive Cardiology. 2017;24(13):1371-80. DOI: 10.1177/2047487317711334

11. Dennison RA, Feldman AL, Usher-Smith JA, Griffin SJ. The association between psychosocial factors and change in lifestyle behaviour following lifestyle advice and information about cardiovascular disease risk. BMC Public Health. 2018;18(1):731. DOI: 10.1186/s12889-018-5655-7

12. Klainin-Yobas P, Ng SH, Stephen PDM, Lau Y. Efficacy of psychosocial interventions on psychological outcomes among people with cardiovascular diseases: a systematic review and meta-analysis. Patient Education and Counseling. 2016;99(4):512-21. DOI: 10.1016/j.pec.2015.10.020

13. Bangalore S, Shah R, Pappadopulos E, Deshpande CG, Shelbaya A, Prieto R et al. Cardiovascular hazards of insufficient treatment of depression among patients with known cardiovascular disease: a propensity score adjusted analysis. European Heart Journal -Quality of Care and Clinical Outcomes. 2018;4(4):258-66. DOI: 10.1093/ehjqcco/qcy023

14. Погосова Н.В., Бойцов С.А., Оганов Р.Г., Юферева Ю.М., Костюк Г.П., Курсаков А.А. и др. Клинико-эпидемиОлогическая програМма изучЕния психосоциальных факТоров рискА в кардиологической практике у больных артериальной гипертонией и ишемической болезнью сердца (КОМЕТА): первые результаты российского многоцентрового исследования. Кардиология. 2018;58(9):47-58. DOI: 10.18087/cardio.2018.9.10171

15. Погосова Н.В., Бойцов С.А., Оганов Р.Г., Костюк Г.П., Соколова О.Ю., Юферева Ю.М. и др. Психосоциальные факторы риска у амбулаторных пациентов с артериальной гипертонией и ишемической болезнью сердца в 30 городах России: по данным исследования КОМЕТА. Кардиология. 2018;58(11):5-16. DOI: 10.18087/cardio.2018.11.10193

16. Zigmond AS, Snaith RP. The hospital anxiety and depression scale. Acta Psychiatrica Scandinavica. 1983;67(6):361-70. PMID: 6880820

17. Denollet J. DS14: Standard Assessment of Negative Affectivity, Social Inhibition, and Type D Personality: Psychosomatic Medicine. 2005;67(1):89-97. DOI: 10.1097/01.psy.0000149256.81953.49

18. Shulman KI, Pushkar Gold D, Cohen CA, Zucchero CA. Clockdrawing and dementia in the community: A longitudinal study. International Journal of Geriatric Psychiatry. 1993;8(6):487-96. DOI: 10.1002/gps.930080606

19. Sogaro E, Schinina F, Burgisser C, Orso F, Pallante R, Aloi T et al. Type D personality impairs Quality of Life, coping and short-term psychological outcome in patients attending an outpatient intensive program of cardiac rehabilitation. Monaldi Archives for Chest Disease. 2015;74(4):181-91. DOI: 10.4081/monaldi.2010.259

20. Oliva F, Versino E, Gammino L, Colombi N, Ostacoli L, Carletto S et al. Type D Personality and Essential Hypertension in Primary Care: A Cross-Sectional Observational Study Within a Cohort of Patients Visiting General Practitioners. The Journal of Nervous and Mental Disease. 2016;204(1):43-8. DOI: 10.1097/NMD.0000000000000421

21. Погосова Г.В., Колтунов И.Е., Соколова О.Ю. Вторичная профилактика артериальной гипертонии и ишемической болезни сердца в реальной клинической практике Российской Федерации. — М.: Викас-принт, 2009. — 151с

22. Чазов Е.И., Оганов Р.Г., Погосова Г.В., Шальнова С.А., Ромасенко Л.В., Деев А.Д. Клинико-эпидемиологическая программа изучения депрессии в кардиологической практике: у больных артериальной гипертонией и ишемической болезнью сердца (КООРДИНАТА): результаты многоцентрового исследования. Кардиология. 2007;47(3):28-37

23. Celano CM, Millstein RA, Bedoya CA, Healy BC, Roest AM, Huffman JC. Association between anxiety and mortality in patients with coronary artery disease: A meta-analysis. American Heart Journal. 2015;170(6):1105-15. DOI: 10.1016/j.ahj.2015.09.013

24. Player MS, Peterson LE. Anxiety Disorders, Hypertension, and Cardiovascular Risk: A Review. The InternationalJournal of Psychiatry in Medicine. 2011;41(4):365-77. DOI: 10.2190/PM.41.4.f

25. Caldirola D, Schruers KR, Nardi AE, De Berardis D, Fornaro M, Perna G. Is there cardiac risk in panic disorder? An updated systematic review. Journal of Affective Disorders. 2016;194:38-49. DOI: 10.1016/j.jad.2016.01.003

26. Whooley MA, WongJM. Depression and Cardiovascular Disorders. Annual Review of Clinical Psychology. 2013;9(1):327-54. DOI: 10.1146/annurev-clinpsy-050212-185526

27. Seligman F, Nemeroff CB. The interface of depression and cardiovascular disease: therapeutic implications: Depression and cardiovascular disease. Annals of the New York Academy of Sciences. 2015;1345(1):25-35. DOI: 10.1111/nyas.12738

28. Cohen BE, Edmondson D, Kronish IM. State of the Art Review: Depression, Stress, Anxiety, and Cardiovascular Disease. American Journal of Hypertension. 2015;28(11):1295-302. DOI: 10.1093/ajh/hpv047

29. Doyle F, McGee H, Conroy R, Conradi HJ, Meijer A, Steeds R et al. Systematic Review and Individual Patient Data Meta-Analysis of Sex Differences in Depression and Prognosis in Persons With Myocardial Infarction: A MINDMAPS Study. Psychosomatic Medicine. 2015;77(4):419-28. DOI: 10.1097/PSY.0000000000000174

30. Nasilowska-Barud A, Zapolski T, Barud M, Wysokinski A. Overt and Covert Anxiety as a Toxic Factor in Ischemic Heart Disease in Women: The Link Between Psychological Factors and Heart Disease. Medical Science Monitor: International Medical Journal of Experimental and Clinical Research. 2017;23:751-8. PMID: 28187122

31. Lichtman JH, Froelicher ES, Blumenthal JA, Carney RM, Doering LV, Frasure-Smith N et al. Depression as a Risk Factor for Poor Prognosis Among Patients With Acute Coronary Syndrome: Systematic Review and Recommendations: A Scientific Statement From the American Heart Association. Circulation. 2014;129(12):1350-69. DOI: 10.1161/CIR.0000000000000019

Психосоциальное определение и значение — Merriam-Webster

психо ·​чо·​социальный · социальный ˌsī-kō-sō-shəl

1

: включая психологические и социальные аспекты

психосоциальная адаптация в браке

2

: связь социальных условий с психическим здоровьем

психосоциальная медицина

психосоциально

ˌsī-kō-ˈsō-sh(ə-)lē

наречие

Примеры предложений

Недавние примеры в Интернете Но в течение недели на их пребывание повлияло несколько психосоциальных дисфункций. — Карли Томас, The Hollywood Reporter , 26 февраля 2023 г. К ним относятся сеансы терапии, а также 9Палатки 0029 психосоциальной поддержки созданы министерством семьи и министерством здравоохранения, добавил Анадолу. — Зина Саифи, CNN , 24 февраля 2023 г. В 1938 году, в разгар тяжелейшей экономической депрессии в истории Америки, исследователи собрали 268 второкурсников Гарварда, чтобы лучше понять, как ранние психосоциальные и биологические факторы влияют на исход жизни. — Али Паттильо, 9 лет.0029 Вне сети , 26 января 2023 г. В исследовании не изучались другие факторы, которые, как известно, влияют на психосоциальное функционирование среди транс-молодежи, такие как поддержка родителей. — Джо Юркаба, NBC News , 19 января 2023 г. Исследователи встречались с участниками в возрасте от 12 до 20 лет каждые шесть месяцев, чтобы оценить их психосоциальное функционирование. — Тереза ​​Гаффни, 9 лет.0029 STAT , 18 января 2023 г. Такое продолжительное страдание имеет так называемый психосоциальный аспект. — Карен Вайнтрауб, USA Today , 11 декабря 2022 г. Лонгитюдные исследования развития, охватывающие период пандемии, могут дать результаты, испорченные психосоциальными последствиями , поэтому нельзя делать общих выводов о развитии, сказал Чейн. — Кэтрин Рейнольдс Льюис, 9 лет.0029 Washington Post , 1 декабря 2022 г. По словам Джордана, психосоциальных компонентов того, что заставляет впечатлительную молодежь пробовать такие практики, ставят родителей и других в тупик. — Dallas News , 5 октября 2022 г. Узнать больше

Эти примеры предложений автоматически выбираются из различных онлайн-источников новостей, чтобы отразить текущее использование слова «психосоциальный». Мнения, выраженные в примерах, не отражают точку зрения Merriam-Webster или ее редакторов. Отправьте нам отзыв.

История слов

Первое известное использование

1890, в значении, определенном в смысле 1

Путешественник во времени

Первое известное использование психосоциальный был в 1890 г.

Другие слова того же года психоз

психосоциальный

психосома

Посмотреть другие записи рядом 

Процитировать эту запись

Стиль

MLAЧикагоAPAMМерриам-Вебстер

«Психосоциальный». Словарь Merriam-Webster.com , Merriam-Webster, https://www.merriam-webster.com/dictionary/psychosocial. По состоянию на 5 марта 2023 г.

Ссылка на копию

Медицинское определение

Психосоциальное

прилагательное

психо ·​чо·​социальный · социальный ˌsī-kō-sō-shəl

1

: включая психологические и социальные аспекты

психосоциальная адаптация в браке

2

: связь социальных условий с психическим здоровьем

психосоциальная медицина

психосоциально

-ˈsōsh-(ə-)lē

наречие

Последнее обновление: 1 марта 2023 г. — Обновлены примеры предложений

Подпишитесь на крупнейший словарь Америки и получите тысячи дополнительных определений и расширенный поиск без рекламы!

Merriam-Webster без сокращений

Изобретение психосоциального: введение

Hist Human Sci. 2012 декабрь; 25(5): 3–12.

doi: 10.1177/0952695112471658

Редактор мониторинга: Родри Хейворд

Информация об авторе Информация об авторских правах и лицензии психологи в 1890-х, это только в межвоенный период психиатры, психологи и социальные работники приступили к разработке подробных моделей психосоциальной области. Эти модели ознаменовали собой значительный отход от ранние представления о взаимосвязи общества и природы человека. Тогда как Фрейдисты и дарвинисты описывали антагонистические отношения между биологических инстинктов и социальных сил, авторы межвоенного периода настаивали на том, что индивидуальная личность стала возможной благодаря коллективной организации. Этот аргумент был выдвинут несогласными психоаналитиками, такими как Ян Сатти и Карен. Хорни; биологи, включая Джулиана Хаксли и Ганса Селье; философы (напр. Олаф Стэплдон), антропологи (например, Маргарет Мид) и врачи (например, Джон Райл и Джеймс Холлидей).

Это введение и последующие очерки описывают возникновение психосоциальный путем изучения методов, инструментов и концепций, с помощью которых он был артикулированный. Новые статистические технологии и физиологические теории позволили индивидуальную патологию следует рассматривать как показатель более широких социальных проблем и поставил медицинскую экспертизу в центр новых политических программ. В этих аргументы в пользу того, что неосязаемая структура социальных отношений стала видимой и послужила шаблоном для развития здоровых и эффективных форм социальной организация. Изучив ряд методов, используемых в строительстве психосоциального (из обследований гражданского невроза, техники семейного наблюдения вплоть до животных моделей психотического расстройства) критический разрабатывается генеалогия биополитической основы современного общества.

Ключевые слова: Психосоциальная, социальная психология, психоанализ, планирование, Сатти, Хаксли, Холлидей

В 1950 году Генри В. Дикс, заместитель директора лондонской Тавистокской клиники, объявил, что «психическое здоровье» стало целью современной политики (Dicks, 1950: 3–4). Так же, как значения свобода и демократия вдохновляли предыдущие поколения активистов и государственных деятелей, идеал психологического благополучия, утверждал он, теперь составляет основу нового политического программа. Хотя видение Дикса было амбициозным, оно не было уникальным. Подобные заявления можно найти в работах широкого круга политиков и ученых (Nuttall, 2003, 2006; Thomson, 2006). Вера в политическое планирование которые воодушевляли британских прогрессивистов в течение 1930-е и 1940-е годы сопровождались сопутствующая вера в то, что сама человеческая природа может быть улучшена посредством скоординированного серия психологических вмешательств (Marwick, 1964; Ritschel, 1997; Hayward, 2012). Социальные эксперименты военного времени в демократия на рабочем месте, отбор персонала и благополучие младенцев основывались на этом. вера в то, что человеческий потенциал лучше всего может быть реализован через центральное политическое руководство и контроль (Аренфельдт, 1958; Роуз, 1990). Это смешение параллельных проектов социальной и психологической реконструкция стала возможной благодаря плохо определенной и сверхопределенной концепции «психосоциальный». Именно эта категория, наряду со вспомогательным понятием «стресс», исследуется в этом специальном выпуске История наук о человеке .

Составное существительное «психосоциальный» впервые появляется в 1890-х годах, хотя метафизическое настаивание на глубокой и взаимной конститутивной связи между личность и общественная жизнь были обычным явлением на протяжении девятнадцатого века. век. Викторианские моралисты опирались на философию Платона и Гегеля. органическое видение общества, подчеркивающее тесное участие себя и сообщества (Харрис, 1992; Коллини, 1990). Этот видение было поддержано широким кругом культурных комментаторов, от радикальных социалистов до либеральных англиканцев, которые согласились с тем, что методы работы и социальные отношения конституировали человеческую личность (Беркитт, 1991: гл. 1; Хейворд, 2007: гл. 1). Хотя они расходились во мнениях относительно точной природы этого процесса конституции, эти сторонники считал опыт общения с друзьями, семьей или нацией важным и определяющим аспектом человеческого рода, в то время как независимость и отчуждение стали маркеры психологического нездоровья (Douglas-Fairhust, 2002: ch. 3; Clark, 1988).

Возникновение психологии и социологии как академических дисциплин в конце XIX век бросил вызов такому моральному пониманию личности. Там было были попытки в работах Морица Лазаря и Вильгельма Вундта запустить форму народная психология, которая могла бы дать объективное представление об этой общине. опыт; однако постепенная институционализация как психологии, так и социология положила конец таким экспериментам (Klautke, 2010; Lepenies, 19). 88). Вместо них пионеры обеих дисциплин были вовлечены в период интенсивной пограничной работы (Cavalletto, 2007: ch.1). Там, где Вебер и Дюркгейм исключили бы ссылку на психологические силы в объяснение социальных явлений, ранние психологи, в том числе Фрейд, пытались изображать социальные институты как результат эмоциональных конфликтов или процессы. Несмотря на эту территориальную борьбу, вера в тесную связь социологическое и психологическое сохранились, и к началу 1890 с, отношения приобрели новое содержание и оттенок. Статистические методы которые стали центральными исследовательскими инструментами в обеих дисциплинах, предоставили новые способы воображение и репрезентация психосоциального (Bulmer et al. , 1991; Danziger, 1990; Desrosières, 1998: гл. 5)

В ранних описаниях слово «психосоциальный» имело два значения. В трудах этологов и криминалистов он описал комплекс факторов, существующих на граница психологии и социологии, такие как религиозные ритуалы и сексуальные нравы (Маклейн Гамильтон, 1900:550; Гумплович, 1999 [1899]: часть. 2, гл. 1). На втором, более сложном уровне, в трудах ранних психологов, таких как Дж. М. Болдуин и Г. Стэнли Холл, этот термин использовался для описания стадии развития вокруг подростковый возраст, в котором детский индивидуализм сменяется чувством коллективного долга и интеграция: часть того момента в подростковом возрасте, когда индивидуум вступает в жизнь расы (Болдуин, 1895 г.; Зал, 1905: II, 342-354). Такие подходы в руках более поздних психологических такие комментаторы, как Фрейд и Уильям Макдугал, поставили общественную жизнь в зависимость от игра биологических инстинктов.

Левые психоаналитики возглавили сопротивление установлению приоритетов биологического над социологическим в объяснении индивидуального и социального поведения. в США, Тригант Берроу, Карен Хорни и Франвуд Уильямс использовали психодинамических теорий для поддержки радикальной критики современных форм социального организация (Нора, 1927 г.; Хорни, 1927 г.; Уильямс, 1934). В шаге, который предвосхитил бы аргументы Франкфуртского школе, они стремились продемонстрировать психопатологические последствия современного капитализм, демонстрируя основополагающую роль общественной жизни в конституция психики. В Британии эти аргументы получили наиболее яркое выражение. артикуляция в работах неортодоксального психоаналитика из Глазго Яна Сатти. Действительно, именно Сатти ввел этот термин в британский психологический дискурс. (Сатти, 19 лет22). А убежденная социалистка и феминистка, Сатти была недовольна ортодоксальной психоаналитическая позиция, характеризующаяся попыткой Фрейда объяснить групповую солидарность со ссылкой на репродуктивный инстинкт. Это было очевидно, считал Сатти, в мифах о происхождении, изложенных в «Тотеме » и «Табу » (Фрейд (1990[1913])), в которую Фрейд описал как социальную группу, возникающую из общей сексуальной ревности и страх, проявляемый «молодой группой братьев» по ​​отношению к своему праотцу. Сатти стремились заменить этот эдипальный нарратив, укорененный в патриархальных рамках, на матриархальная теория, которая объясняла рост социальных связей расширением любовь ребенка к матери (Сатти, 19 лет).60 [1935]).

Ошибка Фрейда, по мнению Сатти, заключалась в его некритическом принятии эволюционного теория умственной и расовой рекапитуляции, выдвинутая немецким эмбриологом, Эрнст Геккель. В 1860-х годах Геккель утверждал, что онтогенетические развитие индивидуума резюмировало филогенетическое развитие раса. Младенец разделял примитивное и магическое мышление нецивилизованных рас. тогда как взрослые стремились к просвещенной рациональности современных европейцев. Сатти, напротив, утверждал, что формы социальной организации не были предопределены. предысторией расы, но на самом деле были случайностями культуры (Сатти, 1924). Там было, — подумал он, — ничего естественного или неизбежного в патриархате или эдиповом комплексе: на самом деле это были искажения, свойственные западной цивилизации. Он посмотрел на антропологические исследования народа арунта в Австралии, чтобы продемонстрировать возможность альтернативных форм социальной и эмоциональной организации. Вера в возможность матриархата получила дополнительную поддержку в исследованиях Маргарет Мид Западное Самоа (1928 г.) и Новая Гвинея (1935) и обширное антропологическое исследование Роберта Бриффо, Матери (1936) (Пассерини, 1999: ch. 4). Такие исследования подчеркивал идею о том, что социальная организация и психологическое развитие не предопределены биологическим наследием, но зависят от ряда исторических факторы. Как ясно дал понять Сатти, психологическое и социологическое не могут быть распутался. В «Истоки любви и ненависти » он утверждал, что «психологи склонны описывать разум так, как если бы он был независимым, автономный, но стандартизированный объект, ряд которых, сгруппированных в некоторые таинственным образом, составляет общество. Разделение науки о Разуме от общества является произвольным» (Сатти, 1960[1935]: 12-13).

Это смешение Разума и Общества имело два последствия. Во-первых, он расширил возможность терапии. Там, где Фрейд настаивал на том, что невротик должен излечиться путем допроса и восстановления их личной истории, социальной психологи и антропологи настаивали на том, что индивидуальная личность может быть переделано путем создания новых форм социальной организации (Thomson, 2006: ch. 7; Овери, 2009: гл. 4). Опираясь на словарь современной неврологии (который сам был пойман на языке британского идеализма), он стал обычным явлением в межвоенные комментарии, чтобы представить социальную интеграцию как ключ к психологическому здоровья (Стэплдон, 1939: 292-99; Элиот, 1956; Смит, 2003). Второй, вытекающее из этого смешение сознания и общества способствовало неявному иерархия, в которой социальное преобладало над биологическим (Смит, 2003). Побег из утверждения о геккелевском перепросмотре, которые держали Фрейда в рабстве, Сатти, Берроу и другие могли утверждать, что культурное развитие вытеснило биологическое. эволюция. Как заметил Сатти: «…совершенно очевидно, что разработка и накопление традиций и разработка новых способов обучения и применения мысли совершенно не зависят от мозговой эволюции» (1924: 144). Этот двойной понимание психосоциального заняло бы центральное место в философии двух крупнейших британских авторов, писавших об этой концепции в 1940-х годах: Джеймса Холлидея и Джулиан Хаксли.

С конца 1930-х до 1950-х годов Джеймс Холлидей располагал широкой аудиторией в своих попытка сочетать психосоматические диагнозы, выдвинутые Фландерсом Данбаром и Францем Александра с новой эпидемиологически обоснованной социальной медициной, продвигаемой радикальные врачи и политические реформаторы (Портер, 1996). Работа в качестве нац. Специалист по медицинскому страхованию Регионального совета здравоохранения Глазго, Холлидей видел изменение распределения заявлений о болезни, зарегистрированных в Департаменте здравоохранения годовая доходность как показатель ухудшающегося психологического состояния населения. растущий уровень психопатологии, проявляющийся в страховых доходах, мог только Холлидей полагал, что этому можно противопоставить массовые социальные и политические Реформация (Хейворд, 2009). В трудах Холлидея, как поясняет Эндрю Халл в своей вклад в эту проблему, психосоциальное описывается как своего рода миазмы исторический опыт, в котором накапливались эпизоды фрустрации и разочарование способствует бегству человека в болезнь. Его анализ пошел за пределами индивидуалистических моделей первичной и вторичной выгоды, разработанных в теория Фрейда. Скорее, он изображал такие психопатологические перевороты как экологические реакции, испытываемые большими слоями населения (Холлидей, 1949; Галдстон, 1954).

Идею психосоциального как новой формы среды подхватили англичане биолог Джулиан Хаксли. Хаксли разделял убеждение Сатти в том, что человеческий вид избежал биологического детерминизма, полагая вместо этого, что он вступил в ускоренное состояние «психосоциальной эволюции», характеризующееся постоянно возрастающим частота культурных изменений (Huxley, 1942). Это иерархическое видение биологических, психологических, социальный и моральный уровни реальности присутствовали в произведениях Хаксли с самого начала его ранняя работа на Индивидуальность и царство животных (1912), но Вторым мировой войны, его концепция психосоциального как более высокого уровня эволюционного развитие приняло более четкую форму. Опираясь на идеи популярных телеведущего Джеральда Херда, он утверждал, что человеческая эволюция будет включать в себя подчинение животных импульсов человека его сознательным потребностям (Heard, 1939). Оно потребовало сдачи индивид стремится к групповым идеалам (Huxley, 1941). Эволюционный прогресс пошел от уровень биологического к культурному и его реализация зависела от предвидение, планирование и контроль (Хаксли, 19 лет)42: 571-78; 1966[1964]: 76). Хотя Хаксли оставался осторожно относитесь к чрезмерному расширению биологических аналогий, как показывает Марк Джексон в его вклад в эту коллекцию, поразительно, насколько близко следующее воображаемое стадии эволюции соответствовали программам политических реформ, намеченным его Современники Лейбористской партии и Фабиана и его собственные коллеги по политическим и экономическим Планирование (P.E.P. (Marwick, 1964)). Оно предполагало достижение более высокой формы личности через рациональное управление биологическими ресурсами.

Прослеживая появление этого нового понятийного аппарата и форм идентичности что это стало возможным, включенные здесь очерки основаны на обширном историческом расследования, проведенные Николасом Роузом и другими членами History of the Present Сеть. Вдохновленные творчеством Жака Донзелота и Мишеля Фуко, эти писатели предоставили богатые (а иногда и блестящие) отчеты о роли психологические знания в конституции современных государств всеобщего благосостояния. Они сосредоточены на том, как психологический и социологический язык и методы сделали доступными новые формы идентичности и новые виды социальных отношений. Сочинения Роуза и Питера Миллера последовали за Фуко и Жилем Делёзом в подчеркивая продуктивные эффекты власти (Роуз, 1990; Миллер и Роуз, 2008 г.). В их аккаунтах подъем психологических наук сделал осязаемой новую область управления населен новыми объектами и силами.

Совсем недавно социальные историки-ревизионисты (особенно Джоанна Бурк и Мэтью Томсон) оспаривали определенный исторический нарратив, предложенный Роузом и другие. Вместо того, чтобы сосредоточиться на отношениях между субъективностью и правительством, эти авторы стремились подчеркнуть множественность действующих лиц и различные повестки дня, связанные с производством психологического знания (Бурк, 1996; Томсон, 2006, 2007). В то время как Роуз и Миллер подчеркивают роль государственных учреждений, таких как детские консультации или военный отбор доски в производстве новой психологической основы, стресс Томсона и Бурка роли автономных групп, игр и популярных развлечений в создании пространства, в которых могут быть сформулированы новые идентичности и новые трансформационные методы. исследовано (Томсон, 2006, 2007). Эти пространства, как утверждал Бурк, делают возможными новые формы воплощенного опыта, которые, в свою очередь, дают основания для новых психологических категорий (Bourke, 2003, 2005).

Хотя все статьи в этом специальном выпуске основаны на фуко и ревизионистских подходы, акценты у них разные. В долгу перед недавней работой в истории науки и медицины, их авторы уделяют более пристальное внимание особенностям местного условия, порождающие новые теории психосоциальной реконструкции, и инструменты и концепции, которые сделали возможными такие теории. Они касаются четырех основных вопросы: Как мыслится психосоциальное? Какие инструменты участвуют в его создании видно? Какие ценности закодированы в концепте и как соотносятся между собой категория психосоциального и биологического воображаемого?

Из статей, посвященных этому выпуску, две посвящены событиям в Северной Америке и остальные пять в Соединенном Королевстве. Марк Джексон открывает коллекцию изучение того, как Ганс Селье, поборник теории стресса, расширил свои физиологические исследования по рационализации утопических схем социальной реорганизации, в то время как Эд Рамсден исследует попытку американского этолога Джона Б. Калхуна смоделировать новые формы городского развитие в экспериментах на лабораторных крысах. В британских исследованиях Эндрю Халл исследует работу Джеймса Холлидея, приводя доводы в пользу ее местонахождения в конкретном штате Глазго. традиции медицинского холизма. Эдгар Джонс и Ян Бёрни сосредоточены на военном времени. расследования последствий воздушных бомбардировок, в то время как Джонатан Томс и Тери Четтиар рассматривают роль психосоциального в послевоенной психической гигиене и семье. терапия.

Все эти статьи подчеркивают, как разрушение, вызванное войной и современностью, видимое психосоциальное. Расчистка трущоб, бомбардировка с воздуха или организованный труд схемы, как показывают Рамсден, Халл и Берни, превратили социальную среду в своего рода экспериментальная лаборатория, в которой влияние различных условий испытаний на популяцию можно было измерить и сравнить (см. McGonigle and Kirby, 1936). Более того, это была административная машина государства всеобщего благосостояния, разработанная (возможно) вокруг проблемы современности, породившие огромные скопления личных данных, в записи врачей и страховые декларации, которые служили показателями национального благосостояния. психологическое здоровье. Эти новые формы управления, как поясняет Эдгар Джонс, не просто записали данные, на которые будут привиты психосоциальные теории: вместо этого они произвели его. Военные расследования гражданских и военных неврозов выявили новые паттерны соматизации, в частности желудочное расстройство. Как многие из эти исследования показывают, что пространство психосоциального анализа было открыто телами и поведение мужчин, женщин и животных под следствием.

Широкий спектр симптомов и моделей поведения, зарегистрированных в административном аппарате государство всеобщего благосостояния наполнялось смыслом через концепцию стресса. Тогда как Фрейдистские модели бессознательного предоставили воображаемый механизм для присоединение личных особенностей и физических нарушений к эпизодам в индивидуальное прошлое, стресс вырвался из индивидуального фрейма. Это обеспечивало своего рода концептуальный клей, который допускал индивидуальные недостатки — будь то физические, умственные, социальных или интеллектуальных, — присоединиться к более широким преобразованиям в обществе или среда. Таким образом, стресс является продуктивной концепцией, допускающей любое количество переживаний, учреждения и события, которые должны быть объединены вместе, чтобы создать новый ландшафт значение.

Как видно из нашего обсуждения Хаксли и Холлидея, иерархическое видение связь между культурой и биологией была имплицитно отражена в концепции психосоциальный. В концепции также закодирована нормативная модель человеческих взаимоотношений. Эта модель, как поясняют Томс и Четтиар, во многом опиралась на модели середины двадцатого века. идеи семьи. Семья предоставила полезный ресурс для соединения эмоций и власти, для установления критериев развития и для продумывания патологические или стимулирующие эффекты зависимости и независимости. Семья пришла под пристальным психиатрическим контролем во время войны, как эвакуация детей и разделение пар посредством мобилизации представляло собой своего рода естественную эксперимент. В работе Боулби об эвакуированных, исследованиях Вудсайда и Слейтера о разделенных семьях, а также работа Керла и Триста о домашних проблемах, вызванных возвращением военнопленных, семейная структура оказалась тонко сбалансированной между конкурирующие психологические потребности (Savage, 2011). Хотя идея психосоциального здоровья была основана по идее семьи, она была, как показывает Четтиар, исторически специфическая идея, коренящаяся в представлениях двадцатого века о товарищеском браке и равенства (см. Лангхаммера, 2007).

В трудах Сатти, Хаксли и других концепция психосоциального использовался для ограничения требований биологии. Это позволило увидеть прогресс человечества которые должны были быть разработаны, которые отвергли идеи расовой эволюции и требования превосходство отдельных этнических групп, поддерживаемое этими идеями. К 1960-м годам однако эта попытка использовать психосоциальное для ограничения юрисдикции биологии было все, но потерпел неудачу. Как показывает Марк Джексон в своем эссе о Селье, языки биология и социология оставались тесно связанными, поскольку ученые и социальные обозреватели обратились к примерам из физиологии и клеточной биологии, чтобы представить и описать сложные социальные процессы. И именно эта метафорическая взаимозависимость открыла еще раз возможность переописывать социальные отношения в биологических условия. К началу 1960-х этологи и эволюционные психологи были сформулировать новое понимание биологической политики, которое в ближайшие десятилетия то, что последовало за этим, затмило утверждения психосоциального (ср. Harraway, 1990; Segerstrale, 2001). Это видение биологии сама по себе сильно отличалась от версии, сложившейся в межвоенный период. период. Потребовался материал психосоциального характера — вопросы ранга, иерархии, зависимости и личных страданий — и переформулировать их в биологических терминах. И через этот процесс, он сделал доступным новый набор знаков и объектов, с помощью которых можно представить себе общество, здоровье и человеческие отношения. Возвращение к биологическим объекты (такие как подсчет кортизола или сканирование FMRI) для измерения социальных отношений в некоторым образом знаменует конец психосоциального проекта. Конечно современные схемы психологического благополучия, например те, которые разработаны вокруг программы счастья и экономика благосостояния, отстаиваемая в западных демократиях, все больше опирается на биологические модели эмоций и психических расстройств для обоснования своих программ. А понятие, которое использовалось для обозначения границ биологического объяснения в спустя годы после Второй мировой войны теперь представляет себя в биологических терминах.

Родри Хейворд — старший преподаватель истории медицины. в Королеве Марии, Лондонский университет. Он опубликовал работы по истории сны, пятидесятничество, демонология, кибернетика и отношения между психиатрия и первичная медико-санитарная помощь. В его текущем исследовании рассматривается рост и политические последствия психиатрической эпидемиологии в современной Британии. Его книга Сопротивление истории: народная религия и изобретение Бессознательное было опубликовано издательством Manchester University Press в 2007. Его новые книги, Психиатрия в современной Британии и между История и химия: переделка себя в современной первичной медико-санитарной помощи оба будут опубликованы Bloomsbury в 2013 году.

Ahrenfeldt R. (1958) Психиатрия в британской армии. Лондон: Рутледж и Киган Пол [Google Scholar]

Болдуин Дж. М. (1895 г.) Психическое развитие ребенка и раса. Лондон: Macmillan [Google Scholar]

Бурк Дж. (1996) Расчленение мужчины: мужские тела, Великобритания и Великая война. Лондон: Реакция [Google Scholar]

Бурк Дж. (2003) «Страх и тревога: письмо об эмоциях в современной истории», Историческая мастерская Журнал 55: 111–33 [PubMed] [Google Scholar]

Bourke J. (2005) «Как физические тела влияют на социальные Изменить?», в Суэйн Х. (ред.) Большие вопросы истории. Лондон: Джонатан Cape, стр. 235–41 [Google Scholar]

Briffault R. (1936) Матери: исследование происхождения Чувства и институты. Лондон: Аллен и Анвин [Google Scholar]

Балмер М., Бейтс К., Скляр К. К. (1991) Социальный обзор в исторической перспективе. Кембридж: Кембридж University Press [Google Scholar]

Burkitt I. (1991) Социальные Я: теории социальной формации Личности. Лондон: Sage [Google Scholar]

Берроу Т. (1927) Социальная основа сознания. Лондон: Кеган Пол, Тренч, Трюбнер [Google Scholar]

Каваллетто Г. (2007) Преодоление психосоциального разрыва. Олдершот: Ashgate [Google Scholar]

Cole G.D. Х. (1938) Аппарат социалистического планирования. Лондон: Хогарт Нажмите [Google Академия]

Кларк М. (1988) «Болезненный самоанализ, несостоятельность Разум и британская психологическая медицина», в Bynum W. Ф., Портер Р., Шеперд М. (редакторы) Анатомия безумия, 3: Убежище и его психиатрия. Лондон: Рутледж, стр. 71– 101 [Google Scholar]

Коллини С. (1990) «Идея «персонажа» в викторианском стиле». Политическая мысль», Труды королевской Историческое общество 35 (пятая серия): 29–50 [Google Scholar]

Danziger K. (1990) Построение предмета: исторические истоки Психологические исследования. Кембридж: Издательство Кембриджского университета [Google Scholar]

Дерозьер А. (2002) Политика больших чисел: история Статистическое мышление. Кембридж, Магистр: Гарвардский университет Нажмите [Google Scholar]

Дикс Х. В. (1950) «На пути к нашей правильной этике», британский Журнал медицинской психологии 23: 1–14 [PubMed] [Google Scholar]

Дикс Х. В. (1970) Пятьдесят Годы Тавистокской клиники. Лондон: Рутледж и Киган Павел; [Google Scholar]

Дуглас-Фейрхерст Р. (2002) Викторианские загробные жизни. Формирование влияния Литература девятнадцатого века. Оксфорд: Оксфордский университет Нажмите [Google Академия]

Фрейд С. (1990[1913]) «Тотем и табу» в книге «Происхождение Религия. Лондон: Penguin Books [Google Scholar]

Galdston I. (1954) «Психосоциальная медицина», в Витковер Э. Д., Клегхорн Р. А. (ред.) Недавние Развитие психосоматической медицины. Лондон: Исаак Питман и Sons, стр. 455–70 [Google Scholar]

Gumplowicz L. (1999 [1899]) Очерки социологии. Онтайро: Batoche [Google Scholar]

Элиот Т. Д. (1956) «Взаимодействие психиатрической и социальной теории до 1940’, в Роуз А. М. (ред.) Психическое здоровье и Психическое расстройство. Лондон: Рутледж и Кеган Пол, стр. 18–41 [Google Scholar]

Холл Г. Стэнли. (1905) Подростковый возраст. Лондон: Стэнли Эпплтон [Google Scholar]

Холлидей Дж. Л. (1949) Психосоциальная медицина: исследование больного общества. Лондон: Уильям Хайнеманн Медицинские книги [Google Scholar]

Harraway D. (1990) Видения приматов: пол, раса и природа в Мир современной науки. Лондон: Рутледж [Google Scholar]

Харрис Дж. (1992) «Политическая мысль и государство всеобщего благосостояния 1870–1940: интеллектуальная основа британской социальной Политика», прошлое и настоящее 135: 116–41 [Google Scholar]

Хейворд Р. (2007) Сопротивление истории: популярная религия и Изобретение бессознательного. Манчестер: Манчестер University Press [Google Scholar]

Хейворд Р. (2009) «Непреходящие эмоции: Джеймс Холлидей и Изобретение психосоциального», Isis: A Journal истории науки 100 [Специальный выпуск об эмоциональной экономике Наука] 100 (4): 827–38 [PubMed] [Академия Google]

Хейворд Р. (2012) «Психология и стремление к безмятежности» в послевоенной Британии», в Тейлор Б., Александр С. (ред.) Сон Клио: психоанализ и история [Серия глобальных интеллектуальных историй] Бейзингсток: Palgrave [Google Scholar]

Херд Х. Ф. (1939) Боль, Секс и время: новая гипотеза эволюции. Лондон: Кассель; [Google Scholar]

Хорни К. (1937) Невротическая личность нашего времени. Лондон: Тренч, Трюбнер, Кеган Пол [Google Scholar]

Хаксли Дж. (1912) Индивид в животном мире. Кембридж: Кембриджские руководства наук и литературы [Google Scholar]

Хаксли Дж. (1941) «Рост группового разума в Британии». под влиянием войны», Hibbert Journal 39: 337–50 [Google Scholar]

Хаксли Дж. (1942) Эволюция: современный синтез. Лондон: Аллен и Анвин [Google Scholar]

Хаксли Дж. (1966[1964]) Очерки гуманиста. Хармондсворт: Пингвин Книги [Google Scholar]

Клаутке Э. (2010) Разум нации: Дебаты о Фелькерпсихология, 1851–1819 гг.00, Центральный Европа 8(1): 1–19 [Google Scholar]

Лангхамер К. (2007) «Любовь и ухаживания в середине двадцатых Век Англии», Исторический журнал 50(1): 173–196 [Google Scholar]

Лепенис В. (1988) Между литературой и наукой: рост Социология. Кембридж: Издательство Кембриджского университета [Google Scholar]

Марвик А. (1964) «Среднее мнение в тридцатые годы: Планирование, прогресс и политическое «соглашение»», Английский исторический обзор 79: 285–98 [Google Scholar]

Маклейн Гамильтон А. (1900) Система судебной медицины. Нью-Йорк: Обращаться; [Google Scholar]

Мид М. (1954[1928]) Совершеннолетие на Самоа. Хармондсворт: Пингвин [Google Scholar]

Мид М. (1977 [1935]) Секс и темперамент в трех примитивах Общества. Лондон: Рутледж и Кеган Пол [Google Scholar]

McGonigle G. C. М., Кирби Дж. М. (1936) Бедность и общественное здоровье. Лондон: Виктор Голланц [Google Scholar]

Миллер П., Роуз Н. (2008) Управление настоящим. Кембридж: Политика [Google Scholar]

Наттолл Дж. (2003) «Психологический социалист»: «Воинствующий Умеренный» Эван Дурбин и политика демократов Синтез», «Обзор трудовой истории» 68(2): 235–52 [Google Scholar]

Nuttall J. (2006) Психологический социализм. Лейбористская партия и Качества ума и характера. Манчестер: Манчестер University Press [Google Scholar]

Овери Р. (2009) Болезненный век: Британия и кризис Цивилизация. Лондон: Pengiun Books [Google Scholar]

Passerini L. (1999) Влюбленная Европа: Любовь в Европе: Воображение и Политика в Британии между войнами. Лондон: IB Tauris [Google Scholar]

Портер Д. (1996) «Социальная медицина и научный гуманизм в Британии середины ХХ века. Журнал История социологии 9: 168–87 [Google Scholar]

Ритчел Д. (1997) Политика планирования. Дебаты об экономическом планировании в Великобритании в 1930-е годы Оксфорд: Clarendon Press [Google Scholar]

Роуз Н. (1990) Управление душой: формирование частного Себя. Лондон: Рутледж [Google Scholar]

Сэвидж М. (2011) Идентичность и социальные изменения в Великобритании с 1940: Политика метода. Оксфорд: Оксфордский университет Нажмите [Google Scholar]

Segerstråle U. (2001) Защитники правды: социобиология Дебаты. Оксфорд: Oxford University Press [Google Scholar]

Смит Р. (2003) «Биология и ценности в межвоенной Британии. К. С. Шеррингтон, Джулиан Хаксли и видение Прогресс», прошлое и настоящее 178: 210–42 [Google Scholar]

Стэплдон О. (1939) Философия и жизнь. Хармондсворт: Пеликан Книги; [Академия Google]

Сатти И. (1922) «Критика теории «стадного Инстинкт», Журнал психических наук 68: 245–54 [Google Scholar]

Сатти И. (1924) «Критика теории психического Recapitulation», Журнал неврологии и Психопатология 5: 1–12 [бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

Suttie I. (1960[1935]) Истоки любви и ненависти. Хармондсворт: Пингвин [Google Scholar]

Томсон М. (2006) Психологические предметы: идентичность, культура и Здоровье в Британии двадцатого века. Оксфорд: Оксфордский университет Нажмите [Google Академия]

Томсон М. (2007) «Психологические предметы: Ответ», История гуманитарных наук 20(3): 141–47 [Google Scholar]

Уильямс Ф. Э. (1934) Советская Россия борется с неврозом. Лондон: Джордж Routledge [Google Scholar]

Психосоциальное здоровье детей школьного возраста во время первоначальных школьных требований COVID-19 во Флориде: перекрестное исследование | BMC Public Health

• Исследовательская статья
• Открытый доступ
• Опубликовано: 29 марта 2021 г.

• Сара Л. МакКьюн Orcid: Orcid.org/0000-0002-3646-5921 ¹ ,
• Daniel Acosta ¹ ,
• Nick Diaz ¹ ,
• Kaitlin. ,
• Энтони Т. Маурелли ^1,3 и
• …
• Эрик Дж. Нельсон ^1,3,4  

BMC Общественное здравоохранение том 21 , Номер статьи: 603 (2021) Процитировать эту статью

• 7932 Доступы

• 25 цитирований

• 5 Альтметрический

• Сведения о показателях

Abstract

Исходная информация

Учитывая появление новой литературы о влиянии карантинных мер на психическое здоровье, это исследование направлено на описание психосоциального здоровья детей и подростков школьного возраста во время выполнения школьных требований в связи с COVID-19 Safer-at-Home.

Методы

В апреле 2020 года ( n  = 280) было проведено перекрестное исследование среди учащихся K-12 в исследовательской школе в Северной Центральной Флориде. Двумерный анализ и модели логистической и полиномиальной логистической регрессии использовались для изучения социально-демографических и предикторов знаний, отношения и практики (KAP) показателей симптомов, связанных с тревогой, депрессией и обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР). Исходы (тревога, обсессивно-компульсивное расстройство и симптомы, связанные с депрессией) измерялись индексами, полученными на основе зарегистрированных симптомов, связанных с каждым психосоциальным исходом.

Результаты

Потеря дохода домохозяйства была связана с повышенным риском для всех трех основанных на индексе исходов: симптомов депрессии [aOR = 3,130, 95% ДИ = (1,41–6,97)], симптомов, связанных с тревогой [aOR = 2,531, 95 % ДИ   =   (1,154–5,551)] и симптомы, связанные с ОКР [aOR   =   2,90, 95% ДИ   =   (1,32–6,36)]. Женщины были связаны с более высоким риском симптомов депрессии [aOR = 1,72, 95% ДИ = (1,02–2,93)], симптомов, связанных с тревогой [aOR = 1,75, 95% ДИ = (1,04–2,97)] и ОКР. -связанные симптомы [aOR = 1,764, 95% ДИ = (1,027–3,028)]. Практика родителей, защищающая от COVID-19, была связана с более высоким риском развития депрессивных симптомов у детей [aOR = 1,55, 95% CI = (1,04–2,31)]. Более низкий уровень школьного образования был связан с тем, что дети подвергались более высокому риску симптомов, связанных с тревогой и ОКР.

Выводы

Поскольку пандемия COVID-19 продолжается, школы должны уделять приоритетное внимание вмешательству в области психического здоровья, которое нацелено на младших школьников, учениц и детей из семей с потерей дохода. Ограничение распространения COVID-19из-за закрытия школ может усугубить негативные последствия для психосоциального здоровья детей, поэтому школьная администрация должна действовать быстро, чтобы нацелиться на тех, кто подвергается наибольшему риску.

Отчеты экспертной оценки

Исходная информация

Социальное дистанцирование является одним из основных мероприятий общественного здравоохранения, направленных на сокращение распространения SARS-CoV-2, вируса, вызывающего COVID-19. Весной 2020 года закрытие школ, ограничение количества лиц, которым разрешено участвовать в общественных собраниях, а также закрытие ресторанов, баров и предприятий быстро снизили передачу инфекции и сгладили эпидемиологическую кривую во многих частях США, включая Флориду. Хотя дети, по-видимому, подвергаются меньшему риску тяжелых заболеваний и смертности, связанных с инфекцией SARS-CoV-2 [1], эти вмешательства значительно нарушили жизнь детей и семей — и не в равной степени. Различия в здравоохранении, образовании и благосостоянии, которые преобладают в Соединенных Штатах, подвергают меньшинства и обездоленные группы более высокому риску множества негативных последствий, связанных с пандемией.

Ученые призвали исследовательское сообщество в начале пандемии уделять первоочередное внимание высококачественным данным о психическом здоровье и психосоциальных последствиях пандемии COVID-19 [2, 3]. Прошлые данные показали значительное психологическое воздействие на детей во время бедствий [4], а количество сообщений о психосоциальном дистрессе у детей и подростков увеличилось во время пандемии COVID-19 по сравнению с исходным уровнем до пандемии [5, 6]. Трудности, связанные с COVID-19, повлияют на психологическое благополучие детей, в большей степени на тех, у кого уже есть психические заболевания, или на тех, кто живет в домохозяйствах, сталкивающихся с более серьезными экономическими проблемами [6, 7]. Результаты ранних исследований в Китае показали увеличение распространенности детей, сообщающих о симптомах депрессии и тревоги во время домашнего заключения [8]. Аналогичное исследование населения в целом в Китае показало, что некоторые профилактические практики были связаны с сообщениями о симптомах плохого психического здоровья [9]. ]. Профилактические практики являются целью вмешательств в области общественного здравоохранения, которые используют путь знаний, отношения и практики (ЗОП) для улучшения различных результатов в отношении здоровья [10,11,12]. Дезинформация была проблемой общественного здравоохранения в начале пандемии COVID-19 [13], но до сих пор неясно, как знания влияли на безопасные методы или психосоциальное здоровье. Основываясь на литературе, изучающей KAP и психологический дистресс во время других кризисов/пандемий среди населения в целом, исследование пандемии H7N9 в Гонконге показало, что отношение к улучшению личной гигиены было связано с более высоким уровнем тревожности [14]. Более недавнее исследование обнаружило связь между знаниями об определенных COVID-19связанные элементы, такие как передача и депрессия, стресс и тревога [15].

Психосоциальные данные о COVID-19 остаются ограниченными, особенно данные, репрезентативные для расовых и этнически разнообразных групп детей в США. Учитывая, что в сообществах меньшинств и цветных сообществах в США наблюдается гораздо более высокий уровень инфицирования [16], распределение любых психологических потерь, связанных с COVID-19, может быть непропорционально тяжелым для детей из этих сообществ, что усугубляет неравенство в отрицательном отношении. влияние COVID-19 на здоровье.

Вне пандемии COVID-19 существует обширная литература о возрастных, половых, расовых и этнических различиях в психическом здоровье детей, включая различия в основных факторах риска, связанных с проблемами психического здоровья, потребности в психиатрических услугах, уместности средства диагностики, а также доступ к услугам и вмешательствам в области психического здоровья и их использование [17,18,19,20,21,22,23]. Основные факторы, такие как социально-экономический статус и потеря дохода, связаны с диагнозами психического здоровья. Важно отметить, что исследования в этой области также выявили расовый парадокс в области психического здоровья, где чернокожие, которые в большей степени страдают от негативного воздействия стресса, дискриминации и бедности, часто имеют результаты психического здоровья, которые лучше или сопоставимы с их белыми коллегами — область текущих исследований [24,25, 26,27]. Как и любая подгруппа населения, дети не являются монолитом, и необходимы исследования, чтобы понять, как это социальное расслоение может по-разному влиять на них. Эта информация необходима для адаптации и целенаправленных соответствующих вмешательств, которые могут предотвратить или смягчить различные негативные психосоциальные последствия COVID-19.пандемия.

Целью данного исследования является описание психосоциального здоровья детей школьного возраста на ранней стадии пандемии COVID-19, когда школы были закрыты, а дети быстро перешли на онлайн-обучение. В исследовании рассматриваются социальные группы (пол, возраст, раса и этническая принадлежность) и связанные с COVID-19 родительские KAP как факторы риска для психосоциальных последствий для здоровья, включая симптомы, связанные с тревогой, депрессией и обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР) среди школьников. детей младшего возраста (K-12) в начале пандемии. Эта информация поможет администраторам школ, специалистам в области общественного здравоохранения и политикам в разработке основанных на фактических данных целенаправленных вмешательств для удовлетворения психосоциальных потребностей детей во время продолжающейся пандемии COVID-19. пандемия.

Методы

Дизайн исследования

Это исследование было частью широкого междисциплинарного исследования по выявлению детерминант инфекции и передачи SARS-CoV-2 среди различных групп населения во Флориде, начиная с марта 2020 года. Чтобы лучше понять COVID-19 у детей мы организовали проспективное когортное исследование в сотрудничестве с государственной школой K-12 с начальными точками сбора на исходном уровне, в 6 и 12 месяцев. На каждом этапе школьного исследования исследователи включали/будут включать вопросы, основанные на онлайн-опросе, которые отражают желание школы понять, как дети и их семьи страдают на каждом этапе COVID-19.пандемия (см. Дополнительный файл 1). Опрос сочетается с исследовательскими тестами на COVID-19, которые включают сбор мазков из ротоглотки (ПЦР для обнаружения SARS-CoV-2) и мазков из пальцев (ELISA на антитела) у участников-студентов на месте проведения тестирования. Хотя лабораторные данные, связанные с когортным исследованием, будут опубликованы независимо, здесь мы представляем результаты перекрестного анализа социально-демографических показателей, показателей родительского КОП, связанных с COVID-19, и показателей психосоциального здоровья детей, собранных на исходный момент времени в апреле. 2020.

В школе К-12 при сборе данных были зафиксированы психосоциальные последствия COVID-19 для детей школьного возраста и их родителей. Эта школа обязана иметь студенческий состав, отражающий демографический состав населения школьного возраста штата Флорида с учетом пола, расы/этнической принадлежности и семейного дохода. Родители/опекуны всех нынешних учащихся ( N  = 1178) были приглашены по электронной почте для участия их детей в исследовании. Никакой компенсации участникам предложено не было. Тем не менее, участие включало COVID-19тестирование, которое было очень хорошо воспринято в других подгруппах родительского исследования, вероятно, из-за ограниченной доступности тестирования в то время. Материалы для набора включали электронные письма с напоминаниями и веб-сайт с дополнительной информацией об исследовании. Те, кто был заинтересован, могли дать согласие / согласие на участие онлайн через интерфейс, совместимый с HIPAA, подключенный к REDCap (Университет Вандербильта). Согласие родителей требуется для всех детей в возрасте до 18 лет; и все дети старше восьми лет согласились сами за себя в Интернете. Все данные перед анализом были деидентифицированы и хранились на защищенных серверах для обеспечения защиты участников (REDCap). Исследование было одобрено Институциональным наблюдательным советом Университета Флориды, протокол IRB202001345.

Переменные и статистический анализ

Демографический раздел исследования включал вопросы о возрасте ребенка, поле, расе, этнической принадлежности, роде занятий родителей (был ли родитель медицинским работником или нет) и потере дохода домохозяйства из-за COVID -19 (самостоятельно сообщаемая бинарная переменная о том, потеряло ли домохозяйство доход из-за COVID-19). Вопросы KAP родителей, связанные с COVID-19, первоначально включенные в опрос как потенциальные факторы риска заражения, включены в этот перекрестный анализ для изучения потенциальной связи между родительским COVID-19связанные KAP и детские психосоциальные последствия. Раздел KAP состоял из 14 вопросов о знаниях, восьми вопросов об отношении и пяти практических вопросов. Оценка знаний была создана путем присвоения одного (1) каждому правильно отвеченному вопросу о знаниях о COVID-19 (передача, профилактика и / или общая информация) и суммирования их для получения общего возможного балла 14. Аналогичным образом оценивались оценки отношения и практики. классифицированы как защищающие и не защищающие, с защитными установками и практиками, закодированными как один (1), а всеми остальными как ноль (0), и суммированы для соответствующих возможных баллов 8 и 5. Вопросы для раздела ЗОП были основаны на существующей литературе по ЗОП и COVID-19, которая в то время была ограничена несколькими опубликованными исследованиями [28, 29].

Вопросы, использованные для оценки психосоциальных исходов, оценивали сообщаемую самими участниками частоту симптомов, связанных с тремя интернализирующими расстройствами: депрессией, тревогой и обсессивно-компульсивным расстройством (таблица 1). Эти эмоциональные и поведенческие расстройства были включены на основании их критической важности для детей школьного возраста во время кризисов и стихийных бедствий [5, 30, 31] и интереса школы-партнера к этим данным для определения и разработки соответствующих вмешательств. Были собраны симптомы психосоциального здоровья, а не диагностированные показатели, поскольку первоначальное базовое исследование было разработано не для изучения психосоциальных последствий, а для изучения инфекций у детей и семей. Чтобы обеспечить включение этих вопросов в опрос, который был довольно длинным из-за включения ряда исследовательских модулей, был использован сокращенный список симптомов, обычно связанных с этими диагнозами. Результаты исследований, о которых сообщается в этой статье (связанные с тревогой, связанные с ОКР и депрессивные симптомы), являются показателями, основанными на зарегистрированных симптомах. Каждый симптом оценивался с помощью набора категориальных вопросов (5-балльная шкала Лайкерта). Во всех вопросах использовался соответствующий возрасту язык и варианты ответов (например, 1-никогда, 2-немного, 3-иногда, 4-часто или 5-всегда/постоянно). В каждой группе вопросов, если ответы участника были все 1 или 2, ребенок был отнесен к категории Нет риска ; все остальные были признаны в группе риска и дополнительно классифицированы как высокий , средний или низкий риск , используя частоту их самых высоких вариантов ответа (см. шкалу Лайкерта выше). Участники, ответившие «много» (4) на два или более вопросов в группе или «всегда/постоянно» (5) на любой из вопросов в группе, считались с высоким риском ; участники, чей наивысший ответ по шкале Лайкерта был (4) с указанием «много» только один раз, а все остальные вопросы были оценены в 3 балла или ниже, считались Средний риск ; и любой участник, чей наивысший ответ был (3), «иногда», считался с низким риском . Каждая группа вопросов, используемых для оценки риска этих последствий для психосоциального здоровья, и методология, описанная здесь для определения порядковых переменных, связанных с каждым результатом, были разработаны группой школьных психологов с целью выявления групп учащихся, подверженных риску развития одного из конкретные психосоциальные последствия, упомянутые выше. Шесть основных переменных результата в этом исследовании: «В группе риска» (с использованием «Нет риска» в качестве эталона (REF) ) и «Высокий риск» (REF «Нет риска ») симптомов, связанных с тревогой, депрессией и ОКР. Суммарная переменная результата, Любой риск , указывает, представлен ли ребенок как В группе риска по любому из трех оцениваемых здесь психосоциальных результатов.

Таблица 1 Показатели надежности для возрастных психосоциальных показателей

Полная таблица

Двумерный анализ был проведен для проверки связи с родительскими знаниями, отношением и практикой, демографическими переменными и родом занятий. Дополнительный двумерный анализ каждого отдельного вопроса KAP использовался для выявления связи между любым элементом KAP (вопросом) и расой / этнической принадлежностью с использованием точного теста Фишера и логистической регрессии. Дальнейший анализ был проведен с использованием моделей логистической и мультиномиальной логистической регрессии для изучения предикторов риска (REF No Risk) и высокого риска (REF No Risk) соответственно для каждого симптома депрессии, тревоги и ОКР. Ковариатами, включенными в модели, были раса/этническая принадлежность, пол, школьный уровень, потеря дохода домохозяйства во время пандемии, род занятий родителей, оценка знаний, оценка отношения и оценка практики. Эти ковариаты были выбраны для выявления индивидуальных, родительских и семейных характеристик учащихся, которые больше всего нуждались в психосоциальной поддержке во время пандемии. Из 390 опросов, начатых онлайн, 17 были дублированными опросами (родители инициировали дважды для одного и того же ребенка, из которых был завершен только один) и 93 были начаты, но не завершены; таким образом, опросы заполнили 280 учащихся K-12. В анализ были включены только полные опросы. Поскольку опрос проводился онлайн с полями, необходимыми для продвижения, и завершением опроса, необходимым для участия в тестовой части исследования, в опросах, заполненных онлайн, не было пропущенных значений. Таким образом, в анализ включены 280 детей.

Данные опроса были собраны в REDCap и проанализированы в R Software (версия 4. 0.0) и SPSS (версия 26).

Результаты

Всего было зачислено 280 студентов из 1178 студентов (23,7%). В таблице 2 представлены демографические характеристики выборки и распространенность симптомов трех психосоциальных последствий для здоровья, рассмотренных в этом исследовании (симптомы, связанные с депрессией, тревогой или ОКР). Распространенность лиц с симптомами, связанными с возрастом в 9 лет.0413 Любой риск тревоги, депрессии или ОКР в выборке составил 47,1%. Что касается симптомов, связанных с тревогой, 34,6% учащихся были определены как в группе риска и 8,6% в группе как группа высокого риска. Для депрессивных симптомов 35,4% были в группе риска и 6,8% в группе высокого риска. Что касается симптомов, связанных с обсессивно-компульсивным расстройством, 32,1% были в группе риска и 8,9% в группе высокого риска. Исследуемая популяция почти на две трети состояла из белых (неиспаноязычного происхождения), на пятую часть из латиноамериканцев (независимо от расы) и на 9% черный (неиспаноязычный). Участники были 48% мужчин и были распределены по старшей школе (40%), средней школе (29%) и начальной школе (31%). Распространенность лиц с симптомами, отвечающими как Любой риск , так и Высокий риск депрессии, тревоги и ОКР, была неизменно выше среди девочек и учащихся начальных классов.

Таблица 2 Демографические характеристики исследуемого населения (упорядоченные по уровню представленности в выборке) (n = 280)

Полноразмерная таблица

Знания родителей о COVID-19 были высокими: 31,4% ответили правильно на все вопросы и только 13,6% ответили на три или более вопросов неправильно (таблица 3). Отношение имело аналогичные результаты: большинство родителей выражали согласие с защитным отношением. Профилактические методы также были высокими: не менее 90% респондентов сообщили о более частом мытье рук, избегании физического контакта с людьми вне дома и о соблюдении рекомендаций по социальному дистанцированию (таблица 4).

Таблица 3 Результаты знаний. P -значения для точного теста Фишера, сравнивающие ответы на знания и расу/этническую принадлежность не было существенных различий в родительских знаниях, отношении или практических оценках в зависимости от расы и этнической принадлежности, были значительные расовые / этнические различия по конкретным пунктам (вопросам) в этих оценках. К ним относятся 1) знания об использовании масок, 2) знания о COVID-19.лечение и излечение, 3) беспокойство по поводу заражения вирусом и 4) накопление основных продуктов питания (таблицы 3 и 4). Белые респонденты неиспаноязычного происхождения в целом меньше беспокоились о заражении вирусом по сравнению с неиспаноязычными чернокожими ( p -значение = 0,040) или выходцами из Латинской Америки ( p -значение = 0,026). Белые респонденты неиспаноязычного происхождения с большей вероятностью неправильно ответили на вопрос об использовании маски, чем чернокожие неиспаноязычного происхождения ( p -значение = 0,014) или выходцы из Латинской Америки ( p -значение = 0,034). Не было выявлено существенных различий между белыми респондентами, принадлежащими к разным расам/другим и неиспаноязычным, в том, что касается знаний об использовании масок ( p -значение = 0,30) или беспокойства по поводу заражения вирусом ( p -значение = 0,21). Среди тех практик, которые оценивались, не было обнаружено существенных различий в зависимости от расы/этнической принадлежности в отношении социального дистанцирования, мытья рук или общей гигиены; однако латиноамериканские респонденты реже сообщали о покупке большего количества основных продуктов питания, чем обычно, по сравнению с белыми неиспаноязычными (9).0413 p -значение = 0,08).

Потеря дохода домохозяйства была в значительной степени связана с наличием у учащихся симптомов депрессии [aOR = 3,130, 95% ДИ = (1,41–6,97)], симптомов, связанных с тревогой [aOR = 2,531, 95% ДИ = (1,154) –5,551)] и симптомы, связанные с ОКР [aOR = 2,90, 95% ДИ = (1,32–6,36)], см. Таблицу 5. Женский пол был значительно связан с принадлежностью к группам риска по симптомам депрессии [aOR = 1,72, 95 % ДИ = (1,02–2,93)], симптомы, связанные с тревогой [aOR = 1,75, 95% ДИ = (1,04–2,97)] и симптомы, связанные с ОКР [aOR = 1,764, 95% ДИ = (1,027–3,028)]. Уровень школы был в значительной степени связан с наличием групп риска и групп высокого риска как с симптомами, связанными с тревогой, так и с симптомами, связанными с ОКР (таблица 5). Учащиеся начальной и средней школы с большей вероятностью будут иметь уровень риска по симптомам, связанным с тревогой и ОКР, чем учащиеся старших классов, а учащиеся начальных классов с большей вероятностью будут иметь высокий риск по симптомам, связанным с тревогой. и симптомы, связанные с ОКР, чем в старшей школе. COVID-19 в семьеПрактическая оценка была в значительной степени связана с тем, что ребенок имел 90 413 в группе риска 90 382 для симптомов депрессии [aOR = 1,55, 95% ДИ = (1,04–2,31), таблица 5]; те семьи, которые следовали более строгим методам защиты, с большей вероятностью имели ребенка, который был представлен как в группе риска из-за симптомов депрессии.

Таблица 5. Дети с высоким и высоким риском развития симптомов депрессии, тревоги и ОКР , ОКР и депрессия в первые дни COVID-19пандемия. Почти у половины студентов, участвовавших в исследовании, были обнаружены симптомы, соответствующие риску тревоги, ОКР или депрессии. Результаты показывают, что учащиеся в домохозяйствах, которые потеряли доход в связи с COVID-19 к апрелю 2020 года, учащиеся женского пола и учащиеся начальной школы относятся к группе наибольшего риска. Кроме того, в семьях, которые сообщили о большем количестве методов защиты от COVID-19, также чаще рождались дети с риском развития симптомов депрессии.

Потеря дохода домохозяйства была связана с психическим расстройством среди выборки населения, что согласуется с другими исследованиями, предполагающими, что экономические последствия изоляции являются важным триггером для психического расстройства у детей [3, 7, 9]. Экономический трудности сами по себе могут быть связаны с повышенным риском социально-эмоциональных проблем у детей, усугубляемых реакцией их родителей на ситуацию [18]. Секс был важным фактором риска, так как женщины были более подвержены риску симптомов депрессии, тревоги и ОКР. Этот вывод перекликается с результатами исследований, проведенных после стихийных бедствий, в которых принадлежность к женскому полу была связана с повышенным психосоциальным риском [32]. Это также может быть связано с отчетностью, поскольку женщины чаще, чем мужчины, сообщают о своем риске и/или клинических симптомах депрессии [33,34,35]. Результаты также показывают, что дети в начальной школе с большей вероятностью подвержены высокому риску симптомов, связанных с тревогой и ОКР, что делает их приоритетными группами для вмешательств в школах. Хотя это, казалось бы, может противоречить данным о том, что психологические расстройства увеличиваются в подростковом возрасте [36, 37], это согласуется с исследованиями психосоциального воздействия бедствий и кризисов на детей, которые указывают на то, что эта популяция подвержена переживанию дистресса такого типа во время кризисов. [30, 31]. В целом результаты исследования показывают, что COVID-19Психосоциальное воздействие на детей школьного возраста соответствует кризисам и стихийным бедствиям.

Сообщения родителей о методах защиты от инфекции и передачи SARS-CoV-2 были связаны с тем, что дети относились к группе риска по симптомам депрессии. Дистанцирование и изоляция могут увеличить стресс, который может усугубить чувство одиночества и повлиять на здоровье в долгосрочной перспективе [3]. Это согласуется с исследованиями в Китае и Турции, которые выявили усиление депрессивных симптомов среди детей из-за COVID-19.пандемия [5, 38]. Кроме того, сочетание защитных практик в семье и онлайн-обучения может усугубить чувство одиночества; исследование студентов колледжей в США показало резкое увеличение (71%) стресса и тревоги из-за пандемии COVID-19 [39]. Хотя это разные группы населения (студенты школьного и студенческого возраста), исследование было проведено вскоре после перехода на онлайн-обучение и отражает сходство проблем, с которыми сталкивались учащиеся. Учитывая, что физическое дистанцирование имело решающее значение для замедления распространения вирусных заболеваний, необходимы дальнейшие исследования, чтобы понять возможную синергию и обратную связь между онлайн-обучением и психологическим стрессом во время пандемии.

Таким образом, возникает парадокс пандемии: максимизируем ли мы методы защиты и ограничиваем распространение болезни за счет повышенного риска психосоциального дистресса, или мы рискуем перегрузить систему здравоохранения и стать свидетелями резкого увеличения смертности, поскольку мы стремимся защитить детей от потенциального психологического воздействия глобальной пандемии? Простого ответа нет, поскольку оба варианта имеют важные негативные последствия и последствия. Длительный карантин может подвергнуть детей домашнему насилию [40,41,42], а также усугубить экономический стресс для домохозяйства, когда обязанности по уходу за детьми не позволяют воспитателю вернуться к работе. С другой стороны, повторное открытие школ подвергает детей не только собственному риску заражения, но и возможности заражения учителей, сотрудников и однокурсников, что только усугубит негативные психосоциальные последствия. Кроме того, существуют важные различия, которые будут влиять на то, какие дети заразятся: недавнее исследование педиатрического COVID-19случаев было обнаружено, что 51% инфицированных детей были из малообеспеченных сообществ, и только 2% были из сообществ с высоким доходом [43]. Йонкер и др. предполагают, что дети из малообеспеченных семей представляют большую угрозу заражения SARS-CoV-2 в своих семьях, поскольку размер домохозяйства может быть больше при совместном проживании нескольких поколений и более высокой плотности домохозяйства [43].

Ограничения

Данные о доходах домохозяйств не собирались; была зафиксирована только потеря дохода из-за COVID-19, что ограничивает интерпретацию некоторых из этих анализов. Инструмент опроса был разработан в марте 2020 года, когда использование масок широко не рекомендовалось [44] и было много неопределенностей в отношении вируса и его распространения. В результате в раздел знаний анкеты был включен только один вопрос об использовании маски. Опрос был завершен в середине апреля, когда школы уже перешли на дистанционное обучение и уже проводились профилактические кампании, что могло объяснить высокий уровень правильных ответов на вопросы о знаниях. Процент ответивших был низким: из 1178 учащихся, приглашенных для участия (вся школа), 280 успешно заполнили анкету (23,7%). Хотя школа была нацелена на включение в исследование на основании ее социально-демографического представления о штате, низкий охват мог внести предвзятость, поскольку в исследовании было недостаточно представлено меньшинств, зачисленных в исследование, по сравнению с демографическими данными школы и штата.

Заключение

Многие исследования направлены на то, чтобы предсказать, как меры по изоляции сгладят кривую пандемии, но лишь немногие исследования сосредоточены на психосоциальном воздействии этих вмешательств на детей и их семьи [5, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51]. Поскольку эксперты в области общественного здравоохранения сосредоточены на сокращении распространения инфекций COVID-19, крайне важно, чтобы они также сосредоточились на удовлетворении психосоциальных потребностей детей. Необходимы дополнительные исследования, чтобы лучше понять и устранить последствия пандемии и реакции общества на детей, но они должны охватывать уязвимые группы населения, в том числе те, чьи домохозяйства потеряли доход. Будущие исследования должны включать экономический статус и обеспечивать разнообразие и включение меньшинств, чтобы понять, как воздействие по-разному влияет на уязвимые группы. Учитывая, что потеря дохода домохозяйства явно была важным фактором риска симптомов депрессии, тревожности и ОКР, понимание исходного экономического положения домохозяйства становится важным при рассмотрении уязвимости и возможных смягчающих условий. Эти выводы имеют важные последствия для политиков, поскольку они ведут переговоры о продолжении финансирования пособий по безработице и других систем социальной защиты для тех, кто находится в неблагоприятном экономическом положении, поскольку их потеря может увеличить число детей, подверженных риску негативных психологических последствий для здоровья. Должны быть предприняты общенациональные скоординированные усилия для продолжения сбора психосоциальных данных о детях, а также для разработки стратегий и механизмов выживания для этих детей, поскольку общества по всей стране стремятся сбалансировать риски COVID-19. инфекция и риск изоляции для психосоциального благополучия. Предыдущие катастрофы показали, что неблагоприятные психологические последствия присутствуют не только во время события, но и сохраняются долгое время после происшествия [32]. Усилия по решению проблемы психического здоровья не могут ждать окончания пандемии ни для населения школьного возраста, как предполагает настоящее исследование, ни для взрослых, как показывают другие исследования [7, 9, 52, 53, 54, 55]. Как минимум, в США должны быть выявлены группы высокого риска. Эти данные дополняют доказательства, свидетельствующие о настоятельной необходимости для администраторов начальных и средних школ в сотрудничестве с работниками общественного здравоохранения и медицинскими работниками развертывать целевые и групповые вмешательства как можно раньше, чтобы реагировать на эмоциональные и психосоциальные потребности детей после происходит бедствие.

Доступность данных и материалов

Данные могут быть запрошены у PI проекта и соответствующего автора этой рукописи, доктора Сары Л. МакКьюн, как только она будет опубликована. Полный набор неидентифицированных данных будет опубликован после завершения лонгитюдного исследования (ориентировочная дата — август 2022 г.).

Сокращения

aOR:

Скорректированное отношение шансов

ДИ:

Доверительный интервал

HIPPA:

Закон о переносимости и подотчетности медицинского страхования

КАП:

Знания, отношения и практика

OCD:

Обсессивно-компульсивное расстройство

Ссылки

1. Dong Y, Mo X, Hu Y, et al. Эпидемиология COVID-19 среди детей в Китае. Педиатрия. 2020;145(6). https://doi.org/10.1542/peds.2020-0702.

2. Holmes* EA, O’Connor* RC, Perry VH, et al. Приоритеты междисциплинарных исследований в связи с пандемией COVID-19. Ланцет Психиатрия. 2020;7(6):547–60.

3. JJV B, Baicker K, Boggio PS, et al. Использование социальных и поведенческих наук для поддержки ответных мер на пандемию COVID-19. Нат Хум Бехав. 2020;4. https://doi.org/10.1038/s41562-020-0884-z.

4. Рольфснес Э.С., Идсо Т. Школьные программы вмешательства при симптомах посттравматического стрессового расстройства: обзор и метаанализ 2007;20(3):251–262. дои: https://doi.org/10.1002/jts.20622.

5. Дуань Л., Шао С., Ван Ю и др. Исследование состояния психического здоровья детей и подростков в Китае во время вспышки COVID-19. J Аффективное расстройство. 2020; 275 (апрель): 112–8. https://doi.org/10.1016/j.jad.2020.06.029.

   Артикул КАС пабмед ПабМед Центральный Google Scholar

6. «>

   Таке М., Куойдбах Дж., Фрид Э.И., Гудвин Г.М. Гомеостаз настроения до и во время блокировки коронавирусной болезни 2019 (COVID-19) среди студентов в Нидерландах. Джама Психиатрия. 2019;2020:2019–21. https://doi.org/10.1001/jamapsychiatry.2020.2389.

   Артикул Google Scholar

7. Гассман-Пайнс А., Ананат Э.О., Фитц-Хенли Дж. Кризис COVID-19 влияет на психологическое благополучие родителей и детей. Педиатрия. 2020;146(4):e2020007294. https://doi.org/10.1542/peds.2020-007294.

   Артикул пабмед Google Scholar

8. Xinyan X, Qi X, Yu Z, QI L, Jiajia Z, Ranran S. Состояние психического здоровья детей, находящихся в домашнем заключении во время вспышки коронавирусной болезни в 2019 году в провинции Хубэй, Китай. JAMA Педиатр. 2020;7:2–4.

   Google Scholar

9. «>

   Ши Л., Лу З.А., Куэ Дж.Ю. и др. Распространенность и факторы риска, связанные с симптомами психического здоровья, среди населения в целом в Китае во время коронавирусной болезни 2019 г.пандемия. JAMA Сеть открыта. 2020;3(7):e2014053. https://doi.org/10.1001/jamanetworkopen.2020.14053.

   Артикул пабмед ПабМед Центральный Google Scholar

10. Вернер ПД. Значение исследований отношения и поведения для исследований населения и действий Автор(ы): Пол Д. Werner Опубликовано: Совет по народонаселению Стабильный URL: https://www.jstor.org/stable/1966280 Значение исследований отношения и поведения для исследования населения. 2020;8(11):294–299.

11. Айзен И. Воспринимаемый поведенческий контроль, самоэффективность, локус контроля и теория запланированного поведения. J Appl Soc Psychol. 2002;32(4):665–83. https://doi.org/10.1111/j.1559-1816.2002.tb00236.x.

    Артикул Google Scholar

12. «>

    Warwick D. Исследование KAP: требования миссии против требований науки. Лондон: Гарвардский институт международного развития; 1983.

    Google Scholar

13. Zarocostas J. Как бороться с инфодемией. Ланцет. 2020;395(10225):676. https://doi.org/10.1016/S0140-6736(20)30461-X.

    Артикул КАС пабмед ПабМед Центральный Google Scholar

14. Чан Э.Ю., Ченг К.К., Там Г., Хуанг З., Ли П. Знания, отношение и практика населения Гонконга в отношении готовности человека к пандемии гриппа a/H7N9, Китай, эпидемиология инфекционных заболеваний, 2014 г. Общественное здравоохранение BMC. 2015;15(1):1–10. https://doi.org/10.1186/s12889-015-2245-9.

    Артикул КАС Google Scholar

15. Ван С., Пан Р., Ван Х и др. Продольное исследование психического здоровья населения в целом во время эпидемии COVID-19 в Китае. Мозг Behav Immun. 2020; 87 (апрель): 40–8. https://doi.org/10.1016/j.bbi.2020.04.028.

    Артикул КАС пабмед ПабМед Центральный Google Scholar

16. Laurencin CT, McClinton A. COVID-19пандемия: призыв к действиям по выявлению и устранению расовых и этнических различий. J Расовые этнические различия. 2020;7(3):398–402. https://doi.org/10.1007/s40615-020-00756-0.

    Артикул Google Scholar

17. Рейсс Ф. Социально-экономическое неравенство и проблемы психического здоровья у детей и подростков: систематический обзор. соц. мед. 2013;90:24–31. https://doi.org/10.1016/j.socscimed.2013.04.026.

    Артикул пабмед Google Scholar

18. Маклойд В.К. Социализация и развитие в меняющейся экономике. Я психол. 1989;44(2):293–302 http://eds.a.ebscohost. com.libproxy.txstate.edu/eds/pdfviewer/pdfviewer?vid=80&sid=d35e1ab5-fcdd-4a23-8336-2c0a867a8837@sessionmgr4005&hid= 4202.

    Артикул Google Scholar

19. Алегрия М., Валлас М., Пумарьега А. Расовые и этнические различия в психическом здоровье детей. Детский подростковый психиатр Clin N Am. 2010;19(4): 759–74. https://doi.org/10.1016/j.chc.2010.07.001.

    Артикул пабмед ПабМед Центральный Google Scholar

20. Катаока С.Х., Чжан Л., Уэллс К.Б. Неудовлетворенная потребность в психиатрической помощи среди детей в США: различия по этническому происхождению и страховому статусу. Am J Психиатрия. 2002;159(9):1548–55. https://doi.org/10.1176/appi.ajp.159.9.1548.

    Артикул пабмед Google Scholar

21. Джейкокс Л., Штейн Б., Катаока С.Х. и др. Подверженность насилию, посттравматическое стрессовое расстройство и депрессивные симптомы среди недавних иммигрантов-школьников. J Am Acad Детская подростковая психиатрия. 2002;41(9):1104–10. https://doi.org/10.1097/00004583-200209000-00011.

    Артикул пабмед Google Scholar

22. Каммингс Дж.Р., Друсс Б.Г. Расовые/этнические различия в использовании службы охраны психического здоровья среди подростков с большой депрессией. J Am Acad Детская подростковая психиатрия. 2011;50(2):160–70. https://doi.org/10.1016/j.jaac.2010.11.004.

    Артикул пабмед Google Scholar

23. Слопен Н., Фицморис Г., Уильямс Д.Р., Гилман С. Бедность, отсутствие продовольственной безопасности и поведение при интернализирующих и экстернализирующих расстройствах у детей. J Am Acad Детская подростковая психиатрия. 2010;49(5):444–52. https://doi.org/10.1097/00004583-201005000-00005.

    Артикул пабмед Google Scholar

24. «>

    Бреслау Дж., Агилар-Гаксиола С., Кендлер К.С., Су М., Уильямс Д., Кесслер Р.С. Уточнение расово-этнических различий в риске психического расстройства в национальной выборке США. Психомед. 2006;36(1):57–68. https://doi.org/10.1017/S00332

25. 006161.

    Артикул пабмед Google Scholar

26. Чжан А.И., Сноуден Л.Р. Этнические характеристики психических расстройств в пяти сообществах США. Cult Divers Ethn Minor Psychol. 1999;5(2):134–46. https://doi.org/10.1037/1099-9809.5.2.134.

    Артикул КАС Google Scholar

27. Музон ДМ. Могут ли семейные отношения объяснить расовый парадокс психического здоровья? J Брак Fam. 2013;75(2):470–85. https://doi.org/10.1111/jomf.12006.

    Артикул Google Scholar

28. Уильямс Д.Р., Гонсалес Х.М., Соседи Х. и др. Распространенность и распространение большого депрессивного расстройства среди афроамериканцев, карибских чернокожих и неиспаноязычных белых: результаты Национального обзора американской жизни. Арх генерал психиатрия. 2007;64(3):305–15. https://doi.org/10.1001/archpsyc.64.3.305.

    Артикул пабмед Google Scholar

29. Чжун Б.Л., Луо В., Ли Х.М. и др. Знания, отношение и практика в отношении COVID-19 среди жителей Китая в период быстрого роста вспышки COVID-19: быстрый перекрестный онлайн-опрос. Int J Biol Sci. 2020;16(10):1745–52. https://doi.org/10.7150/ijbs.45221.

    Артикул пабмед ПабМед Центральный Google Scholar

30. Герхольд Л. COVID-19: восприятие риска и стратегии преодоления. Результаты опроса в Германии. Interdiscip Secur Res Gr. 2020: 1–11. https://psyarxiv.com/xmpk4.

31. Кроненберг М. Е., Гензель Т.С., Бреннан А.М., Ософски Х.Дж., Ософски Д.Д., Лоурасон Б. Дети Катрины: извлеченные уроки о симптомах после стихийного бедствия и схемах восстановления. Детский Дев. 2010;81(4):1241–59. https://doi.org/10.1111/j.1467-8624.2010.01465.x.

    Артикул пабмед Google Scholar

32. Макдермотт Б.М., Палмер Л.Дж. Эмоциональный дистресс, депрессия и связанные с событиями переменные после стихийного бедствия: обнаружение на этапах развития детей и подростков. Aust NZJ Психиатрия. 2002;36(6):754–61. https://doi.org/10.1046/j.1440-1614.2002.01090.х.

    Артикул пабмед Google Scholar

33. Гольдманн Э., Галеа С. Последствия стихийных бедствий для психического здоровья. Анну Рев Общественное здравоохранение. 2014; 35:169–83. https://doi.org/10.1146/annurev-publhealth-032013-182435.

    Артикул пабмед Google Scholar

34. «>

    Качински К.Дж., Клаар Р.Л., Логан Д.Э. Тестирование пола как модератора ассоциаций между психосоциальными переменными и функциональной инвалидностью у детей и подростков с хронической болью. J Pediatr Psychol. 2009 г.;34(7):738–48. https://doi.org/10.1093/jpepsy/jsn113.

    Артикул пабмед Google Scholar

35. Нолен-Хоксема С., Гиргус Дж.С. Возникновение гендерных различий при депрессии в подростковом возрасте. Психологический бык. 1994;115(3):424–43. https://doi.org/10.1037//0033-2909.115.3.424.

    Артикул КАС пабмед Google Scholar

36. Левинсон П.М., Левинсон М., Готлиб И.Х., Сили Дж.Р., Аллен Н.Б. Гендерные различия в тревожных расстройствах и симптомах тревоги у подростков. J Abnorm Psychol. 1998;107(1):109–17. https://doi.org/10.1037/0021-843X.107.1.109.

    Артикул КАС пабмед Google Scholar

37. «>

    Калтиала-Хейно Р., Марттунен М., Рантанен П., Римпела М. Раннее половое созревание связано с проблемами психического здоровья в среднем подростковом возрасте. Soc Sci Med 2003; 57 (6): 1055–1064. https://doi.org/10.1016/S0277-9536(02)00480-X.

38. Ангольд А., Костелло Э.Дж., Уортман К.М. Половое созревание и депрессия: роль возраста, пубертатного статуса и времени полового созревания. Психомед. 1998;28(1):51–61. https://doi.org/10.1017/S0033200593X.

    Артикул КАС пабмед Google Scholar

39. Кылинчел С., Кылинчел О., Муратдаги Г., Айдын А., Уста М.Б. Факторы, влияющие на уровень тревожности подростков, находящихся на домашнем карантине во время пандемии COVID-19 в Турции. Азиатско-Тихоокеанская психиатрия. 2020: 1–6. doi: https://doi.org/10.1111/appy.12406

40. Son C, Hegde S, Smith A, Wang X, Sasangohar F. Последствия COVID-19о психическом здоровье студентов колледжей в Соединенных Штатах: опросное исследование. J Med Internet Res. 2020;22(9):1–14. https://doi.org/10.2196/21279.

    Артикул Google Scholar

41. Брэдбери-Джонс С., Ишам Л. Парадокс пандемии: последствия COVID-19 для домашнего насилия. Джей Клин Нурс. 2020; 29 (13–14): 2047–209. https://doi.org/10.1111/jocn.15296.

    Артикул пабмед Google Scholar

42. Кэмпбелл AM. Растущий риск семейного насилия во время пандемии Covid-19: укрепление сотрудничества сообществ для спасения жизней. Отчеты Forensic Sci Int. 2020;2(апрель):100089. https://doi.org/10.1016/j.fsir.2020.100089.

    Артикул Google Scholar

43. Humphreys KL, Myint MT, Zeanah CH. Повышенный риск семейного насилия во время пандемии COVID-19. Педиатрия. 2020; 146(1). https://doi.org/10.1542/peds.2020-0982.

44. «>

    Yonker LM, Neilan AM, Bartsch Y, et al. Детский SARS-CoV-2: клиническая картина, инфекционность и иммунный ответ. J Педиатр. 2020. https://doi.org/10.1016/j.jpeds.2020.08.037.

45. ЦКЗ. рекомендации CDC по реализации стратегий смягчения последствий для Флориды, основанные на текущей ситуации с передачей COVID-19 и с учетом большой численности пожилого взрослого населения штата; 2020. с. 1–5. https://www.cdc.gov/coronavirus/2019-ncov/downloads/FL_Community_Mitigation.pdf

    Google Scholar

46. Гош Р., Дубей М.Дж., Чаттерджи С., Дубей С. Воздействие COVID-19 на детей: особое внимание психосоциальному аспекту. Минерва Педиатр. 2020;72(3):226–35. https://doi.org/10.23736/S0026-4946.20.05887-9.

    Артикул пабмед Google Scholar

47. Дубей С., Бисвас П., Гош Р. и др. Психосоциальное воздействие COVID-19. Diabetes Metab Syndr Clin Res Rev. 2020;14(5):779–88. https://doi.org/10.1016/j.dsx.2020.05.035.

    Артикул Google Scholar

48. Asbury K, Fox L, Deniz E, Code A, Toseeb U. Как COVID-19 влияет на психическое здоровье детей с особыми образовательными потребностями и инвалидностью и их семей? J Аутизм Dev Disord. 2020 г. https://doi.org/10.1007/s10803-020-04577-2.

49. Oosterhoff B, PhD, Palmer CA, et al. С января 2020 года Elsevier создала программу COVID-19.ресурсный центр с бесплатной информацией на английском и китайском языках о новом коронавирусе COVID-19. Ресурсный центр COVID-19 размещен на Elsevier Connect, общедоступных новостях и информации компании. Энн Онкол 2020; 290 (январь): 19–21.

50. Лян Л., Рен Х., Цао Р. и др. Переписка. Psychiatr Q. 2020; 1163: 3–5.

    Google Scholar

51. «>

    Ван Горп М., Морис-Стам Х., Теуниссен Л.С. и др. Отсутствие повышения психосоциального стресса у голландских детей, больных раком, и их опекунов в первые месяцы COVID-19пандемия. Детский рак крови. 2020: 1–5. https://doi.org/10.1002/pbc.28827.

52. Ставриду А., Стергиопулу А.А., Панагули Э. и др. Психосоциальные последствия COVID-19 у детей, подростков и молодых людей: систематический обзор. Психиатрия Clin Neurosci. 2020;74(11):615–6. https://doi.org/10.1111/pcn.13134.

    Артикул КАС пабмед Google Scholar

53. Эттман К.К., Абдалла С.М., Коэн Г.Х., Сэмпсон Л., Вивье П.М., Галеа С. Распространенность симптомов депрессии у взрослых в США до и во время COVID-19Пандемия. JAMA Сеть открыта. 2020; В прессе (9). doi: https://doi.org/10.1001/jamanetworkopen.2020.19686

54. Shim RS, Compton MT. Социальные детерминанты психического здоровья: роль психиатров в борьбе с дискриминацией и отсутствием продовольственной безопасности. Фокус (Мэдисон). 2020;18(1):25–30. https://doi.org/10.1176/appi.focus.201.

    Артикул Google Scholar

55. Ислам М.А., Барна С.Д., Райхан Х., Хан М.Н.А., Хоссейн М.Т. Депрессия и тревога среди студентов вузов во время COVID-19пандемия в Бангладеш: поперечное исследование в Интернете. Плос Один. 2020;15(8):e0238162. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0238162.

    Артикул КАС пабмед ПабМед Центральный Google Scholar

56. Матх С., Нирмала М., Мойрангтем С., Кумар Н. Управление стихийными бедствиями: перспективы психического здоровья. Индийский J Psychol Med. 2015;37(3):261–71. https://doi.org/10.4103/0253-7176.162915.

    Артикул пабмед ПабМед Центральный Google Scholar

Скачать ссылки

Благодарности

Особая благодарность участникам исследования и их семьям. Мы также благодарны школьному персоналу и персоналу; студенты-добровольцы-медики, общественное здравоохранение и медсестры; доктора Тара Сабо-Этвуд, Джон Ледники и весь персонал исследовательской лаборатории по охране окружающей среды и глобального здравоохранения; д-ру Гленну Моррису и д-ру Майклу Лаузардо за их поддержку и рекомендации.

Финансирование

Это исследование финансировалось и поддерживалось Колледжем общественного здравоохранения и медицинских профессий Университета Флориды, Медицинским колледжем, Институтом клинических и трансляционных наук и Институтом новых патогенов Университета Флориды, а также Сеть детских чудес.

Информация об авторе

Авторы и организации

1. Департаменты охраны окружающей среды и глобального здравоохранения, Колледж общественного здравоохранения и медицинских профессий, Университет Флориды, Гейнсвилл, Флорида, США

   Sarah L. McKune, Daniel Acosta, Nick Diaz, Кейтлин Бриттен, Энтони Т. Маурелли и Эрик Дж. Нельсон

2. Департамент специального образования, школьной психологии и дошкольных исследований, Педагогический колледж, Университет Флориды, Гейнсвилл, Флорида, США

   Диана Джойс-Болье

3. Институт новых патогенов, Университет Флориды, Гейнсвилл, Флорида, США

   Энтони Т. Маурелли и Эрик Дж. Нельсон

4. Факультет педиатрии, Медицинский колледж Флориды Gainesville, FL, USA

   Eric J. Nelson

Авторы

1. Sarah L. McKune

   Просмотр публикаций автора

   Вы также можете искать этого автора в PubMed Google Академия

2. Daniel Acosta

   Просмотр публикаций автора

   Вы также можете искать этого автора в PubMed Google Scholar

3. Nick Diaz

   Просмотр публикаций автора

   Вы также можете искать этого автора в PubMed Google Scholar

4. Kaitlin Brittain

   Просмотр публикаций автора

   Вы также можете искать этого автора в PubMed Google Scholar

5. Diana Joyce- Beaulieu

   Посмотреть публикации автора

   Вы также можете искать этого автора в PubMed Google Scholar

6. Anthony T. Maurelli

   Просмотр публикаций автора

   Вы также можете искать этого автора в PubMed Google Scholar

7. Eric J. Nelson

   Просмотр публикаций автора

   Вы также можете искать этого автора в PubMed Google Scholar

Пожертвования

SLM разработала и руководила исследованием, руководила анализом и руководила написанием. DA завершил анализ и внес значительный вклад в написание. Н.Д. помогал с анализом и помогал с написанием. КБ помогал с анализом и помог с написанием. DJB помогал с дизайном, анализом и помогал с написанием. ATM разработала и руководила исследованием, помогала в написании. EJN разработал и руководил исследованием, участвовал в его написании. Автор(ы) прочитал(и) и утвердил окончательный вариант рукописи.

Автор, ответственный за переписку

Сара Л. МакКьюн.

Декларации этики

Утверждение этических норм и согласие на участие

Исследование было одобрено Институциональным наблюдательным советом Университета Флориды, протокол IRB202001345. Участники давали согласие онлайн через интерфейс, совместимый с HIPAA, подключенный к REDCap (Университет Вандербильта). Согласие родителей требуется для всех детей в возрасте до 18 лет; и все дети старше восьми лет согласились сами. Все данные перед анализом были деидентифицированы и хранились на защищенных серверах для обеспечения защиты участников (REDCap).

Согласие на публикацию

Неприменимо.

Конкурирующие интересы

Авторы заявляют об отсутствии конкурирующих интересов.

Дополнительная информация

Примечание издателя

Springer Nature остается нейтральной в отношении юрисдикционных претензий в опубликованных картах и ​​институциональной принадлежности.

Дополнительная информация

Дополнительный файл 1.

Момент времени 1 Анкета. Анкета в формате PDF, используемая для создания интерфейса REDCap. Вопросы в этом файле были заданы участникам онлайн после получения согласия.

Права и разрешения

Открытый доступ Эта статья находится под лицензией Creative Commons Attribution 4. 0 International License, которая разрешает использование, совместное использование, адаптацию, распространение и воспроизведение на любом носителе или в любом формате при условии, что вы укажете авторство оригинальный автор(ы) и источник, предоставьте ссылку на лицензию Creative Commons и укажите, были ли внесены изменения. Изображения или другие сторонние материалы в этой статье включены в лицензию Creative Commons на статью, если иное не указано в кредитной строке материала. Если материал не включен в лицензию Creative Commons статьи, а ваше предполагаемое использование не разрешено законом или выходит за рамки разрешенного использования, вам необходимо получить разрешение непосредственно от правообладателя. Чтобы просмотреть копию этой лицензии, посетите http://creativecommons.org/licenses/by/4.0/. Отказ от права Creative Commons на общественное достояние (http://creativecommons.org/publicdomain/zero/1.0/) применяется к данным, представленным в этой статье, если иное не указано в кредитной линии данных.

Перепечатки и разрешения

Об этой статье

Психосоциальные факторы и общественное здоровье: подходящий случай для лечения?

Текст статьи

Меню статьи

• Статья
  Текст
• Артикул
  инфо
• Цитата
  Инструменты
• Поделиться
• Быстрое реагирование
• Артикул
  метрика
• Оповещения

PDF

Доказательная политика и практика общественного здравоохранения

Психосоциальные факторы и общественное здоровье: подходящий случай для лечения?

Бесплатно

1. J Macleod1,
2. G Davey Smith3

1. ¹ Department of Primary Care and General Practice, University of Birmingham, UK
2. ² Department of Social Medicine, University of Bristol, Bristol , Великобритания

1. Адрес для переписки: д-р Дж. Маклеод, кафедра первичной медико-санитарной помощи и общей практики Бирмингемского университета, Бирмингем B15 2TT, Великобритания; j.a.macleod{at}bham.ac.uk

Abstract

Неблагоприятное психосоциальное воздействие или «страдание» связано с физическим заболеванием. Эта связь не может быть причинно-следственной. Скорее, это может отражать проблемы обратной причинно-следственной связи, предвзятости в сообщениях и смешения аспектов материальной среды, обычно связанных с несчастьем. Непричинная связь не станет основой эффективных вмешательств общественного здравоохранения. Возможно, именно поэтому психосоциальные вмешательства до сих пор мало влияли на объективные результаты физического здоровья. В этой статье рассматриваются доказательства «психосоциальной гипотезы» и предлагаются стратегии для прояснения этих вопросов. В нем делается вывод о том, что, хотя страдания — это явно плохо, поскольку они ухудшают качество жизни людей, мало доказательств того, что психосоциальные факторы вызывают физические заболевания. В отсутствие лучших доказательств предположения о том, что психосоциальные вмешательства необходимы для улучшения физического здоровья населения как в абсолютном, так и в относительном выражении, кажутся преждевременными.

• psychosocial epidemiology
• cardiovascular disease
• health inequality
• bias
• confounding

http://dx.doi.org/10.1136/jech.57.8.565

Statistics from Altmetric.com

Request Permissions

Если вы хотите повторно использовать часть или всю эту статью, воспользуйтесь приведенной ниже ссылкой, которая приведет вас к службе RightsLink Центра защиты авторских прав. Вы сможете получить быструю цену и мгновенное разрешение на повторное использование контента различными способами.

• психосоциальная эпидемиология
• сердечно-сосудистые заболевания
• неравенство в отношении здоровья
• систематическая ошибка
• путаница

«психосоциальные» факторы, такие как стресс, враждебность, депрессия, безнадежность и контроль над работой, по-видимому, связаны с физическим здоровьем. ^{1, 2} Неблагоприятные профили риска с точки зрения психосоциальных факторов, по-видимому, сочетаются с общим социальным неблагополучием. ^{3, 4} В связи с этим «психосоциальная гипотеза» предполагает, что психосоциальные факторы являются важной причиной неравенства в отношении здоровья. ⁵ К таким факторам относятся многие психические состояния, психологические черты или аспекты социальной среды с негативным оттенком. В этой статье мы рассматриваем «психосоциальные факторы» как любое воздействие, которое может повлиять на результат физического здоровья посредством психологического механизма. Мы хотим критически изучить доказательства того, что связь между психосоциальными факторами и физическим здоровьем является причинно-следственной. Если эта связь не является причинно-следственной, вмешательства, направленные на психосоциальные воздействия, вряд ли приведут к улучшению здоровья населения.

Был достигнут консенсус в отношении того, что данные, достаточно надежные для формирования основы политики в области здравоохранения, обычно должны быть получены в результате рандомизированных контролируемых испытаний вмешательств, изменяющих рассматриваемое воздействие и оценивающих влияние таких манипуляций на объективный результат для здоровья. ⁶ Бывают ситуации, когда такой подход либо неосуществим, либо маловероятен по другим причинам. ⁷ Была продемонстрирована практическая осуществимость экспериментального подхода к вопросам причинно-следственной связи в психосоциальной эпидемиологии, хотя большинство данных о влиянии психосоциальных воздействий основаны на наблюдениях. ^{1, 2, 8} Мы рассмотрим все виды доказательств, имеющих отношение к вопросу, поставленному в нашем заголовке.

ПСИХОСОЦИАЛЬНЫЕ ПРОТИВ МАТЕРИАЛЬНЫХ ОБЪЯСНЕНИЙ: ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ ВМЕШАТЕЛЬСТВ

Вопрос о том, определяют ли психосоциальные факторы сами по себе результаты физического здоровья и социальные градиенты этих результатов, часто рассматривался в контексте альтернативных объяснений. ⁹ «Социальный класс» можно определить несколькими способами. Можно утверждать, что фундаментальный признак, отличающий разные категории «классов» во всех классификационных схемах, связан с различиями в возможностях доступа к материальным ресурсам. ¹⁰ Таким образом, материальные факторы кажутся очевидными кандидатами на рассмотрение в качестве объяснения неравенств в отношении здоровья в обществе. Некоторые комментаторы отвергли возможность важной причинной роли материальных факторов, основываясь на аргументе, что среди людей, которые традиционно не лишены материальных благ, неизвестны механизмы, с помощью которых такие факторы могут напрямую влиять на здоровье. ¹¹ Такие аргументы относятся к вопросу правдоподобия. Мы не согласны с тем, что материальные условия являются маловероятной причиной физического заболевания, и обсуждали возможные механизмы в другом месте. ^{9, 12, 13} Однако основное внимание в этой статье уделяется доказательствам психосоциальной гипотезы, а не тому, что поддерживает конкурирующие гипотезы. Существуют правдоподобные пути от «стрессов» к заболеваниям. ¹⁴ Мы также отмечаем, как утверждалось в другом месте и как заметил сам Брэдфорд Хилл в своем оригинальном эссе о причинности, правдоподобие — довольно слабый критерий для установления причинности, поскольку он зависит от преобладающего биомедицинского понимания и, в некоторой степени, от моды. ^{15, 16}

Также утверждалось, что дихотомия между «психосоциальными» и «материальными» каузальными теориями в значительной степени ложна, поскольку большинство материальных явлений имеют социальные значения. ¹⁷ Тем не менее, подписка на ту или иную из этих объяснительных моделей имеет важные последствия для типа вмешательств, которые можно считать достойными оценки. Мармот и Уилкинсон, два ведущих сторонника психосоциальной гипотезы, сформулировали ее так:

«Если в духе неоматериализма вы предоставите каждому ребенку доступ к компьютеру, а каждой семье — автомобиль, справитесь с загрязнением воздуха и обеспечите физически безопасную среду, проблема будет решена? Мы верим, что нет». ¹¹

Дух неоматериализма не обязательно приведет к политике общественного здравоохранения, основанной на распространении автомобилей и компьютеров. Тем не менее психосоциальные теоретики считают, что сосредоточение внимания на распределении материальных ресурсов вряд ли улучшит здоровье. По их мнению, ущерб здоровью наносит не относительная бедность сама по себе, а то, как бедные люди относятся к своей бедности. Таким образом, по логике, вмешательства, основанные на вере в психосоциальную гипотезу, должны быть нацелены именно на чувства. Однако мы сомневаемся, что психологические вмешательства, направленные на усиление чувства контроля или уменьшение чувства безнадежности (например), которые люди испытывают, не изменяя фактических непредвиденных обстоятельств их жизни (например, могут ли они позволить себе управлять автомобилем или купить свою собственную жизнь). дети компьютер) тоже решит проблему. Это не идеологическая позиция; мы настроены скептически, потому что не думаем, что имеющиеся данные указывают на прямую причинно-следственную связь между психосоциальными факторами и здоровьем.

КАК ПСИХОСОЦИАЛЬНЫЕ ФАКТОРЫ МОГУТ ВЛИЯТЬ НА ЗДОРОВЬЕ? СЛУЧАЙНЫЕ И ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ПРИЧИНЫ

Несмотря на наши предыдущие замечания о правдоподобии, стоит подумать о том, как «психосоциальные невзгоды» могут вызвать физическое заболевание. Это может способствовать нездоровому поведению — например, курению — или может привести непосредственно к нейроэндокринным нарушениям, влияющим на риск заболевания. На этом этапе мы должны ввести различие между случайными и фундаментальными причинами (в других местах называемыми «вероятностными» и «достаточными» причинами соответственно). ¹⁸ Отношение условной причины к результату для здоровья зависит от связи первой с фундаментальной причиной. Таким образом, психосоциальные невзгоды могут вызывать повышенный риск заболевания в ситуациях, когда психосоциальные невзгоды положительно связаны с курением. Такие ассоциации вовсе не являются автоматическими. В 1950-е годы большинство врачей-мужчин были курильщиками. ¹⁹ В этой ситуации вряд ли можно утверждать, что курение определяется неблагоприятным психосоциальным профилем среди курильщиков или даже социальным неблагополучием. Тогда, как и сейчас, детерминанты такого рекреационного употребления наркотиков были сложными. ²⁰ И, что важно, в местах и ​​в то время, когда курение было более распространено среди социально обеспеченных, последствия курения демонстрировали аналогичное социальное распределение. Например, голландская газета 1948 года отметила «непропорционально большое количество интеллектуалов среди больных раком легких». ²¹ Тот факт, что курение, по-видимому, связано с раком легких, независимо от социального распространения курения, является убедительным доказательством того, что эта связь является причинно-следственной, и что сокращение курения должно снизить риск рака легких.

ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ПСИХОСОЦИАЛЬНОГО И МАТЕРИАЛЬНОГО ВЛИЯНИЯ НА ФИЗИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ

Сегодня в большинстве групп населения существует прямая связь между материальным неблагополучием и различными показателями неблагоприятного психосоциального воздействия, которые вместе можно охарактеризовать как «страдание». ^{9, 22} Следовательно, как несчастье, так и материальный ущерб, по-видимому, связаны с плохим здоровьем.

Насколько безопасны эти ассоциации? Ранее мы обсуждали влияние предвзятости в отчетах на связь между психосоциальным воздействием и болезнью и то, как такая предвзятость могла повлиять на результаты опубликованных данных, в частности, касающихся контроля над работой и стенокардии. ^{23– 25} Проще говоря, люди, которые чувствуют себя несчастными (которые сообщают о большем стрессе, меньшем контроле над работой, большей враждебности и т. д.), также могут чувствовать себя хуже — без каких-либо объективных доказательств того, что они испытывают большее количество физическое заболевание. Мы подозреваем, что общая важность этого явления была недооценена в наблюдательной эпидемиологии. Широко обсуждались когнитивные процессы, связанные с ответами на опросы, и конкретный вопрос «негативной аффективности». ^{26– 29} Однако не было найдено надежных способов избежать этой проблемы в ситуациях, когда существенно субъективное воздействие связано с существенно субъективным исходом. Действительно, недавно мы продемонстрировали недостатки самых распространенных стратегий — поправки на показатель «тенденции к жалобам» или исключения распространенных случаев в начале последующих исследований. ^{24, 25} По этим причинам кажется удивительным, что ведущие биомедицинские журналы продолжают публиковать отчеты о связи между в значительной степени субъективными воздействиями (такими как большинство психосоциальных воздействий) и в значительной степени субъективными результатами, как правило, без признания больших трудностей, связанных с интерпретацией этих отношения как свидетельство материального воздействия. ^{30– 32} Таким образом, часть связи между несчастьем и здоровьем может фактически отражать артефакт (это не так важно в отношении материальных обстоятельств и здоровья, поскольку материальные обстоятельства более поддаются объективному измерению).

Ключевые точки

• Социальное неблагополучие связано как с ухудшением физического здоровья, так и с повышенным воздействием различных психосоциальных факторов — все это имеет негативный социальный оттенок.

• Психосоциальная гипотеза утверждает, что такое воздействие опосредует связь между социальным неблагополучием и физическим здоровьем, и что психосоциальное вмешательство является ключом к улучшению здоровья обездоленных.

• Проблемы предвзятости и путаницы затрудняют интерпретацию данных наблюдений о связи между психосоциальными факторами и физическим здоровьем. Ограниченные экспериментальные данные свидетельствуют о том, что психосоциальные вмешательства в значительной степени неэффективны для улучшения физического здоровья.

• Необходим более критический подход к данным наблюдений наряду с дальнейшей экспериментальной оценкой возможных стратегий психосоциального вмешательства.

Однако имеются достоверные данные о том, что как материальный ущерб, так и нищета связаны с объективными последствиями для здоровья. ^{12, 33} Маловероятно, что такие связи возникнут из-за предвзятости в отчетах. Таким образом, кажется, что и материальный ущерб, и нищета действительно связаны с ухудшением здоровья. Но будут ли как несчастье, так и материальный ущерб влиять на физическое здоровье независимо от их отношения друг к другу? Связь между материальным неблагополучием и болезнью может возникнуть, главным образом, потому, что материальное неблагополучие — это несчастье (психосоциальная гипотеза). С другой стороны, связь между страданием и болезнью может в значительной степени отражать тот факт, что страдание теперь является маркером материального неблагополучия.

ПСИХОСОЦИАЛЬНЫЕ ИЛИ МАТЕРИАЛЬНЫЕ НЕПРЕДВИДЕНИЯ И ОБЪЕКТИВНОЕ ЗАБОЛЕВАНИЕ — КАКОЕ КАКОЕ «СМЕШАЕТ»?

Связь между психосоциальными воздействиями и последствиями для физического здоровья, по-видимому, сохраняется (хотя часто ослабевает) после поправки на поведенческие факторы и поправки на показатели материального неблагополучия. ^{1, 2, 33} Это не обязательно является убедительным доказательством их фундаментальной причинной роли, поскольку результаты статистической корректировки в многомерных моделях существенно зависят от точности измерения коррелирующих ковариат. ³⁴ Важными коррелирующими ковариатами в этом контексте являются показатели как нищеты, так и материального неблагополучия — в обоих случаях показатели, вероятно, будут давать весьма неточные показатели интересующего воздействия во время измерения. Добавьте к этому аспект, что это может быть неблагоприятное воздействие (психосоциальное или материальное) в другой точке жизненной траектории, которая является ключевой причиной повышенного риска заболевания, и вы увидите, что остаточное смешение практически неизбежно. Следовательно, чрезвычайно трудно объявить психосоциальные или материальные факторы «самостоятельными» причинами болезни. ^{13, 35}

Смешение связей между психосоциальным воздействием и исходом заболевания материальными факторами, связанными с социальным положением, возможно только в ситуации, когда неблагоприятное психосоциальное воздействие тесно связано с материальным неблагополучием и когда риск заболевания выше среди неблагополучных. Следовательно, изучение этих отношений в популяциях, где это не так, может дать важные сведения о смешении. Например, мы изучали воспринимаемый психологический стресс среди населения, где более высокий уровень стресса был связан с материальным преимуществом, а не с недостатком (такие группы населения, вероятно, не были редкостью до распространения «культуры жертвы» среди рабочего класса). ^{24, 25, 36, 37} Более высокий уровень стресса также был связан с нездоровым поведением (больше курения и употребления алкоголя и меньше физических упражнений), что делает его многообещающим кандидатом в качестве условной причины заболевания. Таким образом, во многих отношениях эта популяция казалась идеальным местом для изучения относительной важности материальных по сравнению с психосоциальными факторами для здоровья и независимости обеих этих предполагаемых причин болезни. Более высокий уровень стресса (несмотря на его связь с нездоровым поведением) был связан с более низким риском сердечных заболеваний, в то время как материальные неблагополучия были связаны с более высоким риском сердечных заболеваний. Большинство других классов болезней следовали этому образцу; убедительно свидетельствует о независимости и первенстве материальных факторов в определении риска заболевания в этой популяции. Другими словами, эти результаты предполагают, что материальные обстоятельства искажают связь между психосоциальными факторами и здоровьем, а не стресс, опосредующий связь между материальным неблагополучием и здоровьем.

Сегодня может быть трудно найти другие группы населения, в которых психосоциальное и материальное неблагополучие не тесно связано, и можно было бы искать подтверждения наших выводов — поэтому необходимы альтернативные стратегии. Один из подходов предполагает использование анализа чувствительности. ^{38, 39} Они могут помочь в оценке правдоподобия смешения неизмеряемым фактором в качестве объяснения наблюдаемого эффекта. Например, рассмотрим связь между безнадежностью и болезнью, которая становится очевидной после поправки на профессиональный класс взрослых. На самом деле это отношение может быть опосредовано третьим неизмеримым аспектом материальной среды, связанным как с безнадежностью, так и с профессиональным классом. Однако связь этого предполагаемого фактора с изучаемыми показателями безнадежности должна быть сильнее, чем его связь с изучаемыми показателями профессионального класса — анализ чувствительности показывает, насколько сильнее для любой заданной оценки эффекта. Учитывая относительно грубый характер большинства индикаторов «социального положения» (типично дихотомическое различие между классами занятий для взрослых), кажется правдоподобным, что в этой ситуации психосоциальная переменная, индексирующая какой-либо аспект страданий, может иметь более тесную связь с реальными материальными обстоятельствами жизненного пути, чем простая взрослая профессиональная классификация.

Анализ чувствительности требует сравнительно простых вычислений; некоторые предложили более сложные математические аналитические решения проблемы извлечения причинных выводов из данных наблюдений. В частности, моделирование структурными уравнениями (SEM), развитие траекторного анализа, было продвинуто как своего рода панацея в этом отношении. ^{40, 41} Мы не оспариваем, что SEM обладает теоретическими преимуществами, которые вполне могут привести к его более широкому использованию в наблюдательной эпидемиологии. ⁴² Однако у нас есть общий скептицизм относительно степени, в которой аналитическая изощренность может решить проблему смешения данных наблюдений. Например, рассмотрим историю доказательств, касающихся влияния заместительной гормональной терапии (ЗГТ) на сердечно-сосудистый риск. ЗГТ продвигалась отчасти на том основании, что она снизит риск сердечных заболеваний. Такой эффект был продемонстрирован в многочисленных проспективных обсервационных исследованиях. Метаанализ этих исследований зашел настолько далеко, что предположил, что суммарная оценка обнаруженного защитного эффекта (0,5 ± 95% ДИ (от 0,43 до 0,56)) был,

«Маловероятно, что это может быть объяснено искажающими факторами или отбором». ⁴³

Эта оценка, по-видимому, была основана на величине эффекта, строгости исследований, способствующих анализу, и аналитической сложности, которая была использована для сведения к минимуму влияния смешения. Последующие наблюдательные исследования, требующие еще большей строгости и аналитической сложности, пришли к аналогичным выводам. ^{44, 45} Тем не менее, когда в конце концов стали доступны экспериментальные данные, они не показали снижения сердечно-сосудистого риска у женщин, принимающих ЗГТ, фактически предполагалось возможное повышение риска. ^{46, 47} Данные наблюдений вводят в заблуждение, потому что использование ЗГТ имеет ярко выраженную социальную структуру, так что связь между использованием ЗГТ и здоровьем смешивается с другими воздействиями, связанными с социальным положением. Влияние такого смешения настолько сильно, что остаточное смешение почти неизбежно — даже после попыток приспособиться к этому с помощью сложного анализа. Эти подводные камни кажутся, по крайней мере, столь же вероятными для связи между психосоциальными воздействиями и сердечными заболеваниями в обсервационных исследованиях. Использование ЗГТ является относительно простым воздействием для точного и объективного измерения и, безусловно, не более необычным по своему социальному паттерну, чем большинство психосоциальных факторов.

«Предостережение» ГЗТ также иллюстрирует еще один критерий, который может помочь отличить причинно-следственные связи от смешанных ассоциаций в обсервационной эпидемиологии, специфичность ассоциации. ⁴⁸ На самом деле, исходя из этого критерия, Петтити и его коллеги посоветовали не принимать за чистую монету результаты собственного обсервационного исследования применения ЗГТ и сердечно-сосудистых заболеваний. ⁴⁹ Они также обнаружили, что прием ЗГТ примерно вдвое снижает риск сердечных заболеваний, однако оказывает аналогичное влияние на смертность от несчастных случаев, убийств и самоубийств. Они предположили (правильно оглядываясь назад), что этот вывод весьма наводит на мысль об остаточной путанице и что для решения этой проблемы необходимы экспериментальные исследования. Критерий специфичности можно также с пользой применять к наблюдаемым связям между психосоциальными воздействиями и физическими заболеваниями. Нейроэндокринно-опосредованная психосоциальная гипотеза предсказывает особую связь с риском сердечно-сосудистых заболеваний. ¹⁴ Наблюдаемая связь, которая кажется специфической для повышенного риска сердечно-сосудистых заболеваний, с большей вероятностью является причинно-следственной, чем та, которая очевидна в отношении большинства классов смертности, связанных с неблагополучием.

Для проведения такой оценки психосоциальные эпидемиологические исследования, сообщающие о рисках смертности от сердечно-сосудистых заболеваний, должны также сообщать о рисках других категорий смертности. Немногие исследования сообщают о смертности с такими подробностями. Для тех, кто делает, результаты интересны. Например, в исследовании ишемической болезни сердца в Куопио (вероятно, крупнейшем и наиболее подробном проведенном исследовании психосоциальных факторов и здоровья) рост безнадежности предсказывал смерть от болезней сердца, а также от рака, несчастных случаев и насилия. ⁵⁰ Эти результаты свидетельствуют о том, что связь между безнадежностью и сердечными заболеваниями вряд ли является прямой причинной, а скорее отражает влияние какого-то другого фактора. В этой ситуации вмешательство с целью уменьшения безнадежности — если бы это было возможно — вряд ли уменьшило бы сердечные заболевания.

Генетика может предоставить другое решение проблемы смешения в некоторых ситуациях. Если уровни воздействия определяются конкретным полиморфизмом, то связь между генотипом и исходом вряд ли будет искажена социальными или поведенческими факторами, поскольку генотип фактически назначается случайным образом (так называемая «менделевская рандомизация»). ⁵¹ Может показаться, что этот подход имеет ограниченное значение в психосоциальной эпидемиологии, однако он все же может дать важную информацию. Например, было высказано предположение, что фибриноген плазмы может лежать в основе причинно-следственной связи между психосоциальными факторами и сердечно-сосудистым риском. ⁵² Однако статус фибриногена как сердечно-сосудистого фактора риска остается спорным. ⁵¹ Концентрации фибриногена в плазме связаны с полиморфизмом гена β-фибриногена, при этом наличие аллеля «А» связано с более высокими уровнями. Среди контрольной группы в недавнем крупном исследовании случай-контроль уровень фибриногена увеличился на 0,12 г/л на каждый присутствующий аллель А. ⁵³ При сравнении случаев с контрольной группой повышение уровня фибриногена на 0,12 г/л было связано с относительным риском ИБС, равным 1,20 (95% ДИ от 1,13 до 1,26). Если бы эта связь была действительно причинно-следственной, то должен был бы наблюдаться аналогичный относительный риск ИБС для каждого аллеля. Фактически относительный риск ИБС на аллель составлял 1,03 (от 0,96 до 1,10). Люди, чей генотип подвергал бы их длительному повышению уровня фибриногена в плазме, не имели повышенного риска сердечных заболеваний, что позволяет предположить, что наблюдаемые связи между фибриногеном и риском ИБС не являются причинно-следственными. Аналогичные результаты были недавно получены в исследовании SHEEP. ⁵⁴ По иронии судьбы, исследователи SHEEP были одной группой, которая ранее предположила причинно-следственную связь между стрессом на работе и риском ИБС, опосредованную фибриногеном. ⁵² Теперь это кажется маловероятным, и более правдоподобно, что связь между психосоциальными факторами и фибриногеном, наблюдаемая в SHEEP, возникла из-за смешения тех же факторов, которые смешали связь между фибриногеном и риском сердечно-сосудистых заболеваний в том же исследовании. Кроме того, если бы эти неизмеряемые смешанные факторы могли создать ложную и вводящую в заблуждение связь между фибриногеном и риском ИБС в SHEEP, вполне вероятно, что они могли бы создать аналогичную ложную связь между стрессом на работе и риском ИБС.

Последствия для политики

• Сокращение социального неравенства в отношении здоровья является приоритетом политики общественного здравоохранения в большинстве экономически развитых стран.

• Звучали призывы к достижению этой цели посредством вмешательств, нацеленных на психосоциальные факторы риска.

• Экспериментальная оценка психосоциальных вмешательств показывает, что они неэффективны с точки зрения улучшения физического здоровья, другие данные также ставят под сомнение причинно-следственный характер связи между психосоциальным воздействием и последствиями для здоровья.

• До тех пор, пока более достоверные данные не прояснят этот вопрос, политика по сокращению неравенства в отношении здоровья должна быть направлена ​​на улучшение профилей физиологического и поведенческого риска и улучшение материального положения обездоленных.

ЭФФЕКТИВНОСТЬ ПСИХОСОЦИАЛЬНЫХ ВМЕШАТЕЛЬСТВ — ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ДАННЫЕ

Эффективной стратегией сведения к минимуму возможности путаницы является случайное определение уровня воздействия в рамках экспериментального исследования. Таким образом, любые искажающие факторы (измеренные или неизмеренные) должны быть равномерно распределены по различным уровням воздействия, чтобы любой видимый эффект действительно соответствовал воздействию воздействия. Чтобы разрешить этот подход, уровень воздействия должен быть модифицируемым посредством вмешательства, поддающегося случайному распределению. Возможно, это дает самые убедительные и практически значимые доказательства причинно-следственной связи, поскольку положительный эффект лечения демонстрирует как наличие причинно-следственной связи, так и эффективность основанного на ней вмешательства.

Этот подход может представлять собой один из путей продвижения вперед в психосоциальной эпидемиологии. ⁵⁵ Однако, основываясь на имеющихся в настоящее время доказательствах, мы скептически относимся к тому, что совет людям «взбодриться», «расслабиться» или «брать больше контроля» без изменения их доступа к материальным ресурсам улучшит их физическое здоровье.

Количество экспериментальных исследований влияния психосоциального вмешательства на объективные показатели болезни сравнительно невелико. Большинство из них оценили влияние на прогноз среди людей с установленным заболеванием сердца. Факторы, определяющие прогноз у людей с заболеваниями сердца, могут отличаться или иметь не такое относительное значение, как факторы, определяющие развитие болезни. Тем не менее, эти данные по-прежнему полезны в качестве индикатора потенциала психосоциальных вмешательств для улучшения сердечно-сосудистого здоровья населения. В большинстве опубликованных примеров вмешательства по «снижению стресса» проводились как часть пакета вмешательств, нацеленных на несколько факторов риска, таких как курение, диета и физические упражнения, и направленных на улучшение ведения пациентов. Обзоры этих исследований предполагают небольшое, но значимое влияние на прогноз, но не позволяют отделить эффекты психосоциального компонента вмешательства от эффектов других компонентов. ^{56, 57}

В недавно завершенном исследовании ENRICHD оценивалось «чистое» психосоциальное вмешательство. ⁵⁸ Депрессия, возможно, является психосоциальным фактором с наиболее сильными кандидатами на причинно-следственную связь с сердечными заболеваниями. ⁵⁹ В связи с этим ENRICHD оценил влияние лечения депрессии на прогноз установленного заболевания сердца. Вмешательство было эффективным в уменьшении депрессии, но прогноз сердечно-сосудистых заболеваний был таким же среди контрольной группы, как и в группе вмешательства. Действительно, ведущие исследователи ENRICHD признали, что связь между депрессией и сердечными заболеваниями может не быть причинно-следственной, и подчеркнули, что основным оправданием лечения депрессии является улучшение качества жизни, а не снижение смертности. ⁶⁰

Патель и его коллеги оценили эффекты релаксационной терапии среди субъектов «высокого риска» без клинической болезни сердца при включении в исследование. ⁶¹ Один (из 81) участников контрольной группы умер от болезни сердца по сравнению с ни одним (из 88) участником вмешательства в течение четырех лет наблюдения. Авторы небезосновательно предположили, что

«Если бы результаты этого исследования можно было бы получить в более крупном исследовании, последствия для финансов и здравоохранения были бы огромными».

Кажется важным, что почти 20 лет спустя никто не сообщил о повторении этих результатов в более крупном исследовании.

ДРУГИЕ ПСИХОСОЦИАЛЬНЫЕ СТРАТЕГИИ ВМЕШАТЕЛЬСТВА

Некоторые ведущие сторонники психосоциальной гипотезы подчеркивали, что в отношении конкретного случая рабочего стресса «массовая психотерапия» не является той стратегией вмешательства, которую они предлагают. ¹¹ Вместо этого они предлагают изменить структуру работы, чтобы дать работникам больше контроля и, таким образом, снизить уровень стресса. Этот подход был наиболее тщательно оценен в Скандинавии с результатами, которые некоторые интерпретировали как многообещающие. ⁶² Однако недавний систематический обзор пришел к выводу, что меры по снижению рабочего стресса, ориентированные на организации и в основном направленные на усиление «контроля над работой», в целом были неэффективными. ⁸ Самостоятельность работников — это явление, которое неразрывно связано с иерархией власти, подотчетности и вознаграждения на рабочем месте. По этой причине в других контекстах он используется как показатель общего социального положения. ⁶³ Изменение трудовой автономии каким-либо, кроме крайне поверхностных способов кажется невозможным без фундаментальных изменений в структуре труда, в том, как он организован и как он оплачивается. Возможно, именно поэтому экспериментальные исследования пока показали такие скромные результаты. Внедрение таких вмешательств, проводимых преданными своему делу и увлеченными исследователями в условиях сочувствующих организаций, в сферу труда, как правило, вряд ли будет эффективной стратегией общественного здравоохранения.

ПСИХОСОЦИАЛЬНЫЕ ИЛИ МАТЕРИАЛЬНЫЕ РЕШЕНИЯ

Отсутствие доказательств, подтверждающих психосоциальную гипотезу, само по себе не является веским доказательством альтернативного материального объяснения. В самом деле, хотя мы считаем, что данные наблюдений убедительно подтверждают главенство материальных обстоятельств в определении неравенства в отношении здоровья, экспериментальных данных об эффективности материальных вмешательств сравнительно мало. ⁶⁴ Учитывая политическую чувствительность перераспределения богатства как концепции, это, пожалуй, неудивительно. Были предложены оригинальные стратегии для получения экспериментальных данных о влиянии материальных факторов на здоровье. ⁶⁵ Предлагаемое последующее наблюдение за победителями Национальной лотереи не совсем беспроблемно с практической и научной точки зрения, но это было бы интересным упражнением. ⁶⁶

Было высказано предположение, что политика информирует доказательную базу в большей степени, чем наоборот, и мы подозреваем, что на самом деле это вряд ли изменится. ⁷ Психосоциальные решения могут показаться привлекательными для некоторых политиков, поскольку они позволяют возложить ответственность за здоровье на уровень индивидуума и его нездоровых ощущений. В отличие от материальных решений, психосоциальные решения не требуют фундаментальных социальных изменений — некоторые полагают, что это преимущество в их пользу. ⁶⁷

Фундаментальные социальные изменения многим могут показаться маловероятными, а настойчивость в отношении стратегии общественного здравоохранения, которая требует ее, может быть отвергнута как эгоистичная или, в лучшем случае, нереалистичная. Мы поддерживаем реалистичные стратегии улучшения здоровья населения как в относительном, так и в абсолютном выражении. ¹² Мы также считаем важным еще одно соображение. Легитимность психологического дистресса как проблемы со здоровьем не зависит от убедительности доказательств причинно-следственной связи между психологическим дистрессом и соматическим заболеванием. В самом деле, во многих богатых странах с большой — и удлиняющейся — продолжительностью жизни бремя таких страданий может иметь большее значение, чем многие соматические заболевания. Ключевой вопрос заключается в том, является ли «стресс» не только важной причиной человеческих страданий, но и важной причиной физических заболеваний.

Имеется значительный объем данных, связывающих психосоциальные факторы с физическими заболеваниями, особенно с болезнями сердца. Наша интерпретация этих данных заключается в том, что в настоящее время они мало поддерживают прямую причинно-следственную связь и не дают оснований для предложения психосоциальных вмешательств в качестве стратегии общественного здравоохранения для улучшения здоровья в целом или уменьшения неравенства в отношении здоровья. Мы с нетерпением ждем лучших доказательств, которые могут изменить наше мнение. Точно так же мы надеемся, что принятие более перераспределительной фискальной политики позволит нам лучше понять прямое влияние материальных факторов на физическое здоровье.

Благодарности

Спасибо Нэнси Крейгер и Джону Линчу за комментарии к проекту этой статьи.

РЕФЕРЕНЦИИ

1. ↵

   Greenwood DC , Muir KR, Packham CJ, и др. . Ишемическая болезнь сердца: обзор роли психосоциального стресса и социальной поддержки. J Public Health Med1996;18:221–31.

2. ↵

   Hemingway H , Marmot M. Доказательная кардиология: Психосоциальные факторы в этиологии и прогнозе ишемической болезни сердца: систематический обзор проспективных когортных исследований. BMJ1999;318:1460–7.

3. ↵

   Harper S , Lynch J, Hsu WL, и др. . Социально-экономические условия жизненного цикла и психосоциальное функционирование взрослых. Int J Epidemiol2002;31:395–403.

4. ↵

   Сурок MG . Босма Х., Хемингуэй Х., и др. . Вклад контроля над работой и других факторов риска в социальные вариации заболеваемости ишемической болезнью сердца. Ланцет1997;350:235–9.

5. ↵

   Сурок М.Г. Улучшение социальной среды для улучшения здоровья. Ланцет 1998; 351: 57–60.

6. ↵

   Серый ДЖЕМ . Доказательная медицина . 2-е изд. Лондон: Черчилль Ливингстон, 2001.

   .
7. ↵

   Davey Smith G , Ebrahim S, Frankel S. Как политика формирует доказательства. BMJ2001;322:184–5.

8. ↵

   van der Klink JJL , Blonk RWB, Schene AH, и др. . Преимущества вмешательств при стрессе, связанном с работой. Am J Public Health3001;91:270–6.

9. ↵

   Линч Дж.В. , Дэйви Смит Г., Каплан Г.А., и др. . Неравенство доходов и смертность: важность для здоровья индивидуального дохода, психосоциальной среды или материальных условий BMJ2000;320:1200–4.

10. ↵

    Райт ЕО . Количество классов . Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 2000.

    .
11. ↵

    Мармот М , Уилкинсон Р.Г. Психосоциальные и материальные связи между доходом и здоровьем: ответ на Lynch et al. BMJ2001;322:1233–6.

12. ↵

    Шоу М. , Дорлинг Д., Гордон Д., и др. . Расширяющаяся брешь. Бристоль: Политическая пресса, 1999.

13. ↵

    Davey Smith G , Ben-Shlomo Y, Lynch J. Подходы к неравенству в отношении риска ишемической болезни сердца на протяжении всей жизни. В Stansfeld SA, Marmot MG, ред. Стресс и сердце. Психосоциальные пути к ишемической болезни сердца. Лондон: BMJ Books, 2002: 20–49.

14. ↵

    Бруннер Е . Механизмы стресса при ишемической болезни сердца. В: Stansfeld SA, Marmot MG, ред. Стресс и сердце: психосоциальные пути к ишемической болезни сердца. Лондон: BMJ Books, 2002: 181–99.

15. ↵

    Хилл AB . Окружающая среда и болезнь: связь или причинность. Proc R Soc Med1965;58:295–300.

16. ↵

    Дэйви Смит Г. , Филлипс А.Н., Нитон Д.Д. Курение как «независимый» фактор риска самоубийства: иллюстрация артефакта наблюдательной эпидемиологии? Ланцет 1992;340:709–12.

17. ↵

    Кавати И. , Субраманиан С.В., Алмейда-Фильо Н. Глоссарий по неравенствам в отношении здоровья. J Epidemiol Community Health3002;56:647–52.

18. ↵

    Parascandola M , Weed DL. Причина в эпидемиологии. J Epidemiol Community Health3001;55:905–12.

19. ↵

    Кукла Р , Пето Р, Уитли К, и др. . Смертность в связи с курением: 40-летние наблюдения за британскими врачами-мужчинами. BMJ 1994;309:901–11.

20. ↵

    Macleod J , McArdle P. Детерминанты злоупотребления психоактивными веществами. В: Crome I, Ghodse H, Gilvarry E, et al , ред. Молодые люди и злоупотребление психоактивными веществами . Лондон: Гаскелл (в печати).

21. ↵

    Wassink WF . Условия возникновения рака легкого. Nederlands Tijdschrift voor Geneeskunde1948;92. IV.46:3732–47.

22. ↵

    Уилкинсон Р.Г. . Нездоровые общества . Лондон: Рутледж, 1996.

    .
23. ↵

    Маклеод Дж. , Дэйви Смит Г., Хеслоп П., и др. . Ограничения поправки на отчетную тенденцию в обсервационных исследованиях стресса и ишемической болезни сердца. J Epidemiol Community Health3002;56:76–7.

24. ↵

    Маклеод Дж. , Дэйви Смит Г., Хеслоп П., и др. . Психологический стресс и сердечно-сосудистые заболевания: эмпирическая демонстрация предвзятости в проспективном обсервационном исследовании шотландских мужчин. BMJ2002;324:1247–51.

25. ↵

    Маклеод Дж. , Дэйви Смит Г., Хеслоп П., и др. . Психологический стресс и сердечно-сосудистые заболевания: ответ авторов. BMJ 2002; 325:337.

26. ↵

    Sudman S , Bradburn NM, Schwarz N. Размышление об ответах: применение когнитивных процессов в методологии опроса . Сан-Франциско: Джосси-Басс, 1996.

    .

27. Tourangeau R , Rips LJ, Rasinski K. Психология ответа на опрос. Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 2000.

28. Уотсон Д , Пеннебейкер Дж.В. Жалобы на здоровье, стресс и дистресс: изучение центральной роли негативной аффективности. Psychol Rev1989; 96: 234–54.

29. ↵

    МакКри Г . Контроль невротизма при измерении стресса. Stress Med1990;6:237–41.

30. ↵

    Bosma H , Marmot MG, Hemingway H, и др. . Низкий контроль над работой и риск ишемической болезни сердца в исследовании Whitehall II (проспективная когорта) BMJ1997;314:558–65.

31. Bosma H , van de Mheen HD, Mackenbach JP. Социальный класс в детстве и общее состояние здоровья в зрелом возрасте: анкетирование вклада психологических характеристик. BMJ1999; 318: 18–22.

32. ↵

    Cheng Y , Kawachi I, Coakley EH, и др. . Связь между характеристиками психосоциальной работы и функционированием здоровья у американских женщин: проспективное исследование. BMJ2000;320:1432–6.

33. ↵

    Кранц ДС , МакКени Мк. Влияние психологических и социальных факторов на органические заболевания: критическая оценка исследований ишемической болезни сердца. Annu Rev Psychol2002;53:341–69.

34. ↵

    Phillips AN , Davey Smith G. Насколько независимыми являются независимые эффекты? Оценка относительного риска, когда коррелированные воздействия измеряются неточно. Дж. Клин Эпидемиол1991;44:1223–31.

35. ↵

    Davey Smith G , Phillips A. Провозглашение независимости: почему мы должны быть осторожными. J Epidemiol Community Health2990;44:257–8.

36. ↵

    Маклеод Дж. , Дэйви Смит Г., Хеслоп П., и др. . Связаны ли эффекты психосоциального воздействия с путаницей? Данные проспективного обсервационного исследования психологического стресса и смертности. J Epidemiol Community Health3001;55:878–84.

37. ↵

    Wainwright D , Calnan M. Стресс на работе: создание современной эпидемии Buckingham: Open University Press, 2002:21–3.

38. ↵

    Гренландия S . Основные методы анализа чувствительности предубеждений. Int J Epidemiol1996;25:1107–16.

39. ↵

    Phillips AN , Davey Smith G. Курение сигарет как потенциальная причина рака шейки матки: контролируется ли смешение? Международный J Эпидемиол1994;23:42–9.

40. ↵

    Беркан М . Моделирование скрытых переменных и приложения к причинно-следственным связям. Нью-Йорк: Springer Verlag, 1997.

41. ↵

    Виталиано PP , Сканлан Дж. М., Чжан Дж., и др. . Модель пути хронического стресса, метаболического синдрома и ишемической болезни сердца. Psychosom Med2002;64:418–35.

42. ↵

    Der G . Моделирование структурными уравнениями в эпидемиологии: некоторые проблемы и перспективы. Int J Epidemiol2002;31:1199–200.

43. ↵

    Stampfer MJ , Кольдиц, Джорджия. Заместительная терапия эстрогенами и ишемическая болезнь сердца: количественная оценка эпидемиологических данных. Мед.1991;20:47–63.

44. ↵

    Grodstein F , Stampfer MJ, Manson JE, и др. . Использование эстрогена и прогестина в постменопаузе и риск сердечно-сосудистых заболеваний. N Engl J Med1996;335:453–61.

45. ↵

    Grodstein F , Stampfer MJ, Colditz GA, и др. . Постменопаузальная гормональная терапия и смертность. N Engl J Med1997;336:1769–75.

46. ↵

    Халли С. , Грейди Д., Буш Т., и др. . Рандомизированное исследование комбинации эстрогена и прогестина для вторичной профилактики ишемической болезни сердца у женщин в постменопаузе. Исследовательская группа исследования сердца и замены эстрогена/прогестина (HERS). ДЖАМА1998;280:605–13.

47. ↵

    Группа авторов для исследователей Инициативы женского здоровья . Риски и преимущества комбинации эстрогена и прогестина у здоровых женщин в постменопаузе: основные результаты рандомизированного контролируемого исследования Инициативы по охране здоровья женщин. JAMA2002;288:321–33.

48. ↵

    Вайс НС . Можно ли реабилитировать «специфичность» ассоциации как основу для поддержки причинной гипотезы? Эпидемиология 2002; 13:6–8.

49. ↵

    Pettiti DB , Perlman JA, Sidney S. Применение эстрогенов в постменопаузе и болезни сердца. N Engl J Med1986;315:131–2.

50. ↵

    Everson SA , Goldberg DE, Kaplan GA, и др. . Безысходность и риск смертности и заболеваемости инфарктом миокарда и раком. Psychosom Med1996;58:113–21.

51. ↵

    Davey Smith G , Ebrahim S. «Менделевская рандомизация»: может ли генетическая эпидемиология способствовать пониманию экологических детерминант болезней? Int J Epidemiol2003;32:1–22.

52. ↵

    Цуцуми А. , Теорелл Т., Халлквист Дж., и др. . Связь между рабочими характеристиками и плазменным фибриногеном у нормально работающего населения: перекрестный анализ референтов исследования SHEEP. Стокгольмская программа кардиологической эпидемиологии. J Эпидемиол общественного здравоохранения2999;53:348–54.

53. ↵

    Youngman LD , Keavney BD, Palmer A, и др. . Плазменный фибриноген и генотипы фибриногена в 4685 случаях инфаркта миокарда и в 6002 контрольных случаях: проверка причинно-следственной связи методом «менделевской рандомизации». Тираж 2000; 102 (дополнение II): 31–2.

54. ↵

    Леандер К. , Виман Б., Халлквист Дж., и др. . Полиморфизм G-455A гена Bβ фибриногена связан с фибриногеном плазмы у мужчин, но не взаимодействует с факторами окружающей среды, вызывая инфаркт миокарда ни у мужчин, ни у женщин. J Intern Med2002;252:332–41.

55. ↵

    Пикеринг Т . Стресс на работе, контроль и хронические заболевания: переход к следующему уровню доказательств. Psychosom Med2001;63:734–6.

56. ↵

    Linden W , Stossel C, Maurice J. Психосоциальные вмешательства для пациентов с ишемической болезнью сердца: метаанализ. Arch Intern Med1996;156:745–52.

57. ↵

    Дюссельдорп E , ван Элдерен Т, Маес С, и др. . Метаанализ психообразовательных программ для больных ишемической болезнью сердца. Психология здоровья1999;18:506–19.

58. ↵

    Louis AA , Manousos IR, Coletta AP, и др. . Обновление клинических испытаний: The Heart Protection Study, IONA, CARISA, ENRICHD, ACUTE, ALIVE, MADIT II и REMATCH. Eur J Heart Fail 2002; 4: 111–16.

59. ↵

    Wulsin LR , Vaillant GE, Wells VE. Систематический обзор смертности от депрессии. Psychosom Med1999;61:6–17.

60. ↵

    Лесперанс Ф. , Фразур-Смит Н. Соблазнение смерти. Psychosom Med1999;61:18–20.

61. ↵

    Patel C , Marmot MG, Terry DJ, и др. . Испытание релаксации в снижении коронарного риска: четырехлетнее наблюдение. BMJ1985;290:1103–1106.

62. ↵

    Орт-Гомер К. , Эрикссон И., Мозер В., и др. . Снижение уровня липидов за счет снижения стресса на работе. Int J Behav Med1994;1:204–14.

63. ↵

    Роуз Д. , О’Рейли К. Заключительный отчет ESRC о пересмотре государственных и социальных классификаций. Суиндон: Совет по экономическим и социальным исследованиям и Управление национальной статистики, 1998.

64. ↵

    Arblaster L , Entwistle V, Lambert M, и др. . Обзор исследований эффективности вмешательств служб здравоохранения для уменьшения различий в состоянии здоровья. Часть 1. Йорк: Центр обзоров и распространения NHS, 1995.

65. ↵

    Роджерс А . Доход, здоровье и национальная лотерея. BMJ2001;323:1438–9.

66. ↵

    Уокер I . Если бы только лотерейные выигрыши распределялись случайным образом. BMJ2002;324:979.

67. ↵

    Сайм С.Л. , Бальфур Д.Л. Объяснение неравенства в ишемической болезни сердца. Ланцет 1997; 350: 231–2.

Статьи по ссылкам

• Комментарии

  Психосоциальные факторы и общественное здоровье

  A Singh-Manoux

  Journal of Epidemiology & Community Health 2003; 57 553-556 Впервые опубликовано в сети: 25 июля 2003 г. doi: 10.1136/jech.57.8.553

• В этом выпуске

  ПСИХИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ, БЕЗРАБОТИЦА, ТАБАК, ОТХОДЫ И СВИНЬИ

  John R Ashton Карлос Альварес-Дардет

  Журнал эпидемиологии и общественного здравоохранения 2003; 57 545-545 Впервые опубликовано в сети: 25 июля 2003 г. doi: 10.1136/jech.57.8.545

Прочитайте полный текст или загрузите PDF-файл:

Подписаться

Войти, используя свое имя пользователя и пароль Для личного

26 счета ИЛИ менеджеры институциональных счетов

Имя пользователя *

Пароль *

Забыли данные для входа? Зарегистрировать новую учетную запись?

Забыли имя пользователя или пароль?

8 стадий психосоциального развития Эрика Эриксона

Эриксон утверждал, что личность развивается в предопределенном порядке через восемь стадий психосоциального развития, от младенчества до взрослой жизни. На каждом этапе человек переживает психосоциальный кризис, который может иметь положительный или отрицательный результат для развития личности.

Для Эриксона (1958, 1963) эти кризисы носят психосоциальный характер, поскольку они связаны с психологическими потребностями индивида (т. е. психопатами), противоречащими потребностям общества (т. е. социальным).

Согласно теории, успешное завершение каждого этапа приводит к здоровой личности и приобретению основных добродетелей. Основные добродетели — это характерные сильные стороны, которые эго может использовать для разрешения последующих кризисов.

Неспособность успешно завершить этап может привести к снижению способности проходить последующие этапы и, следовательно, к более нездоровой личности и самоощущению. Эти этапы, однако, могут быть успешно решены в более позднее время.

Этап	Психосоциальный кризис	Основная добродетель	Возраст
1.	Доверие против недоверия	Надежда	0 – 1½
2.	Автономия против стыда	Воля	1½ – 3
3.	Инициатива против вины	Назначение	3 – 5
4.	трудолюбие против неполноценности	Компетенция	5 – 12
5.	Идентичность и путаница ролей	Верность	12 – 18
6.	Близость против изоляции	Любовь	18 – 40
7.	Генерация против стагнации	Уход	40 – 65
8.	Целостность эго против отчаяния	Мудрость	65+

Содержимое

1. Доверие против недоверия

Доверие против недоверия — первый этап теории психосоциального развития Эрика Эриксона. Эта стадия начинается с рождения и продолжается примерно до 18-месячного возраста. На этом этапе младенец не уверен в мире, в котором он живет, и смотрит на своего основного опекуна за стабильностью и последовательностью ухода.

Если забота, которую получает младенец, постоянна, предсказуема и надежна, у него разовьется чувство доверия, которое перенесет его в другие отношения, и он сможет чувствовать себя в безопасности, даже когда ему угрожают.

Если эти потребности не удовлетворяются постоянно, могут развиться недоверие, подозрительность и тревога.

Если уход был непоследовательным, непредсказуемым и ненадежным, у младенца может развиться чувство недоверия, подозрительности и беспокойства. В этой ситуации у младенца не будет уверенности в окружающем мире или в своих способностях влиять на события.

Успех и неудача на первом этапе

Успех на этом этапе приведет к добродетели надежда . Развивая чувство доверия, младенец может иметь надежду на то, что по мере возникновения новых кризисов существует реальная возможность того, что другие люди окажутся рядом в качестве источника поддержки.

Неспособность обрести добродетель надежды приведет к развитию страха. Этот младенец перенесет с собой базовое чувство недоверия в другие отношения. Это может привести к беспокойству, повышенной неуверенности и чрезмерному чувству недоверия к окружающему миру.

В соответствии со взглядами Эриксона на важность доверия исследование Боулби и Эйнсворта показало, как качество раннего опыта привязанности может повлиять на отношения с другими людьми в более позднем возрасте.

2. Автономия против стыда и сомнения

Автономия в противовес стыду и сомнению — вторая стадия психосоциального развития Эрика Эриксона. Эта стадия происходит в возрасте от 18 месяцев до примерно 3 лет. По словам Эриксона, дети на этом этапе ориентированы на развитие чувства личного контроля над физическими навыками и чувства независимости.

Успех на этом этапе приведет к добродетели будет . Если детей на этом этапе поощрять и поддерживать в их растущей независимости, они становятся более уверенными и уверенными в своей способности выживать в мире.

Если детей критикуют, чрезмерно контролируют или им не дают возможности самоутвердиться, они начинают чувствовать себя неадекватными в своей способности выживать, а затем могут стать чрезмерно зависимыми от других, терять чувство собственного достоинства и испытывать чувство стыда или сомнения в своих силах.

Что происходит на этом этапе?

Ребенок развивается физически и становится более подвижным, а также обнаруживает, что он или она обладает многими навыками и способностями, такими как надевание одежды и обуви, игра с игрушками и т. д. Такие навыки иллюстрируют растущее чувство независимости и автономии ребенка.

Например, на этом этапе дети начинают отстаивать свою независимость, уходя от матери, выбирая, с какой игрушкой играть, и выбирая, что им нравится носить, есть и т. д.

Что могут сделать родители, чтобы развить чувство контроля?

Эриксон утверждает, что очень важно, чтобы родители позволяли своим детям исследовать границы своих способностей в благоприятной среде, терпимой к неудачам.

Например, вместо того, чтобы надевать на ребенка одежду, поддерживающий родитель должен иметь терпение и позволять ребенку пробовать до тех пор, пока он не добьется успеха или не попросит о помощи.

Итак, родители должны поощрять ребенка к тому, чтобы он становился более самостоятельным, и в то же время защищать ребенка, чтобы избежать постоянных неудач.

От родителя требуется тонкий баланс. Они должны стараться не делать все за ребенка, но если ребенок не справляется с определенной задачей, они не должны критиковать ребенка за неудачи и несчастные случаи (особенно при приучении к туалету).

Целью должен быть «самоконтроль без потери чувства собственного достоинства» (Гросс, 19 лет).92).

3. Инициатива против вины

Инициатива против вины — это третий этап теории психосоциального развития Эрика Эриксона. На стадии «инициатива против вины» дети чаще самоутверждаются, направляя игру и другие социальные взаимодействия.

Это особенно живые, бурно развивающиеся годы в жизни ребенка. По словам Би (1992), это «время энергичных действий и поведения, которое родители могут расценивать как агрессивное».

В этот период основной особенностью ребенка является регулярное взаимодействие с другими детьми в школе. Центральное место на этом этапе занимает игра, поскольку она дает детям возможность исследовать свои навыки межличностного общения посредством инициирующих действий.

Дети начинают планировать занятия, придумывать игры и инициировать занятия с другими. Если предоставляется такая возможность, дети развивают чувство инициативы и чувствуют себя уверенно в своей способности руководить другими и принимать решения.

И наоборот, если эту склонность подавлять посредством критики или контроля, у детей развивается чувство вины. Ребенок часто переступает черту в своей настойчивости, и опасность заключается в том, что родители склонны наказывать ребенка и слишком сильно ограничивать его инициативу.

Именно на этом этапе ребенок начнет задавать много вопросов по мере роста его тяги к знаниям. Если родители относятся к вопросам ребенка как к тривиальным, раздражающим или смущающим, а другие аспекты их поведения как к угрожающим, то у ребенка может возникнуть чувство вины за то, что он «причиняет неудобства».

Слишком сильное чувство вины может замедлить взаимодействие ребенка с другими людьми и помешать его творчеству. Некоторая вина, конечно, необходима; иначе ребенок не умел бы владеть собой или иметь совесть.

Важен здоровый баланс между инициативой и чувством вины. Успех на этом этапе приведет к добродетели цели , а неудача приведет к чувству вины.

4. Трудолюбие против неполноценности

Четвертый психосоциальный кризис Эриксона, связанный с трудолюбием (компетентностью) и неполноценностью, возникает в детстве в возрасте от пяти до двенадцати лет.

Дети находятся на этапе, когда они будут учиться читать и писать, считать, делать что-то самостоятельно. Учителя начинают играть важную роль в жизни ребенка, обучая его конкретным навыкам.

Именно на этом этапе группа сверстников ребенка приобретет большее значение и станет основным источником самооценки ребенка. Теперь ребенок чувствует потребность завоевать одобрение, демонстрируя определенные компетенции, которые ценятся обществом, и у него начинает развиваться чувство гордости за свои достижения.

Если детей поощряют и поощряют за их инициативу, они начинают чувствовать себя трудолюбивыми (компетентными) и чувствуют уверенность в своей способности достигать целей. Если эта инициатива не поощряется, если она ограничивается родителями или учителем, то ребенок начинает чувствовать себя неполноценным, сомневаться в своих силах и поэтому может не реализовать свой потенциал.

Если ребенок не может развить определенный навык, которого, по его мнению, требует общество (например, быть спортивным), у него может развиться чувство неполноценности.

Некоторые неудачи могут быть необходимы, чтобы ребенок смог развить некоторую скромность. Опять же, необходим баланс между компетентностью и скромностью. Успех на этом этапе приведет к добродетели компетенции .

5. Идентичность и путаница ролей

Пятая стадия теории психосоциального развития Эрика Эриксона — это идентичность против смешения ролей, и она возникает в подростковом возрасте, примерно с 12 до 18 лет. На этом этапе подростки ищут ощущение себя и личной идентичности посредством интенсивного изучения личных ценностей, убеждений и целей.

В подростковом возрасте наиболее важен переход от детства к взрослой жизни. Дети становятся более самостоятельными и начинают смотреть в будущее с точки зрения карьеры, отношений, семьи, жилья и т. д. Человек хочет принадлежать обществу и вписаться в него.

Подростковый ум — это, по сути, разум или мораторий, психосоциальная стадия между детством и взрослой жизнью, а также между моралью, усвоенной ребенком, и этикой, которую должен развить взрослый (Эриксон, 1963, с. 245).

Это основная стадия развития, на которой ребенок должен усвоить роли, которые он будет играть во взрослом возрасте. Именно на этом этапе подросток пересматривает свою личность и пытается точно выяснить, кто он или она. Эриксон предполагает, что задействованы две идентичности: сексуальная и профессиональная.

Согласно Би (1992), в конце этой стадии должно произойти «реинтегрированное ощущение себя, того, что человек хочет делать или кем он хочет быть, и своей соответствующей половой роли». На этом этапе образ тела подростка меняется.

Эриксон утверждает, что подросток может какое-то время чувствовать себя некомфортно в своем теле, пока не сможет адаптироваться и «врасти» в изменения. Успех на этом этапе приведет к добродетели верности .

Верность предполагает способность посвятить себя другим на основе принятия других, даже когда могут быть идеологические различия.

В этот период они изучают возможности и начинают формировать свою личность на основе результатов своих исследований. Неспособность установить чувство идентичности в обществе («Я не знаю, кем хочу стать, когда вырасту») может привести к путанице ролей. Путаница ролей предполагает, что человек не уверен в себе или своем месте в обществе.

В ответ на смешение ролей или кризис идентичности подросток может начать экспериментировать с другим стилем жизни (например, с работой, образованием или политической деятельностью).

Кроме того, давление на кого-то в идентичности может привести к бунту в виде установления негативной идентичности, и вдобавок к этому чувству несчастья.

6. Близость против изоляции

Близость против изоляции — шестой этап теории психосоциального развития Эрика Эриксона. Этот этап происходит в молодом взрослом возрасте в возрасте примерно от 18 до 40 лет. На этом этапе основной конфликт сосредоточен на формировании близких, любовных отношений с другими людьми.

На этом этапе мы начинаем более тесно делиться собой с другими. Мы исследуем отношения, ведущие к долгосрочным обязательствам с кем-то, кроме члена семьи.

Успешное завершение этого этапа может привести к счастливым отношениям и чувству приверженности, безопасности и заботы в отношениях.

Избегание близости, боязнь обязательств и отношений может привести к изоляции, одиночеству, а иногда и к депрессии. Успех на этом этапе приведет к достоинству любовь .

7. Генерация против стагнации

Генерация против стагнации — седьмая из восьми стадий теории психосоциального развития Эрика Эриксона. Этот этап происходит в середине взрослой жизни (в возрасте от 40 до 65 лет).

С психологической точки зрения генеративность означает «оставлять свой след» в мире, создавая или взращивая вещи, которые переживут человека. В среднем возрасте люди испытывают потребность создавать или развивать вещи, которые переживут их, часто имея подопечных или создавая позитивные изменения, которые принесут пользу другим людям.

Мы приносим пользу обществу, воспитывая наших детей, продуктивно работая и участвуя в общественной деятельности и организациях. Благодаря генеративности мы развиваем ощущение того, что являемся частью более широкой картины.

Успех приводит к ощущению полезности и достижения, а неудача приводит к поверхностному вовлечению в мир.

Не найдя способ внести свой вклад, мы становимся застойными и чувствуем себя непродуктивными. Эти люди могут чувствовать себя оторванными или оторванными от своего сообщества и общества в целом. Успех на этом этапе приведет к достоинству уход .

8. Целостность эго против отчаяния

Целостность эго против отчаяния — восьмая и последняя стадия теории стадий психосоциального развития Эрика Эриксона. Эта стадия начинается приблизительно в возрасте 65 лет и заканчивается смертью. Именно в это время мы размышляем о своих достижениях и можем развить честность, если видим, что ведем успешную жизнь.

Люди, которые размышляют о своей жизни и сожалеют о том, что не достигли своих целей, будут испытывать чувство горечи и отчаяния.

Эриксон описал целостность эго как «принятие своего единственного жизненного цикла как того, что должно быть» (1950, с. 268), а позже как «чувство связности и целостности» (1982, с. 65).

По мере того, как мы становимся старше (65+ лет) и становимся пожилыми гражданами, мы склонны снижать нашу продуктивность и исследовать жизнь как пенсионеры.

Эрик Эриксон считал, что если мы считаем свою жизнь непродуктивной, чувствуем вину за свое прошлое или чувствуем, что не достигли своих жизненных целей, мы становимся неудовлетворенными жизнью и развиваем отчаяние, часто приводящее к депрессии и безнадежности.

Успех на этом этапе приведет к добродетели мудрости . Мудрость позволяет человеку оглянуться на свою жизнь с чувством завершенности и полноты, а также принять смерть без страха.

Мудрые люди не характеризуются постоянным состоянием целостности эго, но они испытывают как целостность эго, так и отчаяние. Таким образом, поздняя жизнь характеризуется как целостностью, так и отчаянием как чередующимися состояниями, которые необходимо уравновешивать.

Критическая оценка

Распространяя понятие развития личности на всю жизнь, Эриксон описывает более реалистичную перспективу развития личности (McAdams, 2001).

Основываясь на идеях Эриксона, психология переосмыслила то, как рассматриваются более поздние периоды жизни. Средняя и поздняя взрослость больше не считаются несущественными, благодаря Эриксону, они теперь считаются активными и важными периодами личностного роста.

Теория Эриксона имеет хорошую внешнюю валидность. Многие люди обнаруживают, что могут относиться к его теориям о различных стадиях жизненного цикла через собственный опыт.

Однако Эриксон довольно расплывчато о причинах развития. Какой опыт должен быть у людей, чтобы успешно разрешать различные психосоциальные конфликты и переходить с одной стадии на другую? Теория не имеет универсального механизма выхода из кризиса.

Действительно, Эриксон (1964) признает, что его теория представляет собой скорее описательный обзор человеческого социального и эмоционального развития, который не объясняет адекватно, как и почему это развитие происходит. Например, Эриксон явно не объясняет, как результат одной психосоциальной стадии влияет на личность на более поздней стадии.

Однако Эриксон подчеркивал, что его работа была «инструментом для размышлений, а не фактическим анализом». Таким образом, ее цель состоит в том, чтобы предоставить основу, в рамках которой можно рассматривать развитие, а не проверяемую теорию.

Одной из сильных сторон теории Эриксона является ее способность связать воедино важное психосоциальное развитие на протяжении всей жизни.

Хотя существует поддержка Эриксоновских стадий развития личности (McAdams, 1999), критики его теории приводят доказательства, свидетельствующие об отсутствии дискретных стадий развития личности (McCrae & Costa, 19).97).

Эриксон против Маслоу

 Чем иерархия потребностей Маслоу отличается от стадий психосоциального развития Эриксона? 

Маслоу	Эриксон
Маслоу предложил серию мотивационных стадий, каждая из которых основывается на предыдущей (т. е. не может развиваться, не удовлетворяя предыдущей стадии).	Эриксон предложил ряд предопределенных стадий, связанных с развитием личности. Стадии привязаны ко времени.
Продвижение по этапам зависит от жизненных обстоятельств и достижений (т. е. является гибким).	Продвижение по этапам зависит от возраста человека (т. е. жесткого). На каждом этапе человек приобретает черты личности, полезные или патологические.
Есть только одна цель достижения, хотя не все ее достигают.	Цель достижения варьируется от этапа к этапу и включает в себя преодоление психосоциального кризиса.
Люди продвигаются вверх по мотивационным ступеням/пирамиде, чтобы достичь самореализации. Первые четыре стадии подобны ступенькам.	Успешное завершение каждого этапа приводит к здоровой личности и приобретению основных добродетелей. Базовые добродетели — это характерные сильные стороны, используемые для разрешения последующих кризисов.

Сводка

Подобно Фрейду и многим другим, Эрик Эриксон утверждал, что личность развивается в заранее определенном порядке и опирается на каждую предыдущую стадию. Это называется эпигенетическим принципом.

Восемь стадий психосоциального развития Эриксона включают:

Доверие против недоверия

Эта стадия начинается с рождения и длится примерно до года. Младенец развивает чувство доверия, когда взаимодействие обеспечивает надежность, заботу и привязанность.

Отсутствие этого приведет к недоверию.

Автономия против стыда и сомнения

Эта стадия происходит в возрасте от 18 месяцев до примерно двух-трех лет. У младенца развивается чувство личного контроля над физическими навыками и чувство независимости.

Эриксон утверждает, что очень важно, чтобы родители позволяли своим детям исследовать пределы своих способностей в благоприятной среде, терпимой к неудачам.

Успех приводит к чувству самостоятельности, неудача вызывает чувство стыда и сомнений.

Инициатива против вины

Эта стадия происходит в дошкольном возрасте, в возрасте от трех до пяти лет. Ребенок начинает утверждать контроль и власть над своим окружением, планируя деятельность, выполняя задания и сталкиваясь с трудностями.

Успех на этом этапе ведет к целеустремленности.

Если инициатива отвергается или обескураживает посредством критики или контроля, у детей развивается чувство вины.

Трудолюбие против неполноценности

Эта стадия происходит в детстве в возрасте от пяти до двенадцати лет.

Именно на этом этапе группа сверстников ребенка приобретет большее значение и станет основным источником самооценки ребенка.

Ребенок справляется с новыми учебными и социальными требованиями.

Успех ведет к ощущению компетентности, а неудача — к ощущению неполноценности.

Идентичность и путаница ролей

Пятая стадия возникает в подростковом возрасте, примерно в 12-18 лет.

Подростки исследуют, кто они как личности, и стремятся установить чувство собственного достоинства, и могут экспериментировать с различными ролями, действиями и поведением.

По словам Эриксона, это важно для процесса формирования сильной личности и развития чувства направления в жизни.

Близость или изоляция

Этот этап происходит в юношеском возрасте в возрасте примерно от 19 до 40 лет.

В этот период основные конфликты сосредоточены на формировании близких, любовных отношений с другими людьми. Успех ведет к крепким отношениям, а неудача приводит к одиночеству и изоляции.

Генеративность против стагнации

Эта стадия происходит в середине взрослой жизни в возрасте примерно от 40 до 65 лет.

Люди испытывают потребность создавать или развивать вещи, которые переживут их, часто имея подопечных или создавая позитивные изменения, которые принесут пользу другим людям.

Успех приводит к ощущению полезности и достижения, а неудача приводит к неглубокой вовлеченности в мир.

Целостность эго против отчаяния

Эта стадия наступает после 65 лет и включает в себя размышления о своей жизни и либо переход к чувству удовлетворенности и счастья своей жизнью, либо к ощущению глубокого чувства сожаления.

Успех на этом этапе вызывает чувство мудрости, а неудача вызывает сожаление, горечь и отчаяние.

Ссылки

Пчела, HL (1992). Развивающийся ребенок . Лондон: ХарперКоллинз.

Эриксон, Э. Х. (1950). Детство и общество . Нью-Йорк: Нортон.

Эриксон, Э. Х. (1958). Молодой человек Лютер: исследование психоанализа и истории . Нью-Йорк: Нортон.

Эриксон, Э. Х. (1963). Молодежь: перемены и вызов . Нью-Йорк: основные книги.

Эриксон, Э. Х. (1964). Проницательность и ответственность . Нью-Йорк: Нортон.

Эриксон, Э. Х. (1968). Личность: Молодость и кризис . Нью-Йорк: Нортон.

Эриксон Э. Х . (1982). Жизненный цикл завершен . Нью-Йорк: WW Нортон и компания.

Эриксон, Э. Х. (1959). Психологические проблемы . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Международный университет
Press

Фрейд, С. (1923). Эго и ид . СЭ, 19: 1-66.

Гросс, Р. Д., и Хамфрис, П. (1992). Психология: наука о разуме и поведении . Лондон: Ходдер и Стоутон.

МакАдамс, Д. П. (2001). Психология жизненных историй. Обзор общей психологии , 5(2), 100.

МакКрей, Р. Р., и Коста-младший, П. Т. (1997). Структура черт личности как человеческая универсалия. Американский психолог, 52(5) , 509.

Дополнительная информация

Эриксон – чем он был важен? Статья о психосоциальных стадиях

Психосоциальное развитие от колледжа до середины жизни: 34-летнее последовательное исследование

Связь целостности эго и отчаяния с чертами личности и психическим здоровьем

Психосексуальные стадии развития (Фрейд)

Психосоциальные риски и стресс на работе

Image

Психосоциальные риски и стресс, связанные с работой, являются одними из самых сложных вопросов в области безопасности и гигиены труда. Они оказывают существенное влияние на здоровье отдельных лиц, организаций и национальной экономики.

Около половины европейских рабочих считают, что стресс на их рабочем месте является обычным явлением, и он является причиной примерно половины всех потерянных рабочих дней. Как и многие другие проблемы, связанные с психическим здоровьем, стресс часто неправильно понимают или стигматизируют. Однако, если рассматривать их как организационную проблему, а не как индивидуальную ошибку, психосоциальные риски и стресс могут быть такими же управляемыми, как и любые другие риски для безопасности и здоровья на рабочем месте.

Что такое психосоциальные риски и стресс?

Психосоциальные риски возникают из-за плохого планирования, организации и управления работой, а также из-за плохого социального контекста работы и могут привести к негативным психологическим, физическим и социальным последствиям, таким как связанный с работой стресс, эмоциональное выгорание или депрессия. Некоторые примеры условий труда, приводящих к психосоциальным рискам:

• Чрезмерная нагрузка
• Противоречивые требования и отсутствие ясности роли
• Отсутствие участия в принятии решений, влияющих на работника, и отсутствие влияния на то, как выполняется работа
• Плохое управление организационными изменениями, отсутствие гарантий занятости
• Неэффективная коммуникация, отсутствие поддержки со стороны руководства или коллег
• Психологическое и сексуальное домогательство, насилие со стороны третьих лиц

При рассмотрении требований к работе важно не путать психосоциальные риски, такие как чрезмерная рабочая нагрузка, с условиями, в которых, хотя и стимулирующими, а иногда и сложными, существует благоприятная рабочая среда, в которой работники хорошо обучены и мотивированы работать с максимальной отдачей. их способности. Хорошая психосоциальная среда способствует хорошей работе и личному развитию, а также психическому и физическому благополучию работников.

Рабочие испытывают стресс, когда требования их работы чрезмерны и превышают их возможности справиться с ними. Помимо проблем с психическим здоровьем, у работников, страдающих от длительного стресса, могут развиться серьезные проблемы с физическим здоровьем, такие как сердечно-сосудистые заболевания или проблемы с опорно-двигательным аппаратом.

Негативные последствия для организации включают плохую общую эффективность бизнеса, увеличение количества прогулов и презентаций (работники приходят на работу, когда они больны и не могут эффективно работать), а также увеличение количества несчастных случаев и травм. Отсутствие, как правило, длится дольше, чем отсутствие по другим причинам, а стресс, связанный с работой, может способствовать увеличению числа случаев досрочного выхода на пенсию. Оценки затрат для бизнеса и общества значительны и исчисляются миллиардами евро на национальном уровне.

Насколько серьезна проблема?

Европейский опрос общественного мнения, проведенный EU-OSHA , показывает, что около половины работников считают проблему стресса на работе обычным явлением на своем рабочем месте. Среди наиболее часто упоминаемых причин стресса, связанного с работой, — реорганизация работы или отсутствие гарантий занятости, продолжительный рабочий день или чрезмерная нагрузка, а также домогательства и насилие на работе. EU-OSHA предоставляет информацию о последних данных и данных исследований, касающихся распространенности и воздействия на безопасность и здоровье стресса, связанного с работой, и психосоциальных рисков.

Наиболее эффективным считается превентивный, целостный и систематический подход к управлению психосоциальными рисками. Опрос предприятий EU-OSHA по новым и возникающим рискам (ESENER) исследует, как воспринимаются и управляются психосоциальные риски на европейских предприятиях, определяя основные движущие силы, препятствия и потребности в поддержке. Опрос показывает, что психосоциальные риски считаются более сложными и более трудными для управления, чем «традиционные» риски для безопасности и здоровья на рабочем месте. Существует потребность в повышении осведомленности и простых практических инструментах, помогающих справляться со стрессом, насилием и домогательствами, связанными с работой.

Что можно сделать для предотвращения и управления психосоциальными рисками?

При правильном подходе психосоциальные риски и стресс, связанный с работой, можно предотвратить и успешно контролировать, независимо от размера или типа бизнеса. С ними можно бороться таким же логическим и систематическим образом, как и с другими рисками для безопасности и здоровья на рабочем месте.

Управление стрессом – это не просто моральное обязательство и выгодное вложение для работодателей, это юридический императив, изложенный в Рамочной директиве 89/391/ЕЭС, поддерживаемый рамочными соглашениями социальных партнеров о стрессе, домогательствах и насилии на работе на работе.