Рисунок несуществующего животного с описанием по психологии: Несуществующее животное (Кочубеева, Стоялова) — Динамическая соционика

Ключи к тесту «Несуществующее животное». Агрессивные элементы-2.

Главная страница » Анализ рисунка » Ключи к тесту «Несуществующее животное». » Ключи к тесту «Несуществующее животное». Агрессивные элементы-2.

Ключи к тесту «Несуществующее животное».

Агрессивные элементы.

Невротическая агрессия. Боязнь агрессии.

Невротическая агрессия – это поведение, вызванное общим неблагоприятным самоощущением; ответная реакция (как и в защитной агрессии) на неблагоприятную внешнюю ситуацию, но направленная не на сам источник потенциальной угрозы, а на все окружение (так называемая злость на весь мир).

Невротическая агрессия в тесте «Несуществующее животное» может проявиться в двух вариантах:

• сочетание невротических и агрессивных проявлений в одном рисунке несуществующего животного

• в тесте «Несуществующее животное» присутствует только невротическая симптоматика, а в тесте «Злое животное» проявляется агрессия

На невротическую агрессию может указывать невротическая тематика в пострисуночном опросе по тесту.  Например:

• эмоционально неприятная среда обитания (например, болото, грязь, тина)
• эмоционально неприятная пища (черви, слизняки, мусор, гадость, высасывание крови из жертв)
• невротические страхи (например, перед насекомыми, мышами, змеями)

В самом рисунке несуществующего животного на невротическую агрессию может указывать такой признак как, например, грубое искажение формы глаз (например, их заостренная форма).

Боязнь агрессии.

На боязнь агрессии указывают такие элементы в рисунке несуществующего животного:

• чешуя
• панцирь  (также –  потребность в защите)
• броня
• толстая кожа (может фигурировать в описании)
• иглы
• колючки
• описание гигантских размеров животного (даже, если сам рисунок малого размера) и одно из его желаний – стать еще больше.

Боязнь агрессии может проявиться и в высказываниях, отражающих чувство одиночества несуществующего животного. Например, если оно живет одно и не имеет ни друзей, ни врагов. При этом в рисунке несуществующего животного или в его описании проявляется  агрессивная тематика.

О скрытых страхах и тревожности человека говорит наличие рогов, копыт, клыков, когтей у несуществующего животного, затемнение контурной линии.

На тревогу также указывает сильно увеличенный размер несуществующего животного (в пострисуночном опросе).

Характерным признаком тревожности и опасений является стремление к повышению чувствительности несуществующего животного. Например, наличие глаза сзади, чтобы видеть добычу. Указание на то, для чего нужен этот глаз, отражает попытки преодолеть свои опасения при помощи такого механизма психологической защиты как рационализация.

На подозрительность и недоверчивость человека указывают двойные линии при прорисовке контура тела несуществующего животного.

Панцирь на теле несуществующего животного говорит о скрытности человека.

Итак, мы рассмотрели стандартные ключи к интерпретации агрессивных элементов в рисунке

несуществующего животного.

Осталось совсем немного.

Friend me:

Также читайте: «ключи» к проективным тестам, интерпретация рисунков, рисуночные тесты, тест несуществующее животное

Тест «Несуществующее животное»: описание, проведение и интерпретация

Для кого-то рисование – искусство, для кого-то – развлечение, у кого-то – повод для зависти. А психологи знают, что рисунок – прекрасный способ узнать много интересного о личности его создателя.

Рисуночных или графических тестов в психодиагностике много. Обычно люди, не слишком хорошо знакомые с психологией, относятся к ним скептически. А зря. Эти тесты относятся к проективным методикам, и с помощью их можно очень точно определить и настроение, и личностные характеристики человека.

Рисунок как отражение психического состояния

Проективные методы в психологии основаны на том факте, что все внутренние психические процессы, а также особенности характера проецируются вовне, отражаются на поведении человека.

С изменением настроения меняется не только выражение лица, но и характер движений. Например, у рассерженного, раздраженного человека движения резкие, угловатые, часто плохо скоординированные. Его мышцы сильно напряжены – достаточно вспомнить сжатые в гневе кулаки или желваки на скулах из-за того, что слишком плотно, до скрежета сжимаются зубы.

Если такому человеку дать в руки карандаш и попросить что-то нарисовать, то его состояние отобразится на листе бумаги. Линии рисунка будут такими же напряженными и резкими, угловатыми и колючими, как и движения. А из-за мускульного напряжения появляется такой сильный нажим, что карандаш даже может рвать бумагу. Да и рисовать в этом настроении человек будет, скорее, какого-нибудь злобного зубастого монстра, а не маленькую пушистую киску.

А вот когда мы находимся в добром, благодушном настроении, расслаблены и довольны, то и движения у нас плавные, округлые, неторопливые, аккуратные. И такие же округлые, плавные и аккуратные линии появятся на листе бумаги, если мы захотим что-то нарисовать. И даже страшный дракон на рисунке окажется милой, улыбающейся зверушкой.

В рисунках отражается не только ситуативное настроение, но и устойчивые черты и особенности психики:

• состояние волевой сферы;
• особенности эмоций;
• черты темперамента;
• отношения человека к миру и к самому себе;
• общительность или замкнутость, болтливость или молчаливость;
• уровень агрессии;
• уровень интеллекта и креативности.

Один из самых интересных и показательных рисуночных тестов – «Несуществующее животное». Его можно провести самостоятельно, а потом посмотреть интерпретацию, расшифровку. Конечно, более глубоко и детально разобраться в особенностях вашего характера и эмоциональной сферы сможет только психолог.

Проведение теста «Несуществующее животное»

Для того чтобы провести этот тест, вам понадобится лист бумаги (желательно формата А4, но можно и тетрадный лист), а также карандаш. Шариковая ручка меньше подходит, потому что у нее не так заметен нажим.

Положите лист вертикально и нарисуйте на нем несуществующее животное. Постарайтесь, чтобы это был не образ, подсмотренный вами в кинофильме или в мультфильме, а самостоятельно придуманное существо. Включите свою фантазию, можно комбинировать в изображении элементы разных существ, украшать вашего зверя на свое усмотрение клыками и шипами или бантиками и цветами. Никаких ограничений не накладывается – рисуйте что хотите.

При выполнении этого теста у человека может возникнуть одна проблема – неумение рисовать. Люди часто теряются, когда получают такое задание. Как нарисовать какое-то животное, да еще и фантастическое, если я простой домик с трубой не нарисую? Это не должно вас смущать и останавливать. Никто ваши художественные дарования оценивать не станет. Любой ваш рисунок будет правильным. Растерянность нужно преодолеть и нарисовать то, что придет в голову, и так, как получится.

После того как вы посчитаете, что рисунок полностью завершен, назовите вашу зверушку. Так как животное у вас несуществующее, то и название надо придумать соответствующее.

Несуществующее животное

Интерпретация рисунка

Итак, после того как животное нарисовано и названо, можно в соответствии с «ключом» расшифровать значения его элементов.

Расположение на листе

Рисунок может располагаться по центру, в верхней или нижней части листа, а также ближе к правому или левому (от рисующего) краю.

Расположение изображения ближе в верхней половине говорит о завышенной самооценке, в нижней – о заниженной. Ближе к правому краю размещают рисунок люди, живущие будущим, а к левому, ориентированные на прошлое, ностальгирующие.

Характер линий

Этот показатель едва ли не самый главный в рисуночных тестах. По характеру линий можно определить и общий уровень энергии, и настроение человека.

• Слабые, тонкие линии говорят о низком уровне жизненной энергии, о робости и нерешительности.
• Линии прерывистые, дрожащие – свидетельство тревоги, страха и неуверенности в себе.
• Четкие, непрерывные линии с хорошим нажимом – это показатель хорошей жизненной энергии устойчивого позитивного настроения, уверенности и адекватной самооценки.
• Жирные линии с сильным нажимом, нередко с резкими, острыми углами – показатель состояния повышенного возбуждения, чаще всего раздражения, неудовольствия, гнева. Такие линии также характерны для самоуверенных людей с завышенной самооценкой.

Правда, следует учитывать, что неуверенные линии могут быть и из-за того, что человеку приходится выполнять непривычное задание – рисовать.

А вы знаете, что означают непроизвольные рисунки?

Основная часть фигуры: голова

Голова – это очень важная деталь, рисунок ее может много сказать о человеке, потому, что и сами люди,  в первую очередь, обращают внимание на голову и лицо своих партнеров по общению.

Если голова изображенного существа повернута вправо, то это показатель того, что автор рисунка ориентирован на деятельность. Это человек дела, который быстро от планирования переходит к реализации планов.

Повернутая влево голова означает склонность к рефлексии, к размышлениям. Автор этого рисунка любит планировать, но боится переходить к активным действиям.

Голова анфас – признак эгоцентризма и даже эгоизма.

Детали головы

Основное внимание при интерпретации результатов теста уделяется глазам и рту нарисованного зверя.

Большие глаза, занимающие значительную часть морды животного – признак страха, тревоги, беспокойства.

Тщательная прорисовка глаз: ресничек, радужки – свидетельство склонности к демонстративным манерам. У мужчин – проявление женственности, у женщин – кокетства, заинтересованности в восхищении окружающих.

Рот животного характеризует особенности общения, взаимодействия с окружающими.

Большой рот, особенно открытый и с высунутым языком – склонность к болтливости, несдержанности в разговоре. И, напротив, маленький, почти незаметный ротик животного свидетельствует, что его нарисовал человек неразговорчивый.

Зубы и клыки – показатель вербальной агрессии, но, преимущественно, защитной. Об агрессивности говорят и такие детали на голове, как рога, шипы, острый гребень. А вот изображение украшающих голову перьев, пышной гривы, подобия прически свидетельствует о склонности автора рисунка к самоукрашению и демонстративности.

Туловище животного

Чем более основательно, солидно по отношению к голове смотрится тело, тем более рационально и прагматично склонен поступать человек. Если же тело животного хилое, неустойчивое, а то и вовсе витающее в облаках, то и автор этого рисунка не любит принимать продуманные решения. Поступки его часто спонтанны. импульсивны и часто легкомысленны.

Детали за пределами основной фигуры

К таким деталям относятся шипы, гребень, перья, крылья, бантики, детали панциря или торчащая шерсть.

Количество этих «украшающих» фигуру деталей в целом говорит об уровне энергии, и о наличие (или отсутствии) фантазии, воображения. Но сами детали могут носить разный характер.

Если несуществующий зверь буквально ощетинился разнообразными колюче-кусачими элементами, то это говорит об агрессии его автора, как правило, защитной. Если иглы, шипы, жало на хвосте направлены вверх, то человек испытывает потребность защититься от тех, кто выше его по статусу – начальства, родителей, преподавателей. Если же вниз – то агрессия направлена против нижестоящих – подчиненных, детей и т. д.

Уровень интеллекта и креативности

Рисование способствует развитию мышления, а эти характеристики тесно связаны с количеством и сочетаемостью деталей, продуманностью изображения, наличием у животного «индивидуальности». Дело не только в наличие необычных, оригинальных деталей, но и в их сочетании с другими элементами и функциональности.

Название изображенного существа тоже имеет значение. Слишком примитивные названия, такие как, например, «бегемотокот» или «летающая собака» — свидетельство стандартного мышления и не слишком развитой фантазии. Названия из произвольных звукосочетаний, несвязанных с характером изображения (лыдник, фурында и т. д.), чаще говорят о легкомысленности. А соединение частей русских и иностранных слов – об эрудиции и о желании ее продемонстрировать.

***

Представленная здесь интерпретация может произвести впечатление, что человек, создавая образ «несуществующего животного», как бы рисовал автопортрет. Только изображал не внешнее сходство, а внутренние особенности личности. Так вот, это впечатление абсолютно верное. Действительно, та странная зверушка, которую вы нарисовали – это своеобразная проекция вашего внутреннего мира.

• Вам нравится? Это прекрасно. Человек, довольный собой, не склонен к конфликтам и открыт миру.
• Вам не нравится ваш образ? Ну, что же, значит, пора задуматься о том, как изменить свой внутренний мир.

Автор – Марина Голубева

Может быть интересно

«Несуществующее животное» методика Обзор

Проективная методика исследования личности; предложена М.3. Друкаревич.

Испытуемому предлагают придумать и нарисовать несуществующее животное, а также дать ему ранее не существовавшее имя. Из имеющейся литературы видно, что процедура обследования не стандартизована (используются разных размеров листы бумаги для рисования, в одних случаях рисунок выполняется цветными карандашами, в других — одним цветом и т. д.). Общепринятой системы оценки рисунка не существует. Теоретические посылки, положенные в основу создания методики, совпадают с таковыми у прочих проективных методик. Как и многие другие рисуночные тесты, тест направлен на диагностику личностных особенностей, иногда ее творческих потенций.

Показана удовлетворительная конвергентная валидность методики путем установления связи между результатами, полученными с ее помощью, и данными других личностных методика материале обследования пациентов психиатрической клиники и лиц, проходящих профотбор в штат МВД (П.В.Яньшин, 1988, 1990). Валидность также подтверждена при дифференциации больных неврозами и здоровых (Т. И. Краско, 1995).

Это одна из наиболее популярных рисуночных методик. Она широко используется отечественными психологами при обследовании детей и взрослых, больных и здоровых чаще всего в качестве ориентирующей методики, т. е. такой, данные которой позволяют выдвинуть некоторые гипотезы об особенностях личности.

Инструкция

Инструкция:

«Придумайте и нарисуйте несуществующее животное и назовите его несуществующим названием».

 

Инструкция для группового тестирования (расширенный вариант):

«Сегодня Вам предлагается задание на раскрытие Ваших творческих способностей, воображения, умения решать нестандартные задачи.

В течении 25-30 минут придумайте и нарисуйте несуществующее животное. При этом важно не использовать подсказки-образы, придуманные ранее другими людьми, например, «чебурашка», «лошарик» и т. п.

Придуманное вами животное назовите несуществующим, но подходящим ему, на Ваш взгляд, именем. Имя должно состоять из одного слова, части которого не должны отражать уже существующих в русском языке слов (например «дельфинокрыл», «конекит» и т. п.).

Составьте его описание в произвольной форме (ориентировочно 10-15 предложений). В описании желательно отразить следующие моменты: размеры животного, где и с кем живет, чем питается, чего боится, насколько его внешний вид сочетается с его повадками, для чего он живет и какая от него польза и т. д. и т.п.

Данный перечень вопросов предлагается Вам для ориентировки. Проявите Вашу фантазию. Уверены, что Вы придумаете что-то более оригинальное.

Вверху на листе поставьте свой условный номер, сегодняшнюю дату. Внизу – свою роспись.

Желаем Вам творческих успехов!»

Анализ

Интерпретация.

Общие замечания.

Метод интерпретации рисуночных тестов, в том числе и «Рисунка несуществующего животного построен на теории психомоторной связи. Для регистрации состояния психики используется исследование моторики (в частности, моторики рисующей доминантной правой руки, зафиксированной в виде графического следа движения, рисунка). По И.М. Сеченову, всякое представление, возникающее в психике, любая тенденция, связанная с этим представлением, заканчивается движением (буквально: «Всякая мысль заканчивается движением»).

Если реальное движение по какой-то причине не осуществляется, то в соответствующих группах мышц суммируется определенное напряжение энергии, необходимой для осуществления ответного движения (на представление — мысль). Так, например, образы и мысли-представления, вызывающие страх, стимулируют напряжение в группах ножной мускулатуры и в мышцах рук, что оказалось бы необходимым в случае ответа на страх бегством или защитой с помощью рук — ударить, заслониться.

Тенденция движения имеет направление в пространстве: удаление, приближение, наклон, выпрямление, подъем, падение. При выполнении рисунка лист бумаги (либо полотно картины) представляет собой модель пространства и, кроме состояния мышц, фиксирует отношение к пространству, т.е. возникающую тенденцию.

Пространство, в свою очередь, связано с эмоциональной окраской переживания и временным периодом: настоящим, прошлым, будущим. Связано оно также с действенностью или идеально-мыслительным планом работы психики. Пространство, расположенное сзади и слева от субъекта, связано с прошлым периодом и бездеятельностью (отсутствием активной связи между мыслью-представлением, планированием и его осуществлением). Правая сторона, пространство спереди и вверху связаны с будущим периодом и действенностью. На листе (модели пространства) левая сторона и низ связаны с отрицательно окрашенными и депрессивными эмоциями, с неуверенностью и пассивностью. Правая сторона (соответствующая доминантной правой руке) — с положительно окрашенными эмоциями, энергией, активностью, конкретностью действия.

Оценка валидности проективного теста «Рисунок несуществующего животного» Текст научной статьи по специальности «Прочие медицинские науки»

Психологические науки

УДК 159.9

ОЦЕНКА ВАЛИДНОСТИ ПРОЕКТИВНОГО ТЕСТА «РИСУНОК НЕСУЩЕСТВУЮЩЕГО ЖИВОТНОГО»

Ю.В. Щербатых, Воронежский филиал Московского гуманитарно-экономического университета (Воронеж, Россия), e-mail: [email protected] П.И. Ермоленко, Региональный центр бизнес-обучения (Воронеж, Россия).

Аннотация. Целью работы было проведение исследования валидности теста «Рисунок несуществующего животного» с помощью теста на агрессивность Басса-Дарки и теста на личностную тревожность Спилбергера-Ханина. Рисунок несуществующего животного анализировался по 18 показателям, в числе которых было количество зубов, когтей, глаз, крыльев, хвостов, конечностей, рогов (с учетом их направленности) и т.д. Затем с помощью статистической программы STATGRAPHICS Plus for Windows, фиксировались корреляционные связи параметров рисунка с показателями тревожности и агрессивности с уровнем значимости p<0,05. Всего было обследовано 76 человек обоего пола в возрасте от 19 до 39 лет. В результате было установлено, что ряд толкований рисунка «несуществующего животного», которые описываются в литературе, не подтвердились. В частности, наличие зубов, рогов и когтей не связано с интегральным показателем агрессивности, определяемому по тесту Басса-Дарки. С другой стороны, было обнаружена отрицательная корреляция между нарисованными хвостами и подозрительностью, обидчивостью и чувством вины. Кроме того, было обнаружено, что, чем меньше конечностей рисует человек, тем больше он склонен выражать негативизм, а повышенный уровень вербальной агрессии отражается в крупных животных, которые создает человек на листе бумаги, причем при наличии данной особенности он старается захватить все пространство листа.

Ключевые слова: проективные методики, валидность проективных методик, рисунок несуществующего животного.

VALIDITY OF PROJECTIVE TEST «DRAWING OF NONEXISTENT ANIMAL»

Y.V. Shcherbatykh, Voronezh branch of the Moscow Humanitarian-Economic

University (Voronezh, Russia) P.I. Ermolenko, The regional center of business education (Voronezh, Russia)

Abstract. The aim of this study was to assess validity of the «Drawing of nonexistent animal» test using the Bass-Darky aggressiveness questionnaire and personal anxiety Spielberger-Hanin scale. The drawing of nonexistent animal was analyzed using 18 parameters, including the number of teeth, claws, eyes, wings, tails, legs, horns and took into account their orientation. Statistical software STATGRAPHICS Plus for Windows was used to assess correlation between characteristics of the drawing and indicators of anxiety and aggression, using the p-value of <0.05. The authors have examined 76 subjects of both sexes between ages of 19 and 39 years old as part of the study. The authors could not confirm a number of interpretations of «nonexistent animal drawing» which were previously described in the literature. In particular, the presence of teeth, horns and claws was not associated with aggressiveness as defined by the Bass-Darky test. On the other hand, a negative correlation was observed between drawing of tails and suspicion, resentment and guilt. In addition, we found that the fewer limbs were drawn by a person, the more frequently he or she would tend to express negativity; verbal aggression was expressed in drawing larger animals and taking over the entire space of the drawing paper.

Keywords: projective techniques, validity, drawing of nonexistent animal

Введение

Тест «Рисунок несуществующего животного» относится к методикам проективного характера, в которых проявления бессознательной части личности человека трактуются психологами исходя из интерпретации, данной автором методики, а также из соображений так называемого «здравого смысла». Например, в известном цветовом тесте несколько десятилетий назад Макс Люшер определил, что сочетаниям тех или иных цветов соответствуют определенные психологические характеристики или

состояния испытуемых [3]. Однако такой субъективный подход к психометрическим инструментам несет потенциальные риски неправильной интерпретации, так как устоявшийся авторитет автора или самой методики априорно отметает попытки подвергнуть сомнению или уточнить подобные «тесты». Из истории науки можно вспомнить, как авторитет Аристотеля многие столетия поддерживал заблуждение о том, что тяжелые тела падают быстрее легких, и только знаменитый опыт Галилея позволил фактам победить устоявшиеся заблуждения. К сожалению, в настоящее время психологию еще нельзя в полной мере назвать естественной наукой, так как из-за виртуального характера психики далеко не все психические явления могут быть непосредственно измерены и определены количественно. Отсюда и большое число заблуждений и устоявшихся догм, которые пока существуют в психологии на уровне гипотез, но при этом активно используются в качестве однозначных аксиом. В свое время нами была проведена проверка, так называемого, «вегетативного коэффициента» и «аутогенной нормы» Люшера с применением прямого измерения показателей сердечнососудистой и нервной системы. В результате было установлено отсутствие значимой корреляции между «вегетативным коэффициентом» и результатами, полученными при помощи непосредственного измерения пульса, артериального давления и вариабельности сердечного ритма, что не позволяют использовать показатели цветового выбора в качестве надежного индикатора функционирования вегетативной нервной системы [6].

Подобная проблема имеется и в известном тесте «рисунок несуществующего животного» (РНЖ), предложенный М.З. Дукаревич [1,2,7]. Степень валидности данного инструмента остается предметом дискуссий, так как к настоящему времени часть интерпретации тех или иных параметров рисунка пока прошла тщательную проверку с участием общепризнанных бланковых тестов с высоким показателем валидности. Это вынуждены признавать даже ведущие эксперты в области проективных методов диагностики. Так П.В. Яньшин в своей монографии, посвященной проективным методикам, писал: «Валидизация проективного рисунка как диагностической методики представляет собой самостоятельную сложную проблему. В многочисленных зарубежных

исследованиях проверке подвергались как гипотеза о проекции личности в рисунок, так и отдельные диагностические признаки. Публикации содержат как подтверждающие, так и опровергающие данные». [7.: С.193]. В то же время некоторые эксперты в области психодиагностики говорят о возможности и даже необходимости создания более четкого и надежного алгоритма обработки рисуночных тестов, что приблизит их к методикам шкалирования [4.: С.95].

Соответственно, целью нашей работы было проведение исследования, которое должно было оценить валидность теста РНЖ. Перед нами стояли две основные задачи: во-первых, сопоставить отдельные детали рисунка в тесте «Несуществующее животное» с показателями агрессивностями и тревожность в бланковых тестах, и, во-вторых, подобрать те из параметров рисунка, которые являются наиболее информативными для оценки показателей вышеуказанных свойств личности.

Методы исследования

В данной статье приводятся результаты исследования, включающего в себя три психодиагностических инструмента: тест на уровень агрессивности Басса-Дарки, тест на уровень личностной тревожности Спилбергера-Ханина и тест «Рисунок несуществующего животного» [2,7]. В тесте на уровень агрессивности мы измеряли показатели всех восьми основных субшкал (физическая агрессия, косвенная агрессия, раздражение, негативизм, обида, подозрительность. вербальная агрессия и чувство вины), а также двух интегральных — агрессивности и враждебности [2]. Рисунок анализировался по 18 показателям, в числе которых было количество зубов, когтей, глаз, крыльев, хвостов, конечностей, рогов (с учетом их направленности) и т.д. Затем полученные результаты заносились в матрицу статистической программы STATGRAPHICS Plus for Windows, после чего производилась статистическая обработка данных, и фиксировались корреляционные связи параметров рисунка с показателями тревожности и агрессивности с уровнем значимости p<0,05. Всего на первом этапе работы было обследовано 76 человек обоего пола в возрасте от 19 до 39 лет.

Результаты исследования

По мнению ряда авторов, маркерами агрессивности являются такие детали рисунка несуществующего животного, как зубы, когти, рога и т.д. «На голове также бывают расположены дополнительные детали: например, рога — защита, агрессия. Определить по сочетанию с другими признаками — когтями, щетиной, иглами — характер этой агрессии: спонтанная или защитно-ответная. Рот с зубами — вербальная агрессия, в большинстве случаев — защитная (огрызается, задирается, грубит в ответ на обращение к нему отрицательного свойства, осуждение, порицание)» [2,7].

Согласно нашим данным, количество зубов на рисунке значимо не коррелировало ни с одним из показателей валидных бланковых тестов, например коэффициент корреляции с интегральным уровнем агрессивности был всего + 0,20 ф>0,08). Подобная картина наблюдалась и в отношении других «общепризнанных» показателей агрессивности, например коэффициент корреляции агрессивности с рогами составлял +0,04, а с когтями вообще был отрицательным (-0,11). Наличие и направленность вверх рогов значимо коррелировало только с подозрительностью +0,34 (р<0,004) и несколько менее — с враждебностью (обида + подозрительность) +0,23 (р<0,05).

В то же время мы обнаружили ряд интересных корреляций деталей РНЖ с маркерами агрессии, которые не упоминались в руководствах по расшифровке данного рисуночного теста. Например, неожиданно информативным оказалось наличие хвоста (хвостов) в РНЖ, которые отрицательно коррелировали со следующими показателями теста Басса-Дарки: с показателем вербальной агрессии, с обидчивостью и чувством вины с одинаковым коэффициентом корреляции — 0,24 (р<0,05), а также враждебностью: — 0,26 (р<0,03). Это позволяет сделать вывод, что наличие и количество хвостов в рисунке свидетельствует о пониженной агрессивности испытуемого. Число конечностей на рисунке отрицательно коррелировало с показателем негативизма в тесте БассаДарки: — 0,26 (р<0,03).

Еще один интересный показатель — наличие ушей у нарисованного животного. Эта деталь рисунка отрицательно коррелировала с общим

индексом агрессивности -0,24 ф<0,05) и враждебности — 0,25 (р<0,04). В литературе мы нашли следующую интерпретацию наличия ушей в РНЖ: «В самом общем виде процесс интерпретации состоит из двух шагов: 1) то, что содержится в рисунке (местоположение, детали изображения и их взаимоотношения и т. п.), буквально переносится на личность рисовавшего в качестве его метафорического описания; 2) суждение о психологических особенностях испытуемого формируется в результате перевода с языка метафорического описания на привычный психологический жаргон. Пример: большие уши => «человек с большими ушами» => повышенная заинтересованность в информации о себе» [7]. В нашей работе мы не измеряли степень заинтересованности испытуемого о себе (как и выше процитированный автор), так что мы полагаем данную интерпретацию деталей рисунка достаточно произвольной, но то, что наличие ушей в рисунке отрицательно коррелирует с враждебностью и агрессивностью теперь является статистически доказанным фактом.

Среди трех видов агрессивности, которые диагностирует тест Басса-Дарки только вербальная агрессия показала корреляцию с тремя параметрами рисунка: с размером животного на листе бумаги +0,36 (р<0,002), с размером всего рисунка (включающего в себя помимо животного другие детали) +0,25 ф<0,03), и как уже упоминалось выше -отрицательно коррелировала с наличием хвостов. Шкала «физическая агрессия» коррелировала только с площадью всего рисунка, который изображал испытуемый на листе стандартной бумаги А4 — уровень корреляции был +0,24 ф<0,04). А показатель косвенной агрессии не коррелировал ни с одним из измеряемых параметров рисунка.

Показатель «Личностной тревожности» по тесту Спилбергера-Ханина не коррелировал ни с одним из восемнадцати параметров рисунка, которые мы использовали в данной работе.

Выводы

Многие интерпретации рисунка «несуществующего животного», которые описываются в литературе, не подтвердились в результате нашего исследования. В частности, наличие зубов, рогов и когтей не связано напрямую с интегральным показателем агрессивности, определяемому по тесту Басса-Дарки. С другой стороны, мы обнаружили

важный показатель рисунка, свидетельствующий о пониженной подозрительности, обидчивости и чувстве вины — это оказалась такая деталь рисунка как хвост. Кроме того, было обнаружено, что, чем меньше конечностей рисует человек, тем больше он склонен выражать негативизм, а повышенный уровень вербальной агрессии отражается в крупных животных, которые создает человек на листе бумаги, причем при наличии данной особенности он старается захватить все пространство листа.

В итоге можно заключить, что исследование валидности любого проективного теста является важным фактором увеличения его прогностической ценности.

Литература:

1. Габидулина С.Э. К обоснованию методики «Рисунок несуществующего животного» //Вестник Московского университета. Сер. 14. Психология. 1986. №4. С. 56-57.

2. Райгородский Д.Я. Практическая психодиагностика. Методики и тесты. Учебное пособие. — Самара: Бахрах-М. 2000.-672 с.

3. Собчик Л.Н. МЦВ — Метод цветовых выборов. Модифицированный восьмицветовой тест Люшера СПб., Изд-во «Речь», 2001. — 112 стр.

4. Шмелёв А.Г. Практическая тестология. Тестирование в образовании, прикладной психологии и управлении персоналом. М.: ООО «ИПЦ Маска» 2013. — 688 с.

5. Щербатых Ю.В. Связь почерка с личностными особенностями и функциональным состоянием человека // Системный анализ и управление в биомедицинских системах. 2003.Т.2. №1. С.29-30.

6. Щербатых Ю.В. Насколько метод цветовых выборов Люшера измеряет вегетативный компонент тревоги? — Прикладные информационные аспекты медицины. 2003.,Т.5, №1-2. С.108-113.

7. Яньшин П.В.. Клиническая психодиагностика личности. — СПб, Речь, 2007. 320 с.

References:

1. Gabidulina S.Je. K obosnovaniju metodiki «Risunok

nesushhestvujushhego zhivotnogo» //Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 14. Psihologija. 1986. №4. S. 56-57.

2. Rajgorodskij D.Ja. Prakticheskaja psihodiagnostika. Metodiki i testy. Uchebnoe posobie. — Samara: Bahrah-M. 2000.-672 s.

3. Sobchik L.N. MCV — Metod cvetovyh vyborov. Modificirovannyj vos’micvetovoj test Ljushera SPb., Izd-vo «Rech’», 2001. — 112 str.

4. Shmeljov A.G. Prakticheskaja testologija. Testirovanie v obrazovanii, prikladnoj psihologii i upravlenii personalom. M.: OOO «IPC Maska» 2013. -688 s.

5. Shherbatyh Ju.V. Svjaz’ pocherka s lichnostnymi osobennostjami i funkcional’nym sostojaniem cheloveka // Sistemnyj analiz i upravlenie v biomedicinskih sistemah. 2003.T.2. №1. S.29-30.

6. Shherbatyh Ju.V. Naskol’ko metod cvetovyh vyborov Ljushera izmerjaet vegetativnyj komponent trevogi? — Prikladnye informacionnye aspekty mediciny. 2003.,T.5, №1-2. S.108-113.

7. Jan’shin P.V.. Klinicheskaja psihodiagnostika lichnosti. — SPb, Rech’, 2007. 320 s.

— • —

Сведения об авторах

Юрий Викторович Щербатых, доктор биологических наук, профессор, Воронежский филиал Московского гуманитарно-экономического университета (Воронеж, Россия).

Полина Ивановна Ермоленко, психолог, Региональный центр бизнес-обучения (Воронеж, Россия).

Определение тревожности и низкой самооценки у ребенка

Тест «Несуществующее животное» на

определение тревожности и низкой самооценки у ребёнка

Для определения тревожности и низкой самооценки у ребёнка родители могут самостоятельно использовать известный психологический тест «Несуществующее животное». Для этого вам понадобятся чистый белый лист бумаги и цветные карандаши. Попросите ребёнка нарисовать животное, которого на самом деле не существует ни в природе, ни в книгах, ни в мультфильмах. Объясните ребёнку, что вы не оцениваете его умение рисовать, главное – кто будет нарисован, а не как.

Если ребёнок не хочет рисовать – не настаивайте. Возможно, он согласится это сделать в другой раз. Время рисования не ограничивают. Во время выполнения этого задания ничего не должно отвлекать ребёнка: ни телевизор, ни другие дети и т.п.

Когда рисунок будет готов, пусть ребёнок придумает животному имя, а потом поспрашивайте его, где живёт животное, чем питается, с кем дружит, кого боится, что любит делать и др. Проводить данную методику лучше после 4-х лет, когда у ребёнка уже расширился кругозор и развито воображение. Чем старше ребёнок, тем информативнее рисунок.
Помните, что ребёнок изображает себя!

Тест «Несуществующее животное» относится к проективным методикам, потому что человек, рисуя кого-то или что-то, бессознательно проецирует (переносит) свои чувства, переживания, эмоциональные проблемы на лист бумаги. И если правильно «прочитать» рисунок, то можно лучше узнать своего ребёнка, получить его психологический портрет.

Интерпретация рисунка

Прежде всего, обратите внимание не внешность несуществующего животного. Если он похож на существующих в природе животных, то ваш малыш выбирает стандартные пути решения, он довольно дисциплинирован или у него слабо развито воображение. Также то, что ребёнок отходит от инструкций и рисует что-то хорошо ему знакомое, может служить признаком тревожности. Тревожному ребёнку трудно выполнять неопределённые задания. Не понимая критерии оценки задания, он может ожидать отрицательный отзыв, и это не даёт ему возможности фантазировать. Тревожный ребёнок упрощает задание, подменяет поставленную задачу более знакомой и соответственно безопасной. То есть страх неопределённости и высокая тревожность блокируют фантазию ребёнка. Если животное ни на что не похоже, то ваш ребёнок обладает хорошо развитым воображением и он из породы изобретателей, первооткрывателей.

1. Размер рисунка.

Размер рисунка говорит о самооценке ребёнка. Слишком маленький рисунок говорит о заниженной самооценке. Рисунок средних размеров – об адекватной, а рисунок животного слишком больших размеров (на весь лист) – о завышенной самооценке.

2. Цвет.

О благоприятном эмоциональном состоянии ребёнка свидетельствует наличие в рисунке ярких основных цветов (красный, синий, жёлтый, зелёный), если рисунок выполнен одним цветом к тому же тёмным (коричневый, чёрный, серый), то эмоциональное состояние ребёнка нарушено. Тёмные цвета говорят о тревогах, страхах, агрессии.

3. Расположение рисунка на листе бумаги.

Разделите альбомный лист на четыре части и посмотрите, в какой части сосредоточен рисунок.

Если рисунок расположен в верхней части, то малыш самоуверен, нередко переоценивает собственные силы, пытается охватить всё и сразу. Приучайте ребёнка доводить начатое дело до конца.

Рисунок внизу. У ребёнка занижена самооценка. Такого малыша надо чаще хвалить и не заострять внимание на его ошибках.  Подавленность, нерешительность, не заинтересованность в своем социальном положении, признании, отсутствие тенденции к самоутверждению, склонность к фиксации на проблемах; часто это «отверженные», «изгои».

Изображение в центре листа. Ребёнок правильно оценивает свои возможности, адекватно относится к успехам и поражениям, он не слишком упрям, но если уверен, что прав, то своё мнение будет отстаивать. Поощряйте в ребёнке эти полезные склонности.

Справа — экстравертированность, акцентированность на будущем, подчеркивание мужских черт характера, стремление к контролю над ситуацией, ориентация на окружающих, агрессивная сексуальность.

Крайне справа — склонность к неподчинению, непредсказуемость, чрезмерная конфликтность, в экстремальных ситуациях — аутоагрессивность.

Если рисунок расположен слева на листе, для обследуемого характерны интровертированность, акцентированность на прошлом, выраженное чувство вины, застенчивость.
Обследуемые, у которых проявилась данная характеристика, практически всегда уходили от конфликтных ситуаций.

Маленький рисунок в верхнем левом углу — высокая тревожность; часто встречается у личностей, склонных к суициду.

4. Наличие штриховки.

Чем больше в рисунке линий, заштрихованности разных частей туловища животного, вплоть до зачернения, тем выше тревожность.

5. Присутствие когтей, шипов, рогов и пр.

Это признаки агрессии, но у тревожных детей эти признаки говорят о защитных формах агрессии. Тревожные дети могут нарисовать колючки, шипы, например, показывая, что они боятся окружающего мира, представляют его угрожающим для себя.

6. Глаза.

Пустые глазницы и акцентировано большие глаза говорят о страхах. Необычно большое количество глаз, ушей и прочих органах чувств (например, локаторы или антенны) призвано напряжённо следить за миром, чтобы не пропустить никакой опасности или угрозы. Соответствующая тематика отражается и в описании образа жизни животного. Признаком тревожности служит и описании различных способов предохранения от возможной опасности (нападения хищников, стихийных бедствий, холода, жары, недостатка еды и т.п.). Страхи проявляются в зачернении глаз. О полном бесстрашии животного чаще говорят дети, испытывающие страхи.

7. Нажим.

Слабый нажим говорит о низкой самооценке и неуверенности в себе, сильный — наоборот, об уверенности.
При боязни агрессии очень характерны гигантские размеры животного. Если животное очень большое, а ребёнок постоянно говорит о том, что главное в жизни животного – защищаться от хищников, то о боязни агрессии можно говорить с уверенностью. При боязни агрессии часто ещё дети указывают на труднодоступность жилища – «живёт в пещере», «высоко-высоко в дупле» и пр. На вопрос: «Есть ли враги у животного?» дети отвечают со страхом, либо однозначно отрицательно, либо начинают долго их перечислять.

Другие признаки в рисунке, раскрывающие более детально характер ребёнка.

Обратите внимание на ноги животного. Если зверь стоит на устойчивых конечностях, то ребёнок реально смотрит на окружающую действительность. Если ноги широко расставлены, то у малыша к тому же развито рациональное мышление.

Если изображение стоит на тонких лапках, то ребёнок – мечтатель и фантазёр. А если туловище и конечности расположены отдельно друг от друга, то ребёнку свойственны импульсивные поступки. Оцените пропорции головы и туловища.

Голова явно больше всего остального: ребёнку интересно узнавать новое, он любит развивающие игры. Голова маленькая по сравнению с туловищем: наличие физической силы и умения дать отпор кажутся ребёнку наиболее важными, ему не хватает чувства защищённости.

Если все пропорции выдержаны, то ваш малыш развивается гармонично, как интеллектуально, так и физически.
Теперь рассмотрим морду животного. Если черты лица не нарисованы, то ребёнок не стремится выражать свои мысли, плохо воспринимает информацию.

Рот без языка и зубов – страх и недоверие к окружающим. Если есть зубы, то это признак скрытой агрессии, язык – потребность в общении. Уши – ребёнок прислушивается к окружающим, слишком большие уши указывают, что ему очень важно чужое мнение.

Ребёнок нарисовал крылья. Ему хочется всё успеть, ему многое интересно. Такой ребёнок может добиться в дальнейшем больших успехов.
Хвост направленный вверх, указывает на оптимизм и дружелюбие, вниз – страх и подавленность.

Бантики, серьги, украшения говорят о заинтересованности ребёнка своим внешним видом, что более выражено у девочек.
Необычные детали в образе животного могут говорить как о психологических проблемах, так и о нестандартном мышлении.

Литература:

• Захарова А.И. Происхождение и психотерапия детсхих неврозов. – СПб., Изд-во «КАРО», 2006г.
• Шапиро Е.И. Если у ребенка страхи — Изд-во «Детство-пресс», 2011г.

 

А. Л. Психологические рисуночные тесты: Иллюстрированное руководство

Венгер А.Л. Психологические рисуночные тесты: Иллюстрированное руководство. – М.: ВЛАДОС-ПРЕСС, 2003. – 160 с: ил.

 ПРЕДИСЛОВИЕ

 Глава 1 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РИСУНОЧНЫХ ТЕСТОВ И ТЕХНИКА ИХ ПРОВЕДЕНИЯ

    ОЦЕНКА МЕТОДА

    ПРОВЕДЕНИЕ РИСУНОЧНЫХ ТЕСТОВ

    РИСУНОК ЧЕЛОВЕКА

    НЕСУЩЕСТВУЮЩЕЕ ЖИВОТНОЕ

    ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЗАДАНИЯ К ТЕСТУ «НЕСУЩЕСТВУЮЩЕЕ ЖИВОТНОЕ»

    РИСУНОК СЕМЬИ

    ДИНАМИЧЕСКИЙ РИСУНОК СЕМЬИ

    СЕМЬЯ ЖИВОТНЫХ

    КРАСИВЫЙ РИСУНОК

 Глава 2 РИСУНОК ЧЕЛОВЕКА

    ВОЗРАСТНЫЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ

    ДОШКОЛЬНЫЙ ВОЗРАСТ

    МЛАДШИЙ ШКОЛЬНЫЙ ВОЗРАСТ

    ОТ ПОДРОСТКОВОГО ДО ВЗРОСЛОГО ВОЗРАСТА

    КОГНИТИВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ

    КРИТЕРИИ ОЦЕНКИ УРОВНЯ УМСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ

    УМСТВЕННАЯ ОТСТАЛОСТЬ

    НАРУШЕНИЕ ОБУЧАЕМОСТИ; ОРГАНИЧЕСКОЕ ПОРАЖЕНИЕ МОЗГА

    ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ

    РЕГУЛЯЦИЯ ПСИХОМОТОРНОГО ТОНУСА

    ТРЕВОГА, ТРЕВОЖНОСТЬ, СТРАХИ

    ДЕПРЕССИЯ, СНИЖЕНИЕ НАСТРОЕНИЯ

    СФЕРА ОБЩЕНИЯ ИНТРОВЕРТНОСТЬ

    ЭКСТРАВЕРТНОСТЬ

    ДЕМОНСТРАТИВНОСТЬ

    ОТКАЗ ОТ ОБЩЕНИЯ, ОТСТРАНЕННОСТЬ

    СФЕРА СОЦИАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ

    АГРЕССИВНОСТЬ

    НЕГАТИВИЗМ

    АСОЦИАЛЬНОСТЬ

    АНТИСОЦИАЛЬНОСТЬ

    СЕКСУАЛЬНАЯ СФЕРА

    ПОВЫШЕННАЯ ЗНАЧИМОСТЬ СЕКСУАЛЬНОЙ СФЕРЫ

    ИЗБЕГАНИЕ СЕКСУАЛЬНОЙ ТЕМАТИКИ

    НЕСФОРМИРОВАННОСТЬ ПОЛОВОЙ ИДЕНТИФИКАЦИИ

    ПРИЗНАКИ ВОЗМОЖНОЙ ПСИХИЧЕСКОЙ ПАТОЛОГИИ

 Глава 3 РИСУНОК НЕСУЩЕСТВУЮЩЕГО ЖИВОТНОГО

    ТИПОЛОГИЯ НЕСУЩЕСТВУЮЩИХ ЖИВОТНЫХ

    ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ

    ДЕПРЕССИЯ, СНИЖЕНИЕ НАСТРОЕНИЯ

    ТРЕВОГА, ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ НАПРЯЖЕННОСТЬ

    ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ЛАБИЛЬНОСТЬ

    ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ РИГИДНОСТЬ

    СФЕРА ОБЩЕНИЯ ЭКСТРАВЕРТНОСТЬ

    ИНТРОВЕРТНОСТЬ

    ДЕМОНСТРАТИВНОСТЬ

    ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛИЗАЦИИ

    АГРЕССИВНОСТЬ

    НИЗКИЙ УРОВЕНЬ АГРЕССИВНОСТИ

    ПОВЫШЕННАЯ АГРЕССИВНОСТЬ

    СКЛОННОСТЬ К ВЕРБАЛЬНОЙ АГРЕССИИ

    БОЯЗНЬ АГРЕССИИ И ЗАЩИТНАЯ АГРЕССИЯ

    НЕВРОТИЧЕСКАЯ АГРЕССИЯ

    РЕАКЦИЯ НА ЭМОЦИОНАЛЬНУЮ НАГРУЗКУ

    ПРИЗНАКИ ВОЗМОЖНОЙ ПСИХИЧЕСКОЙ ПАТОЛОГИИ

    КОМПЛЕКСНЫЙ АНАЛИЗ РИСУНКОВ НЕСУЩЕСТВУЮЩИХ ЖИВОТНЫХ

 Глава 4 РИСУНОК СЕМЬИ

    ИЕРАРХИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

    СЕМЕЙНЫЕ РОЛИ

    ВНУТРИСЕМЕЙНЫЕ КОНТАКТЫ

    БЛАГОПРИЯТНАЯ СЕМЕЙНАЯ СИТУАЦИЯ

    СВЕРХТЕСНЫЕ КОНТАКТЫ

    НАРУШЕНИЕ ЭМОЦИОНАЛЬНЫХ КОНТАКТОВ

    КОНФЛИКТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В СЕМЬЕ

    АГРЕССИЯ В СЕМЕЙНЫХ ОТНОШЕНИЯХ

 ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 ПРИЛОЖЕНИЯ

    ФОРМАЛЬНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ

    НАЖИМ НА КАРАНДАШ –

            показатель психомоторного тонуса:

            ОСОБЕННОСТИ ЛИНИЙ

            РАЗМЕР РИСУНКОВ

            РАСПОЛОЖЕНИЕ РИСУНКА НА ЛИСТЕ

            ТЩАТЕЛЬНОСТЬ И ДЕТАЛИЗИРОВАННОСТЬ РИСУНКОВ

            ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ РИСУНКОВ

            РИСУНОК ЧЕЛОВЕКА СПОСОБ ИЗОБРАЖЕНИЯ

            ОБЩЕЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ВЫРАЖЕНИЕ ЛИЦА

            ПОЗА, РАКУРС

            ИЗОБРАЖЕН КАКОЙ-ЛИБО ПЕРСОНАЖ – демонстративность

            ГОЛОВА, ЧЕРТЫ ЛИЦА

            • Голова

            • Рот

            ФИГУРА

            РУКИ

            НОГИ

            ПРИЗНАКИ ПОЛА

            ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ДЕТАЛИ

            НЕСУЩЕСТВУЮЩЕЕ ЖИВОТНОЕ ТИП ЖИВОТНОГО

            ДЕТАЛИ

            ОПИСАНИЕ ОБРАЗА В ЖИЗНИ

            ЗЛОЕ ЖИВОТНОЕ в сравнениии с обычным

            СЧАСТЛИВОЕ ЖИВОТНОЕ

            НЕСЧАСТНОЕ ЖИВОТНОЕ в сравнениии с обычным

    РИСУНОК СЕМЬИ

            ЗНАЧЕНИЕ ЖИВОТНЫХ В ТЕСТЕ «СЕМЬЯ ЖИВОТНЫХ»

            ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЦВЕТА В ТЕСТЕ «КРАСИВЫЙ РИСУНОК»

            РИСУНОК ДОМА

            РИСУНОК ДЕРЕВА

            ПОВЕДЕНИЕ ОБСЛЕДУЕМОГО ВЫСКАЗЫВАНИЯ

            ТЕМП РАБОТЫ

 ^

 ЛИТЕРАТУРА

По рисункам человека можно определить склад его личности, понять его отношение к разным сторонам действительности. Рисунки позволяют оценивать психологическое состояние и уровень умственного развития, диагностировать психические заболевания. Во всем мире рисуночные тесты стали главным инструментом практических психологов.

Эта книга – первое в нашей стране подробное иллюстрированное руководство по применению системы рисуночных тестов и составлению на ее основе «психологических портретов» детей и взрослых.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Среди диагностических средств, используемых в мировой психологической практике, рисуночные методы стоят на первом месте. В последние годы в нашей стране появилось довольно большое количество отечественных и переводных работ, в которых описываются рисуночные тесты. Значительную их долю составляют публикации, представляющие скорее теоретический интерес: содержащие обоснование метода, общие подходы к интерпретации и отдельные примеры, иллюстрирующие эти подходы. В других работах указывается значение различных признаков, встречающихся в тестовых рисунках. Например, приводятся такие критерии оценки, как: «Глаза выпучены – грубость, черствость… Брови редкие, короткие – презрение, изощренность».

Однако показатели, учитываемые при интерпретации рисуночных тестов, не однозначны. Так, выпученные глаза могут появиться на рисунке отнюдь не только вследствие грубости, черствости, но и как симптом наличия страхов или как проявление подозрительного отношения к окружающим. Очень часто один и тот же признак может интерпретироваться двумя, тремя или четырьмя различными способами в зависимости от того, с какими еще признаками он сочетается.

Как научиться выбирать правильную интерпретацию в каждом конкретном случае? Что делать, если в рисунке встретились признаки, противоречащие один другому? Какому из них доверять? И самый главный вопрос: как на основе отдельных разрозненных показателей составляется целостный психологический портрет обследуемого? Тот портрет, который позволяет намечать психокоррекционные задачи, давать рекомендации, строить обоснованный прогноз.

Чтобы успешно проводить психологическую диагностику, недостаточно знать значение тех или иных тестовых показателей. Необходимо еще и владеть общей логикой анализа, позволяющей рассматривать эти показатели в их взаимосвязях. Иначе вместо целостной картины мы получим бессистемный набор психологических характеристик. Поэтому я и счел необходимым предложить читателю эту книгу. В ней приводится список подобных показателей (более трехсот) с указанием различных возможных вариантов их интерпретации.

Главное содержание составляет детальный психологический анализ более 160 рисунков, выполненных детьми разного возраста и взрослыми клиентами. Для анализа отобраны материалы, в которых наиболее отчетливо проявляются особенности, характерные для тестовых рисунков (отбор проводился из нескольких тысяч рисунков, собранных за 30 лет консультативной и психокоррекционной работы).

Искусство интерпретации рисуночных тестов требует знакомства с большим количеством разных вариантов выполнения заданий. Оно приходит с опытом работы. Конечно, никакая книга – в том числе и эта – его не заменит, но она может стать своего рода «тренажером», на котором проводится предварительная отработка навыков диагноста. Проводя вместе с автором анализ рисунков, вы постепенно научитесь выделять значимые признаки, соотносить их между собой, делать выводы.

Жанр этой книги – практическое руководство – побудил меня отказаться от развернутых обоснований и литературных ссылок при изложении материала. Основной упор сделан на демонстрацию самого процесса интерпретации рисунков. При описании критериев, на которых она основана, использованы как литературные данные, так и клинический опыт автора.

Я хочу выразить глубокую признательность психологу Российской медицинской академии последипломного образования Елене Ивановне Морозовой, побудившей меня написать эту книгу и оказывавшей неоценимую помощь на всех этапах работы. В число иллюстраций вошли любезно предоставленные Еленой Ивановной рисунки из ее коллекции. Я благодарен также моим многочисленным соавторам: детям и взрослым, чьи рисунки напечатаны в книге.

Психологический тест «Несуществующее животное» 🚩 Психология 🚩 Другое

«Несуществующее животное» — это проективный рисуночный тест. Он направлен на диагностику эмоционального состояния человека, наличия у него агрессии, тревожности, страхов, или же отношения к своей жизни в целом. Иногда его используют для диагностики психических заболеваний. Например, рисунки пациентов с диагнозом «шизофрения» часто содержат множество однообразных, стереотипных и повторяющихся деталей. Их животные преимущественно не имеют каких-либо важных для нормальной жизнедеятельности органов и частей тела, а относительно листа они совсем маленькие (занимают меньше 1/3). Вот, к примеру, довольно типичный рисунок пациента с шизофренией:

Ради собственного интереса и любопытства методику «несуществующее животное» может провести любой желающий на себе и на близких. Очень часто при интерпретации деталей рисунка человек понимает то, что раньше находилось в области его бессознательного. Подобные тесты помогают прислушаться к себе и осознать некоторые моменты, мешающие жить счастливо.

Для проведения теста понадобится самый минимальный набор материалов –чистый лист бумаги формата А4 и простой карандаш. Можно к этому набору добавить стирательную резинку, но тогда желательно следить за всеми исправлениями рисующего. В условия клинической диагностики понадобится также бланк для психолога, чтобы он фиксировал все моменты поведения испытуемого и его ответы на дополнительные вопросы.

Обратите внимание, что карандаш желательно выбирать средней мягкости. Слишком мягкий карандаш крошится и делает рисунок грязным, а твердый карандаш царапает бумагу в случае сильного нажима на него. Карандаш средней мягкости (H или HB) будет передавать и силу нажима, и толщину линий на рисунке, что очень информативно при диагностике.

Подача материала тоже имеет некоторое значение. Лист бумаги желательно положить перед человеком, проходящим тест (далее в тексте – испытуемым), диагонально, чтобы он сам выбрал, как расположить свое животное – горизонтально или вертикально.

Подачу листка и карандаша следует сопроводить следующей инструкцией: «Нарисуйте, пожалуйста, животное, которого нет в природе, т.е. такое, которое до вас еще никто не придумывал». Если испытуемый начинает жаловаться на отсутствие способности к рисованию, следует сказать ему, что творческие способности и качество рисунка совсем не играют роли.

Иногда у рисующего человека может возникнуть ступор, и он будет сидеть перед чистым листком. В этом случае можно посоветовать ему объединить в один рисунок несколько существующих животных. Но, если время не поджимает, лучше дать испытуемому самому сформировать какую-то идею. Если человек, который проходит данный тест, начинает спрашивать, как и что ему лучше нарисовать, нужно отвечать, что любой рисунок будет правильным. Давать советы и наводить человека на какие-либо мысли ни в коем случае нельзя!

Когда рисунок будет завершен, следует провести с испытуемым беседу о получившемся существе. Прежде всего нужно спросить имя, возраст и среду обитания животного. Далее – поинтересоваться, чем он питается, есть ли у него друзья и враги, как он защищается, нападает ли первым на других существ, один ли он в своем роде, чем любит заниматься в свободное время и как проводит досуг. По ходу беседы можно задавать и свои вопросы, уточняющие историю. В завершение диагностики следует попросить испытуемого назвать три главных желания и страха нарисованного им зверя. Все ответы фиксируются психологом на бланке.

В самом начале интерпретации следует просто взять рисунок животного и посмотреть на него свежим взглядом. Какое общее впечатление он создает? Агрессивное, боязливое, или, может быть, лучезарное и жизнерадостное? Первое впечатление от рисунка очень показательно, чаще всего оно совпадает с первым впечатлением от самого человека, придумавшего это животное. Если лист расположен горизонтально, это может свидетельствовать об открытости, любознательности, стремлением познать окружающий мир. Вертикальное расположение говорит о концентрации на каком-то определенном виде деятельности и стремлении достичь в ней совершенства.

Обращаем внимание на самые общие, организационные моменты. Как сильно испытуемый давил на карандаш? Слабый нажим и бледные линии могут говорить о пассивности человека, психологической или физической усталости, а также об отсутствии мотивации к прохождению теста. Сильный нажим свидетельствует о наличии агрессии, импульсивности и напряженности. Если нажим настолько сильный, что карандаш ломается или рвет бумагу, то следует проверить возможность патологического уровня агрессивности у испытуемого с помощью других тестов.

Присматриваемся к характеру выполнения рисунка. Если детали нарисованы четкой, сплошной линией, можно говорить об уверенности испытуемого в собственных силах и делах. Если же линии формируются штрихами, то можно сделать вывод о повышенном уровне тревожности человека. Линии, искажающие нормальную форму частей тела, могут говорить о наличии органических поражений мозга или психических заболеваниях. Но здесь, опять же, не следует делать поспешных выводов. Нужно обсудить детали с испытуемым, возможно, они были искажены специально, в качестве творческой задумки.

Смотрим на размер самого животного. Норма – средних размеров зверь, расположенный примерно в середине листа в вертикальной и горизонтальной плоскости. Если животное слишком большое (занимает больше 2/3 листа) – это может говорить о наличии стрессового состояния человека, или же о завышенной самооценке. Маленькое животное иногда рисуют люди с депрессией или очень низкой самооценкой.

Далее переходим к отдельным деталям на рисунке. Большие, округленные глаза с жирно прорисованными контурами являются демонстрацией тревожности и страха. Если испытуемый рисует ресницы, тщательно прорисовывает радужку и зрачки, то это может говорить о склонности к демонстративности и истеричности. Уши животного показывают его заинтересованность в общении. Если ушей у животного нет – человек не хочет вступать в контакты с другими людьми, или же по своей натуре он слишком замкнут. То же самое и со ртом – если у животного нет этой важной составляющей тела, то можно говорить об отсутствии стремления к общению.

Любые острые детали на рисунке (шипы, рога, клыки, иглы) свидетельствуют о высоком уровне агрессии. Некоторые исследователи утверждают, что шипы, направленные вверх, являются проявлением отрицательного отношения к вышестоящим людям и к власти, а их ориентация вниз говорит о негативном отношении к подчиненным, детям или младшим. Украшения на животном (перья, крылья, татуировки) рисуют в основном люди творческие и демонстративные.

Описание образа жизни животного во многом отражает отношение к жизни самого испытуемого. Возраст животного – это психологический возраст рисующего. Если зверь живет в каких-то недоступных и далеких местах (в пустыне, джунглях), то человек по своей натуре склонен к замкнутости и интроверсии. Если животное питается себе подобными, имеет множество врагов и само нападает на других зверей, то необходимы дополнительные обследования уровня агрессивности испытуемого. Желания и страхи животного, как правило, совпадают с желаниями и страхами испытуемого в реальной жизни.

Тем не менее делать какие-либо обоснованные выводы и ставить диагнозы может только специалист. Кроме того, методика «несуществующее животное» обычно не может проводиться обособленно от других тестов, она должна интерпретироваться с опорой на достоверный клинический материал и беседу с пациентом. Иногда детали рисунка, которые статистически достоверно отражают одну особенность характера, у одного-единственного человека могут отражать что-то совершенно другое. Ведь у каждого свой жизненный опыт, и мы можем по-разному передавать свое внутреннее психологическое состояние.

границ | Сигналы и эмоции животных в музыке: координация аффектов в группах

Введение

Музыкальные звуки могут вызывать сильные эмоции у людей, как слушателей, так и исполнителей. Центральной проблемой для исследователей, изучающих музыку и эмоции, является выявление четких причинно-следственных связей между аффективными акустическими характеристиками музыки и соответствующими реакциями слушателей. Поведенческие экологи давно изучают эмоциональное общение у животных, кроме человека, и один из руководящих принципов в этом исследовании состоит в том, что физические формы эволюционирующих сигналов формируются их соответствующими коммуникативными функциями (Morton, 1977; Owren and Rendall, 2001).Сигналы развиваются как часть системы сигнализации, то есть производство сигнала обязательно связано с систематическим ответом целевых слушателей. Этот основной факт передачи сигналов животными приводит нас к неизбежному выводу относительно музыки и эмоций: физическая структура музыкальных форм должна иметь важное отношение к восприятию людей и поведенческим реакциям на музыку. Таким образом, возникает сложный вопрос: является ли музыка каким-либо образом сигналом, который формируется путем выбора, чтобы влиять на поведение слушателей и потенциально передавать адаптивную информацию для сородичей (т.е., представители одного вида)? В качестве альтернативы, возможно, музыка является побочным продуктом множества когнитивных и поведенческих явлений. В любом случае сравнительный анализ акустических сигналов у животных, кроме человека, может пролить свет на музыкальное поведение людей.

Здесь я опишу исследование, которое исследует восприятие возбуждения в музыке со сравнительной точки зрения, и теоретически сформулирую эту работу как исследование одного важного непосредственного механизма (т. Е. Непосредственного причинного процесса) среди многих, лежащих в основе нашего особого внимания и влечения к аффективным эмоциям. свойства в музыкальном звуке.Музыка — это культурный продукт, который часто использует ранее существовавшую восприимчивость, изначально развившуюся для различных слуховых функций, включая навигацию в звуковой среде, а также общение. Культурная эволюция привела к все более сложным, кумулятивным музыкальным разработкам через процесс сенсорной эксплуатации. Я предполагаю, что люди разработали адаптивные средства для передачи релевантной информации о коалициях и коллективных аффектах внутри социальных групп и между ними. Это достигается за счет включения тщательно продуманного тонального и атонального звука в сочетании с развитием скоординированного исполнения, обеспечиваемого способностями ритмического увлечения.

Ключевой вопрос для понимания природы музыки — объяснить, почему она вызывает эмоциональные воспоминания. Дарвин (1872) классно описал многие аффективные сигналы у людей и животных, и с тех пор биологи стали понимать эмоциональные выражения животных не как бесплатные отражения внутренних состояний, а скорее как стратегические сигналы, которые эволюционировали для изменения поведения целевые организмы систематическими способами (Maynard Smith and Harper, 2003). У приемников развились предвзятые реакции, которые позволяют им адаптивно реагировать на эти сигналы, что приводит к коэволюционным процессам, формирующим системы общения животных (Krebs and Dawkins, 1984).Многие ученые отметили четкую связь между человеческой музыкой и эмоциональными вокализациями (Juslin and Laukka, 2003), а также связь между человеческими и животными вокализациями (Owren et al., 2011). Сноудон и Тей (2013) недавно изложили теорию эмоционального происхождения музыки в сравнительной перспективе. Но исследователи, изучающие эмоции в музыке, обычно не обнаруживают явной связи с вокальным поведением животных.

Форма и функции в сигналах животных

В последнее время повышенное внимание уделяется соотношению формы и функции между акустической структурой сигналов животных и их коммуникативными целями.Принцип формы и функции незаменим при изучении, например, функциональной морфологии, но также имеет решающее значение для понимания передачи сигналов животными. Мортон (1977) в своей классической статье описал конвергентную эволюцию конкретных структурных особенностей сигналов животных на основе поведенческого коммуникативного контекста и мотивации отправителей. Низкие, широкополосные (т. Е. Широкий частотный диапазон) звуки часто напрямую связаны с размером тела и враждебными намерениями и могут вызывать страх у приемников.И наоборот, высокие тональные звуки связаны с умиротворением и часто производятся для уменьшения страха у слушателей. Эти мотивационно-структурные (МС) правила широко применяются ко многим видам и обеспечивают эволюционную основу для изучения акустической структуры сигналов животных (см. Недавний обзор Briefer, 2012). Правила MS прекрасно иллюстрируют, насколько часто звук гораздо важнее семантики в сигналах животных. Оурен и Рендалл (2001) описали частую зависимость исследователей от лингвистических концепций при понимании вокализации приматов.Сигналы животных часто изучались как потенциально содержащие «значение» со специфической референциальной специфичностью. Альтернативный подход состоит в изучении паттернов реакции на тщательно измеренные нереферентные акустические характеристики сигналов. Многие сигналы могут воздействовать на воспринимающих благотворно, что не требует активации ментальных представлений, аналогов «слов» или кодирования сложных понятий. Оурен и Рендалл (2001) призвали исследователей исключить простые пути коммуникации, прежде чем задействовать более сложные когнитивные способности, которые потребуются от сигнального организма.Это не означает, что сложные значения никогда не реализуются в сигналах животных, отличных от человека, но мы не должны начинать с этого предположения.

Итак, как конкретные акустические параметры в голосовых сигналах лежат в основе коммуникативных целей, для которых они используются? Рассмотрим интерактивные возможности рефлекса акустического испуга. Многие крики животных состоят из громких всплесков акустической энергии с быстрым началом, изменения громкости и нелинейных спектральных характеристик, которые часто придают сигналам резкий или шумный звук.Эти функции служат для привлечения внимания целевой аудитории и могут эффективно прерывать двигательную активность. Прямое воздействие этого вида звука на нервную систему млекопитающих — функция, которая филогенетически сохраняется во многих таксонах. Люди полагаются на этот рефлексивный принцип в голосовом поведении, таком как управляемая младенцем (ID) речь, плач, крики боли и крики ужаса. Например, в случае идентификационной речи запрещающие высказывания в разных культурах содержат аналогичные акустические особенности, в том числе быстрое время нарастания амплитуды, пониженную высоту звука (по сравнению с другими идентификационными высказываниями) и небольшой репертуар (например.г., нет! Нет! Нет!; Фернальд, 1992). Эти направленные вокализации часто производятся в условиях, когда опекуны хотят быстро прервать поведение и должны делать это без помощи грамматического языка.

В исследованиях, посвященных распознаванию намерений говорящего в разных культурах, испытуемые вполне способны выявить запретительные намерения матерей, разговаривающих с младенцами, а также с другими взрослыми (Bryant and Barrett, 2007; Bryant et al., 2012). Эта способность не является функцией понимания слов, а обусловлена ​​акустическими свойствами вокализации (Cosmides, 1983; Bryant and Barrett, 2008).В случае запрета ID непосредственное возбуждение отправителей способствует созданию определенных видов звуковых характеристик, включая быстрое увеличение амплитуды и снижение высоты звука для авторитетной позиции. Люди, в том числе младенцы, предсказуемо реагируют на звуки сильного возбуждения, например прекращают двигательную активность и переориентируют внимание на источник звука. Исследования с дрессировщиками животных также показывают систематические взаимосвязи между конкретными формами общения и желаемыми результатами у таких животных, как овцы, лошади и собаки (McConnell, 1991).Голосовые команды для инициирования двигательной активности у различных видов животных обычно содержат несколько коротких и повторяющихся широкополосных сигналов, в то время как сигналы, предназначенные для подавления поведения, обычно длиннее и тоньше. МакКоннелл (1991) также обращает явную связь с музыкой и цитирует несколько более ранних исследований 1930-х годов, показывающих, что вышеуказанные характеристики музыки коррелируют с физиологическими изменениями у слушателей-людей. Короткие повторяющиеся восходящие ноты связаны с повышенными физиологическими реакциями, такими как частота пульса и артериальное давление, в то время как более длинные и медленные музыкальные произведения имеют противоположный эффект.

Исследования показали, что животные, не являющиеся людьми, предсказуемо реагируют на музыкальные стимулы, если музыка основана на аффективных призывах их вида. Сноудон и Тей (2010) создали синтезированные музыкальные отрывки, основанные на акустических характеристиках принадлежности к тамарину на хлопковой вершине и сигналов угрозы, и они сыграли эти композиции, а также музыку, созданную для людей, взрослым тамаринам. Музыкальные стимулы, основанные на криках с угрозами, приводили к учащению движений и сбивчивости вскоре после воздействия.И наоборот, тамарины реагировали на музыку, основанную на аффилированности, успокаивающим поведением и ограничением движений. Человеческая музыка почти не реагировала на человеческую музыку, за исключением некоторого уменьшения движения в ответ на человеческую музыку, основанную на угрозах, что позволяет предположить, что видоспецифические характеристики имеют решающее значение для вызова предсказуемых реакций. Поскольку стимулы не содержали настоящих вокализаций тамарина, ответы, вероятно, были обусловлены структурными особенностями их вокального репертуара, а не просто результатом обусловливания.Акустическая структура в музыке явно запускает системы восприятия тамарина, предназначенные для восприятия определенных вокализаций, но, что важно, эта работа демонстрирует, как акустические формы могут быть легко перенесены в стимулы, которые мы сочли бы музыкальными, и что это может оказывать влияние на нечеловеческих слушателей. Есть некоторые свидетельства того, что человеческая музыка может оказывать воздействие на животных, кроме человека. Акияма и Суто (2011) обнаружили, что воздействие записей Моцарта снижает кровяное давление у крыс со спонтанной гипертонией, и этот эффект обусловлен относительно высокими частотами (4–16 кГц), оптимальным диапазоном для чувствительности слуха крыс.Авторы предположили, что снижение артериального давления было результатом ускоренного кальций-зависимого синтеза дофамина. Эти данные снова демонстрируют важность видоспецифичных предубеждений в ответах при изучении воздействия музыкальных стимулов на людей и других людей.

Универсальные формы и функциональные отношения обусловлены тем фактом, что системы эмоциональной коммуникации у животных эволюционно сохранены (Owren et al., 2011; Zimmermann et al., 2013), и недавняя работа, изучающая восприятие аффективных вокализаций животных, не относящихся к человеку, с помощью человек показывает, что даже когда люди не могут точно распознать аффект в вокальном выражении животного, структуры мозга реагируют по-разному в зависимости от эмоциональной валентности вокализации.Белин и др. (2008) обнаружили, что судьи не могли достоверно судить о вокализации макак-резусов или кошек по положительно-отрицательной шкале, но все же имели различную активацию в правой вентролатеральной орбитофронтальной коре (OFC) в ответ на записанные вокализации. Также наблюдалась более высокая общая активация отрицательного аффекта в образцах голоса, произведенных людьми или животными. Другое исследование показывает, что опыт также имеет значение, когда люди могут точно судить об аффекте по нечеловеческим голосовым сигналам.Обученные этологи свиней были более точными, чем наивные ученики, при классификации поведенческого контекста вокализаций домашних свиней, и смотрители также систематически оценивали характеристики интенсивности как более низкие в целом (Tallet et al., 2010). Chartrand et al. (2007) обнаружили, что у экспертов по птицам были уникальные реакции мозга (с использованием ЭЭГ) на пение птиц, чем у наивных слушателей, но разница распространялась также на звуки и голоса окружающей среды, предполагая, что опыт в одной области обработки слуха может влиять на то, как люди слышат звуки другими способами. .

Звук возбуждения

Волнение у млекопитающих часто характеризуется физиологической активацией, которая подготавливает животное к немедленным действиям. Эмоциональное состояние, характеризующееся повышенным возбуждением, происходит в зависимости от контекста, но часто мотивирует голосовое общение, сформированное путем отбора, срочно повлиять на поведение других. Животные издают болевой крик, тревожные звонки и срочные контактные звонки, каждый из которых требует определенной реакции в восприятии и поведении. В частности, при вокализации физиология высокого возбуждения приводит к усиленной активации мускулатуры верхней части тела (включая голосовые двигательные системы и дыхание), что может вызвать повышенное давление воздуха в подсвязке и повышенное мышечное напряжение.Следовательно, голосовые связки могут вибрировать на их естественном пределе, генерируя звуковые волны, которые достигают своей максимальной амплитуды с учетом определенных структурных ограничений гортани и надларинге. Эта насыщающая нелинейность (например, детерминированный хаос) перцептивно коррелирует с резким шумным звуком — звуком, который эффективно проникает сквозь шумную среду и к которому слушателям трудно привыкнуть. На рисунке 1 показан контактный вызов одиночного койота ( Canis latrans ), который содержит тонкий детерминированный хаос, субгармоники и сдвиг высоты тона вниз.

РИСУНОК 1. Форма волны и спектрограмма (метод БПФ, длина окна — 0,005 с, форма окна Гаусса, динамический диапазон — 50 дБ) одного вызова койота ( Canis latrans ). Три нелинейных акустических особенности отмечаются (а) детерминированным хаосом, (б) субгармониками и (в) сдвигом высоты тона вниз. Запись взята из коллекции библиотеки Маколея Корнельской лаборатории орнитологии (ML 125888). Записано в DAT Сарой Уоллер, ноябрь 2002 г., Калифорния, США.

Нелинейности могут быть адаптивными характеристиками заметных сигналов, требующих быстрой реакции или определенного внимания (Fitch et al., 2002). Как и в случае со многими акустическими особенностями эмоциональной вокализации, звук возбуждения у напуганных или возбужденных животных сохранился у многих видов млекопитающих (Mende et al., 1990; Blumstein et al., 2008; Blumstein and Récapet, 2009; Zimmermann и др., 2013). Исследователи, изучающие, как шумные особенности проявляются в определенных коммуникативных контекстах, обнаружили, что результаты не всегда предсказуемы (например, Slaughter et al., 2013), но реакция на шумные вокализации обычно согласуется с идеей о том, что эти звуки вызывают страх у слушателей и готовят их к быстрый ответ.Точное распознавание высокого уровня возбуждения в вокализаторе может дать ценные подсказки относительно угроз в ближайшем окружении, прогнозирования таких событий, как неминуемая атака сородича, или внешней опасности, такой как приближение хищника. Сигнальное поведение может развиваться из этих сигналов, когда отправители и получатели взаимно выигрывают от коммуникативного взаимодействия (Maynard Smith and Harper, 2003), а поведенческие особенности часто ритуализируются в коэволюционном процессе повышения продуктивности и восприятия (Krebs and Dawkins, 1984). ).

Пример звука возбуждения дает очень четкую логику того, почему определенные звуковые характеристики (то есть формы) связаны с систематическими эмоциональными реакциями и вероятными последующими поведенческими реакциями (то есть функциями). Аудиоинженеры и музыканты использовали звук возбуждения в музыке, и в результате инструменты и выступления в самых разных музыкальных жанрах кажутся хорошо подходящими для того, чтобы вызвать возбуждение у слушателей, в том числе вызвать страх, возбуждение, гнев и возбуждение. По тем же причинам, по которым люди смотрят фильмы ужасов, катаются на американских горках или удивляют друг друга ради развлечения, определенные звуки в музыке интересны, а иногда и волнуют.

Музыка особенная?

Полное объяснение звуковых характеристик музыки, скорее всего, будет разработано адаптационистской когнитивной наукой, опирающейся на культурную эволюционную структуру. Восприятие и привлекательность музыки в настоящее время лучше всего охарактеризовать как одновременную активацию совокупности побочных продуктов восприятия и процессов суждения (McDermott, 2009). Пинкер (1997) назвал музыку «слуховым чизкейком» — теорией, которую нужно превзойти, предлагая адаптивные функции для музыки.Ясно, что многие системы, разработанные для решения адаптивных слуховых проблем, с которыми периодически сталкиваются млекопитающие, запускаются феноменом, который большинство людей назвали бы музыкой. То есть мелодические и ритмические свойства «музыкальных» звуков удовлетворяют условиям ввода в различных механизмах обработки слуха. Исследование анализа слуховой сцены очень подробно изучило многие фундаментальные процессы восприятия звука и их отношение к навигации в звуковой среде (Bregman, 1990). Мы можем разделять звуковые потоки, находить источники звука и эффективно классифицировать звуки — способности, которые явно способствуют нашему восприятию музыки.

Музыкальные формы воздействуют на весь спектр человеческих эмоций. Я сосредоточусь на звуке возбуждения, который часто вызывает страх, как на хорошем примере того, как конкретный вокальный феномен может проявляться в музыке и сохраняться в культуре. Это не предназначено для объяснения других эмоциональных явлений в музыке, хотя я определенно ожидаю, что аналогичные принципы будут широко применяться во всем спектре эмоций. Однако подобные теории не полностью объясняют привлекательность Моцарта или Баха, например.Официальные отчеты о музыкальной структуре подробно описывают иерархическую структуру тональной организации (например, Lerdahl and Jackendoff, 1983), поэтому полное описание природы музыки должно включать связи с другими аспектами нашего познания, помимо эмоциональных вокализаций. Сноудон и Тей (2013) предложили четыре категории элементов для объяснения различных факторов, влияющих на музыку. Первые две категории включают развитие слухового восприятия и чувствительности к голосовой информации об эмоциях.Но в двух других категориях они указывают на такие элементы, как мелодия, гармония, контрапункт и синтаксис, которые имеют фундаментальное значение для сложности и красоты музыки (см. Также Patel, 2008).

Речь и музыка

Речь часто называют важной областью, способствующей восприятию музыки. Речевое общение у людей, вероятно, привело ко многим уточнениям филогенетически более старых вокальных способностей и способностей восприятия, общих со многими нечеловеческими животными (Owren et al., 2011).Модели эффективного кодирования звука также предполагают, что любые специализированные слуховые процессы для речи могут быть достигнуты путем интеграции стратегий слуховой фильтрации, общих для всех видов млекопитающих (Lewicki, 2002). Чувствительность человеческого слуха, однако, кажется особенно хорошо настроенной на частотный диапазон нормальной речи (Мур, 2008), так же как слуховые способности всех вокализующих видов адаптированы к конкретным характеристикам вокализации. Основываясь на работе по моделированию, исследующей потенциальные стратегии фильтрации периферических слуховых систем, Левики (2002) предположил, что репрезентативное кодирование речи может быть эффективно реализовано с использованием схем, специализированных для широкополосных звуков окружающей среды, в сочетании со схемами для кодирования узкополосных (т.е., тональные) вокализации животных. То есть эволюционно сохраненные слуховые процессы могли ограничивать механизмы производства речи, так что звуки речи попадали в частотные и временные диапазоны, используя доязычную восприимчивость.

Восприятие речи у обычных говорящих достаточно устойчиво даже в тех случаях, когда имеет место сильное ухудшение качества или прерывание (например, Miller and Licklider, 1950), а временная скорость, с которой речь может быть надежно понятна, намного превышает производственные возможности наиболее эффективных говорящих. (Гольдман-Эйслер, 1968).Эти факты указывают на специализацию восприятия. Но большая часть наших способностей к обработке речи, вероятно, связана со слуховыми способностями, широко распространенными у млекопитающих (Moore, 2008). Исследования когнитивной нейробиологии неоднократно показывали, что музыка и речь разделяют ресурсы мозга, что указывает на то, что системы восприятия речи принимают музыку в качестве входных данных (последние обзоры см. В Arbib, 2013), хотя существуют доказательства и для раздельной обработки (Zatorre et al., 2002; Peretz and Coltheart, 2003; Schmithorst, 2005).Связь между речью и музыкой, безусловно, больше, чем совпадение. Пики амплитуд в нормализованном речевом спектре хорошо соответствуют музыкальным интервалам хроматической шкалы и рейтингам консонансов (Schwartz et al., 2003). Также существует много параллелей между музыкой и развитием речи (McMullen and Saffran, 2004).

Физические свойства звуков — не единственные измерения, связывающие речь и музыку. Структура различных звуковых последовательностей также, по-видимому, активирует один и тот же базовый когнитивный механизм.Исследования, изучающие обучение правилам слуховых стимулов, демонстрируют тесную связь между восприятием речи и музыкой. Маркус и др. (2007) обнаружили, что младенцы могут выучить простые правила (например, ABA) в последовательностях согласный-гласный (CV), и обучение может применяться к неречевым стимулам, таким как музыкальные тоны или звуки животных, не относящихся к человеку. Однако извлечению правил из последовательностей неречевых стимулов способствовало первое изучение правил с помощью речи, предполагая, что надлежащей областью (см. Ниже) изучения правил в звуковых последовательностях является речь, но музыкальные тона и другие звуки удовлетворяют входным условиям система обучения правилам после того, как система откалибрована по произносимым слогам.Исследования, изучающие приобретение условных отношений между несмежными сущностями в речевых или мелодических последовательностях, показывают аналогичные закономерности (Creel et al., 2004; Newport and Aslin, 2004).

Восприятие музыки в значительной степени связано с активностью механизмов обработки речи, но восприятие — это только половина системы. Мы должны быть заинтересованы в том, как вместе развивались системы производства и восприятия. Существуют четкие адаптации, лежащие в основе процессов дыхания при производстве речи и контроле гортани и артикулятора (MacLarnon and Hewitt, 1999).Более того, у нас есть тонкий корковый контроль над высотой звука, громкостью и спектральной динамикой (Levelt, 1989). Эти производственные системы, как правило, передающие сигналы животных, должны иметь дополнительные паттерны адаптивных ответов у слушателей. Многие искажения восприятия существовали до того, как возникла артикулированная речь, например, категориальное восприятие непрерывных звуков (Kuhl, 1987). Но другие отклонения в ответах могут быть новыми, например, чувствительность к скоординированным изохронным (т. Е. Устойчивым, основанным на импульсах повторениям) ритмам, производимым множеством сородичей.Спербер (1994) проводил различие между собственно доменом механизма и его реальной областью. Правильный домен относится к тем конкретным функциям, которые позволяют системе решать адаптивную задачу. В зависимости от характера динамики (т. Е. Затрат и выгод) адаптации системы будут различаться в зависимости от того, насколько гибкими должны быть входные условия для реагирования на стимул. Фактическая область системы — это диапазон физических изменений стимулов, которые приведут к срабатыванию этого механизма, что часто является функцией контекста и эволюционной истории когнитивной характеристики.В этих терминах, фактическая область речевых процессоров, по-видимому, включает большую часть музыки.

Доменная специфика обработки слуха может пролить свет на природу предпочтений людей в отношении определенных звуков, включая то, почему определенные музыкальные явления так интересны слушателям. Но как эти предпочтения проявляются как социальные явления, еще предстоит объяснить. Одна из возможностей состоит в том, что культурные эволюционные процессы воздействуют на те звуковые характеристики, которые люди мотивированы воспроизводить и слышать.Например, слушатели могут отдавать предпочтение ритмическому звуку, запускающему механизмы пространственной локализации, и, следовательно, он может подвергаться положительному культурному отбору, в результате чего функция распространяется в музыкальных сообществах. Другие примеры включают модели пения, которые усиливают звучание эмоциональных голосов, или частотные и амплитудные модуляции, активирующие системы, предназначенные для обнаружения звуков речи. Конечно, возникает вопрос, является ли какой-либо звуковой паттерн уникальным для музыки?

Культурная передача музыкальных элементов

Исследователи начинают изучать, как конкретные звуковые предпочтения слушателей могут привести к эволюции структуры более высокого порядка, которая может составлять в конечном итоге музыкальные формы.MacCallum et al. (2012) создали музыкальный движок, который генерирует короткие звуковые клипы, которые оцениваются слушателями, — клипы, которые изначально были совсем не музыкальными. Отрывки, которые были предпочтительны в испытаниях по принудительному выбору, «воспроизводились», то есть были рекомбинированы с другими предпочтительными отрывками. Этот эволюционный процесс привел к появлению нескольких структур более высокого порядка, которые, несомненно, проявились как музыкальные атрибуты. Например, возникло изохронное биение. Понимание перцептивной чувствительности (т. Е. Решений адаптивных проблем обработки слуха), которые актуальны в контексте прослушивания музыки, поможет объяснить паттерны предпочтений, а эволюционные культурные процессы могут обеспечить основу для понимания распространения этой чувствительности (Merker, 2006; Claidière et al., 2012). Звук страха представляет собой одно из измерений слуховой обработки, имеющее отношение к музыке, которое имеет место из-за сохраненных сигналов, включающих возбуждение. Как следствие, людей интересуют звуки, связанные с сильным возбуждением, и процессы культурной передачи увековечивают их.

Рассмотрим форму и функции панк-рока в западной культуре. Соответствующие культурные явления для полного описания любого музыкального жанра очень сложны и недостаточно изучены.Но мы можем четко распознать некоторые основные взаимосвязи между звуковой природой определенных жанров музыки и их поведенческими ассоциациями у слушателей. Как и во многих других музыкальных культурах, существует сильная связь между производством музыки и движением слушателей, воплощенная в танце, что приводит к межкультурной конвергенции изохронных ритмов в музыкальных традициях. Тесная связь между восприятием музыкального ритма и связанными с ним движениями тела очевидна у младенцев в возрасте семи месяцев (Phillips-Silver and Trainor, 2005).Панк-рок — не исключение. Ранний панк характеризуется возвратом к основам рок-музыки (Lentini, 2003). Это началось как реакция на различные культурные факторы и воспринимаемые излишества богато украшенной прогрессивной музыки в целом. Первоначальный идеал творчества заключался в том, что каждый может это сделать, и это было скорее выражением отношения, чем созданием культурных артефактов. Короче говоря, это было интенсивно (а иногда и агрессивно) во многих смыслах, и какова бы ни была интерпретация культурных основ, энергия очевидна.Для музыки характерны быстрые, устойчивые ритмы, общая высокая амплитуда и шумные звуковые характеристики всех инструментов — атрибуты, которые способствуют энергичному танцу. Но шум искажения особенно отчетлив и ключевой для жанра. Конечно, во многих жанрах рока используется нойз — пример панка здесь предпочтительнее по многим культурным и объяснительным причинам, но тот же принцип применим ко многим вариациям блюза и рок-музыки.

Шумные элементы в роке обрели самостоятельную жизнь в No Wave, пост-панке и экспериментальных движениях 1980-х годов и позже (например.г., О’Мира, 2013). В рок-музыке то, что первоначально, вероятно, возникло как побочный продукт усиления (то есть попытка быть громким вместе с интенсивным стилем игры), вскоре стало стандартизировано способами, аналогичными ритуализации в эволюции сигналов животных (Кребс и Докинз , 1984). Конкретные проявления шумных особенностей (форм) напрямую связаны с композиционными и исполнительскими целями (функциями) музыкантов. Были разработаны продукты, в которых использовались определенные виды искажений в устройствах (например,g., педали эффектов), которые изменили путь прохождения сигнала между инструментом и усилителем. Это позволило артистам добиться желаемого искажения звука, не выходя из усилителя за пределы их естественного предела. Использование шума быстро стало центром внимания целого семейства музыкальных стилей, большинство из которых были авангардными и экспериментальными. Продолжая тенденцию к отказу от аспектов доминирующих культурных практик, артисты могут сигнализировать о своей новизне и уникальности, используя эту новую особенность музыки таким образом, чтобы их выделять.Звуковые возможности широкополосного шума предоставляют артистам мощные средства для создания культурных аттракторов, подпитываемых недовольством музыкой массового рынка. Более того, творческое использование искажений и других эффектов может привести к спектрально насыщенным и текстурированным звукам. Культурные эволюционные силы задействуют любую особенность, которая позволяет социально мотивированным агентам дифференцированно сортировать на основе эстетических явлений (Sperber, 1996; McElreath et al., 2003). Простые параметры качества звука, такие как интенсивность, могут быть отличными показателями того, как люди тянутся к одним жанрам, а не к другим (Rentfrow et al., 2011). Слушатели также часто находят наиболее интересными умеренные несоответствия (в отличие от больших различий) между устоявшимися формами и новыми вариациями (Mandler, 1982). Например, современный нойз-рок с экстремальными искажениями, который довольно популярен сегодня, в 1960 году, вероятно, считался бы гораздо менее слушаемым, потому что это такой резкий отход от звуков, принятых в музыке в то время. Но сегодня он лишь немного шумнее своих недавних предшественников. То, что нравится, зависит от того, что нравится.

Искажение, возбуждение и музыка

Эффекты искажения в современной музыке во многом имитируют нелинейные характеристики, которые мы видим в сильно возбужденных сигналах животных, включая человеческие голоса. Электронное усиление, включая развитие электромагнитных звукоснимателей в гитарах, было, пожалуй, самым важным технологическим новшеством, которое привело к культурной эволюции рок-музыки, и эта ситуация предоставила невероятную палитру звуков, которая продолжается уже более половины столетие спустя (Poss, 1998).Точно так же, как голосовая система животного может быть «раздутой», то же самое может сделать и физическое оборудование систем усиления. Ранняя гаражная рок-музыка, предшественница панк-рока, вероятно, была первым жанром, систематически систематически использовавшим этот чрезмерно раздутый эффект усиления. Были разработаны особые манипуляции с путями электронных сигналов, которые позволили музыкантам имитировать в музыке то, что является честной особенностью вокализации: высокое возбуждение. Базовая педаль дисторшна работает следующим образом. Первый процесс обычно представляет собой усиление амплитуды, сопровождаемое фильтром нижних частот, подталкивающим сигнал к точке насыщения, где будут происходить нелинейные изменения.Эта насыщающая нелинейность снова фильтруется, в результате чего выходной сигнал становится многополосной нелинейностью. На рисунке 2 показано влияние функции формирования волны на 4-секундную запись акустической гитары, а на рисунке 3 показан крупный план 78 мс из нескольких циклов сложной формы волны как в неизмененном, так и в искаженном виде. Yeh et al. (2008) использовали обыкновенные дифференциальные уравнения (ODE) для цифрового моделирования этой аналоговой функции, предполагая, что аналоговое искажение, используемое музыкантами, близко приближается к шумовым характеристикам в системах вокализации, которые также хорошо описываются той же математикой.На рисунке 1 показана спектрограмма вокализации койота с тонкими нелинейными явлениями, которые кажутся очень похожими на широкополосные шумы, генерируемые ODE.

РИСУНОК 2. Форма волны и спектрограмма (метод БПФ, длина окна — 0,005 с, форма окна Гаусса, динамический диапазон — 50 дБ) мелодии акустической гитары, не измененной и искаженной с использованием функции формирования волны (плагин Camel Crusher VST) ) .

РИСУНОК 3. Сегменты формы волны, взятые из записи, показанной на Рисунке 2, из семи циклов (78 мс) неизмененной акустической гитары и тех же семи циклов после функции формирования волны (плагин Camel Crusher VST). Стрелка отмечает начало формирования волны.

Недавно мы создали музыкальные стимулы, чтобы изучить роль шума в эмоциональном восприятии музыки, и использовали цифровые модели, созданные для музыкантов, в качестве источника шума (Blumstein et al., 2012). Было создано двенадцать 10-секундных композиций, которые затем были преобразованы в три разные версии: одна с добавленным шумом музыкальных искажений, одна с быстрым сдвигом частоты в музыке и одна с неизмененным контролем. Манипуляции добавлены в середине кусков.Эти стимулы воспроизводились слушателям, и их просили оценить их по возбуждению и балансу. Мы ожидали, что эффекты искажения, приближенные к детерминированному хаосу, вызовут более высокие оценки возбуждения и суждения о негативной валентности — двумерное описание вокализованного страха (Laukka et al., 2005). Это именно то, что мы обнаружили. Испытуемые также считали возбуждающими быстрые сдвиги тона вверх, но не сдвиги тона вниз. Сдвиги тона вниз были оценены как более негативно валентные, чего и следовало ожидать, учитывая акустические корреляты печали в голосах (Scherer, 1986).Удивительно, но в предыдущей работе не исследовалась роль искажения в эмоциональных суждениях о музыке, но модель слуховой чувствительности на животных дала четкое предсказание, которое подтвердилось.

Нас интересовало, как эти эффекты возникают в контексте фильма. Предыдущая работа показала, что саундтреки к фильмам ужасов содержат нелинейность гораздо чаще, чем фильмы других жанров (Blumstein et al., 2010). Создатели саундтреков к фильмам использовали чувствительность людей к шумным элементам в своих попытках напугать или иным образом взволновать своих зрителей.Конечно, по большей части не проводится сознательная прямая связь между экологией криков страха у животных и индукцией страха у людей. Но композиторы и слушатели музыки интуитивно понимают, какие звуки связаны с какими эмоциями, и эта интуиция коренится в нашем неявном понимании формы и функции в природе — принцип, который сильно подкрепляется культурными процессами, которые многократно воспроизводят эти звуки. после поколения.

Но будет ли достаточно одних звуковых функций, чтобы вызвать страх даже в контексте эмоционально благоприятного фильма? Мы создали простые 10-секундные видеоролики людей, которые совершают эмоционально нейтральные действия, например, читают газету или пьют кофе.Видео были отредактированы таким образом, чтобы ключевое «действие» происходило точно в середине, в то же время, когда возникали наши нелинейные особенности в музыкальных клипах. Испытуемые просматривали эти видео в паре с той же музыкой, что описана выше, и мы обнаружили кое-что интересное. На суждения о возбуждении больше не влияли нелинейные особенности музыкальных клипов, если рассматривать их в контексте доброкачественного действия, но отрицательная валентность оставалась. Очевидно, что процессы принятия решений, используемые в суждениях об аффекте в мультимодальных стимулах, будут интегрировать эти перцептивные измерения.Одна очевидная возможность для нашего результата состоит в том, что визуальная информация по существу превосходила слуховую при оценке срочности, но эмоциональное качество ситуации по-прежнему определялось тем, что люди слышали. В будущих исследованиях следует изучить, как обрабатывается последовательная пугающая информация, и мы должны ожидать, что слуховая нелинейность усилит эффект страха, о чем свидетельствует успешное сочетание пугающих звуков и зрелищ в фильмах. В настоящее время мы изучаем психофизиологические реакции на нелинейности, ожидая, что даже когда судьи явно не сообщают о повышенном возбуждении при прослушивании нелинейных музыкальных функций в определенных контекстах, будут наблюдаться измеримые вегетативные реакции, аналогичные тому, как мозг (OFC) реагирует на не- голоса людей и животных не соответствуют суждениям людей (Белин и др., 2008).

Как упоминалось ранее, нелинейные характеристики в музыке представляют собой одно измерение в обработке звука, которое играет роль в восприятии музыки и получении удовольствия от нее. Наша чувствительность к таким особенностям уходит корнями в высококонсервативную систему голосовых сигналов млекопитающих. Я утверждаю, что многое из того, что делает музыку приятной, можно объяснить аналогичным образом. Но один аспект музыки, который не может быть хорошо объяснен как побочный продукт, — это бросающаяся в глаза особенность: музыка часто исполняется группами — скоординированные действия нескольких людей, имеющих общую культурную историю, генерирование синхронизированных звуков в контексте ритуализированной групповой деятельности.

Музыка как сигнал коалиции

Люди — животные — животные, обладающие культурой, языком и особым набором когнитивных адаптаций, предназначенных для взаимодействия со сложной социальной сетью изощренных представителей вида. Пинкер (2010) назвал это «когнитивной нишей», взяв за основу идеи, ранее предложенные Туби и ДеВор (1987). Информационные сети и социальная экология эволюционировали вместе с обработчиками информации, и, таким образом, между когнитивными процессами в человеческом разуме и культурно развитой средой социальной информации существует соответствие формы.Люди активно взаимодействуют — крайним образом, если смотреть с зоологической точки зрения, — и у нас есть много надежно развивающихся когнитивных механизмов, предназначенных для решения проблем, связанных с развитым социальным знанием (Barrett et al., 2010). Поскольку многие из адаптивных проблем, связанных с крайней социальностью, связаны с сообщением о намерениях сотрудничать, а также с распознаванием сигналов потенциального отступничества у сородичей, мы должны ожидать наличия разнообразных способностей, которые облегчают эффективную передачу сигналов между кооперативными агентами.

Многие виды, от приматов до птиц и собак, участвуют в скоординированной передаче сигналов. Спевая вместе, группы могут генерировать сигнал, который честно сообщает их численность и многие другие характеристики их здоровья и роста. Припев иногда включает в себя способность ритмически координировать производство сигналов. Когда две сигнальные системы синхронизируют свой периодический выход (то есть вступают в фазовые отношения), это можно описать как увлечение — способность, которая филогенетически старая и широко распространена в эволюционном плане (Schachner et al., 2009; Филлипс-Сильвер и др., 2010). Фитч (2012) описал парадокс ритма, который является загадкой того, почему периодические явления настолько распространены в природе, но явная ритмическая способность животных встречается чрезвычайно редко. Ответ, как утверждает Fitch, заключается в том, как мы в первую очередь концептуализируем ритм. Когда мы рассматриваем составляющие способности, которые способствуют нашей способности к ритмическому увлечению, сложность нейровычислительной основы делает эту способность гораздо менее парадоксальной, а вместо этого, по понятным причинам, редкостью.

Базовая способность координировать поведение с внешним стимулом требует как минимум трех способностей: обнаружение ритмических сигналов, генерация ритмов посредством двигательных действий и интеграция сенсорной информации с двигательной отдачей (Phillips-Silver et al., 2010; Fitch, 2012). Филлипс-Сильвер и др. (2010) описали экологию увлечения и спектр его проявлений в природе. Хотя у многих видов есть вариации этих способностей, похоже, только у людей есть подготовленная система обучения, предназначенная для управления скоординированными действиями ритмического характера.Способность увлекаться другими развивается рано, и ей в значительной степени способствуют взаимодействия с другими социальными агентами, но не механизированные ритмические продуценты или только слуховые стимулы (Kirschner and Tomasello, 2009). У младенцев надежно индукция биений развивается довольно рано (Winkler et al., 2009), а также было показано, что они ритмично взаимодействуют с музыкальными стимулами без участия социальных агентов, что связано с положительным аффектом (Zentner and Eerola, 2010). Большая часть ритмических способностей, демонстрируемых младенцами человека, никогда не была воспроизведена ни у одного другого взрослого приматы.Даже при явном обучении взрослый шимпанзе не может увлечь свое ритмическое производство другим агентом, не говоря уже о другом шимпанзе. Африканские обезьяны, в том числе шимпанзе и гориллы, будут барабанить в одиночку, и такое поведение, вероятно, будет гомологично человеческому барабану (Fitch, 2006), предполагая, что скоординированное (в отличие от соло) ритмическое производство развилось после разделения с последним общим предком. Так что же такого особенного в линии гомининов, которая учла нашу уникальную эволюционную траекторию в области скоординированных действий?

Есть и другие виды, которые обладают способностью подчинять свое поведение ритмическим стимулам и другим факторам.Птицы, которые участвуют в вокальной мимикрии, такие как какаду с серным хохолком ( Cacatua galerita ), обладают способностью координировать свою реакцию на музыку и ритмические образы и даже пытаются игнорировать поведение окружающих их агентов, которые не синхронно со стимулом, с которым они координируются (Patel et al., 2009). Африканские серые попугаи ( Psittacus erithacus ) также обладают этой способностью (Schachner et al., 2009). Недавно Cook et al. (2013) обнаружили моторное увлечение калифорнийского морского льва ( Zalophus californianus ), животного, не обладающего навыками вокальной мимикрии, предполагая, что эта способность либо не требует механизмов вокальной мимикрии, либо поведение может проявляться через несколько путей управления моторикой. .Fitch (2012) отметил, что изучение этого аналогичного поведения вполне возможно может прояснить человеческую адаптацию к увлечению, но он не затронул более широкий вопрос о том, почему люди могут обладать способностями к увлечению уникальным образом среди всех наземных млекопитающих.

Хаген и Брайант (2003) предложили, чтобы музыка и танец составляли коалиционную сигнальную систему. Сигналы силы коалиции могли возникнуть из территориальных проявлений, наблюдаемых у других приматов, включая шимпанзе (Hagen and Hammerstein, 2009).Идеальный сигнал качества коалиции должен легко и быстро расшифровываться целевой аудиторией, и только правдоподобно генерироваться стабильными коалициями, способными участвовать в сложных, скоординированных действиях. Скоординированная работа дает возможность передать честную информацию об инвестициях времени с другими исполнителями, индивидуальных навыках, связанных с потерей времени на практику, и творческих способностях, указывающих на когнитивную компетентность. Короче говоря, люди могут сигнализировать о себе (которые могут быть предметом полового отбора), а группа также может сигнализировать об их качествах.Для проверки этих идей была записана оригинальная музыка и созданы версии, содержащие различные виды ошибок исполнения (Hagen and Bryant, 2003). Как и ожидалось, композиция с внесенными ошибками, нарушающими синхронность между исполнителями, была оценена слушателями как менее качественная. Мы также попросили слушателей оценить отношения между исполнителями, включая вопросы о том, как давно они знают друг друга и нравятся ли друг другу. Суждения слушателей о качестве коалиции между исполнителями зависели от суждений о качестве музыки — чем ниже они оценивали качество музыки, тем худшую коалицию между музыкантами они воспринимали.

Этнографические данные ясно показывают важность музыкальных и танцевальных представлений для традиционных обществ на протяжении всей истории (Hagen and Bryant, 2003). Первые встречи, на которых группы знакомят друг друга со своей культурой, включая эти скоординированные демонстрации, могут иметь решающее адаптивное значение в контексте сотрудничества и конфликта. Потенциал отбора при таком демонстрационном поведении очевиден, как и важный интерфейс с культурными эволюционными процессами (McElreath et al., 2003). Культурные традиции, лежащие в основе специфических скоординированных проявлений, проявляются в современных проявлениях роли музыки в социальной идентичности и ранних маркерах дружеских предпочтений и союзов (Mark, 1998; Giles et al., 2009; Boer et al., 2011). . Марк (1998) предложил экологическую теорию музыкальных предпочтений, предполагающую, что музыка может выступать в качестве посредника при вынесении суждений о социальном сходстве. Согласно теории, музыкальные предпочтения распространяются через социальные сети, объединенные принципами социального сходства и истории.Вложение времени в одно предпочтение обязательно накладывает временные ограничения на другие предпочтения. Следовательно, развитие сильных эстетических предпочтений может честно свидетельствовать о социальной принадлежности.

Музыка может также увеличивать силу коалиции внутри групп (McNeill, 1995), и этот эффект был зарегистрирован у детей. Киршнер и Томаселло (2010) использовали пары четырехлетних детей, которые участвовали в одном из двух согласованных игровых действий, которые различались только участием песни и танца.Музыкальное состояние включало пение заранее записанной песни (с периодическим пульсом), удары палкой по деревянной игрушке и ходьбу в нужное время. Немузыкальное состояние предполагало только совместную ходьбу аналогичным образом с несинхронизированными высказываниями. Пары детей, которые участвовали вместе в музыкальном состоянии, спонтанно помогали своему партнеру больше в сценарии настройки сразу после игровой деятельности, когда ему требовалась помощь, и они также участвовали в более совместном решении проблем в этой настройке.Наш непосредственный опыт удовольствия от взаимодействия с другими социальными агентами в музыкальной деятельности может служить укреплению внутригрупповых отношений и обеспечивать мотивирующую силу для генерации надежного сигнала внутригрупповой солидарности, который может быть обнаружен внешними членами группы.

Модели передачи культурных ценностей происходят по разным каналам. Многие культурные черты передаются не только по вертикали от старших представителей культуры к их потомкам, но и по горизонтали от сверстников. Например, дети обычно перенимают диалект и акцент своих сверстников, а не родителей (Chambers, 2002), демонстрируя, как изучение языка и коммуникативно-прагматические механизмы весьма чувствительны к источнику их вклада.Точно так же сверстники должны быть важным источником развития музыкального вкуса, если эта эстетика важна для социального ассортимента (Selfhout et al., 2009). Вариации форм в любой культурной области обычно группируются вокруг определенных аттракторов, но характер притяжения зависит от типа артефакта. Например, артефакты, такие как инструменты, которые имеют какое-то конкретное функциональное применение, будут выбираться в основном (хотя и не полностью) на основе физических возможностей (например, молотки имеют те свойства, которые у них есть, потому что они прошли отбор на предмет эффективности в некоторых задачах), тогда как эстетические артефакты задействовать перцептивную чувствительность, развившуюся по причинам, не связанным с наслаждением или использованием артефактов.Например, люди предпочитают пейзажные изображения с водой изображениям без воды из-за развитой психологии кормодобывания (Orians and Heerwagen, 1992). Как описано ранее, музыка использует многие слуховые механизмы, которые были разработаны для решения адаптивных слуховых проблем, таких как обработка речи, локализация источника звука или передача голосовых сигналов эмоций. Физические характеристики музыкальных артефактов, которые обращались к механизму восприятия людей, были привлекательными, и в результате мотивация воспроизводить и многократно переживать эти звуки обеспечивает основу для культурного отбора.

Существует множество предложений, описывающих потенциальные факторы, которые могут способствовать распространению любого вида культурного продукта, и теоретики спорят о природе репрезентаций (в том числе о том, нужно ли вообще их рассматривать как репрезентации) и о том, какая конкретная динамика является наиболее важной для успешная передача различных культурных явлений (Henrich, Boyd, 2002; McElreath et al., 2003; Claidiere and Sperber, 2007). В случае с музыкой некоторые аспекты кажутся относительно бесспорными.Например, статус отдельного композитора или группы отдельных музыкантов, вероятно, играет важную роль в том, будут ли музыкальные идеи увековечены. Скоординированная демонстрация самых престижных и влиятельных членов группы, вероятно, будет важным фактором в том, будут ли музыкальные инновации этих людей усвоены и сохранены следующим поколением. Последующая передача может быть облегчена процессами на основе соответствия. Комбинация факторов, связанных с физическими свойствами музыки, социальными намерениями и статусом продюсеров, а также динамикой социальных сетей группы в целом, будет взаимодействовать в культурной эволюции музыкальных артефактов.McElreath et al. (2003) формально показали, что групповая маркировка (которая в древней среде могла вполне правдоподобно включать знание конкретных музыкальных традиций) может культурно развиваться и стабилизироваться, если участники предпочтительно взаимодействуют в кооперации с другими, отмеченными как они, и приобретают маркеры (например, музыкальное поведение) успешных людей. Согласно этой формулировке приобретенные произвольные музыкальные маркеры могут честно сигнализировать о прошлом совместном поведении человека, выходящем за рамки инвестиций в разработку маркера, и потенциально предоставлять эту информацию сторонним наблюдателям.

Эмоции и музыка в группах

Существует множество возможных эволюционных путей для увековечения музыкальных форм, включая даже склонность к музыкальным способностям в первую очередь (например, Miranda et al., 2003). Но как эмоции влияют на этот процесс? Небольшие исследования непосредственно посвящены аффективному влиянию групповых выступлений, помимо вызывающего воспоминания характера самой музыки. Чувства, связанные с переживанием скоординированных действий между группами людей, могут не вписываться в традиционный категориальный взгляд на эмоции, и вместо этого их лучше классифицировать как нечто вроде глубины или благоговения (Davies, 2002; Keltner and Haidt, 2003).С точки зрения коалиционной сигнализации, тщательно продуманные скоординированные действия являются честным сигналом, причинно связанным с группой сигнальщиков. Этот взгляд не требует какого-либо конкретного аффективного компонента, по крайней мере, в традиционном подходе к изучению эмоций и музыки. Качества музыки, вызывающие аффект, облегчают ее функцию, поскольку созданный продукт по своей сути интересен слушателям и соответствует контекстно-зависимым эмоциональным намерениям участников.Поверхностные особенности сигналов удовлетворяют входным условиям различных систем восприятия (т.е. они действуют непосредственно), и культурные процессы увековечивают эти характеристики, потому что скоординированные дисплеи, которые воплощают эстетически привлекательные дисплеи, работают лучше, чем альтернативы. Но окончательное объяснение касается того, как скоординированные дисплеи предоставляют ценную информацию о группе, производящей их. Подход формы и функции снова может пролить свет на природу сигнальной системы и то, как она работает.Музыкальные особенности, такие как предсказуемые изохронные ритмы и фиксированные высоты тона, способствуют скоординированному воспроизведению нескольких индивидуумов и предоставляют платформу для воздействия на слушателей. Наша перцепционная чувствительность к ритму и высоте звука, также важная для человеческой речи и других слуховых адаптаций, позволяет слушателям делать точные суждения об отношениях между исполнителями. Мы можем сказать, практиковались ли люди, обладают ли они навыками, требующими времени, таланта и усилий, и проводили ли они время с другими исполнителями.

Hatfield et al. (1994) разработали идею эмоционального заражения как автоматическую и бессознательную тенденцию людей к согласованию поведения в качестве средства передачи аффекта нескольким людям. Эффекты заражения в группах, вероятно, связаны с разнообразным поведением животных, кроме человека. Некоторые виды приматов, по-видимому, испытывают некоторую версию заразного аффекта, в том числе, в частности, улюлюканье шимпанзе, которое может быть филогенетически связано с музыкальным поведением человека (Fritz and Koelsch, 2013).Хотя ритмическое увлечение зоологически редко, другие акустические особенности могут быть скоординированы в сигналах нечеловеческих животных, это явление Браун (2007) называет заразной гетерофонией, которая, по его мнению, сыграла решающую роль в эволюции человеческой музыки. Что касается людей, Спур и Келли (2004) предположили, что эмоции, испытываемые группами, могут способствовать передаче эмоций между членами группы и укреплению социальных связей. Недавние исследования показывают, что передача эмоций через толпу может действовать как бессознательный каскад (Dezecache et al., 2013), поэтому польза объединяющего источника аффекта (например, музыки) очевидна. Хотя все эти идеи, вероятно, являются частью музыкальной головоломки человека, ученые пренебрегли разработкой идеи о том, как скоординированное музыкальное действие может стать коллективным сигналом для людей, не участвующих в нем. Многие из заявленных преимуществ скоординированных действий, такие как повышенная социальная сплоченность и выравнивание аффектов, могут быть ближайшими механизмами, служащими конечным коммуникативным функциям. Как это принято в социальных науках, непосредственные механизмы часто рассматриваются как конечные функции или функция вообще не рассматривается.

Появляется все больше свидетельств того, что аффект не обязательно связан с синхронным движением или связанными с ним преимуществами. Разнообразные исследования показали, что для успешной координации не требуется положительный аффект и что явные инструкции по координации действий могут привести к кооперативному взаимодействию без каких-либо связанных положительных эмоций, испытываемых участниками (например, Wiltermuth and Heath, 2009). Недавние исследования показали, что незнакомцы, играющие в экономическую игру «дилемма заключенного» (PD) после короткого разговора, с большей вероятностью будут сотрудничать друг с другом в зависимости от того, насколько они сходятся в своей скорости речи (Manson et al., 2013), и этот эффект происходил независимо от положительных эмоций между собеседниками. Соответствие языкового стиля также не было связано с совместными действиями в игре PD, предполагая, что скоординированные действия могут повлиять на поведение взаимодействия в будущем, не опосредуя эмоции или сопоставление поведения, не имеющее временной структуры.

Роль эмоций в групповых музыкальных выступлениях не ясна, но интуитивно очевидно, что опыт группового выступления часто ассоциируется с чувством возбуждения и целым рядом эмоций.Но такие эмоциональные переживания обязательно связаны со сложностями социального взаимодействия и культурными эволюционными явлениями, которые способствуют передаче музыкального поведения. Исследователи должны более внимательно изучить, как определенные эмоции вызываются во время групповых выступлений: у игроков, танцоров и зрителей. Более того, насколько эмоциональное переживание влияет на конкретные структурные особенности музыки, независимо от скоординированных поведенческих компонентов? У исполнителей и слушателей психологическая концепция «канавки» связана с легко достижимым сенсомоторным сцеплением и связанным с ним положительным эмоциональным переживанием (Janata et al., 2012), что согласуется с понятиями «потока», лежащими в основе широкого спектра индивидуального и скоординированного поведения (Csikszentmihalyi, 1990). Поток можно рассматривать как переживание удовольствия, получаемое от определенных умеренно сложных действий, и он может способствовать сохранению мотивации к участию в этих действиях. В одном исследовании изучался поток у пианистов и было обнаружено, что несколько физиологических переменных, таких как артериальное давление, движения лицевых мышц и показатели частоты сердечных сокращений, положительно коррелировали с самооценкой потока (de Manzano et al., 2010). Психологические конструкции ритма и потока говорят как о мотивационных механизмах, лежащих в основе музыки, так и о высокой степени совместной обработки, присущей многим музыкальным и немузыкальным феноменам. Во многих культурах концепция музыки как отдельной от социальных контекстов и ритуалов, в которых она проявляется, не существует (Fritz and Koelsch, 2013). Западная перспектива потенциально изолировала музыку как явление, которое часто отделено от более широкого репертуара поведения, которое обычно имеет место, и эта ситуация может иметь важные последствия для понимания ее как развитого поведения (McDermott, 2009).

Заключение

Музыка движет нами — эмоционально и физически. Часто причиной являются физические характеристики музыки, такие как вой гитары, напоминающий человеческий эмоциональный голос, или твердый ритм, который неосознанно заставляет нас постукивать ногой. Причины, по которым музыка имеет эти эффекты, во многом связаны с задействованными в ней механизмами обработки информации, большинство из которых не развились для целей прослушивания музыки. Музыка звучит как голоса, приближающиеся предметы или звуки животных.Когнитивные процессы влечения и механизмы культурной передачи в совокупности сформировали огромное разнообразие жанров и нововведений, которые помогают людям определять себя в социальном плане. Музыка — это по своей сути социальное явление, и этот факт часто упускают из виду ученые, изучающие ее структуру и эффекты. Социальная природа музыки и сложные культурные процессы, которые привели к ее важной роли в жизни большинства людей, убедительно свидетельствуют об эволюционной функции: сигнализация социальных отношений. Доказательства адаптивного дизайна есть: люди особенно восприимчивы к изохронным ритмам, столь распространенным в разных культурах, мы особенно искусны, как никакое другое животное, в ритмической координации наших действий с другими, и наши способности быстро и надежно развиваются в разных культурах.Групповые выступления в музыке и танцах универсальны для всех известных культур и обычно неразрывно связаны с центральными культурными традициями.

Из этой теоретической точки зрения вытекает несколько предсказаний. Например, если слушатели настроены на эффекты практики на хорошо скоординированных музыкальных представлениях в качестве прокси для инвестиций времени и групповой солидарности, то манипуляции временем практики между группой музыкантов должны влиять на суждения испытуемых о различных параметрах восприятия. включая меры, которые прямо не касаются музыкального исполнения.Испытуемые должны быть в состоянии легко судить о качестве коалиции по музыке и танцевальной постановке (Hagen and Bryant, 2003). Анализ синхронности между исполнителями с высоким разрешением должен быть тесно связан с оценкой слушателями социальной координации, и эта ассоциация не должна зависеть от оценки навыков любого отдельного исполнителя. Исследователям необходимо внимательно изучить траекторию развития увлеченных способностей и начать исследовать способность детей определять социальные отношения на основе скоординированных проявлений.Киршнер и Томаселло (2009, 2010) начали работу в этой области, которая, как я полагаю, окажется весьма плодотворной для понимания природы социальной сигнализации на уровне группы.

Текущий подход также делает прогнозы относительно культурно развитого звучания музыки. Мы должны ожидать, что музыкальные элементы будут использовать уже существующие сенсорные предубеждения, в том числе чувствительность к просодическим сигналам, передающим голосовые эмоции у людей и животных (Juslin and Laukka, 2003; Blumstein et al., 2012), и звуковые паттерны, которые способствуют потоковой передаче звука ( Bregman, 1990), например.Эти характеристики должны быть стабильными свойствами различных музыкальных традиций в разных культурах и сохраняться во время культурной эволюции. Один из очевидных случаев, описанных ранее, — это увековечение электронно генерируемых нелинейностей в широком диапазоне музыкальных стилей сегодня, которое можно проследить до недавних технологических инноваций. В течение нескольких десятилетий самая популярная музыка теперь включает в себя нелинейные элементы того или иного рода, которые раньше использовала только экспериментальная авангардная музыка.Действительно, звуковые особенности, присутствующие в голосовых эмоциях млекопитающих, отражены в самых сложных инструментах современной классики и джаза. Следуя Сноудону и Тейе (2010, 2013), мы также должны ожидать, что у многих нечеловеческих животных будет предсказуемая реакция на музыкальные произведения, основанные на структурных особенностях их эмоциональных голосовых сигналов. На вопрос, почему у людей развилось музыкальное поведение, а у других социальных животных — нет, можно ответить только путем понимания природы самой культуры — задача не из легких.

Сравнительный анализ дает важнейшее представление об эволюционных объяснениях любых поведенческих черт у данного вида. В случае с человеческой музыкой здесь очевидна уникальность, но мы распознаем черты, общие для многих видов, которые влияют на сложное поведение (Fitch, 2006). Конвергентные эволюционные процессы приводят к структурным сходствам в различных таксонах, таких как отношения между пением птиц и человеческой музыкой (например, Marler, 2000; Rothenberg et al., 2013), и хотя существуют возможные ограничения в том, что мы можем узнать из таких аналогий ( McDermott and Hauser, 2005), изучение возможностей, безусловно, имеет большое значение.Многие животные подают сигнал в унисон или, по крайней мере, одновременно, по разным причинам, связанным с территориальным поведением и спариванием. Эти виды поведения могут быть наиболее важными для изучения в наших усилиях по выявлению любой адаптивной функции человеческой музыкальной деятельности, поскольку структурные формы и типичные проявления человеческой музыки кажутся особенно хорошо подходящими для эффективного и действенного общения между группами. Это особенно интересно, учитывая тот факт, что музыка часто сочетается со многими другими скоординированными действиями, такими как танцы, и темами в артефактах, таких как одежда и еда.Музыку следует рассматривать как один из компонентов многих культур, который позволяет группам эффективно выражать свою социальную идентичность в интересах крупномасштабного сотрудничества и создания альянсов. Возникающая красивая сложность свидетельствует о силе биологической и культурной эволюции.

Заявление о конфликте интересов

Автор заявляет, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Список литературы

Акияма К. и Сутоо Д. Э. (2011). Влияние разных частот музыки на регуляцию артериального давления у спонтанно гипертонических крыс. Neurosci. Lett. 487, 58–60. DOI: 10.1016 / j.neulet.2010.09.073

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Арбиб М. (2013). Язык, музыка и мозг: загадочные отношения . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Белин П., Фекто С., Чарест, И., Никастро, Н., Хаузер, М. Д., и Армони, Дж. Л. (2008). Мозговая реакция человека на аффективные вокализации животных. Proc. R. Soc. B. Biol. Sci. 275, 473–481. DOI: 10.1098 / rspb.2007.1460

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Блюмштейн, Д. Т., и Рекапе, К. (2009). Звук возбуждения: добавление новых нелинейностей увеличивает отзывчивость на сигналы тревоги сурка. Этология 115, 1074–1081. DOI: 10.1111 / j.1439-0310.2009.01691.x

CrossRef Полный текст

Блюмштейн, Д. Т., Ричардсон, Д. Т., Кули, Л., Винтерниц, Дж., И Дэниел, Дж. К. (2008). Строение, значение и функции крика щенка желтобрюхого сурка. Anim. Behav. 76, 1055–1064. DOI: 10.1016 / j.anbehav.2008.06.002

CrossRef Полный текст

Бур Д., Фишер Р., Страк М., Бонд М. Х., Ло Е. и Лам Дж. (2011). Как общие предпочтения в музыке создают связи между людьми: ценности как недостающее звено. чел. Soc. Psychol. Бык. 37, 1159–1171. DOI: 10.1177 / 0146167211407521

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Брегман А.С. (1990). Анализ слуховых сцен: перцепционная организация звука . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Брифер, Э. Ф. (2012). Вокальное выражение эмоций у млекопитающих: механизмы производства и доказательства. J. Zool. 288, 1–20. DOI: 10.1111 / j.1469-7998.2012.00920.x

CrossRef Полный текст

Браун, С.(2007). Заразная гетерофония: новая теория происхождения музыки. Музыка. Sci. 11, 3–26. DOI: 10.1177 / 1029864100101

CrossRef Полный текст

Брайант, Г.А., и Барретт, Х.С. (2008). Распознавание голосовых эмоций в разных культурах. J. Cogn. Культ. 8, 135–148. DOI: 10.1163 / 156770908X289242

CrossRef Полный текст

Брайант, Г.А., Льенар, П., и Барретт, Х.С. (2012). Распознавание речи, направленной на младенцев, в далеких культурах: данные из Африки. J. Evol. Psychol. 10, 147–159. DOI: 10.1556 / JEP.10.2012.2.1

CrossRef Полный текст

Чемберс, Дж. К. (2002). Динамика диалектной конвергенции. J. Социолингвист. 6, 117–130. DOI: 10.1111 / 1467-9481.00180

CrossRef Полный текст

Клэйдьер, Н., Кирби, С., и Спербер, Д. (2012). Эффект психологической предвзятости отделяет культурную эволюцию от биологической. Proc. Natl. Акад. Sci. США 109, E3526. DOI: 10.1073 / pnas.1213320109

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Клейдьер Н. и Спербер Д. (2007). Роль аттракциона в культурной эволюции. J. Cogn. Культ. 7, 89–111. DOI: 10.1163 / 156853707X171829

CrossRef Полный текст

Кук, П., Роуз, А., Уилсон, М., и Райхмут, К. (2013). Калифорнийский морской лев ( Zalophus californianus ) может сохранять ритм: моторное увлечение ритмическими слуховыми стимулами в неголосовой мимике. J. Comp. Психол . 127, 412–427. DOI: 10.1037 / a0032345

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Крил, С. К., Ньюпорт, Э. Л., и Эслин, Р. (2004). Отдаленные мелодии: статистическое изучение несмежных зависимостей в последовательностях тонов. J. Exp. Psychol. Учить. Mem. Cogn. 30, 1119–1130. DOI: 10.1037 / 0278-7393.30.5.1119

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Csikszentmihalyi, M. (1990). Поток: Психология оптимального опыта . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Харпер и Роу.

Дарвин, К. (1872). Выражение эмоций у человека и животных , 3-е изд. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета. Перепечатка 1998. doi: 10.1037 / 10001-000

CrossRef Полный текст

Дэвис, С. (2002). Глубина инструментальной музыки. руб. Дж. Эстет. 42, 343–346. DOI: 10.1093 / bjaesthetics / 42.4.343

CrossRef Полный текст

Dezecache, G., Conty, L., Chadwick, M., Philip, L., Sperber, D., Soussignan, R., et al. (2013). Доказательства непреднамеренного эмоционального заражения за пределами диад. PLoS ONE 8: e67371. DOI: 10.1371 / journal.pone.0067371

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Фернальд А. (1992). «Человеческие материнские вокализации младенцам как биологически значимые сигналы: эволюционная перспектива», в The Adapted Mind: Evolutionary Psychology and the Generation of Culture , eds J.Х. Баркоу, Л. Космидес и Дж. Туби (Нью-Йорк, Нью-Йорк: издательство Оксфордского университета), 391–449.

Fitch, W. T. (2012). «Биология и эволюция ритма: разгадывая парадокс», в «Язык и музыка как когнитивные системы» , ред. П. Ребушат, М. Рормайер, Дж. Хокинс и И. Кросс (Oxford: Oxford University Press), 73– 95.

Fitch, W. T., Neubauer, J., and Herzel, H. (2002). Вызов из хаоса: адаптивное значение нелинейных явлений в голосовой коммуникации млекопитающих. Anim. Behav. 63, 407–418. DOI: 10.1006 / anbe.2001.1912

CrossRef Полный текст

Fritz, T., and Koelsch, S. (2013). «Акустически опосредованное эмоциональное заражение как межвидовая гомология, лежащая в основе обработки музыки», в The Evolution of Emotional Communication: From Sound in Nonhuman Mammals to Speech and Music in Man (Oxford: Oxford University Press), 300–312. DOI: 10.1093 / acprof: oso / 9780199583560.003.0018

CrossRef Полный текст

Джайлз, Х., Денес, А., Гамильтон, Д. Л., и Хайда, Дж. М. (2009). Ответить на аккорд: прелюдия к музыке и исследованию межгрупповых отношений. Групповой процесс. Intergroup Relat. 12, 291–301. DOI: 10.1177 / 13684302040

CrossRef Полный текст

Гольдман-Эйслер, Ф. (1968). Психолингвистика: эксперименты в спонтанной речи . Лондон: Academic Press.

Хаген, Э. Х., и Брайант, Г. А. (2003). Музыка и танец как сигнальная система коалиции. Hum. Nat. 14, 21–51. DOI: 10.1007 / s12110-003-1015-z

CrossRef Полный текст

Хаген, Э. Х., Хаммерштейн, П. (2009). Пели ли неандертальцы и другие древние люди? Поиск биологических корней музыки в территориальной рекламе приматов, львов, гиен и волков. Музыка. Sci. 13 (Дополнение 2), 291–320. DOI: 10.1177 / 102986490

02131

CrossRef Полный текст

Хэтфилд, Э., Качиоппо, Дж. И Рэпсон, Р. Л. (1994). Эмоциональное заражение .Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета.

Генрих Дж. И Бойд Р. (2002). О моделировании культурной эволюции: почему репликаторы не нужны для культурной эволюции. J. Cogn. Культ. 2, 87–112. DOI: 10.1163 / 156853702320281836

CrossRef Полный текст

Juslin, P. N., and Laukka, P. (2003). Передача эмоций в вокальном выражении и музыкальном исполнении: разные каналы, один и тот же код? Psychol. Бык . 129, 770–814. DOI: 10.1037 / 0033-2909.129.5.770

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Келтнер Д., Хайдт Дж. (2003). Приближающийся трепет, моральное, духовное и эстетическое чувство. Cogn. Эмот. 17, 297–314. DOI: 10.1080 / 02699930302297

CrossRef Полный текст

Киршнер, С., Томаселло, М. (2009). Совместная игра на барабанах: социальный контекст способствует синхронизации у детей дошкольного возраста. J. Exp. Детская психол. 102, 299–314. DOI: 10.1016 / j.jecp.2008.07.005

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Киршнер, С., Томаселло, М. (2010). Совместное музицирование способствует просоциальному поведению у 4-летних детей. Evol. Гм. Behav. 31, 354–364. DOI: 10.1016 / j.evolhumbehav.2010.04.004

CrossRef Полный текст

Куль, П. К. (1987). «Споры о специальных механизмах в исследовании речи: тесты категоризации на животных и младенцах», в Категориальное восприятие: основы познания , изд.С. Харнад (Нью-Йорк: издательство Кембриджского университета), 355–386.

Кребс, Дж. Р. и Докинз, Р. (1984). «Сигналы животных: чтение мыслей и манипуляции», в Поведенческая экология: эволюционный подход, , 2-е изд., Ред. Дж. Р. Кребс и Н. Б. Дэвис (Оксфорд: Научная публикация Блэквелла), 380–402.

Лаукка П., Джуслин П. и Бресин Р. (2005). Пространственный подход к вокальному выражению эмоций. Cogn. Эмот. 19, 633–653. DOI: 10.1080 / 02699930441000445

CrossRef Полный текст

Лентини, П.(2003). Истоки панка: англо-американский синкретизм. J. Intercult. Stud. 24, 153–174. DOI: 10.1080 / 0725686032000165388

CrossRef Полный текст

Lerdahl, F. A., and Jackendoff, R. S. (1983). Генеративная теория тональной музыки . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Левелт, У. Дж. М. (1989). Говорение: от намерения к артикуляции . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

MacLarnon, A., and Hewitt, G. (1999). Эволюция человеческой речи: роль усиленного контроля дыхания. г. J. Phys. Антрополь. 109, 341–363. doi: 10.1002 / (SICI) 1096-8644 (199907) 109: 3 <341 :: AID-AJPA5> 3.0.CO; 2-2

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Мандлер Г. (1982). «Структура ценности: учет вкуса», в Аффект и познание: 17-й ежегодный симпозиум Карнеги по познанию, , ред. М. С. Кларк и С. Т. Фиск (Хиллсдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум), 3–36.

Мэнсон, Дж. Э., Брайант, Г. А., Жерве, М., и Клайн, М.(2013). Сходимость скорости речи в разговоре предсказывает сотрудничество. Evol. Гм. Behav. 34, 419–426. DOI: 10.1016 / j.evolhumbehav.2013.08.001

CrossRef Полный текст

Марк, Н. (1998). Птицы пера поют вместе. Soc. Силы 77, 453–485. DOI: 10.1093 / SF / 77.2.453

CrossRef Полный текст

Марлер, П. (2000). «Происхождение музыки и речи: понимание животных», в Происхождение музыки , ред. Н. Л. Валлин, Б.Меркер и С. Браун (Кембридж, Массачусетс: MIT Press), 31–48.

Мэйнард Смит, Дж. И Харпер, Д. (2003). Сигналы животных . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

МакКоннелл, П. Б. (1991). «Уроки дрессировщиков животных: влияние акустической структуры на реакцию животных», в Perspectives in Ethology , ред. П. Бейтсон и П. Клопфер (Нью-Йорк: Pergamon Press), 165–187.

Макдермотт, Дж. Х. (2009). Что могут рассказать эксперименты о происхождении музыки? Curr.Реж. Psychol. Sci. 18, 164–168. DOI: 10.1111 / j.1467-8721.2009.01629.x ​​

CrossRef Полный текст

Макэлрит, Р., Бойд, Р., Ричерсон, П. Дж. (2003). Общие нормы и эволюция этнических маркеров. Curr. Антрополь. 44, 122–129. DOI: 10.1086 / 345689

CrossRef Полный текст

Макдермотт, Дж. Х. и Хаузер, М. (2005). Истоки музыки: врожденность, уникальность и эволюция. Музыкальное восприятие. 23, 29–59. DOI: 10.1525 / mp.2005.23.1.29

CrossRef Полный текст

МакМаллен Э. и Саффран Дж. Р. (2004). Музыка и язык: сравнение развития. Музыкальное восприятие. 21, 289–311. DOI: 10.1525 / mp.2004.21.3.289

CrossRef Полный текст

Макнил, У. Х. (1995). Держаться вместе во времени: танец и учение в истории человечества . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.

Mende, W., Herzel, H., and Wermke, K. (1990). Бифуркации и хаос в криках новорожденных. Phys. Lett. А 145, 418–424. DOI: 10.1016 / 0375-9601 (90) -8

CrossRef Полный текст

Меркер, Б. (2006). Неравномерное взаимодействие между культурой и биологией в человеческой музыке. Музыкальное восприятие. 24, 95–98. DOI: 10.1525 / mp.2006.24.1.95

CrossRef Полный текст

Миллер Г. А. и Ликлайдер Дж. К. Р. (1950). Разборчивость прерванной речи. J. Acoust. Soc. Являюсь. 22, 167–173. DOI: 10.1121 / 1.14

CrossRef Полный текст

Миранда, Э.Р., Кирби, С., и Тодд, П. (2003). О вычислительных моделях эволюции музыки: от истоков музыкального вкуса до появления грамматик. Contemp. Музыка Rev. 22, 91–111. DOI: 10.1080 / 0749446032000150915

CrossRef Полный текст

Мортон, Э. С. (1977). О возникновении и значении мотивационно-структурных правил в звуках некоторых птиц и млекопитающих. г. Nat. 111, 855–869. DOI: 10.1086 / 283219

CrossRef Полный текст

О’Мира, К.П. (2013). Ясность и порядок в раннем нойзовом роке звуковой молодежи. J. Pop. Музыкальный стад. 25, 13–30.

CrossRef Полный текст

Орианс, Г. Х., и Хеерваген, Дж. Х. (1992). «Развитые реакции на пейзажи», в «Адаптированный разум: эволюционная психология и генерация культуры», , ред. Дж. Х. Баркоу, Л. Космидес и Дж. Туби (Нью-Йорк, Нью-Йорк: издательство Оксфордского университета), 555–579.

Оурен, М. Дж., Амосс, Р. Т., и Рендалл, Д. (2011). Два организационных принципа вокального производства: значение для нечеловеческих и человеческих приматов. г. J. Primatol. 73, 530–544. DOI: 10.1002 / ajp.20913

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Оурен, М. Дж., И Рендалл, Д. (2001). Звук на отдаче: возвращение формы и функции на передний план в понимании голосовых сигналов нечеловеческих приматов. Evol. Антрополь. 10, 58–71. DOI: 10.1002 / evan.1014

CrossRef Полный текст

Патель, А. Д. (2008). Музыка, язык и мозг . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

Патель, А. Д., Иверсен, Дж. Р., Брегман, М. Р., и Шульц, И. (2009). Экспериментальные доказательства синхронизации с музыкальным ритмом у животного, не являющегося человеком. Curr. Биол. 19, 827–830. DOI: 10.1016 / j.cub.2009.03.038

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Пинкер, С. (1997). Как работает разум . Нью-Йорк: Нортон.

Посс, Р. М. (1998). Искажение — это правда. Леонардо Музыка Дж. 45–48. DOI: 10.2307/1513399

CrossRef Полный текст

Ротенберг, Д., Роеске, Т. К., Восс, Х. У., Нагиб, М., и Черниховски, О. (2013). Исследование музыкальности пения птиц. Слушайте. Res . doi: 10.1016 / j.heares.2013.08.016 [Epub перед печатью].

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Шахнер А., Брэди Т. Ф., Пепперберг И. М. и Хаузер М. Д. (2009). Спонтанное моторное увлечение музыкой у нескольких видов, имитирующих вокал. Curr. Биол. 19, 831–836. DOI: 10.1016 / j.cub.2009.03.061

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Шмитхорст, В. Дж. (2005). Отдельные корковые сети, участвующие в восприятии музыки: предварительное функциональное МРТ-свидетельство модульности обработки музыки. Нейроизображение 25, 444–451. DOI: 10.1016 / j.neuroimage.2004.12.006

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Шварц, Д. А., Хау, К. К., и Purves, D. (2003). Статистическая структура звуков человеческой речи предсказывает музыкальные универсалии. J. Neurosci. 23, 7160–7168.

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст

Selfhout, М. Х., Бранье, С. Дж., Тер Богт, Т. Ф. и Миус, В. Х. (2009). Роль музыкальных предпочтений в формировании и устойчивости дружбы в раннем подростковом возрасте. J. Adolesc. 32, 95–107. DOI: 10.1016 / j.adolescence.2007.11.004

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Слотер, Э.И., Берлин, Э. Р., Бауэр, Дж. Т., и Блюмштейн, Д. Т. (2013). Проверка гипотезы нелинейности у длиннохвостого гракла ( Quiscalus mexicanus ). Этология 119, 309–315. DOI: 10.1111 / eth.12066

CrossRef Полный текст

Сноудон, К. Т., и Тей, Д. (2013). «Эмоциональное общение у обезьян: музыка для их ушей?» В г. Эволюция эмоционального общения: от звуков у млекопитающих до речи и музыки у человека, , под ред. Э. Альтенмюллера, С.Шмидт и Э. Циммерманн (Oxford: Oxford University Press), 133–151. DOI: 10.1093 / acprof: oso / 9780199583560.003.0009

CrossRef Полный текст

Спербер Д. (1994). «Модульность мышления и эпидемиология репрезентаций», в Mapping the Mind: Domain Specific in Cognition and Culture , eds L. A. Hirschfeld and S. A. Gelman (New York: Cambridge University Press), 39–67.

CrossRef Полный текст

Спербер Д. (1996). Объяснение культуры: натуралистический подход .Оксфорд: издательство Blackwell Publishing.

Спур, Дж. Р., и Келли, Дж. Р. (2004). Эволюционное значение аффекта в группах: общение и групповые связи. Групповой процесс. Intergroup Relat. 7, 398–412. DOI: 10.1177 / 1368430204046145

CrossRef Полный текст

Талле, К., Спинка, М., Марушекова, И., и Симеек, П. (2010). Восприятие человеком вокализации домашних поросят и модуляция на опыте домашних свиней ( Sus scrofa ). J. Comp. Psychol. 124, 81. DOI: 10.1037 / a0017354

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Tooby, J., and DeVore, I. (1987). «Реконструкция эволюции поведения гоминидов посредством стратегического моделирования», в Primate Models of Hominid Behavior , ed. В. Кинзи (Нью-Йорк: SUNY Press), 183–237.

Винклер И., Хаден Г., Ладиниг О., Сциллер И. и Хонинг Х. (2009). Новорожденные младенцы улавливают ритм в музыке. Proc.Natl. Акад. Sci. США 106, 2468–2471. DOI: 10.1073 / pnas.080

06

Pubmed Аннотация | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Йе, Д. Т., Абель, Дж. С., Владимиреску, А., и Смит, Дж. О. (2008). Численные методы моделирования схем гитарных дисторшн. Comput. Музыка J. 32, 23–42. DOI: 10.1162 / comj.2008.32.2.23

CrossRef Полный текст

Циммерманн, Э., Леливельд, Л.М.С., и Шехка, С. (2013). «К эволюционным корням аффективной просодии в акустической коммуникации человека: сравнительный подход к голосам млекопитающих», в «Эволюция эмоциональной коммуникации: от звуков у нечеловеческих млекопитающих к речи и музыке у человека» , ред.Альтенмюллер, С. Шмидт и Э. Циммерманн (Oxford: Oxford University Press), 116–132. DOI: 10.1093 / acprof: oso / 9780199583560.003.0008

CrossRef Полный текст

Почему нам нужны психологи, чтобы высказаться

Исследования с нечеловеческими животными занимают центральную и важную роль в психологии и смежных областях. Как старые, так и новые открытия, сделанные в ходе исследований на животных, продолжают играть ключевую роль в улучшении нашего понимания человеческого поведения. Исследования на широком спектре животных, отличных от человека, были основополагающими — и остаются важными — для определения того, как определенные области мозга или нейротрансмиттеры способствуют здоровому развитию и функционированию.Изучение языка, общения, познания и эмоций у человекообразных обезьян коренным образом изменило наши представления о развитии, собственных способностях и эволюции. Они также рассказали, как лучше всего заботиться о других приматах, и подчеркнули важность сохранения. Понимание генетики, эпигенетики, иммунологии, фармакологии, физиологии, развития и целого ряда других тем зависит от науки, которая включает исследования на животных. Исследования на животных играют неотъемлемую роль в научных исследованиях, имеющих отношение не только к углублению нашего базового понимания и знаний, но и для информирования клинической практики и политики общественного здравоохранения.Именно по этой причине психологи должны быть осведомлены об угрозах исследованиям, проводимым с животными, не относящимися к человеку.

Использование животных в исследованиях часто неправильно понимается. Большая часть общественности не знакома с этическими принципами и строгими федеральными, государственными и местными правилами, регулирующими уход за животными и их использование в исследованиях. Почти все ученые подходят к исследованиям с сочувствием и приверженностью ответственному, гуманному и этичному обращению с животными, и часто именно их открытия приводят к улучшению благополучия и здоровья животных.Верно также и то, что этические принципы, регулирующие исследования на животных, включают замену моделей на животных и использование, по возможности, менее сложных видов. Среди других причин это привело к снижению потребности в человекообразных обезьянах, таких как шимпанзе, и их использовании в различных биомедицинских исследованиях.

Кампании по исследованию животных

В прошлом году исследования шимпанзе достигли нового уровня внимания как в общественной, так и в научной сфере. Внимание к его нынешнему статусу и будущему находит отражение в широком и постоянном освещении новостей, интенсивных дебатах и ​​эмоциональных мольбах, передаваемых через основные и социальные сети учеными, научными сообществами, группами защиты животных и активистами по защите прав животных.Недавние заголовки иллюстрируют тон:

Публичное обсуждение исследований на животных не ново. Прекращение использования животных в исследованиях всегда было целью ряда страстных, организованных, иногда воинственных, а иногда и террористических групп по защите прав животных. Возможно, наиболее заметным среди них является организация «Люди за этичное обращение с животными» (PETA). Группа, лидер которой, как известно, приравнивает крыс к детям, говоря: «Крыса — это свинья, а собака — это мальчик», недавно отпраздновала 30 ^{годовщину} годовщины.Недавно он также запустил свой третий веб-сайт, ориентированный на демографию, PETA Prime. Целые поколения выросли на знакомстве с PETA через публикации, размещенные в школьных библиотеках, на множестве динамических веб-сайтов, широко распространенные личные контакты и рекламные трюки, благодаря которым группа получила широкое общественное признание.

Группы по защите прав животных увеличили свое членство и охват за последние несколько десятилетий. Самое крупное, Гуманное общество Соединенных Штатов (HSUS), насчитывает 11 миллионов членов («1 из 28» американцев) и имеет активы на сумму более 187 миллионов долларов (PDF, 1.59 МБ). Другие, в том числе «Фронт освобождения животных» и «Переговоры окончены», продолжали разрабатывать, защищать и применять тактику, которая заимствует страницы у других экстремистских групп и стремится запугать ученых. Все чаще они сосредотачивают кампании преследований, угроз и страха на отдельных исследователях и сотрудниках лабораторий, а не на учреждениях, которые поддерживают их исследования.

Многосторонний подход к исключению исследований на животных

Эти группы различаются по своей тактике, масштабу, а также по некоторым аспектам своей философии и программ.Тем не менее, они едины в понимании важности общественного мнения для их долгосрочного успеха. Они понимают, что если большая часть общественности может быть убеждена — независимо от того, насколько ложным может быть такой вывод, — что исследования на животных не являются ценными, необязательными и морально некорректными, работа не будет поддерживаться и в конечном итоге будет прекращена. Фактически, руководство HSUS заявило, что полное устранение всех исследований на животных является достижимой целью к 2050 году.

Группы по защите прав животных вложили значительную энергию, значительные ресурсы и устойчивую приверженность в продвижение программы, служащей их цели по прекращению всех исследований на животных. Недавние события, связанные с исследованиями шимпанзе, отражают лишь небольшую часть этой повестки дня. В прошлом году эти мероприятия включали в себя ряд мероприятий в законодательном, научном и общественном мнениях. Федеральный закон о прекращении исследований над обезьянами сейчас находится на рассмотрении Конгресса ( H.R. 1513: Закон о защите и экономии средств от 2011 г., ; S.810: Закон о защите обезьян и экономии средств от 2011 г .; GAPCSA ). Комиссия Института медицины была заказана Национальными институтами здравоохранения для рассмотрения необходимости биомедицинских и поведенческих исследований шимпанзе. Отчет комиссии, в котором рекомендовалось ограничить использование шимпанзе в исследованиях, был выпущен в декабре 2011 года. Его рекомендации были немедленно приняты доктором Фрэнсисом Коллинзом, директором Национальных институтов здравоохранения. Доктор Коллинз объявил мораторий на новое финансирование исследований шимпанзе в ожидании разработки руководств по внедрению.Говоря об исследованиях, группа по обучению и защите интересов животных (членом которой я являюсь) опубликовала ряд статей по этой проблеме. В одном из них мы резюмируем отчет МОМ следующим образом:

В отчете признается, что шимпанзе были жизненно важны для прошлого прогресса, но что в настоящее время необходимость и обоснование для них в исследованиях ограничены. Он не одобрил запрет на исследования шимпанзе или продление моратория на разведение, заявив, что это потенциально может привести к «неприемлемым потерям для здоровья населения» .В нем также четко указано, что «исследования на животных остаются важнейшим инструментом защиты и улучшения здоровья населения» .

Отчет IOM и объявление NIH — важные события в истории исследований на животных в США. Они имеют большое значение для будущего нашей области. Отчет, GAPSCA и освещение в СМИ сосредоточены на шимпанзе. Однако ясно, что реальная проблема, о которой они говорят, относится ко всем исследованиям на животных и заслуживает более серьезного рассмотрения членами более широкого научного сообщества, независимо от того, участвуют ли они в исследованиях на животных.Не должно быть никаких сомнений в том, что группы, работающие над прекращением всех исследований на животных, рассматривают исследования шимпанзе только как первую и самую легкую цель. Однако неясно, считают ли члены академических и научных сообществ, что гуманные исследования животных необходимы как для фундаментальных, так и для биомедицинских исследований, недавние события как шаг к устранению большая и важная составляющая научного предприятия.

Выступая за исследования на животных

За последние 30 лет сообщество по защите прав животных перешло из маргинального направления в основное русло.Недавний отчет исследовательского центра Pew Research Center for People & the Press в сотрудничестве с Американской ассоциацией содействия развитию науки (AAAS) показал, что только 52% населения поддерживают исследования на животных. Science. В журнале недавно была размещена полностраничная реклама группы по защите прав животных HSUS, призывающая научное сообщество поддержать ее призыв к прекращению исследований над большими обезьянами. Группы по защите прав животных проводят информационно-просветительские кампании, направленные на привлечение внимания общественности к своей точке зрения.Они использовали ряд тактик, в том числе знакомые рекламные трюки и кампании дезинформации. В этом они часто выигрывают от того факта, что многие исследования на животных не очень хорошо понимаются общественностью. Проблема усугубляется тем, что слишком мало голосов для представления точной информации об уникальной важности исследований на животных как для фундаментальной, так и для биомедицинской науки.

Некоторые из самых эффективных голосов — это голоса ученых, занимающихся исследованиями на животных. Но многих — хотя, конечно, не всех — сдерживает страх, что участие общественности может вызвать огонь со стороны активистов (включая профессоров университетов), которые направляют угрозы и преследования на ученых, работающих с животными.

Есть и другие голоса, которые могут повлиять на понимание общественностью ценности исследований на животных. Среди них есть те члены академических и научных сообществ, чья работа и цели основываются на научном вкладе исследований на животных и получают от этого пользу. Психологи относятся к числу тех, кто может помочь в этих общественных усилиях.

Исследования с участием нечеловеческих животных занимают центральную и важную роль в психологии. Исторические и современные примеры изобилуют в наших учебниках и нашей литературе.Некоторые из них достаточно известны, чтобы быть основными и общеизвестными в нашем обществе. Например, подумайте, как знаменитые исследования Гарри Харлоу на обезьянах повлияли на социальные, клинические, возрастные, сравнительные и биологические взгляды на привязанность. Продолжительность и влияние этих исследований очевидны для разных дисциплин. Модель на животных, разработанная Харлоу, продолжает служить основой для новых открытий о том, как опыт ранней жизни влияет на биоповеденческое развитие и здоровье на протяжении всей жизни.Эти исследования предоставляют нам контролируемые экспериментальные возможности для ответа на клинически значимые вопросы, которые просто невозможно решить с помощью исследований на людях.

Работа Харлоу также представляет собой классический пример того, как легко исследования на животных могут вызвать негативные общественные настроения и искажения. Установление связи между исследованиями на животных, научным прогрессом и достижениями в области здоровья человека является критически важной основой для понимания общественностью того, почему исследования на животных ценны. Если люди не понимают этих связей или не понимают, почему мы не всегда можем обращаться к альтернативам, не связанным с животными, они могут не понимать, почему следует продолжать исследования на животных.Отсутствие общественного понимания науки по другим направлениям, например, по изменению климата, вакцинам и эволюции, только усложняет усилия ученых по разъяснению важности исследований на животных.

Все это имеет большое значение для будущего исследований, психологии и здоровья человека. Решение отказаться от всех исследований на животных будет иметь последствия. Мы потеряем основные возможности для открытий. Нам не удастся добиться постоянного прогресса в понимании нервных, поведенческих, когнитивных, связанных с развитием, физиологических, генетических и биологических процессов, которые способствуют здоровью и болезням человека и животных.Что особенно важно для психологии, мы больше не сможем использовать лучшие системы для разработки и оценки новых стратегий профилактики и лечения психических расстройств. Оценка безопасности и эффективности новых лекарств будет поставлена ​​под угрозу. Оставшийся путь, доступный нам, экспериментирование на людях, был отвергнут много лет назад из-за признания его несостоятельности по этическим соображениям. В отсутствие исследований на грызунах (95% всех субъектов исследований на животных) и других животных моделей, на которых можно было бы разработать и оценить новые лекарства и методы лечения, новые методы лечения либо не будут использоваться, либо обязательно будут включать рискованные эксперименты на людях.

Новые открытия в широком диапазоне областей — генная терапия, эпигенетика, нейропротезирование, фармакотерапия, регенеративная медицина — подчеркивают направления, с помощью которых исследования на животных способствуют нашему пониманию и способности улучшать здоровье людей и животных. Возможно, общественность в конечном итоге решит, что польза не стоит затрат на использование животных в исследованиях. Наша ответственность как ученых — убедиться, что решение основано на точной информации и вдумчивом рассмотрении всего спектра вопросов, связанных с этой сложной темой.Ученые, занимающиеся исследованиями на животных, определенно не могут добиться этого в одиночку. Однако они относятся к числу тех, кто видит потенциальные последствия недавних действий IOM и NIH в отношении исследований шимпанзе. Эти действия не являются единичным ограниченным случаем ограничения исследований на животных, по поводу которого существует почти всеобщее согласие; скорее, они могут быть еще одним шагом по траектории, которая приведет к завершению всех исследований на животных.

Решение проблем, связанных с исследованиями на животных, потребует большого количества голосов в постоянных усилиях по продвижению общественного просвещения и гражданского диалога.Эти проблемы являются неотложными и требуют, чтобы мы посвятили свое время и энергию сейчас, чтобы предотвратить нанесение вреда населению в будущем.

Для получения дополнительной информации:

Эллисон Дж. Беннетт, доктор философии, работает на факультете психологии и является членом Центра биологической психологии Харлоу Университета Висконсин-Мэдисон. Она также является членом комитета Американской психологической ассоциации по исследованиям и этике животных.

Взгляды, выраженные в «Перспективах», принадлежат авторам и не обязательно отражают мнения или политику Американской психологической ассоциации.Комментарии читателей могут быть отправлены по электронной почте в Управление науки АПА.

Отношение к животным

Отношение к животным

Государственный университет Калифорнии, Нортридж

Образование в области дикой природы и отношение к ней Животные

Барбара Уилкинсон

[Барбара Уилкинсон получила степень магистра в области образования Психология из Калифорнийского государственного университета в Нортридже весной 1997 года. Она интересуется инновационными образовательными программами о дикой природе для детей всех возрастов и написала диссертацию по мультимедийное образование в области дикой природы.]

Обучение дикой природе позволяет детям понять важность включения животных в их взгляд на Землю. Образование в области дикой природы «должно привести к положительным изменениям в знаниях, отношение, осведомленность и действия по отношению к дикой природе »(Морган и Граманн, 1989). «Поскольку отношения включают в себя как чувства, так и верования, они имеют как аффективные, так и когнитивные компоненты. Чувства и убеждения обычно направлены на принятие решений, и поэтому являются важными элементами восприятия »(LaHart, 1978).Восприятие влияет на то, как люди оценивают внешнее Мир. Изучение источников, в которых учатся дети о дикой природе может определить, является ли этот тип образования происходит.

Большинство академических источников, как правило, сосредоточены на знаниях. компонент образования. «Появляется информация о животных в школе. быть настолько оторванным от прямых встреч с животными в их естественные среды обитания, которые мало понятны и прочны результаты знаний »(Kellert and Westervelt, 1983).Энциклопедии и связанные книги включают фактическую информацию с некоторыми рисунками или картинки, но представлены в довольно неинтересной форме для дети. Литература и газеты менее ориентированы на факты, идентификационная информация о животных, но большинство детских сборники рассказов олицетворяют животных. Они не рассказывают о реальных животные в естественной среде обитания. Газетное освещение дикой природы животных, за исключением тех, которые фокусируются на человеческих событиях, минимально не существует.

Наша возможность познакомиться с дикими и международными животными ограничивается посещением зоопарка.Хотя основная причина цитируется посещение зоопарка полезно для воспитания детей, Келлерт (1980) показал, что полученные в результате оценки знаний были существенно не отличается от посетителей, не являющихся посетителями. Морган и Граманн считает, что «зоологические парки, учебные классы и дикая природа заповедники — это места, где животные часто « просто подвергаются » воздействию зеваки »(1989). Даже наличие домашнего животного лишь немного поднимает оценки знаний (Kellert, 1980, Ascione, 1992). Однако те которые принадлежали организациям, занимающимся дикой природой и / или окружающей средой, или кто смотрели телепрограммы, связанные с животными, значительно увеличили оценки знаний, чем у любой другой группы.Следовательно, деятельность, ориентированная на дикую природу, оказывается важной в развитии знания (Вестервельт и Ллевеллин, 1985, ЛаХарт, 1978, и Иглз, и Маффитт, 1990). Возможно, регулярное изучение дикой природы в их естественной среде обитания дает более высокие оценки знаний, чем более изолированное обучение, такое как посещение зоопарка. Изучение животных в их естественной среде обитания может привести к более высокие баллы знаний, чем у уроков на животных в школе, состоящий в основном из животных в классе или экспериментов в научный класс, что может привести к ограниченным знаниям о нескольких специфические животные.

Келлерт провел пятиэтапный отчет для США. Департамент внутренних дел, рыбной и животноводческой службы. С 1977 г. до 1983 года знания и отношение к животным были оценивается с использованием опросов и опросов в стиле интервью. Ответы от детей и взрослых из США. относительно знаний и отношения к домашним и диким животные. Знания оценивались по баллам в тесте «верно / неверно». фактической информации о самых разных животных.Отношение определялись ответами «нравится-не-нравится» на список животных. Отношения были разбиты на категории, описанные следующие девять типов: натуралистический, экологический, гуманистический, моралистический, сциентистский, эстетический, утилитарный, доминионистский и негативистский. Эти установки были определены следующим образом.

• Натуралистический является основным интересом и привязанность к дикой природе и природе.
• Экологичность — главная забота окружающая среда как система для взаимоотношений между дикой природой виды и естественная среда обитания.
• Гуманистический — главная забота и сильный привязанность к отдельным животным, в первую очередь к домашним.
• Моралистика — главная забота о праве и неправильное обращение с животными, с решительным противодействием эксплуатации или жестокое обращение с животными.
• Scientistic — основной интерес к физическому атрибуты и биологическое функционирование животных.
• Эстетика является первоочередной задачей в художественном и символические характеристики животных.
• Утилитарный — первоочередная задача для практического и материальная ценность животных среды обитания животного.
• Доминионизм — главный интерес к мастерству и контроль животных, как правило, в спортивных ситуациях.
• Негативистский — первичная ориентация для активного избегание животных из-за безразличия, неприязни или страха.

В фазе V этого исследования Келлерт и Вестервельт (1983) сосредоточены на отношении детей со второго по одиннадцатый оценки.Была обнаружена общая тенденция для всех детей обследованных, чтобы чувствовать в основном антропоморфные привязанности к индивидуальным животные, такие как домашние животные или «милые» животные, гуманистический подход. Гуманистическая ориентация — держать определенных животных, особенно домашние животные в большом почете, но не животные в целом. Это отношение остается, несмотря на очень разные опыты с животными в разные классы. У детей младшего возраста больше шансов иметь живые животные на уроках и в походы, чтобы увидеть животных.Дети постарше чаще проводили эксперименты над животные. Кроме того, «не было обнаружено существенной разницы в оценки знаний детей, которые узнали и не узнали о животных в школе »(Kellert and Westervelt, 1983).

Фаза III этого исследования показала, что повсеместная природа такое отношение наблюдается и у взрослых, особенно у женщин и живущие в городах. В результате получается, что «это вызов программам дикой природы станет еще более реальным по мере того, как общество становится более урбанизированным, и больше молодых людей и женщин занять руководящие должности »(Westervelt and Llewellyn, 1985).Иглз и Маффитт, используя те же определения, что и в предыдущем исследование, посвященное отношению канадских детей от 12 до 14 лет. лет. Шкалы отношения также были адаптированы из Келлерт, с изменениями, чтобы детям было легче задавать вопросы понимать. Как и в исследовании Соединенных Штатов, они обнаружили, что наиболее общее отношение канадских детей к животным было гуманистический. Авторы также обнаружили, что отношение тех, кто у детей, читавших о дикой природе, были более высокие натуралистические и сциентистские оценки по сравнению с теми, кто не читает утилитарные баллы.Те дети, которые смотрели по телевизору дикую природу программы имели значительно более высокие оценки в этом отношении «ценить дикую природу в ее естественной среде» (Иглз и Маффитт, 1990). Эти данные свидетельствуют о том, что те дети, которые интересно смотреть или читать о животных также имеет отношение с большим уважением к животным.

Некоторые дети читают или смотрят художественные рассказы о дикой природе, в том числе считающиеся классикой. Написаны художественные рассказы о животных изменились с годами, чтобы отразить наши изменения отношение к ним.Освальд (1995) заявил, что «определение героя-животного в реалистичной художественной литературе о животных, как правило, изменилось с дикие животные, которые героически выжили, несмотря ни на что одомашненных животных, которые героически спасли людей от диких зверей «. Человеческие персонажи стали центральными в романе, и наивысший уровень, которого может достичь животное, — это иметь отношения с самый гуманный персонаж. Автор считает, что это увеличение романтические и нереалистичные описания животных в художественной литературе к снижению доступности дикой природы и диких животные.Она заключает, что существует серьезная проблема, когда это чрезмерная романтизация встречается в детских романах, потому что они могут ожидать, что настоящие животные будут действовать так же, как и вымышленные персонажи и поэтому «может быть разочарован и разочарован в реальном животном поведения »(Освальд, 1995).

Асьоне (1992) показал в своем обзоре литературы, что отношение детей к проблемам, связанным с животными, может быть улучшено либо с помощью целенаправленной презентации в классе, либо с помощью материалов для чтения и презентации для СМИ.Автор предлагает использовать Национальный Учебная программа Ассоциации гуманного и экологического образования руководства, которые интегрированы в уроки в классе на протяжении всего учебный год. Они включают ролевые игры и творческое письмо. В Цели и задачи этих руководств — «помочь детям в развивать сострадание, чувство справедливости и уважение ко всем живых существ »(Ascione, 1992).

Это обучение дикой природе должно выходить за рамки информации о животные, потому что знания о животных и отношение к ним имеют только низкую корреляцию.Просто предоставив информацию о животные увеличили знания, но не способствовали более позитивному отношения (Morgan and Gramann, 1989, LaHart, 1978). Исследование обзорная статья Камерона (1973) о том, как люди воспринимают мир пришел к выводу, что «мировоззрение человека является результатом «реальный мир» и отношения, убеждения и опыт. Знание не считалась независимой переменной »(LaHart, 1978). Морган и Граманн (1989) обнаружили комбинацию основанных на сообщениях и подходы, не основанные на сообщениях, обеспечили значительное увеличение положительное отношение.К сожалению, некоторые темы, такие как проблемы дикой природы трудно реализовать без сообщений подходы. Авторы предполагают, что когда мы не можем включать подходы, не основанные на сообщениях, такие как моделирование, «отношения можно улучшить, используя сообщение, в котором основное внимание уделяется те аспекты целевого вида, которые наиболее важны для аудитория »(Morgan and Gramann, 1989). Например, покажите Зрители фотография слона, поднимающего палку хоботом и объясните, что их хобот используется так же, как человеческая рука.

Келлерт (1981) обнаружил, что интерес к местным животным больше чем национальные или международные животные. Африканские животные классифицируются как международные и не внутренние, поэтому считается, что они имеют низкий статус среди американцев. И все же африканский слон представляет собой одно из самых известных и популярных животных в Соединенные Штаты. В исследовании Келлерт и Вестервельт он оценил одиннадцатое из 33 животных в детском рейтинге животных предпочтение и девятое место среди взрослых (Kellert, Westervelt, 1983).И Синтия Мосс, и Ян Дуглас-Гамильтон наблюдают за слонами в дикие и напишите о своих впечатлениях. В их книгах есть большой и разнообразный выбор фотографий. Ория Дуглас-Гамильтон написал Книгу о семье слонов, в которой описал этих животных в уровень, подходящий для детей младшего школьного возраста.

По словам фотографа Мицуаки Иваго, лев — самый популярное животное среди туристов на африканском сафари. Его работа сосредоточен на львах, и его книги включают наблюдения о львов он фотографирует.Книга Анжелики Хофер и Гюнтера Цислера, Книга «Семья львов» иллюстрирует образ жизни этих животных на протяжении многих лет. младшие дети. Рассказывание историй о дикой природе с фотографиями показ животных, ориентированный на детей младшего возраста, может способствовать интересу к животным, присутствующему у людей старшего возраста дети, которые принадлежат к организациям дикой природы и наблюдают за дикой природой программы.

Подходящий и наиболее влиятельный возраст для детей подвержены воздействию образования на животных, по оценкам нескольких исследователи.Вестервельт и Ллевеллин (1985) обнаружили, что программы экологического образования чаще всего встречаются в классах 11 и 12, после того, как отношение к дикой природе изменилось. твердо установленный. «Отношение к чахоточным и непотребное использование дикой природы, по-видимому, хорошо сформировано время, когда молодые люди достигают восьмого класса «(ЛаХарт, 1978). Когда описывая развитие от второго до одиннадцатиклассники Келлерт и Вестервельт обнаружили, что пятиклассники характеризовались изменениями эмоционального и эмоционального состояния. эмоциональная забота о животных.И «в общем, переход с пятого по восьмой класс означал фундаментальные изменения в интеллектуальное и когнитивное понимание животных »(Kellert and Вестервельт, 1983). «Некоторые авторы предполагают, что в этом возрасте [10 — 12 лет], студенты активно ищут больше информация о животных, их отношении к животным до сих пор формируется, и поэтому существуют прекрасные возможности для развития признательность за мир природы «(Вестервельт и Ллевеллин, 1985).

Интерактивная мультимедийная инструкция

Помимо литературы, журналов и телевизионных программ, интерактивные мультимедийные компьютерные программы также доступны для дети как инструменты обучения.Компьютеры в настоящее время доступны в большинство школ и приобретаются и устанавливаются в большем количестве школ по стране каждый год. В настоящее время компьютерные классы в г. школы в основном используются для обучения программированию, например, для использования Программа Macintosh LOGO для создания изображения. «Некоторые студенты, которые приобрели опыт программирования, считали, что их учителя были недостаточно осведомлены о том, что их компьютер занятия были слишком элементарными »(Beyond Technology’s Promise, стр.103). Когда компьютеры используются в качестве обучающих инструментов «, — думали большинство студентов. обучение более увлекательно с компьютерами… большинство студентов заявили, что они «лучше» учатся с помощью компьютера »(Дэвидсон и Ричи, 1994). Дети используют домашние компьютеры в основном для игр. игры. Разработчики образовательного программного обеспечения признали влечение к играм, и в ответ добавили игровой формат для своих программ. Как следствие, «они разрешено детям получать выигрышные баллы, играя в игру в быстрая, повторяющаяся, бессмысленная мода, препятствующая изучению материал, который программа должна была представить »(Леппер и Кордова, 1992).

Мультимедийная инструкция может включать в себя функции для привлечения и удерживать внимание, предоставлять студентам информацию об уроке и содержат функции, облегчающие изучение материала. Норман считает, что электронный класс выходит за рамки компьютерных классов предоставить «уникальный потенциал для интерактивного и совместного изучение любого предмета »(1994). Программа оценивается автор включает интерактивные экраны, анимацию и компьютерную доступ к заданиям и чтениям. Дизайнеры должны интегрировать принципы обучения с мультимедийными возможностями для эффективного инструкция.Для достижения этой цели «запрограммированная инструкция» требует высокодисциплинированного применения методов обучения такие как формирование, затухание, праймирование и подсказка »(Bostow et al, 1995). Далее авторы утверждают, что «кто-то должен организовать обмены между учеником и машиной в последовательную серию маленьких шагов, каждый маленький шаг является компонентом, ведущим к желаемую производительность терминала »(Bostow et al, 1995). обмены должны предсказывать и учитывать сложные идеи, в результате возникает иллюзия, что компьютер отвечает на поставленные вопросы студентом.

Интерактивная мультимедийная инструкция может создавать исследовательская среда, в которой студент играет активную роль в процесс обучения. Арноне и Грабовски сравнили программу контроль, контроль обучаемого и контроль обучаемого с учетом обучаемость и любознательность у первоклассников и второклассников. Программа Условие контроля предусматривало линейный путь через урок. Под условие управления учащимся, пользователь может выбирать из нескольких пути через урок. Студенты, которые контролировали секвенирование, стимуляция и исправление в сочетании с рекомендациями использовать вариант «остановиться и подумать», набрал больше очков и потратил больше времени по задаче, чем при других условиях.Кроме того, авторы считают, что это условие привело к более высоким баллам, потому что оно обеспечивает максимальное взаимодействие между учеником и компьютером. Ученик контроль с условием советования также «произвел наибольшее количество вопросы и самые независимые идеи »(Арноне и Грабовски, 1992).

Розенцвейг считает, что электронные СМИ «чрезвычайно хороши в сжатие больших объемов данных в небольших объемах »(1993). Это и широкий спектр средств массовой информации, доступных для его предмета побудило его преобразовать книгу истории в электронную книгу который включал аудио, фильмы и изображения в сочетании с нелинейными функции поиска с использованием Hypercard и Macintosh.То же оборудование и комбинация программного обеспечения была выбрана, когда электронное руководство на Музей Диона в Греции был создан в 1993 году. Эти авторы выбрал Macintosh из-за его надежности и дружелюбности интерфейс и гиперкарту, потому что это первый и самый распространенный использовали мультимедийный авторский инструмент. Hypercard и Macintosh предоставляют относительно простой инструмент разработки для создания учебной среды в широкий набор настроек.

Преимуществом средств разработки мультимедиа является возможность включать картинки и аудио, чтобы дети могли посмотреть и услышать животное одновременно.Исследователи сказали, что уроки использование двух модальностей увеличивает обучение. Смолл и др. (1993) провели четыре эксперимента по сравнению запоминания информации о животные с изображениями животных и без них. Их результаты показал, что фотографии помогают вспомнить, была ли информация присутствует в прозе и картинке или только в прозе. Этот эффект отсутствует для информации на картинке, но нет адресовано в прозе. Картинка была даже полезной, когда информация в прозе явно не проиллюстрирована в картина, главное, чтобы картинка имела отношение к прозе.В эффект присутствовал для знакомых и незнакомых животных, что важно, потому что дети могут быть знакомы с некоторыми животными а не другие.

Было сделано много предложений, чтобы помочь дизайнерам, планирующим чтобы сделать свои программы более удобными. Dessipris et al. (1993) предлагаю вставить кнопку справки на каждый экран и провести пилотное исследование поиска экранов, на которых пользователи колеблются из-за чувствуете себя потерянным, а затем вносите изменения, чтобы облегчить навигацию. Розенцвейг (1993) предлагает своим ученикам более 200 экскурсий, или побочные поездки, которые развивают какой-то факт или идею из основных текст.Использование «quicktime» позволило ему включать фильмы в некоторые из этих экскурсий. Швейр и Мисанчук в своих книги «Интерактивная мультимедийная инструкция», опишите множество способов подходящие уроки, которые доступны в этих СМИ, такие как симуляции и учебные пособия. При создании инструментов обучения цели и стили обучения должны сохранять свое значение, а элементы такие как эстетика, простота навигации и вспомогательные сегменты также должны быть уделено внимание.

Просвещение детей о дикой природе выходит за рамки обучения факты о животных с признательностью, привязанностью и уважением эти живые существа.Многое из того, чему мы учим детей, передается отношения и ценности общества. Когда мы становимся больше урбанизирован, наш личный опыт общения с животными становится более изолированы, большую часть времени ограничиваются домашними животными. В широко распространенное отношение к животным описывается исследователями как гуманистический, который выделяет домашних и «милых» животных как получателей привязанности, не проявляя особой признательности за дикая природа в целом. Без личного опыта с дикой природой, большая часть городской Америки стала зависеть от дикой природы организации, публикации и телевизионные программы для обучения грядущие поколения.В 90-е годы дети становятся влюблен в компьютерные технологии. Популярность компьютера игры, Интернет и оборудование для детей младше возраст. Развитие технологий приводит к более удобному для пользователя компьютерные программы. Также есть тенденция к компьютерным программам, например, в Интернете, чтобы иметь исследовательский характер. Этот формат очень хорошо переносится на образовательные программы в целом и на в частности, программы по дикой природе. Фотографии, фильмы, аудио записи звуков животных и повествования могут вдохнуть жизнь в эти животные.Помимо фактической информации, рассказы с изображения могут добавить элемент знакомства и идентификации для эти малоизвестные животные.

Обладая знаниями и пониманием, дети могут оценить уникальные качества животного. Это требует времени и усилия, поэтому инструмент обучения должен привлекать интерес детей и обеспечивать постоянное любопытство на протяжении всего урока. «Более требуются амбициозные и творческие усилия, поскольку в конечном итоге состояние дикой природы, конечно, будет зависеть от будущего приверженность и забота сегодняшних детей «(Келлерт и Вестервельт, 1983).

---

Ссылки

• Арноне, М. П. и Грабовски, Б. Л. (1992). Воздействие на достижения детей и любопытство к изменениям в учениках контроль над интерактивным видеоуроком. Образовательные технологии Исследования и разработки, 40 (1): 15-27.
• Ascione, F. R. (1992). Улучшение отношения детей к гуманное обращение с животными: от общего к направленному на человека сочувствие. Антрозо, 5 (3): 176-191.
• Бостоу, Д. Э., Критч, К.М. и Томпкинс Б.Ф. (1995). Компьютеры и педагогика: замена рассказа интерактивным компьютерная инструкция. Методы исследования поведения, Инструкции и компьютеры, 27 (2): 297-300.
• Дэвидсон, Г. В. и Ричи, С. Д. (1994). Как складываются отношения родители, учителя и ученики влияют на интеграцию технологии в школы? Пример из практики. (Документ ERIC Репродукционная служба № ЕД 373 710)
• Дессиприс, Н. Г., Пандермалис, Д., Замбелаки, М., & Василиаду, Ю.(1993). Электронный гид в Музее Дион. Информационные услуги и использование, 13: 313-322.
• Дуглас-Гамильтон, О. (1990). Книга семьи слонов. Новый Йорк: North-South Books Inc.
• Иглз, П. Ф. Дж. И Маффит С. (1990). Анализ отношение детей к животным. Журнал экологического Просвещение, 21 (3): 41-44.
• Giacquinta, J. B., Bauer, J. A., & Levin, J. E. (1993). За гранью обещаний технологий. Нью-Йорк: Кембриджский университет Нажимать.
• Hofer, A. & Ziesler, G. (1988). Книга семейства львов. Новый Йорк: North-South Books Inc.
• Иваго, М. (1995). В логове льва. Калифорния: Хроники Книги.
• Келлерт, С. Р. (1979). Отношение общества к критическим вопросы дикой природы и естественной среды обитания, этап I. США Департамент внутренней службы охраны рыболовства и дикой природы.
• Келлерт, С. Р. (1980). Фаза II: деятельность американцев общественность, относящаяся к животным. Департамент США Внутренняя служба охраны рыбы и диких животных.
• Келлерт, С. Р. и Берри, Дж. К. (1980). Фаза III: Знание, привязанность и базовое отношение к животным в американском обществе. Министерство внутренних дел Соединенных Штатов Америки по охране рыбных ресурсов и дикой природы.
• Келлерт, С. Р. и Вестервельт, М. О. (1981). Тенденции в животном мире использование и восприятие в Америке двадцатого века: фаза IV. Объединенный Государственный департамент внутренней службы рыбной и дикой природы.
• Келлерт, С. Р. и Вестервельт, М. О. (1983). Детские установки, знания и поведение по отношению к животным: фаза V.Соединенные Штаты Департамент внутренней службы охраны рыболовства и дикой природы.
• ЛаХарт, Д. Э. (1978). Влияние знаний на молодежь представления людей о дикой природе. Государственный университет Флориды, Образовательный колледж.
• Леппер М. Р. и Кордова Д. И. (1992). Желание учиться: Учебные последствия внутренней мотивации. Мотивация и Эмоция, 16 (3): 187-208.
• Морган, Дж. М. и Граманн, Дж. Х. (1989). Прогнозирование эффективность образовательных программ по дикой природе: исследование студентов отношение и знания о змеях.Бюллетень Общества дикой природы, 17 (4): 501-509.
• Moss, C., & Colbeck, M. (1992). Эхо слонов. Новый Йорк: William Morrow & Co. Inc.
• Нельсон, В. А. (1994). Усилия по совершенствованию компьютерных инструкция: роль представления знаний и знаний строительство в гипермедийных системах. Компьютеры в школах, 10 (3/4): 371-399.
• Норман К. Л. (1994). Гиперкурсивное ПО для интерактивных обучение в электронном классе. Поведенческие исследования Методы, инструменты и компьютеры, 26 (2): 255-259.
• Освальд, Л. Дж. (1995). Герои и жертвы: стереотипы персонажей-животных в детской реалистичной художественной литературе о животных. Литература в образовании, 26 (2): 135-148.
• Rosenzweig, R. (1993). Оцифровка прошлого: книга по истории на компакт-диске. Информационные услуги и использование, 13: 35-40.
• Schweir, R.A., & Misanchuk, E.R. (1993). Интерактивный мультимедийная инструкция Нью-Джерси: Educational Publications, Inc.
• Смолл, М. Ю., Ловетт, С.Б. и Шер М.С. (1993). Картинки облегчить запоминание детьми неиллюстрированной пояснительной прозы. Журнал педагогической психологии, 85 (3): 520-528.
• Вестервельт, М. О. и Левеллин, Л. Г. (1985). Убеждения и поведение учеников пятого и шестого классов в отношении небытовых животные. Служба рыбы и дикой природы, Департамент США интерьер.

---

---

BBC — Земля — ​​Как возникло зло и почему оно сохраняется?

Кажется, зло окружает нас повсюду.Гитлер. Геноцид в Руанде. Тед Банди. Каждый раз, когда вы читаете новости или смотрите телевизор, вы обнаруживаете плохое поведение, которое причиняет вред.

Выгодно ли быть злым в некоторых сценариях?

В наши дни слово «зло» имеет религиозный подтекст. Это связано с моралью и проступками против воли божественного существа. Но в оригинальном староанглийском это означало все, что было просто плохим, порочным или жестоким.

Предполагая, что мы будем придерживаться этого более широкого нерелигиозного определения — что зло подразумевает злонамеренные действия — разумно спросить, почему оно возникло.Мы знаем, что люди произошли от обезьян и, в конечном итоге, от гораздо более простых животных. Это означает, что мы заимствуем многие из наших поступков от наших животных предков. Включает ли это злое поведение — и если да, то потому ли, что быть злым в некоторых сценариях выгодно?

Или, другими словами, можем ли мы проследить эволюцию зла?

Существует множество различных определений «природы зла», но мы определим его как действия, которые причиняют преднамеренное страдание, разрушение или повреждение B в пользу A.Для дальнейшего изучения мы можем разбить эти преднамеренные действия на четыре основные категории: Темная Тетрада.

Макиавеллизм предполагает использование разумной стратегии и хитрости, чтобы получить власть и превзойти соперника

Группа психологов, включая Деля Паулюса из Университета Британской Колумбии и его студента Кевина Уильямса, впервые предложила эти категории 15 лет назад. Первоначально они определили Темную триаду, которая включала макиавеллизм (манипулятивный, эгоистичный, обманчивый), психопатию (антисоциальную, безжалостную, бессердечную) и нарциссизм (грандиозный, гордый, лишенный сочувствия).Позже Полхус расширил Триаду до Тетрады, включив в нее повседневный садизм (наслаждение жестокостью). Почему такое поведение существует у людей? А можно ли их увидеть у других животных?

Макиавеллизм

Макиавеллизм предполагает использование разумной стратегии и хитрости, чтобы получить власть и превзойти соперника. Конечно, это нормальная часть политической жизни, даже если люди, играющие в политику, не люди.

Кажется, что каждая отдельная обезьяна обладает способностью к макиавеллиевскому поведению.

Дарио Маэстрипьери из Чикагского университета обнаружил интригующее, похожее на макиавелли поведение в сообществах макиавеллиев в течение более 20 лет своих исследований.Альфа-самцы прибегали к угрожающему поведению и применяли жестокую тактику для защиты спальных мест, самок и еды.

Доминирующие обезьяны использовали непредсказуемые всплески агрессии, чтобы управлять подчиненными. Были сформированы союзы, и самки обезьян стали заботиться о своих дочерях, спариваясь с альфа-самцом, но они также спаривались с другими самцами за его спиной, чтобы гарантировать, что они будут защищены, если альфа-самец умрет или будет свергнут.

На самом деле, кажется, каждая отдельная обезьяна обладает способностью к макиавеллиевскому поведению, говорит Маэстрипиери.«Это часть того, кто они есть. Дело не в том, что есть макиавеллисты, которые делают это все время, а другие никогда этого не делают. Как и люди, это часть нашей природы, что не означает, что мы должны делать это все время. время.»

Макаки-резус действуют таким образом, потому что хотят власти, а макиавеллиевское поведение является эффективным способом установления и поддержания доминирования или союзов с доминирующими особями. Однако это не безрисковая стратегия. По словам Маэстрипиери, если их поймают на обмане, будет наказано.Например, если член группы был замечен нападающим на детенышей обезьян, им грозило возмездие.

Там, где задачи выполняются совместно, макиавеллизм может работать практически в каждой задаче, которую вы пытаетесь выполнить

Тем не менее, многие плюсы принятия макиавеллистских стратегий могут перевесить эти минусы, особенно у таких очень социальных животных, как обезьяны или люди.

«Там, где задачи выполняются совместно, он может работать практически с любой задачей, которую вы пытаетесь выполнить», — говорит Сэмюэл Гослинг, профессор психологии Техасского университета в Остине, США, и ведущий исследователь типов личности в других странах. -человеческие животные.«Будь то поиск пищи, кормление, уход за молодняком или защита группы».

Фактически, вы можете возразить, что более простые животные тоже способны к элементарной форме макиавеллизма. Бабочка-наместник защищает себя, подражая другим видам, которые ядовиты или отвратительны для птиц. Удильщик назван так из-за того, что из его головы торчит длинная нить с наростом на конце, напоминающим рыбу или червя. Он вовлекает более мелкую рыбу в неразумную атаку — она ​​быстро съедается.

Другими словами, есть веские основания полагать, что умышленный обман, лежащий в основе макиавеллизма, имеет очень глубокие эволюционные корни. Это просто такая полезная стратегия выживания.

Психопатия

Это может показаться неожиданным, но некоторые животные кажутся действительно неприятными людьми.

У приматолога Франса де Ваала в его колонии в зоопарке Арнема был шимпанзе по имени Пуист, который, по его словам, был «двуличным и злым» и «лживым или лживым».Исследователи все не любили ее и сравнивали с ведьмой.

Джейн Гудолл тем временем изучала пару матери и дочери шимпанзе — Страсти и Пом, которые систематически съедали восемь младенцев в течение четырех лет. Гудолл назвал Passion «холодной матерью».

Но разве эти обезьяны психопаты?

По мнению психологов Питера Буйрски и Роберта Плутчика, они могут быть такими. В 1991 году пара использовала Индекс профиля эмоций, показатель наблюдения, для изучения страсти.Индекс включает «обманчивость, черствость, агрессивность, отсутствие эмоциональных связей и бесстрашие» — и он предполагает, что Страсть демонстрирует социально девиантное поведение.

Некоторые шимпанзе могут демонстрировать психопатологию.

В исследовании психопатологии человекообразных обезьян, проведенном в 2006 году, также рассматривались Страсть и Помеха. Пара шимпанзе «каннибализировалась с такой настойчивостью, что человеческий психиатр склонен рассматривать это как антисоциальное« расстройство личности »», — пишут исследователи.

Они предостерегли от придания слишком большого значения слову «расстройство», написав, что «является ли детоубийство поведенческой аномалией или адаптивной репродуктивной стратегией, это предмет разногласий».

В ходе исследования 1999 года 34 шимпанзе в неволе в исследовательском центре в Джорджии стали объектами «Измерения психопатии шимпанзе». Жилые помещения шимпанзе были заполнены игрушками, лестницами, шинами и пластиковыми бочками, с которыми животные могли играть.

Было высказано предположение, что не только шимпанзе могут проявлять психопатические наклонности.

Шимпанзе были исследованы на такие черты характера, как склонность к скуке, неспособность учиться на наказаниях, склонность к истерике гнева и возможность дразнить других. . В совокупности такие черты могут указывать на психопатологию.

Исследователей попросили выбрать наиболее подходящую черту из Большой пятерки (доброжелательность, экстраверсия, невротизм, сознательность и открытость опыту).Большая пятерка — это модель, которую до сих пор используют психологи для описания человеческой личности.

Команда обнаружила, что существуют «доказательства наличия психопатической конструкции у шимпанзе», и пришла к выводу, что определенные черты человеческой психопатии, такие как склонность к риску и отсутствие щедрости, были обнаружены у человекообразных обезьян. Как и у людей, шимпанзе-самцы получили более высокие баллы, чем самки.

Было высказано предположение, что не только шимпанзе проявляют психопатические наклонности, но и дельфины.

Бен Уилсон из Университета высокогорья и островов в Инвернессе, Великобритания, был частью группы, которая наблюдала свидетельства насильственных взаимодействий между афалинами и морской свиньей.Морские свиньи, выброшенные на берег Шотландии, а затем в Уэльсе, Южной Англии и заливе Монтерей в Калифорнии, показали следы травм, нанесенных дельфинами.

Было высказано предположение, что существует пара причудливых дельфинов, отравленных или психотических

«Была распространена идея, что существует пара причудливых дельфинов, отравленных или психотических», — говорит Уилсон.

Но трудно поддержать эту идею без дополнительной информации об атаках — тем более, что существуют альтернативные способы учета поведения.

Например, возможно, что дельфины соревновались с морскими свиньями за добычу, поэтому они просто хотели избавиться от своих соперников. Однако Уилсон отмечает, что у дельфинов такая же диета, как у тюленей, но они не нападают на тюленей.

С другой стороны, нападения морских свиней могли иметь какое-то отношение к детоубийству, которое наблюдалось у дельфинов-афалин.

Мы знаем, что у различных млекопитающих есть серьезные биологические причины убивать детенышей.Это произойдет в обществах львов, когда лев-самец возьмет верх. «Может быть, есть аналог афалины», — предполагает Уилсон. Избавление от потомства может быть разумной идеей, потому что это позволяет самке иметь возможность воспроизводить потомство, если она не ухаживает за детенышем.

«Если вы собираетесь напасть на дельфина, а мать защищает его, это опасно — так что вам может потребоваться некоторая практика, а морская свинья — это хорошо, чтобы заразиться», — говорит Уилсон.

В конечном счете, мы не знаем, почему афалины иногда нападают на морских свиней.«Нет никаких доказательств того, что одна теория верна или одна единственная точка зрения. У всех причин были свои плюсы и минусы, а информация отсутствовала», — говорит Уилсон.

Садизм

В Темной Тетраде повседневный садизм определяется как жестокое наслаждение.

Садизм может позволить человеку сохранять власть и господство, предполагает Полхус. «Похоже, что злые политики, [которые] сохраняют власть, со временем становятся все более и более садистскими, и, возможно, им приходится это делать, чтобы оставаться у власти.

Он приводит пример Влада Цепеша, который смог удержать врагов от проникновения в его королевство, повесив тела на границе, показывая захватчикам, что может случиться с ними, если они продолжат.

Является ли садизм поведением, которое мы можем распознать в не -человеческие животные?

Уилсон говорит, что видел дельфинов, плавающих под водой, выскакивающих из сидящих на поверхности чаек. Такое поведение можно интерпретировать как преднамеренно раздражающее, но «садизм» несет в себе очень моралистический подтекст, который Уилсон отвергает, особенно поскольку мы не знаем наверняка, осознают ли дельфины раздражение, которое они причиняют птицам.

«Это как будто мы лопаем пузырчатую пленку», — говорит он. Дельфины могут вести себя таким образом просто для личного удовольствия, которое это приносит, не осознавая, что такое поведение также жестоко по отношению к птицам.

Возможно, взрослые животные, которые ведут себя садистски, на самом деле зациклены на игровой стадии детства.

«Это может быть просто хорошая практика, эффективная игра — это практика, или это может быть хорошим развлечением. Дельфины будут бить лодки на века. очевидное поведение, которое все еще довольно сложно объяснить, кроме того, это выглядит как хорошее развлечение », — говорит он.

Мы могли бы связать некоторые из самых чистых форм веселья с детской игрой — и, как говорит Полхус, возможно, это одно из основных источников садизма.

«Если вы посмотрите на животных, которые играют со своими жертвами, они не убивают их, они их мучают», — говорит он. «Может быть, в этом и есть связь, чтобы научиться быть взрослым животным, в первую очередь нужно играть, и где-то между игрой и становлением взрослым, которого нужно убивать, есть черта. Этот игровой аспект переносится на некоторых взрослых, они на самом деле зациклены на игровая сцена, они так и не смогли преодолеть это.

Так что, возможно, садисты действительно демонстрируют форму задержки развития. Если это так, может показаться странным, что такое поведение может существовать в течение длительного времени во взрослых обществах.

У Полхуса есть теория. темные личности могут быть паразитами по-разному, — говорит он. — В сообществах животных паразиты действительно выполняют очень положительную функцию. Один из аргументов, который можно было бы привести, заключается в том, что они убирают менее адаптивных особей, тех в стаде, у которых не было достаточно качеств, чтобы внести свой вклад.«

Это морально тревожный аргумент, но, возможно, поведение Темной Тетрады, как это ни парадоксально, полезно для общества людей и животных, поскольку побуждает других людей быть настороже и тщательно обдумывать свое доверие». — говорит Полхус. пойти, чтобы привлечь к себе внимание?

Павлин-самец с его красивым хвостом, ароматные феромоны лисы, танец шалашника.Мы не можем быть уверены, что невербальные животные намеренно грандиозны, но дают ли эти показные показы нам какое-то представление о том, как развился нарциссизм?

Объяснить крайний эгоизм, часто связанный с нарциссизмом, будет легче, если вы возьмете генный взгляд на эволюцию. Знаменитый, конечно же, Ричард Докинз писал об эгоизме генов — возможно, их единственная «цель» — увековечить поколения, и для генов мало важно, если их успех достигается за счет других генетических последовательностей — или организмов. они размещены внутри.

Объяснить крайний эгоизм, часто связанный с нарциссизмом, может быть легче, если вы возьмете взгляд на эволюцию с точки зрения гена

В то время как люди частично подавили свои изначальные эгоистические побуждения и вырвались из-под управления эгоизмом посредством культурного влияния, все виды жизни вещи являются «машинами выживания генов» — и до некоторой степени это может помочь объяснить не только эволюцию и выживание нарциссизма, но и других компонентов Темной Тетрады.

«Есть множество путей к воспроизводству», — говорит Полхус.«Некоторые из них мы можем [сейчас] считать неприемлемыми, но они, очевидно, работали в прошлом».

Например, психопат и макиавеллисты могли иметь — или имели в истории человечества — больше секса, чем большинство людей, из-за некоторой склонности к беспорядочным половым связям, связанной с их поведением. «Вы можете гораздо лучше убеждать партнеров и манипулировать ими, если вы мыслите стратегически, не проявляя сочувствия к тому, чтобы задеть чужие чувства», — говорит Полхус.

«Нарцисс чувствует себя особенным и излучает уверенность, на которую люди реагируют, и это дает возможности для воспроизводства», — говорит он.

Труднее объяснить, почему садисты могут иметь репродуктивное преимущество, признает он. «Предположительно в прошлом [садизм] позволял вам излучать больше силы — а сила ведет к воспроизводству».

«Природа, красная в зубах и когтях», — писал Теннисон о жестокости природного мира. Несомненно, есть много примеров, подтверждающих его описание. В Бразилии маргайский кот имитирует звук раненого детеныша пегой обезьяны тамарин, чтобы обмануть и заманить свою добычу.

Самка богомола часто отрубает голову и съедает свою половинку после секса, иногда даже в середине акта.Детеныши гиены будут убивать братьев и сестер с момента их рождения. Даже растения используют обман: пчелиная орхидея обманом заставляет пчел-самцов опылить ее, имитируя самку насекомого.

Возможно, настоящая загадка заключается не в происхождении «злого» поведения, а в том факте, что люди теперь обычно считают такое поведение неприятным, хотя обман, эгоизм и другие «злые» черты, по-видимому, широко распространены в природе и в целом полезен для выживания генов, животных и видов.

Джон Армстронг, британский писатель и философ из Школы жизни, видит пропасть между человеческим стремлением к справедливости и этике и законами природы. Часто мы чувствуем, что что-то «злое» противоречит естественному порядку вещей или, как выразился Армстронг, «противоречит всему, на что можно надеяться».

Но, возможно, на самом деле все наоборот: «плохое» поведение является естественным и успешным. «Что удивительно, так это то, как удивительно хорошо (хотя все еще очень несовершенно) люди пытались изменить это естественное устройство», — говорит он.

эмоций животных: изучение страстной натуры | Бионаука

Чувствуют ли слоны радость, шимпанзе — горе и депрессию, а собаки — счастье и уныние? Люди расходятся во мнениях относительно природы эмоций у нечеловеческих животных (далее животных), особенно по вопросу о том, могут ли какие-либо животные, кроме людей, испытывать эмоции (Ekman 1998). Пифагорейцы давно считали, что животные испытывают тот же спектр эмоций, что и люди (Coates 1998), и текущие исследования предоставляют убедительные доказательства того, что по крайней мере некоторые животные, вероятно, испытывают полный спектр эмоций, включая страх, радость, счастье, стыд, смущение, негодование. , ревность, ярость, гнев, любовь, удовольствие, сострадание, уважение, облегчение, отвращение, печаль, отчаяние и горе (Skutch 1996, Poole 1996, 1998, Panksepp 1998, Archer 1999, Cabanac 1999, Bekoff 2000).

Выражение эмоций у животных поднимает ряд стимулирующих и сложных вопросов, которым было посвящено относительно мало систематических эмпирических исследований, особенно среди животных, находящихся на свободном выгуле. Популярные отчеты (например, Masson and McCarthy’s When Elephants Weep , 1995) повысили осведомленность об эмоциях животных, особенно среди неученых, и предоставили ученым много полезной информации для дальнейших систематических исследований. Такие книги также вызвали недовольство многих ученых за то, что они «слишком мягкие» — то есть слишком анекдотичны, вводят в заблуждение или небрежны (Fraser 1996).Однако Бургхардт (1997a), несмотря на обнаружение некоторых проблемных областей в книге Массона и Маккарти, писал: «Я предсказываю, что через несколько лет описанные здесь явления будут подтверждены, уточнены и расширены» (стр. 23). Фрейзер (1996) также отметил, что книга может служить полезным источником для мотивации будущих систематических эмпирических исследований.

Исследователи, заинтересованные в изучении пристрастий животных, задают такие вопросы, как: Испытывают ли животные эмоции? Что они чувствуют? Есть ли линия, которая четко отделяет те виды, которые испытывают эмоции, от тех, которые их не испытывают? Многие современные исследования следуют примеру Чарльза Дарвина (1872; см. Также Ekman 1998), изложенного в его книге The Expression of the Emotions in Man and Animals .Дарвин утверждал, что существует преемственность между эмоциональной жизнью людей и других животных, и что различия между многими животными заключаются в степени, а не в характере. В книге Происхождение человека и отбор в отношении пола Дарвин утверждал, что «низшие животные, как и человек, явно испытывают удовольствие и боль, счастье и несчастье» (стр. 448).

Натурализация изучения эмоций животных

Полевые исследования поведения имеют первостепенное значение для изучения эмоций животных, потому что эмоции развивались в определенных контекстах.Натурализация изучения эмоций животных предоставит более надежные данные, потому что эмоции эволюционировали так же, как и другие поведенческие фенотипы (Panksepp 1998). Категорическое отрицание эмоций животным из-за того, что они не могут быть изучены напрямую, не является разумным аргументом против их существования. Те же опасения могут быть связаны с эволюционными объяснениями широкого спектра моделей поведения, историями, основанными на фактах, которые невозможно точно проверить.

Здесь я обсуждаю различные аспекты эмоций животных, привожу примеры, в которых исследователи приводят убедительные доказательства того, что животные испытывают разные эмоции, и предлагаю исследователям пересмотреть свои планы по изучению страстной природы.В частности, я предлагаю ученым уделять больше внимания анекдотам наряду с эмпирическими данными и философскими аргументами в качестве эвристики для будущих исследований. Я согласен с Панксеппом (1998), который утверждает, что все точек зрения должны приниматься до тех пор, пока они приводят к новым подходам, расширяющим человеческое понимание эмоций животных. Строгое изучение эмоций животных находится в зачаточном состоянии, и плюралистическая перспектива принесет огромную пользу исследованиям.

Моя цель — убедить скептиков в том, что для продвижения изучения эмоций животных необходимо сочетание «жесткого» и «мягкого» междисциплинарного исследования.Я утверждаю, что исследователи уже собрали достаточно доказательств (и что данные постоянно накапливаются) в поддержку аргументов о том, что по крайней мере некоторые животные имеют глубокую, богатую и сложную эмоциональную жизнь. Я также утверждаю, что те, кто утверждает, что у немногих, если вообще есть животных, глубокая, богатая и сложная эмоциональная жизнь — что они не могут испытывать такие эмоции, как радость, любовь или горе, — должны разделить бремя доказательства с теми, кто утверждает обратное.

Что такое эмоции?

Эмоции можно в широком смысле определить как психологические явления, которые помогают управлять поведением и контролировать его.Тем не менее, некоторые исследователи утверждают, что слово «эмоция» настолько общее, что ускользает от какого-либо единственного определения. Действительно, отсутствие согласия по поводу того, что означает слово «эмоции», вполне могло привести к отсутствию прогресса в изучении этих эмоций. Точно так же ни одна теория эмоций не отражает сложность явлений, называемых эмоциями (Griffiths 1997, Panksepp 1998). Панксепп (1998, стр. 47ff) предлагает определять эмоции в терминах их адаптивных и интегративных функций, а не их общих входных и выходных характеристик.Важно расширить наши исследования за пределы основных физиологических механизмов, которые маскируют богатство эмоциональной жизни многих животных, и узнать больше о том, как эмоции служат им в повседневной деятельности.

В целом, как ученые, так и не ученые, похоже, сходятся во мнении, что эмоции реальны и что они чрезвычайно важны, по крайней мере, для людей и, возможно, для некоторых других животных. Хотя нет единого мнения о природе эмоций животных, нет недостатка во взглядах на эту тему.Последователи Рене Декарта и Б. Ф. Скиннера считают, что животные — это роботы, которые научились автоматически реагировать на раздражители, которым они подвергаются. Взгляд на животных как на машины так много объясняет, что они делают, что легко понять, почему многие люди приняли его.

Однако не все признают, что животные — это просто автоматы, бесчувственные создания привычки (Панксепп 1998). Почему же тогда существуют конкурирующие взгляды на природу эмоций животных? Отчасти это связано с тем, что некоторые люди рассматривают людей как уникальных животных, созданных по образу Бога.Согласно этой точке зрения, люди — единственные разумные существа, способные заниматься саморефлексией. В рамках современных научных и философских традиций до сих пор ведутся споры о том, какие животные обладают саморефлексией.

Роллин (1990) отмечает, что в конце 1800-х годов животные «потеряли рассудок». Другими словами, в попытках подражать перспективным «точным наукам», таким как физика и химия, исследователи, изучающие поведение животных, пришли к выводу, что в исследованиях эмоций и разума животных было слишком мало того, что можно было непосредственно наблюдать и измерить. , и поддающиеся проверке, и вместо этого решил сосредоточиться на поведении, потому что явные действия можно было увидеть, объективно измерить и проверить (см. также Dror 1999).

Бихевиористы, среди первых лидеров которых были Джон Б. Уотсон и Б. Ф. Скиннер, неодобрительно относятся к любым разговорам об эмоциях или психических состояниях животных (а в некоторых случаях и человека), поскольку считают это ненаучным. Для бихевиористов, следующих за логическими позитивистами, только наблюдаемое поведение представляет собой достоверные научные данные. В отличие от бихевиористов, другие исследователи в области этологии, нейробиологии, эндокринологии, психологии и философии обратились к проблеме получения большего количества информации об эмоциях и сознании животных и верят, что можно изучать эмоции и умы животных (включая сознание). объективно (Allen and Bekoff 1997, Bekoff and Allen 1997, Panksepp 1998, Bekoff 2000, Hauser 2000a).

Большинство исследователей теперь полагают, что эмоции — это не просто результат некоторого состояния тела, которое приводит к действию (т. Е. Что сознательный компонент эмоции следует за телесными реакциями на стимул), как постулировали в конце 1800-х гг. Уильям Джеймс и Карл Ланге (Панксепп 1998). Джеймс и Ланге утверждали, что страх, например, является результатом из-за осознания телесных изменений (частота сердечных сокращений, температура), вызванных пугающим стимулом.

Следуя критике Уолтером Кэнноном теории Джеймса – Ланге, современные исследователи полагают, что существует ментальный компонент, который не должен следовать за телесной реакцией (Panksepp 1998).Эксперименты показали, что наркотики, вызывающие телесные изменения, подобные тем, которые сопровождают эмоциональные переживания — например, страх — не вызывают такого же типа сознательного переживания страха (Damasio 1994). Кроме того, некоторые эмоциональные реакции происходят быстрее, чем можно было бы предположить, если бы они зависели от предшествующих телесных изменений, которые передаются через нервную систему в соответствующие области мозга (Damasio 1994).

Природа и нейронные основы животных страстей: первичные и вторичные эмоции

Трудно наблюдать за примечательным поведением слонов во время церемонии приветствия семьи или группы уз, рождения нового члена семьи, игрового взаимодействия, совокупления родственника, спасения члена семьи или прибытия мужчина, и не воображайте, что они испытывают очень сильные эмоции, которые лучше всего можно описать такими словами, как радость, счастье, любовь, чувства дружбы, изобилия, веселья, удовольствия, сострадания, облегчения и уважения.(Пул, 1998, стр. 90–91)

Эмоциональные состояния многих животных легко распознать. По их лицам, глазам и манерам поведения можно сделать убедительные выводы о том, что они чувствуют. Изменения мышечного тонуса, осанки, походки, выражения лица, размера глаз и взгляда, вокализации и запахов (феромонов) по отдельности и вместе указывают на эмоциональные реакции на определенные ситуации. Даже люди с небольшим опытом наблюдения за животными обычно соглашаются друг с другом в том, что, скорее всего, чувствует животное.Их интуиция подтверждается тем, что их характеристики эмоциональных состояний животных довольно точно предсказывают будущее поведение.

Первичные эмоции, которые считаются основными врожденными эмоциями, включают обобщенные быстрые рефлекторные («автоматические» или жестко запрограммированные) реакции страха и реакции «бей или беги» на стимулы, представляющие опасность. Животные могут выполнять первичную реакцию страха, такую ​​как уклонение от объекта, но им не обязательно узнавать объект, вызывающий эту реакцию. Громкие хриплые звуки, определенные запахи и летающие над головой предметы часто приводят к врожденной реакции избегания всех таких раздражителей, которые указывают на «опасность».«Естественный отбор привел к врожденным реакциям, которые имеют решающее значение для индивидуального выживания. При столкновении с опасным стимулом почти нет места для ошибки.

Первичные эмоции связаны с эволюционной старой лимбической системой (особенно с миндалевидным телом), «эмоциональной» частью мозга, названной так Полом Маклином в 1952 году (MacLean 1970, Panksepp 1998). Структуры лимбической системы и сходные эмоциональные схемы являются общими для многих разных видов и обеспечивают нейронный субстрат для первичных эмоций.В своей теории «три мозга в одном» (триединый мозг) Маклин (1970) предположил, что существует рептильный или примитивный мозг (которым обладают рыбы, земноводные, рептилии, птицы и млекопитающие), лимбический мозг или мозг палеомлекопитающих (обладающий у млекопитающих), а также в неокортикальном или «рациональном» мозге новых млекопитающих (которым обладают некоторые млекопитающие, например, приматы), все упаковано в черепную коробку. Каждый из них связан с двумя другими, но каждый также имеет свои собственные возможности. Хотя лимбическая система кажется основной областью мозга, в которой проживают многие эмоции, текущие исследования (LeDoux, 1996) показывают, что все эмоции не обязательно объединены в одну систему, и в мозгу может быть более одной эмоциональной системы. .

Вторичные эмоции — это эмоции, которые переживаются или ощущаются, оцениваются и отражаются. Вторичные эмоции вовлекают высшие мозговые центры в коре головного мозга. Хотя кажется, что большинство эмоциональных реакций генерируется бессознательно, сознание позволяет человеку устанавливать связи между чувствами и действиями и допускает изменчивость и гибкость в поведении.

Изучение разума животных: когнитивная этология

Нобелевский лауреат Нико Тинберген (1951, 1963) выделил четыре области, которыми должны заниматься этологические исследования, а именно: эволюция, адаптация (функция), причинно-следственная связь и развитие.Его методика также полезна для тех, кто интересуется познанием животных (Джеймисон и Бекофф, 1993, Аллен и Бекофф, 1997), и может использоваться для изучения эмоций животных.

Когнитивные этологи хотят знать, как развивались мозг и умственные способности — как они способствуют выживанию — и какие селективные силы привели к большому разнообразию мозга и умственных способностей, наблюдаемых у различных видов животных. По сути, когнитивные этологи хотят знать, каково быть другим животным. Чтобы спросить, каково быть другим животным, люди должны попытаться мыслить так же, как они, войти в свои миры.Занимаясь этими видами деятельности, можно многое узнать об эмоциях животных. В попытке расширить рамки Тинбергена, включив в них изучение эмоций животных и их познания, Бургхардт (1997b) предложил добавить пятую область, которую он назвал частным опытом . Цель Бургхардта — понять миры восприятия и психические состояния других животных, исследование, которое Тинберген считал бесплодным, потому что он чувствовал, что невозможно узнать о субъективных или личных переживаниях животных.

Эмоции и познание

Пожалуй, самый сложный вопрос об эмоциях животных, на который нет ответа, касается того, как эмоции и познание связаны, как эмоции ощущаются или отражаются людьми и другими животными. Исследователи также не знают, какие виды способны сознательно размышлять об эмоциях, а какие нет. Комбинация эволюционного, сравнительного и развивающего подходов, изложенных Тинбергеном и Бургхардтом, в сочетании со сравнительными исследованиями нейробиологических и эндокринологических основ эмоций у различных животных, включая человека, открывает большие перспективы для будущей работы, связанной с взаимоотношениями между познанием и людьми ». переживания различных эмоций.

Дамасио (1999a, 1999b) дает биологическое объяснение того, как эмоции могут ощущаться людьми. Его объяснение может также относиться к некоторым животным. Дамасио предполагает, что различные структуры мозга отображают как организм, так и внешние объекты, чтобы создать то, что он называет репрезентацией второго порядка. Такое отображение организма и объекта, скорее всего, происходит в таламусе и поясной коре головного мозга. В процессе познания создается ощущение себя, и человек знает, «с кем это происходит».«Видящий» и «видимое», «мысль» и «мыслитель» — одно и то же.

Очевидно, что понимание поведения и нейробиологии необходимо, чтобы понять, как связаны эмоции и познание. Важно, чтобы исследователи узнали как можно больше о личных переживаниях, чувствах и психических состояниях животных. Вопрос о том, переживаются ли эмоции животных и каким образом, представляет собой проблему для будущих исследований.

Частные умы

Одна проблема, которая мешает исследованиям эмоций и познания животных, заключается в том, что умы других являются частными сущностями (подробное обсуждение того, что влечет за собой конфиденциальность разума других, см. Allen and Bekoff 1997, p.52ff). Таким образом, люди не имеют прямого доступа к разуму других людей, включая других людей.

Хотя это правда, что очень трудно, возможно, невозможно знать все, что нужно знать о личных или субъективных состояниях других людей, это не означает, что нельзя проводить систематические исследования поведения и нейробиологии, которые помогают нам учиться. больше о чужом сознании. К ним относятся сравнительный и эволюционный анализ (Allen and Bekoff 1997, Bekoff and Allen 1997).Тем не менее, что касается эмоций, похоже, не существует способов исследования или научных данных, достаточно убедительных, чтобы убедить некоторых скептиков в том, что другие животные обладают чем-то большим, чем некоторые основные первичные эмоции. Даже если будущие исследования продемонстрируют, что аналогичные (или аналогичные) области мозга шимпанзе или собаки проявляют ту же активность, что и человеческий мозг, когда человек сообщает, что он счастлив или грустен, некоторые скептики твердо придерживаются мнения, что это невозможно. чтобы узнать, что люди на самом деле чувствуют, и поэтому эти исследования бесплодны.Они утверждают, что только потому, что животное ведет себя «как если бы» оно было счастливым или грустным, люди не могут сказать больше, чем просто «как если бы», и такие утверждения «как если бы» не дают достаточных доказательств. Известный биолог-эволюционист Джордж Уильямс (1992, стр. 4) утверждал: «Я склонен просто исключить его [ментальную сферу] из биологического объяснения, потому что это полностью частный феномен, и биология должна иметь дело с публично доказуемым. ” (См. Также Williams 1997, где более решительно отвергается возможность изучения ментальных феноменов из биологических исследований.)

Тем не менее, многие люди, включая исследователей, изучающих эмоции животных, придерживаются мнения, что люди не могут быть единственными животными, испытывающими эмоции (Bekoff 2000). В самом деле, маловероятно, что вторичные эмоции развивались только у людей, а у других животных не было предшественников. Пул (1998), который изучал слонов в течение многих лет, отмечает (стр. 90): «Хотя я уверен, что слоны испытывают некоторые эмоции, которых нет у нас, и наоборот, я также считаю, что мы испытываем много общих эмоций.

Очень трудно категорически отрицать, что никакие другие животные не получают удовольствия от игры, счастливы при воссоединении или грустят из-за потери близкого друга. Представьте себе волков, когда они воссоединяются, их хвосты свободно виляют взад и вперед, а особи скулят и прыгают. Подумайте также о слонах, которые воссоединяются на праздновании приветствия, хлопают ушами, кружатся и издают звуки, известные как «приветственный гул». Точно так же подумайте о том, что чувствуют животные, когда они удаляются из своей социальной группы после смерти друга, дуются, перестают есть и умирают.Сравнительные, эволюционные и междисциплинарные исследования могут пролить свет на природу и таксономическое распределение эмоций животных.

Чарльз Дарвин и эволюция эмоций животных

Удивительно, как часто звуки, издаваемые птицами, предполагают эмоции, которые мы могли бы испытать в подобных обстоятельствах: мягкие звуки, подобные колыбельной, при спокойном согревании яиц или птенцов; заунывные крики, беспомощно наблюдая за незваным гостем в их гнездах; резкие или скрипящие звуки при угрозе или нападении на врага … Птицы так часто реагируют на события тоном, который мы могли бы использовать, что мы подозреваем, что их эмоции похожи на наши собственные.(Skutch 1996, стр. 41–42)

Пока какое-то существо испытывает радость, состояние всех других существ включает в себя часть радости. (Дик 1968, стр. 31)

Чарльзу Дарвину обычно приписывают то, что он был первым ученым, который уделил серьезное внимание изучению эмоций животных. В своих книгах Происхождение видов (1859), Происхождение человека и отбор в отношении пола (1871) и Выражение эмоций у человека и животных (1872) Дарвин утверждал, что преемственность между людьми и другими животными в их эмоциональной (и познавательной) жизни; что между видами есть переходные стадии, а не большие промежутки; и что различия между многими животными — это различия в степени, а не в роде.

Дарвин применил сравнительный метод к изучению выражения эмоций. Он использовал шесть методов для изучения выражения эмоций: наблюдения за младенцами; наблюдения за сумасшедшими, которых он считал менее способными скрывать свои эмоции, чем другие взрослые; суждения о мимике, создаваемые электростимуляцией лицевых мышц; анализ картин и скульптур; межкультурные сравнения выражений и жестов, особенно людей, далеких от европейцев; и наблюдения за выражением лица животных, особенно домашних собак.

Широкий эволюционный и сравнительный подход к изучению эмоций поможет исследователям больше узнать о таксономическом распределении эмоций. Например, рептилии, такие как игуаны, максимизируют сенсорное удовольствие (Cabanac 1999, 2000, Burghardt 2000). Кабанак (1999) обнаружил, что игуаны предпочитают оставаться в тепле, а не выходить на холод за пропитанием, тогда как земноводные, такие как лягушки, не проявляют такого поведения. И рыбу тоже. Игуаны испытывают так называемую «эмоциональную лихорадку» (повышение температуры тела) и тахикардию (учащенное сердцебиение) — физиологические реакции, которые связаны с удовольствием у других позвоночных, включая человека.Кабанак постулировал, что первым умственным событием, проявившимся в сознании, была способность человека испытывать ощущения удовольствия и неудовольствия. Исследования Кабанака показывают, что рептилии испытывают базовые эмоциональные состояния и что способность к эмоциональной жизни возникла у земноводных и ранних рептилий. Его выводы согласуются с некоторыми из теории триединого мозга Маклина (1970).

Радость, счастье и игра

Примеры эмоций животных изобилуют в популярной и научной литературе (Masson and McCarthy 1995, Panksepp 1998, Bekoff 2000).Социальная игра — отличный пример поведения, в котором участвуют многие животные, и которое, кажется, им безмерно нравится. Люди погружаются в деятельность, и, похоже, нет другой цели, кроме игры. Как заметил Гроос (1898), играющие животные ощущают невероятную свободу.

Животные неустанно стремятся к игре, и когда потенциальный партнер не отвечает на приглашение к игре, они часто обращаются к другому человеку (Bekoff 1972, Fagen 1981, Bekoff and Byers 1998).Определенные игровые сигналы также используются для инициирования и поддержания игры (Bekoff 1977, 1995, Allen and Bekoff 1997). Если все потенциальные партнеры откажутся от их приглашения, отдельные животные будут играть с предметами или гоняться за собственным хвостом. Настроение игры тоже заразительно; просто наблюдение за играющими животными может стимулировать игру других. Взгляните на мои полевые заметки об игре двух собак.

Джетро бежит к Зику, останавливается прямо перед ним, приседает или кланяется передними конечностями, виляет хвостом, лает и немедленно бросается на него, кусает его за шкирку и быстро качает головой из стороны в сторону, Обходит его сзади и садится на него, спрыгивает, делает быстрый поклон, делает выпад в бок, хлопает его бедрами, вскакивает, кусает его за шею и убегает.Зик бросается в погоню за Джетро, ​​прыгает ему на спину, кусает его за морду, а затем за загривок и быстро мотает головой из стороны в сторону. Затем они борются друг с другом и расстаются всего на несколько минут. Джетро медленно подходит к Зику, протягивает лапу к голове Зика и кусает его уши. Зик встает и прыгает на спину Джетро, ​​кусает его и обхватывает за талию. Затем они падают на землю и борются ртами. Затем они гоняются друг за другом, переворачиваются и играют.

Однажды я наблюдал, как молодой лось в национальном парке Роки-Маунтин, штат Колорадо, бежит по снежному полю, прыгает в воздухе и вертится во время полета, останавливается, переводит дыхание и делает это снова и снова. Вокруг было много травы, но он выбрал снежное поле. Буйволы также будут следовать друг за другом, игриво бегать по льду и скользить по нему, возбужденно крича «Гвааа» (Canfield et al. 1998).

Кажется, труднее отрицать, что эти животные развлекались и получали удовольствие, чем признать, что им нравилось то, что они делали.Нейробиологические данные подтверждают выводы, основанные на поведенческих наблюдениях. Исследования химии игры подтверждают идею о том, что игра доставляет удовольствие. Сивий (1998; подробные сведения см. В Панксеппе 1998) показал, что дофамин (и, возможно, серотонин и норадреналин) важен для регуляции игры и что во время игры активны большие области мозга. Крысы демонстрируют повышение активности дофамина, ожидая возможности поиграть (Siviy 1998). Панксепп (1998) также обнаружил тесную связь между опиатами и игрой и утверждает, что крысам нравится, когда их игриво щекочут.

Нейробиологические данные необходимы для того, чтобы лучше понять, действительно ли игра является субъективно приятным занятием для животных, как это кажется для людей. Выводы Сивия и Панксеппа позволяют предположить, что это так. В свете этих нейробиологических («твердых») данных о возможных нейрохимических основах различных настроений, в данном случае радости и удовольствия, скептики, утверждающие, что животные не испытывают эмоций, могут с большей вероятностью принять идею о том, что удовольствие может быть мотиватором для игровое поведение.

Горе

Никогда не забуду наблюдение, как через три дня после смерти Фло Флинт медленно забирался на высокое дерево у ручья. Он прошел по одной из веток, затем остановился и замер, глядя на пустое гнездо. Минут через две он отвернулся и, как старик, спустился вниз, прошел несколько шагов, затем лег, широко распахнув глаза и глядя вперед. Гнездо было тем, которое они с Фло делили незадолго до смерти Фло… в присутствии своего старшего брата [Фигана] [Флинт], казалось, немного стряхнул с себя депрессию.Но затем он внезапно покинул группу и помчался обратно к тому месту, где умерла Фло, и там погрузился в еще более глубокую депрессию … Флинт становился все более вялым, отказывался от еды и, ослабив таким образом иммунную систему, заболел. В последний раз, когда я видел его живым, он был изможденным и совершенно подавленным, с выпавшими глазами, забился в зарослях недалеко от того места, где умер Фло … последнее короткое путешествие, которое он совершил, делая паузы для отдыха каждые несколько футов, было к тому самому месту, где Тело Фло лежало. Там он пробыл несколько часов, иногда глядя в воду.Он боролся еще немного, затем свернулся калачиком — и больше не двинулся с места. (Goodall 1990, стр. 196–197)

Многие животные выражают горе из-за потери или отсутствия близкого друга или любимого человека. Выше предлагается одно яркое описание выражения горя: Гудолл (1990) наблюдает за Флинтом, восьми с половиной летним шимпанзе, который покидает свою группу, перестает питаться и, наконец, умирает после того, как умерла его мать Фло. Нобелевский лауреат Конрад Лоренц наблюдал горе у гусей, похожее на горе маленьких детей.Он представил следующее описание гусиной скорби: «Серый гусь, потерявший своего партнера, показывает все симптомы, которые Джон Боулби описал у маленьких человеческих детей в своей знаменитой книге Infant Grief … глаза глубоко погружаются в глазницы, а человек имеет общий опыт опускания головы, буквально позволяя ему повесить голову… » (Лоренц, 1991, стр. 251).

Другие примеры горя приводятся в Bekoff (2000). Матери морских львов, наблюдая за тем, как их детенышей едят косатки, устрашающе визжат и жалобно плачут, оплакивая свою потерю.Также были замечены дельфины, пытающиеся спасти мертвого младенца. Было замечено, что слоны в течение нескольких дней стоят на страже мертворожденного ребенка с опущенной головой и ушами, тихо и медленно двигаются, как будто они в депрессии. Слоны-сироты, видевшие, как убивают их матерей, часто просыпаются с криком. Пул (1998) утверждает, что горе и депрессия у слонов-сирот — это реальное явление. МакКоннери (цитируется в McRae 2000, стр. 86) отмечает травмированных осиротевших горилл: «Свет в их глазах просто гаснет, и они умирают.«Чтобы узнать больше о субъективной природе горя животных, необходимы сравнительные исследования в области нейробиологии, эндокринологии и поведения.

Романтическая любовь

Ухаживание и спаривание — два вида деятельности, которыми регулярно занимаются многие животные. Многие животные, кажется, влюбляются друг в друга так же, как и люди. Генрих (1999) придерживается мнения, что вороны влюбляются. Он пишет (Heinrich 1999, стр. 341): «Поскольку вороны имеют давних партнеров, я подозреваю, что они влюбляются, как и мы, просто потому, что для поддержания долговременных парных связей требуется некое внутреннее вознаграждение.«У многих видов романтическая любовь постепенно развивается между потенциальными партнерами. Как будто партнеры должны доказать свою ценность другому, прежде чем они завершат свои отношения.

Вюрсиг (2000) описал ухаживания южных китов у полуострова Валдис, Аргентина. Во время ухаживания Афро (самка) и Бутч (самец) непрерывно касались ласт, начинали медленное ласковое движение ими, перекатывались друг к другу, на короткое время зажимали оба набора ласт, как в объятиях, а затем перекатывались вверх, лежа рядом. -боковая сторона.Затем они поплыли бок о бок, соприкоснувшись, всплыв и нырнув в унисон. Вюрсиг следовал за Бутчем и Афро около часа, в течение которого они продолжали свое трудное путешествие. Вюрсиг считает, что Афро и Бутч сильно увлеклись друг другом, и, по крайней мере, у них появилось ощущение «послесвечения», когда они плыли. Он спрашивает, разве это не любовь левиафана?

Многие вещи сойдутся в людях за любовь, но мы не отрицаем ее существования и не колеблемся сказать, что люди способны влюбиться.Маловероятно, что романтическая любовь (или какие-либо эмоции) впервые появилась у людей, а у животных не было эволюционных предшественников. В самом деле, в основе любви лежат общие системы мозга и гомологичные химические вещества, общие для людей и животных (Panksepp 1998). Наличие этих нервных путей предполагает, что если люди могут испытывать романтическую любовь, то по крайней мере некоторые другие животные также испытывают эту эмоцию.

Смущение

Некоторые животные чувствуют смущение; то есть надеются скрыть какое-то событие и сопутствующие ему чувства.Goodall (2000) наблюдал у шимпанзе то, что можно было бы назвать смущением. Когда старшему ребенку Фифи, Фрейду, было пять с половиной лет, его дядя, брат Фифи Фиган, был альфа-самцом сообщества шимпанзе. Фрейд всегда следовал за Фиганом; он боготворил большого мужчину. Однажды, пока Фифи ухаживала за Фиганом, Фрейд залез на тонкий стебель дикого подорожника. Достигнув зеленой кроны, он начал дико раскачиваться взад и вперед. Если бы он был человеческим ребенком, мы бы сказали, что он выпендривается.Внезапно стебель сломался, и Фрейд упал в высокую траву. Он не пострадал. Он приземлился рядом с Гудоллом, и, когда его голова показалась из травы, она увидела, как он посмотрел на Фигана — заметил ли он? Если да, то он не обращал внимания, а продолжал ухаживать за собой. Фрейд очень тихо залез на другое дерево и начал кормить.

Хаузер (2000b) наблюдал то, что можно было бы назвать смущением у самца макаки-резуса. После совокупления самец отпрянул и случайно упал в канаву. Он встал и быстро огляделся.Почувствовав, что никакие другие обезьяны не видят его падения, он двинулся прочь, высоко подняв спину, подняв голову и хвост, как ни в чем не бывало. И снова необходимы сравнительные исследования в области нейробиологии, эндокринологии и поведения, чтобы больше узнать о субъективной природе смущения.

Изучение эмоций животных

Лучший способ узнать об эмоциональной жизни животных — это потратить значительное время на их тщательное изучение — проведение сравнительных и эволюционных этологических, нейробиологических и эндокринологических исследований — и противостоять заявлениям критиков о том, что антропоморфизму нет места в этих усилиях.Утверждение, что нельзя понять слонов, дельфинов или других животных, потому что мы не «одни из них», никуда не уходит. Важно попытаться узнать, как животные живут в своих мирах, чтобы понять их взгляды (Allen and Bekoff 1997, Hughes 1999). Животные развивались в конкретных и уникальных ситуациях, и их жизнь обесценивается, если мы только пытаемся понять их с нашей собственной точки зрения. Безусловно, получить такие знания сложно, но возможно. Возможно, так мало продвинулось в изучении эмоций животных из-за страха оказаться «ненаучным».В ответ на мое приглашение написать эссе для моей будущей книги об эмоциях животных (Bekoff, 2000), один коллега написал: «Я не уверен, что я могу создать, но это определенно не будет научным. И я просто не уверен, что могу сказать. Я не изучал животных в естественных условиях и, хотя меня интересуют эмоции, я «заметил» немногих. Дай мне подумать об этом ». С другой стороны, многие другие ученые очень хотели внести свой вклад. Они считали, что могут быть научными и в то же время использовать другие типы данных для изучения эмоций животных; то есть, что ученым разрешено писать о сердечных делах (хотя, по крайней мере, у одного выдающегося биолога возникли проблемы с публикацией такого материала; Heinrich 1999, p.322).

Биоцентрический антропоморфизм и анекдот: расширяя науку с осторожностью

… мы обязаны признать, что любая психическая интерпретация поведения животных должна основываться на аналогии с человеческим опытом…. Хотим мы или нет, мы должны быть антропоморфными в представлениях, которые мы формируем о том, что происходит в сознании животного. (Washburn 1909, стр. 13)

То, как люди описывают и объясняют поведение других животных, ограничивается языком, на котором они говорят о вещах в целом.Участвуя в антропоморфизме — используя человеческие термины для объяснения эмоций или чувств животных — люди делают миры других животных доступными для себя (Allen and Bekoff 1997, Bekoff and Allen 1997, Crist 1999). Но это не означает, что другие животные счастливы или грустны так же, как люди (или даже другие сородичи) счастливы или грустны. Конечно, я не могу быть абсолютно уверен в том, что Джетро, ​​моя собака-компаньон, счастлив, грустит, зол, расстроен или влюблен, но эти слова служат для объяснения того, что он может чувствовать.Однако простое контекстное упоминание о возбуждении разных нейронов или активности разных мышц в отсутствие поведенческой информации и контекста недостаточно информативно. Использование антропоморфного языка не должно сбрасывать со счетов точку зрения животного. Антропоморфизм позволяет нам быть доступными поведению и эмоциям других животных. Таким образом, я утверждаю, что мы можем быть биоцентрически антропоморфными и заниматься строгой наукой.

Чтобы сделать использование антропоморфизма и анекдота более приемлемым для тех, кто испытывает дискомфорт при описании животных такими словами, как счастливые, грустные, депрессивные или ревнивые, или для тех, кто не думает, что простые рассказы о животных действительно дают много полезной информации, Бургхардт (1991) предложили понятие «критический антропоморфизм», в котором различные источники информации используются для генерации идей, которые могут быть полезны в будущих исследованиях.Эти источники включают естественную историю, восприятие людей, интуицию, чувства, подробные описания поведения, идентификацию с животным, модели оптимизации и предыдущие исследования. Тимберлейк (1999) предложил новый термин «теоморфизм», чтобы увести нас от ловушек антропоморфизма. Теоморфизм ориентирован на животных и «основан на конвергентной информации из поведения, физиологии и результатов экспериментальных манипуляций» (Timberlake 1999, p. 256). Теоморфизм по сути является «критическим антропоморфизмом» и не помогает нам преодолеть окончательную необходимость использования человеческих терминов для объяснения поведения и эмоций животных.

Бургхардт и другие чувствуют себя комфортно, внимательно расширяя науку, чтобы лучше понять других животных. Однако Бургхардт и другие ученые, открыто поддерживающие полезность антропоморфизма, не одиноки (см. Crist 1999). Некоторые ученые, как указывает Роллин (1989), очень комфортно приписывают человеческие эмоции, например, животным-компаньонам, с которыми они живут в своих домах. Эти исследователи рассказывают истории о том, насколько счастлив Фидо (собака), когда они приходят домой, как грустно выглядит Фидо, когда они оставляют его дома или забирают жевательную кость, как Фидо скучает по своим приятелям или насколько умен Фидо, чтобы выяснить как обойти препятствие.Тем не менее, когда те же ученые входят в их лаборатории, собаки (и другие животные) становятся объектами, и разговоры о своей эмоциональной жизни или о том, насколько они умны, являются табу.

Один из ответов на вопрос о том, почему собаки (и другие животные) по-разному рассматриваются «на работе» и «дома», заключается в том, что «на работе» собаки подвергаются широкому спектру методов лечения, которым было бы трудно управлять. товарищ. Это подтверждается недавними исследованиями. Основываясь на серии интервью с практикующими учеными, Филлипс (1994, стр.119) сообщил, что многие из них создают «особую категорию животных,« лабораторное животное », которая контрастирует с именуемыми животными (например, домашними животными) во всех основных аспектах… кошка или собака в лаборатории воспринимаются исследователями как онтологически разные. от домашней собаки или кошки дома ».

Важность плюралистических междисциплинарных исследований: «жесткая» наука встречается с «мягкой» наукой

Широкая и мотивированная атака на изучение эмоций животных потребует, чтобы исследователи в различных областях — этологии, нейробиологии, эндокринологии, психологии и философии — скоординировали свои усилия.Ни одна дисциплина не сможет ответить на все важные вопросы, которые еще предстоит решить при изучении эмоций животных. Лабораторные ученые, полевые исследователи и философы должны обмениваться данными и идеями. Действительно, некоторые биологи вступили в серьезный диалог с философами, а некоторые философы участвовали в полевых исследованиях (Allen and Bekoff 1997). В результате этого сотрудничества каждый из них испытал взгляды других и основания для различных аргументов, которые предлагаются в отношении эмоций и когнитивных способностей животных.Междисциплинарные исследования — это скорее правило, чем исключение во многих научных дисциплинах, и нет оснований полагать, что такого рода усилия не помогут нам узнать значительно больше об эмоциональной жизни животных.

Будущие исследования должны быть сосредоточены на широком спектре таксонов, а не только на тех животных, с которыми мы знакомы (например, животные-компаньоны) или на тех, с кем мы тесно связаны (нечеловеческие приматы), животных, с которыми многие из нам свободно приписывают второстепенные эмоции и самые разные настроения.Можно собрать много информации о животных-компаньонах, с которыми мы так хорошо знакомы, прежде всего потому, что мы так хорошо с ними знакомы (Sheldrake 1995, 1999). Также необходимо учитывать межвидовые различия в выражении эмоций и, возможно, в том, как они себя чувствуют. Даже если радость и горе у собак — это не то же самое, что радость и горе у шимпанзе, слонов или людей, это не означает, что не существует таких вещей, как радость собаки, горе собаки, радость шимпанзе или горе слона. Даже дикие животные и их домашние родственники могут отличаться по характеру своей эмоциональной жизни.

Многие люди считают, что экспериментальные исследования в таких областях, как нейробиология, представляют собой более надежную работу и генерируют более полезные («достоверные») данные, чем, скажем, этологические исследования, в которых за животными «просто» наблюдают. Однако исследования, которые сводят к минимуму и сводят к минимуму поведение животных и эмоции животных до нервных импульсов, движений мышц и гормональных эффектов, вряд ли приблизят нас к пониманию эмоций животных. Заключение о том, что мы узнаем больше, если не все, что мы когда-либо сможем узнать об эмоциях животных, когда мы выясним нейронные схемы или гормональные основы определенных эмоций, приведет к неполным и, возможно, вводящим в заблуждение представлениям об истинной природе эмоций животных и человека.

Все исследования заключаются в переходе от имеющихся данных к выводам, которые мы делаем, пытаясь понять сложность эмоций животных, и каждое из них имеет свои преимущества и недостатки. Часто исследования поведения содержащихся в неволе животных и нейробиологические исследования контролируются таким образом, чтобы давать ложные результаты, касающиеся социального поведения и эмоций, поскольку животных изучают в искусственной и бедной социальной и физической среде. Сами эксперименты могут поставить людей в совершенно неестественные ситуации.Действительно, некоторые исследователи обнаружили, что многие лабораторные животные настолько подвержены стрессу от жизни в неволе, что данные об эмоциях и других аспектах поведенческой физиологии искажаются с самого начала (Poole 1997).

Полевые работы также могут быть проблематичными. Он может быть слишком неконтролируемым, чтобы можно было сделать надежные выводы. Трудно следить за известными людьми, и многое из того, что они делают, невозможно увидеть. Однако можно оснастить животных, находящихся на свободе, устройствами, которые могут передавать информацию об индивидуальной идентичности, частоте сердечных сокращений, температуре тела и движениях глаз, когда животные занимаются своей повседневной деятельностью.Эта информация помогает исследователям узнать больше о тесной взаимосвязи между эмоциональной жизнью животных и поведенческими и физиологическими факторами, которые связаны с этими эмоциями.

Важно, чтобы исследователи имели непосредственный опыт работы с изучаемыми животными. Альтернативы этологическим исследованиям нет. Хотя нейробиологические данные (включая изображения головного мозга) очень полезны для понимания механизмов, лежащих в основе поведенческих паттернов, на основании которых делаются выводы об эмоциях, поведение является первичным; нейронные системы подчиняют поведение (Allen and Bekoff 1997).В отсутствие подробной информации о поведении, особенно о поведении диких животных, живущих в среде, в которой они эволюционировали или в которой они сейчас проживают, любая теория эмоций животных будет неполной. Без подробной информации о поведении и глубокого понимания сложностей и нюансов бесчисленного множества способов, которыми животные выражают то, что они чувствуют, мы никогда не сможем справиться с проблемами, которые перед нами стоят.

Разделение бремени доказывания

В будущем от скептиков следует потребовать серьезно отстаивать свою позицию и разделить бремя доказывания с теми, кто согласен с тем, что многие животные действительно испытывают бесчисленные эмоции.Больше не будет приемлемым утверждать, что «да, шимпанзе или вороны , кажется, любят друг друга» или что «слоны кажутся , чтобы чувствовать горе», а затем приводить бесчисленные причины — «мы никогда не сможем на самом деле знать, что животные чувствовать эмоции »- почему этого не может быть. Объяснения существования эмоций животных часто имеют такое же хорошее основание, как и многие другие объяснения, которые мы с готовностью принимаем (например, утверждения об эволюции, которые невозможно строго проверить). Я и другие с готовностью соглашаемся с тем, что в некоторых случаях эмоции, которые мы приписываем животным (и людям), могут быть не реалистичными картинами их внутренней жизни (выраженными в явном поведении и, возможно, подтвержденными нейробиологическими данными), но в других случаях они вполне могут быть быть.

Существует также проблема согласования «здравого смысла» с данными этологических, нейробиологических и эндокринологических исследований и философскими аргументами. Многие отрасли науки используют анекдоты для разработки исследовательских проектов, которые производят «данные» (множественное число от анекдота — данные). Если позволить историям об эмоциях животных мотивировать исследования, которые начинаются с предпосылки, что многие другие животные или имеют богатую эмоциональную жизнь, это поможет нам узнать о них больше. Мы действительно можем задавать такие вопросы, как любят животные друг друга, оплакивают ли они потерю друзей и любимых, обижаются ли они на других или могут ли они смущаться (Bekoff 2000).

Встреча с дьяволом

Панксепп (1998) предлагает полезный мысленный эксперимент в конце своего энциклопедического обзора эмоций. Представьте, что вы стоите перед выбором дьявола относительно существования животных эмоций. Вы должны правильно ответить на вопрос, испытывали ли другие млекопитающие внутренние эмоциональные чувства. Если вы дадите неправильный ответ, вы последуете за дьяволом домой. Другими словами, ставки высоки. Панксепп спрашивает, сколько ученых при таких обстоятельствах отрицали бы наличие чувств по крайней мере у некоторых животных.Наверное, немногие.

Непростое будущее

Чтобы подтвердить, например, что гребешки «ничего не осознают», что они убегают с пути потенциальных хищников, не ощущая их как таковых, а когда им это не удается, их съедают заживо, не испытывая при этом (вполне возможно) боль »… значит перескочить за рамки строгой науки в лабиринт необоснованных предположений, принимая человеческое невежество за человеческое знание. (Sheets-Johnstone 1998, стр. 291)

Очевидно, что существует много разногласий по поводу эмоциональной жизни других животных.Следующие вопросы можно использовать, чтобы подготовить почву для изучения эволюции и выражения эмоций животных: Наше настроение движет нами, так почему бы не другим животным? Эмоции помогают нам управлять нашими отношениями с другими и регулировать их, так почему бы не другим животным? Эмоции важны для человека, чтобы приспособиться к конкретным обстоятельствам, так почему бы не другим животным? Эмоции — неотъемлемая часть человеческой жизни, так почему бы не для других животных?

Текущие исследования показывают, что ни одна теория эмоций не может объяснить все психологические явления, которые называются «эмоциями».Панксепп утверждает (1998, стр. 7): «Чтобы понять основные эмоциональные операционные системы мозга, мы должны начать соотносить неполные наборы неврологических фактов с плохо изученными психологическими явлениями, которые возникают в результате многих взаимодействующих действий мозга». Нет сомнений в том, что существует преемственность между нейроповеденческими системами, лежащими в основе человеческих и нечеловеческих эмоций, что различия между человеческими и животными эмоциями во многих случаях являются различиями в степени, а не по характеру.

Оставаясь открытым для идеи, что многие животные имеют богатую эмоциональную жизнь, даже если мы ошибаемся в некоторых случаях, мало что теряется. Закрыв дверь для возможности того, что у многих животных богатая эмоциональная жизнь, даже если они сильно отличаются от нашей собственной или от тех животных, с которыми мы наиболее знакомы, мы потеряем прекрасные возможности узнать о жизни животных, с которыми мы живем. мы живем на этой чудесной планете.

В будущем будет много проблем и, возможно, сюрпризов для тех, кто хочет больше узнать об эмоциях животных.Строгое изучение эмоций животных потребует использования самых лучших ресурсов. Эти ресурсы включают исследователей в различных научных дисциплинах, которые предоставляют «достоверные данные» и анекдоты (Bekoff 2000), других ученых, изучающих животных, неакадемиков, которые наблюдают за животными и рассказывают истории, и самих животных. В изучении эмоций животных есть много возможностей для твердой и мягкой науки. Есть много миров за пределами человеческого опыта. Нет ничего лучше, чем слушать других животных и иметь непосредственный опыт общения с ними.

Благодарности

Я благодарю Колина Аллена за комментарии к черновику этого эссе и Джейн Гудолл за обсуждение со мной многих из этих вопросов. Бернард Роллин, Дональд Гриффин, Ребекка Часан, Дженис Мур, Стив Сиви и анонимный рецензент предоставили множество полезных комментариев, за которые я глубоко благодарен.

Цитированная литература

.

1997

.

Виды разума: философия и биология когнитивной этологии.

.

1999

.

Природа горя: эволюция и психология реакций на потерю.

.

1972

.

Развитие социального взаимодействия, игры и метакоммуникации у млекопитающих: этологическая перспектива.

Ежеквартальный обзор биологии

47

:

412

—

434

.

1977

.

Социальная коммуникация у собак: свидетельства эволюции стереотипного представления у млекопитающих.

Наука

197

:

1097

—

1099

.

1995

.

Игровые сигналы как знаки препинания: Структура социальной игры у собак.

Поведение

132

:

419

—

429

. .

2000

.

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных.

.

.

1997

.

Когнитивная этология: Убийцы, скептики и сторонники.

.

313

—

334

. .

Антропоморфизм, анекдоты и животные: новая одежда императора?

.

.

.

1998 год

.

Игры с животными: эволюционный, сравнительный и экологический подходы.

.

1991

.

Когнитивная этология и критический антропоморфизм: Змея с двумя головами и свирепые змеи, притворяющиеся мертвыми.

.

53

—

90

..

Когнитивная этология: умы других животных — очерки в честь Дональда Р. Гриффина

.

1997a

.

Будет ли Дарвин плакать? Обзор книги Массона и Маккарти «Когда слоны плачут: эмоциональная жизнь животных».

Современная психология

42

:

21

—

23

.

1997b

.

Поправки к Тинбергену: пятая цель этологии.

.

254

—

276

. .

Антропоморфизм, анекдоты и животные: новая одежда императора?

2000

.

Оставаться рядом.

.

163

—

165

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

1999

.

Эмоции и филогения.

Журнал исследований сознания

6

:

176

—

190

.

2000

.

В лихорадке.

.

194

—

197

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

.

1998

.

Куриный суп для души любителя домашних животных.

.

1998 год

.

Природа: Западные взгляды с древних времен.

.

1999

.

Образы животных: антропоморфизм и животный разум.

.

1859

.

О происхождении видов путем естественного отбора.

.

1871

.

Происхождение человека и отбор в отношении пола.

.

1872

.

Выражение эмоций у человека и животных.

. .

1994

.

Ошибка Декарта: эмоции, разум и человеческий мозг.

.

1999а

.

Как мозг создает разум.

Scientific American

281

:

112

—

117

.

1999b

.

Чувство происходящего: тело и эмоции в становлении сознания.

.

1968

.

Мечтают ли андроиды об электрических овцах ?.

.

1999

.

Эффект эксперимента: поворот к эмоциям в англо-американской физиологии, 1900–1940 гг.

Isis

90

:

205

—

237

.

1998 год

.

Введение в книгу Дарвина «Выражение эмоций у человека и животных».

. .

1981

.

Игровое поведение животных.

.

1996

.

Рецензия на книгу Массона и Маккарти «Когда слоны плачут: эмоциональная жизнь животных».

Поведение животных

51

:

1190

—

1193

.

2000

.

Гордость предшествует падению.

.

166

—

167

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

1898

.

Игра животных.

.

1997

.

Что такое эмоции на самом деле: проблема психологических категорий.

.

2000б

.

Если бы обезьяны могли покраснеть.

.

200

—

201

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

1999

.

Разум ворона: исследования и приключения с птицами-волками.

.

1999

.

Сенсорная экзотика: мир за пределами человеческого опыта.

.

.

1993

.

О целях и методах когнитивной этологии.

Ассоциация философии науки

2

:

110

—

124

.

1996

.

Эмоциональный мозг: таинственные основы эмоциональной жизни.

.

1991

.

Вот я — где ты ?.

.

1970

.

Триединый мозг в эволюции: роль в палеоцеребральных функциях.

.

.

1995

.

Когда слоны плачут: эмоциональная жизнь животных.

.

2000

.

Осиротевшие гориллы Центральной Африки: выживут ли они в дикой природе ?.

National Geographic

197

:

2

84

—

97

.

1998 год

.

Аффективная неврология.

.

1994

.

Имена собственные и социальная конструкция биографии: Отрицательный случай лабораторных животных.

Качественная социология

17

:

119

—

142

.

1996

.

Достигнув совершеннолетия со слонами: воспоминания.

.

1998 год

.

Исследование общего между нами и слонами.

Etica & Animali

(9/98)

:

85

—

110

.

1997

.

Счастливые животные — хорошая наука.

Лабораторные животные

31

:

116

—

124

.

1989

.

Незаметный крик: сознание животных, боль животных и наука.

.

1990

.

Как животные потеряли рассудок: мышление животных и научная идеология.

.

375

—

393

. .

Интерпретация и объяснение в изучении поведения животных: Vol. I, Интерпретация, намерение и коммуникация

.

1998 год

.

Сознание: Естественная история.

Журнал исследований сознания

5

:

260

—

294

.

1995

.

Семь экспериментов, которые могут изменить мир.

.

1999

.

Собаки, которые знают, когда их хозяева возвращаются домой, и другие необъяснимые способности животных.

.

1998 год

.

Нейробиологические основы игрового поведения: взгляд на структуру и функции игривости млекопитающих.

.

221

—

242

. .

Игры с животными: эволюционная, сравнительная и экологическая перспективы

.

1996

.

Умы птиц.

.

1999

.

Биологический бихевиоризм.

.

243

—

284

. .

Справочник по поведенческому поведению

.

1951

.

Исследование инстинкта.

.

1963

.

О целях и методах этологии.

Zeitschrift für Tierpsychologie

20

:

410

—

433

.

1909

.

Животный разум: Учебник сравнительной психологии.

.

1992

.

Естественный отбор: области, уровни и проблемы.

.

1997

.

Свечение Пони Фиш.

.

2000

.

Любовь Левиафана.

.

62

—

65

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

Текущее междисциплинарное исследование предоставляет убедительные доказательства того, что многие животные испытывают такие эмоции, как радость, страх, любовь, отчаяние и горе — мы не одни. , ОТЧАЯНИЕ И СЧАСТЬЯ — МЫ НЕ ОДНИ

© 2000 Американский институт биологических наук

Ментальные образы у животных: обучение, память и принятие решений перед лицом недостающей информации

Addis, D.Р., & Шактер, Д. (2012). Гиппокамп и воображение будущего: где мы находимся ?. Frontiers in Human Neuroscience, 5 , 173. https://doi.org/10.3389/fnhum.2011.00173

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Алеман А., Ньювенштейн М. Р., Бёкер К. Б. Э. и Де Хаан Э. Х. Ф. (2000). Психические образы и восприятие у склонных к галлюцинациям людей. Журнал нервных и психических заболеваний, 188 (12), 830–836. https://doi.org/10.1097/00005053-200012000-00007

Артикул PubMed Google Scholar

Альварадо, М. К., и Руди, Дж. У. (1995). Сравнение каиновой кислоты плюс колхицина и иботеновой кислоты индуцированного повреждения образования гиппокампа на четырех конфигурационных задачах у крыс. Поведенческая неврология, 109 (6), 1052. https: // doi.org / 10.1037 / 0735-7044.109.6.1052

Артикул PubMed Google Scholar

Баэту И. и Бейкер А. Г. (2009). Человеческие суждения о положительных и отрицательных причинных цепях. Журнал экспериментальной психологии: процессы поведения животных . https://doi.org/10.1037/a0013764

Balleine, B. W., & Dickinson, A. (1998). Целенаправленное инструментальное действие: непредвиденное и стимулирующее обучение и их корковые субстраты. Нейрофармакология, 37 (4/5), 407–419. https://doi.org/10.1016/S0028-3908(98)00033-1

Артикул PubMed Google Scholar

Баракат, Б. К., Зейтц, А. Р., и Шамс, Л. (2013). Влияние статистического обучения на представления внутренних стимулов: предсказуемые элементы улучшаются, даже если они не предсказаны. Познание, 129 (2), 205–211. https://doi.org/10.1016/j.cognition.2013.07.003

Артикул PubMed Google Scholar

Бэррон, Х. К., Долан, Р. Дж., И Беренс, Т. Е. Дж. (2013). Онлайн-оценка новых вариантов выбора путем одновременного представления нескольких воспоминаний. Nature Neuroscience, 16 (10), 1492. https://doi.org/10.1038/nn.3515

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Барсалоу, Л.W. (1999). Системы восприятия символов. Поведенческие науки и науки о мозге, 22 (04), 577–660. https://doi.org/10.1017/S0140525X9

49

Артикул PubMed Google Scholar

Блейсделл А. П. (2003). Информационный поток S-R: где фильтр? Интегративная физиология и поведенческая наука , 38 (2), 146–165. Получено с http://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/14527183.

Артикул Google Scholar

Блейсделл, А.П. (2009). Роль ассоциативных процессов в пространственном, временном и причинном познании. В С. Ватанабе, А. П. Блейсделл, Л. Хубер и А. Янг (ред.), Рациональные животные, иррациональные люди (стр. 153–172). Токио, Япония: Университет Кейо.

Google Scholar

Блейсделл, А. П. (2015). Играйте в качестве основы человеческого интеллекта: разъясняющая роль эволюции и развития человеческого мозга и их значение для образования и развития детей. Журнал эволюции и здравоохранения , 1 (1), 1–54.

Артикул Google Scholar

Блейсделл, А. П. (2017). Когнитивное измерение оперантного обучения. В J. Byrne (Series Ed.) И H.L. Roediger, III (Ed.), Когнитивная психология памяти. Vol. 1 обучения и памяти: исчерпывающий справочник (2-е изд., Стр. 85–110). Оксфорд, Великобритания: Эльзевир.

Блейсделл, А. П., Гюнтер, Л.М. и Миллер Р. Р. (1999). Восстановление после блокировки достигается гашением блокирующей CS. Обучение и поведение животных, 27 (1), 63–76. https://doi.org/10.3758/bf03199432

Артикул Google Scholar

Блейсделл А. П., Лейзинг К. Дж., Штальман В. Д. и Вальдманн М. Р. (2009). Крысы различают отсутствие событий и недостаток информации в сенсорной предварительной подготовке. Международный журнал сравнительной психологии , 12531 , 1–18.

Google Scholar

Блейсделл, А. П., Сава, К., Лейзинг, К. Дж., И Вальдманн, М. Р. (2006). Причинные рассуждения у крыс. Science, 311 (5763), 1020–1022. https://doi.org/10.1126/science.1121872

Артикул PubMed Google Scholar

Блейсделл, А.П. и Вальдманн М. Р. (2012). Рациональные крысы: причинный вывод и представление. В Е. А. Вассерман и Т. Р. Зенталл (ред.), Справочник по сравнительному познанию (стр. 175–198). Оксфорд, Великобритания: Издательство Оксфордского университета.

Google Scholar

Болхуис, Дж. Дж., И Мурман, С. (2015). Пение птиц в памяти и мозг: В поисках шаблона. Neuroscience and Biobehavioral Reviews, 50 , 41–55. https: // doi.org / 10.1016 / j.neubiorev.2014.11.019

Артикул PubMed Google Scholar

Бутон М. Э. (1993). Восстановление контекста, времени и памяти в интерференционных парадигмах Павловского обучения. Психологический бюллетень, 114 (1), 80. https://doi.org/10.1037/0033-2909.114.1.80

Артикул PubMed Google Scholar

Бутон, М.Э. (1994). Контекст, двусмысленность и классическая обусловленность. Текущие направления в психологической науке, 3 (2), 49–53. https://doi.org/10.1111/1467-8721.ep10769943

Артикул Google Scholar

Бутон, М. Э., Дойл-Берр, К., и Вурбик, Д. (2012). Асимметричное обобщение обусловленности и угасания от соединения к элементу и от элемента к соединению. Журнал экспериментальной психологии.Процессы поведения животных , 38 (4), 381–393. https://doi.org/10.1037/a0029726

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Бухсбаум, Д., Бриджерс, С., Вайсберг, Д. С., и Гопник, А. (2012). Сила возможности: причинное обучение, контрфактические рассуждения и воображаемая игра. Философские труды Королевского общества B: Биологические науки, 367 (1599), 2202–2212.https://doi.org/10.1098/rstb.2012.0122

Артикул Google Scholar

Бакнер Р. Л. (2010). Роль гиппокампа в предсказании и воображении. Ежегодный обзор психологии, 61 , 27–48. https://doi.org/10.1146/annurev.psych.60.110707.163508

Артикул PubMed Google Scholar

Бургхардт, Г.М. (2006). Критический антропоморфизм, некритический антропоцентризм и наивный номинализм. Сравнительный анализ познания и поведения, 2 . https://doi.org/10.3819/ccbr.2008.20009

Кэрролл, К. Д., Ченг, П. В., и Лу, Х. (2013). Выводные зависимости в причинном выводе: сравнение убеждений-распределения и ассоциативных подходов. Journal of Experimental Psychology: General, 142 (3), 845. https://doi.org/10.1037/a0029727

Артикул Google Scholar

Кастро, Л., Вассерман, Э.А., & Матуте, Х. (2009). Узнавание об отсутствующих событиях в человеческих суждениях на случай непредвиденных обстоятельств. В С. Ватанабе, А. П. Блейсделл, Л. Хубер и А. Янг (ред.), Рациональные животные, иррациональные люди (стр. 83–99). Токио, Япония: Университет Кейо.

Google Scholar

Чейтер, Н., & Оаксфорд, М. (ред.). (2008). Вероятностный разум: перспективы рациональных моделей познания . Оксфорд, Великобритания: Издательство Оксфордского университета.

Google Scholar

Чик, Л. Г., и Клейтон, Н. С. (2010). Мысленное путешествие во времени у животных. Междисциплинарные обзоры Wiley: когнитивная наука, 1 (6), 915–930. https://doi.org/10.1002/wcs.59

Артикул PubMed Google Scholar

Clayton, N. S., Bussey, T. J., Emery, N. J., & Dickinson, A. (2003). От Прометея до Пруста: аргументы в пользу поведенческих критериев «мысленного путешествия во времени». Тенденции в когнитивных науках, 7 (10), 436–437. https://doi.org/10.1016/j.tics.2003.08.003

Артикул PubMed Google Scholar

Clayton, N. S., & Dickinson, A. (1998). Эпизодическая память во время восстановления кэша с помощью скраб-сойки. Nature, 395 (6699), 272. https://doi.org/10.1038/26216

Артикул PubMed Google Scholar

Coltheart, M.(1980). Образцовая память и видимая настойчивость. Восприятие и психофизика, 27 (3), 183–228. https://doi.org/10.3758/BF03204258

Артикул Google Scholar

Кук Р. Г., Браун М. Ф. и Райли Д. А. (1985). Гибкая обработка памяти крысами: использование предполагаемой и ретроспективной информации в радиальном лабиринте. Журнал экспериментальной психологии: процессы поведения животных, 11 (3), 453.https://doi.org/10.1037/0097-7403.11.3.453

Артикул PubMed Google Scholar

Краммонд, Д. Дж. (1997). Моторные образы: никогда в вашей самой смелой мечте. Тенденции в неврологии, 20 (2), 54–57. https://doi.org/10.1016/S0166-2236(96)30019-2

Артикул PubMed Google Scholar

Кронли-Диллон, Дж., Персо, К., и Грегори, Р. П. Ф. (1999). Восприятие визуальных образов, закодированных в музыкальной форме: исследование кросс-модальной передачи информации. Труды Королевского общества B: Биологические науки, 266 (1436), 2427–2433. https://doi.org/10.1098/rspb.1999.0942

Артикул PubMed Google Scholar

Кронли-Диллон, Дж., Персо, К. К., и Блор, Р. (2000). Слепые субъекты создают сознательные мысленные образы визуальных сцен, закодированные в музыкальной форме. Труды Королевского общества B: Биологические науки, 267 (1458), 2231–2238. https://doi.org/10.1098/rspb.2000.1273

Артикул PubMed Google Scholar

Кристалл, Дж. (2013). Перспективная память. Current Biology, 23 (17), R750 – R751.

Артикул Google Scholar

Кристалл, Дж. Д. (2009). Элементы эпизодической памяти на животных моделях. Поведенческие процессы, 80 (3), 269–277. https://doi.org/10.1016/j.beproc.2008.09.009

Артикул PubMed Google Scholar

Куэвас К., Рови-Коллиер К. и Лермонт А. Э. (2006). Младенцы формируют ассоциации между воспоминаниями об отсутствующих стимулах. Психологическая наука, 17 (6), 543–549. https://doi.org/10.1111/j.1467-9280.2006.01741.x

Артикул PubMed Google Scholar

Камминг, W.У. и Берриман Р. (1965). Сложный дискриминированный оперант: исследования сопоставления с образцом и связанных проблем. В Д. И. Мосрофском (Ред.), Обобщение стимулов . Стэнфорд, Калифорния: Издательство Стэнфордского университета.

Google Scholar

Даддс, М. Р., Бовбьерг, Д. Х., Редд, В. Х. и Катмор, Т. Р. Х. (1997). Образность в классической обусловленности человека. Психологический бюллетень, 122 (1), 89. https://doi.org/10.1037 / 0033-2909.122.1.89

Артикул PubMed Google Scholar

Дамасио А. Р. (1989). Синхронизированная по времени мультирегиональная ретроактивация: предложение системного уровня для нейронных субстратов воспоминания и узнавания. Познание, 33 (1/2), 25–62. https://doi.org/10.1016/0010-0277(89)

-X

Артикул PubMed Google Scholar

Дарвин, К.(1871). Происхождение мужчины и отбор по отношению к полу . Лондон: Джон Мюррей.

Дэвидсон, Т. Л., МакКернан, М. Г., и Джаррард, Л. Е. (1993). Поражения гиппокампа не нарушают формирование негативного паттерна: вызов теории конфигуральной ассоциации. Поведенческая неврология, 107 (2), 227–234. https://doi.org/10.1037//0735-7044.107.2.227

Артикул PubMed Google Scholar

де Вито, С., & Бартоломео, П. (2016). Отказываясь представить? О возможности психогенной афантазии. Комментарий к Zeman et al. (2015). Cortex, 74, , 334–335. https://doi.org/10.1016/j.cortex.2015.06.013

Артикул PubMed Google Scholar

де Ваал, Ф. (1999). Антропоморфизм и антроподениальность: последовательность в наших представлениях о людях и других животных. Философские темы, 27 (1), 255–280.

Артикул Google Scholar

Деннет Д. К. (1995). Опасная идея Дарвина: эволюция и смысл жизни . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Саймон и Шустер. https://doi.org/10.1002/adom.201400043

Забронировать Google Scholar

Деннистон, Дж. К., Савастано, Х. И., и Миллер, Р. Р. (2001). Гипотеза расширенного компаратора: обучение по смежности, ответ относительной силой.В книге Р. Р. Моурера и С. Б. Кляйна (ред.), Справочник по современным теориям обучения (стр. 65–118). Хиллсдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум.

Google Scholar

Дикинсон, А., и Берк, Дж. (1996). Внутрисоставные ассоциации опосредуют ретроспективную переоценку суждений о причинности. Ежеквартальный журнал экспериментальной психологии Раздел B: Сравнительная и физиологическая психология, 49 (1), 60–80. https: // doi.org / 10.1080 / 713932614

Артикул Google Scholar

Дуайер, Д. М., и Берджесс, К. В. (2011). Рациональные объяснения поведения животных? Уроки C. Каноник Ллойда Моргана. Международный журнал сравнительной психологии, 24 (4).

Дуайер, Д. М., Макинтош, Н. Дж., И Боукс, Р. А. (1998). Одновременная активация представлений об отсутствующих репликах приводит к образованию между ними возбуждающей ассоциации. Журнал экспериментальной психологии: процессы поведения животных, 24 (2), 163. https://doi.org/10.1037/0097-7403.24.2.163

Артикул Google Scholar

Дуайер, Д. М., Старнс, Дж., И Хани, Р. К. (2009). «Причинное рассуждение» у крыс: переоценка. Журнал экспериментальной психологии: процессы поведения животных, 35 (4) , 578–586. https://doi.org/10.1037/a0015007

Артикул PubMed Google Scholar

Fast, C.Д., Бидерманн, Т., и Блейсделл, А. П. (2016). Представьте себе, что! Репрезентации, вызванные репликами, определяют поведение крысы в ​​неоднозначных ситуациях. Журнал экспериментальной психологии: обучение и познание животных , 42 , 200–211. https://doi.org/10.1037/xan0000093

Артикул Google Scholar

Fast, C. D., & Blaisdell, A. P. (2011). Крысы чувствительны к двусмысленностям. Психономический бюллетень и обзор, 18 (6), 1230–1237.https://doi.org/10.3758/s13423-011-0171-0

Артикул Google Scholar

Фаст, К. Д., Флешер, М. М., Ночера, Н. А., Фанселоу, М. С., и Блейсделл, А. П. (2016). Изучение истории болезни и холинергическая модуляция в дорсальном гиппокампе необходимы крысам, чтобы сделать вывод о статусе скрытого события. Гиппокамп, 26 (6), 804-815. https://doi.org/10.1002/hipo.22564

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Fiser, J.(2009). Перцептивное обучение и репрезентативное обучение у людей и животных. Обучение и поведение , 37 (2), 141–153. https://doi.org/10.3758/LB.37.2.141

Артикул Google Scholar

Фодор, Дж. А. (1983). Модульность ума: эссе по психологии факультета. Язык, 60 (4). https://doi.org/10.2307/413815

Гарсия, Дж., Кимелдорф, Д. Дж., И Келлинг, Р. А. (1955). Обусловленное отвращение к сахарину в результате воздействия гамма-излучения. Science, 122 (3160), 157–158. https://doi.org/10.1126/science.122.3179.1089

Артикул PubMed Google Scholar

Глимур, К. (2001). Стрелы разума: байесовские сети и графические причинно-следственные связи в психологии . Кембридж, Массачусетс: MIT Press. https: // doi.org / 10.1093 / mind / 112.446.340

Забронировать Google Scholar

Голдстоун, Р. Л., и Барсалоу, Л. В. (1998). Воссоединение восприятия и концепции. Познание , 65 (2/3), 231–262. https://doi.org/10.1016/S0010-0277(97)00047-4

Артикул PubMed Google Scholar

Гопник, А., Глимур, К., Собель, Д. М., Шульц, Л. Е., Кушнир, Т., и Дэнкс, Д. (2004). Теория причинного обучения у детей: причинные карты и байесовские сети. Психологический обзор , 111 (1), 3–32. https://doi.org/10.1037/0033-295X.111.1.3

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Хагмайер Ю. и Вальдманн М. Р. (2004). Видеть ненаблюдаемое — делать выводы о вероятности и влиянии скрытых причин. Протоколы ежегодного собрания Общества когнитивных наук , 26 (26).

Хагмайер Ю. и Вальдманн М. Р. (2007). Выводы о ненаблюдаемых причинах в обучении непредвиденным обстоятельствам человека. Ежеквартальный журнал экспериментальной психологии , 60 (3), 330–355. https://doi.org/10.1080/17470210601002470

Артикул Google Scholar

Холл, Г.(1996). Изучение ассоциативно активированных представлений стимулов: последствия для приобретенной эквивалентности и перцептивного обучения. Обучение и поведение животных, 24 (3), 233–255 https://doi.org/10.3758/BF03198973

Артикул Google Scholar

Халлам С.С., Мацель Л.Д., Слоат Дж. С. и Миллер Р. Р. (1990). Возбуждение и торможение как функция посттренировочного угасания возбуждающего сигнала, используемого в Павловской тренировке торможения. Обучение и мотивация, 21 (1), 59–84. https://doi.org/10.1016/0023-9690(90)

-8

Артикул Google Scholar

Халперн А. Р. и Бартлетт Дж. К. (2011). Постоянство музыкальных воспоминаний: описательное исследование ушных червей. Восприятие музыки: междисциплинарный журнал, 28 (4), 425–432. https://doi.org/10.1525/mp.2011.28.4.425

Артикул Google Scholar

Хамм, Дж., Матесон, В. Р. и Хониг, В. К. (1997). Психическое вращение у голубей ( Columba livia )? Journal of Comparative Psychology, 111 (1), 76.

Статья Google Scholar

Голландия, П. К. (1981). Приобретение обусловленных репрезентацией условных пищевых отвращений. Обучение и мотивация, 12 (1), 1–18.

Артикул Google Scholar

Голландия, П.С. (1983). Опосредованное репрезентацией затенение и усиление условных отвращений. Журнал экспериментальной психологии: процессы поведения животных, 9 (1), 1. https://doi.org/10.1037/0097-7403.9.1.1

Артикул Google Scholar

Голландия, П. К. (1990). Репрезентация событий в павловской обусловленности: образ и действие. Познание , 37 , 105–131.

Артикул Google Scholar

Голландия, П.С. (2005). Количество обучающих эффектов в обучении отвращения к пище, опосредованного репрезентацией: Нет доказательств роли изменений ассоциативности. Обучение и поведение, 33 (4), 464–478. https://doi.org/10.3758/BF03193185

Артикул PubMed Google Scholar

Холланд, П. К., и Форбс, Д. Т. (1982). Опосредованное репрезентацией исчезновение условного отвращения к вкусу. Обучение и мотивация, 13 (4), 454–471.https://doi.org/10.1016/0023-9690(82)

-2

Артикул Google Scholar

Холлард В. Д. и Делиус Дж. Д. (1982). Вращательная инвариантность при распознавании визуальных образов голубями и людьми. Science, 218 (4574), 804-806. https://doi.org/10.1126/science.7134976

Артикул PubMed Google Scholar

Хамфри, Н.(2000). Приватизация сенсации. В L. Huber & C. Heyes (Eds.), Эволюция познания (стр. 241–252). Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Google Scholar

Жаннерод М. (1994). Представляющий мозг: нейронные корреляты двигательного намерения и образов. Поведенческие науки и науки о мозге, 17 (2), 187–202. https://doi.org/10.1017/S0140525X00034026

Артикул Google Scholar

Карклин Ю., И Левицки М.С. (2005). Иерархическая байесовская модель для изучения нелинейных статистических закономерностей в нестационарных естественных сигналах. Нейронные вычисления , 17 (2), 397–423. https://doi.org/10.1162/0899766053011474

Артикул PubMed Google Scholar

Кио Р. и Пирсон Дж. (2018). Слепой ум: при афантазии отсутствуют сенсорные визуальные образы. Cortex, 105 , 53–60.https://doi.org/10.1016/j.cortex.2017.10.012

Артикул PubMed Google Scholar

Конорски Дж. (1967). Интегративная деятельность мозга: междисциплинарный подход . Чикаго, Иллинойс: Издательство Чикагского университета.

Google Scholar

Кослин, С. М. (2005). Мысленные образы и мозг. Когнитивная нейропсихология , 22 (3/4), 333–347.https://doi.org/10.1080/026432

000130

Артикул PubMed Google Scholar

Кослин, С. М., Пинкер, С., Смит, Г. Э. и Шварц, С. П. (1979). О демистификации ментальных образов. Behavioral and Brain Sciences, 2 (4), 535-548. https://doi.org/10.1017/S0140525X00064268

Артикул Google Scholar

Косслин, С.М., Томпсон, В. Л., Клм, И. Дж., И Альперт, Н. М. (1995). Топографические представления ментальных образов в первичной зрительной коре. Nature, 378 (6556), 496. https://doi.org/10.1038/378496a0

Артикул PubMed Google Scholar

Кумаран, Д. (2012). Какие представления и вычисления подтверждают вклад гиппокампа в обобщение и умозаключение? Границы неврологии человека, 6 , 157.https://doi.org/10.3389/fnhum.2012.00157

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Кушнир Т., и Гопник А. (2005). Маленькие дети выводят причинную силу из вероятностей и вмешательств. Психологические науки , 16 (9), 678–683. https://doi.org/10.1111/j.1467-9280.2005.01595.x

Артикул PubMed Google Scholar

Кушнир, Т., Гопник А. и Лукас К. (2010). Выявление скрытой причинно-следственной структуры. Когнитивная наука, 34 (1), 148–160. https://doi.org/10.1111/j.1551-6709.2009.01072.x

Артикул PubMed Google Scholar

Ларкин, М. Дж. У., Эйткен, М. Р. Ф. и Дикинсон, А. (1998). Ретроспективная переоценка причинных суждений при положительных и отрицательных непредвиденных обстоятельствах. Журнал экспериментальной психологии: обучающая память и познание , 24 (6), 1331.https://doi.org/10.1037/0278-7393.24.6.1331

Артикул Google Scholar

Леуба, К. (1940). Образы как условные ощущения. Журнал экспериментальной психологии , 26 , 345–351.

Артикул Google Scholar

Lin, T.-C. Э., и Хани, Р. С. (2016). Изучение стимулов, которые присутствуют, и тех, которые отсутствуют.В книге Р. А. Мерфи и Р. С. Хани (ред.), Справочник Wiley по когнитивной нейробиологии обучения (стр. 69–85). Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Wiley.

Глава Google Scholar

Луман, К. К., и Ан, В. К. (2007). БАКЛ: Модель обучения ненаблюдаемой причине. Психологический обзор, 114 (3), 657. https://doi.org/10.1037/0033-295X.114.3.657

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Лисл, Д.Т. и Фаулер Х. (1985). Торможение как «рабский» процесс. дезактивация условного торможения через угашение условного возбуждения. Журнал экспериментальной психологии: процессы поведения животных, 11 (1), 71. https://doi.org/10.1037/0097-7403.11.1.71

Артикул PubMed Google Scholar

Макинтош, Н. Дж. (1975). Теория внимания: вариации ассоциативности стимулов с подкреплением. Психологический обзор, 82 (4), 276. https://doi.org/10.1037/h0076778

Артикул Google Scholar

Маес, Э., Боддез, Й., Алфей, Дж. М., Крипотос, А. М., Д’Хуг, Р., Де Хауэр, Дж., И Бекерс, Т. (2016). Неуловимый характер блокирующего эффекта: 15 неудачных попыток воспроизвести. Журнал экспериментальной психологии: Общие, 145 (9), e49. https://doi.org/10.1037/xge0000200

Артикул Google Scholar

МакДанналд, М., & Шенбаум, Г. (2009). К модели тестирования нарушенной реальности на крысах. Schizophrenia Bulletin, 35 (4), 664-667. https://doi.org/10.1093/schbul/sbp050

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

МакДанналд, М.А., Уитт, Дж. П., Калхун, Г. Г., Пиантадози, П. Т., Карлссон, Р. М., О’Доннелл, П., и Шенбаум, Г. (2011). Тестирование нарушенной реальности на животной модели шизофрении. Биологическая психиатрия , 70 (12), 1122-1126. https://doi.org/10.1016/j.biopsych.2011.06.014

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Моултон, С. Т., и Косслин, С. М. (2009). Воображая предсказания: мысленные образы как мысленное подражание. Философские труды Королевского общества B: Биологические науки , 364 (1521), 1273–1280.https://doi.org/10.1098/rstb.2008.0314

Артикул Google Scholar

Моурер О. (1960). Теория обучения и символические процессы . Нью-Йорк, Нью-Йорк: John Wiley & Sons, Inc.

Книга Google Scholar

Нагель Т. (1974). Каково быть летучей мышью? Философское обозрение, 83 (4), 435–450.

Артикул Google Scholar

Нейворт, Дж.Дж. И Риллинг М. Э. (1987). Метод изучения образов животных. Журнал экспериментальной психологии: процессы поведения животных, 13 (3), 203.

Google Scholar

Пайвио А. (1975). Перцептивные сравнения мысленным взором. Память и познание, 3 (6), 635–647. https://doi.org/10.3758/BF03198229

Артикул Google Scholar

Паивио, А.(1991). Теория двойного кодирования: ретроспектива и текущее состояние. Канадский журнал психологии / Revue Canadienne de Psychologie, 45 (3), 255. https://doi.org/10.1037/h0084295

Артикул Google Scholar

Пирс, Дж. М. (1994). Сходство и дискриминация: выборочный обзор и коннекционистская модель. Психологический обзор, 101 (4), 587

Перл, Дж. (2014). Вероятностные рассуждения в интеллектуальных системах: сети правдоподобного вывода . https://doi.org/10.2307/2026705

Пирсон, Дж., И Косслин, С. М. (2013) Ментальные образы. Fronteirs in Psychology, 4, 198. https://doi.org/10.3389/fpsyg.2013.00198

Артикул Google Scholar

Пирсон, Дж., Населарис, Т., Холмс, Э. А., и Косслин, С.М. (2015). Ментальные образы: функциональные механизмы и клиническое применение. Тенденции в когнитивных науках, 19 (10), 590–602. https://doi.org/10.1016/j.tics.2015.08.003

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Пепперберг И. М. и Гордон Дж. Д. (2005). Понимание чисел серым попугаем ( Psittacus erithacus ), включая нулевую концепцию. Журнал сравнительной психологии, 119 (2), 197.https://doi.org/10.1037/0735-7036.119.2.197

Артикул PubMed Google Scholar

Перки, К. У. (1910). Экспериментальное исследование воображения. Американский журнал психологии , 21 , 422–452.

Артикул Google Scholar

Пикенс, К. Л., и Холланд, П. С. (2004). Кондиционирование и познание. Neuroscience & Biobehavioral Reviews, 28 (7), 651-661 . https://doi.org/10.1016/j.neubiorev.2004.09.003

Артикул Google Scholar

Порье К., Де Волдер А. Г. и Шайбер К. (2007). Что нейровизуализация говорит нам о сенсорном замещении. Обзоры неврологии и биоповеденческих исследований , 31, (7), 1064-1070. https://doi.org/10.1016/j.neubiorev.2007.05.010

Артикул PubMed Google Scholar

Постма, А., Кессельс, Р. П. С., и ван Асселен, М. (2008). Как мозг запоминает и забывает, где находятся объекты: нейропознание памяти расположения объектов. Neuroscience and Biobehavioral Reviews, 32 (8), 1339–1345. https://doi.org/10.1016/j.neubiorev.2008.05.001

Артикул PubMed Google Scholar

Повинелли, Д. Дж., И Данфи-Лели, С. (2001). Ищут ли шимпанзе объяснений? Предварительные сравнительные исследования. Канадский журнал экспериментальной психологии , 55 (2), 185–193.

Артикул Google Scholar

Пауэрс, А. Р., Мэтис, К., и Корлетт, П. Р. (2017). Галлюцинации, вызванные Павловым условным рефлексом, возникают в результате перегрузки априорных точек восприятия. Science, 357 (6351), 596–600. https://doi.org/10.1126/science.aan3458

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Премак, Д.(1983). Кодексы человека и животных. Поведенческие науки и науки о мозге, 6 (1), 125–136. https://doi.org/10.1017/S0140525X00015077

Артикул Google Scholar

Пилишин, З. (2003). Возвращение мысленного образа: действительно ли в мозгу есть картинки? Тенденции в когнитивных науках, 7 (3), 113–118. https://doi.org/10.1016/S1364-6613(03)00003-2

Артикул PubMed Google Scholar

Пилишин, З.W. (1973). Что мысленный глаз сообщает разуму: критика мысленных образов. Психологический бюллетень, 80 (1), 1. https://doi.org/10.1037/h0034650

Артикул Google Scholar

Рэйси, Д., Янг, М. Э., Гарлик, Д., Фам, Дж. Н. М., и Блейсделл, А. П. (2011). Действия голубя и человека в задаче многорукого бандита в ответ на изменения в расписании с переменным интервалом. Обучение и поведение , 39 (3), 245–258.https://doi.org/10.3758/s13420-011-0025-7

Артикул Google Scholar

Ребер, Т. П., Янг, М. Э., Гарлик, Д., Фам, Дж. Н. М., и Блейсделл, К. (2012). Бессознательный вывод о взаимоотношениях задействует гиппокамп. Journal of Neuroscience, 32 (18), 6138–6148. https://doi.org/10.1523/JNEUROSCI.5639-11.2012

Артикул PubMed Google Scholar

Ренье, Л., Брюйер, Р., Де Волдер, А. Г. (2006). Вертикально-горизонтальная иллюзия присутствует у зрячих, но не слепых в раннем возрасте людей, использующих слуховую замену зрения. Восприятие и психофизика, 68 (4), 535–542. https://doi.org/10.3758/BF03208756

Артикул PubMed Google Scholar

Renier, L., Laloyaux, C., Collignon, O., Tranduy, D., Vanlierde, A., Bruyer, R., & De Volder, A. G.(2005). Иллюзия Понзо со слуховой заменой зрения у зрячих и рано слепых. Восприятие, 34 (7), 857-867. https://doi.org/10.1068/p5219

Артикул PubMed Google Scholar

Рескорла Р. А. (1988). Павловское кондиционирование: Это не то, что вы думаете. Американский психолог, 43 (3), 151.

Статья Google Scholar

Рескорла, Р.А., и Вагнер А. Р. (1972). Теория Павловского кондиционирования: Вариации эффективности подкрепления и не подкрепления. Classical Conditioning II Current Research and Theory , 21 (6), 64–99. https://doi.org/10.1101/gr.110528.110

Артикул Google Scholar

Ричмонд, М. А., Николс, Б. П., Дикон, Р. М. Дж., И Роулинз, Дж. Н. П. (1997). Влияние скополамина и поражений гиппокампа на способность распознавания негативного паттерна у крыс. Поведенческая неврология, 111 (6), 1217. https://doi.org/10.1037/0735-7044.111.6.1217

Артикул PubMed Google Scholar

Рисман Дж. И Вагнер А. Д. (2012). Распределенные представления в памяти: выводы из функциональной визуализации мозга. Ежегодный обзор психологии, 63 , 101–128. https://doi.org/10.1146/annurev-psych-120710-100344

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Ройтблат, Х.Л. (1980). Коды и процессы кодирования в кратковременной памяти голубей. Обучение и поведение животных, 8 (3), 341–351. https://doi.org/10.3758/BF03199615

Артикул Google Scholar

Руди, Дж. У., & О’Рейли, Р. К. (2001). Конъюнктивные представления, гиппокамп и контекстная обусловленность страха. Когнитивная, аффективная и поведенческая нейробиология, 1 (1), 66-82. https: // doi.org / 10.3758 / CABN.1.1.66

Артикул Google Scholar

Руди, Дж. У. и Сазерленд, Р. Дж. (1989). Теория конфигурационной ассоциации и формирование гиппокампа: оценка и реконфигурация. Гиппокамп, 5 (5), 375-389.

Артикул Google Scholar

Saddoris, M. P., Holland, P. C., & Gallagher, M. (2009).Ассоциативно изученные представления о вкусовых результатах активируют нейронные ансамбли, кодирующие вкус, во вкусовой коре. Journal of Neuroscience, 29 (49), 15386–15396. https://doi.org/10.1523/JNEUROSCI.3233-09.2009

Артикул PubMed Google Scholar

Сакимото, Ю., Хаттори, М., Такеда, К., Окада, К., и Саката, С. (2013). Активность тета-волн гиппокампа во время конфигурационных и неконфигурационных задач у крыс. Experimental Brain Research, 225 (2), 177–185. https://doi.org/10.1007/s00221-012-3359-2

Артикул PubMed Google Scholar

Сакимото Ю. и Саката С. (2013). Снижение тета-активности гиппокампа крысы во время ингибирования ответа на сложный стимул отрицательного формирования паттерна и одновременное выполнение задач с отрицательными характеристиками. Behavioral Brain Research, 257 , 111-117.https://doi.org/10.1016/j.bbr.2013.09.020

Артикул PubMed Google Scholar

Савастано И. и Миллер Р. Р. (1998). Время как содержание в Павловской обусловленности, Поведенческие процессы, 44, , 147–162.

Артикул Google Scholar

Сакс, Р., Цельник, Т., и Кэри, С. (2007). Зная, кто подозревает: младенцы идентифицируют причинный агент в невидимом причинно-следственном взаимодействии. Психология развития , 43 (1), 149–158. https://doi.org/10.1037/0012-1649.43.1.149

Артикул PubMed Google Scholar

Шактер, Д. Л., Аддис, Д. Р., и Шпунар, К. К. (2017). Избегая прошлого: вклад гиппокампа в будущее мышление и воображение. В г. Гиппокамп от клеток к системам (стр. 439–465). Чам, Швейцария: Springer.

Глава Google Scholar

Schacter, D. L., Norman, K. A, & Koutstaal, W. (1998). Когнитивная нейробиология конструктивной памяти. Ежегодный обзор психологии , 49 , 289–318. https://doi.org/10.1146/annurev.psych.49.1.289

Артикул PubMed Google Scholar

Шепард Р. Н. (1984).Экологические ограничения на внутреннюю репрезентацию: резонансная кинематика восприятия, воображения, мышления и сновидений. Психологический обзор, 91 (4), 417–447.

Артикул Google Scholar

Шепард Р. Н. и Мецлер Дж. (1971). Мысленное вращение трехмерных объектов. Science, 171 (3972), 701-703. https://doi.org/10.1126/science.171.3972.701

Артикул PubMed Google Scholar

Shettleworth, S.Дж. (2010). Умные животные и придирчивые объяснения в сравнительной психологии. Тенденции в когнитивных науках, 14 (11), 477-481. https://doi.org/10.1016/j.tics.2010.07.002

Артикул PubMed Google Scholar

Шелк, Дж. Б. (2016). Эволюция: Таксономии познания. Nature, 532 (7598), 176. https://doi.org/10.1038/532176a

Артикул Google Scholar

Спиртес, П., Glymour, C., & Scheines, R. (1993). Причинно-следственная связь, прогнозирование и поиск . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Springer-Verlag.

Забронировать Google Scholar

Стаут С., Эскобар М. и Миллер Р. Р. (2011). Число испытаний и временные отношения сложных стимулов как совместные детерминанты обусловливания второго порядка и условного торможения. Обучение и поведение животных, 32 (2), 230–239. https://doi.org/10.3758/bf03196024

Артикул Google Scholar

Стаут, С.К. и Миллер Р. Р. (2007). Иногда конкурирующий поиск (SOCR): формализация гипотезы компаратора. Психологический обзор, 114 (3), 759–783. https://doi.org/10.1037/0033-295X.114.3.759

Артикул PubMed Google Scholar

Thomas, M. (2002). Развитие концепции «бедности стимула». The Linguistic Review , 19 , 51–71.

Google Scholar

Томпсон, Р.К., Оден, Д. Л., и Бойсен, С. Т. (1997). Шимпанзе, не знающие языка ( Pan troglodytes ), оценивают отношения между отношениями в задаче концептуального сопоставления с образцом. Журнал экспериментальной психологии: процессы поведения животных, 23 (1), 31. https://doi.org/10.1037/0097-7403.23.1.31

Артикул PubMed Google Scholar

Толмен, Э. К. (1948). Когнитивные карты у крыс и людей. Психологический обзор , 55 , 189–208.

Артикул Google Scholar

Тонно, Ф. (2013). Неореализм: объединение познания и окружающей среды. Обзор общей психологии, 17 (2), 237–242.

Артикул Google Scholar

Ван Хамм, Л. Дж., И Вассерман, Э. А. (1994). Соревнование реплики в суждениях о причинно-следственной связи: роль непрезентации сложных элементов стимула. Обучение и мотивация, 25 (2), 127–151. https://doi.org/10.1006/lmot.1994.1008

Артикул Google Scholar

Waldmann, M. R., Cheng, P. W., Hagmayer, Y., & Blaisdell, A. P. (2008). Причинно-следственное обучение у крыс и людей: минимальная рациональная модель. Вероятностный разум. Перспективы байесовской когнитивной науки , 453–484.

Waldmann, M. R., Hagmayer, Y., & Блейсделл А. П. (2006). Помимо предоставленной информации: причинно-следственные модели в обучении и рассуждении. Текущие направления в психологической науке , 15 (6), 307–311. https://doi.org/10.1111/j.1467-8721.2006.00458.x

Артикул Google Scholar

Вальдманн, М. Р., Шмид, М., Вонг, Дж., И Блейсделл, А. П. (2012). Крысы различают отсутствие событий и отсутствие доказательств в обучении непредвиденным обстоятельствам. Познание животных, 15 (5), 979-990. https://doi.org/10.1007/s10071-012-0524-8

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Вегнер, Д. М., и Шнайдер, Д. Дж. (2003). История белого медведя. Психологическое расследование, 14 (3/4), 326–329. https://doi.org/10.1207/S15327965PLI1403&4_24

Артикул Google Scholar

Викенхайзер, А.М., & Редиш А. Д. (2015). Расшифровка когнитивной карты: ансамбль последовательностей гиппокампа и принятие решений. Текущее мнение в области нейробиологии, 32 , 8–15. https://doi.org/10.1016/j.conb.2014.10.002

Артикул PubMed Google Scholar

Уильямсон, В. Дж., Лийкканен, Л. А., Якубовски, К., и Стюарт, Л. (2014). Липкие мелодии: как люди реагируют на непроизвольные музыкальные образы ?. PLOS ONE, 9 (1), e86170. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0086170

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Уилсон, А. Г., Пиццо, М. Дж., И Кристал, Дж. Д. (2013). Перспективная память на основе событий у крысы. Current Biology, 23 (12), 1089–1093. https://doi.org/10.1016/j.cub.2013.04.067

Артикул PubMed Google Scholar

Вудворд, Дж.(2005). Создание вещей: теория причинного объяснения . Оксфорд, Великобритания: Издательство Оксфордского университета. : https: //doi.org/10.1093/0195155270.001.0001

Забронировать Google Scholar

Инь Х., Барнет Р. К. и Миллер Р. Р. (1994). Обусловленность второго порядка и Павловское условное торможение: операционные сходства и различия. Журнал экспериментальной психологии: процессы поведения животных, 20 (4), 419.https://doi.org/10.1037/0097-7403.20.4.419

Артикул PubMed Google Scholar

Ю. А. Дж. И Даян П. (2005). Неуверенность, нейромодуляция и внимание. Neuron, 46, , 681–692. https://doi.org/10.1016/j.neuron.2005.04.026

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Заторре, Р.Дж., Халперн, А. Р., Перри, Д. В., Мейер, Э. и Эванс, А. С. (1996). Слышать мысленным ухом: ПЭТ-исследование музыкальных образов и восприятия. Журнал когнитивной неврологии, 8 (1), 29-46. https://doi.org/10.1162/jocn.1996.8.1.29

Артикул PubMed Google Scholar

Зейтамова Д., Доминик А. Л. и Престон А. Р. (2012). Активация гиппокампа и вентрально-медиальной префронтальной зоны во время обучения, опосредованного поиском, подтверждает новый вывод. Neuron, 75 (1), 168-179. https://doi.org/10.1016/j.neuron.2012.05.010

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Зейтамова Д., Шлихтинг М. Л. и Престон А. Р. (2012). Гиппокамп и логические выводы: создание воспоминаний для навигации по будущим решениям. Frontiers in Human Neuroscience, 6 , 70.

Статья Google Scholar

Земан, А., Дьюар, М., и Делла Сала, С. (2015). Живет без образов — Врожденная афантазия. Cortex, 73 , 378e380. https://doi.org/10.1016/j.cortex.2015.05.019

Артикул Google Scholar

Земан А., Дьюар М. и Делла Сала С. (2016). Размышления об афантазии. Cortex, 74, , 336–337. https://doi.org/10.1016/j.cortex.2015.08.015

Артикул PubMed Google Scholar

Как написать набросок персонажа

Попади в голову персонажа

Набросок персонажа — это быстрое отображение персонажа, а написание наброска — это вопрос и ответы на вопросы.Чтобы написать набросок персонажа, вы должны задать себе вопросы о своем персонаже. Только вы, как автор, можете ответить на эти вопросы. Хотя существует бесконечное количество вопросов, которые вы можете задать, наши редакторы рукописей рекомендуют следующие подсказки, чтобы вы задумались о том, кто ваш персонаж, чтобы вы могли написать четкий и краткий набросок.

Кто ваш персонаж физически?

Физические характеристики — это первое, что мы замечаем, когда кого-то встречаем.Поэтому это хорошая отправная точка при написании наброска персонажа. Ваш персонаж — женщина или мужчина? Он или она высокий или низкий? Ваш персонаж лысый? Сколько лет твоему персонажу? Имеет ли он или она инвалидность?

Авторы, стремящиеся глубоко изучить психологию своих письменных предметов, могут сбрасывать со счетов эти детали как несущественные и базовые. Но часто именно эти детали приводят к конфликту или являются средством, с помощью которого мы исследуем психологию персонажа. В качестве примера мы рекомендуем прочитать книгу Фланнери О’Коннор «Хорошие деревенские люди »; в этом рассказе физические детали главной героини представляют ее внутреннее состояние.Без яркого описания телесности этого персонажа критическое измерение сюжета было бы потеряно, и центральный конфликт не существовал бы. Ответы на вопросы о физическом состоянии вашего персонажа — это первый шаг к созданию полностью реализованного персонажа.

Чем занимается ваш персонаж?

Это следующий вопрос, который нужно задать, потому что он учитывает другие аспекты написания рассказов, такие как обстановка и время. Ответ на этот вопрос также повлияет на другие аспекты вашего наброска, например, во что одет ваш персонаж или как он или она себя чувствует.Ваш персонаж идет по улице? Он или она сидит в парке? Ваш персонаж работает на лодке? Спросите, что делает ваш персонаж, это не только поможет вам понять своего персонажа, но и его или ее отношение к обстановке в вашей истории.

У авторов может возникнуть соблазн упустить эту часть характеристики. На вопрос, чем занимается его или ее персонаж, автор может дать беглый ответ; он или она может ответить, что это, например, кино. Но подумайте обо всем, что нужно сделать в кинотеатре: ожидает ли персонаж в очереди за билетами или у стойки продажи? Он или она ждет, чтобы поговорить с менеджером? Возможно, персонаж сидит в нетерпеливом ожидании начала фильма.Если вы ответите на этот вопрос как можно более конкретным, это не только поможет вам определить свой характер, но также поможет определить другие элементы художественной литературы.

Что чувствует ваш персонаж?

Вероятно, это один из самых сложных вопросов, которые вы можете задать о своем персонаже. Ваш персонаж зол? Он или она счастлив, грустен, устал или подавлен? Ваш персонаж любит что-то или кого-то? Вопросы об эмоциональной жизни вашего персонажа могут перерасти в создание истории персонажа.Хотя это может показаться заманчивым, вы должны сосредоточиться на том, что испытывает ваш объект в контексте истории, которую вы пишете. Хотя ответы на эти вопросы важны, они редко прямо указываются в рассказе.

У авторов может возникнуть соблазн начать с эмоционального или психологического состояния своих персонажей, и они могут даже прямо заявить о них. Это может привести к одному из главных грехов художественной литературы: рассказывать, а не показывать. Неявно показывать, что чувствует ваш персонаж, посредством его или ее взаимодействия с другими персонажами или обстановкой, гораздо интереснее читать, чем явно указывать, счастлив ли ваш персонаж, грустен, ликован, радостен или несчастен.

Создание наброска вашего персонажа

Эскиз — это отправная точка. В изобразительном искусстве художники носят с собой блокноты для рисования, чтобы практиковать и развивать основные навыки своего ремесла с целью создания картин, которые, кажется, прыгают с холста, или скульптур, которые, кажется, движутся только в правильном свете. То же самое и с авторами, использующими наброски персонажей. Писатели используют этот инструмент для развития и отработки одного из фундаментальных навыков своего дела — характеристики.Однако конечная цель — не иметь блокнот, полный набросков персонажей. Автор должен познакомиться со своим персонажем через эту практику.

Хотя не все, что автор пишет в наброске персонажа, должно быть включено в роман, автор должен развить глубокие и всеобъемлющие знания всех аспектов личности персонажа, чтобы создать последовательную и привлекательную личность.

Конечная цель писателя — взять эти наброски персонажей и использовать их для создания удивительно увлекательного художественного произведения, основанного на персонажах.