Стэнфордский тюремный: В США утверждают, что Стэндфордский тюремный эксперимент был инсценировкой

Стэнфордский тюремный эксперимент

В 1971 г. в Стэнфорде был проведен один из самых нашумевших экспериментов 20 века. Он проводился в подвале университета. Данное помещение планировалось переоборудовать таким образом, чтобы оно походило на настоящую тюрьму.

Для чего все это делалось, и какими оказались последствия, вы узнаете из этой статьи. Сразу нужно сказать, что это будет интересно не только любителям психологии, но и вообще – каждому любознательному читателю.

Стэнфордский тюремный эксперимент

Стэнфордский тюремный эксперимент представляет собой социально-психологическое исследование, автором которого был американский психолог Филипп Зимбардо.

Ему хотелось создать тюремные условия максимально приближенные к реальным, с целью изучения поведения людей в роли заключенных и надзирателей. Эти роли распределялись между участниками случайно, с помощью жребия.

Отбор участников эксперимента

Желающих поучаствовать в Стэнфордском эксперименте было 75 человек.

Все мужчины пришли на отбор по объявлению. Из этого количества людей было отобрано 22 человека.

За участие в эксперименте каждому из них предполагалась плата в размере 15 долларов в сутки. Претенденты прошли тестирование на стрессоустойчивость и физическую пригодность. После этого, как говорилось ранее, всех участников разделили на арестантов и надзирателей с помощью жребия.

Большинство испытуемых были студентами, проживающими в Стэнфорде или недалеко от него. До начала Стэнфордского эксперимента, все они не были между собой знакомы.

Роли заключенного и надзирателя

Эксперимент имитировал тюремную среду с ее обстановкой и уставами. Узники круглосуточно находились за решеткой. Они были разведены по своим камерам, в каждой из которых находилось по три человека.

Надсмотрщики работали по 8 часов в сутки, и также по 3 человека. То есть они присутствовали в тюрьме только в рабочее время, а потом могли заниматься любыми другими делами. Применять физическое насилие по отношению к арестантам, надзирателям было строго запрещено.

Помещение в тюрьму

Для воссоздания реального задержания, испытуемых неожиданно для них самих, арестовывали в их же жилищах. Им предъявляли обвинения в тех или иных преступлениях, обыскивали, надевали наручники и отвозили в полицейское отделение.

Там у них брали отпечатки пальцев и заводили «дела». После этого, каждого заключенного по прибытии в тюрьму полностью раздевали и проводили соответствующую гигиеническую обработку. Потом на них надевали тюремную одежду (без белья) и отправляли в камеру.

Старший надзиратель зачитывал заключенным правила, которым они обязаны были подчиняться. «Преступникам» запрещалось обращаться друг к другу по имени. Вместо этого им надлежало называть номера, написанные на их формах.

Условия содержания в тюрьме

Согласно расписанию, заключенных кормили 3 раза в день. Им разрешалось трижды в день посещать уборную, под надзором надзирателя. Также им выделялось 2 часа на чтение книг или написание писем. Дважды в неделю разрешалось устраивать свидания, а еще у них было право заниматься спортом или смотреть кинофильмы.

Каждое утро начиналось с переклички для того, чтобы удостовериться, что все заключенные на месте. Изначально переклички длились приблизительно 10 минут, но под конец их продолжительность увеличивалась до нескольких часов.

Пользуясь своим положением, надсмотрщики изменяли или совсем отменяли те или иные пункты дневного распорядка арестантов.

Экспериментальная тюрьма очень быстро превратилась в жуткое и грязное место. За особую привилегию считалось просто принять душ или умыться. Преступников насильно заставляли мыть туалеты голыми руками.

Помимо этого, убирались матрацы из «плохих» камер, и подопытным ничего не оставалось делать, как просто засыпать на холодном полу. Иногда их не кормили вовсе, так как это было своеобразным видом наказания.

В первый день Стэнфордского эксперимента все прошло довольно спокойно, но уже на второй вспыхнул настоящий бунт. Чтобы подавить его, надзиратели напали на арестантов, выпустив по ним струи углекислого газа из огнетушителей.

Тюремщики намеренно создавали такие ситуации, при которых преступники начинали ссориться друг с другом, для порождения между ними ненависти.

Еще они принуждали заключенных думать, что в их окружении присутствует информатор. Все эти действия возымели психологический эффект, и в будущем бунтов не происходило.

Стэнфордский эксперимент и его результаты

Стэнфордский эксперимент доказал, что обстановка и сама тюремная атмосфера оказывают очень серьезное влияние на психику как заключенных, так и надсмотрщиков.

В обеих группах участников эксперимента были выявлены очень негативные эмоции. С каждым днем они все хуже и пессимистичные смотрели на жизнь. Арестанты все чаще вели себя агрессивно. Между узниками и надзирателями были ужасные взаимоотношения. Это проявлялось в оскорблениях, вражде и унижениях.

Почти сразу заключенные выбрали для себя пассивный образ жизни, в то время как надзиратели наоборот, проявили активность и инициативность. Очень скоро словесные оскорбления переросли в физическое насилие и стали привычной формой общения между «тюремщиками» и «преступниками».

Досрочное освобождение

То, насколько сильным было эмоциональное и физическое давление во время Стэнфордского эксперимента, показывает досрочное освобождение 5 заключенных. Они находились в состоянии глубокой депрессии и нервном возбуждении.

У четырех из них подобные симптомы проявились уже на второй день участия в эксперименте. Пятого человека пришлось освободить из-за того, что на поверхности его кожи возникла сыпь.

Поведение надзирателей

Изначально Стэнфордский эксперимент планировалось проводить в течение 14 дней, однако Филиппу Зимбардо пришлось его досрочно остановить уже на 6 день. Заключенные очень радовались этому, а вот надзиратели наоборот, были очень раздосадованы тем, что эксперимент остановлен.

Тюремщики настолько вошли в роль, что им было очень трудно расстаться со своим положением. Хотя, один из «надзирателей» все-таки говорил о том, что он испытывает жалость к заключенным и даже хотел попросить Филиппа Зимбардо, чтобы тот перевел его в группу арестантов.

Интересен факт, что тюремщики приходили на работу без опозданий, а иногда даже работали сверхурочно, не получая за это никакого вознаграждения.

Различия в поведении участников

Патологические реакции, которые наблюдались в обеих группах, говорили о мощи социальных сил, которые действовали на них. Благодаря Стэнфордскому эксперименту Филипп Зимбардо показал индивидуальные отличия между людьми.

Одним удавалось приспособиться к окружающей среде, а для других это становилось настоящим кошмаром. И хотя часть надзирателей была справедливо суровой по отношению к преступникам, другая их половина выходила за рамки своих обязанностей и проявляла крайнюю жестокость к арестантам.

В результате, за 6 дней половина участников была доведена до крайне тяжелого состояния. Надзиратели всячески унижали преступников, запрещали ходить им в туалет и лишали их сна.

Стэнфордский эксперимент пришлось остановить тогда, когда ситуация начала реально выходить из-под контроля.

Неоднозначная оценка Стэнфордского эксперимента

Этот знаменитый эксперимент сделал Филиппа Зимбардо всемирно известным. Его исследование вызвало большой переполох в научных и общественных кругах. Однако некоторые ученые упрекали Филиппа в том, что он, при проведении исследования, не учитывал этические и моральные нормы человека.

Помимо этого, его обвиняли еще и в том, что он не имел права ставить совсем молодых людей в такие экстремальные условия. Сам Зимбардо признавался, что ему и в голову не могло прийти то, чем завершится Стэнфордский эксперимент.

В конечном счете, Американская психологическая ассоциация пришла к выводу, что в будущем времени подобные исследования не должны больше проводиться. С такой позицией согласился и сам Филипп Зимбардо.

О стэндфордском эксперименте написаны книги и сняты документальные и художественные фильмы. Вплоть до наших дней он остается предметом жарких дискуссий даже между бывшими участниками.

Сам психолог утверждал, что целью его исследований было изучение реакции людей на ограничение свободы. Его больше интересовало поведение преступников, чем тюремщиков.

Роль Кристины Маслах

Во время проведения эксперимента, Кристина Маслах была невестой Филиппа. Именно она попросила своего жениха немедленно остановить необычный эксперимент в Стэнфорде.

Изначально девушка не находила в идеях Зимбардо ничего необычного. Однако продолжалось это до того момента, как она сама спустилась в подвал, и увидела ужасающую картину реальности этого необычного исследования.

Кристина была в шоке от поведения человека, за которого она вскоре собиралась выйти замуж. Ей сразу стало ясно, что Филипп оказался жертвой собственного исследования, получив безграничную власть над условными пленниками.

В тот же день Кристина Маслах сказала Зимбардо, что если он немедленно не прекратит эксперимент, их отношения закончатся. Филипп прислушался к ее мнению и уже на следующий день эксперимент был официально прекращен.

Самый жестокий надзиратель

Самым жестоким надзирателем был Дэйв Эшелман, ставший впоследствии владельцем ипотечного бизнеса. Когда он стал участником Стэнфордского эксперимента, Дэйву захотелось устроить какой-нибудь «экшн» для того, чтобы о нем написали в прессе.

Со слов Эшелмана, он сознательно вел себя жестоко, чтобы сделать Стэнфордский эксперимент максимально интересным и показательным. Вести себя в роли злого и циничного надзирателя ему помогало актерское мастерство, так как на тот момент он учился в театральной студии.

Дэйву и самому было интересно, как долго заключенные будут терпеть его выходки и издевательства. Эшелмана даже удивляло то, что его никто не пытался остановить. Как тут не вспомнить про стокгольмский синдром (см. 10 необычных психических синдромов)!

Мнение Ричарда Якко

Ричард участвовал в эксперименте, как заключенный. Первое, что сбило его с толку, это то, что надзиратели не давали им уснуть. Их будили, заставляли делать физические упражнения, а потом ненадолго оставляли.

Ричард Якко также присоединился к описанному выше бунту, говоря о том, что лишь в единстве преступников была их сила.

Когда у него начали сдавать нервы, он попросил организаторов досрочно покинуть эксперимент, но ему напомнили, что он сам согласился на этот шаг и ему придется играть роль до конца.

Именно в тот момент Ричард по-настоящему понял, что чувствует заключенные, находясь в тюрьме.

Тем не менее, его все-таки «выпустили на свободу» досрочно. Комиссия посчитала, что он находится на грани нервного срыва. Хотя до этого времени сам Ричард Якко думал, что у него высокая стрессоустойчивость.

Кстати, рекомендуем к прочтению описание эксперимента «Третья волна». Очень интересная вещь!

Использование полученных результатов

Следует отметить, что участники Стэнфордского эксперимента имели неоднозначные мнения о его результатах. Впоследствии они по-разному относились к Филиппу Зимбардо, а Кристину Маслах считали своей спасительницей.

Результаты этого исследования в будущем использовались для демонстрации покорности и восприимчивости людей, когда присутствует поддержанная государством и обществом оправдывающая идеология.

В 2001 и в 2010 гг. были сняты два фильма с идентичным названием – «Эксперимент».

Если вам понравилась статья про Стэнфордский тюремный эксперимент – поделитесь ею в социальных сетях. Если же вам вообще нравятся интересные факты – подписывайтесь на сайт InteresnyeFakty.org. С нами всегда интересно!

Понравился пост? Нажми любую кнопку:

Интересные факты:

Из студента в садиста. Что такое Стэнфордский тюремный эксперимент? | Наука | Общество

Среди психологических экспериментов бывают такие, которые становятся известны далеко за пределами научного сообщества. Самым знаменитым, без сомнения, является Стэнфордский тюремный эксперимент, проведённый в 1971 году в США. Он показал шокирующие результаты и был закончен досрочно.

Кто и с какой целью его проводил?

Исследование проходило по заказу Военно-морского флота США. Его целью было выяснить природу конфликтов в морской пехоте и американских исправительных учреждениях. Это позволило бы бороться с подобными явлениями в дальнейшем.

За проведение эксперимента взялся социальный психолог Филипп Зимбардо. Участников он набрал по объявлению в газете: каждому предлагалось по 15 долларов за каждый день проживания в «тюрьме». Откликнулось 70 добровольцев, из них выбрали 24 человека, выглядевших наиболее здоровыми и психологически устойчивыми. Большинство были белыми молодыми мужчинами из числа студентов.

Испытуемых разделили случайным образом на две группы. Одним было предложено играть роль охранников, другим — заключённых. Надзирателем назначили лаборанта-старшекурсника, а управляющим «тюрьмы» стал сам Филипп Зимбардо. Эксперимент проходил на базе кафедры психологии Стэнфордского университета, в специально оборудованном подвале. Планировалось, что он продлится две недели.

Охранникам были выданы деревянные дубинки, военная униформа и тёмные зеркальные очки, скрывавшие глаза. Заключённых одели в халаты из грубой ткани и резиновые шлёпанцы. На голове они должны были носить туго натянутые колготки, имитирующие лысину, на лодыжке — небольшую цепочку как постоянное напоминание об их статусе. Называть их полагалось не по именам, а исключительно по номерам, пришитым к халатам. Таким способом Зимбардо стремился максимально приблизить постановку к реальности.

Мемориальная доска в месте эксперимента. Фото: Commons.wikimedia.org

Перед экспериментом охранников проинструктировали: физическое насилие запрещено, но психологически подавлять заключённых можно и даже нужно. «Создайте у них чувство тоски и страха, ощущение произвола и того, что их жизнь полностью контролируется нами, системой, вами, мной и у них нет никакого личного пространства. Мы будем лишать их индивидуальности, всё это в совокупности создаст у них чувство бессилия. В этой ситуации у нас будет вся власть, а у них — никакой», — наставлял охранников Филипп Зимбардо.

Как всё это выглядело?

Перед помещением в «тюрьму» заключённых подвергли полному полицейскому досмотру, взяв у них отпечатки пальцев, сфотографировав и зачитав права. Их даже раздели и «очистили от вшей», после чего выдали тюремную одежду с номерами.

Все участники быстро приспособились к отведённым им ролям. Опасные ситуации стали возникать почти сразу. Уже на второй день в «тюрьме» вспыхнул бунт. Охранники подавили его с помощью огнетушителей, после чего разделили помещение на два условных корпуса — «хороший» и «плохой» — и стали стравливать заключённых друг с другом. При этом у обитателей «плохого» корпуса отобрали матрасы, вынудив их спать на голом полу, и иногда в качестве наказания не давали им еду.

«Стэнфордский тюремный эксперимент», 2015 год. Кадр из фильма

Охранники регулярно устраивали подсчёт заключённых, превращая его в изощрённую пытку и заставляя их подолгу делать физические упражнения или чистить туалет голыми руками. Желающим принять душ часто отказывали. Как выяснилось, у каждого третьего охранника проявились садистские наклонности: люди сами придумывали наказания другим испытуемым и способы их морального истязания, проявляли по отношению к ним всё больший произвол, особенно по ночам, когда, как им казалось, видеокамеры были выключены.

Но камеры были включены круглосуточно. Филипп Зимбардо со своими ассистентами наблюдал, как охранники становятся всё более агрессивными, а заключённые — всё более покорными. У многих из них развилось тяжёлое эмоциональное расстройство, возникли помрачение сознания и шок, двоих даже пришлось досрочно вывести из эксперимента.

Поведение участников, очевидно, вышло из-под контроля организаторов. У каждого испытуемого произошёл психологический слом личности, они за несколько дней стали другими людьми, а в действиях некоторых осталось мало человеческого, они вжились в роль садистов.

Зимбардо был шокирован этими метаморфозами и, хотя сам увлёкся наблюдением за происходящим, был вынужден остановить эксперимент по настоянию своей аспирантки (по совместительству невесты) Кристины Маслак. Вместо двух недель он продлился всего шесть дней. Причём многие охранники были расстроены тем, что испытание прервали раньше запланированного срока.

Филипп Зимбардо (Варшава, 2009) Фото: Commons. wikimedia.org

Какие выводы сделали учёные?

В психологии Стэнфордский тюремный эксперимент приводят в качестве доказательства того, что ситуация способна влиять на поведение человека сильнее, чем его личностные установки и черты характера. Люди готовы покорно следовать предложенным им ролям, если есть некто (или нечто), кто берёт на себя ответственность за их действия, в том числе насильственного характера. Это объясняет успех идеологий, поддерживаемых обществом и государством: они оправдывают любые злодеяния и снимают с человека чувство вины.

Вполне миролюбивые люди, как показал эксперимент, в течение короткого промежутка времени могут стать садистами и развить в себе готовность к насилию, которая, как принято считать, свойственна лишь закоренелым преступникам. Для этого достаточно дать им власть над другими и сослаться на чей-то авторитет. В рамках отведённой роли они будут готовы на жестокие поступки и даже проявят в этом деле определённую изобретательность.

Многие психологи не считают проведённое Филиппом Зимбардо исследование полноценным экспериментом, к его методологии имеются претензии.  В 2018 году заговорили даже о том, что эксперимент мог быть постановочным: участники, дескать, просто играли назначенные им роли, заранее зная, чего от них ждут. К такому выводу пришёл французский социолог Тибо Ле Тексье, изучивший архив Стэнфордского университета.

Как бы то ни было, Стэнфордский тюремный эксперимент стал необычным научным исследованием, о чём говорит интерес к нему со стороны писателей и кинематографистов. По его мотивам написана одна повесть и снято три фильма.

Стэнфордский тюремный эксперимент оказался враньем: varjag2007su — LiveJournal

Потрясающе. Нет, ПОТРЯСАЮЩЕ. Стэнфордский тюремный эксперимент оказался враньем. Теперь интересно, как обстояли дела с экспериментом Милгрэма.

«Все, наверное, наслышаны о “Стэнфордском тюремном эксперименте” психолога Филипа Зимбардо, в ходе которого группу обычных американских студентов поместили в условия, имитирующие тюрьму, где одни из них должны были играть роль заключенных, а другие — роль надзирателей. В результате буквально за несколько дней половина интеллигентных молодых людей, оказавшаяся в роли надзирателей, превратилась в жестоких фашистов, а другая половина, игравшая заключенных, в подавленных безвольных жертв. По крайней мере так об этом рассказывал сам Зимбардо и множество созданных на основе эксперимента документальных, полухудожественных и художественных книг и фильмов.

Французский социолог, экономист и журналист Тибо Ле Тексье был большим поклонником Зимбардо и его эксперимента и тоже решил снять о нем документальный фильм. Но поскольку к этому времени снято и написано об эксперименте было уже очень много, Ле Тексье хотел найти что-то новое, детали, о которых ещё никто не рассказывал. В поисках этих деталей он обратился в архив Стэнфордского университета — и к своему изумлению обнаружил, что там хранятся подробные записи (в том числе видео и аудио) эксперимента, к которым за прошедшие несколько десятилетий никто не обращался.

Ле Тексье сел разбирать эти записи — и с ещё большим изумлением обнаружил, что буквально всё, что мы знаем о Стэнфордском эксперименте со слов самого Зимбардо, было враньём.

В результате Ле Тексье на стал снимать фильм. Вместо этого он написал книгу “История одной лжи” — и масштаб этой лжи поражает. Из того, что пишет Ле Тексье, из найденных им документов и доступных на сайте Стэнфорда оцифрованных пленок, которые каждый может прочесть и услышать сам, следует, что Зимбардо врал обо всём: о том, как и кем эксперимент был придуман, о том, как и кого набирали в участники, о том, какие инструкции им давали, о том, какие условия они подписывали, о том, как и почему эксперимент пришлось досрочно прервать и, главное, о том, как в действительности вели себя надзиратели и заключенные.

Нет, надзиратели не превратились в садистов, садистские наклонности проявил только один из них, и еще двое относились к заключенным довольно жестко, но большинство либо вело себя нейтрально, либо вообще помогали заключенным. Нет, заключенные не превратились в подавленных тряпок, они постоянно активно бунтовали. Нет, даже те охранники, которые прессовали заключенных, делали это не по собственной инициативе, а потому что получали настойчивые указания их прессовать и инструкции о том, как лучше это делать, от самого Зимбардо и его помощников (причем большинство надзирателей эти инструкции саботировало) Нет, не все участники эксперимента были чистыми интеллигентными студентами, среди них были и случайные люди, причем с криминальной историей. Нет, эксперимент прервали не потому, что поведение охранников вышло из под контроля и становилось все более садистским, и тогдашняя девушка Зимбардо, случайно это увидев, пришла в ужас и потребовала немедленно перестать издеваться над людьми — девушка Зимбардо была одним из экспериментаторов, а эксперимент вышел из контроля совсем в другом смысле — надзиратели чем дальше, тем больше переставали слушаться инструкций и их отношения с заключенными становились всё лучше и лучше, грозя сорвать главную цель Зимбардо. Которая была совсем не научной, а политической. “Стэнфордский тюремный эксперимент”, как убедительно показывают найденные Ле Тексье документы, был не экспериментом, а спектаклем, призванным ужаснуть американскую публику и заставить политиков провести реформу и гуманизировать ужасные условия содержания заключенных в американских тюрьмах (которые Зимбардо ни разу не посещал и даже толком не знал, что в них происходит).

В результате история Зимбардо о том, как ситуация делает из любого человека фашиста или жертву, превращается у Ле Тексье в историю о том, как один конкретный человек готов идти на подлог и втемную использовать других, лишь бы добиться нужного ему громкого результата. А также о том, как эволюционирует ложь, по мере того, как приоткрывается истина (за прошедшие с конца эксперимента годы постепенно выяснились некоторые не очень приятные для Зимбардо детали, хотя до “Истории одной лжи” это была лишь верхушка айсберга). С 1971 года, когда Зимбардо сделал первую презентацию об эксперименте всего через пару дней после его окончания, до 2007, когда вышла его книга “Эффект Люцифера”, Зимбардо несколько раз менял как своё описание хода эксперимента, так и свою трактовку его результатов — но за все это время так ни разу и не рассказал всей правды. Это пришлось сделать Ле Тексье».

Отсюда:
https://medium.com/@karmodi/books-2017-2018-8c5b1fccc631…

upd. Кое-что про Милгрэма
https://inosmi.ru/world/20130924/213246707.html…

• Галина Ульянова То есть, не так подл оказался человек, как хотелось бы экспериментатору, чтоб подогнать под четкую концепцию, которая может хорошо продаваться 🙂

  Hide or report this



• Михаил Дворников Продавали концепцию тоталитарного общества, в котором Гитлер и Сталин равны. Несвобода.

  Hide or report this

История лжи. Стэнфордский тюремный эксперимент. | Блогер rianulla на сайте SPLETNIK.RU 31 августа 2018

Стэндфордский тюремный эксперимент, в котором одни люди играли роль заключённых, а другие — надзирателей, стал, пожалуй, одним из самых известных психологических экспериментов. Однако после основательного расследования и изучения архивных данных Стэндфордского университета писателю Бену Бламу удалось выяснить, что известные нам шокирующие факты о результатах этого эксперимента очень далеки от правды. 

Итак.

Поздний вечер 16 августа 1971 года. Двадцатидвухлетний Дуглас Корпи, худой, невысокого роста выпускник университета Беркли с космами тусклых растрепанных волос заперт в темной камере подвала на факультете психологии в Стэнфордском университете. На нем только легкая белая роба с номером 8612. Он кричит во весь голос.

«Бога ради, я же весь горю! — надрывается он, яростно колотя в дверь. — Вы что, не понимаете? Я хочу выйти! Здесь так хреново! Еще одну ночь я не переживу! Не могу так больше!»

Этот крик отчаяния — решающий момент в одном из самых известных психологических исследований всех времен. Неважно, узнали вы о знаменитом тюремном эксперименте на вводном занятии по психологии или просто впитали эту информацию из культурного фона — в общих чертах эта история вам наверняка известна.

Молодой преподаватель психологии из Стэнфорда Филип Зимбардо устроил в подвале Джордан-холла искусственную тюрьму и поместил туда девятерых «заключенных» и девятерых «надзирателей». Участников — мужчин студенческого возраста — набрали по объявлению в газете. Роли распределялись случайно. За участие ежедневно выплачивалась щедрая сумма. В «руководящий состав» тюрьмы вошли сам экспериментатор и несколько его студентов.

Предполагалось, что исследование продлится две недели, однако пробыв шесть дней в «Стэнфордской окружной тюрьме» и увидев условия, в которых пребывают участники, девушка Зимбардо убедила ученого свернуть эксперимент. С тех пор рассказ о взбесившихся надзирателях и до смерти напуганных заключенных, у которых по очереди сдавали нервы, начал расходиться по всему миру. Он превратился в культурный феномен, по мотивам которого пишут книги, снимают документальные и художественные фильмы, он даже фигурировал в эпизоде сериала «Вероника Марс».

Стэнфордский тюремный эксперимент часто вспоминают, когда хотят показать, что наше поведение сильно зависит от социальных ролей и ситуаций, в которых мы оказываемся. Однако его глубинный и куда более тревожный вывод заключается в том, что в каждом из нас есть садистские наклонности, которые только и ждут повода вырваться наружу. На этот эксперимент ссылались при попытке объяснить массовое убийство в Сонгми в годы войны во Вьетнаме, геноцид армян и ужасы Холокоста. Дуглас Корпи, которого за какие-то 36 часов довели до нервного срыва товарищи по эксперименту, стал ярчайшим символом тех страданий, которым человек неосознанно подвергает ближнего своего.

Только есть одна неувязка: Корпи симулировал.

«Любой врач поймет, что я притворялся, — утверждает молодой человек. Прошлым летом он, впервые за многие годы, дал первое развернутое интервью. — Послушайте запись, там все очевидно. Я не такой уж хороший актер. Я, конечно, неплохо справляюсь, но это скорее истерика, чем психоз».

Сейчас Корпи сам работает судебным психологом. Он рассказал мне, что все эмоциональные реакции во время эксперимента действительно были вызваны страхом, но пугала его не жестокость надзирателей — он боялся провалить экзамены в магистратуру.

«Я думал, что смогу спокойно готовиться к тестам GRE, поэтому и взялся», — объясняет Корпи. От результатов этих тестов зависело поступление, а экзамен начинался сразу же после окончания исследования. Эксперимент стартовал, и он попросил взять учебники. Сотрудники тюрьмы отказали. На следующий день Корпи попросил снова. Результат тот же. В этот момент Корпи решил, что «затея потеряла всякий смысл». Сначала молодой человек попытался симулировать боль в животе. Это не сработало, и он решил изобразить нервный срыв. Ни о какой психологической травме речи не идет. Напротив, ему даже понравилось недолгое пребывание в тюрьме (за исключением стычки с надзирателями из-за якобы незаправленной кровати).

«[В первый день] и правда было весело, — вспоминает Корпи. — И бунтовать было прикольно. Нас даже не наказали. Мы знали, что [надзиратели] не могут нам ничего сделать, им нельзя нас бить. Они такие же студенты, так что мы были в полной безопасности. Мы просто делали свое дело. Если послушать запись, в моем голосе можно услышать: „Какая классная работа. Знай себе орешь, вопишь, бьешься в истерике, ведешь себя как заключенный“. Я работал добросовестно. Было здорово».

Но как бы сильно не хотелось, права покинуть эксперимент у него не было — это пугало сильнее всего.

«Я был в полнейшем шоке. То, что меня посадили в полицейскую машину и одели в тюремную робу, — это еще ничего. Но когда мне сказали, что нельзя уйти, — это уже совсем другой уровень. В тот момент я просто опешил».

Другой заключенный, Ричард Якко, тоже вспоминает, что был поражен, когда на второй день эксперимента ему сказали, что уйти невозможно. Заключенного Клэя Рамзи ситуация потрясла настолько, что он даже начал голодовку. «Я начал относиться к эксперименту как к заключению в настоящей тюрьме, — рассказывает он, — ведь [для того, чтобы выбраться,] нужно было заставить надзирателей сомневаться в правомочности их действий».

В мае этого года я говорил с Зимбардо о заявлениях Корпи и Якко, и он поначалу отрицал, что участники не имели права уйти.

«Вранье, — утверждал ученый. — Это все неправда».

Однако теперь вопрос не только в том, кто прав, Зимбардо или участники. В апреле французский академик и режиссер Тибо Лётексье опубликовал работу Histoire d’un Mensonge («История лжи»), чтобы показать эксперимент с кардинально другой точки зрения. В ее основе — недавно опубликованные документы из архивов Зимбардо, которые хранились в Стэнфордском университете.

После того, как ученый заявил, что обвинения Корпи и Якко безосновательны, я зачитал расшифровку записи его разговора с помощниками на третий день эксперимента: «Произошел интересный случай: вчера пришли двое ребят, сказали, что хотят уйти, и я ответил: „Нельзя“. Уйти можно только при двух условиях: если необходима медицинская или психиатрическая помощь… Кажется, они и правда поверили, что уйти не получится».

«Что ж, ладно…», — поправился Зимбардо и признал, что в бланке информированного согласия, который подписывали испытуемые, была четко указана стоп-фраза: «Я покидаю эксперимент». Только после такой формулировки последовало бы освобождение.

«Никто эту фразу не произнес, — уверял Зимбардо. — Говорили: „Я хочу выйти. Мне нужен доктор. Я хочу к маме“ и т.д. и т.п. А всего-то и нужно было сказать: „Я покидаю эксперимент“».

Однако в бланках согласия, которые можно посмотреть на сайте Зимбардо, фраза «Я покидаю эксперимент» не упоминается.

В стандартной интерпретации результатов эксперимента эмоциональные реакции заключенных считаются доказательством того, насколько сильно влияет жестокость надзирателей. То, что оказаться за решеткой, — само по себе шок, показалось ученому слишком простым и не самым прорывным объяснением. К тому же у организатора могли появиться проблемы с законом, если бы заключенные предприняли какие-то действия. Корпи признался мне: величайшим сожалением в его жизни стало то, что он так и не подал на Зимбардо в суд.

«Почему мы не выдвинули обвинение в незаконном заключении под стражу? — вопрошал Корпи во время интервью. — Мне стыдно! Мы должны были что-нибудь сделать!»

По словам Джеймса Кахана, бывшего заместителя окружного прокурора Санта-Клара (округа, в котором находится Стэнфордский университет),  заявление Корпи скорее всего рассмотрели бы: после просьбы покинуть эксперимент он провел в камере около шести часов. Это подпадало под статью о неправомерном заключении под стражу по законам Калифорнии.

«Если человек говорит: „Я больше не хочу. Мне нужно выйти отсюда“, — поясняет Кахан, — а затем его запирают в комнате, и в какой-то момент на просьбу выпустить его, ведь он нанятый работник, он получает отказ, это выходит за пределы информированного согласия и переходит в нарушение уголовного кодекса».

Зимбардо начинает рассказ о Стэнфордском тюремном эксперименте с 15 августа 1971 года, когда надзиратели начали мучить прибывших в «Стэнфордскую окружную тюрьму» заключенных. Все выглядит так, будто они ожесточились сами по себе, но честнее было бы начать повествование на день раньше, с ознакомительной лекции для надзирателей. С ними общались скорее как с соавторами эксперимента, а не его участниками. Зимбардо ясно дал понять, что их задача — вызвать у заключенных чувство бессилия и страха.

«Избивать или пытать их мы не можем, — говорил Зимбардо в записи, которая была опубликована спустя 15 лет после эксперимента, — зато можем заставить их тосковать, вызвать чувство безысходности. В какой-то степени даже страх… У нас есть полный контроль над ситуацией. У них — ничего».

Большая часть встречи прошла под руководством студента Дэвида Яффе, которого назначили «старшим надзирателем». Его вклад в эксперимент долгое время недооценивали. За три месяца до этого Яффе с сокурсниками фактически и придумали тюремный эксперимент, выполняя задание профессора Зимбардо. Кого-то из своих соседей по комнате Яффе сделал заключенными, а кого-то — надзирателями, и придумал 15 суровых тюремных правил. Среди них: «Заключенные должны обращаться друг к другу по номеру», «Заключенные никогда не должны говорить о том, что это эксперимент» и «Отказ от выполнения правил ведет к наказанию».

Зимбардо так заинтересовался результатами студенческого эксперимента, что решил провести его самостоятельно, сделав наблюдение более долгим, а распределение ролей надзирателей и заключенных — случайным. Поскольку ученый никогда не видел настоящей тюрьмы, атмосферу создавали по проведенному Яффе исследованию тюрем и по кошмарным воспоминаниям Карло Прескотта, условно-досрочно освобожденного из тюрьмы Сан-Квентин. Его Зимбардо, по наводке Яффе, пригласил в качестве консультанта. Сам Яффе при подготовке эксперимента получил необычайную свободу.

«Доктор Зимбардо считал, что самой сложной проблемой будет заставить надзирателей вести себя соответствующим образом, — писал Яффе после эксперимента. — Мне предлагалось выработать тактику их поведения, поскольку я уже имел подобный садистский опыт…» Хотя Зимбардо часто говорил, что надзиратели сами выработали правила поведения, на самом деле большую часть из них Яффе взял из своего задания и изложил на ознакомительной встрече в субботу. Он также подкидывал надзирателям идеи издевательств. В частности, предложил заставить их вытаскивать колючки из брошенных в сорняки грязных одеял.

Как только эксперимент начался, Яффе делал замечания надзирателям, действующим недостаточно жестко, и тем самым способствовал развитию того патологического поведения, которое, как позднее будет утверждать Зимбардо, возникло само собой.

«Нужно, чтобы все надзиратели уяснили: вести себя нужно как можно жестче, — сказал Яффе одному из них (8:35 на записи). — Мы надеемся, что это исследование станет серьезным толчком для тюремной реформы… Мы будем общаться с прессой и скажем: „Полюбуйтесь, что творится на самом деле…“ В общем, ведите себя как настоящие свиньи».

Большинство надзирателей были неубедительны и даже выполняли небольшие просьбы заключенных, а вот Дэйв Эшельман задачу понял хорошо. Заключенные даже прозвали его Джоном Уэйном за изобретательную жестокость и южный акцент. Но Эшельман, изучавший актерское мастерство, признавал, что его акцент был таким же поддельным, как и нервный срыв Корпи. Он просто хотел помочь эксперименту — так он мне сказал в интервью.

«Я воспринимал это как упражнение в импровизации, — вспоминает Эшельман. — Я считал, что в своих действиях следую ожиданиям организаторов и что стану лучшим, если сделаю своего персонажа таким мерзким. В южных штатах я никогда не был, акценту научился по фильму „Хладнокровный Люк“».

Эшельман сожалел о том, как жестоко обращался с заключенными, добавив, что порой в этом ему помогало то, что он сам недавно прошел через унизительные ритуалы, которым старшие студенты подвергают новичков в студенческих братствах. «Я переборщил», — признает он. Но Зимбардо и другие исследователи, по всей видимости, одобряли его действия. По окончании эксперимента Зимбардо отметил его заслуги и поблагодарил.

«Я шел как-то по коридору, — вспоминает Эшельман, — а он остановил меня и сказал, что я отлично справляюсь. Я правда думал, что делаю что-то хорошее, способствую пониманию человеческой природы».

В 2001 году психологи Алекс Хаслам и Стивен Райхер попытались воспроизвести Стэнфордский тюремный эксперимент. По их словам, лидер, уверяющий других, что они действуют во имя высшей цели (например, научного прогресса или тюремной реформы), — это ключевой фактор, побуждающий людей совершать зверства. Нас учили, что надзиратели издевались над заключенными, потому что были наделены властью, но Хаслам и Райхер утверждают, что чем больше надзиратели чувствовали себя экспериментаторами (а это всячески поощрялось Яффе и Зимбардо), тем более жестокими становились.

В значительной мере это относится к Эшельману, который во время отбора участников написал у себя в анкете: «В глубине души я ученый». Яффе выразился не менее красноречиво: «Меня поражает та легкость, с которой я могу „выключить“ отзывчивость и заботу о других ради „благого дела“».

Зимбардо c самого начала хотел, чтобы его эксперимент получил широкое освещение в СМИ. Он дал разрешение на съемку постановочных арестов телеканалу KRON и по ходу эксперимента отправлял журналистам пресс-релизы. Однако события в его импровизированной тюрьме привлекли гораздо больше внимания, чем ученый мог себе вообразить.

Двадцать первого августа, на следующий день после преждевременного завершения эксперимента, Джордж Джексон, участник радикального движения за права чернокожих, а также автор нашумевшей книги Soledad Brother, предпринял попытку побега из тюрьмы Сан-Квентин (в часе езды к северу от Стэнфордского университета), в результате которой погибли трое надзирателей и трое заключенных (в их числе был сам Джексон). KRON тут же организовал телевизионные дебаты между Зимбардо и помощником начальника тюрьмы.

Еще через три недели заключенные исправительного учреждения «Аттика» в штате Нью-Йорк (преимущественно афроамериканцы) взяли в заложники персонал (полностью состоящий из белых) и потребовали улучшения условий содержания. Губернатор Нельсон Рокфеллер приказал взять здание штурмом: с вертолетов сбросили баллоны со слезоточивым газом, после чего сотни полицейских и надзирателей открыли огонь вслепую, убивая без разбора и бунтовщиков, и заложников.

В то время массовые убийства в заголовках американских газет еще не стали привычным делом, и бунт шокировал количеством жертв: согласно заключению Особой комиссии штата Нью-Йорк по делу тюрьмы «Аттика», такого Америка не видела со времен Гражданской войны. Страна искала объяснение произошедшему, и эксперимент Зимбардо как будто бы предоставил его, поставив тюремщиков и преступников на одну моральную планку: и те и другие в равной степени представлялись жертвами атмосферы, возникающей в местах заключения. Хотя на самом деле почти все убийства были на совести надзирателей и командного состава.

Рассказ Зимбардо о том, как надзиратели вышли из-под контроля, а заключенные жили в страхе, широкая общественность услышала из 20-минутной передачи, вышедшей в прайм-тайм на канале NBC. Ричард Якко рассказал журналисту канала, что заключенным запретили покидать эксперимент. Однако он не смог подтвердить, что испытуемые естественным образом вжились в роль беспомощных арестантов, и его интервью вырезали из передачи (запись сохранилась здесь).

В 1973 году в статье для New York Times Зимбардо недвусмысленно заявил, что у Корпи действительно случился нервный срыв. К середине 1980 годов тот уже давно дал понять, что притворялся, но Зимбардо по-прежнему хотел упомянуть об этом инциденте. Он попросил бывшего участника эксперимента появиться в передаче Фила Донахью и в документальном фильме «Тихая ярость». Корпи подыграл.

«Я решил, что раз он хочет рассказать про нервный срыв, пусть будет. Что такого-то? — рассказывает Корпи. — Я особо не возражал. Подумал, небольшое преувеличение будет только на руку Филу».

В фильме «Тихая ярость» Зимбардо сопроводил эффектную аудиозапись «нервного срыва» Корпи такими словами: «Он начал притворяться сумасшедшим, но вскоре притворство переросло в настоящее помешательство: он не мог сдержать истерику». А вот фрагмент, в котором Корпи признается, что притворялся, и жалуется на то, как изнурительно было так долго поддерживать роль, из фильма вырезали. По словам мужчины, несмотря на прямые просьбы прекратить, Зимбардо уговаривал его приходить и на другие передачи, порой прибегая к помощи профессионалов.

«Мы сменили номер, но Зимбардо его вычислил, — рассказывает Корпи. — У меня это в голове не укладывалось. Я ему говорю: „Я не хочу больше иметь никаких дел с этим экспериментом“. А он мне: „Ну Даг, твое участие очень важно! Я тебе рекомендации напишу!“ Я отвечал ему: „Знаю-знаю, но я только что выступил в суде, и мне было очень неловко. Не хочу это больше на всеобщее обозрение выносить“. Но Фил и слушать не хотел. Это продолжалось годами».

Зимбардо подтвердил, что дал Корпи рекомендации, но остальное комментировать отказался.

Стэнфордский тюремный эксперимент утвердил Зимбардо в звании самого выдающегося из ныне живущих психологов Америки. В соавторстве он написал один из самых популярных и на долгие годы зарекомендовавших себя учебников — «Психология. Основные понятия», а в 1990 году выступил в роли ведущего документального фильма «Откройте для себя психологию» (производство телекомпании PBS), который до сих пор показывают в учебных заведениях. Эксперимент упоминается и там, и там. Его популярность распространилась и за пределы США. В восточноевропейской и немецкой философии описание результатов этого эксперимента в книге польского философа Зигмунта Баумана «Актуальность Холокоста» запустило тенденцию объяснять причины Холокоста поведением испытуемых «Стэнфордской тюрьмы».

Опираясь на результаты Стэнфордского тюремного эксперимента и эксперимента Милгрэма (еще одной знаковой вехи в истории психологии), в известной книге 1992 года «Заурядные люди» историк Кристофер Браунинг рассуждает, что массовые убийства в нацистской Германии были отчасти спровоцированы ситуационными факторами (Однако ему возражают, что приверженцев национальной идеологии, превратившей евреев во врагов народа, язык не поворачивается назвать «заурядными»).

А в 2001 году, когда Зимбардо избрали президентом Американской психологической ассоциации, выходит немецкий фильм «Эксперимент». За основу взят Стэнфордский эксперимент, но градус насилия доведен до самого что ни на есть нацистского уровня: доходит вплоть до убийства заключенных и некоторых надзирателей.

В 2004 году вскрылись факты издевательств над заключенными в тюрьме Абу-Грейб, и Зимбардо вновь начал появляться в телепередачах, где высказывал мнение, что за злоупотребления ответственна не пара «паршивых овец», а «все стадо». Он также выступил с экспертной оценкой действий старшего сержанта Айвана Фредерика, под руководством которого военные полицейские пытали заключенных. В 2007 году на волне интереса к эксперименту Зимбардо опубликовал книгу «Эффект Люцифера», где рассказал о нем еще подробнее, однако оформил все таким образом, чтобы его ключевые выводы никто не оспорил. Книга стала национальным бестселлером.

Однако эксперты по-прежнему сомневались в выводах Зимбардо.

Несмотря на канонический статус Стэнфордского тюремного эксперимента на вводных курсах по психологии всей страны, методология исследования незамедлительно и повсеместно была подвергнута критике. Первую статью об эксперименте Зимбардо и его студенты опубликовали не в академическом журнале по психологии, а в колонке The New York Times Magazine — в обход процедуры рецензирования.

Не зная о том, что надзирателей прямо инструктировали вести себя «пожестче», именитый психолог Эрих Фромм больше всего был удивлен тем, что подтолкнуть к насилию удалось не так уж много испытуемых. «По мнению авторов, — пишет Фромм, — эксперимент доказывает, что для превращения обычных людей в безропотных жертв или беспощадных садистов достаточно нескольких дней в благоприятных условиях. Мне же кажется, что если их эксперимент что-то и доказывает, так ровно противоположное».

Некоторые исследователи вообще не считают, что это настоящий эксперимент. Автор идеи когнитивного диссонанса Леон Фестингер назвал Стэнфордский проект не заслуживающим внимания «перформансом».

Стабильный поток критики продолжал поступать и в последующие годы: под прицелом оказались технические проблемы в методологии. В частности то, что на поведение испытуемых могло повлиять знание о сути эксперимента, что экспериментальные условия не соответствовали реальности, а также было указано на ошибки при формировании выборки. В 2005 году Карло Прескотт, условно-досрочно освобожденный из тюрьмы Сан-Квентин и выступавший консультантом при разработке эксперимента, опубликовал в газете The Stanford Daily колонку под названием «Ложь о Стэнфордском тюремном эксперименте». Из нее стало известно, что некоторые техники пыток подсказал надзирателям он — и сами они их не выдумывали.

Еще один удар по убедительности результатов нанесла попытка Хаслама и Райхера воспроизвести результаты эксперимента с тем лишь исключением, что они не давали надзирателям никаких инструкций, а заключенные могли прекратить участие в любой момент. Арестанты и не думали сдаваться под гнетом нарастающего насилия: они сплотились и сумели выторговать у пассивных и смирных надзирателей пару-тройку послаблений. По словам Райхера, Зимбардо не очень хорошо отнесся к их попыткам опубликовать результаты в «Британском журнале социальной психологии».

«Мы узнали, что он писал лично редакторам и пытался не дать нам опубликоваться, утверждая, что результаты поддельные», — вспоминает Райхер.

Несмотря на вмешательство, журнал опубликовал статью, сопроводив комментарием Зимбардо: «Я считаю, что это так называемое „социально-психологическое исследование“ — фальшивка, и заслуживает внимания социальных психологов Британии, США и других стран разве что в контексте поп-психологии».

«Мы-то думали, — рассказывает Райхер, — у нас научная дискуссия, а оказалось, коммерческое соперничество. В то время ему очень хотелось, чтобы в Голливуде сняли фильм по мотивам эксперимента».

Многолетние попытки Зимбардо превратить свое исследование в художественный фильм принесли плоды в 2015 году. Вышла картина «Стэнфордский тюремный эксперимент», где он выступил консультантом (а его самого сыграл Билли Крудап). Хотя в фильме эксперимент изображен в критическом ключе, в целом сюжет соответствует словам Зимбардо: не упоминается ни поощрение жестких методов во время субботнего инструктажа, ни роль Дэвида Яффе. Под натиском надзирателей Дугласу Корпи (его играет Эзра Миллер) начинает казаться, что он в настоящей тюрьме, и в поворотном моменте фильма у него случается нервный срыв. Постепенно его умопомрачение начинает передаваться и другим заключенным.

Однако почему-то ни статья Прескотта, ни неудачная попытка воспроизвести эксперимент, ни критика со стороны академического сообщества не помешали версии Зимбардо завладеть общественным сознанием. Привлекательность эксперимента оказалась сильнее, чем его научная строгость. По всей видимости, людям очень хочется верить в то, что он говорит о них: никого нельзя считать ответственным за какие бы то ни было предосудительные поступки. Точка зрения Зимбардо на человеческую натуру удручает и в то же время развязывает руки. С нас взятки гладки: наши действия определяются обстоятельствами, наше малодушие ситуационно обусловлено. Евангелие обещает уверовавшему освобождение от всех грехов. Стэнфордский эксперимент тоже предлагает прощение, только в привлекательной наукообразной упаковке, на которую мы с готовностью клюнули.

Для преподавателей психологии рассказ о Стэнфордском эксперименте — это верный способ обеспечить успех у студентов (его обычно сопровождают показом жутких видеозаписей). На вводных лекциях по психологии в аудитории часто много студентов других специальностей. Контринтуитивный вывод о том, что люди считают себя хорошими безосновательно, демонстрирует им, сколько нового и интересного можно узнать о себе самих в течение курса. Одни преподаватели уверены: это помогает студентам усвоить, что поступать плохо могут и хорошие люди. Другие замечают: важно показать молодежи, выросшей в индивидуалистской культурной среде, что их поведение во многом диктуется внешними факторами.

«Даже если с научной стороны не все так гладко, — считает Кеннет Картер, профессор Университета Эмори и соавтор учебника „Изучаем психологию“, — или эксперимент был как-то неправильно разработан, мне хочется, чтобы студенты осознали: если им доведется ощутить вкус власти, их поведение может измениться. Это важнее споров о науке».

Но если работа Зимбардо в корне ненаучна, как можно верить ее результатам? Множество других исследований, в том числе знаменитый эксперимент Соломона Аша, который продемонстрировал готовность людей игнорировать очевидное в угоду мнению группы, иллюстрируют, как сильно на нас влияет окружение. Гораздо более методологически строгий (но столь же неоднозначный) эксперимент Стэнли Милгрэма показывает нашу склонность подчиняться авторитету в определенных условиях. Исключительную убедительность зимбардовской интерпретации результатов придает следующая мысль: чтобы сделать из любого человека фанатичного садиста достаточно униформы, дубинки и разрешения на ущемление прав других людей.

«Голова кругом, когда думаешь об этом, — объясняет Лётексье. — Мысли примерно такие: „Мать моя женщина, я ничем не отличаюсь от нациста. Оказывается, я, хороший вроде бы человек, способен на такие зверства“. И в то же время эта мысль успокаивает: это не потому, что я дьявол во плоти, а потому что ситуация заставила. Мне кажется, поэтому эксперимент так популярен в Германии и Восточной Европе. Он снимает ответственность: „Так уж сложились обстоятельства. Мы зла никому не хотели. Ничего не поделаешь. Так уж получилось“. В общем, ужасаешься и успокаиваешься одновременно. Вот почему эксперимент так прославился».

Исследования, проведенные в 2014 и 2015 годах Ричардом Григгсом и Джаредом Бартелсом, показали, что почти в каждом современном учебнике по введению в психологию без всякой критики повторяется версия событий, которой придерживается Зимбардо. Мне стало любопытно, почему проводники в мир психологии, которым наверняка было прекрасно известно о сомнительных обстоятельствах проведения эксперимента, все-таки решили включить его в учебник.

Трое сказали, что в первых редакциях упоминать Стэнфордский эксперимент не стали из-за сомнений в его научной убедительности. Но даже преподаватели психологии не застрахованы от социального влияния: двое вернули его под давлением рецензентов и учителей, а третий — потому, что о нем много говорили в новостях про Абу-Грейб. Другие авторы учебников излагают эксперимент куда менее критически, чем сами к нему относятся, объясняя это педагогической значимостью эксперимента.

Соавтор учебника «Психология. Точки зрения и взаимосвязи» Грег Файст рассказал, что его отношение к эксперименту ухудшилось с выходом колонки Карло Прескотта в 2015 году. Его она тогда «ошарашила».

«Если честно, — признается он, — узнав о некоторых этических и научных проблемах исследования, я подумал, что увековечивать эксперимент не стоит».

Но что мы видим в третьем издании 2014 года: доскональный пересказ традиционной версии да пару критических комментариев в середине главы.

Аудиоисточник: https://newochem.podster.fm/114

Стэнфордский тюремный эксперимент оказался постановкой

Стэнфордский тюремный эксперимент — одно из самых известных психологических исследований своего времени, который цитируют многие учебники, оказался фальшивкой. Через несколько десятилетий стало известно, что его выводы были неверны, а сам эксперимент — постановка.

В 1971 году американский психолог Филипп Зимбардо решил объяснить причину конфликтов, которые возникают в тюрьмах. Он нанял 24 обычных студентов колледжа и случайным образом разделил их на две группы — «заключенных» и «надзирателей».

В подвале факультета психологии оборудовали тюрьму. Надзиратели прошли короткий инструктаж о том, что «у них будет вся власть». Заключенных при помощи полиции доставили в «тюрьму», обыскали, одели в неудобную одежду и присвоили номера. Сам Зимбардо выполнял роль смотрителя, в помещениях стояли видеокамеры.

Эксперимент быстро вышел из-под контроля. На второй день заключенные заблокировали двери камер кроватями и отказались подчиняться охранникам. Охранники подавили «бунт» и начали давать привилегии тем, кто в нем не участвовал. После они развили целую систему, где бонусами выступали возможность помыться, опорожнить ведро-туалет или поспать на матрасе.

У трети смотрителей проявились садистские наклонности. Они не могли применять силу, но выдумывали для заключенных изощренные наказания вроде необходимости стоять с сосисками в руках. Эксперимент продлился всего 6 дней вместо запланированных 14, его пришлось прервать по этическим соображениям.

В хоже эсперимента, считается, было установлено, что власть развращает человека, делает его жестоким.

На прошлой неделе  — то есть через 47 лет после эксперимента — в издании Medium было опубликовано исследования доктора Бена Блюма, который ознакомился с неизвестными записями Филиппа Зимбардо, а также воспоминаниями участников эксперимента — «охранников» и «заключенных». Оказалось, что эксперимент нельзя считать научным, так как организаторы влияли на его ход.

К примеру, во время инструктажа перед началом «охранников» просили вести себя жестоко. Поэтому они специально придумали изощренные способы обращаться с заключенными, думая, что организаторы эксперимента одобрят это. Ранее считалось, что эта жестокость проявилась в них сама.

Неискренней оказалась и известная реплика, после которой эксперимент решили прервать. Один из заключенных будто бы от напряжения воскликнул: «Я сгораю внутри!». Десятки лет спустя он рассказал репортеру, что для него это было игрой, на самом деле он не чувствовал себя в опасности. Он верил, что делает то, что хотели исследователи.

«Многие классические ошеломительные эксперименты в последнее время оказались ошибочными, мошенническими или устаревшими, — пишет обозреватель издания Vox. — Однако многие книги о психологии еще не обновлены. Настало время научить студентов следующего поколения понимать их верно».

Стэнфордский тюремный эксперимент, 2015 — Фильмы

Прогрессивный американский профессор кафедры социальной психологии университета Стэнфорда приглашает студентов добровольно принять участие в уникальном психологическом эксперименте. Образовавшаяся группа была разделена на две подгруппы, которым было дано задание имитировать тюрьму. Первая подгруппа вживалась в роль надзирателей, вторая — заключенных. На глазах удивленного персонала кафедры начинают происходить невероятные перевоплощения.

Психологическая драма Стэнфордский тюремный эксперимент поставлена американским режиссером Кайлом Патриком Альварезом по адаптированному сценарию Тима Тэлботта на киностудии Sandbar Pictures. В основу сюжета положена реальная история из практики выдающегося американского социального психолога Филиппа Джорджа Зимбардо. Фильм стал третьей художественной экранизацией эксперимента 1971 года после выхода полнометражных проектов в 2001 и 2010 годах.

Съемки проходили в городе Реджайна канадской провинции Саскачеван, Лос-Анджелесе и Пало-Альто штата Калифорния в США. Основную часть сцен снимали 21 день в августе 2014 года. В некоторых эпизодах персонажи специально располагаются на фоне деревянной двери с огромной буквой Z. Именно таким образом создатели акцентируют внимание на основоположнике эксперимента — профессоре Зимбардо. Премьерный показ состоялся в США 26 января 2015 года на Международном фестивале независимого кино Сандэнс в городе Парк-Сити штата Юта. В течение нескольких последующих месяцев киноработа приняла участие в восьми популярных фестивалях, удостоившись трех номинаций и четырех побед в рамках конкурсных программ.

Прогрессивный американский профессор кафедры социальной психологии университета Стэнфорда приглашает студентов добровольно принять участие в уникальном психологическом эксперименте. Образовавшаяся группа была разделена на две подгруппы, которым было дано задание имитировать тюрьму. Первая подгруппа вживалась в роль надзирателей, вторая — заключенных. На глазах удивленного персонала кафедры начинаю

Soundstream: #122 Стэнфордский тюремный эксперимент

#122 Стэнфордский тюремный эксперимент

Описание

Аутентичен ли известный Стэнфордский тюремный эксперимент?

Плейлист

Прожектор восприятия

Кто такие мормоны и как им удалось накопить огромные средства.

Теории кровообращения, и чем занимались в средние века барберы.

История «проклятой» больницы. О важности гигиены.

«Нападение помидоров убийц» и эффект помидора. Как традиционные заблуждения влияют на рацион, веру и даже кинематограф.

Сверчки и азарт, казалось бы, абсолютно несовместимые вещи. Но в Китае бои сверчков — древняя традиция и огромный рынок с крупными ставками.

Об изобретении вакцины от туберкулеза и драматическая история о вакцине от полиомиелита

Почему у вакцинации один корень с «коровой» на латыни и как в средние века вакцину от оспы переправили в Америку.

О вариоляции или как человечество победило оспу.

Об услуге исчезновений людей на заказ в Японии.

О феномене клетки Фарадея. Как ее сделать в домашних условиях, а также об аналогах клетки в обычной жизни.

О законе Бенфорда, который позволит вычислить мошенничество.

О том, откуда пошло название турнира по теннису «Большой шлем», и в каких еще областях этот термин используется.

Истории о знаковых числах 1729 и 420. Причем тут марихуана?

О том, как кубок Международной Федерации Футбола несколько раз оказывался в руках злоумышленников.

О том, как возник новый стиль в прыжках в высоту под названием «фосбери-флоп».

Какая связь между Бикини и атомными взрывами и когда начался антропоцен.

Почему «испанка» получила такое название и как она возникла.

Аутентичен ли известный Стэнфордский тюремный эксперимент?

Дарьенская авантюра или как Шотладния чуть не обанкротилась.

Футбольная война. Тресковая война.

Война за ухо Дженкинса, Война свиньи и картошки.

Почему фламинго розовые и зачем нам есть овощи.

Пузырь «Южного моря», и как Исаак Ньютон ошибся в поведении толпы.

О роли алкоголя и кофеина в развитии нашей цивилизации.

История красного халата или Эффект Дидро

Переменный ток против постоянного или как Вестингауз победил Эдисона.

Как англичанам удалось за несколько лет вырваться на лидирующие позиции в велоспорте и роль стратегии минимальных улучшений .

Сколько может длиться полет фрегата и черного стрижа и на какую высоту поднимается африканский сип?

Что такое бронекофе и причем здесь тибетский чай?

Как связаны Хоффа, Кеннеди и операция в бухте свиней.

Добро пожаловать в региональную тюрьму округа Линкольн

Все программы центра содержания под стражей округа Линкольн построены таким образом, чтобы создать среду для позитивных изменений в жизни правонарушителя, чтобы они могли лучше служить обществу как продуктивные граждане после освобождения.

Образовательные и повторные классы

Класс GED
Эти занятия дают каждому человеку возможность усовершенствоваться и подготовиться к окончательному тестированию GED, чтобы получить сертификат в надежде, что, покинув наш объект, они смогут стать продуктивным членом общества.

NCRC
Национальный сертификат готовности к карьере штата Кентукки (KY NCRC) — это аттестат, основанный на контролируемой оценке, который дает работодателям и соискателям работу портативную и единообразную меру основных навыков на рабочем месте.

MRT
(Ожидается) Мы работаем с MRT, чтобы начать предлагать нашим заключенным широкий спектр тренингов, услуг и консультаций, которые они предоставляют в исправительных учреждениях. Услуги включают, но не ограничиваются: наркозависимость, созависимость, управление гневом, психическое здоровье и многое другое.Мы будем добавлять больше информации по мере ее поступления.

Классы препаратов / восстановление

Празднуйте выздоровление
(Ожидает рассмотрения) В настоящее время мы работаем с региональным директором CR для Hope Network, чтобы найти лучший способ донести эту программу до наших сокамерников через CR изнутри. Мы сообщим подробности в ближайшее время.

Рабочие программы

Государственная утвержденная внешняя рабочая программа.

Округ утвердил внешнюю рабочую программу.

Религиозные службы

Наша команда капелланов LCRJ предлагает церковные службы 3 раза в неделю. Мы — команда, состоящая из представителей разных вероисповеданий и верований, работающих для достижения одной цели. Мы всегда растем и ищем больше членов команды, которые хотят видеть настоящие перемены в наших сокамерниках. Если у вас есть какие-либо вопросы, свяжитесь с нашим капелланом Бриттиани Тиллетт 606-365-4580.

Добро пожаловать в региональную тюрьму округа Линкольн

Федеральное бюро следствия 606-878-8922 Веб-сайт Округ Линкольн Шериф 606-365-2696

Линия помощи при посещении видео Если у вас возникли проблемы с регистрацией для посещения, позвоните по телефону 1-866-340-7879. Посещений Перейти на www.inmatesales.com Создайте учетную запись (вам понадобится ваш ID) Получите два бесплатных посещения в неделю, если находитесь на втором этаже старого здания суда ИЛИ Заплатите примерно 10 долларов за посещение из дома. Необходимо планировать посещения за 24 часа. При посещении вам также необходимо иметь при себе удостоверение личности. ИЛИ Звоните 1-866-340-7879 Посещения с понедельника по субботу с 8:00 до 16:00 ПОСЕЩЕНИЙ ПОДЛЕГАЮТ ЗАПИСИ И МОНИТОРИНГУ, У НАС НЕТ ПОЛИТИКИ В ОБЛАСТИ Сотовых телефонов ВО ВРЕМЯ ПОСЕЩЕНИЙ.

Настоящий урок Стэнфордского тюремного эксперимента

Утром 17 августа 1971 года девять молодых людей в районе Пало-Альто посетили местные полицейские. Пока их соседи наблюдали, мужчин арестовали за нарушение Уголовного кодекса 211 и 459 (вооруженное ограбление и кража со взломом), обыскали, надели наручники и увели в заднюю часть ожидающей полицейской машины. Машины доставили их в полицейский участок Пало-Альто, где у мужчин сняли отпечатки пальцев, перевели в камеру предварительного заключения и завязали глаза. Наконец, их перевели в тюрьму округа Стэнфорд, также известную как факультет психологии Стэнфордского университета.

Они были добровольными участниками Стэнфордского тюремного эксперимента, одного из самых противоречивых исследований в истории социальной психологии.(Это тема нового одноименного фильма — драмы, а не документального фильма — с Билли Крадапом из фильма «Почти знаменит» в главной роли в роли ведущего исследователя Филипа Зимбардо. Он открывается 17 июля.) учащиеся колледжей ответили на анкету об их семейном происхождении, истории физического и психического здоровья и социальном поведении и были признаны «нормальными»; подбрасывание монеты разделило их на заключенных и охранников. Согласно преданиям, сложившимся вокруг эксперимента, охранники, практически без каких-либо инструкций, начали унижать и психологически оскорблять заключенных в течение 24 часов после начала исследования.Заключенные, в свою очередь, стали покорными и обезличенными, восприняли оскорбления и мало говорили в знак протеста. Поведение всех участников было настолько экстремальным, что эксперимент, рассчитанный на две недели, был прекращен через шесть дней.

Менее чем десятью годами ранее исследование послушания Милграма показало, что обычные люди, если их поощрял авторитетный деятель, были готовы шокировать своих сограждан током, который, по их мнению, был болезненным и потенциально смертельным.Для многих Стэнфордский эксперимент подчеркнул эти результаты, продемонстрировав легкость, с которой обычные люди, если им дать слишком много власти, могут превратиться в безжалостных угнетателей. Сегодня, более чем сорок пять лет спустя, многие обращаются к исследованию, чтобы разобраться в таких событиях, как поведение охранников в Абу-Грейб и эпидемия жестокости полиции в Америке. Стэнфордский тюремный эксперимент приводится как свидетельство атавистических импульсов, которые таятся внутри всех нас; Говорят, это показывает, что, если немного подтолкнуть, мы все можем стать тиранами.

И все же уроки Стэнфордского тюремного эксперимента не так однозначны. С самого начала исследование преследовало неоднозначность. Даже если это предполагает, что обычные люди обладают уродливыми возможностями, это также свидетельствует о том, как наши обстоятельства влияют на наше поведение. Было ли исследование о нашей индивидуальной склонности к ошибкам или о сломанных институтах? Были ли его выводы о тюрьмах в частности или о жизни в целом? Что на самом деле показал Стэнфордский тюремный эксперимент?

Привлекательность эксперимента во многом связана с его очевидной простой установкой: заключенные, охранники, фальшивая тюрьма и некоторые основные правила.Но на самом деле тюрьма округа Стэнфорд представляла собой среду, в которой сильно манипулировали, и охранники и заключенные действовали таким образом, который во многом был предопределен тем, как были представлены их роли. Чтобы понять смысл эксперимента, вы должны понять, что это не был чистый лист; с самого начала его целью было вызвать опыт работы и жизни в жестокой тюрьме.

С самого начала приоритеты охранников устанавливались Зимбардо. В презентации для своих коллег из Стэнфорда вскоре после завершения исследования он описал процедуры, связанные с прибытием каждого заключенного: каждого мужчину раздели и обыскали, «обезвредили», а затем выдали униформу — пронумерованный халат, который Зимбардо назвал «платьем. »С тяжелой цепью на болтах около щиколотки, просторными резиновыми сандалиями и кепкой из женского нейлонового чулка.«Настоящие заключенные-мужчины не носят платьев, — пояснил Зимбардо, — но настоящие заключенные-мужчины, как мы узнали, действительно чувствуют себя униженными, действительно чувствуют себя выхолощенными, и мы думали, что сможем очень быстро добиться того же эффекта, если оденем мужчин в платье без любое нижнее белье ». Чулок вместо бритья головы заключенного. (Охранники были одеты в форму цвета хаки, им выдали свистки, дубинки и зеркальные солнцезащитные очки, вдохновленные тюремным охранником из фильма «Хладнокровный Люк». )

Часто охранники действовали без четких, ежеминутных инструкций.Но это не означало, что они были полностью автономными: Зимбардо сам принимал участие в эксперименте, играя роль надзирателя тюрьмы. (Тюремный надзиратель также был исследователем.) / Иногда споры между заключенным и охранниками выходили из-под контроля, нарушая четкий запрет на применение физической силы, с которым заключенные и охранники ознакомились до включения в исследование. Когда «суперинтендант» и «надзиратель» не обратили внимания на эти инциденты, охранникам стало ясно: все в порядке; продолжай, как ты.Участники знали, что аудитория наблюдает, поэтому отсутствие обратной связи можно было расценить как молчаливое одобрение. И чувство того, что за вами наблюдают, могло также побудить их выступить. Дэйв Эшельман, один из охранников, вспоминал, что он «сознательно создал» свой образ охранника. «Я снимался в самых разных драматических постановках в средней школе и колледже. Это было то, с чем я был хорошо знаком: взять на себя другую личность, прежде чем выйти на сцену », — сказал Эшелман. Фактически, он продолжил: «Я проводил там свой собственный эксперимент, говоря:« Как далеко я могу продвинуться в этих вещах и сколько жестокого обращения вынесут эти люди, прежде чем они скажут: «Прекрати?» »

На эксперимент повлияли и другие, более тонкие факторы.Часто говорят, что участниками исследования были обычные парни — и они действительно были определены как «нормальные» и здоровые по результатам ряда тестов. Но они также были самоотборной группой, которая откликнулась на объявление в газете о поиске добровольцев для «психологического исследования тюремной жизни». В исследовании 2007 года психологи Томас Карнахан и Сэм Макфарланд спросили, могла ли сама эта формулировка увеличить шансы. Они воссоздали оригинальную рекламу, а затем запустили отдельную рекламу, опуская фразу «тюремная жизнь».Они обнаружили, что люди, откликнувшиеся на две рекламные объявления, по-разному набрали баллы по набору психологических тестов. Те, кто думали, что они будут участвовать в тюремном исследовании, имели значительно более высокий уровень агрессивности, авторитаризма, макиавеллизма, нарциссизма и социального доминирования, и они получили более низкие баллы по мерам сочувствия и альтруизма.

Более того, даже внутри этой выборки, выбранной самим, поведенческие модели были далеки от однородности. В значительной степени значимость исследования зависит от идеи, что студенты откликались массово, отказываясь от своей индивидуальной идентичности, чтобы стать покорными «пленниками» и тираническими «охранниками».Но на самом деле участники по-разному отреагировали на тюремную среду. В то время как одни смены караула были особенно жестокими, другие оставались гуманными. Многие из якобы пассивных заключенных взбунтовались. Ричард Якко, заключенный, вспомнил, как «сопротивлялся тому, что мне велел сделать один охранник, и был готов отправиться в одиночную камеру. Как заключенные, мы развили солидарность — мы поняли, что можем объединиться и оказывать пассивное сопротивление и создавать некоторые проблемы ».

Из этих деталей вырисовывается не идеально четкая фотография, а неоднозначная акварель.Хотя это правда, что некоторые охранники и заключенные вели себя тревожным образом, также верно и то, что их окружение было создано таким образом, чтобы поощрять — а в некоторых случаях требовать — такое поведение. Сам Зимбардо всегда открыто рассказывал о деталях и характере своего тюремного эксперимента: он подробно объяснил схему в своем первоначальном исследовании, а в ранней статье, в которой эксперимент был описан только в общих чертах, он указал, что только «около трети охранников стали тиранами в своем произвольном использовании власти.(Всего около четырех человек). Так как же миф о Стэнфордском тюремном эксперименте — «Повелитель мух» в психолаборатории — так сильно отклонился от реальности?

Отчасти виноваты самые ранние заявления Зимбардо об эксперименте. В октябре 1971 года, вскоре после завершения исследования — и до того, как был опубликован единственный методологически и аналитически точный результат, — Зимбардо попросили дать показания перед Конгрессом по поводу тюремной реформы. Его впечатляющее свидетельство, даже если оно ясно объясняет, как работал эксперимент, также позволило слушателям не заметить, насколько принудительной была среда на самом деле.Он описал исследование как «попытку понять, что психологически значит быть заключенным или тюремным охранником». Но он также подчеркнул, что участвовавшие в исследовании студенты были «лучшими из представителей этого поколения», и сказал, что охранникам не давали никаких конкретных инструкций, и они были свободны устанавливать «свои собственные правила для поддержания закона, порядка и т. Д.». и уважение ». Объясняя результаты, он сказал, что «большинство» участников обнаружило, что «больше не в состоянии четко различать ролевую игру и себя», и что за шесть дней, которые потребовались для развертывания исследования, «опыт заключения не прошел. хотя и временно, всю жизнь учится; человеческие ценности были приостановлены, самооценки были поставлены под сомнение, и всплыла самая уродливая, самая низменная, патологическая сторона человеческой натуры.Описывая другое, связанное с этим исследование и его значение для тюремной жизни, он сказал, что «простого акта присвоения ярлыков людям, называя одних заключенными, а других охранниками, достаточно, чтобы выявить патологическое поведение».

Зимбардо выпустил видео на NBC, которое показало особенность 26 ноября 1971 года. В апреле 1973 года в журнале Times Magazine была опубликована статья. В разных источниках эти отчеты повторяли утверждение о том, что относительно небольшие изменения в обстоятельствах могут изменить ситуацию. лучшие и умные — в монстров или обезличенных крепостных.К тому времени, когда Зимбардо опубликовал официальный документ об исследовании в выпуске за 1973 г. в Международном журнале криминологии и пенологии , обтекаемая и недвусмысленная версия событий укоренилась в национальном сознании — настолько, что методологическая критика 1975 года попал в основном мимо ушей.

Сорок лет спустя Зимбардо все еще не уклоняется от общественного внимания. Он служил консультантом по новому фильму, который подробно следует его первоначальному исследованию, полагаясь на прямые расшифровки экспериментальных записей и принимая некоторые драматические вольности.Во многих смыслах фильм критически относится к исследованию: Крадап играет Зимбардо как чрезмерно усердного исследователя, который выходит за рамки своих возможностей, пытаясь создать очень конкретный результат среди учеников, за которыми он наблюдает. Создатели фильма даже подчеркивают непрочность эксперимента, вставляя персонажей, указывающих на то, что Зимбардо не является бескорыстным наблюдателем. Они подчеркивают реальный разговор, в котором другой психолог спрашивает Зимбардо, есть ли у него «независимая переменная». Описывая исследование своим коллегам из Стэнфорда вскоре после его завершения, Зимбардо вспомнил этот разговор: «К моему удивлению, я очень рассердился на него», — сказал он.«На карту была поставлена ​​безопасность моих людей и стабильность моей тюрьмы, и мне приходится бороться с этим кровожадным, либеральным, академическим, изнеженным дингдоном, которого единственной заботой была такая нелепая вещь, как независимая переменная. Следующее, о чем он меня спрашивал, — это реабилитационные программы, манекен! Лишь некоторое время спустя я осознал, насколько далеко я был в эксперименте на этом этапе ».

В широком смысле фильм подтверждает мнение Джона Марка, одного из охранников, который, оглядываясь назад, сказал, что интерпретация событий Зимбардо была слишком сформирована его ожиданиями, чтобы иметь смысл: «Он хотел иметь возможность говорят, что студенты колледжей, люди из среднего класса. … будут противостоять друг другу только потому, что им дана роль и дана власть. Основываясь на моем опыте, а также на том, что я видел и чувствовал, я думаю, что это было настоящим натяжкой ».

Если бы Стэнфордский тюремный эксперимент смоделировал менее жестокую среду, действовали бы заключенные и охранники по-другому? В декабре 2001 года два психолога, Стивен Райхер и Александр Хаслам, попытались выяснить это. Они работали с отделом документальных фильмов BBC, чтобы частично воссоздать установку Зимбардо в течение восьмидневного эксперимента.У их охранников также была униформа, и им была предоставлена ​​возможность раздавать награды и наказания; их заключенных поместили в камеры на три человека, которые почти точно соответствовали плану тюрьмы округа Стэнфорд. Главное отличие заключалось в том, что в этой тюрьме не было предустановленных ожиданий. Охранников просили разработать правила до прибытия заключенных, и им велели только обеспечить бесперебойную работу тюрьмы. (Тюремное исследование Би-би-си, как его стали называть, отличалось от Стэнфордского эксперимента несколькими другими способами, включая одежду заключенных; более того, какое-то время заключенным говорили, что они могут стать охранниками благодаря хорошему поведению, хотя на на третий день предложение было отменено, и роли стали постоянными. )

В течение первых нескольких дней исследования BBC стало ясно, что охранники не работают как одна группа. «Некоторые охранники опасались брать на себя и использовать свои полномочия», — писали исследователи. С другой стороны, у заключенных сформировалась коллективная идентичность. В отличие от Стэнфордского исследования, психологи попросили каждого участника заполнить ежедневный опрос, который измерял степень его солидарности со своей группой; это показало, что по мере того, как охранники отдалялись друг от друга, заключенные становились все ближе друг к другу.На четвертый день трое сокамерников решили попытать счастья. В обеденный перерыв один бросил свою тарелку и потребовал лучшей еды, другой попросил закурить, а третий обратился за медицинской помощью по поводу волдыря на ноге. Охранники дезорганизовались; один даже предложил курильщику сигарету. Райхер и Хаслам сообщили, что после того, как заключенные вернулись в свои камеры, они «буквально танцевали от радости». («Это было чертовски мило», — заметил один заключенный. ) Вскоре все больше заключенных начали бросать вызов охранникам.Они разыграли перекличку, пожаловались на еду и перебились. В конце шестого дня трое непокорных сокамерников вырвались наружу и заняли каюту охранников. «На этом этапе, — писали исследователи, — режим охранников был признан всеми неработоспособным и оконченным».

Взятые вместе, эти два исследования не предполагают, что все мы обладаем врожденной способностью к тирании или жертвенности. Вместо этого они предполагают, что наше поведение в значительной степени соответствует нашим предвзятым ожиданиям.При прочих равных мы действуем так, как думаем, от нас ожидают, особенно если это ожидание исходит сверху. Предложите, как это было сделано в Стэнфордском университете, что мы должны вести себя стереотипно и жестко, и мы стремимся соответствовать этой роли. Скажите нам, как это сделали экспериментаторы BBC, что мы не должны отказываться от надежды на социальную мобильность, и действуем соответственно.

Может показаться, что такое понимание умаляет силу Стэнфордского тюремного эксперимента. Но на самом деле это заостряет и проясняет смысл исследования.В минувшие выходные появились трагические новости о самоубийстве Калифа Браудера. В шестнадцать лет Браудер был арестован в Бронксе по обвинению в краже рюкзака; после ареста он был заключен в тюрьму в Райкерсе на три года без суда. (В конечном итоге дело против него было прекращено.) Находясь в Райкерсе, Браудер подвергался насилию со стороны как заключенных, так и охранников, некоторые из которых были сняты на видео. Можно думать, что тюрьмы такие, какие они есть, потому что человеческая природа тяготеет к патологии.Но Стэнфордский тюремный эксперимент предполагает, что экстремальное поведение проистекает из экстремальных институтов. Тюрьмы — это не чистых листов. Охранники действительно сами выбирают себе работу, так как ученики Зимбардо сами выбираются для изучения тюремной жизни. Как и люди Зимбардо, их бомбардируют ожиданиями с самого начала и формируют уже существующие нормы и модели поведения. Урок Стэнфорда заключается не в том, что любой случайный человек способен впасть в садизм и тиранию. Дело в том, что определенные институты и среда требуют такого поведения — и, возможно, могут его изменить.

Стэнфордский тюремный эксперимент (2015)

Я всегда восхищался оригинальным Стэнфордским тюремным экспериментом. В нем всегда были ингредиенты для увлекательного изучения человеческого поведения. Его дирижер доктор Филип Зимбардо знал это, это просто нужно было разыграть. Конечно, Стэнфордский тюремный эксперимент — это история, которую особенно часто изображали раньше, например, в немецком фильме 2001 года «Эксперимент под названием». Я помню, как был его фанатом, когда впервые увидел это, но признаю, что не могу вспомнить достаточно, чтобы провести здесь сравнение.Тем не менее, эта американская версия, в которой нет замен, является предпочтительной версией, в которой изобретательно используются современные технологии и молодые таланты. Здесь происходит двойное исследование. Первая, часть, которая пишет сама себя, документ фактического эксперимента. А другой — проверка этики экспериментаторов. Это уродливая сторона человеческого состояния и наше желание подталкивать друг друга, чтобы почувствовать сладкий вкус превосходства.

Хотя он может дать очевидные, но убедительные результаты того, что воображаемая сила и авторитет делают с людьми, он все же должен быть хорошо реализован, чтобы работать.К счастью, режиссер Кайл Патрик Альварес и сценарист Тим ​​Тэлботт правильно справляются с материалом и очень экономно работают над уравновешиванием его дихотомии. Сначала это обезоруживающе небрежно в том, как выбирают и вызывают добровольцев, делая упор на рандомизацию и часто предлагая милое и естественное чувство юмора. Несмотря на внешнюю мрачность, он развлекается с одеждой 70-х и огромными усами, не нарушая их целостности. Но затем возникает настоящее напряжение, настоящая тоска и настоящее ощущение опасности и страха, и Стэнфордский тюремный эксперимент становится глубоко тревожным в своих методах дегуманизации.Благодаря тщательному ощущению Альвареса того, как далеко можно зайти в каждую последовательность, он соответствует человеческому восприятию того, что может произойти в этой уникальной ситуации. Всегда есть напоминание о том, что это ненастоящее, но это не мешает вам чувствовать себя невыносимо пойманным в ловушку. Это природа в действии в сочетании с современной жестокостью.

В неотъемлемом и простительно эпизодическом повествовании фильма есть тенденция привязывать вас к персонажу, на котором они сосредоточены, только из-за его предстоящего ухода.Тем самым фильм по крупицам теряет пар. Впоследствии он постепенно возвращает вас, но каждый раз на это требуется немного больше времени. Эзра Миллер, в частности, является ярким моментом в первой половине фильма, описывая некоторые из самых запоминающихся примеров восстаний и сопротивлений заключенных. Его упустили, но его отсутствие только порождает больше напряжения и уязвимости, поскольку у нас остаются добровольцы с более слабой волей. Во всяком случае, этот фильм — впечатляющая демонстрация лучших талантов следующего поколения актеров.Надеюсь, скоро у всех будут знакомые лица; Джонни Симмонс, Тай Шеридан, Бретт Дэверн и охранник с самым изобретательным выбором формулировок Майкл Ангарано — все они выделяются среди других сильных выступлений. В то время как многолюдный ансамбль не означает, что ни один персонаж не может полностью раскрыть свой потенциал, Альварес и Тэлботт, по крайней мере, дают каждому возможность проявить себя без каких-либо тусклых пятен.

С точки зрения экспериментаторов Билли Крадап идеально подходит на роль доктора Зимбардо. Борода, придающая ему сверхъестественное сходство с сатаной, не убирает заслуживающего доверия блеска сострадания в его глазах.Его обычной теплоте противостоит его злой умысел подтолкнуть добровольцев к их пределам, и это создает захватывающий внутренний конфликт, в котором он находит собственные пределы. По общему признанию, в фильме нет женского присутствия, так как характерно, что 24 добровольца и все ученые — мужчины. Его единственный пример — Оливия Тирлби в роли девушки Зимбардо, которая позже вовлекается в эксперимент и становится голосом разума, но очень желанным. У него могут быть слепые зоны и несколько спотыканий, но это не мешает тому, что фильм делает правильно. Поскольку я был полностью поглощен его ловкими и плотными противостояниями, я все ждал, когда фильм взорвется. Возможно, вспоминая более суровый подход, который Das Experiment применил к своей второй половине, вместо этого он взрывается, что является гораздо более сдержанным и удовлетворительным выводом, чтобы наблюдать, как эти невидимые социальные конструкции растворяются, а не прорываются.

Стэнфордский тюремный эксперимент, богатый прочным материалом и производительностью, сочетается с его техническими амбициями. Великолепная фотография делает его кинематографичным с обильными коллажами из крупных планов и быстрыми движениями камеры, но при этом сохраняет интимность.Когда сцена требует жесткого повиновения, каждый раз, когда камера выходит за рамки, мы задерживаем дыхание. Он оценен с размытой атмосферой, наслаждающейся угрюмым мраком. Меня раздражали инди-фильмы, которые без всякой на то причины злоупотребляют малой глубиной резкости в своих фотографиях, но в этом фильме это используется, чтобы изолировать вас, и в результате фильм потряс меня до конца дня. Пока это проникает под кожу заключенных и ученых, я обнаружил, что хочу оторваться от мотивации охранников, наиболее активных участников эксперимента.Вместо этого, это оставлено для эпилога, который кажется мудрой запоздалой мыслью, но это мощная заметка о личных экспериментах, которые мы проводим только потому, что есть возможность. Стэнфордский тюремный эксперимент — это идеальный психологический триллер, который ощетинился юношеской энергией и, скорее всего, останется одним из лучших в году.

8/10

Тюремный эксперимент в Стэнфорде: Филип Зимбардо защищает свою самую известную работу

На протяжении десятилетий история знаменитого Стэнфордского тюремного эксперимента складывалась так: профессор Стэнфорда Филип Зимбардо назначил наемных добровольцев либо сокамерниками, либо охранниками в имитируемой тюрьме в подвале здания психологической школы.Очень быстро охранники стали жестокими, а заключенные — более покорными и подавленными. Ситуация становилась хаотичной, и эксперимент, рассчитанный на две недели, пришлось закончить через пять дней.

Урок, извлеченный из исследования, заключался в том, что ситуации могут выявить худшее в людях. Что в отсутствие четких инструкций о том, как действовать, мы будем действовать в соответствии с назначенными нам ролями. Сказка, по которой был снят художественный фильм, стала линзой, через которую мы можем понять нарушения прав человека, такие как жестокое обращение американских солдат с заключенными в тюрьме Абу-Грейб в Ираке в начале 2000-х годов.

В этом месяце научная обоснованность эксперимента была решительно поставлена ​​под сомнение. В тщательно опубликованном разоблачении на Medium журналист Бен Блюм нашел убедительные доказательства того, что эксперимент не был таким естественным и не подвергался манипуляциям со стороны экспериментаторов, как нам сказали.

Запись эксперимента показывает, что «надзиратель», научный сотрудник, сказал неохотному охраннику, что «охранники должны знать, что каждый охранник будет тем, что мы называем« жестким охранником »». Надзиратель умолял охранника действовать жестко, потому что «мы надеемся, что в результате исследования выйдет очень серьезная рекомендация для реформы [уголовного правосудия]». Подразумевается, что, если охранник не будет играть роль, исследование не удастся.

Кроме того, один из «заключенных» в исследовании сказал Блюму, что он «действовал» во время того, что, по наблюдениям, было психическим срывом.

Эти новые результаты не означают, что все, что произошло в эксперименте, было театральным. «Заключенные» действительно взбунтовались в какой-то момент, а «охранники» были жестоки. Но новые данные свидетельствуют о том, что главный вывод эксперимента — тот, который годами переиздавался в учебниках психологии — не обязательно соответствует действительности.Зимбардо снова и снова заявлял, что поведение, наблюдаемое в эксперименте, было результатом приспособления их собственного разума к ситуации. Новые данные свидетельствуют о том, что происходило намного больше.

Я написал статью, в которой осветил разоблачение Блюма и поместил тюремный эксперимент в более широкий контекст кризиса репликации психологии. В нашем заголовке говорилось: «Мы только что узнали, что [тюремный эксперимент в Стэнфорде] был мошенничеством».

Мошенничество — это моральное суждение. И Зимбардо, ныне заслуженный профессор, написал Vox, недовольный такой характеристикой своего исследования.(Полный письменный ответ Зимбардо на критику можно найти здесь.)

Итак, я позвонил Зимбардо, чтобы спросить о доказательствах в статье Блюма. Я также хотел знать: что вы, как ученый, делаете, когда повествование о вашей самой известной работе резко меняется и выходит из-под вашего контроля?

Разговор был напряженным. В какой-то момент Зимбардо пригрозил повесить трубку.

Зимбардо считает, что Блюм (и Вокс) ошиблись. Он говорит, что только одного охранника заставили действовать жестче.(Мы не обсуждали свидетельство Блюма о том, что «заключенные» в эксперименте содержались против их воли, несмотря на просьбы покинуть их.)

После разговора с ним результаты тюремного эксперимента все еще кажутся ненаучными и ненадежными. Это интересная демонстрация, но должны ли на ней основываться длительные уроки психологии? Я сомневаюсь.

Вот наш разговор, который был отредактирован для большей ясности.

Брайан Резник

Вот мое понимание критики, появившейся недавно в отношении Стэнфордского тюремного эксперимента.

В течение многих лет на основе исследования делался вывод, что обстоятельства могут выявить худшее в людях или способствовать плохому поведению. И когда некоторым людям дается власть, а некоторым ее лишают, это способствует уродливому поведению.

Выяснилось, что из отчета Бена Блюма я понял, что это могло быть не только обстоятельством. Что эти охранники, которых вы наняли, возможно, были обучены каким-то образом.

Есть звук. И для меня это звучало довольно убедительно, что надзиратель в вашем эксперименте, который, как я понимаю, был соавтором эксперимента, кричал охрану за его недостаточную жесткость.[Надзиратель сказал охраннику: «Охранники должны знать, что каждый охранник будет тем, что мы называем« жестким охранником »». Послушайте запись здесь.]

Так не отменяет ли это заключение?

Филип Зимбардо

Вовсе нет!

Брайан Резник

А почему бы и нет?

Филип Зимбардо

Потому что он разговаривает с одним охранником, который ничего не делал. Это люди, которых мы наняли, которые делают это за зарплату, 15 долларов в день, чтобы они играли роль охранника.И Джефф [надзиратель] задирает этого парня, потому что он ничего не делает. Он сидит в сторонке, ничего не делает и смотрит. Он должен заработать свое содержание как охранник.

Суть в том, чтобы сказать охраннику быть жестким, не означает сказать охраннику, чтобы он был грубым, жестоким или садистским, что многие охранники стали делать по собственной воле, играя роль того, кого они считали тюремным охранником. Поэтому я полностью отвергаю ваше предположение.

Брайан Резник

Вот описание эксперимента, написанное на вашем веб-сайте: в нем говорится, что «охранники составили свой собственный набор правил, которые они реализовали.В другой статье вы писали, что поведение охранников было оставлено «на усмотрение каждого субъекта, ранее имевшего отношение к тюрьмам».

Но есть и другая возможность: как вы думаете, возможно ли, что некоторые из этих охранников действовали, чтобы доставить вам удовольствие, доставить удовольствие учебе и сделать что-то хорошее для науки?

Даже не сказав охранникам явно что-то делать, у них могло сложиться впечатление, что для них важно сыграть эти роли. И они были вынуждены из-за вашего авторитета.

Филип Зимбардо

Некоторые из них могли, но я думаю, что большинство — нет.

Для многих из них это был просто способ заработать 15 долларов в день во время двухнедельного летнего перерыва между летней школой и началом занятий в сентябре. Это было не более того. Он не хотел помочь науке.

Некоторые из них становились все более подлыми, жестокими и садистскими, вне всякого определения жесткости. Некоторые из них были охранниками, которые просто следили за соблюдением правил. И некоторые из них были «хорошими охранниками», которые никогда не делали ничего плохого по отношению к заключенным.Так что дело не в том, что ситуация привнесла в охрану хоть одно качество. Это смесь.

Критика, которую вы поднимаете, которую поднял Блюм, которую поднимают другие, заключается в том, что мы сказали охранникам сделать то, что они в конечном итоге сделали. И поэтому [результаты были обусловлены] подчинением властям, а не эволюцией жестокого поведения в условиях тюремной среды.

И я это отвергаю.

Брайан Резник

Возможно ли, что кто-то из «заключенных» в вашем эксперименте действовал, подыгрывая?

Филип Зимбардо

Нет, ноль.

Брайан Резник

Ноль? Как можно сказать ноль?

Филип Зимбардо

Ладно, не могу сказать.

То есть, дело в том, что они заперлись в своих камерах, они вырвали их номера, они кричат ​​и ругают охранников. Так что да, они могли играть. Но зачем им действовать. … Что они от этого получат?

Брайан Резник

Блюм процитировал одного из заключенных, Дугласа Корпи, у которого случился нервный срыв. Корпи сказал Блюму, что действует.Что он был в разгаре учебы для GRE и просто очень хотел выйти из эксперимента. Корпи сказал Блюму: «Любой клиницист знает, что я притворяюсь».

Филип Зимбардо

Брайан, Брайан, я говорю вам, что все, черт возьми, сказанное Беном Блюмом — ложь; это ложь.

Ничего, что Корпи сказала Бену Блюму, не содержит правды, ноль. Посмотрите на Quiet Rage [документальный фильм о тюремном эксперименте], посмотрите, где он говорит: «Я был подавлен в этой ситуации.Я сломался, я потерял контроль над собой ».

Сейчас, оглядываясь назад, ему стыдно за то, что он сломался. Итак, он говорит, что «изучал экзамен для выпускников, я притворялся, я хотел показать, что могу выйти и освободить своих коллег» и т. Д. И т. Д.

Таким образом, он является наименее надежным источником любой информации об исследовании, за исключением того, что он документирует силу ситуации, чтобы получить кого-то, кто психологически нормален за 36 часов до этого, кто в эксперименте, зная, что это эксперимент, имеет эмоциональный «срыв, »И должны были быть освобождены.

Брайан Резник

Скажем так: независимо от того, тренировали охранников или нет …

Филип Зимбардо

Брайан, я остановлю тебя.

Брайан Резник

Можно закончить вопрос?

Филип Зимбардо

Охранник, один охранник, хорошо? Когда вы говорите «охранники», вы снова возвращаетесь к своему предположению, вы снова становитесь похожим на Блюма. Охранника учили быть жестким, и приговор закончился.

[Примечание: в качестве напоминания, в записи эксперимента цитируется Яффе, «надзиратель», сыгравший решающую роль в проведении эксперимента, который сказал: «Охранники должны знать, что каждый охранник будет тем, кем мы называем «жестким охранником».Кроме того, как Блюм обнаружил в архивах Стэнфорда, Джефф написал в своих заметках : «На меня была возложена ответственность попытаться вызвать поведение« жесткой гвардии »». Что, опять же, вызывает подозрения, что эксперимент не был таким натуралистическим, как предполагали экспериментаторы.]

Брайан Резник

Я хочу спросить: в каком случае этот эксперимент следует рассматривать как нечто большее, чем анекдот? Не думаю, что кто-то отрицает его историческую ценность. Интересная демонстрация.Идеи, которые возникли в результате этого, стоит развить и изучить более тщательно. Считаете ли вы, что эксперимент имеет окончательную научную ценность? Если так, то, что это?

Филип Зимбардо

Это зависит от того, что вы подразумеваете под научной ценностью. С самого начала я всегда говорил, что это демонстрация. Единственное, что делает его экспериментом, — это случайное распределение заключенных и охранников, то есть независимая переменная. Контрольной группы нет. Группы сравнения нет.Так что это не соответствует стандартам того, что значит быть «экспериментом». Это очень убедительная демонстрация психологического феномена, и она актуальна.

Итак, да, если вы хотите назвать это анекдотом, это один из способов унизить это. Если вы хотите сказать: «Это научно обоснованный вывод?» Я говорю … это не должно быть научно обоснованным. Это означает, что это вывод, сделанный из этой мощной, уникальной демонстрации.

Брайан Резник

Согласитесь ли вы, как ученый, с тем, что ранняя демонстрация идеи обязательно будет переосмыслена во времени, обязательно переоценена?

Филип Зимбардо

О, они должны.Суть науки в том, что вы ни во что не верите, пока она не будет а) воспроизведена или б) подвергнута критической оценке, как в настоящее время проводится исследование. Я надеюсь, что положительным следствием всего этого станет лучшее и более полное понимание того, что произошло в Стэнфордском тюремном исследовании.

Позвольте мне добавить одну вещь: существует множество классических исследований, которые сейчас подвергаются критике. … психологами из совершенно другой области. Любопытно.

Брайан Резник

Я разговаривал со многими исследователями, которые заинтересованы в воспроизведении и переоценке прошлых работ.Они хотят исправить запись. Я думаю, они боятся того, что случится с авторитетом науки, если они не изучат классиков.

И мне интересно, с вашей точки зрения, как ученого, нужно ли вам мириться с потерей контроля над повествованием вашей работы по мере ее переоценки?

Филип Зимбардо

Конечно. В тот момент, когда это было опубликовано, когда что-либо из этого было размещено в сети, что я сделал, как только смог, я проиграл. … Вы теряете над этим контроль.Как только он появится, он больше не будет в вашей голове. Как только он появляется на любом публичном форуме, я, конечно, теряю контроль над «повествованием».

Это исследование с недостатками? Я был первым, кто признал это много-много лет назад.

Брайан Резник

Исследование, подобное тюремному эксперименту, может быть слишком большим и сложным, со слишком большим количеством исходных данных, слишком большим количеством переменных, чтобы по-настоящему закрепить или понять один простой вывод из него.

Филип Зимбардо

Единственный вывод — это широкая линия: человеческое поведение для многих людей в гораздо большей степени находится под влиянием социальных ситуационных переменных, чем мы когда-либо думали раньше.

Я буду придерживаться этого вывода до конца своей жизни, что бы ни говорили.

Брайан Резник

Я просто не уверен, есть ли у нас доказательства, чтобы сказать, правда это или нет.

Есть и другие исследователи, которые пытаются глубже понять, что включает и выключает плохое поведение. И я уверен, что вы не его поклонник, а Александр Хаслам [психолог, который пытался повторить исследование тюремного эксперимента, и академический критик выводов Зимбардо]

Филип Зимбардо

О, Боже! … нет нет нет.

Брайан Резник

Ты не хочешь о нем говорить.

Филип Зимбардо

Да, хорошо, нет, я вообще не хочу говорить о [нем].

Брайан Резник

Что ж, суть того, что он и его коллеги спорят, такова: социальная идентичность — действительно мощный мотиватор. И это, возможно, более влиятельно, чем ситуационные факторы. И, возможно, охранники в вашем эксперименте стали жестокими, потому что ваш надзиратель использовал свой авторитет, чтобы укрепить в них социальную идентичность.[Вот новая статья с их последними аргументами.]

Филип Зимбардо

Я отвергаю это. Нет нет. Это их фишка, вот что они продвигают.

Брайан Резник

Вы не рассчитываете на добросовестность с их стороны?

Филип Зимбардо

Я не говорю добросовестно. Вот что они заявляют о своей славе — важность социальной идентичности.

Конечно, у людей есть социальная идентичность. Но есть еще что-то, что называется ситуационной идентичностью.В конкретной ситуации вы начинаете играть роль. Вы начальник, вы бригадир, вы сержант по строевой подготовке, вы мастер дедовщины в братстве. И в той роли, которая не является вашей обычной, вы начинаете делать что-то, связанное с ролями. … Это то, что делает каждый в этой роли. И тогда ваше поведение меняется.

Брайан Резник

Есть ли экспериментальные доказательства вне тюремного эксперимента, подтверждающие эту точку зрения?

Филип Зимбардо

Считаете ли вы, что ситуация может иметь значение?

Брайан Резник

Ага.В истории и текущих событиях есть множество примеров, но известно ли это как факт, как экспериментальный факт?

Филип Зимбардо

Я не понимаю, что в голове. …

Я всегда говорил, что это взаимодействие. Я интеракционист. Как я уже сказал, если вы читаете какой-либо из моих учебников, это всегда взаимодействие между тем, что люди привносят в ситуацию, то есть генетикой и личностью, и тем, что эта ситуация вызывает в вас, что является социальной / психологической силой некоторых людей. ситуации выше других.И я буду стоять за это, от этого зависит вся моя карьера.

Не то чтобы я бездумно продвигал ситуацию, доминирующую над всеми.

Брайан Резник

Чего бы вы опасались, если люди перестанут верить в честность Стэнфордского тюремного эксперимента?

Филип Зимбардо

Есть опасения, что они потеряют важный вывод о природе человеческого поведения, поскольку на него в какой-то степени влияет ситуация.

Брайан Резник

Вы боитесь, что они упустят важный вывод, даже если исследование — всего лишь демонстрация?

Филип Зимбардо

Вы демонстрируете гравитацию, подбрасывая мяч вверх и наблюдая, упадет ли он.Я думаю, вы настаиваете на традиционном взгляде на то, что является научным, что такое научный эксперимент, что является научно подтвержденным заключением. И я с самого начала говорю, что Стэнфордский тюремный эксперимент — уникальная и мощная демонстрация того, как социальные / ситуативные переменные могут влиять на поведение некоторых людей, иногда. Это очень скромный вывод.

Брайан Резник

Все эти противоречия происходят сейчас, потому что вы передали свои записи и записи тюремного эксперимента в Стэнфордский архив.Эта прозрачность достойна похвалы. Вы сожалеете об этом?

Филип Зимбардо

Нет, не жалею. Причина, по которой я это сделал, состоит в том, чтобы сделать это доступным для исследователей, для всех, и люди прошли через это.

Итак, последнее, что мне нужно, — это чтобы люди сомневались в моей честности, моем профессиональном авторитете. Это нападение на меня лично, и я его отвергаю и утверждаю, что это абсолютно неправильно.

Брайан Резник

Ничего страшного, если мы просто перейдем к Стэнфордскому тюремному эксперименту? Как вы сказали, это демонстрация.Может быть, нам нужно обосновать наше понимание актов зла чем-то более научным, если честно.

Филип Зимбардо

На данный момент я не хочу, чтобы кто-либо отвергал тот основной вывод, который я делал несколько раз в этом интервью. Я не хочу, чтобы это было отвергнуто. Мне бы хотелось, чтобы это заключение получило более качественную, более научную оценку, чем кучка блоггеров, говорящих: «Мы собираемся его опровергнуть».

Смотреть Стэнфордский тюремный эксперимент

Моя оценка выше 4.5
Спасибо, что прочитали заранее!

Стэнфордский тюремный эксперимент — американский документальный триллер 2015 года режиссера Кайла Патрика Альвареса по сценарию Тима Тэлботта с Билли Крадапом, Майклом Ангарано, Эзрой Миллером, Тай Шериданом, Кейром Гилкристом, Оливией Тирлби и Нельсаном Эллисом в главных ролях.

С чего начать тогда явный слон в комнате?
Большинство людей, возможно, уже знакомы с событиями, на которых основан этот фильм, но для тех из вас, кто не знает, это основано на эксперименте, проведенном профессором Зимбардо в Стэнфордском университете в 1971 году.В ходе этого эксперимента 24 студента были набраны в качестве «заключенных» или «охранников» (случайным образом) в импровизированной тюрьме, рассчитанной на две недели.
Не так много можно сказать об этом событии, о котором я еще не знал, и, стремясь быть кратким, могу сказать только то, что все возможные критические замечания в отношении этого эксперимента уже были предложены и опубликованы; Субъекты, несмотря на то, что они были распределены случайным образом, вряд ли отражают какое-либо разнообразие, которое могло бы сделать это исследование большим количеством реальных приложений.Это исследование, единодушно признанное на практике неэтичным, многие сочли опасным упражнением в академическом высокомерии и / или убедительной демонстрацией природы зла.
Причина, по которой я говорю это, проста для ясности — я здесь не для того, чтобы обсуждать или оценивать этот фильм на основе того, что я думаю о его исходном материале, несмотря на мое собственное мнение о нем.

Что касается точности, то это удивительно достоверное изображение работы Зимбардо; Несмотря на то, что в фильме изменено несколько имен, многие элементы, которые могут показаться «драматизированными» или «голливудскими», основаны как на рассказах очевидцев, так и на данных, опубликованных об этом исследовании для широкой публики.Даже самые отвратительные сцены — например, те, в которых заключенных инструктируют осуществлять сексуальное поведение как средство их унижения — тревожно близки к реальности, и их стоит отметить, поскольку они не являются результатом творческого выбора, сделанного кем-либо, кто был вовлечен в процесс создания. этого фильма. Даже сам г-н Зимбардо смотрел этот фильм и признал, что его изображение было более чем справедливым — его собственными словами, в частности, он говорит, что это «не щадит суждений» в отношении его персонажа или его противоречивых методов.

Характер и эмоции, о которых сообщалось во время этого эксперимента, становятся очевидными благодаря решениям, принятым в отделе кастинга, написания сценария и декораций. Освещение и ракурсы создают атмосферу, которая, казалось бы, вызывает клаустрофобию, и заставляет зрителей вспоминать персонажей фильма, на которых в настоящее время сосредоточено внимание. Музыка и диалоги искусно сгруппированы вокруг друг друга и отражают огромное количество хаоса и страданий, которые находят отклик у зрителей.Само собой разумеется, что выступления (в частности, Ангарано и Миллера) создают разумное напряжение и делают иллюзию заключенных, теряющих чувство времени, свою индивидуальность и связь с внешним миром, еще более правдоподобными. .

Достаточно удивительно, но «Стэнфордский тюремный эксперимент» представляет собой попытку тайных взаимодействий, которые вызывают наибольшую критику этого эксперимента. Кроме того, совершенно ясно, что этот эксперимент теперь считается в конечном итоге неэтичным, но было бы полезно сделать эти моменты более явными, даже если бы он проводился в виде набора слов, которые прокручиваются по мере того, как начинают отображаться титры.Возможно, что хуже всего, один из положительных результатов этого эксперимента не получил должного признания, несмотря на контекст, в котором он происходит (с момента завершения этого эксперимента были внесены различные изменения в то, как тюрьмы управлялись в Америке). Их отсутствие не обязательно снижает качество и ценность этого фильма, но их включение сделало бы еще несколько шагов в этически разумном направлении.

Несмотря на то, что «Стэнфордский тюремный эксперимент» является отчетом о самом неприятном событии в истории, он выделяется как смелое и, в конечном счете, основанное на фактах представление; он нарушает несколько правил и оставляет еще меньше воображению.

Я бы порекомендовал!

NOIR и Стэнфордский тюремный эксперимент

Автор: Джон Ирвин, группа NOIR

Что общего между спорным психологическим экспериментом, проведенным более сорока лет назад в отношении причин конфликта между заключенными и охранниками тюрьмы, с доктором Дж.Предложение Дэвида Чарни о создании противоречивой новой правительственной контрразведывательной организации США для уменьшения угрозы инсайдерского шпионажа? [1] Дело не только в том, что они оба спорны, или в том факте, что инсайдерские шпионы сталкиваются с очень реальной перспективой обучения на собственном опыте, каково быть заключенным.

Эксперимент профессора Стэнфордского университета Филипа Зимбардо в августе 1971 года, в ходе которого он устроил имитацию тюрьмы в подвале здания Стэнфордского факультета психологии и заполнил ее 24 студентами-добровольцами, случайно выбранными для исполнения роли заключенного или охранника. из наиболее часто цитируемых исследований в области психологии.Стэнфордский тюремный эксперимент (SPE), получивший похвалу, критику, невозможность точного воспроизведения и преподаваемый в рамках любого курса Psych 101 в колледже (не говоря уже о том, что он является предметом предстоящего фильма, который должен выйти 17 июля 2015 года), позволил предположить доминирующий роль институциональных (т. е. окружающая среда, ситуация, «воспитание») факторов над диспозиционными (т. е. личностными, генетическими, «природными») факторами в определении человеческого поведения.

Частью разногласий, сопровождавших SPE с самого начала, является обескураживающий вывод Зимбардо о том, что при правильном стечении обстоятельств мужчины и женщины, которых мы, безусловно, считали бы порядочными, нравственными людьми, могут вести шокирующе аморальные и вредные поступки.Фактически, его книга 2007 года, в которой подробно описывается не только SPE, но и его работа с одним из обвиняемых, обвиняемых в жестоком обращении с иракскими заключенными в тюрьме Абу-Грейб, имеет подзаголовок « Понимание того, как хорошие люди обращают зло, » [ 2]

Ключевым обоснованием для создания Национального управления примирения разведывательных данных (NOIR) для уменьшения угрозы инсайдерского шпионажа за счет использования теории доктора Чарни истинной психологии инсайдерского шпиона [3] , является предположение, что иначе заслуживающий доверия член разведывательного сообщества США может осуществить, казалось бы, необъяснимое превращение в инсайдерского шпиона в результате того, что доктор Др.Чарни называет психологический идеальный шторм . Это не только может случиться, это было в прошлом и, безусловно, будет происходить в будущем, часто приводя к катастрофическому ущербу для национальной безопасности США.

Так называемый спор природа против воспитания — вопрос о том, является ли поведение человека больше продуктом его или ее биологии или внешних обстоятельств, которым он или она подвержен, — является одним из старейших в психологии.

Теории охватывают весь спектр: от позиции «чистого листа», согласно которой поведенческие черты человека являются почти исключительно результатом влияния окружающей среды, до «нативистской» позиции, согласно которой характеристики человеческого вида в целом являются продуктом эволюции, а индивидуальные различия являются благодаря уникальному генетическому коду каждого человека.Оба, как правило, занимают крайние позиции, и большинство исследователей и практиков работают с пониманием того, что как генетические факторы, так и факторы окружающей среды влияют на индивидуальное поведение человека, и любое разногласие в большей степени связано с тем, в какой степени доминирует тот или иной фактор.

Однако эта дискуссия — больше, чем просто философская или клиническая. Вопрос о том, является ли поведение человека результатом врожденного хорошего / плохого, морального / аморального, заслуживающего доверия / ненадежного, имеет серьезные последствия для правоохранительных органов и контрразведки (КИ).В сфере КИ этот дуалистический черно-белый взгляд на человеческое поведение предполагает, что предотвращение шпионажа — это в основном вопрос найма «хороших» людей и отсеивания «плохих». Если мораль является врожденной, то заслуживающие доверия сотрудники останутся заслуживающими доверия практически независимо от ситуации. Это предполагает, что в редких случаях, когда «хороший» сотрудник становится «плохим», это, скорее, является результатом неадекватной проверки или обмана, а не ситуационными или институциональными проблемами.

При таком детерминированном мышлении можно положиться на добрых людей, которые не сделают зла; просто не в их природе причинять вред другим, вести себя лукаво, предавать своих друзей, семью, организацию или страну.Если они действительно переходят черту, здравый смысл подсказывает, что они никогда не были на самом деле настолько хороши. Должно быть, существовал укоренившийся личностный недостаток, который каким-то образом не был замечен во время первоначального отбора или позже их руководителями и коллегами. Хорошие люди не становятся плохими.

Согласно этому предвзятому мнению, безопасность заключается в том, чтобы не допускать попадания плохих яблок в бочку. Очевидно, это чрезмерно упрощенный взгляд на психологию человека.Тем не менее, это остается на удивление широко распространенным верованием, возможно, потому, что оно настолько простое. Это основа ложного представления о том, что как только человек будет признан заслуживающим доверия, как только он получит допущение к секретности, получит соответствующую зарплату и станет частью команды, заботы работодателя исчезнут. Это диспозиционный взгляд на человеческое поведение, зашедший слишком далеко, и он может привести к коварному самоуспокоению.

Следствием диспозиционного взгляда является, возможно, циничное мнение о том, что никто по своей сути не «хороший», и за каждым сотрудником, независимо от проверки и производительности, необходимо постоянно наблюдать.Это отношение без дефектов, без доверия. Это может звучать как ситуационная точка зрения (что даже хорошие люди при определенных обстоятельствах могут стать плохими), но отличается тем, что практически игнорируются ситуационные факторы. Независимо от ситуационных или институциональных факторов, постоянный мониторинг всех сотрудников рассматривается как единственное практическое решение угрозы плохого поведения.

Эта точка зрения не учитывает, что большинство сотрудников заслуживают доверия и лишь небольшая их часть при очень специфических и трудно предсказуемых обстоятельствах станет ненадежной.На практике постоянный мониторинг всех сотрудников пагубно сказывается на моральном духе персонала и лояльности отдельных работников к работодателю. [4] Такой подход «все подозревают» может на самом деле способствовать созданию нездоровой рабочей среды, которая может способствовать инсайдерскому шпионажу. К сожалению, это также, похоже, является основой современных технологических подходов к борьбе с инсайдерской угрозой. [5]

Если, как предполагают Зимбардо и другие исследователи [6], ситуационные факторы могут иметь такое глубокое влияние на человека, что заставляет «хорошего» человека вести себя явно «плохим» образом при точно правильном стечении обстоятельств. , то никакие усилия по отсеиванию «плохих яблок» никогда не будут полностью эффективными.Тщательная проверка остается абсолютно необходимой, поскольку она очень эффективна для исключения тех лиц, которые явно не подходят для работы в должности, требующей доверия. Проблема в том, что потенциальные инсайдерские шпионы всегда будут проходить проверку, получать разрешения и занимать доверенные должности с доступом к секретной информации, несмотря на наилучшую проверку. Они обратятся к шпионажу, несмотря на самый лучший контроль. Система терпит неудачу, потому что во время проверки и на протяжении месяцев или лет службы они явно не «плохие» люди.

Напротив, потенциальный инсайдерский шпион с большей вероятностью будет вполне оправданно рассматриваться его или ее коллегами и работодателем как один из самых заслуживающих доверия людей, будучи тщательно отобран и принят в группу как член группы, которая гордится тем, что считает себя «хорошие парни». Потенциальный инсайдерский шпион — это не «плохое яблоко» и, возможно, никогда им не станет за долгую карьеру. Только когда обстоятельства возникают правильным образом, в нужное время и правильно воспринимаются сотрудником, заслуживающий доверия сотрудник задумывается о предательстве этого доверия.

Доктор Чарни описывает основную психологию инсайдерского шпиона как невыносимое чувство личной неудачи, как в частном порядке определяет этот человек . Как организация проверяет субъективное психическое состояние, которое на самом деле может никогда не возникнуть? Как организация определяет ситуационные факторы, которые могут заставить конкретного человека перейти от «хорошего» к «плохому», если эти факторы уникальны для него? Когда его спросят, сколько людей, которые (с реальным или воображаемым оправданием) считают себя «хорошими», будут даже думать, что при определенных обстоятельствах они могут стать «плохими», не говоря уже о том, чтобы идентифицировать эти обстоятельства?

Очевидный ответ заключается в том, что попытка выяснить и предотвратить уникальные обстоятельства, которые могут вызвать эту трансформацию, практически невозможна.Скрининг необходим, но недостаточен. Мониторинг поведения сотрудников — это палка о двух концах, необходимая, но если она чрезмерна, она, скорее всего, будет поощрять именно то поведение, которое призвана предотвратить. Усилия по предотвращению абсолютно необходимы, но неизбежно какой-то человек преодолеет барьеры, избежит обнаружения и превратится в предателя. Хотя (к счастью) статистически небольшое число, некоторые хорошие яблоки неизбежно испортятся.

Истинная психология инсайдерского шпиона доктора Чарни основана на работе Зимбардо и других, извлекает уроки из SPE и предлагает практическое решение реальности, что при определенных обстоятельствах хорошие люди могут и будут делать очень плохие вещи. .Результатом является Национальное управление примирения разведывательных данных (NOIR), предлагаемая организация, которая занимается тем фактом, что усилия по предотвращению никогда не будут полностью надежными.

Когда случается неизбежное и доверенный сотрудник становится инсайдерским шпионом, NOIR использует понимание мышления инсайдерского шпиона, чтобы быстро и эффективно положить конец шпионажу и уменьшить уже нанесенный ущерб. Не сдерживаемый устаревшими черно-белыми концепциями «хороших парней» и «плохих парней», он готов к тому дню, когда доверенный сотрудник службы безопасности, например, один из охранников Стэнфордского тюремного эксперимента Зимбардо, обнаружит, что он или она — в своего рода субъективном, часто непредвиденное стечение обстоятельств, которые могут выявить худшее в лучших из нас.

[1] https://noir4usa.org/noir-white-paper/

[2] Зимбардо, П.Г. (2007). Эффект Люцифера: понимание того, как хорошие люди обращаются ко злу . Нью-Йорк: Random House

[3] https://noir4usa.org/resources/true-psychology-of-insider-spy/

[4] Weckert, John, et al. (2005). Электронный мониторинг на рабочем месте: противоречия и решения . Херши, Пенсильвания: Idea Group Publishing

[5] https://noir4usa.org/quis-custodiet-ipsos-custodes-who-will-guard-the-guards/

[6] В Эффект Люцифера Зимбардо цитирует, в частности, два исследования; Знаменитый эксперимент 1961 года психолога Йельского университета Стэнли Милгрэма, в котором добровольцев просили подвергать все более болезненных электрических разрядов совершенно незнакомых людей (см.