Страдание это в психологии: Почему мы любим страдать | Marie Claire

Опубликовано автором

Содержание

Концепции страдания. Жить, чтобы страдать или страдать, чтобы жить?

Едва ли можно найти более противоречивое понятие, чем «страдание»: большинство психологов трактуют его как нечто угрожающее здоровью, а религия и философия твердят, что весь сознательный опыт на нём стоит. Интерпретаций феномена бесчисленное множество, хотя на своём опыте его переживал каждый. Человеку порой необходимо осмыслить собственное существование и смело преодолеть тяготы судьбы, однако единую и наиболее оптимальную концепцию жизненной стратегии найти вряд ли удастся. Concepture познакомит с основными концептуальными моделями страдания, дабы раскрыть содержание этого феномена.

Что это и как спастись?

Начать стоит с осмысления того, что можно понимать под словом «страдание». Самая близкая к житейскому опыту позиция — это психологическая трактовка, которую я освещу лишь кратко.

Страдания — это чувства или эмоциональное состояние человека в виде отрицательных переживаний, возникающих под воздействием травмирующих его психику и здоровье событий, глубоко затрагивающих личностные структуры, настроение, самочувствие и другие ценности.

Таким образом, это сугубо негативная характеристика внутреннего состояния личности в данный момент времени — состояния разрушительного, хоть и не критичного. Зигмунд Фрейд выделяет три категории возникновения страдания: со стороны собственного тела, внешнего мира и отношений с другими людьми. В любом случае это лишь ощущение, которое зависит от определённого устройства нашего организма. Можно интерпретировать страдание как доминирующее состояние человека, что охватывает жизнь целиком, а не ограничивается единичным случаем. Как неотъемлемый атрибут реальности. В таком случае есть две стратегии спасения: терпеть и надеяться, что когда-то всё кончится, или быстро переключаться на удовольствия, заглушая тем самым боль. В рамках обеих концепций есть свой оптимизм.

В первом случае он заключается в надежде на лучшую жизнь после земной… Хотя, может, отсутствие жизни как таковой и есть самая верная стратегия защиты от страдания? Как говорится, одному Богу известно (в нашем случае Будде). Основная проблема данной концепции налицо: что будет после земной жизни, конечно, безумно интересно, но отказываться от настоящей не все горят желанием. Человек страдает «в режиме реального времени», тем более, кто даст гарантию, что страдания не станут ещё острее?

Во втором же случае мы встречаемся с иной крайностью — зависимостью от бесконечной смены удовольствий и страданий. Причем сразу становится понятно, что это не комплексное решение проблемы, а лишь «работа с симптомами». Мало того, что от тягот душевных не избавляешься, ещё и получаешь потребность постоянно искать, как увеличить уровень наслаждения, потому что механизм цепной: чем больше удовольствие, тем больше последующее страдание.

Множество философских и религиозных взглядов имеют диаметрально противоположные воззрения на саму природу возникновения этого феномена: страдание не есть атрибут, а есть порождение жизни неправедной и греховной. Здесь стоит вспомнить закон сохранения, знакомый всем естественникам: Ничто не появляется из ничего и, соответственно, ничего не исчезает бесследно. Раз страдание появилось в нашей судьбе, то и освободиться от него мы в силах — через искупление и путь к спасению. Так или иначе необходимо преодолеть внутренние противоречия, чтобы обрести подлинность жизни, а не мириться в ожидании кончины и искать себе способы достижения блаженства.

 

Лучшее средство от головы — топор!

Предположим, мы придерживаемся концепции «нет жизни — нет страдания». В таком случае единственным разумным вариантом развития событий является уход из жизни, ведь каждый из нас в глубине своего существа и есть источник своего мучения. Такое мироощущение свойственно дхармическим религиям, а именно индуизму, джайнизму, буддизму и сикхизму. Первыми на ум приходят ассоциации с буддистскими текстами. Ныне существующие школы сохраняют свою приверженность Четырём благородным истинам, суть которых предельно ясна:

  1. Страдание существует.

2. Причина страдания тоже существует.

3. От страдания можно избавиться.

4. Существует путь, ведущий к прекращению страдания.

В буддистском понимании «увидеть жизнь такой, какая она есть» и прекратить страдания можно лишь радикальным способом, а именно полностью избавиться от субъективности восприятия и в конечном итоге уйти от сознания как такового. Элементарно: нет его, значит, и бытия нет, а откуда в таком случае страданию взяться?

Не будем ограничиваться только религиозным прочтением данной концепции. В подобном ключе пишет о страдании и философ Артур Шопенгауэр в работе «Мир как воля и представление»: в его понимании ощущение страдания увеличивается у человека быстрее, нежели ощущение удовольствия.

Итак, чем больше мы имеем, тем больше нам нужно; — и с этим усиливается способность чувствовать страдания. — Часы идут тем быстрее, чем они приятнее; — тем медленнее, чем больше они дали нам страданий; ибо положительно не наслаждение, а страдание, наличность которого мы сознаем вполне.

Шопенгауэр приводит множество примеров страдания: тщетность желаний, без конца появляющихся вновь и вновь, скука как основное человеческое чувство. По мнению философа, на уровне индивида утверждение воли к жизни выражается прежде всего в эгоизме и несправедливости. Довольно интересно, ведь у него цена страдания настолько велика, что и тысячи наслаждений его не стоят. И дело вовсе не в мере и количестве, сам факт его присутствия даёт основание скорбеть. Шопенгауэр считает, что нашу жизнь можно рассматривать как эпизод, бесполезным образом нарушающий душевный покой Ничто, так как в конечном итоге мы всё равно убедимся в том, что жизнь не более чем разочарование. Собственно, поэтому и небытие гораздо предпочтительнее жизни: «

Однако кто бы стал терпеть жизнь, если бы смерть не была так страшна?».

Едва ли стоит комментировать слова автора, веди они говорят сами за себя:

А при данных обстоятельствах смерть хороша тем, что она — конец жизни, и мы утешаемся в страданиях жизни мыслью о смерти, а при мысли о смерти — страданиями жизни.

Эссеист Эмиль Чоран также придерживался пессимистического взгляда на мир и представлял несчастье как основу всего живого.

Даже такое светлое чувство, как любовь, предназначено, чтобы помогать нам коротать по воскресеньям жестокие в своей нескончаемости часы от обеда до ужина, травмирующие нас на всю оставшуюся неделю, травмирующие навеки. Для того чтобы чувствовать жизнь, нам буквально необходимо уходить в подобные состояния. Человек движется вперёд через пытки дней, так как ничего, кроме боли, его самого не останавливает. Благо, наши сердце и разум не способны ощутить всю вселенскую боль, потому-то мы и чувствуем, что наше страдание бесконечно, пределы восприятия таковы. Чоран предлагает вовсе отказаться от идеи спасения, дабы предпочесть оттенки незавершенного и эмоциональную диалектику однообразию возвышенного тупика.

Привыкший к страданиям, он страшится их окончания.

 

Так сладок мед, что, наконец, он горек

Другая модель страдания признаёт его атрибутом действительности, но тесно связывает с удовольствием.

Существует несколько подходов к пониманию правильного соотношения наслаждения и его отсутствия, в том числе этическая концепция, называемая гедонизмом.

В этом учении получение максимального количества удовольствия, причем физического, есть основная и единственная цель, а все остальные ценности есть лишь средства, инструменты для её достижения. Страдание и боль выступают в роли второго нежелательного состояния души, которое надо усиленно подавлять и старательно избегать, хотя думали об этом мало, так как мысли их целиком и полностью были заняты погоней за сиюминутным наслаждением. Философ Лосев А.Ф. описал эти мотивы чуть иначе:

Таким образом, принцип киренаиков заключался не просто в наслаждении, но в свободе духа, который всегда наполнен наслаждениями, что бы на него ни действовало, независимо от внутреннего самонаслаждения духа от каких бы то ни было внешних влияний.

Нельзя не упомянуть о родственном философском течении – эпикурействе. Согласно ему, высшим благом считается наслаждение жизнью, которое подразумевает сохранение атараксии, то есть свободы от физической боли и тревог, отказ от лишних желаний.

Таким образом, всякое удовольствие, по естественному родству с нами, есть благо, но не всякое удовольствие следует выбирать, равно как и страдание всякое есть зло, но не всякого страдания следует избегать. (Эпикур)

Подробнее об этих философских школах можно прочесть в статье, которая ранее выходила в Concepture. Добавлю два слова о древнем философском течении в Индии – Локаята. Человеческая жизнь в представлении локаятиков состоит одновременно и из наслаждения, и из страдания, причем полное избавление от последнего невозможно. Хотя, мы в праве минимизировать наши муки, и посвятить себя поиску удовольствий, смысл жизни должен быть в счастье, а счастье в наслаждении.

Света нет без тени

Допустим, страдание появляется эпизодически, лишь в некоторых ситуациях, когда сам человек или нечто иное стало тому виной. В таком случае в сердцах появляется надежда на существование жизни праведной, к коей необходимо стремиться. Психотерапия редко стоит особняком от философии, посему предлагаю познакомиться с идеями Виктора Франкла. Уже будучи психиатром, он волею судеб оказался в концентрационном лагере. Его пациенты учились находить смысл в любом, пусть даже мучительном существовании, и, поверьте, такое феноменальное отношение к смерти и болезни исцелило миллионы душ по всему миру. В своём произведении «Человек в поисках смысла» он рассматривает, какую ценность мы придаём, порой, бессмысленным переживаниям с прагматической точки зрения. Скорбь и раскаяние имеют глубокий смысл, пусть вернуть назад содеянное нереально, но помогают расти во внутреннем плане и оставаться живыми. Более того, только в таком состоянии человек способен осознать, насколько велика разница между действительностью и неким «идеалом».

Таким образом, страдание вызывает плодотворное, можно даже сказать-кардинально преобразующее, духовное напряжение, ведь оно на эмоциональном уровне помогает человеку осознать то, чему не следует быть.

Нетривиальную интерпретацию общеизвестному мифу о Сизифе показывает нам Альбер Камю, пытаясь оправдать существование для себя самого. Весь мир для него – это лишь абсурд, и человек не может в нём существовать, не посвящая чему-то жизнь. Пусть страдания будут максимально бесцельны, но так судьба приобретает форму, становится во власти личности, мы ясно видим результат или его отсутствие. Сизифу приносит удовольствие сам бунт против реальности, понимание её ничтожности в отсутствие мысли и действия. Искание смысла есть борьба против тьмы бессилия, посему и бесконечным трудом можно и нужно наслаждаться. Основная мысль труда: Как бы тяжела и бесцельна ни была бы жизнь – ее надо прожить достойно и искать ответ в себе.

 

 

Тебе позволено страдать, дабы очиститься!

Поговорим о Господе нашем, Иисусе Христе.

Понятие скорби в православном учении о спасении является фундаментальным; дабы очистить душу и тело от грехов своих верующим необходимо преодолеть тяготы. Большинство христиан верят, что актом спасения Бог не уничтожает свободу человека (дарованную Им же), но напротив, расширяет и укрепляет её. Требуется доказать свою веру и терпеливо превозмогать страдания, выпавшие на нашу долю, чтобы быть поистине способным принять даруемую Богом праведность. Однако, так называемое «всеобщее спасение», апокатастасис, наоборот, отрицается, как противоречащее свободе человеческой воли. Приверженцы таких учений, ссылаясь на 1-е послание к коринфянам «будет Бог все во всем», считали возможным даже покаяние Сатаны: раз Бог есть всё, а при Боге зла существовать не может, то и нет различий между добром и злом. Согласно этому учению, грешные люди и демоны будут мучиться в аду только до определенного времени, а затем будут восстановлены в своем первобытном состоянии, а это противоречит Священному писанию.

Все горести и болезни есть последствия греха, причем избежать их не удастся. Если свыше послано недомогание (телесное или духовное), не стоит чувствовать себя обречённым, скорее наоборот, призванным Господом. Состояние горя не так болезненно, как ощущение его присутствия и страх перед ним. Необходимо также помнить о том, что всё и все вокруг так или иначе тоже мучаются, пусть и в тишине, а главной задачей перед каждым стоит вынести это трудности достойно и одухотворённо на радость Всевышнему. Страдание как таковое способствует достижению глубокого понимания жизни, открывает волю к смыслу, пробуждает дух. Словно судьба построена на приёме антитезы: лишь увидев угрозу праведному, можем выйти к истине, свету и всеобщей любви.

По «Точному изложению Православной Веры» преподобного Иоанна Дамаскина:

Прежде всего страдание противопоставляется действию: Страдание есть движение в одном предмете, производимое другим предметом. Действие есть самодеятельное движение. Действие есть движение, согласное с природою, страдание же — движение, противное природе

Мысль о великом значении веры в Бога красной нитью проходит сквозь все сочинения Фёдора Михайловича Достоевского. Немудрено, ведь Евангелие писатель пронёс с каторги до смерти, прожил его как судьбу, не выпуская из рук. Согласно заветам, спасение человека заключается в познании глубокой поврежденности своей природы и в признании Христа как единственного спасителя в искоренении этого зла. Сама вера возникает через постоянную борьбу с грехом и собственным бессилием. Величайшая заслуга писателя состоит не только в том, что он не познал свое падение и пришел через труднейшую борьбу к истинной вере во Христа, но и в том, что он всему художественному миру смог раскрыть этот путь, как, по-видимому, никто из светских писателей еще ни до, ни после него не сделал.

В знаменитом утверждении «Красота спасёт мир» Достоевский говорил о красоте спасающей, которая, как правило, предстаёт духовно очищенному взору человека лишь после страданий, несения креста своего. Душа, подобно золоту, расстаётся с греховными примесями. Поскольку грешны все, боль необходима каждому, как питье и еда, и жалок тот человек, что не жаждет раскаяния и искупления.

«Если хотите, – пишет он в «Записной книжке», – человек должен быть глубоко несчастен, ибо тогда он будет счастлив. Если же он будет постоянно счастлив, то он тотчас же сделается глубоко несчастлив».

«Горе узришь великое, – говорит старец Зосима Алеше, – и в горе сам счастлив будешь. Вот тебе завет: в горе счастье ищи».

Итог

Суммируя всё вышесказанное, при выборе своей жизненной стратегии человек может либо воспринимать страдание как атрибут жизни, либо как временное явление. В первом случае преодолеть горе ты сможешь полноценно только в случае ухода из жизни, а главным ориентиром для тебя остаётся мифическое пробуждение, коего можно достигнуть всего лишь разрушив любые привязанности с мирским, дело за малым. Есть и более приятный вариант развития событий: будет ли у тебя время думать о боли, ежели ты увидишь высшие блага прямо перед собой? Женщины и вино, вино и женщины… Во втором варианте не всё так прозаично, ведь убегать не получиться, придётся терпеть, причём терпеть с наслаждением. Тут тоже два пути, либо ты всеми силами своей сущности выясняешь, что есть подлинность среди вездесущего абсурда, либо ты осознаёшь, что сам со своими грехами справиться не в силах, а всё, что остаётся – это вера, надежда и любовь.

Не знавший боли счастья не увидит. Но усердствовать в этом явно не стоит.

Теория познания Шопенгауэра

Поговорим об эпистемологии Артура Шопенгауэра, которая опирается не на разум.

❓ На что же может опираться учение о познании, если не на разум? Теория познания Шопенгауэра иррационалистическая и даже несколько мистическая. На нее оказали идеи восточной философии и буддизма, которыми Шопенгауэр был увлечен.

«Жизнь и сновидения — страницы одной и той же книги» — эта индийская мудрость, восходящая к представлению о том, что мир, в котором мы живем — неподлинная реальность, была очень близка немецкому философу.

В ведах мы находим учение о трех уровнях реальности 👇

1️⃣ Бодрствование — низшая ступень реальности, нечто похожее на болезнь. Когда человек пребывает в состоянии бодрствования, это похоже на навязчивый, яркий, детальный сон, во время которого человек даже не понимает, что это сон.

2️⃣ Сон со сновидениями — в сознании проносятся менее детальные образы, человек начинает понимать, что это всего лишь сон. На этом уровне человек ближе к реальности.

3️⃣ Сон без сновидений — самый подлинный уровень, полная пустота сознания. Она означает, что человек слился с абсолютом и прекратил существование своего иллюзорного «Я».

🌏 Шопенгауэр убежден, что мир, каким мы его представляем, пока бодрствуем — это иллюзия, познавать его не надо. Познавая мир, мы только усугубляем глубину кошмарного сна, которым мир и является. Подлинное познание должно привести человека к настоящей реальности. У Шопенгауэра настоящая реальность — это Космическая воля.

Немецкому философу были также близки 4 благородных истины буддизма 👇

1️⃣ Жизнь — есть страдание. Шопенгауэр утверждает, что важно понять эту истину с самого начала: мы рождены для страдания, жизнь так устроена, что мы обязаны страдать, и мы страдаем. Это естественно. Противоестественно ожидать, что в жизни мы обретем счастье и сбудутся все мечты.

2️⃣ У страданий есть причина. Страдания неслучайны, они чем-то обусловлены.

3️⃣ Причина страданий — желания и привязанности. Мы страдаем, не потому что кто-то желает принести нам страдания, а потому что такова сама структура желаний. Когда человек чего-то желает, но еще этого не достиг, он страдает оттого, что желаемое не достигнуто. Когда человек получает желаемое, наступает краткий миг счастья, а после этого человек опять страдает оттого, что это счастье уже позади.

4️⃣ Путь избавления от страданий — избавиться от причины. Чтобы избавиться от страданий, нужно избавиться от желаний и привязанностей.

Шопенгауэр делает из четырех благородных истин буддизма следующий вывод 👇

🗣 «В нас существует нечто более мудрое, нежели голова. Именно в важные моменты, в главных шагах своей жизни мы руководствуемся не столько ясным пониманием того, что надо делать, сколько внутренним импульсом, который исходит из самой глубины нашего существа».

💥 Этот импульс нерациональный. Получается, что когда мы хотим познать подлинную реальность, мы должны приостановить работу рассудка и логики и прислушаться к некоторому внутреннему голосу. Шопенгауэр утверждает, что всякое настоящее знание интуитивно, оно не дискурсивно, то есть его нельзя представить в виде цепочки рассуждений или системы понятий.

Как восстановить душевное равновесие после утраты близкого человека?

Сил и любви всем, кто горюет сейчас.
Слёзы людские, о слёзы людские,
Льётесь вы ранней и поздней порой…
Льётесь безвестные, льётесь незримые,
Неистощимые, неисчислимые, —
Льётесь, как льются струи дождевые
В осень глухую порою ночной.…

Ф.И.Тютчев

Ежегодно в третье воскресенье мая во всем мире отмечается Международный день памяти умерших от СПИДа. В этот день во всех странах миллионы людей организуют различные мероприятия, чтобы почтить память умерших от СПИДа.

Утрата близкого – сложнейшее событие, затрагивающее все стороны жизни, все уровни телесного, душевного и социального существования человека. Процесс переживая утраты называют работой горя. Горевание – это естественный процесс, в котором организм стремится к равновесию, заживляя свои раны, как телесные, так и душевные.

«Переживание горя — это одно из самых таинственных действий души» — пишет Ф.Е. Василюк в своей работе «Пережить горе». Каким чудесным образом человеку, опустошенному утратой, удастся возродиться и наполнить свой мир смыслом? Как он, уверенный, что навсегда лишился радости и желания жить, сможет восстановить душевное равновесие, ощутить краски и вкус жизни? Как страдание переплавляется в мудрость? Все это – насущные вопросы, знать конкретные ответы, на которые нужно хотя бы потому, что всем нам рано или поздно приходится, по профессиональному ли долгу или по долгу человеческому, утешать и поддерживать горюющих людей, помогать пережить горе.

Горе и утрата всегда неожиданны, даже если бы вроде бы мы были готовы и ожидали утрату, все равно это ожидаемая, но все-таки неожиданность.

Наверняка многим из нас знакомо это чувство неловкости, когда не знаешь, что сказать, как себя вести или бессилия от того, что непонятно, что делать. Как же помочь страдающему человеку? Так же, как при телесных повреждениях, процесс заживления душевной раны имеет свои закономерности. Знание этих закономерностей может служить опорой, помогающей уменьшить ощущения растерянности и беспомощности, может обеспечить более адекватное восприятие поведения страдающего человека и оказать нужную поддержку и помощь.

Начальная фаза горя – шок и оцепенение. «Не может быть!» – такова первая реакция на весть о смерти. Ф.Е. Василюк отмечает, что характерное состояние может длиться от нескольких секунд до нескольких недель, в среднем к 7-9-му дню сменяясь постепенно другой картиной.

Оцепенение – наиболее заметная особенность этого состояния. Дыхание скорбящего затруднено, неритмично, частое желание глубоко вдохнуть приводит к прерывистому, судорожному (как по ступенькам) неполному вдоху, скованность, напряжение. Малоподвижность иногда сменяется минутами суетливой активности.

Всё случившееся кажется нереальным, душа как-будто онемела, ощущение бесчувственности, оглушенности. Внешняя реальность воспринимается с трудом, поэтому через некоторое время человеку бывает трудно вспомнить происходящее.

Важно понимать! Считается, что человек в таком состоянии не впускает произошедшее в свою жизнь. В это время он как бы находится сразу в двух мирах, в настоящем — «здесь и теперь» и в прошлом — «там и тогда» до момента утраты. Мы имеем дело не с отрицанием факта, что «его (умершего) нет здесь», а с отрицанием факта, что «я (горюющий) здесь». Не случившееся трагическое событие не впускается в настоящее, а само оно не впускает настоящее в прошлое. Шок оставляет человека в этом «до», где умерший был еще жив, еще был рядом. Если бы человек мог ясно осознать, что с ним происходит в этом периоде оцепенения, он бы мог сказать соболезнующим ему по поводу того, что умершего нет с ним: «Это меня нет с вами, я там, точнее, здесь, с ним».

Настоящее «давит» на такой внутренний мир — любой звонок, любой сигнал из настоящего превращается в помеху, мешающую существованию в «там и тогда», а это существование в прошлом — насущная потребность и любая преграда — вызывает чувство злости. Как объяснить все эти явления? Такое состояние – защитный механизм нашей психики, душевная анестезия — отрицание факта или значения смерти. Душа не может сразу, целиком, принять утрату.

Что делать? Главный душевный труд горюющего человека – осмысление и принятие случившегося разумом. Очень важно на этой стадии дать выход чувствам – иметь возможность поговорить о происходящем, но и иметь возможность отвлечься. Хорошо, если рядом находится человек, способный разделить боль потери и поддержать. Его задача – сопровождать процесс естественного переживания, не мешая ему, но поддерживая, быть готовым выслушать и просто побыть вместе. Вспомните период первых дней после утраты? Что для вас было важным в этот момент? Чаще всего отвечают – реальная помощь друзей, родственников. Необходимо, чтобы кто-то просто позаботился о физическом состоянии горюющего человека, т.к. он может забывать поесть, плохо спать, бывает, люди ложатся спать, не раздеваясь и пр. Чтобы приехали, помогли организовать похороны, разобраться с документами, приготовили еду и пр.

Следующая фаза – фаза поиска (поиска возможности вернуть утрату), фаза отрицания утраты, её постоянства и неотвратимости.

Первым сильным чувством, прорывающим пелену оцепенения и обманчивого равнодушия, нередко оказывается злость или агрессия. Она неожиданна, непонятна для самого человека, он боится, что не сможет ее сдержать. Иногда бывает так, что разумом мы понимаем, что «нельзя злиться, обижаться», но все равно чувствуем гнев или обиду за то, что умерший «бросил меня».

Временные границы этого периода выделить трудно, так как он продолжается волнообразно и на следующих стадиях горя. В среднем выделяют 5-12-й день после известия о смерти. В это время разум как будто играет с нами, при этом пугая видениями умершего — то вдруг видим его в метро и тот час же ощущаем укол испуга — «он же умер», то вдруг звонок по телефону, мелькнет мысль — он звонит, то слышим его голос на улице, а вот он шуршит тапочками в соседней комнате.… Такие видения вполне обычны и естественны, но пугают, принимаясь за признаки надвигающегося безумия. Важно понимать, что это нормальное течение горя, в это время разум принимает попытки смириться с утратой, осмыслить её.

Иногда скорбящий говорит об умершем в настоящем времени, а не в прошедшем, например, «он/она хорошо готовит (а не готовила)», если это происходит через месяц или больше после утраты, значит, есть задержка на стадии осмысления и принятия разумом. О застревании на стадии отрицания может говорить и то, что человек сохраняет в неприкосновенности вещи умершего, продолжает мысленно общаться с ним. Человек ищет любую возможность задержаться в прошлом и забыть настоящее.

Но настоящее принимается все больше и затем наступает третья фаза – острого горя, длящаяся до 6-7 недель с момента трагического события. Иначе ее именуют периодом отчаяния, наибольших страданий, дезорганиза¬ции и острой душевной боли.

Сохраняются, и первое время могут даже усиливаться, различные телесные реакции – затрудненное укороченное дыхание, мышечная слабость, утрата энергии, ощущение тяжести любого действия, чувство пустоты в желудке, стеснение в груди, ком в горле, повышенная чувствительность к запахам, снижение или необычное усиление аппетита, нарушения сна.

Появляется множество тяжелых, иногда странных и пугающих чувств и мыслей. Это ощущения пустоты и бессмысленности, отчаяние, чувство брошенности, одиночества, злость, вина, страх, тревога, беспомощность. Характерно необыкновенная поглощенность образом умершего (частые воспоминания) и его идеализация — особенно подчеркивание достоинств умершего, избегание воспоминаний о плохих чертах характера и поступках. Ухудшаются отношения с окружающими — утрата теплоты, раздражительность, желание уединиться.

Сложно работать, заниматься обычными делами, трудно бывает сконцентрироваться на том, что человек делает, трудно довести дело до конца, а сложно организованная деятельность может на какое-то время стать и вовсе недоступной. Порой бессознательно скорбящий отождествляет себя с умершим — невольно подражает его походке, жестам, мимике.

Иногда человек не может выйти из депрессии, не позволяет себе радоваться, поскольку ушедший не может уже радоваться. Человек может застрять на переживаниях гнева, например, искать виноватых, обвинять медперсонал, постоянно думать о мести или стать озлобленным и раздражительным. Нередко эмоциональные проблемы перерастают в соматические, ухудшается здоровье, человек «уходит в болезни». Начинаются скитания по врачам, поиск медицинской помощи, но фактически человек не желает исцеления.

Важно понимать! Именно здесь, на этом шаге острого горя, начинается отделение, отрыв от образа любимого, готовится пусть пока зыбкая опора в «здесь-и-теперь», которая позволит на следующем шаге сказать: «Тебя здесь нет, ты там…».

Именно в этой точке и появляется острая душевная боль. Как это ни парадоксально, боль вызывается самим горюющим: феноменологически в приступе острого горя не умерший уходит от нас, а мы сами уходим от него, отрываемся от него или отталкиваем его от себя. И вот этот, своими руками производимый отрыв, этот собственный уход, это изгнание любимого: «Уходи, я хочу избавиться от тебя…» и наблюдение за тем, как его образ действительно отдаляется, претворяется и исчезает, и вызывают, собственно, душевную боль. Однако при этом рождается и новая связь. Как пишет Ф.Е. Василюк: «Боль острого горя – это боль не только распада, разрушения и отмирания, но и боль рождения нового». Чего же именно? Двух новых «я» и новой связи между ними, двух новых времен. Новое «я» способно видеть не «тебя», а «нас» в прошлом.

Что делать? Главный душевный труд — принятие утраты чувствами.

Горюющему необходимо пройти через боль, чтобы вернуться на поверхность из глубины потока минувшего. Боль уходит, если удается вынести из глубины песчинку, камешек, ракушку воспоминания и рассмотреть их на свету настоящего, в «здесь-и-теперь». Суровая реальность такова, что прожить боль можно, лишь болея, чувствуя ее. Слушать, слышать, жить, пока она не станет не такой невыносимой. Иного пути, кроме как переживание для избавления от страданий не существует. От качества работы переживания зависит вся дальнейшая жизнь.

Также как в предыдущей стадии – очень важно выражение чувств. Важно дать выход чувствам, дать им место быть, без осуждения, с принятием. Это не просто сделать, так как это сложный период для всех – горюющего человека и поддерживающих его близких. Ведь скорбящий человек может испытывать разные чувства — боль, печаль, горе, гнев, злобу, вину и стыд за себя. Он может осуждать себя за свои негативные эмоции. Близким людям порой сложно даже сидеть рядом, находиться близко. Хочется уйти, выйти, утешить или отвлечь и отгородиться от интенсивных страданий другого.

Как это объяснить? Когда человеку рядом с вами больно, когда он рассказывает вам о своей боли, вероятнее всего это актуализирует и вашу личную боль. Очень важно в таком случае быть в состоянии переживать ее, не игнорировать и не отодвигать. Вы буквально можете сообщить, что вам тоже было когда-то больно и что эта боль до сих пор в той или иной степени с вами. Возможно, именно в этот момент ваша боль впервые «увидит свет» и будет разделена. Не зря раньше на похоронах были плакальщицы, чей плач помогал выразить чувства близким людям, помогал «выплакаться».

И еще важно — прощение себя. Горевание почти всегда сопряжено с чувством вины. Человек может испытывать вину за обиды, которые нанес умершему, а также за то, что он жив и любуется закатом, ест, пьет, слушает музыку, а близкий человек умер. Здесь важно не убеждать себя (или человека, переживающего утрату) в том, что никто не виноват, как правило, это невозможно, а простить себя.

Снижению остроты переживаний способствует физическая активность с «эмоциональным» намерением. Д. Аркенджел в своей книге «Жизнь после утраты» пишет о том, что не важно каким видом активности заниматься. Важно намерение и эмоции. Можно делать физические упражнения или мыть посуду, делать уборку в доме и т.п. с переживанием боли и горя, давая выплеск своей энергии, высвобождая свои чувства.

Четвертая фаза горя — фаза «остаточных толчков и реорганизации».

Постепенно жизнь входит в свою колею, восстанавливаются сон, аппетит, профессиональная деятельность, умерший перестает быть главным средоточением жизни. Человек как бы учится жить по новому, по-другому.

Переживание горя теперь протекает в виде сначала частых, а потом все более редких отдельных толчков, какие бывают после основного землетрясения. Такие остаточные приступы горя могут быть столь же острыми, как и в предыдущей фазе, а на фоне нормального существования субъективно восприниматься как еще более острые. Поводом для них чаще всего служат какие-то даты, традиционные события («Новый год впервые без него», «весна впервые без него», «день рождения» и т.п.) или события повседневной жизни («обидели, некому пожаловаться», «на его имя пришло письмо» и т.п.). Четвертая фаза, как правило, длится в течение года: за это время происходят практически все обычные жизненные события и в дальнейшем начинают повторяться. Годовщина смерти является последней датой в этом ряду. Может быть, не случайно, поэтому большинство культур и религий отводят на траур один год.

Что делать? Главный душевный труд на этом этапе — формирование новой идентичности, нового «я». Смысл и задача работы горя в этой фазе состоит в том, чтобы образ умершего занял свое постоянное место в продолжающемся смысловом круговороте жизни (он может, например, стать символом доброты) и был закреплен во вневременном, ценностном измерении бытия.

Пережив утрату, человек становится немного (а иногда и много) другим. Важно осознать и принять себя нового. Ведь длительные боль и страдание — сильные чувства – и горюющий не может не обращать на них внимания. И тогда наступает момент, когда мы понимаем, что не можем больше оставаться такими, какими мы были до утраты. Что-то внутри нас преобразует страдание в мудрость.

Описываемое нормальное переживание горя приблизительно через год вступает в свою последнюю фазу – «завершения». Здесь горюющему приходится порой преодолевать некоторые культурные барьеры, затрудняющие акт завершения (например, представление о том, что длительность скорби является мерой нашей любви к умершему). Постепенно утрата входит в жизнь, осмысливается. Появляется печаль, которую называют, в том числе и «светлой».

Появляется все больше воспоминаний, освобожденных от боли, чувства вины, обиды, оставленности. Некоторые из этих воспоминаний становятся особенно ценными, дорогими, они сплетаются порой в целые рассказы, которыми обмениваются с близкими, друзьями, они часто входят в семейную «мифологию».

Часто образ ушедшего человека, с которым нас соединяли многие жизненные связи, «пропитан» незавершенными совместными делами, несбыточными надеждами, неосуществленными желаниями, нереализованными замыслами, непрощенными обидами, невыполненными обещаниями. Многие из них уже почти изжиты, другие в самом разгаре, третьи отложены на неопределенное будущее, но все они не закончены, все они – как заданные вопросы, ждущие каких-то ответов, требующие каких-то действий. Каждое из этих отношений заряжено целью, окончательная недостижимость которой ощущается теперь особенно остро и болезненно.

Что делать? В психологической практике имеют широкое значение ритуалы. Помимо ритуалов, предлагаемых нам культурой, можно прибегнуть к особым своим ритуалам. Например, к ритуалу прощания с умершим через написание ему прощального письма. Такая ритуальная траурная церемония поможет отпустить некоторые чувства и эмоции, которые доставляют дискомфорт, осознать их, а также начать процесс восстановления. Психологическая техника написания писем эффективна при потерях, расставаниях, обидах, чувстве вины и пр. Упражнение высвобождает массу сложных чувств: боли, тоски, тревоги, грусти, сожаления, печали.

Вот несколько простых правил написания «Прощального письма» (Вы можете дополнить их по своему усмотрению):

  • Озаглавить и обратиться (к умершему человеку).
  • Каждое новое предложение письма начинайте со слова «Прощай» (это поможет остаться сконцентрированным на задаче).
  • Написать в письме о переполняющих вас чувствах.
  • Поблагодарить умершего человека за то, что он был в Вашей жизни, за всё хорошее, что связано с ним, за тот жизненный опыт, который вы приобрели благодаря ему и т. п.
  • Написать каким вы видите свою жизнь дальше, без него.
  • Подписать.

Необходимо понимать, что переживание горя, так же как и отношения, всегда индивидуальны, неповторимы и с трудом умещаются в рамки универсальных законов и правил. Поэтому, собираясь реализовать рекомендации в собственной жизни, внимательно прислушайтесь к себе, чтобы определить – подходит ли это Вам.

Социальная поддержка очень важна для восстановления после утраты, и если Вы ее не получаете, то лучше обратиться за помощью к специалисту.

Если у Вас возникло желание поделиться своими мыслями и чувствами о прочитанном, Вы можете обратиться к автору статьи – психологу отделения профилактики ВИЧ/СПИД государственного учреждения «Минский городской центр гигиены и эпидемиологии» Татьяне Владимировне Горельчик, а также к специалистам нашего отделения по медицинским и правовым аспектам ВИЧ-инфекции. Позвонить и записаться на консультацию можно по телефону 8 (017)292 37 08.

Перед лицом страдания – Православный журнал «Фома»

Приблизительное время чтения: 5 мин.

Я собираюсь говорить сейчас о страдании, но не с философской точки зрения, не о его связи со злом, я буду говорить именно о том, как быть, когда перед нами встает страдание как факт. Я работал в госпиталях, в мирное время и во время войны, около четырнадцати лет. Мне пришлось столкнуться со страданием во время войны, не только занимаясь полевой хирургией, но и общаясь с солдатами, которые страдали, затем мне пришлось иметь дело с человеческим страданием в качестве священника. И, как каждый из нас, я вынес какой-то опыт страдания из собственной жизни.

Даже на самом низком уровне мы способны смотреть в лицо страданию, если оно как-то связано с ценностями, которым мы готовы служить, или с людьми, которые достаточно для нас значат, чтобы мы забыли самих себя. И тут, идет ли речь о Боге или о людях, решающее слово — любовь, не долг, не мужество. Понятие долга возникает, когда любовь слаба. Мать проводит ночь у постели больного ребенка: у нее нет чувства, что она «исполнила свой долг». Она просто не может поступить иначе. Платная сиделка исполняет свой долг. То же самое справедливо сказать, когда мы отдаем свою жизнь, когда живем или умираем ради чего-то, что глубоко заложено в нас, что важнее для нас, чем то, чему мы противостоим.

Страдание — не всегда зло. Это знает врач, знает медсестра, знают бывалые пациенты. Боль — момент, когда нам дается предупреждение, что что-то не в порядке. Иначе мы оказались бы в трагическом положении без всякого предупреждения. Начинающего медика учат, что, если пациент страдает, не следует облегчать его боль, пока не найдена ее причина: если снять боль, у врача порой не остается никаких данных; это же относится к душевным страданиям. Бесполезно снимать боль успокаивающими средствами, отводя людей от переживания страдания, заставляя их забыть о страдании на короткое время.

Читайте также

Врач и больной: испытание на нравственную прочность

Я хотел бы коротко рассказать вам об одной женщине, моей сверстнице, которая умерла от рака груди. Она была женщина очень простой и непосредственной веры. Когда обнаружилось, что у нее острая форма рака, который, вероятно, убьет ее за довольно короткий срок, и что можно попытаться применить лечение, хотя успех маловероятен, она стала лечиться, потому что считала, что Бог, как говорит Писание, создал лекарство и врача (Сир 38:1–15) и совершенно законно ей лечиться. Лечение не помогло, и постепенно она стала умирать. У нее сделались язвы, затем глубокие раны, и в конце концов болезнь разъела ребра, так что были видны легкие. На протяжении всего этого времени эта женщина с невероятной простотой веры и невероятным мужеством, родившимся из ее простой веры, говорила: «Я не стану принимать никаких болеутоляющих средств, пока могу терпеть боль», — и терпела. Однажды ночью, уже под утро, она позвала мужа и сказала: «Теперь можешь давать мне что угодно, чтобы избавить от боли. Я лежала, и внезапно увидела Христа, и теперь я в мире. И больше не имеет значения, жива я или умерла». В эту минуту она почувствовала, что может равно принять жизнь и смерть и что она получила от страдания (и не только физического, потому что ей было сорок с небольшим лет, у нее были двое детей и муж, и она любила жизнь) все, что оно может дать. Она приняла это и теперь нашла вечную жизнь в лице Того, Кто есть Вечная Жизнь, и более не имело значения, как эта вечная жизнь скажется — выздоровлением или смертью.

Один из элементов душевного страдания при болезни — это чувство, что я страдаю, а Богу безразлично. Бог где-то вне. Он восседает, словно арбитр, наблюдает, с должным ли расположением я страдаю, готовый увенчать меня венцом мученичества, когда я претерплю больше, чем разумно можно было ожидать от меня… Это не так, и не так в двух отношениях. Вы, вероятно, знаете на опыте собственной жизни, как мучительно больно переносить страдание и отчаяние кого-то, кого вы любите больше, чем себя самого, или столько же, сколько себя самого, или просто со всей силой любви, какая у вас есть. Так вот, нам надо помнить, что таково положение Бога по отношению к нам. Мы достаточно значим для него, чтобы Он возжелал нас в бытие, чтобы мы стали Его спутниками на вечность. (Боюсь, глядя на самих себя и на окружающих, мало кто из нас пожелал бы иметь своих соседей спутниками в вечности!) И кроме того, ценность, которою Он ценит нас, — это вся жизнь и вся смерть Единородного Сына Божия. Вот что мы значим для Него.

И когда мы говорим о Божественном сострадании, у нас есть мера этому состраданию. Это не душевные страдания, которые мы испытываем, а нечто больше. Мы ведь не умираем от этого страдания — Он умер. И солидарность, которая есть между Им и нами, не просто солидарность из чувства симпатии, она идет гораздо дальше. Он стал человеком и принял все ограничения нашей природы. Больше того: Он стал человеком и согласился войти в единственную трагедию человечества, потерю Бога. Мы потеряли Бога и потому умираем, что в нас нет вечной жизни; и весь наш мир мы чудовищно извратили, потому что у нас нет ключа к гармонии. И в словах Христа: Боже Мой, Боже Мой! зачем Ты Меня оставил? (Мк 15:34) — мы должны видеть их подлинный смысл. Это момент, когда Он согласился настолько полно отождествиться с нами, что опытно пережил полное, убийственное, мертвящее безбожие и умер — потому что разделил с нами нашу обезбоженность, отсутствие Бога.

Если это так, то мы можем понять, что Его страдания на кресте, Его смерть не могут быть измерены болью, которую Он испытал, и тем, что Он умер. Мера Его страданий — в том, что Он не мог пройти через гефсиманские муки, через ужас Страстной недели, иначе как облекшись в нашу обезбоженность, отождествив Себя с нами в нашей оставленности. Вот мера Божией солидарности, и это, я думаю, должно показать нам: что бы мы ни претерпевали, Его страдания больше наших — Он страдает в нас, из-за нас и с нами. А раз так, то мы можем вытерпеть гораздо больше, чем обычно терпим.

Так что будем просто смотреть в лицо жизни со всем мужеством и всей решимостью, на которые мы способны, больше, чем мы способны, со всей возможной нам открытостью. Будем принимать мелкие и большие страдания до предела своих сил, чтобы отучиться от рабского страха перед тревогой и болью, который разрушает нас.

что это такое? – Психология – Домашний

Зона безопасных страданий: что это такое? Любая женщина по своей натуре – страдалица. Это неизбежно, и даже если ее лицо светится от счастья, дома ждет прекрасный и любимый муж, семеро замечательных и талантливых детей, у нее отличная карьера и в целом жизнь удалась, ей все равно хочется иногда пострадать. А для этого нужен повод. Причем не такой, от которого можно впасть в депрессию и перехотеть жить, а маленький, безопасный.

Обычно любые достижения – в работе, личной жизни, спорте – это результат борьбы с комплексами, скукой и никчемностью. Никто не может быть уверен в себе на 100% и совершенен с рождения. Даже избалованные родителями девочки, которые получали, казалось бы, все и в любом количестве, все равно имеют какие бы то ни было комплексы и не удовлетворены чем-то в своей жизни. Повод пострадать найдется всегда!

И вот когда женщина довольно твердо стоит на ногах, имея дом, семью, работу, статус или хотя бы любовь к себе, для веры в собственное человеческое счастье ей необходимо сравнение. Тогда она находит у себя лишние килограммы, вредные зависимости, видит изъяны в отношениях, начинает анализировать прошлое и вообще решает стать буддисткой. Вот это как раз и есть так называемая «зона безопасных страданий».

На самом деле, такая зона есть практически у каждой женщины. Стремление к совершенству не прекращается ни на минуту, а потому заядлая курильщица бросает курить, возводя этот процесс в разряд едва ли не культа: «Не надо курить при мне!», «Сигареты – это так вредно!», «От них портится кожа и цвет лица!»… Сложно представить, что буквально пару недель назад эта же дама не гнушалась выбежать ночью в палатку в минус 20, стоило пачке опустеть. Понятно, что бороться с вредными привычками – это прекрасно. Но разница обычного избавления от создания зоны безопасных страданий в восприятии происходящего. Для женщины с «зоной» – это подвиг, переступание через себя, отважная и неравная борьба, самовнушение, что угодно – но не просто цель избавиться от вредной привычки.

Именно поэтому женщина с прекрасной фигурой решает, что у нее толстая попа и надо незамедлительно перестать есть сладкое и мучное. И ее «диета» – это такой же никому не нужный подвиг, дающий ей возможность безопасно страдать и переживать на вечеринках, что третье канапе с семгой будет лишним и навредит ее фигуре.

Женщина с «зоной страданий» может встретиться со своим бывшим мужчиной, от которого когда-то теряла дар речи и разум, чтобы насладиться страданиями на тему, что вот тогда ничего не вышло, но, может, есть смысл продолжить общение, вдруг что-то изменилось с момента их разлуки? Ведь плохое уже все позади, можно попробовать снова… И из всей этой затеи получится лишь одно – пострадать, потому что он так же, как и тогда, не будет брать трубку, пропадать на недели, а потом извиняться и «сглаживать» переживания веселыми свиданиями и хорошим сексом. Ведь сколько бы времени ни прошло, он все тот же. Да и вы тоже. 

Самые радикальные «страдалицы» прибегают к смене религиозных взглядов и увлекаются, например джайнизмом, в котором придается большое значение аскетизму. Поводом для принятия подобного решения становится то, что в какой-то момент женщине показалось, будто ей не хватает «высших сил» для преодоления каких-то трудностей или для самопознания. Поэтому ей срочно нужно привлечь союзников и решить свои глобальные проблемы. А для того, чтобы стать последовательницей новой религии, нужно изменить традиционный уклад жизни – перестать есть мясо, соблюдать пост, не употреблять алкоголь и так далее.

Узнаете себя в чем-то из перечисленного? Нельзя судить, хорошо это или плохо, тут скорее вопрос в том, что вы от этого получаете, а что теряете. И огромный плюс состоит в том, что страдания эти все-таки безопасны, то есть, они не разрушают вас изнутри, не меняют жизнь и в целом достаточно безвредные. Чаще всего они рано или поздно прекращаются, когда станет ясно, что все прекрасно и вас все устраивает. Только для того, чтобы это понять, все-таки нужно немного пострадать. С безопасностью для себя.

о чем на самом деле говорит Харуки Мураками, говоря о беге

Партнер рубрики

Ежедневно книжный рынок открывает миру множество новых авторов, работы которых помогают читателям совершить собственные открытия. Редакция сайта rabota.ua запускает новую рубрику – MustRead. Раз в две недели мы будем знакомить вас с наиболее известными и полезными книгам о личностном и профессиональном развитии. О них стоит знать каждому, кто стремится развивать свои сильные стороны и открывать новые. Книжный партнер рубрики – интернет-магазин Yakaboo.

Сегодня мы прочтем книгу знаменитого мастера современной японской литературы Харуки Мураками «О чем я говорю, когда говорю о беге».

Автор и его книга

Однажды владелец успешного джаз-бара решил написать повесть, которая, неожиданно для него самого, увенчалась большим успехом. Вскоре он осознал, что способен на большее, и закрыл любимое заведение ради нового призвания. Новообретенный режим жаворонка вместо привычного ночного бодрствования стал источником творческих сил. Но, чтобы сохранить хорошую физическую форму, требовалось что-то еще. Простой и практичный вид спорта, не требующий специального оснащения, и которым можно заниматься в одиночестве. Путь становления Харуки Мураками как бегуна едва ли не более интересен, чем как всемирно известного писателя.

Его «беговые заметки», которые увидели мир ровно 10 лет назад, под заголовком «О чем я говорю, когда говорю о беге», известны каждому, кто  выходит на беговую дорожку. Но книга ценна не рекомендациями о спорте или здоровье, и потому – интересна не только спортсменам. Писатель протягивает метафору самой жизни, так что иногда не ясна граница, говорит ли он о себе как участнике очередного марафона или просто человеке. Со своими страхами, надеждами и стремлениями.

1. О соревнованиях с самим собой

Бег на длинные дистанции, по мнению Мураками, относится к тем видам спорта, которые не оставляют возможности для сравнения себя с соперниками. Дело в том, что у каждого участника забега на момент начала соревнований уже сформировались свои стандарты, которым он стремится соответствовать. И настоящий успехом – если удалось выложиться настолько, чтобы достичь собственной планки.

То же самое, утверждает автор, относится и к его работе как писателя.

… если жизнь – автострада, все время ехать в самом быстром ряду не получится. И все-таки я категорически не желаю совершить одну и ту же ошибку дважды. На ошибках нужно учиться, извлекать из них уроки и применять полученный опыт на практике. Пока такая возможность есть.

2. О становлении себя как личности

Познание себя через движение – ценный инструмент самоанализа, по мнению автора. Осознавая потенциал своего тела, мы начинаем хотеть совершенствоваться. Испытывая внутреннее беспокойство по поводу той или иной проблемы, идем сбрасывать напряжение или думать на беговой дорожке. Таким образом, бег развивает не только тело, но и характер.

Словно обоюдоострый меч, одиночество защищает вас, но в то же время незаметно ранит изнутри. Я чувствую эту опасность – прежде всего благодаря своему жизненному опыту – и должен изжить ее через постоянное движение. […] К тому же бег помогает мне понять, насколько все-таки я слабое и ограниченное существо. Я воспринимаю это на самом низшем, физиологическом уровне. А еще, чем больше я бегаю, тем я становлюсь выносливее.

3. О преодолении границ

Мураками пишет, что первые занятия давались ему с большим трудом. Однако по мере того, как тело приспосабливалось к новому для себя виду активности, оно начинало вести себя именно так, как нужно. Постепенно появилась возможность увеличивать скорость и расстояния без риска для здоровья. Но для этого требовалось постоянство.

… Если уж тратить годы, так хотя бы интересно и полноценно, имея какую-то цель, а не блуждая в тумане. И как мне кажется, бег может здорово в этом помочь. Нужно достичь своего индивидуального предела – в этом суть бега. Но это еще и метафора жизни (а для меня и писательского труда). И я думаю, многие бегуны в этом со мной согласятся.

4. О понимании собственных ценностей

Самых больших успехов, по мнению автора, люди достигают именно в той деятельности, которая приносит им радость и удовлетворение.  Поэтому важно иметь личную систему ценностей и приоритетов, чтобы вовремя понять: даже если что-либо близко многим, не факт, что оно подойдет вам.

… какая бы ни была у вас воля и как бы ни ненавидели вы проигрывать, если тот или иной вид спорта вам не по душе, долго вы им заниматься не сможете. А если и сможете – это вряд ли пойдет вам на пользу.

Поэтому я никогда не даю никому советов заниматься бегом. И не позволяю себе высказываний в духе: «Бег – это чудо! Давайте бегать вместе!» Если человеку интересен бег на длинные дистанции, ни к чему его убеждать, он и так побежит. А если нет, поверьте, уговоры – только пустая трата времени.

5. О настойчивости шаг за шагом

Если бы марафонцы сходили с дистанции всякий раз, когда им казалось, что больше они бежать не могут, – вряд ли бы кто-то добегал до финишной черты. Следующий забег вряд ли будет проще, чем предыдущий, но на выручку приходит настойчивость.

Вы будете смеяться, но ни опыт, ни возраст не имеют никакого значения. Каждый новый забег для меня – лишь повторение предыдущего.

Мне кажется, в природе существуют процессы, которые, как ни старайся, невозможно изменить. И если вдруг оказывается, что один из таких процессов крайне важен для твоего существования, то единственное, что тебе остается, – путем неустанного повторения измениться (пусть даже до неузнаваемости) таким образом, чтобы он стал неотъемлемой частью твоей личности.

6. О главных составляющих любых достижений

Мураками выделяет три составляющих, которые помогают достигать своих целей: талант, выносливость и умение сосредотачиваться. Последние две, утверждает он, при продолжительной и упорной «тренировке» способны даже компенсировать недостаток таланта в той или иной сфере. Все точно так же, как и с тренировками физическими.

Планка начнет повышаться. То же самое происходит с теми, кто ежедневно бегает, чтобы развить мышцы и улучшить фигуру. Импульс – сохранение, импульс – сохранение. Надо запастись терпением, но, поверьте, первые результаты не заставят себя ждать.

7. О познании своих возможностей

Регулярность практики – это не только достижение новых результатов, но и познание всех своих возможностей. То, что раньше казалось чем-то далеким, сегодня – уже норма. Но все же всегда сохраняется неосознаваемая граница, переступить которую не получится, как ни старайся. Тогда можно сосредоточиться на преодолении планок иного рода.

Писать книги я во многом научился благодаря ежедневным пробежкам. В основе лежит практическое переживание – естественное и физиологическое. Как долго я выдержу? Насколько жестко смогу себя подгонять? Сколько времени мне нужно, чтобы полноценно отдохнуть, и с какого момента отдых уже во вред? […] Я знаю, что, если бы тогда, когда я стал писателем, я не стал еще и бегуном, мои книги были бы совсем другими. В чем именно? Не могу сказать. Но разница была бы заметная, поверьте.

8. О жизни в настоящем моменте

Бег часто называют динамической медитацией. Он помогает осознавать текущий момент и себя внутри него. Свои мысли, чувства, ощущения, окружающую обстановку. У бегуна нет физической возможности через секунду оказаться на километр впереди, подобно тому, как мысли постоянно перескакивают из прошлого в будущее. Держа в голове главную цель, нужно чувствовать и землю под ногами.

Сосредоточенность на ближайшем отрезке дистанции позволяет исключить все второстепенное, и это умение сохраняется и после того, как пересечена финишная черта.

Самое важное для меня – достичь цели, которую я сам себе поставил: добежать до нее собственными ногами. И, добежав, осознать: то, что я должен был сделать – я сделал; то, что должен был стерпеть – стерпел. Из радостей и неудач я извлекаю конкретные (пусть ничтожные, но обязательно конкретные) жизненные уроки.

9. Об умении принятия данностей

То, на что мы не можем повлиять, часто заставляет нас переживать. Но мы можем принять это как данность и делать лишь то, что остается под силу. Принятие неизбежного позволяет не только философски относиться к жизни, но и более рационально использовать энергию, сохранившуюся в результате отказа от этой борьбы.

Понятно, что наступит день, когда ты проиграешь. […] Я прекрасно все это понимаю. И, тем не менее, я твердо намерен держаться до последнего, чтобы момент, когда моей витальности уже не хватит на сопротивление внутреннему яду, наступил как можно позже. Это мое писательское кредо. Кстати сказать, на данном этапе жизни я просто не успеваю исписаться. Я бегу. Даже когда говорят: «Он не творческая личность»

10. О раскрытии новых сторон себя

Новый жизненный опыт – то, что позволяет разложить на части реальность и перестроить ее заново, поскольку он не вписывается в уже сложившееся представление о жизни. Нам самим тоже приходится подстраиваться, развиваться. Иногда жизнь сама подкидывает обстоятельства, меняющие нас. А иногда стоит взять инициативу в свои руки и самостоятельно принять такое решение – пойти навстречу чему-то новому.

Не уверен, что в стокилометровой пробежке как таковой есть особый смысл, но, поскольку это явно ненормальное времяпрепровождение, вы вправе ожидать, что оно произведет некий переворот в вашем сознании.  […]

Удивительное ощущение, когда на финише ты уже не понимаешь, кто ты и что здесь делаешь. Наверное, это должно настораживать – но меня не насторожило. Бег приобрел метафизический смысл. Теперь он был первопричиной и определял бытие сущности, обозначаемой словом «я». Я бегу, следовательно, я существую.

Приобрести книгу «О чем я говорю, когда говорю о беге» можно тут.

Что мы уже прочитали:

1. Как сделать свою жизнь: 10 главных мыслей из книги «Поток. Психология оптимального переживания»

2. Право на лидерство: 10 ключевых мыслей из книги топ-менеджера Facebook «Не бойся действовать»

3. Когда работа приобретает смысл: 10 главных мыслей из книги HR-директора Google «Работа рулит»

4. Настроить личный таймер: 8 главных мыслей из книги «Искаженное время. Особенности восприятия времени»

5. Как «сканировать» реальность: 6 главных мыслей из карьерного бестселлера «Отказываюсь выбирать»

6. Як стати країною інновацій: ізраїльський досвід з книжки «Країна стартапів»

7. Як збудувати щасливе життя: 10 ідей із книги гарвардського професора

8. Мислити оригінально: головні думки з книжки професора Уортонської бізнес-школи

Психотерапевт объяснил, как преодолеть одиночество — Российская газета

Не так давно в Москве прошла лекция известного австрийского психотерапевта Альфрида Лэнгле. «РГ» публикует ее сокращенный вариант.

Тема одиночества — это та тема, которая, вероятно, знакома каждому из нас. Одиночество — это то чувство, которое сопровождает нас в нашем развитии. Это часть пути нахождения себя. И приводит к тому, что мы начинаем больше ценить отношения.

Переживание одиночества

Одиночество переживается очень болезненно. Это такое чувство, от которого мы хотим убежать, и делаем это, отвлекаясь на что-то. Нам помогает просмотр телепередач и фильмов, компьютер, мобильный телефон, путешествия, алкоголь, работа. Все это помогает избавиться от неприятного чувства. Потому что в одиночестве мы переживаем то, что снова оказываемся отброшенными к самим себе. В одиночестве я есть только с собой. Я брошен. Никого нет рядом. У меня нет отношений, у меня нет того, с кем я бы мог поговорить. Одиночество — это опыт переживания отсутствия отношений. Особенно остро это чувство может переживаться в тоске по чему-то. Если кого-то любишь, то тоскуешь от разлуки с ним. Мне недостает любимого человека, я чувствую себя связанным с ним, но я не могу его увидеть. Мое сердце находится рядом с ним, а без него или без нее мое сердце в определенной степени потеряно.

Подобное чувство можно испытывать при ностальгии, когда мы тоскуем по родным местам. Я переживал очень сильную тоску по родным местам, когда, будучи ребенком 11-12 лет, находился в интернате. Дома было тепло, приятно, там у меня были отношения, там были друзья, а я был в школе при интернате далеко от дома. Целый месяц меня не было дома. Я чувствовал себя словно в чужом мире. Мир был холодным, а я чувствовал себя потерянным. Все это время я думал, что происходит дома, чем заняты мои родные: вот они встали, сейчас обедают, сейчас семья собралась за столом. И я постоянно испытывал боль из-за того, что был отделен от той части жизни, где обычно переживал тепло, где у меня было чувство, что я часть этого мира. Я чувствовал себя невероятно одиноким.

Мы можем чувствовать себя одинокими на работе, если конфронтируем с какими-то требованиями, если существуют какие-то проекты, до которых мы еще не доросли. Там, где мы испытываем в связи с ними неуверенность, и если нас при этом никто не поддерживает. Тогда мы чувствуем себя одиночками. Если я знаю, что все зависит от меня одного, может возникнуть страх, который будет сопровождать одиночество. Это страх, что я окажусь слабаком, что у меня возникнет чувство вины из-за того, что я не справлюсь.

Еще хуже, если на работе происходит травля. Тогда я буду чувствовать, что отдан этому на растерзание, нахожусь на краю общества и больше не являюсь его частью.

Одиночество — очень большая тема в пожилом возрасте, в старости. И в детстве. Дети, которых не встретили, дети, которых оставляют одних, если родители заняты чем-то другим, могут чувствовать себя беспомощными в своем одиночестве. Одиночество травмирует детей, потому что в одиночестве они не способны развивать свое Я. Они останавливаются в развитии. Происходит искривление в развитии ребенка, если он переживает долгие моменты одиночества. С другой стороны, не так плохо, если ребенок проведет пару часов один, поскольку для него это толчок для развития. Как раз то, что представляет собой реальность.

В старости одиночество уже не является травмирующим фактором и не препятствует развитию — но оно нагружает. Оно может стать причиной депрессии, параноидальных чувств, расстройства сна, психосоматических жалоб и псевдодеменции. Бывает так, что псевдодеменция — это молчание человека от одиночества. Раньше у него была семья, он десятилетиями работал, находился среди людей, а теперь сидит дома один. Одна моя пациентка в возрасте 85 лет сидела дома одна. Будучи ее доктором, чтобы она не была совсем одинокой, я купил ей канарейку. У нее появилось живое существо. Эта канарейка помогла ей прожить на пару лет дольше. Она ежедневно с ней беседовала.

Для большинства пожилых людей «утешителем» служит телевизор. Но телевизор — это коммуникация, направленная только в одну сторону. И все же человек, по крайней мере, слышит человеческие голоса. И может в любом случае что-то сказать самому себе, даже если никто не будет слышать. Я думаю, это совсем не плохая форма преодоления одиночества, создания некоего мостика, потому что снимает остроту одиночества. Но, конечно же, это эрзац, замена. В старости одиночество может очень подавлять человека. Особенно если тот утратил способность видеть или слышать. Могу ли я представить, что мне придется пару лет прожить в таком состоянии? Когда единственное, что будет меня сопровождать, — это боли в спине или нарушения пищеварения. Мы можем представить себе, насколько беспомощны в таких ситуациях. И тут действительно встает вопрос о ценности жизни.

Знакомо ли мне одиночество? Если мы спросим себя: когда я в последний раз испытывал чувство одиночества? Присутствует ли одиночество так или иначе в моей жизни? Может, оно прикрывается какой-то деловитостью будней? Если я буду честным, то, вероятно, могу это обнаружить. Или могу обнаружить, что были такие времена, когда я был одинок. Может, уже долгое время мне это чувство не знакомо? Может, мне оно чуждо? Или другой полюс: может, я действительно остро страдаю от одиночества? И оно настолько меня подавляет, что вся радость в отношении жизни просто исчезла, что возникает вопрос о смысле жизни.

Одиночество среди людей

Я могу испытывать одиночество не только если у меня нет отношений с людьми. Я могу чувствовать себя одиноким во время какого-то праздника, на вечеринке, даже на собственном дне рождения, в школе, на работе, в семье. Бывает, люди рядом, но чего-то не хватает. Отсутствует встреча, не хватает близости, отсутствует обмен с другим человеком. Мы ведем поверхностные беседы, а у меня есть потребность поговорить с человеком по-настоящему. Мы говорим про катание на лыжах, про машины, но не говорим обо мне и о тебе.

Во многих семьях речь идет только о каких-то делах, кто и что должен купить, кто приготовить еду, но о наших отношениях, о том, что нас заботит, молчат. Тогда я чувствую себя одиноким и в семье.

Если меня никто не видит в семье, особенно если речь о ребенке, тогда я одинок. Еще хуже — я брошен, ведь люди вокруг есть, но они не интересуются мной, не смотрят мне в глаза. Они смотрят только на то, хорошо ли я учусь в школе и чтобы я не творил ничего плохого. И вот так меня воспитывают. Я расту в одиночестве.

То же бывает и в партнерских отношениях: мы уже 20 лет вместе, но при этом чувствуем себя одинокими. Сексуальные отношения функционируют, но есть ли я в этих отношениях? Идет ли для другого речь обо мне — или только о себе? Или только об удовлетворении каких-то потребностей? Если мы не уделяем время, чтобы побеседовать друг с другом, как это было, когда мы были влюблены, то мы становимся одинокими даже в хороших отношениях.

В каждых отношениях есть периоды, когда ощущается одиночество, поскольку отношения развиваются в большей степени по кривой, переживая подъемы и спады. Мы не можем быть постоянно готовыми к общению с другим, быть постоянно открытыми для другого человека. Мы погружаемся в себя, заняты своими проблемами, чувствами, и у нас нет времени для другого. Но это может случиться именно тогда, когда ему это нужно больше всего. В этот момент меня нет для другого, и другой чувствует себя одиноким, может, даже брошенным в беде. Такие ситуации встречаются в любых отношениях. Но это не наносит вреда отношениям, если мы можем потом поговорить о наших разных состояниях. И тогда мы снова находим друг друга. Но порой эти моменты остаются ранениями, которые мы получаем в ходе нашей жизни.

Мы можем переживать одиночество не только когда у нас нет отношений, но и даже когда мы окружены людьми. И в то же время мы можем не чувствовать себя одинокими, когда никого нет рядом.

Чтобы понять одиночество, попытаемся взглянуть на человека более глубоко. Тогда мы можем понять, почему одиночество проявляется так по-разному.

Причины одиночества

Человек — это существо, которое как бы поставили в мир. Основная мысль экзистенциальной философии гласит, что быть человеком невозможно без соотнесения с миром. Быть человеком означает принципиально быть в мире, быть в связи с чем-то или кем-то другим. Без соединения с инаковостью, быть человеком невозможно.

Хайдеггер именно таким образом давал определение «бытию здесь» (экзистенции). Часто Хайдеггер вместо понятия Person употреблял слово Dasein, чтобы показать, что Я не могу быть, если Я не связан с Ты или с Это. Быть здесь — это означает быть в мире. В мире своей семьи, в мире своего города, в мире моих представлений и идей. То есть быть человеком — это фундаментальная соотнесенность. Если в этой соотнесенности что-то не функционирует, тогда мы испытываем недостаток чего-то и можем чувствовать себя одинокими.

Но эта связанность — двойная. Мартин Бубер говорил об отношении «Я-Ты» и «Я-Оно»: я соотношусь с другим человеком, таким же, как я, — и это персональные отношения, или я соотношусь с какой-то вещью, с каким-то делом (к примеру, «я еду на машине»). То есть у отношений есть внешний полюс, но они имеют также и внутренний полюс. Мне нужно также обходиться и с самим собой, мне нужно не просто БЫТЬ в этом мире, но я должен также быть Я. У нас есть соотнесение вовне и соотнесение с собой. Эта мысль может помочь понять три причины, по которым возникает одиночество.

Во-первых, одиночество — это нарушение, расстройство отношений. В одиночестве мы переживаем, что отношений либо нет, либо они развиваются неправильно. Отношения с человеком означают: я своими чувствами связан с данным человеком, я хотел бы переживать человека в своем чувстве. Я хотел бы мочь чувствовать, что им движет и что он чувствует.

Давайте подумаем об отношениях со своим ребенком. Я хотел бы чувствовать, как ребенок переживает и проживает свою жизнь. Я хотел бы в этом участвовать, хотел бы быть его близким — потому что через близость у меня возникает чувство в отношении своего ребенка и его жизни.

Отношения — это нечто большее, чем соотнесенность в аспекте чувств. У отношений всегда есть начало, но у отношений нет конца. Отношения сохраняются навсегда. И можно предположить, что поскольку я всегда остаюсь в связанности с человеком, с которым у меня есть или были отношения, постольку я никогда не могу быть одиноким. Все отношения, которые были у меня с другими людьми, во мне сохранились. Если я встречаю свою бывшую подругу через 20 лет на улице, то мое сердце начинает биться чаще — ведь что-то было, и это все еще продолжает быть во мне. Все то, что происходит в отношениях, сохраняется. И я могу на основании этого жить. Если я переживал что-то хорошее с каким-то человеком, то это источник для счастья в моей последующей жизни. Я могу думать о матери, об отце, с которыми у меня были хорошие отношения, — и испытывать теплое чувство.

Однако если отношения плохие, то мне не хочется о них вспоминать, не хочется возвращаться в прошлое. Тогда мне хочется, чтобы это было неправдой. Тогда я утрачиваю с этим контакт. Отношения как бы есть, но они причиняют мне боль — и я отворачиваюсь. А если я отворачиваюсь, то отношения в этом моменте уже не живут. Поэтому может быть, что я буду чувствовать себя одиноко, хотя у меня есть или были отношения.

Есть еще одна причина, по которой отношения могут вызывать чувство одиночества. То, что мы описывали до сих пор, это внешний полюс отношений. Но есть отношения, направленные вовнутрь, — отношения с собой. Если я сам себя не чувствую, если у меня нет чувств, если они приглушены, тогда я одинок сам с собой. Если я не чувствую своего тела, своего дыхания, своего настроения, своего самочувствия, своей усталости, своей радости, своей боли — если я этого всего не чувствую, то я не нахожусь в отношениях с собой. Тогда мне недостает фундаментальной, базовой части жизни.

Это может случиться, если у меня был опыт, который причинил боль, — тогда я не хочу поворачиваться сам к себе. Если меня обидели, разочаровали, обманули, если меня высмеяли, тогда я испытываю боль, если поворачиваюсь к себе. И это естественный рефлекс человека — отвернуться от того, что причиняет боль и страдания. Мы описали это в аспекте внешних отношений, но также и во внутренних отношениях я могу уходить от себя. И тогда я больше себя не чувствую, я больше не нахожусь в отношениях с собой. Это может увести так далеко, что я не буду чувствовать свое тело. Я буду в такой малой степени ощущать свои чувства, что у меня возникнут психосоматические расстройства. Они всегда указывают на то, что ты не чувствуешь чего-то очень важного. Это сигнал: ты не должен продолжать жить так, почувствуй то, что причиняет тебе боль, чтобы ты мог это переработать. Чтобы ты смог погрустить, чтобы ты мог простить — иначе ты не будешь свободным. Мигрень, язва желудка, астма и другие расстройства говорят мне: не продолжай так дальше. Есть что-то очень важное, что ты должен сделать в первую очередь.

Если я утрачу отношения с самим собой, то я больше не смогу себя чувствовать. Или еще хуже — я не могу также проживать и отношения с тобой.

Я не могу по-настоящему проживать отношения с другим, если я не способен к резонансу, если во мне не возникает никакого движения, потому что чувства слишком ранены. Или потому что у меня их никогда по-настоящему не было. Если мама никогда не брала меня на руки, если у моего отца не было времени для меня, если у меня не было настоящих друзей, тогда у меня «затупившийся» мир чувств — мир, который не смог развиться. Тогда мои чувства бедны, и тогда я постоянно одинок. Потому что я не очень хорошо себя чувствую (или не чувствую вовсе). Поэтому в отношении другого человека мои чувства тоже плоские. Это второй уровень отношений, который приводит к одиночеству.

Но есть также третий уровень, который находится над уровнем отношений и который также причинно связан с одиночеством. Это уровень встречи. Этот уровень связан с тем, что я в отношениях являюсь Я. Если в отношениях мы можем переживать бытие вместе и чувствовать близость другого человека, то благодаря Я привносится еще один аспект, который «взрывает» это приятное бытие вместе: при всей нашей связанности и взаимной устремленности навстречу мы осознаем, что Я это Я, Ты это Ты, но Я не есть Ты. То различие, которое неустранимо. Оно устраняется, например, в симбиотических отношениях, когда я сам растворяюсь в тебе. Но если Я есть Я, тогда между нами проходит граница. Тогда я переживаю, что в принципе отвечаю только за себя, я остаюсь один с собой.

В этом мире нет второго Альфрида Лэнгле. Каждый из нас единственный и неповторимый. То, какой я есть, больше никак и нигде неповторимо. И это та основа, которая потенциально может сделать нас одинокими в этом мире.

Исцеление от одиночества

Что может здесь помочь? У другого человека такие же ощущения, он так же себя чувствует. Если это Ты повернется ко мне, это поможет мне принять одиночество. Если другие люди посмотрят на меня, в мою сторону, то тем самым они дадут мне понять: «Я вижу тебя. Ты есть здесь». И я действительно есть здесь, и не только со своими чувствами — я есть здесь как Person.

Если, например, другой человек слушает меня, то он направлен на меня. Речь идет не только о том, что происходит какое-то движение чувств, а о том, что кто-то пытается меня понять. И говорит мне, что он понимает, что думает по этому поводу. Если другие люди интересуются тем, что я делаю, то тогда я вижу, что я совершил это действие, и это привлекает внимание другого человека. То есть не только я это вижу, это также видят и другие. И тогда это приобретает характер реальности. Если другие таким образом на меня смотрят, тогда они уважают границы и различия. Если я чувствую себя увиденным, это означает, что ко мне отнеслись уважительно.

Если другие люди совершают следующий шаг и принимают меня всерьез, оставляют мне мое собственное: «Да, ты испек этот пирог, а не я», то тем самым они обходятся со мной справедливо. Если они прислушиваются к моим комментариям, если говорят: «То, что ты сказал, важно. Может быть, ты еще пояснишь это?», тогда эти люди справедливо относятся ко мне. Это еще более высокая ступень, чем просто быть увиденным. Быть увиденным означает, что я испытываю уважение к границе, я не наступаю на тебя, не обхожу тебя. Вершиной всего этого является признание моей ценности. Если другой говорит: «Мне это нравится»; «Я считаю, что это важно», тогда я получаю от другого оценочное суждение. И таким образом укореняется моя собственная ценность. Я могу получить критику, но это придает мне как Person определенные контуры. Если другие идут ко мне, настроены на меня — я не одинок.

Если все это происходит, когда я ребенок, то тогда я могу выстраивать свое Я. Развитие Я связано со встречей с другими людьми. Родители — это люди, которые меня видят, которые принимают меня всерьез и сообщают о том, что они ценят меня. И тогда ребенок может начать то же самое делать с собой.

Нам нужно этому учиться. Мы можем это перенимать у других, но мы не можем развить в себе это без Ты. Поэтому Мартин Бубер сказал, что Я становится Я рядом с Ты. Я приобретает способности обходиться с собой — и тогда таким же образом обходиться с другими. Человек, переживший встречу, развивает способности, благодаря которым может встретить других.

В нас есть Person — это источник. Этот источник сам по себе начинает говорить в нас, но для этого Я должно быть услышано. Этому Я нужно Ты, которое будет его слушать. Благодаря встрече с другим я могу идти к самому себе. И при этом я испытываю базовое переживание бытия Person. Я сам себе доверен, у меня есть внутренняя жизнь, Person внутри меня говорит моему Я, а через Я говорит с Ты и таким образом выражает себя. Если я живу из этой согласованности, тогда я являюсь аутентичным, тогда Я действительно есть Я. И тогда я уже не одинок.

Полный текст читайте на сайте thezis.ru

Страдание | Психология вики | Фэндом

Оценка | Биопсихология | Сравнительный | Познавательная | Развивающий | Язык | Индивидуальные различия | Личность | Философия | Социальные |
Методы | Статистика | Клиническая | Образовательная | Промышленное | Профессиональные товары | Мировая психология |

Клинический: Подходы · Групповая терапия · Техники · Типы проблем · Области специализации · Таксономии · Терапевтические вопросы · Способы доставки · Проект перевода модели · Личный опыт ·

Страдание — это отталкивающее мотивационное ощущение сознательных существ.Противоположность страданию — удовольствие.

  • Страдание можно классифицировать как физическое или психическое , в зависимости от того, относится ли оно к ощущению, которое в первую очередь связано с телом или с умом. Примеры физических страданий: боль, тошнота, вестибулярное недомогание, голод, голод и зуд. [1] Примерами душевных страданий являются депрессия, тревога, гнев, раздражение, разочарование, отвращение, ужас, горе, одиночество, горе и сожаление.
  • Существует много двусмысленности в использовании слов боль, и страдания, . Иногда они синонимы и взаимозаменяемы. Иногда они означают разные вещи или даже могут использоваться в противоположность друг другу: например, «боль неизбежна, страдание необязательно», «боль физическая, страдание — умственное». Но иногда, как в предыдущем абзаце, они определяются по-другому.
  • Сила страдания бывает всех степеней, от незначительно легкой до невыносимой.Другими факторами, которые часто учитываются наряду с интенсивностью, являются продолжительность и частота возникновения.
  • Отношение людей к страданию может сильно различаться в зависимости от того, насколько они считают его легким или серьезным, предотвратимым или неизбежным, полезным или бесполезным, малозначимым или имеющим большое значение, заслуженным или незаслуженным, избранным или нежелательным, приемлемым или неприемлемым.

По общему признанию, все живые существа страдают в течение своей жизни по-разному, а зачастую и очень драматично.Поэтому страдание — важная тема во многих сферах человеческой деятельности. Эти области связаны, например, с личным, социальным или культурным поведением, связанным со страданием, природой или причинами страдания, его значением или значимостью, средствами правовой защиты, управлением или использованием.

Философия и этика

Следующие статьи в Википедии являются одними из наиболее актуальных для страданий в области философии или этики: Эпикур, стоицизм, Артур Шопенгауэр, Джереми Бентам, гедоническое исчисление, утилитаризм, Джон Стюарт Милль, «О генеалогии морали» Фридриха Ницше, Гуманизм, Негативный утилитаризм, Питер Сингер, Пайнизм Ричарда Райдера, Философия боли.

Религия

Страдание играет важную роль в большинстве религий, будь то утешение или облегчение, нравственное поведение (не навреди, помогай страждущим), духовное продвижение (покаяние, аскетизм) или окончательная судьба (спасение против проклятия или ад).

В теологии существует классическая проблема, называемая проблемой зла: она связана с трудностью согласования существования всемогущего и доброжелательного бога с существованием зла, из которых крайние страдания часто считаются одним из худших видов. особенно в невинных детях или в существах, мучимых в вечном аду.Проблема зла породила особую область исследования, известную как теодицея.

Часть самых фундаментальных учений буддизма составляют Четыре благородные истины о дуккхе, термине, который обычно переводится как страдание. Четыре благородные истины определяют природу страдания, его причину, прекращение и путь, ведущий к его прекращению (этот путь называется Благородным восьмеричным путем). Освобождение от страдания считается необходимым для ведения святой жизни и достижения нирваны.

В Библии Книга Иова широко рассматривается как глубокое размышление о природе и значении страдания.

Папа Иоанн Павел II написал текст «О христианском понимании человеческих страданий» [2] . Связь между страданием и жертвоприношением в католицизме объясняется в статьях «Жертвоприношение» и «Искупительное страдание».

Биология, неврология, психология

Боль и удовольствие, в широком смысле этих слов, представляют собой соответственно негативные и позитивные аффекты, или гедонические тона, или валентности, которые психологи часто определяют как базовые в нашей эмоциональной жизни. [3] Эволюционная роль физического и психического страдания через естественный отбор первична: оно предупреждает об угрозах, мотивирует совладание (борьба или бегство, бегство от реальности) и отрицательно усиливает определенные формы поведения (см. Наказание, отвращение). Несмотря на свою изначальную разрушительную природу, страдание способствует организации смысла в мире и психике человека. В свою очередь, значение определяет, как люди или общества переживают страдания и справляются с ними.

Файл: МРТ головы 5 срезов.jpg

Нейровизуализация проливает свет на место страдания

Многие структуры мозга и физиологические процессы участвуют в возникновении страдания. Различные гипотезы пытаются объяснить переживание страдания. Одна из них, теория перекрытия боли [4] , отмечает, благодаря исследованиям нейровизуализации, что поясная извилина кора головного мозга срабатывает, когда мозг испытывает страдание от экспериментально вызванного социального дистресса или , а также физической боли.Таким образом, теория предполагает, что физическая боль и психическая боль (то есть два радикально различных вида страдания) имеют общую феноменологическую и неврологическую основу.

Согласно онлайн-манифесту Дэвида Пирса «Гедонистический императив», страдание — это результат дарвиновского генетического дизайна, которого можно избежать. BLTC Research и Общество аболиционистов, [5] , следуя аболиционизму Пирса, продвигают замену оси боли / удовольствия роботоподобной реакцией на вредные стимулы [6] или градиентами блаженства [7] через генетические инженерные и другие научно-технические достижения.

Гедонистическая психология, [8] аффективная наука и аффективная нейробиология — вот некоторые из новых научных областей, которые в ближайшие годы могут сосредоточить свое внимание на феномене страдания.

Подходы к здравоохранению

Нарушения здоровья, такие как болезни и травмы, являются основным источником страданий людей и животных. Огромная сфера здравоохранения обращается к этим страданиям разными способами, что можно более подробно увидеть в различных статьях Википедии: Медицина, Психотерапия, Альтернативная медицина, Медицинская профессия, Гигиена, Общественное здравоохранение…

Паллиативная помощь в настоящее время является отраслью медицины, которая больше всего занимается облегчением страданий как таковых .Концепция «тотальная боль» была придумана пионером Сисели Сондерс для обозначения всего набора физических и психических расстройств, дискомфорта, симптомов, проблем или потребностей, которые болезненно переживает пациент. Такие авторы учебников, как Роберт Твайкросс или Роджер Вудрафф, теперь скорее используют выражение «полное страдание». [9]

Медицинские подходы к страданиям остаются весьма проблематичными, согласно Эрику Касселлу, который является наиболее часто цитируемым автором по этой теме: «Обязанность врачей облегчить человеческие страдания восходит к глубокой древности.Несмотря на этот факт, в медицинском образовании, исследованиях или практике проблеме страдания уделяется мало внимания ».« Фактически, центральные допущения, на которых основана медицина двадцатого века, не содержат основа для понимания страдания. От боли, затрудненного дыхания и т. Д. недуги тела, великолепно да; для страдания — нет ». Касселл предлагает определять страдание как« состояние серьезного стресса, связанного с событиями, которые угрожают целостности человека.» [10]

Подходы к общественным наукам

Социальные страдания, по словам Иэна Уилкинсона в книге « Страдания — социологическое введение» , вызывают все большую озабоченность в таких социологических областях, как медицинская антропология, этнография, анализ средств массовой информации и исследования Холокоста.

Энциклопедия мировых проблем и человеческого потенциала — монументальный труд Союза международных ассоциаций. Он состоит из трех основных частей: «Мировые проблемы» (30 000 предметов), Человеческий потенциал: трансформация и ценности (7 000 предметов), Стратегии — Действия — Решения (35 000 предметов).Как сказано в их примечаниях и комментариях: «наиболее фундаментальным элементом, общим для основных частей, является боль (или страдание)», а «общим для основных частей является обучающее измерение нового понимания или понимания в ответ на страдание» .

Ральф Сиу, американский писатель, в 1988 году призвал к «созданию новой и активной академической дисциплины, называемой панетикой, которая будет посвящена изучению причинения страдания». [11] Международное общество панетики, основанное в 1991 году, занимается изучением и разработкой способов уменьшения причинения человеческих страданий людьми, действующими через профессии, корпорации, правительства и другие социальные группы.

В области экономики следующие статьи имеют отношение к вопросу о страданиях: благополучие или качество жизни, экономика благосостояния, измерение благополучия, валовое национальное счастье, показатель подлинного прогресса.

«Боль и страдание» — это термин, используемый в области права для обозначения душевных страданий и / или физической боли, перенесенных истцом в результате травмы, в отношении которой истец требует возмещения.

Помощь и профилактика в коллективной жизни

Обеспокоенность страданием выходит на первый план во многих аспектах коллективной жизни:

Использование страданий

Страдание явно или неявно мобилизуется для определенных социальных или личных целей во многих сферах жизни человека:

  • Политика: причинение страданий используется на войне, в пытках, терроризме; страдания, отличные от физических, могут быть использованы против конкурентов в ненасильственной борьбе за власть; Кроме того, облегчение, предотвращение или отмщение за страдание часто используется в качестве аргумента для получения поддержки в дискуссии или для мотивации действий.
  • Преступление: использование страдания для принуждения, мести, удовольствия …
  • Закон: причинение страданий используется в качестве наказания; факт перенесенных страданий используется для обвинения или защиты.
  • СМИ: страдания часто являются их сырьем.
  • Религия: см. Раздел выше.
  • Бизнес: он использует страдания, когда оскорбительные требования предъявляются к людям или животным с целью получения прибыли.
  • Межличностные отношения: насилие в семье, в школе, на работе…
  • Личное поведение: люди по-разному находят смысл в своей жизни, борясь против страданий [12] ; сопротивление страданию используется для воспитания характера, духовного роста или нравственных достижений [13] ; знание страданий часто служит мотивацией помогать другим; с другой стороны, психологи указывают на компульсивное воспроизведение болезненных чувств, чтобы защитить себя от того, чтобы увидеть их происхождение в неописуемом прошлом опыте.
  • Секс: садизм и мазохизм.
  • Спорт: страдания из-за производительности, без боли, без выгоды.
  • Искусство и литература: см. Раздел ниже; развлечения: жестокие видеоигры, кровавый спорт.
  • Обряды посвящения используют страдание.
  • Больные или жертвы могут использовать страдания для первичной, вторичной, третичной выгоды или для симуляции.

См. Также

Примечания и ссылки

  1. ↑ [1] [2] [3].
  2. ↑ О христианском понимании человеческих страданий
  3. ↑ Джованна Коломбетти, Оценка валентности, Журнал исследований сознания 12 (8-10), стр.106-129 (2005).
  4. ↑ Теория перекрытия боли
  5. ↑ Общество аболиционистов
  6. ↑ См. Интервью Vanity Fair с Пирсом
  7. ↑ См. Жизнь на Крайнем Севере — Теоретико-информационная перспектива Небес
  8. ↑ Канеман, Д., Э. Динер и Н. Шварц (ред.) Благополучие: основы гедонистической психологии , Фонд Рассела Сейджа, 1999
  9. ↑ См. Экзистенциальная боль — сущность, провокация или вызов? в Journal of Pain Symptom and Management, Volume 27, Issue 3, Pages 241-250 (март 2004 г.)
  10. ↑ Эрик Дж. Касселл, Природа страдания и цели медицины , 2004.
  11. ↑ Ральф Г. Siu, Panetics — Исследование причинения страдания , Journal of Humanistic Psychology, Vol. 28 № 3, лето 1988 г.
  12. ↑ См. Книгу Франкла в поисках смысла.
  13. ↑ См., Например, Фрэнсис Фукуяма «Наше постчеловеческое будущее». Последствия биотехнологической революции , Нью-Йорк: Фаррар, Штраус и Жиру, 2002 (ISBN 0-374-23643-7)

Избранная библиография

  • Джозеф А. Амато. Жертвы и ценности: история и теория страданий. Нью-Йорк: Praeger, 1990. ISBN 0-275-93690-2
  • Cynthia Halpern. Страдание, политика, власть: генеалогия в современной политической теории. Олбани: Государственный университет Нью-Йорка, 2002. ISBN 0-7914-5103-8
  • Джейми Майерфельд. Страдание и моральная ответственность. Нью-Йорк: Oxford University Press, 2005. ISBN 0-19-515495-9
  • Дэвид Б. Моррис. Культура боли. Беркли: Калифорнийский университет, 2002. ISBN 0-520-08276-1
  • Элейн Скарри. Тело в боли: создание и разрушение мира. Нью-Йорк: Oxford University Press, 1987. ISBN 0-19-504996-9

Дополнительная литература

Страдание | Психология вики | Фэндом

Оценка | Биопсихология | Сравнительный | Познавательная | Развивающий | Язык | Индивидуальные различия | Личность | Философия | Социальные |
Методы | Статистика | Клиническая | Образовательная | Промышленное | Профессиональные товары | Мировая психология |

Клинический: Подходы · Групповая терапия · Техники · Типы проблем · Области специализации · Таксономии · Терапевтические вопросы · Способы доставки · Проект перевода модели · Личный опыт ·

Страдание — это отталкивающее мотивационное ощущение сознательных существ.Противоположность страданию — удовольствие.

  • Страдание можно классифицировать как физическое или психическое , в зависимости от того, относится ли оно к ощущению, которое в первую очередь связано с телом или с умом. Примеры физических страданий: боль, тошнота, вестибулярное недомогание, голод, голод и зуд. [1] Примерами душевных страданий являются депрессия, тревога, гнев, раздражение, разочарование, отвращение, ужас, горе, одиночество, горе и сожаление.
  • Существует много двусмысленности в использовании слов боль, и страдания, . Иногда они синонимы и взаимозаменяемы. Иногда они означают разные вещи или даже могут использоваться в противоположность друг другу: например, «боль неизбежна, страдание необязательно», «боль физическая, страдание — умственное». Но иногда, как в предыдущем абзаце, они определяются по-другому.
  • Сила страдания бывает всех степеней, от незначительно легкой до невыносимой.Другими факторами, которые часто учитываются наряду с интенсивностью, являются продолжительность и частота возникновения.
  • Отношение людей к страданию может сильно различаться в зависимости от того, насколько они считают его легким или серьезным, предотвратимым или неизбежным, полезным или бесполезным, малозначимым или имеющим большое значение, заслуженным или незаслуженным, избранным или нежелательным, приемлемым или неприемлемым.

По общему признанию, все живые существа страдают в течение своей жизни по-разному, а зачастую и очень драматично.Поэтому страдание — важная тема во многих сферах человеческой деятельности. Эти области связаны, например, с личным, социальным или культурным поведением, связанным со страданием, природой или причинами страдания, его значением или значимостью, средствами правовой защиты, управлением или использованием.

Философия и этика

Следующие статьи в Википедии являются одними из наиболее актуальных для страданий в области философии или этики: Эпикур, стоицизм, Артур Шопенгауэр, Джереми Бентам, гедоническое исчисление, утилитаризм, Джон Стюарт Милль, «О генеалогии морали» Фридриха Ницше, Гуманизм, Негативный утилитаризм, Питер Сингер, Пайнизм Ричарда Райдера, Философия боли.

Религия

Страдание играет важную роль в большинстве религий, будь то утешение или облегчение, нравственное поведение (не навреди, помогай страждущим), духовное продвижение (покаяние, аскетизм) или окончательная судьба (спасение против проклятия или ад).

В теологии существует классическая проблема, называемая проблемой зла: она связана с трудностью согласования существования всемогущего и доброжелательного бога с существованием зла, из которых крайние страдания часто считаются одним из худших видов. особенно в невинных детях или в существах, мучимых в вечном аду.Проблема зла породила особую область исследования, известную как теодицея.

Часть самых фундаментальных учений буддизма составляют Четыре благородные истины о дуккхе, термине, который обычно переводится как страдание. Четыре благородные истины определяют природу страдания, его причину, прекращение и путь, ведущий к его прекращению (этот путь называется Благородным восьмеричным путем). Освобождение от страдания считается необходимым для ведения святой жизни и достижения нирваны.

В Библии Книга Иова широко рассматривается как глубокое размышление о природе и значении страдания.

Папа Иоанн Павел II написал текст «О христианском понимании человеческих страданий» [2] . Связь между страданием и жертвоприношением в католицизме объясняется в статьях «Жертвоприношение» и «Искупительное страдание».

Биология, неврология, психология

Боль и удовольствие, в широком смысле этих слов, представляют собой соответственно негативные и позитивные аффекты, или гедонические тона, или валентности, которые психологи часто определяют как базовые в нашей эмоциональной жизни. [3] Эволюционная роль физического и психического страдания через естественный отбор первична: оно предупреждает об угрозах, мотивирует совладание (борьба или бегство, бегство от реальности) и отрицательно усиливает определенные формы поведения (см. Наказание, отвращение). Несмотря на свою изначальную разрушительную природу, страдание способствует организации смысла в мире и психике человека. В свою очередь, значение определяет, как люди или общества переживают страдания и справляются с ними.

Файл: МРТ головы 5 срезов.jpg

Нейровизуализация проливает свет на место страдания

Многие структуры мозга и физиологические процессы участвуют в возникновении страдания. Различные гипотезы пытаются объяснить переживание страдания. Одна из них, теория перекрытия боли [4] , отмечает, благодаря исследованиям нейровизуализации, что поясная извилина кора головного мозга срабатывает, когда мозг испытывает страдание от экспериментально вызванного социального дистресса или , а также физической боли.Таким образом, теория предполагает, что физическая боль и психическая боль (то есть два радикально различных вида страдания) имеют общую феноменологическую и неврологическую основу.

Согласно онлайн-манифесту Дэвида Пирса «Гедонистический императив», страдание — это результат дарвиновского генетического дизайна, которого можно избежать. BLTC Research и Общество аболиционистов, [5] , следуя аболиционизму Пирса, продвигают замену оси боли / удовольствия роботоподобной реакцией на вредные стимулы [6] или градиентами блаженства [7] через генетические инженерные и другие научно-технические достижения.

Гедонистическая психология, [8] аффективная наука и аффективная нейробиология — вот некоторые из новых научных областей, которые в ближайшие годы могут сосредоточить свое внимание на феномене страдания.

Подходы к здравоохранению

Нарушения здоровья, такие как болезни и травмы, являются основным источником страданий людей и животных. Огромная сфера здравоохранения обращается к этим страданиям разными способами, что можно более подробно увидеть в различных статьях Википедии: Медицина, Психотерапия, Альтернативная медицина, Медицинская профессия, Гигиена, Общественное здравоохранение…

Паллиативная помощь в настоящее время является отраслью медицины, которая больше всего занимается облегчением страданий как таковых .Концепция «тотальная боль» была придумана пионером Сисели Сондерс для обозначения всего набора физических и психических расстройств, дискомфорта, симптомов, проблем или потребностей, которые болезненно переживает пациент. Такие авторы учебников, как Роберт Твайкросс или Роджер Вудрафф, теперь скорее используют выражение «полное страдание». [9]

Медицинские подходы к страданиям остаются весьма проблематичными, согласно Эрику Касселлу, который является наиболее часто цитируемым автором по этой теме: «Обязанность врачей облегчить человеческие страдания восходит к глубокой древности.Несмотря на этот факт, в медицинском образовании, исследованиях или практике проблеме страдания уделяется мало внимания ».« Фактически, центральные допущения, на которых основана медицина двадцатого века, не содержат основа для понимания страдания. От боли, затрудненного дыхания и т. Д. недуги тела, великолепно да; для страдания — нет ». Касселл предлагает определять страдание как« состояние серьезного стресса, связанного с событиями, которые угрожают целостности человека.» [10]

Подходы к общественным наукам

Социальные страдания, по словам Иэна Уилкинсона в книге « Страдания — социологическое введение» , вызывают все большую озабоченность в таких социологических областях, как медицинская антропология, этнография, анализ средств массовой информации и исследования Холокоста.

Энциклопедия мировых проблем и человеческого потенциала — монументальный труд Союза международных ассоциаций. Он состоит из трех основных частей: «Мировые проблемы» (30 000 предметов), Человеческий потенциал: трансформация и ценности (7 000 предметов), Стратегии — Действия — Решения (35 000 предметов).Как сказано в их примечаниях и комментариях: «наиболее фундаментальным элементом, общим для основных частей, является боль (или страдание)», а «общим для основных частей является обучающее измерение нового понимания или понимания в ответ на страдание» .

Ральф Сиу, американский писатель, в 1988 году призвал к «созданию новой и активной академической дисциплины, называемой панетикой, которая будет посвящена изучению причинения страдания». [11] Международное общество панетики, основанное в 1991 году, занимается изучением и разработкой способов уменьшения причинения человеческих страданий людьми, действующими через профессии, корпорации, правительства и другие социальные группы.

В области экономики следующие статьи имеют отношение к вопросу о страданиях: благополучие или качество жизни, экономика благосостояния, измерение благополучия, валовое национальное счастье, показатель подлинного прогресса.

«Боль и страдание» — это термин, используемый в области права для обозначения душевных страданий и / или физической боли, перенесенных истцом в результате травмы, в отношении которой истец требует возмещения.

Помощь и профилактика в коллективной жизни

Обеспокоенность страданием выходит на первый план во многих аспектах коллективной жизни:

Использование страданий

Страдание явно или неявно мобилизуется для определенных социальных или личных целей во многих сферах жизни человека:

  • Политика: причинение страданий используется на войне, в пытках, терроризме; страдания, отличные от физических, могут быть использованы против конкурентов в ненасильственной борьбе за власть; Кроме того, облегчение, предотвращение или отмщение за страдание часто используется в качестве аргумента для получения поддержки в дискуссии или для мотивации действий.
  • Преступление: использование страдания для принуждения, мести, удовольствия …
  • Закон: причинение страданий используется в качестве наказания; факт перенесенных страданий используется для обвинения или защиты.
  • СМИ: страдания часто являются их сырьем.
  • Религия: см. Раздел выше.
  • Бизнес: он использует страдания, когда оскорбительные требования предъявляются к людям или животным с целью получения прибыли.
  • Межличностные отношения: насилие в семье, в школе, на работе…
  • Личное поведение: люди по-разному находят смысл в своей жизни, борясь против страданий [12] ; сопротивление страданию используется для воспитания характера, духовного роста или нравственных достижений [13] ; знание страданий часто служит мотивацией помогать другим; с другой стороны, психологи указывают на компульсивное воспроизведение болезненных чувств, чтобы защитить себя от того, чтобы увидеть их происхождение в неописуемом прошлом опыте.
  • Секс: садизм и мазохизм.
  • Спорт: страдания из-за производительности, без боли, без выгоды.
  • Искусство и литература: см. Раздел ниже; развлечения: жестокие видеоигры, кровавый спорт.
  • Обряды посвящения используют страдание.
  • Больные или жертвы могут использовать страдания для первичной, вторичной, третичной выгоды или для симуляции.

См. Также

Примечания и ссылки

  1. ↑ [1] [2] [3].
  2. ↑ О христианском понимании человеческих страданий
  3. ↑ Джованна Коломбетти, Оценка валентности, Журнал исследований сознания 12 (8-10), стр.106-129 (2005).
  4. ↑ Теория перекрытия боли
  5. ↑ Общество аболиционистов
  6. ↑ См. Интервью Vanity Fair с Пирсом
  7. ↑ См. Жизнь на Крайнем Севере — Теоретико-информационная перспектива Небес
  8. ↑ Канеман, Д., Э. Динер и Н. Шварц (ред.) Благополучие: основы гедонистической психологии , Фонд Рассела Сейджа, 1999
  9. ↑ См. Экзистенциальная боль — сущность, провокация или вызов? в Journal of Pain Symptom and Management, Volume 27, Issue 3, Pages 241-250 (март 2004 г.)
  10. ↑ Эрик Дж. Касселл, Природа страдания и цели медицины , 2004.
  11. ↑ Ральф Г. Siu, Panetics — Исследование причинения страдания , Journal of Humanistic Psychology, Vol. 28 № 3, лето 1988 г.
  12. ↑ См. Книгу Франкла в поисках смысла.
  13. ↑ См., Например, Фрэнсис Фукуяма «Наше постчеловеческое будущее». Последствия биотехнологической революции , Нью-Йорк: Фаррар, Штраус и Жиру, 2002 (ISBN 0-374-23643-7)

Избранная библиография

  • Джозеф А. Амато. Жертвы и ценности: история и теория страданий. Нью-Йорк: Praeger, 1990. ISBN 0-275-93690-2
  • Cynthia Halpern. Страдание, политика, власть: генеалогия в современной политической теории. Олбани: Государственный университет Нью-Йорка, 2002. ISBN 0-7914-5103-8
  • Джейми Майерфельд. Страдание и моральная ответственность. Нью-Йорк: Oxford University Press, 2005. ISBN 0-19-515495-9
  • Дэвид Б. Моррис. Культура боли. Беркли: Калифорнийский университет, 2002. ISBN 0-520-08276-1
  • Элейн Скарри. Тело в боли: создание и разрушение мира. Нью-Йорк: Oxford University Press, 1987. ISBN 0-19-504996-9

Дополнительная литература

Боль неизбежна; Страдание не обязательно

«Между стимулом и ответом есть пробел. В этом пространстве наша сила выбирать свой ответ. В нашем ответе — наш рост и наша свобода ». — Виктор Франкл

В своей книге Человек ищет смысл д-р.Франкл писал о психологическом воздействии жизни в качестве заключенного в нацистских концлагерях Второй мировой войны. Его мать, отец, брат и беременная жена были убиты в лагерях. Доктор Франкл в ужасающих подробностях описывает, как его похитители забрали у него практически все, что имело личную ценность и основное человеческое достоинство.

Единственное, что нацисты не смогли отобрать, — это его выбор, как реагировать на лишения, деградацию и травмы, которым он подвергся.Он принял сознательное решение сосредоточить свою энергию на том, чтобы «овладеть» этим маленьким, но чрезвычайно важным промежутком между стимулом (что бы с ним ни говорили или ни делали) и своей реакцией на него. Его способность сохранять эту степень психо-духовной автономии в самых ужасных обстоятельствах, которые только можно вообразить, является замечательным примером внутриличностной силы, благодати под крайним принуждением, силы личного выбора и Молитвы о безмятежности в действии.

Физическая боль имеет различные биологические и психологические компоненты, которые эффективно представляют собой стимул и реакцию.Биология боли — это сигнал, передаваемый через центральную нервную систему о том, что «что-то не так». Психология боли — это интерпретация или значение, которое мы придаем этому болевому сигналу — внутреннему разговору с самим собой и убеждениям о нем, которые затем вызывают наши эмоциональные реакции. Страдание является результатом умственной и эмоциональной реакции на боль. Биологические и психологические аспекты хронической боли объединяются, чтобы стать похожим на детектор дыма, который горит и остается включенным, непрерывно подавая душераздирающую тревогу на большой громкости.

Восстановление после хронической боли проводит различие между реальной болью и страданием, которое она вызывает, и направлено на облегчение этого страдания. Боль неизбежна; страданий нет. Это происходит в ответ на такие мысли, как: «Почему я ?!» «Это несправедливо!» «Это ужасно!» «Я терпеть не могу!»

Страдание в целом, а также характерное для хронической боли является функцией дисбаланса в физическом, умственном, эмоциональном и / или духовном функционировании. Поскольку все, что влияет на разум или тело, неизбежно влияет на другого, независимо от того, на какой стороне забора возникает проблема, дисбаланс в мышлении может создать дисбаланс в физическом, эмоциональном и духовном функционировании.Восстановление после любого серьезного состояния или жизненной проблемы — это постепенный, поступательный и непрерывный процесс восстановления баланса в этих областях.

Страдание — это одновременно причина и следствие катастрофических познаний и тревожных эмоций, связанных с хронической болью: беспокойства, раздражительности, гнева, страха, депрессии, разочарования, вины, стыда, одиночества, безнадежности и беспомощности. Негативное мышление только ухудшает ситуацию, которую мы считаем «плохой». Многие люди, в том числе те, кто не страдает хронической болью, могут размышлять о чем-то, постоянно и непродуктивно воспроизводя это в своем сознании или усиливая негативные аспекты этого.Наши мысли способны сделать нас несчастными, а негативное мышление может быть особенно коварным, подпитываясь самим собой, с потенциалом стать самореализующимся и обреченным на провал пророчеством.

У людей с хронической болью существует прямая корреляция между негативным мышлением и уровнем боли, которую они испытывают. Это порочный круг, в котором боль вызывает негативные мысли и разговоры с самим собой, которые переходят в чувства, совпадающие со страданием, и усиливают мышечное напряжение и стресс.Это, в свою очередь, усиливает болевые сигналы, вызывая их большее количество.

По сути, прогресс выглядит следующим образом: боль приводит к негативным мыслям / разговорам с самим собой / убеждениям, приводит к чувству разочарования / гнева / беспокойства / страха / печали / депрессии / безнадежности, приводит к страданию, приводит к мышечному напряжению, а стресс приводит к усилению боли. усиление негативных мыслей / разговоров с самим собой / убеждений ведет к усилению разочарования / гнева / беспокойства / страха / печали / депрессии / безнадежности ведет к еще большим страданиям и так далее.Чем дольше длится такой цикл, тем больше человек выходит из равновесия.

Страдание можно изменить, если люди осознают эту цепную реакцию и узнают, как по-разному реагировать на свою боль. Процесс восстановления боли включает в себя резкое изменение негативной прогрессии, начиная с восстановления когнитивного и эмоционального баланса посредством применения стратегий принятия и практик, основанных на внимательности. Восстановление баланса противодействует указанной выше динамике, усиливающей отклонения: осознанное осознание негативного мышления / разговора с самим собой и того, как оно запускает каскад событий, подпитывающих страдание, приводит к осознанному принятию, а отстраненное наблюдение за негативным мышлением / разговором с самим собой приводит к подавлению / сведение к минимуму страданий ведет к уменьшению чувства разочарования / гнева / беспокойства / страха / печали / депрессии / безнадежности, ведет к снижению стресса, а напряжение мышц приводит к уменьшению боли.

Это просто? Конечно, нет. Однако это абсолютно возможно. Регулируя наше мышление и то, как мы думаем о своем мышлении, мы можем изменить наши эмоциональные реакции, степень, в которой мы страдаем (или нет), уровень нашего напряжения и стресса и, в свою очередь, наше переживание боли.

Copyright 2014 Dan Mager, MSW.

Как найти смысл в страдании

В последнее время массовые убийства были в центре внимания новостей. Террористические атаки в Париже вызвали отклик во всем мире, и аналогичные нападения в Бейруте, Багдаде, Мали, на озере Чад и в других местах сделали этот ужас бесконечным.Вчера отметили трехлетнюю годовщину стрельбы в Сэнди-Хук, а две недели назад еще одна стрельба в Сан-Бернардино возглавила длинный список ужасающих инцидентов в Соединенных Штатах. В то время как политический дискурс сосредоточен на том, как предотвратить будущие трагедии, выжившим, а также семьям и друзьям жертв предоставляется возможность собрать осколки своей разрушенной жизни.

Их горе является острым и может привести ко многим последующим последствиям, в том числе к посттравматическому стрессу.Симптомы включают воспоминания, кошмары, тревогу и депрессию, которые могут сохраняться в течение долгого времени, как в истории сирийского беженца-подростка, который вынес взорванные части тела своей матери и сестры из их разрушенного дома. Спустя два года его все еще мучает переживание.

Даже если мы не пережили посттравматический стресс, все мы знакомы с трудностями. Некоторые люди переживают бедность или жестокое обращение. Другие выдерживают издевательства, расставания или болезни. Страдание универсально, хотя и проявляется по-разному и в разной степени.

По мере того, как мы справляемся с борьбой в нашей собственной жизни и становимся свидетелями разворачивающейся борьбы других людей в новостях, обычным ответом является поиск скрытого значения, которое могло бы сделать наши разрушения более терпимыми. Этот процесс осмысления страданий может быть полезным. Например, больные раком, которые извлекают смысл из своего медицинского опыта, обладают большей психологической адаптацией. Точно так же после смерти члена семьи люди, которые осознают свою потерю и даже находят в ней пользу, испытывают меньше страданий.Психиатр и переживший Холокост Виктор Франкл много писал об этом процессе после того, как заметил, что его сокамерники в концентрационных лагерях с большей вероятностью выживут в ужасных условиях, если они сохранят смысл.

Чтобы понять, как возможен этот процесс, исследователи изучили увлекательное явление, называемое посттравматическим ростом. Впервые выявленный в середине 90-х психологами Ричардом Тедески и Лоуренсом Кэлхоуном, посттравматический рост — это когда человек испытывает положительные изменения в результате серьезного жизненного кризиса.Согласно исследованию, посттравматический рост выходит за рамки устойчивости; Активно ища добра в чем-то ужасном, человек может использовать невзгоды как катализатор для перехода на более высокий уровень психологического функционирования. Люди, пережившие сексуальное насилие, сообщают о посттравматическом росте уже через две недели, но сроки и характер роста варьируются от человека к человеку.

Пять положительных изменений сигнализируют о посттравматическом росте и обеспечивают полезную основу для того, как извлечь максимальную пользу из худших ситуаций.Первое — это личная сила. Трагедия обнажает нашу уязвимость в непредсказуемом мире и поэтому может заставить нас чувствовать себя слабыми или беспомощными. Но, как это ни парадоксально, это также может повысить нашу уверенность в себе и заставить нас считать себя сильнее. Например, выжившая в автокатастрофе сообщила, что инцидент побудил ее взять на себя ответственность за свою жизнь с большей решимостью и силой воли. Люди могут почувствовать силу, осознав, что преодоление прошлой проблемы означает, что они смогут преодолеть будущие проблемы.

Второй — отношения. Будь то связь на более глубоком уровне с друзьями и семьей или чувство связи с незнакомцами, которые прошли через аналогичные трудности, страдание может сблизить людей. Социальная поддержка особенно важна для исцеления; обсуждение и преодоление трудностей с другими людьми помогает в осмыслении. Например, женщины, пережившие насилие со стороны интимного партнера, демонстрируют больший рост, если они обсуждают свое насилие с примером для подражания. Страдания также могут побудить нас быть более сострадательными по отношению к другим: недавнее исследование, проведенное в Йельском университете и Массачусетском технологическом институте, показало, что пережившие насилие испытывали больше сочувствия к либерийским беженцам и поэтому действовали более альтруистично, например, размещая беженцев в своих домах.

Третий способ избавиться от травмы — это больше ценить жизнь. Трагедия может изменить нашу точку зрения, вдохновить нас больше ценить хорошее и обновить наше намерение максимально использовать свою жизнь. Один из подходов к сосредоточению внимания на благодарности — это сесть раз в неделю и написать список вещей, за которые вы были благодарны за неделю до этого. Исследователи обнаружили, что это упражнение связано с большей удовлетворенностью жизнью, большим оптимизмом и меньшим количеством жалоб на здоровье. Другая стратегия — смаковать и в полной мере наслаждаться тем, что приносит нам радость, например, горячей кружкой кофе, закатом или проведением времени с другом.

Четвертый — это убеждения, которые могут измениться или укрепиться в результате горя. Как объясняют исследователи, люди могут эволюционировать экзистенциально, чтобы по-другому увидеть себя и свою роль в мире или почувствовать новую духовную связь, которая может повлиять на их чувство цели или их веру, соответственно. Например, религиозные родители, у ребенка которых диагностирован рак, могут воспринимать свою борьбу как волю Бога в соответствии со своими предыдущими убеждениями. И наоборот, они могут сомневаться, существует ли Бог вообще, тем самым бросая вызов своим прежним убеждениям.Исследования показывают, что люди выигрывают от попыток восстановить или подтвердить свое чувство смысла таким образом.

Наконец, пятое позитивное изменение — это новые возможности. После травмы люди могут осознавать наличие новых возможностей и использовать их. Представьте себе человека, которого увольняют, он чувствует стыд и депрессию, но вскоре после этого начинает работать над тем, чем он действительно увлечен, что было невозможно на его прежней работе. Один из методов выявления новых возможностей — это представить себе свою идеальную жизнь в будущем и разработать стратегию реализации этого видения.Исследование показало, что люди чувствовали себя значительно более счастливыми, тратя двадцать минут каждый день в течение четырех дней на то, чтобы писать о том, что они себе представляют, или планировать свои цели. К тому же это занятие может повысить оптимизм.

Сосредоточившись на одной или нескольких из этих пяти областей, мы получаем возможность превратить страдание в личное развитие. В частности, этому процессу может способствовать несколько факторов. Один получает помощь; после травмы важно искать эмоциональную и практическую поддержку у близких или членов сообщества.Другой скорее приближается, чем уклоняется от задачи справиться, принимая трагедию как необратимую и принимая процесс горя. Последний фактор — это признание того, что мы отвечаем за то, как мы движемся вперед, и, таким образом, воспринимаем контроль над своим выздоровлением.

Конечно, факт посттравматического роста не означает, что травма хороша или что страдание должно быть преуменьшено. Выжившие после недавних террористических атак, а также семьи и друзья жертв, вероятно, понесли психологический ущерб и, несомненно, испытывают огромную боль и горе.К счастью, дистресс и посттравматический рост могут происходить и часто происходят одновременно. Фактически, психолог Барбара Фредриксон определила, что люди с оптимальным психическим здоровьем поддерживают соотношение положительных и отрицательных эмоций три к одному, что указывает на то, что страдание действительно играет роль в нашем общем благополучии.

Никто не свободен от страданий, но мы можем процветать и процветать, несмотря на них, а в некоторых случаях и благодаря им. После террористических атак 11 сентября исследователи заметили, что среди американских граждан возросли доброта, благодарность, командная работа и другие добродетели.Мы постоянно наблюдаем это явление на протяжении всей истории; недавние кризисы не стали исключением. Травма побуждает к изменениям, и это изменение может быть положительным. Посттравматический рост указывает на то, как мы можем использовать нашу борьбу — как индивидуумов, так и нацию — в качестве трамплина для большего смысла и трансформации.

Психология боли и страдания

Глава

  • 3 Цитаты
  • 129 Загрузки
Часть Серия Springer по развитию и старению взрослых серия книг (SSAD)

Abstract

Поскольку боль является одновременно универсальным переживанием, реакцией, стимулом и состоянием, неудивительно, что само ее существование было оспорено как непроверяемая конструкция, за исключением словесного отчета, подтверждающего его наличие (Schoenfeld, 1981).Таким образом, утверждается, что совершенно логично утверждать, что боли не существует у инфрачеловеков и что ее лучше всего понимать как частный опыт, а не как физическое, психологическое или социальное состояние. Эта проблема вряд ли нова, однако разрушительные последствия боли для качества жизни и часто для самой продолжительности самой биологической жизни вызывают серьезную озабоченность у людей и животных с момента зарождения человечества. Хотя в основном акцент был обоснованно сосредоточен на управлении и контроле, определение и понимание природы боли как научной и феноменологической сущности претерпело множество изменений на различных этапах исследования.Недавние открытия участков связывания опиатов в головном мозге в 1973 г., эндорфинов в 1975 г. и появление специализированных клиник по лечению боли способствовали возрождению интереса со стороны научного и медицинского сообществ и стимулировали проведение многих фундаментальных исследований болевых процессов. , нейробиологические субстраты и разработка передовых протоколов лечения боли. Многие из этих вопросов рассматриваются в следующих главах. Хотя дисциплины, которые обычно не отождествляются с биоповеденческими и нейробиологическими системами, включают в себя динамические и психоаналитические аспекты человеческого поведения, они могут многое предложить для исследования боли как в теоретической разработке, так и в формулировке лечения, что слишком часто остается незамеченным.Имея это в виду, мы взяли на себя подведение итогов в данной главе.

Ключевые слова

Хроническая боль Болевое поведение Психосоматическая медицина Миофасциальная боль Психодинамическая психотерапия

Эти ключевые слова были добавлены машиной, а не авторами. Это экспериментальный процесс, и ключевые слова могут обновляться по мере улучшения алгоритма обучения.

Это предварительный просмотр содержимого подписки,

войдите в

, чтобы проверить доступ.

Предварительный просмотр

Невозможно отобразить предварительный просмотр.Скачать превью PDF.

Ссылки

  1. Adams, E., & McGuire, F. (1986). Смех — лучшее лекарство? Исследование влияния юмора на воспринимаемую боль и аффект.

    Деятельность, адаптация и старение

    ,

    8

    , 157–175.

    CrossRefGoogle Scholar

  2. Alexander, F., & French, T. (Eds.). (1948).

    Исследования в области психосоматической медицины

    , Нью-Йорк: Рональд Пресс.

    Google Scholar

  3. Аратузик, М.(1991). Оценка боли и совладания с больными раком.

    Western Journal of Nursing Research

    ,

    13

    , 714–731.

    PubMedCrossRefGoogle Scholar

  4. Arntz, A., Van-Eck, M., & Heijmans, M. (1990). Прогнозы зубной боли: страх любого ожидаемого зла хуже самого зла.

    Поведенческие исследования и терапия

    ,

    28

    , 29–41.

    CrossRefGoogle Scholar

  5. Бакан Д.(1968).

    Болезнь, боль и жертва: к психологии страдания

    . Чикаго: Издательство Чикагского университета.

    Google Scholar

  6. Баркуэлл, Д. (1991). Приписываемое значение: критический фактор в преодолении и ослаблении боли у пациентов с болью, связанной с раком.

    Журнал паллиативной помощи

    ,

    7

    , 5–14.

    PubMedGoogle Scholar

  7. Барре, К. (1983). De la Neurologie à la Psychiatrie de secteur ou du palfium… а ля отношения.

    Перспективы Psychiatriques

    ,

    21

    , 206–210.

    Google Scholar

  8. Bassett, D., & Pilowsky, I. (1985). Изучение краткой психотерапии хронической боли.

    Журнал психосоматических исследований

    ,

    29

    , 259–264.

    PubMedCrossRefGoogle Scholar

  9. Becker, E. (1973).

    Отрицание смерти

    . Нью-Йорк: Свободная пресса.

    Google Scholar

  10. Бичер, Х.(1956). Связь значимости раны с болевым ощущением.

    Журнал Американской медицинской ассоциации

    ,

    161

    , 1609–1613.

    PubMedCrossRefGoogle Scholar

  11. Bond, M., & Pearson, I. (1969). Психологические аспекты боли у женщин с запущенным раком шейки матки.

    Журнал психосоматических исследований

    ,

    13

    , 13–18.

    PubMedCrossRefGoogle Scholar

  12. Батлер, Р., & Льюис, М. (1986).

    Старение и психическое здоровье

    , Торонто: Merrill.

    Google Scholar

  13. Карассо Р. Л., Арнон Г., Иегуда С. и Мостофски Д. И. (1988). Снотворные техники для снятия боли.

    Журнал Королевского общества здравоохранения

    ,

    108

    , 176–179.

    PubMedCrossRefGoogle Scholar

  14. Касселл, Э. Дж. (1982). Природа страдания и цели медицины.

    Медицинский журнал Новой Англии

    ,

    306

    , 639–645.

    CrossRefGoogle Scholar

  15. Coen, S., & Sarno, J. (1989). Психосоматическое избегание конфликта при болях в спине.

    Журнал Академии психоанализа

    ,

    17

    , 359–376.

    Google Scholar

  16. Коэн-Мэнсфилд, Дж. И Маркс, М. (1993). Боль и депрессия в доме престарелых.

    Геронтологический журнал

    ,

    48

    , 96–97.

    CrossRefGoogle Scholar

  17. Конран, М.(1985). Пациент в больнице.

    Психоаналитическая психотерапия

    ,

    1

    , 31–43.

    CrossRefGoogle Scholar

  18. Dar, R., Beach, C., Barden, P., & Cleeland, C. (1992). Раковая боль в супружеской системе: исследование пациентов и их супругов.

    Журнал по лечению боли и симптомов

    ,

    7

    , 87–93.

    PubMedCrossRefGoogle Scholar

  19. Демьен, С., Бакал, Д., и Данн, Б.(1990). Когнитивные корреляты интенсивности и продолжительности головной боли.

    Головная боль

    ,

    30

    , 423–427.

    PubMedCrossRefGoogle Scholar

  20. Дикинсон, Э. (1960).

    Полное собрание стихов Эмили Дикинсон

    (Р. Чепмен, ред.) Бостон: Маленький, Браун.

    Google Scholar

  21. Эрсек, М., и Феррелл, Б. (1994). Облегчение боли, вызванной раком, путем оказания помощи в поисках смысла.

    Журнал паллиативной помощи

    ,

    10

    , 15–22.

    PubMedGoogle Scholar

  22. Франкл В. (1963).

    Человек в поисках смысла: введение в логотерапию

    . Нью-Йорк: Карманные книги.

    Google Scholar

  23. Freeman, R. (1993). Психоаналитический случай, иллюстрирующий психогенный фактор синдрома жжения во рту.

    Британский журнал психотерапии

    ,

    10

    (2), 220–225.

    CrossRefGoogle Scholar

  24. Freud, S. (1963).

    Проблема тревожности

    .Нью-Йорк: Нортон.

    Google Scholar

  25. Гибсон, Х. (Ред.). (1994).

    Психология, боль и анестезия

    . Лондон: Чепмен и Холл.

    Google Scholar

  26. Greenberg, J., & Mitchell, S. (1983).

    Объектные отношения в психоаналитической теории

    . Кембридж: Издательство Гарвардского университета.

    Google Scholar

  27. Харкинс, С. (1988). Вопросы изучения боли и страдания в зависимости от возраста.

    Международный журнал технологий и старения

    ,

    1

    , 146–155.

    Google Scholar

  28. Hasenbush, L. (1977). Успешное кратковременное лечение пожилого мужчины на пенсии с непреодолимой болью.

    Журнал гериатрической психиатрии

    ,

    10

    , 71–78.

    PubMedGoogle Scholar

  29. Hess, N. (1995). Рак как защита от депрессивной боли.

    Психоаналитическая психотерапия

    ,

    9

    , 175–184.

    CrossRefGoogle Scholar

  30. Hobfoll, S.(1988).

    Экология стресса

    . Нью-Йорк: полушарие.

    Google Scholar

  31. Хантер, К., Линн, М., и Харрис, Р. (1982). Характеристики высокой и низкой самооценки у пожилых людей.

    Международный журнал старения и человеческого развития

    ,

    14

    , 117–126.

    CrossRefGoogle Scholar

  32. Keefe, F., Wilkins, R., & Cook, W. (1986). Депрессия, боль и болевое поведение.

    Журнал консалтинговой и клинической психологии

    ,

    54

    , 667–669.

    Google Scholar

  33. Khantzian, E. (1995). Уязвимости саморегуляции у лиц, злоупотребляющих психоактивными веществами: последствия для лечения. В S. Dowling (Ed).,

    Психология и лечение аддиктивного поведения

    (стр. 17-41). Серия семинаров Американской психоаналитической ассоциации. Монография 8. Мэдисон: Издательство международных университетов.

    Google Scholar

  34. Kleinman, A. (1988).

    Рассказы о болезнях: страдания, исцеление и состояние человека

    .Нью-Йорк: Основные книги.

    Google Scholar

  35. Клусман, Л. (1975). Уменьшение боли при родах за счет уменьшения беспокойства во время беременности.

    Журнал консалтинговой и клинической психологии

    ,

    43

    , 162–165.

    PubMedCrossRefGoogle Scholar

  36. Knight, B. (1993). Психотерапия как прикладная геронтология.

    Поколения

    ,

    17

    , 61–64.

    Google Scholar

  37. Кохут, Х.(1977).

    Самостоятельная реставрация

    . Нью-Йорк: Пресса международных университетов.

    Google Scholar

  38. Кристал, Х. (1981). Гедонистический элемент аффективности.

    Ежегодник психоанализа

    ,

    9

    , 93–115.

    Google Scholar

  39. Кристал, Х. (1987). Влияние массивной психической травмы: последующие жизненные последствия. В J. Sadavoy & M. Leszcz (Eds.),

    Психотерапия для пожилых людей

    , (стр.95–156). Мэдисон: Пресса международных университетов.

    Google Scholar

  40. Кюблер-Росс, Э. (1969).

    О смерти и смерти

    . Нью-Йорк: Макмиллан.

    Google Scholar

  41. Лэнс, В., Вашон, М., Гадириан, П., и Адир, В. (1994). Влияние боли и нарушения ролевой деятельности на дистресс у онкологических больных.

    Канадский журнал психиатрии

    ,

    39

    , 617–622.

    Google Scholar

  42. Льюис, А.(1967).

    Состояние психиатрии: очерки и адреса

    , Лондон: Routledge & Kegan Paul.

    Google Scholar

  43. Лифтон, Р. (1979).

    Разрыв соединения

    . Нью-Йорк: Саймон и Шустер.

    Google Scholar

  44. McCaffrey, M. (1983).

    Уход за больным, страдающим от боли

    . Лондон: Харпер и Роу.

    Google Scholar

  45. McDougall, J. (1991).

    Театры тела: психоаналитический подход к психосоматическим заболеваниям

    .Лондон: Бесплатные книги ассоциации.

    Google Scholar

  46. Melzack, R., & Dennis, S. (1983). Нейрофизиологические основы боли. В R. Sternbach (Ed.),

    Психология боли

    (стр. 1-26). Нью-Йорк: Raven Press.

    Google Scholar

  47. Melzack, R., & Wall, P. (1982).

    Вызов боли

    , Нью-Йорк: Basic Books.

    Google Scholar

  48. Микаил, С., Хендерсон, П., и Таска, Г. (1994).Модель хронической боли, основанная на межличностном взаимодействии: применение теории привязанности.

    Обзор клинической психологии

    ,

    14

    , 1–16.

    CrossRefGoogle Scholar

  49. Mobily, P., Herr, K., Clark, M., & Wallace, R. (1994). Эпидемиологический анализ боли у пожилых людей: исследование здоровья в сельских районах штата Айова 65+.

    Журнал по проблемам старения и здоровья

    ,

    6

    , 139–154.

    CrossRefGoogle Scholar

  50. Моррис, Д.(1993).

    Культура боли

    . Беркли: Калифорнийский университет Press.

    Google Scholar

  51. Мосс, М., Лоутон, П., и Гликксман, А. (1991). Роль боли на последнем году жизни пожилых людей.

    Геронтологический журнал

    ,

    46

    , 51–57.

    CrossRefGoogle Scholar

  52. Nemiah, J. (1962). Влияние лейкотомии на боль.

    Психосоматическая медицина

    ,

    24

    , 75–80.

    PubMedGoogle Scholar

  53. Nemiroff, R., & Colarusso, C. (1990).

    Новые измерения в развитии взрослых

    . Нью-Йорк: Основные книги.

    Google Scholar

  54. Nowlin, J., & Busse, E. (1977). Психосоматические проблемы у пожилого человека. В E. Witkower & H. Warnes (Eds.),

    Психосоматическая медицина

    . Нью-Йорк: Харпер и Роу.

    Google Scholar

  55. Оберле, К., По, П., Рой, Дж., И Грейс, М.(1990). Боль, беспокойство и анальгетики: сравнительное исследование пожилых и молодых хирургических пациентов.

    Канадский журнал по проблемам старения

    .

    9

    , 13–22.

    CrossRefGoogle Scholar

  56. О’Коннор, М., и Годдард, А. (1994). Управление трудноизлечимой болью в пояснице. В Х. Гибсоне (ред.),

    Психология, боль и анестезия

    (стр. 204–228). Лондон: Чепмен и Холл.

    Google Scholar

  57. Олсон, Р., & Малоу Р. (1987). Влияние биологической обратной связи и психотерапии на пациентов с миофасциальной болевой дисфункцией, которые не реагируют на традиционные методы лечения.

    Психология реабилитации

    ,

    32

    , 195–204.

    Google Scholar

  58. Parmelee, P., Katz, I., & Lawton, P. (1991). Отношение боли к депрессии у пожилых людей, находящихся в лечебных учреждениях.

    Геронтологические журналы

    ,

    46

    , 15–21.

    Google Scholar

  59. Роуз М., Аткинсон Л. и Слэйд П. (1992). Применение модели избегания страха к трем хроническим болевым синдромам.

    Поведение, исследования и терапия

    ,

    30

    , 359–365.

    CrossRefGoogle Scholar

  60. Sadavoy, J., & Leszcz, M. (Eds.). (1987).

    Психотерапевтическое лечение пожилых людей

    Мэдисон: International Universities Press.

    Google Scholar

  61. Шильдер П.(1951). Исследования по психологии и симптоматике общего пареза. В D. Rapaport (Ed.),

    Организация и патология мышления

    (стр. 519–580). Нью-Йорк: издательство Колумбийского университета.

    CrossRefGoogle Scholar

  62. Schoenfeld, W. N. (1981). Боль: словесный ответ.

    Обзоры неврологии и биоповеденческих исследований

    ,

    5

    , 385–389.

    PubMedCrossRefGoogle Scholar

  63. Sengstaken, E., & King, S.(1993). Проблемы боли и ее выявления у жителей домов престарелых.

    Журнал Американского гериатрического общества

    ,

    41

    , 541–544.

    Google Scholar

  64. Сифнеос, П. (1974). Пересмотр психодинамических механизмов формирования психосоматических симптомов с учетом последних клинических наблюдений.

    Психотерапия и психосоматика

    ,

    22

    , 151–155.

    CrossRefGoogle Scholar

  65. Sternbach, R.(1968).

    Боль: психофизиологический анализ

    . Нью-Йорк: Academic Press.

    Google Scholar

  66. Strupp, H. (1978). Страдание и психотерапия.

    Современный психоанализ

    ,

    14

    , 73–79.

    Google Scholar

  67. Терк Д., Мейхенбаум Д. и Дженест М. (1983).

    Боль и поведенческая медицина: когнитивно-поведенческая перспектива

    . Лондон: Гилфорд Пресс.

    Google Scholar

  68. Вальдес, М., Тресерра, Дж., Гарсия, Л., и де Пабло, Дж. (1988). Психогенная боль и психологические переменные: психометрическое исследование.

    Психотерапия и психосоматика

    ,

    50

    (1), 15–21.

    PubMedCrossRefGoogle Scholar

  69. Винго, Ф. (1981).

    Клиническая психология и медицина: междисциплинарный подход

    . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

    Google Scholar

  70. Уэйд, Дж., Прайс, Д., & Хаммер, Р.(1990). Анализ эмоционального компонента хронической боли.

    Боль

    ,

    40

    , 303–310.

    PubMedCrossRefGoogle Scholar

  71. Weinstein, E. (1968). Символическая неврология и психоанализ. В J. Marmor (Ed.),

    Современный психоанализ

    (стр. 225–250). Нью-Йорк: Основные книги.

    Google Scholar

  72. Ялом, И. (1980).

    Экзистенциальная психотерапия

    . Нью-Йорк: Основные книги.

    Google Scholar

  73. Цукерман, М.(1976). Стремление к ощущениям и признаки и состояния тревоги как детерминанты поведения в новых ситуациях. В I. Sarason & C. Spielberger (Eds.),

    Стресс и тревога

    . (стр. 141–170). Нью-Йорк: Пленум Пресс.

    Google Scholar

Информация об авторских правах

© Springer Science + Business Media New York 1997

Авторы и аффилированные лица

  1. 1. Институт старения Герцега, Тель-Авивский университет, Тель-Авив, Израиль, 900
  2. 2.Департамент психологииБостонский университетБостонСША

Концепция психической боли — FullText — Психотерапия и психосоматика 2013, Vol. 82, № 2

Психическая боль не менее реальна, чем другие виды боли, связанные с частями тела, но, похоже, ей не уделяют должного внимания. Основная проблема заключается в отсутствии согласия относительно его отличительных черт, концептуализации и функционального определения. Я рассмотрю некоторые предлагаемые описания психической боли, ее связь с психическими расстройствами и горем, ее оценку и последствия, которые могут повлечь за собой исследования в этой области.

Определение психической боли

В литературе для обозначения той же конструкции использовались такие термины, как психическая боль, психическая боль, психологическая боль, пустота, психика, внутреннее возмущение и психологическое качество жизни.

Бакан [1] заметил, что человек испытывает психологическую боль в момент, когда он / она разлучается с другим значимым человеком. С его точки зрения, боль — это осознание нарушения стремления человека поддерживать индивидуальную целостность и социальное единство.Сандлер [2, 3] определял психологическую боль как аффективное состояние, связанное с несоответствием идеального и фактического восприятия себя. Баумейстер [4] косвенно ссылался на душевную боль в своей теории самоубийства. Он рассматривал душевную боль как отталкивающее состояние высокого самосознания своей неполноценности. Когда отрицательные результаты намного ниже стандартов идеального «я» и устремлений человека, а результаты приписываются «я», этот человек испытывает душевную боль. Таким образом, основная эмоция психической боли — это разочарование в себе.

Шнейдман [5] определил психахе как острое состояние сильной психологической боли, связанной с чувствами вины, тоски, страха, паники, тоски, одиночества и беспомощности. Первичный источник тяжелой психики «это неудовлетворенные психологические потребности» [6]. Психахе — это душевная боль возмущения [7]. Возмущение относится к внутреннему беспорядку, расстройству или психическому расстройству [7].

Болджер [8] определил эмоциональную боль как состояние «чувства разбитости», которое включает переживание ранения, потерю самости, разобщенность и критическое осознание других отрицательных качеств.

Существенные характеристики эмоциональной боли были описаны как чувство потери или незавершенности себя и осознание собственной роли в переживании эмоциональной боли [8].

Orbach et al. [9,10] определили психическую боль как «широкий спектр субъективных переживаний, характеризующийся как восприятие негативных изменений в себе и его функциях, которое сопровождается сильными негативными чувствами». Сильная «невыносимая» психическая (психологическая) боль определяется как крайне отталкивающее эмоциональное чувство, которое можно переживать как мучения.Это может быть связано с психическим расстройством или с серьезной эмоциональной травмой, такой как смерть ребенка. Психологическая боль имеет множество метафор, заимствованных из физической боли (например, сердечная боль, разбитое сердце).

Borderlands с страданием и другими типами боли

Международная ассоциация по изучению боли [11] определила боль как «неприятное сенсорное и эмоциональное переживание, связанное с фактическим или потенциальным повреждением ткани или описанное в терминах такого повреждения». Существование многих типов боли можно понять, выделив четыре широкие категории: ноцицепция, восприятие боли, страдание и болевое поведение [12].Лозер [13] подчеркнул, что «страдание может быть результатом боли или быть порождено многими другими состояниями, такими как страх, тревога, депрессия, голод, усталость или потеря любимых объектов. Страдание существует только в уме, и события, которые приводят к страданию, будут разными для разных пациентов. Нет никаких подсказок физического осмотра или лабораторных тестов или исследований изображений, которые выявляют его присутствие. Мы должны спросить пациента и выслушать его рассказ, чтобы найти страдание ».

Франкл [14] рассматривал страдание как форму пустоты из-за потери смысла жизни, подчеркивая, что причина психологических проблем происходит от экзистенциального разочарования.Он добавил, что «… экзистенциальное разочарование само по себе не является ни патологическим, ни патогенным. Беспокойство человека, даже его отчаяние, по поводу ценности жизни — это экзистенциальный дистресс, но ни в коем случае не психическое заболевание »(стр. 123). Индивидуальная основная забота должна заключаться не в том, чтобы избежать боли или получить удовольствие, а в том, чтобы увидеть смысл жизни [15]. Страдание прекращается в тот момент, когда ему обретается смысл [16].

Сондерс [17,18] подчеркивал связь между физической болью и душевным страданием: «Если физические симптомы облегчаются, часто исчезает и психическая боль».

Этот взгляд во многом похож на определение страдания, данное Касселлом [19,20]. Согласно Касселлу [19], страдание можно определить как состояние серьезного стресса, связанного с событиями, которые угрожают целостности человека, которое возникает, когда ощущается надвигающееся разрушение человека. «Страдание переживают люди, а не только тела, и его источником являются проблемы, которые угрожают целостности человека как сложной социальной и психологической сущности» [19]. Страдание отчуждает пациента от себя и общества [21] и может вызвать «кризис смысла» [22] и распад надежды [23].Термин «страдание» содержит нефизические аспекты — социальные, психологические, культурные, духовные — связанные с тем, чтобы быть человеком, которые относительно не рассматриваются в медицинском образовании [24]. Как заметил Сенски [25], термин «страдание», однако, может означать разные вещи для разных людей. Такие выражения, как «страдает от сильной боли», «страдает неизлечимой болезнью» или даже «страдает похмельем», указывают на эту двусмысленность.

Граница между душевной болью и болью, относящаяся к телу, также трудно определить, поскольку боль всегда включает психологический компонент [26].Энгель [[26], с. 45] определяет боль «как психологическое переживание, включающее понятия травмы и страдания, но не зависящее от реальной физической травмы. Мысль о травме, а также необходимость страдать могут привести к боли, так же как и реальное поражение или травма. Точно так же необходимость не страдать или не принимать тот факт, что травма может сделать «болезненную» травму безболезненной. три специфических нейробиологических фактора: подавление центрального удовольствия, растормаживание центральной боли и подавление психомоторных вспомогательных механизмов.Подавленное центральное удовольствие представляет собой неспособность реагировать на положительные внутренние и внешние раздражители и приводит к ангедонии, заниженной самооценке и безнадежности. Подавленная центральная боль может быть описана как «психическая боль» и представляет собой чрезмерную реакцию на негативные образы и стимулы. Субъекты чувствуют себя несчастными, виноватыми, возбужденными и испытывают болезненные размышления. Наконец, заторможенный психомоторный вспомогательный механизм является синонимом психомоторной задержки, снижения энергии и замедленного мышления.

Кэрролл [28,29] расширил модель Кляйна для характеристики состояний настроения при биполярном расстройстве. Его модель включала четыре нейробиологических компонента (постоянное вознаграждение, поощрительное вознаграждение, центральная боль и психомоторная функция). Центральная боль усиливается при депрессии, что отражается в возбуждении, патологической вине и безнадежности. В депрессивной фазе эта система рассматривается как расторможенная; стимулы, которые ранее были неактивными, воспринимаются как тревожные. Исходя из этого, депрессивный пациент воспринимает нейтральные события как катастрофические.Изменения в самооценке из-за центральной дисрегуляции боли выходят за рамки чувства некомпетентности и обесценивания. Пациент с депрессией считает себя плохим, недостойным и виноватым. У маниакальных пациентов растормаживание центрального удовольствия представляет собой чрезмерную реакцию на положительные образы и стимулы, что приводит к завышенной самооценке, грандиозности, повышенному удовольствию от окружающей среды, чрезмерной активности, навязчивости и нереалистичному оптимизму в отношении будущего. Подавленная центральная боль, которая, как предполагается, возникает при мании, приводит к неспособности воспринимать негативные качества самого себя и своего окружения.Клинические симптомы включают завышенную самооценку, восторг, пренебрежение болезненными последствиями своего поведения и чрезмерный оптимизм в отношении будущего.

Действительно, некоторые психопатологи [например, [30]] подчеркнули, что пациенты с эндогенной депрессией могут проявлять «особое качество» дисфорического настроения. Эта особенность была признана ранними клиницистами [31, 32] и описывалась как однозначно неприятный, мучительный или дискомфортный опыт, который характеризуется болезненным напряжением и мучениями [31].

Исследование van Heeringen et al. [33] сообщили об изменениях в функционировании мозга в связи с психической болью у пациентов с депрессией. Результаты показали, что уровень психической боли не коррелирует с тяжестью депрессии, но связан с повышенным риском суицида. Выраженность психической боли у этих пациентов с депрессией была связана с изменениями церебрального кровотока в областях мозга, которые участвуют в обработке эмоций. Наблюдение за тем, что депрессивные люди становятся суицидными, когда они воспринимают свое эмоциональное состояние как болезненное и неспособное к изменениям [34], предполагает сильную и постоянную эмоциональную нагрузку на префронтальном уровне.Несмотря на то, что результаты van Heeringen et al. [33] указывают, что дорсолатеральная гиперактивность связана с повышенным уровнем психической боли, интерпретация этой связи требует дальнейшего изучения.

Психическая боль и самоубийство

Психологическая боль — это обычная конструкция для понимания суицида [5,9,35,36,37]. Риск суицида намного выше, когда общая психологическая и эмоциональная боль достигает невыносимой интенсивности [38], особенно в контексте серьезных расстройств настроения [39].Шнейдман [5] считал психахе основной составляющей самоубийства и сообщил, что психологическая боль может быть связана с тем фактом, что, если бы страдающие люди могли каким-то образом остановить сознание и продолжать жить, они бы выбрали это решение [40]. Шнейдман [41] далее постулировал, что психахе невыносима, потому что она возникает из-за удовлетворения основных потребностей. Самоубийство происходит, когда психика считается невыносимой. Это избавление от невыносимых страданий.Болевой порог и толерантность к боли сильно и отрицательно коррелируют с личным дистрессом у суицидных людей [42,43,44]. У лиц, не склонных к суициду, сильная психическая боль связана с высокой чувствительностью к телесной боли. И наоборот, у суицидальных людей сильные душевные страдания связаны с низкой чувствительностью к телесной боли.

Психическая боль и другие психические расстройства

Пациенты с пограничным расстройством личности имеют ряд интенсивных дисфорических аффектов, иногда испытываемых как отвращение, включая гнев, печаль, стыд, панику, ужас и хронические чувства пустоты и одиночества.Этих людей можно отличить от других групп по общей степени их многогранной эмоциональной боли [45,46]. Эту эмоциональную боль интерпретировали как реакцию, направленную на попытку приспособиться к повторяющимся травматическим переживаниям в детстве, таким как потеря одного из родителей, психическое заболевание родителей, насилие свидетелем, эмоциональное, физическое и сексуальное насилие [47]. Эмоциональная боль описывается как сильная женщинами, страдающими пограничным расстройством личности, и связана с высокой распространенностью сообщений о жестоком обращении в детстве [48].

Leibenluft et al. [49] концептуализировали членовредительство как потребность почувствовать реальную физическую боль, а не просто эмоциональную боль. Однако эта концептуализация не согласуется с последовательными сообщениями об отсутствии боли при членовредительстве. Также было высказано предположение, что преднамеренное самоповреждение обеспечивает физическую стимуляцию (то есть боль), достаточно убедительную, чтобы отвлечь внимание человека от болезненного эмоционального возбуждения; умышленное самоповреждение может способствовать смещению внимания с эмоциональной боли на физическую [50].

Психическая боль также изучалась при посттравматическом стрессовом расстройстве. Постулируется, что избегание включает в себя стратегические, требующие усилий процессы, направленные на избежание травмирующих стимулов, в то время как онемение считается формой условной «эмоциональной анальгезии», которая возникает в результате воздействия неконтролируемых и непредсказуемых аверсивных стимулов [51]. Если место эмоциональной боли «обезболено», трудно распознать эмоции, не говоря уже о различении, описании или регулировании этих эмоций.В исследовании с участием 85 ветеранов Monson et al. [52] оценили взаимосвязь между содержанием эмоций и переменными процесса, а также симптоматикой посттравматического стрессового расстройства с травмой, связанной с военными действиями; они предположили, что депрессия может быть вторичным эффектом притупления узнавания, а не наоборот.

Горе

Энгель [53] подчеркнул, что горе является характерной реакцией на потерю ценной вещи, будь то любимый человек, драгоценное имущество, работа, статус, дом, страна, идеал, часть тело и т. д.Кроме того, Энгель указал, что горе является причиной душевной боли, вызывает множество телесных и психологических симптомов и мешает нашей способности эффективно функционировать. Действительно, наиболее характерной чертой горя является его болезненность [54]. Боль депрессии похожа на горе, как и другие депрессивные симптомы, такие как упадок сил, обращение внутрь себя, озабоченность, вина и самокритика. Однако горе реже характеризуется заниженной самооценкой, пессимизмом и безнадежностью.Потеря ресурсов, включая здоровье, материальные ресурсы, территорию, статус, родственные отношения или родство, вызывает сравнимую эмоциональную боль. Като и Манн [55] предположили, например, что потеря супруга часто концептуализируется как потеря эмоциональных, инструментальных и финансовых аспектов социальной поддержки.

Оценка психической боли

Было разработано несколько инструментов для измерения душевной боли или связанных конструкций.

На Шкалу оценки психологической боли [5] повлиял по содержанию и структуре Тематический апперцептивный тест.Он включает в себя компонент письменного эссе и требует обученного оператора для проведения теста и интерпретации результатов. Сообщается, что он имеет скромную достоверность [56,57].

Множественная визуальная аналоговая шкала [58] состоит из 23 пунктов визуальной аналоговой шкалы, основанной на модели маниакально-депрессивного расстройства Кэрролла-Клейна. Каждый элемент представлен в виде 100-миллиметровой линейной визуальной аналоговой шкалы с соответствующими положениями привязки, описывающими крайние маниакальные и депрессивные состояния каждого симптома. Из 23 пунктов 7 представляют каждое из основных измерений модели Кэрролла-Кляйна (постоянное вознаграждение, центральная боль и психомоторная регуляция), а 2 пункта представляют собой поощрительное вознаграждение.Результаты клинических исследований продемонстрировали высокую надежность многократной визуальной аналоговой шкалы при повторных тестах у пациентов с депрессией [59] и хорошую одновременную валидность [60].

Шкала психахии [61] основана на определении психахе, которое Шнейдман [5] связывает с суицидальностью (т. Е. Хронической, свободно плавающей, не связанной с ситуацией психологической болью, вызванной расстройством жизненных потребностей), но не включает предметы, относящиеся к интенсивности психологической боли. Шкала психики — это шкала самооценки из 13 пунктов, используемая для оценки психики; элементы кодируются по 5-балльной шкале Лайкерта.Сообщалось также о хорошей конструктивной валидности и внутренней согласованности [62]. Шкала психахии может успешно отличить людей, пытающихся покончить жизнь самоубийством, и тех, кто не пытается совершить самоубийство [61].

Шкала психической боли Орбаха и Микулинсера [9] состоит из 44 пунктов самооценки и основана на концептуализации психической боли как восприятия негативных чувств. Пункты Шкалы психической боли Орбаха и Микулинсера делятся на 9 факторов: (1) необратимость, (2) потеря контроля, (3) нарциссические раны, (4) эмоциональное наводнение, (5) замораживание, (6) самообладание. отчуждение, (7) замешательство, (8) социальное дистанцирование и (9) пустота.Субъекты оценивают каждый пункт по 5-балльной шкале Лайкерта, при этом более высокие значения отражают более сильную душевную боль. Шкала психической боли Орбаха и Микулинсера продемонстрировала высокую внутреннюю согласованность и надежность результатов повторных тестов [9] и сильную связь с суицидальностью [10].

Шкала оценки психологической боли Ми-Банни [63] представляет собой перечень самооценок из 10 пунктов, в котором единообразно используется термин «психологическая боль» для измерения интенсивности боли (от нулевой до невыносимой) и частоты (от нулевой до невыносимой). от никогда до всегда).Цель этой шкалы — предоставить клиницисту быструю и надежную оценку психологической боли в психиатрических и непсихиатрических группах населения. Шкала оценки психологической боли Ми-Банни продемонстрировала конвергентную валидность, валидность для известных групп и внутреннюю надежность. Более того, пациенты с тяжелыми депрессивными эпизодами с повышенными показателями по шкале оценки психологической боли Ми-Банни имели более высокий рейтинг суицидальности и имели повышенную вероятность совершения суицидных попыток в прошлом [63].

Büchi et al. [64,65] разработали меру, называемую «Иллюстрированное представление самооценки», которая, в исследованиях по валидации [65], ведет себя так, как ожидалось от меры страдания, и хорошо согласуется с концептуализацией страдания Касселлом [19,20]. Эта мера не зависит от языковых навыков и может использоваться для быстрого получения оценок пациентами своих страданий [66].

Все эти шкалы используются для количественной оценки душевной боли. Однако клиницисты, как правило, не спрашивают своих пациентов об их душевной боли или страданиях [25], и наиболее широко используемые инструменты, основанные на интервью, похоже, игнорируют этот аспект.Клиниметрия предлагает важные возможности для оценки таких клинических явлений, как психическая боль [67,68]. В таблице 1 показано, как можно получить информацию о душевной боли во время интервью и оценить ее. Формат вопросов и рейтингов основан на клиническом интервью Пайкеля при депрессии [69,70], наиболее всестороннем и чувствительном инструменте оценки аффективных расстройств.

Таблица 1

Шкала клинической оценки психической боли (авторское право Fava GA, Tossani E, 2012)

Клинические и исследовательские последствия

После десятилетий игнорирования существует острая необходимость в исследованиях психической боли.Некоторые области, которые кажутся особенно важными, включают:

— даже если душевная боль всегда имеет индивидуальное значение, следует достичь консенсуса в отношении ее рабочего определения;

— психическая боль может обеспечить клинический порог, необходимый для определения степени дистресса, заслуживающей клинического внимания, в сочетании с диагностическими критериями. Он может предложить лучшую спецификацию критерия «клинически значимого дистресса», который часто повторяется в DSM-IV [34];

— баланс между душевной болью и психологическим благополучием [71,72] заслуживает внимания.Энгель [73] в своей формулировке личности склонной к боли обрисовал в общих чертах, как в некоторых случаях соматическая боль явно защищает пациента от более сильной депрессии и даже самоубийства, а также психологический профиль потребности страдать;

— нейробиология душевной боли — увлекательная тема, на которую было обращено лишь очень ограниченное количество исследований [33,37,74,75]. Это может разрушить систему мозга, которая интерпретирует негативное эмоциональное значение познания, с особым упором на роль миндалины и базальных ганглиев [28].

— оценка психической боли может иметь важное значение для интервенционных исследований, особенно в психофармакологии. Например, пациенты с депрессией часто сообщают, что лечение антидепрессантами значительно облегчает их психическую боль. К сожалению, в психофармакологических исследованиях действие лекарств оценивается по ограниченному кругу симптомов [76].

Клиническое и исследовательское внимание к проблеме психической боли может привести к важным изменениям в психиатрии и соответствует недавнему упору на результаты, сообщаемые пациентами, определяемые как любые сообщения, поступающие непосредственно от пациентов, без интерпретации врачей или других лиц, о том, как они функции или ощущения в отношении состояния здоровья или его терапии [67].

Благодарность

Я очень благодарен профессорам Джованни А. Фава и Тому Сенски за их неоценимую помощь и комментарии.

Список литературы

  1. Бакан Д. Болезнь, боль и жертва: к психологии страдания.Чикаго, Бикон Пресс, 1968.
  2. Сандлер Дж .: Психология и психоанализ. Br J Med Psychol 1962; 35: 91–100.
  3. Сэндлер Дж .: Травма, напряжение и развитие; в Furst SS (ed): Психическая травма.Нью-Йорк, Basic Books, 1967, стр. 154–174.
  4. Баумейстер РФ: Самоубийство как бегство от себя. Psychol Rev 1990; 97: 90–113.
  5. Шнейдман Е.С.: Самоубийство как психоз.J Nerv Ment Dis 1993; 181: 145–147.
  6. Шнейдман Е.С.: Самоубийственный разум. Нью-Йорк, Oxford University Press, 1998.
  7. Шнейдман Е.С.: Шкала оценки психологической боли.Поведение, угрожающее жизни суицидом 1999; 29: 287–294.
  8. Болджер Э.А.: Обоснованный теоретический анализ эмоциональной боли. Psychother Res 1999; 9: 342–362.
  9. Орбах И., Микулинсер М., Сирота П., Гильбоа-Шехтман Е: Психическая боль: многомерная операционализация и определение.Поведение, угрожающее жизни суицидом 2003; 33: 219–230.
  10. Орбах I, Микулинсер М., Гильбоа-Шехтман Э., Сирота П: Психическая боль и ее связь с суицидальностью и смыслом жизни. Поведение, угрожающее жизни суицидом 2003; 33: 231–241.
  11. Международная ассоциация по изучению боли: термины, связанные с болью: список с определениями и примечаниями по использованию.Рекомендовано Подкомитетом IASP по таксономии. Боль 1979; 6: 249.
  12. Loeser JD, Melzack R: Pain: обзор. Ланцет 1999; 353: 1607–1069.
  13. Лозер ДД: Боль и страдание.Clin J Pain 2000; 16: S2 – S6.
  14. Франкл В.Э .: Человек в поисках смысла. Нью-Йорк, First Washington Square Press, 1963.
  15. Франкл В.Е.: Логотерапия и вызов страдания; в Hoeller K (ed): Чтения по экзистенциальной психологии и психиатрии.Сиэтл, Обзор экзистенциальной психологии и психиатрии, 1961, стр. 63–67.
  16. Франкл В.Э .: Психиатрия и поиски смысла человека. Журнал «Здоровье религии», 1962; 1: 93–103.
  17. Сондерс C: Лечение неизлечимой боли при терминальной стадии рака.Proc Royal Soc Med 1963; 56: 195–197.
  18. Сондерс К. Бедствие при смерти. BMJ 1963; 2: 746.
  19. Касселл Э.Дж .: Природа страдания и цели медицины.N Engl J Med 1982; 306: 639–645.
  20. Касселл Э.Дж .: Диагностика страдания: перспектива. Энн Интерн Мед 1999; 131: 531–534.
  21. Гиллис Дж., Неймейер Р.А.: Потеря, горе и поиск значимости: к модели восстановления смысла в тяжелой утрате.J Construct Psychol 2006; 19: 31–65.
  22. Барретт Д.А.: Страдания и процесс трансформации. J Pastoral Care 1999; 53: 461–472.
  23. Кирсли Дж. Х .: Терапевтическое использование себя и облегчение страданий.Онкологический форум 2010; 34: 98–101.
  24. Egnew TR: Страдание, значение и исцеление: проблемы современной медицины. Энн Фам Мед 2009; 7: 170–175.
  25. Сенски Т: Страдание.Int J Integr Care 2010; 10: 66–68.
  26. Энгель Г.Л.: Боль; в Mac Bryde CM (ed): признаки и симптомы. Прикладная патологическая физиология и клиническая интерпретация. Филадельфия, Липпинкотт, 1969, стр. 44–61.
  27. Кляйн Д.Ф.: Эндогеноморфная депрессия: концептуальный и терминологический пересмотр.Arch Gen Psychiatry 1974; 31: 447.
  28. Кэрролл Б.Дж.: Психопатология и нейробиология маниакально-депрессивных расстройств; в Кэрролл Б.Дж., Барретт Дж. Э. (ред.): Психопатология и мозг. Нью-Йорк, Raven Press, 1991, стр. 265–285.
  29. Кэрролл Б.Дж.: Мозговые механизмы при маниакальной депрессии.Clin Chem 1994; 40: 303–308.
  30. Мендельс Дж., Кокрановский С. Нозология депрессии: эндогенно-реактивная концепция. Am J Psychiatry 1968; 124: 1–11.
  31. Крепелин Э: маниакально-депрессивное безумие и паранойя (перевод Барклая Р.М.).. Эдинбург, E&S Livingstone, 1921.
  32. Гиллеспи РД: Дискуссия о маниакально-депрессивном психозе. BMJ 1926; 2: 878–879.
  33. van Heeringen K, Van den Abbeele D, Vervaet M, Soenen L, Audenaert K: Функциональная нейроанатомия психической боли при депрессии.Psychiatry Res 2010; 181: 141–144.
  34. Американская психиатрическая ассоциация: Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам, изд 4, пересмотр текста (DSM-IV-TR). Вашингтон, Американская психиатрическая пресса, 2000.
  35. Леенаарс А.А.: Клиническая оценка суицидального риска.Psychiatry Clin Neurosci 1995; 49: S61 – S68.
  36. Валенте С.М.: Сообщения психиатрических пациентов, которые пытались покончить жизнь самоубийством или совершили самоубийство. Clin Nurs Res 1994; 3: 316–333.
  37. Mee S, Bunney BG, Reist C, Potkin SG, Bunney WE: Психологическая боль: обзор доказательств.J Psychiatr Res 2006; 40: 680–690.
  38. Berlim MT, Mattevi BS, Pavanello DP, Caldieraro MA, Fleck MP, Wingate LR, Joiner TE: Psychache и суицидальность у взрослых амбулаторных пациентов с расстройствами настроения в Бразилии. Поведение, угрожающее жизни суицидом 2003; 33: 242–248.
  39. Джоинер Т.Е. младший, Браун Дж. С., Вингейт Л. Р.: Психология и нейробиология суицидального поведения.Анну Рев Психол 2005; 56: 287–314.
  40. Шнейдман Е.С.: Афоризмы самоубийства и некоторые значения для психотерапии. Am J Psychother 1984; 38: 319–328.
  41. Шнейдман Е.С.: Определение самоубийства.Нью-Йорк, Вили, 1985.
  42. Орбах И., Палги Й., Штейн Д., Хар-Эвен Д., Лотем-Пелег М., Ашеров Дж., Элизур А. Терпимость физической боли у суицидальных людей. Stud 1996; 20: 327–340.
  43. Орбах И., Штейн Д., Палги Ю., Ашеров Дж., Хар-Эвен Д., Элизур А. Восприятие физической боли у пациентов с несчастными случаями и попытками самоубийства: самосохранение против самоуничтожения.J. Psychiatr Res 1996; 30: 307–320.
  44. Орбах И., Микулинсер М., Коэн Д., Кинг Р., Стейн Д.: Пороги и терпимость к физической боли у подростков с суицидальными и не суицидальными намерениями. J. Консультации Clin Psychol 1997; 65: 646–652.
  45. Занарини М.С., Франкенбург Ф.Р., ДеЛука С.Дж., Хеннен Дж., Кхера Г.С., Гундерсон Дж.Г .: Боль пограничного состояния: дисфорические состояния, характерные для пограничного расстройства личности.Harv Rev Psychiatry 1998; 6: 201–207.
  46. Либ К., Занарини М.С., Шмаль С., Линехан М.М., Бохус М.: Пограничное расстройство личности. Ланцет 2004; 364: 453–461.
  47. Гудвин Дж. М.: Переосмысление пограничных синдромов как посттравматических и повторное открытие эмоционального сдерживания как первого этапа лечения.J Interpers Violence 2005; 20: 20–25.
  48. Меервейк Э.Л .: Нам нужно поговорить о психологической боли. Выпуски Ment Health Nurs 2012; 33: 263–265.
  49. Лейбенлуфт Э., Гарднер Д.Л., Каудри Р.В.: Внутренний опыт пограничного самоубийцы.J Pers Disord 1987; 1: 317–324.
  50. Чепмен А.Л., Грац К.Л., Браун М.З.: Решение загадки преднамеренного самоповреждения: эмпирическая модель избегания. Behav Res Ther 2006; 44: 371–394.
  51. Foa EB, Zinbarg R, Rothbaum BO: Неконтролируемость и непредсказуемость посттравматического стрессового расстройства: модель на животных.Psychol Bull 1992; 112: 218–238.
  52. Monson CM, Price JL, Rodriguez BF, Ripley MP, Warner RA: Эмоциональные дефициты при посттравматическом стрессовом расстройстве, связанном с военными: исследование нарушений содержания и процессов. J Trauma Stress 2004; 17: 275–279.
  53. Энгель Г.Л .: Горе — это болезнь? Psychosom Med 1961; 23: 18–22.
  54. Нессе Р.М.: эволюционная структура для понимания горя; в Carr D, Nesse R, Wortman CB (ред.): Позднее вдовство в Соединенных Штатах. Нью-Йорк, Springer, 2005, стр. 195–226.
  55. Kato PM, Mann T: синтез психологических вмешательств для тех, кто потерял близких.Clin Psychol Rev 1999; 19: 275–296.
  56. Леенаарс А.А.: Примечание к шкале оценки психологической боли Шнайдмана. ОМЕГА 2004; 50: 301–307.
  57. Помпили М., Лестер Д., Линаарс А., Татарелли Р., Жирарди П. Психахе и самоубийство: предварительное расследование 2008; 38: 116–121.
  58. Ахерн Е.П., Кэссиди Ф., Келли Л., Вайслер Р.Х., Кэрролл Б.Дж.: Измерения самооценки настроения у депрессивных, маниакальных и нормальных субъектов. Compr Psychiatry 2001; 42: 196–201.
  59. Ahearn EP, Carroll BJ: Кратковременная изменчивость оценок настроения у пациентов с униполярной и биполярной депрессией.J Affect Disord 1996; 36: 107–115.
  60. Ахерн Е.П., Кэссиди Ф., Келли Л., Вайслер Р.Х., Кэрролл Б.Дж.: Измерения самооценки настроения у депрессивных, маниакальных и нормальных субъектов. Compr Psychiatry 2001; 42: 196–201.
  61. Holden R, Mehta K, Cunningham E, McLeod L: Разработка и предварительная проверка шкалы психики.Can J Behav Sci 2001; 33: 224–232.
  62. Миллс Дж. Ф., Грин К., Реддон Дж. Р.: оценка шкалы психики среди преступников. Угроза жизни самоубийством 2005 , 35: 570–580.
  63. Mee S, Bunney BG, Bunney WE, Hetrick W, Potkin SG, Reist C: Оценка психологической боли при больших депрессивных эпизодах.J Psychiatr Res 2011; 45: 1504–1510.
  64. Бючи ​​С., Сенски Т., Шарп Л., Тимберлейк Н.: Графическое представление болезни: новый метод измерения восприятия пациентами воздействия болезни. Psychother Psychosom 1998; 67: 222–225.
  65. Büchi S, Buddeberg C, Klaghofer R, Russi EW, Brandli O, Schlosser C, Stoll T., Villiger PM, Sensky T. Предварительная проверка PRISM (графическое изображение болезни и самооценки) — краткий метод оценки страданий.Psychother Psychosom 2002; 71: 333–341.
  66. Бючи ​​С., Сенски Т: ПРИЗМА: графическое изображение болезни и самооценки. Краткая невербальная мера воздействия болезни и терапевтическая помощь в психосоматической медицине. Психосоматика 1999; 40: 314–320.
  67. Фава Г.А., Томба Э., Сонино Н.: Клиниметрия: наука о клинических измерениях.Int J Clin Pract 2012; 66: 11–15.
  68. Томба Э., Бек П. Клиниметрия и клиническая психометрия. Psychother Psychosom 2012; 81: 333–343.
  69. Гуиди Дж., Фава Г.А., Бек П., Пайкель Э .: Клиническое интервью при депрессии.Psychother Psychosom 2011; 80: 10–27.
  70. Беч П: Настроение и тревога у больных соматическим заболеванием. Adv Psychosom Med 2012; 32: 118–132.
  71. Ryff CD: Проблемы и возможности на стыке старения, личности и благополучия; в John OP, Robins RW, Pervin LA (ред.): Справочник личности: теория и исследования.Нью-Йорк, Guilford Press 2008, стр 399–418.
  72. Fava GA, Tomba E: Повышение психологического благополучия и устойчивости с помощью психотерапевтических методов. J Pers 2009; 77: 1903–1934.
  73. Энгель Г.Л.: Психогенная боль и склонность к боли.Am J Med 1959; 26: 899–918.
  74. Айзенбергер Н.И., Либерман, доктор медицины, Уильямс К.Д .: Больно ли отказ? ФМРТ-исследование социальной изоляции. Наука 2003; 302: 290–292.
  75. Schmahl C, Bohus M, Esposito F, Treede RD, Di Salle F, Greffrath W., Ludaescher P, Jochims A, Lieb K, Scheffler K, Hennig J, Seifritz E: Нейронные корреляты антиноцицепции при пограничном расстройстве личности.Arch Gen Psychiatry 2006; 63: 659–667.
  76. Фава Г.А.: Клиническое суждение в психиатрии: реквием или подъем? Nord J Psychiatry 2012, электронный паб в преддверии печати.

Автор Контакты

Элиана Тоссани, доктор философии

Департамент психологии Болонского университета

Viale Berti Pichat 5

IT – 40127 Болонья (Италия)

Электронная почта [email protected]

Подробности статьи / публикации

Получено: 18 апреля 2012 г.
Принято: 26 августа 2012 г.
Опубликовано онлайн: 22 декабря 2012 г.
Дата выпуска: январь 2013 г.

Количество страниц для печати: 7
Количество рисунков: 0
Количество столов: 1

ISSN: 0033-3190 (печатный)
eISSN: 1423-0348 (онлайн)

Для дополнительной информации: https: // www.karger.com/PPS

Авторские права / Дозировка препарата / Заявление об ограничении ответственности

Авторские права: Все права защищены. Никакая часть данной публикации не может быть переведена на другие языки, воспроизведена или использована в любой форме и любыми средствами, электронными или механическими, включая фотокопирование, запись, микрокопирование, или какой-либо системой хранения и поиска информации, без письменного разрешения издателя. .
Дозировка лекарственного средства: авторы и издатель приложили все усилия для обеспечения того, чтобы выбор и дозировка лекарств, указанные в этом тексте, соответствовали текущим рекомендациям и практике на момент публикации.Однако ввиду продолжающихся исследований, изменений в правительственных постановлениях и постоянного потока информации, касающейся лекарственной терапии и реакций на них, читателю настоятельно рекомендуется проверять листок-вкладыш для каждого препарата на предмет любых изменений показаний и дозировки, а также дополнительных предупреждений. и меры предосторожности. Это особенно важно, когда рекомендованным агентом является новое и / или редко применяемое лекарство.
Отказ от ответственности: утверждения, мнения и данные, содержащиеся в этой публикации, принадлежат исключительно отдельным авторам и соавторам, а не издателям и редакторам.Появление в публикации рекламы и / или ссылок на продукты не является гарантией, одобрением или одобрением рекламируемых продуктов или услуг или их эффективности, качества или безопасности. Издатель и редактор (-ы) не несут ответственности за любой ущерб, причиненный людям или имуществу в результате любых идей, методов, инструкций или продуктов, упомянутых в контенте или рекламе.

Психология прекращения страдания

Психология прекращения страдания

Автор: Джон М.де Кастро, доктор философии

«Боль неизбежна, но страдание необязательно». — аноним

Будда учил, что каждый из нас уже просветлен. Нам просто нужно удалить те вещи, которые мешают нам осознать нашу истинную природу, и эти вещи являются нашими страданиями. Но в нашей повседневной жизни свирепствует страдание от неудовлетворенности. Но у этих неудовлетворенности есть причины, и, устранив причины неудовлетворенности, мы можем добиться невозмутимости и счастья.Будда и его последователи разработали множество методов устранения неудовлетворенности, и многие из них идентичны учениям современной психологии о том, как устранить нежелательное поведение.

Обычно большинство людей думают о том, чтобы остановить поведение, — это наказать его. Это повсеместное решение в нашем обществе, особенно наглядным примером которого является наше отношение к преступному поведению. Но мы делаем это и на работе. Б. Ф. Скиннер проанализировал рабочую среду, в которой преобладают каратели и избегают карателей.Он учил, что получаемая зарплата формирует образ жизни, и мы полагаемся на доход, чтобы поддерживать его. Затем поведение на работе контролируется угрозой отказаться от этого образа жизни, например угроза увольнения или увольнения, отсутствие повышения или повышения по службе и т. д. Но психологические исследования ясно показали, что по большей части наказание неэффективно для устранения нежелательного поведения. Вместо этого он в лучшем случае временно подавляет поведение, которое может вновь проявиться в любой момент, или приводит к тому, что человек избегает наказания, надзирателя, полиции или часто родителей и учителей.

Частое применение наказания проявляется в нашей созерцательной практике, когда мы часто наказываем себя за то, что не ведем себя или делаем то, что, по нашему мнению, должны быть. Мы злимся на себя, когда не успокаиваем свой ум в медитации. Мы расстраиваемся из-за того, что мысли блуждают. Нам стыдно, когда мы позволяем нашим желаниям контролировать наше поведение. Мы чувствуем себя плохо, когда видим, что постоянно хотим, чтобы в нашей жизни все было иначе, чем есть на самом деле. Но эти каратели, как и в обществе, неэффективны.Вместо того чтобы улучшать нашу практику, они могут привести к тому, что мы будем избегать ее или отказываться от нее.

Но психологическая наука может многое предложить взамен наказания в нашем стремлении положить конец неудовлетворенности. Многое было изучено за годы исследований того, как что-то усваивается и не усваивается, и как изменить поведение. Одно из ключевых понятий в психологии известно как закон эффекта Торндайка. Проще говоря, это учит, что когда мы делаем вещи, которые приводят к приятному положению вещей, мы склонны повторять их, в то время как те, которые приводят к неприятному положению дел, имеют тенденцию к повторению с меньшей вероятностью.Этот простой, кажущийся очевидным принцип на самом деле очень мощный и подсказывает, как нам следует действовать.

Как мы уже говорили, применение неприятных состояний, наказание, обычно неэффективно. Обратите внимание: Закон Эффекта гласит, что мы не склонны повторять действия, которые приводят к неприятному положению вещей. Итак, если наша созерцательная или духовная практика приводит к самонаказанию, это не ведет к лучшей практике, скорее, это приводит к тому, что у нас уменьшается вероятность практики.Это полная противоположность тому, что мы хотим. Таким образом, наказание себя за свои промахи на практике, вместо того, чтобы исправлять их, ведет к меньшему количеству практики.

Все это верно и в нашей повседневной жизни. Наказание нашего босса посредством злости на него, скорее всего, не изменит его или ее поведения, за исключением, возможно, побуждения босса наказать нас. Сигнал, непристойные жесты или преследование водителя, который нас подрезает, вряд ли заставят водителя перестать подрезать людей.Скорее всего, это разозлит водителя и создаст более опасную дорожную ситуацию. Кричать на своего спутника жизни, когда он делает что-то, что мы не одобряем, скорее испортит наши отношения, чем изменит поведение наших партнеров. Сказать людям, чьи политические взгляды отличаются от наших, что они глупы или невежественны, вряд ли изменит их мнение, а скорее заставит их в будущем избегать разговоров с нами о политике. Расстраиваться из-за того, что мы не так быстры, искусны или эффективны, как хотелось бы, в наших упражнениях, вряд ли сделает нас более быстрыми, искусными или эффективными, а скорее снизит вероятность того, что мы будем заниматься. в упражнениях в будущем.Короче говоря, наказание не влияет на поведение в нашей жизни. Таким образом, вряд ли он поможет нам устранить наши неудовлетворенности и устранить препятствия на пути к духовной реализации. Нам нужно найти другой способ.

Закон действия, тем не менее, дает мощный рецепт для изменения поведения. Если вы хотите изменить поведение, вам нужно удалить то, что укрепляет или поддерживает его. Откройте для себя приятное состояние дел, которое создается таким поведением, и устраните его, и поведение постепенно исчезнет.Это процесс, называемый вымиранием, и он очень эффективен в устранении нежелательного поведения. Итак, в нашей практике, если мы хотим уменьшить блуждание ума, мы просто наблюдаем за ним, не наказывая и не давая ему никакой энергии. Постепенно блуждание разума исчезнет, ​​становясь все реже. Иногда это происходит так медленно, что вы не заметите его изменения, но оно неизбежно медленно рассеивается.

Управляя автомобилем, мы можем уменьшить наше нетерпение к светофорам и светофорам.Сначала нам следует подумать о том, чтобы удалить то, что поддерживает его, а это значит, что нужно подумать о нетерпении, чтобы выяснить, почему мы так себя чувствуем. Возможно, мы сможем увидеть, что это подкреплено идеей о том, что переезд в другое место сделает нас счастливыми. Мысль об этом усиливает желание добраться туда быстро. Но мы должны помнить, что в прошлом, когда мы добирались до следующего места, это не приносило нам счастья. Итак, нам снова не терпелось попасть в другое место, где, как нам кажется, мы действительно будем счастливы. Надеюсь, мы видим, что заблуждение насчет того, что счастье находится где-то еще, поддерживает наше нетерпение.Осознавая это, каждый раз, когда мы чувствуем, что теряем терпение, мы вспоминаем мысль о том, что то, куда мы идем, не обязательно сделает нас счастливыми, мы можем быть счастливы только в настоящий момент. Это может начать гасить нетерпение. Не нужно проявлять нетерпение, поскольку это не даст нам того, чего мы хотим. Таким образом, нетерпение постепенно ослабевает и становится реже. Мы устранили страдание, устранив его причину. Мы его потушили.

Существует проблема вымирания, которую открыла современная психология, и что со временем утраченное поведение может вновь проявиться.Это называется спонтанным выздоровлением. Чтобы преодолеть это, поведение должно быть снова погашено, и если спонтанное выздоровление произойдет снова, оно должно быть снова погашено. Итак, нужно проявлять терпение и настойчивость. В конце концов, такое поведение прекратится, и спонтанное выздоровление больше не повторится. Итак, если нетерпение во время вождения снова возникает, нам нужно повторять процесс угасания, пока мы полностью не прекратим нетерпение и просто не будем наслаждаться настоящим моментом.

Психология также обнаружила, что обучение в одной ситуации распространяется на другие подобные ситуации.Это может быть весьма полезно, поскольку то, что мы узнаем, эффективно не только в тех обстоятельствах, в которых мы это узнали. В результате, если мы гасим нетерпение во время вождения, у нас будет меньше нетерпения на работе, с нашим спутником жизни, политическими дискуссиями и упражнениями. Нетерпение по-прежнему будет присутствовать и в этих других ситуациях, но обобщение результатов вождения приводит к снижению его интенсивности. Тогда в этих других ситуациях легче погасить нетерпение. Если мы пройдем через процесс, который мы использовали при вождении с нашим нетерпением к работе, и погасим его, это также приведет к дальнейшему снижению нетерпения к нашему спутнику жизни, политическим дискуссиям и упражнениям.Продолжение этого процесса сделает нас более терпеливыми и счастливыми практически в любых обстоятельствах.

Другой метод, разработанный Психологами для устранения нежелательного поведения, — это замена его несовместимым поведением. Это называется контркондиционированием. В этом процессе положительное подкрепление, награда, используется для создания поведения, которое не может сосуществовать с поведением, от которого мы хотим избавиться. Например, чтобы избавиться от боязни пауков, психолог может попытаться заставить пациента расслабиться перед мыслями о пауках, заменив страх расслаблением.Точно так же ребенок, который гиперактивен и проявляет проблемное поведение в школе, может быть вознагражден за внимание. Поскольку уделение внимания не может происходить одновременно с деструктивным поведением, усиление внимания снижает деструктивное поведение.

Например, мы можем чувствовать себя несчастными, потому что наши партнеры по жизни имеют привычку не цепляться за себя. Это чувство неудовлетворенности может накапливаться и вызывать неприятный взрыв и расстраивать нашего партнера.Но если, столкнувшись с беспорядком, мы просто вспомним замечательную милую характеристику нашего партнера, мы можем начать заменять неудовлетворенность приятными мыслями. Тогда добрые чувства начинают заменять раздражение по отношению к нашим партнерам. Если мы продолжим эту практику, мы постепенно начнем реагировать на беспорядок любовными чувствами, а затем сможем противостоять поведению с добротой и любовью, увеличивая вероятность того, что оно положительно повлияет на отсутствие опрятности у наших партнеров. Это процесс устранения нашей неудовлетворенности посредством контробусловливания.Ощутимые награды недоступны, но есть приятные воспоминания, и их можно использовать для подкрепления несовместимого поведения.

Позитивная психология ясно показала, что мы можем заменить неудовлетворенность укреплением удовлетворительных состояний, таких как счастье, удовлетворенность, радость и блаженство. Просто работая над усилением положительного, отрицательное снижение. Такие простые вещи, как улыбка на лицах, могут скрасить наш день. Улыбка другим людям, когда мы проходим их по коридорам и улицам, поднимает не только их настроение, но и наше собственное, а ответная улыбка еще больше усиливает удовлетворенность.Мы становимся намного более счастливыми и довольными, когда сосредотачиваемся на хороших вещах в жизни, а не на плохих. Когда мы это делаем, неудовлетворенность исчезает.

Великий мудрец Тич Нхат Хан учит нас сосредотачиваться на том, что у нас не болит зуб. Когда у нас болит зуб, мы несчастны и страдаем и находим это очень неудовлетворительным. Мы думаем, что если мы сможем вырваться из этого болезненного состояния, то все снова будет хорошо. Но как только он уходит, мы быстро забываем и сосредотачиваемся на другом, что неудовлетворительно.Вместо этого нам нужно радоваться тому, что наши зубы здоровые, без боли. Просто заметьте это и радуйтесь этому. Это простое чудо, что наши тела работают так хорошо, что мы можем наслаждаться прекрасным здоровьем полости рта. Просто время от времени размышляйте о нашем хорошем здоровье и о том чуде, что мы живы, когда почти все работает хорошо. Какое красивое состояние! Какая радость! Как мы можем считать нашу жизнь неудовлетворительной, если мы ценим все хорошее в нашей жизни.

Психология обнаружила, что положительное подкрепление чрезвычайно эффективно в изменении поведения.Итак, мы должны вознаграждать себя за успехи в нашей практике и жизни, а не наказывать себя за свои неудачи. Во время созерцательной практики, когда наш ум блуждает, мы не должны расстраиваться из-за того, что мы потеряли фокус, а скорее праздновать тот факт, что мы вернулись к сосредоточению. Когда мы понимаем, что наш ум блуждает, мы наказываем себя, расстраиваясь на самих себя, то, что мы фактически делаем, — это наказание, возвращающееся к сосредоточению. Как мы видели, это снижает вероятность того, что мы вернемся к фокусу в будущем.Но если мы радуемся, когда осознаем, что наши умы блуждают, и поздравляем себя с возвращением к сосредоточению, мы увеличиваем вероятность того, что в следующий раз, когда наш разум блуждает, мы с большей вероятностью обнаружим это и вернемся к сосредоточению на нашей практике. Это гораздо более удовлетворительно

На днях я ехал на велосипеде и очень устал перед тем, как завершить запланированную поездку. Итак, я остановился и отдохнул, хотя мне оставалось пройти всего пару миль. Вместо того, чтобы злиться и расстраиваться из-за того, что я неправильно выбрал темп, я поздравил себя с познанием своего тела и осознанием необходимости отдыха.Итак, я заменил неудовлетворительное состояние гнева на себя удовлетворительным. Вместо того чтобы страдать из-за своей неудачи, я радовался своему здравому смыслу. Итак, используйте положительное подкрепление и уменьшайте неудовлетворенность, создавая счастливые и удовлетворяющие состояния.

В этом отношении полезно размышлять о счастье. Внимательно смотрите на то, когда мы счастливы, радостны или довольны. Внимательно посмотрите на то, что мы чувствуем в наших телах. Это поможет нам лучше распознавать эти положительные состояния, когда они присутствуют.Когда они там окажутся, выясните, какие условия привели к этим хорошим чувствам, и, таким образом, начните узнавать, что действительно делает нас счастливыми. Мы, вероятно, удивимся, что в основном не то, что мы думаем, сделает нас счастливыми, а часто что-то простое и повседневное, особенно с семьей и друзьями. Признавая, что действительно делает нас счастливыми, мы можем узнать, как увеличить наше счастье. Это заметно снижает неудовлетворительность. Так что устраните страдания, создавая счастье, радость и удовлетворенность.

Иногда наши страдания слишком сильны, чтобы их просто заменить. В этом случае у психологии тоже есть метод. Это процесс постепенной замены аналогичной, но менее выраженной неудовлетворительности контробусловливанием и ее обобщения на более серьезные ситуации, которые теперь можно разрешить. Это называется систематической десенсибилизацией.

Мы могли бы попробовать это с политической дискуссией, где проблемы вызывают столько гнева, что попытка заменить их хорошими чувствами почти невозможна, возможно, обсуждая аборты.Вместо этого ищите спорные, но менее эмоциональные темы для обсуждения, например, налоги. Сначала попробуйте расслабиться, сделав глубокий вдох и сосредоточившись на расслаблении лицевых мышц и улыбке. Как только мы развили эту способность вызывать расслабление и улыбку по желанию, мы можем начать применять ее для замещения гнева. В конце концов, невозможно одновременно расслабляться, улыбаться и злиться. Теперь мы должны попробовать это при обсуждении налогов, пока другие люди излагают свою точку зрения, вызывают расслабление и улыбку, а когда мы представляем нашу точку зрения, также вызываем реакцию расслабления и улыбки.Постепенно гнев сменится приятными чувствами, поэтому, обсуждая налоги, мы больше не злимся.

Затем мы переходим к более спорной теме, возможно, к благосостоянию. Предыдущее контрусловие для обсуждения налогов обобщается на обсуждение вопросов благосостояния, делая его значительно менее вызывающим эмоции, поэтому его можно более легко решить. Затем повторите процесс условного расслабления и улыбки, пока другие люди излагают свои взгляды на благополучие, а мы излагаем свою точку зрения.Постепенно гнев сменится приятными чувствами, поэтому, обсуждая благополучие, мы больше не злимся. Последним шагом, после этих и, возможно, других промежуточных шагов, будет повторение процесса с самым вызывающим гнев обсуждением, возможно, с абортом. Предыдущие контрусловия будут обобщены в этом обсуждении, и уровень гнева может быть снижен до точки, когда он станет управляемым. Затем мы повторяем процесс усиления реакции расслабления и улыбки при обсуждении аборта.В конце концов, мы сможем справиться с худшим из худшего и делать это, расслабляясь и улыбаясь. Наша неудовлетворенность будет устранена путем замены ее на приятное состояние.

Это некоторые из методов, разработанных психологией, которые могут помочь нам избавиться от наших страданий и неудовлетворенности. Применение вымирания, контробусловливания и систематической десенсибилизации к нашей неудовлетворительности может быть эффективным средством избавления от них. Как мы уже говорили, это фундаментально для разоблачения нашей истинной природы, нашей природы будды.