Я высказывание примеры ситуацией: Я-высказывание — Общие дети, г. Воронеж

говорите так, и вас услышат 

Понимание — это начало согласия

(Бенедикт Спиноза)

---

 Здравствуйте,

уважаемые читатели и гости моего блога!

Чаще всего к психологу обращаются те, кто  устал от повседневных конфликтов и ссор с окружающими.

Конфликты, а тем более конфликты с близкими людьми, переносятся очень тяжело, а их негативное влияние на человека можно наблюдать даже спустя многие годы.

Поэтому всегда актуальны вопросы:

• как разрешить конфликт?
• как регулировать свое поведение в конфликтной ситуации?
• какие существуют методы управления конфликтами?

В этой статье я представляю психологическую технику, успешное овладение и применение которой позволит избегать конфликтов вообще или хотя бы смягчить их отрицательное воздействие.

Она называется «Я-высказывание» и является логическим дополнением к технике активного слушания, которой я рассказывал Здесь.  

Психологам хорошо известно, что

основной причиной большинства конфликтов между людьми, является неверно построенный алгоритм общения. 

Вот один из примеров:

---

«Муж смотрит по телевизору футбольный матч, в самый напряженный момент в комнату заходит жена и говорит:

— Вынеси мусор!

Муж, не отрывая глаз от экрана:

— «Погоди! Не до мусора пока!»

Жена, заметно нервничая:

— «Ведро уже полное и запах ужасный!».

Муж, по-прежнему не отрывая глаз от экрана:

— «Да подожди ты, вот пристала! Видишь, самый напряжённый момент!».

— Жена, теряя самообладание:

— «От тебя нет никакой помощи! Ты всегда занят! Ты и пяти минут не можешь найти для элементарной работы по дому»!

Муж, сильно раздражаясь:

— «Да сколько можно …!»

---

Легко догадаться, по какой схеме далее будет развиваться эта семейная ссора:

повышение голоса → взаимные упреки → накал эмоций → яростный скандал → многодневное молчание… 

Примерно так разворачивается большинство семейных ссор и конфликтов.   Если такие скандалы повторяется довольно часто, то оба супруга находятся в хроническом стрессовом состоянии.  

Скандала можно было избежать, если бы супруги общались следующим образом:

---

Жена:

— Дорогой, прошу, помоги мне, вынеси, мусор!

 Муж:

— Родная, как только матч закончится, а это будет, ммм…через 20 минут, я обязательно вынесу мусор. Хорошо?

---

Заметили в чем разница?

В данной коммуникации супруги учитывают не только свою диалоговую позицию, но и позицию партнера по общению, относятся к ней с уважением и не пытаются надавить друг на друга упреками и критикой.

Кроме того, здесь присутствует личное обращение: «дорогой» и «дорогая», это намного эффективнее, чем обезличенное: «Вынеси мусор!» или: «Погоди, не до этого!».

Эффект еще более повышается, если использовать имя человека, предлагая при этом конструктивное решение проблемы.

Как правило, именно такие коммуникации являются основой семейного счастья и взаимопонимания между супругами.   

Таким образом,

нарушение оптимального алгоритма коммуникации

заключается в концентрации на личной позиции без учета позиции партнера, а также неконструктивная критика,

обвинения и упреки в его адрес.  

Близки к теме статьи: 

Женские ошибки в отношениях с мужчинами

Ошибки мужчин в отношениях с женщинами

Далее рассмотрим технику «Я-высказывания», освоение которой очень хорошо помогает создать оптимальный алгоритм коммуникации

С ее помощью можно успешно регулировать свое поведение в конфликтной ситуации, сгладить острые углы в отношениях и сделать

их психологически здоровыми.            

 

Я — высказывание

(или как разрешить конфликт с помощью одной фразы)

Что такое техника «Я-высказывание»? 

Это уважительное обращение к партнеру по общению. Оно исключает оценку его как личности.

В нем передается свое эмоциональное отношение к ситуации (событию), а также конструктивное предложение об изменении этой ситуации в лучшую сторону.  

Примеры:

«Когда я делаю домашние дела, я чувствую себя одинокой и мне очень грустно от этого.

Милый, может быть, ты сможешь выкраивать хоть несколько минут на помощь мне?».    

♦♦♦

«Когда ты игнорируешь мое мнение, я очень сильно огорчаюсь и чувствую себя не понятой. Мне очень важно быть услышанной!

Я думаю, что данные вопросы нужно решать сообща, так как это намного эффективнее.

Прошу, будь внимательнее к моим приложениям!»

♦♦♦

Для ребенка:

«Когда я вижу, что твои игрушки разбросаны по квартире, мне очень неприятно, и я начинаю нервничать.

Может быть, тебе стоит, как по-настоящему взрослому человеку, начать самому убирать их после игры?» 

♦♦♦

«Я считаю, что твое поведение было не совсем приличным и корректным. Меня это очень сильно задело, я чувствую огорчение.

Я знаю, ты умеешь хорошо себя вести, и поэтому прошу, в будущем будь внимательным к тому, как ты ведешь себя по отношению к другим детям». 

А теперь пример Ты-высказывания 

т.е. высказывание, направленное на личность партнера, а не на решение проблемы:

«Ты никогда не помогаешь мне! От тебя не дождешься помощи! Мог бы хоть иногда выделять хоть пару минут на домашние дела!».

Тебе наплевать на мое мнение! Почему только ты должен решать эти вопросы!?!

Для ребенка: 

Ты всегда разбрасываешь свои игрушки по квартире! Ты уже достаточно взрослый, а я не прислуга, чтобы постоянно убирать за тобой! 

Ты ужасно себя вел на прогулке!

Разница очевидна – во втором высказывании идет критическое оценивание личности партнёра (камень в его огород, т.е. в душу).

Это со всей очевидностью вызывает негативные эмоции и вторая часть высказывания об изменении поведения и ситуации уже не слышится им, так как он зациклен на первой его части.

В первом высказывании оценка личности партнера отсутствует.

Наоборот, — сообщается оценка собственного состояния («я чувствую себя одинокой, и мне грустно»).

В этом случае просьба об изменении поведения слышится и усваивается лучше.

Как можно видеть, техника Я-высказывания нацелена на конструктивный анализ конфликтной ситуации или события.

Кроме того, она используется как инструмент изменение этой ситуации путем трансформации поведения партнера.

Важно то, что эта техника концентрирует внимание не на личности партнера, так как лишена критики и упреков, 

а на ситуации и ее продуктивном разрешении.

Согласитесь, общение будет более спокойным и приятным, если партнер четко осознает, что акцент делается на проблеме, а не на нем

Поэтому он охотнее пойдет вам на встречу и будет лучше понимать то, как разрешить конфликт совместными усилиями.  

Эффективность данной техники объясняется еще и тем, что, используя ее, вы спокойно и искренне делитесь с партнером своими переживаниями относительно ситуации, а также предлагаете ее решение.

К тому же, вы предлагаете вашему партнеру диалог по решению проблемы, не скидывая него всю ответственность.

Близки к данной теме статьи: 

Домашний тиран: как распознать и не ошибиться?

Как бороться с домашним тираном: советы психолога

Мужчина тиран: сущность и психология деспотизма

Алгоритм приема «я-высказывание» выглядит следующим образом

1. Как можно спокойнее описать проблемную ситуацию: («Когда я вижу, что…», «Когда это происходит…», «В случае если…»).
2. Далее нужно описать свое состояние и эмоциональное отношение к данной ситуации («Я чувствую…», «Я огорчаюсь…», «Я теряюсь…»).
3. После этого нужно объяснить причины этого такого отношения («Я считаю, что…», «Мне бы хотелось…»). (Этот пункт может и отсутствовать).
4. Представить один или несколько вариантов изменения ситуации и поведения («Может быть, тебе необходимо сделать следующее…», «Возможно намного эффективнее будет, если ты…»).

Сокращенно структура этой техники выглядит так:

1.Когда… → (описание ситуации) →

2. Я чувствую… (описание чувств и эмоций) →

3. Потому, что… (объяснение причин) →

4. Быть может, тебе стоит…(вариант решение проблемы и изменения ситуации и поведения).

Обучиться данной технике можно сравнительно легко.

Нужно только почаще тренироваться, используя ее в повседневном общении с окружающими.

Конечно же, данная техника срабатывает не во всех ситуациях и не является универсальной.

Но если ее освоить, то вы всегда будете знать, как разрешить конфликт, и ваше поведение в конфликтной ситуации станет более эффективным. 

На этом все. В следующих статьях я представлю другие методы управления конфликтами.

Например, вашему вниманию будет представлена техника активного слушания, позволяющая устанавливать позитивные и здоровые отношения с окружающими.    

Следите за обновлениями блога и берегите себя!

© Денис Крюков

Автор сайта

https://formaetsensum. ru/

Психолог в Чите и психолог онлайн

---

Вместе с этой статьей читайте: 

Техника «Я — высказывания» — Психология жизни

Я-высказывание — это форма высказывания, в котором человек говорит о своих намерениях и состоянии, о своих чувствах, стараясь не задевать и не обвинять своего собеседника.

Техника «Я-высказывания» — эффективный приём в общении, смягчающий эмоциональное напряжение и предупреждающий возникновение конфликтных ситуаций.

 

Польза техники «Я — высказываний»

С чего начинается обычная, на первый взгляд, безобидная ссора? С определенных возражений или недопонимания, скажете вы. И будете правы. А почему же зачастую такие вот житейские ссоры перерастают в конфликт? А потому что мы все совершаем одни и те же стратегические ошибки, нападая и обвиняя партнера. При этом критикуем его личные качества и обобщаем все ситуации, поступки и действия. Навыки позитивного общения

Такие обвинения чаще всего начинаются с нападающих на партнера местоимений » Да, ты» : «Ты всегда ведешь себя так, что мне от этого только хуже», «Ты никогда не говоришь мне ничего хорошего, только ругаешься», «Вас на самом деле это не волнует, вы думаете только о себе».

Вдобавок к различным обвинениям мы используем обобщения типа «Всегда» или «Никогда», которые только масла в огонь подливают, заставляя вашего партнера идти в атаку.

Любые обвинения легко перерастают в конфликт, а вот использование техники «Я — высказывания», а именно переход с «Ты» на «Я», на описание своих чувств обычно смягчает напряженную ситуацию. Как говорится, почувствуйте разницу:

«Ты думаешь головой своей, что ты говоришь вообще?» или «Мне неприятно слышать то, что ты сейчас сказал». Последнее выражение своих чувств звучит конечно мягче и вежливее, и оппоненту нет смысла защищаться, наоборот появляется желание обсудить спорный вопрос.

Техника «Я -высказывания» в профилактике конфликта

При использовании техники «Я — высказываний» появляются возможности:
заявлять о намерениях, не ущемляя собственных интересов;
разряжать напряжение, не доводя до конфликта;

быть уверенным и правдивым в сказанных словах;
сохранять личностные качества, преграждая путь манипуляциям и давлению;
предоставлять партнеру право выбора;
учитывать детали противоречий и находить приемлемое решение для обоих.

Предостережения при использовании техники «Я — высказывания»

Однако нужно быть осторожным: если этот прием применять бездумно, он будет конфликты не предотвращать, а множить. На самом деле, помогают предупредить конфликт не сама техника «Я-высказывания» как таковая, а прежде всего вежливость и корректность, также желание понять собеседника и умение мягко, тактично сформулировать свою позицию и свои интересы.

Например, такое описание своих чувств как: «Я в бешенстве, когда вижу невымытую посуду» запустит скандал с полуоборота. Один совет о том, как перестать ссориться по пустякам

Или «Я раздражаюсь, когда ты опаздываешь на свидание» — возможно, вы скажете о своем чувстве раздражения, а получилось обвинение в опоздании. Аналогично, фраза «Я так волновалась, пока тебя не было, и мне было больно, что ты мне не позвонил» — сохраняя (вроде бы) форму «я-высказывания», эта фраза является одновременно уколом, обвинением и достаточно грубым психологическим давлением на партнёра.

 

Если вы в своих «Я-высказываниях» думаете только о себе и своих чувствах, то само собой спровоцируете конфликт. Пути разрешения конфликта

Избегайте «Я-высказывания», когда вы испытываете сильное раздражение или гнев. Сначала вам надо будет успокоиться и прийти в чувства, а потом уже понять, что вы на самом то деле чувствуете по поводу конкретной ситуации, и только тогда использовать технику «Я — высказывания»

Правильным «Я-высказываниям» нужно учиться, превращая их в большей степени в мягкие просьбы и «Я-послания». Нередко Я-высказывания используют как способ привлечь к себе дополнительное внимание, с целью преследования сугубо личного интереса. «Я», «Мне», «У меня»… поэтому не удивляйтесь, что иногда такие высказывания воспринимаются негативно, как проявления эгоцентризма или даже нарциссизма.

Как выбрать хорошего психолога?

Алгоритм «Я — высказывания»

«Когда….. я чувствую……. я хотел бы……»
Например, «Когда на меня кричат, я расстраиваюсь, и хочу выйти из комнаты»

 

Как использовать технику «Я — высказывания»?

1. Начинайте фразу описанием того факта, который не устраивает вас в поведении или действии другого человека. Подчеркиваю, именно факта! Никаких эмоций или оценки человека как личности. Например, так:«Когда ты опаздываешь…»

2. Далее следует описать свои ощущения в связи с таким поведением. Например:«я раздражаюсь», «я волнуюсь», «я огорчаюсь», «я переживаю».

3. Потом нужно объяснить, какое воздействие это поведение оказывает на вас или на окружающих. В примере с опозданием продолжение может быть таким: «потому что мне приходится стоять у подъезда и мерзнуть», «потому что я не знаю причину твоего опоздания», «потому что у меня остается мало времени на общение с тобой» и т.д.

Методы управления конфликтами

4. В завершающей части фразы надо сообщить о вашем желании, то есть о том, какое поведение вы бы хотели видеть вместо того, которое вызвало у вас недовольство. Продолжим тот же пример с опозданием: «Мне бы очень хотелось, чтобы ты звонила мне, если не можешь прийти вовремя».

В результате вместо обвинения «Ты опять опоздала» мы получаем фразу вроде «Когда ты опаздываешь, я волнуюсь, потому что не знаю причину твоего опоздания. Мне бы очень хотелось, чтобы ты звонила мне, если не можешь прийти вовремя». Как научиться сохранять спокойствие?

 

Примеры техники «Я — высказывания»

«Ты постоянно поступаешь по-своему» можно заменить на Я-высказывание «Когда ты делаешь все по-своему, я расстраиваюсь, потому что думаю, что для тебя не важно мое мнение. Я была бы рада, если бы мы вместе решали, как поступить».

«Ты меня уже не любишь», а пример «Я — высказывания»: «Мне важно проявление твоих чувств»

«Почему ты все время перебиваешь меня» «Я — высказывание»: «Мне сложно сконцентрироваться, дослушай до конца и задай желаемый вопрос»

«Почему ты мне грубишь» и  пример «Я — высказывания»: «Я постараюсь быть терпеливой, если ты научишься меня уважать»

«Ты ужасен в своем поведении» и «Я — высказывание»: «Твое поведение меня огорчило. Ты можешь так больше не поступать» Потребности в браке или как укрепить семью?

«Ты без разрешения пользуешься моими вещами» «Я — высказывание»: «Мне неудобно, когда вещи расположены по другим местам. Попроси разрешения, и я с удовольствием расскажу, как ими пользоваться и где они находятся»

«Ты живешь только своей работой». Пример «Я — высказывания»: «Мне одиноко по вечерам без тебя»

«Ты меня не слушаешь.» или «Я — высказывание»: «Мне важно твое мнение, послушай меня»

Использование техники Я-высказываний требует определенного опыта, поскольку не всегда можно быстро сориентироваться и перестроить фразу, однако со временем это будет получаться все лучше и лучше. Техника Я-высказывания не заставляет партнера защищаться, а, напротив, приглашает его к диалогу, дает возможность высказать свое мнение и сохранить взаимное уважение.

Как высказать свою точку зрения и не поссориться? Структура я – высказываний

Автор Румянцева Т. В.
Повышение эмоциональной компетентности и улучшение взаимопонимания в общении как с очень близкими людьми, так и со знакомыми, коллегами, предполагает освоение техники

формулирования Я – высказываний, а также ее применение в конфликтных и трудных жизненных ситуациях, как конструктивного способа выражения своих эмоций и переживаний.

Как высказать свою точку зрения и не поссориться? Как достичь взаимопонимания с близкими, друзьями, коллегами? Помочь могут Я-высказывания.

Приведу кусочек из моей книги про Я-высказывания

(Румянцева Т.В. Саморегуляция и профессиональная идентичность педагогов общеобразовательных школ. Монография.- Ярославль: МОУ ГЦРО, 2012, 178 с.. источник):

Я- высказывание (или я — сообщение) представляет собой сообщение собеседнику о своем переживании в связи с определенным событием.

Структура я-высказывания включает в себя четыре основных составляющих (1-4) и две дополнительных (5 и 6):

1) «Когда …» (описывается безоценочно фактическая сторона события, т.

е. то, что происходило, как можно точнее и конкретнее).

2) «Я почувствовал (а) …» или «Мне понравилось/не понравилось» (говорится, какая эмоция, чувства были испытаны).

3) «Потому что ….» (поясняется, в связи с чем возникло данное чувство, какое значение имеет данное событие для говорящего).

4) «Я хочу ….» (предлагается желаемый вариант развития ситуации).

5) «Я надеюсь ….» (или констатируется позитивный исход развития ситуации, или обсуждается возможность достижения договоренности о развитии ситуации).

6) «Иначе …» (проговариваются либо санкции в случае отрицательного развития ситуации, либо предупреждение о нежелательном изменении отношений).

Я-высказывания могут нести позитивный или негативный смысл в зависимости от знака, представляемой эмоциональной реакции. Грамотно сформулированное и выраженное Я- высказывание способствует, как улучшению самочувствия самого говорящего, так и регулированию конфликтных ситуаций во взаимоотношениях членов семьи, коллег, проясняя и углубляя взаимопонимание (между супругами, родителями и детьми, коллегами).

Пример негативного я- высказывания (высказывания, которое содержит описание отрицательных эмоций):

«Когда вместо того, чтобы прийти домой в 19.00, ты возвращаешься в 23.00, заранее не предупредив о задержке./ Я чувствую и страх, и гнев, и тревогу./ Мне лезут в голову мысли, что с тобой случилось что-то ужасное, я переживаю. С другой стороны, злюсь, когда подумаю, что ты мало обо мне заботишься, если заставляешь волноваться, не предупреждая о задержке. / Я хочу, чтобы ты приходил домой вовремя – в 19.00. И если задерживаешься, то предупреждал бы заранее./ Я надеюсь, что ты учтешь мое пожелание. / Иначе я буду сильно обижаться на тебя, и мы будем ссориться».

Пример позитивного я- высказывания (высказывания, которое содержит описание положительных эмоций):

«Когда ты приходишь домой раньше, чем обычно (раньше 19.00)./ Я радуюсь./ Потому что у нас больше времени, чтобы провести его вместе. Мне так нравится с тобой общаться! / Я хочу, чтобы ты приходил домой пораньше как можно чаще. / Я надеюсь на это.

Важно отметить, что формулировка Я- высказывания является сложной задачей, и не всегда сразу удается точно сформулировать свою реакцию и в виде эмоции, и в виде мысли, и в виде желания, и в виде обозначаемого факта. Необходима тренировка в формулировании каждой составляющей сначала для самого себя, а потом уже для передачи другому. Возможна вначале формулировка Я-высказывания только для самого себя.

С развитием навыка формулирования Я- высказываний развивается и способность управлять своими эмоциями, повышается эффективность саморегуляции, поскольку формулирование я-сообщения предполагает не только полный анализ ситуации взаимодействия, но и углубление самоанализа, рефлексии своих эмоций, желаний.

Особенно эффективно использовать Я-высказывания для выражения таких эмоций, как обида, гнев, агрессия, тревога, страх. Выражение этих чувств открыто помогает справиться со многими конфликтными ситуациями более конструктивно, очень важно для профилактики психосоматических заболеваний.

Умение взрослых в семье выражать свои чувства и эмоции в форме Я-высказываний помогает и детям осваивать этот очень важный коммуникативный навык. Позволяет улучшить взаимопонимание и контакт между родителями и детьми.

На индивидуальных и семейных консультациях (очных и онлайн) мы разбираем с клиентами варианты формулировок Я-высказываний для особенно сложных и конфликтных ситуаций из их профессиональной или личной жизни.

Опубликовано: http://rumyantseva-t.livejournal.com/32669.html

http://www.b17.ru/article/11855/

При копировании статьи — указание ссылки на сайт обязательно!

Обращайтесь! Готова предложить свою помощь как психолога — психоаналитика, постоянно работающего как с индивидуальными клиентами, так и с парами, семьями, имеющих трудности в отношениях. Всегда буду рада помочь вам или вашим близким в создании и поддержании более гармоничных и удовлетворяющих отношений! Опыт индивидуального, семейного консультирования более 15 лет.

Со мной можно связаться: МОИ КОНТАКТЫ

Еще мои статьи близкие этой теме:

Зачем мы ругаемся? Тайные смыслы и скрытые мотивации «питающие» ссоры с близкими

Как реагировать на критику? или «О ком говорит критикующий»

Что делать, когда есть соблазн просто завершить отношения?

Как улучшить отношения: техника «Я-высказываний»

Написано много статей о том, как важно замечать и выражать свои эмоции в отношениях. Говорить о своих чувствах важно с родителями, друзьями, любимыми и даже с ребенком. Это важно, чтобы окружающие могли заметить о том, что с вами происходит и с чем связаны перемены в вашем поведении.

К сожалению, мало пишут о том, что иногда выражение эмоций происходит в таком виде, в такой форме, что может здорово разрушать отношения, способствовать возникновению ссор  и росту напряженности.

Примером таких «разрушающих» отношения эмоций могут быть эмоции, выраженные в форме упреков, претензий, требований, обвинений, осуждения.

Когда мы ведем себя неконструктивно, начинаем упрекать, осуждать, обвинять — большая вероятность ,что наш партнер инстинктивно начнет защищаться, обвинять и упрекать в ответ.

Это вовсе не значит, что нужно всегда вести себя конструктивно.
Это скорее про то, что если вы хотите получить понимание —
говорите о своих чувствах так, чтобы вас хотелось понимать,
а не хотелось сбежать от вас подальше или «стукнуть» в ответ.

Чтобы когда мы говорим об усталости — наши близкие слышали про усталость, а вовсе не о том, какие они плохие, и как они нам не помогают.

В подобных ситуациях психологи предлагают использовать технику «Я-высказываний».

«Я-высказывание»
 способ, при котором мы, обращаясь к собеседнику, говорим о своих переживаниях от первого лица. «Я-высказывание» позволяет сообщить о своих переживаниях, не разрушая атмосферу доверия и взаимного уважения. Позволяет передать суть и при этом не задеть самооценку собеседника. Более того, тот, кто высказывается, принимает ответственность за свои эмоции на себя, а не обвиняет партнера в своих эмоциях.

Примеры «Я-высказываний»:

• «Я тревожусь, когда не чувствую поддержки от близких мне людей.»
• «Когда я чувствую, что обо мне заботятся, мне становится радостнее.»

Противоположность «я-высказываний» — «ты-высказывания» («ты-канья»). 

• «Ты не уделяешь мне внимания!»
• «Ты обо мне не заботишься!»
• «Ты мне никогда не помогаешь!»

Обычно так мы формулируем те самые упреки и претензии, которые высказываем близким.

Замечаете разницу между «Я-высказываниями» и «Ты-высказываниями»?
Более распространены — «Ты-высказывания», а «Я-высказывания», как правило, говорят о развитой психологической культуре их автора.

Важно уметь различать «мне плохо» («Я-высказывание») и «ты плохой» («Ты-высказывание»). Высказываясь о своих чувствах, вкусах и мнениях, вы говорите именно об этом, о своей субъективности, а не о чем-то объективно присущем людям и вещам.

Схема “Я-высказывания”

1. Описание ситуации, вызвавшей затруднение.
   (”Когда я вижу, что …”, “Когда это происходит…”)
2. Точное название своего чувства в этой ситуации.
   (”Я чувствую…”)

И будет еще лучше, если после «Я-высказывания» вы добавите, какого поведения хотели бы от партнера, скажете, в чем вы нуждаетесь, чтобы вам стало лучше, легче.

Выгоды от использования техники «Я-высказываний»

Тот, кто освоил технику «Я-высказываний», получает следующие возможности:

• прямо заявлять о собственных интересах как в деловых отношениях, так и в личных;
• понижать уровень своего эмоционального напряжения;
• вести себя более уверенно, естественно, задавать нужный характер общения;
• противостоять давлению и манипуляциям;
• сохранять чувство собственного достоинства;
• поставить партнера в ситуацию ответственного выбора;
• конструктивно вести себя в случае противоречий и конфликтов.

Границы применения «Я-высказываний»

Неправильно сформулированные «Я-высказывания» нередко воспринимаются как негативные манипуляции. «Я так волновалась, пока тебя не было, и мне было больно, что ты мне не позвонил,» — сохраняя форму «Я-высказывания», является одновременно уколом, обвинением и достаточно грубым давлением на партнера. Поэтому, формулируя то или иное «Я-высказывание», на первых порах проверяйте, не обидит ли оно партнера.

Подумайте, какой была бы ваша реакция, если бы вам сказали такую фразу?
Если высказывание вызывает неприятные ощущения, напоминает манипуляцию, подумайте над формулировкой еще.

Как способ предупреждений конфликтов «Я-высказывания» работают только в кругу людей, с которыми у вас хорошие, доверительные отношения. Если вы попробуете рассказывать о своих чувствах совершенно посторонним людям, это будет выглядеть странно и вряд ли эффективно.

Важно! Начав применять технику «Я-высказываний» не перестарайтесь.
Она предназначена для очень эмоциональных ситуаций, для моментов разногласий.
Если вы будете пытаться применять ее в любых контактах с близкими, то ваша речь потеряет живость, станет шаблонной, а вас начнут принимать за очень ранимого человека.

 

Использование «Я-высказываний»

Использование «Я- высказываний»

«Я- высказывание» передает другому человеку ваше отношение к определенному пред мету без оценки.

НУЖНО:

1. Объективно описать события, ситуацию без экспрессии, вызывающей напряжение («Когда я вижу, что…», «Когда это происходит…»).

2. Описать свою эмоциональную реакцию, точно назвать свое чувство в этой ситуации («Я чувствую. ..», «Я огорчаюсь…», «Я не знаю, как реагировать…»).

3. Объяснить причины этого чувства и высказать свои по желания («Потому что я не люблю…», «Мне бы хотелось…»).

4. Представить как можно больше альтернативных вариантов («Возможно, тебе стоит поступить так…», «В следующий раз сделай…»)

5. Дать дополнительную информацию партнеру относительно проблемы (объяснение).

Формула Ситуация + Я — чувство + Объяснение (см. таблицу).

«Ты — высказывание»	«Я — высказывание»
Ты никогда меня не слушаешь!	Когда я вижу, что ты не слушаешь меня, мне неприятно, ведь я говорю достаточно важные вещи. Пожалуйста, будь внимательнее к тому, что я говорю.
Что ты все время разговариваешь параллельно со мной?	Мне сложно говорить, когда кто-то еще разговаривает одновременно со мной. Если у тебя есть вопрос — задай его. Возможно, если ты внимательно послушаешь меня, то потом у тебя возникнет меньше вопросов.
Вечно ты хамишь!	Когда ты некорректно разговариваешь со мной, я раздражаюсь и не хочу больше с тобой общаться. На мой взгляд, ты можешь быть более уважительным по отношению ко мне. В свою очередь постараюсь быть более терпимой.
Ты всегда ужасно себя ведешь!	В данной ситуации ты вел себя некрасиво. Меня обижает такое поведение. Ты умеешь быть другим, поэтому, пожалуйста, в следующий раз будь более сдержан.
Ты всегда без спросу берешь журнал со стола!	Когда с моего стола без спросу берут вещи, в частности журнал, мне неприятно. Возможно, я хочу с ним поработать в ближайшее время. Поэтому я не против, чтобы ты брал журнал, но предварительно спроси меня, можно ли это сделать.

МАНИПУЛЯЦИЯ ИЛИ ВЛИЯНИЕ?

Управление- это ежеминутное влияние. Руководитель должен эффективно влиять на сотрудников, чтобы они стали успешными работниками и впоследствии- единомышленниками. Это требует немалых усилий и высокого профессионализма.

Очень важно отличать влияние от манипуляции.

Вид влияния	Характеристика цивилизованности	Способы управления
Принуждение	Варварский вид влияния; считается допустимым и уместным в некоторых педагогических целях, в экстремальных ситуациях, при взаимодействии с человеком, находящимся в состоянии аффекта.	Не отпускать человека в отпуск, пока он не сделает работу. Не выдавать зарплату при невыполнении чего-либо.
Нападение	Варварский вид влияния, характеризующийся высокой степенью психологического давления на человека. Вряд ли вообще уместен в каких-либо ситуациях	Шантаж: «Если ты не сделаешь эту работу, я тебя уволю!» Оскорбление: «Хуже тебя не работает никто, ты ни на что не способен. Только я тебя терплю!» Деструктивная  неаргументированных критика: «Сегодня ты ужасно провел вводную тренировку, здесь даже не о чем разговаривать»
Игнорирование	Спорный вид влияния. Уместен только в крайних случаях или при общении с явно невоспитанными и грубыми людьми	Не отвечать на вопросы сотрудника. Никак не реагировать (ни положительного, ни отрицательно) на действия сотрудника, его работу вообще.
Просьба	Спорный вид влияния, так как нередко имеет личностно-эмоциональный контекст. Цивилизованность зависит от формы, интонации и т.п. В российской культуре считается порою даже унизительным для того, кто просит. Уместна в редких случаях, в небольших количествах, без подключения эмоционального аспекта (в этом случае — превращается в манипуляцию)	«Я был бы тебе очень признателен, если бы ты актив нее предлагал услуги клуба». «Я знаю, что у тебя завтра выходной, но мне так нужна твоя помощь»
Внушение	Спорный вид влияния, так как всегда предполагает влияние через «черный ход», не осознается тему на кого влияют. Вряд ли уместный способ влияния.	«Я уверен, что тебе нужно это сделать. Ты просто обязан это сделать. Сделать по-другому ты  не можешь. Сделать по- другому вообще невозможно! Ты понимаешь, что только это самый верный способ?»
Заражение	Спорный вид влияния. Никто не может заранее определить, каков эффект заражения, а главное, насколько эффективен или даже полезен результат. Кроме того, этот способ очень энергозатратен для руководителя, так как опирается исключительно на его обаяние, харизму и веру в дело. Уместен на начальных этапах деятельности или при переходе к новому, вызывающему волнение этапу деятельности.	Энтузиазм и личный пример в деятельности (руководитель делает наравне или даже больше сотрудников). Пламенные речи о «светлом будущем». Эмоциональное преувеличение значимости коллектива: «Да мы друг без друга пропадем! Мы должны быть всегда вместе! Сейчас мы друг для друга — самое важное!»
Манипуляция	Спорный вид влияния, так как предполагает скрытый контекст. Вряд ли уместный способ влияния, так как при обнаружении адресатом формирует у него недоверие к руководителю	Игра на «слабых» струнах (см. дальше)
Самопродвижение	Цивилизованный вид влияния при условии, что руководитель не использует обманных трюков раскрывает свои истинные цели и запросы	«Нам необходимо чтобы продажи услуг клуба возросли вдвое. Я готов прикладывать максимум своих профессиональных умений, отвечать на все ваши вопросы, поддерживать и помогать тем, кто не уверен в своих силах. Но я жду активности и инициативности от вас, так как один я не смогу выполнить эту задачу»
Аргументация	Цивилизованный вид влияния при условии, что мы ясно и открыто формулируем собеседнику цель своего влияния	«Это нововведение значительно оптимизирует наш рабочий процесс. Его необходимо внедрить в нашу деятельность, поэтому для меня как руководителя важно, чтобы каждый из вас понял, в чем заключается смысл и важность этого нововведения. Это не обходимо нам, потому что…»

Для того чтобы успешно регулировать процессы развития и функционирования взаимоотношений, начальник должен иметь в виду определённые правила: использование благоприятного влияния на взаимоотношения людей хорошо организованной, интересной деятельности, вовлекающей её участников в содержательные деловые и личные контакты, сближающей их, позволяющей глубже узнать друг друга; сохранение здоровой взаимосвязи в уже сложившихся отношениях, их развитие и обогащение; справедливость начальника. Если ему удаётся избежать таких ошибок, как противопоставление подчинённых друг другу, захваливание одних и безосновательное порицание других, бездумное поощрение соперничества в уродливых формах его проявления, то этим он создаёт благоприятные социально-психологические условия для сближения людей.

Руководство персоналом в подлинном смысле слова — это руководство коллективной и индивидуальной психологией, руководство специфическое, учитывающее все тонкости и сложности закономерностей внутреннего мира человека и межличностных отношений. Нужно умение видеть за поступками людей порождающие их цели, мотивы, взаимосвязи и влияние, настроения, потребности, проблемы, крайне важно обладать способностью прогнозировать социально- психологические процессы и направлять их на решение общих задач и на благо каждого члена коллектива.

Было бы наивным считать, что все работники школы, и в частности учителя и воспитатели, всегда работают в полную силу. Одни, люди со стажем, отдавшие школе много лет, просто устали, другие, недавние выпускники педвуза, еще не вошли во вкус, многое не умеют, третьи — в силу собственного характера. Конечно, успешность педагогической деятельности зависит и от уровня знаний и мастерства педагогов. Но не менее важно и желание трудиться наиболее продуктивно и эффективно. Так что перед любым руководителем всегда встает задача — мотивировать свой коллектив именно на такую деятельность. Как же она решается?

Иерархия потребностей

Может возникнуть вопрос, разве стимулирование педагогов на эффективную работу не является чисто административной проблемой? Думаю, что нет. Ведь руководитель требует от подчиненных не только выполнения конкретного приказа, распоряжения или указания, но и побуждает его к определенному поведению, стремится вызвать некоторые положительные изменения в личности работника. А целенаправленное совершенствование личности есть, безусловно, педагогическая задача. Директор школы выступает и перед учениками, и перед педагогами не просто как администратор, но и как их учитель и воспитатель.

Ему необходимо не только тщательно продумать всю систему мотивации деятельности подчиненных, но и не забывать о ней при реализации других управленческих функций. Так, составляя те или иные планы, не только формулировать цели, задачи и порядок предстоящей работы, но и представлять, есть ли у сотрудников желание выполнять эти планы и что надо сделать для того, чтобы оно все-таки появилось. При конкретной организации совместной деятельности важно не только структурировать общую работу, детализируя задания, распределяя ответственность, создавая рабочие группы или комиссии, принимая необходимые решения, но и всегда помнить о стимулах, побуждающих работать более активно.

Контролируя ход совместной работы, не допускать падения заинтересованности учителей, а оценивая сделанное, также искать возможности и обеспечивать рост заинтересованности сотрудников в успехе общего дела. Механизм стимулирования связан с полным или частичным удовлетворением некоторых потребностей человека.

Известный психолог Абрахам Маслоу, разработавший теорию мотивации, разделил многочисленные потребности людей на пять основных категорий начиная с низших и кончая высшими — физиологические, потребности в безопасности и уверенности в будущем, социальные, в уважении и самоуважении и, наконец, потребность самовыражения. По мнению Маслоу, потребности нижних уровней требуют удовлетворения и влияют на поведение человека раньше, чем на его мотивации начнут сказываться более высокие потребности. Истолковывая эту мысль, психологи К. Холя и Г. Линдсей пишут: «Когда наиболее сильные и приоритетные потребности удовлетворены, возникают и требуют удовлетворения потребности, стоящие в иерархии следом за ними. Когда и эти потребности удовлетворяются, происходит переход на следующую ступень лестницы факторов, определяющих поведение человека».

Что посильно для директора?

Рассмотрим, какими же возможностями для удовлетворения потребностей своих сотрудников располагает директор обычной российской школы, что в его силах и возможностях, а что ему просто не по плечу? Начнем с материальных потребностей, удовлетворяемых, прежде все го, денежным содержанием. Скажем сразу, что в настоящее время возможности материального стимулирования учителей очень и очень ограничены. Низкая зарплата при водит к тому, что многие учителя вынуждены искать дополнительный заработок, перегружая себя либо в школе, либо за ее предела ми. Результатом может быть только снижение производительности и эффективности педагогического труда. Понятно, что решение этой злободневной проблемы лишь в самой незначительной степени зависит от руководителя школы. Однако какие-то возможности есть у него. Известно, что зарплата увеличивается пропорционально нагрузке учителя. Есть возможность повышать ее с повышением разряда, который присваивается по итогам аттестации. Иногда появляются возможности дополнительно поощрить лучших учителей за счет директорских фондов, образующихся в результате коммерческой деятельности, и таким образом, хоть как-то материально стимулировать более высокое качество труда. Разумеется, все-таки ситуация остается тяжелой, но не будем, как это часто бывает, переоценивать значение материального поощрения. Как говорится, не хлебом единым жив человек, тем более что многие учителя все же имеют возможность для дополнительного заработка. Поговорим о других факторах.

Потребность в уважении и самоуважении.

Нередко говорят, что директор в школе отвечает за все — и за учебный процесс, и за воспитание школьников, и за сохранность оборудования, и за методическую работу, и за организацию отдыха, за безопасность и здоровье детей, а еще — за состояние школьного здания и т.д. и т.п. Возможно, так оно и есть. Но такое положение нельзя понимать буквально в том смысле, что директор постоянно должен держать на контроле все процессы и вмешиваться в каждую мелочь. Конкретная ответственность за различные стороны деятельности должна быть разделена как между самими администраторами, так и между администрацией и педагогами.

Для того чтобы учитель мог работать эффективно, он должен получить в пределах своей компетенции определенную самостоятельность, автономность и ответственность. Необходимо, чтобы у него была своя область, та территория, где именно он является хозяином. Это значит, что все вопросы, связанные с преподаванием своего предмета, ведения внеурочной работы, классного руководства или организации кружка, он должен решать сам, без вмешательства директора или завуча. Их вмешательство допустимо только в экстраординарных случаях. Не будем забывать, что удовлетворение потребности в самостоятельности, автономности и ответственности  стимулирует работу педагогов. Более того, директору следует постоянно демонстрировать и подчеркивать уважение к каждому педагогу и его работе, считаться с его мнением и достаточно часто подчеркивать именно его вклад в общее дело. «Ваше предложение мне очень помогло, —  говорит  директор учителю, — я очень вам благодарен!» Такие слова не просто приятны, но надолго останутся в памяти педагога, укрепят атмосферу дружной работы.

С возрастом в работе ряда учителей, овладевших профессиональными на навыками и поэтому все чаще действующих автоматически, по привычке, появляются некоторые негативные моменты — застойкость и однообразие, и все менее удовлетворяется важная потребность в получении новых впечатлений. И очень важно привлечь этих педагогов к обсуждению новых начинаний, включить их в реализацию задуманного, возложив на них ответственность за какое-то не обязательно масштабное дело. Все это благотворно скажется на их самочувствий и работе.

Прекрасный стимул — возможность профессионального роста педагога. Смелее выдвигайте лучших работни ков на различные посты внутри школы и за ее пределами — руководителей групп, комиссий, различных секторов, секций и отделов, создаваемых в школах или в образовательном округе. Обеспечивая учителю достойное положение в школе, директор тем самым и побуждает его к более активной и продуктивной деятельности.

Что эффективнее — поощрение или наказание?

Приказы, распоряжения и указания директора являются повседневными проявлениями его руководящей деятельности. Желательно, чтобы они чаще использовались для поддержки и стимулирования педагогов. Хорошо, чтобы в них чаще (а может быть, и постоянно) отмечалась полезная работа, проделанная тем или иным педагогом или другим работником школы, чаще звучали похвала, благодарность, упоминались или подробнее излагались факты примерной работы.

Конечно, недостатки в работе, нарушения порядка, невыполнение обязанностей скорее бросаются в глаза, и иному руководителю хочется как можно быстрее вмешаться, наказать виновных, дабы исправить ситуацию. Такое поведение директора можно понять, он болеет за свое дело и старается делать его как можно лучше. Однако во многих школьных коллективах мы наблюдаем такую картину. Там, где постоянно находят и отмечают все положительное в работе учителей, регулярно объявляют благодарности, ставят лучших в пример и пропагандируя их достижения, там намного реже бывают случаи халатности, плохого выполнения своих обязанностей и нарушений производственной дисциплины. И прибегать к наказаниям приходится очень редко. Конечно, нельзя лишать права директора воз действовать на нерадивого работника — без этого не обойтись. Однако соотношение поощрений и наказаний должно быть в пользу первого.

То же можно сказать и о директорском контроле. Посещал уроки, бывая на учительских собраниях и вечерах отдыха, выслушивая выступления на педсоветах, беседуя с учениками и родителями, участвуя в экзаменах, руководитель контролирует ход учебно- воспитательного процесса, это его первейшая обязанность. Но в рассматриваемом нами аспекте, то есть с точки зрения побуждения педагогов к лучшему выполнению своих обязанностей, для директора важно не столько выявить все недочеты, сколько помочь подчиненному улучшить его деятельность.

Контроль становится действенным тогда, когда ею результаты тщательно анализируются и делаются выводы для последующей деятельности, а коллектив регулярно информируется обо всем. Правда, иногда ознакомление педагогов школы с результатами контроля приводит к обострению отношений между теми или иными работниками и администрацией. Нередко возникают конфликты. Не будем забывать о том, что педагоги особенно ранимые люди. Для учительской профессии характерны особенности, порожденные самой спецификой их деятельности. Например, усталость от ежедневного многочасового общения с массой детей, постоянное высокое эмоциональное и нервное напряжение, чередование взлетов и падений, невозможность как-то передохнуть среди рабочего дня, высокая ответственность, подчас неосязаемость результата работы, особенно воспитательной, которая за висит не только от учителя, а от целой массы самых различных факторов — все это вызывает напряжение, острую реакцию на претензии и упреки. Поэтому-то знакомство с результатами директорской проверки нередко порождает довольно бурные переживания. Директору в этих случаях следует проявлять осторожность и такт. Лучше всего существен но большее внимание уделять положительным результатам и быть не многословным и сдержанным в сообщении о тех или иных ошибках и недоработках. А главное — избегать конфликтов и не давать втягивать себя в межгрупповые склоки.

Личное и официальное

Хорошие отношения с директором повышают настроение учителя и настраивают его на активное сотрудничество, он понимает или хотя бы чувствует, что именно от директора в решающей степени зависит успех работы школы. Кроме того, учитель сознает, что от директора зависит не только успех общего дела, но и карьера, судьба, самочувствие его самого. Наконец, директор привлекает своих сотрудников и тем, что он обычно более опытен, информирован и влиятелен не только среди школьников и педагогов, но и вообще в окружающем обществе. Что и говорить, добрые отношения с директором приятны для учителя, повышают его статус среди окружающих, способствуют росту самоуважения, а потому и оказывают самое положительное влияние на его служебную деятельность педагога, являются стимулом в его работе. Так что целесообразно не сокращать и сворачивать эти отношения, а развивать и использовать в интересах школы.

Отношения, связывающие руководителя с подчиненными, можно разделить на сугубо должностные, официальные и неофициальные личные, дружеские. Важно, чтобы и первые, официальные, становились надежной базой для сотрудничества, а вторые личные, не превращались во вседозволенность. Выдвигая перед педагогическим коллективом значимые цели, следует обосновать их и постараться увлечь учителей общим творческим делом. Совместные переживания возникающих трудностей и общих достижений стимулируют дальнейшую совместную деятельность. Полезно подчеркивать и стараться воплотить в жизнь каждое дельное предложение учителя. А если директор обещал свою поддержку и помощь, то обязан непременно выполнять обещание. При этом директору нет необходимости постоянно подчеркивать свое руководяще положение и напоминать, что именно он стоит в центре всего дела. Предоставляя наибольшую инициативу подчиненным, подчеркивая роль каждого из них, он только укрепляет свой авторитет и влияние. В частности, директору порой следует и подчиняться педагогу. Так, если школьным вечером или каком- либо собранием руководит завуч или кто-то из учителей, то ему не следует вмешиваться и распоряжаться, а лучше выполнять указания ведущего наравне с другими участниками этого школьного события. Такое «рядовое» поведение ничуть не умаляет авторитета директора, напротив, станет еще одним стимулом для побуждения сотрудников к активности.

Столь же полезны для настроения коллег и совместной деятельности с ними обращения директора за советом к подчиненным. Учитель чувствует себя уважаемым и значимым лицом, растет его самоуважение, возрастает мотивация к совместной работе. Такой стиль отношений, несомненно, повышает авторитет руководителя и улучшает совместную деятельность.

Нет ничего зазорного и в личных, дружеских отношениях, в неформальном общении, беседах, встречах и чаепитиях. Но это лишь в том случае, если директор — человек принципиальный не путает деловые отношения с приятельскими, например, незаслуженно поощряет тех, кто ему особенно близок. Безмерное увлечение в иных колах совместными чаепитиями и застольями администраторов и учителей в погоне за укреплением личных отношений плохо отражается на совместной работе и лишь подрывает авторитет руководителя.

Учитель и воспитатель.

Посмотрим на проблему стимулирования деятельности педагогов еще с одной стороны. Мы уже отмечали, то директор является учителем и воспитателем не только для школьников, но в определенной мере и для учителей. Ему нередко приходится выступать с различными докладами и  сообщениями о развитии народного образования, пропагандировать передовые методы и приемы обучения и воспитания, разъяснять решения правительства и министерства образования, касающиеся школы. Вместе с тем он старается помочь подчиненным обрести уверенность в своих действиях, воспитывает ответственность перед обществом, перед родителями учеников и перед школьным коллективом за качество и результативность работы, помогает преодолеть недостатки характера я поведения.

Выступая в роли учителя и воспитателя, директор может использовать общепедагогические методы и средства стимулирования деятельности. Так, выступая перед учителями, он стремится говорить четко и ясно, иллюстрируя все сказанное конкретными примерами, использует проблемное построение изложения, элементы новизны, подчеркивает практическую значимость всего сказанного, словом, старается вызвать интерес и отклик слушателей. Вместе с тем, будучи воспитателем своих подчиненных, он использует многие общие меры стимулирования деятельности и поведения, учитывая при этом возрастные и профессиональные особенности педагогов. Во- первых, показывает пример добросовестного труда и нравственного поведения. Во- вторых, предъявляет и обосновывает необходимые требования к поведению и деятельности учителей, поощрят лучших и наказывая нерадивых. В-третьих, организует негласное соревнование между сотрудниками, сознательно использует ситуацию успеха и оказывает доверие всем тем, кто этого заслуживает. Все это и повышает активность и результативность работы педагогов.

ЛИТЕРАТУРА.

1. Г.С.Михайлов. «Мотивация управления как функция управления» /Журнал «Школьные технологии» 2002 год- № 4 (стр.156)
2. Г.С.Михайлов. А.Г.Комендант «Влияние руководителя на коллективную  психологию» /Журнал «Школьные технологии» 2002 год- № 14 (стр.86)
3. А.Соболева. «Ковер мира»/ Газета «Школьный психолог»2004 год- №45 (стр.12)
4. И.Телегина, М.Татарникова «Манипуляция или влияние?»/ Газета «Школьный психолог»2004 год- №40 (стр. 14)
5. Г.С.Михайлов. А.Г.Комендант «Психологические проблемы профессиональной деятельности руководителя»/ М., Народное образование, 2001 год
6. С.Фролова «Мотивационная сфера педагогов: ориентиры, потребности и способы их удовлетворения»»/Журнал «Директор школы» 2004 год- №2 (стр.17)

Психология конфликта Оптимальное самоутверждение Я- высказывания Борьба

Психология конфликта Оптимальное самоутверждение Я- высказывания

Борьба или бегство? § Борьба – вы нападаете на другого человека или кричите на него (если кто-то наступит вам на ногу в транспорте, вы можете крикнуть ему: «Подвинься!» ) § Бегство – в конфликтной ситуации вы уходите, хлопнув дверью, или перестаете разговаривать

Варианты реакций § Борьба – в какой форме она проявляется в конфликте? § Бегство – в какой форме оно проявляется в конфликте?

Я -высказывание § Я-высказывание передает другому человеку ваше отношение к определенному предмету, без обвинений и без требований, чтобы другой человек изменил свое отношение. § Этот способ помогает вам удерживать свою позицию, не превращая другого человека во врага

Я -высказывание § Я-высказывание может быть полезным в любой обстановке, но особенно полезно, когда вы рассержены, раздражены, в плохом настроении или недовольны чем-то. § Я-высказывание построено так, чтобы позволить вам выразить свое мнение о данной ситуации наиболее эффективно, или высказать свое пожелание (при этом не нападать на других!) § Оно целесообразно, когда вы хотите передать чтото другому, но не хотите, чтобы он воспринял это негативно и перешел в контратаку.

Рецепт «Я-высказывания» : «Когда вы оставляете свои бумаги на моем столе, это вызывает у меня раздражение. Мне хотелось бы находить свой стол таким, каким я его оставил» . § Событие § Когда…. . § Ваша реакция § Я чувствую… § Предпочитаемый вами исход § Мне хотелось бы, чтобы

Событие ( 1 компонент ) § Рецепт требует объективного описания события или ситуации, приведшей к проблеме. Объективность означает отсутствие субъективных или эмоционально окрашенных выражений. Речь идет о беспристрастном описании происшедшего, а не о вашем или чьем-то еще истолковании событий. § Сравните: — Когда на моем столе оставлены бумаги…. — Когда вы оставляете ваше барахло разбросанным по моему столу… — Какой идиот оставил это барахло на моем столе? (Ты-высказывание: ты – идиот)

Событие ( 1 компонент ) Сравните: § Когда на меня поднимают голос… § Когда вы орете или гавкаете на меня… § Когда мне не говорят, что кто-то приходит к нам на ужин… § Когда ты даже не побеспокоился предупредить меня, что пригласил одного из своих друзей на ужин… § Где была твоя голова, когда ты притащил к нам в дом друзей? …. . (Ты-высказывание!)

Событие ( 1 компонент ) § Если вы обвиняете другого человека, ваш собеседник сразу встанет в защитную позу и не сможет спокойно воспринять остальную часть ваших слов. § Объективное описание поведения, когда вы сами рассержены, задача нелегкая. § Иногда полезно начинать ваше высказывание с описания проблемы, которая вызвана, с вашей точки зрения, действиями других людей.

Событие ( 1 компонент ) Вашему собеседнику труднее опровергнуть ваше заявление, если оно представлено как ваша собственная проблема: § Когда мне приходится отсортировывать свои бумаги от чужих… § Когда на меня кричат… § Когда я не знаю о приходе на ужин гостей… Объективное описание происшедшего может даже помочь человеку увидеть свои действия в новом свете. Возможно, они и не подозревали, что их действия как-то отражались на вас. Или они попросту хотели подчеркнуть что-то, что вы истолковали как стремление накричать на вас.

Событие ( 1 компонент ) Избегайте интерпретаций: — «Когда вы обвиняете меня…» (Кто-то сказал, что вы сделали что-то, хотя вы этого не делали? ) — «Когда вы прибегаете к закулисным махинациям…» (Кто-то сделал что-то, не спросив сначала вас? ) Описывайте конкретные детали события!

Ваш отклик ( 2 компонент) 1/ Вы говорите о своих эмоциях: Вы чувствуете себя рассерженным, обиженным, расстроенным, забытым, виноватым и т. п. 2/ Иногда легче описать то, что вы делаете при наличии некоторых эмоций, вместо описания самих эмоций: « Я ухожу в себя» , «Я начинаю кричать на вас» , «Я решаю все делать сам» .

Ваш отклик ( 2 компонент) 3/. Вашей реакцией может быть позыв, которому вы сопротивляетесь. Вы можете сказать о том, что вам хотелось бы сделать в этой ситуации: «У меня появляется желание избегать вас» ; «Мне хочется просто выйти» ; «Мне хочется просто бросить все это» . Насколько «чисто» ваше «я-высказывание» ? Обратите внимание на смысл и тон… Лучше избегать фраз типа: «Я из-за вас уронил это» . «Это сердит меня» . «Ты очень расстроил меня» . Контр-обвинения: «Если вы рассердились, это ваше дело» . «Что я могу сделать, если вы расстраиваетесь из-за всякой мелочи» .

Предпочитаемый исход ( 3 компонент ) § Четко определите, что бы вы хотели от партнера в данной ситуации § Избегайте угроз и ультиматума § «Мне хотелось бы знать о приходе гостей заранее» ; «Я хотел бы видеть свой стол таким, каким я его оставил» ; «Я хотел бы заранее знать о том, что планы проведения конференции изменились» § Не ожидайте немедленных изменений от партнера!

Примеры я-высказываний 1. Когда вы поднимаете на меня голос (событие)… 2. Я чувствую себя униженным (реакция)… 3. Мне хотелось бы обсуждать спорные вопросы с вами в нормальной обстановке (предпочитаемый исход)

Рецепт Я-высказывания § § § Когда вы…. Событие Я чувствую…. . Ваша реакция Мне хотелось бы… Предпочитаемый исход

Задания: сформулировать «я-высказывание» 1/ По отношению к человеку, часто не выполняющему работу в срок. 2/ При нарушении графика работы. 3/ Когда вам приказывают вместо того, чтобы попросить вас. 4/ По отношению к человеку, неправильно выполнившему какую-то работу для вас.

Задания: сформулировать «я-высказывание» 5/ Когда один из членов семьи не понимает, насколько его поздний приход волнует других. 6/ Когда один из членов семьи чувствует себя заваленным домашней работой. 7/ Когда дети очень шумно играют в то время, когда вы заняты очень важным разговором с родственником или коллегой. 8/ Когда кто-то взял без спроса вашу сумку и достал оттуда ручку.

Примеры я-высказываний 1/ По отношению к человеку, часто не выполняющему работу в срок: «Если вам нужно больше времени для выполнения задания, мне хотелось бы знать об этом как можно раньше, с тем, чтобы я мог пересмотреть свой график и ресурсы» .

Примеры я-высказываний 2/ Нарушение графика работы: «Когда происходит изменение графика, я становлюсь дезорганизованным: я хотел бы, чтобы мне сообщали о переменах, как только они происходят» . 3/ Когда вам говорят об изменениях в планах, не спрашивая вашего мнения: «Когда мне говорят о перемене наших планов, у меня ощущение, что мое мнение безразлично; мне хотелось бы знать о переменах до того, как решение о них будет принято» .

Примеры я-высказываний 4/ Когда один из членов семьи не понимает, насколько его поздний приход волнует других: «Когда ты приходишь домой поздно, я очень сержусь, и мне это неприятно. Было бы намного лучше, если я знала заранее, что ты опаздываешь (задержишься на работе до 8 часов)» .

Примеры я-высказываний 5/ Когда один из членов семьи чувствует себя заваленным домашней работой: «Когда мне кажется, что я делаю по дому больше, чем остальные, я чувствую себя перегруженным: мне хотелось бы прийти к соглашению о разделении труда, удовлетворяющему всех нас» .

Примеры я-высказываний 6/ По отношению к человеку, выполнившему какую-то работу для вас неправильно. Вы рассержены, поскольку вы считаете, что он не исполнил взятого на себя обязательства: «Когда я нахожу ошибки в работе, я чувствую, что меня подвели; мне хотелось бы не поддаваться чувству гнева и создать более приятную рабочую обстановку» . (Мне хотелось бы, чтобы вы тщательнее проверяли все данные, которые используете в расчетах).

Я-высказывания в общении, в психологии

Вы часто говорите подобные фразы: «Ты никогда меня не слушаешь!» или «Ты живешь только своей работой!»? Если да, то знаете, что будет дальше — ссора с выяснением отношений. Но есть способ смягчить накаленную ситуацию, применив «Я»-высказывание. Техника простая и доступная. Интересно? Читайте статью.

«Я»-высказывания: как работает техника?

«Я»-высказывание — это безобидная форма выражения ваших претензий и недовольства. Высказывание это описывает ваше намерение, состояние, чувства, но при этом не оценивает поведение собеседника в конкретной ситуации, и не вызывает у него раздражения. Владея данным инструментом, вы можете выстраивать любое общение без конфликтов и ссор.

Выполните простое упражнение: сравните свою реакцию на «Я»-высказывание с обычной претензией, высказанной на повышенных тонах:

— Что ты все время орешь?!

Или:

— Когда на меня кричат, я расстраиваюсь и не могу продолжать общение.

Какой вариант вам понравился больше? Конечно, второй. Вариант «Я»-высказывания. Он не подразумевает бурной реакции собеседника. Правильно используемая техника «Я»-высказывания предлагается в психологии как действенный способ для общения между людьми с разными темпераментами.

Как написать «Я»-высказывание?

Суть модели «Я» заключается в высказывании того, что вас не устраивает (не нравится) в текущей ситуации, объяснении, почему это происходит, и предложении альтернативного варианта поведения.

Техника «Я»-высказывания включает в себя ступени:

1. Описание ситуации.
2. Проговаривание своей эмоции.
3. Объяснение причин неудовлетворенности.
4. Предложение возможных вариантов поведения.
5. Дополнительная информация.

В коротком варианте я-высказывания 4-я и 5-я ступени могут отсутствовать.

Демо-уроки по программе «Коучинг»

Чтобы научиться правильно составлять «Я»-высказывание, выполняйте упражнения по трансформации ты-высказываний, содержащих откровенные обвинения собеседника. Посмотрите таблицу с примерами и устройте себе тренинг «Создаю «Я»-высказывание самостоятельно». Умение применять я-высказывания можно считать важной коммуникативной чертой человека.

«Я»-высказывания. Примеры:

Обвиняющее высказывание	«Я»-высказывание
Ты все время мне грубишь!	Когда на меня кричат, я раздражаюсь и в ответ могу сорваться на крик. Пожалуйста, относись ко мне более уважительно, я тоже постараюсь быть более терпимой.
Ты все время берешь без спроса мои вещи!	Когда без моего ведома берут мои вещи, мне очень неприятно, ведь они могут понадобиться мне самой. Поэтому прежде чем брать мои вещи, спроси у меня, пожалуйста, разрешение.
Ты все время опаздываешь!	Когда я долго жду, я сильно волнуюсь, потому что боюсь, что что-то случилось. Поэтому, если опаздываешь, позвони. И пожалуйста, лучше рассчитывай время.
Ты никогда меня не слушаешь!	Когда меня не слушают, я расстраиваюсь, потому что говорю важные вещи. Мне важно узнать твое мнение. Поэтому, пожалуйста, послушай меня или мы можем перенести разговор на другое время.

«Я»-высказывание — это основа конструктивного диалога. И вы можете показать примеры подобного общения на работе, в семье и вообще в любой ситуации. Перестраивание общения с людьми на безоценочный формат их действий — важная ступень вашего личностного роста.

Хотите повысить свой уровень развития личности и овладеть востребованной на рынке труда профессией коуча? Приходите на обучение в программе «Психологическое консультирование и коучинг» в Академию EdPro. 

Хорошие примеры высказываний — LUIS — Azure Cognitive Services

• Статья
.
• 02.03.2021
• 5 минут на чтение

Эта страница полезна?

Оцените свой опыт

да Нет

Любой дополнительный отзыв?

Отзыв будет отправлен в Microsoft: при нажатии кнопки «Отправить» ваш отзыв будет использован для улучшения продуктов и услуг Microsoft.Политика конфиденциальности.

Представлять на рассмотрение

В этой статье

Высказывания вводятся пользователем, которые ваше приложение должно интерпретировать. Чтобы обучить LUIS извлекать из них намерения и сущности, важно записать множество различных примеров высказываний для каждого намерения. Активное обучение, или процесс продолжения обучения новым высказываниям, имеет важное значение для интеллекта машинного обучения, который обеспечивает LUIS.

Соберите высказывания, которые, по вашему мнению, будут вводить пользователи. Включите высказывания, которые означают одно и то же, но построены по-разному:

• Длина высказывания — короткое, среднее и длинное для вашего клиентского приложения
• Длина слова и фразы
• Размещение слова — сущность в начале, середине и конце высказывания
• Грамматика
• Множественное число
• Стебель
• Выбор существительного и глагола
• Пунктуация — хорошее разнообразие с использованием правильных, неправильных и отсутствующих грамматик

Как выбрать разные высказывания

Когда вы впервые начинаете добавлять примеры высказываний в вашу модель LUIS, следует помнить о некоторых принципах.

Высказывания не всегда правильно сформированы

Это может быть предложение, например «Забронируйте для меня билет в Париж», или фрагмент предложения, например «Бронирование» или «Рейс в Париж». Пользователи часто делают орфографические ошибки. При планировании приложения подумайте, используете ли вы проверку орфографии Bing для исправления вводимых пользователем данных, прежде чем передавать их в LUIS.

Если вы не проверяете орфографию в пользовательских высказываниях, вам следует обучить LUIS на высказываниях, содержащих опечатки и орфографические ошибки.

Используйте репрезентативный язык пользователя

При выборе высказываний имейте в виду, что то, что вы считаете общепринятым термином или фразой, может быть неправильным для типичного пользователя вашего клиентского приложения.У них может не быть опыта в предметной области. Будьте осторожны при использовании терминов или фраз, которые пользователь сказал бы, только если бы он был экспертом.

Выбирайте разнообразную терминологию, а также формулируйте

Вы обнаружите, что даже если вы попытаетесь создать разнообразные шаблоны предложений, вы все равно будете повторять некоторый словарный запас.

Возьмите эти примеры высказываний:

Пример высказываний
как мне получить компьютер?
Где взять компьютер?
Я хочу получить компьютер, как мне это сделать?
Когда я могу получить компьютер?

Основной термин здесь, компьютер , не меняется.Используйте альтернативы, такие как настольный компьютер, ноутбук, рабочая станция или даже просто компьютер. LUIS может разумно выводить синонимы из контекста, но когда вы создаете высказывания для обучения, всегда лучше их варьировать.

Примеры высказываний в каждом намерении

У каждого намерения должны быть примеры высказываний, по крайней мере 15. Если у вас есть намерение, в котором нет примеров высказываний, вы не сможете обучать LUIS. Если у вас есть намерение с одним или очень несколькими примерами высказываний, LUIS может неточно предсказать намерение.

Добавить небольшие группы по 15 высказываний для каждой итерации разработки

На каждой итерации модели не добавляйте большое количество высказываний. Добавляйте высказывания в количестве 15. Тренируйте, опубликуйте и снова протестируйте.

LUIS строит эффективные модели с высказываниями, которые тщательно отбираются автором модели LUIS. Добавление слишком большого количества высказываний не имеет смысла, поскольку вносит путаницу.

Лучше начать с нескольких высказываний, а затем просмотреть высказывания конечной точки на предмет правильного предсказания намерений и извлечения сущностей.

Нормализация высказываний

Нормализация высказываний — это процесс игнорирования эффектов типов текста, таких как пунктуация и диакритические знаки, во время обучения и прогнозирования.

По умолчанию параметры нормализации высказывания отключены. Эти настройки включают:

• Формы слова
• Диакритические знаки
• Пунктуация

Если вы включите параметр нормализации, оценки на панели Test , пакетных тестах и ​​запросах конечных точек изменятся для всех высказываний для этого параметра нормализации.

Когда вы клонируете версию на портале LUIS, настройки версии сохраняют новую клонированную версию.

Задайте параметры версии через портал LUIS, в разделе « Управление », на странице «Параметры приложения » или через API «Обновить параметры версии». Узнайте больше об этих изменениях нормализации в Справочнике.

Формы слова

Нормализация словоформ игнорирует различия в словах, выходящие за пределы корня.

Диакритические знаки

Диакритические знаки — это знаки или знаки в тексте, например:

  İ ı Ş Ğ ş ğ ö ü
  

Знаки препинания

Нормализация знаков препинания означает, что до того, как ваши модели будут обучены и до того, как ваши запросы конечной точки будут предсказаны, знаки пунктуации будут удалены из высказываний.

Пунктуация — это отдельный токен в LUIS. Высказывание, которое содержит точку в конце, и высказывание, которое не содержит точки в конце, представляет собой два отдельных высказывания и может иметь два разных прогноза.

Если пунктуация не нормализована, LUIS по умолчанию не игнорирует знаки препинания, поскольку некоторые клиентские приложения могут придавать этим знакам значение. Убедитесь, что в ваших примерах высказываний используются знаки препинания и нет знаков препинания, чтобы оба стиля давали одинаковые относительные оценки.

Убедитесь, что модель обрабатывает знаки препинания либо в примерах высказываний (имеющих и не имеющих знаки препинания), либо в шаблонах, где знаки препинания легче игнорировать с помощью специального синтаксиса: Я подаю заявку на должность {Работа} [.]

Если пунктуация не имеет особого значения в вашем клиентском приложении, рассмотрите возможность игнорирования знаков препинания путем нормализации знаков препинания.

Игнорирование слов и знаков препинания

Если вы хотите игнорировать определенные слова или знаки препинания в шаблонах, используйте шаблон с игнорировать синтаксис квадратных скобок, [] .

Тренировка со всеми высказываниями

Обучение, как правило, недетерминированное: предсказание высказываний может незначительно отличаться в зависимости от версии или приложения. Вы можете удалить недетерминированное обучение, обновив API настроек версии с помощью пары имя / значение UseAllTrainingData , чтобы использовать все данные обучения.

Тестовые высказывания

Разработчикам следует начать тестирование своего приложения LUIS с реальным трафиком, отправив высказывания на URL-адрес прогнозируемой конечной точки.Эти высказывания используются для улучшения выполнения намерений и сущностей с рецензиями. Тесты, отправленные с помощью панели тестирования веб-сайта LUIS, не отправляются через конечную точку и поэтому не способствуют активному обучению.

Обзор высказываний

После того, как ваша модель обучена, опубликована и получает запросы конечной точки, просмотрите высказывания, предложенные LUIS. LUIS выбирает высказывания конечной точки, которые имеют низкие оценки либо для намерения, либо для объекта.

Лучшие практики

Просмотрите передовой опыт и примените его в рамках обычного цикла разработки.

Табличка, обозначающая значение слова

Если выбор слов или их расположение одинаковы, но не означают одно и то же, не маркируйте их сущностью.

Следующие высказывания, слово ярмарка является омографом. Он пишется так же, но имеет другое значение:

Высказывание
Какие уездные ярмарки проходят в районе Сиэтла этим летом?
Является ли текущий рейтинг для обзора в Сиэтле справедливым?

Если вы хотите, чтобы объект события находил все данные события, пометьте слово fair в первом высказывании, но не во втором.

Следующие шаги

См. Раздел Добавление примеров высказываний для получения информации о том, как обучить приложение LUIS понимать высказывания пользователя.

Центр перспективных исследований в области овладения языком (CARLA): законы о прагматике и речи

Речевой акт — это высказывание, которое выполняет функцию в общении. Мы выполняем речевые действия, когда приносим извинения, приветствуем, просим, жалоба, приглашение, комплимент или отказ.Речевой акт может содержать только одно слово, например, «Извините!» выполнять извинение, или несколько слов или предложений: «Извините Я забыл твой день рождения. Я просто позволил этому ускользнуть из головы «. Речь действия включают реальных взаимодействий и требуют не только знание языка, но и правильное его использование язык в рамках данной культуры.

Вот несколько примеров речевых актов, которые мы используем или слышим каждый день:

Приветствие: «Привет, Эрик.Как дела идете? «

Запрос: «Не могли бы вы передать мне картофельное пюре, пожалуйста? «

Жалоба: «Я уже был три недели ждал компьютер, и мне сказали, что он доставить в течении недели. «

Приглашение: «У нас некоторые люди в субботу вечером хотели знать, не хотели бы присоединиться к нам.«

Комплимент: «Привет, мне очень нравится твой галстук! «

Отказ: «О, я бы с удовольствием смотри этот фильм с тобой, но в эту пятницу просто не будет на работу «

Речевые действия на втором языке трудно выполнять, потому что учащиеся могут не знать идиоматических выражений или культурных норм на втором языке или они могут переводить свой первый язык правила и соглашения на второй язык, предполагая, что такие правила универсальны.Потому что естественная склонность изучающих язык заключается в том, чтобы прибегнуть к тому, что, по их мнению, является подходящим в их первом язык, важно, чтобы эти учащиеся точно понимали что они делают на этом родном языке, чтобы распознать что можно перенести на другие языки. Что-то, что работает в Английский язык может не передать значение при переводе на второй язык. Например, следующее замечание, произнесенное местным жителем Носитель английского языка может легко неправильно истолковать носителем китайского языка. слушатель:

Сара: «Я не могу с вами согласиться. более.«

Cheng: «Хммм…». (Думая: «Она не мог со мной согласиться? Думал, ей понравилась моя идея! »)

Пример потенциального непонимания для американского ученика японского языка — это то, что сказал бы на ужине гость в Японии поблагодарить хозяина. Для приглашения и трапезы гости вполне могут извиниться несколько раз в дополнение к использованию выражения благодарность (arigatou gosaimasu) — например, за вторжение в частный дом (сумимасен оджама симасу), волнение, которое они вызывают, вставая из-за стола (shitsurei shimasu), а также за то, что они выставили своего хозяина, так как у них приготовить еду, подать ее, а посуду придется помыть один раз гости ушли (сумимасен).Американские гости могут подумать об этом быть грубым или неуместным и сделать комплимент хозяину прекрасную еду и праздничную атмосферу, или поблагодарите хозяина за приглашая их, не зная о социальных условностях, связанных с исполнением такой речевой акт по-японски. Хотя такие комплименты или выражения благодарности также уместны в японском языке, их вряд ли достаточно для носителей японского языка — не без извинений!

Вернуться к речевым актам.

Частота речи и лингвистические свойства как детерминанты лексических дисфункций у заикающихся детей

J Acoust Soc Am. Авторская рукопись; доступно в PMC 2007 10 октября.

Опубликован в окончательной отредактированной форме как:

PMCID: PMC2013929

EMSID: UKMS1004

Департамент психологии, Университетский колледж Лондона, Гауэр-стрит, Лондон WC1E 6BT, Англия

Финал издателя Отредактированная версия этой статьи доступна в J Acoust Soc Am См. другие статьи в PMC, в которых цитируется опубликованная статья.

Abstract

Двумя важными детерминантами вариации частоты заикания являются скорость произнесения и лингвистические свойства произносимых слов. Мало что известно о том, как эти детерминанты взаимосвязаны. Предполагается, что те лингвистические факторы, которые приводят к изменению длительности слова, изменяют частоту произнесения локально внутри высказывания, что затем приводит к увеличению частоты заикания. Согласно гипотезе, изменение частоты произнесения должно происходить локально в пределах языковых сегментов высказывания, которое, как известно, увеличивает вероятность заикания.Гипотеза проверяется с использованием длины единицы тона в качестве лингвистического фактора. Подтверждаются три прогноза: частота произнесения варьируется локально в пределах единиц тона, и это локальное изменение влияет на частоту заикания; частота заикания положительно связана с длиной тональных единиц; вариации в скорости произнесения коррелируют с длиной единицы тона. Рассмотрены альтернативные теоретические формулировки этих выводов.

ВВЕДЕНИЕ

Традиционно при вычислении скорости речи при измерении общего времени речи учитывались паузы и события заикания, а скорость речи выражалась как количество слов или слогов, произнесенных за этот период времени, деленное на общую продолжительность речи. время.Недавние исследователи выступили за использование скорости артикуляции (см. Kalinowski et al., 1993, 1995, 1996; Kelly and Conture, 1992; Logan and Conture, 1995; Yaruss and Conture, 1995). Эта ставка исключает неверные слова или слоги из вычислений скорости, а время, затрачиваемое на паузу, не учитывается в общем времени речи. Эти два метода расчета скорости речи называются здесь «общая скорость речи» и «общая артикуляционная скорость» соответственно.

Показатели скорости могут нуждаться в дальнейшем уточнении, чтобы установить взаимосвязь между скоростью речи и заиканием.Одна из причин заключается в том, что говорящие меняют скорость в разные моменты времени. Одна из целей этой статьи — исследовать, возникают ли такие «локальные» вариации, и посмотреть, подходит ли такое локальное измерение скорости артикуляции для выяснения взаимосвязи между скоростью речи и заиканием. Локальная скорость измеряется путем вычисления скорости артикуляции речевого материала, который просодически сгруппирован вместе (в пределах тональной единицы), который часто охватывает только несколько слов. Вторая причина использования местных показателей скорости — это возможность изучить взаимосвязь между скоростью речи и лингвистическими факторами (по причинам, описанным ниже).

Когда были сделаны глобальные измерения скорости речи, исследователи пришли к почти единому мнению, что снижение скорости речи снижает частоту заикания. Джонсон и Розен (1937), например, обнаружили, что количество заикания уменьшается во время медленной речи по сравнению с нормальной скоростью речи. Другие авторитетные источники, согласные с этим выводом, включают Perkins et al. (1991), Старквезер (1985) и Уингейт (1976). Тем не менее, Калиновски и его коллеги сделали квалификационного гонщика относительно скорости артикуляции.Они сообщили о результатах, в которых использовалась измененная слуховая обратная связь, которая заставила их усомниться в том, всегда ли требуется медленная скорость артикуляции для улучшения беглости (Kalinowski et al., 1993, 1995, 1996). Часто сообщается, что повышенная общая скорость речи имеет дополнительный эффект на частоту заикания. Таким образом, Джонсон и Розен обнаружили, что испытуемым было труднее говорить в быстром темпе, чем в более медленном. Бладштейн (1987) также отметил, что высокая скорость разговора может привести к заиканию.В эксперименте по влиянию скорости речи на частоту заикания Kalinowski et al. (1993) обнаружили, что при чтении с более высокой, чем обычно, скоростью артикуляции у семи из девяти испытуемых отмечалось увеличение частоты заикания. Однако в более позднем исследовании Kalinowski et al. (1995) не обнаружили разницы в частоте заикания между нормальным и быстрым темпами. В свете этого несоответствия Kalinowski et al. (1995) пришли к выводу, что увеличение скорости артикуляции не определяет частоту заикания с такой же устойчивостью, как уменьшение скорости.

Другими установленными детерминантами частоты заикания являются те, которые связаны с лингвистическими свойствами слов. Выявление лингвистических факторов, указывающих на вероятность заикания при употреблении определенных слов, началось с работы Брауна (обзор см. В Brown, 1945). В этом обзоре он пришел к выводу, что первостепенное значение имеют четыре лингвистических фактора: (а) Слова, встречающиеся в ранних позициях в предложениях, с большей вероятностью будут заикаться, чем слова ближе к концу. (b) Слова содержания чаще заикаются, чем служебные слова.(c) Длинные слова более склонны к заиканию, чем короткие. (г) Слова, начинающиеся с согласных, заикаются чаще, чем слова, начинающиеся с гласных. Со времени основополагающей работы Брауна было проведено три основных направления исследований лингвистических детерминант заикания: (а) Различия в том, как эти факторы действуют у детей, которые заикаются, по сравнению со взрослыми. (б) Определение дополнительных факторов, которые необходимо добавить в список Брауна. (c) Попытки предоставить объединяющую теоретическую основу для объяснения действия некоторых или всех языковых факторов, влияющих на частоту заикания (Au-Yeung et al., 1998; Браун, 1945; Howell et al., В печати; Wingate, 1988).

Лучше всего задокументированный лингвистический индикатор, чувствительный к возрасту говорящего, — это тип слова. Бладштейн и Гантверк (1967) и Бладштейн и Гроссман (1981) обнаружили, что заикающиеся дети испытывают больше затруднений с функциональными словами, чем с содержательными. Недавно Howell et al. (в печати) сравнил частоту заикания непосредственно в разных возрастных группах. Они обнаружили, что частота заикания служебных слов была значительно выше, чем у слов содержания для возрастных групп до девяти лет, но не для старших возрастных групп.

Одним из дополнительных лингвистических факторов, который был подробно исследован со времени работы Брауна, является длина предложения (Gaines et al., 1991; Logan and Conture, 1995; Tornick and Bloodstein, 1976; Weiss and Zebrowski, 1992). Logan и Conture (1995), например, исследовали этот фактор у заикающихся детей. Они обнаружили, что частота заикания выше в длинных предложениях, чем в коротких. Этот фактор был отмечен у взрослых, которые заикаются, в раннем исследовании Брауна и Морена (1942), но не фигурировал в его списке основных детерминант 1945 года.

Предыдущие попытки предоставить объединяющую основу были сосредоточены на объяснении лингвистических детерминант, перечисленных Брауном (1945). Сам Браун считал, что все четыре лингвистических фактора, которые он определил, связаны с семантическими трудностями. Вингейт (1988) утверждал, что стресс может объяснить, как все те же факторы действуют на этих говорящих. Хотя эти два объяснения могут объяснить заикание у взрослых, менее ясно, как они применимы к заикающимся детям.Таким образом, аргумент Брауна в пользу семантической ассоциации не может объяснить, почему у детей возникают трудности с семантически более простыми функциональными словами, наблюдаемыми у этих говорящих. Точно так же акцент Вингейта на роли стресса в меньшей степени применим к детской речи из-за преобладания дисфункции функциональных слов, которые редко подвергаются ударению.

Основная причина, по которой скорость речи не рассматривалась вместе с лингвистическими детерминантами в рамках таких объединяющих рамок, заключается в том, что анализ влияния скорости обычно проводился глобально, тогда как лингвистические детерминанты оценивались на локальном уровне в высказывании.Таким образом, наибольшее внимание в работе Брауна (1945) было исследовано, когда он исследовал эффекты положения слов, используя предложения в качестве единицы анализа. Ограничение внимания короткими лингвистическими сегментами имеет то преимущество, что позволяет точно указать слова или лингвистические контексты, которые приводят к заиканию. Повышенная точность сама по себе была бы достаточной причиной для мотивации исследования, возникают ли влияния на скорость речи на локальном уровне в расширенных высказываниях. Однако есть также основания полагать, что базовые выводы о том, как частота влияет на частоту заикания при длинных высказываниях, даже при произнесении на длину предложения, ошибочны.Основания для этого следующие.

Как указывалось ранее, в непрерывной спонтанной речи колебания скорости происходят между составляющими отрезками, даже если говорящие не получают никаких инструкций для этого. На удивление мало информации о том, как такие локальные вариации скорости передаются в речи. Одна вещь, проверенная в эксперименте ниже, заключается в том, имеют ли слова в быстро говорящих группах самую высокую тенденцию к заиканию. Когда говорящие производят глобальные изменения скорости, это может или не может привести к изменению частоты заикания.Это можно проиллюстрировать рассмотрением двух способов, которые отличаются в зависимости от того, что происходит с частотой заикания, в зависимости от того, как глобальное увеличение скорости происходит на локальном уровне. Первая возможность состоит в том, что говорящий увеличивает скорость пропорционально всему высказыванию. Части высказывания, которые произносятся с быстрой, средней и медленной скоростью, будут иметь тенденцию меняться: медленные локальные растяжки становятся средними, локальные растяжки со средней скоростью становятся быстрыми, а быстрые растяжки становятся еще быстрее. В этом случае можно было бы ожидать, что глобальное увеличение скорости увеличит частоту заикания из-за увеличения количества проблемных быстрых локальных растяжек.Вторая возможность возникает, если говорящие обладают гибкостью только для увеличения скорости в локальных отрезках, которые произносятся с низкой скоростью. Когда скорость этих медленных растяжек увеличивается, они становятся средними. В этой ситуации не будет увеличения частоты заикания с увеличением скорости речи, поскольку никакие дополнительные локальные отрезки не произносятся достаточно быстро. Различные данные о влиянии увеличения скорости речи на частоту заикания, отмеченные в исследованиях Kalinowski et al.(1993, 1995), возможно, произошло потому, что говорящие в двух исследованиях использовали эти разные способы ускорения речи. Не исключено, что случайно выступающие в Kalinowski et al. (1993), которые показали увеличение частоты заикания с увеличением частоты, возможно, увеличивали частоту пропорционально на протяжении всего высказывания, в то время как испытуемые в Kalinowski et al. (1995), возможно, просто ускорили медленные отрезки.

Альтернативные способы изменения скорости речи в настоящем исследовании не исследуются, но они имеют методологическое значение для способа проведения исследования.Они показывают, что необходимо исследовать связь между частотой заикания и изменениями частоты высказываний на локальном уровне, поскольку можно сделать вводящие в заблуждение выводы, если исследовать только глобальные показатели. То есть глобальные изменения частоты могут происходить без влияния на частоту заикания, даже если локальные изменения частоты влияют на частоту заикания. Текущий эксперимент показывает, что вариации частоты заикания, возникающие в группах слов в одном высказывании, зависят от локальной скорости речи.

В экспериментальной процедуре, принятой ниже, записанная речь сегментируется на области, в которых говорят с разной скоростью. Используемая сегментарная единица — это тональная единица. Эти сегменты, по определению, отражают просодическую группировку, налагаемую на высказывание говорящим, независимо от того, читается ли материал или произносится спонтанно (Crystal, 1969, 1987). Тональные единицы состоят как минимум из одного слога, а его границы отмечены просодическими свойствами изменения высоты тона и переходной чертой (обычно очень небольшой паузой).Каждая тональная единица имеет связную интонацию и один ударный основной слог (Kreidler, 1997). Пример сегментации единиц тона в предложении: «Если придет доставщик, крикни мне» (где ∥ обозначает границу между единицами тона). Типичное прочтение этого предложения будет состоять в том, чтобы произносить слова в первом тоне относительно быстро, а во втором — медленнее, что говорящий может усвоить, чтобы подчеркнуть инструкцию. Этот пример показывает, что тональные единицы могут производиться с разной скоростью от одной единицы к другой.В предыдущем абзаце предполагалось, что слова, просодически сгруппированные вместе, которые произносятся с большой скоростью, будут склонны содержать заикание. Чтобы установить это, тональные единицы классифицируются по разным частотам и исследуются, чтобы увидеть, имеют ли группы тональных единиц, произносимых с разной частотой, какое-либо влияние на частоту заикания.

В данном исследовании использовалась спонтанная речь, в то время как в большинстве предыдущих исследований скорости речи использовались материалы для чтения. Выбор этого типа материала может показаться неожиданным, поскольку с прочитанным материалом удобнее разбираться экспериментально.Например, легко заставить говорящих изменить скорость речи, посоветовав им читать быстрее. Речь для чтения также имеет то преимущество, что она позволяет использовать предложения, которые также обычно используются при изучении языковых факторов. Следовательно, сравнение частоты и лингвистических факторов можно было бы проводить напрямую, если бы использовались предложения. Здесь избегали процедуры, связанной с чтением предложений, по той причине, что изменения скорости, которые происходят в прочитанном материале, неестественны.Причина этого в том, что чтение не включает в себя определенные текущие процессы, такие как формулировка высказываний, которые, вероятно, будут играть важную роль в определении скорости речи. Таким образом, неясно, имеет ли изменение скорости речи, навязанное экспериментатором, сходство с механизмами изменения скорости речи, которые говорящие спонтанно используют в повседневных разговорных ситуациях. Из эмпирических данных также известно, что два способа доставки (читаемая и спонтанная) приводят к различиям в просодической организации.Например, Хауэлл и Кади-Ханифи (1991) показали, что говорящие не создают те же границы единиц тона в речи, которые они производят спонтанно, по сравнению с теми, которые они производят там, где они должны были читать тот же материал позже.

В анализе используется речь детей от девяти лет. Девять лет было выбрано по двум причинам. Во-первых, у детей, которые заикаются в этом возрасте, больше шансов выжить, чем у детей младшего возраста (Эндрюс и Харрис, 1964). Таким образом, в этом возрасте более определенно установлено, что у этих говорящих есть проблема заикания.Во-вторых, вторичные идиосинкразические влияния, характерные для длительного стойкого заикания, которые могут повлиять на показатели скорости произнесения речи в более старшем возрасте, с меньшей вероятностью проявились у говорящих в этом возрасте. Учитываемые типы случаев заикания — это то, что Howell et al. (1997) называют лексической дисфлюентностью. Они состоят из повторений слов и частей слова, продолжения и прерванных слов (последняя категория обозначается более нейтральным термином «другие» дисфлюэнции). Надлексические дисфлюэнции, которые распространяются на группы слов (например, повторения фраз), могут быть разделены на более чем одну тональную единицу.

Гипотеза о том, как изменяется частота спонтанной речи и как эти изменения частоты связаны с лингвистическими детерминантами, влияющими на вероятность заикания, заключается в следующем. Лингвистические характеристики, связанные с заиканием, изменяют скорость речи. Когда скорость речи увеличивается, более вероятно возникновение заикания. В текущем эксперименте длина единиц тона является исследуемым лингвистическим свойством, которое может повлиять на скорость произнесения. Как отмечалось ранее, ранее сообщалось, что частота заикания увеличивается с увеличением длины предложения (Brown and Moren, 1942; Gaines et al., 1991; Логан и Conture, 1995; Торник и Бладштейн, 1976; Вайс и Зебровски, 1992). Кроме того, известно, что скорость произнесения увеличивается, когда длина высказывания увеличивается у говорящих свободно (Ferreira, 1993; Levelt, 1989). Сначала проверяется, изменяются ли частота произнесения и частота заикания в единицах тона в спонтанной речи так же, как в предложениях в прочитанной речи. Затем проводится анализ, чтобы установить, влияет ли длина единицы тона в спонтанной речи на частоту заикания аналогично тому, как это происходит в предложениях в прочитанной речи.Два предыдущих анализа не исключают возможность того, что частота произнесения и длина единицы тона действуют независимо. Следовательно, данные исследуются в конечном анализе, чтобы оценить, существует ли корреляция между длиной единицы тона и частотой произнесения. Чтобы получить удовлетворительную оценку скорости произнесения для этой цели, скорость измеряется только для незаикающихся слогов в единице тона (Hargrave et al., 1994).

I. МЕТОД

A. Испытуемые

Для оценки речи использовались данные восьми заикающихся детей.Возраст детей от 9 до 11 лет. Было семь мальчиков и одна девочка. Детей осмотрели терапевты и поместили на двухнедельный курс интенсивной терапии. Подробная информация об отдельных спикерах представлена ​​в.

ТАБЛИЦА I

Информация о говорящем, включая инициалы говорящего, возраст, пол, общий уровень заикания и количество слов, произнесенных отдельными говорящими и использованных в этом исследовании.

Динамик	Возраст	Пол	Уровень заикания	Количество слов
cn	10	M	15.08	166
постоянного тока	10	M	4,92	230
дм	9	M	12.07	246
982	246
982		7,69	98
mt	10	M	25,00	199
pm	9	M	20,35	200
M	35.83	145
sh	11	F	23,27	164

B. Материалы и оборудование

Записи были сделаны в начале курса интенсивной терапии (т.е. лечение). Детям предлагалось выступить в монологе около 2 минут на любые понравившиеся темы, например, хобби, друзья, праздники. В течение этого периода дети постоянно разговаривали, что, вероятно, связано с тем, что у них был свободный выбор темы.Запись детей производилась в звукоизоляционной кабине Amplisilence (Howell et al., 1998). Речь транслировалась с помощью микрофона Sennheiser K6, расположенного на 6 дюймов перед динамиком на прямой линии со ртом. Речь была записана на ленту DAT и передана в компьютер в цифровом виде для дальнейшей обработки. Речь с лент DAT была понижена до 20 кГц.

C. Процедуры транскрипции и сегментации

Речь сначала была транскрибирована в орфографической форме, при этом лексические дисфункции не отмечены.Они были сделаны независимо двумя судьями. Экспериментальный судья имел восьмилетний опыт расшифровки заикания. Второй судья использовался для оценки надежности этого и всех других аспектов оценки и имел двухлетний опыт расшифровки заикания речи, но был наивен в отношении цели эксперимента. Согласие между двумя судьями по орфографической транскрипции было высоким — 96%, что дает коэффициент Каппа 0,92, что намного выше вероятности (Fleiss, 1971).Версия транскрипции, представленная более опытным судьей, использовалась на следующих этапах процедуры.

Конечные точки слов в этой транскрипции были расположены. Использование конечных точек гарантировало, что любые паузы или попытки инициации слова были включены в начало следующего слова (для целей этого эксперимента повторения слов также рассматривались как попытки инициации слова). Положение, где каждое слово заканчивалось, определялось с помощью двух бегущих курсоров, которые накладывались на осциллографическое отображение речевого сигнала.Каждое положение курсора было независимо отрегулировано с помощью мыши. Первый курсор изначально был помещен в начало речи. Второй курсор был расположен немного раньше того места, где, как предполагалось, располагался конец первого слова. Затем фрагмент речи между первым и вторым курсорами воспроизводился и прослушивался через гарнитуру RS 250-924, чтобы проверить, правильно ли расположен конец слова. Затем второй курсор был перемещен вперед, и слово снова проигралось.После того, как судья отошел от конца слова, он вернул второй курсор назад во времени в файл до тех пор, пока конец слова не стал слышен. Постоянно пересекая границу в конце слова вперед и назад, он убедился, что нашел ее точно. Этот маркер был сохранен, и испытуемый таким же образом продолжал определять границу между следующими словами в последовательности (эта процедура аналогична той, что использовалась Осбергером и Левиттом, 1979). Как только судья был доволен положением курсора конечной точки, этот маркер сохранялся, и таким же образом определялась граница между следующими словами в последовательности.Тихие паузы, не связанные с заиканием слов, были обнаружены с использованием той же процедуры. Заполненные паузы обрабатывались как слова как здесь, так и при категоризации слов. И экспериментальный судья, и судья, использованный для оценки надежности, работали независимо друг от друга, последовательно просматривая записи каждого выступающего. Судья 1 примерно с такой же вероятностью разместил свой маркер перед судьей 2 (49,2%), как и наоборот (48,7%). Когда это произошло, различия были небольшими (3,9% от продолжительности беглого слова и 4.6% неверного слова). Таким образом, расположение маркеров конечных точек слов одинаково у разных судей, и, следовательно, маркеры опытного судьи использовались на следующем этапе процедуры.

На следующем этапе два судьи использовали процедуру, аналогичную той, которая использовалась для определения местоположения конечных точек слова, чтобы установить слова на границах единицы тона. Межсудейское соглашение о границах единиц тона рассчитывалось как среднее значение единиц тонов, определенных первым судьей и согласованных вторым, и наоборот.Согласие относительно сегментации тональных единиц составило 83%, а коэффициент Каппа составил 0,66, что считается хорошей воспроизводимостью (Fleiss, 1971).

D. Процедуры оценки дисфункций?

Оценка беглости речи производилась с использованием слов, как определено ранее (то есть от интервала от конца одного слова до конца следующего), с использованием маркеров конечной точки слова, снова созданных более опытным судьей. Оценивалось каждое слово в речи всех восьми испытуемых.Использовался рандомизированный порядок представления, чтобы глобальный контекст, в котором были сделаны все суждения, был как можно более постоянным (таким образом минимизируя эффекты диапазона; Parducci, 1965). Случайная последовательность была получена расчетным путем. Первое случайно выбранное слово было слышно изолированно. После короткой паузы тестовое слово прозвучало вместе со словом, которое ему предшествовало (два слова совпадали по времени и были в том же порядке, что и в исходной записи). Следовательно, паузы между контекстом и тестовым словом были очевидны.Только тестовое слово и это слово со словом, которое предшествует ему, можно было услышать так часто, как того требовал судья, нажимая клавишу возврата на клавиатуре компьютера. Таким образом, представление тестовых и контекстных слов было инициировано судьей, и текущее судебное разбирательство закончилось, а следующее судебное разбирательство началось после того, как судья ввел свои ответы (подробно описанные в следующем параграфе). Полный контекст не был доступен в начале записи (в этих случаях слово, подлежащее оценке, по-прежнему игралось изолированно заранее).

Оценки, полученные по каждому слову, представляли собой оценку того, насколько удобно слово «текло», и категоризацию слова как беглость, продолжение, повторение слова или части слова или другое нарушение плавности. Суждения о потоке были включены как классификационный ответ, не позволяющий судье указать что-либо об относительной беглости или дисфлюентности в категории. Суждения о потоках были сделаны после классификации по 5-балльной шкале. В 5-балльной шкале использовался формат шкалы Лайкерта (Likert, 1932), в котором судья указывал степень своего согласия с утверждением о том, что «речь идет плавно» (1 = согласен, 5 = не согласен с промежуточными значениями, показывающими уровни соглашения).Таким образом, он представляет собой оценку судьей способности или неспособности говорящего продолжать речь (Perkins, 1990). Было подчеркнуто, что шкала оценок не является более точным указанием того, является ли слово беглым или нет: слово с высоким содержанием «текучести», тем не менее, может быть отнесено к категории беглых или наоборот. Howell et al. (1997) показали, что межсудейская договоренность высока для повторений. Согласие о продлении также является удовлетворительным при условии, что выбраны слова, называемые продлением, и даны оценки 4 или 5 (как в приведенном ниже анализе).Уровень согласия между судьями для определения местоположения неверных слов, когда оба судьи согласились с тем, что слово было неверным, составлял 85,6% от всех слов, определенных как неверные любым из судей (коэффициент Каппы 0,71, что считается хорошим уровнем согласия).

E. Классификация скорости произнесения каждой тональной единицы

Как только что описано, оценки беглости речи основывались на словах. С другой стороны, измерения скорости произношения всегда производились по слогам, поскольку они менее изменчивы по продолжительности, чем слова.Во-первых, длительность каждой тональной единицы была рассчитана путем удаления всех слов, не связанных с произношением, и пауз между словами (Hargrave et al., 1994). Затем количество слогов во всех беглых словах в тональной единице было разделено на продолжительность тональной единицы после того, как неверные слова были удалены, чтобы получить скорость произнесения без заикания (слогов / секунду) этой тональной единицы. Скорость произнесения 4–5 слогов / с была классифицирована как средняя [на основе скорости речи говорящих, свободно говорящей, найденной Пикеттом (1980) и подтвержденной Калиновским и его коллегами].Темпы произнесения выше и ниже 4–5 слогов в секунду были классифицированы как быстрые и медленные соответственно. Во втором анализе скорость произнесения была классифицирована как высокая, средняя или медленная в зависимости от скорости произнесения речи индивидуальным говорящим. Среднее и стандартное отклонение скорости произношения всех слов рассчитывались для каждого говорящего. Быстрая скорость была определена как скорость произнесения более одной стандартной секунды. выше средней скорости, в то время как медленная скорость была определена как меньше одного стандартного отклонения. ниже средней частоты произношения. Остальные были отнесены к категории средних.

II. РЕЗУЛЬТАТЫ

Гипотеза о том, что существует большая вероятность заикания на единицах тона, которые произносятся быстро, по сравнению с теми, которые произносятся на средней или медленной скорости, была проверена. В первом анализе деление скорости произнесения производилось по критерию 4–5 слогов / с. Для каждого говорящего были обнаружены все тональные единицы с выбранной скоростью, и было вычислено количество слов во всех этих тональных единицах. Затем было определено количество заикающихся слов.Частота заикания выражалась как процент количества заикающихся слов от общего количества слов в единицах тона при определенной частоте произнесения. Это позволяет измерить частоту заикания слов для каждого слова в этом делении скорости тоновых единиц. На него не влияют различия в длине единицы тона между делениями частоты произнесения. Односторонний дисперсионный анализ выполнялся на частотах заикания при разной частоте высказываний (с общей частотой заикания говорящих, взятой в качестве ковариаты), чтобы увидеть, существует ли связь между частями частоты высказываний и, зависимой переменной, частотой заикания.Слова в единицах быстрого тона имели значительно более высокую вероятность заикания, чем единицы тона при более низких частотах произнесения, F (2,20) = 4,36, p <0,05. Скорректированная частота заикания отображается в виде прямоугольных диаграмм для каждой частоты произнесения (подпись к рисунку описывает соглашение, используемое в прямоугольных диаграммах). Post hoc Тест Тьюки показал, что единицы тона с высокой частотой произнесения имели значительно более высокую скорость заикания, чем единицы тона с низкой частотой произнесения.

Коробчатые диаграммы скорректированной частоты заикания слов (ордината) для трех делений частоты произнесения на основе слогов.По оси абсцисс отмечены быстрые, средние и медленные скорости произношения. Быстро — это любая скорость, превышающая 5 слогов в секунду; средний от 4 до 5 слогов в секунду; медленнее, чем 4 слога в секунду. Прямоугольники для каждой частоты показывают межквартильный диапазон частот заикания, а среднее значение показано сплошной горизонтальной линией внутри рамки. Полный диапазон показателей заикания показан усами.

Чтобы проверить, увеличивает ли одна только высокая скорость речи вероятность заикания, единицы среднего и медленного тона были сгруппированы вместе и протестированы по сравнению с единицами быстрого тона.Было обнаружено, что слова в единицах быстрого тона заикаются сильнее, когда частота заикания отдельных говорящих была взята как ковариата, F (1,13) = 15,03, p <0,005, в одностороннем тесте ANOVA с скорость речи как независимая переменная. Это подтвердило, что высокая скорость речи действительно имела более высокий уровень заикания, чем остальные скорости речи.

Во втором анализе частота произнесения была определена для отдельных говорящих с использованием среднего значения и стандартного отклонения. скорости произношения всех слов, как описано выше.Односторонний дисперсионный анализ был выполнен для частот заикания при различных частотах произнесения (с общим уровнем заикания говорящих, взятым в качестве ковариаты). Слова, которые были классифицированы как быстрые, имели значительно более высокую вероятность заикания, чем единицы тона при более медленных частотах произнесения, F (2,20) = 4,07, p <0,05. Скорректированная частота заикания отображается в виде прямоугольных диаграмм для каждой частоты произнесения в. Апостериорный тест Тьюки показал, что единицы тона с высокой частотой произнесения имеют значительно более высокую скорость заикания, чем единицы тона со средней частотой произнесения.И снова блоки среднего и медленного тона были сгруппированы вместе, чтобы протестировать их по сравнению с единицами быстрого тона, как в первом анализе. Было обнаружено, что слова в единицах быстрого тона заикаются сильнее, когда частота заикания отдельных говорящих была взята как ковариата, F (1,13) = 6,58, p <0,05, в одностороннем тесте ANOVA с скорость речи как независимая переменная. Это еще раз подтвердило, что высокая скорость речи приводит к более высокому уровню заикания.

Коробчатые диаграммы (отформатированные как in) скорректированной скорости заикания для слов (ордината) для трех частей частоты произнесения на основе скорости речи отдельного говорящего.По оси абсцисс отмечены быстрые, средние и медленные скорости произношения. Быстрая определяется как скорость речи выше, чем уровень на одну с.о. выше средней скорости речи всех свободных слов. Медленная скорость определяется как менее одного с.д. ниже средней скорости. Средняя — это частота от +1 до -1 с.о. уровни.

Затем была проверена гипотеза о том, что слова в более длинных единицах тона имеют более высокий шанс заикания. Длина тональной единицы измерялась как в словах, так и по слогам. Первым шагом в получении длины единиц тона в словах было разделение единиц тона на те, которые содержат одно, два, три, четыре и более четырех слов.Для каждого говорящего были обнаружены все тональные единицы заданной длины, и слова в них суммировались для получения общей суммы. Затем определялось количество заикающихся слов из этого общего числа. Частота заикания для единиц тона указанной длины была выражена как процент заикающихся слов от общего количества слов для единиц тона этой конкретной длины. Односторонний дисперсионный анализ (с общей частотой заикания говорящих, взятой как ковариата) показал, что частота заикания значительно различалась в единицах тона разной длины слова [ F (4,34) = 3.04, p <0,05]. Коэффициенты заикания в зависимости от длины единицы тона в словах представлены в виде диаграмм. Длина тональной единицы измерялась по слогам так же, как и по словам. Частота заикания варьировалась в единицах тона разной длины, измеренной в слогах, аналогично тому, как это было обнаружено для слов [ F (4,34) = 8,00, p <0,001]. Эти данные отображаются таким же образом, как и данные слова (которое появилось в).

Коробчатые диаграммы (форматированные как in) частот заикания слов (ордината) для различных длин единиц тона, измеренных в словах (абсцисса).

Коробчатые диаграммы (форматированные как in) частоты заикания слов (ордината) для различных длин единиц тона, измеренных в слогах (абсциссе).

Третий анализ проверял, были ли коррелированы частота произнесения и длина единицы тона. Длина единицы тона и частота произнесения коррелировали (линейно) значимо как при измерении длины единицы тона в словах ( r = 0,500, p <0,001) и в слогах ( r = 0,568, p <0,001). Квадратичные корреляции также были значительными ( r = 0.557, p <0,001 и r = 0,633, p <0,001 соответственно). Также были выполнены кубические регрессии, и по сравнению с квадратичными не было обнаружено большого улучшения, r = 0,558, p <0,001 и r = 0,643, p <0,001, соответственно. Это говорит о том, что асимптоты скорости выражены в единицах длинного тона. Коробчатые диаграммы, показывающие корреляцию между длиной единицы необработанного тона и оценками частоты произнесения, приведены для случая, когда длина единицы тона измерялась в словах в и когда измерялась по слогам в.

Коробчатые диаграммы (отформатированные как в), показывающие корреляцию между частотой произнесения (ординатой), измеренной по слогам, и длиной высказывания, измеренной в количестве слов (абсцисса).

Коробчатые диаграммы (отформатированные как в), показывающие корреляцию между частотой произнесения (ординатой), измеренной по слогам, и длиной высказывания, также измеренной в количестве слогов (абсцисса).

III. ОБСУЖДЕНИЕ

При анализе с использованием фиксированных критериев для разделения высказываний на быстрые, средние и медленные, высокая скорость вызвала более высокую частоту заикания, чем медленная.Среднечастотные высказывания имели более низкую частоту заикания, чем быстрые, но не значительно. Когда использовались критерии, основанные на скорости речи человека, высокая скорость речи давала значительно более высокую скорость заикания, чем средняя скорость речи. В медленной речи частота заикания ниже, чем в быстрой, хотя и не столь существенно. Общими факторами в этих различных анализах частоты являются: (a) Значительный эффект в обоих анализах связан с быстрым разделением скорости, которое привело к более высокой частоте заикания, чем другие разделения по частоте.(б) В разделах частоты, которые не отличаются существенно по частоте заикания от быстрого, частота заикания всегда была ниже. Таким образом, мы пришли к выводу, что гипотеза о большей вероятности заикания на тональных единицах, которые произносятся быстро, была поддержана. Эти тональные единицы перемежаются с другими тональными единицами, которые произносятся с разной скоростью. Результаты показывают, что не все отрезки речи в высказывании одинаково проблемны для говорящих. Измерение частоты произнесения на местном уровне позволяет частично уточнить отрезки, которые, вероятно, будут затруднены.В двух последующих анализах был рассмотрен вопрос о том, вызывают ли лингвистические факторы, которые, как известно из предыдущих исследований, действия на локальном уровне в высказывании, изменения скорости, которые затем приводят к заиканию. Одним из лингвистических факторов, который может изменить частоту произнесения, является длина высказывания. Впервые было показано, что длинные тональные единицы имеют большую вероятность заикания, чем короткие, как сообщалось, это происходит в речи, читаемой детьми (Logan and Conture, 1995). Затем было показано, что длина единиц непрерывного тона коррелировала со скоростью речи.Аналогичная корреляция была установлена ​​между скоростью речи и длиной тональной единицы для свободно говорящих на английском языке (Ferreira, 1993). В связи с этими выводами необходимо рассмотреть два вопроса. а) Почему следует повышать частоту произношения, чтобы ведущие ораторы чувствовали себя дисфлюэнтными? б) Почему длинные высказывания следует произносить быстрее, чем короткие? Некоторые предлагаемые ответы на эти вопросы будут разработаны, в частности, с учетом уровня, на котором возникают эффекты. После этого будет предпринята попытка определить, как длина высказывания и частота произнесения взаимодействуют, что приводит к нарушению плавности речи.

Сначала рассматриваются два возможных способа объяснения того, почему частота произнесения увеличивает частоту заикания. В обоих случаях проводится различие между планированием звука и его исполнением (Levelt, 1989). Эти две точки зрения различаются в зависимости от того, происходят ли зависящие от скорости речевые нарушения в процессе планирования или выполнения. Первая возможность — это развитие гипотезы скрытого восстановления (CRH) Постмы и Колка (Kolk and Postma, 1997; Postma, 1997; Postma and Kolk, 1992, 1993).CRH — это модель, которая поддерживает заикание, возникающее из-за процессов восстановления (Levelt, 1983), которые происходят как в речи говорящих, так и в речи заикающихся людей. Кажется, что исправление происходит в высказывании вроде «поверните налево на перекрестке, нет, поверните направо на перекрестке», где речь указывает на то, что говорящий осознает, что он или она дал неправильное направление, и изменяет его. CRH утверждает, что заикание является побочным продуктом исправления скрытых, а не явных фонематических ошибок в речевом плане до его выполнения.CRH предполагает, что ошибки возникли в результате дефекта в процессе фонологического планирования. По мнению Постмы и Колка, говорящие перепланировывают речь, когда обнаруживают, что такая ошибка произошла. Постма и Колк выдвинули гипотезу о таком процессе перепланирования, и ее еще предстоит доказать. Модель может быть применена к данным по скорости, полученным в текущем эксперименте. Было бы просто необходимо сделать разумное предположение, что скрытые ошибки, требующие перепланирования, с большей вероятностью возникнут, когда частота высказываний высока.

Блэкмер и Миттон (1991) подвергли сомнению вопрос о том, дает ли дисфлюэнтность, возникающая при самостоятельном ремонте говорящих динамиков, достаточно времени для перепланировки. Их данные были взяты из записей речевых ошибок и исправлений, сделанных взрослыми для ночных радиопередач. Они обнаружили, что говорящие могут очень быстро прерывать себя, а затем повторяют слова, которые они произнесли непосредственно перед прерыванием. В другом месте Кларк и Кларк (1977) предположили, что прерывания и повторения, подобные тем, которые приводятся в примерах Блэкмера и Миттона, происходят из-за того, что план для следующего слова или слов не готов.У говорящих есть план произнесенных ранее слов, который можно автоматически повторно выполнить (т. Е. Без их перепланирования). Время, в течение которого происходит повторение, дает дополнительное время для завершения планирования. Можно было бы ожидать, что только что описанный процесс будет чаще происходить при высокой скорости речи, так как быстрые скорости увеличивают вероятность того, что план для следующего слова недоступен. Обратите внимание, что роль повторения заключается в том, чтобы дать время для завершения плана следующего слова, и это тактика задержки, а не сбой в структурах центральной нервной системы, ответственных за планирование речи.Кроме того, не был составлен ошибочный план для слова, которое инициирует задержку, просто нужно больше времени для завершения плана. Таким образом, ни последовательность повторений, ни последующее слово не влекут за собой ошибок планирования. Возникновение дисфункций возникает из-за стратегических ответов, которые выступающие делают во время исполнения. В статье Блэкмера и Миттона (1991) предлагается критика представления о том, что перепланирование происходит во время быстро производимых повторов, связанных с исправлением речи, производимым бегло говорящими.Помимо критической стороны своих аргументов, они предлагают стратегию уровня исполнения для объяснения поверхностной формы быстрых повторений. Au-Yeung и Howell (1998), Au-Yeung et al. (1998) и Howell et al. (в печати) показали, как процесс, основанный на работе Блэкмера и Миттона (1991) и Кларка и Кларка (1977), может объяснить особенности поведения заикания.

Необходимы два дополнительных комментария по поводу учета уровня выполнения дисфлюентности, вызванной скоростью: во-первых, при применении в качестве учета всех классов дисфлюентности, объяснения уровня выполнения позволяют делать прогнозы относительно активности в различных участках мозга.Счет уровня исполнения предполагает, что нет никаких фундаментальных различий на уровне планирования между свободно говорящими и заикающимися людьми, хотя они были бы на уровнях, участвующих в исполнении. Следовательно, эта точка зрения предсказывает, что различия в активности между группами беглости более вероятно будут видны в двигательных центрах, чем в областях, которым приписывается роль в формулировке языка. Даже в сильной форме отчета об уровне исполнения ошибки во время планирования могут возникать в речи заикающихся людей.Однако прогноз об отсутствии различий в мозговых процессах между группами говорящих из-за перепланирования высказываний все равно будет применяться при условии, что склонность к ошибкам, требующим перепланирования, одинаково часто возникает между группами говорящих. Второй комментарий касается того, какие дескрипторы подходят для учета трудностей, возникающих из-за недоступности плана. CRH был разработан с лингвистической точки зрения и описывает трудности на абстрактном фонологическом уровне. Учет уровня исполнения продолжил эту традицию, используя, например, терминологию из литературы по ремонту и лингвистические типологии заикания дисфлюентности.Однако, поскольку считается, что проблема заикания связана со стратегиями уровня исполнения, более подходящими будут моторные описания. Перевод прост, поскольку лингвистические характеристики, указывающие на фонологическую сложность, напрямую связаны с моторными описаниями.

Второй упомянутый вопрос: почему длинные фразы должны произноситься быстрее, чем короткие? Будет рассмотрен более конкретный вопрос о том, на каком уровне возникает зависимость длины высказывания от заикания.Одна из возможностей состоит в том, что все лингвистические факторы, которые приводят к вариациям в частоте заикания, проявляются во время планирования. Поскольку, как указывалось выше, вариации частоты, связанные с заиканием, возникают в результате работы уровней выполнения, лингвистические факторы, возникающие во время планирования, будут иметь преимущественную силу. Согласно этому описанию, первый шаг в формулировке высказывания — это выбрать слова, которые будут входить в единицу тона. Как только лексическое содержание тональной единицы определено, продолжительность отдельных слов и слогов может определяться контекстными влияниями, действующими в тональной единице.Эмпирические данные показывают, что планирование, которое приводит к созданию длинных звуковых единиц, изменяет продолжительность составляющих слогов. Таким образом, если длительность ударного слога в списке слов принимается за нормальную (или базовую) длительность слога в этом конкретном слове, сжатие слога происходит, когда слог произносится в том же слове в связанной речи (на которую ссылается Levelt , 1989, как эффект изолированности слова). Изменения темпа и увеличение частоты заикания будут тогда следовать из изменения продолжительности.

Фактор, который одобряет этот подход (называемый теорией сжатия длительности), заключается в том, что он также может объяснить, как действуют некоторые из других лингвистических факторов, предложенных Брауном (1945). Можно сделать косвенную интерпретацию, что сжатие длительности происходит для разных позиций слова в единицах тона. Таким образом, Накатани и др. (1981) показали, что у свободно говорящих, продолжительность слова сокращается, когда ударный слог встречается в начальной позиции тональной единицы, чем когда он появляется в более поздних позициях (Nakatani et al., 1981). Сжатие слогов также может потенциально объяснить эффект длины слова. Так, Lehiste (1970) сообщил, что продолжительность слога в длинном слове значительно короче, чем когда такой же слог встречается в более коротком слове в речи свободно говорящих. Nooteboom (1972; цитируется по Levelt, 1989) показал, что продолжительность слога уменьшается, чем больше слогов в слове следует за ним. Это потенциально может объяснить, почему заикание происходит почти исключительно на телефонах в ранних позициях на словах (Wingate, 1988).Нет никакого простого способа учесть эффект начального созвучия слова сжатием длительности. Если эта теория верна, этот фактор может иметь другое основание по сравнению с другими обсуждаемыми, вероятно, потому, что трудности возникают из-за того, что слова, имеющие этот фактор, фонологически более трудны.

Счет сжатия продолжительности, разработанный выше, имеет основные недостатки, заключающиеся в том, что он опирается на данные наблюдений и косвенные аргументы для учета взаимосвязи между лингвистическими факторами, скоростью речи и частотой заикания.Утверждение о том, что эффекты продолжительности запланированы, имеет мало объяснительного значения. Более того, длительные эффекты вполне могут возникнуть во время выполнения плана, а не быть неотъемлемыми характеристиками самого плана. Подход с сжатием продолжительности был бы более убедительным, если бы можно было найти какой-то более важный фактор, объясняющий, почему сжатие длительности связано с различными лингвистическими характеристиками, на которых можно вывести уровень, на котором оно работает (планирование или исполнение).Одна из возможностей состоит в том, что факторы сжатия продолжительности в плане могут быть опосредованы более длительным лексическим временем доступа (временем восстановления ментального лексикона) у заикающихся людей (Prins et al., 1997) и что на время лексического доступа влияют факторы Брауна. Таким образом, лексический доступ должен занять больше времени, когда слова находятся, например, в длинных тональных единицах, чем в коротких. Этому представлению можно противопоставить представление, в котором сжатие продолжительности опосредуется различиями в задержке, связанными с лексическим временем доступа, но которые происходят из разного времени, необходимого для выполнения слов с разными формами и в разных контекстах, которые, как известно, влияют на частоту заикания.

Данные, подтверждающие точку зрения о том, что люди, которые заикаются, показывают различия в лексическом времени доступа, не обширны, и нет данных о говорящих в возрасте 9–11 лет, которые мы тестировали (Prins et al., 1997; Van Lieshout et al. ., 1996а, 1996б). Кроме того, существуют разногласия между двумя основными группами исследователей относительно того, как интерпретировать эти результаты. Главный спор между группами заключается в том, можно ли объяснить разницу во времени лексического доступа на центральном (Prins et al., 1997) или периферийном уровнях (Van Lieshout et al., 1996a, 1996b). Мы изучили исследование Принса и др. В другом месте и показали, что различия в латентности, интерпретируемые как выявление различий в лексическом времени доступа к глаголам между свободно говорящими и заикающимися людьми, могут возникать во время исполнения речи, а не во время планирования этих слов ( Ау-Юнг и Хауэлл, представлены). Таким образом, различия в задержке могут больше отражать время выполнения фонологически сложных слов, чем время лексического доступа как таковое.

Рассматривая данные по этим двум вопросам вместе, можно сделать некоторые предварительные выводы о том, как взаимодействуют скорость речи и языковые факторы.Во-первых, увеличение частоты заикания, связанное с увеличением частоты произнесения, по-видимому, возникает во время выполнения, а не при планировании. Хотя возможно, что во время планирования возникают различия в продолжительности, связанные с факторами Брауна, для этого вывода нет веских оснований, если только не может быть определен процесс, посредством которого возникают эти эффекты. Различия во времени лексического доступа, связанные со словами с этими лингвистическими характеристиками, являются одним из возможных способов обеспечения такого процесса.Хотя различия в задержке должны указывать на то, что люди, которые заикаются, имеют медленный доступ к глаголам (экземплярам слов содержания) и, возможно, также к словам, которые имеют другие факторы Брауна, различия в задержке между группами беглости могут быть объяснены различиями, возникающими во время выполнения эти словоформы. Собрав все эти данные вместе, можно сделать вывод, что людей, которые заикаются, можно отличить от говорящих свободно по манере исполнения речи, в частности, потому, что они говорят слишком быстро в определенных контекстах, что приводит к заиканию.Контексты, которые могут заикаться при слишком быстрой речи, — это те контексты, в которых языковая или двигательная нагрузка высока. В настоящее время окончательно не установлено ни одной метрики для измерения этого. Работа EMG по свободно говорящим (Van Lieshout et al., 1995) и работа по определению фонологических свойств, указывающих на высокую двигательную нагрузку у заикающихся людей (Howell et al., Представленная), могут предоставить такие показатели в будущем. Лингвистические факторы и скорость произношения действуют в интерактивном режиме на уровне исполнения, что приводит к дисфлеймэнтности.Это взаимодействие является стратегическим, а не жестким, о чем свидетельствует тот факт, что беглость речи обратима различными способами в то время, когда скорость речи контролируется искусственно. Два важных вопроса, на которые еще предстоит ответить: почему беглость речи не сохраняется, когда она вызвана, и почему некоторые дети остаются дисфлюэнтными, если дисфункция речи носит чисто стратегический характер?

В этом исследовании учитывались только два фактора, вызывающие заикание: частота произнесения локальных звуков и длина единицы тона. Есть и другие лингвистические факторы, которые влияют на длину единицы тона, такие как синтаксические, просодические и фонетические структуры.Взаимодействие этих факторов с длиной высказывания будет изучено в дальнейших исследованиях. Эти наблюдения означают, что предлагаемое здесь объяснение отнюдь не является исчерпывающим. Мы считаем, что предоставили возможный способ, которым планируемое языковое высказывание приводит к высокой двигательной нагрузке на исполнительном / моторном уровне. Необходима дальнейшая работа, чтобы отделить счет двигателя / исполнения от счетов, поддерживающих проблему, возникающую в процессах планирования речи (например, предположение о том, что заикание возникает при скрытом исправлении планов).

БЛАГОДАРНОСТИ

Мы хотим выразить нашу благодарность рецензентам, доктору Джо Калиновски, доктору Паскалю ван Лисхауту и ​​доктору Андерсу Лофквисту, помощнику редактора JASA, за их комментарии к этой статье. Это исследование было поддержано грантом Wellcome Trust.

Ссылки

• Эндрюс Г., Харрис М. Синдром заикания. Лондон: Хайнеманн; 1964. [Google Scholar]
• Ау-Юнг Дж, Хауэлл П. Лексический и синтаксический контекст и заикание.Клиническая лингвистика и фонетика. 1998; 12: 67–78. [Google Scholar]
• Ау-Йунг Дж., Хауэлл П. Лексикализация и заикание: комментарии к принтам. Main and Wampler (1997) (отправлено) [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
• Ау-Юнг Дж, Хауэлл П., Пилигрим Л. Фонологические слова и заикание служебных слов. J. Исследования речи, языка и слуха. 1998; 41: 1019–1030. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
• Blackmer ER, Mitton JL. Теории мониторинга и сроков ремонта в спонтанной речи.Познание. 1991; 39: 173–194. [PubMed] [Google Scholar]
• Бладштейн О. Справочник по заиканию. 4-е изд. Чикаго: Национальное общество пасхальных тюленей; 1987. [Google Scholar]
• Bloodstein O, Gantwerk BF. Грамматическая функция в отношении заикания у детей раннего возраста. J. Слушайте речи. Res. 1967; 10: 786–789. [PubMed] [Google Scholar]
• Бладштейн О., Гроссман М. Раннее заикание: некоторые аспекты их формы и распространения. J. Слушайте речи. Res. 1981; 24: 298–302. [PubMed] [Google Scholar]
• Brown SF.Места заикания в речевой последовательности. J. Расстройства речи. 1945; 10: 182–192. [Google Scholar]
• Браун С.Ф., Морен А. Частота заикания в зависимости от длины слова во время устного чтения. J. Расстройства речи. 1942; 7: 153–159. [Google Scholar]
• Кларк Х. Х., Кларк Э. Психология и язык: введение в психолингвистику. Нью-Йорк: Харкорт; 1977. [Google Scholar]
• Кристал Д. Просодические системы и интонация на английском языке. Кембридж, Массачусетс: Cambridge U.П.; 1969. [Google Scholar]
• Кристал Д. Клиническая лингвистика. Лондон: Эдвард Арнольд; 1987. [Google Scholar]
• Феррейра Ф. Влияние длины и синтаксической сложности на время инициации для подготовленных высказываний. Журнал памяти языка. 1993. 30: 210–233. [Google Scholar]
• Fleiss JL. Согласие между многими оценщиками при измерении номинальной шкалы. Psychol. Бык. 1971; 76: 378–382. [Google Scholar]
• Гейнс Н., Рунян С.М., Мейерс С.К. Сравнение беглости и заикания высказываний молодых людей по длине и сложности.J. Слушайте речи. Res. 1991; 34: 37–42. [PubMed] [Google Scholar]
• Харгрейв С., Калиновски Дж., Стюарт А., Армсон Дж., Джонс К. Влияние частотно-измененной обратной связи на частоту заикания при нормальной и высокой скорости. J. Слушайте речи. Res. 1994; 37: 1313–1319. [PubMed] [Google Scholar]
• Хауэлл П., Ау-Юнг Дж., Сакин С. Обмен заикания с служебных слов на содержательные с возрастом. Журнал исследований речи, языка и слуха. (в печати) [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
• Howell P, Au-Yeung J, Sackin S.Внутренняя структура содержательных слов, приводящая к различиям в продолжительности жизни и фонологическим затруднениям при заикании. (отправлено) [PubMed] [Google Scholar]
• Хауэлл П., Кади-Ханифи К. Сравнение просодических свойств чтения и спонтанной речи. Речь общ. 1991; 10: 163–169. [Google Scholar]
• Хауэлл П., Сакин С., Гленн К. Разработка двухэтапной процедуры автоматического распознавания нарушений речи у заикающихся детей. I. Психометрические процедуры, подходящие для выбора учебного материала для классификаторов лексической дисфункции.Журнал исследований речи, языка и слуха. 1997; 40: 1073–1084. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
• Howell P, Staveley A, Sackin S, Rustin L. Методы интервального выбора, наличие шума и их влияние на обнаруживаемость повторов и удлинений. J. Acoust. Soc. Являюсь. 1998. 104: 3558–3567. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
• Джонсон В., Розен Л. Влияние определенных изменений в речевом образе на частоту заикания. Журнал нарушений речи.1937; 2: 105–109. [Google Scholar]
• Kalinowski J, Armson J, Mieszkowski M, Stuart A, Gracco VL. Влияние изменений слуховой обратной связи и скорости речи на частоту заикания. Язык и речь. 1993; 36: 1–16. [PubMed] [Google Scholar]
• Калиновски Дж., Армсон Дж., Стюарт А. Влияние нормальной и высокой скорости артикуляции на частоту заикания. Журнал нарушений беглости речи. 1995; 20: 293–302. [Google Scholar]
• Калиновски Дж., Стюарт А., Сарк С., Армсон Дж. Улучшение заикания при различных задержках слуховой обратной связи и скорости речи.Европейский журнал нарушений коммуникации. 1996. 31: 259–269. [PubMed] [Google Scholar]
• Келли Е.М., Conture EG. Частота речи, время ожидания ответа и прерывание поведения молодых заикающихся, не заикающихся и их матерей. J. Слушайте речи. Res. 1992; 35: 1256–1267. [PubMed] [Google Scholar]
• Колк Х., Постма А. Заикание как явление скрытого ремонта. В: Curlee RF, Siegel GM, ред. Природа и лечение заикания: новые направления. 2-е изд. Нью-Йорк: Аллин и Бэкон; 1997 г.[Google Scholar]
• Крейдлер CW. Описание разговорного английского: введение. Лондон: Рутледж; 1997. [Google Scholar]
• Lehiste I. Suprasegmentals. Кембридж, Массачусетс: Массачусетский технологический институт; 1970. [Google Scholar]
• Levelt WJM. Мониторинг и самовосстановление в речи. Познание. 1983; 14: 41–104. [PubMed] [Google Scholar]
• Levelt WJM. Говорение: от намерения к артикуляции. Кембридж, Массачусетс: Массачусетский технологический институт; 1989. [Google Scholar]
• Лайкерт Р. Метод измерения отношения.Архив психологии. 1932; (140) [Google Scholar]
• Логан К.Дж., Conture EG. Длина, грамматическая сложность и различия в скорости заикания и беглой речи заикающихся детей. Журнал нарушений беглости речи. 1995; 20: 36–61. [Google Scholar]
• Накатани Л.Х., О’Коннор Д.Д., Астон СН. Просодические аспекты ритма речи американского английского. Фонетика. 1981; 38: 84–106. [Google Scholar]
• Ноотебум С. Производство и восприятие длительности гласных. Утрехтский университет; 1972 г.Неопубликованная докторская диссертация. [Google Scholar]
• Осбергер М.Дж., Левитт Х. Влияние временных ошибок на разборчивость речи глухих детей. J. Acoust. Soc. Являюсь. 1979; 66: 1316–1324. [PubMed] [Google Scholar]
• Пардуччи А. Оценка категории: частотно-диапазонная модель. Psychol. Rev.1965; 17: 9–16. [Google Scholar]
• Perkins WH. Что такое заикание? J. Слушайте речи. Res. 1990; 55: 370–382. [PubMed] [Google Scholar]
• Perkins WH, Kent R, Curlee R. Теория нейропсихолингвистической функции при заикании.J. Слушайте речи. Res. 1991; 34: 734–752. [PubMed] [Google Scholar]
• Пикетт Дж. Звуки речевого общения: учебник по акустической фонетике и восприятию речи. Балтимор: Университетский парк; 1980. [Google Scholar]
• Постма А. О механизмах речевого мониторинга. В: Hulstijn W, Peters HFM, van Lieshout PHHM, редакторы. Производство речи: моторный контроль, исследование мозга и нарушения беглости речи. Нью-Йорк: Elsevier Science; 1997. [Google Scholar]
• Postma A, Kolk H.Мониторинг ошибок у людей, которые заикаются: доказательства против теорий дефектов слуховой обратной связи. J. Слушайте речи. Res. 1992; 35: 1024–1032. [PubMed] [Google Scholar]
• Постма А., Колк Х. Гипотеза скрытого восстановления: процессы предартикулярного восстановления при нормальной и заикающейся дисфункции. J. Слушайте речи. Res. 1993; 36: 472–487. [PubMed] [Google Scholar]
• Принс Д., Майн В., Вамплер С. Лексикализация у заикающихся взрослых. Журнал исследований речи, языка и слуха. 1997. 40: 373–384. [PubMed] [Google Scholar]
• Старквезер К.Развитие беглости речи у нормальных детей. В: Грегори Х., редактор. Терапия заикания: профилактика и лечение детей. Мемфис, Теннесси: Американский фонд речи; 1985. С. 9–42. [Google Scholar]
• Торник Г.Б., Бладштейн О. Заикание и длина приговора. J. Слушайте речи. Res. 1976; 19: 631–654. [PubMed] [Google Scholar]
• Ван Лисхаут PHHM, Hulstijn W, Peters HFM. Производство речи у людей, которые заикаются: проверка гипотезы сборки моторного плана. J. Слушайте речи.Res. 1996a; 39: 76–92. [PubMed] [Google Scholar]
• Ван Лисхаут PHHM, Hulstijn W, Peters HFM. От планирования до артикуляции в производстве речи: что отличает заикающегося человека от человека, который не заикается. J. Слушайте речи. Res. 1996b; 39: 546–564. [PubMed] [Google Scholar]
• Ван Лисхаут PHHM, Старквезер К.В., Хулстейн В., Питерс Х. Влияние лингвистических коррелятов заикания на активность ЭМГ у говорящих без заикания. J. Слушайте речи. Res. 1995. 38: 360–372. [PubMed] [Google Scholar]
• Вайс А.Л., Зебровски П.М.Нарушения в разговоре заикающихся маленьких детей: некоторые ответы на вопросы. J. Слушайте речи. Res. 1992; 35: 1230–1238. [PubMed] [Google Scholar]
• Wingate ME. Заикание: теория и лечение. Нью-Йорк: Ирвингтон-Вили; 1976. [Google Scholar]
• Wingate ME. Структура заикания: психолингвистический анализ. Нью-Йорк: Спрингер-Верлаг; 1988. [Google Scholar]
• Yaruss JS, Conture EG. Скорость речи матери и ребенка и длина произнесения смежных беглых высказываний: предварительные наблюдения.Журнал нарушений беглости речи. 1995. 20: 257–278. [Google Scholar]

Frontiers | Теория разума в интерпретации высказываний: кейс из клинической прагматики

Введение

Немногие постграйсовские прагматики будут отрицать центральную роль чтения мыслей или теории разума (ToM) в интерпретации высказываний. Но что в целом более спорно, так это точная природа ToM в сложных когнитивных процессах, посредством которых говорящие производят, а слушатели интерпретируют высказывания.В этой статье представлен особый взгляд на этот основанный на ToM процесс, который не пользуется популярностью среди прагматиков и когнитивистов в целом. Но это мнение подтверждается данными о том, как интерпретация высказываний нарушается у детей и взрослых с рядом прагматических расстройств. Рассматриваемая точка зрения зависит от трех основных утверждений. Первое из этих утверждений состоит в том, что интерпретация высказываний предполагает полное проявление рациональности. Когда пользователи языка производят и интерпретируют высказывания, они не обязаны действовать в рамках определенной рациональной подобласти, которая была идентифицирована некоторыми теоретиками как коммуникативная рациональность.Скорее, они проявляют рациональную способность, ключевым признаком которой является то, что она превосходит усилия по ее ограничению. Второе утверждение состоит в том, что интерпретация высказываний выходит далеко за рамки признания намерений а-ля Грайс. Фактически, он включает в себя весь спектр когнитивных и аффективных психических состояний, а также приписывание этих состояний более или менее сложным образом сознанию пользователей языка. Третье утверждение относится к особенности интерпретации высказываний, которая почти никогда явно не признается теоретиками.Эта особенность касается целостности знаний, которые используют пользователи языка при интерпретации высказываний. Прагматические подходы к интерпретации высказываний, как правило, не подчеркивают существенное единство этого знания, предпочитая вместо этого представлять определенные аспекты знания как имеющие отношение к интерпретации высказываний. В этой статье мы обсудим, каким образом такие отчеты искажают целостность знания.

Итак, будет утверждаться, что любой основанный на ToM процесс, который должен играть роль в интерпретации высказывания, должен иметь полностью рациональный, интенциональный, целостный характер в определенных смыслах, описанных выше.Но такое понимание интерпретации высказываний будет неприемлемо для очень многих прагматиков и когнитивных теоретиков. Утверждение о том, что невозможно ограничить рациональную способность, которая проявляется во время интерпретации высказывания — по крайней мере, если мы хотим в конечном итоге получить вразумительное объяснение этой интерпретации — будет неприятно когнитивным теоретикам и прагматикам, многие из которых значительный аппетит к построению теории. Тем не менее, будут утверждаться, что, хотя это предложение неприятно для многих теоретиков в этой области, оно является достоверным представлением рационального характера интерпретации высказываний.Утверждение о том, что тип атрибуции психического состояния, задействованный в интерпретации высказываний, выходит далеко за рамки признания коммуникативных намерений, будет вызывать беспокойство у тех теоретиков (например, Спербера и Уилсона), которые считают, что такая атрибуция является прерогативой узкоспециализированного модуля ToM. И утверждение о том, что знания и убеждения, которые мы привносим в интерпретацию высказывания, существуют как единое целое, будет тревожить любого прагматика, который когда-либо говорил об убеждениях и знаниях, которые имеют отношение к интерпретации высказывания (подразумевается, конечно, что существуют другие верования и знания, не имеющие отношения к интерпретации).Хотя каждое из этих утверждений будет беспокоить теоретиков, которым дороги определенные предположения об интерпретации высказываний, эти предположения необходимо подвергнуть сомнению, если мы хотим начать думать более продуктивно о когнитивной основе такой интерпретации. По крайней мере, это будет нашей отправной точкой для следующего обсуждения природы и роли ToM в интерпретации высказываний.

То, что три приведенных выше утверждения являются действительными утверждениями о нормальной интерпретации высказывания, будет продемонстрировано путем изучения нарушений в использовании и понимании высказываний у детей и взрослых с прагматическими расстройствами.В той степени, в которой интерпретация высказываний включает в себя проявление рациональных способностей, мы можем ожидать обнаружения недостатков в рассуждении и использовании умозаключений у людей с прагматическими расстройствами. Более того, поскольку эта рациональная способность имеет открытую структуру, которая ускользает от ограничений, мы можем ожидать, что эти недостатки будут очевидны в областях, выходящих за рамки коммуникации. Утверждение, что интерпретация высказываний носит преднамеренный характер, выходящее за рамки признания намерений, также может быть проверено на основе свидетельств, полученных от клиентов с прагматическими расстройствами.Мы можем ожидать обнаружения дефицита в атрибуции когнитивных и аффективных психических состояний, отличных от намерений, у детей и взрослых с этими расстройствами. Эти состояния играют жизненно важную роль в интерпретации высказываний, хотя прагматики редко признают эту роль. Утверждение о том, что знания, которые мы привносим в интерпретацию высказываний, существует как единое целое, также получает эмпирическое подтверждение от клиентов с прагматическими расстройствами. В той степени, в которой целостность этого знания создает трудности для клиентов с прагматическими расстройствами, мы можем ожидать, что они будут обрабатывать высказывания в строго ограниченном контексте, изолированном от более широкой совокупности знаний, к которой они принадлежат.Целью следующих разделов будет продемонстрировать, что все три утверждения имеют существенную эмпирическую поддержку в отношении клинических субъектов. Между тем, мы рассматриваем последствия этих утверждений для анализа стандартного коммуникативного обмена, который обычно исследуется в прагматике.

Стандартный коммуникативный обмен

Анализ стандартного коммуникативного обмена служит полезной отправной точкой для следующего обсуждения. Этот анализ подчеркнет рациональный, преднамеренный, целостный характер интерпретации высказываний.Поступая так, это заставит нас думать иначе — и, как хотелось бы надеяться, более критически — о преимущественно модульных предложениях, которые имели тенденцию преобладать в когнитивных концепциях интерпретации. Рассмотрим обмен данными между Марком и Джейн ниже:

Джейн: Ты хочешь снова поехать в Испанию этим летом с моими родителями?

Марка: В прошлом году они плохо справились с жарой.

Джейн: Тогда ладно. Вместо этого я спрошу Билла.

Очевидная легкость, с которой Джейн восстанавливает импликатуру высказывания Марка — Марк явно не хочет ехать летом в Испанию с родителями Джейн — опровергает сложность когнитивных процессов, которые являются неотъемлемой частью этого обмена.Для демонстрации этих процессов нам необходимо изучить подсознательные шаги, которые Джейн должна предпринять, чтобы восстановить импликатуру высказывания Марка. Прежде чем Марк сможет установить коммуникативное намерение, которое мотивирует высказывание Джейн, он должен сначала предпринять ряд прагматических разработок логической формы высказывания Джейн. Он должен установить референт местоимения «ты» и период времени, который имеет в виду Джейн, когда она использует выражение «этим летом». Он также должен знать людей, которых имеет в виду Джейн, используя словосочетание «мои родители».Только когда получены референты для индексных выражений «вы», «это» и «мой», можно даже сказать, что Марк владеет утверждением, выраженным высказыванием Джейн. Но когнитивный вклад Марка в этот обмен не заканчивается прагматически обогащенным предложением высказывания Джейн. Это предложение подлежит дальнейшей прагматической обработке. По крайней мере, часть этой обработки приводит Марка к предположению итеративного выражения «снова» в высказывании Джейн — предположению, что Джейн и Марк были в Испании в году до года.Кроме того, эта дополнительная обработка позволяет Марку увидеть, что Джейн делает больше, чем просто задает вопрос в вышеупомянутом обмене мнениями. Потому что Джейн одновременно предлагает, чтобы Испания должна была стать местом их следующих летних каникул, а ее родители должны быть их попутчиками во время этой поездки. Только когда этот конкретный речевой акт установлен, можно сказать, что Марк распознал коммуникативное намерение, которое мотивировало исходное высказывание Джейн.

От назначения референтов индексикам до установления иллокутивной силы высказывания Джейн, Марк должен выполнить ряд сложных когнитивных процессов в вышеупомянутом обмене.Но он не одинок в этом отношении. Джейн тоже должна проявлять аналогичные когнитивные процессы, если она хочет преуспеть в осмыслении вклада Марка в этот обмен. Джейн также должна заняться прагматическим развитием логической формы высказывания Марка. Она должна установить, что ее родители являются референтом местоимения «они» в высказывании Марка. Она также должна уметь установить временный референт для выражения «прошлый год» в этом высказывании. Некоторое сужение понятий необходимо, чтобы понять значение слова «жар» в высказывании Марка.Джейн должна понимать, что этот термин означает высокие температуры в Испании, а не просто общее состояние или качество жаркого. Даже после того, как она пришла к предложению, выраженному высказыванием Марка, Джейн должна заняться дальнейшей прагматической обработкой, чтобы получить импликатуру его высказывания. Эту импликатуру можно вычислить, исходя из предположения, что Марк пытается внести соответствующий вклад в обмен, несмотря на его очевидную неспособность решить конкретную проблему, поднятую прямым вопросом Джейн.Эта проблема — готовность Марка предпринять еще одну поездку в Испанию в компании родителей Джейн — имеет серьезные последствия для социальных отношений, существующих между Марком и Джейн, особенно если Марк не приветствует возможность проводить больше времени с родителями Джейн. Джейн должна использовать свои знания об этих отношениях, чтобы решить, что, если Марк собирается отклонить ее предложение поехать в Испанию, он, скорее всего, сделает это косвенно, посредством импликатуры. Признание этой конкретной импликатуры сигнализируется Джейн в ее заключительном высказывании при обмене, когда она заявляет, что вместо этого она представит то же предложение Биллу.

Именно благодаря сложному взаимодействию когнитивных процессов высказывания в вышеупомянутом обмене имеют значение для Марка и Джейн. В другом месте я утверждал, что эти процессы принимают форму единого недифференцированного механизма, основанного на ToM, который обеспечивает прагматическое обогащение логической формы высказывания и восстановление собственно импликатур (Cummings, 2014a). Чтобы Джейн установила референт индексических «они» в высказывании Марка в вышеупомянутом обмене, она должна приписать ему многие из тех же ментальных состояний, которые она будет использовать, чтобы восстановить импликатуру его высказывания.Однако больший интерес в настоящем обсуждении представляет не то, что основанный на ToM механизм используется как в пре-, так и в пост-пропозициональной обработке высказывания — мы будем считать это беспроблемным, — а точная природа этого ToM -основанный механизм. Расширяя более раннее обсуждение в Cummings (2014b), будет утверждаться, что этот механизм не может быть когнитивным модулем или другим узкоспециализированным выводным устройством и быть аутентичным представлением когнитивных процессов, участвующих в интерпретации высказываний, по крайней мере в той степени, в которой последний имеет тип рационального, преднамеренного, целостного характера, предложенный в этой статье.Чтобы убедиться, что это так, нам нужно только более подробно изучить когнитивные процессы, которые Марк и Джейн должны предпринять, чтобы участвовать в вышеупомянутом обмене. Эти процессы включают в себя не что иное, как полноценный ToM такого типа, который выходит далеко за пределы репрезентативной способности когнитивного модуля или другого специализированного логического устройства. Эмпирические подтверждения этих процессов представлены в следующих разделах. В оставшейся части этого раздела эти процессы рассматриваются отдельно.

То, что Марк и Джейн проявляют неограниченную рациональную способность в вышеупомянутом обмене, является ключевым компонентом когнитивного объяснения интерпретации высказываний, предложенного в этой статье. Если эта способность является действительно неограниченной сущностью, как утверждается, тогда не должно быть возможности установить предел рациональных соображений, которые вступают в игру в вышеупомянутом обмене. Однако, если эта емкость является ограниченной конструкцией, которую можно описать и даже разбить на модули, то мы должны определить точку, в которой можно провести линию вокруг рациональной емкости, которую Марк и Джейн используют в этом обмене.Теперь будет продемонстрировано, что первый сценарий лучше всего представляет эту рациональную способность как в отношении вычисления импликатур, так и в отношении первичных прагматических процессов, используемых для получения предложений высказываний. Вернемся к высказыванию Марка в вышеупомянутом разговоре. Это высказывание было сделано для того, чтобы создать импликатуру, что Марк не хочет летом ехать в Испанию с родителями Джейн. Согласно стандартному прагматическому подходу к интерпретации высказываний, эта импликатура достигается в результате процесса рассуждения, который использует в качестве своих «предпосылок» определенные взаимно удерживаемые ожидания относительно рационального поведения (вербального коммуникативного) поведения.Эти ожидания требуют от Марка вносить в обмен только те высказывания, которые будут иметь какое-то отношение или значимость для его коммуникативной партнерши Джейн. Соответственно, любое высказывание, которое делает Марк, должно относиться к теме вопроса Джейн (летняя поездка в Испанию) и к конкретному предложению, содержащемуся в этом вопросе (предложение поехать в Испанию с родителями Джейн). Фактическое высказывание Марка соответствует этим критериям только в той мере, в какой Джейн может сделать следующие выводы:

(1) Использование «они» в высказывании Марка относится к родителям Джейн.

(2) Использование слова «тепло» может означать температуру в Испании.

(3) Использование слова «последний год» относится к 12-месячному периоду до произнесения высказывания Марка и, в частности, к летнему времени в течение этого периода.

Основные прагматические процессы, которые Джейн должна использовать для достижения присвоения ссылки и лексического сужения в пунктах (1) — (3) выше, таким образом, руководствуются ее рациональными ожиданиями от Марка в этом коммуникативном обмене.Но в отличие от большинства прагматических подходов, в которых коммуникативная рациональность Джейн закончилась на этом, выводы из (1) — (3) сами по себе понятны только в той степени, в которой Джейн обладает рядом других рациональных ожиданий. Некоторые из этих ожиданий связаны с компетентностью Марка как пользователя английского языка. Например, у Джейн должно быть рациональное ожидание, что если Марк хочет сослаться на более чем одного человека, он будет знать, что для этого он должен использовать местоимение множественного числа.У Джейн также будет ряд других рациональных ожиданий. Например, она будет ожидать, что Марк будет хорошо понимать такие понятия, как время и физические свойства, такие как температура, и что он сможет надлежащим образом зафиксировать эти понятия и свойства в лингвистических выражениях, таких как «год» и «тепло», соответственно. . Но рациональные ожидания Джейн на этом не заканчиваются. У нее также будут рациональные ожидания относительно мировых знаний Марка, так что она будет ожидать, что он знает, что Испания — европейская страна с теплым климатом.Джейн также ожидает, что Марк узнает, что именно этот теплый климат делает Испанию популярным местом для многих туристов. Короче говоря, выводы в пунктах (1) — (3) выше предполагают целую сеть рациональных ожиданий, которые никоим образом не ограничены и не могут быть ограничены, как того требует большинство прагматических подходов к интерпретации высказываний. То, что начиналось как серия умозаключений, нацеленных на присвоение референсов и сужение лексики, быстро превратилось в ряд рациональных ожиданий, которые были столь же сложны, как само человеческое мышление.

Ситуация не менее сложна, если мы рассмотрим шаги, которые должна предпринять Джейн, чтобы получить импликатуру высказывания Марка. Чтобы сделать вывод о том, что Марк не хочет совершать поездку в Испанию с родителями Джейн, Джейн снова должна участвовать в процессе рассуждений, который имеет определенные рациональные ожидания в качестве «предпосылок». Эти ожидания побуждают Джейн искать уместность высказывания Марка как ответа на ее вопрос. Именно этот поиск релевантности или значимости высказывания Марка для Джейн приводит ее к выводу в (7) из предложений в (4) — (6):

(4) Если мои родители не могут поехать в Испанию, то Марк не сможет поехать с ними в Испанию.

(5) Марк упомянул фактор — нетерпимость моих родителей к жаре, — которая может помешать им отправиться в поездку в Испанию.

(6) Марк упомянул этот фактор с целью снижения вероятности того, что такая поездка состоится.

(7) Марк подразумевает, что он не хочет ехать в Испанию с моими родителями.

В большинстве прагматических подходов к интерпретации высказываний роль (коммуникативной) рациональности ограничивается рядом рациональных ожиданий, которые обеспечивают восстановление импликатуры в (7).Но нетрудно показать, что это не так. Эта импликатура выводится на основе определенных рациональных ожиданий, которые служат для установления релевантности высказывания Марка как ответа на вопрос Джейн. Одно из этих ожиданий состоит в том, что Марк будет вести себя как коммуникатор в обмене с Джейн. Но это единственное ожидание предполагает ряд других рациональных ожиданий, которые не менее важны для восстановления импликатуры в (7). Например, у Джейн не может быть рациональных ожиданий, что Марк будет взаимодействующим коммуникатором при обмене, при отсутствии дальнейших рациональных ожиданий относительно того, что Марк обладает неизменной лингвистической компетенцией и что он может использовать эту компетенцию для эффективного общения в различных контекстах. .Ожидание того, что Марк обладает неизменной лингвистической компетенцией, в свою очередь, предполагает другие рациональные ожидания в отношении ряда условий, которые Джейн может разумно предполагать применимыми к Марку. Например, у нее должно быть рациональное ожидание, что развитие речи Марка идет нормально, что его лингвистическая компетентность не нарушена в результате болезни или травмы и что Марк в настоящее время не находится под воздействием химических веществ, которые могут, по крайней мере, временно , нарушить его компетенцию.Эти дополнительные рациональные ожидания являются неотъемлемой частью того, что для Джейн означает рациональное ожидание того, что Марк — способный к сотрудничеству коммуникатор. Как таковые, они не менее важны для восстановления импликатуры в (7), чем ожидание сотрудничества, которое обычно включается в прагматические объяснения интерпретации высказываний.

Важно отметить, что различие между взглядом на интерпретацию высказываний, предлагаемым в этой статье, и тем, что принято в стандартных прагматических оценках, заключается не только в акцентировании внимания.Ибо рассмотренная выше сеть рациональных ожиданий играет особенно важную роль в интерпретации высказываний. Именно через эту сеть ожидание Джейн, что Марк — способный к сотрудничеству коммуникатор, является даже внятной мыслью . Проще говоря, не имеет смысла , ожидая Джейн, что Марк ведет себя как кооперативный коммуникатор в ее обмене с ним в отсутствие этой обширной сети рациональных ожиданий. Для большинства прагматиков и когнитивных теоретиков эта сеть редко даже упоминается в их теоретических описаниях когнитивной основы интерпретации высказываний.Фактически, модульные отчеты об этом процессе интерпретации активно избегают тех типов рациональных соображений, которые подчеркиваются в данном контексте. Модуляризация любой совокупности знаний, если это знание будет использоваться для интерпретации высказываний или выполнения других когнитивных процессов, может продолжаться только путем исключения предшествующих рациональных ожиданий, которые, как утверждалось выше, Джейн должна иметь для того, чтобы рассматривать Марка как кооперативный коммуникатор. Но в отсутствие этой априорной рациональности это модульное знание невозможно даже понять как отчет о когнитивной основе интерпретации высказываний.То, что так много современных прагматиков и когнитивных теоретиков придерживаются модульных представлений об интерпретации высказываний, как я утверждал в другом месте, является симптомом стремления теоретизировать о таких понятиях, как рациональность и значение (Cummings, 2002a, b, 2005a, b, 2012a, б, 2014б). Эти аргументы здесь не повторяются. Скорее, мы продолжим изучение когнитивных основ интерпретации высказываний.

Наряду с акцентом на рациональный характер интерпретации высказываний, точка зрения, предложенная в этой статье, также заставляет нас по-другому взглянуть на интенциональный характер этого процесса.Конечно, все постграйсовские прагматические описания интерпретации высказываний признают центральную роль распознавания намерений в этой интерпретации. Только когда осознается намерение говорящего произвести высказывание, можно даже сказать, что слушающий понял, что имеет в виду говорящий. Однако коммуникативные намерения, хотя и важны, представляют собой лишь один из типов психического состояния, которое слушатели должны приписывать уму говорящего во время интерпретации высказывания. В самом деле, во всяком случае, намерения зависят от ряда других когнитивных и аффективных психических состояний, которые берут на себя основную роль в интерпретации высказываний.Чтобы убедиться в этом, давайте вернемся к вышеупомянутому обмену мнениями между Марком и Джейн. Чтобы Джейн могла восстановить импликатуру высказывания Марка в этом разговоре, она должна быть способна установить намерение, которое мотивировало это высказывание. Марк произнес свое высказывание с намерением внушить Джейн уверенность, что он, Марк, не хочет ехать в Испанию с родителями Джейн. Но это намерение является разновидностью вторичного психического состояния, которое зависит от других психических состояний. Хотя эти другие ментальные состояния не являются намерениями, они не менее важны для восстановления импликатуры высказывания Марка, чем ментальное состояние намерения, которое является привилегированным в прагматических оценках интерпретации высказывания.Исследование различных психических состояний, которые Джейн должна приписать Марку, прежде чем она сможет даже распознать намерение, которое мотивирует его высказывание, хорошо иллюстрирует этот момент.

Чтобы восстановить импликатуру высказывания Марка, Джейн должна приписать Марку определенные знания и убеждений . Эти состояния включают знание того, что Испания — европейская страна, и вера в то, что родители Джейн нетерпимы к жаре. Джейн также должна отнести к Марку ряд состояний, основанных на желании .Одним из таких состояний является то, что Марк хочет сохранить свои ранее существовавшие социальные отношения с Джейн, отклоняя ее предложение поехать в Испанию с ее родителями косвенно, посредством импликатуры. Джейн также должна приписать Марку желание совершить зарубежную поездку, чтобы в первую очередь представить ему свое предложение. Наряду с состояниями знания, веры и желаний Джейн должна также приписать Марку определенные состояния невежества или отсутствия знаний. Например, она должна приписать Марку незнание своих планов летних путешествий, чтобы сделать собственное словесное поведение — разоблачение этих планов — рациональным шагом в вышеупомянутом обмене мнениями.Словесное поведение Джейн также рационально только в той степени, в которой она может приписать Марку незнание каких-либо предстоящих событий, которые могут совпасть с летней поездкой в ​​Испанию и помешать ей. Помимо когнитивных психических состояний, ряд аффективных психических состояний также является неотъемлемой частью восстановления Джейн импликатуры высказывания Марка. Улыбающееся лицо Марка и его расслабленное поведение могут заставить Джейн приписать ему состояние счастья . В той степени, в которой Джейн хочет, чтобы Марк принял ее предложение о поездке, приписывание этого особого эмоционального состояния Марку может побудить Джейн представить ему свое предложение сейчас, а не через два дня, когда она знает, что Марку необходимо удалить зуб в стоматолог.Джейн может также приписать Марку отвращение к испанской еде и страх полета — два аффективных психических состояния, которые, как она осознает, могут склонить Марка отклонить ее предложение о поездке.

Получается, что полный набор ментальных состояний — намерения, знания, убеждения, желания, невежество, счастье, отвращение и страх — может быть приписан уму говорящего во время восстановления импликатуры. Также выясняется, что намерения не занимают особой логической позиции в этом более широком наборе ментальных состояний, несмотря на их преобладание в прагматических оценках интерпретации высказываний.Комбинация этих факторов заставляет усомниться в том, может ли какой-либо когнитивный модуль, который специализируется на обработке преднамеренных данных, вообще начать представлять психические состояния, участвующие в интерпретации высказываний. Подобно предшествующим рациональным ожиданиям, ментальные состояния существуют не как изолированные единицы, а как часть более широкой сети интенциональных явлений. В самом деле, именно благодаря этой более широкой сети намерения и другие состояния являются даже понятными ментальными феноменами. Выше было продемонстрировано, что Джейн не просто приписывает намерение Марку, когда она интерпретирует его высказывание как отказ от своего предложения поехать в Испанию.Во всяком случае, это намерение было типом вторичного психического состояния, которое было приписано Марку только после того, как Джейн уже приписала ему ряд других когнитивных и аффективных психических состояний. То, что эти другие состояния также способствуют восстановлению импликатуры Марка, имеет значение для типа когнитивной структуры, которая может играть роль в интерпретации высказываний. В частности, эта структура не может быть когнитивным модулем, специализирующимся на распознавании намерений, как это было бы у большинства прагматиков.Фактически, любой тип когнитивного модуля служит только для исключения тех самых интенциональных явлений, которые делают понятным распознавание намерений во время интерпретации высказывания. Нужна совсем другая форма описания. Некоторые мысли о том, что может включать в себя это описание, будут рассмотрены позже.

Мы переходим к заключительной особенности альтернативного взгляда на интерпретацию высказываний, предложенного в этой статье. Эта особенность — целостный характер интерпретации. В некоторой степени эта функция уже решена.Утверждалось, что рациональные ожидания и интенциональные явления, которые являются неотъемлемой частью интерпретации высказывания, не изолированы ни в каком смысле, а существуют как единое целое. Тот же холизм применим к знаниям, которые говорящие и слушатели привносят в интерпретацию высказываний. Это знание по-разному выражается прагматиками в таких выражениях, как «базовые знания», «взаимные знания», «общие знания» и «мировые знания». Эти выражения отражают тот факт, что говорящие и слушающие используют знания не только друг о друге, но и о положении дел в мире при интерпретации высказываний.Это было очевидно в разговоре Джейн с Марком, где Джейн использовала знания о психических состояниях Марка, а также свои знания о людях, местах и ​​событиях в мире, чтобы сделать вывод о том, что Марк не хочет лететь с ней в Испанию. родители. Для большинства прагматиков только определенные аспекты знания Джейн имеют отношение к ее интерпретации высказывания Марка в этом разговоре. Таким образом, хотя ее знание о том, что Испания является европейской страной, можно рассматривать как относящееся к ее интерпретации высказывания Марка, ее знание о том, что в Испании было три рецессии за последние 5 лет, не может считаться релевантным.Также для большинства прагматиков первое знание может быть ограничено когнитивным модулем или другим специализированным выводным устройством, в то время как последнее знание может быть проигнорировано как не имеющее отношения к интерпретационной задаче Джейн. Для аргументации предположим, что это описание знания, которое используется при интерпретации высказывания, не только возможно, но и получено в частном случае обмена Джейн с Марком. Как бы выглядела такая совокупность знаний?

Ответ на этот вопрос состоит в том, что мы не имеем первого представления, как бы выглядела такая совокупность знаний.Фактически, мы должны признать полную непонятность этого знания. Чтобы понять, почему, нам нужно только более подробно изучить знание, которое Джейн привносит в свою интерпретацию высказывания Марка в вышеупомянутом разговоре. Было высказано предположение, что это знание может содержать утверждение, что Испания является европейской страной. Это предложение может быть даже представлено в когнитивном модуле, который специализируется на интерпретации высказываний. И для большинства прагматиков на этом все заканчивается. Но нетрудно продемонстрировать, что это единственное предложение зависит от других предложений в плане его собственной понятности.Например, утверждение, что Испания является европейской страной, предполагает утверждения о том, что Европа — это континент, а Испания — одна из нескольких наций на континенте Европа. Предположим, что оба эти предложения также представлены в когнитивном модуле, который Джейн использует для интерпретации высказывания Марка. Конечно, теперь мы можем провести черту вокруг знаний, которым должен быть разрешен вход в модуль. Но и на этом дело не заканчивается. Поскольку модуль также должен содержать информацию о том, что Испания и другие европейские страны имеют свои собственные культуры и языки, что некоторые из этих языков (например,g., португальский) также говорят в странах Южной Америки, и что бой быков является культурной традицией в Испании. Суть этого примера заключается в том, что нет стадии, на которой мы могли бы бросить сеть вокруг знания, которое Джейн использует во время интерпретации высказывания, а затем заявить, что это знание является полным. A fortiori , знания Джейн не могут быть полностью ограничены когнитивным модулем, даже тем, который специализируется на интерпретации высказываний.

Проблема, которую холизм знания ставит перед прагматиками и когнитивными теоретиками, состоит в том, что невозможно ограничить знание, которое мы привносим в интерпретацию высказываний и , приходим к вразумительному объяснению этого знания.Независимо от того, где, по нашему мнению, мы можем провести границу вокруг знания, имеющего отношение к интерпретации высказывания, можно легко продемонстрировать, что осмыслить это ограниченное знание можно только с помощью знания, лежащего за пределами границ. Эта граница обычно принимает форму инкапсулированного когнитивного модуля или ряда таких модулей, каждый из которых специализируется на выполнении определенной функции. Эта модульная учетная запись имеет определенную привлекательность для прагматиков. Он кажется полным в том смысле, что когнитивный модуль содержит все знания, относящиеся к интерпретации высказываний.Он также, по-видимому, воплощает когнитивную эффективность в том смысле, что необходимость в обширных поисках фоновых знаний устраняется, когда знания, относящиеся к интерпретации высказываний, объединяются в специализированный когнитивный модуль. Но эта полнота и эффективность скорее иллюзорны, чем реальны. Ибо то, что мы создали, является не полным отчетом об интерпретации высказываний, а непонятным отчетом, в котором отсутствует предварительная концепция знания, с помощью которой можно было бы разобраться в ограниченном содержании когнитивного модуля.Дилемма, с которой сталкиваются прагматики, — это та же дилемма, с которой сталкивается любой когнитивный теоретик, который считает, что возможно произвести полное теоретическое рассмотрение таких понятий, как значение, рациональность и знание. Такое описание, кажется, обеспечивает полноту теории. Однако он делает это только путем отказа от очень рациональных и эпистемологических концепций, которые делают это объяснение понятным.

До сих пор обсуждение касалось ряда концептуальных вопросов, касающихся когнитивной основы интерпретации высказываний.Было важно задуматься над этими проблемами по крайней мере по двум причинам. Во-первых, они побудили нас занять критическую позицию по отношению к доминирующим (модульным) объяснениям интерпретации высказываний. Во-вторых, эти проблемы также побудили нас задуматься о том, как может выглядеть альтернативный вариант интерпретации высказываний, особенно такой, который строится в соответствии с рациональными, намеренными и целостными линиями, предложенными в этой статье. Обратившись к этим концептуальным вопросам, мы теперь в состоянии рассмотреть, есть ли какое-либо эмпирическое подтверждение этому альтернативному взгляду на интерпретацию высказываний.Утверждается, что эту поддержку можно найти в ряде клинических расстройств. В частности, дети и взрослые с прагматическими расстройствами обнаруживают проблемы в использовании и понимании высказываний, которые согласуются с альтернативным взглядом на интерпретацию высказываний, описанным выше. Теперь мы обратимся именно к исследованию этих расстройств и их последствий для объяснения интерпретации высказываний.

Эмпирическая поддержка от прагматических расстройств

Представление о интерпретации высказываний, предложенное в этой статье, получает существенную эмпирическую поддержку из ряда прагматических расстройств.Эта точка зрения выражается в утверждении, что интерпретация высказываний имеет рациональный, преднамеренный, целостный характер. В качестве средства подтверждения этого утверждения в этом разделе будут рассмотрены три типа клинических случаев. В той степени, в которой интерпретация высказываний включает в себя осуществление полностью неограниченной рациональной способности, а не какой-то узко определенной коммуникативной рациональности, первый из этих клинических случаев представляет доказательства наличия недостатков в рассуждении и использования выводов в областях, выходящих за рамки общения субъектов. с прагматическими расстройствами.Выше также утверждалось, что намерения представляют собой лишь подмножество когнитивных и аффективных психических состояний, которые должны быть приписаны уму говорящего во время интерпретации высказывания. В той степени, в которой это так, мы можем ожидать найти доказательства недостаточности приписывания ряда психических состояний, помимо состояний намерения, у детей и взрослых с прагматическими расстройствами. Выше также утверждалось, что любое описание когнитивной основы интерпретации высказываний должно быть способно представлять целостность знания.В той мере, в какой знание, которое мы привносим в интерпретацию высказываний, существует как единое целое, мы можем ожидать найти доказательства тенденции у детей и взрослых с прагматическими расстройствами обрабатывать высказывания в ограниченном или ограниченном контексте. Можно ожидать, что эти контексты будут отдавать предпочтение определенным (доминирующим) значениям слов и высказываний и ограничивать степень, в которой слушатели ищут альтернативные (недоминантные) значения. Изучив эмпирическую поддержку, которая существует для этого взгляда на интерпретацию высказываний, статья завершается некоторыми мыслями о его последствиях для теорий интерпретации высказываний.

Недостатки рассуждений и умозаключений

В настоящее время имеется обширное свидетельство недостатков ряда выводов, связанных с интерпретацией высказываний у клиентов с прагматическими расстройствами. Сообщалось о дефиците мышления и умозаключений у детей с определенными языковыми нарушениями (SLI) и первичными прагматическими трудностями (Botting and Adams, 2005; Adams et al., 2009), у высокофункциональных детей с аутизмом (Dennis et al., 2001) , дети с синдромом дефицита внимания и гиперактивности (McInnes et al., 2003; Berthiaume et al., 2010) и гидроцефалии (Dennis and Barnes, 1993; Barnes and Dennis, 1998), а также при детской черепно-мозговой травме (Dennis and Barnes, 2001; Moran and Gillon, 2004). О недостатках логических аспектов интерпретации высказываний также сообщалось при начальных состояниях у взрослых, включая шизофрению (Corcoran, 2003), рассеянный склероз (Laakso et al., 2000) и повреждение правого полушария (RHD) (Tompkins et al., 2000). , 2001, 2009; Lehman-Blake, Tompkins, 2001). Эти исследования, безусловно, подтверждают утверждение о нарушении выводов, которые играют роль в интерпретации высказываний.Но этого утверждения недостаточно для наших нынешних целей. Чтобы поддержать утверждение о том, что интерпретация высказываний включает в себя осуществление полностью неограниченной рациональной способности, мы также должны уметь выявлять недостатки в рассуждении и умозаключениях в некоммуникативных областях. Фактически, мы должны быть в состоянии дать утвердительный ответ на вопрос: есть ли какие-либо доказательства того, что дети и взрослые с прагматическими расстройствами также испытывают дефицит в рассуждениях и выводах в областях, отличных от интерпретации высказываний? Эти недостатки включают нарушения в диапазоне когнитивных областей типов вывода и , а не только те выводы, которые связаны с интерпретацией высказываний.Можно утверждать, что доказательства этого эффекта могут быть легко представлены для ряда прагматических расстройств, представленных выше.

Нетрудно продемонстрировать наличие нарушений в ряде типов вывода у клиентов с прагматическими расстройствами. Размах этих выводимых нарушений в разных областях поддерживает точку зрения о том, что неограниченная рациональная способность проявляется во время интерпретации высказывания. Дети с SLI демонстрируют более слабое дедуктивное мышление (Newton et al., 2010) и аналогичные рассуждения (Leroy et al., 2012, 2014), чем у нормально развивающихся детей. У людей с расстройством аутистического спектра (РАС) наблюдается дефицит аналогичных рассуждений, особенно в отношении неживых предметов (Krawczyk et al., 2014), и несостоятельных условных рассуждений (Pijnacker et al., 2009). Подростки с черепно-мозговой травмой средней и тяжелой степени подвержены нарушениям способности рассуждать по аналогии (Krawczyk et al., 2010). Широкий спектр предполагаемых дефицитов также существует во взрослом состоянии.Взрослые с шизофренией демонстрируют нарушенный вероятностный вывод (Averback et al., 2011), транзитивный вывод (Titone et al., 2004), ассоциативный вывод (Armstrong et al., 2012), рассуждение по аналогии (Simpson and Done, 2004), индуктивное рассуждение. (Corcoran, 2003) и дедуктивное рассуждение (Mirian et al., 2011). В исследовании пациентов с острой афазией неязыковые абстрактные рассуждения были единственной когнитивной областью, в которой не наблюдалось улучшения в первый год после инсульта (El Hachioui et al., 2014).Взрослые с проникающими травмами головы и очаговыми поражениями теменной коры демонстрируют дефицит транзитивного мышления (Waechter et al., 2013). Взрослые с различными формами деменции также не способны рассуждать. Йошиура и др. (2011) обнаружили доказательства ухудшения способности к абстрактному мышлению у людей с болезнью Альцгеймера и легкими амнестическими когнитивными нарушениями. Вартанян и др. (2009) сообщили, что пациенты с лобным вариантом лобно-височной деменции (ЛВД) демонстрируют нарушения при переходе к рассуждению о знакомой пространственной среде.

Эти исследования ясно демонстрируют, что люди с прагматическими расстройствами испытывают множество выводов. Тот факт, что эти дефициты также возникают в таких областях, как рассуждения о конкретных и абстрактных сущностях, о живых и неживых предметах, а также во время языковой обработки и зрительно-пространственного познания, предполагает, что у людей с прагматическими расстройствами происходит нарушение центральной рациональной способности, а не нарушения. специализированной коммуникативной рациональности.Именно такая рациональная способность постулируется с точки зрения интерпретации высказываний, предлагаемой в этой статье. То, что при интерпретации высказываний работает упражнение полностью неограниченной рациональности, теперь подтверждается концептуальными и эмпирическими основаниями. На концептуальной основе было показано, что рациональные ожидания, делающие общение возможным, понятны только в той степени, в которой существуют другие рациональные ожидания, столь же широкие, как и само человеческое мышление. Просто невозможно ограничить или разделить на модули рациональные ожидания, мысли и концепции, которые играют роль в интерпретации высказываний.Этот концептуальный аргумент в пользу неограниченной рациональной способности получает эмпирическую поддержку при изучении прагматических расстройств. Утверждалось, что дети и взрослые с прагматическими расстройствами не просто демонстрируют нарушения в использовании логических выводов. Скорее, предполагаемые нарушения у этих субъектов затрагивают когнитивные области и типы рассуждений. Последние результаты предполагают, что у людей с прагматическими расстройствами нарушается центральная рациональная способность, а не какая-то рациональная подобласть, специализирующаяся на общении.Но мы должны пойти дальше демонстрации неограниченной рациональной способности, если хотим поддержать нынешний взгляд на интерпретацию высказываний. Поскольку эта точка зрения также делает конкретные заявления о преднамеренном характере этого процесса. Теперь мы обратимся к рассмотрению эмпирической поддержки этих утверждений.

Дефицит атрибуции психического состояния

Выше утверждалось, что прагматические подходы к интерпретации высказываний после Грайса обычно признают центральную роль распознавания намерений в коммуникации.Многие из этих объяснений также приводят доводы в пользу существования устройства вывода или когнитивного модуля, который стал специализированным для задачи распознавания намерений (например, теория релевантности Спербера и Уилсона). То, что признание намерений является неотъемлемой частью коммуникации, — один из немногих неоспоримых фактов интерпретации высказываний. Но часто упускается из виду то, что тип атрибуции психического состояния, связанный с интерпретацией высказывания, простирается шире, чем приписывание коммуникативных намерений уму говорящего.Фактически, интерпретация любого лингвистического высказывания включает приписывание полного диапазона когнитивных и аффективных психических состояний сознанию других коммуникаторов. В той степени, в которой эта широкомасштабная интенциональная способность задействована в интерпретации высказывания, должно быть возможно найти доказательства дефицита в атрибуции психических состояний, отличных от намерений, у детей и взрослых с прагматическими расстройствами. Эти состояния включают когнитивные психические состояния, такие как знание, вера и притворство, и аффективные психические состояния, такие как счастье, страх и гнев.В той мере, в какой есть доказательства такого рода, они могут использоваться для подтверждения двух утверждений. Первое из этих утверждений состоит в том, что нет ограничений на тип психических состояний, которые могут играть роль в интерпретации высказываний и которые могут быть нарушены при нарушении интерпретации. Второе утверждение состоит в том, что нет смысла говорить о когнитивном модуле, который специализирован для распознавания намерений, когда такое устройство не потребует ничего, кроме модуляризации всей человеческой мысли о сознании и поведении других людей. люди.Необходимый общий характер этого когнитивного модуля исключает любую такую ​​специализацию.

То, что распознавание коммуникативных намерений нарушено у людей с прагматическими расстройствами, было продемонстрировано в ряде исследований. По большей части эти исследования выявляют неспособность испытуемых восстановить импликатуру высказываний или установить иллокутивную силу речевых актов. Таким образом, у детей с SLI были обнаружены трудности с выводом скалярных импликатур (Katsos et al., 2011), в то время как дети с прагматическими нарушениями речи (PLI) значительно хуже, чем дети с SLI, справляются с вопросами, нацеленными на импликатуру (Ryder et al., 2008). Известно, что прагматические нарушения при шизофрении ставят под угрозу понимание и распознавание речевых актов, максим и импликатур (Tényi et al., 2002; Mazza et al., 2008). McNamara et al. (2010) сообщили, что пациенты с болезнью Паркинсона менее склонны, чем контрольные субъекты, активировать косвенные значения импликатур.Интерпретация импликатур также нарушается у взрослых с RHD (Kasher et al., 1999). Эти исследования подтверждают утверждение о том, что коммуникативные намерения представляют собой проблемную категорию психического состояния для детей и взрослых с прагматическими расстройствами. Но то же самое относится и к ряду других когнитивных и аффективных психических состояний. Было обнаружено, что дети с аутизмом и синдромом Аспергера (СА) в основном ссылаются на желание и мало ссылаются на мысли и веру при использовании напористых речевых актов (Ziatas et al., 2003). Нормально развивающиеся дети в том же исследовании использовали более высокую долю ссылок на мысли и убеждения. Притворство — это проблемное психическое состояние для маленьких детей и подростков с аутизмом (Bigham, 2008; Morsanyi and Handley, 2012). Аффективные психические состояния также нарушаются при аутизме. Филип и др. (2010) обнаружили дефицит в распознавании основных эмоций (счастья, печали, гнева, отвращения и страха) через мимику, движения тела и голосовые стимулы у взрослых с РАС.

Помимо аутизма, когнитивные и аффективные психические состояния также нарушены в ряде других клинических групп со значительным дефицитом интерпретации высказываний.Дети и взрослые, у которых есть генетические синдромы с умственной отсталостью или без нее, демонстрируют трудности с рядом категорий психического состояния. Портер и др. (2008) обнаружили в своем исследовании определенный дефицит в понимании ложных убеждений у субъектов с синдромом Вильямса. Ho et al. (2012) обнаружили, что у людей с велокардиофациальным синдромом наблюдается нарушение приписывания сложных психических состояний абстрактным визуальным стимулам. Приписывание ряда психических состояний также нарушается во взрослом состоянии.Когнитивные и аффективные ToM нарушены у пациентов с параноидной шизофренией (Montag et al., 2011). Было обнаружено, что люди с высоким уровнем негативных симптомов шизофрении демонстрируют избирательное нарушение способности приписывать аффективные психические состояния (Shamay-Tsoory et al., 2007). У лиц с семенной деменцией наблюдаются нарушения когнитивной и аффективной ToM, при этом осознание аффективной, но не когнитивной ToM сохраняется в средней стадии заболевания (Duval et al., 2012). Пациенты с ЛВД хуже, чем контрольные, в распознавании эмоций гнева, страха, отвращения и счастья через черты лица (Oliver et al., 2014). Эти пациенты также ошибочно считали негативные выражения лица счастливыми чаще, чем контрольные, — открытие, которое предполагало дефицит в представлении позитивных эмоций при ЛТД. Генри и др. (2006) обнаружили, что распознавание основных эмоций (например, отвращение, гнев) и способность определять психическое состояние были значительно ниже у 16 ​​взрослых с черепно-мозговой травмой по сравнению с контрольной группой.

Из этих исследований ясно, что дефицит мета-репрезентации у клиентов с прагматическими расстройствами выходит далеко за рамки признания намерений. Что мы можем сделать из этого открытия? Единственно возможный вывод состоит в том, что нет смысла говорить о когнитивном модуле, который специализируется на распознавании намерений, или даже о коммуникативных намерениях, когда тип мета-репрезентативной способности, задействованный в интерпретации высказываний, распространяется на все аспекты наши размышления о мыслях и поведении других людей.Такая общая когнитивная способность не может быть представлена ​​когнитивным модулем, даже модуль, построенный по самым широким возможностям, и может быть понятным при отсутствии ряда преднамеренных данных, лежащих за пределами модуля. В конце концов, интенциональный характер интерпретации высказывания означает гораздо больше, чем признание коммуникативных намерений. Ведь эти намерения имеют смысл только в сложной сети других когнитивных и аффективных психических состояний, которые столь же распространены, как и само человеческое мышление.Кажется, что эти намерения можно удалить из этой сети и полностью представить в рамках когнитивного модуля, так это предположение о возможности развития теории этих ментальных феноменов. Это предположение будет подвергнуто критической оценке в последнем разделе ниже. А пока обратимся к третьей и последней особенности интерпретации высказываний, предлагаемой в этой статье. Эта особенность касается целостности знаний, которые мы привносим в интерпретацию высказываний.

Дефицит базовых знаний

Важно начать обсуждение этой последней особенности интерпретации высказывания с осторожности. Недостаток базовых знаний, который мы рассмотрим в этом разделе, не следует понимать как то, что люди с прагматическими расстройствами не знают, что Франция — европейская страна, что картофель — это один из видов овощей и что рыба живет в воде. Напротив, большинство детей и взрослых с прагматическими расстройствами знают все это и даже больше.Скорее здесь утверждается, что люди с прагматическими расстройствами склонны интерпретировать высказывания в ограниченном или ограниченном эпистемическом контексте. Ключевой особенностью этих контекстов является то, что они ограничивают знания, которые слушатели могут потенциально использовать для интерпретации высказываний. Хотя эта тенденция может просто отражать более широкие ограничения обработки у субъектов с прагматическими расстройствами — контекст всего нескольких предложений легче сохранить в памяти и т. Д. — ее влияние на интерпретацию высказываний может быть разрушительным.Например, импликатура, которую слушающий может извлечь из высказывания в небольшом ограниченном контексте, может не быть импликатурой, которую говорящий намеревался передать. Кроме того, может оказаться невозможным перевернуть или победить импликатуру, которая невосприимчива к изменениям в более широкой сети знаний, которая сопровождает интерпретацию высказываний. Такой слушатель может упорствовать в отстаивании определенной импликатуры высказывания или доминирующего значения слова, когда из более широкого контекста становится ясно, что такие интерпретации ошибочны.В этом разделе мы постараемся установить, действительно ли существует такая модель неправильного толкования среди детей и взрослых с прагматическими расстройствами. В той степени, в которой это так, у нас будет некоторая эмпирическая поддержка утверждения о том, что любое объяснение интерпретации высказываний должно преуспевать в представлении сущностного холизма знания.

Дети и взрослые с прагматическими расстройствами часто испытывают значительные трудности при обработке контекста. Эти трудности обычно документируются при выполнении задач, требующих разрешения двусмысленностей на основе лингвистического контекста.Джоллифф и Барон-Коэн (1999) сообщили, что нормально интеллигентные взрослые с аутизмом или синдромом Аспергера менее способны, чем обычные люди контроля, использовать контекст для интерпретации лексически или синтаксически неоднозначных предложений, представленных на слух. Используя задачу разрешения лексической двусмысленности, Норбери (2005) продемонстрировал, что дети с языковыми нарушениями и расстройствами аутистического спектра в сочетании с языковыми нарушениями не так эффективно используют контекст, как их ровесники с неповрежденным языком, для подавления несущественных значений. Сообщалось также о трудностях подавления контекстуально нерелевантных значений у детей с гидроцефалией (Barnes et al., 2004). Андреу и др. (2009) исследовали влияние контекста предложения на активацию омонимного значения у пациентов с шизофренией. В отличие от контрольных субъектов, которые демонстрировали образец избирательного целевого содействия после представления предложений, которые искажали первое или второе значение эквибиазных омонимов, в этом исследовании у пациентов с шизофренией не наблюдалось значительного целевого содействия. Гриндрод и Баум (2003) изучали способность испытуемых с повреждением правого полушария (RHD) и повреждением левого полушария (LHD) и неглубокой афазией использовать информацию о локальном контексте предложения для разрешения лексически неоднозначных слов.Испытуемые с негазированной афазией активировали оба значения неоднозначных слов независимо от контекста при коротком межстимульном интервале и ни одно значение при длинном межстимульном интервале. Единственные контекстуально подходящие значения, которые можно было активировать у субъектов с RHD, происходили в предвзятых контекстах, связанных со вторым значением, при длительном межстимульном интервале. Гриндрод и Баум пришли к выводу, что LHD и RHD приводят к недостаткам в использовании информации местного контекста для полного разрешения неоднозначности.

Помимо разрешения неоднозначности, существуют также обширные свидетельства неспособности субъектов с прагматическими расстройствами правильно использовать контекст во время обработки высказываний для их импликатур.Райдер и др. (2008) исследовали способность двух групп типично развивающихся детей и 27 детей с SLI использовать контекст для создания импликатур в ответ на вопросы. Девять из 27 детей с SLI имели прагматические нарушения. Только когда ответ на вопрос был предоставлен графическим контекстом, дети с SLI действовали так же, как их сверстники, в использовании контекста для создания импликатур. Тем не менее, дети с PLI показали значительно более низкие результаты, чем остальная часть группы SLI, по вопросам, требующим импликатур, что привело авторов к выводу, что эти дети испытывают особые трудности при интеграции контекстной информации.Loukusa et al. (2007) исследовали ответы детей с СА или высокофункциональным аутизмом (HFA) на вопросы, требующие контекста. Анализ ответов этих детей показал, что все они пытались использовать контекстную информацию, хотя делали это неправильно. Изучение категории ошибки, не производимой нормально развивающимися детьми в исследовании, показало, что дети с СА или HFA продолжали обрабатывать вопросы даже после того, как был дан контекстуально релевантный ответ.Titone et al. (2002) обнаружили, что пациенты с шизофренией демонстрировали пониженную прайминг для буквально правдоподобных идиом (например, пнуть ведро), но сохраняющуюся прайминг для буквально неправдоподобных идиом (например, быть на седьмом небе) по сравнению с контрольными субъектами. Эти авторы пришли к выводу, что пациенты с шизофренией могут нормально использовать контекст только тогда, когда условия (например, неправдоподобность определенных идиоматических значений) уменьшают потребность в контролируемой обработке.

Подводя итог, давайте поразмышляем о значении этих эмпирических открытий для целостности знания во время интерпретации высказываний.Эти исследования демонстрируют, что ограничения обработки у людей с прагматическими расстройствами приводят к интерпретации высказываний в строго ограниченном контексте. В этих контекстах высказывания и лексически двусмысленные слова часто неправильно интерпретируются, поскольку люди с прагматическими расстройствами не могут пересмотреть свое понимание языка, чтобы отразить более широкую контекстную информацию. По сути, прагматические расстройства напрямую нарушают целостность знаний, которые мы привносим в интерпретацию высказываний.Ограничения обработки данных у детей и взрослых с этими расстройствами вынуждают их рассматривать эти базовые знания как содержащие изолируемые элементы, которые могут существовать отдельно от другой контекстной информации. Ошибочные интерпретации, к которым пришли испытуемые в вышеупомянутых клинических исследованиях, являются четкой демонстрацией того, что может пойти не так, когда существует такой взгляд на это знание. То, что кажется ограниченным, замкнутым контекстом фоновых знаний, на самом деле является сложной информационной связью, которая является такой же обширной, как и сама человеческая мысль.Никакой компонент или элемент этой связи не может быть отделен от любого другого компонента или элемента и может быть понятным представлением контекста, который сопровождает интерпретацию высказываний. Что заставляет это казаться иначе, так это сильный импульс теоретизировать о когнитивной основе интерпретации высказываний. Теперь можно увидеть, что этот импульс искажает целостный характер интерпретации высказывания во многом так же, как он искажает рациональный и интенциональный характер этого познавательного процесса.В следующем разделе мы рассмотрим единственно возможный путь выхода из этого теоретического тупика.

Путь вперед

На протяжении этого обсуждения побуждение теоретизировать о когнитивной основе интерпретации высказываний использовалось в роли злодея. Пришло время непосредственно исследовать это побуждение и объяснить, почему оно имеет такие катастрофические последствия, когда речь идет об интерпретации высказываний. Теории целого ряда явлений изобилуют наукой и повсюду. Мы не считаем странным, что физики разрабатывают теории гравитационных сил между Землей и Луной.Фактически, мы были бы удивлены, если бы обнаружили, что таких теорий не существует. Теории объясняют и предсказывают события и поведение в мире, и без них наша способность понимать окружающую среду была бы значительно меньше. Теории стремятся к полноте, поскольку они должны учитывать все данные в определенной области. И, как вам скажет любой ученый, теория, которая не может учесть все данные в области, действительно будет очень недолговечной. Но когда мы обращаемся к интерпретации высказываний, идея о том, что можно разработать теорию этого феномена, представляет собой совершенно другое положение.Полнота, к которой стремятся теоретики в других областях исследования, явно разрушительна, когда мы обращаемся к рациональному, преднамеренному, целостному феномену, подобному интерпретации высказываний. Ибо здесь в центре наших теоретических усилий находятся такие концепции, как рациональность и интенциональность, которые, как мы видели, есть не что иное, как сама человеческая мысль. Физик, который разрабатывает теорию, даже полностью законченную теорию гравитационных сил между Землей и Луной, все еще имеет набор рациональных концепций, с помощью которых можно понять эту теорию.Прагматик, разрабатывающий теорию когнитивной основы интерпретации высказываний, должен прийти к полностью исчерпывающему объяснению рациональности и интенциональности. Но из-за отсутствия рациональных концепций за пределами этой теории теоретическому предприятию прагматика не хватает той понятности предприятия физика.

Этот взгляд на непонятность теорий рациональности и интенциональности происходит из философских прозрений Хилари Патнэм (e.г., Патнэм, 1988, 1994, 1995). В течение многих лет Патнэм выступал против определенного способа философии, из-за которого может казаться, что единственный способ добиться прогресса в отношении таких понятий, как истина, значение и рациональность, — это построение теорий на основе этих понятий. Такие теории, утверждает Патнэм, только кажутся понятными при условии, что мы можем придерживаться метафизической точки зрения. С этой точки зрения кажется, что мы можем исследовать человеческое мышление в целом, не предполагая, в свою очередь, рациональных концепций, которые делают это мышление понятным.Но в той мере, в какой эта точка зрения лишена рациональных концепций (как еще мы можем достичь полноты теории человеческой рациональности?), То, что мы в итоге получаем, не является полным описанием рациональности или смысла, а неразборчивый аккаунт . Фактически, при отсутствии предшествующих рациональных концепций такая точка зрения является «мы не знаем что». По сути, прагматик, который считает, что можно создать теорию интерпретации высказываний, находится в том же положении, что и метафизический реалист, имеющий теоретические устремления по отношению к философским концепциям.Прагматик считает возможным уловить рациональный, интенциональный, целостный характер интерпретации высказываний в рамках когнитивной научной теории. Эта теория может быть построена вокруг когнитивного модуля, или ряда таких модулей, или некоторого другого логического устройства. Однако, если обсуждение предыдущих разделов что-то и продемонстрировало, так это то, что такая теория является не чем иным, как описанием человеческого мышления. Но в этот момент мы имеем не полный отчет об интерпретации высказывания, а непонятный отчет.Подобно метафизическому реалисту, прагматику не удалось создать отчет, который мы могли бы распознать, не говоря уже о том, чтобы его осмыслить.

Патнэм бросает вызов теоретическому импульсу, который заставляет казаться, что когнитивная научная теория интерпретации высказываний возможна и понятна. Но не только он обнаружил, что вся исследовательская программа, которую представляет этот импульс, ошибочна и бессвязна. Джон Сирл проявляет те же опасения в отношении когнитивизма, который заключается в том, что мозг — это цифровой компьютер.Для Серла предположение, что механизмы, с помощью которых процессы мозга производят познание, должны быть вычислительными, и что, задавая программы, мы указали причины познания, вовсе не является типом последовательного объяснения:

«Раньше я полагал, что в качестве причинного объяснения теория когнитивиста была, по крайней мере, ложной, но теперь мне трудно сформулировать ее версию, которая согласована даже до такой степени, что она вообще может быть эмпирическим тезисом. »(Searle, 1992: 215; курсив мой).

Это отсутствие согласованности возникает, согласно Серлу, потому что когнитивист отрицает, что характеристика процесса как вычислительного является характеристикой, относящейся к наблюдателю. Сознательный агент должен дать вычислительную интерпретацию паттерну физических событий. В отсутствие этого агента все, что у нас есть, — это нейробиологические процессы, которые не являются причинными объяснениями чего-либо:

«Дело не в том, что утверждение« Мозг — это цифровой компьютер »просто ложно.Скорее, это не доходит до уровня лжи. Не имеет четкого смысла . На вопрос «Является ли мозг цифровым компьютером?» плохо определено. Если он спросит: «Можем ли мы присвоить мозгу вычислительную интерпретацию?» ответ очевиден: да, потому что мы можем присвоить вычислительную интерпретацию чему угодно. Если он спросит: «Являются ли процессы мозга вычислительными по своей сути?» Ответ очевиден — нет, потому что по сути нет ничего вычислительного, кроме, конечно, сознательных агентов, намеренно выполняющих вычисления »(Searle, 1992: 225; курсив добавлен).

Полная когнитивная научная теория (Патнэм) и внутренне вычислительный процесс мозга (Серл) — всего лишь разные проявления одного и того же аберрантного импульса в когнитивной науке. Этот импульс состоит в том, чтобы отрицать существование какой-либо рациональности за пределами теории или причинного объяснения. Тем не менее, без этой предшествующей рациональности нам не хватает тех самых концепций, которые необходимы для осмысления теорий и причинных объяснений ученых-когнитивистов. То, что такие теории и объяснения непонятны по их собственным стандартам, является явным признаком того, что не все хорошо в когнитивном исследовании, которое привело нас к этой точке.

Итак, если теория интерпретации высказываний — это не просто плохая идея, а непонятная, то какова же альтернатива? Можем ли мы позволить себе серьезно отнестись к предложению об отказе от модульных и других теоретических подходов к интерпретации высказываний? И если мы отвергаем эти утверждения, можем ли мы что-нибудь внятно сказать об интерпретации высказываний? Для Сирла путь вперед лежит в инверсии порядка наших когнитивно-научных объяснений, так что мы получаем другое объяснение причинно-следственных связей в этих объяснениях.Наши психологические объяснения ошибочны, когда они постулируют глубокие бессознательные психические причины желаемых эффектов, таких как перцепционные суждения или грамматические предложения. Скорее то, что кажется ментальными причинами паттернов восприятия или языка, на самом деле является суждениями сознательного агента, который находится за пределами перцептивных и языковых систем:

«Инверсия радикально изменяет онтологию объяснения когнитивной науки , устраняя целый уровень глубоких бессознательных психологических причин .Нормативный элемент, который должен был быть внутри системы в силу своего психологического содержания, теперь возвращается, когда сознательный агент вне механизма делает суждения о его функционировании »(Searle, 1992: 237; курсив в оригинале).

Применительно к интерпретации высказываний Сирл утверждает, что мы ошибаемся, когда постулируем модульные процессы, которые каким-то образом стоят за нашим пониманием высказываний и дают им причинное объяснение. В нашем мозгу существуют «грубые физические механизмы», которые вызывают и поддерживают сознательные мысли, переживания, действия и воспоминания.Но это все, что есть. Не существует уровня глубоких бессознательных психических процессов, которые давали бы причинное объяснение этим мыслям и переживаниям. Нет внутренней интенциональности ни в одном из механизмов, которые мы пытаемся объяснить, только у сознательных агентов, которые выносят суждения об этих механизмах:

«Устранение уровня глубокого бессознательного знаменует собой два основных изменения: оно избавляет от целого уровня психологической причинности и переносит нормативный компонент из механизма на глаза смотрящего на механизм» (Searle, 1992: 238). ).

Неудовлетворенность Сирла когнитивными научными представлениями о разуме сочетается с опасениями Патнэма о том, что весь проект когнитивных наук привел нас к неразборчивости. Патнэм тоже ищет другой тип объяснения, в котором «глаз смотрящего» может сказать нам что-то о нормативных концепциях, таких как значение и рациональность, в отличие от когнитивных научных теорий. Важно отметить, что взгляд смотрящего — это , а не «точка зрения Глаза Бога» или метафизическая точка зрения, с которой, как предполагается, мы можем исследовать рациональное мышление в целом, не предполагая, в свою очередь, рациональных концепций.Это допущение этой точки зрения создает впечатление, что можно генерировать полные когнитивные научные теории так же, как можно генерировать полные научные теории физических явлений в мире. Подобно «повторному открытию разума» Сирла, Патнэм полагает, что возможно восстановить разумное положение в философии разума. Это часть собственной попытки Патнэма выздоровления — то, что он назвал реализмом здравого смысла и «преднамеренной» или «второй наивностью» в отношении зачатия, — то, что он хотел, чтобы мы серьезно отнеслись к учению Витгенштейна.Это требует, чтобы мы участвовали в процессе описания, целью которого является точная характеристика последствий, которые конкретное изображение и присущие ему концепции имеют для пользователя. В своих Лекциях и беседах по эстетике, психологии и религиозным убеждениям Витгенштейн (1966) описывает соображения, которые входят в этот тип описания:

«Божий глаз видит все» — я хочу сказать об этом, что он использует картинку.

Я не хочу принижать… того, кто это говорит…

Мы связываем конкретное использование с изображением…

Какие выводы вы сделаете?… О бровях будет говорить в связи с Оком Бога?…

Если я скажу, что он использовал фотографию, я не хочу говорить то, что он сам не сказал бы.Я хочу сказать, что он делает такие выводы.

Разве не так важно, какую картинку он использует?…

Весь вес может быть на картинке … Когда я говорю, что он использует картинку, я просто делаю грамматическое замечание : [То, что я говорю] можно проверить только по тем последствиям, которые он рисует или не рисует …

Все, что я хотел охарактеризовать, — это последствия, которые он хотел нарисовать. Если я хотел сказать что-нибудь еще, я был просто философски высокомерен (стр.71–72).

Самая выдающаяся особенность этого описательного процесса — это ограничения, накладываемые на объем описания. Витгенштейн (1966) не хочет говорить то, что он — пользователь картины — сам не сказал бы. В самом деле, сказать больше — значит быть «философски высокомерным». Фактически, сказать больше — значит перейти к философствованию в манере, побуждаемой метафизическим духом, способом, которым мы описываем применение изображения через понимание того же самого изображения в отрыве от его приложений.Под влиянием метафизического духа мы неизбежно продвигаемся вперед, устанавливая стандарты того, что должно быть так, чтобы наши мысли представляли или относились к реальности. Эти стандарты могут создать впечатление, что за мыслями должно быть что-то, что позволяет им представлять мир. Это «что-то» — бессознательные психические процессы, которые, как утверждается, обеспечивают причинное объяснение наших сознательных мыслей. Именно эти процессы когнитивный ученый стремится дать отчет в своих теориях.Но эти процессы являются не чем иным, как иллюзией, которая возникает, утверждает Патнэм, когда мы пытаемся охарактеризовать нормативные концепции, такие как значение, отдельно от более широкой взаимосвязи рациональных концепций, являющейся их домом. Как отмечает Сирл (1992), «правила глубокого бессознательного удовлетворяют нашу потребность в значении» (246). Однако мы ищем не в том месте, если думаем, что объяснение значения, рациональности и других нормативных концепций лежит где-то еще, кроме сознательных агентов, которые используют высказывания для обозначения того-то и такого-то.

Когнитивно-научные объяснения интерпретации высказываний также, по-видимому, «удовлетворяют нашу потребность в значении». Бессознательные модульные процессы, в частности, апеллируют к нашему пониманию того, что «если входные данные системы значимы, а выходные — значимы, то все процессы между ними также должны быть значимыми» (Searle, 1992: 246). Но в системе интерпретации высказываний нет интенциональности, только у сознательных агентов, которые пытаются охарактеризовать эту систему. И именно от этих агентов должна исходить серьезная философская работа над такими понятиями, как значение и рациональность.Раскрывая сложность этих концепций в разделе «Стандартный коммуникативный обмен», мы использовали форму описания, которая раскрыла богатые взаимосвязи между ними. Степень нашего исследования этих взаимосвязей была настолько велика, что очень быстро стало очевидно, что мы не можем понять концепцию, подобную контексту , в котором интерпретируется высказывание, без учета огромного множества взаимосвязанных понятий. Таким образом, не имело смысла говорить о контексте интерпретации высказываний, не обращаясь к знаниям говорящих и слушателей, их цели или цели в разговоре, их ранее существовавшим социальным обязательствам и многому другому, помимо .По мере продолжения добычи мы постепенно осознавали, что приступаем к описательному процессу, которому не видно конца. Тем не менее, это был процесс, который позволил раскрыть ценную информацию о природе рациональных и других процессов, посредством которых происходит интерпретация высказываний. Более того, этот описательный процесс раскрыл эти идеи без малейшего притязания на то, чтобы быть когнитивно-научной теорией интерпретации высказываний. Это тот же самый процесс описания, который я сейчас призываю использовать прагматиков, продолжающих свои многочисленные и разнообразные исследования интерпретации высказываний.

Заявление о конфликте интересов

Автор заявляет, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Благодарности

Автор выражает благодарность рецензентам этой статьи за их полезные комментарии к более ранней версии.

Сноски

Ссылки

Адамс, К., Кларк, Э., и Хейнс, Р.(2009). Вывод и понимание предложений у детей с определенными или прагматическими языковыми нарушениями. Внутр. J. Lang. Commun. Разногласия. 44, 301–318. DOI: 10.1080 / 13682820802051788

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Андреу, К., Цапкини, К., Бозикас, В. П., Яннаку, М., Караватос, А., и Ниматудис, И. (2009). Влияние контекста предложения на разрешение лексической неоднозначности у пациентов с шизофренией. Neuropsychologia 47, 1079–1087.DOI: 10.1016 / j.neuropsychologia.2008.12.031

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Армстронг, К., Козе, С., Уильямс, Л., Вулард, А., и Хекерс, С. (2012). Нарушение ассоциативного вывода у больных шизофренией. Schizophr. Бык. 38, 622–629. DOI: 10.1093 / schbul / sbq145

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Авербек, Б. Б., Эванс, С., Чохан, В., Бристоу, Э., и Шергилл, С. С. (2011).Вероятностное обучение и вывод при шизофрении. Schizophr. Res. 127, 115–122. DOI: 10.1016 / j.schres.2010.08.009

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Барнс, М.А., и Деннис, М. (1998). Дискурс после гидроцефалии с ранним началом: основные недостатки у детей со средним интеллектом. Brain Lang. 61, 309–334. DOI: 10.1006 / brln.1998.1843

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Барнс, М.А., Фолкнер, Х., Уилкинсон, М., Деннис, М. (2004). Значение конструирования и интеграции у детей с гидроцефалией. Brain Lang. 89, 47–56. DOI: 10.1016 / S0093-934X (03) 00295-5

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Berthiaume, K. S., Lorch, E. P., and Milich, R. (2010). Получение информации: обработка выводов и мониторинг понимания у мальчиков с СДВГ. Дж. Аттен. Разногласия. 14, 31–42. DOI: 10.1177 / 1087054709347197

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Bezuidenhout, A.(2010). «Первичные прагматические процессы», в Routledge Pragmatics Encyclopedia , ed L. Cummings (Лондон; Нью-Йорк: Routledge), 353–357.

Бигхэм, С. (2008). Осознание притворства у детей с аутизмом. Br. J. Dev. Psychol. 26, 265–280. DOI: 10.1348 / 026151007X235855

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Боттинг Н. и Адамс К. (2005). Семантические и логические способности у детей с коммуникативными расстройствами. Внутр.J. Lang. Commun. Разногласия. 40, 49–66. DOI: 10.1080 / 13682820410001723390

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Каммингс, Л. (2002a). Отказ от теоретизирования в философии: актуальность диалектики Putnamian. J. Спекулятивная философия. 16, 117–141. DOI: 10.1353 / jsp.2002.0010

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Каммингс, Л. (2002b). Почему нам нужно избегать теоретизирования о рациональности: патнэмская критика эпистемологии Хабермаса. Soc. Эпистемол. 16, 117–131. DOI: 10.1080 / 026

210150761

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Каммингс, Л. (2005a). Прагматика: мультидисциплинарная перспектива . Эдинбург: Издательство Эдинбургского университета.

Google Scholar

Каммингс, Л. (2005b). Интерпретация диалектического метода Патнэма в философии. Метафилософия 36, 476–489. DOI: 10.1111 / j.1467-9973.2005.00385.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Каммингс, Л.(2012a). Теоретическое обоснование в прагматике: комментарий к когнитивной прагматике Бары: психические процессы коммуникации (MIT Press, 2010). Intercult. Прагмат. 9, 113–120. DOI: 10.1515 / IP-2012-0007

CrossRef Полный текст

Каммингс, Л. (2012b). «Теоретический контекст: случай клинической прагматики», . Что такое контекст? Лингвистические подходы и проблемы , ред. Р. Финкбайнер, Дж. Мейбауэр и П. Шумахер (Амстердам: Джон Бенджаминс), 55–80. DOI: 10.1075 / la.196.06cum

CrossRef Полный текст

Каммингс, Л. (2014b). Может ли когда-нибудь существовать теория интерпретации высказываний? Reti. Сапери. Linguaggi . 2, 199–222. DOI: 10.1007 / 978-94-007-7954-9

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Деннис, М., и Барнс, М. (2001). Понимание буквального, логического и преднамеренного понимания текста у детей с легкой или тяжелой травмой головы. J. Head Trauma Rehabil. 16, 456–468.DOI: 10.1097 / 00001199-200110000-00005

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Деннис, М., и Барнс, М.А. (1993). Устный дискурс после ранней гидроцефалии: лингвистическая двусмысленность, образный язык, речевые акты и выводы, основанные на сценариях. J. Pediatr. Psychol. 18, 639–652. DOI: 10.1093 / jpepsy / 18.5.639

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Duval, C., Bejanin, A., Piolino, P., Laisney, M., де ла Сайетт, В., Беллиард, С. и др. (2012). Теория нарушений психики у пациентов с семантической деменцией. Мозг 135, 228–241. DOI: 10,1093 / мозг / awr309

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эль-Хачиуи, Х., Виш-Бринк, Э. Г., Лингсма, Х. Ф., ван де Сандт-Кендерман, М. У., Диппель, Д. У., Коудстал, П. Дж. И др. (2014). Нелингвистические когнитивные нарушения при постинсультной афазии: проспективное исследование. Neurorehabil. Ремонт нейронов 28, 273–281.DOI: 10.1177 / 1545968313508467

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гриндрод, К. М., и Баум, С. Р. (2003). Чувствительность к местной контекстной информации предложения в разрешении лексической двусмысленности: свидетельства от людей с повреждениями левого и правого полушария. Brain Lang. 85, 503–523. DOI: 10.1016 / S0093-934X (03) 00072-5

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Генри, Дж. Д., Филлипс, Л. Х., Кроуфорд, Дж.Р., Иетсваарт, М., и Саммерс, Ф. (2006). Теория разума после черепно-мозговой травмы: роль распознавания эмоций и исполнительной дисфункции. Neuropsychologia 44, 1623–1628. DOI: 10.1016 / j.neuropsychologia.2006.03.020

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ho, J. S., Radoeva, P. D., Jalbrzikowski, M., Chow, C., Hopkins, J., Tran, W. C., et al. (2012). Дефицит определения психического состояния у лиц с синдромом делеции 22q11.2 (велокардиофациальный синдром). Защита от аутизма . 5, 407–418. DOI: 10.1002 / aur.1252

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Джоллифф, Т., и Барон-Коэн, С. (1999). Проверка теории центральной когерентности: лингвистическая обработка у высокофункциональных взрослых с аутизмом или синдромом Аспергера: нарушена ли локальная когерентность? Познание 71, 149–185. DOI: 10.1016 / S0010-0277 (99) 00022-0

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кашер, А.(1991b). «Прагматика и модульность разума», в Pragmatics: A Reader , ed S. Davis (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Oxford University Press), 567–582.

Кашер, А. (1994). «Модульная теория речевого акта: программа и результаты», в Основы теории речевого акта: философские и лингвистические перспективы , изд. С. Л. Цохацидис (Лондон; Нью-Йорк: Routledge), 312–322.

Кашер А., Батори Г., Сорокер Н., Грейвс Д. и Зайдель Э. (1999). Влияние повреждения правого и левого полушария на понимание разговорных импликатур. Brain Lang. 68, 566–590. DOI: 10.1006 / brln.1999.2129

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кацос, Н., Рокета, К. А., Эстеван, Р. А. С., и Камминс, К. (2011). Обладают ли дети с определенными языковыми нарушениями прагматикой и логикой количественной оценки? Познание 119, 45–57. DOI: 10.1016 / j.cognition.2010.12.004

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст

Krawczyk, D. C., Hanten, G., Wilde, E.А., Ли, X., Шнелле, К. П., Меркли, Т. Л. и др. (2010). Дефицит аналогичных рассуждений у подростков с черепно-мозговой травмой. Перед. Гм. Neurosci. 4:62. DOI: 10.3389 / fnhum.2010.00062

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Krawczyk, D. C., Kandalaft, M. R., Didehbani, N., Allen, T. T., McClelland, M. M., Tamminga, C. A., et al. (2014). Исследование рассуждения по аналогии при шизофрении и расстройстве аутистического спектра. Перед.Гм. Neurosci . 8: 517. DOI: 10.3389 / fnhum.2014.00517

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Лааксо, К., Бруннегард, К., Хартелиус, Л., и Алсен, Э. (2000). Оценка уровня владения языком у людей с рассеянным склерозом: пилотное исследование. Clin. Лингвист. Phon. 14, 329–349. DOI: 10.1080 / 02699200050051065

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Леман-Блейк, М. Т., и Томпкинс, К. А. (2001). Прогнозирование у взрослых с повреждением правого полушария головного мозга. J. Speech Lang. Слышать. Res. 44, 639–654. DOI: 10,1044 / 1092-4388 (2001/052)

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Лерой, С., Майяр, К. и Парисс, К. (2014). Аналогичное отображение различных модальностей у детей с определенными языковыми нарушениями. Res. Dev. Disabil. 35, 2158–2171. DOI: 10.1016 / j.ridd.2014.05.005

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Лерой, С., Парисс, К., Майяр, К.(2012). Аналоговые рассуждения у детей с определенными языковыми нарушениями. Clin. Лингвист. Phon. 26, 380–395. DOI: 10.3109 / 02699206.2011.641059

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Лукуса, С., Лейнонен, Э., Юссила, К., Маттила, М.-Л., Райдер, Н., Эбелинг, Х., и др. (2007). Отвечаем на вопросы, требующие контекстуально: прагматические ошибки, совершаемые детьми с синдромом Аспергера или высокофункциональным аутизмом. J. Commun. Разногласия. 40, 357–381.DOI: 10.1016 / j.jcomdis.2006.10.001

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мацца, М., Ди Микеле, В., Поллис, Р., Касаккиа, М., и Ронконе, Р. (2008). Прагматический язык и теория дефицита разума у ​​людей с шизофренией и их родственников. Психопатология 41, 254–263. DOI: 10.1159 / 000128324

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Макиннес А., Хамфрис Т., Хогг-Джонсон С. и Таннок Р.(2003). Слух и рабочая память ухудшаются при синдроме дефицита внимания и гиперактивности независимо от языковых нарушений. J. Abnorm. Детская психол. 31, 427–443. DOI: 10.1023 / A: 1023895602957

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Макнамара, П., Холтгрейвс, Т., Дюрсо, Р., и Харрис, Э. (2010). Социальное познание косвенной речи: данные от болезни Паркинсона. J. Нейролингвистика 23, 162–171. DOI: 10.1016 / j.jneuroling.2009.12.003

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мириан Д., Хайнрихс Р. В. и МакДермид Ваз С. (2011). Изучение способностей к логическому мышлению у больных шизофренией. Schizophr. Res. 127, 178–180. DOI: 10.1016 / j.schres.2011.01.007

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Montag, C., Dziobek, I., Richter, I. S., Neuhaus, K., Lehmann, A., Sylla, R., et al. (2011). Различные аспекты теории разума при параноидной шизофрении: данные оценки на основе видео. Psychiatry Res. 186, 203–209. DOI: 10.1016 / j.psychres.2010.09.006

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Морсани, К., Хэндли, С. Дж. (2012). Рассуждения на основе содержания фантазии: два исследования с высокофункциональными подростками-аутистами. J. Autism Dev. Разногласия. 42, 2297–2311. DOI: 10.1007 / s10803-012-1477-0

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ньютон, Э. Дж., Робертс, М. Дж., и Донлан, К. (2010). Дедуктивное мышление у детей с определенными языковыми нарушениями. Br. J. Dev. Psychol. 28, 71–87. DOI: 10.1348 / 026151009X480185

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Норбери, К. Ф. (2005). Лаять не на то дерево? Разрешение лексической неоднозначности у детей с языковыми нарушениями и расстройствами аутистического спектра. J. Exp. Детская психол. 90, 142–171. DOI: 10.1016 / j.jecp.2004.11.003

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Оливер, Л.Д., Вирани, К., Фингер, Э. К., Митчелл, Д. Г. (2014). Связан ли дефицит распознавания эмоций с лобно-височной деменцией из-за избирательного невнимания к диагностическим чертам лица? Neuropsychologia 60, 84–92. DOI: 10.1016 / j.neuropsychologia.2014.05.020

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Филип Р. К., Уолли, Х. К., Стэнфилд, А. С., Шпренгельмейер, Р., Сантос, И. М., Янг, А. В. и др. (2010). Дефицит обработки эмоций лица, тела и голоса при расстройствах аутистического спектра. Psychol. Med. 40, 1919–1929. DOI: 10.1017 / S00332

992364

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Pijnacker, J., Geurts, B., van Lambalgen, M., Kan, C.C., Buitelaar, J.K., and Hagoort, P. (2009). Разрешаемое рассуждение у высокофункциональных взрослых с аутизмом: доказательства нарушения обработки исключений. Neuropsychologia 47, 644–651. DOI: 10.1016 / j.neuropsychologia.2008.11.011

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Портер, М.А., Колтер, М., Лэнгдон, Р. (2008). Теория разума при синдроме Вильямса оценивается с помощью невербального задания. J. Autism Dev. Разногласия. 38, 806–814. DOI: 10.1007 / s10803-007-0447-4

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Патнэм, Х. (1988). Репрезентация и реальность . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Google Scholar

Патнэм, Х. (1994). Лекции Дьюи, 1994: смысл, бессмыслица и чувства — исследование возможностей человеческого разума. J. Philos. 91, 445–517. DOI: 10.2307 / 2940978

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Патнэм, Х. (1995). Слова и жизнь , редактор Джеймс Конант (Кембридж, Массачусетс: издательство Гарвардского университета).

Google Scholar

Реканати, Ф. (1993). Прямая ссылка: от языка к мысли . Оксфорд: Блэквелл.

Google Scholar

Райдер, Н., Лейнонен, Э., и Шульц, Дж. (2008). Когнитивный подход к оценке прагматического понимания речи у детей с определенными языковыми нарушениями. Внутр. J. Lang. Commun. Разногласия. 43, 427–447. DOI: 10.1080 / 13682820701633207

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сёрл, Дж. Р. (1992). Новое открытие разума . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Google Scholar

Шамай-Цури, С.Г., Шур, С., Барчай-Гудман, Л., Медлович, С., Харари, Х., и Левковиц, Ю. (2007). Диссоциация когнитивных и аффективных компонентов теории психики при шизофрении. Psychiatry Res. 149, 11–23. DOI: 10.1016 / j.psychres.2005.10.018

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Спербер, Д. (2005). «Модульность и актуальность: как массивно модульный разум может быть гибким и контекстно-зависимым?» in «Врожденный разум: структура и содержание» , ред. П. Каррутерс, С. Лоуренс и С. Стич (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Oxford University Press), 53–68. DOI: 10.1093 / acprof: oso / 9780195179675.003.0004

CrossRef Полный текст

Спербер, Д., и Уилсон, Д. (2002). Прагматика, модульность и чтение мыслей. Mind Lang. 17, 3–23. DOI: 10.1111 / 1468-0017.00186

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Tényi, T., Herold, R., Szili, I.M, and Trixler, M. (2002). Шизофреники не умеют расшифровывать нарушения речевых импликатур. Психопатология 35, 25–27. DOI: 10.1159 / 000056212

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Титоне, Д., Дитман, Т., Хольцман, П. С., Эйхенбаум, Х., Леви, Д. Л. (2004). Переходный вывод при шизофрении: нарушения в организации реляционной памяти. Schizophr. Res. 68, 235–247. DOI: 10.1016 / S0920-9964 (03) 00152-X

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Титоне Д., Хольцман П. С. и Леви Д. Л. (2002). Обработка идиомы при шизофрении: буквальная неправдоподобность спасает время для прайминга идиомы. J. Abnorm. Psychol. 111, 313–320.DOI: 10.1037 / 0021-843X.111.2.313

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Томпкинс, К. А., Баумгаертнер, А., Леман, М. Т., и Фассбиндер, В. (2000). Механизмы нарушения понимания речи при повреждении правого полушария головного мозга: подавление в разрешении лексической неоднозначности. J. Speech Lang. Слышать. Res. 43, 62–78. DOI: 10.1044 / jslhr.4301.62

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Томпкинс, К.А., Леман-Блейк, М. Т., Баумгаертнер, А., и Фассбиндер, В. (2001). Механизмы нарушения понимания дискурса после повреждения правого полушария головного мозга: подавление в разрешении логической неоднозначности. J. Speech Lang. Слышать. Res. 44, 400–415. DOI: 10,1044 / 1092-4388 (2001/033)

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Томпкинс, К. А., Мей, К., Скотт, А. Г., и Ледерер, Л. Г. (2009). Можно ли с помощью теста на понимание речи предсказать высокоуровневые выводы у взрослых с повреждением правого полушария мозга? Афазиология 23, 1016–1027.DOI: 10.1080 / 02687030802588858

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Вартанян О., Гоэль В., Тирни М., Хьюи Э. Д. и Графман Дж. (2009). Лобно-височная деменция выборочно нарушает транзитивные представления о знакомой пространственной среде. Нейропсихология 23, 619–625. DOI: 10.1037 / a0015810

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Waechter, R. L., Goel, V., Raymont, V., Kruger, F., and Grafman, J.(2013). Рассуждения о транзитивных выводах ухудшаются из-за очаговых поражений в теменной коре, а не в ростролатеральной префронтальной коре. Neuropsychologia 51, 464–471. DOI: 10.1016 / j.neuropsychologia.2012.11.026

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уилсон, Д. (2005). Новые направления исследований прагматики и модульности. Lingua 115, 1129–1146. DOI: 10.1016 / j.lingua.2004.02.005

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уилсон, Д.и Спербер Д. (1991). «Прагматика и модульность», в Pragmatics: A Reader , ed S. Davis (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Oxford University Press), 583–595.

PubMed Аннотация

, Витгенштейн, Л. (1966). Лекции и беседы по эстетике, психологии и религиозным убеждениям , изд. Сирил Барретт (Оксфорд: Бэзил Блэквелл).

Google Scholar

Йошиура Т., Хиваташи А., Ямасита К., Охьяги Ю., Мондзи А., Такаяма Ю. и др. (2011). Ухудшение способности к абстрактному мышлению при легких когнитивных нарушениях и болезни Альцгеймера: корреляция с региональной потерей объема серого вещества, выявленной с помощью диффеоморфной анатомической регистрации с помощью экспоненциального анализа алгебры лжи. Eur. Радиол. 21, 419–425. DOI: 10.1007 / s00330-010-1939-8

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Зиатас К., Дуркин К. и Пратт К. (2003). Различия в напористых речевых актах у детей с аутизмом, синдромом Аспергера, специфическими языковыми нарушениями и нормальным развитием. Dev. Psychopathol. 15, 73–94. DOI: 10.1017 / S0954579403000051

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Интерпретация высказываний и фактические намерения

До сих пор мы рассматривали игру слушателя с высказыванием говорящего и то, что она считает говорящего ответственным за свое высказывание.Однако чаще всего отношение слушателя иное. Она просто как бы пытается выяснить, что хотел сказать оратор. Слушатель использует лингвистическое значение произнесенного предложения и всевозможные контекстные подсказки — жесты, мимику, предыдущий дискурс, базовые знания, различные особенности коммуникативной ситуации — как доказательства, чтобы выдвинуть гипотезу о намерениях говорящего. ^{Footnote 4} Понятие значения, которое поставлено на карту, — это «полное значение высказывания», т.е.е. о чем хочет сказать говорящий, поскольку простого «сказанного» недостаточно, чтобы сориентировать ответ слушателя. ^{Footnote 5} Причины интереса к намерениям говорящего могут быть разными: слушатель может захотеть ознакомиться с точкой зрения или пониманием говорящего из чистого любопытства или в целях координации совместных действий.

Слушающий, пытающийся выяснить, что говорящий хотел сказать, может прийти к предполагаемому значению говорящего или, в менее удачных случаях, к другому значению или вообще к отсутствию смысла.В этих последних случаях для слушающего вполне естественно спросить говорящего о ее намерении. В качестве альтернативы слушатель в ходе дальнейшего выступления говорящего так или иначе информируется о намерении говорящего и соответствующим образом корректирует свое понимание. Во всех этих случаях слушатель, по-видимому, выбирает предполагаемое значение говорящего в той мере, в какой он согласуется с предполагаемым значением говорящего как действующим значением. Мы можем различать случаи, когда намерение говорящего не подтверждается лингвистическим и контекстным материалом предложения, и случаями, когда намерение выражается лицензионным.Многие интуитивно догадываются, что намерение говорящего действительно определяет значение ее высказывания в последних случаях, но не в первом. И что в обоих случаях слушателя интересуют намерения говорящего. Но что на самом деле означает принятие слушателем намерения говорящего относительно значения высказывания и интереса слушателя к действительному намерению говорящего? Принимает ли слушатель намерение говорящего за смысл ее высказывания? Приравнивается ли ее запрос о намерении говорящего к искреннему интересу к истинному намерению говорящего? Теперь я посмотрю, каковы последствия этих вопросов с точки зрения позиции слушателя.

Нелицензионное намерение

Одна из причин, по которой слушатель может не понять намерения говорящего, заключается в том, что языковые и контекстные подсказки могут указывать на значение, отличное от предполагаемого значения говорящего. Намерение говорящего как бы не зависит от лингвистического и контекстного материала ее высказывания. Давайте посмотрим на дело Шалтая-Болтая:

[…] — а это показывает, что есть триста шестьдесят четыре дня, когда вы можете получить подарки не на день рождения —

«Конечно», — сказала Алиса.

И только один на день рождения, знаете ли. Слава тебе!

«Я не понимаю, что вы имеете в виду под словом« слава », — сказала Алиса.

Шалтай-Болтай презрительно улыбнулся. «Конечно, нет — пока я вам не скажу. Я имел в виду, что «есть хороший аргумент в пользу сокрушения!» »

«Но« слава »не означает« хороший нокдаун-аргумент », — возразила Алиса.

«Когда я употребляю слово, — сказал Шалтай-Болтай довольно пренебрежительным тоном, — это означает именно то, что я выбрал для его значения — ни больше, ни меньше.’

«Вопрос в том, — сказала Алиса, — можете ли вы, , заставить слова означать так много разных вещей».

«Вопрос в том, — сказал Шалтай-Болтай, — кто должен быть хозяином — вот и все». Carroll (1872), p. 251.

Шалтая-Болтая часто обвиняют в незаконных притязаниях на значение. Многие теоретики соглашаются с Алисой в том, что она указывает на то, что общепринятое значение слов определяет, что говорящий может иметь в виду под ними, и что в подобных случаях необходимо проводить различие между предполагаемым значением говорящего и значением ее высказывания.Но на самом деле кажется, что урок Шалтая-Болтая совсем другой. Алиса явно заинтересована в том, что Шалтай-Болтай имел в виду, говоря: «Я не понимаю, что вы имеете в виду под словом« слава »». Тем не менее, когда Шалтай-Болтай уже готов ответить на ее (косвенный) вопрос, она возражает: «Но« слава »не означает« хороший нокдаун-аргумент »». Высокомерие Шалтая-Болтая можно истолковать как неявное возражение против процедуры Алисы. Glory определенно не означает «хороший аргумент в пользу нокдауна» согласно словарю.Однако Алиса беспокоилась не о лексическом значении, а о намерениях Шалтая-Болтая. В ретроспективе интерес Алисы к намерениям Шалтая-Болтая кажется сильно ограниченным, как если бы она была готова согласиться со смыслом Шалтая-Болтая при условии, что оно лицензировано словарем. Шалтай-Болтай подразумевает, что такой ограниченный интерес к намерениям говорящего на самом деле не имеет смысла. Либо слушающий спрашивает, что говорит говорящий, и тогда нет причин говорить, что такое словарное значение. ^{Footnote 6} Или слушающий интересуется словарным значением, и в этом случае нет причин спрашивать говорящего о том, что она имела в виду. Урок Шалтая-Болтая заключается не в том, что значение высказывания и предполагаемое значение говорящего должны быть отделены друг от друга, а в том, что слушающий, интересующийся намерением говорящего в том смысле, что он просит и соглашается с ним, не имеет причин для этого. не обращайте внимания ни на лингвистическое значение, ни на значение высказывания. Эта позиция полностью совместима с точкой зрения, что Шалтай-Болтай может быть законно подвергнут критике за то, что он не говорит внятно.И в случае, если Алиса захочет возложить ответственность за его высказывание на Шалтая-Болтая, ей будет достаточно утверждать, что у нее были веские причины не понимать его смысл. Не нужно было бы ссылаться на реальный смысл его высказываний.

Интуиции о случаях заблуждения играют важную роль в дебатах между интенционалистами и анти-интенционалистами о значении высказываний. Теоретики спрашивают, например, каков референт демонстративного слова в случае, если говорящий имеет в виду определенный объект, но случайно демонстрирует другой объект, как в знаменитом случае, изобретенном Капланом:

Предположим, что я, не поворачиваясь и глядя, указываю на место на стене, которое долгое время занимала картина Рудольфа Карнапа, и говорю:

Но без моего ведома кто-то заменил мою фотографию Карнапа фотографией Спиро Агнью.Каплан (1978), стр. 30 (макет мой).

Для анти-интенционалистов это случай, который явно подтверждает их точку зрения: референт — это тот, который определяется публичными средствами. Однако интенционалисты разработали концепции, согласно которым говорящий в таких случаях имеет несколько намерений: помимо намерения сослаться на объект, который имеет в виду говорящий, есть намерение сослаться на демонстрируемый объект. Референт демонстративного определяется последним намерением.Множественность намерений правдоподобна, но в отсутствие каких-либо аргументов относительно того, почему именно последнее намерение является определяющим, стратегия на самом деле не решает проблему интенционалиста.

Но нельзя ли обойтись без этой проблемы? Либо слушающий хочет знать, на какой объект хотел сослаться говорящий, и в этом случае нет причин интересоваться вопросом о том, какой объект был объективно упомянут. Или слушатель хочет, чтобы говорящий отвечал за свое высказывание, и в этом случае вопрос заключается в том, имел ли слушатель наилучшие причины принять референт таким, каким он его считал.Также в этом случае не имеет смысла вопрос о том, какой объект был объективно упомянут. У слушателя так же мало причин беспокоиться о фактическом референте демонстративного высказывания, как у Алисы для беспокойства о том, что Шалтай-Болтай может иметь в виду своим высказыванием.

Для слушателя, который выбирает предполагаемое значение говорящего в тех случаях, когда это намерение является нелицензированным, намерение говорящего определенно не определяет значение ее высказывания. Слушатель может иметь склонность учитывать лингвистические и контекстуальные факторы для этого, но на самом деле у него вообще нет причин беспокоиться о значении высказывания.

Лицензионное намерение

В большинстве случаев предположительно предполагаемое значение говорящего определяется лингвистическим и контекстным материалом ее высказывания. Говорящий предоставляет слушателю адекватные средства для восстановления или, по крайней мере, достаточного приближения к ее намерению, так что слушатель сразу же достигает намеченного значения. Некоторые теоретики объясняют успешное общение, полагая фактическое значение высказывания говорящего как нечто, с чем совпадают как намерение говорящего, так и интерпретация слушателя.Однако кажется, что успешное общение можно одинаково хорошо объяснить простым совпадением намерений говорящего и интерпретации слушателя. ^{Footnote 7}

Но бывает, что слушающий не сразу понимает предполагаемое значение говорящего. Лингвистический и контекстуальный материал высказывания может быть недоопределен относительно намерения говорящего, предполагаемое значение является просто возможным значением высказывания. Тогда для слушателя естественно попросить об этом и согласиться с этим для будущего взаимодействия.Многие теоретики говорят о намерении говорящего как об определении значения его высказывания в тех случаях, когда намерение говорящего попадает в сферу допустимого значения. В случае неоднозначного высказывания, например, считается, что говорящий одновременно заинтересован в намерении говорящего и принимает намерение уладить значение высказывания. ^{Footnote 8} Эту позицию проиллюстрировала цитата Макфарлейна во введении.

Но действительно ли слушающий спрашивает о намерении говорящего и то, как она соглашается с ним, составляет его состав, или он принимает его за смысл высказывания? Для этого слушающий должен удостовериться, что говорящий правдиво говорит о своем намерении.Говорящий может быть сбит с толку, не обращать внимания, неискренне или, возможно, просто передумал, и предполагаемое намерение не может рассматриваться как составляющее значение исходного высказывания. Обычно в таких случаях слушатель соглашается с тем, что говорит говорящий. По этой причине кажется более естественным истолковать запрос слушателя о значении говорящего не как запрос информации о намерениях говорящего, а как приглашение сделать новое высказывание, которое следует понимать само по себе.Это правда, что многие поясняющие высказывания нельзя понять, если они не связаны с исходным высказыванием; они могут быть, например, эллиптическими. Но это не мешает нам рассматривать новое высказывание, чтобы скорее стереть и заменить, чем дополнить исходное высказывание. Даже если у слушателя есть сильная интуиция, что на карту поставлено значение исходного высказывания, когда он спрашивает о намерении говорящего, он должен иметь некоторый аргумент в пользу идеи, что он согласен с предполагаемым значением, потому что это — смысл исходного высказывания, а не просто потому, что ей это предложено.В отсутствие какого-либо решающего аргумента на этот счет кажется, что выбор предполагаемого значения говорящего не имеет никаких последствий для значения высказывания.

Переписка или принятие

До сих пор мы рассматривали случаи, когда слушатель как бы выбирает предполагаемое значение говорящего. По той или иной причине слушающий не понимает намерения говорящего, а затем просит его об этом и готов согласиться с ним. Приняв такую ​​установку, нет никаких оснований утверждать, что намерение говорящего определяет значение высказывания, или вообще не заботиться об установлении значения высказывания.Что насчет истинного намерения говорящего? Означает ли выбор слушателя намерение говорящего подлинный интерес к его действительному намерению?

Мы уже заметили, что слушающий не удостоверяется в том, что сообщаемое намерение говорящего является фактическим намерением, стоящим за исходным высказыванием, и использовали это наблюдение в качестве аргумента против мнения, что намерение говорящего определяет значение его высказывания. Несмотря на то, что я говорил о конвергенции, восстановлении намерения и выборе предполагаемого значения, может быть более точным представить, что слушатель выбирает предполагаемое значение говорящего, поскольку она намеревается не придумывать интерпретацию, которая соответствует намерению говорящего, но с интерпретацией, которую говорящий примет.Согласие, ни соответствие, ни правильность — вот что в конечном итоге имеет значение. Это как если бы слушатель не спрашивал говорящего, соответствует ли ее интерпретация ее намерениям, а просит говорящего принять ее интерпретацию: «Вы согласны с тем, что я так понимаю ваше высказывание?».

Вот два примера разговорного взаимодействия в поддержку этой точки зрения. Schegloff et al. представьте следующий фрагмент диалога:

Лори:

Но знаешь, односпальные кровати ужасно тонкие, спать на

Сэм:

Что?

Лори:

Кровати односпальные.// Они —

Эллен:

Y’mean узкий?

Лори:

Они ужасно узкие // ага. Schegloff et al. (1977), стр. 378

Когда здесь Эллен спрашивает Лори: «Имеется в виду узкий?», Она не спрашивает о намерении Лори, но предлагает понять высказывание Лори и хочет знать, готова ли Лори принять его, независимо от первоначального намерения.

Кларк рассматривает феномен «выборной конструкции»:

Дело 1	Сьюзен:	Вы принимаете кредитные карты?
	Управляющий делами:	Да.
Случай 2	Сьюзен:	Вы принимаете кредитные карты?
	Управляющий делами:	Да, мы принимаем карты Mastercard и Visa.
Случай 3	Сьюзен:	Вы принимаете кредитные карты?
	Управляющий делами:	Мы принимаем карты Mastercard и Visa.	Кларк (1996), стр.217.

Вопрос Сьюзен можно понять по-разному, в частности, как вопрос типа «да / нет» или как просьбу указать принимаемые кредитные карты. Менеджеры не спрашивают о намерениях Сьюзен, но предлагают разные ответы на ее вопрос. Кларк комментирует: «В каждом случае интерпретация менеджера была подтверждена Сьюзен и стала их совместной конструкцией» (Clark 1996, p. 217). Как только интерпретация слушателя подтверждена, больше не возникает вопросов относительно того, каковы были намерения говорящего на самом деле (ср.также Cavell 1967).

Подобные случаи не должны заставлять нас пренебрегать тем фактом, что во многих случаях лучший способ для слушателя получить интерпретацию, которая будет принята говорящим, — это как раз попытаться восстановить истинное намерение говорящего. Однако этот факт не противоречит тому, что конечная цель слушающего, как бы выбирающего, так сказать, намерения говорящего состоит скорее в том, чтобы добиться согласия говорящего, чем в соответствии с первоначальным намерением. Следовательно, выбор слушателем предполагаемого значения говорящего наиболее точно следует понимать как выбор слушателем того, что говорящий представляет в качестве предполагаемого значения.

(PDF) Связанные с ситуацией высказывания как прагматические действия

Контекст требует, чтобы мы подчеркивали равную важность как предшествующего, так и фактического контекста в построении смысла и понимании

. Степень, в которой предшествующий контекст, закодированный в лингвистических единицах, и фактический ситуативный контекст способствует построению и пониманию значения

в данном разговоре, постоянно меняется в ходе общения.

Используя высказывания, связанные с ситуацией, я попытался продемонстрировать, как прагматические действия представляют прагмемы, а также

продемонстрировал взаимодействие предшествующего контекста, встроенного в SBU, и фактического контекста ситуации в построении смысла посредством

нескольких примеров.SBU служат прекрасным инструментом для демонстрации этого процесса, потому что они являются не только языковыми, но и социокультурными единицами, которые становятся традиционными из-за их частого появления в одинаковых или подобных ситуационных контекстах.

Через собеседников СБУ собеседники не только корректируют свой вклад в данную ситуацию, но также устанавливают и подтверждают социальную

ситуацию.

На основе примеров я утверждал, что объяснительное движение в любой прагматической теории должно идти в обоих направлениях:

извне внутрь (фактический ситуационный контекст -! Предшествующий контекст, закодированный в используемых высказываниях) и изнутри наружу (предыдущий

контекст, закодированный в используемых высказываниях -! актуальный ситуативный контекст).

Ссылки

Аймер, К., 1996. Разговорные процедуры. Условность и творчество. Лонгман, Лондон.

Остин, Джон Л., 1962. Как делать вещи словами. Издательство Оксфордского университета, Лондон.

Капоне, Алессандро, 2005. Pragmemes (исследование со ссылкой на английский и итальянский языки). Прагматический журнал 37 (9), 1355–1371.

Coulmas, Florian, 1981. Разговорный распорядок: исследования стандартизированных коммуникативных ситуаций и заранее подготовленной речи.Гаага, Мутон.

Дои, Такео, 1973. Анатомия зависимости. Токио / Нью-Йорк: Kodansha International; [распространяется Harper & Row, Нью-Йорк].

Даммит, Майкл, 2003. Море языка. ОУП, Оксфорд.

Fraser, Bruce, 1999. Что такое маркеры дискурса? Прагматический журнал 31 (7), 931–953.

Ф

—

Надь, Иван, 1982. Ситуация и значение. Прагматика и не только. Джон Бенджаминс, Амстердам.

Ф

—

Надя, Иван, 2001.Языки внутри языка. Джон Бенджаминс, Амстердам.

Гейс, Майкл Л., 1995. Речевые акты и разговорное взаимодействие. КУБОК, Кембридж.

Гиора, Р., 2003. О нашем уме: значимость, контекст и образный язык. ОУП, Оксфорд.

Гоффман, Эрвинг, 1967. Ритуал взаимодействия: Очерки поведения лицом к лицу. Якорь Букс, Нью-Йорк.

Хорн, Лоуренс, 2005. Текущие проблемы неограйсовской прагматики. Межкультурная прагматика 2 (2), 191–204.

Кечскес, Иштван, 1997.Когнитивно-прагматический подход к высказываниям, связанным с ситуацией. Документ, представленный Чикагскому лингвистическому обществу, 7 марта 1997 г.

Кечскес, И., 2000. Когнитивно-прагматический подход к высказываниям, связанным с ситуацией. Прагматический журнал 32 (6), 605–625.

Кечскес, Иштван, 2003. Связанные с ситуацией высказывания в L1 и L2. Мутон де Грюйтер, Берлин / Нью-Йорк.

Кечскес, Иштван, 2008. Контексты дуэлей: динамическая модель смысла. Прагматический журнал 40 (3), 385–406.

Кечскес, Иштван, Фэнхуи Чжан, 2009 г.Активизация, поиск и создание точек соприкосновения: социально-когнитивный подход. Прагматика и познание 17 (2).

Кифер, Ференц, 1985. Как учесть ситуативное значение? Quaderni di semantica 2, 288–295.

Кифер, Ференц, 1995. Ситуационные высказывания. Основной доклад представлен на 5-й Международной конференции по прагматике в Брайтоне, Великобритания (рукопись).

Левинсон, Стивен К., 2000. Предполагаемые значения: теория обобщенной импликатуры разговора. MIT Press, Кембридж, Массачусетс.

Мей, Джейкоб, 2001. Прагматика. Блэквелл, Оксфорд.

Мей, Джейкоб, 2006. Прагматические действия. В: Браун, Кейт, (ред.), Энциклопедия языка и лингвистики. второе издание. Эльзевир, Оксфорд.

Морган, Джерри Л., 1978. Два типа условностей в косвенных речевых актах. В: Коул П. (Ред.), Прагматика [Синтаксис и семантика 9]. Academic Press, New York,

pp. 261–280.

Наттингер, Джеймс, Р., Жанетт, С., ДеКаррико, 1992. Лексические фразы и обучение языку.Издательство Оксфордского университета, Оксфорд.

Сирл, Джон Р., 1975. Косвенные речевые акты. В: Питер Коул, Джерри Морган, (ред.), Синтаксис и семантика. Vol. 3: Речевые акты. Academic Press, New York, pp. 59–

,

82.

Searle, John, 1979. Выражение и значение: исследования по теории речевых актов. Издательство Кембриджского университета, Кембридж.

Спербер, Дэн, Уилсон, Дейрдра, 1986. Актуальность: коммуникация и познание. Издательство Гарвардского университета, Оксфорд: Блэквелл и Кембридж, Массачусетс.

Sweetser, Eve, 1990. От этимологии к прагматике. Издательство Кембриджского университета, Кембридж.

Verschueren, Jef, 1999. Понимание прагматики. Эдвард Арнольд, Лондон.

Уилсон, Д., Спербер, Д., 2004. Теория релевантности. В: Ward, G., Horn, L. (Eds.), Handbook of Pragmatics. Блэквелл, Оксфорд.

Иштван Кечскес — профессор лингвистики и коммуникации в Государственном университете Нью-Йорка, Олбани, США. Его исследовательские интересы связаны с прагматикой, когнитивной лингвистикой и изучением второго языка.Его последние книги — «Иностранный язык и родной язык», 2000. Эрльбаум; Связанные с ситуацией высказывания в L1 и L2,

2003. Mouton; Когнитивные аспекты двуязычия (соредактор Лилиана Альбертацци), 2007. Спрингер и исследования в прагматике (соредактор Лоуренс Хорн), 2007.

Mouton. Он является редактором-основателем журнала Intercultural Pragmatics и Mouton Series of Pragmatics. Он является членом редакционной коллегии журнала «

Прагматика, прагматика и общество» и Международного журнала многоязычия.Его статьи были опубликованы в таких журналах, как Second Language Research, Journal of

Pragmatics, Pragmatics & Cognition, Pragmatics & Society, International Journal of Bilingualism, International Journal of Multilingualism и других.

I. Kecskes / Journal of Pragmatics xxx (2010) xxx – xxx

9

PRAGMA-3191; Номер страниц 9

Цитируйте эту статью в прессе как: Кецскес, И., Ситуационно-зависимые высказывания как прагматические действия, Journal of Pragmatics (2010),

doi: 10.1016 / j.pragma.2010.06.008

Просмотр статистики высказываний — Amazon Lex

Вы можете использовать статистику высказываний, чтобы определить высказывания, которые вы пользователи отправляют вашему боту. Вы можете увидеть оба высказывания, которые Amazon Lex V2 успешно обнаруживает, а также высказывания, которые он не обнаруживает.Ты можешь использовать эта информация поможет настроить вашего бота.

Например, если вы обнаружите, что ваши пользователи отправляют высказывание, которое Amazon Lex V2 отсутствует, вы можете добавить высказывание в намерение. Черновая версия намерения обновляется новым высказыванием, и вы можете проверить его перед развертывая его на своем боте.

Высказывание обнаруживается, когда Amazon Lex V2 распознает высказывание как попытаться вызвать намерение, настроенное для бота. Высказывание пропущено когда Amazon Lex V2 не распознает высказывание и вызывает AMAZON.FallbackIntent вместо этого.

Статистика высказываний не генерируется при следующих условия:

• Закон о защите конфиденциальности детей в Интернете был установлен на Да , если бот был создан с помощью консоли, или для поля childDirected было установлено значение true, когда бот был создан с помощью операции CreateBot .

• Вы используете обфускацию слотов с одним или несколькими слотами.

• Вы отказались от участия в улучшении Amazon Lex.

Используя статистику высказываний, вы можете увидеть, было ли обнаружено или пропущено, а также последний раз, когда высказывание использовалось в взаимодействие с ботом.

Amazon Lex V2 непрерывно сохраняет высказывания, пока пользователи взаимодействуют с вашим бот.Вы можете запросить статистику с помощью консоли или ListAggregatedUtterances операция. Высказывания хранятся для 15 дней для использования со статистикой высказываний, а затем на неопределенный срок для использования в улучшение способности вашего бота реагировать на ввод пользователя. Вы можете удалить произнесения с использованием операции DeleteUtterances или путем выбора из хранилища данных.Все высказывания удаляются, если вы закрываете АРМ Счет. Сохраненные высказывания зашифрованы ключом, управляемым сервером.

Статистика высказываний формируется для двух комбинаций:

• Бот, язык, версия

• Бот, язык, псевдоним

При удалении версии бота доступна статистика высказываний для версия на срок до 15 дней.Вы не видите статистику по удаленной версии в консоли Amazon Lex V2. Чтобы увидеть статистику по удаленным версиям, используйте кнопку ListAggregatedUtterances операция.

Если псевдоним указывает на удаленную версию, вы все равно получаете статистику от удаленная версия при получении статистики по псевдониму.Если статистика из операции ListAggregatedUtterances содержит информация из удаленной версии, поле containsDataFromDeletedResources имеет значение true.

Вы можете выбрать период времени, за который хотите видеть статистику. Ты может выбрать просмотр информации за часы, дни или недели.

• Часы — Вы можете запросить статистика высказываний для временных окон 1, 3, 6, 12 или 24 часа.Статистика обновляется каждые полчаса для временных окон продолжительностью 1 час, и ежечасно для других временных окон.

• дней — Вы можете запросить статистика высказываний за 3 дня.Статистика обновляется каждые 6 часы.

• недель — Вы можете увидеть статистика за одну-две недели. Статистика обновляется каждые 12 часов. для временных окон в одну неделю и один раз в день в течение двух недель окна.

Высказывания суммируются по тексту высказывания. Например, все случаи, когда покупатель использовал фразу «Я хочу заказать пиццу», собраны в одной строке ответа.